Бесплатный фрагмент - Пустые тропы

Посвящается человеку, который постоянно поддерживал меня на всём пути, вдохновлял и придавал сил. Аида, горячо благодарю тебя за всё, что ты для меня делаешь. Без тебя не было бы этой little story.

Пару слов от заинтересованного лица

Ранее озаглавленный, как «Тени Успения», данный текст является не более, чем дневником неизвестного автора. Примечательно, что широкую огласку он получил по чистой случайности, когда один из следователей курировавший дело о пропаже человека, решил опубликовать записи последних дней из его записной книжки, в надежде на мозговой штурм народных масс, и выявлении причин и следствий, по которым всё же произошли трагичные события.

Однако, вскоре после появления текста в одном из журналов, к вышеупомянутому следователю обратились из Кафедрального Собора Русской Православной Церкви, с настоятельной рекомендацией на переиздание книги с новым названием, так как изначальное является неприемлемым для православной общины, а так же очерняющим имя церкви. После непродолжительной процедуры, текст был переиздан, получив нынешнее название. Его выбор был обусловлен стремлением максимально сохранить дух записей, а также желанием на дальнейшее его спокойное принятие.

Стоит отметить, что записи автора были сделаны с указанием даты и времени, однако в изложении всё перевернуто с ног на голову. Таким образом, первая по смыслу, хронологии и логике глава, является пятой, в то время как последняя запись этого цикла стоит на первом месте. Разумно было бы предположить, что это весьма логично, учитывая печальные события, однако после цикла этих записей следуют и другие, неизменность автора которых подтверждена криминалистической комиссией. Выделив цикл из своих записей, он озаглавил их, что явно указывает на законченность работы, при которой сумбурная нумерация осталась неизменной.

После некоторых раздумий мы решили всё же оставить родную нумерацию, в связи с возможной значимостью этого решения автора, либо каких-то указаний, которые возможно найдёт один из читателей.

Старший следователь ГУ МВД: Корниленко А.В

Главный редактор журнала «Питер о главном»: Вайгерштайн М. Н.

1

Последний вздох, ещё секунда на раздумья, и слова наконец вылетают из разгорячённой груди в обволакивающий мрак осеннего воздуха:

— Я не твой!

— Ой, ой — вторило эхо расползаясь вокруг.

Ветер вновь завыл, раскачивая лампы на фонарных столбах, тусклый желтоватый свет колебался, заплясали тени. Затравленно вглядываясь в причудливые очертания Мария нервно сглотнул — ледяной ком никуда не делся, и кажется только разрастался, сковывая всё внутри ледяными объятиями. Разум отказался воспринимать реальность и перед глазами всё заволокло тёмными пятнами. Совершая над собой ужасные усилия, он всё же устоял на ногах, и через пару минут хватка наконец ослабла.

Сначала в мир вернулись звуки — шелест травы, лёгкие порывы ветра, пронзительный визг, отдающий чем-то металлическим, и какой-то неясный гул, похожий то ли на звуки пылесоса, то ли на гудок одновременно. Медленно возвращалось и зрение. Щурясь от яркого света Мария увидел, что стоит на самом центре дороги. Из тёмной пелены зрения прорисовалась фигура девушки, которая о чём-то кричала, нервно размахивая руками. Теперь он смог увидеть и источник света — прямо в глаза ему били два невесть откуда взявшихся прожектора.

Сделав шаг назад, и медленно помотав головой по сторонам он наконец увидел всю картину полностью — автомобиль, с нестерпимо яркими фарами, направленными ему в лицо, девушка, выскочившая из полуоткрытой двери, и наконец сам Мария в центре дороги, в шаге от машины.

— Как давно мы тут стоим? — осведомился он.

Девушка явно не ожидала столь нелепого в данной ситуации вопроса и только беззвучно открыла рот, хлопая длинными густыми ресницами.

— Впрочем, это совершенно не важно, — заметно повеселевшим голосом произнес Мария, развернулся и быстрым шагом стал удаляться прочь.

Едва он отошёл на десять шагов ноги девушки подкосились, в виски ударила кровь, а дышать стало тяжело, словно на грудь её положили пудовую гирю — высокий удалявшийся силуэт не отбрасывал тени.

2

Если бы Марии сказали, что с утра можно быть таким злобным и раздражённым — он бы только посмеялся, и возможно сочувственно улыбнулся. Однако сейчас ему было совершенно не до смеха, и уж тем более не до сочувственных улыбок. Голова звенела и дребезжала, словно плохой колокол, по которому неистово била рука неумелого звонаря. Глаза болезненно реагировали на лучи весеннего солнца, пробивающиеся через плотные занавески, а во рту был ужасный металлический привкус. Мысли неумело шли в потоке сознания, и никак не могли выстроиться во что-то осмысленное.

— Если я, ещё хоть раз, хоть глоток этой дряни, — думал Мария, с отвращением вспоминая, как он вчера сначала пил вино с Сашкой, а потом с портвейном и ромом они пришли к Татиевскому, и пили большими рюмками, и закусывали горбушей в банке. При мысли о вчерашней горбуше он вскочил и большими скачками помчался в уборную.

Ну, я этим теням, ну я им покажу — говорил Мария, злобно показывая кулак вокруг себя, — а ну выходите все вместе!

В большой комнате хлопнуло окно и Мария подскочил на месте, выкинув вперёд скрюченные руки и прогнувшись в пояснице. Волосы на руках стали дыбом. С секунду прибывая в таком положении, он вдруг внезапно осознал, как нелепо и страшно выглядит, отчего ещё больше испугался.

— Ну дела, чтоб я, Мария Альке, вот так вот стоял посреди комнаты, словно богомол? И чего я боюсь? Неужто сквозняк может быть так страшен? Немного осмелев он медленно вошёл в комнату.

На полу валялся разбитый горшок с подаренным троюродной тёткой кактусом, окно было распахнуто настежь, и холодный утренний воздух ворвался в комнату, обдав Марию с ног до головы. Невольно поежившись и окончательно протрезвев, Мария закрыл окно и стал собирать землю и осколки горшка, как вдруг почувствовал, что позади него кто-то стоит.

Цепенящий холод пробежал от макушки до копчика, руки затряслись, на лбу выступили капли пота. Тело словно перестало ему подчиняться и начало разворачиваться, вопреки всем усилиям и мысленным просьбам Альке к своему сознанию. Ватные ноги не выдержали напряжения, и не успев закончить оборот Мария сел на пол, заметив на периферии зрения мелькнувший силуэт.

Вторая волна ужаса сковала разум и отключила эмоции. С трудом осознавая происходящее Мария вскочил, и издавая невнятные гортанные звуки прыгнул прямо на то место, где секунду назад видел тень. Пролетев с полтора метра он приземлился на старенький стол оборвав его долгую, славную историю. Потирая ушибленный локоть он вновь встал на четвереньки, походя на пантеру перед прыжком. Бешено выпучив глаза он судорожно хватал воздух ртом и воротил голову по сторонам, выискивая жертву. Жертва не заставила себя ждать, и одним прыжком Мария настигнул нарушителя, навалившись на него всем телом. Аврелий взвизгнул, и стремглав вылетел из-под запыхавшегося Марии. Убежав в уборную, он залез под ванну, и жалобно мяукая начал зализывать раны.

— Тьфу ты, шерстяной носок! Пугаешь тут меня, — закричал Мария, чувствуя облегчение, — ну попадись мне! Ещё и горшок разбил!

И верно, стоило ли так пугаться, и придумывать себе ужасы? Явно нервы не в порядке, надо валерианы теперь попить, или пустырника. А лучше и вовсе, взять отпуск и уехать в санаторий — отдыхать, кушать по графику и спать. Много спать и много гулять на свежем воздухе.

Мария зажмурился и представил, как он сначала ест горячий грибной суп, а потом пюре с морской капустой и запивает всё компотом. Морскую капусту он не любил, но сейчас ему казалось, что он с удовольствием бы её уминал, лишь бы картошки накладывали побольше. Он представил бассейн, большой и прохладный, в который он не торопясь входит, и делая глубокий вдох ныряет. Ему представилось как он выныривает рядом с милой девушкой, и заводит с ней разговор, как они вместе идут на обед, и гуляют вечером по аллее, под тусклым светом фонарей. Сладко улыбнувшись он открыл глаза и его взору предстало то, чего он ожидать никак не мог.

Большая тень играла на стене, переливалась, меняла свои позы и даже насыщенность, становясь то бездонно чёрной, то серебристо-серой. Она плавно скользила по дверному проёму, проскальзывала между изгибами батареи, и обвивала картины. Не в силах оторвать взгляд и шевельнуться, совершенно потеряв какие-либо мысли и эмоции, Мария завороженно смотрел на зловещие пляски. В голове открылась мрачная пропасть, куда недолго думая провалилось сознание.

***