Бесплатный фрагмент - Психология зла

Предисловие

Информация и идеи, содержащиеся в этой книге, не должны рассматриваться в качестве формы терапии, советов, наставлений, диагноза и/или лечения любого рода. Эта информация не заменяет медицинских, психологических или других профессиональных советов, консультаций и помощи. Все вопросы, касающиеся вашего индивидуального здоровья, должны решаться под наблюдением врача или соответствующего медицинского работника. Автор или издательство не гарантируют, что описанные в этой книге практики дадут успешные результаты для любого человека в любое время. Они представлены только в информационных целях, поскольку практика и поиск доказательств являются ответственностью каждого человека.

Введение

Надежда на преодоление человеческого зла

Это был один из тех бодрящих весенних дней, когда небо было таким голубым, что казалось, будто можно упасть прямо в него. Только что распустившиеся листья были такими прозрачными, что казалось, будто они пришли из какого-то лучшего мира. Пение птиц создавало музыку, превосходящую творение лучших человеческих композиторов. Я ехал на велосипеде в школу, впитывая всё это, и меня переполняло чувство, что я живу в мире, где — хотя, конечно, и было несколько проблем, но в основном всё было хорошо. Я совершенно не подозревал, что мой невинный — можно сказать, наивный — взгляд на жизнь скоро разрушится настолько, что мне понадобится более 20 лет, чтобы почувствовать, что я могу найти хоть какой-то смысл в жизни.

Первый урок прошёл нормально, но потом весь наш класс — я был в восьмом классе, мне было 14 лет — попросили пройти в актовый зал. Обычно это означало, что мы должны посмотреть какой-нибудь познавательный фильм, который должен был избавить нас от желания курить или просветить нас о тайнах поиска нефти в морских глубинах. Пока мы рассаживались в зале, все, как обычно, болтали. Некоторые мальчики надеялись, что будет фильм о сексуальном воспитании, и отпускали такие шутки, которые могут казаться смешными только подросткам. Выключили свет, и начался показ фильма. Он был чёрно-белым, так что, очевидно, это был один из фильмов из серии «не делайте этого».

Оказалось, что это был совсем не такой фильм, которые я раньше видел в школе или по телевизору. Это был фильм о Холокосте и нацистских лагерях смерти. В течение следующего часа экран был наполнен максимально графическими изображениями, которые только возможны, и в своей суровой, чёрно-белой реалистичности они оказывали гораздо большее воздействие, чем всё, что могут показать современные телевизионные шоу. Некоторые кадры остались буквально выжжены в моей памяти, и я до сих пор вижу их на внутренней стороне своих век.

Это были вагоны для скота, в которых ничего не подозревающих людей перевозили в лагеря, душевые насадки, из которых вместо воды выходил смертоносный газ, кучи человеческих волос и абажуры, сделанные из человеческой кожи с татуировками. Живые люди, некоторые в полосатой униформе, некоторые голые, и можно было пересчитать рёбра. Мёртвые люди, которых солдаты, видимо, потерявшие всякое чувство человечности, сваливали в кучу. Бесконечные мотки колючей проволоки на заборах, вышки с пулемётами и трубы крематориев. Самой впечатляющей для меня была сцена, в которой дверь в печь крематория распахнулась, и мы увидели полуобгоревший скелет с широко открытым ртом, который, казалось, исторгал бесконечный крик: «Почемууууу?»

После часа пребывания в этом чёрно-белом аду, где я продрог до костей, свет снова включили, двери открылись, и мы снова вышли на тёплый солнечный свет. Пошлых шуток больше не было; на самом деле, я думаю, никто не произнёс ни слова. Ни один из учителей не произнёс ни слова на последующих уроках. Нам показали этот фильм абсолютного ужаса, а затем ожидали, что мы вернёмся к обычному учебному дню, как будто ничего не произошло. Я отчётливо помню, как заметил, что птицы продолжали петь, как ни в чём не бывало, и в один из немногих моментов моей жизни я пожалел, что я человек, а не птица, не понимающая ужасов, созданных человеком.

В школьные годы у меня было много вопросов о том, почему датская школьная система считает необходимым знакомить молодых людей с определёнными вещами. Самый большой вопрос, который у меня возникал, заключался в том, какому человеку может прийти в голову идея показать молодёжи такой фильм без подготовки и — особенно — без продолжения? Да, конечно, мы все знали что-то о войне, но никто из нас никогда не сталкивался с чем-то подобным тому, что мы увидели в тот весенний день. Да, конечно, рассказывать нам о Холокосте — это правильно, но это было не просвещение — это была жестокая шоковая терапия.

Я часто задавался вопросом, как кто-то мог сделать это и не дать нам возможности переработать пережитое, и у меня есть только один правдоподобный ответ. Ответ заключается в том, что даже спустя более чем 25 лет — я смотрел фильм в 1972 году — датчане, пережившие войну, всё ещё не знали, как говорить о зле нацизма. Считалось, что дети должны узнать об этом, когда они достаточно повзрослеют. И поскольку взрослые не знали, как говорить о зле, они просто показывали нам этот фильм и считали, что выполнили свой долг.

Мы должны научиться говорить о зле

Почему я начинаю эту книгу с воспоминаний о своей утраченной невинности? Потому что это показывает нам один из самых заметных аспектов того, как большинство людей относится к теме зла: они не знают, как говорить об этом, поэтому и не говорят! Это худшая из возможных реакций, потому что она позволяет злу оставаться скрытым. Пока зло может скрываться, мы будем продолжать жить в мире, в котором такие события, как Холокост, Хиросима, сталинский режим, культурная революция, Пол Пот, Руанда, торговля людьми, растление детей, химическая война, мины и бесчисленное множество других видов зла будут восприниматься как нечто, с чем мы просто не можем ничего поделать.

Когда вы думаете, что ничего не можете поделать с проблемой, вы предпочитаете не говорить о ней — или даже не думать о ней. Это самая большая проблема при написании книги о зле: кто захочет читать об этой теме? Многие люди настолько запуганы злом, что не решаются по-настоящему взглянуть на эту проблему. Теперь стала ясна наша первая задача — создать более конструктивную основу для разговора о зле. Позвольте мне начать с двух идей:

Альберт Эйнштейн сказал: «Если вы продолжаете делать одно и то же и ожидаете разных результатов, вы сошли с ума». В течение очень долгого времени мы, люди, продолжали делать то же самое в отношении зла, а именно игнорировать его. В то же время мы надеялись, что в один прекрасный день оно исчезнет само собой. Зло не исчезло, и это означает, что наш подход к злу — это форма коллективного безумия.

Хотя мы в основном игнорируем зло, мы не игнорируем многие более конкретные проблемы. Раньше холера считалась смертельной болезнью, и люди чувствовали себя совершенно бессильными перед ней, то есть боялись даже говорить о ней. Затем учёные открыли бактерии и поняли, что причиной холеры является определённый вид бактерий, часто встречающийся в питьевой воде. Сегодня холера — это болезнь, которую можно предотвратить и вылечить, а значит, мы можем спокойно говорить о ней. В чём разница? Разница в том, что вы бессильны только тогда, когда не знаете причину проблемы. Когда причина известна, вы часто видите способ что-то сделать с проблемой, и теперь у вас появляется конструктивный способ говорить о возможных решениях.

Почему зло по-прежнему существует? Потому что мы ещё не нашли конструктивного способа говорить о нём. Мы чувствуем себя бессильными, потому что не знаем причины зла и не видим, как найти решение. Почему мы до сих пор не нашли причину зла? Может быть, потому что мы не готовы открыто говорить об этом? Есть что-то такое в зле, что кажется многим людям настолько пугающим, что они предпочитают не смотреть. Но если вы не осмеливаетесь посмотреть, как вы сможете обнаружить причину?

Знание — это сила. Мы чувствуем себя бессильными сделать что-то со злом, потому что не знаем о нём достаточно. Если мы решим приложить усилия, чтобы внимательнее присмотреться к злу, мы узнаем о нём больше, и это может подсказать нам, что делать.

В этой и следующей книге (Космология Зла) я не только рассмотрю тему зла, но и расскажу о нём более прямо и открыто, чем это делалось ранее. В этой книге я исследую психологический аспект зла, и позвольте мне объяснить, почему это важно.

Почему зло имеет психологическую составляющую

После просмотра фильма о Холокосте у меня в голове возник жгучий вопрос. Мне просто необходимо было понять, как я могу жить в мире, где могут происходить такие вещи. В течение многих лет я не приближался к ответу на этот вопрос, и причина была в том, что я принял подход моего общества к этой проблеме. Меня воспитывали так, что Адольф Гитлер был для меня примером злого человека. Дания находится рядом с Германией, и датский народ не так уж сильно отличается от немецкого. И все же мы, датчане, были твёрдо убеждены, что нас никогда не смогли бы обманом заставить следовать за Гитлером.

В результате я был воспитан так, как поступает большинство людей: мы считаем, что зло находится где-то «там» и вызвано чем-то, чего нет в нас самих. По мере того как я становился старше, это отрицание становилось всё труднее поддерживать. Оно стало совершенно неустойчивым, когда я начал изучать нацистских лидеров, людей, которые выполняли приказы Гитлера, не подвергая их сомнению. Даже если мы по-прежнему считаем, что сам Гитлер был уникально злым человеком, невозможно думать, что сотни людей вокруг него тоже были злыми.

Например, я узнал, что комендант лагеря смерти Освенцим Рудольф Гесс проводил свои дни, наблюдая за убийством тысяч еврейских детей. После работы он возвращался домой к своей собственной семье и был примерным отцом для своих троих детей. Когда я честно изучил то, что известно о Гессе и многих других нацистских лидерах, стало ясно, что они не были злыми людьми. Они делали вещи, которые большинство людей сейчас считают злом, но они не были злыми людьми. Они были твёрдо убеждены, что то, что они делали, было добром, потому что это служило благородной цели.

Я также понял, что, хотя действия нацистских лидеров были, безусловно, жестокими, они отнюдь не были чем-то уникальным. Многие люди на протяжении истории совершали поступки, которые являлись очевидным злом, но сами они не были злыми людьми. Чем это можно объяснить? Очевидно, что если вы совершаете зло, но при этом убеждены, что творите добро, означает, что вы ослеплены иллюзией. Теперь у нас имеются два варианта:

• Некоторые люди настолько глупы или доверчивы, что их легко обмануть и направить на совершение злодеяний. Остальных никогда нельзя обмануть подобным образом. Тогда мы можем умыть руки и продолжать убеждать себя, что причина «где-то там».

• В человеческой психике — психике, которая присуща всем нам, — существует механизм, позволяющий нам быть обманутыми и готовыми творить зло. Мы, люди, способны творить зло, будучи полностью убеждёнными в необходимости того, что мы делаем, возможно, даже в том, что это делается ради достижения высшего блага.

Если мы выберем первый вариант, мы не приблизимся к раскрытию причины существования зла. Если же мы выберем второй вариант, то сможем добиться некоторого прогресса. Мы увидим, что только если понять и разоблачить этот механизм, у нас появится реальная надежда его преодолеть. Зло не порождается неким существом с копытами из тёмного царства или какими-то злыми людьми. Тот самый механизм, который позволил Рудольфу Гессу ежедневно наблюдать за убийствами еврейских детей и не видеть никакой связи между ними и своими собственными детьми, является психологическим механизмом.

Признание того, что причиной злого поведения является психологический механизм, имеет уникальную ценность. У всех людей имеется психика, а это значит, что в поисках объяснения нам нужно заглянуть внутрь себя. Поначалу это будет некомфортно, но в конечном итоге это придаёт силы и ведёт к освобождению.

Если причина зла находится вне нас, значит, у нас нет сил что-то с этим сделать. Если же причина кроется в нас самих, то у нас действительно появляется возможность что-то с этим сделать. Именно эту возможность мы и рассмотрим в этой книге.

Хорошие и плохие новости о зле

Основная предпосылка появления этой книги заключается в том, что мы — то есть вы и я — можем что-то сделать со злом. То, что мы можем сделать, начинается с повышения нашей осведомлённости. Вот хорошая новость о зле:

Когда вы увидите зло таким, какое оно есть, вы освободитесь от зла незамедлительно. Когда достаточное количество людей увидит зло таким, какое оно есть, и заговорит о нём, мир освободится от зла — рано или поздно.

Пока меня не назвали безнадёжным идеалистом, позвольте мне сообщить вам плохие новости о зле:

Чтобы увидеть зло таким, какое оно есть, вы должны быть готовы всё подвергнуть сомнению. Поскольку у большинства людей существуют «ментальные священные коровы», которые они не хотят подвергать сомнению, злу, вероятно, удастся скрываться ещё некоторое время.

Важность признания связи между злом и человеческой психикой заключается в том, что мы можем преодолеть чувство бессилия. Первое, что мы можем сделать, — это начать подвергать сомнению то, что не подвергалось сомнению в прошлом. Это повод для надежды, потому что мы живём в эпоху, когда всё больше и больше людей начинают подвергать сомнению то, что предыдущие поколения считали неоспоримым.

Поэтому давайте осмелимся подвергнуть сомнению то, что ни один человек не подвергал сомнению прежде, рассмотрев психологический механизм, который позволяет нам творить зло, будучи уверенными в том, что мы творим добро.

1 | Почему люди, которые могут остановить конфликт, этого не делают

«Если евреи разрушат Купол над Скалой1*, начнётся Третья мировая война». Я услышал эти слова в кофейном баре в Старом городе Иерусалима, всего в нескольких сотнях метров от культовой мечети Купол Скалы, расположенной на месте, которое, по мнению евреев, должно быть местом третьего и последнего еврейского храма. Они были произнесены добрым и мягким палестинцем, который работал внештатным гидом для туристов.

Дело было в том, что двумя днями ранее группа еврейских фанатиков прорвалась через окружающую мечеть ограду. Они заблокировали вход, очевидно, для того чтобы помешать мусульманам попасть на ежедневную молитву. Через несколько минут в арабском квартале собрались мусульмане, пытавшиеся силой вытеснить евреев. Вскоре появился израильский ОМОН, который, как сообщается, арестовал многих мусульман, а евреям позволил разойтись по домам.

Этот инцидент указывает на психологический механизм, который является темой этой книги. Он также указывает на необходимость участия более мирных людей в общественных дебатах. Простой факт заключается в том, что те, кто потенциально может изменить ход обсуждения, часто избегают его. Я рассмотрю эту проблему с нескольких точек зрения.

Психология разобщённости

Я вёл приятную беседу с моим палестинским гидом. Мы общались как два человеческих существа, признавая и уважая человечность друг в друге. Когда я сделал замечание о том, что некоторые евреи хотят разрушить мечеть, чтобы построить храм, его лицо мгновенно изменилось. Казалось, что я разговариваю с совершенно другим человеком. Если раньше он признавал неправильность и бесполезность войн и конфликтов, то теперь мнение его стало противоположным.

Поскольку мир создал государство Израиль, именно мир обязан предотвратить разрушение агрессивными евреями одного из самых святых мест ислама. Если мир не выполнит эту обязанность, то результатом будет мировая война. Убийство десятков миллионов людей было бы просто справедливым следствием того, что мир не смог сделать то, что должен был сделать в соответствии с его мировоззрением. Он был готов к тому, что миллионы людей погибнут из-за здания, которое может быть разрушено в считанные секунды землетрясением, которые уже случались в Иерусалиме в прошлом.

Почему Рудольф Гесс не видел никакой связи между своими собственными детьми и еврейскими детьми, которых толкали в газовые камеры или отправляли к доктору Менгеле для медицинских экспериментов? Гесс, как и мой палестинский гид, разделил своё сознание на две части. В одной части были такие же люди, как он сам, а в другой — нелюди. Ни один из этих двух людей — а их разделяло более шести десятилетий во времени и тысячи километров в пространстве — не видел в евреях элементарной человечности. Если бы Гитлер приказал Гессу отправить своих собственных детей в газовые камеры, он бы, несомненно, отказался. Он ответил бы, что убивать невинных детей — это неправильно, даже зло. Почему же он не был готов применить этот же стандарт к еврейским детям, которых раздевали догола возле газовых камер? Он видел базовую человечность в своих собственных детях, но не хотел видеть её в еврейских детях. Он не верил, что убивает человеческие существа.

Эта способность создавать подобные зоны в нашем сознании, очевидно, является частью механизма, который позволяет нам творить злодеяния, будучи убеждёнными, что за этим последует добро. В оставшейся части этой книги мы изучим природу этого механизма и исследуем его происхождение. Моя цель — показать, почему мы не достигли прогресса в преодолении человеческого зла.

Почему нам необходим новый подход к конфликтам

Нам необходим новый подход к конфликтам, потому что тот, который мы использовали до сих пор, очевидно, не работает. Если бы он работал, мы бы создали более безопасный мир.

Я вырос в относительно мирной стране, поэтому легко упустить из виду или забыть, что мы ходим по краю. Когда я был в Иерусалиме и почувствовал постоянное напряжение между евреями и мусульманами, я понял, что человеческий конфликт подобен невидимому газу, который заполнил шахту, и небольшая искра может вызвать сильный взрыв. На Ближнем Востоке такое напряжение существует уже тысячи лет. Некоторые люди как группа просто не знали бы, кто они такие, если бы не определяли свою группу как находящуюся в конфликте с другой группой. Этот психологический механизм позволяет нам разделять людей и считать некоторых из человеческих существ как нелюдей. Это также объясняет, почему наш нынешний подход к конфликтам является формой коллективного безумия. Мы можем разделить людей на две категории:

• Некоторые начали видеть, что стоит за иллюзией разделения. Они начали освобождаться от неё и признавать базовую, универсальную человечность во всех людях.

• Другие по-прежнему полностью ослеплены чувством разделения. Они убеждены, что их взгляд на других людей как на нелюдей оправдан каким-то высшим авторитетом.

Если мы хотим добиться прогресса в преодолении зла, это потребует от нас освобождения коллективного разума от иллюзии разделения. Кто может это сделать? Это не смогут сделать люди, которые всё ещё ослеплены этой иллюзией, а значит, это могут сделать только те, кто начал пробуждаться. Именно здесь мы сталкиваемся с механизмом, который имеет тенденцию успокаивать людей, обладающих ключом к решению проблемы:

Пока вы ослеплены собственной обособленностью, вы уверены, что ваше мировоззрение является правильным, даже единственно правильным. Вы думаете, что ваше мировоззрение поддерживается высшим авторитетом. Ради некого высшего блага необходимо заставить других людей принять ваше мировоззрение. Вы готовы принуждать других, и это делает вас довольно резким и агрессивным. Чтобы добиться своего, вы даже готовы прибегнуть к физическому насилию.

Когда вы начинаете пробуждаться, вы теряете ощущение того, что ваше мировоззрение является единственно правильным. Вы видите тщетность применения силы ради того, чтобы заставить других людей подчиниться. Ваша агрессивность исчезает.

По мере пробуждения у вас не только пропадает желание принуждать других, но также развивается отвращение к тому, чтобы другие принуждали вас. Это означает, что вы просто не желаете иметь дело с агрессивными людьми, и именно поэтому вы хотите прекратить дискуссии. В результате в мировом масштабе те самые люди, которые обладают потенциалом вывести человечество из состояния разделения, избегают публичного обсуждения. Дебаты остаются полем для агрессивных людей, и результат предсказуем.

Люди, попавшие в ловушку разделения, делят точки зрения на одну правильную (свою собственную) и все остальные неправильные. Они делят людей на тех, кто прав (тех, кто с ними согласен), и тех, кто не прав. Это неизбежно приведет к конфликту между группами людей, придерживающихся различных взглядов на мир.

Люди, ослеплённые разделением, видят только одно возможное решение такого конфликта, а именно: их мировоззрение должно убрать все конфликтующие взгляды. Если это означает уничтожение людей, которые упорно отстаивают неправильные взгляды, то это становится просто оправданным средством для достижения высшей цели.

Вывод очевиден: те, кто создаёт конфликты, никогда их не прекратят. Старая поговорка гласит, что если добрые люди ничего не делают, то зло неизбежно восторжествует. Мы также можем сказать, что если неагрессивные люди не вступят в публичную дискуссию, то агрессивные будут продолжать создавать конфликты, пока не уничтожат друг друга (и, возможно, всех нас в этом процессе).

Нарушение равновесия

Разве у всех нас, когда мы смотрели на проблему человеческого зла, не возникало чувство, что оно слишком велико для каждого из нас? Что может сделать такой «маленький я» с такой большой проблемой? Как один человек может помочь решить проблему глобального масштаба?

Большинство людей считают, что проблема зла слишком велика для них, поэтому они предпочитают её игнорировать. Большинство из нас нашли некий баланс, некое чувство равновесия, которое позволяет нам жить в мире, где существует зло. Это ничего не решает, но это притупляет наши чувства до такой степени, что мы можем жить с этой проблемой. Пока ситуация не ухудшается — пока ничто не нарушает статус-кво — мы будем продолжать жить с проблемой, ничего не предпринимая для её решения. Это чувство равновесия — один из величайших врагов прогресса, потому что оно мешает нам осознать следующее:

• Существует проблема, и это действительно проблема.

• Эта проблема не является нормальной, это не то, как всё должно быть.

• Если мы ничего не будем делать, проблема не только сохранится, но и усугубится.

• Пришло время что-то делать с этой проблемой.

Прежде чем признать проблему, увидеть её такой, какая она есть, и начать её решать, мы должны быть готовы к тому, что наше чувство равновесия будет нарушено. Почему мы до сих пор не живём в пещерах и не бьём друг друга дубинками по голове? Что лежит в основе механизма, который позволил человечеству всего за несколько тысяч лет пройти путь от стадии пещерного человека до современной цивилизации? Движущей силой всего прогресса является наша способность задавать вопросы, но то, что мы должны подвергнуть сомнению, часто является теми самыми убеждениями, которые дают нам ощущение равновесия. Решающим фактором прогресса является не наша способность задавать вопросы, а наша готовность подвергать сомнению те самые убеждения, которые позволяют нам чувствовать себя комфортно.

Люди, которые всё ещё ослеплены разделением, не готовы подвергать сомнению своё мировоззрение. Мы, которые начали пробуждаться, готовы подвергать сомнению своё мировоззрение, но, возможно, у нас развилось новое чувство равновесия. Оно часто основано на вере в то, что мы просто должны быть добрыми ко всем, и тогда мир станет лучше.

Этого просто недостаточно. Мы действительно должны проявлять доброту, но позволять людям жить в иллюзии, не давая им возможности преодолеть её, не является проявлением доброты. Люди, ослеплённые разделённостью, не освободятся, пока кто-то не бросит вызов этой иллюзии. Многие из тех, кто потенциально способен это сделать, настолько не хотят нарушать своё состояние равновесия, что предпочитают ничего не делать. Я надеюсь, что эта книга поможет людям увидеть, что существует лучший вариант.

Подход, который я опишу, не требует, чтобы мы выходили на улицу и сражались с агрессивными людьми. Он требует, чтобы мы бросили вызов иллюзии разделения и психологическому механизму, который позволяет людям творить зло, думая, что они совершают добро. Если те из нас, кто может это сделать, откажутся это сделать, то зло действительно будет продолжать доминировать над жизнью на этой планете.

Почему нам необходимы неагрессивные люди

Альберт Эйнштейн также известен другой цитатой: «Вы не можете решить проблему, находясь в том же состоянии сознания, которое создало проблему». Многие неагрессивные люди мечтают о том, чтобы однажды увидеть мир на этой планете. Возможно, у нас даже есть видение общества Золотого Века, в котором конфликты, бедность и голод исчезнут. Мы знаем, что для того, чтобы это мирное общество появилось, человечество должно превзойти свой нынешний уровень сознания, но на этом мы и останавливаемся. Существует разрыв между нашим представлением о мире на планете и нашим представлением о том, как он может появиться. Причиной этого разрыва является психологический механизм, который нам необходимо изменить.

Агрессивные люди — это те, кто создаёт большинство конфликтов. Поскольку они агрессивны, они также думают, что могут управлять обществом и решать все проблемы. Неагрессивные люди не создают конфликтов, но это также означает, что мы склонны уходить от ситуаций, в которых конфликты возникают. Когда агрессивные люди одерживают в дебатах верх, а мы, неагрессивные люди, как правило, уходим, оставляя этим людям право решать проблему.

Когда речь заходит о разрешении человеческих конфликтов, кто те люди, которые выходят вперёд, чтобы попытаться это сделать? Это либо те же самые люди, которые породили конфликт, либо люди с таким же агрессивным мышлением, как у тех, кто конфликт породил. Человечество до сих пор пыталось решить проблему человеческих конфликтов с помощью того же мышления, которое породило проблему. Это совершенно неэффективный

подход, и он никогда не приведёт к миру. Чтобы когда-нибудь наступил «мир на земле и благоволение между мужчинами и женщинами», этот неработоспособный подход необходимо изменить.

Вы думаете, агрессивные люди однажды проснутся и решат, что с них хватит конфликтов? Возможно, но я решил, что не собираюсь ждать, пока это произойдёт. Вместо этого я признал, что, если мы хотим добиться мира на планете, мы, неагрессивные люди, должны перестать убегать от публичных дебатов. Мы должны сделать шаг вперёд, но не поступать так, как поступают агрессивные люди, но предлагая альтернативу их агрессивному мышлению. Мы должны призвать к новому подходу, мы должны быть подобны тому маленькому мальчику, который крикнул: «Король-то голый!»

Если мы, неагрессивные люди, будем отказываться от дебатов, динамика не изменится, и результат будет тем же. Мы, неагрессивные люди, должны понять, что если мы будем продолжать делать то же самое: позволять агрессивным людям доминировать в дебатах и в то же время ожидать других результатов, ожидать, что те, кто создаёт конфликт, смогут преодолеть конфликт — тогда мы сами будем безумцами.

Я решил перестать делать то же самое. Я решил высказаться и исследовать новый подход к проблеме зла, и я делюсь этим подходом в этой книге. Возможно, вы хотя бы задумаетесь над этим подходом и посмотрите, может ли он вдохновить вас перестать «делать то же самое»? Если вы чувствуете, что некоторые из моих мыслей находят отклик в вас, то давайте посмотрим, сможем ли мы вместе добиться другого результата на этой планете.

[←1]

*Купол над Скалой — мечеть над камнем основания на Храмовой горе в Иерусалиме, рядом с древнейшей в мире мечетью Аль-Акса. Один из первых памятников исламской архитектуры

2 | Неагрессивные люди могут изменить ситуацию

Учитывая, что большинство конфликтов начинается людьми с агрессивным подходом к жизни, и учитывая, что эти люди также склонны думать, что именно они могут решить все проблемы человечества, возможно ли, чтобы неагрессивные люди хоть как-то повлияли на отношение общества к злу? Существует ли реальная надежда на то, что неагрессивные люди смогут что-то изменить? Если да, то как мы можем изменить ситуацию?

Революционный взгляд на историю

Большинство из нас воспитывалось с примирительным взглядом на историю. Нам говорили, что исторические изменения происходят в результате действия определённых сил, которые большинство людей не контролируют. Это могут быть природные законы, социологические факторы, решения королей или императоров или даже непредсказуемые гениальные прозрения у некоторых людей.

Общим для всех этих факторов является то, что обычные люди не оказывают на историю никакого влияния. Мы — представители большой, безымянной массы человечества. Мы подобны медузам в океане, пассивно движущимся вместе с преобладающими течениями. Всё, что мы можем сделать — это стоять и смотреть, как безличные силы или правящая элита осуществляют исторические перемены. Это точно происходит не по нашей воле, и мы даже не вносим никакого вклада в перемены. В театре истории мы всего лишь зрители.

Позвольте мне опровергнуть такой взгляд на историю, приведя два примера. Первый — это рабство. На протяжении тысячелетий практически в каждой культуре были рабы. Рабство считалось само собой разумеющимся явлением, и в большинстве культур оно даже не подвергалось сомнению. В XVIII и XIX веках в западной цивилизации постепенно начались обсуждения, и в конце концов рабство было объявлено вне закона. Почему это произошло? Конечно, это произошло не по желанию правящей элиты.

У «простых» людей не было рабов. Рабами владела элита, богатые и могущественные люди, которые, согласно тому, как мне преподавали историю, являются теми, кто приносит изменения в общество. Именно они владели рабами, и причина была проста: у них был экономический стимул. Что может быть лучше с экономической точки зрения, чем возможность собирать плоды труда других людей при минимальных затратах на их содержание? Ничего не изменилось и в 18-м веке, экономический стимул к владению рабами не исчез. Стимул для рабства был как никогда велик из-за промышленной революции, основанной на ручном труде. Чем меньше нужно было платить за труд, тем больше была прибыль.

Рабство не исчезло из-за изменения экономических условий, и оно не было отменено элитой — именно у них был экономический стимул поддерживать его существование. Рабство было отменено из-за изменения взгляда западных людей на самих себя. Произошёл сдвиг, общество поняло, что человек — это нечто большее, чем просто объект, и поэтому его нельзя покупать и продавать как собственность. Никто не может владеть другим человеком, потому что каждый человек — это отдельная личность, наделённая определёнными правами — правами, которые ни один человек не имеет права отнять!

Этот сдвиг произошёл не где-то «там», в каком-то мистическом царстве, недоступном для нас. Он произошёл «здесь», а именно в сознании или психике отдельных людей в обществе. Изменения были начаты несколькими людьми, в частности, философами, которые начали писать о новых идеях. Однако изменения произошли не благодаря этим философам и не благодаря правящей элите.

Изменения произошли потому, что всё большее число людей среди населения узнавало о новых идеях и начинало принимать их, высказываясь в их поддержку. Это происходило медленно и постепенно, но в какой-то момент была достигнута критическая масса, и в обществе произошёл сдвиг. Правящая элита поняла, что больше не может игнорировать новые идеи, иначе население может взбунтоваться. Похоже, что правящая элита этого боится.

Почему демократия — это самая революционная идея

Отмену рабства нельзя воспринимать как изолированное событие. Оно было частью более широкой тенденции, которая привела к другим изменениям, самым драматичным из которых является появление демократии. Мой второй пример того, как происходят исторические изменения, — это переход от различных форм тоталитарных правительств к демократической форме правления. Это действительно революционное изменение, гораздо более революционное, чем большинство из нас учили на уроках истории.

На протяжении тысячелетий практически каждое общество (за небольшим исключением в Древней Греции) управлялось небольшой элитой, которая имела почти абсолютную власть над населением. Население должно было жить в границах, определённых правящей элитой, и не имело возможности улучшить свою жизнь сверх того, что позволяла элита. Если элита требовала от них бесплатного труда или военной службы в непрекращающемся стремлении элиты к завоеваниям, люди не имели права сказать: «Нет!» На протяжении большей части человеческой истории население оставалось рабами небольшой элиты.

История человечества — это постоянная борьба, в которой население стремится к большей свободе, в то время как различные элитные группы стремятся ограничить свободу, чтобы обеспечить себе власть и привилегии. История — это борьба двух противоположных сил, свободы и рабства, права и власти. Эта борьба олицетворяется элитой, члены которой постоянно стремятся к большей власти и привилегиям, отбирая свободу и права у большинства населения. Британский историк Арнольд Тойнби говорил о доминирующем меньшинстве, которое стремится контролировать население, и творческом меньшинстве, которое стремится выдвигать идеи и изобретения, освобождающие население. Но ни доминирующее, ни творческое меньшинство не являются решающим фактором. Решающим фактором всегда является большинство.

У большинства населения есть одно преимущество — оно является большинством. Правящая элита по своей природе ограничена в численности, потому что состоит из эгоцентричных людей, не желающих делиться. Представители элиты не могут сами по себе подавить население силой.

Тоталитарные правительства, наблюдаемые на протяжении всей истории, дают довольно радикальные примеры того, как небольшой элите удавалось подавлять и контролировать большое население. Если бы население объединилось в противостоянии с элитой, то элита всегда бы проигрывала. Это просто вопрос сложения цифр. Гитлер и его нацистские партийные боссы потеряли бы власть за пять минут, если бы немецкий народ отказался подчиниться. СС и гестапо просто не смогли бы арестовать всех, и в конце концов они отказались бы арестовывать членов своих собственных семей. Гитлер стал бы фюрером только номинально, потому что никто бы за ним не пошёл.

Этот революционный переход от общества, управляемого властной элитой, к обществу с демократической формой правления был судьбоносным. Это был полный разрыв с 5000-летней историей! Вместо того чтобы позволить небольшой элите управлять ими, население теперь требовало прямого влияния на своё общество и свою судьбу. Вместо того чтобы принять общество, основанное на принципе «сила есть право», население теперь требовало общества, основанного на концепции, что каждый человек имеет права, которые не может отнять у него ни один человек, даже император, король, фюрер или Папа Римский.

Сдвиг в психике

Движущей силой этих изменений был сдвиг в осознании и понимании людей. Это был сдвиг в психике, даже в коллективной психике. Всё началось с нескольких человек, которые приняли идею равноправия, это принятие постепенно росло, пока не была достигнута критическая масса. Тогда члены правящей элиты оказались перед простым выбором. Они могли сопротивляться демократии и рисковать повторением французской революции в своей стране, или же они могли уступить место демократической форме правления. Конечно, были и другие варианты, о чём свидетельствует большевистская революция в России, которая не дала народу больше свободы, или фашистские революции в Европе. Тем не менее, движущей силой исторических изменений являются не внешние, а внутренние силы. Настоящую причину исторических изменений следует искать в человеческой психике. Что движет изменениями в обществе, так это изменение сознания!

Как только вы поймёте, что все изменения в обществе начинаются с изменения индивидуального и коллективного сознания, станет очевидным, что все позитивные изменения начинались всего лишь с нескольких человек, которые повышали своё понимание той или иной проблемы. Мы, неагрессивные люди, можем внести реальный вклад, занимаясь самообразованием и повышая своё понимание скрытых причин существования зла. Поступая так, мы изменим ситуацию, ведь именно так начинаются исторические перемены. Мы, конечно, можем сделать больше, если будем говорить о реальной причине зла, тем самым способствуя созданию критической массы, которая неизбежно приведёт к изменению подхода человечества к конфликтам.

Мы, неагрессивные люди, можем изменить ситуацию, и это доказывает тот факт, что мы это уже сделали. Кто привёл к демократии, прекращению рабства и расширению экономических возможностей для всех? Это точно были не представители правящей элиты, которые, занимая привилегированное положение, хотели сохранить существующее положение вещей. Напротив, неагрессивные люди одними из первых признали существование прав человека. По мере того как они продолжали говорить об этом, население в конечном итоге подхватило эту идею. У нас, сегодняшних неагрессивных людей, есть уникальная возможность произвести подобный сдвиг в осознании человечеством причины зла. История — правильно понятая — на нашей стороне.

Наше стремление быть более

Даже в тоталитарных обществах элита не может контролировать большое население только с помощью физической силы. Это просто невозможно сделать из-за разницы в численности. Единственный способ для элиты контролировать население — заставить его поверить в ограниченное мировоззрение, которое определяет границы их собственной власти. Это может заставить людей поверить, что у них нет возможности изменить статус-кво и освободиться от элиты.

Это может быть достигнуто различными способами. Например, жители Древнего Рима считали, что живут в самой развитой цивилизации за всю историю человечества. Жители средневековой Европы верили, что попадут в ад, если подвергнут сомнению католическую доктрину и поддерживаемую ею структуру власти духовенства, дворянского сословия и короля. Жители нацистской Германии либо верили, что Гитлер приведет их в землю обетованную, либо что у них нет сил восстать против него. Тоталитарное общество основано на том, чтобы заставить людей принять ограниченный взгляд на жизнь, что заставляет их поверить в отсутствие реальной альтернативы существующему положению вещей.

Мы принимаем ограничения, потому что считаем, что альтернативы не существует. Мы не видим альтернативы, потому что у нас ограниченное понимание жизни, ограниченная перспектива. Мы преодолеваем это ограниченное понимание, задавая вопросы, которые выходят за рамки нашего нынешнего мировоззрения, наших нынешних ментальных рамок. Когда у нас появляется более высокое понимание, мы видим, что действительно существует альтернатива нашему ограниченному образу жизни. Когда мы увидим альтернативу, мы больше не будем мириться с нашими прежними ограничениями. Если мы знаем, что можем жить лучше, мы будем стремиться к этому. Если люди знают лучше, они будут поступать лучше.

Средневековые феодальные общества были образцами элитарных обществ. Очень небольшая властная элита, состоящая из королей, дворянского сословия и католического духовенства, контролировала 98 процентов населения. Они делали это на протяжении веков, потому что католическая церковь подавляла информацию до такой степени, что население не видело альтернативы своему образу жизни. Одним из аспектов такого подавления было сожжение книг греческих философов, которые говорили о более свободном и демократическом обществе. Эти работы были сохранены мусульманскими поселенцами в Испании, откуда они были вновь принесены в европейское общество и привели к ренессансу, научной революции и появлению демократических идеалов.

Население смирилось с ограничениями феодальных обществ только потому, что не видело альтернативы. Как только знание об альтернативе получило широкое распространение, начала накапливаться критическая масса, что в конце концов привело к изменениям. Это именно тот механизм, который позволяет нескольким неагрессивным людям привнести новый взгляд на зло и конфликты.

На протяжении тысячелетий мы мирились с тем, что в наших личных отношениях и в наших обществах преобладают конфликты и игры за власть. Причина проста — мы не видели реалистичной альтернативы. Если бы люди увидели реальный способ добиться мира во всём мире, большинство захотело бы этого, как они хотят демократии.

Мы не видим альтернативы конфликтам, потому что не до конца понимаем их причины. Причина в том, что мы не задавали достаточно творческих вопросов. Кто может начать новое движение, задающее такие вопросы и выносящее их на общественное обсуждение, тем самым вызывая сдвиг в общественном сознании, который — при достижении критической массы — приведёт к изменениям в обществе? Это те люди, у которых неагрессивный подход к жизни и которые готовы выйти из роли пассивных зрителей, вместо этого решив занять активную, но ненасильственную позицию в общественных дебатах.

Хотя это революционный взгляд на исторические изменения, существует ещё более глубокое понимание того, что приводит к переменам в обществе. Рассмотрев его, мы также заложим лучшую основу для понимания причин зла.

3 | Почему мы считаем себя беспомощными

Теперь мы можем выделить три основные группы в обществе:

• Доминирующее меньшинство или властная элита. Эти люди не находятся в едином заговоре, но тяготеют к тоталитарной форме правления. Они хотят править и считают, что именно они наиболее подходят для этой задачи. Они также склонны считать, что сила есть право, и что цель оправдывает средства. Они не хотят общества, основанного на принципах равноправия, потому что таким обществом нельзя легко манипулировать, принуждая отдать власть и привилегии небольшой элите.

• Творческое меньшинство неагрессивных или мирных людей. Эти люди верят в принципы и всеобщие права. У них нет желания добиваться власти над другими, как нет и стремления к неумеренным привилегиям для себя. Эти люди тянут общество к форме правления, основанной на правах и принципах, и демократия является естественным результатом этого процесса.

• Большинство населения. Эти люди сосредоточены на своей личной жизни и мало интересуются более широкими вопросами, касающимися общества. Некоторые люди не испытывают особого почтения к правам, но пойдут за тоталитарным лидером, если он даёт правильные обещания и кажется способным их выполнить. Другие способны мыслить шире своей повседневной жизни и ясно видят необходимость в обществе, основанном на правах и принципах.

Ни доминирующее, ни творческое меньшинство не могут самостоятельно изменить общество — они оба нуждаются в подчинении или поддержке большинства. Решающим фактором в развитии общества является то, последует ли большинство людей за доминирующим меньшинством или за творческим меньшинством. Чем дальше мы заглядываем в прошлое, тем больше вероятность того, что большинство следовало за доминирующей элитой. По мере роста знаний и понимания человечества большинство начинает видеть, что доминирующая элита играет во власть, и тогда большинство начинает искать другой тип лидерства.

Проблема в том, что альтернативы доминирующему меньшинству зачастую не существует, потому что представители творческого меньшинства отказываются участвовать в политике и играть в любые игры с властью. Многие творческие, неагрессивные люди чувствуют себя бессильными, когда речь заходит о том, чтобы изменить общество к лучшему. Мы смотрим на агрессивных людей и отказываемся бороться или работать с ними, отчасти потому, что не хотим играть в их силовые игры, а отчасти потому, что отказываемся поступиться своими принципами. Для того

чтобы прижиться в политике, во многих случаях кажется необходимым компромисс.

Очевидно, что история движет общество ко всё большему и большему пониманию, что заставляет большинство желать более просвещённой формы руководства. Почему же неагрессивные люди всё ещё чувствуют себя бессильными? Почему так много людей — особенно неагрессивных, которые могут предложить альтернативу конфликту, — чувствуют себя бессильными изменить общество? Возможно, нас воспитали так, что мы чувствуем себя такими?

Мы — дети войны между системами убеждений

Несколько лет назад я прочитал доклад о психологических последствиях, которые испытывают дети, пережившие физическую войну. Одно из них заключается в том, что они склонны чувствовать своё бессилие. Они непосредственно пережили, что их жизнь была разрушена событиями, над которыми они не имели никакого контроля. Они не могут поверить в то, что подобное больше не повторится, и это порождает у них пассивный подход к жизни. Они чувствуют себя бессильными повлиять на крупномасштабные изменения.

Прочитав это, я понял, что тоже являюсь ребёнком войны, как и любой другой человек, выросший в современной западной цивилизации. Я говорю не о физической войне, а о том, что подход нашей цивилизация к глубоким вопросам жизни напоминает шизофрению. С самого детства большинство из нас оказались на войне между фундаментально несовместимыми мировоззрениями. Мы ничего не могли сделать, чтобы избежать этого конфликта, и были слишком молоды, чтобы справиться с ним и не получить ран. Хотя мы не участвовали в войне физически, тем не менее и нас коснулся конфликт, с которым нам пришлось справляться, но большинство из нас не получили практически никакой помощи в том, как сформировать целостное мировоззрение.

Я говорю конкретно о войне между научным материализмом и ортодоксальным христианством. Эта война касается того, что мы можем назвать фундаментальными вопросами жизни (кто я, почему я здесь, откуда я взялся, есть ли у жизни цель?). Некоторые дети совершенно не интересуются этими вопросами, но творческие или неагрессивные люди были глубоко затронуты этой войной идей. Мы не агрессивны, потому что мы открыты для важных идей. Для нас идеи гораздо мощнее грубой силы — перо могущественнее меча. К сожалению, наше воспитание прямо противоречит этому убеждению. Мы попали в общество, которое даже не может решить, какие идеи являются наиболее важными. Война между идеями в значительной степени нейтрализовала влияние идей, в результате чего в нашем обществе стали доминировать более агрессивные люди (даже если они выступают в демократических рамках).

Существует основная человеческая потребность, которая не признаётся обществом. Мы, люди, чтобы нормально функционировать, нуждаемся в психологическом фундаменте. Как часть этого фундамента, мы должны иметь некоторое понимание того, что такое жизнь и как она устроена. Нам необходимо базовое мировоззрение как основа для взаимодействия с «жизнью», включая общество и других людей.

А что мы получаем? Мы получаем шизофреническое мировоззрение, в котором доминируют два противоположных лагеря, каждый из которых утверждает, что другой в корне неправ. Любой человек с базовым IQ может увидеть, что эти два противоположных взгляда несовместимы — они просто не могут быть оба правы. Что же делать ребёнку в возрасте шести, восьми, десяти лет или когда-либо ещё, когда этот основной конфликт вторгается в наши невинные умы? Можно ли ожидать, что мы сможем разрешить то, что не смогли разрешить взрослые, управляющие нашим обществом? Можно ли ожидать, что мы сможем найти в этом смысл? Очевидно, что нет, так что же нам делать? Давайте посмотрим на три группы, упомянутые выше:

• Люди из доминирующего меньшинства очень просто реагируют на любую ситуацию, где есть конфликт между двумя сторонами. Они выбирают одну сторону, возводят её в ранг превосходства и затем направляют всю свою энергию на борьбу, чтобы уничтожить противоположную сторону. Они считают, что общество станет лучше, если их сторона победит.

• Среди широких слоёв населения некоторые люди следуют за доминирующим меньшинством и выбирают одну сторону. Чем более образованным становится общество, тем больше людей среди населения начинают сомневаться в чёрно-белом подходе, согласно которому одна сторона полностью права, а другая полностью ошибается. Общая тенденция такова, что люди либо следуют за одной из конкурирующих групп властной элиты, либо занимают пассивную позицию.

• Творческое меньшинство креативно именно потому, что видит дальше чёрно-белого подхода. Вместо того чтобы встать на сторону одной из противоборствующих сторон, мы ищем более глубокое понимание жизни. Это заставляет многих из нас отправляться в личное путешествие за большим пониманием и смыслом, и часто нам требуются десятилетия, чтобы найти новый подход. Это также заставляет нас не желать навязывать свой личный подход другим, что в свою очередь заставляет нас пассивно относиться к публичным дебатам.

И снова в дебатах доминируют агрессивные люди. Мы, творческое меньшинство, склонны отступать, как и более осведомлённые люди из общей массы населения. Поскольку альтернативы тому, чтобы обществом руководили агрессивные люди, похоже, нет, большинство населения просто теряет интерес к политике и отходит в сторону. Это именно то, чего хочет доминирующее меньшинство. Возможно, вы никогда не задумывались о существовании властной элиты, члены которой знают, что они могут продолжать доминировать в обществе, только умиротворив большинство и особенно творческую элиту. Очевидно, нам ничего не говорили о существовании такой элиты.

Почему нас не учили этому — учитывая, что демократическое общество якобы создано для того, чтобы предотвратить контроль небольшой элиты над населением? Можно подумать, что демократическое общество должно просвещать своих граждан о возможности появления доминирующей элиты, которая может подорвать демократию. Доказывает ли тот факт, что демократические общества не просвещают людей по этой проблеме, что элита существует, и что эта элита сумела тонко повлиять на наши демократические общества?

В тоталитарном обществе это в какой-то степени действительно так. В демократическом обществе важно знание, потому что люди могут голосовать только на основании того, что они знают. Если вы можете контролировать информацию, вы можете контролировать то, как люди голосуют, или отговаривать более информированных людей от голосования, потому что они видят, что все кандидаты будут поддерживать статус-кво.

Моя цель — помочь вам в меньшей степени почувствовать своё бессилие, но, говоря о властной элите, которая контролирует общество за кулисами, я, вероятно, — по крайней мере, если эта тема для вас нова — заставил вас почувствовать себя ещё более бессильными. Я сделал это потому, что для того, чтобы превзойти ощущение бессилия, мы должны взглянуть на факторы, которые заставляют нас чувствовать себя подобным образом. Когда мы поймём, с чем мы сталкиваемся, мы сможем начать что-то с этим делать. Вероятно, когда учёные впервые открыли бактерии и поняли, что они могут вызывать болезни, они поначалу чувствовали себя совершенно беспомощными. Когда они начали понимать, как работают бактерии, они смогли увидеть способы уничтожения вредных бактерий, и таким образом открылись новые возможности для лечения болезней.

От чего зависит наша готовность задавать вопросы?

Расхождения между различными системами убеждений — одна из основных причин крупномасштабных конфликтов. Миллионы людей были убиты в войнах между конкурирующими религиями или соперничающими политическими системами. Является ли конфликт между системами убеждений действительно врождённым или неизбежным?

На всём протяжении истории мы видим, что различные системы убеждений или мировоззрения могут сосуществовать без возникновения насильственных конфликтов. Например, в 1400-х годах в районе Южной Испании, называемом Аль-Андалус, мирно сосуществовали мусульмане, иудеи и христиане, в результате чего общество процветало во всех отношениях. На Востоке различные религии, такие как индуизм, буддизм и даосизм, мирно сосуществовали на протяжении веков.

У людей всегда было множество систем убеждений или мировоззрений. Не разница в убеждениях сама по себе является причиной конфликта. Настоящая причина конфликта заключается в том, что мы начинаем подходить к нашим убеждениям определённым образом. Люди, которые вызывают конфликт, — это те, кто чувствует угрозу от существования систем убеждений, отличных от их собственных. Как мы можем объяснить, что некоторые люди чувствуют необходимость насильно подавлять или уничтожать идеи, которые противоречат их собственной системе убеждений?

Один из способов объяснить это — сказать, как делают многие современные психологи, что существуют две основные человеческие эмоции, а именно любовь и страх:

• Если в вашей личной психологии преобладает любовь, вы склонны проявлять любопытство к жизни. Вы менее склонны верить в то, что одна система убеждений является абсолютной и может дать вам все знания, которые вам нужны или разрешены.

• Если в вашей психологии преобладает страх, вам не интересны другие системы убеждений. Вам нужно чувство безопасности или даже превосходства, которое приходит от мысли, что ваша система убеждений в некотором роде превосходит все остальные.

Учитывая, что движущей силой прогресса является наша готовность задавать вопросы, выходящие за рамки нашего нынешнего ментального поля, чем больше в вас любви и любопытства, тем охотнее вы будете задавать такие творческие вопросы. Чем больше в вас преобладает страх, тем больше вы хотите подавить любой вопрос, выходящий за пределы ментальных рамок, определённых вашей непогрешимой системой убеждений.

Я до сих пор помню свой шок, когда в детстве я узнал, что было время, когда большинство людей в западном мире верили, что Земля плоская. Даже самые умные люди в обществе считали, что Земля — это плоский диск. Я просто не мог в это поверить, и прошло несколько десятилетий, прежде чем я понял лежащий в основе этого психологический механизм. Нашей способности задавать вопросы противостоит другая «способность». Это наше стремление к психологической стабильности или безопасности.

Подумайте, какое огромное расстояние мы прошли от каменного века до современной цивилизации. В ходе этого пути мы задавали бесчисленное количество вопросов, но этот путь не был постоянным. Были исторические периоды, когда наша способность задавать вопросы была серьёзно ограничена нашим стремлением к безопасности. Эта потребность иметь прочную основу для нашего взгляда на жизнь заставляла нас создавать системы убеждений, а затем рассуждать, что эти системы могут объяснить всё, что нам необходимо знать — или что нам позволено знать.

Определённые вопросы становятся «запретными», то есть нам не разрешается их задавать. Если мы всё же зададим эти вопросы, то можем подвергнуться преследованиям со стороны какого-то человеческого авторитета. Я был совершенно потрясён, когда услышал об инквизиции, сожжении книг и преследовании первых учёных. Наши вопросы также могут сделать нас уязвимыми перед высшей формой зла — самим дьяволом. Были периоды, когда задавать вопросы о зле считалось открытием своего разума для контроля со стороны злых сил. Сейчас мы можем выделить две противоположные силы, действующие в человеческой психологии:

• В нас заложено любопытство, которое побуждает нас задавать всё более творческие вопросы. Эта способность двигала весь прогресс и давала нам возможность находить решения многих проблем, давая нам надежду, что мы можем решить любую проблему, задавая более творческие вопросы.

• Существует потребность в безопасности, которая заставляет нас создавать ментальные рамки, в которых якобы содержится всё, что нам нужно знать. После того как мы приняли такие ментальные ограничения как абсолютные — к чему нас подталкивает потребность в безопасности, — они буквально превращаются в смирительную рубашку, которая не позволяет нам задавать вопросы, выходящие за определённые рамки. Мы боимся мыслить нестандартно.

Давайте теперь рассмотрим, как это относится к нашим трём группам, а именно: доминирующему меньшинству, творческому меньшинству и большинству населения:

• Люди, которые отказываются задавать вопросы и стремятся утвердить одну систему убеждений как высшую, — это представители властной элиты.

• Люди, которые наиболее охотно задают вопросы, выходящие за рамки существующих систем убеждений, — это творческое меньшинство.

• С течением времени всё больше и больше людей среди населения открывают свой разум для новых перспектив.

Никогда ещё не было такого времени, когда у представителей творческой элиты было бы больше возможностей оказать положительное влияние на общество. В то же время у нас никогда не было лучших возможностей для распространения новой информации, особенно с появлением Интернета. У нас, мирных людей, есть уникальная возможность внести позитивный вклад в построение более мирного общества.

Как системы убеждений могут быть использованы для умиротворения

Существуют два основных подхода к жизни: один, в котором преобладает страх, и другой, в котором преобладает любопытство. Вот как это связано с подходом людей к системам убеждений:

• Если в вашем подходе к жизни преобладает страх, вы должны попытаться найти способ сдерживать его, чтобы вы могли жить с ним. Большинство людей делают это, принимая систему убеждений и возводя её в ранг авторитета, превосходства или даже непогрешимости. Как только люди это сделают, они неизбежно почувствуют угрозу со стороны другой системы убеждений, которая делает аналогичные заявления. Поскольку эти утверждения являются взаимоисключающими, очевидно, что обе они не могут быть правильными, и, таким образом, возникает необходимость подавить или уничтожить конкурирующую систему убеждений. Конфликт вызывают не сами системы убеждений, а специфическая психологическая реакция.

• Когда в вашем подходе к жизни преобладает жажда знаний, у вас нет необходимости возводить ту или иную систему убеждений до некого высшего статуса. Любопытство побуждает вас постоянно искать более глубокого понимания, и вам не нужно верить, что какая-то система уже определила все знания, которые вы можете или вам позволено иметь. Вы можете использовать систему как основу для организации своих мыслей, но вы никогда не позволите системе превратиться в ограничивающие ментальные рамки. Вы также не видите конфликта между вашей системой и любой другой системой, даже если они делают противоречащие заявления. Вместо того, чтобы одна система уничтожала другую, вы понимаете, что какое-то будущее открытие может вывести нас за пределы всех существующих систем. Вы отказываетесь тратить своё внимание на борьбу с другими системами, а вместо этого сосредотачиваетесь на расширении человеческого знания.

Позвольте мне теперь определить, как я вижу две доминирующие системы убеждений западной цивилизации. Когда я говорю об ортодоксальном или господствующем христианстве, я имею в виду не какую-то конкретную церковь, а все церкви или секты, которые придерживаются основанного на страхе подхода к жизни. Это заставляет людей делать абсолютные заявления о превосходстве своей религии или превосходстве своих убеждений над научным мировоззрением. Католическая церковь Средневековья является хрестоматийным примером такой абсолютистской системы убеждений. Церковь утверждала, что является единственной истинной церковью Христа и единственной дверью в Царство Божье. Она обладала военной силой, чтобы подавить все конкурирующие убеждения и делала это очень агрессивно, о чём свидетельствуют сожжение книг, крестовые походы, инквизиция и преследование учёных. Это вопрос честного взгляда на историю.

То, что я называю научным материализмом, также является абсолютистской и закрытой системой убеждений. Я провожу различие между наукой и материализмом. По своей природе наука — это не система убеждений, а открытый процесс постоянного (и, возможно, бесконечного) стремления расширить наше понимание каждого аспекта жизни. В своей чистой форме наука не может противоречить религиозной системе убеждений, потому что чистая наука никогда не делает таких абсолютных утверждений, которые делают закрытые религиозные системы. В своём чистом виде наука никогда не может превратиться в закрытые ментальные рамки, потому что сама суть науки заключается в том, что всегда можно открыть больше, чем то, что мы знаем сейчас.

Наука начиналась как открытый процесс, а не как закрытая система. Первые учёные — от Галилея до Ньютона — не видели никакого внутреннего конфликта между наукой и религией (это было потому, что они также рассматривали религию как открытый процесс, а именно мистицизм). Но с течением времени произошёл явный сдвиг. В области интерпретации научных открытий стали доминировать люди, придерживающиеся основанного на страхе подхода к жизни. Эти люди видели себя в оппозиции к религиозным авторитетам, и теперь они стали изображать религию как причину конфликта. Наука могла дать нам объективные знания и тем самым вывести нас из царства религиозных суеверий и враждебности. Наука, как ничем не ограниченный процесс познания, была захвачена людьми, которые преследовали чёткие политические цели, а именно: желание определённым образом реформировать общество. Открытый процесс науки был отодвинут на задний план, а вместо него была создана абсолютистская система. Эта система была создана для того, чтобы конкурировать с абсолютистскими религиозными системами и заменить их.

В действительности наука была создана творческим меньшинством. Когда наука начала оказывать большее влияние на общество, группа внутри доминирующего меньшинства увидела возможность использования науки для того, чтобы отобрать власть у людей, которые управляли религиозными учреждениями. Подобная картина прослеживается на протяжении всей истории, а именно: стремящаяся к власти элита берёт идею, выдвинутую творческим меньшинством, и использует её, чтобы отобрать власть у устоявшейся властной элиты. При этом стремящаяся к власти элита часто заявляет, что работает во имя свободы народа, но на самом деле она ограничивает эту свободу, как только свергает старую элиту и на вершине власти ставит себя. Примером тому служит большевистская революция.

Научный материализм делает абсолютистские утверждения, которые не могут быть проверены наукой и поэтому никогда не были бы сделаны непредубеждённым учёным. В качестве примера таких абсолютных утверждений можно привести утверждение, что Бога нет, потому что нет ничего за пределами материальной вселенной. Ни один настоящий учёный не может сделать такое утверждение. Всё, что может сказать учёный, это то, что наука не нашла фактических, материальных доказательств существования Бога. Нельзя исключать, что могут быть открыты новые и более совершенные методы, которые позволят науке подтвердить существование чего-то за пределами материальной вселенной (но как материальные приборы могут обнаружить что-то нематериальное?).

Материализм утверждает, что нет и не может быть ничего за пределами того, что называется материальной вселенной, и что определяется как то, что может быть обнаружено существующими приборами и методами. Это явно политическое утверждение, намеренно разработанное для того, чтобы подорвать веру людей в столь же абсолютистские утверждения религии. Научный материализм — это просто ещё одна абсолютистская система убеждений, стремящаяся заменить абсолютистскую систему религии.

Почему мы воспитаны с ощущением бессилия

Я уже говорил, что нас воспитывали в духе бессилия, и теперь мы можем понять, почему. Мы выросли в обществе, которое является полем битвы между двумя абсолютистскими системами убеждений, но обе они представляют нас — обычных людей — как существ, по сути, бессильных:

Согласно христианству, мы грешны по рождению или по своей природе. Мы были созданы сверхъестественным существом, обитающим в Царстве, которое находится за пределами материальной вселенной (и не имеет тех проблем, с которыми мы сталкиваемся на Земле). Этот Бог якобы благосклонен, то есть он хочет, чтобы мы вернулись домой в его Царство. Но этот благосклонный Бог создал нас в таком состоянии, которое делает невозможным для нас войти в его Царство. Мы нуждаемся в помощи силы, находящейся вне нас, силы, которая может отпустить нам грехи, удерживающие нас вне Царства. Этой силой якобы является жертва Сына Божьего, но нам всё равно нужна внешняя религия, чтобы получить эту благодать. У нас нет никакой собственной силы, чтобы заслужить вход в Царство. Нам нужна как внешняя сверхъестественная сила, так и внешняя земная организация, чтобы войти в это высшее состояние.

Научный материализм же утверждает, что всё это просто суеверия, и стремится освободить наш разум от гнёта абсолютистских религиозных институтов. Какое представление о себе дал нам материализм взамен концепции о том, что мы грешники по своей природе? Он дал нам образ, что мы животные по своей природе. Нет Бога, который заботится о нас. Нет никаких сознательных, самосознающих существ вне нас самих. Мы осознаём себя только благодаря какой-то природной случайности. Мы являемся продуктом совершенно бессознательного и случайного процесса. Тот факт, что мы можем делать то, чего не могут другие животные, не является частью какого-то великого плана. Это просто случайный продукт процесса, над которым мы не имеем абсолютно никакого контроля. Когда вы рассматриваете удивительный прогресс от прошлых обществ к современной цивилизации, вы также можете увидеть невероятный прогресс в человеческом мышлении. Согласно материализму, наши мысли не являются частью какого-то целенаправленного эволюционного процесса. Они являются случайными продуктами наших генов и электромагнитных процессов в мозге. Не существует такой вещи, как душа, не говоря уже о коллективной душе или сознании, которые могут целенаправленно развиваться во времени.

Обе доминирующие системы убеждений представляют нас как принципиально ограниченных — и, следовательно, бессильных — существ. Религия говорит, что мы грешники из-за грехопадения Адама и Евы, поэтому мы изначально ограничены своим происхождением. Наука говорит, что мы эволюционировавшие животные, ограниченные нашими генами и воспитанием, а значит, ограниченные прошлым. Хотя материалисты утверждают, что освободили нас от суеверий религии, они просто заменили один набор ограничений другим. Если принять любую из этих систем за чистую монету, то «мы, люди» по своей сути ограниченные существа, и это, конечно же, неизбежно приводит нас к другой причине, по которой нас воспитывали в духе бессилия: кто-то хочет нас контролировать.

4 | Элитизм — недостающее звено в истории

Если взглянуть на историю нестандартно, то можно обнаружить тенденцию, о которой никому из нас не говорили на уроках истории. Большинство крупных конфликтов в истории были вызваны не широкими слоями населения, а различными элитными группами. Например, наполеоновские войны начались не потому, что у французского народа было сильное желание доминировать в мире. Они были начаты потому, что небольшая элита французского общества — во главе с Наполеоном — имела сильное желание захватить мир. Точно так же немецкий народ мог быть увлечён риторикой Гитлера, но только небольшая элита в Германии начала Вторую мировую войну. В каждый исторический период мы наблюдали существование различных элитных групп, и причиной большинства конфликтов была конкуренция или соперничество между такими группами. Народ часто был втянут в такие конфликты, но никогда не был их инициатором.

Существует также скрытая борьба между группами элит и населением. Элитные группы стремятся доминировать в обществе. Поскольку они всегда составляют незначительное меньшинство, они могут чего-то добиться, лишь заручившись поддержкой широких слоёв населения. В большинстве случаев это означает, что элитные группы должны ограничить свободы или права широких слоёв населения. За всеми другими конфликтами стоит борьба между людьми, стремящимися к свободе, и различными элитными группами, стремящимися к власти — и использующими её для того, чтобы отнять свободу у людей.

В любом обществе всегда существует базовое напряжение. Доминирующее меньшинство формирует сложившуюся властную элиту — это те люди, которые контролируют доминирующие институты общества, такие как политический аппарат, доминирующую в данном обществе религию, финансовые институты или вооруженные силы. Одна или несколько претендующих на власть элитных групп постоянно стремятся получить свой кусок пирога, отобрав власть у сложившейся властной элиты — возможно, даже устроив революцию, в ходе которой они с помощью народа свергают старую элиту.

Члены устоявшейся властной элиты добились власти, заставив население принять определённые ограничения своей свободы. В прошлом это иногда достигалось только силой, но наиболее эффективный способ для властной элиты удержаться у власти — это сочетание силы и идей. Например, средневековые феодальные общества выживали на протяжении веков, потому что доминирующая элита (короли, дворянское сословие и католические лидеры) использовала сочетание силы и религиозных доктрин, чтобы заставить население чувствовать своё бессилие. Лидеры доминирующей элиты всегда стремятся подавить любые идеи, которые могут дать населению возможность подняться над ограничениями, заставляющими их чувствовать, что они не могут жить без элиты. Представители властной элиты всегда стремятся подавить творческое меньшинство или любых представителей населения, которые выступают против их угнетения.

История показывает, что если только несколько человек бросают вызов элите, с ними часто поступают решительно, обычно казнят. Когда достаточное количество людей выступает против, властная элита в большинстве случаев отступает. Если достаточное количество людей выступит против, элита всегда будет вынуждена отступить. Это часто можно видеть в многочисленных случаях, когда народное восстание свергало доминирующую элиту.

Напряжение между властной элитой и населением присутствует даже в современных демократических государствах. Мы не говорим здесь о какой-то далекой теории заговора. Мы просто говорим о спонтанном и, как правило, бессознательном формировании доминирующей элиты, члены которой считают, что они лучше подходят для управления обществом, чем население в целом. Такая элита будет — не обязательно намеренно — продвигать идеи, которые поддерживают существование элиты и, таким образом, заставляют народ чувствовать своё бессилие. Даже в наших современных демократических государствах «мы, народ» были воспитаны — отчасти из-за войны между христианством и материализмом — считать себя бессильными. В результате склонны думать, что мы ничего не можем сделать, чтобы помочь решить такие огромные проблемы, как конфликты или существование зла.

Кто эти люди, составляющие различные группы властной элиты? Почти во всех случаях это люди, в психологии которых преобладает подход к жизни, основанный на страхе. Группы властной элиты стремятся контролировать других, а потребность контролировать других может проистекать только из страха. Люди, склонные к подходу, основанному на страхе, ищут такие системы, которые они могут возвысить до какого-то высшего статуса, а это может привести только к возникновению непримиримых конфликтов.

И снова мы видим, что если когда-нибудь в преодолении человеческого зла наступит реальный прогресс, то он не будет исходить от властной элиты или от кого-либо другого, кто придерживается основанного на страхе подхода к жизни. Такие люди будут цепляться за свои системы и защищать их до самой смерти. Любой реальный прогресс может исходить только от людей, которые не придерживаются подхода, основанного на страхе, независимо от того, принадлежат ли такие люди к творческому меньшинству или к группам, которые не боятся признать свой интерес к жизни. Для того чтобы мы могли хотя бы начать что-то менять, мы должны решить вернуть свою власть и превзойти программирование, которое пытается заставить нас считать себя бессильными существами, которые должны позволить элите управлять обществом.

Неагрессивные люди уже оказали значительное влияние на общество, положив начало появлению демократии, отмене рабства, экологической сознательности, необходимости социальной справедливости и во многих другим областях жизни. Существует только один реалистичный вывод: независимо от того, как мы можем чувствовать себя как личности, в действительности мы не бессильны. Мы чувствуем себя бессильными, потому что нас воспитали так, чтобы мы чувствовали себя именно так. Это произошло потому, что даже в наших демократических обществах существуют различные группы властной элиты, которые напрямую заинтересованы в том, чтобы население в целом и творческое меньшинство чувствовали себя бессильными, тем самым оставляя им право управлять обществом.

Я не хочу сказать, что правящая элита состоит из злых людей, которые являются частью какого-то грандиозного заговора. Я считаю, что большинство представителей властной элиты — люди с благими намерениями. Но они также являются людьми, которые относятся к жизни, основываясь на страхе, и этот страх искажает — как мы обсудим позже — их взгляд на жизнь. Они думают, что поступают правильно, но их страх мешает им увидеть решение проблем, порожденных их страхом.

Настоящей причиной крупномасштабных конфликтов является существование доминирующего меньшинства, чья власть основана на ограничении видения и знаний людей. Если бы население знало, что оно может иметь лучшее общество, оно бы захотело этого, и это поставило бы под угрозу господство элиты. Элита не является целостной группой, и в ней есть конкурирующие фракции. В некоторых случаях стремящаяся к власти элитная группа заявляла, что работает ради свободы народа только для того, чтобы использовать народ в свержении установившейся властной элиты. В некоторых случаях такая стремящаяся к власти элита использовала даже представителей творческого меньшинства, освобождаясь от них, как только старая элита оказывалась свергнутой.

Именно из-за таких игр с властью мы, неагрессивные люди, не хотим вмешиваться в политику. Однако мы не обязаны участвовать в таких властных играх. Я не стремлюсь поощрять создание группы, способной противостоять сложившейся властной элите нашего общества. Моя цель — показать, что существует очевидная альтернатива вступлению в борьбу за власть. Нам, неагрессивным людям, не нужно бороться с агрессивными людьми. Мы должны лишь разоблачить их, чтобы большинство населения отказалось следовать за ними и позволило им отойти от власти.

Знание — это сила. Весь реальный прогресс был обусловлен расширением знаний и понимания. Этому способствовало творческое меньшинство, такие люди, как мы, которые относятся к жизни с любовью и любопытством. У нас есть такая возможность, и она действительно может привести к изменениям в обществе. Как только вы увидите это, ощущение

бессилия должно испариться, как утренняя роса под лучами восходящего солнца. В следующей главе я расскажу о скрытом механизме, который более ясно показывает, как несколько человек могут привести к переменам — позитивным или негативным. Представители властной элиты знали об этом механизме на протяжении веков, и пришло время, когда и остальным из нас стало известно о нем.

5 | Все люди связаны друг с другом

Есть старая поговорка: «Историю пишут победители». Те, кто побеждает в конфликте, пишут историю так, чтобы выставить себя в выгодном свете или продвинуть свои текущие планы. В каждом обществе есть свои группы властной элиты, и коллективная повестка дня таких групп — обеспечить выживание элитарности — формы общества, в которой небольшая элита может править и обеспечивать себе особые привилегии. Я не говорю, что за элитарностью стоит сознательный заговор, поскольку элита состоит из множества различных групп, которые находятся в постоянном соперничестве друг с другом. Это соперничество как раз и препятствует появлению одной доминирующей группы. Я не отношусь к тем, кто бросается в крайности, утверждая, что существует небольшая группа, контролирующая мир за кулисами. Я также не принадлежу к противоположной крайности, которая отрицает существование элитных групп, стремящихся к расширению своей власти и контроля.

На протяжении большей части известной истории во всех обществах существовали группы властной элиты, и они пытались написать историю так, чтобы выглядеть хорошо. При этом они писали историю, исходя из своего основного мышления, которое заключается в том, что элитарность — это сила добра и что именно члены элиты являются движущей силой исторических изменений. В официальных учебниках истории, с которыми большинство из нас познакомилось в школе, настоящая причина исторических изменений в значительной степени упускается из виду.

А настоящей причиной перемен в обществе является население в целом. Если они следуют за доминирующим меньшинством, общество движется к тоталитаризму, и это обычно приводит к жестокому конфликту с другими тоталитарными режимами. Если большинство следует за творческой элитой, то общество движется в сторону большей свободы и прав для всех людей, как это видно на примере становления демократии. Настоящей причиной исторических перемен является не одна или несколько элитных групп, а то, что мы можем назвать «коллективным сознанием» народа. Возникает новая идея, которая постепенно завоёвывает популярность в умах людей, пока не будет достигнута критическая масса, и идея начнёт приводить к реальным изменениям в обществе.

Как распространяются идеи?

Что обеспечило нам нынешний прогресс, так это то, что мы задаём вопросы и расширяем свои знания. Существует соответствие между желанием познавать и прогрессом. Например, во времена, часто называемые «тёмными веками», католическая церковь успешно подавляла любые знания, которые могли бы поставить под сомнение её «непогрешимые» доктрины. Общественное желание узнавать что-то новое — способность и желание людей задавать вопросы — было довольно низким. Поэтому общество стагнировало, и на протяжении веков прогресс был незначительным. То же самое происходило и с другими репрессивными режимами, которые ограничивали доступ населения к информации или возможность свободно обсуждать идеи.

Почему распался Советский Союз? В 1987 году я слушал лекцию советского диссидента, который сказал, что в то время самой большой проблемой для советского режима было: разрешить ли своим учёным иметь компьютеры. Если бы они этого не сделали, Советский Союз неизбежно отстал бы от Запада в плане научного прогресса и в разработках оружия. Если бы они разрешили учёным иметь компьютеры, они не смогли бы контролировать информацию, к которой те могли бы получить доступ и распространять её. Это могло бы привести к политическому краху, что, собственно, и произошло несколько лет спустя.

Как на самом деле распространяются идеи? Происходит ли это только благодаря тому, что отдельные люди изучают их и говорят или пишут о них? Или существует более широкий механизм, который может повлиять на всё население в целом?

Каждый день, когда вы пользуетесь Интернетом, включаете телевизор, идёте по улице или открываете журнал или газету, вы везде видите рекламу. Каждый год на рекламу тратятся огромные суммы денег, и только по одной причине: она работает. Как она работает или на что она действует?

Действует ли она только на людей, которые её видят, или она имеет более широкий эффект? Эксперименты показали, что после того, как небольшое количество крыс научилось ориентироваться в лабиринте, всем последующим крысам становится легче найти дорогу. Предполагается, что крысы обладают коллективным сознанием, и действия относительно небольшого числа отдельных крыс могут, так сказать, проложить тропу в коллективном сознании, облегчая другим освоение задачи. Было показано, что сегодня среднему студенту-физику гораздо легче понять теорию относительности, чем 80 лет назад. Похоже, что студенты-физики, как и крысы, обладают коллективным сознанием (никакое другое сравнение не подразумевается и не подразумевалось).

На что направлена реклама? Возможно, она действительно работает на это коллективное сознание, так что, когда критическая масса людей начинает покупать зубную пасту одной марки, а не другой, становится легче убедить других покупать её. Именно поэтому компании тратят много денег на первоначальную рекламу, а затем переходят на более низкий уровень, который всё равно даёт им рост продаж. Точно так же и политические взгляды после достижения критической массы иногда могут очень быстро меняться. Почему после нескольких лет небольших протестов вдруг десятки тысяч людей выходят на улицы, и диктаторский режим свергается практически за одну ночь? Почему после столетий, когда рабство было общепринятой нормой, большинству людей в западных странах вдруг стало очевидно, что оно больше неприемлемо?

Похоже, что существует коллективное сознание, и можно добиться изменений в обществе, воздействуя на коллективный разум. Вначале это будет казаться трудным, но в какой-то момент будет достигнута критическая масса. Внезапно коллективное сознание — и общественное мнение — меняется практически мгновенно. Занимаясь самообразованием и высказывая своё мнение, вы действительно можете внести свой вклад, который потянет коллективное сознание в определённом направлении. Если то же самое сделает достаточное количество других людей, то в конце концов будет достигнута критическая масса, и общественное мнение может измениться очень быстро.

Давайте посмотрим, что говорит наука о существовании коллективного разума. Прежде чем мы сможем полностью понять коллективный разум, необходимо учесть, что наука указывает на необходимость нового мировоззрения — мировоззрения, которое является квантовым скачком за пределы наших существующих ментальных рамок.

Относительно новое мировоззрение

Что на самом деле говорит нам теория относительности и её основная формула E=mc2? До Эйнштейна у учёных был очень специфический взгляд на мир, который можно назвать дуальным. Они считали, что мир состоит из двух принципиально разных субстанций или элементов, а именно материи и энергии. Материя состояла из микроскопических частиц, которые напоминали миниатюрные бильярдные шары, не имели внутренних частей и поэтому были неделимы. Энергия состояла из волн, которые постоянно колебались и могли делиться или изменяться практически бесконечно. Физики были абсолютно убеждены, что энергия и материя настолько фундаментально различны, что одно не может быть преобразовано в другое.

Чтобы понять такой взгляд на жизнь, возьмите стакан воды и насыпьте в него немного соли. Вы можете увидеть крупинки соли на дне стакана, но если вы помешаете воду, кристаллы соли исчезнут, и вы увидите только воду. Это не означает, что соль превратилась в воду. Это означает, что произошла химическая реакция, в результате которой микроскопические молекулы соли смешались с молекулами воды, поэтому кристаллы соли больше не видны — они растворились в воде. Кристаллы соли, которые были видимыми, распались на мелкие части, которые невидимы. Молекулы соли смешались с молекулами воды, поэтому ваши глаза видят только воду.

Если вы нальёте воду в кастрюлю и вскипятите, вода испарится, а кристаллы соли снова появятся на дне кастрюли. Вода и соль могут смешиваться, но одно из них не может превратиться в другое. Если бы вы заявили, что соль можно превратить в воду, любой учёный эпохи до Эйнштейна, поднял бы вас на смех и сравнил со средневековыми алхимиками, которые думали, что могут превратить свинец в золото. После Эйнштейна для такого презрения больше нет никаких оснований.

Простая формула Эйнштейна доказывает, что дуальное мировоззрение неверно. Материя и энергия не являются принципиально разными элементами. Поставив энергию (E) по одну сторону знака равенства, а массу или материю (m) — по другую, Эйнштейн доказал, что материя действительно может быть преобразована в энергию и наоборот. Более глубокое понимание, вытекающее из работы Эйнштейна, заключается в том, что всё создаётся из энергии. Неправильно говорить, что материи не существует. Материя — это форма энергии, которая больше не движется свободно, как волна, а (временно) захвачена в стационарную форму вибрации, которая называется энергетическим полем.

То, что мы называем материей, является ментальной конструкцией, основанной на нашем чувственном восприятии. Наши органы чувств не могут обнаружить чрезвычайно быстрые вибрации в энергетическом поле камня, и поэтому мы воспринимаем его как твердую субстанцию. Сравните это со взглядом на пропеллер самолёта, который вращается так быстро, что ваши глаза не видят лопастей пропеллера, но видят «твёрдый» диск. Камень — это просто энергетическое поле, которое постоянно вибрирует, как и ваше тело, и всё тело Земли. То, что мы видим как материю, на самом деле является морем энергии.

Проблема теории Эйнштейна заключается именно в том, что она противоречит нашему сенсорному опыту, и именно поэтому даже большинство учёных по сей день сопротивляются философским следствиям теории. Эти следствия требуют, чтобы мы поставили под сомнение мировоззрение, основанное на наших чувствах, мировоззрение, которое мы поддерживали в течение тысяч лет, не подвергая его настоящему сомнению. Дуальная картина мира, основанная на ощущениях, мертва — и это имеет глубокие последствия для разработки нового подхода к злу.

Локальность мертва, да здравствует нелокальность

Основной характеристикой сенсорного мировоззрения является концепция, которая в физике называется «локальностью». Эта идея гласит, что вещи могут быть отдельными, что одна «вещь» может существовать отдельно от других или даже от более крупного целого. В качестве примера рассмотрим демонстрацию, которую вы, вероятно, видели в школе. Вы берёте большое количество железных опилок и раскладываете их на листе картона. Опилки распределены беспорядочно, и если вы присмотритесь, то увидите, что отдельные опилки лежат на картоне на некотором расстоянием друг от друга. Ваши глаза не видят никакой связи между опилками, и это создаёт впечатление, что они существуют независимо друг от друга. Каждая частица — это отдельная единица.

Существование таких отдельных, независимых единиц является неотъемлемой частью сенсорного мировоззрения, которое безраздельно правит нашей западной цивилизацией на протяжении тысячелетий. Это неотъемлемая часть нашего образа мышления о себе и наших отношениях друг с другом. Это один из основных факторов (можно сказать, главный фактор) в создании зла. Тот факт, что это мировоззрение теперь устарело благодаря науке, является монументальным, но давайте не будем забегать вперёд.

Вернёмся к железным опилкам на картоне. Представьте, что кто-то помещает под лист картона магнит. Предположительно отдельные и независимые опилки организуются в чёткий узор из эллиптических линий. Для наших органов чувств это абсолютно бессмысленно, потому что мы не видим ничего, что непосредственно воздействовало бы на отдельные частицы. Мы можем объяснить это, только выйдя за пределы наших чувств. Объяснение, которое нам всем давали в школе, заключается в том, что магнит создаёт вокруг себя невидимое поле. Железные опилки являются магнитными, то есть они подвержены влиянию поля и выстраиваются по рисунку, который мы видим на картоне. Хотя это объяснение выходит за рамки того, что могут обнаружить наши органы чувств, оно всё ещё подвержено сенсорному взгляду на мир.

Это объяснение по-прежнему рассматривает каждую железную частицу как независимую единицу. Она существует как отдельная единица и не будет двигаться, пока на неё не подействует внешняя, независимая сила — в данном случае магнит. Ваши органы чувств, похоже, поддерживают эту точку зрения, поскольку вы видите, что железные опилки не двигаются, пока нет магнита, который находится достаточно близко к картону. Кажется разумным, что каждая железная частица является отдельной единицей, как и магнит. Проблема в том, что это не так, что было доказано разделом физики, который был разработан на основе выводов Эйнштейна. Раздел называется квантовой механикой, и он окончательно похоронил идею локальности.

Квантовая физика была разработана для изучения субатомных частиц, мелких строительных блоков, из которых состоит атом. Многие из нас изучали так называемую планетарную модель атома, в которой ядро атома состоит из протонов и нейтронов с несколькими электронами, вращающимися вокруг него, подобно планетам вокруг солнца. Проблема этой модели заключается в том, что она основана на сенсорном восприятии, поэтому каждая субатомная частица изображается в виде отдельной точки. Это создаёт впечатление, что субатомная частица — это изолированная единица, которую можно вырвать из атома и изучать самостоятельно. Квантовая физика доказала, что это не так.

Первый серьёзный вызов сенсорной картине мира был брошен в 30-е годы двадцатого века, когда квантовые физики придумали эксперимент с двумя щелями. Я не буду вдаваться в подробности, поскольку этот эксперимент был описан в десятках популярных книг по квантовой физике. Умопомрачительное открытие, сделанное в ходе этого эксперимента, заключается в том, что то, что учёные считали микроскопическим бильярдным шаром, является чем-то совершенно иным. Давайте поговорим о субатомном «объекте» вместо «частицы».

Если эксперимент с двумя щелями проводится определённым образом, субатомный объект ведёт себя так, как можно было бы ожидать от традиционной частицы — одиночной единицы, путешествующей через пустое пространство и не подверженной влиянию каких-либо внешних сил. Если эксперимент проводится по-другому, субатомный объект ведёт себя подобно волне, распространяющейся через пространство и среду.

Поначалу этот эксперимент шокировал физиков, и он до сих пор вызывает недоумение у многих из них, но квантовые физики придумали ещё более умопомрачительные эксперименты. Оказывается, физики могут создать пару субатомных объектов, которые связаны между собой определённой характеристикой, например, спин. Затем можно развести эти объекты на огромное расстояние, но если изменить спин одного объекта, то мгновенно — мгновенно — произойдёт изменение спина другого объекта.

Согласно классической физике, это просто невозможно. В классической физике ничто не происходит мгновенно. Если две классические частицы разделены в пространстве, они являются отдельными, изолированными единицами; между ними нет никакой связи. Если в одной частице происходит изменение, то это изменение может вызвать изменение в другой частице только в том случае, если от одной частицы к другой посылается какой-то сигнал. Любой сигнал, согласно Эйнштейну, должен распространяться со скоростью света или ниже. Если существует расстояние, то никакой сигнал не может преодолеть это расстояние мгновенно. Чем больше расстояние, тем больше времени проходит до того, как одна частица узнаёт, что делает другая.

Такие эксперименты вызывают сильное беспокойство у людей, придерживающихся классического, основанного на ощущениях взгляда на мир. Эти эксперименты проводились много раз и очень тщательно изучались людьми, которые хотели бы доказать, что они ошибочны. Эксперименты прошли все испытания, и существует только один логический вывод. Несмотря на то, что наша сенсорная картина мира говорила нам на протяжении тысячелетий, мы не живём в локальной вселенной. Один философ однажды сказал: «Ни один человек не является островом». Оказалось, что ни одна вещь также не является островом. Не существует такой вещи, как отдельная единица, которая имеет изолированное существование. Локальность — это идея в сознании, а не реальность.

Наша Вселенная не состоит из большого количества отдельных единиц, которые просто плавают в одном и том же пространстве, но не связаны между собой, пока не столкнутся друг с другом или не обменяются какими-то силами. Напротив, наша Вселенная — это одно большое взаимосвязанное целое, в котором ничто не является независимым от целого.

В основе человеческого зла лежит сама концепция локальности, а именно то, что мы, люди, являемся отдельными, независимыми единицами, которые просто живут на одной планете. Это порождает очень специфическое убеждение, а именно: поскольку вы и я — отдельные личности, я могу причинить вам вред без ущерба для себя. Допустим, у вас есть что-то, что нужно мне. Если я сильнее вас и если нет никого сильнее меня, например, полиции и судебной системы, то я могу забрать то, что у вас есть. Я обогатился, и если вы и я действительно являемся отдельными единицами, то вред, который я причинил вам, никоим образом не затронул меня самого.

Концепция локальности лежит в основе большинства конфликтов и насилия. Она также лежит в основе примитивных обществ, которые были основаны на «законе джунглей», а именно на том, что сила есть право. Это объясняет, почему так важно поставить вопрос о локальности. Если мы хотим разработать новый подход к человеческому злу, как мы можем сделать это, не выходя за рамки локальности? Попытка сделать это означала бы попытку решить проблему с помощью того же самого сознания, которое создало проблему.

Наши цивилизованные общества уже начали выходить за пределы локальности. Крайний результат локальности — это закон джунглей. Все цивилизованные народы поднялись выше этого закона и считают его примитивным. Вместо этого мы заменили его концепцией прав и создали способы прямого сдерживания желания причинить вред другим с помощью различных форм наказания. Скрытое послание заключается в том, что вы не можете причинить вред другим, не причинив вреда себе.

Что если бы между людьми существовала ещё более глубокая связь, связь, которая дала бы понять, что, причиняя вред другим, вы на самом деле вредите себе? Такая связь была предложена большинством религий. Все они содержат тот или иной вариант концепции, которую мы на Западе знаем из высказывания Иисуса: «Поступайте с другими так, как вы хотите, чтобы они поступали с вами». Это утверждение является явным вызовом локальности, потому что оно предполагает более глубокую связь между нами, когда то, что я делаю с вами, непосредственно отражается на мне самом.

Возможно ли, что самая передовая ветвь современной науки сейчас начинает сближаться с древними мистическими традициями, и что обе они указывают на необходимость преодоления иллюзии локальности? Возможно ли, что следующим логическим шагом для человечества станет квантовый скачок за пределы локальности и разработка более высокого подхода ко всем аспектам жизни, включая человеческие конфликты и проблему зла? Давайте рассмотрим локальность поближе и посмотрим, откуда она взялась.

6 | Необходимо нелокальное мировоззрение

Локальность сильно связана с органами чувств, которые действительно говорят нам, что мы живём в мире отдельных и отличных друг от друга форм. Локальность порождается не только органами чувств, но и специфическим элементом человеческой психики. Локальность — очень убедительная концепция, потому что мы видим вокруг себя множество отдельных и самостоятельных форм. Локальность — возможно, самая тонкая и труднопреодолимая иллюзия, с которой сталкиваются человеческие существа. Это объясняет, почему мы ещё не поднялись над ней по-настоящему и почему мы по-прежнему сталкиваемся со злом, которое является следствием локальности.

Почему локальность является такой убедительной иллюзией? Один из ответов заключается в том, что нам трудно подвергать сомнению наше непосредственное восприятие. Почему мы должны сомневаться в точности того, что видим своими глазами? Очевидная причина заключается в том, что наши физические органы чувств имеют определённые ограничения. Во-первых, они имеют ограниченный диапазон. Наши глаза могут обнаружить свет, вибрирующий в определённом спектре частот, но не могут обнаружить свет более высоких или низких частот. Мы также знаем, что наши глаза можно обмануть. Мы все видели примеры оптических иллюзий, например, две линии одинаковой длины. Поскольку одна линия имеет стрелки на каждом конце, направленные внутрь, а другая — наружу, кажется, что они разной длины. Мы все видели рисунок, на котором в один момент мы видим красивую молодую девушку, а в следующий момент — старуху.

История науки — это процесс, помогающий нам заглянуть за пределы наших чувств. Клетки, молекулы, атомы и субатомные частицы слишком малы, чтобы их можно было увидеть невооруженным глазом, но мы признаём, что они существуют. Признавая их существование, мы смогли расширить наши знания и разработать различные технологии, которые невозможно использовать с видимыми объектами.

Локальность — это не только вопрос того, что наши органы чувств могут реально обнаружить, это также вопрос того, как наш разум интерпретирует то, что мы видим. Давайте вернёмся к эксперименту с железными опилками на картоне. Ваши глаза говорят вам, что каждая железная частица — это отдельная единица, не связанная с другими опилками (если только они непосредственно не касаются друг друга), но так ли это на самом деле? Связующим звеном, которое соединяет все железные опилки на картоне, является, конечно же, картон. Все опилки касаются его, и через этот контакт они также связаны друг с другом. Если наклонить картон, все опилки начнут скользить. Этот маленький пример показывает нам нечто очень важное о том, как работают наши органы чувств — и часть нашего разума.

Представьте, что вы смотрите на чистый лист бумаги. Ваши глаза не могут найти ничего, на чём можно было бы сосредоточиться, потому что нет контраста, нет ничего, что бы выделялось. Теперь нарисуйте на бумаге одну чёрную точку, и ваши глаза мгновенно притягиваются к ней. Нарисуйте больше точек, и рано или поздно ваши глаза будут видеть только точки и забудут о бумаге, как вы это делаете, когда читаете эту книгу. Буквы, которые вы читаете, состоят из чёрных точек, и вы, без сомнения, сосредоточились на них, не обращая внимания на белый фон за ними. Однако могут ли буквы существовать без фона? Наши органы чувств и часть нашего мозга предназначены для обнаружения контраста и различий. Части нашего мозга, которые работают с сенсорным вводом, настроены на «поиск» отчётливых форм. Поставьте несколько точек на листе бумаги, и ваш мозг начнёт искать узоры, которые могут образовать буквы, которые могут образовать слова, которым ваш разум может придать определённый смысл.

Я не говорю, что в этом есть что-то плохое. Это совершенно естественный механизм, основанный на необходимости выживания в физическом мире. Нам нужен способ быстро распознать формы, которые могут представлять опасность, или определить формы, обозначающие, например, пищу. Естественно, наши органы чувств предназначены для этой цели. Хотя в этом нет ничего плохого по своей сути, у этой сенсорной формы мышления имеются определённые ограничения.

Наша склонность фокусироваться на контрасте заставляет нас видеть железные опилки и не замечать картон, видеть буквы и не замечать фон. Если мы рассматриваем мир только с нашей сенсорной точки зрения, мы склонны видеть его состоящим из отдельных форм и не замечать никаких связующих звеньев.

Отдельная форма потому и отдельная, что отличается от других форм, так же как точки на листе бумаги отличаются от бумаги, которая ничем не выделяется. Связь, соединяющая все формы, по своей природе должна быть незаметной, как сама белая бумага. Наши органы чувств и сенсорный аспект ума, скорее всего, не заметят ничем не выделяющегося связующего звена. Мы просто не увидим его — не потому, что не можем увидеть, а потому, что мы настолько сосредоточены на том, что делает нас разными, что не замечаем того, что нас объединяет.

Именно впечатление, что мы — отделённые существа, позволяет нам совершать злые поступки по отношению к другим людям. Если мы хотим преодолеть зло, мы должны найти связующее звено между нами. Эту связь невозможно увидеть с помощью сенсорного восприятия, это можно сделать только с помощью способности разума думать и воображать за рамками того, что мы обнаруживаем с помощью наших органов чувств. Чтобы перейти к новому подходу к человеческому злу, нам нужно выйти за рамки сенсорного мировоззрения и искать то, что служит связующим звеном между нами, а в перспективе и между всеми формами. Вместо того чтобы фокусироваться на том, что нас разделяет, давайте искать то, что нас объединяет.

Недостающее звено

Эксперименты, проведённые квантовыми физиками, показали, что даже если две субатомные частицы разделены большим расстоянием, изменение одного объекта приводит к мгновенному изменению в другом. Это нельзя объяснить тем, что от одной частицы к другой был послан сигнал, поскольку такой сигнал не может распространяться быстрее скорости света и, следовательно, не может объяснить мгновенное изменение.

Объяснение может быть найдено путём применения универсального принципа, который лежит в основе всего человеческого прогресса: если наблюдаемое явление не может быть объяснено нашим нынешним мировоззрением, значит, пришло время подвергнуть это мировоззрение сомнению. Мы можем либо продолжать изумлённо разводить руками, либо начать подвергать сомнению картину мира, основанную на сенсорных ощущениях. В конце концов, именно эта картина породила веру в то, что мы живём в мире, состоящем из отдельных «вещей».

Наука доказала, что два объекта, хотя и разделённые «пустым» пространством, не являются отделёнными. Между ними должна существовать скрытая связь, просто мы её ещё не обнаружили. Теперь мы можем начать искать такую связь.

Первая подсказка приходит к нам из теории относительности. Формула Эйнштейна действительно говорит, что не существует такой «вещи», как материя. Материя — это ментальная конструкция, продукт сенсорной картины мира. В действительности каждая «вещь» состоит из вибрирующей энергии. Наши органы чувств просто предназначены для обнаружения энергии в определённом частотном спектре. Поскольку наши физические тела созданы из энергии, которая вибрирует в том же спектре, материя нашим физическим органам чувств кажется твёрдой. Даже наше тело может обманывать наши органы чувств. Мы думаем, что оно плотное, но в реальности наши тела состоят из более мелких частей, называемых клетками. Клетки состоят из ещё более мелких единиц, называемых молекулами, которые образуются из атомов, состоящих из субатомных частиц. Как показывает планетарная модель атома, атом состоит в основном из пустого пространства, а это значит, что и наши тела состоят в основном из пустого пространства. Во Вселенной действительно нет ничего «твёрдого».

Давайте теперь перейдём на более глубокий уровень, чем видимые формы. Как доказывает эксперимент с двойной щелью, самый базовый уровень материи, похоже, имеет двойственную природу. Субатомный объект может вести себя и как частица, и как волна. На уровне субатомных объектов мы достигли границы между материей и энергией. Субатомные объекты обычно представляют собой чистую энергию, но при определённых условиях они принимают вид частиц твёрдой материи — частиц, из которых состоит каждая «вещь» в материальной вселенной. Вывод очевиден: связующее звено между всем сущим не может быть найдено на уровне материи — это не какая-то твёрдая субстанция. Его нужно искать на уровне чистой энергии, или, возможно, даже на более глубоком уровне.

Если вы спросите учёного, что такое энергия, вы либо услышите объяснение о волнах, распространяющихся через среду, либо вообще не получите вразумительного ответа. Самый очевидный пример — волны в океане или в ванне. Если сказать, что всё состоит из энергии, то возникает проблема, а именно: «Что вибрирует, что является средой, через которую распространяются волны?» Например, звук обычно представляет собой энергетические волны, распространяющиеся в воздушной среде.

С детства нам говорили, что Вселенная огромна и что звёзды находятся так далеко, что световой волне требуются миллионы лет, чтобы достичь Земли. Нам также говорили, что если мы выйдем за пределы земной атмосферы, то окажемся в пустом пространстве. Термин «пустое пространство» заставляет разум, основанный на чувствах, думать, что там ничего нет. Но если пространство действительно пустое, тогда что же является средой, через которую распространяются световые волны от звезды, чтобы достичь нас? Волны — это колебания среды. Если нет среды, то не может быть и волн — если только наше понимание волн не является неполным.

Несколько сотен лет назад у физиков был простой ответ. Тогда они считали, что пустое пространство не пусто, а заполнено невидимой субстанцией, которую называли «эфиром». К сожалению, в их представлении эфир обладал физическими свойствами, и это заставило пару физиков решить, что можно измерить «эфирный ветер», возникающий при движении Земли в пространстве. Они поставили эксперимент и не смогли обнаружить эфирный ветер, что заставило большинство физиков сделать вывод о том, что эфира не существует. Это хороший пример убедительности сенсорного мировоззрения. Ни один учёный не задался вопросом о том, не были ли приборы просто слишком грубыми, чтобы обнаружить эфирный ветер.

В последние годы другие учёные использовали гораздо более совершенные приборы и действительно обнаружили нечто похожее на эфирный ветер. Учёные также указывают на существование невидимой субстанции с помощью других методов, включая квантовую физику. Например, было замечено, что субатомная частица может появиться из «ниоткуда», разделиться на несколько других частиц, которые проходят небольшое расстояние, а затем сталкиваются друг с другом и исчезают. Откуда вообще взялись эти частицы? Учёные говорят о квантовом поле, которое представляет собой настолько тонкий уровень вибрации или энергии, что его невозможно обнаружить с помощью современных научных приборов. Тем не менее, оно вполне реально и, по сути, является основой всего, что мы можем обнаружить.

Физики явно начали указывать за пределы того, что наука традиционно называла материальной вселенной. Всё большее число экспериментов и теорий указывают на существование чего-то за пределами наших нынешних возможностей наблюдения. Это нечто не только реально, но и является утробой, из которой рождаются и материя, и энергия. Учёные находятся на пороге открытия связующего звена, объединяющего всё, что существует в видимой Вселенной.

Что может быть нелокальным?

Давайте снова вернёмся к квантовому эксперименту, в котором две частицы разделены большим расстоянием и в котором изменение спина одной частицы приводит к мгновенному изменению спина другой частицы. Даже энергетическими волнами это объяснить невозможно, поскольку они не могут двигаться быстрее скорости света. До сих пор учёные были озадачены этим, потому что они оперировали основным предположением — созданным Эйнштейном — о том, что ничто не может двигаться быстрее скорости света.

Что если вся наша проблема в том, что мы всё ещё смотрим на мир через фильтр сенсорного разума? Этот разум твёрдо верит в локальность, поэтому он должен стремиться объяснить всё как локальное явление. Если существует связь между двумя разделёнными объектами, то должен происходить обмен сигналами в той или иной форме.