Бесплатный фрагмент - Прости, пожалуйста, прости

Она сидела за столом, и медленно пила очень крепкий горячий, только что сваренный черный кофе. Взгляд её был устремлен на плывущие за окном легкие перистые облака.

Она любила, вот так по утрам, пить кофе и прислушиваться к себе. Она чувствовала, что сегодня, именно сегодня, что-то произойдет. Она полностью расслабилась, и вдруг увидела летящую в облаках огромную птицу. Казалось, что птица пристально смотрит на неё, и стремительно приближается к окну. И именно в этот момент, она вновь услышала свою внутреннюю музыку. О, как давно она не слышала ни звука, а тут музыка лилась свободно, заполняя все вокруг…

Птица давно уже исчезла, а музыка продолжала звучать. Как же она была рада этим счастливым мгновениям! Наконец-то, и её жизнь стала наполняться смыслом. Она улыбалась, улыбалась Миру в душе, впервые за последние семь лет, прошедшие после трагедии.

Она допила свой кофе, помыла посуду и решительно направилась к письменному столу. Устроившись в кресле, она достала из верхнего ящика стола толстую тетрадь, и мелким разборчивым почерком начала писать…

**** ****

Самолет только что приземлился. Пассажиры уже заполнили проход и потихоньку двигались к выходу. Симпатичная молодая девушка медленно перевернула последнюю страницу, дочитала её до конца, закрыла книгу, которую увлеченно читала во время полета и, задумчиво, продолжила неподвижно сидеть какое-то время. Её сосед, с любопытством и милой усмешкой на губах, наблюдал за ней. У него было ещё время сказать ей пару слов, а может быть, даже познакомиться. Весь полет он наблюдал за ней. Вроде ничего необычного, но что-то притягательное было в ней.

«Ну вот, включилась» — пронеслось у него в голове.

Девушка открыла свою сумочку, достала зеркальце и салфетку, быстрыми уверенными движениями подправила свой макияж, убрала зеркальце и салфетку обратно в сумочку и, повернувшись к парню, сказала:

— Вот и прилетели, пойдём?

— Пойдём.

Парень поднялся, шагнул в проход и встал, освобождая место в проходе для неё.

Она благодарно улыбнулась…

К зданию аэровокзала они ехали тоже стоя рядом. Со стороны могло показаться, что эта парочка вместе уже давно, а на самом деле они даже незнакомы.

— Интересная книга? Вы так увлечённо её читали.

— Да, мне понравилась. Хотите прочитать?

— Хочу.

— Вот, держите! Девушка, улыбаясь, протянула ему книгу.

— Ну, мне как-то неловко, мы даже незнакомы…

— Это вас смущает? Александра! — девушка, смеясь, протянула ему руку.

— Николай!

— Вот уж никогда не знакомилась в аэропортах!

— Я тоже, поверьте, первый раз.

— Что не сделаешь ради книги, держите, читайте и наслаждайтесь. Я уверена, вам понравится!

Николай взял книгу из рук девушки.

— Спасибо! А как я вам её верну? Оставьте мне ваш номер телефона, пожалуйста, — с мольбой в голосе попросил он.

Александра улыбалась, а глаза её смеялись.

— При нашей следующей встрече обязательно оставлю! Приятно было познакомиться. Всего вам доброго! — и девушка, помахав ему рукой, направилась к багажной ленте, чтобы получить свой багаж.

Он увидел её ещё раз, когда она шла к стоянке такси. «Стройная, изящная, а какая лёгкая походка… Я очень хочу следующую встречу! Пусть будет!» подумал Николай.

**** ****

Валентина Степановна сидела за письменным столом, положив голову на левую руку, и задумчиво смотрела на нефритовую сову. Она хотела сегодня поработать с утра, но мысли блуждали где-то далеко, и ручка зависла над листом белой бумаги. О чём думала эта женщина, что её тревожило в последние несколько дней, и чем было нарушено её спокойствие и уверенность? Да, она много работала. Два последних месяца вообще пролетели очень стремительно. На одном дыхании она написала два романа.

Роман «Астры» — красивый, наполненный всеми красками уходящего лета, запахами леса, шумом ветра, шелестом трав и листьев. Это прекрасная история любви школьного учителя и журналистки. Вместе им суждено было прожить невероятные приключения, изменившие не только их жизнь, но и судьбы других людей.

Второй роман был ещё без названия, и писала она его, можно так сказать, в соавторстве с незнакомкой, которой дала обещание, что название дадут не вымышленные герои романа, а настоящие — отец и сын. Как она их найдет, и найдет ли вообще, она не имела понятия. «Может быть, следует что-то добавить и название само придёт» — подумала она, вставая из-за стола. « Нет, нет, оставлю всё как есть, и пусть первой прочитает Саша»

**** ****

Валентина Степановна поливала куст розмарина на кухне, когда услышала, как щёлкнул замок на входной двери. Она поставила лейку на подоконник, и отправилась встречать дочь. Она знала, вернее, чувствовала, что дочь прилетит сегодня.

— Сашенька, что ж ты не позвонила, я бы встретила тебя.

— Здравствуй, мамочка! Я так соскучилась…

Улыбки, восторг от встречи, теплота и нежность в голосе и матери, и дочери — вот он миг счастья! Миг, который для каждого свой! Миг, который будет храниться в памяти дольше всех остальных воспоминаний…

— Устала? Что будешь — чай или кофе? Я сейчас приготовлю, а ты пока быстренько в душ, ладно?

— Конечно, кофе, твой кофе с корицей и кардамоном, можно?

— Конечно, можно.

Через сорок пять минут они сидели за столом на кухне и пили кофе, черный, густой,

с тонким ароматом корицы и нежнейшим оттенком кардамона, такой, который варила только Валентина Степановна. Александра всегда спешила и нарушала технологию приготовления: то огонь прибавит, то помешает не вовремя и все, тут и пенка не та, и густота куда-то исчезла.

— Сашуль, вы что, с Сергеем поссорились что ли? Он звонил, волновался. Расскажи, что произошло.

— Мам, давай закроем эту тему. Я не хочу даже думать об этом.

— Ну ладно.

— Лучше давай о тебе поговорим.

— Ну, давай. Что тебе рассказать? У меня все в порядке. Правда, на даче давно не была, но думаю, что там все должно быть хорошо. Людмила Николаевна с внуком отдыхают в гостевом домике, и Райт с ними. Если ты не возражаешь, то можем съездить к ним завтра, или когда тебе будет удобно. Пока тебя не было, я успела написать пару романов. Могу предложить почитать, но со своего ноутбука. Запишу на флешку, почитаешь?

Александра восхищенно смотрела на мать. Она так просто говорит, что за эти два месяца написала два романа… Интересно, откуда она черпала своё вдохновение?

И, как будто угадывая мысли дочери, Валентина Степановна сказала:

— Знаешь, как-то удивительно легко и быстро, как-то само из-под «пера» появилось. Я просто стучала по клавиатуре, а оно лилось и лилось и вот вылилось — целых два не слишком больших романа. Почитай, скажешь, будем ли печатать, а может сразу в корзину, как сырой мусор. Я шучу, конечно, но мне важно твое мнение.

Пока Валентина Степановна записывала на флешку один из романов, Александра помыла посуду, а потом, уютно устроившись на диване со своим ноутбуком, проверила почту. «Двадцать писем от Сергея! Не многовато ли? Отвечать не буду, пусть поволнуется немного, пусть».

— Вот, возьми, а мне надо кое-что сделать. Так что я пойду и не буду тебе мешать. Наслаждайся!

Мать вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Ей не хотелось говорить дочери, что она едет в больницу за анализами, которые сдала накануне. «Может все и не так плохо, может быть, все эти подозрения не подтвердятся. Ай, да ладно, Сашулька приехала, а это хороший знак. Значит, всё будет хорошо. Заказываю! Пусть будет всё хорошо!»

Она взяла такси, так как не хотела ехать на своей машине и, вспоминая счастливые моменты сегодняшней встречи с дочерью, улыбалась всю дорогу. Лишь подойдя к кабинету своего лечащего врача, немного заволновалась, но усилием воли подавила волнение и спокойно вошла в кабинет.

— Проходите, Валентина Степановна, располагайтесь, — врач указала пациентке на стул, стоящий возле стола.

— Здравствуйте, Раиса Ивановна! Ну, и чем вы меня обрадуете?

Раиса Ивановна, врач- кардиолог, открыла страничку в компьютере с данными пациентки, потом нашла какие-то бумаги у себя на столе, внимательно их просмотрела и,

обратившись к пациентке, заговорила:

— Валентина Степановна, не буду вам морочить голову, скажу коротко и ясно. Вам необходимо пройти полный курс лечения в стационаре. Анализы ваши, скажем так, не слишком хорошие.

— Очень интересно. А что не так с анализами? Вы уж, Раиса Ивановна, объясните, немного поконкретней. Чувствую я сейчас себя хорошо, давление стало в норме, дыхание превосходное, немного пульс шалит, так это и без уколов уладить можно. Что вам так не нравится то?

— Вы, Валентина Степановна, уже не в том возрасте, чтобы отказываться от услуг стационара. Я сейчас же вам выпишу направление в стационар, и завтра вы ляжете в больницу.

— Ну, уж нет, Раиса Ивановна. Я сейчас заберу все анализы, а те, которые вам не нравятся, вы мне отметите, и выпишите повторные направления на пересдачу. Я сдам их в самое ближайшее время, обещаю. А место в стационаре пригодится кому-то, более нуждающемуся в помощи. Давайте выписывайте, я просто чувствую, что здесь какая-то ошибка.

Раиса Ивановна нервно закусила губу, но быстро отпечатала направления и подала пациентке кучу бумаг. Валентина Степановна посмотрела каждое направление, задала ещё несколько вопросов, и попросила распечатать заключение на основе тех анализов, которые сейчас имеются.

Да, заключение было ужасным. Казалось, что все болезни, которые только были известны — были у Валентины Степановны. От такого заключения не только сердце, но и голова перестанет работать, но только не у Валентины Степановны. Она очень хорошо понимала, почему её хотят положить в стационар, и не только положить, но и «лечить» и «вылечить».

Валентина Степановна поблагодарила врача и вышла из кабинета.

В больничном скверике она присела на скамейку, достала телефон и позвонила Сергею. Он ответил мгновенно, как будто ждал звонка. После первых фраз приветствия Сергей попытался объяснить ей причину размолвки с Александрой. Но Валентина Степановна остановила его:

— Поймите меня правильно, Сергей, ваши с Александрой ссоры и ваши примирения — это только ваши отношения. Сочтете нужным помириться — хорошо, сочтете нужным расстаться — это ваше решение, а вы, как были моим другом, так им и останетесь. Договорились?! Я ценю нашу дружбу. И ещё, не волнуйтесь за Сашу, долетела она хорошо, и не переживайте, если какое то время она не будет отвечать вам на письма. Я не говорю, что не пишите, пишите — это важно, но не спешите, пусть немного успокоится, придет в себя и оценит сложившуюся ситуацию. Я думаю, что всё будет хорошо. Как только успокоитесь, приезжайте, ладно.

— Обязательно приеду, обещаю.

— Вот и хорошо!

**** ****

Александра с головой погрузилась в чтение и даже не слышала, как пришла мать.

На кухне, полной вкуснейших ароматов, на плите жарились котлеты и тушились овощи.

Валентина Степановна заваривала чай, когда на кухню явилась дочь.

— Ну чего стоишь, режь хлеб, доставай тарелки, сейчас будем ужинать.

— Сейчас, сейчас, мамочка.

Уже через пять минут они сидели за столом и, как две подружки, весело рассказывали о прошедшем дне.

— Ну, и как тебе, моя писанина?

— Превосходно! Я буквально живу в твоем романе. А знаешь, у меня сегодня была похожая ситуация. Я познакомилась с парнем в аэропорту. Смешно, конечно, сравнивать, но его тоже зовут Николай. Больше я о нем ничего не знаю, даже номера телефона.

— Ты сожалеешь о том, что не оставила номер телефона?

— Нет, конечно, просто вспомнила, что пообещала оставить свой номер при следующей встрече.

— Ну и оставишь!

— Да ладно, скорее всего, мы больше и не встретимся.

— Кто знает?! — задумчиво произнесла Валентина Степановна.

**** ****

С утра мать с дочерью отправились в супермаркет. Нужно было купить мясо и продукты для поездки на дачу. Александра катила перед собой тележку, наполовину наполненную продуктами, осталось только выбрать мясо, и они направились в мясной отдел, и тут…

— Вот это да! Никак не ожидал вас здесь встретить!

— А я ожидала! Смотрела по сторонам и думала, когда же появится этот герой.

— Почему герой?

— Мамочка, познакомься, герой твоего романа, Николай.

— Очень приятно, Николай, я, Валентина Степановна, — женщина протянула руку парню.- Рада нашему знакомству.

— Но, почему герой? — Снова спросил молодой человек.

— Потому что, маме так захотелось! — рассмеялась Сашенька.

Николай улыбался, разглядывая ее смеющуюся. Выглядела она просто великолепно. Густые длинные светлые волосы рассыпались по плечам. Свободная коралловая блузка и белые шорты подчеркивали стройность и гибкость её фигуры, и особое очарование её лицу придавали большие зеленые глаза.

К ним подошел мужчина, с парой пачек сыра «Бри» в руках, высокий, подтянутый, с легкой сединой в волосах и такими же открытыми большими глазами, как у Николая. Он положил пачки в корзину сына и с улыбкой спросил:

— Это та девушка, с которой ты познакомился в аэропорту?

— Да, она.

— А вы его отец, и зовут вас, Евгений Петрович, я не ошиблась?

— Нет, не ошиблись! — искорки смеха вспыхнули на мгновение в его глазах.

— Ну вот, ещё один герой твоего романа. Знакомьтесь, Евгений Петрович, моя мама Валентина Степановна — представила Александра свою мать.

Женщина немного смутилась.

— Так, так! А вот с этого момента, поподробнее. Какие герои, и какого романа? — спросил мужчина.

— Это очень длинная история. И если у Вас сегодняшний вечер свободный, то мы можем обсудить это за чашкой кофе или чая. Соглашайтесь, не так часто, я думаю, вас приглашают дамы,

— Действительно не часто. А мы согласимся, правда, Николай?!

— Да, пап, я согласен!

— Александра, что ты творишь?

— Не возражай, мамочка, у тебя же в романе именно так всё и происходит.

Дочь с матерью переглянулись. Мать покачала головой, глубоко вздохнула и с мягкой улыбкой произнесла, обращаясь к Евгению Петровичу:

— Приглашение в силе для всей вашей семьи. Александра, оставь адрес нашей дачи и свой номер телефона Николаю, пожалуйста. Евгений Петрович, пожалуйста, простите, за бестактность мою дочь. И всё- таки вечером мы ждем вас. А сейчас, всего вам доброго! — распрощалась Валентина Степановна с новыми знакомыми.

**** ****

— Мам, ты сердишься на меня?

— Конечно, сержусь. Что ты только творишь? И что мы будем делать с гостями?

— Не волнуйся, я думаю, у нас будет замечательный вечер: легкий ужин, дым костра, плеск воды и увлекательная беседа…

— Ага, будем познавать «неопознанные объекты» — рассмеялась Валентина Степановна.

— Ну, это же здорово!

За окном машины мелькали деревья, столбы, дома, поля, цветы…

Мать с дочерью ехали на дачу.

**** ****

— Герои романа… Валентина Степановна… Ник, тут где-то журнал был, я его вчера листал. А, вот он! — Евгений Петрович взял журнал с кресла и быстро начал его листать.

— Вот, смотри, Валентина Степановна Новикова — автор романа « Коричневое яблоко». Роман вышел в свет в прошлом месяце. Ого! Это её четвертый роман. Тут фотография и интервью. Это точно она! — Отец быстренько просмотрел статью и отдал журнал сыну.

— «Коричневое яблоко»? А у нас есть эта книга! Мне вчера Александра дала её почитать, но я не читал ещё.

«Нет, где-то ещё я встречал эту фамилию» — подумал Евгений Петрович. Он достал из кармана телефон, набрал какой — то номер и позвонил:

— Леночка, посмотри, пожалуйста, у нас для кого зарезервирована палата «Люкс»? Для Новиковой? А её инициалы? В.С.? Спасибо. Палата свободна? Ладно, хорошо, спасибо.

Выключил телефон. «Может быть для другой Новиковой В. С., а, может, и нет. Ладно, не буду гадать» — подумал он.

— Пап, так мы поедем, или позвоним, поблагодарим за приглашение и останемся дома?

— Поедем, Ник, поедем. Мне надо узнать, та ли это Новикова В. С., которую так усердно хотят положить ко мне в больницу.

— В больницу? Но, вроде, она выглядит вполне здоровой.

— А вот поедем, и узнаем.

**** ****

Было около шести часов вечера, летнее солнце нещадно палило, жара и не думала спадать. Мужчины добрались до поселка «Солнечный», где находилась дача Валентины Степановны. Ник остановил машину, взял телефон, включил навигатор, ввел адрес дачи и дальше они поехали по навигатору. Через пару минут остановились у ворот. За белым забором, от ворот стремительно бежала через зеленый газон белая дорожка к очаровательному белому дому.

— Вот это дом! Столько стекла! Невероятно!

— Да, впечатляет! Какая легкость!

Ворота открылись, и машина въехала на парковочное место. Мужчины вышли из машины. По дорожке справа, к ним уже спешила Саша, но явно опережая её, к ним буквально летел огромный черный ризеншнауцер.

— Стоять, Райт!

Собака, сделав ещё один прыжок, застыла на месте. Девушка подошла к собаке, пристегнула поводок, погладила и похвалила собаку, а потом, обращаясь к гостям, спросила:

— Вы как относитесь к собакам? Не боитесь?

— Вполне нормально.

— Тогда будем знакомиться.

Саша отстегнула поводок и что-то шепнула собаке на ушко. Собака медленно и явно дружелюбно приблизилась к гостям, внимательно осмотрела и без команды села на задние лапы.

— Ну что же вы? Пора сказать: «Дай лапу, Райт!»

Отец с улыбкой протянул руку и Райт, так же без команды подал лапу, а Николаю пришлось попросить.

— Райт с большим почтением и уважением относится к старшим, так что, Ник, не обижайтесь. У всех, кто приезжает к нам впервые, возникает желание осмотреть дом.

Мама занята приготовлениями на кухне, а я с удовольствием проведу вас по дому.

Тут Саша увидела в руках Ника пакет, который он хотел передать ей, но не знал, как это сделать.

— Нет, сначала поприветствуем хозяйку, а потом пойдем смотреть дом — сказал Евгений Петрович.

И все направились к дому. Собака бежала впереди и возле двери нерешительно остановилась и посмотрела на Сашу.

— Всё правильно, Райт, лапы!

Райт подошел к неглубокой емкости с водой и зашел в неё всеми четырьмя лапами.

Рядом на перекладине висело полотенце, которое взяла Саша и вытерла псу лапы, и он направился к двери. Мужчины с интересом смотрели на эту картину, но больше их

всё-таки восхитил дом.

Здесь ничего не прячется, не скрывается, не маскируется. Конструкция этого экстравагантного дома состоит только из дерева и стекла. Через большие стеклянные поверхности виден деревянный каркас — основной доминирующий элемент. Выступающая вперёд конструкция светло-серой крыши этого дома буквально парит над точеными конструкциями из стекла и дерева. Вертикальные стойки — кронштейны поддерживающие крышу подчеркивают форму дома и практически не нарушают общего впечатления прозрачности. Светлая кровля выглядит очень легкой благодаря массивным белым карнизным доскам.

«Интересно, а как внутри?» подумал Евгений Петрович.

Саша распахнула дверь. Конечно — же, первым влетел Райт и устремился на кухню к маме и как всегда услышал:

— Это кто пришел на кухню?

Райт, виляя своим купированным хвостом, уже пятился назад. Он хорошо знал, что на кухню ему заходить нельзя, но каждый раз он летел с улицы на эти вкусные запахи.

Валентина Степановна, улыбаясь, поприветствовала гостей и попросила дочь показать им дом. Наконец-то, Ник смог отдать пакет Валентине Степановне и оглядеться вокруг.

Интерьер дома лаконичен и прост. Ничего лишнего и помпезного. Главное — свет и пространство! Если не считать, что белый цвет деревянного каркаса дома и пола всё же требует некоторого внимания при уборке, в целом такой светлый интерьер просто очаровывает. Камин и мебель тоже выдержаны в основных белых тонах, и небольшие цветовые акценты становятся, ещё более заметны на общем фоне. За входным тамбуром начинается жилая зона, включающая в себя гостиную, столовую и кухню, которые занимают около шестидесяти квадратных метров площади. Дополнительное ощущение простора этому обширному жилому помещению придаёт расположенная в мансарде галерея, которая служит продолжением центральной лестницы. На первом этаже дома расположены, так же большая спальня, гардеробная, ванная, санузел. На втором этаже две спальни, галерея, гостиная, кабинет и ванная. Гостиная на мансарде скорее напоминает библиотеку. В доме вообще много книг. И на первом этаже, и на мансарде в библиотеке, и в кабинете стоят кресла коричневого цвета. Александра заметила недоумевающий взгляд Евгения Петровича и пояснила:

— Эти кресла для Райта. На них никто не имеет права сидеть кроме него, так же как и он не имеет права сидеть на диванах, кроватях, пуфиках и так далее. Это закон, которому подчиняются все. У Райта есть свои игрушки, мячики, косточки играть ими можно только вместе с ним. Райт очень умный, преданный, послушный и считает себя главным нашим защитником.

Все спустились на первый этаж.

— И как вам наш дом? — спросила Валентина Степановна

— Восхитительно! Столько легкости и света — это очаровательно! Чтобы выразить свой восторг, я просто не могу сразу подобрать слова… — Евгений Петрович просто развёл руки.

— А вам, Николай, понравилось!

— Конечно, понравилось! Это что — то фантастическое!

— Да ладно! А сейчас всем мыть руки и за стол — скомандовала хозяйка.

— Саш, позвони Людмиле Николаевне, поужинаем вместе.

Саша по внутреннему телефону позвонила в гостевой домик и пригласила мамину подругу с внуком на ужин.

**** ****

Ужинали в столовой. Большой стол, накрытый зеленой скатертью, был сервирован на

семь человек. На столе стояли салаты, соленья, сырная и мясная тарелки, кувшин с апельсиновым соком, бокалы для сока, тонкие стеклянные фужеры, серебряные столовые приборы и изящные, закусочные и пирожковые, тарелки. Все разместились за столом.

Непоседа, Серёжка, шестилетний внук Людмилы Николаевы, выпив сока, попросил разрешения покачаться на качелях в саду. Его конечно отпустили. Заметив седьмой прибор на столе, Саша спросила:

— Мам, будет ещё кто-то?

— Да, будет Лиза.

— А когда она придет? Может, подождём немного?

— Я не знаю, когда она придет, так что давайте ужинать.

При имени «Лиза» Ник немного напрягся, и это заметила Валентина Степановна.

— Давайте выпьем немного вина, и я вам расскажу про Лизу и про роман, герои которого тоже, Николай и Евгений Петрович.

Евгений Петрович взял бутылку, посмотрел на этикетку «Cbatean Le Pin», покачал головой и заметил:

— Валентина Степановна, вы нас не перестаёте удивлять. Сначала роскошь дома, а сейчас роскошное вино. «Le Pin» — одно из самых дорогих вин в мире.

— Да ладно, вот уж не знала. Я привезла его из Франции ещё в прошлом году, друзья французы подарили эту бутылочку.

Тем временем мужчина разлил вино по фужерам, взял свой, и произнёс:

— За вас, милые дамы, за изумительный сегодняшний день — и выпил маленький глоток, стараясь уловить на вкус все нотки букета этого прелестного вина. Он почувствовал вкус вишен, малины, яблочного пирога, а так же нюансы кофе, шоколада, арахисового масла и прошептал:

— О! Какое блаженство! Спасибо вам, Валентина Степановна.

Райт спокойно лежал у стеклянной стены. Вдруг он встал, напряженно прислушался, как то странно покрутил головой и, виляя своим хвостиком, побежал к седьмому стулу, немного постоял и лег возле него.

— Ну, вот и Лиза пришла. Здравствуй, располагайся, как тебе удобно и не смущайся.

— Где? Здесь никого нет! Мама, с тобой все, в порядке?

— В порядке, не беспокойся. А вы тоже никого не видите и не слышите? — спросила Валентина Степановна сидящих за столом гостей.

— Здесь никого нет, это точно, — подтвердил Ник.

А Людмила Николаевна была просто напугана поведением подруги.

— И что из того, что вы её не видите? Я тоже её не вижу, но слышу и могу разговаривать с ней, а вот Райт, он её видит, даже чувствует прикосновение её рук.

Все посмотрели на Райта. А он блаженно изгибался на белом полу, как будто кто-то нежно ласкал его, потом он сел на задние лапы и протянул переднюю, как при команде «Дай лапу», потом улёгся возле стула, положив голову на передние лапы.

**** ****

Лиза появилась в этом доме неожиданно месяц назад, вечером. Райт яростно лаял.

Я была в кабинете и размышляла над своим новым романом, пыталась написать план работы. Лай собаки заставил меня пойти посмотреть, что случилось. В библиотеке никого не было. Райт, увидев меня, подбежал, встал впереди и зарычал, показывая свои клыки.

— Тихо, Райт, тихо, — я погладила собаку. — Кто здесь?

— Это я! Ах, вы тоже меня не видите и не слышите, только собака…, — услышала я голос, полный разочарования.

— Я вас не вижу, это точно, но слышу очень хорошо.

В тот момент я, как и вы, была немного напугана происходящим.

— Успокойте, пожалуйста, собаку, мне и так страшно в этом мире одной.

— Собака вас не тронет, а если она вас видит, то попытайтесь с ней подружиться, хорошо. Сейчас попробуем это сделать вместе.

Я погладила собаку, успокоила, сказала, что всё хорошо и предложила женщине попросить лапу. Райт подал ей лапу, потом подал вторую, потом закружился на задних лапах, и я услышала весёлый смех.

— Ну вот, наконец-то, я могу хоть с кем-то поговорить и даже танцевать.

— Кто вы, и как здесь очутились?

— Я не знаю. Я знаю, что зовут меня Лиза. Вернее не меня, а может и меня тоже, а ту, которая лежит в какой- то комнате с подключенными проводами. Мужчина, которого зовут Евгений Петрович, каждый день приходит к ней, гладит руки, ласково поправляет волосы и шепчет «Просыпайся, пожалуйста, просыпайся Лизонька, я люблю тебя». А ещё приходит к ней молодой парень, иногда один, но чаще с Евгением Петровичем. В них столько нежности и грусти, что я не выдерживаю, и улетаю.

— Как это?

— Да, я часто летаю, а к вам я залетела, потому, что увидела очень необычный дом, и мне захотелось посмотреть, как он выглядит внутри. Вот и посмотрела. Пожалуйста, простите меня.

— А чем я могу помочь вам, Лиза?

— Не знаю, только не прогоняйте меня, пожалуйста. Это так трудно, когда тебя никто не слышит, и не видит, и даже не чувствует. Я устала. Я не спала очень долго.

— А та, другая, спит?

— Вероятно, спит, если её просят проснуться.

Женщина помолчала немного, а потом спросила:

— Можно я буду прилетать к вам?

— Можно!

Вот так мы и познакомились, закончила свой рассказ Валентина Степановне.

**** ****

— Всё это очень интересно, но совершенно не походит на правду — покачав головой, сказал Евгений Петрович.

— Да, мам, а почему ты мне об этом не рассказала?

— Просто не хотела пугать тебя. Ты же вот сейчас сидишь и думаешь, что у меня с головой не все в порядке, правда, же. Да это видно по лицам, и Людмила Николаевна в ужасе от всего услышанного, не так ли?

— Да уж, Валентина, я от тебя такого не ожидала — возмутилась подруга

Николай, сидел, молча, и наблюдал за собакой. У «пустующего» стула явно, что- то происходило и это убеждало его, что Валентина Степановна говорит правду.

— И часто к вам приходит Лиза? — вдруг спросил он.

— Часто, и не только сюда, но и в квартиру в городе, ей нравится быть не одной. Сначала мы просто разговаривали. С ней очень интересно беседовать на самые разные темы. А потом я предложила ей поработать вместе со мной над романом. Она согласилась, но с условием.

— Каким условием? — затаив дыхание, еле слышно спросил Ник.

— Название романа дадите вы с отцом, и его напечатают, если вы дадите на это свое согласие.

— И вы, Валентина Степановна, согласились на это условие?

— Да, согласилась. У меня были свои причины: тратить столько времени на пустую болтовню мне было просто жалко, да и Лизу нужно было отвлечь от грустных панических мыслей и настроений. До сегодняшнего дня я и понятия не имела, что вообще встречу вас, когда либо, и уж тем более не могла предположить, что все написанное, будет таким личным для вас. Прошу вас, не сердитесь на меня и не думайте, что я шпионила за вами или собирала какие — то сведения о вас. Всё о чём повествуется в романе написано со слов Лизы. Она рассказывала, а я печатала, кое-где добавляла красок, но в основном — это всё её. Роман прочитала только Александра и без вашего позволения я не могу дать его почитать ещё кому-либо, даже тебе, Людмила, уж извини.

В кабинете у меня лежат два напечатанных экземпляра, Вы их заберёте домой и почитаете.

Пока Ник разговаривал, Евгений Петрович внимательно наблюдал за Валентиной Степановной, и она заметила это.

— Я знаю, что вы думаете обо всём этом, — обратилась она к мужчине. Но поверьте, у меня нет никаких психических изменений, и работа мозга у меня не нарушена. Знаю, в это трудно поверить. Да я и сама с трудом первое время верила, но посмотрите на собаку, её поведение, и вам легче будет поверить, что всё, что я говорю — правда. Я ожидала такую реакцию и спокойна, а вот Лизе немного больно.

Евгений Петрович попытался извиниться, но хозяйка прервала его:

— Вы это ей скажите, она прекрасно всё слышит и видит, а я пока принесу горячее.

В комнате повисла тишина, которую нарушила Александра:

— Я понимаю вашу неловкость в данной ситуации — и она положила свою руку на руку Ника, который сидел рядом, — но поверьте, если это правда Лиза диктовала маме, то я просто преклоняюсь перед этой женщиной. Вы поймёте меня, когда прочитаете роман полностью. Поверьте, он восхитительно хорош! Спасибо, Лиза, хоть я и не слишком верю, что вы сейчас здесь, вместе с нами. Спасибо.

**** ****

Валентина Степановна принесла на большом блюде ещё горячий пирог «Веллингтон», быстро порезала на куски и разложила по тарелкам. Хорошо пропеченная румяная корочка слоеного теста сверху выглядела превосходно, и хрустела во рту, а нижняя корочка была пропитана мясным соком, насыщенным ароматом белых жареных грибов, нежнейший бекон оттенял вкус ароматной говяжьей вырезки, приправленной черным перцем и тимьяном. Гости наслаждались, поглощая с аппетитом этот превосходный пирог.

Вдруг Райт заволновался, вскочил и начал бегать по столовой, задрав голову кверху.

— Что случилось, Лиза? — спросила Валентина Степановна, и некоторое время она сидела, молча, а потом сказала, — Лиза улетела. Я не знаю, что произошло, но она сказала «Пожалуйста, простите, прощайте, я буду любить вас всех всегда». Странно, она никогда не говорила ничего подобного, улетала, когда хотела и прилетала, тоже, когда хотела.

Райт ушел на своё место, улегся и прикрыл глаза лапами, хотя из-под длинной челки их и так было совсем не видно.

Ник выглядел немного растерянным, а его отец задумчивым.

Валентина Степановна пошла в свой кабинет за обещанными экземплярами книги, а Александра на кухню готовить чай.

У Евгения Петровича зазвонил телефон.

— Алло, что, что вы сказали? Да, да, едем прямо сейчас, едем. Ничего не делайте, ничего не трогайте. Вы сказали об этом кому либо, ещё? Хорошо, никому ничего не говорите, а лучше заприте дверь изнутри и наблюдайте, мы скоро приедем, — он выключил телефон — Ник срочно едем в больницу.

— Что-то с мамой?

— Да, она открыла глаза.

Прибежавшая из кухни Саша увидела взволнованных мужчин. Она слышала их разговор, и ей очень хотелось помочь им в эту минуту.

— Куда же вы за руль, вы же только что вина выпили, а Николая всего трясёт — только и смогла сказать Людмила Николаевна.

— Машину поведёт Саша, она не пила вино, и более собрана, чем вы. Поедем на моей машине, возражений не принимаю — заявила Валентина Степановна и направилась к двери.

Через десять минут они уже ехали по трассе в сторону города, а ещё через двадцать въезжали на территорию больницы.

**** ****

Евгений Петрович буквально влетел в свой кабинет, переоделся, и быстро поднялся на четвёртый этаж, подошел к двери палаты 405, постучал. Медсестра открыла дверь. Не говоря ни слова, он внимательно смотрел на мониторы. Всё верно, медсестра не ошиблась, Лиза, его Лиза медленно, но верно выходила из комы. Евгений Петрович, отключил какой-то прибор, сел на стул и нежно взял её за руку.

— Слава Богу, Лизанька, ты снова с нами. Всё будет хорошо, теперь всё будет хорошо!

Она открыла глаза, посмотрела на него, и глаза снова закрылись. И только после этого он распорядился позвать врачей.

Через несколько минут комната наполнилась людьми в белых халатах, которые что-то подключали, что-то записывали, спорили, совещались, привозили новые аппараты. Жизнь забурлила. Эта суматоха продолжалась два часа, потом все утихло, и Евгений Петрович позвал сына.

Ник, бледный от волнения, вошел в палату. Всё так же монотонно жужжали приборы, но мама, его мама, лежала с открытыми глазами и смотрела на него.

Он встал на колени, прижался губами к её руке и, впервые за эти страшные дни, почувствовал её теплоту. Слезы радости катились по его щекам, а он не замечал их.

— Мамочка, родная, как долго я ждал этого дня. Я и папа рядом, и всё, всё, будет хорошо. Ты у нас такая необыкновенная, самая любимая, самая нежная, самая родная. Спасибо, что ты есть.

Его слова лились из самого сердца. Он не замечал никого и ничего. Просто он был сейчас на одной волне с мамой, он это чувствовал.

**** ****

Валентина Степановна и Александра сидели на диване в коридоре на четвёртом этаже больницы разговаривали, когда к ним подошла Раиса Ивановна.

— Так вы, Валентина Степановна, все-таки прислушались к моим советам и легли в больницу? Очень хорошо. Я сейчас немного занята, но обязательно зайду к вам в палату, и мы обсудим ещё раз ход вашего лечения.

— Здравствуйте, Раиса Ивановна! Я очень благодарна вам за ваше беспокойство обо мне.

— Нет, нет, никаких возражений, через час я освобожусь и обязательно буду у вас. Вы ведь в 420 палате?

— Нет.

— Как нет? Эту палату специально для вас приготовили, я лично договаривалась.

— Мы приехали навестить свою знакомую, я не лежу в больнице. Просто у знакомой сейчас посетители, и мы ждём своей очереди. Все в полном порядке. Спасибо, Раиса Ивановна.

Лицо у Раисы Ивановны из такого доброго и милого стало серым и злым. Это заметила Саша. Она, молча, внимательно наблюдала за ней. Раиса Ивановна распрощалась с «богатой» пациенткой и направилась в ординаторскую.

— И что это было? Мам, объясни мне всё по порядку. Какая палата, причем тут больница? Ты что, болеешь и не говоришь мне об этом? Я же теперь могу и Евгению Петровичу пожаловаться.

— Саш, успокойся. Просто я месяц назад, когда писала роман «Астры» почувствовала себя немного нехорошо. Пошла в больницу и попала к Раисе Ивановне. Она выписала мне кучу направлений на анализы, УЗИ, ЭКГ, и т.д., и т.п., причём к платным специалистам. Я, конечно, всё прошла, а вчера на приёме она заявила, что мне надо лечь в больницу и номер то для меня готов, но я отказалась. Просто, чтобы её успокоить попросила выписать еще направления на повторную сдачу анализов. Чувствую я себя хорошо, поверь — это правда. А она расстроилась, что не слупит с меня кучу денег. Вот и всё.

— Вот это да! Как хочется посмотреть палату 420. Я сейчас схожу и посмотрю.

— Она, наверное, закрыта, все — таки «Люкс».

— Ты посиди, я сбегаю — и девушка быстро пошла в сторону 420 палаты. Как и говорила мать, дверь была заперта на ключ, посмотреть не удалось. Разочарованная, она вернулась к матери.

— Ты права, дверь заперта. А я Ника попрошу, мне просто интересно стало, что это за палата такая.

— И какую палату вам показать, юная леди? — спросил Евгений Петрович.

Женщины, увлечённые разговором, не заметили, как он подошел, Саша вздрогнула и невольно произнесла:

— 420, если можно.

— Так 420 предназначалась все- таки вам, Валентина Степановна?

— Мне, мне, но я ещё вчера отказалась. Вы же сами видите, что чувствую я себя вполне здоровой и счастливой.

— Видеть то я вижу, но чтобы исключить «не верь глазам своим», я жду вас здесь в понедельник к 11 часам. Сразу успокою, класть вас в клинику, у меня нет намерения, а вот посмотреть на кое- какие ваши анализы, которые вы сдадите здесь, я хочу. Да, и старые анализы с собой прихватите. Договорились?

— Евгений Петрович, я проконтролирую, обещаю, а то Раиса Ивановна меня просто перепугала — заявила Саша.

— Ну, у неё есть такой грешок — пугать всех.

— Евгений Петрович, а не могли бы вы отстранить её от вмешательства в лечение Лизы?

— А, что, такое?

— Да Лиза не очень лестно отзывалась о ней. Вы же знаете, та Лиза, с которой я могла говорить, она всё видела и всё слышала, причём, её никто не видел, поэтому слышала она много разных секретов.

— И вы их знаете?

— Поверьте, немного знаю.

— О, вы опасный человек!

— Для кого то. Да, и всё-таки, подумайте, как оградить Лизу, и чем скорее, тем лучше. А сегодня просто подежурьте в палате. А о том, что я знаю кое-какие секреты, знаете только вы, и может быть Ник догадывается. Я обещаю некоторыми секретами поделиться с вами.

— Ладно, я понял. Пойдем смотреть 420 палату? — спросил Евгений Петрович Сашу.

— Конечно, мне же любопытно!

Они ушли. Оставшись одна, Валентина Степановна заставила себя вспомнить всё, что Лиза говорила о Раисе Ивановне. Легкий холодок пробежал у неё по спине. Как рассказать Евгению Петровичу про все проделки этой женщины. Поверит ли он ей, ведь они едва знакомы. А рассказать необходимо и чем скорее, тем лучше. Она сидела и мысленно просчитывала варианты предстоящего разговора. Её отвлёк внезапный возглас Саши.

— Ой, мам, знаешь, 420 палата оказалась очень уютной. Я бы не отказалась отдохнуть там недельку, другую — весело сообщила она.

— Боже упаси, моё Солнышко! Будь всегда здорова, и откинь эти мысли подальше.

— Да, да, Александра, мама правильно говорит, выкинь эти глупые мысли из своей головы. Будь здорова и счастлива! А хотите, я познакомлю вас с Лизой?

— Конечно, хотим, — одновременно сказали и мать и дочь.

— Пойдемте.

Евгений Петрович распахнул перед ними дверь палаты 405. Ник стоял у окна и задумчиво смотрел в темноту. Услышав шум у двери, резко обернулся, и улыбнулся вошедшим в палату дамам. Не обращая внимания на приборы и их монотонное жужжание, Саша и Валентина Степановна подошли к кровати, на которой лежала женщина. Казалось, что она спит: глаза закрыты, лицо бледное, светлые волосы рассыпались по подушке.

— А в моём представлении она была другая, — сказала Валентина Степановна.

— А, какая? — поинтересовался Ник.

— Моё воображение рисовало её более хрупкой, более утончённой и очень ранимой. Может это из-за голоса. Интересно, голос души и голос разума, звучат одинаково или нет?

— Это определить сможете только вы. Надеюсь, через пару недель Лиза начнёт говорить. Как я соскучился по её голосу, — с тоской и болью произнёс Евгений Петрович.

— А в моём представлении она именно такая, — заявила Александра.

— А тебе — то откуда знать? — поинтересовался Ник.

— Из прочитанного романа. Вот прочитаешь и сам убедишься. Да, и не забудь — название за вами.

— Уже поздно. Вы решили, кто остаётся сегодня с мамой, а кого отвезти домой? — спросила Валентина Степановна.

— Николай поедет домой, а я остаюсь.

— Хорошо, тогда до встречи в понедельник, спокойной вам ночи, Ник сейчас принесёт книгу — улыбнулась женщина. Саша помахала Евгению Николаевичу рукой.

— До свидания.

И они втроём вышли из палаты.

**** ****

Ник принял душ, переоделся, сварил себе кофе, налил его в свою любимую кружку, отнес в гостиную, затем пошел в свою комнату, забрал папку со стола, телефон и тёплый плед, который висел на спинке кресла. В гостиной он устроился на диване под лампой абажура, и начал читать. С самых первых строчек он погрузился в поток романа. Он жил в нем, смеялся, радовался, плакал и вновь смеялся. Ему казалось, что он вместе с мамой вспоминает детство, свои школьные годы… Он читал, не прерываясь несколько часов, и вдруг остановился на том месте, где описывается его встреча с девушкой в самолете. «Какая точность и не только весь разговор, но и даже цвет её платья и цвет моей рубашки

указаны правильно. Но ведь роман к этому моменту был уже написан», — подумал он. «Всё, спать, спать, завтра обо всём поговорю с папой», — и он уснул.

**** ****

В понедельник, Валентина Степановна, как и обещала, приехала в клинику к 11 часам, на рецепции сообщила, что она к Главному врачу и ей назначено точное время. Молодая симпатичная девушка в белом халатике улыбнулась ей и попросила подождать.

Она набрала по внутренней связи номер приёмной Главного врача, уточнила, ждут ли пациентку, и с той же улыбкой предложила женщине пройти к лифтам и подняться на третий этаж.

Бесшумно подошел лифт, так же бесшумно открылись и закрылись двери. «Какая красота, умеют же делать лифты с бесшумной работой» подумала Валентина Степановна, стоя в лифте. Двери открылись, и она шагнула в просторный светлый коридор третьего этажа. «Очень интересно, как разительно отличаются коридоры на третьем и четвёртом этажах» мысленно отметила она, — «тут светлее, уютнее, больше зелени и как-то спокойнее, что ли».

В приёмной, секретарша сообщила, что Евгений Петрович свободен и ждёт её. Валентина Степановна прошла в кабинет.

Евгений Петрович сидел за столом и что-то быстро записывал в журнал. Услышав, как открылась дверь, он оторвался от журнала, взглянул на посетительницу и порывисто встал, поздоровался, предложил присесть, указав на кресло возле стола.

— Валентина Степановна, сначала я скажу Вам огромнейшее спасибо.

— За что?

— За сегодняшнюю ночь! Признаюсь честно, что такой романтической ночи у меня ещё не было. И если бы кто-либо мне сказал, что после 25 лет совместной жизни я буду читать своей жене всю ночь вслух роман, я бы рассмеялся, но, поверьте, я читал и даже плакал. Я не знаю, всё ли слышала Лиза, потому что глаза её были закрыты, она часто погружалась в сон, но просыпаясь, смотрела на меня с какой-то только ей понятной нежностью и любовью. Роман восхитителен! Как вам удаётся подмечать в людях эти маленькие незначительные черточки их характеров? Как, вообще, можно так тонко чувствовать и так ярко писать об этих чувствах? Это невероятно! Я прочитал роман на одном дыхании.

— Так вам понравилось?

— Я восхищён! Я в восторге! Спасибо.

— Благодарите Лизу, это она. Это её чувства, её слова, хотя она вам в этом никогда не признается. Она просто об этом не помнит, но вы то, теперь знаете об этом, и, о её большой любви к вам и Нику.

— Да, я действительно вижу её сейчас совсем иной. Я хочу сказать, что ваш роман пробудил во мне какие-то скрытые, до сей поры, чувства, и я хочу, чтобы они полностью раскрылись и наполнили мой мир новыми красками.

— Евгений Петрович, ну вы же не старик, позвольте себе наслаждаться жизнью. Я рада, что Душа Лизы расшевелила вас — улыбнулась Валентина Степановна.

— И ещё, перечитывайте роман чаще, он написан для вас, и думаю, что в нем есть глубокий смысл, и вы будете открывать что-то новое каждый раз для себя. А Лиза, вот такая она. Мы даже не догадываемся, что творится в душе близких нам людей. Вам здорово повезло в этом смысле. Расскажите мне, пожалуйста, что же произошло с Лизой.

— Вы об аварии?

— Да.

— Лиза ехала на работу. Она руководит работой нашего выставочного комплекса «Мирасс» и является его владелицей. Так вот, неожиданно на дорогу вылетел мальчишка на самокате. Она по тормозам, вывернула руль до предела, и влепилась в дерево на обочине.

С мальчишкой все хорошо, отделался лёгким испугом. Машина в дребезги, её ели вытащили с переломом ключицы и травмой головы. Доставили к нам в больницу, я дежурил, сразу в операционную. Сделали всё что смогли, она была очень слаба, потеряла много крови, пока её вытаскивали из машины и везли в больницу, по дороге пришлось реанимировать сердце. Когда Лизе сделали компьютерную томограмму головного мозга, было очевидно, что необходима операция, но делать её немедленно было невозможно. Она бы её не перенесла. Оставалось одно — ждать. Она с трудом дышала, пришлось подключить её к аппарату искусственного дыхания.

Вы даже представить не можете, через что нам с сыном пришлось пройти.

Утром нейрохирург провёл повторный осмотр и пришел к выводу, что операция всё ещё невозможна, хотя гематома пациентки очень его тревожила. Спрогнозировать последствия удара, если Лиза выживет, тоже было невозможно. Нейрохирург принял решение не спешить с хирургическим вмешательством. Я был вполне с ним согласен, любое хирургическое вмешательство само по себе достаточно травматично.

Жизнь, и так, висела на волоске.

Что она продержалась до следующего утра — было чудом. Дышать самостоятельно она по-прежнему не могла, но ещё одна томограмма показала, что гематома в её мозге не увеличивается, однако мы знали, что повреждение стволового отдела головного мозга по-прежнему угрожает жизни. Кора головного мозга тоже пострадала и это, впоследствии, грозило нарушением двигательных функций и потерей памяти.

Через пару дней поднялась температура. Это означало, что организм понемногу оправляется от травматического шока и включается в борьбу. Температура продержалась пару дней, а потом резко упала, почти до нормальной. При очередной томограмме мы увидели, что гематома в мозге уменьшается. Состояние Лизы было стабильно — тяжелым. И только спустя десять дней после трагедии компьютерная томограмма показала некоторое улучшение. Мы воспряли духом.

До вчерашнего дня, то есть полтора месяца, мы жили только надеждой. Томограммы показывали, что некоторый прогресс был, но оценить всю тяжесть её состояния мы смогли только вчера, когда она вышла из комы. Мы сделали компьютерное сканирование и магниторезонансное исследование головы. Все не так уж и плохо, но предстоит ещё долгий путь выздоровления. Сейчас она так слаба, что может лишь дышать и смотреть, а сегодня пошевелила одним пальцем. А я счастлив, как ребёнок. А представляете, как Ник счастлив.

— Лиза сильная женщина, она справится.

— Да, конечно, нужно только поддержать её немного.

— Вы же позволите нам с Сашей иногда посещать её.

— Конечно, позволю.

— А теперь, Валентина Степановна, выкладывайте свои анализы.

— Да, конечно, а то совсем заболталась, — и она передала пачку бумаг, скрепленных скрепкой.

Евгений Петрович внимательно посмотрел каждый листочек, покачал головой, достал из верхнего ящика стола какие-то бланки и быстрым размашистым подчерком заполнил три из них. Затем нажал кнопку связи с секретарём:

— Леночка, пригласите, пожалуйста, Владимира Сергеевича ко мне.

Через пару минут в кабинете уже стоял молодой человек и получал указания Главного врача.

— Володя, я доверяю вам Валентину Степановну. В направлениях я умышленно указываю другую фамилию. Все анализы забираете сразу по мере их готовности и приносите ко мне. Никаких записей ни в одном журнале пусть не ставят. Надеюсь, вы поняли меня. Для любопытных Валентина Степановна что-нибудь сама придумает, вы в эти разговоры не встревайте, договорились?

— Хорошо, я всё сделаю, пойдёмте Валентина Степановна — и они ушли.

Евгений Петрович, по-прежнему, сидел за столом. Он полностью погрузился в свои мысли. Думал он о Валентине Степановне, о прочитанном романе, о только что просмотренных анализах. «Так чем всё-таки болеет эта женщина, или не болеет вообще? И почему она, единственная из всех, слышала Лизу? В чём её уникальность?» Вопросы один за другим чередой крутились у него в голове, и главное — он поверил, что она слышала Лизу, потому что придумать, и так ярко описать, причём очень достоверно, жизнь его семьи просто нереально. Он взял со стола сотовый телефон и позвонил сыну.

— Привет! Я не разбудил тебя? Чем ты сейчас занят?

— Нет, не разбудил. Я перечитываю снова роман.

— Понравился?

— Очень! Я действительно поверил, что это мамин рассказ. Я, конечно, многое не помню, но, то, что помню, очень даже совпадает. И знаешь, пап, в романе описано всё, как то ярче, чем в моих воспоминаниях, как то нежнее, что ли.

— Да, с большой любовью к нам.

— А ты заметил, что в романе есть прошлое и будущее, а авария, больница, то есть настоящий момент отсутствуют.

— Заметил.

— Интересно, почему?

— А ты у Валентины Степановны спроси.

— Обязательно спрошу, и знаешь, пап, что меня больше всего удивило? Меня удивила глава с описанием того, что было в самолете, в аэропорту, в супермаркете. Роман то был уже напечатан, а описание очень точное.

— Я не знаю, что можно сказать по этому поводу, но напрашивается мысль о том, что Души могут видеть будущее не только свое, но и других людей, но я, лучше, помолчу на этот счёт. И ты, прошу тебя, помолчи.

— Боишься, что в психушку упекут?

— Боюсь, я серьёзно, боюсь.

— Ладно, понял, молчу.

— А ты знаешь, Валентина Степановна очень осторожно к этому подходит. В романе даже намёка нет, что он написан со слов кого-то. Об этом знаем только мы, и это наш секрет.

— А мы умеем хранить тайны и мамины тоже, — согласился Ник. — Я сейчас приму душ и приеду к тебе, побуду с мамой, а потом съезжу за машиной.

— Хорошо, приезжай.

**** ****

Было уже два часа дня, когда в кабинет к Евгению Петровичу зашли Валентина Степановна и Владимир Сергеевич. Владимир Сергеевич передал папку с анализами Главному врачу и направился к выходу.

— Постойте, постойте, Володя. Вы же ознакомились со всеми анализами, не так ли?

— Да, так.

— И каковы ваши выводы?

— Скажем так, больших проблем нет, вполне можно обойтись выполнением некоторых рекомендаций, типа: больше гулять, во время ложиться спать, придерживаться диеты и не волноваться.

— И всё?

— Всё.

— Очень хорошо, вы свободны, спасибо.

Молодой человек вышел из кабинета.

— Валентина Степановна, да садитесь в кресло, вы же устали.

— Да. Устала немного, — согласилась она.

— Я оставлю все эти бумаги у себя, посмотрю внимательно. Вы не возражаете?

— Нет, тем более Володя, спасибо ему, успокоил меня окончательно. Волноваться нет повода.

— А вы все-таки волновались?

— А вы бы не волновались, если бы вам поставили такие диагнозы? — вопросом на вопрос ответила женщина.

— Волновался бы. Я, кажется, начинаю понимать, что вы имели в виду, когда просили оградить Лизу от вмешательства Раисы Ивановны в её лечение.

— Да, именно это и ещё кое-что. Слово, оно не только может вызвать тревогу или болезнь, но и убить тоже может.

— Я буду очень внимателен, обещаю. Вы на такси приехали или на машине? — сменил тему Евгений Петрович.

— На машине. Вы не волнуйтесь, я доеду без проблем.

— А если Ник немного порулит, вы позволите? Ему всё равно надо ехать к вам за машиной.

— Я буду только рада — улыбнулась женщина — Жду его у машины. До встречи и спасибо, вам. Я столько времени отняла у вас, просто неловко как-то.

— Мне было приятно с вами побеседовать, и пожалуйста, простите меня, я свалил на вас столько своих проблем.

— Я всё понимаю, вам необходимо было кому то всё это рассказать. Не тревожьтесь, всё хорошо.

— Передавайте привет Саше!

— Обязательно передам.

**** ****

Николай и Валентина Степановна ехали на дачу. За рулем был Ник, он вел машину спокойно и уверенно. Наконец-то, у него появилась возможность поговорить с Валентиной Степановной, и он, пользуясь, случаем, задавал ей вопросы один за другим. Женщине было приятно разговаривать с ним, и она с удовольствием отвечала на вопросы.

Разговор зашел о будущем и о том, как появились последние главы романа.

— Ничего удивительного, они появились такими, какими их видела Лиза. Я была очень удивлена, когда Саша отметила сходство главы «Аэропорт» и вашей с ней встречей, и то, что она тоже не оставила вам номер своего телефона. Это меня несколько насторожило. Я даже подумала, «а не видит ли она будущее».

— А что-нибудь из будущего она вам говорила?

— Нет, мы не обсуждали эту тему, но как-то раз, когда она была у нас, в дом прибежал Серёжка. Я не помню, зачем его прислала Людмила, но когда он ушел, Лиза сказала: «Скоро у него найдётся отец. Его тоже зовут Сергей, а ещё этот Сергей найдет свою сестру — близнеца. Он ее спасёт». Потом мы заговорили о, чём-то другом, и я совершенно забыла про это.

— А отец-то у Серёжки появился?

— Ещё нет. Поживём, увидим, может и правда найдётся.

— Ну вот, у нас с Вами появился небольшой секрет. Я его буду хранить, обещаю.

— Спасибо. Ты прав, об этом лучше помолчать.

Так за разговором они и не заметили, как подъехали к «Белому» дому.

**** ****

Втроём они сидели за столом на кухне, и пили чай с чизкейком, приготовленным для вчерашнего ужина. Валентина Степановна, смеясь, рассказывала, как сдавала анализы и больше всего рассмешила ребят, заявив, что теперь она сидит на «неизвестной диете», и с удовольствием уплетает чизкейк.

— Вся прелесть «неизвестной диеты» именно в этом. Поверьте! « Ем с наслаждением то, что хочу!» А если ем без наслаждения, то это не диета.

— Валентина Степановна, вам же Нобелевскую премию за такое открытие вручить надо. Лично я повешу у нас на кухне данный лозунг.

— Ага, и растолстеете, молодой человек! — заметила Саша.

— Ничего подобного. Подумайте сами, чтобы есть с наслаждением надо уйму времени, а времени слишком мало, значит, и съесть с наслаждением удастся, совсем немного.

— Ну, тут уж точно, против лома нет приема, сдаюсь, вы правы — подняла руки вверх Саша.

— Николай, а чем вы сейчас занимаетесь, где-то работаете или учитесь? — спросила Валентина Степановна.

— Я закончил Вуз в этом году. Зашита была полтора месяца назад. Я стоял у развешанных планшетов с чертежами моего дипломного проекта, только что, закончив свою речь, и тут позвонил папа. Мой телефон был на столе у приёмной комиссии. Я видел, как все были недовольны тем, что я не отключил телефон. Председатель комиссии решил резко отчитать меня, но увидел СМС от папы «Ник. Мама, авария, её жизнь на волоске, срочно приезжай» Он отдал мне телефон. Объявил, что моя защита закончена, вопросов по проекту нет. Потом спросил: «Деньги с собой есть? Давай быстро в аэропорт, ещё успеешь», сунул мне в руки тридцать тысяч рублей, сказал, что позвонит, чтобы отправили меня первым рейсом. Вечером я был уже в больнице.

А с Александрой встретился, когда я получил диплом и распрощался с друзьями, и ВУЗом. Все планы рухнули. Я хотел остаться в ВУЗе, поработать, защитить кандидатскую, но вышло всё не так. В настоящее время ещё не решил, чем займусь.

— У твоей мамы студия и выставочный зал. К работе она вернётся не раньше чем через полгода. Может быть, стоит подумать в этом направлении. О студии мне Евгений Петрович сказал сегодня.

— Может быть. Я почему-то не думал в этом направлении.

— Устраиваться на работу с жестким графиком, когда маме нужна будет твоя помощь, я думаю, не имеет смысла, а тут гибкий график, воплощение собственных идей…

Подумай. Обсудите с папой все «за» и «против». — Немного подумав, Валентина Степановна продолжила:

— Я думаю это неплохая идея. А тебе, Саш, не хочется поработать с Николаем?

Подумай. А я вложу в вас весь гонорар от книги, только напишу посвящение Лизе, а вы с отцом срочно название. Обещаю, буду помогать!

— Мама, ты серьёзно?

— Конечно, думаю, Лиза будет только рада. И вообще, перестаньте просчитывать варианты, учитесь рисковать. Получится — хорошо, не получится — тоже неплохо, вы же чему-то научитесь. Больше не агитирую, решение за вами, думайте, а я пойду немного отдохну, — и она ушла в свою комнату.

Ребята остались одни. Предложение Валентины Степановны свалилось им как снег на голову.

— Классная у тебя мама. Я знаю её всего два дня, а как будто всю жизнь она была рядом. И что ты думаешь над её предложением?

Ник не заметил, как перешел на «ты», а Саша не возражала.

— Я думаю, давай рискнём! Она же обещала помогать — поможет. У неё столько друзей, так что, что мы задумаем, всё получится.

— Тогда по рукам!

— По рукам! — они пожали руки.

— Я поеду, поговорю с папой, и созвонимся.

— Позвони, когда приедешь домой.

— Ладно, позвоню.

— Пошли, я тебя провожу. — Райт тоже увязался за ними.

Ник выехал на своей машине за ворота, помахал рукой и скрылся за поворотом. Саша погуляла немного с Райтом по улице и вернулась в дом, убрала со стола, помыла посуду и только после этого заглянула в комнату матери. Мама спала. Дочь укрыла её тёплым мягким пледом, и на цыпочках вышла из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.

«Прошло всего четыре дня, а сколько событий, сколько впечатлений, и мне ни разу не захотелось позвонить Сергею. Почему? С ним интересно, он столько знает всего и так забавно обо всём рассказывает. Он внимателен, предупредителен, любезен, но что-то удерживает меня. Интересно что? Почему я веду себя с ним так скованно? Да, он мне нравится, он хороший парень, но он старше меня, и в этом вся проблема. Ему нужны серьёзные отношения, а я не готова к ним. Может, стоит сказать ему об этом? Нет, подожду ещё немного, мне надо всё хорошо обдумать», — размышляла Александра, покачиваясь на качелях в саду.

**** ****

Ник вернулся домой, положил ключи от машины на полочку в коридоре около телефона, прислушался. Отца дома ещё не было. Подхватив пакеты с продуктами, которые он купил в «Магните» и пакет, который передала ему Саша, зашёл на кухню, быстро разложил продукты по местам и только потом вытащил из пакета банки: банку маринованных подберёзовиков, банку маринованных огурчиков и банку варенья. Он достал из кармана телефон, набрал Сашин номер. Саша ответила:

— Алло!

— Саш, спасибо за грибы, огурчики и варенье. Я доехал хорошо, сейчас буду чистить картошку и готовить ужин, жаль, что тебя не накормлю.

— В следующий раз накормишь, у тебя будет возможность, не сомневайся.

— Спасибо, Саш, я буду ждать этого раза с нетерпением.

— Иди, чистить картошку. А у тебя будет пюре или жареная?

— Жаренная!

— Правильно, к грибочкам только жареная картошечка, с хрустящей корочкой. Ах, как вкусно, — настоящая мамина «неизвестная диета».

Ник засмеялся.

— Ну, пока!

— Привет!

**** ****

Ник готовил ужин. Он знал, что отец придёт минут через десять. В кастрюле уже тушилось мясо с овощами, картофель был порезан, осталось только разогреть сковороду. Ник выглянул в окно и увидел отца. «Всё можно уже жарить!» И вновь на кухне закипела работа…

За ужином отец расспрашивал Ника о том, как он съездил к Новиковым, о чём они говорили, что ещё рассказывала Валентина Степановна. Вместе они посмеялись над «неизвестной диетой». И только потом Ник рассказал отцу о предложении Валентины Степановны вложить весь гонорар от издания книги в развитие маминого бизнеса, и о том, что они с Сашей готовы поработать в маминой фирме.

Евгений Петрович немного помолчал, а потом рассказал сыну, что сам думает над этим уже давно.

— Здесь есть ряд препятствий, которые просто так не обойти. Я вовсе не хочу, чтобы вы с Сашей были на побегушках у персонала студии и выставочного комплекса. А войти в работу на правах владельца ты сможешь только тогда, когда мама даст тебе доверенность. К сожалению, это может случиться только тогда, когда мама начнёт говорить и двигаться. Вот так обстоят дела на данный момент. Нужно подождать, сколько, не могу сейчас сказать.

Ник был немного расстроен таким поворотом событий. Отец заметил это разочарование и со всей серьёзностью продолжил:

— Пойми меня правильно, мама не сможет приступить к своим обязанностям ещё очень долго. Вы с Сашей, я думаю, вместе вы справитесь, возьмёте её обязанности на себя. А это значит, что сейчас вы должны подготовиться к этой работе. Посидите в интернете и изучите: как работают подобные студии в других городах, как ищут клиентов, как формируют ценообразование, из чего получают прибыль, какие у них были ошибки. В общем, займитесь изучением своей будущей работы, не появляясь в студии. Записывайте свои вопросы, а я постараюсь подключить своих друзей, чтобы они объяснили вам всё то, что будет непонятно. Это для начала, а далее вам предстоит изучить и полностью разобраться во всей прошлой работе студии, и в том числе, тщательнейшим образом, в бухгалтерии. Работы много. Вы должны быть очень хорошо информированы, чтобы взвалить на плечи её уже просевший из-за болезни, да и не только из-за болезни, бизнес…

— Пап, ты это серьёзно?

— Ещё как серьёзно. У мамы в последнее время были, скажем, так, некоторые трудности и разногласия с партнёрами. Поэтому вас с распростёртыми объятиями встречать никто не будет. Мало того, на каждом вашем шаге будут чинить препятствия. Вот так.

— Ясно. Сколько у нас есть времени?

— Я думаю, недели две кропотливого труда пойдут вам только на пользу. Завтра я зайду на студию, поинтересуюсь делами, сообщу, что Лиза вышла из комы, возьму устав и ещё какие либо учредительные документы. О наших планах рассказывать не буду, да и вы, пожалуйста, об этом никому не говорите пока. Как говорит Валентина Степановна: «Пусть только Вселенная знает. Она разберётся и укажет правильный путь».

— Ну, ты даёшь, уже цитируешь! Мне тоже понравилось это место в романе.

И как-то незаметно они перешли на обсуждение прочитанного романа. Они спорили, смеялись, где-то соглашались друг с другом, потом снова спорили, улыбались, огорчались и снова смеялись, но название роману так и не придумали.

**** ****

Александра сидела на балконе и задумчиво смотрела на звёздное небо. Она думала над предложением мамы поработать вместе с Николаем. Всё происходит как-то так стремительно. Почему она сказала «Да»? Она знает Ника всего три дня и вдруг соглашается с ним работать. Почему? И вообще, она не знает и даже не имеет ни малейшего понятия, о том, чем будут они заниматься в ближайшее время. Ей стало немного страшно от своих решений, появилась какая-то внутренняя тревога. Она снова подумала о Сергее, вспомнила, как легко и спокойно было быть рядом с ним, но тут- же отогнала в сторону эти воспоминания. «Это уже в прошлом, точка поставлена. Надо успокоиться, и как говорит мама, «перестать просчитывать варианты».

Интересно, что чувствует мама, когда начинает писать свой новый роман? Надо обязательно поговорить с ней на эту тему. Что нужно сделать, прежде чем сесть за стол и печатать строчку за строчкой, чтобы получился увлекательный, наполненный невероятными историями роман?

Саша смотрела на звёздное небо. Сияние звёзд успокаивало, а легкий ветерок разгонял комаров. Стремительно пронеслась падающая звезда.

— Надо загадать желание и подождать, обязательно пролетит ещё одна, — услышала она голос мамы. — Я чай принесла травный, держи кружку.

— Спасибо!

— Будем пить чай, и загадывать желания! — Мама села в кресло напротив. — Ты не замёрзла?

— Нет, я тепло оделась. Тут так хорошо, в городе не увидишь столько звёзд.

— Да, под звёздами можно помечтать, пофантазировать, посочинять.

— А ты часто сочиняешь на балконе?

— Нет, но иногда бывает, тогда я включаю диктофон и наговариваю свой рассказ, а потом, когда печатаю, использую его как основу, добавляю красок и, как бы, встраиваю в общий текст.

— А писать — это трудно?

— Знаешь, в каждом деле надо поймать свою «волну», и тогда всё получается как-то само собой.

— Мам, только честно, почему ты предложила мне поработать с Ником?

— Я хочу, чтобы ты немного пожила со мной. Выглядит эгоистично, но поверь, ты мне нужна здесь хотя бы некоторое время.

— Почему?

— Саш, ну это трудно объяснить. Если в двух словах, то это выглядит так — Я потеряла свою «волну», мне нужна твоя страховка.

— Хорошо! Я остаюсь. Мне тоже нужна твоя поддержка.

— Вместе мы сила! Смотри, смотри, звезда падает.

— Значит, всё сбудется!

**** ****

Лето близилось к концу, но было ещё солнечно и тепло. Грозовые дожди, бушевавшие над поселком «Солнечный» всю прошлую неделю, ушли далеко на восток. Умытая трава и листва сияли на солнце. Александра вместе с мамой ещё вчера уехали в город, и сегодня должны были вернуться после обеда. Людмила Николаевна наводила порядок на газонах и в цветнике. Её внук, Серёжка, помогал ей, но по большей части вместе с Райтом они только мешали.

К воротам подъехала машина. Райт и Серёжка побежали посмотреть, кто приехал, бабушка поспешила за ними.

Из машины вышел молодой человек и направился к калитке. Вдруг он остановился, удивлённо разглядывая приближающуюся бабушку. Он узнал её.

К калитке подбежала с громким лаем огромная черная собака, а за ней мальчик, лет шести, который бесстрашно схватил собаку за ошейник и попытался её успокоить. Наконец, ему это удалось, и он громко и строго спросил:

— Вы к кому приехали?

— К Валентине Степановне, она дома? — последовал ответ мужчины.

— Нет, но скоро должна приехать.

В это время к воротам подошла запыхавшаяся бабушка.

— Здравствуйте, Людмила Николаевна.

— Здравствуй, Сергей, — на лице бабушки появилась злая ухмылка и ещё что-то совсем неприятное.

— Ты, зачем пожаловал?

— Я к Валентине Степановне по делам…

— По делам говоришь?

— Вы не волнуйтесь, я подожду в машине.

Сергею вовсе не хотелось разговаривать с этой женщиной. Он мгновенно вспомнил, что было семь лет тому назад, и единственное желание у него было, как можно быстрее исчезнуть, чтобы не видеть и не слышать её, но тут раздался ясный голос внука:

— Бабушка, можно мы с Райтом и с дядей, пока не приедет Валентина Степановна, погуляем по берегу? Ну, скажи, что можно, пожалуйста, скажи. Мы с Райтом тебе мешаться не будем, правда, Райт, — мальчишка погладил собаку по голове.

Бабушка насупилась, строго посмотрела на мужчину и потом, совершенно неожиданно для внука сказала:

— Ладно, идите, только далеко не уходите.

Мальчик радостно запрыгал, подскочил к бабушке, обнял её за необъятную талию, и с благодарностью заглянул в её потеплевшие глаза. Калитка открылась, и мальчишка с собакой выбежали на улицу.

— Дядя Серёжа, идёмте быстрее, пока бабушка не передумала, — ухватился малыш за мужчину.

И вот они втроем уже бежали по улице в сторону речки…

**** ****

Людмила Николаевна медленно дошла до скамейки, и так же медленно опустилась на неё. «О, что же я наделала. Господи, пожалуйста, прости и помоги», — беззвучно прошептали её губы. «Н, почему, почему Ты, Господи, не вразумил меня раньше. Ведь это я, своими руками сделала свою дочь несчастной, а внука оставила без отца». Людмила Николаевна вспомнила, как её дочь, семь лет назад, заявила, что уедет вместе с Сергеем за границу, а она запретила ей даже думать об этом, потребовала, чтобы дочь немедленно порвала все отношения с парнем и добилась своего. И уже потом, когда Сергей уехал, Ирина узнала, что беременна. Аборт делать дочь отказалась — так появился в их доме малыш, Серёженька. Сергей из-за границы писал письма ещё полгода, но, ни одно из них не попало в руки его любимой, все перехватывала Людмила Николаевна. Нет, она не читала их, они и сейчас лежат у неё спрятанные в коробке, ни одно из них не распечатано. Здесь её совесть чиста. Просто она посчитала, что так дочь скорее успокоится. Говорят же «С глаз долой из сердца вон». Только дочь до сих пор любит его, она это знает, потому что на все вопросы сына о папе отвечает, что папа за границей и когда выполнит свою работу, то обязательно вернётся. И вот он вернулся, гуляет с Серёженькой, и не знает, что он его сын.

**** ****

Шум подъехавшей машины нарушил ход этих мрачных мыслей. Приехала Валентина Степановна.

— А где Саша?

— Осталась в городе, приедет завтра. А кто это к нам пожаловал?

— Сергей. Он сейчас гуляет с Серёженькой и Райтом у реки. Валентина, я должна тебе сказать, только не знаю как…

— Ну, говори, же, что случилось? Всегда есть выход, из любой ситуации. Я слушаю, обещаю, помогу, мы же подруги…

Людмила Николаевна набрала полную грудь воздуха и на одном дыхании выпалила:

— Это тот Сергей, ну понимаешь, отец Серёженьки, только он ничего не знает и совершенно не догадывается, что мальчик его.

— Как это? — удивилась Валентина Степановна. — А ну-ка, давай все по порядку, пока они гуляют, расскажи, и уж потом будем думать, что делать и как нам быть.

Подруги, прихватив из машины пакеты, пошли в дом. Людмила Николаевна рассказала всё без утайки, плакала, каялась, и просила совета, как ей быть дальше. Валентина Степановна выслушала её, молча ни разу не перебив, не задав ни одного вопроса. Ситуация и правда складывалась весьма непростая, Сергей приехал мириться с Сашей, а тут такое… Она успокоила подругу, как могла, сказала, что Сергей приехал лично к ней по делам и, конечно, не ожидал здесь увидеть маму своей бывшей девушки.

— Ладно, успокойся, я, конечно, постараюсь с ним поговорить на эту тему. Обещать ничего не буду, да и ты сама понимаешь, не нам решать, как всё будет. Я в таких случаях говорю: «Вселенная разберётся и всё расставит по своим местам».

**** ****

На речке два Сергея весело бросали камешки в воду.

— А как зовут твою маму?

— Ира.

— Сколько тебе лет?

— Шесть.

— Кем работает твой папа?

— Мой папа за границей, он, очень тайный агент. Мама сказала, что про него нельзя рассказывать. Я только знаю, что когда у него закончится эта тайная работа, он обязательно приедет к нам, надо ещё немного подождать.

— А ты видел своего папу?

— Нет, тайных агентов нельзя показывать ни в телефоне, ни в интернете.

— А ты скучаешь по папе?

— И я, и мама, мы очень скучаем и ещё очень ждём. Ой, Райт убежал, я сейчас догоню его, и мы придём, — и маленький Серёжа побежал по песчаному берегу, зовя своего друга.

Сергей задумался.

«Это что же получается? — Мысли, воспоминания полились потоком, таким бурным, что у него немного закружилась голова, и он сел на какую-то корягу. — Ирка, его любимая Ирка, всё ещё ждёт его из-за границы, да ещё и не одна, а с сыном. Ну почему же она ничего не сказала, когда я уезжал, не сообщила потом? Почему? А я, вот дурак, мог бы всё разузнать через друзей. Друзья называются, хоть бы кто сказал. А, вообще-то, что я распыляюсь. Я пока жил за границей ни с кем не поддерживал отношений. Это первые полгода я переписывался с Иваном и Витькой, а потом переписка прекратилась сама собой. Винить не кого, но почему она сама не написала? — Чем больше он думал, тем больше запутывался. — Всё, хватит выдумывать проблемы. Нужно всё узнать и расставить все точки над „i“. А мальчишка славный!»

Они ещё немного побросали палки Райту, и пошли домой. Малыш с собакой бежали впереди, а Сергей степенно шёл за ними. Ещё издали он заметил у ворот дома автомобиль, стоящий рядом с его машиной.

«Валентина Степановна с Сашей вернулись. И как теперь быть? Что я скажу Саше? Ну и дела!» — подумал Сергей.

С нескрываемым волнением он прошёл через калитку и направился к дому. Из дома к нему навстречу вышла Валентина Степановна. Они поздоровались и прошли в дом. Маленького Серёжу Валентина Степановна отправила к бабушке, поблагодарив за то, что он выгулял собаку и не дал скучать гостю. Малыш был доволен собой.

Валентина Степановна сообщила, что Саша приедет только завтра, а сейчас они будут пить чай и немного поговорят.

Сергей сидел за столом и напряженно думал, как обо всём рассказать и при этом не обидеть ни Сашу, ни Валентину Степановну. Они пили чай и разговор начала хозяйка дома.

— Сергей, я хочу вас кое о чём спросить, можно?

— Конечно, можно!

— Вы же узнали Людмилу Николаевну?

— Конечно, узнал, как можно её забыть? Она мама моей бывшей любимой девушки. Я больше чем уверен, что именно из-за неё мы расстались с Ириной. Я любил Иру больше жизни, мы хотели вместе с ней уехать за границу, когда мне предложили поработать там, но Людмила Николаевна сделала всё, чтобы Ира меня бросила. Наше расставание было очень жестким. Я буквально не понимал, что происходит. Мы, ссорились, с Ирой целую неделю, каждый день. Я шёл к ней, чтобы помириться, а всё вновь и вновь заканчивалось ссорой. Мой контракт был подписан и через неделю мы должны были улетать. Загранпаспорт для Иры был готов, а визы ещё не было. Я пытался сделать её, но там требовалось её присутствие, а она каждый день только ссорилась со мной и отказывалась идти в посольство. Я стоял перед выбором — остаться или уехать. И я уехал. Я винил себя, я понимал, что предал её, но любовь была сильнее. Я писал ей письма полгода в которых просил понять и простить, умолял приехать, но не получил ни одного ответа. И тогда я решил — всё кончено.

— А оказывается, ничего не кончено, Ира до сих пор любит вас и ждет, — тихо сказала Валентина Степановна.

— Да, я это знаю, малыш сказал, Это же мой сын?

— Да, ваш.

— Ну, почему она не написала, не сообщила, почему?

— Потому что не знала, куда писать.

— Я же писал.

— Да писал, только все письма у Людмилы Николаевны в шкафу лежат.

— Это правда?

— Правда.

— Боже мой! Что же мне делать? Хорошо, что Саши нет, не видит всего этого.

Я в Ваших глазах, скорее всего, выгляжу просто чудовищем. Но поверьте, я приехал, чтобы помириться с Сашей. Это единственная девчонка, с которой мне хорошо, с которой я оттаиваю, после этих лет размолвки с Ириной. Я совсем не хочу терять нашу дружбу, но сейчас, я чувствую, важнее будет решение других вопросов.

— За Сашу не волнуйтесь, я ей сама всё объясню, она поймёт, и я не сомневаюсь, вы будете хорошими друзьями. А вот с Ирой вам необходимо встретится и как можно скорее.

Валентина Степановна встала из-за стола, подошла к телефону, позвонила в гостевой домик.

— Людмила, надеюсь, ты Ирине ничего не сообщила? Очень хорошо. Смотри не говори ни слова. Поняла, а сейчас продиктуй мне номер её сотового телефона. Да, да, я записываю, ну всё, пока, — она повесила трубку и обратилась к Сергею:

— Ну, что, вы позвоните, или мне устроить вам встречу? — Немного подумав, она продолжила, — Все-таки, наверное, будет лучше, если я ей позвоню и назначу встречу, а на встречу пойдёте вы, а если что-то пойдёт не так, позвоните и передадите ей трубку. Будем решать вопросы по мере их поступления. — Ещё немного подумав, она спросила, — А в каком кафе вы чаще всего бывали с Ириной?

Сергей, не задумываясь, назвал кафе и адрес. Он хорошо помнил это уютное кафе. Там в Америке, он часто вспоминал его, вспоминал каждую встречу со своей девчонкой, вспоминал, во что она была одета, вспоминал причёску, запах волос, вспоминал их разговоры, улыбки, смех. Как же он любил её тогда! А сейчас? Любит ли он её сейчас или это только тоска и воспоминания. Легкая тень пробежала по его лицу. Валентина Степановна заметила перемену и тут же заговорила:

— Сергей, вы что, засомневались, что в вашем сердце не осталось ни капли любви к ней? Да, вы можете сомневаться и это хорошо, подвергайте всё сомнению. Но эта встреча необходима. Вы должны во всём разобраться и принять решение, единственное и верное. А может быть вы вместе его примете. Иначе, всю оставшуюся жизнь вы будете винить и корить себя и все ваши будущие отношения, если они будут, не принесут вам радости.

Так что, я звоню и договариваюсь о встрече? — взглянув, на часы, она сказала — Через три часа! Ирина закончит работу, а вы успеете привести свои мысли в порядок и подъехать к кафе

**** ****

Сергей немного опоздал, всего на каких- то четверть часа. Он был очень взволнован. В отличие от Ирины, он знал, зачем сюда пришёл. В кафе было по-прежнему уютно и немноголюдно. Ирина сидела за столиком у окна, за тем самым, за которым они часто проводили время семь лет назад. Она смотрела в окно. Чашка кофе была полна. «Тот же профиль, тот же цвет волос, но причёска другая», отметил Сергей. Он быстро подошёл к столику:

— У вас свободно, можно присесть?

— Нет, нет, я жду… — тут Ирина оторвалась от окна и подняла свои глаза на мужчину, стоящего возле столика.

— Это тебе, любимая! — Сергей протянул ей букет красных роз и сел напротив.

Ошеломлённая Ирина не могла произнести ни слова.

— Работа тайного агента за границей закончилась, и я приехал. Здравствуй!

— Здравствуй, — сухо, очень сухо произнесла Ирина. — Поздоровался и уходи, я жду не тебя. Уходи, — уже раздражённо сказала она.

— Я знаю, что ждёшь ты не меня, а Валентину Степановну Новикову. Она не придёт, поэтому я здесь. Я здесь не случайно, как ты подумала, я здесь, потому что всё ещё люблю тебя. А ты, ты всё забыла? И почему ты ничего не сообщила о ребёнке? Всё ещё злишься на меня, что я уехал? Пожалуйста, прости, если бы я знал о ребёнке…

— Что, остался бы? Да тебе наплевать было на меня. Ты уехал и даже ни разу не поинтересовался, как тут я, а говоришь, любишь, любил, даже не позвонил ни разу.

— Не правда, я звонил, но твой телефон был выключен, а домашний, почему-то не соединяли. Этот вопрос задай своей маме. Я писал тебе полгода, но ты не ответила мне, ни на одно письмо.

— Писал? А где же письма?

Её лицо пылало от ярости, глаза, эти милые, добрые, красивые глаза, в которых можно было утонуть от счастья, сейчас метали молнии. Она полезла в сумочку за телефоном.

— Я сейчас позвоню маме и всё узнаю.

— И ты думаешь, сейчас она тебе скажет правду? Семь лет молчала, а сейчас признается? Не верю! — спокойно сказал парень — Ты доверяешь Валентине Степановне?

— А что?

— Так доверяешь, или нет?

— Доверяю.

— Тогда поступим так, — Сергей позвонил, — Валентина Степановна, а вы не могли бы уточнить у Людмилы Николаевны, где именно лежат мои письма к Ирине, — и он протянул телефон. — Поговори сама, ты же мне не веришь.

— Здравствуйте, Валентина Степановна. Хорошо, я буду слушать, — прикрыв трубку рукой, она сообщила Сергею, — сейчас будет звонить маме, — и снова в трубку, — да, да, я слушаю и слышу.

Сергей напряг слух и услышал весь разговор.

— Людмила, скажи-ка мне точно, где лежат эти письма? Ну, что в шкафу, я поняла, а в каком, на какой полке, и во что завёрнуты? Давай, давай, рассказывай. Убить не убьёт, это уж точно, ну, а без скандала дело не обойдётся. Так ты говоришь в шкафу в коридоре, на верхней полке справа. Это в кладовке что ли? А во что завёрнуты? В картонной коробке из-под обуви. Ладно. Зачем, зачем? Почитать захотелось. Ключи у меня есть, вот почитаю, глядишь, ещё один роман напишу. А что, кроме шуток! Ну, пока, понадобится, ещё позвоню. Ира, ты всё слышала? А теперь, поезжайте вместе с Сергеем домой, и прочитай все его письма у него на глазах.

— Но, Валентина Степановна.

— Никаких, но, поезжайте и прочитай. Решать будете потом, решение придёт само, вот увидишь.

— Спасибо.

Ирина отдала телефон Сергею. Злость куда — то исчезла. Ирина, из сильной и уверенной, вдруг стала слабой и беззащитной. Нет, совсем не этого хотел Сергей. Он только хотел, чтобы она поверила и простила, а она сидела перед ним бледная, тихая и совершенно растерянная.

Официант принёс апельсиновый сок, Сергей поблагодарил и попросил счёт.

— Выпей сока, это придаст тебе сил. Ну, рассыпалась немного, я же здесь, всё будет хорошо, только поверь.

Сергей тщательно подбирал слова. Он чувствовал себя виноватым и видел, что именно сейчас Ирина нуждается в нем больше всего. Нет, она ещё его не простила. Громадная обида, которую она вырастила в своём сердце за эти годы, вытеснила почти полностью чувство любви к нему. А сейчас она засомневалась, во всём ли была права, и эти сомнения делали её слабой и хрупкой.

Она медленно встала, взяла цветы и тихо пошла к выходу. Сергей, молча, шёл рядом. На ступеньках она пошатнулась, но справилась с собой. Сергей обнял её за плечи, довёл до машины, усадил на переднее сидение, захлопнул дверь, сел за руль, завёл мотор. Кондиционер быстро охладил воздух, дышать стало легче, и Ирина впервые благодарно улыбнулась ему.

— Домой тебя везти в таком состоянии нет смысла. Тебе надо подышать свежим воздухом. Ты не будешь против, если, мы погуляем в парке?

— Ладно, давай.

**** ****

День близился к концу. Солнце запуталось в розовых облаках. Закат обещал быть очень красивым. Сергей и Ирина медленно шли по тропинке меж старых лип. На плечах Ирины был накинут пиджак Сергея, и она постоянно махала веткой, отпугивая вечерних комаров. Их разговор из стадии обвинения друг друга перешёл в более мягкую форму. Теперь каждый из них пытался узнать, как были прожиты эти семь лет вдали друг от друга и каждый знал, что рассказать нужно всё, враньё не пройдёт, только честность. Нужно рассказать так, чтобы не обидеть, но и не утаить. Конечно, это сложно.

— Где ты сейчас работаешь?

— За эти семь лет, где я только не работала. Когда Серёжка был маленький, он очень часто болел. Не каждому начальнику нравилось это. Иногда мне говорили прямо, иногда, давали понять, что пришло время увольняться, и я уходила. Увольнялась без обид, я просто понимала, что им нужна работа, а мне деньги, которых вечно не хватало. Первое время я плакала от своего бессилия, что либо изменить, но потом Серёжка подрос и стало легче. Сейчас я работаю в супермаркете «Лента». Конечно, устаю, но мне нравится, да и коллектив хороший.

А ты давно вернулся?

— Нет. Когда мой первый контракт подходил к концу, мне сделали предложение продлить его ещё на три года, и я согласился. К тому времени я убедил себя полностью, что здесь меня никто не ждёт и спокойно подписал ещё один контакт. Работа была интересной и увлекательной, и, продолжив я смог увидеть результаты своих исследований. Это стоило того, поверь. Правда, я тосковал по России. И полностью убедился, что дома лучше, когда заканчивался мой второй контракт. Меня тянуло домой. Я пытался понять, почему же меня так тянет домой и просто увяз в воспоминаниях, в которых была и ты, — он замолчал ненадолго, потом продолжил, — В этих воспоминаниях исчезли уже куда-то обиды на тебя. Я честно признаюсь, что был очень на тебя обижен вначале, но обид больше не было, и я с тоской вспоминал наши встречи, разговоры, поцелуи и ту нежность, которую ты мне дарила каждый раз при встречах. Вернулся я полгода назад, но приехать сюда у меня не хватило смелости, — признался он. — Сейчас я живу и работаю в Санкт-Петербурге.

Мне очень хочется, чтобы ты рассказала о сыне, но я отложу эти вопросы на потом, и не думай, что они мне не важны, очень даже важны, но я хочу полный рассказ, живой, с фотографиями, с болью и юмором, такой, какой умеешь рассказывать только ты.

И он ласково заглянул ей в глаза. Он надеялся, что они потеплеют и станут теми, родными, светящимися от счастья, но увидел только грусть.

Они долго молчали, каждый думая о своём и даже не заметили, как подошли к выходу из парка.

— А когда ты познакомился с Валентиной Степановной?

— Давай об этом я расскажу тебе в машине, пока нас комары совсем не сожрали. Садись скорее. Я сейчас расскажу, и поедем, ладно?

— Хорошо, — согласилась Ирина.

— Была презентация книги «Дождливый город» в ДК «Маяк». Мне нужно было встретиться с одним клиентом по работе, а он назначил мне встречу именно там. Мы встретились, обговорили все вопросы, а потом он познакомил меня с Валентиной Степановной и её дочкой Александрой. Это было два месяца назад. Не скрою, девчонка мне очень понравилась.

— И у вас начались отношения?

— Да, романтические отношения, букетно — конфетный период.

— И?

— И десять дней тому назад мы поссорились, вернее, Александра, увидев меня с Элеонорой, ни слова не говоря, уехала домой к маме. Ни на звонки, ни на письма не отвечала. Я чувствовал себя последним идиотом. Я позвонил Валентине Степановне, и она пригласила меня на дачу. Я приехал и…, и встретил сына. Вот как-то так.

— А как ты намерен поступить с Сашей?

— Расскажу ей все, Саша умная девушка, она всё поймёт и простит. Надеюсь, мы останемся друзьями.

— Да, Саша изумительная девушка!

— А вы давно знаете Валентину Степановну, — спросил Сергей, выезжая со стоянки.

— С прошлого лета, — Ирина помолчала немного, а потом продолжила. — Мама гуляла с Серёжкой, а Валентина Степановна выгуливала Райта. Серёжка очень любопытный, сразу побежал к собаке, которая гуляла без поводка и без намордника. Мама в крик, с визгом накинулась на хозяйку собаки, но Валентина Степановна очень корректно остановила её. Серёжу она познакомила с Райтом и позволила поиграть с собакой. А с мамой познакомились, разговорились, и когда Валентина Степановна узнала, что у нас нет ни дачи, ни огорода, то предложила маме вместе с внуком пожить у неё на даче в гостевом домике. Мама отказывалась, так как денег на поездку мы не могли выкроить, на что Валентина Степановна предложила следующий вариант — пожить там в качестве охранника. Мама согласилась. И вот уже второе лето Серёжа проводит на природе. Воздух там хороший, вода, дрова, газ есть, еду, Валентина Степановна и я привозим. Всё хорошо. Райт их охраняет, много игрушек, много книжек и даже есть друзья — соседские ребятишки. О чём я тебе рассказываю, ты сам всё видел. Когда я приехала туда в первый раз, я была в таком восторге от дома, участка, речки, просто не выразить словами. Первое время для меня было мучительно трудно привыкнуть к этому роскошному белому дому. А сейчас он стал для меня немного родным.

Рассказывая всё это, Ирина не заметила, как машина подъехала к их дому. Она немного расслабилась и уже спокойно пригласила Сергея домой.

— Ну что же ты, заходи.

В коридоре было темно, зажгли свет и Сергей увидел скромное убранство квартиры. В принципе, здесь ничего не изменилось: та же мебель, те же люстры, книги в книжном шкафу, но появились игрушки, машинки, самолеты, а на стенах висели детские рисунки. Сергей увлёкся их «изучением» и не сразу сообразил, что произошло, услышав, как что-то упало в коридоре. Он выбежал в коридор и застыл на месте.

Весь пол в коридоре, был засыпан нераспечатанными конвертами с яркими марками, среди них, стояла растерянная Ирина и держала в руках порванную коробку.

— Это ты всё написал мне? — удивлённо спросила она.

— Да, это мои письма тебе.

Ирина села на пол и стала собирать конверты, а Сергей, улыбаясь, произнёс:

— «Она сидела на полу

И груду писем разбирала,

И как остывшую золу

Брала их в руки и бросала…» — и замолчал.

— Это твои стихи? А дальше что?

— Нет, это Тютчев. А дальше, дальше просто к этой картине не подходит, поэтому я молчу. Давай сложим их по датам, и ты будешь читать, начиная с первого.

Вместе они разобрали их, разложили на журнальном столике. Ирина принесла ножницы, чтобы вскрывать конверты и, расположившись на диване, потянулась за первым конвертом.

— Ир, я голодный, как зверь, и ты, наверное, есть хочешь. Я предлагаю, если ты, конечно, позволишь, отправить меня на кухню. Я что-нибудь приготовлю, а ты читай. Тебе же очень хочется всё это прочитать. Правда, же?

— Очень хочется, а ты не обидишься, если займёшься ужином?

— Нет, не обижусь, не волнуйся, я постараюсь тебя не отвлекать. Читай, — он наклонился, поцеловал её в макушку и пошёл на кухню.

Ирина вскрыла первый конверт и достала шесть листов, исписанных крупным размашистым почерком. Страницы были пронумерованы, а почерк был разборчивый. Ирина погрузилась в чтение.

Первое письмо было написано сразу же по приезду в Лос-Анджелес.

«Милая, дорогая, любимая Ирина! Как мне не хватает тебя здесь и сейчас. Мне так хочется, чтобы ты вместе со мной любовалась этим городом, бродила по парку, встречала рассветы по выходным дням и любовалась закатами на берегу Тихого океана. Но я понимаю, что мои желания, пока мы не помиримся, останутся только моими. Давай же мириться. Я предлагаю — Мир на всю оставшуюся у нас жизнь! Пожалуйста, прости меня. Я чувствую себя таким виноватым, одиноким и потерянным в этом городе. Что мне сделать, чтобы ты простила и приехала сюда ко мне навсегда? Давай, я сделаю „Вызов“ от фирмы, в которой начал работать. Напиши, ты только напиши. Всё можно устроить и мы снова будем вместе. Родная моя, я так люблю тебя! Ты в моём сердце одна навсегда, слышишь, навсегда!..»

Ирина читала одно письмо за другим. Слёзы капали, она не замечала их. Сколько слов любви и нежности было в этих письмах, сколько сожаления о том, что им пришлось так нелепо расстаться и сколько отчаянья от того, что он не получал ответов на свои письма. И вот, последнее, полное отчаянья — «Я почти уверен, что у тебя появился новый мужчина, которому ты отдашь всю себя, всю свою нежность, всю любовь. Я желаю вам счастья, много счастья! Сегодня я не пишу традиционное „до свидания“, „прощай“, я просто ухожу из твоей жизни, освобождая место другому. Мы встретимся, обязательно встретимся, только я не знаю ещё когда».

В конце письма стояла, как всегда дата, в этот раз 12.04. 2006г.

Ирина подняла глаза и увидела Сергея. Он уже давно стоял здесь, в дверях, прислонившись к косяку. Ужин был готов, но он не решался прервать её чтение. И вот, последнее письмо дочитано, и что же? В её глазах удивление и немой вопрос. Он не мог понять, что происходит. И наконец, Ирина спросила:

— Откуда ты узнал? Только честно, откуда ты узнал, что у меня появился мужчина 12.04.2006г.

— Я ничего не узнавал. Я в этот день писал тебе своё письмо, последнее письмо, полное отчаянья, и только.

— Но дата?

— Что, дата?

— Ты не понимаешь?

— Нет.

— Это день рождения Серёжки. Да у меня появился новый мужчина, которому я отдаю, вернее, дарю свою нежность и любовь. Вот это да! Как ты мог почувствовать это на другом конце Земли?

— Я тебя очень сильно любил, а сейчас, кажется, ещё сильнее. Поверь, наконец…, — он взял её руки, нежно поцеловал ладошки, и шепнул на ушко, — пойдём скорее, ужин готов.

Они сидели за столом на кухне, и пили чай с бутербродами, омлет и салат были уже съедены. Почему-то повисла напряжённая тишина, и никто не хотел нарушать её первым. Вопреки всему их лица не светились от счастья, оба были задумчивыми. Наконец, Сергей нарушил молчание.

— Я рад, что увидел тебя. Я рад, что увидел сына. Сегодня был трудный день для нас. Сколько раз я рисовал в воображении нашу встречу, а получилось всё не так. Я очень благодарен тебе за сегодняшний день. Многое, встало на свои места, и я уже не буду винить себя так, как винил раньше, но…

— Что, но? — насторожилась Ирина.

— Я понял, какими мы стали другими, и ты, и я. То чувство любви, которое было раньше, осталось в прошлом. А сейчас, лично мне…, пожалуйста, прости, но я буду честен, мне нужно разобраться в себе, найти тот уголёк, из которого разгорятся пламенные чувства. Конечно, я могу и сейчас сказать тебе «Собирай чемоданы и поедем ко мне», но ты же, тоже не готова. Ведь так? Я прав?

— Прав, — подтвердила она.

— Давай, «не рубить с плеча». Конечно, мы потеряли семь лет, но кто может сказать, какими бы они были для нас, счастливыми или наоборот. Никто! Нам многое нужно понять, обсудить, принять правильное решение, чтобы не возникли новые обиды, непонимание, недомолвки.

— Что ты имеешь в виду?

— О, вопросов для обсуждения много.

— Ну, например?

— Например, где мы будем регистрировать брак?

— Ну, ты даёшь!

— Или, кто будет разбираться с Людмилой Николаевной, я или ты?

Ирина покачала головой.

— Я полагаю, ты сама разберёшься с ней, а я, наверное, всё обдумаю и воздержусь портить с ней отношения, ведь она водится с моим сыном уже столько лет, нельзя быть таким неблагодарным, — улыбнулся Сергей. — Но ты ей об этом не говори. Это будет наш маленький первый секрет.

Ирина тихо рассмеялась, потом спросила:

— Ты когда возвращаешься домой?

— Завтра поеду с утра. Так что, мне надо ещё выспаться. Вот часочек с тобой поболтаю и поеду в гостиницу.

— Ты уже снял номер?

— Нет.

— Может, переночуешь здесь? Поспишь на диванчике в Серёжкиной комнате.

— Сейчас ты покажешь его комнату, а я приму решение. Что? Что ты так смотришь на меня?

— Любуюсь, наслаждаюсь, не знаю, я просто отвыкла от тебя. Ты прав, нам придётся привыкать друг к другу, мы стали другими.

Ирина убрала со стола, помыла посуду и они пошли в комнату сына.

— Вот здесь тебе предлагается провести ночь с медведями, машинками и даже с крокодилом Геной, но без меня.

— Очень хорошо, а спать я буду в обнимку вот с этой пандой.

Ирина засмеялась:

— Какие же вы одинаковые, Сергеи. Серёжка тоже спит с ней в обнимку.

— Да ладно! И давно?

— Года два. Он жутко болел ангиной, не спал по ночам, и чтобы хоть как-то отвлечь его от болезни, я купила ему эту панду. Помогло! С тех пор засыпает только с ней.

— А на даче?

— Там у него есть белочка Варя, Валентина Степановна подарила.

— А вообще, какие игрушки он любит, чем увлекается, расскажи.

— Сейчас мы учимся читать. А из игрушек — пазлы, конструкторы, те есть то из чего можно что-то сделать, вырезать, склеить, сложить. Знаешь, я не буду тебе рассказывать о нём всё. Ты сам найдёшь к нему подход, иначе будет не честно по отношению к нему.

— Ну, ты же подскажешь, хотя бы, какой размер обуви и одежды он носит.

— Ты что, решил подарками купить его любовь?

— Конечно, нет, но папа из-за границы должен, же что-то привезти своему сыну, иначе рухнет та сказка, которую ты ему рассказывала.

— То есть, я виновата.

— Не начинай, я просто ищу выход, и эта сказка, в которой есть доля правды, пусть завершится сказкой. Верить в сказки, которые сбываются, тоже хорошо.

— Ладно, а как ты…, ладно, я доверяю тебе. Верю, что ты уже что-то придумал, не рассказывай, иначе у меня не получится подыграть. Серёжка уже большой и многое понимает.

— Это главная причина, при которой спешить нельзя. Я не знаю, сколько потребуется времени, чтобы я вошёл в вашу размеренную жизнь, ничего не разрушая, но обещаю, что в этот раз буду терпелив и внимателен. Да, кстати, ты подумай, где мы будем жить. Если остаться здесь, то велика вероятность, что сказке долго не продержаться. Всегда найдется кто-то, кто захочет или спросить про меня или рассказать о нашем прошлом, или обсудить, эти вопросы, с Людмилой Николаевной. Я хочу спокойствия для малыша и тебя.

Ирина достала из шкафа полотенце, протянула Сергею:

— Всё, разговоры окончены, умываться и спать.

— Так вот как ты укладываешь спать сына?

— Именно так, строго, но с улыбкой.

— Понял, пошел умываться.

Ирина постелила постель, поправила подушки и направилась к выходу из комнаты. В дверях они вежливо уступили друг другу дорогу, пожелали спокойной ночи и разошлись по комнатам. Ещё долго, каждый из них, ворочался и не мог заснуть, каждый пытался разобраться в своих чувствах и воспоминаниях.

**** ****

Ирина проснулась, открыла глаза, резко села и потёрла лицо ладонями. Кошмар, который ей только что приснился, ещё звучал в голове. Она потрясла головой, как — бы отгоняя плохие мысли, встала с постели, накинула тёплый махровый халат и пошла в ванную комнату, приводить себя в порядок после сна. По пути заглянула в комнату сына. К своему удивлению и разочарованию увидела, что постельные принадлежности аккуратно сложены на диване и в комнате никого нет. На столе лежала записка.

«Ирина, пожалуйста, прости, что уехал не попрощавшись. Ты такая хорошенькая, когда спишь! Я не хотел тебя будить, а если честно, то побоялся это сделать. Я бы не смог уехать, а мне надо срочно быть на работе. Как проснёшься, позвони 8-927-…

Целую, любимая! Твой Сергей».

Ирина улыбнулась, но тут- же вспомнила свой кошмарный сон, вернулась в свою комнату, взяла телефон и позвонила.

— Да, любимая, с добрым утром! С добрым утром, моё Солнышко!

— С добрым утром!

— Ты же не сердишься на меня, что я не разбудил тебя?

— Нет, всё в порядке. Ты уже доехал до леса? — Ирина хорошо знала дорогу, по которой ехал Сергей.

— Ещё нет, осталось где-то километр.

— Срочно остановись, прошу тебя, и включи видиорегистратор, если он у тебя отключён.

— Почему?

— Не болтай, останавливайся, прошу.

— Ладно, остановился на обочине, глушу мотор, слышишь, не волнуйся, всё хорошо.

Ирина услышала, как стало тихо в салоне.

— Спасибо, а теперь скажи, ты ничего странного не видишь впереди на обочине?

— Нет.

— Тогда сиди и жди.

— И сколько мне ждать? О, куда это она так несётся?

— Кто?

— Да кто-то на белом Ford Mondeo.

— А сейчас поедут две чёрные машины.

— Верно! О, Боже! Что они творят? О, кошмар, идиоты. О нет, нет…

— Белая машина вылетела с дороги?

— Да, всё, я побежал к машине…

Послышались гудки. «Слава Богу, с ним всё в порядке» — подумала Ирина.

По городскому телефону она набрала 02:

— Здравствуйте, я, Ирина Наумова, проживаю по адресу: г. Вологда, ул. Герцена, дом №36. кв. 24, сейчас разговаривала с другом по телефону и на его глазах произошла авария, машина белого цвета вылетела с дороги. Место аварии: трасса А- 114, не доезжая до леса, я не знаю какой это километр. Срочно направьте ДПС, пожалуйста. Почему он сам не позвонил? Не знаю, вероятно, оказывает помощь. Мой сотовый, конечно, записывайте 8-927-…, Ой, он звонит, извините, — и, не положив трубку, Ирина ответила Сергею.

— Да, что там?

— Я везу девушку в больницу. Состояние тяжелое. Она без сознания. Гоню, как могу, всё, отключаюсь.

— Вы всё слышали, позвоните в клинику, пусть встречают. — Ирина положила трубку.

**** ****

Дорога была свободная. Сергей летел на своём Land Cruiser 200 км/ час. «Только бы успеть, только бы успеть» пульсировало у него в голове. «Ну, потерпи ещё чуть- чуть, пожалуйста, ты такая молодая, тебе нельзя уходить, ну ради меня, потерпи» уговаривал он девушку, крепко пристегнутую на правом сидении. « Фу, черт, ДПС мигают», Сергей остановился у обочины. К нему подъехали две машины ДПС. Молодой лейтенант подошёл к машине:

— Ваши документы.

Сергей опустил стекло:

— Господа, сопроводите меня до больницы, везу девушку, вытащил из машины, она без сознания, пожалуйста, быстрее, а потом я полностью к вашим услугам.

Лейтенант посмотрел на девушку, махнул рукой и побежал в свою машину.

Машина ДПС с сиреной ехала впереди, Сергей следовал за ней. До больницы доехали быстро. Их уже ждали медики с каталкой у входа в приемное отделение. Девушку увезли, а Сергея попросили зайти и заполнить бумаги. Он растерянно сказал:

— Но, я её совершенно не знаю.

— Всё равно нужно заполнить бумаги, — сказала медсестра.

— Ладно.

Тут подошел лейтенант:

— Вы номер машины запомнили?

— Нет. А вообще-то, чуть не забыл, я прихватил телефон, когда её вытаскивал из машины. Вот! — Он достал из кармана чужой телефон, включил его, набрал свой номер. На экране его телефона высветился номер. Сергей записал его в телефонную книжку под именем «Неизвестная».

— Простите, лейтенант, вы же можете пробить по своей базе этот номер телефона и узнать, кто она.

— Могу.

— Так действуйте, нам же ещё документы заполнить надо.

Лейтенант позвонил, попросил, и вместе они вошли в здание больницы.

— Это вы привезли девушку? — спросил врач, подошедший к ним.

— Да, как она?

— Потеряла много крови. Нужна кровь четвертой группы, а у нас нет, сейчас обзваниваем доноров по базе.

— У меня четвёртая, может, подойдёт?

— Идёмте, — Сергей пошел за врачом в лабораторию. — Ей здорово повезло, что именно вы оказались рядом. Если бы ждали машину скорой помощи, то может быть и опоздали бы. Вы молодец, не растерялись, — похвалил его врач.

**** ****

Александра открыла холодильник, достала йогурт, масло, пару яиц. Поставила на плиту сковородку, и тут зазвонил сотовый телефон.

— Алло! С добрым утром, Ир!

— С добрым утром! Саш, ты можешь ко мне приехать прямо сейчас?

— Могу, а что случилось?

— Это не телефонный разговор, приезжай срочно.

— Ладно, только позавтракаю и приеду.

— Нет, ты приезжай, а я пока кофе сварю, вместе попьём.

— Ну, ладно, еду.

Через двадцать минут Саша уже сидела на кухне у Иры, пила кофе, и с нетерпением ждала рассказа подруги.

— Саш, я знаю, что вы поссорились с Сергеем. Если он приедет к тебе, вы помиритесь и продолжите встречаться? — Вдруг совсем неожиданно спросила Ирина.

— Не знаю, мне совсем не хочется морочить ему голову, но я чувствую, как бы по мягче выразиться, что кроме роли подруги, я ему ничего предложить не смогу.

— Ты серьёзно так думаешь?

— Да, именно поэтому я не отвечаю на его звонки и письма.

— Ух, тогда всё в порядке, и я могу тебе всё рассказать.

— Рассказывай, мне же интересно, зачем ты меня позвала в такую рань.

— Вчера он приехал к вам на дачу, чтобы помириться с тобой, но встретился с моей мамой и с Серёжкой, и потом уже Валентина Степановна устроила ему встречу со мной.

— Почему?

— Потому что он отец Серёжки.

— А где он сейчас?

— В больнице. Да ты не волнуйся, с ним всё хорошо, просто на дороге была авария, и он вытащил девушку из разбившейся машины и отвёз её в больницу. Подожди, не звони ему, он не знает о том, что я тебе сейчас всё рассказываю. Он обязательно поговорит с тобой сам.

— А я не ему сейчас звоню. Алло, Ник, ты в больнице? Очень хорошо, ты просил меня позвонить, когда найдется отец Серёжки, так он нашёлся, это парень который привёз в больницу девушку после аварии. Да, точно он. Ладно, мы скоро с Ирой приедем. Пока! — Саша убрала телефон в карман, — Всё, поехали, по дороге расскажешь остальное.

**** ****

— Ну, вот и всё. Вы посидите здесь немного, хотя бы минут пять, после этой процедуры нельзя резко вставать, каким бы сильным вы не были, да и крови у вас взяли многовато, — сказала медсестра, убирая иголку из вены.

— А как там девушка, вы не знаете?

— С ней будет всё хорошо. Операция ещё не закончилась, но прогнозы положительные, можете уже не волноваться.

— Спасибо.

— Мне-то за что?

— За хорошие новости.

Сергей, вышел в коридор. Голова немного кружилась. К нему подошли Саша, Ира и ещё какой-то молодой человек. Все они были в белых халатах, и их вполне можно было принять за медицинский персонал.

— Как вы здесь оказались?

— Привет! Ты что, забыл, я всегда оказываюсь в нужное время в нужном месте, — заявила Саша. — Познакомься, мой друг, Николай.

Парень протянул руку, Сергей улыбнулся, пожал руку и сказал:

— Теперь у меня появилась кровная сестра.

— Да, которая родилась в один день с тобой, — добавил Николай, — и ты уж извини, но я просто не удержался и попросил отца срочно сделать анализ ДНК.

— Зачем?

— А вдруг она не только твоя кровная сестра.

— Что ты хочешь сказать?

— Да ничего, придут анализы, и всё будет ясно.

— И кто она? Звать то её как? Выяснили?

— Отец сказал, да не смотри на меня так, папа Главный врач этой больницы, что это — Голубева Надежда Викторовна.

— Голубева Надя, это не та, у которой, не так давно, погибли родители в автомобильной аварии, — спросила Ирина.

— Да, папа сказал, она.

— Тогда я её знаю, она живёт в соседнем доме в нашем дворе.

— А я, почему её не знаю?

— Она переехала к нам недавно, раньше они жили в пятом микрорайоне. После смерти родителей она перебралась в наш район, говорила, что просто не смогла там оставаться, но может быть были и другие причины.

— Какие, например?

— Лучше спросим у неё.

— Саш, мне надо с тобой поговорить серьёзно, — сказал Сергей и виновато опустил глаза.

— Уже не надо, Ира мне всё рассказала, — с какой-то невероятно теплой улыбкой ответила Саша.

— Прости меня, пожалуйста, прости.

— Слушай, это мне надо просить у тебя прощение за своё внезапноё бегство, но «Не было бы счастья, да несчастье помогло!» главное, что сейчас всё хорошо. И я, твой друг, как всегда! Или, ты, против?

— Сашка, спасибо родная, спасибо! — Сергей подхватил Сашу, закружил, потом поставил и поцеловал в макушку, — Я верил, что ты поймёшь и простишь.

— Да ладно, всё хорошо!

В это время к ним стремительно приближался молодой человек. Он растерянно спросил их, обращаясь сразу ко всем:

— Вы не подскажите, где находится палата 417?

— А Вы к кому? — спросил Ник.

— К Голубевой Надежде.

— К ней сейчас нельзя, — строго ответил Ник.

— Почему?

— 417 палата реанимационная, там находятся больные после операции. Допуск в палату строго по разрешению Главного врача и только близким родственникам, таковы правила. Вы близкий родственник?

— Нет. Что же мне делать?

Саша заметила, как Ира вытащила свой телефон и сфотографировала парня, а потом сделала вид, что разговаривает. «Зачем?», — подумала она, и тут же решила сделать снимок на свой телефон. Она сделала это так ловко, что никто ничего не заметил.

— Нам очень хочется помочь Вам, поверьте. Сергей, как ты думаешь, может, попросим Евгения Петровича? — Ник подмигнул Сергею. Сергей подыграл:

— Конечно, пойдём, — и они втроём ушли.

**** ****

В приёмной Главного врача Николай спросил у секретарши, можно ли пройти в кабинет и подмигнул ей. Леночка поняла, что нельзя говорить о родственных связях и просто доложила шефу, что в приемной трое молодых парней хотят встретиться с ним.

— Пусть войдут, — услышали парни.

— Проходите, располагайтесь, — указал Главный врач на стулья возле стола.

Все сели и Ник, которого парень принял за врача, обратился к отцу:

— Евгений Петрович, объясните, пожалуйста, нашему посетителю, что сейчас нет допуска на посещение Голубевой Надежды.

— Хорошо. Для начала уточним, кем вы являетесь Голубевой Надежде? Мне это необходимо знать, так как навещать её сейчас могут только самые близкие родственники.

— Почему?

— Таковы правила. Так кем вы ей приходитесь? — повторил свой вопрос Евгений Петрович.

— Я её знакомый, друг.

— Как вас зовут?

— Мелехов Владимир.

— Как вы узнали, что она в больнице?

— По телевизору передали об аварии.

— А почему вы решили, что в аварию попала именно Голубева Надежда.

— Она в таком состоянии не должна была садиться за руль, мы даже поругались, но я так и не смог её удержать.

— Так, значит, это вы накачали её?

— Нет, всё не так как вы подумали.

— А как? Расскажите подробно.

— Да, конечно, надо все рассказать. Я знаю Надежду давно, мы учились вместе в университете, правда, на разных факультетах, но были знакомы. Она замечательный друг! После учебы наши пути разошлись, и мы не встречались вообще. А сегодня утром я возвращался от родителей, они живут в поселке Еремеево, и увидел Надежду. Я видел, как к ней приставали два парня, они хотели посадить её в свою машину, она сопротивлялась. Я, выскочив из своей машины, поспешил к ней на помощь. Парни отпустили её и сели в свои машины, две чёрные. Я даже номер одной запомнил: М 346 ОГ- 95, но самих парней описать точно не смогу.

— Почему вы поругались?

— Я видел, что она не слишком-то хорошо себя чувствовала, и пытался её уговорить поехать на моей машине, но у меня ничего не вышло.

— И она поехала на своей белой машине?

— Да.

— А где это было?

— У ресторана «История».

— И вы не поехали за ней?

— Нет, я поехал домой, меня ждала беременная жена, ей нельзя волноваться.

— Я понял. Сразу скажу, что с Надеждой всё будет хорошо. Оставьте свой номер телефона, я позвоню, когда можно будет навестить её. И ещё, Володя, я вас попрошу пока никому ничего не рассказывать о том, что вы нам тут рассказали, и в целях собственной безопасности и безопасности вашей семьи, если у вас есть другой автомобиль, используйте его, а этот пусть постоит какое-то время, ну, например, у родителей.

— Вы думаете, авария не случайна?

— Не знаю, пусть следователи разбираются.

— Спасибо, что предупредили. Вот визитка с телефоном и электронной почтой. Буду ждать звонка.

Владимир встал, пожал руку Евгению Петровичу, дружелюбно кивнул парням и вышел из кабинета.

— А мы подумали, что это все из-за него, — сказал Ник.

— Будем считать, что ты угадываешь через раз, — сказал отец, протягивая конверт Сергею.

— Ух, ты! Я рад за тебя! Поздравляю! — улыбнулся он Сергею. Я оставляю вас, пойду к маме.

— Иди, иди.

Сергей немного разволновался, в первый раз за весь день. Он сидел за столом и в руках держал заключение анализа ДНК подтверждающее, что спасённая им девушка его родная сестра.

— Трудно поверить?

— Да.

— Мне тоже трудно, и всё-таки давайте поговорим об этом.

— Я вообще ничего не понимаю. Мои родители сейчас живут за границей. Конечно, можно позвонить и обо всём узнать. Если бы были здесь, было бы проще.

— Да, было бы проще. Втихаря, сделали бы анализы ДНК и узнали, чьи родители вас рожали, а может случиться, что не те и не другие, — сказал Евгений Петрович.

— И как теперь быть?

— А в детстве, вы, где жили?

— Здесь, я в садик ходил и школу №25 окончил.

— Значит, есть вероятность, что родились вы в одном из роддомов нашего города. Понимаете, в чем причина того, что я вас пригласил поговорить об этом. Представьте себе, что ваша мама родила двойню и ответьте, отдала бы она одного из малышей кому либо?

— Это невозможно представить.

— И мне трудно. Я думаю, необходимо выяснить при каких обстоятельствах вы потерялись с сестрой, и главное где? В роддоме или в доме ребёнка. Если в доме ребёнка, то это допустимо, а если в роддоме, то это совсем не допустимо.

— Я понял. Я сейчас позвоню маме и постараюсь узнать все подробности моего рождения. Не думаю, что она будет что-то скрывать от меня.

Сергей взглянул на часы, висящие на стене, посчитал, который сейчас час в Париже, достал из кармана телефон, набрал мамин номер, поставил громкую связи, чтобы было слышно и Евгению Петровичу.

— Алло, мама, с добрым утром! Я тебя не разбудил?

— Здравствуй Серёжа! Что-то случилось? Ты так рано никогда не звонил.

— У меня всё в полном порядке, ты не волнуйся, мамочка. Я только хотел узнать у тебя кое-что.

— Что именно? Я постараюсь тебе ответить.

— Мам, даже не знаю, как спросить. Я хочу узнать у тебя о своём рождении. В каком городе я родился?

— В Вологде.

— В котором часу?

— В половину первого, дня. Ты что, гороскоп составляешь?

— Я родился у тебя первым?

— Да, ты первым, потом через двадцать минут родилась девочка, но, к сожалению очень слабенькая и её не смогли откачать.

— А вместе с тобой ещё кто-то рожал?

— Да, женщина, я не помню фамилию, какая-то «птичья»: Орлова, Соловьёва, Воробьёва — не помню. Помню только, что рожала она в третий раз и все врачи крутились около неё, мне даже обидно стало, что бросили меня рожать дочку одну с медсестрой. А крутились они, потому что и в первый и во второй раз она родила мёртвых детей, а в этот раз обошлось всё благополучно.

— Мам, ты стоишь или сидишь?

— Сижу в кресле.

— Мам, ты родила здоровую дочку, и я сегодня нашёл её. Я нашёл свою сестру!

— В это невозможно поверить? С чего ты взял, что она твоя сестра?

— Мам, анализ ДНК, я его сейчас держу в своих руках. Мне тоже очень трудно поверить.

— А где она сейчас?

— В больнице №1 города Вологда.

— Что случилось?

— Попала в аварию, я проезжал мимо, увидел, вытащил из машины, доставил в больницу. Пока сдавал кровь, у нас оказалась одна группа, выяснили, кто она такая. Оказалось, что кроме группы крови совпадает ещё и дата рождения.

— Ну и что?

— Сын Главного врача, интересный парень, решил, что где есть два совпадения, может быть и третье, и попросил отца, чтобы сделали анализ ДНК. За свою самодеятельность он извинился, тогда мы ещё не знали результатов. А теперь, я безмерно благодарен ему.

— Ты уже разговаривал с ней?

— Нет. Она ещё не проснулась после операции.

— Хорошо, что ты позвонил с утра. Я сейчас заказываю билет, собираю чемодан и вылетаю первым рейсом.

— Звони, я всегда на связи, жду, целую тебя!

— Договорились, целую тебя, родной! — послышались гудки.

— Всё-таки в роддоме. Интересно, кто устроил подмену. Я постараюсь выяснить и обо всём Вам рассказать. Для Надежды побудьте пока только кровным братом.

— Хорошо. А вы, Евгений Петрович, знали родителей Надежды.

— Да их все знали. Они порядочные люди, весьма известные в городе. Отец, Виктор Григорьевич, владелец двух гостиниц и ресторанов при них, был успешным бизнесменом. Её мать, Алла Анатольевна, раньше работала на заводе в юридическом отделе, а потом перешла к мужу, и вместе они руководили работой гостиниц и ресторанов. Несколько месяцев назад погибли в автомобильной аварии. Следствие ведётся до сих пор, всё указывает на то, что авария была неслучайна. А как машина Надежды вылетела с дороги?

— Это случилось на повороте, но она вообще не тормозила и не поворачивала никуда, как ехала прямо, так и вылетела. У меня на видиорегистраторе записано.

— Вы сотрудникам ДПС показали эту запись.

— Ещё нет, я даже забыл им сказать, что она у меня есть.

— Не показывайте пока.

— Почему?

— Надежда была под действием наркотика.

— Она наркоманка?

— Не думаю, скорее всего, накачали девчонку в первый раз. Она плохо почувствовала себя уже в машине, а вылетела, когда была в отключке. Есть предположение, что у Надежды хотят отжать гостиницы, и рестораны, да и оставить девчонку ни с чем. Не беспокойся, Надежда дней десять полежит в больнице, а потом все потихоньку встанет на свои места.

— Спасибо вам, Евгений Петрович, за всё! К сожалению, мне просто необходимо сегодня вернуться в Санкт-Петербург. Я постараюсь уладить свои дела и прилететь на этой неделе. Я знаю, вы очень занятой человек, но позвольте держать связь с Николаем.

— Конечно, позволю!

— Спасибо и до свидания! — Сергей пожал руку Главному врачу и вышел из кабинета.

**** ****

Саша и Ирина сидели на диване возле 417 палаты и тихо разговаривали. Сергей подошёл к ним, сел рядом с Ириной, вытянул ноги и закрыл глаза.

— Ты что, не рад, что нашлась твоя сестра? — спросила Саша.

— Очень рад! Но я очень устал.

— Как же ты поедешь домой? — спросила Ира.

— Не знаю.

— Он полетит на самолёте вечером, — услышали девушки голос Николая.

— А машина? — спросила Ира.

— Машину он оставит здесь, всё равно на ней ехать нельзя.

— Это почему, нельзя?

— А ты её видела? Она же вся в крови, при первом же досмотре ДПС сразу в каталашку его посадят, и разбираться не будут, потом доказывай.

— И что теперь делать?

— Сначала взять справку в полиции, что машина без криминала и только потом отправить в мойку, ну и если что не отмоют, то в сервис на замену.

— А по доверенности это сделать можно?

— Ир, наверное, можно, я не знаю.

— Спасибо, Ник, я об этом просто не подумал, — сказал Сергей, доставая из кармана паспорт, документы на машину и передавая их Нику, — машину я оставлю тебе. Сходите с Ириной, возьмите справку у лейтенанта, он где-то здесь, ждет, когда Надежда проснётся, чтобы задать свои вопросы.

Ник и Ирина ушли. Саша и Сергей остались.

— Саш, ты, правда, на меня не сердишься?

— Правда, не сержусь. Я очень рада, что вы, снова вместе с Ириной, поверь. А тебе понравился Ник?

— Да, понравился, и я рад, что он рядом с тобой, поверь.

Они одновременно рассмеялись.

— Так я не расставался ещё ни с одной девушкой. Ты прелесть, Сашка! — продолжая смеяться, заявил Сергей.

К ним, размахивая справкой, подошли Ник и Ирина. Ник отдал Сергею паспорт, а справку и документы на машину оставил у себя.

**** ****

Надежда открыла глаза и снова зажмурила их от яркого света. Прислушалась к себе. Очень сильно болела голова, и боль растекалась по всему телу. Невольно вырвался стон. «Где я? Что со мной? Почему так болит голова?» — пронеслось в сознании. Она снова открыла медленно глаза. Белый потолок, белые стены, какой-то человек в белом халате. Она попыталась подняться и услышала:

— Тише, тише, лежите и не шевелитесь пока. Слава Богу, вы очнулись! Все будет хорошо, — над ней склонился врач. — Голова ещё немного будет кружиться, и болеть, но это уже не страшно, это нормально.

— Где я? Что произошло?

— Вы в больнице, вам сделали операцию, и надо заметить, вы легко отделались после такой аварии.

— Аварии?

— Да. А вы не помните?

— Нет, я помню, что мне стало плохо, а потом я ничего не помню. Сколько сейчас времени?

— Три часа.

— Господи, Антошка!

— Кто такой Антошка?

— Мой сын, он дома один.

— Не волнуйтесь вы так, я сейчас позову ваших друзей, и мы всё уладим.

— Друзей?

— Да.

— Но у меня нет здесь друзей.

— Ладно, сейчас всё решим.

Доктор открыл дверь палаты и пригласил кого-то. В палату вошли двое: мужчина лет тридцати и женщина чуть моложе, стройная. Что-то знакомое было в ней, но что? Надежда пыталась вспомнить, где она видела эту женщину. Женщина подошла ближе, улыбнулась и спросила:

— Вы меня узнали? — Надежда покачала головой. — Ничего страшного, я Ирина, мы с вами несколько раз встречались в нашем дворе. Я живу в соседнем доме, вспомнили?

Надежда улыбнулась. Да, она вспомнила, но не поняла, почему Ирина здесь. А Ирина продолжила:

— Мой друг, его зовут Сергей, это он вытащил вас из машины и привез сюда. Я, собственно, приехала, потому что он был здесь, чтобы быть рядом с ним, а оказалось, что я вас знаю, поэтому мы решили остаться и дождаться, когда вы очнётесь после операции.

— Спасибо, — прошептала Надежда, — Со мной, как мне сказали, будет всё хорошо. Только, у меня здесь никого нет, я могу вас попросить?

— Конечно, мы всё сделаем для вас, — сказал мужчина, — говорите, не стесняйтесь.

— Дома меня ждёт сынишка, а я тут. Ему пять лет, и я не знаю, как быть.

— Как его зовут?

— Антошка.

— Надежда, Вы не волнуйтесь и постарайтесь собрать все силы и побыстрее выздороветь. Антошка может открыть нам дверь?

— Нет, у него нет ключей.

— А ваши ключи где?

— Были в сумочке, но сейчас я не знаю где она.

— Она у меня в машине. вам что-то нужно из сумочки принести?

— Нет, но я буду очень благодарна, если вы никому не скажите, что она у Вас.

— Ладно, не скажу. С Антошкой мы всё уладим. Вот ваш телефон, когда мы будем его забирать, то позвоним вам, и вы объясните ему, что он должен пойти с тетёй Ирой и делать то, что она скажет. Не волнуйтесь! Сейчас решать ваши проблемы — это моя прямая обязанность, вы же теперь моя кровная сестра.

— Это как? — удивилась Надежда.

— У врача спросите, ладно, — улыбнулся мужчина, — не будем вас больше утомлять, выздоравливайте. Да, совсем забыл, а номер квартиры?

— 78.

— До свидания, я буду приходить, не волнуйтесь, — сказала Ирина и помахала рукой.

Сергей и Ирина вышли из палаты. В коридоре их ждали Ник и Саша.

— Как она себя чувствует? — спросила Саша.

— Удовлетворительно, — ответила растерянно Ирина.

— Что-то не так? Что происходит? — тормошила Саша подругу.

— У неё Антошка дома, ему пять лет, и она просила за ним присмотреть.

— Ир, увезём его к нам, Людмила Николаевна присмотрит, да и Серёжке будет веселее. Всё, считай, вопрос решён.

Ник подошёл к Сергею:

— Как ты? У меня бы голова кружилась от счастья.

— А ты думаешь, у меня она не кружится? Ещё как кружится!

— Да! Надо же, так всё сразу свалилось: и сын, и Ирина, и сестра, да и ещё племянник. Чувствуешь себя счастливым?

— Чувствую, конечно, но ещё больше чувствую, какая ответственность на меня свалилась.

— Вот об этом я не подумал даже.

— Ладно, как говорят, не будем бежать впереди паровоза.

— Ник, ты на машине?

— Да.

— А Саша?

— Она тоже на машине.

— Хорошо. Можно, я тебе оставлю доверенность на машину и ключи.

— Не волнуйся, мы отмоем её и поставим в гараже, здесь в больнице.

— Спасибо, Ник! Я твой должник. Пойдём, заберём из машины кое- что и поедем за племянником.

***** ****

Сергей ехал с Николаем, а Ирина с Сашей домой к Ирине. В квартире Ирины они посовещались. Чтобы не привлекать внимание соседей, Ирина предложила одеть Антошку в одежду Серёжи, и вообще обратить внимание, не следит ли кто во дворе. Решили, что девчонки пойдут одни, чтобы не напугать малыша, и приведут его к Ирине в квартиру.

С пакетом вещей Ирина и Саша пошли в соседний дом, поднялись на четвёртый этаж, открыли дверь ключом, зашли. Из комнаты с громким криком «Мама!», выбежал малыш. Глаза у него были заплаканы. Увидев двух незнакомых женщин, он испуганно попятился назад.

— Антошка, не пугайся, нас прислала твоя мама. Подожди, сейчас я дам тебе телефон и ты с ней сам поговоришь, — сказала Ирина. Она быстро набрала номер, поставила громкую связь. Передала телефон мальчику.

— Алло, — неуверенно произнес малыш.

— Антош! Привет, не сердись на меня, пожалуйста. Я в больнице, и врачи меня не отпускают.

— Привет, мама, ты заболела?

— Да, я буду в больнице несколько дней, и тебе придётся пожить у тёти Иры, договорились.

— Да.

— Вы сейчас соберёте твои вещи, и ты пойдёшь с ней, ладно.

— А ты?

— А я, как выздоровею, так за тобой приду, или приеду. Не беспокойся, я буду тебе звонить, ладно?

— Ладно.

— Тогда до встречи, целую тебя.

— Целую, до встречи.

Послышались гудки. Малыш отдал телефон. Ирина предложила Антошке поиграть в шпионов. Он согласился и без вопросов надел принесённую одежду. Его одежду сложили в два пакета, предложили взять любимую игрушку, и, закрыв дверь на ключ, пошли к Ирине.

— Антон, ты сегодня ел? — спросила Саша.

— Нет. Тогда пойдём сначала поедим, а потом поедем на дачу. Тебе там понравится.

**** ****

Пока Ирина готовила бутерброды, чай и кашу для Антона, малыш рассматривал игрушки Сергея и отвечал на вопросы дяди Серёжи и дяди Николая. Разговаривал он, как взрослый. Предложения были развёрнуты, односложных ответов почти не было, четко, и обстоятельно он отвечал на каждый вопрос, чем очень удивил Сергея и Ника. За столом, когда пили чай, договорились, что Ник отвезёт Сергея в аэропорт, а Саша с Ириной и Антошкой поедут на дачу.

Антошка немного успокоился и без капризов занял место в Сашиной машине на заднем сидении вместе с Ириной. Саша первой выехала со двора, Ник какое-то время ехал следом. Сергей внимательно смотрел по сторонам — нет ли хвоста. К счастью, всё было тихо и спокойно. Ник проводил Сашину машину до самого выезда из города.

Антошка спал на руках у Иры. Саша вела машину спокойно, притормаживая на неровностях дороги, чтобы не разбудить ребёнка. Подруги тихонько разговаривали. Ирина более подробно рассказала Саше об их отношениях с Сергеем, и спросила, как ко всему этому относится Саша.

— Ир, я просто счастлива, от того, что вы нашли друг друга. Я не испытываю никаких других эмоций. В моей жизни очень внезапно появился Ник, и мне он нравится. Пока я не знаю, какими будут наши отношения, но дружба будет, это точно. Нам с тобой надо подумать, как оставить Антона, чтобы он доверял Людмиле Николаевне, так же как и тебе.

— Я думаю, дадим ему возможность подружиться с Райтом, с Серёжей, с бабулей, а потом позвоним Надежде и попросим, чтобы она разрешила ему остаться.

— Но сначала надо вызвать у него восторг, чтобы он сам попросил у неё разрешение остаться.

— Ладно, договорились. А Валентина Степановна не будет возражать?

— Конечно, нет. Ей будет интересно наблюдать за двумя сорванцами.

**** ****

Машина плавно остановилась у ворот. На встречу бежали Райт и Серёжка. Он увидел в машине маму и громко закричал:

— Ура, мама приехала! Бабушка, бабушка, мама приехала! — Серёжка светился радостью. Ворота открылись, и машина въехала на площадку для стоянки машин. Все вышли из машины. Только что проснувшийся малыш смотрел на всё с удивлением и легким испугом. Ирина наклонилась к нему и ласково сказала:

— Не смущайся, всё хорошо. Не бойся, здесь тебя никто не обидит. Я тебя сейчас познакомлю со всеми. Это Серёжа, мой сын и твой брат. Вы будете играть вместе.

Саша гладила встречающего её Райта и громко позвала малыша:

— Антош, идём знакомиться с Райтом.

Антошка испугано прижался к Ирине и всем своим видом просил защитить его от этой огромной чёрной собаки. Саша всё поняла сразу и отдала команду:

— Райт, сидеть! — собака выполнила команду, — Райт, лежать, — пес мгновенно лёг. Он тоже понял, что малыш его боится. Саша погладила собаку и сказала:

— Райт, ты должен защищать теперь не только Серёжу, но и Антошку. — Райт покрутил своим хвостиком. — Видишь, Антошка, как Райт крутит своим хвостиком, это означает, что он берёт тебя под свою защиту. Идём, поздоровайся.

— Я тебе покажу, как надо, — вдруг вмешался в их разговор Серёжка. Он смело подошёл к собаке, — Сидеть! — Райт выполнил команду, — Дай лапу! — Райт протянул лапу. Серёжка пожал лапу псу, погладил его, обнял за шею и коснулся своим носом носа Райта. Выглядело это эффектно. Саша заметила, как Антошка ещё сильнее сжался и весело сказала:

— Ты попроси только лапу, остальное вовсе делать не обязательно. Идём же.

Антошка нерешительно приблизился к собаке и протянул свою маленькую ладошку, Райт положил ему свою лапу. Малыш дрожал от страха. Райт убрал лапу и лёг на дорожку.

— Он хочет, чтобы ты его погладил, давай вместе. Райт очень умный пёс, он даже лапы мыть умеет. Тебя он будет защищать, и играть с тобой будет. Ну, смелее.

Малыш подошёл, присел и тихонько погладил Райту спину, а потом ещё раз и ещё и уже без страха смотрел на пса.

— Серёжа, теперь вы вместе с Антоном будете играть с Райтом. Я вам доверяю его, — строго сказала Саша.

— Да, Серёжа, ты старше Антона и уже знаешь здесь всё и всех, отнесись к нему как к младшему брату. Вы два брата, не родные, но братья, помните и не ссорьтесь. Антош, сейчас тебе Серёжа всё покажет, вы поиграйте пока, а мы поговорим с бабушками. Серёжа, на улицу без разрешения нельзя, понял?

— Ладно, я понял, мам. Пошли, покачаемся на качелях, — Серёжа взял Антона за руку, и они побежали по газону.

Валентина Степановна наблюдала за всем этим из окна, а Людмила Николаевна, остановившись на тропинке. Она остановилась, так как не знала, как себя вести с дочерью после вчерашнего признания, и сейчас пыталась понять, что будет: большая ссора, скандал, или она вообще останется одна после всего этого. Ирина поняла её состояние, почувствовала, что мать ещё ничего не знает, ни о их встречи с Сергеем, ни о их примирении и тем более ни о Надежде. Она укоризненно взглянула на мать, но ничего не сказала, просто, как всегда, поздоровалась, но не обняла и не поцеловала. Сердце у Людмилы Николаевны ёкнуло.

— Пойдём к Валентине Степановне и обо всём поговорим, — только и сказала дочь.

Людмила Николаевна опустила голову и пошла за дочерью. Это тоже не ускользнуло от наблюдавшей за ними Валентины Степановны.

— Ну, проходите скорее и рассказывайте обо всём, мне очень интересно. Судя по вашим лицам, событий произошло много за столь короткое время.

— Да мам, очень много. И если рассказать коротко, то, как вы видели, мы приехали не одни, а с малышом. Его зовут Антон. Ему пять лет.

— И он племянник Сергея и значит двоюродный брат Серёжи, так?

— Да, так. Тебе, что Евгений Петрович рассказал?

— Нет, сама догадалась. Значит его мать в больнице? Всё, всё, больше не перебиваю.

— Мама, у меня к тебе просьба, — обратилась Ирина к матери, — присмотришь за Антошкой некоторое время.

— Конечно, с радостью сделаю всё, что ты скажешь, — поспешно согласилась Людмила Николаевна.

— Мам, расслабься, никто с тебя семь шкур сдирать не будет. Всё хорошо. Прошлое осталось в прошлом.

— Вы не помирились?

— Людмила, подумай, если бы не помирились, то Антошка бы здесь не появился. А присмотреть за ним — это значит искупить все прошлые грехи перед зятем.

— Вот это поворот! Даже я бы до такого не додумалась, — заявила Саша.

— Ладно, поговорим о его маме. Кто она и как оказалась в больнице? — спросила Валентина Степановна.

Девушки рассказали всё, что знали. Людмила Николаевна сидела задумчивая, а потом сказала, что знает, как произошла подмена в роддоме и кто её устроил.

— Так ты знала, и все эти годы молчала, — возмутилась Валентина Степановна.

— А что мне оставалось делать, во-первых, с меня взяли слово, а во-вторых, всё это поведала мне старуха перед смертью — душу свою очищала, а я с этим грузом и осталась. Единственное, что я знала, это то, что дочка у Голубевых не родная, а вот кто её настоящие родители старуха, как я не просила, так и не сказала.

— А когда ты узнала об этом?

— Серёженьке было восемь месяцев, денег у нас было мало, и я подрабатывала сиделкой. Тогда то, я и попала к этой старухе. Совесть её мучила перед смертью, а как рассказала, как будто груз какой-то скинула, успокоилась и через два дня умерла. Я сначала хотела найти Голубевых, рассказать, а потом подумала, а вдруг только хуже сделаю. А оно вон как вышло. Ирина познакомилась с Надеждой, и та доверила ей сына, а я храню эту страшную тайну. Всё это не случайно.

— Конечно, не случайно! Это жизнь на уровне души и зова крови, — тихо сказала Валентина Степановна.

— А мы тогда здесь причём? — спросила Саша.

— А мы, мы связующий элемент в этой истории. У нас с тобой своя история будет, поживём, увидим.

— Ир, тебе завтра на работу, или ты отдыхаешь?

— На работу. Мне бы хотелось остаться, но надо ехать.

— Я отвезу, — сказала Саша, — Мам, ты не сердись, надо отмыть машину Сергея и немного поддержать Ника.

— Немного сник? Я понимаю, конечно, надо поддержать. Заставь его поверить, что всё будет хорошо с мамой. Ещё немного и она начнёт говорить, дня через два, заставь поверить и отвлеки, чтобы не думал и не накручивал себя. Помните, чудеса приходят к тем, кто готов их принять! Так, зовите мальчишек, будем пить чай, у меня в заначке есть торт и конфетки. Это сейчас нам просто необходимо.

— А я покажу Антошке, как Райт лапы моет. Фокус-мокус! — Хитро улыбнулась Саша и пошла, звать мальчишек в дом.

Мальчишки весело играли в машинки в беседке. Райт был с ними. Когда Саша позвала их, то и Серёжа и Антон немного расстроились, что их игру прервали, но послушно пошли в дом. У входа в дом Антошка восторженно смотрел, как Райт моет лапы, а Саша вытирает их полотенцем. Саша сразу завела мальчишек в ванную комнату мыть руки, а потом все пришли на кухню пить чай и знакомиться с бабушками. Общение с Серёжей не пропало даром, он успел рассказать Антошке, как здесь хорошо и какие хорошие Валентина Степановна и бабушка. Антошке нравилось всё. Он уже не сжимался от страха и даже улыбался. Вкусные конфеты и торт тоже сделали своё дело, малыш был доволен. И когда Ирина сказала, что пора уезжать, Антошка загрустил.

— Антош, а давай попросим у мамы разрешение остаться тебе здесь с бабушками. Ты ей всё расскажешь, как есть, и она решит, — предложила Ирина. Антошка согласился. Ирина быстро набрала номер телефона, поставила громкую связь и передала телефон Антошке.

— Алло, мам!

— Это ты, Антош?

— Я, я тебе хочу рассказать кое-что.

— Что-то случилось, — забеспокоилась Надежда.

— Нет, здесь очень хорошо. У меня появился друг, Серёжа, мы вместе играем, и друг Райт, это большая собака, добрая, добрая. Она умеет улыбаться и мыть сама лапы. А, ещё две бабушки, тоже очень добрые. Мам, я хочу тебя попросить.

— Что ты хочешь попросить, сынок?

— Разреши мне остаться здесь с Серёжей, с Райтом и с бабушками. Тёте Ире завтра на работу и если я поеду с ней, то мне нужно будет быть одному в её квартире пока она не придёт с работы.

Надежда молчала. Она очень волновалась за сына, и понимала, как трудно выполнить её просьбу. Она даже подумать не могла, что её Антошка может так быстро с кем-то подружиться. Она просто не верила своим ушам и поэтому молчала.

— Надежда, Сергей мой сын, ему шесть лет, одна из бабушек моя мама и бабушка Серёжи, она будет смотреть за Антоном, как за Серёжей, это я гарантирую. Вторая бабушка-мама Саши, я завтра вас с ней познакомлю. Всё хорошо, не беспокойтесь. Номер вашего телефона я оставлю бабушкам. Антон будет звонить вам и, и обо всём рассказывать.

— Мамочка, ну разреши, пожалуйста.

— Разрешаю!

— Ура! — закричали мальчишки.

— Всё, волнения закончились, все силы на выздоровление, слышите, Надежда.

— Да. Мне, наверное, вас Бог послал!

— Может и он, всё может быть! До свидания, мы вас навестим в ближайшее время, — сказала Валентина Степановна и выключила телефон.

***** ****

До своей питерской квартиры Сергей добрался только в десять часов вечера. Мама должна прилететь в два часа ночи. Она просила сына не тревожиться и не встречать её в аэропорту.

— Доберусь сама, не в первый раз я прилетаю к тебе. Ты лучше отдохни, устал же, а завтра тебе на работу. Я позвоню, когда буду подъезжать, чтобы ты встретил меня у подъезда и помог поднять чемоданы. Это будет где-то часа четыре по вашему времени, так что ещё успеем немного поболтать. Всё, отдыхай.

Вот так всегда, с мамой не поспоришь — коротко, ясно, строго. Сергей принял душ, потом выпил чай с бутербродами и позвонил Ирине. Ему было очень интересно узнать, как поладили между собой мальчишки и как ко всему этому отнеслась Людмила Николаевна. Ирина очень подробно и красочно описала всё, что произошло на даче, и даже сообщила, что Людмила Николаевна знала ту старуху-медсестру, которая совершила подмену в роддоме. Она рассказала, когда и при каких обстоятельствах её мама узнала эту страшную тайну.

— Ир, я летел в самолёте и всю дорогу подробно вспоминал события сегодняшнего дня. Я вспомнил наш разговор с тобой перед аварией. Ответь, почему ты попросила меня остановиться и откуда ты знала, что белая машина вылетит с дороги, и в это время будут проезжать ещё две чёрные машины.

— Я видела это во сне. Мне было очень страшно. Я сразу позвонила тебе, у меня тряслись руки от страха так, что я с трудом набрала твой номер телефона и успокоилась я только когда увидела тебя в больнице.

— Всё хорошо, не волнуйся, пожалуйста.

— Ладно, не буду.

Они ещё немного поговорили и распрощались. О том, что его мама сегодня прилетает из Парижа, он умышленно утаил. «Хватит ей на сегодня и так волновалась весь день, пусть спит спокойно» подумал Сергей, отправляясь в постель. Он выключил свет, закрыл глаза и начал делать свою обычную дыхательную гимнастику, при которой он полностью расслаблялся и засыпал мгновенно. Но сегодня был трудный день. Мысли буквально захватили его сознание. Хотелось дать им волю, и вновь, и вновь переживать эти события, вспоминая малейшие подробности. Сергей поймал себя на этом желании и мысленно приказал «Пусть все мысли, которые есть в моём сознании в данное время, займут своё место в цепочке воспоминаний в строгой последовательности происхождения событий. Каждая мысль пусть развивается самостоятельно, обрастая малейшими подробностями. Я обращусь к этому источнику воспоминаний в нужный момент. А сейчас я сплю спокойно, моё тело отдыхает». Он повернулся на правый бок, поправил подушку и заснул.

**** ****

Телефон звонил и звонил. Сергей «выплыл» из своего сна, как драйвер выплывает из глубокого погружения, машинально схватил телефон.

— Алло.

— Ну, наконец-то! Я думала, что не смогу тебя разбудить.

— Ты где сейчас?

— Уже у подъезда, расплачиваюсь с таксистом.

— Я буду через пару минут, хорошо? Пусть таксист постоит с тобой.

— Я поняла, не беспокойся.

И действительно, он вылетел из подъезда, как пробка из бутылки шампанского. Мама только покачала головой и протянула свои руки ему на встречу. Сергей растворился в её объятиях. Ему сразу стало радостно, тепло и спокойно. Он был счастлив, как ребёнок. Мама рядом!

Они поблагодарили таксиста. Сергей взял чемоданы и, пропуская маму вперёд, пошёл к двери подъезда.

— О, мам, ты, что там кирпичей наложила, какие они тяжелые?

— Ну, уж так получилось, не могла же я с пустыми руками к вам приехать. Да не волнуйся ты так, там всё только нужное.

— Я же тебе говорил, что в Питере сейчас всё есть. Поверь, здесь действительно можно всё купить.

— Я не сомневаюсь, но это мои подарки вам, пойми, наконец, — чуть обиженно сказала мама.

— Мам, я счастлив, что ты здесь и буду очень рад твоим подаркам, — заверил сын, открывая ключом дверь, — заходи, располагайся, я сейчас приготовлю бутерброды и чай.

— Хорошо, не торопись, я приведу себя в порядок, умоюсь, переоденусь и приду к тебе на кухню. Не волнуйся, я поспала в самолёте.

Через полчаса они пили чай и наслаждались встречей. Сергею многое нужно было рассказать маме, и он не знал, как начать свой рассказ. Мама не торопила, она ждала, когда он соберётся и начнёт говорить. Она не задавала вопросов, она знала, что ему нужно какое-то время, чтобы всё рассказать по порядку, поэтому ждала.

— Мам, ты помнишь ту девушку, которая не поехала со мной в Америку?

— Конечно, помню, разве, можно такое забыть? Я очень хорошо помню твои переживания, когда ты уезжал и знаю, что ты полгода писал ей письма, а она, паршивка, не ответила ни на одно из них.

— Хорошо, что помнишь, но я начну не с неё. Ты же знаешь, я говорил тебе по телефону, что пару месяцев назад познакомился с удивительной девчонкой, дочерью писательницы Валентины Степановны Новиковой.

— Новикова Валентина Степановна, — задумчиво произнесла Мать, — да, я читала её роман «Дождливый город». Мне он понравился. У тебя есть ещё её романы, или это её единственный.

— Да, есть, я дам тебе почитать, их вышло четыре и ещё два готовятся к печати.

— Дочка писательницы. Так что произошло у вас с ней?

— Мы поссорились десять дней назад. Вышло всё очень глупо, и я чувствовал себя виноватым. Она в тот же день улетела в Вологду к маме.

— Вот беда! Съездил бы и помирился.

— А я и поехал.

— Молодец!

— Сначала я позвонил Валентине Степановне, поговорил с ней. Она дала мне адрес их дачи, и я на машине поехал в пятницу вечером в Вологду. Переночевал в дороге и часов в 12 в субботу был уже возле их дачи.

— А почему ты мне всё это так подробно рассказываешь?

— Слушай, это важно и для тебя тоже. Валентины Степановны и её дочки Александры дома не оказалось, они были в городе и должны были скоро приехать. Это сообщил мне мальчишка лет шести, который первым подбежал к калитке вместе с лохматым черным псом. И тут вдали я увидел, спешащую к калитке, кого бы ты думала?

— Представления не имею, — растерянно сказала мама.

— Людмилу Николаевну, маму Ирины.

— Вот это встреча! — удивлённо взглянула на сына мать.

— Да, я тоже был очень удивлён. Я извинился за беспокойство, сказал, что приехал к Валентине Степановне и подожду её в машине.

— А она?

— Она была встревожена, только поздоровалась и всё.

— Невероятно.

— Но это не всё. Мальчишка стал просить бабушку отпустить его погулять с Райтом и с дядей по берегу у речки. Совсем неожиданно, эта «Фурия» согласилась. Мы гуляли по берегу у реки, и я стал расспрашивать Серёжу, так зовут этого малыша, о маме и о папе. Ему шесть лет. Маму зовут Ира, а папа тайный агент, который работает в Америке. И мама, и малыш его очень ждут. Он приедет, как только закончится его работа.

— Серёж, ты хочешь сказать, что это твой сын?

— Да, мама, это мой сын.

— Значит, у меня не только дочь нашлась, но и внук.

— Не один, а два внука!

— Она родила двойню?

— Нет, Антошка, сын Надежды.

— Невероятно! Это очень трудно принять вот так сразу.

— Да, мне было куда труднее.

— Так почему Ирина не сообщила тебе, не позвонила, не написала?

— Она не знала адреса.

— Как? Ты же отправил ей кучу писем.

— Она прочитала их только в эту субботу,

— И ты в это веришь?

— Мама, мы вместе с Ирой достали их из шкафа, вернее сказать нам помогла их отыскать Валентина Степановна, которая, буквально, припёрла к стене Людмилу Николаевну, и та ей сказала, где искать. А ещё, Валентина Степановна устроила мне встречу с Ириной. Ты бы видела, какая Ирка ершистая была, когда увидела меня. Она не верила ни одному моему слову, и если бы, не звонок к Валентине Степановне…

— А письма?

— Что письма? Они были сложены в коробку.

— Она их читала?

— Нет, она их не распечатанными хранила.

— Вот, Зараза! И что ты намерен с ней сделать?

— Ничего.

— Почему?

— Потому что сейчас она водится не только с моим сыном, но и с моим племянником.

— Вы это с Ириной придумали?

— Нет, мам, всё вышло немного не так. Ирина несколько недель тому назад познакомилась, совсем случайно, с Надеждой. Надежда сняла квартиру в соседнем доме и переехала вместе с сыном из другого района. Они случайно разговорились. Когда Надежда очнулась после операции в больнице, то единственное знакомое лицо для неё — была Ирина. Тут она вспомнила про Антошку, который сидел дома один. Заметь, было уже три часа дня, а ему всего пять лет. Она буквально начала умолять Ирину, чтобы та позаботилась о её сыне.

— А ты уже знал, что она твоя родная сестра.

— Да.

— А почему не сказал?

— Тут тоже всё не просто.

И он рассказал подробно всё, что знал о Голубевой Надежде и её родителях. Мама сидела серьёзная и задумчивая.

— Серёж, ты ничего мне не сказал об Александре.

— Тут всё в полном порядке. Это, правда, очень хорошая девчонка. Они с Ириной подруги. Пока я сдавал кровь для Надежды, оформлял кучу бумаг, Ирина успела всё рассказать Саше. При моей попытке извиниться, Саша заявила, что рада за нас и теперь я у неё просто лучший друг. Она познакомила меня со своим другом, который тоже был в больнице.

— Пришёл с Сашей?

— Нет, у него отец Главный врач и он пришёл к нему. И, знаешь, когда он узнал, что Надежда родилась в один день со мной, и кровь у нас одной группы, он попросил отца, чтобы сделали анализ ДНК. Это чисто его идея. Он извинился за свою самодеятельность. А потом меня пригласили в кабинет Главного врача, где Евгений Петрович передал мне результаты анализа, и всё, что я рассказал тебе о Голубевых, я узнал от него. Сегодня я посмотрю ещё информацию о них в интернете, а ты будешь отдыхать. Спешить нам не куда, да и незачем. Надежда пробудет в больнице ещё дней десять. О том, что ты приедешь, знает только Евгений Петрович. Я постараюсь решить все срочные вопросы на работе и договориться о небольшом отпуске.

— Уже утро, тебе далеко до работы?

— Я сейчас вызову такси.

— А твоя машина?

— Она в Вологде.

— Почему?

— Её Ник и Саша отмоют и поставят в гараж больницы. Она вся в крови, и ехать на ней было бы глупо.

— А машина Надежды?

— Она всмятку, ей лучше купить новую.

— А у Ирины, какая машина?

— Мам, они живут с мамой очень скромно. Людмила Николаевна получает пенсию и присматривает за внуком. Ира работает в супермаркете «Лента» менеджером. Машины у них нет.

— А как же она ездит на дачу?

— Дача принадлежит Валентине Степановне, и отдыхают они там по приглашению, присматривают за домом, участком и собакой. Ездит Ирина в выходные дни на автобусе или с Валентиной Степановной, а сейчас ещё и с Сашей может поехать. Ещё вопросы есть?

— Нет, а вообще-то только просьба, оставь мне книги В. С. Новиковой, я почитаю.

— Отдыхай и не волнуйся, мы всё решим. Книги на столе. Всё, я побежал, у меня сегодня много дел, которые надо срочно решить. До скорого! — Сергей поцеловал мать и ушёл на работу.

**** ****

Ольга Андреевна прошлась по комнате, задумчиво остановилась у окна. Воспоминания прошлого не давали ей покоя с того момента, как сын позвонил ей и взволнованно сообщил о сестре. Она думала, думала и не могла понять, почему именно у неё украли её девочку. Как это могло случиться. Поток рождаемости в стране резко падал. Были не простые времена, времена бурных перемен. Они, студенты, радовались им, а их родители нет. Стабильность, уверенность в завтрашнем дне таяли на глазах. Она вспоминала, как получала продукты по талонам, как ездила в Москву за маслом, мясом и колбасой, как трудно было устроить Серёжу в детский сад, и как она благодарна своим родителям, что не бросили её, когда она осталась совсем одна с ребёнком на руках. Василий, её любимый муж, умный, предприимчивый, решительный и дерзкий, создал свою фирму. Он часто ездил по делам в Москву и другие города. Его фирма оказывала посреднические услуги в сфере торговли. Казалось, всё хорошо, жить стало лучше, появились деньги, купили машину и квартиру, пусть не большую, но свою. Если бы ждали своей очереди, то получили бы к годам пятидесяти, а тут вот оно своё жильё. Через год Серёжа бы пошёл в школу, и тут жизнь остановилась. Однажды Василий не вернулся с переговоров. Она ждала, волновалась, звонила друзьям, сотрудникам, партнёрам, но никто не знал, где он. Заявила в милицию, объявили в розыск. Через пару месяцев его машину нашли под Челябинском, а его нет. Так и осталась она одна с шестилетним сыном, совсем не старая, но убитая горем. О том, как она страдала, может понять только тот, кто сам пережил такое. Они с Василием очень любили друг друга. Он был для неё воздухом, которым она дышала, и вдруг его не стало рядом. Где-то в глубине души она и сейчас ждет встречи с ним, хотя прошло уже больше двадцати лет. Она вспоминала, как он был рад ребёнку и как утешал её по поводу смерти дочери, как они вмести носили первые годы цветы на маленькую могилку.

Прошлое не отпускало. Ольга Андреевна зашла в ванную комнату, разделась, зашла в душевую кабину и долго стояла под теплыми струями воды. Она чувствовала, как смывает с себя что-то плохое, тревожное и снова обретает свою уверенность. «Всё, оставляем, воспоминания в прошлом». Эту установку, как мантру, она всегда держит при себе. Она очень хорошо помнит, как измотала себя своими воспоминаниями. Пять лет она жила, не видя ничего вокруг, на «полном автомате».

Так бы и продолжала жить, если бы не встретился Никита. Их встреча была такой необычной, можно сказать в некотором роде даже смешной. Ольга сидела на скамейке в парке у городского пруда. Сергей кормил уток, бросая им кусочки булки. Рядом с ним была маленькая девчушка, тоже бросала кусочки хлеба. Вдруг, она поскользнулась и упала прямо в воду. Сергей бросился за ней. У берега было глубоко, он стоял по грудь в воде и выталкивал перепуганную мокрую девчонку на берег. Она молчала только до тех пор, пока не оказалась на ногах, а потом истошно закричала: «Папа, помоги, мальчик в воде». К ней подбежал мужчина, увидел Серёжу в воде, подал руку, вытащил его, и, взяв обоих за руки, потащил из парка. «Мама!», — услышала Ольга голос сына и увидела, как какой-то мужчина тащит его за руку. Ольга подскочила к ним, схватила Серёжу за другую руку и закричала:

— Отпустите ребёнка.

— Нельзя, — продолжая быстро идти, сказал мужчина.

— Что значит нельзя, — снова прокричала Ольга.

— Не орите, они мокрые, простудятся.

— Простудятся, потому что я ору?

— Да замолчите, наконец.

— Куда вы их тащите?

— Домой, мы живём рядом. Детей надо обсушить, или вы хотите, чтобы они подхватили воспаление лёгких.

— Но, идите хотя бы медленнее, — Ольга была на каблуках, и ей было очень неудобно.

— Нельзя, детям надо двигаться, — они почти бежали.

— Всё, пришли, заходите, — он открыл дверь подъезда, пропуская детей и даму вперёд.

— На второй этаж, пожалуйста, — открыл дверь квартиры. В коридоре было темно. Включил свет, быстро зашёл в ванную комнату, включил воду, вышел.

— Ну, чего стоите? Норка, в ванную, раздевайся, — скомандовал он дочери, — а ты здесь, снимай всё, — вынес таз из ванной комнаты, — складывай одежду сюда.

Пошёл в комнату, принёс полотенце и свой халат, отдал их Ольге.

— Сейчас Норка выкупается и его в ванну под горячую воду, — скрылся в ванной комнате, послышался писк девчонки и строгий голос папы. Через пять минут он вынес её, закутанную в полотенце.

— Ну, давай, иди в ванну.

Через десять минут Серёжа вышел из ванной комнаты, закутанный в полосатый халат.

— Теперь вы, нет, сначала познакомимся, меня зовут Никита, а это Норка, точнее Элеонора, моя дочь, — протянул руку.

— Ольга, а это мой сын Сергей, — пожала руку Ольга

— Хорошо, я поставил чайник, сейчас закипит, а вы займитесь одеждой, повесьте пока на балконе.

Ольга пошла развешивать мокрую одежду Серёжи и Норки на балконе, развесила, вернулась с тазиком в руках.

— Проходите на кухню, — Никита забрал тазик, отнёс в ванную комнату.

На кухне уже сидели ребятишки, и пили чай с печеньем.

— Садитесь, что же вы стоите то.

Ольга прошла, села на указанное место.

— А сын у вас молодец, не испугался. Спасибо, Серёжа, — тепло сказал мужчина, — пейте чай, потом немного поиграете, пока сохнет одежда.

— Никита, пожалуйста, простите меня, за то, что наорала на вас, мне так неловко, — попросила Ольга.

— Да ладно, вы же не знали, куда и зачем я их волоку, — улыбнувшись, сказал он.

А потом они сидели вдвоём, пили чай и почему-то, вдруг с легкостью рассказали друг другу о себе. Потом, будто опомнились, замолчали и долго сидели в тишине, а потом, совсем уж неожиданно, Никита сказал:

— Ольга, выходите за меня замуж!

— Это предложение руки и сердца?

— Да!

Ольга поняла, что он не шутит.

— А что вы будете делать, если я соглашусь?

— Женюсь!

— Ура, папа женится, — услышали они, — наконец-то у меня будет мама, — четырёхлетняя Норка уткнулась Ольге в колени.

— Мне надо спросить у сына.

— Я не буду возражать, — как-то сразу согласился Серёжа.

Никита, физик, кандидат технических наук, работал в то время в Вологодском университете и писал свою докторскую диссертацию. Времени на поиски новой жены у него не было. Норка только по выходным дням видела своего папу и жила у дедушки с бабушкой на другом конце города. Она была слишком мала, чтобы понять, почему папа отвозит её к ним в воскресенье вечером. На её вопросы, почему она должна жить без папы, бабушка всегда отвечала: « Вот, как женится папа, то сразу ты будешь жить дома, а пока будешь у нас». Именно поэтому Норка так радовалась на кухне.

Ольга тогда не сказала «нет». Поженились они через полгода. И вот теперь Никита Владимирович Огарёв, известный российский физик — атомщик руководит работами, проводимыми на Большом коллайдере. Элеонора выросла, закончила МГУ, живёт и работает в Москве, Сергей, здесь, в Санкт-Петербурге, а они с Никитой Владимировичем во Франции.

Ольга улыбнулась, «Все в моей жизни происходит неожиданно!» Эти воспоминания согрели ей душу, и она посвежевшая, после душа, успокоилась, взяла, лежащую на столе, книгу.

**** ****

«Как всё в этом мире непросто, — подумала Валентина Степановна, — встречаешь случайно какого-то человека, знакомишься, а потом каким-то непонятным образом ты становишься участником событий в его жизни. Один лишь шаг навстречу, рука, протянутая для пожатия, могут изменить путь твоей жизни. Вот жила же спокойно до появления Лизы, а теперь, даже дочь играет какую-то роль в жизни их семьи. А с Сергеем вообще сплошные „приключения“, а вообще-то началось всё со страха Людмилы за своего внука, тогда, в парке. Как же всё запутано, переплетено, и главное, почему я оказалась во всём этом. Почему, для чего? На вопрос „почему?“, можно ответить — да по доброте душевной, а вот на вопрос „для чего?“ у меня пока ответа нет».

Размышления Валентины Степановны прервал телефонный звонок. Высветился совсем незнакомый номер.

— Алло, — ответила она.

— Валентина Степановна, мне необходимо с вами встретится, — услышала она взволнованный голос на другом конце.

— Простите, кто вы и почему вы так волнуетесь? — спросила она

— Моя фамилия Котов, мы с вами незнакомы, но я познакомился с вашей дочерью, и она сказала, что только вы можете нам помочь. Пожалуйста, я вас умоляю о встречи.

— Ладно, вы можете приехать ко мне?

— Да.

— Если моя дочь рядом, передайте ей телефон.

— Алло, мама.

— Саш, объясни, что происходит?

— Мам, его отец в больнице, троим пациентам из его палаты стало сегодня хуже, и отцу в том числе, истерика полная. Евгений Петрович сделать ничего не может. Они его не слышат. Он и попросил меня позвонить тебе и пригласить сюда.

— Ладно, я поняла, о чём ты, только помолчи, прошу. Я приеду через час. Всё, отключаюсь, — и выключила телефон.

«Ну вот, опять во что-то вляпалась», — подумала Валентина Степановна, собираясь ехать в город. Она позвонила Людмиле Николаевне, спросила, что нужно привезти из города, пообещала, что вернётся часам к пяти и отправилась в больницу.

**** ****