Бесплатный фрагмент - Проснуться во сне

Пролог

Я проснулся.

Автобус трясло. За окнами поступали огромные скалистые горы. Взгляд коснулся девочки, что привстала с кресла, на другом конце салона. Она была знакома, слишком родная. Её глаза, такие нежные и ласковые.

Я её люблю. Да? Но кто она?

Автобус начал сильно трястись, заезжая через крутой склон, кружащий своей дорогой поперёк вверх. Все сотрудники невольно подпрыгнули на сиденьях. Менеджер стоящий посередине, взволнованно зашагал в обратную сторону салона. Внутри началась суматоха.

Я посмотрел за окно. Впереди был длинный мост. Мы подъезжали к нему с большой скоростью.

Автобус обрушился возле выступов моста и полетел носом вниз, в каньон. Понесло ужасающей мощью и искривляющей гравитацией внутри, где господствовала невесомость. За окном скалы медленно обрушивались на головы. Мы падали в огромный океан.

Я не волновался, такое уже случалось. Либо мне все это кажется, либо я сейчас проснусь.

Вокруг царило беззвучие. Все тихо поднималось вверх и начинало лететь в небе. Все было слишком быстро.

Бдых!

Вздох…

Вода заполнила салон. Не прошёл и миг как в ноздри ударил сильный поток пресной воды. Я начал задыхаться. Мы продолжали погружаться в бездну.

Значит, это и есть та смерть, о которой я много слышал, читал, видел, думал и писал.

Темнота порабощала лучами темных лезвий. Не сумев уловить момент, я уже был в открытом океане. Один. В чёрном причёрном течении, несущий меня своей чудовищной властью вниз. Медленно словно бесконечное падение в открытом космосе, в беспросветном и ужасающем могуществе. Лишь сверху виднелся умирающий свет, но и там сгущалась гамма мрака.

Капли летели вверх, убегая от меня.

Буль.

Нет. Не хочу! Хватит.

Я хочу дышать.

Я не хочу умирать!

Пора просыпаться. Я должен. Сейчас я проснусь. Уже время.

Уже…

Уже поздно.

Буль!

Мрак захлопал все в свой натиск. Мир погрузился целиком в беспощадную мглу.

Буль…

Скользкое ощущение прикосновения по спине, пробежало омерзительностью по всему телу. Это явно была рыба. Но я её не видел.

Медленно спускался все ниже спиной вперед. Гравитация…

Буль… буль…

Не могу дышать.

Ну же…

Давай же…

Ну же, давай!

Некие существа появились надо мной. Под натиском смешанных переплетений темных гамм, сражающихся с душащим светом, я смог их отличить.

Тела. Утонувшие, мёртвые останки, разбросанные по застывшему течению и медленно плывущие над бездной. Захлебнувшиеся огромной мощью океана, разлагающиеся конечности. Плывущие хлыстом, искривляющиеся узоры крови вокруг тел, как будто всаживались в моё сердце кол, ведь некоторых я узнавал в бездушные и холодные лица.

Выдох…

Буль…

Воздуха мне…

Воздух…

Оттенки красного огнём пробираясь сквозь тьму, смешались с исхудалыми останками белого света и украсили бездну темно-алой краской.

Красиво…

Это конец.

Мне больше не проснуться.

Это самая худшая смерть.

Окаменелое тело упало. Песок вокруг взмыл дымом. Я лёг на дно.

Тишина.

Как же хочется закричать, протестовать, заорать так, чтоб глотка порвалась на куски.

Буль…

Поздно…

Однажды в энциклопедии, которую после сдал за гроши в подземку распродаж старых книг, я прочитал что после смерти человеческий мозг не отключается ещё пятнадцать секунд. Он продолжает думать ещё пятнадцать секунд. Жить… ещё пятнадцать секунд.

Царила мёртвая тишина. Спокойная, адская, бесконечная…

Тик-так…

Я умер.

Секунда первая… пошла.

«Внезапно я проснулся и не знал, то ли я человек, которому приснилось, что он бабочка, то ли бабочка, которой приснилось, что она — человек.»

Чжуан-цзы

Часть 1: Детектив и писатель

Секунда 1: Клиномания

«Разбитая бутылка вина в руке. Девушка с треснутым черепом лежит на полу комнаты. Осколки стекл, блистают в номере от плавно горящей лампы. Кровь, медленно растекается на паркете…

Все оттенки красных гамм, плавные и резкие штрихи, что отброшены кистью мастера. Бушующие размазанные каракули, гневом раскинутые по стенам, дивану, стульям… Отсохшие капли на кружке для чая, под алой пеленой. Будто безумный художник, что открыл миру свой внутренний взор. Псих, что ненавидел весь мир и вылил все на одного человека. Он был искренен и показал монстра, что обитает глубоко за клеткой.

Он схватил девушку за шею, жестко поднял в воздух на несколько сантиметров и метнул на стену. Сжимая её нежную шею, его кровь начала кипеть, в другой руке все ещё держа разбитую бутылку.

Умоляюще, девушка пыталась кричать от нехватки воздуха. Бесполезно. Шею давила мощь мышц пальцев, что вонзались в нее все сильнее с каждой попыткой неповинавения. Она безвольно брыкалась и тряслась последними силами.

Взмах!

Быстрым и плавным свистом проткнул живот острыми лезвиями бутылки.

Кровь заструилась по всей руке. Хлестнули и расползлись капли темно-красных пятен по стене. Словно детёныши змеи, уплывающие медленно вдаль, и сплетённые в плывущий узор.

Голова, сопротивляясь, каталась на шее. Вскоре медленно остановилась и больше не издавала умоляющий стон. Она повисла на руке, как сломанная ветка дерева.

Струя крови заполнилась меж пальцев. Липкая жижа как масло притягивала их друг к другу. Тёплый пар вползал в ноздри и, как гурман, ударивший, наслаждался этим. Эйфория распускалась плaменем по всему телу. Безумие дошло до предела, и черта была уже далеко позади.

Адреналин удовольствия наполнил Виновника. Тело хотело взорваться, словно пламя изжигалось лавой и бурчало неистовой гордостью. Он еле сдерживал улыбку на губах. Глаза хотели убежать и дрожали как листки от бури. Плоть разразилась жаждой изнутри. Злорадство и невыносимое самодовольство поглотили рассудок. И на миг…

Убийца почувствовал себя Богом!»

Вот как представлял себе эту картину детектив, глядя на лужу засохшей крови по всей комнате.

Тело жертвы уже унесли. Он осмотрит её позднее в морге.

Детектив стоял на одном и том же месте с того момента как прибыл сюда. Его уставшие глаза и синевато мрачные закраски под ними не скрывали уставший вид. И ведь правда, сейчас он мечтал выспаться, хоть и позволить себе не мог даже задумываться об этом в такой момент.

Окружающие полицейские, репортёры и масса коллег обнюхивали все углы номера. Трое мужчин шушукались на балконе, изредка кидая взгляды внутрь.

— Вот он так вечно.

— Да, уж!

— О чём это вы?

— Видишь того парня?

— Того, что стоит в углу?

— Именно. Один из лучших детективов в штате. Приходит, стоит, смотрит и уходит. Иногда ни к чему даже не притрагивается.

— Говорят, он умеет видеть то, что происходило во время убийства.

— Как это?

— Возможно, он экстрасенс.

— Не мели чепуху… Он просто хороший детектив, представляющий ход событий за счёт увиденных улик и итогов…

— Эй, он идёт сюда!

Детектив отворил дверь.

— О, кто же это у нас. Не уж то великий детектив Маркус!

Новый гость устало швырнул себя на ближайшую стенку, упёршись на неё и закинул голову назад. Не спеша достал сигарету, не вынимая пачку из кармана. Зажег. С простым и спокойным удовольствием растянулся, и с нескрываемой усталостью, выпустив первую тучу дыма в воздух, заговорил:

— Опять… Один и тот же подчерк.

— Что, не сладкая ночка выдалась? Ты какой-то усталый, — обратился к нему Луи, один из трёх присутствующих сотрудников. Антон и Ли заострили взгляды.

— Ну да… — приподнял голову, — каждую пятницу… Богатая девушка, к ней домой, разговоры за бутылкой вина… ни следа полового акта… Осколки бутылки, разрушенный череп и проткнутое тело на полу… Просто псих с извращенским и непонятным садистским фетишом…

Втянул сигарету, выпустил дым вверх одним залпом и продолжил, пока остальные спокойно слушали.

— Но вчера была суббота. И сразу после пятой жертвы была и шестая через день. Я всю ночь не спал, раздумывая этот шаг. А сегодня ночью снова… Почему воскресенье?.. А что если для убийцы не имеет значение, то что день меняется с полуночи, и для него вчера был конец субботы, а не начало воскресенья? Кажется, меня ожидает ещё одна мучительная ночь.

— Значит, теперь он убивает каждый день?!

— А может каждые выходные? Хотя… — начали обсуждать слушатели.

— Завтра это будет ясно. — Сделал вывод детектив.

— Но я не понимаю Маркус… Как можно не найти ни единого следа отпечатка или других хотя бы малейших улик на семи точно одинаковых убийствах. — Спросил новый помощник Луис.

— В этом и вся соль. Пришёл, убил, исчез. Даже на осколках бутылок вина нет отпечаток. Как такое возможно?! Он что вечно в перчатках, и это не подозрительно для этих наивных богатых дам? А наш округ довольно большой. Даже нельзя снизить круг будущих жертв, одиноких молодых женщин сейчас навалом. Каждая третья потенциально следующая жертва.

Последовали сопутствующие диалоги, медленно разрастаясь в несвязанный базар. Но детектив не обращал на это внимания, он был полностью погружен в свои раздумья.

Так долго он не застревал не на каком деле, ничто не могло противостоять ему так как это расследование, ничто так сильно не сопротивлялось его мастерскому чутью. От просчётов оценки Маркус приходил в некое странное отчаяние безвыходности, и в то же время наполненности и струящейся удовлетворённости, жаждущей ожидаемого продолжения.

Наконец он поборол свои внутренние схватки и вернулся в реальность:

— У меня уже был один странный фетишист, — разрезал тот атмосферу, и все прислушались. — Он душил женщин их же на лысо настриженными волосами. Представте. Он их просто душил собственными волосами. После он рассказывал, что не виноват в своих поступках. Что это всего лишь были его сексуальные побуждения, и он не в силах сопротивляться им. А когда жертва была мертва, и возбуждение исчезало, он приходил в безумие от сделанного. Все же Фрейд, чёртов псих, был прав. Люди рабы своих животных инстинктов.

— И как ты его поймал? — спросил офицер Ли.

— А я его так и не успел поймать. После трёх убийств сам пришёл и признался. Сказал что больше не хочет видеть удушенный труп у своих ног, после того, как приходит в себя. А ведь и диагнозы показали, что он не был ни в чем болен. Просто его сексуальные побуждения брали над ним вверх и это, приносило ему бесподобное удовольствие. А закончив, как после секса, ему становилось тошно от своего поступка и самого себя. Можно игнорировать сексуальные фетиши, не причиняющие людям вред, но такое…

— И что, его засадили?

— Ну-у… рассуждения велись довольно жёсткие, но… Он ведь поступил правильно. Признание послужило смягчающим фактором, и теперь он получает психические консультации в тюрьме и, возможно, когда-нибудь сумеет научиться руководить собой.

Маркус курил. Окружающим казалось будто он снова ушёл. Так оно и было. Он погрузился в мысли и тлел разгорающийся костёр, что уже долгое время заливает своим теребящим туманом его внутренности. В добавок его разум боролся с потребностью сна, из-за чего он поступал в неком трауре. Единственное, что приходило на ум в куче сведений, докладов, отсчётов, сборов информаций и улик для поимки «„Виновника“»… то в чей достоверности Маркус не сомневался…

«„Я тебя поймаю.“» — подшёптывал он себе и это каким-то образом действительно помогало успокоиться.

Сигарета кончилась и Маркус бросил окурок с балкона вниз, в пасть города.

Тишина сползала на балконе, как змея. Лишь снизу доносились тлеющие звуки дорожных пробок и сигналов. Атмосфера была настолько гнилая, что Ли решил это исправить:

— А знаете, я одно не понял… — вопросительные взгляды других окружили его, — этот маньяк, которого уже называют «„Виновником“», из-за вина… — насмешливо сказал он, пробежав по взглядам всех. Но шутка была не к месту, так как все уже слышали её не раз. Прозвище расползлось после третьего убийства, когда было понятно, что акт насилия начинался после одного бокала вина. Рассказчик не сдался и продолжил. — Значит, он соблазнял, приходил домой к богатеньким женщинам и даже… — Он кивнул головой и на лицах у всех начались светиться растущие улыбки. Намёк был понят… — Он что, гей?!

— Возможно. Хотя мало вероятно, — предположил Маркус. — Ещё рано судить о его сексуальных предпочтениях.

Взорвался смех окружающих, наконец, отодвинув тучи.

— Ты и правда шуток не понимаешь, Маркус. — насмешливо заметил младший детектив Антон.

— Совсем нет. Я понял, просто конспектировал факты. — Он попытался улыбнуться, с отсутствующим видом вглядываясь в пустоту, но не очень получилось.

Наплыв смеха не мог утихамириться непониманию Маркуса и тем самым поднимал всем настроение. Усталость исчезала, как кусочек сахара в горячем чае. И это давало надежду на позитивную предрасположенность к оставшемуся тяжёлому дню.

Маркус не обижался, он даже не очень понимал почему все смеются. Люди, с которыми он уже давно работает, коллеги, товарищи, возможно, в некотором роде даже друзья… сейчас их голоса плыли где-то за берегом… Ведь он пытался сдерживаться… ведь он слышал…

Вздох-выдох…

Вздох-выдох.

Вздох…

Надо было остаться в постели ещё пол часа.

Выдох.

Вздох.

Выдох.

Постель, она так нежна и приятна…

Вздох.

Выдох.

Вздох…

Кто-то дышит ему под ухом. Маркус пытается не обращать внимания. К этому обманчивому предчувствию, он уже успел привыкнуть.

Выдох.

«Бессонница, как и сон, полна видений.»

Виктор Гюго «Человек, который смеётся»

Секунда 2: Анахоре́т

Вокруг все красное… вода, масло, земля, или… пластиковое жидкое болото. Море… словно живое. Будто в желудке огромного животного, который пытается меня переварить.

Взрыв огня! Словно взрыв вулкана, не достающий меня. Он далеко. Исчез.

Я полностью бездвижен. Не могу пошевелиться. Течение прижимает меня… сильно. Очень сильно. Руки словно перевязанные, и даже пальцам не шевельнуться. Только голова и половина плеч наслаждаются свободой.

Неожиданно передо мной возник образ человека, будто танцующий труп появляющийся и исчезающий.

Приближается… приближается ко мне.

— Что же я сделал?.. Я не хотел… прости.

— За что? Ты делаешь то что хочешь, не это ли единственный ответ, для того чтобы жить полной жизнью?

— Но…

Он исказился, и мама, появившаяся предо мной, сказала:

— Ты не сможешь. Не надо. Повзрослей же уже.

Море волной нежно унесло меня вперед.

— Это неправильно… Не надо. — Развернулся я, но голос матери уже исчез.

Странствия по алой луже немного облегчили тело, и я смог почувствовать движение конечностей. Поднял левую руку и потянул вверх. Некая мощь понесла меня вперед за собой. Течение нарастало и скорость росла. Секундами дальше она уже несла меня огромной быстротой, разрезая господствующий океан, в котором поселился некий страх. Он пытался остановить движение и хаос, расплывающийся всплесками вокруг. Вода пыталась затвердеть.

Вдруг свинцовая тяжесть остановила меня и попыталась затянуть на дно. Скорость упала до нуля. Взгляд кинулся наверх, где увидел…

Зажал зубы… Прыгнул, обломив в крошки и осколки стеклянный ледник. Он разлетелся на ветру.

— Ты не сможешь!

Правую руку нацелил вперед, на точку впереди. Он уже близок.

Я летел к нему. Рука тянулась изо всей силы. Она так близка.

Зажал кулак!

Я поймал его. Он проиграл.

Я поймал свет.

Океан скрутился вокруг себя и взмыл в небо. Рухнул! Образовался бедствующий цунами летящий на меня, плюющий красными языками капель.

Оно обрушилось, под тяжестью собственного веса. Сглотнула и утопила меня и мой свет, который я больше никогда не отпущу.

*****

Я проснулся.

Растянулся на столе. Видно опять ни с того ни с сего отключился. Мне срочно нужен отпуск и жаркий пляж с уймой времени на сон. А то скоро в таком графике и скелетом превратиться не далеко.

Взглянул на листки перед собой. Глазами прошёлся по последней чернильной строчке и про себя сказал:

— Уфф… хватит на сегодня… — кинув ручку на стол. Она покатилась по листам про детектива Маркуса и остановилась у края стола, чуть не упав.

Имя детективу я дал своё, так как всегда задумывался о подобной крутой карьере. Жаль жизнь устроилась иначе.

Поток мыслей о продолжении книги вдруг срезали внезапные и наглые стуки в дверь.

— Да, иду! — Закричав и борясь с ленью, подбежал к двери. Конечно, хотелось добавить, что «не надо ломать дверь», плюс ещё не мало сладких слов, но решил не спешить и узнать, кто же стоит позади нее.

Заглянув через глазок, я увидел далеко не то, что ожидал. Вместо обаятельной молоденькой блондинки, кто была бы весьма к месту, считаясь с тем, что у меня уже давно не было отношений, само собой и секса, я увидел старую каргу, чью рожу недолюбливал. Боже правый. Как же давно у меня не было секса! Эти сладкие… но конечно же возбуждающие мысли оборвала эта саранча.

— Сэр!.. Принесла счета электричества и воды.

Она приносила счета. Я не любил новейшие технологии, и у меня даже не было интернета, чтобы платить из электронного кошелька. Да куда там интернет, я даже от компьютера и телевизора давно уже избавился.

Помню, как писал роман о парне потерявшей мать и настолько впал в депрессию от собственных иллюзий, что начал крушить дом. Так и телевизор оказался, слава Богу — возле машины соседа, живущего прямо подо мной. Занудный ублюдок. Честно говоря, если бы телевизор упал на его машину, которую он моет каждый день и тютюкается как с любовницей, я бы обрадовался. Но боюсь, она была застрахована. Хотя в нашем-то веке даже хвост моего кота застрахован. Ненароком встану на него, и давай плати штраф собственному питомцу… Хотя и кота у меня нет.

— Оставьте их под дверью, сейчас я не могу открыть.

Не хотелось мне видеть лицо этой противной старухи вблизи, которая только и может, что приносить плохие вести. Лучше бы она поскорее убрала свою засохшую задницу с порога моего дома.

После того, как я избавился от гостьи, вернулся и сел на своё любимое кресло. Взял ручку в руки и после завис… Через несколько минут, швырнув ручку на стену, закричал:

— Черт! Все мысли отрезала своими проклятыми счетами. Тварь!

Лучше прогуляюсь.

Всегда любил пройтись на свежем воздухе. Это помогало собрать мысли, подумать обо всем в мире, но в частности о книге которую пишу в этот момент. Я не бегал, не нажирался, не тренировался или что-то другое, что делают другие, чтобы собраться с мыслями. Я просто прогуливался. Иногда в наушниках, слушая песни по настроению. Больше люблю безлюдные места. Ненавижу кучки людей, где все только и могут что болтать.

Я вышел из дома. В городе облака кружили медленно над большими и длинными, словно жирафы, небоскрёбами. Маленькие белые машины перемещались с огромной скоростью как молнии. В каждом из них сидел один человек, смотрящий в плазменные мониторы перед собой. Они двигали губами, руководя этой машиноподобной техникой. Блин, вспомнить лишь старые фильмы, тогда это и вождением не назовёшь. Тогда люди хоть удовольствие получали от вождения. Все потеряло свой смысл и своё значение.

Мне иногда кажется, что я должен был родиться на десять-двадцать лет назад, что все это не для меня. Возможно, я старомоден, но все эти технологии и развитие мира со временем меня полностью вывели из себя. Поначалу я тоже радовался так называемой эволюции, но потом понял, что чем больше люди развиваются, тем больше становятся похожи опять на приматов. Сейчас я иду в единственную редакцию в этом огромном штате, а когда-то их было несколько десятков. Никто больше не читает. Даже фильмы уже теряют свою актуальность. Единственные здешние важные для людей фильмы — это полностью графические ролики, больше похожие на простые высококачественные популярные игры. Но и они когда-нибудь устареют. И все найдут что-то новое. Новое занятие, и конечно более лёгкое, что означает более примитивное. И так, до того момента, пока полностью не превратятся в существ, живущих лишь для того, чтобы жрать и занимать время, дожидаясь дня кончины. Это по крайней мере единственное от чего они никак не устанут. Жизнь, смысл в которой лишь в том, чтобы однажды закончиться.

Меня окружает и поглощает деградирующий мир. Нет… этот 2027 год совсем не для меня. Тут даже невозможно найти себе кой какую-то цель и пробираться по ней. Все смертельно скучно, надоедливо и монотонно.

Как же меня бесит это толпа. Все эти взгляды, спешащие куда-то. Шаги и шушуканья по сети не дают мне сконцентрироваться на историю книги.

Значит, детектив должен осмотреть тело жертвы…

Думая о следующей главе, я дошёл до маленькой и скромно построенной, точнее стиснувшейся из-за огромных супермаркетов, редакции.

Зайдя внутрь, я не стоял в очереди и не ждал, пока меня позовут, никого кроме главного персонала тут и не было. Да и кому они нужны?

Зашел к редактору. Женщина с возрастом, сидевшая в этом скромном офисе, впечаталась в моей памяти со всем этим наполняющим окружение вещами, будто она тут родилась и жила всю жизнь. Я сел перед её старым шевелящим ножками рабочим столом. Ощущение такое, будто пришёл на заседание.

— Здравствуйте Маркус, — лже-улыбка, морщинисто и прыщаво зацвела своим отрадным ароматом передо мной.

— Здравствуйте Ксения Камбербет.

— Приятно вас видеть.

Да неужели?

— Но-о…

Она покатала головой на шее, как упавшая шина на песке, готовая вот-вот остановиться. Ещё эта гримаса и недо-губы… будто лайм проглотила.

— Но что?

— Дела идут не в гору, и они не из приятных. Честно Маркус, мне жаль, но-о… — голова снова завертелась.

— Ну вы же понимаете… продажи упали.

Я кивнул головой, так будто все понимаю. На самом деле я хотел закричать — Какого хуя стерва? Что ещё за проклятый пролог ты мне читаешь и но-о-каешь?! Зачем ты меня позвала?

— В последнее время дела идут невпроворот.

В последнее время? Я уже позабыл то время, когда это было иначе?

— Вы знаете, что мы любим принимать новые кадры, так же как вы были когда-то, — с какой-то странной праздничной манере сказал Ксения, словно это было одобрение, — теперь то самое время, пора дать шанс другим.

Каких мать твою другим? Да, я годы как не встречал живого писателя. Кто вообще сейчас пишет? Кто ещё настолько бездарный экстремал, как я?!

— Маркус, я понимаю… В наше время мало кто пишет, это трудное и не благодарное дельце.

Сука, для меня это не дельце. Открою тебе секрет, это искусство.

— Оно уже не пробуется спросом и его сколь бы прискорбно это не было, задавили другие виды развлекательных времяпрепровожденческих занятий. Но-о… — голова опять покатилась вокруг своей оси.

Это когда-нибудь прекратится?

— Шанс есть, да. Новые авторы…

— Авторы? — выскользнуло у меня с сильным недоверием.

— Новые писатели, о которых я сказала, да-а, они может иногда повторяются или используют некоторые излишние нескромности, но-о… — покатился круг.

Как говорится, повторение — мать учения. Да? Хочется уже что бы её толстая шея свернулась, при очередном но-о.

— Они талантливы Маркус. А твои книги… — на этот раз она покрутила голову без но-о, сжимая губы, будто глотает тот самый лайм, что застрял где-то между плеч. Омерзительное зрелище.

Разговор уже доходил до своего пункта назначения… то чего я боялся услышать больше всего.

— Они больше не продаются. Ты же это понимаешь. Никто больше не хочет продлевать контракты. И-и… уже через месяц закончатся последние денежные поступления.

Да лучше бы она сразу сказала — «Твою жизнь — ПРЕКРАТЯТ!». Ну что поделать, впрочем, я не был удивлён, уже давно предчувствуя такое развитие событий, нечего было ответить.

— Вы знаете, вам бы написать что-то более…

Ах да… да-да-да… Я знаю эту песенку, знаю все слова и все ноты. И обязательно более официально конечно.

— Что-то более позитивное… активное… такое чтобы легко читалось и воспринималось. Особенно воспринималось!

Я опустил глаза. Стол бледно блестел лакированным коричневым покрытие. В нем отожествлялся мир вокруг, в нем я видел себя наоборот. В нем все было правильно, особенно цвет.

Я хорошо знаю, что нужно ей — Ксении Камбербет, и подобным ей. Знаю, о какой аудитории она говорит, и что именно им нравится читать. Знаю эти самые виды авторов. Единственное, что хоть как-то продаётся и пользуется спросом в художественной литературе сейчас, это те короткие романы, по части более похожие на рассказы, мемуары о правильной жизни из обыденности какого-то невротика. Когда-то такие писания считались психо… хотя нет, тогда они совсем ничем не считались.

Ксения продолжала читать свою лекцию, но я её уже не слушал. Я знал эти слова наизусть, и знал подтекст каждой буквы. Суть в том, чтобы напичкать свою книгу — любовью, но простой, такой чтоб после прочтения аж чувств никаких не осталось, как секс на одну ночь с проституткой и желательно в пьяном состоянии. Но любовь — это лишь слово, романтики тут ни капли не надо, она как мотив, для того чтоб герои делали всю ересь что автор сумеет придумать и это все оправдается на убого современном моральном уровне. А именно самые извращённые извращения, предательства, расплаты, а главное — секс, необычный, с новыми экспериментами, что ни в какой камасутре не найти. Все это отдельно зажарить и добавить к основному ингредиенту, залить в него, а именно в горячее блюдо по имени- жестокость, это может быть насилие, расправа, убийство, что-то отчего захочется блевануть. А в следующем кадре те же герои будут целоваться, но, а мы будем читать это с одним закрытым глазом, ведь знаем, что они делали на предыдущей странице этими же ртами. И уж поверьте классическим минетом уже никого не удивишь. Тут нужно что-то похлеще. Добавляем какого-то маньяка антагониста, плюс сопливого героя добряка, делаем все это максимально коротко и печатаем с названием, не имеющим нечего общего с сюжетом, в большой штрих, и напоследок до фига рекламы, так чтоб все покрылось под толстый золотой слой. Нужна ещё некая изюминка, что разрушает полноту реалистичности и наполняет историю красивой выдумкой. Самое главное — сюжет должен быть максимально простым, понятным, по темам в тренде, с психологическими травмами главных героев в детстве, и главное, ГЛАВНОЕ! — с минимальной нагрузкой на мозг. Вуаля! Рецепт бестселлера готов. Ещё конечно есть вариант написать про успешный бизнес тренинг, который работает почти всегда, так же, как и рассказы для детей, с чем и инструкции излишни.

Когда я встал и вышел, я чётко осознавал, что никогда больше не вернусь сюда. И не жалел, что не высказал всей правды, своей правды — Ксении. Пусть так и живёт, в своём тесном офисе. Пошла она! И даже если я так думаю, вместо злости, меня больше переполняет наскучившее разочарование, как кровный брат живущий с тобой в одном доме.

До дома остановок больше трёх, но как пришёл, так и уйду — пешком. Во-первых, деньги уже мне нельзя было тратить зря. А во-вторых, эта встреча дала уйму вещей для раздумья, которые нужно разложить в голове по пути обратно.

Не всегда мы умеем сконцентрироваться и думать о том, что важно. Так и сейчас, мои мысли смешались, и я начал думать о совсем бессмысленных вещах.

Такое странное чувство, что вы живете не в настоящем мире. Или мир… он как иллюзия, как сон. В такие моменты, когда что-то поворачивается сверху на голову, невольно задумываешься о самом глубоком.

И все же… не то ли реально, что мы принимаем как реальность?! Значит ли это, что, представив, что я один на всей планете и искренно поверив в это, оно воплотится в реальность. Конечно же, лишь в моей реальности. Но мне чужая и не нужна. Не знаю, что более реально — реальность или то, что мы создаём в мире за занавесом реальности. Но знаю одно — я всегда думал, что не из этого мира. Он для меня не столь реален. А, возможно, я просто в шоке от того, что через месяц останусь без гроша и стану бомжом, вот и думаю об этой чуши. Вот что именно я не могу признать, как истинную реальность, потому что она грозит мне и, как смерч, что стоит недалеко, кидает в ступор. Ведь, как бы сильно я не закрывал глаза, она настигнет меня, стоит лишь моргнуть.

С каждым шагом, тьма росла, будто я спускался по ступеням в чащу мрака. И что дальше? Как будто мне дали приговор на скорую смерть, да и с точной датой. Рак души убьёт меня через месяц.

Я шёл, медленно не обращая ни на кого внимания. Раньше, когда на меня кто-то пристально смотрел, я настолько волновался, что готов был споткнуться, упасть, ударившись головой об ровный асфальт, умереть от сотрясения или потери крови… Но сейчас привык не обращать на людей внимания. Ведь как ни как я одиночка в этом мире. Не только отсутствием близких людей, но и взглядами на мир.

Словно все это огромная тупая шутка.

В конце концов, моя мечта не смогла осуществиться. Я не смог. Да, я… не смог. И от своего же выбора, мне придётся понести последствия. Смерть из-за голода, из-за нищеты, из-за упрямства, самонадеянности, наивности, детского нрава… из-за мечты быть писателем. Да-а… не так я представлял себе жизнь после возвышения на гору, а ведь все логично. Как только я встал, то есть, смог наконец дойти до вершины, и меня признали, я сделал шаг вперед и… скатился. Упал на дно, и теперь тону. Скоро меня захлебнёт и задушит вода на этом дне. А что мне остаётся? Как достать деньги? Может воровать?

Вдруг из горла взорвался комок смеха, вырвавшийся громко наружу. Я засмеялся в голос, сам не понимая от чего.

Успокоившись я пошёл дальше.

Да, это просто огромная шутка.

Но прямо сейчас, да и всю дорогу к дому я чувствую, как будто… за мной следят. То же самое и при пути в редакцию. Только теперь начал задумываться об этом всерьёз, так как чувство не пропало, а наоборот возросло. Нужно себя собрать и раздумать все без лишних мешающих мыслей. Кто может меня преследовать? Но ведь нигде некого не видно. Никого, кто ходит за мной.

Кто он? Маньяк, убийца, вор? Да нет, вряд ли. Я что похож на состоятельного человека? Между прочим, наряд писателей часто сравнивают с бомжовским. Осмотрев себя, я убедился, что сам служу примером подобной дилеммы. Что сейчас, конечно, хорошо, чтобы не привлекать внимания, но особо не радует.

Итак, что мне делать? Эти глаза смотрят мне вслед. Неприятно. Я это чувствую… он следит за мной. А может они?

Сейчас нужно что-то сделать! Стремительно и быстро. Пока не пойму, что я один, домой возвращаться нельзя. Он узнает моё место жительства и тогда мне точно конец. Здесь довольно людно и не думаю, что он сделает какой-то сильный ход на глазах стольких очевидцев. Сейчас он лишь наблюдает. Значит, если потеряет меня из виду, ничего не сможет сделать.

Я резко повернулся влево и, зайдя под маленький разрез двух небоскрёбов, побежал со всех ног. Свет отсутствовал, и я был совершенно один. Даже прохладность заметно почувствовал и звуки утихающей толпы за спиной.

Там, кажется, угол.

Зайдя за угол вправо, оперся на стену. Переводя дыхание и задыхаясь, посмотрел назад — туда, откуда пришёл.

Никого!

Но… куда же он тогда пошёл? Что он сделает сейчас?

Эй, а может у меня паранойя?!

Словно в ответ… чувство, что я не один и что пара глаз за мной прожигают меня, настигло мои рефлексы. Паника застегнула врасплох тревогу. Не оборачиваясь, сразу побежал обратно на людное место. Там я был в безопасности. По крайней мере в большем, чем в безлюдном и тёмном уголке, где туннель сужался. Это была ошибка. Я не должен был туда заходить. Но и долго думать не пришлось. Ведь дом уже близко, а продолжать путь, значит дать играть на руку падонку.

Выпрыгнул из адской темноты, шум толпы опять окутал меня. Из тёмного угла тянулись невидимые руки страха. Это место явно навело на меня ужас. Нужно быстро сделать ещё что-то, думал я, спокойно вжившись в толпу и не подавая волнения. Но на этот раз обдумаю все получше.

Спокойно шагая вдоль дороги, я резко повернулся и начал бежать по зебре, в тот же миг, когда зеленый свет светофора сменился оранжевым.

Белые скоростные машины только поступили в продажу, так что не у всех они были. Многие до сих пор ехали на обычных колесных. Хотя новый закон принуждал со следующего года всем обзавестись новым поколением передвигающихся устройств, к счастью для меня, в этот момент, закон ещё не действовал. Не было белых сверхскоростных машин, а ехали нормальные машины с нормальными водителями. Почему это хорошо для меня? Да у меня и машины нет.

Когда я уже был на половине пути, загорелся красный. Мне это наруку. Преследователь не побежит за мной на красном. Думаю, жизнь ему дорога, если учесть чудовищную скорость движения…

На этот раз я идеально среагировал. Впереди, на противоположной стороне улицы есть магазин одежды. Зайду в него и прослежу за дверью. Так я смогу понять, кто же мой таинственный преследователь. А если он все же не объявится или будет ждать у двери, я проберусь через чёрный ход. Когда я был еще мальчишкой, это была большая булочная, и моя мать работала тут, так что я помню все её ходы.

Но вечно, когда нам кажется, что все будет хорошо. Что мы все правильно запланировали… Вечно — все идёт наперекосяк.

У конца дороги, на шаг от тротуара, на меня наставились две огромные фары, светящие прямо в глаза. Яркий свет был более похож на чёрный дым, резко окутавший всю видимость. Приближался все ближе и ближе стремительной скоростью, а я словно пойманный в капкан подопытный мышонок полностью онемел от страха.

Он парализовал меня, и я испарился в искривляющем свете.

Машина врезалась в меня.

Дальше только тьма.

«„ Смерть следует за нами, кружит около нас, не покидая нас ни на одно мгновение; под её знаменем ежедневно овладевает нами сон. “»

Фернандо де Рохас

Секунда 3: Цефеи́да

Тёмная комната. Черные стены. Едкий запах гнили, раскатывающийся медленно вниз.

Крылья вспорхнулись и начали бить воздух. Взлёт.

Стены углубляются в неизведанную мглу. Дорога, по которой я лечу вперед, резко сужается.

Как я тут оказался? Куда направляюсь? Зачем?

Хватит притворяться слепым. Я буду лететь по своему пути, больше не страшась и не боясь.

Внезапно закрутился, приклеился и замер. Что-то поймало меня.

Я очутился в плену вязкой паутины.

Тень врага, под видом смерти, приближалась, спускаясь сверху. Его огромные лапы грозно сотрясали каждую нить, смерчем пронося трясение, доходившее и продолжавшее свой ужасающий такт в моем сердце. Я дрожу.

Ещё только несколько секунд назад, я мог порхать, даже с закрытыми глазами. Бесконечно порхать…

Единственное, что я хочу сейчас… это ещё один шанс.

Паук закрыл мир своим зловещим и омерзительным телом, погрузив меня в адскую тень. Но я больше не дрожал. Я понял… и я готов. Готов…

*****

Я открыл глаза от бешено сжигающих меня лучей солнца, которые проскальзывали сквозь открытые шторы.

Я лежал на диване, а вокруг был жуткий переполох.

— Оу… — простонал я, вставая и протирая глаза. — Я что, заснул прямо на месте преступления?!

— Ну да, — подошёл ко мне один из тех трёх, с кем я утром говорил. А именно Луи. — Значит, ты не врал про бессонную ночь.

— Конечно! — Поднимаясь на ноги, возмущённо ответил я.

— Куда ты теперь?

— Куда же ещё… Уже половина дня. Надо осмотреть тело. Ненавижу эту часть своей работы больше всего.

— Говоришь так, как будто другим оно нравится.

— Голова сейчас взорвётся… Ну ладно, не буду терять время. До встречи.

— Бывай. — Помахал мне Луи, и я убрался из этого провонявшегося дешёвым вином и кровью номера гостиницы.

Морг на несколько кварталов дальше отсюда, и я решил прогуляться. Заодно и проснусь, и оклемаюсь как следует. Прогулка тоже вид спорта как-никак… наверное.

Когда же я поймаю этого ублюдка и смогу нормально отдохнуть? Ни минуты покоя. Хотя странно думать о таком после того, как заснул на месте убийства.

Но все же, сегодня воскресенье и, как каждое воскресенье, я смогу отдохнуть от всего этого — в дружеском обществе. Да и Джулию увижу, это уже большой повод протерпеть весь день, пока не придёт вечер.

Сегодня опять так много людей на улице. Еле можно идти спокойно, не задирая других. В конце концов, штат наш довольно большой населением, но не территорией.

Мне это кажется или…?

Почему этот старик, идущий мне навстречу, уставился прямо на меня и даже факт того что я тоже смотрю в ответ, не напряг его и он не отвернул взгляд. Даже не пошевелил бровью. Мы пристально смотрим друг другу в глаза. Я замечаю каждую частичку его морщин и складки кожи под глазами. Это странно. Обычно ответный прямой взгляд кидает в растерянность и в неуклюжесть, и тогда тот, кто первым пялился перестаёт это делать. А он все смотрит, так будто… будто бы вокруг никого нет и весь мир исчез.

Какого черта?!

Решил меня подразнить? Я не уступлю, старикан. Чертов дернутый.

Мы прошли мимо друг друга, до самого конца не отрывая взглядов.

Что он от меня хотел? Псих какой-то. В столько-то лет тронуться умом уже не грех. Ему же было по меньшей мере за восемдесят.

А теперь… этот ребёнок. Девочка лет десяти. Держит руку матери и пристально наблюдает за мной. Да уж, любопытных людей с каждым днём все больше. А мамаша то совсем ещё зелёная. А, может, это её сестра?

Стоило мне взглянуть на неё, как она тоже начала пристально разглядывать меня. Мой взгляд от неуклюжести убежал, пройдя вперед, но… она все ещё прожигает мою спину. Я так и чувствую горящие фары на моей спине.

Какого?

Взглянув по сторонам, я понял, что все люди вокруг смотрят на меня. Идущие вбок и навстречу…

Все!

Я опустил взгляд и не сознательно шаги у меня стали шире и быстрее.

Мне кажется или…?

У меня что-то на лице, а может на одежде из-за чего я в середине внимания и все тайком смеются надо мной. А может это паранойя? Успокойся Маркус. Но все, же это чувство…

Они все… Все смотрят на меня, словно на другого.

Что? Что же, черт возьми, происходит?!

Хватит. Прекратите пялиться.

Хватит!

Опустив глаза на асфальт, закинув голову вниз и подхватив руками я начал ещё быстрее идти. Шаги ускорились, и я рванулся подальше от толпы. Но они…

Все они… продолжали сжигать меня взглядами со всех сторон.

Отчаяние наполнило меня и сумасшедший бег не переставал тянуть вперед из этой адской волны людей, что своими глазами прожигали все тело.

Кто-то… как будто гнался за мной.

Вздох…

Выдох…

Вздох…

Выдох…

Вздох…

Мысли наполнились чувством дежавю.

*****

Как бы сильно не трескалась голова напополам, не волновали странные ощущенья или обыденные проблемы, кишащие в мозгах… все это, замерзает и затвердевает, когда ты входишь в обитель апатии, в родительский дом смерти, на дачу дьявола… короче в морг. Тут всегда веет лишь невидимым туманом, что нельзя увидеть, можно лишь ощутить. Тут как в камере, как в закрытом холоде, где жизнь остановилась, а время подчиняется другим законам мировоззрения. Но есть во всем этом и плюс… оказавшись бок о бок со смертью в одном и том же запертом месте, ощущая его дыхание и присутствие, бессмысленности поиска вечного, ты начинаешь мыслить здраво, и вспоминаешь свой тёплый уголок, где сможешь потом вернуться и согреться. Для меня это наш столик, вечером в баре ««White Seven’», и люди что соберутся там. Скорее бы вечер.

Я пришёл сюда, чтобы узнать медицинский отсчёт медэксперта, которой уже много лет работала Сюна. Она была хороша в своём деле, но в последнее время, впервые за все время нашей совместной работы, она сильно исхудала, потеряла свою обворожительную позитивность и стала чуть нервной. Да, изменения точно были, но я не удивлялся и не упрекал её. Именно так же ощущал, и я себя, так же беспомощно и тщетно, ведь все последние трупы, жертвы Виновника не давали и шанса на раскрытие тайн и открытий, проливающих свет на расследование, так же как мои попытки найти улики и связи между преступлениями. Возможно ее причина та же, а может и нет.

Встреча наша, да и беседа, прошли скучно и под пеленой официальности, я не тянул резину, так, как и сам был не в духе и после получения официальных заключений от Сюны, я вышел из комнаты, где лежало холодное тело женщины, разрезанное двумя ровными слоями после медицинского вскрытия. В коридоре исказился пустым эхо звук хлопанья тяжёлой морозильной двери. Я шагал к выходу, где заметил стоящих в раздумьях двух моих знакомых.

— Вы меня опередили парни.

— Ну нечего, главное выспался? — спросил Антон.

— Да-а…

— Все равно тут ничего нового, — сказал Ли.

— Как обычно, в последнее время. — ответил я, — но… — хотел что-то добавить, но и сам не знал, что именно сказать.

— Не парься, мы что-нибудь придумаем.

— Да уж, и лучше б быстрее, пока ещё одна богатенькая деваха не стала жертвой этого маньяка.

— Кстати, — задумался вслух я, — а ведь последнюю жертву, что звали Марла Кендени, не была богата. Ну я имею ввиду, лично она. Деньги, на которые она себя ублажала были получены ей от правительства, при победе в суде, где-то… три месяца назад.

— Ты о том иске против компании СТИ? — нахмурился Ли.

— Да-а… и…

— Точно, а ведь изучая дело второй жертвы, Кара, Карла, Кари… — запнулся Антон. — как там её было, но не суть, значит она тоже была такой счастливицей. Она получила наследство от двоюродного дедушки из Британии, у которого не было достойного внука, так как все его бросили на старости лет, и он оставил свой замок на холме со всем имуществом будущей жертве Виновника. Так она и разбогатела, а было это даже меньше года назад, перед её смертью.

Я этого не знал. Это может оказаться просчётом. Чёртов дилетант. Как я это пропустил.

— А я помню третью жертву и то что её шикарная с виду жизнь была, мягко говоря не правдой. Вечерами она много времени проводила в одном из ресторанов своей одногруппницы, где собиралось много её друзей, и они веселились ночами, но с утра до следующего вечера она работала на двух работах и ещё не теряла свободного времени и при перерывах принимала фриланс заказы по фотошопу. Кажется, она была дизайнером по специальности.

— До сих пор я связывал и ломался над тем что все жертвы, одиночки, живущие без семьи и даже пар, и все богаты, но… — продумывал вслух я, — что, если они все, или нет, их связывало именно это. То, что все они были не настоящими богачками, я имею ввиду, что это была некая оболочка, а в жизни они не были из благих и богатых семей. Что если это некая общественная месть, на почве ревности или потребности, а может обиды.

— Эй Маркус, — остановил меня Ли.

— Да, рано ещё судить, может мы поймали цепочку, но надо все ещё раз проверить. — Перебил Антон.

— Да, да именно, поройся в архиве, — закончил Ли.

Я хотел многое сказать и ещё обсудить, но уже был готов умереть на месте, если потеряю ещё одну секунду вместо того, чтобы проверить свою теорию. Своё открытие!

Я согласился с колегами, попращался и вышел за главную дверь. Тёплый ветер снова ударил по лицу. Я закурил.

*****

— Это просто нелепо. Как можно, так долго рубиться в одну и ту же скучную игру?!

— Ты меня уже задолбал. Это наилучшая игра и точка. Твоё мнение — это пустой воздух по сравнению с популярностью ««Assassin`s Creed’».

— Неужели? Все равно ему никогда не сравниться с ««Witcher’'-ом.

Это Дэвид, а напротив него сидит Марк. У нас имена почти одинаковые. Он мой лучший друг и фанат «Assassins Creed». Сейчас он спорит с Дэвидом по поводу любимых игр. Кстати, такие споры не впервые у нас. В круге сидит ещё Сид и самый младший Артур.

— Да хватит вам. Вы оба правы, обе эти игры ничто по сравнению с ««Devil May Cry’». — Взбесил двух спорящих Сид и теперь они напали на него.

— Чего-о?

— Да он прошлый век, чувак. Забудь о нем.

Мы сидели в баре, куда каждое воскресенье приходили все вместе и болтали, спорили, напивались, делали разные странные вещи и просто наслаждались обществом друг друга. Пятеро друзей и никто никогда не пропускал эту встречу. Сид заурядный, энергичный человек, вечно державшийся на неком плавном балансе позитива и развлечений. Артур чуть скованный, но местами (больше всего, когда напьётся, под конец дня) энергия бьёт и ушей, и он может болтать без умолку часами, доводя всех нас. А так он спокойный и внимательный друг. Ну а Марк, про него мне много что можно сказать и в то же время могу коротко — он моя противоположность, подобно душе и разуму в теле. Мы часто решаем наши личные проблемы с помощью совета или поддержки друг друга.

— Эй, Маркус! Скажи и ты что-нибудь, а то так и заснёшь. Видок у тебя как у трупа. –Обратился ко мне Сид.

— О трупах мне лучше не напоминай.

— Что, ничего так и не нашёл в теле? — Спросил Артур, когда остальная троица продолжала свой игральный спор.

— Ни-че-гоженьки. Это просто невыносимо. Да и что я там должен был найти? Бриллианты?!

— Что? Были бриллианты?

— Бриллиантов не было, … А-а? — Я удивился голосу. Он был не из круга друзей.

Обернувшись, я увидел Джулию.

— Не слишком опоздала?! — Улыбнулась она мне в ответ сногсшибательно мило, как всегда и бросилась в мои объятия. Её тёмные и длинные волосы облегали диван, зарядившись радужной гаммой цветом бара.

— Как ты? — Спросила Джулия, присев ко мне рядом.

— Ну, раз ты здесь… — я просто сверкал. Это не удивительно ведь лишь её присутствие хватит, чтобы я был самым счастливым человеком в мире. — То уже на много лучше.

— Как дела в расследовании?

— Н-н-н… Лучше давай не об этом. Не будем портить вечер. Я именно для этого и прихожу сюда, чтобы забыть обо всем. Ну, а у тебя?

— У меня же нет серийных убийц. У меня цветы и покупатели, так что все отлично! Если разве что насекомые вредные… — Джулия обвела всех взглядом. — Они что, опять спорят об играх?

— Ну да, — устало кивнул я. — И что интересного в этих играх?! Я так и не пойму. По мне, простые ребусы на последней странице газеты куда интереснее.

— Ну, ты же ботаник.

— Не льсти мне, — улыбаясь, смотря в потолок и вспоминая прошлое, сказал я. — Ты же знаешь, что последние годы в школе я был двоечником, а потом отец помог мне своими связями поступить на работу репортёра…

— Да… я знаю эту историю. Ты рассказывал её, ещё когда мы не встречались. Дальше ты скажешь, что тебе просто повезло.

— А что ещё сказать то, ведь, мне просто случайно попалась ценная информация. И я разгадал убийцу.

— Легко и быстро! — саркастично продолжала она.

— Ну… да. И потом начал углубляться в профессию, в чём сейчас имею право называть себя ассом.

— Ну ладно, ладно… ты крут. Но, видишь ли, везения нет. Сколько тебе повторять. Ты разгадал сложную загадку простым мышлением. Ты был рождён для этой работы, просто до этого не знал об этом. Без твоих умений, везение лишь бессмысленное дополнение, а так это стало ключевым элементом.

— Я… не хочу опять об этом спорить. Это так же бессмысленно, как вот их спор. Да ты только глянь на них — они как индейцы, готовые уже раскрошить друг друга из-за своих предпочтений нажать на пару кнопок на потном джойстике. По сути они делают тоже самое, подчиняются программе, написанной для управления ими же, их сбережениями, временем, и… — я помотал головой в насмешке, — а они то думают, что сами управляют игрой.

— Вообще-то я тоже люблю иногда поиграть на телефоне.

— Я не осуждаю. Совсем нет. Мы все играем. И я. — Я запнулся, в мыслях пробежало продолжение «„В детектива. В раскрытие тайн. В теории. Загадки.“» Но вслух я это не произнёс, в конце концов это приносит им удовольствие, так что можно заключить даже фразой «„Цель оправдывает средства“».

Джулия явно поймала меня на неуверенном стопе и смотрела на меня с неким вопросительным взглядом, но не получив ответного отклика, развернулась к спору парней. Я ей благодарен, что она не роется глубже и не пытается расспросить о моем деле и самочувствии. Сейчас я совсем не хочу обсуждать нечего связанного с собой, а именно работу, влияющую на меня и мою личную жизнь.

— Эй, Артур, а ты че молчишь… — обратился Марк в поддержку спора. — Поддержи меня, ты же самый молодой. Значит должен знать о новостях из интернета, и конечно, что последняя часть ««Assassins’' рулит.

— Ну… вообще-то я не любитель современных игр.

— Что?! — Зависла тройка разбушевавшихся игроманов.

— Мне больше по душе классический Марио и консоли типа него.

Пять ртов остались открытыми от сказанного. А через миг, словно тишь перед бурей разревелся искренний и добрый смех из круга стола на весь бар.

— Чувак, ну ты и умора… На дворе 2019 год, а ты… — и слова уплыли в насмешке.

После этого к нам обратился парень в чёрном. Один из охранников, чтобы мы были хоть немного сдержаннее. Но постоянным клиентам все можно, да и этот бар принадлежал моему однокласснику, с которым у меня были хорошие отношения. Наверняка, новый работник, еще не знающий нас в лицо. Ещё успеет к нам привыкнуть. Бедняжка. Так что, проигнорировав здоровяка, мы продолжили в таком же веселом и не принужденном темпе веселиться всю ночь.

Джулия сияла. За весь день я не отпускал её из объятий. С ней я чувствую себя полноценным. Её тепло… её даже хватает, чтобы подавить и забыть сегодняшнее безумие.

Нечто странное что произошло со мной утром казалось лишь иллюзией, сном, бредом. Бессонница становится обыкновенным феноменом и тело и разум превращаются в сгусток непонятной смеси, при ходе которой и самые бредовые ситуации кажутся обыкновенными. Я понимал, что сплю достаточно, но не получаю никакой доли энергии и успокоения. Скорее всего от сна я ещё больше уставал. Я забыл, что такое уверенность в себе и здравый смысл. Уже не мало времени как я привык к таким приступам безумия со стороны моей головы. Я мечтал выспаться. Но во сне… все продолжалось.

Вернулся я домой где-то в пол третьего ночи. И сразу упал, как бревно, на неоткрытую кровать. Всю дорогу из головы не выходила та безумная и песочная теория о лже-богатых жертвах. Я пытался найти там логику и связь, докопаться до деталей и того что мог упустить. Понять уровень её правдоподобности и посчитать вероятность случайного исхода. В конечном счёте, все чтобы добиться мотива.

«„Бред какой-то“».

Я заснул.

Жизнь закончилась.

Жизнь началась.

*****

Паук стоял предо мной и был готов к пиру. Я ощущал запах из его могильной звериной пасти.

Большие непонятные существа появились из неоткуда и все полетело к чёрту в секундном хаосе. Нити прорвались на части, и свобода снова начала возвращаться. Обескураженный враг начал безвольно крутиться и сам перемотался в свою же ловушку. Он упал вниз, будто огромный камень, обмотанный бархатными и сверкающими нитками вокруг.

Через силу я запорхнул крыльями, и помчался вон из этого взрывающегося мирка, под натиском чудовищных человеческих пальцев.

Одно крыло болело, сопротивляясь и мешая полёту. Впереди стены снова ссужались. Темнота настигала с каждым сантиметром углубления.

Мгла захлопнулась. Я снова беспомощен. Это конец.

Но…

Нет. Я способен. Способен, ведь у меня все ещё есть крылья. Я могу лететь. Хоть и через силу, но я смогу…

Наверху показался малюсенький и мигающий огонёк света.

Я устремился на него, разрезая воздух на пути в небо. Он утихал и стеснительно подмигивал. Он уже слишком маленький. Но я успею!

Я не сдамся. Я лечу к нему! Я достану до него. Свет! Мой свет!

Ударился об что-то железно твёрдое и невидимое. Меня отбросило назад с оглушающей мощью. Всепоглощающий червь помчался под кожей внутрь. В нос поступил запах разъедающийся от сгорания гнили, а голова в трауре лишь наблюдала за миганием белого огонька, что становился все меньше и меньше. Я падал, отпуская в небо части тела, медленно сгорающие от жара и дымящих внутренностей. Я становился все меньше и меньше, как тот свет. Я исчезал и пылился, разлагаясь как падающий комок дряхлой земли.

Свет исчез во мраке.

«Не забудьте погасить мир перед сном.»

Макс Фрай «Энциклопедия Мифов»

Секунда 4: Аффилиа́ция

Отчаяние. Разрушенные надежды. Мечты, что уже никогда не приподнимут головы из своих панцирей. Цветы в душах, что теперь похожи на облитые жидкой смолой поля. Мир в темно-зелёном вперемешку с коричневым. Запах гнили. Отсутствие света и жизни.

Вот каким стал мир за один день. В день, когда все человечество узнало о скором конце света. Неизбежный факт, что окутал весь земной шар и погрузит в вечную темноту смерти. Гармония страха и пустоты парили везде. Люди были похожи на набитые пустым воздухом мешки, что с каждым движением слабеют все больше и больше. Их шаги, движения, взгляды, разговоры и мысли… все было тусклым, безжизненным, туманным и… примирённым смертью.

Конец настал и этого никак не избежать.

Я карабкался на полу разбитого, бетонного магазина дабы найти хоть что-то оставшееся от всей украденной еды. Хотя бы одни консервы. Серо-коричневые стены этого места полностью сочетались с цветами всего окружающего мира. И даже я… был как хамелеон в этой прогнившей и гниющей среде. Казалось кто-то обделался на весь наш мир и разукрасил все в коричневое. Мир теперь только такой и никак иначе. Я и сам был уже на пределе и физическом, и моральном. Нечего не изменить и никак не спастись. Это понимали все, и дети, и старики-да-старухи.

Отчаяние съело всех изнутри и зарылось глубоко в душу.

Я ничего не нашёл съедобного. Сколько же было тут голодно рыскающих еду людей до меня?! Конечно же, они не идиоты оставлять что-то для другого. Я слишком наивен, полагая найти еду в таком открытом месте.

В голове грызется мысль: «» А зачем?»»

Не могу сказать, что я не сдаюсь, что решил не сдаваться до конца. Самоуважение — самообман. Мужество, воля, сила и надежда — все это лишь иллюзия. Реальность лишь в том, что у меня просто нет сил умереть. Я слишком большой трус, чтобы принять смерть и буду вечно карабкаться за нитки жизни, мучаясь и задыхаясь. Я всего лишь слабак, у которого нет даже воли сдаться. Это слишком непросто — давать течению нести себя до того момента, пока волна не захлебнёт тебя изнутри и твои лёгкие наполняться солёной водой, смешанной с кровью. Многие убедили себя, что, если они до сих пор живы, значит они сильные, не сдающиеся. Они храбрецы, что не бояться встретить смерть лицом к лицу. На самом же деле мы все лишь дрожим и ждём, когда закончится наша доля кислорода, как у космонавтов, затерянных в глубине космоса, и тогда смерть окутает нас взмыв в пучину тьмы. Только у самых сильных хватило сил окончить свою жизнь и не дать никому и ничему забрать их против собственной воли. Лишь они были теми, чьи судьбы решали не обстоятельства, а они сами. Лишь они… достойны похвалы.

Я шагал по полям, затухшим бездной тьмы, в поисках… Ответ даже на это остался где-то потерян.

Вчера, солнце нагревало весь мир, не подозревающий о сегодняшнем. Но я ни разу даже не взглянул на небо и на последний — восход, закат, радугу, игру облаков. А сегодня я все время смотрю туда, где уже никогда не искривляться ни один луч или отблеск света. Внутри ощущается отражение этой темной бездны, что как густая лужа смазана в небе. Небо, которое уже никогда не будет как раньше. Вчера никогда уже не наступит.

Я дошёл до обрыва и, посмотрев вниз, увидел глубокий каньон, что тянулся вглубь и конец скрывался под тяжестью темноты. Именно здесь… можно все закончить.

И опять я пошёл обратно. Бесконечное скитание без воли в ожидании конца. Пожалуй, смерть кролика, пойманного в угол и разгромлённого на куски клыками, пока разум того ещё бодрствует, была бы лучше.

Я заметил силуэт человека где-то на чуть превышенном обрыве. Странно, этого я не замечал раньше, при первом прохождении тут.

Приближаясь, я уже видел его с нескольких метров чётко и ясно. Я стоял позади. Он меня не замечал. Он вообще ничего не замечал. Весь мир, казалось, не существовал для него. Смирный вид, опущенная голова, будто шея у него была сломана, и его умиротворённая аура лучилась вокруг тела.

Перед ним, под ногами, в виде креста были вкопаны две палки, на которых виднелись засохшие следы крови. Это могила.

Из-под носа парня чьё лицо не было видно, стекали капли. Медленно. В промежутке нескольких секунд, словно стрелкой часов. Капля за каплей падали на землю.

Как же долго он продолжает стоять тут и плакать?

Только, когда я начал шагать вперед, заметил его руки, что, словно засохшие ветки столетних деревьев, скорчились и по ним рассекается в тёмном оттенке алая и густая кровь.

Я отвернулся и ушёл. Не могу больше на это смотреть.

Вернулся в город, который уже не существовал. За одну ночь люди успели истерикой паники перед смертью искривить в хаос все то, что создавали веками. Обломки, кусочки, разбитый вдребезги мир напоминал, кто мы на самом деле. Животные, такие же обыкновенные, как все имеющиеся виды. Готовые на все лишь бы спастись. Лишь бы жить. А когда надежды больше нет. Оп! И все! Она умерла. Тогда уже все те оковы и человеческие держатели, что прикрывали безумие и хаос в душах людей срываются. Когда нет никакого смысла и ничто, что заставит тебя сделать так или иначе в чём ты был уверен ранее. Человека одолевает отчаянье, в виде всемогущества и всесилия. Границ не существует, потому что, все то, почему он жил раньше — теперь бессмысленно. Спасения нет. И в этот момент сама планета боится муравьёв, которых сама и создала.

Единственная победа над смертью — это смерть. А значит…

Победы не существует.

Это парадокс жизни. Такая же, как и причина смерти — жизнь.

Я сам тому пример. Человек, который ещё вчера тянулся вверх за своими мечтами, целями и всем тем, за что считал достойным, чтобы продолжать бороться — прогнил и потух до основания. Что же такое смерть, если именно не это. Кому нужна оболочка, когда душа уже превратилась в туман. Я лишь пустая банка, которая падает с высоты. Конец неизбежен.

Надо мной возвышался огромный и длинный небоскрёб. Целенький и почти не прогнувшийся. Я поднял взор на его величественную натуру.

Бесшумный взрыв. Огромная круглая звезда из обломков и огня, словно нечто невероятное разгорелось надо мной. Я удивился лишь самому себе и своим глазам, которые даже не вздрогнули. Я стоял под сумасшедшим ливнем хаоса, что летел на меня огромным увеличивающимся облаком. Словно падение звёзд. Взрыв и раскат горящих обломков. Несколько этажей на вершине за долю секунды исчезли и окутали небо своим воплем и криком, искривлящим воздух. Оранжевое пламя чёрной дырой окутало небо над ним и молнии её полетели вниз. Огромные куски, разрывающиеся на части по пути к бездне, закрыли меня тенью, что становилась все темнее и гуще.

Зачем?

Я хотел лишь узнать, зачем? За что мне бороться и продолжать бежать от смерти. Это мой шанс стоять тут и быть раздавленным грудой обломков, что волной несётся на меня. Это судьба.

Небо падало.

Окаменелые ноги за один миг покатились в автоматном механизме тела, и я начал бежать со всей силы. Будто бы глаза были перевязаны, и я ни что не видел. Лишь бежал. Снова.

Зачем?

Наверное, именно из-за того, что я не имел ответа на единственный вопрос, оставшийся как пепел в душе, где царил дымящийся туман.

Так в чём же… этот смысл?

Смысл жизни.

Я обошёл все варианты. Все… по несколько раз каждый. Все…

Но терял ответ. Терял при каждой остановке этого сумасшедшего и унылого автобуса под названием жизнь.

Хоть сгорит весь мир, все живое и неодушевлённое, все что когда-либо было и не было. Все это ничто по сравнению с этой жаждой. Ради ответа на единственный вопрос. Зачем? Почему?.. Смысл?

Смысла нет даже в том, чтобы поверить в его не существование. Это бессмысленная бессмыслица. Даже это не ответ.

Может быть… вопрос и есть ответ. Может ответ лишь в том, чтобы просто его искать — бесконечно, до самой смерти. Может там он есть? А может и нет. Может и смерти нет, как и смысла искать смысл.

А в это время, когда за спиной земля содрогалась от тяжести обрушивающегося небоскрёба, кто-то внутри неистово кричал:

— Трус!

*****

Везде так темно, что я не могу разглядеть своих рук. Ни звука. Лишь вокруг всего мрака бегают разноцветные пятна, линии… Будто зависший телевизор.

Лишь это…

Вздох…

Выдох…

Вздох…

Выдох…

На моё ухо кто-то спокойно и медленно дышит.

Вздох…

Выдох…

Вздох…

Выдох…

Кто это?

Начинает светлеть. Что это?! Свет уже проходит через меня. Он везде. Я сам уже его часть. Будто растворяюсь в нем. Я стираюсь. Руки ссыпаются, словно белый песок…

И тут…

Открыв глаза, бешено встаю и вижу белую комнату с какими-то незнакомыми штуками, прикреплёнными к ладоням.

Это медицинские новые инструменты. Да и вправду — я же в больнице.

Какого черта я тут делаю?!

Голова ломится. Будто перед тем как проснуться, я был ещё где-то. Наверняка опять чёртовы сны.

— Эй… есть там кто-нибудь. — Закричал я.

Через минуту ко мне подошла медсестра, и я потребовал видеть главного доктора. Так как, расспрашивая её о своём положении и деталях, она лишь успокаивала меня и не дала нормальных ответов. За дверью начался какой-то шумный переполох.

Зашёл мужчина лет, наверное, почти пятидесяти с лысиной и в блистающем от белизны халате.

— Да! Чем могу помочь, молодой человек.

— Объясните мне, как я сюда попал.

— Вас привёз мужчина, под машину которого вы попали. Правильнее говоря — чуть не попали. Вас легонько ударило. Он сказал, чтобы о вас позаботились и что у него неотложные дела, после чего отлучился.

Ни фига себе. Попасть под машину?! Я конечно всегда пытался пробовать все в жизни, чтобы узнать, что действительно моё, но вот это состояние совсем не хотелось переживать.

Но все же, я жив. Хотя это, особо не радует, почему-то. Когда это я успел стать таким крутым, что даже смерти не боюсь?

— И когда я могу уйти?

— Хоть сейчас.

— Что?!

— Главное, что вы проснулись. У вас был всего лишь шок. На вас ни царапинки, слава Богу. Так что как только почувствуйте себя хорошо, можете уходить. Знаете ли, шумные больные нам не в радость. — Его взгляд сверлил меня злорадной отравой пойманной им моментом, — Только не забудьте перед уходом оставить данные в анкете.

— Понятно. Я ухожу.

Я встал и начал одеваться. После заполнения бумажки, принесённой медсестрой, поспешил на выход.

— Ну а вы точно меня не помните? — окликнул доктор.

Я был уже в коридоре, остановился, медленно сделал два шага назад и снова посмотрел во внутрь палаты:

— Чего?

— Ну-у… Вы мой давний пациент. Хотя я не удивляюсь, что вы меня не узнали.

Я ничего не ответил. Лишь смотрел на него молча.

О чём это он? Что вообще творится? Сейчас я помню произошедшее вчера. За мной следили, и я угодил под машину. Я вспомнил это, когда лысый об этом упомянул.

Но его? Нет. Я его точно не знаю и раньше не видел.

Голова расшаталась. В разуме помутнело. В одно мгновение я увидел себя со стороны. Стоящий один, в огромном здании и никого больше. Ни души. Ни звука.

— Простите, доктор. Мне пора. — Быстрыми шагами я удалился, проходя мимо больных и их близких, врачей и медсестёр. Вышел из больницы.

Это место… оно словно душило изнутри. Ненавижу больницы, хоть и впервые об этом подумал. Интересно же, а в детстве обожал попадать сюда как пациент. Ведь все внимание и ласка мира были тогда моими. Мне приносили сладости и все то, о чём скажу. Со мной говорили с осторожностью и главное на тумбочке всегда был натуральный сок, в детстве я обожал соки, особенно натуральные.

Я сидел на остановке и ждал автобуса, чтобы поскорее вернуться домой. В таком виде мне пешком не добраться. Да и больница от дома довольно далека, а денег на такси не хочется тратить. На завтрашний хлеб еле хватит. Пока послезавтра смогу из счета снять ещё оставшиеся копейки — в последний раз.