Бесплатный фрагмент - Проклятье драконьей крови

Глава первая

Как же неудобно писать стальным пером. Я даже шариковой ручкой писать не любила, предпочитала быстренько на компьютере нужный текст напечатать, и добрый принтер выдаст тебе аккуратно отпечатанный листок с готовым текстом. А тут перо и чернила, грубая бумага и песок, чтоб посыпать написанное. Но другого способа рассказать свою историю у меня теперь нет, так что усаживайтесь поудобнее и слушайте, потому что, когда я пишу этим орудием пыток, я диктую себе. А значит, вы услышите первыми всю мою историю, и вам не придется ждать, когда же я допишу свой труд.

Итак, начну я, пожалуй, с себя, так будет проще, и повествование сохранит правильную последовательность событий.

12 июля 2021 года. Трасса Сургут — Нефтеюганск. Планета Земля, мой родной мир (как он называется в межмировых справочниках, не знаю).

Одиночество — сволочь, одиночество — скука,

Я не чувствую сердце, я не чувствую руку.

Я сама так решила, тишина мне подруга,

Лучше б я согрешила, одиночество — мука,

орала я, стараясь перекричать песню, несшуюся из соседней машины. Мы стояли в небольшой пробке. Четыре машины в плену дорожных работ. В соседнем лексусе орала Слава свои песни для души, а моя душа рвалась в моем стареньком жигуленке. Слез я уже не сдерживала, и потому не сразу увидела, что можно уже ехать, за что получила пронзительным сигналом от сзади стоящего паджерика. Тронувшись с места, я тут же стала набирать скорость и, обогнав Лексус, неторопливо прижавшийся к обочине и еле ползущий по причине того, что девушка за рулем была под контролем рядом сидящего мужчины.

А меня контролировать было некому, папы с мамой вот уже три года как нет, тетка спихнула меня в колледж, потом в общежитие, и только высылала мне положенные по завещанию отца деньги время от времени. Она никогда не звонила, не писала, и только на Новый год смску прислала. Ну а с сегодняшнего дня меня вообще некому, такую наивную и глупую, останавливать.

Мой драгоценный жених Валерик объявил, что встретил другую, и что я должна покинуть его квартиру в течение часа. Вот я и покинула, и теперь мчусь в Тюмень спасать самоё себя. Ведь я, глупая, согласилась на уговоры жениха и написала-таки то злосчастное заявление, бросив колледж. Сначала ему не понравилось, что я учусь на воспитательницу, поэтому я перевелась на логопеда, но потом и эта профессия вызывала у него сомнения, и я перевелась на психолога. Если бы вы знали, чего мне это стоило, сколько мне пришлось уговаривать, умолять и упрашивать. Ух, так бы и придушила этого Валерика. Ведь он утверждал, что позаботится обо мне и работать он мне не позволит, и вот через неделю после этого разговора он меня бросил.

И теперь я мчалась на своем стареньком жигуленке, доставшемся мне от отца, в Тюмень и ору во все охрипшее уже горло душещипательные песни. Слезы льются градом, я их вытираю руками и потому руль скользкий.

Я проорала последнюю строчку очередной песни и закашлялась, как бы горло не сорвать, как я тогда снова буду уговаривать, умолять и упрашивать. Тогда-то я и вспомнила про бутылку воды, что дала мне соседка Валерика, тетка колоритная, утверждающая, что она потомственная ведьма. Она, вручая мне эту бутылку, тогда еще сказала:

— Выпьешь ее, и твоя судьба встанет на свое место, и жизнь твоя наладится. Поверь мне, девочка, не своей судьбой ты живешь, не своей. Другая у тебя должна быть судьба и не с этим моральным уродом.

Бутылка воды пролежала в моем бардачке уже несколько дней, но пить хотелось жутко, я потянулась за ней и чуть не выпустил руль из мокрых от слез рук.

— Ух, ежики кудрявые, — прошептала я, хватаясь за руль и чуть-чуть снижая скорость. — Чуть не вляпалась.

Но так и не остановилась. Зажала бутылку коленями и быстренько откинула крышку, молниеносно выхватила бутылку и отпила большой такой глоток воды, естественно, подавилась, и когда посмотрела вперед, увидела несущуюся на меня фуру. Крутанув руль, я постаралась выехать на свою полосу дороги и тут колеса на чем-то заскользили, машину начало крутить, и вдруг я въехала на кукурузное поле и, пронесясь по инерции несколько метров, машина замерла.

— А кукуруза то откуда? Мичуринцы фиговы, вы точно у нас в Сибири скоро бананы с ананасами выращивать начнете, — проворчала я и, осторожно открыв дверь, вылезла из машины, по привычке вытащила сумочку и повесив ее через плечо, и огляделась по сторонам. Спереди, слева и справа была молодая кукуруза, на которой еще не завязались початки, а вот позади была какая-то деревня и от нее ко мне бежали ее обитатели. Впереди с вилами бежал высоченный парень в льняной рубашке и штанах и что-то орал на незнакомом мне языке.

— Староверы, что ли? — изумленно пробормотала я и постаралась сделать приветливое лицо, хотя после того, как я прорыдала столько времени, лицо у меня, скорее всего, страшненькое и потому я решила, что усугублять ситуацию улыбкой не самая хорошая идея. Я сделала самое серьезное выражение лица и поняла, что так люди могут решить, что я серьезно пострадала и потому снова улыбнулась, опять передумала и тут ко мне подбежал этот здоровый мужик и наставив на меня вилы, что-то яростно заорал. Я его естественно не поняла, о чем ему и сообщила.

— П-п-п-простите, не понимаю, что вы говорите, и не могли бы вы убрать вилы, они у вас острые?!

Мужик снова что-то заорал, тут к нему присоединились еще четверо мужиков в такой же одежде, разной степени изношенности и тоже с вилами, а один даже с топором, и на меня давай замахиваться. А у меня рефлекс, я не один день тренировалась, когда поняла, по каким районам города мне придется ходить в колледж. Поэтому рука на автомате нырнула в сумочку и струя газа из баллончика окатила того, что с топором, и немного досталось тому, что подбежал первым.

А потом я развернулась и побежала, бегала я хорошо, очень хорошо, спасибо папе, я с ним с семи лет каждое утро бегала и когда одна осталась, продолжила бегать. А то попа широченной сразу становится.

Обитатели деревни орали и бежали за мной долго, пока я не пересекла ручей и не вбежала в лиственный лес. Пробежав еще с километр, я, наконец, включила мозги и заставила себя остановиться.

Лес шуршал листьями, и запах был потрясающим насыщенным, такой лес бывает только в средней полосе той страны, где я живу, а вот в нашем регионе бывает только хвоя да березки, мох, торф да клюква на болотах. Это явно была не Сибирь-матушка. Да и не росли у нас на кустах, похожих на лесной орех, ягоды размером с мой кулак и пахнущие как лимон. А еще у нас цветочки на пенечках не светятся и не приманивают стрекоз, чтоб их сожрать. Я когда это увидела, чуть не завизжала, как глупые героини фильмов ужасов. Захлопнув себе рот своей же ладонью, я крепко зажмурилась и, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, снова открыла глаза и не удержалась, заорала, на меня смотрело странное мохнатое, зеленоватое существо с огромными глазами, как будто нашего Винни-Пуха скрестили с кочкой мха.

Бежала я долго, пока силы были, думала, что бегу к деревне, но, видимо, не туда повернула и потому выбежала на неширокую дорогу, утоптанную и укатанную, пыльную, с хлипкими травинками посередине.

— Так, уф, если есть дорога, уф, значить есть и люди, уф. Полька, кончай психовать, уф, найдешь людей, и все станет понятней, уф… — сказала я самой себе, с трудом переводя дух и, заставив себя подняться на ноги, я зашагала по дороге навстречу солнышку.

Тот же день, замок маркиза Моркана Сан Листа. Мир Тон-Тон, в княжестве Ласир

Акая Ко Лорн стояла замерзшая, в одной тонкой сорочке, и ждала момента, который страшил ее вот уже полгода. Ее законный супруг, старый маркиз Моркан должен был вот-вот войти в ее спальню. Брачная ночь обещала стать торжеством победы маркиза над упрямой девчонкой, что так долго ускользала от его старых, вечно потных рук. Ему даже пришлось жениться и подписать брачный договор с ее теткой, чтоб заполучить желаемое. Подумаешь, возраст, сегодня старику исполнилось ровно семьдесят лет, и он был доволен, как никогда. Травы для мужского подъема настроения он уже выпил и потому вошел в спальню законной жены, чуть ли не пританцовывая от нетерпения. Девчонка стояла в самом темном углу и сжимала подол ночной сорочки в кулаках. Взгляд острый, ни капли не испуганный, но на испуг старик и не рассчитывал. У этой девчонки старого рыцаря-хранителя его характер, и маркиз предвкушал, как она будет сопротивляться, а он возьмет ее силой.

Сорочка на девушке была совсем тоненькой, почти прозрачной, ее тело можно было легко рассмотреть, и маркиз вздохнул восхищенно, он не ошибся, девушка была стройна, и все при ней было округлым и соблазнительным. Каштановые волосы были длиной до пояса. Большие, карие глаза сияли, как драгоценные камни, черты лица у девушки были нежными и даже два небольших шрама на скуле и правой брови не портили ее внешности.

Старик задышал чаще, в груди стало жарко, и он на миг обрадовался этому жару, но в следующую секунду он схватился за грудь, ойкнул и рухнул к ногам молодой жены замертво.

Акая стояла, замерев и не знала, что ей делать, она присела на корточки рядом с умершим мужем и подняла выроненный им символический ключ от замка. По традиции, передавая его жене, он подтверждал, что она была девственна и что брачные обязанности она выполняла, как и подобает честной жене. Теперь Акая, становилась единовластной владелицей всех владений маркиза, и не успела она об этом подумать, как дверь распахнулась и на пороге появилась ее тетка Летиция и два ее подпевалы, любовник Муш Тир Мусим, являвшийся племянником маркиза, и еще один любовник Цыран Сан Борит. Вид у них был довольным, и тетка Акаи заорала во все горло:

— Неблагодарная скотина, мерзкое порождение тьмы! Ты убила своего мужа! Люди добрые, вы только посмотрите на это отродье, я ее кормила, я ее растила, я ей такого мужа нашла, а она его убила!

— Стража! — Заорал племянник покойного маркиза, — Стража! Хватайте убийцу!

Дальше слушать вопли трех своих мучителей Акая не стала и, подбежав к окну, сиганула на небольшой карниз и по нему пошла к водосточной трубе. Соскользнув на два этажа вниз, она на цыпочках, кончиками пальцев рук цепляясь за выпирающие камни стены, добралась до небольшого окошка и, раскачавшись, запрыгнула в него. В этой комнате давно никто не жил. Башня вдов пустовала с тех пор, как умерла первая жена маркиза, поговаривали, ее неупокоенная душа изгоняет из башни всякого, кто осмелится в ней поселиться.

Но бедная вдовушка не собиралась в ней жить. В башне, она втайне от всех тренировалась и хранила все, что могло бы ей пригодиться на случай побега, и вот этот случай представился.

Она хотела убежать еще четыре дня назад, но не смогла, тетка и ее служанки не спускали с Акаи глаз ни днем, ни ночью. Но теперь она могла уйти из замка, и это нужно было сделать как можно скорей.

О потайном ходе под башней вдов давно уже забыли, Акая нашла его случайно, когда пряталась от приставучих мужчин замка, и вот теперь, надавив на нужный камушек в кладке подвальной стены, она всем своим весом надавила на стену и та, слегка повернувшись на оси, пропустила ее в темный тоннель. Стена почти сразу встала на место, а еще работающая в тоннеле магия запалила небольшой светляк на палке.

Акая шла, освещая себе путь этим светляком, и молила всех богов, какие есть на свете, о том, чтоб он не погас. Тоннель разделялся на три коридора, один вел к обрыву, второй был завален уже много десятилетий назад, когда в последний раз осаждали замок, и последний коридор вел к небольшой речушке в овраге, где, опустившись на колени, ползком можно было выбраться из потайного хода. Светляк не погас, он продержался ровно столько, сколько нужно было времени для Акаи, чтобы выбраться в рассветный туман и только тогда с хлопком он погас. Девушка сидела, обхватив колени, и мелко дрожала, не веря своему счастью. Она была свободна, и ключ от замка у нее, а значит, коварная тетка и ее любовники не смогут вступить в права владения замком и всей собственностью маркиза. Магия наследования не признает их. А сама Акая не собиралась возвращаться в замок, даже если ей пообещают голову тетки на блюде и все злато и серебро маркиза. У девушки была мечта, и теперь она могла ее осуществить.

Дорогой читатель, ты меня пойми правильно, летоисчисление в этом странном мире сильно отличается от привычного тебе, и потому для моего и для твоего удобства я буду использовать привычный мне календарь.

13 июля того же года. Мир Тон-Тон, княжество Ласир, территория болотистых лесов, ближе к обеду

— Вернусь домой и придушу эту старую ведьму! — ворчала я, шагая по пыльной дороге. — Судьба водители не моя. У-у-у, ведьма старая!

Переночевала я на ветвях огромного дуба, и ночевка эта была еще тем удовольствием. В лесу было столько странных непонятных звуков. Я тряслась то от страха, то от холода. Под утро поднялся туман, и я в своих джинсах и футболке быстро продрогла. Хорошо еще, у меня в сумке нашлось несколько энергетических батончиков и пара коробочек детского морковного сока. Моя любовь к этому соку оказалась спасительной. А еще в моей почти бездонной сумке нашелся спрей от комаров, без которого в Сибири летом делать нечего, комарье с мошкой сожрут.

Так что, как только рассвело, я вернулась на дорогу и злая, уставшая, неумытая зашагала в том же направлении, что шла и вчера. Я твердо верила, что где-то поблизости должны быть люди, и только молила бога о том, чтоб они не оказались такими же агрессивными, как те обитатели деревни, что пытались насадить меня на вилы.

Я уже поняла, что нахожусь далеко от родной Сибири, и явно мир мой тоже был очень далеко, и от этих мыслей у меня начинало гудеть в голове. Похоже, мысли спорили между собой, выясняя, в адеквате их хозяйка или нет. Но я читала много книг про попаданцев, и потому уже успела решить, что не сошла с ума, да и бредом беспамятства тут и не пахнет. Поэтому я просто смирилась с сложившейся ситуацией и заставляла себя переставлять ноги.

Спина ныла, пить хотелось невыносимо, солнце палило немилосердно, и я шла по краю дороги, прячась в тени деревьев, росших вдоль дороги. Многоголосый шум и стук копыт я услышала у перекрестка и поспешила скрыться в кустах. К пересечению четырех дорог выехал конный отряд и, покрутившись на месте, и решив, куда им надо, они разделились на три небольших отряда и помчались в разные стороны. На перекрестке остались трое воинов в кожаной броне и с топорами за спинами, в руке у одного была нагайка и он, возмущенно постукивая ею по бедру, что-то говорил остальным воинам. Те ему явно поддакивали, но вид у них был недовольный.

Я просидела в кустах больше получаса, прежде чем эта троица спешилась и, усевшись на обочине, взялась играть в карты. Поняв, что они тут надолго, я медленно отползла в глубь леса, и там на цыпочках пошла вдоль дороги, но вот беда, я не очень часто от кого-то пряталась, тем более в лесу. Предательский сучок под ногами треснул, и я с ужасом поняла, что воины на перекрестке меня услышали.

В следующий миг они уже вбежали в лес и увидели меня, один из них счастливо заулыбался и что-то мне сказал. Другой достал из небольшой сумки, висевшей у него на поясе тоненький, но явно очень прочный шнур. И я увидела на их лицах все, что они со мной хотели сделать, а хотели они хватать, вязать и насиловать. Побежала я, как могла быстро, а мне вслед раздался свист и хохот.

В сотне метрах от меня я увидела нечто похожее на холмы с огромным количеством поваленных деревьев, и я повернула туда, надеясь там спрятаться и переждать опасность.

Воины бегали медленнее меня, да и вообще, было похоже, что они предпочитали погони верхом на лошадях, а не пешие догонялки с хорошо натренированной, хоть и изрядно уставшей девушкой.

Мне удалось немного оторваться от преследователей и я, найдя небольшое углубление под деревом нырнула в него и замерла, стараясь дышать потише.

Воины пронеслись мимо меня, потом вернулись обратно, поозирались вокруг и, не увидев меня под деревом, пошли к дороге.

Я с облегчением выдохнула и задела локтем что-то мягкое, теплое и явно живое. Как я тогда с воплем ужаса не выпрыгнула из своего укрытия, не знаю. Мне хватило ума не орать, я лишь медленно повернулась к неизвестности, а она мне палец к губам приложила и говорит:

— Тох тиро. Ш-ш-ш-ш-ш. Тох тиро носи.

— Не поняла? — Прошептала я, в ответ на шиканье девушки.

Нет, то, что она просит не шуметь, я поняла, а вот на каком языке она это делает, я не поняла.

— Зиурая? — спросила она в ответ.

Я отрицательно помотала головой и девушка, вздохнув с облегчением, приложила ладонь к своей груди и прошептала:

— Акая Ко Лорн.

Потом положила ладонь на мою грудь и сделала вопросительное выражение лица.

— Полина Игоревна Синь, — прошептала я, поняв всем известный язык жестов.

Девушка ткнула в себя большим пальцем правой руки и, улыбнувшись, прошептала:

— Акая, — потом ткнула в меня указательным пальцем и правильно произнесла, — Полина.

Я утвердительно кивнула и улыбнулась. Акая вздохнула с облегчением и, откинувшись назад, что-то прошептала и закрыла глаза. Я тоже устроилась поудобней, но спать не стала, решив, что кто-то же должен караулить нас.

Акая проснулась резко и вначале посмотрела на меня изумленно-испуганно, но, вспомнив, кто я и где она находится, с облегчением вздохнула и добродушно улыбнулась мне.

— Зионор толь пуорикон, — сказала она мне, но я отрицательно покачала головой и пожала плечами, показывая, что не понимаю ее.

Она снова улыбнулась и ни капли меня не смущаясь ослабила шнуровку на кожаной безрукавке и залезла за пазуху, достав оттуда небольшой сверток из белого полотна. Она бережно положила его на колени и развернула. Там лежал один небольшой кристалл, наполовину заполненный чем-то сияющим, пара сережек-гвоздиков с миниатюрными белыми камушками, небольшой, но явно очень старый ключ и четыре золотых монеты с вставленными в центр маленькими, сверкающими зеленым цветом, кристаллами. Девушка взяла в руки сережки и, поцеловав их, протянула их мне. Я непонимающе уставилась на нее и она, слегка улыбнувшись, показала на ухо, потом на рот и снова на ухо и снова протянула мне сережки. Я с неуверенностью приняла их и вопросительно показала себе на ухо и на губы Акаи, та подтвердила мою догадку кивком согласия, и я, сняв свои скромные серьги-колечки отдала их девушке и одела ее серьги. В голове вспыхнула яркая вспышка и в ушах зазвенело, а когда я сумела опять видеть и слышать, то услышала, как Акая сказала:

— Эти серьги не только дают тебе возможность понимать меня, но и помогут тебе выучить любой язык, который ты услышишь. Когда камушки из желтых превратятся в зеленые, ты будешь знать мой язык как родной, а пока будешь носить их. Только не потеряй их, пожалуйста, это все, что у меня осталось от мамы.

Акая тоскливо вздохнула, и я поняла этот вздох, сама вот уже три года так вздыхаю, когда говорю о родителях. Поэтому, я поплотнее закрутила на стержне сережек застежку и сказала:

— Спасибо. Буду очень беречь их, не волнуйся, я верну их, как только они сделают свое дело.

— Отлично, ты и говоришь хорошо, без акцента, значит кристаллы в сережках еще не разрядились. Тогда давай знакомиться заново. Я Акая, и меня ищут люди из замка, из которого я сбежала. А тебя кто ищет?

— Боюсь, никто меня не ищет, — ответила я, потерла лицо пальцами и решила, что лучше все объяснить девушки в подробностях, а когда закончила свой рассказ, она уже смотрела на меня как на нечто дивное и редкостно ценное.

— Ты избранница высших, или посланница богов. У нас говорят, такие как ты, приходят, чтоб изменить не только свою судьбу, но и судьбы обитателей мира, в который они приходят, то есть ты избранная, — сказала Акая и, на секунду задумавшись, сказала, — а раз мы встретились, значит, я должна помочь тебе найти твое предназначение. Таковы законы Вселенной.

— А ты сама-то куда собираешься идти и почему тебя ищут? — наконец, решилась спросить я, и девушка, слегка покраснев, сказала:

— Я… Понимаешь, не знаю какие у вас традиции и не осудишь ли ты меня. Ну, в общем, меня выдали замуж, муж умер, я убежала, а тетка и ее любовники обвинили меня в смерти мужа, — почти шёпотом и неохотно рассказала свою историю Акая, и посмотрела мне в глаза, ища там осуждение и укор, а нашла удивление и сочувствие.

— А мужа ты любила? — спросила я, с замиранием сердца.

— Ой, нет, конечно, он был старый и противно вонял, — фыркнув, ответила Акая, и мы обе с облегчением вздохнули.

— И что ты теперь, куда пойдешь? У тебя есть друзья, или родственники? — спросила я, а девушка передо мной отрицательно замотала головой и ее шелковистые волосы хлестнули ее по щекам.

— У меня есть мечта, она передалась мне по наследству от отца и матери. Понимаешь, они оба были рыцарями-хранителями в долине храмов, это очень почетно — быть стражем долины, и мои родители всегда мечтали о том, что я когда-нибудь пройду отбор и стану, как они. Но семь лет назад в наших краях случился страшный мор, тогда вымерло очень много народу, и мои родители тоже погибли. Меня на воспитание отдали тетке, а она считала, что цель жизни любой девушки — это подарить свою девственность мужу и всю жизнь перед ним пресмыкаться, а когда муж погибнет в бою, или умрет от старости, женщина может вздохнуть с облегчением и начать жить в свое удовольствие. Именно так она и жила, уже трижды вдова, она умудрялась промотать наследство за год-полтора и снова выходила замуж. А три года назад мы приехали в замок маркиза с очередным женихом моей тетки, и он случайно упал с крепостной стены, а ей даже не пришлось выходить за него замуж, чтоб получить его имущество. Она запрещала мне тренироваться и готовиться к отбору, но я втайне все равно готовилась. Выполню быстренько ее задания и убегала в башню тренироваться, да и местные мужчины меня там не беспокоили. А теперь, когда я вольна поступать, как хочу, я собираюсь пойти в Вековечный лес к ведьмам-целительницам и попросить их открыть мне путь в долину храмов. Хочешь, пошли туда вместе. Может, они укажут тебе твое предназначение.

— Может, и укажут, — задумчиво ответила я и вздрогнула, услышав далекий заунывный вой.

— Не бойся, это волки, они далеко, и они нас не тронут. Видишь эти монеты, они защитят нас от нечисти, правда от нежити они не защищают, но одну такую монету можно выменять на два, а то и три амулета от нежити. Я собиралась продать амулет на базаре Кем-Тона, но потом решила, что именно там меня и будут искать в первую очередь. Морскими путями в Вековечный лес добраться легче всего и быстрее. А тетка знает о моей мечте. Так что я решила идти через королевство Фариона, в княжество Тина-Тон, и по реке Тонкой попасть в Вековечный лес. Поэтому решила, что продам амулет в городе Осирион. Ну, так что, идем в Вековечный лес?

— Конечно идем, куда я теперь без тебя. — Сказала я со вздохом. — Я теперь без тебя пропаду, потому что ни сражаться, ни верхом ездить, ни драться я не умею. Да и мир, где живут нежить и нечисть, боюсь, быстро меня сожрет.

— Не бойся, по дороге расскажу тебе о моем мире, а ты мне о своем, — успокаивающе сказала Акая, подтолкнула меня к выходу из нашего убежища и продолжила обещать, — драться и всему остальному я тебя тоже научу, мне как раз напарник для тренировок нужен. А ведьмы, они обязательно тебе помогут. Только в тех городах и селениях, в названии которых есть приставка Тон, никому не говори, куда мы идем.

— Почему? — встревоженно спросила я, выползая на четвереньках на свет божий и оглядываясь вокруг себя.

— Там повсюду есть агенты инквизиторов, а они ненавидят ведьм из вековечного леса, потому что они уже много раз давали им отпор и не пускали инквизиторов на свои территории. Магия в таких селениях и городах находится под строжайшим контролем инквизиторов, и без их лицензии любой маг, или нелюдь может лишиться жизни путем мгновенного испепеления жезлом Божьей кары.

— Угу, я так и знала, что будет какая-нибудь большая запендя, которая будет портить нам жизнь. Инквизиторы, значит, будет «весело», — пробормотала я, вставая, наконец, на ноги и выпрямляясь в полный рост.

Акая тоже встала на ноги, и мы с ней оказались одного роста.

— Какие у тебя странные волосы, — сказала девушка, и потрогала прядь немытых и всклокоченных волос.

— Это я просто полгода назад экспериментировала с цветом, и вот теперь половина волос розовые, а половина отросли и теперь моего естественного цвета, — смущенно ответила я и, Акая кивнула и, тоже смутившись, попыталась собрать свои каштановые волосы в узел, но они почти сразу рассыпались.

Я вспомнила, что у меня есть запасная резинка для волос и, не спрашивая разрешения, заплела волосы девушки в косу и закрепила ее резинкой. Девушка восхищенно посмотрела на небольшую брошь на резинке из пластика в виде розочки, и глаза ее в этот миг сияли, как у пятилетней девочки.

— Носи на здоровье, — сказала я и снова осмотрелась вокруг, — Ну, и куда пойдем, в какую сторону?

— Нам на север, — ответила Акая и решительно прошла мимо меня в самую гущу уже темнеющего леса.

Прошли мы недолго, через час стало вечереть, и мы наконец-то вышли на широкую мощеную ровными квадратными кирпичами дорогу. Каждые сто шагов на ней появлялись мерные столбы и после каждого девятого на обочине дороги появлялась небольшая площадка для ночлега и отдыха путников. Акая сказала, что скоро должен быть постоялый двор и нам лучше дойти до него, но на небо набежали тучи и стало совсем темно, поэтому мы дошли до площадки отдыха и увидели четыре костра и пару десятков людей, готовивших ужин. У кромки леса стояли повозки с товаром и Акая вздохнула с облегчением.

— Это купцы, они, скорее всего, едут из Алантрийского герцогства. Это самое богатое государство на нашем материке, там обычно закупают ткани, специи и всякие стеклянные и магические безделушки. А еще там лучшая магическая академия, — прошептала мне на ухо Акая и громко сказала так, чтобы все услышали: «Доброго всем вечера и благословение ночного светила».

— И вам красавицы, и вам, — ответили ей нестройным хором мужчины, а три женщины лишь кивнули нам и продолжили заниматься своими делами.

— Куда и откуда идет караван? — спросила Акая, и путники, переглянувшись, перепоручили общение с нами самому молодому из них.

— Мы в герцогство идем, шерстяные ткани и кое какие мелочевки везем, надеемся там расторговаться, да с тканями и специями назад вернуться. А вы куда путь держите?

— В Осирион, — немного разочарованно ответила Акая и парень, похоже, тоже расстроился.

— А чего одни-то? — спросила одна из женщин, подзывая нас к своему костру, мужчин мы больше не интересовали. Места в их караване мы просить не собираемся, прибыли не принесем, вот нас к женщинам и отправили.

— Да нам не привыкать, Батюшка наш всю жизнь по гарнизонам мотался, и мы с сестрой с ним мотались, он нас всему и научил. А вот теперь сказал либо замуж шуруйте, либо работу себе ищите, а он, видите ли, старый уже и нас кормить не сможет, — ответила шутливым тоном Акая, а я мудро молчала, стараясь выглядеть так же уверенно, как и она.

— Не советовала бы я вам, девочки, в Осирион идти, — сказала самая старшая женщина, поправляя косынку на голове.

Мы навострили ушки и молча уставились на нее, а она, довольная нашим вниманием начала рассказ самым загадочным и мрачным тоном:

— Мы слышали от встречных караванщиков, да и местные купцы рассказывали, что странные дела творятся в Осирионе. Находят там время от времени обезглавленные тела, на груди звезда вырезана, да пальцы все с рук срезаны. Местные сыскари, да стражники уже не знают, что им делать, говорят, из Сатуриона какого-то мага-сыскаря вызвали, надеются, что он найдет тварь, что такими мерзостями богопротивными занимается. Да еще говорят, там молоденькие девушки вашего возраста прямо из родных домов пропадать стали. Никак опять Гор «Смертельная рука» за старое взялся, да девок губит, демонов из преисподней вызывая.

— Ужас, — протянула Акая, изобразив заинтересованность и внимание, но, похоже она уже слышала эти россказни и ни капли в них не верила.

— Кошмар, — подхватила я игру моей спутницы, и она посмотрела на меня одобрительно.

— Бабы, хватит трепать языками, кормите девчонок похлебкой да на боковую, до рассвета всех подниму! — крикнул старший из купцов и женщины прекратив разговоры всучили нам по миски похлебки и не прощаясь ушли спать под телеги.

— А мы где спать будем? — шепотом спросила я у Акаи, быстренько поедая еще горячий и удивительно вкусный суп с грибами и соленым мясом.

— Тут у костра и будем, придется спать на земле. — Ответила девушка и, увидев мое выражение лица, добавила, — потом в городе купим все необходимое для путешествия, а пока так, на земле.

— Да я не за это переживаю, а за то, что тут лес, волки какие-нибудь или бандиты, — ответила я, и Акая, широко улыбнувшись, погладила успокаивающе меня по руке и ответила:

— На площадку отдыха наложено защитное заклятия, тут даже ссориться нельзя, не то что грабить, или убивать. Заклятие любого нарушителя парализует и перенесет в ближайшую тюрьму, это магия древних магов. Ее не одолеть даже нашим архимагам. Да и звери сюда не подойдут, и нечисть тоже. Так что не волнуйся и спи. Мы завтра тоже с утра пораньше выйдем, чтоб к обеду к постоялому двору прийти.

Глава вторая

Мне еще никогда и ни с кем так легко не удавалось общаться. У Акаи не было комплексов нашего мира, она была честной и открытой девушкой. Ее волновали только проблемы данного дня и ее цель, к которой она шла уверенно и легко. Акая не боялась трудностей и препятствий, философски утверждая, что все посланные ей испытания делают ее только сильнее телом и крепче духом. Она рассказывала мне о своем мире и с удовольствием расспрашивала меня о моем. Меня потрясали магические школы и то, что технологии в мире Тон-Тон благополучно заменила магия. Пусть на вид мир походил на средневековье нашего мира, но его обитатели не были грязными и необразованными дикарями. В их мире развивались науки, они знали, что такое космос, и только один нюанс меня сильно беспокоил. Женщины в этом мире обладали малыми правами и зачастую их судьбу решали отцы и братья, мужья и сыновья. Право голоса и власть имели только вдовы, и то только пока сын не достигнет совершеннолетия, а потом мать должна подчиняться его воле. Еще вольными считались блудницы, которых не принимали ни в одном приличном доме, и воительницы. Их фактически не воспринимали как женщин, а зачастую к ним относились так же, как и к блудницам. Особенно такое неравноправие чувствовалось в селениях, где всю власть прибрала к своим рукам инквизиция, и потому мы с Акаей решили такие селения обходить стороной. Уж слишком подозрительно выглядели две одинокие девушки, идущие куда глаза глядят без мужского догляду. Либо ведьмами нас нарекут и приговорят, без суда и следствия, либо в работный дом определят, как блудниц.

14 июля того же года, мир Тон-Тон, утро, день и вечер

— Акая, надень дождевик, простудишься, чем я тебя лечить буду! — в третий раз и более строго сказала я, но девушка отмахнулась от меня и, приплясывая, выбежала на луг.

Дождь зарядил еще до рассвета, и старшему купцу никого будить не пришлось. Все быстренько поели бутерброды с сыром и, запив остывшим травяным взваром, поспешили пуститься в путь.

У меня в сумке, в которую я, кстати, много чего вечно пихала, лежали дождевики, один темно синий для Валерика, а второй нежно оранжевый для меня. Не любила я носить зонтики, потому и носила дождевики.

Но Акая заявила:

— Это же летний дождик, он теплый, полезный. От такого дождика только изнеженные девицы из дворцов простывают. А рыцарю даже холодный осенний дождь должен быть нипочем.

Поэтому она бегала, как в попу ужаленная, по лугу, собирала цветы и плела венки. У меня на голове уже красовался огромный сноп полевых цветов, и на голове Акаи тоже, так что третий венок достался корове, что стояла на обочине и меланхолично жевала траву, пастушонок лишь глянул на нас мельком и не стал даже голову подымать с травы. Он плел что-то вроде лаптей из лыка, и мы ему были не интересны.

— Деревня «Низовая», — сказала моя спутница, подбегая ко мне и показывая на небольшое поселение в низине. — Там живут хорошие кузнецы-оружейники. Мне кузнец в замке рассказывал. А еще тут ткачихи хорошие, но их мало.

— А там на холме что за строение, белое такое? — Спросила я, и ни капли не смущаясь, показала на непонятное сооружение пальцем. Акая во все пальцем тыкала и не смущалась. Так чего мне было смущаться?

— О-о-о, это храм Тихого пути. Его служители дают обет молчания и говорят, только когда творят свое странное волшебство. Ходят слухи, что при обряде посвящения им что-то делают с голосовыми связками, из-за чего им говорить просто нельзя становится. Опасно для окружающих, — затараторила довольная Акая, ей нравилось рассказывать о ее мире, она как будто была пьяной от свободы. — Служители тишины, ходят по миру и творят добро, помогают бедным, лечат больных, строят школы, но и свои белокаменные молельни тоже. Инквизиторы делают вид что «молчунов» не существует. А «молчуны» не вмешиваются в дела инквизиции. Их даже разбойники и убийцы не трогают. Все знают, обидишь служителя тишины, и боги покарают тебя самой позорной смертью. Так что, если встретишь человека в белой одежде и с медальоном в виде шестиконечной звезды на груди, знай это служитель тишины. Они не разговаривают, но замечательно могут изъясняться жестами, а еще у них есть специальные карточки, с помощью которых они могут общаться с людьми.

— А вон тот парнишка не служитель случайно? — спросила я, кивком указав на симпатичного брюнета в белых одеждах, сидевшего на небольшом обломке бревна и вытряхивавшем из мягкого кожаного тапка камушек.

— Он самый, — ответила Акая и, подбежав к молодому служителю, опустилась перед ним на колени, затем, коснувшись его ног кончиками пальцев, склонила голову.

Парень мило улыбнулся, погладил девушку по голове, и та счастливая, запрыгала на месте и, сделав большие глаза, взглядом указала мне на землю перед парнем. Я решила не рисковать и повторила действия Акаи. Парень погладил меня по голове и мне резко стало легче дышать, хмурое настроение исчезло, мои боль и обида из прошлого мира растворились в радостном настроении. Я, резко подняв голову, посмотрела в красивые, карие глаза служителя тишины. Он нежно улыбался, и глаза его были наполнены нежностью. Я вздохнула, и мне вдруг стало так легко на душе, что я тоже вскочила на ноги и оглядела мир вокруг меня.

Небо уже почти прояснилось, дождь кончился, трава на лугу была удивительно сочной и ярко зеленой, цветы разноцветно-душистыми, а лес с другой стороны дороги шуршал листвой и был совершенно не страшным. Я была в мире, о каком когда-то в подростковом возрасте мечтала. В родном мире меня никто не ждал и, возможно, там я действительно жила не своей судьбой, так может, мне не стоит так переживать о том, что я в чужом мире, может, стоит сделать этот мир родным, или найти тот, что станет мне родным. Акая рассказала мне о том, что параллельных миров множество и есть такие люди, что могут путешествовать из мира в мир. Может, и я смогу. Может, и у меня есть магические способности, а если нет, то я смогу найти себе какое-то другое занятие. Я смогу найти свою судьбу.

Служитель тишины поднялся с обломка бревна и постучал мне по плечу пальцем, привлекая мое внимание. Когда я на него посмотрела, он достал из кармана кусок белого плотного картона, на котором было написано: «Здравствуйте, меня зовут Бор Бар Барион, знаю, что имя у меня странное, но прошу вас над ним не смеяться, мои предки с островов, а там у всех имена странные».

— Здравствуй, Бор Бар Барион, — сказала я и улыбнулась, — У меня тоже имя странное для ваших мест. Меня зовут Полина Игоревна Синь.

Парень улыбнулся еще шире, провел ладонью над карточкой, и там появилась другая фраза: «Рад с вами познакомиться. Вы идете в деревню, или на постоялый двор?»

— На постоялый, — ответила за меня Акая и добавила, — меня зовут Акая, мы идем в Вековечный лес.

Парень на мгновение нахмурился, но потом снова улыбнулся, и на карточке появилась новая фраза: «Долгий путь, много людей встретить придется, а люди разные. Не боитесь неприятностей?»

— Не боимся, но опасаемся, — ответила ему Акая. — Но у нас другого выбора нет.

«Тогда я благословляю ваш путь и, надеюсь, Тишина вам будет заступницей», — прочитали мы на карточке, а потом надпись поменялась на «Позвольте мне проводить вас хотя бы до постоялого двора, места здесь тихие, селяне неплохие, но в последнее время чужаков встречаться стало много».

— Если вам нетрудно, думаю, это будет просто замечательно, если вы нас проводите, — ответила я «Молчуну», и Акая меня поддержала тем, что взяла парня под локоток и мы зашагали втроем по уже подсохшей дороге.

Луг справа сменился темным и мрачным лесом. Огромные деревья были кривыми и страшноватыми, поросшими мхом. В воздухе появился знакомый запах болот. Солнце почти не пробивалось сквозь листву, и я была очень рада тому, что Бор Бар пошел с нами.

Даже неугомонная Акая притихла, она прислушивалась к звукам леса и то и дело хваталась за кинжал, что висел у нее на поясе.

Вскоре мы увидели слева от дороги широкое болото, над которым не по погоде клубился туман, он поднялся на высоту колен и создавал жутковатую атмосферу, несмотря на то, что на голубом небе сияло солнце. Вдруг служитель тишины резко остановил нас и потащил в кусты, мы и пискнуть не успели, как оказались лежащими в зарослях каких–то ягод. А парень показал на мрачную черную фигуру женщины, шедшую по болоту. Ее черные одежды, казалось, были сотканы из дыма. На густых черных волосах был терновый венок с тремя цветками ярко-красного цвета, а на шее висело небольшое украшение, сияющее как яркая звезда. Она шла и тихо пела печальную погребальную песню.

— Кто это? — Едва слышно прошептала я.

— Мороша! — Восторженно прошептала в ответ Акая. — Она дочь богини Люты зимней и простого смертного мага. Мороша приходит за душами клятвопреступников и убийц-мучителей, она забирает души мужчин, что издевались над женами, сестрами и дочерями, она забирает души матерей, что убили своих детей! Ей молятся женщины, чья жизнь беспросветна. Встретить ее на своем пути к удаче, но лучше ей не показываться, она может как наградить, так и покарать. Говорят, иногда она откликается на зов женщин и избавляет от беды, но в обмен забирает у нее способность рожать…

Акая зажала себе рот, и мы, затаив дыхание, увидели, как Мориша резко повернулась в нашу сторону и наклонив голову направо, как будто прислушалась к лесу. У нее было красивое лицо, нежные черты лица, но вместо глаз были пустые глазницы, и это было очень жуткое зрелище.

— Она вырвала себе глаза, чтобы не видеть, что творят люди, и поклялась вечно оплакивать грешные людские души, — благоговейно пробормотала Акая, когда Мороша снова развернулась и пошла дальше, туман потек вслед за ней, и мы вздохнули с облегчением.

Бор Бар подергал нас за рукава и показал свою чудо карточку, на которой было написано: «Чтоб призвать Морошу, нужно пожертвовать свою кровь, но, если она откликнется, ты должна ей будешь одно желание, и пока ты его не выполнишь, будешь ее должницей. Поэтому лучше ее не призывать. Кто знает, что она пожелает!»

Мы согласно кивнули и не торопясь выбрались из кустов. Акая выглядела так, будто встретила своего кумира, и я поняла, что она не раз молила Морошу об избавлении от нежеланного мужа.

Она смотрела на лес, в котором скрылась черная фигура, по щеке девушки сбежала одинокая слеза, и я услышала тихое:

— Спасибо!

— Пойдем, Акая, ты же сама говорила, что нам нужно успеть до обеда на постоялый двор, так что давай, шире шаг, — сказала я подруге, и она, смахнув слезу, повернулась ко мне и, грустно улыбнувшись, кивнула, и снова подхватив под локоток Бор Бара и мы зашагали по дороге.

Мы шли молча, каждый думал о своем, я, честно говоря, испугалась, никогда еще я не сталкивалась ни с чем сверхъестественным, а тут дочь богини. Мир Тон-Тон нравился мне все больше и больше, но и пугал он меня ровно настолько же, насколько нравился. Я не была приспособлена к такой жизни, и теперь мне срочно нужно было адаптироваться и к магии, и к присутствию богов, и к тому, что мужчины тут главные, а женщины стоят молча в сторонке. Но моя давно покойная бабушка всегда говорила, что даже женщина в парандже и живущая в гареме, умудрялась управлять гордым мужчиной на троне, а значит, и любая другая женщина с умом и смекалкой сумеет выжить в мире, где командуют мужики. Я заставила себя выпрямить спину и посмотрела на Бор Бара, он был милым и очень симпатичным парнем, Акая держала его за руку, и он не возражал. От него исходила аура доброжелательности, и я мысленно попросила Морошу помочь мне и защитить от плохих мужчин. Это вышло само собой, и мне показалось, что она меня услышала, отчего мне стало совсем жутко, и я снова ссутулилась и зашагала медленнее.

— В чем дело? — спросила Акая, когда увидела, что я отстаю.

— Нормально все, — успокоила я подругу и заставила себя улыбнуться. — Просто, кажется, я устала и сильно проголодалась.

— Неудивительно, мы идем уже довольно долго, но ничего, постоялый двор должен быть близко. Бор Бар, ты тут местный, как далеко до постоялого двора? — спросила у парня Акая.

«Минут пятнадцать, легким шагом», — ответила за парня его карточка, и мы снова зашагали по дороге, невольно ускоряя шаг.

Забор у постоялого двора был высоким, из толстых бревен, а ворота широкими, и на них был вырезан василиск. Так, по крайней мере, Акая назвала зверя, похожего на помесь петуха и змеи. Ворота были закрыты на засов с той стороны, но небольшая калитка была открыта настежь, и мы спокойно вошли во двор. Постоялый двор состоял из двухэтажного дома и двух хозяйственных пристроек. Акая сказала, что это небольшой постоялый двор, потому что этажей всего два, комнат для ночлега немного, да и сменных лошадей на дворе нет. Зато этот постоялый двор славился своей кухней и чистотой.

— Эй, хозяева! — крикнула Акая и огляделась вокруг. — Есть кто живой?

Но ей никто, кроме кур, не ответил. Из дома никто не вышел и девушка, нахмурившись, пошла к широким и высоким дверям главного зала, где должны были быть хозяева двора.

Дверь едва слышно скрипнула, и мы вошли в хорошо освещенный зал, заставленный широкими деревянными столами и скамьями рядом с ними. Пахло в зале вкусно, свежеиспеченным хлебом и мясом, медом и еще чем-то из специй. В зале было прибрано и пусто. Из кухни доносилось шипение выкипавшей из-под крышки воды, и пар уже наполнил кухню. Напротив была еще одна дверь, ведшая на задний двор постоялого двора, и эта дверь была подперта ботинком и потому не закрывалась.

— Эй! Есть кто живой? — снова прокричала Акая, но в ответ ей была тишина и это уже мне не понравилось.

— Может они все там, на заднем дворе? — Спросила я и пошла к двери. Ботинок, подпиравший ее был изгваздал чем-то бурым, и я не сразу поняла, что это. Я подошла уже к самой двери, когда осознала+, что ботинок надет на чью-то ногу, а нога принадлежит обезглавленному мужчине. На руках у него не было пальцев, а на груди была вырезана звезда. Рядом с мужчиной лежали еще два трупа мужчин и один труп женщины, все они тоже были обезглавлены.

В ушах у меня зазвенело, мир поплыл куда-то влево, и я рухнула бы в обморок, если бы меня не подхватил Бор Бар и не усадил на ближайшую скамейку. Он вытащил из кармана небольшой пузырек и, сбегав на кухню, принес кружку с водой, в нее он накапал содержимое пузырька и заставил меня ее выпить. Вода пахла травами и чем-то карамельным, на вкус она была чуть горьковата и приторно сладкая, но помогла она мне мгновенно, я успокоилась, гул и звон в ушах прекратился, да и мир перестал уплывать в неизвестном направлении. Я сумела сосредоточить взгляд на Акае, а она стояла у порога и расширенными от ужаса глазами смотрела на трупы. Одна рука ее сжимала рукоять кинжала, а другой она зажимала себе рот. Наконец она смогла оторвать взгляд от жуткой картины, посмотрела на Бор Бара и сказала:

— Я думала, слухи о возрождении охоты на магов — это просто слухи!

Парень отрицательно помотал головой и показал на трупы.

— Да, это именно то, как описывали трубадуры охоту, — согласилась с парнем Акая, но, поморщившись, она добавила, — не думаю, что владелец постоялого двора мог быть великим магом, или его несчастные сыновья и жена. Тут что-то не то.

Бор Бар пожал плечами, будто хотел сказать, что он понятия не имеет, что тут происходит и посмотрел на меня вопросительно.

— Я в порядке, не волнуйся. Вот только что нам теперь делать? У вас тут кто такими случаями занимается? — спросила я.

— Королевские охранные служители, — ответила Акая и отвернулась от трупов. — Но пока они сюда прибудут, трупы сгниют и провоняют весь постоялый двор. Но сообщить о произошедшем надо обязательно! Иначе нас могут обвинить в содействии убийцам.

Бор Бар похлопал в ладоши, привлекая наше внимание, и снова достал свою карточку.

«Я пойду в город, трупы спустим в ледник, вы тут дождетесь дознавателей. Никому не говорите, что тут произошло. Не надо людей пугать. Когда прибудет охранка и дознаватели, вы все им расскажете и сможете идти в Вековечный лес!»

— Ты уверен, что тебе стоит идти одному? — спросила я и парень широко и уверенно улыбнулся.

— Никто не посмеет причинить вред служителю тишины, — ответила за него Акая и тоже села на скамейку рядом со мной. — Из города охранка сюда доберется дней через десять. Все это время постоялый двор будет на нас, потом мы передадим его стряпчему, он обязательно приедет с дознавателями, и мы сможем быть свободными, вот только одна проблемка, я никогда не управлялась с таким хозяйством и не принимала гостей в таком количестве.

— Ты видела, как это делается? — спросила я у нее.

— Ну, конечно, видела, я с теткой много путешествовала, — ответила недоуменно Акая.

— Значит, ты знаешь, как это делается, только теперь ты будешь по другую сторону постоялого двора, — улыбнувшись, сказала я. Почему-то я спокойно восприняла необходимость остановиться на несколько дней. Мне показалось, эти несколько дней могут решить мою судьбу, и я ухватилась за эту мысль, решив, что пусть так и будет.

— Но я не умею готовить, — возразила мне подруга и слегка покраснела. — Моя стряпня всегда пересолена, пережарена, или безвкусна.

— Я неплохо готовлю, вот только как готовить на огне, я не знаю, — успокоила я подругу, и та вздохнула с облегчением. Похоже, она тоже хотела задержаться на этом постоялом дворе, но не хотела мне признаваться в этом.

«Я научу тебя готовить на очаге, да и расскажу вам, что и как делать. А пока давайте завернем трупы в простыни и спустим в ледник, а продукты оттуда перенесем в погреб», — сказал нам Бор Бар со своей карточки, и мы взялись за дело.

Четыре трупа мы аккуратно завернули в простыни, что Акая нашла в кладовке и, завязав их веревкой, аккуратно спустили в небольшую комнату, выкопанную в полу кухни и накрытую двумя слоями досок и земли, внутри была одна свеча и много льда. Большие кубы его стояли вдоль стен и создавали эффект морозильника. Тут были туша замороженной свиньи и несколько тушек индеек. Также мы нашли крынки с мороженым. Больше в леднике ничего не было, и мы быстро подготовили место для трупов. Продукты убирать мы не стали, а просто сложили их в противоположном углу от трупов и накрыли чистой рогожей. Бор Бар целый день с помощью своей карточки и жестов объяснял нам, что и как мы должны делать, и к вечеру даже снял пробу с моей стряпни и заверил меня, что никогда еще не пробовал такого вкусного мяса. А я ему подала банальный бефстроганов, пюре из репы и салат Цезарь. Все необходимые продукты я нашла в погребе и на небольшом огороде на заднем дворе.

Еще в погребе стояли бочки с пивом и вином. Акая заверила меня, что займется алкогольными напитками сама, так как я в их ассортименте вообще мало что понимала. Я вообще не любила спиртное, потому что легко пьянела и быстро становилась абсолютно несдержанной и беспардонной бестией. Поэтому и не употребляла алкоголь вообще.

Переночевали мы на втором этаже в номере с тремя кроватями. Я лично заперла калитку в воротах постоялого двора, проверила, заперты ли все окна, и только после того, как опустила засов на двери нашего номера, вздохнула с облегчением и смогла уснуть. Но и ночью я дважды вставала и, подойдя к окну, прислушивалась к тишине на постоялом дворе.

15 июля того же года, мир Тон-Тон, постоялый двор в Болотистых лесах королевства Ласир

Бор Бар ушел в город на рассвете, и мы взялись за дело. Прежде всего, Акая по совету служителя тишины переодела меня в местную одежду. Мои джинсы и футболка были выстираны и сушились на веревке на заднем дворе, а на меня надели длиннющую нижнюю рубашку из беленого полотна и подтянули все это корсетом, правда, надо сказать спасибо Акае, она не стала надо мной издеваться и не стала сильно затягивать корсет, но и со слабо затянутым я перестала сутулиться, да и грудь стала выглядеть очень даже симпатично. Поверх корсета было надето ежедневное коричневое платье изо льна, а вишенкой на торте стал белоснежный передник, прикрепленный сверху к вырезу платья красивой брошью в виде букета фиалок, и завязанный сзади на моей талии красивым пышным бантом. Я посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась. На меня смотрела молоденькая девушка со светло каштановыми волосами, пышными локонами рассыпавшимися по плечам, с симпатичным личиком и глазами ярко-синего цвета. У меня глаза обычно были непонятного темного цвета, но сейчас под ярким светом солнца мира Тон-Тон мои глаза засияли приятным синим цветом, и я почувствовала себя героиней моих любимых романов фэнтези. Я снова улыбнулась сама себе, сделала книксен и чуть не рассмеялась, увидев недовольную Акаю, которой тоже пришлось снять брюки и одеть юбку.

— Учти, — совершенно серьезно сказала она мне, — если меня кто-нибудь ущипнет за попу, я такому наглецу нос расквашу!

— Я тоже, — ответила я. — Мы с тобой не блудницы какие-нибудь, а честные вдовы, и никому не позволим себя оскорблять и тем более лапать.

— Вот именно, — серьезно ответила Акая, и все же не выдержала и рассмеялась. — Вот уж не думала, что мой статус вдовы мне пригодится. Но если кто-то спросит будем ли мы тут всегда одни, отвечай, что наш брат поехал за своей семьей, а нас оставил присматривать за хозяйством.

— А если местные придут и спросят, где хозяева? — спросила я.

— Бор Бар же объяснил, что местные сюда не ходят. Кроме одного кузнеца молодого. Но он появляется только по праздникам. А ближайший праздник будет только через месяц. Так что не волнуйся, а если приедут люди, что уже бывали здесь и знающие хозяев, говори, что они продали постоялый двор нам и уехали искать более прибыльное место, — успокоила меня Акая и поспешила спуститься вниз.

Нам предстояло прибраться на гостевом этаже и накормить скотину, подмести двор и приготовить обед. Дел было много, да и первые постояльцы не заставили себя долго ждать, и к обеду на двор въехали трое всадников в запыленной одежде, и Акая, приняв лошадей, поспешила заняться ими, а мне достались люди.

Сначала я чуть не тряслась от волнения, и говорить с незнакомцами мне приходилось, преодолевая сильнейшее смущение, но постепенно я поняла, что постояльцев интересует только сытный обед и возможность отдохнуть, а моя скромная персона их совершенно не интересует, и я смогла расслабиться и выполнить свои обязанности с честью.

18 июля того же года, то же место и те же люди

В тот день мы жутко устали. На постоялый двор въехал караван из пяти телег, нагруженых так, что лошади уже еле переставляли ноги, возницы шли пешком, чтоб облегчить телеги, а караванщик был недоволен тем, что придется звать кузнеца, у его лошади потерялась подкова, и он расстраивался по поводу очередных расходов, которые его окончательно разорят. Мужик он был неплохой, да и люди в его караване вели себя прилично, но вот это его ворчание по поводу полного разорения, похоже, всех достало. Люди раздраженно вздыхали и старались держаться подальше от своего начальника, а он, как назло, был вездесущ и все проверял и перепроверял. Даже количество воды, налитой лошадям, перепроверил. Акая чуть не наорала на него, когда он стал проверять, сколько овса она насыпала его лошади и сдержалась лишь только потому, что эта самая лошадь душевно оттоптала ногу своему хозяину. Видимо, и ей он надоел.

Мальчишка-помощник убежал в деревню за кузнецом, а мы поспешили накрыть самый большой стол в зале и подать уставшим путникам сытный ужин. Все требовали пива и кваса, и Акая побежала в погреб за пенными напитками.

Я уже поставила на стол запеченных индеек, последних, кстати, и поспешила на кухню за колбасками, когда в зал вошел высокий, широкоплечий парень в старой замызганной рубахе, волосы его были непонятного цвета, покрытые сажей, лицо, хоть и чумазое, но симпатичное, над левой бровью был небольшой шрамик, а под правым глазом небольшая родинка. Руки у него были огромными, казалось, он в своих ладонях может унести меня всю, и я поймала себя на том, что откровенно пялюсь на парня и даже забыла о своих обязанностях.

— Кому тут кузнец понадобился? — громко спросил он, обращаясь к пирующим караванщикам. Голос у него был мягким и глубоким, наверняка он хорошо пел.

— Иди сюда, парень, — подозвал его старший в караване и усадил молодого кузнеца к себе за стол. Несмотря на всю свою скупердяйскую бережливость, караванщик накормил кузница ужином и только потом повел его в конюшню.

А я заставила себя выкинуть из головы всякие глупости по поводу местных парней и только тут обратила внимание, что Акая разносит напитки гостям с выражением лица, как будто у нее болят зубы, причем все сразу. Я поспешила перехватить подругу у порога кухни, и она посмотрела на меня так, как будто не сразу узнала.

— Ты чего как пыльным мешком пришибленная? — встревоженно спросила я, и она, воровато озираясь, поманила меня в погреб.

Мы спустились по семи ступенькам вниз, и я обнаружила что в погребе горит аж десяток свечей, а в дальнем углу одна бочка выдвинута на пару метров от стены.

— Там такое, ты не поверишь! — прошептала Акая и подтолкнула меня к небольшому лазу в стене.

Я опустилась на колени, проползла пару метров по узкому лазу и попала в большую и хорошо освещенную комнату. Сначала я решила, что под потолком горит электрическая лампа, но, приглядевшись, я поняла, что это магический светильник, о таких мне Акая рассказывала.

Комната была примерно четыре на четыре метра и с потолками в три метра высотой. У дальней стены были полки, уставленные книгами, вдоль правой стены стояли сундуки, запертые на замки, а вдоль левой стены стояли шкафы, наполненные самой разнообразной одеждой. В центре комнаты лежал шикарный шерстяной ковер, а на нем была огромная куча золотых монет ввперемешку с ювелирными украшениями.

Я икнула от изумления, потом еще раз и, развернувшись, на четвереньках выползла назад в погреб.

— Похоже, все-таки хозяин постоялого двора был магом, и не из последних! — уверенно сказала Акая и потащила меня прочь из погреба.

— Что будем делать со всем этим добром? — спросила я у нее шепотом, когда мы вернулись на кухню.

— Не знаю, — задумчиво ответила мне подруга и увидев, что наши гости собрались расходиться по комнатам, добавила, — когда все уснут, спустимся вниз и все как следует рассмотрим. Мне это золото и побрякушки не нужны, с ними я до долины храмов не дойду, а вот книги и сундуки мне интересны, вдруг там какие-то магические артефакты есть, или оружие хорошее, я бы не отказалась.

— А проблем у нас потом не будет? — неуверенно спросила я.

— О тайной комнате, скорее всего, никто не знает и пусть и дальше так и будет, — ответила Акая. — Хозяева всего этого добра мертвы и книги пропадут там. Магия, оберегающая от сырости, скоро истает и книги, и одежда сгниют, да и магические артефакты тоже могут сгинуть безвозвратно. А нам предстоит очень долгий путь. Мы не присваиваем себе постоялый двор, стряпчий с дознавателями приедут, все им отдадим, а книги не отдам, наверняка они нам пригодятся, да и вообще. Повторюсь, у нас долгий путь.

— Хорошо, тогда ночью и решим, как нам быть, — ответила я и мы поспешили навести порядок в гостевом зале.

Ночь была хмурой, за окном моросил дождь, ветер стучался в окна, норовя нанести в комнаты сырость и холод. Но мы заперли все ставни и, убедившись, что все спят, тихонько спустились в погреб.

Глава третья

Ночь с 18 на 19 июля, подвал постоялого двора

19 июля утро

Акая стояла посередине комнаты, держа в руках стамеску и небольшой молоток, но никак не решалась взломать замок на ближайшем к ней сундуке.

Вернувшись в потайную комнату, мы первым делом пошли к книжному шкафу, и я благоговейно провела кончиками пальцев по корешкам книг. Оказалось, что чудо сережки Акаи не только помогают мне понимать и говорить на неизвестных мне языках, но и читать я тоже могу.

— Супер серёжки, — прошептала я, вынимая одну из книг и прочла название «Справочник ингредиентов для зелий третьего класса сложности».

— Это справочник для учащихся в магической школе последнего года обучения. В основном для тех, кто потом будет поступать в академию. Зелья третьего класса, это повышенная сложность и ингредиенты там обычно жутко дорогие и редкие, — сказала Акая, и увидев мои расширенные глаза добавила, — второй муж моей тетки был преподавателем магии в школе для богатеньких. Он был хорошим человеком, даже обещал меня в эту школу пристроить. Но не успел, я тогда очень плакала. Он отравился во время магического эксперимента, все говорили, что он что-то с зельями напутал, а я-то знала, что этого не могло быть, он был очень внимательным и всегда все делал по записям, он не мог ничего напутать. А вот моя тетка перед экспериментом заходила в лабораторию. Но кто мне поверит, глупой девчонке. А тетка тогда быстренько все распродала, покрутила хвостом перед дознавателями, и они отпустили нас на все четыре стороны. А через четыре месяца тетка опять замуж вышла, за чиновника из княжеской канцелярии и имя у нее поменялось сразу, и доход увеличился значительно. А этот чиновник через год с лошади упал, во время их прогулки в лесу.

— Жуткая у тебя тетка, — прошептала я и, вернув книгу на место, спросила, — что-то из этих книг нам пригодится?

— Честно говоря, тут некоторые книги стоят, как десяток таких постоялых дворов. Но они в основном по некромантии и темной магии. Из того, что нам может пригодиться, вот тут на нижних полках, это самоучители по магии для подготовки к поступлению в магическую школу. Это для тебя. И несколько книг по магии из школьного курса для меня. Будем по дороге саморазвиваться. А еще надо начинать тебя учить самообороне. Как только избавимся от этого постоялого двора, сразу отправимся дальше по дороге к Вековечному лесу и будем тренироваться по утрам, а в обед и перед сном будем заниматься по книгам.

Акая отложила несколько книг в сторону, а на остальные посмотрела так, что я поняла, ее хозяйственная душа разрывается от желания владеть всеми этими книгами и пониманием, что мы их просто не утащим. Слишком много их было.

Потом мы порылись в шкафах с одеждой и очень повеселились, когда я попыталась одеть одно из шикарных и очень пышных платьев и выяснила, что без посторонней помощи его одеть просто невозможно. Акая помогла мне надеть это великолепное бирюзовое платье с серебряным шитьем и узорами из мелкого жемчуга. Я подошла к зеркалу и ахнула. Такой я себя никогда не видела. Прямая спина, длинная шея и гордый взгляд принцессы.

— Если бы я попала на какой ни будь королевский бал, я бы сошла за принцессу? — с улыбкой спросила я у Акаи, и она рассмеялась.

— Ну, что ты, для принцессы это слишком скромное платье. — Ответила она и показала на платье из парчи и шёлка нежно желтого цвета с шитьем золотом и украшенного подвесками из бриллиантов. — Вот это платье наверняка подошло бы. Ну и, пожалуй, вот то нежно зеленое, с изумрудами. Наверно, покойный хозяин постоялого двора был из тех заговорщиков, что сбежали из герцогства. Там лет пятнадцать назад был бунт, и много благородных семей лишились и титулов, и владений. Некоторым удалось сбежать. А может, он один из опальных магов и прятался тут от грозной руки инквизиции. Книги-то почти все по темной магии.

— А тут нет никакого проклятия? — спросила я, — А то мы тут с тобой хозяйничаем, а вдруг эти вещи прокляты?

— Не, если бы было проклятие, мы бы уже его прочувствовали в полной мере, когда вошли в комнату в первый раз, — уверенно ответила Акая.

— Тогда давай посмотрим, что в сундуках? — спросила я, и Акая взялась за стамеску, пока я переодевалась в свою одежду, она подошла к одному из сундуков и застыла над ним, так и не решаясь сбить замок.

— В чем дело? — Спросила я.

— На этом замке печать Стражей инквизиции. Это значит, там что-то из темных практик, — ответила задумчиво Акая и посмотрела на остальные замки. — Остальные замки простые, а этот опечатан. Думаю, его пока открывать не будем.

— Согласна. Вдруг там какая-нибудь магия, и инквизиторы узнают, что их замок сломали. Примчатся потом сюда, и будем мы им доказывать, что мы не некроманты, — согласилась я с подругой и, подойдя к куче драгоценностей посреди комнаты, подобрала небольшую подвеску из слегка сияющего кристалла нежно голубого камня. — Что это за камень? В нашем мире драгоценности так не сияют.

— Это охранный кристалл. Магический кристалл, наполненный энергией магии защиты. Обычно они создают защитную сферу вокруг владельца. Предупреждают о ядах и защищают от магических атак. Очень ценная вещь и такие вот кристаллы мы тут точно не оставим, они стоят целое состояние. А эти странные люди их вот так в кучке золота на полу хранили. Глупцы.

— Что имеем, не храним, потерявши плачем, — прошептала я, а потом подумала, что хозяева всех этих богатств потеряли более значительную вещь, свои головы, и все эти побрякушки их не спасли.

— Ну что я вскрываю тогда вот этот сундук, — сказала Акая, и одним уверенным движением сбив замок с сундука, аккуратно приоткрыла крышку. По комнате разнесся приятный запах сушеных трав, и Акая, полностью открыв сундук, посмотрела на аккуратно сложенные мешочки с бирками, на которых было написано, какие травы и предметы находятся в мешочках. — Ингредиенты для зелий. Много ингредиентов. Видишь на внутренней стороне крышки сундука рисунок вырезан, это чтоб ингредиенты не портились. Видимо, тут очень ценные вещи есть, жаль, что я в этом не очень разбираюсь. Да и не все ингредиенты можно вот так запросто с собой носить, для некоторых нужны правильные условия хранения, а за некоторые можно и жизни лишиться. Так что сундучок мы с тобой просто закроем и забудем, что он существует, пользы нам с него никакой.

— Тогда открывай второй, — С нетерпением попросила я и Акая снова сломав замок откинула крышку второго сундука.

Тут лежали разные предметы, аккуратно разложенные стопочками. Акая увидела небольшую котомку с бляхой в виде ворона и аж вскрикнула от восторга, сразу схватив ее.

— Что это за сумка? — спросила я.

— Котомка пустынных скитальцев! — Восторженно сказала девушка и провела пальцем по клюву ворона. — Их тут четыре штуки, не поименованные, новенькие. Это же просто чудо вещь.

Я непонимающе посмотрела на подругу и взяла такую же сумку и открыла ее, ничего особенного не увидела и снова посмотрела на подругу.

— Понимаешь, — Радостно сказала Акая, сияя глазами, — в эту сумку можно напихать очень много вещей, она внутри значительно больше, это магически увеличенная изнутри сумка, ее нельзя украсть или потерять, стоит хозяину подумать о том, что она ему нужна и сумка окажется у него в руках, она не горит не тонет. Ее можно уничтожить только специальным заклинанием. А главное они не поименованы, у них еще нет хозяина. А значить мы можем их настроить на себя, и они будут служить нам, пока мы живем. Нужно только уколоть палец о клюв ворона и капля крови послужит активатором магии поименованния. С этими сумками мы сможем взять с собой значительно больше вещей и еды, и тогда нам не нужно будет так часто заходить в мелкие деревни. Это же просто невероятное везение!

Акая тут же уколола палец, и я замерла увидев, как украшение в виде ворона расправило крылья взмахнула ими и снова сложила их, а глаза у ворона из бесцветных стали красными и Акая прижала сумку к груди. Я неуверенно посмотрела на сумку в своих руках и осторожно поднесла палец к клюву ворона, и мне показалось, он не стал дожидаться, когда я решусь уколоть палец и сам меня клюнул. Птица пару раз взмахнула ненастоящими крыльями и снова замерла. Я осторожно открыла сумку, но никаких изменений в ней не обнаружила, а Акая засмеялась весело и чуть не упала.

— Что ты там хотела увидеть? Магию? — Спросила она, вытирая выступившие от смеха слезы. — Ой, не могу, видела бы ты свое лицо.

Я тоже улыбнулась подруге и поняла, что действительно пыталась увидеть в сумке магию.

Для меня все это было таким непонятным и странным, я никак не могла понять и поверить, что магия это не просто фокусы. Мне все хотелось увидеть ее изнутри, так сказать, понять, как она работает. Вот если машина движется за счет работы двигателя, то я могу открыть капот машины и увидеть этот самый двигатель, а вот с магией я так поступить не могу и это меня смущало и настораживало. Я никак не могла понять, как можно магичить если ты не видишь этой самой магии.

— Я потом покажу тебе как увидеть структуру заклинания и как можно осязать ее, чтоб влиять на заклинание. — Пообещала мне Акая, и я уставилась на нее с сомнением.

— Думаешь у меня есть магические способности? — спросила я.

— Ну, ты увидела сияние кристалла, а не одаренные магией это сияние не видят. Так что способности у тебя есть, их просто нужно развить и, главное, научиться ими управлять, вот этим мы и будем заниматься по дороге в Вековечный лес, — заверила меня Акая. Положив свою сумку рядом со стопкой книг, она пошла дальше ковыряться в сундуке и вскоре к книгам и сумке присоединились небольшой меч для Акаи и пара кинжалов для меня, потом еще из одного сундука были извлечены кожаные доспехи ярко-коричневого цвета и Акая запрыгала от восторга.

— Это… это… это доспехи учеников рыцарей-хранителей! Они же… это же… Где они их взяли? — Акая прижимала к груди узел с доспехами и была так счастлива, что я невольно тоже заразилась ее восторгом и, развязав узел на мешке с еще одним комплектом, погладила мягкую кожу доспехов.

— Гладкая и тонкая — удивленно сказала я. — Как же в них сражаться? Их же легко пробить?

— Они сделаны из кожи животного… не помню, как оно называется, но после особой обработки эта кожа становится прочнее многих металлов. Поэтому эти доспехи так ценятся. Они легкие и прочные, очень удобные и подгоняются под любой рост, и, главное, их легко скрыть под одеждой, и никто не будет знать, что ты защищена. В этом сундуке их шесть. Это обычный набор для мастера наставника рыцарей-хранителей. Когда наставник отправляется на поиски учеников, он берет с собой шесть комплектов, и еще у него должны быть ученические перстни, если он дает такой перстень претенденту, и кольцо не спадает с пальца, значит, претендент становится учеником мастера, и кольцо переносит его в долину храмов.

Мы с Акаей посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, посмотрели на кучу драгоценностей, наваленных в центре комнаты.

— Ты знаешь, как выглядит кольцо? — спросила я.

— Маленький серебряный дракончик, что хвостом охватывает палец претендента, — ответила Акая, и мы взялись ворошить кучу с драгоценностями.

Но ни в куче, ни в сундуках мы кольца в виде дракона не нашли. Акая выглядела слегка разочарованно, а я даже вздохнула с облегчением. Вдруг бы кольцо признало подругу, и она бы сразу перенеслась в ее долгожданную долину храмов. А что бы тогда делала я, как бы я выживала в этом странном мире? Без Акаи я пропаду, и потому я втайне была рада, что кольца не нашлись.

Акая выглядела немного расстроенной, но потом она посмотрела на горку книг, сумку и всякие магические мелочи что она отложила в дорогу, и слегка улыбнулась. Она умела находить хорошее даже в малом, а этой ночью хорошего у нас было много, и Акая решила, видимо, довольствоваться тем, что имеет. Она посмотрела на последний неоткрытый замок с печатью инквизиторов.

— Ну что, будем его вскрывать? — спросила она меня.

— Будем, иначе любопытство нас сожрет, — ответила я и сама взялась за стамеску и молоток. С первого удара, как это делала Акая, я вскрыть замок не смогла. А вот с третьего удара замок скрипнул и открылся. Мы с замиранием сердца открыли сундук и разочарованно выдохнули. Там лежала небольшая шкатулочка, книга Некрономикон с жуткой обложкой в виде оскаленной демонической рожи и связка кристаллов насыщенно черного цвета. Ни к книге, ни к кристаллам я прикасаться не хотела, а вот шкатулочка меня заинтересовала, и я достала ее. Она была вырезана из красного дерева и не выглядела опасной. Я аккуратно приоткрыла ее, и обнаружила, что шкатулка совершенно пуста. Акая за моей спиной облегченно вздохнула и я захлопнула шкатулку.

— Видимо, печать наложили из-за книги и кристаллов, — сказала я и на автомате положила шкатулку к себе в сумку. — Ну, что, давай собирать все, что мы отложили для себя. Потом наведем здесь порядок и сломанные замки отсюда уберем. Пусть эта тайная комната и дальше остается тайной?

— Пусть, — ответила Акая и взялась делить отложенные книги на две стопки, одна для нее, а вторая для меня. Потом мы еще отобрали из кучи драгоценностей то, что нам особенно приглянулось, и набили кожаные кошельки в виде мешочков со шнурком монетами. В итоге у нас получилось по три кошелька в каждом лежало по сотне золотых монет и весили они, скажу я вам, очень много. Никогда не думала, что сто монет могут быть такими тяжелыми, и задумалась о том, как же это неудобно путешествовать с таким грузом.

— Слушай Акая, а банки у вас есть? — спросила я у подруги.

— Банки есть, но они только в очень крупных городах бывают, и они в основном с купцами имеют дело или с благородными господами. Таким, как мы с тобой, даже счет не откроют, сколько бы у тебя денег не было. Счетом от покойного мужа можно пользоваться, или скажем наследством от отца. Но открыть счет лично для женщины, такого тут нет, — ответила Акая, и я мысленно пожалела, что тут нет феминизма, хотя в родном мире относилась к феминисткам насмешливо.

Мы провозились в потайной комнате почти до утра, а с учетом того, что день у нас до этого выдался тяжелый, то спать нам хотелось неимоверно, и мы вернулись в свою комнату, позевывая и мечтая только о сладком сне. Но поспать нам так и не дали. За воротами раздался гомон и шум множества копыт, и мы поспешили посмотреть, кого это к нам нелегкая занесла в такой час.

Приоткрыв смотровое окошко на воротах, мы увидели отряд стражников короля и несколько странствующих рыцарей. А еще там стояла карета, из которой выглядывали две юные красавицы, лица которых почти не скрывали прозрачные вуали, и мы поспешили открыть ворота. Такие гости на столь маленьком постоялом дворе редкость, и мы не стали им отказывать в отдыхе и очень раннем завтраке.

Нам пришлось разместить солдат на сеновале, а благородных девушек и их нянек-защитниц в лучшей комнате постоялого двора. Рыцарям достались остальные комнаты, и обеденный зал наполнился шумом и гомоном. Нам пришлось изрядно побегать, обслуживая такую толпу, и наши запасы еды полностью закончились к тому времени, как все новые постояльцы разошлись по своим комнатам.

— Что будем делать? — Спросила я у Акая, — Скоро караванщики проснутся, а нам их кормить то, в сущности, нечем.

— В деревню бежать надо и закупаться там. — Ответила Акая и поморщилась.

Ни мне ни Акае не хотелось идти в деревню. Поэтому, когда в ворота въехала телега, груженая самыми разнообразными продуктами, мы уставились на нее как на чудо.

Вчера приходивший к нам молодой и очень симпатичный кузнец спрыгнул с телеги и похлопав пегую кобылу пошел к нам.

— Доброго утречка, красавицы! — Поздоровался он с нами, и я глупо заулыбалась, не в силах вымолвить не слова.

— И вам доброго утречка, — настороженно ответила Акая.

— Мы со старостой все гадали, чего это Платон за продуктами не едет, а вчера смотрю, Платона нет, а на постоялом дворе две красавицы всем заправляют. Вот я и подумал, что Платон все-таки продал постоялый двор и, как грозился, уехал в столицу, гостиницу свою открывать, — сказал парень, и мы с Акаей закивали, полностью подтверждая его слова.

— Я Акая, а это Полина, — представила нас подруга, и я снова кивнула, как бы подтверждая, что я Акая, а она Полина, но потом поняла, как глупо, наверно, выгляжу и заставила мозг наконец-то заработать.

— А вас как зовут? — спросила я.

— Я Захар Полак, кузнец, я племянник деревенского старосты. Платон у нас завсегда продукты покупал. У нас договоренность, раз в неделю мы ему телегу продуктов всяких собираем, а он приходит и забирает, плата три золотых. Вам он видимо об этом не сказал, вот я и решил сам телегу пригнать, вы тут вдвоем обитаете, наверно совсем забегались. Вот я и решил сам продукты привезти, чтоб вы время на это не тратили. Гляжу постояльцев у вас много.

— Спасибо. Платон о продуктах, действительно, ничего не говорил, да и не с нами он торг вел, — начала оправдываться Акая. — Старший брат скоро вернется, он за семьей своей поехал, а нас тут оставил.

— Старший брат — это хорошо, — улыбнулся Захар и добавил, — А то местные парни прознали бы, что вы тут одни и повадились бы ходить, да подарки дарить. У нас тут как говорят — «Баба одинокая вольна подарки принимать, да не вольна потом в глаза людям смотреть». Так что вы поаккуратнее с нашими парнями.

— Спасибо, что предупредили, — ответила я и, вспомнив, что я не в родном мире, прекратила глупо улыбаться местному парню. — Проходите в дом, мы вас чаем напоим, у нас еще конфеты остались. Хотите?

— Конфеты хочу! — широко улыбнувшись, ответил парень и чуть ли не вприпрыжку пошел за нами.

— Похоже, он большой сластена, — прошептала мне Акая, когда мы налили кузницу большую кружку чая и поставили перед ним тарелку с конфетами. Парень, чуть ли не мурлыкая, развернул фантик от конфеты и с наслаждением положил ее в рот.

— Спасибо, — тут же сказал он, увидев, что мы на него смотрим. — Очень вкусно. Я конфет с зимних праздников не ел, очень вкусно.

— Ешьте на здоровье, — хором ответили мы и отвернулись от парня.

За сладкое угощение Захар сам разгрузил телегу и отнес продукты в погреб, кладовку и на кухню. А потом еще и подковы у лошадей проверил, и дрова нам нарубил, и я поняла, что он не хочет уходить.

— Захар, — позвала я парня, — Оставайтесь на обед, вы столько дел переделали, оставайтесь.

— Спасибо, хозяюшка, — радостно засиял парень и уставился на спускающихся со второго этажа купцов.

Похоже, парень был очень любознателен, он успел пообщаться почти со всеми, он помогал то тут, то там, и повсюду расспрашивал людей о том, где они были и что видели, какие новости в других странах. Но больше всего парня, похоже, интересовали маги и все, что с ними связано, и мы с Акаей, переглянувшись, улыбнулись, он был таким же, как мы, искателем приключений, вот только привязан он был к месту. Простой деревенский парень, живущий у родственников и зарабатывавший на жизнь, работая в кузнице, он не мог себе позволить учиться, тем более в магической школе. Он умел читать и писать, как и все, посещая школу в храме Тишины, но на большее рассчитывать не мог. Вот и восполнял страсть к знаниям, общаясь с теми, кто может путешествовать.

Постояльцы просыпались и спускались в зал завтракать. Все столы были заняты. Четверо солдат, что охраняли благородных дам, попивали травяной взвар на крылечке и ели бутерброды с ветчиной. Я возилась на кухне, готовя блины для наших гостей, и не видела, как в зал вошли новые постояльцы, но я услышала, как неожиданно стало тихо. Мне даже стало интересно, что там могло произойти, и я заглянула в зал. На пороге стоял высокий плечистый мужчина в черном плаще. У него была борода с проседью и волосы черные как смоль. Взгляд из-под бровей суровый и злой. Через левый глаз пролег глубокий шрам, но глаз не пострадал. В руке мужчина держал посох из черного дерева и весь его вид показался мне жутким. За его спиной стояла молоденькая девушка лет шестнадцати. Вся в черной одежде, худенькая и высокая, платиновая блондинка, курносая и с взглядом надменной стервочки. Она осмотрела всех присутствующих и недовольно скривилась.

— Много шума наделаем, мастер, — произнесла она.

— А ты не торопись, — почти басом ответил он ей и посмотрел на Акаю, стоявшую с подносом у столика, за которым сидели еще сонные благородные девушки и их няньки-телохранительницы.

— Эй, девка, — сказал он. — Где Платон?

— Нет Платона, — ответила Акая и, вспомнив нашу версию событий добавила, — продал он постоялый двор и уехал.

— Врешь! — твердо сказал мужчина, и я услышала, как один из рыцарей прошептал одному из охранников девушки:

— Это Гор «Смертельная рука» и его ученица Лёка по прозвищу «Ртуть», она приговорена к смертной казни за некромантию.

— Будьте наготове, — ответил ему воин, и мне это очень не понравилось.

— Повторяю. Мне нужен Платон, и немедленно! — сказал колдун, и я поняла, что мы влипли в большие неприятности.

— А я повторяю, что нет его! — спокойно и уверенно ответила Акая и я восхитилась ее выдержке.

— Значит, он просто ушел с этих обжитых мест? — спросила ученица колдуна и добавила. — Он отсюда добровольно никогда бы не ушел, не дождавшись нас!

— Я не знаю, какие у вас были договоренности, но его тут больше нет, и я попрошу вас уйти с моего постоялого двора! — ещё более жестко ответила девушке Акая, а за ее спиной встал тот самый странствующий рыцарь, как бы показывая, что девушка находится под его защитой.

— Да я вас в порошок сотру! — зашипела Лёка, но Гор ее остановил.

— Не спеши, девочка, такие дела с наскоку не решаются, — насмешливо сказал он и перевел взгляд на Акаю. — Значит, ты тут теперь хозяйка, это даже хорошо. Легче будет узнать, где находится Сосуд.

— Какой сосуд? — спросила Акая, и я поняла, что Гор знает о потайной комнате и думает, что Акая тоже знает.

— Великий Сосуд, что по моим данным должен находиться тут, на вашем постоялом дворе. — ответил Гор и осмотрев всех в зале добавил, — Если я не получу Сосуд, я уничтожу вас всех, а потом заберу Сосуд.

Его взгляд остановился на явно перепуганных девушках, и он сделал один только шаг к ним и телохранительницы тут же вскочили на ноги и взмахнули руками. Над ними и девушками возникло сияющее голубым энергетическое поле. А рыцари и воины встали перед этим полем, защищая девушек.

— Мне нужен только Сосуд. Больше я никого не трону, — криво ухмыльнулся колдун и стукнул посохом о пол.

Один из солдат выронил меч и растерянно стал озираться по сторонам, он как будто не видел рядом стоящих товарищей. На лице его появилось сильнейший страх и он, заорав, бросился душить рядом стоящего купца. Началась суматоха. Лёка села на скамеечку у окна и со скучающим видом смотрела на то, как солдата с трудом оторвали от почти задушенного мужчины, и как рыцарь вынужден был ударить обезумевшего парня по голове, чтобы он отключился. А Гор в это время явно наслаждался суетой воинов.

Купцы пытались выскользнуть из зала через дверь, ведущую на задний двор, но она не открывалась, и все так и замерли возле нее, перепуганные и готовые устроить истерическую панику.

Один Захар не выглядел напуганным, он проскользнул ко мне на кухню и показал мне, чтоб я вела себя тихо и в зал не высовывалась. Я молча кивнула, показывая, что поняла его. А сам молодой кузнец взял самый большой мясницкий тесак и стал расколупsdать стену у очага.

— Тут раньше была дверь, — прошептал он мне, когда я изумленно посмотрела на него. — Ее не заколачивали, просто замазали глиной и все. Попробую ее открыть, а потом вывести через нее людей. Если успею!

В зале в этот момент раздались крики, и я поспешила посмотреть, что там происходит. Акая оказалась под столом, а странствующий рыцарь бился в судорогах возле нее. Девушка пыталась повернуть его набок и прижать голову к груди. Но парень был очень большим, да еще и в броне, наконец, девушка сумела его перевернуть и, прижав указательный палец к его виску, начала что-то шептать, парень перестал дергаться, и Акая с облегчением вздохнула.

А в это время Гор атаковал воинов, и они попытались его остановить. Никогда не видела, чтоб человек так быстро двигался и простым посохом смог отбиться от восьми вооруженных и явно опытных воинов, но через каких нибудь пять минут все они лежали у его ног с пробитыми головами. Девушки под защитным пологом прижались друг к другу и плакали. Их телохранительницы держали защитный купол и одновременно явно еще что-то магичили. Гор сжал пальцы в щепоть и что-то гаркнув, метнул в защитный купол яркую искру. Купол заискрил, но выдержал, тогда колдун метнул еще и еще искру, пять раз подряд. Женщины под куполом морщились, но держали защиту. Одна из них что-то выкрикнула и из-под купола выпорхнула призрачная птица и молнией умчалась сквозь потолок.

— Зря вы так, дамы. — Недовольно ответил Гор и создав что то похожее на шаровую молнию метнул ее в защитный купол. Раздался грохот и треск, яркая вспышка на минуту ослепила меня, а когда я, наконец, смогла видеть, то увидела мертвых магичек и двух девушек, беспомощно барахтавшихся в руках Гора. Он поднял их за шеи на вытянутых руках и заглядывал по очереди в глаза то одной, то другой девушки. Потом он разочарованно рыкнул и просто сжал пальцы, и девушки мгновенно обмякли. Гор отпустил их, и они упали изломанными куклами к его ногам. Лёка довольно улыбнулась и спросила:

— Что будем делать?

— Мне нужен Сосуд, — снова повторил колдун и, увидев Акаю, прятавшуюся от него под столом, обратился к ней, — Я еще раз повторяю, мне нужен сосуд!

— Да нет у нас никакого сосуда! — ответила девушка, вылезая из–под стола. — Можете тут все обыскать. Нет у нас вашего сосуда.

Гор нахмурился и пошел на Акаю, вытягивая руку, и я поняла, что он убьет, ее как убил до этого девушек и я, не понимая, что делаю, побежала на колдуна и толкнула его в спину изо всех сил. Мужчина споткнулся и кубарем полетел вперед, а Акая помогла встать на ноги странствующему рыцарю, и мы побежали на кухню, из которой раздался треск открываемой двери. Захар помог еще не до конца пришедшему в себя рыцарю, и мы выскочили во двор.

— Что теперь? —

спросила я, услышав гневный рев колдуна.

— В погреб, быстро! — скомандовала Акая и я побежала в погреб.

— Там он нас быстро найдет, — попытался возразить рыцарь, но он был слишком слаб, да и не слушал его никто.

Мы заперли за собой дверь погреба и Захар придвинул к ней огромную полную пивную бочку, а я в это время отодвинула пустую бочку от потайного лаза и помогла рыцарю в него пролезть, потом сама в него влезла и помогла Акае подняться на ноги, как только она проползла в комнату. Захарий прошел последним, и Акая схватила голубой кристалл с крышки сундука и воткнула его в стену над лазом. Кристалл мигнул, и все стены комнаты слегка засияли голубым сиянием, а лаз полностью перекрыло защитное поле.

— Теперь он не сразу сюда пробьется, — уверенно сказала Акая и поспешила к сундуку со всякими магическими амулетами. — Тут был один, он почти разряжен, но нам хватит, нам как раз только один раз и нужен.

Девушка рылась в сундуке, а рыцарь и кузнец изумленно рассматривали содержимое комнаты. Я поспешила накинуть через плечо свою сумку и взяла сумку Акаи, а она в этот момент торжествующе взвизгнула и подняла вверх руку с зажатым в ней шнурком, на котором болтался медальон, в центре которого слегка посверкивал кристалл жёлтого цвета, а на самом медальоне были вырезаны грубо и неаккуратно какие-то магические знаки.

— Амулет переноса, — торжественно объявила моя подруга и добавила, — правда, заряд слабенький, и перенесет он нас максимум до деревни. Но и то хорошо.

— Колдун от вас не отстанет, — сказал Рыцарь. — Он думает, что этот сосуд у вас, и не отстанет. Он магически вас выследит.

— Значит, мы постараемся как можно быстрее добраться до Вековечного леса, и там он нас не достанет, — уверенно сказала Акая, и рыцарь посмотрел на нас совсем по-другому, он, похоже, зауважал нас.

— Я пойду с вами, — одновременно сказали Захар и рыцарь.

— Зачем? — одновременно спросили мы и все четверо дружно улыбнулись.

— Я давно мечтал попасть в Вековечный лес, — заявил Захар. — Я всегда мечтал учиться там у их магов-техников.

— А я просто не могу допустить, чтоб вы шли через весь континент без защиты. Хоть я и подозреваю, что вы в ней не нуждаетесь, или, по крайней мере, так думаете, но мой долг рыцаря защищать вас.

— Ладно, — легко согласилась Акая и, посмотрев на меня, добавила, — так даже лучше, не надо будет врать всем встречным-поперечным, кто мы и почему идем одни, без мужчин.

Вдруг стены потайной комнаты вздрогнули, и мы замолчали, потом стены вздрогнули еще раз, и мы услышали яростный злой вопль Гора.

— Может, этот его сосуд находится в этой комнате и когда мы уйдем, он его найдет и отстанет от нас? — предположила я.

— Может быть, — согласилась Акая и, положив амулет себе на ладони, закрыла глаза и что-то неразборчиво зашептала. Магия явно давалась ей нелегко, на лбу у девушки проступили бисеринки пота и все же она сказала:

— Крепко держитесь за меня, я сейчас запущу перенос!

Мы схватили ее за руки и вдруг меня как будто дернуло и понесло куда-то, а потом я рухнула на землю и воздух выбило из моих легких.

Когда я открыла глаза, то чуть не заверещала. Надо мной нависла морда с рогами и бородой, но потом она сказала мне:

— Ме-е-е! — и я, вздохнув с облегчением, села и увидела Захара, лежавшего поперек рыцаря, а на нем Акаю. Они все были без сознания, и я поспешила им помочь.

Глава четвертая

19 июля, Болотистые леса, деревня Низовая