Бесплатный фрагмент - Пробуждение Осколки

Внимание!

18+

Книга содержит сцены насилия и жестокости.

Книга ни в коем случае не пропагандирует употребление наркотиков, психотропных веществ или каких бы то ни было других запрещенных веществ. Автор категорически осуждает производство, распространение, употребление, рекламу и пропаганду запрещенных веществ. Наркотики — это плохо!

Книга содержит сцены с употреблением алкогольной и табачной продукции. Внимание! Курение и алкоголь вредят вашему здоровью!

Кроме того, в книге присутствует тема суицида и нарушений психики. Если это коснулось вас или ваших близких, и вы чувствуете себя одинокими — обязательно обратитесь за квалифицированной помощью.

Часть 1

* * *

Андрей смотрел на жалкие остатки их поселения.

Бьорн и остальные бессмертные еще старались держаться спокойно и уверенно. Но остальные спасенные из Асгарда жители были откровенно жалкой картиной. Большая часть из них были ранены — даже дети, которые, по рассказам Бьорна, помогали эвакуировать всех, кто выжил. Те, что постарше носили на своих телах ожоги и порезы — признаки того, что доставали младших детей из горящих построек. Взрослые же были покрыты ранами — кто попал под обстрел, кто — под клинок нападавших в попытке защитить отступающих к драккару и лодкам людей.

Кто-то даже успел прихватить какие-никакие припасы — включая пару немаленьких мешков семян для рассады, а так же семена лекарственных растений, которые выращивала Хельга. Одно успокаивало — почти все спасенные обладали своим оружием, что существенно облегчало их положение.

Андрей задумался над тем, скольких они потеряли, и посмотрел на тех, кто обладал полезными навыками. Выжил кузнец, способный выковать им новое оружие и необходимые инструменты. Выжило несколько помощниц Хельги, что не могло не радовать — лекари были нужны всегда. Группа строителей и фермеров, несколько животноводов, — все эти взрослые, пусть и пострадавшие, помогут им возвести новое поселение вдали от привычных им земель.

Ньорд бросил взгляд на стоявшую в сторонке Марьяну, взгляд которой горел ненавистью. Он прекрасно понимал женщину — ей хотелось отомстить бандитам, собравшим армию и уничтожившим их дом, ставший таким родным. Не помогало успокоиться Валькирии даже то, что Клаус выжил в той резне, и оказался одним из тех, кто пострадал меньше всего.

Но сколько людей погибло!

Пока англичане помогали размещать детей и всех пострадавших, Бьорн беседовал с Генри, обсуждая возможную помощь со стороны его общины. Все понимали, что столько новоприбывших в поселении англичан были чрезмерной нагрузкой, однако, Генри убедил ярла, что они, несомненно, помогут им воздвигнуть новый форт. Эти новости, несомненно, утешали, но северяне прекрасно понимали и тот факт, что им предстояло немало работы.

Асгардцам предоставили временное пристанище, успокоив всех тем, что пока они не восстановятся и не заживят полученные в произошедшей резне раны, никто их не прогонит. Способные работать и помогать асгардцы тут же предложили любую посильную помощь в поселении.

Даже в таких обстоятельствах люди работали вместе, что не могло не радовать, и для Бьорна и его людей это означало надежду.

Марьяна, однако, выглядела злой. Даже после всего она не могла забыть про тот факт, что многие лишились жизни. Все понимали, что она хотела бы отомстить бандитам, разрушившим их дом — каждый в отряде бессмертных этого хотел! — но это было невозможным по многим причинам. И, прежде всего, потому, что после наступления штормового сезона они даже не смогут переплыть через пролив, чтобы вернуться на материк. А весной бандиты уже могли быть в совершенно иных местах.

Андрей осторожно приблизился к супруге, опасаясь, что она может огрызнуться на него. Коснувшись ее плеча, он увидел, как она бросила на него чуть смягчившийся взгляд.

— Что будем делать? — тихо спросил мужчина.

Марьяна скрипнула зубами:

— Собирать осколки и строить жизнь заново. — сказала она, резко развернувшись на каблуках и направившись прочь.

Ньорд догонять ее не стал — хоть он и сам горевал по Скальду, но знал, что Марьяну трогать не стоило, ведь она знала Илью гораздо дольше.

* * *

Она знала, что ей следовало помогать остальным асгардцам, но сделать с собой ничего не могла. Сбежав за пределы высоких стен поселения англичан, Марьяна углубилась в лес, где нашла себе подходящее место, чтобы немного остыть и прийти в себя после полученных новостей.

Успокоиться, однако, не удавалось.

Женщину то и дело охватывала жгучая ненависть — ко всему, что случилось: катаклизму, который уничтожил привычную жизнь; к воцарившемуся повсюду беззаконию и подлости многих выживших людей; бандитам, убившим Илью и его замечательную супругу; бессилию что-либо изменить…

Поддавшись рвущемуся наружу гневу, Валькирия подошла к одному из деревьев, обрушивая первые несколько ударов кулаками по жесткой шершавой коре. Но боль, возникшая в мгновенно разбитых корой костяшках, лишь усугубила ее состояние, и она принялась избивать ствол с безумной остервенелостью, пытаясь выплеснуть хотя бы часть ненависти и гнева, смешанных с горем по убитому другу.

Он так долго был рядом, оставаясь верным другом и якорем к той — былой жизни. Так часто дарил ей улыбки своими песнями… Но теперь он погиб, и она больше никогда не услышит ни прекрасных мелодий, которые он играл на гитаре, ни песен, которые он пел так часто.

Женщина не знала, сколько времени избивала дерево, пока ее глаза застилала пелена горьких слез. Но, в конце концов, ноги ее подкосились, и она рухнула на колени, разрыдавшись. Сердце рвалось на части от осознания того, что она больше никогда не увидит Илью — друга, которого знала еще до падения мира.

Больше никогда она не услышит его голоса, поющего под аккомпанемент верной гитары; больше не будет подпевать под прекрасные мелодии, которые создавал музыкант даже спустя столько лет после гибели мира… Сможет ли она вообще когда-нибудь петь так же, как пела некогда на пару с Ильей?

Марьяна, захлебываясь от рыданий, вяло ударила по стволу вновь, хотя сил больше не было.

Столько лет прошло с тех пор, как ее разрывали такие эмоции — неудержимые, смывающие волной все, что только можно… Женщина поддалась им настолько, что не могла успокоиться, даже устав от нанесения ударов по дереву. Слезы лились сами собой, и Марьяна никак не могла заставить их прекратиться.

Она сидела на коленях до тех пор, когда горло ее не охрипло от рыданий, а глаза не начали гореть от проливаемых слез. Время шло, и, наконец, женщина осознала, что тело ее начинало сдаваться. Слабость накатывала сильнее, чем горе, и слезы постепенно начали сходить на нет.

Марьяна прижалась лбом к стволу дерева, ощущая себя опустошенной и вымотанной.

Чтобы найти силы подняться и направиться обратно в поселение, женщине потребовалось еще несколько часов.

За это время Андрей успел помочь Бьорну с тем, чтобы организовать выживших асгардцев в группы — теперь у них были и няньки для эвакуированных малышей, и помощники для строителей, и крепкие мужчины, которые были приписаны помогать англичанам с любыми доступными работами, пока у асгардцев не было собственного дома.

Сидя в помещении, которые им предоставили англичане, Андрей переживал за супругу, но знал, что она вернется. Однако, когда Валькирия вошла в предоставленные им комнаты, чуть пошатываясь, смотря в пол и не говоря ни слова, мужчина удивился. Прошагав мимо Андрея, посмотревшего на нее с надеждой, женщина направилась в ванную комнату.

Ньорд понял, что даже после ее отсутствия, она вряд ли была готова по-честному сказать ему, что она ощущала на самом деле, и чем он мог бы помочь. Поэтому он не трогал ее, когда она вышла из ванной и свернула в спальню.

И теперь, полчаса спустя, Андрей смотрел на Марьяну, вырубившуюся на их кровати, и думал.

Он понимал, насколько сильно на женщину повлияли новости о падении Асгарда. Он и сам не верил тому, что их хорошо обустроенный уголок пал под натиском невесть откуда взявшихся бандитов, собравших крупную армию для захвата их форта. Но он так же сочувствовал и ее личному горю — смерть Ильи, который был ее другом столько лет, явно повлияла на Марьяну больше всего остального.

Ньорд не спрашивал супругу, куда она уходила, исчезнув на целый день — если бы она хотела, то рассказала бы ему. Но, вернувшись в выданные им комнаты, она лишь молча направилась принять быстрый душ и сразу после этого легла в кровать, мгновенно погрузившись в сон. Можно ли было ее винить в этом? Он вовсе так не считал.

Мужчина нежно погладил ее по плечу, гадая, где она была и чем занималась. Мог ли он вообще по-настоящему понимать, что переживала в тот момент его супруга?

Андрей тяжко вздохнул, отчетливо понимая, что она могла винить себя за отсутствие, когда Илья погиб в схватке с бандитами. Он и сам был бы рад оказаться там — чтобы, возможно, спасти их товарища.

Но они были слишком далеко, когда это произошло.

В голову лезли самые разные мысли — включая одна, настойчиво возвращающаяся раз за разом.

Не было ли это местью со стороны людей Герцога Змея, которого повергла Марьяна во время их пути в Кале? И было ли возможным, что тот, все-таки, вернулся, несмотря на их старания избавиться от отрубленной головы главаря банды замка Шверин?

* * *

Андрей застыл у входа в конюшню, наблюдая за сборами. Марьяна вызвалась вместе с Коджином, Хайнрихом и Фридой сопровождать англичан в патруле — те тоже объезжали округу в поисках возможных опасностей.

Женщина казалась спокойной, но кобыла Бухта явно ощущала, что с всадницей было что-то не так. Лошадь поддевала носом плечо Валькирии, прижималась к ней лбом, и всячески пыталась подбодрить Марьяну — то прикусывая ее одежду, то фыркая ей в бок.

Андрей подошел к супруге, мягко коснувшись ее плеча. В этот раз Бухта даже не клацнула зубами рядом с его ладонью, словно понимала, что и он пытался предложить женщине моральную поддержку в ее горе.

— Ты уверена, что хочешь поехать с ними? — тихо спросил мужчина.

Марьяна молчала несколько долгих мгновений, поглаживая свою лошадь, а затем вздохнула:

— Мне нужно отвлечься.

Андрей вздохнул, погладив ее по плечу:

— Ты же понимаешь, что это не обязательно?

Марьяна подняла на него взгляд, и он увидел в ее глазах столько боли, что не стал подвергать сомнению ее желание поехать куда-то. Мужчина кивнул, смиряясь с ее решением, и глянул в бок — туда, где готовились к выезду Коджин и Хайнрих. Похлопав по плечу супруги, он шагнул прочь, оставляя ее наедине с лошадью, и направился к боевым товарищам.

Коджин заметил его первым, тут же отвлекаясь от проверки экипировки выданного ему крепкого коня.

— Ньорд? — тихо спросил японец, нахмурившись от угрюмого выражения лица мужчины.

Андрей оглянулся, проверяя, что Марьяна не подслушивала, и шагнул ближе, заговорив почти шепотом:

— Присмотри за ней, хорошо?

Коджин глянул в сторону Валькирии, а затем посмотрел на Андрея и кивнул:

— Конечно. Хотя это скорее она за всеми нами обычно приглядывает.

— Не в этот раз. — тяжко вздохнул Андрей.

Хайнрих хмыкнул:

— А ты будто не заметил, как на нее повлияли новости о гибели Скальда… — тихо произнес он, констатируя очевидный всем факт.

Коджин поджал губы, понимая, что друг говорил по делу.

Когда отряд выезжал, Андрей провожал взглядом своих товарищей, пообещавших присмотреть за Марьяной, и любимую женщину, которая казалась ему поникшей и совершенно не похожей на себя саму.

Валькирия же ехала на Бухте и старалась не думать ни о чем. Она знала, что если позволит себе отвлечься от лошади и дороги перед ними — то ее может охватить то же состояние, с которым она пыталась справиться накануне в лесу, вдали от посторонних взглядов. Поддаваться этому ей вовсе не хотелось — особенно, когда ее могли увидеть прочие выжившие асгардцы.

День казался приятным, хотя прохладный и влажный ветер вызывал у некоторых патрульных дрожь. Кто-то ежился и кривился, поглядывая на небо — наплывающие облака еще не были готовы пролить дождь, но явно намекали на это в скором времени.

Коджин поглядывал на Марьяну, молча ехавшую рядом с ним, но женщина смотрела вперед и по сторонам — словно сам факт того, что они были в патруле, вызывал в ней сосредоточенность и помогал отвлечься от мрачных мыслей о гибели Асгарда и потери Скальда.

Некоторое время даже казалось, словно все будет спокойным, но жизнь, как всегда, подбросила свои корректировки в желания патрульных вернуться в тепло зданий их поселения.

Когда они расслышали крики, Марьяна первой выхватила меч, уже готовая броситься в бой. Однако, глава патруля помедлил, подняв руку и жестом сдержав свой отряд. Мужчина прислушался, словно это давало ему возможность оценить ситуацию лучше, и лишь несколько долгих и мучительных мгновений спустя толкнул своего коня вперед, жестом призывая остальных следовать за ним.

Коджин постарался держаться наравне с Марьяной, чтобы не оставлять ее одну — даже он не знал, что она могла натворить в том состоянии, в котором находилась. Особое беспокойство вызывал полыхнувший яростью взгляд, который подсказывая японцу о том, что женщина могла совершить что-то необдуманное.

Их небольшой отряд — всего дюжина всадников — вырвался на открытое пространство дороги, поросшей травой, и воины тут же увидели небольшую группу путешественников с повозкой, окруженную бандой появившихся в этой местности разбойников.

Марьяна успела заметить, что повозка путешественников напоминала чем-то кибитку цыган с впряженной в нее низкорослой караковой лошадкой, да и закрывающий своим телом товарищей мужчина был смуглым и черноволосым, сильно похожий чертами лица на цыгана. Прячущиеся за его спиной женщина, девушка и двое совсем молодых пареньков выглядели так, словно их застали врасплох. И, все же, один из пареньков крепко держал охотничий нож, а второй прижимал к груди пестро раскрашенную узорами акустическую гитару.

Шайка бандитов, расслышавшая несущихся к ним всадников, бросилась врассыпную, и почти сразу завязался бой.

Марьяна спрыгнула с лошади, снеся с ног одного из бросившегося наутек разбойника, и прикончила его одним единственным ударом меча. Подняв взгляд, она уже поняла, что патрульный отряд ловко и быстро справится с напавшими бандитами. Поэтому женщина посмотрела в сторону повозки, где по-прежнему стояли путники, к которым направлялся один из разбойников, решивший воспользоваться ситуацией.

Валькирия присмотрелась к пареньку — едва ли пятнадцати лет от роду — который крепко держал перед собой акустическую гитару, словно был готов использовать ее в качестве щита от наступающего на него и товарищей по дороге бандита. Высокий, тощий, русоволосый, с круглыми от ужаса серыми глазами, он напомнил Марьяне ее друга — в те далекие времена, когда он был еще молод, но уже занимался музыкой. В те далекие годы, когда он помог ей не пасть жертвой обстоятельств после ее побега из детдома.

Женщина ощутила наплывающий на нее невероятной волной гнев, и взгляд ее обратился на бандита, который медленно, ухмыляясь ужасу подростка, шел к нему, поигрывая топориком в правой руке.

Марьяна оскалилась, представляя, что она сделает с мерзавцем, и побежала в его сторону, убрав меч в ножны. В оружии не было необходимости — она это прекрасно понимала. В следующее мгновение Марьяна налетела на бандита, сшибая его с ног и тут же придавливая к земле. Его топорик вылетел прочь, и женщина, не позволяя ему прийти в себя, тут же набросилась на него с кулаками, обрушивая удар за ударом на его лицо. Скалясь и рыча, подобно дикому зверю, женщина смотрела на то, как каждый ее удар оставлял свой след — будь то расплывающийся под кожей синяк или разлетающаяся веером кровь.

Она не слышала ни криков ужаса спасенных путников, ни голосов товарищей. В какой-то момент разум ее подернулся алым туманом, и в следующую секунду ее снесло назад — две пары рук рванули ее с бандита с такой силой, что она едва не ахнула. Дернувшись в сторону поверженного разбойника, Марьяна зарычала, не сразу осознав, что ее крепко держали два мужчины.

Ей потребовалось несколько долгих минут, чтобы немного прийти в себя и успокоиться, и лишь тогда она поняла, что Коджин и Хайнрих прижимали ее спиной к дереву, пресекая возможность вернуться к избиению и без того мертвого и обезображенного парня, валявшегося на земле в луже собственной крови.

* * *

Бьорн нервно погладил выбритую голову, слушая отчет Коджина о произошедшем. Марьяна обезумела и напала на одного из бандитов с голыми кулаками, избивая того до смерти в совершенно нетипичном для нее приступе слепого гнева.

Но что послужило причиной?

Коджин подозревал, что толчком мог стать один из спасенных из той передряги — русоволосый подросток с гитарой.

— Возможно, он напомнил ей Скальда?! — пожал плечами японец.

Ярл скрипнул зубами, тяжело вздохнув, и посмотрел на одну из уже возведенных вышек, где находилась Валькирия, хмуро высматривающая в округе хоть один признак недоброжелателей. Белый ворон женщины кружил высоко в небесах, готовый забить тревогу в любой момент, если заметит кого-нибудь незнакомого.

Возведение Нового Асгарда только началось, но работа уже кипела полным ходом. Андрей помогал строителям, увлеченный работой и не знавший того, что его супруга избила кого-то насмерть голыми руками, пока сопровождала патруль.

— Может, стоит рассказать об этом Андрею? — спросил Коджин, когда между ним и ярлом повисла тяжелая тишина.

Бьорн задумался, погладив бороду, и пальцы его невольно коснулись бусины, которую подарила ему Хельга.

— Дай Валькирии время остыть. Обсудим все вечером. — наконец, ответил ярл.

* * *

— Мне нужна краска… — произнесла Валькирия, подойдя к паре.

Мара и Генри переглянулись. Оба знали про произошедшее несколько дней назад. Рассказы были ужасающими, однако оба понимали, что женщина явно переживала после гибели друга и краха их поселения в Германии, что делало ее вспышку гнева вполне естественной. В конце концов, каждый из асгардцев справлялся с горем по-своему.

— Зачем? — нахмурился мужчина, посмотрев вновь на Валькирию.

Выглядела она так, словно была готова броситься в драку с любым, кто будет ей перечить. Но он слишком часто имел дело с драчунами, и был готов принять бой, если вдруг это будет необходимым.

— Когда закончу — покажу. Ваше поселение не трону, это для нашего… — голос Марьяны дрогнул, и она отвела взгляд.

Мара почесала затылок, размышляя пару мгновений:

— У нас есть несколько свободных банок краски… — сказала она. — Нужен какой-то определенный цвет?

— Темный. Любой подойдет. — Валькирия вздохнула. — И кисть нужна еще. Узкая…

Мара закивала, уже понимая, что могло быть на уме у этой женщины.

— Идем. — сказала она ей. — Я распоряжусь, чтобы тебе выдали все необходимое.

Генри проводил взглядом женщин, которые были невероятно похожи друг на друга, и не мог не подумать о том, что падение родного форта Марьяны сильно повлияло на нее.

Мара же шла бок о бок с Валькирией и размышляла над тем, что ей следовало как-то поддержать женщину. В тот момент было не важным — были ли они, на самом деле, сестрами близнецами, или попросту оказались похожими внешне из-за невероятного стечения обстоятельств.

— Ты как? — тихо спросила Мара, поглядывая на идущую рядом Марьяну.

— Зла на то, что меня не было дома, когда те сволочи напали… — честно ответила та. — Виню себя в том, что никогда не смогу сдержать обещание, данное погибшему другу перед отплытием в ваши края…

Голос Валькирии звучал ровно и спокойно, но в глазах ее вспыхнул огонь сдерживаемой ярости, и Мара поняла, что женщина старалась казаться спокойной изо всех сил — и не ради себя, а ради ее товарищей по погибшему селению.

— Терять друзей ужасно. — вздохнула Мара. — Искренне сочувствую твоему горю.

— Спасибо.

На несколько долгих мгновений между ними повисла тишина, и Мара ощутила себя неуютно из-за этой затянувшейся паузы.

— Я знаю, что надо радоваться спасшимся… — наконец, произнесла Валькирия. — Я должна радоваться тому, что сын выжил, дети моего друга, многие иные… но все, о чем я могу думать — это о том, что не смогу выполнить данное мной обещание.

— Сложно выполнить обещание, данное внезапно умершему не по нашей вине человеку. — Мара постаралась прозвучать мягко. — Не стоит винить себя за это.

— Разум мой это понимает. Но не сердце.

— И это вполне нормально. Тебе нужно время погоревать о потерянном друге.

— Справлюсь. — вздохнула Марьяна. — Но спасибо за… поддержку.

Мара кивнула, понимая, что женщина, должно быть, была непривычной к подобным разговорам. Или, возможно, она попросту пыталась не огрызаться из вежливости.

Подойдя к зданию, где располагался склад, Мара тут же передала дежурящему там работнику, что им требовалось. Тот, отвлеченный от какой-то книги, быстро помог женщинам выбрать из немногочисленных банок с краской нужную.

Марьяна, взяв контейнер и кисти — их ей выдали две штуки, хотя просила она всего одну — сдержанно поблагодарила обоих и вышла прочь.

Лишь позже Мара узнала, что Валькирия поседлала Бухту и выехала из поселения, сообщив, что направляется на место будущего Нового Асгарда, где едва начались работы по возведению необходимых вышек для защиты от нападений, и организация пространства в эффективное новое поселение для выживших асгардцев.

Марьяна не думала о том, что сказала ей Мара — мысли ее были заняты иным.

Оказавшись на месте, женщина привязала кобылу к одному из столбов на улице рядом с крупным зданием, которое в будущем должно было стать общим залом для сборов и трапез, и осмотрела стены.

Одноэтажное старое здание было покрыто посеревшей белой краской и местами имело трещины и пятна от влаги. Крепкая крыша, пережившая и катаклизм и прошедшие после него годы, по-прежнему не протекала — именно поэтому здание и стало центром всех работ по возведению Нового Асгарда.

Но пока что основная часть усилий была обращена на возведение вышек.

Марьяна вздохнула, вскрывая банку с краской темно серого, почти черного цвета, и принялась за работу, выводя на стене у главного входа аккуратные и ровные буквы, складывающиеся в имена погибших.

Время текло медленно, но Валькирия не останавливалась, вспоминая каждого, кого потеряли асгардцы. В какой-то момент к ней подошел один из строителей, воздвигавших вышку неподалеку.

— Валькирия? — тихо позвал женщину он.

Та бросила на него взгляд, кратко кивнув в качестве приветствия.

— Могу ли я помочь тебе? — спросил строитель.

Марьяна помнила, что он часто расписывал стены их родного Асгарда — его узоры всегда радовали глаз.

— Почту за честь, если ты обернешь список узором, Ян… — выдохнула она.

Мужчина улыбнулся, видя ее смягчившийся взгляд:

— Спасибо тебе. За то, что решила почтить память погибших таким образом.

Валькирия не знала, что ответить на это, и потому вернулась к работе, продолжая выводить красивыми буквами имена.

Ян не только окружил имена невероятно сложным и красивым узором, но и добавил к именам небольшие изображения, которые отмечали род занятий умерших. Марьяна едва не расплакалась, увидев рядом с именем Ильи красивую гитару и лук со стрелами. Ей даже пришлось прерваться, чтобы собраться с мыслями и не позволить слезам прорваться наружу.

К вечеру стену украшало невероятное произведение — изображенные изящными буквами имена погибших шли двумя столбцами, спускаясь почти до самой земли, а вокруг них восхитительной вязью змеился сложный узор, выполненный с настоящим мастерством.

И вот Бьорн, явившийся для помощи и организационных моментов, стоял и смотрел на стену Общего Зала со слезами на глазах.

Ему рассказали о том, что сделала Марьяна и один из строителей — Ян — но он и не представлял себе, насколько эмоциональным будет момент, когда он увидит имена погибших товарищей собственными глазами.

И вот, стоя перед этой стеной, он ощущал текущие по щекам слезы, и не мог ничего с этим поделать. Некоторые уже возложили к основанию этого своеобразного мемориала цветы — асгардцам помогли англичане, в садах и в теплицах которых росли некоторые виды роз, ромашек и прочих цветов.

Бьорн с трудом отвел взгляд и попытался найти глазами Марьяну, однако женщины не было видно. Он так хотел поблагодарить Валькирию, но в данный момент это было невозможным.

Где-то над головой каркнул ворон, и ярл посмотрел на крышу, тут же увидев белую птицу, сидевшую на самом краю. Рядом с Вигге, свесив ноги, сидела Марьяна — взгляд ее был обращен вдаль, но на лице застыло гневное выражение. Бьорн отчетливо видел, как она скрипела зубами, смотря в то направление, где находился их бывший дом.

Мужчина не знал точно, о чем она думала, но подозревал, что мысли ее были обращены к падению Асгарда и потерянным жизням. Может, она и почтила их память своеобразным мемориалом, который будет на виду каждый раз, когда жители будут входить в Общий Зал, но принесло ли это ей успокоение? Ярл сомневался в этом.

* * *

Андрей стер пот с лица и выпрямился.

Вырубка деревьев шла полным ходом — асгардцы расчищали место под будущие поля и грядки, чтобы весной иметь возможность заняться высадкой культур. Кроме того, срубленные деревья пойдут на отопление зимой — а ночи уже регулярно становились холодными.

Мужчина обвел взглядом работающих людей, радуясь тому, что все помогали. Дети обрабатывали и собирали небольшие ветви, нарезая их секаторами и складывая их в охапки хвороста; подростки — перевязывали их бечевкой и забрасывали получающиеся тюки на повозку, предоставленную англичанами. И пока мужчины и женщины очищали стволы от ветвей, дети ловко справлялись с задачей.

Андрей заметил Марьяну, ловко орудующую топором поблизости. Она работала молча, сконцентрированная на каждом взмахе и ударе, ни с кем не разговаривающая и не останавливающаяся уже несколько часов. В отличие от большинства женщин, которые занимались иными делами, она решила помочь с вырубкой, словно подобная физическая работа помогала ей утихомирить бушующую в сердце ярость.

Многие старались не падать духом и занимали себя чем-то, чтобы не думать о погибших. Кто-то потерял мужа или жену, кто-то — родителей, а иные оплакивали гибель друзей. Однако, несмотря на это, все старались держаться — особенно теперь, после того, как Марьяна расписала стену Общего Зала, отметив всех и каждого, кто умер в Асгарде. Одно это помогло людям найти повод погоревать, вспомнить погибших, оплакать потери, хотя ни у кого не было ни могилы, ни уголка в доме, где оставались вещи убитых. А имея стену, на которой теперь был увековечен список имен, люди могли почтить память тех, кого больше никогда не увидят.

Периодически к Марьяне подходили родственники или друзья погибших — только чтобы поблагодарить ее за проделанную работу. Женщина принимала благодарности и перебрасывалась парой слов — обычно наполненных печалью, но теплом — и продолжала работать.

Андрей пытался понять, стоило ли ему обратиться к ней по поводу Скальда, обсудить его гибель, утешить ее или просто побыть рядом. Но, видя ее каменное выражение лица, менявшееся лишь когда к ней подходил кто-то с благодарностью, мужчина понимал, что не стоило ее дергать лишний раз.

День длился бесконечно долго, но работа помогала всем коротать время — будь то рубка деревьев, сбор хвороста или прочие занятия, нацеленные на обустройство их нового поселения.

Андрей в какой-то момент поймал себя на мысли о том, что, со временем, они смогут прижиться в этом месте — каким бы отличным от павшего Асгарда оно ни было — и люди вновь начнут улыбаться, проводить вечера с музыкой или танцами, собираться на празднования и по особым случаям…

Но пока что им предстояло очень много работы. Отданный им участок был неплох — в том числе и в плане расположения, позволявшего им обустроить их новый форт достаточно безопасно. Земля была плодородной, что означало возможность организовать множество полей, на которых можно было выращивать овощи и зерновые культуры, а так же пасти коров, коз и лошадей. Их собственные лошади были или убиты в налете на Асгард, или захвачены бандитами, но англичане предоставили им достаточное количество, способное дать жеребят и обеспечить всех столь необходимым средством передвижения и работы в полях.

Несколько коров и полдесятка коз, которыми их снабдили, так же помогут обеспечить людей молоком и они смогут начать производить сыр, сметану и прочие молочные продукты, которые, несомненно, расширят доступную пищу для выживших асгардцев. Ну а двадцать кур и молодой петушок и вовсе могли послужить отличным подспорьем борьбы с возможным голодом в качестве великолепного источника протеина — яйца любили все. И хотя их снабдили и запасами еды, сами асгардцы знали — англичанам стоило вернуть эту доброту. Потому Бьорн и отряд бессмертных пообещали помощь в патрулях и возможных зачистках, дали клятву помогать и в охоте на дичь, и в случае нежданных гостей. Кроме того, не желая оставаться в долгу англичан, Бьорн так же дал слово, что они помогут и с запасами еды в будущем году, и в прочих делах.

Иного никто от Бьорна и не ждал — мужчина был честным и благородным, всегда готовым вернуть доброту, оказанную ему и его людям.

А имея отличную базу для Нового Асгарда в месте, некогда носящем совершенно иное название, Бьорн не мог не быть благодарным. После падения мира этот крошечный городок забросили — люди покинули его, или их выгнали кочующие шайки бандитов, но оставили достаточное количество приличных, крепких зданий, пригодных для проживания. А уж имея неподалеку поселение англичан, с которыми можно было сотрудничать, и вовсе делало Новый Асгард местом, которое могло стать процветающим.

Пусть некогда фермерские поля и заросли деревьями, земля по-прежнему была плодородной. Текущая неподалеку река позволяла рыбачить и передвигаться по руслу на драккаре и лодках, которые северяне собирались пригнать весной — пока что они так и стояли пришвартованными в порту Дувра. Расплодившиеся дикие звери делали охоту проще — некогда прячущиеся олени теперь бегали свободно по некогда населенным местам.

Андрей вдруг подумал о том, что Клаус уже направился с кем-то из местных на охоту — молодой человек был готов не только доказать им свою способность помогать в сложившейся ситуации, но и навыки, которые он приобрел за прошедшие годы. Мужчина так надеялся, что сын вернется с достаточным количеством дичи, чтобы они смогли не только накормить всех, но и, возможно, засушить или засолить хотя бы немного мяса на предстоящую зиму.

Он старался не размышлять над тем, сколько всего стоило иметь в виду — особенно с учетом весьма неблагоприятного сезона, когда они оказались в Англии.

— Хватит на сегодня. — кто-то хлопнул Андрея по плечу.

Мужчина поймал себя на мысли, что солнце уже спускалось за горизонт, и небо темнело, а он все рубил деревья, как и Марьяна, хотя многие остальные уже давно разошлись, чтобы поесть и отдохнуть перед наступлением нового дня, когда им предстояло продолжить подготовку Нового Асгарда.

Заметив прошедшего мимо Хайнриха, Андрей сжал рукоять топора и направился следом.

— Валькирия! — Хайнрих позвал женщину.

Марьяна, казалось бы, нехотя остановилась, опуская топор и смотря в недорубленный ею ствол. Пару мгновений она стояла не двигаясь, но потом ее плечи осунулись и она скрипнула зубами, кивая и устремляясь прочь — к одному из зданий, в котором остановились Бьорн и бессмертный отряд. Комнат хватило на всех, что позволяло всем иметь хотя бы какое-никакое ощущение приватного уголка.

Андрей заметил момент, когда Марьяна перестала держать безразличную маску на лице. Это произошло лишь пару мгновений спустя, как они зашли в свою комнату, и входная дверь закрылась позади. Взгляд женщины подернулся туманом, она вдруг покривилась, приваливаясь спиной к стене и закрыв лицо руками.

Мужчина шагнул к ней, обнимая, и расслышал, как она всхлипнула. Прижав ее к груди, Андрей понадеялся, что это хоть как-то утешит ее.

* * *

Коджин увидел Марьяну сидящей чуть в стороне от остальных. Андрей и Бьорн бросали на женщину обеспокоенные взгляды, но продолжали есть, не беспокоя ее и пытаясь хоть как-то участвовать в тихих разговорах отряда бессмертных.

Японец взял порцию наваристой похлебки и сел рядом с Андреем, бросая на него быстрый взгляд.

— Как она? — тихо спросил мужчину Коджин.

Ньорд приглушенно заворчал, скрипнув зубами:

— Поверишь, если скажу, что не знаю? Она то собранная и ледяная, словно ее ничего не касается, то… — он вздохнул, замолчав и покачав головой. — Стоит двери закрыться за нами вечером, как она срывается. Вчера огрызалась, позавчера рыдала…

Андрей схватился за голову, устремив взор в тарелку еды, к которой едва притронулся.

Бьорн облокотился о стол, наклоняясь ближе:

— Слушай, скажи мне одну вещь… — начал он, оглянувшись в сторону прочих, которые вдруг увлеклись разговором о предстоящей работе. — Она и Скальд…

Андрей хмыкнул, понимая, куда клонит ярл:

— Когда я повстречал их, они были… — он подумал пару мгновений. — Друзья с привилегиями, я так думаю.

Коджин удивленно посмотрел на хмурую Марьяну.

— Так, и? — надавил Бьорн.

— После того, как я и Марьяна стали парой, они больше не были любовниками, если ты об этом. Но она знала его долгие годы. Еще до катастрофы. Говорила, он помог ей не сойти с ума, когда жизнь ее была совсем плоха. — Андрей дернул плечом. — Я, честно говоря, думаю, что она бесится, что он отказался от дара… Или винит себя в том, что не смогла убедить его стать одним из нас…

— Но выбор был его. — Коджин посмотрел на товарищей.

— Так-то оно так, но… сам пойми, будь мы там, все могло быть иначе.

— А могло и не быть. — вздохнул раздраженно Бьорн. — Мы все там кого-нибудь да потеряли. Только мы были там…

— Вот именно! — зашипел на ярла Андрей. — А нас с вами не было! Может, будь мы там, она бы сейчас такой не была, и смириться со смертью друга ей было бы гораздо проще!

Бьорн отвел взгляд, понимая доводы мужчины. Он вдруг расслышал, как Марьяна отодвинула от себя тарелку и поднялась с места, молча направляясь к выходу. Андрей, заметив это, скрипнул зубами и сжал ложку так, словно собирался ее воткнуть в стол. Коджин коснулся его плеча:

— Позволь, я попробую с ней поговорить? — предложил он.

— Попробуй. Не знаю, чем это поможет. — Андрей даже не поднял взгляда.

Японец поднялся и последовал за Валькирией, которая, стоило ей оказаться на свежем воздухе, отошла в сторонку и подняла взгляд на ясное, усыпанное загорающимися звездами небо.

— Марьяна? — позвал ее Коджин.

Женщина даже не дрогнула и не обернулась.

— В чем дело, Коджин? — отозвалась она тихо.

Мужчина подошел к ней и проследил за ее взглядом, вздохнув:

— Мы переживаем за тебя.

— Знаю. Спасибо. Я буду в порядке. Дайте мне время…

Коджин покачал головой:

— Скажи… — он помедлил, опуская взгляд. — Что тебя больше всего беспокоит? То, что тебя не было рядом, когда он погиб? Или…

Он расслышал звук, слетевший с губ Марьяны — нечто среднее между всхлипом и натужным «ах» — и замолчал, посмотрев на нее.

— Меня бесит, что я была здесь. Что не могла помочь… — горько призналась она. — Что он отказался от дара…

— И что это за дар, если он предполагает скрывать его ото всех вокруг. Да и смерть близких и друзей, пока ты живешь дальше? — тяжело вздохнул Коджин. — Я даже жену свою не могу похоронить… А ведь я был там. Видел, как она, спасая чужих детей, погибла бок о бок с Хельгой. Они обе отказались стать такими же, как мы с тобой. Думаешь, мне легче от этого? Бьорну? Остальным?

— Я знаю, Коджин. Я не должна делать этого, но… разумом-то я все понимаю. Однако, ничего не могу поделать с тем, что творится у меня в душе. От того и срываюсь.

Она ощутила, как мужчина положил ладонь на ее плечо, и перевела взгляд с небес на товарища.

— И мы понимаем, что тебе сейчас нелегко, как и всем нам. — заверил ее Коджин. — Может, именно потому, что тебя там не было, тебе даже сложнее, чем остальным. Но мы переживаем за тебя, понимаешь? Особенно Андрей.

Валькирия сделала глубокий вдох и подняла взгляд на звезды:

— Знаешь, что говорил о звездах Илья?

Коджин посмотрел на мерцающие частички света на темнеющем небе:

— Что?

— Что это осколки Вселенной, поющие каждый на свой манер. — едва заметная улыбка появилась на губах женщины. — Знаешь ли ты, что каждая планета и звезда имеет свой уникальный звук? Некоторые можно услышать на записи, а иные можно расслышать только если подкрутить тон или частоту, чтобы человек мог распознать звуки, издаваемые ими… Некогда он мечтал раздобыть записи пульсаров, планет и черных дыр, чтобы сотворить из них свою, особую и ни на что иное не похожую музыку…

Коджин улыбнулся, представляя музыканта за работой в былые времена.

— Но он больше никогда не сможет сделать этого… — продолжила Марьяна пару мгновений спустя, опуская взгляд. — Потому что он мертв и не смог оказаться в месте, где это могло стать возможным.

Коджин посмотрел на нее, увидев, что она покривилась и шагнула прочь. Он не позволил ей уйти, сжав ее плечо и внезапно притянув к себе, крепко обняв.

— Я думаю, он был бы рад такой возможности. — тихо проговорил он ей на ухо. — Но я так же уверен, что он умер со спокойной душой, зная, что его дети спаслись, и что они смогут положиться на тебя, чтобы ты защищала их в этих краях.

Марьяна прижалась лбом к плечу японца, благодарная за такие слова.

Коджин обнимал ее очень долгое время, прежде чем заметил замершего у входа в общий зал Андрея, наблюдавшего за ними. Мягко отстранившись, японец улыбнулся Валькирии, встретив ее взгляд:

— Помни о нем. Помни, каким он был. — сказал он ей. — Это его наследие. Люди живы, пока память о них жива.

Марьяна кивнула, смахивая слезы с глаз.

— Спасибо тебе, Коджин. — прошептала она.

Японец глянул на Андрея, кивнув ему, и шагнул прочь:

— Если надо, обращайся. Можем поностальгировать вместе.

К тому времени, как Андрей подошел к ним, Марьяна уже улыбалась.

* * *

Работа по возведению Нового Асгарда шла быстрым темпом — люди вдохновились примерами Бьорна и его отряда, которые всегда были заняты делом. Никто не отлынивал — даже дети помогали в меру их сил и возможностей. Зачастую можно было видеть группки детей под предводительством кого-нибудь из подростков, разносящих нехитрый перекус для строителей, воду или какие-то нужные мелочи. Но кроме асгардцев, в работе участвовали и англичане — Генри и Мара часто приезжали с помощниками, чтобы ускорить процесс обустройства поселения и наладить дополнительную взаимопомощь.

А когда сгущались сумерки и наступал вечер, отряд Бьорна усаживался в общем зале за ужином и обсуждал планы, которые еще не были реализованы.

Постепенно забывались и горе от потерянных родных и близких, и на место этой печали приходило ощущение успокоения. Даже Марьяна почувствовала это, периодически проводя время с детьми Ильи, которые так рано остались без родителей волей жестокого случая. Те держались, хоть и жили теперь с иными взрослыми, которые взяли их и нескольких сирот на свое попечение.

За зиму было сыграно несколько свадеб — подросшие юноши и девушки, спасенные из Асгарда, праздновали начало новой жизни в Англии, где было несравненно спокойнее, чем у них на родине.

Казалось бы, в такой суете и прошло несколько месяцев, наступила весна, и жители Нового Асгарда высадили поля и огороды, предвосхищая будущий урожай, который обещал быть богатым.

Никто не забывал погибших — имена их были на виду каждый раз, когда люди отправлялись есть в общий зал, заменивший им длинный дом прошлого их поселения. Но теперь видеть этот список было легче. Больше не сидели перед стеной родственники и друзья, не плакали дети, рассматривая строки с именами их родителей. Горе имеет свойство затихать с течением времени. И пусть люди продолжали помнить, но в сердцах их больше не было той же боли.

Бьорн вновь видел улыбки на лицах товарищей. Слышал смех и наблюдал за играми детей, которые бегали и резвились среди возведенных построек, когда не помогали взрослым по хозяйству. Что-то теплое было в этой картине, что-то, чем он мог бы гордиться.

Отряд бессмертных регулярно выезжал за пределы завершенной стены, которой они обнесли Новый Асгард, чтобы следить за порядком в округе. Охотники, среди которых часто бывал и Клаус — приносили дичь каждый раз после вылазок в окружающие их леса и поля. Рыбаки ежедневно приносили рыбу — достаточно и чтобы потреблять ее в пищу, и засаливать или сушить на будущее.

В отличие от англичан, живущих с электричеством, Асгардцы не стали протягивать провода и освещение, привыкшие за долгую жизнь в Германии к более простому порядку. Им не нужны были ни генераторы, ни лампы — их спартанская жизнь была отлично налажена. Хотя, конечно, иной раз они приезжали к англичанам в поселение, чтобы присоединиться к гуляниям или праздникам, а иной раз и чтобы посмотреть кино, которые те показывали в хорошую погоду на площади.

Бьорн и прочие начали верить, что самое худшее в их жизнях уже было позади — и бесконечное выживание, и стычки с каннибалами и бандитами, которых в Англии было на порядок меньше. Но жизнь порой бывает невероятно жестокой, неожиданно подбрасывая новые проблемы и разрушая любые надежды на светлое будущее…

Это был прекрасный летний вечер — они провели его в гостях у англичан, которые позвали их к себе в поселение, чтобы обменяться товарами и новостями. Собранный обеими сторонами пир был богатым — они праздновали очередную свадьбу, сыгранную на этот раз между юношей из Нового Асгарда и девушкой из поселения англичан.

Что могло быть лучше радости за других? А тем более — радости за новую пару, счастливую в своем союзе?

Марьяна шла, ощущая легкое головокружение от выпитого. Англичане варили отличный яблочный виски, который пришелся по вкусу всем асгардцам. Большая часть поселения уже утопала в темноте — лишь несколько осветительных ламп горели, разгоняя тьму. Уголок, где она договорилась встретиться с Андреем, был безлюдным и скрытым от посторонних взглядов, что прекрасно служило их цели.

Но явиться туда они собирались не вместе — тогда как Марьяна направилась в яблочный сад, Андрея перехватил кто-то из англичан, чтобы обсудить какие-то срочные дела, не терпящие отлагательства.

И теперь, улыбаясь от предвкушения их «свидания», Марьяна выбрала одну из яблонь и остановилась, ожидая супруга и вдыхая приятный запах коры и набухающих на ветвях яблок, которые уже издавали ни с чем несравнимый аромат. Сгустившиеся тени почти не позволяли видеть в этой темноте — можно было разобрать лишь очертания стволов яблонь и шелестящие на легком ветерке травинки, но больше ничего.

И вот, наконец, она увидела его фигуру во тьме — широкие плечи и уверенный шаг мужчины вызвали в ней улыбку. Он приблизился, пахнущий, как всегда — костром, травами и легким древесным ароматом его собственной кожи. Ничего не произнеся, он впился в ее губы поцелуем, и Марьяна ощутила, как задрожали колени — его прикосновение вызвало в ней такую вспышку желания, что сопротивляться ему не было смысла.

Андрей не стал медлить, явно охваченный не менее сильной страстью, и они тут же опустились на траву, уже срывая друг с друга одежду. Необузданное, животное желание охватило обоих, и Марьяна ахнула, ощутив его внутри себя, но мужчина даже не дал ей застонать, поймав ее губы жадным поцелуем и принимаясь двигаться.

Женщина ощутила, как он взял ее руки в свои и мягко сжал, прижимая их к мягкой земле.

Она так любила, когда Андрей делал это — нежно сдерживал, чтобы она не цеплялась в его спину ногтями. Что-то романтичное было в том, как он прижимал ее своим телом, не позволяя ни притянуть его ближе, ни поцарапать кожу на плечах и спине.

И она таяла в этом всплеске страсти — безмолвном, безудержном и сильном.

Всепоглощающая тьма вынуждала взывать к иным способам восприятия окружающего мира, так как видимость была нулевой. И потому на первый план вышло электрическое и сумасшедшее ощущение от каждого прикосновения к оголенной коже.

Андрей был неумолим, двигаясь все быстрее и наслаждаясь их единением едва ли не больше Марьяны. Ни слова не слетело с их губ — лишь жадные вдохи и тихие постанывания, пока, наконец, мужчина не напрягся еще сильнее, глухо зарычав.

Валькирия достигла пика наравне с ним, улыбаясь и чувствуя, как его пальцы сжимают ее руки крепче. Мужчина, задыхаясь, впился в ее губы долгим поцелуем и, наконец, выпустил ее ладони из своих, наваливаясь чуть сильнее.

Марьяна провела кончиками пальцев по его бицепсам и схватилась за плечи.

И в то же мгновение улыбка начала сходить с ее лица, и она похолодела. Под пальцами ощущались бугорки застарелых шрамов, которых у Андрея никогда не было…

В жестоком повороте судьбы в то же самое мгновение со стороны раздался шорох, и внезапный луч фонарика вырвал из тьмы клок, обнажая застывших любовников взгляду подходящего к ним незнакомца.

Марьяна увидела седые локоны волос на голове мужчины, подтверждающие ужаснувшую ее догадку.

— Генри! — голос Мары прозвучал таким высоким, что мужчина дернулся и посмотрел на нее.

Глаза его внезапно расширились, и он опустил взгляд на женщину, с которой только что занимался любовью. Он побледнел, увидев ее тело, лишенное шрамов, и татуировки, так сильно отличавшиеся от тех, что носила его супруга.

Марьяна и Генри шарахнулись прочь друг от друга одновременно, пораженные тем, что так ужасно обознались в темноте.

* * *

Андрей был в ярости.

Он держал себя в руках, когда только узнал о произошедшем, но теперь, стоя среди Мары, Генри, Марьяны и Бьорна далеко за пределами стен поселения англичан, он позволил себе сорваться.

Марьяна сжималась, слушая его крики, и не смела произнести и слова, роняя слезы на землю. Генри выглядел виноватым и шокированным, тогда как его супруга — Мара — огрызалась и злилась на то, что ее предали так же, как и Андрея.

Поначалу и Генри и Марьяна пытались объяснить, что обознались лишь из-за густой тьмы, в которой не было видно деталей, что выдали бы в них совершенно не тех людей, которых ожидали оба. Но их не слушали ни Андрей, ни Мара.

Постепенно Бьорну удалось чуть успокоить всех, хотя это и стоило огромных усилий. Две вовлеченные пары постоянно норовили вновь начать кричать друг на друга, обвиняя всех в том, что произошло. Но, в конце концов, ярл договорился, что они уедут тотчас же, чтобы избежать дальнейшего развития возникшего конфликта.

Андрей, не желавший видеть лица Марьяны, вызвался забрать лошадей и найти Хайнриха или Коджина, чтобы сообщить им о том, что они уезжают в ночь, а не утром, как собирались изначально. И пока мужчина искал товарищей и собирал лошадей, Бьорн стоял и смотрел на поникшую, молчаливую Валькирию, которая старалась казаться как можно более незаметной. Он не стал на нее ругаться, осуждать или что-то говорить, но понимал, что им предстояло обсудить все произошедшее, когда страсти поутихнут. А это могло занять некоторое время.

Однако, когда Андрей вернулся, тянув позади двух лошадей, с ним был и Коджин, который тоже вел двух — Бухту, нервно дергающую головой, и своего жеребца Каге, которого отдали ему англичане. Бьорн, забравший поводья у Андрея, увидел, как мужчина, не говоря ни слова, вскочил в седло и тут же двинул коня пятками, срываясь с места в галоп, словно все, что он сейчас хотел — это скрыться от всех, кто там находился.

Марьяна виновато опустила взгляд, и Коджин отметил потекшие из ее глаз слезы. Все же, женщина взобралась на спину лошади. Догонять супруга она не стала, ожидая ярла и японца, которые вздохнув, направили лошадей спокойным шагом в сторону Нового Асгарда.

Следующая неделя была сущим адом для всех. Андрей бесновался, его крики могли слышать все жители поселения. Марьяна же, пытавшаяся раз за разом объяснить ее ошибку, становилась с каждым днем все тише, отдаляясь и замыкаясь в себе.

Отношения с англичанами тоже стали напряженными — пусть официального разрыва и не последовало, но Бьорн чувствовал, что это могло быть не за горами.

* * *

Марьяна проследила взглядом за вернувшимся Андреем. Мужчина не смотрел на нее с тех самых пор, как сорвался на крик в последний раз. Хлопнув дверью спальни, он скрылся с ее глаз, не желая разговаривать с ней.

Женщина опустила взгляд на свои скомканные вещи, которые Андрей вышвырнул из спальни в тот — самый первый — вечер, когда они вернулись от англичан, и вздохнула.

Почти месяц прошел с тех пор, и пришла пора смириться с тем, что произошло. Больше ничего не будет, как раньше.

Марьяна принялась собирать вещи, складывая их в сумку, которую обычно брала с собой на долгие выезды за пределы стен. Она больше не будет пытаться вымолить прощения. И не будет раздражать Андрея своим присутствием. Ему нужно было спокойствие и одиночество — и он получит их.

Комнаты, некогда ставшие им обоим домом, она покинула молча, очень тихо закрыв за собой дверь.

Зная, что нигде для нее места не найдется, она направилась в дальний угол поселения — туда, где еще стояло не снесенное здание, поврежденное еще во время катаклизма. Несмотря на жалкий вид, и обрушившуюся стену одной из граней этого дома, там еще было две комнаты, в которых было достаточно сухо и можно было обустроиться на какое-то время. Одну из комнат использовали в качестве склада для всякой мелочевки, которой еще не нашли применения. Там можно было найти куски железа, которые кузнец хотел впоследствии переплавить; старые инструменты, которые пока не требовались; а так же провода, найденные в разведывательных выездах, и которые можно было бы выменять на что-то более полезное…

Марьяна обустроилась во второй комнате, которую тоже хотели использовать для склада, но пока что не сделали этого, так как большая часть собранных вещиц еще вмещалась в другую. Костра она разжигать не стала, предпочитая спать на холодном бетонном полу.

Следующие несколько дней она не покидала строения, погруженная в размышления.

* * *

Бьорн устало потер лицо.

Дела обстояли хуже некуда — англичане, наконец, разорвали сотрудничество с асгардцами. И хотя они и не стали требовать их покинуть предоставленное место для строительства Нового Асгарда, отношения между двумя поселениями стали невероятно напряженными. Им оставили и животных, которыми поделились, но обязали вернуть им то же количество коз, овец, свиней, коров и лошадей спустя какое-то время. Пока что ярла радовал тот факт, что англичане не стали требовать вернуть им все сразу, и что было время заняться разведением и отплатить дань в будущем.

Сам он негодовал не меньше остальных товарищей. Мужчина прекрасно понимал, почему произошло то, что случилось той темной ночью. Однако, результатом этой жестокой ошибки стало крушение их новой жизни, и было чрезвычайно трудно не винить в этом Марьяну. Сколько бы ярл ни пытался выступить в качестве примирителя всех вовлеченных сторон, столько же раз он терпел поражение. Именно это начало действовать ему на нервы.

Мало им было потерять родной дом, так еще и это место оказалось к ним неблагосклонным. Сколько еще жертв, страданий и боли они испытают на себе в этом ужасающем мире, лишившимся многих привычных им вещей. Да, они вполне успешно выживали, но так хотелось начать жить по-настоящему — как когда-то в Асгарде. Там, до падения их поселения, они смогли воздвигнуть успешный форт, защищавший жителей от внешних опасностей. Они процветали в устоявшемся порядке, который рухнул лишь из-за одного отчаянного налета крупной армии бандитов — нескольких банд, сошедшихся вместе, чтобы захватить ресурсы и обрушить их безумное желание насилия на мирно живущих людей.

Безумие, подчинившее себе большую часть выживших, почти не коснулось Англии, но это вовсе не гарантировало его полного отсутствия — были и бандиты, и мародеры, а местами встречались кочующие шайки каннибалов, жаждавших человеческой плоти.

Бьорн так надеялся, что выжившие после падения Асгарда люди смогут найти новый дом. Но жизнь, как всегда, нанесла подлый удар там, откуда его никто не ждал. И теперь их ждала впереди лишь неопределенность.

Мужчина заметил Марьяну, одиноко сидевшую на крыше одного из зданий, которые послужили асгардцам основой их нового поселения. Валькирия винила себя во всем, и старалась не попадаться людям на глаза, перестав участвовать в патрулях и охотах, не навязывая своей компании ни работникам, ни кому-либо еще. Бьорн знал, что она перестала есть регулярно, предпочитая заходить в общий обеденный зал лишь изредка.