Бесплатный фрагмент - Призрак-голос

Предисловие

У меня есть история, которую я хочу рассказать. Причём я не хочу рассказывать её кому-то, кто меня знает. Но с другой стороны я очень хочу, чтобы о ней узнало много людей.

Как прекрасно, что существует художественная литература! Она заранее предполагает, что всё, что написал автор либо вымысел, либо очень сильно обработанная правда. Если бы я пришла со своей историей, которая не даёт мне покоя, которую я хочу рассказать, к специалисту, то скорее всего получила бы пожизненный диагноз. Поэтому я пришла со своей историей в литературу. Я расскажу её, и буду в безопасности. Ведь всегда можно сказать, что это авторская задумка, художественный вымысел. Чтобы сюжет был острее, а читателям было интереснее. Даже это предисловие написано, чтобы заинтересовать вас.

Я расскажу историю. Я поведаю её в мельчайших подробностях и от первого лица. Я раскрою все эмоции, лестные и не очень. Но я никогда не скажу, что из этой истории на самом деле правда…

Глава1

Не знаю с чего начать. В том смысле, что если начать с начала событий, то многое будет непонятно. Нужна предыстория. Но когда началась предыстория? В утробе матери, когда две клетки стали эмбрионом, и этот эмбрион определился какие гены взять от мамы, а какие от папы? В эмоционально нестабильном детстве или супер одиноком отрочестве? Психиатрия же не возникает вдруг из ниоткуда. Она начинается задолго до симптомов. Но пересказывать всю свою жизнь, пожалуй, будет чересчур. Да и не было в ней ничего интересного.

Начнём так: я переехала. Так получилось, что в моём родном городе скопилось слишком большое количество мест, мимо которых мне не хочется проходить, не говоря уже о том, чтобы в них зайти. Эти места, их вид, воздух вокруг, дёргают за струны эмоций. И эмоции эти неприятные, горькие, с остротой тупого ножа. Если бы нужно было придумать блюдо, которое передавало бы эту эмоцию

вкусом, я бы покрыла его ушной серой. Но это только верхний слой. Под ним вязкое, тягучее, жирное масло. А в самом центре острый перец. Когда кладешь это блюдо в рот, острота не чувствуется. Она чувствуется потом, когда кислота в желудке смоет верхние слои. И тогда начнёт печь вверху живота. Согласитесь, неприятно, когда весь город состоит из таких, с позволения сказать, блюд. Я устала. Я переехала.

С переездом мало что поменялось, потому что я всё предусмотрела и стала одинокой заранее. А вот ходить по улицам стало легче. Несколько месяцев я жила относительно спокойно в какой-то дыре в глухом районе. Кстати тогда и начались странности. Вернее они продолжились. Странности у меня были всегда, но они не напрягали ни меня, ни окружающих. Ну дёргается у меня периодически рандомная мышца в теле. Глаза же у всех дёргаются, ну у меня не глаз, бывает. Ну, периодически, я ловлю чёткое ощущение, что это не моя жизнь. Я по-прежнему в теле, я не смотрю со стороны. Но, чувствую, что я здесь случайно и ненадолго. И всё вокруг знакомое, но чужое. Опять же, не криминально. Особенно если это не озвучивать.

Напрягаться я начала, когда мне стало сложно отличать сон от воспоминаний. Я стала слишком хорошо запоминать сны и слишком плохо помнить, что это сон.

Больше всего напряг меня один конкретный случай. Мне периодически снилось, что у меня дома бабушка. Всё бы ничего, да только она умерла. И во сне я всё никак не могу понять, как так. Но при этом факт бабушки в доме был неоспорим. И вот однажды, когда я проснулась, умылась, пошла завтракать, я чуть не спросила вслух: «Ба, тебе чай налить?». Мне пришлось вспоминать похороны и законы природы, чтобы понять, что это был сон. Но я всё ещё была относительно уверена в своём рассудке.

Поэтому, когда я переехала ещё раз, уже внутри города, и услышала голоса, я решила, что стены картонные, и не придала этому значения…

Глава 2

Но, когда чихнув, я услышала отчетливое «Будьте здоровы», моя первая мысль была: «Приплыли». Расщепление личности, шизофрения? Мне всегда казалось, что я слишком трепетно отношусь к своей личности, чтобы впустить в себя ещё одну. Так стоп, отставить панику. Сначала ищем другую возможную причину. Всё ещё тонкие стены или какой-нибудь динамик от предыдущих жильцов. Так-то оно так, но соблазн слишком велик.

— Спасибо… — произнесла я вслух.

— Это она мне? Да нет, просто совпало.

Не послышалось…

— Что совпало? — задала я уже второй вопрос в пустоту.

— А это уже на совпадение не тянет. Кажется, всё-таки она со мной. Но как такое возможно, и почему до этого не получалось?

— А вы можете остановиться на секунду и сказать, кто вы и где?

— Нет, остановиться специально я не могу. Но раньше это не было проблемой, так как меня никто не слышал…

— Почему?

— Мне тоже интересно. Хотя, скорее интересно почему слышите вы. Ой, извините, я только сейчас понял, в каком вы, должно быть, замешательстве. Я не знаю, как это сказать. Как это преподнести. Как вообще такое преподносят? Хотя очевидный ответ «никак» — просто некому. Я опять ушёл в сторону… Видите ли, хотя, конечно, нет, не видите. Но это просто речевой оборот. Да. В общем, я, наверное, что-то, что можно назвать «призраком». Во всяком случае, я осознаю себя, но тела у меня нет. И я почти уверен, что раньше я жил…

— А вот теперь, точно «приплыли» — подумала я вслух.

— Да, я понимаю, как это выглядит… точнее звучит. Честно говоря, я не знаю, что сказать, чтобы вернуть вам землю под ногами.

— Лучше, как раз, не говорить.

— Не могу. Во всех смыслах. Как я уже упоминал, у меня нет тела, соответственно нет и голосовых связок. Есть только сознание. Получается вы слышите моё сознание. Мне не доступен выбор. Обычно, меня не слышат полностью, а вы вот наоборот, слышите всё. А обстоятельства у нас с вами необычные, и моё сознание — я — их, так сказать, должны переварить. Увы, я бы хотел вам помочь, но не могу. Сомневаюсь, что от меня вам помогут беруши.

Подобрав обратно отвисшую челюсть и пару раз моргнув, я всё-таки ответила:

— Это правда. Вас я слышу примерно так же, как свои мысли.

— Логично. По сути это и есть я — мысли.

— Логично, но не радостно. Чужие мысли в голове очень нехороший знак.

— Да, я бы тоже так подумал на вашем месте. И честно говоря, я не знаю, как доказать вам, что вы не сошли с ума.

— Даже если ещё не сошла, то сейчас сойду. Так, мне нужна пауза. Я так больше не могу. Вы не можете заткнуться, поэтому я ухожу из квартиры. Заодно проверю, будет ли голос следовать за мной?

— Не будет, я всегда здесь.

— Угу — всё, что я нашлась ответить.

Я решила, что быть вежливой с голосами в голове необязательно. Очень быстро оделась, напевая про себя первую попавшуюся приставучую песню, чтобы меньше разбирать, что говорил призрак-голос.

На улице была теплая поздняя весна. Свежая зелень, не холодный ветер, солнце. Какое-то время я просто шла. Шла без мыслей, своих и чужих. Я прислушивалась. Когда отсутствие чужих мыслей стало достаточно долгим, чтобы в него поверить, я начала думать. Что это сейчас было? А потом и вслух: «Что это, блядь, сейчас такое было?».

Самый простой вывод мне не нравился. Нужно искать другие. Всё ещё возможен динамик. Тогда это розыгрыш. Хорошо бы если так. Ещё я могу путать воспоминание со сном, как это уже было. Проблема только в том, что я не спала. Или не заметила, что спала? Так, а сейчас? А сейчас я не сплю. Что-что, а чувствовать ветер я во сне не умею. Как я могу проверить квартиру на динамики? Ну, самое простое — всё обыскать. Но в случае, если не найду, нельзя будет исключить вариант, что просто не нашла. Могу привести кого-то ещё и проверить, слышит ли он. Только у меня нет никого… А человек должен быть точно не связан с теми, кто это всё придумал. Можно попробовать записать наш разговор на диктофон, а потом давать послушать кому-нибудь…

Так я бродила по городу несколько часов. Мысли шли по кругу. Я вроде сформировала план действий, но продолжала его прокручивать, ничего нового не внося. В конце концов я выбилась из сил. Во всех смыслах. Не было сил думать, не было сил идти. Я побрела в сторону дома. Медленно. Я чувствовала себя пустой и безразличной. Настолько безразличной, что мне уже было в целом всё равно, услышу я там кого-то или нет.

Рядом с домом, повинуясь внутреннему импульсу, я зашла в магазин и купила коньяк. Открыла его ещё в лифте. Кстати, а выбежав, я закрыла дверь на ключ? Подошла к двери, проверила. Закрыла. Удивительно, насколько я наплевательски отношусь ко всему своему и насколько ответственно к чужому. Свою квартиру по любому бы не закрыла. Что ж.

Я открыла дверь, прямо на пороге объявила: «За твоё здоровье… Или что у тебя там». И начала пить, не дожидаясь ответа.

Как-то на конкурсе я выпила бутылку пива быстрее всех, обогнав огромного бородатого мужика. Коньяк я так, конечно, не выпью. Но две трети залетели запросто. Призрак-голос что-то говорил. Я про себя отметила, что видимо всё-таки не сон, не померещилось и не прошло. Но вслушиваться не стала. В голову мягко дало. По уставшим мышцам прокатилась волна тепла. Мне было всё равно. Я пошла в комнату и легла как есть. Я очень устала. И мне было очень всё равно.

Глава 3

Сон был тягучий и вязкий. Образы перетекали один в другой, и каждый следующий имел отношение только к предыдущему, но не ко всему, что было до этого. Никакой логики, никакого сюжета, поэтому почти невозможно запомнить. Зато просыпаясь, остаешься полностью в чувстве из сна. Я открывала глаза, видела свет и свою комнату, слышала голос, но не могла определить во сне я его слышу или нет. Снова закрывала глаза и снова проваливалась в перетекающие образы. Потом сознание начало пробуждаться до конца. Никогда ещё прежде я не была в таком замешательстве, что именно было сном, а что воспоминанием. Я лежала. Мысли были разряженные и слегка путанные. Я начала прислушиваться. Ничего. Только в ушах звенит. Надо бы умыться.

— Доброе утро. — прозвучало, как только я села в кровати.

— Ненавижу это утверждение. Особенно когда утро очевидно не доброе.

— Я учту на будущее.

— Хм… — надо же, какое вежливое привидение.

— Я честно стараюсь находиться в состоянии покоя, чтобы меньше сводить вас с ума. Но я никогда в этом не практиковался.

— Да что уж теперь.

Не сон.

Так.

Голова ватная, движения заторможенные. Это передаёт привет вчерашний коньяк. Пальчики дрожат. Мне нужен какой-то ориентир, как в фильме «Начало». Во сне я не чувствую, только вижу и слышу. Соответственно я могу проверять через тело.

Я впилась ногтями в ладони. Что ж одно из двух: или я научилась чувствовать во сне, или я не сплю. Примем второе утверждение, как верное, и будем действовать исходя из него.

Прежде всего нужен кофе. И завтрак.

— Я никогда не любил и не понимал медитации и практики освобождения разума от мыслей. В принципе не понимал — зачем? Я мыслю — следовательно я существую, зачем освобождать разум от мыслей, зачем отказываться от существования? Кто ж знал, что в посмертном существовании мне это может пригодиться. Да признаться честно, даже если бы и знал, ничего бы не предпринял. Тратить столько драгоценного времени жизни для того, чтобы уже после неё доставлять меньше неудобств одному единственному незнакомому человеку я бы не стал, уж извините.

— Да, в этом я вас прекрасно понимаю. Но, уж извините, я до завтрака не разговорчивая.

— Я и не настаиваю на диалоге. Как я уже говорил, вы слышите весь ход моих мыслей. В том числе всё то, что люди обычно не произносят вслух. Это не требует ответа.

— Угу.

Так. Кухня. Пока я варила кофе и жарила себе яйца (а что ещё нужно после коньяка на ночь), я заметила, что призрак-голос продолжал что-то бубнить, но на кухне было меньше слышно. При желании можно не разбирать слова, как телевизор на фоне.

Таааак. Кофе. Горячий, но не обжигающий, идеально. Я позволила себе ни о чём не думать и превратиться в единственное чувство — вкус. Желудок после коньяка требовал чего-то жирного и стоящего. Мой личный номер один — это два яйца и тост с маслом и колбасой. Вкусовые рецепторы каждый раз ликуют, но я не каждый раз отдаю им всё внимание. А вот сейчас получилось, как никогда.

****

Через несколько минут вата покинула пределы моей головы. Но ещё пару минут я просто наслаждалась. Потом вдруг, я резко разобрала слово «ингибитор», и опять вернулась в реальность. Ну, или что у меня сейчас вместо неё.

Таааак.

Если в кухне слышно хуже, есть надежда, что динамик в комнате. Тогда что? Тогда надо записать диалог на диктофон, это сейчас самое простое. В идеале дать послушать кому-то, но у меня никого нет. А ловить прохожих с фразой: «не могли бы вы послушать, на этой записи два голоса или один?» ну такое. Как минимум, я могу послушать сама, но не здесь. Да, пожалуй хотя бы с этого стоит начать.

Я на секунду прислушалась.

— Это вообще область физики или биологии? Я вообще не представляю, как мутации в генах могут привести к тому, что мозг стал приёмником для энергии. Хотя, конечно, что я больно знаю о мутациях.

Хм, призрак или пранкер, но он хорошо эрудирован. Хотя, если это порождение моего больного сознания, то не удивительно. Тогда он знает всё, что знаю я.

Но что интересно, это то, что я не понимаю ничего об этом голосе. Высокий он или низкий, женский или мужской, детский или взрослый? Ну, окончания в речи были мужские. Но я не знаю ничего о характеристиках голоса. Как и у моего внутреннего голоса… Что это нам даёт? Ничего хорошего…

Но это всё ещё может быть особая акустика, или же моё сознание под саму эту ситуацию нагнало мистики, в итоге я не совсем верно интерпретирую звуковые сигналы.

Так. Сначала эксперимент, потом вывод. Где у меня там в телефоне был диктофон?

******

— Эм…, привет? — я вернулась в комнату.

— Привет. — ответила пустота.

— Так. Неловко это всё.

— Согласен.

— Давай начнём с того, как мне тебя называть?

— Я не помню. Строго говоря, я не уверен, что у меня есть память в классическом представлении…

— Подожди, пожалуйста. Давай устройство твоей памяти обсудим как-нибудь в другой раз. Ты можешь выбрать любое имя. Или я могу тебя называть «призрак», если это корректно?

— Я боюсь, правил этикета для подобных случаев не придумали.

Не знаю как, но я знаю, что тот, кто сказал это, улыбается. Я не понимаю почему, но я это просто знаю.

— Слово «призрак» меня не обижает.

— Хорошо, как скажешь.

— Аа…

— Что?

— Как мне обращаться к тебе?

— А да. Я Агата. Для друзей, если бы они у меня были, я была бы просто Ата.

— Хм, Агата. До тебя в этой квартире жили Ирина, Максим, Настя. Ну, а ещё раньше — Призрак.

— Итого три жильца.

— Три жильца и все их гости. И никто меня не слышал… Знаешь, я пока не определился, рад я или нет. С одной стороны новизна — впервые за десять лет диалог. С другой, мне правда жаль, что из-за меня ты, ну…

— Не уверена в том — меня разыгрывают или я сплю, или больна, или уже лежу в дурке в мягкой комнате под препаратами?

— Ну, не так жёстко.

— А разве возможно мягче?

— Не знаю.

Повисла тишина. Ну почти. Призрак-голос что-то очень тихо и невнятно бубнил. Звучало совсем как телевизор у соседей. Я молчала. Думала.

А потом, мне пришло сообщение на телефон. Я уже опоздала на работу на 15 минут. Ну, и что мне говорить о причине опоздания?

— Знаешь, все пункты, кроме последнего, требуют, чтобы я шла зарабатывать себе на жизнь.

— Да конечно.

— А ты.. Эм… ну, я не знаю как ты устроен. Ты можешь временно переместиться в кухню? Мне нужно переодеться.

— Ээ, не мог бы. Но у меня нет глаз. У меня в целом нет человеческого восприятия.

Я глубоко вздохнула. Времени на выяснения, что у него там за восприятие (или же есть ли у этих пранкеров камеры) не было. Что ж, не первый раз переодеваемся в общественном месте. Заменить верх, чтобы никто ничего лишнего не заметил — легко. С низом посложнее. Приняв во внимание факт, что в кухне Призрака хуже слышно, я пошла проверять в ванную. В ванной было слышно даже капельку хуже, чем на кухне. Что ж, это радует.

Глава 4

Из квартиры я вышла по привычке не попрощавшись, а вдогонку услышала «хорошего дня». Забавно чувствовать себя пристыженной пранкером или собственной болезнью.

Сейчас я работаю в продуктовом магазине в графике два через два. Два дня работаю, два отдыхаю. Получается в месяц я работаю две недели. Я выкладываю товары, собираю заказы, перебираю просрочку. Это меня не напрягает, и даёт достаточно денег, если никуда не ходить. А я никуда и не хожу.

День был занятой, и рядом всё время были сотрудники или покупатели. В общем, запись я не прослушала.

После двенадцатичасовой смены, я привычно шагнула за порог и… застыла. Ненавижу подвешенное состояние. Вот что сейчас делать? Идти домой? Наоборот, больше туда не возвращаться без сторонних свидетелей? Слушать запись?

Я выбрала идти. Идти вперёд. Потом налево, вперёд и направо. Там небольшой сквер. Конечно, там можно встретить нариков или несовершеннолетние парочки. Но, если повезёт, то я там буду одна.

Мне повезло. Я села на скамейку с заплёванным асфальтом, вдохнула свежий вечерний воздух и посмотрела на луну. Вид был красивый. Что ж, если сходить с ума, то здесь, как минимум, кинематографично.

Глава 5

Я переслушивала запись где-то шесть раз. И всё никак не могла определиться, слышу я на ней кого-то кроме себя, или нет. Вроде не слышно. Но вот, еле заметно, еле различимо возникают слова. Или это просто я помню диалог? Да и могу ли я себе верить, в случае, если это болезнь. Пожалуй нет. Нужен сторонний человек. Но, как это преподнести? И кому? Кому-то из коллег, но мне с ними потом работать. Останавливать прохожих я точно не буду, это чересчур. Где найти кого-то, кто согласится, но кого я больше не увижу? Разве что нариков в сквере поспрашивать, но там тоже сведения недостоверные.

Ладно, уже поздно. Завтра, как никак, рано вставать. Надо бы домой.

В квартиру я зашла молча. Встретила меня тишина. Прошла в ванну, помыла руки. Прошла в комнату, села на диван, всё ещё в тишине. Включила телевизор, начала листать каналы. Дошла до ТНТ, там была вечная «Битва экстрасенсов».

— Только не это, умоляю тебя. Что угодно другое.

— А ты же вроде не можешь молчать? А сейчас молчал минут пять.

— Я тренировался быть в покое, чтобы у тебя была возможность побыть дома в тишине.

— Надо же, какой любезный Призрак.

— Да не особо. Просто не то, чтобы мне было много чем заняться, сама понимаешь. А это, вроде как, тренировка нового навыка, я заинтересовался. Шла она правда ни к чёрту, но к вечеру даже начало получаться. Но не настолько, чтобы эта передача меня не выбила из моей медитации.

— Ты же был против медитаций?

— Да я и сейчас не то чтобы за. Но я концентрировался на том, что я есть. В каком бы то ни было виде.

Мы помолчали. Не знаю уж, он продолжил практику или просто было нечего сказать… подумать?

— Ты же понимаешь, что я не доверяю твоим словам? — прервала я паузу.

— Очень чётко. Я бы тоже не доверял.

— И я всё ещё думаю, что это дурацкий розыгрыш.

— Имеешь полное право.

— Кстати если это так, то кажется уже не смешно и не прикольно.

— Согласен. Только сделать ничего не могу. Знаешь, а ведь это было бы и в моих интересах, если бы это был розыгрыш. Во всяком случае, это бы значило наличие меня в физическом мире.

— Нда, если это розыгрыш, то моё почтение человеку, который импровизировал все эти диалоги. А если нет…

— А если нет?

— А если нет, то пиздец.

— В целом да.

Глава 6

Как-то я жила с окнами на круглосуточную стройку. Тогда же я научилась не обращать внимания на фоновый шум настолько, что мне приходилось сосредоточиться, чтобы понять, работает сейчас стройка или нет. Полезный навык, когда у тебя всю ночь бубнят что-то в квартире. Если это розыгрыш, то в чём прикол круглые сутки бубнить что-то в микрофон? Я понимаю первая реакция, но сейчас то это всё зачем?