Бесплатный фрагмент - Признание

ПРИЗНАНИЕ

Свой скромный, но до ужаса отвратительный рассказ, хочу начать с того, как вообще докатился до такой жизни. Жил в простой семье, ни в чем себе не отказывал, ни в чем не имел нужды. Почему свою жизнь довел до такого кошмара? — ума не приложу. Мне стало стыдно смотреть на себя в зеркало, потому что именно в нем я встречал свои глаза, наполненные страхом, ужасом и хитрой издевкой.

Множество раз я признавался себе в том, что со всем этим пора покончить, но, увы, так как по жизни трус. Да-да, именно трус. Я боялся признания и презрения, непонимания, а самое главное наказания. Пусть лучше уж кара Божья, чем суд. Суд, эти полные залы ненавидящих тебя людишек, этот крик, душу раздирающий крик; лязг наручников, на моих искусных руках, созданных для творения, для страсти; стук судебного молоточка, маленького и легкого на вид, но производящего холодящий кровь стук, стук смертельного приговора!

Нет, человечество никогда не сможет понять и простить, грех, мой грех, что опускает душу в преисподнюю, а меня самого возносит к вечной славе. Никто не в силах понять насколько я прав. Я никогда не понесу наказания за свою правоту, будьте в этом уверены.

* * *

Вот так начал свой рассказ мой попутчик. Дорога, предстоящая нам, была долгой и длинной, он продолжал свой удивительный рассказ и я с каждым новым его словом все больше и больше ему завидовал. Хотя уже через некоторое время, нескрываемая мною, зависть, переросла в ненависть, при большом желании до нее можно было бы дотронуться и ощутить всю остроту. Но моего попутчика это событие нисколько не смущало и не настораживало, его полная отрешенность от мира сего поражала, как меня самого, так и мой разум.

Я не понимал, да и не понимаю до сих пор, сколько и откуда у людей столько злобы? Как позволительно?..

Он, мой попутчик и рассказчик, любил женщин, любил через ненависть. Он никого не насиловал, он привлекал, обвораживал, пользовался и…

ПОХОТЛИВАЯ УЛЫБКА

Вначале я обратил свое внимание лишь на ее ноги, растущие казалось от ушей, в прямом смысле того слова и на точеную фигурку. Ее лицо было не менее прекрасным. Долгое время я оценивал каждый пласточек этого тела отдельно, смаковал как выдержанное годами вино. Ее маленькая упругая грудь и такая же аккуратная попочка приводили в неописуемый экстаз. Походка, эта походка сводила с ума, ее изящный зад покачивался из стороны в сторону, производя дуновение осеннего ветерка.

Она настолько заинтересовала меня, что я вскоре потерял ночной покой и сон, я ждал, когда же я, наконец, смогу обнять эту нежную талию, дотронуться в легком затяжном поцелуе до ее прелестных маленьких губ, кончика мочки уха. Расстегивать воротничок кофточки и целовать мягкую ароматную кожу, с нежностью и изяществом дотронуться до груди, сжать эту маленькую прелесть, так сильно, чтобы взыграла кровь, обнять губами, лаская языком этот крохотный грудной сосочек. Под милое подмяукывание и постанывание опускаться в ласках все ниже и ниже, целовать этот округлый животик, стройные ножки, не оставляя свободным от поцелуев ни один кусочек этого молодого тела.

Но это были только мечты, пока мечты, но им суждено сбыться. Лишь вопрос — когда?

И вот этот день наступил. Был простой ничем себя неукрасивший сентябрьский вечер, она сама подошла ко мне, широко улыбаясь белозубой улыбкой. Джинсовая мини чуть прикрывала ее изящную попу, белый свитерок предугадывал упругую грудь. Распущенные светлые волосы, слегка завитые в мелкую стружку, довершали изящество картины с натуры.

Во мне тут же проснулось неугасимое желание, я еле мог сдерживать себя, чтобы не наброситься с ласками и поцелуями, мне казалось, что я вот уже притянул ее к себе, откинул упавшую на лицо прядь волос и жадно ворвался с поцелуем в чуть приоткрытые губы…

Она спросила сигарету, все так же кокетливо улыбаясь. Протянутая мною сигаретка тонкими длинными пальчиками с причудливым маникюром перекочевала в маленький ротик, я поднес зажигалку, она затянулась, обнажив на скулах две маленькие ямочки, струйка выпущенного ею дыма непринужденно, но метко покатилась мне в лицо. После недолгих обменов комплиментами, она согласилась составить мне компанию и пообедать в моем обществе. Я неловко и робко обнял ее за талию, и мы двинулись в путь.

В кафешке мы заказали мартини с колой, говорил по большей части я один, а она… улыбалась. Я позвонил в отель, в котором заранее снял номер под нечаянную встречу, попросил все приготовить к моему приходу. Мне, почему-то, казалось, что она не должна меня оттолкнуть. Мои суеверия оказались не напрасными.

Мы вошли в номер, я усадил ее на табурет в прихожей, присев на корточки дотронулся до этих ровных точеных ножек и заглянул исподлобья ей в глаза — они улыбались, как и она сама впрочем, тоже. Моя спутница запрокинула голову назад. Я медленно расстегивал кожаные сапожки, продлевая эмоции, которые накатили на меня. Встав в полный рост, я взял ее за руки и резко притянул девушку к себе, некоторое время мы просто стояли, смотрели друг на друга и молчали, она до сих пор улыбалась. Я поднял ее на руки и внес в темную комнату.

Мрак гостиничного номера ласкал эти два обнаженных тела, время от времени извивающихся в экстазе любовного танца. Мое тело гордо вздымалось и непринужденно падало на ее хрупкую фигуру, мои губы ласкали лицо, шею, грудь, лишь липкий пот разделял близость наших тел. Нащупав под подушкой то, что искал, я подумал — ведь и ты тоже хочешь наслаждения, но еще слишком рано!.. Со всей, подвластной мне нежностью, мы играли в игру под названием любовь, никто не мог помешать нам, никто не хотел, лишь он… Еще крепче я сжал то, что покоилось и ждало своего часа, минуты, секунды, что было спрятано от чужих глаз и назойливых непонимающих взглядов, его блестящая горячая сталь, накапливала остроту и ненависть и ждала этой молодой сочной крови. Но, еще рано… так мне казалось.

Наступали последние роковые минуты, последние эпизоды экстаза, семя вырвалось дружной толпой сперматозоидов и ворвалось в открытую дверцу лона, этой маленькой ласковой пещерки. В этот самый момент, не дав совладать с эмоциями и приливом энергии извне, дорогой клинок со смелостью вторгнулся в девичью плоть. Она взвыла, как обиженный щенок, не понимая, что происходит, ее глазки метались из стороны в сторону, ища пристанища и опоры. Я сжал ее шею и уже не крик, а хриплый стон вырывался из когда-то улыбчивых губ. Теплая и густая кровь заливала ложе любовной страсти.

Улыбка появилась на моем доселе скучном лице — она мертва! Я достиг, чего хотел, о чем мечтал. Оставалась не сильно приятная работенка — убрать следы преступления, стереть эту веху истории, стереть навсегда. Я поднял с кровати это безжизненное тело, еще теплое, но менее привлекательное и отнес в ванную комнату. Положив тело в ванну, я отступил, чтобы в последний раз насладиться своей работой. Она по-прежнему была красива, нет слов, ее густые волосы ниспадали на когда-то упругую грудь, губы были чуть приоткрыты, как будто она хочет что-то сказать, прошептать тихим голоском — Спасибо! Нет больше той прекрасной улыбки, обнажающей ряд белых зубов. Серые, наполненные страхом глаза, молящие о пощаде со слезинками в уголках, размывающими косметику. Она прекрасна, до сих пор, даже в этом минимализме и ничтожности. Как жаль, что с нею никто, и даже я, не смогу предаться моментам любовной игры.

Кислота с бульканьем наполняла ванну, попадая на тело, она будоражила уродливые пузыри, унося в неизвестность красоту женского тела, вылив все до последней капли я почувствовал отвращение, противная вонь наполняла маленькую ванную комнату, зажав нос платком я удалился. Кровь до сих пор пульсировала в моих жилах, сложив в мусорные пакеты ее одежду и постельное белье, пришлось перестелить кровать в гостиничное тряпье и замыть капли свернувшейся крови на полу и спинке кровати. Неплохо бы и вздремнуть, подумал я и откинулся на кровать.