Бесплатный фрагмент - Прививка от любви

Ночь. Вдох-выдох. Ночь шепчет бесконечным одиночеством разомкнутых ресниц. Вдох. Мало воздуха и много мыслей. Я вдыхаю и не чувствую кислорода. Ночь шепчет одичалой погоней за бесконечным списком дел. Он аккуратно записан в моём планшете. Ночь отпустит, и я вновь стану живой. Горло сжимается, подступают слёзы. Вдох-выдох. Я вдыхаю темноту и выдыхаю печаль. Я вдыхаю тишину и выдыхаю надежду. Я вдыхаю морок своих мыслей и выдыхаю всего одну: «Мама, ты где?»

НАЧАЛО

01.09.2219 Фудзиград, Сектор №1, Первая клиника

Скорее. Только бы не поскользнуться на сверкающем белоснежном кафеле. Хрустящий белый халат, тугой хвост на затылке, холодные глаза за серебряной оправой. В голове Лики проносятся лекции по акушерству: в реанимационной зоне беременная женщина в критическом состоянии.

Лика ­­ — лучший практикант на потоке, и сегодня ей предстоит первая самостоятельная операция. Кирилл Андреев, старший хирург, строго смотрит поверх маски. Лика моет руки, натягивает перчатки и влетает в операционную. У пациентки кровотечение и разрыв матки. Лика глубоко втягивает ноздрями воздух и берёт скальпель.

Полчаса спустя на мониторах прямая линия. Женщина умирает на операционном столе. На руках у Лики остаётся новорождённый ребёнок. Малышка борется за жизнь и жадно начинает вдыхать воздух. Плачет. Ищет маму.

Лика инстинктивно прижимает ребёнка к груди и чувствует, как замирает каждая клеточка её тела, кровь стекленеет, становится тяжело дышать. Внутри разверзается пропасть и с каждым криком малышки делается всё больше. Кто-то пытается забрать у неё ребёнка. Но Лика не разжимает хватку — она не может и не хочет его отдавать. Будто приросла к полу, будто скорее умрёт, чем отдаст это дитя.

В нос бьёт резкий запах нашатыря, глаза слезятся. Малышку уносят беззащитным свёртком. Впервые в жизни Лике хочется плакать. Она чувствует укол в плечо и проваливается в темноту.

— Претендент на лучшего молодого хирурга года, и вдруг такой промах, — Кирилл удивлённо смотрит на Лику. — Что это с вами произошло такое в операционной, потрудитесь объяснить?

­­ — Думаю, сбой из-за гормональных препаратов, — отвечает Лика. — Я обязательно найду причину.

Объяснить случившееся с ней действительно непросто, ведь медицина и наука достигли таких высот, что люди научились контролировать все процессы, протекающие в организме. Гормональный фон, содержание в крови питательных веществ и минералов, профилактика болезней: ежедневно все жители государства Фудзиград принимают рассчитанные для них инъекции. Для всего существует специальный препарат.

Насущные задачи человечества — научиться контролировать стихийные бедствия, несчастные случаи, рождение и смерть. Правда, в борьбе с последней уже проделан немалый путь.

Зачатие детей происходит искусственно: соединяют две лучших и наиболее подходящих друг другу по инженерным расчётам молекулы ДНК и оплодотворённую яйцеклетку подсаживают в будущую мать.

Сами слова «мать» и «отец» теперь имеют чисто номинальные значения. Больше никто не живёт семьями. Каждый индивидуум живёт во имя себя и своей реализации.

И каждый занят тем, что неистово создаёт себя как личность, как вазу тончайшего хрусталя, инкрустированную драгоценными камнями, развивается и исполняет свои цели и желания. Местоимения «я», «моё», «своё» стоят на первом месте любого фудзиградца. Общение людей сводится к торгово-потребительскому обмену, и это всех устраивает.

Граждане страны — все сплошь одиночки. Все как один воспитаны в детских домах и пансионатах. Жизнь каждого предопределена. Каждый стремится, чтобы жильё побогаче, еда получше, медицинские услуги повыше классом. Выглядеть помоложе, побезупречнее. Работу поинтереснее, наград повыше и успеха пооглушительнее.

Обратная сторона идеальной жизни фудзиградца — порой тотальное неумение мыслить и принимать решения самостоятельно. Застрявшие в песочнице трёхлетние дети большинством громко требуют «хочу», не осознавая необходимости трудиться.

Расплатой за удовлетворение этого детского «хочу» стала любовь, давно покинувшая Фудзиград.

Глава 1

Лика

01.05.2219 Фудзиград, Сектор №1, Первая клиника

Лика сжимает виски: что произошло там, в операционной?

Она всегда безупречна. Безупречность — это мечта её детства. Самые красивые белоснежные гольфики, начищенные туфельки, ни царапинки, ни пылинки, аккуратные французские косы с гладкими серебристыми заколками — не чета многим пансионатским девчонкам, которые были не в состоянии победить свою лень. Выбирали самые простые работы, мечтали о неземных высотах, но не в силах были оторвать себя от развлечений и игр. А Лика всегда принадлежала к тем, кто знал, что добьётся успеха.

Она решает исследовать свои воспоминания. Может, ключ к сегодняшнему приступу кроется глубоко внутри?

Недавно были разработаны новые гипнотические инъекции для реабилитации и лечения депрессий и иных психических расстройств. Граждане хотят чувствовать себя счастливыми и в удовольствии, и за спокойствием и радостью обращаются к медицине и уколам.

Лика внимательно изучает инструкцию и данные учёных-разработчиков. «Гипноз поможет мне поднять детские воспоминания», — решает она.

Оставшись на ночное дежурство, Лика подключает считывающие устройства, рассчитывает дозу, заводит таймер для выхода из гипноза и погружается в транс.

Горло перетянуто, зажато, она хочет кричать, но не может. Хочет вырваться, пытается бить руками и ногами, всё тело трясёт, но она крепко чем-то обмотана. Спелёнута. Яркий свет бьёт в глаза. Ей холодно и жуткими волнами подкатывает ощущение близкой смерти. Страшно. Очень страшно. Она осталась одна. Мамы нет. Рядом только серый холод и яркий свет. Из этого жёсткого кокона никак не вырваться и не закричать. Она захлёбывается собственными слезами, и пытка эта продолжается бесконечно. Маленькая девочка у последней черты, у чёрной бездны, она слышит рёв волосатых чудищ и зов мертвецов.

Холод пронизывает тельце, душу разрывает крик: «Мама, мама! Помоги! Мама, мама, где же ты?»

Таймер начинает отсчёт: раз-два-три-… -десять. Лика открывает глаза. В горле стоит ком. Она чувствует себя так же, как и в видении: маленькой, брошенной и обречённой на смерть. Вспоминает шок и панику, которые сопровождали первые месяцы жизни.

Она заглядывает чуть вперёд и видит: в какой-то момент отчаявшийся ребёнок перестаёт звать маму, перестаёт искать тепло человеческого тела, перестаёт ждать сладкое мамино молоко. Ребёнок лишился надежды и забылся. Один в холодном враждебном мире.

В первый раз за двадцать пять лет из её глаз текут слёзы. До мрака одиночества и безысходности она успела почувствовать сладкие моменты у мамы на руках, безграничное счастье и безопасность, внимание, нежность и любовь.

Любовь? О ней Лика знает лишь из книжек, которые читала в школе. Семья? Давно признана государством неэффективным пережитком прошлого.

«Но почему тогда так больно сейчас? Откуда эти воспоминания? Почему близость мамы отдаётся затянутой в пелёнку паникой?» Отключив приборы, Лика тщательно убирает следы эксперимента. Она решает, что с очередной порцией инъекций лучше повременить. Интуиция подсказывает, что сначала нужно как следует обдумать произошедшее. Лика ставит галочку в электронной карте о приёме уколов, впервые ощущая себя словно преступник. Словно она пересекает черту, за которой не будет обратной дороги.

Сон захватывает девушку, странным образом продолжая баюкать её в самых первых картинках прошлого: нежные мамины руки, мягкие объятия, стук сердца, поцелуй в лобик и лёгкие покачивания. Лика улыбается во сне и чувствует себя абсолютно счастливой.

Новый день начинается с проливного дождя. Ливень хлещет по стёклам, гулко стуча по жести водоотводных труб, в такт ему у Лики в голове бьются мысли: «Я должна найти маму. Я не хочу жить как все. Я хочу узнать, что такое семья, я хочу узнать, что такое любовь».

Она открывает электронную почту. Новое письмо. В графе «От» значится: «Управление деторождения, Департамент медицины, государство Фудзиград».

Каждая гражданка обязана дважды отдать долг деторождения: в двадцать пять и двадцать семь лет. Полгода гормональной терапии и стимуляции. Инженерный подбор ДНК отца ребёнка. Пристальное наблюдение врачей. В день зачатия — операция по извлечению яйцеклетки. Искусственное оплодотворение и вживление сформированного эмбриона в будущую мать. Вероятность успеха — 80%. Беременность протекает под присмотром врачей и на медикаментозном сопровождении. Ровно через 38 недель женщина подвергается повторной операции по рождению ребёнка. Трое суток гражданка обязана держать новорождённого на руках, предлагать материнское молоко и не отходить от малыша. Затем она наконец свободно возвращается к социальной жизни и работе, а Фудзиград выплачивает солидную премию за каждого здорового ребёнка.

Фудзиградки считают несправедливым, что для производства людей используются женские тела, ведь это лишает их возможности наравне с мужчинами достигать карьерных целей и материальных благ. Лишь возможность выразить почтение городу, как в промо-роликах, впитанных с детства, и премия позволяют им гордо нести эту ношу. Женщины стремятся как можно быстрее выйти на работу, а малыши трёх дней отроду отправляются в государственные пансионаты.

«Только этого не хватало», — раздосадованно думает Лика. Беременность в этом году совсем некстати, ей нужно закончить хирургическую практику и получить звание действующего врача. Но нарушить закон она не может, а потому отвечает на письмо, что пройдёт обследование в назначенное время.

Практикантка приходит в клинику на полчаса раньше и составляет отчёт о вчерашней операции. Причина смерти пациентки –– потеря крови, констатация факта спасённой жизни ребёнка и в графе особые отметки — эмоциональный сбой как результат хронического перенапряжения последних трёх недель — Лика сдаёт экстерном экзамены ординатуры, ночами готовится, а днём в больнице. Назначив самой себе приём у нейропсихолога, Лика загружает отчёт.

Служба внутренней безопасности государства тщательно отслеживает случаи нервных срывов, депрессий и эмоциональных сбоев горожан. И, как правило, по результатам проверки гражданам назначают новые инъекции. Но Лика помнит несколько примеров из курса психологии, когда «сломавшихся» граждан просто выселили за черту города, в Приграничные зоны. Это значит лишение гражданства, изъятие электронных чипов, сканирующих состояние организма и хранящих идентификационные данные, и прекращение медицинской поддержки. Что же происходит с ними дальше?

Сталкиваясь с жителями Приграничных зон, горожане ощущают испуг, словно прикасаясь к не совсем людям. Или на самом деле всё наоборот?

Глава 2

Лика

02.05.2219 Фудзиград, Сектор №1, Первая клиника

В два часа дня Лику снимают со смены. Она сдаёт анализы и заходит в кабинет нейропсихолога. Лика ступает внутрь и неожиданно ощущает, как ноги утопают в мягком ворсе большого ковра. Пространство убаюкивает светлыми бежевыми тонами, из окна свободно льётся дневной свет. Напротив — широкий стол молочного цвета с большим монитором, правая стена занята реалистичными обоями с изображением книжных полок в старинном стиле.

Клим Стоев спокойно поднимается из-за стола, заслоняя своей статной широкоплечей фигурой свет из окна. Молодой мужчина взмахом руки приглашает Лику устроиться в кресле. Она замечает слева у стены уютные кресла яйцеобразной формы, расположенные друг напротив друга. Он занимает одно из них, поглаживая плюшевую обивку подлокотников, свободно вытягивает длинные ноги. Лика садится напротив и чувствует, как расслабление разливается по телу. Тем не менее она рассматривает собеседника. Костюм кэжуал-покроя тёмно-горчичного цвета гармонирует с его медной кожей и глазами цвета кока-колы. Кисть правой руки покрыта татуировкой дракона. Чешуя играет и переливается при движении его пальцев.

Изучив отчёт Лики о произошедшем, Клим спрашивает:

— Как вы чувствуете себя сегодня? — он говорит текуче, растягивая гласные, и буквы, словно ровные округлые детские прописи, плавно складываются в слова.

— Как обычно, всё в норме, — Лика замечает, что барабанит пальцами по подлокотнику и что накатывает напряжение в этом идеальном кресле, хотя она готовилась к разговору.

— Вас не напугала эта ситуация? — удивляется врач.

— Если честно, вчера я была обескуражена, — Лика решает, что лучше сказать часть правды, чем врать обо всём. — Я никогда не сталкивалась с подобными чувствами. Они напугали меня. Я человек, который всё держит под контролем, эмоции никогда не мешали мне двигаться по намеченному плану, успешно проводить операции и делать свою работу. Я бы хотела быть защищённой от подобных случаев в дальнейшем. Возможно, вы сможете дать научное объяснение вчерашней реакции моего организма? Аналитика и понимание всегда помогали мне бороться с трудными ситуациями.

— Боюсь, единственное объяснение — перенапряжение и нервный срыв. Я выпишу вам препараты и один выходной, — холодно объявляет Клим. Но Лика чувствует — он врёт. На самом деле он прекрасно знает, что стало причиной её реакции там, в операционной.

— Спасибо, — отвечает Лика. Она готова играть по правилам.

Улыбнувшись на прощание, Лика выскальзывает из кабинета. Послушно покупает выписанный препарат и отмечает в системе учёта персонала завтрашний выходной.

Вечером Лике не терпится покинуть госпиталь, она спешит к выходу, пикая пропуском на многочисленных дверях, пока наконец не вырывается в тёплый осенний вечер. Пахнет мокрой листвой, осень навевает печаль по уходящим в стенах госпиталя жизням.

— Вы на метро? — слышит она у входа в туннель бархатное, легко растянутое «о». — Я могу вас подвезти.

Что ж, значит, Клим решил ей что-то рассказать.

— Хорошо, — соглашается Лика.

Они останавливаются на пустыре — на границе Первого и соседнего секторов граждан низшего класса. Здесь ещё нет камер, сюда не добралась строительная техника по сносу старых муниципальных домов.

— Я думаю, вы рассказали мне не всю правду, — прямо заявляет Клим.

— Почему вы так считаете?

Лика не готова раскрывать свои карты.

Клим барабанит пальцами по рулю. Глаза сверлят лобовое стекло. Он заметно нервничает, слова просятся наружу, но он тоже осторожен.

— Однажды я уже видел такой же случай, — наконец начинает он. — Десять лет назад. Женщина, как и вы, молодой хирург, попала на операцию матери с близнецами. Не удалось спасти никого. Но один из малышей прожил на её руках пять минут, — Клим замолкает. Кажется, что рассказ даётся ему нелегко. — И она не смогла оправиться после этого потрясения. Начала бредить, говорила о семье, о материнской любви, о любви между мужчиной и женщиной, о дружбе, о взаимопомощи. Мы три года её лечили. В результате она превратилась в тень, полузомби, но инстинктивно продолжала искать отца, мать, братьев и сестёр. А потом забеременела. Никто не мог понять, как ей это удалось. Абсолютно естественно. В беременность она отыскала своих родителей и двух братьев. На аборт идти отказалась. Власти выслали её за черту города как неблагонадёжного жителя. Что с ней было дальше, никто не знает.

— Как она всех нашла? — спрашивает Лика, не удержавшись.

В ответ Клим лишь горько усмехается и сжимает руль. Лика видит, как он напряжён. Смотрит на неё, а в глазах — слёзы.

— Я прошу тебя, откажись от этой затеи, — внезапно он переходит на ты, как будто его откровение сделало их кем-то большим друг другу, чем врач и пациент. — Ты загубишь свою жизнь и карьеру. Сейчас перед тобой открыты все пути, ты блестящий хирург, у тебя золотое будущее, ты будешь развиваться, исполнишь все свои желания.

— Кроме одного.

— Да, кроме одного. Но у нас это и не принято желать.

— Прошу, расскажи мне всё.

— Дороги назад у тебя уже не будет.

— Я согласна.

— Эта женщина, её зовут Марго, моя сестра. Она нашла меня, когда мне было двадцать, — начинает Клим. Лике кажется, что он говорит почти с облегчением. Непросто носить в себе такую тайну, и теперь он передаёт её Лике. — Мы сдружились. Я просто не мог смотреть, как из-за лечения она буквально тает на глазах. И решил ей помочь. Подсказал, как можно обмануть врачей и перестать принимать препараты. Марго отыскала наших родителей, но это были уже не люди. Годы «оздоровительных» инъекций превратили их в холодные тени. Они были не способны не только любить, но даже узнать нас. Наша мать занимает высокий пост, вечно молодая, активная учёная-лидер, — Клим умолкает. После короткой паузы он продолжает, слова даются ему с трудом: –– Это она сдала Марго властям. Я думал тогда, что больше никогда не увижу сестру.

— И ты нашёл её? — Лика не в силах сдержать любопытство, радость от того, что она не одна такая, и в то же время горечь о судьбе Марго.

Клим наконец отпускает руль и, выдохнув, откидывается на сиденье.

— У меня есть её электронный адрес. Я поддерживаю с ней связь, записывай.

У Лики стягивает под горлом — неужели удача? Неужели она поговорит с кем-то, кто сможет её понять?

Дрожащими руками она записывает заветный адрес в заметки.

Забыв обо всём и вся, на радостях целует Клима в щёку и, выпрыгнув из машины, со всех ног несётся домой.

В нескольких десятках километров так же радостно спешит домой Марго: у неё есть семья.

Глава 3

Клим

02.05.2219 Фудзиград, Сектор №2, пустырь на границе с Сектором №1

Клим долго сидит в машине и невидящими глазами смотрит вслед убежавшей пациентке. Чёрно-белым кино проносятся воспоминания.

Он рано осознал себя: неуклюжими шагами топает по мостовой и проказливо смотрит на большую, вкусно пахнущую женщину. Она смеётся и хвалит его: «Молодец, малыш, как хорошо ты шагаешь! Давай ещё!» Климу повезло: несмотря на то, что с самого первого дня он попал в пансионат, у их нянечки было огромное сердце, и она воспитывала детишек как родных. Но длилось это недолго. Клим помнил резкую боль: однажды утром его разбудил не ласковый шёпот, а резкий крик дрессировщика. Нянечка исчезла, и на её место пришла холодная жёсткая дама — воспитательница благонадёжных граждан Фудзиграда.

Вот ему тринадцать, он втайне рисует смелых драконов, разрывающих путы и железные цепи. Они рушат миры и вырываются на свободу. Он находит товарища, тоже увлечённого рисованием, и на спине появляется первая татуировка.

Золотая осень, солнце, среди жёлтой листвы он встречает медь длинных рыжих волос. Их обладательница звонко смеётся. Этот миг своей шестнадцатой осени он вспоминает каждый день и благодарит за него небеса.

В двадцатый день рождения его ждёт новое открытие — старшая сестра, красивая, сильная, умная женщина. Она стала вторым главным человеком в его жизни. Он был нужен ей здесь, в городе. Иначе давно бы порвал сети рабства камер наблюдения и электронных чипов, ремни одиночества и хождение по головам.

Клим выдыхает. Уже близко. Его освобождение совсем рядом. Последний пункт плана на сегодня: ручка, бумага, письмо.

Сейчас он не задумывается, какую роль оно может сыграть в жизни своего адресата.

Глава 4

Лика

03.05.2219 Фудзиград, Сектор №1, Первая клиника

Лика опаздывает на повторный приём у Клима. Она спешит по больничным коридорам, но у самого кабинета видит чёрную форму гвардии Службы безопасности. «Неужели ловушка? Неужели он меня сдал властям?»

Лика метнулась было в сторону, но и там по коридору шагают гвардейцы.

— Добрый день. Лика Сергеева? — преграждает ей путь широкоплечий капитан, судя по нашивкам на рукавах.

— Да, это я.

— Нам нужно задать вам несколько вопросов.

— А что случилось?

— Пройдёмте, пожалуйста, с нами.

Страх сковывает колени, ноги почти не гнутся. Лика ощущает, как тело становится ватным, в голове поднимается паника. Бежать!

— Вы были вчера на приёме у Клима Стоева?

— Да. В 14:00 часов.

— Виделись ли вы после этого?

— Столкнулась с ним у входа в метро. Где-то около 20:30.

— И больше вы его не видели?

— Нет, — Лика смело смотрит в глаза гвардейцам. Она решила играть ва-банк. — У нас и сейчас должна быть встреча. Что же всё-таки случилось?

— Клим Стоев погиб. Найден сегодня утром в реке. Мы расследуем обстоятельства его смерти.

Лика едва подавляет крик. Собрав волю в кулак, приказывает себе не плакать. Вдох-выдох.

— Это ужасно, — говорит она. — Но я тут ни при чём.

— Спасибо за ваше сотрудничество. На данный момент у нас всё. Можете идти.

В ординаторской Лика стискивает бумажный стаканчик для кофе. Разгар рабочих часов. В комнате никого. У окна — стол Кирилла Андреева, а вдоль стен, оклеенных бездушными бледно-жёлтыми обоями, восемь столов практикантов. Расположены они так, чтобы Андрееву были видны мониторы на столах молодых врачей. Рядом с каждым рабочим местом — доска с графиком дежурств и заметками, никаких фотографий и безделушек. Никаких мягких диванов и кресел. Стойка в углу с баллоном воды, порошковым кофе и пластиковыми стаканчиками. Сугубо рабочее пространство. Стол Лики слева от входа, прямо перед столом Кирилла.

Трудовые будни хирурга Фудзиграда обычно составляли десять часов шесть дней в неделю. Большинство проводимых операций были по омоложению, восстановлению стареющих систем организма или профилактике болезней. Жители государства привыкли к высокому уровню медицинского обслуживания и часто воспринимали его как должное обязательство перед ними. Зачастую работа врача не ценилась и люди не считали нужным быть вежливыми. Лику несколько удручало это отношение граждан к ведущей отрасли страны. Но она понимала силу привычки.

Лика наливает очередной стаканчик кофе, садится за свой стол. Ей нужно спокойно обдумать события последних дней, так ярко выделяющиеся на фоне стабильной высокоорганизованной жизни молодого врача.

В нескольких десятках километров грустит Марго, сжимая в руках письмо для неизвестной ей Лики Сергеевой.

Глава 5

Марго

09.05.2219 Приграничные зоны, Сектор №3

«Здравствуйте, Марго!

Меня зовут Лика Сергеева, ваш адрес мне дал Клим Стоев.

Нам нужно встретиться».

Попасть в Приграничные зоны, куда высылали неблагонадёжных граждан, можно только одним способом — оформить разрешение на автомобильную поездку на соседний остров-государство.

С автобанов есть съезды в кафе и заправки. И там же можно найти просёлочные дороги, ведущие в поселения высланных, основной род деятельности которых — обслуживание межгосударственных дорог и сервисов. Самые низкооплачиваемые и чёрные работы. Лика знает, что жители Приграничных зон устраивают и так называемые рынки Выходного дня, где продают антикварные вещи, старые носители и считыватели информации, запрещённые вещества и наркотики. Горожане имеют право посещать Приграничные зоны не более двух раз в неделю. Более частые визиты неумолимо привлекают внимание Службы безопасности.

Проходит неделя. Лика берёт три дня отпуска на подготовку к финальной аттестации и собирает маленький чемоданчик. Он легко помещается в багажнике. Ключ ходуном ходит в замке зажигания. И наконец — ветер в лицо. Ветер нового, пугающего события.

Она без проблем минует пограничные заставы и через триста километров съезжает с шоссе у блинного ресторанчика и мастерской ремонта. На стоянке её ждёт жёлтая потрёпанная машина старой модели. Из неё выходит статная женщина лет сорока пяти. Лицо уставшее, печальное, но в глазах яркий огонёк задора и радости жизни.

— Привет, я Марго! — говорит она молодым и звонким голосом.

— Привет, я Лика. Мне очень жаль Клима.

— Мне даже не разрешили забрать его тело. Не дали похоронить брата. И всё же я вам рада. Поедем, я тут живу в двадцати километрах.

Оказалось, что Марго живёт в двухэтажном деревянном доме, выкрашенном в тёплый красный цвет. На окнах приветливо висят узорчатые шитые белые занавески, а на крыльце сидит молодая девушка, приглядывающая за стайкой ребят, играющих во дворе.

— Это Троя, моя помощница и по совместительству няня всех детишек нашего поселения. У неё настоящий дар ладить с детворой. А вот и моя весёлая троица, — говорит Марго, махая рукой играющим детям. — Старшему, Нику, — восемь, Агнии — пять и карапузу Митяю — два.

Все трое подбегают. Ник серьёзно протягивает Лике руку — ладонь у него маленькая, мальчишеская, а рукопожатие крепкое, мужское. Глаза серьёзные, серого цвета. Лике так и хочется потрепать тёмные вихры его непослушных волос.

Агния прячется за мамину юбку и застенчиво поглядывает на гостью. Тёмные волосы убраны в два смешных хвостика, аккуратное платьице, курносый носик и ямочки на пухлых щечках ­­ — вылитая копия мамы.

Малыш Митяй, громко о чём-то возвестив на тарабарском наречии, мчится в дом. Любопытные глаза, кнопка-нос и полузубая улыбка.

Рассматривая детей, Лика с удивлением обнаруживает, что в городе их нет. До четырнадцати лет дети живут в пансионатах или учатся в колледжах закрытого четвёртого сектора. Подростки поступают в подготовительные институты и содержатся в специальных городках-общежитиях. Свободно передвигаются по Фудзиграду только взрослые люди, достигшие 21 года. Так что Лика ничего не знает о детях. От этого осознания её точно обдаёт кипятом неловкости. Как говорить с ними? Как себя вести?

— Просто оставайтесь собой, — словно услышав её мысли, говорит Марго. — Воспринимайте детей как обычных взрослых.

— Спасибо, — шепчет в ответ Лика.

Дом, согретый солнцем, они сидят на небольшой кухне. Вдоль дальней стены — простые деревянные шкафчики с дверцами, выкрашенными в светло-оливковый цвет, радом с ними — старинная каменная печь, напротив, у большого окна — семейный стол из светлого дерева и шесть разномастных стульев. Проход в небольшую комнату с припасами задёрнут белой занавеской, расшитой цветами. Марго ставит чайник на печь, потрескивает огонь.

— Да, мы живём в основном ручным трудом, на новейшие технические приспособления у нас, как правило, не хватает ни денег, ни энергии. Но мы справляемся.

Горячий травяной чай: замысловатые пируэты листьев смородины, малины и вишни в пузатом стеклянном чайнике, белоснежные цветки жасмина дарят напитку свой аромат. Лика зачарованно смотрит на нежно-зелёный цвет чая и вдыхает поглубже.

Марго ставит перед ней хрустальную вазочку с клубничным вареньем. Кружки большие, круглобокие, каждая со своим рисунком, такие же разномастные тарелки выглядывают из шкафчика над мойкой. Лика ловит себя на мысли, что в городе никто сам не делает чай, не варит варенье и не готовит еду. Горожане заказывают готовое и едят из одноразовых контейнеров. Но сейчас она уверена, что самые роскошные десерты из лучших ресторанов не сравнятся с этой маленькой хрустальной вазочкой варенья.

— Клим успел написать мне о вас, — начинает Марго. — Прошло десять лет с тех пор, как я впервые ощутила каково это — держать на руках ребёнка. Вспомнила до деталей своё детство. Боль разрывала меня, когда я поняла: мама меня бросила. Вы столкнулись с чем-то похожим?

— Да, — шепчет Лика, тронутая словами Марго.

— Я была врачом с повышенным уровнем доступа, практикующим в акушерстве, и я получила доступ к базе ДНК и базе расчёта возможных и существующих детей, — продолжает Марго, потягивая чай из чашки с большим пионом на боку. — Так я узнала имена родителей и братьев. Я нашла свою маму. Вам её имя тоже известно. Она не приняла меня — отвергла во второй раз, — Марго делает глубокий вздох.

— Как же мама может отвергнуть? Неужели она не испытала тех же эмоций, что мы с вами, когда взяли ребёнка на руки? — удивлённо спрашивает Лика.

Марго продолжает:

— Я не знаю ответа на этот вопрос. Я понимаю так: система настолько сильно меняет людей, что у некоторых просто пропадает доступ к такому чувству, как любовь. Появление взрослого ребёнка не может его воскресить. Мать отправила меня на лечение. Это нелегко, когда самый близкий человек тебя не любит и предаёт. Только благодаря Климу мне удалось выжить и не превратиться в овощ. Ссылка в пригород казалась мне смертью. Но здесь я нашла таких же людей.

Марго выглядывает в окошко — быстрый взгляд на троих малышей, которые резвятся на лужайке. Лика обнимает пальцами чашку:

— Как вы здесь живёте? Горожане считают, что в Приграничных зонах живут дикари, которые вообще непонятно как выживают без медицины, витаминных и пищевых добавок…

— Действительно, кто-то отчаялся, пьёт, употребляет наркотики, — отвечает она с грустной улыбкой. — Им так и не удалось справиться с зависимостью от ежедневных инъекций Фудзиграда. Кто-то нищенствует, ворует и грабит. Есть и такие, кто живёт в ругани, драках. А другие, наоборот, в любви. Люди влюбляются, создают пары, рожают детей… — Лике кажется, что лицо Марго на мгновение становится мечтательным.

— И эти дети остаются с мамой?

— Да! Как мои, — Марго улыбается. — Они семьями возделывают землю, собирают урожай. Вам известно, наверное, многие из наших работают на межгосударственных дорогах, у таких есть возможность платить за энергию и сети.

Марго кивает в сторону небольшого холодильника в углу:

— Жизнь у нас, безусловно, сложнее. Никакой медицины, только травы и натуральные методы. Иногда этого бывает мало. Я, например, беременела семь раз, а выжили только трое. Но каждый из них — моё маленькое сердечко, каждая их улыбка — это поцелуи моих ран, лучики солнца в моей жизни. Я словно большая печь, которая согревает своих малышей. Муж мой умер год назад, но я справляюсь.

Лика слушает Марго и не верит своим ушам, настолько рассказ напоминает ей виденные в школе старые записи про историю человечества: пещеры, поселения, деревни, города. До века технологий все жили натуральным хозяйством, женщины рожали и кормили своих детей, всё делали своими руками.

Вечером Марго садится читать детям бумажные книги, они вместе рассматривают картинки, водят пальчиками по строкам и, смеясь, морщат свои носики.

Лика вспоминает одинокий белый свет планшетов, уткнувшись в экраны которых, они потеряли детство.

Глава 6

Лика

09.05.2219 Приграничные зоны, Сектор №3

Уже когда дети Марго убежали спать, Лика продолжает сидеть на диване, сжимая в одной руке гладкий картонный переплёт, а в другой — холодный кирпичик своего смартфона.

Возвращается в город Лика поздно вечером. Серебристое полотно шоссе разматывается широкой лентой. Впереди блещут ровные пики небоскрёбов Фудзиграда. Девять секторов города геометрически точно застроены одинаковыми домами.

У каждого сектора своя функциональность. Сектора разделены каналами, вдоль которых вместо набережных тянутся многоуровневые трассы. Лика проезжает между Сектором №2, где живут бедняки, и Сектором №8, где находится городская зона отдыха. Её встречает Сектор №7 с застройкой для среднего класса. Здесь она и живёт.

С углов каждого здания красным глазиком мигают камеры. На верхушках неоном сверкают экраны, откуда льются пламенные речи бессменного лидера — Кантемира Грина, транслируются городские новости и главные события.

Обычно Лику этот поток информации радовал, казался ей приветливым и живым. Она чувствовала себя частицей большого мира. Но сейчас понимает, что на самом деле это потребность быть частью большой семьи, которой так ловко пользуется государство в борьбе за контроль умов.

Лика крепко сжимает руль. Вся её жизнь — обман, иллюзия, голограмма, услужливо подобранная и загруженная программа. Люди — отголоски кода из нулей и единичек, дрессированные, предсказуемые, обезличенные. Её город лишён сердца, любви. Ей кажется, будто её мечты разбиваются о ленту шоссе. Лика открывает дверь и заходит в свою минималистичную, геометрически идеальную квартирку.

Её жилище идеально — одно просторное светлое пространство с окнами с двух сторон. Дизайн Лика делала сама, и в нём отражается её натура. Коридор в стальных тонах, двери в гардероб и ванную комнату белого цвета. Дальше слева стена насыщенного серого цвета, на которой бежевым прямоугольником висит экран проектора. Напротив красуется гиперболическая дуга невысокого стола под белый мрамор. Лика обожает здесь есть, работать и смотреть в экран или большое окно. Стол разделяет пространство на зону гостиной и зону спальни. Здесь стены выкрашены в белый и увешаны серебристыми рамками фотографий и дипломов, в углу — большущий мягкий диван нежного кремового цвета. На ночь Лика раскладывает его в кровать. На подоконниках стоят пузатые высокие вазы, разумеется, тоже белого цвета, из которых торчат строгие колоски сухих цветов. Ничего лишнего в квартире Лики нет. Ни подушек, ни пледов, ни кофейных столиков, ни полок со старыми бумажными книгами, никаких мелочей. Пустыми глазами Лика смотрит сейчас на белые стены со своими фотографиями. Как добралась в свою квартиру, она и не помнит.

Завтра аттестация, а она даже не успела открыть файлы с конспектами.

10.05.2219 Фудзиград, Сектор №1, Первая клиника

«Не аттестована».

Лика смотрит на красные буквы — её приговор. В это невозможно поверить! Целый год она зубрила, а каждое воскресенье — единственный выходной граждан — если не была на дежурстве, по шесть часов сдавала тесты на электронном симуляторе. Училась у лучших преподавателей. И провалила досрочную аттестацию.

Лика не привыкла сдаваться, она всегда приходит к своей цели. Неудача выбивает её из сомнамбулического стойкого спокойствия, которое сопровождает вот уже на протяжении двадцати пяти лет. Она сжимает руки в замок, пальцы впиваются в косточки.

Воспоминания о поездке к Марго будоражат Лику, и не отпускает ощущение невосполнимой потери. И вот результат — провал. В следующем году её не допустят до самостоятельной практики. Придётся работать над переаттестацией следующие полгода. Злость, гнев, обида и чувство вины. «Да зачем оно мне вообще надо?» — крутится в голове.

Второй стаканчик кофе. Жуёт безвкусное печенье. Надо оставить эту идею с поиском родителей. В стране двенадцать миллионов человек. Двенадцать миллионов воспитанников детских пансионатов, не знающих мам и пап, счастливых и успешных.

И как тут не быть счастливым: нет ни алкоголизма, ни наркотиков, нет зависимостей от других людей и необходимости строить отношения, учитывать кого-то, кроме себя, идти на компромиссы. Есть чёткая, простая и понятная схема: ты — мне, я — тебе. Деньги, продукты, услуги, поддерживающие здоровье инъекции… Есть потребности и желания, к их удовлетворению стремится каждый. Новая капсула одежды на сезон, смартфоны и планшеты последних моделей, реализация и развитие собственного «я». «Я тоже так смогу, я тоже буду думать вновь только о себе», — решает Лика и, допивая кофе, открывает планировщик, начиная очередной чек-лист по пересдаче аттестации.

На экране высвечивается напоминание — завтра обследование перед зачатием ребёнка. Лика удручённо вздыхает: ещё и на это придётся тратить драгоценное время. Она закрывает планшет и уходит домой.

Высокое белое здание, куда Лике было положено явиться к девяти утра, выходит своими глухими стенами на большой проспект. Двери автоматически открываются, и Лика входит в Центр планирования детей. Холл, словно занимающий несколько этажей, с белыми матовыми колоннами, в центре — круглый стол с десятью окошками администраторов, за ним — большая стеклянная шахта с шестью лифтовыми кабинами. На стенах — большие экраны, транслирующие промо-ролики патриотичных женщин, родивших нового гражданина. Лика получает направление у одной из белоснежных администраторов и поднимается в прозрачном аквариуме на пятнадцатый этаж. Здесь её встречают такие же идеально белые стены и прямоугольники дверей с аккуратными чёрными номерами и табличками. Окон нет, глаз цепляется лишь за искусственные пальмы в кадках да экраны, транслирующие городские новости. Три часа она послушно ходит из кабинета в кабинет. В электронной карте высвечиваются галочки и результаты анализов. Резюме: «Годна». «Хоть сюда», — горько усмехается Лика.

В назначении она получает список гормонов, которые ей предстоит принимать в течение ближайших шести месяцев, и видео для изучения организации процесса зачатия, беременности и рождения.

Совершенно выбитая из сил, она заказывает в ближайшем кафе пасту, которая несколько подсохла от времени, и апельсиновый сок. Одиночные столики заняты, и она устраивается у общей барной стойки.

Рядом с ней жуёт сэндвич светловолосый кудрявый парень. Хлеб крошится от каждого укуса, Лике хочется попросить тряпку и протереть стол. Парень измазанными в еде пальцами активно стучит по планшету. Лика, морщась, заглядывает и видит бегущие строчки кода.

— Нехорошо пялиться в чужие экраны, ­­ — говорит парень. Его ярко-голубые глаза пристально смотрят на Лику.

Ей совсем не нравится его взгляд, она ощущает себя маленькой девочкой, испортившей свою форму.

— Извините, — шепчет она и поспешно опускает глаза в свою тарелку.

— Макароны, видимо, так себе, — не унимается её сосед.

— Зато ваш сэндвич очень аппетитно выглядит, — сквозь зубы отзывается Лика.

— Ничья, — констатирует незнакомец и отворачивается к планшету.

Лика быстро съедает свой обед и спешит на работу. Впереди целая смена. Она ныряет в метро и через полчаса, как всегда с бодрой и полной энтузиазма улыбкой на губах, входит в ординаторскую. Быстро надевает халат, моет руки, хватает планшет и бежит на обход.

Восемь часов пролетают незаметно. Денёк не из лёгких. Устало опустившись на стул в ординаторской, Лика открывает почту на планшете и обнаруживает странное письмо:

«Наверное, вас зовут Растеряша (это шутка, не обижайтесь), ваш смартфон у меня. Вы оставили его в кафе.

Алекс».

Лика хватается за сумку, щупает карманы, судорожно шарит по ящикам стола. Смартфона нет. Но как он его взломал и узнал её электронный адрес?

«Спасибо, что забрали. Как вас найти?» — пишет Лика ответное письмо.

«Встретимся завтра в семь у входа в Галерею новейшего искусства».

Это лучший музей в городе. «Заодно загляну в галерею, хоть развлекусь немного», — думает Лика.

Алекс неловко крошит печенье в пальцах, монитор мигает, его глаза не замечают бегущих строк, мысли уплывают далеко, а на губах играет глупая улыбка.

Глава 7

Алекс

11.05.2219 Фудзиград, Сектор №8, Галерея новейшего искусства

Алекс сидит на газоне перед входом в галерею. Он ещё совсем молод, недавно исполнилось двадцать семь лет, но одет совсем не по возрасту: застиранная футболка и клетчатые штаны с вытянутыми коленками. Он любит уютные вещи, старые носители информации, а ещё постоянно жуёт. В наушниках играет музыка, Алекс увлечённо просматривает Ликину почту. Основной источник его дохода — конфиденциальная информация. Он — один из самых лучших фрилансеров-взломщиков.

Когда ему было восемь лет, в нём потух интерес к живому общению и зубрёжке официальных уроков. Зато проснулась тяга к миру шифров, кодов, социальных сетей, бесконечному анализу и решению головоломок. И теперь, официально просиживая штаны в обычной третьесортной IT-компании по обслуживанию логистических перевозок, по ночам Алекс становится властителем чужих электронных судеб.

«Интересная девушка», — заключает он. Успешная. Особенно для женщины. Выпускница престижного медицинского университета и практику проходит в лучшей клинике города. Успела заработать на хорошее жильё в секторе среднего класса и на старенькую машину. Вступила в период деторождения, значит, скоро будет под наблюдением специальных учреждений.

Увлекается чтением. Покупает новую книгу каждые три дня и большинство из них читает на языках оригинала. Последние скачанные книги несколько выбиваются из общей картины привычных интересов — сразу десяток книг из двадцатого века о родительстве и психологии детей. «Странно, — думает Алекс. — Обычным пользователям такие книги недоступны. Значит, у Лики Сергеевой есть доступ к закрытой информации».

«Непростая барышня», — продолжает любопытствовать Алекс. Он любит как под микроскопом рассматривать чужие жизни, пока все детали не сложатся в единый пазл. Ему интересны глубинные порывы человеческой души, он хочет знать, как живут люди: что они едят, пьют, смотрят, слушают, думают. Алекс собирает подробные досье на самых необычных персонажей города, выискивая у каждого слабые места.

Бывает, даже ходит за ними по улицам или наблюдает в бинокль, но как правило, ему хватает компьютерных данных. Монтируя записи с камер наблюдения, получает документальное шоу в реальном времени, например, его лучшие серии: «Граждане в Фудзи-банке» или «Граждане в парке», «Граждане в супермаркете». Выкладывает ролики в сеть на запрещённый международный портал и получает за это неплохие деньги от подписчиков. Иногда люди узнают себя на записях и пытаются его, Алекса, найти. В общем, развлечение.

Оказалось, что с Ликой они живут на одной улице, всего в нескольких домах друг от друга. Алекс предпочитает велосипед и редко пользуется метро, а вот она ездит каждый день. Он покупает бургеры и пельмени разных сортов в ресторане на углу, а она ходит в кафе с салат-баром и пастами на вынос. Вечерами он слушает музыку, качается и разрабатывает взломы для очередной системы защиты, Лика зубрит анатомию и засыпает по графику в десять.

Алекс замечает крошки на своей свободной чёрной футболке, стряхивает их и, с приятным хрустом разомкнув пальцы, достаёт из кармана необъятных штанов цвета хаки протеиновый батончик. Шуршит упаковкой, откусывает большой кусок и заходится в кашле.

На экране планшета мигает новое письмо в ящике Лики — ей прислали засекреченный файл на отца её будущих детей. В два счёта расшифровав графу «Имя», он читает: «Алекс Деев».

Глава 8

Лика

11.05.2219 Фудзиград, Сектор №8, Галерея новейшего искусства

Лика смотрит на женщину, как две капли воду похожую на Марго. В подземке на огромном экране идёт прямая трансляция Первого Сенатора, заместителя главы государства — Виктории Перовой. Грядёт окончание квартала, и сенаторы подводят результаты работы страны.

Гладкое блестящее золотое каре, широко распахнутые тёмные глаза, мягкая улыбка — само воплощение доверия и благонадёжности. Однако Лика чувствует себя неуютно под этим взглядом. Справа выплывает текст обращения сенатора:

«За прошедший квартал успешно запущена в эксплуатацию вакцина против бактериальной палочки Румбикон-674309. Таким образом, на данный момент не существует ни одного вируса и ни одной бактерии, известных науке, против которых у нас не были бы разработаны вакцины, противовирусные или антибактериальные препараты.

Мы можем считать, что граждане государства защищены на 100%. Медицинские разработки являются главной статьёй экспорта страны и приносят нашим жителям до 67% дохода в бюджет».

Довольная улыбка мелькает на лице Перовой. Она продолжает: «С нового 2220 года вводятся в действие поправки к закону о предоставлении медицинских услуг. Упраздняются обязательные социальные медицинские услуги и нулевые взносы. В зависимости от размера обязательных медицинских взносов, каждый гражданин будет относиться к одной из трёх категорий: высшая, средняя и низшая».

Лика чувствует, что слушать это выступление неприятно, как будто её обманывают или она участвует в гигантском фарсе. Перова невозмутимо улыбается с огромного экрана: «Низшая категория имеет право только на вакцинацию и ежегодную ревакцинацию, медицинские услуги по спасению жизни в трудоспособном возрасте или лечению заболеваний, мешающих непосредственному выполнению трудовых обязанностей.

Средняя категория дополнительно получает расширенный пакет медицинских услуг по полному восстановлению физического и психического здоровья, получению капсул витаминных и минеральных добавок.

Высшая категория граждан дополнительно получает услуги по продлению жизни, сохранению молодости, восстановлению и поддержанию всех систем организма».

«Продление жизни, сохранение молодости, — думает Лика. — Кому как не Перовой об этом рассуждать, выглядит она моложе Марго».

Сенатор тем временем продолжает: «График прививок составит 71 прививку в первый год жизни и ежегодную ревакцинацию порядка 30 инъекций. Обязанность женщин рожать двоих детей остаётся без изменений. За успешного здорового ребёнка назначается компенсация в размере шести минимальных среднемесячных заработков, что на 25% превышает предыдущие выплаты.

За уклонение от детовоспроизводящих обязанностей и женщины, и мужчины будут караться штрафом в размере годового дохода». Голос Перовой звучит мягко, мелодично, несмотря на содержание. Золотистые волосы блестят при каждом потряхивании головой.

«С сорока лет вводится обязательная гормональная терапия по предотвращению рождения детей, — сообщает Перова, растягивая губы в белоснежную улыбку. — Вы можете ознакомиться со всеми поправками в законодательство в Личном кабинете гражданина на портале государства».

Трансляция кончается. Только в этот момент Лика осознаёт, что проехала пять лишних остановок. Взвинченная до предела, выскакивает из поезда и перебегает платформу. С телеэкрана пришедшего поезда вновь раздаётся: «За прошедший квартал успешно…»

Лика не слушает. Она чувствует себя в ловушке. Избежать беременности не удастся. Как досадно, что теперь почти год придётся ждать заветное полноценное звание хирурга.

Она выбегает на площадь перед галереей и ищет глазами Алекса.

— Привет, Растеряша, — слышит она со спины. Опять он над ней надсмехается? Лика оборачивается.

— Давайте я заплачу вам вознаграждение, — сухо заявляет она, — за то, что вернули мне смартфон. И на этом наше общение прекратим.

— Не нужно мне никакого вознаграждения. Давайте лучше в музей сходим, а?

Взбудораженная поездкой в метро — картонные люди, продажные речи — Лика ловит себя на том, что ей вдруг хочется простого общения, а Алекс, несмотря на свою грубоватость, казался ей настоящим.

Совместные развлечения или посещения кино и выставок уже давно не практикуются. Люди внимают искусству в одиночку, а впечатлениями делятся с электронными помощниками, всегда согласными с суждениями своих владельцев. Верный способ избежать эмоциональных споров и конфликтных ситуаций, нет необходимости вникать в мысли другого человека и тратить время на бесполезное общение.

Лика и Алекс молча бродят по коридорам. Самое замечательное в галерее, на вкус Лики, то, что стены каждого зала выкрашены в один тон, идеально гармонирующий с царящим тут минимализмом: кристально-голубой, фиалковый индиго, малиновый пион, песочно-бежевый, электрический жёлтый, морской мятный…

Алекс же рассматривает картины в белых металлических рамках. Современные художники любят гигантские электронные полотна, со стен обрушивающие на зрителя мультимедийные потоки. Лика под ними сжимается, как мокрый котёнок.

Она бредёт за Алексом, давление последних дней так и норовит пролиться слезами. Погруженная в свои мысли, она не замечает, что Алекс остановился, и врезается в его спину. Этого короткого мгновения хватает, чтобы она ощутила силу мужчины. Её пронзает из ниоткуда взявшаяся мысль, что он мог бы её обнять и защитить, сказать что-то нежное, ласковое.

Алекс оборачивается и заглядывает ей в глаза:

— Пойдём, я тебя домой провожу. Выглядишь уставшей и больной.

— Хочешь сказать, что ты на эмпатию и сопереживание способен? — из последних сил щетинится Лика. Но выходит жалко, и она просто шагает рядом с ним, понурив голову.

За окнами такси мелькают опоры набережной. Впервые Лике не хочется открывать планшет или смартфон. Внезапно близость другого человека становится важнее, чем привычное холодное объятие экрана. Неужели в попытках спрятаться за сетевой контент и электронных помощников она растеряла себя? Лика ощущает своё окаменевшее тело, холодное дыхание, словно все двадцать пять лет провела в гробу, темноте, тишине и бескислородном холоде. Вся её жизнь — иллюзия. Лика панически хватает ртом воздух. И задаёт себе только один вопрос: «Кто же я?»

Алекс молча протягивает ей руку.

12.09.2219 Фудзиград, Сектор №1, Первая клиника

Планировщик подаёт звуковой сигнал, Лика ставит кружку с чаем на стол — через 15 минут комиссия по итогам досрочной аттестации. Успешным студентам будут предлагать места в ведущих клиниках страны, а неуспешным…

Лика встряхивает головой, собирается, точно львица перед прыжком, и делает шаг вперёд.

— – Лика Сергеева, 25 лет, средний балл Высшего Медицинского университета –– 100, баллы общего тестирования –– 77. Вам не хватило одного балла для прохождения аттестации. Рекомендации: 5 отличных и 1 неудовлетворительная. Ошибка на экстренной операции беременной женщине одиннадцать дней назад, женщина умерла, ребёнок выжил. Эмоциональный срыв вследствие данного случая, — зачитывает председатель комиссии. — Учитывая прошлые заслуги и отличные рекомендации, мы не станем отстранять вас от врачебной деятельности. Пересдача экзамена назначается через шесть месяцев. В качестве наказания на эти полгода вы будете отправлены на работу в детский хоспис. Оказание медицинских услуг детям паллиативного статуса.

Воздух сжимается. Лике вынесли приговор. И судья только что ударил молотком, пригвоздив её тело к полу, как биолог прикалывает сушёную бабочку к белому листу.

Лика собирает сумку в ординаторской. Несправедливо! Она вспоминает операцию: давление женщины повысилось, началось кровотечение, и она просто не могла остановить кровь. Куратор не помог ей. Он стоял и смотрел, как умирает женщина. Интуиция подсказывает Лике, что спасти пациентку было невозможно и Андреев подставил её, иначе его статистика успешных операций была бы испорчена.

Кирилл сидит и иронично кривит губы за столом в ординаторской.

— Удачной вам переаттестации, Лика, и может, в следующий раз вы пройдёте у меня практику лучше.

В его словах звучит угроза. Лика ничего не отвечает — молча забирает вещи и покидает клинику.

Андреев холодно ухмыляется ей вслед. В гонке за первое место кто-то должен уходить с маршрута. И это не он.

Глава 9

Регина

13.05.2219, Фудзиград, Сектор №5, детский хоспис

На следующее утро Лика, глубоко вздохнув, шагает в закрытую зону города — пятый сектор. Здесь трудятся на принудительных работах в наказание за административные провинности перед государством. Если у человека не хватает средств, чтобы выплатить гигантские штрафы, он отправляется отбывать наказание в детские дома и в дома престарелых. Или, как Лика, получает направление на исправительные работы за некрупные проступки.

Её встречает главврач хосписа Михаил Самойлов. Краткое знакомство, инструктаж, введение в организацию работы. Он уже знаком с её резюме и, кажется, рад её прибытию. Оптимистично настроенный бородатый мужчина среднего роста с лысой, блестящей макушкой, напрасно и даже почти что трогательно пытающийся прикрыть её оставшимися волосами.

Свой первый дневной обход Лика проводит в команде под руководством Михаила. Девять детей в возрасте от одного до шести месяцев. Порок сердца: если не провести операцию, они умрут. Лика смотрит на эти плачущие маленькие создания. С ними рядом нет никого. Бездушная толстая сиделка периодически встаёт, меняет подгузники и пеленки, даёт по расписанию бутылки. Их никто не жалеет, никто не обнимает. По большому счёту никто и не хочет, чтобы они выжили.

Государство поднимает статистику успешных исходов родов и снижает смертность. Эти дети не интересны стране, ведь полноценными работниками им не стать. Уход за больными осуществляется по выверенным протоколам: поддержание жизни до последнего ради цифр и выплат чиновникам на содержание детского сектора.

В соседнем отделении лежат двадцать младенцев, которых уже не спасти. Их жизнь поддерживается аппаратами. Стоит им с Сергеевым приблизиться, как сиделка отскакивает от ребёнка, но Лика успевает заметить, как ласково та гладила детскую пухлую ручку. Лика приглядывается к ней — молодая женщина, ровесница. Рыжие волосы непослушно выбиваются из-под чепца, румяные щёки с намечающимися ямочками. Эти ямочки Лике до боли знакомы.

Сиделка загадочно улыбается.

После рабочего дня Лика в общем потоке идёт к пропускному пункту. Вдруг кто-то её окликает.

— Лика, соседка, не узнаешь меня? — из-под рыжей чёлки на неё радостно смотрят карие глаза.

— Регина? Как же так? Ты же в лётчицы шла?

Не может быть! Круглая отличница Регина с большими амбициями по покорению неба и вдруг — замухрышка-сиделка на низшей ступени общества. В старшем блоке школы Регина сидела за соседним столом и спала на соседней кровати. К этому времени детей уже делили на отлично успевающих, средних и бесперспективных. И в зависимости от этого они проходили разные школьные курсы. Только у отлично успевающих был шанс на университет. Остальные могли пойти в колледж, а бесперспективные и вовсе без образования сразу направлялись на обслуживающие работы.

Регина же была первой во всём. Она собиралась стать лётчиком. Последний раз, когда Лика видела её, та как раз уезжала в авиауниверситет.

­­ — Как ты здесь оказалась? — спрашивает Лика, как только они оказываются за пределами территории хосписа. Они пешком идут к последней станции метро на окраине города.

— Долгая история, — отвечает Регина с грустной улыбкой, её речь всё такая же мягкая и плавная с сильным рычащим «р». — Я закончила университет и в двадцать три получила квалификацию автопилот пассажирского лайнера. Сразу начала работать. — Лика внимательно слушает её рассказ. Так она и представляла будущее соседки.

— Уже через год мне дали лайнер выше классом и так я скопила немного денег, — продолжает Регина. — И в мой третий рейс на этом лайнере на борт проникли террористы. Всех нас –– десять человек экипажа и двести пассажиров — взяли в заложники.

Лика не верит своим ушам. Наверняка она бы услышала об этом событии в новостях. Но ничего такого в памяти не всплывает.

— Правительство нас спасать не торопилось, — говорит Регина. — Террористы требовали какие-то данные, медицинские исследования. Мы там три месяца провели. Не поверишь, мы жили в обычных домах, как если б мы были простые граждане этой страны. Трудятся они там, конечно, тяжело, болеют страшно, медицина развита очень слабо, и при этом они все такие весёлые… радостные, счастливые.

Лика с трудом это себе представляет. Она прекрасно знает, как живут люди в неразвитых странах. Знает о голоде, о нищете, о случаях каннибализма и смраде от помоев и разлагающихся тел, который стоит в воздухе.

— И всё это без таблеток, без каких-то грандиозных идей и амбиций. — Улыбка на лице Регины уже не кажется Лике грустной. — Эти три месяца изменили мою жизнь. Я не хотела возвращаться в Фудзиград, мы даже просили убежища, но нам отказали. А здесь как неблагонадёжных граждан отправили на принудительные работы, — Регина хмыкнула. После непродолжительной паузы она добавила: — А теперь я забеременела и не хочу отдавать своего ребёнка.

От рассказа Регины Лику бросает в дрожь. Уже дома, в темноте своей квартиры, она тихонько плачет, мечтая, чтобы Регина оказалась рядом и взяла её за руку. Или не Регина, пусть даже кто-то другой — главное, чтобы обнял и прошептал что-то нежное, ласковое. Только бы почувствовать, что рядом с тобой живой человек, что он тебя любит и ты ему нужна. Что ты не одна, что больше ты не одна.

Регина в темноте своей крохотной квартирки мечтает о том же самом, только она знает, в чьих объятиях чувствует себя любимой и защищённой.

Глава 10

Лика

15.05.2219 Фудзиград, Сектор №7, квартира Лики

Лика грузит себя работой: обходы, осмотры, назначения. Изредка видится с Региной. Старается не думать. Но каждый вечер садится на свой кремовый диван и проглатывает одну за другой старые книги по акушерству или родительству.

Раньше женщины рожали сами, и считалось, это самый лучший вариант. Сегодня все дети приходят в мир при помощи операций, официальная статистика успешных исходов — 98%. А в прошлом веке в естественных родах смертность была куда выше — как среди матерей, так и среди детей. И всё-таки женщины шли на этот неоправданный риск.

После родов женщина оставалась с малышом, смотрела ему в глаза, гладила маленькое тельце, кормила грудью и согревала своим теплом. Это называлось материнской любовью и эмоциональной привязанностью. Несколько первых лет жизни большинство женщин посвящали детям, кормили, ухаживали, утешали, создавали для них атмосферу безопасности и безусловного счастья. Ежесекундно кто-то был рядом с малышами, готовый помочь или успокоить. Они даже спали вместе с родителями.

Для всего этого в старых книгах приводились научные обоснования и исследования. Из истории медицины Лика знает, что современные эксперименты давно опровергли все эти факты. Доказано, что влияние медицинских препаратов куда эффективнее и надёжнее. Для развития более устойчивой психики разработаны специальные режимы кормления, витаминизирования и прививания малышей. А матерям система приносит ещё больше плодов: женщинам не приходится проводить годы вне социума, без возможности строить карьеру и заниматься собой. Три дня на рождение ребёнка и три дня после — неполная неделя, и она снова в строю.

Сама беременность, конечно, по-прежнему приносит много неудобств, но за здорового ребёнка женщина получает компенсацию.

Вот уже пятьдесят лет учёные занимаются разработкой аппарата для искусственного вынашивания человеческих детёнышей, но успехов на этом поприще пока не добились.

Писк электронной почты прерывает размышления Лики:

«Жду тебя в кофейне на углу. Алекс».

Лика интуитивно ощущает угрозу. Быстро накидывает пальто и спускается на улицу. Алекс ждет её за укромным столиком в дальнем от входа углу. Лика неуверенно опускается на стул напротив.

— Я человек закрытый, — без обиняков начинает он. — Но мне будет жаль, если ты попадёшь в неприятности.

Лика в растерянности хлопает глазами.

— За последний месяц, пользуясь своим врачебным доступом, — продолжает Алекс, — ты выкачала большое количество старых книг. Их темы не относятся к твоим научным работам и привлекают ненужное внимание органов по выявлению неблагонадёжных граждан. За тобой уже установили наблюдение.

Лика чувствует, что глаза её делаются ещё шире. Она и не думала об опасности чтения.

— Я могу помочь, — говорит Алекс, подаваясь вперёд, — достать книги, не оставляя в сети следов. Но сейчас ты должна быть очень осторожна: с кем контактируешь, какой информацией пользуешься.

— Спасибо, — выдавливает из себя Лика. Она обескуражена. — Откуда ты всё это знаешь? Я думала, ты обычный программист.

— У всех свои секреты, — улыбается Алекс. В один глоток он допивает кофе и, подмигнув Лике, встаёт и направляется к выходу. На столе остаётся маленькая серебристая флешка.

«Спасибо за кофе. Фильм начинается после пяти минут рекламы», — пиликает сообщение в Ликином смартфоне. Пришло время подумать о прикрытии.

Лика вставляет флешку в ноутбук и с удивлением просматривает список книг и фильмов «старого» мира. Алекс действительно может раздобыть многое.

Глава 11

Лика

1.11.2219 Фудзиград, Сектор №5, детский хоспис

Срок исправительных работ Лики подходит к концу. Она чувствует себя рыбой, выброшенной на берег и высушенной палящим солнцем. Сначала она не замечает, как каждый день уходят малыши. Ещё вчера читала чьё-то имя на карточке у кроватки, а сегодня его место занимает другой ребёнок.

— Мы не всесильны, мы не боги, — часто повторяет Михаил Самойлов. Такие утверждения идут вразрез с официальной доктриной, но, видимо, поэтому он и занимает свою должность пожизненно.

К Лике Самойлов относится очень тепло, как и ко всем сотрудникам. Щедро делится знаниями и опытом, учит работать в команде. Умеет и поощрить, и наказать. Бывает строгим и в то же время знает, как поддержать в трудные моменты.

С одной стороны, детские операции выводят Лику на новый профессиональный уровень, а с другой — собственное бессилие, с которым приходится сталкиваться, её убивает.

— Не всегда мы добиваемся желаемого. А зачастую и вовсе не знаем, чего хотим, — вечный ответ Михаила. — Когда и как рождаться, когда и как умирать — решать не человеческим амбициям.

Лика не до конца понимает смысл этих слов, но от них почему-то становится легче. Через неделю им предстоит попрощаться. Она соблюдает осторожность, и комиссия постановила, что её поведение искупляет провинность. Она допущена к переаттестации. А ещё через неделю назначена операция по зачатию.

Эти полгода Лика с интересом наблюдает за Региной и её растущим животом. Иногда они украдкой перебрасываются парой фраз. Так Лика узнала, что Регина не принимает никаких медикаментов, смывает всё в унитаз, а в электронной карте отмечает галочки о приёме. Она задорно улыбается, полна энергии и чувствует себя чудесно.

В день, когда Лика заканчивает свою последнюю смену в хосписе, Михаил накрывает в её честь скромный стол. Лика плачет. Здесь, среди непрерывной череды смертей, цинизма и холода одних, её до глубины души трогает проявление жизни, тепло и любовь других.

На следующий день она с отличием проходит переаттестацию. Сдав экзамен, остаётся в больнице и проводит шесть операций под присмотром кураторов, чтобы получить их положительные рекомендации.

Жизнь Лики возвращается в привычное русло. Только желание найти маму отказывается её покидать. Наоборот, оно становится всё сильнее. Лика топчется на месте, не решается сделать шаг к разгадке. Боится признаться себе в том, что её жизнь в любом случае уже никогда не будет прежней, как бы она ни старалась придерживаться плана.

Через неделю, накануне посещения клиники, к Лике в дом врываются гвардейцы: Регина исчезла. Опрашивают всех работников хосписа, даже бывших. На этот раз Лика не врёт. Рассказывает, что в прошлом они были соседками, но в хосписе почти не пересекались и поэтому едва общались.

Щемящее чувство одиночества пробирается в сердце, где смешивается с радостью и надеждой — возможно, мечты Регины сбудутся. Лика открывает планшет и пишет письмо Марго: «Необходимы травы с Приграничных зон для научных исследований».

«К продаже будут готовы во вторник», — быстро приходит ответ.

Лика ещё не осознает, что приближается к границе, за которой возвращения к размеренной фудзиградской жизни не будет. Марго по ту сторону знает, насколько счастливее может быть жизнь за этой границей.

Глава 12

Лика

16.11.2219 Фудзиград, Сектор №1, Центр планирования детей

Понедельник, операционная, но на сей раз это над ней нависают лица врачей в масках, а лампы слепят её глаза. Лике очень страшно. Её захлёстывают воспоминания: маленькой беззащитной малышкой она лежит одна под ярким светом, и никто не хочет ей помочь, а она не может вырваться, не может закричать. Её трясёт, пока анестезия наконец не делает своё дело.

Лика приходит в себя через час. В палате она одна. Даёт волю слезам. Её тело больше ей не принадлежит. Его использовали, надругались. Душу раздирает боль от совершённого насилия. В неё внедрили новую жизнь, но почему-то не потрудились спросить: а хочет ли она этого? Ноет низ живота, внутри болят все органы. Да, после рождения ребёнка все последствия для тела будут исправлены, но кто исправит это чувство, будто вместе с телом вторглись и в её сердце, и в её душу?

Лику тошнит, тошнит от прописывающих какие-то средства врачей, тошнит от своего поруганного тела, тошнит от собственной трусости и безвольности. Она выдёргивает только что поставленную капельницу и аккуратно начинает сливать раствор в кружку из-под чая. Решает не принимать никаких препаратов, втайне надеясь, что не сможет забеременеть и выносить ребёнка.

На улице начинается дождь. Темнота, слякоть и холод. Продрогшая, Лика стоит на крыльце клиники и вызывает такси.

— Привет, я как раз сегодня на каршеринге, — из машины выскакивает Алекс. Раскрывает над ней зонт и открывает дверь, будто знает, как скверно у неё сейчас на душе. — Поехали домой.

Лика испытывает облегчение. Она будто только что взобралась на Эверест, у неё кончился кислород. И вдруг нашёлся запасной баллон. Она рада. Рада, что этот человек узнал о её беде и пришёл на помощь. «Почему люди решили от этого отказаться?» — думает Лика, залезая на переднее сиденье.

— Проще жить, когда ты один. Не надо решать чужих проблем или делиться собственными, — говорит Алекс, начиная движение. Точно прочитал мысли Лики. — Но мне всегда было интересно, как живут другие. А ты любишь попадать в передряги, — смеётся он.

Лике не смешно, но очень тепло от того, что он рядом. Она откидывает голову на подголовник, с благодарностью принимает термос с чаем и, сделав пару глотков, проваливается в чудесный сон. Во сне её кто-то гладит по голове, целует ей ручки и ножки, кутает в тёплое одеяльце и поёт песню. Она чувствует, как от этого исцеляются её раны. «Мамочка пришла ко мне во сне», — улыбаясь, шепчет Лика.

А наяву Алекс укрывает её своим любимым клетчатым пледом. Лика потягивается на удобной кровати. Неужели не опасно ей проводить ночь не дома? Алекс даёт знак, что всё под контролем. Открывает ноутбук и корректирует данные в системах умных домов: Лика сейчас спит у себя в квартире, приняв все необходимые медикаменты, а он вернулся домой один.

Лика просыпается от запаха блинов и кофе. Она чувствует, что дома, хотя перед глазами всё незнакомое: полки с носителями информации, стереосистема и мягкий клетчатый плед.

— Я приготовил завтрак, — раздаётся голос Алекса.

— Доброе утро, — улыбается Лика и потягивается в кровати. — У меня, кстати, сегодня выходной. Но как объяснить моё пребывание здесь?

— Не волнуйся, — отвечает Алекс. В руках у него поднос, на котором аппетитной стопкой красуются блинчики. — Никто об этом не узнает. Я подкорректирую данные.

— Кто же ты такой? Алекс всемогущий? — полушутя спрашивает Лика.

— Жуй блины и не задавай лишних вопросов, — смеётся он в ответ и ставит поднос Лике на колени.

Они непринуждённо болтают и веселятся. Их странное знакомство очень похоже на человеческую дружбу, о которой Лика читала в книгах, но никогда не встречала в жизни. Она знает, что прекрасно справится со всем сама, но Алекс раскрашивает её жизнь в счастливые цвета.

Она облизывается и макает ещё один румяный блин в сгущёнку, запивает терпким чаем. «Наверное, раньше так и выглядели семейные завтраки, –– проносится у неё голове. –– Интересно, где это он научился так готовить? А у меня даже кухни дома нет».

Уходит Лика после полудня. Быстро и неловко клюёт его на прощание в щёку. Ощущение новой радости не покидает её, несмотря на ноющую боль в теле и горечь от вчерашней операции.

Лика оформляет рабочий пропуск и едет в Приграничные зоны. На знакомой стоянке они встречаются с Марго. Она заметно похорошела, оправившись после смерти брата. Марго по-сестрински обнимает Лику.

— Марго, расскажи, как мне найти родителей? — спрашивает Лика. — К кому можно обратиться за помощью? С чего начать?

— Я дам тебе контакты людей, которые могут получить доступ к информации о родительстве. Если данные о твоей маме не заархивированы и не имеют гриф особой секретности, они назовут тебе её имя и дадут контакты. Дальше придётся самой.

— Спасибо тебе, — со слезами на глазах шепчет Лика.

— И ещё, — продолжает Марго, — у меня для тебя кое-что есть. Это письмо от Клима. Он написал тебе его в тот вечер. Просил передать, если ты снова приедешь и решишься найти маму.

— Ты знаешь, что с ним случилось? — осторожно спрашивает Лика, сжимая в руках шершавый серый конверт.

— Нет, но могу предположить, — отвечает Марго. — Береги себя, Лика.

Их встреча заканчивается, и Лика возвращается в город одиноких высоких домов с ячейками социально важных элементов, зарабатывающих гонорары и строящих себя.

Попытайся она прыгнуть с балкона в то время, как на соседнем кто-то распивает чай, он, скорее всего, даже ложку из рук не выронит и не поторопится вызвать скорую помощь.

Глава 13

Регина

20.03.2220 Приграничные зоны, Сектор №3

Ковёр теплом щекочет босые ноги, Регина нежится на полу. Облегчение и освобождение переполняют её, несмотря на то, что за последние полгода она набрала почти десять килограмм. Она становится всё неповоротливее и ленивее. Почти три месяца её мучила тошнота и головные боли, а сейчас ноги увеличиваются к вечеру в два раза, и влезает она только в штаны своего парня.

«Мой парень», — эти слова до сих пор бередят её душу. С того самого момента, как одиннадцать лет назад они познакомились в лётной школе.

Пожениться не могли, но то чувство, которое вдруг захватило их души и умы, поддерживало и вдохновляло на борьбу. Одиннадцать лет они готовились к побегу, и вот наконец Регина и Клим исчезли из государства безликих сердец. Среди отбросов Приграничных зон появляются Таня и Константин. И скоро у них родится ребёнок.

Он родится, как они и мечтали, дома, в любви и заботе, и мама будет носить его на руках, нежить и ласкать, щекотать пяточки и целовать пальчики, гладить спинку и обнимать, дышать этим сладким запахом пушистого затылочка.

Клим приносит Регине горячий чай, они сидят, прижавшись друг к другу. Он уже почти год как работает на придорожном сервисе, держит десяток кур. В их доме есть кухня-гостиная-прихожая и спальня. Сорок квадратных метров деревянного тепла и уюта. По городским меркам неприлично мало. По настоящим человеческим — очень много, если у тебя есть возможность любить.

— Перед инсценировкой я написал Лике письмо. Решил всё-таки предупредить её о наблюдениях служб безопасности. Чувствую, скоро она присоединится к нам. Мы же тоже начинали с осознания травмы, что нас лишили мамы.

— Я сомневаюсь. В ней всегда было слишком много холодных амбиций. Она идёт к своей цели, к получению желаемого и порой не видит цены. Предупреди Марго, чтобы не раскрывала наших имён. Лика запросто может сдать нас службам.

— Марго дала ей подставные контакты. Проверим.

Регина устраивается поудобнее и с наслаждением поглощает ещё один кусочек хлеба с маслом. Обнимает Клима. Сейчас они навёрстывают всё время, потерянное на встречах украдкой. Постоянно скрываясь, постоянно в бегах, изобретая всё новые способы уворачиваться от государства и его всевидящих служб. За это время они успели создать сеть помощи таким же, как они. Они поддерживают в Приграничных зонах тех, кто тонет в алкоголе, наркотиках, кто уже не в силах самостоятельно справиться с последствиями медикаментозных вмешательств, тем, кто сломался под гнётом тяжёлой работы и осознанием собственной никчемности.

Женщина даёт ребёнку жизнь, и только кроха успевает получить глоток из реки сладкого материнского молока и тепла, как оказывается выброшенным в одиночество, холод, голод и темноту смерти. Выживая и взрослея, дети ищут и узнают только одних маму и папу — Новое Государство и его Правителя во всей их силе и могуществе.

Авторитет Правителя беспрекословен, его решения безапелляционны, и его любовь зарабатывают все граждане страны, заполняя зияющую пустоту, рану утраты первой и самой важной любви.

Глава 14

Михаил

30.03.2220 Фудзиград, Сектор №5, детский хоспис

Сегодня Михаил заканчивает рано. Сидит в кабинете и разбирает бумаги — личные дела сотрудников. В этом месяце у троих заканчивается срок принудительных работ. Он всегда с интересом наблюдает за этими людьми. Одни приходят и уходят бездушными манекенами. Ни маленькие детские ручки, ни крошечные глазки, в которых угасает жизнь, не способны растрогать их. Другие, совершив ошибку и дрогнув под каким-то порывом чувств там, в жизни города, здесь изо всех сил исправляют её и давят в себе ростки человеческого. В третьих искра разгорается в настоящий пожар. Они проходят боль и осознание потери, они достаточно смелы и сильны, чтобы столкнуться с этим селевым потоком и выстоять. Таких людей Михаил практически не встречает.

Он уже давно одинок и разговаривает лишь с «личными делами». Каждый вечер просматривает их, общается с ними как со своими друзьями и не торопится возвращаться в комнату в общежитии при хосписе. В этой комнате его неизменно ждёт фотография той, которая могла бы всё изменить. Но предпочла остаться в другой жизни.

Много лет потребовалось Михаилу, чтобы смириться с этой болью. Хотел воевать, крушить и доказывать, пока не понял всю тщетность: спасать человека, не желающего быть спасённым, — бессмысленно, учить любить того, кто сам забетонировал своё сердце, — беспощадно. Пытаясь достучаться сквозь толщу камня, он разбивал самого себя.

Михаил нашёл своё предназначение здесь — он дарит сердце и любовь обречённым и ни в чём не повинным крохам.

Сегодня он чувствует потребность поговорить, иначе сойдёт с ума. Садится в машину и едет в Приграничные зоны. Съезжает в ближайший бар и заказывает стакан пива. Бармен замкнут и неразговорчив. Михаил ощущает ещё большее опустошение и начинает злиться. Иногда его любовь к людям обращается ненавистью — за то, что они безвольные марионетки и не способны брать на себя ответственность.

Он выходит из бара, хлопая дверью, и бредёт в пиццерию рядом с сервисом. Компания подростков играет в бутылочку и громко смеётся: «Куда прёшь, дедуля?»

Михаил реагирует на опасность слишком поздно и в следующее мгновение получает удар по голове. Глаза застилает чернота.

Глава 15

Лика

01.04.2220 Фудзиград, Сектор №1, Первая клиника

Лика проводит день в ординаторской. Последние полгода кажутся нереальным сном. Пять удачных операций за последние пять дней. Сегодня она дежурит в реанимации. Непрерывная работа практически вытесняет мысли о поиске родителей, но Лика чувствует, что оказалась в тупике. Контакты Марго не отвечают, сама Марго не выходит на связь, чат с Алексом тоже молчит.

Лика ощущает себя в изоляции, в эпицентре неизвестно почему объявленного бойкота. Новых книг не достать — в последнее время заметно ограничили доступ к информации. Все запросы приходится подробно обосновывать со ссылками на реальных пациентов.

Её одиночество нарушает Андреев: их отношения не стали дружелюбнее, Лика по-прежнему чувствует себя напряжённо в его обществе.

— Через полчаса операция, — кидает Кирилл. — Надеюсь, сегодня хотя бы ради резюме ты никого не убьёшь.

Он сидит и читает за столом, когда планшеты оглашают воздух срочным вызовом в реанимацию. Они срываются с мест, стремительным шагом направляясь в блок скорой помощи. По дороге Андреев вводит Лику в курс дела. Вновь беременная женщина, 37 неделя. Экстренное кесарево сечение, преэклампсия.

Лика вспоминает, как читала, что в старину люди молились. Сейчас ей хочется сделать то же самое.

Пересекая порог операционной, ловит внутреннее стальное спокойствие и уверенность в себе. Чётко отдаёт указания анестезиологу и медсёстрам. Через полчаса на руках лежит малыш размером с варежку, непомерно голосистый для своих габаритов. Роженица приходит в себя. Операция прошла успешно.

— Я не хочу его видеть, унесите его от меня, — её первые слова.

Медсестра заворачивает новорождённую девочку в белую пелёнку и равнодушно уносит. Лика, вымыв руки, машинально следует за ней. За большим окном располагаются бесконечные ряды пластиковых коконов, кажется, они занимают футбольное поле. В каждом коконе находится свёрток. Свёртки пищат и ворочаются гусеницами, одни надрывно кричат, другие обречённо, с застывшими на ресницах слезами спят без сил.

Периодически медсестра вливает им в ротики бурую смесь из бутылок, вкалывает инъекции, затыкает соской особо разбушевавшихся и меняет пелёнки.

Кто-то успел ощутить контакт с мамой на пару секунд, а у тех, кому особенно повезло, контакт длился пять-десять минут, другие же пробыли с мамой целых три дня.

Завтра всех такими же ровными рядами перевезут в их первый детский дом, и они больше никогда не окажутся так близко к маме.

Лика возвращается в ординаторскую, слёзы душат её. Свет за столом Андреева ещё включён, она вытирает глаза. Кирилла вызвали на следующую операцию. Она замечает среди бумаг на его столе открытую папку. Любопытство и желание отвлечься от мрачных мыслей берут своё, и Лика заглядывает внутрь.

В папке лежит документ — отказ матери от своего ребёнка, отказ Перовой Виктории от Кирилла. Лика достаёт остальные документы и листает копии отказов Перовой Виктории от Марго и Клима. Лика понимает: Кирилл –– брат Клима и Марго.

— – Что ты делаешь? –– раздаётся голос Андреева.

Лика попалась.

Глава 16

Марго

01.04.2220 Приграничные зоны, Сектор №3, пиццерия «У дороги»

Марго красит губы в красный. Она любит этот цвет как саму жизнь, чувствует в нём её пульсацию. Улыбнувшись зеркалу, спускается на кухню. Ребятня вся там: старший, Ник, готовит завтрак. «Такой ответственный и не по годам взрослый», — с грустью думает Марго. Как тяжело осознавать: единственное, что она может дать им в этой зоне отбросов, — это свою любовь. Но детские улыбки отвечают ей, это и есть самое главное.

Она любит готовить вместе с детьми, помогает Нику. Он же деловито заливает геркулес молоком, добавляет банан, и через пять минут младшие начинают уплетать дымящуюся кашу. В такие моменты Марго вспоминает мужа. Встретились они ещё в городе. Он руководил подпольными движением.

Их миссией было просвещать людей, соединять семьи, помогать им бежать из-под надзора государства и восстанавливать любовь в своём сердце.

Макс нашёл её сам. История Марго — редкость в Фудзиграде, холодным сердцам жителей неизвестны порывы узнать маму и папу. В них живёт стальное равнодушие. Пробудить благонадёжных граждан невозможно. А струны её собственной души звучали горем и неразделённой любовью. Она смогла признаться себе в том, что любит свою семью.

Как только она это сделала, ощутила тепло внутри, глаза её наполнились светом. И в этот миг она встретила Макса.

Девять лет они бок о бок трудились на благо оппозиции. Макс — под прикрытием благопристойного гражданина, IT-директора Главного государственного банка.

Действовали они по-разному. Иногда посылали жителям на почту фотографии их близких или видео из детства, иногда так подстраивали ситуации, чтобы столкнуть, свести родных людей. А иногда приходили и к ним: просили о помощи сами, как это сделали Регина и Клим. Макс и его команда давали людям новые имена, личности, электронные идентификаторы и карты здоровья. Помогали избавиться от чипов и зависимости от медицинских инъекций. Получившие новую жизнь могли затеряться среди Приграничных зон и жить вместе в любви и невзгодах.

Марго и Максу же приходилось нелегко, он вырывался к ней осторожно, ночами и выходными. Обожал детей. Любил, как они скакали на нём, заливисто хохоча, и всякий раз, уезжая, утирал слёзы. А для Марго путь в город был заказан, не помогали даже возможности Макса. Слишком крупной фигурой была её мать, слишком глубоко зацепили Марго службы безопасности. Но они ценили моменты, которые им удавалось разделить. Вместе проживали потери, вместе горевали, вместе радовались рождению детей.

Младший был совсем малышом, когда Макса вычислили. Марго до сих пор помнила тот вечер и последнее сообщение на специальный аварийный ящик: «Марго, люблю, прости, что не смогу состариться вместе с тобой. Но я всегда с вами рядом». Слёзы беззвучно текут по щекам.

— Мама, мама, нам пора открывать пиццерию, — дети забираются на неё с объятиями.

Марго улыбается сквозь слёзы, целует их душистые солнечные макушки, выдыхает. Ребятня убегает на улицу.

У дверей пиццерии стоит городская полицейская машина. Марго чувствует, как скручивает живот.

— Марго Перова? Вы владелица пиццерии?

— Да.

— Вчера у вашей пиццерии было совершено нападение на гражданина государства Фудзиград. Где вы были вечером?

— Я закрываю в девять, и мы с детьми идём домой. В десять они уже спят.

— С сегодняшнего дня вы закрыты на проверку. Надеемся на ваше сотрудничество.

Руки у Марго опускаются. Люди в чёрной униформе вновь разрушают любимое дело.

Глава 17

Алекс

01.04.2220 Фудзиград, Сектор №7, квартира Алекса

Алекс увлечённо стучит по клавиатуре. В наушниках разрывается рок двухвековой давности, по экрану бежит подноготная видного политического деятеля. «Насолил товарищ», — не без удовольствия думает Алекс. Настроение отличное. Заказ на круглую сумму.

Ещё шесть тысяч фоларов — и его мечта станет ближе. Алексу претит излишний контроль государственных служб, чип в затылке, электронные карты и камеры, пропуска и проходы по отпечатку пальца. Он с детства свободолюбив. И с детства мечтает свалить подальше от этих стен с колючей проволокой.

А хакером Алекс стал случайно — всего-то хотел найти информацию про другие государства. Но всё оказалось закрыто, пришлось ломать. Так с восьми лет и оттачивает профессию.

Алекс выяснил, что мировой экологический кризис 2026 года вызвал Всемирное потепление. Ледяной покров растаял, Мировой океан поднялся на два метра и скрыл под собой города-миллионники прошлого. Эмпайр-стейт-билдинг, Эйфелева башня, Собор святого Вита, Капитолий, Останкино, гигантский Будда в Лэшане ушли под воду вместе с тысячами других архитектурных чудес и сооружений человечества. Вместе с океаном разбушевались и остальные стихии. Срединные территории Земли гибли от невыносимо высоких температур, умеренные зоны страдали от извержений вулканов, землетрясений и ураганов. Множество видов животных и растений вымерли, погибли более пять миллиардов людей.

Карту планеты словно перерисовали огромной кистью. Осталось 400 островов. Пригодны для жизни по климатическим условиям и природным ресурсам только 256. Они раскиданы на срединных территориях бывших земных материков. Государства-острова состоят из одного-двух городов и Приграничных зон.

Всего шесть островов достигают численности более 10 миллионов человек.

Страна мечты Алекса — Авитерра, свободное и демократическое государство, обладающее передовыми информационными технологиями и благоприятное для человека с точки зрения климата и оставшегося разнообразия животных и растений. Авитерра обладает большим запасом природных ресурсов и экспортирует IT-технологии, продукты питания и природные минералы.

Страна мечтающих о богатстве — Бурж-Араб, самое богатое государство на планете. И хотя температура здесь не опускается ниже 50 градусов, над всей его территорией построен стеклянный купол, который поддерживает постоянную температуру в 23 градуса. Вся прибрежная зона застроена нефтедобывающими вышками, питание — искусственное, лишь самые богатые люди позволяют себе импортную натуральную пищу.

Нью-Невис — мировой финансовый флагман и разработчик альтернативных видов энергии, климат там неустойчивый, сельского хозяйства и животных практически нет, питание полностью искусственное.

Бедное на ресурсы государство, но сумевшее выжать из себя всё — Ринкон — выживает за счёт организации транспортного сообщения во всём мире, обладает самыми большими авиа- и судостроительными заводами. Ринконцы — мастера по разведению животных и приготовлению искусственной еды со вкусом мяса.

Эверия — страна в пиках гор, самая малочисленная из крупных островов, занимается раскрытием человеческого потенциала и новыми техническими и электронными разработками, ресурсы ограничены, а люди умеют получать питание из солнечной энергии.

И наконец, Алекс даже чувствует себя обманутым, родившись здесь, –– Фудзиград. Бывший остров Хонсю был захвачен людьми с Евразийского материка до Всемирного потопа, тоталитарное государство под 120-летним правлением Кантемира Грина.

У Фудзиграда самые лучшие медицинские и генно-научные разработки, он контролирует численность населения и здоровье на планете. Климат на острове умеренный, природных ресурсов достаточно для ведения сельского хозяйства. Всё население обожает лидера Кантемира Грина и принимает много искусственных добавок и витаминов.

Разбросанные островки-города, как жемчужины в раковинах, окружённые границами и оружием, не пускают мигрантов и людей без принадлежности к какому-либо государству. На каждом острове правят свои законы и устои. Страны обмениваются между собой технологиями, но общения между людьми не допускают.

Алекс хочет переехать в одно из самых правовых и относительно свободных городов-государств — Авитерру. Для этого нужна круглая сумма денег, смелость и связи. Пункт первый он уже почти выполнил, трусом никогда не был, а вот в связях сомневается до сих пор.

Подпольная организация оставляет невидимые следы в сети, но статистика говорит, что ей удаётся удачно перевезти около 80% желающих. Выйти на нужные контакты трудно и опасно, но оно того стоит.

Глава 18

Кирилл

01.04.2220 Фудзиград, Сектор №1, Первая клиника

Андреев сверлит глазами Лику. От бешенства у него сводит челюсти. С первого дня эта молодая выскочка выводит его из себя. Он — лучший, в хирургии ему нет равных, он номер один в государстве. И тут на его пути появляется она, с амбициями и уверенностью танка, прущего вперёд. Кирилл не признаёт конкуренцию, безукоризненно сливает тех, кто наступает ему на пятки и кого не устраивает быть второй скрипкой.

Но Сергеева оправилась и вернулась. Единственный шанс теперь — воспользоваться её положением. План действий уже готов, и Кирилл ждёт удобного случая.

Но сегодня всё вышло из-под контроля. Андреев скрежещет зубами. Он зол на самого себя — как он мог оставить эту папку на рабочем столе? Он проклинает своих новоявленных родственничков, которые это прислали. Они полагают, ему есть дело до того, кто его мать? Или он должен обрадоваться сестре и брату? Первая — умалишённая, живёт среди отбросов, а второй так и вовсе погиб.

Вот мать нормальный человек — видный политик, второй номер в стране. С ней он не прочь познакомиться — давно метит в кресло руководителя клиники. Правда, в государстве человеческие отношения не играют никакой роли, а предложить ей ему пока нечего.

Лика стоит перед ним и испуганно хлопает глазами, того и гляди грохнется в обморок. «До чего же глупая и настырная!» — кипятится Андреев. Он вырывает из её рук папку.

— Продолжишь совать нос не в своё дело — попрощаешься с врачебной практикой навсегда, — ледяным голосом говорит он.

Лика молча кивает и отходит к своему столу. Злополучная папка скрывается в недрах портфеля. Кирилл надевает пальто, наматывает шарф и выходит из ординаторской.

Дома Андреев сжигает папку. Узнать бы, кто ему её подсунул, он бы мигом разделался с этим человеком. Кирилл знает, что некоторые люди заказывают воссоединение семьи или бегство. Больные фанатики! Как можно променять ясное, комфортное будущее на грязь и неопределённость Приграничных зон? Понятные правила игры — на зависимость от других людей? Карьеру, успех, власть и деньги — на взаимоотношения и сопливых, неразумных маленьких монстров?

Раздаётся звонок в дверь — видно, привезли стейк лосося из лучшего ресторана города. Кирилл открывает картонный пакет, сверху лежат три фотографии годовалых детей. Зубастенькие одинаковые улыбки и носы кнопками, смешные сведённые к переносице бровки и чистые распахнутые глаза. Малыши похожи между собой как капли воды.

Громко выругавшись, Кирилл выкидывает ужин, проглатывает успокоительное и проваливается в сон.

Марго просматривает фотографии малышей, удивляется насколько похожи они на её собственных детей. Жаль, что один из братьев так сильно выступает за систему.

Глава 19

Лика

14.04.2220 Фудзиград, Сектор №7, квартира Лики

Пятый месяц. План Лики провалился. Она считала, что без приёма гормональных препаратов не сможет ни забеременеть, ни выносить ребёнка. Но три месяца по утрам ловила признаки токсикоза, а сейчас изменения в организме уже видны невооружённым глазом.

Каждый день она встречает с грустью, чувствуя, как не наевшись любви сама, должна любить этого нового зарождающегося в ней человека. Её тело и сознание противятся этому. Антидепрессанты беременным не прописывают, и Лика потихоньку скатывается в депрессию. Несколько раз пишет Алексу, но в ответ приходят автоматические сообщения, что такого адреса не существует. Вновь обманута и брошена. Зачем людям нужна была раньше эта любовь? Почему её так воспевали в книгах? Если, даже краем коснувшись её, лишаешься спокойствия и наполняешься болью?

Очередная бессонная ночь. Лика смотрит в потолок. Перебирает пальцами простыню. Ей очень хочется кому-нибудь рассказать о том, что с ней происходит. Неужели она одна такая или у других женщин тоже бывает это состояние неизбывной печали? А будь у неё мама, она бы обняла её? Объяснила бы Лике, что с ней сейчас происходит? Пожалела и выслушала? Слёзы падают на подушку.

Череду тусклых мыслей прерывает писк планшета. Она смотрит на экран: пришёл ответ от одного из контактов Марго. Перехватывает дыхание. Вдруг именно этот человек поможет ей найти маму? Лика хватает планшет и быстро набирает ответ.