Бесплатный фрагмент - Приключения юных рыболовов

МАЛЬКИ

В одном небольшом городке, который расположился на берегу полноводной реки, жили-были юные рыболовы Колька и Толька, Ве­нька и Вовка.

Таких городков в нашей стране много, но юных рыболовов, о которых рассказано в этой книге, нет нигде.

Еще никто в мире не ловил рыбу так, как наши ребята. Ни у одного рыболова не было столько веселых и забавных приключе­ний, сколько их было у ребят. А взрослые рыболовы городка да­же завидовали их весомым уловам.

Кто и когда научил наших ребят так хорошо и умело ловить рыбу?

Как ни странно, но все началось с маленьких рыбок или ма­льков. Это они, словно маленькие золотые рыбки, подарили ре­бятам удачу и навсегда наполнили их сердца любовью к рыбной ловле и к реке, и, значит, и к Родине.

А начиналось это все так…

После весеннего половодья вода светлеет и к берегу устре­мляются мальки. Их много, очень много на песчаных отмелях. Ка­жется, что маленькие рыбки заполонили все водное пространство.

Мальки смело тычутся в мальчишеские ноги, надоедая рыболо­вам. Мы стараемся не замечать эту подводную возню, но и наше­му долготерпению приходит конец.

— Как щекотно! — закричал Венька и прыгнул, словно кенгу­ру, далеко в сторону.

Мальки, испугавшись, на мгновение исчезают в темной глуби­не реки, но через минуту снова появляются около нас.

Мы с ребятами продолжаем стоять по колено в воде и не ды­шим, потому что пытаемся выудить в первый раз в жизни крупную плотву, которую видели вчера на мели. Но хитрая и осторожная плотва не клюет.

Мальки снова смелеют и начинают ласково щекотать наши ступни и голени плавниками.

— Колька и Толька, — прошептал Венька, а потом, бросив­шись в глубину, закричал. — Ура! Вперед! За мной!

Потом Венька выскочил, как ошпаренный, из холодной пучины на берег и стал брызгать в нас водой.

Мы с Толькой, следуя за другом, бросаемся в погоню за ма­льками. Мы быстро бежим по песчаному берегу, брызгая друг в друга водой, и начинаем гонять мальков. Они уплывают в глубину реки исчезающей тенью и появляются опять в другом месте. Мы решаем их поймать. На берегу валяется липовая кора — это кто-то обдирал ее, заготавливая на зиму мочало, и оставил с прошлого года. Мы несем кору в воду и, словно неводом, окружаем стаю. Она мечется, не находя себе места, и невольно прибли­жается к берегу. Мы сводим концы нашего невода вместе и де­лаем запруду, для чего обкладываем кору с внешней стороны пе­ском. Получился бассейн, в котором мечутся обезумевшие маль­ки. Некоторые из них выпрыгивают на берег и тщетно пытаются попасть в желанную воду. Мы собираем белые комочки, сверкаю­щие на солнце, и бросаем их в реку. Немного поплавав безды­ханно на поверхности, они приходят в себя и, вильнув хвости­ками, уплывают в глубину.

Мы ложимся веером вокруг нашей запруды прямо на песок и смотрим, постигая жизнь оставшихся подводных обитателей.

Кроме мальков, туда попали пиявки, жучки, водомерки и дру­гая живность. Весь этот мир мы открываем для себя в первый раз, наблюдая необычные скачущие, ползущие, плавающие и извивающиеся существа, названия которых мы еще плохо знаем. Пе­рвое и прямое общение с невидимой ранее природой пробуждает в нас любопытство. Мы завороженно глядим на этот мир дремучих трав и вечной воды. Мы делаем первые шаги в природу, еще не понимая этого.

— Пойдем купаться! — крикнул Венька и, неожиданно для всех, делает в запруде проход, куда устремляются вода, маль­ки и прочая живность.

Через несколько секунд все было кончено. Наш бассейн раз­рушен и лишь кучи песка, оставшиеся на берегу, напоминают о нем. Стая мальков, вырвавшись на свободу, уплывает в глубину.

Мы никогда не будем знать о том, что мальки будут долго помнить о нас с благодарностью.

Из года в год они будут, возможно, шептать своему новому потомству о мальчишках, которые отпустили их в родную стихию. Новые мальки всегда будут смело выплывать из глубины и с лю­бопытством смотреть на маленьких ребят. А за мальками будут плыть окуньки и плотвички, за ними будут плыть окуни, судаки и щуки и все подводное царство.

А мы с ребятами тут как тут! Вот почему мы всегда будем с уловом! Но это все случится потом не в один день и не в один год.

А пока, позабыв все на свете, мы бежим по песчаному берегу нашей красивой реки, догоняя друг друга, и толкаемся, падая в теплую воду.

Это наше детство, прекрасное детство — тот светлый миг, который зажигает нашу путеводную звезду.

Всегда, когда я стою один на берегу реки, я читаю вполго­лоса свои стихи о реке, о траве, о рыбной ловле и обо всем том, что любо и дорого моему сердцу.

По росистой траве я иду

И укромное место найду.

Там у берега светлой реки

Вечно любят ловить рыбаки.

Там такие места, словно рай.

Ты любое себе выбирай.

Каждый будет там счастлив всегда.

Как прекрасна ты, чудо-вода!

Нет прозрачней ее и светлей.

Набирай сколько хочешь и лей.

Не убудет она никогда.

Плещет ласково детства вода.

Ах, какая, какая пора!

В брызгах солнца бежит детвора

Там по берегу быстрой реки.

Этот миг помнят все старики.

Через пальцы сочится вода —

Наша жизнь. Все вернется сюда —

В речку детства — на круги своя.

Где ты, капля? — Там счастлив был я!

НА ДРУГОМ БЕРЕГУ

Всегда, когда ловишь рыбу с берега, кажется, что на другом берегу ловится лучше. И места там лучше и рыба. Мы с Венькой решаем любым путем попасть на противоположный берег. Мы нахо­дим неподалеку большой пень и спускаем его на воду. Раздевшись, мы связываем одежду в узелок, а потом кладем его вместе с удоч­ками на пень. Толкая его вперед, мы плывем на тот берег.

Вода посередине реки холодна. Всегда, когда я плыву на глу­бине, я боюсь, что меня вдруг схватит какое-нибудь чудище или огромная рыба. От страха я еще сильнее гребу руками, толкая пень, и, как ошпаренный, выскакиваю на берег. Венька чуть отстает, но вот и он рядом со мной. Одевшись, мы берем удочки и идем ловить в ближайший залив, заросший камышом и кувшинками.

Я осторожно пробираюсь сквозь густые заросли камыша. Неслышно раздвигаю камыш и забрасываю наживку в окошко между кувшинками.

Через несколько секунд поплавок исчез. Я подсекаю. И, о чу­до! Красноперка! У нее ярко-красные плавники, а чешуя отлива­ет серебристой бронзой. Я снимаю рыбку с крючка и бросаю ее на берег в ямку с водой и закидываю наживку вновь. Все повторяет­ся сначала. Я еле успеваю вновь закидывать наживку и снимать ры­бу с крючка.

Через час мне стало холодно стоять в воде и я вылезаю пог­реться на берег. Венька с увлечением ловит окуней рядом со мной. Вот он подсекает большого окуня, но тот заводит под корягу — зацеп! Крючков в запасе у нас с собой нет. Венька лезет в воду отцеплять крючок, но все усилия его напрасны: леска оборвалась и крючок остался на коряге.

После этой неудачи мы решаем плыть домой обратным путем.

Вот и наш берег, но как хорошо было на другом берегу!

«КАРАНДАШ»

— Венька! Почему ты рыбок не заводишь? Аквариум подготовил, воды налил, растения посадил. Чего ты ждешь? — спросил я своего друга.

В тот день мы ловили на удочку с крутого бережка на озере, где хорошо клевали окунишки.

— А я буду разводить окунишек. Знаешь, их можно быстро вы­растить до крупных размеров, — отозвался Венька.

— А потом на уху? — сострил я.

— Да нет, вначале надо вырастить. А потом посмотрим, — решил окончить разговор мой друг.

Вдруг поплавок у его удочки дернулся и исчез. Венька подсек и вытащил «карандаша» — так мы называем небольшого щуренка. Венька опустил его в стеклянную банку и сказал:

— Хорош, пойдем домой, а то вся рыба передохнет. Надо по­скорей опустить ее в аквариум.

Собрав снасти, мы быстрым шагом пошли домой и через час были дома. Бросив удочки на крышу сарая, мы забежали в дом.

— Пошли к аквариуму, посмотришь, как я буду выпускать оку­нишек! — пригласил меня Венька.

— А куда ты «карандаша» денешь? — спросил я. Венька, сморщив лоб, подумал и сказал:

— А я его тоже в аквариум пущу.

Раздевшись, мы тихо пробрались в уголок, где на столе стоял, поблескивая зеленовато-голубым цветом, небольшой аквариум.

— Вот! — шепнул мне Венька и стал опускать рыбок в воду. Окунишки, очутившись в новой среде, повели себя обеспокоенно и суетливо. Последним справил новоселье щуренок. В отличие от окунишек, он спокойно заплыл в зеленые водоросли и неподви­жно застыл там.

Венька включил компрессор для подачи воздуха и сказал:

— Пошли. Пусть рыбки привыкают в тишине.

— Стой! — вдруг вспомнил он в коридоре. — Я забыл пере­считать рыбок.

Вернувшись, он сказал:

— Двенадцать окунишек и один щуренок!

Окончив дело, мы пошли, как говорится, гулять смело. Целый день мы играли в футбол. Под самый вечер Венька вспомнил об аквариуме и сказал, вытирая пот со лба:

— Надо проверить новоселов в аквариуме!

Через пять минут он прибежал ко мне и с порога закричал:

— Вот тебе и «карандаш»!

Я схватил друга за рукав и спросил:

— Ты чего, Венька? Венька отдышался и ответил:

— Знаешь, а этот щуренок уже три окунька слопал! Мы стремглав побежали к аквариуму.

Точно! Вот он — «карандаш» — толстый, важный и словно на­дутый воздухом весело плавал за стеклом, пугая остальных оку­нишек. Те забились в темные углы, со страхом ожидая своей уча­сти. Щуренок чувствовал себя хозяином нового дома.

— А вот я тебя сейчас поймаю! — не выдержал Венька и, су­нув руку в воду, решил схватить щуренка. Но сделать это было не просто. Щуренок ужом ускользал от руки. Тут Венька рассердил­ся не на шутку. Сунув вторую руку в аквариум, он, наконец, вы­ловил хищника.

— Вот он! — громко закричал Венька и стал трясти щуренком перед моим носом, будто это я, а не он вселил хищника в свой аквариум.

— Пойдем и отнесем его обратно! — предложил я, потому что мне стало жалко рыбешку.

— Обратно?! Ну нет! Васька! Васька! — стал он кричать своего ленивого кота.

Тот неожиданно быстро выскочил из-под печки, будто заранее знал о предстоящей трапезе.

— Да не надо, Венька! — сжалился я и схватил друга за ру­ку, пытаясь остановить его.

Но Венька ловко перехватил щуренка другой рукой и бросил его коту. Тот тигром бросился на добычу, радостно мяукая, схватил ее острыми зубами и скрылся за углом печки.

— Ну вот и все. Теперь мне «карандаш» не помешает разво­дить рыбок, — поставил точку на этой истории рассердившийся Венька.

Но нет, последнюю точку поставил не он, а кот Васька. Ему, видно, понравилась речная рыбка и, когда никого не было дома, он выловил всех окунишек, не пролив и капельки воды из аква­риума.

— Как это ему удалось?! Это уму непостижимо! — сетовал Венька.

С тех пор он бегает за котом, пинает его и кидает в него чем попало. Но виноват в этой истории сам Венька, потому что не доглядел и зря отдал коту щуренка. Кот, может быть, и не польстился бы на окунишек, а «карандаш» вырос бы в огромную щуку.

Но чему бывать — тому не миновать.

КАПРИЗНАЯ УКЛЕЙКА

Каждое воскресенье я ждал с нетерпением, потому что в этот день у меня были занятия в легкоатлетической секции. Я вставал рано, долго и тщательно примерял спортивную одежду и обувь. Ос­обенно мне нравился футбол, в который мы долго и с азартом иг­рали после тренировки.

В один из воскресных дней, когда я собрался идти на стадион, ко мне прибежал Венька и с порога выпалил:

— Куда это ты собрался, Коля?

— Как куда? У меня занятия! Меня ждут в секции. И ты, пожалуйста, не мешай мне!

— Почему это я не должен мешать? — возмутился Венька. — У тебя, выходит, плохая память? А?

— У меня?! К твоему сведению, у меня — отличная память!

— Но ты забыл! Ты забыл о том, что вчера вечером мы дого­ворились с тобой идти на рыбалку.

— Какую рыбалку? — спросил я.

— А ты вспомни получше!

Я стал вспоминать события вчерашнего дня и, вспомнив о до­говоренности, стукнул себя ладонью по лбу:

— Ба! Вспомнил! Я вспомнил, как мы договорились с тобой ид­ти на рыбалку…

— Идти на рыбалку и учить рыбной ловле Вовку! — продолжил за меня Венька.

— Не только учить, но и передавать ему наше рыболовное ма­стерство! — уточнил я.

— Точно! — воскликнул Венька, а потом добавил. — А ты? Ты куда собрался?

— Ладно! — решил я. — Переодеваться я не буду, возьму удочку и мы пойдем на затон. Хорошо! Может, потом и на секцию успею. Кстати, Венька, ты приготовился к рыбалке?

— А как же! У меня все с вечера готово! Пошли!

— Пошли, — нехотя сказал я и подумал, — Опять не поиг­раю в футбол! Снова наша футбольная команда проиграет сборной соседней школы!

— Не переживай! — разгадал мои мысли Венька. — Мы эту команду из толстопузиков разобьем вдребезги! Я сам буду защи­щать ваши ворота! А ты отлично знаешь, что никого нет прыгу­чей меня во всей, нашей округе!

— Да! — согласился я и засмеялся.

Вовка ждал нас на условленном месте с удочкой наперевес.

— Привет учителям! — скромно поздоровался он.

— Физкульт-привет прилежному ученику! — ответили мы ему хором.

— Ну, Вова, учись, пока мы живы! — начал Венька. — По дороге на рыбалку мы будем преподавать теорию, а на реке будем обучать практике. Идет?!

— Я согласен! — хитро ответил Вовка.

Всю дорогу к реке Венька говорил и бубнил о ловле уклейки.

— Рыба эта хитрая и вороватая! — назидающе говорил он. — Ты, Вова, должен усвоить, что главное в успешной ловле уклейки — это подсечка! А проще сказать — не зевай, друг!

Вовка согласно кивал головой и был готов заглянуть в рот своему главному учителю. Я шел следом и молчал.

Вот и река! Было тихо и спокойно. Ни ветерка, ни шелеста ли­ствы. Хорошо! В такую погоду отлично ловится уклейка.

Насекомые легко кружились вокруг нас, но не кусались, пото­му что мы не пили и не ели в тот день сладкого. Я вспомнил про­шлый год, когда нас закусали злые слепни, что мы были готовы бежать от них на край света или, в крайнем случае, броситься в спасительную воду.

— Вот тут! — прошептал Венька и показал рукой на ивовый куст, который торчал из воды. — Я ловил здесь позавчера и пой­мал сорок уклеек!

— Фью! — просвистел я. — Так мало!

— Нет, не мало, если учесть то, как уклейка клюет в этом году!

— Как? — не понял я.

— Очень хитро! — прошептал Венька и приложил палец к гу­бам. — Тсс! Она слышит! Она все слышит. Это очень хитрая ры­бешка!

Мы размотали удочки и Венька стал проводить свой первый практический урок.

— Главное, — учил он своего друга, — правильно пригото­вить хлебный мякиш. Он не должен быть твердым и слишком мяг­ким, иначе расползется в воде, как кисель. Он не должен лип­нуть к руке. Он должен быть вот таким!

Венька окунул ладонь с краюхой ржаного хлеба в чистую воду, намочил и вынул ее. Потом он долго разминал хлеб, пока не полу­чил нужного мякиша наподобие теста.

— На, Вова, возьми! — прошептал он и протянул другу доль­ку мякиша.

— А мне? — спросил я.

— А тебе, учитель, — ответил Венька и засмеялся, — эта лапша ни к чему, потому что ты сам с усами!

— Ладно, — недовольно пробурчал я и стал размачивать свой хлеб в воде.

— Приготовились! На старт! Пошел! — крикнул Венька и ос­торожно опустил леску с наживкой в водяную струю.

Не успел красный поплавок коснуться поверхности воды, как он дернулся и исчез в глубине.

Венька мгновенно подсек и вытащил на берег крупную уклейку.

— Вот как надо! — радостно крикнул он и отлепил рыбешку. — Смотри, Вова, какая красивая рыбка!

Вовка взял рыбу в руки, стал рассматривать ее серебристые бока, красноватые плавники и загнутый вверх рот.

Я осторожно опустил наживку к затонувшей ветке. Белый попла­вок тихо задрожал и исчез. Я ловко подсек.

— Есть! — гордо сказал я. — Один-один, говоря спортивным языком, или ничья!

— Посмотрим, чья возьмет! — отозвался Венька и повернулся к Вовке. — Усек, юный рыболов?!

Вовка нехотя размотал тонкую леску на удилище, поправил си­ний поплавок, неторопливо насадил на маленький крючок хлебный мякиш величиной с рисовое зернышко и лениво забросил наживку к нашим поплавкам.

— Ты что, Вова? Спишь? — раздраженно спросил Венька. — Тут надо шевелиться, юный рыболов, а не спать!

Красный поплавок мелко задрожал, а потом исчез. Венька под­сек, но уклейка сорвалась в глубине. Сход!

— Ах ты, неудача! — раздраженно сказал главный учитель и быстро забросил еще целую наживку на прежнее место.

Но задрожал не красный, а белый поплавок. Я зазевался, но подсек. К сожалению, моя вторая уклейка со­рвалась.

Вслед за моим поплавком задергался синий поплавок.

— Подсекай! — истошно заорал Венька своему ученику. Вовка выдержал паузу, как великий актер, и в нужный момент неторопливо подсек, а потом медленно вытащил уклейку на берег.

— Ты что — спишь или издеваешься над нами? — сердито спросил Венька.

— А счет равный! — тихо сказал Вовка. — Мы все поймали по одной штучке!

— Ах ты, ученик несчастный, — обиделся Венька. — Да зна­ешь ли ты, как я умею ловить рыбу?!

В эту секунду красный поплавок утонул. Венька подсек, но опоздал и уклейка сорвалась с его крючка во второй раз.

— Ах ты, опять неудача! — расстроился Венька и бросил удилище в сторону, а сам сел на траву.

Я засмотрелся на друзей и упустил из виду очередную покле­вку. С кем не бывает!

— У тебя клюет! — закричал Венька.

Я резко поднял удилище вверх, но было поздно, потому что уклейка утащила хлебный мякиш с крючка.

— Клюет! — еще громче закричал Венька, когда заметил дви­жение синего поплавка.

Однако Вовка не торопился подсекать. Он хладнокровно ждал и, когда поплавок на мгновение утонул, подсек.

— Есть! — крикнул счастливчик. — Однако, друзья, я вышел в лидеры.

— Вышел в лидеры! — передразнил друга Венька и мгновенно вскочил на ноги.

— Учись, лидер, пока я с тобой рядом! — зло прошептал он и закинул наживку поглубже.

Красный поплавок мелко задрожал, но не тонул. Венька не выдержал и дернул леску кончиком удилища — рыба сорвала мякиш!

— Ах ты, неудача! — рассердился Венька.

А я снова загляделся на красный поплавок и прозевал свой. Я увидел его, когда он вынырнул из глубины и тихо замер. Я стал проверять наживку — пусто!

Одинокий синий поплавок повело в сторону, но Вовка был не­подвижен, как скала.

— Подсекай! — закричал я.

— Подсекай! — закричал Венька следом.

Но Вовка не дергался, как мы вокруг него, а спокойно выжи­дал. Когда кончик поплавка исчез, он легко дернул удилищем.

— Есть! — сказал он одновременно и захохотал. — Однако, друзья мои, у меня три рыбки и я ухожу в отрыв!

— Я ухожу в отрыв! — зло буркнул Венька и плюнул с доса­ды. — И зачем я только связался с этим увальнем. Ловить укле­йку совершенно не может, а корчит из себя умелого рыболова.

Однако поплавок лидера дрогнул и в очередной раз утонул. Вовка быстро подсек и вытащил крупную плотву.

— Нет, нет! — запротестовал Венька. — Плотва не в счет! Сегодня мы ловим уклейку!

— Ладно, — согласился Вовка и через несколько секунд пой­мал крупную уклейку.

Мы с Венькой забегали вокруг своего ученика. Но он, в отли­чие от нас, хладнокровно вытаскивал рыбку за рыбкой и небрежно бросал ее на берег.

Мы с Венькой продолжали бегать, прыгать, дергаться, смеять­ся, учить своего ученика и результат нашей учебы был налицо — улов рос на наших глазах не по минутам, а по секундам!

— Уф! — выдохнул Вовка. — Я устал от вас. Нечего меня учить! Ловите лучше сами. Смотрите, сколько я поймал!

Вовка присел на корточки и стал пересчитывать свой улов, а потом сказал:

— Пятьдесят штук, Веня, не считая плотвы!

— Что?! — удивился главный учитель. — Ты с первого урока переплюнул нас обоих?! Этого не может быть! Рыбу надо пересчи­тать!

— Этого не может быть! — поддержал я Веньку.

Мы бросились считать чужой улов. К нашему стыду, все было правильно! Ай да Вова! Ай да ученик! Какой он молодец, если он так просто сумел обогнать своих учителей, профессионалов, как любил говорить Венька.

Но мы с Венькой нашли другую причину. Во всем виновата, по­считали мы, уклейка. Она такая капризная! Поклевка у неё такая вороватая, что за ней трудно уследить и вовремя подсечь! Вот если бы мы ловили другую рыбу, то показали бы свое мас­терство.

«ВОДЯНОЙ»

Мой отец давно хотел веять меня с собой на рыбалку. Он лю­бил ловить с плотов сомят. Для ловли этой рыбы у него были донки с большими поплавками из осокоря вместо колокольчиков»

— Коля! — оказал мне однажды отец. — Завтра я иду на рыбалку. Ты пойдешь со мной, сынок?

— Да! — радостно согласился я.

На следующий день, в пять часов утра, мы были на месте. Отец насадил на каждый крючок по пяток выползков и мы ста­ли ждать поклевку. К сожалению, не клевало.

— Посиди-ка тут, сынок, без меня, а я попробую половить на мормышку, — сказал мне отец и пошел на другой плот.

Я остался один и, не желая просмотреть первую поклевку, впился глазами в поплавки, которые были неподвижны. Поплавки были длинные и поэтому высоко торчали над поверхностью воды.

Устав от напряжения, я расслабился и стал глядеть по сто­ронам. Через минуту, взглянув на поплавки, я увидел, что од­ин поплавок стал меньше выступать из воды. Он глубоко погру­зился в воду и был еле виден.

Я быстро схватил донку, резке подсек и через секунду почу­вствовал сильные толчки. Я стал азартно перебирать толстую леску, ожидая появления рыбы.

Но что это? На поверхности воды появилась чья-то морда с блестящими глазками, похожая на большого головастика. Я так испугался невиданного чудища, что от страха отпустил леску.

Потом я опомнился и громко закричал:

— Папа! Иди скорей сюда! Тут водяной появился! Водяной!

Отец, услышав мои крики, поспешил ко мне на помощь. Он вы­хватил донку из моих рук и стал быстро перебирать леску. Лес­ку дернуло — «водяной» был еще на крючке. Я испуганно прижался к отцу.

— Да не бойся, сынок! Это же соменок! — успокоил меня отец и негромко засмеялся надо мной.

Через минуту я рассматривал на плоту своего «водяного». Действительно, это был соменок. А я испугался потому, что ни­когда раньше не видел сомов. Сейчас я стал с интересом рассм­атривать соминые усы, глава и хвост. Для смелости я потрогал рукой тело без чешуи — оно было гладкое и скользкое. Соме­нок не кусался.

Отец сунул соменка в садок и привел рядом со мной на плот, а я стал рассматривать пойманную рыбу в воде.

Для удобства я лег на плот и приподнял садок повыше. «Во­дяной» распустил по сторонам длинные усы и был не страшен.

После отец поймал еще три соменка, а под вечер с большим трудом выволок на плот огромного сома, но я не испугался этого чудища. Я уже привык к таким «водяным» и смело хватал их за длинные усы на большей плоской голове с широким ртом.

Теперь я мог самостоятельно ловить эту хищную рыбу.

После этой рыбалки я прочитал все книги, где было написано об этой рыбе, и узнал, что лучшее время клева сема начинается с вечера и продолжается всю ночь до рассвета.

— Получается, — подумал я, — что отец ловил не в лучшее время клева сома?

Я решил ловить сомов ночью. Но идти одному было страшно и я пошел к Веньке. Может, он составит мне ночную компанию? К тому же я знал, что он уже ловил эту рыбу, и надеялся на по­мощь друга.

НОЧНАЯ ЛОВЛЯ СОМОВ

— Венька! Где ты?! — кричал я на всю округу. Венька выглянул из окна и недовольно пробурчал:

— Ну чего тебе надо, Коля?

— Венька, пойдем на рыбалку, на ночь, на сомов, — мигом выложил я ему свой план.

— Да ну тебя, я спать хочу, да и колокольчиков у меня нет, — нехотя проговорил он.

Да, Венька, похоже, не хотел составить мне компанию, но я не отставал:

— Знаешь, вчера дядя Гриша поймал вот такого сома. Чтобы окончательно убедить своего друга, я развел руки по сторонам.

— Да ну! — удивился он.

— Вот и ну. Я сегодня целый день готовился. Я накопал чер­вей, приготовил донки, купил консервы и еду. Пошли… — ска­зал я и умоляюще посмотрел в глаза друга.

— Ну хорошо, я только спрошусь, — согласился он и на минуту исчез в окне.

Через два часа мы уже были на плотах. Вечерело. Подошли еще три рыболова.

— Знаешь, пойдем туда, где дядя Гриша ловил, — шепнул я и кивнул в сторону большого плота.

— Пошли, — ответил Венька.

Взвалив на спину рюкзак, он стал прыгать с плота на плот, направляясь в указанное место. Я последовал за ним. Над водой опускались густые сумерки. Мы расположились на еловых бревнах, расстелив фуфайки, и, отмахиваясь от назойливых комаров, сели поудобней.

— Давай червей, — шепнул мой друг, разматывая донки.

Я стал рыться в сумке. Червей нигде не было.

— Венька, я их потерял или оставил дома… — дрожащим го­лосом ответил я и растерянно опустился на колени.

— Ну вот, вечно ты так! С тобой только свяжись — никако­го толку, — начал, кажется, заводиться Венька.

— Ну ладно ты. А помнишь, в прошлом году, ты забыл хлеб, — отпарировал я ему тем же.

— Хорошо, хватит болтать, я тогда буду спать, — отоз­вался Венька из темноты и умолк.

Что делать? Я в отчаянии перебирал варианты, есть! Идея!

— Венька, — шепнул я в темноту. Но мой друг, крепко обняв свой рюкзак, громко храпел.

— Ну и черт с тобой, — обиделся я и добавил. — Ну и храпи. В темноте я пошел к соседям и спросил у них червей.

— А ты попробуй на лягушку, — с ехидцей посоветовал один из них, но червей дал.

Я насадил дефицитных червей на крючки и наладил донки, при­вязав колокольчики. Потом я вспомнил, что на берегу валялась дохлая лягушка, на которую кто-то нечаянно наступил. Я взял электрический фонарик и поперся назад — на берег. С большим трудом я нашел эту лягушку.

И вот через час снаряженная донка стояла на плоту. Я прилег. Не клевало. Немного поборовшись со сном, я заснул.

— Проснись! Клюет! Проснись! — тормошил меня кто-то за ногу. Я протер глаза.

Уже светало. На берегу скопился небольшой белесый туман. Услышав в тишине звон колокольчика, я мигом вскочил на ноги и прыгнул к донке.

— Подожди подсекать, — шепнул Венька и схватил меня за руку. — Пусть заглотит получше.

Выждав несколько секунд, он воскликнул:

— Пора!

Я схватил донку, подсек и почувствовал тупое, невероятное сопротивление.

— Венька! Сом! — заорал я, не отпуская лески из рук.

— Давай, давай, — с придыханием шептал Венька и стал азар­тно крутиться вокруг меня с подсачеком.

— Тише, тише, — говорил я то ли сому, то ли другу и упор­но тянул толстую леску.

Наконец на поверхности воды появилась усатая, толстая мор­да сома. Вот это да! Венька от неожиданности присел, а потом, вскочив, стал тыкать своим маленьким орудием в морду. Она не лезла в подсачек. Сом дернулся всем телом и обдал нас брызгами.

— Уйдет! — уже орал Венька, не помня себя.

— Не уйдет! — хладнокровно возражал я и с прежним усили­ем тянул леску на себя.

— Уйдет! — обреченно прошептал Венька.

— Не уйдет, — шептали мои губы.

Но сом, не понимая нашей речи, неумолимо тянул под плот и добился своего.

— Все — зацеп! — горько сказал я и отпустил леску.

— Ну вот! Эх ты! — разочарованно сказал Венька и сел, рас­строенный, на бревно плота.

— А ну-ка! — воскликнул рыболов, который дал мне червей. — На что клюнуло?

Он с интересом наблюдал за нами с соседнего плота и хотел увидеть наш улов.

— На лягушку, — выдавил я сквозь слезы. — Жалко, такой сом клюнул и вот — зацеп?

— Бывает, — ответил рыболов, махнув рукой, и повернулся к своим донкам.

Молча повозившись полчаса, мы порвали леску, которую сом завел под плот.

— Эх ты, горе-рыбак, — сказал Венька, сплюнул с досады и пошел, не дождавшись меня, домой.

Весь день он не разговаривал со мной, а под вечер заявил­ся ко мне и сказал:

— Колька! Пойдем сегодня на ночную рыбалку, на сомов. Я лягушек наловил.

— Пойдем, Венька! Я тоже наловил лягушек, — радостно ото­звался я.

И мы весело рассмеялись. Ночная ловля сомов продолжалась.

НЕ РАЗЛЕЙ ВОДА

— Венька! Пошли домой! Смотри, какая туча надвигается! — сказал я и толкнул друга в плечо.

Но Венька продолжал увлеченно ловить окуней.

— Да подожди ты! У меня только сейчас стало нормально кле­вать. А ты — домой! Не бойся, в случае чего, мы в шалаше спря­чемся! — скороговоркой пробурчал мой друг.

— Ну ладно. Только потом пеняй на себя, а меня не вини, — согласился я и стал нехотя разматывать свою удочку.

Закинув поплавок поближе к удочке друга, я стал ловить оку­ней, которые азартно кидались на наживку.

Мы едва успевали подсекать и вытаскивать на берег окуней, Венька радовался великолепному клеву:

— Вот это да! Вот это клев!

Я оглянулся на запад — черная туча приближалась и угрожаю­ще повисла над всем горизонтом. Стало необычайно тихо. Так все­гда бывает перед грозой. Я испуганно втянул плечи и снова толк­нул Веньку, который ничего не замечал, кроме своих поплавков:

— Пошли скорей отсюда, сам потом будешь не рад!

Но мой друг ничего не слышал. Он с большим трудом выволок огромного окуня и весело закричал:

— Ага, попался, голубчик! А ты — домой! Да смотри, как клюет! Это же надо — такой клев!

Я опять придвинулся к другу. Неожиданно резкий порыв ветра, переходящий в шквал, ударил по нашим головам. Тучи пыли, песка, листьев и мусора взвились в воздух. Капли дождя забарабанили по воде и, дробясь, слились в сплошной ливень.

— А! А! А! — завопил Венька и, не ожидая меня, побежал к желанному шалашу, бросив свои удочки на берегу.

Длинными прыжками я настиг друга, обогнал и пулей влетел в темноту шалаша. Венька, мокрый и запыхавшийся от быстрого бега, ввалился следом.

— Уф! Вот это дождь! Ты был прав! Нужно было прибежать сю­да пораньше! — оправдывался он.

Я, зарывшись в угол, молчал, как мышь. Сверкнула молния и мощнейший удар грома толкнул нас в объятия. Сцепившись в комок, мы дрожали от страха, как два зайца.

— Мама! Я боюсь! — почти плакал Венька.

Сильный удар грома прервал его нытье и отбросил наземь. Мы лежали ни живы, ни мертвы.

К счастью, грозовую тучу быстро пронесло и гром стал потише. Но дождь не кончался и непрерывно лил. Прошло полчаса, как мы тряслись от страха и мерзли от холода в шалаше, а ливень все не переставал. Шалаш давно протек и струйки воды достигли нас. Внутри шалаша образовалась большая лужа. Забившись в угол, мы, как зайцы деда Мазая, еще сидели на сухом месте. Но вода в лу­же поднималась все выше и выше и скоро наши ноги оказались в воде. Через десять минут мы промокли насквозь. А дождь все лил и лил. Ему будто не было конца. Нам стало очень холодно. Мы жа­лись друг к другу, пытаясь хоть как-то согреться. Пальцы рук и ног у нас побелели, кожа от воды стала рыхлой и морщинистой. А дождь все лил, как из ведра.

Я не выдержал и атаковал Веньку:

— Ну вот, дождался! И долго мы тут будем мокнуть? Может, дождь будет лить до утра. А? И что — нам тут, мокрыми, ноче­вать?! Отвечай!

Венька, похоже, сам был не рад и оправдывался:

— Ну откуда я мог знать, что будет такой ливень?! Ладно уж, потерпи, Коля.

А я, не слушая его, наседал:

— Вот всегда так! Ты никогда крайним не остаешься, хоть и виноват по уши. А если бы я был на твоем месте, то ты съел бы меня с потрохами.

Так за разговором и небольшой ссорой нам стало теплей.

Природа, видно, сжалилась над нами и дождь стал утихать. До­ждинки, все реже и реже стали стучать по стенкам шалаша и, нако­нец, смолкли.

— Все! Дождь кончился! Ура! — закричал Венька и выскочил на зеленый луг.

Увидев радугу, мой друг закричал еще громче:

— Смотри, какая красивая радуга! Где и когда мы увидели бы такое чудо?!

Я нехотя выглянул из шалаша. Венька, как дикарь, плясал и прыгал по лужам, радуясь новоявленной красоте.

Действительно, было очень красиво. Радуга арочным мостом опоясала полнеба и была прекрасна.

Я выскочил из шалаша, позабыв про все свои обиды, и помчал­ся, брызгая по лужам, к другу.

Земля, прогретая солнцем, отдавала свое тепло воде и та ста­новилась теплой. Мы бегали по лужам теплой воды и радовались.

Устав от беготни, Венька остановился и сказал:

— Пошли к берегу. Сейчас будет невероятный клев.

Он оказался прав. Едва мы закинули наживку, начался бешеный клев. Окуни будто спешили наверстать упущенное перед грозой и клевали наперегонки, заглатывая червя целиком. Мы увлеклись и забыли про прошедший ливень, ссору и с азартом ловили, ловили, ловили, даже ливень не смог разлучить нас с любимой рыбалкой и друг с другом.

Не зря про таких неразлучных друзей говорят — не разлей вода.

ЖАЖДА

Июльский день был очень жарок. Мы ловили рыбу на донку с ра­ннего утра, сидя в лодке, и пеклись на жаре.

В полдень жара стала невыносимой. Венька не выдержал и, быс­тро скинув с себя одежду, прыгнул в воду. Я тоже разделся и пры­гнул следом за ним. Как хорошо и прекрасно было в воде!

Вдоволь поплавав вокруг лодки, мы опять залезли в нее. Все было бы хорошо, но очень хотелось пить. Чай из термоса мы, ко­нечно, давно выпили, а вода в реке «цвела», то есть была зеле­ной от водорослей, которые в этом году появились раньше на це­лую неделю. Пить эту воду нам не хотелось, потому что мы боя­лись, что у нас от такой воды заболит живот.

Но через час жажда стала невыносимой. Что делать? Где взять чистую, свежую воду? Нигде поблизости не было спасительного ро­дника с холодной водой.

И тут Венька проявил свою изобретательность. Он взял кепку, зачерпнул речную воду и, подняв головной убор над водой, стал цедить губами чистую воду, которая сочилась тонкой струйкой. Я последовал его примеру,

Кто пил речную воду, тот знает — чем больше ее пьешь, тем больше хочется пить. Целый день мы цедили и пили эту воду, от которой у нас разбухли животы. Мы бултыхали ими весь день.

— Ну хватит пить! — сказал Венька, который понял, что в жару нельзя пить так много воды.

— Знаешь, — предложил я, — давай причалим к берегу и вски­пятим чай — вот тогда напьемся! У меня есть неприкосновенный запас, а в нем есть пачка индийского чая. Сейчас я поищу его в рюкзаке.

Венька согласился:

— Давай, Коля, раскошеливайся!

Мы сели за весла и направили свою лодку к острову.

Через час мы сидели у костра в тени большой, раскидистой ивы и пили душистый, горячий чай. Какая это была вкуснотища! Как бы­ло прекрасно пить свежий чай на природе с ласковым ветерком, ко­торый легко обдувал нас! Индийский чай утолил нашу жажду и помог нам продержаться до вечера, а потом жара спала и мы поплыли на середину реки, спеша на вечерний клев.

Теперь ничто не напоминало нам о прежней жажде.

И СЕРЕБРА НЕ ЖАЛКО

— Венька! Ты почему взял на рыбалку ласты и маску? Ты что — рыбу под водой будешь ловить? — спросил я и удивленно пос­мотрел на его ношу.

— А тут еще не все. В рюкзаке — дыхательная трубка. — от­озвался Венька, а потом добавил: — А все из-за этой блесны. Ну знаешь ту, которую я из серебряной ложки сделал. Вчера мать уб­ирала в серванте, заметила пропажу и сразу ко мне:

— Где ложка?

Пришлось признаться, что я сделал из нее блесну.

— Это не её ли ты вчера зацепил и оторвал? — догадался я.

— Да не зацепил, говорят тебе, а щука утащила! — уточнил друг, размахивая руками.

— А сегодня из-за этой дорогой блесны ты щуку будешь под водой ловить? — спросил я и расхохотался.

— А ничего смешного тут нет, — обиделся Венька. — Ты сам не знаешь, как вчера дело было, а смеешься. Вчера, к твоему све­дению, я не зацепил за корягу блесной. Ее схватила щука и заве­ла под корягу, запутав леску, из-за чего я ее и порвал. А щука, я уверен, так и осталась плавать на поводке.

— И ждет тебя, — продолжил я за него.

— Да, и ждет, — уверенно сказал Венька и тоже расхохотался. Так за разговором мы пришли на вчерашнее место. Мы сели в ло­дку и поплыли на середину озера.

— Вот тут, — сказал Венька и опустил весла.

Потом он стал опускать в воду якорь. Якорь бултыхнулся, об­дав нас брызгами, и наша плоскодонка остановилась.

Венька нацепил на ноги ласты, надел на лицо маску и, втянув трубкой воздух, нырнул. Я остался сидеть в лодке, с интересом наблюдая его бесполезную затею.

На поверхности воды появились пузырьки воздуха, след от них потянулся в сторону — это Венька шарил по дну. Через минуту он с шумом выплыл.

— Уф! Ничего нет, — выдохнул он.

— И ничего не будет, — добавил я. — Пойдем лучше ловить рыбу на удочку.

— Нет, погоди, давай я еще с другой стороны попробую, — не соглашался Венька.

— Ну давай, — ответил я и решил подождать еще. Через минуту мой водолаз вдруг вынырнул и, сняв маску, зао­рал:

— Есть! Она тут!

Я растерянно прошептал:

— Кто?

— Да щука! Кто еще? Стоит, как вкопанная, и сторожит блес­ну. Она у нее сбоку торчит, а леска запуталась за корягу. Что я тебе говорил! — скороговоркой выпалил мой друг.

— Давай подсачек, — решительно сказал Венька. Он, кажется, вошел в азарт.

Я сунул ему подсачек в руку и стал ждать. Что и как все про­исходило под водой, я не видел, но через полминуты Венька вынырнул. Он радостно и суматошно заорал:

— Есть! Поймал! Килограммов на пять будет!

Я не верил своим ушам. Только увидев, я мог бы поверить в чудо. Венька подплывал к лодке, волоча за собой огромный под­сачек, в котором слабо трепыхалась большая щука. Невероятно! От неожиданности я сел на банку и еле выдавил из себя:

— Как же ты её поймал?

— А вот как. Я осторожно подплыл к ней сзади и на голову быстро подсачек — раз! И готово! — выпалил Венька. Он тя­жело дышал и от волнения никак не мог прийти в себя.

— А блесна? — вспомнил я о блесне.

— Вот! — ответил Венька и разжал пальцы. Я увидел на его ладони серебряную блесну. Вечером мать чистила рыбу у колодца и хвалила сына:

— Ну молодец, Венька! Вот всегда бы так! А те все ерши, да ерши — всех кошек на улице перекормил! А на такую рыбу и серебра не жалко!

Венька сидел рядом и радостно улыбался, держа в руке дра­гоценную блесну.

Вечером я тихо подкрался к буфету и стал искать серебряную ложку.

УРОК ПЛАВАНИЯ

Июльское солнце нещадно палило наши головы. Мы спасаемся от палящих лучей в прохладной воде и заплываем, как рыбки, на се­редину реки. Только Вовка плещется у берега.

— Вовка! Когда же ты научишься плавать? — подтруниваем мы над другом.

Вовка, не обращая на нас никакого внимания, продолжал купа­ться у берега, показывая новую технику плавания, касаясь дна только пальцами ног.

Венька подплыл ко мне вплотную и зашептал в самое ухо:

— У меня есть дельное предложение! Мы научим его плавать, как Сергея Есенина! Его дядька сбросил с лодки в ре­ку. Будущий поэт со страху и научился плавать.

— Нет, так не пойдет! А вдруг Вовка испугается или его но­гу сведет судорогой, — возразил я.

— Тогда давай сделаем так, — предложил Венька другой план. — Мы будем учить его плавать на глубине рядом с лодкой, но на веревке. А потом… потом веревку отпустим!

— Нет, так тоже не пойдет. В этом случае он тоже испугает­ся, — опять возразил я.

— Да ты не беспокойся! Я сразу нырну за веревкой! Ты же знаешь, что я ныряю с открытыми глазами и веревку моментально найду! — ответил Венька. Он, кажется, предусмотрел все в сво­ем плане.

Так мы и сделали. Когда мы поехали с рыбалки домой, то Вень­ка, как бы между прочим, предложил Вовке искупаться посередине реки на веревке.

Вовка, к нашему удивлению, стал пробовать прочность веревки и согласился на наше предложение. Нашему другу, похоже, надое­ло плескаться у берега в одиночестве.

Обвязав себя веревкой за пояс прочными узлами, он осторожно спустился в воду и стал плавать на поводке.

Только он почувствовал себя рыбой в воде, как Венька неза­метно опустил свободный конец веревки за борт. Но сделал он это так неловко, что Вовка почувствовал, испугался и закричал:

— Спасите! Помогите! Тону!

Венька, не долго думая, прыгнул «солдатиком» в воду. Но через несколько секунд он, как ошпаренный, выскочил из волны и гром­ко закричал:

— Сом! Там сом! Там трехметровый сом!

Вовка, услышав про такое чудище, бешено замолотил руками и ногами, потеряв от страха ориентацию, но, к счастью, поплыл к берегу.

Венька медленно подплыл к лодке и шепнул мне:

— Мой план удался. Теперь Вовка будет плавать.

— Какой план? — спросил я.

— А я его тебе утром не весь рассказал, — сказал Венька и загадочно улыбнулся.

Потом он показал рукой в воду и сказал:

— Там ведь никакого сома нет! Я его нарочно выдумал, чтобы Вовка поплыл без привязи. Смотри, он плывет, как дельфин!

— Ну ты и шутник! — удивленно сказал я и растерянно опус­тил руки.

— А иначе, таких как он, и не научишь, — засмеялся Венька и, вскочив на корму, прыгнул в зеленую воду.

Он вынырнул далеко в стороне и поплыл к Вовке. Я направил лодку к берегу, тихо загребая веслами. На берегу стоял Вовка и дрожал от страха или от холода.

— Да никакого сома там нет! — успокоил я его, цепляя лодку за ивовый куст. — Это Венька пошутил для твоей же пользы, а иначе ты всю жизнь будешь бултыхаться у берега. А теперь ты будешь смело плавать на глубине!

— Ах ты, Венька, собака! — неожиданно обозлился Вовка, но потом, поняв что он получил взамен страха, расхохотался.

Мы бросились на песчаную косу в теплые волны и поплыли иг­рать в салки. Венька незаметно присоединился к нам.

В этот вечер Вовка смело заплывал на середину реки, обгоняя нас. Получается, он умел плавать, но боялся глубины. Но, как известно, клин клином вышибают. Венька это отлично знал и применил народную мудрость на практике. Правда, ему пришлось рисковать дружбой, но такой уж рисковый был наш Венька.

ОСТРОЕ ЖАЛО

Венька шел по дороге с рыбалки и мечтал:

— Вот бы поймать много рыбы, продать ее и купить на выру­ченные деньги спиннинг. Хорошо бы телескопический — мечта!

А потом он, вытянув вперед руку с куканом, на котором бол­тались тощие окунишки, продолжил:

— Ну, а это что за рыба?! Срамота! Кто ее купит? Да и не наловить много рыбы без хорошей снасти.

Я молчал. Мне тоже хотелось купить хороший спиннинг. Но на какие шиши? И тут я схватил своего друга за рукав и предложил:

— А что если сделать закидушку? Мы привяжем к длинной лес­ке много поводков с крючками, а груз закинем на середину реки и поймаем много рыбы. Уж мы тогда точно крупную рыбу поймаем!

Венька мгновенно загорелся:

— Точно! Это великолепная идея! Мы завтра же и возьмемся за дело.

На следующий день он прибежал ко мне. А я уже забыл, о чем говорил вчера, а он помнил: желание купить спиннинг у него бы­ло сильнее.

— Вот, смотри, что я принес, — сказал он и вытащил из ка­рмана коробку, раскрыл — она была полна крючков.

— А где возьмем леску? — спросил я, еще не веря в осущес­твимость идеи.

— А я ее с отцовской донки возьму, на ней лески метров со­рок будет, — ответил Венька, показывая всем своим видом, что все он продумал до мелочей.

На следующий выходной мы были на берегу реки. Воткнув корот­кое удилище закидушки в землю, мы стали насаживать на крючки червей и горох. На один крючок насаживаем червя, на другой — горох и так далее.

Закончив это дело, Венька встал первым, распрямляя спину от усталости, и сказал:

— Все, готово. Давай пробуй…

— Отойди, — сказал я, а потом схватил свинцовый шар-груз­ило и, широко размахнувшись, бросил его на середину реки.

— A! AI А! — дико завопил Венька.

Я оглянулся и краем глаза заметил, как леска, описывая дугу зацепилась коротким погодком за моего друга.

Я подбежал ближе и увидел, что новенький крючок впился в его руку. Груз, падая на дно, еще тянул леску.

— А! Что это? Кто меня укусил? — истошно орал мой друг, прыгая на одной ноге и оглядываясь по сторонам.

— Кто-то в пальто! — не к месту пошутил я, вытащил из свое­го кармана перочинный нож и быстро обрезал поводок.

— За такие шутки в зубах бывают промежутки, — сквозь сле­зы сказал Венька. — Давай, вытаскивай скорей!

— Да стой ты, не крутись, — испуганно сказал я и схватил друга за штаны, останавливая его танец. — Дай посмотрю.

Внимательно осмотрев больное место, я увидел, что острый крючок наполовину впился в кожу.

— Дай попробую, — сказал я и осторожно взял крючок за це­вье, пытаясь его вытащить.

— А! А! А! — еще громче закричал Венька, отскакивая от ме­ня, словно от огня.

— Ну и ходи так, если не хочешь потерпеть, — сказал я и махнул рукой,

— Конечно, тебе хорошо, а ты бы знал, как больно! — ска­зал он, вытирая рукавом слезы.

Через несколько минут он успокоился, набрался мужества и ти­хо произнес:

— Давай…

Я снова взял нож и стал осторожно подрезать кожу. Венька молчал, стиснув зубы. От этой операции меня самого передернуло и мурашки поползли по спине. Подрезав рану поглубже кончиком ножа, я вытащил крючок. Уф! Все! К сожалению, кровь сильно текла из раны. Я приложил к ней носовой платок и сказал:

— На! Держи! До свадьбы заживет!

Венька молчал, скривив гримасу от боли, а потом еще плотнее прижал платок к руке. Через минуту он тихо прошептал:

— Пошли скорей домой.

— Это что такое? — грозно спросил нас его отец, который стоял у калитки.

— Да вот — несчастье, — ответил я и рассказал ему все не таясь.

— Ага, вот я ему сейчас дома покажу еще и за то, что взял без спроса деньги на крючки и оттяпал леску с моей донки, — сердито сказал отец и легонько толкнул сына во двор.

— Ну что же тут такого. С кем не бывает, — оправдывался сын.

Но его не слушали. Венька с заплаканными глазами замолк, прошмыгнул в открытую калитку и вопросительно оглянулся на ме­ня — это он расплачивается за мою идею, а я остался в стороне.

А впрочем, не так ли бывает, и в жизни?

СЧАСТЛИВАЯ ДОРОЖКА

Вот уже в который раз мы плывем по знакомому маршруту. Я гребу веслами около получаса, натужась и потея. Мой друг сидит на корме и блаженно загорает. Я не выдерживаю этой идиллической сцены и кричу:

— Венька, бездельник, хоть бы помог немного грести! Я ус­тал! У меня руки отнимаются!

Венька, лениво потягивая плечами, выдавил из себя:

— А ты мне помогал, когда я греб? А?

Я молчу: так оно и было. Но через несколько минут я снова нарушаю молчание:

— Венька, хоть бы пока дорожкой половил. Ну чего зря си­деть? Ну потрудись для общего дела, дружок!

Услышав про дорожку, он вскочил, отбросив лень и усталость:

— Правильно! О чем я раньше думал?! Я сейчас…

Через пару минут он держал в руках дорожку и разматывал то­лстую леску, опуская тяжелую, колеблющуюся блесну в воду.

— Давай, давай греби быстрее, а то блесну зацепит, — ско­мандовал Венька.

Я налег на весла. Через минуту он закричал:

— Да тише ты, а то блесна поднимается ото дна.

Я был не рад тому, что предложил: Венька стал командовать мной, как куклой-марионеткой. Вместо размеренного и спокойного темпа я перешел на рваный, то сильно загребая, то слабо. Уф! Мне это надоело и я раздраженно буркнул:

— Раскомандовался тут, хоть бы толк был от твоих приказов. Только я это произнес, как Венька закричал:

— Стой! Стой! Зацеп!

Я поднял весла и сразу заметил, что леску потянуло вверх. Я догадался, что это поклевка, прыгнул к Веньке и закричал:

— Да это же поклевка! Подсекай!

Венька тоже понял, что это поклевка, и подсек. Леска упруго натянулась и, кажется, зазвенела.

— Подсачек давай! — закричал мой друг.

Я стал вытаскивать из чехла подсачек, боясь опоздать: несдо­бровать бы мне тогда от Веньки. К счастью, я успел.

Венька осторожно вываживал рыбу. Вот она, щука, выплыла на поверхность у кормы, но потянула в сторону.

— Давай! Давай подсачивай! — азартно кричал Венька.

Я нагнулся через борт и потянулся к щуке, пытаясь поднести под нее подсачек. Лодка накренилась и — мы не успели опомнить­ся — перевернулась.

— А! А! А! — истошно завопил Венька. — Держи ее!

Одной рукой он вцепился за борт лодки, а другой держал лес­ку. Венька был, как всегда, невозмутим.

— Уйдет! Уйдет! — кричал я и махал подсачеком, как заправ­ский игрок водного пола, не видя перед собой щуки.

К счастью, к нам на помощь спешили рыболовы, которые были рядом с нами. Они нам и помогли.

Через полчаса мы были на желанном берегу. Мы вытащили лодку и снасти на берег, а потом стали выжимать одежду. Щука лежала рядом на траве, широко разевая рот и красные жа­бры. Она, наверно, натерпелась страха от нас, горе-рыболовов.

А мы прыгали на берегу, как папуасы, гоняясь друг за другом, и радовались удаче.

БРОД

Рыба заманивала нас далеко в чащу островов. Чем глубже мы забирались в их дебри, тем активней был ее клев. При таком хорошем клеве мы не заметила, как подкрался вечер.

— Пора домой! — решил Венька, подняв свой метровый кукан с рыбой высоко над головой.

Я пошел навстречу другу, окликая по дороге рыболовов:

— Эй, рыбачки, пора домой!

Но под самый вечер рыба клевала так азартно, что на сборы понадобилось больше часа.

— Да сейчас, погодите малость, — ответил Вовка, выгляды­вая из-за кустов.

— Ну все, пошли. Мы никого ждать не будем! — решительно сказал Венька и взвалил свой рюкзак на плечо.

Мы дружно шагнули на тропинку. Деревья и кусты еле различа­лись в сумерках. Скоро за нами вытянулся строй мальчишеских голов, потому что в такой темноте ничего не было видно.

— Давайте, ребята, срежем путь, — предложил Венька. Все остановились.

— Мне не хочется обходить этот залив. Я знаю один брод. Только один раз нам раздеться, окунуться в воде — и мы дома! — развил свое предложение Венька.

— Пошли, пошли! — согласился Вовка и первым бросился в сторону.

— Стой! Стой! — закричал Венька. — Я — первый!

— Да иди, иди. Тоже мне Иван Сусанин нашелся, — раздра­женно сказал Вовка и пропустил проводника вперед.

Все дружно пошли за Венькой, продираясь сквозь заросли, к берегу залива. Вот и берег. Мы нерешительно остановились,

— Раздевайтесь! — скомандовал проводник. — Одежду связать в узелки и привязать к удочкам!

— Тоже мне командир нашелся, — недовольно сказал Толька, но подчинился приказу.

— Ну давай, давай, Венька, пробуй воду, — сказал я, пото­му что давно разделся и поеживался от холода.

Вечерняя роса холодила ноги и мы замерзли, ожидая проводни­ка. Венька, как всегда, не торопился. Он не спеша разделся, а потом повернулся к Тольке.

— Ладно, ладно, Толька, не учи ученого, поешь яблока моче­ного, — сострил Венька и с шумом вошел в воду.

— А! А! А! — закричал Венька. — Как хорошо! Какая теплая вода! Прыгайте ко мне!

Мы бросились за проводником. Вода, действительно, была оч­ень теплая, словно парное молоко.

— Я — первый! — опять раскомандовался Венька, когда мы вошли в воду по грудь. — Я поведу вас, ребята, вперед до побе­дного конца! Я все могу!

Впереди была темнота. Ни огонька, ни берега.

«Как Венька найдет брод?» — подумал я.

Венька, подняв руки с поклажей, пошел, как солдат на штурм Сивашских болот. Его голова еле виднелась над поверхностью во­ды. Она блестела на гребнях волн, которые расходились клином от плеч проводника.

— Давай, давай, — подтолкнул я остальных ребят, — а то Венька уйдет и мы не заметим куда.

Толька и Вовка последовали за Венькой. Я пошел последним.

Через минуту наш берег скрылся из глаз. Нас охватила трево­га, но мы терпеливо шли за проводником. Прошло десять томите­льных минут.

— Венька! — забеспокоился я. — Куда ты идешь? Случайно не вдоль залива? — пошутил я.

— Да нет, — отозвался Венька, — я это место знаю, как свои пять пальцев. Я тут…

Венька не договорил и провалился в яму. Он чуть не захлеб­нулся, но вынырнул и поплыл к нам:

— Осторожно! Там обрыв!

— Стой! Воткни удочку в грунт! — сказал я и стал медлен­но пробираться к Веньке.

Я осторожно шел по илистому дну и скоро почувствовал, что оно круто уходит вниз — это был обрыв! Да, мы заблудились.

— Венька, куда ты нас завел? — испугался я и повернул на­зад. — Вовка! Иди вперед! Ты выше всех.

— А куда идти? — спросил Вовка.

Действительно, кругом была темнота, лишь иногда вода блес­тела под бледным светом краешка луны, которая показалась из-за туч. Через несколько секунд луна исчезла.

— Пошли назад! — испуганно сказал я и показал в сторону темноты, в которой, казалось, скрылся желанный берег.

Вовка пошел в указанном направлении, но через несколько ша­гов он закричал:

— Опять обрыв! Кажется, мы заблудились. Что делать?

— Да бери левее! Иди по краю обрыва! — сказал я. Вовка повернул влево и пошел, осторожно ступая по дну. Мы двинулись следом.

Мы долго шли, пока Вовка снова не бултыхнулся в воду с го­ловой. Он вынырнул и испуганно закричал:

— Все, я больше не могу! Я боюсь! А если меня чудище морс­кое схватит? А?

— Ну Веник, когда мы придем домой, я тебя отлуплю! — сказал Толька, который терпеливо шел за нами, блуждая по темному заливу, словно собака на привязи.

Мы сгрудились в тесную кучку, стоя на подводной банке, и не знали, что нам делать. Плыть! Но куда? Кругом опустилась непро­глядная мгла. Нам стало очень страшно.

— Стойте! Тише! Тише! — скомандовал Венька. — Я слышу какой-то звук!

Все стали неподвижно, стараясь не плескать водой, и напали вслушиваться в темноту. Через несколько секунд из темноты по­слышалось тихое мычание:

— Му-у-у-у-у!

— Это корова! — обрадовался Венька. — Надо плыть к ней! Она должна быть на берегу. Там находится ферма. Я знаю!

— Ясно, что корова находится на берегу, а не летает! — пошутил Толька.

Но Венька не слушал его. Он сделал шаг в сторону звука и провалился в яму.

— А! А! А! — заорал он.

Но вынырнув, он поплыл вперед — там по-прежнему мычала ко­рова, мы поплыли следом. Корова стала нашим спасительным мая­ком. Она словно знала о нас и не молчала, а мычала.

Скоро Венька почувствовал ногами дно и радостно закричал:

— Берег! Берег!

Точно, вот и долгожданный берег. Левый ли, правый ли, нам теперь было все равно. Скоро мы стояли тесной кучкой на жела­нном берегу и дрожали от холода. Спички, одежда — все промо­кло от долгого странствия и блуждания по заливу.

— Ну Веник, сейчас я тебя буду бить! — сказал Толька. Он стал махать руками, пытаясь ударить Веньку.

— Да ладно вам, забияки, — сказал я и встал между ними. — Была нужда тащить вас после драки. Вот придете домой, там и разберетесь. Давайте лучше подумаем, что нам делать дальше.

— Загорать! — предложил Вовка и саркастически захохотал. Неожиданно из-за кустов послышался треск поломанных сучьев и показались коровьи рога. Потом из лесной чащи вышла корова и громко замычала:

— Му-у-у-у-у!

Мы испуганно шарахнулись в сторону.

— Буренушка! Буренушка! — послышался чей-то голос. Потом к берегу вышел пастух и, заметив нас, оказал:

— А, ребятки, здравствуйте! Что вы тут делаете? Мы рассказали ему о нашем приключении.

— Э, рыбачки, да вы ошиблись! Этот брод находится в другой стороне, до него километра два будет, — рассмеялся старичок.

Пастух решил нам помочь, и он оказал:

— Ну ладно, пойдемте в мой шалаш.

— А как же моя мама? — спросил Толька и сам ответил. — Она же будет беспокоиться, если меня не будет дома!

— А куда вы пойдете на ночь глядя? Вы же так устали! А семь километров до города — это вам не шутки! — заметил па­стух. — Отоспитесь лучше, ребята, в моем шалаше, а утром по­йдете домой. А твоей маме поможет связь и эта…

— Телефонизация, — подсказал я.

— Вот это я и хотел оказать. У меня тут рядом, в летнике, телефон установлен, на всякий случай.

— На случай внезапной войны? — глупо спросил Венька.

— Нет, телефон мне поставили для вызова ветеринара, — ответил пастух. — Нынче каждая племенная корова на счету.

— Пошли к шалашу, — решил Толька и пошел рядом с пасту­хом, увлекая нас за собой следом.

— А я, сынок, твоего отца знаю, — оказал пастух Тольке.

— Твой отец — очень хороший директор фабрики! Он часто по­могает нашему хозяйству. А телефон — это фабричная немощь. Вот и получается, что отец твой хотел помочь нам, а, выходит, помог своему сыну и его друзьям, — пастух довольно хмыкнул и продолжил:

— Вы, ребятки, идите в шалаш, а я позвоню в го­род, чтобы ваши родители не беспокоились.

Через час мы лежали на сухой подстилке из соломы в глубине шалаша, завернувшись в теплое одеяло. Мы хорошо согрелись от горячего чая с вкусными сухарями и потихоньку засыпали.

Толька уже храпел, обняв Веньку, который спал, отвернув­шись ото всех к стенке шалаша.

ГОРЕ-ОХОТНИКИ

На острове было тихо. Никто не беспокоил нас и мы спокойно ловили с утра рыбу на бамбуковую удочку.

В полдень, из-за соседнего острова, послышался шум моторной лодки. Через пять минут она вылетела, как стрела, на середину плеса. В лодке сидели охотники с ружьями наперевес. Лодка бы­стро неслась к нашему острову. Было слышно, как охотники сме­ялись и ругались — компания была «навеселе».

Лодка ткнулась в берег недалеко от нас и охотники стали не­хотя вылезать из нее. Заметив нас, они сразу же направились в нашу сторону. Бесцеремонно и без лишних слов они осмотрели на­ши садки, как свои. Они были пусты. Сплюнув и оставшись без ухи, они двинулись в чащу острова.

Как только они ушли, я сразу бросился к Веньке:

— Пойдем скорей домой!

Но мой друг вдруг заупрямился:

— Да ну тебя! Чего ты боишься? Давай посидим до вечера. К вечеру должно, клевать.

Я больше не стал настаивать на своем, но мы ушли подальше в другую сторону острова.

А с центральной поляны острова уже слышались крики и брань — это возник спор. Скоро на берегу появилась вся компания.

— Я стреляю лучше всех! — громко крикнул высокий, одетый во все зеленое, охотник.

Нет, я! — кричал другой, коренастый, одетый тоже во все зеленое, похожий на штангиста, охотник.

— Нет, Костя, ты не прав! — не соглашался с ним высокий. — Прав — не прав, но я стреляю лучше тебя! Спорим! — не уступал второй и предложил выяснить это на практике. Мы со страхом наблюдали эту сцену из-за кустов.

Высокий, азартно жестикулируя, не уступал:

— Гена, друг! Дай ружье!

— На, держи, — сказал третий охотник и кинул высокому ружье, а затем стал между спорщиками в качестве судьи. — Давай, сделаем так. Я бросаю вверх по три бутылки. Кто больше собьет, тот и выиграл.

— А на что спорим? — спросил штангист.

— Сам знаешь на что. Давай! — пояснил, поторапливая, вы­сокий. Ему не терпелось выиграть спор.

Через секунду спорщики ударили по рукам, а штангист протянул руку к ружью:

— Только я буду стрелять первым!

— Ну давай, — неожиданно уступил высокий.

Судья высоко бросил бутылку. Штангист быстро, навскидку, выстрелил и точно попал. Бутылка разлетелась вдребезги на мел­кие кусочки. Вторая и третья бутылки также разлетелись в стек­лянную пыль.

Настала очередь высокого, но он пошел на поляну:

— Я лучше стреляю из своего ружья.

Он вышел к берегу со своей двустволкой и приготовился к стрельбе. Судья бросил мишени и — все бутылки были сбиты — десятка! Казалось, это стрелял чемпион мира по стрельбе.

— Ну, кто лучше всех стреляет? — гордо сказал высокий, хлопнув себя рукой по груди.

— Давай еще! — не сдавался штангист.

И так они били, колотили пустые бутылки, пока они не кончи­лись. Потом они стали стрелять в ворон и по кустам.

— Пошли отсюда, — испуганно прошептал Венька, толкая ме­ня в плечо. Мой друг прижался к кустам, будто ожидал бомбарди­ровки с воздуха.

— Пошли, — прошептал я. От страха у меня дрожали коленки.

Мы быстро смотали удочки, незаметно сели в свою лодку и по­тихоньку поплыли, чтобы охотники нас не заметили, мы уплыли подальше от нашего острова, откуда еще долго раздавались выст­релы. В воздухе летали вороньи перья и пахло порохом.

Горе-охотники забавлялись…

«КУПЕЦ»

Мы с Венькой сидели на берегу реки и жгли костер. К вечеру, невдалеке от нас, послышался тихий говор и мы увидели двух пу­тников. Это был дед, похожий на Льва Толстого, и мальчик лет десяти. Дед был в холщовой, старинной рубахе-косоворотке навы­пуск, подпоясанной ремнем. Окладистая борода деда была седа.

Подойдя к нам, дед слегка поклонился и сказал:

— Здравствуйте, детки! Как рыбка ловится?

Я не успел открыть рта, как Венька поднял алюминиевый коте­лок и сунул его под нос старику. Тот покачал головой и протянул:

— Не-гу-сто!

Потом он присел отдохнуть у нашего костра, мальчик присел рядом. Воцарилась небольшая пауза…

— Как вижу, милки, плохо нынче ловятся рыбка. Плохо, что и говорить, — начал разговор старик, а потом продолжил. — А вот было время, когда я был таким же, как и вы, и рыбы в реке было много, очень много. Я тогда учился ловить, но больше при­ходилось наблюдать.

Старик передохнул, сделал паузу в разговоре и стал расска­зывать дальше:

— Жил в нашем краю купец. Звали его Федор Иванович Долгов. Вот, значит. Странный был купец. Богатства ему было не зани­мать, поэтому он мог всю рыбу на базаре купить. Ан нет, была у него страсть порыбачить в свободное время. Сам-то он был из крестьян, поэтому и пристрастился с малых лет к рыбалке. А ко­гда купцом стал, то он все на пару ловил с одним приказчиком. А мы, местные мальчишки, рядом крутились. Нам интересно было наблюдать, как они на английскую удочку ловили. Схпиннинг, так ведь, Минька, называется сейчас эта удочка?

— Да не схпиннинг, а спиннинг, — уточнил Минька и стал ворошить веткой угли костра.