Бесплатный фрагмент - Приключения Музы и Николь

Глава 1
Тюменцево

В каштановом лесу в горах стоял большой дуб с красными листьями.

Но вокруг дуба росли не только каштаны, но и липы с цветущими цветками, и ели зеленые, сосны и множество домиков с выкрашенной в красивый зеленый цвет крышей. Словом, дубы и липы росли прямо на площади деревни лесорубов, которая, как вы понимаете, называлась -Тюменцево. Но, стены домов, не были зелеными. Они были разноцветными, потому что лесорубы раскрашивали их, как им нравилось.

Например, был маленький домик со стенами, синими, как море: там было много картин с рыбами. Но в том доме не было удочки. Там жили дровосек Серафим, его жена Клава, их пятеро детей и четыре коровы. И у Клавы был дядя — рыбак, живший далеко на море; каждый год она собиралась навестить его, но каждый раз рождался новый ребенок и из — за этого поездка откладывалась.

Неподалеку стоял небольшой домик, на котором было нарисовано множество сыров: пекорино, сулугуни, пармиджано, российский, моцарелла, рикотта, и множество мужчин, женщин, детей и кошек, которые их ели. В этом доме жили дровосек Артем, его жена Лариса, их четверо детей и две кошки, и все они очень любили сыр. И каждый раз, когда они ели новый сыр, они рисовали его на доме вместе с теми, кто его ел.

Потом был маленький домик, где жили старый лесоруб и его старуха. Его звали Алеша, она была Аленой, и они всегда плакали. Он плакал, когда рубил дрова в кустах, а она, когда перемешивала кашу, потом они вместе плакали, когда ели, и даже в постели, прежде чем заснуть они плакали. По праздникам, продолжая плакать, они выходили из дома, чтобы нарисовать на стенах множество танцовщиц: потому что в прошлом году их единственная дочь, красавица Гуля, уехала совсем одна, работать танцовщицей в цирке. От этого они плакали.

Рядом с Алешой и Аленой жил портной Владимир, и на его доме был нарисован Северный полюс: лед и снег с белыми медведями, тюленями и моржами. Ты знаешь почему Владимир был всегда закрыт в доме? Потому что Владимиру было очень холодно, поэтому он никогда не хотел выходить из дома. Если его кто — то звал, он высовывал голову из двери, смотрел на нарисованный на его доме Северный полюс и говорил: Бррр… как холодно! Здесь так холодно, что кажется, будто ты на Северном полюсе! Я не могу выйти, я не могу выйти, если я выйду, меня ждут необратимые последствия! И тут же закрывал дверь.

Конечно, Северный полюс нарисовали лесорубы. Только подумайте, что в каждой комнате у него всегда горело по три печи и по два камина; по этой причине на его крыше было много труб, которые непрерывно дымили. Владимир был портным, поэтому он смог шить много одежды, чтобы оставаться в тепле.

В другом маленьком доме жили два брата, которых звали Сеня и Сёма. Сеня был мал, как осел, но силен, как бык; у него была жена по имени Анна и трое детей. Сёма была длинный, как шест, но быстрый, как кошка; у него была жена по имени Наташа и три маленькие девочки. Поскольку их двоюродный брат эмигрировал в Америку, они нарисовали на доме много бегемотов и жирафов, потому что считали, что в Америке живут бегемоты и жирафы. На самом деле, они даже не знали, как выглядят бегемоты и жирафы. Они считали, что бегемоты похожи на жирафов, и поэтому они нарисовали несколько жирафов, думая, что рисуют бегемотов. С другой стороны, они считали, что жирафы выглядят, как бегемоты, и также нарисовали нескольких бегемотов, думая, что рисуют жирафов. Словом, продолжая ошибаться, они все сделали правильно, то есть нарисовали бегемотов и жирафов.

А потом было много других домов. Но прекраснее всего был дом Дарьи и Евгена. Дарья была маленькой бело — розовой женщиной, а Евген был дровосеком, высоким, как дерево, и храбрым, как лев. И он был так хорош, что однажды мужчины, женщины и дети Тюменцево, пока они гуляли на липовой площади, решили назначить его мэром, то есть тем, кто дает всем самый лучший и правильный совет.

Дом Дарьи и Евгена был прекрасен тем, что был усыпан лесными цветами, в комнатах, на окнах, на террасе и даже на крыше. Весь дом был украшен цветами всех видов, так что уже было непонятно, где какой именно цветок. Цветы были внутри, и были снаружи. Но этот дом был прекрасен прежде всего потому, что у Дарьи и Евгена было две дочери, которых звали Муза и Николь, красивые и умные, как и все дети. У Николь были светло-русые волосы и голубые глаза, а Муза была блондинкой с синими глазами. В их дом постоянно приходили играть все дети Тюменцево. А потом и взрослые приходили поболтать с Дарей и Евгеном.

Но был сосед, который никогда не заходил в этот дом, да и вообще никогда не заходил ни в какой дом, кроме своего. Вы должны знать, что рядом с домиком Дарьи и Евгена стояло черное и темное здание, на котором ничего не было нарисовано. Его окна всегда были закрыты и заперты, кроме одного наверху, выходившего на деревянный балкон: этот балкон имел форму разгневанного орла с раскрытыми крыльями. Владелец дома, чье имя Артур, каждую минуту выходил на этот балкон, наблюдая за тем, что делают люди, короче говоря, шпионил за ними. Но он был там еще и потому, что был очень горд и хотел смотреть на всех сверху вниз. Если бы он вышел на площадь, то так как он был маленький и пухлый, то должен был бы смотреть на всех снизу вверх.

Артур не работал, но был неприлично богат. Так как у него было две колесницы с двумя лошадьми, а у других не было ни одной, то все деревья, которые рубили лесорубы, и все каштаны, которые они собирали, они отдавали ему в обмен на несколько монеток. Затем он посылал двух своих слуг с повозками продать все что есть, и то, что он зарабатывал всё оставлял себе.

Две его слуги, худощавые, одетые в черное и с желтыми лицами, были похожи на двух воронов и звались Вася и Петя: им Артур, который был очень жадный, не давал ни гроша. А ещё, он не кормил их и часто бил, бедняжек. Я забыла вам сказать, что у Артура в подвале была клетка с очень сильным медведем; но никто его не видел и не знал о его существовании.

Однажды утром Николь и Муза, гуляя по лесу, пересекли ручей, прыгая по камням они подошли к горе, покрытой кустами черники. Итак, поедая чернику, они обошли гору и в какой — то момент нашли большой луг, окруженный каштанами посреди которого рос очень высокий дуб с красными листьями. Так как они не были на этом лугу, то сразу побежали валяться в траве и потом стали там осматриваться, не найдут ли чего интересного. Так они обнаружили, что во многих каштанах были большие отверстия с ульями внутри. Но все пчелы улетели куда-то и оставили много меда, сделанного из цветков каштанов и лип.

Ого, сколько меда! — воскликнула Николь, обмакивая палец и облизывая его.

— К счастью, у нас здесь нет медведей, иначе они бы все съели, — сказала Николь.

На самом деле в Тюменцево был медведь, но он был заперт в клетке в подвале Артура. Но Николь не знала этого.

— Вместо этого едим его мы, этот вкусный мед, — добавила Муза, тоже пробуя его.

— Давай вернемся в Тюменцево, возьмем несколько ведер и отнесем домой, этот прекрасный мёд!

В этот день Николь и Музе исполнилось по пять лет. У них было день рождение. Они побежали в Тюменцево за ведрами. Уговорив маму дать им два ведра, и они вернулись на луг, где стоял красный дуб и наполнили их до краев медом. Затем медленно, потому что ведра были тяжелыми, они отнесли их домой.

Сколько меда вы собрали! — воскликнула Дарья, увидев двух девочек. — И какой вкусный! — добавила она, пробуя его пальцем.

— Давайте сделаем так: Пойдем и раздадим его всем нашим соседям, потом мы все вместе приготовим много сладостей с медом, и сегодня вечером, когда лесорубы вернутся из леса, мы съедим их в нашей большой компании, которая и будет праздником в честь вашего дня рождения!

Дарья с девочками заходили из дома в дом, чтобы принести всем немного этого хорошего дикого меда. Но, конечно, к Артуру они не пошли. Ведь, Артур терпеть не мог сладкого.

Медовые сладости

Женщины и дети Тюменцево целый день готовили медовые леденцы, медовые бисквитные пирожные с медовой начинкой, покрытые медом пирожные и даже медовое вино. Дарья и девочки испекли большой торт из липового цветочного меда и взбитых сливок, похожий на белую гору.

Когда вечером лесорубы вернулись с работы, они обнаружили на лужайке перед домом Дарьи и Евгена большую поляну, накрытую, бесчисленными медовыми сладостями и они сразу начали есть вместе с женщинами и детьми.

— «Я люблю мед только с сыром», — сказал Артем в какой — то момент, кладя в рот пирог с рикоттой и медом, который приготовила его жена Лариса.

Как я уже говорила, Артем, Лариса и их четверо детей обожали сыры.

— Если не положить сыр в еду, то еда будет безвкусной! — сказала Лариса.

— Артем, почувствуй, как хороши эти кусочки сыра, намазанные медом!

— Какие у тебя странные вкусы! — вмешался Серафим, дровосек, у которого была мания к рыбам, — Лучшие блюда, если хочешь знать, те, что сделаны из рыбы!

— Конечно, — добавила его жена Клава. — Знаешь, что я приготовила? Я сделала шарики из рыбы и меда, с томатным соусом и малиной сверху и внутри много оливок! Боже это так вкусно, Евген, попробуй.

Евген не любил рыбу и отвечал:

— Ну… я уже ем торт Дарьи с каштанами, цукатами, взбитыми сливками… торт, который она приготовила на день рождения Николь и Музы.

Знаешь… — Но мои фрикадельки очень хороши — Хороши даже со сливками! Клава прервала его.

— Напротив… Знаете что? — вмешался Сеня. Вы можете не верить, но бегемоты и жирафы сладкоежки!

— Да да это так, — воскликнул его брат Сёма, который всегда со всем соглашался.

Тем временем Анна и Наташа, жены двух братьев соглашались, кивая при этом головой. Потом они сказали в один голос: мы приготовили много печенья в виде бегемотов и жирафов, печенье с маком, сливками и изюмом.

Алена принесла красивый медовый торт с фигуркой на верхнем слое сахарной балерины. Но ни она, ни ее муж Алеша не стали есть его. То есть у них не хватило смелости съесть его, они подумали о своей прекрасной Гуле, уехавшей далеко — далеко, чтобы стать танцовщицей, и заплакали, ничего не сказав.

В какой — то момент Николь и Муза закричали:

— Владимира нет! Не пришел Владимир! Давайте пойдем к нему!

И они побежали в дом портного:

— Владимир, выходи есть медовые угощения! Выходи праздновать наш день рождения!

Владимиру очень хотелось этих медовых сладостей, но гораздо больше он боялся простуды и не решался выйти на улицу. Так он и сидел, грустно глядя на своих друзей из — за стекла окна и дрожал от холода. Однако, когда он увидел Николь и Музу, бегущих к его дому, он решил приоткрыть дверь и высунуть голову. На нем было два пальто и два шарфа, но он все равно дрожал. Боже, как холодно! — пробормотал он, стуча зубами, как мопед.

— Я бы так хотел эти сладости, но я просто не могу выйти! Я простужен!.. Ах да! Поздравляю вас с днем рождения! Но почему бы вам не принести мне что — нибудь… выпечку, пирожные, конфеты, даже рыбу, если хотите… могу я съесть их дома?

Николь и Муза тут же пошли за подносом со сладостями, и Владимир распихал их по всем карманам двух своих пальто. Затем он сказал:

Спасибо…

В действительности, он сказал два «спасибо», но второе никто не услышал, потому что он уже закрыл дверь.

Словом, все ели, болтали и смеялись. Однако, как я уже говорила вам, рядом с домом Дарьи и Евгена находился дворец Артура.

В какой — то момент, услышав шум и смех, нехороший человечек загорелся любопытством и в гневе вышел на балкон посмотреть, что происходит.

Вы должны знать, что Артур обычно ел только суп с кусочками хлеба. Он считал, что все остальное, вызывает у него тошноту, особенно сладкое. И он так верил в это, что, если он только думал о сладком, ему становилось плохо. И если он видел сладкое, то бледнел, кричал и жаловался, и у него действительно начинал болеть живот.

Итак, глядя на всех тех людей под его дворцом, которые ели и пили, так как он не совсем понимал, что они ели, он ворчал злобным голосом:

— Что вы там едите внизу, зачем вы так шумите?! У вас обязательно будет болеть живот! Конечно, обязательно будет!

Он пришел в шок, когда увидел, как Дарья клала в рот ложку меда со взбитыми сливками.

— Мы сделали конфеты с медом. Если бы ты только знал, какие они сладкие! Они очень вкусные! Ты тоже хочешь?

— Конфеты?!… — взвизгнул Артур, бледнея от ужаса.

— Избавьте меня от этой дряни, выкиньте это!

Выкинуть это?! Ты сумасшедший?! — воскликнул Евген.

— Это очень вкусно! Посмотри на тот пирог вон там он сладко — сладкий!

Ну хватит же… — завопил Артур, и он имел в виду достаточно, но ему не хватало воздуха. — Я сказал вам выбросите всю эту чушь! Это приказ…

— Приказ?! Воскликнул Евген. — Но нам нет дела до твоих приказов, точно также, как до инжира!

— Не говорите о инжире! Инжир сладок и противен! — сердито воскликнул Артур, хоть и был бледен, как моцарелла, но покраснел, как перец.

— Выбросьте это все! Я вам говорю — выбросите! А то… а то я на вас вазоны полные землей сброшу…

О нет, у меня вазонов нет…

Вот я швырну в вас камнями… черт, у меня даже камней нет… но тогда… Я брошу в черепицу вам на голову… Он повернулся внутрь своего черного дома и закричал:

— Вася и Петя, проклятые слуги, где вас носит? Быстро сюда! Срочно отправляйтесь на крышу и принесите мне несколько кусков черепицы!

Двое бедных распахнули рот и сказали одновременно:

— Много черепицы? А если пойдет дождь?!

…..

А тем временем Николь и Муза игрались с другим детьми:

— Давайте бросим в него пирогом! Давайте бросим ему конфеты, чтобы он тоже их попробовал! Берём рогатки, давай, давай! У всех детей Тюменцево в кармане всегда была рогатка. Они немедленно вытащили их и стали бросать в Артура конфеты и пирожные, которые попали ему на голову, на шею, на его костюм: и конфеты на его голове издавали звук: тук — тук — тук; в то время, как пирожные стекали по всему его лицу. А потом, так как Артур кричал во все горло, конфеты и пирожные оказались у него во рту. Он попытался их выплюнуть, но в замешательстве проглотил довольно много. Сразу же он начал гудеть, как поезд и позеленел от боли в животе. Тем временем внизу дети, женщины охали и ахали, и мужчины кричали: — Посмотрите, как красив он стал! Он такой же сладкий, как мёд! Даже слаще меда! У него мед на губах! Он весь в меде! Посмотрите он будто плавает в меде!

На самом деле, полный гнева и меда, Артур чувствовал, что задыхается, и размахивал руками, как будто тонул. Тогда, плача слезами и медом, он бросился на кровать и, корчась от боли в животе, закричал:

— Вася и Петя! Срочно сюда! Аааааа!

Принесите мне срочно лекарство от живота!!!

— Лекарство? — спросил Вася.

— От живота? Спросил Петя.

— Да, тупицы, аааа! Сколько раз вам надо повторить?! Вы просто, аааа тупицы…

Вася и Петя, которые совсем не поняли, чего хотел Артур и вместо того, чтобы принести лекарство от боли в животе, принесли лекарство для боли в животе.

И как только Артур выпил его, у него разболелся еще сильнее живот, так ужасно, что скверный человечек запрыгал на кровати, как сверчок.

— Ох, как мне плохо! Ох, как мне плохо! — кричал он. — Мне эти лесорубы заплатят!.. Именно этой ночью он должен был… он должен был… В ту ночь…

Незнакомец с кнутом

Ночь была длинная и ветра не было. Все спали и в лесу Тюменцево царила великая тишина. Только изредка раздавались визги и яростное мяуканье: это Артур жаловался на боли в животе.

Внезапно среди деревьев в лесу появился крупный мужчина в длинном черном плаще и с черным капюшоном на голове.

Лицо у него было белое и злое, глаза его походили на два черных гвоздя, а длинные усы, загнутые вверх, походили на два черных крючка. В одной руке у него был длинный кнут, и он продолжал им махать, сердито срывая листья с кустов и веточки с растений. Продвигался он быстро, но как — то странно: сперва спрятался за дерево, а потом, размахивая кнутом изо всех сил, прятался за другое дерево. Он приблизился к черному дворцу Артура и подошел к маленькой двери.

Тотчас же он начал стучать, но тихо, чтобы его не услышали жители Тюменцево.

Спустя время, голосом, который, казалось, состоял из хрюканья, он проворчал:

— Открой мне Артур, ненавистный кузен! Открой мне, проклятый негодяй!

Через некоторое время из дверного глазка выглянул глаз и раздался голос Васи, который сказал:

— Мне кажется, что это действительно он. У него такое же лицо! Посмотри тоже.

В глазке появился еще один глаз, и другой голос, голос Пети, сказал:

— Да, это должен быть он с таким лицом!

Давай откроем ему дверь.

Дверь медленно открылась и внутрь ворвался большой человек, который уже начал надуваться и скрежетать зубами. — Глупые слуги! — проворчал он. — почему вы сразу не открыли мне дверь?! Я кузен этого проклятого Артура.

«Простите, — с содроганием произнес Вася, — мы в самом деле… «это Артур велел нам никому не открывать… вы же знаете, какой Артур… если он сказал значит это приказ! он нам сказал… открыть дверь, только когда приедет его кузен, которого сразу можно узнать, потому что, по его словам, у него лицо дурака…

— Что??!! Неужели этот проклятый кузен сказал это?! — проворчал здоровяк, сильно хлестнув по мебели кнутом.

— Но нет, нет же! — воскликнул Вася, побледневший от страха.

— Он не говорил лицо дурака, он сказал лицо хвастуна!

Чего?!! Он сказал хвастун, это Артур так сказал?! И где сейчас мой поганый кузен?! Почему он не бросился меня встречать?! Что он делает наверху? И успокойте уже этого бешеного кота!

На самом деле, наверху было слышно ужасное мяуканье. Это была не кошка. Это Артур. Он плакал и кричал, потому что у него болел живот.

— Это не кошка. Это Артур плачет. «У него болит живот», — сказал Вася.

Эдуард снял свой черный плащ и накинул его на двух слуг: под ним был красный укротительский мундир, со шнурками и золотыми пуговицами на груди. Потом он хмыкнул и бросился вверх по лестнице с криком:

— Лицо дурака?! Хвастуна, да?! Артур, ты грязный лжец!

Когда он вошел в комнату наверх, он увидел, что его двоюродный брат корчится от боли на кровати, как юла. Не обращая внимания на его боль в животе, он схватил его за куртку, поднял его на ноги и заорал ему в нос:

— Так ты сказал, что у меня лицо дурака и хвастуна, да?!

— Отпусти меня! — завопил Артур. — Я этого не говорил, ой… я говорил, что у тебя лицо хулигана… Потому что, куда бы ты ни пошел, ты всегда со всеми ругаешься…

— Хулигана?! крикнул укротитель, бросая Артура на пол, как мешок, полный яблок.

— Но не будем терять время! Сейчас я приготовлю себе стейк с двенадцатью жаренными яйцами. Я голоден как тигр!

— Не говори мне об этих ужасных вещах, дорогой мой! Артур жаловался, потому что, когда он думал о бифштексах и яичнице, ему становилось так же плохо, как и при мысли о сладостях.

— Если ты приготовишь мне суп с кусочками хлеба это поправит мое здоровье. Кстати, это очень вкусно, ты тоже можешь это съесть!

— Суп! — Суп?! — прохрипел кузен Эдуард, беря Артура за ногу и волоча его по комнате.

— Что это за еда!? Ты хочешь, чтобы я приготовил эту ужасную еду!? Я хочу стейк!!

— Отпусти меня! В этом доме нет ничего другого, кроме супа и хлеба! Отпусти меня, говорю тебе! — сердито воскликнул Артур, пытаясь уцепиться за мебель.

Эдуард, фактически, волоча его за ногу, продолжал бить его по всей комнате. В какой — то момент Артур закричал:

— Ты пришел ко мне, чтобы я помог тебе совершить ужасное зло, верно?

— Да, проклятый кузен! — проворчал Эдуард, отпуская ногу.

— Тогда ешь, что есть! — крикнул Артур, откидываясь на кровать с легким фырканьем.

— Вася и Петя! Принесите моему двоюродному брату полную миску супа с хлебом! И если он все это съест! Все!! До последней капли! Тогда я помогу ему!

Таким образом, пока Эдуард неохотно ел суп с кусочками хлеба, не имевшим никакого вкуса, эти два плохих человека вполголоса заговорили о зле, которое они хотели сотворить. Они долго разговаривали, а между тем Эдуард, был все равно голоден. Он достал жареный бекон из своего сундука и Артур снова стал извиваться на кровати с болью в животе.

Потом Эдуард стал ходить из угла в угол темной комнаты, хлеста кнутом по воздуху и заставляя свои черные глаза сверкать. Это продолжалось долгое время.

Но в ту же ночь, на рассвете в Тюменцево случилось еще одно, очень странное событие.

Николь и Муза, которые спали в своих кроватях, внезапно проснулись, потому что за окном вспыхнул яркий синий свет, а аромат лип становился все сильнее, все лучше и отчетливее.

Двум девочкам было уже по пять лет, и они умели вставать и одеваться сами. Они встали с постелей, подбежали к окну и увидели, что вся площадь лип озарена этим странным небесным светом.

Они увидели, как среди домов в конце деревни появился человек, одетый во все белое, в остроконечной белой шапке, белых перчатках, белых тапочках и с белым лицом. Он шел вперед быстро, но не шел: он шел прыжками, кувырками, пируэтами и крутился, как колесо, на руках и ногах. Достигнув дуба посреди площади, он сделал три сальто и очень высоким прыжком взобрался верхом на ветку дерева. Затем он полез в один из больших карманов, которые были у него в штанах, вытащил длинную золотую трубу и начал играть музыку так, что казалось, она состоит из веселья и радости. Пока он играл, из трубы начали выходить мыльные пузыри и разлетаться по всюду. Потом пузыри лопались один за другим и из них вылетело множество белых бабочек, которые, летя, приземлялись на дуб, так что вскоре после этого он казался весь в белом цвете.

Николь и Муза быстро оделись и выбежали из дома. Но как раз в этот момент из полуоткрытого окна черного дворца Артур и Эдуард, одетый как укротитель, злобными глазами подглядывали за происходящим на площади.

Дом волшебника в белом

Когда Николь и Муза вышли из дома, чтобы побежать к мужчине, одетому в белое, небесный свет исчез. Но как раз в этот момент выглянуло солнце, и площадь стала сиять в золотом свете.

Между тем, многие другие дети тоже вышли из своих домов. Вскоре они уже были вокруг дуба, где человек в белом продолжал играть на своей трубе, пуская мыльные пузыри и вызывая появление белых бабочек. Все стали спрашивать: А как вы делаете эти пузыри? А потом этих бабочек? Кто ВЫ? Вы волшебник?

Человек в белом перестал играть, он спрятал трубу в карман и кувырком, спустился с дерева.

— Не волшебник я! Ой, кто это? — Смотрите, какая красивая девочка, — добавил он, подходя к Николь.

— Но ты не причесалась сегодня утром, не так ли?

— У меня не было времени, — ответила Николь, краснея, — а еще я не люблю причесываться. — Мы увидели вас и сразу выбежали…

— Вот почему ты не поняла, что в твоих волосах… — сказал мужчина в белом, положив руку ей на голову… у тебя была черная птичке. И в черных волосах Николь появилась маленькая птичка с черной головкой и черными крылышками, которая тут же улетела среди ветвей липы.

— Давайте теперь посмотрим, что у этой прекрасной, белоснежной девочки в волосах, — сказал волшебник в белом, положив руку на голову Музы.

— К счастью, ты тоже сегодня утром не причесалась, да?

— Нет, нет, я тоже не расчесала волосы, — радостно ответила Муза.

— Очень хорошо, собственно, вот… красивая светлая канарейка!

Потом человек в белом тронул головы других детей и вышли малиновка, зеленушка, зяблик, снегирь, большая синица, соловей, которые пролетели над дубом и усевшись на ветки все запели. Это выглядело как концерт.

— Я тоже хочу! И я тоже! Сейчас моя очередь! Я тоже! Я тоже не расчесала волосы сегодня утром!

Однако, если вы не волшебник, как вам это удается?! — кричали дети.

Один из них, сказал:

— Но у вас тоже не расчесанные волосы!

— Молодец, ты прав! — сказал волшебник в белом.

— Я никогда не расчесываю волосы.

Он снял свой белый колпак, и перед ними показался длинный пучок рыжих волос. А посреди копны волос стоял красивый черный дрозд с желтым клювом, который тут же вскочил ему на плечо. «Познакомьтесь с моим дорогим другом Адамом, моим черным дроздом», — сказал волшебник в белом.

— Давай, Адам, насвисти нам красивую песню.

И дрозд стал свистеть красивую музыку. «Но как тебя зовут?» — сказала Николь волшебнику в белом.

Черный дрозд взлетел, и человек сделал три сальто и реверанс. Потом он сказал:

— Я клоун и меня зовут Тимофей. Немедленно дрозд вернулся, чтобы отдохнуть на его плече.

— А где твой дом? — спросила Муза.

— Мой дом здесь, в Тюменцево!

В Тюменцево?! Но где?! Где, в Тюменцево!? Какой у тебя дом? — все дети хором начали выкрикивать ему вопросы.

— Это правда, — ответил Тимофей, — я живу здесь, но у меня еще нет дома.

Но если вы принесете мне несколько кусков дерева, несколько гвоздей, молоток, черепицу, чтобы накрыть мой дом, немного веревки, а затем немного колбасы, потому что я голоден, то у меня появиться дом.

Тотчас же дети побежали в свои домики и принялись кричать своим мамам и папам: Тимофей должен сделать дом! Дай мне дров, колбасы, молотка, тазик и хлеба… Мамы ответили: — Ладно, ладно. Но кто такой Тимофей?

— Это наш друг, который живет здесь, в Тюменцево… но у него еще нет дома, и он должен его сделать.

Папы сказали:

— Тогда вам нужно помочь ему. Сегодня вечером, когда мы вернемся из леса, мы тоже придем помочь. Иначе кто знает, сколько времени это займет, и, если сегодня вечером пойдет дождь, то он промокнет. Вскоре после этого дети привели к дубу вещи: доски, пилы, инструменты, камни, оконные стекла, а затем пятнадцать пальто, восемнадцать тазов, девять кувшинов с водой, двадцать три стула, двенадцать столов, тридцать пять шкафов и гору хлеба и колбасу, которую Тимофей и дети сразу начали есть.

Когда все вместе стали строить дом вокруг дуба, Эдуард, не переставая подглядывал в полуоткрытое окно, хрюкал от злости. И он продолжал шпионить довольно долго, хрюкая все больше и больше.

Затем в определенный момент он прошел под черным зданием прямо в подвал. Естественно, Тимофей и дети ничего не заметили и продолжали работать, забивая гвозди, распиливая, строгая, склеивая и поедая хлеб и колбасу. Каждую минуту кто — то спрашивал:

— Тимофей, я должен воткнуть здесь кол?

— Там будет дверь? Или тут будет окно?

А Тимофей, который работал, насвистывая и у него на плече также свистел и дрозд Адам, он не слушал, что спрашивают дети и всегда отвечал:

— Да, хорошо, все хорошо!

Потому что все, что делают дети — это хорошо.

В мгновение ока вокруг дуба появился самый странный дом, который когда — либо видели. В нем было несколько окон, квадратных, круглых, треугольных, прямых и кривых, больших и маленьких, вверху и внизу. Одно, очень маленькое они установили прямо у пола.

— Какое красивое окно! — крикнул Тимофей.

И там было по крайней мере десять дверей, широких, узких, высоких, низких.

— Какой необычный дом! — Какой красивый дом! — радостно воскликнул Тимофей, выходя и входя во все эти двери. Одна дверь была такой низкой, что Тимофею, пришлось встать на четвереньки.

Это дверь подойдет для моего друга Феди, — воскликнул Тимофей.

Кто такой Федя? спросили дети.

Это белка, — ответил Тимофей.

Другая дверь была круглая, которая открывалась выше его головы.

— Это дверь для Адама, — сказал он ребенку, который ее сделал.

Потом была очень высокая дверь, она доходила до крыши. А крыша была там очень высоко.

— Эта дверь для моего друга Сергея. Если бы он был выше ростом, Сергей ударил бы ее головой.

— Кто такой Сергей? — спросили дети, которые установили эту дверь.

— Это мой друг, страус.

Как я уже говорила, там была высокая крыша, но в некоторых местах дом был настолько низким, что в нем можно было только сидеть.

Итак, на крыше были мансардные окна, террасы и множество лестниц, которые спускались и поднимались внутри и снаружи дома.

А внутри дома было множество комнат, маленьких и больших, квадратных и круглых, широких и продолговатых, прямых и кривых.

— Очень хорошо! — сказал Тимофей, — так что да, все мои друзья могут прийти сюда, собаки, кошки, белки, сони, птицы, страусы, сурки, а потом много детей, и у всех будет комната. Шкафчики были повсюду, даже посреди комнаты. Там были коридоры, которые шли вверх и вниз. Были низкие и высокие стеллажи, со стульями, столами, каминами, полками. И в каждом углу стояли фонари, чтобы можно было освещать дом.

Тимофей и дети продолжали строить дом: ведь к такому дому можно было пристраивать сколько угодно комнат, дверей и окон.

Но в какой — то момент Тимофей сказал. Сейчас дом закончен. Он прекрасен.

Сейчас я уйду в лес на минутку, и вы увидите, с кем я вернусь! и вместо того, чтобы выйти через одну из десяти дверей, кувырком выпрыгнул из окна.

Тотчас же он побежал прыжками, пируэтами и крутясь, как колесо, на руках и ногах, направляясь к лесу. Дети побежали за ним, но Тимофей был таким быстрым, что они не смогли за ним угнаться.

Итак, когда он добрался до первых каштанов в лесу, дети все еще были в липовом сквере.

Как раз в этот момент из — за деревьев вынырнул огромный бурый медведь и, хрипя и, рыча, прыгнул на Тимофея.

Когда это произошло медведь рядом с ним встал на задние лапы, схватил его передними и, сопротивляясь, понес на плече, как мешок.

Затем он побежал и исчез в лесу, сопровождаемый черным дроздом Адамом, который взлетел и полетел, хлопая крыльями, и свистя в отчаянии.

Дом медведя

Как только дети Тюменцево увидели бурого медведя, появившегося среди деревьев в лесу, они перестали веселиться и начали кричать от испуга.

Но когда медведь исчез, унося Тимофея, маленькие детки заплакали, а старшие закричали:

— Берем палки! Давай освободим его! Вместо этого Муза закричала:

— Нет, мы не можем просто пойти и спасти его! Медведи свирепые звери, а мы слишком маленькие! Надо сказать взрослым!

— Давайте сделаем так, — крикнула Николь! — Я и Муза, побежим к нашему папе он работает в ближайшем лесу с Сеней, Сёмой и Артемом. А вы оставайтесь здесь и никуда не уходите!

Девочки побежали в сторону леса. Через некоторое время они увидели своего отца на дереве. В этот момент Евген и Артем рубили дрова топорами, а Сеня и Сёма несли на спине несколько стволов деревьев.

О мама! — закричали Николь и Муза, подбегая к Евгену. — Как нам страшно!! Евген перестал рубить дерево и спросил в изумлении:

— Девчонки, почему вы называете меня мамой? Я папа! — Да, да, — сказала Николь, — мы перепутали, потому что мы напуганы. Из леса вышел медведь и унес Тимофея!

— Это был медведь почти с тебя ростом! — — сказала Муза. Артем даже перестал колоть дрова, а Сеня и Сёма уронили стволы деревьев на землю.

— Тимофея?! — спросил Евген, потирая лоб. Кто это?

— Это наш друг!

— Но что это за история?! Медведей в лесу никогда не было! Эта медвежья история — очень странная! — сказал Артем.

— Но, медведь это был или не медведь, в любом случае Тимофея нужно немедленно спасать!

— Немедленно! — сказал Сеня.

— Куда пошел медведь? — Может быть, он пошел на луг, где красный дуб, где мы вчера нашли ульи с медом, — ответила Николь.

— Луг за горой, где кусты черники? — спросил Евген.

— Да, верно, — ответила Муза. Но лучше нам идти немедленно, иначе медведь съест его, бедный Тимофей!

Евген строго посмотрел на девочек, — мы пойдем одни! — воскликнул он. — Дети, не пойдут. Даже не думайте об этом!

— Но ты никогда не видел Тимофея, как ты его спасешь, не зная, как он выглядит?!

— Это верно, как я это сделаю? — пробормотал Евген.

— Конечно, мы должны пойти с вами! — сказала Николь.