Бесплатный фрагмент - Приграничные земли

Пролог

ХАЛКИС

ЮЖНАЯ ПРОВИНЦИЯ

Страх окутывал город как плотный туман. Проникал в дома, касался своим ядовитым языком каждого жителя. Страх был повсюду. Его смердящий запах можно было вдохнуть ранним утром. Он выдыхался на закате, вместе с последней трапезой. Ему не было конца.

Люди умирали. Страшной неестественной смертью.

Каждый день около рва находили новые тела. Мужчины, женщины, дети — любой мог оказаться там завтра. Патрульные дежурили в окрестностях посменно, местный лазарет давно уже перешел на круглосуточный режим. Тридцать четыре дня — не удалось ни спасти, ни поймать никого.

Городские ставни, золотистые в это время года, были наглухо заколочены грязными досками внахлест. Враг, которого никто не знал, казалось, насмехался над страхами горожан, каждую ночь унося новые жертвы.

В таверне на Моховой улице было слишком многолюдно для столь позднего часа. Мужчины, не готовые признать свой страх, заказывали один дурманящий напиток за другим, подбадривая запуганных подавальщиц сальными шутками. Редкие путники, случайно задержавшиеся на пути в Салонию, праздно шумели, привлекая настороженные взгляды горожан. Хозяйка таверны, плотная женщина средних лет, уже много повидавшая за свою жизнь, старалась держаться достойно. Ее темно-русые волосы, поднятые в высокую косу, обрамляли суровое лицо. Губы плотно сжаты, и даже улыбка, которой она одаривала редких постоянных посетителей, была сдержанно холодна. На самом деле Ара не чувствовала всю полноту страха, поселившегося в сердцах ее гостей и большей части горожан. Она как никто понимала, что за всеми этими зверствами стоят отнюдь не невиданные чудовища, не монстры, а самые обыкновенные люди. Злые, жестокие, но все-таки люди, а выживать среди людей она умела. Невольно ухмыльнувшись своим мыслям и бесцеремонно отхлебнув от полной кружки гостевого дурмана, с почти искренней улыбкой Ара двинулась к дальнему столику.

Пройдя мимо одинокого юноши с потерянным взглядом и ворохом исписанных бумаг, постоянно срывавшихся на немытый пол, молодой парочки, в любовных воркованиях не замечавшей никого вокруг, двух завсегдатаев-пропойц, которые и эту ночь проспят на потертых досках уличной лавки, добралась до самого дальнего стола. Мужчина с двумя очаровательными малышами, видимо, не найдя ни одного открытого постоялого двора, устало пристроился на грубых деревянных лавках. От детей женщина не сразу смогла отвести изумленный взгляд. Даже в припыленной дорогой одежде, уставшие, они выделялись на фоне общего мрака как два лучика света. Льняные волосы, глубокие синие глаза с необычным золотым ободком смотрели на мир с детской чистотой и открытостью. Приняв скудный заказ, Ара вернулась к стойке, взяла остатки сладкого пирога с лимоном и хрустящей корочкой, который с утра был припрятан ею на ужин, и, не раздумывая, подошла к детям.

— Вы не заказывали, но у нас остался пирог, хотите?

В ответ на предложенный десерт на нее в очередной раз поднялись три пары удивленных глаз.

Прямой взгляд отца или, возможно, деда, в первую секунду испугал. Глаза мужчины казались прозрачными и лишенными жизни. Холодные осколки буравили Ару, пока она пыталась скрыться от этого мертвенного взгляда, жалея о том, что так некстати предложила угощение. В момент, когда она уже начала медленно пятиться к кухне, раздался звонкий, задорный голос девочки:

— Спасибо! Мы так устали от дороги, отец столько дней с нами один, мама болеет, а мы без нее дальше никак. Кил не спит, а когда Кил не спит, я тоже не сплю, и мы все не спим. Папа переживает так сильно, а тут вы и с пирогом.

Ее детский лепет, будто свежий ветерок, развеял всю тяжесть этого дня, да и всех дней, что были до него. Маленькое чистое личико, обращенное к Аре, было таким красивым, таким невинным в своей детской простоте, что хотелось просто забыть обо всех ужасах, не оставляющих город в последнее время, и улыбнуться в ответ удивительному ребенку такой же наивной улыбкой.

Оставив десерт, хозяйка таверны вернулась на кухню, и на какое-то время в ее душе поселился покой. Казалось, в мире, в котором есть что-то настолько светлое, зло не может победить. Мастер обязательно найдет преступников, и их мир снова станет прежним — безопасным и спокойным. Отдавшись своим мыслям, Ара не сразу заметила, что кто-то упрямо дергает ее за подол юбки. Обернувшись, женщина увидела рядом с собой все тех же очаровательных близнецов, которые, казалось, еще минуту назад радостно поедали пирог в дальнем конце зала.

— Что-то еще, мои хорошие?

— Можно нам еще пирога? — Голос девчушки по-прежнему обволакивал все вокруг.

— Мы просто все так быстро съели, что папе совсем не осталось. — Мальчик заговорил впервые. Фраза далась ему с трудом, будто было невероятно стыдно за то, что он о чем-то просит.

«Какие же они замечательные, — в очередной раз подумала женщина, — еще совсем маленькие, а про отца думают».

— Пирога нет, но я обязательно найду для вас что-нибудь вкусное. Углубившись в скудно освещенное помещение кухни, Ара начала искать, чем бы угостить отца этих ребятишек. Подставив табуретку, женщина попыталась дотянуться до ящика над морозильным углом, где повар обычно хранил горшочки с белой патокой. Почти достав до небольшого ящичка с аккуратно расставленным лакомством, Ара почувствовала легкую боль в затылке. «Нет, только не сейчас, не при детях».

Ее магия всегда давала о себе знать именно с боли, иногда острой, как удар ножом, иногда легкой, как сейчас, будто легкий морозец пробежал по затылку. Не оборачиваясь, стараясь скрыть случившееся, она попыталась усмирить свои жизненные силы. Вдох, выдох, опасности нет. Вдох, выдох, не нужно пугать детей. И ровно в эту минуту, с последним глубоким вдохом, мир для нее померк.

Боль стала такой острой, какой не ощущалась никогда ранее. Ара увидела себя, свой город, весь мир со стороны, будто она больше и не была его частью. Она увидела смерть. Настоящую, не бесформенное пугало из детских страшилок, а смерть, какой она была на самом деле. Душащей рукой та схватила женщину за горло, взглянула ей в глаза, и в зеркальных зрачках Ара увидела сотни и сотни таких же испуганных, обреченных, как она сама. Увидела собственную кухню, как и множество других городских кухонь, пропитанных сладковатым ядом. Городскую стену, ров возле нее, такой родной цветущий вереск вдоль ручья, и тела, которые серой массой были свалены вдоль стены, раздираемые остервенелыми гармами. А на стене, как два солнечных лучика в непроглядной тьме, виднелись силуэты очаровательных близнецов. С холодной уверенностью они провожали взглядом любимого пса, который, склоняясь до земли, преданно тащил к ручью тучное тело хозяйки местной таверны.

Шаткая табуретка рухнула под ее метаниями, и, приземлившись на ворох мешков, Ара попыталась прогнать ужас, что холодной цепью намертво сковал ее тело. Ужас, который не давал ей ни вдохнуть, ни заговорить, глядя в две пары склонившихся над ней глубоких глаз с золотым ободком.

— Я же говорил, что она — как мы, — равнодушно отметил мальчик.

— Она не как мы. Посмотри, она слабая. Мама сказала, слабых можно забирать. — В голосе ребенка слышалась неприкрытая ненависть. — Кажется, она сейчас закричит.

— Не успеет закричать.

Городские ворота уже полностью поднялись и отливали всеми оттенками багряного. Листва вокруг стен в предрассветных лучах казалась окрашенной в цвет красного золота. Вдоль городского рва безмолвно лежали растерзанные тела горожан.

Глава 1. Маг

САЛОНИЯ

ЮЖНАЯ ПРОВИНЦИЯ

Нарушая томную размеренность южного утра, по залитой солнцем мостовой торопливо шли две молодые женщины. Та, что постарше, смущенно скользила глазами по брусчатке, держалась собранно, без лишней суеты. Лишь изредка женщина позволяла себе бросить долгий взгляд в самый конец улицы. Другое дело вторая, по виду совсем еще девчонка. Она шла уверенно, как можно выше приподняв свой и без того вздернутый носик. Губы ее были крепко сжаты, словно каждую секунду сдерживались от неуместного слова. Глаза редкого на юге голубого оттенка горели холодным огнем.

— Мама, не нужно каждый раз меня провожать, я и сама прекрасно знаю дорогу.

— Дорогая, ну что ты сразу горячишься. Я же просто хочу тебя поддержать, а вдруг в этот раз что-то найдут. Я помню, как мне сказали, что я маг, так я думала, просто умру в тот же миг. Не желаю я своей единственной дочери пережить что-то подобное в одиночестве.

— Я помню, мам, ты каждый год это повторяешь.

— Прошу тебя, Эли, хоть на этот раз будь скромнее. Не говори лишнего. А лучше, знаешь, просто молчи, совсем. Он посмотрит, ты помолчишь, и все быстро закончится.

— Хорошо. Но если он опять начнет говорить о моей несчастной судьбе, болезни…

Девушка нахмурила светлые брови, отчего стала еще больше походить на обиженного ребенка.

Но, милая, ты же и правда очень несчастна. Жить в постоянном страхе, что у тебя обнаружат магию. Если бы я тогда понимала, на что тебя обрекаю Глаза молодой женщины затянула дымка вины, и она, погрузившись в воспоминания, чуть замедлила шаг.

Мрачный коридор с потрескавшимися стенами. За столько лет Эли даже с закрытыми глазами могла перечислить все замысловатые формы старых трещинок в этом удручающем помещении. Грубые деревянные скамейки, не менявшиеся последние лет двадцать, были все так же неудобны. Девушку всегда удивляло, насколько ее мама менялась, стоило ей переступить порог этого здания. Походка совсем теряла уверенность, глаза затухали, и она вжималась в окружающее пространство, стараясь стать максимально незаметной.

— Мам, может, я принесу немного воды? — спросила она, сжав в ладони непривычно ледяные пальцы матери.

— Нет, родная, спасибо, сиди. Главное, чтоб все побыстрее закончилось и было как всегда.

Металлическая дверь в конце коридора наконец отворилась, и из нее выглянул молодой человек. Его усталые глаза не с первого раза сосредоточились на сидящих у двери женщинах. Юноша был худой, пожалуй, даже слишком, как показалось девушке. Встретив устремленный на него взгляд, он наконец заговорил:

— Вы проходите.

— Простите, а Мастер скоро будет? — уточнила женщина.

— Я — Мастер. Пожалуйста, проходите.

— Нет, как это вы — Мастер? Наш Мастер, мистер Хэйдес. Он с нами уже больше тридцати лет, как это вы — Мастер? Я не понимаю… — Женщина начала интуитивно отступать от злополучной двери, и в ее голосе появились панические нотки.

— Мистер Хэйдес, бывший Мастер Салонии, уже месяц как оставил службу по состоянию здоровья. Пока Министерство не назначило нового, меня направили к вам на временную замену. И если у вас нет возражений относительно моей кандидатуры, предлагаю все-таки начать прием.

— Простите, да, конечно. А мы и не знали ничего. Обычно такие новости быстро распространяются, такое дело, новый Мастер. — Она не переставала говорить, будто пытаясь скрыть этим свое нарастающее волнение.

— Кто пациент? — Мастер поднял усталые глаза на посетительниц, пытаясь понять, с кем ему придется иметь дело.

— Пациент я, — прозвучал уверенный и звонкий голос девушки.

— Имя, возраст, причина обращения, — монотонно проговорил Мастер.

— Аэлла, шестнадцать лет, маги в роду, — ответила девушка.

— Что значит маги в роду? Конкретно. — Молодой человек видел, что собеседница, в отличие от ее спутницы, совершенно не боится предстоящей процедуры, что казалось ему как минимум странным. Подобное спокойствие редко встретишь в этих стенах.

— Мать — выявленный маг в четырнадцать лет, пять жизненных сил, извлечены успешно. Отец не маг. Больше выявленных случаев магии среди родственников не обнаружено.

— Пять сил, вы сказали? Невероятно. — Молодой человек перевел взгляд на понуро сидящую у входа женщину. Судя по внешнему сходству, можно было с уверенностью сказать, что магом в роду была именно она. — Проходите, ложитесь на кушетку. Полагаю, вы здесь не в первый раз и процедуру знаете.

— Знаю. Спасибо.

Отбросив с лица непослушный светлый локон, Эли прошла за ширму. Переодевшись в рубашку, полностью закрывающую ее руки и доходящую практически до ступней, девушка легла на кушетку. Ее взгляд был устремлен в некогда белый потолок с одинокими всполохами света от лампы. Полумрак, в этой части кабинета, всегда вселял страх, цепляющийся за нее хрупкими ладошками маленькой девочки. Как монстр из детских страшилок, приходящий из темноты, в ее жизни был Мастер, возникающий из-за ширмы и приносящий с собой боль. Пару томительных минут спустя старая перегородка отодвинулась, и к ней подошел незнакомый Мастер. В отсутствие прямого источника света его глаза казались совсем черными, необычной миндалевидной формы. В сочетании с мальчишечьими бровями вразлет и отросшими темными прядями они создавали беспечный, хулиганский образ, совсем не сочетавшийся с почетной должностью.

— Сейчас я к вам прикоснусь, и это может быть немного больно.

— Я знаю всю процедуру. Я на этой кушетке каждый год, начиная с пятилетнего возраста, не думайте испугать меня болью. — Эли очень старалась, чтобы голос ее звучал спокойно и уверенно.

— Я предупредил, потому что вы проходили ее у другого Мастера. Будет разница. Хорошо, начнем.

Первое прикосновение его ладони было, как удар током, обжигающее, болезненное. Настолько болезненное, что хотелось кричать. Эли показалось, что он понял, почувствовал отголосок ее боли и на секунду убрал руки, но тут же вернул их назад. Продвигаясь вместе с ладонями Мастера от головы до кончиков пальцев, на каждом кусочке своего тела она умирала. Ей хотелось кричать, просить, умолять его остановиться. Но она держалась, сцепив ладони, так и не издав ни звука, не дернувшись, даже не шелохнувшись.

— Закончили. Можете расслабиться. На этот раз. — Голос Мастера прорывался, словно сквозь толщу воды, к сознанию девушки.

Открыв глаза, полные скопившихся слез, она смутно различила склонившееся над ней лицо молодого человека. Казалось, он стал еще бледнее, чем в минуты их знакомства. Ладони Мастера были перепачканы кровью, текущей из истерзанных ладоней Эли.

— Спасибо. Я могу встать сама.

Девушка удивилась, каким хриплым оказался ее голос, когда она все-таки смогла произнести эту заготовленную фразу. Ее руки тотчас отпустили, и Мастер быстро скрылся за ширмой. Опустив ноги на пол, Эли сделала пару глубоких вдохов, пытаясь прийти в себя и восстановить силы. Сколько раз уже ее проверяли, но так больно еще не было. Собравшись наконец с силами, она переоделась и вышла. Ее мать все так же сидела на табуретке при входе, пытаясь слиться со стеной. Мастер, склонившись над светильником, что-то сосредоточенно записывал.

— Магия не обнаружена, — не отрывая взгляда от бумаг, вынес он вердикт в отношении очередного года ее жизни.

Все еще на ватных ногах, взяв мать под руку, Эли покинула ненавистный кабинет. «Не обнаружена. Шестнадцать лет. Никакой магии».

                                         * * *

Возвращаясь домой по мощеным тротуарам родной Салонии, пропитанным южным солнцем так сильно, что, казалось, готовых треснуть, Эли погрузилась в собственные мысли. Шансов на то, что магия в ней внезапно проявится, почти не оставалось. Девятнадцать максимум двадцать лет — и все. Случаев, что магия обнаруживалась позже, уже давно не было. Иногда в глубокой старости в вермах просыпались отголоски силы, но лишь как последствие какого-нибудь другого заболевания. Стариков-магов Министерство не трогало, даже браслетов не выдавали. Не умея управлять магией, да и не имея, по сути, достаточно жизненных сил, «поздно проснувшиеся» угасали намного быстрее обычных жителей, не представляя никакой опасности для Республики.

«Вот и мне, видимо, только такой вариант и выпадет, с моей-то везучестью», — Эли не заметила, как начала проговаривать свои мысли вслух.

Рывок, втянувший тело девушки в темный переулок, выбил из ее груди весь воздух. Попытка закричать была бесцеремонно прервана сильной мужской ладонью, крепко прижавшей ее голову к широкой груди.

— Не шуми, это я.

Рука с ее лица была аккуратно передвинута на плечи, и, развернувшись, девушка встретилась с насмешливым взглядом золотистых глаз, лукаво выглядывающих из-под светлой челки.

— Терен, ты сумасшедший?! — не сдерживаясь, со всей силы ударила она друга в грудь. — Ты хочешь, чтобы я умерла от страха?

— Ты так мило бубнила что-то под нос, что я просто не смог сдержаться. — Несмотря на ее попытки дотянуться маленькими кулачками до его лица, юноша не терял веселый настрой.

— Ты что, специально меня караулишь? Что ты делаешь за пределами квартала так поздно?

— У меня просто невероятные новости. Такие, что ты сначала бросишься в мои объятия, потом расцелуешь и будешь умолять грубо вырывать тебя с темных улиц вновь и вновь.

— Не думаю, что хоть что-то заставит меня умолять, Тер. — Эли привычно приподняла светлые брови, образовав на лбу тонкую морщинку. Ее другу было свойственно преувеличивать события, ну и свою значимость в них, поэтому девушка не ожидала услышать ничего по-настоящему важного.

— Уверена, значит? Хорошо, слушай. — Он приблизился почти вплотную и перешел на шепот. — Я сегодня разговаривал с лидером. Тебя пригласили, можешь посетить следующее собрание магов.

— Тер, не может быть! — Эли так быстро заключила друга в объятия, что даже не заметила самодовольную улыбку на его лице. — Ты правда это сделал для меня? Но как? Что ты ему сказал? Я хочу знать буквально все. Не могу поверить! — Эмоции переполняли ее настолько, что она не осознавала, что стоит посреди малоосвещенной улицы и обнимается с молодым магом.

— Осталось расцеловать и умолять.

Освободив Тера от объятий, Эли взяла его руку и быстрым шагом двинулась в сторону дома.

— Ну как ты можешь портить такой момент своими глупыми шутками, ну что ты за друг такой. Рассказывай, как тебе это удалось?

Продолжая перешептываться, друзья медленно приближались к Кварталу магов.

Глава 2. Квартал магов

САЛОНИЯ

В послеобеденные часы самым оживленным местом Салонии становился старый уличный базар, раскинувшийся на юге города. Именно сюда приходили уважаемые жительницы Республики присмотреть себе новые платья и шали, завезенные из Идры и Беонии. Служители Министерств направляли сюда посыльных закупить пару новых графинов корфийского вина, а владельцы питейных заведений тут же покупали дурман и черные сушеные плоды дикой водянки. Только тут к магам могли отнестись приветливо в попытках купить у них что-то стоящее.

В этот солнечный день площадь городского базара привычно была наполнена людьми. Запахи, звуки, пестрые цвета делали окружающий воздух особенно плотным и жарким. Вдоль шатров с красной каймой задумчиво продвигалась молодая девушка. В череде совершенно одинаковых лавочек она пыталась что-то отыскать и никак не могла. Периодически останавливаясь, заглядывая в очередной шатер, девушка хмурила свой смуглый лобик и медленно шла дальше.

Спокойные, размеренные движения выделяли ее в водовороте торопящихся людей и куда-то перемещающихся повозок с посыльными. На девушке, несмотря на палящее солнце, был длинный темно-зеленый плащ с объемным капюшоном, подчеркивающий приятный оттенок миндалевидных глаз. Длинные каштановые волосы были заплетены в две замысловатые косы и украшены небольшими бусинами.

Заглянув в очередную палатку, она наконец-то радостно улыбнулась и вошла внутрь.

— Как же сложно тебя найти! Тут вообще все одинаковое, почему вы не делаете вывески, как в остальной части базара? — Войдя в небольшой шатер и спешно скидывая с себя темное одеяние, девушка уверенным шагом направилась к его белокурой владелице.

— Мелиса! Что ты тут делаешь? Я думала, отец запретил тебе нас посещать, — приветливо проговорила Эли, радуясь, что сегодня оказалась в шатре одна. Мама даже в таких мелочах старалась не нарушать правила, а прямое указание верховного магистра, пусть даже данное собственной дочери, воспринималось Марой не иначе как закон.

— Не могла же я ждать еще целый день! Что сказал Мастер? Ты же была у него? — спросила девушка, сев на заполненный платками прилавок, по-детски болтая искусно выделанными плетеными сандалиями.

— Была. Магии нет, сказал, — ответила Эли привычно поджав губы, в попытках скрыть свое разочарование.

— Ох, дорогая, — немного театрально спрыгнув с прилавка, девушка бросилась обнимать подругу, — вот же старый маразматик! Может, он просто уже все свои навыки потерял в дурман-воде?

— Если бы. Это был не Хэйдес.

— Как так? — Мелиса тотчас выпустила ее из объятий. — А кто тогда? Неужели старика наконец сместили?

— Пока еще не сместили, но там какой-то временный Мастер. Как я поняла, официального назначения еще не было.

— И кто же? Один из его подхалимов-учеников?

— Нет, совсем молодой. Мне показалось, даже не местный, — задумчиво проговорила Эли, вспоминая внешность нового Мастера.

— Приезжий Мастер? Ничего себе новости! Кто такой, как выглядит? — Мелиса не могла поверить, что такие важные городские новости обошли ее стороной.

— Да обычный. Высокий, худощавый. Не знаю, что про него еще сказать

— А откуда приехал, не поняла?

— Нет, не поняла. Мел, я была на приеме, а не на свидании. — Незаметно для себя Эли начинала злиться, что все внимание подруги внезапно полностью привлек какой-то незнакомец.

— Ну ты чего, не обижайся. Больше никаких вопросов о Мастере, обещаю. Как все прошло, было очень плохо? — Понимая, что самостоятельно сможет разузнать о молодом человеке все намного быстрее и подробнее, Мелиса без труда сменила тему. Взобравшись на полюбившийся прилавок, девушка начала перебирать тончайшие платки и шали с магической вышивкой, иногда кивая в такт рассказу подруги.

— И главное — было так больно, просто не передать. Старик надо мной так никогда не издевался, а этот же искал с таким рвением, что я чуть сознание не теряла. — Эли поморщилась от заново переживаемых эмоций. — Жаль только, все усилия оказались напрасными. Я все еще верм.

— Ну так, может, стоит уже смириться? То, что ты не маг, не делает тебя хуже, может, даже наоборот.

— Что за глупости, Мел! Ты же знаешь, как для меня это важно! — Эли принялась нервно расхаживать по шатру. — Так мало времени осталось. Всего, может, несколько лет, понимаешь? А если ничего так и не изменится…

— Если ничего не изменится, — перебила ее Мелиса, — то ты при полном отсутствии жизненных сил будешь самым воинственным «магом», которого я только знаю. Одни ваши с Тереном росписи министерских зданий чего стоят. Правительству Республики не устоять под таким напором. — Девушка откровенно подтрунивала над подругой, чего та совершенно не замечала.

— Тише, ты чего? А если кто-то услышит?

— Да кому вообще есть дело до того, кто вносит немного очарования в серые городские стены? — улыбнулась Мел. — И вообще, сюда хоть кто-то заходил за день? — Девушка демонстративно окинула взглядом пустой шатер.

— Пока нет, но могут же и зайти. — Эли сама не верила в то, что говорила. Последние месяцы спрос на магические предметы стремительно упал, и все их продажи можно было пересчитать по пальцам.

В ту же минуту полог шатра приподнялся, немало удивив его обитательниц, и впустил в помещение тучную даму в сопровождении не менее тучной девочки-подростка. Гостья, пренебрежительно осмотревшись, уже собиралась покинуть магическую лавку, как вдруг ее взгляд буквально споткнулся о сидящую на прилавке Мел.

— Госпожа Мелиса, — в голосе женщины прозвучали плохо скрываемые льстивые нотки, — как же я рада вас видеть! Как здоровье отца? Вы так давно не посещали нас с визитом.

— Рада вас видеть, госпожа… Равана.

— Равэне, — почти шепотом поправила женщина.

— Конечно же, Равэне. Отец, к счастью, чувствует себя хорошо. Как всегда, полностью предан работе. Вы же понимаете, если бы не важные дела Министерства, мы бы с радостью вас посетили, но я обязательно передам ему ваши приветствия.

— Спасибо, спасибо. Нам было бы не менее приятно посетить и вас с ответным визитом. — Женщина продолжала заискивающе улыбаться, попутно выдвигая перед собой молодую девушку.

— Вы знакомы с моей дочерью? — наконец спросила она.

— Нет, не доводилось. — Мелиса наконец перевела взгляд на спутницу женщины, которая, казалось, смущена еще больше матери. Ее круглое лицо от шеи до лба покрывали продолговатые красные пятна, а платок, что та теребила в руках, походил уже на мятую тряпку.

— Далида, наша младшая. — Толкнув девушку немного вперед, гостья продолжила, обращаясь уже к дочери: — Дорогая, подойди, поздоровайся как положено.

Девушка, сделав несколько неуверенных шагов, как подобает, немного наклонила голову вперед и продемонстрировала свое почтение, замысловато вывернув ладонь вверх. Эли едва сдерживалась, чтоб не засмеяться в голос. Она никогда не понимала всех этих вычурных действий, которые были присущи высшему республиканскому сословию.

— Что же вы тут делаете, госпожа? Да еще и совершенно одна, — продолжала женщина, демонстрируя, что для нее Эли в шатре попросту не существовало. — Я думала, ваш отец не приемлет магические вещи? — Она еще раз окинула взором палатку, пренебрежительно поджав и без того узкие губы.

— Ну отчего же не приемлет, — парировала Мелиса. — Несмотря на всю строгость, часть магической утвари есть и в нашем доме. Вот, например, это, — продолжила она, взяв в руки небольшую косынку тонкого ручного плетения. — Вещи, пропитанные защитной магией, не могут нанести вред.

Расправив косынку, Мелиса медленно провела рукой по вышивке, которая замысловатой вязью шла по всему контуру полотна, и отдала ее подошедшей Эли.

— Сегодня я, пожалуй, ограничусь только этим, спасибо, госпожа Аэлла, здоровья вашим рукам.

Встав, девушка оставила на прилавке блестящие монеты.

— И нам заверните такую же. Защитную, — женщина подбежала к прилавку и начала быстро перебирать разложенные ткани, — и вот эту, белую, тоже.

— Не благодари, — лукаво подмигнула подруге Мелиса и, захватив свой сверток, направилась вслед спешно покинувшим шатер женщинам. Дольше задерживаться в этой части базара для нее было рискованно.

Оставшись одна, Эли быстро сгребла в карман горстку белых монет, которые были ее первым заработком за долгое время.

                                         * * *

Как только полуденная жара начала понемногу отпускать город и с восточных гор повеяло легкой прохладой, Эли засобиралась домой. Бережно сложив в большой тряпичный мешок подготовленные на продажу ткани, девушка, покинув базар, направилась через весь город в Квартал магов.

Место, куда она так торопилась, было единственным районом города, где частичное проявление магии было официально разрешено. Пройдя несколько пропускных пунктов и механически демонстрируя серым плащам целостность своего светлого вермовского браслета, девушка приблизилась к дому. С первого взгляда переход между основной частью города и кварталом был незаметен. Но стоило переступить невидимую границу, как в тот же миг тебя полностью захватывало очарование этого места.

По пути домой Эли залюбовалась порхающими лифами. Магиков в последнее время появилось так много, что не было сомнений в том, что в ближайшие недели даже в Салонии летний зной начнет спадать, отдавая город во власть новой хозяйки.

Привычно улыбнувшись при входе в квартал, девушка наконец опустила мешок на брусчатку, растирая чуть онемевшие пальцы. В тот же миг, он, дернувшись под действием неведомой силы, приподнялся от земли и медленно стал продвигаться рядом с девушкой.

— Спасибо, дуэнде! И как только люди могут справляться без вас.

В ответ на приветствие за мешком материализовался маленький человечек с морщинистым лицом, который сдержанно поклонился. Несмотря на серьезность спутника, который с сосредоточенным видом нес на плечах увесистый куль с тканями, дуэнде были очень сентиментальными магиками, и внимание оберегаемой семьи для них было крайне важно.

Вскоре верный спутник продолжил свой путь один, а освободившаяся от ноши Эли заглянула по дороге в свою любимую лавку сладостей. Небольшое помещение, отделанное тонкими светлыми дощечками, было доверху набито самыми невероятными десертами. Тут была и розовая пастила из бруслины, и толченая багрянка, и даже медоносная ожина. Несмотря на солнечный день, в помещении было зажжено несколько свечей, наполнявших пространство ароматом луговых трав. В лавке, как всегда, суетливо бегала шкодливая детвора, которая так и норовила стащить что-нибудь с прилавка.

Девушка взяла пару пригоршней чорницы, которую так любила ее мать, и, не удержавшись, попробовала свежую партию фирменной пастилы от радушной тетушки Климентины. Пожилая женщина держала лавку последние лет двадцать, изо дня в день встречая очередного гостя теплой улыбкой. Даже в браслете она не утратила полностью магической силы и, как когда-то мать Эли, видела истинную сущность вещей.

Климентина любила детей, но своих не имела, поэтому малышня квартала так вольготно тут себя чувствовала. Эли, хоть давно уже и не была ребенком, по привычке заглядывала в лавку почти каждый день, стараясь хоть что-то купить — даже когда у самой было совсем туго с монетами. Часто девушка покупала свою любимую пастилу, которая тут же съедалась вместе с мелкими попрошайками. Вот и сейчас, стоило ей отломить кусочек лакомства, как озорной мальчишка лет пяти выхватил его из липких рук девушки и тут же засунул в рот. Сладкие розовые кусочки торчали в уголках губ, придавая ребенку особенно комичный вид.

— И кто это у нас тут такой хулиган? — притворно нахмурилась Эли.

— Я нихуган, — проговорил мальчик с набитым ртом, — я шутый.

— Шустрый? Шустрый — это точно. — Эли потрепала малыша по и без того спутанным светлым локонам и вернулась к стойке, у которой управлялась хозяйка лавки.

— Здоровья вашим рукам, тетушка! Как торговля?

— Ох, дорогая, спасибо, и тебе здоровья. Да какая торговля, одни детки забегают да ты. Не знаю, что и делать. — Женщина, найдя в Эли благодарного слушателя, с радостью делилась своими горестями.

— Может, все-таки базар? Вы такие волшебные вещи делаете, а про них никто и не знает.

— Ну что ты, я тут еле управляюсь, какой базар. Как это все доносить, потом каждый вечер назад. Вижу, как ты бегаешь туда-сюда, вечно впопыхах. В моем возрасте такой бодрости уже нет. Да и на кого я это место оставлю? — Тетушка с грустью и трепетом окинула взглядом лавку.

— Давайте мы с Тером поможем. Можно попросить кого-нибудь присматривать тут, пока вас не будет.

Терен, как и Эли, полдетства провел под этим светлым прилавком и тоже воспринимал женщину как родную тетушку.

— Тер — очень хороший юноша. — Климентина задумчиво посмотрела поверх Эли. — Бойкий только слишком, никак со своим огнем не совладает. Спасибо вам, мои хорошие, но я останусь тут.

Проговорив еще около получаса о всяких мелочах и прихватив пару брусочков сладкой пастилы, Эли наконец направилась домой.

Совсем скоро из дома, в котором она жила с матерью, начал разноситься приятный аромат горячей выпечки. Девушка с перепачканными в ягодном соке пальцами бегала по кухне, пытаясь уследить за капризным тестом. Обернувшись в очередной раз к печи проверить готовность угощений, она встретилась глазами с холодным взглядом огромной змеи, свисающей прямо с потолка. Ее блестящее перламутровое тело, представляющее сплошной клубок мышц, мерно покачивалось посреди кухни, а узкие зрачки гипнотизировали хозяйку дома.

— А ну пошли прочь! Совсем страх потеряли! Так и знайте, оставлю вас на ночь без молока. — С напускной серьезностью девушка нахмурила брови и нетерпеливо постукивала носком ботинка.

С выражением неподдельного испуга, которого совершенно не ожидаешь от такого хладнокровного создания, огромная рептилия рассыпалась на десяток крошечных магиков. Крылатые, чем-то похожие на лифов, они начали беспокойно метаться вокруг Эли, сопровождая это неприятным писком.

— Ну все, все, хватит. Поняла уже, что не специально. Никто вас не накажет, но лучше переставайте так шутить, если хотите тут обосноваться.

Под непрекращающийся звон существа одно за другим пропали из виду, словно их тут никогда и не было. Стоило последнему магику исчезнуть, как входная дверь с грохотом захлопнулась, в очередной раз напугав девушку, которая только чудом не опрокинула противень с горячими булочками себе под ноги.

— Я пришел на запах, — громко заявил Терен вместо приветствия, — вся улица уже пропахла сладостью.

— Вы что, издеваетесь?! Терен, ну зачем так подкрадываться. — Отряхиваясь от рассыпавшейся пудры, Эли обернулась к другу. — То пикси шалят, то ты врываешься. Я чуть весь поднос на себя не перевернула.

— Что, докучают мелкие? — Терен устроился за столом, попутно ухватив горячую булочку.

— Да не то чтобы докучают — испытывают. Ты же их знаешь. Видимо, решили тут обосноваться. — Взяв графин с прохладным ягодным настоем, Эли устроилась рядом.

— Представляешь, какая это честь? Редким магам удается добровольно приманить пикси, а тут целый выводок сам поселился. Ты, главное, сильно об этом не болтай, завистников не оберешься.

— Знать-то я знаю, но пока особой удачи от их влияния что-то не заметила.

— На базаре совсем все плохо, да?

— Совсем. Если бы не помощь Мел, сегодня бы опять вернулась без единой монеты.

При упоминании девушки Терен привычно скривился.

— И что же наша богатенькая девчонка забыла в магическом шатре? Героически спасала твое бедственное положение?

— Мелиса моя подруга и я всегда рада ее видеть, для этого не нужен какой-то особый повод, — ответила девушка.

— Ладно, извини, я постараюсь быть к ней более терпимым.

— Ты каждый год пытаешься. Не понимаю, чего вы друг друга так невзлюбили?

— Вот, сама сказала «вы», значит, она ко мне относится так же, а обижаешься ты только на меня. Где тут справедливость?

— Все, Тер, закончили, не собираюсь я весь вечер обсуждать тебя и Мелису, у меня еще куча дел до прихода мамы. Ты только на запах зашел или есть какие-то новости? — На последней фразе Эли привычно понизила голос, несмотря на то что находилась в собственном доме.

— Новостей пока нет, но, думаю, на собрании появятся. Ты точно сможешь выбраться?

— Спрашиваешь еще… Место не изменили?

— Нет. Будь только осторожней, поговаривают, что плащи усиливают патрули. Ожидается приезд какой-то важной персоны из столицы.

— Откуда, интересно, у тебя такие сведения?

— Есть связи. — Юноша многозначительно улыбнулся, доедая очередную черничную булочку.

— Тер, что за секреты от меня?

— Да все я расскажу, но не сейчас, — спешно распихивая по карманам горячие лакомства, он направился к выходу, — нужно готовиться к завтрашней ночи.

— Ты сделаешь это? Решено?

— Боюсь, откладывать дальше попросту опасно, тем более учитывая слухи про новые патрули, — ответил он.

— Может, я все-таки с тобой? — Эли не в первый раз начала этот разговор, понимая, что переубедить друга шансов практически нет. — Либо возьми кого-нибудь из ребят. Почему ты должен все делать один, я не понимаю.

— Лидер поручил эту задачу мне, и я ее выполню. Не надо за меня волноваться. — Тер быстро встал и привычно приобнял подругу. — Здоровья твоим рукам, Эли. Не знаю, как ты делаешь такую вкусноту без магии.

Но перестать волноваться девушка не могла. Забравшись на кровать и уткнувшись головой в колени, она прокручивала в голове все самые пугающие варианты предстоящей ночи, и решение пришло, само собой. Совершенно безумное, но единственно возможное для нее решение.

Глава 3. Мастер

САЛОНИЯ

На расстеленной кровати с грязными засаленными простынями развалился мужчина. Лежал он на спине, поэтому при каждом глубоком вдохе комнату сотрясал громогласный храп. Спутанные седые волосы разметались по подушке, цвет которой было невозможно определить в столь скудном освещении. Мужчина был мертвецки пьян. Спал он, видимо, уже давно, поскольку воздух в комнате приобрел ядовито-кислотный запах, способный сбить с ног любого, кто осмелился бы потревожить ее обитателя.

Леон неуверенно остановился у двери и после нескольких минут сомнений с нескрываемым отвращением отворил ее. Окинув комнату усталым взглядом и оценив масштабы разрушения, он принялся наводить порядок. Аккуратно собрал в ведро осколки графина, мусор, шелуху ненавистных ему подземных орехов, от которых дом придется проветривать не одни сутки. Раздвинул шторы, дернул на себя старую раму и наконец впустил в помещение струю свежего утреннего воздуха.

— Верни как было, кто тебя просил, — раздался со стороны кровати хриплый бас хозяина комнаты.

— Сколько можно лежать в этой вони, скоро весь дом пропахнет, — ответил молодой человек, продолжал приводить комнату в приемлемый вид.

— И что? Даже если и пропахнет! Мой дом, моя вонь. Не нравится что-то, так тебя сюда никто и не звал. Собирай вещи и проваливай. Я не буду терпеть в своем доме…

Договорить мужчина не успел, его тело сотрясли жуткие спазмы, и воздух в комнате стал еще более ядовитым.

— Я бы с радостью собрал свои вещи и больше никогда сюда не возвращался, но для этого кому-то пришлось бы перестать себя одурманивать и вернуться к работе. Не думаю, что это возможно. Поэтому можешь попробовать хотя бы изобразить благодарность, не каждый день за тобой убирают синие плащи

— Синие плащи? Малец кичится своим званием? Да ты хоть знаешь, что такое служить Республике? Думаешь, надел обмундирование — и сразу герой? Что, твои стычки на кромке Леса с запуганными магиками можно назвать сражением? Сопляк! Как был сопляком, так и остался. Все это материнская кровь, не иначе.

Леон, не помня себе, подскочил к кровати и схватил все еще одурманенного мужчину за грудки.

— Не смей упоминать мать. Ты для меня никто, хоть до смерти себя одурмань. Лишь благодаря ее просьбам я еще не бросил тебя тут одного захлебываться собственной блевотиной.

Не в состоянии больше оставаться в одном помещении с человеком, который по злой иронии был его отцом, юноша спешно покинул дом.

Леон ненавидел этот город с самого детства. Столько, сколько себя помнил. Салония всегда была для него слишком жаркой, пестрой, шумной, как бесконечный базар, полный неугомонных торговок. Неспящий город, насквозь пропитанный магией. Дома в старом квартале до сих пор меняли оттенок своих стен в зависимости от времени года. Мощеные посеребренным камнем тротуары, фонтаны, вода в которых не замерзала даже в самые лютые зимы, а главное — жители, количество магов и вермов среди которых не сравнить ни с одним другим городом Республики. Салония всегда болела магией, и как Министерства ни пытались, полностью победить эту болезнь до сих пор так и не удалось.

Отправившись в семилетнем возрасте в западную Беонию, родные земли матери, он ощутил себя по-настоящему дома: прибрежный климат, спокойные, немного замкнутые жители и полное отсутствие магии. Но судьба словно насмехалась над его наивными попытками сбежать. И вот, спустя столько лет, он был вынужден вернуться не только в этот город, в свой старый дом, но еще и на должность Мастера. Должность, которая предполагала ежедневный контроль выявленных и не выявленных магов города.

Прошел почти месяц, как он пытался исполнять обязанности отца, и с каждым днем все больше чувствовал себя самозванцем. Ему казалось, что стоит Министерству чуть внимательнее присмотреться к его работе, и его вышвырнут из города как наглого вора, а вместе с тем вышвырнут и из «синих плащей». И вот этого он боялся больше всего. Он не мог никому сознаться в том, что совершенно ничего не смыслит в процедуре выявления, что никогда не интересовался историей магии и даже не представлял, чем живут все эти люди. Поэтому он был вынужден врать. День за днем просыпался, надевал маску почтенного Мастера и шел на службу в ожидании того дня, когда его наконец сменят выбранным представителем и он сможет вернуться на службу.

                                         * * *

ИРМИС

ЦЕНТРАЛЬНАЯ ПРОВИНЦИЯ

Утро в столице Республики было наполнено едва уловимой тревогой. Дома, деревья, мощеные улочки — все словно притихло перед неизбежностью бури. Несмотря на то что в городе не осталось ни одного сооружения, возведенного или отремонтированного с помощью магии, магистр мог поклясться, что ощущал живую настороженность окружавших его каменных домов. Быстро передернув плечами, пытаясь стряхнуть с себя неприятное чувство, преследовавшее его всю дорогу до здания Совета Республики, он ускорил шаг.

Стремительно приближающаяся осень уже внесла особое очарование в городской пейзаж. Воздух стал прозрачным, словно дорогое корфийское вино, и в нем то тут, то там мелькали счастливые лифы. Эти золотистые спутники нового времени года, пожалуй, единственное, что напоминало в столице о магическом прошлом. Задумавшись, Дамиан влетел в очередного крылатого магика, материализовавшегося прямо у него перед носом.

«Ну что за стрекочущая дрянь! — Попытки смахнуть назойливое крылатое существо провалились одна за другой, и магик накрепко прицепился к магистерскому пиджаку где-то на спине. — Ничего, рано или поздно и от вас останутся лишь воспоминания. Недолго вы протянете без открытых магов».

Настроение было окончательно испорчено, и, практически врываясь в здание Совета, магистр знал наверняка, что этот день не принесет ему ничего хорошего. На пути в собственный кабинет он чуть не сбил местную буфетчицу, милую девушку лет двадцати, которую обычно всегда приветствовал сдержанной улыбкой. Но сегодня ему было не до напускной вежливости.

Захлопнув за собой дверь, магистр рывком снял с себя пиджак со все еще цепляющимся за него лифом и швырнул на стул.

— Если сейчас же не уберешься, я сожгу эту тряпку вместе с тобой. Так и знай.

Через пару секунд стрекотание стало понемногу удаляться, указывая на то, что издающий его магик пытается покинуть такую нерадушную компанию через приоткрытое окно.

— Букашки.

Годы работы в Совете Республики развили у Дамиана стойкую неприязнь не только к магам, но и ко всем магическим существам, которую он даже не пытался скрывать.

В дверь осторожно постучали. Мужчина неспешно надел пиджак, сел за занимавший без малого треть помещения буковый стол и, выждав пару минут, позволил нежданному гостю наконец войти в кабинет. К его удивлению, на пороге смущенно мялся молодой посыльный, который, приоткрыв дверь, так и не мог решить, заходить ему или же остаться на пороге.

— Я вас слушаю. — Магистра раздражала эта юношеская нерешительность, и фраза прозвучала холодно и нетерпеливо.

— Прошу прощения, магистр Дамиан, для вас срочное донесение с пометкой «лично в руки». — Молодой человек, еще немного помявшись на пороге, наконец зашел в кабинет.

— Город? — Уточнение было чистой формальностью, Дамиан догадывался, откуда ему могли прислать внезапное послание.

— Салония, — негромко ответил посыльный.

«Ну, вот и началось», — подумал Дамиан. Несмотря на то что он готовился к этой поездке долгие годы, осознание того, что время пришло, заставило его ладони похолодеть.

— Оставьте на стойке и можете быть свободны.

Как только дверь за юношей аккуратно прикрылась, магистр парой уверенных шагов преодолел пространство, отделявшее его от неожиданного послания, и сжал в руках потрепанный конверт, скрепленный крупной магической печатью. Он прижал к ней большой палец и слегка потер, оставляя на коже серебристые чешуйки. С легким хлопком обертка письма исчезла, оставив от увесистого конверта лишь небольшую записку. Прочтя короткое послание, Дамиан окинул взглядом свой привычный кабинет, место, которое оставалось опорой его силы и власти долгие годы, и направился к выходу.

Немногим более часа спустя магистр Совета Республики столичного Ирмиса, спешно собрав небольшой саквояж, направился на юг.

Глава 4. Красный бык

САЛОНИЯ

В столь поздний час все таверны Приграничной улицы были похожи друг на друга. Стоило приоткрыть одну из потертых деревянных дверей, как в нос ударял приторный запах дурманных трав и сахарного вина. В помещениях было уже пустовато и тихо. Самые шумные постояльцы мирно спали на липких столах, а то и вовсе на полу.

Терену еще ни разу не доводилось бывать в подобном заведении. Ни разу до этой самой ночи. Продвигаясь по пустынным улочкам в восточную часть города, он много раз сдерживался, чтобы не повернуть назад. «А вдруг ловушка? Или — что еще хуже — вдруг вообще никто не придет на встречу». И зачем он так рьяно отстаивал необходимость идти одному. Вот сейчас бы пара-тройка друзей точно не помешала. Мысли лихорадочным потоком проносились в голове, медленно сдавливая горло страхом и сомнениями.

Добравшись наконец до назначенного места, он на пару минут остановился. Таверна «Красный бык» находилась в конце узкого переулка, и свет редких уличных фонарей почти не освещал вход. Если бы не пара свечей на окнах, заведение с легкостью можно было и не заметить. Светло-желтая вывеска, на которой с трудом можно было различить название, покачивалась с легким скрипом. Глубоко вдохнув все еще по-летнему горячего воздуха, Терен наконец вошел.

Открывшееся перед ним помещение было небольшим и, пожалуй, даже уютным, если такое слово применимо к заведениям подобного рода. На столах потихоньку догорали небольшие светильники, а по потолку в плавном медленном танце плясали тени задержавшихся посетителей. У дальней стены какой-то мужчина неумело перебирал струны виелы, делая окружающую атмосферу еще более загадочной.

Терен прошел вглубь заведения и разместился за небольшим круглым столом, подальше от несостоявшегося музыканта, к которому невольно были обращены взгляды всех бодрствующих посетителей. К столу тут же подошел щупленький парнишка в грязном переднике и молча поставил большую кружку с напитком. В нос Терену ударил резкий запах трав и сладостей. Боясь одурманиться парами напитка, он аккуратно отодвинул кружку на середину стола и откинулся к прохладной стене, осматриваясь.

«Интересно, почему посредник выбрал именно это место?» Судя по тому, что даже глубокой ночью тут было не менее шести посетителей, его нельзя было отнести к самым тихим на улице. Таверна примыкала к жилому дому, и, как показалось Терену, выход из заведения был только один, что тоже стоило отнести к явным минусам.

В раздумьях он неосознанно остановил взгляд на владельце заведения, который размеренно расставлял посуду на длинной деревянной столешнице. Мужчина был стар, даже в столь скудном освещении можно было различить глубокие морщины, которые темными бороздами прорезали его лоб. Его движения были спокойны и наполнены какой-то внутренней уверенностью.

Почувствовав на себе взгляд, он прервал свое занятие и встретился глазами с задумавшимся Тереном. Даже на расстоянии в пару метров от его прямого взгляда повеяло силой и леденящим холодом. В первые секунды юноша не мог скрыть своего удивления, и с губ его едва не сорвалось: «Маг?»

Взяв графин и два прозрачных стакана, старик направился к его столику.

— Я заметил, вы не сделали ни глотка, — начал хозяин таверны. — Полагаю, мой сын поторопился с выбором напитка. Возможно, вы оцените прохладную водянку.

Стаканы наполнились багряной жидкостью. Водянка была достаточно дорогой ягодой для подобных заведений, поэтому ее настои сильно разбавлялись водой, теряя свой естественный черный цвет.

— Мне показалось, вы слишком молоды для наших обычных гостей. Что вас привело к нам в столь поздний час?

Терен не мог укрыться от острого взгляда, который будто пронизывал его насквозь.

— Я думал, в таких заведениях не задают лишних вопросов, этим они и славятся.

— Прошу простить любопытство старика, здесь не часто встречаются новые лица.

Мужчина занял место напротив Терена, будто не замечая, что тот старательно пытается игнорировать навязанный разговор. Кончики пальцев юноши начинало покалывать, и он прикладывал все силы, чтобы не сопротивляться, в то время как старик, нарушая все законы Республики, медленно опутывал его магической сетью.

— Как вам наш музыкант? Уже четвертый день как тут обосновался, никак не выгоним.

— Зря, — неосознанно Терен начал медленно растирать ладони, — такие издевательства над музыкой не стоит поощрять.

Ухмыльнувшись, старик закончил плести сеть и замкнул ее на теле юноши. Будь Тер простым человеком, в этот момент он почувствовал бы легкое головокружение и, скорее всего, потерял бы сознание. Но Терен простым человеком не был. Поэтому наброшенная стариком паутина огнем растеклась по коже и медленно начала пробираться внутрь. Понимая, что совершает большую ошибку, он выпустил малую часть силы в ответ. Всего чуть-чуть — даже не освободиться, просто немного ослабить боль. Инстинкты мага, вырывающиеся без сковывающих сил браслета, брали верх над логикой и осторожностью, и внезапно огненный поток силы за секунды стер все остатки тонкой, ювелирной работы старика.

— Мальчишка! — Настроение мужчины моментально изменилось, и вместо скучающего собеседника перед Тереном сидел разгневанный маг. — В твои годы, молодой человек, важно тренировать сдержанность. — Голос собеседника стал более глубоким, наполненным внутренней мощью. — Если до сих пор не научился контролировать эмоции, так откуда же такая непростительная глупость — снимать свой браслет? Или не знаешь о последствиях?

Наклонившись к самому лицу юноши, он продолжил:

— Если ты не в состоянии справиться даже с собственными эмоциями, как сможешь справляться с более важными задачами? Дети, а лезете, не понимая куда. Что, как ты думаешь, принесет тебе твоя борьба? Задумался хоть раз, что она может принести тем, кто тебе дорог? — Старик пристально всматривался в лицо Терена, ловя все его эмоции — от первого испуга до злости и негодования.

— Вы уже поняли, кто я, — голос юноши прозвучал значительно громче, чем он ожидал, — вы поняли, кто я и чем рискую, находясь тут, — продолжил он, перейдя на шепот. — Да, вы правы. Мы молоды, несдержанны, и эмоции переполняют нас. Но как иначе? Как можно оставаться в стороне, трясясь за ту жалкую жизнь, что нам позволяют проживать? Будто мы крысы, будто мы самые подлые и мерзкие существа из всех. Даже к ворам и разбойникам относятся с большей жалостью, с большей справедливостью, чем к магам. Никто не встанет на нашу сторону, кроме нас самих. И неважно, шестнадцать тебе или шестьдесят, если ты маг, ты маг. И не вам сомневаться в моих мотивах. — С каждым новым словом уверенность Терена крепла, и он смело смотрел старику в глаза, не боясь его осуждения или язвительных комментариев. — Не пора ли вам вернуться к работе? Я рассчитываю на другую компанию этой ночью. — Он снова откинулся к стене и разорвал мучительно затянувшийся зрительный контакт.

— Да. Пожалуй, — ответил старик медленно и словно нехотя поднимаясь с лавки, оставив на краю стола небольшой сверток бумаги. — Надеюсь, ты прав, и ваши молодые сердца так же горячи в делах, как и в словах.

После секундного колебания Терен схватил сверток и спрятал поглубже во внутренний карман. Старик почти вернулся к стойке в момент, когда дверь таверны открылась и в заведение вошел патруль.

Трое мужчин в серых плащах остановились при входе и, оценив обстановку, принялись обходить помещение по периметру. Один из них направился к старику. «Видимо, главный», — подумал Терен. Его сердце отбивало барабанный ритм где-то в районе горла, как он ни пытался его утихомирить. Остановившись рядом со стариком, мужчина в плаще закрыл ему обзор, и тот не мог видеть реакцию владельца таверны на их разговор. В этот момент двое патрульных продвигались вглубь зала, подходя к каждому столику. Расталкивая спящих посетителей, патрульные проверяли их пропуска и делали отметки у тех, кто по тем или иным причинам не мог находиться в этой части города в это время. У Терена не только не было разрешения, у него даже самого пропуска не было. Магам его возраста, не состоявшим на работе, подобранной Министерством, свободное перемещение после комендантского часа было запрещено. Но Тера страшил даже не сам арест, который был неизбежен, учитывая, что он посмел снять браслет за пределами личного жилища, а то, что жгло его внутренний карман, угрожая его жизни и всей миссии.

Внезапно входная дверь с грохотом распахнулась, обратив внимание всех присутствующих на молодую гостью. Девушка, ворвавшаяся в таверну, была испугана. Ее огромные небесно-голубые глаза были наполнены слезами, волосы расплелись и небрежно разметались по плечам, спадая на лицо.

— Помогите… — Голос девушки прозвучал так тихо, что ей пришлось откашляться, чтобы продолжить: — Пожалуйста, помогите, там несколько магов напали на молодого человека!

Словно цепные псы, услышавшие команду, патрульные бросились на улицу, едва не сбив девушку с ног. Тот, кого Терен про себя окрестил главным, немного помедлив, уверенной походкой направился к выходу.

— Чего застыл, беги!

Голос старика привел его в чувство. Рванувшись, Терен грубо схватил все еще стоявшую у входа девчонку за запястье и потащил к задней двери, к которой их подзывал хозяин таверны. Практически вытолкнув ребят на улицу, старик захлопнул створку, и юноша услышал звук поворачивающегося ключа.

Терен бежал. Крепко держа девушку за руку, он несся почти на ощупь по темным переулкам, периодически спотыкаясь и сбивая ладони о шершавые камни домов. Беглецы быстро поняли, что их никто не преследует, но страх гнал сильнее реальной погони. Остановились молодые люди, лишь добравшись до более освещенных улиц центральной части города.

— Ты дура! Ты совсем ненормальная, я чуть не умер на месте, когда увидел тебя в дверях! Я просил не ходить со мной. Я говорил, что это опасно. Ты вообще хоть кого-то слушаешь, кроме себя?! — Терен практически трясся от гнева.

Как только он понял, что им действительно удалось сбежать, страх за Эли накрыл его с новой силой. Он понимал, что эта вылазка могла закончиться для него плачевно, но осознание того, что они могли попасться вдвоем, не давало ему успокоиться.

— Прости. — Девушка не поднимала головы, переводя взгляд с одной сбитой коленки на другую.

— Сильно испугалась? — спросил он, стараясь совладать если не с чувствами, то хотя бы с голосом.

— Очень. Я, когда увидела, как плащи заходят в таверну, так и застыла от страха. — Эли медленно опустилась на тротуар, разминая ноющие от долгого бега ноги.

Ну, реакция у тебя, конечно, потрясающая — такую историю с ходу выдумать, да и сыграла хорошо. Все эти слезы, вид испуганный… — Терен сел рядом с подругой, откинув голову к стене очередного дома и наблюдая медленно разгорающийся рассвет

— Да я придумала только про магов. Я почти дошла до таверны, когда за мной увязались какие-то одурманенные. Почти уже догнали, а потом как ниоткуда возник мальчишка и вступился за меня. Надеюсь, патрульные ему помогли, он явно был в меньшинстве.

По голосу девушки Терен понял, что, если б он не тащил Эли за собой всю дорогу, она бы точно ринулась в обратную сторону спасать незнакомого смельчака.

Над Салонией зарождался новый день, обещающий принести с собой небывалую жару. Жители города еще мирно спали, и только редкие лавочники потихоньку открывали плотные ставни, принимаясь за работу.

По пустынным улицам слишком быстрой для столь раннего часа походкой шли молодые люди. Юноша выглядел особенно потрепанно, его штаны были порваны в нескольких местах, а на руках запеклись капли крови вперемешку с грязью. Девушка, несмотря на свой утомленный вид, была прекрасна. Ее лицо озаряла лучезарная улыбка, а невероятные прозрачно-голубые глаза светились детским восторгом. Случайный прохожий, ненароком встретивший этих ребят на своем пути, не смог бы даже предположить, насколько значимые события ожидают его родной город по вине этой молодой парочки.

Глава 5. Магистр

САЛОНИЯ

Дамиан спал. В распахнутое настежь окно врывались запахи ночного города. Сладковатые ароматы ближайших таверн, острые, колющие язык запахи багряного перца и, конечно же, тонкий аромат вереска. Только лишь по этому аромату, пропитавшему насквозь всю одежду магистра, можно было без сомнения определить, что он очутился на юге. Весь путь Дамиана от момента получения письма до заселения в эту комнату занял без малого три дня, совершенно измотав мужчину. Поэтому, добравшись до места назначения, он провалился в сон.

Сквозь ленивую дремоту до него доносились умиротворяющие звуки спящего города, внезапно прервавшиеся приглушенным рычанием. Распахнув глаза, вмиг избавившись от сонного дурмана, Дамиан встретился с желтой бездной огромных, пылающих огнем глаз неведомого существа. В черных зрачках зверя он отчетливо разглядел собственный страх. Не в силах пошевелиться от сковавшего его ужаса, мужчина, будто со стороны, наблюдал, как зверь медленно взобрался на кровать. Под его весом скрипели пружины, матрас прогнулся и местами разорвался от острых когтей. Поставив массивную лапу на грудь Дамиана, зверь навалился на него, полностью лишив возможности дышать. По солоноватому запаху, наполнившему комнату, мужчина понял, что из разодранной кожи заструилась теплая кровь.

— Завтра. На закате. Тленная улица, — зазвучал голос изнутри монстра, разлетаясь мелкими камешками по стенам, болью врезаясь в виски. — На закате, — еще раз прорычал зверь, обнажая желтоватые клыки.

Воздух, рывком ворвавшийся в легкие, с легкостью снес невидимую плотину. Вместе со спасительным вдохом Дамиан распахнул глаза. Комната в легком полумраке от одиноко горящей в ночнике свечи была совершенно пуста. С улицы по-прежнему доносились звуки виелы, чьих-то неспешных разговоров и звон посуды. Мужчина сел на кровать, проведя ледяными руками по лицу, пытаясь окончательно прогнать наведенный дурман. К такому приему он оказался не готов. Полностью материализовавшийся миф так далеко от квартала. Его союзник стал сильнее за эти годы и не опасался это продемонстрировать.

«Ну что же, — подумал Дамиан, окончательно приходя в себя, — я тоже уже не тот испуганный мальчишка, так что с радостью отвечу на твой вызов, старый друг».

Нормально уснуть в эту ночь магистр так и не смог, несмотря на закрытое окно и рассыпанный по углам чертополох. Поэтому утро, встретившее его теплыми лучами, изначально было испорчено. На грани злости и глубокой озабоченности, спешно позавтракав, мужчина распрощался с хозяйкой и покинул постоялый двор.

                                         * * *

Центральное Министерство Салонии по виду ничем не отличалось от Министерств остальных одиннадцати южных провинций. Строгое здание из темно-серого камня возвышалось на несколько этажей на Центральной площади. В Салонии контраст между простотой и спокойствием современных строений и старыми домами магов ощущался особенно сильно. Дамиан поморщился — от пестрых оттенков желтого и багряного у него рябило в глазах. Удивительно, почему эти старые дома до сих пор не снесли. Магические сооружения в городском центре не только раздражали своей разнородностью, но и давали магам необоснованную надежду, что когда-нибудь они смогут свободно жить среди полноправных граждан Республики.

Войдя в здание Министерства, магистр почувствовал себя как дома. Приглушенный свет, мягкие ковры, съедающие каждый твой шаг, и, конечно же, витающий в воздухе запах Закона. Двое серых плащей, сделав несколько резких движений, попыталась преградить ему путь, но массивный черный перстень на левой руке заставил их тут же склонить головы в почтительном приветствии.

Сколько Дамиан себя помнил, власть всегда была единственным, что его по-настоящему восхищало. С детства наблюдая за тем, как мать пресмыкается перед мужчинами в сером, устраивавшими постоянные проверки в их доме, он решил, что сделает все что угодно, но окажется по ту сторону. Идея обладания властью так сильно влияла на его решения, привычки, круг общения, что в какой-то момент полностью стала определять его жизнь. Достигнув наконец желаемого, он с детской жадностью вцепился в свой статус и наслаждался им в полной мере.

Поднимаясь по лестнице в кабинет верховного магистра Салонии, распорядителя всех южных провинций, Дамиан в очередной раз обдумывал возможный ход предстоящего разговора. Он знал Талома как человека, преданного своему делу и Республике. Все в Совете отзывались о нем уважительно, а в Министерстве часто и с плохо скрываемым страхом. Вызывать подобные чувства у окружающих мог лишь человек по-настоящему умный и, главное, хитрый. Таких Дамиан не любил. Намного проще общаться с людьми самовлюбленными, вспыльчивыми или попросту увлеченными своим делом. За природной горячностью они не замечают, как в первые же часы знакомства выдают собеседнику все потаенные страхи и сомнения. Эмоциями управлять проще, как и направлять их в нужное русло. С холодным спокойным умом всегда нужно оставаться настороже. Кабинет верховного магистра в первый же миг напомнил Дамиану собственный. Просторный, заметно больше, нежели положено на данной должности, он дышал сдержанной роскошью. Огромный стол, прочая мебель, даже цветы были подобраны со вкусом и, без сомнения, стоили их обладателю не одной горсти белых монет.

Хозяином кабинета был располагающий к себе мужчина средних лет, глубоко посаженные зеленоватые глаза которого смотрели с лукавым прищуром.

— Рад наконец приветствовать вас лично, магистр Дамиан. Много наслышан о ваших успехах в столице. — Талом начал беседу размеренно, словно заходя в холодную воду.

— О вас могу сказать то же самое, верховный магистр. В Ирмисе вы всегда были на хорошем счету. Даже удивительно, что нам не доводилось встречаться ранее. — Приняв манеру собеседника, Дамиан сел в предложенное ему кресло и принял из рук собеседника стакан прохладной водянки.

— Ваш визит стал для нас полной неожиданностью. Мне казалось, у Совета нет сомнений в правильности реализуемой нами политики.

— Их и правда нет. Понимая, какие сложные и важные для Республики провинции вы контролируете, Совет полностью доверяет выбранному вами курсу в отношении магов.

— Тогда позвольте поинтересоваться, с чем связан ваш приезд, если не с магами?

Магистр прекрасно понимал, что собеседник затеял какую-то словесную игру и не хотел тратить на нее время.

— Я не говорил, что мой приезд не связан с магами. Я лишь сказал, что у Совета нет претензий к вашей работе. Ситуация с магами — как в Салонии, так и во всех южных провинциях — становится все более напряженной. Нам продолжают поступать донесения об участившихся протестах, да и в городе я уже успел заметить красные надписи на стенах. Учитывая стратегическую важность южных земель, я посчитал необходимым начать свою поездку именно со столицы.

Талом понимал, что произнесенная магистром речь имеет очень отдаленное отношение к реальной цели визита, но официально установленный нейтралитет его устраивал.

— Да, в последние годы маги и вермы все более агрессивно отстаивают свои права. Но мы принимаем ответные меры. Усилили патрули, ужесточили требования к магической торговле, продлили комендантский час. В Совете одобрили нашу инициативу по расселению, — сказал Талом.

— Как раз о вашей инициативе я и хотел бы поговорить подробнее. Как вы планируете выявить всех вермов? — спросил Дамиан.

— И вермы, и маги с детства состоят на учете у Мастера своего города. На каждого надет браслет. Мы готовились к расселению долгие годы, и, мне кажется, сейчас настало время для решительных действий.

                                         * * *

Покинув здание Министерства, Дамиан в задумчивости направился по узким улочкам в сторону старой площади. Когда-то именно там располагался городской базар и кипела уличная жизнь. Позже базар разросся и переместился на юг города, оставив заброшенную площадь, приютившую на своей брусчатке пару цветочников и одинокую бакалейную лавку. Преодолев площадь и поднявшись вверх по извилистому переулку с десятком одинаковых дверей, мужчина без стука отворил последнюю. Войдя в дом, он не смог сдержать презрительной гримасы, настолько убогое пространство ему открылось. Старая мебель, которую неумело чинили множество раз. Потертые ковры, серая, впитавшая в себя окружающую пыль посуда и грязь. Словно много лет никто даже не пытался привести это жилище в порядок. Ног коснулось что-то теплое. Инстинктивно дернувшись, он оттолкнул худого черного кота. Не обращая внимания на неприветливость гостя, животное вновь принялось обхаживать мужчину, оставляя следы шерсти на дорогих брюках.

— Что вам понадобилось, господин? — раздался сзади тихий, как шорох бумаги, голос. — Тут никого нет.

Обернувшись, Дамиан увидел стоящего на пороге сутулого старика. Подслеповато вглядываясь в темноту, он пытался рассмотреть нежданного собеседника.

— Где хозяйка? — Магистр не любил стариков. Они, как пауки, затягивали собеседника в длинные, бесполезные беседы, не жалея ни своего, ни чужого времени.

— Так нет тут никого, говорю же.

— Переехала? — Дамиан вынужденно продолжал разговор, так как старик выдавал минимальное количество полезной информации.

— Да куда ей было переезжать. Умерла старушка. Давно. Третий год уже пошел. — Собеседник вздохнул каким-то своим воспоминаниям и, заметив ластящегося к гостю кота, продолжил. — А этот все никак не уходит. Говорят, бестолковые кошки эти, а он все ждет да ждет хозяйку свою. Хорошая, видать, хозяйка была.

Дамиан не стал слушать, что старик хотел поведать ему о старой хозяйке дома или о бедах одинокого кота, спешно выйдя наружу. Как он ни старался почувствовать хоть что-то, кроме удивления от неожиданных новостей, никакие чувства к нему не приходили. Ни грусть, ни сожаление, ни тем более вина. Он размеренно шел по улице, по которой бегал так много лет назад, удаляясь от дома, в котором ему довелось родиться и вырасти. Мягкой походкой за ним следовал худой черный кот.

Глава 6. Беглец

САЛОНИЯ

Ночь, опустившаяся на измученный жарой город, пробиралась в самые потаенные его уголки. Небо, затянутое грозовыми тучами еще с полудня, не давало ни толики лунного света. Редкими огоньками светились окна таверн, да из подворотен доносились жалобные голоса дворовых псов.

По разгоряченной брусчатке походкой бывалого вора крался мальчишка. В сером плаще с наброшенным на голову капюшоном он пытался слиться с ночной улицей. Несколько десятков шагов вдоль площади, перемахнуть через забор, а дальше прямо до городских стен. Вековые ворота, возвышавшиеся на горизонте как исполинские дубы, были наглухо закрыты до первых барабанов. План был прост: подобраться к стене как можно ближе, затаиться и проскочить в узкую щель на рассвете, как только древний механизм начнет свою терпеливую работу.

Сердце отбивало свой ритм на редкость спокойно. Ночь была идеальна для побега, и Марк это знал. Он был готов. Его тело, разум — все было подчинено этой слепой готовности. Тянуть дальше не было никакого смысла. Все, что раньше он мог списать на случайности, сложилось в единую картину его болезни, и столкновение с девушкой — молодым магом подтвердило это окончательно.

Затаившись под небольшим кустом дикого пролеска в паре метров от стены, Марк выжидал. Главное — не привлечь к себе внимания. На рассвете стражи зачастую не так внимательны, и есть крохотная надежда, что их натренированный годами взгляд упустит небольшую серую тень, скользящую вдоль ворот. Небо над склоном Белых гор понемногу окрашивалось в цвет лазури. Первые лучи солнца, скромно прятавшегося за горизонтом, прорывались в чернильную глубь неба, рождая причудливые оттенки начинающегося рассвета. Марк размял затекшие ноги и начал осторожно пробираться к основанию ворот. Еще пара нетерпеливых минут, и путь к его долгожданной свободе будет открыт. Юноша не знал, что его ждало по ту сторону городской стены. Сможет ли он выжить, найти место в новом неприветливом мире? Он был уверен лишь в том, что за спиной оставляет жизнь, которую точно не готов проживать.

Первый удар барабана прошелся дрожью по всему телу. Далее последовал еще один и еще. Такие привычные звуки, предвещавшие первые солнечные лучи и впитанные в кровь с младенчества, сегодня будто били в гонг по его прошлой жизни. На одеревеневших после долгого ожидания ногах он медленно продвигался к воротам. По его ощущениям, они должны были приподняться уже минимум на метр. Пару неуклюжих рывков спустя его хрупкое тело проскочило под огромной глыбой городской стены.

Ну вот и все. Дальше просто бежать. Несколько километров вдоль стены до ближайшего пересечения с полянами вереска, а потом Великий Лес, который скроет следы его пребывания от возможной погони. В Лесу можно будет остановиться и спокойно подумать. Туда никто из стражей все равно не сунется. Несмотря на то что с детства Марк слышал десятки страшных сказок про существ, обитающих на просторах Великого Леса, за всю его жизнь в Салонии ни одного живого монстра никто так и не видел. Поэтому, предположив, что реальные враги намного хуже врагов вымышленных, он уверенно приближался к темнеющей кромке Леса.

Бег по мокрой утренней траве давал ощущение неповторимого детского счастья. Каждый раз, касаясь земли и отрываясь вновь, он чувствовал, как тело наполняется таким непривычным ощущением свободы. Утренний воздух врывался в легкие как глоток крепкого алкоголя, обжигая губы и немного пьяня.

Резкий удар сбоку в секунду выбил из его груди весь сладкий аромат рассвета. Пролетев несколько метров, он кубарем скатился с тропы.

Последовавший за этим толчок оторвал тело юноши от земли и заставил преодолеть несколько метров назад в сторону едва видневшейся городской стены. Мозг лихорадочно работал, но не успевал придумать хоть какой-то выход из ситуации. Раздирающий плоть укус лишил его большей части куртки и оголил спину. Марк почувствовал холод, как от соприкосновения с металлическим клинком. Второй, третий — укусы наносились с беспощадной яростью. Запах теплой крови, смешанный с запахом луговой травы, разносился далеко от места бойни.

Человеческая память странная штука. В минуты, когда мы совершенно не рассчитываем на ее снисхождение, она удивляет нас сладостными моментами прошлого, которые мы отчаялись пережить вновь. В секунды, когда дикие гармы раздирали его молодое тело, Марк намного отчетливее, чем когда-либо, увидел мать. Ее соломенные волосы, теплые, как древесная кора, огромные глаза, мягкий обволакивающий голос. Он не мог вспомнить этот голос, наверное, лет с шести, а сейчас каждое произнесенное ею слово слышалось отчетливее, чем окружавшие его звуки.

«Мой милый особенный мальчик, я знаю, что подведу тебя. Когда-нибудь наступит время — и меня не окажется рядом, чтобы спасти тебя. Но ты должен знать, что не один. Когда мрак сгустится над твоим сердцем, семья найдет тебя вновь».

Слышать ее голос, ощущать ласковые руки на своем лице — все это было как в сказке. Для Марка больше не существовало этого мира, он потерял себя в воспоминаниях о той, кого любил больше всего. Он тянулся к ним сильнее, цепляясь за последние крупицы оставшихся в нем жизненных сил, теряя себя в магии и в том свете, что она ему дарила. Над предрассветным городом зажглась звезда. Ее свет был мягким, мерцающим и бесконечно завораживал. Если бы кто-то из горожан поднял свой взор в небо в столь ранний час, он, несомненно, удивился бы, увидев звезду, светившую настолько ярко вопреки зарождающемуся рассвету. Свет звезды проникал сквозь утреннюю дымку, сквозь облака и, окажись на улицах города случайный прохожий, ее свет смог бы проникнуть и в него.

                                         * * *

Марк проснулся от сковавшего его холода. Все его тело словно ударами ледяного кулака била крупная дрожь. Он не мог понять, жив ли он или уже нет. И тут в ответ на его немой вопрос пришла боль. Марк ощутил ее где-то очень глубоко, под кожей, под костями, так глубоко, что и не добраться. Боль разрывала. Хотелось кричать в голос, просить, умолять, чтобы это прекратилось. Но из пересохшего рта не вырывалось ни звука. Ощущая, что наконец обзавелась благодарным зрителем, боль, как остервенелый палач, наносила удар за ударом, раздирая тело своими когтистыми лапами.

— Малец, кажется, очнулся, посмотри.

Над телом Марка склонились два человека, чья-то горячая рука коснулась лба и убрала спадающие на глаза волосы. Сфокусировав взгляд, он смог разглядеть молодую девушку.

— Холодно. — Собственный голос показался ему чужим, слишком взрослым.

— Все хорошо. Ты борешься, это нормально. Сейчас, сделаю еще одно фоновое тепло.

— Спасибо. — Марк не понимал, что именно ему предлагала незнакомка, но там было слово «тепло», и этого было достаточно.

— Во-ды… — Рот, весь пересохший и склеившийся, отказывался нормально издавать звуки.

— Нельзя. Знаю, пить очень хочется, но поверь, станет лишь хуже.

Потерпи еще пару часов.

— Па-ру ча-сов, и вы да-ди-те во-ды? — Каждое слово выходило с неприятным скрипучим свистом.

— Да, обещаю. — Девушка все еще бережно удерживала его лицо ладонями, стараясь унять хоть часть терзавшего его ада.

— Хо-ро-шо, пара часов.

— Нет! Тебе нельзя спать! — доносился до его сознания уже сквозь толстый ледяной покров встревоженный голос. Лучше он пробудет это время тут, здесь ждать не так больно.

— Опять провалился? — К лежащему на спешно сооруженных носилках юноше подошел коренастый мужчина, его взгляд был хмур и не предвещал ничего хорошего.

— Как видишь, — ответила девушка, нервно расхаживая вокруг тела Марка. — Я пыталась удержать его на этой стороне, но он слишком слаб.

— Будем надеяться, еще вернется, обидно, если я тащил его столько дней, чтобы прикопать на ближайшей опушке. А ты, пожалуйста, впредь не подбирай все, что плохо лежит.

— Не говори так! Он умирал, а я его спасла.

— Пока еще нет.

Лучи предзакатного солнца, отражаясь от густой листвы, окрашивали испуганное лицо девушки мертвенно-зеленым. Казалось, до этого момента она даже не задумывалась о том, что юношу не удастся вытащить с той стороны.

Глава 7. Встреча

САЛОНИЯ

Над Салонией медленно зарождался новый день. Солнце, еще по-летнему смелое, озаряло багряные крыши города первыми лучами. Будто горящие стрелы, они врывались в спящие дома, задорно тревожа сон их обитателей.

Леон лежал на кровати и, несмотря на столь ранний час, бодрствовал. Под его глазами залегли глубокие тени, а брови то и дело сходились на переносице. Последние несколько дней он не мог нормально отдохнуть, так как все его мысли были заняты нарастающими волнениями среди магов. Каждый день Леон наблюдал, как местные маги и вермы проявляют открытое недовольство новыми городскими законами, особенно теми, что ограничивали их перемещения. Пару дней назад на центральных улицах ночью кто-то в очередной раз испортил красной краской фасады зданий, принадлежащих служителям министерств. Все чаще нарушался комендантский час, а буквально на днях маги устроили драку в таверне и первый раз за долгое время открыто применили силу. От гармов и серых плащей дебоширов укрыли в квартале, а так как никто из свидетелей не мог вспомнить их внешность, попытки отыскать и наказать преступников оказались безуспешными.

На прикроватной тумбочке лежало несколько открытых писем, которые также не давали ему покоя. Письма были из Беонии, от Командующего, в которых его старый друг и наставник описывал ситуацию на границе. Их группу перебросили в новый район неподалеку от Меры, в котором участились нападения магиков на местных жителей. Командующий уже не первый раз призывал Лео оставить семейные проблемы и вернуться к службе. Да и сам он с каждым днем все больше и больше склонялся к этой мысли. Все равно никакой пользы на должности Мастера от него не было. О чем он только думал, возвращаясь в этот город на место отца. В попытках спасти семейное имя от позора он взвалил на себя обязанности, о которых не имел ни малейшего представления.

Из задумчивости его вывел продолжительный тихий стук. Словно кто-то пальцем ударял по стеклу. Нехотя Леон открыл глаза. Комната наполнилась солнечным светом и представала перед ним во всей своей небрежной простоте. Встав наконец с кровати, он отправился искать источник беспокоившего его звука. Причину он нашел сразу — лиф. Маленький магик наверняка забрался в его комнату еще вечером, а после того как окно было плотно закрыто на ночь, так и остался здесь. С первыми лучами солнца лиф очнулся от дремоты и, пытаясь выбраться на улицу, бестолково ударялся в стекло.

В Беонии лифов нет. Даже осенью, когда они, казалось, появляются повсюду, так далеко на запад эти существа не залетали. Наверное, не могут находиться на таком расстоянии от магов. В последний раз настолько близко он видел лифа еще в детстве и уже забыл, насколько забавными были эти крохотные создания. Протянув руку к окну и положив ее ладонью вверх, он подозвал магика. Тот медленно опустился на предложенную ладонь и уставился на него своими огромными золотистыми глазами. Опустив крылья, окутавшие его золотистым плащом, лиф с любопытством рассматривал молодого человека, в то время как Леон с не меньшим любопытством вглядывался в лифа.

Учитывая их размеры и сложение, лифы были на удивление крепкими магиками, будто их прозрачные крылья и тонкие лапки были сделаны из стойкого металла. Чем-то они напоминали крохотных человечков, только с более хрупким, вытянутым телом. Их передние лапки, заканчивающиеся шестью пальцами с длинными коготками, были такой же длины, как и задние, и позволяли уверенно цепляться за любые поверхности. Голова лифа казалась слишком большой по сравнению с тонким телом, и большую часть его лица занимали удивительные глаза. В них отражались буквально все эмоции существа, и блестели они, как крохотные волшебные камни, меняющие на солнце свои оттенки.

Впервые за долгие годы Леон держал в руках безобидного магика. Он уже и забыл, что они бывают такими.

Сталкиваясь в приграничье с мерзкими паукообразными кумо, спасая заблудившихся в Лесу девушек от коварных драков, отбивая деревню от полчищ вечно голодных гаков, Леон привык видеть магию именно такой. Злой, неконтролируемой, причиняющей боль и разрушения.

Маленький сияющий лиф, по всей видимости, насмотревшись, уселся Леону на ладонь и принялся чистить и без того прозрачные крылья. Сколько же подобных существ окружают его прямо сейчас? Сколько их прячется в квартале?

Открыв наконец окно, Леон впустил в комнату свежий утренний воздух. Лиф, радостно встряхнув крыльями, тут же покинул гостеприимную ладонь и вылетел на улицу.

Добравшись до работы в непривычно раннее время, Леон на минуту задержался у входа. Окинув все еще сонным взглядом улицу, он уже потянулся к двери, когда его взгляд поймал в городской суете огромные голубые глаза. Девушка не смотрела на него. Казалось, она вообще никого не замечает, упрямо продвигаясь в южную часть города. Ее лицо было сосредоточенным и немного усталым. В руках она несла объемный тканый мешок, перехваченный красными лентами. Ухватившись за шанс подольше не заходить в ненавистное здание, Леон уверенным шагом направился в городской поток.

— Маленькая госпожа, — сказал он, догнав девушку, — позвольте вам помочь?

Было видно, что она удивилась, увидев Мастера, и не решалась что-либо ему ответить. Не дожидаясь ее решения, Леон попросту забрал из ее рук мешок и пошел в том направлении, в котором до этого продвигалась Эли.

— Вы куда? — Придя в себя от первого удивления, Эли догнала молодого человека. — Да что вы вообще делаете, отдайте! — Девушка попыталась выхватить свой мешок, но Леон был намного выше, и все ее попытки выглядели невероятно комично.

— Куда нести?

— Вы что, серьезно собираетесь нести мои вещи через весь город? — В голосе Эли слышались нотки неподдельного изумления. — Но вы Мастер. Что о вас подумают? Да они же даже красным обернуты!

В этом момент Леон понял предназначение красных лент, которыми щедро был обмотан мешок. Словно вывеска на таверне, красный означал, что то, что он сейчас держал в руках, было пропитано магией. Обернувшись к Эли, которая неуверенно переводила свой взгляд то на него, то на мешок, то на проходивших мимо горожан, он незаметно для себя усмехнулся. Как же это действительно смешно смотрится со стороны — молодой человек пытается помочь донести тяжелые вещи молодой и хрупкой девушке, но все вмиг меняется, если эта девушка маг.

— Не могу сказать, что у меня слишком много времени, чтобы выпытывать у вас направление, маленькая госпожа.

Перестав сопротивляться, Эли указала дорогу. Как оказалось, двигалась она на городской базар.

За весь путь, занявший без малого полчаса, молодые люди перемолвились максимум парой слов. Леон не знал, о чем он мог спросить ее, чтобы это не походило на очередной прием, а девушка, по всей видимости, вообще не собиралась с ним говорить. Время от времени, когда Эли в задумчивости отводила взгляд, Леон всматривался в ее черты: как она незаметно для себя хмурила слишком светлый для южан лоб и нервно поправляла непослушные волосы. Казалось, в ее светлой голове накопился целый ворох вопросов к странному новому Мастеру, которые она неимоверно сильно хотела задать, но сдерживалась.

Добравшись наконец до базара, Леон поразился его размерам. Сотни палаток совершенно разных оттенков, фактур и цветов обступили его со всех сторон. Поскольку на улице было еще раннее утро, на базаре в основном были сами торговцы, но даже при этом он казался полным людей. Через какое-то время они оказались в его дальней части, где все шатры были белыми и совершенно одинакового размера. Ни вывесок, ни выставочных столов он уже не видел. Да и владельцев словно не существовало.

— Почему все такое одинаковое? — нарушил он затянувшееся молчание.

— Странно, что этот вопрос задаете вы, — удивленно приподняла брови Эли, обернувшись к нему. — По указу Министерства маги не имеют права привлекать внимание горожан к своим услугам. Нам запрещено делать вывески или как-то иначе выставлять наши товары на всеобщее обозрение.

— Но как при этом у вас вообще хоть что-то покупают?

— Те, кто хочет купить что-то у магов, не затруднятся это найти. В основном у нас постоянные покупатели, и они знают номер нужной палатки и идут именно в нее.

Дойдя до нужного места, девушка остановилась, указывая ему вход в нужный шатер. Заходя, он заметил, что перед входом маленькими красными стежками действительно вышит номер — единственное, что отличало этот белый шатер от десятка его окружавших. Оставив мешок там, куда указала хозяйка лавки, Леон направился к выходу.

                                          * * *

Возвращаясь в центр города, Леон не мог выбросить из головы образ хрупкой девушки. В Эли даже не было сил, но он, как и весь город, воспринимал ее как мага. Как потенциальную угрозу, что может рано или поздно, не совладав с силами, уничтожить все вокруг.

Страшные истории из Халкиса были еще у всех на слуху, хоть и прошло уже больше двадцати лет. Целый город был практически уничтожен за пару месяцев. Без боев или какой страшной болезни — два сумасшедших мага тихо и хладнокровно перебили большую часть жителей. Безумие, охватившее Халкис, так и не смогли остановить. Магов, которые оставили город в руинах, не смогли найти. Это не описано ни в одном томе Хроники, да и оставшиеся жители редко рассказывают о пережитом ужасе, а тем, кто рассказал, мало кто верит. Только в Совете и округе знают истинное положение дел. А оно таково, что магия, какую бы безобидную форму она ни принимала, улучив момент, уничтожает все на своем пути. Просто потому что может.

Леон не боялся магов. Никогда. Возможно, это было опрометчиво, учитывая его должность. Может, наоборот, выделяло его среди сослуживцев. Маги и магики, с которыми он встречался, всегда уповали лишь на силу. Лишившись ее хоть на мгновение, они теряли контроль над ситуацией и становились легким противником. Леон просто не верил в магию. Он не отрицал ее существования, он отрицал ее полезность. Магия, по его мнению, лишь расслабляла ее обладателя, делала зависимым от силы. А людей, подвластных зависимости, он не уважал с самого детства.

глава 8. Закон

САЛОНИЯ

На городскую площадь потихоньку стекался народ. Жители Салонии были взбудоражены новостями о визите магистра из столицы и новым законом «О магах», который вот-вот должны были озвучить. За последние месяцы в городе требования к магам все больше и больше ужесточались, поэтому как минимум половина площади недовольно гудела в ожидании. Среди собравшихся были и Мара с дочерью. Они стояли в самой гуще толпы в окружении друзей и соседей по кварталу.

Спустя какое-то время на помост, выстроенный у самого входа в Министерство, поднялся верховный магистр Салонии господин Талом. С его появлением гул голосов моментально стих, и все взоры обратились на статного мужчину, управляющего городом.

— Уважаемые горожане, — начал он, — как вам, наверное, уже известно, наш город с официальным визитом посетил магистр Ирмиса. Для нашего города принимать такого почтенного господина большая честь, и я надеюсь, что вместе с вами мы сможем показать уважаемому магистру всю широту нашего южного гостеприимства. — Слова мужчины были встречены одобрительными выкриками. — Но мы здесь собрались не только поприветствовать почтенного гостя, но и первыми услышать новые правила взаимодействия с магами и вермами, принятые Советом, о которых магистр вызвался рассказать лично. — С этими словами Талом покинул помост и пригласил своего коллегу.

Под изучающие взгляды толпы его место занял темноволосый незнакомец. Он был заметно ниже верховного магистра, но держался с гордостью и достоинством, подобающими должности. Чрезмерная худоба придавала его лицу несколько хищное выражение, а глубоко посаженные глаза добавляли облику суровости.

— Для меня большая честь посетить с визитом ваш солнечный город. — При первых словах магистра шум толпы усилился. — Спасибо! О таком теплом приеме можно было только мечтать.

Мужчина продолжал улыбаться, словно он приехал лишь отдохнуть и пообщаться с горожанами.

— Как и принято в таких случаях, с завтрашнего дня в Министерстве будет открыта запись на личные визиты, и каждый из вас сможет обратиться ко мне с пожеланиями по улучшению жизни в вашем чудесном городе. Время приемов вам сообщат дополнительно. Надеюсь на вашу честность и открытость, которые позволят нам провести это время с пользой для города и внести ряд важных поправок для представления Совету.

Толпа в очередной раз поддержала слова Дамиана одобрительными выкриками.

— В настоящий момент совместными усилиями Министерства Салонии и Совета Республики было принято постановление «О взаимодействии с магами, вероятными магами и иными магическими существами».

Как только магистр перешел к основной части, шум на площади снова стих.

— Я вижу, здесь присутствуют маги. — Мужчина слегка кивнул в сторону, где стояли люди в светлых плащах. — Я рад, что они услышат о нововведениях из первых уст. Салония, как и большая часть городов южных провинций, имеет особый статус для Республики, и Совету крайне важно, чтобы в этих землях сохранились мир и порядок.

Прежде чем перейти к сути, Дамиан выдержал многозначительную паузу.

— Как мы с вами знаем, на севере города располагается так называемый Квартал магов, в котором проживают как выявленные маги, находящиеся под контролем Совета Республики, так и вероятные маги, ждущие своего двадцатилетия, чтобы иметь возможность получить статус жителя. Совет принял решение изменить данную практику. С момента принятия постановления все вермы смогут подать заявление на переселение в другую часть города и получить временный статус жителя в любом возрасте.

На площади установилась звенящая тишина. Ни горожане, ни тем более маги не верили в то, что сейчас услышали.

Мы хотим, чтобы семьи, проживающие в квартале в ожидании возможности получения их детьми статуса жителя, могли уже сейчас перебраться в другие части города и жить полноценной жизнью. Процедура подачи заявления на получение временного статуса будет опубликована в Министерском вестнике в ближайшие дни. Надеюсь, эти изменения положительным образом скажутся на обстановке в городе и продемонстрируют наше лояльное отношение к жителям, которые готовы сотрудничать с Министерством и поселиться в соответствии со своим магическим статусом.

Магистр еще что-то говорил об усилении безопасности, о комендантском часе, но Эли не слышала. В ее голове словно огромным молотом стучали слова «в соответствии с магическим статусом». Ей, как вероятному магу, нечего было делать в квартале. Обернувшись, она увидела то, чего так страшилась. По лицу Мары струились слезы, она счастливо улыбалась, ловя каждое слово магистра.

                                         * * *

Эли шла по родному кварталу, все еще ошарашенная услышанным. В какой-то момент с ней поравнялся Терен, и девушка замедлила шаг, чтобы немного отстать от матери, увлеченно беседовавшей с пожилой соседкой.

— Ты была на площади? Слышала? — спросил он шепотом.

— Конечно, слышала, все слышали. — Эли пристально следила за Марой. — Ты понимаешь, что теперь будет? Меня точно заберут от вас. — Голос ее дрожал от обиды.

— Мы что-нибудь придумаем, поверь. — Юноша быстро сжал прохладные ладони Эли и тут же отпустил. — Ты же понимаешь, что все это неспроста.