Бесплатный фрагмент - Приговорённые любить

Пролог. Франция на пороге перемен

Франция, 1705 год. Блистательный двор Короля-Солнце Людовика XIV в Версале сиял роскошью и утонченностью, но за мишурным великолепием скрывались придворные интриги, тайные страсти и жестокие игры власти. Аристократы плели сети заговоров, строили козни, боролись за благосклонность стареющего монарха. Никто не мог чувствовать себя в безопасности. Любой намек на сомнительную репутацию, любая ошибка могли обернуться опалой, изгнанием или даже Бастилией.

Но не только под сводами дворца кипела жизнь. По дорогам Франции двигались кареты, всадники, телеги крестьян. В тавернах гуляли мушкетеры, студенты, авантюристы, звеня шпагами и распевая песни. В городах трудились ремесленники, торговали лавочники, на площадях шумели рынки. Франция жила, дышала, менялась.

Новые веяния приходили из-за границы. Молодые аристократы, побывавшие в Англии, привозили вольнодумные идеи и моды. Дамы щеголяли в робах-рединготах, кавалеры отпускали длинные парики. Просачивались крамольные книги философов, ставящие под сомнение незыблемый порядок. Ветры перемен веяли над Францией, король и его двор всеми силами стремились их сдержать. Но грядущее неумолимо надвигалось.

В городке К., затерянном среди виноградников Бургундии, произошла встреча двух молодых сердец, которой суждено было изменить их жизни и оставить след в истории Франции. Анри де Келюс, младший сын захудалого дворянского рода, и Катрин Ферне, дочь богатого виноторговца, полюбили друг друга с первого взгляда. Но между ними лежала пропасть — сословные предрассудки, которые невозможно было преодолеть.

Лишь случай, загадочное происшествие, произошедшее на балу в поместье барона N., соединил их судьбы в водовороте приключений и интриг. Им предстояло пройти через испытания, разлуки, козни врагов и дворцовые тайны, чтобы обрести свое счастье и изменить пусть немного, но сам ход истории Франции.

На пороге великих потрясений, Анри и Катрин начали свой путь, в котором их ждали удивительные приключения, встречи, опасности и настоящая любовь, преодолевающая любые преграды. Так начиналась их история, полная страстей, тайн и противостояния року. История, без которой Франция пошла бы иным путем.

Глава 1. Бал с загадкой

Май 1705 года выдался на удивление жарким для Бургундии. Солнце палило немилосердно, заставляя обитательниц поместья барона N. скрываться от зноя за ставнями и веерами. Прохлада старинного замка дарила облегчение, но не могла унять волнения перед предстоящим балом.

Катрин Ферне, поправляя непослушный завиток у виска, глядела на свое отражение в старинном потемневшем зеркале. Новое платье цвета весенней листвы подчеркивало ее точеную фигуру и оттеняло рыжеватый оттенок волос. Лиф, расшитый жемчугом, мерцал в лучах заходящего солнца. Катрин знала, что хороша, но это не избавляло ее от тревог.

Сегодня ей предстояло впервые выйти в свет после года траура по матери. Скромной тихой девушке предстояло покорить провинциальное общество не только красотой, но и умом и очарованием, чтобы поддержать торговые связи осиротевшего отца. Она должна найти покровителей и заручиться выгодными контрактами, чтобы обеспечить процветание семейного дела. Но хватит ли ей сил и уверенности?

Вдруг дверь в комнату отворилась, и на пороге возникла запыхавшаяся служанка Мари.

— Мадемуазель Катрин, вы слышали новость? — выпалила она, переводя дух. — Сегодня на балу будет сам Анри де Келюс!

— Анри де Келюс? Кто это? — удивленно приподняла бровь Катрин.

— Ах, это же загадочный красавец, который служил при дворе в Версале, а теперь вернулся в родовое поместье по соседству! Поговаривают, что он был замешан в какой-то темной истории и впал в немилость. Говорят, это самый блестящий ум и острый язык во всей Бургундии!

Катрин нахмурилась, поправляя перчатки. Ей предстояло очаровывать провинциальных матрон и степенных негоциантов, а не вступать в словесные дуэли с блестящими столичными острословами. Да и что ей за дело до опального придворного, у нее своих забот хватает.

Но где-то в глубине ее девичьего сердца шевельнулось любопытство пополам с волнением. Неужели сегодня ей суждено встретить кого-то необыкновенного, кто заставит ее забыть о деловых расчетах?

Она тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли, и решительно направилась к двери. Пора было выходить. В залах уже начинали звучать звуки клавесина и шорох юбок. Праздник начинался, и Катрин ждала своего часа триумфа. Или необыкновенная встреча? Кто знает, что готовит ей этот вечер…

Глава 2. Встреча с незнакомцем

Катрин спускалась по мраморной лестнице в бальный зал, волнуясь все сильнее с каждой ступенькой. Звуки менуэта, вырывающиеся из распахнутых дверей, заставляли ее сердце трепетать. Или дело было вовсе не в музыке?

Она оглядела зал, ослепительно сияющий сотнями свечей. Кавалеры в расшитых камзолах и дамы в пышных робах кружились в танце, сверкая улыбками и бриллиантами. Катрин поискала глазами хозяина бала, барона N., чтобы засвидетельствовать ему свое почтение, но тут ее взгляд упал на незнакомца у колонны.

Высокий изящный мужчина в темно-зеленом камзоле стоял, небрежно облокотившись на мраморную колонну, и задумчиво вертел в руках бокал с вином. Его точеный профиль, будто высеченный из камня, привлекал взгляд. Длинные каштановые волосы, перехваченные черной лентой, волной спадали на плечи. Что-то было в его позе одновременно и вальяжное, и настороженное, как у хищника, затаившегося перед прыжком.

Катрин почувствовала, как что-то шевельнулось в ее груди. Любопытство? Волнение? Неясное предчувствие? Незнакомец будто почувствовал ее взгляд и медленно повернул голову. Их глаза встретились. У Катрин перехватило дыхание. Такого пронзительного, острого, обжигающего взгляда она не видела никогда. Незнакомец смотрел на нее в упор, без улыбки, будто пытаясь заглянуть в самую душу. В его темных глазах мерцали отблески свечей и какое-то странное выражение. Печаль? Горечь? Вызов?

Катрин опустила ресницы, чувствуя, как щеки заливает румянец. Кто этот загадочный человек? Почему он так на нее смотрит? Ей вдруг захотелось подойти к нему, заговорить, выведать его тайну. Но было в незнакомце что-то, отчего Катрин не решалась сделать шаг. Будто там, в темной глубине его глаз, таилась какая-то опасность.

Она заставила себя отвести взгляд и двинулась вдоль стены зала, приветствуя гостей и обмениваясь любезностями. Заученные фразы срывались с губ, пока Катрин лихорадочно размышляла о незнакомце. Кто он? Уж не тот ли загадочный Анри де Келюс, о котором говорила Мари? Но зачем опальному придворному приезжать в глушь на провинциальный бал?

Катрин украдкой бросила взгляд туда, где только что стоял незнакомец. Но его уже не было. Дрогнуло сердце. Неужели ей почудилось? Привиделось наваждение? Она тряхнула головой и заставила себя улыбнуться подошедшему кавалеру, приглашающему на танец. Нет, сейчас не время для загадок и волнений. Ей нужно очаровывать, производить впечатление, налаживать связи. А загадочный незнакомец… что ж, возможно, их пути еще пересекутся. Или она просто будет хранить воспоминание о его обжигающем взгляде как самую сладкую и волнующую тайну.

Катрин закружилась в танце под переливы скрипок, улыбаясь кавалеру и изящно порхая по паркету. Но мысли ее то и дело возвращались к человеку в зеленом камзоле, чей пронзительный взгляд всколыхнул в ней какие-то неясные, будоражащие чувства. Бал только начинался, и кто знает, какие еще загадки и волнения ждут ее впереди.

Глава 3. Неприятности на балу

Катрин кружилась в вихре танца, рассыпая улыбки и ловя на себе заинтересованные взгляды кавалеров. Как и было задумано, она очаровывала, покоряла, располагала к себе. Провинциальное общество млело от ее красоты и грации. Но мысли Катрин то и дело возвращались к загадочному незнакомцу. Она искала его глазами в толпе, но тщетно. Он словно растворился, исчез, будто наваждение.

Танец закончился, и разгоряченная Катрин направилась к столикам с освежающими напитками. Она взяла высокий бокал лимонада и поднесла его к губам, как вдруг кто-то грубо толкнул ее под руку. Лимонад выплеснулся на ее новое платье, оставляя безобразные пятна на нежном шелке.

— Ах! — вскрикнула Катрин, оборачиваясь. Перед ней стоял долговязый угрюмый юноша, сын местного богатея, имени которого она не могла вспомнить. Он смотрел на нее со странной смесью вызова и смущения.

— Прошу прощения, мадемуазель, — пробурчал он, не глядя ей в глаза. — Какая неловкость.

Но в голосе его не слышалось ни капли раскаяния. Наоборот, Катрин почудилась какая-то затаенная злость. Она непонимающе смотрела на юношу, пытаясь осознать, что произошло. Неужели он толкнул ее нарочно? Но зачем, почему?

— Ничего страшного, — пролепетала она, изо всех сил стараясь сохранить самообладание. — Я уверена, пятна удастся вывести…

— Или заказать новое платье, — раздался вдруг у нее за спиной низкий бархатный голос. — На вырученные от удачной торговли деньги.

Катрин обернулась и вздрогнула. Перед ней стоял он — загадочный незнакомец в зеленом камзоле. Он смотрел прямо на нее, и глаза его насмешливо щурились.

— Простите, мы знакомы? — изумленно выдохнула Катрин, чувствуя, как у нее пересыхает во рту от волнения.

— Не имел чести, — усмехнулся незнакомец, изящно кланяясь. — Анри де Келюс, к вашим услугам. А вы, должно быть, небезызвестная мадемуазель Ферне, достойная дочь своего предприимчивого отца?

Катрин вспыхнула. Его слова, его тон показались ей обидными, почти оскорбительными. Будто он намекал на что-то неблаговидное, на какой-то изъян в ее репутации или происхождении. Гнев и обида захлестнули ее, отодвинув на второй план очарование и волнение, которое Анри де Келюс вызывал одним своим присутствием.

— Не понимаю, что вы хотите этим сказать, месье, — холодно произнесла она, расправляя плечи и глядя ему прямо в глаза. — Мой отец — честный и уважаемый негоциант, и я горжусь своей семьей. А вот о вас, месье де Келюс, ходят весьма странные слухи. Говорят, вы впали в немилость при дворе и теперь скрываетесь в провинции. Так кто из нас достоин осуждения?

Катрин осеклась, испугавшись собственной дерзости. Она не привыкла говорить так резко, да еще и с малознакомыми людьми. Но Анри де Келюс будто выбивал ее из колеи, заставлял забыть о привычной сдержанности. Он хмыкнул, и в его темных глазах промелькнуло что-то похожее на одобрение.

— А вы не робкого десятка, мадемуазель Ферне, — протянул он, склоняя голову набок. — Не ожидал встретить в глуши такую прелестную и острую на язык особу. Что ж, прошу меня извинить, если мои слова показались вам обидными. Я всего лишь хотел предложить вам помощь. Если этот олух, — он кивнул на застывшего с открытым ртом юношу, — не желает компенсировать причиненный ущерб, я с радостью возмещу вам стоимость платья. Негоже красавице грустить из-за какого-то пустячного инцидента.

С этими словами Анри де Келюс взял ее руку и, глядя прямо в глаза, коснулся губами тыльной стороны ладони. Это был дерзкий и непозволительный жест для едва знакомых людей, но у Катрин перехватило дыхание. Прикосновение его губ обожгло даже сквозь тонкий шелк перчатки, по спине побежали мурашки. На миг ей показалось, что весь бальный зал растворился, исчез, и остались только они вдвоем, глядящие друг другу в глаза с пугающей и будоражащей откровенностью.

Наваждение развеялось так же внезапно, как и накатило. Катрин отдернула руку, спохватившись, что юноша и окружающие глазеют на них с неприкрытым любопытством. Что теперь о ней подумают? Она и так сирота без роду и племени, а теперь ее видели в компрометирующей ситуации с опальным дворянином! По залу уже начинал подниматься шепоток и смешки. Щеки Катрин вспыхнули от стыда и негодования.

— Благодарю за предложение, месье, но я вполне способна о себе позаботиться! — выпалила она, решительным жестом запахивая верхнюю юбку, чтобы скрыть пятна. — Не смею вас более задерживать. Доброго вечера!

Круто развернувшись на каблучках, она почти бегом бросилась прочь, лавируя между танцующими парами, и скрылась в одном из боковых коридоров. Сердце ее колотилось где-то в горле, дыхание сбилось. Непослушными пальцами Катрин вцепилась в каменный подоконник, пытаясь успокоиться и унять сумятицу мыслей. Что это было? Кто этот Анри де Келюс, почему он так на нее влияет? И что теперь будет с ее репутацией?

От стыда и волнения Катрин готова была разрыдаться, но тут ее слуха коснулись приглушенные голоса, доносящиеся из-за неплотно прикрытой двери в конце коридора. Мужские голоса, взволнованные и грубые, совсем не похожие на жеманную болтовню гостей. Любопытство пересилило смятение. Катрин на цыпочках подкралась к двери, прислушиваясь к обрывкам разговора.

— …завтра ночью, как договаривались. Постарайтесь не облажаться в этот раз, ребята, — говорил низкий прокуренный голос. — Груз должен быть доставлен в целости и сохранности. Иначе господин де Келюс с нас шкуру сдерет, это я вам обещаю!

У Катрин екнуло сердце. Анри де Келюс? При чем тут он? И о каком незаконном грузе идет речь? Ее первый порыв был броситься прочь, сделать вид, что она ничего не слышала. Разве пристало юной девице подслушивать чужие разговоры? Но жгучее любопытство удержало ее на месте. Ей во что бы то ни стало нужно было узнать правду об этом загадочном человеке, ворвавшемся в ее жизнь.

— Дьявол, сколько можно тянуть! — прорычал второй голос. — Де Келюс сам виноват, что все затянулось. Кто просил его впутывать в дело эту девчонку Ферне? Теперь она будет вынюхивать, задавать вопросы. Зря он снюхался с этой мещанкой!

Услышав свое имя, Катрин похолодела. Так вот оно что! Анри де Келюс, оказывается, затеял какую-то грязную интригу с ее участием, собирался использовать ее в своих целях! А она-то, дурочка, уже начала увлекаться им, очаровываться его мрачной привлекательностью. Какой позор!

Сгорая от обиды и гнева, Катрин уже хотела броситься прочь, но тут скрипнули половицы под чьими-то шагами, и девушка в панике заметалась по коридору. Не раздумывая, она рванула первую попавшуюся дверь и буквально ввалилась в темную гостевую спальню. Дверь за ее спиной захлопнулась, и воцарилась тишина.

Переводя дыхание, Катрин прижалась спиной к двери, пытаясь осознать услышанное. Анри де Келюс определенно затевал какое-то темное дельце, контрабанду или шпионаж. И самое ужасное — собирался впутать в это нее, Катрин! От ярости и разочарования хотелось плакать. Как он посмел играть с ней, обманывать, заставлять увлечься собой, чтобы потом предать?! Нет, она этого так не оставит. Она немедленно пойдет к барону N. и все ему расскажет! А с Анри де Келюсом она надеется более никогда не встречаться!

Катрин решительно шагнула от двери, но тут же наткнулась на что-то большое и теплое. Сильные руки грубо схватили ее, сжали так, что она не могла ни шевельнуться, ни закричать. В нос ударил резкий запах мужского пота и дешевого вина. Катрин задергалась в слепой панике, пытаясь вырваться, но тут над самым ее ухом раздался насмешливый голос:

— Так-так, и кто тут у нас? Никак сама мадемуазель Ферне пожаловала? Подслушивала? Любопытной Варваре… сама знаешь, что бывает!

Катрин похолодела. Голос принадлежал одному из тех мужчин, что обсуждали де Келюса в коридоре! Теперь они поймали ее, и кто знает, что с ней сделают? В висках застучало от ужаса, горло сдавило рыданиями. Неужели это конец? Неужели она сгинет вот так — глупо, бесславно, из-за собственного любопытства и чужого коварства?

Внезапно дверь в комнату распахнулась, и на пороге возник высокий темный силуэт. В руке пришелец сжимал обнаженную шпагу, сверкнувшую в свете ночника. Катрин, обмирая, подняла глаза — и встретилась взглядом с Анри де Келюсом. В его глазах бушевала ярость, но губы кривились в язвительной усмешке.

— Прошу прощения, господа, что прерываю вашу милую беседу, — процедил он. — Но, кажется, здесь происходит что-то недопустимое. Будьте любезны отпустить даму, иначе клянусь, я выпущу из вас всю дурную кровь!

Катрин, дрожа всем телом, перевела взгляд на своего пленителя. Его перекошенное лицо враз побледнело, заблестело от пота. Мужчина разжал руки и попятился, бормоча что-то невнятное. Его приятель, стоящий у стены, потянулся за оружием, но де Келюс предостерегающе вскинул шпагу:

— Даже не думайте. Вам меня не одолеть. Убирайтесь, пока я не передумал и не вызвал страж! у. И благодарите бога, что я сегодня добрый.

Мужчины не заставили себя долго упрашивать. Опрокинув по дороге столик с напитками, они пулей вылетели из комнаты. Катрин, оцепенев, смотрела на своего неожиданного спасителя. Острие его шпаги все еще было направлено в сторону двери, правая рука подрагивала от напряжения, глаза полыхали гневом. Но когда Анри посмотрел на Катрин, взгляд его смягчился, а уголки губ дрогнули в горькой усмешке.

— Что ж, мадемуазель, кажется, я появился как нельзя вовремя. Вы в порядке? Эти мерзавцы не успели вам навредить?

Голос его звучал насмешливо, но в нем сквозило искреннее беспокойство. У Катрин задрожали губы. Облегчение, страх, благодарность — все смешалось, она уже не понимала, что чувствует.

— Я… Да, благодарю вас, я цела, — выдавила она, комкая в пальцах юбки. — Если бы не вы…

Договорить она не смогла — горло перехватили рыдания. Какой кошмар, какой стыд! Подумать только, она, Катрин Ферне, оказалась в столь унизительном положении! Ее репутация загублена, она опозорена! И теперь она расклеилась, разрыдалась, как последняя размазня, перед человеком, которого едва знает и совсем недавно считала подлецом! Он наверняка сейчас презирает ее…

Но Анри де Келюс неожиданно шагнул к ней и осторожно привлек к себе, давая выплакаться на своем камзоле. От него пахло вином, дымом свечей и почему-то полынью. Катрин всхлипывала, уткнувшись ему в грудь, вымещая в слезах весь свой страх, смятение и странную горечь. Анри неловко гладил ее по спине, что-то тихо шепча по-французски.

Когда рыдания наконец утихли, он отстранился и заглянул Катрин в заплаканное лицо. В его темных глазах мерцала странная нежность пополам с тревогой.

— Послушайте, Катрин, — произнес он неожиданно серьезно. — Я понимаю, как вам сейчас нелегко и страшно. Но умоляю — доверьтесь мне. Я клянусь, что защищу вас и помогу распутать эту историю. Обещаю, все прояснится, и ваша репутация не пострадает. А теперь вот, выпейте.

С этими словами Анри протянул ей стакан с водой, будто по волшебству возникший в его руке. Катрин сделала несколько судорожных глотков, чувствуя, как холодная вода остужает ее изнутри. В голове начало проясняться. Страх постепенно отступал, но вопросы, подозрения и странная горечь все еще теснились в груди. Катрин отставила стакан и посмотрела на Анри в упор, пытаясь разглядеть ответы в его потемневших глазах.

— Я благодарна вам за спасение, месье. Но боюсь, одной благодарности недостаточно, — твердо произнесла она. — Вы должны мне объяснения. Что это были за люди? Почему они назвали мое имя? В какие интриги вы меня впутали? Я жду правды, иначе, клянусь, я пойду к барону и все ему расскажу!

Анри де Келюс тяжело вздохнул и отвел взгляд. Казалось, он колебался, подбирая слова. Затем, будто приняв какое-то решение, выпрямился и посмотрел на нее с неожиданной серьезностью.

— Вы правы, Катрин. Вы заслуживаете объяснений. Но не здесь и не сейчас. Слишком многие любопытные уши жаждут их услышать, — он покосился на дверь, за которой шумел бал. — Я должен кое-что уладить. Но обещаю, завтра на рассвете я буду ждать вас в беседке у восточной стены сада. Приходите, и я расскажу вам все без утайки. А теперь возвращайтесь к гостям. И ради бога, улыбайтесь и делайте вид, что ничего не произошло.

С этими словами Анри склонился к ее руке и легко коснулся губами пальцев. А затем, не дожидаясь ответа, стремительно вышел из комнаты, оставив Катрин наедине с вихрем мыслей и чувств.

Остаток вечера прошел словно в тумане. Катрин послушно улыбалась, танцевала, поддерживала светские беседы, а в голове стучало: «Завтра на рассвете, завтра на рассвете…» Она не знала, что принесет грядущая встреча — ответы, беду или еще больше вопросов. Но твердо знала — она должна узнать правду. Чего бы это ни стоило.

Бал завершился далеко за полночь. Разгоряченные вином и танцами гости разъезжались по домам, лакеи гасили свечи, а Катрин без сил рухнула на кровать в отведенной ей комнате. Но сон не шел. Перед глазами стояло встревоженное лицо Анри, в ушах эхом звучал грубый голос ее обидчика. А сердце сжималось от дурного предчувствия. Что-то надвигалось, что-то темное и опасное. И только встреча с Анри могла пролить свет на происходящее. Катрин ворочалась без сна до самого рассвета, а первые лучи солнца встретила уже на ногах, облачаясь в простое дорожное платье. Сжимая в руке пузырек с лавандовыми каплями для храбрости, она на цыпочках выскользнула из комнаты и направилась к беседке. Сердце ее колотилось так, что заглушало звук собственных шагов. Тревога, страх и какое-то странное предвкушение смешались, образовав гремучий коктейль.

И вот она, дрожа от волнения и утренней прохлады, переступила порог старой беседки. Анри уже ждал ее, стоя у перил и задумчиво глядя вдаль. Услышав ее шаги, он обернулся. При виде его усталого и хмурого лица у Катрин упало сердце. Неужели он и правда замешан в чем-то ужасном?

— Доброе утро, Катрин. Рад, что вы пришли, — голос Анри звучал глухо и отрешенно.

Он жестом предложил ей сесть на скамью, а сам остался стоять, словно не мог найти себе места. Помолчав немного, он тяжело вздохнул и начал свой рассказ:

— Наверное, я должен начать с самого начала. С того, как год назад я впал в немилость и был вынужден покинуть Версаль. Поверьте, я не совершал ничего предосудительного. Просто… оказался не в то время и не в том месте. Стал невольным свидетелем одного разговора, который не предназначался для моих ушей. Разговора, в котором замешаны люди, обличенные властью. То, что я услышал, могло бы разрушить не один знатный род и положить конец не одной карьере.

Анри замолчал, собираясь с мыслями. Катрин затаила дыхание, во все глаза глядя на него. Он продолжил:

— Поняв, что я невольно стал обладателем опасных сведений, эти люди решили от меня избавиться. Обвинили в заговоре и отправили в ссылку сюда, в эту глушь. Без права переписки и визитов. Я оказался в западне. Но и этого им показалось мало. За мной следят, письма мои перехватывают. Любой мой опрометчивый шаг может стоить мне головы. Я как мышь, загнанная в угол котом. Но я не привык сдаваться. И поэтому решил действовать.

Анри посмотрел Катрин прямо в глаза. Взгляд его был пронзительным и пылающим.

— Я начал собирать доказательства против своих врагов. Факты, улики, способные разоблачить заговор при дворе и вернуть мне доброе имя. И в этом мне помогают… скажем так, посвященные люди. Ведь у меня еще остались верные союзники. Именно их неосторожные речи вы и подслушали вчера. И именно поэтому вы оказались впутаны в эту историю. Ведь моим противникам только и нужно, чтобы слухи о заговоре просочились за пределы узкого круга. А вы… вы идеально подходите на роль ширмы. На роль невинной жертвы коварного соблазнителя.

Катрин ахнула, прижав ладонь к губам. В голове у нее не укладывалось. Какие-то тайные письма, заговоры, придворные интриги! А она-то, глупая, вообразила себе невесть что!

— Так вы… вы не преступник? — выдавила она. — Вы не планировали меня использовать в своих грязных делишках?

Анри покачал головой.

— Никогда, Катрин. Вы… вы слишком важны для меня. Я никогда не подверг бы вас опасности намеренно. Но, боюсь, одним своим присутствием здесь я уже сделал это. Мои враги увидели в вас способ надавить на меня. Запугать меня, заставить отступиться. И теперь мой долг — уберечь вас от этой грязи. Я должен увезти вас отсюда. Увезти далеко и спрятать, пока не получу то, что ищу. Пока не смогу разоблачить клевету. Вы… вы доверитесь мне? Последуете за мной?

Он протянул ей руку, и Катрин вздрогнула, увидев, как подрагивают его пальцы. По-настоящему ли он так волнуется за нее? Или это лишь уловка опытного обольстителя? Катрин совсем запуталась. Страх и сомнения раздирали ее на части. Но что-то в голосе Анри, в его пылающем взгляде подсказывало — он говорит правду. И он действительно боится за нее.

— Я… я не знаю, — прошептала она, комкая в руках подол платья. — Это все так неожиданно. Так странно. Я ведь совсем вас не знаю. И эти ваши тайны… Как я могу быть уверена, что вы не лжете? Что не заманиваете меня в ловушку?

Анри опустился перед ней на колени и накрыл ее ладони своими. Его прикосновение обжигало даже сквозь ткань перчаток.

— Катрин, — произнес он с отчаянной серьезностью. — Клянусь вам памятью моей матери. Всем, что есть святого для меня в этом мире. Я говорю правду. Мне не нужно ничего от вас, кроме доверия. Без вашей помощи я не смогу довести дело до конца. Вы… вы моя единственная надежда. Умоляю, поверьте мне. И примите мою защиту. Обещаю, я скорее умру, чем дам кому-то причинить вам боль!

Таким страстным, таким искренним Катрин еще не видела этого загадочного человека. И последние ее сомнения дрогнули. Сердце подсказывало — нужно довериться. Нужно рискнуть. Иного выбора все равно нет.

— Я… я верю вам, Анри, — выдохнула она. — Но я хочу знать все. Без утайки и недомолвок. Если мы собираемся бежать, я должна понимать, от чего и ради чего. Обещайте, что посвятите меня во все детали. Иначе никакого доверия не будет.

Анри с облегчением выдохнул и поднес ее пальцы к губам в невесомом поцелуе.

— Даю вам слово. Вы узнаете все, что пожелаете. Более того, вы станете полноправной участницей расследования. Нам понадобятся ваши ум и смекалка. Но сейчас нельзя медлить. Нужно немедленно отбыть, пока нас не хватились. Мои люди ждут за воротами с экипажем. У вас будет час на сборы. Постарайтесь никому не попасться на глаза. И захватите самое необходимое — мы не знаем, как долго продлится наше путешествие.

Анри поднялся на ноги и отступил на шаг, давая ей пространство. Катрин тоже встала, чувствуя, как от волнения кружится голова. Час на сборы, тайный побег, неизвестность… Она будто в одночасье превратилась в героиню авантюрного романа. Страшно? Да. Но в то же время на душе становилось все легче. Словно она наконец-то делала то, что предназначено судьбой.

— Хорошо, Анри, — решительно тряхнула головой Катрин. — Я буду готова через час. Подождите меня здесь. И… спасибо. За доверие и за спасение вчера. Я этого не забуду.

Анри молча кивнул, и в глазах его промелькнуло что-то, подозрительно похожее на нежность. А может, Катрин просто померещилось.

Ровно через час, когда солнце уже начало припекать, они покинули поместье, незаметно выскользнув через калитку в глухой стене сада. У дороги и правда ждала крытая повозка, возле которой переминались двое крепких мужчин — видимо, те самые сообщники Анри. При виде беглецов они молча распахнули дверцу. Анри подал Катрин руку, помогая забраться внутрь, и девушка оглянулась, в последний раз окидывая взглядом величественный особняк — пристанище беззаботных юных лет. Когда она вновь увидит эти башенки и переливающиеся на солнце окна? И какой вернется из своего опасного путешествия?

Но гадать и грустить было некогда. Экипаж тронулся, увозя их прочь. Навстречу неизвестности, тайнам и, быть может, любви. Так начиналось самое невероятное приключение в жизни Катрин Ферне. И нечто подсказывало ей — приключение, которое навсегда изменит ее саму и судьбы целой страны.

Глава 4. В дороге

Экипаж мчал по ухабистым проселочным дорогам прочь от городка, увозя Катрин и Анри в неизвестность. Катрин сидела, тесно прижавшись к стенке кареты, и искоса поглядывала на своего молчаливого спутника. Анри де Келюс хмуро смотрел в окно, погруженный в невеселые думы. Его точеный профиль, резко очерченный в лучах утреннего солнца, казался высеченным из мрамора.

Прошел час, другой. За окном проплывали бескрайние зеленые поля, рощицы, редкие деревеньки. Но Анри по-прежнему безмолвствовал и даже не смотрел на Катрин.

Только изредка хмурил брови и постукивал пальцами по эфесу шпаги, словно мысленно сражаясь с кем-то. Катрин не выдержала первой. Любопытство и волнение пересилили робость.

— Анри, — позвала она тихо, и он вздрогнул, словно очнувшись от транса. — Куда мы едем? Почему вы молчите? Вы обещали мне объяснения.

Анри тяжело вздохнул и посмотрел на нее с виноватой улыбкой. В уголках его темных глаз залегли тени.

— Простите, Катрин. Я задумался и не хотел вас тревожить. Путь наш неблизкий. Мы направляемся в Париж, в дом моего верного друга, где сможем укрыться и подумать над планом действий. Мне нужно встретиться кое с кем, получить последние донесения. А вам, боюсь, придется на время затаиться. Выдать себя за кого-то другого. Простите, что втянул вас в эту опасную авантюру. Но иного выхода нет. Без вашей помощи я не справлюсь.

Он накрыл ее ладонь своей и легонько сжал, и у Катрин почему-то часто-часто забилось сердце. Жест Анри показался ей очень интимным, почти неприличным. Но отнять руку она не посмела.

— Не извиняйтесь, — пробормотала она, опуская ресницы. — Я ведь уже согласилась. Значит, назад пути нет. Расскажите лучше, что за заговор вы раскрыли? Кто ваши враги?

Анри помрачнел и отвел взгляд. Видно было, что слова даются ему с трудом.

— Враги… Скажем так, это очень влиятельные люди. Из ближнего круга Его Величества. Они планируют государственный переворот. Хотят свергнуть короля и передать власть… Впрочем, неважно кому. Главное, что об этом никто не подозревает. А те, кто подозревает — надежно устранены. Как я, например. Они опасаются скандала и огласки. Потому так рьяно охотятся за теми, кто может выдать их секрет.

— Боже мой, — ахнула потрясенная Катрин. — Но это же ужасно! Заговор против короля! Почему вы сразу не донесли об этом? Почему скрываетесь, а не призываете власти к действию?

Губы Анри скривились в горькой усмешке.

— Все не так просто, Катрин. У меня нет прямых доказательств, только косвенные улики и свидетельства. К тому же, заговорщики успели очернить мое имя перед королем. Кто поверит человеку, обвиненному в измене? Нет, мне нужно сначала собрать неопровержимые факты, документы, все связать воедино. Иначе меня просто не станут слушать. Или хуже — бросят в Бастилию, чтобы я замолчал навсегда.

Он стиснул кулаки, и желваки заходили на его скулах. Катрин невольно поежилась. Только теперь она начала осознавать, в какую невероятную и опаснейшую историю угодила. Королевские заговоры, могущественные враги, угроза разоблачения и тюрьмы… Не слишком ли тяжкое бремя для простой виноторговской дочки?

Будто почувствовав ее тревогу, Анри накрыл ее судорожно стиснутые пальцы своими. Его большая теплая ладонь показалась Катрин очень надежной.

— Не бойтесь, — твердо произнес он. — Я не дам вас в обиду. Вы в безопасности, пока рядом со мной. А вскоре, надеюсь, эта история закончится. Заговор будет раскрыт, справедливость восстановлена, и король щедро наградит нас за верность. Представляете, из какой грязи да в какие князи?

Анри усмехнулся, но в глазах его Катрин заметила странную тоску. Словно не верил он в счастливый исход. Или не желал его.

Девушка осторожно высвободила руку и отвела взгляд за окно. Сердце ее было не на месте. Тревога мешалась с любопытством и странным покалывающим чувством в груди. А еще с непрошеным восхищением отвагой и силой ее неожиданного союзника. Каков бы ни был исход их приключения — она точно не пожалеет, что доверилась ему.

Меж тем за окнами кареты сгущались синие летние сумерки. Анри объявил, что они будут ехать всю ночь, чтобы поскорее добраться до надежного убежища. Он поделился с Катрин скромным дорожным ужином и настоял, чтобы она поспала. Сам же уселся у противоположного окна, положив шпагу на колени.

— Спите, Катрин, — мягко улыбнулся он. — А я побуду на страже ваших снов.

И Катрин, убаюканная мерным покачиванием экипажа, и правда задремала под его пристальным и странно нежным взглядом. Ей снилось, будто она летит на огромном вороном коне по усыпанному звездами небу, а позади нее, крепко обнимая за талию, сидит Анри, и от его дыхания у самого ее уха бегут мурашки по спине. Или это был не сон?

Проснулась Катрин от того, что карета резко остановилась. Девушка испуганно охнула и распахнула глаза, хватаясь спросонья за голову разбудившего ее Анри.

— Тише, тише, — прошептал он, прижимая палец к губам. — Кажется, у нас неприятности…

И правда, снаружи послышался громкий недовольный голос:

— Эй, в карете! Выходите по одному, с поднятыми руками! Именем короля, вы арестованы!

У Катрин похолодело внутри. Неужели их догнали? Но как, откуда узнали, куда они направляются?

Анри стремительно выхватил шпагу и сжал локоть Катрин с неожиданной силой.

— Слушайте меня внимательно, — зашептал он быстро и отрывисто. — Сейчас я выйду и отвлеку их. А вы бегите в лес, в ту сторону, — он мотнул головой влево. — Бегите со всех ног и не оглядывайтесь. Наши люди найдут вас. Я оставил им знак на дороге. Будьте храброй, моя дорогая. Мы еще увидимся!

И, не дав Катрин ни опомниться, ни возразить, Анри распахнул дверцу кареты и с боевым кличем выскочил наружу. Зазвенела сталь, закричали люди, раздался выстрел. Катрин зажала рот рукой, сдерживая крик. Потом, всхлипнув и призвав на помощь Пресвятую Деву, выбралась из кареты и, пригибаясь, бросилась бежать к виднеющейся неподалеку темной кромке леса. Позади слышались звон клинков, ругань, стоны раненых. Катрин неслась вперед, не чуя под собой ног и молясь, чтобы с Анри не случилось дурного.

Вот и спасительная тень деревьев. Катрин в изнеможении прислонилась к шершавому стволу дуба, хватая ртом воздух. Сердце бешено колотилось, юбки промокли от росы. Девушка замерла, силясь расслышать, что происходит на дороге. Но до нее доносились лишь приглушенные крики и лязг металла. Потом все стихло. Катрин похолодела. Неужели Анри…

Но додумать страшную мысль она не успела. Совсем рядом хрустнула ветка. Катрин резко обернулась — и увидела в пяти шагах от себя высокую мужскую фигуру с пистолетом наготове.

— Попалась, голубушка! — прохрипел незнакомец. — От нас не убежишь. Ну-ка иди сюда, и без фокусов!

Катрин завизжала и попятилась, лихорадочно озираясь в поисках спасения. И тут из кустов сзади внезапно вылетела еще одна тень и с размаху опустила что-то тяжелое на голову бандита. Тот охнул, выронил пистолет и повалился ничком. Катрин в ужасе отшатнулась. А ее внезапный спаситель шагнул из мрака, и лунный луч выхватил из темноты встревоженное лицо Анри.

— Вы целы? — выдохнул он, подлетая к Катрин и хватая ее за плечи. — Он не успел вам навредить?

Не помня себя от облегчения, Катрин с радостным плачем кинулась ему на шею. Анри на миг застыл, будто окаменев. А потом сгреб ее в стальные объятия и прижал к своей груди.

— Все позади, все хорошо, — бормотал он, гладя ее по растрепавшимся волосам. — Вы в безопасности. Простите, не думал, что они так быстро нас выследят. Видимо, в поместье остался их соглядатай.

Катрин отстранилась, утирая слезы, и подняла на Анри сияющие глаза.

— Вы живы! — всхлипнула она. — Я так испугалась за вас!

— Царапина, пустяки, — отмахнулся Анри, пряча в рукав окровавленную руку. — Я больше испугался за вас. Если бы с вами что-то случилось…

Он осекся и отвел взгляд. Катрин почему-то стало очень жарко, хотя ночной воздух холодил разгоряченную кожу. Неужели он действительно так за нее беспокоится? Неужели готов рисковать жизнью?

Внезапно в кустах вновь зашуршало. Анри стремительно задвинул Катрин себе за спину и выхватил шпагу. Но тревога оказалась напрасной. На прогалину вышли двое — те самые крепкие мужчины, что прежде правили каретой.

— Господин Анри, вы целы? — выдохнул тот, что пониже, утирая пот со лба. — Мы разделались с этими ищейками. Но боюсь, они успели послать весточку в Париж. За городскими воротами нам будут не рады.

Анри выругался сквозь зубы и со злостью пнул поверженного врага.

— Ну что ж, — процедил он. — Значит в Париж мы не поедем. Отправимся в Шартр, там у моего кузена охотничий домик в лесу. Переждем, пока погоня уляжется.

Он обернулся к Катрин и протянул ей руку.

— Вы как, в силах ехать? Путь неблизкий, но я обещаю, что он увезет нас подальше от опасности.

Катрин кивнула, чувствуя, как в груди разливается странное тепло.

— С вами, Анри, я готова хоть на край света, — твердо произнесла она.

На губах Анри промелькнула быстрая улыбка. Он галантно подал Катрин руку и повел ее прочь с полянки, туда, где в чаще призывно ржали кони. Снова в путь, снова навстречу неизвестности. Но теперь Катрин знала — рядом с ее защитником ей нечего бояться.

Глава 5. Убежище

Охотничий домик кузена Анри и впрямь оказался надежным убежищем — небольшая, но крепкая хижина, затерянная в густом лесу в нескольких лье от Шартра. Слуги споро распрягли лошадей, внесли в дом дорожные сундуки и корзины с провизией. Анри сам помог Катрин спуститься с коня, и его руки, обхватившие ее за талию, показались ей очень горячими даже сквозь плотную ткань амазонки.

В доме было чисто, хоть и скромно. Широкая кровать под балдахином, стол, пара стульев, комод, большой камин. Катрин смущенно замерла на пороге спальни, вдруг осознав, что им с Анри, видимо, придется делить это ложе. Как неприлично! Но выбора, похоже, не было.

Словно почувствовав ее замешательство, Анри деликатно кашлянул за спиной.

— Я лягу в гостиной, на тюфяке, — негромко произнес он. — Не желаю стеснять вас или ставить в неловкое положение. Располагайтесь со всем возможным комфортом.

Катрин почувствовала, как вспыхнули щеки. Какой он предупредительный! И как осторожно обходит скользкие моменты, щадя ее девичью скромность. С этим человеком она и впрямь может чувствовать себя в безопасности.

— Благодарю, вы очень любезны, — выдавила она, старательно разглядывая носки своих туфель. — Я… пойду приведу себя в порядок с дороги. А вы располагайтесь, отдыхайте. И… позаботьтесь о вашей ране.

С этими словами Катрин просеменила в спальню и плотно притворила за собой дверь. Несколько мгновений она стояла, прижавшись к ней спиной и прислушиваясь к ровному дыханию за тонкой перегородкой. Сердце ее почему-то колотилось как сумасшедшее. Потом со вздохом подошла к кровати и рухнула на нее ничком, зарываясь лицом в душистые подушки.

Что с ней такое? Отчего в присутствии Анри у нее подгибаются колени и кружится голова? Она ведь здравомыслящая девица, а не какая-нибудь восторженная дурочка, млеющая от томных взглядов и случайных прикосновений. И у них с Анри сугубо деловой союз, вынужденное партнерство. Она помогает ему спасти страну, он ее защищает. Только и всего.

Вот только отчего так горят губы, будто на них все еще ощущается тепло его дыхания, когда он склонился к ней там, в карете? И почему его улыбка заставляет ее сердце сбиваться с ритма? Неужели она… Нет, нет, не стоит и думать в этом направлении! Он знатен, красив и смел, она — всего лишь мещанка, ничем не примечательная особа. К тому же, им сейчас совсем не до сантиментов. Нужно думать о деле.

Тряхнув головой, чтобы прогнать непрошенные мысли, Катрин принялась распаковывать свой дорожный саквояж. Нужно было сменить измятое дорожное платье и хоть немного поспать. Впереди ждал трудный день.

***

Она проснулась от стука в дверь и вскинулась на постели, озираясь спросонья. За окном еще царила предрассветная хмарь. Катрин торопливо накинула на плечи шаль и прошлепала босыми ногами по скрипучим половицам.

— Анри? — позвала она неуверенно. — Что-то случилось?

— Одевайтесь и спускайтесь вниз. Живо! — отрывисто бросил Анри вместо приветствия. — У нас мало времени.

Тон его не предвещал ничего хорошего. У Катрин неприятно засосало под ложечкой. Она второпях облачилась в простенькое домашнее платье и, даже не причесываясь, сбежала по лестнице в гостиную. Анри стоял у окна, напряженно вглядываясь вдаль. Рядом топтался давешний слуга с почтовой сумкой через плечо.

— Что стряслось? — выпалила Катрин, подлетая к своему защитнику. — Почему вы так встревожены?

Анри обернулся, в глазах его плескалась тревога пополам с решимостью.

— К нам прибыл гонец из Парижа. С дурными вестями, — мрачно пояснил он. — Заговорщики заметают следы. Мой особняк в столице сожжен, слуг перебили или заточили в тюрьму. Боюсь, здесь нам тоже оставаться небезопасно. За нами может быть слежка.

Катрин в ужасе прижала ладонь к губам. Вот оно как обернулось! Похоже, дело гораздо серьезнее и опаснее, чем она думала.

— И что же нам теперь делать? — дрогнувшим голосом спросила она. — Вы же говорили, что в этом доме мы будем в безопасности!

— Увы, больше нет, — покачал головой Анри. — Нужно снова пускаться в бега. В Нант, в поместье моей бабки. Если повезет, там нас не достанут.

Он привлек к себе курьера и что-то зашептал ему на ухо, а Катрин застыла, борясь с подступающими слезами. Куда же они так несутся сломя голову? Когда этот кошмар закончится? Будет ли в ее жизни хоть краткий миг покоя и стабильности?

Анри отпустил гонца и шагнул к девушке. Взял ее безвольно повисшие руки в свои, заглянул в глаза с неожиданной мягкостью.

— Катрин, дорогая, послушайте, — проникновенно начал он. — Знаю, вам страшно. И вы, должно быть, уже тысячу раз пожалели, что связались со мной. Но прошу, потерпите еще немного. Дайте мне шанс довести дело до конца. Мы уже близко к разгадке, я чувствую! Осталось лишь получить бумаги от моего осведомителя в Бретани. Ну а потом… Потом, обещаю, я верну вас домой. И сам лично буду умолять вашего батюшку благословить нас!

Последние слова он произнес неожиданно страстным полушепотом, и у Катрин вспыхнули щеки. Что он такое говорит? Неужто делает ей предложение? Вот так, между делом, пообещав жениться, словно в порядке вещей? От волнения у нее закружилась голова, но Анри уже отпустил ее и отступил на шаг.

— Нам пора, — мягко, но непреклонно произнес он. — Сейчас позавтракаем наспех, а потом в дорогу. Не будем испытывать судьбу, оставаясь на одном месте.

Он развернулся и решительным шагом направился на кухню. А Катрин осталась стоять посреди комнаты, оглушенная, растерянная и непозволительно счастливая. Анри сделал ей предложение! Пусть вскользь, невзначай, не всерьез, но все же!

Она с жаром прижала руки к пылающим щекам. Нужно прекратить эти глупые девичьи мечтания. Сейчас не время грезить о подвенечном платье. Они в опасности, на волоске от разоблачения и гибели. Вот о чем нужно думать, а не о пустых обещаниях влюбленного мужчины. Ох, да о чем это она? При чем тут любовь? Анри просто пытался ее успокоить, только и всего. Не стоит придавать его словам такое значение.

С усилием взяв себя в руки, Катрин поспешила на кухню. Нужно помочь с завтраком и сборами. И отбросить всю эту романтическую чушь. Ее ждут великие дела!

***

Ближе к полудню они были уже в дороге. Анри рассчитывал добраться до Нанта за три дня пути. Ехали верхом, налегке, спали под открытым небом у потайных охотничьих приютов.

Катрин, сперва робевшая при мысли провести ночь в мужской компании, вскоре освоилась. Анри и слуги вели себя безупречно — галантно и предупредительно. Прекрасно понимая, какое неудобство юной девице доставляют подобные бивуаки. Анри лично расстилал для нее шерстяной плащ на ложе из лапника, сооружал навес из ветвей, чтобы уберечь от росы. И без конца извинялся за доставленные неудобства.

А Катрин лишь отмахивалась да смущенно улыбалась. Ей и впрямь было не очень комфортно — непривычно и немного страшно. Но рядом с Анри она готова была путешествовать хоть на край света. С ним она чувствовала себя в полной безопасности. И, кажется, начинала понимать, что за странное чувство прорастает в ее сердце всякий раз, когда она ловила на себе его долгие пронзительные взгляды.

То была любовь. Та самая, о которой Катрин только читала в книжных романах. Возвышенная, чистая, вечная. Девушка не знала, взаимны ли ее чувства, и не смела надеяться на взаимность. Но твердо решила, что будет любить Анри преданно и самоотверженно. И пойдет за ним на любые опасности и лишения.

Вот только признаться в своих чувствах ему она пока не решалась. Момент все не подворачивался. Или Катрин сама его упускала, робея и малодушничая.

Но в одну из ночевок все переменилось. Они остановились на берегу реки, неподалеку от старого мельничного амбара. Расположились на отдых, поужинали, чем бог послал. А потом слуги и кучер отправились спать в амбар, а Катрин с Анри остались сидеть у костра под звездным небом.

Девушка украдкой любовалась игрой огня на точеном профиле своего спутника, тем, как пляшут блики в его темных задумчивых глазах. А потом вдруг набралась смелости и выпалила, глядя в пламя:

— Анри, я должна вам кое-что сказать.

Он вздрогнул и обернулся к ней, вопросительно подняв бровь.

— Да, Катрин? Я вас внимательно слушаю.

Катрин сглотнула, облизнула пересохшие губы. И начала сбивчиво, путано, то и дело запинаясь:

— Я… я хочу, чтобы вы знали… Чтобы не сомневались… Что бы ни случилось, я всегда буду на вашей стороне. Я… я верю вам. И восхищаюсь вашей храбростью. И я…

Она осеклась, борясь с подступившими слезами. Анри молча глядел на нее, не мигая, и выражение его лица было нечитаемым. Катрин опустила глаза и еле слышно закончила:

— Я люблю вас, Анри. И пойду за вами хоть на край света.

Несколько бесконечно долгих мгновений он молчал. А потом медленно протянул руку и накрыл ладонь Катрин своей. Сжал ее пальцы, и в этом жесте было столько невысказанного!

— Катрин… — хрипло выдохнул он. — Милая, бесстрашная Катрин… Если бы вы только знали…

Он осекся и качнул головой, будто отметая какие-то тревожные мысли. А потом вдруг подался вперед и порывисто прижался губами к ее пальцам. Катрин ахнула и зажмурилась. Сердце ее пустилось в бешеный пляс. Неужели… неужели он тоже?

— Вы мой ангел-хранитель, — тихо и страстно проговорил Анри, глядя ей в глаза. — Моя опора и мой луч света. Без вас я ни за что не справился бы. Я так благодарен, так счастлив, что вы рядом. И я клянусь, что сделаю все, чтобы защитить вас. Чтобы уберечь от любых бед и опасностей. Вы… вы бесконечно дороги мне, Катрин.

Он замолчал, будто испугавшись собственной откровенности. А Катрин затаила дыхание, не веря своим ушам. Неужели это признание? Неужели ее чувства взаимны?

Несколько долгих мгновений они смотрели друг другу в глаза, не решаясь нарушить волшебную тишину. А потом Анри медленно потянулся к ней, обхватил ладонями лицо. Его дыхание защекотало ей губы, и Катрин зажмурилась в предвкушении поцелуя. Но Анри лишь прижался лбом к ее лбу и прошептал:

— Давайте поговорим об этом, когда все закончится. Когда опасность минует, и я смогу предложить вам нечто большее, чем беспокойную жизнь в бегах. Вы заслуживаете лучшего, Катрин. И я сделаю все, чтобы вы это лучшее получили.

С этими словами он отстранился и поднялся на ноги, оставив Катрин в смятении. Что это значит? Почему он оттолкнул ее? Неужели она ошиблась, неверно истолковала его слова и жесты? От растерянности и обиды на глаза навернулись слезы.

Анри, словно почувствовав ее настроение, обернулся и виновато улыбнулся.

— Простите меня, милая. Сейчас неподходящее время для сантиментов. Нам нужно думать о деле. Но обещаю, когда все разрешится, мы еще вернемся к этому разговору. А пока давайте отдыхать. Завтра нас ждет трудный день.

И он скрылся в темноте, оставив Катрин наедине с ее раздумьями и сомнениями. Она, всхлипнув, утерла слезы и улеглась на свое походное ложе. Сердце ныло от горечи и неопределенности. Почему все так сложно? Почему нельзя просто любить друг друга, не думая о сословных различиях и грозящих опасностях?

Но в глубине души Катрин понимала: Анри прав. Сейчас их главный приоритет — добыть улики и разоблачить заговор. А до тех пор нельзя отвлекаться на личные переживания. Что ж, она смирится. Она подождет. В конце концов, разве не ради этого стоит жить — ради момента, когда все разрешится, и они смогут быть вместе?

С этими мыслями Катрин забылась тревожным сном. Ей снились пылающие поместья, бесконечные погони в ночи и пронзительный взгляд Анри, полный невысказанной любви и печали.

Глава 6. Ловушка

Нант встретил путников проливным дождем и зловещей тишиной. Городок будто вымер — на улицах ни души, ставни наглухо закрыты, двери заперты. Даже в тавернах, обычно полных гомона и веселья, стояла гробовая тишина.

Катрин поежилась, кутаясь в насквозь промокший дорожный плащ. Дурное предчувствие сжимало сердце ледяными тисками. Она покосилась на Анри — тот сидел в седле прямо и неподвижно, будто статуя, только желваки ходили на скулах. Видно было, что он тоже встревожен.

— Куда дальше? — тихо спросила Катрин, придержав лошадь рядом с ним. — Город словно вымер, даже в порту ни души. Где нам искать вашего информатора?

Анри медленно перевел на нее взгляд, в котором плескалась растерянность пополам с подозрением.

— В его лавке на улице Менял, — отозвался он, хмурясь. — Но боюсь, дурные знаки не сулят нам удачи. Скорее всего, Бомон уже схвачен или сбежал. Иначе с чего бы городу быть таким пустынным?

Катрин содрогнулась всем телом. Неужели их путешествие окажется напрасным? Неужели она зря рисковала жизнью и репутацией? Слезы злости и отчаяния подступили к глазам, но девушка поспешно смахнула их. Нет уж, хватит рыданий. Она обещала Анри быть сильной и стойкой. И сдержит слово, чего бы это ни стоило.

— Что ж, выясним, в чем дело, — решительно произнесла она, понукая лошадь. — В конце концов, разве мы проделали столь долгий путь лишь затем, чтобы сдаться в последний момент?

Тень улыбки промелькнула на губах Анри.

— Вы удивительная женщина, Катрин, — тихо и нежно проговорил он. — И вы абсолютно правы. Едем до конца. Будь, что будет.

Они медленно двинулись вперед по узким мощеным улочкам, настороженно озираясь по сторонам. Слуги и кучер держались позади, стреноженные разлитым в воздухе напряжением. В переулках мелькали чьи-то тени, но стоило приблизиться — тут же растворялись в дождливой мгле.

Наконец впереди показалась вывеска лавки месье Бомона. Анри спешился и протянул руку, помогая сойти с лошади Катрин. Сердце ее тревожно трепетало, а во рту пересохло от страха. Но она храбро вскинула подбородок и направилась к двери лавки следом за своим защитником.

Анри стукнул в тяжелую дубовую створку условным стуком, но ответа не последовало. Он переглянулся с Катрин и толкнул дверь. Та отворилась с зловещим скрипом.

— Стойте здесь, — бросил Анри через плечо слугам. — Охраняйте выход и никого не впускайте. А вы, Катрин, держитесь рядом со мной.

Сжимая эфес шпаги, он шагнул в темный провал дверного проема. Катрин, сглотнув, последовала за ним, борясь с желанием вцепиться ему в локоть.

В лавке стояла непроглядная тьма. Даже в самые пасмурные дни здесь горели масляные лампы и оплывали свечи. Но сейчас царил мрак, пахло пылью и почему-то железом. Катрин зябко повела плечами и на ощупь двинулась вперед, туда, где на прилавке должна была стоять свеча.

Но не успела она и шага ступить, как в подсобке что-то с грохотом упало, и в лавку ворвались вооруженные до зубов люди в черных плащах. Они мгновенно окружили застывших Анри и Катрин, наставив на них пистоли и шпаги.

— Ни с места, де Келюс! — прорычал один из них, видимо, главарь. — Вы арестованы по обвинению в государственной измене!

Анри выхватил шпагу и заслонил собой перепуганную Катрин.

— Что за бред? — возмутился он. — Покажите ваш ордер на арест! И как вы смеете врываться в дом честного негоцианта? Да я на вас в суд подам!

Бандиты дружно расхохотались, и от этого зловещего смеха кровь застыла в жилах у Катрин. А потом она с ужасом увидела, как из подсобки вышел, прихрамывая, сам месье Бомон. Вот только на его простецкой физиономии застыла противная ухмылка.

— Какой суд, милорд? — елейным голоском пропел он. — Скорый и неправый? Бросьте, у вас нет шансов. Я уже все рассказал господам из тайной полиции. И про ваши крамольные бумаги, и про слухи, что вы собираете мятежное войско. Так что советую вам сдаться подобру-поздорову. Авось господа дознаватели проявят к вам снисхождение.

У Катрин потемнело в глазах. Предатель! Какой подлый предатель! Он продал их врагам с потрохами!

— Ах ты, мерзавец! — задохнулся от ярости Анри. — Как ты мог, Бомон? Я доверял тебе, как родному брату! Да будь ты трижды проклят, иуда!

Он рванулся вперед, выставив шпагу, явно намереваясь заколоть негодяя на месте. Но в этот миг грянул выстрел, и Анри, вскрикнув, выронил оружие. Из простреленного плеча потекла кровь, быстро пропитывая камзол.

— Анри! — в ужасе закричала Катрин и кинулась к нему. Но двое дюжих молодцов тут же скрутили ее, вывернув руки.

— Прошу вас, не трогайте девушку, — просипел бледный от боли Анри. — Она здесь ни при чем. Я обманом втянул ее в это дело. Отпустите ее, и я сдамся без боя.

— Ну уж нет, — осклабился главарь. — Девчонка тоже пойдет с нами. Господин кардинал очень хочет с ней побеседовать. Уж больно много она знает. Вяжите их, парни! И тащите в повозку. А вы, милорд, — он брезгливо пнул носком сапога упавшую шпагу, — молитесь, чтобы вас не пытали раскаленными щипцами. Государственная измена — тягчайшее преступление, за него и на дыбу пойти недолго.

С этими словами головорез кивнул своим приспешникам и вразвалочку вышел из лавки. В его удаляющейся походке слышалось мрачное торжество.

Обезоруженного и связанного Анри рывком вздернули на ноги и поволокли к выходу. Он пытался сопротивляться, бешено озираясь в поисках Катрин. Но девушку, рыдающую и отчаянно бьющуюся в руках конвоиров, уже выволакивали во двор, где ждала огромная зарешеченная карета. Туда же втолкнули и упирающегося Анри.

Створки захлопнулись с зловещим лязгом, окончательно отрезав пленников от внешнего мира и лишая последней надежды на спасение. Карета тронулась, увозя Анри и Катрин навстречу неизвестности и почти верной гибели. Последнее, что видела Катрин сквозь пелену слез — перекошенное от боли и отчаяния лицо возлюбленного.

Потом она, обессилев, привалилась к стенке кареты и разрыдалась — горько, безнадежно, оплакивая их загубленные жизни и несбывшуюся любовь. Анри с трудом подполз к ней, привлек к себе здоровой рукой, бормоча какие-то утешения. Но Катрин уже не слышала ничего. В ушах стоял гул, мир померк и закружился.

Все кончено. Они проиграли. Что бы ни ждало их впереди — неволя, пытки, эшафот — хуже уже не будет. Ведь самое страшное, что только может случиться — потерять любимого.

Катрин припала к груди Анри, цепляясь за него, как за единственную опору. Какая насмешка судьбы! Обрести свое счастье лишь затем, чтобы тут же его лишиться. Лучше бы она никогда не встречала этого мужественного упрямца, не привязывалась к нему всей душой! Лучше бы никогда не узнала, что такое настоящая любовь!

Теперь поздно об этом жалеть. Поздно молить небеса о пощаде. Они с Анри связаны навек — своими чувствами, своей борьбой, своим несчастьем. И что бы ни уготовила им судьба — они встретят это вместе. Плечом к плечу, рука об руку.

Как жаль, что их совместное будущее продлится так недолго! Если бы только у них был еще один шанс, еще немного времени… Уж она бы не упустила своего счастья.

Призналась бы Анри в любви, стала бы его женой, зажила бы с ним душа в душу в уютном поместье, родила бы ему детей… Но все это теперь лишь несбыточные мечты. Горькие, как полынь.

Катрин всхлипнула и крепче прижалась к Анри, будто надеясь слиться с ним воедино. Вдруг он отстранился, заглянул ей в глаза с лихорадочным блеском во взоре и быстро зашептал:

— Катрин, милая, послушайте! Еще не все потеряно. У меня есть план. Безумный, отчаянный, но он может сработать. Мы выберемся, клянусь вам! Доверьтесь мне в последний раз. Я вытащу нас из этой передряги или умру, пытаясь!

— О чем вы? — всполошилась Катрин, утирая слезы. Сердце ее затрепетало, вспыхнув безрассудной надеждой. — Какой еще план? Мы в руках предателей, нас везут на погибель!

— Тише, тише, — Анри приложил палец к ее губам. — Не кричите, а то стража снаружи услышит. Слушайте внимательно. Когда нас привезут в Париж, нужно посеять в наших врагах ложную уверенность. Пусть думают, что мы сломлены и подчинились. Признаем все их обвинения, будем послушны и кротки. А тем временем станем искать способ передать весточку моим союзникам. Я уверен, не все из них схвачены. Они устроят нам побег. А там мы доберемся до короля и представим ему доказательства измены.

— Но как? Как мы передадим весть? — лихорадочно зашептала Катрин, чувствуя, как вновь разгорается огонь надежды в груди. — Нас будут стеречь пуще зеницы ока!

— Предоставьте это мне, — мрачно усмехнулся Анри. — У меня есть козыри в рукаве, о которых наши недруги и не подозревают. Главное — не дайте им сломить ваш дух. Что бы ни случилось, что бы вам ни пришлось вытерпеть — не падайте духом. Наша любовь и вера друг в друга — вот наше главное оружие. Если мы будем заодно — нас ничто не сокрушит.

С этими словами он наклонился и мягко поцеловал Катрин в лоб. И от этого невинного поцелуя сердце ее забилось так, будто хотело выпрыгнуть из груди. Несмотря на боль, страх и грозящую гибель, она почувствовала, как ее затопляет безграничное, всепоглощающее счастье.

Анри любит ее! По-настоящему любит, раз готов рисковать всем ради ее спасения! И она будет бороться за эту любовь до последнего вздоха. Переживет любые испытания, вытерпит любые пытки. Лишь бы снова оказаться в его объятиях, лишь бы еще хоть на миг испытать это упоительное чувство единения душ и сердец.

— Да, любимый, — прошептала она, глядя Анри в глаза. — Мы справимся. Мы будем сражаться до конца. Наша любовь победит все. Я верю в это.

Анри улыбнулся — одними уголками губ, но в этой едва заметной улыбке было столько нежности, что у Катрин перехватило горло. Как жаль, что им выпало полюбить друг друга лишь накануне страшных испытаний! Но, может, так даже лучше. Ведь истинная любовь познается в беде и опасностях. Легко любить, когда вокруг мир и благодать. Но сохранить верность и самоотверженность на краю гибели — вот высшее проявление чувств.

Всю оставшуюся дорогу они просидели, тесно прижавшись друг к другу, переплетя пальцы. Анри шепотом рассказывал Катрин о своем плане, втолковывал, как держаться на допросах, как отвечать на вопросы дознавателей. Девушка внимала каждому слову, мысленно готовясь к неизбежным пыткам и издевательствам. Теперь она не боялась. В ней крепла решимость все вытерпеть и выстоять. Ради их любви, ради будущего, которое они себе завоюют.

Париж встретил пленников какофонией звуков, запахов и зрелищ. Карета в окружении вооруженного конвоя ввезла их на улицу Сен-Дени и, громыхая по брусчатке, покатила к мрачной громаде Бастилии. У Катрин упало сердце, когда она увидела в зарешеченное оконце черные стены, массивные башни и ощетинившиеся пушками бастионы. Страшные байки и легенды об этой твердыне невольно всплыли в памяти, но она поспешно отмела их, постаравшись сохранять спокойствие. Анри рядом с ней выглядел невозмутимым и сосредоточенным, и это внушало дополнительную храбрость.

Когда карета въехала во внутренний двор цитадели, Катрин глубоко вздохнула, мысленно вознесла молитву Пресвятой Деве и приготовилась встретить свою судьбу с высоко поднятой головой. Что бы ни ждало впереди — боль, страх, отчаяние — она вынесет все. Ее любовь к Анри и его любовь к ней станут ей оплотом и утешением.

Тяжелые створки распахнулись, и пленников грубо вытолкали наружу. Анри, несмотря на раненое плечо, тут же заслонил собой Катрин, обнял ее за плечи, придавая сил. На мрачные своды двора уже набежала толпа любопытных — гвардейцы, тюремщики, слуги. Все глазели на «государственных преступников», перешептываясь и хихикая.

— Глядите-ка, никак сам виконт де Келюс пожаловал! — донеслось из толпы. — Допрыгался, голубчик! Теперь ему не отвертеться!

— А это кто с ним? Неужто любовница? Ишь, бесстыжие, прямо тут миловаться вздумали!

Раздался грубый хохот, и Катрин вспыхнула от стыда и гнева. Но Анри лишь крепче прижал ее к себе и громко произнес:

— Попрошу не оскорблять даму! Это моя невеста, дочь уважаемого торговца из Бургундии. Вы ответите за каждое непотребное слово в ее адрес, когда я докажу свою невиновность перед королем!

Он с вызовом обвел взглядом притихшую толпу, но тут к пленникам подскочил разряженный в пух и прах офицер.

— Ну-ну, милорд, будет вам петушиться, — осклабился он. — Здесь вам не королевская опочивальня. Вас ждет свидание с дознавателями Ришелье. Они живо выбьют из вас спесь… и признание заодно. Эй, вы! — рявкнул он стражникам. — Отведите арестантов в камеры. Да смотрите, чтоб не сбежали, не то головы поснимаю!

Дюжие охранники подхватили Анри и Катрин под руки и поволокли в разные стороны. Девушка в отчаянии обернулась, пытаясь в последний раз поймать взгляд любимого. Анри смотрел на нее, и в потемневших глазах его плескались боль, страх и бесконечная нежность.

— Держитесь, милая! — крикнул он. — Помните, я люблю вас! Я вас не оставлю!

И его увели, а Катрин, рыдая, бессильно повисла на руках стражи. Неужели это конец? Неужели им больше не суждено увидеться?

Нет, нет, она будет верить в спасение! Не зря Анри обнадежил ее тайным планом. Она справится, она вытерпит все муки. И молитвой, и силой любви поможет ему осуществить задуманное. А пока нужно успокоиться, взять себя в руки, собраться с духом. Грядут тяжкие испытания, и надо встретить их с мужеством и достоинством.

Глотая слезы, Катрин расправила плечи и обвела темницу высокомерным взглядом, внутренне холодея от ужаса. Сырые стены, с которых струилась вода, узкое зарешеченное оконце под самым потолком, вонючая куча гнилой соломы в углу — вот и все удобства. Тюремщик с усмешкой втолкнул Катрин внутрь и с лязгом захлопнул решетку.

— Добро пожаловать в ваши покои, милочка, — масляно ухмыльнулся он. — Советую не привередничать и не качать права. Не то живо окажетесь в подвале с крысами и трупами. Молитесь лучше, чтобы допрос прошел для вас малой кровью. Господа дознаватели с дамочками вашего полета не церемонятся. Так и знайте.

С этими словами страж удалился, гадко посмеиваясь и бряцая ключами. А Катрин без сил опустилась на ледяной каменный пол, обхватив себя руками. Леденящий ужас сдавливал грудь, отчаяние душило, страх за любимого разрывал сердце. Но вместе с ними в душе крепла отчаянная решимость.

Она справится. Она все выдержит — боль, лишения, унижения. Не даст палачам сломить свой дух, не предаст Анри. Станет молиться за него и уповать на спасение. Ведь только так и можно пережить нечеловеческие страдания — надеясь на лучшее.