Бесплатный фрагмент - Приговор

Глава 1

Преддверие

Группа спецназа, под командованием Максима Марьялова должна была скрытно выдвинуться к позициям «Бандеровцев», откуда их батарея 80 мм миномётов уже несколько дней обстреливала Горловку. Эта батарея была как кость в горле ополченцев и жителей села, погибло уже восемь мирных жителей — раненых были десятки. Обстрелы могли начаться, когда угодно, глубокой ночью, вечером, под утро. Снаряды градом сыпались тогда, когда их совсем не ждали. Большинство домов в селе уже представляли из себя жалкое зрелище, надо было что-то срочно предпринимать — поэтому и была сформирована группа Марьялова из шести человек.

Макс посмотрел на часы, было уже 4,27 утра.

— «Самое то» — подумал он. В это время бойцы «АТО» уже как всегда нажирались до усрачки и вовсю спали после тяжёлых трудов. Макс прислушался, звук выстрелов прекратился ещё с полчаса назад, но чем чёрт не шутит — может кому-то из особо стойких вояк придёт в голову ещё немного покуражиться.

Через час, группа спецназа вышла в заданную точку, по сведениям разведки вокруг занятого «Бандеровцами» села сплошной линии обороны не было — только небольшие Блокпосты боевого охранения. Бойцы нацгвардии «Не залежной», в этот период ещё не очень утруждали себя рытьём бесполезных, по их мнению, окопов — ополченцы ещё только начинали предпринимать подобные рейды.

Взяв в руки бинокль, Макс начал внимательно осматривать окрестности, в предрассветной туманной дымке стелившийся по земле. Это было непростым делом, но в ста метрах левее он всё- таки засёк мешки с песком и выглядывающий из прорези ствол ручного пулемёта.

— Так, есть — прошептал он и показал рядом находившемуся Лёхи знак — «трое». Тот и ещё двое бойцов из его группы растаяли в тумане. Через 10 минут послышался сигнал, извещающий что Блокпост взят. Достигнув его — Макс огляделся, два трупа бойцов «АТО» лежали в недвусмысленных позах здесь же. Через минуту шестеро спецназовцев короткими перебежками двинулись к ближайшему к ним дому. Батарея должна была находиться где-то рядом, по сведениям разведчиков её огонь вёлся откуда-то с этой окраины.

Достигнув дома, бойцы рассредоточились вдоль забора, в посёлке стояла абсолютная тишина, улица была совершенно пустынна за исключение одиноко притулившегося с краю БМП. Прикрепив к его днищу взрывное устройство, спецназовцы, изображая из себя подвыпивших защитников «Не залежной» — двинулись дальше, в открытую, тремя группами. В руке у Макса появилась бутылка с водкой. Ведя пьяную болтовню, друг с другом, они в обнимку продвигались вперёд — внимательно наблюдая по сторонам.

Пройдя четыре дома вдоль улицы — Макс дал знак остановиться. Батареи не наблюдалось, и надо было срочно брать языка, а то так можно было бродить часами. Показав на двухэтажный особняк, из которого сквозь открытые окна слышалась музыка — он дал знак. Прикрутив глушители к оружию, трое спецназовцев — включая Макса, изображая своих — вошли в дом. Трое других, рассредоточившись — остались снаружи прикрывать подходы.

Нажав на ручку двери — Макс к своему удивлению увидел, что она не заперта.

— «Совсем расслабились, вояки — как на курорте» — краем сознания отметил он. Пройдя по коридору — спецназовцы вошли внутрь. За уставленным бутылками и закусками столом, находились двое. Один, притулившийся в кресле слева, явно находился в полной прострации — сладко похрапывая. Второй, со знаками различия старлея — ещё подавал некоторые признаки жизни. Подперев рукой голову, он задумчиво рассматривал гранёный стакан — видимо решая, что с ним предпринять. Заметив вошедших, он через силу поднял голову и уставился на них мутным взором.

— Что надо! — промычал офицер, еле ворочая языком.

— Т. с. — ответил ему Макс. Приложив палец к губам, он выстрелил тому в голову. Старлей завалился набок. Проходя мимо второго, Лёха приподнял тому голову за волосы и резанул ножом по горлу. После чего, он осторожно приоткрыл дверь в соседнею комнату, и заглянув в неё — призывно махнул рукой. Один за другим спецназовцы зашли туда — держа оружие наизготовку.

В комнате явно прошёлся «Мамай», судя по творившемуся там бедламу, трое из защитников отечества валялись прямо на полу — обнимая различные предметы обихода. Один — уткнувшись головой в стол, облизывал тарелку. На единственной кровати — как видно, сладко похрапывал сам начальник местного Гарнизона. Его китель, со знаками различия майора висел на стуле. В углу комнаты — прижавшись, друг к другу, сидели две девушки — прижимая к груди остатки разорванной одежды. На вошедших спецназовцев — они не обратили никакого внимания, видимо посчитав их за представителей данного воинства.

Макс снова прижал палец к губам и покачал им в воздухе. После того как испуганные девушки согласно кивнули головой — что поняли. Спецназовцы начали одного за другим, как в тире — расстреливать находившихся в помещении, за исключением майора.

Подойдя к безмятежно дремлющему командующему Гарнизона, Макс с силой похлопал его по щекам. Ошеломлённый от подобного будильника, офицер моментально открыл глаза и ошарашенно уставился на Макса.

— Ты что! — Истошно заорал он, водя непонимающим бараньим взглядом по сторонам.

— Вставай, власть сменилась! — Сказал ему Макс, для пущей убедительности подтверждая свои слова ударом в челюсть.

— Ты что! — Заорал повторно тот, пытаясь вскочить с кровати.

Наконец ему это удалось, сев на кровать — он начал испуганно озираться по сторонам. Когда его взгляд упёрся в разбросанные неподвижные тела своих гвардейцев, он всё понял. Посмотрев растерянно на стоящих вокруг спецназовцев, он, заикаясь — процедил:

— И чт.. о?! — Других слов у него уже видимо не было.

Макс, достав карту посёлка и его окрестностей — ткнул в неё пальцем.

— Покажи, где расположена миномётная батарея и будешь жить, я обещаю!

Посмотрев налитыми кровью глазами на Макса — тот процедил:

— Пошёл ты, «Москаль» — нахер!

— Вот это видал — он показал дулю. Судя по всему — офицер был заядлым националистом и уже вполне пришёл в себя. Посмотрев на него — Макс, вытащил нож.

— Как знаешь!

— Нацистская морда… Второй раз предлагать не буду!

Закрыв глаза, офицер застыл неподвижно — как памятник самому себе. По всему было видно — что он не из робкого десятка.

— Я знаю, прозвучал женский голос — поднявшись на ноги, одна из девушек смотрела на Макса.

— Для этого, эта мразь, тебе не нужна — произнесла она с расстановкой, подходя к Максу и хватаясь за нож в его руке. Она перевела взгляд на сидевшего истуканом бандеровца. Растерявшись Макс, отдал ей финку.

Подойдя к вновь прозревшему, от услышанного- националисту. Девушка, не раздумывая нанесла удар, за ним ещё один и ещё — пока опешившие от происходящего спецназовцы не вырвали её у неё. Опустившись на пол, девушка обхватила голову руками и зашлась в истерике.

Уничтожить батарею тихо не удалось, группу Макса обнаружили, и теперь она с боем пыталась вырваться из посёлка. Прорываясь к его окраине, Макс потерял уже одного человека — ещё один был серьёзно ранен. Разбуженные стрельбой, бандеровцы вылазили изо всех щелей и тут же палили во все стороны, если им что-то, где-то — показалось подозрительным. Через некоторое время стрельба звучала повсюду, наверно они думали — что в посёлок ворвался целый батальон ополченцев. Именно эта неразбериха, позволила группе спецназовцев добраться до самого последнего дома — на его окраине. Но здесь их практически блокировали.

Забаррикадировавшись в нём, спецназовцы заняли круговую оборону. Даже освобождённые и увязавшиеся вслед за ними девушки — взяли в руки оружие. Понимая, что с подходом дополнительных сил — ловушка захлопнется полностью. Макс приказал всей группе прорываться к лесу, оставшись с раненным в ногу Лёхой — прикрывать их отход. Уйти с ним они всё равно бы не смогли — а бросить его он просто не мог.

Через полтора часа.

Он помирал, он это прекрасно понимал. Пуля угодила в бок и по всему — видимо туда, откуда её при этой жизни уже бесполезно извлекать — прямо в печень. Кровь хлестала через зажатую пальцами маленькую пробоину, нескончаемой тёмно-багровой струёй. Сомнений уже не было.

— Сколько ему осталось при таком неприятном раскладе?!

— Пятнадцать, максимум 20 минут! — Макс поморщившись, усмехнулся. Он лежал, прижавшись спиной к стене у окна, положив снайперскую винтовку на колено и нацелив её на проём двери.

— Ничего! — Подумал он.

— Первый, кто засунет сюда свою глупую голову — получит своё напоследок. Он бросил искоса взгляд на безжизненное тело напарника, Леха, безусловно — был мёртв. Этот день, по-видимому — оказался самым неудачным в их жизни и как не прискорбно, судя по всему последним.

К его удивлению, его почему-то это совсем уже не пугало — всё, что было до этого в его жизни, вдруг в одно мгновение обесценилось. Ему теперь совсем не было за что-то в ней держаться. Она ещё в нём теплилась — но уже ничем не согревала. Она стала ему в этот миг безразлична. Это нельзя было передать словами, просто все связывающие его с ней ощущения — куда-то пропали.

— «Видимо, когда наконец-то до мозга доходит — что смерть неизбежна, и он больше не в силах что-либо уже поделать, с этим неприятным для него казусом, все предохранители начинают один за другим выходить из строя. Пережигая все нити прежних ощущений, так сказать, чтобы избавить рассудок от дальнейших негативных процессов. Успел ещё подумать Макс и усмехнулся.

Макс, был «Солдатом Фортуны». Он сам нанимался по контракту в ту или иную горячую точку на планете. Задача была простая — привести в чувство тех или иных зарвавшихся деятелей, или ещё какого-нибудь совсем обезумевшего персонажа. Которому, было уже давно наплевать на всё — кроме своих денег, власти или мания величия.

Он побывал за свои 38 лет, во многих горячих точках. Участвовал в первую и вторую «Чеченские кампании», уничтожая свихнувшихся «Представителей рода человеческого» — на Джихаде и Американских долларах. Он прошёл десяток стран, и сейчас его вот занесло в обезумевшую от гражданской войны — «Украину».

Риск, был второй натурой Макса — а без «Адреналина» он вообще не мог жить. Он прыгал с парашютом с таких мест — откуда большинству людей, даже смотреть было страшно. Он залазил туда — куда даже птицы старались не забираться. И вот сейчас он — Максим Марьялов, бывший капитан Российской армии -видимо испытал свою судьбу до конца. Макс сплюнул кровавую жижу, скопившуюся во рту на пол и прислушался к доносившимся с улицы крикам.

— Эй, Русский! — Орал кто-то за окном.

— Бросай свой самострел в окно — он тебе больше не понадобиться!

— Тебе кранты, Москаль, до бачился, хай к нам — мы тебе лекарство пропишем. Захохотал ещё кто-то.

— Кидай ружьишко Ватник, если хочешь мамочку увидеть — Съязвил ещё один.

— На панели. Гы. Гы. Гы! — Пропищал фальцетом третий.

— Кто-то прокричал что-то на Английском.

— Москаль!

— Если не выкинешь ружьишко, мы закинем тебе гранатку — Усёк твою мать!

— Ластай лапы и выползай — даём тебе пять минут! — Послышался ещё чей-то, более уверенный и жёсткий голос. Сомнений не было, через пять минут в окно полетит граната. Макс со злостью сплюнул.

— Хай, Басурмане — сдаюсь! — И деревенеющей рукой вытолкнул «СВТ» в окно.

Через минуту в дверном проёме, одна за другой — показались три ухмыляющиеся морды.

— Ну что, Москаль допрыгался — с усмешкой сказал мордатый бандеровец, поигрывая огромным тесаком в руке. На его голове гордо красовалась каска с намалёванной нацисткой свастикой. На губах — играла ехидная, противная ухмылка. Щека была обезображена давним ножевым шрамом, а подбородок недельной рыжей щетиной.

— Сейчас мы тебя будем немного резать, Кацап — заметил ещё один, тощий как кочерга. В его руке то же появился нож.

— Этот готов! — прокомментировал третий, похожий на расплывшуюся амёбу — пиная ногой безжизненное распростёртое на полу тело Лёхи.

— Ну, Москаль, хочешь, что ни будь сказать напоследок своим «Ватникам» — поинтересовался мордатый, вытаскивая смартфон.

— Давай, не стесняйся!

— Я запишу и передам по назначению — заметил он с гнусной ухмылкой.

— Землице, ему нашей захотелось — процедил тощий, присаживаясь перед Максом на корточки.

— Щас мы тебя ей накормим! — Захохотала «Амёба», имевшая когда-то явно женское начало.

— Сборище явных дегенератов — подумал Макс наблюдая за ирреальной троицей.

— Это не Ваша земля, Вы её продали американцам — продажные твари!

Процедил он, еле двигая языком. В угасающем сознании — пришельцы уже начали терять нормальные очертания. Собрав последние силы — он прошептал, вытаскивая из-за спины руку:

— Но я сомневаюсь, что Вам придётся топтать её и дальше — Из разжатых пальцев к ногам националистов покатилась граната. Последнее что он запомнил, проваливаясь в пустоту — это расширившиеся от ужаса зрачки глаз тощего.

Через секунду, взрыв разметал тела всех собравшихся в комнате по стенам — урегулировав все разногласия. Время остановилось.

Яркий свет, ослепил Макса — когда он открыл глаза. Он не чувствовал своего тела, не ощущал запаха, тепла или холода — он не чувствовал ничего, как, впрочем, и не слышал. Вокруг была тишина и странная бездонная пустота — в которой он болтался словно приколотая иголкой бабочка, посреди какой-то странной вязкой субстанции. Но он не был здесь один, у него осталось зрение. Он мог видеть, и он видел прямо перед собой, вокруг себя, под собой. Везде, висевших в пустоте бесконечными рядами — тысячи, миллионы людей. Вернее, их тела, такие же голые и беззащитные — как и он. Никакого, ни одного движения или звука — время, словно полностью остановилось в этом пространстве.

Нет, кажется, он ошибся — движение появилось — в его голове. Оно сначала медленно — а затем всё быстрей начало раскручивать его вокруг какой-то оси. Его, только что обретённое заново сознание — вдруг начало сминаться и стягиваться куда-то внутрь, какой-то сингулярной точки внутреннего пространства. Последнее что он почувствовал, затягиваясь в неё — это безмерный покой и радость охватившую его.

Но уже через мгновение всё изменилось — он снова оказался в мире где была реальная материальность окружающего пространства. А может он опять ошибся — он стоял посреди какого-то серебристого, мерцающего круга — в столбе падающего сверху света. Он снова полностью ощущал свое тело и окружающее его. Он видел, он слышал, он чувствовал — он был жив

Прямо перед постаментом, на котором он находился — стояли два стола. За одним, справа, сидел одетый в ярко-белую сутану благообразный с окладистой белой бородой — старец. Он с глубоким сочувствием взирал на находившегося сейчас на постаменте человека. В его бездонно — голубых глазах казалось — можно было утонуть. Они, словно затягивали в себя, кружили голову, проникая вглубь — пронизывая всю его суть. Для них не было недоступных мест, они видели всё — всю его сущность.

За другим, слева — находился не иначе как сам «Дьявол» собственной персоной. Он был словно соткан из разных оттенков тьмы — в его глазах горело адское, переливающиеся пламя. Существо, которое сидело за этим столом — ничего иного, кроме дрожи в коленях не вызывало. На его губах играла плотоядная хищная ухмылка, наклонившись вперёд — оно с удовольствием поглощало сочный кусок мяса, сдирая его с кости зубами. Кость походила — на отрубленную по локоть человеческую руку. Закончив трапезу, оно бросило её остатки под стол — в которые тут же вцепились два чудовищных пса, вырывая кость, друг у друга. С усмешкой посмотрев на разыгравшуюся битву между псами. «Существо» налило в бокал красного вина и внимательно посмотрело на находившегося — на постаменте человека.

Макса охватил всепоглощающий ужас. Он не мог двинуть ни рукой, ни ногой — тело ему, как и прежде не принадлежало. Впрочем, судя по всему — оно ему не принадлежало никогда, но это до него дошло только сейчас. И теперь, как он уже понял — пришло время расплачиваться за предоставленный в кредит, прокат.

Кадр за кадром — перед глазами Макса, заново пронеслась вся его жизнь. Двое, сидевшие в своих креслах — наблюдали её вместе с ним. Макс чувствовал их незримое присутствие в своей голове.

Когда, перед взором Макса появлялся поступок, который двое интерпретировали как благородный — на весах вниз опускалась белая чаша. Когда плохой — чёрная. Пока перед глазами Макса проносились события его жизни, чаши балансировали то в одну, то в другую сторону — определяя его дальнейшую судьбу.

— Ну и что ты на это скажешь?! — Лениво заметил «Дьявол» — повернувшись к «Архангелу», когда весы наконец-то остановились. Чаши застыли ровно напротив друг друга — сердце у Макса заколотилось как птица в клетке.

— Данная особь, как ты сам видел, вряд ли достойна, переступить Ваши райские чертоги — у него руки по локоть в крови себе подобных?!

— Не так ли Юноша — «Дьявол» пристально посмотрел на Макса. В его глазах уже разливалась сплошная, могильная, чёрная пустота.

Открыв рот, Макс попытался вымолвить хоть что-то в своё оправдание, но так и не нашёл слов.

— Я думаю, он мой, отдай его мне, и я найду для него тёплое местечко — «Дьявол» захохотал.

— Я так не думаю — Ди! — Архангел задумчиво барабанил пальцами по столу.

— Индикатор весов — показывает распределение поступков поровну 50 на 50. Он пока ни Вам, ни нам — не принадлежит.

— Не понял! — Дьявол уставился на показания индикатора.

— И правда! — Разочарованно произнёс он.

— И что нам теперь с ним делать?! — «Дьявол» — вопросительно взглянул на Макса.

— Может монетку кинем. А?! — Он дико захохотал.

Архангел поморщился — Ди, хватить мутить воду. Азартные игры, это грех — не искушай!

— Ну, ну! — Усмехнулся «Дьявол».

— Эй, Вы там! — Он повернул голову к стоящей позади свиты.

— Подайте-ка мне водочки! — Через мгновение, около стола возникла Сукуб с подносом в руке. Поставив на стол бутылку — она тут же удалилась.

Открыв пробку, существо, которое Макс обозначил для себя как «Дьявола» — налило целый стакан и большими глотками выпило его, после чего с хрустом закусило огурцом.

— Хороша, однако! — С рыком заметило оно.

Архангел опять поморщился.

— Ты, Ди, когда-нибудь погубишь себя этим греховным пойлом — язвительно заметил он.

— Ты о чём, Архи — я же бессмертен! — «Дьявол» ехидно ухмыльнулся.

— Это пока Всевышний тебя терпит — Ди, но терпение и у него не вечно!

— Не вспоминай, всуе нашего Господа — Архи! — «Дьявол», наклонившись, облокотился на стол.

— Люцифер, доболтался своим языком — теперь у меня на ледяной планете загорает. Я и для тебя, рядом с ним местечко могу подыскать. Незаменимых архангелов, и у Всевышнего — нет!

Архангел, искоса посмотрел на дьявола и про себя послал его к чёрту.

— Ладно, хватит! — Пора что-то решать.

— А что тут решать! — «Дьявол» в недоумении развёл руками.

— Стерилизуем память, и отправим его в какой-либо из нейтральных миров. Благо их предостаточно. А по возвращению — видно станет, что он на этот раз заслужил.

Задумчиво посмотрев на Макса, Архангел нажал на какую-то кнопку на панели стола. В воздухе появилась голографическая проекция какой-то планеты. Перелистав несколько миров — он остановился на одной из них.

— Земля с индексом Х 1203. Я думаю, там найдётся достаточно испытаний — чтобы определить его судьбу

Дьявол вальяжно махнул рукой.

— Мне без разницы, куда хочешь туда и отправляй. Мы и так на него уйму времени убили.

Посмотрев ещё раз, на с безумными глазами наблюдавшего за дебатами Макса — Архангел заметил:

— Этот мир, сынок, географически во всём подобен твоей «Земле» — за исключением одного, истории. Я думаю, там тебе будет, чем заняться. Удачи тебе сынок!

— Всех благ! — Процедил Дьявол.

Через секунду Макс почувствовал, как его сознание начало вновь проваливаться куда-то в пустоту, свет погас.

Глава 2

Другой мир — пробуждение

Когда Макс открыл глаза, он не сразу понял, где он находиться. Голова раскалывалась, словно в неё налили чайник кипятка, тело нестерпимо ныло практически повсюду. Морщась от боли, он провёл взглядом по сторонам — белые стены, белый потолок, кровати по сторонам, тут и там лежащие на них люди, бинты, знакомый запах хлорки — сомнений не было, это была больница. Макс попытался спустить ноги на пол и приподняться, но всё вокруг поплыло перед газами, и он снова рухнул на кровать. Рядом кто-то прокричал.

— Ребята, смотри-ка — разведчик ожил! — Над ним появилось чье-то забинтованное лицо, через прорези в которых — на Макса с любопытством взирали чьи-то глаза.

— Надо вызвать врача — прозвучал ещё чей-то голос и Макс снова провалился в пустоту. Когда он опять пришёл в себя, то увидел девушку в белом халате. Заметив, что он открыл глаза — она, убрав в сумку какой-то прибор, прикоснулась рукой ко лбу Макса и радостно заметила:

— С возвращением Филатов!

— Откуда! — Еле шевеля языком, прошептал Макс.

— С того света, мы уж думали, что Вы так и не выйдете из комы — почти две недели пролежали в ней. Но теперь Вам уж точно незачем беспокоиться, все показатели у Вас практически в норме — она улыбнулась.

— Скоро мы Вас полностью поставим на ноги.

В это время в комнату вошёл мужчина в белом халате, пройдя к кровати Макса, он внимательно его оглядел.

— Ну с, голубчик — как Вы себя чувствуете?!

— Паршиво! — Прошептал Макс.

— А Вы как хотели молодой человек, почти две недели в коме. Это Вам не «Хухры — мухры». Теперь всё придётся начинать заново, учиться ходить, есть, и танцевать — он весело засмеялся.

— Но жить будете, это я Вам гарантирую!

Посмотрев на него пристально, доктор с интересом спросил:

— Что Вы помните?!

— Взрыв! — Буркнул Макс.

— Оно и понятно, что взрыв — а ещё что?!

— Больше ничего — опять буркнул Макс.

— У вас остановилось сердце во время операции — доктор снял очки и задумчиво их протёр платком.

— Вот так-то молодой человек. Считайте, что Вы родились в рубашке, не каждому удаётся вернуться с того света. Вот так-то?! — Пробурчал он и направился к двери.

Первое что сделал Макс, когда начал понемногу ходить, это подошёл к зеркалу. Когда он взглянул в него, то обомлел — оттуда на него глядело чужое ему лицо. Как он уже начал догадываться, это лицо принадлежало какому-то Глебу Филатову. Во всяком случае, именно так его всё это время называли медсёстры и врачи. Макс долго стоял перед зеркалом, не веря своим глазам и ощупывая дрожащей рукой щёки, нос, лоб. Он вконец перестал понимать что-либо в происходящим. Как могло произойти, что он оказался в чужом теле и вообще непонятно где. За прошедшие две недели он уже понял — что оказался совсем в другом мире, нежели тот который помнил. Это был какой-то кошмар — других слов он просто не мог найти.

Здесь, вот уже как двадцать шесть лет — шла война, в которую были втянуты практически все страны. Все крупнейшие города и мировые столицы участвовавших в ней стран, были уже стёрты с лица земли — после применения ядерного оружия. Но война не кончилась, даже после того — как все участвовавшие в ней государства пришли к соглашению больше не применять атомное оружие друг против друга. Она просто перешла в новое русло — на выматывание ресурсов и сил друг у друга. Война перешла в руки Военно-морского флота, авиации и диверсантов. И самое главное, в этом мире — СССР не распался в результате прихода к власти Горбачёва. Здесь, о нём даже не слышали. А после гражданской войны и распада США на отдельные независимые друг от друга штаты. Ведущую роль в НАТО — возглавила и взяла на себя Германия. К Власти, в которой — снова пришли нацисты.

После всего того что он узнал об этом мире, Максу оставалось только одно — стать Глебом Филатовым и как и раньше изображать полную потерю памяти. За последующие две недели он практически полностью встал на ноги и был выписан домой под наблюдение врачей.

Глядя сейчас на собравшихся в зале людей, с некоторыми их которых он уже успел познакомиться в больнице — когда они приходили его навестить — а точнее Филатова. Макс, он же Глеб — чувствовал определённую неловкость. Его душу терзали сомнения — а может сказать им, что он вовсе не Глеб, а Макс и что его каким-то образом просто занесло в это тело и в этот мир. А может всё это, просто какой-то дурной сон и он сейчас закончиться. Но чем больше он — Макс — Глеб, глядел на эти улыбающиеся ему лица. Тем больше понимал — этот сон не кончиться, он только начался и ему придётся в нём жить и дальше. Если он хочет жить, а не провести остаток своей жизни в психушки — а быть может и похуже где.

— Нет, ничего я им говорить не буду. Пусть будет что будет! — Решил для себя он и засмеялся над очередной шуткой Майора Томилина, чтобы показать, что он — это он.

Сергей Томилин и ещё двое из присутствующих, были, как он уже понял друзьями и сослуживцами Филатова — в одном из специальных подразделений ГРУ. Ещё четверо, принадлежали к близким родственникам. Отец, Контр — адмирал Константин Филатов, сидел во главе стола и задумчиво наблюдал за ним. Мать с сестрой сейчас что-то стряпали на кухне. Жена сидела справа и о чём-то оживленно беседовала с Ольгой Терёхиной, тоже служившей в его части. Атмосфера в комнате нельзя сказать, чтобы была раскованной, в воздухе словно витала какая-то напряжённость и наигранность. Для Макса все эти люди были чужими, для Филатова нет и он — псевдоГлеб, никак не мог стать для них своим — как бы не старался. Единственное, что его спасало в данный момент — это «Амнезия». Макс просто не знал о чём говорить с ними, он ничего про них практически не знал. Он был здесь чужой — пытавшийся стать своим.

— Да Глеб! — Враз отрезвевший Томилин пристально посмотрел на Макса.

— Я сейчас создаю группу для заброски на оккупированную территорию Украины. Я думаю, для тебя бы нашлось в ней место — с твоими-то способностями?!

— Какое ещё место! — Недовольно пробурчал отец.

— Он мать родную и то не помнит — а ты о каких-то способностях. Ему сначала здоровье надо поправить, а в особенности память, а потом уже думать о каких-то группах и диверсиях?!

Отец скептически посмотрел на Макса и фыркнул.

— Зря Вы так Константин Сергеевич! — Томилин зачем-то повертел в руке пустой стакан и опять поставил его на стол.

— Врачи считают, что ему нужно окунуться в привычную для него обстановку, это поможет быстрей восстановить как силы, так и память. Месяц в тренировочном лагере — несомненно, пойдёт ему на пользу!

— Ну. Ну! — Язвительно пробурчал отец.

— А дома, ему значит не привычная обстановка. Надо обязательно с аквалангом поплавать или с парашютом попрыгать, или морды друг другу побить — тогда точно мозги встряхнуться и память вернётся!

— Да ладно бать, может он и прав. Что я буду тупо сидеть дома и глупо пялиться в окно, — Макс поймал вилкой маринованный гриб и отправил его в рот.

— Может и правда, что из этого выйдет. Заодно проверю, подрастерял я свои навыки или нет. Немецкий язык я же помню, да и стрелять думаю, не разучился. Налив ещё одну рюмку водки — он выпил её залпом и вздохнув добавил:

— Хуже не будет!

— Как знать! Как знать! — Буркнул отец, прикуривая очередную сигарету.

С того момента как Макс — Глеб появился в его доме, он курил одну, за одной. Макс вообще к сигаретам не притрагивался, и это очень его удивило в первый же день. Когда Макс лёг первый раз с женой в кровать, он удивил её ещё больше — он ничего не испытывал к этой женщине, не знал ни её, не того как вести себя с ней. Поэтому он не придумал ничего лучше — как притвориться спящим.

— Я что-то неважно себя чувствую — буркнул он и отвернулся спиной от неё.

40 дней спустя

Тренировочный лагерь спецподразделения ГРУ — «Кедр»

За последние недели Макс уже полностью освоился в своей новой роли. Общаясь с людьми, которые его знали до этого — он получил представление о жизни Глеба, его интересах, увлечениях, истории и жизненной биографии. Просмотрев фотографии и прочитав все письма, доставшиеся ему по наследству, вместе с личными вещами от Филатова — он стал уверенней. Уже ни кто не удивлялся, что он иногда не помнит тех или иных моментов своей жизни. Мало ли что может случиться у человека с памятью, главное — что он стал своим.

Постоянные тренировки снова отточили его мастерство в стрельбе и боевом самбо, восстановили силы и реакцию. Он снова стал машиной для убийства. Но главное он стал Глебом Филатовым, во всяком случае, в глазах других людей. Но случилось кое-что и ещё — он влюбился, или что точнее, просто потерял голову.

Он искоса бросил взгляд на сидевшую напротив Ольгу Терёхину и тут же увёл его в сторону, не дай бог кто-либо заметит. Его влечение к ней было неразделённым. Та в ни какую — не замечала его чувств к своей персоне, или делала вид, что не замечает. Всё это превратило его жизнь в последнее время — в непереносимую пытку, но ничего поделать с этим к этому времени он так и не смог. Она была не просто лучшей подругой его жены, в этом мире Анны — она была её двоюродной сестрой.

Глеб совсем запутался в себе и не знал, что ему делать. Навязанная ему судьбой Анна, высокая, стервозная и худая как жердь женщина. В этом мире не только никак его не волновала, но и опутывала по рукам и ногам — в данной ситуации. Он её нисколечко не любил, но избавиться и расстаться с ней — тоже никак не мог. Она была дочерью начальника их разведшколы — генерала Кулешова. Он даже не мог представить, как ему вообще завести разговор о разводе. Генерал был крутой мужик и это могло для него кончиться плохо, а может и того хуже. Глеб, был просто от всего этого в полном отчаянии.

Не выдержав, он снова посмотрел с тоской на Ольгу. Сегодня был — так сказать, выпускной вечер для их группы. Что-то вроде праздничного банкета в ресторанчике местного военного городка. И может у него будет больше шансов подобраться к её сердцу — оказавшись вместе за линией фронта. Подальше от так называемой жены и в особенности — от её папы.

Группа Томилина состояла из 16 человек. Закончив обучение, она сейчас в полном составе внимательно вслушивалась в свой приговор, а точнее в выполнение той задачи, которую перед ней ставил начальник разведшколы — генерал Кулешов.

Выведя на экран изображение офицера Германской армии — он сказал:

— Перед Вами первая Ваша цель — Фридрих Гаппе, очень серьёзный и опасный противник я Вам скажу. Генерал посмотрел на собравшихся в комнате офицеров.

— Везучий гад, три покушения на него окончились полным провалом. Все группы, засланные в Севастополь с этим заданием — уничтожены, теперь у нас надежда только на Вас -Генерал развёл руками.

— Эта Гадина! — Генерал не стеснялся в выражениях.

— Всего за три года с момента своего назначения, почти полностью раскрыла всю нашу агентурную сеть в городе и уничтожила четыре партизанских отряда. Именно эта сволочь позволила «Украинским националистам» во главе с Бурлаком, вырезать практически всё Русское население — два года назад. Погибло более 200 тысяч человек. Я надеюсь — Кулешов повернулся и посмотрел на Томилина.

— Вам удастся избавить мир от этой мрази, вместе вот с этой бандеровской тварью. Генерал вывел на экран — изображение сухощавого, долговязого человека в круглых очках. Одет он был в военную форму «Украинской повстанческой армии».

— Пётр Бурлак — собственной персоной, предатель, садист и извращенец. Я думаю, что на руках у этого выродка крови намного побольше, чем даже у Гаппе.

— И третий объект Вашей миссии — вот эта обольстительная мадам!

На экране появилось изображение привлекательной, улыбающейся молодой женщины лет 35. Сделав паузу, чтобы все запомнили её облик — Кулешов язвительно заметил:

— Даяна Тищенко, мать её!

Минуту другую, генерал молчал — глядя с ненавистью на её изображение, после чего заметил:

— Пусть Вас не смущает её ангельская внешность, по своей сути эта дамочка — само воплощение зла. Недаром её даже свои бандерлоги прозвали «Горгоной». На совести этой стервы — сотни замученных наших людей. Эта «Змеища» — Кулешова казалось, затрясло от злости.

— Любит самолично пытать и допрашивать задержанных «УСБ». Выкалывать глаза, обливать кипящим маслом, отрезать уши и другие — можно сказать, части тела. Количество людей, которых она замучила до смерти, трудно подсчитать — их десятки, а может и сотни.

Генерал подошёл к столу и выпил полбутылки минералки прямо из бутылки, после чего холодно процедил:

— Вот эта адская троица и есть Ваша основная цель. К ним можете прикрепить всех их пособников по своему усмотрению — всех, кто виновен в Геноциде и уничтожении наших сограждан.

— Сергей Александрович! — Генерал кивнул на Томилина.

— Уверил меня, что Вы самые лучшие специалисты, каких он только мог найти. Он говорит, что лучше Вас нет во всём спецназе ГРУ — Кулешов пробежался взглядом по лицам всех 16 человек.

— А Вы что на это скажите.… Так ли это?!

— Так точно, товарищ генерал! — Гаркнули все разом.

— Ну что же время покажет?! — Генерал повернулся к пульту и вывел на экран изображение карты Крымского побережья и ткнул указкой в точку на карте.

— Село «Малореченское», здесь Вас встретит наш связной и передаст в Ваше распоряжение три бронированных немецких военных джипа, а также пакет документов. По легенде, на первом этапе — Вы представители ревизионной комиссии из Симферополя. Направленные для проверки состояния боеготовности войск округа и Севастопольского гарнизона. Данная комиссия была перехвачена партизанами и уничтожена ещё три дня назад у «Планерного». Из трёх попавших в плен офицеров генштаба, один согласился сотрудничать и предоставил ряд ценных сведений. Так что теперь они — это Вы!

Генерал тяжело вздохнул и вытер лоб платком.

— До места, Вас доставит подводная лодка, ну а дальше где-то миль 10 до берега — придётся добираться вплавь, используя подводное снаряжение. Так будет надёжней и безопасней.

— В самом городе, в Вашем распоряжении будет вся уцелевшая к этому моменту наша агентурная сеть. Точнее то, что от неё осталось, а также партизанский отряд Тагирова — захвативший комиссию. На этом товарищи — Генерал встал.

— Считаю Брифинг оконченным. Желаю всем Вам удачи!

На следующий день группа Томилина уже поднималась на борт подводной лодки в Новороссийске. Ещё через четыре — она уже подъезжала к Севастополю.

Глава 3

В осином гнезде

Две недели спустя

Заместитель начальника Севастопольского «УСБ», подполковник Вильгельм Зайдлиц, сидел за столом в своём кабинете и внимательно просматривал донесения своих агентов. Ничего такого, что могло бы привлечь его внимание — тон не нашёл. Зайдлиц, откинулся в кресле и посмотрел на настенные часы. 12 часов — пора бы чего-нибудь перекусить — подумал он и уже собрался встать, когда противно затрезвонил телефон. Немного подумав над тем — стоит ли его брать, он всё-таки с неохотой протянул руку и поднял трубку.

— Господин подполковник, к Вам господин Бурлак — произнесла трубка, голосом адъютанта.

— Пропусти — недовольно буркнул он в неё и раздражённо повесил на аппарат.

— Какого чёрта, ему ещё надо! — Подумал он, наблюдая как в открывшуюся дверь — проникает тщедушная фигура лидера «Украинских националистов» города.

— Подойдя к столу, Бурлак плюхнулся на стул, и глядя на Зайдлица через огромные линзы очков — взволнованно произнёс:

— Это чёрт знает, что — Вильгельм. Гаппе даже не захотел со мной разговаривать — послал к тебе, он — видите ли занят. А у меня, не просто дурные вести — голос бандеровца задрожал как натянутая струна.

— Это какой-то кошмар, последние четыре дня в городе твориться полный беспредел!

— Убито шесть моих людей! — Завизжал он, словно это его режут.

— Шесть! — Он снял очки и вытер рукой стекающие струйки пота по щекам. Его начало трясти, дрожащим голосом он прошептал.

— Они убили моего Миколу, моего мальчика — повесили как паршивую собаку в туалете ресторана. Он всхлипнул.

— За что — Вильгельм, ведь ему было всего 17. В чём он мог провиниться перед богом — чтобы с ним обошлись так. Он же был безобидный — как ягнёнок!

Зайдлиц — поперхнулся коньяком, который только что запрокинул в рот. Откашлявшись — он посмотрел на посетителя как на слабоумного.

— Ты это о чём — Петро?!

— Твой безобидный как ты говоришь — ягнёночек, резал людей пачками. Насиловал их женщин, сжигал живьём их детей, обливая бензином и хохоча от радости — наблюдал, как они горят. Твоему сыну просто кто-то отомстил из обиженных родственников и всё, подобное — бывает происходит и от этого никто не застрахован!

— Что происходит, ты смеёшься надо мной Вильгельм! — Бурлак, опёршись руками о стол наклонился вперёд и близоруко щурясь — зло процедил:

— Убито шесть моих людей — и их подстрелили профессиональные снайперы, а не обиженные какие-то родственники.

— Ты знаешь, что сделали с Толяном — они по очереди отстрели ему почти все части тела, разрывными пулями. Они сделали из него окровавленный обрубок без рук и ног. Вот что они с ним сделали! — Вскочив, Бурлак подошёл к окну и ткнув в него куда-то пальцем — дико заорал.

— В городе объявилась целая банда профессиональных убийц, а Вы тут сидите на своей заднице и в ус не дуете. Они нас скоро так всех перестреляют, как куропаток на охоте. Выговорившись, он подошёл к стулу и рухнул на него — обхватив голову руками.

— Надо срочно что-то делать — простонал он, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Мы как мишени в тире. Двое из охраны Миколы, были зарезаны как свиньи — прямо у дверей и никто ничего так и не заметил — бормотал он всхлипывая.

Глядя на испуганного до смерти Бурлака, Зайдлиц плеснул себе ещё конька в рюмку, выпив её — он подумал:

— «Чёрт, ещё пару таких рецидивов и в городе начнётся паника. Этот дурак даже не догадывается, что кроме его придурков — за это время уже убито и пять немецких офицеров из „СБУ“. Это месть — Русские решили ответить на Геноцид».

В это время зазвонил опять телефон. Проклиная всех и всё — Зайдлиц поднял трубку.

— К Вам журналистка из городской газеты — господин Оберштурмбанфюрер.

— Какого… Ей надо! — Скажи, что я занят!

— Её направил к Вам сам Гапппе — раздалось в ответ из трубки, просил посодействовать!

— Что!

— Ладно, пропусти — Зайдлиц обессилено откинулся в кресле.

— «Дьявол бы их всех побрал и Гаппе в том числе» — подумал он, наблюдая, как в кабинет входит симпатичная молодая женщина лет 30.

— Хелен Винтер, обозреватель криминальной хроники — она протянула руку. Зайдлиц нагнувшись и глядя на неё — как кролик на удава, чмокнул в протянутую ручку.

— Зайдлиц, что угодно фрейлин?!

— Немного информации, господин подполковник — об участившихся убийствах офицеров «УСБ» и патриотов Украины. Ходят слухи — что в город пробрались русские диверсанты — сказала она, мило улыбаясь.

Зайдлиц почувствовал, как по его щекам потекли ручейки пота.

— Ничего подобного — фрейлин!

— Люди всегда склонны распускать слухи. Это всего лишь криминальные разборки. Знаете там — карточные долги, кто-там перепил немного в ресторане, кто-то схватился там за нож, кто-то за пистолет — ну и понеслась карета по кочкам. Зайдлиц любил блеснуть знанием Русских цитат.

— В общем, ничего такого — мы уже ведём расследование, скоро предоставим общественности все обстоятельства случившегося!

— Вы, в этом уверены?! — Заметила журналистка, что-то записывая в блокнот необычной антикварной ручкой, инструктированной серебром.

— Вполне, фрейлин!

— А хотите, я Вам первой сообщу о результатах расследования, как только они будут получены! — Зайдлиц приподнявшись, протянул ей свою визитку.

— Позвоните мне денька через три, обещаю — я Вас не разочарую!

Взяв визитку, журналистка поднялась.

— Ну что же, я буду надеяться — господин подполковник!

— Я тоже — Хелен! — Сказал он и протянул ей пропуск.

Протянув руку, девушка взялась за него пальцами и мило улыбнувшись — выстрелила в лоб «Уэсбэшника» из ручки. Взглянув в последний момент с удивлением на неё, Задлиц рухнул лицом на стол и застыл в таком положении. Из-под его головы — по столу, начала разливаться кровавое пятно.

Сидевший до этого с отрешённым видом Бурлак, оцепенело — уставился на струящуюся по столу кровь. Очень медленно он приподнял голову и удивлённо уставился на стоящею напротив девушку.

— Что?! — Прошептал испуганно он, еле шевеля губами.

— Ничего!

— Долг платежом красен — мразь! — Произнесла Ольга Терёхина, а это была она и всадила наконечник ручки прямо ему в глаз.

Бросив на стол карточку с надписью — «Ты следующий». Она открыла дверь и вышла в коридор. Посмотрев на сидевшего, как ни в чём не бывало на своём месте адъютанта — она сказала:

— Господин подполковник просил его в ближайшее время не беспокоить, у него важный разговор. Кивнув головой, офицер продолжил читать газету. Стены кабинета были звуконепроницаемы. Подойдя к посту охраны, Ольга спокойно положила на стол пропуск и вышла на улицу. Там её ждала машина.

Через 20 минут она уже входила в конспиративную квартиру — где её с нетерпением ожидал Филатов. Сняв с неё плащ — он спросил:

— Ну как, удачно?!

— Не совсем — Глеб. Габбе меня даже не захотел видеть, направил к своему заместителю. Везучий гад!

Ольга усмехнулась.

— Зато, там оказался сам Бурлак — так что пришлось и его наконец отправить к сыночку. В общем, нет худа без добра!

Она посмотрела на Филатова.

— Так что — Глеб, нам надо отыскивать другой способ, как подобраться к этой нацисткой мрази. Теперь из своей резиденции — он выползет разве что на танке!

— Н, да! — Глеб расстроенно покачал головой.

— Добраться до него теперь будет намного сложней… Чёрт бы его побрал!

— Он словно предчувствует опасность. Н да!

— Ничего, доберёмся и до него — Ольга изучающе посмотрела на Глеба.

— Ты лучше скажи, зачем ты отстрелил бандеровцу все конечности — а не просто пристрелил его. Томилину, твоя самодеятельность может очень не понравиться. Две, три — лишних секунды на месте, существенно увеличивают риск провала.

— Смерть — иногда не самое лучшее лекарство, иногда и жизнь может оказаться страшнее! Глеб усмехнулся.

— Пусть теперь поживёт в таком виде, авось призадумается!

— Знаешь Глеб, я не замечала раньше за тобой садистских наклонностей, после того как ты вернулся оттуда — Терёхина показала газами вверх.

— Ты словно изменился, ты уже не тот Глеб Филатов, которого я когда-то знала. Она достала сигарету и прикурив её подошла к окну. За которым сплошным потоком хлестали струи дождя, словно пытаясь смыть с них — следы свершившихся за день человеческих трагедий, а может преступлений. Повернувшись к нему, она повторила:

— Не тот!

Глеб промолчал, в его памяти всплыла картина из другого мира. Вот они достают из братской могилы тела погребённых там людей, и цепенеют от ужаса увиденного — когда понимают, что у всех — из них вырезаны те или иные органы. При том, как показала потом экспертиза — ещё при жизни. Просто кто-то из так называемых борцов за свободу и независимость «Незалежной», посчитал продажу чужих органов неплохим бизнесом для себя. Бросив искоса взгляд на стоящую рядом Ольгу — он с горечью произнёс.

— Может я уже и не тот, но я не садист! — Он горько усмехнулся.

— Ты просто не представляешь, что может произойти в будущем — если эти уроды добьются своего и получат абсолютную власть. Остановить их — Глеб усмехнулся.

— Можно только одним способом — показать, что их ожидает! — Через минуту он добавил:

— И как можно наглядней!

Посмотрев на него, Ольга хмыкнула и начала одевать плащ.

— Ну ладно Филатов, Мне пора — сказала она, направляясь к двери.

— Оль, подожди! — Произнёс просительно Глеб, подходя к ней.

— Ну что тебе ещё! — Спросила она, поворачиваясь к нему.

— Вот! — Глеб вынул руку из кармана, на ладони лежал маленький дамский пистолет с перламутровой декоративной рукояткой.

— Что это! — Она удивлённо посмотрела на него.

— Браунинг, специально для тебя приобрёл на чёрном рынке.

— Да… Ну и зачем мне эта детская игрушка?! — Она рассмеялась.

— У меня есть, кое-что посерьёзней!

— Я подумал, что тебе понравиться — Глеб стушевался.

— К тому же это далеко не игрушка, с пяти метров она уложит любого. Вдруг пригодиться и спрятать его проще — Глеб протянул пистолет.

— Считай это моим подарком, на твой день рождения!

— Ты что, Филатов! — До него ещё три месяца — Заметила она, беря пистолет.

— Хотя спасибо, у меня дома целая коллекция подобных игрушек. Посмотрев на него, она улыбнулась и взялась рукой за ручку двери.