Бесплатный фрагмент - Приглашение в рай

День 0

— Леша! Еще немного и все, не успеем! — я прибавляю шаг.

— Я не виноват! мы прилетели с опозданием! — мой друг, слегка запыхавшись, догоняет меня. — час! Такая задержка — это недопустимо! Хорошо, что у нас еще есть немного времени.

— Да, но расслабляться рано. Вот и стойка.

Мы подошли к представителю авиакомпании, молодой девушке в фирменной одежде.

— Доброй ночи! — она взяла документы и защелкала по клавишам — Извините, места для посадки вдвоем остались только в последнем ряду.

— Не беспокойтесь, нас все устраивает — я забрал документы, и мы пошли на выход, к автобусу.

— Интересно, что она о нас подумала. — Заметил я, по дороге к гейту.

— Это не имеет значения, нам с ней детей не крестить. Пойдем, нас остальные пассажиры ждут, вот и выход. — Леха зашел в салон впереди меня и расположился у окна, стараясь никому не мешать. Двери сразу закрылись, и мы поехали в мини путешествие по летному полю. Наш явно не новый самолет стоял достаточно далеко от здания аэровокзала, и автобусу пришлось покатать нас по полю добрых 10 минут. Пассажиры в основном молчали, кроме группы индусов, явно увлеченных каким–то спором, и активно жестикулирующих. Я еще задумался, что в Канаде, зимой, им тут делать? Или в гости едут или трудоустраиваться, слишком одинаково выглядят.

— Выходим! — Засобирался я, решив проскочить впереди толпы и первым войти в самолет.

— Не спеши. — Леша разгадал мой план. — Нам все равно в хвосте лететь. Пусть все рассядутся, закинут вещи, и мы зайдем спокойно, без толчеи и ожидания в коридоре, — Подышим пока, хоть 5 минут, погода классная.

И действительно. Морозная ночь, мерцание звезд, приятный бодрящий воздух, — После теплого автобуса и длительного перелета такая обстановка казалось сказочной и действовала опьяняюще.

— Все, пойдем! — Леша пошел к трапу. — Пора занимать места. Мы отдали посадочные талоны бортпроводнице и стали пробираться вглубь тесного салона, закинули рюкзаки на полку и стали выбирать, кому, где сидеть.

— Сядешь у окна? — предложил я

— Конечно! — Леха сел у иллюминатора и явно собирался сразу заснуть, расправляя одеяло, оставленное бортпроводниками заранее. Я предпочел сесть с краю, — салон был тесный, переднее кресло упиралось в колени не давая расслабиться. Вечная проблема людей с ростом выше среднего. Уставшие от первого длительного перелета, мы расположились, даже не переодеваясь и не снимая верхней одежды. Устроившись поудобнее, я вытянул ноги в проход и не дожидаясь взлета, тоже постарался поскорее уснуть, но увы — в отличии от своего товарища, провалиться в сон я смог только после благополучного взлета, когда самолет набрал высоту и мой страх высоты отступил.

День 1

Раннее утро

Вспышка, яркая, что глаза режет сквозь веки. Я резко проснулся.

Что это? Пытаюсь посмотреть в иллюминатор, перегнувшись через товарища — Леха уже проснулся и так же смотрит в окно.

— Если увидел вспышку, значит уже поздно, — сострил он. Мы молча смотрели на разрастающееся, на горизонте яркое зарево. На ядерный гриб не похоже. Тогда что это? Атомные испытания в Канаде? Смешно. Не мог же Китай войну начать, или Родина с США устроили Армагеддон и это зарево ранних взрывов над Аляской? Внезапно снопы искр летят с потолка, моргает и гаснет свет, хлопками лопаются гаджеты пассажиров вокруг, внезапно глохнут двигатели и самолет начинает лихорадочно трясти. Я понял, что у меня руки похолодели от ужаса, и я громко матерюсь.

— Пристегни ремни! — Леха сумел совладать с собой и отрезвил меня.

Мы нервно зашарили по креслам, забыв, что пристегнулись еще при взлете. Пассажиры испуганно закричали, но крик продлился недолго — к горлу подкатил ком — самолет стремительно начал терять высоту. В полной темноте чувствовалось, что пилоты маневрируют, пытаются изо всех сил спасти нас, переводя самолет в планирование. Свет не горел, двигатели молчали, часы не работали — стрелки замерли на часе дня по Москве. Я вжался в кресло и вцепился в ручки так, что побелели костяшки, от страха кружилась голова. Маневрирование продолжилось, нас трясло и болтало. Что задумали пилоты? Питания нет, и слава богу, что наша старая машина не ровня современным лайнерам — поршневой самолет может пилотироваться вручную, когда как современные машины управляются компьютерами и при потере питания становятся полностью неуправляемы. Но где мы, что внизу? Океан, суша, горы? Сколько мы проспали? На что ориентируются пилоты, кругом кромешная тьма!

Все это пронеслось в голове диким водоворотом в момент первого контакта с поверхностью. Самолет ударился, подпрыгнул и со скрежетом продолжил движение вперед, теперь уже явно скользя по неизвестной поверхности. Я клацнул зубами и достал головой спинку впереди стоящего сиденья, но ремни держали крепко, и я остался на своем месте. Скрежет и треск металла усилился, самолет дернулся и что — то, вздымая белый фонтан, промелькнуло в иллюминаторе, это крылья оторвало от удара о снег! Он сверкал прямо за бортом, мы не над водой! Крушимый землей фюзеляж продолжал скользить на бешеной скорости, постоянно содрогаясь от ударов о снег и ветки деревьев. В какой — то момент корпус начал заваливаться набок, и тут произошел удар чудовищной силы, самолет словно взорвался и его стало рвать на части, с диким скрежетом прямо перед нами обломки обшивки полетели на пол и заваливали пассажиров, самолет трещал и рвался в разных местах пока хвост окончательно не оторвало и он сделав вместе с нами полный оборот не остановился, вся же передняя часть, разрушаясь и сверкая обломками, покатилась дальше, под дикие вопли уцелевших пассажиров. «Я Жив», — последняя мысль, которая посетила мою голову, в глазах потемнело, и я потерял связь с миром.

Солнце уже озарило место катастрофы, когда я начал приходить в себя. Тело болело, голова раскалывалась, и я с трудом открыл глаза и осмотрелся: от самолета остались только последние два ряда, мы с Алексеем пристегнуты к креслам, хвост самолета лежит с креном на правый борт и на корму, обрубок задран вверх невысоко, но метр от земли точно есть. Мой друг дышал, спал или без сознания, бледный как смерть. На голове отличный синяк, похоже он приложился об борт при посадке, крови нет. Отстегнуться удалось не сразу, руки плохо слушались и пальцы сильно онемели… Ооох! Выдохнул, ребра болели, встал ровно, и чуть не упал от головокружения, но сдержался, захотелось пить. Надо глянуть остальных пассажиров: их двое, оба на первый взгляд мертвы. Другие кресла пустовали, думаю, не пристегнулись и погибли… Первым пассажиром был седовласый мужчина, одетый в добротный свитер, он сидел и не дышал. «Как живой» подумал я, и даже перепроверил, но нет — холодный, думаю, сердце подвело. Вторым пассажиром была молодая девушка лет тридцати, модно одетая в легкие спортивные брюки и футболку с ветровкой, модно стриженная, с ней все понятно — слишком легко была одета, наверняка потеряла сознание при ударе и замерзла насмерть. Хорошо, что мы поленились переодевается и спали как есть в пуховиках пусть и не застегнутых, но это спасло нам жизни.

Что же делать? Я растерялся. Надо Лешу отстегнуть, да осмотреть! Вот я «молодец» — и года не прошло как я догадался осмотреть товарища, «похвалил» себя я. Отстегнул ремень, попытался поднять и не смог — ну и кабан же вымахал! Что греха таить, мы были почти одного роста и схожей комплекции, под центнер весом и выше среднего роста плюс «шейкер», в котором мы побывали и пребывание на морозе в течении нескольких часов, не прибавило мне сил.

Спустя пару минут я смог достать Алексея из кресла и расположить между рядами на полу. Голову ему наклонил в бок, чтобы не захлебнулся в случае тошноты. Тааак, теперь нужно приодеться и поискать воды, жажда мучила неимоверно. Не снег же есть! Несмотря на то, что потолочные полки были разбиты, я с удовольствием обнаружил наши рюкзаки и вещи соседнего ряда на месте. Порывшись в рюкзаке надел шапку, кофту и вынул перчатки, более теплая одежда осталась в чемоданах. С Лешиным рюкзаком поступил так же — надел на него шарф и шапку, руки укрыл в перчатки и засунул в карманы. Черт возьми, время бежать за лотерейным билетом! Мало того, что выжили в авиакатастрофе, так еще и погода не успела прикончить.

Теперь пить. С этим законом о противодействии терроризму, на борт жидкости нести нельзя, а в магазин мы зайти не успели, — ни воды, ни еды с собой не оказалось. Туалет был в начале самолета и уехал дальше, и где теперь эта передняя часть? Я еще не осматривался, но на первый взгляд рядом остальных частей самолета не видно. Надо искать припасы! За нами была кухня, правда если самолет — это воздушное судно, то ее можно было бы назвать камбузом — точнее то, что от него осталось. Шкафчики, повсюду полочки. все сделано максимально рационально. компактно и крепко, контейнеры в металлические, все закреплены. Достать сразу не получилось, корпус самолета перекошен, и все емкости заклинило, но содержимое можно рассмотреть или прочитать этикетки — в некоторых одноразовая посуда, приборы, салфетки, воды и пищи нет. Есть два шкафчика побольше: дверь одного намертво заклинило в проеме, у второго край дверцы торчал, приглашая его открыть. Я ухватился и силой потянул — дверца хрустнула, и я полетел на пол вместе с ней, завалив пострадавшего друга. Леша застонал, и я поскорее скатился с него. Из шкафчика на меня «смотрели» две коробки со снеками и упаковки воды, — похоже на мини склад кухни. До катастрофы еду еще не раздавали, вероятно, это должен был быть наш завтрак. Вскрыл упаковку и жадно выпил почти целую бутылку воды, бодрость наполняла меня с каждым глотком, как в рекламе, я усмехнулся и вытерся рукавом, — живем! Второй шкаф? Не видно, что внутри, и не открыть, попробую сломать позже. Что делать дальше? Надо как — то начинать выживать здесь, пока нас не спасут, хотя ищут ли? Вспышка, которую мы видели в иллюминатор, выглядела очень пугающе. Вся техника отключилась, но в каком радиусе? Работает ли сейчас? Возможно, спасателям и не до нас сейчас, и знают ли они о нас? Сколько мы падали я не помню, сильно ли сошли с курса? Неясно, плюс нам нечем было подавать сигнал бедствия — рация наверняка сгорела. Будем жечь костры — дым видно издалека. Готов биться об заклад, что про нас сейчас думают в последнюю очередь, — если все отключилось у нас, то как минимум спасатели тоже остались без техники и связи.

Как там Леша? Надо проверить. Я выглянул в коридор — мой товарищ лежал, где я его оставил и ровно дышал. Все, пора покинуть самолет и осмотреться. Интересно, где мы? Затащил друга на камбуз укрыв от ветра и взял бутылку воды спрыгнул с края обломка. Ноги не выдержали и подогнулись, я повалился в снег. Глубоко, почти до колен это сильно затруднит движение. Зря я прыгнул, надо было спуститься аккуратно, но все мы сильны задним умом. Медленно встал, отряхнулся и перешел на утрамбованный снег. Нос и центральная часть здорово уплотнили снег, и я пошел вперед, рассчитывая найти другие обломки или других выживших. Идти пришлось недолго, уже через десять минут «прогулки» я стоял на краю скалы и «любовался» на обломки. Разбитый в щепки фюзеляж лежал бесформенной металлической горой метрах в двухстах прямо подомной, и, как ни странно, даже не сгорел. Топливо было в крыльях, так что гореть было нечему, для остальных пассажиров это было слабым утешением, надеюсь они не мучились.

Зато теперь ясно, где мы. — это или остров, или полуостров. Думаю, скорее остров, и не большой. С моей позиции я мог разглядеть расстилающуюся небольшую долину, дорогу вдоль нее. Возможно даже небольшую ферму. Правую часть долины закрывал лес, ограничивая обзор, левую прятала скала, уходящая вниз хребтом, и являлась естественной преградой, и все это окружала водная гладь. Выходило, что гора, на которой мы застряли не так и высока. Мы были, где — то на полутора километрах высоты, почти на самой вершине. Остальные обломки самолета лежали на небольшом плато, рядом с горным озером, в которое впадал небольшой ручей. И озеро, и ручей были скованы льдом, а на берегу озера стояла небольшая хижина. Я вгляделся. насколько позволяло расстояние — обычная избушка, сложенная из камней, охотничья, или рыбачья. Жаль только никого не видно рядом. Ладно, вернусь и буду поглядывать, не исключено что замечу кого. Все что я вижу из цивилизации это ферма, но невооруженным взглядом она еле видна, с тем же успехом это могут быть развалины. Единственное что настораживало — полное отсутствие дыма. Погода ясная и морозная, столбы должны были бы подниматься высоко, но ничего нет, это удручает. Неужели никто не топит печей? Ладно, пока все понятно, что ничего не понятно — пора обратно.

Хвост встретил меня на том же месте. Я сделал обход и осмотрел остатки железной птицы со всех сторон. Обследование далось мне нелегко — там, где снег не был примят фюзеляжем, его глубина была почти по пояс — я сразу взмок и устал. Все что удалось разобрать, так это то, что багажный отсек был под снегом и цел, хоть и невелик. Надо обязательно его вскрыть и проверить, уверен там будут полезные вещи. Время осмотреть товарища. С трудом забрался в самолет, подтянуться на руках для меня была задача на грани, особенно в зимней одежде и когда лезть необходимо в разбитый, искореженный самолет, да и острые края не добавляли оптимизма. Забравшись, я лег на пол, отдышался и подполз к другу — Леша лежал на боку, пока меня не было его рвало, и он явно пытался выползти из кубрика. Он не в коме!

— Леша!!! Ты меня слышишь? Вытираю его и кладу на спину. У меня нет нашатыря, не знаю, что с Лешей делать. Если у него сотрясение — приводить его в чувство тряской не лучшая идея — осторожно поднимаю ему веки, — Ты меня слышишь?

Зрачки реагируют на свет. Заморгал! Стонет.

— Аааа, где мы? Что стряслось? — Товарищ прищурился от яркого света и попытался встать. Я помог ему прислонится к стене и подал воды.

— Держи! — он взял бутылку и стал жадно пить.

— Вспомнил, … дай руку, самому не встать, голова кругом.

— Не рано ли?

— Помоги! Я в туалет хочу.

Поднимаю его с трудом, потянув за руки. Леха немного постоял, упершись в стенку и тяжело дыша, пошел к краю самолета.

— Голова трещит, — Леха вернулся и опустился в свободное сиденье у края фюзеляжа — эти — он одними глазами указал на мертвых пассажиров — все?

— Да. Нам повезло. Других выживших нет.

— еще вопрос кому больше повезло. — Леха скривился от боли — Как отсюда спуститься?

— Я прыгал, там мягко. Но тебе наверно не стоит.

— Верно, мне каждое движение, как молот по голове. Если прыгну — глаза вылетят. Он нагнулся и глубоко дышал.

— Не свались только, тебя подержать?

— Я сам!

Пока Леша приходил в себя я решил осмотреть наши запасы и провел «инвентаризацию» шкафчиков и кладовой. Негусто, но лучше, чем ничего. Были упаковки негазированной и газированной воды, соленый арахис в маленьких пакетиках и булочки к чаю. Главная добыча — боксы сэндвичей с колбасой сыром и помидорами в индивидуальной упаковке — солидно, еще одна коробка каких — то вегетарианских бутербродов, чай в пакетах и банка кофе. Плюс еще шкаф, который я не смог открыть.

— Живем! Леша пришел в себя и стоял рядом, прислонившись к стене, и осматривал припасы.

— Да, на ближайшее время вопрос провизии закрыт. Идти сможешь?

— Нет. Точно нет, надо отлежаться немного, а то голова кругом при первом движении. Кстати вечереет, где будем спать? Ночью точно похолодает, если начнется метель — нам конец.

— Да, без укрытия или костра мы до утра не протянем. — При мысли о метели стало грустно — Ума не приложу, нам нечем развести огонь и воды не погреть. И от ветра укрыться тоже негде. Ножи даже все пластиковые.

— А ты пассажиров осматривал? Обыщи их карманы и вещи. Зажигалка или что полезное точно найдется, а я пока полежу — дурно мне. Леша прошел в кубрик и лег в узкий проход у иллюминатора.

— Точно, тебе здорово досталось. Полежи пока.

Осмотр начал с сумки девушки, но кроме горелого смартфона, косметики и журнала ничего не было. Одежда и все полезное для нас наверняка лежало в чемодане, так что смотреть и не чего было. У мужчины при себе был портфель, в котором кроме всего прочего, нашелся набор для курения: портсигар, с самодельными папиросами, две трубки, расшитый кисет табака, машинка забивать папиросы, спички и зажигалка. Зажигалка новомодная, на аккумуляторе, такие накаляют мини спираль, и прикуривают табак. Отличная вещь, но не работает, как и все электроприборы. А вот спички были не простые, похожие на охотничьи, с большим количеством серы лежали в специальной металлической коробочке. Похоже, он курил не для привычки, а по особому ритуалу. Что ж, для нас это подарок небес, иначе пришлось бы как в «таинственном острове», из часов линзу мастерить. Я не стал церемониться, и забрал у него не только спички, но и снял свитер, и шерстяные носки — ему уже точно не понадобится, а нам еще ночь пережить. А то и не одну.

— Есть что? — Леша, не вставая подал голос из камбуза.

— Да. Спички есть и немного одежды, так что уж огонь мы разведем.

— Здорово. Я тут тоже без дела не лежал, присмотрел контейнер, он металлический, сойдет за кастрюлю. Хоть чаю вскипятить, что мы еще не осмотрели?

— Багажное отделение, оно под нами, но люк снизу, нам туда без болгарки не проникнуть, либо лом, тогда получится влезть через борт. Сомневаюсь, что там есть жизненно необходимые вещи, наверняка одежда, да гигиена, может вообще ничего, это местный рейс, все наверняка с ручной кладью летели. Сейчас нам нужен нож, и лом иначе нам даже ничего не вскрыть.

— Плохо. Ты ходил осмотреться?

Я рассказал о своей прогулке, упомянув обломки внизу, хижину и отсутствие дыма.

— Мы так высоко? Нам сейчас не вылезти отсюда, хорошо — запас еды есть, но он тоже не резиновый.

— Увы, дружище, но выбраться отсюда будет непросто. Снег глубокий, спрятаться негде, для того чтобы уйти отсюда, надо готовиться, а ты трех шагов сейчас не ступишь. Выспаться, поесть, прийти в себя. Боюсь, мне придется оставлять тебя, а самому ходить на разведку, но это не сегодня. Есть хочешь?

— Нет, пить, голова идет кругом, мутит, есть не могу. Мне бы полежать, спать хочется ужасно.

— Лежи, я что-нибудь придумаю, — Я передал ему недопитую бутылку, — Попытайся уснуть, я накрою тебя найденной одеждой.

Надо разводить костер и готовиться ко сну, горячая пища даст нам сил и поможет отдохнуть. Пить ледяную воду и холодные бутерброды удовольствие не из приятных. Я взял импровизированный чайник, который нашел мой товарищ, и задумался — кипятить воду из бутылок расточительно, особенно когда вокруг снег. Ладно, огня нет, кипятить еще не на чем, нужно выбрать место для очага. По всему выходило, что оно должно быть рядом с местом, где мы будем спать, место должно быть защищено от снега и ветра и желательно, чтобы мы при всем при этом не сожгли самолет и не отравились от угарного газа. И нужны дрова — их у нас точно не было. Оглянувшись, я понял, что в камбузе есть место для очага, с одной из сторон помещения был иллюминатор, он треснул при «посадке» и если его выломать, то в том углу можно сделать настоящий очаг. Надо найти лом. Я вышел из камбуза, осмотрелся. В месте разлома с потолка свисали провода, части обшивки и обломанные балки, точно так же выглядел почти весь край фюзеляжа. Кроме того, я заметил, что одна из направляющих пола заметно торчала из него и была почти выломана. Я нагнулся и попытался пошатать ее, она легко поддалась, но держалась хорошо. Осторожно спустившись на снег, я стал раскачивать ее в разные стороны, балка шаталась, но отламываться не хотела. Осмотрев балку внимательнее, я ухватился за нее и со всей силы налег всем телом — одна попытка, вторая, третья — балка поддалась, последние заклепки вырвало, и у меня в руках остался полутораметровый металлический лом, не очень тяжелый, но достаточный, чтобы выбить окно.

Вернувшись в кухню, я обнаружил, что Леша уже уснул. Придется послушать ему «шумных соседей». Я прицелился в центр иллюминатора и стал бить, стекло пружинило и не поддавалось, тогда я стал бить в раму и потратив минут десять мне удалось выбить раму целиком. Ветер немедленно ворвался в наше укрытие, и заиграл мусором по полу. я выругался — этого я не ожидал. Понятно, что отсутствие двери не прибавляло уюта, но через окно теперь задувало в нашу небольшую каморку, нужно было поскорее развести огонь. Перспектива ночевать на улице без огня, пусть и в корпусе самолета, меня совершенно не радовала. Выйдя наружу, я огляделся: снег, камни какие — то голые деревья, и обломки деревьев. Хорошо. Осторожно перейдя по насту на утрамбованный снег, я начал собирать хворост для костра.

Примерно за полчаса накопилась достаточная куча веток, лапника, нашел даже немного мха и сложил все у входа в самолет. Устал, но мысли о горячей пище и теплом помещении бодрили, и я не терял расположения духа. Теперь надо это все притащить наверх и хоть как — то устроить очаг. Вот, кажется, простые вещи, а я уже устал как собака после охоты, язык на бок, не заболеть бы.… Взобравшись на камбуз, я подошел к спящему товарищу и потрогал его шею — теплый — это хорошо, не мерзнет. Продолжив сбор дров, я нашел содранные куски обшивки, которые отлично подходили на роль основы для очага. Выбрал такой, который мог тащить не напрягаясь, и понес, а точнее покатил по снегу к самолету. На затаскивание листа установку ушло еще какое — то время, но зато я смог закрыть и пол, и часть стены — все, считай очаг готов.

Сгустились сумерки. Усталость и голод начали напоминать о себе, больше всего давила усталость, хотелось переодеться в сухое, покушать и полежать, особенно спать, просто прилечь… но сон был билетом в один конец. Черт как же я устал. В очередной раз превозмог себя и выбравшись из самолета стал ломать и закидывать ветки в коридор работая на «автомате» — стоит мне остановиться, и я просто лягу и засну здесь навсегда, нет, руки опускать нельзя — чуть расслаблюсь сейчас и все, упущу шанс выжить в авиакатастрофе и спастись.

Развести костер оказалось не сложно: из салфеток сделал трут, накидал лапника, ветки покрупнее сложил наверх, и вот уже костер потрескивает, бросая снопы искр, вылетающих в окно. Почти в полной темноте позволил себе разлечься у костра. В металлических контейнерах вскипятил воды, заварил чай, подогрел бутерброды.

— Леха просыпайся, давай поедим горячего!

— Ммм? Горячего? — Леша как будто и не спал вовсе.

— Да, я согрел чай и бутерброды. — я снял с огня контейнер и показал наши деликатесы.

— Давай. Ты дров много припас? Вижу очаг по всем правилам противопожарной безопасности. — Леша выхватил бутерброд и стал с аппетитом его уничтожать.

— До утра хватит, только надо встать подкинуть будет, да за огнем поглядывать, дежурить боюсь не вариант. Я устал, глаза закрываются. Сможешь, какое — то время посидеть? — я тоже прикончил первый бутерброд и уже занялся вторым.

— Да, без проблем, я выспался и спокойно полежу. Ты нашел что-нибудь интересное? — Леша съел три бутерброда и теперь попивал чай из пластикового стаканчика.

— Самолет наломал дров во всех смыслах. На пару дней точно, но идти нормально получается только по следу самолета. Везде обрыв, придется искать путь спуска в долину. Хижину внизу стоит использовать как временную базу.

— Ты не думал, что в носовой части есть что — то полезное, например, получится добыть теплой одежды на замену, средства спасения?

— Думал. Я пока ходил за дровами весь взмок — переодеться пришлось в одежду джентльмена, больше смены нет. Предлагаю составить план и придерживаться его. Завтра разберем шкаф и попытаемся пробиться в багаж. Инструмент теперь у нас есть. — я указал на балку.

— Ты той штукой окно выбил? Здорово. Что потом?

— Потом решим, оставаться здесь или уходить. Сейчас мы ничего не решим, надо выспаться и прийти в себя.

— Ложись, я послежу за костром, будет клонить в сон — разбужу.

— Хорошо. Если что сразу буди.

Я отполз в сторону закрыл глаза и сразу отключился.

День 2

В предрассветной дреме мои мысли путались, восстанавливая картину пережитого дня. Что это было? Мы летели в северную Канаду по приглашению на работу, — старый школьный приятель Леши давно обосновался в этих местах, завел свою фирму по ремонту техники и звал нас к себе. Мы имели стабильную работу в сфере IT, но приглашение приняли, учитывая, что товарищ оплатил трансфер и отель, — Грех отказываться. Мы взяли отпуск и полетели на разведку. Катастрофа застала, как всегда, это бывает, врасплох и теперь мы были одни, у разбитого самолета на вершине неизвестной горы.

— Вставай раб, солнце уже высоко! — Леха изволит шутить, значит ему легче. — Как сам?

— Как сала килограмм! — Ответил я. Чувствуя, что сон явно пошел мне на пользу: Ты то как?

— Отхожу. Еще местами побаливает, ходить нормально не могу. Что делать будем? Искать нас не будут точно. — Леша подогрел бутерброды и разливал горячий кофе по кружкам — завтрак как на курорте.

— Это почему не будут? — я принял угощение и сел в кресло в последнем ряду. Леша откинул столик и устроился рядом, в соседнем ряду…

— Сам посуди, — товарищ обвел рукой вокруг — случилось явно что — то глобальное, у меня даже часы не работают. Где мы неясно. Понятно, что все разбились или замерзли, мы на склоне горы и даже не знаем на материке или на островах. Да еще в Канаде.

— Точно. — я призадумался, попивая кофе.

— А самое интересное знаешь что? Ты вот когда ходил вокруг, видел другие самолеты или вертолеты? — нет! Будь все нормально, нас обязательно стали бы искать. Те же вертолеты спасателей, снегоходы лесничества — это регулярный рейс. Тревогу забили бы в тот же момент, как мы пропали с радаров. Видно нас хорошо, самолет хоть и не загорелся, но просеку оставил заметную, обломки лежат как на тарелочке. Нас не ищут, или делают это не там, где нужно.

На свежую голову я начал понимать масштабы катастрофы и мне стало грустно от надвигающихся перспектив, — надо спускаться с горы самим.

— Да, ты прав. Самолет сильно трясло и крутило. Спасатели могут искать вообще в другом районе, а ферма может оказаться брошена, потому как она в такой глуши даром не нужна. Придется нам выбираться рассчитывать на себя. — Я встал с кресла и смахнув крошки потянулся и оглянулся вокруг. — Я сейчас насобираю дров, а ты следи за костром. Поедим, подготовим немного наш лагерь, и я пойду на разведку, буду смотреть пути вниз.

— А кладовка и багажное отделение? — Леша продолжал сидеть в кресле

— Подождут. Вечером, вернусь — посмотрю, сейчас нам особой нужды ни в чем нет. Ты справишься один?

— Конечно, сейчас подкинем и я спать. Ты же за 2 — 3 часа вернешься?

— Я особо уходить далеко не буду. Конечно, вернусь. Потом решим оставаться здесь или уходить. Следи за костром — это единственный сигнал, что здесь есть люди, его видно издалека, возможно нас заметят и спасут.

Я подготовился — взял воды, орешков, обмотал ноги пакетами с кухни, пару подобрал и для рук, а под свитер пластиковых буклетов авиакомпании положил — как защиту от ветра и отправился ходить по окрестностям. Немного прошел вверх по пути скольжения самолета и совсем недалеко нашел место разлома — из снега торчал приличный кусок скалы. Мы напоролись на него силовой частью и потеряли самолет окончательно. Тут же были обломки нескольких сломанных самолетом деревьев, — отлично, мне удалось собрать большое количество относительно крупных сучьев, которые в несколько походов я смог отнести к самолету. По времени вышло часа два — измерять было нечем, ориентировался по солнцу и внутренним ощущениям. Получалось, что уже 11 утра, солнце почти в зените… пора перекусить.

— Ты как тут? — я заглянул в самолет. Леша удрученно лежал у костра и смотрел в одну точку.

— Лежу, поглядываю за костром, поедим? — Голос его был тихим и едва слышным. Вообще он выглядел апатично и вяло.

— Я за этим и поднялся, погреться и подкрепиться. Дров припас нормально, их только нечем распилить. Будем запихивать по мере прогорания. Ты не смотрел, сэндвичи все одинаковые?

— Да, всего два вида, с сыром колбасой и овощами, второй точно такой же, но без колбасы. Достаточно питательно, и от цинги не будем страдать. Но их осталось не так много. — Леша показал два разных бутерброда и принялся разогревать. — как думаешь, долго еще тут просидим?

— Погоди, давай сначала поедим, на свежем воздухе аппетит приходит быстро.

Я поставил греться воду, рассчитывая взбодрить себя чашкой хоть и растворимого, но кофе.

— Я думаю, что надо вскрывать второй шкаф и ломать в кухне пол. Нам нужно добраться до багажа. Как только ты наберешься сил, я буду пытаться сделать снаряжение для выхода отсюда в домик, что я видел внизу. Сначала налегке прогуляюсь по следу самолета, разведаю подход. Если местность проходимая можем сразу перенести базовый лагерь. По ощущения идти совсем недалеко и как временная база выглядит привлекательней обломков самолета. Оттуда проще будет вести разведку выхода к ферме, от непогоды он основательнее будет и дикие звери не проблема в нем.

— Все логично. Надеюсь, нас найдут, и мы забудем это все как страшный сон. Когда мы падали я думал все — конец, а теперь и не знаешь — не будем ли мы завидовать мертвым, когда запасы еды иссякнут, сейчас зима — будет туго.

Я разлил кофе по пластиковым стаканчикам, достал горячие бутерброды, и молча принялся за еду, думая о том же, что и мой напарник: пока у нас есть запас еды и воды, вся ситуация напоминает легкий поход на шашлыки, хоть и зимние. Не будь у Леши легкой контузии, мы бы вдвоем уже собрались и ушли отсюда. Интересно, эффект от вспышки сохраняется или надежно укрытая техника работает? Пока не проверить, а жаль, ладно долго сидеть на одном месте нельзя.

— Леха, я через полчаса вернусь. Схожу на уступ, посмотрю, не ищут ли нас, потом проведаю тебя. Потом принесу дров и снова пойду на разведку спуска к домику.

— Давай. Я пока посплю, не буди без надобности.

— Хорошо, набирайся сил.

Я взял уже стандартный набор еды и вышел из самолета. Благодаря знакомой дороге окрестности предстали передо мной уже через пятнадцать минут. Ничего нового осмотр не дал — ни дыма, ни движения, — единственное стало понятно, что озеро питается из небольшого ручья и им же продолжается. Лента речушки в дальнейшем уходила правее и могла быть использована как ориентир. Я не стал зря терять время и поспешил обратно. Дров подобрать мне не удалось, я проверил спокойно дремавшего у костра друга, подкинул самые толстые дрова и поспешил по проторенному пути от самолета.

Почти час мне понадобился, чтобы дойти до места первого удара, — мы упали на небольшую болотистую поляну и скользили вниз по естественной просеке в лесу. Здесь же лежали разбитые в хлам крылья и огромное маслянистое пятно сверкало на солнце, заваленное мелкими обломками. Как не взорвалось? — ума не приложу! Болотце питало ручей, и было затянуто тонким льдом, крепость которого мне необходимо проверить. Я встал сначала одно ногой, а потом и двумя — идти можно, но внимательно и осторожно. Прошел вдоль ручья в сторону избушки, спуск довольно пологий, нашел место, где лед казался толще, — крепко, не хрустит, и проломов нет, — это хорошо — идти можно. Пройдусь по ручью, пожалуй, главное не проморгать момент начала сумерек. Когда здесь темнеет я пока так и не понял, а искать же дорогу обратно в темноте я совершенно не хотел. Еще на Родине я мог заблудиться в трех соснах имея навигатор в руках и наличие сейчас такого ориентира, как ручей меня радовало, как никогда.

Дорога была не сложная — ручей хорошо продувался, снега на нем практически не было. По краям в каменистом русле плотно росли деревья, и далеко смотреть не получалось, стволы перекрывали обзор. Пройдя по ручью, как по тропе я наконец вышел к озеру. Лес резко закончился, и я вышел на открытое пространство, на секунду даже агорафобия началась. Ладно, домик отсюда недалеко — минут за двадцать точно дойду, а самолет практически не видно. Я особо не напрягался и чувствовал себя еще вполне способным и для похода к домику и обратно.

Чем различимее становилась постройка, тем труднее становилось сдерживать себя, чтобы не побежать. Любопытство просто разбирало меня — я надеялся, как минимум найти нож, возможно, припасы или инструменты. В итоге не сдержался и все же прибавил шаг и у самой избушки я был изрядно запыхавшийся. Остановился только перевести дух и оглядеться.

Рядом с домом была пародия на пристань и две перевернутые лодки без весел. Сам он был совсем невелик, сложен из дикого камня и кроме грубо сколоченной двери из досок ничего не имел. Никаких признаков замка или засова я так же не обнаружил, поэтому потянул ручку и вошел. Внутри был полумрак, свет падал только от маленьких световых окошек прямо под крышей, все что я мог разглядеть, так это только стол, два стула, грубо сколоченную двухъярусная кровать без матраса и простейший стеллаж, в углу темнел камин и большая вязанка дров к нему. На первый взгляд ничего тут полезного нет. Пожалуй, стоит зайти и подождать пока глаза привыкнут к полумраку. Я присел на стул и с удовольствием вытянул ноги. Посмотрим, что тут у нас. У стола есть ящик, отлично! нашлись коробка свечей и спички, обыкновенные, зато целых три коробка. Я зажег свечу, закрыл дверь от сквозняка и решил обойти помещение внимательно. На полках ничего не было, а вот на стене висела старая ножовка и видавший виды ржавый топор! Выглядели они ужасно непривлекательно, но это целый клад по нынешним временам! Больше ничего, ни лыж, ни снегоступов, даже ножа нет. Проклятье! Двигаясь дальше, со свечой, вдоль стены к камину, я вдруг споткнулся о что- то металлическое — кольцо в полу. Люк!! Крышка сделана не очень аккуратно, но доски крепкие и вот торчит кольцо, я потянул на себя, и она хоть и не сразу, но поддалась. Внизу было еще темнее, я взял еще две свечи и зажег вместе, — получился небольшой факел, который смог осветить помещение внизу. Это была кладовка, чтобы зверье не растащило, припасы сложили сюда. Даже скорее кладовочка — всего метр на метр и метр глубиной, но сколько всего! небольшой запас еды в ней был рассчитан на пару человек, на два — три дня. Макароны, соль, тушенка в консервах, чашки ложки и приборы тоже здесь. Две тарелки, кружки, всего по две единицы, кастрюля. Из приборов пара обычных кухонных ножей — их я прихватил, остальное не тронул.

Я сел передохнуть от нахлынувших эмоций и подумать, — выходит надо перебираться сюда, и как можно скорее. Припасы, и главное Лешу сюда принести. Здесь гораздо безопаснее и комфортнее, а пока он приходит в себя, можно самолет потрошить. Решено. Все. Пора уходить, нужно поскорее возвращаться или придется тут ночевать — этот поворот точно сгубит моего товарища, — он почти все время спит, и ночью один точно замерзнет. Прихватив топор, я закрыл дверь и отправился обратно. Уже вечерело, слава богу, погода пока радовала — было облачно, без снега и ветра, но это все просто везение, какой тут климат я догадывался смутно и готовил себя к самому худшему — затяжной метели, например. Подходя к ручью, я понял первую свою ошибку — обратно идти в гору до самого места падения самолета, а я целый день на ногах. Идти будет очень непросто. Второй ошибкой было взять топор. Он весил не меньше килограмм четырех пяти и здорово мешал, а обойтись еще день мы без него точно могли, а теперь я вынужден его нести, боясь потерять. Но идти нужно, вариантов нет.

На половине пути к «крыльям» я начал чувствовать пот, холодными струйками скатывающийся между лопаток, ноги стали гудеть, а топор оттягивать руку — я не подумал поискать для него плечевую веревку и теперь страдал от своей непредусмотрительности. Очень хотелось остановиться перевести дух, посидеть, а лучше прилечь. Но нет, я это чувство знаю. Стоит только остановиться и все, считай покойник, — сам не заметишь, как глаза закрыл. Терпеть, надо терпеть — поел, не сбавляя шаг, орешков, запил и снова в путь.

К месту первого удара, я вышел уже в сумерках, усталый, мокрый, передвигая ноги уже чисто «на автомате». Я оперся спиной о дерево, и стоял так несколько минут, переводя дух. Нужно сделать над собой последнее усилие. Нужно дойти до самолета пока светло! Только эта мысль и была у меня в голове. Я выпрямился, оттолкнулся от дерева и отправился дальше. Теперь идти легче, тропа спускалась вниз и мои заплетающиеся ноги уже сами вели меня, я только старался не упасть. Солнце село и сумерки сгущались с пугающей скоростью.

К самолету я вышел уже почти в забытьи, с трудом различая путь. Усталость накатывала с каждой минутой все сильней, мысли путались, и я готов был упасть в снег в любую минуту, как вдруг я стал различать свет! Точно, самолет уже близко, и я вижу искры от елок, вылетающие в наш импровизированный дымоход. Эта картина придала второе дыхание, и я еще продержался пока не дошел до самолета метр или два, может чуть более. Осталось только влезть на палубу, и я в безопасности, тепле и уюте. Последний Метр стал непреодолимым препятствием — сил забраться совсем не оставалось. Я бросил топор и полез, идя ва-банк. Подтянулся на руках, закинул ногу и потеряв равновесие и последние силы упал в снег. Темнота поглотила меня полностью, и я отдался на волю судьбе не в состоянии уже что — то изменить.

— Андрей! Да, Андрей, очнись же!

Как пьяный, постепенно фокусирую взгляд на источнике крика — надо мной нависает Леха и трясет изо всех сил.

— Все. все. Я тут, помоги встать.

Подняться удалось с большим трудом, руки не слушались, хорошо друг помогал встать.

— Давно я здесь лежу?

— Нет. Не больше пяти минут, я не спал и слышал шаги, а потом все затихло. Я выглянул проверить и увидел, как ты сорвался, давай, залезай скорее!

Я отряхнулся и полез в самолет, Леха затолкнул меня на палубу, — на четвереньках я дополз к нашему очагу и обессиленный окончательно заснул.

День 3

— Вставай, соня, завтрак пропустишь, — Леха тряс меня за плечо, — Ты так храпел, что даже в Питере наверно было слышно, давай давай, приходи в себя.

Я перевернулся на спину и открыл глаза — было уже раннее утро, очень солнечное и, черт возьми, холодное! Я чувствовал, что сегодня явно температура опустилась сильнее. Оглядевшись, я сел к костру.

— Леха. Ты как тут? Что было вчера? Как я здесь оказался?

— Я, — отлично, отсыпался. Ел и набирался сил, один раз проворонил костер. Проснулся от того, что стало холодно, хорошо еще не стемнело, смог в золе раздуть новый, экономил спички, в общем хорошо. Уже могу встать и идти, но напрягаться не могу. Стоит резко дернуться или нагнуться — голова кругом, но стою и хожу нормально, даже прошелся по самолету спокойно, посидел в кресле. Еще бы газетку или книгу. — Улыбнулся друг, — вообще шарман. Ну и бутерброды одинаковые надоели, попробовал вегетарианский. Вполне себе, есть можно. Проснулся?

Я встал, стряхнул остатки сна, потянулся.

— Да, все пришел в себя, долго же я спал?! Вчера заколебался с большой буквы, как в самолете оказался уже не помню, кажется, — Я похлопал себя руками, — ничего не отморозил? Надеюсь, нет — от мысли об обморожении я внутренне содрогнулся.

— Давай бутеры. — Я взял у Леши из рук горячий чай и дымящиеся бутерброды.

— Пища богов! — Жуя промычал я — жрать хочется, вчера считай половину дня на орешках. Так вот — я отхлебнул из чашки — С одеждой надо решать. Ботинки ни к черту, хорошо пакеты одел, но они протоптались и ботинки все равно промокают по снегу. И штаны тоже, еще пара таких вылазок и я точно отморожу себе пальцы. Тебя это тоже касается, ты не думал, будем дожидаться помощи или будем искать выход сами?

— Надо еще подождать, надежда умирает последней. Ты признаки поисков видел? Или вообще людей? Я за весь день ничего не слышал и не видел.

— Нет, никаких следов. Даже тот домик и тот давно не посещали, похоже, что приготовили все на случай визита, но так и не пришли. — я задумался. — скорее это дежурный запас, который оставляют для следующей группы.

— Понятно, — Леха налил себе еще чая — Как думаешь, сколько до ближайшей цивилизации? Ты говорил, что видел ферму. Далеко до нее?

— Не знаю. У меня нет опыта измерения таких расстояний, но не близко точно. Учитывая, что я ее разглядел, — по прямой недалеко, километров пять, может шесть, иначе я бы ее просто не увидел.

— Да, но это еще нам обходить придется неизвестно, как и где — Леха положил еще партию бутербродов разогреваться, — помножим по самым оптимистическим прикидкам на два, считай километров пятнадцать по лесу.

— По зимнему лесу, — уточнил я

— Да, по зимнему лесу. Со скоростью примерно километр в час. Получается, за один световой день мы не дойдем, а ночевать в лесу не круто.

— Не круто, согласен, не замерзнем, так съедят. Хоть я никого и не видел.

— И нам не хватит еды надолго. Мы уже прикончили добрую часть мясных бутербродов. Надо спланировать рацион, например один мясной, два вегетарианских и булочка. Если не посчитаем сейчас, то умрем от голода или сгинем в лесу без сил.

— Да, — Я призадумался — нужно ломать второй шкаф и пол, по любому нам нужен багаж. Там одежда. Уверен, что кроме нас летел еще кто — то с пересадками и вез смену теплой одежды в багаже. Упакуемся, переоденемся, запасную одежу подберем. Сделаем волокуши для полезностей и увезем все нужное. Надо собираться — чует мое сердце, не ищут нас.

— Волокуши или санки, может сразу снегоход? — Леха, ухмыльнулся, попивая чай. — все это здорово, но рейс внутренний, да я и не помощник пока в ломании, могу последить за костром, может помастерить. Резкие движения пока вызывают жуткий дискомфорт. С чего хочешь начать?

— Со второго шкафа. У меня был с собой топор и нож. Я их донес?

— Да! Но топор ты уронил. Валялся там, где ты его бросил у самолета, я подобрал, потом в снегу его днем с огнем не найдем. Ножи так и лежали в кармане. я вынул, чтобы не порезался.

— И то верно. Давай топор сюда, попробую отжать дверь.

Я взял топор, и побеждая легкую ленцу, которая набегает после приема пищи, стал осматривать закрытый шкаф. — он был копией предыдущего, разве что дверь заклинило в проеме. Я решил бить в замок, а потом отжать дверь. Топор был ржавый, с длинной деревянной ручкой, так что замахнуться у меня первое время как следует не получалось — задевал потолок. Пришлось мне встать на колени и бить так, — на удивление дверь поддалась довольно быстро, я не ударил и десятка раз, как она с глухим хрустом открылась внутрь шкафчика.

— Ставки сделаны! Ставок больше нет! Давай смотреть что там. — я вытер пот и начал доставать коробки и упаковки: ничего нового. Похоже, ровно тоже самое что и в первом, да точно, все тоже самое, я пересчитал. Две упаковки по шесть двухлитровых пакетов в каждой. Апельсиновый и яблочный. Не густо, но лучше, чем ничего.

— Давай теперь думать, что будем делать с полом?

— Погоди, может, пересчитаем, на сколько хватит припасов и что в итоге у нас есть? Отдохнешь

— Можно, завари кофе пока, пожалуйста. Я пока вытащу все, отсортируем и посчитаем.

Я разложил наши припасы, посчитал наш расход и при всем кажущемся солидном количестве этих продуктов, выходило что долго зимовать мы точно не сможем. Основного наименования — бутербродов уходило в день немало. В среднем мы ели семь штук в день каждый, а при холодной погоде и физических нагрузках аппетит будет только расти.

— Таак. Не радуют запасы, как думаешь, на сколько дней хватит этого?

— Я повертел шоколадки в руках. — мне так кажется, что если не выходить из самолета, то недели на две, может три. Потом мерзлую человечину есть придется, а если активно двигаться, то мы все за неделю съедим, максимум дней десять.

— Мы еще багаж не вскрывали. Там может быть еще что — то.

— Вот сильно сомневаюсь, что мы найдем еду, не варенье же бабушки внукам везли. Рейс местный — вспомни, нам на этой колымаге всего четыре часа лету было. Будут костюмы, деловые да платья, наборы для бритья. Стоит ли пробовать? Целый день долбить придется.

— Не знал, что ты такой лентяй! Мало ли что там — Это как клад искать, тем более ты сам пять минут назад собирался самолет на санки пустить. Что с тобой? Соберись и давай работать! Я за костром пригляжу, помочь я пока физически не могу.

— Я не лентяй, голова плохо соображает после всего. Ладно. Где лучше начинать долбить, как думаешь, по центру?

— Сходи посмотри, может снизу, через переборку можно пролезть или сломать, или люк какой есть. Пробьем пол в крайнем случае.

— Точно, про внешнюю часть я не подумал. — пойду осмотрюсь.

Я спрыгнул на снег и присел у внутренней части разлома. Переборка выглядела удручающе. Вся мятая, но не сломанная, блин, ломать пол совершенно не хотелось. Может пошатать? — я приналег на стенку, и упершись ногами попытался покачать, — шатается, а где? Надо продолжать осмотр.

— Как там успехи? — Леха навис надо мной, выглядывая из фюзеляжа.

— Нормально, ищу, где качается, может расшатаю. — спускайся, посмотришь, мне нужна помощь наблюдателя.

Он почти сразу спустился. — показывай! Я готов.

Я приналег, и переборка закачалась, не сильно, но чувствовалось, что прилегает она не плотно, если найти место разлома…

— Вижу! Правый верхний край шатается, там похоже заклепки полопались, но выглядит как целое. Давай я сам качну — посмотришь.

— Тебе плохо не станет?

— Вот и посмотрим, не могу больше, как тюфяк валяться, сил уже нет смотреть как ты тут шуршишь, а я как в санатории. Смотри! — Леха приналег на стену, та пошатнулась, и я увидел в углу, где он показывал, небольшой разлом в стене. — Если зацепить, можно попробовать отогнуть или выломать.

— Хорошо, я понял, подожди, сейчас посмотрю ближе. — Я подлез к краю, — высота не великая, не больше метра, стенка крепкая, отогнуть не выйдет, крепится на заклепках. Часть из них лопнула — вот стена и шатается.

— Видел?

— Да, — Леха кивнул, — или топором заклепки рубить, или попробовать пробить сам материал переборки, может палкой той попробуем сначала?

— Давай.

Мой товарищ вынес палку, и я принялся за работу.

— Сначала отогнуть попробую — я замахнулся и стал забивать импровизированный лом между потолком и углом переборки. Когда получилось, я сразу попробовал отогнуть, — уперся, приналег и начал давить, стараясь отогнуть край стены от потолка, но оторванных заклепок было слишком мало, а другие не поддавались, в итоге я только согнул наш импровизированный лом.

— А счастье было так близко, — я смотрел разочарованно на погнутый «лом» — что будем пробовать теперь?

— Попробуй пробить переборку, это не сейф, попробуем сделать дыру.

— Вариант, конечно, интересный, но это пластик, будет только отскакивать. Сейчас попробую повытаскивать ослабшие заклепки и срубить их, мне кажется, это реальнее, — они на такой удар не рассчитаны, им же главное на отрыв держать. Упрись в стенку, пусть провиснут.

Я прицелился, и как только первая заклепка слегка вышла из гнезда, я ударил по шляпке изо всех сил. Все-таки топор был старый и тяжелый, удар получился сокрушительный, заклепка перерубилась с первого удара.

— Закрепим результат! Навались!

Поработав так несколько минут, я срубил еще заклепок, что были с небольшим люфтом и ослабли от удара. Заклепки в заводском состоянии было не подцепить — получилось, что у нас был угол чуть больше полуметра, который хорошо бы отогнуть, чтобы забраться внутрь.

— Все, другие плотно сидят, их только сверлить или зубилом, топором ничего не сделаем. Сможем отогнуть? Ты как себя чувствуешь?

— В порядке. Тянуть или толкать будем?

— Тянуть, я уже изрядно разбил край. Поищи что накинуть, край острый и давай тянуть.

Пока я переводил дух, все — таки махать топором для меня редкая работа, Леха принес из самолета сумку из плотного кожзама. С помощью ножа нам удалось сделать из сумки пару плотных тряпок, накинув которые на край переборки мы стали тянуть. Угол поддался не сразу, но мы тянули, упершись ногами в саму переборку и край медленно отгибался, потом хрустнул и резко согнулся — мы полетели в снег.

— Похоже мы доломали то, что не разрушилось при падении. Не ушибся? — Я встал, отряхиваясь, и протянул руку Лехе.

— Нет, но в голове шумит, полезешь внутрь?

— Конечно! любопытство просто распирает меня, сейчас я полезу внутрь и буду выкидывать то, что найду, а ты принимай здесь.

Я осторожно, стараясь не порезаться о края фюзеляжа, полез внутрь. Свет не проникал внутрь и было очень темно, после окружающего снега и яркого солнца я даже на какое — то время ослеп, пришлось ждать несколько минут пока глаза привыкнут и напомнить себе о своей несообразительности — в домике остались свечки и сейчас они ой как пригодились бы.

— Ты там в порядке?

— Да! Темно хоть глаз выколи. Сейчас начну выгружать. Принимай!

За какие–то двадцать минут я наощупь нашел и вынул все чемоданы. Их, к сожалению, оказалось совсем немного, и я с разочарованием обшарил багажный отсек и покинул его. В нашем распоряжении оказалось менее двадцати чемоданов разной конфигурации, в основном небольшие, но пара была совсем неподъёмных, их я смог вытащить только с Лехой.

— Ну вот он, наш клад. Странно, что так мало. — Леша осматривал находки.

— Может в другой части самолета еще были. Я, кстати, наши не нашел.

— Жаль. теплая одежда и обувь нам бы пригодились. Ладно, сейчас будем распаковывать, нож у тебя?

— Да, давай начнем с самых больших — с ними возни было больше. И они в пленке, не иначе транзитный пассажир. Как и мы.

— Согласен, — я перевернул первый из двух, большой красный чемодан. — режь пленку, и давай смотреть.

— Он на замке. — Леша удрученно осматривал чемодан.

— Режь молнию, не тяни. — я уже замахнулся, собираясь испортить чемодан сам.

— Жалко, смотри какой он, пластиковый, — Алексей отвел мою руку — его по снегу удобно катить, считай готовая волокуша. И ручка удобная — жалко курочить, может можно открыть, как думаешь?

— Ладно. — Я осмотрел замок — Потащили к ближайшему камню. — Замочек хиленький, а чемодан тяжелый. Очень хочется посмотреть. Мы подтащили чемодан к камню, и пока мой друг держал чемодан, я обухом топора разломал замок за пару ударов.

— Что тут у нас… О ноутбук, интересно рабочий? Батарея отдельно, вздутая. бесполезная вещь, я откинул его в сторону.

— Да, не сейчас, давай все посмотрим, что еще? — Я придвинулся ближе.

— Папка с документами, не на русском, но кириллица. Похоже, да точно, на украинском, права и другие документы, похоже кто — то эмигрировать собрался или летел в длительный отпуск, а вот это для нас поинтересней: две бутылки горилки с перцем, литровых. Хороший сувенир, будешь?

— Нет, конечно, оставь, у нас случись что, даже спирта нет рану обработать. Повезло, что не побились, что еще?

— Аптечка, и не маленькая, надо разбираться. Я не врач, что от чего не знаю, но все в коробках, так что будем читать инструкцию. Клад, покруче золотых червонцев. По всему выходит кто — то наводить концы приехал, документы подавать, не иначе. Есть еще смена мужской одежды. Две пары шерстяных домашних носков, бритвенные принадлежности, куртка теплая, ботинки зимние, пара термобелья, тапки и всякое нательное белье, сейчас внимательнее посмотрю. Перочинный нож. Зарядка для смартфона и Библия, на украинском. И еще пара книг на мове, вот же не лень было тащить. Ладно, разберем вещи и будем решать, что берем, а что нет. Сколько всего чемоданов?

— Два, включая открытый, больших. И пятнадцать маленьких.

— Давай, пообедаем и займемся сортировкой. Нам нужны зажигалки, ножи, теплая одежда, лекарства, алкоголь. Потом решим, что возьмем, может я что — то упускаю.

Спустя какое–то время мы вытащили все добро из чемоданов, как больших, так и маленьких. Учитывая текущую ситуацию, можно было считать себя королями положения. Кроме самих чемоданов, три из которых — два больших и один средний, литров на десять, имели пластиковое покрытие и отлично подходили для катания по снегу. Так же мы стали обладателями кучи ненужных гаджетов, которые все больше походили на кирпичи, часть распухла, другие просто не включались.

Самое главное и нужное мы отложили в сторону. Это были две теплых куртки, они были нам малы, но как смена нашим подойдут. Были две пары обуви, — почти новые зимние ботинки на меху, очень понравились, но в итоге пришлось отложить, оказалось нам обоим малы. Вынули только шнурки и меховые стельки. Вот шапки «петушки» были ко двору, целых семь штук, так что можно было хоть по три надеть, у нас самих такие были. Увы, я так хотел найти в следующих чемоданах настоящие зимние шапки ушанки, но не повезло, так что будем эти по две три носить, если погода прикажет. Второй большой чемодан, кстати тоже оказался с украинским «следом», но он был женский. Так же было три шерстяных свитера, они подошли. Порадовали перчатки, были почти нашего размера три пары, кожаные на меху — ехали вместе с пачкой теплых носков из натуральной шерсти, тоже три пары, и все большого размера. Другой подходящей одежды не оказалось. Еще было три бутылки виски литровых, несколько зажигалок и пара ножей, полезная вещь, и самое интересное это двухлитровый термос из зеленой пластмассы с двумя кружками на нем и новые механические часы в коробке, явно подарочные — Seiko. Леха покрутил их в руках — Я завел их, и они идут, отличная вещь, завтра по солнцу выставим время, и дата тут еще есть, заберешь себе?

— Пусть пока у тебя побудут, я тут подумал, а у того пожилого джентльмена с курительным набором, я часы не проверил — может он ретроград? Проверим?

— Почему нет? Ему они точно уже не нужны. Заодно проверим карманы.

Осмотрев джентльмена, я нашел что искал — часы были неизвестной мне фирмы моментум, на кожаном ремешке, тоже механические, стекло треснуло, но после завода они пошли. — Эти себе и заберу. Больше ничего у них интересного нет.

— Похоронить бы их нужно, — окоченели уже, не по-людски их вот так бросать.

— Согласен, надо оттащить подальше от самолета, но так чтоб их могли найти, если самолет найдут.

— Хорошо, давай у камня, который разворотил самолет? Там есть мелкие валуны, заложим ими, а посадочные положим в пакет чтоб не размокли и не выцвели. Так хоть опознают.

— Давай, начнем.

Вдвоем мы отстегнули последних пассажиров несчастного рейса от кресел, по одному спустили в снег.

— Андрюх, они тяжелые, тут хоть и недалеко идти, но запаримся. Может на чемодан, который приготовили как волокушу, попробуем?

— Вариант, заодно и испытаем.

В начале погрузили негритянку, — она была полегче, не больше 60 кило. У чемодана выдвинули ручку на максимум, и он легко заскользил по утрамбованному снегу. Джентльмен был минимум вдвое тяжелее — его тащили вдвоем, чемодан под его весом продавливался не сильно, но заметно, было тяжело. Погибших положили рядом, приложив с каждым личные вещи, кроме тех, что были нам нужны. И только я собрался пойти собирать камни, пришла мысль.

— В одну их схороним или раздельно?

— Давай в две, понятнее будет, что могилы.

— Точно

Остаток дня ушел на закладывание тел камнями, документы и билеты, найденные у погибших, положили в пакеты авиакомпании, завернули и также накрыли камнями.

— Обычно на могилах что — то говорят.

— Покойтесь с миром, надеюсь мы не начнем вам завидовать. Пойдем в самолет, часа два занимались, — Леха сверился с часами — Пора дров закинуть, перекусим и будем думать, что дальше, уже темнеет.

Я молча кивнул. Мы шли к обломкам, у меня, да и у Алексея явно тоже на душе кошки скребли от этих похорон, в сущности, совершенно незнакомых нам людей. Вот так летишь себе, ничего не подозреваешь. А через пару дней тебя закапывают в канадском лесу небритые русские мужики. Лишь бы нам отсюда выбраться, а то и закапывать некому будет. В самолете сидели мы сами не свои, и чтобы как — то отвлечь товарища от тоскливых мыслей, я решил кое — что ему предложить.

— Слушай. У нас же три литра вискаря. Может отметим наше чудесное спасение, да выпьем за упокой души свежепогребенных? По 50? Хоть поспим. Накидаем самых дров потолще и поспим?

— Наливай, вроде был джонни вокер. Черный, давай его. Напиваться не будем — считай самоубийство, а так да. Давай.

Не чокаясь пластиковыми стаканчиками, оба выпили. Я слега поморщился, закусили бутербродами без мяса.

— Поспим?

— Да. Давай все теплое складывай сюда, все что нашли. Чтоб если провороним огонь не околеть. Одевай три шапки, носки сколько налезет, да пару курток. Давай, сделаем что — то типа палатки — берлоги.

Подготовились и почти сразу уснули. Я засыпал уже под ровный храп соседа по несчастью.

День 4.

Пробуждение на удивление было легким. Я отлично выспался и чувствовал себя полным сил, не иначе «снотворное» помогло. Выбрался из — под наваленной одежды — запах свежего кофе бодрил, Леха сидел в кресле и пил кофе с булочкой, глядя в сторону края нашего плато.

— Как спалось? Давно тут загораешь? — завистливо осмотрел своего друга, — Кофе вкусный?

— На удивление отлично, как страницу с этими похоронами перевернул, честное слово. Ты все по окрестностям ходил, в разведку, за дровами — а я тут все время, с ними. Немного не по себе было. Прям мороз по коже. Кофе будешь? Недавно сделал, вода еще горячая, я не хотел тебя будить. Очень уж ты крепко спал.

— Конечно буду. — застегнулся и одел шапку — Что будем делать сегодня?

— Наливай кофе, Бери завтрак, и давай подумаем. Пора уже решать с нашим бедующим.

Я собрал себе поесть. Взял два разных бутерброда, Булочку и пару шоколадок, два стаканчика кофе, и с подносом присел к товарищу, ни дать, ни взять зимние посиделки на веранде.

— Что ты имеешь ввиду? Глобально или на ближайшие пару дней?

— Глобально. Я хочу сходить на уступ. Еще раз осмотреться, уже четвертый день и ни одного вертолета. Даже самолетов местных нет, а они летают невысоко. Посмотрим, есть признаки жизни или нет. Возьмем журналы или буклеты. Ручку поищем. Будем рисовать карту и ориентиры, если тут есть охотничий домик, значит можно или транспортом или пешком добраться до цивилизации. Не такое тут и глухое место.

— Ого, похоже тебе полегчало, или виски благотворно повлиял? — я, ухмыляясь, подул на горячий кофе. — Полностью согласен, когда пойдем?

— Как доешь, так и собирайся. Я уже поднос приготовил, нашел у стюардесс карандаши с ручками и журнал взял, чтоб рисовать на нем. Так что я только тебя и ждал. Надо еще за солнцем приглядывать — когда оно в зените будет, выставим часы.

Я быстро собрался, оделся, взял «сухой паек» и чуть было не ушел.

— Леш, может, термос возьмем? Горячего попить, перекусить, точно не помешает. Чтобы лишний раз не возвращаться.

— Идея, возьмем вместо воды. И перекусить прихватим.

Собрались, и вышли быстрым шагом. Мне показалось, что сегодня еще холоднее, но делиться своими наблюдениями не спешил. Нужно убедиться точно, может это просто дневные колебания температуры.

Дошли достаточно быстро. Уступ встретил нас пронзительным ветром, и ясной погодой, но было понятно, что это ненадолго — горизонт заволакивало тучами, время хорошей погоды подходило к концу.

— Посмотри, — я кивнул в сторону надвигающегося шторма — боюсь, укрыться в домике до непогоды мы уже не успеваем.

— С чего ты взял? Скорость ветра отсюда не посмотришь, тем более сам говорил, что туда путь проще. Может успеем, давай осмотримся, нам сейчас главное текущую работу сделать. Видишь, что–нибудь?

— Ничего нового. Света нет, дыма тоже, но может на той ферме греются электричеством?

— Может, не знаю, что тут выгоднее, электричеством топить или дровами, тут же в лес пойти и нарубить дрова просто так нельзя, штраф выпишут, так что вполне может оказаться, что там есть жители. Надо собираться, — в любом случае это лучше, чем сидеть в лесу. Как с картой?

— Да никак, из-за леса отсюда ничего не видно кроме фермы и поля.

— Тогда надо что — то придумать, в лесу потеряемся, у нас даже компаса нет, чтоб направление держать.

— Давай выставим часы и отметим по солнцу и времени направление на ферму, мол в такой — то час ферма относительно солнца здесь. В следующий там и так далее.

— Ну хоть так, давай, пойдем к самолету, думаю ты согласишься, что пора собираться и уходить с насиженного места. Сейчас по моим прикидкам часов одиннадцать — солнце еще не в зените, выставляем часы, дату, отмечаем направление и пошли.

С задачей справились легко и еще до полудня мы снова взобрались в наш самолет.

— Все, собираемся? Я осматривал наши пожитки

— Да, давай. Берем те три чемодана, что скользят и пакуем в них всю еду, что осталась, кладем все ножи, топор, все медикаменты, что еще?

— Салфетки надо взять, на растопку. Пакетов целлофановых, для обмоток, со всех чемоданов снять ремни что есть, а то ни одной веревки нет, потом свяжем. Кстати, у нас остается куча воды и сока. Жалко их, но их много, что будем делать?

— Сок жалко, воду то тащить не особо стоит, а вот сок — в нем витамины, хоть и химия сплошная, но придется бросить. Будут силы, вернемся за ним отдельно. Давай лучше носков возьмем запасных, термобелья. Возьмем все, что не наденем.

В итоге собрались за пару часов. Особо не рассиживались, переход обещал быть не долгим. Решили, что перекусим уже там, здесь время зря тратить не будем, костер подкидывать перестали, лишь погрели воды для горячего чая в дорогу.

— В чемоданах есть еще место. Что еще возьмем?

— Пасты зубной возьми и щеток, как ни смешно, но она у всех почти была, и нам пригодится. Такими темпами зубы выпадут, да если были у кого ножницы. Хоть маникюрные и зеркало прихвати.

— Зеркало? Ножницы? Я слегка удивился

— Зеркало сигналы подавать случись что, а ножницы для многих целей сгодятся.

— Точно, про подачу сигналов я и не подумал. — я порылся в вещах и отложил две новые зубные щетки и пару тюбиков зубной пасты. — Бритву брать будем?

— Ну только бриться нам и не хватало по такой холодине, — Нет. Не нужны они, будем как местные лесорубы, бороду отращивать. Что-нибудь еще нам нужно?

— Я положу теплых курток, сколько влезет. Если что ими укрыться можно, в домике ни одеял, ни матрасов не было.

— Хорошо, в рюкзаки давай их положим, а в чемоданы тогда сок, хоть по пачке.

Мы сложили в рюкзаки по бутылке воды, дополнительной куртке, паре носков и каждому спичек на растопку и салфеток.

— Все?

— Да, сколько уже времени? Уже два часа. У нас на переход, где–то три часа, потом стемнеет. Пойдем?

— Не хотелось бы, но дорога считай проторенная, я тогда вниз часа за два дошел. Давай. Запрягаемся и пошли.

Мы оделись по–походному: термобелье, пакеты, шапки, взяли чемоданы и пошли по моему старому маршруту, дорога хоть и шла в гору, — чемоданы шли легко, и мы держали средний темп. За сорок минут мы вышли к поляне с оторванными крыльями, керосин уже никуда не выливался, все что могло, ушло в ручей, пропитав окрестности.

— Хорошо, что мы не курим, неловкое движение и тут будет море огня — Леха огляделся, — Не понимаю, как это все не полыхнуло.

— Сам не понимаю. Бабушка бы сказала «царица небесная уберегла» и сейчас я склонен ее поддержать. Пойдем скорее, от паров плохо станет.

Мы перешли на лед ручья, и идти стало совсем легко. Спуск был пологим, и я ловил себя на мысли что хочется сесть на чемодан и скатиться как с горки, но уклон все равно был не так крут, да и местами виднелись трещины — терять бдительность было нельзя, мы не на прогулке. Мы вообще неизвестно где.

К озеру вышли за полтора часа, все — таки как удобно, когда есть часы, — домик стал виден почти сразу. До него было не больше километра пути, так что мы разом прибавили шаг.

— Погоди — я резко сбавил, — Не торопись. Я так же когда его увидел бегом добежал, в итоге изрядно запыхался. Давай держать темп, силы нам еще понадобятся

— А что там? — Леха не сводил взгляд от дома.

— Лагерь надо разбить там, обустроиться. Там дров дай боже на пол ночи, их еще подсобрать надо, силы нужны, а уже почти пять часов, в шесть стемнеет.

— Точно, — товарища как отпустило, — пойдем тем же темпом.

Домик встретил нас полумраком, и тишиной. Все вещи лежали так же, как я их оставил, да и удивительно поменяйся тут что — либо. С другой стороны, будь сейчас тут хозяин домика я бы нисколько не расстроился, но чудес не бывает. Мы положили чемоданы, и присели на стулья отдышаться.

— Устал?

Леха сидел, упершись локтями в стол, и держа голову обеими руками: — есть немного, и голова разболелась. Я бы отдохнул, конечно, но нужно поужинать и дом готовить к ночевке, сможешь поискать дров? Я пока костер разведу из тех, что есть. И тут утварь ты говорил есть? Хоть поесть приготовить.

— Да, там все в погребе, найдешь, чаю из термоса попей. Я тогда за дровами, пока светло, с топором это уже попроще работа. Чай не буду, разомлею еще с дороги, занимайся, я скоро.

Я прихватил топор и пошел за домик, к лесу. В той части я при первом визите не был, так что за одно и осмотреться можно. У первых деревьев, мне показалось, что они стоят немного странно, присмотревшись, я понял, что там была протоптана тропа, по которой ходили не один год и мелкие деревья росли по ее сторонам. Интересная находка, но это заметка на будущее. Я отметил пару осиновых деревьев, и помня, что они хрупкие, быстро нарубил и наломал хорошую вязанку. В несколько приемов притащил их к стене дома и складывал там. Рубить на месте не хотелось — это можно было и в доме сделать, так что я просто брал бревнышки или сучья, которые мог унести и подтаскивал к дому. Сил и времени было немного, но до утра дров хватит точно, а то и на два дня, а там уже пилу можно использовать будет. На все про все ушло около часа, как раз стало темно, и решил зайти уже погреться в домик.

— Как дела? Спросил я с порога, — и тут же запах горячей пищи ударил мне в ноздри. От чувства голода, внезапно нахлынувшего на меня, подкосились ноги. В домике стоял приятный запах варева, от которого у меня бешено начала выделятся слюна.

— Нормально, намутил в котелке макарон с тушенкой, да чая заварил, вот пару бутербродов веганских приготовил, да булок к чаю. В общем, пир горой — насилу тебя дождался. Занеси дров, да переодевайся — поедим по — человечески.

Меня не нужно было просить дважды, через 10 минут я уже сидел за столом, в сухой одежде, только тапочек домашних, считай, не хватало.

— К такой еде можно и виски добить — достал я из чемодана початую бутылку. — Отметим наш первый «переезд»

— Не возражаю.

Забулькала в чашки ароматная жидкость, мы чокнулись нормальной посудой.

— За здоровье! — улыбнувшись, я выпалил тост. — Опрокинули чашки и жадно набросились на еду, молча, стуча ложками съели все что было, и довольные откинулись на стульях. Кстати кто–то же старался, делал именно стулья, хотя вполне хватило бы и табуретки.

— Еще по одной? — я разлил по второй — Закусим уже «холодными закусками»

Я достал пару бутербродов с мясом.

— Давай, — мы выпили по второй, занюхали бутербродами и закусили. — Как думаешь, этот весь катаклизм, он только здесь ударил или дальше распространился?

— Не знаю, — я честно не знал, но понимал, к чему клонит мой товарищ — Но искренне надеюсь, что это локальная проблема, и чем дольше я на это надеюсь, тем скорее мне хочется убраться отсюда.

— Почему скорее? Убедиться, что с нашими женами и детьми все в порядке? Я вот места себе не нахожу, эти пару дней мы только и думали, как не оставить свои обледенелые кости в этих местах, но сейчас я задумался, что если это ударило и по Питеру, то нашим семействам тоже не сладко.

— И поэтому тоже, но в основном, потому что будь это просто локальная проблема, нас бы худо — бедно искали бы. Техника и под электромагнитными полями работает и под радиацией тоже, вспомни Чернобыль. Здесь же что — то произошло такое, что — либо всем не до нас и на материке проблем хватает, либо это зона действия чрезвычайной ситуации, типа как зона отчуждения или лютого карантина. Нам здесь рассиживаться нельзя. — день, два максимум и уходим. Если погода не захватит нас в плен, конечно. И да, я очень переживаю за свою и твою, кстати, семью тоже. И если твоя жена и сын загородом живут и без электричества как-то разберутся с помощью печки и дров, то моих надо эвакуировать, и вся надежда на младшего брата, что он сможет вывезти моих родителей пенсионеров и жену с малышом хотя бы на дачу — они там пересидят. Плюс мой еще даже не умеет ходить, так что мысль о том, что мы тут сидим, а они там без меня попали в беду заставляет меня двигаться и думать быстрее. Очень надеюсь, что это все местное и мы быстро выберемся. Если это повсеместно, я даже не представляю, как отсюда выбираться обратно в Питер. Через Аляску? Или морем до Европы? Оба варианта сродни безумию. Мы ни разу не путешественники с тобой. Давай по третьей и спать, попробуем отогнать тяжелые мысли.

— Давай, выпьем, чтоб оказалось, что наши жены зря за нас переживают, и через неделю другую мы окажемся дома. — Леша поднял кружку, и я молча последовал его примеру.

— До дна.

День 5.

Бутылку вчера мы все — таки допили, слишком уж хмурым было настроение. Спали в итоге на тех нарах, что оставили добрые хозяева домика, сил едва хватило застелить их теплой одеждой. Спалось кстати очень хорошо, я не помню точно во сколько мы легли спать, но я проснулся в 9 утра, выспавшимся и бодрым. Леха еще спал — и я решил приготовить наш традиционных нехитрый завтрак: кофе с бутербродами и булочкой. Кофе хоть и растворимый, но тем не менее запах от него шел как от заварного, я разлил по чашкам, сервировал бутерброды по тарелкам.

— Просыпайся! Нас ждут великие дела. Я уже приготовил завтрак.

— Вот блин. — Леха потянулся — мне снился сон, что я дома и все хорошо: я в теплой кровати, суббота, мне некуда бежать, жена готовит вкусный завтрак, Матвей уже бегает по дому, а тут ты! — я поймал иронично хмурый взгляд. — и все, картинка померкла, нельзя так.

— Добро пожаловать в наш дерьмовый мир обратно. Садись, кушай — будем думу думать, как поскорее отвалить отсюда.

— Как как, сам знаешь, чем об косяк. Сейчас поедим и выйдем осмотреться, видел вчера что интересное?

— Да, от дома идет просека, скорее тропа. Человеческая или звериная неясно, следов на ней нет. И я заметил как в лесу тихо, ни зверей, ни даже птиц я не услышал.

— Ну вот рядом с таким жильем и звериная? Сомневаюсь. — Алексей занял свое место за столом и принялся за еду.

— Домик используется редко, все может быть, тем более от домика пахнет едой — вчера вот точно пахло, надо будет выходить осторожно. — Я сел рядом и призадумался, лениво осматривая свой бутерброд. — я слышал кучу историй про шатунов и волков которые выходили к туристам на запах еды.

— Хорошо. Допиваем и выходим на разведку. Вдвоем пойдем или раздельно?

— Не смеши, у нас же не третьесортный ужастик, «давайте разделимся» — Я ухмыльнулся — пошли вдвоем. Не дай бог кто из нас ногу подвернет или еще чего, потом не докричишься и пиши «пропало».

Мы оделись легко, из расчета быстрого передвижения. Взяли термос, по бутерброду и орешков, они были соленые и хорошо перебивали голод, но вызывали жажду, так что не имея воды есть их не стоило.

— Оружие будем брать?

— Оружие? — я даже замешкался — у нас ничего нет

— То-то же, мало ли кого встретим, может, намутим копье или хоть ножи возьмем?

— Согласен, пригодиться. Сейчас возьмем кухонные ножи, а перед походом сделаем из них копья, для еды будем перочинные пользовать. Тем более их хватает. Пойдем.

За закрытой дверью, было светло и солнечно, тучи, которые так меня беспокоили, похоже, обошли нас стороной.

— Осторожно! — Леха отшатнулся от двери и втянул меня внутрь и захлопнул дверь — блин, накаркали! я видел тень! Кто-то, точно прячется за углом.

— Большой? в смысле там не медведь? — я мысленно перекрестился. Встреча с косолапым в наши планы точно не входила.

— Нет, я видел только одну, небольшую, погоди, осмотрюсь. — Леша достал нож и осторожно приоткрыв дверь высунул голову — точно! — шепотом зашептал он — лиса, но одна. Надо ее прогнать.

— Сейчас — я выбрал из дров палку поувесистей — Открой дверь, только убедись, что никого больше. Я выйду и тресну ее палкой, думаю, это заставит ее потерять интерес к нашим припасам.

— Возьми лучше из костра полено горящее, огонь отпугнет ее. Там были сучья подлиннее.

— И правда, — я бросил палку в огонь, а взамен подобрал горящую. — такой и отмахиваться можно, лиса конечно зверь маленький, но, если укусит, мало не будет. Я готов — открывай.

Леха открыл дверь, и я медленно вышел наружу. Лиса терлась у двери, явно рассчитывая перекусить за наш счет, но увидев меня отскочила на пару метров.

— А ну кыш, рыжая! — я махнул рядом с ней палкой — Кыш кыш кыш! Я махал в метре от неё палкой, угрожающе приближаясь, но плутовка лишь отскакивала в сторону и уходить не спешила. — Вот упертая! Что делать будем?

— Ну не кормить же ее. Придется отпугнуть. Погоди я камнем кину, подпаливать животину совсем не хочется. — у дома валялась мелкая галька, выбрав камень с ладонь Леша запустил его в лису, та взвизгнула и бросилась наутек. — Похоже, попал ей как следует. Смотри, как улепетывает.

— Да, аккурат по жопе прилетело, надеюсь, не вернется. Дверь подпереть надо — иначе другие друзья ее наведаются в домик, теперь понятно, почему все спрятано было. Только дом снаружи не закрывается, даже ручки нет, а ведь простого засова хватило бы.

— Ничего не поделаешь, придется что-то придумывать. Давай вон ремнем дверь привяжем к лодке, вроде хватит. Ее сейчас разве что медведь с места сдвинет. — я осмотрелся, — больше подтащить ничего не выйдет.

— Не накликай! — Леша искренне выругался — с ним нам не справиться, он может и огня не боится, а мысль дельная, сейчас принесу ремни.

— Быстро управились, пойдем, посмотрим нашу просеку, что это за тропинка в дневном свете.

Мы обошли дом и отправились к тому месту, где, как мне казалось, лес немного расступался в небольшую тропинку или скорее просеку,

— Смотри, следы лесу идут как раз оттуда, похоже это тропа звериная, они сюда на водопой ходят, пока льда нет, точно тебе говорю, Андрюх, у тебя запись с направления осталась? Предлагаю сверить, пока солнце есть.

— Сейчас, — я достал бумажку, посмотрел на часы — Почти полдень, самое то проверить — по всему выходит, что тропа ведет практически в том направлении. Думаю, сегодня углубляться далеко не будем, мы видели, что тут есть зверье. Предлагаю сделать подобие оружия, приготовить дров. Продумать вариант палатки и выгрести всю еду, что тут есть — нам она сейчас нужнее, уж простите меня другие путешественники. Завтра, как рассветет, сразу уходим.

— Отлично, конечно, а обломки пойдем рассматривать или как? там могут быть полезные вещи.

— У нас в принципе все есть, я бы не пошел. Что там может быть полезного, что уцелело? Я не представляю. Будь это крупный самолет, я бы попробовал разжиться надувным трапом, из него был бы отличный навес, а так — давай лучше потратим время на подготовку к завтрашнему выходу. Надо приготовить инструмент, да подумать о снеговом укрытии. Наверняка мы за сутки не дойдем, считаю надо быть готовыми к любому повороту.

— Пойдем в дом тогда, собираться нужно. Я видел, как делать шалаш на скорую руку из еловых ветвей. Ели тут в избытке, нам только нужен хороший топор, а мы своим клепки рубили, надо посмотреть как он, может заточить получится, благо камней в округе порядочно.

Придя в дом, мы пообедали и каждый занялся своим делом. Я, выбрав пару еловых палок поровнее, острогал их, вытачивая упор. Потом, памятуя, что ножи кухонные и лезвие в ручке тонкое, я затупил часть у ручки и крепко примотал ножи к импровизированным древкам. Копья получились не самыми легкими, все–таки древесина была сырая, но крепкими, чуть более полутора метров длинной. В битве конечно не поучаствуешь, зато можно погонять дичь, не боясь, что тебя укусят за руку. Леха в это время притащил с улицы плоский камень и упорно стачивал зазубрины на полотне, которые я оставил, рубя переборку. Топор был для нас самый главный инструмент. Я думал о пиле, — она так и висела на стене, но придумать для нее полезное задание пока не получалось. Максимум она могла пригодиться при строительстве шалаша, стоит ли ее брать?

— Леш, как считаешь, ножовка нам пригодится? Нам же не дом строить, зачем еще и ее переть?

— Думаю, если делать шалаш в лесу, нам любой инструмент пригодится. Пока один рубит, второй пилит. — брать надо обязательно, и весит она немного. Предлагаю закончить сборы до ужина, покушаем и сразу спать. Нам перед завтрашним походом нужно как следует выспаться.

— Хорошо, возьму. Ты с топором закончил? Хочу разложить все аккуратно, что нужно на скорую руку положу в рюкзаки и легкий чемодан. В большие только одежду, да еду упакуем. Я еще из аптечек скорую соберу, йод, бинты, пластырь. И каждому в рюкзак.

— Топор готов, выглядит все так же — словно я его на помойке нашел, зато получилось заточить. И я к нему ремень прицепил. Так что его под рукой можно держать всегда.

— Главное его не потерять, все, собираем чемоданы и готовимся. Я прикинул, что рассвет тут около семи начинается, так что утром встаем, завтракаем и в путь.

Дальше мы занимались рутиной. Готовили рюкзаки, чемоданы, проверяли одежду. К семи часам вечера все уже лежало на своих местах и ждало своего часа. Мы решили последний раз поужинать в этом убежище.

— Как думаешь, — я запивал чаем уже поднадоевшие бутерброды, — Снег глубже не будет? Мы ведь прошли совсем недалеко, и то, что тут идти легко и снега чуть выше щиколотки может в дальнейшем сыграть злую шутку — будет по колено или по пояс, и мы застрянем.

— Все может быть. Но в домике нет ни лыж не снегоступов, может и тропа легкая и не требует особо инвентаря?

— Понадеемся на русский авось? — я скривился.

— А ты что — то предлагаешь? Лыжи мы точно не сделаем, а из чего тут сварганить снегоступы я не представляю. Если только возвращаться к самолету и из его деталей что — то пытаться сообразить.

— Снегоступы плетут обычно, как их делать я тоже не представляю, максимум мы могли бы придумать что — то похожее, но что? — я нахмурился. Домик не изобиловал стройматериалами.

— Ладно, попробуем обойтись. Пока они нам не были нужны, а снега, глубже, чем по колено мы еще не встречали.

— Это уже много. По такому не пошагаешь. Надо что-то придумать. Ты не заметил из чего сделаны дверь и крыша?

— Точно, из нестроганых досок. Крыша еще мхом проложена, я смотрел. Предлагаешь изобразить из них?

— Да, давай оторвем от края крыши четыре доски и сделаем гибрид лыж и снегоступов. Ехать не будут, но ноги не провалятся. Если что просто сожжём их. А так и при постройке шалаша пригодятся — меньше пилить.

Я осмотрел потолок: у стены, где висела пила как раз край.

— Не знаю откуда здесь доски, но давай, сама идея снегоступов мне не внушает доверия, для каркаса шалаша точно сгодится. Доедаем и начинаем.

Уже совсем стемнело, когда мы, придвинув стол собрались было оторвать доски, как поняли что разбирать ночью крышу чертовски недальновидно.

— А мы с тобой молодцы — Леха невесело ухмыльнулся — Нам еще ночевать здесь, а мы уже крышу разобрать собрались. До утра отложим или поищем альтернативу?

— Точно, — я выругался про себя — Так можно ошибиться последний раз. Здесь еще есть лодка шкаф стол и стулья, что можно использовать?

— Мы два дурака. Пристань тоже из досок сколочена. Грубо, но нам, то что нужно. Пойдем, посветишь мне, а я попробую вынуть их топором.

В итоге крышу оставили в покое и разобрали часть пристани, стараясь выбрать доски покрепче. В темноте пришлось повозиться, но это лучше чем ночевать с дыркой в потолке или терять утром ценное время. Устали заметно, отпили из второй бутылки виски по паре глотков и отправились спать, запихнув в камин самые толстые дрова что у нас были.

День 6

Проснулись мы, как и планировали — с первыми лучами солнца, наверно даже еще раньше. Часы показывали уже половину седьмого, когда мы у камина варили себе утренний кофе и грели завтрак. Дом держал тепло не лучшим образом, но справлялся — дрова пришлось подбрасывать всего раз за ночь, — я не жалел поленьев и закинул самых толстых, нам их все равно не с руки было бы нести.

— Ну что дружище, нас ждут великие дела? — я разлил кофе по чашкам. — Сейчас поедим, оденемся и в путь?

— А что, за ночь появились другие варианты? — Леха ухмыляясь, сделал большие глаза — Ну, конечно. Оденемся, снимем куртку и вперед. Как думаешь, за день дойдем? Все-таки перспектива отморозить себе что-нибудь меня не вдохновляет. Он откусил кусочек от булочки, внутрь которой для разнообразия положил подарочную шоколадку, — Я не теряю надежды, что мы справимся за световой день.

— Оставь надежду всяк сюда входящий, — я помешал сахар в кофе, — Или выходящий. боюсь тебя разочаровать, но придется. Если тут день или меньше ходу, здесь бы точно был бы капитальный кемпинг или турбаза. Идти точно далеко, так что одеваемся по — полной. Пакет на ботинки, Термобелье, свитера, их, кстати, в штаны надо заправить, перчатки, жаль рукавиц нет. Ну и предлагаю из шапок каждому по балаклаве сделать, типа одна шапка для лица, а другая на голову, благо у нас такие есть.

— Не спаримся? Как на северный полюс собираемся. Столько одежды будет сковывать движения, а нам еще скарб тащить.

— Жар костей не ломит, сам знаешь, и другие поговорки менее цензурные. Все, давай собираемся и валим отсюда. Нас жёны и дети дома ждут.

Собрались быстро: всю одежду, утварь и инструменты, импровизированные копья, забрали все. С балаклавами повозиться пришлось — отверстия для глаз вырезать оказалось не так просто — разрез глаз получился уж очень широким, ну это ничего, зато лицо закрыто. C учетом новых приобретений, получилось, что у нас два полных рюкзака и все те же три чемодана. Маленький был плотно привязан позади одного из больших и точно следовал по его следу, не создавая дополнительных помех. Ко второму большому подвязали пилу, доски и вязанку подсохших дров — мелких и средних, для быстрой затопки. Вышли в итоге не так рано, как планировали, но и не поздно, почти в 8 утра.

Мы закрыли за собой дверь и молча отправились в сторону тропы. Уже достаточно рассвело, и мы отлично видели нашу просеку и лес, который с каждым шагом становился все ближе, и вскоре полностью поглотил нас. Казалось, что сейчас мы единственные его обитатели — птицы еще спали либо не водились здесь вовсе, зверей не было ни слышно, ни видно. Тишину разрывал только хруст снега у нас под ногами и шуршание чемоданов. Шагать было легко и приятно, мороз пока не беспокоил нас, а толщина снега позволяла держать средний темп без надрыва. Мы шли, медленно спускаясь вниз, тропа иногда петляла, делала повороты, но солнце подсказывало, что мы держимся верного направления. Разговаривать лишний раз на морозе не хотелось, и мы шли молча, каждый погруженный в свои мысли. Я все больше думал о том, что простая двухнедельная поездка, которая, возможно, могла дать нашим семьям путь к лучшей жизни обернулась для нас настоящим испытанием и теперь неясно, увидим мы снова своих родных снова или нет. Потом думал, будь я сейчас на работе и ударь эта вспышка над Питером в этот момент. Там уж выбрался бы как–нибудь, не край географии, цивилизация. Здесь же мы топали через лес уже третий час, и пейзаж менялся только в худшую сторону, я остановился перевести дух.

— Мне кажется или идти стало тяжелее?

— Тяжелее, — Лёша огляделся, — снега уже до середины колена — Но до наших снегоступов еще рановато, как считаешь?

— Да, действительно, — осмотр окрестностей вывел меня из оцепенения, — еще немного и идти станет совсем трудно. Давай еще пешком пройдем, надеть лыжи всегда успеем. Я сверился с часами, солнцем — идем все равно в нужном направлении, еще пару часов и на привале решим.

И мы отправились дальше. Лес, в котором в основном преобладали осины и ели, становился все гуще, стали попадаться места, где снег доходил до колена, а просека почти исчезала среди деревьев. Приходилось держать дистанцию, чтобы ветка от впереди идущего не хлестнула тебя по лицу. Спустя полтора часа или два я понял, что видимость упала метров до пятидесяти, дальше, деревья уже плотно перекрывали обзор и было совершенно непонятно идешь ты вперед или ходишь кругами, — теперь главное солнце не потерять, оно наш основной ориентир.

— Я больше не могу различить тропу, мы или заплутали, либо дальше ее просто нет. — я оглянулся по сторонам — и идти стало совсем тяжело. Снег почти до колена.

— Уже третий час — Леха сверился со своими часами. — похоже, что тропа была не туристическая, а звериная и ведет она в никуда. Будем идти по солнцу. Как думаешь, стоит ли делать привал и разводить костер или обойдемся сух пайком и пойдем дальше?

— Пойдем, давай доски прикрепим, легче будет, а костер на ночлег разведем, сейчас только время потеряем. Доставай термос, я пока бутерброды приготовлю, ими перекусим и дальше пойдем.

Поели быстро, заодно достали наши импровизированные лыжи, или снегоступы? Мы так и не решили на что больше похожи доски, привязанные к ногам. Для лыж у них слишком шершавая поверхность, да и нос прямой, и самое главное крепим мы их обычным ремнем, просто перекинув через доску, а для снегоступов слишком узкие и длинные. Будем считать их лыжами, все равно я снегоступы видел только на картинке.

— Помнишь ты жаловался, что лишняя одежда сковывает движения? — я поправил веревку и встав на «лыжи» попытался сделать пару шагов. — Как тебе новый уровень «комфорта»?

— Помню. Ноги не проваливаются и хорошо. Идти можно. Главное не упасть — сам уже не поднимешься. Да и копья наши, только мешают, теперь с ними неудобно. И топор оттягивает — положу его в чемодан. Пойдем, усталость дает о себе знать, а нам еще идти и идти.

— Копья вместо посоха сойдут, ноги скользят по доске. ремни не держат. — я показал выскочившую из креплений ногу — надо веревку как — то закрепить. — я осмотрел доску — вечно мы с тобой задним умом крепки. Надо было еще в домике проверить, как оно будет.

— Что есть, то есть. И скользят и крепить не к чему. — неудобно. Варианты?

— Ты в школе на старых деревянных лыжах катался?

— Нет, конечно. Я колено повредил и на «лыжи» не ходил. А ты? — У меня были старинные деревянные, и крепление кожаное было с петлей и резинкой. Так что сейчас сделаем зарубки для веревки да обвяжем как следует, главное совсем уже крепко не делать, а то случись что и лыжи не снять будет.

Модификация лыж не заняла и получаса, и мы продолжили наш путь, уже не так проваливаясь в снег. Скорость передвижения, конечно, была чуть быстрее черепашьей, но сил требовалось значительно меньше для движения. Теперь шли только по направлению, ориентируясь на солнце — просека, наш главный ориентир, совсем растворилась, и сверяться нам было уже не с чем. Так и шли, примерно еще с час времени. Расстояние отмерить не получалось, но сомневаюсь, что мы проходили больше километра в час, думаю и того меньше. Нам бы так пригодились простые нормальные лыжи да санки. Мечты — мечты.

— Мне кажется, — я сверился с часами — Или темнеть начало подозрительно раньше обычного?

— Не кажется, я тоже обратил внимание, по идее до сумерек еще час, а до темноты два часа точно, смотри как небо заволакивает. — Леша осмотрелся — Ветер начинает ощущаться, похоже. погода приготовила нам подарочек.

Пока мы разговаривали, пошел снег. мелкий и колючий, видимость начала стремительно падать, похолодало, ветер взвыл и резко усилился, снег повалил хлопьями, небо смешалось со снежным морем. Все исчезло — началась самая настоящая метель. «Черт возьми», проскочила мысль, — «да мы сейчас прямо здесь умрем, и никто и никогда нас не найдет, весной наши кости обглодают волки с медведями. Надо шевелиться!»

— Блин, проморгали! — кричать приходилось практически в ухо — Теперь придется в спешке все делать, давай поскорее мастерить шалаш. — Я снял «лыжи», отцепил чемоданы и сбросил рюкзак.

— Давай ищи или дерево поваленное, или выбирай ель, что потоньше, камень может большой.

— А ты?

— Я пока выберу место. Далеко не расходимся, потеряться тут раз плюнуть.

— Погоди! Помоги связать веревки в одну, так мы не потеряемся!

Мы крепко обвязались наспех связанными ремнями и разошлись, потеряв из виду друг друга уже через пару шагов. Я побродил в радиусе метров двадцати и выбрал крепкую ель, сучковатую, как и хотел. Леха вернулся примерно через десять минут, вынырнув из метели.

— Есть поваленная сосна, большая, в один обхват, — Леша с трудом перекрикивал ветер — не меньше, ее похоже ветром выкорчевало с корнями, отсюда не видно, но она недалеко. Есть молодняк, но им придется заниматься, камней больших нет. Что лучше подойдет?

— Веди к поваленному, это лучшее что у нас есть. — Я смотал веревку и след в след пошел за товарищем. Сейчас нарубим лапника, и считай укрытие готово.

Сосна была что надо — ее повалило ветром и у корней она теперь возвышалась над снегом на целый метр, а снег был уже повсюду, так что нужно быстро расчистить ствол от лишних веток и поскорее сделать укрытию «крышу».

— Скорее, сложи все наши вещи у основания, — я притянул друга за веревку и кричал в ухо, чтобы меня было хоть немного слышно, иначе потеряем, и бегом помогать мне, — я взял в руки топор и стал обрубать, торчащие внутрь укрытия, ветви, когда я прошел уже метра три товарищ нагнал меня.

— Что мне делать?

— Сейчас я буду от соседних елей рубить ветки потолще, а ты накрывай ими шалаш с обеих сторон, делай крышу! Как метра три будет — зови меня, тяни за ремни.

Рубилось очень споро, не зря говорят — стресс прибавляет людям сил, — инстинкт выживания лил адреналин в кровь рекой и те ветки, что обычно мне пришлось бы рубить с двух, трех ударов я срубал в один, думаю и заточка топора сыграла в этом не последнюю роль. Счет времени потерялся быстро, снег больно резал глаза, ветер гудел, закладывал уши и сбивал с ног, но я рубил как одержимый, продолжая готовить материал для нашей крыши. Остановился лишь когда сообразил, что меня тянут — крыша готова. Я понял это только по Лешиной жестикуляции, голоса уже не было слышно. Забрав последние срубленные ветви, мы пробрались к шалашу — он был уже едва различим, хотя находился не далее, чем в десятке метров, — если бы не ремни и Леша, который за них тянул, я дорогу обратно точно не нашел бы. Шалаш уже обрел очертания, это было что — то вроде палатки или берлоги из крупных еловых ветвей, «хребтом» которой было поваленное дерево, вход оставался, не закрыт, но из-за наклона основного ствола был едва ли полметра высотой. Мы забрались внутрь и оказались в снежной норе.

— Теперь откапываем снег насколько сможем, нам нужно максимально прокопать до земли, снег выкидывай подальше, — мы принялись руками раскидывать снег, — где доски? Мы их не потеряли? — Я весь мокрый рыл снег, как крот, в кромешной темноте.

— Нет. Я понял тебя, сейчас подложу.

Мы выкинули снега сколько, на сколько хватило сил, подложили доски. Все ветки, что смогли отломать и те, что я порубил, пошли на выкладку для нас наста. Получилась нора метра три длинной и метр высотой. Вещи занимали порядочное количество места в конце норы, и были в сухости и сохранности. Над нами были слышны завывания ветра, снег валил со страшной силой, не знаю на сколько, но похолодало значительно, плюс мы оба взмокли и теперь лежали у чемоданов изможденные резким рывком в конце длительного пути и постукивали зубами.

— Однако классную могилку мы себе выкопали — Леха прислушался шуму ветра и перевернулся на бок — Если мы что-нибудь не предпримем, то переохлаждение и воспаление легких нам гарантированно. Кстати, есть еще кофе в термосе. Не горячий, но на пару чашек теплого хватит. Наливать придется на ощупь — я уже ничего не вижу, будешь?

— Ты еще спрашиваешь? Наливай и давай обустраиваться, надо докопать до земли. Как бы нам этого не хотелось, иначе нам костер не развести.

— Костер? Наша норка сгорит или мы задохнемся без вентиляции. — я слышал, как кофе наливается в крышку от термоса –, держи.

— Кофе как нельзя кстати, — я принял чашку и поскорее сделал пару глотков — Не угорим, сейчас переложим вещи к выходу, но до конца не затыкаем. А у корневой системы копаем до упора, до земли, как закончим — раздвинем крышу и затопим… будет земляная печка, поддувало в снегу прокопаем наружу, типа тоннеля — дырки, потом уже окультурим нору. Главная проблема — у нас дров на одну затопку… кому-то придется идти за дровами.

— Отложим эту проблему на потом. Чиркнула зажигалка, появился свет, — я свечки нашел. Немного света нам не помешает, давай пока вещи перетащу и разложу, а ты печь готовь, снег можно как раз под ветви выкидывать.

Снега оказалось прилично, чтобы откопать до земли лишний квадратный метр пришлось изрядно повозиться. На работу ушло до получаса точно, когда чемоданы и рюкзаки были разложены и организованы в подобие склада, мы получили у самых корней и вокруг около четырех квадратных метров пространства. В углу отодвинули немного веток и сделали подобие дымохода, сантиметров десять в диаметре, и уже стуча зубами от наступающего холода затопили костер. Дров было немного, они подмокли, но в целом сырыми не были, трут из салфеток дело свое сделал и в нору постепенно пришел свет от костра, осветив наше нехитрое убежище, а за ним потянулось тепло.

— Этих дров хватит ненадолго, что будем делать? Надо выходить и где–то брать еще. — Я грел руки у набирающего силу костра.

— Вот и пригодится сейчас нам пила. Можем привязаться и вдвоем выйти, один пилит — другой рубит, быстрее управимся. — Алексей снял мокрую шапку и отжав повесил на ближайшую ветку.

— Ага, один серый другой белый. Оба в супе. Нельзя, один будет сидеть в норе и затащит второго на случай непредвиденной ситуации. Пойдем оба — точно пропадем. Давай я пойду, я вокруг дольше ходил, припоминаю, где были осины — их нарублю наломаю быстро, и береза сухостойная есть рядом, я ее еще когда укрытие искал приметил. Если найду снова — ее надолго хватит, и она тут недалеко, уже поваленная, только доламывай да неси. — похоже адреналин еще был во мне и требовал выхода. Нужно не потерять настрой, пока еще есть силы.

— Нет. По одному не ходим. Обвязываемся между собой и этим деревом. Так и дорогу не потеряем и друг друга.

— Разумно. Тогда давай собираться, да пойдем.