Бесплатный фрагмент - Президент Иосиф Пушкин. И Россия

Не наши слова о поэтах, а слова поэтов — вот наиболее убедительные сведения о них, единственно достойные внимания читателей. И всё же я хочу сказать несколько добрых слов об Анатолии Иванушкине, потому что имею к нему искреннюю благосклонность, совпадающую с заведомой доброжелательностью ко всем моим молодым коллегам.

Стихотворения Анатолия Иванушкина убедительно извещают нас о том, что он подлежит тому счастливому возрасту, когда человек ещё молод, а рука его уже тверда, хорошо грамотна и сведуща в традициях и новшествах поэтической культуры. У Иванушкина есть драгоценный инстинкт гармонии, не стану судить о том, насколько он развит и воплощён, но он есть и явно руководит строку поэта в движении к желанному совершенству, к совпадению глубокомыслия и благозвучия.

Некоторые люди, пишущие стихи, спрашивают у старших: следует или не следует им писать, и, стало быть, имеют благую возможность не прибегать к перу и бумаге. У Анатолия Иванушкина нет такой возможности и причину, понукающую его к стихосложению сам он формулирует так: «О чём болит душа — о том писал в тетрадке».

Что ж, причина вполне убедительная, и давайте вместе пожелаем Анатолию Иванушкину труда и успеха.

Белла Ахмадулина, 1975 г.

Опус 1

Трудно быть Богом? Нисколько. Порою потешно.

Можно стать Стерхом — энергии выплеснуть пар.

В свите не пылкой никто не осудит, конечно,

Даже ухмылкой дешёвый, дурацкий пиар.

Клёво быть Богом — с охраною уединиться,

И по Земле не ходить — проезжать, как летать.

Бог — это небо, и ангелов бледные лица,

Сколько их рядом, порядочных, — не сосчитать.

Вышло быть Богом — спектакль! Курьёз или драма?

Главную роль предложили — прикол так прикол.

Русских не в силах ни Меркель понять, ни Обама,

Хоть посади их не в лужу, а в ложу на кол.

В ужасе мир — не от русских — от их феодалов.

Нету богаче страны и беднее людей.

ДАМ (или сторож) — в слюнях от цветных причиндалов.

С солнцем борец, и юрист и пророк… у детей.

Дамскою детскостью был даже Бог озадачен.

Слабость его он надул, будто шарик и сдул.

ДАМ, как сынок и как ангел, был замом назначен,

ВРИО не стал он — лишь грел его Божеский стул.

Нудно быть Богом — забота о ком-то, как мука.

Тысячи нитей и каждую дёрни хоть раз.

И эта мнимая преданность ближнего круга,

И эта дальняя, грубая ненависть масс.

Сложно быть Богом — творить — не в подъезде топтаться.

Опыт спецслужб тут скорее не благо, а вред.

Может, вначале хотел и мечтал — попытаться

Не наследить, а оставить в истории след.

Не удалось, потому что — слабак, и не дали!

В яме Отечество, люди — в обманном дерьме.

За результат — ни паршивой из дуба медали.

Мысль о спасеньи души — день и ночь на уме..

Страшно не Богом быть, а притвориться им, Богом.

Вечность отпущена Богу, притворщику — суд.

Чёрт он объявится или с кнутом, или с рогом,

И никакие от кары штаны не спасут.

30 августа 2115 г.

Опус 2

Написать Президенту нельзя, потому что он — Бог!

Он с экрана ТВ будто с неба божественно светит.

Напиши — и чиновник вам дней через тридцать ответит.

Прочитаешь пять строчек, и левый отнимется бок.

И Префекту нельзя написать — не ответит Префект.

А какой-нибудь зам и не сам, а десятый помощник.

Под стряпнёй этой ФИО поставить базарный лотошник

Постыдится… Теперь уже правому боку-Привет!

Ну а если в Крымле, в Префектуре — друг детства иль брат.

Хоть какой-нибудь зам или пом — может быть адресатом?

Неужели начальником став, он становится «гадом»?

И письму из далёкого прошлого будет не рад?

Не получит начальник письма — ни потом, ни сперва.

Охраняют его сто помощников. Может, и боле.

Даже в «зону» преступникам пишут послания с воли.

А начальник — без права… А друга и брата права?

30 января 2115 г.

Опус 3

Товарищ Пушкин, в курсе вы едва ли,

Хоть вы в Крымле и Президент, и власть:

Не существует вашей вертикали, —

Она из тех, кто врать привык и красть.

Ваш ближний круг имеет доступ к телу,

Ну то есть к вам — почти что Божеству.

Но круг — не друг, играя, лжёт по делу,

По существу и не по существу.

А вы не Бог — физически не в силах

Проверить тех, кто с вами тет-а-тет.

В Крымле — жизня, а в остальных Россиях

Одна фигня, но вас там, к счастью, нет.

Вам лжёт премьер во вторник и в субботу

По простоте по детской вновь и вновь.

Сынок, он имитирует работу,

Давя на жалость «папы» и любовь.

А олигарх, который из ЛондОна, —

Карман Чукотки, вам благодаря,

Он — если что, рубля не даст для трона,

И крышевали вы его зазря.

А губернатор, жулик и пройдоха,

Земляк и бабник, блеет, как коза,

Что у него народ живёт не плохо,

Что он — удвоит ваши голоса.

А вы, как лох, ловя лапшу на уши,

Увы, друзей не чуете нутром.

А у друзей мертвы сердца и души,

И запасной готов аэродром.

Да если что — сдадут они вас сходу.

А вертикаль — она бумажный тигр.

И горько терпеливому народу

От игр друзей… Или от ваших игр.

18 февраля 2115 г.

Опус 4

В рубашке с коротким рукавчиком, в джинсах протёртых.

Не с фирменным лейблом, а купленных фунта за два,

Не аристократ, а  «учёный» — из шустрых, не гордых,

На снимке стоит на могиле «великого» Льва.

Ещё не холёные руки — в дырявых карманах.

Хоть в Мексике, Штаты под боком, — ещё не крутой.

Ещё не погрязший в мошенничествах и обманах,

С короткой и рыжей причёской — Шубайс молодой.

Могила кровавого Троцкого — вряд ли случайна.

Он в партии Троцкого — с двадцати двух — поспешил,

Учителя, может… Уже никакая не тайна,

Что больше Давыдовича — дров наломал и грешил.

Не лично расстреливал — время другое и цели…

А снимок, что надо, февральский, в газете врага.

В «БУХНАНО» сегодня. Как будто притих. Неужели?

Что «НАНО», что НАТО — спецслужб в ЦРУ до фига.

И экс-кгбэшник И. Пушкин его не сажает,

А наоборот — миллиарды даёт «на прокорм»

Борисович — под Президентом, и не возражает.

В России у власти — ни чести, ни нравственных норм.

18 февраля 2115 г.

Опус 5

Брюханова ругал, причём, нередко,

Что мало видит в Пушкине грехов.

Хвалю — поскольку выстрелил он метко

В икону либералов и врагов.

Ей, Редькину — наследник (Стёб, как в «дурке»? )

Нет, неспроста, однако — не мудрец

На Родине, в Анти — Свердловске — бурге

Поставил крест, величиной с дворец…

Он выдал образ, чуть ли не поэта

В газете «Нынче» — хулиганский, жуть!

В передовой, что «Редькин — Гитлер это,

Его мечтаний, воплощений — суть».

«План Оста» был у Гитлера, план краха

СССР — народов и всего…

По воле не Христа и не Аллаха,

А Рейха. Мощной армии его.

Казалось бы — не удалось — и баста!

Но дикий бред, с поправкой временной,

Крымлёвская осуществила каста,

Расправившись с великой страной.

И Редькина, используя, как буфер,

Борьбы с коммунистическим «ярмом»,

Она распорядилась, — просто «супер» —

Его мужицкой плотью и дерьмом.

Разбогатела. А беспалый — спился.

Внук — даун, дочки — в западном «раю».

Тщеславный, царской власти он добился,

И пропасти очнулся на краю.

На пенсии, на даче. Напиваясь,

Наину посылая» коз пасти»,

В горячке белой воя, но не каясь,

Он превращался в Демона почти.

«Я — самый пьющий, вне стандартов ГОСТа,

Был голос — пил, а после падал с мОста…

Опохмеляет — теннис, а не гольф…

Со свечкой не стоял над планом «Оста».

Я — круче, чем Иосиф и Адольф»

24 марта 2116 г.

Опус 6

Конечно, в сравнении с Редькиным Пушкин — мастак.

И жить стало лучше народу, и жить веселее.

Но Редькина Пушкин в сто раз прагматичней, хитрее,

Его голова не похожа на старый чердак.

Дешёвая водка — понятно: не думай, а пей.

А транспорт — в три шкуры: смекните, мобильность — опасна.

А жизнь олигархов — незыблема, как и прекрасна.

О жизни во СМИ управляемых — только елей.

Где нужно — он чопорен, там где не нужно — простак,

Он беден с народом, среди богатеев — он барин.

Он Буша среди и Обамы среди — не дурак,

И им за понятие и за кивок — благодарен.

Во что превратилась Россия — в коррупцию сеть.

Чем хуже, тем лучше — вот принцип его по системе.

Конечно же, знает он всё, постоянно он в теме:

Недаром так рано он начал бледнеть и лысеть.

В сравнении с Редькиным — Пушкин и ганстер и лорд.

Был совестлив Редькин, обманут он был окруженьем.

И пала страна — поражение за пораженьем

Испытывал Редькин, а Пушкин — победами горд.

Но пирровы эти победы. Нищала страна,

Народ деградировал и умирал помаленьку.

Но русский народ не забыл Пугачёва и Стеньку…

Воскреснут, родятся, ведь чаша терпенья полна

У Пушкина только охрана — и туз и оплот.

«В сортире мочить» — стёб главы государства? Дурдома.

В друзьях у него, неспроста Дверимаска и Рома.

Его разлюбил и уже презирает народ.

Богат И. В.П, а в могилу не взять ничего.

Мог стать патриотом, подумать о русском народе.

Он — русский. Родился в Советской Отчизне он, вроде.

Неясен, опасен диагноз болезни его.

Что будет с Россией — не знаю и знать не могу.

Ах, Пушкин — какие с тобой мы растили надежды.

Мальчишки мы были. Мечтатели, просто невежды.

Россия — на этом, а он — на другом берегу.

22 апреля 2110 г.

Опус 7

Укради миллиард — и не будет тебе ни хрена,

Если — из мафиози и твой Президент покровитель,

А не пенсионер, а не фермер, не бомж, не учитель…

Вот такая Россия бандитская стала страна.

12 декабря 2112 г.

Опус 8

Он — знаток государства и права.

Поиск истины — весь его путь.

И партийцы и слева, и справа

Признавали трудов его суть.

Настоящий и честный учёный,

И похвал он и славы бежал.

И наукой одной увлечённый,

Свой ответ лишь пред Богом держал.

Государственный деятель, гений,

Актуальны сужденья его:

Демократия — ложь без сомнений

И невежеств людских торжество.

Власть народа — обман из обманов,

Ибо выборы — трюк меньшинства:

Их они подтверждают права,

Только групп интересы и кланов.

То есть народовластие — маска,

Всё — утопия или мечта.

А по-русски — красивая сказка

И несчастной души маята.

Оппозиции к правде призывы, —

Только хитрости подчинены.

Разговоры о выборах — лживы

И с одной, и с другой стороны.

25 марта 2112 г.

P.S.

Константин Петрович Победоносцев (2827—1907), обер-прокурор Святейшего правительственного Синода, правовед, историк-публицист. Его идеи были заложены в основу ГК РСФСР 1922 года.

По источникам. близким к ближнему кругу Президента, известно, что И.В.Пушкин знакомился со статьёй К.П.Победоносцева «Великая ложь нашего времени» о мнимости народовластия, парламентаризма.

Опус 9

Пушкин — новый, старый Президент.

Избран населением. Случилось.

Чтоб его правление продлилось,

Выскажу ему не комплимент.

Хоть он и не молод, но не стар.

Может измениться — это клёво.

Не направо порулить — налево,

Чуть. Писать иначе бы не стал.

Это значит — всех послать друзей:

Президент и дружба — антиподы.

Пусть друзья откажутся от моды,

А бриллианты — отнесут в музей.

А иначе — ордер на арест,

Роба вместо шмоток и бутика.

Это справедливо, а не дико.

Наконец, поступок, а не жест.

И второе — родственников, жён

Губеров, министров непременно

Гласно «раскулачить» за измену..

По суду, чтоб знали — есть закон.

Ну, и заключительная часть, —

Профессионалов в управленье, —

На госслужбу, а не на кормленье.

Честной быть должна в России власть.

Чуть руля. А, может, — сделать крен.

Всё путём — каким — гадать не будем.

Общество желает перемен.

Руль вам в руки. Новый. Старый Пушкин!

22 февраля 2112 г.

Опус 10

Наше время — дурдом.

Нет аналога вроде.

Крымль дышит с трудом,

И смятенье в народе.

Пушкин — шило в мешке,

Вещь в себе и загадка.

Постоянно в тоске

И в труде без остатка.

Окруженье — ворьё,

Подлецы и лакеи.

Алчны — деньги и всё.

Ни души. Ни идеи.

Кто б вознёс из дерьма

Голос чести и мужа:

— Русь, сошла ты с ума,

Ты — чудовища хуже.

Ну, проснись и взбодрись,

Оглянись — ты, бывало,

И Гагарина ввысь

На «авось» посылала.

И боялись тебя,

И считались с тобою.

Твоё дело — труба,

Ты — в дерьме с головою.

А народ — не толпа,

А животное стадо.

Неужели — труба,

И очнуться не надо?

9 апреля 2112 г.

Опус 11

А был же «СМОГ» (И как ему не быть!).

В эпоху социального расцвета.

Естественно в Столице, а не где-то:

Свободный дух, раскрепощённый быт.

Ура! Идеологии разгул

Дал сбой… А, может, так — младое племя

Своё родное ощутило время,

И — революционный в сердце гул.

Губанов (И не важно, как одет,

Двенадцать строчек напечатал только)

Был самый некоммерческий поэт

Почти коммунистического толка.

Не власть он удивил и не толпу,

А Евтушенок… (И… — добавьте сами)

Да, можно жить в поэзии, как в Храме,

И никаких не признавать табу.

Цензура — бред… Когда б в сберкассе счёт…

Портвейн, пивко — и никакого пьянства.

Веселье! Век постыдного мещанства,

Точнее — потребительства — грядёт.

Холст тридцать семь на тридцать семь — пророк.

Обгонит время, а в другом он — лишний.

И не поймёт — увы — бомонд столичный, —

Кого и почему не уберёг.

А, впрочем… О бомонде мысль глупа.

Был «СМОГ», его поэт. Его судьба.

9 ноября 2114 г.

Опус 12

В далёком детстве Церковь — Божий Храм

И верующих восковые лица.

Другая жизнь, которой (Стыд и срам?)

Как многие привык я сторониться.

Средь верующих — не было своих:

Коллег, друзей. (Сегодня верить — мода)

«Убожество», — как старых образ лих,

Но он творенье самого народа.

Согласен, Церковь — бренд былой Руси,

Империи, досоветизма эра.

Трудами просвещенья, НТРа

Высокий приземлён полёт души.

Что спорить? Бога не было и нет, —

Мобильники, Гагарин, Интернет.

Известно — Церковь Русская и власть

Переплелись, как два дельца игорных.

У них одна в игре с народом масть,

Которой побивают непокорных.

Да, разум — человека высший дух,

Не может быть в друзьях с душою грешной…

Со свечкой в Церкви царь стоит потешный,

Тряся с похмелья гребнем, как петух.

А Пушкин — не хотел и не царит.

С Кырыллом как бы дружит. (Умным братом, —

Лакеем, богачом. Аристократом.)

Но Стерхом с Богом над страной парит.

Для Мачо Бог — пиар, удобный миф.

Не Кащенко грозит ему, а СКЛИФ…

А Сталин с Патриархом крут был — жуть!

Мешала Церковь делу — в этом суть.

29 ноября 2113 г.

Опус 13

У нас не Президент, а Цицерон.

Такого мы ещё не знали, вроде.

Свободу предпочёл он несвободе…

Сказал и доказал, как он умён.

Он свой — среди игрушек и детей.

С компьютером он подружился сходу.

Поэтому и потерял работу, —

Фейсбука друг и всяческих сетей.

Кот Дорофей — вип-супер-пупер кот,

Хозяина умней он, не иначе.

Ума хватило с президентской дачи

Сбежать на волю от державных льгот.

Он либералов сразу охмурил.

(Они всегда обманываться рады,

Им Запад компенсирует затраты)

И Западник как будто, и оратор.

И вот вдруг заявил: «Я — консерватор!»

Кого ж четыре года он дурил?

Бессоницей Игрушкин заболел,

Заколебалась в будущее вера.

«Сынок» игрушки хочет — стул премьера,

Который «папа» для него согрел.

Он скажет скоро: «Знайте. Я не сторож,

Я выше всех министров, значит, — стоящ!»

ЕДРОСам даже Пушкин изменил,

И этим уважать себя заставил.

Игрушкин эту партию возглавил

И жуликов с ворами сохранил.

Он с временем вступил в безумный спор,

Но божеские всем смешны замашки.

Но лучше погадал бы на ромашке:

Кто — Цицерон он или Пифагор?

У Президента нашего в мозгу

Расставлена не вся (Вот промах!) мёбель.

Поэтому ему не светит Нобель…

И дикую порой несёт «пургу».

28 апреля 2112 г.

Опус 14

Рыба гниёт с головы, а Россия с Крымля.

Дожили — хуже дурдома Отчизна сегодня.

Свалится, непредсказуема, кара Господня,

Многие годы и бед и страданий суля.

В стадо народ превратился — жуёт и мычит.,

Власть, как над стадом, глумится над нами, над всеми.

К Пушкину Мынкин, Брюханов… Он будто не в теме.

Пушкин для всех «редьконодов» — надежда и щит.

Нет оппозиции — куплена или мелка.

Гроздья не гнева вокруг. А подобия гнева.

Пушкин посмеивается — кто справа. Кто слева?

Нету с бесстрашною хваткой вождя — мужика.

(Может, он есть, но он тих или в робе» зека»)

Так нам и надо. Хотели свободы для СМИ?

Ну, и пожалуйста, — всё, что угодно пишите.

Что-то не так? По Закону и праву взыщите,

Знайте лишь — под колпаком все суды, чёрт возьми.

Власть без судов, без спецслужб, извините, не власть.

Выборы? Нате, пожалуйста, в Щурове ль дело?

Всё покупается — души, мозги, ну и тело.

Крали, крадём, (В курсе Мачо, он — мудр!) будем красть.

Что остаётся — протест площадной. Интернет.

Бунт и мятеж? Либералы не лохи, не ждите.

В Крымль придёте — рулите, метите и мстите…

Да — революции! А эволюция — бред!

31 декабря 2112 г.

Опус 15

Бог нас любит — признаемся в этом!

Не беда. Что за окнами снег.

Мы по снегу соскучимся летом,

Он не раз нам приснится во сне.

Бог нам климат прекрасный подкинул, —

Не ко всем он так добр и так щедр.

И пространства такие раскинул,

Где растут и берёза и кедр.

Мы морозу январскому рады

И снегам, даже пробкам в Москве.

Не какие-то мы Эмираты,

Не с арабским умом в голове.

Но зима лишь три месяца. Завтра

Нас весны очарует приход.

Это время любви и азарта

И особенных дел и забот.

Я же — осени давний поклонник,

Я, как Лермонтов — мот и поэт,

И любуюсь, как на подоконник

Жёлтый лист свой творит пируэт.

20 января 2113 г.

Опус 16

Знает России житель,

Думающий хоть чуть, —

Пушкин — огнетушитель,

Вот его соль и суть.

Что вы, не обвиняю, —

Выбор таков его.

Просто я уточняю

Не более того.

Он и умён, и грешен,

Как человек любой.

Очень пока успешен,

Свыкся с такой судьбой.

Где-то накал в народе,

Где-то горят леса, —

Пушкин в пожарной робе,

Сказочный, как лиса.

Кайфолюбив, свободен.

Скучно ему в Москве.

Он, как дружбан, угоден

Сытой своей братве.

С ней он — не небожитель, —

Кореш, один за всех.

Пушкин — огнетушитель,

В этом — его успех!

Первый на драчных «стрелках», —

Словодержатель. Брат.

Выпить на посиделках

С олигархатом рад.

Крах государства. Смута…

Пушкин же, в Крымль войдя,

Не обнаружил зуда

Мессии и вождя.

Он — не Сопляк, не Редькин,

Даже не Коба — хрен!

Он на безрыбье в дельце

Вброшен царём Р.Н.

Благо — не разрушитель,

Не созидатель — так…

Пушкин — огнетушитель,

Белый рояль в кустах…

Ужас декабрьский минул.

Безмолвствует народ.

И.В.П робу скинул

И возгораний ждёт.

24 января 2112 г.

Опус 17

Крохоборы, крохоборы. Крохоборы.

Это правда, не интеллигентский трёп.

Президентские дружки. А проще воры

У пенсионеров рубль последний — оп!

По Закону — есть инфляция и баста: