Бесплатный фрагмент - Предместье. Часть 3

Часть 3. Предместье

Глава 1. Весна

Весна выдалась ранняя. В начале апреля солнце так разбаловалось, что растопило весь снег в городе, превратив его в огромные лужи.

Софья Степановна готовилась к свадьбе дочери. Готовность сводилась к разговорам с Маней о том, что лучше подать на стол, остальное делала Наташа и Женя: Наташа одевала, а Женя всё оплачивал.

Кафе тёти Мани закрыли для посетителей уже сегодня, в четверг, чтобы успеть до пятницы украсить зал, как полагается.

Софья сидела за своим любимым столиком, наблюдая, как ловко приглашенные работники передвигают столы, стелют скатерти и расставляют цветы.

Всем здесь было не до Софьи, и её столик в дальнем углу для банкета никто использовать не собирался. Она задумалась и начала вспоминать, как в конце сентября в этом зале прошла её собственная свадьба. Тогда пришлось попросила Женю не устраивать особого торжества, а собрать у Мани лишь самых близких людей. Он согласился, хотя скромно не получилось. Особенно, когда профессор изрядно перебрал с коньяком и произнёс тост, который Софье трудно забыть.

Он попросил всех замолчать и сказал: — Дорогая София, я вас люблю и буду любить, хоть вы сто раз выйдете замуж. Счастья вам я, конечно, желаю, но не забывайте, что если вы его потеряете, то я помогу найти. Так и знайте, что я буду за вами следить.

Вадим бросился успокаивать профессора, но тот и не сопротивлялся. Дальше сидел тихо и ничего больше не говорил.

Всю зиму Софья прожила в доме, стоявшем напротив музея. К квартире она привыкла, будто жила там много лет. В своём старом доме она побывала лишь ещё один раз, забрав только три картины и бабушкино зеркало. Две из них ей подарили очень давно и ещё ту, которую нарисовала Лиза. Из одежды она взяла только бежевое платье с плиссированной юбкой, подаренное Наташей на день рождения. В нём она и в загс пошла и на свадебный банкет.

Женя сильно нервничал, желая сделать что-то особенное, но Софья его успокоила, отказавшись и от свадебного путешествия.

В октябре из Москвы приехали специалисты, и в музее начались преобразование, от которых Софье порой становилось страшно. Начались они со второго этажа: убрали часть перегородок, превратив весь этаж в один большой зал. Теперь там стало очень светло, посуда и мебель поблёскивали под лучами восходящего солнца, будто оживая. Остальные экспонаты унесли на склад. Чтобы переделать первый этаж с мебелью и одеждой, пришлось снимать отдельное помещение и вывозить всё туда на три месяца.

Зато в зале появился большой экран, паркет полностью заменили, да и потолки пришлось обновить. Открылся музей только в феврале. Теперь он превратился в то место в городе, где можно было попить кофе или чай, сидя на удобных диванчиках, посмотреть фильм о Предместье. Фильм тоже делали в Москве, и не всё в нём Софье Степановне нравилось.

Изменения директора музея устраивали, но она скучала по старым тёмным залам и тесноте экспозиции. Ворчать было не на кого — сама всё это затеяла.

Муж часто не приезжал домой ночевать, иногда даже неделями Софья его не видела. Архитекторы заканчивали проект нового музейного комплекса, а Женя старался заработать побольше денег на начало большого строительства. Заканчивали делать и проект нового дома для самой Софьи.

— Сонька, не хандри, — успокаивал муж Софью, — что ты прицепилась ко всему старому, ничего ведь не выбросили, всё переедет в новый музей.

— Да понимаю я, Жень, что так лучше, но душа болит. От посетителей теперь отбою нет, ещё и приезжать стали всё чаще, но дух старины уходит.

— Вы, музейщики, одержимы духами. Их-то спросили, духов, что им от нас надо?

— Спросили, — тихо ответила Софья.

— Да? И что ответили?

— Ничего. Молчат…

Этот разговор был у Софьи с мужем вчера вечером, пока не позвонила Настя. О музее сразу пришлось забыть, не до него, когда замуж выходит единственная дочь.

Да, она перед началом ремонта долго ходила по залам музея одна и вслух извинялась за то, что будут тревожить старые стены, что жизнь требует изменений, но слышала в ответ лишь тяжелые вздохи и шелест бумаг. Софья клялась, что ничего не потеряется, что она всё сохранит.

Реставраторы и строители распотрошили даже чердак, подновляя стропила. Где теперь прятались эти духи Софья не знала.

Больше всех изменениям радовался Вадим. Ему всё нравилось, и он поговаривал, что останется в Предместье навсегда и купит себе квартиру или домик, и женится на местной девушке.

Но не только Вадим удивил Софью Степановну в эту зиму. Собралась замуж и Лиза. Паша Собакин нашел себе работу в петербургской школе, забросил свой блог и штудировал школьную программу, вспоминая всё, чему учили в институте.

А вот Андрей Николаевич Наташу замуж не звал. Софья замечала, что Наташа грустит, хотя виду и не подаёт. Андрей Николаевич выполнял все свои обещания, да и новая гостиница в Предместье вот-вот должна была открыться. Почему он тянул с предложением — было для Софьи загадкой. Наташа была влюблена, в этом сомнений не осталось, а значит точно мечтала о замужестве.

Когда Наташа вошла в кафе, Софья Степановна сразу поднялась ей навстречу.

— Наташенька, вы вернулись?

— Добрый день, Софья Степановна, всё! Одета и обута наша невеста.

— Вы вдвоём ездили?

— Да, я за рулём. Андрей занят, очень занят, слишком занят…

Глава 2. За день перед свадьбой

— Наташенька, присядь. Я что-то не пойму, что у вас происходит? Андрей Николаевич делает всё, что обещал и даже больше. Туристы едут к нам толпами, гостиница новая почти готова, да ещё одна на озере будет, если дядя Боря не раздумает. А огонь в твоих глазах всё тухнет, как я посмотрю.

Наташа присела на стул у столика Софьи Степановны.

— Ничего, Софья Степановна, всё в порядке. Он очень много работает, постоянные командировки. Мы видимся не чаще, чем два раза в неделю. Ещё и за границу летает. Что поделаешь, такая работа.

— Даже не намекал на замужество?

— Почему, намекал. Сказал, что его папа не видит смысла ставить новую печать, что я слишком молода для Андрея и в любой момент могу найти себе более молодого не обременённого прошлым.

— Глупость какая, похожая на отговорки. И какие у него обязательства?

— Ну, у него не знаю, но отец очень любит его бывшую жену и внучку. Никого больше в семью принимать не хочет. Андрею дочка звонит каждый день, собирается летом приехать. Так что не до меня, я лишняя для его семьи.

— Жаль, что он не понимает, что сейчас ты у него должна быть на первом месте, иначе счастлив не будет. Лиза меня удивила, а Паша так изменился, что его не узнать. Вот так женщина может всё менять, и тебе так надо.

— Хотите сказать, что я не настолько нужна Андрею, чтобы он всё изменил? — неожиданно рассердилась Наташа и начала вставать со стула.

— Наташа, ты чего, успокойся. Я не об этом. Есть разница в положении Собакина и Андрея Николаевича. Паше проще измениться, у него ничего и не было. Я хотела сказать, что ты сама себя принижаешь, не знаешь себе цены. Не веришь в себя, вот и злишься.

— Да, простите, — Наташа положила руки на стол и на них свою красивую голову. — Я этого дядю Борю сегодня видела.

— Да? — Софья Степанова напряглась, ожидая что дальше скажет девушка. — И как он тебе?

— Дядя, как дядя, но амбиций много. Он в Москву приехал, нашел меня и расспрашивал какой поток туристов может быть в Предместье.

— Что ты ему сказала?

— Я так и сказала — будет хорошая реклама, будут и отдыхающие в его отеле. Нужно легенду о Туманном озере написать и небольшой фильм снять. Софья Степановна, напишите сценарий, он очень хорошо заплатит. А снимать будет Лиза с Собакиным, им тоже деньги нужны.

— Я врать не умею, — засмеялась Софья Степановна.

— Зачем врать. Соберите легенды и по ним придумайте сценарий. Насте же денег на дом ещё много надо будет, вот вы и подарите.

— Подумаю. Ты сейчас куда? Ужинать здесь не получится.

— В гостинице поем. Надо и себя в порядок привести, всё-таки подруга невесты. Лиза и Собакин свидетели, а я просто подруга…

— Ты не просто подруга, ты наше чудо и спасительница.

— И на том спасибо. Ухожу, очень устала. Завтра увидимся в загсе в 14.00, привет Евгению.

Не успела Софья ответить, а Наташа уже лёгкой походкой шла через украшенный к свадьбе зал, не оглядываясь.

А Софья Степановна начала думать, что бы она могла написать о Туманном озере. Она знала много легенд, но ей всё время казалось, что самого главного так и не поняла. Скорее всего надо бы сходить к старцу, вот ему точно есть что рассказать. В эту зиму старик много болел, посетителей почти не принимал, лишь иногда пускал кого-то к себе домой. Об этом ей рассказывала дочь, но дойти до старца Софья Степановна так и не удосужилась.

Софья решила, что сходит к старцу в это воскресенье, как только закончатся все свадебные дела.

Зал кафе благоухал свежими цветами, даже до самых дальних углов доносился запах роз.

— Красота! — к Софье подошла Маня. — Эх, ты не захотела такой красоты, хорошо хоть Настя не отказалась. Сонь, пятьдесят человек здесь трудно разместить, танцевать негде.

— Лишь бы весело было, а в тесноте — не в обиде. Дорого всё это?

— Не дёшево. Женя твой всё оплатил, надеюсь Настя к нему помягче станет. С нашей стороны родни полно, а у вас и родни-то нет. Друзья только. Ты в чём будешь, платье купила?

— Купила, ездили с Женей на той неделе в Москву, считай, заставил, — улыбнулась Софья.

— Тебе хорошо, у тебя фигурка точёная, а мне заказывать в ателье пришлось. Всё равно, как толстая корова.

— Маш, прекрати…

— Да я ничего, шучу так. Сюрпризов не будет, надеюсь.

— И я надеюсь. Профессор не собирался приезжать до начала строительства. Снег ещё в полях не растаял.

— Ну и брякнул тогда твой профессор. Женя еле сдержался, чтобы ему не врезать.

— Побеждённого не бьют, — улыбнулась Софья. — Нужна моя помощь?

— Нет, нет, ты отдыхай. Выспись хорошенько. Женя где?

— Скоро приедет, а готовить лень. Есть у тебя что-то готовое?

— Найду. Посиди, упакуют и я принесу.

Маня ушла, а Софья Степановна поднялась и решила пройтись по залу. Она подошла к большому букету белых роз и понюхала его. Запах очаровывал, заставляя забыть о всякой суете.

Кто-то тронул её за плечо. Софья повернулась и замерла, не желая верить своим глазам. Перед ней стоял Владимир Сергеевич.

— Не ждали, София? — профессор прекрасно выглядел, он явно где-то много и долго загорал на солнце. К тому же от него сильно пахло дорогим парфюмом.

— Каким ветром к нам, профессор? — выдавила из себя Софья.

— Настя меня пригласила на свадьбу. Вот, зашел посмотреть, как идёт подготовка. Как поживаете?

— Прекрасно поживаю. И вы, как вижу, неплохо.

— О, я отлично. Зима была жаркой и насыщенной. Три месяца работал в Египте, получилась очень удачная экспедиция. Представляете кто со мной ездил? Да, я там был с Семёном.

— Вы его простили?

— Да, простил, я такой человек — быстро прощаю. Пропал бы старик без меня. Я даже статус ему поднял, и он вот-вот станет профессором. Пойдёт преподавать, ездить ему тяжело, здоровья не хватает. Это же вы меня учили не думать о деньгах, а думать о людях. И о душе подумать тоже надо.

— Поздравляю, но мне пора уходить. Мне Маня еду с собой упакует, может и вам найдётся.

— Поужинаю в гостинице, хочется горячего борща.

Глава 3. Оберег старца

Софья уже надевала пальто, когда в кафе зашел Женя.

— Соня, Соня поехали!

— Ты что, как с цепи сорвался? Что случилось?

— Потом объясню, бегом… О, господин профессор! И вы тут? Что ж, веселей будет свадьба. Соня, ты готова?

— Я-то готова, а что…

— Всё, пошли быстрей.

Женя схватил жену на руку и потянул к выходу.

— Да что случилось?

— Садись в машину, по дороге расскажу.

Прохладный апрельский вечер и лужи под ногами заставили Соню поёжится и идти, глядя под ноги. Но машина стояла недалеко, и она быстро уселась в тёплый салон.

— Старец тебя зовёт, — быстро сказал Женя, заводя машину.

— Кто? Женя, да скажи ты толком.

Но Женя молчал, пока выезжали со стоянки. Заговорил он лишь тогда, когда выехали на главную дорогу: — Помирать собрался. Тебя велел привезти. Мне внук его позвонил, Ванька. Я домой ехал, и тут звонок…

— Меня-то зачем? Женя, я боюсь. А вдруг он умрёт на моих глазах?

— Не умер ещё, не волнуйся. Думаю, дождётся…

— Думает он, — Софья сильно разволновалась, хотелось плакать.

Когда поехали к дому старца, то Софья сидела неподвижно.

— Пойдём со мной, — взмолилась Софья.

— Нет, нельзя. Если он звал тебя, значит тебе и надо идти. Я тут посижу, подожду тебя. Не трусь, там же не черти сидят.

— Легко тебе говорить, я видела, как человек умирает. Это словами не передать.

— И что, назад поедем?

— Сейчас пойду, ещё минуту.

Перед крыльцом дома старца образовалась такая огромная лужа, что Софья Степановна чувствовала, как ледяная вода затекает в её ботинки. Дверь в доме запертой не была. Постучавшись, Софья открыла дверь и вошла в дом. То, что она увидела, привело её в состояние жуткого оцепенения.

Света в доме не было, и лишь в дальнем левом углу рядом с кроватью старца горели три свечи. На кровати лежал старец и не шевелился.

— Добрый вечер, — громко сказала Софья. — Дед Никифор, вы спите?

— Не сплю я, София. Подойди, не бойся. Я же человек, а не злой дух. Иди сюда, иди уже.

Софья подошла к кровати. Старик лежал с закрытыми глазами. Правой рукой он поддерживал большую старую книгу, прижимая её к себе.

— Книгу возьми, тяжелая она.

— Эту? Да, тяжелая, — Софья осторожно взяла в руки книгу.

— Сядь на стул и послушай.

Пришлось сходить за стулом, не выпуская старую книгу из рук. Хотелось выпить воды, чтобы немного успокоиться. Но сейчас она боялась произнести хоть одно лишнее слово.

— Села? Я совсем ничего не вижу, ослеп ещё в марте. Глазами не смогу тебя увидеть, только запах твой чувствую. Чего ты так боишься? Помираю, но я не боюсь, и ты не бойся. Я знаю куда я ухожу, пора мне, зажился.

— Дед Никифор…

— Я и деда твоего хорошо знал, играли с ним у озера. Там я чуть не утонул, а он меня спас. После этого моя жизнь сильно изменилась, чудеса стали сами по себе приходить, видеть начал, чего другие не видят. Так что твой и мой род уже по жизни связаны, а ты Женьку береги, он твой защитник. Надо было вам раньше сойтись, успели бы родить мальчика, теперь уже нет. Жди мальчика у своей дочери через год, а потом ещё две девочки будут.

После таких слов Софья улыбнулась и почувствовала, что страх уходит: — Спасибо.

— За что спасибо, это же не я решаю. Книга эта очень старая, случайно ко мне попала, однажды ты узнаешь, как это случилось. А вот кому передать так и не нашел. Ты найдёшь. Положи её в свой новый музей, а пока никому не показывай, спрячь. Или пусть Женя спрячет. А если найдётся тот, кто сможет прочитать — тому и отдай. Поняла?

— Да, но если она в музее будет, то как её читать будут?

— Само собой всё получится, не волнуйся. Книга сама найдёт хозяина или хозяйку. Ещё послушай, пока я не уснул. Видишь там в углу иконы?

Из правого тёмного угла на Софью смотрели лики Святых строго и сурово.

— На девятый день приедешь сюда и заберёшь их все. Это для нового храма. И об этом никому не говори, кроме Жени. Молча всё делай, без огласки. Ваньке я сказал, чтобы не препятствовал. София, принеси водички, там на столе ковш.

Так и не выпуская книгу из рук, Софья пошла к столу, хотела одной рукой взять ковш, но услышала голос старца: — На столе лежит верёвочка, на ней оберег тебе. Я сам сделал, пока руки шевелились. Пока не сделала всё то, о чём прошу, не снимай. Я буду тебя охранять. Когда храм новый построите, тогда сними и там оставь, рядом с иконами. Поняла?

— Да. Воду нести?

— Неси, а то помру на твоих глазах, а ты потом мучиться будешь.

Софье показалось, что старей тихонько посмеивается. Чтобы напоить его водой, ей пришлось положить книгу на стул и осторожно приподнять ему голову. Голова показалась ей такой лёгкой, как у маленького ребёнка.

— Теперь хорошо, можешь уходить, Ванька сейчас придёт. Береги Женю, за ним чёрная тень ещё ходит. Вижу кого-то за его спиной. Будешь всё правильно делать — узнаешь кто враг, а кто друг. Устал я, ничего не забудь, в новом храме помяните меня три раза.

— Всё сделаем…

— Повесила на себя оберег?

— Да, верёвочка длинная…

— Чтобы под одеждой носила, от чужих глаз подальше. Считай, что я с тобой пока буду.

— А Жене такой нельзя сделать?

— Ему такой не надо. У него враги земные, сам должен справиться. Здрава будь, прощай.

Глава 4. Книга

Прикрыв дверь, Софья пошла прямо по большой луже, крепко держа книгу в руках. Вода залила ботинки, но сейчас Софья этого не замечала.

— Ну, как он? — Женя смотрел на Софью, не скрывая волнения. — Живой ещё?

— Живой, не видит ничего. Жень, а какие враги у тебя ещё остались?

— К чему это ты? Он что, обо мне говорил? Что у тебя за книга?

— Не трогай. Её надо спрятать и так, чтобы никто не нашел. Это для нового музея…

— Он тебе свою книгу отдал? Чудеса. Я знаю, что он искал, кому книгу передать, даже меня испытывал. Я не справился. А тебе вдруг отдал, странно. Дашь посмотреть?

— Мы с тобой ничего в ней не поймём. Он мне отдал на хранение. Сказал, что она сама найдёт того, кто сможет её прочитать. Поехали, у меня ноги насквозь мокрые. Не дай Бог заболеть перед свадьбой.

— Снимай ботинки и садись с ногами, — велел Женя. — Я тебя до квартиры на руках донесу.

— Нет уж, у меня книга, я сама её должна нести. Потерплю, ехать не так долго.

— Как скажешь.

Уже в квартире Софья начала метаться, оставляя на полу мокрые следы. Книгу она из рук не выпускала, но и не знала куда её спрятать.

— Да перестань ты бегать, иди в ванну и грей ноги. Я спрячу.

— Нет, я должна. В квартире негде, надо в музей нести.

— Ага, в музей кто только не приходит.

— И где прятать?

— Давай в Москву увезу.

— Нет, увозить нельзя. Может в моём старом доме?

— Там Галя или её сын могут случайно найти. Короче, иди в ванну, а утром решим.

— Ладно, пусть на полке с бельём лежит. Пока старец живой никто её искать не будет.

— Вот именно, побоятся.

Раздевшись в ванной комнате, Софья сняла с себя и оберег. Маленький холщовый мешочек пах волшебно. Чтобы не замочить его, Софья повесила мешочек на ручку двери, затем набрала полную ванну горячей воды и погрузилась в неё с головой. Успокоиться не удавалось, тем более она понимала, что завтра свадьба дочери.

— Куда же тебя спрятать, книга? — бормотала она, намыливая голову шампунем. — Где твоё место?

Уже надевая халат, София вспомнила и о том, что кормить мужа ей нечем. Ужин она так и не взяла у Мани. Надев на шею оберег, Софья вышла из ванной комнаты.

— Жень, а ужина-то у нас нет, прости.

— Уже заказал.

— Зачем? — испугалась Софья. — Неизвестно кто придёт.

— Соня, с ума не сходи. Так можно и с голоду умереть. Положи книгу себе под подушку, если так волнуешься.

— Нет, пусть в шкафу лежит пока.

— Отлично, хоть поедим. Я в ванну, а ты встречай доставщика. И надень тёплые носки, которые мама вязала.

— Ладно, вот и носки пригодились.

Ирина Геннадьевна, мама Жени, в гости к ним не приезжала. Зато к ней они ездили часто. Встречала её свекровь с душой, радовалась, как ребёнок. С пустыми руками не отпускала никогда: в шкафу у Софьи лежало пять пар вязаных носков, так и не пригодившихся зимой. Вязала она носки и Насте, и Саше, и даже Галине. А вот сегодня тепло собачей шерсти так понравилось Софье, что она решила спать в этих носках.

Женя был ещё в ванной, когда позвонили в дверь квартиры. Молодой человек держал в руках большой пакет, быстро перенёс его через порог квартиры, улыбнулся и убежал. Софья оттащила пакет на кухню и принялась разглядывать упаковки.

— Принесли? — Женя вытирал волосы полотенцем. — Ура, сейчас поедим.

— У Мани заказал?

— А где ещё, они три дня на вынос готовят, кафе закрыто на банкет. Маня сказала, что ты забыла пакет, и она решила добавить кое-чего ещё лично для меня. Вина выпьем?

— Нет, я точно не буду. Завтра такой день, немного поем и спать. С утра в салон идти надо в гостиницу, там и Настю будут причёсывать. Волнуюсь как-то, на душе суета.

— Не удивительно, даже я волнуюсь. Костюм купил новый, зачем-то. Сонь, ты не против, если Петя будет на свадьбе?

— Конечно не против, и пусть жену приводит.

— Он ещё и дочку хотел всем показать, Галя будет с сыном, вот пусть и общаются. Давай скорей ужинать, пока тёплое всё.

Женя уснул сразу, а Софья трогала пальцами свой оберег и вертелась с боку на бок. Ей казалось, что она слышит голос старца, а возможно он ей уже снился…

— Соня, Соня, Сонечка, вставай, — голос Жени раздавался будто издалека. — Утро уже пришло. А что это у тебя на верёвочке?

Софья резко поднялась: — Не трогай. Мне это старец велел надеть. Оберег это мой.

— И как ты это совместишь со своим платьем? Вырез на нём не такой уж и скромный.

— Точно, я и не подумала. Другое платье нужно. Мне срочно кофе. Книгу проверил? Мы уйдём, а она тут одна останется.

— Началось в деревне утро. С собой будешь носить?

— Нет, пусть здесь лежит. Ты прав, я что-то слишком стала нервная. Сваришь кофе?

— Без проблем. Тебя до гостиницы подвезти или сама?

— Тут пешком пять минут, дойду сама. Как там погода?

— Пока не очень, снежок падал, но перестал. Ботинки высохли, но по лужам не ходи.

Подходя к центральной гостинице Предместья, Софья почему-то два раза оглянулась по сторонам. Тёплый оберег был спрятан под свитером, но Софье так и хотелось потрогать его пальцами.

Но как только она зашла в зал салона, Софья Степановна забыла обо всём. Перед зеркалами в креслах сидели Настя, Наташа и Маня, у стены на диване Клава и Ирина Геннадьевна.

— Мамочка, наконец-то, — Настя улыбнулась, но эта улыбка показалась Софье натянутой.

— Доча, только не волнуйся, ты будешь самой красивой в мире невестой.

— Где Лиза? Свидетелей нет.

— Думаю она в парикмахерскую не пойдёт здесь у нас, всё в Питере сделает. Приедет, точно приедет.

Глава 5. Салон

Первой со своего кресла встала Маня.

— Красотка, — улыбнулась она себе в зеркало. — Побегу я, девочки, проверю ещё раз как там мои справляются в кафе. В загс приду непременно. Настенька, не придумывай даже плакать, вчера можно было, сегодня нельзя. Макияж испортишь, потом что делать?

— Не буду, — грустно улыбнулась Настя. — Не слишком много завитушек?

— Нет, — хором ответили все присутствующие.

— Леночка, ты её не слушай. Делай так, как вчера решили, — спокойно и твёрдо сказала Наташа.

— Спасибо, Инга, — Маня тряхнула своими густыми волосами, подстриженными под каре. — Садись, мамаша, дочь замуж выдаешь один раз в жизни, дай Бог.

— Да, иди ты, Сонечка, мы подождём, — Ирина Геннадьевна с любовью смотрела на свою невестку.

— Садись, Соня, тебе же сказали, — Клава была явно не в духе.

— Ладно, я сяду. Клава, а что с настроением? Не выспалась?

— Старец умирает, — буркнула Клава, — сходить будет не к кому, если что.

— Я знаю, — вздохнула Софья, но сама испугалась своих слов. — Весь город знает, все говорят. Сегодня не умрёт, праздник у нас, продержится ещё… надеюсь.

— Дай Бог.

Сидя в кресле, Софья краем глаза видела Наташу, молчавшую уже почти час.

— Наташенька, как спалось?

— Всё нормально, Софья Степановна.

— Андрей Николаевич не приехал?

— Нет, — быстро ответила Наташа, — у него срочные дела.

— Да, дела у мужчин всегда превыше всего. Лиза не звонила?

— Сказала, что приедет с Пашей прямо в загс. Они тоже сильно заняты. Софья Степановна, мэр будет?

— Зачем? Свадьба для своих, родни у Саши много. Инга, ты сильно не старайся, уложи и ладно, я не так давно стригла волосы.

— Как скажите, — Инга из всех присутствующих пребывала в самом прекрасном настроении. — Завидую Насте, жених хорош, дом уже почти построил, вот бы и мне так устроиться.

— Завидовать вредно, надо мечтать и ждать своего принца. У нас теперь выбор будет, приезжать начнут со всей страны. Глядишь, и на тебя счастье свалится.

— Пока не свалилось, Софья Степановна. Скоро тридцать, а оно где-то бродит.

— Подумаешь — тридцать, я же нашла, — засмеялась Софья.

— Это — да, вам тоже повезло. Уговорили, буду мечтать дальше.

Наташа поднялась, снимая с себя накидку. На её место быстро уселась Клава.

— Наташенька, а ты сейчас куда?

— Я к себе в номер. Зачем-то профессор просил зайти, сюрприз обещал.

— Не приведи Господь его сюрпризы. Если что, отговори его от глупостей, умоляю.

— Постараюсь. Всем пока, до встречи.

Софья Степановна осталась довольна своей причёской, уступив место Ирине Геннадьевне. Старушка вздыхала, глядя на себя в зеркало.

— Подстрижём и покрасим? — весело спросила Инга.

— Что там уже стричь, давай, придумай что-то.

— На свадьбе все должны быть красивыми.

— Давай, Ира, стригись, хватит с хвостиком ходить, — подала голос Клава. — Нам ещё переодеться надо и поесть. Ты же вечно еле дышишь, а дел много, силы нужны.

— Зато ты, как юла. Бегаешь, как девочка и орёшь, — огрызнулась Ирина Геннадьевна.

— Я бегаю по делам. У меня нет такого сына…

— А у меня есть, — гордо ответила старушка.

Наконец, поднялась и Настя. Прекрасные светлые локоны, заколотые белыми цветами, окаймляли её миловидное лицо.

— Бабушки, а что это вы ругаетесь? Мам, ну как я тебе?

— Прекрасно, Настенька, ты такая красивая, что плакать хочется. Платье твоё где?

— В номере у Наташи.

— Да? А она мне не сказала. Как-то странно всё это. Ты что, из гостиницы в загс поедешь? Понимаю, что от нас ты не захотела, но…

— Мама, у меня и старого дома уже нет, и нового пока. Да и какая разница откуда ехать. Наташа поможет одеться, мне так спокойнее, лишь бы Лиза не опоздала. Я же не могла спрятать платье в пристройке, в которой мы живём, у тебя тем более. Саша ещё не видел моё платье. Я решила, что так будет лучше. До начала регистрации осталось два часа, прошу никого не опаздывать.

— Настя, а мне можно пойти с тобой и посмотреть платье?

— Мамуль, не надо. Иди к себе, переоденься, выпей чаю. Увидимся в загсе.

Софья Степановна улыбнулась дочери, но обида слегка сжала горло, вызывая желание заплакать. Единственная дочь готовилась к свадьбе без неё, а с другими, чужими людьми. Настя так и приняла Женю, в гости не приезжала, хотя и взяла от него деньги на свадьбу. Нормального, тёплого общения у них так и не получилось.

— Ладно, делай, как тебе лучше. Фата будет?

— Мам, не обижайся, мне так даже веселей, приключение…

— Маму надо слушать, — вмешалась в разговор Ирина Геннадьевна.

Настя хмыкнула и, ничего не ответив, вышла из зала.

— Чего это она? — спросила Клава.

— Женю недолюбливает, — ответила Ирина Геннадьевна. — Отца помнит, это понятно.

Не вступая больше в разговор, Софья Степановна вышла из зала. В холле она надела пальто и направилась к выходу из гостиницы. Радужного настроения не было, но она уговаривала себя, что всё хорошо.

В квартире она первым делом проверила книгу старца. При свете дня можно было хорошо разглядеть и старую потёртую обложку, и пожелтевшие страницы. Но вот что там было написано — понять она не смогла. Буквы в книге были больше похожи на знаки, напоминали древнерусский язык, но прочитать это было невозможно. Ни одного слова она не поняла.

— Не дано, — вздохнула Софья и закрыла книгу. — Или это зашифровано, или я всё забыла, чему училась.

Положив книгу обратно в шкаф, Софья достала своё новое платье. И только тогда вспомнила, что у него глубокий вырез, а значит оберег придётся снять.

— Господи, ну что я за дура, надо было платок купить!

Нехотя она надела своё пальто, повернулась к двери, но дверь открылась перед её носом: Женя открыл дверь своим ключом.

— Вижу, красоту навела. Я тут тебе кучу платков купил, чтобы ты не искала другое платье, мне это нравится. Не знаю какой тебе больше подойдёт, остальные можешь потом всем дарить. Но ты должна мне яичницу и салат. Я заказал букеты для нас и для мамы, в загс без цветов не ходят.

— Жень, и как ты всё помнишь? Ты же такой молодец, — улыбнулась Софья.

— Счастливый человек — гений в делах земных, живёт на эмоциях, желая всех тоже осчастливить. Видишь, как я начал красиво говорить — это ведь не я, это моё второе я. Но и оба пугаются — вдруг это счастье ненадолго. Как думаешь, хватит нам счастья надолго?

Глава 6. В загсе

Софья Степановна мужа почти не слушала, она лишь нервно улыбалась. В спальне она перебрала все платки и выбрала молочно-белый. Он больше других подходил для свадьбы.

Здание загса находилось в самом конце главной улицы Предместья. Пешком идти туда было довольно далеко, тем более в туфлях, поэтому все гости подъезжали на автомобилях. Софья уже пять минут стояла на большом крыльце здания загса, не обращая внимания на весёлую болтовню толпившихся рядом гостей. Подружки Насти из поликлиники и друзья Саши обменивались шутками и смеялись, Женя стоял рядом и что-то смотрел у себя в смартфоне. Рядом с ним стояла его мама и Клава. Родители Саши со всей роднёй расположились сбоку от крыльца. Во главе родни явно была Маня. Все ждали жениха и невесту.

Белый лимузин подъехал к крыльцу медленно и торжественно. Первой из него выскочила Лиза, одетая в длинное розовое платье и короткую белую курточку. За ней появился и долговязый Собакин, вызвав своим появлением полный восторг. Увидеть Пашу в строгом костюме с иголочки — это зрелище было удивительным для молодёжи Предместья.

— Пашка, ты ли это? — крикнул кто-то из толпы. — Тебя подменили?

— Павел Петрович, с вашего позволения, — широко улыбнулся Собакин.

Саша тоже выглядел безупречно, но смотрели не на него, все любовались невестой. Длинное пышное платье с короткой белой шубкой превратили Настю в образец красоты, да и фата до пола дополняла её великолепный образ.

— Очень красивая, — шепнул на ухо Софье Женя.

Софья Степановна понимала, что по её щекам текут слёзы, но вытереть их не могла, держа в руках большой букет.

Она пошла навстречу к Насте: — Доченька, ты моя принцесса. Я так счастлива за тебя… а где Наташа?

— Она с профессором приедет, мам. Саш, идём?

— Да, — Саша не скрывал переполняющего его счастья.

Жених взял невесту за руку, и они начали подниматься по ступенькам загса.

— Мне показалось или она не очень хочет со мной разговаривать, Жень?

— Показалось. Она сейчас в другом измерении. Пошли, все заходят уже, ты опять замёрзнешь. Ты так Наташу ждёшь?

— Подожду ещё немного, без Наташи свадьба — не свадьба.

— Хорошо, и я подожду с тобой.

Долго ждать не пришлось, через пару минут подъехала машина Вадима, появился и профессор, и Наташа.

— Не опоздали? — слишком взволнованно спросил Вадим. — Здравствуйте, Софья Степановна. Что за слёзы?

— Будешь дочь замуж отдавать, посмотрю на тебя. Владимир Сергеевич, вы решили и в загс приехать?

— София, я хоть и не мальчик, как вы говорили, но радоваться люблю. Вы нас ждали? Приятно…

Женя хмыкнул, но взяв Софью за руку, потянул к себе. Профессор тоже схватил за руку Наташу и повёл её вверх по ступенькам.

Церемония прошла без приключений, все светились счастьем, как и бывает на свадьбах, когда жених и невеста излучают любовь друг к другу. Особый дух свадьбы сродни любому духовному действу. Кажется, что и впрямь всё решено на небесах и там тоже все радуются.

Как только все вышли из здания загса, то незнакомый Софье молодой человек раздал всем по белому голубю. Он и крикнул: — Отпускай!

Все голуби взлетели вверх, но одна голубка вернулась и кружила над головами людей.

— Что-то не так, — Клава перекрестилась.

— Типун тебе на язык, Клава, — одёрнула её Маня.

— А что она кружит? Что ей надо?

Но остальные гости не обращали на голубку внимания, молодёжь весело смеялась, и многие пешком отправились в сторону кафе, где надеялись на прекрасный банкет. Лиза снимала на камеру гостей, пока к ней не подошла Софья Степановна.

— Что-то я замёрзла, Софья Степановна. А вы?

— Так ты в короткой курточке, Лиза. Беги и грейся скорей. Когда к тебе на свадьбу едем?

— Не будет у меня свадьбы, мы с Пашем сразу уедем. Я так решила. Поедем куда-нибудь далеко, далеко.

— Тоже неплохо. Ой, руки ледяные у тебя. Поезжай в кафе, потом поболтаем.

В кафе играла живая музыка. Женя пригласил из Москвы музыкантов и ведущего. Молодой человек, тот, что раздавал голубей, встречал гостей неизменной улыбкой и дежурными словами тамады. Гости рассаживались по своим местам за большой стол, но Саша с Настей ещё не приехали.

Софью и Женю посадили рядом со стульями для молодоженов. Родители Саши уже сидели на своих местах.

Маргариту Софья знала давно, последнее время им приходилось общаться часто, а вот её мужа она почти не знала. Саша внешне был очень похож на мать, да и характером тоже. Рита, родная сестра Мани, была женщиной тихой, скромной и доброй, всю свою жизнь она работала в пенсионном фонде города. Отец Саши, как и сын, работал на местном заводе. Говорить пока не хотелось, но и сидеть молча было глупо.

— Рита, как у вас дела? Что нового? — неуверенно спросила Софья.

— Да всё по-старому. Будем внуков ждать теперь. Тогда и на пенсию можно уходить. Да, Дима?

— Ага, внуков. Где они, молодые? Есть хочется.

— Как положено, поехали по городу, цветы положат у памятника. Софья, а что вы им подарите?

— Мы? — Софья посмотрела на Женю.

— Мы подарим деньги. Им деньги нужнее сейчас, — ответил за жену Женя.

— Не у всех денег куча, — буркнул Дмитрий. — Много денег?

— Достаточно, — начал злиться и Женя. — Что-то этот хвалённый ведущий не следит за гостями, скучают тут многие.

Софья незаметно взяла за руку мужа, мило улыбаясь родителям Саши. Она обрадовалась, когда в зал вошли молодожены, а с ними Лиза и Собакин. Появилась и Наташа с Вадимом.

— Соня, ты почему не сказала, что у Саши папа с комплексами? — шепнул Женя.

— Больной он. Недавно ушел с завода, что-то со спиной. Злится на весь мир. А ты мог бы и не говорить про деньги, сказал бы, что телевизор подарим или диван.

— Я-то откуда знал. Ладно, выпью с ним по рюмочке, помирюсь. Надо его в Москву отвезти, пусть спину полечит.

— Вот и предложи… дети идут.

Саша с Настей сели на свои места.

— Доча, какая же ты красивая, не налюбуюсь, — Софье очень хотелось обнять дочь.

— Наташе спасибо, она всё придумала. Мам, а что с Наташей, на ней лица нет? Этот министр так и не приехал? Она что, его ждёт?

— Разберутся. Ты сегодня ни о ком не думай, веселись. Потом куда поедите вечером?

— Через три часа уезжаем в Москву. Там для нас свадебный номер в гостинице готов.

— А я не знала…

— Так и я не знала, мне Саша только час назад сказал.

Глава 7. Свадьба

Свадьба подошла к той точке, когда разгорячённая публика активно танцевала, несмотря на возраст и вес.

Отплясывала и Маня, да и Софья не удержалась. Профессор несколько раз подходил к Софье, но она находила повод удалиться. Закружившись в танце, она схватила край своего платка и сдёрнула его с шеи. Оберег на верёвочке выскочил наружу, и это успел заметить профессор.

— Что же это вы, Софья Степановна, в шаманизм ударились?

Быстро вернув платок на место, Софья ответила: — Это для здоровья, лёгкие лечу. Старец посоветовал.

— Даже так. Значит со здоровьем не очень, раз к старцу ходили. А так и не подумаешь.

— У меня всё хорошо, Владимир Сергеевич. Простыла зимой немного. Вы только на свадьбу приехали или ещё зачем?

— Угадали, не только. В мае стройка начнётся, раскопки продолжатся, и я пригожусь. Я бы хотел быть в вашей команде, а ваш Женя меня не приглашает. Скажите ему, чтобы продлил договор. Так просто я не могу бросить эти раскопки. Ещё посмотрим, кто вам больше понадобится. Там, наверху, про ваше Предместье столько споров теперь, вы не представляете. Андрей Николаевич не поможет, если захотят те, у кого денег немерено.

— Он поэтому от Наташи бегает?

— Не только, но и это тоже, боится. Если он не справится, то и должности лишится.

— Откуда вы знаете?

— Я за эту зиму столько нового узнал, что можно детектив писать.

— Вы же в Египте загорали.

— Зима у нас длинная, всё успел. Ваш муженёк идёт, я удаляюсь.

И, криво улыбнувшись, профессор поспешил отойти от Софьи.

Настроение профессор испортить Софье успел — танцевать больше не хотелось. Молодожёны собрались уезжать, и Софье стало грустно.

— Жень, давай и мы уйдём. Ты им этот номер в Москве оплатил? Надо было и нам снять, вместе бы погуляли там.

— Ты же сама ворчишь, что я сорю деньгами. Кто мне внушал, что надо деньги на строительство копить, а не тратить на себя? Ты даже не намекала, что хочешь погулять по Москве. Поехали домой, если хочешь. Родители Саши уже уехали. Я предложил Диме одну клинику в Москве, но пока меня послали подальше. Может одумается. И как мы потом внучку будем делить?

— Внука, — улыбнулась Софья.

— Ты думаешь, будет мальчик?

— Старец сказал, что сначала будет мальчик, а потом две девочки. Ой, больно…

— Что болит? — испугался Женя, увидев, как побледнела жена.

Софья схватилась рукой за мешочек, висящий на верёвочке. Он горел огнём, обжигая кожу.

— Что-то со старцем, сильно жжёт.

— Соня, давай тихо уйдём. Вдруг у тебя сердце прихватило, такое событие, столько нервов. Прощаться будем?

— Нет, именно тихо. Я сейчас найду своё пальто, а ты минут через пять тоже уйдёшь. Скажи только Мане, а то обидится.

— Хорошо.

Подойдя к стойкам, на которых висели пальто и куртки гостей, Софья не сразу нашла своё пальто: сверху висели три мужские куртки.

— Помочь? — к Софье подошел улыбающийся Паша Собакин.

— Помоги, Паша. Устала я, домой хочу.

— Да, без проблем. Софья Степановна, а вы мне поможете немного?

— В чём, Пашенька, я могу тебе помочь?

— Тут такое дело, мне скоро нужно будет перед детьми выступать, урок вести, а я никогда этого не делал. Если честно, я сильно боюсь. Я бы хотел, чтобы вы меня послушали, а то Лиза сразу смеяться начинает.

— О, да с удовольствием. Когда начнём?

— Пока рано, летом, скорее всего. Я в школу только первого сентября выхожу.

— Паш, а у меня идея. Приходи в музей и будешь летом проводить экскурсии. Это тебе поможет не бояться говорить перед толпой детей. А тему возьмём литературную. Например — поэзия девятнадцатого века. Кто и когда был из поэтов в Предместье. Можно и писателей, и художников.

— Страшновато. Но надо, готов начать…

— Не торопись, я подумаю, надо написать текст. А лучше сам напиши, а я проверю. Всё, Женя идёт, спасибо, что добыл моё пальто. Лизу береги, она наше сокровище.

— Я знаю, — смутился Павел.

Такси заказывать не стали, поэтому шли до своего дома достаточно долго. Как только вошли в квартиру, Женя тихо сказал: — Умер старец, ты была права.

— Что? Ох, как же так, свадьба же сегодня…

— Мне Ваня позвонил, пока ты с Пашкой болтала. Я никому там не сказал, пусть танцуют. Мама с Клавой подняли бы такую суету, что праздник бы пропал. Они там нашли себе собеседника, какой-то двоюродный брат отца Саши. Оказался очень разговорчивым.

— Жень, а мы пойдём на похороны?

— Пойдём, я Ване помощь предложил. Но он сказал, что старец не велел ни у кого денег брать, всё скромно сделать. В церкви отпоют и похоронить без шума. У старца с батюшкой свои счёты, бесплатно всё сделает.

— Они друг друга много лет знают. Получается, в субботу мне нужно к старцу в дом поехать и иконы забрать. Девятый день будет.

— Он так просил? Заберём, если просил.

— Очень просил их в новый храм перенести.

— Столько тайн, даже я пугаюсь.

— И ещё он сказал, что за тобой ходит чёрная тень.

— Вот этого не надо, Сонь, я уже всё отдал, ничего никому не должен. Архитекторов почти оплатил, технику нашёл, материалы заказал. Денег хватило, но оплачивать из федерального бюджета будешь ты. Борис на Туманном озере тоже начал суету, строить будет точно, очень доволен. Что ещё может случится?

— Не знаю, я же не старец. Нет у меня возможностей беду отвести.

Софья обняла мужа и стояла, прижавшись к нему, не снимая пальто.

— Есть у тебя талант меня бодрить. Я с тобой ничего и никого не боюсь. Нам, Сонь, ещё нужно свой дом построить. Ничего больше не будет плохого, я тебе обещаю. Тень, говоришь, так это же не живой человек, а так, его мысли. Тень — она похожа на человека, но сил у неё нет.

— Он никогда не ошибается, не ошибался.

— Все ошибаются, все. Давай-ка выпьем коньяка, пусть Настя будет счастливой, как мы. А старцу царствие небесное.

— Да, он сказал, что знает, куда уходит.

Глава 8. Похороны

Молодожёны вернулись в Предместье вечером в воскресенье, но Софье не позвонили: об этом ей сообщила с Маня.

— И что, хорошо отдохнули? — спросила Софья с обидой.

— Саша сказал, что чудесно. У них там программа была, всё продумано, Наташа твоя постаралась.

— А мне почему не позвонили?

— Сонь, ты только не обижайся, какие звонки, когда они так счастливы. Я сама к ним ходила в пристройку. Довольные и уставшие, подарки начали разбирать. Профессор что-то им особенное подарил, но я не поняла толком.

— Ну да, не до меня. Ладно, идёшь на похороны завтра?

— Как же я не пойду, весь город собирается проводить старца. Даже страшно представить, что там будет.

— И мне страшно. Светлый был человек, много тайн с собой унёс.

— Знаешь, я однажды к нему ходила, когда собралась кафе открывать. А он смеялся, сказал, что кормить людей — благое дело. Сказал, что если о наживе думать не буду, то всё пойдёт хорошо. Корми, говорит, от души, как своих детей. Так и вышло, я первые годы по нулям работала, цены не поднимала. Сейчас повысила, а что делать?

— Грехов не нацеплять не получится. Мань, а когда молодые в свой дом переезжать собираются?

— Не раньше лета. Мебель заказали уже, но внутри дома ещё ничего не сделано, свет и воду только провели.

— Ясно. Скажи мне, почему Настя так со мной себя ведёт?

— А то ты сама не знаешь. Не может простить тебе Женю. Не любит она его и всё тут. Считает, что ты себя продала.

— И ты так думаешь?

— Ты что? Я-то с молодости знаю, как он тебя любит, да и ты расцвела. Эгоизм юношеский ещё у неё не прошел, баловала её ты сильно. Родит ребёнка, сразу тебя вспомнит и прибежит. Не торопи её, потерпи.

— Я молчу, не лезу ей в душу. Звоню чаще Саше, а не ей. Но больно как-то, если честно.

— А то, я представляю. Мои уехали и звонка не дождёшься. Пусть живут, лишь бы здоровы были. Сонь, давай спать ложиться, завтра похороны, наплачемся вдоволь. Поминки у меня в кафе будут. Так и живём — то свадьба, то поминки.

— Ложись, спокойной ночи, подруга.

Софья Степановна встала с дивана. Женя задерживался у родственников: обсуждали похороны и поминки. Хотя его родство с умершим было отдалённое, но все надеялись на его деловые качества, да и он не отказывался. Она уже лежала в постели, когда Женя вернулся.

— Как там? — в полусне спросила Софья.

— Как обычно, суета и тоска. Старец, оказывается, всем указания раздал заранее. Батюшке наказал, чтобы ночь перед похоронами гроб с телом в церкви стоял. Везли из морга уже затемно, батюшка молится, весь перепуганный. Они так никогда не делают, но он обещал.

— И что, совсем никого в храме не будет?

— Внутри никого, только сторож во дворе.

— Странно, зачем ему это надо было? Какая разница, где лежать, если душа уже не здесь.

— Нам не понять, Соня.

— Ты голодный? Я почти уснула, но теперь уже и спать не хочется.

— Лежи, там накормили. Мама с Клавой постарались. Я душ приму и тоже спать.