Бесплатный фрагмент - Право на одиночество

Анна

Это было обычное утро. Утро из многих, до тошноты похожее на любое другое. Она зажмурила посильнее глаза, на секунду задержала дыхание. И снова знакомые до боли звуки, доносящиеся из комнаты напротив. Ритмичное поскрипывание дивана, томное мужское сопение и приглушённые женские стоны. Вздохнула. Казалось, это бесконечный бег по кругу. Натянула одеяло на лицо. И снова тяжело вздохнула. Звонок телефона. Приложила трубку к уху, не покидая пододеяльного убежища.

— Доброе утро! — низкий мужской голос, знакомый слуху.

Она знала, что больше звонить ей некому. Он часто желал ей доброго утра или сладких снов. И ближе для неё не было ни души.

— Утро добрым не бывает, — с укоризной заметила она и выставила телефон из-под одеяла так, чтобы человек на другом конце провода услышал то, что она слышит постоянно.

Густой смех раздался в ответ.

— Снова? Господи, они как кролики! Никогда не прекращают телодвижений!

Она снимала небольшую квартиру со своими знакомыми. Они учились вместе. Артём и Алиса. Не то чтобы тесно дружили, но общались. У молодой пары было что-то вроде свободных отношений, столь модных и популярных. Причём каких-то кособоких. Потому что он постоянно практиковался в сексе, а вот его спутница поддерживала его, но сама оставалась верна своему избраннику. Это был субъективный взгляд со стороны. В квартире не было межкомнатных дверей от слова совсем. Даже в туалете и ванной. Этакая свобода пространства. На самом деле в ремонт не установили да так и сдали. Сначала девушку слегка коробило, но со временем ощущения притупились и стали частью обыденной жизни. Её никто не стеснял и не стеснялся. Их жизнь была выстроена, как сама собой разумеющаяся. Диковато, конечно, но не для них.

В майке на голое тело, едва прикрывающей ягодицы, Анна прошла в ванную. Пара, закончившая свой утренний ритуал, лениво проводила её взглядом.

— Когда ты уже уговоришь её на секс втроём? — шмыгнув носом, спросил парень.

— Ха! — ответила его пассия, облизывая солоноватые губы. — В её жизни, по-моему, секс непозволительная роскошь. Так что мечтай дальше!

— Ты думаешь? — задумчиво протянул он.

— Я не думаю, я знаю. — ответ был категоричен.

И она была права на сотню процентов, а, может, и на две. Жизнь Анны заключалась в медленном прохождении одного и того же маршрута. Утро. Душ. Работа. Возвращение с работы. Раз в неделю позволяла себе встретиться со своим самым родным и близким другом. Они выпивали, обсуждали что-то, делились событиями недели. И она почти всегда оставалась у него на ночь, но и это ничего не значило. Потому что никто из них не хотел нарушать границы их дружбы, плотно привязавшей их друг к другу. И так изо дня в день. В выходной — прогулки. И чаще — мелкие поручения по работе, которые она специально откладывала на выходной, чтобы хоть как-то скоротать собственное одиночество. Всерьёз задумывалась о второй работе. Двадцать пять лет, а, казалось, что все шестьдесят. И позади огромный багаж бессмысленных дней, похожих один на другой. На самом деле она старалась не думать об этом, чтобы лишний раз не расстраиваться. Просто жила. Каждый денёчек, с утра и до ночи. Не у всех ведь жизнь бьёт ключом, успокаивала иногда себя. Смотрела в зеркало. Ничего примечательного. Обыкновенная внешность. Серо-голубые глаза, пухлые губы. Аккуратненький носик. Светлый оттенок кожи. Не полная, не худая. Всегда ухожена, с минимумом макияжа в стиле нюд. Красива? Вряд ли. Она никогда о себе подобного не скажет. Обычная. Не серая мышь. Привлекательная и безумно обаятельная. Хотя этого она тоже о себе никогда не скажет. Серьёзна и сосредоточена. При этом легка в общении. Но мало кто об этом может догадаться, потому что общение сведено к минимуму. Друг частенько её называет ходячим сборником мелких неприятностей. Ибо их она умудряется к себе притягивать на раз–два.

Тот день не был исключением. Всё согласно распорядку. Наушники в ушах. Без этого она не могла обойтись на улице. Никак и никогда. Музыка фоном словно скрывала её от миллионов других людей. Девушка не хотела слышать окружающие звуки, это сводило с ума. А таким образом она погружалась в некий вакуум. Видела всё, но абстрагировалась от мира. Остановилась на краю тротуара. Светофор был красным. Ожидала среди толпы незнакомых ей людей. Что случилось и почему, она не успела ни понять, ни сообразить. Всё произошло в доли секунды. Кто-то запнулся, может, и ненамеренно, но толкнул ничего не слышащую девушку вперёд. Загорелся жёлтый. Вылетела под машину. Удар в бок, и пронзающая боль. Пелена перед глазами и разрывающийся затылок. Асфальт не шутит. А дорога не прощает ни оплошностей, ни ошибок. Хотелось открыть глаза, но это казалось невыполнимым. Вокруг суета. Крики. И много шума. Но для неё гулкая тишина. Среди пелены увидела лицо в ярком светлом ореоле. Даже не лицо, скорее очертания, похожие на лёгкий карандашный набросок. Это было последним, что она увидела перед тем, как стала окончательно погружаться в темноту. Слышала запах. Чужой мужской запах с едва уловимыми нотами парфюма.

Глаза смогла открыть лишь в больнице. Поняла это по характерному запаху. От руки вверх тянулась прозрачная трубочка к капельнице. В горле пересохло. Адски болела голова. Слегка подташнивало. Потом к ней подошёл врач. Спросил, помнит ли она, что произошло. Заплетающимся языком пролепетала свою версию. Оказалось, что почти угадала. В палату вошёл нахмуренный водитель. Она никогда не видела его прежде. Ждали приезда наряда полиции. Но это в её планы никак не входило. И как не пытались её остановить, не вышло. Раскачиваясь как ива на ветру, она покинула пропахшие лекарствами стены. Голова по-прежнему кружилась, а бок болел так, словно по нему колотили кувалдой. Сев в такси, набрала Сергея. Пятнадцать пропущенных. Полная потеря контроля времени.

— Господи, где ты??? Я не понимаю! Я позвонил уже миллион раз! Аня! Что с тобой?

— Прости. Я попала под машину. — на том конце повисла тишина. — Я уже еду к тебе. Можно я сегодня останусь у тебя? И я хочу выпить. Мне нужно.

— Что за дурацкий вопрос. Конечно, можно. Под какую машину??? — опомнившись, затараторил мужчина. — Как ты? Ты цела? Где ты? Я сейча�� приеду за тобой!

— Успокойся. Я еду в такси. Со мной все нормально.

Опустила телефон и закрыла глаза.

Вечером лежала головой на коленях друга. Хмель кружил комнату в мягком танце. И притуплял боль от дневных передряг.

— Знаешь, ты всё-таки ходячее недоразумение, — вздохнул Сергей.

— Я знаю…

— Ты думаешь, этот человек существует?

— Нет… Нет, я так не думаю, — они обсуждали образ, засевший в голове девушки. — Там было много народу. На переходе. Это мог быть кто угодно. А, может, просто от удара контузило. Я видела водителя в больнице, — она глубоко и громко вздохнула.

— Ты влюбилась? — не смог сдержать сарказма собеседник. — В полуобморочное видение?

— Нет, конечно! Что за бред? Это даже не лицо… Так, очертания… Какая любовь! Несмешная шутка. Что-то мне подсказывает, что моя жизнь будет прожита тихо и мирно. День за днём, как сейчас.

— Тебе двадцать пять. Пять лет мы дружим. И ты постоянно так рассуждаешь. Постоянно!

— Заметь! — отозвалась девушка, пригубив из бокала. — Тебе тридцать пять. Пять лет мы дружим. И ровно пять лет ничего не меняется! День, ночь. Примерно один и тот же сценарий. Плюс-минус какие-то детали. Я не страдаю. Пойми! Пойми это! Ведь одиночество и свобода… Это… Между ними слишком тонкая грань. Да, иногда бывает очень тоскливо. Ощущаешь себя дефективной. А в то же время… Стабильность. Я люблю свою работу. У меня есть ты! Самый мой дорогой, родной. — она выглядела немного смешной, когда была пьяна. Это умиляло собеседника каждый раз. — Поэтому не всё так плохо. Как там, кстати, твоя… Как её? Блин… Фитоняшка!

— Фух… — выдохнул мужчина, словно его застали врасплох. — Если бы что-то изменилось, ты бы узнала об этом первой.

— Нельзя так слепо любить. — пролепетала уже в полудрёме Анна.

— Я знаю. — шёпотом произнёс он, удостоверившись, что подруга заснула.

Слабо улыбнулся. Поднял уснувшую девушку на руки и отнёс на кровать. Ещё пару минут он с умилением наблюдал за спящей. В его взгляде можно было проследить такое количество нежности и трепета, словно он смотрит на маленького ребёнка.

— Доброе утро.

— Утро добрым не бывает. — привычно отозвалась Анна. — Тем более, когда тебе нужно идти на работу.

— Как голова? Болит?

— Не то чтобы болит… Муторно просто. Не нужно было столько пить…

Сползла с постели. Раскачиваясь, добралась до ванной. Умываясь, вдруг на несколько секунд замерла, уставившись в зеркало. Изучала черты своего лица: глаза, губы. Это не было приступом жалости к себе, её совершенно не удивляло собственное одиночество. Она искренне, абсолютно искренне считала себя белой вороной. Разве могут кому-то понравиться эти губы? Господи, да они же на пол лица… А глаза? Непонятные, мутные и совершенно безжизненно пустые.

— Ты идёшь? — услышала она, опомнившись. — Давай, я тебя отвезу. А то ты особенно уставшая сегодня. Вдруг опять под машину попадёшь.

Девушка закатила глаза, но не обиделась. Сегодня ей действительно не хотелось тащиться на работу на общественном транспорте.

Анна работала флористом. Хотя нет, не так. Она была лучшим флористом города. Или нет, не так. Флорист… не самое ключевое слово. Дело в том, что она работала не в обычном цветочном магазине, ларёчке, отдельчике непонятно, где. Она работала в лучшем цветочном салоне города. Этакий цветочный бутик. Мой рай, как она его часто называла. На самом деле она обожала это место до дрожи в кончиках пальцев. Каждый цветочек и стебелёчек. Все букеты и композиции, собранные вручную и в единственном экземпляре. Разумеется, ценники здесь были соответствующие. Здесь, на работе, она всегда выглядела гораздо счастливее. Ей нравилось то, что она делает. Нравилось нести красоту в массы, если можно так сказать. Именно это знамя она несла с гордостью. Здесь, в пёстрых оттенках цветочной жизни она была фарфоровой статуэткой, гармонично сочетающейся со всем вокруг. Часто бывало так, что клиенты приходили именно за её букетами, собранными именно её ручками. Жизнь её заключилась в этих цветах, опутанных таинственным ароматом. И резко разнилась с жизнью настоящей за стенами салона. Достойная зарплата позволила бы девушке жить гораздо интереснее и свободнее. Но Анна даже не могла с уверенностью ответить самой себе, когда же всё пошло не так? Сейчас её устраивала съёмная квартира на троих. Общественный транспорт. И серая размеренность будней. Её добровольный выбор. Или наказание?

Вечер того же дня. Листала ленту в телефоне. Тишина опутывала салон. Самочувствие оставалось на троечку. Хотелось принять горизонтальное положение. Мягкий звон входного ветерка взбудоражил уединённое спокойствие. Она остановилась у стола и пристально наблюдала за вошедшим мужчиной. Он вертелся по сторонам, но ничего не видел и не понимал. Это была отдельная категория мужчин, которые совершенно не бум-бум в цветочных предпочтениях своих избранниц. Анна имела целую классификацию мужчин и женщин, созданную ей самой. И к каждому она знала идеальный подход. Образование психолога не было куплено, любила шутить она по этому поводу. И сейчас она давала клиенту ещё пару минут, чтобы он мог окончательно «заблудиться» в ассортименте.

— Разрешите мне Вам помочь?

Мужчина медленно обернулся и с укоризной уставился на Анну. Ни один мускул не дрогнул на её лице. И она спокойно выдержала молчаливую паузу. После чего мужской взгляд стал более оценивающим.

— Выбираете букет для жены?

Он сдержал улыбку, но не проронил ни звука. Мужчина был изрядно подшофе. Повыше неё ростом, даже несмотря на её каблуки. В дорогом тёмном костюме, без галстука. Вид был, мягко сказать, не первой свежести. Вечер удался. На запястье дорогие часы. Для солидности и статуса. Гладко выбрит. Плотного телосложения. С уверенностью в девяносто процентов могла сказать, что депутат.

— Чем же Вы так провинились? — вопрос застал мужчину врасплох и сбил с толку. Едва сдержался и лишь прищурился, чтобы узнать, что будет дальше. — Обычно цветы покупает или Ваш водитель, или охранник. А здесь Вы сами… Значит, изрядно провинились и готовы заглаживать вину.

Взгляд мужчины сменился на заинтересованный. Им обоим нравилась эта игра. Проницательность незнакомой барышни приятно льстила.

— Вот этот. — раздался его низкий бархатный голос.

Ткнул он на букет по принципу «самый большой». И теперь ждал реакции, при этом не сводил глаз с собеседницы.

— Я бы Вам настоятельно посоветовала этот.

Букет был немного меньше, но ярче. Девушка смело смотрела ему в глаза. Его дурманил алкоголь, но хотелось продолжать этот разговор.

— Почему? — резонно спросил он, подходя ближе.

— Им по лицу получать будет не больно. — совершенно беспристрастным тоном ответила Анна, оставаясь непоколебимо серьёзной.

— Моя жена никогда себе такого не позволяет. — сухо ответил он.

— Выбор всегда за Вами.

Так же сух был и ответ. Он вышел из салона с её букетом. И ещё долго улыбался в машине, перебирая этот странный разговор в голове.

Александр

Возвращался домой. Около одиннадцати на часах. «Ещё эта странно-проницательная цветочница!» — размышлял он. Он действительно редко покупал цветы сам. Неважно кому. Это для него было неважной мелочью. Постоянно отправлял водителя. Хотя всегда выбирал этот салон цветов. А сегодня — день годовщины свадьбы с супругой, о которой он благополучно забыл. Хотя в очередной раз обещал приехать пораньше, но врал. Врал, как всегда. Про заседания. Про совещания. Про советы депутатов и кучу работы. Чаще он проводил вечера в «известном борделе». С определёнными девочками самой древней профессии. Годами выстраивая деловые отношения, он сам не заметил, что и в интимной сфере всё свелось к тому же. Платишь деньги, получаешь секс. Никаких вопросов, допросов, ответов и обязательств. Чистый бизнес. Качественный секс. Здесь понятно и ясно. Элитные услуги. Элитные проститутки. Закрытый клуб. Здесь можно расслабляться и не бояться огласки или шантажа. Такое заведение не станет пачкать репутацию, оно дорожит своими VIP-клиентами. А клиенты за большие деньги получают повышенный комфорт во всех направлениях.

Изрядно напившийся, измотанный очередной девицей, он ехал на годовщину свадьбы к жене. Вдруг стало стыдно, и именно по этой причине зашёл за цветами сам.

Счастливый, слегка покачивающийся, он ввалился в холл своего особняка. Звал супругу по имени и пребывал в эйфории от всего происходящего. Женщина в длинном шёлковом халате весьма быстро спускалась по лестнице. Он протянул ей цветы и протяжно простонал: «Прости». Взяла букет. И в этот момент что-то пошло не так: в следующую секунду — удар. И очки с мужского лица слетели на пол, а за ними с шорохом упал и злополучный букет. Расстроился ли депутат? Вряд ли. Он был слишком пьян. Потёр щёку и вслух задумчиво произнёс, смешно отклячивая губы:

— Не обманула. Не больно.

Рухнул на диван в гостиной и уснул мертвецким сном, оглушая дом своим храпом.

Всю следующую неделю жена полностью игнорировала мужа. Благо, дом большой, и в нём годами можно не пересекаться. Александр давно утратил ощущение семейного тепла. Сын вырос и жил своей жизнью за границей. А жена… Она просто была. Он уважал её как мать своего ребёнка. Но даже глубоко внутри все остальные чувства притупились. Когда это произошло?.. Ответа на этот вопрос не было. Всегда возвращался домой. Скорее для порядка, ведь так заведено. Заложено на генетическом уровне. На самом же деле его мало интересовало, чем занималась жена, что она чувствовала и как жила. Сначала одна измена, потом вторая. А с годами просто система. Часть жизни. Есть дом, жена: две неотъемлемые части друг друга. А есть просто жизнь. Ни в чём не винил себя, и тем более когда-то горячо любимую женщину. Оправдывал себя, что не виноват, что он здоровый мужик в самом расцвете сил. И дорога в бордель появлялась всё чаще и чаще.

Спустя пару недель, примерно в то же время, путь его лежал в сторону борделя. Вечером он выпил лишь бокал виски. Работа с её подковёрными интригами просто доканывала. Проезжая мимо цветочного салона, он вдруг попросил остановиться. И сейчас, как наяву, окунулся в тот вечер, который плавал в его памяти в сером хмельном облаке. Минут пять мешкался, обдумывая, как это будет выглядеть со стороны. Но чем больше он вспоминал хладнокровно-серьёзную проницательную незнакомку, тем сильнее ему хотелось увидеть её вновь. Переступил порог. Незнакомка обернулась, отвлекаясь от поисков чего-то в сумке. Её бровь удивлённо скользнула вверх. Но лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций. Чёрт побери, подумал он тогда, как ей это удаётся! По всей видимости она собиралась домой.

— Загладили вину? — спросила она, пока он тщетно собирался с духом, не зная, как завязать разговор.

— Ты была права. Удар по лицу получился весьма мягким.

Он заметил, как глаза девушки заулыбались, хотя она сама была просто кремень.

— Заехали сказать спасибо?

— Скорее нет. Хотелось узнать, откуда такая проницательность? Я настолько предсказуем? Ты сразила меня.

— Глупости. Витражные стёкла. И хорошая фотографическая память. Это мой секрет. Надеюсь, что это останется между нами.

Мужчина не смог сдержать улыбку. Где-то внутри что-то бурно происходило. И не хотелось, чтобы этот разговор заканчивался. После секундной паузы она продолжила, не отводя глаз от собеседника.

— Вы периодически покупаете цветы. И Ваша машина. Но из неё постоянно выходил лишь водитель. Он же и покупал цветы. По принципу. Где-то подороже. Где-то непринципиально. А где-то подешевле. Всё просто. А тем вечером Вы появились сами, а значит произошло что-то из ряда вон. Если бы Вы были трезвы, то тогда было бы значимое и важное для Вас событие. А так как Вы едва стояли на ногах, нетрудно сделать вывод, что значимым это событие было для Вашей жены. Вот и вся философия.

— И о многих своих покупателях ты можешь так же рассказать?

— О многих. Но это, если можно так сказать, профессиональная тайна.

— Я избранный? — с улыбкой спросил Александр, понимая, что сто лет не вёл подобного флирта.

— Вы хороший человек. Пришли за ответом. И Вы его получили.

— Поедем в ресторан. Прямо сейчас. — выдал мужчина. Так и не смог придумать ничего изящнее, но очень боялся упустить эту невесомую нить разговора. Глаза незнакомки округлились. И впервые на её серьёзном непоколебимом лице проскользнула тень испуга. Она растерялась. И сейчас хлопала чёрными ресницами.

— Нет. Нет-нет. — опомнившись, ответила она, вцепившись в ручки сумки, как в спасательный круг. — Это исключено.

— Просто ужин. Кофе. — хватался он за воздух. — Всё, что ты пожелаешь. Один вечер. Один только вечер. Я умоляю тебя.

— Нет. Об этом не может быть и речи! Я прошу Вас. Нет.

— Тебя ждёт муж? — в этот момент пересохло в глотке у обоих.

— Я не замужем. — ответила она, и в голове мелькнули картинки собственной безрадужной жизни. — Это Вас дома ждёт жена. Я прошу Вас, давайте оставим этот бессмысленный разговор.

— Один вечер. Один только вечер. — настаивал мужчина, практически растерявший остатки надежды. — Одна чашка кофе.

Девушка сдалась. Поднимались по лестнице на второй ярус ресторана. Она шла впереди. Чтобы не сбежала. Именно этим аргументировал он для себя, пропуская даму вперёд. Как ей было страшно в тот момент, знала лишь она. Проклинала себя и всех богов за собственную слабость. Страх обнимал её прохладой. Впервые была в подобном месте, подобного уровня. Здесь особенно остро ощущала собственную никчёмность. Умело маскировала свой страх за маской спокойствия. Александр же захлёбывался от различных чувств, испытываемых в тот момент. Она сбила его с толку, непохожая ни на кого. Эта неизведанность, обрамлённая молодостью, сводила его с ума. Будоражила его сознание. Привыкший покупать «любовь» за деньги, он успел позабыть эмоции от флирта, от увлечённости. И сейчас адреналин мощным потоком вбрасывался в его кровь, так что голову обносило от происходящего. Всё это смешивалось с откровенным животным желанием. Физическим желанием. Похотью. Он хотел её. И сейчас без стеснения следил за её бёдрами. В нём плотно перемешались эти чувства. Приятное увлечение и мужское желание.

— Что ты хочешь? — торопливо предлагал он. — Есть, пить? Вина?

— Кофе. — ответила она, понимая, что теряет своё хвалёное самообладание, и вот-вот задрожит как осенний лист.

О чём они говорили потом… Время того вечера словно издевалось над ней. Оно было слишком быстрым и невыносимо медленным одновременно. Из уст мужчины сыпались вопросы, а выпитый алкоголь всё больше раскрепощал атмосферу. Его раскрепощал. Или это нервы. Да и не важно по какой причине герой захмелел так быстро. Анна же сходила с ума. Казалось, секунды тянулись годами. И вечер превратился в ад. Остывшая чашка кофе, такого ненавистного в тот момент. Гнетущее ощущение надвигающейся беды. Сбежать… Думала только об этом, но боялась. Ещё больше она боялась оставаться здесь, с Ним наедине. В этом уютном закутке, укрытом балдахином от посторонних глаз. Сервис VIP-уровня. Поднялась из-за стола на дрожащих ногах. От привлекательного мужчины сейчас мало что осталось.

— Мне пора. Простите. Я и так провела здесь слишком много времени.

— Ну, куда же ты, мимолётное виденье. — пролепетал Александр, еле ворочая языком, растягивая губы в омерзительной улыбке.

— Мне пора. — ответила она, когда он крепко ухватил её за запястье.

Она ещё несколько раз повторила эту пустую и ничего не значащую фразу.

— Прекрати! Вечер только начинается! Чего ты ломаешься?!! — обнимал он её бесцеремонно, удерживая в крепких руках.

Её жалкие попытки высвободиться. От алкогольного дыхания тошнотворный ком подкатывал к её горлу. Его руки скользили под подол платья. И как она сожалела, что сегодня не надела брюки. Пыталась хоть как-то призвать его к благоразумию. Пьяный мужчина был глух и возбуждённо сопел, нечленораздельно что-то бормотал. Сглатывала слюну от отвращения и просила, умоляла остановиться. Задирая её платье, он с силой прижимал своим весом девушку животом к столу. Она ещё старалась сопротивляться.

— Что ты кобенишься! Сколько скажешь! Я заплачу.

Это было последнее, что она смогла разобрать из его пьяного мычания. Когда он вошёл в неё, полностью прекратила свои жалкие попытки к спасению. Закрыла глаза и почти прекратила дышать. Кончил он быстро. Как только чуть ослабил хватку, она выкрутилась и бросилась прочь. Старалась не бежать по залу, чтобы не привлекать к себе внимания.

Дома долго стояла под душем. Хотелось скорее смыть грязь этого вечера с себя. Удивлялась, как можно было так вляпаться. За очень долгий промежуток времени это была первая физическая близость. Она уже успела позабыть эти ощущения. И сейчас внутри боролись разнящиеся чувства. Женское тело — молодое, сильное, инстинктивно требовало секса. И воспринимало даже произошедшее за некое подобие близости. Разум же сходил с ума от отвращения к подобному половому акту. Господи, не было секса и такого не нужно, это она себе вдалбливала, стоя под душем. Забравшись под одеяло, обняла себя. И всё никак не могла заснуть, прокручивая в голове картинки ушедшего вечера.

Депутат же вырубился мертвецким сном прямо там, на месте. Его забирал водитель, когда увидел удаляющуюся спутницу. Привёз босса домой, выгрузил в гостиной. Ему периодически приходилось проделывать подобное. За свою зарплату он совершенно спокойно относился к нюансам своей работы. Жена Александра постояла пару минут над телом беспробудно пьяного мужа и привычно удалилась на второй этаж.

Анна

Новое утро ничем не отличалось от предыдущих. Удивилась, но не испытывала ничего после случившегося. Ни горя, ни страданий, ни переживаний. Совсем ничего. Или из-за полнейшего отсутствия интимной жизни, или ещё по какой-то причине, девушка спокойно продолжила жить, как ни в чём не бывало. Ещё с университетских времён ей прочили поистине титаническое хладнокровие. Её непоколебимости во всём лишь завидовали. Даже если боялась или волновалась, об этом знала лишь она. Искусство держать лицо, эмоции и голос передалось ей от матери. Сергей, самый родной ей человек, однажды заметил, что вряд ли есть на свете что-то такое, что смогло бы сломать её. За пять лет их дружбы он не видел и слезинки в её глазах. Хотя назвать девушку бесчувственной ни у кого язык бы не повернулся. Вот такой парадокс.

Потом была работа. И привычный бег по кругу. Ночь через ночь ей снился один и тот же сон. Она видела то полуобморочное видение. Те лёгкие очертания, карандашные наброски мужского портрета. От этих снов неконтролируемое тепло разливалось по телу. Она не знала, существует ли этот человек в реальной жизни. Но мысль о его существовании грела ей душу. Она часто делилась этим с Сергеем. Он же не разделял подобного энтузиазма. И частенько напоминал подруге о глупости происходящего. Анна лишь вздыхала в ответ.

Привычно лёжа на его коленях, держала бокал красного вина на своём животе.

— Чем она так важна для тебя? Столько лет…

— Наверное, это любовь. — тихо отозвался он, нахмурившись.

Анна листала ленту соцсети красивой молодой девушки. Идеальные картинки идеальной жизни. Сергей молча наблюдал за её действиями, периодически потягивая виски из стакана. Она же недоумевала, как он мог так слепо любить эту фитоняшку, как она её с презрением называла. Безответно. Это никак не укладывалось в голове.

— Любовь не может быть такой.

— Я не дотягиваю до уровня её жизни. Машины, Бали, белый песок. Я лишь выточил её тело до идеальных пропорций.

— Ага, и пока она была обычной, ты её устраивал. И она с лёгкостью с тобой спала.

— Прекрати. — отрезал мужчина. — Тебе не идёт быть такой грымзой.

Он нежно поглаживал её ногу. Девушка с интересом продолжала листать ленту в интернете и не обращала внимания на пристальный мужской взгляд. Он же сейчас думал не об абстрактной фитоняшке, а об Анне. И так было всегда, когда она была рядом. Виски в его стакане закончился.

— Пять лет. — философски изрёк он.

Она убрала телефон в сторону. Приподнялась и подлила в его стакан.

— Как ты терпишь меня все эти пять лет? А главное, зачем? Вот я. Я знаю, что без твоего крепкого плеча, без нашей дружбы, я бы чокнулась в одиночестве. Рехнулась бы просто! Ты мой пастырь. Отличный пастырь для одной тупой заблудшей овцы!

Сергей поперхнулся виски в этот момент и весь облился, после чего они долго смеялись во весь голос.

— Дурочка ты. Ходячее недоразумение. Я никогда не мог себе представить, что в моей жизни будет настолько близкий, родной человек.

— А ты помнишь, как мы познакомились?! — вскрикнула она, и глаза её загорелись.

— Знаешь, такое сложно забыть! Господи! Ты ещё спрашиваешь!!! — они смеялись вместе до слёз. — Это же надо! Упасть с беговой дорожки! Я до того момента думал, что такие ролики специально для нэта выкладывают!!! А тут! На тебе! Летит! — изобразил он, выпучивая глаза. Анна шлёпнула его по груди, но смех сдержать было сложно. — Господи, если бы я только тогда знал, что ты — одно сплошное недоразумение!

— Издевается ещё! Ну, не рассчитала скорость немного! Подумаешь! С кем не бывает! Но летела я тогда! Мне казалось, меня сдуло с той злосчастной беговой дорожки! У меня вся жизнь пронеслась перед глазами!!!

— Сдуло тебя! Я даже ведь и сообразить ничего не успел, когда ты сбила меня с ног! Я себя кеглей в боулинге ощутил! Ничего не понял и рухнул!!!

— А я?! Такая туша на меня сверху упала! Каково?! Каково было мне?!! Я помню, смотрю на тебя, больно так, что искры из глаз. Огромный такой! Здоровущий! Мышцы твои! Рельеф! Фактура! — скользили её пальцы по крепкому телу друга. — Ходячий секс! Я помню твой взгляд! Даже руки! Твои прикосновения! Как ты меня поднимал! Боже, я тогда чуть не кончила!

— Ага. Глаза огромные по пять копеек. Тебя спрашивают, где болит, что беспокоит. А ты молчишь, и только глазищами своими хлоп-хлоп! Вот, я уже тогда подумал, дура-дурой!

— Ах ты гад! — снова ударила его несколько раз в шутку. — Я-то дура. И сейчас ничего не изменилось. А ты-то? Особенно умный. До сих пор возишься со мной.

— А куда тебя девать, пропадёшь ведь совсем!

Александр

Голова раскалывалась на куски. Это было больно. С трудом соскрёб себя с дивана. Нужно было принять ванну. Необходимо. Жена несколько раз прошла мимо, демонстративно топая. Всем своим видом показывая, что он пустое место. Мужчина не был этим расстроен. Звонила секретарша, но воспринимать информацию не представлялось возможным. Ещё чуть позже стала названивать помощница. В такие моменты ненавидел свою работу. В ней не было ни краёв, ни берегов. «Слуга народа.» — вздохнул он. Вспомнил о вчерашнем вечере. Закрыл глаза. Хотелось усомниться в воспоминаниях. Но сегодня уже трезвым умом понимал, что слишком поздно останавливать поезд, который уже сошёл с рельсов. Стало противно от самого себя.

— Мудозвон. — произнёс он громко.

Сидя на заднем сидении своего авто, он размышлял, а как давно в его жизни были простые человеческие отношения. Дома всегда тропа войны. На работе — минное поле, чуть ошибёшься — и сразу в деревянный макинтош. И бесконечная череда проституток в борделе. Ах, да. И ещё деньги, бабки. Они решали всё. Огромные деньги, огромные связи. И одна большая задница из проблем. Можно ли быть у власти честным человеком? Хотя нет, не так. Можно ли остаться у власти нормальным человеком? Скорее нет, чем да. Он знал эту систему изнутри. И был основополагающей шестерёнкой в ней. И чем дальше, тем сложнее было удерживать свою уверенную позицию. Тем более близились выборы. И, как известно, в предвыборной гонке все средства хороши.

Он думал сейчас о девушке из цветочного салона. Вернее, о том, что с ней сделал. Старался прикинуть, каковы шансы, что она была куплена, и вся эта ситуация грамотно выстроена конкурентами. Ведь кто захочет голосовать за насильника. И журналисты, СМИ только и ждут жареного, как вороньё. Он и сам частенько сливал оппонентов самыми различными способами, ничем не гнушался. И теперь, когда заветная цель, пригретое горяченькое кресло было так близко, не хотелось всё так глупо просрать. Поэтому волновался. Переживал. Карьера на одной чаше, и те бурные клокочущие чувства, которые она взбудоражила в нём, на другой.

Переступив порог своего кабинета, сразу вызвал помощницу. Миловидную женщину с аккуратной причёской и ярко-красной помадой. Все её вещи были брендовыми от очков до каблуков. Несмотря на свою изящную внешность, она была профи в своём деле. Поистине его правой рукой, да, что скрывать, и левой, а иногда ещё и головой. Для неё не было невозможного, а также стен, дверей и каких-либо границ. Образование, ум. Она имела везде своих людей, знакомых. Поэтому в короткие сроки умела переворачивать горы. Будь то сбор компромата или же рядовая бумажная волокита. Александр ценил её. Ценил по заслугам и очень дорого. Такими кадрами нельзя раскидываться. Будучи человеком старой закалки, он не любил новшеств. Поэтому его команда была с ним практически от начала его карьеры. Это важно. Окружённый гиенами, он, как любой другой, хотел быть уверенным в завтрашнем дне.

— Милочка! Мне нужно досье на одного человека. В кратчайшие сроки.

Людмила внимательно выслушала поручение.

— Мне этим лично заняться или поручить Захару?

— Делай так, как считаешь нужным. Только поскорее.

К вечеру помощница, поправляя очки, сидела напротив, пока Александр изучал подготовленные бумаги.

— Ничего примечательного. Двадцать пять лет. Учёба. Характеристики отовсюду положительные. Не замечена. Не привлекалась. Страницы в соцсетях настоящие, без пафоса. Малообщительна. Работает флористом в том салоне, о котором ты сказал. В узких кругах ценится как идеальный работник и профессионал. Да и нет на неё ничего толком. Обычный человек. Если бы что-то было, Захар… ничего бы не упустил.

— Мудозвон. — громко прозвучал его голос.

— Что, прости? — изумилась Людмила, не поняв, о ком речь.

Мужчина махнул рукой и попросил её выйти. В нём непримиримо боролись два чувства. Ему хотелось снова увидеть её, всё объяснить. Но как можно было объяснить то, что он совершил? Просить прощения… Глупость. Чем можно оправдать собственное настолько гнусное поведение. Обвинить её во всём? Ещё большая глупость. Он не знал, как поступить теперь. Нестерпимо болела голова. И хотелось, чтобы вся эта ситуация разрешилась сама собой. Почему его это так волновало? Он не боялся ни огласки, ни заявления в полицию. Деньги и власть решили бы эти «мелочи». Ему хотелось продолжить то странное, сдержанное общение.

Позже каждый день он будет возвращаться к этим мыслям. Они станут занимать в его голове слишком много места, пока не вытеснят всё остальное. Его помощница Людмила станет напоминать о том, что предвыборная гонка на носу, и нужно сосредоточиться и не влезать ни в какие дрязги, что только это важно! «Что за вздор!» — про себя думает он, разве он и сам этого не знает? Злость медленно захлёстывает. Злость от бессилия. Злость на себя в первую очередь. Была ли у него совесть? Мучила ли она его? С уверенностью он мог сказать только, что страстно хотел загладить вину, чтобы иметь хоть малую возможность на новую встречу. Стал плохо спать ночами. Бессонница доводила до белого каления. Остро ощущал, как постепенно превращается в зомби.

— Мне нужен номер. Той девушки. — раздражённо сказал он помощнице спустя пару недель.

— Всё есть в папке. — спокойно ответила Людмила, после чего заметила. — Нам сейчас это совершенно ни к чему. Это из-за неё ты сам не свой, с ума сходишь? Ты не об этом должен думать.

— Я не просил твоего совета! — гневно рявкнул он на весь кабинет так, что зазвенели бокалы. После чего он шумно выдохнул, опираясь руками на стол. Это был пик его отчаянного сумасшествия. — Знай своё место. Выйди из кабинета.

Женщина слегка опешила, но постаралась не подать виду и удалилась молча. Александр бывал резок, и не единожды. За столько лет она знала его как облупленного. Набрала номер и решила уточнить, что это за девушка. Её интересовало насколько возможно, не происки ли это соперников. Но Захар только подтвердил то, что она уже видела на бумаге. Работа Милы напрямую была связана с Боссом. Никому он более так не доверял. И женщина часто работала во благо интересов, даже когда шла наперекор Александру. Была всегда трезвой и адекватной, готовой ко всему, способной принимать исключительно верные решения. И сейчас перестраховывалась, чтобы из-за дури депутата не пошло под откос всё будущее. Такое долгожданно-выстраданное.

Александр сверлил глазами заветную папку, нервно постукивая по ней пальцами. Где-то очень глубоко внутри ему было непонятно, почему эта ситуация его держит за горло, не давая вздохнуть. Оглядел свой кабинет, словно искал ответа у кого-то невидимого.

— Почему в тот вечер я просто не поехал домой? Почему нажрался, как последняя скотина. — подумал он, а вслух произнёс, — Мудозвон.

Открыл папку. Набрал номер. Хотя совершенно не знал, что будет говорить. Не знал, и что нужно говорить. Ведь после случившегося, что бы ты ни сказал, и как бы ни попытался оправдаться, всё это будет выглядеть жалко и неубедительно. Гудки. И пульс громко заухал. Слабая надежда, что не возьмёт. И появится второй шанс собраться с духом.

— Да, — раздалось на другом конце. И от неожиданности вдруг задохнулся и чуть не выронил телефон. — Говорите, я слушаю.

— Это Александр. — наконец, выдавил он из себя. — Привет. — голос его непривычно прохрипел. — Не бросай трубку.

В этот момент на другом конце города Анна хотела сделать именно это. Ей стало так страшно и неуютно. На секунду почувствовала себя героиней ужастиков. Палец дрогнул над красной трубкой. Но она так и не отключилась, приложив телефон к уху, нервно покусывая ноготь.

— Не бросай трубку, прошу. Выслушай. Я… Я… — старался он подобрать слова. — На самом деле мне нечего сказать. Я не знаю, как всё это произошло. Почему… Я… Всё это время думаю только о том, что я сделал. О том, какой я… Мудак. Конченый. Не подумай… Хотя, что ты ещё можешь обо мне думать. Аня…

— Зачем Вы мне звоните? — холодно оборвала она его бессвязную речь. Брови её сдвинулись, она злилась, хотя говорила очень спокойно. — Для чего? Я не спрашиваю, откуда у Вас мой номер. Ведь для таких как Вы нет границ. Вы всё можете. Вы всё покупаете. Вы всю жизнь делаете только то, что захотите. Зачем Вы мне звоните? Извиниться?! За что? За то, что отымели меня?! Или узнать, пойду ли я в полицию или, хуже того, к журналистам и блогерам! Или, может, Вы хотите уточнить, собираюсь ли я Вас шантажировать тем, что случилось?! Что из этого Вас интересует?

— Аня!

— Что Аня?! Имя моё запомнили… Удивительно! Будьте спокойны. Я никуда идти не собираюсь. Я живу так, как и всегда. И предпочитаю не вспоминать ни о чём. Вы ехали к шлюхам в тот вечер. Но решили немного сэкономить. Что ж, молодец! Ведь у Вас вся жизнь так измеряется. Захотел. Взял. Как Вы мне тогда сказали: что ты кобенишься? Сколько скажешь, я заплачу. Для Вас нет разницы: шлюха, я, кто-то ещё! Всё соизмеримо деньгами, где-то больше, где-то меньше. Это как с цветами, которые Вы у меня покупаете. Кому-то простенькие. Кому-то подороже. А кому-то можно и раскошелиться. Я в Вашей иерархии кто? Очередная шлюха. Успокойтесь! Я не пойду ни к кому! Оставьте меня в покое! Не звоните мне больше никогда. Я забыла, я не помню. Ничего не было.

Он услышал короткие гудки. И ещё долго держал телефон возле уха.

Анна же положила свой смартфон и громко выдохнула. Захотелось принять душ или как минимум умыться. Потом вытянула губы трубочкой и постаралась переварить всё ею сказанное. Прокручивала в голове всю тираду, думала о том, что можно было сказать это иначе, а вот это лучше было вообще не использовать. С этими мыслями медленно забралась под одеяло. И ещё долго проигрывала всё в голове.

Таким говном мужчина себя за всю жизнь не ощущал. По идее, ну что она такого сказала… Ведь правда. С её точки зрения особенно. Давно ли он оценивал себя? Давно. Потому что считал, что не нуждается ни в чьей оценке. Он был человеком того уровня, для которого нет границ. Есть деньги, есть друзья, у друзей друзья и знакомые. Целая паутина связей. И нет нерешаемых задач. Всё просто. Никто не может указывать. Тем более теперь, когда он был практически в паре шагов от должности. Привилегированная жизнь с приставкой VIP.

Анна

Вздрагивала от каждого звонка своего телефона. Ужинали с Сергеем, и он не выдержал и спросил, что стряслось.

— Меня изнасиловали. — совершенно будничным тоном ответила Аня, не отвлекаясь от пережёвывания салата.

Мужчина выронил вилку. И с трудом собрал упавшую челюсть со стола. Глаза его были огромными. Он понимал только то, что охреневает от услышанного.

— И теперь он нашёл мой номер и позвонил. Вот и всё.

Только сейчас она внимательно посмотрела на своего друга. Он сидел с белым лицом. В этой рубашке казался особенно нелепо-забавным, потому что казалось, что она вот-вот пойдёт по швам, и его мышцы полезут изо всех щелей. В гладковыбритой лысине отражался свет ламп. Молчание было недолгим, но весьма выразительным.

— Я пошутила, — улыбнулась девушка и сама себе поверила. — Успокойся. А то, я смотрю, дышать перестал! Вдох, выдох. Вдох, выдох. Медленно. Прости, глупая шутка. Всё хорошо, правда.

Сергей отвернулся в сторону, он многое хотел сказать тогда, но практически всё было нецензурной бранью. Поднялся. Достал деньги из бумажника, небрежно кинул на стол. И, не глядя на подругу, пошёл на выход. В голове не укладывалось. Злился — нет. Он пребывал в бешенстве.

— Серёжа! — крикнула она вслед, соскочив с места. После чего тихо села на место. Внутри поджилки неприятно съёжились. Противное ощущение. Стало так неожиданно мерзко. Её беспокоил этот звонок. Боялась ли она? Нет. Волновалась? Безусловно! Стало слишком тревожно. Потому что какое-либо появление депутата в жизни было ею не запланировано. В контексте своей жизни она была слишком жалкой, чтобы ей уделяли повторное внимание после произошедшего. Сидела за столиком. Аппетит пропал напрочь. С Серёжей получилось совсем не хорошо. Удивительно, что он мог выдерживать её такой долгий промежуток времени. В этот момент зазвонил телефон. Вздрогнула от неожиданности. И теперь сверлила глазами экран, пока не высветился очередной пропущенный. И вновь внутри всё сжалось в тугой комок. Мелькнула мысль о том, зачем она просила разнообразия в жизни? Ведь как всё было стабильненько, ровненько, серенько, а главное — без стрессов! Теперь же боялась входящих. Побаивалась ходить на работу. И жутко боялась перспектив такой неожиданной настойчивости депутата.

— Прекратите мне звонить. — ответила она спустя несколько дней, уже лёжа в тёплой постели.

— Ты не оставляешь мне выбора. Я прошу, хотя бы выслушай меня! Это важно! Дай мне второй шанс!

— Второй шанс на что? — старалась она отвечать как можно более спокойным тоном. — Ответьте же! На что второй шанс? На изнасилование? На то унижение, которому Вы меня подвергли? Что мне уготовано в этот раз? Может быть сразу смертная казнь? Ну а что? Вы же готовы платить. Будем играть по принципу «всё включено» или как? — у неё перехватило дыхание. — Всё, чего я прошу, это оставить меня в покое. Вы уже сделали всё, что могли. У меня нет к Вам никаких претензий. Живите спокойно. Бог Вам судья. Главное, оставьте меня. Мне жаль. Жаль, что я ошиблась в Вас, хотя до сих пор склонна считать Вас неплохим человеком… Жаль, что так глупо тогда всё сложилось. Если хотите, пусть я сама буду во всём виновата! Только отстаньте, ради Бога!

После мужчина продолжал настойчиво звонить. И, если она брала трубку, разговор всегда складывался подобным образом. Она потом долго прокручивала все фразы в голове, обдумывая, как и что можно было ответить, и почему она этого не сказала.

Ночь через ночь ей всё снился тот странный невесомый мужской образ. Нашла в интернете информацию о местной городской думе. И теперь с интересом читала о достижениях Александра. С фотографии смотрел представительный мужчина достаточно плотного телосложения. Пронзительный взгляд холодных голубых глаз. Лысый, гладковыбритый. Его лицо с правильным носом было запоминающимся. Везде в очках, из чего напрашивался вывод, что носил он их постоянно. Был ли он красив? Она бы ответила — нет. В её представлении он был скорее харизматичен, обаятелен и походил на какого-то актёра. Странным образом он внушал доверие. Такому мужчине хотелось верить. Возможно даже ей хотелось с ним быть, хотя она ни за что бы не призналась в этом себе самой. Он выглядел внушительно, статно и очень дорого. За таких и голосуют, подумала Анна в тот момент, причём с какими бы лозунгами они не выступали. За всеми этими мыслями память коварно выстрелила воспоминаниями, гнусно окуная в тот вечер, в запах алкоголя, напоминая о мерзкой вседозволенности и его мощной хватке, не оставляющей выбора.

Это был выходной. Анна особенно ненавидела их. Они тянулись бесконечно. Хотя в свете недавних событий она побаивалась ходить на работу. Боялась однажды увидеть Александра. Это было своеобразным маленьким кошмаром. Звонил телефон, осторожно взглянула на экран. Выдохнула.

— Почему я? — выслушав, спросила она. — Обычно этим занимаются их помощницы, секретарши, не знаю. Да, большая дата. Да, конечно, я всё понимаю. Вы ведь знаете, что я сделаю всё в лучшем виде. Хорошо. Разумеется. Спасибо. Да-да. До встречи. До свиданья.

Философски вздохнула, но была рада перспективе, что будет занята хоть чем-то часть дня.

Много разных организаций постоянно сотрудничали с салоном цветов. И этот случай не был исключением. Юбилей адвокатской конторы — дело нешуточное. Через пару часов она уже встретилась с курьерами. Сколько раз она это делала? Казалось, что миллионы. Офисное здание. Переступила порог. Здесь пахло деньгами — первое, о чём она подумала. Вокруг лоск, блеск. Чище, чем в хирургическом кабинете. За стеклянными дверями кабинетов и переговорных кипела жизнь. Мужчины в идеальных костюмах. А женщины и девушки как на подбор: статные, строгие. Здесь не было шума и суеты. Просторный коридор опутывала тишина, было слышно, как тикают настенные часы. Прозрачное стекло не пропускало никаких звуков, отчего происходящее за ним выглядело как немое кино. Девушка знала, куда идти и что делать. И теперь молодые парнишки-курьеры только успевали подтаскивать букеты и композиции. Она же сама расставляла всё согласно плану в большом зале, огороженном такими же прозрачными стёклами вместо стен. Работу практически закончила и теперь сверяла с высланным планом. Цветочек к цветочку, букетик к букетику, цветовое сочетание создавало плавный градиент от тёмного к светлому. Получилось идеально. В такие минуты испытывала гордость за то, что делала. Фото для отчётности, и можно уходить. Тихий коридор. Заметила на тёмном полу зелёный листок, светящийся ярким пятном в этих стенах. Видимо, отвалился при транспортировке. Машинально наклонилась за ним, чтобы поднять. Стеклянная дверь открылась неслышно, впуская в коридор шелест разговоров. И ударяя цветочницу прямо в лоб, неприятно напоминая о собственном прозвище: ходячее недоразумение. Никто, кроме неё, не мог попасть в такую неловко-забавную ситуацию. Было не то чтобы больно. Ухватилась за лоб, поднимаясь. Мужчина в идеальном костюме слегка придерживал её за локти и извинялся. Признаться, она и не разбирала, что он там говорил. Потому что привыкла сталкиваться с нелепостями.

— Я сама виновата. — ответила она, убирая руку от лица, намереваясь уйти.

В этот момент в её глотке пересохло, девушка забыла, как дышать. Она смотрела огромными глазами в лицо мужчине, чьё лёгкое карандашное очертание сводило её с ума ночами. Кровь в голове пульсировала, оглушая и дезориентируя. Ноги в один момент стали ватными. Этот незнакомец словно имел над ней какую-то неведомую власть. Эти секунды длились вечность. Она опомнилась, понимая, что краска заливает лицо, бросилась прочь, даже не помня, что сказала на прощанье. Выскочила на улицу, закружилась голова, а сердце зашлось как после марафонской пробежки. Казалось, что ещё секунда, и она лишится чувств. Жизнь была весьма коварной и нанесла удар под дых так неожиданно, что Анна никак не могла прийти в себя. Это был Он. Только в этом она не сомневалась. Невесомый туман окутал голову. Она шла пешком по тротуару, еле волоча ноги, а губы против воли расплывались в тупой, ничего не значащей, но такой счастливой улыбке. Мир разверзся под ней. Земля ушла из-под ног. Но всё это не имело никакого значения. Лишь Его лицо. Этот день надолго врежется в её память.

Лёжа в своей постели, она не могла заснуть. Воспоминания от едва уловимого прикосновения его рук в тот момент, когда он хотел ей помочь… будоражили память. И по телу разливалось мягкое, нежное тепло. Старалась образумить себя, поставить на место. Перед глазами теперь был чёткий образ настоящего человека, а не мимолётное видение. Стройный, высокий мужчина. Шатен с аккуратной шевелюрой. Густые брови. Щетина, плавно переходящая в ухоженную бороду, что-то среднее между ними. Тёмно-карие пронзительные глаза. Взгляд, приковывающий к месту. Тонкая линия губ и выразительный нос. В её голове, в её мыслях он был идеален как статуя древнегреческого бога Аполлона. Закрывала глаза, уткнувшись лицом в подушку. Ночь наполнилась сладострастной мукой.

Утром звонил Сергей после достаточно долгого молчания.

— Доброе утро. — серьёзно сказал он.

Анна улыбалась, слыша родной голос после бессонной ночи.

— Я так понимаю, что ты не собиралась мне звонить.

Прозвучало с нотками обиды. Они не разговаривали с того вечера в ресторане.

— Ты ведь всё равно не стал бы брать трубку. А слушать гудки мне не хотелось. — в этот момент мужчина улыбнулся на другом конце города. — Я ведь отлично знаю, что ты успокоишься и простишь меня, и позвонишь сам. Я скучала по тебе.

— Хорошо же ты меня знаешь. Я тоже скучал. Ты не спала всю ночь? — спросил он, и девушка сначала опешила, но тяжело вздохнув, ответила:

— Ты тоже слишком хорошо меня знаешь. Я хочу тебя увидеть. Можно я приеду к тебе вечером?

— Я заберу тебя, чтобы с тобой ничего не приключилось.

День промчался, как один миг. И вечером в его квартире она прильнула к большой мужской груди, тихо слушая, как бьётся его сердце. Рядом с ним особенно остро ощущала себя столь маленькой и незаметной, и в тоже время самой защищённой на свете. Сергей гладил её волосы, нахмурив брови. Они никак не могли наговориться, словно не виделись год.

— Я встретила Его. — Аня рассказала историю того дня, не прерываясь ни на миг. И глаза её стали ярче в этот момент. Мужчина слушал внимательно, заинтересованно кивая головой. Закончив рассказ, она вновь прильнула к его груди что было сил, вдыхая запах его тела.

— Ты окончательно чокнулась… — прозвучало очень философски. — Что ты собираешься делать теперь?

— Ничего. А что я могу? Где он, и где я. Это так глупо. Я себя школьницей ощущаю, которая втрескалась по уши в учителя.

— Говорю же, чокнутая.

— Ха-ха. — ответила она. — Можно подумать, что у тебя лучше? Тоже втрескался по уши в свою фитоняшку. У меня хотя бы не любовь. А так… Не знаю даже, как это назвать… Но не любовь. Это как… Когда тебе нравится актёр или певец. Ты от него тащишься, но знаешь, что у вас никогда ничего не будет. Вот примерно как-то так. Не любовь, короче говоря.

Повисло задумчивое молчание. Каждый думал о своём.

Вечер. Рабочий день подходил к концу. Совсем не хотелось возвращаться в квартиру к двум голубкам. Чувствовала себя уставшей, хотя ничем особенным не занималась. Закончив поправлять букеты в холодильнике, вернулась за стойку. Привычным движением листала ленту новостей. Посмотрела на улицу. Движение машин. Люди. Жёлтый свет фонарей. Видела это практически каждый день. Вновь уставилась в экран мобильного. Зашла на страницу в соцсети. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы найти интересующего человека в двадцать первом веке. Интернет поистине творил чудеса. Тем более Анна знала адрес и название адвокатской конторы. Дальше — дело двух минут. Зайти на их сайт. И — вуаля. Всё как на ладони. Максим Леонидович Астахов. Со всем послужным списком на профессиональном поприще. Не рядовой, штатный юрист, а лучший адвокат. И фирма принадлежала именно ему. Ему и его партнёру по бизнесу. Этот человек Ане был не знаком, да и не интересен. Она нашла то, что искала. И следующим шагом был поиск в соцсетях. Всё достаточно просто и быстро. Элементарно, Ватсон. Листала фотографии. Ей нравилось вновь видеть его лицо. Изучать его. Слабый звон дверного колокольчика отвлёк девушку от телефона. Астахов стоял у входа, не торопясь проходить дальше, наслаждаясь глазами флористки, которые увеличивались в геометрической прогрессии. На нём был синий костюм, белая рубашка и галстук цвета крови. Волосы зачёсаны назад, и такая же ухоженная небритость. Он словно сошёл со страниц журнала или с картинок в интернете. Аня хлопала ресницами. Тишина по-прежнему опутывала помещение. До конца не верила, что это реальность, а не её воспалённое воображение. Выглядела немного глуповато. Чуть не уронила телефон на пол, пытаясь положить его на стойку. Мужчина также молча наблюдал за растерявшейся девушкой. Понимала, что должна задать дежурный вопрос о том, может ли она чем-то помочь. Но вот язык… не поворачивался. Из груди выкачали весь воздух. Не могла совладать с собой. Он сделал два неторопливых шага навстречу.

— Ты меня совсем не помнишь?

Его голос мягко раскатился вокруг. Глаза девушки округлились ещё больше, но вот вдохнуть по-прежнему не получалось. Хотела ответить, но тщетно. И просто помотала отрицательно головой, понимая, что парализована настолько, что вот-вот закружится голова. Мужчина подходил ближе, она же инстинктивно попятилась назад, не чувствуя своих ватных ног. Пока не упёрлась спиной в холодную витрину. Дальше отступать было некуда. Сердце то заходилось в бешеном ритме, то совсем прекращало биться. Он подошёл вплотную. Настолько, что она услышала тот знакомый мужской запах, сопровождавший её карандашное видение.

— Вы не могли бы не подходить так близко… — прошептала она пересохшими губами, что сама себя не расслышала.

— Почему? — спросил он, не останавливаясь.

И теперь был настолько близко, что его дыхание обжигало её. А тело и разум девушки одурели от происходящего. Внутри живота нагревался раскалённый шар.

— Потому что у меня подкашиваются ноги от такой близости…

Ему нравилось то, что происходило с бедной незнакомкой. Нравилась и власть, которую он возымел над ней. Ощущал себя питоном рядом с кроликом, или же львом рядом с ланью. В его руке появились наручные часы. Он держал их на ладони, чуть склонив голову на бок, второй рукой упираясь в холодное стекло витрины. Анна смотрела на часы. Но соображать ей было практически невыносимо. Пришедший гость свёл её с ума. Эта бесцеремонная близость будоражила до мозга костей. Ноги и руки были ватными, по ним волной пробегали тысячи иголок. Дыхание было прерывистым. Сердце в ужасе металось по грудной клетке. Лишь глаза были широко распахнуты. Девушке понадобилось пару минут, чтобы сообразить, что это её часы, которые она неведомо где потеряла. И даже погоревала об их потере. Мозг тяжело включался, скрипя извилинами. Мужчина же хитро улыбался.

— В тот день я очень спешил на встречу с клиентом. Мы остановились на светофоре. Я часто езжу на рабочей машине с водителем. Так удобней. Как ты оказалась под колёсами… Уму непостижимо… Я выскочил к тебе. Но ударилась ты очень сильно. Почти сразу потеряла сознание. Пока скорая ехала… Такая суета. Я нёс тебя на руках в карету скорой помощи. И поехал с тобой. У тебя тогда часы слетели, застёжка сломалась. Больница. Мне нужно было ехать. А водитель остался там для разбора полётов. Я вернулся. Быстро. Но тебя уже не было. — Анна переводила ошарашенный взгляд с часов на лицо мужчины. — А часы остались. Их, кстати, починили. Когда я увидел тебя в конторе, твоё лицо… Я бы узнал тебя даже среди миллиона женщин. И твоя фраза: я сама виновата… — Максим мягко засмеялся. А девушка почувствовала, как краска смущения крадётся по лицу. — Это нечто… Ты так стремительно убежала, как и в первый раз, не давая мне даже опомниться.

— Но как?.. — прошептала она, продолжая удивлённо хлопать ресницами.

— Так же, как и ты. — он указал ей на её телефон. Проходя мимо, он прекрасно видел результаты её поисков, что не могло не польстить. Анна покраснела как рак, готовая провалиться под землю от стыда.

— Мы всегда сотрудничаем с вашим салоном. И тут двухминутное дело найти тебя. На этот раз не убежишь… — прикоснулся он кончиками пальцев к её раскрасневшемуся лицу. И от этого прикосновения по телу девушки разлетелись электрические разряды.

Он ушёл. Она сползла без сил вниз по холодному стеклу. И сидела в таком положении ещё минут десять, сжимая свои часы в руке. Что происходило с ней? Откуда эта буря чувств? Неконтролируемые эмоции, оголённые, как нерв. Словно внезапный выстрел в тишине. Горячее тепло разливалось по всему телу от этой встречи, от одной мысли о нём. Эта близость доконала её в этот вечер, собираясь плотным тугим комом в самом низу живота. Откуда он имел такую власть над ней, над её телом? Аня понимала, что как прежде уже не будет. Его появление разрезало жизнь на «до» и «после», вызывая лишь трепетно-жгучее возбуждение от одной только мысли. Жалела только о том, что сбежала тогда из больницы, упустив возможность видеть его, оставив себе лишь образ. Прокручивала в голове их странные встречи. Его улыбка, голос, руки… И ноги подкашивались сами собой каждый раз. Сны стали тревожными, беспокойными. Ждала ли она чего-то… Нет. Надеялась… Нет. Мечтала… Безусловно. В своих мечтах, снах она таяла в его объятиях, как тает свеча во власти огня. Отдавалась его рукам, губам без остатка. Какими же сладкими были её мечтания. И сколь горькой была реальность, начинающаяся с привычного утра, с чужого секса. Невольно листала Его страницу в интернете. Просматривая фотографии снова и снова. Скоро осознала, что фантазии вымотали окончательно. Ей не хотелось возвращаться в реальную жизнь. Серёжа, «любимые» соседи, работа, звонки Александра. Жизнь, и без того серая, померкла окончательно. Понимала, что нужно завязывать с мечтами. Но не могла прекратить думать о нём. Сохраняла холодное безразличие для окружающих, и только ей одной было известно, насколько она близка к безумию. Перестала узнавать себя.

Вечером вышла с работы. В последнее время сил не оставалось ни на что. Всё тяжелее было держать лицо для окружающих. Ощущала себя старухой, седой и сморщенной. Из неё выкачали жизнь, совсем не оставив времени. Когда её вдруг обхватили сзади… Лишь сильно зажмурила глаза. Она с ужасом ждала этого дня, предчувствуя, что это непременно должно произойти. И сейчас не открывала глаз, чтобы не смотреть на судьбу, но готовая полностью повиноваться её власти. Мужские руки легко развернули её, на секунду показалось, что земля ушла из-под ног. Ощутила прохладу металла ягодицами и спиной. Тёплые губы скользнули по лицу. И этот сандаловый, сладковато-древесный аромат Анна никогда и ни с чем бы уже не перепутала. Щетина будоражила, и мурашки ползли по коже. Понимала, что это Астахов, и ноги подкашивались. Девушка обмякла всем телом, повиснув в руках мужчины как тряпичная кукла, но по-прежнему боялась открыть глаза. Он крепко удерживал её. И целовал, целовал настойчиво и до тех пор, пока оцепенение не прошло, и она наконец робко не ответила на его жадный поцелуй. Эйфория сбивала с ног. Аня ничего не соображала, балансируя на грани обморока. Он, как наркотик, воздействовал на её нервную систему, теряла всяческий контроль. Лишь удушливое возбуждение. Не в силах совладать с собой, готова была стать добровольной пленницей, рабыней ради единственного мига близости с ним. Потеряла реальность, провалившись в забытье от избытка эмоций.

Где они были сейчас? Темнота. Деревья, кусты. Тишина. Где-то шумит дорога. Ни страха, ни мыслей, лишь одно жгучее желание. Он обнимал крепко. Прохладный воздух скользил по коже. Закрывала глаза. Его запах дурманил. Не могла нормально дышать, дыхание прерывалось. Сердечко заходилось. Мужчина вызывал в ней бурю эмоций, обнажая её душу. Губы его тёплые скользили по щеке, опускаясь к шее, потом замирали на мочке её уха. Невольно запрокидывала голову назад, понимая, что сходит с ума. Щетина колючими иголками добавляла остроты. Каждый волосок на теле вставал дыбом. Оставляя ласки, жадно впивался в её пересохшие губы. Сильные руки скользили под платье, задерживаясь на кружевной линии чулок. Неосознанно раздвинула ноги. В ней просыпался животный инстинкт, разливающийся жаром по телу. Хотелось большего, здесь и сейчас. Обвивала руками его шею. Всё ещё до конца не верила, что это происходит именно с ней. Его губы так близко. Горячее дыхание. Привычным движением расстёгивал брюки. Она была настолько живой и настоящей, горячей и возбуждённо-доступной, что его голова слегка кружилась. Спина её выгибалась, и стоны то снисходили до шёпота, напоминая тихую молитву, то нарастали с новой силой. Казалось, что из глаз вылетают искры. В её жизни слишком долго не было физической близости. И то, что сейчас происходило с ней, было словно в диковинку. Никогда не думала, что может быть такой чувствительной. Тело ощущало каждый импульс, каждых вдох и малейшее колебание. Внутри всё с силой сжалось, испытывая долгожданный спазм. Спустя минуту она полностью расслабилась. Обмякла, растекаясь по пыльному капоту. Перед глазами запрыгали цветные пятна. Его голова опустилась ей на живот. Слышала, как он тяжело дышит. Пальцами зарывалась в его густую шевелюру. Знала только одно, что это был лучший секс в её жизни. Что он делал с ней, не укладывалось в её рамки. В устаканенной ровной жизни он появился из ниоткуда, врываясь бурей в тихую гавань. Она не знала мужчин. Нехватка опыта, неуверенность и первая неудача были её судьями. Сегодняшний вечер стал откровением. Мир перевернулся. Случайная встреча с адвокатом взбудоражила жизнь девушки. Лёжа на капоте, она, наконец, открыла глаза. Звёзды в туманной поволоке, как их было много. Тогда даже не предполагала, как может закрутиться судьба. Сейчас только этот вечер. Больше ничего. Даже если впереди ждала беспросветная тьма… Неважно.

Дома утопала в деталях этой близости. Память не отпускала. Невольно зажала одеяло между ног и уткнулась лицом в подушку, чтобы хоть как-то охладить свой неуёмный возбуждённый пыл. Дальше было первое утро, когда ей было наплевать на соседей. Да и в целом жизнь заиграла новыми красками. Возможно, не красками, но оттенками точно. Любимая работа в кайф. С кожи ещё не выветрился его запах. Была окрылённой. Невесомой ощущала себя, вдыхая воздух полной грудью. Сергею ничего не рассказывала. Хотя держать язык за зубами было не самым простым делом. Не ждала продолжения, ей было достаточно того, что случилось. Всегда придерживалась правила: никогда звёзд с неба не хватала, и не надо начинать. Но страницу Астахова нет-нет, но пролистывала. Когда видела его, по телу раскатистыми волнами разливалось тепло.

Разговаривала с клиентами, сидя за столиком в салоне. Мужчина и женщина совершенно по-разному видели предстоящее мероприятие и поэтому всё время спорили. Этот галдёж продолжался уже около часа. Анна была привыкшей к подобным ситуациям. И сейчас равнодушно смотрела в окно, давая клиентам полностью выпустить пар. Они что-то рисовали, перечёркивая и снова ругаясь. Воцарилась тишина. И теперь уже опытный флорист лёгким росчерком на листе предложила свой вариант, стараясь учесть пожелания обоих. Пара штрихов и акцентов, плюс замена желаемых цветов на более «стойкие». И клиенты остались счастливыми и довольными. Девушка умела легко убеждать клиентов в том, что они сами хотят именно этот проект. Она делала это каждый раз с такой уверенностью, что они напрочь забывали о том, с какими пожеланиями пришли изначально. Ей виртуозно удавалось выдавать действительное за желаемое. В работе ей не было равных. Но вот с жизнью что-то пошло не так.

Это был мужской юбилей. Спустя пару недель настал день Икс. Ресторан за городом, на берегу озера. Цветы — дело тонкое и весьма недолговечное. Поэтому зал подготавливался вплотную к приходу гостей. Аня привычно суетилась и ворчала на помощников и помощниц. Ещё и персонал ресторана периодически путался под ногами. Хоть она и понимала, что они тоже готовятся со своей стороны. Такой большой заказ в это время года обычно редкость. Живые цветы — удовольствие не из дешёвых. А тем более для украшения огромного зала ресторана. Но как же это было чертовски красиво. Размах впечатлял. Всё было готово. Уже направлялась к салону, когда, чуть не плача, позвонила раздосадованная клиентка. Забыла заказать букет родителям мужа. И это, разумеется, был конец света. Анна подумала в ту секунду об абсурдности происходящего. Миллион цветов вокруг, которые завтра пойдут на выброс… И букет… Девушка на том конце почти срывалась на истерику, просила, умоляла. Клиент всегда прав. А значит у Ани была пара часов в запасе на сбор букета и на доставку его обратно за город. Не самая весёлая перспектива. А с другой стороны — в этом не было ничего страшного. Хотя она и попыталась уговорить курьера отвезти этот заказ. Сидела в такси. Водитель что-то рассказывал, рассказывал. Слушала вполуха. Размышляла о том, как живут эти люди. Колоссальные суммы. Банкет… На стоянке в ровный ряд машины, соревнующиеся в дороговизне. Идеально чистые, блестящие, чище зеркал. Позвонила клиентке. Громко играла музыка. Сама же оставалась на крыльце, вглядываясь в озеро. Там, чуть поодаль, беседки, освещённые жёлтыми гирляндами. Дорожки, выложенные плиткой. Декоративные фонари. Здесь было бесспорно красиво. Отдала букет, клиентка рассыпалась в словах благодарности и полезла обниматься, будучи выпившей. Старалась затащить Анну внутрь. Но она смогла отбиться. Теперь же, оставшись в спускающихся сумерках одна, медленно побрела в сторону озера. Её каблуки тихонечко цокали. Музыка становилась тише. Остановилась на самом верху лестницы, которая вела на пляж прямо к воде. Водная гладь была ровной, как стекло. Ни дуновения. Тишина. Лишь где-то там отзвуки бушующего веселья. Хотелось задержаться здесь, насладиться этим моментом. Булькнула смс, напоминая, что счётчик такси тикает. За спиной кто-то, негромко кашлянув, заставил девушку вздрогнуть всем телом от неожиданности. Она испугалась так, словно совершала что-то незаконное и была застукана с поличным.

— Красиво здесь, не правда ли? — услышала она и обернулась. — Мне кажется, или ты меня преследуешь?

Астахов и здесь вписывался в окружающий пейзаж, словно был неотъемлемой его частью. Он смотрел на девушку. Она в тёмных брюках и белой рубашке свободного кроя, поверх которой была надета короткая кожаная куртка, больше походившая на пиджак. Сдерживал улыбку. Ему безумно нравилось видеть, что происходит с бедной флористкой при встрече с ним. Руки Анны задрожали сами собой. Вновь эта удушливо-стыдливая волна. Мужчина сводил её с ума, превращая в безвольное существо. В такие моменты, когда он был так близок, готова была за ним босиком на край света ради одного его прикосновения. Свет померк перед глазами. На пересохших от волнения губах ни звука. Голос вновь трусливо пропал, оставалось лишь глупо хлопать ресницами. И он приближался, как уже делал однажды. Попятилась, упираясь в тёплое дерево близ стоящей беседки. Его улыбка издевалась. Теперь дрожали не только руки, но и ноги непроизвольно отказывали. Зачем он был так жесток с ней? И снова этот пьянящий мужской запах. Максим мягко ухватил её под локти. Едва устояла на ногах, закрывая глаза, пробормотала полумёртвым шёпотом:

— Зачем Вы это делаете со мной?..

— Привет-буфет! — хмыкнул он, касаясь лица девушки. — После того, что между нами было и на «вы»! Смешная. Посмотри на меня.

Анна судорожно замотала головой в отрицательном ответе. Он склонился к лицу. Губы скользили по её щеке. И над самым ухом он повторил свою просьбу. И от этого горячего шёпота волоски на её теле встали дыбом. Не без страха повиновалась.

— У тебя красивые глаза… — произнёс он, легко взяв за подбородок.

И вновь целовал. Нежно-нежно. Постепенно набирая обороты, добавляя страстной жадности. Понимала, что всецело находится в его власти. Уровень подчинения максимальный. Ощущала себя жалкой, беспомощной мухой в мощных паучьих сетях. Рука его скользила по атласной коже, уверенно расстёгивая пуговки рубашки. Ему было мало открытого декольте. Хотелось больше. Её грудь была горячей. Чувствовал, как мелкая дрожь скользнула по всему девичьему телу. Ему нравилось это. Робкая и невинно-застенчивая, даже немного слишком. И в то же время так открыто-откровенная. Понимал, что за этим чувственным фасадом скорее всего скрывается мощный стержень настоящего характера. А сейчас это лишь голые эмоции. Это подстёгивало мужчину, пробуждая в нём жажду охотника. Ему хотелось затравить свою жертву на максимум, загоняя её все дальше в угол, чтобы увидеть истинное лицо и то, на что она по-настоящему способна.

— Макс!!! Что здесь происходит?!! Что это значит?!! — услышали оба.

К ним на высоченных каблуках старалась бежать девушка, тончайшая, как тростинка. С подкачанными губами, длиннющими наращёнными ресницами, в вызывающе-коротком платье, не прикрывающем ничего ни сверху, ни снизу. Аня, как только руки его чуть ослабели, выскользнула на «свободу». И сразу бросилась прочь, изо всех сил стараясь не бежать. До неё долетали обрывки разбора полётов. И резкий визгливый голосок спутницы адвоката. Стало так неприятно и противно. Удивительным образом, но от самой себя. Садясь в такси, чувствовала себя самой падшей женщиной мира.

— Девушка! — изумился таксист. — На Вас лица нет!

— Поехали, поехали, поехали! — быстро протараторила Анна, сильно зажмурив глаза.

Дома, лёжа в постели, невольно пройдётся кончиками пальцев по линии Его прикосновений. Вновь изумится собственной беспомощности. Вспомнит его руки, губы, и волна возбуждения мягко закружит в полудрёме. Но её тут же перебьёт неприятный голос вульгарной спутницы. На этом провалится в тяжёлый сон.

Спустя пару дней с утра бережно надевала чулки. И простенькое серое трикотажное платье. Минимум макияжа. Не то настроение. Сосед по квартире с интересом на пару минут задержался в её дверном проёме, наблюдая. Она привыкла. Это её никак не цепляло. Артём был для неё пустым местом. Человеком бесполым.

День как день. Рабочие хлопоты. Время к закрытию. Выключила свет. Одновременно с этим звякнул дверной колокольчик. Вжалась руками в свою стойку, пол уходил из-под ног. Хотела что-то сказать, но получилось лишь громко выдохнуть. Астахов снова издевательски улыбался. И сегодня не медлил. Подходя вплотную, он обнял трепещущую всем телом Аню сзади.

— Мне кажется, мы не закончили в прошлый раз…

Горячее дыхание щекотало ухо. Он целовал её шею, обнимая всё крепче и крепче. Запрокинула голову немного назад, не в силах сопротивляться волнительному порыву.

— Зачем Вам это… — выдавила из себя вопрос.

— Тебе было хорошо со мной? — его горячий шёпот будоражил до мозга костей, и только от него её ноги вновь подкашивались. Кивнула головой, не в силах сформулировать ответ.

— Это только начало. — был его ответ.

Рука его скользит под платье, по линии чулок, под лёгкую ткань кружевных трусиков. Второй рукой он придерживает её за талию. От нарастающего возбуждения кружится голова. Вздрогнула от неожиданного прикосновения его пальцев там, где только она сама позволяла себе прикасаться. Его полная готовность через брюки. Чувствует это. И он мягко начинает движение, нащупав нужную точку. Его пальцы горячие и такие нежные, движения уверенные, давление постепенно возрастает. Аня уже не в силах сдерживать стоны, упираясь руками в стойку. Раньше она сама проделывала это много раз. Но как разнились чувства, когда её ласкал мужчина. Слышала его шумное, возбуждённое дыхание. Он всё сильнее прижимался к ней, не останавливаясь ни на секунду. В предпоследнем порыве сжала его запястье в жалкой стыдливой попытке остановить. В следующую секунду испытала настолько мощный мышечный спазм, что руки и ноги самопроизвольно судорожно дёрнулись. Если бы он не поддерживал её за талию, рухнула бы на пол. Ещё ни разу в жизни ни один мужчина не доставлял ей столько удовольствия. Физического удовлетворения. Настолько феерического оргазма. До Астахова секс был механическим движением. Биологической необходимостью, обусловленной природой. Теперь же в её голове, в её теле всё перевернулось. Появилось новое понятие: кайф.

Зазвонил телефон. Мужчина отпустил её. Присела на ватных ногах прямо на пол как сломанная кукла. А хотелось лечь и не шевелиться совсем. В легком тумане видела, как он поправил возбуждённое мужское достоинство в брюках, придерживая телефон у уха. А потом молча вышел.

Как она оказалась потом дома? Всё словно в бреду. Родная постель. И токающая сила между ног от одного воспоминания о нём, не дающая никакого покоя.

Невыносимо тяжело было с Сергеем. Хотелось с горящими глазами рассказать, в красках поделиться всеми своими потаёнными чувствами. Но почему-то разум подсказывал, что это по меньшей мере неэтично что ли… Мучилась этим. Всё держать в себе было пыткой. Адской пыткой. Мозг готов был рвануть со страшной силой. Хотя сохранять своё хладнокровие ей пока удавалось.

Прошло полтора месяца. Это был вечер её выходного. С утра соседи по квартире уехали к родственникам. И Аня была счастливо предоставлена сама себе. От чего хотелось просто радостно кричать во всю глотку. Телевизор, интернет, вино и балдёжный отдых от всего. Бокал за бокалом, медленно и неторопливо. Сериал отечественный мыльно-мыльный. Переписка с Сергеем, вернее обстрел смешными ссылками. Свет не включала. А за окном уже темно, холодно и очень тихо. Время стремилось к половине второго ночи. В дверь тихонько постучали. Не позвонили в домофон или звонок… Удивилась и даже не дёрнулась с места. Второй стук был чуть громче и чуть настойчивее. Пригубив как следует из бокала, отправилась в прихожую. Дверной глазок показался предателем в тот момент. Хотелось, чтобы он лгал. Открыла, не мешкая, оставшись стоять в открытых дверях, с недоумением, написанным на лице.

— Проходите.

Теперь в собственной прихожей почувствовала себя чужой. В длинной белой майке-алкоголичке на голое тело, уже хорошо охмелевшая от вина, она смотрела на мужчину, стараясь хоть как-то разложить свои мысли. В тёмном пальто, без «головы», он выглядел замёрзшим, словно шёл пешком. И он молчал, тоже стараясь сформулировать хоть что-то вразумительное, несмотря на то, что репетировал этот разговор миллионы раз.

— Чай, кофе? — понимала она, что молчать просто глупо, и нужно как-то начать разговор. — Вина?

Смотрела на высокого мужчину плотного телосложения. Лысого. Возрастом около сорока пяти. С правильными чертами лица и выделяющимся острым носом. Небольшие глаза цвета неба под незаметными бровями. В классических очках. Она видела его сегодня третий раз в жизни. Но готова была поклясться, что у него на лбу стояло клеймо «депутат». Даже если бы она этого не знала наверняка, то всё равно была бы в этом уверена. Статный, строгий и сдержанный. Что он делал сейчас среди ночи в этой крохотной квартире на краю города? Ей было совершенно неясно.

— Выслушай меня. — от звука его голоса невольно вздрогнула.

— А у меня есть выбор? — нахмурившись, развела она руками.

После чего прошла в свою комнату и налила себе полный бокал, попутно выключая телевизор. Теперь же всю квартиру опутывал таинственный полумрак, лишь свет луны и одинокого фонаря проникал сквозь тюль. Мужчина остановился в проходе.

— У меня нет объяснений… Веришь ты мне или нет, но я давно себя таким говном не чувствовал. Столько времени. Я за женой перед свадьбой столько не бегал.

— Я Вас не просила об этом. — резонно заметила девушка. Хотелось быть как можно грубее, но выпитый алкоголь этому препятствовал. Голос был вдумчивым и спокойным. Именно в тот момент для себя отметила, что абсолютно не злится на неожиданного гостя. Не злится, не ненавидит, хотя для этого есть все причины.

— Вы просили выслушать. Я слушаю. Зачем Вы здесь? Я уже наивно не спрашиваю, как Вы меня нашли. Но мне кажется, что мы всё решили по телефону.

— Дай мне шанс всё исправить… — она усмехнулась, но сама себе не поверила. — Я понимаю, что выгляжу в твоих глазах как идиот. Но я ехал сейчас в бордель. А пришёл к тебе. К тебе, твою мать. Сам не знаю, как так получилось. Наверное, это что-то должно значить. Я знаю только одно, что не могу, ну не могу я так оставить эту ситуацию. Мне надо работать. Выборы… А я тебе дозваниваюсь… Глупо, да… Я знаю. Просто дай мне этот грёбаный шанс. Поверь, я смогу всё исправить. Я хочу сделать тебя счастливой. — эти фразы прозвучали немного коряво, скомкано, потому что он не привык говорить подобное, тем более искренне. — Ты нужна мне.

Аня допила бокал залпом. И теперь смотрела на него совершенно пьяными глазами. Сама не знала, что она испытывает к нему. Интерес? Любопытство? Страх? Увлечённость? Симпатию? Всё вместе или нечто среднее? Не знала. Ответа не было.

— Посмотрите на меня! Что Вам нужно из этого? Я же обычная! Как все. Серая, неприметная. Вокруг Вас толпы, тысячи. По щелчку пальца, за деньги, без денег! Настоящие, искусственные! Мулатки, близняшки! Способные ублажить, облизать Вас с ног до головы! А я?.. — развела она руками, не в силах подобрать слова. — Ни души, ни тела… И эти жалкие остатки Вы уже втоптали в грязь. Я не прошу у Вас ничего. Я простила Вас. Сразу. Не держу зла. Не знаю, может, это и странно… Но я по-прежнему считаю Вас хорошим человеком. Но я ничего не могу Вам дать… Ничего… Где я, и где Вы?

— Я здесь. — он стремительно подошёл так близко, что девушка не успела моргнуть глазом, оказавшись в неожиданном мужском капкане. — А ты рядом со мной. — голос его был бархатным, низким, обволакивающим слух.

Анна вздохнула, ей не хватало воздуха. И сейчас смотрела в это незнакомое лицо. В эти голубые глаза, поблёскивающие в полумраке комнаты. И сегодня она была так бессовестно пьяна, а Александр был трезв. В его руках почувствовала себя совсем маленькой и беззащитной. Кончиками пальцев скользнула по морщинкам на его щеках. Невольно сглотнула слюну, понимая, что это точка невозврата. И легко притянула его лицо к себе. Она хотела этого. Сейчас. Низ живота вспыхивал тихими горячими вспышками. Алкоголь. Ей хотелось физической близости. Прямо сейчас. Теперь уже мужчина целовал её сильно и уверенно, а она поддавалась его силе. Пальто осталось на полу. Расстёгивала рубашку. Он, не веря своему везению, сгрёб её как мягкую игрушку, укладывая на кровать очень бережно. Руки его скользят по бёдрам вверх под майку. Атлас девичьей кожи будоражит, заставляя трепетать возбуждённое сознание. Полностью обнажена в полумраке. Согнула ноги в коленях, призывно раздвигая бёдра, запрокинув руки вверх на подушку. Мощная фигура нависла над ней. Александр словно ждал одобрения, разрешения. Секунду она внимательно смотрела в его глаза. Потом медленно сняла очки, откладывая их в сторону. Припал к горячей груди губами. Пальцы её скользнули по непривычно лысой голове, опускаясь на спину. Он был нежен. Прикосновения губ, рук были невесомыми, лёгкими, как пух. Закрывала глаза, погружаясь в таинственную негу. Тяжело дышал, изредка постанывая. Аня же получала удовольствие от процесса, не растрачиваясь взамен. Видела в хмельном тумане, как старается мужчина. Слегка постанывала, припадая губами то к его груди, то к губам. Слегка выгибаясь назад, легонько сжимала простынь. Эмоции и чувства были для неё сегодня рядовыми. Тяжело дышал рядом. Она же лишь закрыла глаза. Всё плавно кружилось. Он гладил её живот, поднимаясь к груди, вершинки которой моментально пружинились под мужскими пальцами. Вновь целовал, заходя на второй круг, прошептав на самое ухо: «Господи, что ты делаешь со мной…» Она не ответит. К тому моменту, когда он кончит, девушка уже окончательно потеряет нить с реальностью, алкоголь мягко отключит и тело, и сознание.

Проснулась утром от будильника. Привычно отключила его. Голова тяжёлая, веки налиты свинцом. Увидев на себе мужскую руку с обручальным кольцом на безымянном пальце, невольно закусила нижнюю губу. В мыслях лишь ругательства. И нестройные воспоминания о ночи. Бежать и отступать некуда. Хочется настучать себе по голове. А с другой стороны, ничего плохо ведь не произошло, подумала она. Взрослый, самодостаточный человек, сама решает, с кем ей спать. Слабое утешение, если учесть, что в последнее время она совсем ничего не выбирает сама. Александр приподнимается на локте, и ей становится дико. Потому что она, пожалуй, впервые после секса просыпается утром в одной постели с мужчиной. До этого все её ночи проводились в одиночестве. И не такой уж и частый секс никогда не заканчивался совместной ночёвкой.

— Кофе? — под предлогом выскользнула она из постели.

На кухне Александр одним движением усадил её на стол, обнимая крепко и целуя так нежно. Ей нравится. И от этой мысли становится сначала стыдно, а потом страшно. Она глупо хлопает ресницами, не понимая, что же делать дальше. Хладнокровие и спокойствие пошатнулись от неожиданно навалившейся реальности.

— Я отвезу тебя.

Сегодня видит его совсем иным. Все её прежние суждения о нём рушатся как карточные домики. И даже мерзкие воспоминания вдруг меркнут в сегодняшнем утре. Окончательно запуталась в хитросплетениях собственных чувств. Его трепетная нежность пленит, мягко обволакивая сетью. Здесь и сейчас, на маленькой кухоньке, в его руках, она вдруг чувствует себя защищённой и необычайно спокойной. Уверенной в сильном мужском плече.

Ехать с ним отказывается. Идёт на работу пешком, впервые за много лет без наушников в ушах. Александр возвращается к машине, которую оставил у элитного борделя, добираясь до девушки пешком. И так тепло на душе у обоих. Он позвонит ей через пару часов и скажет:

— Мне кажется, я влюблён.

Будут оба глупо улыбаться. Она не ответит. Уткнётся носом в букет.

После этого звонка мужчина пропадёт. Сначала она не предаст этому никакого значения. Потом где-то в сердце заведётся маленький червячок то ли обиды, то ли разочарования. Будет прогонять мысли прочь. Сергей будет рядом. В конце концов не выдержит эмоционального гнёта и всё расскажет другу. Расскажет с самого начала и по порядку, упуская лишь откровенные детали, ощущая, как легче становится взбалмошной головушке. Друг будет поражён. Нет, ошарашен! Конечно, он никогда не осудит, но назидательно покрутит пальцем у виска, внимательно слушая и не перебивая. Он видит, насколько это важно для Ани. Видит, насколько она загналась и запуталась сама в себе. Её привычный, ровный мир разрушался. В него с неведомой силой, сорвавшись с петель, врывалась одичалая жизнь.

— Ты хочешь продолжения?

— Не знаю. Хотя, нет. Я изначально не надеялась на продолжение. Для меня это не было важным. Знаешь, это как… Проживаешь день. И знаешь, что придёт следующий, но тебе плевать, что он принесёт… Главное, чтобы он просто настал, этот следующий день… Прости, что я на тебя всё это вываливаю…

— Дурёха…

Максим

Новость просочилась к журналистам. Старались удержать эту информацию как можно дольше, но подобное не представляется возможным. Это словно ты держишь в руках раскалённый красный уголёк. Он непременно обжигает тебя, и ты не можешь долго его прятать. Пресса — штука тошнотворно-ужасная. Они — как стая голодных гиен: ждут, караулят любой намёк. И дальше раздувают, раздувают. Их моментально подхватывают активные пользователи сетей. И как снежный ком. Ком грязи и говна. Всё это смакуется, обсасывается до тех пор, пока не произойдёт что-то ещё. Предвыборная гонка сама по себе никогда не бывает настоящей или честной. Политические дрязги, в которых все средства хороши. Максим занимался многими громкими делами, скандальными в том числе. Бывало, что защищал заведомо виновных. Клиент всегда прав — этого требовала адвокатская этика. Это была неотъемлемая часть его работы, без которой он себя не представлял. Он считал себя единым целым со своей фирмой. Ничего более важного в его жизни не было. Его карьера, его успех, доверие многих клиентов, первое место в профессиональных рейтингах… Только его заслуга. Он всего добивался сам, прокладывая себе путь по головам и сквозь любые стены. К сорока годам он был на пике во всех отношениях. Он имел всё то, о чём многие могут лишь мечтать. Сейчас его жизнь складывалась по щелчку пальцев. Богат, успешен и бессовестно, самодовольно счастлив.

Анна заехала в фитнес-клуб к Сергею. Торопливо скользнула в служебное помещение мимо занимающихся людей. Друг просил её срочно заехать. Закрыла за собой дверь одновременно с оповещением в телефоне. Открыв ссылку, она застыла. Это как внезапный выстрел в упор. Из лёгких выкачали воздух, сильно закружилась голова. Перед глазами всё померкло. Телефон выпал из рук, она же невольно начала оседать, скатываясь по стеночке. Серёжа подхватил её, крепко прижимая к себе.

— Оп-оп. Тихо-тихо-тихо. Всё хорошо. Дышим, дышим. — она судорожно мотает отрицательно головой. — Смотри, смотри на меня.

В посте, который ей прислал Сергей чёрным по белому было написано, что известный депутат Александр Сокольский задержан по подозрению в убийстве девушки лёгкого поведения, с которой имел долгую интимную связь. Описываются какие-то подробности, которые уже не так важны. Важно то, что, если верить информации, убийство было совершено в ту ночь, когда Александр пришёл к ней. С момента прочтения жизнь Ани провалилась в ад. Она не могла не думать об этом, не могла дистанцироваться. Постоянно мусолила и возвращалась мыслями к этому. Ночью ей снились кошмары, в которых депутат сначала хладнокровно убивает, а потом, как ни в чём не бывало приходит к ней под надуманным предлогом. Это сводит её с ума. Мучается этим. Разрывается на части. Воспоминания об изнасиловании подстёгивают. Куда бы не ткнулась, везде эта «новость дня», обсуждаемая всеми диванными критиками города. И обросшая подробностями. В одной из версий — расчленил. В другой уже — съел. И кошмар этот не прекращается. А лишь набирает обороты. Сергей ей не помощник, хоть и пытается. Это ей приходится переживать в одиночку. А время неумолимо тянется день за днём, Аня теряет ему счёт. Только бег по кругу. На работе плановый отпуск, как же он не вовремя. В четырёх стенах на грани сумасшествия. И даже весёлые соседи так некстати куда-то исчезают. От отчаяния не включает интернет, лишь бы больше не видеть и не слышать. В такие моменты тень сомнения начинает мягко колебаться где-то внутри. Когда в один из таких дней раздаётся стук в дверь, невольно вздрагивает. Сердце стонет перепуганным филином. На пороге миловидная незнакомая женщина, одетая как с обложки глянцевого журнала. В интерьере обшарпанного подъезда смотрится как минимум дико. Её кошачий взгляд из-под очков минуту изучает удивлённую девушку.

— Вы Анна? — голос её так же прекрасен, как и его обладательница.

— Да. — отвечает хозяйка, пребывая в лёгком недоумении.

— Вы должны поехать со мной. Сейчас. — и добавила, предугадав реакцию девушки, — Все вопросы и ответы не здесь. Не в этом месте.

Идёт по идеальному коридору фирмы Астахова. Мозг не хочет думать, когда это так необходимо. Старается не цокать каблуками. Незнакомка идёт прямо за ней совершенно неслышно, хотя вышагивает на тонюсеньких шпильках. Анна проходит в один из кабинетов за стеклянной дверью. И остаётся одна. Тишина, подкреплённая страхом, давит со страшной силой. Анна видит его заходящим и инстинктивно съёживается. Мужчина хочет поздороваться, но остаётся стоять в дверях с открытым ртом. После чего на секунду выглядывает в коридор, убеждаясь, что зашёл именно в тот кабинет.

— Что ты здесь делаешь? — недоумевает. Но до него вдруг начинает доходить, что ошибки нет. — Здесь должна быть… — моментально меняется в лице и закрывает за собой дверь, проворачивая защёлку. Резкими движениями задёргивает плотные чёрные шторы на стеклянных стенах, чтобы скрыть происходящее внутри от посторонних глаз клиентов и коллег.

— Ты?!! — даёт он волю своим возмущённым эмоциям, но Анна всё ещё не понимает, в чём её обвиняют, и зачем она здесь. — Я балдею! Кто угодно, но ты!.. Ты, твою мать! Это серьёзно?

Девушка продолжает молчать, чем выводит адвоката ещё больше. Она уже смекнула, откуда растут ноги. И теперь старалась сообразить, какой тактики ей стоит придерживаться.

— Блядь, я в шоке! — выругался он.

Упираясь ладонями в стол, закрывает глаза. Нужно работать. Что бы ни случилось, нужно взять себя в руки и работать. Ты же профессионал, уговаривает он себя. Садится в своё кресло. Девушка продолжает стоять.

— Проехали. Раз так складываются дела, давай начнём сначала и по порядку. Я, Астахов Максим Леонидович, адвокат Александра Викторовича. Он тебе знаком?

Кивает головой в ответ.

— Думаю, ты прекрасно понимаешь, что ты здесь неслучайно. Теперь мы все — части одного большого, я бы сказал, грандиозного дерьма. Хочу, чтобы ты понимала это. Мы все в одной связке. Ты не имеешь права лгать. Я должен знать всё, всю правду, как на исповеди. И даже больше! Потому что в данном деле, мы, увы, не знаем, что пригодится, а что нет. Это понятно? Ясно, я тебя спрашиваю?!

Снова кивает головой.

— Ты знаешь, в чём обвиняют моего клиента? Если ещё раз кивнёшь, я за себя не отвечаю!

— Да. — диалог неизбежен, и Анна, шумно глотнув воздуха, настраивается на исповедь.

— Откуда?

— Увидела в интернете.

— Он до последнего не хотел говорить, где был. — Максим давит и нагнетает со страшной силой, испытывая свидетельницу на прочность. — Хотя дела его весьма печальны.

— Это логично. — но на Аню эти штучки не действуют, и она продолжает сохранять ледяное спокойствие, хотя внутри всё обрывается. — Он женат.

— По-твоему, проще сесть за убийство проститутки, которое он не совершал, чем признаться жене в измене?

— Помимо жены есть ещё общественность.

Астахов невольно хмыкает. Она не перестаёт его удивлять. Поднимается с места и приближается к ней. В этот момент колени её вновь дрожат. Тело словно сходит с ума.

— В котором часу он приехал?

— В половине второго.

— Так точно? Откуда ты можешь знать наверняка?

— Когда в дверь постучали, я посмотрела на часы. И пошла открывать, когда постучали во второй раз. Была половина второго. Это я знаю точно.

— Он всю ночь провёл у тебя? — спросил адвокат и удивился тому, что злился. Злоба клокотала в нём как в кипящем котелке. И кипение это только нарастало в геометрической прогрессии. Мужчине были неясны эти чувства. И от этого он злился ещё больше. От того, что ничего не мог с собою поделать. Это выходило на подсознательном уровне.

— Да. Я работаю с десяти. Мы вместе вышли из квартиры.

— Чем же вы занимались всю ночь? — прозвучало так угрожающе, что оба немного обалдели. Максим приблизился к девушке, заставляя её упереться в стол, бежать некуда.

— Трахались. — ответила она резко, понимая, что во что бы то ни стало надо сохранить самообладание. Но его близость сводит с ума. Видит, как гневные желваки пошли по его скулам. И возбуждённый огненный шар в самом низу живота становится невыносимым.

— Хочешь сказать, всю ночь?! — цедит он сквозь зубы с одним странным и непонятным желанием: удавить её прямо сейчас.

— Почему всю ночь. Это физически невозможно. — адвокат самодовольно усмехается. Но тут же получает отпор. — Он ведь приехал ко мне в половине второго. А это уже почти середина ночи. Вот с этого момента и трахались.

— Сука! — гневно выдохнул он.

Вцепился в её плечи. Но она не испытала и тени испуга, смело глядя мужчине в глаза. Не просто смело, а с вызовом. Сам не понимая, как это произошло, он стал целовать её, жадно впиваясь в её губы. Она снова оказалась в его стальных объятиях, такая открытая и сгорающая от возбуждения. Усадил на стол, не останавливаясь более ни на секунду. Всё произошло молниеносно. Он кончил. Она невольно вскрикнула, обнимая его за плечи. После чего, тяжело дыша, прижалась, вдыхая этот пьянящий, уже знакомый запах.

— Как ты делаешь это, чёрт возьми? — заглянул он ей в глаза, по-настоящему недоумевая, как он сводил её с ума одним своим присутствием, а теперь сам оказался в её власти. Он отошёл, застёгивая брюки, стараясь поправить рубашку и галстук.

— Ты понимаешь, что тебе всё это нужно будет повторить под присягой? Я имею в виду допрос. — уточнил он. — Прокуроры настроены решительно. Они — не я. Они вытащат всё дерьмо, какое только смогут.

— Я понимаю.

— Ни хрена ты не понимаешь! Это система! Его решили слить. Господи, мне страшно спросить, сколько вы уже с ним знакомы? Откуда такая самоотверженность???

— Мы виделись три раза. Дважды из которых у нас был секс.

В этот момент Астахов всем весом рухнул в своё кресло, и если бы его там не оказалось, то он рухнул бы на пол, не веря своим ушам.

— Что, прости? Я не ослышался?..

— Не веришь мне, спроси у него.

— Ты хоть отдаёшь себе отчёт в том, что происходит??? Ему светит срок! Ни деньги, ни связи не спасут! Его просто сливают конкуренты! Там даже доказывать ничего не нужно. Все играют один спектакль! Ты его единственное алиби!!! Он это понимает. Поэтому он и молчал о тебе, пока была надежда на другой исход. Это система. Он неугоден. Им доказательства не нужны. Они уцепились только за видео с камеры, где видно, что его машина подъезжала к этому борделю. И машина его стояла там!!! Именно там!!! В тот момент, когда произошло убийство! Им большего не нужно. И ты… Я не должен этого говорить, но, когда её душили, он уже был у тебя. Это если верить тебе…

— Я не лгу. Ты спросил. Я ответила.

— Ты готова это подтвердить в суде?

— Если это будет нужно. Хотя, не так. Если он скажет, то да.

— Тебя грохнут! — взорвался адвокат, выпучивая глаза. — Из-за мужика, который тебя пару раз трахнул!

— Что ты мне предлагаешь? — спросила она, впервые смело взглянув на него. — Я всё сказала. Если он скажет молчать, я буду молчать. Мне терять особенно нечего. В моём подъезде на каждой лестничной площадке есть камеры. Думаю, что на записях должно быть видно, когда он пришёл, и во сколько мы ушли. Я, правда, не знаю, какие из них рабочие… И рабочие ли они вообще… Также во дворе у многих на балконах камеры для припаркованных авто. Одно время у нас водились сливальщики бензина.

— Это всё при условии, что записи есть и не уничтожены.

— Это уже твоя работа. Я сказала всё, что знала. Я должна его увидеть.

— Это невозможно. Только родственники.

Она направлялась к выходу, когда услышала в спину:

— Тебя убьют.

— Почему ты мою жизнь ставишь выше жизни клиента? — спросила она, открывая защёлку. — Даже если меня убьют, а он не сядет… Моя жизнь будет прожита не зря. Мой тебе совет: запиши мои показания на видео, на всякий пожарный.

Уже дома Анна, наконец, сможет уснуть спокойно. Уснуть с мыслью о том, что Александр никого не убивал. Это как чудодейственный бальзам на душу.

Перед Астаховым открыли решётку. За железным столом сидит Сокольский, уставший и замученный. Среди прочего разговор подходит к главному.

— Я должен задать Вам ряд вопросов, не очень приятных. Всё это имеет непосредственное отношение к делу. Лгать мне нет смысла.

— Не разговаривай со мной как с имбецилом. — хмуро заметил Александр.

— Анна подтверждает Ваше алиби. С её слов выходит, что вы мало знакомы. Виделись всего трижды и дважды имели интимную связь. Мне нужен развёрнутый ответ.

— Да, это так. При первой встрече я ехал пьяный из борделя, покупал жене цветы. Аня меня тогда заинтересовала. Второй раз я ехал в тот же бордель, но заехал к ней в цветочный. И уговорил её на чашечку кофе. С большим трудом. — Максим с удивлением взглянул на клиента, который был спокоен как танк, полностью готовый к допросу. — Она не соглашалась. Я уговорил. И тем вечером, как ты сказал, у нас была интимная связь. Если быть точнее, я перепил и изнасиловал её тогда. Нажрался как последняя скотина и просто изнасиловал её там же в ресторане. — лицо адвоката перекосило. Но он постарался быстренько взять себя в руки. — Потом были телефонные звонки. Она не хотела со мной говорить. Вообще ничего не хотела. Её можно понять. В тот вечер я поехал в бордель. Посидел около него в машине. И решил… К ней. Решил — это сильно сказано… Машину бросил у борделя. И пешком к ней. И всё. Не надеялся ни на что. Она впустила меня. К моему удивлению. И даже выслушала. А потом мы занимались сексом. Утром ей нужно было на работу.

— Она готова выступить в суде, если вы дадите добро. — Александр недоверчиво уставился на своего юриста. Ему было нужно время на осмысление. — Она просила о встрече с Вами.

— Макс… Ты…

— Она — единственная ваша надежда. Мила ищет доказательства, в том доме камер море. Аня сказала. Если записи не уничтожены, то у нас вполне мощная линия защиты.

— Макс… Она не доживёт до суда. — прошептал Сокольский. — Ты ведь это понимаешь…

— Я-то понимаю. Я ей объяснил это. Она не уступает. Сказала, поступит так, как ей скажете Вы.

— Я не могу ей рисковать. Сидя здесь, я не смогу её защитить! Дай ей отмашку.

— Ты сядешь. — Максим серьёзно взглянул в потухшие глаза депутата. — Это полбеды. Ты ведь понимаешь, что и тебя грохнут. Никто тебя не оставит на зоне жить долго и счастливо.

— Насрать. — глухо отозвался собеседник.

— Мы должны попробовать.

— Я не позволю играть её жизнью! — отрезал мужчина.

— Я попробую добиться свидания.

В этот момент Сокольский сглотнул и смотрел на адвоката, не моргая. Увидеть её. Это всё, о чём он мог мечтать в своём положении.

Деньги имели власть над миром. Их сила и величие были неоспоримы. Астахов не без усилий устроил неположенное трёхчасовое свидание. Мила ждала Анну в машине у подъезда. Уже собиралась выходить, открыла дверь и почти подпрыгнула от испуга. Незнакомая ей женщина, около сорока пяти. Вообще возраст было сложно определить. Белое фарфоровое лицо, как маска, без морщин и без эмоций. Незнакомка была странно одета. Нелепое платье чуть ниже колен, ботинки непонятного фасона и распахнутое пальто-пончо, что это, Аня так и не могла определить. При всём при этом волосы её были дорого окрашены и идеально уложены. Наращённые ресницы и едва подкаченные губы. Она состояла из противоречий. Пару секунд понадобилось Анне, чтобы смекнуть, что это супруга Александра. И сейчас, глядя ей в лицо, старалась не думать о том, что может произойти дальше. Разумеется, подобная встреча в планы девушки совершенно не входила. Но отступать было некуда.

— Вытащи его. — экстравагантная особа смотрела на хозяйку квартиры, не моргая. — Я прошу тебя. Скажи всё, что нужно. Только вытащи его! Я заплачу. Любые деньги. Что ты хочешь? Скажи? Квартиру? Машину? Я всё сделаю. Только вытащи его оттуда.

Женщина не кричала. Скорее молила. Отчаянно. От этого стало не по себе. До такой степени, что мурашки скользнули по спине. Могла бы ожидать скандала, угроз… Чего угодно. Но не этого. Нужно было взять себя в руки. Время играло против них.

— Я сделаю так, как он скажет. Скажет говорить, буду говорить. Скажет молчать, я не пророню ни звука.

Сбегала вниз по ступеням, не оборачиваясь, словно жена Сокольского гналась за ней.

Спустя пару часов её провели по мрачным, как ей показалось, коридорам. Небольшая комната за железной дверью, стены которой выкрашены в какой-то неестественно-непонятный оттенок. У стены стол. Две табуретки. Напротив — небольшая кровать. Маленькое окно с железными решётками. Ане вдруг стало страшно. Пальцы невольно задрожали. Так, словно ей нужно было остаться здесь навечно. Закрыла глаза ладонью. С противным скрежетом дверь за спиной открылась и закрылась. Ладонь с глаз сползла на рот, чтобы челюсть не рухнула на пол. Александр, уставший и заморенный. Осунувшееся лицо с сероватым оттенком. Казалось, что морщин стало больше, а глаза потеряли свой блеск. Она не знала, что ей делать, находилась в ступоре. Мужчина видел это. Уголки губ его слегка дрогнули, и он улыбнулся.

— Бывает и так. — раздался его глубокий голос, но чуть приглушённее, чем обычно. — От сумы до тюрьмы.

Именно в этот момент она одним движением прильнёт к нему, трепеща всем телом как маленький запуганный зверёк. Он ощутит запах её духов, и от неожиданности забудет, как дышать. И спустя секунду обнимет её. Ощущая, как в груди всё съёживается. Сильно зажмурит глаза, боясь упустить эти мгновения.

— Я не хочу, чтобы ты это делала. — сказал он серьёзно, стоя у окна.

— Ты не можешь оставаться здесь! — она упёрлась руками в стену, стоя к нему спиной. Её возмущению нет предела. — Невиновный! Что за вздор ты несёшь!

— Это ты несёшь вздор. Потому что не можешь понять всей картины. Когда в России нужно от кого-то избавиться, это делают. Всё просто. И доказывать ничего не нужно. Я не хочу, чтобы ты погибла из-за всей этой истории. Это слишком высокая цена. Даже для меня. — он обнял её сзади, понимая, что пропадает в её бесовском омуте. — Ты обещала, что поступишь так, как я велю.

— Поцелуйте меня…

И мужчина повинуется, как слепой раб. Её пленительные губы одурманивают разум. Всем своим весом прижимает её к стене. Она обнимает его, ещё больше опутывая паутиной чувств. Его губы в двух сантиметрах от её лица в волнительном порыве.

— Я солгала. — прошептала она, обжигая его своим дыханием, снова припадая к его губам. И он не сможет устоять. Она — его личный сорт наркоты, его кокаин, его ЛСД.

Дальше время для неё неслось с неописуемой скоростью. Она не видела белого света. Не видела людей. Ничего. Удивительным образом, но сидел Александр, а в заключении оказалась она. Связь была налажена лишь с Максимом. Она и сама не знала, где находится. Также и Мила не была посвящена в «тайны мадридского двора». Не из недоверия, скорее для безопасности. Потому что игра, которую они затеяли, стоила очень дорого. Одна ошибка могла стоить жизни, и не одной. Анна старалась не думать об этом. Серое лицо Александра — вот что она видела в тревожных снах. Максу же наоборот безумно нравился этот остросюжетный водоворот. Он с удовольствием погружался в него, испытывая кайф от выплеска адреналина. Чувствовал себя героем боевика. Прессинг не заставил себя ждать. Его пытались уговорить, подкупить. Он же мастерски валял дурака. У пленницы не было телефона, интернета и даже телевизора. Никакой социализации. Для её же блага. Были лишь книги. И мысли. Поток которых, казалось ей, не прекращался ни днём, ни ночью. Было ли ей страшно? Да. Она боялась только одного, что однажды дверь откроется, и Астахов сообщит ей, что Сокольский мёртв. Максим привозил ей еду в разное время и дни. Не задерживался надолго. Она старалась держаться от него подальше, отвечая общими фразами. Она не боялась его. Она опасалась своего неуёмного влечения к нему. А это было непозволительной роскошью для обоих. Он, разумеется, это понимал, но изредка всё равно срывался, позволяя себе вольности. С ним играли злую шутку его вольный характер и бешеный темперамент.