Бесплатный фрагмент - Прародина индоевропейцев

Книга выдающихся исследователей А. Г. Виноградова и С. В. Жарниковой «Прародина индоевропейцев» посвящена исследованию прародины индоевропейских народов: индийской, иранской, славянской, балтийской, германской, кельтской, романской, албанской, армянской и греческой языковых групп. Книга посвящена проблеме локализации прародины индоевропейцев. Эта проблема стоит перед наукой достаточно давно. Данная энциклопедическая работа отвечает на этот вопрос.

Введение

В современном мире актуальность проблем этнической истории народов различных регионов нашей планеты очевидна. Рост этнического самосознания, повсеместно наблюдающейся в последние десятилетия, сопровождается повышением интереса к историческому прошлому народов, к тем трансформациям, которые пережил каждый из них в процессе своего многотысячелетнего становления. Для представителя современного урбанизированного общества стало духовной потребностью найти корни своего этнического существования, познать многообразные процессы, приведшие к формированию той этнокультурной среды, сквозь призму которой он воспринимает окружающий мир.

Поскольку возникновение и историческое бытие подавляющего большинства народов нашей планеты было связано с многочисленными миграциями, подвижками на новые территории обитания, вызывавшими изменения целого ряда факторов культуры, как у народа-пришельца, так и у коренного населения, то сегодня, изучая этническую историю и культуру своего народа, мы, естественно, изучаем их в процессе исторических трансформаций и взаимовлияний многих племен и народов, в той или иной мере принявших участие в их становлении. Региональные этноисторические исследования в наше время приобретают особую остроту, так как именно знание истории собственного народа помогает современному человеку освободиться от узости националистического взгляда на мир, понять роль и значение вклада в общую сокровищницу человеческой культуры всех народов, осознать, что человечество едино.

Разумеется, решать сложнейшие вопросы этнической истории сегодня невозможно без привлечения данных самых различных областей науки. Здесь необходимо объединение усилий этнографов, историков, археологов, лингвистов, фольклористов, антропологов, историков искусства, а также палеоботаников, палеозоологов, палеоклиматологов и геоморфологов, так как развитие и становле­ние народов происходило в определенных климатических зонах, в определенных ландшафтах, с определенной флорой и фауной, и это надо обязательно учитывать. Только в том случае, если на поставленные этнической историей вопросы будут даны взаимоподтверждающие ответы всеми вышеперечисленными отраслями науки, мы можем, с известной долей уверенности, полагать, что приблизились к истинному пониманию того или иного этапа исторического процесса. Поэтому в настоящее время поиск ответа ни на один из вопросов этнической истории народов не может считаться правомерным без привлечения данных смежных наук.

Данная работа отвечает на этот вопрос. Она была написана в 1989—90. Хотя за прошедшее время появились дополнительные материалы, подтверждающие мнение авторов, тем не менее, мы решили изменения в текст не вносить и опубликовать ее в таком виде, в каком она была написана.

Глава 1 Проблемы локализации прародины индоевропейцев

Проблема локализации прародины индоевропейских народов стоит перед наукой достаточно давно. Еще в середине 18 века было отмечено языковое родство европейских народов, а в 1767 г. Керду указал на близость ряда языков Европы к санскриту, языку священных текстов Древней Индии «Вед». «Решающим для зарож­дения индоевропеистики было открытие санскрита, знакомство с первыми текстами на нем и начавшееся увлечение древнеиндийской культурой, наиболее ярким отражением чего была книга Ф. фон Шлегедя «О языке и мудрости индийцев» (1808), — пишет В. Н. Топоров. Ф. фон Шлегель, первым высказавший мысль о единой прародине всех индоевропейцев, поместил эту прародину на террито­рии Индостана. Однако вскоре была доказана ошибочность этого предположения, т.к. до прихода арийских (индоевропейских) племен Индию населяли представители другой языковой семьи и другого разового типа — чернокожие дравиды.

Предполагавшиеся в разное время в качестве прародины индоевропейцев (на это сегодня народы 10 языковых групп: индийской, иранской, славянской, балтийской, германской, кельтской, романской, албанской, армянской и новогреческой): Индия, склоны Гималаев, Центральная Азия, азиатские степи, Месопотамия, Ближний и Средний Восток, Армянское на­горье, территории от Западной Франции до Урала между 60° и 45° с.ш., территория от Рейна до Дона, черноморско-каспийские степи, степи от Рейна до Гиндукуша, районы между Средиземноморьем и Алтаем, в Западной Европе — в настоящее время по тем или иным причинам большинством исследователей отвергаются.

Среди гипотез, сформулированных в последние годы хотелось бы наиболее подробно остановиться на двух: В. А. Сафронова, пред­ложившего в своей монографии «Индоевропейские прародины» кон­цепцию трех прародин индоевропейцев — в Малой Азии, на Балканах и в Центральной Европе (Закарпатье и Западная Словакия), и Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова, которым принадлежит мысль о Переднеазиатской (точнее, находящейся на территории Армянского нагорья и примыкающих к нему районов Передней Азии) прародине индоев­ропейцев, обстоятельно изложенная и аргументированная ими в фундаментальном двухтомнике «Индоевропейский язык и индоевропейцы».

В. А. Сафронов, обращаясь в работе Н. Д. Андреева, подчеркивает, что на основании раннеиндоевропейской (далее РИЕ) лексики можно сделать вывод, что «раннеиндоевропейское общество жило в холодных местностях, может быть в предгорьях, в которых не было больших рек, но речушки, протоки, родники; реки, несмотря на быстрое течение, не были препятствием; переправлялись через них на лодках. Зимой эти реки замерзали, а весной разливались. Были и болота… Климат РИЕ прародины, вероятно, был резко континентальный с суровой и холодной зимой, когда перемерзали реки, дули сильные ветры; бурной весной с грозами, сильными таянием снегов, разлитием рек, жарким засушливым летом, когда пересыхали травы, не хватало воды.«4 У ранних индоевропейцев существовали ранние фазы земледелия и скотоводства, хотя не потеряли значения охота, собирательство и рыболовство. Среди прирученных животных — бык, корова, овца, коза, свинья, лошадь и собака, которая охраняла стада. В. А. Сафронов отмечает, что: «Езда верхом практиковалась ранними индоевропейцами: какие объезжались животные, не ясно, но цели очевидные: приручение.» Земледелие было представлено мотыжной и подчечно-огневой формой, обработка продуктов земледелия производилась измельчением зерен.

Ранние индоевропейские племена жили оседло, у них были разные типы каменных и кремневых орудий, ножи, жилья, скребки, топоры, тесла и др. Они обменивались и торговали. В раннеиндоевропейской общности имело место различие родов, учет степени родства, противопоставление своих и чужих. Роль женщины была очень вы­сока. Особое внимание обращалось на «процесс генерации потомства», что выражалось в ряде корневых слов, перешедших в раннеиндоевропейский язык из бореального праязыка.

В раннеиндоевропейском обществе выделилась парная семья, управление осуществлялось вождями, существовала оборонитель­ная организация. Существовал культ плодородия, связанный с зооморфными культами, был развитый погребальный обряд.

Из всего вышеизложенного В. А. Сафронов делает вывод, что прародина ранних индоевропейцев находилась в Малой Азии. Он отмечает, что такое предположение единственно возможно, т.к.: «Центральная Европа, включая Карпатский бассейн, была занята ледником.»

Однако данные палеоклиматологии свидетельствуют о другом. В то время, о котором идет речь, т.е. в период заключительной стадии вал­дайского оледенения (хронологические рамки которой устанавливают­ся от 11000 до 10500 лет назад) харак­тер растительного покрова Европы, хотя и отличался от современ­ного, но в Центральной Европе были распространены арктические тундры с березово-еловым редколесьем, низкогорные тундры и альпийские луга, а не ледник. Редколесье с березово-сосновым древостоем занимало большую часть Средней Европы, а на Большой Среднедунайской низменности и в южной части Русской равнины преобладала растительность степного типа. Палеогеографы отмечают, что на юге Европы влияние покровного оледенения пойти не ощущалось, тем более это касается Балкан и Малой Азии, где влияние ледника не ощущалось вообще. Время к которому относится культура малоази­атского Чатал Гаюка, связываемая В. А. Сафоновым с ранними индоевропейцами, отмечено потеплением голоцена.

Уже 9780 лет назад в Ярославской области появляются вязы, 9400 лет назад в Тверской области липы, 7790 лет назад в Ленинградской области дубы. Тем более маловероятно наличие холодного климата в Малой Азии и на Балканах.

Здесь хотелось бы обратиться к выводам Л. С. Берга и Г. Н. Лисициной, сделанным в разное время, но, тем не менее, не опровергающим друг друга. Так Л. С. Берг в своей работе «Климат и жизнь» (1947) подчеркивал, что климат Синайского полуострова не изменился за последние 7 тысяч лет и что здесь и в Египте, «если бы и было изменение, то скорее в сторону увеличения, а не уменьшения атмосферных осадков». Он отмечал, что: «Бланкенгорн считал, что в Египте, Сирии и Палестине климат в общих чертах остается постоянным и подобным нынешнему со времени окончания плювиального периода; конец же последнего Бланкенгорн относит к началу межледниковой эпохи» (130—70 тысячелетие до н.э.).

В работе 1921 г. Бланкенгорн пишет, что «От рисс-вюрмского межледниковья (mousterien Западной Европы) и до современности (на этих территориях) сухой пустынный, а на севере полу­пустынный климат, подобный современному, прерываемый коротким влажным временем, соответствующим вюрмскому оледенению». К аналогичным выводам приходит и Г. Н. Лисицина, которая пишет в 1970 г: " Климат аридной зоны в Х-VII тысячелетиях до н.э. мало чем отличается от современного».

У нас нет оснований считать, что климат запада Малой Азии, где в настоящее время растут дафна, вишня, барбарис, маквиса, калабрийская сосна, дуб, грабинник, хмелеграб, ясень, белый и колючий астрагал, живут также животные как мангуст, гинета, шакал, дикообраз, муфлон, дикий осел, гиена, летучие мыши и саранча, а «снег выпадает не каждый год, снежный покров, как правило, не образуется», в 8—7 тысячелетии до н.э. столь значительно от­личался от современного, чтобы она могла быть похожей на ту суровую прародину ранних индоевропейцев, которая ре­конструируется на основе их лексики.

Кроме того, В. А. Сафо­нов пишет: «Глубокое родство бореального с тюркскими и уральскими языками, по мысли Н. Д. Андреева, позволяет локализо­вать бореальную общность в лесной зоне от Рейна до Алтая. Из этого также следует, что из всех областей, куда могли отойти носители РИЕ, Анатолия представляется единственно возможной: неширокие проливы не служили препятствием, так как ранние индоевропейцы знали средства переправы („лодка“ зафиксирована в языке ранних индоевропейцев)».

Напомним, что согласно выводам Н. Д. Андреева: «Из ландшафтной лексики в бореальном праязыке обильнее всего представлены корневые слова, так или иначе связанные с лесом. Образ этого ряда с полной очевидностью указывает, во-первых, на лесистый характер той местности, где жили племена, говорившие на БП, во-вторых, на присутствие хвойных пород в этих лесах. Полоса хвойных лесов в 10—9 тысячелетии до н.э. тянулась не от Рейна до Алтая (в широтном направлении, как предполагает Н. Д. Андреев и следом за ним В. А. Сафронов), а субмередионально с юго-запада (от предгорий Карпат) на северо-восток (до Печоры). Следовательно, ранние индоевропейцы именно из этой лесной зоны могли начать свои подвижки по всем направлениям (и в том числе на территорию Малой Азии), из чего, естественно, не следует, что население Чатал Гуюка в конце 8-начале 7 тысячелетия до н.э. было не индоевропейским. Вероятно, Чатал Гуюк был лишь небольшой частью огромного раннеиндоевропейского ареала. Напомним, что это время было временем пика смешанных широколиственных лесов, доходящих на севе­ре Восточной Европы до побережья Белого моря, и что ранним индоевропейцам для ведения скотоводчески-земледельческого хозяйства (подсечно-огневое земледелие) в комплексе с охотой, рыболовством и собирательством необходимы были весьма значи­тельные территории.

И хотя В. А. Сафронов пишет, что: «В начале мезолита зона производящего хозяйства была крайне ограничена» и в нее входили «лишь горы Загроса, Юго-Восточной Анатолии, Северная Сирия, а также Палестина», о наличии производящего хозяйства на территории Восточной Европы в 7 тысячелетия до н.э., как было отмечено ранее, свидетельствуют археологические материалы, полученные в последние годы. Обращаясь к выво­дам Г. Н. Матюшина, подчеркнем, что на границе 7—6 тысячелетия до н.э. на Южном Урале фиксируется наличие домашней лошади и на 22 памятниках найдены остатки домашних животных (козы, овцы, крупного рогатого скота, лошади и собаки). Вспомним, что именно этот набор прирученных животных — бык, корова, овца, коза, свинья, лошадь и собака — зафиксирован в лексике ранних индоевропейцев. И, конечно, глубокое родство, предка раннеиндоевропейского праязыка — древнего бореального (северного) языка с уральскими (финно-угорскими) и алтайскими (тюркскими) языками естественно вытекает из локализации племен носителей этого бореального языка в эпоху финала верхнего палеолита (15—10 тысячелетия до н.э.) именно в зоне смешанных и хвойных лесов, т.е. на территории Восточной Европы. Миграции части бореальных племен за Урал, на территорию Сибири и в предгорья Алтая логичны и объяснимы давлением избытка населения на территории Восточной Европы в этот период, что могло быть вызвано нехваткой охотничь­их угодий при охотничье-рыболовческом типе хозяйства, когда оптимальная плотность населения составляла 1 человек на 30—40 кв. км.

Такие подвижки и в последующее раннеиндоевропейские время могли быть весьма значительными во всех направлениях и «увести» часть населения индоевропейского ареала вплоть до запада Малой Азии. Дж. Мелларт -первооткрыватель культуры Чатал-Гуюка, отмечал, что уже 12 тыс. лет назад (в 10 тысячелетия до н.э.) в этих районах появляются пришельцы, объединения которых «были более крупными и лучше организованными чем у их предшественников… Эти группы мезолитических людей с их специализированными орудиями, видимо, были потомками верхнепалеолитических охотников, однако только в одном пункте — в Зарди, в горах Загроса, — найдены материалы, позволяющие говорить о приходе носителей этой культуры с севера — может быть из русских степей, из-за Кавказа».

Таким образом, не отвергая мысль о том, что население Анатолии было в 8—7 тысячелетия до н.э. раннеиндоевропейским, пришедшим с территории своей древней прародины — лесной зоны Восточной Европы, мы можем предполагать, что большая часть ранних индоевропейцев продолжала жить именно на этой своей прародине, что в значительной степени подтверждается и ранее приведенными выводами американского лингвиста П. Фридриха о том, что: «праславянский лучше всех других групп индоевропейских языков сохранил индоевропейскую систему обозначения деревьев… носители общеславянского языка в общеславянский период жили в экологической зоне (в частности определяемой по древесной флоре) сходной или тождественной соответствующей зоне общеиндо­европейского, а после общеславянского периода носители различных славянских диалектов в существенной степени продолжали жить в подобной области». Зона смешанных хвойно-широколиственных лесов, повторяем, уже в 7 тысячелетия до н.э. доходила на территории Восточной Европы вплоть до побережья Белого моря.

Что касается роли раннеиндоевропейцев в мировом историческом процессе, то тут трудно не согласиться с основными выводами В. А. Сафронова, сделанными им в заключительной части своей работы. Действительно: «В решении проблемы индоевропейской прародины, волнующей на протяжении двух веков ученых многих профессий и различных стран мира, справедливо видит истоки истории и ду­ховной культуры народов большей части Европы, Австралии, Америки… Как их потомки, индоевропейцы нового времени, отрыли Новый Свет, так индоевропейцы Древнего Мира открыли челове­честву знание о целостности земного дома, единстве нашей плане­ты… Эти открытия остались бы безымянными, если бы отголоски о великих странствиях не удержались в индоевропейских литера­турах, отделенных от нас и от этих событий тысячелетиями… Индоевропейские путешествия стали возможными благодаря изо­бретению в своей среде индоевропейцами колесного транспорта (4 тысячелетия до н.э.)». И добавим, благодаря одомашниванию дикого коня в южнорусских степях уже на порубежье 7—6 тысячелетия до н. э. Как отмечает Н. Н. Чередниченко: «Распространение упряжной лошади из евразийских степей в настоящее время уже не вызывает сомне­ний… процесс приручения лошади осуществляется на далеких рав­нинах евразийского степного региона… Таким образом, в настоящее время речь может идти лишь о путях проникновения индоевропейских коневодческих племен Евразии на Восток и в Средиземноморье… Евразия, таким образом, являлась территорией, откуда колесницы были принесены индоевропейскими племенами в различные регионы Старого Света, что весьма существенно отразилось на политической жизни Древнего Востока».

В. А. Сафронов пишет: «Период общего развития индоевропейских народов — праиндоевропейский период — нашел отражение в удивительных схождениях великих литератур древности, как Авеста, Веды, Махабхарата, Рамаяна, Илиада, Одиссея, в эпосах скандинавов и германцев, осетин, легендах и сказках славян­ских народов. Эти отражения сложнейших мотивов и сюжетов обще­индоевропейской истории в древнейших литературах и фольклоре, разделенных между собой тысячелетиями, завораживают и ждут своего истолкования. Однако появление этой литературы стало возможным только благодаря созданию праиндоевропейцами метрики стиха и искусства поэтической речи, которая является древнейшей в мире и дати­руется не позже IV тыс. до н.э… Создав свою систему знаний о мироздании, открывших человечеству дорогу к цивилизации, праиндоевропейцы стали творцами древнейшей мировой цивилизации, которая на 1000 лет древнее цивилизаций долины Нила и Междуречья. Наблю­дается парадокс: лингвисты, воссоздав по данным лингвистики облик праиндоевропейской культуры, по всем признакам соответствующей цивилизации, и определив ее древнейшей в ряду известных цивилиза­ций (V — IV тыс. до н.э.) не смогли перейти рубикон сложившихся исторических стереотипов, что „свет всегда идет с Востока“, и огра­ничились поисками эквивалента такой культуре в областях Древнего Востока (Гамкрелидзе, Иванов,1984), оставляя в стороне Европу как „периферию ближневосточных цивилизаций“… Цивилизация праиндоевропейцев оказалась настолько высокой, устойчивой и гибкой, что выжила и сохранилась, несмотря на мировые катаклизмы.»

В. А. Сафронов подчеркивает, что «Именно позднеиндоевропейская цивилизация дала миру великое изобретение — колесо и колесный транспорт, что именно индо­европейцы создали кочевой уклад экономики,«позволившей им пройти бескрайние просторы евразийских степей, дойти до Китая и Индии… Мы считаем, что залог устойчивости индо­европейской культуры был создан праиндоевропейцами. Он выражается в модели существования культуры как открытой системы с включением инноваций, не задевающих основ структуры ее… В качестве формы существования с миром праиндоевропейцами была предложена модель, удержавшаяся во все исторические времена — выведение колоний-факторий в индоязычную и инокультурную среду и доведение их до уровня развития метрополии. Сочетание открытости с традиционностью и новаторством, формула которого была найдена для каждого исторического периода развития индоевропейской культуры, обеспечивало сохранение индоевропейских и общечеловеческих ценностей». Мы позволили себе столь долгое цитирование, так как трудно более четко, компактно и всесторонее определить значение праиндоевропейской и раннеиндоевропейской культуры для судеб человечества, чем это сделано в работе В. А. Сафронова «Индо­европейские прародины».

Глава 2 «Индоевропейский язык и индоевропейцы»

Следующим фундаментальным трудом, посвященным прародине индоевропейцев, на основных положениях которого хотелось бы остановиться подробнее, является работа Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова «Индоевропейский язык и индоевропейцы», где развивается и обстоятельно аргументируется мысль об обще­индоевропейской прародине на территории Армянского нагорья и прилегающих к нему районов Передней Азии, откуда часть индоевро­пейских племен затем продвинулась в черноморско-каспийские степи.

Отдавая должное очень высокому уровню этого энциклопедического труда, где собрано и проанализировано огромное количество язы­ковых, исторических фактов, данных археологии и других смежных наук, хотелось бы отметить, что целый ряд положений, постулиру­емых Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Ивановым, вызывает очень серьез­ные сомнения. Так В. А. Сафронов отмечает, что: «Языковые факты, приводимые Гамкрелидзе и Ивановым в пользу локализации индо­европейской прародины на территории Армянского нагорья, могут получить и другие объяснения. Отсутствие и. е. гидронимии в указанном ареале может свидетельствовать лишь против локализации в нем индоевропейской прародины. Экологические данные, приведенные в разбираемой работе еще больше противоречат такой локализации. На территории Армянского нагорья нет почти половины животных, деревьев и растений, указанных в списке флоры и фауны, приведенных Гамкрелидзе и Ивановым, реконструируемых в общеиндоевропейский (осина, граб, тис, липа, вереск, бобр, рысь, тетерев, лосось, слон, обезьяна, краб).»

Именно на этих экологических данных, приведенных в труде Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова, хотелось бы остановиться подробнее. Авторы «Индоевропейского языка и индоевропейцев» в подтверждение своей концепции, указывают древнейшие названия деревьев, зафиксированные в древнеиндоевропейском праязыке. Эта — береза, дуб, бук, граб, ясень, осина, тополь, тис, ива, ветла, ель, сосна, пихта, ольха, орех, яблоня, вишня, кизил.

Что касается Армянского нагорья, то в настоящее время оно представляет собой сочетание складчато-глыбовых хребтов и тектонических впадин, часто занятых озерами — бессточными солеными (Ван, Урмия), и реже — проточными пресными (Севан). Для наиболее глубоких впадин характерны полупустынные и даже пустынные ландшафтные.» Здесь присутствуют сухие ковыльно-типчаковые степи, переходящие в разнотравно-злаковые, «местами в среднегоьях (между 1000 м. и 2300 м.) встречаются сухие редкостойные леса из листопадных дубов, сосны и можжевельника.» На Иранском нагорье, в горах Загроса (на западных склонах и в более влажной северной части, между 1000 м. и 1800 м.) распространены парковые дубовые леса с участием вяза и клена, а в долинах встречаются дикая шелковица, тополь, валловый дуб, инжир. В связи с тем, что в периоде середины 1 тысячелетия до н.э. до настоящего времени определяется климатологами как период похолодания и увлажнения по отношению к климатическому оптимуму голоцена (4—3 тысячелетия до н.э.) и предыдущему времени (7—5 тысячелетия до н.э.), нет никаких оснований предполагать на этих южных территориях значительно более влажный и холодный климат в 7—3 тысячелетия до н.э., т.е. времени, о котором идет речь в труде Т. В. Гамкрелидзе и В. В. Иванова.

Следует отметить тот мно­гозначительный факт, что в общеиндоевропейской лексике начисто отсутствуют названия многих деревьев, широко распространенных в Передней и Малой Азии с глубочайшей древности. Это: маслина (первичный очаг формообразования в Малой Азии); абрикос (который выра­щивали в 4 тысячелетия до н.э. даже жители трипольских поселений); каштан съедобный, известный на этих территориях с третичного периода; айва, в диком состоянии произрастающая в Северном Иране, Малой Азии и на Кавказе, где находились первичные очаги формообразования и введения в культуру; мушмула, в диком состоянии распространенная на Кавказе, в Кры­му и Сев. Иране (первичный очаг формообразования и введения в культуру Передняя Азия); миндаль (первичный очаг формообразования Передняя Азия и прилегающие районы); инжир или смоква, фиговое дерево, в диком виде встречающиеся в Передней, Малой Азии и в Средиземноморье; и, наконец, финик, первичным очагом доместикации кото­рого является Южный Иран и Афганистан, где это растение введено в культуру в 5—3 тысячелетия до н.э.

Этот перечень может быть значительно расширен. Но даже в таком фрагментарном виде он подтверждает, что ни Передняя, ни Малая Азия, ни Армянское нагорье не могли быть древнейшей прародиной индоевропейцев. И здесь вновь хотелось бы обратиться к выводу П. Фридриха о том, что: «праславянский лучше всех других групп индоевропейских языков сохранил индоевропейскую систему обозначения деревьев», а «носители общеславян­ского языка в общеславянский период жили в экологи ческой зоне (в частности определяемой по древесной флоре), сходной или тождественной соответствующей зоне общеиндоевропейского, а после общеславянского периода носители различных славянских диалектов в существенной степени продолжали жить в подобной области.»

Глава 3
Растения индоевропейской прародины

Берёза (Betula) (карта №1), род листопадных однодомных деревьев и кустарников семейства берёзовых. Кора стволов белая или иной окраски, вплоть до чёрной. Растет обычно быстро, особенно в раннем возрасте. Легко заселяет свободные растительности пространства, часто являясь породой-пионером.

Около 100 полиморфных видов произрастает в умеренных и холодных районах Северного полушария и в горах субтропиков; в СССР — около 50 видов. Многие березы имеют значение как ценные лесообразующие породы; особенно береза бородавчатая (В. pendula, или B.verrucosa), береза пушистая (В. pubescens), береза плосколистная (В. platyphylla), береза ребристая или жёлтая (В. costata), береза Шмидта или железная (В. schmidtii). Большинство видов светолюбивы, засухоустойчивы, морозостойки, к почвам нетребовательны. Древесина, а также берёста многих видов используются в различных отраслях хозяйства. Почки и листья березы бородавчатой и березы пушистой применяют с лечебной целью.

Наиболее распространённый вид — береза бородавчатая. Деревья достигают 25 м. высотой. Береза переносит некоторое засоление почвы и сухость воздуха, живёт 150 лет. Встречается в Западной Европе до 65° с. ш., в СССР по всей лесной и лесостепной зоне Европейской части, в Западной Сибири, Забайкалье, Саянах, на Алтае и на Кавказе. Растет в смеси с хвойными и лиственными породами или образует местами обширные берёзовые леса, а в лесостепной зоне Заволжья и Западной Сибири — берёзовые колки, перемежающиеся с полями и степными пространствами. Древесина ценится в мебельном производстве.

Береза Шмидта

Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Bс. Иванов считают, что с это дерево произростало на индоевропейской прародине. «Разновидности березы встречаются в настоящее время по всей умеренной (северной) зоне Евразии, а также в горных районах более южных зон, где она растет до высоты около 1500 м. (в частности на Кавказе, на отрогах Гималаев и в горных районах Южной Европы). В суббореальный период (около 3300—4000 г.д.н.э.) береза была распространена и в более южном поясе… Наличие общего слова для березы в индоевропейском предполагает знакомство с ней древних индоевропейских племен, что было возможно либо на территории зоны относительно умеренного климата (в Европе на широтах от севера Испании до севера Балкан и далее на восток к низовьям Волги), либо в гористых областях более южного ареала Передней Азии».

Однако академик Л. С. Берг еще в 1947г. подчеркивал, что в северной части Восточной Европы уже 13—12 тыс. лет назад появились леса из березы и сосны. В наступившем 11—10 тыс. лет назад потеплении отмечен абсолютный максимум березы. Эти выводы подтверждаются и материалами, подготовленными отечественными палеоклиматологами к 12 Конгрессу ИНКВА (Канада. 1987), свидетельствующими, что в бассейне рек Вычегды и Верхней Печоры в слоях 45210+1430 лет назад преобладали сосна и береза в комплексе со злаковым разнотравием. В лесах сосна составляла 44%, береза до 24%, ель до 15%. На севере Печерской низменности в послеледниковье, т.е. 10—9 тыс. лет назад «древесная растительность освоила территории» и это были леса из березы, ели и сосны.

Данные по Белорусскому Полесью свидетельствуют, что 12860+110 лет назад (в начале 11 тысячелетия до н.э.) здесь были широко распространены сосново-еловые леса и ассоциации сосново-березовых лесов с примесью широколиственных: дуба, вяза и липы.

Пробы торфа из болот Ярославской, Ленинградской, Новгородской и Тверской областей, выполненные в лаборатории ин-та им. В. И. Вернадского, подтверждают, что пик распространения березы относится ко времени примерно 9800 лет назад, 7700 лет назад — абсолютное господство березы.

Л. С. Берг писал: «Изучение истории растительности в послеледниковое время, произведенное при помощи анализа пыльцы из торфа, показало, что у нас, в центральной части Союза, сейчас же после отступления ледника, сначала появились в большом количестве береза и ива, а затем, в так называемое субарктическое время, преобладание перешло к ели и березе; в следующую бореальную эпоху стали господствовать береза и сосна.»

Надо сказать, что береза является одной из важнейших лесообразующих пород в Восточной Европе еще со времени Микулинского межледниковья (130—70 тыс. лет назад) и вплоть до наших дней. Авторы «Палеографии Европы за последние сто тысяч лет» отмечают, что: «Прослеживая голоценовую историю березы, можно думать, что в современных лесах Европейской части СССР первичные березняки распространены значительно шире, чем это принято обычно считать.»

В тоже время ничто не свидетельствует о широком распространении березы в древности в Передней Азии и на Армянском нагорье. Л. С. Берг подчеркивал, что: «Климатическое положение Палестины у северной границы культуры пальмы и у южного предела разведения винограда не изменилось с библейских времен.»

Авторы «Индоевропейского языка и индоевропейцев» пишут: «Основная хозяйственная ценность березы определяется тем, что она служила в древности и до сих пор служит в отдельных традициях материалом для изготовления самых разнообразных предметов от обуви, посуды, корзин, до материала для письма в отдельных культурах, в частности у восточных славян и в Индии до XVI в.» А. А. Качалов указывает, что: «жители Гималаев для этой цели используют кору березы полезной и в наше время».

Кора деревьев использовалась многие тысячелетия у разных народов в качестве писчего материала, на котором первоначально оставлялись знаки ещё в мезолите и неолите.

Употребление бересты как писчего материала было распространено в античности. У императоров Домициана и Коммода были записные книжки из этого материала. Плиний Старший и Ульпиан сообщают, что для письма применялась и кора других деревьев. В латинском языке понятия «книга» и «древесный луб» выражаются одним словом «liber». Сотни писем римлян на бересте были найдены при раскопках римского форта Виндоланда на севере Англии.

Есть сведения о берестяных грамотах в Швеции и Норвегии 15 века; шведы употребляли их и позже. В Таллине хранилась берестяная грамота 1570 года с немецким текстом. Известна золотоордынская рукопись на бересте и тибетские средневековые берестяные письмена из Тувы. В Индии известны санскритские рукописи на бересте, ряд буддистских текстов на бересте.

«Связь деревьев — березы, бука, граба с терминологией письма указывает на технику письменности и изготовления материалов для письма в древнейших индоевропейских культурах. Возникновение письма и письменности основание в этих культурах на использование дерева и древесного материала, на который наносились знаки или зарубки с помощью особых деревянных палочек. Такая техника письма, характерная для ряда ранних индоевропейских культур, отражает, очевидно, типологически более архаичную степень развития письменности, чем высечение знаков на камне, или нанесение их на глиняные таблички, или на специально обработанную шкуру животного.» Надо сказать, что трудно представить себе, что более простое, доступное, маневренное и менее трудоемкое письмо на бересте было более архаичным (или примитивным), чем неудобное, громоздкое письмо на глиняных табличках или высечение надписей на камне. Ведь при наличии и глины и бересты у ранних индоевропейцев, вряд ли они перешли бы от письма на бересте к использованию глиняных табличек при деловой переписке или при хозяйственных записях.

Кроме того, возникает вопрос, почему береста, как материал для письма, сохранилась именно в восточнославянском и индийском этническом ареале. Если следовать выводам Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова, то славянская и индоиранская ветви индоевропейской общности разошлись еще на территории их предполагаемой общей прародины в Передней Азии (где берез практически нет). Праславяне ушли в Восточную Европу, а индоиранцы переместились на территорию Ирана (где береза не распространена) и Индостана, где только в Гималаях на высоте 2500—4300 м. растет «береза полезная», «береза Жакмона» и, наконец, обитает береза секции акумината — дерево высотой 20—30 м. с очень крупными листьями. Но эти деревья не являются в Индии широко распространенными и считаются эндемиками очень узкого ареала.

А ведь в индийской традиции береста не просто материал для письма, а материал сакральный: на бересте (и только на бересте) делалась запись о браке в высших кастах, и без этой записи на бересте брак не считался действительным. Такая ситуация не могла сложиться в районах, где береза почти не распространена. Стать материалом для письма береста могла только там, где береза на протяжении многих тысячелетий является одной из главных лесообразующих пород — в лесной полосе Восточной Европы. Имеет смысл обратить внимание и на следующее обстоятельство. Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов подчеркивает, что береста использовалась для письма в древнейших индоевропейских культурах и сохранилась в таком качестве у восточных славян и в Индии.

Но предки восточнославянских народов и арийских народов Северо-Западной Индии разошлись еще в середине 2 тысячелетия до н. э. И тем не менее береста, как материал для письма, сохранилась именно у восточных славян и индийцев. Из этого следует, что материалом для письма и у тех, и других береста была еще на их общей прародине. Тогда естественен и вывод о том, что еще задолго до середины 2 тысячелетия до н.э. у предков восточных славян была письменность и предшественницы новгородских и псковских берестяных грамот старше их на многие тысячелетия.

Интересно и то, что в севернорусской традиции береста и в 19 веке (как и в Индии) являлась именно сакральным материалом для письма. Об этом свидетельствует рассказ выдающегося этнографа 19 века. С.В.Максимова о берестяной книге, которую архангельский старик-похор, готовый отдать любую другую рукописную, украшенную миниатюрами старообрядческую книгу, не хотел ему продавать не за какие деньги. С.В.Максимов отмечает, что эта книга, «писанная полууставом» на бересте, «тонко и удачно содранной и собранной, сшитой по четвертинкам… Писанное разбиралось так же удобно, как и писанное на бумаге, буквы не растекались, а стояли ровно, одна подле другой: иная бумага хуже выделяет буквы… книжка была кое-как, домрощенным способом переплетена в простые, берестяные же, доски… (для написания такой книги) из пережженной березовой корки делается клейкая сажа, которая будучи разведена на воде, дает сносные чернила, по крайней мере такие, которые способны оставить очень приметный след по себе, если и обтираются по верхнему слою. Орлы и дикие гуси, которых много по тундре и которым трудно улететь от меткого выстрела привычных охотников, дают хорошие перья. А вот и подручная, всегда удобно обдирающаяся по слоям береста, которую можно и перегнуть в страницы и на которой можно писать скоро и пожалуй, четко,» — пишет С.В.Максимов.

О сакральном характере бересты, как материала для письма, свидетельствуют обычаи, сохранившиеся на Русском Севере практически до наших дней. Так А. А. Веселовский в своих «Очерках по истории изучения быта и творчества крестьян Вологодской губернии» описывает обряд «отписывания,» при котором знахарь «при нашептывании пишет записку и пускает ее на ветер и больному становится легче.» Пишут прошение на бересте и уносит его «ветер-батюшка». Из того же ряда обычай писать заговоры и письма лешему — «кабалы» — на бересте, причем текст не пишется (в прямом смысле этого слова), а наносится сажей в виде беспорядочных штрихов, косых крестов, извилистых линий и т. д. Все это свидетельствует о ныне уже прочно забытой, вытесненной кириллицей, древней славянской системе письма. Возможно ее реликтами являются таинственные знаки на поземах севернорусских икон и так называемые «орнаменты,» нанесенные Дионисием на арку портала собора Рождества Богородицы в селе Ферапонтово.

Дуб (Quercus), (карта №2), род листопадных или вечнозелёных деревьев, редко кустарников семейства буковых. Листья очередные, простые, перистораздельные, лопастные, зубчатые. Плод — односемянный жёлудь, частично заключённый в чашеобразную деревянистую плюску. Дуб растёт медленно. Светолюбив. Некоторые виды засухоустойчивы, довольно зимостойки и мало требовательны к почвам.

Около 450 видов в умеренном, субтропическом и тропическом поясах Северного полушария. В СССР — 20 дикорастущих видов в Европейской части, на Дальнем Востоке и на Кавказе; в культуре 43 вида.

Дуб черешчатый или летний (Q.robur) — дерево высотой до 50 м. Доживает до 1000 лет. Распространён в Европейской части СССР, на Кавказе и почти по всей Западной Европе. В северной части ареала растёт по долинам рек, южнее выходит на водоразделы и образует смешанные леса с елью, а на юге ареала — чистые дубравы; в степной зоне встречается по оврагам и балкам. Одна из основных лесообразующих пород широколиственных лесов СССР. Дуб скальный или зимний (Q.petraea), встречающийся на западе Европейской части СССР, в Крыму и на Северном Кавказе. В восточной части Северного Кавказа и в Закавказье произрастает дуб грузинский (Q. iberica); в высокогорном поясе этих районов растёт дуб крупнопыльниковый (Q.macranthera). Основная порода долинных лесов Восточного Закавказья — дуб длинноножковый (Q. longipеs). Важная лесообразующая порода Дальнего Востока — дуб монгольский (Q.mongolica) — морозостойкое и засухоустойчивое дерево.

Древесина обладает высокой прочностью, твёрдостью, долговечностью и красивой текстурой. Используется в кораблестроении, на подводные сооружения, т.к. не поддаётся гниению; применяется в мебельном, столярном, бондарном производстве, строительстве домов и др. Кора некоторых видов (дуб пробковый — Q.suber) даёт пробку. Кора и древесина содержат дубильные вещества, используемые для дубления кож. Высушенную кору молодых ветвей и тонких стволов дуба черешчатого применяют как вяжущее средство в виде водного отвара для полоскания при воспалительных процессах полости рта, зева, глотки, а также для примочек при лечении ожогов. Жёлуди идут на корм для свиней.

Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Bс. Иванов считают, что с этим деревом ранние индоевропейцы могли познакомиться только в южных областях Средиземноморья (включая Балканы и северную часть Ближнего Востока), т.к. «дубовые леса нехарактерны для север­ных областей Европы, где они распространяются лишь начиная с IV — III тыс. до н.э.»

Однако в настоящее время известно, что дубовые леса были широко распространены на севере Европы (и Восточной Европы в частности) во время Микулинского межледниковья (130—70 тыс. лет назад). Во время пика Валдайского оледенения (20—18 тыс. лет назад) в ряде районов Русской равнины существовали леса с участием таких широколиственных пород, как дуб и вяз. В начале 11 тысячелетия до н.э. (12860+110 лет назад) в Белорусском Полесье были широко распространены ассоциации сосново-березовых лесов с примесью широколиственных: дуба, вяза и липы.

В эпоху мезолита значительная часть территории современных Вологодской и Архангельской областей была покрыта широколиственными лесами, в состав которых входят дубравы. Так С. В. Ошибкина отмечает, что на мезолитической стоянке Погостище-I в Восточном Прионежье (7 тысячелетие до н.э. лес состоял из березы, сосны, незначительного количества ели и смешанного дубового леса. Л. С. Берг отмечал, что уже в 9—8 тысячелетии до н.э. «в бассейне Невы появляются отдельные пыльцевые зерна широколиственных пород и орешника», а в 5—4 тысячелетии до н.э. здесь отмечено «большое распространение дубовых лесов с липой, вязом и орешником.» Выводы Л. С. Берга подтверждаются данными, полученными отечественными геохимиками в 1965 году. Так отмечено, что, начиная с рубежа 7—6 тысячелетия до н.э. «пыльцевые спектры отличаются высоким содержанием пыльцы широколиственных пород… Здесь расположены кульминационные пункты кривых дуба, вяза, орешника и ольхи.» Подчеркиваем, что кульминация распространения дуба в Тверской области относится к 6945 лет назад (к началу 5 тысячелетия до н.э.), а в Ленинградской — к 7790 лет назад (к началу 6 тысячелетия до н.э). Кроме того, в эпоху неолита и бронзы именно в Восточной Европе находилась самая большая в Европе зона дубовых лесов.

Таким образом, тезис о наличии дубовых лесов в древнейшее индоевропейское время только в Средиземноморье, горных областях Месопотамии и смежных ареалов лишен всяких оснований.

Бук (Fagus), (карта №3), род однодомных растений семейства буковых. Деревья высотой до 50 м с гладкой серой корой. 10 видов во внетропических областях Северного полушария; в СССР — 3 вида. Желудевидные плоды (орехи) снабжены деревянистой оболочкой. Буки теневыносливы, но теплолюбивы. В горах поднимаются до 2300 м. Образуют чистые или смешанные леса. Доживают до 400 лет.

Древесина плотная, тяжёлая, хорошо полируется; на воздухе быстро разрушается, но в воде и во влажном состоянии очень прочная; применяется для изготовления музыкальных инструментов, мебели. В плодах содержится яд, который разлагается при поджаривании; из плодов изготовляют масло.

Авторы «Индоевропейского языка и индоевропейцев» отмечают, что названия «бук» в индоиранских языках нет. Это более чем странно, если принять гипотезу Вяч. Вс. Иванова и Т. В. Гамкрелидзе о Переднеазиатской прародине индоевропейцев. Ведь это дерево являлось в древности одним из главных лесообразующих в Закавказье и в Передней Азии. То, что древнее индоевропейское название бука не сохранилось в индийском языке еще можно объяснить — на территории Индостана бука нет.

Но каким образом могли утратить это древнеиндоевропейское название иранцы, если бук является главным лесообразующим не только в Передней Азии и на Армянском нагорье (предполагаемой древнейшей прародине), но и на территории Иранского нагорья — новой родине иранцев (по Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванову)? Ведь еще Г. И. Танфильев — главный ботаник Императорского Ботанического сада, выдающийся фитогеограф и знаток флоры России, описывая в 1902 г. растительность Кавказа отмечал, что леса здесь состоят по большей части только из бука с примесью каштана и дуба. В настоящее время: «на Кавказе бук занимает почти половину всей площади, покрытой лесами. Он широко распространен на северных склонах Кавказа, в Закавказье характеризуется почти сплошным распространением, и только в верховьях отдельных рек уступает место хвойным. По главному хребту идет от Черноморского побережья до восточной границы лесов (Шемаха), по Малому Кавказу идет на восток до реки Тертер, а на востоке снова обнаруживается в Талыше, уходя по предгорьям Эльбруса в Иран.»

Такая же картина наблюдалась и в древности: пыльцевой анализ проб со дна Черного моря, относящихся к началу — середине 6 тысячелетия до н.э., когда произошло стремительное заполнение пресноводного Черного моря соленой водой из Босфора, свидетельствуют о наличии в этом районе лесов из граба, бука, дуба и вяза. Судя по всему, картина не изменилась и по сей день. Но тогда абсолютно необъяснимо, каким образом древнеиранские племена, пришедшие из своей предполагаемой переднеазиатской прародины с ее буковыми лесами на территорию, где также преобладали и преобладают до настоящего времени именно буковые леса, древнеиндоевропейское название данного дерева полностью утратили.

Вероятно, такая ситуация могла сложиться только в том случае, если древние иранцы пришли на территорию Иранского нагорья из тех районов, где бук не растет. И здесь уместно вспомнить, что, как отмечает Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов: «к северо-востоку от Причерноморья до низовьев Волги на всем протяжении послеледникового периода» бук отсутствует.

Граб (Carpinus), (карта №3), род листопадных деревьев, редко кустарников семейства лещиновых. Ствол с гладкой серой корой. Плод — одногнёздный, односемянный орешек с листовидной обёрткой. Около 50 видов в Европе, Восточной Азии и Северной Америке. В СССР 5 видов — на Западе Европейской части, в Крыму, на Кавказе и юге Приморского края. Граб не выносит заболоченных и кислых почв. Тяжёлая, твёрдая древесина применяется при производстве ткацких челноков, музыкальных инструментов, в машиностроении.

Наиболее распространены граб обыкновенный (С. betulus) и граб кавказский (С. caucasicus). Деревья высотой до 30 м. Морозостойки. Деревья начинают плодоносить с 20 лет (урожай орешков до 1,5 тонн с 1 га). В Крыму и на Кавказе растет граб восточный, или грабинник (С. orientalis), кустарник или деревце с более мелкими листьями. Граб растет в Передней Азии, составляет значительную часть в лесах на западном берегу Каспийского моря и господствует вместе с дубом в Карабахе. На Кавказе, в Южной и Восточной Европе (чистые грабовые леса известны только к востоку от Вислы и в верховьях Буга), в Малой Азии и Иране распространен граб восточный или грабинник, растущий в нижнем, реже среднем поясе гор до высоты 1200 м. Но как и бук, на всем протяжении послеледникового периода к северо-востоку от Причерноморья граб отсутствует. И с этим деревом, древнеиндоевропейское название которого есть во многих индоевропейских языках, но отсутствует в индоиранских, сложилась ситуация, аналогичная «буку».

Тисс (Taxus), (карта №3), род хвойных вечнозелёных деревьев и кустарников семейства тиссовых. Шишки содержат 1 семя, окруженное красным мясистым присемянником и по виду напоминающее ягоду.

Около 10 видов, распространённых в Европе, Малой и Восточной Азии, на Кавказе, в Северной Америке. В СССР 2 вида, тисс ягодный, или негной-дерево (Т.baccata), растет в Беловежской пуще (Западная Белоруссия), Буковине (Западная Украина), Южном Крыму, на Кавказе. Дерево высотой до 27 м. Теневыносливо. Живёт до 3 тысяч лет. Его твёрдая прочная красновато-бурая древесина высоко ценится и используется в мебельном производстве и для токарных работ. Всё растение ядовито особенно для лошадей. Тисс остроконечный, или японский (Т.cuspidata), растет на Дальнем Востоке, в Китае (Маньчжурия), Корее и Японии. Дерево высотой до 20 м; даёт ценную древесину (красное или розовое дерево).

Этого древнеиндоевропейского названия в индоиранских языках также нет. «Тис распространен в Европе от Скандинавии до устья Дуная, его восточная граница примерно совпадает с границей бука… Тис в историческое время не встречается в Восточной Европе и Северном Причерноморье… особенно распространен тис в более южных областях на Кавказе (начиная с Северного Кавказа), в Малой Азии и некоторых частях Балкан,» — пишет Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов.

Вновь повторяется ситуация, аналогичная сложившейся с «буком» и «грабом». На предполагаемой переднеазиатской прародине тис растет, на новой иранской родине также широко распространен, а в индоиранских языках индоевропейского названия этого дерева нет, как нет его в историческое время в Восточной Европе и Северном Причерноморье.

Пихта, ель, сосна, (карта 4). Пихта (Abies), род вечнозелёных хвойных деревьев семейства сосновых. Ствол прямой, высотой до 80 м, с густой, обычно конусовидной кроной. Кора гладкая с желваками — вместилищами смолы. Листья линейные, плоские, на верхушке большей частью притупленные, снизу с двумя светлыми полосками, по которым располагаются устьица.

Около 50 видов; растут в горах, реже на равнинах Северного полушария. В СССР — 9 видов и примерно 16 видов интродуцированных. Из коры получают ценные смолы. В СССР наиболее распространена пихта сибирская (A. sibirica) — на севере Европейской части и в Сибири, на равнинах и в горах (до верхней границы леса). Стройное дерево высотой до 30 м. Из коры получают пихтовый бальзам, из хвои и веток — пихтовое масло. На Кавказе произрастает реликтовый вид пихта кавказская, или пихта Нордманна (A. nord-manniana), высокое (до 50 м) дерево с низкоопущенной кроной. Живёт до 500 лет. В Европе растет пихта белая (A. alba), дающая ценную древесину.

Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов указывают, что «пихта в разных ее видах известна со среднего и позднего Атлантического периода (7—4 тысячелетия до н.э.) в Закавказье и Передней Азии, а также в низовьях Волги, в Восточной Европе, в бассейне Припяти-Десны. Позднее пихта оттесняется некоторыми другими видами деревьев, сохраняясь преимущественно в горных районах Европы, Кавказа, Передней Азии и Восточной Европы.» Хотелось бы подчеркнуть, что еще во время пика Валдайского оледенения, когда, в отличие от Западной Европы, «в пределах Русской равнины леса занимали большую площадь в виде широкой полосы, пересекающей ее в направлении с юго-запада на северо-восток», они были представлены в основном березово-сосновыми и елово-пихтовыми лесами. В тоже время: «В отношении неморального и субтропического кустарниково-лесного типов растительности необходимо отметить следующее: на то, что эти типы сохранились на юге Европы в эпоху Валдайского оледенения с полной определенностью указывают результаты флороценогенетического анализа современной растительности среднеземноморских стран.»

Каким образом в такой ситуации, когда климат Передней Азии практически не изменялся со времен Валдайского оледенения до наших дней, пихта могла быть оттеснена в горные районы Европы, Кавказа и, главное, Передней Азии, где ее в настоящее время нет.

Согласно современным картам растительности в Старом Свете ареал рода пихта — это северо-восток Европейской части России, Сибирь, Китай (северо-запад), незначительно на Кавказе и Западном Средиземноморье. Г. И. Танфильев отмечал, что: «В европейскую тайгу заходят из сибирских пород, кроме лиственницы, еще пихта и кедр. Из них кедр растет по эту сторону Урала небольшими группами и отдельными деревьями среди лесов и других пород, тогда как лиственница и пихта образуют местами даже леса.» В настоящее время пихта занимает у нас в стране 12 млн. га. Таким образом, уверенности в том, что пихта росла в древности в Передней Азии нет, но то, что она имела и имеет обширный ареал на северо-востоке Европы и в Сибири является фактом.

Сосна (Pinus), род хвойных вечнозелёных деревьев и стелющихся кустарников семейства сосновых. Высота 1,5—75 м. Хвоинки игольчатые. Сосны светолюбивы, образуют леса и рощи на хорошо дренированных почвах и скалистых склонах, но могут расти и на заболоченных местах. Живут до 350 лет. Около 100 видов, в лесной зоне Евразии и Северной Америки, реже в горах тропиков Северного полушария.

В СССР около 12 видов. Сосна обыкновенная (P.silvestris) образует леса в Европейской части и Сибири. Дерево высотой 40 м. Даёт строевую и поделочную древесину, топливо, смолу, вар, живичный скипидар, эфирное скипидарное масло, канифоль. Из хвои получают витамин С. На Кольском и Скандинавском полуостровах растет близкая к ней сосна лапландская (P.lapponica), в горной части Крыма и Западного Закавказья — сосна крымская, или Палласова (P.pallasiana). В Закавказье известна сосна пицундская (P. pityusa). В СССР растут сосна кедровая сибирская, кедровый стланик и сосна корейская или маньчжурская (P. koraiensis). Растет на Дальнем Востоке, в горах Маньчжурии, северо-востоке Кореи и в Японии (остров Хонсю).

Вяч. Вс. Иванов и Т. В. Гамкрелидзе пишут, что сосна и ее разновидности с древности представлены в горных областях Кавказа и Карпат, а также в Причерноморье.

При этом следует отметить, что в древности сосна была распространена отнюдь не только на этих территориях. Так в пик Валдайского оледенения в Окском бассейне шумели елово-сосновые леса северо-таежного типа, в среднем течении Десны локально были распространены леса с елью и сибирской кедровой сосной. По данным палеогеографии в древнем голоцене (2 тыс. лет назад) на территории Вологодской области в лесах присутствовали ель, сосна и ольха. Близкой к этому была ситуация и в других районах центральной части и севера Вос­точной Европы. В целом же хвойные начали играть значитель­ную роль в растительном покрове Евразии ещё с триасового периода, который начался около 240 млн. лет назад. «Среди современных хвойных самыми древними семействами являются араукариевые, подокарповые и особенно сосновые… расти­тельные остатки (в том числе и пыльцевые зерна), более или менее уверенно относимые к роду сосна, известны из юрских отложений.» В настоящее время леса с преобладанием сос­новых наиболее четко выражены в северных районах Евразии и Сев. Америки. Сосновые леса в нашей стране занимают пло­щадь в 108 млн. га.

Ареал рода сосна — вся Европа, Си­бирь, Гималаи, Памир, Китай, Япония, Малая Азия. В Передней Азии сосны нет. Не так значительны сосновые леса, как это представляется Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванову, и на Кавказе. Так Г. И. Танфильев, описывая леса Западного Закав­казья, отмечает что: «Очень характерна для побережья, встречающаяся только у самого моря, приморская сосна, высокое дерево, растущее небольшими группами между Новорос­сийском и мысом Пицунда, и только у этого последнего пунк­та образующее крупный лес.» Он отмечает, что «в лесах на Талаше совсем нет хвойных, кроме тиса и можжевельника», а «в Восточном Закавказье из хвойных пород встречаются только сосна и можжевельник, из которых сосна, однако, идет только до меридиана Елисаветполя.»

Ель (Picea), род хвойных вечнозелёных деревьев семейства сосновых. Важнейшая лесообразующая порода. Ель теневынослива, зимостойка, страдает от сухости воздуха. Живёт 300 лет. Около 40 видов — в Европе, Азии, Северной Америке. В СССР 8 видов. В Европейской части от северной границы леса до северной границы чернозёма растет ель обыкновенная, или европейская (P. abies, иди P. excelsa), дерево высотой 20—50 м. Древесина белая, лёгкая и мягкая, употребляется в строительстве. Из неё добывают смолу, дёготь, скипидар, канифоль, древесный уксус, дубильные вещества.

На севере Европейской части, Урале и в Сибири сменяется елью сибирской (P. obovata). В Северной Карелии обитает ель финская (P. fennica), на Кавказе — ель восточная (P. orientalis), в Джунгарском Алатау и Тянь-Шане — ель Шренка (P. schrenkiana) с голубоватой хвоей, на Дальнем Востоке — ель корейская (P. koraiensis) и ель аянская (P. ajanensis).

Авторы «Индоевропейского языка и индоевропейцев» утверждают, что: «В древности ель была представлена только в высокогорных районах, в частности на Кавказе и в горных районах Центральной и Южной Европы.» Однако Л. С. Берг считал, что 11—10 тыс. лет назад на севере и в центре Восточной Европы преобладали еловые леса; 9—8 тыс. лет на­зад количестве ели несколько упало; 7—6 тыс. лет назад в умеренном, теплом и влажном климате началось вторичное распространение ели.» В 1 тысячелетии до н.э. в более холодных и влажных условиях ель начинает проникать в дубовые леса. Данные ботаники свидетельствуют о том, что в настоящее вре­мя «большинство видов и особей ели держатся в области, юж­ная граница которой не выходит за пределы 35° с.ш., причем подавляющая часть еловых древостоев располагается значительно севернее.» И более того, даже во время максимума Валдайского оледенения (18—20 тыс. лет назад) именно на территории Восточной Европы были распространены от 55 до 63° с.ш. луговые степи с березовыми и еловыми лесами. Что касается Кавказа, то здесь ель распространена «в ос­новном на западе Большого Кавказа, как на северных его склонах, так и в Закавказье, доходя на Востоке почти до Тбилиси. Южная и юго-восточная граница ели восточной ле­жит в Анатолии.»

Таким образом, преобла­дающий ареал рода ель — это север Евразии, Гималаи, Китай и немного Бал­каны, Малая Азия и Кавказ, т.е. тезис о том, что в древ­ности ель была представлена только в высокогорных районах, в частности на Кавказе и в горных районах Центральной и Южной Европы, представляется неверным.

Кизил (Cornus), (карта №5), род деревьев и кустарников семейства кизиловых. Плоды — красные мясистые костянки на ножках. 4 вида в Средней и Южной Европе, Малой Азии, Центральном Китае, Японии и Северной Америке. Роды дерен, кизил, свидина и некоторые другие объединяют под названием кизил. Дёрен (Chamaepericlymenum), род растений семейства кизиловых. Невысокие полукустарники с подземными ползучими деревянистыми корневищами и травянистыми однолетними стеблями. Плоды — красные костянки. 3 вида, в Европе, на Дальнем Востоке и в Северной Америке. Все встречаются в СССР.

Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов пишут в своей работе, что: «Кизил распространен преимущественно в относительно более южных районах Европы, на Кавказе и в Передней Азии.»

В настоящее время у нас в стране растет 15 видов дикого кизила, среди них: кизил остролистный, доходящий в европейской части до Архангельска, где он плодоносит так же, как и в Крыму; кизильник кистецветный, распространенный в Крыму, на Кавказе и в Западной Азии, также плодоносящий до широты Архангельска; кизильник цельнокрайний или обыкновенный, растущий в Прибалтике, Запад­ной Белоруссии, на Кавказе, Зап. Украине, в Крыму и Средней Азии, и также доходящий до Архангельска; кизильник черноплодный, распространенный в Евразии от Центральной Европы до Китая, и от Лапландии до Кавказа и Средней Азии, растущий везде, кроме тундры и неорошенных пустынь. Плоды употребляют в пищу в сыром виде, на варенье, компоты. Твердая тяжелая древесина используется для различных поделок. Кизил содержит дубильные вещества. Хороший медонос.

Кроме того разновидности кизила широко распространены под общим названием дерен, около 50 видов которого растет в умеренном климате. Это — дерен белый сибирский (свидина белая, шатун), растущий на севере лесной полосы европейской части нашей страны, в Сибири и на Дальнем Вос­токе. Этот кустарник предпочитает более влажные и сырые места по берегам рек, озер, речных пойм и не растет на юге степной зоны. Дерен красный (кровяной кизил) распространен по всей европейской чести России, кроме крайнего Севера и Кавказа, а также средней и южной Европы. Этот кустар­ник обитает в поймах рек, зарослях, в подлеске, по опуш­кам. Дерен обыкновенный — кизил, на север распространенный до города Орла. Дерен шведский (Ch. suecicum) растет на севере Европейской части СССР и на Дальнем Востоке; дерен канадский (Ch. canadense) и дерен уналашкинский (Ch. unalaschkense) — на Дальнем Востоке.

Таким образом, утверждать, что кизил в 5—4 тысячелетии до н.э. рос только в южных районах Европы, на Кавказе и в Передней Азии, вряд ли возможно.

Орех (Juglans), (карта №6), род растений семейства ореховых. Листопадные однодомные деревья с крупными непарно-перистыми листьями. Цветки — в пазухах кроющих листьев; тычиночные — в повисающих многоцветковых серёжках; пестичные — в малоцветковых верхушечных соцветиях. Плод костянкообразный, с зелёной мясистой наружной оболочкой и твёрдой, деревянистой внутренней. Семя съедобное, без эндосперма. 14—40 видов, растущих в смешанно-широколиственных лесах, преимущественно в горах Южной Европы, Азии и Америки. Многие виды разводят с древних времён ради питательных вкусных плодов, для получения ценной красивой древесины. В СССР дико растут 2 вида: грецкий орех и маньчжурский орех.

В СССР распространены 9 видов ореха-лещины: обыкновенная, разнолистная, маньчжурская, короткотрубчатая, крупноплодная, понтийская, колхидская, имеретинская и медвежий орех. Разнолистная, короткотрубчатая и маньчжурская лещины, растут на Дальнем Востоке. Понтйская, колхидская, имеретинская лещины растут в Закавказье. Лещина крупная, или фундук, стала одной из родоначальниц крупноплодных садовых форм. Все перечисленные виды лещины, кроме медвежьего ореха, древовидные кустарники высотой от 5 до 8 метров.

Медвежий орех развивается в могучее дерево высотой до 25 метров. По красоте и мощи соперничает с буком, живет до 200 лет. Медвежий орех дает до 20 килограммов плодов. Древесина этого дерева, растущего на Кавказе и в юго-западных областях СССР, высоко ценится.

В лесном хозяйстве наибольшее значение имеет лещина обыкновенная, или орешник. Этот многоветвистый кустарник высотой 5—8 метров растет в хвойно-широколиственных и широколиственных лесах европейской части СССР. Плоды — односеменные орехи с плотной скорлупой. Орехи созревают в августе-сентябре. Отдельные кусты дают до 10 килограммов. Практически урожайность зарослей до 500 килограммов орехов с гектара. Урожайные годы постоянно чередуются с малоурожайными. Лещина легко размножается зрелыми орехами, укоренением отводов побегов, пневой порослью и делением кустов. Орехи при осеннем посеве на глубину 5 сантиметров хорошо восходят следующей весной. Ядро ореха содержит 55—70% жира, 14—18% легкоусвояемых белков, 2—5% сахарозы, витамины группы В и С, соли железа и микроэлементы. Ядра употребляют в пищу сырыми, сушеными и поджаренными. Мука из орехов хранится более 2 лет, не теряя вкусовых качеств и питательности. По калорийности ядра превосходят белый хлеб и мясо. (1кг. ядра лещины — 5840, свинина — 3860, ржаной хлеб — 1960, картофель — 860 ккал). В ореховом масле 65% олеиновой, 9% пальметиновой и 1% стеариновой кислоты. Содержание витаминов также высокое. Масло из орехов лещины вкусное, напоминает миндальное. Применяется для производства предметов косметики, а также в живописи. Древесина лещины легкая, гибкая, прочная, белая с розоватым оттенком, мелкослойная, лоснящаяся. Уголь из древесины пригоден для изготовления пороха. Опилки нужны виноделам. Кора и листья используются в кожевенной промышленности. Пыльца лещины хороший взяток для пчел.

Уже 7—6 тысяч лет назад (атлантический период) в северной и центральной части Восточной Европы отмечается «большое распростране­ние дубовых лесов с липой, вязом и орешником.» «В лессовидном суглинке Лихвина оказались пыль­цевые зерна лещины, а ведь это время отстоящее от нас на 10—11 тысячелетий, т. е. VIII — IX тыс. до н.э…» Палеоклиматологи отмечают, что во второй половине бореального периода (завершившегося 7700 лет назад), т.е. в начале 6 тысячелетия до н.э. на этих территориях появляется в значительном количестве пыльца орешника, кульминация которой относится к среднему голоцену (5700—5000 г. до н.э.), причем орешник составляет 5% всего видового состава.

Утверждение Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова, что название ореха связано в общеиндоевропейской лексике именно с грецким орехом, представляется не очень убедительным. Хотя грецкий орех и является эндемиком юга, древние римляне называли его Jovis glans, т.е. «желудь Юпитера». И, хотя грецкий орех растет в диком состоянии в Греции, считают, что он там одичал. Ареал дикого грецкого ореха — южный Казахстан, Средняя Азия, Иран, Афганистан, западные части Гималаев и Тибета, юго-восток Закавказья (Талыш). Н. И. Вавилов писал, что: «Афга­нистан в целом входит в общий ареал дикого ореха грец­кого… в Малой Азии и Европе дикорастущие орехи грецкие следует считать потомками одичавших культурных растений… В Западной Грузии огромные леса грецкого ореха справедливо расцениваются как разросшиеся древние сады, забро­шенные еще во время «грузино-персидских и грузино-турецких войн».

В то же время дикорастущая лещина на тер­ритории России занимает сегодня 3 млн. га., и дает общий урожай орехов от 6 до 12 млн. т. в год. Что касается грец­кого ореха, в своем исконном ареале (Средней Азии) он занимает всего 100 тыс. га. Кроме того, лещина понтийская является эндемиком гор Понта в Малой Азии, где известна со времен Древней Греции как орехоплодная культура («гераклийский орех») и является родоначальником известных ту­рецких («византийских») сортов ореха.»

Таким образом, название ореха в общеиндоевропейском языке, как ореха грец­кого, вряд ли возможно, постулировать при наличии концепции переднеазиатской прародины индоевропейцев, т. к. Передняя Азия не является исконный ареалом его диких форм. Можно предполагать, что название ореха в общеиндоевропейском языке связано не с «орехом грецким», а с исконным для Европы растением-лещиной.

Шелковица, тутовое дерево (Morus), (карта №7), род деревьев семейства тутовых (Moraceae). Высота 35 м, крона шарообразная, широкояйцевидная, очень плотная. Кора бурая, трещиноватая. Плод — ложная сложная сочная костянка, тутовая ягода, длиной до 5 см, белая, розовая, тёмно-фиолетовая, почти чёрная. Около 24 видов, в Восточной и Юго-Восточной Азии, и на юге Европы, в южной части Северной Америки и северо-западной части Южной Америки, частично в Африке; в СССР — 4 вида на юге Европейской части и в Средней Азии.

Выращивают ради получения листьев для выкормки шелковичного червя, а также плодов. Плоды сладкие или кисло-сладкие (10% сахара), используют в пищу в свежем и сушёном виде, а также для приготовления вин. Древесина плотная, упругая, тяжёлая, применяется как строительный и поделочный материал в столярном и бондарном производствах. Для выкормки тутового шелкопряда культивируют шелковицу белую (М.alba), шелковицу шелкопрядную (М.bombycus), шелковицу многостебельчатую (М.multicaulus), а для получения плодов также шелковицу чёрную (М.nigra). Шелковица засухоустойчива, относительно малотребовательна к почвам, солеустойчива, не выносит заболачивания.

Очень интересная ситуация складывается у авто­ров «Индоевропейского языка и индоевропейцев» и с назва­нием тутового дерева. Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов отмечают, что «тутовое дерево» с темными плодами — характерное плодовое дерево Средиземноморья и Юго-Запад­ной Азии; его древней родиной считается Передняя Азия. Крупные плоды… в ряде высокогорных районов Передней Азии и Центральной Азии (на Памире) используются в пищу (из сушеных плодов шелковицы изготовляется мука, заме­няющая муку из зерна), листья идут на корм скоту, а древесина ценится как строительный материал.» Но в целом ряде индоевропейских диалектов, утративших старое слово (как индоиранские языки) название тутового дерева пере­несено на ежевику. Так в Греции (где растут и тутовое дерево и ежевика) у них одно название — мороу (уже у Гомера), а в Армении мор, мори, морени — ежевика (хотя тутовник здесь тоже растет), латинское (morus — тутовое дерево, morun — плод тутового дерева и ежевика).»

Странность этой ситуации заключается в том, что если прародиной индоевропейцев являлась Передняя Азия (древняя родина тутовника), то на новых территориях оби­тания индоевропейцам не имело смысла называть данным наз­ванием что-то ещё, помимо хорошо известного и росшего ещё на их прародине растения. И тем не менее, не смотря на то, что шелковица — дерево «переднеазиатской прародины», что на Памире из его плодов делают муку, что Иран вообще являет­ся родиной дикого тутового дерева с черными плодами (morus nigra) как, впрочем, и Афганистан, что в Индии (как и в Китае) это древняя культура,» в индоиранских диалек­тах древнеиндоевропейское название сохранилось для обоз­начения ежевики и только ежевики, а для тутовника характерны совсем другие, ничего общего с первыми не имею­щие, названия. Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов полага­ют, что новое название дереву дано в связи с культурой разведения на нем шелковичных червей.»

Весь пара­докс в том, что культура разведения шелковичных червей связана с morus alba — деревом с белыми плодами, ро­диной которого является Китай, где оно впервые и ста­ло использоваться для получения коконов шелкопряда. На дереве с черными плодами — morus nigra, родина которо­го Иран и Афганистан, эти черви не живут. Так что совсем не ясно, почему дерево, которое росло на предлагаемой прародине в Передней Азии и из плодов которого на новой родине стали делать муку, вдруг обрело здесь название, связанное с шелковичными червями, которые не имеют к не­му никакого отношения.

Здесь был бы логичен другой вывод. Название ежевики — morus было первичным, а шелковицу стали впоследствии, при продвижении индоевропейцев на территории её распространения, называть так из-за похожести её ягод на ежевику. Ареал же распространения еже­вики огромен. Только у нас в стране известно 52 вида этой ягоды: ежевика несская, или куманика, растущая в лесной и лесостепной зоне европейской части России; ежевика раз­резанная — в Прибалтике, Белоруссии, Липецкой области; ежевика сизая или ожина, растущая по всей европейской части нашей страны, кроме крайнего Севера, а также на Кавказе и в Средней Азии и т. д.

Возможно, что и для ежевики это название — morus — было отнюдь не моно­польным, ведь вместе с ней в семейство розанные входят и такие ягоды как поляника (княженика, мамура или малина арктическая) и морошка (chamaemorus locke).

Не с древним ли morus связано назва­ние этой прекрасной северной ягоды, внешне похожей на ежевику и отличающейся от неё только своим медовым цветом (именно так «morus» её называют в Швеции).

Ежевика, подрод Eubatus рода Rubus (малина, ежевика) семейство розоцветных. Кустарники с многолетними корневищами и двулетними надземными побегами, обычно покрытыми шипами. Плоды — сборные, сочные костянки, чёрные или черно-красные, у многих видов с сизым налётом. Известно свыше 200 видов, распространённых в Северной Америке и Евразии; в СССР — 42 вида, главным образом на Кавказе, на юге Украины и в Средней Азии. К ним относятся: ежевика кавказская (R. саuсаsicus), ежевика кровавая (R.sanguineus), ежевика длинноплодная (R.dolichocarpus), ежевика сизая (R.caesius). Плоды содержат 4—8% сахаров, 0,8—1,4% кислот, витамин С и каротин. Используются в свежем и сушёном виде, для переработки.

Морошка (Rubus chamaemorus), растение семейства розоцветных из того же рода, что малина, ежевика, костяника и др. Травянистый многолетник высотой 5—20 см, с длинным ползучим корневищем и прямостоячими однолетними стеблями. Листья почковидные, морщинистые, 5-лопастные, тёмно-зелёные. Плод — многокостянка из красных, позднее оранжевых костянок с приятным ароматом. Растет главным образом в тундровой и таёжной зонах Северного полушария по моховым болотам, заболоченным лесам; в СССР на севере Европейской части, в Сибири и на Дальнем Востоке, нередко образует большие заросли. Плоды содержат 3—6% сахара, лимонную и яблочную кислоты, дубильные и пектиновые вещества; употребляются в пищу, для приготовления варенья и напитков. Хороший медонос.

Виноград (Vitis), (карта №8), род растений семейства виноградовых. Известно около 70 видов, распространённых главным образом в зонах тёплого и умеренного климата Северного полушария. Корневая система мощная. Ствол — лиана (в условиях лесного сообщества лазящее растение). Плод — ягода с мелкими твёрдыми семенами и хорошо развитым околоплодником. Среди сортов культурного винограда есть сорта с бессемянными ягодами. Ягоды имеют различную окраску и собраны в соплодия — грозди.

Зимой большинство сортов выдерживает морозы -18°С. В фазе распускания почек губительны весенние заморозки (2—3°С). Лучшая температура для развития весной 15—20°С, летом и осенью 20—25°С. При снижении температуры до 8—10°С рост и развитие прекращается. Температура выше 40°С может вызывать ожоги листьев, ягод и молодых побегов. Для культуры требуется от 300 до 500 мм осадков, выпадающих равномерно по сезонам года. Под виноград выбирают лёгкие почвы: суглинистые, песчаные, которые содержат большое количество щебня, хряща, камней.

Промышленная культура развита между 34—52°с.ш. и 20—40°ю. ш. В Европе северная граница его возделывания в открытом грунте проходит через Париж, Льеж, Дюссельдорф, Каменец-Подольский, Саратов. В СССР виноградарство развито главным образом в Молдавии, на юге Украины и РСФСР, в Закавказье, Средней Азии.

Исходной формой, от которой произошли сорта винограда культурного, послужил дикий виноград европейский (V.vinifera, subsp.silvestris), который в СССР распространён в долинах Днепра и Днестра, в лесах Крыма, Северного Кавказа, Закавказья, в ущельях Копетдага.

Авторы «Индоевропейского языка и индо­европейцев» пишут, что в индоиранском отсутствует индоевропейский термин для вина и винограда. Но в Иране, Таджикистане, Туркмении растет дикий виноград. Он же рас­тет и в Передней Азии, причем Л. С. Берг отмечал, что: «В Палестине виноград ныне находит южный предел своего распространения. В библейские времена плато Палестины слави­лось своими виноградниками, но далее Палестины, к югу разведение винограда не было распространено.» С индоирански­ми языками вновь складывается странная ситуация. На «переднеазиатской прародине» виноград растет, на новой роди­не — Иранском нагорье — тоже, а индоевропейский термин для вина и винограда отсутствует.

Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов считают, что: «можно предположить, что место вина как культового и бытового напитка в индоиранской традиции начинают занимать другие пьянящие напитки, изготовленные не из винограда, а из других растений, заменивших виноград в новых экологических условиях обитания древних индоиранцев.»

Но что, же это за новые экологические условия, если в Передней Азии и Иране, повторяем, виноград растет одинаково успешно, причем в Иране даже в диком виде. Дикий виноград растет и в Таджикистане — еще одной новой родине древних иранцев. Зачем же искать другие растения для приготовления вина как культового и бытового напитка, если издавна хорошо известный виноград всегда под ру­ками. Другое дело, если на своей исконной индоевропей­ской прародине индоиранцы не знали винограда, так как в местах их изначального обитания он не рос, и приготовля­ли пьянящие напитки, используя другие растения, например, хмель.

Но тогда Передняя Азия не была их древнейшей прародиной. И более того, изначальное формирование индоиран­ских народов, вероятно, проходило на территориях значи­тельно более северных не только по отношению к Передней Азии и Малой Азии, но даже и к Украине, так как здесь на трипольских поселениях (4 тысячелетии до н.э.) уже возделыва­ли культурный сорт винограда, правда, имевший небольшую ягоду. Исследователи считают, что уже в 4 тысячелетии до н.э. «виноградарство, для которого природные условия Днестровско-Прутского междуречья были достаточно благоприятны, стало новой отраслью сельскохозяйственного производства трипольского общества.» Причем здесь в течении тысячелетий шли направленный отбор и селекция культурных сортов, о чем свидетельствуют найденные на поселении 3 тысячелетия до н. э. Варваровка-VIII зерна крупного винограда столового сорта.

Среди деревьев индоевропейской прародины Т. В. Гам­крелидзе и Вяч. Вс. Иванов называют также ясень, иву, осину, тополь, ольха, яблоню, вишню.

Ясень (Fraxinus), (карта №2), род растений семейства маслиновых. Деревья, иногда кустарники. Свыше 60 видов, в Евразии, Северной Америке и Северной Африке, Китае, Японии, Южной и Средней Европе и в Малой Азии. В СССР 11 видов, в Европейской части, на Кавказе, Крыму, на Карпатах, в Средней Азии и на Дальнем Востоке.

Ясень маньчжурский (F. mandshurica) — важная лесная порода Дальнего Востока, а также Китая, Кореи и Японии. Европейский вид — ясень цветочный или ясень манный (F. ornus) — парковое растение; из надрезов его коры вытекает сладкий сок, застывающий на воздухе (манна). Ясень китайский (F.chinensis), растущий в Восточной и Юго-Восточной Азии, используется для разведения насекомых пестрокрылок, выделяющих белый китайский воск, применяемый в производстве свечей, текстильном производстве, парфюмерии. Даёт прочную упругую древесину с красивым рисунком, используемую в столярном и токарном деле.

Ясень обыкновенный, или европейский (F. excelsior), — дерево высотой до 40 м с широкой раскидистой кроной; растет в Европе, доходя на востоке до Волги и в горах Западной Азии, преимущественно в смешанных и широколиственных лесах. Что касается его северной границы, то согласно данным 1897 года в Архангельской губернии на реке Мехреньге лес состоял из сосны, черемухи, лиственницы, дуба, ясеня и клена.» А так как в обще­индоевропейский период, как отмечалось ранее, климат Восточной Европы, особенно на широтах от 70°с.ш. до 55°с.ш., был значительно теплее современного, можно предположить широкое распространение здесь этого свето­любивого растения.

Ива (Salix), (карта №1) род растений семейства ивовых. Деревья, кустарники или кустарнички со спирально расположенными, большей частью короткочерешковыми, листьями. Ива — деревья и кустарники, которых свыше 600 ви­дов в обоих полушариях. У нас в стране растет свыше 170 видов и множество разновидностей и помесей ивы.

Различные ивы называются: ветла, верба, шелюга, ракита (крупные деревья и кустарники, главным образом в западных областях Европейской части СССР); лоза, лозняк (кустарниковые виды); тал, тальник (большей частью кустарниковые виды, в восточных областях Европейской части, в Сибири и Средней Азии). Полярные и высокогорные ивы низкорослые стелющиеся кустарнички (ива полярная — S. polaris, ива травянистая — S. herbacea и др.). Однако есть ивы высотой 40 м и диаметром более 0,5 м. Большинство ив небольшие деревья (15 м) или кустарники. Ветла, белая ива, белотал (Salix alba), дерево семейства ивовых. Высота ствола до 30 м, диаметр 1,5 м, кора тёмно-серая, в глубоких продольных трещинах. Листья узкие, острые, обычно серебристо-опушенные. Распространенная по всей территории России, за исключением Крайнего Севера, севера лесной зоны и востока Сибири. Часто разводится в культуре, размножается кольями. Ива грушанколистная, растет в лесной и лесотундровой зоне и в субальпийском поясе гор Севера; ива деревцовидная, широко распространенна в тундре и лесотундре; ива козья или бредина, ра­кита, растет по всей территории Европы, за исключением тундры и субальпийского пояса; ива пепельная, чернотал, желтолоз, ива русская и т. д.

Именно ива, совместно с березой, были теми деревьями, что первыми осваивали территории, только что освободившиеся от ледника. Таким образом на протяжении последних 13,5 тысяч лет ива — характерное дерево Восточной Европы.

Благодаря способности давать придаточные корни легко размножаются черенками и даже кольями. Древесина очень легка и мягка, быстро загнивает. В безлесных районах используют как строительный материал. Прутья некоторых кустарниковых ив — прутьевидной, пурпурной (желтолозник), трёхтычинковой — используют для плетения корзин, изготовления мебели. Облиственные ветви идут на корм животным (особенно козам и овцам). Кору употребляют для дубления кож. Кора некоторых видов содержит гликозид салицин, имеющий лекарственное значение.