Бесплатный фрагмент - Поющий жаворонок

Букет дарований

Вот и вышла в свет первая книга стихотворений поэта Ольги Кисловой. Были публикации в периодике, в коллективных сборниках, но отдельная книга — первая.

Такое эпохальное в масштабе человеческой жизни событие двояко по значимости: во-первых, это — радость и осознание себя в новом качестве, во-вторых, риск получить негативную оценку читателей и через это оказаться в трагической ситуации. Уверен, «во-вторых» не произойдет. Полутора тысяч строк, вошедших в сборник, достаточно, чтобы увидеть творческий рост автора и выход его на добротный уровень. Многие стихотворения являют собой и глубину чувств, и зрелую поэтическую образность. За строками сборника виден образ автора, его характер, а значит они, строки, — неподдельные.

Но почему отзыв этот назван «Букет дарований»? Да потому, что Ольга одарена многими способностями: кроме стихов она пишет мелодии на свои песенные тексты, исполняет их в качестве солистки оперного и эстрадного жанра. Поэтическое, композиторское и вокальное дарования — вот ее букет, умело составленный природой. Прав тот, кто однажды заметил: талантливые люди талантливы во всем.

В год выхода книги Ольге исполнилось 25 лет. Молодо,.. но не зелено. Богатая духовная жизнь, полная стихов и музыки. Замысел издать сборник поэтизированный сказок. И далее, и далее…

Счастливого творческого пути, Ольга!

2002г.

Владимир Носков,

Член Союза писателей России.

Три розы

* * *

Скромен мой дар,

Приносимый с любовью.

Вечен и стар

Стих, написанный кровью.

То, чем жила

И живу в этом мире,

То, что брала,

Посвятила я лире.

Муза меня

Освящает крылами.

Мира края

Не опишешь словами.

Дар мой навек

Будет в сердце народа.

А человек —

Вечный пламень свободы.

* * *

Один лишь раз дано мне жить,

Чтоб в мире подвиг совершить.

Младенец ты или старик,

А подвиг — это сердца крик.

Ты послан в мир для добрых дел,

Для дел святых — вот твой удел.

* * *

Смерть! Как жестока она бывает.

Жизнь, как огарок свечи, догорает.

Смерть среди темного царства ночи,

Словно орел, над добычей клекочет.

Кто? Кто следит за зловещей судьбою?

Страх, перед смертью — его я не скрою.

Что ж, прилетай за людьми, ангел смерти.

Не утащит он много, поверьте.

Смерть, как жестока она бывает.

Род, человеческий род страдает.

Я, я тебя ненавижу до боли.

Ты, прерываешь житейские роли.

Смерть! Как жестока, она бывает.

Жизнь. Как огарок свечи, догорает.

* * *

Моя жизнь приключений полна,

Состоит из тернистого сада:

То безбрежного счастья волна,

То огонь возгорающий ада.

Моя жизнь — это зебра судьбы,

Состоит из различных полосок.

Мы полосок этих рабы.

Наша жизнь — это только набросок.

Много линий на наших руках,

И они для чего-то годятся:

После смерти рассыпятся в прах,

А из праха травинки родятся.

Этот мир состоит из борьбы,

В нем смешалось все черное с белым.

Неподвластны нам знаки судьбы,

Линий тайных, набросанных мелом.

Жизнь сменяется жизнью другой,

Возрождается в новом созвездье

И стирается твердой рукой

В час, когда возгорится возмездье.

Вечность жизни для нас неясна,

Непонятна для нас вечность слова.

Вечность слов — вековая сосна —

Порождает их снова и снова.

Жизнь в людском пониманье — ничто,

Все ее познают, познавали,

Но ее не познал бы никто,

Если б даже богами мы стали.

Жизнь, судьба — заколдованный круг.

К ней стремимся — она убегает,

А потом остановится вдруг

И, как снег на ладони, растает.

* * *

Человек лишь творенья порок,

Вечно ищет и вечно в движенье.

Преступил он небесный порог

И земное открыл притяженье.

Человек как червяк уязвим,

Он не знает, куда ему деться.

Как угроза, зависло над ним:

Что поесть, где поспать, как одеться.

Сколько раз человек пропадал!

Сколько раз появлялся на свет!

Что же Бог человеку отдал,

Где же скрыт в человеке ответ?

* * *

Догорали церковные свечи.

Говоря легкокрылые речи,

Я шагаю от встречи до встречи,

Но по жизни шагать мне не легче.

Я все жду, из мирской темноты

Вдруг покажешься издали ты.

И заполнит гранит пустоты

Миром, сотканным из красоты.

И плывет за священным ковчегом

Ладья жизни, скользящая брегом.

Все спешит и спешит она бегом

От несчастья укрыться под снегом.

Повторяю тебе неустанно:

Буду ждать я тебя долгожданно,

Лик священный, священную Анну,

Жду ее как небесную манну.

И ко мне обернется святая,

Все слезами и кровью рыдая.

«Ты душою не будешь пустая

Твою душу наполнит другая».

* * *

Наша жизнь — земное бремя —

Варится в пустом котле.

Может, лучше станет время,

Но боюсь, не на земле.

Мы живем, да не по Божьи.

Нам и жизнь теперь невмочь:

Хороша, да не пригожа,

Подавай ей только ночь.

Пустяками день тревожит,

Мы часам теряем счет.

Бесполезно путь наш прожит.

Жизнь, не жизнь теперь — урод.

Мы живем лишь по наследству.

Не хватает нам зарплат.

И живем мы не по средствам,

Все в ломбард несем в заклад.

Наша жизнь все время стонет,

Как печальная вдова.

Но продлится, не потонет,

Уцелеет голова.

* * *

Я приказала долго жить —

Тебе, земля. Без грязи, луж.

Тебе сказала я остыть,

Таинственная, злая глушь.

Я приказала всех их знать —

Своих друзей, своих врагов.

Себе сказала долго ждать

Твоих таинственных шагов.

Теперь считаю месяц, год…

На дни бесчисленно дробя.

Обрушу я небесный свод

На мир врагов и на тебя.

* * *

У реки, где дремлют камыши,

Чьи-то стоны слышатся печально,

Как последний тяжкий вздох души,

Где молчит и спит вода зеркально,

Где поет уже в последний раз

Лебедь белый, тихо умирает.

Слезы льются из печальных глаз.

Лебедь белый стонет и страдает.

А над ним кружится белый снег,

Падая, как горькие слезинки.

Лебедю запомнится навек,

Как на землю падали снежинки.

Он поет последний гимн души,

Слыша крики лебединой стаи.

У реки, где дремлют камыши,

Лебедь белый тихо умирает.

* * *

Сквозь дали, из старинной глубины,

Как будто из страны далекой.

Огромны, призрачно-удивлены

Уставились в меня два ока.

И тишина, как вековой гранит,

В меня испуг вселила на мгновенье.

А лес свое молчание хранит,

Лишь выставляет напоказ творенье.

Я не забуду этот чудный миг,

То… лягушонок прыгал в тишине.

И как лесной живительный родник,

Пульс участился трепетно во мне.

Но страх пройдет, когда я все пойму,

Так искренне секрет свой сохроня,

Какой же я казалася ему

И испугался ль он меня.

Кони

1.КУП. В лучах мерцающих огней,

Когда закат за горы скрылся,

Табун резвящихся коней

Как монолит с горами слился.

И ночь казалась неживой

Без звезд, что путь нам освещали.

Лишь кони бились с тишиной

И светлый день нам обещали.

       ПРИПЕВ:

       Ах, кони, кони черные,

       Ах, кони непокорные,

       Как вихрем пронеслись,

       В даль черную влились.

       Ах, кони, кони дикие,

       Цари степей великие,

       Как вихрем пронеслись,

       В даль черную влились.

2.КУП. И буйно ветры пролетали,

А кони обгоняли их,

Те кони в скачках не устали

И не жалели ног своих.

Они спешили в даль полей,

Вперед, за розовым рассветом.

Табун прекрасных королей,

Спешил вдаль за зеленым летом.

       ПРИПЕВ:

       Ах, кони, кони черные,

       Ах, кони непокорные,

       Как вихрем пронеслись,

       В даль черную влились.

       Ах, кони, кони дикие,

       Цари степей великие,

       Как вихрем пронеслись,

       В даль черную влились.

3.КУП. Когда рассвет зарозовел,

Табун, резвясь, остановился.

И ветер стих, и день запел

И по степям красой разлился.

Табун сдержал слова свои

О светлом дне в лучах рассвета.

И чудеса тот день творил

В зените солнечного света.

       ПРИПЕВ:

       Ах, кони, кони черные,

       Ах, кони непокорные,

       Как вихрем пронеслись,

       В даль черную влились.

       Ах, кони, кони дикие,

       Цари степей великие,

       Как вихрем пронеслись,

       В даль черную влились.

* * *

Я прикрыла лицо вуалью,

Но оставила голым рот.

Я окутала тело печалью

Не на день, не на два, на год.

Я иду, как пьяна, шатаясь,

Я шепчу себе: «Я бледна».

И, стопами земли касаясь,

Вдруг сознаюсь себе: «Пьяна».

Кто подстроил такую шутку?

От стыда иль от гнева умру.

Но сейчас очень страшно и жутко

Мне одной шагать на ветру.

* * *

От боли душа сожжена,

Сдержать не смогла удара.

Лишь безмятежно луна

Светит во тьму бульвара.

Не видела боли страшней,

Чем кошмара ночного молчанья.

Ненавижу безумие дней,

Вспоминаю ночей содроганья.

* * *

Когда одна сидишь в пустынной спальне

И кажется, огромен и высок

И вместе с тем угрюмый и печальный

Ее молчащий, грозный потолок.

И веки, прикрываясь, тяжелеют,

На слух обрушилась живая тишина.

А в зеркале подушки чуть белеют

И бледная луна отражена.

Легла рука на простыни со вздохом

И окунулась в нежное тепло.

Душа брала по мелочам, по крохам

Все, от чего так нежно и светло.

И окунувшись в сон, как в негу ласки,

Во сне повесив холст чистей воды,

Возьмет душой скорей мольберт и краски

И нарисует чистые пруды.

* * *

Ушла бессоница-сиделка,

Обрушился огонь золой.

И быстро полетела стрелка

Красивой, тонкою стрелой.

И тело тает и слабеет,

От неги ласки и любви.

Но холодом тоски овеет

Все сны летящие мои.

И время счет себе теряет…

Прощу бессонницу, прощу.

Моя печаль ко сну сбегает,

К зеленому во сне плющу.

* * *

Сон безумен был и сладок

Закружил в мечте меня.

Я считала, в сколько складок

Ночью сбилась простыня.

Ночь — чудесница какая! —

Мне кивала головой.

И, безумье разжигая,

Вся казалась огневой.

Ночью я в клубок свернулась,

Уподобившись ежу.

Мое тело уж проснулось —

Душу я не разбужу.

Сберегу мечты истому,

Отойду опять ко сну.

Обращусь к ручью златому

И звездой в ночи блесну.

* * *

Я не люблю, когда меня жалеют,

Я это слышать не хочу!

Душа все стонет, потихоньку тлеет,

И я от жалости кричу.

Не надо, не настолько я несчастна,

Чтоб сожаленья принимать.

Одна лишь алчная любовь опасна,

Она лишь может все отнять.

* * *

От громкого плача до шепота

Разносится дикая весть.

Мол, ты не имеешь столь опыта,

Сумел чтоб куда-то пролезть.

Таращатся все любопытные

Потом осуждением бьют,

Позорят тебя, ненасытные,

Помои на голову льют.

Терпеть суждено это множество

Завистливых, спаренных «я».

Ты знаешь, что это — убожество

Народного бытия.

Ложь

Он жизнь свою продлить не мог,

Вранье и ложь ему урок.

Как много лживых слов! И вновь

Должна пролиться чья-то кровь…

Какие подлецы вокруг

И даже ваш любимый друг.

А жизнь, все тая, угасает

И ложь, как лепестки, срывает.

* * *

Безумец, как ты мог надменно ждать,

Когда придут к тебе с восторгом?

На что тебе талант? — Гулять

По жизни каверзной и горькой?

Все, что написано в судьбе,

То мы играем в своей роли.

И коль талантом быть тебе,

То покорись небесной воле.

Но ты выпячиваешь грудь

И кулаком в нее стучишь.

Не признаешь ты в жизни суть

Лишь о себе всегда кричишь.

Ты превозносишь свое «Я»,

Ты перепрыгнуть захотел

Ту высоту, что для тебя,

Увы, но все-таки предел.

Свои претензии отбрось,

От жизни большего желая.

И не иди с судьбою врозь,

Свое безумство продолжая.

* * *

Время уходит, его не вернуть.

Как годы спешат раствориться!

Судьбе попытайся в глаза заглянуть,

И с ней не пытайся проститься.

Ты жил по указке суровой судьбы,

Ты был лишь рабом провиденья.