18+
Потерянные в Нигде

Бесплатный фрагмент - Потерянные в Нигде

Объем: 194 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

Один из дней

Александр снова был дома. Мягкая подушка под головой, развевающаяся под порывом весеннего ветерка занавеска на окне, белые цветы на столе в спальне, шёлковые простыни — всё было реальным! Реальными были даже запахи, доносившиеся с кухни, реальным было чувство голода… И ОНИ были реальны — жена и сын!

Он, собравшись с духом, прошёл в кухню, чтобы обнять тех, ради кого столько лет занимался тем, чем занимался. Чтобы вернуться вновь хотя бы на день. Чтобы обнять самых родных, как и в тот день, ну… может, чуть покрепче.

Это был день рождения сына. Именинник с самого раннего утра бегал по дому в пижаме и донимал родителей своим нытьём:

— Мам, па-а-а-а-ап, когда вы уже подарите мне подарок?

Жена улыбалась, и раздавался её тихий и ласковый голос:

— Сначала умойся и причешись, потом съешь завтрак, и вот тогда…

И каждый раз она не успевала договорить, как маленький шалопай убегал в ванную… Каждый раз. Снова и снова.

«Спроси про стол, — подумалось Александру. — Я скажу, что в столовой, а ты всё равно настоишь на гостиной».

— Поставим стол в гостиной или в столовой? — прозвучал её голос из кухни, откуда ещё с самого раннего утра разносился запах разных вкусностей, дотрагиваться до которых Александру и сыну не разрешалось.

«Вот, сейчас». — Александр зашёл в кухню и совершил запретное действо: окунул палец в тазик с кремом и облизнул его.

— Ты…! — Жена рассмеялась. — Я ему не разрешаю, а ты туда же?!

Он кивнул и, обняв её, чмокнул в щёку, пахнущую ванилином.

— Мальчишки! — покачала головой жена. — Иди побрейся и погладь рубашку. И приведи именинника из ванной — чего-то он долго там… Наверняка вновь залез в ящик с твоими принадлежностями.

Александр крикнул, шутя, зная, что его услышат:

— Ну, я сейчас ему задам!

В ответ из ванной послышались довольное хихиканье и закрывание ящиков.

Самым сложным было посмотреть на себя в зеркало. Тёмные волосы, серые глаза… Это был несомненно он, хоть и на пять лет моложе. Смотреть на себя в зеркало было мучением — ведь только это не давало забыть о том, что же произойдёт позже. О том, кто тому виной, и о том, что Александр сам сейчас на самом-то деле находится в другом месте.

Это же надо! Столько раз проживать один и тот же день, и каждый раз бояться малейшего своего отражения, чтобы вновь не осознать то, что всё вокруг ненастоящее! Пора бы уже привыкнуть.

Сейчас он приведёт себя в порядок и зайдёт на кухню, где младший с аппетитом лопает кашу, но вскоре радостно захлопает в ладоши, когда увидит заветную коробку с бантом.

— Корабль! Это корабль! Ура! — И растеряется от радости: не будет знать, кого обнять первым: родителей или прижать к груди давно желанный подарок, в итоге броситься всё же к родителям… Александру достанется несколько секунд объятий детских ручек. Из-за этих объятий он будет возвращаться в этот день не раз.

— Папа, открой! — Нервный голос ребёнка, который не может добраться до сути подарка. — Ух ты! Смотри, это от корпуса! А это окна в каюту!

Александр молчал и улыбался — он знал, что вскоре этот корабль (остатки от него) он найдёт под обломками крыши, раскопает под пеплом и сохранит, чтобы оставить хоть какую-то память о сыне. С обломками этого корабля он будет бродить по разрушенному дому с чувством ненависти к самому себе.

Вновь оказавшись в своём жалком настоящем, Александр смахнул слёзы, встал с кровати, спустился в подвал дома, открыл заветную комнату, включил свет и долго-долго смотрел на макеты кораблей, которые собрал сам. Они стояли, словно в музее, по стеллажам. Жаль, что когда-то он не разделял увлечений сына. А теперь же каждый из них посвящал ему.

— С днём рождения, сынок!

Официанты тоже люди, а людям свойственно ошибаться

Кафе. Снова любимый столик, любимый мягкий диванчик и никого больше. Никаких косых взглядов коллег по работе, никаких перешёптываний за спиной, никакого начальства. Наконец-то!

Августа приходила сюда каждый день в обеденное время, чтобы побыть одной, — ведь когда люди вокруг незнакомые, то их словно нет вовсе.

Это кафе было для неё чем-то большим, нежели просто местом, куда она приходила пообедать. Здесь всё было ей знакомо: сумма заказа, которая отсчитывалась ещё дома с утра и по приходе сразу же выкладывалась на край стола. Карта постоянного клиента, которую, впрочем, у неё не спрашивали — знали, что она у неё есть.

И именно сегодня пошло всё не так.

— Извините, я впервые вышла на эту работу, — расползлась официант-девушка в виноватой улыбке, — вы не могли бы повторить?

— Американо и салат «Цезарь», — улыбнулась Августа в ответ и, закрыв глаза, вновь отдалась на волю воображения, которое яркими красками рисовало горячее солнце и морские волны…

Вокруг смеялись компании, обсуждались рабочие моменты, а ей казалось, что среди этого шума она-то и может найти свою волну тишины. И она всегда находила её. И сейчас нашла. Подумаешь, официантка новая — всё новое когда-то становится старым! Всё хорошо. Скоро отпуск…

— Вы в состоянии запомнить мой заказ?! — Прозвучавший мужской голос вернул девушку в реальность.

Возмущался брюнет за соседним столом, которого Августа знала лишь по его затылку. Этот человек всегда приходил в кафе раньше её, а когда она уходила, он там ещё оставался. Садился всегда спиной к ней: через спинку диванчика были видны лишь его красный вязаный шарф и ворот чёрной кожаной куртки.

— Ещё раз спрашиваю: вы в состоянии запомнить мой заказ?

— Да, конечно.

— Американо и… — Августе показалось, или он действительно щёлкнул пальцами?

— Что, простите? — переспросила официант.

Да, действительно, щелчок пальцами был! Что мог этот жест означать?

Августа вдруг перестала чувствовать прежний уют любимого заведения и напряглась, опасаясь в скором времени потерять своё единственное пристанище тишины и одиночества.

Вскоре официант принесла на подносе два кофе. Один поставила перед Августой, а второй — перед незнакомцем, который с небывалой жадностью отпил глоток сразу же.

Августа осторожно размешала свой напиток, стараясь не стучать ложкой, чтобы не привлекать к себе внимание. Однако же вскоре встретилась с чрезвычайно взволнованным взглядом незнакомца и отвела глаза, заметив, что лишь два шага осталось до полного фиаско её мечтам об уединении.

Кофе! Кофе! Ей нужен срочно глоток кофе!

— Не пейте! — прозвучал голос практически одновременно с её первым глотком. — Не пейте, я сказал! Вы выпили?

— Я сделала один глоток. — Она не смела смотреть на него.

А незнакомец сел напротив, накрыл своей ладонью её руку и, улыбнулся:

— Слушайте меня внимательно. Сейчас вы услышите голоса — странные, жалобные, некоторые из них будут ругаться, некоторые жаловаться на жизнь. Постарайтесь не испугаться. Скоро всё пройдёт. И… да, постарайтесь улыбнуться мне тоже — пусть думают, что я с вами заигрываю. — Его улыбка расползлась ещё шире.

Августа улыбнулась.

— Вот, молодец! — похвалил её он. — Моё имя Александр, а как твоё?

— Ав… Августа… — еле слышно произнесла она и вздрогнула от неожиданности: через мгновение её словно накрыло волной негатива. Довольно безлюдное кафе превратилось в самое шумное место в маленьком городке, но лишь на несколько секунд.

Рука же Александра прижала её ладонь к столу и не отпускала, пока официант ставила на стол остальную часть заказа.

— Ещё раз перепутаешь заказы — не досчитаешься чего-нибудь дорогого! — Голос молодого человека прозвучал угрожающе.

— Извините, — пролепетала в ответ стажёрка и удалилась.

Теперь Александр смотрел на Августу так, словно решал, что дальше с ней делать.

— Не бойся. Просто ты выпила мой кофе, с моим лекарством. Будем называть это так.

— Это… наркотик?

— Нет. Разве я похож на наркомана?

Чёрная косуха, красный вязаный шарф-хомут вокруг шеи, щетина на лице, безумные серые глаза, нахмуренные брови… Да, он был похож…

— Забудь всё, что здесь произошло… Чёрт! — выругался он вдруг. — Придётся менять кафе, а мне здесь так нравилось!

— Мне тоже…

— Я заметил. Ты приходишь сюда каждый день, одна, заказываешь всегда одно и то же…

— Как и ты, — постаралась улыбнуться она.

Серые глаза посмотрели на неё с внезапной грустью.

— Давай сделаем так: забудем обо всём, что произошло сегодня. Хорошо? Мы с тобой не знакомы. Я не буду тревожить тебя, а ты не будешь тревожить меня. Я так же буду посещать это заведение, как и ты. Всё будет по-старому.

Она кивнула. Он поднялся со своего места, достал из кармана куртки купюру и положил на стол:

— Я заплачу за двоих. Я же выпил твой кофе. Прощай, Августа.

Словно во сне, девушка наблюдала в окно, как он вышел из кафе, продолжил свой путь по тротуару, перешёл на ту сторону дороги и оседлал новенький шикарный «Харлей»…

Стакан с его странным кофе всё ещё стоял на её столе. Она, оглянувшись по сторонам и убедившись, что за ней никто не наблюдает, поднесла стакан к лицу и вдохнула аромат. Кофе как кофе… Ничего особенного. Кроме человека, его заказавшего. Вот он — действительно странный.

Красный шарф — символ верности, или Как страшны люди с третьего этажа

— Так-та-а-а-а-ак, — бормотал себе под нос мастер в смешной шапочке, к которому Александр раз в месяц приносил рабочее устройство — планшетный компьютер — для поверки. — Роняли? — Знакомый взгляд из-под старинного пенсне, которое мастер наверняка выбрал из архивных вещей многовековой давности специально вот для таких взглядов.

— Нет, конечно, — усмехнулся Александр. — Если бы уронил, он бы не выжил.

— Не надо мне тут твоих «конечно»! — проворчал мастер и поправил пенсне. — Сам вижу, что не ронял. Был тут один, такой как ты, тоже говорил, что…

Александр понял, что раз собеседник перешёл с «вы» на «ты», то пиши пропало: разговор затянется надолго. Поэтому улыбнулся и сказал:

— Устройство работает?

— Да, но…

— Ставь печать, — сказал Александр, всё ещё стараясь улыбаться как можно приветливее.

— Ишь ты, шустрый какой! — Мастер осмотрел планшетник со всех сторон и, проворчав себе под нос, что к такому старью нет под рукой нужной печати, ушёл в свой кабинет, находившийся в нескольких метрах, оставив дверь открытой. Из кабинета послышались звуки переставляемых вещей.

То место, где сейчас находился Александр, называлось штабом. Штабом организации Discovery inc. Тут было всё: и архив потерянных или неоценённых вещей, и служба помощи работникам (психологическая помощь, к которой Александр ни разу не прибегал; кафе, в которое он никогда не заходил, потому что сторонился всех; консультанты-девушки, которые якобы могли помочь по любому возникшему вопросу, а на деле же просто всегда были рядом и помогали лишь морально, даже мешали иногда), и конференц-зал, где читались, по сути, бездарные лекции таким как Александр. О степени их бездарности он судил лишь по одной из них. Её он посетил в самом начале работы в организации, и она называлась «Как экономить время». Надо ли говорить, что молодой человек через пять минут хлопнул дверью конференц-зала, покинув его?

У самого штаба было три этажа, хотя здание было высоким. Находилось оно в центре города, и, когда наступало вечернее время суток, на крыше здания загоралась вывеска «Discovery inc».

На первом этаже здания работали мастера по ремонту устройств, кафе, архивы, на втором — директора, а вот на третьем… Александр никогда не был на третьем этаже, но надеялся, что когда-нибудь попадёт туда. Там находился штаб тех, кто занимался потерями среди человеческих отношений. Впрочем, тех, к коим относился Александр, называли Вещевиками, в то время как у обитателей третьего этажа прозвища не было, и одно только это говорило о том, что именно они занимаются действительно серьёзным делом.

Вот и снова, пока мастер задерживался в своём кабинете в поиске нужной печати, чтобы поставить её на поверительном талоне устройства Александра, молодой человек посмотрел наверх — туда, где люди ходили взад-вперёд, хлопали двери, раздавались голоса… жизнь кипела!

— Здравствуй, Александр! — пропел совсем рядом красивый мелодичный голос видной блондинки.

— Здравствуй, — сказал Александр и с надеждой вновь посмотрел на дверь.

— Как поживаешь?

Её звали Хелен. Эту девушку он боялся встретить сегодня, впрочем, как и всегда. Не то чтобы она была слишком навязчива в попытках обратить на себя внимание Александра, но её взглядов, порой томных, хватало для того, чтобы он, взрослый мужчина, захотел унести от неё ноги. Она пугала его ещё и тем, что работала на третьем этаже, а значит, легко могла подчинить его своей воле. Если бы, конечно, захотела. А желание у неё явно было.

— Всё… хорошо.

Девушка взяла в руки старый планшетник:

— Даже не знаю, кого из вас мне жаль больше: тебя — ведь ты пользуешься таким старьём, — или его — оттого, что ты наверняка часто на него ворчишь…

Александр кашлянул — и, словно отозвавшись, мастер появился в дверях с печатью:

— Извини, нашёл наконец-то! Редко ко мне приходят с таким старьём, печать даже пылью покрылась. — Он шлёпнул печать на талон, и Александр, облегчённо вздохнув, сложил потрёпанный лист бумаги, сунул за пазуху и улыбнулся собеседнице:

— Прощай!

— Красные шарфы уже не в моде! — крикнула ему вслед Хелен.

Он обернулся и сказал то, с чем поспорить было сложно, будь ты Вещевиком или же тем, кто занимается отношениями:

— Верность в моде всегда!

…Этот шарф когда-то подарила ему жена. Он был уверен в этом…

Августа, или Почему человек счастлив, когда у него есть крыша

Августа выросла в старом, с облезлыми подъездами доме с газовыми колонками для нагрева воды, без лифта… и казалось бы, должна была быть недовольна своим местом обитания, однако что-то удерживало её от обмена этой «трёшки» на окраине города на «однушку» в центре со всеми удобствами.

Причину своего отказа от переезда она поняла гораздо позже — тогда, когда воскресли старые, давно позабытые герои когда-то недописанных ею книг, картинки с пожелтевшими краями в давно заброшенных альбомах попались вдруг ей на глаза, а пальцы заныли оттого, что не держали уже давно, много лет, ручку и карандаш с кистью. И, наконец, она сама не пережила бессонную ночь воссоединения со своей юностью.

И вот тогда… Она поняла, что в её квартире толстые стены, благодаря которым такие шумные, казалось, соседи были неслышимы, высокие потолки позволяли впустить в квартиру больше вечерней прохлады, чтобы Августа могла подольше творить в тишине и не чувствовать духоты.

Именно потому, что здесь у неё получалось творить, этот дом был её домом.

Квартира находилась на пятом этаже, выше была только крыша, лестница на которую начиналась прямо возле двери в квартиру Августы.

Каждое утро, выходя на работу, девушка делала нелёгкий выбор: либо спуститься вниз по лестнице и отправиться по делам, либо всё же выделить пять минут на то, чтобы подняться по лестнице, ступить на старую черепицу, взглянуть на утренний город, его суету.

Каждый раз она проходила мимо, но возвращалась к своему выбору уже вечером. И часто не могла устоять перед ним: при входе сбрасывала туфли, стягивала с волос заколку, удерживавшую весь день её каштановые волосы в неизменном хвосте, проходила на кухню, варила кофе в турке, переливала его в кружку-термос и прямо в домашних тапках поднималась наверх, где, потягивая ароматный напиток, наблюдала, как садится солнце и зажигаются фонари города… И как, потрескивая и сверкая, загорается неоновая реклама на самом высоком здании в центре города: «Discovery inc.».

Однажды, случайно попав на улицу этого высотного здания, она обратила внимание, что люди, выходившие из его дверей, были совсем не в деловых костюмах, в каких непременно должны были быть, по её мнению; ездили они совсем не на шикарных авто… И вот это несоответствие — шикарной вывески и чего-то совершенно обычного, будничного — будоражило её любопытство вновь и вновь.

Сегодняшний вечер ничем не отличался от всех других вечеров. Августа с чашкой кофе в руках и любимым детективом под мышкой поднялась на крышу. Хотя, надо сказать, книга была прихвачена скорее для создания более романтичного образа — для того, чтобы практически тридцатилетняя женщина не смотрелась на крыше случайно забежавшим на неё подростком. Книга придавала солидности, и не более того. К тому же, держа целый мир под сердцем, не чувствуешь себя одиноким.

Сделав большой глоток кофе, Августа поморщилась: он был горьким — она забыла положить в него сахар…

Ругая себя за испорченный вечер, девушка бросила взгляд на вывеску «Discovery inc.» и пробормотала:

— А что вы там пьёте, сотрудники? Горький кофе или же с сахаром?

Словно в ответ на её вопрос неоновая вывеска пару раз вспыхнула и загорелась.

Високосный год, или Невыполнимое задание для женщины с третьего этажа

Строгий седовласый начальник в плаще третейского судьи стоял перед Хелен и выговаривал ей монотонным голосом:

— Ты знаешь, что один раз в четыре года наступает високосный год? Этот год для нас, Discovery inc., — год перемен. В этот год набираются новые Вещевики, а самые достойные из давно служащих переходят на третий этаж. Не нужно тебе рассказывать, что високосный год знаменуется большим количеством смертей, потерь и несчастий, — собственно, поэтому у нас и появляются новые сотрудники. Люди теряют… очень много и очень многих… Выбрать кого-нибудь из Вещевиков и устроить ему необходимые испытания, обучить своему делу — задача таких как ты.

— Да, я знаю…

— Тогда ты уже должна была определиться с выбором своего Вещевика… Потише там! — прикрикнул он на тех, кто столпился за дверью и сейчас, волнуясь, обсуждал, что скажет седовласому, когда придёт их черёд держать ответ.

— Да, я выбрала.

Седовласый сел за стол, придвинул стул и вытянул свою большую ладонь в направлении Хелен.

Она поняла всё без слов и, подойдя, положила в неё своё рабочее устройство, на котором высвечивался портрет молодого человека в кожаной куртке и красном вязаном шарфе.

— Та-ак, — протянул седовласый. — Почему твой выбор пал именно на него?

— Он много терял.

— Таких миллионы. Почему он?

— Он… он серьёзен.

— Таких тысячи. — Седовласый скрестил руки на груди и посмотрел на подчинённую проницательным взглядом.

Хелен опустила глаза, чем выдала себя.

— Всё… ясно. Поищи кого-нибудь ещё.

— Я хочу, чтобы это был именно он.

— Мужчина, в которого ты влюблена сама, не сможет стать для тебя заданием. Потому что в этом случае ты преследуешь другие цели — личные.

— И всё же я хочу, чтобы это был он! — решительно произнесла Хелен и смело посмотрела в глаза седовласому, надеясь, что он смягчится (так уже было и не раз с другими такими же, как и она сама).

— Ты… хочешь отомстить ему, верно?

— Нет. Всё, чего я хочу, — это наблюдать за тем, как он будет меняться. Как из нелюдимого человека он превратится в того, кто желает общения и нуждается в чьём-либо присутствии. Он никогда ничего не просил за заслуги, кроме того, чтобы вернуться в прошлое на день. Он не живёт настоящим. Я же выдерну его из прошлого, и я знаю, как это сделать. В этом и будет заключаться моя месть.

— Вот как?

— Я добьюсь того, что он откажется от прошлого ради настоящего. Вещевики умеют терять, но совершенно не знают, что такое «находить и обретать». Именно «принимать» они не умеют.

— И как ты этого добьёшься?

Хелен поняла, что ей удалось заинтриговать седовласого, и улыбнулась победной улыбкой:

— Вот как…

Чуть позже она вышла из кабинета, улыбаясь, кивнула, услышав последнее напутствие начальника, донёсшееся из-за полузакрытой двери:

— Два раза в неделю отчёт!

Состязание с будильником, или Куда делись проценты Вещевика

Будильник на прикроватной тумбе издал несколько резких и громких звуков, прежде чем был выключен. Каждое утро одно и то же состязание — кто кого: будильник успеет прозвонить, либо же Александр выключить старое создание техники, не имеющее реле громкости, орущее, словно сирена? Каждое утро он ненавидел свой будильник, словно кого-то живого. Кнопка выключения нажималась кулаком несколько раз.

«По крайней мере, есть что-то, что я ненавижу», — подумал Александр, поднялся с кровати, оделся и, нащупав ногами домашние тапочки, прошаркал ими в сторону кухни.

Нужно было заварить кофе и приниматься за работу. Захватив из холодильника пару сэндвичей, приготовленных домоправительницей ещё вчера, и налив в любимую кружку огромных размеров горячего кофе, Александр спустился в свой рабочий кабинет, находившийся в подвальном помещении, и закрыл за собой дверь, словно в доме был кто-то, кто мог помешать ему.

Сев в мягкое кресло, молодой человек включил кнопку «power» на системном блоке и, чтобы удостовериться, что всё работает, сделал поворот на крутящемся кресле вокруг себя. По стенам кабинета одна за другой загорались разноцветные лампочки — какие-то со звуком, какие-то с треском… Пиликанье и шум вентиляторов компьютерных устройств, просыпающихся после ночи, словно нехотя играли уже давно знакомую Александру симфонию — единственную музыку, которую он любил и слушал с удовольствием каждый день. Впрочем, в силу определённых причин он мог позволить себе только её, потому что это была единственная музыка, которая не пробуждала в нём никаких чувств, кроме осознания начала нового рабочего дня. Да она была ещё и полезной — любая неправильная нота означала неисправность системы. Но сегодня было всё сыграно так, как надо.

Итак… Молодой человек отхлебнул кофе и набрал на клавиатуре слово «город», после чего на мониторе высветилась схема города, в котором он жил и за который был в ответе (ему хотелось так думать), и начал разговор с компьютером, программой и прочими неодушевлёнными в принципе вещами:

— Что тут у нас? Негусто сегодня, отлично! — Он довольно потёр руки, но бессильно простонал, после того как взгляд упал на календарь, висевший напротив и говоривший ему о том, что вчера была суббота. Значит, сегодня — воскресный день.

— Ну конечно! Вот поэтому и тишина, нет ни одной жалобы — все ещё спят!

Воскресенье было самым трудным для Александра и таких же, как он сам, рабочим днём. Ведь воскресенье — последний день перед рабочей неделей, и люди, уже вставая с кровати, начинают это осознавать и жалуются на жизнь. А попробуй отыскать среди пустых жалоб и отчаяния по поводу наступающей рабочей недели неоценённые вещи!

Схема города всё ещё была белой, и Александр мог спокойно попить кофе и поразмышлять.

«Сейчас схема оживёт, — думал он. — Первыми, конечно же, найдут свою работу те, кто занимается „недооценил-потерял“ среди людских отношений. А потом уже появится нужная информация для таких как я».

Как же он мечтал раньше (и сейчас, впрочем) заниматься человеческими отношениями, а не вещами! Но чтобы этого достичь, он должен был много работать и получать много благодарностей… Ничего не терять сам и многих научить этому.

Александр на мгновение зашёл в личный кабинет и вновь посмотрел на личный статус — зелёная полоска была почти полной, на 81%. Прошлую неделю он хорошо поработал и в конце недели должен получить ещё около трёх процентов, он рассчитывал на них. А вот когда зелёная полоска заполнится целиком, то его старания будут вознаграждены — он сможет вернуться в любой свой день из прошлой жизни и прожить его «от» и «до». Это не давало ему кучу возможностей, он не мог ничего исправить в прошлом, изменить события, но… сказать! Он мог сказать те слова, которые остались несказанными когда-то по его глупости. И ради этого стоило стараться, чтобы одно за другим говорить нужные слова, слова любви, поддержки для близких ему людей… живших когда-то в этом городе и до сих пор — в его сердце.

Открыв вновь закладку «город», молодой человек увидел, наконец, потери. Они появились — народ просыпался. Он подключил планшетник, который прозвал когда-то жалобником, к компьютеру, чтобы скачать задачи на день. Стандартная процедура, занимающая пару минут. Впрочем, и кофе на пару минут всего осталось.

— Что такое? — Александр услышал странный звук, изданный жалобником, — звук ошибки. — Что за ошибка?

«Изменение в личном кабинете», — значилось на экране.

— Да что могло измениться-то?! Я же только что просматривал его!

Он выключил загрузку жалоб и вновь зашёл в личный кабинет. Зеленая полоска стала меньше — всего 79%! Целых два процента! Когда же он мог успеть потерять драгоценные проценты, ничего не делая и просто попивая кофе?!

Взволнованный молодой человек нажал на кнопку «уточнение» и застыл, поражённый.

На экране высветилось фото — едва знакомая девушка, которая в пятницу выпила его кофе, теперь значилась в потерях. Каштановые волосы, карие глаза, светлая кожа, чуть вздёрнутый нос… Ничего особенного.

— Нет! Да как такое может быть-то?! — Отчаянно жестикулируя, Александр обрушил свой гнев на фото. — Где мои два процента?! — Но тут же остыл и посчитал себя глупцом. — Чего я спрашиваю… Но я должен разобраться!

Он вскочил со стула, схватил жалобник, открыл дверь и, перескакивая сразу по нескольку ступенек, поднялся в прихожую, надел куртку-косуху прямо поверх домашней футболки, застегнул её, наспех намотал красный шарф на шею и только потом вспомнил, что не загрузил данные, необходимые для того, чтобы работать.

Ругая себя, он вновь спустился в кабинет, где чуть позже наблюдал за индикатором загрузки и с сожалением думал о том, что сегодня вряд ли успеет, вернувшись домой, заняться любимым делом. Вряд ли успеет.

Хелен: актриса и женщина

Как бы ни жаловалась Хелен на свою работу, она всё же любила её, подобно тому, как все люди без исключения от души ругают то, что действительно любят.

Самое главное, что давала ей работа, — это не то, что благодаря ей она не чувствовала себя одинокой. Не общение с людьми, не чувство гордости за саму себя, которое она испытывала в результате каждой успешной попытки устроить чьи-либо отношения, наконец, не само чувство того, что она занимается чем-то очень важным, а всё это вместе взятое, и ещё кое-что: роли! Разные: плохие и хорошие, правдивые и лживые.

Дом Хелен был обставлен хаотично и в разных стилях. Здесь современное искусство уживалось с произведениями различных эпох человечества, выбранными из неоценённых вещей, которым не было применения. В самой большой комнате, в которой Хелен занималась планированием своей работы, по стенам висели гобелены разных эпох, а к каждому из них иголочками, купленными в соседнем канцелярском магазине, были прикреплены фотографии тех людей, отношениями которых она занималась. Фотографии играли роль манекенов, кукол Вуду — с их помощью она планировала работу на завтра, и, когда сближались в своих жизнях выбранные ею самой люди, то сближались и их фото.

Те фото, отношения которых удавалось устроить, отправлялись в красивые красные коробки, скреплённые по парам. На каждой коробке была своя надпись, которая напрямую зависела от того, что Хелен сама чувствовала на тот момент, когда заводила новую. Порой это просто была глупая эмоция, порой — едкое словцо (её, как и многих других людей, раздражали чересчур сопливые романы), а порой — просто знак вопроса, оттого что пары, лежавшие в ней скреплёнными скрепками, были слишком невозможными…

Хелен хотелось верить, что вопреки всевозможным словам мудрецов, объясняющих отношения между мужчинами и женщинами либо Божественным вмешательством, либо случаем, либо и вовсе тем, что существует тяга между людьми, она-то знала, что всё куда банальнее: существует коробка, а в коробке — фото, скреплённые попарно.

Конечно же, это была вновь игра — игра в могущество, оно было лекарством от той собственной никчёмности, в которой Хелен убеждали всегда её родные, слишком часто относившиеся к ней в детстве со снисхождением. «Конечно, это же Хелен», — говорили они так, будто не хотели помочь девчонке-подростку справиться с проблемами, а вешали их, словно терновый венок, на её же голову, говоря: «Ничем не можем тебе помочь — ты такая»…

А тот, кто скинул сам терновый венок, нашел в себе силы сделать это… порой начинает себя чувствовать богом.

У Хелен были свои методы работы. Взять хотя бы то, что, в отличие от других, она не приходила в офис для того, чтобы получить новое задание. Она первым делом отправлялась к людям, надев костюм, нанеся грим, бродила среди толпы, стараясь почувствовать малейшие искры, взгляды, понять искру между людьми и её источник. И лишь тогда включала рабочее устройство — для того, чтобы убедиться в своей правоте.

Во всех своих переодеваниях и гриме она видела актёрскую игру и мнила себя великой актрисой, а вместо аплодисментов её душу согревали знакомое пиликанье и огоньки, говорившие о том, что она не ошиблась.

Сегодня Хелен вернулась домой раньше обычного, сняв пальто и туфли, зашла в комнату, и взгляд её остановился на столе с горящей лампой, которую она забыла выключить перед уходом на работу. Хелен щёлкнула выключателем, опёршись на спинку стула, стоявшего перед столом, и почувствовала под рукой забытый на днях костюм — костюм официантки, роль которой она так блистательно исполнила, поменяв напитки Александра и Августы и оставшись неузнанной ими.

Она улыбнулась, стянула со спинки стула синюю косынку и завязала её на шее, взяла со стола фото Александра и Августы и снова задумалась о том, на каком же фоне-гобелене нужно их разместить… Что должно быть изображено на нём? Замок? Не к месту… Люди? Тоже нет. Природа? Что?!

Почему-то для неё было очень важно разместить эти два фото на правильном фоне.

Почему все парикмахеры болтливы, или Загадка потерянного телефона с полной зарядкой

— Концы и чёлку. — Августа, поудобнее устраиваясь в кресле своего парикмахера, закрыла глаза, намереваясь показать этим, что не настроена на разговор.

Но это никогда не помогало… Не помогло и на этот раз.

— Как мама? — Волею судеб, её парикмахером была бывшая соседка, и Августа знала, что за вопросом о матери пойдут более нескромные вопросы.

Пришлось улыбаться:

— Ничего, всё хорошо.

— Ты когда замуж?

На этот вопрос Августа не отвечала никогда — и в этот раз лишь пожала плечами. У каждого из людей есть вопросы, на которые он старается не отвечать. Вопрос про замужество был её личным табу.

Застучали ножницы — каштановые волосы посыпались на пол, неудобный разговор прервался. Начался просто разговор… Парикмахер начала сперва рассказывать про сына, затем про мужа, а потом и вовсе пожаловалась на то, что у неё неделю назад пропал сотовый телефон — кнопочный «старикашка», который хранил много лет самые нужные контакты. Её словам не было конца, и Августа, растянув на лице сочувствующую улыбку, молилась высшим силам, чтобы заткнули неиссякаемый фонтан её речи чем-нибудь.

…И молитвы были услышаны — послышался шум колокольчиков, который возвестил о приходе нового клиента.

— Здравствуйте! — прозвучал мужской голос с другого конца парикмахерской.

— Здравствуйте, я только женский мастер.

Мужской голос улыбнулся:

— Я не за этим искал вас. Вы кое-что потеряли недавно, а я нашёл.

— Заходите.

Далее диалог происходил за спиной Августы, и она была готова провалиться сквозь землю оттого, что узнала этот голос. Ну почему это не какой-нибудь коллега с работы, знакомый или просто незнакомый мужчина?! Почему именно сейчас, когда её волосы мокрые, освещение вокруг дурное, а она сама себе в зеркало напоминает злого ушастого эльфа… Ну почему? Почему именно сейчас это должен быть обладатель чёрной куртки и красного шарфа?

Чуть приоткрыв глаза, в отражении зеркала она увидела Александра. Смотря не в её сторону, он улыбался:

— Вот, возьмите телефон ваш. Всегда цените то, что у вас есть.

— Что? — не поняла парикмахер.

— Всегда цените то, что у вас есть, — повторил он и улыбнулся. — До свидания.

Увидев, как молодой человек посмотрел на её отражение в зеркале, Августа слишком сильно для не узнавшего его человека зажмурила глаза.

Колокольчики на двери зазвенели — он ушёл.

— Ты представляешь? Это же надо!

— Он… не показался вам странным?

— Кто?

— Ну… этот тип.

— Нет, хотя…

Телефон в руке парикмахера зазвонил, и Августа от неожиданности подпрыгнула в кресле… Зазвонил?! После того, как неделю назад был утерян?! Не мог такой старый телефон продержать заряд целую неделю! Его заряжали, это сто процентов, а значит, не хотели возвращать сразу… Но зачем Александру нужен был её телефон? Люди, ездящие на дорогих мотоциклах, не станут пользоваться такими… Если даже учесть, что его выключали, то всё равно…

— Алло! Алло! — повторяла в трубку обладательница телефона, но, так и не дождавшись ответа, растерянно произнесла: — Странно, ничего не ответили, номер не определился…

— Можно я взгляну на находку? — Августа взяла аппарат в руку и глянула на экран — заряд полный.

Ничто не привлекало её внимание больше, чем странности. Никогда не могла она пройти мимо них, не разобравшись, в чём дело. И в этот раз она не уснёт. Конечно, из-за загадки и трепета, которые всегда и всенепременно сопровождают таинственность… Но уж точно не из-за серых глаз Александра! Не из-за них!

Друг из другой жизни, или знакомый чужой из этой

— Было с тобой когда-нибудь такое?

— Нет, дружище, не было.

Александру удалось пересечься со своим старым знакомым Марком в кафе, чтобы задать ему вопрос по поводу Августы.

Он был таким же, как и Александр. Из таких же, вернее, по роду деятельности. Человеком, который потерял много и теперь учил людей не терять.

Это знакомство было просто знакомством, ни о какой дружбе не могла идти речь, потому что ни тот, ни другой не имели желания сближаться с кем бы то ни было — оба слишком хорошо знали, что это может помешать в работе и зарабатывании процентов. Любой из них мог в один момент оказаться потерей другого, а за это наказывали. Впрочем, Марк всегда был более расположен к Александру, чем тот. Даже пару раз поздравлял с праздниками.

Они познакомились на работе. В тот день дневное задание распределилось таким образом, что из двух подруг, постоянно жаловавшихся то на одно, то на другое, наказание одной досталось Марку, а наказание другой — Александру. Постольку, поскольку подруги были очень близки и практически всегда вместе, это привело к знакомству молодых людей. Просто пару раз подняли глаза от жалобников, находясь рядом, и признали друг в друге коллегу.

Марк был прикольным рыжим парнем, ездившим на старой машине какой-то древней фирмы. Это было, впрочем, всё, что Александр знал о нём; это было всё, что ему хотелось знать о нём.

— Не понимаю: почему? — Марк задумался. — Ты точно не знал её никогда? В прошлом?

Александр покачал головой:

— Я прочитал про неё всё, что нашёл в базе. Мы никогда не встречались раньше. Ну, за исключением того случая, о котором я тебе рассказал.

— Когда она отпила твой кофе?

— Да.

— Но как это может повлиять… Хм, интересно. Ты спрашивал у кого-нибудь из наших?

— Нет. Да я и не знаю никого лично, кроме тебя.

Марк прищурился:

— А ты часом не втюрился в неё?

Александр усмехнулся:

— Смеёшься, да? Я разучился влюбляться уже давно.

— Знаю, но в этом твоя беда. Неужели не возникало никогда желания влюбиться, завести интрижку… как ты живёшь-то вот так?

— А смысл?

— Неужели ты настолько мелочен, что ради отношений с женщинами не хочешь рисковать двумя-тремя процентами?

— Дело не в процентах… Хотя в них тоже.

— Ты не получаешь от жизни никакого удовольствия!

— Я получаю удовольствие тогда, когда проживаю день из прошлого.

— Один день в месяц? Или сколько там у тебя получается?

— Один-два.

— Этого очень мало для целой жизни, ты ещё молод. Позволь себе немного расслабиться — влюбись.

— А потом? Ведь я знаю заранее, к чему это приведёт. Обязательно приведёт, без вариантов. К разрыву. И делать это придётся мне — ведь это я должен лишать человека того, что не ценится. Не проще ли копить проценты и быть счастливым раз в году? Возвращаться на целый день в прошлую жизнь и любить.

— Любовь за проценты?

Александр рассмеялся и ничего не ответил.

— Да-да! Не смейся. И ты каждый раз возвращаешься в прошлое, чтобы быть с теми, кого нет. Не понимаю…

— А что ты просишь за свою работу? Куда тратишь заработанное?

— О! Я прожигаю его с удовольствием! Размениваю на маленькие чудеса.

Александр кивнул, давая понять, что понимает, хотя он не понимал.

Марк спросил:

— Может, тебе поговорить с Августой?

— Что это даст?

— Ну… Поговоришь и в процессе разговора будешь наблюдать за программой. Что она скажет по этому поводу.

— Я проверял это только сегодня. Когда я рядом с ней, просто нахожусь в поле её зрения, то потеря становиться «возможной», а как только удаляюсь, то она становиться просто «потерей», процент благодарностей снимается.

— Сколько снимают?

— Два процента изначально, но…

Не дав договорить собеседнику, Марк прыснул со смеху:

— Два процента? И весь этот сыр-бор только из-за двух процентов?! Ну и мелочный же ты! Пусть снимут два процента, и закрой для себя эту тему раз и навсегда, забудь.

Александр покачал головой:

— В том-то и дело: вчера ещё было два, сегодня уже три.

Марк присвистнул:

— Ничего себе…

— Вот и я о том. Если так дальше пойдёт, то завтра будет четыре, послезавтра пять и так далее.

— Ну, дружище, значит, у тебя нет другого выхода, кроме как поговорить с ней.

— Похоже на то…

Марк усмехнулся:

— А если она влюбится в тебя?

— Не говори ерунды. Он вообще считает меня наркоманом и боится до ужаса.

— Серьёзно?

— Ну а как любой человек должен был отреагировать на голоса в своей голове после моего кофе?

— Ну да, ну да. Слушай, мне пора, ты позвони, как что-то решится. Если же ничего не решится, то я спрошу совета у тех, кто занимается человеческими отношениями, — может, подскажут чего…

— Не стоит делать этого, я думаю. Они бывают порой очень жестоки.

— Ты за себя боишься или за Августу? — усмехнулся Марк. — Ну всё, пока, Казанова! Мне пора. Не успею ничего сегодня.

Александр на прощание пожал руку знакомому и теперь наблюдал в окно за тем, как тот садится в свою старенькую машину.

Вот ведь в чём ирония. Такие как они, такие как он сам, такие как Марк и все-все до одного из тех, кто занимается их работой, не могут просто так избавиться от вещи, которой пользуются уже давно просто из-за того, что она устарела. Иначе это будет потеря. И за это неизменно последует наказание, и это не два-три процента.

Александру ещё повезло: его рабочий транспорт был шикарен.

Молодой человек открыл жалобник, посмотрел на горящий экран. Зелёные глаза, каштановые волосы, слегка вздёрнутый нос…

— Кто ты такая всё же? Почему ты?

Неудачный день как предчувствие появления красного шарфа

Утро следующего дня было не добрым. Как и весь день. Не получалось ничего — кофе просыпался, не заваривался, убегал, заливая всю плиту, капал на блузку. Телефонные трубки в офисе, где Августа работала секретарём уже больше года, словно сговорившись, звонили все сразу, звонившие не хотели ждать, хамили и высказывали претензии. Коллеги по работе перешёптывались за спиной чаще и громче обычного, да ещё и вдобавок Августа зацепила чулок, и теперь каждую минуту приходилось проверять: стало заметным это со стороны или нет.

Звонок матери, несколько лет назад поменявшей душный город на домик возле моря, оказался не к месту. Та жаловалась на жизнь: у неё пропали билеты в театр, которые были куплены с неимоверным трудом. Печально улыбаясь, Августа всё же выслушала её, не сослалась на свою кучу нерешённых проблем, но была немногословна, в чём чуть позже винила саму себя: не так часто они общались — в последнее время всё реже и реже…

— Августа, дорогая, вы устали, — сказал шеф, отпив приготовленный ею кофе из чашки. — Вам нужен срочно отдых. Пишите заявление. И принесите сахар, пожалуйста…

Ну конечно же! Она не положила в кофе сахар.

— Простите, просто сегодня день…

Шеф посмотрел на нее поверх очков:

— Трудный? — он улыбнулся, — Бывает, — и вновь внимательно стал разглядывать бумаги.

В принципе, шеф был хорошим дядькой. Именно дядькой. Августа легко могла представить его в окружении внуков, читающим книгу. Строгий, но добрый дедушка.

Время обеда стало для Августы скорее неожиданностью. Она услышала за дверью голоса сотрудников, временно покинувших свои места, и посмотрела на часы на экране монитора. Всё верно: двенадцать часов. Пора.

Девушка подошла к зеркалу, надела пальто, повязала шарф и вышла на улицу. В лицо ударил свежий ветерок, необычно холодный для лета. На дворе был август, а люди уже носили пальто. И это сказывалось на их настроениях — в транспорте, на улицах, в кафе, кругом только и говорилось, что о погоде, и казалось, что если начать разговор с другой темы, то это будет сродни хамству.

Вообще, Августе казалось, что, ругая погоду, так неожиданно обрушившую на их город свои напасти, люди немного всё же лукавили: в глубине души они были, как и она, рады чему-то экстраординарному. Это давало всем надежду на перемены и в других жизненных вещах. Иными словами — да здравствует плохая погода!

Августа зашла в кафе, дежурно улыбнулась официанту и, сняв пальто и повесив его на стоящую рядом вешалку, села на мягкий диванчик. Откинулась на спинку, закинула голову, закрыла глаза и почувствовала себя кошкой: ей хотелось замурлыкать от чувства уюта.

— Привет.

На поздоровавшемся по-прежнему были вязаный шарф алого цвета и чёрная косуха. Серые глаза смеялись.

— Привет.

— Трудный день?

— Да… Всё сегодня не так. А почему вы подсели ко мне? Ведь мы договаривались…

— Что именно сегодня не так?

— Подождите. Мы вчера с вами договорились о том, что сделаем вид, будто не знакомы.

Он кивнул:

— Да, но это было вчера. Я много думал и решил, что поторопился с выводами.

Холодок прошёл по спине Августы, и она скрестила руки на груди.

— Почему? Потому что я знаю о вас что-то лишнее?

Он молчал и улыбался краем губ.

— Если вы думаете, что я расскажу кому-нибудь о происшедшем вчера, то вы ошибаетесь. Считайте, что я уже забыла про наркотики в вашем кофе!

— Тсс! — цыкнул он на неё. — Это немного другое. Я назначаю вам свидание, здесь же, сегодня вечером. До скольки часов у вас рабочий день?

— До пяти…

— В половине шестого я жду вас здесь.

— Я могу опоздать.

— Из-за чего?

— Иногда шеф просит меня дождаться звонков важных клиентов.

Её взбесило то, что этот незнакомый странный человек пытается руководить её действиями.

Александр нахмурил брови, достал из-за пазухи чёрный планшет, включил его, и вскоре Августа увидела на экране лицо шефа.

— Это он?

— Да… Но…

— С ним проблем не возникнет, — был ответ.

Она испуганно посмотрела на него.

— Ни первое, ни второе, ни третье, — улыбнулся он, словно прочитав её мысли, в которых она перебирала все возможные варианты деятельности Александра. — Всё узнаете вечером. Позвоните маме, скажите, что задерживаетесь. У неё есть что рассказать вам: она нашла свои потерянные билеты в театр. Они сейчас там, где и лежали.

— Откуда вы знаете?!

— Приходите вечером.

— Вы… словно мне приказы отдаёте! — набралась она смелости. — Кто вы такой? При чём тут мама? Не смейте её впутывать сюда!

— Тсс. — Он наклонился немного в её сторону и сказал уже тише: — Послушайте. Меня не нужно бояться. Я и сам не знаю, почему вы важны для меня. Собираюсь это выяснить сегодня.

— Это такая манера знакомиться с девушками?

Он рассмеялся:

— Нет. — И, встав, отошёл к своему столику.

И вновь она видит лишь его затылок.

Стоит ли говорить о том, что есть Августе расхотелось, а кофе, принесённый официантом, оказался безвкусным?

День оставался верным себе. Но все утренние и дообеденные неприятности казались ей уже пустяками по сравнению с тем, во что она ввязалась. Ей было страшно.

Фокусы красного шарфа, или Встреча с необычным в знакомом кафе

Вечером шеф потерял свой ежедневник. Весь офис сбился с ног, пытаясь найти пропажу. Работа была заброшена: в попытке оказать услугу шефу все посходили с ума.

Печальным взглядом Августа взирала на весь сыр-бор, происходящий вокруг, а при взгляде шефа, полного надежды, изображала вселенскую грусть и только разводила руками. Тщетные попытки коллег по поиску, которые вновь и вновь искали ежедневник друг за другом в одних и тех же местах, почему-то вызывали у неё улыбку.

Шеф был печален:

— Хотел попросить вас сегодня немного задержаться и прозвонить пару клиентов, а все телефоны в ежедневнике. Неужели я оставил его дома? Ну что ж — значит, сам позвоню.

— Может, выслать курьера за ним?

— А сколько сейчас времени?

— Половина пятого.

— Тогда не успеем привезти его к назначенному времени. Лучше мне поехать домой и позвонить оттуда самому. На сегодня вы свободны, можете идти. — Он улыбнулся.

В любой из других вечеров Августа бы обрадовалась тому, что её отпустили пораньше, но сегодня…

Часы беспощадно отсчитывали минуты до встречи с Александром. Так. Она должна взять себя в руки. Не бояться, а если и бояться, то не выдавать свой страх ему. Пусть не думает, что её так легко запугать! Яркая помада, распущенные волосы, капелька духов на шею… Всё, готова.

Ветер в лицо, наушники с любимой музыкой в ушах, и никакого страха… Вот оно — кафе. Стоять, собираясь с духом, перед его дверями она долго не могла — ведь её было прекрасно видно его обитателям, и Александру в том числе. Решившись, Августа открыла двери и вошла в помещение. С порога её окутал аромат свежеиспечённых круассанов.

Александр, увидев её, помахал рукой. Будто она могла не заметить его красный шарф среди коричневых тонов кофейни! Это алое пятно само по себе привлекало внимание.

— Снова привет! — Он, встав с места, помог снять пальто и повесил его на вешалку. — Присаживайся. Ты голодна?

— Нет.

— Кофе?

— Пожалуй…

Заказав официанту два кофе, Александр внимательно посмотрел на Августу.

— На этот раз никаких… — Ей вдруг стало смешно, и она демонстративно пару раз щёлкнула пальцами.

— Будь осторожна с этим жестом.

— Почему?

— Потому что есть некоторые вещи, которые невозможны в принципе, но могут произойти с тобой по щелчку пальцев. И не всегда это что-то приятное.

Она молчала, не зная, что сказать.

— Я не сумасшедший и не псих. И не преступник, и не наркоман. Просто выслушай. И, кстати, предлагаю всё же перейти на «ты», ибо я, увлёкшись разговором, всё равно буду тебе «тыкать».

— Хорошо.

Александр вздохнул, достал из-за пазухи чёрный планшетник, набрал что-то на экране, протянул устройство Августе и нахмурился, видимо, предчувствуя реакцию девушки. И оказался прав: она обомлела на мгновение. Было отчего: на экране высвечивался её портрет! Но что это было за фото? Кто её сфотографировал и когда? Но не наличие у незнакомого, по сути, молодого человека фото беспокоило её больше всего, а то, что она прочитала над ним: «Возможная потеря».

— Что… Что это значит?!

— Это значит, что ты — моя возможная потеря. И я не знаю почему, ведь мы с тобой практически не знакомы и всего лишь перебросились когда-то парой слов… И ещё ты отпила мой кофе и стала слышать голоса. Обычно программа меня предупреждает таким образом о потерях и неоценённых вещах других людей, но никогда о моих собственных. Когда ты рядом со мной, потеря высвечивается как «Возможная», но когда ты уходишь из кафе, она превращается просто в «потерю». Я убедился в этом ещё раз, когда зашёл за тобой в парикмахерскую. Загадочная девушка Августа, которая ещё до знакомства стала моей потерей. — Он улыбнулся. — А я никогда ничего не теряю. И меня это бесит.

— И всё-таки я склоняюсь к тому, что ты — псих. Психи ведь сами не осознают, что они психи. Вот и ты тоже не осознаёшь. Или ещё один вариант: ты так заигрываешь с девушками. Что я должна сделать? Растаять от твоих слов? Поехать с тобой туда, куда позовёшь? Ты — маньяк? Тебе нужно лечиться.

— Обидно. — Он усмехнулся.

— Как угодно.

— Ты всегда говоришь то, что думаешь?

— Всегда.

— Хочу сказать: как женщина ты мне неинтересна вовсе. И если я псих… Объясни мне фокусы с билетами твоей матери и ежедневником шефа, а также с телефоном твоего парикмахера.

— Про ежедневник ты тоже знаешь?!

Александр усмехнулся:

— Всё это сделал я.

— Вы… Крадёте вещи? Вы — вор? — Августа вновь перешла на «вы».

— Нет. Просто представь, что я могу перемещать вещи в пространстве.

— О боже!

— Ну давай же! Включи фантазию!

— Вы — вор, который оправдывает свою клептоманию волшебством?!

— Да нет же!

— Я не хочу больше разговаривать с вами! — Она сделала попытку встать, но он схватил её за руку.

— Августа, выслушай. Мой рассказ не займёт у тебя много времени. А после, если захочешь, я оставлю тебя в покое и дам спокойно уйти. А завтра меня здесь не будет. И вообще никогда не будет рядом с тобой.

— Заманчиво.

Официант принёс кофе, и Александр сделал пару глотков, после чего начал свой рассказ:

— Всю свою жизнь человек ищет свои вещи. А вещи ищут своих хозяев. По кусочку, по частичке, находя в этом мире свои вещи, человек находит себя. Отсюда и эти вечные шопоголики — они несчастные люди, потому что не в силах разобрать что их, а что не их. Когда человек не может найти в вещах себя самого, то это очень мучительно, и эти люди словно сходят с ума, стараясь купить, приобрести побольше вещей в надежде, что мука закончится и хоть одна из вещей окажется нужной.

В глазах Августы не читалось ничего. Он продолжал:

— Людьми вещи управляют. Находя свою, человек чувствует радость, а теряя — горе. Моя задача — донести до людей значимость вещей. Просто подумай: смогла ли твой парикмахер оценить по достоинству то, что у неё есть, на примере своего телефона? Стоило забрать его всего лишь на неделю — как у неё возникло желание вернуть его. Не смогла она забыть и купить себе новую модель. С шефом твоим будет всё проще: с утра, придя на работу, он найдёт свой ежедневник на рабочем столе и будет винить себя в своей слепоте. Но до утра он будет переживать по поводу своей утраты и поймёт, как важна для него эта кожаная синяя книжка. Ну а с билетами твоей матери я просто похулиганил и сделал их на миг невидимыми. — Он улыбнулся. — Ведь она с самого начала не была им рада — они были для неё обузой, необходимость куда-то идти в такую погоду для того лишь, чтобы не пропали деньги, делала её несчастной… до тех пор, пока она их не потеряла.

— И всё же вы ненормальный!

— Загляни в сумку.

— Зачем?

— Загляни.

Августа открыла хитрый замок на сумке и заглянула вовнутрь. Всё как обычно: телефон, духи, помада, салфетки… Ничего нового.

— Закрой, — прозвучал приказ.

Она исполнила его. Александр что-то понажимал на планшетном компьютере, и вновь прозвучал его голос:

— Снова открой!

Августа послушалась и заглянула внутрь — внутри не было ничего… из её вещей! Зато ежедневник шефа синел позорным пятном!

Девушка вскрикнула от неожиданности:

— Как вам это удалось? Вы фокусник?

Он хмыкнул:

— Мелко мыслишь! Смотри в сумку, не закрывай её.

На её глазах невидимые для неё вещи стали обретать очертания — синими вспышками загорелись и обрели нормальные реальные черты. Всё вновь было на месте. Злополучная синяя книжка исчезла.

— Выпей кофе. — Александр с улыбкой смотрел на её растерянное лицо. — Не слишком я похож на психа теперь, верно?

Она кивнула и отпила горячий напиток.

— Ну, что ты думаешь теперь?

Он откинулся на спинку дивана и, скрестив руки на груди, смотрел на неё с довольной улыбкой.

— Я… не знаю, что думать. Мысли путаются. Но я не понимаю одного: для чего вам всё это? Для развлечения? Для достижения желаемого? Для чего?!

Улыбка на его лице исчезла вмиг, и он произнёс совсем серьёзно:

— Я дал клятву заниматься этим…

— Отбирать у людей вещи, а затем возвращать снова?

Он усмехнулся:

— И не только. Я должен доносить до людей значимость вещей. Осознание значимости.

— Каков смысл?

Он кивнул, словно ждал этого её вопроса:

— Люди мыслят слишком символично. Теряя и находя бездуховные вещи, они смогут научиться не терять что-то духовное. И представь только мой ужас, когда в своём личном кабинете я увидел потерю! Тебя! Десять лет без малого учить людей не терять — и увидеть на себе самом пятно позора?! Это было слишком. Это сводило меня с ума. Я должен был выяснить, кто ты такая и почему ты — моя возможная потеря. Я проследил за тобой до самой парикмахерской и зашёл в неё. Прочитав на стене имя и фамилию женского мастера, ввёл их в программу и уже через мгновение знал, что эта женщина теряла. Через одно мгновение её потеря лежала в моём кармане. — Он улыбнулся. — Ты наверняка обратила внимание на то, что зарядка на телефоне была полной.

— Да!

— Я набрал её номер специально, чтобы ты обратила внимание на этот факт. Когда пропадает вещь, она застывает во времени и возвращается точно такой же, какой и была на момент пропажи. В данном случае — с полной зарядкой.

— А что вы сказали тогда ей? Что-то странное.

— Я сказал «Всегда цените то, что у вас есть». Я всегда говорю это.

Она усмехнулась:

— Всегда, когда возвращаете украденное?

— Да… Это не кража. Я не могу, забрав вещь, взять её себе. До того, как человек не вспомнит её и не осознает утрату, она будет в «Нигде».

— Где это?

— Нигде. — Он рассмеялся. — Есть такое место. Как-нибудь покажу.

Повисло молчание.

— Ты мне веришь теперь?

— Не знаю. Кажется, да… Но всё это так необычно.

— Завтра утром ты проснёшься, посчитаешь всё бредом и даже испытаешь чувство стыда за то, что поверила. Пока не придёшь сюда в обеденное время и не увидишь меня.

— И что потом?

— Боюсь, это тебя будет мучить… Первое время. Очень сложно поверить в необычное, когда целыми днями общаешься с обычным. Вернее, замечаешь только его.

Августа вздрогнула, когда раздалось странное пиликанье. Александр замолчал и взглянул на экран устройства. Лицо его просветлело.

— Ну а теперь я тебя отпускаю. Слишком много информации для одного вечера, верно? Мы увидимся завтра, Августа. Ещё увидимся, я думаю…

Он вышел, а она нечаянно запомнила номер его байка. Страсть запоминать цифры была её наказанием.

Не тот человек, или Всё бесполезно

— Хелен, зайди в мой кабинет! — раздался громогласный голос седовласого шефа уже тогда, когда она, надев осенний чёрный кожаный плащ, собиралась выйти из здания, чтобы направиться домой.

Стуча каблуками по опустевшему коридору, она поднялась на второй этаж и зашла в кабинет начальника.

— Притвори дверь и присаживайся.

Она послушалась.

— В чём дело? Почему вы меня вызвали?

— Видишь ли, ты знаешь, что каждый вечер я просматриваю работу таких как ты. Наша программа выбирает самых лучших, средне успешных и самых неуспешных. Так вот, программа не определила тебя ни в одну из этих групп, а значит, ты занимаешься не тем. Я подумал — и понял почему. Ты выбрала для своего задания-аттестации не того человека.

— Но ведь мы уже обсуждали это с вами. Он…

Седовласый покачал головой:

— Я имею в виду не его, а её!

Хелен усмехнулась:

— А разве она имеет большое значение? Я могу завтра же поменять её на другую девушку.

— У тебя всё так просто! — воскликнул шеф. — А если она уже влюблена? Оставишь эту работу на кого-то другого? Кто-то другой будет исправлять твои ошибки, успокаивая её?

— Вы ошибаетесь — вряд ли всё успело стать таким серьёзным. И если это действительно серьёзно, то уж я её успокою, не переживайте.

— Ты должна помогать людям обретать друг друга, а не разлучать их насильно, чтобы потом успокаивать! — воскликнул седовласый. — Это одно из наших основных правил! Хватит людям уже только одной судьбы и рока, обстоятельств и прочего, что может их разлучить! Мы же — на другой стороне! Мы противники потерь! Я позвал тебя сюда для того, чтобы ты знала: твой экзамен уже изначально не сдан, но ты должна продолжать.

— Но почему эта девушка — не та?!

— Сначала расскажи-ка мне, как тебе удалось свести их в одном месте. И почему именно она?

Хелен задумалась о том, как же лучше рассказать шефу о происшедшем, скрыв тот факт, что просто вариант с Августой был самым лёгким. Если шеф узнает правду, то будет взбешён: одно из нескольких десятков правил Discovery inc. гласило, что никогда нельзя следовать простому варианту, потому что в самих человеческих отношениях всегда всё сложно. Такие как она и все-все до одного, кто занимается человеческими отношениями, всегда должны отбрасывать самые простые варианты, а потом из тех, что остались, выбирать самый сложный. Только тогда союз двух людей будет прочен, будь то семья, просто отношения, дружба, — вариант всегда должен быть самый сложный. Только тогда она своей работой не прибавит работы другим…

Но как же Александр был дерзок! И так великолепен в своей недоступности и мужественности, что у неё, как и у любой другой безнадёжно влюблённой женщины, возникло желание что-то ему доказать. И это её сгубило: она свела его с первой попавшейся девушкой, не спросив на это разрешения. Оставалось только врать.

— Путём… долгих комбинаций я привела их в одно кафе и усадила за соседние столики.

— А потом?

— Я сделала так, чтобы официант перепутала заказы. И они обратили друг на друга внимание, пообщались, он даже заплатил за её кофе.

— Умно. То есть ты использовала метод путаницы?

— Совершенно верно. — От сердца Хелен отлегло. — А… почему она — не та?

— Ну, во-первых, она одна из тех людей, кто ведёт дневник и изливает туда не только душу, но и всё, что с ней происходит. Во-вторых, она пишет книгу и когда-нибудь мечтает её издать. Её герои разговаривают словами окружающих её людей, думают их головами. И этот твой Александр (ведь так его имя) когда-нибудь появится на страницах во всей красе. А ты знаешь, что мы должны стараться сохранить тайну настоящей деятельности Discovery. Inc., если не хотим завтра увидеть за нашими дверями очередь из просящих?

Хелен усмехнулась:

— Кто сейчас верит книгам?! Всё тайное сейчас называется словом «фэнтези», и никто не догадывается о том, что многие вещи этого жанра могут быть реальны. И потом — слишком много сейчас в них стало вымысла, так много, что правды не отыщешь.

— Есть ещё причина тому, почему она не та.

— Какая же?

— Она — творческий, одинокий человек, не чувствующий своё одиночество. Из всех пар, которые ты могла бы создать, ты взялась за самую неподходящую: он — погруженный в своё прошлое социопат, а она — творец… Они не нужны друг другу. Тут пахнет только болью…

На столе шефа зазвонил старинный телефон, и он поднял трубку:

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.