Бесплатный фрагмент - Постмодернизм за Чайным деревом надежды

Сборник фантастических психоделических поэм: «Постмодернизм за Чайным деревом надежды»

Пролог

Когда ты говоришь мне, что умер — то я не верю, потому что мёртвые не приходят средь бела дня. Они не прикладывают усилий, чтобы пронизать тебя свойским разговором о душе, а потом вспорхнуть, и как бы, притрагиваясь к прошлому — произвести всё новое и новое впечатление. Ты также замер в моём мозгу, чтобы прожить сегодня немного больше, чем можно прождать свою вечность в постмодернизме, а потом прослыть трогательным и сущим автором всей этой современности. Как будто и не было до тебя никого более терпимого и зрелого, а также не проходило внутри Чайного дерева, которое может обдать такой целебной полнотой в своём существе природного смысла. Оно существует сегодня между нами и ты не хочешь мне рассказывать о всей полноте серых дней. Ты просто лжёшь для этого, всматриваясь в небо, как будто оно стало уже на другой планете или заставило тебя поверить в несуществующие миры, где мы можем быть такими же мелкими и абстрактными фигурками времени. Как в шахматах или в другой ролевой игре, что не отнимет твоего сиюминутного времени, но и не смоет гротескного существования напротив сущности будущего. Когда бы знал эту сущность или был ей, но милая гостья превратилась в скелет и торжественно не хочет теперь ублажать тебя своими белыми костями мудрости.

Ты топчешься на преддверии бытия Сатурна и лжёшь своим прежним врагам, а они поглядывают не в твою сторону, чтобы припомнить обоюдное решение, в котором ты забыл свою самую главную роль в жизни. Быть может, она была актёрская или сложила пуд совести, направив твой верх эгоизма прямо на другую сторону планеты. Но всё же ты видишь и это опустошённое бытие, когда оно становится уже постмодернизмом. В таких же маленьких человеческих отношениях, соскальзывая в пустоту несовместимого ужаса прикосновения бытия лжи и глаз, которые ты видел в прошлом. Там они знали своё психоделическое зерно времени и тешили сквозной вход в другую параллельную реальность, но такую же незабываемую, чтобы не усложнять твой род иллюзий впереди самого себя. Когда я говорю тебе, что влюбилась или тешила свой мир на правильной половине частицы сердца — ты видишь уже космос не таким мрачным и трогаешь его руками нежности уже наоборот. В поэтической прелюдии или в слепом отражении свободы человеческого естества, как будто бы с тобой говорит всё то же время классики и не может больше утверждать, что ты попал в неблагоприятную клетку причитания мира. А мирское уже — не твоё, просто Париж стал маленьким, а Вашингтон уже не вдохновляет, но кроет матами, чтобы усложнить предрассудок бытия на другой части планеты Земля.

Ты вживаешься в свою повседневную роль и ласкаешь всё ту же психоделику, как фантастическое превозмогание утверждаемого тлена пародии жизни. Тлена пародии логики или проявления чёрного юмора внутри моды быть человеком. Так ты становишься постмодернистом и ждёшь свой последний пароход на большую землю. Ты видел её исторические корни, может она была в Африке или снимала твой вид на гордую камеру, но выше ты уже прыгнуть не можешь, а ждёшь, что станешь опытнее и приятнее для собеседника. Он так и щёлкает глазами внутри пародии твоего фантастического мира превозмогания самого себя, но ты всё время смеёшься. И ждёшь своей выгоды на построенной балке приобретаемой планетарной жизни, которой уже и вовсе нет. В ходе разговора ты отвёз меня на другую планету, она показалась намного уютнее самого сильного жара предположения быть любимой. Но оставаться в глазах собеседника всё такой же неимоверно глупой женщиной, чтобы нравиться более и более, а ещё лучше иметь способность к претворению чужих деланий по мановению щелчка пальцев.

По серому коридору ходит угрюмый утренний монстр и хочет быть любезнее, как никогда, но он ходит по планете Земля, а на Марсе причина тяготения стала бы внутри равнодушной раковины и смазала бы сотни таких же монстров внутри своего непокорного чувства приближения быть рядом с тобой. Твоя песчинка мозга попала на рупор такой эволюции и съела уже новое галактическое чудо, внутри которого и ты родился бы заново, а может стал кармической предопределённостью и вычиткой времени. В ней расположены все страхи и новые пересуды движения личности к своему космосу, но ты дрожишь от путеводной звезды, как непокорное животное и падший элемент направленного хаоса времени. Так долго ты жил и на этой планете, пока не встретил меня в белом чутье благородства и нежности, но с внутренней тягой к любовным романам. Всё также предполагая уметь из движения создавать необыкновенное чудо софистики или фантасмагоричное деление космоса на элементы твоей видимой зари повседневности жизни. В них таится такой же монстр и ждёт, что лето станет теплее, а Марс станет добрее к твоим ментальным сводам характера жизни человека или сходству с этой предполагаемой нормой жизни для себя самого.

Быть скелетным предрассудком из прошлого тяжело, но ты путешествуешь туда-обратно и видишь свою энергию космоса в руках. Она стала помогать тебе переживать тяготы этой никчёмной жизни, притворяясь — то Чайным деревом, то кактусом, но всё же в образовании человеческого эгоизма. Так твоя скелетная норма жизни стала почти готической и высит теперь новый предрассудок быть основой поколения роскоши землян. Когда они не смотрят тебе в лицо или не видят, что ты находишься им в пору уже происходящего космоса извне и видел всё это раньше, как бы описывая фантастику в голове. Этот парадокс никто не сможет разыграть или понять, но ты смотришь ему на плечи и стягиваешь новые ходы напротив движения человеческой сущности. Притворяясь образом джентльмена или тонким психоделическим орнаментом сквозного прохождения кванта любви прямо в чужое сердце. Когда оно опустошено или властвует не в твоём образе сознательной улыбки, но хочет претворить всё новые и новые грани миров на другой параллели космической энергии бытия, чтобы стать лучше и краше, как ты любишь или любил в прошлом.

Психоделика не властна над твоей угрюмостью жизни и не корит больше семейные отношения, в которых ты муж или любовник. Ты прячешься за шкаф и не смотришь на меня, когда я читаю свои фантастические поэмы. Ведь в них уложено всё то, что можно сказать о современном пребывании человека в небытие, но как бы сложив своё прошлое в небывалый круг предрассудка и видимой точности, наподобие рамки тщеславной болезни жизни. Ты болеешь этой жизнью и смотришь на отражение времени, а оно играет в глазах, как забытая пластинка и хочет согреть сильнее и сильнее внутри своей чёрной сущности забывания мира надежд. Всё это время ты ностальгируешь по тщеславию прожитой временем жизни и не смотришь на старое фото. Тебе уже всё понятно и вверено, как самый плохой сувенир внутри направленной логики быть землянином. Искать там пуд своей враждебности или иметь запоздалое поле суеверий, чтобы отгонять чёрных котов в самый неподходящий для этого момент жизни. Так ты ищешь сатиру или пробуешь себя позабавить на тонком чутье постмодернизма.

Ты стал пижоном, но ищешь фрустрацию в космосе, в дальней точке разворота любви, как будто знаешь, что она одна и до неё дотянуться очень сложно, но всё же возможно. Как и до поэм, написанных в стиле психоделической фантастики времени, внутри которых ты сам раскрываешь свои миры будущего наедине. Ты стал управлять автопилотом и твой космос раздвинул грани реальности, чтобы планеты выстроились в ряд софистической, сдержанной логики быть человеком. Смотреть прямо перед собой и объяснить политику этого сложного мира или его демократию на том конце галактики Млечный Путь, где тебе нравится больше всего. Там находится Плутон, в нём ты отражаешь свой мир бледной гордыни, но не забываешь, что зеркально и сам отражаешься в нём, как задуманный игрок времени в подлости быть современным гротеском. Ощущать свою необходимость и ходить постоянно по кругу вожделений, смертей и желаний, как будто эмоция стала маленькой мышкой прозрения. В белой паутине лёгкого дуновения ветра, соскальзывая по плотному смыслу твоей человеческой сущности и манеры говорить подобие на диалектах предков.

Искать там мнимый космос познания быть другим или нелюдью, но всё же, превратившись в белый скелет — лежать наподобие мумии, чтобы отражать свою свободу границы разумного. Того, что мы называем познанием и философией бытия, того, где ты вывел формулу личной психоделики и не старишь себя самого внутри громадного стиля формул и казусов проживаемой жизни. А она не смывает твою улыбку с постмодерна, как с лечебного Чайного дерева, в котором растворяются все твои страхи и переживания мира необычного внутри. Поэтому ты не умер, а только видишь надежды за своим Чайным деревом и наслаждаешься его свободой, как природным опахалом внутренней мудрости и жаждешь стать более игривым в личном сознании быть человеком. Как будто искать себе волшебное средство и предлагать уже новые виды нонконформизма на пути идеалов стать лучше и понятнее в своём блуждающем космосе Вселенной. Где ты вышел сам, как белая мышь из непроглядного тона элегантности личной психоделики, но ждёшь свой вечный символ любви, когда он откроет тебе сущность необозримого стиля внутри фантастического представления о мире логики жизни.

Ровесник на сухой земле

В один неровный час — ещё изношен,

Шатаюсь между странной — мостовой,

Шагая по песку из ниши — брошенных,

Культурой озабоченных — волков.

Я нем, как рыба, втопленная в яму,

Когда никто не видит нос — вокруг,

Что стал живой я в сердце — между правом

И там исчез из нищенства — и мук,

Всё также прибавляя в весе — дружбы,

Играя в почерк смелых — дураков,

Что был один не нужен им, как парус

От внемлющих к искусству там — волков.

Певец на слабой ноше — перед эго,

Я спел сегодня в куче — облаков,

Всё зная в сердце скорбно — теорему,

Что выживут не все, а только — ком

На горле — с каждым именем признает,

Что выше нет потребности — играть

В ту низменную горечь, где летает

Твой видимый соперник — будто Бог.

Он также крут под ветром — перемены,

Он выжат в поле видимых — идей,

Но прям со свету не пройдёт — измены,

Не выдернет иллюзии там — мне.

Он может умер сам, но не по плахе

Сегодня крикнет в путь — святой рубахе,

Что мы могли друзьями быть — отныне,

Как ветер дружбы — приготовив имя

И прочее — для личности идей,

Воздав им точный почерк — от людей,

В пустыне иль в заказнике — под час,

Где мой устал там дом — на этот раз.

Я думал было мало толку — в сердце

Искать здесь дам — в предчувствии идей,

Искать людей — в парящем идеале

Нетронутых доселе роком — дней,

Но Астрид мне искала — лишь манеру,

Что жили мы богато в том — одни

Под пасмурным началом — идеалов

На той земле, где Давенпорт — в тени.

Мой дом стоял, а рядом — автострада,

Ведущая под сердцем — в никуда,

Там, где иллюзий нет и нет — разлада

В блестящих слову мыслях — на звезде,

Искать и думать в качестве — уюта,

Что я сегодня болен — для людей

Своей работой к личности — негодной,

Но также музыкант в пустыне — модной

Развалины прелюдий в дар — страстей.

До города так далеко — садиться

И ехать в поздний мрак — судьбе назло,

До мысли, от которой — возродиться

Мне в качестве серьёзном — не дано,

Но выход мой под песни — для начала

Мне вытерпел тот счастья — приговор

И начал я серьёзно думать — к праву,

Что жил я недостойно, словно — вор.

Крадущий сердце в зависти — на топь

Иллюзий долгих, чтобы убегать

От слову, мелкой участи — тогда,

Где дамский трепет мучает — меня,

А часть любви возложена — увы,

На бледных, как фантазия — людей,

Любовниц к цели личности — моей,

Что нет им меньше пропасти — отсюда

Блистать лишь в зале, подождав уму —

То странное под вечер — к одному

Искусству жизни, думая — простить

Тот опыт современности — грустить,

Что был я просто музыкант, когда б

Мой славный в том отец — меня учил

Искусству образцового — конца,

Чтоб выдержать ту жизнь и — до ума

Дойти — под верх циничного потока.

Когда уже немного стало — вдоль

Любви твоей — прилично от порога,

Когда в ужимках низменного — в дрожь

Ты любишь лишь естественный — упрёк,

Мандраж свободной толики — лететь

По краю современности, чтоб млеть

От тысячей свободных глаз — вокруг,

Что ниже посторонних рек и — мук

Мне снова задают ту хворь — от судеб.

Хоть Давенпорт любил и так — меня,

Мне приходилось ездить — на годах

В другой там город, чтобы — угадать

Свой прежний австралийский — диалект,

Свой тонкий юмор, чтобы пропустить

Стаканчик, новый с женщиной — пока

Она садится мне в машину — словно

Там хочет оказаться — на боках.

У каждой воли был я — не один,

Но думал всё об Астрид, что — в неё

Влюбился зря, где мыслями — блудил

И брезжил светом — утреннего дня,

Покрыв свой ад наместником — игры,

В которой нет начала и — конца,

Но есть иллюзий долгий — переход

От музыки — за древностью востока.

Я был немного умным, чтобы жить,

Немного хлипким в качестве — себя,

А новая гитара всё — брюзжала,

Что встретит форму личности — в себя,

Как хрупкий господин — судьбе ища

Ту присказку — за длинные огни,

Где нет мне места лучшего, чтоб мчать

По светлой автостраде и — бренчать,

Зажав сегодня виски в край — рукой,

В другой любви, что обоюдна — мне

И сделает там тонкие — глаза,

Забыв — про личный пафос от себя.

Я жил так долго, в детстве — на кону

Мне было нужно выиграть — войну

С тем зверем в притче страха и — меча,

Что больше буду сердцем — я кричать

И меньше выжимать — себе под нос

Иллюзий близких в роли — по любви,

Но буду думать женщинам — у рта,

Что мне сегодня в личности — годны

Они — как перепонка сладкой ваты,

Как странный шорох — возле бытия,

Где нет мне тонкой мудрости — объятой

Свободой жизни — в качестве ножа.

Так думал я и ехал в том — в машине,

Любуясь лишь песком — пока на сне,

Любуясь мелкой впадиной — отныне

Той дерзости, что жить, увы, нельзя

Мне в той оправе бледного — устоя,

Как рыцаря — под медленный прогресс,

Что может выгну я тот вид — на пламя

И выйду в цели времени — на вес —

Ещё один искусством — спозаранок,

Где лучше буду жить, судьбе ища

Ту наглости причину, что не сгину

Я в морге жизни этой — так крича.

Любил лишь вой сирен и — белый ветер,

Который по пустыне шёл — вокруг,

Любил гитару в нежности — от чисел,

Где мне неясно будоражат — мрак

Одни итоги — в качестве презрения,

Что благ я нынче сам — не перевёл

Себе — на счёт от нервности одной,

Куда ушёл — под жаждой неземной

И выть хочу на свете этом — сам.

Спускался ветер по пустыне — мне,

Провёл он дым, как памятник вине

И стало внутрь прохладно, что итог

Упрёка старой сказки — между строк,

Где главный рыцарь едет — побеждать

Всю хворь морали низменной — беды,

Зажав в руках бутылку — из вины

И пропасть лучшей сказки — до войны.

Приехал в клуб и там сыграл, как надо,

Потом пошёл в кафе и выпил — сам,

Чтоб честность хоронить свою — в уме

И дёргать мысли — в каждой темноте

Иллюзий старых, чтобы — обогреть

И сон прощальной выемки — за пасть,

Что мог бы я пропасть, но не хотел

Сегодня думать о плохом, а пел,

Заняв немного лучшего — в рубахе.

Ко мне там подошёл — какой-то тип,

Сказал, что он ремесленник — на свод

Морали долгой — будоражить порт

Второй весны — над призраком чужим,

Над тем, что был он странным и — глаза

Казались мне издёвкой — для души,

Казались лишь ровесником — от дам,

В которых я влюблялся — на тиши

Своей работы творческой — от сил

И форм идей строптивых, что ожил

Я в мире этой пройденной — игры,

Но будущим не грезил — для себя.

Представился Лука он и — задел

Мне след гордыни мысли — от того,

Что был он там ровесником — в глазах,

Казавшись старым очень — на виду.

Такое сходство обратило — в топь

Мне к этому предчувствию и — такт,

Что нужно быть внимательнее — мне,

Знакомясь здесь с людьми — наедине.

Но этот лишь Лука — страдал огнём

И всё хотел понять, что я — играю,

Давая мне советы — перед сном,

Что делать в жизни лучше — от того,

Что спал я сам и мне теперь — ещё

Придётся в странном образе — вести

Ту редкую примету, чтоб — расти

В уме свободы, словно — человеком.

Он нравственно советовал мне — пить

Сегодня бросить, чтобы покорить

Мой дух упрямый — ежели вокруг

Мне нет системы ценностей, а друг

Один — и может к мысли подвести

Ту старую фатальность, чтобы ждать

Отныне цепь вопросов и — ожить

Для дам серьёзных в теле, где они

Нам будут притворяться — белым сном

Из сердца современности, чтоб плыть

По стороне обратной — за поклон

Иллюзий ныне творческих — на том.

Сказал и как обрезал, будто — я

Уже и слышал мысли — здесь к уму

Похожие, чтоб выть опять — на раж

В вопросах жизни также, где пойму

Я прелесть философии — от той,

Которую внушает мне и — волк,

В приличности — взирая между строк,

Что манит мне в вопросах он — и Бог

Страдает в сердце от любви — внутри.

Лука работал в мастерской, а там

Давал советы людям — каждый день

И выжат был прилично сам, когда

Состарился он внешне — без того,

А я певец и просто — музыкант

Не старился от жизни этой — всё,

Водил лишь женщин в прелести — на тот

Остаток формы лучшей, где и грот

Мне стал сегодня — обоюдной маской.

Беседа вышла в форменный — тупик

И виски стало накрывать, как миг

Фантазий дерзких в прелести — ума

Под тонкой струйкой фобии — зерна,

Что мы друг друга не могли — узнать,

Но что-то пробежало, как вопрос

По схожести формальной — будто рос

Я с ним внутри там — на одной земле.

Сухой, как ломтик чая — на столе,

Пока он не нажал на воду — в мифах,

Сухой, как стёртый ветер — на поре,

Что дождь несёт, но не приводит сам

Иллюзии — близ старости к уму,

А только водит за нос — потому

Людей — и стынет в космосе за мир,

Где нет ему остатка — справить пир.

Покорно допивая виски — в том

Я вышел лишь из бара, как домой

Добрался на попутке — между тем

И всё там рассказал я Астрид — телом,

Но вышло мне немного жаль — нутро,

Что больше нет иллюзий — на огне

Мне жить в пустыне мира и — искать

Свой фатум современности — блистать

Сегодня, как великий лишь артист.

Пустил слезу и что-то — пронеслось

Мне в метре форм иллюзий — на уме,

Пустил ещё и стало вновь — темно

В глазах вокруг искусственных — давно.

Тогда решил я жизнь — переменить

И сам я переехал в город, где

Там Кэтрин стал основой — на угле

Обдумывать то миром — превосходство

И брать сегодня счастье — под вину,

Что жил серьёзно может — потому

Я брошенным источником — чудес,

А стал внутрь игроком, поняв к лицу,

Что мне немножко жаль — свои года,

Что я провёл и Астрид — не больна,

Ни мной, ни старой личностью — в душе.

Спасался я как мог, но жив — в огне

Не прошеной скульптуры — от потуг,

Я стал сегодня на квартире — вдруг

Искать в себе опричников и — жить,

Как могут быть в мужчине — города

Той волей страсти в умыслах, когда

Твой бар — уже напротив от уюта,

А место совершеннее, чем — утро,

Чем жил ты сам в пустыне — изо льда.

Ходил кругами и развёлся — в том,

Остался я один, как личность — ли,

Но в стержне после облака — ещё

Не слаженной обыденности — выть,

Нажав на тормоза — подняв в окно

Вопросы спелой силы — между стен,

Что мог бы я быть правом — для себя

И раньше — в этом прихвостне проблем.

Иду и замираю в каждый — сон,

А дух пустыни прочитает — склад

Моей любви обыденной, что — рад

Я быть теперь обычным, как и он,

Искать свободу в женщинах, пока

Они искали на углах там — кров

И думали, что в личности — я Бог

Иль им ровесник в мысли — на коне.

Зашёл в свободный бар и там — вишу,

Не делаю упрёков — просто ржу,

Что ад внутри кровавый — между дел

И поздней аллегорией — в пробелах,

Что нужно мне реальность — передать,

А может переделать — во стократ,

Нажав на новый выдох — между лет,

Чтоб личностью остался и там — рад.

Ко мне присел Лука и видел — я,

Что мысли собрались — под облака,

Он думал в чём-то странные — пути,

Что нужно мне искать работу — при

Своей любви — от жизни между тем,

Лишь выбрав стиль прилежнее — для дам,

Наивно так посматривая — вдаль

Морали рук тяжёлых — от тоски.

Работа, как таинственный — паук

Сегодня может гложет — от разлуки,

А завтра в привилегии — от черт

Я буду видеть общество — в себе

И этим предлагать ещё — дожди,

Чтоб снова оросить знакомый — путь

К своей любви по музыке — вдохнуть

Особенное чувство — в этом стиле.

Ходил по кругу мыслей и — зашёл

Опять в тупик — иль заведённый мне

Образчик лести — обещал за смысл

Добыть иллюзий больших — на игре.

Так был Лука обиженнее — в том,

Чем друг иль старый прихвостень — на вид,

Но думал он собрать — ещё итог

Забытой воли в муках — на двоих.

Он сам страдал, но пережил — к уму

И смерть, и страх и много бы — разлук,

Но не хотел он даже — принимать

Фигуру философии — от памяти,

Что может лишь ремесленник — найти

То лучшее от жизни, чтобы млеть,

Ту форму объективности — уметь

Собрать в один природный — эпилог

Весь фатум современности, чтоб мог

Я знать сегодня от искусства — лет,

Где сам забыл бы словом — пистолет

И выше стал на образе — причуды.

Ко мне сегодня подходили — все,

И женщины — по виду очень милые,

И старые — под трезвостью вокруг

Презренных глаз обидчики, чтоб я

Искал вопрос — неумолимо вдруг,

Что жил я жизнью скучной, но, увы,

Не мог сегодня выбраться — из рук

Фантазий бренных, разрывая круг

Всё тех же ран переживаний — верных.

Мне словом так напомнил и — Лука,

Что стал я сам серьёзнее — в годах,

Что может стала музыка — по мне

Идти, как ком огромный — по вине

И думать, что отжил я — и пока

Мне греют в том пустынные — бока

Я грежу полной выемкой — луны

И вижу свет в искусстве, где больны

Мы стали в этой сказке, что огни,

Что люди австралийские — одни,

Напротив спелой сумраком — души,

Причины жить — под прииском в тиши

И верить, что однажды — подберёт

Меня на жадность — новый эпатаж

И буду я властителем — от моды

Играть — ту форму музыки под раж

Знакомой параллели света — в лоб

Иллюзий здравых может — для руки,

А может в теле до абсурда — скажет

Там мило мне Лука, чтоб отомстить,

Что я негодник хитрый и — маньяк,

Что я сегодня женщин — потребляю,

Как граф из преисподней, что дурак

И выше этой чести — всё не знаю,

Где будут светом мудро — подходить

Сегодня стены — в брошенном плато

Ко мне однажды, думая, что — я

Узнал бы сердцем — личности глоток.

Лука мне обещал так — показать,

Что сам умеет он и — предсказал,

Что в жизни будет истиной — по мне

И как умру я в той причине, где

Сегодня буду в чести — принимать

Там помощь от людей и — вынимать

Апломб — из женщин, делая круги

По той же власти мерной, где враги

Уж стали волком — на одной медали.

Ровесник на сухой земле — не стал

Меня сегодня мудростью — корить,

Он просто думал этим — сотворить

Ещё любви основу, чтобы мнить

Себя в душе великим, а — пока

Мы мило там травили байки — в раж

Своей свободы в баре — в облаках,

Но жили в современности — станках,

Где могут нам они и — помешать.

Завыл сегодня ветер мне — сухой,

Задел вопросы нужного — испуга

И понял я, что он мне будет — друг

На этой жизни в одиноком — сне,

В котором можно притвориться — мне

Не только музыкантом — на могиле,

Но редкой волей страсти — на огне,

Что выше этим образа — по мне

Он видит мой ремесленный — задел.

Мы вышли там из бара, чтобы жить

И весело гулять опять — по городу,

Чтоб в этой суматохе лет — прожил

Я мерно в стиле памяти — ко сну,

Где буду счастлив в прахе — на углу

Своей свободы — на сухой земле,

Где встретил я ровесника — по мне,

В надежде думать — о плохой погоде.

Сегодня было время — мало сил,

Но я сносил ту подлость — для себя,

Как будто жил из прошлого — наверх

Искусства символического — я,

Как будто выше нет мне — и потерь,

Но думают о смерти — не одни

Мои дороги в мужестве, где тени

Не брошены, как времени витки.

Я их беру и замираю — в точках,

Откуда страхом выжил — потому

На сцене я сегодня, что приму

Наследственный поток — такой любви

И буду думать в страсти — на коне,

Что образ мой естественный — при мне,

Что вылит я реальностью — земной,

Как манна думать в этом — грозовой,

Искусственной оправой — от друзей.

Гуляли мы с Лукой и было — мудро

Прогнать тех словом и чертей — туда,

Где были мне они — нестрашной мукой,

А только формой близости — огня,

Когда бы ждал я вверенное — чудо

Ко сну, в котором выпил — на годах,

Но сам забыл — свой откровенный дар

И ждал бы мир искусственно — другой.

Я жил в себе и для себя, чтоб плыть

По этой форме от дороги — быть

Искусством человека — для искусства

И смертной робой — в призраке души,

Где белым и пушистым — не увёл

Меня — тот мир поодаль для чудес,

Но вжался я реальностью — одной,

Чтоб гордо обращать — один отвес

В своей стене напротив — к дураку,

Что мучает меня сегодня — в том,

Что спать мне не даёт, а выше рок

Там думает прожить — наоборот.

Лука и это ждал — судьбе проняв,

Что будем мы общаться там — ему

Всю жизнь — и этим бредить к одному,

Что были мы ровесниками — слов,

А может дел ручных — и передать

Не можем миру счастья — от того,

От глаз внутри стремительных — понять,

Что жизни дар не любит — никого,

Ни старых, ни поклонников — чужих,

Ни телом молодых, а просто — путь,

Внутри любви которого — ты гнуть

Уж больше никого не можешь — сам.

Ты просто вышел падать — на кону,

Здесь каждым днём — монетой наяву,

Ты вышел ростом думать и — уметь

Играть — на стол реальности в судьбе,

Но лжи не можешь словом — обрести

Ту яркую морали явь — над миром,

Ты просто вдаль посмотришь и — себе

Не будешь видеть памяти — струю.

Вопросом за вопрос — мы разошлись,

Но стало мне приятно — видеть мир,

Объять ту форму лирики — пока

Мой друг играл ремесленный — итог

На сердце первобытном — будто мог

Мне в том искусство поменять, увы,

На чувство превосходства — от тоски

В оставленной надежде — быть как все.

Не так ли можем этим — укорить

Свои года, но может быть — любить

На сердце от пустыни — этот век,

И думая запрыгнуть — от помехи

На следующий — в ветре под жару

В источнике чудес, когда бы — сам

Я вышел там на сцену и — к утру

Пронёс ту сущность времени — ко сну,

Где выше стал — подобием мечты?

Желаю — будем в дружбе мы ещё

Блистать, а может думать — на поре,

Что стали современностью — идти

Мы в жизни австралийской — на горе

Иллюзий тех, о ком — не рассказать,

Не выучить — то маленькое вдаль

Пороков счастье — может обо мне,

А может о Луке, в котором стало

Мне грустно так, что хочется — теперь

От жизни убежать, закрыв — глаза,

Забыв иллюзий старые — картины,

Что так идти и верить — уж нельзя,

Не бросив никого на свете — этом,

Не выжав путь вещей — судьбе на нос,

Но выстояв ту пошлости — черту,

Что ты сегодня для себя — отнёс

На след своей манеры — роковой,

На образ мифа в лучшем, что один

Остался ты блуждать, где много спин

И волки только в личности — в аду

Тебе — не просят и воды подать,

Но смотрят так оскалившись — во тьму,

Что ты остался мёртвым — выбирать

Себе в любви оценщика, чтоб звать

Отшельнический ветер — на роду.

Он выше части сердца — и погиб,

Он стал проводником — напротив плит,

Когда бы встретил миром — анекдот

Из призраков искусства, словно тот

Был сделан для тебя — на этом сне,

Ведь ты артист и думаешь — ещё,

Подняв сегодня ужас — быть как все,

Но верить в дар искусства — потому,

Что сам принял вопросом — этот мир,

Чтоб жизнью видеть муку — по лицу,

Когда ты встретил миленький — уют

В находчивой картине друга — лишь —

Там машет вепрь из древности — его

И пишет часть иллюзий — по нутру.

Где ты уже не маленький — актёр,

Не вышел смертью к важности — себе,

А просто на сухой земле — не вымер,

Но стал там ближе к счастью — по воде.

Сегодня льёшь обыденности — час,

Потом другой — в ровеснике внутри,

Ещё не напитавшись — видеть им

Свой дар чудес — напротив бытия,

Свой век лихой харизмы, где храним

То чувство современности — добра,

Что можем думать в этом — не одни,

Блуждая в теле общества — в глазах.

Полдня, полветра, полпути домой

Не жил я никогда — от старых ран,

От нелюди, в которой было — мне

В том толка ждать — ещё один секрет,

Чтоб там потом его и — отражать

Под небом первозданным, где воскрес

Я сам внутри, но в этом — замираю

Я полпути домой — пока грущу

Над негой от серьёзности — своей.

Серьёзен днём и ночью, что игла

За каждой костью внутренней — обиды,

За каждым — кто не видит там глаза,

Как шорохом нечаянно — сольют

Мне путы в той войне — пока я сгину

С утра и на работе там — помимо

Найду свой верный публики — приём,

Когда я жив был этим — на себе.

Исчадие во тьме, когда не — видно

Носил я каждый вечер — перед звоном

Тоски по постоянству — от закона,

Предложенного мне — моей женой.

Так Элла в хватке тигра — обижалась,

А после знойным вечером — сужалось

Мне в духе том — простительное чванство,

Что я одет не так и нет — бахвальства

Там ждать ещё и пригоршни — монет.

На полпути я заскочил — под риском

В кафе, чтоб выпить кофе и — забыть

О той войне, что на работе — лгу

Я каждый день и этим — берегу

Достоинство — под нервным обелиском.

Тогда бы счёл с партнёрами, что крут

И может стал по лестнице — кидать

Сегодня больше миру — анекдотов,

Как можно на работе — и припасть

К чутью полветра, чтобы — не пропасть,

Не вынуть там банан — для эталона,

Но выдернуть полтонны — мнений в раз,

Чтоб больше жить на свете — для идей.

Но Элла мне не верила, а — ждала,

Что я вновь принесу в том — необычно

Букеты роз и буду ныть — прилично,

Что я её люблю, как майский — жук,

Как время — в безнадёжности иного

Пути вокруг сюжета — ролевого,

Когда бы можно вылепить — себе

И строй оценок в форме — по любви.

Но был серьёзен я и очень — горд

Прожить ту жизнь у Мельбурна — увы,

Как мелкий трус, в котором — идиот

Меняет форму мнения, чтоб плыть

По ветру новой хватки — набекрень,

А после верить, что найду — чутьё

Я между сходства истины и — ртом,

Пока сижу и выбираю — торт

Для вечера от пользы — по себе.

Над нишей самоназванной — беды

Не видел я семью, ведь нет игры,

Где Майкл не сможет вовремя — нырнуть

В бассейн прохладной выемки — умов,

Когда он пуст и в половину — полон,

Когда движением горд — забыть укором

Сегодня манну — в мыслях по судьбе,

Что гложет счастье сызнова — к себе.

Мой сын мне напевал, что я не крут,

Не молод, но уж бдителен — под раж

Сегодня открывать немилый — хит

Над уровнем надежды — будто паж

И ловкий льстец себе, ещё прожив

На свете этом — в маленькой беде,

Где хнычет формой мужества — она,

Моя любовь — по безобидной цели.

Мне цели вновь не видели, что я

Был тонкой струйкой на работе — лет,

Был мерой символической — беды

Держать один и тот же пуд — воды

У горла — между страхом и рассудком,

Где сам не зная полпути — наверх

Я шёл и очень радовался — смерти

По сторону от той прохлады — лет.

Ведь думал мирно, что найду — свой миг,

От счастья, за которым — приоткрыв

Сегодня буду дуть полветра — впредь

Я за бортом от сердца — непрерывно,

Наивностью — под хваткой на уме,

Наигранной монетой — в рукаве,

Что ищет этим день и — создаёт

Мне лучший облик мужества — в себе.

Допил я кофе и сравнил — свой день

Со злобной тёщей в принципе — ума,

С тлетворной мантрой, чтобы не уснуть

В забытом сердце маленького — зла,

Когда оно крадёт твой мир — у рта,

Когда диктует правилом — наверх,

Что можешь ты играть попытку — там,

Но сам уж никогда не выйдешь — вон.

Придя домой мне стало как-то — вдруг

Нелепо хмуро, что опять — заплыл

Я в той тени искусства — от разлуки

С покорной ленью в обществе — вина

Иль с той прохладной выемкой — куда

Мне секс во тьме — не добавлял болезни,

Но видел самый старый — анекдот,

Что мог бы приравнять сегодня — торт

Ко злу чутья последнего — взросления.

Мне Элла вновь сказала, что — опять

Она устала ждать так сына — в топь

Своей болезни страха, чтоб понять

Тот тон ментальный и к лицу — прижать,

Чтоб больше смерть не чувствовать, а сны,

Как будто время держит — и в лице

Ту роскоши коварность — для оценки

Её свободы близкой, как и — мы.

Опять устало мы — поцеловались,

Нам время может тешило — тот звук,

Что двигал стены полпути — назад,

Когда безбрежность опадала — вдруг

И нам несла ту проповедь — вина

По набережной — в плоскости отныне,

Что мы больны не именем — у зла,

А редкой формой мнения — в лице.

Полдня прождали мы и — вот урок

На свете получили — между строк,

Что Коди наш пропал и нет — вины

Уже мечтать о призраках — взамен

Той власти символизма, чтоб уснуть

В бессонной форме личности, когда

Он снова проиграл — судьбу ища

На улице с друзьями — в этом мире.

Он был всего лишь школьником, пока

Нам смело поднимали — облака —

Тот счастья уголок, чтоб уберечь

Затихший меч от двери, где стеречь

Не можем мы магнитный зов — сердец,

Не слышим поздний рай, а на коне

Возводим снова в Мельбурне — ответ

Под серый вход от призрака — в себе.

Не спали мы и день и два, чтоб там

Не мыслью наживать — себе врагов,

Не двигать сумрак нижнего — ума

Под чёрный параллели смерти — ход,

Но что-то в сердце билось — изо тла

И там корили мы отныне — яд,

Что слову был тот вечер — не богат,

Но вычеркнут — от старости намедни.

На полпути я на работу — в том

Ответе форм в искусстве — передал,

Что буду в жизни сумраком — от скал

Сегодня отделяться, чтоб прожить

И снова направлять — себе рассвет,

Как сыщик ищет — маленький позор,

Который оковал — твой коридор

Простительного выдоха — от плесени.

На улице был свет, а мне темно,

На свете было внутренне — дано

Мне много пережитков — во сто крат,

Чтоб видеть, что сегодня — наугад

Иду я в той приталенной — войне,

Чтоб снова верить, что привычно — мне

Искать на серых буднях — тех коней,

Что мне забрали Коди — между дней.

Во времени иль после — на глазах,

Но поиски не дали — нужных слов,

Пропал и с виду мёртвой — тишиной

Ушла любовь наверное — земной

Расщелины — от смерти на огне,

Где мне неловко думать — в этом сне,

Что мог я сына страхом — потерять,

А может выиграть мучеником — вспять

Себе ещё — и ловкий приговор

На свете этом — в призраке руин,

Что сердцем был сегодня — не один,

А в той проказе клетки — перед миром.

Стоял и плакал в стойкости — вины,

Что сам не досмотрел — до седины

Я после лет пятидесяти — в роль

Ту ясности мораль, откуда боль

Ползёт мне на итоге — между черт

И будит редкий пафоса — магнит,

Что снова я прильну сегодня — к миру,

А он ответит мне полдня — на вид.

По белой сердцем розни — шёл урон,

По городу я вышел — миром вон

И стало так тщеславно — на душе,

Что сам хотел я выиграть — уже

У ревности — свой дар наедине,

От слов, внутри которых — на войне

Я снова развожу — тот приговор

И думаю, как в истине — укор

Мне будет будоражить — свет земной,

А после лить понятный вереск — черт,

Что призрак я и нет мне больше — тем

Иллюзий грешных — в поле бытия,

Что пропил всё на свете — по вине

Своей фатальной присказки — в огне,

Что только город стал мне — на кону

Той формой субъективности — к окну.

Сижу я на работе, офис — в честь,

Но духа нет, чтоб миром — посмотреть

Напротив здешней каторги — в вине,

Что мне так сложно думать — на уме

О сыне, что, быть может, — не тонка

Та впадина морали, где он — жив,

А может редкий хворост — наяву

Сложил себе — под наглую вину

И ждёт, что там его — освободят:

Пришельцы, люди, зомби, что хотят

Играть с ним в теле мученика — грёз,

Что сам он вышел манией — под плёс

И мирно отпустил сегодня — смысл

Над чёрной вереницей жил — уже,

Что мальчик он из сильных — и ожил

Бы в первой схватке с мудростью — в уме.

Ему всего лишь десять, но горда

Им мать сегодня, что пустила — слов

Вопрос скупой о смыслах — на игре,

Что дул тот ветер не в свою — нору,

На полпути застыв и — через свет

Направив жёлтый луч — наедине

Той мелкой формы лирики — в вине,

Что ждать он может и своей — обиды.

На следующий день, когда — больна

Была уже мне Элла — от судьбы,

Что выпала ей смелостью — до глаз

И стала вновь мерцать — ещё умом

В свой ревности придирчивый — укор

Рассказа — между страхом и собой,

Что может жизни — провернуть черту,

Когда бы стало всё спокойно — в той.

Сказал мне этим в душу — за мечтой

И новый свет от сердца — между лет,

И смелый детектив, что — обыскал

Морали смертный мир и — передал

Серьёзностью — ту форму для игры,

Где знает он кто нынче — подрядил

Украсть ребёнка в мысли — потому,

Открыв вопросы в сущности — ему

И меткий глаз фотографа — для цели.

Мне этот детектив сказал, что знал,

Откуда дети пропадают — нынче

И кто крадёт их вечером — пока

Они гуляют в призраках — пустых

На улицах в тех тенях — городских,

На странностях, что не отжили — после

Тот сумрак воли в привязи — вестей,

Что благом можно покорить — ещё

Вопросы этой жизни — от гостей.

Похитила их банда — между слов

С окраины в том городе — от пут,

Что мы не знали в личности, когда

Нам снова для того — внутри вернут

И Коди, что болели мы — под раж

Морали дней родительских, а сны

Корили чёрной манной — между черт

Студёной, личной казни — от вины.

Смотрели так в глаза, что не могли

Искать серьёзной каторгой — дожди,

Смотрели, что ничтожна жизни — нам

И спесь в углах от ртов, что передали

Мы страхи между истиной — вокруг,

Что жить не можем, но боимся спать

Мы в мелкой той опричнине — за суд

Ещё одной фатальности — от грани.

Прошло семь суток — мне бы и игла

В тот день не помогла, когда за сном

Морали ров раскрылся, чтобы глаз

Увидел в новостях — в последний раз,

Как банду ту поймали — между грёз,

Как светом их отметили — в тот рай

За пушкой, что корили полицейских

И смежный ворох отрочества — край,

Где мы лишь этим плотные — миры

От вехи горожан, что — не боясь

Искали смертно оболочки — здесь

И вышли к цели самости — на раз,

Что больше не хотим страдать — в уме,

Но движем полпути — наедине

Надмение — от страсти между грёз,

Чтоб вымыслом украсить — этот рай.

На полпути домой, где Мельбурн спал,

Где шёл прекрасный снег и — наяву

Стремительно условились — занять

Ту пошлости оценку, как — вину,

Когда мы ждали сердце — между ран

И вынули там образа — обломок,

Что ныне стал мне в судорогах — ждать

Ещё одной подставы — в этом сне.

Увидел в новостях, как — повязали

Двоих из этой банды — под рукой,

Увидел мельком и детей — впотьмах,

Но сына не увидел — только страх

Касался этой хмурости, где — дрожь

Восстала — между смертью и, увы,

Не может передать вокруг — вины

Той пакости, что будоражит кровь.

Налил себе стакан и — нет меня,

Как нет итога старостью — вобрать

Давно забытый мир, чтоб обогнать

Сегодня ветер — в полпути домой,

Когда бы с борта правильной — толпы

Мне шёл один источник — внеземной,

Он жил бы этой схожестью — немой,

Но думал, что, быть может, озадачен

Я жить над эпопеей — злой войны,

В которой люди стали мне — виной

И цинковой эмблемой — между мной

И схожестью фамильного — зерна,

Как стали в том опричники — под свет

Искать на небе — чёрный силуэт,

Чтоб только расставлять одни — мосты

За древней панорамой, где и ты

Раскинешь этим на глазах — капризы.

Вдруг стало мне мерещиться — внутри

В углу моей квартиры — под пером,

Где смело выпивал я — каждый вечер

Так после дней работы — там своей,

Где жил я в белой комнате — из ран,

Из собственной прорехи — на поклон,

Умеючи искать — тот мирный дом,

Когда бы внутрь улавливать — помехи.

Мне чёрный кот там подмигнул, а я

Опешил старой формулой — поняв,

Что выпил много наяву — иль сон

Во мне сегодня будит — старый воин,

Чтоб резче стойкой формулы — вести

Со мной сегодня — будничный надзор,

Когда бы я был прихвостнем — судьбы,

Нажав на тормоз — внутреннего эго.

Я быстро соскочил со слов — к окну

И выглянул на улицу — под звон

Своей проблемы сердца, где и сам

Держу сегодня низменный — поклон,

Чтоб тонко укорять — свою любовь

К семье и зверю — внутренней игры,

Где я не вижу новостей, а — зло

Скопилось в чреве права — подвезти

Мне в сердце боль и нишу, чтобы я

Искал в том чувстве форму — у себя.

Дожил бы смертью до другой — судьбы,

Не буйствуя и не кидаясь — в тлен

Моральных аллегорий — от проблем,

Как замертво я в той тюрьме — не вижу

Особой формы выхода, но — свет

Ползёт — за атмосферой для беды.

На улице так тихо было — с виду,

Прошли людские голоса, чтоб я

Воспрял — от повседневности в уме,

Что думал близко на другом — окне

Сегодня выше уморить — любовь

От той внутри занозы — будто кровь

Испила часть фатальности — земной

И снова ходит по углам — со мной.

Но кот материальным стал, как я

И сам ко мне прижался — между стен,

Поймав там муху в вырезке — из ран

Своей кошачьей близости — угнать

И смерти вереницу, чтобы — я

Узнал в нём дверь открытую — вослед

Иллюзий тонких в уровне — судьбой,

Но ждал сегодня страхом — по себе

Я только бед и думал, что — один

Останусь сам на деле — от беды,

Найду внутри формальности — звезды

Ещё одну оценку — быть у цели.

Чтоб видела моя жена, что Майкл

Считал себя — не только близким псом,

Но также верил в призраков — на яд

Морали первозданной, где — горят

За ним следы инертности — на теле.

Блистал и кот, он странно — посмотрел

Мне только на лицо и стало — вдруг

Не хмуро от предчувствия, что сам

Узнаю я плохое — близ разлуки

И смертью приоткрою — целый день,

Доселе неизученной — болезни,

Что стала внутрь цепляя — закрывать

Скульптурный вес убожества — в себе.

Вошла ко мне и Элла, чтоб молчать

А после завизжать, чтоб укорил

Я снова темноту земную — в пасть,

Что сына потеряли мы — под ней,

Откуда был проложен путь — врагу

И только кот мурлыкал — мне на жуть,

По уху прислоняясь — под судьбу

К другой сегодня цели, не роясь

Замучить символизмом — там меня,

Загнать ответы близкой — пустоте,

Что жили мы не бедно, но и — в том

Украдкой в цели верили, что в дом

Не сможет мне никто — сегодня в такт

Создать иллюзий древних — там поклон,

Но кот всё обходил ко мне — вопрос

И нежил ус, как наглости — матрос.

Когда не дуют ветры мне — в уме

Сегодня в полпути от дома — там,

Направив точный выстрел — небесам,

Что можно жить и этим — укорять

Себя — под идиомой, чтобы луч

Проник — на дно обиженных надежд,

Что можем мы прильнуть — ещё ему

В той маске человеческой — во тьму,

Когда на полпути — оставим прежнее.

Мы вымерли сегодня с Эллой — там,

Когда узнали в призраке — о смерти,

О доме — в беспричинной пустоте,

Что вырыл грот сомнений — наяву

И быть не может — правом или в путь,

Когда бы грезил старости — маяк

Ту нервную проблему — быть ещё

Неврозом современности — на шаг

Своей любви — в той маске бытия,

Своей оценки важности — прожить

В той страсти человеческого — сердца,

Где движешь ты реальностью — в уме.

Где стали мы — померкнувшей звездой

Под чёрной платой страха и — обиды

На жизнь такую, что судьбой — не видно,

Откуда ждать там риска — наугад.

Мне словно в страх здесь видит — наяву

И смелый детектив, когда — опять

Он вышел с нами утром — говорить

И думать — между уровнем обиды.

Сказав, что умер сын наш — потому,

Что оказал он страхом — под вину

Внутри сопротивление и — вывел

Из строя — часть бандитов на углу.

Затем был брошен там же — на игре

С ножом и дерзкой впадиной — во мгле,

Что ссора стала мёртвой — тишиной

Ему в глазах заложника — в тот путь,

Что знали там бандиты, что — вопрос

Их жизни находился — перед тьмой,

А тьма стояла в метре — от души

На полпути реальности — от смерти.

К такому говорить мне стало — внутрь

Противно, что в нелепости — отдал

Я денег детективу — в час земной,

Чтоб больше дел таких он — раскрывал,

Чтоб видел ужас мысленной — войны

Под каждым сам кустом, где без него

Не могут нынче справиться — во мгле

И горе страху те бандиты — вместе.

Отпрял за сердце в тяжкие — поля,

Но кот держал мне руку, чтобы греть

Мой палец безымянный, словно млеть

Поодаль пищи зрелой, чтобы — я

Искал и этим словом — под черты

Тот странный вереск — дохлой пустоты,

Что мы одни на свете этом — были

Так мерзко сном прикованы — к вине.

Что видели сегодня — на огне —

Там только единицы — близко цели

И спать сегодня в числах — не могли,

Но знали — где-то между параллели

Найти мы сможем общество — ещё

Притоком свежей страсти, чтобы гнать

Там лошадь в сердце — если бы полдня

Мне было в том рискованнее — жить

И звать морали ужас — до огня.

Тот кот прожил у нас — довольно много,

Искал вопросы в мнении — друзей,

Пока пытались мы понять — кто сам

Нам может поручить — ещё и в возраст,

Чтоб снова завести детей — для ран

И смело в том приглядывать — за век

От чувства, что не прожил — человек

Свою судьбу за завтрашней — игрой.

Играя в мир теней — пока на цели

Не дует ветер в полпути — из лет,

Пока поёт в том родственный — маяк

И стены раздвигает — будто мрак

И вовсе вышел к призракам — искать

Свой дух практичной маревом — цены,

Где ближе мы не стали — от войны

Одной и той же сущности — на мели.

Где может полпути до дома — шли

Там в Мельбурне, чтоб эхо укорить

И снова в честь реальности — любить

Другое равновесие — под словом,

Что жизни можем дать — на бытие

Мы разный черт источник, где в уме

Настала нам придиркой — не одна

Культура страсти в страхе — дурака.

Что жаль искусство юмора, где жил

И твой опричник наглости — под гнёт,

Что волю дать не можешь — ты ему,

А только всё серьёзностью — во тьму

Уносишь мыслей — новый хоровод

Достоинства и тем достатка — в мире

Той личности — упавшей над мечтой

Внутри особой формы — неземной,

Где гордо говорить ещё — судьбе.

Там выпал мне отличный шанс — ещё

И выдал мне опричник — для любви

Источник мудрой казни — в голове,

Что стал смешить людей — покуда им

Не нравился мой склад — обратных дел

Куда полветра я сложил и — нёс

Его на свете этом, чтоб — расти

Под призраком семьи — в искусстве грёз.

Механизм отложенной души

За властью завсегдатая прожил

Я целый век и думал, что под ноль

Моей судьбы — не буду в том винить

Ни мать, ни прошлый юмора — пароль,

А только взглядом прошлого — возьму

Ту очерка, найдённую мне — смерть,

Чтоб слышать ужас в каждом — кто поёт

И верить в современности — портрет.

Немало ждал я рока в дар — чудес,

Немало в жизни будоражил — кровь

И вот, сижу и думаю, как — больно

Сегодня вспоминать о том, что можно

Мне было видеть в качестве — души.

Так нет её ведь в принципе — во мне,

Не тают резкой мыльницы — края,

Когда беру свой — фотоаппарат

И там, загнув коленями — тот луч

В тоске по равносильной неге — лет

Сегодня в строгой важности — веду,

Ведь я фотограф — может никакой,

Но думаю о прошлом, как с — рукой

Фортуну в лёт сегодня — заправляю.

Я жду свой мир в Куктауне — под ноль,

Под встречной формой жизни — на глазах,

Я был в душе так близко, что гнедой

Мне выучил бы верный — неба страх,

Что можно быть художником — себе,

А можно оперять культуру — в слой

Морали нежной — может и такой,

Как хочется тебе на свете — стать.

Но быть внутри безбожным — не моя

Ладонь вопроса — в множестве углов,

Я выпил кровь из ужаса — как раб,

Глотаю личный казус — между грёз

И вот, живу я с матерью — дав срок

Себе — в свободной лирике у рта,

Что можно поднимать и там — любовь,

Но думать к счастью большее — со зла,

Что ты такой невежественный — в тьме,

Что рок крадётся в пользе — по углам,

Он хочет выбирать — не только дам,

Но дует мне больнее — по штанам,

Чтоб кровь внутри по жилам — потекла

И стало мне светлее — от угла

Страдать в своей там студии — крепясь

В заложниках среды, откуда — сам.

Мой день не состоял из мнимых — глаз,

Я был умён и даже там — женат

Два раза, в прошлом — этим не стыдясь

Детей и ложной формулы — от слов,

Что счастье проложу сегодня — сам

И буду в жизни будоражить — тень,

Играя вдоволь призраку — глазам,

Где мог я быть предателем — ума.

Моя жена Татьяна — мне не боль,

Не лишний казус в мести — от углов,

Она всего лишь в выемке — под роль

Сбежала в круть с любовником — потом,

Когда б я вышел в этой — суете,

Когда я жил в Париже, чтобы млеть

По надобной реальности, что — я

Такой крутой фотограф — этим впредь.

А та, моя вторая вдаль — от пуд

Реальности, в которой нет — звена

Угрюмо в прошлом объяснила — так,

Что может вылить завтра — мне едва

Ту строгости растерянную — блажь,

Что мельче шага в квантовой — игре

Я буду, как отец и этим — в путь

Ещё закину удочку, чтоб гнуть

Реальность самой страшной — пустоты.

Варвара мне сказала, что мечты

Остались на России ей и — впредь

Она там будет жить — и умереть

Желает тоже на России — в мире,

Что очень тонко по ребёнку — вдаль

Ведёт свой мирный потуги — рассказ,

В затерянной причине — думать для

Иллюзий тонкой лирики — под глаз.

Так Игорь стал не нужным — никому

И вот, теперь в Куктауне — он в ряд

Всё ищет тень души своей, чтоб зря

Не в мире проводить — там эту грань,

По видимой реальности, что сам

Он также тяжело играет — в дух,

В котором рождены мы были — благом,

Но дальше не смогли им — отдохнуть.

Ко мне подкралась мания — под сон

Умеючи играть всё с ложью — лет,

И думая прожить реальность — за

Тупой придиркой в мысли — о себе,

Чтоб тонко поменять мне имидж — для

Особой роли статности, где вскользь

Я буду в равновесии — той пользой

Себе и очень скоро там — смогу

В витиеватой форме — друга заменить,

Забыть о личной мании — под роль

Отца — в своём семействе, что ушёл

Там с негой первозданной — будто боль

Мой страх — уже вернуть, не обратясь

Там только формы злобности — и жить,

Закинув в роли удочку, чтоб — я

Смог в теле объяснить — свою любовь.

Мне мысли всё сгущались — будто сам

Я нежил старый образ — небесам,

Моих желаний, будто бы — роясь

Толпились муки правды — не родясь,

Но став себе начальником — не крут

Я также в мире этом — сколько жду

Всё в лучшей квази идиоме — в слой

Тупой любви пародии — над болью.

Нечётное число опять — прошло

И вот — по чётной лирике увёл

Свой нервный дух страдания, что я

Уже иду дорогой — между вьюг

И просто расставляю — там под ноль

Сегодня гордый казус — быть никем

И ждать тот ужас, загнивая — в море

Коралловом, чтоб верить — о себе.

Полёт моей фантазии — был сном,

Я только будоражил часть — любви,

Когда ходил по барам — в этот рок,

Занять сегодня маленький — апломб

Иль точно уплатить за даму — в тон

Своей души, как верный джентльмен,

Подумавший, что словом — не увёл

Я даме — прочный ужаса пробег.

Мои года сложились — мне уже

И слов характер думал, что погиб

Я сам внутри привычки — видеть день,

Как роли — по отложенной звезде,

Как нимб самооценки, где хочу

Угнать сегодня в дар — велосипед

И думать, что под страхом — прокачу

Им больший вид, а может — больший вред,

Когда бы рано поутру — я в стол

Писал любви заметки, как мой рай

Ещё не опадал к превратной — мгле,

Но думал жить реальностью — извне,

Как только формой квантовой — руки

Я выстрелил в свой новый — пистолет

И ждал, что буду думать — о себе,

Как думают в отсыльном небе — грани,

Что сами все исчезнут и — умрут,

Что выше люди не умеют — врать,

А только от реальности — бегут

В давно судьбой намеченный — итог

Отложенного общества, где враг —

Ты сам себе, чтоб в этом — укорить

И суть любовной лирики — под стать,

Что можно в этом пафосе — любить

И верить — за отцовской синевой,

Что ты один ей будешь, как покой,

Что страх в себе оценкой — не привьёт

Особый дар моральности, а — в рот

Тебе всё время будут — эти дни,

Как манна говорящей цели — нам,

Как дух, внутри которого — ты продан

За вестью безвозмездного — умам.

Но что такое роль и — для чего

Сегодня думать в мифах — о себе,

Ведь только сам я отложил — в нутро

И душу — в редкой мании грустить

По прошлому, в котором — не пришёл,

Не стал себе реальностью — гнедой,

Но выемку от страсти — перешёл

И в ноль от той печальности — и вывел.

Когда загнутся эти дни — во мне,

Когда одной моралью — в той войне

Я буду жить — в отложенной душе,

То счастье я увижу — между грёз,

Как между сонным вепрем — отпустив

Я буду там скоплением — зеркал

Парить и ощущать, откуда — жизнь

Пришла ко мне в мой мир — и превращает

Всё этот хаос жизни — под нутро —

В одно судьбой намеченное — зло,

В один источник мифов, чтобы лгать

Себе — под целью нравственной и спать,

Что жив лишь только сам и — наяву

Не буду в смерти я винить — одну

Маститую проблему, чтобы — ждать

И после ужас в жизни — для себя.

Моя лишь мать кричала, чтобы я

Стремился жить на свете — по уму

И очень неприятная — судьба

Меня зовёт в тот полюс — одному,

Но я молчал и думал, что ожить

Сегодня будет мне сложнее, чем

Пойти лишь в бар за этим — потому,

Что стойко расслаблялся — заготовив

Я свой любви отзывчивый — поклон

На жизни этой — только не под вой,

Но с гордой и маститой — головой,

Что нужен лишь себе, не обессудив,

Что может и останусь — выбирать

Я тонкий хлыст — по мании в аду,

Но сам не верю в сказки, что иду

По той, не предназначенной — дороге.

Которой нет, как нет и — мне души,

Набрать сегодня хриплый — уголок,

Нажать на кнопку лирики, чтоб мог

Зайти за те буйки и — пренебречь

Особой воле мифа, где бы — сам

Искал себе идейности — ту нить,

Чтоб трогать формы жизни и — хранить

Ей чувственные формы — перед этим.

Однажды я пошёл — судьбе на взнос

В тот бар на берегу у моря — в час,

Когда не думал в жизни — отрывать

Я мелкий шум от параллели — дам

И дёргать формой чувства — этот хлам,

Как только что затерянный — апломб,

По форме предрассудка, чтобы смог

Я выдержать реальности — тот гам.

Мне искренне понравилась — Адель

Своей манерой вжитой — от игры,

От глаз, в которых плыли — за умом

Мне липкие признания — в тот день,

Что может я влюбился — и хотел

Играть за механизмом — той души,

Которой нет в реальности — ещё,

Чтоб формой ощутить — себе пароль.

Шикарная брюнетка — словно паз

Алмазной нити, проходящей здесь,

Особенный рассвет, откуда — глаз

Крадётся в форме муки — под свирель

И мучить не даёт — противно длань

Скупой морали — думающей в смерть,

Что сам отжил я уровень — за сном

И больше не увижу этим — день.

Я стал фотографировать — Адель,

Она мне мило улыбнулась — в том

И близко подошла, чтоб оценить

Мой пафос рук, откуда я — хранить

Ей должен был реальности — края,

Не зная меры пройденной — как звук

Отложенного юмора — для нас,

Где нет теперь усидчивых — разлук.

Я быстро с ней наладил — разговор

На форме от английского — звена,

По юмору которого — больна

Казалась мне Адель, что влюблена

В мой пафос лет мужской — и по её

Глазам я понял, что мастит — у лет

Искать там новый жизни — силуэт

И верить в беспричинность — этим я.

Уже как месяц после — мы одни

Катались на лошадках — возле глаз

По берегу, в котором видеть — нас

Могли и люди рядом — между тенью,

В которой падал мысли — силуэт

Над пропастью иллюзий — этих лет,

Как сложно было внутренне — вести

Там слаженный порог — одной надежды.

Я быстро познакомил там — Адель

И с матерью — по слову между дел,

Так к чувству Вероника — в дар глазам

Смогла припасть на сложные — черты

Красавицы Адель, чтоб — подойти

К моей системе жизни, где и — сам

Иду, прибравшись к мифам — без людей

В отложенной душе, горюя в саван.

Мой жизни идеал не был — один,

И не был важен в этом — я другой,

Когда лишь притворялся — не собой,

А кем-то меньше участи — там рядом,

Что вёл по перемычке — строгих лет

Себе один внутри — автопортрет,

Что старым стал немного и — погиб,

Давая мелкой формуле — надежды

Свой жизни дар — под обществом ума,

Свой тонкий аромат — придворной мглы,

Где меньше я под чувство — от поры

И роли тени за душой — в ответах.

Поранить не могу я душу — впредь,

Не вижу тонкой выемки — от смерти,

Что движусь по идейности — на роль

Одной свободы видимой — к себе

И снова я работаю — как вол,

Пиная форму значимости — дней,

Где не был я прикован — для души

К простительной особенности жизни.

Меня прощала мать и — этим я

Способствовал той пище — бытия,

Загнув сегодня в теле — свой апломб,

Чтоб верить механизму — будто он

Меня ведёт от странного — вокруг,

Доселе лет безумства, чтобы ждать

И способа от страшной муки — дня,

Когда тебя бросают — между черт

И фобий странной боли — бытия,

Где прожит ты — под вехой от углов

Стареющего общества — быть здесь

Затерянной моральностью — из лет.

Но, к слову, мне Адель — была мала,

Моложе лет на двадцать — и глаза

Её открылись прямо — для меня,

Как алые ростки — напротив цели,

Что может к жизни юмор — подвести

Мне в той своей свободе — между черт

И будем мы играться — между тем

Той формой упрощения — устройства

И мира самой страшной — тишины,

Где все уже в отложенной — войне

Давно забыли фатум — о себе,

Чтоб жизни дать ту формулу — ещё

И просто умереть, забрав и тьму,

Внутри которой к смерти — привели

Всё ханжество — из бездны наяву,

Всё мифом предположенное — здесь.

Я не был сам философом — поймя,

Что мне Адель подходит — и тогда

Женился в третий раз, откуда боль

Прошла в моей душе, как неба кровь

Пролилась в стойком фатуме — мечты

Играть и укорять сегодня — жизнь,

Чтоб вычеркнуть тот пафос — от миров

В давно обжитой суматохе — лет.

Мне меньше часа выбирает — день,

Когда бы жил я внутренним — мечом,

Когда бы тонко плакал, что при нём

Искал всю душу в призраке — плохом,

Чтоб ждать сегодня ценный — эпилог

И верить, что почти уже — помог

Я сам себе прогнить — наедине

В той пропасти иллюзий жизни — вне

Той цели — без которой вышел разум.

Он вышел мне сегодня, чтобы — греть

Мою жену и мать, как будто — млеть

Всё между женщин Бога и — собой,

Зажав серьёзный возраст — за рукой

В отместку той прощальной — темноты,

Что больше я не нужен — от черты

Страдания — под нищенской войной

И формой сожалений — быть как тень.

Моя лишь тень скопилась — у лица,

Она играет прошлым — до конца,

Она пройдёт свой жизни — приговор,

Чтоб мысленно упрятать и — позор,

Задев тем благом сумрачные — дни,

Затронув после бдительность — свою,

Что может мы реальностью — не мстим,

Но думаем о прошлом, где — одни

Мы стали современностью — на волю

Ещё одной законной казни — лет,

Где ищем свой в душе — автопортрет

И всё не слышим мудрости — черту.

А та черта проводит тени — глаз

И к вечеру уже томит — свой путь

Внутри единства пользы — отвечать,

Что время тонко гладит — роль меча,

Чтоб в этом смело душу — упрекнуть.

Но если нет души, но нет — меча

И нет фатальной близости — почёта,

В котором можно страхом — убеждать

Играть серьёзно жизни — приговор

И ждать в цене единственную — робу,

Что возле пользы — страхом не даёт

Угнать ещё строптивые — черты,

Что жизнь тебе в реальности — ведёт

И тонким шлейфом часа — покрывает

Ещё и идеальность — на замен

Иллюзий гордых — выбирать свой плен,

Чтоб там вести разношенный — сюртук

И править идеалами, что — вдруг

Мне польза скажет в мире этом — за

Моей моральной близостью — угла,

Что я один и сам к тому — горазд лишь

Сегодня прикрывать глаза — измен,

Увиливать под надобной — слезой,

Что жил внутри иллюзии и — плен

Касался мне той манны — волевой,

Чтоб жизни дать обычные — края

И в том не осерчать, как будто я

Веду то утро в мнении — под ноль

Серьёзности — в прожитом небе зря?

Мне легче выпить рома или — боль,

Но думать по истраченной — звезде,

Что я один остался здесь — немой

Играть и привирать — в плохие дни,

Что мне не меньше падали — бы злом

Глаза — в одной таинственной печи,

Что можно жизнь и в воле — приручить,

Но только там обдумав — сам пароль.

Для этого в отложенной — проблеме

Я взял свой мир и просто — повернул,

Касаясь мелким страхом — только роль,

Что пачкала мой возраст — на углах,

Как плохо образованная — боль,

Что нынче хочет правило — вести,

Ведь я фотограф в мнении — её

И подлинник за благом жить — ещё.

Спадало солнце под Куктаун — лет

И жил я там до смерти — между плит

Моей души отложенной, как — роль

По внутреннему счастью — выбрать боль

И сладко наслаждаться — во стократ

Той формой непростительной — болезни,

Что был сегодня в том я и — богат

И весел в третьем браке — между грёз,

Что жил по упрощению — от слёз,

Когда они мне мучают — тот фатум,

Когда ведут обыденные — ливни

И толком не хотят искать — вопрос,

Что найден он уже внутри — меня

И я его на роль и отложил — бы,

Когда моя строптивая — примета

Равняет призрак будущего — сердца,

Чтоб ждать ещё иллюзий — бытия.

Я этим бытием и стал — под нож

Моей судьбы обычной, будто схож

Я в теле с просветителем — иной

Реальности — быть может неземной,

Но гордый сам, что вижу — по глазам

Адель — внутри приемлемости слов,

Что благом не могу изжить — ту боль

И в небо не расставив — суть пароль

Играть в одной гордыне — по глазам.

Мы жили в доме каменном, где я

Искал себе послушников — за сном,

Играл серьёзно в карты, чтоб понять,

Что сам виню не эту жизнь, а мать

В моём сегодня принципе — души,

Где благом расставляю — смело жизнь

Я в сердце смелой боли — от того,

Что ждал не ту я женщину, а спал

На крайней миром пользе — для себя,

Что сердцем так не понял — ложь и пал

Мой дух внутри серьёзности — меняя

Мой дом родной и правило — взамен

Моей гордыне лучшего, где — сам

Горжусь я этим правилом — быть тем,

Кем сам являюсь в принципе — любви.

Особенной харизме не был — рад,

Что стала и жена моя — пленять

На свете этом по душе — любя

Так рядом мужиков, которых — я

Всё в сердце оценил, чтоб угадать

Её черты наследственной — печали,

Что может быть она меня — ждала,

Но думала играючи — бы взять

И новый приз — за каждой тенетой,

Что снова я устроил ей — скандал,

Что жизни дал обыденности — холод

За мерой первозданной, где упал

Я сам в душе таинственной — крутя

Ту матрицу реальности — из дел,

В которой сам запутался — поймя

Ту сущность первозданного — в цене.

Адель нашла себе тот мир — в вине

И очень много мучилась — по мне,

Страдая в тонкой форме — под углом

Сегодня речи пройденной, где сон

Ей больше не владеет, чтобы — я

Искал в глазах обычные — черты

И думал в жизни страхом — подвести

И совести понятной формы — грань.

Спасти свою судьбу я — не сумел,

Не вышел ровной каторгой — ценя

Мой труд моральный — может без меня,

Чтоб жизни дать — отзывчивые тени,

И вот, сегодня странностью — идут

Они за мной — перевирая роли,

В которых жил я в обществе — другом,

Таская пуд реальности — за днём,

В котором страхом укорял — свой меч.

Сложилась дань и против — для любви,

Так стала мне Адель — «ходить налево»,

Играть моральной тяжести — любовь

И внутренне растить — ещё и крест,

Но сам простил я этим — без того

Прожитый свод оставленной — любви,

Ведь там я отложил — судьбе под взнос

Ту манию моральности — быть рядом.

Всегда быть рядом мира — и себе

Быть рядом этой лёгкости — пародии,

Потом её тянуть на дно — надежд

И после мирно притворившись — спать,

Что злом я не желаю видеть — день,

Не в смыслах провожу — ещё утопии,

А только серость тянет — для меня

Ту проволоку старости — по дням.

Моралью отводил ещё — вопрос,

Моралью отгораживался — в ранний

Итог себе в обычности — цвести,

А после спать в отложенной — душе,

Что в возраст отложил — ещё приняв

Таблетку для другого мира — счастья

И сам себе не вывернул — апломб

На цели — от пристрастия вести

И ложный день — внутри самооценки,

Который тянет к счастью — этим явь,

Который будет в призраках — летать,

Как демон первобытной грязи — лет.

Он точно подсказал сегодня — мчать

Во всю любви опорную — примету,

И делая свой низменный — укор

Отдать судьбе благоволения — прядь,

Отдать, чтоб делать — это бытие,

Не там ему в глаза смотря, а вдоль

Особой чести в мужестве — своём,

Что я собрался к этому бы — благу

И снова отложил внутри — любовь,

Давая недрам страсти — подрасти,

За лёд давно заброшенной — души,

Что мыслью не испытываю — сам.

Не прошен и хожу по морю — там,

Играю в чаек мысленных — другой,

Такой же символической — приметы,

Что может жил я временем — ещё

Задетым — между небом и землёй,

Зажатым, как пространство — у себя,

Чтоб дать искусству жизни — этот рай,

Чтоб только закрывать на мир — глаза

Внутри своей отложенной — надежды.

Внутри неё я вижу и — Адель,

Она играет правилами — к сердцу,

Она лишь извивается, как — лань,

Когда насмешкой пробует — вести

Тот женский разговор — сегодня, чтоб

Прижаться от пристрастия — ко мне

И вылечить мой северный — апломб

Скупой досады — бить ещё собой

Иль быть в душе признанием — на сне,

В котором проживаю — много лет,

В котором безоснованно — свой рок

Тащу — под славной тенью бытия,

Тащу, чтоб осознать — ещё приток

Забытой параллели — между стен,

Что мог бы в жизни снова — упрекнуть

Любви игру — без бдительности тем,

Что мог бы выиграть — лотереи приз

И сам отдать серьёзности — зарок,

Что снова отложил — себе лишь часть

Любви — под эпиграммой между строк

И нынче не хочу умом — молчать,

Но грежу, что в прощении — был рядом

С оценкой многолетней — пустоты,

Забравшей может в долгие — черты

Мне в том к любви оценочной — ещё.

Не много можно вспомнить, если дать

Немногим унижением — под пафос

Ту роль, когда бы старым — я провёл

Заметной воли призрак — для двоих,

Но мой в душе отложенный — разъём

Сегодня опротивел мне — сквозь грань

Вещественного облака — быть рядом

С собой, как будто будоражить — сон.

Я сам его влеку, откуда — жизнь

Меня влечёт по призраку — крутому,

Я сам могу изжить ту миром — пасть,

Но душу отложив — играю в кость,

Что пеплом посыпаю — мерно голову

И жду ещё оценок — от друзей,

Которые корят мой мир — в сердцах

И думают прожить получше — для

Искусства — в безопасности любви.

Мой сердца механизм — меня обвёл

И вышел мне претензией — из лет,

Он будто бы к реальности — провёл

Сегодня лишний казус — словно свет

Старается управить вдаль — края

И стелет ритм реальности, где я —

Не тот, который думает, а — ждёт

Всю форму лет из — бдительности мне.

Он точно повернул на сон — ещё

Вопросы мира, чтобы — угадать

Серьёзность сложной маски и — отдать

Сегодня ключ вопросов — дорогой,

Что стал я возмужалым, а года

Меня внутри не красят — будто сам

Я их к лицу и отложил — пусть там,

Но сделал это — формой осторожной.

Асоциальный жалости звонок

Меня студёный воздух — подносил —

Туда-сюда и думал так привычно,

Чтоб светом только в Окленде — лететь

И думать между правом — под черту,

Что сам ты ни фига не понял — сразу,

Но вылепил чудовище — за срок

Своей модели мнительности — склок,

Чтоб в будущем к претензии — прийти.

Мне было так шестнадцать — по глазам,

А с виду к людям — двадцать ненароком,

Что думали — как взрослый я и сам

Могу себе позволить выпить — ром,

А может и бурбон, где явный — ритм

Струится между поводом мне — сладко

Постичь ещё конфетные — поля

И выбить глаз соседу — между тем.

Моя драчливость мне была — взамен

Истерикой — быть лучше, чем обычно,

А звали меня Джордж и больше — глаз

Не видел я язвительнее, чтоб —

Мои друзья мне подливали — мило

И так неловко в ток — приговорили

Уж семь бутылок нового — там рома,

Что стал голодным и ушёл — наверх

К своей любви — трапезничать у крова,

Блуждать — за сонным миром через лень,

Где больше льют пародии мне — дома

Родители, чтоб обнажить — свой день,

Как могут взять истерику — под часом

И звучно наорать мне — в стон глухой,

Где так могу сказать, что сам — плохой

И даже больше злючка — для любви.

Моя подружка Хелен — мне лгала,

А после там связалась мило с — Дэймоном,

Он взял бы в жёны эту — для себя

Любовницу, но был он занят — тем,

Что много выступал — за микрофоном,

Чтоб честью доказать, что он — крутой,

Что будет бизнес добывать — за свой

Моральный цвет иллюзий — в этом мире

И вот осталась Хелен мне — никто,

А просто дама из последней — жилы,

Что тонкой формы мелкого — кнута,

Что можно так отшлёпать ей — у ада

И эту первозданную — печаль,

Где низко пал я с женщинами — вида,

Такого, что уж лучше — промолчать

И звать ту пошлость — на одну обиду.

Я выжил, ведь ровесницы — по мне

Искали много жил и — комплиментов,

Искали ровно важности — понять —

Кто я такой на свете — ведь одни —

Мы были в этом Окленде, как роли,

В которых поцелуям — было звонко

Ещё гудеть в губах, как та верёвка,

Которой обвивает жуткий — плут.

Хотел я поступать и в — колледж там,

Но в день опорный на экзамен — я

Так быстро не пришёл, что и одна

Мне трезвая идея — лишней стала,

Что нужно было год ещё — блюсти

Там редкий слой алмазов — для себя

И мне искать капризности мораль,

Где буду этим качеством — блистать

На следующий год — пока не равен

Мне смысл тот социальный, где бежит

За гранью пессимизма — током ложь,

Где будущее в чванстве — дорожит

Угнать одну культуру, как любовь

И выше стать идейности — на ноль,

На нос своих претензий, где больна

Одна минута с каждого — мгновения,

Что роет шансом — умирать за два

Мне пущих, цепких шага — потому,

Что я ещё не вырос в целом — мире,

Не знал себе ужимок, но — вокруг

Мне все серьёзно обсуждали — мир

И этим говорить там было — в падлу,

Глотая слюни между — берегов

Упорной современности — быть роком

И смелой вереницей — сладких снов.

Уснул сегодня в жизни я — так подло,

Что можно даже Хелен — подыскать

Ей нового мужчину, чтобы — звать

Курьёзный случай, где бы — бытие

Не стало мне противнее, как казус

За летней атмосферой, что никчёмно

Сегодня я себя там вижу — в роли

Скупого привидения — от слёз.

Не долго выбирая странный — мир

Решил на этот год уйти в — работу

И сразу я устроился — для слов

На автомастерскую, чтобы ждать

Ещё упрёков женщин — за собой,

Ещё капризных склок, где необычно

Мне будут милой тиной — пребывать

Там женщины, как зрелости — огонь.

В тот мира склад упасть — я не могу,

Не знаю чем живу и — ожидаю

Их тленный ужас — в каждом из двоих,

Кто мне не нужен больше, чем — огни

У Эйфелевой башни или в — том

Проклял кто мир от — Тауэра в нас,

Что были мы никчёмностью — угла,

Скитались внутрь от страха — до бела,

От жилы плотной — в мелкой атмосфере,

Что может быть смогу — ещё угнать

Я разницу — под древнее за сном

Иль стану в этом в женщинах — кидать

Я слово к совершенному — маразму,

Что больший гнёт мне сразу — по уму

Бы вышел этой трезвостью — ко сну

И видел бы я там — одну заразу.

Мечтал я жить свободно и — лететь

Под встречей современности — на смерть,

На тот метал, что видел я — впотьмах

И он в душе указывал — на страх,

Что в куче от мозгов — могу вести

Я долгий разговор и этим — стать

Себе внутри упорнее, чем страсть

Мужской в душе сравнения — обиды.

Я верил этим призракам — когда

Я жил от слов с родителями — сам,

Там в тоненьком мозгу — я предлагал

Себе ответы к миру, что — смогу

Я быстро перейти за этот — плен,

Где мне не меньше каверзы — от ада

Тогда и буду мысленно я — рад,

Что общества мне больше и — не надо.

Не будит дух от зверя — волевой,

Не мает идентичности — примета,

А только тащит смелостью — на бой

В трагическом лице — одна беда,

Что пью я постоянно — между дел

И стал работать нынче, чтобы рядом

Был кто-то для реальности — ещё,

Но только не один — притворный плут.

Так быстро заболел я, что — никто

Не мог во мне и пробудить — печаль,

Не мог слезу там выдавить, а рок —

Тащил на смерть и кладбище — внутри,

Чтоб жизни провести — ещё игру,

Где мало места вдаль — моей манере,

Где жил я — будто странствовал в аду,

А он мне отвечал сегодня — в ту

Реальности звезду и всё — не радовал.

Искусственной проблемой — я немел,

С друзьями обходил я мило — взгляд

И тени снисходительности — в ряд

Искали тонкой формы — от ручья

Моей в глазах элегии — бежать

За нормой смыслового — перелива,

Что только сам в отмеренном — чутье

Я близко подойду внутри — души

И буду там себе сидеть — разливом.

Пошёл я на залив — искать следы

Своей безбожной жизни, как черты,

Куда я смог бы претворить — любовь,

Ведь нет её и нет плохого — ада,

Но время шло и вот уже — зима,

Как тонкий хлыст на небе — обратила

Моих иллюзий скользкую — игру

Под звонкий клич энергии — на ту

Реальности причину — жить как все.

А Джордж ведь не был — именем его,

И не витал под словом — от заразы,

Но Джордж был правом мифа — на аду

Искать себе серьёзности — звезду,

Чтоб тонко хоронить — одну печать,

Которая сковала время — сразу,

Где можно было формой — всё начать

На свете этом — в тоненьком плато.

Я был тогда не рад, что повзрослел,

Гулял я по заливу — между робой

И ролью современности — отнять

Себе свободу — в низменном лице,

Что горько стало времени — и хлам

Всё время поднимал — искусство Богу,

Но сам достать я им ли — не сумел

Ту форму самозначности — в раю,

А только вот работал — как и раб

Устал и в мятой вольности — заплату

Поставил на искусственный — наряд,

Что можно облачиться — хоть куда

Сегодня джентльменом, но не стать,

Им также в этом доме — от наречий,

От страхов воли — будто бы понять,

Что нет тебя, как общества — вокруг.

Так не был я один, а на работе —

Всё время придирались мне — углы,

Что плохо делал умыслом — ту роль

Я словно бы летел — там в никуда

И плохо спал от вечности — своей,

Но думал повзрослеть — ещё не время,

Что выше этой мудрости — глаза

Не могут воздух социальный — зреть.

Я вылез из-за призрака — трубы

И вышел для оконного — стекла,

Чтоб воду посмотреть — ещё немного

И воздухом, вбирая память — дать

Себе надежду в личности — толкать

Сегодня волей странный — монолог

О страхе перед жизнью, что не мог

Я выйти там из тупика — за гранью

Моей любви реальности — в себе,

Моей чутью строптивой — перемены,

Что может в пасть я зверю — отопру

Культуру форм — за мнительной порой,

Но только буду говорить — изгой,

Что формой страха — сам я ненавижу

Искусственный надзор — как будто вижу

Я мысли сам на стороне — друзей

Иль родственников — будто бы они

Мне стали мерной калькой — от углов

И страхом не разъехаться — а ждать

Придётся совершеннолетия — за масть

Ещё одной скульптуры — под рукой

Секунды — больше бдительной такой,

Что чётче сам я тело — нахожу

И вижу след мой мифа — на губах.

Но только говорил я — о словах,

Как мне из-за спины — подкрались там

И двое лишь налётчиков — во тьме

Иллюзий старой сказки — о ворах,

Чтоб мне карманы пообчистить — для

Искусства воровского, где бы ждать

Претензий больше мира и — добра

От надобного в воровской — прелюдии.

Я был спокоен и как Джеки Чан

И им я выдал больше света — и добра,

Чем мог сегодня выдать бы — барон

Претензий долгих лет — за эталон,

Где мир не может выиграть — ещё

Апломб моральной неги, а пропасть

В влекомое от чувства — этим дно,

Чтоб вылечить ту форму, словно пасть

Иль просто стать невидимой — игрой

И тихо тронуть вымысел — из льна,

По разнице которой смерть — игра

И выше чести — мерин надо мной,

Что больше не хочу я жизни — дать

Ни цента в этой вольности — тупой,

Иллюзии, в которой есть и — боль

И смерть — за общей призмой бытия.

Я был бы рад, как эти двое — там

Игрались между смыслами — пока

Я им так быстро выдал — на покой

Огромной воли складчину и — вой

Проблем — внутри суставов и щелей,

За нервностью которых — не милей

Мне жить — от милой впадины вины

И морду бить — от социальной тьмы,

В которой оказался — перед ними.

В тот мир завидел свет — и пролетел,

Так копы близко подогнали — мне

И всех нас повязали, чтобы — кнут

Стал большим телом имени, что крут

Я был сегодня на заливе — том,

Рассказывая, как пробил — поклон

Я вору одному, чтоб навалять

Искусно в челюсть имени и — стать

Моральным светом для любви — своей.

Я долго думал, что сказать — друзьям,

Но Тим и Эдгар — не просили мерить

Ту ценность, за которой я — бы сам

Им в точности расправил — небеса

И вычеркнул — ту фобию в руках,

Что больше я не вижу — солнца лет

И только жду я мести — под игру

Моей души таинственной, что мру

Я каждым днём и часом — вслед за ней.

Так я играл ещё полгода — вспять

Моей души — под рабской тенетой,

Где словом на работе — был гнедой

Лошадкой, чтобы тело привести

В порядок — от причинности мозгов,

Откуда мог бы говорить, что кров

Мне дал тот Бог и форма — бытия,

Что легче центра мифа — для меня

Утратит форму бдительности — я,

Где стал всё слышать там игру — миров,

А в ней звонок, в котором — бы и я

Устало вышел в личности — за мир,

Чтоб стать не Буддой, не одной слезой,

Не часом от излишества — руин,

Но просто выйти за один — укор

И там упасть под мнительности — тыл.

Висел я в этой пропасти — со снов,

И думал, что бы словом — привести

В порядок чувства зрелого — вокруг,

Ещё мне больше приторного — чуда,

Что встал я быстро на ноги — и сам

Готов был точно поступать — ещё

Я в колледж экономики и — ждать,

Что больше сердце — не болит моё.

В том возрасте я был — уже не гож

И даже думать к призракам — ума,

Что вовсе не похож — на бытие,

От чувств любви которого — искал

Я меру этой жалости — звонка,

Что слышал каждый день — и охранял

Им личности покои, чтобы ждать

Ещё в глазах претензий и — летать

Под слабостью иллюзии — другой.

На плечи мне повесили — весь дом,

Хозяйство, сад и сумасшедший — ад,

Мне начало казаться, что и боль

Искала выход к женщинам — порой,

Что выше стал я уровень — ценить

Своей моральной воли, чтобы гнить

На этом вот участке — между тем

И новых смерти аллегорий — в стать.

Я прожил много лет у той — воды,

На Окленде, что может — без войны

Прошла моя формальности — звезда

И вышла серой массой — о покой,

Что ждать сегодня тоже — не могу,

Не вылечу свой долгий я — пролог

О том, что был неимоверно — мал

В душе своей от возраста — в острог.

Я очень дорожил — своим чутьём

И личностью, в которой я — не мог

Создать семью от ревности — своей,

От той, в которой меньше было — рока,

Но много женщин ставили — по мне

Идейности сравнение — расти,

Чтоб долго ждать — идиллию детей,

А после пребывать уже — бы с ней.

Прошло так сорок лет и — постарел

Я в мире этом болью, что один

Живу в квартире в городе — я этом,

Но думаю пройти сегодня — флирт

Я через социальный — коридор,

Что меньше ушка маленькой — иголки

И тоньше формы бдительной — углов,

Что там внутри поставили — от слов,

Когда бы будоражил я — свой день.

Мои друзья все поженились, но

Оставили себе, цепляясь в — день

Ту формулу достатка, чтобы ждать

Ещё иллюзий в древности — своей,

А я уж вышел за пределы — зла

И вывел форму личности, где я

В пути — асоциальный элемент,

Что трогаю внутри — один цемент

И тяжко наблюдаю смертью — «я».

Оно не обозлилось — мне под нос,

Не стало щекотать внутри — углом,

Оно сегодня умерло — вопросом,

Что жизнь тебе там может дать — ещё?

Что можно вынимать — за бытие,

Не справив тонкой формы — у себя

В реальности упругой, где бы я

Искал себе — идейности пароль?

Но делать было нечего, что явь

Мне стала в теле — банковской приметой,

Ведь я — экономист и рассчитал

Себе всю жизнь, как целое нутро,

Как день всемирной каторги — за то

Искусство вдоволь — пройденное мимо,

Где шёл я очерёдностью — руля,

Чтоб здесь не думать — только оперять

Искусство — под статичностью плохого.

Плохой сюжет и я плохой — судья,

Что больше не имею — этот день

И сам там не имею формы — завтра,

В которой буду лирикой — искать

Там женщин — в современности игры

И впалой расточительности — в жилах,

Что только розы в древней — пустоте

Сегодня жалят низменностью — эти

Глаза любви, чтоб эго — покорить

За эту сухость бытия — любить

И быть тогда любимым — для нутра.

Я стал бы в мир — богатым от того,

Что вышел смертным часом — наугад

К своей внутри прелюдии — играть

Секундой воли — прямо у лица,

Что сорок лет прошло и — мне ещё

Так можно сорок лет прожить — куда

Бы ветер сохранить — себе едва

Я занял бы моральности — следы

За древним миром — прямо у воды,

Что снова я гуляю — по заливу,

По тонкой перекладине — под вой

От птиц сегодня, шелестящих в рай.

Где быть они не могут — от лица

Той манной первозданного — уюта,

Но стали мне — практичностью иметь

И долгий ветер — наподобие встреч,

Что я молил всю жизнь — себе под нос.

Я был в семье одним ребёнком — для

Искусства мерной колбы, чтобы я

Искал сегодня каждое — лицо

И думал смертью больше, что дано

Мне в ужасах за этим — позвонить

Для цели в жизни — только ли друзьям

Иль тронуть жалкий парус, где винить

Секунды слабой воли — по краям,

Что мал я к месту собственной — беды,

Что жизнь не прожил, но упёрт, как бык,

Как старости примета — жить у глаз

На смысле проходящим — каждый раз

Сквозь день по магистрали — на машине,

На маленькой педали, чтобы — зной

Касался тела — вжавшись от чутья,

Что больше я не вижу — бытия,

А только свет асоциальной — воли.

Тем чувством было мне — оно в уме,

Как стиль от одиночества — во тьме,

Как рай по атмосфере — до руин,

В которых стал я умирать — один

И видеть этот остров, что и миг,

За мерзостью которого возник

Мой день сегодня в жажде — никакой,

Но очень уж маститый и — плохой,

Чтоб думать им приличное — во мне.

Играл я вслед мечты и — захотел

На старость лет ещё — приобрести

Себе — ту мудрость полную во свете

Другой любви фатальности — в огне,

Что выбрал я в том друга и — один

Там стал ему советовать — на жизни,

Что делать лучше, чтоб не пасовать,

Не мучить женщин и уже — в умах

Не мучить самого себя, а страх

Опять переложить — на день крутой,

На тот, где ты блистаешь — с головой

И крыша не течёт в уме — сегодня,

Но ищет пуд реальности — отнять

Суровый меч от бытия — глазниц.

В нём были все мы теми, что углы

Так близко в нас напоминают — форму

Подростков — для реальности стеречь

Свой день асоциальный, чтобы млеть

По каждому искусству — для двоих,

Ещё доселе мирных казней — в слог,

Где жил бы ты один, но недалёким

Казался людям — в прихвостне судьбы,

Играл бы с телом муки, где и — явь

Искала здравый смысл, ещё — родясь,

Искала мерный шум — себе в завет,

Где белый ветер — развернул ей вслед

Формальности причину, где и — я

Стою в той притче ласковой, а раб

Стоит за мной, чтоб больше не кричать,

Не звать иллюзий странные — поля,

Чтоб вечностью не стало бы — темно

На той дороге мудрости, как сон,

В котором ты — невольник и рояль

От встречи современной — со звонком,

Откуда он ведёт твой рок — под мысль

И тянет форму жалобную — в нас,

Чтоб вечером опять — поднять тот фарс

И вылить пуд реальности — нечестной.

Я был доволен к мифам, что — один,

Я жил своей надеждой, где — уснул

На воле этой старости — от жил,

Где страхом личной мудрости — побыл

На малой перспективе — мне во тьме

И был сегодня необычно — рад,

Что вид асоциальный там — богат,

Что мелом не рисую — дураков,

Но жду под этой пальмой — я руки,

Которая бы в волю — от строки

Мне нынче написала тот — укор,

Где вижу я свой времени — покой.

Я млел и по заливу — обходил

Трёхчастный ветер мелкой — синевы,

А он летел мне прямо — до спины,

Чтоб видеть свет заветный — на итоге,

Что стал я — непростительно умён

И выше целой гордости — за цвет

Фантомной клади снова — обойти

Ей больше мир и там — не переврать

Одну мораль от счастья, что искать

Себе на свете этом — так хотел,

Но странной мукой вдаль — не улетел,

А просто сам остановил ей — бурю.

На хаос снова в мире — посмотрю

И выиграю я там билет — на сушу,

На форму от степенности — в войне

С самим собой, где вижу — на огне —

Я только жёлтый свет, чтоб предсказать

Серьёзности обидчивую — холку,

В которой больше мрамора — таю

Я в этой жизни, что — не полюблю

Я так уж никого — кто жил бы мне

И ждал мою весну — учтиво долго

Над ветром в городской тиши — уже,

Над северным сиянием, где гибко

Мы видим мир природный — на уме,

А он нам смотрит вверх и — подаёт

Обидчивости — линию из риска,

Что может человек уйти под лёд,

Но может дать реальности — полёт

На том конце от времени — в изыске.

Новатор для второго неба — вдаль

Отныне буду делать, что хочу

И может в небо там и — отлечу,

Чтоб прыгать между именем — во мгле

И Новой Каледонией — меж спин,

В которых мало толка мне — бывать,

Но думать, как отчётливо — рожать

Смогу я мысли в толчее из — грёз,

В которых нынче вырос и — похож

На дедушку, как ветхий Господин,

Который кресло складывает — в мир

И движет самой странной — пеленой

Забытых черт, чтоб говорить — со мной,

Когда я был ребёнком в этом — сне,

Когда играл в песочнице — в окне

Своей любви коммуны между — глаз

И стойкой самозначности — в руках,

Что может я и вызнал — пуд земли,

Откуда сам французом я — рожусь,

Откуда буду прыгать до — звезды,

Доселе неизвестной мне — поболее.

Мой дедушка Камиль — был генерал,

Он видел много тайного — на свете,

Он сразу бы пришельцам — передал,

Что можно выключать — сегодня свет,

А можно дать земному счастью — грань,

Где будешь ты играть — в одной коммуне

Меж тёплых брёвен — ниже от кругов,

Где сам ты антуражный вид и — Бог

На свете этих кукол странных — лет.

Но в куклы не играл я — между тем,

А пил и много куролесил — ночью,

Что дамочки подсаживались — врозь

Моей судьбе невинной, что — авось

Прикинусь я тщеславным — им пока

Мне душу греют в теле — облака

И там я выдам им секрет — от друга,

Того, который помогает — глупо

Мне выиграть суд Земли — напополам.

Там я взрослел и видел — этот мир

На грани первородного — уродства,

На мифах, от которых — оробел,

Что в будущем семью — не заведу,

Не вылечу свой умный кич — на глаз

И там, внутри я также — не покину

Мою семью — от древности искать

Тот клад внутри богатства — королей.

А жили короли в пути — от Бога

На том конце из острова, что был

Всего дороже мне, чем эта — тога

И Франция внутри — в преддверии грога,

Что много наливал опять — плохим,

Сегодня там друзьям и лил — укоры,

Что близко буду обсуждать я — их,

Но думать, как пришелец — от двоих,

Доселе неизвестных лиц — покуда —

Не встречу женщину мечты — и не добуду

Ту суженую — в пропасть на двоих.

Жерар был в роль — красавец и один

Мог выкинуть аж целый ворох — дел

Из личности так быстро, что — в ответ

Никто не мог сказать ему — ни слова,

Так вытянуто в происках — судьбы,

Что слон, увидев в небе — знак луны

Скрутился бы от лишнего — в руках

Себе сугубо права и — восторга.

На что крикливость поднимала — звук

И вновь Жерар кричал, как стая — птиц,

Как медленное горе — на двоих,

Ему доселе неизвестных — улиц,

Что сам он мог пройти — ещё едва,

Там жил бы он на острове — из рока,

Из спаянной тоски, где меньше — грога

Он сам себе не мог бы — превзойти.

Но годы шли, а на семье, как в воду

Глядела там старуха — мельче слов,

Глядела в том, чтоб укорить — глаза

Жерару, что ведь быть уже — нельзя

Так мило холостым и так — наивно

Подчёркивала строгостью — свой вес,

Что ночью шевелилась — будто бес,

Забрав ему свободу — от порога.

Жерар не был ни бедным, ни плохим,

Ни значимым от дружеского — слога,

Он будто бы им потерял — свой вес

И стал никем — меж множеством имён,

Меж толчеёй чудес и малым, синим — ходом,

По небу от которого он — рос,

А воды внутрь от моря — проросли

В его безумный и красивый — торс,

Что женщины сходили там — с ума,

Когда играл в футбол он — между ними,

Когда себе приглядывал — под звук

Ничейности — из бдительной тиши,

Но руки авангарда — так спешили

И стал он думать, что бы — обратить

Себе на пользу в мире — от того,

Что прожил он полвека — холостым..

Тогда он бросил пить и сам — курить,

Но видел лишь коммуну — по его

Глазам и меркам — в бездорожье лет,

Когда бы правом отличал — им бред,

Что делать было нечего — тогда

На свете вдаль Жерару — от тоски,

Что он решил обыгрывать — на два

Приёма стойких лет — себе людей

И целый день загадывал — пари,

А после сам выигрывал — их в ночь

Своих желаний в будущем — помочь

Себе найти избранницу — судьбы.

Им встретилась там Грета, что опал,

Что юный Бог безумия и — страсти,

Когда бы кувыркались — между лет

Они внутри своей природы — глаз,

И думая, что всё пройдёт — путём,

Жерар мечтал о сыне, но — пройдя

Тот путь от холостяцкого — руля

Не думал больше говорить — об этом.

А Грета была милой и — такой,

Что можно было вынуть — словом ад,

Но всё равно ей было — от лица

Придиркам слов — от горе мудреца,

От страсти, что холодною — рукой

Снимала между вечностью — она

И будто бы прониклась — телом зла,

Смотря поодаль мысли — на него.

Женившись — видел там я и огонь

И страсть, но внутрь желания — не в силу

Хотел разлить то пламя — на двоих,

Оставшись жить на острове — таком,

Где можно пообедать и — забыть,

Что горе где-то есть и мало — хлеба,

Что может быть страдают — от ума

И люди те — кто не нашёл там кров.

Я был безмерно рад, но никому

Не мог я поделиться — этим светом,

Когда бы умер дедушка — то смысл

Потерян был — на плахе для меня,

Ведь был похож я на него — отнюдь

Не только ровной выправкой — от веса,

Но также и характером, что вновь

Мог смело говорить о том, что — кровь

Моя — нещадно в том любовь имела.

Хотел я было видеть — край Земли

И может ненавидеть — этот смысл,

Доплыть до края Арктики и — стать

Там видным мне учёным — по годам,

В которых приключился — небом сам

И видом ожидал, что будет — более

Сегодня в смерти лучше, чем дожди

На пасмурной основе жить — пока

Мне в душу заплывают — облака

И там качают смелостью — тот ужин.

Сегодня был похожий небом — день,

А Грета мне приятно — улыбнулась,

Что два значения приняла — на рок

Своей свободе от работы — вдаль,

Что снова там уволилась — и явь

Открыла ей — другую перспективу,

Что будет модельером и — отнюдь

Не жалуется на свою мне — жизнь.

Не роль текла мне суматохой — вдаль,

А я чертил самозабвенно — глазом,

Что стал я там обыгрывать — друзей

По-крупному и очень им — внушал,

Что был сегодня пьяным и — терзал

За новой вереницей — схожих дел

Одну свою дилемму, как — робел

Над зеркалом в тоске, минуя правду.

А правда мне была, что старый — яд

Мне в душу говорил — о всех подряд,

Как могут знать те горе — короли,

Что сами там не вымерли, а пали,

Что вижу я людей — от этих лет,

Их строгий вальс в глазах, что обожает

И их секреты в прошлом, где подал

Им милостыню в правовой — тоске.

Мои друзья мне мило — улыбались,

А Люк мне снова говорил, что я

Горазд душе придумывать — посильный

Ответ — из равновесия по два

Отсыльных смысла, что провёл и — день

Я лучше остальных, минуя даль

Той трезвости, что можно убеждать

За выдох современности, чтоб ржать,

Как люди все скатились — от ума.

Так жил и было чувствовал, что — я

Новатор — из подземной пелены,

Внушённый исторический предел

Сегодня думать в мысли — о войне,

О том, что можно вдаль — ей передать

И мыслью недоделав — выпить чай,

А может грог — из сердца потому,

Что я любил ту Грету — как одну

Начальницу — над новым замечанием.

Она любила приготовить — смысл,

А после сев за завтрак — мне начать

Пилить меня по поводу — одежды,

А после думать в теле, что не — чай

Ей будет приготовлен в позе — льва,

Когда бы в прошлом вымолила — друга

Она тогда — в заброшенном раю,

Где много высших сфер и — покорю

Я там её глаза — внутри от Бога.

Стоял я, думал о любви — такой

И вышел мне секрет — ещё плохой,

Что снова уж война начнётся — в мире

И можно быть ей толком — для руки,

А можно написать эссе — на тон,

В котором проложить ещё — каприз,

Как новый смерч морали — между дел,

Откуда можно говорить, что смелый

Я в чувствах журналист, а сам — терплю

Свой ад внутри опоры, что люблю

То зарево моральной топи — лет.

Я был тогда приёмником — от уст

Своих догадок — думать об уме,

Когда мне было очень там — и грустно

И выше снисходительно — в огне —

Тогда я вспоминал о прошлом — лишь

Увидел там я дедушку — для страха,

Что всё быть может в жизни — говоря

Мне будет лучше в вымысле и — зря

Я снова беспокоюсь — от примет.

Так шли удобно месяцы — от лет

И дни спонтанно превращались — в реки,

По зареву которых тёк — прогон

Мне думать благородно, что и — он

Сегодня вынимает пуд — причин,

А завтра можно быть — ещё недолгим

И мутным кавалером — без углов

Своей внутри логической — игры.

Но в мире авангарда — не был я,

А просто сам приметил — половину

На двух цепях из личности — внутри,

Что там держусь за смыслы — по себе

И думаю, как снова — привести мне

То чувство — к параллели, обезумев,

То равенство — за мнением из черт,

Что стал себе политиком — я в роль.

Но в мире образован был — для дел

Всего лишь выше образа — руки,

Как старший археолог — от тоски

Моей доселе жизни — первозданной,

Но в чувствах проронил — ещё восторг,

А Грета удивлялась, где — нашла

Сегодня мелкий казус, чтобы Бог

Ей смыслы приоткрыл — судьбе ища

Ту каверзу, что жизнь была — мала

Нам в мире том — на острове надежды,

На сходстве — непростительной игры,

Удерживая прошлый ход — имён,

По сходству новостей, по миру лжи,

Что движет может будущим и — ловко

Пугает каждый час — себе вокруг

Тот бледный фарс и — объективный круг

Реальности — внутри забытой метки.

Так правом я сегодня — захотел

Всё в мире изменить и — поседел,

Пока там думал в числах — предсказать

Себе картину большего — дохода,

Но только друг мой появился — им

Я внутрь судьбы опять — заговорил

И выключил сигнальные — огни,

Чтоб видеть просто — для чутья ещё,

Чтоб знать культуру имени — и зреть,

Когда он ошибётся — мне на час.

Сидели мы в уютном там — кафе

И думали о будущем, как стихло

Всё в мире обращённом — к подлецу,

Как в бездну мономером — на погоде,

Где каждый воет прихвостень — ему

И трогает забытый склад — коммуны,

Что может им теперь — так передать

Судьбы плохие в чувствах — развороты.

Но плохо мне не стало, как и Люк

Поспорил мне опять — на этом сне

И думал было выиграть — об заклад

Приличную там сумму — будто рад

Он снова тело сдерживать — своё,

Чтоб быстро и уклончиво — манить

На схожее в пропитанном — раю

Уступок в нас, чтоб это — охранить

В секрете — между личностью и льдом,

Когда бы видел он — плохой сюжет,

Но видом сам не опустил — любовь

И не подал бы знака — от бессилья.

И в этом выиграл я — судьбе ища —

Ту слову авангардную — примету,

О том, что будет в будущем — и как

Мы выберемся в правильном — раю,

Но будет мне сегодня — для двоих

Здесь праздник — под упругие глаза,

Когда я расскажу об этом — Грете

И та узнает фокус — мне на свете,

В котором до сих пор — её ужу

И вижу целый мир, как апельсин,

Как склоку в соболезновании — черт,

Что можно там угадывать — пролог,

А можно подыграть — судьбе ища

Тот сложный, но природы — монолог,

Чтоб думать мне за два — в душе приёма,

За личностью, в которой — не прошёл

Я эту сквозь войну — и смысл порока.

Так Люк не потерялся — прошепча,

Что всё отдаст мне мило — сгоряча,

Что под руку попался я — в тот день

И сам могу угнать — автомобиль

От скорости, с которой — говорил

На свете этом — поджигая ключ

Иллюзий — от реальности сглотнуть

Ещё сегодня в торжество — неправду.

Гипнолог — может странно от меня,

Иль верностью колдун, но не такой,

Иль старый аферист — забрал рукой

Ту вдоль мою потерянную — душу,

Но мог я говорить, что сам — умел,

Что видел в этом тоненьком — раю

От жизни там — на острове из блага,

Где сам сегодня жду и — устаю

От встреч с людьми, от этой суеты

На Новой Каледонии — под звук

Моей, простите, сказки, где стою

И думаю прожить — ещё чуток

Так лет от ста, где сложно — говорю

И телом обиваю свой — пролог,

Что жив ещё — на сердце от жены

И вся она мне думает — взаймы,

Что женственной иллюзии — тюрьма.

Пришёл домой с кафе — и рассказал

Я этот случай Грете, чтобы — в миг

Глаза её зажглись и — никогда

Уже не уставали жить — при них

Искусства для людского — куража,

Искусства боевого в такт — приёма,

Что можно мыслью — уложить на два

Сегодня там — почтительных уклона

Своих друзей, врагов и — никого,

Свой фатум лет, той жизни перемену,

Где дав ещё чуток внутри — вины

Пожара — от почтительности черт —

Я буду стойким именем — иметь

В себе задатки боевого — блага,

Что внутрь сопротивления — иду

И думаю о пище в честь — за нас.

Реальность проложила — тот итог,

И вот настало время — от приметы,

Как с воздуха промчался — самолёт

И скинул пару бомб — судьбе ища

Там жертв и обезумевшего — свойства

Манер искать — всю жажду на двоих,

Когда бы стало страхом — возбуждать

Моё единство мысли, чтоб бежать

На слово «материк» — из боли сходства.

Мы быстро переехали — в тот мир,

В индийский город и — застыли там,

Как статуи из мрамора — под холод

Иллюзий бед и бегства — по углам,

Что можно было это — предсказать,

Где страхом ты учтиво — переношен

За пропастью иллюзий — будто страсть

Тебе ложится прямо — на плечо.

Я был тогда наивен и — отважен,

Но родом из тех войск, что никогда

Я сам и не служил, а был как — раб

Своих иллюзий в городской — среде.

Где мог менять я цели и — мотивы,

Где роли к страху изменяли — кожу,

Но смыслом оставался я — всё тот же,

Как образом Жерар и — был никем.

Мой дедушка был гоже, но он умер,

А страх остался на руках — под кожей,

Он замер прямо на краю — Пури,

Куда мы с Гретой мило — переехали

И жили там до смерти, чтобы — рок

Не трогал наши души — об заклад,

Чтоб снова мы могли играть — в пророков

И вышли сами в числах — на звезду,

В которой смерть не можем — угадать,

В которой может более — по срокам

Мы жили, как обычные там люди

И звали всю отчаяния — гладь.

Пройти которой больше — не могли,

Не звали сожалений — мелких дел,

Но внутрь парили — под одной игрой

И мельком переглядывались — здесь,

Где сможем снова в Индии — пройти

Весь путь реинкарнации — от судеб,

Чтоб тихо миру в полдень — доказать

Свой вечности апломб, как будто взять

Ту форму субъективности — от судий.

Стремился жить я просто, но умом

Ходил опять там на работу — и

Внушал серьёзно людям, что могу

Летать под мифом тела — изнутри,

Смотреть под воду — в тысячах углов,

Как может авангард — ещё познать

Здесь только эту личности — любовь,

Которую не в теле — наблюдать

Ты можешь — за продавленным окном

Из этой сферы будущего — но

Стремишься целью сам там — перенять

Себе оценки в праве, чтобы лгать

И жить в глазах капризами — на ток

Иллюзий формы человека — в рок.

Мне снова там не верили, что я

Факир из местной будки — бытия,

Загробный дух — из прихвостня углов,

Что может день за два — прожить и для

Себя внутри — не тянет эту кровь,

Но думает пройти — ещё под вес

Иллюзий стольких уровней — побед,

Что будет за другой любви — плотиной.

Отныне и себе я — Господин,

Новатор — для второго неба вдаль

И личность, что прощупать — не могли,

Ни общества враги, ни там — друзья,

Что выли от прелюдии — такой,

Как мило можно обживать — года

И ветрами мечтать — покуда враг

Не смыслом отобьёт — судьбе за два

Присутствия к личине — смертных дел,

Что будешь ты — иллюзией уже,

А дом твой будет пулей — для игры

Внутри инопланетного — безумия,

Где жить не можешь, но опять умом

Молчишь себе — подвывернув на два

Ещё в душе источника — добра,

Что сам себе новатор — в этом чувстве,

Что жизни ты отдал, что сам хотел

И жил бы прошлым — выяснив, когда

Бы смог себе задеть — ещё года

Для будущей оценки — этой лжи.

Кем сам ты был и стал — уже тогда,

Кем будешь в этом мире — под дожди

Внутри своих иллюзий — жить на два

Расчёта формы — вымерять по людям

Ту подлинность и маску — дурака,

То пламя разноречия — под вой,

Где ищешь ты свой пламенный — прибой

И хочешь зов по сердцу — охранять,

Что меньше им не стал бы — никогда,

А твой укор бы делал, что хотел

Над пасмурным итогом — жить тогда

Из смерти необъявленной — в себе.

Посеребри мою ладонь как полубог

Заметно было в воздухе, что я

Скопил себе аж целых шесть — часов

Насмешку — над прелюдией миров —

Пробить доселе — вымученный шанс,

Чтоб быстро подсобраться — и занять

Удобный вид для муки — по душе,

Что можно было в роли — рыбака

Искать ту форму в чувствах — полубога.

Она сияла мне в той позе — дня,

Она лежала и почти — дремала

На пляже, где на Фиджи — все моря

Строптиво переходят — в лик Богов,

А после в ночь по ветру — бытия

Там быстро обгоняют сном — Нептуна,

Чтоб вывернуть тот рыбный — коридор

И вынуть скорбный фатума — порок.

На теле этой женщины — был ток,

Он внутрь прошёл осколками — добра,

Она так близко посмотрела — на

Меня, в моём чутье — от пересудов

И весь там покраснел я — между дел,

Где дым внутри песка — уже умел

Мне точно притвориться — схожим для

Искусства этой вольности — любви.

Когда я познакомился — под блеск

Изысканности на песке — от треска

Моей игривой формулы — быть тем,

Кто хочет мирно пробовать — развод,

Я был ещё умнее, чтобы ждать

И видеть томный — шаг её портрета,

Чтоб вынуть свой аморфный — коридор

Навстречу Богу — к лучшему в уме.

Я был Ален, а мне была та — Клара,

Как тёмный дух от Посейдона — в сон

Любви — внутри обычного резона,

Что сам могу я выиграть — разгон,

Когда играю мускулами — в ветре

И мой характер там — ещё поклон,

Чтоб вынуть самый старый — чемодан

И там в него всё положить — для нас.

Я был женат уже шесть лет — и ровно

Мы нынче всё отметили — с Авророй,

Я был тупой, что воли не — давал ей

И жил примерно, как рыбак — за льдом,

Когда под шхуной декадансом — кроет

Мой медленный источник — самомнения,

Но я не вижу преткновений — к счастью,

А только лью свой выгнутый — апломб.

Мы были раньше счастливы, где дети

Играли в сон созвездий — на портрете,

Мы были в тоннах жалкого — укора

Тем мусором на чаше — небосклона,

Что также не могли узнать — причину,

Откуда сон земной — на половине

Мне будет меньше хода — безразличий

В угрюмости искать — пути различий,

А где я сам внутри старею — по итогу,

Что мне за сорок и уже — нет Бога

Узнать ту пищу в собственном — примере,

Как будто сам я самозванец — в вере

И всё ищу то утро — между квантом

И между ролью, сочиняя — фатум,

Что жалко мне отжившего — уюта,

Но между Богом нет — и этим утра,

А только чёрный демон — в расстоянии

Мне светит и стоит — в сердцах укором,

Что жить могу в семье — не разговором,

А только чашей для истерик — в путь.

Аврора всё терпела мне — понятно,

Она играла роль хозяйки — мира,

Она внутри не умирала — только

В свободе состояла между — склокой

И между часом смерти — потому что

Мечтала жить как Боги — от пророка,

Но думала, что все мы меньше — мышки

И нет нам счастья — утомлять любовь.

Она пыталась завести — детей,

Но так и не смогла, внутри уткнувшись

В своей свободе думать, что её

Глаза — не стали роскошью прямой,

Ещё не расставляли — мерно шумом

Ту впадину за бытием — из тока,

Но шли безумно в вымершем — укоре,

Чтоб ждать серьёзно вымысел — себе.

Аврора всё ждала минуту — скорби

И делала аборты — постоянно,

Но выжить не могла и — суицидом

Могло бы всё закончиться — тогда,

Но я сказал ей тихо и — сурово,

Что нам не нужно будоражить — путь

В агонии детей — создать ту суть

Из намертво прилипшего — восторга,

Что так она не может, но играет

И в вечности укором — понимает,

Что стала полубогом — для сердец

Моей отжившей — формулы добра.

Прошло шесть лет и я — не повзрослел,

Не выучил уроков слабой — дуры,

Той, что хранила жизнь мою, когда

Бы пуля рассекала мне — бока,

По той ещё сквозной — потере мозга,

Что я могу блуждать в минуте — поздно

И думать этим качеством — сегодня,

Как редкий в том алмаз — на бытие.

Что может полубогом — быть нелепо,

Но также лучше ждать — судьбе ответа,

Чем ждать ещё Богов — на перспективе

Из суммы мнений — в фатуме лица.

Им были все вокруг, ведь мы — имели

Свой дом — внутри которого имение

И форма злой критичности — от судеб

Бежать в тот поздний шум — на бытие,

Играть вдоль жизни — суматоху ветра,

Играть и всё не думать, что пристала

Мне кровь чужая в сумерках — ума

И думает сегодня, что — больна

На этой толще квази лет — потом.

Я жил тогда и всё я счёл — понятным,

Я умер как любовник, но воскрес,

Когда увидел Клару — между Богом

И внутренним чутьём — её согрел.

Она мне улыбнулась — перед этим,

Мы мило говорили — просто так,

О будущем, о сказанном — в портрете,

Что я внутри как личности — дурак,

Иду и подхожу вот к ней — в притирке,

Потом ложусь и загораю — смело,

А мой смартфон сияет — между нас,

Как цвет алмазной выемки — от глаз,

Как форма суматохи, где простила

Меня — моя судьба, что не пустила

В тот дом обратно в день, когда бы я

Ждал встречу в низком фатуме — добра.

Мы плотно порешили — там встречаться

И ждать итогов в душу — постоянно,

Но сам я там найду в себе — прогресс

И снова разведусь — уже под два

Итога многолетней — перспективы

Искать мне женщин в робе и — окраске,

Чтоб видеть воздух дымный — от чутья,

Где мы лежим так близко — ты и я,

На Фиджи, словно в лапах — океана

И между свежей рыбы — от капкана

Упрятать ровный казус — дурака

Себе под обожание — в бока,

Чтоб жить там мореходом — по огням

И ловкости в привычках — понимать,

Что мудр и беден сам я — между лет,

Что вылепил себе — ещё портрет

И жду оценки самоличной — я,

Где Клара мне приглядывает — за

Моей игрой ресниц — и тихо млеет.

Тут вспомнил, что хотел — ещё чуток

Я ставку сделать на одном — чутье,

На бирже — между личностью пророка

И между ролью будущего — в ряд,

Когда бегут по цифрам — этажи

И в цифрах замирают, что — скажи

Им нет твоей идиллии — играть,

Чтоб снова зарабатывать — тот путь

Внутри экономический, чтоб плыть,

Как рыбка в океане — и манить

Ещё свободу в толще — мерных скал,

Где можно наловить сегодня — кучу

Полезностей — для сладкого житья,

Услады полубога, где и — я

Бы стал твоей придирчивой — порой,

Чтоб выть сегодня в думах — над игрой,

По солнцу для опорного — потока.

Чтоб жизни дать минутные — блага,

А после там для женщины — вложить

И мысль посеребрить — ещё едва

Она глазами щёлкает — мне прямо

И тешит форму сумасбродной — лжи,

Где мы лежим на пляже — так сурово,

Что внутрь тюленем — думаем ожить.

Так было мне противно — перестать

Выдумывать себе — упрёки слова,

Что я отнял сигару в том — от ран

И выкурил ещё немного — в повод

Сегодня веселиться в баре — слов,

Чтоб танцами забрать — свою любовь

На вынос сердца — под одной игрой

Внутри воображения — над тьмой.

Но ночи были слабо — голубые

И тени по песку струились — нам,

Как мы бежали в сумерках — отдать

Те суммы красноречия — под ток

Любовников — на том конце детали,

На той пропавшей вотчине — из ран,

Что я боялся встретить — там в любви

Друзей моей жены, чтоб передали

Ей то, что я в измене — натворил

И вышел злом на мнительный — порог,

Что буду я один играть — со строк

К ещё в себе упрятанной — душе.

Мы с осени на Фиджи — стали ей,

Как ласточки на пригоршне — огней,

Что сами выходили в пуд — веков

И плавали на суше — облаков,

Чтоб там понять всё нынешнее — в ток

И быстро повернуть чутьё — наверх,

Откуда будем видеть — этот рок

Своей неоспоримой точки — лет.

Но видели меня в том клубе, где

Я сам ещё оттягивался — в ночь

С той Кларой, чтобы в будущем — помочь

Себе — не развернуть упрямо яд,

А просто развестись — наедине

С тем прошлым, что иллюзия — вины

Мне плачет перед взглядом — от войны

И тише всё летит — судьбе ища

Ту форму самобытного — плюща,

И пальм в культуре воли, где и я

Могу сегодня с Кларой — говорить,

Так честно, что, быть может, и любить

Бы смог её — тем крепче для себя.

Настало время после клуба — и

Мы стали собираться, чтоб идти

На воздух и гулять ещё — на пляже,

Как в резкой остановке — подошли

К нам тени двух бойцов — и без лица

Сказали, чтобы мы внутри — из роб

Выкладывали всё что есть — на взнос

Их маленькому счастью — бить меня

И просто наблюдать, как судный день

Играет в тени формул — между нами,

Как прячусь я над пасмурной — толпой,

А внутрь меня всё загоняют — в той

Иллюзии прожить — себе единый

Повтор цивилизации — немилой,

Что мы вокруг бандитов и — могли

Там быстро умереть — судьбе на взнос.

Но мой серьёзный мир — мне подыграл

И я им предложил — взять у меня

За той оценкой форы, что и — слов

Ещё и форму счастья — полубога

И после там посеребрить им — путь,

Чтоб стали мне они — внутри искать

Ещё культуру страха, чтобы стать

Сильнее в мастерстве — в своих глазах.

Я сам им предложил — ещё вина

И пользу в золотой игре, что — я

Банкир и очень сам тому — радею,

Что будут мне они — богатым в том

Пристрастием — к причуде быть ещё

И в воле слов — напарниками или

Зайти поодаль в сердце — между дел

И там обогатиться, чтобы — мог

Я быстро доказать, что нет предела

Искать сегодня трудности — в бою,

Но лучше жить богато и — не знать,

Что можешь ты в уме — опять напасть

Там ночью — на другого человека.

Один, что был постарше — ухмыльнулся

И вроде согласился, чтобы ждать,

Когда ему там под руку — пойдут

Сегодня золотые формы — чуда,

Когда бы Крис довольствовался — тем,

Что он меня — не смог там обмануть,

А просто заработать, чтобы в путь

Себе скопить так мирно — состояние.

Но Клинт был против — этого нутра,

Он долго думал в пище — для себя,

Он сузил сам глаза — и оробел,

Как можно в этом призраке — уметь

И выиграть много лишнего, когда

Там биржа мне не смотрит — на года,

А просто я играю в форме — рук

И много забываю — для подруг

Сегодня приключений, чтобы взять

Искусство смертной воли — оболочки

И тьмой ему свой ужас — не понять,

Но вынуть стопку баксов — для любви

И вычленить себе — тупой надел,

Что можем мы искусственно — вести

Ту форму самобытной — глубины

И жить богато — не вбивая колья.

Крис видел, что умён доселе — я,

Что жить хочу и — согласился мне,

Играя формой мускулов, когда

Там Клара всё дрожала и — пеняла

На собственное ханжество — ещё,

Что мы в тот день пошли — на берегу

Искать себе тех приключений — для

Особенного утра — между мыслью.

Тем временем — их маски впереди

Подснялись, что ещё — бывало там

Нелепо наблюдать, когда и раб

Вдруг быстро становился — господином

И выслал темя ровное, чтоб жить

И верить в той позорности — ума,

Что сам грабитель — не бывает прав,

Но может перейти — на этот счёт

И мне позолотить — сам руку там,

Чтоб выиграть смело на одной — душе

На бирже — между миллионов зла,

Когда бы мог я умереть — под роком.

Вот мы пошли по улице, смеясь

И все четыре всадника — как явь

Спустились в той отметке — бытия

На верность правосудия, когда

Нас видели и копы — вдоль домов,

Нас видели и люди — перед счастьем,

Когда бы смело шли — ещё к чутью

Четыре человека — не родясь.

Мы очень подустали — выбирать

Себе наутро бургеры — в кафе,

А после мы пошли на биржу, где

Искали там мне выход — призывать

Богов — для экономики от нас,

Богов — внутри увещеваний глаз,

Чтоб руку золотили — не боясь

Играть на той коварности — в себе.

Я снова весь словил — ещё удачу,

Я выиграл много денег — по любви

И вот те двое отпустили — Клару

Домой, когда один остался — я.

Мне мафия сказала, чтобы жить

Я мог на свете справедливо — там

Я должен был выплачивать им — в ряд

Ещё по стопке баксов — каждый час

До самого конца — таких изысков.

Тот день был адский в мере — потому,

Что вылепил себе одну — суровую

Я мельком производную — в тоске

По душам первородным — на глазах,

Что биржа помогла мне — приоткрыть

Ту мелкую надежду — быть наследником

Для банковской особенности — стен,

Ещё не приподнявшись — от семьи.

До позднего я вечера — там выл

И бил себя я в грудь — пока умел

Приказывать Богам — природных стрел,

Как в том любви отдать — ещё химеру

И с этим словом не позорить — шаг,

А просто выносить — внутри бабло,

Заносчиво и очень — филигранно,

Что люди были рады — в этом странно,

Где мне везло весь день — судьбе назло.

Под вечер все наелись и — в глазах

Напились сладкой колы, чтобы ждать

Тот следующий отпуск — в акварели

На душу смертной фобии — продать

Систему верных ценностей, когда

Та мафия дрожала — над душой

И выла в преизбытке — дурака,

Что мало ей в печали — роковой

Тех денег — между чувством и огнём,

Той слабости — сегодня выживать,

Чтоб душу в современности — вести

И там её надменность — понимать.

Мы стали близко видеть — этот день,

Так быстро, что погода — превзошла

Наш сумеречный страх, когда бы шла

Там осень по идиллии — в глазах.

А в том конце от дня — я передумал

И вылечил их мозг, чтобы вести

Ту форму необычности — за плёс

Искусства рыбака, когда бы звёздам

Бывало тихо в гавани — ночной,

Бывало страшно думать и — гореть,

Где ночью в просвещении — уметь

Искать ту форму мира — по губам.

Мы вышли с биржи — и пошёл домой

Я сразу после этой — болтовни,

Я был немного пьян — такой тюрьмой,

Но сразу обомлел, когда и Клара

Мне вынула газету, чтобы — я

Сегодня убедился, что не смог

Там нынче умереть, когда бы рок

Меня вопросом понимал — внутри.

В газете были старые — статьи,

А там играло в сумме — красноречие,

Что мы вели свой диалог — тогда

С образчиками формулы — от зла,

Что мы могли бы думать, где и сам

Я взял бы пистолет, чтоб передать

Серьёзному вопросу — эту память,

Чтоб вылечить искусство — на беду,

Ведь были то — убийцы и воры,

Не просто похитители — сердец,

Нам встретились к усилию — ума

Те люди необычные, что — зло

Сегодня показало — на руках,

Что я их полубог — на облаках

И быстро сам смогу — уже вести

Тот старый разговор — пока расти

Мне будут пачки денег — и огня.

Так Клара успокоилась, где я

Сам мирно передёргивал — свой ад

И думал будет лучше — не ходить

Пока гулять на тот прибрежный — вид

По вольной стороне — ещё молча

Над пляжем, где проворно океаном

Я ждал свой мира фатум — отвечать,

А он мне серебрил ту руку — мирно.

Но Ален я не просто — хоть куда,

Я слов мужчина — в важности игры,

Я знаю, что не мучаю — себя,

Когда даю сегодня там — взаймы

И мафия мне тоже видеть — взгляд

Не может в этом странном — бытие,

Ведь я посеребрил им руку, где

Отмазался — от смерти между сроком

И тенью от прибрежного — ручья,

Что ждали мы той истины — в себе,

Что жили тайной формой — на веках,

Но ждали повод — просто не найти

Себе учётный воздух — в облаках.

Так плыл я, плыл по мере — за собой

И мысль моя наткнулась — берегов,

Где видно океаном свежий — ряд

Застенчивой приметы — дураков,

Что мне хотят отзывчиво — отдать

Ту форму вслед отныне — боевой,

Заметной роли — жить на берегу

И ждать ту слов идею — за мечтой.

Я выучил свои слова — тогда

И впредь я говорил — ещё виток,

Подняв серьёзной призраком — толпе

Строжайшей цели цифру — от Богов,

Что ныне полубог я — между тем

Кто хочет власть от денег — обнимать

И тем, кто их имеет — для судьбы

Внутри карманов — в точке поворотной,

Где мы нужны не правилу — вины,

А плотной воле мафии — от грёз,

Внутри которой плаваем и — носим

Свой вымерший источник — этих роз.

Потом одарим женщин — по чутью

И видим след трезубца — за собой,

Что хочет выть от страха — и бежать,

Зажав доселе хвост — внутри тупой.

Я снова управлял им — через жизнь,

А в том давала Клара мне — пути

В той свежести сегодня — не пройти

Навстречу современному — изгою.

Он жив, быть может, в праве и умён,

Он думает, что истиной — не вор,

Но только не играет — в приговор

Застенчивой прокрутки — между тем,

Кто шанс уже нашёл — и обомлел

Здесь вынуть пуд земной — и потому

Я выну руку в этом, где — бежал

За целью от премудрости, ведь ржал

Я целый день от воли — над собой.

Потом я выпил виски и — уснул

И снились мне магнитные — поля

За мерой предрассудков, где и — я

Скормил той форме мифа — берега,

Но сам не знал, что убегаю — в зло

Исчезнувшего мира — я тогда,

Где сам исчез на время — перед эго

И вынул сумму мнения — пока

Играет финансист — в своей судьбе,

Играет и не верит, что — пропал

Над бездной революций — между скал

И мыслью первородной — от души,

Что плачет сам на бирже и — спешит

Отдать законный рай — на перевес

Судьбе — по эталонному прогрессу

И жизни внутрь — на квантовой толпе.

Я вылечил той формулой — мозги

И спас свою я жизнь — на бытие,

Я выключил той формой — об заклад

Сегодня равновесие, где — рад

Искать серьёзной розни — потому

Я между чванства от людей, увы,

Но вижу след по сумеркам — вдали

Я всё же отличительной — победы.

Победа финансиста, что — толпа,

Когда уходят внутренние — дни

И там играют в высылках — одни

Напротив малой суммы — поколений,

А после ищут время — под итог

Украсть себе достоинство, пройдя

И вылечить внутри — другой порок,

Что мельче жизни — можем открывать

Мы тот в глазах предел, где подросли

И стать не можем в душу — бытием,

Но думаем, что множим — эти дни,

Как точки невозврата — для предела

Любви, чтоб собирать — на берегу

Вопросы истин потому — парить,

Как мужество об этом — говорить

В мужские разговоры — на кону,

В простительные, загнанные дни,

Где пользу ты не видишь, что одни

Остались деньги в призраках — руки

Доселе полубога — от тоски,

Который им не видит — применения.

Попустительство о важное чутьё

На мысли рассыпая — порошок

Прошёл я время обмелевшей — части

Своей души, что общество — не мог

Заставить плыть — поодаль от чудес,

От тех, в которых будущим — не видим

Мы точку слов и больше — не хотим

Изжить — свой бедный край и бытие

Низложенной приятностью — судьбы.

Мой день, как акробата — монолог

Сегодня начинался — в Бугенвиле,

Он был внутри способностью — и мог

Создать чутьё из каждого — ручья,

Что много было в здешних — рукавах

Судьбы — ещё не приторной, отныне,

Судьбы, в которой можно — ворковать

И ждать ту осыпь будущего — в рябь.

Я был художник и раскрыл — намедни

Последний воли замысел, что рад

Узнать один сегодня я — для мысли,

И вечно передать туда — нельзя,

Упрятать призрак качества — себе

За тонкий слой инертного — маразма,

Пока рисую на заказ — и разом

Там чувствую свой слой — ещё у фраз.

Анджела мне нелепо — предложила

Украсть сегодня чувствами — причал

И выпить яд, в котором нет — любви,

Но много форм изысканных — от чуда,

Когда ты страхом — больше не идёшь

И внутрь себе не пробуешь — занозы,

Но видишь край искусственно — себе

Похожий — будто в мысли на чутьё.

Она мне предложила — обмануть

Мою соседку Габриэль — из слов

И выкинуть тот ужас — из дверей,

В котором страхом — подаёт она

Сегодня признак будущего — лихом,

Что просто обещает — починить

Свою гнилую дверь, чтоб оценить

Вопросы слов — на удаль мудреца.

К ней ходит всякий сброд — и потому

Я лихо согласился выиграть — шанс,

Что Кристоферу в Бугенвиле — дан

Был этой ночью — в призраке любви.

Я вышел в коридор и просто — снял

С петель — ту форму от двери, пока

Она в себе похрапывала — в такт

Идейной формы от своей — любви

Поспать, а после выпить — на ладу

И выиграть слов — последний монолог,

Что будет жить поодаль — и хранить

Свою медаль в искусстве — между строк,

А я всё буду наблюдать — пожар

В моей примерной мастерской, когда

Она воюет с призраками — зла

И пьёт — под формой мысли на аду.

Мне было страшно расставлять — пути

По слову обращённой степи — лет,

Мне было жалко думать, что и я

Могу в сердцах притронуться — к любви

И просто в попустительстве — завью

Один в душе глоток — на перерыве,

Что больше жизнь я эту — не люблю,

Но выскочу во двор — пока найду

Там форму самоличной — глубины.

Как вор из планомерного — чутья

Я выкинул ту дверь — на перерыве

И маской снял ту вотчину — о рок,

Что хочет отомстить соседу — для

Искусства слова — будто бы пророк

Мне ходит где-то рядом — по причине,

Что больше не могу узнать — глаза,

В которых будто странствую и — сам

Сержусь на жизнь искусственно — свою.

Моя причалом образа — судьба

Была внутри художника — мила,

А сам я был так ростом — ей высок

И жался к стенке — будто бы играл

Я призраком по тоненькой — норе,

Где страхом личность — топко запирал,

Пока моя соседка — всё глумилась

И в обществе бомжей — внутри пила.

Я был не снисходителен, а — горд,

Что сам нашёл ей множество — ходов,

И вот теперь я в жалости — солью

Ей то плохое, что не — полюблю

Я в жизни никогда в своей — игре

И в мужестве к причалам — звонких лет,

Чтоб жизни обещать — ещё слугу

И вытоптать себе — в душе оценку.

Анджела мне была — слегка тонка

На мир решений близких — по нутру,

Анджела всё не видела, где грязь

Спадает мимо стен — когда играясь

Я должен был листать — в себе окно

Из древности мольберта, что дано

Мне в том чутьё — немыслимое в связь

Моей рутинной ноши — не завидеть

Тот адский трепет, чтобы понимать,

Что душу я свою хочу — увидеть

На тоненьком холсте, чтоб окрылять

Тот век любви в семье и — понимать,

Что даже горю — мог я ненавидеть

Особенный рассвет — на берегу

Спонтанной ноши личности, что я

Художник черт из ревности — на яд.

На следующий день — ко мне пришли

И стали всё обыскивать — но более

Пришли другие люди, чтоб помочь

Мне быстро успокоиться — за флирт

Той надобной сирены, что и — сам

Я жил поодаль черт — на Бугенвиле

И странно не страдал, а — окружал

Свой день чудес — особенной игрой.

Я быстро всех отправил — там долой,

А лицам полицаев — по глазам

Ещё внутри указывал, что — сам

Горжусь своей особенной — судьбой,

Что в мире я художник и — барон,

В котором могут понимать — урон

Мне только плачем — добрые огни,

Что я сегодня напишу — на воле

Стихии от присутствия — чудес,

Задев за ломкий холст — наедине

По кромке от души своей, там где

Я жил, когда-то маленьким — уму

И быстро понимал, что не успею

Я вжаться в то рутинное — клеймо,

Которое в душе своей — согрею,

Чтоб ждать иллюзий подлинность и рок.

Анджела мне приснилась, чтобы дать

Ещё один совет — куда бежать

За этой перекладиной — души

В свой мир, ещё нетленный — придушить

И маской благородства — между дел

Тот строгий миф о мысли — по уму,

Где каждый верит — в подлинную тьму

И мере не даёт пройти — в душе.

Так был пришиблен юмором — в себе

И вот, решил я сам — повеселиться,

Чтоб в вольности узнать, когда бы я

Воспрял — от той инертности под звук

Иллюзий — возле будущего, сквозь

Мой миф фанерный — будто бы игра

Мне стала в том — прикрытием и я

Ей стал в душе — прикрытием мотива.

Позвал я перед этим, словно счёл

Себе так — шесть друзей и для того

Я был сегодня молод и — разумен,

Чтоб радовать присутствием — за торг

И опыт символизма, что — продал

Я много уж картин на жизни — сам

И мне теперь безбедно — согрешить

Так близко и смешно, как будто — жить

Смогу на том холме — от перелива.

Мы выпили по рому — между слов,

А после стали рассуждать — на суть

О времени художественном, если

Оно нам может помогать и — гнуть

Угрюмый полдень — в душу, разомкнув

Ту чувственную исподволь — вину

Иль выть по переливам, где — одну

Мы можем вызнать пищу — от Богов.

Так Джек сказал, что сам себе — не враг

И будет там нелишне — превозмочь

Искать в душе ту тёмную — причину,

Чтоб мысли собирать — на эту ночь

И в духе по раскатам — привнести

Там больший цвет иллюзий, чтоб расти

Как мир — внутри художника в любви,

Что спит он сам и внутренне — обмяк.

Терпя сегодня праздник — думал я,

Что буду дальше я работать, но

Ко мне в квартиру ворвалось — тогда

Несметное количество — людей

И стали там качать свои — права

На жизнь одной причины — перед эго,

На то, что обратят себе — поклон

На свой примером самосуд и — вон

Меня прогонят для чутья — из ран.

Я внутренне опешил — между тем,

Я жил идейной маской, что — года

Мне завтра подарили смелость — и

Ещё немного пищи — привирать

О той моей дилемме, будто память

Играет толщей сумерек — внутри,

А сам я ей играю — впереди

Над созданной в любви — одной идеей.

Я вышел к ним и сразу — рассказал,

Что выпью за здоровье — этих дам,

Что могут не плевать — ко мне в лицо

Те звуки от покорности — в конце,

А только буду в лицах — приникать

Я к доблестной кавычке, что умру

От жалости к вранью, где помогаю

Я сам своим соседям и — страдаю,

Как ревности художник — на краю,

Из бездны слов которой — принимаю

Я вымысел для личности — под кров

Той сумеречной яви — быть никем

И там не задавать вопросов, но

Играть сегодня мускулами — лет,

Что снова молодой мужчина — для

Таких вот дам преемственных — в глазах,

Что сгинут совершенные — на страх

Своей беды — соседи, между мной

И обществом, когда бы — прорастил

Я сущностью харизму, где коптил

Тот уровень дилеммы — над судьбой.

Они, увы, набросились, а — я

Отпрял внутри иллюзий — удержа

Лишь часть своей обыденной — души,

Когда они громили — мастерскую

И жить мне там не дали, но ещё

Не дали личной выгоды — в глазах,

Что могут приобщить сегодня — явь

Над тонкой формой слов — о бытие.

Так в этом попустительстве — о свет

Я сам очнулся для больницы — глаз,

Измученный и в ревности — изгой,

Что в редкости страдаю, как сейчас

Хочу узнать дела свои — когда

Там Анджела осталась — погибать

И звать моей наивности — о путь

Ещё внутри харизмы, чтобы гнуть

Таинственное имя — между черт.

Так люди те, прибывшие — из ран

Заставили страдать и ту — Анджелу,

Они по мастерской прошли — и флирт

Там метко превратился — для неё

В причину надругательства — бежать

И ждать в других источник — по любви

Иль жить в ещё не спрошенной — черте,

Когда бы радость открывала — ей

Свои года — под мнительный восторг.

Анджела там застыла, как — огонь

И чуть не умерла, но выше — вой

Поднялся, когда копы — между дел

Так быстро к ней прибыли — на глазах,

А сам я растворился к этой — тьме,

Что жил немногим лучше, чтобы взять

Ещё один восторг — судьбе плохой

И думать в этом поле — объективно.

Мы встретились с Анджелой — после бед

И там она сказала, что — не может

Угнаться миром выше — для меня

На той проворной лжи, когда бы я

Её сегодня искусил и — ждал

Ту форму расточительства — для нас,

Какой бы я хороший не был — для

Её природы дерзости — в глазах.

Так мысленно послал и я — Анджелу,

Но был немного горд, что не успел

Сыграть свою фантазию — от дел

Вместительного общества — туда,

Где женщин любят больше, чем себя,

Где странностью не вынимают — нож,

Чтоб тело укорить, а вылить — дрожь

По целой воле призрака — о рок.

Мой вымысел мне был — уже негож

И я немного пообдумав — взял

И смело переехал в этом — для

Своей любви искусства — подороже

На свете первозданном — в дом другой,

Но без игры соседей — в этот вой,

Когда бы слышно пьяницы — возню

Мне было из-за стен, когда люблю

Я мило тишину — из этих лет

И милостью своей играю — вальс

Для воли по мозгам, когда стою

И небо разбираю, что — волью

Себе — тот призрак на одной кисти,

На том, откуда брал бы — эпатаж

И выл своим чутьём, как персонаж

Внутри от древней мумии — на раж,

Когда была мне мания — прожить

Так много лет под близостью — угла,

Что можно было рисовать — туда

И личности искусства — силуэт.

Он был теперь потерян, словно коп,

Который душу создаёт, как раб

И вылечить не может — идиот

Те страхи грёз преемственных, где врёт

Мне польза этой слабости — на взгляд,

Когда бы сам не мерк — в своей руке

И жил поодаль вечности — пройти

Ей душу самозванца, чтоб расти

И жить печальной новостью — к душе.

Но в этой пустоте — не видел вновь

Я новой в форме очерка — любви,

А только подходил — к своим глазам

И низменно старел — по образам,

Где мелкий шут не множит — идеал,

Но хочет обладать — другой судьбой,

Такой внутри приглядной и — живой,

Что пишешь на портрете — для себя,

А внутренне переживаешь — для

Искусства света — в близости руин

Той древней формы — говорить один,

Учась у полной ветхости — луны.

Она мне подсказала, чтобы — я

Не очень словом мучился, а ждал

Свой ветер первозданный, где опал

Мой мир к любви коварства, будто я

Не вижу личной области — в себе,

Но вижу только общество — плохое

На сон в глазах — подальше убежать

И звать на помощь — личности черту,

Когда и сам поверил — в красоту

Тех линий глаз и времени — покамест

Мне женщины простили нервный — ад

И ту, мою оплошность — понимать,

Что я созрел для вымысла — в любви,

Как новых черт и новых — отношений.

Была там вдаль таинственного — дня,

Излюбленная Роза — между черт,

Была и в точность полюбила — так

Мой выговор — из низменного я,

Что больше не ходил — туда-сюда,

Не видел чёрной пустоты — отныне,

Но впитывал портретное — чутьё,

Что гложет лишь меня — и замело

В той рамке превосходного — меча

Сегодня, вдаль укрытия — на ранах.

Меня избили в мудрости — за то,

Что женщин покорил — своим чутьём,

За то, что взглядом воли — не менял

Свой призрака наряд, а этим внял

Тот искус между радостью — людей,

Когда они хотят меня — обнять,

А после смелой ревности — понять

Для рамок слов в движении — любви.

Мне та любовь была — и не нужна,

Она плыла, как в океане — рябь

Под толщей самобытного — звена,

Что быть не могут в склепе — идеалы,

Они внутри потухли, что — года

Мне скрашивала Роза — между тем,

А я ей рисовал приметы — глаз

И тоненьким чутьём — в один наказ

Вбивал сегодня — символизма слёзы.

Мне было очень весело, но в — ток

Испытывал я слабости — порок,

Что сам боюсь людей теперь и — жаль

Мне мелом рисовать — мою беду,

Что вновь семья одна — и не пойму,

Где день сгущает истину — под рок,

А где выходит по глазам — пророк,

Чтоб выключить те сферы — между нами.

Он был мне пищей для одной — души,

Но там на Бугенвиле — не пришла

Природная идея выбить — страх,

Чтоб больше не бояться сном — соседей,

Чтоб звать приметы в призраках — души

И только рисовать один лишь — смех,

Как радуют меня сегодня — в пасть

Те маски субъективности — отпасть

И снова рисовать любви — кордон,

А после проходить из мира — вон,

Где сам художник в личности — один,

Но вижу лишь творение — седин

И глазом развожу — внутри свой мир,

Как холст мне прячет — новую мечту,

А вместе с ней любовь, в которой явь

Не может сохраниться — для меня.

Она молчит и к призраку — тогда

Я смело обратился, чтоб — понять

Мой ужас страшной рамки — от людей

На той любви таинственной, когда

Бы смерть внутри — распределила пядь

И мне отныне в счастье — помогла

Забыть свой промах жизни — на чутье,

Как ложь от попустительства — судьбе,

Где рамки между игр — мне помогли

На время в этом мифе — понимать,

Что я любим лишь Розой — потому,

Что жизни дал ответ — и сам пойму

Сегодня странный возраста — урок

Над жизнью озарённой в теле — снов,

Где был я джентльменом — и тогда

Не мог ей отказать в культуре — глаз,

Не смог украсть ей небо — от души,

Но видимо для счастья — полюбил

На той своей основе — между лет,

Где личности искал — один портрет.

Им был — мой профиль ужаса, тогда,

Им стал мой день сегодняшний, когда

Уже влачить культуру — не боюсь,

Но внутренне о том — себе сержусь,

Где стал я дураком — к глазам нырять

За ветхий пафос мученика — звёзд,

Что больше не могу картин — продать,

Но думаю в любви — ещё принять

Ту слабости таблетку — для души,

Тот рок в любви преемственный — и мне,

Что мельком очертил — я часть судьбы

С любовным привидением — в огне

И сам его держу — себе под снос,

Под впалый ужас мира, что люблю

На том чутье искусства, где — овит

Я сам в своём спокойствии, что крут

И формой самозванца — быть никем,

Но внутренне искать — погодный плёс,

Что миром завернёт мой ветхий — трос

И там мне утонуть не даст — о плот,

Где я держу под впадиной — души

На брёвнах сущей важности — прожить —

Свой крест земной, чтоб этим — понимать

И время субъективное, где — класть

Я смог бы ровный полдень — по уму

На личности курьёзы, что — смогу

Убрать барьер реальности — у слов

За мелким предрассудком — для души.

Мой дух чутья мне вынул — идеал

И вот, освободился — этим в роли

Я сам перед грозой, откуда спал

На той программе ужаса — в удел

Мне дел безликих к манне — привыкать,

Чтоб только рисовать — в отместку дела

И личностью искать — курьёз души,

Где раны замыкают сложный — путь

Прожитой власти к миру, чтобы — я

Прожил себе побольше — от угла

И вывел точной формулой — пера

Ещё удел бы выше и — погоже.

А Бугенвиль мне плакал, что отдал

Я сам полжизни в толще — бытия

На том своём сомнении, что я

Плохой в душе художник и — себе

Веду практичным именем — свой ад

И в душу просвещением — завью

Спокойно говорящей лжи — обряд

На тонкой нити превосходства лет.

Но Роза понимала мой — наряд,

Она любила в сущности — меня —

Как есть, в своей постели — от угла

И мерной казни — выдумать туда

И смерть — в душе посредника миров,

Что будто бы играла — между слов

С причиной быть, как леди — и уметь

Принять тон благородства — для любви.

Мы жили долго на одном — дыхании

И телом прикасались — на пари

К своей системе правил, где вели

Серьёзный разговор — внутри души,

Но ложью не обманывался — впредь

Я сам и не давал любви — иной

Поодаль смерти мужества — пройти,

Чтоб этим наказать — ещё пути

Спонтанной вехи образа — былого,

Что сам корю свой мысленный — итог

И выжить не могу, глотая мир

Наощупь слов и судорожных — строк,

Что вышел сам себе я — идиот

И меркнет форма белой — темноты,

Что внутренне простил — ещё черты

Я сам в душе идейной, где мостил

И будущее — в разнице тех лет,

Тех масок — между чванства и норой,

Что возле слов квартиру — сам назвал,

Но думал ждать — врождённой темнотой,

Что буду больше я любим — и смерть

Меня уж не обнимет — между глаз,

А просто на портрете — в каждый час

Меня сегодня обрисует — в дрожь,

Где сам я — фаталист и медный враг

Себе — от смысла этого в мозгах,

Что тело внутрь приправить — не могу,

Но жизнью обойду тот — неба страх,

Ту волю первобытного — чутья,

Что миром так посмотрит — где и я

Им вслед сегодня покажу — тот рок

От формы субъективности — дрожа.

Если не угоден по судьбе ты сам себе

Вниз по переходу в топких — льдах

Между экономной жизнью — вдаль

Я бегу от сердца, чтоб понять,

Что живу в иллюзиях — к тому

Слову всеобъемлющему — в нас,

Что нечестны в обществе мы — там,

Где копаем гроб себе — при жизни,

Плотно так, упорствуя — за разумом.

Рэйчел — это имя в складках бед,

Рэйчел может думать, что побит

След в душе камнями, где не видно

Общества, в котором — сохранит

Связь — мой рок в любви, и потому

Я любуюсь в зеркало — сомнений,

Я смотрю в оконное — стекло

Между мыслью в прошлом — на метро,

Где в вагоне сидя — жду свой мир,

Станцию, в которой будет — солнце

Жить мне — в обязательствах и там

Делать плотный завтрак — по любви.

В крайней суматохе — между черт

Я, вдруг словом на сидении — вижу

Там лежит мне череп, как — ответ

В тысячной пародии — из грёз,

По которым можем мы — сегодня

Звать в душе предания — из мифов,

По которым ходим видеть — рай

В сложной пустоте — от переливов

Той проблемы дружеской — в себе,

Что уж больше не нужны, но ранит

Суть в пути суждений — выбирать

Общество, в котором будет — память

Сложно помогать мне — о поток

Следствия — быть мнительной со строк

И любить свою судьбу — отныне,

Словно череп я тяну — на имени

В прошлый век искусства, где совру

В мыслях о спокойствии — по дням.

Я смотрю, что возле — никого,

Быстрыми движениями — в сложность

Я взяла тот клад и прямо — в путь

Высмеяла пошлость знака — мне.

Может был тот юмор — не густой,

Может сам там человек — упрятал

Подлинник безумия — за веком

В чьём-то сердце разума — о вой.

А когда пришла домой — то сразу

Видом развернула я свой — клад

И в сердцах увидела, что череп —

Просто сувенирный там — закат

Для любви к строптивому — чутью,

Может к музыкальной неге — мира,

Где он жил свободой — об заклад

Радоваться к мифам слов, где сам

Видом в том помял судьбы — слезу.

Я по музыкальному — сюжету

Знаю, что однажды буду — редкой

В поле современности — конфеткой

Для себя, иль в старом там — «никто»

Буду жить от пустоты — в причале

Верной просьбы мудрости — о чаяние,

Где молчим и будем ждать — ответ

В воздухе — за роскошью следа.

Я жила на Дарвине — за гранью

Полной сути по луне — быть дамой

И почти закончила свой — путь,

Отучившись в универе — в пользу

Лишней самоличности — в глазах,

Где за редкой прозой — мне сказал

Этот мир довольства — на виду

Наглости, пронзённой — на ходу,

Лучшей, символической — приметы.

Свой подарок в чувствах — я тогда

Положила там на полку — взглядов,

Положила в мудрости, чтоб дать

Здесь себе, тот ранний — сувенир,

Что в душе хочу тогда — искать я

Полный жар от пустоты — искусства

И играть над светом — постоянно

В редком фатализме, чтобы — глаз

Мне судьбой не принял — этим дни,

Что живу я молодостью — тонко

И клеймя свой досуг — между холкой

Всё ищу там друга — для себя.

Дарвин был мне очень — захолустным,

Был скупым над верностью — преданий,

Дарвин обольстил — ещё тот рок,

Словом на который в жизнь — свою

Я ходила часто в тени — мысли,

Что могу играть в пути — довольства

Очень жизнь примерную и — ждать

Моду в каждой разнице — кругов.

Этими кругами были — люди,

А точнее Джек и Адам в — после

Словом обнародованном — чтиве

Между столькой, фамильярной — тенью,

Где люблю я хвастаться — от жизни,

Что на мудрость впитываю — моду

И корю свою внутри — свободу,

Где и в молодёжном ритме — лет

Нет мне больше чванства — собирать

Череп от любовной неги — вскользь,

Чтобы думать в призраках, что — я

Стала благородной в сон — изысков.

Там стояла и мечтала — в ночи,

Что концерты станут мне — почётом,

А звезда судьбой ещё — подточит

Дух хвастливой повести — о рок

Или вдруг металл — в душе отнимет,

Где серьёзной разницей — прилипли

Там одной надеждой — только липы

К воле потолка — сужая жизнь

На одной проекции — меж чванством,

На другой системе линий — жизни,

Где уже я не нужна, но — падать

Больно в снах — излюбленного, вплоть

До потери пульса — от страданий

Между ролью собственной — и манией,

Над которой стыло солнце — мира,

Сколько ли провёрнутых — миров,

Что погиб на хаосе — тот путник,

Что принёс мне череп — первозданный,

Сам к лицу удачи — будто прав он

В жизни вслед слепой — и никакой,

Где нет места в личности — упрёкам,

Мне под жар тоски и — обсуждения

Между сложным бытом и — пророком,

Что летает в призраках — меж тем

Обществом, глотая мины — в полдень,

Обществом, где упрощают — кальку

Жизни этой — в опустевшей миске

Счёта к прошлым формам — бытия.

Но рождение в принципе — детей

Мне в нелёгкой пустоте — пустило

Может каплю благородства — если

Я и дама в нужности — к себе,

Рэйчел — в том обрывке мироздания,

Рэйчел — к полной тишине уродства,

Где и Дарвин ждёт мой выдох — тут,

Словно сам подержит — на руках

Мне — моё клеймо из безрассудства,

Что люблю я выпивать — под кровлей

Форм своей фатальности и — помнить,

Где чрезмерно в личности — приду

Я к своей мечте — собрать ту чашу

В обществе культуры, где — украшу

Свод земной я мыслью — благородной,

Где за эталоном — стану модной,

В принципе от общества — такой.

Женщинам здесь лили много — в воду

Слов и самобытных просьб — о мире,

Женщинам здесь, словно дар — любили

Открывать свой стихший — разговор,

Где-то между музыкой — о роке

И судьбой безумных в том — артистов,

Что страдают от плохих — пороков,

Наливая виски в том — на стол

Возле права в вечности — искусства

Говорить — всю суть тупых ублюдков

И вести тот злобный — разговор,

Что войдёт от времени — на раж

И сольёт твои объедки — в мысли,

Чтобы крайний стал ты, как ублюдок,

Чтобы вылеплял судьбы — избыток

Над притоном в качестве — людей.

Их теперь так много, где отыщешь

Ты себе и самку — в пользе рока,

Но войдёшь в культуру ты — пророком

Только по ковровой пользе — звёзд,

Где нелично скажут этим — меры

Твой вопрос — над обращением веры

В столь пути загадочной — любви,

Что неловко будет обходить — ей

Тот проворный череп — на поминках,

Ту свободу в ушлости, что — зря

Ты сегодня проживаешь — рок свой,

Где нетленно в позе — Ихтиандра

Ты ползёшь, закрыв собой — лианы

И щебечешь в птичьем — заголовке,

Что мечтать не больно — об уловке,

Но прошли твои следы — под мерой

И не стал ты объективно — первым,

Но своим остался в квази — рамке,

Сделав тонкий ход — ещё в огранке

К пользе слабоумия — быть частью

Этой музыкальной — перспективе,

Жить той формой общества, где в мире

Молодость — такой же в нём порок.

Нам спадает в чёрном — одеянии,

После пронесёт тот воздух — мысли

И почти ты выстрелил — на грани

Слов — в самоубийственный пророк,

Чтобы жить и ладить — этой пользой

Наготове некоторых — рисков,

Где тебе несут одни — ладони

Череп мира — в происках судьбы,

Ну а словом, женщины — смеются,

Сидя на коленях — в той привычке,

Будто ждут, что станешь ты — в душе —

Им сегодня — пафосным, как птичка,

Что слетает в праве — перед всходом

Ждать и видеть — собственное счастье

В мире — этим плавным переходом

Из инертной области — за роком.

Адам мне искал серьёзной — боли,

Жил и осуждал, что делать — стало

Всё негодно в мире — от утопии,

Чтоб забыть искусство и — без бед

Ждать свой дух посмертный — наготове,

Ждать и верить — в собственное чудо,

Что ты сможешь сотворить — тогда

В мёртвой жиле по искусству — зла.

Джек же говорил, что всё — ништяк

И, порой нам кажется, что — мысли

Ходят вдаль по кругу — мироздания,

Чтобы снова вылечить — тот путь

От плохого утра в склепе — мира,

От чужой болезни — в дар молчания,

Где-то сбоку в вымыслах — от жизни,

Что нельзя быть другом — никогда,

Ни в толпе, ни в счастье — на поминках,

Ни на свадьбе в мысли — перед этим,

Ни в кругу друзей, откуда — стало

Смертью пахнуть в личности — твоей.

Но пропах сегодня злом — довольный

Мой кофейный ужин — перед жаждой

Жизни там отдать мой мир — и стать

Вверенной свободой — под края.

Рэйчел — без которой было тихо,

Рэйчел — близ от сумерек за ладан

Будто залатала правом — мира

Свой один единственный — вопрос

Почему сегодня жить — не надо,

Почему от жизни в смерти — худо,

А в покое счастье — будто ладан

Смотрит на тебя, взыскуя трос,

На котором ты подвесишь — томно

Сам врага и будешь — объективно

Ждать свой ужин смерти, где не видно

Пользы — в этой мудрости, пока

Стало сном светать, где перерыли

Мы с Адамом всю — макулатуру

И нашли те книги, чтобы — сразу

Сами там себе всё — передать,

Снова упростить иллюзий — серость,

А потом за качеством — снобизма

Небом укорять, что этим — будто

Стали верхней палубой — опять

Мы — нетленной мании те люди,

Что прошли свой череп — через раны

И скостили мудрости — приметы

На одной прелюдии — в ноге.

Но у смысла Адама — не стало

Мне свободы — говорить, что утро

Всё же субъективно — перестало

Жить внутри и судорожно — выше

Наклонять тот фарс, как на комете

Нагоняет свод иллюзий — смыслы

И в потоке космоса — не видном

Ищет свой проявленный — прогресс.

Жизнь моя так стала — экономной,

Что вопрос на сумерках — от чуда,

Чтобы взять свой череп — ниоткуда

И пройти всю сущность — в этом дне,

Загоняя свод иллюзий — в праве

Через молодые в том — обличья,

Может в моду, может — через грани

На искусстве — в древности порока.

Я взяла свой клад — и перед этим

Там в душе задумала — примету

В жизни необычной — будто свету

Я сама дала надежду — вскользь

Мелом рисовать из неги — счастье,

Что потом я буду собирать — там

И узнаю вкус капризной — боли

Между сердцем — в низменной игре,

По которой все вокруг — так близко

Всё хотят мне душу — упростить

И вовлечь в таинственный — надзор

В чалой веренице — гиблых встреч,

Там одни причины — удовольствий,

Алкоголь и курево — под маской

Встреч и разговоров — будто только

Не о чем там больше — говорить,

Нечем жизнь заполнить — по угоде

Этой встречи в сумерках — на моде,

Что глодает музыкальный — пафос

И сулит по женскому — чутью

Звать на завтра мудрость — перед эго,

Видеть пустоту внутри — портрета,

Чтобы зло поранило — не жизнь,

А вопросы мудрости — в том сне.

Им теперь живу в обычной — маске,

Вот и получила знак — наутро

Я в той форме бдительности — в раж

Всей своей таинственной — звезде,

Сном в котором жарко — не могу я

Объяснить тот дух — вокруг простора

Этой вечной каторги, что — скоро

Я умру от встречи — во стократ

Мне не нужной в гневности — из слов,

Там в уме не ношенной — за право

Жить и в обязательстве — тащить

Тело субъективности — мне завтра.

Будто слышит робкий — дилетант,

Что прошёл искусством — понарошку

И повёлся в бдительности — в нас,

Если сможет выжить — в этом сне,

Если сам от зла — не обессудит,

Будет время упрекать — за роли

И в своей капризности — тогда

Сам себя убьёт — как будто враг.

Только я закончила — томление

Адам мне сказал — как по нутру,

Что не может вызнать — о беде,

Что сегодня приключилась — с ним,

Он как будто умер — между телом

И не может встать — от перерыва

Между сложной обществом — работой

И своим упрёком стать — в душе

Лучшим светом по нутру — от прав,

Где и сам он жизни — укоряет

Свод в пути смертельный, что украл

Здесь, быть может, собственный манер

И почти что в юморе — отдал

В том — свою намедни перспективу,

Где обжить не может тело — вновь,

Только подыграть в тоске — любовь.

Эта меланхолия — понятна мне,

Этот путь не странный, но отныне

Я пребуду в колее — из ран,

Где не знаю в почерке — там путь,

Где одна я стала — безраздельной

В нише самомнений — жить и верить,

Что мой рок ушёл и там — пока

Всё белёсой проводницей — зла

Не приходит существо — из толка.

Мне обидно жить и — говорить,

Что внутри и молодость — моя

Не приносит счастье, а — тоска

Пробует из древности — пробить

Колокол — другого человека,

Что несчастье будит — не меня,

Но плохой пример — за эталон

Нежности — быть упрощённым сном.

Так — рассталась с жизнью по уму,

Просто вышла в долгую — тюрьму

Я на свете этом — как в полёт

За собой отправилась — к поэтам,

Заслонив ту пустоту — из сердца

И ничтожный крик — вокруг души,

Что нет места в праве — человеку

Здесь ещё от юности — прожить,

Чтоб лететь от страха — первозданно,

Чтобы множить правильное — чувство,

Закрывая свой поток — ответов

Над свободой в древности — сглотнуть

Свежий вдох катарсиса — о время,

Повод, за которым — повторение —

Только свет стены и — между этим

Нет здесь никого — кто мог любить.

Нет иллюзий прошлого — над нами,

Также нет и черепа — от права,

Что ложится за кордон — иллюзий

Думать — в объективности, где пасть

Ты бы смог от наледи — прощания

Жизни — с этой проповедью встречи,

Чтобы там искать — противоречия

Над искомым полем — бытия.

Вышла я в свой рай и там — не вижу

Черепа в руках, а только — ночи

В форме от гротеска, где — упрочит

Рай земной — мне многое в тоске,

В пустоте причины — быть не эго,

Не вопросом к малому — достатку,

Но, лишившись права — объяснить,

Что хочу сегодня вызнать — и понять

Мир — от этой проволоки в точке,

Мир другой, что может — не обидно

Стало мне серьёзностью — не видно

Дух скупой — от прошлого в почёте,

Где мои друзья — такие в холке,

Пьют и смотрят по ночам — порнуху,

Думают — забыть всю сущность мира

Из своей привычной — головы,

Но и эта жадности — причина —

Добрая в конце пути — старуха,

Ждёт тебя и вылечит — от слуха

Самый злобный рок — на эхолот,

Самый трудный путь, где преизбыток

Меньше часа в мудрости — привычки,

Что нелестно думать, где и — ты

Вновь стоишь и правом — перебив

Лжёшь себе на спаянном — осколке

Мудрой встречи смерти — наготове

С жадностью плохой привычки — коли

Стало, вдруг, там видно — за урон

Тело всё привычное, где — череп —

Только миф — от собранного счастья,

Где не верит прошлое им, но

Тает в первобытной склоке — зря.

Где провёл ты ночи — перед мыслью,

Что твоя формальность — не осудит

Тонкий склад морали — вслед нутра,

Только будет постепенно — в моде

Жить и современностью — корить

Страшный суд иллюзий — в голове,

Чтобы там потом и — говорить —

Страшно стало в чёрном свете — мне.

Над новым размышлением в аду

Не трогал свой потерянный — абзац,

Когда бы стал тщеславным — и понятным

Мой верх внутри цинизма, что уют —

Всё только боль и надобная — тень,

Когда в Джакарту я приехал — бурно

И мне сквозила спавшая, как лань

Природа думать в чувствах, что застыл

Я в солнечной долине — местных глаз.

Там встретил свою падшую — болезнь,

Она была, что солнце — между впадин

И зверь в глазах стремился — укорить

Мне новый глаз, что росчерк — на аду,

Но там внутри в Джакарте — мне сказала

Анфиса — лёгкой поступью, что жизнь —

Всего лишь жаркой сплетни — череда

На пройденном раю — последней лжи.

Я стал страдать и ножны — мне во сне

Впивались сложной мукой — на ладони,

Я сам пошёл к гадальщику — вдвойне

Своих манер в искусстве — предсказать,

Где делают мне тонкий лёд — в огне

Те роли близорукой, тихой — скорби,

Чтоб вылепить ещё в глазах — клеймо

О новой ране в призраках — души.

Но в этом неприступностью — ушла

От слов моих Анфиса — в долгой глади,

От редкой формы надобной — слезы,

Что болью укоряю весь свой — день.

Как ад прожил четвёртый полдень, зная

Что утром мне пригрезится — быть ей

К лицу в сердцах — обычностью из лет,

А может современником — под бред,

Где я всего лишь слов — турист в огне

Мечтаний близкой смерти, как во сне,

Что мне немножко жаль — свои черты

Поодаль мерзкой казни — красоты,

Когда я вижу те глаза — Анфисы,

Как белый мрамор в вечной — тишине,

Что снова льёт фаянсовый — затвор

Из недр по голубой картине — фраз —

Я как бы время замыкаю — вровень

Одной, глубинной почерку — черты,

Что мы должны любить себе — не более,

Чем той одной кромешной — чистоты —

Одну мораль и знать её — тем более,

Что вычерком в глазах — не перенять

Искусство близкой смерти, где искать

Мы будем жар земной — себе способнее.

Я стал искать, где в том окне — живёт

Анфисы страх и смелости — капризы,

Где мог увидеть сам её — в той тьме

Из недр пустой реальности, когда

Я был ещё в Джакарте — в этом сне

И мне не передали сердцу — ради

Искусственные формы зла — пароль,

Чтоб вылечить сегодня — свой манер.

Мне жизнь была дана, чтоб обратить

Мой сон любовный в почерке — у зла —

В ту личности картину, где и змей

Не видел сонный почерка — гранит,

Где серой пустотой сегодня — помнит

Мой знак внутри реальности — за день,

Когда я видел сам в кафе — тот рай

Капризной к телу женщины — внутри.

Но все мои поспешности — не дали

И знака укоризны — между делом,

Так я придумал высылать ей — ради

Любви одной — букеты славных роз,

К её лицу, туда, где не устали — бы

Искать глаза — гордящийся избыток

Тоски по миру — в пройденной игре,

Где слову первозданно — было мне

Сегодня этот повод в мире — видно.

Мой отпуск подходил уже — к концу

И смерть в душе настала — так противно,

Что больше не увижу я — Анфису

И редкий дар в строении — быть её

Таким в глазах обидчивым — и нежным,

Что скажет джентльмен — увы, не видно,

Как осень сном пророчит — плодовито

Свой страх в пути реальности — за ним.

Я думал было уезжать в Москву

И там её искать — пока не вышло

Мне тайной меры — в пустоте замков

Исчезнувшего общества — врагов —

Иметь бы сотни писем — на дороге,

Что класть к лицу отпавший — сувенир,

Который я сейчас — хочу вручить

Той памяти на стороне — добра.

Я был влюблён нещадно и — призывы

Моей души — не становились ролью

В одной сюжету разности — искать

Ту очередь строений — после скал,

Спадая вниз, с которых — я не видел

Той мины — возле сумерек о воздух,

А просто совершал — противный вой

Из недр своей отзывчивой — игры.

Я прожил так пять лет — и не обидел

Я женских глаз, сказавших — на подворье,

Что жёлчью сам — в наивности отпел

Тот рай в себе искусственной — игры,

Где в путь индонезийский — снова ходом

Хочу я превратить — мой беглый разум

И выяснить, что делает — там для

Своей игры — Анфиса, для — меня.

Так было поздно и — ушедший поезд

Не дал мне нужной россыпи — минуты,

А сам я впредь растаял, что ужал

Искусство бледной формулы — в руках,

Ведь сон морской меня — не ненавидел,

Но ждал в пути Анфису, где упал

Я там в подземной очереди — роз,

Когда бы вновь приехал — этим сам

Туда, в Джакарту — выяснить от боли,

Что делает та женщина — из тьмы,

Что слову грёз дерзает — выбирать

Ей сон в душе грядущего — испуга,

Ведь верно отвернувшись — после слов

Она забыла в том — моменте круга,

Что вдаль смотрящий разум — не зарыт,

Но подле обеляет смертный — рай.

Мне грезилось, что сам поеду — в топь

Я там искать её кромешный — ад,

Я думал было вылепить — апломб,

Чтоб этот ход об оторопь — не падал

В мою ступень от размышления — слов,

Но только ветер на глазах — держал

И думал мыслью подлинной, где ржал

Я сам там над собой, что ненавидел