Бесплатный фрагмент - Последняя наследница Дома Пепла

Глава 1

Понедельник, 19:47. Офис «Порохова и Партнеры», Москва.

Последний луч осеннего солнца, упрямый и рыжий, как хитрый лис пробивался сквозь щелку в оконных жалюзи и разлегся на рабочем столе Алисы Пороховой. Она провела сквозь луч рукой с идеальным маникюром. Маникюр, итальянский темно-синий костюм и высоченные шпильки были ее броней в мире корпоративных войн.

— Итак, резюмирую, — ее голос, низкий и четкий, разрезал воздух. — Кампания для «Веретена» — это не про милых мармеладных мишек. Это про первобытный инстинкт. Про темный, всепоглощающий, неутолимый голод. Тот, кто нарисовал этих… пупсиков в плащах, — она едва заметно сморщила нос, — либо саботирует проект изнутри, либо ему срочно нужно показаться окулисту. И психологу. Проект отстой. Думайте еще и побыстрее.

На другом конце стола молодой арт-директор Миша побледнел. Это был его проект, его «пупсики». Алиса смотрела прямо на него своим фирменным холодным взглядом.

— Но, Алиса Евгеньевна, креативный директор «Веретена» уже…

— У креативного директора «Веретена», — перебила она резко, — на вчерашней презентации был грязный галстук. Он будто перемешивал им свой утренний кофе. Человек, который не видит грязи на себе, не увидит ее и в концепте. Без обид. Мы делаем новый вариант. С нуля. У вас 48 часов, — и добавила уже болеее тихо. — Вы справитесь, Миш. Вы же у меня не для красоты здесь сидите.

Фраза «без обид» была точкой в дискуссии, знаком того, что решение принято, и никакие аргументы больше не принимаются.

Телефон на столе завибрировал, в тишину кабинета ворвался гитарный рифф из «Богемской рапсодии». Алиса отмахнулась от команды жестом, дающим понять, что встреча окончена, и развернулась в кресле спиной к подчиненным. Поднесла трубку к уху.

— Говори. Я в режиме цейтнота, — ее голос потерял холодную сталь, с которой она разговаривала минутой ранее. Теперь в нем таились мягкость и теплота.

— Цейтнот, цейтнот, — пропело в трубке. Это была Светка, ее лучшая и, пожалуй, единственная подруга со времен университета. — Принцесса драмы. Слушай, я вся в сомнениях. Тот самый архитектор, ну, помнишь, пригласил меня на ужин. В место, где меню без цен.

— И? — Алиса откинулась в кресле, наблюдая, как за окном над Москвой-рекой сгущаются сиреневые сумерки.

— И я не знаю, что надеть! Черное маленькое платье — банально. Цветное — выгляжу, как пасхальное яйцо. Чувствую себя динозавром в мире тиндер-свиданий. У меня уже все инстинкты атрофировались, кроме инстинкта самосохранения при виде скидок!

Алиса тихо рассмеялась. Светка вечно не могла определиться, если у нее был выбор хотя бы из двух позиций. Она пасовала перед неопределенностью, будь то йогурт на завтрак или выборы в Госдуму.

— Надень то платье, в котором чувствуешь себя богиней, снизошедшей до смертного. То, серое, с красивой драпировкой на груди. И перестань паниковать. Если он не оценит — его проблемы. Мы не собираем коллекцию проблемных мужчин, у нас уже есть полная галерея.

— О, мудрость! — вздохнула Светка. — Ладно, лечу к своей новой судьбе. А ты не задерживайся, обещают ливень.

Они повесили трубку одновременно. Алиса крутанулась в кресле. Кабинет опустел. Тишина, всегда такая звонкая и желанная после бурь мозговых штурмов, вдруг показалась Алисе слишком гулкой. Она встала, подошла к окну и, раздвинув вертикальные жалюзи, прислонилась лбом к холодной поверхности, оставляя на стекле влажный след от дыхания. Город внизу зажигал огни, превращаясь в россыпи бриллиантов на черном бархате. Ее город. Ее империя из стекла и бетона, которую она выстроила из ничего. Из глухой провинции, из вечного «ты не справишься» в голосе матери, из первых подработок официанткой, унизительных просьб перед жирным мужиком в засаленной майке заплатить за комнату в следующем месяце.

Алиса поймала свое отражение в темном стекле. Не красавица в классическом понимании. Слишком острые скулы, слишком прямой, почти дерзкий взгляд серо-зеленых глаз, слишком решительный подбородок. Каштановые волосы, уложенные в зализанный низкий пучок. Выбившаяся непокорная прядь у виска — единственное, что она так и не научилась полностью укрощать.

Стук в дверь вырвал ее из раздумий и неприятно отразился дробью в висках. Вошел Денис, ее партнер по фирме. И главный инвестор, который за секунды мог вычислить процент от прибыли в любой сделке.

— Алис, привет. Не помешал? — Его голос был медовым, липким.

Она не обернулась, продолжая смотреть на город.

— Что случилось? «Веретено» горит? Надеюсь, вместе с их креативным директором.

Она пошутила, но он не засмеялся.

— Нет. Не «Веретено», — он сделал паузу. Развалился на стуле, где пару минут назад дрожал Миша.

Алиса обернулась. Пауза неприятно затянулась.

— Говори.

Он шумно и медленно вздохнул и устремил взгляд в окно, мимо Алисы.

— Ты знаешь, как я всегда восхищался твоей… бескомпромиссностью. Твоим драйвом. Но времена меняются, Алис. Клиенты хотят не дерзких решений, а безопасных. Не первобытных инстинктов, а тепла и комфорта.

— Ты хочешь сказать, им нужны милые пупсики, — она произнесла это ровно, без интонации.

— В какой-то степени, да! — Он оживился, приняв ее ровный голос за согласие. — Послушай, я нашел инвесторов. Ребята из большой сети. Они готовы влить деньги, выкупить твою долю… по справедливой цене, конечно. Нам нужен ребрендинг, смена курса. Нам надо стать более комфортными.

Алисе показалось, что ее оглушили чем-то тяжелым по голове. В комнате повисла тишина. Гулкая, звенящая, как в первые секунды после взрыва.

— Мою долю, — повторила она. — Мою фирму. Ты видел, какое название у нас на стене? На стойке регистрации, на здании, на документах? «Порохова и Партнеры»!

Она схватила со стола пачку бумаг с логотипом в правом верхнем углу и кинула к Денису. Бумаги веером разлетелись по столу.

— Не драматизируй. Это бизнес. Ты получишь хорошие деньги, сможешь отдохнуть, начать что-то новое… менее стрессовое. Без обид, да?

Она смотрела на него. На этого человека, которого когда-то считала другом. Видела, как его взгляд бегает по комнате. Этот подлец сейчас не мог даже посмотреть ей в глаза.

— Ты уже все решил. Ты пришел не советоваться. Ты пришел объявить.

Денис промолчал. Только пожал плечами.

Внутри Алисы что-то сломалось. С тихим, ледяным хрустом, будто бабка сломала шею петуху, которого решила подать на обед. Ее работа, ее компания. Все, что имело смысл в ее жизни. И это из-за клиента, который хотел «комфортных пупсиков».

Ярость накрыла ледяной обжигающей волной, но Алиса умела контролировать эмоции. Денис был готов к крикам, что в него полетит степлер. Но не к тому, что она поднимет подбородок и расправит плечи. Денис невольно вжался в стул. Она пугала своим напором не только клиентов, но и его самого.

— Хорошо, — сказала Алиса тихо. — Получается, мои инстинкты меня не подвели. Они всегда говорили мне, что ты — оппортунистическая моль, ждущая момента, чтобы сожрать чужую шубу. Я просто не хотела слушать. Моя ошибка. Без обид.

Она повернулась, взяла со стола единственную личную вещь — тяжелую бронзовую статуэтку ястреба. Подарок от Светки на открытие фирмы.

— Документы пришлешь моему юристу. Ключи от кабинета оставь у секретаря. И, Денис, — она на миг остановилась в дверях, не глядя на него. — Пожелай своим новым комфортным клиентам удачи. Им понадобится целая тонна антисептика, чтобы потом отмыться от ваших сделок.

Алиса вышла. Дверь закрылась с тихим щелчком. В опен-спейсе кипела работа. Никто не поднял голову и не увидел, как директор вышла из кабинета, никто не заметил в ее глазах пожар. Она шла мимо стеклянных перегородок переговорных, а в душе полыхало пламя. Прямо сейчас сгорал ее мир.

Дождь стучал по асфальту не каплями, а какими-то мелкими гвоздями. Он колко бил в лицо, стекал за воротник дорогого пальто. Алиса шла по мосту, не чувствуя ни холода, ни усталости. Внутри была только пустота. И где-то в глубине поднималась тихая, методичная ярость. Алиса проигрывала в голове планы мести. Юридической, финансовой, даже бытовой. Она представляла, как изничтожит Дениса. Как сделает так, чтобы его имя в индустрии маркетинга стало чумой. Ей хотелось сжечь его репутацию дотла.

Алиса остановилась у перил, прижимая статуэтку к груди. Внизу черная, маслянистая вода Москвы-реки пожирала отражения фонарей, превращая их в длинные, дрожащие кинжалы света. Символично. И очень красиво.

Из мыслей Алису вырвал внезапный детский смех. Такой звонкий, пронзивший шум дождя. Алиса обернулась. По тротуару, размахивая руками, бежала маленькая девочка. Лет семи. В ярко-желтом дождевике она была похожа на цыпленка. Девочка что-то напевала, и, смеясь, прыгала прямо в середины луж, поднимая волны брызг. Позади нее шла женщина с зонтом, она смотрела в телефон и не обращала внимания на девочку.

Дальше все было как в кино, будто в замедленной съемке. Девочка, увидев огромную лужу, бросилась к ней, выбежав прямо на проезжую часть. Визг тормозов, оглушительный гудок, слепящие фары грузовика, вынырнувшего из-за поворота.

Ярость и планы мести — все исчезло. Остался только этот желтый дождевик на черном асфальте и несущийся грузовик.

Инстинкты. Они не атрофировались.

Алиса, не думая, рванула с места. Как пружина, которую десятилетиями сжимали, и вот она, наконец, разжалась. Оттолкнула девочку в сторону, в мокрую лужу на спасительном тротуаре. Услышала короткий, перепуганный крик женщины.

А потом мир взорвался белым светом и всепоглощающей болью.

«Без обид…» Последнее, что пронеслось в голове.

Глава 2

Боль пришла первой.

Болела каждая косточка, тяжело было сделать даже вздох, будто тело забыли вынуть из промышленного пресса. Голова казалась тяжелой свинцовой гирей, приваренной к позвоночнику.

Затем пришел холод.

Он пробирался леденящими щупальцами сквозь тонкую ткань блузки, намокшей и липкой от ее собственной крови. Алиса лежала на чем-то невероятно твердом и холодном. Но совсем не мокром.

«Не асфальт. Это хорошо. Значит, в больнице. Или в морге. Морг тоже был бы логичен», — промелькнула первая связная мысль.

Алиса попыталась открыть глаза. Ресницы слиплись, веки были тяжелыми. Секундная борьба, и свет, приглушенный и неровный, ударил в глаза. Не яркий люминесцентный свет больничных ламп, а теплый, оранжевый, дрожащий.

Огонь? В больнице?

Алиса медленно, с трудом повернула голову. Резкая боль пронзила затылок. Алиса завопила от боли, но только она слышала этот вопль, губы оставались сомкнутыми. Она парализована? Удивительно, что вообще жива после встречи с грузовиком.

Закрыла глаза, пару секунд дала себе передышки. Еще один вздох, медленный и болезненный. Поскребла пальцами по полу. Камень. Открыла глаза, сфокусировала взгляд на этом камне. В глаза будто песка насыпали, неприятно. Пол был выложен темным, почти черным камнем с прожилками серебра, которые мерцали в свете факелов. Настоящих факелов. Их было множество, закрепленных в железных кольцах на стенах. Стены были из того же камня.

Потолок терялся где-то вверху в сумраке. Воздух пах дымом, воском, сыростью и чем-то незнакомым. Пряным, как дорогие восточные благовония, но с металлическим, почти электрическим привкусом на языке.

«Галлюцинация от травмы головы», — попыталась убедить себя Алиса. Но ее разум, заточенный под анализ, уже начал собирать данные.

В зале были люди. Они стояли вдали, на почтительном расстоянии. Не врачи. Одеты в какие-то длинные темные плащи без логотипов.

Алиса, наконец, смогла вздохнуть глубже. Боль немного утихла. Попыталась приподнять голову, но безуспешно. снова закрыла глаза, медленно выдыхая. Дышать медленно было менее больно.

По комнате пронесся шепот. Она не понимала ни слова. Звуки были гортанными, певучими, полными мягких шипящих и щелканья. Ничего привычного и даже отдаленно знакомого.

Паника сковала ей горло. Что это за место? Кто эти люди? Люди ли это вообще? Ее взгляд метнулся по помещению, ища хоть что-то знакомое, хоть клочок привычной реальности.

И нашел.

В углу, прижавшись коленями к груди и обхватив себя тонкими ручками, сидела та самая девочка в желтом дождевике. Он был грязным, порванным у плеча. Большие и темные, как спелые вишни, глаза девочки были полны слез и такого вселенского ужаса, что Алисина собственная паника на мгновение отступила, уступив место другому инстинкту.

— Эй, — хрипло выдохнула она, с усилием разжав губы. Голос не слушался, звук вышел сдавленным. — Ты… как?

Девочка, услышав ее голос, вздрогнула. Ее губы задрожали. Она что-то быстро, скороговоркой пролепетала на незнакомом языке, и на коленях подползла к Алисе. Занесла руку, думая дотронуться, но тут же сжала кулачок и отдернула ее.

К ним приблизился мужчина в белом плаще. Высокий, сухопарый, с длинным лицом и седыми, заплетенными в косу волосами. В руках он держал посох из темного дерева, увенчанный молочно-белым кристаллом, в котором слабо пульсировал свет.

Его шаги эхом отдавались в наступившей тишине. Мужчина остановился в шаге от нее. Его глаза цвета льда изучали ее.

Он что-то сказал. Голос был низким, спокойным. Он говорил с Алисой, но она не понимала. Тогда мужчина повторил фразу, чуть медленнее.

Явно раздосадованный, наклонился к ней и осторожно коснулся кончиком посоха ее лба. Кристалл вспыхнул ярче. Алиса почувствовала от него странное тепло. Оно начало разливаться по телу от точки касания. А потом услышала голос. Не звук извне, а чистый, ясный голос, возникший прямо в ее сознании.

«Не двигайся. Твои кости поломаны. Дух твой потревожен, но не разорван. Ты понимаешь меня?»

Алиса широко раскрыла глаза. Губы мужчины не двигались. Она кивнула, едва заметно, слишком потрясенная, чтобы говорить даже мысленно.

«Хорошо. Меня зовут Элван. Я — Хранитель. Девочка, которую ты спасла, — младшая прорицательница Сирин. Она еще не обучена. Выброс ее неконтролируемой от страха силы открыл временный проход между мирами. Ты переступила его, спасая ее. Долг был оплачен жизнью. Теперь ее жизнь связана с твоей, и твоя судьба привязана к нашему миру. Миру Арктии».

Информация обрушилась на Алису лавиной. Проход между мирами. Прорицательница. Долг. Арктия. Каждое слово звучало как бред. Но каменный пол под ней был реален. И боль была реальна.

Она собрала все силы, чтобы сформировать мысленно вопрос. Это было невероятно трудно, как пытаться говорить на диалекте, который слышишь впервые.

«Я хочу вернуться домой».

Элван покачал головой. В его ледяных глазах мелькнуло что-то похожее на сожаление.

«Проход закрыт. Он был одноразовым. Твое физическое тело перешло границу. Обратного пути нет. Добро пожаловать в Арктию, мир камня и магии».

Магия?! Алиса Порохова, директор крупнейшего рекламного агентства Москвы, циник до мозга костей лежала на каменном полу в чужом мире и слушала о магии. Может это все-таки глюки?

Элван поднял посох и стал выводить в воздухе странные фигуры прямо над Алисой. Кристалл засветился мягким светом. Алиса почувствовала, как что-то внутри нее откликается. Слабое, едва уловимое дрожание в груди, где-то в глубине.

Выражение лица Элвана изменилось. Легкое удивление сменилось сосредоточенностью. Он опустил посох. Свет в нем все еще пульсировал.

«Интересно. В тебе есть отголосок. Слабый, почти угасший, но… отзвук крови одного из старых Домов Арктии. Дома, чья эмблема — Феникс. Птица, сгорающая и возрождающаяся из пепла. Дитя, ты наследница Дома Пепла».

Элван обернулся к людям, сказал что-то быстро, отрывисто. Затем снова обратился к ней мысленно.

«Ты слаба и уязвима, иноземка с кровью забытого Дома. Но долг крови и долг жизни дают тебе право на убежище. Ты примешь его?»

Выбора, по сути, не было. Лежать на полу и сходить с ума? Или встать и попытаться понять правила этой безумной игры.

Алиса сделала глубокий вдох, игнорируя боль. Она посмотрела на Сирин, на Элвана. Ее мир остался где-то далеко. Аналитическая часть ее мозга, та самая, что только что планировала разорить партнера, заработала.

Алиса кивнула Элвану. Боль медленно утихала.

«Я принимаю».

«Теперь ты встретишься с человеком, для которого долги, контракты и выгода — единственный язык, на котором он говорит. Готовься, дитя Пепла. Повелитель Мглистых Земель не терпит слез и не верит в чудеса. Он верит только в факты и цифры»

Повелитель Мглистых Земель. Звучало как титул из плохого фэнтези. Но в глазах Элвана она прочитала неподдельное предостережение. Это была ее новая реальность. Хотя факты и цифры — знакомый ей язык. Язык, который она знает в совершенстве.

Алиса закрыла глаза на секунду, собираясь с мыслями.

«Без обид, просто новая игра, надо понять правила и выиграть. Как всегда».

Сирин осторожно прикоснулась к ее руке. Девочка, которой принадлежала эта маленькая холодная ладошка теперь также зависела от нее.

Глава 3

Через несколько минут, когда боль почти прошла, Элван помог ей аккуратно подняться с пола. На плечи накинули плащ. И втроем, Элван, Алиса и Сирин пошли по бесконечным коридорам. Черный камень сменился серым мрамором с прожилками, похожими на застывшие молнии. Алиса шла, опираясь на плечо Элвана, но с каждым шагом сила возвращалась к ней. Она пыталась фиксировать все вокруг, чтобы чем-то занять мозг.

«Архитектура готическая, но без излишней вычурности. Практично. Мрачно. Дорого. — фиксировал ее внутренний голос. Освещение — магические шары в нишах, а не факелы. Прогресс. Интересно».

Сирин шла сзади, стараясь держаться поближе, ее желтый дождевик был болезненно ярким пятном в этой монохромной гамме.

Элван остановился перед двойной дверью из черного дуба. На ней не было ни ручек, ни украшений — только два переплетенных символа, вырезанных глубоко в дереве: что-то вроде стилизованной короны из шипов и под ней — тень, поглощающая собственную форму.

— Его личная приемная, — тихо сказал Элван. Он прикоснулся посохом к центру двери. Символы на мгновение вспыхнули тусклым багровым светом, и створки беззвучно разошлись.

Тепло сразу окутало гостей, пришедших из прохлады коридоров. В комнате не было ничего лишнего. Огромный камин из черного камня, в котором горели не дрова, а какие-то синеватые поленья, почти не дававшие дыма, но источающие интенсивный жар. Массивный стол, больше похожий на укрепленный командный пункт, за столом — кресло, больше напоминавшее трон.

Мужчина стоял у окна, к ним спиной. Он не сразу обернулся. Сначала Алиса увидела его мощную фигуру, большие руки и темные волосы. Его поза была расслабленной, но не вялой. Он смотрел в окно, за которым клубился туман, скрывавший очертания каких-то башен.

Элван склонил голову.

— Лорд Каэлван. Приведена чужеземка, как вы и приказали.

Мужчина медленно повернулся. И все пространство комнаты словно сжалось, сфокусировавшись на нем.

Высокие скулы, прямой нос, губы — тонкие, сжатые в привычную линию безразличия. Но главное — глаза. Цвета грозового неба перед ливнем, темно-серые, с едва уловимыми серебристыми искорками внутри. Они оценивали ее с первого же мгновения. Не как женщину. Не как гостя. Как актив или угрозу.

— Оставьте нас, — приказал Каэлван. Голос был тихим, но величественным, от его звучания Алиса забыла, как дышать. В нем не было ни капли гостеприимства. Но его она понимала.

Элван кивнул и, бросив на Алису последний предупреждающий взгляд, вышел, уводя с собой Сирин. Дверь закрылась беззвучно. Алиса осталась одна посреди просторного кабинета с человеком, от которого исходила аура абсолютной, неоспоримой власти.

— Подойдите, — приказал он.

Алиса заставила себя сделать несколько шагов вперед. Она держала спину прямо, голову — высоко.

— Элван сообщил суть. Вы — случайный гость. С кровью забытого Дома. Спасли прорицательницу, породив долг. Теперь вы здесь. — Он чеканил слова, как будто диктовал договор. — У меня нет времени, желания или необходимости в гостях.

— Я не просила здесь оказаться. И не собираюсь быть обузой.

Он приподнял бровь.

— И что вы предлагаете? У вас нет знаний нашего мира. Нет магии, судя по слабому отзвуку в крови. Нет положения. Вы никто. Пустое место.

От этих слов в груди что-то кольнуло остро и знакомо. Так же она чувствовала себя час назад в собственном кабинете. Но теперь это был вызов.

— Пустое место можно заполнить, — парировала она. — Я быстро учусь. Я не трушу. И у меня есть то, чего вам не хватает. Взгляд со стороны. Свежий взгляд. Иногда он стоит дороже, чем знание всех правил.

Каэлван смотрел на нее не отрываясь, затем подошел. Он был высоким, значительно выше ее.

Он остановился в двух шагах. Теперь она чувствовала исходящее от него тепло и едва уловимый запах — что-то пряное, древесное.

— Свежий взгляд, — повторил он, и в его голосе впервые прозвучала легкая, язвительная окраска. — На что, например? На интерьер? На политическую карту, которой вы не понимаете? На магические теории, о которых даже не слышали?

Он сделал еще шаг, подойдя почти вплотную. Алиса заставила себя не отступать, подняв подбородок. Ее серо-зеленые глаза встретились с его стальными серыми. И в этот момент произошло нечто странное.

Воздух между ними словно сгустился, задрожал. Алиса почувствовала легкое головокружение, а в глубине грудной клетки — то самое слабое дрожание, что было в зале. Но теперь оно было сильнее. Вибрация. Едва уловимая, будто беззвучную струну рядом с ней внезапно натянули и отпустили.

Каэлван замер. Его бесстрастная маска на миг дрогнула. Он чуть прищурился, как будто пытаясь рассмотреть что-то в глазах Алисы.

— Что это? — спросил он тихо, уже не с насмешкой, а с холодным любопытством.

— Не знаю, — честно сказала Алиса. Эта вибрация была приятной, она создавала иллюзию тепла в пространстве между их телами.

Он медленно, будто нащупывая невидимую преграду, протянул руку. Длинные пальцы сжались в кулак, а затем разжались. Алиса увидела, как вокруг его руки на секунду сгустились тени, ставшие почти осязаемыми, прежде чем раствориться в воздухе.

— Любопытно, — произнес он, и его голос стал еще тише, интимнее в этой тишине комнаты. — Элван говорил, что ваша кровь спит. Но она отзывается на мою.

— Что это значит? — спросила Алиса.

— Это значит, что вы не совсем пустое место. И еще это значит проблему. — Он отступил на шаг, и странное напряжение ослабло, оставив после себя щемящую пустоту и легкую, предательскую дрожь в коленях у Алисы. — Магия, которая просыпается беспорядочно, опасна. Для вас и для окружающих.

Каэлван отошел к столу, намеренно создавая преграду между ними.

— Я дам вам кров, защиту, обучение. Вы получите легитимный статус в Арктии. О вас узнают, как о наследнице Дома Пепла. Вы будете учиться контролировать то, что в вас просыпается. А также этикету, языку, истории — всему, что нужно, чтобы не опозорить мой дом своим невежеством.

Звучало хорошо. Однако Алиса слишком долго жила в мире сделок и контрактов, чтобы понимать — за хорошими условиями всегда скрывается незаметная сноска мелким шрифтом с неприятным уточнением.

— А что взамен? Кажется, вы не из тех, кто делает одолжения.

На его губах, впервые за всю встречу, дрогнул намек на улыбку.

— Взамен вы сыграете роль, которую я вам укажу. Публично. Безупречно. Роль моей невесты.

Он покупал ее, как актив с небольшим потенциалом.

— А если я откажусь? — спросила она, уже зная ответ.

— Тогда вы свободны уйти. В туман. С тем, что на вас надето, и с благодарностью за спасение Сирин. Уверяю вас, без моего покровительства вы не проживете и дня. Воры, работорговцы или просто дикие твари… Мир Арктии не добр к беспомощным дамочкам.

Каэлван был прав. Алиса посмотрела на него — на этого властного, красивого в своей ледяной жестокости мужчину.

«Выбор между смертью и рабством. Классика», — с горькой иронией подумала она.

— Я хочу видеть все условия, — сказала она. — Письменно.

Теперь он смотрел на нее с неподдельным интересом.

Молчание затянулось. Он изучал ее. А она, к своему ужасу, ловила себя на том, что изучает его: идеальную линию бровей, длинные ресницы, сильные руки, упирающиеся кулаками в стол.

— Хорошо, — наконец произнес он. — Контракт будет составлен. Элван обучит вас основам, Терон, капитан моей стражи, обеспечит безопасность. Вы будете жить в северном крыле.

— Дверь справа ведет в ваши покои. Завтра начнется обучение. Сегодня вы слишком слабы. И наденьте что-то более подходящее. Алиса из Дома Пепла, добро пожаловать в Мглистые Земли. Постарайтесь не сгореть здесь дотла.

Каэлван повернулся к окну, всем видом показывая, что аудиенция окончена.

За дверью справа оказалась небольшая, но роскошная спальня. Когда дверь защелкнулась, Алиса прислонилась к ней спиной, закрыла глаза.

Тело дрожало от напряжения и та странная вибрация все еще гудела где-то в костях. В памяти всплыло его лицо. Властное. Красивое.

— Черт возьми, — прошептала она в тишину комнаты. — Он мне нравится. И эта… штука между нами. Что это было?

Алиса сжала кулаки, она ненавидела в людях слабость. И не могла допустить ее в своей новой жизни. Но Каэлван выбивал почву из под ног одним взглядом.

А в соседней комнате Каэлван стоял у окна, сжимая в руке бумаги нового контракта. Его взгляд был устремлен в туман, но видел он не его. Он видел серо-зеленые глаза, полные непокорности. Чувствовал странный резонанс, который его собственная, давно усмиренная магия теней ощутила при ее приближении. Впервые за столетия что-то внутри повелителя Мглистых земель отозвалось.

— Дом Пепла снова в игре. Посмотрим, сможет ли она, как феникс, возродиться здесь. И если сможет, во что именно возродится.

Каэлван обернулся. Тени в комнате заплясали. Они потянулись в сторону двери, за которой стояла Алиса.

Глава 4

Прошла неделя. Семь дней, спрессованных в калейдоскоп из новых звуков, образов, ощущений.

Комнаты северного крыла были роскошны: резная мебель из темного дерева, гобелены с охотничьими сценами, где странные звери с серебряными рогами убегали от преследователей, камины, в которых всегда тлели синие жаркие поленья. Окна спальни Алисы выходили на внутренний дворик, затянутый вечным неподвижным туманом. Вид, который наводил на мысль, что весь мир за стенами замка растворился в дымке.

Обучение было невероятно сложным. Этикет Арктии был не просто то, как правильно держать вилку. Это целый язык жестов, где угол наклона головы означал что-то одно, приопущенные веки — другое, а складка на платье, задрапированная справа налево, к примеру, давала понять мужчинам о доступности дамы. Сам язык Арктии — гортанный, с придыханиями и щелчками, где одно неверное ударение превращало благодарность в угрозу.

История Арктии тоже была не самой легкой. Запутанный клубок из магических войн, заклятых союзов и предательств между Домами, среди которых Дом Пепла был лишь сноской: «исчез в результате седьмого Внутреннего Раскола, причины неизвестны».

Магии Алису не учили. Элван, ставший ее главным наставником, лишь качал головой: «Сначала сосуд должен окрепнуть, иначе сила разорвет его». Каэлван приказал держать ее способности в тайне, пока не будет ясно, что они из себя представляют.

Единственным светом в бесконечных днях обучения были встречи с Сирин и Тероном. Девочка учила Алису разговорному языку через игру, через показ предметов. Алиса, в свою очередь, рассказывала ей обрывками о своем мире — о машинах, которые ездят без лошадей, о высоких многоквартирных домах (коробках, как сказала Сирин), о том, что можно говорить с кем угодно на другом конце Земли. Для Сирин это были сказки, более волшебные, чем любая магия.

Терон, капитан стражи, оказался только внешне суровым, особой строгости его виду придавал шрам, тянувшийся через бровь. Он давал ощущение вечно нахмуренного и серьезного взгляда. Но глаза были лучистыми, ясными и добрыми. Именно Терон, нарушая, вероятно, некоторые правила, начал учить ее основам обращения с кинжалом.

— Леди должна уметь защитить себя, когда стражи нет рядом, — говорил он, вкладывая в ее непослушные пальцы рукоять оружия. — Хотя бы для того, чтобы выиграть время.

Но главным событием каждого дня, которого Алиса одновременно ждала и в то же время старалась оттянуть, была ежедневная отчетность. Ровно в семь вечера ее вели в малый кабинет лорда Каэлвана — не тот просторный кабинет, где они впервые встретились, а более камерное помещение, заваленное картами и свитками. И здесь, в течение часа она должна была отчитываться об успехах.

Именно в этом кабинете во время кратких, но напряженных встреч, росло и крепло то странное напряжение. Оно висело в воздухе, густея с каждым днем.

Алиса, с трудом вспоминая слова, доложила об усвоенных правилах обращения к младшим аристократам. Каэлван сидел за столом, не глядя на нее, что-то помечая на пергаменте острым серебряным пером. — Вы говорите, как будто у вас во рту камень, — равнодушно бросил он, не поднимая головы. — Может, потому что мне его постоянно подкладывают, — выпалила Алиса, и тут же прикусила язык. Он медленно поднял на нее взгляд. В серых глазах не было гнева. Была только усталость. Каэлван отложил перо. — Продолжайте в том же духе на приеме у леди Морганы, и ваша жизнь здесь закончится, не успев начаться. Учитесь льстить. Или, на худой конец, молчать.

Они смотрели в глаза друг другу. В тишине кабинета Алиса снова почувствовала легкую дрожь в воздухе, едва уловимое покалывание на коже. Каэлван отвел глаза первым, снова взявшись за перо, но его пальцы сжались так сильно, что сломали его.

— Все. Можете идти.

Алиса почти выбежала из кабинета, чувствуя, как жар от камина и от его слов преследует ее по коридору.

В другой раз она рассказывала об успехах в языке. Он слушал, откинувшись в кресле, наблюдая за ней. Его взгляд скользил по линии ее шеи, ключице, кружевной линии декольте, по ее рукам, скрещенным на груди в защитном жесте. — Вы неплохо схватываете. Для дикарки, — произнес он, наконец. В его голосе не было оскорбления. Просто констатация. — Спасибо, — сухо сказала Алиса, чувствуя, как под его взглядом нагревается кожа. — Я всегда была хороша в изучении правил игры. — И в их нарушении, — парировал он. Каэлван поднялся и прошелся к камину, остановившись спиной к ней. Силуэт его в простой рубашке был поразительно четким на фоне пламени. Широкие плечи, узкая талия, уверенная, мощная поза. Алиса поймала себя на том, что ей нравится этот вид, и усилием воли отвела глаза. — У Элвана есть для вас новая книга по геральдике, — сказал он, глядя в огонь. — И, Алиса… в следующий раз не надевайте это платье. Зеленый вам не идет. Он делает ваши глаза более тусклыми, а кожу болезненно бледной.

Она замерла. Это была не насмешка. Не комплимент. Это была правда, высказанная с убийственной прямотой. От таких слов сердце билось не от гнева, а от чего-то иного, более тревожного. Алиса подумала, что именно так чувствовали себя ее подчиненные, когда она вела собрания. Говорила правду, даже если она была грубой и болезненной. Но Алиса, оказавшись по ту сторону стола, не пришла в ярость и не обиделась. Она стала уважать Каэлвана за эту прямоту. Она ему была за нее благодарна.

Однажды после особенно изнурительного урока церемониальных поклонов, от которых болела спина, Алиса вернулась в свои покои. Сирин дремала на кушетке, а Терон остался на своем посту у двери в коридоре.

— Леди, в вашей опочивальне появилось новое зеркало, — сообщил он нейтрально. — Лорд Каэлван распорядился. Говорит, для практики выражений лица, соответствующих статусу.

Зеркало было широким, в тонкой раме из серебра. Оно занимало почти всю стену между двумя шкафами. В зеркале отражалась вся комната, искаженная чуть дрожащей, старинной поверхностью стекла. Алиса подошла ближе. Ее отражение смотрело усталым взглядом. Длинное пышное голубое платье сидело отлично, благодаря местной портнихе, но Алиса все еще путалась в нижних юбках и бесилась, надевая по утрам несколько слоев кренолина.

— Выражения, соответствующие статусу, — повторила она. — Какой у меня сейчас статус? Пленницы? Куклы, которую одевают и причесывают? Она скривила губы, пытаясь изобразить томную, высокомерную улыбку аристократки. Получалось жутковато. Алиса тихонько рассмеялась, стараясь не разбудить Сирин.

И тут она заметила что-то необычное. В отражении, чуть левее ее плеча, там, где в реальной комнате была гладкая стена с гобеленом, в зеркале виднелась дверь. А на ней — птица, объятая пламенем. Эмблема Дома Пепла. Алиса резко обернулась. Стена была цельной. Никакой двери. Она снова посмотрела в зеркало. Дверь была там.

Сердце заколотилось. Алиса медленно повернулась к зеркалу боком, следя за отражением. Дверь оставалась на месте, но угол ее менялся, как у реального объекта.

«Магия. Это должно быть магия», — подумала она, и первым порывом было позвать Терона или Элвана. Но что-то удержало ее. Каэлван прислал это зеркало. Значит, он знал? Или это ловушка? А может проверка?

Осторожно, как будто дверь в зеркале могла испариться, Алиса шагнула ближе к стене. Еще короткий шаг, и еще один. Она подняла руку и в отражении прикоснулась пальцами к двери. В реальности ее пальцы уперлись в холодную стену. Но в зеркале… в зеркале ее отражение коснулось двери. И в тот же миг по стеклу, от точки соприкосновения, побежала легкая рябь, как по поверхности воды.

Алиса отдернула руку. Рябь улеглась. Алиса стояла, прислонившись к реальной стене, дрожа всем телом. Воздух в комнате стал гуще, запахло пеплом. Тот же запах, что витал в зале в первый день, но теперь более четкий. Она снова посмотрела в зеркало. Дверь была на месте. В этом зеркале, в этой потайной двери, которая была только в отражении, скрывалось что-то важное. Что-то, что имело отношение к ней. К ее крови. К Дому Пепла.

Ее мысли прервал знакомый низкий голос.

— Вы потеряли что-то в своем отражении, леди Алиса? И в зеркале, и в дверном проеме ее реальной спальни, стоял Каэлван. Он вошел так тихо, что она не услышала. Его взгляд был пристальным, анализирующим. Он смотрел не на нее, а на нее в зеркале.

Он видел дверь. Он знал.

Алиса медленно отошла от стены, успокаивая дыхание и пытаясь скрыть дрожь в руках.

— Я практиковалась. В выражениях. Как вы и велели. Он шагнул в комнату, и пространство снова сжалось. Он был так близко, что она чувствовала тепло его тела, слышала тихое дыхание. Его глаза, серые и неумолимые, изучали ее лицо, будто ища что-то.

— Что вы видели в отражении? — спросил он тихо. Его голос был низким, почти ласковым, и от этого стало неуютно.

— Только себя, — соврала она, глядя ему прямо в глаза. — Уставшую и немного потерянную.

Молчание затянулось. Он, казалось, взвешивал ее слова на невидимых весах правды. Потом его взгляд скользнул по ее шее, где пульсировала жилка, к губам, слегка приоткрытым от волнения.

— Потерянность проходит, — произнес он наконец. — Страх остается полезным спутником. Он не дает делать глупости.

Каэлван сделал шаг еще ближе. Теперь их разделяла пара сантиметров. Алиса почувствовала, как нарастает та самая вибрация, гудит в висках, стучит в грудной клетке в такт бешено колотящемуся сердцу. Она видела каждую ресницу на его глазах, крошечную бледную линию шрама у виска, идеальную линию губ. Он пах властью, опасностью и чем-то невыразимо манящим.

Его рука поднялась, и Алиса замерла, не зная, ждет ли она прикосновения или… Он не дотронулся до нее. Он протянул руку мимо ее щеки, к зеркалу, и смахнул невидимую пылинку на раме. Его рука прошла так близко, что Алиса почувствовала движение воздуха на своей коже.

— Зеркала — опасные вещи, Алиса, — сказал Каэлван. — Они показывают не только то, что есть. Иногда они показывают то, что могло бы быть. Или то, что спрятано слишком глубоко. Смотрите в них осторожнее. Он отступил, разрывая магнитное поле напряжения.

— Завтра отчет в семь. Не опаздывайте. Каэлван ушел, оставив ее одну с зеркалом, с тайной дверью в отражении и с телом, которое все еще дрожало от его близости и от страха, который был лишь маской для чего-то гораздо более запретного — желания, чтобы его рука коснулась не зеркала, а ее кожи. Алиса обернулась к отражению. Дверь была на месте. И теперь она знала наверняка: Каэлван что-то скрывал. Эта дверь, эта магия зеркала — все это было частью чего-то большего. И, возможно, ключ к ее магии, к пониманию своей силы, лежал не в учебниках по этикету, а там, за зеркалом, в мире отражений, куда вела дверь с эмблемой сгорающей птицы.

Глава 5

Прошел еще день. Алиса провела его в нервном ожидании и тщетных попытках разгадать, как открыть дверь в зазеркалье. Дверь в отражении была на месте, но что бы Алиса не делала, она не открывалась. Эта загадка грызла ее изнутри, отвлекая от уроков. Элван заметил ее рассеянность, но промолчал.

Вечером, когда она уже готовилась к ужину в своих покоях (Каэлван строго предписал ей не появляться в общей столовой, пока она не освоит манеры «до уровня, не вызывающего рвотных позывов»), пришел Терон. На его обычно невозмутимом лице читалось легкое напряжение.

— Леди Алиса. Распоряжение лорда Каэлвана. Через час в Малом тронном зале состоится прием леди Морганы из Дома Кремневых Вершин. Ваше присутствие… желательно.

«Желательно» в переводе с языка Каэлвана означал приказ явиться под страхом расторжения контракта. Алиса отложила книгу по геральдике. Леди Моргана. Она почувствовала, как похолодели пальцы. Этого имени было достаточно, чтобы в коридорах замка воцарялась настороженная тишина. Глава самого влиятельного Дома после Дома Теней, главный политический соперник Каэлвана и, по слухам, претендентка на его внимание.

— Моргана узнала о невесте Каэлвана и пришла на нее посмотреть?

Терон улыбнулся.

— Вы начинаете понимать наш мир, леди. Вам приготовят подходящее платье. И позвольте дать совет… Леди Моргана любит играть в кошки-мышки. Не показывайте ей, что вы — мышка.

Час спустя Алиса стояла перед большим зеркалом в спальне, глядя на свое отражение. Платье, присланное Каэлваном, было шедевром двусмысленности. Цвета темного вина, оно облегало фигуру, подчеркивая талию. Рукава были длинные, облегающие, вырез — достаточно скромный, но ткань на груди и спине была такой тонкой парчой, что при движении и свете факелов угадывались очертания тела. Это было не платье, а оружие. Или, как предпочла думать Алиса, доспехи.

Волосы уложили в сложную, но элегантную прическу, оставив несколько прядей обрамлять лицо. Она выглядела чужой для самой себя. И, что самое раздражающее, соответствующей.

— Тебе не кажется, что я странно выгляжу? — Алиса рассматривала себя в зеркале.

— Вы прекрасны, — тихо сказала Сирин, завороженно глядя на нее.

Малый тронный зал оказался не таким мрачным, как кабинет Каэлвана. Здесь были высокие витражные окна, изображавшие сцены охоты, а вместо факелов — хрустальные люстры с магическими шарами, дававшими мягкий, рассеянный свет. Посередине зала стоял массивный стол, украшенный белоснежной скатертью и сервированный столовым серебром. В зале было всего несколько человек: сам Каэлван в темно-сером камзоле с серебряной вышивкой, Элван в своем белом плаще, пара стражников у дверей и леди Моргана.

Она сидела в кресле напротив Каэлвана, казалось, что эта женщина не занимает пространство, а владеет им. У Морганы были идеальные черты лица, холодная красота древнегреческой статуи. Медные волосы были убраны в сложную корону из кос, переплетенных с тонкими серебряными нитями. Платье — глубокого изумрудного цвета, такого насыщенного, что, казалось, поглощал свет. Ее глаза, светло-карие, как мед, обводили комнату медленным, всевидящим взглядом. Они остановились на Алисе, вошедшей в сопровождении Терона.

— А, вот и наша загадочная гостья из… потерянного Дома, — произнесла Моргана. Ее голос был похож на струйку меда, стекающую по лезвию. — Каэлван, дорогой, ты не сказал, что она такая… живописная. Почти как ожившая картина.

Каэлван не шевельнулся. Его лицо было маской вежливого безразличия.

— Леди Моргана, позвольте представить: Алиса, последняя наследница Дома Пепла. Алиса, леди Моргана из Дома Кремневых Вершин.

Алиса сделала безупречный, отрепетированный поклон — не слишком низкий, чтобы не унизиться, но достаточно почтительный.

— Честь моя, леди Моргана.

Моргана улыбнулась. Но эта улыбка застыла, так и не добравшись до глаз.

— Ой, выученные манеры. Какое чудо. А я уже боялась, что ты подобрал на дороге дикарку, Каэлван. Хотя… — она снова обвела Алису взглядом, — иногда дикарки бывают самыми занимательными. Правда, не надолго.

Напряжение в воздухе стало осязаемым. Алиса чувствовала каждый взгляд Морганы, как булавочный укол. Она стояла, не зная, должна ли сесть, пока ее не пригласят. Каэлван обошел стол и отодвинул Алисе стул, приглашая за стол. Алиса пошла к стулу, изо всех сил виляя бедрами. Что в этом платье было не простой задачей. Каэлван будто невзначай дотронулся губами до ее открытого плеча. Алиса смущенно улыбнулась. Она понимала его игру. Недвусмысленные жесты и взгляды на людях были прописаны в их контракте. Алисе определили место за столом между Каэлваном и Морганой, рядом с Элваном. Это было место союзника. Или человеческого щита. Каэлван хотел ею защититься от Морганы.

— Итак, — продолжила Моргана, отхлебнув из хрустального бокала, — ты все еще настаиваешь на этой… романтичной версии о возрождении Дома Пепла? После стольких лет? Мило. И удобно. Особенно перед предстоящим Советом Домов, где будет решаться вопрос о перераспределении магических рудников в Теневых холмах. Дом без наследника теряет право голоса. А Дом с внезапно объявившейся наследницей… получает мощного союзника в лице своего опекуна. Как расчетливо, Каэлван.

Алиса слушала, и кусочки пазла складывались. Совет Домов. Рудники. Право голоса. Вот для чего она была нужна Каэлвану. Не просто как игрушка. Как политическая пешка. Ее кровь, даже сомнительная, давала ему легитимное преимущество на ресурсы.

— Моргана, ты не веришь в любовь спервого взгляда?

— Лорд, вы правда хотите разыграть эту карту? Скажи, милая, а он уже показал тебе отлив?

Алиса хлопала ресницами, промолчала. Моргана рассмеялась — звонко и очень искусственно.

— Какая прелесть! Он даже не рассказал тебе о главной семейной реликвии твоего… якобы Дома. «Отлив», дорогая. Легендарный артефакт Дома Пепла. Говорят, тот, кто им овладеет, сможет видеть и перерезать нити судеб. Правда, последний, кто попробовал, сошел с ума и сжег себя заживо вместе с оставшимся родом. Но это, конечно, сказки. Хотя… — она бросила многозначительный взгляд на Каэлвана, — странно, что тебе, наследнице, о таком не поведали.

Внутри у Алисы все оборвалось. Что еще за отлив? Каэлван даже не упоминал об этом. Видеть и перерезать нити судеб. Это звучало до жути знакомо. Как эхо того, что она уже начинала чувствовать — странное восприятие связей, дрожание в воздухе. Но может это все игра их гостьи, чтобы выбить ее из седла. Но не на ту напала!

— Леди Моргана, — голос Каэлвана прогремел, как обвал камней. — Ты утомляешь мою невесту сказками для детей. Дом Пепла исчез. Его реликвии утеряны. Это общеизвестно.

Прием продолжался еще полчаса, которые показались Алисе вечностью. Моргана отпускала колкости, обернутые в комплименты, зондировала почву, пытаясь вывести Алису на эмоции и оступиться. Алиса держалась, отвечая уклончиво или делая вид, что не понимает намеков. Все это время она чувствовала на себе взгляд Каэлвана. Тяжелый, оценивающий. Он не вмешивался, позволяя ей танцевать на лезвии ножа. Это было испытание. И она ненавидела его за это. И в то же время восхищалась его холодной выдержкой. Она бы на его месте поступила так же.

Наконец, Моргана поднялась, расправляя идеальное лазурное платье.

— Что ж, я засиделась. Каэлван, как всегда, твое гостеприимство безупречно. А тебе, милая, — она кивнула Алисе, — желаю удачного освоения в нашем сложном мире. Надеюсь, ты не обожжешься.

Когда она вышла, в зале воцарилась гулкая тишина. Каэлван не двигался, глядя в пустое кресло, где только что сидела его гостья. Потом он медленно повернулся к Алисе, приказав оставить их одних.

— Вы держались неплохо, — сказал он наконец, когда они остались вдвоем. — Для первого раза.

— Она знает, — выдохнула Алиса, не в силах сдержаться. — Она знает, что я не настоящая. Или знает что-то еще. Что такое этот отлив?

— Забудьте. — Каэлван резко обернулся к ней. В его глазах горел холодный огонь. — Это сказки. Мифы. И ваше единственное задание — выглядеть легитимной наследницей, а не копаться в древних легендах, которые вас не касаются.

— Но они касаются! — вскричала Алиса, вставая. Страх и гнев, а еще горячность выпитого вина придали ей смелости. — Она говорила о видении нитей! А я… я что-то чувствую. Когда вы близко. Дрожание. Как будто что-то натянуто между нами!

Он поднялся и начал медленно ходить по залу. Каждый его шаг отдавался эхом в ее напряженном сознании.

— Почему? — она сделала шаг к нему, не осознавая своего движения. — Что вы боитесь, что я узнаю? Что моя магия, если это она, как-то связана с вами?

Он замер.

— Что вы чувствуете, не имеет значения. Вы будете подавлять это. Или я найду способ подавить это за вас. Вы ничего не знаете. Вы — искра в моем пороховом погребе. И я буду держать вас под замком, в темноте, в невежестве, если это потребуется, чтобы вы не спалили все дотла. Понятно?

Внезапно он оказался прямо перед ней. Он двигался так быстро, что у Алисы закружилась голова. Его руки схватили ее за плечи — не больно, но с такой силой, что любое движение было невозможно. Его лицо было в сантиметре от ее. Она видела, как расширяются его зрачки, чувствовала его дыхание на своих губах.

Они стояли так с минуту, дыхание сплеталось, тела почти соприкасались. По стенам начали плясать его тени. Та самая вибрация, о которой она говорила, вибрировала между ними теперь с такой силой, что наполнила воздух статикой. Алиса чувствовала, как по ее коже бегут мурашки, как сердце неистово колотится. Она хотела, чтобы он подошел еще ближе.

— Уходите. И помните: ваш следующий выход будет на Совете Домов. У вас есть две недели, чтобы научиться не просто молчать, а говорить так, чтобы ваши слова работали на меня. Если вы провалитесь, наш контракт закончится. И Моргана получит то, что захочет. А вы… — он отвернулся, глядя в окно, в темноту, — вы не хотите знать, что она сделает с вами.

Он прошел мимо, толкнув ее плечом так сильно, что она едва удержалась на ногах.

Алиса, дрожа от унижения, ярости и невысказанных эмоций, которые клокотали у нее внутри, выбежала из зала. Она бежала по коридорам, не видя ничего перед собой, пока не ворвалась в свои покои и не захлопнула дверь.

Она стояла, прислонившись к двери, тяжело дыша. Потом ее взгляд упал на зеркало. На отражение двери. И на свое собственное отражение — разгоряченное, с растрепавшимися от бега волосами, с глазами, полными слез ярости и чего-то еще.

И тогда она увидела. В зеркале, в своем собственном отражении. Она держала некий предмет. Маленький, блестящий. Развернула руку так, чтобы видеть. Это был ключ. Ключ с рукоятью в виде феникса, охваченного пламенем.

Алиса медленно разжала свою реальную, пустую ладонь. В ней не было ничего. Но в зеркале… ключ еще был там. И ей показалось, что она чувствует его тяжесть в своей ладони.

Алиса опустилась на пол, обхватив колени руками. Она была в ловушке между политическими интригами, магией, которую не понимала, и властным мужчиной, который одновременно притягивал и отталкивал ее с силой магнита. Но теперь у нее была цель. Найти ключ. Узнать правду об отливе. И о себе.

Даже если для этого придется обмануть, переиграть и, возможно, ранить того самого человека, чье прикосновение все еще жгло ее плечи, а голос звучал в ушах, смешивая угрозы с невысказанной страстью.

Глава 6

Алиса проснулась от того, что на ее лицо что-то упало. Что-то мягкое, пушистое и отчетливо пахнущее пылью и стариной. Она с криком села на кровати и уставилась на лежащий у нее на коленях предмет. Это была мужская туфля. Не просто туфля. Это был шедевр сапожного безумия: бархат цвета запекшейся крови, с загнутым мыском, украшенным вышитой серебряной нитью мордой горгульи.

— Что за… — начала Алиса, но ее прервал сдавленный смешок.

Сирин сидела на коврике у камина, зарывшись лицом в плед, но ее плечи предательски тряслись.

— Сирин! — Алиса попыталась придать голосу строгость, но получилось скорее растерянно. — Это что? Твоих рук дело?

Девочка подняла голову, ее глаза блестели от смеха.

— Нет! Это принес Зигги! Он сегодня утром прокрался, пока ты спала. Понюхал тебя, хмыкнул и оставил… это.

Маленький дракон. Алиса успела узнать, что в замке, помимо людей, обитает существо по имени Зигги. Это был не дракон в классическом понимании, а скорее помесь кошки, летучей мыши и злобного плюшевого игрушечного гремлина размером с небольшую таксу. Он был покрыт темно-синей чешуей, имел огромные уши-локаторы, цепкие лапки и вырабатывал магическую слизь, которая, по словам Терона, «отлично оттирает ржавчину с доспехов, но разъедает обои». Зигги был всеобщим баловнем и главным поставщиком хаоса.

— И куда этот… Зигги делся? — спросила Алиса, осторожно сбрасывая туфлю с одеяла.

— Убежал. Но он еще вернется. Он теперь считает тебя своей, — серьезно сообщила Сирин. — Он так делает со всеми, кого считает интересными. Приносит подарки. Потом может украсть что-нибудь важное и булькнуть в суп на кухне.

Алиса встала, собираясь позвать служанку для утреннего туалета, и наступила на что-то мягкое. Это оказался второй «подарок» — помятый, но явно дорогой шелковый носовой платок с вышитым в углу гербом — кинжал на фоне горы. Герб Дома Кремневых Вершин, Леди Морганы.

Алиса подняла платок, и ее охватил внезапный, истерический смех. Сирин захихикала следом.

— Зигги не любит леди Моргану. Он однажды пописал ей на плащ. За это его неделю не пускали на кухню.

Мысль о том, как величественная Моргана отмывает драконью мочу со своего изумрудного плаща, окончательно добила Алису. Она рассмеялась так, что у нее заболел живот, и упала обратно на кровать. На минуту все проблемы: зеркала, угрозы, странное влечение к Каэлвану — отступили перед абсурдностью происходящего.

Смех был прерван стуком в дверь. На пороге стояла пожилая женщина с очень обеспокоенным лицом. Это была мастерица Альвида, главная портниха.

— Леди Алис-са, — произнесла она тоном полководца, объявляющего о начале наступления. — У нас кризис. Для выхода на Совет Домов вам необходимо платье. Но у нас проблема.

— Проблема? — насторожилась Алиса, все еще вытирая слезы смеха.

— Это лучшие ткани в кладовых. Но! — Альвида воздела палец к небу. — На каждую у меня есть только три фута. Три фута парчи, три фута бархата, три фута шелка. — И… это мало? — неуверенно спросила Алиса, чьи познания в портновском деле ограничивались умением отличить «синтетику» от «натурального» на бирке.

— МАЛО?! — Альвида взглянула на Алису так, будто она объявила, что Земля плоская. — Леди! Из трех футов можно сделать разве что сорочку для Зигги! Или один рукав для дамы с аномально тонкими руками, но это, простите, к вам не относится. Мы в тупике!

— Проблема, — тихо сказала Алиса, все еще не понимая сути.

Альвида кивнула и разложила на столе три отреза ткани. Первый — тяжелый парчовый, цвета ночного неба с серебряными искрами. Второй — бархат, глубокого, сочного гранатового оттенка. Третий — шелк невероятной тонкости, цвета пылающих углей, переливающийся от темно-оранжевого к кроваво-красному.

Алиса посмотрела на отрезы, потом на драматичное лицо портнихи. Идея появилась внезапно, рожденная смесью абсурда и остатков утреннего веселья.

— А если… не делать цельное платье из одной ткани? Альвида нахмурилась.

— Смешивать? Это… не канонично. Рискованно.

— Но возможно? — настаивала Алиса. — Послушайте. Парча — темная, с искрами. Это — основа. Корсаж и, возможно, длинный шлейф. Бархат — богатый, теплый. Из него — вставки на рукавах, может облегающая юбка-годе. А шелк… — она коснулась переливающейся ткани, — он как огонь. Из него — драпировка на плече, декольте, или… или вставки.

Она говорила, жестикулируя, рисуя в воздухе контуры. Альвида смотрела на нее, и ее суровое лицо начало меняться. От скепсиса к заинтересованности, а затем к восхищенному ужасу.

— Вы… вы хотите одеться как ночь, пробитая огнем. Это… это дерзко. Это безумно. Это либо гениально, либо вызовет такой скандал, что о Совете Домов все забудут, обсуждая ваш наряд.

— Значит, решено? — спросила Алиса. — Я же должна выглядеть в соответствии с моим Домом, Домом Пепла.

— Ладно. Я берусь. Но если лорд Каэлван придет в ярость, я скажу, что это была ваша идея, и уйду в монастырь ткачей.

Портниха собрала ткани и удалилась, бормоча что-то о «сумасшедших иномирянках» и «революции в моде». Алиса осталась с Сирин, и их снова охватил приступ смеха. — Ты будешь выглядеть невероятно! — восхищенно сказала девочка.

В комнату вошел учитель танцев, и Сирин поспешила скрыться, она тереть не могла все эти церемониалы.

Урок танцев проводил старый мастер Феликс, который, казалось, состоял из одних сухожилий и недовольства. Он смотрел на Алису так, будто она была личным оскорблением, нанесенным ему всеми богами хореографии разом.

Алиса быстро привела себя в порядок и вышла к учителю в платье, которое он выбрал. Юбка была такой огромной, что под ней могли спрятаться несколько дракончиков.