Бесплатный фрагмент - Полет Птицы

Глава 1

Даниэль Брук никто не звал по имени. Даже для учителей она была просто Птицей. Это прозвище ей дал ее отец, когда девочке было года два или три, и она, услышав пение птицы, стала подражать ей, на удивление окружающих очень похоже. Это быстро привязалось к девочке, и скоро ее настоящее имя было почти забыто. Ее младший братишка Флип даже расплакался, когда узнал, что его старшую сестру зовут не так, как он привык.

Только Люк — старший брат девочки, называл ее по имени — Даной. Да отец иногда звал ее полным именем Даниэль, но это было очень редко. Вообще, папа обращался к ней не часто, особенно до ее лет десяти. Тогда Птица еще не знала, каким талантом она обладает, и на что способны ее тонкие ловкие пальчики.

Это обнаружилось случайно — Дана и ее два брата — Джек и Дик — одиннадцатилетние близнецы, сидели на полу в зале и играли в монополию. Девочке выпала плохая карта шанса, она должна была отдать банку один из своих филиалов. Но ей пришла в голову прекрасная, как ей показалась, идея — она быстро оглянулась, братья пока не смотрели на нее, и сунула эту карту обратно в стопу. Взамен она схватила другую карту и радостно вскрикнула:

— Плюс пять тысяч!

— Тебе всегда везет, — заворчал Дик.

— Ага, — Джек сложил руки на груди. — Птица, может ты нас обманываешь?

— Как я это сделаю? — невинно ухмыльнулась Даниэль.

Она подняла глаза и столкнулась с взглядом отца. Тот лежал на диване рядом с ними, отдыхая после смены на заводе, и все видел. Девочка улыбнулась ему, прося глазами, чтобы он ее ни выдал. Отец медленно кивнул и решил понаблюдать за дочерью.

Ему не нравилась его тяжелая работа на заводе, благодаря ей он мог только сводить концы с концами. Его большую семью, состоящую из 8 человек, было трудно прокормить. Жена Майкла — Элис умерла при родах седьмого ребенка — маленькой Ди. И тогда Майклу стало еще сложнее, он понимал, что они не живут, а просто стараются выжить, но не видел выхода из этой ситуации.

Майкл не был сильно хорошим человеком, он, как и многие люди из его окружения, считал, что если можешь безнаказанно украсть или обмануть, то лучше сделать это, чем упустить шанс обогатиться.

Конечно, обычно он мог украсть что-то по мелочи, но сейчас, смотря на дочь, которая так ловко подменила карты, и никто даже не заметил этого, мужчина задумался о том, чтобы провернуть дела побольше. У его дочери были прекрасные задатки вора-карманника! Майкл много знал об этой теме, ведь его отчим был карманником и даже пытался научить пасынка своим трюком. Но Майкл оказался неспособным к этому, хотя и усвоил кое-что, а вот его дочь вполне могла зарабатывать деньги.

Майкл пожалел, что не заметил этого раньше, ведь Даниэль могла бы спокойно стащить кошельки и другие вещи и на нее никто бы не подумал. Несмотря на внешний вид и потрепанные вещи, его дочь была красивой, ее глаза были яркими и доверчиво смотрели на мир. На таких детей не думают плохого, думал Майкл. А в том, что Даниэль поможет ему и будет красть, мужчина почти не сомневался, нужно только найти правильный подход.

Майкл осознавал, что редко занимался воспитанием детей, тяжелая работа не давала ему это сделать, да и особого желания к этому у него не было. Когда была жива Элис, они вдвоем еще как-то вытягивали семейный быт, но без нее все стало очень сложно. Мужчина поднялся с дивана, надел куртку, обулся и вышел на улицу, ему надо было прогуляться и подумать.

Он вспомнил первые месяцы без жены, тогда отчаяние навалилось на него. Майкл был благодарен старшему сыну — Люку, которому тогда только исполнилось пятнадцать, но он очень старался все делать дома. Парнишка как будто понимал, что его отец не в состоянии позаботиться о них и занялся домом и детьми, особенно новорожденной Дианой, сам.

Майкл эти месяцы только много работал и пил после смены, стараясь утопить в алкоголе свое горе. Когда мужчина наконец пришел в себя, Ди был уже год, все дети слушались Люка, а его самого сторонились. Для малышей он стал совсем чужим. Майклу было больно даже думать об этом в первое время, но он быстро отодвинул эти мысли в сторону и занялся насущными вопросами — надо было накормить всех, одеть, обуть, заплатить за квартиру. В общем проблем хватало, и Майкл не переживал о чувствах. Он почти не разговаривал с младшими детьми, изредка обсуждая их нужды и проблемы через Люка или через Стива — своего второго сына. Он их не бил и никак не унижал, и по-своему их любил, но он не занимался ими.

Поэтому сейчас он шагал по освещенным улицам города и думал над тем, как подступиться к Даниэль. В голове мужчины только начал вырисовываться некий план по использованию девочки. Майкл не думал, что воровать плохо, он просто хотел взять от жизни побольше. И Даниэль могла ему в этом помочь…

***

Даниэль радостно прыгала по комнате, которую делила с шестилетним Флипом и трехлетней Ди. Папа предложил ей пойти погулять и поесть мороженое! За десять лет жизни девочки это было впервые, и она была на седьмом небе от счастья.

Она быстро принялась одеваться в лучшую одежду — платье, из которого она уже почти выросла. По крайней мере, оно выглядело приличным — чистым и без дырок. Птица быстро натянула его, причесала непослушные темные, чуть вьющиеся волосы и улыбнулась своему отражению.

— Ты куда? — Флип сидел на своей койке и смотрел на сестру.

На самом деле, его звали Филиппом, но мальчик не мог выговорить свое имя и упрямо называл себя Флипом. Так и привыкли звать малыша коротким сокращением, к счастью, это всех устраивало.

— Я пойду погулять, — улыбнулась ему Даниэль.

— Я с тобой! — Флип тут же вскочил и посмотрел на девочку.

Он привык, что старшая сестра его часто брала с собой, и сейчас не собирался оставаться дома. Но Даниэль повернулась к нему и покачала головой.

— Флип, я не могу тебя взять с собой. Может быть, погуляем вечером? Я, ты, близнецы и Ди.

Мальчик надулся и посмотрел на сестру обиженными глазами.

— Птица, я устал сидеть дома! Джек и Дик ходят в школу, Люк все время занят, Стив тоже, а Ди еще маленькая.

Даниэль вздохнула и опустилась на корточки рядом с братом.

— Флип, обещаю, что возьму тебя вечером.

Она чмокнула его в лоб и встала на ноги.

— Все, пока, веди себя хорошо.

Теперь можно было идти с папой! Птица выскользнула из комнаты, стараясь не смотреть на явно расстроенного Флипа. Отец уже ждал ее, сидя на небольшом пуфике в прихожей. Обычно там лежали сваленные в кучу куртки, но недавно Люк разобрал эту кучу и навел порядок. Правда, Птица знала, что это ненадолго, и все остальные это знали, но с Люком не спорили.

— Пойдем, — Майкл открыл дверь и пропустил радостную девочку вперед.

Она прыгала вниз по ступенькам и улыбалась. Этот день определенно был лучшим из всех. Отец с дочерью неторопливо прошли к парку, купили мороженое и сели на лавочку. Майкл слушал щебетание Даниэль, рассказывавшей ему что-то о школе и о своей подруге, и думал, как завести нужную ему тему.

А Птица рассказывала что-то о школе, а сама чувствовала, что ее отцу это неинтересно. Он так задумчиво смотрел на нее, что, в конце концов, девочка остановилась на полуслове и вопросительно посмотрела на него.

— Пап, что случилось? — спросила она, подозревая, что произошло что-то нехорошее.

— Все хорошо, — Майкл вынырнул из своих мыслей и улыбнулся дочери. — Просто, ты у меня уже такая большая выросла. Красивая, умная, самостоятельная…

Даниэль покраснела от удовольствия и расплылась в улыбке. Наконец, папа начал интересоваться ее жизнью. Это была ее мечта, маму Птица почти не помнила, но всегда хотела и как-то пыталась обратить на себя внимание отца. Она то начинала заниматься танцами в бесплатной студии и звала папу на выступление, но он отнекивался работой и усталостью. То пыталась готовить или убираться и делать другие домашние дела. Но папа этого даже не замечал. И наконец, он сам понял, что я хорошая! Девочка радостными глазами посмотрела на отца.

— Спасибо, пап!

Майкл немного неуклюже обнял дочку за плечи свободной рукой. Та доверчиво прижалась к нему и, не удержавшись, вздохнула.

— Что-то не так? — Майкл покосился на нее.

Птица сморгнула почему-то набежавшие слезы и мотнула головой, но через минуту призналась:

— Я бы хотела так почаще сидеть… С тобой… Просто мы все тебя любим, а тебя рядом нет.

Даниэль сказала это, а потом испугалась, что папа уйдет и больше не будет ее брать гулять, но Майкл наоборот обрадовался, это был его шанс войти к ней в доверие, и он решил делать это постепенно.

— Знаешь, Дан, я бы тоже хотел этого. Мне бы поменьше работы и побольше денег на вас. Я люблю вас всех!

Девочка растаяла от таких слов. Впервые она слышала о любви отца к ним. Обычно его не было дома, а когда он приходил вечером, то ел и ложился спать. В редкие выходные он лежал на диване и смотрел телевизор или куда-то уходил. Поэтому сейчас Птица ласково прижалась к его плечу и посмотрела в глаза.

— Стив уже работает после школы. И Люк старается подрабатывать. Правда, у него времени мало.

Люк учился в двенадцатом выпускном классе, вел домашнее хозяйство и занимался детьми, так что он не сильно мог подработать. Стив был помладше, но ему сейчас было уже четырнадцать и по закону его смогли взять на подработку. Майкл все про это знал от Люка, и Стив даже давал ему часть денег.

— Я бы тоже хотела тебе помогать, — вздохнула Даниэль. — Но мне всего десять. Кто меня возьмет? Я еще мало что умею.

Майкл хотел сказать, что он уже придумал для нее работу. Он только открыл рот, чтобы сказать дочери, что она вполне может работать, и он даже знает кем, как сбоку донесся голос.

— Хэй, Майкл, здорово!

Майкл поморщился и повернул голову. К ним подходил его товарищ по работе — Грег. Он радостно улыбнулся Майклу и протянул ему руку.

— Привет! Как ты? Сегодня работаешь? А завтра? Гуляете? Это твоя дочь? Какая красивая девочка!

Даниэль даже захлопала глазами от этого града вопросов. Майкл заметил это и ухмыльнулся, он-то был более привычный и знал, что Грегу даже не нужно отвечать на большинство вопросов. Но в этот раз тот не унялся и протянул руку девочке.

— Привет, меня зовут Грег. А ты?

— Я — Даниэль, — не решилась та называть себя Птицей.

— Прекрасное имя, — Грег тут же забыл его и опять повернулся к Майклу.

— Слушай, тут есть одно подработка. Пошли со мной!

Майкл понимал, что момент для объяснения с Даниэль упущен, а Грег все равно не отстанет. Он посмотрел на дочь и испытал какую-то жалость при виде этих разочарованных глаз девочки, которая уже все поняла. Он повернулся к Грегу и сказал ему идти, а он догонит, и опустился обратно на скамейку.

— Даниэль, слушай, давай закончим нашу прогулку в другой раз. Я хочу с тобой серьезно поговорить. Для меня это очень важно!

Птица большими раскрытыми глазами смотрела на отца и понимала, что поможет ему в любом случае. Она готова многое отдать ради его любви.

— Хорошо, пап, — она внутренне рассмеялась от радости, когда папа ее обнял и зашагал к товарищу.

Ее маленькое изголодавшееся по любви сердечко с жадностью тянулось к отцу. А Майкл шагал к Грегу и тоже чувствовал, что в нем что-то меняется. Он давно закрыл свое сердце от чувств. Наверное, в тот день, когда умерла Элис, он решил что любить — это больно. Но после этого короткого общения с дочерью, Майкл впервые пожалел, что так мало проводил время с детьми. Они же были частью его и Элис! Они были его семьей!

А Птица запрыгала по аллее парка, ее сердце радостно пело. Папа любит ее! Ему нужна ее помощь! Все это было даже больше того, о чем она могла мечтать. Даниэль весь путь до дома пела про себя одну песню — они выучили ее в школе. Там говорилось об отце — любящем и готовом помочь детям в любой ситуации. Тогда в классе девочка даже не пела ее, считая, что эта песня к ней не относится. Но слова отложились в голове, и Даниэль легко вспомнила их.

Дома ее встретил Люк, знавший, что она ушла с отцом погулять. Он прекрасно знал желание Даны иметь любящего отца, и понимал ее. Парень любил девочку, которая часто стремилась помочь ему, он знал, что у Даниэль большое любящее сердце, но не мог дать ей того, что могли бы дать родители. Единственное, что Люк мог сделать — поддерживать ее, направлять по правильному пути и выслушивать ее. Впрочем, все дети, даже Стив, который был чуть младше его, шли к Люку, доверяя ему больше всех.

Парень задавался вопросом, что могло понадобиться Майклу от Даны. Конечно, в чем-то плохом Люк его не подозревал, он знал, что их отец не такой. Просто в нем не было особой любви, как считал парень, и это-то и волновало его.

Когда пришла Дана, парень как раз играл с маленькой Ди. По лицу зашедшей сестры и ее сияющим глазам Люк понял, что все прошло просто замечательно, но на всякий случай спросил у нее.

— Что-то ты рано пришла. Не получилось погулять?

Птица опустилась рядом с ним и притянула к себе Ди. Та радостно запищала и обхватила сестру за шею, а сама девочка улыбнулась Люку.

— Все просто замечательно! Просто папу увидел его товарищ и позвал на подработку. Если бы не он…

Даниэль вздохнула, но потом опять расплылась в улыбке.

— А папа еще хочет со мной погулять. Он сказал, что любит нас!

— Да, конечно! — послышался голос сзади.

Дик и Джек стояли в дверях комнаты, сложив руки на груди и недоверчиво смотря на сестру. Они часто делали все вместе и даже говорили и думали практически одинаково.

— Да, — Птица не хотела сдавать свои позиции. — Он сам так сказал. А еще он сказал, что хотел бы быть с нами почаще, просто из-за работы не получается!

— У многих наших друзей отцы работают, — Дик нахмурился. — Но они хотя бы разговаривают с детьми! А наш папа даже не обращает на нас внимания!

— Да, — подхватил и Джек. — Если он так тебе сказал, значит, ему что-то надо, и когда он это получит, он опять про тебя забудет, как и про нас всех.

Даниэль опустила голову, не желая показывать братьям слезы, навернувшиеся на глаза. Они, сами того не зная, выразили вслух все ее сомнения, прятавшиеся под волной радости. Люк с укором посмотрел на близнецов, а те почувствовали себя как-то виновато. Хотя они и сказали то, что считали правдой, им не было от этого хорошо. А видеть Птицу расстроенной они не хотели. Обычно она была веселой и оптимистичнее всех смотрела на мир, поэтому ее слезы не нравились братьям.

Люк жестом показал им, чтобы они вышли, а сам притянул девочку к себе и погладил по хрупким плечам.

— Дан, они не хотели это сказать. Просто они тебе немного завидуют и сами бы хотели, чтобы отец любил всех.

— Я знаю, Люк, — Птица серьезно смотрела на брата. — Просто я и сама так думаю, как близнецы. Я вроде и радуюсь, а вроде и не знаю, верить папе или нет.

Люку было всего лишь восемнадцать лет, и он ничего не знал о психологии и о том, как вести себя в таких ситуациях. Он и сам был еще ребенком и нуждался в любви и мудром руководстве. Но он делал, что мог, полагаясь на свою интуицию. Вот и сейчас он взял сестренку за плечи, посмотрел ей в глаза и твердо сказал:

— Дана, послушай меня, я не знаю, что отец хочет от тебя и говорит ли он правду. Но, знаешь, если ты будешь верить в лучшее, то когда-нибудь оно настанет. Я думаю, что папа увидел, какая ты хорошая.

Даниэль благодарно посмотрела на брата, который изо всех сил старался ее поддержать.

— Птица, ты еще полетишь, — Люк шутливо щелкнул сестру по носу. — Главное, верь в хорошее. А папа нас любит, но по-своему. Может, он решил измениться?

Из комнаты выглянули близнецы и Флип, и парень посмотрел на них и предложил:

— Давайте не будем слишком строги к папе. Дадим ему шанс и подождем, что из этого выйдет. Раз он решил начать с Птицы, пускай они пообщаются, а дальше видно будет.

— Ладно, — Джек кивнул Люку, Дик последовал его примеру. А Флип подошел ближе к Даниэль и Люку и жалобно сказал:

— А когда папа захочет пообщаться с нами? Я тоже хочу гулять с ним… Я хочу, чтобы он почаще разговаривал со мной!

Люк первые несколько секунд не знал, что сказать, ему было жаль братишку. Сам парень еще помнил и маму, и папу, которому было не все равно на детей. Люк помнил, как они часто гуляли вместе, и папа катал их на плечах, но это было так давно…

— Флип, давай ты пойдешь с нами в следующий раз! — внезапно предложила Птица.

Малыш захлопал глазами, а потом благодарно посмотрел на сестру. Это была большая жертва с ее стороны, ведь тогда папа не будет полностью с ней, его внимание будет делиться на двоих. Да и он может рассердиться на такую просьбу.

— Ты уверена? — спросил Люк.

Даниэль посмотрела на шестилетнего братишку, смотрящего на нее с такой надеждой, и кивнула.

— Конечно, а сейчас пойдемте гулять!

— Стоп! — остановил всех Люк. — Сначала обед, потом Птица и близнецы сделают уроки, а потом можете идти.

Все возмущенно заворчали, но привычно послушались старшего брата и зашагали на кухню. Птица подхватила на руки Ди и улыбнулась Люку.

— Ее мы тоже возьмем, а ты иди, занимайся.

— Спасибо, — приобнял Люк сестру.

Глава 2

Люку и, правда, нужно было много заниматься, он не всегда мог ходить в школу, а занимался дома. Этот год у него был выпускным и нужно было постараться, чтобы сдать экзамены на отлично. Люк занимался по отдельной программе — три года назад, когда на него свалилось домашнее хозяйство в придачу с новорожденной Дианой и остальными братьями и сестрой, парень был в панике. К счастью, директор и многие учителя пошли ему навстречу и разрешили заниматься дома и приходить только на экзамены и важные контрольные работы.

Парнишка очень старался учиться, это было видно. Так прошло больше трех лет, и Люк давно втянулся в такую жизнь, и она ему даже нравилась. Особенно, когда он видел успехи младших — как близнецы стали лучшими в классе — Дик по математике, а Джек по естественным наукам, как Птица пошла в школу, как Ди сделала первые шаги и сказала первое слово. В общем, простых радостей хватало, но парню хотелось и с друзьями погулять и иногда охватывало острое желание сбросить с себя весь груз домашних дел. В таких случаях Люк смотрел на фото их семьи, сделанное, когда еще была жива мама. Оно напоминало ему о той жизни, когда все было хорошо, и о его обещании.

Люк дал клятву на могиле матери, через несколько дней после похорон, когда он был доведен до отчаяния слезами малышей и отказом Ди пить смесь. Тогда он просто пришел на кладбище, нашел могилу мамы и долго плакал, сидя рядом с ней. Как ни странно, это его успокоило, и парень нашел выход из ситуации.

Он решил все делать так, как будто мама рядом, а он просто помогает ей. Медальон с фотографией ему подарил Стив, и это было очень неожиданно с его стороны. Обычно Стив не показывал своих чувств, но, когда Люку исполнилось шестнадцать, Стив дал ему маленькую коробочку и криво улыбнулся.

— Что там? — спросил Люк.

— Открой — увидишь, — Стив наблюдал за братом со скрытым интересом.

Хотя ему исполнилось тринадцать, он видел и понимал все — и как отец приходит только поесть и поспать, если вообще приходит, как Люк не спит ночами, если кто-то болеет, и возится с малышами. Как учится по вечерам и возится по дому. Сам Стив осознавал, что не смог бы так, да и не захотел бы такой жизни. Он старался иногда помогать брату, но это не всегда получалось. Поэтому, чтобы хоть как-то поддержать Люка, он и придумал идею с медальоном.

Люк открыл коробочку и улыбнулся младшему брату:

— Стиви, медальоны и подвески обычно дарят девочкам.

Стив не обиделся на подколку и ухмыльнулся.

— А ты его открой.

Люк хмыкнул, покосился на брата и застыл. На несколько мгновений он даже забыл, как дышать, потом посмотрел на Стива и вместо слов крепко обнял. Смущенный Стив вырвался через несколько секунд и вышел в другую комнату, а Люк с каким-то почтением надел медальон на шею, еще раз посмотрел на фото и расплылся в улыбке. Это было именно то, что ему не хватало, теперь он в любой момент мог посмотреть на их семью и вспомнить маму.

Парень решил, что обязательно отблагодарит Стива за это, и смог это сделать уже через пару месяцев. Стив в то время связался с не очень хорошими ребятами во дворе и на спор попытался украсть в местном магазине техники телефон. Мальчика поймали, но в полицию не заявили, так как Стиву еще не было четырнадцати. Вместо этого управляющий узнал, кто такой Стив и позвонил на его домашний телефон.

Люк не ожидал такого звонка, он спокойно возился с Ди и Флипом. Он взял трубку и через пять минут был в панике. Отец был на работе, да даже если бы и дома, вряд ли он пошел бы за Стиви. Люк в отчаянии посмотрел на младших, их даже не с кем было оставить. Парень вздохнул и тут же улыбнулся, ему пришла в голову одна идея. Он быстро принялся одевать малышей гулять, они обрадовались прогулке во внеурочное время и пища, бегали по квартире.

Как раз пришла Даниэль из школы, и Люк быстро объяснил ей план, девочка с радостью приняла участие в нем. Всей разношерстной компанией они ввалились в магазин, в кабинет управляющего, где за столом сидел их брат с опущенной головой и красными щеками. Стив не был плохим, но он, как и многие мальчишки в его возрасте, нуждался в отце и правильном руководстве. Не получая этого дома, дети шли на улицы, где сбивались в компании и следовали за лидером, который зачастую учил ребят помладше не очень хорошим вещам.

Управляющий Кристофер Райли был удивлен куче детей в своем кабинете, он нахмурился и спросил:

— Вы кто? Что вы делаете здесь?

Стив удивленно поднял брови, он никак не ожидал увидеть почти всю семью в этом месте, но Люк подмигнул ему и обратился к управляющему.

— Добрый день, прошу извинить нас, но наш отец не смог прийти, он сегодня на работе.

Управляющий быстро понял, что все эти ребята пришли за маленьким воришкой и покачал головой.

— А где ваша мать?

— Умерла два года назад, — Даниэль стояла рядом с Люком, и ей даже не надо было делать грустный вид. Она всегда чуть не плакала, когда думала о смерти матери.

Кристоферу неожиданно стало жалко ребят, которые вроде неплохо выглядели, да и говорили вежливо. Он тяжело вздохнул, думая, как выйти из этой ситуации, он не хотел быть слишком строгим к этим детям, но и надо было дать им понять, что так делать нельзя. Ему на помощь пришел Люк, который думал почти о том же.

— Сэр, давайте сделаем так, Стив поработает у вас в магазине какое-то время. Пускай отработает цену того телефона. Он больше не будет красть… Мы не можем заплатить вам штраф, и отец не придет сюда. Но давайте договоримся!

Управляющий знал, что ему не нужны рабочие дети-воришки, но все-таки согласился, решив отправить мальчишку на склад — разбирать коробки и подметать двор. Там за ним будут присматривать другие, вслух же мужчина сказал:

— У нас везде стоят камеры и за тобой, Стив, будут строго следить! Украдешь что-то еще и я отправлю тебя в колонию! А твоей семьей займется опека!

Мальчишка вздрогнул, этого он боялся и не хотел ни в тюрьму, ни чтобы их семью разделили. А это, несомненно, произойдет, если ими займется опека. До сих пор они не интересовались ими, но все может когда-то произойти. Он поднял голову и с честными виноватыми глазами сказал:

— Сэр, я так больше никогда не буду! Я все отработаю! Не надо полицию и опеку!

Кристофер удовлетворенно кивнул, видя искреннее раскаяние мальчика.

— Завтра в четыре приходишь сюда и до шести работаешь. Так каждый день в течение месяца. После этого я тебя прощаю.

Стиву не хотелось целый месяц горбатиться на пыльном складе и таскать коробки, но он заставил себя улыбнуться и поблагодарить мужчину за эту возможность исправиться.

Управляющий несколько минут смотрел из окна, как эта компания покидала территорию его магазина. С одной стороны их было жалко — матери нет, отец ими не занимается. Что из таких может вырасти? С другой стороны мужчина думал, не сделал ли он ошибку, взяв мальчика на работу, хоть и всего на месяц. А если он опять попробует что-то украсть? Надо будет пристально за ним наблюдать, в конце концов решил Кристофер.

А Стив шел с опущенной головой за малышами и Люком. Ему было стыдно и за кражу, и за то, что он так глупо попался, а Люку пришлось его вытаскивать. И за то, что малыши все слышали.

Люк оглянулся на брата, шедшего сзади и вздохнул — у того был совсем упавший вид. Парень отправил Птицу с маленькими на детскую площадку, а сам потянул брата за собой на лавочку. Помолчав пару минут, Люк собрался с мыслями и заговорил:

— То, что ты сделал, очень плохо, но про это никто не из нашей семьи не узнает. Отцу мы тоже ничего не скажем. Отработаешь месяц и все, я знаю, что ты больше красть не будешь.

— Уверен? — Стив криво усмехнулся. — А если руки опять потянутся?

Люк строго посмотрел на младшего брата:

— Уверен, что ты не захотел бы сделать нашей маме больно. Представь, она смотрит на нас сверху и видит, что ты делаешь. Ты же не хочешь, чтобы она считала тебя вором?

Стив невольно вздрогнул и посмотрел на небо, там плыли пушистые облака и светило солнце. В голове мальчика возникли мысли, что Люк может быть и прав. Должны же куда-то все уходить…

— Я все понял, — сдавленно сказал мальчик и поднялся со скамейки. — Мне надо побыть одному.

Люк кивнул, смотря в спину уходящему Стиву. Надеюсь, я достучался до него, подумал парень. Мама — единственное, что могло остановить его брата, и Люк знал, что тот тяжело переживает ее смерть до сих пор. Поэтому он и связывается со всеми и старается забыть горе.

***

С тех пор прошел уже год, а Стив все еще работал в том маленьком магазине. Ему было уже четырнадцать, и Кристофер Райли устроил мальчика официально на пол-ставки, как разнорабочего. Ему почему-то понравился мальчишка, с которым сначала знакомство не задалось, но за тот месяц он смог показать себя с хорошей стороны.

А когда мальчик почти отработал тот месяц, их курьер сломал ногу и Кристофер не знал, что ему делать. Заказы были срочными, а искать нового курьера было долго. Тогда Стив вызвался сам — он зашел в кабинет к управляющему и смущенно предложил:

— Сэр, я могу отвозить заказы, пока вы не найдете нового курьера. Я ничего не украду и доставлю все в сохранности и вовремя. Обещаю…

Кристофер несколько секунд смотрел на мальчика, который стоял с умоляющим взглядом и решился.

— Ты же на велосипеде приезжаешь? Когда будешь ставить коробки на багажник, всегда проверяй, чтобы они держались крепко. Наверх ставь хрупкое, вниз можно что-то потяжелее.

Кристофер отметил, как радостно зажглись глаза паренька и подумал, что не зря решил довериться ему.

— Держи список адресов заказчиков. Тебе придется ездить несколько раз, потом зайдешь ко мне.

Стива не расстроило это известие, он любил гонять на велосипеде, а то, что этим он поможет Кристоферу, обрадовало мальчика. Он все еще чувствовал себя виноватым за ту кражу и хотел, чтобы управляющий забыл про это.

Он ездил долго, несколько клиентов жили на окраине города, и Стив устал. Он сделал только один перерыв и быстро перекусил парой бутербродов. Ближе к вечеру мальчишка постучал в кабинет Кристофера и, зайдя внутрь, протянул тому деньги, которыми клиенты оплатили товары.

— Сэр, вот здесь все. Можете пересчитать.

Он хотел развернуться и зашагать домой, но Кристофер небрежно положил деньги на стол и сказал:

— Я не собираюсь пересчитывать деньги. Уверен, что ты теперь честен со мной.

— Да, — мальчик серьезно кивнул.

— Стив, наш курьер вряд ли скоро выйдет на работу. Как смотришь на то, чтобы устроиться в наш магазин официально? На должность курьера не смогу тебя устроить, ты же знаешь, там только с шестнадцати можно по закону. Но могу сделать тебя разнорабочим на пол-ставки, а платить, как курьеру. С хозяином договорюсь и объясню ему.

Стив не верил своим ушам и с тревожной надеждой посмотрел на своего начальника.

— Я же еще учусь, — неуверенно сказал он.

— Я знаю, — кивнул Кристофер. — После школы можешь ездить. Если, конечно, тебе еще нужна эта работа. Я же не знаю, какие у тебя планы.

— Я могу после школы! — тут же затараторил Стив. — Мне нужна работа! Я вас не подведу! Правда!

— Я тебе верю, — Кристофер с улыбкой протянул руку мальчишке, и тот пожал ее с красными от удовольствия щеками.

С этого дня для Стива началась другая жизнь. Если раньше он ходил в магазин на три часа и с неохотой, то теперь он буквально летел туда после школы. Часть денег он отдавал Люку на домашние расходы, потому что он знал, что денег, которые зарабатывал отец, не хватает на все. Конечно, Стив стал больше уставать, но постепенно он втянулся в такую жизнь и окреп физически, целыми днями гоняя на велосипеде.

Уроки он делал вечером, когда от усталости уже еле ворочались мысли в голове или утром перед школой вставал раньше. К счастью, его выручала отличная память и помощь Люка. Брат часто объяснял ему сложные темы простыми словами.

Так незаметно летело время, и прошел еще год. Стив привык к работе, и Кристофер часто поручал ему сделать что-то еще в магазине, кроме курьерства. Мальчик редко отказывался, так как был благодарен управляющему и уважал его. Те деньги, которые он зарабатывал курьером, помогали ему покупать вещи, которые он хотел и баловать братишек и сестер. Конечно, чаще он покупал что-то себе, но любил взять малышей в парк, покатать на аттракционах или купить им мороженое.

В последнее время он все чаще задумывался о том, чтобы переехать ближе к работе. Его останавливало только то, что Люку одному дома было сложно справляться со всеми делами и следить за младшими. Стив все дальше отстранялся от отца и часто думал, что никогда не станет таким, как он. Парень не понимал, как тот может быть таким жалким, ведь тогда они все потеряли любимого человека, но смогли жить дальше. А их отец был слабым и сдался после ее смерти. Стив редко разговаривал с отцом, и часто они даже не обращали друг на друга внимания.

Стив думал, что и другие относятся к отцу так же, как он. Из-за работы он упускал многие вещи дома и не задумывался об этом. Поэтому он очень удивился, когда как-то пришел со школы домой и услышал радостную болтовню Дика с Джеком и Птицы. Девочка громко говорила, и Стив невольно стал подслушивать их беседу.

— Я спросила у папы, можно ли Флип пойдет с нами в следующий раз гулять и он сказал, что, конечно, можно. И еще он хочет взять Ди!

— Да, — протянул Джек. — Он что, правда решил измениться?

— Вы с ним еще не говорили? — спросил Дик. — Помнишь, ты говорила о серьезном разговоре с ним.

— Да, помню, — Даниэль пожала плечами. — Пока он не сказал, что хочет. Но может он просто хотел как-то начать общаться. Он же наш папа!

На этих словах Стив не выдержал и зашел в комнату.

— О, ты уже дома! — удивилась Птица.

Стив даже не обратил внимания на эти слова. Вместо этого он гневно посмотрел на братьев и сестру и спросил:

— Вы что думаете, что наш папа вдруг резко полюбит нас? Ему же все равно, кто мы и чем занимаемся! Он даже не знает, как я на работу устроился! Он ничего не знает о нас и о нашей жизни!

— Стив… — робко попробовал его остановить Дик, но тот только распалился еще больше.

— Он хоть раз сидел с вами, пока вы болеете? А может, он помогал вам с уроками? Или водил гулять? А может, он вас обнимает на ночь и читает малышам сказку? Вы уже взрослые! Хватит верить в чудо! Птица, ты и близнецы так только сделаете больно мелким! Не надо давать им напрасную надежду! Папа никогда нас больше не полюбит!

Парень остановился перевести дыхание и неожиданно понял, что в комнате стоит мертвая тишина. Птица смотрела на него своими большими карими глазами, из которых капали слезы. Джек с Диком тоже смотрели на брата блестящими глазами. Потом девочка, не говоря ни слова, развернулась и, выбежав из комнаты, выскочила из квартиры.

Дик сначала хотел побежать за ней, но Джек мудро остановил его.

— Ей надо побыть одной.

Потом мальчик посмотрел на Стива и покачал головой.

— Знаешь, если бы ты не был моим братом, я бы тебе врезал, хоть ты и старше. Зачем ты сделал Даниэль больно? Она была счастлива, когда папа взял ее с собой в парк!

— Может, папа вспомнил о нас! — Дик сжал кулаки. — Ты все испортил!

— Даже если ты и прав, — неожиданно сказал Джек. — Мог бы дать ей и малышам поверить в сказку…

Стив почувствовал себя опустошенным, он растерянно посмотрел на близнецов и признался.

— Я тоже много мечтал о том, чтобы папа полюбил нас опять! Этого так и не произошло! Поэтому я не хочу, чтобы он сделал больно Птице и Флипу с Ди.

— Лучше сделать им больно самому? — Джек грустно смотрел на брата. — Стив, папе надо дать шанс, может он и, правда, полюбит нас. Или хотя бы их…

— Мы-то большие, — криво улыбнулся одиннадцатилетний Дик. — Проживем как-нибудь.

Стив грустно притянул к себе братьев. Они нехотя сделали вид, что вырываются, но на самом деле с радостью уткнулись в плечо старшего брата.

— Слушайте, я пойду, найду Даниэль, и извинюсь. Не хочу, чтобы она на меня обижалась.

— Не, Стив, — покачал головой Дик. — Тебе на работу скоро. Мы с Джеком ее поищем, а ты вечером ей все скажешь.

— Ладно, — нехотя согласился парень. — Скажите ей, что я был неправ.

— Сам скажешь, — Джек увернулся от братской руки и ухмыльнулся. — Все, мы пошли.

Близнецы быстро выскользнули из комнаты и, обувшись, выбежали из квартиры. Стив с легкой улыбкой смотрел им вслед, но потом резко стал серьезным и сел на диван. В его голове проносилось много мыслей, но чаще всего — одна из них. Стив вспомнил о словах Люка, которые тот сказал год назад. Об их маме и о том, что она видит все с неба.

Парень задумался, а правда ли это? Он не знал, с кем поговорить на такую важную тему. Люку он доверял, но прекрасно знал, что брат знает не больше него. Эта тема была сложной, и Стив решил отложить ее на потом. Он встал с дивана, чтобы поесть и отправиться в магазин на работу. Но перед тем как пойти на кухню, парень просительно посмотрел на небо из окна и прошептал:

— Мам, я не знаю, слышишь ты меня или нет. Но, пожалуйста, помоги нам всем…

Конечно, Стиву никто не ответил, и он неожиданно устыдился своей глупой выходки. Хотя рядом никого не было, парень покраснел и быстро вышел из комнаты. Он решил, что больше не будет думать на эту тему, лучше было надеяться на свои силы.

***

Даниэль бежала по городским улицам, почти не видя дороги. Слезы мешали смотреть и стекали тонкими ручейками по щекам, теряясь где-то в вороте легкого свитера, который быстро стал мокрым.

Девочка не знала, куда бежит, машинально переставляя ноги, и опомнилась только у парка, где они с папой гуляли за день до этого. Упав на мягкую траву, Птица перевела дыхание и только после этого осмотрелась. Она оказалась на детской площадке, где гуляли дети помладше, рядом с ними или на скамейках поодаль находились их родители.

Птица привалилась головой к дереву и устало посмотрела на окружавших ее людей. Вот мальчик скатился с горки и попал прямо в руки отца. Чуть дальше малышка сделала кулич в песочнице и показывала маме. А вот сразу двое ребят бегают вокруг скамейки, где сидит их мама. Еще малыш катал машинку от мамы к папе и обратно.

Даниэль почувствовала, как боль наполняет ее при виде этих счастливых детей. У всех были родители, кроме нее и ее семьи. Их мама умерла, а папа не обращает на них внимания — девочка всхлипнула. Но, несмотря на боль и отчаяние, Птица не могла перестать смотреть на малышей с родителями.

Невольно она стала вспоминать свою семью, такую, какой она была раньше. Даниэль еще помнила маму, ведь ей уже было семь лет, когда той не стало. Девочка вспомнила, как часто они гуляли вместе, и мама держала ее за руку, а папа обычно нес на плечах кого-то из близнецов. У Дика с Джеком даже была своеобразная очередь — кто поедет на папе. Стив с Люком шли рядом и о чем-то болтали. Флип держался за вторую мамину руку. Птице нравились взгляды прохожих, смотрящих на их семью с удивлением и каким-то уважением. Некоторые, правда, отпускали шуточки, но семью Брук это мало волновало, ведь они были вместе.

Даниэль сморгнула слезы и перед глазами появилась другая картинка — она собирается в школу в первый класс. Мама расчесала ее утром, завязала два красивых банта и помогла надеть платье. Это был один из тех немногих случаев, когда Птица надевала юбку или платье, обычно она предпочитала бегать в штанах, так было удобнее. Затем мама развернула ее за плечики к себе, ласково поцеловала в лоб и сказала:

— Вот ты и совсем большая стала! Моя доченька, учись хорошо, в жизни тебе это пригодится. Но не забывай самого главного — слушай свое сердечко и поступай правильно.

Птица не помнила сейчас всего, что сказала мама, но в ее груди становилось тепло, когда она вспоминала маму и ее слова о том, что она любит свою маленькую дочурку. Даниэль проследила взглядом за молодой красивой парой с двумя малышами и грустно вздохнула. Ей так хотелось, чтобы ее тоже любили, обнимали, целовали на ночь и спрашивали, как у нее дела, хотелось, чтобы папа помогал ей с уроками и гулял с ними. Все это делал Люк, и Даниэль была ему благодарна, но так хотелось, чтобы это были настоящие родители. Мама умерла, но папа-то был жив! Но часто казалось, что он умер тогда, вместе с мамой…

Даниэль обняла руками худые коленки и, не выдержав, наконец, расплакалась. Она так надеялась, что папа изменился и вспомнил про них! Но слова Стива выразили ее сомнения и окончательно подорвали веру в хорошего отца. Птица знала, что больше не поверит папе, слишком много было слов против него.

— Эй, — рядом с ней неожиданно опустилась какая-то девушка. — Чего плачешь?

Женские руки ласково погладили девочку по плечам, протянули ей носовой платок. Даниэль испуганно перестала всхлипывать и пробормотав «спасибо», вытерла лицо. Теперь она могла рассмотреть девушку. Та сидела, прищурившись на солнце, и улыбаясь, смотрела на девочку.

— Малыш, ты чего плачешь? — повторила она. — Потерялась? Или обидел кто-то?

Даниэль помотала головой, не желая говорить о своем горе незнакомому человеку. Люк им всегда повторял, что домашние ссоры нельзя выносить на улицу и обвинять брата или сестру при всех. Он говорил, что они быстро помирятся, а чужой человек будет про них плохо думать.

— Как тебя зовут? — девушка достала из рюкзака бутылочку с водой. — На, попей.

— Спасибо, — девочка быстро сделал несколько глотков и окончательно успокоилась. — Меня зовут Птица.

— Интересное имя, — девушка рассмеялась. — А я — Люси.

Даниэль тоже немного улыбнулась и внимательнее посмотрела на девушку. Ей на вид было лет 18—20. Зеленые глаза с какой-то искринкой, и каштановые волосы, немного растрепанные и свободно падающие на плечи, придавали Люси озорной вид. Широкая улыбка девушки, с небольшой щербинкой между зубами, понравилась Даниэль и неожиданно для себя она призналась:

— Я на самом деле очень редко плачу, просто так получилось…

Девочка не договорила, сделав неопределенный жест рукой в воздухе, и девушка усмехнулась.

— Я тебя понимаю, тоже так иногда получается. Наваливается все…

Они обе синхронно вздохнули и так же одновременно прыснули от смеха. Когда они отсмеялись, девушка бросила взгляд на часы и вскочила, схватив рюкзак.

— Ой, я уже опаздываю. Птица, все будет хорошо! Не плачь больше, ладно?

Даниэль и не думала больше так делать. Она улыбнулась девушке.

— Пока, Люси. Удачи на парах.

Девушка опять рассмеялась и неожиданно притянула девочку к себе, быстро обняла ее и отпустила.

— Пока, малыш.

Эту сцену видели близнецы, они как раз добежали до парка. Люси не видела их, она быстро зашагала по дорожке к выходу из парка.

— Это кто? — Дик подбежал к Птице и удивленно посмотрел на сестру. Та весело улыбалась, хотя на щеках были видны следы от слез, а глаза были красные.

— Это — Люси, — Даниэль посмотрела на братьев и пожала плечами. — Она хорошая.

Глава 3

Люси быстро бежала по дорожке парка. Опять она опаздывала на учебу, уже третий раз на этой неделе. Девушка вздохнула и мысленно сделала заметку — выходить из дома пораньше. Но в этот раз она не была виновата в опоздании. Не могла же она пройти мимо этой плачущей девчушки!

Ей на вид было лет 9—10, но ее слезы казались такими горькими. Люси вздохнула, думая о жестоком мире, в котором они жили. Страдали все — и взрослые, и дети, и старики. И казалось, что конца этому не будет, но сама Люси прекрасно знала, что не всегда все будут жить в этом мире. Настанет тот день, когда Бог создаст новую землю, и все будут жить на ней. Тогда исчезнет любое зло, и никто не будет страдать.

Люси опять подумала о девочке и усмехнулась, подумав, что вряд ли у этого ребенка случилось какое-то большое горе. Может, поссорилась с подружкой или еще какая-нибудь детская беда. В детстве все проблемы кажутся большими, думала девушка, взбегая по ступенькам в здание колледжа.

Она прошла в аудиторию и, извинившись за опоздание, опустилась за парту. Записывая лекцию за профессором, девушка все равно думала о той девочке. Смешное у нее имя, подумала Люси. Вряд ли оно настоящее, скорее, так ее называют дома.

— Люси! — девушку окликнул профессор.

Та подскочила и, покраснев, посмотрела на мужчину.

— Да?

— Вы сегодня не с нами?

— Я здесь! — Люси изобразила внимание и с большим усердием стала его слушать.

Она постаралась забыть о той девочке, зная, что они больше не встретятся. Сейчас было важнее другое — получить образование и стать достойным врачом. Как и ее мама с отцом и дед.

Люси родилась в династии врачей и с детства хотела продолжить семейное дело. Правда, все хоть и были докторами, но их направления различались. Например, прадед занимался детскими болезнями, дед был хирургом, отец — обычным терапевтом в городской больнице, а мама — известным в городе кардиохирургом.

Сама девушка долго не могла выбрать то, что ей будет по душе. Она то хотела быть похожей на маму, то вспоминала деда, то думала о том, чтобы идти по стопам папы. Наконец, в прошлом году перед поступлением в медицинскую школу, Люси поняла, чем ей стоит заниматься. Ей нравилось работать с детьми, и одновременно получилось так, что она все-таки взяла что-то от профессии мамы. Девушка решила учиться на детского кардиолога. Она успешно сдала вступительный тест в медицинскую школу. Конечно, все это стоило денег, но с родителями ей повезло — они платили за ее обучение и были не против, чтобы она жила дома, потому что медшкола была в их городе.

Хотя надо было много учить и усердно заниматься для того, чтобы стать хорошим специалистом, Люси старалась находить время и для отдыха. Она часто общалась с лучшей подругой — Мэри Осборн, вместе они проводили много времени с самого детства. Подруги встретились в школе, когда обе пришли в первый класс и были напуганы и хотели домой. Много времени прошло с тех пор, как Мэри протянула Люси жвачку и предложила дружбу, но они по-прежнему оставались близкими друг для друга людьми.

Они были таким разными — Люси — рыженькая, веселая девочка-сорванец, вечно встревающая в переделки, и Мэри — сдержанная, рассудительная, смотрящая на мир спокойным взглядом серо-голубых глаз. Несмотря на различия в характерах, девочки быстро подружились и скоро стали «не разлей вода». Хотя в последнее время им стало труднее общаться, ведь они обе учились в разных местах — Люси на врача, а Мэри пошла в экономический вуз, ей нравилось работать с цифрами.

Именно Мэри первая пошла на собрание христиан, куда ее пригласил один друг с ее колледжа. Люси до сих пор помнила слова подруги, когда она звала ее на собрание.

— Люси, пойдем со мной, тебе очень понравится! В этом месте так спокойно на сердце. Это место не скучное! Там люди — они как одна семья.

Люси не очень хотела идти на какое-то собрание, где надо было сидеть два часа и слушать занудные проповеди. Но Мэри убеждала, что в этой церкви все не так, как в других, и, наконец, девушка сдалась и пошла с Мэри. Впоследствии она не пожалела об этом.

Вместе подруги стали ходить в церковь каждое воскресение, а по пятницам еще и на женскую группу по изучению Библии. После крещения девушки принимали живое участие в жизни церкви. Люси занималась с детьми в воскресной школе, ей нравилось видеть веселые мордашки, готовые ее слушать и задавать разные вопросы. А Мэри стала петь в церковной группе, у нее был сильный звучный голос и ее быстро пригласили в хор.

Люси и сама не все знала, о чем ее спрашивали дети. Девушка понимала, что ей еще многое предстоит узнать и прочитать в Библии. Но она старалась познавать Бога. Она часто читала Библию, и ей нравилось теплое чувство в груди после молитвы. Как будто она пообщалась с лучшим Другом…

Девушка рассказала дома о своей новой вере. Сначала родители были в шоке, они всеми силами отговаривали Люси от хождения в церковь. Девушка и сейчас могла вспомнить их крики и ссоры. Особенно старалась мама, она почему-то слишком негативно восприняла новость о крещении дочери.

— Зачем тебе эта ересь? — кричала она. — Тебе всего восемнадцать! Не забивай свою голову этой ерундой! В церковь ходят только старики или неудачники, а тебе еще жить да жить.

Люси не хотела с ней спорить и ругаться, тем самым греша, но часто не выдерживала и вступала с ней в разговор.

— Мам! Что тебя не устраивает? Я не пью, не курю, по мальчикам не гуляю!

— Да лучше бы ты это делала, — как-то устало выдохнула Оливия.

Люси удивленно заморгала и приподняла бровь, смотря на маму.

— Почему ты так относишься к верующим? Что они тебе сделали?

Мать с дочерью стояли в гостиной, Люси только пришла с собрания, и Оливия опять устроила ей выговор за это. Отца дома не было, он еще утром уехал по делам.

— Как я к ним отношусь? — Оливия раздраженно смотрела на дочь. — Пойми, это недалекие люди, которых ничего кроме веры не интересует.

— Ну, не скажи, — Люси рассмеялась. — У нашего пастора степень доктора права. В прошлом он был известным юристом, но потом пришел к Богу.

— Вот видишь, — не сдалась женщина. — Пришел к Богу — потерял свою нормальную жизнь.

Девушка поняла, что бессмысленно спорить с матерью, та всегда умела вывернуться и сделать других виноватыми. Она развернулась и вышла из гостиной. А Оливия осталась стоять у окна, она не могла сказать настоящей причины своей нелюбви к верующим и Богу. А эта причина заключалась в том, что Оливия помнила, как вот такой верующий человек разрушил ее жизнь.

Его звали Чарльз, и в него влюбилась мать Оливии — Элен. Она бросила мужа и дочь с сыном и ушла из семьи. Оливия помнила свое отчаяние, ей было всего тринадцать лет, и она очень нуждалась в матери, но той не было рядом. Она предпочла детям свое счастье с другим мужчиной. Тогда же Оливия пообещала самой себе, что никогда не пойдем в церковь, она четко уяснила, что там все обманщики и отвратительные люди. А тут ее единственная дочь пошла в это ужасное место!

Правда, после этого спора Оливия ненадолго оставила Люси в покое. Она не хотела бередить свои раны и решила, что скоро дочь сама все поймет. Но прошло уже больше года, а Люси, наоборот, все больше нравилось ходить в церковь. Оливии было непонятно это, ведь она знала своего ребенка и понимала, что та не будет общаться с плохими. Но Оливия думала, что Люси наивна и ее просто водят за нос.

За такими мыслями женщина даже не заметила, как ее муж Роберт внезапно поддался уговорам Люси пойти с ней в церковь. Как оказалось, Робу понравилось собрание и люди, пришедшие на него. Оливия была в шоке, она не могла понять, что такого хорошего в месте, где собираются мошенники. Но ходить туда она не собиралась, заранее убедив себя, что со времен ее детства ничего не изменилось, и ей там не понравится.

Оливия была в церкви только один раз — в тот день, когда Элен привела девочку и ее брата Марка в это место, чтобы познакомить с Чарльзом. Сначала Оливии даже понравилась церковь — простое здание без куполов, деревянные скамейки, приятный запах в светлом помещении.

Сначала вперед вышла какая-то группа людей и стала петь гимн. Он понравился Оливии, затем вышел какой-то человек и стал говорить о Боге, в таком темпе прошло все собрание. Марк тоже слушал довольно внимательно, хотя он был старше сестры на два года, и его было трудно чем-то увлечь. Но вот после собрания все и началось…

— Дети, познакомьтесь, — когда они вышли на улицу, к их семье подошел какой-то мужчина, и Элен встала рядом с ним. — Это Чарльз, он тоже ходит в эту церковь.

— Привет, Оливия, Марк, — Чарльз протянул им руку и добавил. — Ваша мама много о вас рассказывала.

Оливия не совсем поняла, зачем их маме что-то рассказывать чужому человеку о них. А вот Марк стал догадываться. Он мрачно посмотрел на мать и спросил:

— Мам, кто этот человек?

Элен вздохнула, понимая, что сейчас будет скандал и отвела свою семью в сторону. Марк шагал неохотно, сверля глазами спину Чарльза.

— Мы с Чарли встречаемся, — Элен старалась не смотреть на вытянувшиеся лица детей, пораженных этой новостью.

Оливия и раньше знала, что у них дома есть проблемы, но не думала, что все так серьезно. Она растерянно посмотрела на Марка, ища поддержку, но тот стоял, сжав кулаки. Тогда девочка взглянула на Элен и спросила дрожавшими губами:

— Мам, а как же мы? Как папа? Вы же любите друг друга…

— Доченька, пойми, — Элен попыталась обнять ее. — Мы с папой больше не любим друг друга. А к вам я буду приходить…

Оливия увернулась от ее объятий и всхлипнула, чувствуя, как рушится ее мир. Марк, стоящий рядом, зло сплюнул.

— Олив, она бросает нас! Мы ей не нужны! Ненавижу тебя!

Выкрикнув последние слова, Марк стремительно зашагал прочь от них. Оливия медленно посмотрела на Чарльза и Элен, в ее глазах был гнев и боль.

— Как ты могла, мам? Не хочу видеть тебя! Ненавижу вас обоих! — девочка ткнула пальцем в здание позади них. — И вашу церковь тоже ненавижу!

Она быстро убежала оттуда, не желая смотреть на свою мать, которая предала их семью. С того дня Оливия ни разу не заходила в церковь, и хотя она давно выросла, ее чувство ненависти к верующим по-прежнему оставалось с ней.

Оливия не могла остановить дочь и мужа, не могла запретить им ходить в церковь. Но она старалась не слушать их разговоры о Боге и их верующих друзьях. Каждый раз, когда они заводили эти беседы при ней, женщина вставала и демонстративно уходила из комнаты. Со временем Роб смирился, зная свою жену и понимая, что не изменит ее сам. Он мог только молиться за Оливию и просить Бога смягчить ее сердце. Зато Люси не могла так спокойно оставить это, она по-прежнему старалась ввернуть в разговор с матерью что-то о Боге или о делах церкви. Подсовывала маме разные брошюрки или звала на собрание. Оливия только хмыкала на все ее попытки и решительно отвергала все их.

Люси, как и ее отец, тоже молилась за маму. К сожалению, она больше ничего не могла сделать, хотя ее кипучая натура требовала каких-то действий. Она часто обсуждала эту проблему с Мэри, возмущаясь тем, что ее мама просто не хотела принимать весть о спасении.

Как-то Люси и Мэри сидели в комнате Мэри в общежитии, и Люси, грустно вздохнув, сказала:

— Я просто не понимаю маму. Она же видит, как мы с папой ходим в церковь. Почему она думает, что там плохо?

Мэри задумчиво смотрела на подругу.

— Помнишь проповедь с прошлого воскресенья? — неожиданно спросила она.

— Да, конечно! — с энтузиазмом кивнула Люси. — Мистер Дибси говорил о благовестии, как надо приводить людей ко Христу!

— Точно, — улыбнулась Мэри. — А не помнишь, что он говорил про то, как не надо это делать?

Люси удивленно посмотрела на подругу.

— Ну, он говорил, что не надо навязывать людям весть о спасении. Если они не хотят ее принять, надо отойти на шаг дальше от человека и предоставить действовать Богу.

— Почему ты не даешь действовать Богу с твоей мамой? — Мэри мягко смотрела на девушку, сидящую рядом с ней.

Люси покраснела, но честно ответила:

— Не могу просто ждать, иногда мне кажется, что Господь действует медленно. Я знаю, что это не так, но потом смотрю на маму и боюсь. А вдруг она не успеет прийти к Нему…

Мэри обняла подругу и заговорила:

— Я тебя понимаю, тоже иногда хочется закричать людям, которые рядом. Спросить, почему они не верят, ведь это так просто! Но так мы ничего не добьемся. Нам надо показывать людям любовь Христа и веру в Него, а не пытаться затащить их в церковь силком.

Люси подавленно слушала, она это знала и понимала, что Мэри права. Ей просто не доставало терпения… А Мэри закрыла глаза и прошептала, держа Люси за руку.

— Дорогой Господь, прости нас за наше нетерпение и маловерие! Мы знаем, что Ты никогда не опаздываешь. Помоги нам быть терпеливыми и верными Тебе.

Губы Люси тоже двигались, произнося горячую молитву своему Спасителю. Через несколько минут девушки посмотрели друг на друга, и Люси немного смущенно сказала:

— Спасибо, Мэри, что бы я без тебя делала?

— Наверное, пыталась бы все решить сама? — лукаво улыбнулась девушка.

Люси рассмеялась, потом уже другим тоном спросила:

— А как у тебя дела? Твоя мама сегодня приезжает из отпуска?

— Да, я встречу ее вечером в аэропорту. Передам от тебя привет.

Люси весело кивнула. Ей всегда нравилась мама Мэри — Джанет, и это чувство у них было взаимным. Отца у ее подруги не было, но мама с лихвой заменяла двоих. Даже Люси иногда уставала от кипучей энергии Джанет.

Мэри иногда шутила, что им надо было поменяться местами при рождении. Люси прекрасно бы сочеталась с энергичной Джанет, а сама Мэри с более спокойными Оливией и Робом. Но это девушки просто шутили, на самом деле они обе любили своих родителей. А после того, как пришли к Богу, их любовь возросла и подкреплялась еще молитвами и верой в Господа.

Глава 4

Люк знал, что в их городе есть случаи пропажи детей. Кто-то занимался очень нечестным и отвратительным бизнесом — крал детей, продавал их на органы или в другие страны на усыновление.

Поэтому его удивил и испугал рассказ близнецов о странной девушке, подошедшей к его сестре. Парень понимал, что на этом можно заработать очень большие деньги, и любой может пойти на это. Так что та девушка могла быть безобидной только с виду, а на самом деле она очень опасна.

— Никогда больше не смей разговаривать с незнакомыми людьми! — Люк сурово смотрел на Даниэль, съёжившуюся на диване и удивленно смотрящую на него. Она-то не знала обо всех этих пропажах и не могла понять, почему ее всегда спокойный старший брат так себя ведет.

Люку стало жалко ее, и он, присев на диван, обнял чуть не плачущую сестренку за плечи.

— Дана, пойми, это все очень опасно! Нельзя разговаривать с чужаками! Я не хотел кричать, прости, просто я волнуюсь за тебя.

Девочка кивнула и нерешительно спросила:

— Почему опасно? Это была обычная девушка.

Люк потер переносицу и попробовал объяснить ей все так, чтобы не сильно пугать и в то же время дать понять, чтобы она так больше не делала.

— В нашем городе пропадают дети. Их крадут плохие люди и увозят отсюда. Вся проблема как раз в том, что плохие люди и выглядят, как обычные.

— Зачем кому-то красть детей? — Даниэль нахмурилась.

— Я не могу тебе этого сказать, — парень покачал головой. — Просто поверь мне. Ты же знаешь, я тебя никогда не обманывал.

Птица внезапно захихикала.

— Ну, кроме того случая, когда ты сказал мне, что от мороженого могут посинеть уши.

— Ты хотела съесть пятую порцию! — Люк тоже засмеялся. — Мне же надо было тебя как-то остановить.

Они немного посидели на диване, потом Даниэль тихо сказала:

— Я больше не буду разговаривать с незнакомцами. Я сначала думала, что ты меня просто пугаешь, а сейчас вспомнила, как у нас пропал один мальчик в классе. Он пошел гулять с друзьями и не вернулся домой.

— А что говорят друзья? — спросил Люк, внимательно слушая ее.

— Они разошлись все вечером, и только один из них видел и потом всем рассказал, что рядом с Адамом остановился парень и стал что-то спрашивать. А потом Адам пошел с ним.

— И не вернулся… — закончил Люк.

— Надо всем сказать, чтобы были аккуратнее, — предложила Птица.

— Ну, к Стиву вряд ли полезут, — Люк ухмыльнулся. — Близнецы всегда вместе держатся. А Флипу и Ди надо просто объяснить, что к чужим людям нельзя подходить.

— Ага, под страхом лишения сладкого.

— Это слишком жестоко для них, — засмеялся парень.

***

Майкл нервничал, но старался не показывать этого. Он терпеливо ждал, пока его младшие дети оденутся для прогулки в парке. Флип, Ди и Даниэль быстро собирались на улицу после того, как их отец слишком рано пришел с работы и позвал их гулять.

Люк подозревал, что что-то не так, но ничего не говорил, видя радость младших, да и в душе он все-таки надеялся на любовь отца. Ведь он помнил свое детство, и там папа любил их. Стив был в магазине, а близнецы гуляли, поэтому никто не мог ничего сказать отцу.

А тот сжимал в кармане пропуск от работы, его следовало сдать завтра в отдел кадров. Сегодня утром Майкл сильно поругался с бригадиром и был вынужден написать заявление на увольнение завтрашним числом. Его отпустили домой, сказав прийти на следующий день и уладить все формальности.

Майкл всю дорогу думал над сложившейся ситуацией и, наконец, пришел к выводу, что пока он устроится на работу и получит первые деньги, пройдет слишком много времени. Конечно, были еще пособия по различным социальным программам на детей, но их было не так много, и этого не хватит на жизнь. Мужчина решил, что теперь вся надежда была на Даниэль. С ней надо было срочно поговорить. Об этом и думал Майкл, смотря на детей. А девочка, ничего не подозревая, весело прыгала по прихожей, помогая одеваться Флипу.

На улице Майкл внезапно вспомнил о прошлых прогулках с семьей и легко закинул завизжавшую Ди к себе на плечи. Та в восторге уцепилась за его, а Флип и Птица пошли по обе стороны отца. По дороге они о чем-то болтали, Даниэль рассказывала о школе, а Флип говорил про свой садик, куда он ходил последние дни. Ему уже исполнилось шесть лет, и в этом году он должен был пойти в школу. Правда, в садике их уже начали немного готовить к школе. В садик очень хотела попасть Ди, в основном, благодаря рассказам старших членов семьи, которые уверяли малышку, что там очень хорошо.

Люк с нетерпением ждал тех дней, когда Диана пойдет в садик, и у него будет больше времени. Парень знал, что тогда сможет даже посещать уроки в нормальном режиме. Да и девочке будет веселее, чем играть одной дома. Люк бы и раньше отдал ее, но Ди часто болела, когда была маленькой, и парень пожалел ее. Да и частный садик был им не по карману, а от государственного были только проблемы. Но когда все стало налаживаться, Люк решился на этот шаг. Сейчас он с улыбкой проводил отца с малышами. Даже из окна было слышны радостные голоса ребят, что-то взахлеб рассказывающих отцу. Он им нужен, осознал Люк. Парень понимал, что не заменит его.

А Майкл, держа на плечах младшую дочь, опять ощутил в сердце теплое чувство. Мужчина прекрасно понимал, что это любовь и осознавал, что всегда любил своих детей, только скрывал это чувство под слоем горя и отчаяния.

В парке Майкл первым делом купил мороженое ребятам, потом Флип и Ди убежали на площадку играть, а Даниэль осталась рядом с ним. Майкл не стал ждать и, задав несколько незначительных вопросов о школе, перешел к интересующей его теме.

— Помнишь, я говорил, что у меня к тебе серьезный разговор?

Птица кивнула, внимательно смотря на отца. Тот тяжело вздохнул и признался.

— Завтра я увольняюсь с работы, и нам не на что будет жить.

Девочка побледнела, пытаясь осознать слова отца. Потом она в ужасе посмотрела на него и прошептала:

— Если у нас не будет денег, и мы не будем оплачивать счета, то нас всех заберет опека!

Даниэль знала про опеку от старших братьев и понимала, как это плохо. Потом ей пришла в голову другая мысль, и она серьезно спросила:

— Люк и Стив знают про это?

— Еще нет, — покачал головой Майкл. — Я хотел сначала поговорить с тобой.

— Почему? — не поняла Птица.

— Даниэль, ты наш шанс на нормальную жизнь!

— Но что я могу сделать? — в глазах девочки было непонимание и в то же время неожиданная радость, ведь отец явно нуждался в ее помощи.

Майкл отвел глаза, пытаясь придумать, как сказать про воровство и то, что Даниэль придется заниматься именно этим. Наконец, он взял руки дочери в свои большие ладони и сказал:

— Дана, скажи, ты хочешь жить хорошо? Хочешь, чтобы мы были одной семьей?

Девочка ошеломленно кивнула, она чувствовала, что отец чего-то боится и внезапно поняла, что он хочет от нее чего-то плохого.

— Пап, — голос Даниэль немного дрожал, но в глазах росла уверенность. — Скажи прямо, что ты хочешь. Если я смогу, я буду это делать. Я не хочу жить в чужой семье без всех.

Птица прекрасно понимала в свои десять лет, что если их семью разделят, то вряд ли они когда-нибудь еще увидятся. Она любила братьев и маленькую Ди и отца, и не хотела, чтобы их разлучили.

— Мой отчим был вором-карманником, — не спеша заговорил Майкл. — Благодаря этому наша семья могла жить более-менее нормально. Когда он умер, мы быстро обеднели… Я не мог делать такие же вещи, как он. Мои пальцы неспособны к этому.

Мужчина посмотрел на свои широкие ладони и не очень длинные пальцы. Потом перевел взгляд на Даниэль, внимательно слушавшую его.

— Но у тебя, Птица, есть такой дар, как у него. И даже лучше! Поверь мне, я знаю, о чем говорю.

Девочка нахмурилась и удивленно посмотрела на отца.

— Ты хочешь, чтобы я была карманником? Но ведь воровать нельзя!

Майкл вздохнул и, присев на корточки, заглянул дочери в глаза.

— Дана, у тех людей, у которых мы будем что-то брать, и так много денег. Они даже не заметят пропажу! И вообще, мы будем брать не все у них, а только небольшую часть. А бедных людей мы не будем трогать. Нельзя же красть у таких же бедняков, как мы!

— Мама говорила, что нам надо быть честными!

— Даниэль, разве я стал бы учить тебя плохому? Это просто наш шанс немного пожить нормально, стать одной семьей. Я очень хочу проводить время с вами…

Это была слабая точка девочки, и ее отец понял это. Птица засомневалась, и Майкл окончательно надавил на нее.

— Дана, давай ты попробуешь один раз. Если не получится, то я больше не буду просить тебя об этом.

Даниэль вздохнула и с тяжелым сердцем кивнула. Майкл радостно обнял ее, и девочка, прислонившись к его плечу, подумала, что ради таких моментов и ради любви отца она готова сделать многое.

Отстранившись от дочери, Майкл заглянул в ее глаза и попросил:

— Давай это останется между нами. Если Люк или кто-то другой узнают, о чем я тебя прошу, они будут против. Но по-другому нам не найти сейчас денег. Через неделю надо оплачивать счета, а у меня нет даже половины суммы на это.

— Все равно они поймут, что я что-то скрываю. Люк говорит, что у меня все на лице написано.

— Ладно, — кивнул Майкл. — Давай ты попробуешь, а если получится, мы им скажем.

Даниэль задумчиво кивнула, понимая, что у нее уже нет особого выбора. Она согласилась на воровство и почему-то особо не жалела об этом. Конечно, она помнила, что мама говорила, что это плохо. Но, казалось, что это было так давно. А сейчас и, правда, надо было на что-то жить. Да и папа будет с ними…

***

На следующий день, Майкл ушел утром на работу. Точнее, он пошел увольняться, а после обеда он встретился с Даниэль в заранее оговоренном ими месте. Это был один из рынков города, там было шумно, везде сновали люди, примеряясь к товарам, кричали дети, где-то пробегали собаки.

Девочка пришла первой, но она недолго просидела у ворот рынка, ожидая отца. Он пришел быстро, слишком быстро, и Даниэль не успела морально подготовиться. В ее сердце были сомнения, хотя она убеждала себя всю ночь, что то, что она будет делать — необходимо для их выживания. Дома Птица просто сказала всем, что пошла гулять с подружкой и вернется ближе к вечеру.

— Привет, — Майкл при встрече обнял дочь и заглянул ей в глаза. — Готова?

— Почти, — честно ответила та и вздохнула. — Я же не умею это делать…

— Помнишь ту карту в монополии? — внезапно спросил Майкл. Он уже понял, что лучше всего объяснить Даниэль на простом примере. — Ты же смогла рассчитать то время, когда близнецы не смотрели на тебя и подменить карту.

— Так в монополии просто! — нахмурилась Птица. — А тут надо у людей что-то украсть!

— Особой разницы нет, тебе надо использовать ловкость твоих пальчиков. Ты же сообразительная и шустрая! Тебе надо поймать момент и увести чей-нибудь кошелек. Сможешь? Просто для пробы… Старайся выбирать тех, кто выглядит побогаче, у тех и кошельки потолще.

Даниэль кивнула, старательно наморщив лоб и запоминая слова отца.

— Иди, — подтолкнул ее Майкл. — Я буду рядом, встретимся у северных ворот после этого.

Птица знала, что северные ворота на другой стороне рынка. Конечно, ей было страшно, но она знала, что папа будет рядом. Внезапно ее стал охватывать какой-то азарт. Она прошлась по нескольким рядам, примеряясь к обстановке. Сделала вид, что рассматривает товары, а сама окинула взглядом какого-то мужичка, вроде щуплого на вид, но явно в неплохой одежде.

Девочка прошлась рядом с ним, опустилась на одно колено, сделав вид, что завязывает шнурок на кроссовке. А поднимаясь, немного задела мужчину сбоку, и извинившись, отошла в сторону. Майкл, шедший недалеко от нее, одобрительно хмыкнул, наблюдая за дочкой.

Через пять минут, еще немного покрутившись по рынку, Даниэль направилась к выходу. Там уже стоял ее отец и, улыбаясь, ждал ее. Они отошли в сторону, и Майкл приобнял ее за плечи.

— А ты молодец! — Птица слышала в его голосе одобрение и радость, и внезапно ей захотелось сделать что-то еще, чтобы отец был доволен ей. — В первый раз это сделала, а как будто опытный карманник!

Это была сомнительная похвала, но для изголодавшейся по любви и одобрению отца девочки она показалась лучшей на свете. Она радостно улыбнулась, смотря на Майкла, и протянула ему кошелек.

— Вот, возьми. Мне просто повезло, что он у него в кармане был! Я в фильмах видела, как это делают, и утром потренировалась дома.

— Почти все так деньги носят, — отмахнулся Майкл, он вытащил из кошелька приличную сумму денег и выбросил кошелек в кусты. — У нас с тобой хорошая команда, Дана.

Он протянул ладонь, и Птица звонко хлопнула по ней. Девочка буквально сияла от счастья, пускай и заработанного за чей-то счет.

— Пойдем, купим тортик, надо порадовать малышей, — Майкл отсчитал несколько купюр. — А вот это твоя доля.

— Моя доля? — не поняла Птица.

— Да, ты имеешь на нее полное право, — мужчина улыбался. — С каждой вылазки десять процентов твои. Ты же в деле?

Даниэль ответила не сразу, она еще помнила, что воровать плохо, но она уже начала это делать. Она испытала азарт и получила деньги, довольно большую сумму для нее. А еще отец был доволен ею, и кажется, он хотел быть одной семьей. Например, о маленьких сразу вспомнил, может Ди получится в нормальный садик отдать, тогда Люк сможет учиться. Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Птицы, потом она посмотрела отцу в глаза. Там была любовь и какое-то уважение. Это окончательно убедило Даниэль в ее решении.

— Я в деле! — звонко ответила она.

Майкл испытал облегчение вперемешку с радостью. Он и, правда, зауважал Даниэль за ее умение и за готовность прийти на помощь ему. Он почувствовал, как любит ее и всех остальных ребят. Они у него выросли хорошие, любящие, хоть в этом и не было его собственной заслуги.

Мужчина крепко взял дочь за руку, и немного размахивая сжатыми руками, зашагал к магазину. Даниэль шла, совершенно счастливая, она держала отца за руку и старалась попадать в такт его шагам. Сбылась мечта последних лет ее жизни! Отец был рядом и любил ее!

Птица даже не задумывалась, какую цену придется за это платить и как к этому отнесутся остальные. Она просто шагала и мечтала о будущей жизни, в которой ее семья будет счастлива вместе. Флип и Ди получат отца, да и старшие братья вряд ли откажутся от его любви.

***

— Что ты сделала? — Люк пораженно смотрел на младшую сестру.

— Вытащила кошелек у одного дяденьки, — спокойно ответила та.

Вчера она и отец накупили много вкусняшек и все пировали, думая, что отцу дали на работе премию. Даниэль и Майкл договорились, что она сначала все расскажет Люку, пока остальные в школе, а Флип в садике.

Утром отец взял Ди и пошел с ней на площадку — покататься на горке и качелях, таким способом он дал Птице спокойно поговорить с Люком. Даниэль в тот день в школу не пошла, сказав, что у нее болит живот, а Люк и так был все время дома. Парень удивился, что Птица осталась дома, обычно ей нравилось ходить в школу, она не любила пропускать занятия.

— Я тебя не понимаю, — Люк печально смотрел на младшую сестру, боясь и уже зная, что та ответит.

Та уселась на диване, скрестив ноги по-турецки, и посмотрела брату в глаза.

— Вчера папу уволили с работы, у нас нет денег даже на оплату квартиры.

— Что? — Люк не верил своим ушам. — Почему отец ничего не сказал?

— Он хотел сказать, но сначала мы кое-что попробовали.

— Воровство? Так это была папина идея? — Люк вскочил на ноги.

— Люк, послушай меня, — Даниэль заговорила как взрослая. — Да, это была папина идея, но я не была против. Я вытащила кошелек у мужчины, но у него и так было много денег. Мы не собираемся красть много.

— Ты и дальше будешь красть? Но Даниэль, воровать — это очень плохо!

— Это плохо, когда ты можешь жить и зарабатывать другим способом. А если это единственный шанс на нормальную жизнь? — девочка повторяла слова отца. — Ди сможет пойти в садик, ты будешь учиться, к тому же у тебя выпускной класс. Тебе надо сосредоточиться. Отец будет с нами, а не на заводе.

Люк понимал, что Даниэль не права, но она говорила вещи, которые он хотел услышать. Парень засомневался, но потом посмотрел на сестру.

— Дана, а если тебя поймают? Помнишь, как со Стивом было? И подумай, что скажут остальные про твое занятие!

— Папа сказал, что я не буду этим долго заниматься. Только пока он не найдет работу. Может быть, несколько месяцев. Я думаю, что маленьким ничего не надо знать. А старшие меня поймут. Все знают, что нам надо на что-то жить. И никто не хочет, чтобы нас забрала опека!

Люк несколько минут молчал, обдумывая слова сестры. Он знал, что воровать плохо, но так же парень прекрасно понимал, что стоит не заплатить по счетам, как ими заинтересуются службы опеки.

А Птица напряженно смотрела на лицо старшего брата, на котором вспыхивали разные эмоции. Она понимала, что тот борется с собой и все же признает ее правоту. А еще Даниэль осознавала, что все поступят так же, как Люк, поэтому было важно заполучить его на свою сторону.

— Люк, я тоже сначала не хотела это делать! — девочка подняла глаза на брата. — Но я не хочу, чтобы Ди и Флип выросли вдалеке от нас! Ты же сам знаешь, что они могут попасть в плохие семьи! Помнишь, ты мне говорил про пропажу детей? А если мелких тоже туда заберут?

В глазах парня мелькнул ужас, когда он представил, что могут сделать с малышами. Он пристально посмотрел на девочку, и, к ее великому облегчению притянул ее к себе. Даниэль поняла, что он не сердится, а только заботиться о них всех и переживает. Она прижалась к брату, а тот ласково погладил ее по спине и заговорил:

— Дана, я помогу тебе и папе вечером объяснить все остальным. Только пообещай мне, что не будешь лезть в опасные места. Пообещай мне, что перестанешь воровать, когда у нас все наладится. И никогда не бери денег у таких же бедняков, как мы!

— Обещаю, — выдохнула Птица, радуясь наступившему облегчению.

Люк понимал, что не все делает правильно, и он должен быть вообще против краж. Но он ничего не мог с собой поделать, во-первых, ему было страшно за маленьких, которых могли забрать. Во-вторых, парень понимал, что пока другого выхода не было, да и он надеялся, что отец будет приглядывать за Даниэль и не даст ее в обиду. А в-третьих, он понимал, что так им всем будет легче, у него наконец-то будет возможность нормально учиться, Ди пойдет в садик. Да и Стив сможет оставлять себе побольше денег.

Весь день дети удивленно поглядывали на отца, который не пошел на работу. Майкл даже помогал Люку на кухне, вместе они приготовили обед. Впервые за долгое время Люк что-то делал вместе с отцом и был очень рад этому. В его голове стали появляться мысли, что план Даниэль и отца не так уж плох.

А малыши были очень рады отцу дома. Ди весь день крутилась около папы, а ближе к вечеру Майкл взял ее с собой. Они пошли забирать Флипа из садика, и мальчик был очень этому удивлен и обрадован. Он всю дорогу увлеченно рассказывал отцу о своих делах, а Ди опять ехала на плечах папы. Майкл внезапно осознал, что ему нравится возиться со своими детьми. Ему нравилось смотреть в их радостные доверчивые глаза. Он только жалел, что Даниэль придется ради этого воровать. Но потом мужчина пошел на сделку с совестью и решил, что будет искать работу, а воровство будет только временным.

Вечером, когда все собрались, а Ди и Флип играли в своей комнате, Люк посмотрел на своих братьев и сказал:

— Отец и Дана хотят вам кое-что сказать.

Близнецы и Стив уставились на девочку с папой. Они тоже были крайне удивлены резко изменившемуся поведению отца и не знали, как на него реагировать. Но теперь они поняли, что все прояснится.

Первым начал говорить Майкл, он объяснил, что потерял работу и теперь им нечем оплачивать счета и не на что жить. Рассказал об опасности из-за опеки, правда, про это все и так знали.

— У нас есть один выход, — закончил он, покосившись на Даниэль.

— Какой? — в один голос спросили близнецы, Стив молчал, рассматривая что-то за окном.

— Я буду вором-карманником, — звонко произнесла девочка и улыбнулась братьям, ошеломленно смотревшим на нее. — Это ненадолго, может на несколько месяцев.

— А я-то думал, в чем подвох… — Стив высказался первым. — Вы что все, с ума посходили? Какое воровство? Какой из Даны вор-карманник?

— Вообще-то не такой уж и плохой! — возмутилась девочка. — У тебя есть какое-то другое предложение? Мы все не можем работать, а в чужую семью я не хочу! Да и вообще, Люку надо деньги на колледж, Ди в садик, и на счета и еду что-то надо!

Наступила тишина, все напряженно пытались придумать что-то еще. Наконец, Джек вздохнул и сказал, что ему в голову ничего не лезет.

— Да, — подтвердил Дик. — Мы слишком маленькие, чтобы заработать денег, Стиву тоже много не заплатят, а Люк еще сам учится.

— Но нельзя воровать! — Стив все равно стоял на своем. — Люк, вспомни, что ты мне говорил!

— Я помню, — грустно покачал головой парень. — Я сам не знаю, что делать.

— Я постараюсь как можно быстрее найти работу, — в разговор вступил Майкл, он понимал, что детям нужно что-то сказать. — Сейчас будут праздники, а после них буду искать. Я знаю, что воровать нельзя, тем более не хочу, чтобы этим занималась моя дочь.

Майкл обманывал детей, ему не казалось это чем-то плохим. Он сам мог что-нибудь стянуть, если это плохо лежало. Отчим воспитал его так, что воровство наказуемо, только если тебя поймали. Мужчина знал, что его дети думают иначе, но себя переделать он не мог, да и не хотел.

— И как часто вы будете ходить на дело? — нахмурился Стив. Ему по-прежнему все это не нравилось, но он, как и все остальные, признавал, что у них нет особого выбора.

— Может раз или два в неделю, — пожал плечами Майкл. — Главное, правильно подобрать клиента, тогда можно не часто этим заниматься.

— Клиента… — задумчиво повторил за отцом Стив, развернулся и вышел из комнаты.

Через несколько секунд хлопнула входная дверь, и Даниель грустно опустила голову. Она не хотела, чтобы Стив сердился на нее. Правда, парень злился больше на себя и на отца, а сестру Стив жалел, зная, что воровство может засосать. Потом руки будут сами тянуться к вещам.

У Стива были знакомые по школе, да и на улице он знал ребят, бывших ворами. Некоторые говорили Стиву, что лучше бы и не начинали воровать. Они рассказывали разные истории о том, как чуть не попадались или их ловили и били. А ведь они были довольно крепкими ребятами, а Даниэль была всего лишь маленькой девочкой! А если ее поймают?

Стив сжал кулаки, почувствовав внутри себя черную дыру, которую нельзя было ничем заполнить. Наоборот, с годами она становилась все больше и больше. Эта дыра появилась после смерти матери и болела каждый раз, когда парень узнавал плохие новости.

Стив как-то рассказал Люку про нее, и Люк, как умел, объяснил брату, что эта дыра — пустота в сердце. Многие люди пытаются заполнить ее разными методами — кто-то становится слишком активным, другие начинают делать карьеру, третьи увлекаются азартными играми или начинают пить алкоголь и курить. Но эту пустоту не заполнить такими вещами, сказал Люк, и Стив поверил ему.

Правда, сам Люк точно не знал, что надо делать с этим, но Стив вывел для себя некое подобие того, что ему надо — это была любовь. Парень понимал, что с уходом мамы многое изменилось в их жизни и в их сердцах. Стив уже пробовал встречаться с девчонками и понял, что это не та любовь, которая ему нужна. Он боялся, что теперь эта дыра в сердце останется с ним навсегда и не знал, как это изменить.

Глава 5

На следующий день из-за того, что был день города, никто не учился, и Даниэль с отцом пошли на главную площадь. Там собралась целая толпа, и Майкл знал, что им будет проще затеряться. Из дома они вышли вместе и разделились за несколько кварталов до своей цели. Мужчина следовал за дочкой в нескольких шагах, готовый прийти ей на помощь.

А Птица беспечно шагала по улицам, с восторгом рассматривая украшенные улицы. Ей всегда нравились большие праздники, когда город окрашивался в яркие огни и становился таким красивым. Особенно девочка любила Новый Год и Рождество, но и другие праздники тоже проходили хорошо.

Обычно раньше они все вместе украшали дом, готовили разные блюда, гуляли и играли допоздна. Иногда Даниэль думала, что хорошо вот так сидеть и тебя никто не гонит спать. А иногда ей даже хотелось, чтобы отец сказал им, что уже поздно. Но обычно на праздники его не было, а если он и приходил, то молча шел спать.

Птица быстро отогнала от себя грустные мысли. Она решила, что теперь все будет по-другому, ей только стоит немного помочь отцу встать на ноги. О том, что она может попасться, девочка старалась не думать. Она убеждала себя, что все будет в порядке, к тому же отец был рядом и если что, поможет ей.

Даниэль обогнала малыша с мамой, который твердил, что хочет шарик в виде Микки-Мауса. Прошла рядом с мужчиной, ведущего за руку девочку лет пяти. Улыбнулась очаровательному малышу в коляске и, наконец, вышла на площадь.

Казалось, здесь собрался весь город, и Птица с любопытством огляделась по сторонам. Она быстро наметила пару жертв, сегодня надо было взять побольше. Так сказал отец, он объяснил, что во время праздника украсть что-то легче. Да и потом можно будет немного отдохнуть.

Даниэль решила с ним не спорить, во-первых, он был ее отцом, во-вторых, он явно больше знал о кражах, а в-третьих, таким образом девочка почти не чувствовала вину за кражу. Она убедила себя, что просто помогает отцу и все.

Птица прошлась вдоль прилавка с сувенирами, на которых был изображен их город или штат. Потерлась у разных аттракционов, наблюдая за кружащимися каруселями и визжащими детьми. Потом купила себе вареную кукурузу и пошла дальше. Конечно, она могла сразу приступить к делу, но они договорились с отцом, что таким способом она вольется в толпу, как будто она обычный ребенок. Да и Майкл понимал, что Даниэль интересно на празднике. Он по-прежнему шагал сзади, незаметно наблюдая за дочерью, и мысленно благодарил отчима, который научил его разным трюкам.

Тем временем Даниэль уже умудрилась стянуть кошелек из куртки какого-то пожилого джентльмена, который даже ничего не заметил. Девочка незаметно передала добычу отцу и пристроилась к женщине с уже довольно большим мальчиком, стоявшей в очереди к одному из аттракционов.

— Вы последняя? — спросила у нее Птица, невинно смотря карими большими глазами.

— Да, — женщина кивнула ей и отвернулась.