Бесплатный фрагмент - Пока летит звезда

Пока летит звезда

И боги станут завидовать людям, потому как человеку доступен чувственный опыт.

***

Вступление

Идея написать книгу мне пришла, когда я переехала в Переделкино. Оказалась я тут, среди «писательской трухи», совершенно неожиданно для себя самой. И эти тлеющие деревянные писательские дачи среди мрачных высоченных сосен, скрипящих на ветру как в апокалипсисе, и стилизованные новыми нуворишами домики эпохи сталинских репрессий, навевали странное ощущение.

Я гуляла весной, вдыхала запахи цветущего шиповника и жасмина. Шла по улице Арсения Тарковского, слушала аудио книгу Эдички Лимонова «Москва майская», в которой он рассказывал о том, как этот самый Арсений Тарковский нелестно отозвался о его поэтическом даре и возможности заинтересовать кого-то своей писаниной.

«Раз жизнь занесла меня в исторический инкубатор любящих комфорт писателей, возможно, чтобы выбраться из этого теплого гнезда в бурлящий окружающий мир, надо что-то „снести“ в виде книги», — подумала я тогда.

***

У всех свой способ взаимодействия с миром. Я познаю мир через чувственный опыт с мужчинами. Вся моя жизнь — калейдоскоп мужских историй, и каждая из них словно призма преломляла мою реальность.

Я расскажу о тех, которые оставили самые яркие акценты на полотне моей жизни.

Когда-то давно я решила, что раз чувственное восприятие — это мой способ познания, то я не буду никогда интимную близость встраивать в социальный конструкт, обменивать на какие-то блага. Это будет что-то исключительно мое. И я благодарна себе за это решение, которому следую до сих пор.

Сколько у меня было мужчин? Не считала. Посчитать можно. Но количество и правда не имеет значения, как и размер — моих с ними историй.

И, как писал когда-то Эдичка Лимонов, трогательно презиравший переделкинские вайбы: «Вот вам мой социальный и сексуальный опыт».

Глава 1 Джонни

Мне двадцать. Точно знаю, что моя дальнейшая жизнь будет совсем иной, и что все неоформленное детское остаётся за спиной. Но представлений куда двигаться, и направлений движения пока нет. Делаю первую и последнюю в жизни татуировку, с этого акта моя осознанная жизнь и начинается.

Джонни был эскортником. В тот момент я не разбиралась в мужчинах, но хорошо разбиралась в европейском кинематографе. И весь этот антураж съёма красивыми мальчиками престарелых богатых европеек в вечернем свете дорогого отеля, очень напоминал мне все эти итальянские и французские фильмы, так что наблюдала я за процессом с интересом, но со стороны, как в кино. Был конец сезона, количество богатых пожилых дам уменьшалось, и спрос явно был меньше предложения. В один из таких вечеров, Джонни подошел ко мне, и сказала что-то типа: «Привет, ты тут видимо давно и скучаешь, если хочешь, можем просто прогуляться». И добавил, что это не коммерческое предложение. Помимо очевидной скуки, которая бывает только в дорогих отелях на отшибе (о, мой замок на горе на Сардинии еще впереди), у меня было любопытство ко всему нестандартному в плане жизненных ситуаций. Ну и ещё тогда я была фанатом группы Бон Джови, а Джонни смахивал на героя клипа Always. Вообще, мужчины с длинными волосами надолго поселились в моей жизни после того лета.

Мы пошли в бар, и у меня был интересный опыт общения, который правда почему-то не закрепился на будущее, когда мужчина реально фокусируется не на себе, а на моих желаниях, пытается их предугадать и исполнить. И это вообще-то очень приятное чувство, когда не напрягаешься под постоянно оценивающим взглядом, а понимаешь, что все, что ты хочешь — является потенциальной задачей для спутника. Потом он мне показал лучшие виды на набережную, но они меня не очень привлекли. Я люблю буйную тропическую растительность, и камни на фоне моря не слишком радуют мой взор.

Как-то в разговоре я упомянула, что не купаюсь в бассейнах, боюсь. Вот эта дурацкая забава, когда в бассейне кто-нибудь под тебя подныривает, хватает за ноги, и ты тонешь — отложилась у меня с детства самым негативным образом. Почему-то считается, что это смешно и безопасно. Хотя ни то, ни другое.

Когда мы вернулись в мой отель, Джонни предложил пробраться в закрытый бассейн, и каким-то образом ему это удалось — открыть закрытые двери. Бассейн при тусклом ночном свете настенных фонарей, отражавшихся в воде, не выглядел таким не дружелюбным, как обычно. Я ведь люблю ночь и отражение огней — в зеркалах или воде.

В ту ночь мне удалось спокойно проплыть в бассейне, без чувства страха. Понять, что вода может не только топить, но и поднимать на поверхность. Позже, когда я увижу самую известную эротическую сцену в бассейне из фильма «Шоу герлз», я улыбнусь своим воспоминаниям. Да, вода очень усиливает эротические ощущения.

Позже мы лежали на пляже, смотрели в небо, и просто чтобы что-то сказать, я сказала Джонни, что у него потрясающе интересная жизнь.

⁃ Ну что ты, — возразил он. — У меня отвратительная жизнь. Я никогда не знаю, что будет завтра, а уж что будет через два года, лучше вообще не задумываться. А ты учишься в хорошем университете, у тебя будет профессия, и ты будешь каждый свой день знать на много лет вперед.

Впервые за вечер, я испытала страх. У меня всё как будто сжалось, перехватило дыхание, и пронеслась мысль: «Только не полная предсказуемость».

⁃ Видела, видела?! — вывел меня из оцепенения Джонни. — Падающая звезда, успела загадать желание?

⁃ Типа того.

И сейчас, по прошествии 30 лет, я могу точно сказать, что моё желание сбылось. Ну а в ту ночь я перестала бояться бассейнов, и моей обязательной деталью гардероба стали маленькие белые платья из быстро сохнущих тканей. У Шанель было маленькое черное, она придумала его всвязи с мужчиной — у меня маленькое белое.

Глава 2 В танце

Популярный ныне женский универсальный набор: ешь, молись, люби, у меня звучал как — танцуй, ходи, люби.

Лет шесть моей жизни прошли в непрерывном танце, и это точно было не худшее время. Я танцевала на больших вечеринках под разной степени электронности музыку, в танц клубах и на open air, в Москве и по всему миру — от Гоа до Испании. Настоящими в то время были лишь ночи танцев, а дневная учебная рутина — скорее сном сознания, как у индейцев, когда-то населявших Южную Америку.

Танцевала я все выходные, в сумерках моя реальность переключалась. С тех пор сумерки, когда цвет сменяется на оттенки серого, а колбочки сетчатки уступают права палочкам — мое любимое время.

Никаких парных танцев, большой танцпол и множество асинхронно двигающихся людей. Когда вспышки света вылавливают отдельные части тела, а ритм музыки задает частоту биения сердца, и все эти фрагменты тел словно сливаются в единый организм.

Реальность обычно переключалась рано утром на after party, за завтраком. Завтраки в кафе с тех пор тоже стали моими любимыми ресторанными выходами.

Иногда мы в клубах с кем-то знакомились, но это никогда не было целью. Разве что расширяло возможности фэйс контроля в новых заведениях. Как правило, эти встречи были одноразовыми и ничего не значащими. Часто они ничем не заканчивались, так как все выдыхались на танцполе.

Разве что один случай запомнился. Молодой парень, после танцев мы поехали компанией к нему, и пока мы в совершеннейшем восторге смотрели впервые мультики про Масяню, еще не обремененную политической составляющей, он готовил нам завтрак. Он оказывается это любил — готовить. Только мы разъехались — он мне позвонил и предложил приготовить что-нибудь уже эксклюзивно для меня. Ехать куда-то было лень, так что мы провели сутки у меня, чередуя пищу физичесеую и… хм, физическую.

Я забыла о нем, как только он уехал. А через пару недель — или пару месяцев, кто-то из общих знакомых сказал:

⁃ А помнишь мультики смотрели у чела после клуба? Так вот, он на днях получил кучу денег, три дня гулял и умер. Может, передоз, а может просто оказалось too much. Инфаркт.

Обыденная история того времени, ревущих гламурных двухтысячных. Впервые тогда у меня щелкнуло, что человека рядом может просто не стать, просто выпасть из реальности.

***

С танцами, как с детством. Никогда не знаешь, когда тот раз, что выходишь во двор (на танцпол) — последний.

Мой последний раз на танцполе был в Испании. В городке, где были практически одни клубы и гостиницы, для тех, кто приезжает потанцевать. Такая универсальная для подобных мест концепция. Всю неделю я танцевала нон-стопом. Неизменно в центре — танцпола и внимания. Каждый вечер заканчивала в одном клубе, и всегда оттуда с кем-то уходила. В таком же режиме там был один парень. В центре внимания — и всегда уходил не один после непростого выбора из множества вариантов. Не помню, откуда он был — классический блондин — сердцеед. Мы, конечно, замечали друг друга боковым зрением, но не общались.

В мой последний день там, который вероятно был и его последним днем отпуска — почти все приезжали или на неделю, или на выходные, диджей произнес, картинно раскинув руки и показывая на нас в разных концах танцпола:

⁃ Это для вас, ребята.

И поставил трек Sexbomb, Тома Джонса. В электронной обработке, но все равно это очень выбивалось из привычного звукового ряда.

Мы станцевали друг для друга наш лучший танец, и разошлись. По крайней мере, я после этого ушла из клуба одна. Конечно, не подозревая, что это мой последний раз. С такой символической песней.

Глава 3 Лоренцо

Мое медицинское образование подходилo к концу, а вместе с ним приходило осознание, что нужно прекратить пассивно наблюдать за своей жизнью, решить все же, чем в ней заняться. Совершенно очевидно было, что существующие на тот момент схемы реализации профессии и себя в ней мне не подходят. А что человек делает в период жизненной неопределённости? Конечно, едет в Индию! Я перекрасила волосы, превратилась из тёмной шатенки в блондинку, и поехала в Индию. Индия и правда совершенно удивительное место. Энергетика там настолько сильная, что ощущается как бурлящий поток. И ты либо растворяешься в этом потоке, либо этот поток выбрасывает тебя со страшной силой, ломая кости. Я поток и Индию сразу приняла. А в мою поездку в Хампи, у меня была возможность убедиться, как это работает.

Сопровождающая меня девушка сказала, что всю неделю мы будем питаться как вегетарианцы. Никаких других альтернатив питания у нас на пути не будет. Для меня это прозвучало как гром. Я тогда без мяса и дня прожить не могла. Если бы она предупредила, я бы хоть какой-то колбасой запаслась.

В этот же вечер мы добрались до отеля, нас встретил менеджер и, извинившись, сказал, что нужно будет доплатить за шведский стол пару долларов, так как с сегодняшнего дня у них в меню мясо.

Вечером мы поднялись на холм, с которого был виден прекрасный закат. Напротив этого холма был храм, где в отблесках костра брахманы читали священные тексты. Мы сидели на холме больше часа, улавливая доносящиеся звуки, и наблюдали, как закат словно перетекает в огонь. По мере того, как солнце уменьшало свое свечение, огонь костра становился ярче. Это было совершенно мистическое ощущения. И потом, уже в полной темноте, спускаясь по тропинке с холма, нам постоянно перебегали дорогу огромные сколопендры. Ни разу я на них не наступила.

С Лоренцо мы познакомились, когда я часами ходила по пляжу. Он был итальянец, с длинными вьющимися волосами и смуглой кожей того цвета, когда ясно, что человек ходит под солнцем уже много месяцев, а возраст его становится практически неопределим. С ним было очень комфортно, нашей смешанной паре сразу стали меньше уделять внимание различные зазывалы и торговцы.

Он учил меня замедлению.

⁃ Да, ты заказала еду, через 20 минут к тебе подошли с тем же вопросом: «Что ты будешь есть?», но ведь ничего страшного, ты смотришь на море, так или иначе тебе принесут еду, всё ведь хорошо, зачем торопить жизнь.

В моем номере был очень красивый закатный свет. За это я его и выбрала. Напротив окна был фонтан, а на окне легкая тюль, и когда закатное солнце светило в окно, оно преломлялось в каплях фонтана, сквозь тюль просачивались разноцветные, как радуга, блики. Воздух был вязким — жарким и влажным, мое любимое ощущение, когда воздух трогает кожу, словно теплой лапой. С Лоренцо мы занимались любовью, как в замедленной съемке. Это тоже было частью замедления.

⁃ Решение должно приходить само, — говорил он. — Ты не должна выбивать его из жизни насильственным путём. Расслабься, и жизнь сама тебя вынесет в нужном направлении.

В какой-то момент я поняла, что мой индийский период закончился. Мне кажется, все понимают в какой-то момент, что закончился их индийский период.

И я вернулась в Москву, из мягкой энергетики принятия не насильственных решений — в бьющий дикой энергией борьбы мегаполис.

Глава 4 Бенджамин

Все же короткое время мне врачом довелось поработать. За эти три месяца, из интересного был лишь Бенджамин.

Вообще-то его звали Вениамин, но короткое имя Веня с ним совсем не клеилось. Я называла его Бенджамин, как фикус, что у меня тогда стоял в гостиной.

Бенджамин работал в экстренной хирургии, уже после он стал пластическим хирургом. У него было самое классическое покер фэйс, которое можно представить. Никогда никаких эмоций. Усталый взгляд, черное пальто.

Именно с ним впервые в жизни я испытала это чувство — переспать или умереть. Когда желание настолько сильно, что невыносимо. К счастью, оно было взаимным.

Иногда он пропадал. На день, два, неделю. Меня это изводило. Один раз я набрала рабочий номер, узнать, на месте ли он. Для меня запредельный поступок.

Нет, он не был циничным манипулятором. Потом он признался, что его развод длится уже год, бывшая жена приходила на работу с оружием, разыскивает, где только можно. Иногда он так устает, что просто отключается от любого общения.

Кажется, я его поняла, но куда в это вписать всю нашу страсть, было не понятно. Мудрости мне тогда не хватило, а эмоциональности было хоть отбавляй. Когда он сказал:

⁃ Я больше так не могу, мне нужен перерыв, — казалось, что на полыхающий внутри костер одномоментно вылили тонну воды.

Я написала ему через год. Что по-прежнему думаю о нем, и что-то было про устрицы, которые я в тот момент ела, что-то аллегоричное. Мы переписывались, но так и не увиделись. Он был занят новой карьерой, разруливал денежные потоки от желающих улучшить свой анфас и профиль.

— У меня нет времени на кафе и кофе, — сказал он.

Он написал мне года через два. Увидел мое имя в профильном издании, сказал, что хочет увидеться, и что да, тоже не забыл. На высланном фото Бенджамин стоял на фоне водопада в черном пальто и черной водолазке. Единственный цветной свитер я ему когда-то подарила. А он мне в ответ картину с морем, сказал, что почему-то видит меня на этом берегу. Картина висела у меня много лет, пока я сама себя не увидела на том берегу.

На письмо я не ответила.

Глава 5 Марко

Марко был итальянец, а познакомилась я с ним в Испании. В баре. Если у меня по юношеской наивности и был в голове идеал мужчины, то встретить его в жизни я никак не рассчитывала. И тем не менее, он сидел напротив меня.

У Марко было идеально всё — он был невероятно красив, изысканно одевался, был галантен, разносторонне образован, с глубоким голосом и прекрасным чувством юмора. Но главное, конечно, невероятно сексуален. От него я узнала о камасутре, не наборе картинок, а как некой философии.

Мы провели неделю в Испании, потом перебрались в Италию. Марко пользовался сладким парфюмом, который контрастировал с его брутальной внешностью, но прекрасно сочетался с ароматами Средиземноморья, смесью цветов, моря, кофе и базилика. Уж этот микс ароматов навсегда запечатался в моей памяти.

А еще старинные двери. Они были утоплены в арки, находились в тени вечерних улиц, вокруг свет и смеющиеся люди, а отступил на шаг — и словно стал невидимым. Мы прижимались к старинным дверям, скрываясь в их тени, целовались, и не только. Огни сливались в один сплошной световой поток, а ощущения в непрерывный оргазм.

Через пару недель я ощутила странное чувство. Это вытесняющая все иные интересы влюбленность, и страх не пережить её потерю. И я приняла страшно мудрое решение сбежать сразу от всего.

Не могу сказать, что Марко пытался меня удержать. Может, если пытался бы — я бы вернулась.

Но помню, как зашла в номер отеля с чувством полного опустошения и мыслью, что лучше у меня в жизни ничего уже не будет, так есть ли в ней смысл.

Взяла привезенную, ни разу не открытую книгу Борхеса, и непроизвольно открыла её на рассказе «Делия Елена Сан Марко», который начинался фразой «Мы распрощались на одном из углов площади…». *

Этот рассказ о разлуке я как в тумане перечитала несколько раз, поражаясь подобному совпадению.

Утром я села в самолет.

Глава 6 Париж подождет

Париж у меня той весной случился между прочим. Он у меня всегда случался между прочим, то место, куда можно выехать на несколько дней, развеяться. Что-то такое несерьезное, но неизменно приятное, как бокал шампанского. В тот раз я хотела Парижем залечить разлуку с Марко, мы поехали с подругой, представительницей творческой профессии, проще говоря, актрисой. Мы гуляли осенними, еще теплыми ночами, пили настоящее шампанское и много смеялись. Конечно, посещали кабаре, смотрели на эти идеальные тела танцовщиц с маленькой грудью. Моя подруга любила носить мужские шляпы, и у неё была обворожительная улыбка. Пожалуй, это все что я о ней помню.

В тот раз, в Париже, она мне вдруг призналась, что в меня влюблена. Рассказала, что замуж вышла просто потому, что так принято, и что с мужем никогда не кончает, а я — её настоящая любовь. А я ведь была подружкой у нее на свадьбе. И свадьба мне запомнилась тем, что мне делал недвусмысленные намеки её отец. Пикантности истории добавляло то, что буквально перед отъездом, с аналогичным признанием ко мне обратился её муж. Ну то есть он мне рассказал не о том, что его жена в меня влюблена, а что собственно он испытывает ко мне интерес.

В какой-то момент почувствовала себя героиней фильма «Мечтатели», Бертолуччи.

Подруге я уклончиво ответила, что подумаю, не было желания портить отличную поездку. Но к женщинам я испытываю интерес чисто эстетический. Очень люблю красивых женщин разглядывать. Особенно мне нравятся азиатки с их неуловимой мимикой. Помню, на Амальфи, специально раньше вставала к завтраку, чтобы разглядывать одиноко сидящую за столом китаянку в очень дорогих нарядах. Кроме эстетического удовольствия, никакие иные удовольствия женские натуры у меня не пробуждают.

По возвращении, я ответила взаимностью ее мужу. Сочла, что этические соображения дружбы тут уже не работают. Он оказался вполне окей, у меня проблем с окончанием не было. После чего я покинула это замечательное семейство, пообещав себе больше никогда не связываться с представителями актерских профессий.

Глава 7 Дима

Мы познакомились на моей первой работе, после того как я ушла из практической медицины. Я только начинала, а он уже сделал некоторую карьеру в медицинском маркетинге, и мне помогал. Он был таким классическим хорошим парнем, как бывает в американских сериалах, которые я не смотрю — и по внешности, и по образу. Всегда доброжелателен, готов помочь, примерный семьянин. Мы дружили несколько лет, карабкаясь по карьерным лестницам. Один раз, на каком-то мероприятии, я вдруг прочла в его взгляде интерес не только дружеский, что возмущенно отвергла. На самом деле, я так долго верила в возможность дружбы мужчины и женщины на нашем примере, что не хотелось портить хорошую дружбу посредственным сексом. Насчёт посредственности я была уверена, так как был он таким классическим примерным мальчиком, от которого не ждёшь каких-то экспериментов. Ну и ещё он кошек любил, в моём представлении мужчина, который любит кошек — не слишком темпераментен в интимной жизни.

Вскоре я ушла в другую компанию, видеться мы стали изредка на профессиональных мероприятиях. На очередном Димином мероприятии волонтёрами работали студентки. Ну и было очень забавно наблюдать, как они смотрели на Диму такими распахнутыми от восхищения глазами. Ну реально как в сериалах, красавчик в образе хорошего парня, еще и руководитель. Особенно заинтересована была самая главная активистка, как всегда бывает, девочка отличница.

Дима пригласил меня на заключительный фуршет.

Я согласилась заскочить на пол-часа, проездом из гольф-клуба, с другого, уже своего мероприятия.

Дима за столом процитировал Бродского. Он мог читать его стихи в любом состоянии, в том числе сильного алкогольного опьянения, и встраивать в любой контекст. Забавно, потом мне встретилось некоторое количество мужчин, которые любили Бродского. Мне вообще кажется, что если мужчина знает какие-то стихи, то это Бродский. И Бродский — маркер поломок в личных отношениях, у него самого был в личной жизни сплошной трэш.

Сразу после формальных поздравлений, я намеревалась покинуть их теплую компанию. Дима в тот вечер заметно нервничал. И вот когда я уже встала, чтобы пробраться из-за стола к выходу, вошла девочка активистка. Она была так разодета, с такими влюбленными глазами, которыми смотрела на главного организатора всего этого действа, что я как-то абсолютно автоматически села. И непринужденно положила руку Диме на колено. Через пару секунд наши руки встретились, а ещё через пару минут вскочил уже Дима со словами: «А Владе нужно уходить, сейчас я её быстро провожу».

Мы и правда ушли очень быстро, и совершенно не обсуждая, сели в мою машину и поехали в сторону моего дома. По дороге Дима рассказал, что для него это была целая креативная концепция — с девушкой активисткой. Он надеялся сыграть на моем чувстве конкуренции. И нервничал и злился, потому как она опаздывала.

⁃ Ты чуть не ушла! — возмущенно сказал он.

Я креатив оценила, но спросила, не боится ли он, что я сейчас передумаю. Дима философски заметил, что любой мужчина всегда к этому готов. Ну и мне было неудобно проявлять непоследовательность, тем более что старания одной девушки уже пошли прахом.

С Димой я ошиблась дважды. В первый раз, когда расценила его внимание исключительно как дружеское, во второй — я ошиблась с оценкой его возможностей. Он оказался великолепным любовником. А судя по весьма нетривиальным местам, которое мы затем с ним посетили, его социальная маска совершенно не соответствовала образу жизни. Обычно я не задаю таких вопросов, но как-то я всю же его спросила — не проще ли было бы жить так как хочешь, зачем эта ширма, зачем вообще нужен брак. И он тогда рассказал интересную концепцию, что семья — это как если едешь на машине, и вот ты в колее, не можешь съехать и устал, а рядом есть тот, кто может перехватить руль.

В тот период я начала уже погружаться в отношения с Пятилетним кошмаром, а у Димы наблюдалась все большая привязанность — ко мне и к алкоголю, и то и другое меня пугало. Я ему как-то сказала об этом. В итоге мы общаться перестали. Но ни раз ещё я вспоминала его слова про того, кто может перехватить руль. И думала, что возможно это имеет смысл.

Прошло несколько лет, точно не помню сколько, но не так уж много. Однажды утром меня оглушила новость о том, что Димы не стало. Он покончил с собой, в своем кабинете, в собственной компании. Для нас, узкой профессиональной тусовки, где мы все друг друга знали, это было экстраординарное событие. Не знаю, что привело его к такому решению, но первый вопрос, который прозвучал у меня в голове — что же никто руль то не перехватил. До сих пор не понимаю, почему он не позвонил мне. Но по крайне мере, иллюзии относительно того, что в трудный момент кто-то ещё будет готов перехватить твой руль, у меня больше не было. Опора только на себя. И это очень помогло мне впоследствии.

Глава 8 Кирилл

Я прилетела в Непал в период смятения. Двигаюсь ли я туда, и куда, если не сюда. И там впервые услышала про карму.