Бесплатный фрагмент - Поиски желанного

Глава 1

В Галерии наступила тихая и беспокойная ночь. Улицы города озарились светом яркой полной луны, и многие жители не могли уснуть: одни боялись этого явления, помня о старых преданиях, которые рассказывали о пробуждении древних существ, а другие просто нашли повод повеселиться и подольше погулять по городу в это прекрасное время, когда казалось, что ночь по-настоящему волшебна, и пропускать такое было бы сродни греху.

Однако Каспар не относился ни к одной из этих групп: чародей пытался уснуть, чтобы набраться сил перед заседанием Магистрата, которое должно было состояться уже завтра. Каспар принял предложение Сарема, став главой городского совета, и иногда жалел об этом, особенно по ночам, когда он занимался переводом старых фолиантов, найденных при раскопках Затерянного города. Сегодня чародей был вынужден отложить свое любимое занятие, чем был сильно недоволен, и потому его сон был крайне неспокойным…

* * *

Каспар оказался на большой поляне, где стояла слегка покосившаяся от старости усадьба, так и манившая его к себе. Она привлекла его неподдельной красотой, которая прошла сквозь время и сохранилась до сих пор в том виде, какой ее сейчас мог лицезреть чародей.

Он посмотрел по сторонам, начал осторожно приближаться к усадьбе и услышал знакомые голоса, заставившие его прибавить шаг. Через несколько секунд он уже оказался на крыльце и, не понимая, что он делает и чего ему ждать, приоткрыл дверь и вошёл внутрь.

Голоса стихли, и это очень насторожило Каспара. Дверь захлопнулась за его спиной, оставив чародею только один выход — посмотреть, что его ждет впереди. Сделав несколько неуверенных шагов, он услышал живой детский смех, доносившийся со второго этажа усадьбы.

— Миранда, доченька, — прошептал Каспар, — Я иду, дочка!

Он, не помня себя, взлетел по крутой лестнице и оказался в большом коридоре, по обе стороны которого располагались бесконечные проходы в комнаты, где могла прятаться его дочь.

Каспар быстро забегал в каждую комнату, мельком осматривая их, и бросался в следующую в надежде найти Миранду, подгонявшей его своим смехом и наивным тоненьким голосом:

— Папочка, где ты? Мы ведь не играем в прятки!

Коридор оказался для чародея настоящим испытанием его терпения и нервов: долго мечась между комнатами, он наконец нашел ту дверь, которая, как назло, бы заперта. Дергая ее за ручку и обливаясь потом, Каспар перевел дыхание, собравшись с силой, и выкрикнул:

— Cuir a-steach a-steach!

Замок хрустнул, и дверь заскрипела, медленно открывая проход Каспара в комнату. Каково же было удивление чародея, когда он не увидел там дочки, но услышал другой знакомый голос.

— Фейлония!? — недоуменно воскликнул Каспар, надеясь на ответ.

Тишина. Чародей испуганно оглянулся. Нет, в этом кошмаре не было свирепых демонов и кровожадных чудовищ. Его, Каспара, можно было напугать гораздо проще, напомнив ему о потере, с которой не каждый бы смог смириться.

Не выдержав, чародей громко выругался и побежал к ближайшему окну. Теперь он должен был покинуть этот странный дом, и отправиться в другое, более спокойное место, оставив своих призраков таинственного и жестокого прошлого.

Однако едва Каспар подошёл к окну, как увидел их. Фейлония и Миранда стояли около усадьбы и о чем-то мило беседовали, не обращая на него внимание. Потому чародей воспользовался единственным выходом, который ему предоставили — он попытался открыть окно, а когда убедился, что оно не поддается, то тихо, словно шепча молитву, произнес:

— Briseadh sìos…

По стеклу побежали трещины, все больше расширяясь и достигая деревянной оконной рамы, являвшейся единственной преградой на пути нервничающего чародея. Не дожидаясь окончания действия заклинания, Каспар выбил стекло кулаком и вылетел на черепичную крышу усадьбы.

Осторожно сползая по ней, он остановился и с удивлением посмотрел на Фейлонию и Миранду, не замечавших его. Каспар уже собирался спуститься к ним, но вдруг почувствовал острую боль в правой руке, которая оказалась пробита осколками стекла, и с нее медленно стекала кровь, пачкая черно-синюю робу чародея.

Каспар внимательно осмотрел свою рану и выругался — три осколка застряли в его руке, и один из них порезал плечевую мышцу, глубоко застряв в ней. Чародей несколько раз вздохнул и произнес:

— Slànachadh…

Каспар почувствовал неожиданное облегчение, когда раны на руке стали постепенно затягиваться, и резко нахлынувшая боль начал медленно покидать его. Довольный своей работой, чародей перевел взгляд на то место, где стояли Фейлония и Миранда, и удивленно округлил глаза.

Картина, представшая перед ним сейчас, кардинально отличалась от той милой полянки со старинной усадьбой — теперь чародей видел настоящую бойню королевских солдат и эльфийских купцов, сопровождаемую обилием крови, огня и дыма, мешавшего ему разглядеть своих родных. Не задумываясь, Каспар спрыгнул с крыши усадьбы, чуть не переломав себе ноги, и побежал на помощь эльфам. Но в последний момент он почувствовал, как что-то невидимое удерживало его, не давая пройти дальше, и Каспар остановился, бессильно упав на колени и крикнув:

— Sgaoileadh!

Завеса дыма и пыли слегка приоткрылась, и Каспар увидел Фейлонию, уверенно противостоящую натиску солдата, который был выше ее на голову и в разы крупнее. Он резко поднялся с земли и поспешил к ней, но не успел сделать и пару шагов — сработал барьер, который сумел сдержать его, оставляя ему роль наблюдателя.

Чародей видел то, что давно хотел забыть, выкинуть из своей памяти, надеясь начать новую жизнь… Он увидел, как Фейлонию ранили в живот, но она, отчаянно борясь за себя и свой народ, из последних сил добила солдата, и, заткнув рану обычным комком своей же рубашки, поднялась на выступ, осматривая бойню сверху, как хищная птица, высматривающая добычу.

Дальше произошло то, что действительно шокировало Каспара: Фейлония растянула свой тоненький эльфийский лук, и с неестественным для хрупкой девушки грубым криком боли выстрелила прямо в центр сражения. Чародей увидел взрыв, равный по силе с его самым сильным заклинанием из школы Teine, разглядел сожженные тела королевских солдат и эльфийских купцов и лишь потом обратил внимание на Фейлонию.

Она стояла на уступе, спокойно смотря на результаты своей работы. Эльфийка знала, что ее дочь была далеко отсюда, но где именно — она не могла знать. Достав странный флакон с голубой жидкостью, Фейлония торжественно подняла его перед собой, словно произнося тост за праздничным столом, и выпила содержимое флакона. Через несколько секунд она упала замертво под действием сильнейшего яда, который она приберегла для себя, не желая сдаваться выжившим солдатам Рольфа.

Больше чародей уже ничего не видел. Он получил ответы на многие вопросы, мучающие его израненную душу, и закрыл глаза, стараясь осознать все увиденное. Ему казалось, что он слышит безумные крики умиравших, и он, выругавшись, прошептал:

— Я… схожу с ума… Черт… — он сжался, свернулся в клубок, стараясь закрыться от всего, что его окружало.

Предсмертные голоса усиливались, и Каспар, сам того не замечая, зажал уши и закричал. И вдруг все неожиданно исчезло, оставив чародея в одиночестве на той поляне, где начинались его видения. Он неуклюже поднялся, держась обеими руками за голову, и увидел едва различимый силуэт Морноса, медленно приближающийся к нему.

— Здравствуй, Каспар, — чародей услышал громкий и властный голос бога знаний, — Ты удивлен моим присутствием здесь, в твоём сне?

Каспар быстро поднялся с земли и, встав в полный рост, нерешительно ответил:

— Да. У меня куча вопросов к вам, владыка.

Морнос добродушно захохотал и проявился полностью. На нем была все та же туника, полы которой развевалась на сильном ветру, и лёгкие, едва заметные кожаные сандалии. За его спиной висел огромный, с крупными прожилками на лезвии, двуручный меч, царапающий и оставляющий широкую колею после каждого шага Морноса в сторону чародея. Бог знаний продолжал, медленно приближаясь к Каспару:

— Что именно тебя интересует?

— Моя жена, Фейлония… — с трудом начал чародей, — Я мог бы ее спасти? И как… Как она устроила такой взрыв!?

— Только в том случае, если бы не отпустил ее. Но она все равно умерла бы в тот день, и, прости меня за такие слова… — Морнос остановился, не дойдя до Каспара всего пару шагов, — Фейлония должна была спасти несколько жизней, пожертвовав своей. Она применила все свои знания в алхимии, чтобы уничтожить большую часть отряда Рольфа, и знаешь почему?

Каспар знал, но до сих пор не решался признаться себе в этом. Морнос заботливо осмотрел его, положил руку на плечо и продолжил:

— Твоя дочь жива, Каспар. И ты найдешь ее. Таково уж твое предназначение — другого тебе, увы, не дано.

Чародей тяжело вздохнул, соглашаясь с богом знаний и понимая, что иного выбора у него действительно не остаётся. Он хотел задать ещё один вопрос, но Морнос опередил его:

— Возьми с собой Грегора и Беатрис. Они помогут тебе, Каспар. И… — бог замолчал, пытаясь подобрать слова, но передумал в последний момент и закончил, постепенно растворяясь, в воздухе, — Удачи вам, Каспар.

Морнос исчез, отставив чародея одного на большой поляне, с которой все начиналось. Теперь Каспар услышал резкий, непереносимо тонкий звук, дезориентировавший его. Испуганно мечась из стороны в сторону, словно загнанный зверь, он резко падал на землю, стараясь избавиться от неприятного звона в ушах, который все более усиливался в голове.

Прошло всего несколько секунд, и чародей упал замертво, окончательно оглушенный этим звуком. Поляна вместе с телом чародея мгновенно исчезла, заполняя все освободившееся пространство белым, безжизненным цветом…

* * *

Каспар резко открыл глаза и испуганно огляделся. В комнате никого не было, кроме его самого, но чародею было крайне не по себе. Он с трудом поднялся с кровати, пытаясь освободиться от мокрого насквозь одеяла и простыни, сковывавших его, затем устало подобрался к окну, и выругался.

На улице Галерии все ещё было темно, и даже лица бесконечных гуляк, коротающих свое время в трактире и выходящих из заведения, чтобы помочиться, совсем не изменились.

— Надо бы завязывать с растворами eadhon, — усмехнулся чародей, отходя от окна и тяжело падая на кровать.

Он спал около часа, и это сон совершенно не принес ему расслабления. Но он дал ему цель, к которой он теперь должен был стремиться. Хорошо все обдумав, Каспар решил рассказать обо всем членам Магистрата на завтрашнем собрании. А теперь ему нужно было поспать, набраться сил…

Но чародей не мог уснуть — кошмар очень сильно измотал его. Каспар боялся закрыть глаза, поддаваясь странному ощущению, что этот неприятный сон обязательно повториться и окончательно уничтожит его израненную душу.

Каспар быстро оделся и вылетел из трактира, чтобы подышать на свежем воздухе. Но ему не становилось легче, скорее наоборот — он чувствовал, как его ноги предательски тяжелели, и он решил немного пройтись пешком, желая избавиться от дремоты, внезапно напавшей на него.

Чародей шел в сторону собора Магистрата, покачиваясь, словно пьяный. Однако Каспар все равно терпеливо продолжал свой путь, не осознавая, где именно он окончится. Когда чародей пришел на место, то был крайне удивлен, что его полусонное тело выбрало путь именно сюда, а не в какой-нибудь ближайший бордель или сточную канаву.

Каспар со всей силы постучал в дверь, и три молодых парня, находившихся при этом соборе и выполнявших здесь работу слуг, побежали проверять, кто мог явиться к ним в такой поздний час. Слегка приоткрыв дверь, они увидели едва стоящего на ногах чародея, и без лишних расспросов пропустили его внутрь. Не успев сделать и пару шагов, Каспар обессилено упал на каменный пол, сильно напугав этим слуг.

Его отнесли в отдельную комнату, уложили в кровать, и уже собирались позвать за лекарем, как вдруг Каспар, борясь со слабостью и сном, пробормотал:

— Я… в порядке… Идите спать.

Нерешительно переглянувшись, парни пожали плечами и вышли из комнаты, оставив Каспара лежать в одиночестве на мягкой перине. Однако чародею было уже все равно — он спал, и новый сон, на удивление, был ему крайне приятен.

Глава 2

После бурной ночи, проведенной в компании своей любимой наложницы, Николас с трудом открыл глаза, ослепленный ярким солнечным светом. В своей огромной спальне, в которой вся мебель была покрашена в различные оттенки красного цвета, король оказался совсем один.

Лениво приподнявшись на постели, он сладко потянулся и зевнул. Мысли беспокойно роились в его тяжёлой голове, однако одно король помнил очень ясно. Сегодня у него была назначена знаменательная встреча, которую он не должен был пропустить.

Николас, с трудом покинувший свою мягкую постель, встал около окна, рассматривая горожан. Все они торопились по своим делам, и мало кто останавливался, чтобы отдохнуть или закурить табак. Когда королю наскучило это занятие, он окликнул своего пажа и тихо, с лёгкой усмешкой, произнес:

— Бедные люди. Стараются, зарабатывают, чтобы выжить… И все равно живут плохо. А я целыми днями могу ничего не делать — и жить в достатке! Вот в чем прелесть быть королем!

Однако Николас совсем позабыл, что ещё пару лет назад был вынужден считаться с мнением человека, который был мудрее и сильнее его самого. Это был Эревард, прошлый правитель Валнера и отец Николаса, свергнутый своим единственным и любимым сыном, желавшего как можно раньше начать править единолично.

И Николасу было совсем невдомёк, что он был слишком молод и неопытен, — ему был всего двадцать два года, — не говоря уже о том, что его характер оставлял желать лучшего. Нынешний король Валнера страдал от непомерных амбиций, которые нигде и никогда не мог утолить: ни в политике, ни в личной жизни.

И не так давно, всего пару дней назад, Николас получил самый сильный удар по своему самолюбию, и теперь не мог отказаться от мести. Но даже сегодня, в этот решающий день, он не понимал, что сейчас им руководят чувства, которым никогда не следует доверять.

Послышался щелчок открывающейся двери, и в комнату, склонив голову, забежал мальчишка, исполнявший работу пажа. Николас придирчиво осмотрел его, остановив свой взгляд на жёлтом потёртом воротничке, и скривился. Король не любил никакого цвета, кроме красного, но более всего он чтил порядок во всем, на что мог повлиять. Он уже хотел отругать пажа за неряшливость, но передумал, вспомнив о том, что этот мальчишка был сыном генерала Берга, с которым Николас не хотел портить отношения.

— Ну, чего стоишь, ротозей? — с притворной добротой заметил король, — Неси сюда мою одежду да приведи моего слугу, и поживее!

Мальчишка робко кивнул и побежал исполнять прихоть государя. А Николас тем временем снова начал смотреть в окно, надеясь увидеть хоть что-нибудь интересное.

Однако сбыться этому было не суждено, и вскоре король услышал торопливые шаги его верного, но очень непунктуального слуги. Едва он успел открыть двери в королевскую спальную, как уже выслушал всю гневную тираду Николаса, посвященная опозданиям в рабочее время. Почтительно склонив голову, слуга терпеливо выслушал короля и отвёл его в ванную комнату.

Лакей приготовил своему господину слегка горячую воду, перелил ее в большую жестяную ванну и нерешительно указал на нее своему королю. Николас кивнул и неловко запрыгнул в ванну, забрызгав почти весь пол. Однако слуга видел это почти каждый день, и потому спокойно направился к богато инкрустированному столику, где он и разложил все необходимые инструменты для следующих процедур.

Когда Николас вылез из ванной и наскоро обтерся жёстким льняным полотенцем, то слуга сразу же усадил короля на богатое кресло с темно-красной обивкой и быстро приступил к своим обязанностям. Сначала ему пришлось поработать с длинными и непослушными светлыми волосами Николаса, которые никак не хотели укладываться в нужную прическу. Видя, что король теряет терпение, лакей заторопился и, к его же счастью, волосы смогли принять нужную форму.

Теперь можно было приступать к бритью едва пробивавшейся щетины Николаса песочного цвета — слуга тщательно и аккуратно снял все лишнее с его молодого лица, и, осмотрев себя в зеркале, король остался доволен.

Резко отодвинув от себя стул, Николас поспешил в свою спальню, чтобы надеть свою любимую кроваво-красную мантию, которая ему досталась по наследству от отца. Накинув ее на свои щуплые плечи и почти скрывшись в ней, король подбежал к зеркалу и, довольно осмотрев себя, произнес:

— Отлично, так к ним и выйду, — увидев слугу, тянущегося к нему, чтобы исправить какой-то недочёт в его облике, Николас оттолкнул его и прикрикнул, — Не лезь! Я и так прекрасно выгляжу! Пошел вон!

Лакей испуганно отпрянул от своего господина и, поклонившись до самого пола, выбежал из королевской спальни. Проводив его злым взглядом, Николас ещё раз пристально осмотрел себя в зеркале и также покинул свою комнату.

Спустившись вниз, в основной зал, где ему уже был подан завтрак, Николас, совершенно позабыв о запланированном мероприятии, решил утолить свой голод. Свежая выпечка, яйца пашот, ломтики свежеприготовленного мяса — это неполный список того, что смог съесть король, пока один из его слуг, медленно подошедший к нему, не заметил:

— Господин, генерал Берг ожидает вас уже около часа…

— Около часа!? — испуганно воскликнул Николас, — Так что же ты раньше не сказал мне об этом, дубина!

Вылетев из-за стола, король Валнера поспешил в комнату совещаний, шурша своей мантией по мраморному полу. Все слуги с удивлением смотрели на Николаса, быстро шагающего по коридорам своего необъятного дворца, лицо которого явно выражало явное недовольство сложившейся ситуацией.

Николас влетел в зал, где его терпеливо ожидал генерал Берг, сидя на большом кожаном кресле и облокотившись на крепкий дубовый стол. Он резко поднялся, поклонился своему господину, и представил своего приятеля. Рядом с Бергом стоял генерал Эллджер, который прославился в Кровавой резне на реке Андрос в провинции Маралда, произошедшей около двадцати лет назад. Также рядом с ними стоял капитан Крофорд, ровесник короля, но уже довольно перспективный и мудрый молодой полководец, который провел несколько успешных боевых операций в провинции Валнера.

Внимательно выслушав своего генерала, Николас жестом разрешил посетителям сесть и перешёл сразу к делу:

— Господа, не буду вас томить, — решительно начал король, — Мы все собрались здесь из-за одной цели, которая должна скрепить всех нас долгом чести и достоинства…

— «Да скажи уж проще, Николас — я хочу отомстить за то, что меня обидели, когда не дали очередную игрушку — трон Верховного короля Хальмстада!» — подумал Крофорд, уже давно введенный в курс дела.

Он скверно усмехнулся, решив не слушать лживые речи короля, и был готов просто сказать «да» в нужный момент. Капитан не хотел проливать кровь своих воинов попусту, воюя за идею такого бесхарактерного молодого короля, но, к его большому сожалению, сегодня он не мог отказаться от задания Николаса.

Считая Эреварда лучшим правителем для Валнера, Крофорд исполнял все свои обязанности и вскоре стал капитаном, получив в распоряжение отряд из трёхсот воинов. Но, с тех пор как к власти пришел Николас, Крофорд не смог получить следующее звание, потому что все основные прихоти короля исправно удовлетворял генерал Берг, любимчик Николаса, а ему доставались либо невыполнимые, либо унижающие его острый ум задания, от которых он всегда был вынужден отказываться.

Будучи далёким от понимания политики, Крофорд был всего лишь молодым капитаном, готовый в любой момент отправиться на другой конец Мортхира, чтобы исполнить волю короля, и вернуться живым и здоровым домой, с выполненным заданием… Однако воля короля всегда отражает его сознание и мудрость, а природа совсем не одарила Николаса этими качествами. И потому, несмотря на сильную неприязнь как к Николасу, так и Бергу, Крофорд находился в комнате совещаний и терпеливо ждал, когда король закончит свою речь, втайне надеясь получить интересное и стоящее задание, которого ждал уже несколько лет.

Однако речь прекратилась гораздо раньше, чем предполагал Крофорд — Николас заметил его ухмылку и повышенным тоном:

— Если вас что-то не устраивает, Крофорд, — король с лёгким презрением произнес его имя, — То вы можете покинуть это место.

— Меня привязывает долг службы, ваше величество, — серьезно ответил капитан и опустил голову, стараясь сдерживать свои эмоции.

— Прекрасно, — Николас попытался улыбнуться, но его лицо изобразила неприятную гримасу, — Тогда продолжим…

Король окликнул своего пажа, и, когда мальчишка пришел к нему, он притворно ласковым голосом попросил его:

— В моей опочивальне, на письменном столе лежит маленький диск с рунами Древних. Принеси мне его, пожалуйста, и я дам тебе одно из вот этих яблок, — Николас указал рукой на корзинку со спелыми красными яблоками, приманивавших неискушенный взгляд, — Понял? Ну, ступай. Мы тебя ждём.

Паж кивнул и быстрым шагом направился в королевскую спальню за странным предметом, который он даже не сразу смог представить. А тем временем Николас решил отвлечь дорогих ему гостей и спросил:

— Так что, вы согласны?

Генерал Берг и Эллджер не задумываясь кивнули, и капитан Крофорд последовал их примеру, искренне не понимая, на что он соглашается. Но это было и к лучшему: ведь если бы он внимательно выслушал короля, то ни за что не согласился на предложенную авантюру, которая могла стоить ему жизни.

Вскоре паж вернулся, держа перед собой тот самый диск, о котором говорил Николас. Король забрал этот странный артефакт и указал мальчишке рукой на корзинку с яблоками. Паж уже потянулся за заслуженной наградой, но встретил укоряющий и строгий взгляд своего отца, который заставил раскрасневшегося мальчишку быстро покинуть комнату совещаний.

Крофорд едва удержался, чтобы не усмехнуться снова. Этот генерал Берг делал все, чтобы понравиться своему королю, выслуживаясь перед ним так, как сможет далеко не каждая королевская наложница. И капитан искренне не понимал этого, ведь Берг был помощником Николаса в организации восстания против Эреварда, и, казалось бы, он уже заслужил репутацию любимца короля…

Увлеченный своими мыслями, Крофорд вскоре услышал нетерпеливый, даже немного сбивчивый голос Николаса:

— Этот артефакт помогает в военных битвах и в простых боях, — король задумчиво покрутил его у себя в руках, — Старое предание, гласящее о том, что этот странный кусок камня благословил сам Феарг, бог войны, и передал частичку своей души в него. И чтобы поглотить эту силу, нужно разбить этот артефакт. Я не очень-то верю в богов, но, для такого случая, нам придется это сделать.

С этими словами Николас подошёл к камину, и, подняв голову наверх, снял со стойки один топор и придирчиво осмотрел его. Заострённый, словно готовый к бою в любой момент, украшенный древним орнаментом, топор полностью удовлетворил короля, и он, не раздумывая, с размаху ударил артефакт. Диск разбился на четыре неровные части, и осколки едва заметно засветились пурпурным цветом.

Крофорд не спускал глаз с уже разбитого артефакта и молчал, стараясь заглушить в себе внутренний крик, говорящий о постепенно надвигающемся безумии короля. Он старался не смотреть на Николаса, чтобы не вызвать у его величества очередной приступ недовольства и желчи, и поднял на него взор, когда услышал его торжественный голос:

— Тогда, господа, скрепим наш союз, — Николас с притворной улыбкой передал каждому из сидевших по кусочку артефакта, остановившись на Крофорде, словно желая угадать, о чем он сейчас думает, — По легенде, даже маленький кусочек этой реликвии способен наделить владельца огромной силой. Хотя, когда он был целым, то совершенно не представлял никакой ценности…

Генерал Эллджер благодарно кивнул и спрятал свою частичку артефакта в карман своего мундира. Его меч с большими зазубринами, который с самого начала аудиенции привлек внимание Крофорда, опасно колыхнулся от неосторожного действия своего хозяина.

Берг также последовал примеру своего друга, а Крофорд начал придирчиво рассматривать подарок короля, чем очень разозлил Николаса:

— Если тебя что-то не устраивает, Крофорд, — презрительно усмехнулся король и указал на дверь, — Ты всегда можешь уйти.

— Я повторюсь: меня удерживает мой долг службы, — терпеливо ответил Крофорд и с довольной улыбкой забрал свой кусочек артефакта.

Николас побагровел, заметив эту искреннюю эмоцию капитана, но ничего не сказал, решив не тратить время. Обдумав все, король подытожил:

— Итак, повторяю, — он сделал многозначительную паузу, — Генерал Берг со своим войском идёт на Тионад. Никаких переговоров — приведи сюда Сарема. Живого и здорового. Это твое задание, и без Сарема можешь не возвращаться.

Генерал Берг кивнул, изображая понимание и даже сочувствие уязвленному самолюбию короля, который спокойно продолжал:

— Генерал Эллджер, — Николас повернул голову в его сторону, — Вы идете на Золден. В живых остаются лишь Лейла и Кай. Они тоже мне нужны.

Эллджер также кивнул и в голове уже начал готовить планы наступления на заданную цель. А Николасу оставалось дать задание последнему полководцу, в котором он не видел должного потенциала:

— Ну а вы, Крофорд, — пренебрежительно добавил король, — Вы идете на Маралд. Ваша цель проще, чем у генералов — вам надо всего лишь убить моего двоюродного брата Витольда. Сделаете это?

Капитан неохотно кивнул, не желая лишний раз перечить королю. Николас усмехнулся и торжественно закончил, обращаясь ко всем присутствующим:

— А после того, как справитесь со своими задачами, то идите походом на Галерию. Я хочу, чтобы меня признали все жители Хальмстада, и боялись вызвать мой гнев!

Генералы Берг и Эллджер зааплодировали королю, и резко поднялись с мест, отдавая дань уважения. Крофорд неохотно последовал их примеру, ловя себя на мысли:

— «Ага, боюсь, боюсь, — подумал капитан, — Ты, должно быть, ещё собственного отражения боишься!»

Он усмехнулся, и, на его счастье, король, который уже направлялся к выходу из комнаты совещаний, сжимая в руке оставшийся, четвертый кусочек артефакта, этого не заметил.

Проводив Николаса недовольным взглядом, Крофорд, не обращая внимания на все ещё стоявших генералов, расслабленно опустился на стул. Теперь все мысли молодого капитана были заняты тем, чтобы выполнить королевское задание… Или безнаказанно его ослушаться.

Глава 3

Утро в Галерии, несмотря на выглянувшее из-за больших облаков ясное солнце, выдалось довольно прохладным. Из приоткрытого окна подул лёгкий ветерок, резко ворвавшийся в комнату, где спал Каспар. Именно он и разбудил чародея, который спокойно лежал на большой постели и был полностью освобождён от теплого шерстяного одеяла.

Взбодренный утренней прохладой, Каспар легко поднялся с кровати и, расправив на себе слегка помятую одежду, ковыляющей походкой направился к раскрытому окну. Чародей едва успел подойти к нему, как вдруг получил очередную порцию ветра, окончательно освежившего Каспара для сегодняшнего мероприятия. Он захлопнул ставни, перекрыв единственный поток свежего воздуха, застелил за собой постель и, критично осмотрев себя в зеркале, решил идти на заседание Магистрата.

Спускаясь по крутой лестнице, Каспар вспоминал, что он должен рассказать членам городского совета, и неожиданно остановился, чтобы вспомнить, брал ли он с собой письмо Сарема или нет… Хорошенько поискав его по своим карманам, чародей нащупал обработанный кусочек пергамента и облегченно выдохнул. Он достал это послание бывшего главы Магистрата и внимательно перечитал его полностью, стараясь разобраться в странном, витиеватом почерке Сарема.

— «Да, это оно. Прекрасно, теперь на встречу», — промелькнуло в голове у Каспара, и он, довольно улыбаясь, спрятал письмо и поспешил на заседание, которое уже скоро должно было начаться.

Каспар быстрым шагом направлялся к главному залу собора и размышлял. Как только чародей дошел до нужного места, он остановился перед закрытой дверью и, оглянувшись, неожиданно для себя произнес:

— Нет. Чтобы они не предлагали — не хочу я власти. Она опьяняет. Просто… Надо бы ее передать тому, кто сможет продолжить дело Сарема. А у меня совсем другая цель, — решительно закончил Каспар и вошёл в зал, где его уже ждали.

Все шесть советников поднялись со своих мест и одновременно кивнули, приветствуя чародея. Каспар подошёл к ним ближе, поклонился и, несколько раз восстановив свое сбивчивое дыхание, обратился к советникам, решив перейти сразу к делу:

— Рад, что вы нашли время, чтобы принять меня, — улыбнулся он, достал из внутреннего кармана письмо Сарема и отдал его Феаннагу, который стоял недалеко от него, — Сарем просил мне кое-что вам передать…

Все удивленно переглянулись и зашептались, пока Феаннаг, прочитав письмо, с лёгкой иронией не заметил:

— Сарем теперь в лучшем месте… — эльф сделал таинственную паузу, ловя испуганные взгляды своих коллег, — В Тионаде. Теперь он Верховный Король.

С этими словами Феаннаг передал письмо своему брату и когда последний, шестой советник смог осознать смысл слов своего бывшего руководителя и с нескрываемым удивлением посмотреть на всех присутствующих, только тогда Лориан, с лёгкой улыбкой произнес:

— А что скажешь ты, Каспар?

— Я скажу кратко, — усмехнулся чародей, — Я согласен с мнением Сарема и принимаю его предложение. Но только ради того, чтобы передать власть тому, кто более ее достоин. Ты примешь ее, Лориан?

Наступило молчание. Лориан, растерянный и смущённый, попытался улыбнуться снова, пытаясь подобрать слова, как вдруг Феаннаг, не задумываясь, громко заметил:

— Нечего тут и думать, брат! Среди нас много достойных, но я сомневаюсь, что кто-то сможет превзойти тебя.

Советники недовольно зашептались, но, едва почувствовав пристальный взгляд Феаннага, замолчали. Лориан поднял голову и встретился глазами с Каспаром, окончательно все обдумав. Эльф медленно произнес:

— Я оправдаю твое доверие, Каспар. Я принимаю титул главы Магистрата. Кто-то хочет оспорить мое решение? — обратился он к советникам, которые шептались за его спиной.

И в ответ ему была тишина. Братья переглянулись и радостно обнялись, вызвав нескрываемое презрение у своих коллег. Каспар усмехнулся, глядя на всю эту картину, и быстро посерьёзнел, когда Лориан задумчиво спросил:

— Ты ведь останешься в нашем ордене, Каспар?

— Конечно. Только не сразу смогу приступить к своим обязанностям… — чародей немного помолчал и нехотя добавил, — Меня пару недель не будет в городе по… По личным обстоятельствам.

Феаннаг с лёгким недоверием оглядел Каспара, пытаясь узнать причину скорого отъезда, а Лориан понимающе кивнул и, улыбаясь, произнес:

— Отлично, Каспар. Возвращайся, как только сможешь. Магистрат не может долго находиться не в полном составе.

Чародей тоже ответил искренней улыбкой, поклонился и вышел из зала, оставив советников наедине с их новым руководителем. Едва за Каспаром закрылись двери, Феаннаг не удержался от вопроса:

— Почему ты так спокойно отпустил его, брат? Я не вижу того, что видишь ты?

Лориан обнял своего брата за плечо и мягко ответил, стараясь говорить как можно тише:

— Он едет к Грегору в Золден, я уверен. А что будет потом… Обычно, когда эти двое собираются вместе, то всегда случается какое-нибудь происшествие, верно?

Феаннаг задумчиво кивнул, а Лориан неожиданно для самого себя вспомнил одно из происшествий, взбудоражившее провинцию Маралда и даже весь Хальмстад. Эльф откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, представляя все произошедшее в тот злополучный день…

* * *

Год назад, в Маралде объявился маньяк, который был крайне непредсказуем в своих убийствах. На его счету уже были три жертвы: взрослый и крепкий мужчина лет сорока, молоденькая девушка, едва вошедшая в возраст совершеннолетия, и маленький, шестилетний мальчик. Их объединяло только одно: отсутствие языка…

Стражи долго не могли найти преступника, а найденное тело ребенка настолько их шокировало, что некоторые из них просто опустили руки, надеясь на чудо.

И оно пришло. В лице Грегора и Каспара. Чародей никогда не рассказывал о причине своей поездки в Маралд, но Лориан считал, что этот приезд был как-то связан с его семьёй.

Они разыскивали некого Вергара, весьма успешного купца в Маралде. Стража спокойно пропустила их в город, не подозревая о грядущем преступлении, которое могло ещё больше запутать и напугать всех жителей Маралда.

Они нашли его. Допросили, возможно, с особым пристрастием. На следующий день Вергара обнаружили висящим на карнизе его собственного дома, наблюдавшего за прохожими безжизненными глазами. При осмотре тела купца коронер также не обнаружил языка… Труп Вергара списали на очередную жертву местного маньяка и спохватились лишь тогда, когда уже давно похоронили купца.

Таинственные убийства прекратились с того же дня, когда Вергар был найден мертвым. Многие думали, что это нелепое совпадение, и маньяк просто исчез также внезапно, как и появился… Такая версия была и у стражи Маралда, пока ее глава Вульф Острый Ум не провел обыск в доме Вергара. Генерал нашел дневник купца, в котором объяснялись все три убийства, совершенные его владельцем… Его жертвы были свидетелями более страшного преступления, произошедшем три года назад, о котором никто из стражей ничего не знал…

Находку не предали широкой огласке, опасаясь волнения горожан, и лишь короли всех провинций Хальмстада знали обо всем произошедшем. Они часто обсуждали неразгаданную смерть Вергара и строили различные гипотезы в надежде найти тот ответ, который освободил бы их умы от этих навязчивых мыслей. И только Сарем знал истинную причину смерти купца и сознательно умалчивал ее и никогда не вмешивался в разговоры, касающиеся этой темы, с ехидной улыбкой наблюдая за яростными и бесполезными спорами королей.

Сарем счёл нужным посвятить в эту тайну ещё одного человека, который умел проявлять свой ум и огромное терпение… Это и был Лориан, его преемник, спокойно отдыхающий в своем кресле и вспоминающий все детали этого происшествия.

Вергар был главным информатором короля Рольфа. И именно он оказался причастен к смерти эльфийских купцов и Фейлонии, сдав их местонахождение королевским стражам.

А мужчина, девушка и ребенок, убитые купцом, были единственными свидетелями его последнего преступления против своего короля, и Вергар не пощадил их. Но, после убийства первой жертвы, купец начал постепенно сходить с ума, и это могло объяснить его особый, безумный почерк при дальнейших убийствах.

Каспар прекрасно знал это и пришел по душу купца, прихватив с собой своего лучшего друга. Так Вергар, по иронии судьбы, из охотника превратился в жертву. В несчастную, подвешенную за собственную шею и с вырванным языком, жертву…

С того дня прошел целый год, и чародей до сих пор ни разу не появлялся в Маралде. Каспар решил больше не приезжать в этот город, думая, что его активно ищут, и потому не хотел рисковать. Он всегда был осторожен, и это нередко спасало ему жизнь.

Однако вскоре о преступлениях забыли, и только четверо не смогли стереть из памяти все, что произошло в тот безумный день. И Лориан был среди них…

* * *

Неожиданный толчок разбудил Лориана, заставив его резко открыть глаза и с удивлением оглядеться. Эльф увидел своего брата, сидящего рядом с ним. Феаннаг ненавязчиво спросил:

— Все уже давно ушли. Может, и нам пора?

Лориан протер глаза и кивнул. Его клонило в сон, и потому, вернувшись к себе домой, эльф незамедлительно лег спать и быстро уснул, впервые уставший от заседаний городского совета. Особенно ему просто не верилось, что сейчас именно он — глава этого совета. И теперь Лориан поклялся себе, что будет управлять им лучше Сарема. И очень на это надеялся…

Глава 4

Каспар сидел за письменным столом, погруженный в раздумья. Он сжимал в руках «Tilleadh gu beatha», и смотрел в окно, стараясь избавиться от мыслей, которые постепенно охватывали весь его разум.

Однако это было тщетно: чародей не замечал, что происходит вокруг него. Каспар вернулся в прошлое, на несколько лет назад, когда он ещё чувствовал счастье в своей жизни. Он невольно поддался своим эмоциям и почувствовал предательский комок в горле, когда перед его глазами пронеслось воспоминание о первой встрече с Фейлонией.

Чародей снова увидел её. И она, как и раньше, показалась ему волшебной и прекрасной. Ее загадочные улыбка и взгляд, мудрые глаза, сиреневое платье со скромным вырезом, подчеркивающее стройную фигуру владелицы — все это словно пробуждало Каспара ото сна, в котором он уже жил несколько лет. Во сне, в котором не нашлось места ни для Фейлонии, ни для Миранды…

Чувствуя подступающие слезы, чародей резко закрыл глаза и выдохнул, стараясь восстановить своё сбивчивое и нервное дыхание. Наваждение исчезло, и Каспар понял, что он так и сидит в облезлой комнате трактира и бездействует, хотя ключи от его новой жизни сейчас в его же руках.

Каспар отбросил фолиант в сторону и крепко сжал голову, давя пальцами на виски.

— Хватит… себя… жалеть! — сказал он сквозь зубы, отчётливо выговаривая каждое слово, словно заклинание, и расслабленно откинулся на неудобную спинку стула.

Через несколько секунд Каспар пришел в себя и удивленно осмотрелся вокруг, пытаясь понять, что с ним сейчас произошло. Однако ничего не изменилось — в маленькой комнате все лежало на своих местах, а на улице все также суетились горожане…

Чародей усмехнулся, отгоняя от себя брезгливый страх, который всегда настигал его в трудные и порой неразрешимые моменты его жизни. Не раздумывая более, он спешно оделся, аккуратно положил в свою походную сумку фолиант «Tilleadh gu beatha» и покинул трактир, ни с кем не прощаясь.

Свежий воздух благоприятно подействовал на Каспара, ещё более успокаивая его. Чародей присел на скамью, расположенную напротив трактира, и усмехнулся, разглядывая его постояльцев. Один парень из большой компании таких же сорванцов отчаянно доказывал свою точку зрения в споре, яростно отбивая свои кулаки о несчастный стол; несколько мужиков мочились прямо в заведении, не дотерпев совсем чуть до выхода…

Каспар ещё раз осмотрел свою сумку и, нащупав фолиант, облегченно выдохнул. Солнце уже стремилось к зениту, припекая незащищённую голову чародея, и потому Каспар поспешил в путь. Выставив левую руку вперёд, он хрипло выкрикнул:

— Fosgailte!

Портал раскрылся в нескольких шагах от Каспара и привлек внимание всех прохожих и нескольких посетителей трактира. Оглянувшись, чародей увидел неизменную реакцию большинства людей, которые совсем не были знакомы с магией — это был первобытный, сковывающий страх, смешанный с неутолимым интересом и любопытством. Все зачарованно смотрели на возникшее проявление магии и ждали, что может быть дальше.

Прижав к себе сумку, Каспар спокойно вошёл в образовавшуюся светлую воронку, и в следующую секунду портал закрылся, словно растворился в воздухе. Некоторые смельчаки даже подошли поближе, но уже ничего не смогли рассмотреть — магия прекратила свое действие, а ее источник уже был в совершенно другом месте.

* * *

Портал перенес Каспара в Золден, преодолев его слабую магическую защиту и городские стены. Его выбросило в сад дома Гелинды, молодой и умелой травницы. Чародей неуклюже поднялся с примятых кустов различных трав и встретился глазами с недовольной хозяйкой этого сада.

Гелинда смотрела на него исподлобья, готовя длинную тираду возмущения и негодования, несвойственную молодой и весьма милой девушке, но была остановлена спокойным голосом Каспара:

— Прошу прощения, девушка, — заметил он примирительно, — Я сейчас всё исправлю…

Пока Гелинда была в замешательстве, Каспар отошёл на несколько шагов от места своего падения, немного подтянул лямку своей сумки, свободно висевшей у него на плече, и тихо прошептал:

— Thoir ais air!

Под действием заклинания кусты поднялись и распрямились, вернувшись в свою изначальную форму. Каспар довольно улыбнулся и краем глаза посмотрел на обомлевшую и притихшую травницу. Она словно находилась в определенном недоумении, потому что тоже не была знакома с магией… Однако в ее глазах не было ни страха, ни любопытства — и это очень удивило чародея.

Каспар уже собирался оставить эту таинственную барышню наедине с ее садом, как услышал изумлённый возглас:

— Как такое вообще возможно!?

Он повернулся в сторону травницы и, усмехаясь, произнес:

— Я чародей. Мне «такое», — он выделил это слово насмешливым оттенком и хмыкнул, — вполне под силу.

Гелинда перевела свой полный непонимания взгляд на чародея и спросила его имя. Каспар спокойно представился, и, когда ритуал знакомства был окончен, он ненавязчиво расспросил травницу о Грегоре и Беатрис.

Удовлетворённый ее ответом, Каспар поблагодарил Гелинду, и покинул ее сад. Он уже закрывал за собой калитку, но неожиданно почувствовал теплое прикосновение девичьей руки и услышал тонкий голос травницы:

— Может, зайдёте ко мне сегодня вечером? Мне было бы интересно послушать о вашей магии…

Чародей усмехнулся и чуть было не одернул руку, поражённую этим странным и очень неестественным для него прикосновением, но вовремя сдержался и кивнул, натягивая доброжелательную улыбку.

Попрощавшись с Гелиндой, Каспар торопливым шагом направился к дому Грегора, надеясь застать его на месте. На удивление, он очень неплохо ориентировался в незнакомом городе. Чародей уже прошел винокурню Бертрама, а впереди виднелись небольшие лавки местных купцов, которые ломились от самых разнообразных товаров. Однако этим чародея было сложно удивить — с годами он стал суровее, мудрее… И педантичнее — особенно в плане своих потребностей.

Каспар пролетел эту площадь, не удостаивая своим вниманием ни одну из лавок, и поспешил к дворцу Лейлы Прекраснейшей. Зачарованно осмотрев этот угрюмый и в то же время величественный замок-крепость, чародей восхищённо улыбнулся, как бы оценивая двухнедельную работу мастеров, значительно преобразившую дворец, и задумался.

— А куда же теперь? — прошептал Каспар, растерянно оглядываясь по сторонам.

Он осмотрелся: по левую сторону от него стоял храм, временно закрытый на частичное восстановление и преображение, а справа располагались несколько двухэтажных домиков с просторными дворами. Чародей поправил неспокойную лямку своей заплечной сумки и отправился искать нужный ему дом, опираясь на описание Гелинды.

Прошло несколько минут, однако поиски Каспара никак не могли увенчаться успехом. Он мог бы еще долго ходить мимо незнакомых ему домов, пока не услышал очень знакомый голос:

— Каспар! Ты ли это, дружище?

Чародей обернулся и увидел Грегора, одетого в легкую белоснежную рубашку с большим воротом. На фоне большого, дышащего жизнью сада Грегор был словно бельмо на раскинувшемся зелёном полотне, и потому не заметить его было крайне трудно.

Каспар с детской лёгкостью перемахнул через невысокий, едва доходивший ему до пояса забор и крепко обнял своего друга. Они разговорились, и Грегор пригласил Каспара в дом. Чародей согласно кивнул и проследовал за ним, стараясь не прерывать беседу:

— Стараешься не терять форму? — заинтересованно спросил Каспар, опустив взгляд на деревянный меч, который держал его друг.

— Нет, что ты! Это мы с Беа тренируемся! — рассмеялся Грегор и заметил свою жену, которая также вышла встречать Каспара и смотрела на них с доброй улыбкой.

— Здравствуй, Каспар, — радостно воскликнула Беатрис и обратилась к Грегору, — Может, мне накрыть стол, дорогой?

— Сейчас все вместе и накроем, — поцеловал ее Грегор, — И поговорим заодно, верно?

Они прошли в дом, и начались приготовления: Грегор усадил своего друга за большой стол и помог Беатрис достать нужные соления из кладовки. Хозяюшка немного повозилась с готовкой традиционной для этой местности картошки с овощами, и вскоре они все сидели за столом, обедая и непринужденно общаясь, как это было раньше.

— Прошло всего пару недель, а вы так изменились! — с улыбкой заметил Каспар, лёгким взглядом окидывая своих друзей.

Беатрис устало положила голову на плечо своему мужу, и Грегор, заботливо оглядев ее, честно ответил:

— Возможно, дружище. Только иногда так бывает скучно, ты даже не представляешь… Мы, — Грегор обнял Беатрис, и чародею показалось, что она немного замурчала, — Мы собирались в путешествие. Правда, ещё не решили, куда…

Каспар хмуро улыбнулся и воспользовался предоставленным моментом:

— Это очень кстати, — он помедлил, стараясь обдумать все то, что собирался рассказать своим друзьям, — Мне нужна ваша помощь…

Грегор и Беатрис заинтересованно посмотрели на чародея, медленно продолжавшего:

— При раскопках Затерянного города я обнаружил вот этот фолиант, — Каспар достал это сокровище из своей сумки и передал его удивленному Грегору, — Там описываются различные ритуалы, недоступные современной магии… И она поможет мне… Ты же знаешь, Грегор — я хочу найти свою дочь. Мою Миранду…

По морщинистой щеке Каспара потекла слеза, и он быстро смахнул ее, сделав вид, будто ничего не произошло. Грегор тяжело вздохнул и задал всего единственный вопрос:

— Ты уверен, что результат этих ритуалов тебя не разочарует? Ведь это та магия, от которой нельзя ожидать чего-то однозначного…

Чародей поднял на него взгляд и решительно кивнул, не добавив ни слова. Грегор и Беатрис переглянулись, и, увидев яркий блеск в глазах своей жены, Грегор подытожил, передавая фолиант:

— Веди, друг. Мы поможем тебе.

На лице Каспара засияла искренняя улыбка радости и надежды, а Грегор продолжал:

— Мне еще надо договориться с семьёй Бертрама — они хотели присмотреть за нашим домом, пока мы будем в отъезде. Если хочешь, можешь пойти со мной.

Чародей кивнул и поднялся из-за стола, поправляя свою непослушную сумку.

— Дорогой, — позвала своего мужа Беатрис, — Мне нужно собирать что-то в путь?

— Разве что свой меч, свет очей моих, — улыбнулся Грегор, подошёл к стойке для оружия и достал свой клинок, — Ну, мы тогда пойдем, Беа… Скоро вернёмся!

Беатрис проводила их за калитку и помахала на прощание рукой. А Грегор и Каспар поспешили к соседнему дому, где жила семья Бертрама.

Глава 5

Каспар и Грегор неторопливо шли вдоль домов по узкой дорожке, вымощенной светло-коричневым кирпичом, над которым ещё не поработало время. Их занимал дружеский разговор, касавшийся всего, что произошло в их жизни за последние недели.

— Ты говорил, что раскопки уже закончились? — удивленно спросил Грегор, вспоминая рассказ своего друга о том древнем фолианте, который теперь принадлежал ему, — Но ведь там был целый подземный город…

Каспар слегка пожал плечами и разочарованно произнес:

— Магистрат отправил в Затерянный город две экспедиции. Одну из них возглавил я, именно тогда мы нашли несколько древних книг, таких как «Tilleadh gu beatha». Больше мы ничего не успели сделать — у нас был всего один день, а когда ты находишься под землёй и занят увлеченной работой, то время течет гораздо быстрее… А вторую экспедицию постигло какое-то несчастье.

— Чудовище? Или что-то посерьёзнее?

Чародей улыбнулся и немного помолчал, собираясь с мыслями. Грегор же терпеливо ждал, пока его друг будет готов продолжить, и через несколько секунд ожидания наёмника оправдались:

— Точно не знаю, Грегор… Выжившие говорят, что это был обвал, который придавил под собой пол-экспедиции. Однако, я абсолютно не знаю, чем был вызван этот обвал — в Галерии не ощущалось ни подземных толчков, ни землетрясения… В общем, после этого инцидента раскопки решили приостановить…

— И что-то мне подсказывает, что едва ли их возобновят, — недовольно заметил Грегор, — Не отчаивайся, дружище. Может быть, в Магистрате разберутся… Кстати, кто там сейчас за главного?

— С сегодняшнего дня — Лориан. А ещё вчера был я, — с хохотом ответил Каспар, — Мне важнее знать, что случилось с моей дочерью, чем просто сидеть сложа руки, управляя городским советом.

— Мы найдем Миранду, Каспар. Не волнуйся. С ней все будет хорошо, — уверенно произнес Грегор и по-дружески похлопал чародея по плечу.

— Хотелось бы в это верить… Как у тебя с Беатрис? Прости, если лезу не в свое дело, но я обязан спросить… Ты не разлюбил ее?

Грегор отрицательно покачал головой и, немного помедлив, откровенно ответил:

— Нет, Каспар. Я ее уже не разлюблю. Я не смогу это описать, но, думаю, что ты поймёшь… Во мне уже нет той пустоты, которая была раньше, до встречи с ней… Я наконец-то обрёл свое счастье. Надеюсь, что это у нас, с Беатрис, взаимно.

— Семейная жизнь взяла верх над скитаниями сурового наёмника, да? — иронично подметил чародей, — Я рад, что вы не ошиблись друг в друге. Теперь осталось немного: собрать всю мою семью и поселиться в соседних домах, чтобы чаще собираться вместе… Ведь нам же, когда-нибудь, будет полагаться отдых, верно?

— Конечно, друг. Тогда не будем медлить — нам ещё столько нужно сделать, — усмехнулся Грегор, — Кстати, мы пришли.

Перед Каспаром стоял двухэтажный деревянный дом с большим крыльцом, по бокам обрамлённый красивыми плодовыми деревьями, в определении которых Каспар был не силен. Однако такая же красота, как и в саду Грегора, не могла пройти незамеченной для чуткого и внимательного мага. На ступеньках, ведущих в дом, сидел Бертрам и раскуривал трубку.

Ещё издалека завидев Грегора, он помахал ему рукой и открыл калитку, пропуская нежданных гостей в сад:

— Какими судьбами? — добродушно спросил Бертрам, приветствуя чародея и наёмника крепким рукопожатием.

— Нужна твоя помощь, Берт, — пояснил Грегор, — Мы с Беатрис собираемся в маленькое путешествие… Не знаю, правда, надолго ли…

— Не продолжай, Грегор, я вспомнил, — мягко перебил его хозяин дома, — Нужно присмотреть за твоим домом вовремя вашего отъезда, верно?

Грегор и Каспар почти одновременно кивнули, и Бертрам, улыбаясь, продолжил:

— Не вопрос, Грегор. Все пройдет в лучшем виде — пару раз в день моя Софи и Агнета будут наведываться к вам домой, убираться, следить за садом…

— Спасибо, Берт. Ну, тогда мы пойдем… — начал Грегор и, услышав громкий топот, оглянулся в сторону дома.

К ним бежала Агнета, любимая и единственная дочка Бертрама, вечно весёлый и неунывающий цветок его жизни. Одетая в лёгкое разноцветное платьице, которое развевалось от любого дуновения ветра, она несла в руках два спелых зеленых яблока, которые предназначались только что пришедшим гостям:

— Грегор! И вы… Незнакомый господин! — радостно воскликнула она, передавая свои гостинцы, — Угощайтесь!

— Меня зовут Каспар, — искренне улыбаясь, ответил чародей, принимая яблоко.

— А я — Агни. А это мой отец, Бертрам, — она указала тоненькой ручкой на своего отца, лицо которого медленно расплывалось в счастливой улыбке.

— Тогда… будем знакомы, — усмехнулся Каспар, подыгрывая девочке.

Грегор опустился на колени перед Агнетой и, глядя на протянутый ему гостинец, отрицательно покачал головой:

— Нет, Агни, я не хочу — тебе оно больше пригодится, — мягко заметил он и ласково погладил ее по голове. Взгляд Грегора невольно остановился на новой, слегка позолоченной брошке, приколотой к платью девочки, и он, указывая на это яркое украшение, с улыбкой произнес, — А что это у тебя? Раньше я этого ещё не видел…

— Это отец мне ее подарил. Красивая, правда? — закокетничала Агнета, ловя взгляд Бертрама, полный любви и радости.

— Агни! Я тебя по всему дому ищу! Опять ты убежала, егоза непослушная! — недовольно крикнула София, высунувшись из окна и ругая свою дочь, — Иди в дом, не мешай отцу!

— Иду… — грустно ответила Агнета и, помахав всем на прощание рукой, отправилась к маме.

Бертрам засмеялся и весело воскликнул:

— Софи у меня строгая, а я как-то помягче… Ну, пойду спасать мою ненаглядную, — он протянул руку Грегору, — А с домом мы с тобой договорились, все сделаем. Удачи на пути!

Грегор и Каспар попрощались с Бертрамом и отправились обратно, к Беатрис. По дороге они снова разговорились, и на этот раз больше вопросов задавал Каспар:

— Интересная семья…, отметил чародей, — Давно знакомы?

— Нет, что ты! Просто я Бертраму немного помог в свое время. Он раньше был трактирщиком, а потом открыл свою винокурню и даже решил привести себя в форму… А когда я принес ему один из манекенов, для отработки боевых навыков, то тогда и познакомился с его семьёй, — с улыбкой объяснил Грегор и еле слышно прибавил, — У Бертрама очень милая дочка — просто его копия…

Каспар глухо засмеялся и, стараясь поддержать разговор, ненавязчиво спросил:

— А у вас с Беатрис пока не обсуждался этот вопрос? Ну, про детей…

— Беа беременна, друг, — ответил Грегор и, увидев округлившиеся глаза Каспара, поспешно добавил, — Уже как месяц, если не больше… я не считал.

— Если будет мальчик, то как его назовешь?

Грегор рассмеялся и удивленно посмотрел на Каспара.

— Все будет зависеть только от Беатрис, но я буду голосовать за твое имя, обещаю!

— Ловлю на слове, дружище!

Они подошли к дому и встретили Беатрис, уже готовую к предстоящему походу. Она держала в руках свой наплечный мешок, на который обратил внимание Грегор:

— Ты взяла немного еды, Беа? Давай его мне — нечего тебе тяжести таскать…

— Да, на пару дней похода должно хватить, — улыбнулась она и передала мешок Грегору, который сразу же накинул его на плечи и поправил неспокойные ножны своего меча.

— Мы поедем на лошадях? — спросила Беатрис у задумавшегося чародея.

— Что? А… Нет, нет… Согласно моему фолианту, мы должны отправиться на последнее место, где видели мою Миранду… Я открою портал. Вы уже готовы?

Грегор и Беатрис переглянулись и одновременно кивнули. Каспар не стал медлить: в очередной раз поправив лямку своей сумки, он выставил руку вперёд и выкрикнул:

— Fosgailte!

Чародей никогда не придавал значению тому, что иногда он колдовал, находясь в городе, где по общепринятым законам использовать магию было не всегда безопасно. Многие стражи, едва увидевшие расширяющуюся черную воронку, бросились на Каспара. Однако он совсем не растерялся и крикнул:

— Бегите в портал!

Грегор пропустил вперед свою жену, а потом и сам исчез в портале. Каспар же запрыгнул в воронку последним, и за ним она и захлопнулась, постепенно растворяясь в воздухе.

Так нерасторопная стража не поймала очередного нарушителя спокойствия, а толпа удивлённых горожан получила новые вопросы, касавшиеся того, куда могли исчезнуть Грегор, Беатрис и этот загадочный чародей.

Впрочем, вскоре все забыли об этом происшествии и отвлеклись на свои повседневные дела, не придав увиденному большего значения. А тем временем Каспар, Грегор и Беатрис уже находились там, где они могли начать поиски Миранды…

Глава 6

Наступил полдень, и незаметно подошло время обеда. За одним столом, вместе со своими воинами, обедал их капитан Крофорд, все ещё угнетенный мыслями о предстоящем походе. И даже обычная казарменная похлёбка, которую он обожал всей душой, не могла никак его отвлечь.

Крофорд обдумывал план дальнейших действий и крутил в руке часть артефакта, любезно подаренную его величеством. Один воин, сидевший рядом с ним, заметил это и начал осторожно расспрашивать капитана о причинах его задумчивости.

В ответ на один из множества вопросов парня Крофорд звонко рассмеялся и заметил:

— Эта штуковина… — он повертел в руках кусочек артефакта, показывая его всем своим воинам, — Каким-то образом должна помочь нам при осаде Маралда. У кого-нибудь есть идеи, как она может работать?

Они зашептались, и сосед Крофорда бодро ответил:

— Может, ее стоит применить как плату за проход? Вдруг «это» очень ценно…

Раздался беззлобный громкий смех, окативший всю столовую единой, неразрывной волной. Крофорд усмехнулся и спрятал реликвию в один из карманов своей походной одежды, добавив:

— Маловероятно, но можно попробовать…

Он поднялся из-за стола, и все воины, не сговариваясь, последовали его примеру. Постояв несколько секунд, Крофорд обвел взглядом столовую и, отчётливо выговаривая каждое слово, произнес:

— Через час жду всех вас на городской площади. Мы сегодня же выступаем.

Воины одобрительно закивали, а главный сержант громко воскликнул:

— Да здравствует король Николас! Да здравствует наш капитан Крофорд!

Во всей столовой поднялся настоящий шум от молодых восхищённых голосов, радовавшихся новому походу. Крофорд едва заметно улыбнулся и покинул столовую, отстукивая каждый шаг своим копьём, которое сам же, в шутку, называл крылатым — наконечник этого копья был украшен гравировкой крыльев древней птицы.

Он направился в казарму, чтобы самому подготовиться к долгому и изнурительному походу. Однако, имея немалый опыт за плечами, Крофорд понимал, что нужно брать с собой в такие моменты — свою волю и желание сохранить как свою жизнь, так и жизнь каждого воина в своем отряде. Остальное для капитана было лишь приятным дополнением, которое могло облегчить поход, или, наоборот, сильно его затруднить.

Поэтому мысли Крофорда были заняты не сборами и скорому отбытию из Валнера, а планами на дальнейшее будущее. Он старался гнать их от себя, и, на некоторое время, у него получилось.

Крофорд усмехнулся, вспоминая отрывки из рассказов генерала Берга, посвященных его военной мудрости и смекалке. Капитану часто приходилось слышать эти истории за королевским обеденным столом, когда Николас, только взошедший на престол, устраивал пиры в свою честь, а Берг рассказывал о своих военных похождениях всем присутствующим, часто привлекая на себя внимание молодого короля различными жестами и оборотами речи.

Однажды, в один из таких неудачных пиров, Крофорд повел себя слишком естественно, уличая генерала в лукавстве и чрезмерной иронии над собой… К большому недовольству капитана, это воспоминание снова возникло в его четкой памяти, и ему пришлось заново пережить тот день.

* * *

Трапезная короля так и не изменилась с момента прихода Николаса к власти — даже лакеи и пажи, прислуживавшие на пиру в тот день, до сих пор работали в королевском дворце и ублажали изменчивые и непредсказуемые вкусы своего досточтимого короля.

Со дня коронации Николаса прошло около трёх лет, и в первые дни его правления лишь несколько человек знали о том, что Эревард не мог добровольно оставить престол. И лишь генерал Берг и сам Николас знали о собственном предательстве перед короной. Однако их обоих вела жажда власти, и это стало причиной их союза в такой непростой ситуации.

Остальные же наивно полагали, что сын является лучшей и самостоятельной копией своего отца, и первые дни были действительно рады новому правителю. Даже Крофорд, переполненный искренней скорбью к Эреварду, считал, что Николас будет не хуже своего отца… Именно в тот день он и понял свою главную ошибку.

Пир, ставший переломом в жизни и карьере Крофорда, был устроен на третий день после коронации Николаса. Тогда собралась вся знать и даже некоторые из простых горожан смогли найти себе место за большим королевским столом.

Молодой король восседал на троне, в центре стола, и внимательным взглядом осматривал свою главную опору во власти. В его глазах горел огонь, и многие приняли это за радость и силу правителя. Однако только сейчас, спустя несколько лет, Крофорд понял, что этот огонь был лишь иллюзией, которую они сами же и придумали… Ведь кроме ощущения своей безнаказанности и огромной, почти безграничной власти, Николас больше ничего чувствовал в своей и без того счастливой и удачной жизни.

Трапезную озарил звонкий и решительный голос Николаса:

— Каким же рассказом ты удивишь нас сегодня, Берг? — с ноткой нетерпения спросил он, постукивая пальцами по столу.

Берг, находившийся тогда ещё на должности капитана, резко подлетел со стула, откашлялся и начал:

— С превеликим удовольствием ублажу ваш слух своим рассказом о битве у горы Лоргаш, произошедшей пару месяцев назад. Ведь о ней мало кто знает, верно? — в зале одобрительно закивали, и Берг, удовлетворённый ответом большинства, произнес, — Недавние подозрения в грабежах мирного населения направили мой отряд на поиски нечестивцев, которые предпочли подло прятаться в лесах, нежели открыто вступать с нами в бой…

Крофорд скверно усмехнулся, и это не прошло незамеченным для Николаса. Однако Берг увлеченно продолжал как ни в чем не бывало:

— Для вашей милости наверняка не секрет, что близ горы Лоргаш расположены густые и непроходимые леса, и путь сквозь них может знать только местный егерь. Когда мои воины нашли улики, оставленные бандитами, и указали на них мне, то я сразу же отдал приказ найти знатока этих лесов, ни минуты не сомневаясь в принятом мной решении…

Лицо Крофорда снова расплылось в ядовитой усмешке, которую он тут же поспешил скрыть, почувствовав на себе пристальный, полный злобы взгляд Николаса. А капитан Берг уже завершал свой рассказ, предварительно промочив свое пересохшее горло красным вином:

— Один старик показал нам путь сквозь эти леса, и я вместе с десятком моих лучших ребят отправились в его глубины. Вскоре мы вышли на небольшую полянку, где и сидели эти нечестивцы. Едва завидев нас, они подскочили со своих мест и бросились бежать, а через несколько минут погони, когда они наконец-то поняли, что их план провалился, то сразу приготовились к бою. И нам, несмотря на попытки мирного решения проблемы, пришлось согласиться на их условия… Мы выиграли, и я, — с этими словами Берг победоносно ударил себя в грудь, — не потерял ни одного своего бойца!

По залу прокатилась волна одобрительных аплодисментов, и капитан Берг, раскланявшись, сел на свое место. Теперь Николас должен был приступить к трапезе, но сегодня он решил сделать исключение:

— Мне показалось, или я видел усмешку на вашем лице, капитан Крофорд? Что вас так рассмешило, позвольте узнать? — с фальшивой заинтересованностью спросил Николас, окидывая взглядом несчастного капитана с ног до головы.

Крофорд нехотя поднялся из-за стола и оглядел всех присутствующих. Столько взглядов он никогда ещё на себе ни испытывал: некоторые гости были искренне заинтересован, кто-то из приглашенных был раздражён этим замечанием и даже разочарован, а Берг сидел с той же ухмылкой, с какой Крофорд слушал его рассказ. Капитан не стал медлить и лукавить:

— Осмелюсь высказать свое мнение, ваша милость, но история Берга не является правдой. И даже если предположить, что наш рассказчик немного ее приукрасил, то совсем нельзя избежать подлинных фактов этой битвы.

Берг покраснел от ярости и уже готов был сорваться с места, но Николас успокаивающим жестом остановил его и произнес:

— Продолжайте, капитан. Критика должна быть обоснованной…

Крофорд опустил голову, пытаясь вспомнить все то, что наговорил здесь Берг, и, собравшись с мыслями, произнес:

— Хорошо, ваша милость. Прошу вас слушать очень внимательно.

Николас заинтересованно кивнул и Крофорд продолжил, стараясь не задевать самолюбия капитана Берга:

— Итак, первое… Я не считаю «нечестивцев» трусами. Особенно, если человек видит опасность для своей жизни, а отряд в сто вооруженных до зубов бойцов — это опасность, не отрицайте, — заметил молодой капитан, услышав перешептывания за столом, — Потому они и бежали. Но совсем не в лес…

В зале раздалось взволнованные женские восклицания, пораженные таким поворотом событий. Крофорд ещё раз обвел взглядом этот зал, и, заложив руки за спину, продолжил:

— Этот старик, которого допросил капитан Берг, был один из шайки этих бандитов. Они разыграли маленькую сценку, на которую он… — Крофорд показал движением головы в сторону Берга, переполненного ненавистью и глухой яростью, — …купился. Оставив несколько улик и одного из своих ребят, шайка смылась, и больше ее никто не видел. Как и того старика-егеря…

— Это же просто возмутительно, ваша милость, — почти выкрикнул капитан Берг, — Оскорбляют средь бела дня!

Николас едва заметно улыбнулся и жестом разрешил Крофорду продолжать. Молодой капитан взял бокал, покрутил его в руке, наблюдая за переливами цвета вина, и добавил:

— А теперь, ваша милость, посмотрите внимательно на капитана Берга, — усмехнулся Крофорд, не отрывая взгляда от бокала, — Разве может такая… туша… бегать по лесу?

Крофорда поддержали почти все пирующие своим весёлым, почти дружным смехом. Николас слегка помрачнел, а Берг просто побагровел от ярости и вскочил со своего места. Однако глаза короля и Берга встретились, и старый капитан сел, понурив голову.

— И, на закуску, — съязвил Крофорд, уже вошедший в азарт исследователя чужой лжи, — Воины Берга напали на отряд гномьих горняков, которые спокойно отдыхали в лесу. В своем лесу — ведь гора Лоргаш уже несколько столетий принадлежит этому народу… На каждого гнома приходилось по пять бойцов Берга. Тут бы любой выиграл, но Берг умудрился потерять половину своего отряда, заставив их биться на тесной полянке, которая явно не могла вместить сотню лихих бойцов.

Закончив свою речь, Крофорд залпом осушил свой бокал и сел за стол, не дожидаясь никаких оваций. Однако он явно не ожидал их услышать — многие из присутствующих искренне аплодировали ему, а Берг, неуклюже совершив реверанс, спешно покинул этот пир.

Николас пристально посмотрел на Крофорда, вложив в свой взгляд всю злобу, на которую только был тогда способен. Однако юный капитан парировал это незатейливой улыбкой, после которой король не выдержал:

— Об этой битве не было ничего известно…

— Верно. Она ведь еще не вошла в историю, как одна из самых позорных битв нашего королевства. О ней знали только военачальники вашего отца и, конечно же, и сам Эревард.

Услышав имя своего отца, Николас снова побагровел и позвал своего советника, чтобы тот привел сюда музыкантов.

Пир продолжался, будто ничего и не было. Однако беда пришла, откуда ее совсем не ждали — после пира Николас вызвал капитана Берга и Крофорда к себе. Разговор был недолгим: Николас вручил медаль капитану Бергу и повысил его чин до генерала, прибавив:

— Ты опозорил моего военачальника, Крофорд. Теперь, чтобы смыть свой позор, он должен стать выше над всеми слухами, сплетнями и неудобствами, которые ты ему создал. Потому ты и останешься капитаном, дорогой Крофорд, когда он, — Николас сделал многозначительную паузу, — уже стал генералом.

Больше Крофорд ничего не помнил. Ему казалось, что после этого пира он словно и не жил, а лишь существовал… Его смысл жизни был утрачен, и только собственный отряд приносил ему радость. А теперь он должен был вести его на верную смерть, чтобы исполнить очередную прихоть своего безумного короля…

* * *

Он не заметил, как уже оказался в казарме. На нем уже была одета лёгкая боевая броня, полностью облегающая все его худое тело. Она могла защитить его от незначительных ранений, а треугольный щит, который он также захватил с собой, позволял ему думать о том, что он вернётся в Валнер хотя бы живым…

Покрутив свое крылатое копьё в руках и хорошенько рассмотрев себя в отражении, Крофорд одобрительно улыбнулся и вышел из казармы.

Прибыв на место встречи, капитан увидел весь свой отряд. Он был разделен на три части, каждая из которых была относительно самостоятельной. Первая часть — пехота, облаченная в тяжёлые доспехи, с громоздкими, защищающими почти все тело пехотинца щитами и длинными копьями наперевес. Вторая часть — арбалетчики, носившие лёгкую походную одежду неприметного цвета, затянутые тугими поясами, на которых висел подсумок с арбалетными болтами и кинжал, который нередко спасали их в пылу битвы. А третья часть отряда всегда радовала глаз Крофорда — это была конница, его маленькая гордость. Суровые войны, одетые в броню среднего веса, имели в своем арсенале и длинный стальной меч, предназначенный для ближнего боя, и маленький тисовый лук, на случай ранения лошади или отступления. Кони также были защищены прочными доспехами, не сковывавшими их движения.

Крофорд до мелочей продумал все, что было связано с его отрядом, и, глядя на своих ровно выстроившихся бойцов, полностью готовых к бою, он слегка улыбнулся и громко произнес:

— Все на месте?

Воины провели перекличку. Отряд был в полном составе. Услышав это, Крофорд постучал своим копьем по щиту с криком:

— Идёмте, братья. Не будем заставлять судьбу ждать!

Послышался одобрительный вой. Сержант вышел из строя и подал своему капитану черного, словно ночь, коня, который терпеливо ждал своего хозяина. Крофорд лихо взлетел на его спину, удобно перехватил свое крылатое копьё и повел жеребца в сторону городских ворот. Его отряд последовал за ним, соблюдая заведённый порядок: сначала вышла пехота и арбалетчики, не нарушая ровный строй, а уже потом, не торопясь, отправилась конница, прикрывая тыл.

Когда последние ряды конницы покинули город, то ворота сразу же закрылись, и отряд Крофорда постепенно стал исчезать от взора случайных наблюдателей и прочих горожан.

* * *

Генералы наблюдали уход войска Крофорда из окна, сидя на третьем этаже трактира и играя в карты. Берг удивленно спросил своего знакомого, медленно растягивая слова:

— Куда этот полоумный собрался? Мы же выступаем только завтра!

— Пускай идёт, — рассудил Эллджер и с пьяной усмешкой на лице повторил, — Пускай идёт навстречу к своей смерти!

— Отличный тост, друг!

Они выпили ещё один бокал местной медовухи и продолжили играть. Впереди был еще длинный, полный веселья день и не менее интересный вечер, который они совсем не хотели встречать вдали от Валнера.

Глава 7

Портал перенес друзей на ту поляну, где четыре года назад произошло столкновение эльфийских купцов и королевских солдат. Именно с этого места Каспар рассчитывал начать поиски своей пропавшей дочери.

Пока Грегор и Беатрис возились с наплечным мешком, решив немного облегчить его, чародей осмотрел поляну и невольно охнул. Недавний кошмар всплыл в его памяти, и он вздрогнул, понимая, насколько были точны его видения. Он смотрел вперёд, на раскинувшиеся перед ним деревья, на высокий уступ, с которого пустила свою стрелу Фейлония, на солнце, постепенно уходившее в закат… Все напоминало ему о том злополучном дне, когда он потерял все, что было ему дорого в жизни…

Каспар рухнул на землю, не отводя глаз от солнца. Ритуал нужно было совершить вечером, поймав последний луч солнца. По своим приблизительным расчетам чародей решил, что у него есть ещё час на подготовку. Он собирался перечитать ещё раз главу, посвященную этому ритуалу, но услышал голос Грегора, присевшего рядом с ним на корточки:

— Значит, это было здесь… Когда проводим ритуал? Ты уже готов?

Каспар перевел взгляд на своего друга и посмотрел сквозь него, отвечая:

— Через час начнем, Грегор. А пока… Дай мне собраться с силами… Ритуал не требует жертвоприношений или каких-либо других даров. Только сила чародея…

— Тогда будь осторожен, дружище, — понимающе заметил Грегор и вернулся к Беатрис.

Каспар достал «Tilleadh gu beatha», положил ее перед собой и открыл на нужной странице, пытаясь прочитать текст, записанный на языке Древних. Он, как и все остальные ученики академии магов в Тионаде, в совершенстве владел этим языком, однако сегодня с ним творилось что-то странное…

Впервые за свою жизнь Каспар смотрел в книгу и не различал букв. Они то сливались воедино, то плясали, переходя со строчки на строчку и приводя чародея в бешенство. Он понял, что только зря тратит силы и драгоценное время, достал из сумки маленькие песочные часы и позвал Грегора.

Когда наёмник подошёл к нему, чародей произнес:

— Разбуди меня, пожалуйста, когда пересыплется песок в этих часах, — угрюмо заметил Каспар, переворачивая их, — Я проснусь, и мы начнем ритуал.

— Договорились, — кивнул Грегор.

Чародей закрыл глаза и, расслабляясь, выдохнул. Он так и остался сидеть на земле, словно медитируя, а не подвергаясь действию обычного сна… Грегор посмотрел на своего друга, потом на часы, и, усмехнувшись, отправился к Беатрис, сидевшей неподалеку.

— Ну как? С ним все хорошо? — обеспокоенно спросила она, заметив усмешку своего мужа.

Грегор кратко пересказал ей все, что слышал от чародея, и прибавил:

— Не волнуйся за него. Он справится, просто ему нужно время и силы…

— Ну, тогда нам остаётся приготовиться к предстоящему магическому вечеру, — улыбнулась Беатрис, глядя на солнце, постепенно уходящее в закат, — Ты со мной?

— Всегда, — не задумываясь, ответил Грегор, и подошёл ближе.

Он крепко, но ласково обнял ее, и начал ее целовать. Она озорно хихикнула, и, слегка отстранив своего мужа, с улыбкой произнесла:

— Нет, нет, дорогой. Ну не сейчас же!?

— Почему? — с легким недоумением спросил Грегор, внимательно смотря на Беатрис, — У нас впереди ещё много времени.

— Я… стесняюсь при Каспаре, — прошептала она ему на ухо, и медленно провела рукой по его волосам, — Может быть, когда мы останемся одни… И тогда…

— Тогда мы точно не упустим момент, верно? — с улыбкой продолжил Грегор. Беатрис уверенно кивнула, и он продолжил, — А пока… давай встретим этот прекрасный вечер!

Пока Каспар спал, они устроили привал — Грегор принес из леса охапку сухих веток и развел костер, а Беатрис была занята едой, которую она прихватила из дома. Она собиралась пожарить мясо и немного разогреть ломтики хлеба вместе с некоторыми овощами, которые Беатрис, не глядя, бросила в мешок.

Свалив ветки в одну кучу, Грегор обратил внимание на землю под его ногами. Она была выжжена — в радиусе нескольких метров не было ни одной травинки. Лишь сухая трава, комки земли и большой ствол дерева, на котором уже сидела Беатрис — вот, что украшало эту поляну. Грегор невольно содрогнулся и насторожился.

— Что же здесь произошло? — спросил он, наклонившись к земле.

Беатрис удивленно вытянула голову и, решила ненадолго отложить свои дела, чтобы помочь своему мужу. Она медленно подошла к нему и внимательно осмотрела всю поляну, на которой они расположились.

— Может быть, это был какой-нибудь взрыв? — предположила она, — Я как-то читала об этом… Но, обычно земле не наносится такой большой ущерб…

— Если в ход не идут хорошие знания алхимии или магии… — усмехнулся Грегор, — Жаль, что такое не прописывают в обычных книгах. Здесь использовали смесь… Скорее всего, смесь селитры и масла лешего.

— Ты уверен? — недоверчиво спросила Беатрис, — В селитре я не сомневаюсь… Но как масло может так повлиять на землю? И… Леших же не существует!

— В наших лесах — да. Лешие — это хранители леса, редко нападающие на случайных путников и даже способные идти на контакт. Однако в Хальмстаде их давно истребили… — объяснил Грегор и с досадой прибавил, — Люди всегда были страшнее чудовищ, ради которых меня нанимали…

Беатрис присела рядом с ним на корточки, слегка подобрав льняное платье. Грегор озорно присвистнул, но, поймав ее лёгкий укоряющий взгляд, сразу отбросил все свои шутки и решил вспомнить все, что до этого говорил ему Каспар.

Тем временем, она заметила ещё одну деталь, которую ещё не успел обнаружить Грегор. Неизвестная вещь белого цвета слегка торчала из земли в нескольких шагах от девушки и привлекала ее внимание. Беатрис указала на нее Грегору, и он, с улыбкой, произнес:

— Это кости, Беа. Человеческие кости, — заметив, как его жена начинает бледнеть, он поспешно добавил, желая ее подбодрить, — В этом нет ничего страшного, поверь мне. Жаль, что его не похоронили должным образом…

Конечно же, Грегор понимал, что под ним находится не один десяток таких же останков, объединенных этой тесной, природной могилой. И потому молчал, стараясь не тревожить свою впечатлительную жену, которая испугалась этого маленького отростка, торчащего из земли.

— Часть грудной клетки, а именно одно ребро из ее третьей пары — медленно произнес Грегор и оглянулся на уступ, — Если представить, что этот несчастный когда-то стоял на этом месте, то… Нужно проверить вот это место… Подождёшь меня?

Беатрис нерешительно кивнула, отводя взгляд от пугающей находки, и Грегор полез наверх, ловко цепляясь за каждый выступ, который приближал его к цели. Вскоре он залез на уступ и окликнул Беатрис. Она помахала ему рукой и спросила:

— Видишь что-нибудь?

— Сейчас…

Грегор опустился на одно колено и мельком оглядел уступ. Он представлял собой кусочек скалы, который некогда был частью большой горы, и сейчас принадлежал небольшому, слегка заросшему холму и выжженной поляне.

Наёмник заметил лёгкое, едва заметное свечение на краю уступа. Грегор решил осмотреть это место внимательнее и начал потихоньку продвигаться в сторону свечения. Однако через несколько секунд оно пропало, и Грегор в нерешительности остановился. Перед ним лежал маленький стеклянный флакон и кусочек ткани.

Грегор осторожно поднял эти находки и сосредоточенно их осмотрел. Найденный отрывок ткани был работой эльфийского мастера, но наёмник все ещё не знал, кому он мог принадлежать. Флакон же представлял для Грегора гораздо больший интерес — он таил в себе больше загадок и вопросов, чем ответов, о которых знал он и Каспар.

Маленький, словно из-под духов, флакон мог бы ещё долго морочить голову Грегору, пока он осторожно не понюхал его содержимое. Запах нескольких капелек неизвестной жидкости лишь убедил Грегора в правильности своих рассуждений:

— Яд, — прошептал он, — Хороший, зараза — смесь спорыньи и вербены с маленькой щепоткой какого-то порошка… Такой обычно готовят эльфы, разбирающиеся в алхимии.

Грегор встал в полный рост и посмотрел на Беатрис. Она всё ещё ждала его ответа, и он, решив не тратить время на осторожный спуск, спрыгнул с уступа. Высота в несколько метров совершенно не испугала его — Грегор легко преодолел ее, за мгновение до столкновения землёй сделав кувырок. Он встал, как ни в чем не бывало, и, встретив полный удивления и восхищения взгляд своей любимой жены, произнес:

— Вот что я нашел, — Грегор показал свои находки Беатрис, — И, кажется, я знаю, кто устроил этот взрыв…

— И кто же? — с лёгким нетерпением спросила она, разглядывая обрывок ткани, — Могу сказать точно — на том уступе была одна молодая девушка, эльфийка… Посмотри на ткань — она изящная, узорчатая и такая необычная…

— Это часть одежды Фейлонии, — задумчиво произнес Грегор, — Она была на той скале. Нанесла на стрелы нужное количество смеси для взрыва, выстрелила, уничтожив несколько врагов за один раз, и, понимая, что все равно не сможет спасти ни себя, ни отряд, покончила жизнь самоубийством, выпив яд.

Беатрис охнула, представляя описанную картину, и спросила:

— А вдруг это была другая эльфийка? Не Фейлония?

— Сомневаюсь. В отряде были эльфийские купцы и их охрана, далёкие от понимания алхимии. А Фейлония, по рассказам Каспара, хорошо разбиралась в ядах и зельях.

— Тогда, может быть, нам стоит спросить об этом самого Каспара? — с прищуром заметила Беатрис.

— Пожалуй… — досадно ответил Грегор, — Подождем, пока он проведет этот ритуал… А пока закончим свои дела.

Прошло около получаса. Наёмник закончил возиться с костром и краем глаза снова посмотрел в сторону чародея. Песок уже скопился на дне часов, и в их верхней части его осталось совсем немного. Но Каспар все еще медитировал. Его лицо было спокойным и расслабленным, однако Грегор знал, что это лишь маленькая иллюзия сна и его друг нервничает перед проведением ритуала.

— Скоро уже будить… — прошептал Грегор, — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Каспар…

— Тоже нервничаешь? — тихо спросила Беатрис, заботливо смотря на мужа, — Хочешь что-то обсудить?

— Я боюсь, Беа. Не знаю, что можно ожидать от этого фолианта… — немного помедлив, ответил Грегор.

Беатрис молча придвинулась к нему и обняла. Грегор удивленно посмотрел на нее, и когда их глаза встретились, то он прошептал:

— Спасибо тебе…

Она улыбнулась и тихо заметила:

— Мы должны в него верить, дорогой. Иначе он и сам в себе разувериться.

Грегор медленно кивнул и обратил внимание на часы. Песок полностью пересыпался, а это означало, что время проведения ритуала уже совсем близко.

— Пойду к нему, — усмехнулся наёмник, — Пора бы уже начать этот ритуал…

Беатрис выпустила его из своих объятий, и Грегор подошел к своему другу. Каспар все ещё спал, однако наёмник не стал медлить и, положив ему руку на плечо, громко произнес:

— Вставай, друг. Время пришло.

Чародей открыл глаза и испуганно огляделся вокруг. Лишь через несколько секунд он успокоился, увидев Грегора рядом с собой и рассмотрев вдалеке силуэт Беатрис. Каспар резко встряхнул головой, как бы сбрасывая последние остатки сна, и, поблагодарив Грегора, сказал:

— Пора, — усмехнулся он, — Ты не мог бы отойти подальше? За этим ритуалом лучше наблюдать издалека.

— Как скажешь, — кивнул наёмник и вернулся к Беатрис, которая давно ждала его.

Каспар лёгким взглядом проводил своего друга, и едва Грегор успел сесть рядом со своей любимой, как чародей воздел руки к небу и начал читать вслух переведенные строки из «Tilleadh gu beatha»:

— Укажи мне путь, хранитель, сквозь тернистые сада. Помоги мне разыскать, сказитель, чадо, что утратил я. Заплачу любую цену, коль согласен ты. Только будь со мною честен — не губи мои мечты!

Алый закат постепенно сменяло лёгкое, едва различимое сияние. Вскоре Грегор и Беатрис смогли рассмотреть его на темном небосводе, свободном от грозовых туч и облаков. Лишь частые звёзды, которые не могли превзойти по яркости созданное сияние, усеяли его, изредка отвлекая наёмника и его любимую от наблюдения за ритуалом.

Каспар усиленно повторял эти строки древнего стихотворения, уже не заглядывая в книгу. И, когда чародей нараспев произнес его в третий раз, то фолиант резко закрылся и лучи усиленного сияния осветили силуэт, который медленно приближался к Каспару, сжимая в руках свой посох.

Грегор завороженно смотрел за вызванным гостем. Он не видел лица призрака — оно было предусмотрительно спрятано за безжизненной маской и высоким капюшоном, постепенно переходящим в лёгкую робу, в которую был облачён этот силуэт.

Почувствовав, как Беатрис боязливо прижалась к нему, Грегор тихонько прошептал, борясь с желанием прервать ритуал:

— Я с тобой, Беа. Не бойся…

— Ты знаешь, кто это? Я… Я ему не доверяю, — пролепетала она в ответ.

Грегор ещё раз посмотрел на призрак, который уже приблизился к чародею и недовольно щёлкнул посохом.

— Не знаю, Беа. Но ты права, доверия он не внушает… — прошептал он, крепче обнимая свою любимую.

Чародей внимательно посмотрел на призванного гостя и содрогнулся, когда он громким и шипящим голосом произнес:

— Is mise an Neach-gleidhidh. Dhòmhsa cha tèid dèiligeadh riutha ach anns a ’chànan agam. Leugh an dàn, mar a tha e sgrìobhte ann an «Tilleadh gu beatha».

— Seall dhomh an dòigh, an neach-glèidhidh, tron ghàrradh dhrùidhteach. Cuidich mi a lorg, an sgeulaiche, an leanabh a chaill mi. Pàighidh mi prìs sam bith, ma dh’aontaicheas tu. A bhith dìreach onarach leam — na cuir às do mo bhràithrean! — открыв фолиант, нараспев прочитал Каспар и почтительно склонил голову.

— Fuaimneachadh foirfe. Tha mi sgìth. Mar sin feumaidh tu cuideachadh a ’lorg do nighean… Is e an t-ainm Miranda, ceart?

— «S e, an neach-glèidhidh. Innis dhomh an t-slighe dhith…

— Tha i beò agus ann elven fearainn. A dhol na bhaile agus a ' cluich air an iarrtas. Ma tha iad an-diugh, bheir iad «Tilleadh gu beatha». Tha an leabhar seo tha barrachd chan eil feum agad… — медленно проговорил призрак и, стукнув посохом, закончил, — Tìorraidh ma-thà, warelock.

— Tìorraidh ma-thà… — прошептал Каспар в ответ.

Призрак растворился в воздухе, и сияние в небе исчезло. Чародей разочарованно поднялся с земли, закрыл книгу, пряча ее в своей походной сумке, и пришел к своим друзьям. Он сел у костра и неторопливо сказал:

— Теперь мы идём в эльфийские земли. В их столицу… Зараза.

— Ты недоволен? — удивленно спросила Беатрис, — По-моему, все складывается как нельзя лучше.

Каспар отрицательно покачал головой.

— Я сомневаюсь, что нас смогут там принять… Эльфы не очень жалуют людей, и даже моя близость к их народу не может гарантировать вам проход в их земли.

— Будем решать эту проблему, когда она наступит, — вмешался в разговор Грегор, — Кстати, у меня есть то, что тебя заинтересует…

Чародей удивленно посмотрел на своего друга и увидел в его руках флакон и кусочек ткани, найденные Грегором на скалистом уступе. Каспар осторожно взял находки, заботливо осмотрел и спрятал их в свою сумку, прибавив:

— Спасибо, Грегор. Это очень ценные вещи для меня… Я, — чародей ненадолго задержал дыхание, — Я сохраню их у себя, если ты не против.

— Твое дело, дружище… — ненавязчиво заметил Грегор, — Послушай, этот дух, призрак… Ты его знаешь? Я не рассмотрел его издалека, но готов поспорить…

— Это маг Древних. Он написал «Tilleadh gu beatha» и за это его сожгли на костре в начале Первой Эры. По всему свету осталось три экземпляра этой книги, и его душа, связанная с ними, обещает помочь их новым владельцам в обмен на освобождение… Мой фолиант — последний. Поэтому он и хочет поскорее снять эти оковы и уйти на покой…

— И отпускать его без Миранды ты не собираешься, верно? — улыбнулась Беатрис.

Каспар решительно кивнул и устало посмотрел по сторонам. Беатрис нерешительно взглянула на своего мужа, и он, слегка кивнув головой, произнес:

— Ложитесь спать. Я буду стеречь костер.

— Ты уверен? — хмуро улыбнулся Каспар, — Мне не спится уже несколько дней, а если уж я и засыпаю, то вижу кошмары. Отдохни сегодня, Грегор. Потому что я не знаю, что будет завтра…

Наёмник тяжело вздохнул.

— Хорошо, друг. Но в случае опасности…

— Разбужу тебя первым, — нетерпеливо перебил его чародей и мягко продолжил, — Не волнуйся. Доброй ночи.

— И тебе, Каспар… — одновременно ответили Грегор и Беатрис, устроившись недалеко от костра. Они засыпали, крепко прижавшись друг к другу, и чародей, глядя на это, горько усмехнулся.

Каспар смотрел на огоньки пламени, которое раздувал прохладный ночной ветер. Странное чувство охватывало его — ему казалось, что скоро он окажется у цели и вернёт частичку своего счастья…

Но это чувство нередко обманывало многих искателей приключений, и потому чародей старался сохранить свой разум холодным, а сердце готовым принять любой исход судьбы.

Глава 8

Сон перенес Грегора в обитель своего покровителя. Наёмник оказался в большом тронном зале, в котором уже бывал прежде. Как и во многих своих кошмарах, он находился во сне в роли наблюдателя, и этот сон не стал для Грегора исключением…

За большим столом в Чертогах Морноса собрались все божества человеческого пантеона, созванные сюда по внезапному требованию бога знаний. Грегор узнал это, подслушав перешептывания двух ближайших особ, и решил понаблюдать за советом богов и разобраться в неожиданно появившейся проблеме.

Сам Морнос сидел на огромном троне во главе этого стола, ритмично постукивая по нему пальцами. Он был напуган и растерян, однако о причине этого состояния ещё никто, кроме его сестры Динистрии, не знал. Морнос прервал затянувшееся молчание своим холодным, тяжёлым голосом:

— Я призвал вас, мои дорогие друзья, в час нужды. Угроза нависла над нашим домом, который веками хранил и оберегал нас… Мой брат, Феарг, скоро вырвется на свободу.

Боги зашептались, и один из них, отличавшийся от всех резкими всплесками своих эмоций, поправив свою перекошенную и запачканную красными пятнами тунику, воскликнул:

— Как такое вообще возможно, Морнос? Феарг ведь заключил свою силу в какой-то старый диск, а его самого забрала Bàs, когда ты вступился с ним в схватку за престол и победил его… Разве нет?

— Все верно, Бахус… Только есть одно «но»… Этот «старый диск» уже разломан на несколько частей… — мрачно произнес Морнос, — И, ещё кое-что…

Из-за стола выскочил другой представитель человеческого пантеона богов. Он выглядел гораздо моложе предыдущего оратора, однако подозрительный взгляд сильно его старил, прибавляя к его возрасту ещё несколько столетий.

— Феарга забрала настоящая Bàs, Бахус… — воскликнул он и тут же сел, сверкая темными глазами, — Не то существо, которое держит при себе Морнос. Это ведь просто домашняя зверюшка, верно?

Бог знаний недовольно вздохнул и, разведя в стороны руками, кивнул.

— Ты прав, Огмунд, — начал он, — Но эта «зверюшка» наделена полными правами и силой своей матери Марво, которая и подарила мне её…

— Тогда почему ты до сих пор обманывал нас, Морнос!? — выкрикнул с места Огмунд, — Ради этого ли мы сражались, братья? Чтобы посадить на божественный престол очередного тирана!?

— Лучше прикуси язык, — грубо произнесла богиня, сидевшая рядом с Динистрией. Черты ее хищного, орлиного лица, стали видны ещё чётче, и она громко продолжила, — Или, может быть, ты хочешь возвращения на престол отца Морноса? При нем ведь тебе наверняка жилось лучше, м?

Презрительно осмотрев свою соперницу, Огмунд замолчал и тяжело вздохнул. Бахус, слегка испугавшись, решил более не встревать в разговор, пока Морнос не закончит свою речь.

— Благодарю, Калдара, — улыбнулся бог знаний, — А теперь, с вашего позволения, я продолжу… Диск, подаренный лично мной королю Валнеру, основателю одноименного города, разбил его далёкий потомок, ныне управляющим этим городом. К сожалению, никто из их династии даже не догадывался о важности этого артефакта, и только в этом состоит моя ошибка… Однако, пока я могу сказать, что все ещё можно исправить…

— И как же, Морнос? — удивлённо спросила Динистрия, повернувшись к своему брату.

— Феарг зачаровал этот диск, чтобы навсегда сохранить свою и без того долгую жизнь. Артефакту нужна кровавая дань — тысяча невинно загубленных душ… В обмен на его душу у Bàs. У настоящей Bàs, богини Древних…

— Но его же разбили… — заметил Бахус, зачарованный рассказом Морноса.

— А разве это означает, что чары на нем сняты? Напротив, теперь нужно не допустить, чтобы его собрали вновь, нужно разбить его на мельчайшие кусочки и развеять по ветру… Потому что, если диск и кровавая дань будут собраны, то… То нам лучше погибнуть самим, — тяжело выдохнул Морнос.

В зале наступила тревожная тишина, которую разрушил недовольный возглас Огмунда:

— Ты ведь победил его однажды, Морнос. Чего же ты боишься сейчас?

Бог знаний глухо рассмеялся.

— А ты забыл, чем закончилась наша с ним битва? Или то, что мы с Феаргом превратили часть Мортхира в безжизненную пустыню, тебя совсем не смущает?

Огмунд замолчал, скрипя зубами, и Морнос продолжил:

— Я должен был вас предупредить… Чтобы вы не считали меня лжецом и трусом. А теперь… Оставьте меня. Мне нужно подумать, взвесить все…

Боги поднялись со своих мест и одновременно поклонились. Морнос небрежно осмотрел свой тронный зал и тяжело произнес:

— Я… буду очень признателен, если кто-то поможет мне в решении этой проблемы… Ступайте, братья и сестры…

Через несколько минут зал опустел, и Грегор, до сих пор остававшийся незамеченным, остался наедине с Морносом. Его взгляд был устремлён на потолок, на древнюю фреску, изображавшую одну из величайших битв богов и Драконов.

Наёмник попытался сделать шаг навстречу своему покровителю, но невидимый барьер удержал его. Тогда Грегор облокотился на ближайшую колонну и услышал шепот Морноса:

— И кто же мне поможет? Я ведь сам виноват в этом… недоразумении…

— Видимо, придется мне, — тяжело вздыхая и разводя руками, ответил Грегор.

Он знал, что Морнос его не слышит, но и прекрасно понимал, что видел этот сон не случайно…

Видение постепенно стало исчезать, и Грегор мельком взглянул на своего покровителя. Он сидел на своем троне, схватившись за голову и что-то бормоча себе под нос. Наёмник смог разобрать лишь несколько слов, и они поразили его:

— Если бы Грегор об этом знал… Он точно смог бы найти выход…

Зал исчез, окончательно растворившись перед глазами наёмника. Исчез и Морнос, продолжавший размышления в своих Чертогах, и Грегор оказался в той же белой пустоте, которая разграничивал его сны. Теперь его ждало другое, не менее важное для него видение.

* * *

Грегор очутился на небольшом поле, которое заросло густой и высокой травой, доходившей ему до пояса. Неподалеку, повернувшись к нему спиной, стоял Гелар.

Наёмник не сразу узнал его: длинный и порванный плащ с темным глубоким капюшоном мешали ему рассмотреть лицо юноши. Грегор обошел Гелара, стараясь не приближаться к нему, и усмехнулся. На парне не было ни единого шрама, которые он должен был получить во время битвы на корабле Габриэль. Но Гелар стоял перед наёмником живой и здоровый, словно того боя и вовсе не было…

Грегор заинтересованно осмотрел своего давнего знакомого, который совершенно изменился после их последней встречи. Одетый в черную, потрепанную временем сутану, совсем не сковывавшую его движений, Гелар крепко сжимал рукоять длинной и острой косы, с кончика лезвия которой стекала свежая кровь.

— Ещё одна душа… — хриплым голосом произнес Гелар и усмехнулся, — Скоро повышение…

По спине Грегора пробежал противный холодок, и он невольно обернулся и увидел спутницу Гелара. Это была статная высокая девушка, возраст которой наёмник не мог определить из-за бледности ее красивого лица, с пышными формами, подчеркнутые глубоким вырезом ее иссиня-черного платья…

— Ты уже закончил, Гелар? — нетерпеливо спросила она, разглядывая своего спутника, — Нам пора возвращаться…

Гелар повернулся к ней и слегка улыбнулся, убирая косу за спину.

— Анарис… Ты не могла бы подойти ко мне?

— Ну что опять то? Не можешь забрать душу, что ли? — недовольно воскликнула она и направилась к Гелару.

Грегор напряжённо наблюдал за происходящим, не понимая, что он вообще здесь делает и почему он видит этот сон. Анарис и Гелар не видели его, как и все боги в прошлом сновидении, и это также настораживало наёмника. Однако он успокоился, с удивлением заметив легкую улыбку своего давнего знакомого и услышав его мягкий и добрый голос:

— Мне надо тебе кое в чем признаться, Анарис… Только… Будь со мной честна, хорошо?

Анарис кивнула и скрестила руки на груди.

— Мы с тобой путешествуем уже очень давно… И за все это время я не нашёл человека, которому доверял бы больше, чем тебе…

— Ты просто не искал, поверь мне, — иронично подметила Анарис, обеспокоенно рассматривая своего спутника.

— Я и не собираюсь… В общем… — Гелар почесал затылок и решительно продолжил, доставая золотое ожерелье с сапфировым кулоном и протягивая ей, — Я понял, что ты — самая искренняя, добрая и мудрая девушка из всех, что я знаю… Я люблю тебя. Ты будешь со мной? Подожди, подумай, не отказывай мне сразу… это мой подарок… Независимо от твоего ответа, теперь он твой.

Наступила неловкая тишина, и Грегор с удивлением и интересом посмотрел на Анарис. За пару секунд ее лицо сменило несколько эмоций — от удивления и радости до неподдельного волнения и сомнения. Она молча взяла у Гелара ожерелье и медленно надела его. Посмотрев на кулон, украшенный большим сапфиром, она тихо произнесла:

— Ты уверен, Гелар? Я ведь… Не совсем человек… А ты был им…

— Ты — воплощение человечности, Анарис. И для настоящей любви нет никаких границ — ни расы, ни возраст ей не помеха… А если ты захочешь стать человеком, то я откажусь от своей работы и последую за тобой. Только ответь…

— Ты уже знаешь ответ, Гелар, — улыбнулась она и протянула к нему руки, — Иди ко мне. Пусть этот день будет нашим.

Грегор победно улыбнулся, радуясь за Гелара и вспоминая о своей единственной любви — Беатрис. Слеза умиления потекла по его щеке, и, быстро смахнув ее, Грегор понял, что видение постепенно исчезает. Поле, Анарис и Гелар — вскоре все исчезло…

Впереди у Грегора оставалась ещё целая ночь, и он, ещё крепче обняв Беатрис, окончательно заснул, набираясь сил перед предстоящим походом в эльфийские земли.

Глава 9

Гелар лежал на холодной земле, укрывшись несколькими ивовыми ветками, словно одеялом. Ему не спалось, и он почти целую ночь разглядывал на небе яркие звёзды, любуясь единственной красотой природы, которая смогла привлечь его.

Он уже был в Маралде и получил свой первый заказ. Его целью были два брата с довольно редкими именами для этой провинции — Маркус и Освальд. Они происходили из богатой семьи, вели дела с королевским двором и сейчас чем-то не угодили королю Витольду. Гелар даже не пытался выяснить причину: сумма за их головы сразу убедила парня, что расспросы здесь не нужны и заказ нужно незамедлительно брать…

Единственный вопрос, который Гелар задал своему заказчику, который пожелал не раскрывать ему свое имя, был связан с возможным местонахождением жертв. Оказалось, что последнее время братья не появлялись в городе и, скорее всего, жили в собственном особняке, который располагался недалеко от Маралда.

Поэтому, следуя полученным данным, Гелар весь вечер и ночь выжидал, наблюдая с небольшого пригорка за всем, что происходило в том особняке, готовясь к нападению рано утром. Уже начало светлеть, и он медленно освободился от своего лиственного одеяла, поднялся с земли, отряхнулся и ещё раз осмотрел особняк, мысленно представляя все возможные пути отхода из этого особняка в случае неудачи.

Стражник, охранявший проход, спокойно спал, как и все обитатели этого дома. Ловушек не было, собак держали на привязи. Гелар облегчённо выдохнул и прошептал:

— Вот и отлично. Сделаем все без шума и криков…

Он основательно подготовился к сегодняшнему заказу: взял с собой лук и две дюжины стрел, заточил кинжал и меч, и даже прикупил несколько отваров на случай ранения. Гелар был уверен в успехе этого дела, и потому, не тратя время на лишние размышления, он сосредоточился и начал осторожно спускаться по склону к особняку.

Пережив всех своих родных и сам вернувшись из Чертогов Морноса, Гелар полностью утратил то сковывающее чувство, которое останавливало и уничтожало любого, кто оказывался ему подвержен. Теперь Гелару был совсем неведом страх — и потому его отвага иногда граничила с непростительным безрассудством.

Он тихо подошёл к спящему стражнику и, усмехаясь, снял со спины тисовый лук и наложил стрелу. Несколько раз вздохнув, он прицелился, слегка натянул тетиву и жёстким голосом произнес:

— Подъем!

Страж удивленно открыл глаза и вопросительно посмотрел на Гелара. Это была его последняя ошибка — стрела слетела с тетивы и пробила голову стража. Он несколько раз дернулся в конвульсиях и неестественно застыл, оставшись сидеть на стуле. Гелар внимательно осмотрел стража, вытащив из его карманов несколько монет, и тихо перелез через железный забор, приземлившись в высокие кусты.

Теперь Гелару нужно было найти своих жертв. Он ловко залез на дерево и, стараясь удержать равновесие, мельком оглядел внутренний двор. Прислуга уже давно работала, несмотря на раннее утро, а братьев нигде не было видно.

— Господа все ещё спят в своих мягких кроватках, — съязвил Гелар и спрыгнул с дерева.

Он решил осторожно двигаться к трехэтажному особняку, смотря время от времени по сторонам. Однако проблема ожидала его там, где он совсем не ждал — братья были готовы к его приходу. Точнее, к приходу любого убийцы…

Гелар, конечно же, этого не понимал и даже не придал значения тому, что входная дверь дома была не заперта. Он тихо пробрался внутрь, закрыл за собой дверь и осмотрелся снова.

Изнутри особняк оказался ещё красивее, чем снаружи: богатая мебель, красочные картины в гостиных, даже большая статуя Феарга, разделявшая две лестницы, ведущие на второй этаж. Гелар приготовил свой лук к бою, ещё раз проверил, где находится его кинжал, пригнулся и медленно, стараясь не поскользнуться, пошел по наполированному полу к своей цели.

Чутье словно подсказывало ему местонахождение своих жертв, и только благодаря нему он обошел одну из тез ловушек, которые для него заготовили хозяева дома. Гелар поднялся сразу на третий этаж, минуя второй, и стал подозревать неладное… Все в доме было слишком спокойно, словно он был недавно покинут своими хозяевами.

Гелар остановился и прислонился к стене, выпрямившись в полный рост и прислушиваясь:

— «Почему такой большой особняк охраняет всего один страж?», — поймал он себя на мысли, и нерешительно осмотрелся.

Парень был всего в нескольких шагах от двух братьев, которые укрылись в своих спальнях, расположенных на этом этаже. Каждый из них взял по два стражника к себе в охрану, а остальных они оставили внизу, на втором этаже, надеясь на скорую и безопасную поимку убийцы. Но удача сопутствовала юному убийце, и теперь их жертвы были у него в руках…

Гелар снял с плеча свой лук, достал из колчана две стрелы и несколько раз тихо вздохнул, пытаясь сдержать свое волнение. Он понимал, что обратно дороги уже не будет. И только это окончательно придало ему сил: парень слегка приоткрыл соседнюю дверь и увидел двух ничего не подозревающих стражей, одетых в тяжёлую кирасу, сковывающую их движения.

Этим Гелар и воспользовался — резко толкнув дверь, он натянул тетиву и выстрелил в одного стражника. Все произошло настолько быстро, что второй страж не успел даже вытащить меч и оказать достойное сопротивление — парень оглушил его, резко ударив стража рукоятью лука, и, пока страж не успел опомниться, добил его несколькими ударами своего лёгкого и проворного кинжала.

Неизвестный ему мужчина, который был одной из его целей, сидел на кровати, в нескольких шагах от него. Гелар медлил. Осторожно прикрыв за собой дверь, он пододвинул стул к нему и, не убирая кинжал из рук, сел перед ним и спокойно спросил:

— Вы готовились к моему приходу, верно? — усмехнулся парень, придирчиво осматривая комнату, — Ответь мне на один вопрос, и, может быть, я тебя пощажу… В чем вы провинились перед своим королем?

Мужчина молча приподнял голову, чтобы рассмотреть Гелара. Темные, как уголь, глаза пронзили молодого убийцу, и их странный взгляд на секунду заставил Гелара усомниться в своей уверенности. На лице мужчины появилась горькая улыбка, и он произнес:

— Мое имя — Освальд. Мы с братом — обычные купцы, и не сделали ничего плохого королю Витольду… Но, если он хочет убить нас, то хорошо, что он нанял именно тебя…

— Почему? — удивлённо спросил Гелар, хватаясь за рукоятку меча.

— Тебе не нужно бояться, Гелар, — увидев его округлившиеся глаза, Освальд поспешно добавил, — Я тебя знаю. Знал твою семью. Жаль, что с Эммой так все случилось…

Во время разговора Гелар удивлённо осматривал Освальда, и совершенно не узнавал его. Черная небритая щетина и большой шрам, пересекавший почти все лицо купца, совершенно не подходили к его полному телу и потрепанному кафтану, который с трудом мог спрятать все недостатки фигуры его владельца. Однако больше всего Гелара привлекали глаза Освальда, взгляд которых останавливал его, словно желая, что-то сказать…

— Не вспомнил? — усмехнулся купец, поймав на себе изучающий взгляд Гелара, — Значит, твоя мама ничего обо мне не рассказывала… Я твой отец, Гелар. Настоящий отец…

Услышав последние слова Освальда, парень пошатнулся, потерял равновесие и неосторожно упал на пол. Гелар быстро поднялся, однако его голова снова закружилась, не позволяя ему прийти в себя. Позабыв о своем задании, он крикнул, задыхаясь:

— Это невозможно! Я убил своего отца! Еще в Золдене, когда увидел рядом с ним труп моей матери и сестры! Ты лжешь!

Освальд отрицательно помотал головой и уверенно произнес:

— Все не так уж просто, Гелар… Я ухаживал за твоей мамой девятнадцать лет назад. Тогда я был красивее, чем сейчас, но совершенно без денег — мой отец был обычным торговцем на рынке Золдена… А ее родители хотели видеть перспективного молодого парня, желательно из успешной семьи. В общем, когда я пришёл просить руки у их дочери, они лишь рассмеялись мне в лицо. Через полгода твою маму обвенчали с тем человеком, которого ты считаешь своим отцом… А я… Ты видишь, какой я стал…

— Но почему ты считаешь меня своим сыном? Моя мама была чиста перед венчанием, — усмехнулся Гелар, посчитав, что раскусил Освальда.

— О нет, не будь таким наивным! Мой знакомый чародей сотворил настоящее чудо. Всё-таки магия позволяет обмануть таких олухов, каким был твой отец, — честно ответил купец и посмотрел на Гелара, — Ты можешь мне не верить, но это правда. Самая настоящая и очень неожиданная… А в нее ведь всегда тяжело поверить, верно?

В дверь постучались, и Гелар быстро обернулся в ее сторону, доставая свой меч из ножен.

— Брат, ты там живой? Что за грохот был у тебя в комнате?

Однако Освальд подмигнул растерявшемуся Гелару и крикнул:

— Все в порядке, Маркус! Я тут с ребятами в карты на желание играю — они проигрывают!

— Хорошо, Освальд! А то я уже начал нервничать… Через пару минут я к тебе зайду!

Гелар почувствовал странный холодок, пробежавший по его спине. Парень уже знал, что Маркус оставил его и Освальда наедине, и потому сказал, убирая клинок в ножны:

— Нам надо будет все обсудить… В том числе и то, как я буду возвращать деньги за принятый заказ…

На лице Освальда заиграла радостная улыбка, и он искренно заметил:

— Благодарю тебя… Но… Как же мне представить тебя Маркусу? Особенно, когда здесь валяются два трупа наших стражей…

— Вообще-то три, — на выдохе произнес Гелар, присаживаясь рядом с купцом.

Освальд глухо рассмеялся.

— Неплохо. Один из тех, что охранял двор?

Гелар молча кивнул, не глядя в сторону купца, резко подлетел с кровати и подошёл к окну. Он не мог находиться в этой комнате: его убивала единственная мысль, которая вонзилась ему в разум и не давала покоя — почему ему врали? Ведь все эти годы, что он жил, его мать скрывала от всех свои прошлые похождения, а от него — настоящего отца…

Теперь парень понял причину того безумного происшествия, когда он потерял всю свою семью. Но он совсем не хотел вспоминать этот день, который и так являлся ему в кошмарах.

— Я схожу с ума… Дерьмо… — еле слышно прошептал Гелар, смотря в окно уставшим, остекленевшим взглядом.

Освальд встал с кровати и подошёл к одной из трёх картин, висевших у него в комнате. Прикоснувшись к полотну, он осторожно провел пальцами по деревянной раме, нащупал крючок странной формы и нажал на него. Картина поддалась, и Освальд открыл тайник, о существовании которого не знал даже его брат.

— Хочешь выпить? — спросил Освальд, доставая бутылку вина и два бокала, — Это не панацея от всего… Но тебе может помочь.

Гелар криво усмехнулся и кивнул. Пока Освальд возился с бутылкой, парень незаметно осмотрел бокалы и на всякий случай поменял их местами.

— Наше, пятилетней выдержки,… — приговаривал купец, безуспешно пытаясь вытащить пробку.

Однако попробовать вина им не дали. В комнату без стука вошёл высокий мужчина, выглядевший гораздо моложе своих лет. Благодаря стройному телу, ухоженным волосам и бороде, лёгкой и уверенной походке ему нельзя было дать больше сорока лет. И лишь морщины на его лице и такой же тяжёлый взгляд, как у Освальда, выдавали его зрелость, постепенно переходящую в старость.

Гелар громко выругался, а Освальд, повернув голову в сторону двери, растерянно пролепетал:

— Здравствуй, Маркус…

Глава 10

Крофорд проснулся рано, встречая первые лучи солнца. Он лежал на небольшой поляне, среди густой травы и цветов, и смотрел на высокое голубое небо, казавшееся ему таким безмятежным и умиротворённым…

Он осторожно встал и осмотрелся. Весь его отряд ещё спал, и капитан не решился их будить.

— «Пускай ещё поспят… Нечего им тратить силы попусту…» — подумал он, присаживаясь недалеко от своего коня, на непрогретую землю.

Солнце постепенно выходило из-за горизонта, освещая все окрестности, которые мог разглядеть Крофорд. Он даже и не подозревал, что остановит свой отряд у такого спокойного и красивого места. Поляна находилась на небольшом пригорке, с которого можно было рассмотреть вдалеке маленькие деревенские дома и обширные луга. Работа там уже вовсю кипела — Крофорд увидел пастуха и мальчика, которые уже вывели на луга коров и овец, а также с трудом разглядел маленькое облако дыма, постепенно расширяющееся над одним из домов.

— Даже кузница есть, — прошептал он с доброй улыбкой на лице, — И почему я здесь, а не среди них?

Но на этот вопрос ему никто не мог дать ответа. Крофорд родился в небогатой семье ремесленника. Его родиной был Тионад, но, достигнув совершеннолетия, он покинул отчий дом и отправился на службу в Валнер. Три года, проведенные в королевской армии, оставили неизгладимый след на его характере. Под воздействием не слишком разумных капитанов, часто отдававших почти невыполнимые приказы, Крофорд стал суровым, дерзким и беспринципным сержантом, готовым абсолютно на все…

Но эта покорность и преданность была нужна королю Эреварду, мудрому и расчетливому политику, редко прибегавшему к силовым методам решения своих проблем. Однако, если другого пути он не находил, то его военачальники всегда беспрекословно выполняли его приказ. При нем армия всегда находилась в состоянии сжатой пружины, готовая распрямиться и уничтожить врага в любой момент, а город и близлежащие земли процветали.

— Людям нужен сильный и амбициозный правитель, который сделает их жизнь лучше! — часто говорил он, выражая своё недовольство на различных советах, — Умелая рука, жесткость власти и правильные решения — это залог успеха любого короля!

И никто не мог с ним поспорить. Эти слова стали не только его жизненным девизом, но и основной характеристикой его правления, которое, по иронии судьбы, продлилось совсем недолго.

Крофорд был лично знаком с Эревардом, а этим мог похвастаться не каждый юноша. Король всегда тепло отзывался о нем, хваля за неординарный подход к любому делу, за которое брался Крофорд и его отряд, насчитывавший в то время всего пятьдесят человек. За решение инцидента, произошедшего на границе с землями гномов, Крофорд получил звание капитана и пополнил отряд до трехсот человек.

Это было первое и последнее его повышение — через полгода произошел переворот, и двадцатидвухлетний юноша, подававший большие надежды, стал никому не нужен. Даже своему новому королю — Николасу…

Прошло три года, а он был всего в третьем походе. А генерал Берг — уже в десятом. Подумав об этом, Крофорд скверно усмехнулся, и прошептал:

— Когда-нибудь твоя власть закончится, Николас. И чем скорее, тем лучше…

Послышался шорох. Капитан нерешительно оглянулся и, нащупав рядом с собой родное копьё, почувствовал себя немного увереннее. Однако беспокоиться было не о чем — во сне ворочался его сержант. Перевернувшись на бок, он успокоился, и Крофорд продолжил смотреть вниз, на деревню.

Его больше не переполняли разрушающие мысли. Это место удивительно действовало на Крофорда, и странное чувство проникало в его тело и душу, постепенно окутывая их. Тоже самое он ощущал, когда раз в год приезжал к своим родителям, однако он никогда не мог описать эти эмоции…

— «Не хочу уходить», — подумал Крофорд, и поднял голову на солнце. Оно уже полностью выглянуло из-за горизонта и осветило большую часть поляны.

— Не спится, капитан?

Крофорд невольно вздрогнул. Оказалось, что он немного отвлекся, завороженный этим местом, и не заметил пробуждения сержанта. Увидев растерянность своего капитана, которая была ему совсем несвойственна, сержант весело продолжил, стараясь говорить как можно тише:

— На вас лица нет, капитан! Хотите, шутку расскажу? Сразу легче станет!

Крофорд усмехнулся и поднял на него взгляд.

— Нет, не нужно, Рей. Мне просто… Мне нужен совет.

— Так не молчите, капитан! Я весь внимание… — воскликнул Рей, неловко присаживаясь рядом с Крофордом.

— Ты, должно быть, заметил, что мы покинули Валнер без тяжёлого вооружения, — Крофорд начал издалека, не решаясь высказать все сразу, — Но мы ведь должны захватить Маралд, а при осаде нам понадобится катапульта. И не одна… Как ты думаешь, почему мы ушли оттуда налегке? Ты ведь единственный из отряда, кто знает о нашем задании…

Рей ненадолго задумался. Улыбка слетела с его лица, а на лбу проступили вены. Крофорд уже начал беспокоиться, но сержант вопросительным тоном произнес:

— Смею предположить, что вы не ведёте наш отряд на осаду?

— Именно так, — мрачно подытожил Крофорд и замолчал.

Немного помедлив, Рей обеспокоенно заметил:

— Но, если я правильно помню, осада Маралда — ваше личное задание от короля Николаса, верно?

— Ты все ближе к цели, Рей. Надеюсь, что уже догадался…

Сержант кивнул и победно усмехнулся.

— Значит, мы больше не состоим на службе у Николаса? — восторженно спросил он, — Но, куда мы теперь…

— А ты подумай, — ответил Крофорд, повернув голову в сторону Рея. На лице сержанта появилась явное недовольство этим приказом, не оставшееся незамеченным для Крофорда, который поспешно добавил, — Я шучу, Рей… Наш путь все равно лежит в Маралд. Значит, не будем медлить. Если все получится, то все пойдем на службу к королю Витольду.

— А как же артефакт?

Этот вопрос вызвал у Крофорда смешанные чувства. Он одновременно испытал и страх, и удивление, и смятение, понимая, что совершенно позабыл про эту немаловажную деталь, которая могла изменить все его планы.

Капитан резко подлетел с места и начал осматривать свои карманы в поисках заветного кусочка артефакта. Он лежал в одном из самых неприметных карманов и мог легко вылететь из него и потеряться во время конной езды… Крофорд мысленно благодарил всех богов, которых он только мог вспомнить, сжимая эту реликвию в руках.

— Надо бы найти того, кто сумеет этим воспользоваться… — усмехнулся капитан, — Потому что я совсем не знаю, как эта штука работает…

— Аналогично, капитан, — протянул Рей, — Может, в Маралде будет какой-нибудь чародей? Это было бы нам на руку…

— Тогда держим путь в Маралд, — заметил Крофорд, пряча артефакт в более надёжное место.

У него возникла одна идея, лучше прежней, о которой он решил не говорить. Для него сейчас было важно уберечь свой отряд, а потом уже думать о своей шкуре. Крофорд мог отправить воинов только на благое дело, которое никак не вписывалось в планы Николаса.

— «Ну что, дружище», — подумал он, заботливо осматривая свое крылатое копьё, — «Повоюем ещё?»

Конечно же, Крофорд знал ответ. Будучи уверенным в каждом из воинов в своем отряде, как в самом себе, он понимал, что они всегда поддержат его идею, когда придет время. Но не раньше…

— Поднимай воинов, Рей. Пора в путь, — решительно произнес Крофорд, легко взбираясь на своего коня.

Рей достал костяной рог, подаренный этому отряду ещё королем Эревардом, и, набрав побольше воздуха, резко затрубил. Услышав привычный и глухой, но едва переносимый звук, воины поднялись, как один, и начали собираться в путь. Крофорд никогда не торопил их, однако вскоре весь отряд был готов к продолжению похода.

С лёгкой улыбкой капитан осмотрел его, разглядел эти знакомые лица, со многими из которых он когда-то служил на равных…

— «Видел бы вас король Эревард…» — промелькнуло у него в голове, и Крофорд, заведённый этой мыслью, воскликнул, — Продолжаем путь, братья! В Маралд!

— В Маралд! — хором повторили воины и ровным строем отправились за проворным жеребцом своего капитана.

До города их отделяли всего два дня пути. И Крофорд совсем не хотел торопиться, понимая, что нужно поберечь здоровье как своих воинов, так и лошадей. Пропитание они могли достать где угодно — во время привала охота никогда не возбранялась, а наоборот, даже поощрялась Крофордом лично.

Но после Маралда его отряду нужно будет поберечь силы: ведь их ожидал не менее опасный и непредсказуемый поход, в правильности которого Крофорд всё ещё продолжал сомневаться…

* * *

Едва успев проснуться, Берг почувствовал сильную головную боль и похмелье, которое пригвоздило его к постели. Лишь через несколько минут он смог найти в себе силы сползти с кровати, пытаясь дотянуться до графина с водой. С шумом упав на пол, генерал с трудом поднялся и, неуклюже схватив свое маленькое спасение, единым залпом осушил его дна.

Однако генералу не стало легче — лишь на время он почувствовал себя бодрее, а потом желание лечь обратно в кровать и помочиться начали разрывать его на части. Берг растерянно оглянулся вокруг. Генерал Эллджер спал на соседней кровати и совсем не подавал признаков жизни.

— Твою мать… И зачем я столько пил? — проворчал Берг и, шатаясь, пошел будить своего приятеля. На секунду он остановился возле его постели, пытаясь собраться, и рявкнул, — Эллджер! Проснись! Нам сегодня на прием к королю!

Эллджер проворчал что-то невразумительное и заворочался. Выругавшись, Берг медленным шагом подошёл к окну и с удивлением вспомнил, что аудиенция с Николасом должна состояться ровно в полдень. Улица уже была ярко освещена солнечным светом, однако все ещё стоял едва переносимый утренний холодок.

Постепенно до Берга стала доходить страшная суть сложившейся ситуации — до аудиенции у короля Николаса оставалось пару часов, а его войска, как и войска Эллджера, ещё не были собраны. Генерал снова начал будить своего напарника с криком:

— Просыпайся, болван! У нас ведь ни черта не готово! Вставай!

— Ох, Берг… — выругался Эллджер и схватился за голову, — Не даёшь поспать, черт тебя дери…

Он попытался подняться с постели, но испытал ту же неудачу, что и его приятель. Растерявшись, Эллджер попросил воды, и Берг показал ему пустой графин. Оба генерала одновременно выругались, обрекая на страшные муки того, кто вообще придумал устраивать встречи в такую рань, и, обнявшись, пошли приводить себя в порядок.

Они спустились вниз и пьяным хором попросили трактирщика приготовить им все для утреннего умывания, и, получив разрешение на проход в местную баньку, принадлежавшую трактиру, незамедлительно отправились туда. К счастью, им было настолько безразлично все, что происходило вокруг них, и потому они не слышали громких перешептываний других посетителей трактира, касающиеся их внешнего вида и даже ориентации…

Горячий пар определенно пошел им на пользу. Через полчаса приятели вылезли из бани совершенно чистыми и готовыми к скорой аудиенции у короля Николаса. Закончив с утренними процедурами, они поднялись к себе в комнату, где и оделись в свои лёгкие расписные доспехи, приняв более подобающий вид, уже свойственный генералам.

— Куда теперь? — озадаченно спросил Эллджер, поправляя свой зазубренный меч на поясе.

— К Николасу… Мне кажется, что мы уже опаздываем, — нетерпеливо произнес Берг и добавил, — Надо послать гонцов в наши казармы — пускай сержанты выстроят наши войска перед дворцом Николаса, на городскую площадь.

— А как же катапульта? Или другие механизмы? Их тоже к дворцу притащат? — усмехнулся Эллджер.

— Нет. Их мы заберём потом. Ты уже готов, приятель? — обессилено спросил Берг.

Эллджер кивнул, и они снова спустились вниз. Берг отправился к трактирщику, оставив своего знакомого у выхода, и вскоре вернулся с довольной улыбкой на лице.

— Договорился? — поинтересовался Эллджер.

— Ага. Сказал, что сделает все в лучшем виде, — медленно произнес Берг, — А теперь — к Николасу!

* * *

Аудиенция не была такой долгой, как предполагали генералы. Николас был не в самом лучшем расположении духа — он был таким же уставшим и немного помятым.

Потому он лишь кратко повторил им то, что от них требовалось, и уже собирался их отпустить, но Эллджер решил злоупотребить временем короля, неожиданно задав вопрос:

— Ваша милость, а что нам делать с этим артефактом? — почтительно склонив голову, произнес генерал, — Можно ли его как-то использовать или это ваш ценный подарок?

Николас усмехнулся и, посмотрев прямо на генерала, ответил:

— Вы как будто никогда не слышали старых преданий, Эллджер! Этот артефакт придает храбрость воину и силу армии. Все сражения, которые проходили с этим артефактом, выигрывались той стороной, у которой он был. И горе было той, у кого он в тот день не оказался!

— А что касается осады? Ведь нам стоит тогда взять тяжёлое вооружение…

Берг едва успел схватить своего приятеля за руку, но опоздал — Эллджер уже задал второй вопрос, после которого, обычно, король всегда вспыхивал, как зажженная спичка. Однако все обошлось — Николас нехотя ответил и на этот вопрос:

— Нет, это не нужно. Просто подумайте о том, что вы хотите захватить этот город. И артефакт подскажет вам путь — неожиданный, непредсказуемый, тот путь, о котором не будут подозревать даже сами осажденные.

Эллджер поблагодарил Николаса и уже собирался уйти, как услышал недовольный, полный злобы голос короля:

— Что бы с вами не приключилось — выполните мое требование. Даже если ради этого придется отдать свою жизнь. Надеюсь… — Николас смерил их пристальным взглядом, — Надеюсь, что мне не надо вам объяснять, что вас ждёт в случае неудачи, верно?

Оба генерала одновременно кивнули и, не раздумывая, поклонились своему королю.

— Мы всегда будем верны вам, ваша милость. А Крофорд… — начал Берг.

— Крофорд — это уже не ваша забота, — нетерпеливо отрезал Николас, садясь на трон, — Ступайте. Да поможет вам Феарг.

Берг и Эллджер покинули дворец короля и за его воротами встретили свои войска, уже готовые к дальнейшему походу.

Около двух тысяч человек выстроилось в тот день на городской площади Валнера, одетые в одинаковые старые доспехи и кирасы, которые позволяли бойцам пережить несколько ударов вражеского меча или стрел. На спине каждого из бойцов висел короткий лук и один колчан стрел, на левой руке был одет щит среднего размера с заострённым центром, предназначенный для парирования и лёгкого толчка, а на поясе висел длинный одноручный меч с явными следами ржавчины.

Каждое войско радостно поприветствовало своего генерала. Берг и Эллджер обнялись, пожелав друг другу удачи в предстоящем походе, и кинули жребий, чтобы решить, кто будет первым выводить свое войско.

Удача оказалась на стороне Эллджера, и вскоре он и его армия покинули Валнер. За ним неторопливо отправилось войско генерала Берга, а когда последний строй его бойцов вышел за городские ворота, то их сразу же закрыли, не давая другим покинуть Валнер вместе с воинами.

Эти войска провожали уже не так весело, как отряд Крофорда. Оставшиеся горожане, в большинстве своем старики, женщины и дети, понимали, что теперь они уже не увидят своих, сыновей, мужей и отцов — Крофорд всегда вселял в них уверенность и они знали, что в его отряде никогда не было напрасных жертв.

Однако они никогда бы не доверили своих родных королевскому любимчику Бергу, полному неудачнику в военном деле, или его приятелю, малоизвестному и абсолютно непредсказуемому генералу Эллджеру.

Все, что оставалось теперь оставшимся горожанам — лишь ждать и верить, что их кормильцы вернуться домой… Поэтому о уходе войск вскоре забыли, и Валнер снова вернулся к обычной и спокойной жизни.

Глава 11

Прошло около получаса. Гелар и оба купца сидели за общим столом на кухне и молчали.

Маркуса посвятили во все тайны и недомолвки, которые старательно скрывал его старший брат, и он закурил, нервно постукивая пальцами между затяжками. Лицо его было хмурым, полным недовольства и обиды, и только Освальд мог знать, что сейчас творилось у него на душе.

Старший брат, и, по странному совместительству, отец Гелара, шепотом попросил парня подождать и не говорить ни слова. Гелару оставалось лишь понимающе кивнуть и поудобнее устроиться на деревянном стуле в ожидании подходящего момента.

Однако парень не терял время даром — он осторожно осматривался в поиске быстрого и безопасного побега из особняка. Странное ощущение подсказывало ему, что он мог попасть в ловушку. В хорошо устроенную, продуманную до мелочей, со щекотливой и безумной историей ловушку…

Вскоре молчание было нарушено тяжёлым голосом Маркуса:

— Дерьмо. Табак закончился…

Освальд слегка улыбнулся и пристально посмотрел на брата. Встретившись с ним взглядом, он решительно произнес:

— И это все, что ты можешь сейчас сказать, брат?

— А что я должен сказать?! — вспыхнул Маркус, — Я должен поздравить тебя с тем, что двадцать лет назад ты обрюхатил доверчивую девку, которую потом выдали замуж за сына богатея, предварительно зашив ей дырку?

Гелар резко поднялся со стула, но Освальд остановил его, крепко сжав его за руку, которая уже схватилась за рукоять меча. Парень злым взглядом окинул братьев и сел, всё ещё держа клинок наготове. А Маркус продолжал, не стесняясь в выражениях:

— Постой, а может я должен быть рад потому, что сейчас я наблюдаю трогательное воссоединение семьи, а? В которое меня посвятили лишь сегодня! — Маркус ударил кулаком по столу, — Двадцать гребаных лет я считал, что у нас тобой нет секретов, Освальд! И что же я вижу сейчас?

— О некоторых секретах лучше не знать, дорогой брат, — тихо парировал Освальд и бессильно опустил голову.

— Да что ты? А как же правда? Как же братская любовь и взаимовыручка? Ты решил подтереться этими понятиями?

Гелар не выдержал и звонко рассмеялся. Слишком долго он сидел за столом и выслушивал претензии как и к себе, так и к своей покойной матери и новоявленному отцу. Поймав удивленный взгляд Маркуса, парень с улыбкой произнес:

— Хватит истерить, дорогой дядя. Теперь ведь мы одна семья — нам ссоры и крики не нужны…

Маркус побагровел и выскочил из-за стола, направляясь к Гелару. Однако спокойный голос Освальда словно остудил его:

— Оставь парня, Маркус. Ты безоружен, а у Гелара меч и готовность убить нас обоих в любой момент… Ответь мне, ты хочешь полной правды? Какой бы она не была, да?

Злобно смотря на Гелара и не спуская с него взгляд, Маркус громко сказал:

— Да. Всю свою жизнь хотел и хочу сейчас. Моя Сесилия это давно поняла, в отличие от тебя, Освальд…

— Особенно сейчас, когда она совокупляется с бастардом у тебя в имении…

Маркус вытаращил на брата свои темные глаза и рявкнул:

— Что ты сказал!? Я не ослышался?

Освальд встал из-за стола и медленно пошел к брату, рассказывая обо всем, что знал сейчас:

— Ты хотел правду — так вот она. Получай и наслаждайся. Считаешь, что это клевета? — Маркус громко засопел и угрожающе подался к брату, — Нет, Маркус. Ты можешь проверить — вернись в свой дом без предупреждения. Сесилия ведь знает, что ты уехал ко мне на неделю, а такая неожиданность…

— А если она будет чиста и непорочна? — с трудом пытаясь успокоиться, произнёс Маркус.

— Ты в любой момент сможешь вернуться в мой особняк. И если я окажусь не прав, то прихвати с собой меч. Я не позволю тебе убить меня моим же оружием…