Бесплатный фрагмент - Погребённый заживо

Погребённый заживо

Холод. Это первое, что он почувствовал. Не тот пронизывающий холод зимнего ветра, а глухой, давящий холод, который проникал в самые кости, в самую душу. Он попытался пошевелиться, но тело не слушалось. Тяжесть. Невероятная, всепоглощающая тяжесть давила на него со всех сторон.

Алексей открыл глаза. Темнота. Абсолютная, непроглядная темнота. Он попытался вдохнуть, но воздух был спёртым, тяжёлым, с запахом земли и чего-то ещё… чего-то затхлого, гниющего. Паника начала подкрадываться, холодная змея, обвивающая его сердце.

Он вспомнил. Вспомнил яркий свет, крики, треск. Вспомнил, как машина, вылетевшая из-за поворота на бешеной скорости, врезалась в их автомобиль. Вспомнил удар, оглушительный грохот, и потом… ничего.

Теперь он здесь. Где «здесь»? Он снова попытался пошевелиться. Руки. Он чувствовал свои руки. Они были прижаты к телу, словно в объятиях чего-то невидимого. Ноги тоже были скованы. Он был зажат.

«Мама?» — прошептал он, но голос его был слабым, хриплым, и, казалось, утонул в этой бездне. Он попробовал крикнуть, но из горла вырвался лишь жалкий стон.

Он начал ощупывать себя. Одежда. Он был одет. Ткань была влажной и грязной. Он коснулся лица. Кожа была липкой, с привкусом крови. Голова болела невыносимо.

Где он? Он попытался вспомнить, что было до аварии. Они ехали по загородной дороге, возвращаясь с дачи. Солнце уже садилось, окрашивая небо в багровые тона. Мама была за рулём. Он сидел рядом.

И тут его осенило. Если он жив, если он чувствует, значит, его могли вытащить из машины. Но где он? Почему так темно? Почему так тяжело дышать?

Он начал бить по тому, что было перед ним. Это было что-то твёрдое, но податливое. Земля. Он был погребён. Погребён заживо.

Паника захлестнула его с новой силой. Он начал биться, извиваться, пытаясь освободиться. Но каждый его рывок лишь усиливал давление, заставляя землю ещё плотнее облегать его тело. Он чувствовал, как мелкие камешки и комья земли впиваются в кожу, как пыль забивается в ноздри.

«Нет! Нет! Я не хочу умирать!» — кричал он, но его крики были заглушены толщей земли. Он чувствовал, как его лёгкие сжимаются, как кислород становится всё более редким.

Он вспомнил, как в детстве боялся темноты. Как мама всегда оставляла ему ночник. Теперь темнота была не просто отсутствием света, она была осязаемой, удушающей.

Время потеряло всякий смысл. Он не знал, сколько прошло. Минуты? Часы? Он чувствовал, как силы покидают его. Жажда становилась невыносимой. Горло пересохло, язык прилип к нёбу.

Он начал молиться. Молиться всем богам, которых знал, и тем, о которых слышал. Он просил о шансе, о глотке воздуха, о спасении. Он думал о маме. Жива ли она? Думает ли она о нём? Ищет ли его?