Бесплатный фрагмент - Подснежники

ЧАСТЬ 1: ЧЕЛОВЕК

1

До рассвета оставалось не более часа. Атис шел по освещенной луной улице вдоль стройных деревянных домов. Он передвигался осторожно, явно пытаясь не привлекать внимания тех, кто мог не спать в столь ранний час.

Город застыл в безмятежности. Казалось, что спят не его обитатели, а он сам. Никаких звуков вокруг, кроме тихой поступи одинокого путника. Здесь и днем практически отсутствовала суета. Жизнь в этом месте почти всегда протекала тихо и размерено.

Он подошел к своему дому. При ярком лунном свете еще издалека удалось разглядеть, что на крыльце что-то или кто-то находится. Сначала Атис подумал, что это мешок, но, подойдя ближе, сразу понял, что на крыльце расположился человек. Точнее, ребенок. Он спал, положив голову на колени. Долгий путь отобрал слишком много сил, и Атис, вместо того чтобы удивиться и погрузиться в раздумья о происходящем, решил просто разбудить незваного гостя, так как хотелось скорее оказаться внутри жилища.

— Ну-ка просыпайся! Что ты здесь делаешь? — негромко спросил он, тряся мальчишку за плечо.

Мальчик поднял голову. Атис узнал его — средний сын одного из охотников.

— Ты — живой, — пробормотал мальчик сонно.

Атис услышал в его голосе нотки радости.

— Почему ты здесь спишь? Из дома выгнали?

— Нет. Он попросил… ждать.

— Кто попросил?

Мальчик встал и пробормотал:

— Я пойду, нужно… обещал сразу же…

Атис стоял молча. Выяснять что-либо не хотелось — для этого найдется время. Ребенок спустился с крыльца и пошел в сторону. Сделав несколько шагов, он побежал и вскоре скрылся за поворотом.

Путник открыл тяжелую дверь и вошел в дом. Он скинул с плеч сумку и зажег две свечи. Внутри было чисто и аккуратно. Атис сразу ощутил знакомый уют. Он дома, а значит, можно забыть об усталости. Холод и сырость значения уже не имели. Просто печь давно не топилась. Зажги огонь, и все станет, как прежде. Осень останется только снаружи.

Печь затоплена. Атис решил, что пора ложиться спать, так как этого уже действительно хотелось. Не было никакой необходимости разбирать вещи прямо сейчас — они вполне могли подождать.

В дверь громко постучали.

Атис не вздрогнул от резкого звука, но моментально встал и пошел выяснить, кому он мог понадобиться. Он не стал спрашивать, кто за дверью, а просто открыл ее. Это его город — не ему здесь бояться тех, кто стучит в дверь.

На крыльце стоял высокий молодой человек.

— Знаю, что не к месту, но ты должен пойти со мной. Есть разговор. Это очень важно, — сказал он.

— Ремай, очень уж ты любишь начинать с дела, а не с приветствия, — произнес Атис. — Зайди в дом, и поговорим.

— Нет времени, выходи.

Атис понял, что его собеседник вооружен: в правой руке — рогатина, за спиной арбалет, а на поясе топор. Было видно, что сапоги у него чистые и сухие — значит, пришел сейчас не с охоты. К чему такое оружие? Данный вопрос заставил Атиса отнестись к происходящему серьезней.

Вдали появились два мужских силуэта. Атис узнал их почти сразу. Сар и Черд — охотники. Оба с рогатинами и арбалетами.

— Такое ощущение, что вы мне горло перерезать где-нибудь в глуши решили, — сказал Атис.

Ремай пристально посмотрел на него, а потом спросил:

— Ты мне не доверяешь?

— Доверяю, — ответил Атис.

— Тогда пошли с нами.

Охотники подошли ближе и поздоровались с Атисом. Он поздоровался в ответ.

— Хорошо. Сейчас оденусь.

— И оружие возьми, — попросил Ремай.

Атис кивнул и принялся собираться.

Через несколько минут они вчетвером шли по улицам спящего города мимо бревенчатых двухэтажных домов. Шли молча. Атис желал знать, что происходит, но сам разговор решил не начинать. Вопросов в голове крутилось много. Пожалуй, больше всего в тот момент Атиса интересовало, зачем Ремай и охотники вооружились рогатинами. Это оружие предназначалось для охоты на крупного зверя. На медведя, например. В городе рогатину найти было непросто, так как в повседневной жизни о ней не приходилось вспоминать.

Вскоре они вышли за границу поселения. Сразу за ней начинались посадочные поля. За ними — лес. Ночь окончательно отступила, вдали запели первые утренние птицы.

— Ты ведь знаешь, что я не умею рассказывать? — Ремай прервал затянувшееся молчание.

— Немого я вместо себя не оставил бы, — возразил Атис.

— Я не о том. Сложно описать все, произошедшее в твое отсутствие. Вот сейчас увидишь кое-что, и уже проще будет объяснять. Не скажешь тогда, что я с ума здесь сошел.

— Твой дозорный на крыльце, похоже, удивился, увидев меня живым.

— Я его понимаю. Две недели назад за тобой гонцами отправили Ивеса и Марка. Они не вернулись.

— Почему не вернулись? Что у вас здесь вообще происходит? Разбой?

— Нет. Не разбой. Помнишь, три года назад стояла холодная зима, и волки принялись выбегать из леса? Скот погрызли, двоих горожан порвали.

Атис молчал, так как ответа не требовалось.

— Сейчас ситуация похожая, — продолжил Ремай. — Только вот хуже все и… страннее… так сказать.

— Кто-то погиб? — спросил Атис.

— Да, — ответил Ремай. — Все началось около пяти недель назад, через несколько дней после твоего отъезда. Пропал Артур… Артур-охотник. Искали его, но ни следа не нашли. Не мог он так исчезнуть, семью оставив. Неделя проходит — пропадает Дин с женой. Вышли за ягодами и не вернулись. Я распорядился собрать поисковую группу, но результата это не дало.

— Волки? — спросил Атис. Всех этих людей он знал много лет. Слушать дальше становилось все тяжелее.

— Были бы волки, не было бы и особой беды. Раньше справлялись — теперь бы тоже устояли. Смешно среди леса жить и не знать, как волков бить. Мы почти пришли, сейчас сам увидишь.

Они двигались через лес. Атис предположил, что их путь лежит к ручью, и оказался прав.

— Одиннадцать дней назад случилось то, последствия чего я тебе собираюсь показать. Здесь, у ручья. Зельда, дочь пекаря, ушла сюда утром и не вернулась. Бросились мы на поиски и увидели то, чего никак не ожидали. Смотри вперед, вот это место. Времени уже много прошло. Дождем почти все смыло, да листвой занесло, но ты следопыт опытный — что-то да увидишь.

Они вышли к лесному ручью. Место это Атис прекрасно знал. Красивое, живописное и тихое. Он часто бывал здесь.

Первое, что бросилось в глаза, — сломанные деревья у самой воды. Две ели высотой в четыре человеческих роста. Сейчас они лежали на земле. Не срубленные, а именно сломанные. Земля рядом с ними показалась Атису разрытой. Камень — крупный валун, на котором он раньше любил сидеть, находился не на своем месте. Перевернут на другую сторону, как будто от сильного удара.

— Что вы здесь увидели, когда пришли? — спросил Атис.

— Нашли не тело, а отдельные его части. Руку обнаружили на той стороне ручья. Кровь всюду. Ее на части разорвали и раскидали в разные стороны, будто играя.

— Я считаю, что она на дерево забраться пыталась, — вступил в разговор Сар. — Девчонка-то бойкая была. Только это не помогло никак.

— Волки деревья не ломают и камни не переворачивают. Медведь? — спросил Атис.

Сар усмехнулся:

— Волки, медведи… хочешь узнать, зачем привели тебя сюда? Ты ствол дерева осмотри внимательно. И листву вокруг разгреби, не поленись.

Атис подошел к поваленным деревьям. Было очевидно, что сломаны они от сильнейших ударов. На стволах следы когтей. Глубокие. В нескольких местах. Атис разгреб листву на земле. Следы лап он нашел, но не сразу. Больше похожи на собачьи, чем на волчьи. Вот только размер необычный.

— Две мои ладони с вытянутыми пальцами, — проговорил Сар. — С такого ублюдка шкуру снять — пять шуб сшить можно.

— По следам шли? — спросил Атис. Голос его, несмотря на увиденное, не изменился.

— Да, несколько выходов делали. Животное умело их путает. Слишком глубоко в лес заходит. Ничего это толком не дало. В местах, где пропали первые горожане, также чуть позже следы обнаружили.

— Еще жертвы есть?

— Пропали только те, кого я тебе назвал — ответил Сар. — Думали, и ты, возвращаясь, не в город, а в пасть к этой твари попал. Ее, кстати, называют здесь Зверем. Прижилось имя.

Ремай сплюнул и сказал:

— Я ошибку допустил большую — дал возможность слухам плодиться. Разговоры нехорошие пошли… суеверные. Многие считают, что оборотень завелся.

Атис взглянул в лицо Ремая: глаза холодные, волосы давно не стрижены, густая черная борода, суровый взгляд.

— Ты как-то странно это говоришь? Неужели и сам поверил?

— Атис, не забывай, что мы в разных местах выросли. Я в раннем детстве немало легенд слышал о подобном.

— А сказок?

— Легенд, — огрызнулся Ремай. — В жизни, признаюсь, ничего такого не встречал. К тому же я тебе еще не все, что случилось, рассказал. Тебя ждет встреча с гостем.

— Каким еще гостем? — спросил Атис.

— С оборотнем, — спокойно ответил Ремай.

2

Все четверо вернулись в поселение и направились к Дому стражей.

Атис рассказал, что семь дней назад произошло еще одно странное событие. Охотники принесли из леса необычный трофей — спящего связанного человека. Одежда непонятная, грязная и рваная, явно слишком легкая для начинающейся осени. Лицо и шея полностью покрыты чем-то похожим на сажу. Возраст определить сложно.

Находка не могла не привлечь внимания. Весь город будто с ума сошел. Ремай вмешался вовремя. Немного промедления, и толпа разорвала бы человека на куски под крики «Бей волка!». Ремай приказал стражам запереть его в местной тюрьме. Она представляла собой темное помещение с не особо надежными камерами с решетками из металлических прутьев. Ей толком не пользовались уже много лет.

Незваный гость не приходил в себя двое суток. На третий день страж застал его сидящим на кровати. Вызвали Ремая, а также Главу стражей. Незнакомец в первый день после пробуждения ничего не говорил, только пристально смотрел на тех, кто его посещал, или на стену. Ел и пил, если приносили. Сам ничего не просил.

На второй день он посмотрел на Ремая и спросил, кто здесь главный. Ремай ответил, что руководит всем городничий, но он в отъезде, а до его приезда главный он — Ремай. Гость сказал, что будет говорить только с городничим.

Ни угрозы, ни уговоры не помогли получить от него хоть какую-то информацию.

Стражи, в попытке разогнать собственные страхи, прозвали его просто и незатейливо — Человек. Вскоре так его стал называть весь город, включая тех, кто считал его Зверем.

— Ты пойми, тебе решать его судьбу, — говорил Ремай Атису, при подходе к Дому стражей. — Народ готов к бунту. Еще немного, и люди снесут всех нас, пытаясь до него добраться. Этот… Человек, он даже оправдаться не пытается. Не знаю, понимает он происходящее или нет.

— Его хотят убить только по той причине, что он спал в лесу?

— Его боятся. Люди считают, что, если его не убить, он разнесет свою камеру к чертям, выберется и всех пожрет. Сам знаешь, что здание не надежно. Вспомни деревья и камень в лесу. Как только горожане тебя увидят, потребуют принять решение. Теперь понимаешь, как важно было, чтобы ты от меня без лишнего шума все узнал?

Атис кивнул. Ремай поступил достойно и мудро. Мысленно Атис признался себе, что молодой человек справился с обязанностями намного лучше, чем можно было предположить.

Дом стражей располагался почти в центре города. Он представлял собой трехэтажное здание с колоколом на крыше. Как и все другие здания в поселении, Дом стражей был выполнен из дерева. Обычно в нем на ночное дежурство оставались четыре стража. Сон на дежурстве строго запрещался. Стражи являлись дисциплинированными. Никаких вольностей на службе никто не допускал. С самими горожанами проблемы являлись делом исключительно редким, так как люди здесь жили мирные. Поселение существовало по своим правилам. Агрессия и пьянство не принимались. Стража была нужна из-за возможного нападения каких-либо бродячих разбойников. Такого рода опасность на самом деле существовала. Годы назад город уже поплатился за свою беспечность. Допускать повторения никто не собирался.

Ремай постучал три раза, и дверь отворилась. Открыл ее высокий крепкий мужчина. Ремай и Атис кивнули ему в знак приветствия и прошли внутрь. Страж похлопал проходящего мимо Атиса по плечу, давая понять, что рад его возвращению. Охотники остались снаружи.

Внутри находились еще шесть стражей. Никто не спал. Увидев прибывших, они резко встали. Атис жестом показал, что это является лишним.

В помещении находился и Глава стражей. Его звали Ард. Ремай приблизился к нему и шепнул на ухо:

— Пойдем в твой кабинет.

— Идем, — ответил Ард.

Кабинет располагался на третьем этаже. Он представлял собой просторное угловое помещение с большими окнами. Находилось здание практически в самом центре поселения. Поэтому из него было удобно наблюдать за происходящим не только на улицах, но и на окраинах. Внутри кабинета Главы стражей все сияло чистотой. В нем стояли два больших шкафа: один наполнен оружием, второй — книгами. У одного из окон находился стол, выполненный из липы.

— У нас сегодня без происшествий, — сказал Ард, когда все расселись по креслам.

— Как ведет себя этот… Человек? — спросил Ремай. — Говорил что-то?

— Нет, так и смотрит в одну точку. Странно это прозвучит, но он, кажется, моложе на лицо стал. Ремай, обрати на это внимание, как пройдешь к нему. Может, оно и кажется только — лицо-то в грязи какой-то. Вообще к нему лишний раз не суемся. Сидит и сидит, на волю не просится. Про хищника спрашиваем — ухмыляется. Я с суевериями не в ладах. Если кто из стражей начинает про оборотня чушь нести, я тут же пресекаю да отправляю работой заняться грязной какой-нибудь. А этот… обычный человек. Ну как обычный? Сумасшедший он. По глазам же видно, что мысли вообще не здесь. Ничем он никому не опасен. Просто появился он не в самый удачный момент. Пару месяцев назад, никто бы и не подумал ничего плохого. Юродивых у нас нет, а они нужны. На них смотришь, и жизнь своя не такой уж плохой кажется.

— Ладно, давай без лишних размышлений, — прервал его Атис. — Проводи меня к нему.

— Он сказал, что с главным говорить будет. Мы пытались обмануть, и одного из наших за тебя выдали, но он не повелся. Атис, если бы ты не приехал, народ бы совсем одичал, — сказал Ард. — Что делать стражам, если горожане на осаду решатся? Своих бить чужака защищая, или выдать его, наплевав на то, что творится недопустимое? Честно скажу, что я не знаю, какой путь правильный. Теперь во всем этом именно тебе разбираться.

— Знаю о проблемах — Ремай мне уже говорил о настроениях жителей. Мне такое не по душе. Никого убивать без причины я не позволю, — твердо сказал Атис. — У города есть устои — пусть по ним и живет. Устроить самосуд означает отречься от того, что мы делали раньше. Если есть, что важное сказать, говори. Если нет, то веди к нему.

— Где ты пропадал, Атис? — спросил Ард. — Без тебя дела здесь не слишком-то хорошо шли. Разве ты позабыл о своих обязанностях? Что для тебя оказалось важнее их?

— Если я задержался, значит, на это имелись причины. Проблемы вижу и буду их решать. Давай пока без нравоучений, лучше покажи мне его.

Ард кивнул, и все трое поспешили выйти из кабинета и направились к заключенному. Тюремные камеры располагались в подвале здания. Сам подвал был оборудован печью.

Наконец-то Атис увидел того, кто наделал так много шума.

Человек сидел на лежанке и смотрел в пол. Пальцы рук скрещены, голова чуть опущена. Волосы его были спутанными и грязными. Почти все лицо покрывала корка из чего-то темного.

— Тебя мать умываться не учила? — бросил Атис сходу.

Человек поднял на него глаза. Городничий подумал, что никакой он не старик. Лицо молодое. Лет тридцать пять. А вот глаза как у старика. Взгляд тяжелый, но зла в нем не ощущалось. Атис не мог понять, что он чувствует, ощущая его на себе. Чувство странное — как в глубокий колодец смотреть.

— Учила, — ответил Человек без эмоций. Голос спокойный. Без хрипоты.

Ард от неожиданности подавился воздухом и закашлялся.

— Нам и такого не говорил уже несколько дней, — сказал он, в оправдание своей реакции.

Лицо Атиса не выражало эмоций. Подойдя ближе, он спросил у пленника:

— Тебе нравится здесь находиться?

— Нет.

— А мне не нравится, что за решеткой находится человек, который никому из местных ничего не сделал и, наверняка, сделать не намеревался. Ты ведь никого здесь не хотел обидеть?

— Нет, — ответил Человек.

— Сколько тебе лет? — спросил Атис.

— Мы живем столько, сколько живут наши имена.

— И как же твое имя?

Человек усмехнулся. Ответа не последовало.

— Ты знаешь что-то о животном, убившем горожан? — спросил Атис.

— Знаю.

— Мне расскажешь.

— Нет.

Лицо Атиса еле заметно передернулось. Ремай отметил, что это первая несдержанная эмоция Городничего с момента утренней встречи.

— Откуда ты вообще знаешь о нападениях? — спросил Атис.

Человек молчал.

— Зачем ты здесь?

— Хочу убить это существо.

— Знаешь, как его найти?

— Знаю.

— Как понимаю, мне не расскажешь?

— Верно.

— Как ты собираешься его убить, находясь здесь?

— Ты сам меня выпустишь рано или поздно, а потом поможешь покончить с ним. Сейчас тебе еще сложно поверить в то, что все серьезно, но это не навсегда. Вопрос только во времени.

Атис молчал, обдумывая услышанное.

— Тебе без меня с ним не справиться… как и мне в одиночку. Пойми, я не играюсь и не пытаюсь кого-то из себя строить, а говорю как есть.

— Чем ты можешь мне помочь, если не хочешь ничего рассказывать?

— Зверь убивает твоих людей, какие еще нужны знания? Поверь, легче не станет. Пусть мое при мне останется.

Наступила пауза. Подумав, Атис сказал:

— У меня нет оснований опасаться тебя и держать здесь. Однако выпустить тебя я не могу. Побудь здесь — это для твоей же безопасности. В сказки я верить не желаю. Продолжишь находиться за решеткой, пока я не буду уверен в том, что жители спокойны. С хищником сами разберемся. Можешь отдыхать дальше. Все понятно?

— Да.

— Хочешь что-то сказать? Нужно ли тебе что-нибудь?

— Вели теплой воды принести побольше.

— Зачем?

Человек широко улыбнулся и сквозь улыбку сказал:

— Утро на дворе. Умываться буду, как мать учила.

3

Эвис сошел с порога своего дома и направился к центру города.

Утреннее осеннее солнце светило ярко. День обещал быть хорошим. Последние недели погода радовала. Ночью прошел дождь, но несильный. До первых заморозков оставалось еще немало времени. Стояли яркие, практически безветренные дни. Эвис уже неоднократно отмечал про себя, что такую приветливую осень он еще не видел.

Минувшее лето также было чем-то исключительным. Жаркое, но не сухое. Хороший урожай на полях. Больше всего удивляло количество ягод в лесу. Как выяснилось, их могут давать даже кустарники, которые ранее казались бесполезными. Эвис поселился в поселении не так уж давно, поэтому не имел собственного представления о том, как в этих местах обстоят дела с погодой. Однако из разговоров местными жителями он понял, что приятные теплые дни вызывают удивление и у них.

Эвис шел по широкой дороге в старой части города. Здесь находились самые первые дома — одноэтажные здания, возведенные на скорую руку, расположенные относительно друг друга как попало. Дома основателей города. Сейчас многие из них стояли пустыми, так как новые поколения вели строительство чуть южнее. Старую часть поселения пока никто не собирался сносить. В основном здесь проживали старики, не желавшие что-то менять. Эти дома хоть и малы, но все же надежны и теплы. Один из них и достался Эвису, когда он пришел сюда семь месяцев назад. Пришел не один.

Старая часть города быстро закончилась, и Эвис попал в его основную часть. Он шел по улице с новыми домами: яркими и крепкими. Возводить их начали около сорока лет назад. Люди не использовали какого-то определенного образца, поэтому строения сильно отличались друг от друга. Эти отличия не раздражали, а наоборот, создавали какую-то гармонию. Жители выражали себя через эти постройки. Однако Эвис не мог не отметить, что при имеющемся разнообразии строений все равно сохранялась какая-то единая общая идея. Единая идея для всего города. Он ее ощущал, а временами казалось, что и понимал, вот только выразить никак не мог.

Новые дома находились на расстоянии двадцати-тридцати шагов друг от друга. Построены не вразнобой, а вряд по обе стороны дороги. На придомовой территории практически ни у кого не было своих огородов — посевные поля располагались за поселением. Овощеводством занимались определенные люди. Посадки у домов — дело не пропитания, а интереса.

— Постой! — раздалось за спиной у Эвиса.

Он обернулся и увидел Орида — учителя из местной школы.

— Доброго тебе утра, — поприветствовал его Эвис.

— И тебе. Куда собрался? На площадь?

— Нет, огниво сломалось. Нужно новое купить.

— Новости разве последние не слышал? Как тебе-то в курсе не быть?

— Какие еще новости? — спросил Эвис.

— Самые хорошие — Атис ночью вернулся. Жив и здоров. Сейчас должен выступить на площади. Пойдем туда.

Эвис глубоко вздохнул, замер на секунду, а потом кивнул, приняв приглашение. Улицы казались оживленнее, чем это было обычно. Люди выходили из домов и шли к площади.

— Мальчишек направили весть разносить, но, похоже, до твоего дома они не добрались, — сказал Орид.

Эвис пожал плечами. Очевидно, его дом в очередной раз обошли стороной. Это его не задевало. Юноша понимал, что для многих в городе он надолго, а может быть навсегда, останется чужаком.

Орид посмотрел на него и сказал:

— Что-то я давно тебя не видел. Из дома как часто выходишь? На работе появляешься? У тебя теперь не только голова, но и лицо уже белое.

— Ремай отстранил меня от работы неделю назад, — нехотя ответил Эвис. — Сказал, что доверия ко мне нет.

— Это как так? Кто за писаря теперь?

Эвис пожал плечами.

— Из всех нас, как всегда, Ремаю до тебя больше всех дела. Ты ведь уже здесь прижился! Это место чужаков не любит… даже не терпит. Но к тебе это не должно никак относиться. Я уже не раз говорил, что ты здесь нужен. И Атис это понимает. Ремай, знаешь ли, сам здесь чужак. Только, в отличие от тебя, он всем понятен, его как насквозь видно. А вот ты — другое дело. Ремай чувствует, что не договариваешь что-то. Некоторые горожане также считают, что не так-то ты прост. А главное, сам как специально ничего о себе пояснить не хочешь…

— Нечего пояснять — все как у всех, — оборвал его Эвис.

— А вот Ремай и некоторые другие люди чувствуют, что не как у всех. Я знаю, что ты здесь пригодишься, но только не в писарях. В моей школе тебе место. Думал над моим предложением?

Эвис покачал головой. Работа писарем его вполне устраивала. Предложение работать в школе он уже слышал не раз. Орид часто заводил разговор об этом. Такого рода деятельность казалась для него слишком суетной. К тому же Эвис не мог представить, что нужно сделать для того, чтобы найти общий язык с местными детьми. Да и сам он не слишком-то отличался по возрасту от учеников старших классов.

— Ладно. Придешь ко мне работать, буду рад. Только вот Атис тебя отпускать не захочет. Уверен, что он сразу же пошлет за тобой, как узнает, что натворил этот Ремай. До сих пор не пойму, как Атис мог его наделить властью. Совершенно нелепый поступок. Я не следил за его действиями в роли городничего, но не думаю, что он сделал что-то хорошее. Людей он успокоить не сумел. Атис с этим справился бы без особого труда. Его здесь каждый слушать готов.

Они подошли к площади — месту проведения публичных собраний и праздников. Большое пространство. Пожалуй, даже слишком большое для крохотного городка. В центре возвышение по типу сцены. На ней установлена небольшая трибуна. Вокруг собралось почти все население города. Люди возбужденно переговаривались.

Ни Ориду, ни Эвису в толпу лезть не хотелось. Они предпочли остаться в стороне. Почти каждый проходящий мимо человек здоровался с Оридом. На Эвиса же обращали внимание лишь некоторые люди. Кто-то здоровался, а кто-то намеренно отводил взгляд в сторону, сделав вид, что не знает его. Юноша на подобного рода проявления неуважения никак не реагировал. Его это действительно не волновало.

Люди активно переговаривались друг с другом. Чувствовалось нарастающее волнение. Все с нетерпением ожидали появления Атиса — человека, способного разъяснить происходящее и принять решение по важному вопросу, который был главной темой для обсуждений вот уже несколько дней. Именно ему предстояло определить дальнейшую судьбу незваного гостя, который так неожиданно и странно появился. Также ощущалось, что люди испытывают радость. Она была связана с тем, что Атис все же жив. Последние дни некоторые горожане всерьез начали оплакивать его. Сейчас люди плакали от счастья, вызванного тем, что их собственные домыслы оказались неверными.

Эвис упустил момент, когда Городничий оказался на сцене. Очевидно, он пошел через толпу, скрыв лицо капюшоном. Сделал он это максимально осторожно, чтобы никто его не заметил. Оказавшись у трибуны, Атис открыл лицо и осмотрелся. Горожане, занятые разговорами друг с другом, не сразу поняли, что произошло, и еще некоторое время не реагировали на его появление.

— Это Атис, смотрите, — раздалось из толпы. — Тише, тише! Пусть он говорит. Не мешайте!

Гул стал только громче. Горожане начали приветствовать Атиса, выкрикивая его имя. Атис же молча стоял у трибуны. Высокий и крепкий. Совсем не молод, но и вовсе еще не старик. Эвис находился далеко от сцены и не мог видеть его взгляд, но даже так он ощущал, что в этом взгляде, как всегда, присутствуют уверенность и решительность. Городничий поднял руку вверх, и толпа мгновенно затихла.

— Я выбрал неправильное время для того, чтобы покинуть вас, — начал он. — Город за последние несколько недель пережил немало. Мне известно обо всех трагических событиях, которые произошли здесь. И, поверьте, я сожалею, что не был с вами в эти дни.

Толпа зааплодировала. Раздались одобрительные возгласы.

— Почти каждый из нас либо основатель этого города, либо его потомок, — продолжил Атис. — Трудности, с которыми нам приходилось сталкиваться, живя в этом месте, часто казались непреодолимыми. Тем не менее, мы всегда все выдерживали, сохраняя лицо. Даже в самые тяжелые моменты пустое кровопролитие здесь не допускалось. Так же, как и существование предрассудков. Так завещали наши отцы. Я полагаю, сейчас не время отступать от их заветов.

Горожане опять зааплодировали, но уже более сдержанно. Атис почувствовал, что его слова задели людей за живое. Здесь действительно было непринято верить во что-то сверхъестественное. Здесь даже религия находилась под негласным запретом. Последние же события привели к тому, что чуть ли не каждый горожанин стал верить в то, что раньше считал небылицей.

— Жизнь сложна, а происходящее в ней часто бывает неоднозначным. Мы самонадеянно полагаем, что знаем все об окружающем мире, но это на самом деле не так. В настоящий момент мы столкнулись с чем-то неизведанным, новым. Но я даю вам слово, что мы во всем разберемся, так как иного и быть не может. Что бы это ни было — это не повод отступать от того, что мы все вместе строили так много лет.

— Ты видел его? Человека? — раздалось из толпы.

— Да, видел, — тут же ответил Атис. — И уверенно могу сказать, что этот… человек не является тем, кем вы его представляете.

— А кем мы его представляем? — крикнул кто-то.

Городничий решил игнорировать ненужный вопрос.

— Отдай его нам на суд! — выкрикнула женщина, стоящая вблизи сцены.

— Вы сами-то себя слышите? — в спокойном до этого голосе Атиса появилось раздражение. — Судит у нас суд, а не толпа. И судит того, кто совершил что-либо. Этот пришелец ничего и никому здесь не сделал. Кто-то готов всерьез это оспорить? Кто-то может, смотря прямо мне в глаза, сказать, что этот мужчина превращается в волка и грызет людей? Не глупо ли?

Люди вокруг молчали. Атис имел авторитет, его слова могли быстро отрезвить того, кто вышел из себя. Произнесенное Городничим многих пристыдило.

— Я здесь, а значит, все происходящее находится под моим контролем, и именно я ответственен за то, что произойдет в дальнейшем. Вашей же задачей является обуздать самих себя и не делать глупостей. Еще раз повторяю, что суеверные страхи противоречат устоям нашего города, не уничтожайте то, к чему мы так долго шли.

— Ты говорил с Человеком? Он стал с тобой разговаривать? — выкрикнул кто-то.

— Да, я говорил с ним.

— Кто он такой? Что делает здесь? — раздавались со всех сторон многочисленные схожие вопросы.

Гул стал такой сильный, что говорить не имело смысла. Городничий выждал около минуты, затем снова поднял руку. Толпа мгновенно затихла.

— У него не в порядке с головой. Очевидно, болезнь какая-то. Я понял, что он заблудился и долго скитался по лесу. В наших краях он оказался случайно. Пояснить что-то более подробно он не может, так как есть проблемы с памятью. Я считаю, что происходящее и его появление — обычное совпадение. Связь здесь искать не стоит.

— Что ты намерен с ним делать? — спросили из толпы.

— Ничего, — ответил Атис. — Держать его в камере я оснований не имею, но находиться в ней он не против. Пусть там и остается пока. Всем необходимым его обеспечат. Не стоит забывать, что нашим долгом является, в том числе, забота о путниках, попавших в беду. Разве это не так?

Эвис заметил, что многие в толпе одобрительно кивали. Настрой людей менялся.

— Он должен сейчас находиться в тюрьме, но я пленником его не считаю. Если зверь… хищник нападет, пока наш гость сидит взаперти, вряд ли кто-то из вас продолжит считать этого человека виновником произошедшего. Если нападений не будет к тому моменту, когда он придет в себя, я прикажу ему уйти. Организую сопровождение, если это необходимо.

— Что ты собираешься делать для защиты города?

— Сегодня после заката будет созван Малый совет. Данный вопрос будет решаться на нем. Здесь я предлагаю закончить.

— Зачем ты оставил вместо себя Ремая? Это что, насмешка над нами? — выкрикнул кто-то раздраженно.

— Некоторые мои решения обсуждению не подлежат. Собрание закончено.

Сказав это, Атис накинул капюшон, спрыгнул со сцены и поспешил скрыться в толпе. Это у него успешно получилось, так как подобное он проделывал неоднократно.

— Эвис, пойдем лучше отсюда, — сказал Орид. Тот кивнул в ответ.

Они возвращались тем же путем, что и пришли. Орид говорил про то, что Эвису необходимо преподавать в школе, про возвращение Атиса, но его спутник погрузился в раздумья и не воспринимал происходящее вокруг.

Вскоре их пути разошлись, и Эвис не спеша побрел к своему дому. Погода резко поменялась. Неожиданно начал моросить мелкий дождь, небо сильно затянуло. Утренняя яркость всего вокруг, которой наслаждался юноша некоторое время назад, выйдя из дома, исчезла без следа. Облака появились как бы из ниоткуда.

Эвис подошел к своему дому — обветшалое, но крепкое строение. Стены из толстых бревен, крыша из досок. Этот дом построили во времена основания города. Много лет в нем никто не жил. Такие дома, как правило, предлагались чужакам, которым по той или иной причине разрешалось остаться в поселении временно или навсегда. Эвис хотел остаться здесь надолго. Атис вернулся, а значит, у него были все шансы продолжить жить той жизнью, к которой он уже начал привыкать. Последние дни Эвиса не оставляло чувство, что он уже совсем скоро лишится всего, что имеет.

Ручкой служила веревка, наружный замок отсутствовал. Эвис открыл дверь и вошел внутрь. В большой комнате была только самая необходимая мебель: две лежанки у окон, несколько стульев, лавка и небольшой стол у окна. Печь покосилась, но еще неплохо грела. За столом сидела девочка лет восьми. Она смотрела на незажженную свечу.

— Эльда, похоже… похоже, я забыл… — начал Эвис.

— Забыл, для чего выходил? Забыл огниво? — перебила его девочка.

Эвис чуть слышно усмехнулся. Он на самом деле отвлекся так, что обо всем забыл.

— Я сейчас быстро схожу за ним. Просто Атис вернулся, я попал на собрание… Мыслей слишком много. Глупо как-то, что из головы это вылетело. Ты только подумай, что означает его возвращение. Он так важен для нас с тобой.

— Хорошо, что он жив. Я рада этому, но идти еще раз не стоит. Ты и так уже почти промок, сядь лучше рядом.

Эвис подошел к столу и встал за спиной девочки. В этот момент он ощутил, что в помещении становится сыро из-за слишком влажного воздуха.

— Нужно зажечь печь, иначе точно замерзнем. С вечера не топили, — сказал он.

— А ты возьми и без огнива разведи. Не можешь разве? А то ведь и еду сготовить не получится.

— Есть вещи, которые мы уже обсудили, и договорились к ним не возвращаться, — сказал Эвис. В его голосе чувствовались раздражение и даже злость.

Он коснулся руки Эльды. Холодная. Совсем замерзла. Так и до болезни недалеко. Он резко отошел к двери и произнес:

— Скоро буду.

— Извини, я не хотела так говорить, — крикнула Эльда, но Эвис уже вышел за дверь.

Она вздохнула и посмотрела на окно. Оно было обтянуто какой-то непонятной тканью, едва пропускавшей свет. Эльда сжала в кулаки замерзшие руки. Это не помогло их согреть. Указательным пальцем она коснулась свечи, затем провела над ней рукой по воздуху. Свеча загорелась сначала синим пламенем, а потом обычным. В комнате тут же стало светлей и уютней. Эльда около минуты любовалась огнем, потом поднесла свечу к себе и дунула на нее, потушив. Затем она опустила руки на стол, положила на них голову и закрыла глаза.

4

Ард постучал в дверь. Не дождавшись приглашения, он открыл ее и вошел в кабинет. Внутри находился Атис. Он разбирал на столе бумаги.

— Почему здесь такой бардак? — спросил он. — Где мой писарь? Он разве не ходит на работу?

— Напомню, что сегодня выходной, — сказал Ард. — Вообще же, Ремай запретил ему здесь появляться.

— Что это вдруг? Ремаю был дан указ никак не ущемлять парня. Похоже, он и впрямь думая, что я уже не вернусь, начал явное самоуправство чинить. Будь добр, когда закончим, пошли кого-нибудь за писарем. Пусть передадут, что я велел срочно вернуться. А пока присаживайся, поговорим с глазу на глаз.

Ард кивнул и присел в кресло возле стола.

— Твой разговор с Человеком, кроме меня и Ремая, никто не слышал. Так что не переживай. Больше ни с кем он говорить не пытался. Пусть себе сидит дальше молча.

— Да, не нужно сейчас людям лишнее знать. Ладно, не будем пока об этом человеке. Расскажи лучше подробнее, что вы делали, чтобы отследить хищника и обезопасить людей.

— Сейчас охотники регулярно в лес ходят группами не менее пяти человек. Новых следов в округе нет. После убийства Зельды по следам несколько дней ходили. Ни к чему это не привело. Животное кругами бродит, как будто специально… Думаю, так и есть. Иначе и быть не может. Запутать хотело, и это удалось.

— Откуда у животного ум, чтобы следы путать настолько сильно?

— Не знаю. Но от этого наши охотники и стали слухи распускать, что не животное это, а иное что-то.

— Как не животное? Следы чьи? Звериные, значит, животное. Только охотится оно не на тех, на кого нужно. Зельда — единственная его подтвержденная жертва. Про остальных мы не знаем ничего…

— Но все же нет их. Охотники говорят, что он на первых пропавших осторожничал или тренировался. Поэтому и делал все скрытно, а почуяв, что не так мы сильны, решил открыто нападать.

— Они считают, что животное и дальше будет людей в округе жрать?

Ард посмотрел прямо в глаза Атису, а затем сказал:

— Что ты у меня мнение охотников спрашиваешь? Ты же и сам отличный охотник. Вот скажи мне, зачем и когда животное убивает?

— Когда есть хочет или когда опасность чувствует, — без раздумий ответил Атис.

— Вот так-то. Зельду почти не съели, а разорвали на куски вблизи города. Не от голода это. Думаю, история повторится. В непричастности Человека ты уверен?

— Что-то он знает. Как он сказал? Хочу убить Зверя? Он сказал — существо… Ни про каких оборотней слышать не хочу… уже хотя бы по тому, что пусть его и без сознания нашли, но в одежде все же. Я просил принести клинок, который при нем нашли. Принес?

— Да, — ответил Ард.

Он привстал, откинул плащ, и Атис увидел на его поясе оружие, похожее то ли на маленький меч, то ли на кинжал. Ард отстегнул его и передал Городничему.

— Удивительная вещь, — сказал он. — Очень прочный металл. Легкий. Намерено пробовал затупить — не тупится. Смотри, какой цвет необычный.

Оружие из такого металла Атису держать еще не приходилось.

— Похоже на серебро, — сказал Атис. — Но нет, все же иное что-то. Оттенок малиновый. Серебро так не блестит. Вижу, что очень острый — можно и не проверять. Если не возражаешь, оставлю у себя. Возможно, эта вещь поможет сделать нашего гостя сговорчивей.

По выражению лица Арда Атис понял, что расставаться с необычным предметом Глава стражи не желает. Однако возражений не последовало.

— Ард, расскажи мне кратко, как здесь справлялся со всем Ремай? — попросил Атис.

— Я считаю, что нормально, — ответил Ард. — Вначале было видно, что парень явно выслуживается. Стремился везде порядки навести. Особенно в тех местах, до которых тебе дела нет. Скажу честно, не всем это понравилось. Не все поняли, за что Ремай заслужил честь тебя замещать. Я и сам не пойму, зачем это понадобилось. Знаю, что он для тебя значит, но для города он до сих пор чужаком остается, прости уж за честность. Не примут его как твою замену здесь. На время — да, но не навсегда. Ремай молод и горяч. Когда пропажи начались, да когда Зельду убили, решили, что тебя уже нет в живых. Я по Ремаю видел, что он этим озадачен. Не думаю, что он подсидеть тебя хочет, да и не вышло бы этого. А почему ты так задержался?

— Спасибо за откровенность про Ремая. За задержку сам себя виню. Про причины говорить не буду, сейчас во всяком случае.

— Твое право.

— Хорошо. Вечером на Малом совете обсудим все остальные вопросы.

Ард встал, кивнул на прощание и вышел.

Атис сел в кресло и закрыл глаза. Необходимость сна ощущалась все сильнее. Из-за навалившихся событий он так и не смог отдохнуть после возвращения. В ближайшее время отдых вообще не представлялся возможным. По какой-то причине его тянуло пойти в лес к ручью на то самое место, куда утром привел его Ремай. Хотелось оказаться там и вдруг обнаружить, что ничего не произошло, что все на самом деле оказалось лишь дурным сном. Конечно же, Атис прекрасно понимал, что эти мысли являются только лишь наивными фантазиями. Он понимал, что нужно встать и приступить к неотложным делам.

Так он и сделал. Атис переговорил со своими помощниками, чтобы больше узнать о ситуации в городе. Он сходил к старику Мэсу — Главе земледельцев, чтобы лично от него узнать о результатах сбора урожая. Услышанное обрадовало Атиса. Как и ожидалось, этот год подарил им отличный урожай. Особенно много было собрано пшеницы и картофеля. Порадовали не только возделанные поля, но и лес, так как ягод и грибов удалось собрать намного больше обычного.

Чуть позже Атис направился в Дом охотников. Хас — Глава охотников радостно приветствовал его при встрече. Он сообщил, что уже давно идут усиленные тренировки, целью которых является усовершенствование навыков боя с рогатиной.

— Атис, я и сам с ней не так уж хорошо обращаюсь, хотя, конечно, медведя в молодости бил, — похвастался Хас. — Шкура, что висит в кабинете, с моей добычи снята. Но вот только давно это было. Медведи здесь годами не появлялись, а это значит, что бить их никто молодое поколение не обучал. Когда стало понятно, с кем дело имеем, встал вопрос о рогатинах. Нашли только пять. Я сразу к ремесленникам обратился с просьбой сделать таких же как можно больше. Говорю, сделайте копье, у которого ниже острия поперечина надежная идет, чтобы когда я Зверя проколю, эта поперечина не дала бы оружию сквозь тело пройти, если тварь решит на меня навалиться. Смотри, что они сделали.

Он достал из оружейного шкафа рогатину и передал Атису. В старых экземплярах поперечина была выполнена из дерева, а здесь ее сделали из железа. Атис провел пальцами по рожну — очень острый. Длина с два кулака. Железная поперечина закреплена надежно. Древко крепкое.

— Наши ремесленники дорого стоят, — восхищенно проговорил Атис.

— Да, здесь я согласен.

Атис и Хас были близки. Приятельские отношения между ними возникли уже давно. Многие вопросы, так или иначе связанные с управлением поселением, они часто решали совместно.

Хас рассказывал о поисках Зверя. С его слов Атис понял, что усилий охотники потратили немало. Также Глава охотников сообщил, что дичи в лесу стало меньше. Значительно меньше. Теперь, чтобы хоть что-то добыть, необходимо было охотиться сутки или даже больше. Ночевать в лесу охотники не боялись. Никто не пытался избежать встречи со Зверем. Люди верили в свое превосходство над ним.

Атис вернулся в Дом городничего — так называлось здание, в котором располагался его кабинет. По законам княжества он являлся Городничим. По законам города он — Глава города. Данный титул являлся неофициальным и существовал только в границах поселения. В принципе, как и титул Главы охотников, Главы стражей и иные титулы. Чаще же горожане называли Атиса городничим. Скорее всего, им так было удобнее.

У здания Атис обнаружил своего писаря Эвиса. Высокий худощавый парень робко стоял там. Атис посмотрел на него. Парень похудел с момента их последней встречи. Похоже, переживал. Атис поймал себя на мысли, что до сих пор не привык к тому, что у молодого парня голова более седая, чем у него самого. Это казалось странным, но не то чтобы уж слишком. Эвис обладал живым умом и трудолюбием, поэтому на некоторые странности помощника Атис без труда закрывал глаза.

Эвис стоял и смотрел в сторону приближающегося Атиса. Городничий заметил, что парень несколько раз приоткрывал рот, пытаясь что-то сказать, но при этом не произнес ни звука. Он решил, что Эвис старается выкрикнуть какое-либо приветствие, но то ли не решается, то ли не может подобрать нужные слова. Атис не удивился, так как знал, как обычно ведет себя Эвис: скромно и отстраненно.

— У тебя же ключи есть, почему не заходишь? — спросил Атис, подойдя ближе.

— Я рад… рад, что ты вернулся… сюда, — поприветствовал его Эвис, теряясь в словах.

— И я рад снова быть здесь. Рад вновь разговаривать с тобой.

Атис улыбнулся. Эвис улыбнулся в ответ, но глаза отвел в сторону, будто смутившись.

— Ты совсем похудел. И бледный чересчур, — сказал Атис. — Давно на работе не был? Не отвечай, знаю, что с Ремаем ты так и не поладил. Это уже не важно. Работу твою никто не отменял. Мне сейчас помощь во всем нужна будет. Пройдем в кабинет и переговорим нормально.

Эвис принял приглашение, и они прошли внутрь здания.

— С кем из жителей ты общаешься. Не по работе, а лично? — спросил Атис.

— Только с Оридом.

— Это хороший человек. Орид нашел свое призвание в преподавании. Он видит, что ты грамотен. Знаю, что многие другие горожане тебя сторонятся. Просто они не все видят и не все понимают. Тем более ты сам от всех загородился. Что бы ты ранее не пережил, от этого стоит отойти. Я даю тебе слово, что в этом городе ты можешь оставаться столько, сколько захочешь. Понимаешь, что значит мое слово?

— Да, понимаю, — ответил Эвис.

— Хорошо. Думаю, люди тебя примут, если сам постараешься. А, как твоя сестра?

— Нормально.

— Она выходит из дома?

— Нет… почти нет… часто болеет.

— Ты говорил с Оридом о том, чтобы отдать ее в школу?

— Она не хочет. Я сам обучаю, чему могу.

— Ладно, оставим пока это все, так как сейчас есть дела важнее. Ты присутствовал сегодня на площади во время общего собрания?

— Да.

— Значит, знаешь, что вечером собирается Малый совет. Будешь присутствовать и вести летопись.

Эвис кивнул. Несмотря на всю его сдержанность, Атис ощущал, что парень рад вновь приступить к исполнению своих обязанностей. Он называл Эвиса писарем, но обязанностей у того было намного больше, чем у писаря. Скорее, он являлся помощником Атиса. Городничий ценил сообразительность парня, но никак не мог смириться с его нелюдимостью. Казалось, что Эвис полностью уходил в себя от мира. При этом Атис часто замечал, что его помощник не испытывает страха перед людьми. Атис полагал, что парень намеренно отгораживает себя от того, что находится вокруг. Пытаясь приобщить Эвиса к жизни в поселении, Городничий часто давал задания, для выполнения которых необходимо было взаимодействовать с самыми разными людьми. Помощник все выполнял без нареканий. Ему это давалось тяжело, но он старался.

Эвис и Атис обсуждали накопившиеся дела. В этот момент к ним вошел Ремай. Он поприветствовал Городничего кивком, а на Эвиса даже не взглянул.

— Атис, все готово для Малого совета, — доложил он. — Члены совета к закату будут здесь. Давай переговорим сглазу на глаз.

— Знаешь, Ремай, — сказал, Атис, — я считаю, нет никакого повода не доверять Эвису. К тому же на совете он будет вести летопись.

— Сегодня можно обойтись и без нее. Не нужны сейчас лишние уши.

— Пусть будет, — твердо заявил Атис. — Не стоит делать ничего такого, что свидетельствовало бы о каких-то изменениях в городе или серьезных проблемах. Сохраняем традиции. Летопись — одна из них.

— Ты считаешь, ему можно доверять вопросы, связанные с Человеком?

— Все верно. Говори при нем.

Эвис стоял молча, всем своим видом показывая, что подобное обсуждение его персоны является для него безразличным.

— Пусть будет по-твоему, — сквозь зубы сказал Ремай. — Ты собираешься передавать членам совета слова Человека?

— Я должен все рассказать. Мне пришлось сегодня врать всему городу, но это была вынужденная мера. На Малом совете я не имею права утаивать что-либо, так как это непростительно. Нет оснований не доверять кому-либо из членов совета. Все понимают, какие новые слухи поползут, если слова нашего гостя будут преданы огласке.

— А ты готов держать язык за зубами? — обратился Ремай к Эвису.

— Я разговорчивым не являюсь, — спокойно ответил юноша.

Ремая от этих слов и тона, которым они были сказаны, слегка передернуло. Атис уже давно заметил, что того злит в Эвисе именно его хладнокровие, способность не проявлять эмоций и не реагировать на агрессию вообще никак.

Ремай был вспыльчив, но в меру. Окружающим это казалось нормой, так как все давно привыкли к этому чужаку. Он сумел стать своим, хотя и не для всех. Атис знал, как ему пришлось постараться, чтобы заслужить доверие горожан. С Городничим у Ремая были сложные отношения. Когда-то давно они встретились при странных и даже страшных обстоятельствах. Это оставило след в каждом из них.

— Ремай, у тебя все? — спросил Атис. — Предлагаю здесь закончить. Встретимся уже на совете.

Тот кивнул и вышел.

5

Собрание Малого совета традиционно проходило в Доме городничего. Для этого здесь был оборудован зал с большим овальным столом и камином. Малый совет включал в себя шесть членов: Главу земледельцев — Мэса, Главу стражи — Арда, Главу просвещения — Манису, Главу охотников — Хаса, Главу ремесленников и торговцев — Ремая и, соответственно, Главу города — Атиса.

Эвис находился за отдельным столом.

— Уважаемые члены совета, — произнес Атис, когда все заняли свои места, — я предлагаю начинать.

Участники собрания одобрительно кивнули.

— Сегодня я успел переговорить в отдельности почти с каждым из вас, — продолжил он. — Из ваших слов я понял, что в мое отсутствие не возникло проблем с жизнеобеспечением. Каждый из вас знает свое дело и делает его превосходно. За это я вам признателен.

Члены совета молча кивали, выражая взаимную признательность.

— Случившиеся беды — это не вина кого-то из вас. Это просто случайности, которые произошли.

На этих словах Глава охотников Хас вздохнул и перевел взгляд с Городничего на стол. Атис подумал, что он не может смириться с тем, что ему как опытному охотнику не удалось выследить хищника. Конечно же, теперь для него идущая борьба стала делом чести.

Глава города сделал паузу, а затем продолжил:

— На сегодняшний день нет никаких оснований полагать, что животное все еще находится где-то рядом, но при этом нельзя пренебрегать мерами безопасности. Мы все слишком расслабились за последние годы, но каждый из нас помнит, к чему может привести отсутствие должной защиты. При этом я не хочу предпринимать слишком заметные меры для усиления охраны. Причина проста — горожане взволнованы. Любые наши действия, направленные на обеспечение безопасности, могут быт поняты людьми как признание серьезности ситуации.

— Ты прав, — сказал Хас. — Мы имеем дело с животным, а значит, для безопасности хватит и простых мер. Пусть в лес после наступления темноты никто не выходит. На сегодня охотники действуют и ночью, но я с этим разберусь. Горожане за пределами города в светлое время поодиночке не появляются. Никакая женщина без вооруженного мужчины в лес или поле сама не выйдет. За детьми следить нужно — им опасности по душе.

— Хас, — спросил Атис, — что с оружием против крупного зверя? Мы с тобой уже говорили об этом, но расскажи теперь все совету.

— Кузнецы готовят рогатины. Лучше такого оружия против крупного зверя ничего не найти. Охотники отрабатывают навыки владения им. Дела идут хорошо. Думаю, достаточно двух моих людей, вооруженных рогатинами, чтобы навсегда угомонить эту тварь.

— Рогатина будет надежней арбалета?

— Арбалетов также хватает, но мне рогатина больше по душе. Признаться, мощные арбалеты здесь делать никто не умеет. Это не упрек нашим ремесленникам. Я говорю лишь о том, что устройство у них не такое простое, как кажется. На вооружение их, конечно, берем, и при наличии возможности будем бить животное издалека. Не получится — пойдем на него с рогатиной. Никто из охотников не дрогнет — в этом я уверен.

— Я подумал, что рогатины необходимо раздать не только охотникам. Если, например, кто-то из земледельцев решит вооружиться, твои люди помогут ему с обучением?

— Никаких вопросов здесь быть не может — научим любого, кто станет просить.

— Что думаешь о размере животного? Что можешь сказать о его следах?

— Это не медведь. Следы не те вообще. Похожи на волчьи… скорее, на собачьи — у волка прямее они располагаются. По размерам… медведя три в нем будет, думаю.

— Рогатина выдержит, если это животное на рожон полезет?

— Оружие специально укрепляем, как можем. Охотники сейчас тренируются одновременно вдвоем-втроем колоть…

— Хорошо. Почему отследить не удалось?

— Это я и сам у себя спрашиваю, — сказал Хас. — Думаю, животное не так глупо: где-то нарочно следы очевидные оставляет, а где-то шагает так, что и видно плохо. Иногда оно прыжки делает. То есть идешь по следу, а он неожиданно исчезает. Потом в стороне новые следы находишь. По ним километров пятнадцать в лес пройдено. Не исключено, что после убийства у ручья он прочь помчался.

— Хорошо, Хас, — ответил Атис, — я благодарю тебя за честную службу, — и обратился далее. — Ард, если начнется паника, готовы ли стражи без вреда для горожан успокоить волнение?

— Люди больше волнуются не из-за животного, а из-за Человека, — доложил Ард.

— Так, давай его обсудим позже. Я спрашиваю о том, как стражи будут действовать, если люди потеряют контроль? Я верю в разумность и достоинство горожан, но общий их настрой мне не нравится.

Ард немного подумал и ответил:

— Сам знаешь, что никто из стражей против жителей всерьез никогда не выступал. Мы все равные горожане. Что стражи против жителей города делали когда-либо? Да ничего. Пьяного закроем, если нужно. Дебоширов всех давно изгнали Большим советом. Хочешь, чтобы я учил стражей против толпы сражаться?

— Нет, — твердо ответил Атис. — Любое насилие стражей против горожан недопустимо ни при каких обстоятельствах. Передай это всем подчиненным.

Ард кивнул.

— Не нужно, чтобы стражи готовились биться с горожанами, но нужно, чтобы они считали, что при необходимости стражи встанут на защиту города и будут защищать его даже от жителей. Не будут следовать моему слову — будет беда. Каждый должен понимать, на чем строится порядок. Понимаешь мою мысль? Твоя прямая обязанность — убедить стражей в том, что именно их задачей сейчас является контроль над порядком. Знаю, что есть среди них те, кто готов бросить свое дело и помчаться в лес искать Зверя хоть в одиночку. Объясни, что это дело охотников. Перед стражами поставлена не менее важная задача, и если они не будут выполнять ее, устои нарушатся.

— Я понял тебя, Атис, — произнес Глава стражей. — Я напомню подчиненным, ради чего они служат городу.

— Маниса, переговорим с тобой, — обратился Атис к Главе просвещения. — По твоему мнению, как обстоят дела? Что ты думаешь о переживаниях людей?

— Я не вижу особых поводов для беспокойства, — ответила Маниса. — Я была утром на площади во время твоего выступления, слышала, о чем люди шепчутся. Суеверные слухи распускают люди самые недалекие, а люди с умом не верят в сказки. У детей в школе последние события стали главной темой для обсуждений. Атис, я считаю, что город слишком долго жил спокойной жизнью, а то, что произошло, вырвало нас всех из нее. В результате возникли новые сильные чувства. Не пойми меня неправильно, но горожане устали от покоя.

— Ты хочешь сказать, людям полезно то, что их на части рвут, — грубо спросил ее Хас?

Маниса хотела ответить, но ее перебил Атис:

— Хас, не нужно. Я понял, что Маниса имела в виду. Люди на самом деле раздувают произошедшее, так чтобы это вырвало их из рутины. Спасибо, Маниса, твои слова для меня полезны.

— Мэс, а что говорят твои люди о происходящем? — спросил Атис Главу земледельцев.

— Моим людям есть чем заняться вместо того, чтобы болтать и фантазировать, — коротко ответил Мэс.

Атис не стал больше его расспрашивать. Он знал, что у земледельцев с урожаем все в порядке, а значит, голодать зимой не придется. Он обратился к Ремаю:

— А что ты можешь сказать о настроениях твоих людей?

— Нечего тут думать, — сказал Ремай. — Нужно быть жестче и принять все меры для подавления любых волнений.

— Это твое мнение или мнение твоих людей?

— Мое.

— Я его, конечно же, ценю, но спрашиваю в первую очередь о том, что думают именно твои подчиненные. Кузнецы, например. Сейчас у них много новых забот. С готовностью ли они занимаются усовершенствованием оружия?

— С готовностью, — твердо ответил Ремай. — Они стоят на защите города так же, как это делают и охотники, и стражи. Все новые задачи они выполняют с гордостью. Ремесленники не просто производят оружие, а пытаются сделать его иным, более надежным. При этом хочу признаться, что я несколько упустил торговцев, так как был занят исполнением твоих обязанностей. Они обеспокоены тем, что зимой, с началом сезона торговли, доступ в лес будет ограничен. Именно эти люди оказались самыми ненадежными. Как выяснилось, не все они смелы. Я устроил показательные порицания тем, кто распускает ненужные слухи. Вопрос с ними еще не решен полностью, но я этим занимаюсь.

— Спасибо, Ремай, — сказал Атис. — Твои слова я тоже понимаю. Давайте все же обсудим того, кто всех нас так озадачил не меньше этого хищника.

Члены Малого совета заметно оживились, поняв, к чему идет разговор.

— Все вы либо присутствовали сегодня на площади, либо вам сообщили, о чем я говорил. Все вы знаете, что я сказал о нашем… госте. Признаюсь честно, я нарушил одну важную клятву, которую давал, принимая на себя должность Главы города. Видимо, настал тот день, когда нельзя говорить только правду. Я не был честен с горожанами и сейчас хочу хоть как-то искупить вину, рассказав правду вам. Она заключается в том, что наш гость знает о хищнике.

— Что он рассказал тебе? — напряженно спросил Хас. — Он связан с тем, что у нас здесь происходит?

— Утром он заговорил со мной по своей воле, без уговоров и запугиваний. Свидетелями разговора являются Ард и Ремай. Наш гость не объяснил своего внезапного и загадочного появления, но сказал, что знает о происходящем, а сюда пришел, чтобы убить животное.

— Зачем это ему? — спросил Мэс.

— Ответа я не получил, но, по его словам, сам он без нашей помощи это сделать не сможет, а мы не справимся с хищником без него.

— Каким образом этот доходяга может быть полезен нашим охотникам? — усмехнулся Хас.

— Я не рассуждаю о смысле его слов, только передаю то, что услышал сам, чтобы быть честным перед Малым советом. Как бы то ни было, его осведомленность о хищнике несколько меняет дело. Либо он услышал краем уха о нашей беде и пытается получить для себя какую-то выгоду, либо… в самом деле имеет отношение к происходящему.

— Он хочет уйти из тюрьмы? — спросила Маниса.

— Нет. Не похоже, что он куда-то торопится. Как я и говорил на площади, держать его в заточении у меня нет оснований. При этом пусть лучше посидит до прояснения ситуации. У кого-то есть другое предложение?

Все члены Малого совета, кроме Ремая, отрицательно покачали головами.

— Ремай, тебе есть что сказать? — спросил Атис.

— Да, есть, — холодно ответил Ремай. — Не нужно везде и всюду проявлять доброту и милосердие. Особенно там, где есть угроза. Я был свидетелем разговора Атиса и Человека. Теперь для меня понятно то, что Человек участвует в каком-то сговоре против нас или же хочет нажиться на нашей общей беде. На сумасшедшего он не похож. Предлагаю говорить с ним, используя силу.

— Ремай, у нас здесь хоть раз пытали людей? — спросил Атис.

— Я не предлагаю вытворять зверства. Можно попробовать припугнуть. Не исключено, что он заговорит начистоту. Я жалею, что не принял такого рода мер, пока ты не вернулся.

— Не расколется. Не так-то он прост, — сказал Ард. — Ремай, ты в чести здесь, но не забывай, как ты сам тут оказался. То, что ты говоришь, относится не к твоему настоящему, а прошлому. Я думал, ты уже уяснил правила нашего сообщества.

— Время учить меня уже закончено. Общие правила я давно принял, — огрызнулся Ремай. — Мое прошлое не тронь. То, что я настроен против чужака, связано лишь с тем, что я забочусь о горожанах.

— Здесь не место для такого рода споров, — прервал его Атис. — Ремай, мы тебя поняли. Однако не думаю, что предлагаемые меры сейчас уместны.

Члены Малого совета закивали.

— Кто-то из собравшихся желает высказаться? — спросил Городничий.

Ард приподнял руку и произнес:

— Я не высказаться хочу, а скорее уж спросить тебя напрямую от лица многих членов нашего совета, а также от жителей. Не возражаешь?

— Ты можешь задавать мне любые вопросы, Ард. Сомнений здесь быть не должно.

— Расскажи, почему ты так задержался? Будь ты в городе, люди были бы спокойнее. И почему ты Ремая вместо себя оставил? Ты же знаешь, что отнюдь не все так просто это приняли? Многим показалось это чуть ли не насмешкой. Я уже спрашивал тебя об этом, но ты не ответил. Сейчас же спрашиваю еще раз в присутствии тех, перед кем ты обязан быть честным.

Атис посмотрел на Ремая. Услышав слова Арда, тот злобно улыбнулся и вновь сделал каменное лицо. Его руки сжались в кулаки.

— Я осознаю, что подвел город, отсутствуя в нем в важный момент, — начал Атис. — Вину свою я не отрицаю, но причины отсутствия называть не буду, так как с делами города они не связаны. Относительно назначения Ремая скажу следующее: назначить заместителя — это мое право. Если я сделал такой выбор, значит, так было нужно. Вижу, до этого назначения отношения у вас с ним были лучше.

Члены Малого совета молчали.

— Не будем продолжать этот разговор, — предложил Атис. — Я не спал уже почти двое суток, а вопросов для обсуждения осталось еще много. Давайте говорить о том, что важно именно сейчас.

6

Через девять дней после возвращения Атис вновь спускался в подвал, служивший местной тюрьмой. Спускался один. Он приказал стражам не сопровождать его и отпер все двери самостоятельно.

Наступал вечер. В помещении, в котором последнее время находился тот, кого прозвали Человеком, становилось темно. В нем было лишь одно небольшое окно возле самого потолка. Атис зашел внутрь с горящей свечой. От нее он зажег несколько свечей внутри помещения.

В подвале находилось три камеры с прутьями. Занята только одна. Человек сидел в той же самой позе, что и в момент первого визита Атиса, а взгляд его все также упирался в пол. На появление гостя он не отреагировал.

— Я приветствую тебя, — сказал Атис. — Жаль, так и не знаю твоего имени. Здороваться без него мне как-то неловко.

Человек не ответил, и Атис продолжил:

— Знаешь, здесь не самое лучшее место для длительного пребывания. Воздуха мало, да и света не хватает. Зимой комфорта еще меньше будет. Честно говоря, я это не понаслышке знаю. Мой отец был человеком строгим. Как-то, будучи подростком, я сильно напился и устроил скандал. Он меня не пожалел — запер здесь на неделю. Как раз в той камере, где ты сейчас сидишь. Дело было зимой, и никакая одежда мне согреться не помогла. Похоже, он еще и распорядился, чтобы печь топили не слишком усердно… Помню, когда только стал Городничим, решил, что обязательно изменю эту тюрьму, но до сих пор так и не сделал ничего… Ты хочешь здесь и зиму просидеть? Учти, с отоплением здесь все плохо.

— Ты хочешь сказать что-то важное? — произнес Человек, подняв глаза на собеседника.

— Нет, просто решил зайти поговорить. Так или иначе, ты являешься гостем моего города. Я должен понимать, комфортно тебе или нет, — сказал Атис.

Он не был уверен, что диалог удастся, так как Человек после последней их встречи так ни с кем и не разговаривал. Правда, он стал проявлять больше активности: умывался и даже делал простейшие физические упражнения. С аппетитом у него проблем не возникало.

Атис пододвинул стоящий в углу стул к камере, сел и поставил свечу на пол. У него появилась хорошая возможность разглядеть собеседника. В день первой встречи лицо Человека покрывала какая-то грязь, теперь же оно было чистым. Городничий пришел к выводу, что тому на самом деле не больше тридцати лет. Ранее Атиса поразил взгляд Человека — как у старца. С того момента он не изменился, но Атис на этот раз не испытал сильных эмоций, ощутив этот взгляд на себе. У Человека были каштановые волосы, не длинные. Челка лишь слегка опускалась ниже бровей. Похоже, что он пытался причесаться, но из этого мало что вышло. Волосы скомкались. Скорее всего, Человеку пришлось приложить немало усилий, чтобы расплести все колтуны. Городничий про себя отметил, что взъерошенная прическа как-то не слишком сочетается с образом таинственного чужака.

— Знаешь, я ведь практически не путешествовал — начал Атис. — Родился здесь. Мой отец — сын одного из основателей города и второй городничий. Первым являлся мой дед. О мире я знаю, разве что, по рассказам заезжих. Кто-то о чудесах говорит, кто-то — о войнах и бедах. Я, конечно же, был и в других поселениях, но этого мало для понимания происходящего вокруг. Основные знания о мире мы здесь получили от родителей, а новые сведения добываются из книг и рассказов, привозимых из других городов. Такой образ жизни не каждого устроит. Вот тебе, например, разве он пришелся бы по душе?

— Это не самое плохое, что может уготовить существование, — ответил Человек.

— Жизнь имеешь в виду?

Человек равнодушно пожал плечами.

— Я прошел немало испытаний, — продолжал Атис. — Видел людей, у которых бывали трудности. При этом я никогда не встречал человека с таким глубоким взглядом, как у тебя. Чем ты занимаешься?

Человек помедлил немного, а потом ответил:

— Я старался просто жить. Рано или поздно устаешь делать что-либо конкретное и начинаешь просто жить. Это, правда, тоже проходит. Тогда принимаешь решение вернуться к тому, от чего отрекся давно. Понимаю, что ты хотел бы услышать прямые ответы, но так не выйдет. Сочинять ничего не намерен, а действительные подробности разъяснять слишком долго и неуместно.

— Ладно, я ожидал, что услышу что-то подобное, — сказал Городничий. — Ты показал себя как человек сдержанный и терпеливый. Даже не представляю, как тебе удалось высидеть здесь столько времени. Думаю, нам пора прощаться. Не в смысле тебе со мной, а тебе с городом.

Человек улыбнулся. Атис обратил внимание на то, что зубы у него практически идеально ровные.

— Я чувствую, что ты человек дела, — произнес пленник. — Ты пришел сюда не просто так. Схватить меня за шиворот и выкинуть подальше, можно было бы и без предисловий. На твоем лице улыбка, но что творится внутри? Я чувствую страх. Его практически не ощущалось при нашей первой встрече, хотя в тот момент тебе открылось много нового нехорошего. Как же так получается?

— Думаю, ты ошибаешься. Мне здесь бояться нечего, — без колебаний ответил Атис. — Для меня ты не пленник, а гость. Я действительно готов считать тебя гостем. Претензий к тебе нет, а уйти же прошу лишь во избежание недоразумений.

— На чем стоит твой город? — спросил человек. — Что лежит в основе вашей жизни?

— Думаю, здесь чуть больше добра и справедливости, чем в остальном мире. Мы здесь сами по себе. В княжью казну свой вклад вносим, и это позволяет жить по собственным правилам. Те, кто не считался с нашими устоями, давно уехали, а кто-то даже был изгнан.

— Твои стражи говорили, что толпа готова растерзать меня лишь за то, что я здесь появился…

— Не стоит воспринимать это всерьез. Скажу прямо, у нас были проблемы с чужаками, и все это помнят. Если бы ты появился не так… не так, как появился, то многое было бы иначе.

— Я и сам не ожидал, что появлюсь именно так, но, признаюсь, внимание к себе привлечь мне хотелось. Не знал, как это сделать. Само собой получилось. Да, немного нелепо, но сойдет. Однако цель в каком-то роде достигнута.

— И что дальше? Думаешь, кто-то допустит тебя к защите города?

— Думаю, что у вас не будет выбора.

— Хорошо. А что если я тебе скажу, что Зверь убит?

— Я тебе не поверю.

Атис непринужденно засмеялся и произнес:

— Дорогой мой гость, я и в самом деле пришел сюда, чтобы попрощаться. Хищник мертв. Убили его трое наших охотников. Им оказался крупный волк. Намного крупнее обычной особи. Его серая голова сейчас висит на кольях на площади, а его оба уха повешены над дверью Дома охотников.

Услышав эти слова, Человек расправил плечи, выправил спину и сказал:

— Теперь я понимаю, зачем ты сюда пришел. Заканчиваем игры. Я прекрасно вижу, ты в курсе, что это не волк, а также то, что одного уха у него нет.

Улыбка исчезла с лица Атиса.

— Я понимаю, разговоры о моем уходе — это тоже пустая болтовня?

— Да, — холодно ответил Городничий.

— Ты готов выпустить меня, чтобы я смог помочь? Ты готов принять помощь?

— Да, но при одном условии.

— И каком же?

— Ты должен сказать, как тебя называть.

Человек на несколько секунд задумался, а потом произнес:

— Арнир. Зови меня так.

7

Много лет назад на месте, где сейчас располагался город, появилось поселение золотодобытчиков. Здесь люди обнаружили драгоценный металл в большом количестве. Изначально казалось, что его запасы безграничны. Добыча продолжалась около пяти лет, но на шестой год золото практически полностью исчезло. Люди еще какое-то время не теряли надежду и пытались добыть заветный металл, однако вскоре многие поняли, что это бесполезно. К моменту исчезновения золота на месте прииска образовалось небольшое поселение. Одни люди собрали вещи и отправились искать счастье в другом месте, другие же решили остаться в лесной глуши. Они уже не тешили себя надеждой вновь найти золото, так как понимали безнадежность этой затеи. Идея состояла в том, чтобы отгородиться от мира и попробовать жить по своим правилам. Таких смельчаков нашлось чуть более двух сотен человек.

В годы, когда добыча золота давала результат, в поселении постоянно появлялись новые люди. Часто заезжали торговцы, знающие и понимающие, что смогут продать добытчикам золота свой товар недешево. Их не особо смущало то, что поселение находилось в труднодоступном месте. Вокруг него был вполне проходимый лес, но вот за ним располагались болота. Они буквально окружали город. Нередко случалось так, что путники тонули в них. За этими болотами начинался практически непроходимый лес.

К моменту, когда большая часть золотодобытчиков покинула поселения, местные амбары были заполнены пшеницей и рожью, купленными у торговцев, а оставшиеся люди имели в своем распоряжении немало железа. Лидеры подняли вопрос о том, как действовать дальше. На общем собрании они решили разделиться на группы. Так возникли земледельцы, ремесленники и охотники. Перед ремесленниками поставили задачу создать как можно больше орудий труда. Земледельцам поручили организовать большие посевные поля. Так как большую часть запасов зерна решили использовать для посева, охотникам поручили решать вопрос обеспечения населения мясом и рыбой.

Обработка земли потребовала больших усилий. Ранее поселенцы уже пытались возделывать землю, но в меньших объемах. Теперь же необходимо было обрабатывать большие участки целины. В связи с тем, что дичи в лесу было предостаточно, примерно треть охотников в скором времени перешла в земледельцы. Ремесленники хорошо справились со своей задачей. Следующим, что им поручили, стало строительство новых амбаров для зерна, так как прежние постройки не являлись надежными.

Первый урожай разочаровал поселенцев. Результат, конечно же, имелся, однако собранного зерна было явно недостаточно для того, чтобы пережить зиму. Это не сломило волю людей. Проблем с продовольствием не возникло, благодаря тому, что охотникам сопутствовала удача. К тому моменту люди уже определили наиболее легкие пути в другие поселения. Запасы золота позволяли покупать необходимые вещи. Вылазки из поселения осуществлялись не часто, но все же на постоянной основе.

Следующей весной поселенцы приняли судьбоносное решение. Они решили изготавливать бумагу. Все началось с того, что один из ремесленников обратил внимание на то, что в окрестностях растут дубы редкой породы. При использовании такого рода деревьев можно было изготовить не просто бумагу, а бумагу высочайшего качества. Идея многим понравилось. К тому же процессу изготовления бумаги способствовала река, расположенная рядом с городом.

Первый результат получили скоро. Удалось изготовить белоснежное полотно особой прочности. В княжестве бумага не являлась редкостью, но ее качество почти всегда оставляло желать лучшего. Поселенцы же смогли изготовить то, к чему не оставалось вопросов. Получилось нечто удивительное.

На общем собрании долго обсуждали, что делать дальше. Мнения разделились. Одни предлагали рубить деревья и поставлять их в княжества, другие предлагали самостоятельно производить бумагу, а потом продавать ее. Решили действовать по второму варианту.

Затем последовала большая работа. Она включала себя как работы в поселении, связанные с обустройством производства, так и за его пределами — решили заранее заинтересовать купцов и правившего в тот момент князя в товаре, который планировали изготавливать. Интерес к продукту привлечь удалось. Это позволило получить необходимые инструменты и материалы.

Через год после изготовления первых листов началась торговля. Сначала доставляли продукцию сами, но позже в поселение стали наведываться купцы. Дела шли в гору, а поселение росло. В него возвращались те, кто ушел, когда золото исчезло. Многие были приняты назад без вопросов. Появились и новые лица. Еще через год люди приняли решение, что на этом месте должно быть не просто поселение, не жалкая деревня, а настоящий город. Это вызвало всеобщий восторг. Впереди основателей ждали долгие годы нелегкой, но счастливой жизни.

8

Возвращение Городничего благоприятно сказалось на настроениях людей. Последние события заставили их забыть о том, что наступают времена, которые принято считать счастливыми. Сбор основного урожая завершен — начинается время отдыха. Результатом проделанных работ можно гордиться. Большая их часть уже закончилась. Оставалось лишь собрать поздние овощи. Лесное собирательство также еще продолжалось.

После участия в собрании Малого совета Атис отправился спать. Спал прямо в своем рабочем кабинете. Он чувствовал, что не сможет дальше заниматься делами, если не выспится. Лучшее, что он мог дать сейчас людям — активное участие в жизни города. Горожане должны были ощутить его присутствие.

Проснувшись после полудня, Атис привел себя в порядок и поспешил выйти на улицу. Он здоровался жестом или словом с каждым, кто проходил мимо, и ему отвечали тем же. Глава города с радостью заглядывал в лица людей, встречавшихся на пути. Горожане менялись при встрече с ним. Даже на самых хмурых лицах появлялись улыбки. На него реагировали будто на появление солнца из-за туч в мрачный пасмурный день.

Обычно здесь ничто не решалось без прямого участия Атиса, но при этом его участие никогда не было явно выраженным. Все шло само по себе, но под его присмотром. Земледелие, охота, ремесло, торговля, охрана, просвещение — он все держал под контролем, но никогда ни во что не вмешивался слишком открыто.

Уже через несколько дней после возвращения Атиса в городе стало спокойнее. Произошедшее, конечно же, обсуждалось, но уже не так активно, как раньше. Так или иначе, жизнь продолжалась. Это означало, что страхи необходимо было вытеснить, прогнать как можно дальше.

Следующие дни Атис активно занимался своими обычными делами. Он работал практически без отдыха, не жалея себя. Рутинные дела разбавляли прогулки с простыми горожанами. Уже скоро они перестали пытаться вытянуть из Атиса хоть какую-то информацию о Человеке. Он понял, что люди начинают вести себя как раньше, то есть так, как вели себя до его отъезда.

Однажды, когда Атис и Ремай вместе проходили по улице, рядом пробежала толпа мальчишек, увлеченных какой-то непонятной игрой. Некоторые из них громко кричали: «За вами идет волк». Ремай от услышанных слов рассердился и хотел немедленно прекратить неуместную игру, но Атис одернул его, пояснив, что не стоит этого делать, так как таким способом город лечит себя.

Новых следов Зверя не появлялось. Через неделю после возвращения Городничего Хас с уверенностью сообщил ему, что считает, что Зверь ушел. Атиса обрадовало уверенное утверждение опытнейшего охотника, но все же он велел продолжать предпринимать все возможные меры безопасности.

Несмотря на отсутствие новых следов, дичь так и не вернулась. Охотникам приходилось стараться, чтобы добыть хоть что-то. Для них многое изменилось за последние дни. Ранее не требовалось уходить в лес на целый день для того, чтобы вернуться не с пустыми руками. Сейчас же охота длилась с утра до темноты, но результат всегда оказывался скудным.

Через восемь дней после возвращения Атиса пятеро охотников не вернулись из леса. Они вышли на рассвете, а их возвращения ждали к закату. Правило о возвращении в срок считалось строгим — никто и ни при каких обстоятельствах не мог нарушить его.

Хас лично сообщил о случившемся Атису. Пояснил, что путь пропавших охотников известен, и отряд из десяти человек уже готов выдвинуться по их следу. Городничий похвалил Хаса за быстрые действия и сообщил, что тоже присоединится к отряду и отправится на поиски.

Они вышли за границу поселения примерно через полтора часа после заката. Пропавших охотников обнаружили уже через час с начала пути. Последним их пристанищем стала небольшая полянка, расположенная к северу от города. Здесь проходил бой не на жизнь, а на смерть, в котором люди проиграли.

Оказавшись на этой полянке, Атис огляделся и увидел кровь на траве и кустарниках. При лунном свете она казалась черной. По краям поляны лежали поваленные деревья. Штуки четыре, не меньше. Приглядевшись, Атис понял, что под ногами лежат части человеческих тел.

Один из охотников оказался жив. Трясущейся рукой он пытался сжимать разорванный живот. Перед смертью он успел сказать слова: «Рожон ломается, прочнее нужно. Одно ухо до нас кто-то отрубил… значит, убить все же можно… Это не волк…»

Поисковый отряд стоял в смятении. У Атиса кружилась голова от гнева и наплыва мыслей. В тот момент он ощутил свою полную беспомощность. Стоя на поляне среди человеческих останков, он понял, что имеющимися силами проблему не решить. Необходимо было пробовать все, что только можно.

Атис решил, что он примет помощь Человека. По возвращению Городничий потребовал от стражей, чтобы они вели себя с узником как обычно, чтобы он не мог заподозрить, что произошла большая беда.

На следующее утро после разговора с пленником Атис выступил на площади перед горожанами. Он рассказал о своем решении освободить Человека, а также сообщил людям его имя. Потребовал, чтобы никто из горожан не вздумал причинить ему вред. Люди возмущались, но Атис понял, что против его воли никто не пойдет.

9

Эту игру Эвис увидел несколько лет назад в одной из деревень. Правила являлись простыми. На твердую поверхность ставили деревянный круг. На нем размещали двенадцать фигурок. Сверху на них устанавливался еще один круг, на котором также располагались точно такие же фигурки. Таким способом выстраивалась башня из семи этажей. Фигурки были окрашены в разные цвета. Всего шесть цветов. Такие же цвета имел игральный кубик. Игроку, кидавшему кубик, предлагалось вытащить из любого ряда фигурку цвета, соответствующего цвету верхней грани кубика. Фигурка ставилась на верхний круг, а когда на нем собирались двенадцать фигурок, ставился новый круг.

Кто обрушил башню, делая ход — тот проиграл.

Эвис вынул из ряда фигурку фиолетового цвета и почему-то принялся ее разглядывать.

— Ставь уже, не тяни — раздраженно попросила Эльда.

Он поставил фигурку на верхний круг. Ход перешел девочке.

Эвис сделал необходимые для игры детали пару месяцев назад. Над их изготовлением пришлось потрудиться. Сложнее было не выстругать все из дерева, а решить вопрос с покраской деталей.

Эльда упорно настаивала на том, что должны быть именно определенные цвета: черный, синий, желтый, фиолетовый, красный, белый. Эвис сначала пытался объяснить сестре, что окрасить дерево, например, в красный или фиолетовый цвет вовсе непросто. Девочка стояла на своем, и парню пришлось решать эту проблему. К счастью, после нескольких неудачных экспериментов он нашел яркие растения, которые позволили изменить цвет древесины на нужный. Получилось хоть и бледно, но вполне неплохо.

Эвису нравилось работать с деревом. Он изготавливал из этого материала и другие вещи: вырезал фигурки животных, делал ложки. Возле окна висело гнездо из веток с выструганной им совой. Возле камина сидел волк, рот которого Эльда зачем-то перевязала веревкой. На полке над лежанками разместились зайцы, олени и медведь. Эльда уже давно переросла период, когда было приятно играть с подобными вещами. Теперь она не играла с ними, но часто брала в руки, разглядывала и любовалась.

Не так давно и Эльда стала учиться вырезать из дерева. Получалось пока плохо, но она старалась. Над входной дверью находился сделанный ей ворон. Неуклюжий и неправдоподобный, но достаточно симпатичный.

— Давай это будет последняя игра — пора отдохнуть, — предложил Эвис.

— Хорошо, но играем на желание, — согласилась девочка.

— Если я выиграю, то загадаю, чтобы ты, наконец-то, хорошо поела.

Эльда сморщилась, но возражать не стала.

Эвис посмотрел на обеденный стол. На нем стояла корзина с яблоками и грушами, тарелка с хлебом и заветренным вареным мясом.

— Пора бы уже понять, что с едой здесь проблем нет и не будет, — сказал он.

— Уверен, что не будет?

— Я уверен в том, что нужно сполна пользоваться тем, чем располагаем сейчас. Почему ты так плохо ешь?

— Я уже говорила, что нет аппетита. Все со мной в порядке. Давай играй.

Эльда разместила на башне новую фигурку, закончив ряд, и установила новое кольцо. Потом она передала кубик брату.

— Если хочешь чего-то особенного, я попробую достать.

— И чего я, по-твоему, хочу?

— Мне откуда знать? Ты от всего нос воротишь.

— Играй, а не болтай уже. Я выиграть хочу.

Эвис сделал ход и передал кубик сестре. Нижние этажи башни заметно поредели, и от этого она стала неустойчивой.

— Заметь, я последнее время не упрекал тебя не в чем и избегал наставлений.

— Конечно, ты так рад возвращению Атиса, что тебе просто не до меня.

— Ты же понимаешь, что именно благодаря ему мы можем спокойно жить здесь, не боясь вновь оказаться на улице?

Эльда вздохнула и кивнула, не посмотрев на брата.

— Я считаю, что пора нам, а точнее тебе, смириться с тем, что жизнь налаживается, — сказал Эвис. — Думаю, тебе нужно чаще выходить из дома. Да и неплохо было бы, чтобы ты пошла в школу. Я говорил с…

— Ты мой учитель, а другого мне и не нужно, — раздраженно прервала его сестра. — Я уже знаю и счет, и письмо. Что еще нужно? Чтобы я бегала с местной детворой с палками за птицами?

— Нужно, чтобы ты общалась с кем-то, кроме меня.

— Это нужно тебе или мне? Или это нужно вообще «этим самым, кроме тебя»? Разве непонятно, что я не несу для них ничего хорошего?

— У нас накопилось немало нерешенных вопросов. Играем на желание, значит? Если я выиграю, то загадаю, чтобы ты пошла со мной гулять в школьный двор. Дай мне кубик.

— За тобой и так уже два желания. А тебе не выиграть сейчас, — сказала Эльда.

— Ты выполнишь его, если я выиграю?

— Да, исполнять обязательно — таков уговор.

Эвис кинул кубик. Выпал синий цвет. Фигурки такого цвета располагались на неустойчивых этажах. Он решил вытянуть ту, что стояла на четвертом. Башня пошатнулась и упала, осталось только три ряда.

Эльда не смогла сдержаться от смеха.

— Три, значит, три. С меня не убудет, — сказал Эвис. — Загадывать будешь или копить дальше собираешься?

Глаза девочки заблестели. Похоже, на ее настроении благоприятно сказался не проигрыш брата, а то, что теперь не нужно будет идти в нежеланное место или есть через силу.

Эвис чувствовал, что она старается придумать нечто необычное. Эти выигранные желания вовсе не означали для нее ничего серьезного, а только лишь являлись частью их обычных игр — способом позабавиться.

— Я хочу услышать твою старую сказку! — воскликнула Эльда.

— Ты и так слышишь мои сказки каждый день, — удивился Эвис.

— Я хочу услышать сказку о звезде.

— Так… я тебе ее уже столько раз рассказывал, что больше не могу — устал. Помнишь, был уговор, что ты о ней забудешь?

— Я загадываю желание и прошу тебя рассказать мне именно эту сказку. Желание важнее всех запретов и предыдущих договоренностей. Понял?

Эльда говорила каким-то новым тоном. Необычные нотки в ее голосе удивляли Эвиса. Ему стало весело, а на душе полегчало.