Бесплатный фрагмент - Подожди

Когда мы засыпаем в объятиях покоя, тогда-то судьба и наносит нам смертельные удары.

П. Буаст

Подожди, она еще рядом

Дневник Джулиана, стр. 17

Ее зовут Ева. И я думаю, она врет.

Эта девчонка пришла к нам вчера на закате, и по деревне сразу поползли слухи. Одни говорили, что ее нашли в лесу. Другие — будто она в одиночку бродила по забытому городу. Безумие. Даже самые бесстрашные охотники не суются туда без напарника.

Но все-таки она чудная. Волосы длиннющие, до самых бедер. Никто в двадцать третьем веке так не ходит. Ну, кроме нее. Думаю, мы подружимся. Я ведь тоже вру.

Жаль, что придется сжечь этот лист. По-хорошему, и весь дневник целиком, но я научился его прятать. Проще было бы вообще ничего не писать, но тогда я бы сошел с ума. Говорить-то не с кем. Я один такой на всю деревню. Хотя порой кажется, что на весь мир.

— Ева! — пронзительный женский крик разлетелся по лесу быстрее сапсана.

От неожиданности нога девочки соскользнула, и Ева приземлилась на толстую ветку, вцепившись в кору бука двумя руками. Белка отпрыгнула на метр и собиралась улизнуть на другое дерево, но задержалась. Две черные бусины глаз уставились на Еву, будто животное злорадствовало.

— Тебе повезло только на этот раз, — процедила сквозь зубы девочка, все еще пытаясь не свалиться с ветки.

— Ева! — вновь раздался голос вдалеке.

— Нет-нет, еще так рано! — захныкала Ева, осторожно сползая вниз.

Белка пискнула и одним прыжком улизнула от охотницы, но Ева готова была поклясться, что эта рыжая бестия действительно смеялась над ней.

Когда белые кроссовки коснулись сухой травы, девочка со всех ног рванула на крик. Мама должна была вернуться с охоты только через несколько часов. Неужели Ева так далеко забралась в лес?

Она бежала изо всех сил, но колики в правом боку предательски тормозили ее. Она не привыкла преодолевать такие расстояния. Целую жизнь Ева провела в хижине в самой гуще леса, и родители запрещали ее покидать. Все, на что девочка могла рассчитывать, это пройтись до реки в пяти минутах от дома, но сегодня Ева забралась дальше. Она хотела поймать хотя бы одну несчастную белку, чтобы порадовать маму, но ее план испарился вместе с добычей. А судя по раздраженному голосу, который выкрикивал имя в четвертый раз, довольной маму не назовешь.

Покалывания немного утихли, и девочка набрала темп. Вскоре показался просвет между деревьями, а дальше — фиолетовые цветы.

— Еще чуть-чуть, — простонала Ева, пытаясь себя подбодрить.

Через минуту она выскочила на поляну с дикой лавандой и остановилась среди цветов. Легкие горели, воздуха не хватало, а в боку снова разрослись шипы.

— Я здесь! — крикнула девочка, махнув рукой стройной девушке на другом конце поляны.

Длинные пшеничные волосы мамы были заплетены в толстую косу, а круглые щеки разрумянились после очередной утомительной вылазки в город. Она стояла в десяти метрах, но даже отсюда девочка видела обеспокоенность на ее лице.

От голода и физической нагрузки перед глазами потемнело. Ева оперлась на колени и зажмурилась.

— Подожди минуту, и это закончится, — проговорила она вслух.

Простое заклинание помогало ей во всем: переждать, пока затянется рана или пока мама не вернется из забытого города. Всего лишь подождать. Разве это так сложно? Вот и сейчас она терпеливо считала секунды, пока пройдет приступ. Выдерживать сорокаградусную жару становилось все тяжелее, и даже тень от деревьев и дом в низине не спасали.

— Солнышко, ты в порядке? — раздался нежный голос.

Ева не заметила, как мама пересекла поляну. Пара секунд — и вот Вера стояла рядом с дочерью, ласково поглаживая ее по плечу.

— Голова закружилась, — призналась девочка, подождала еще немного и только потом разжала веки.

Мир твердо встал на ноги, и кусты лаванды перестали прыгать вверх-вниз. Тошнота прошла, а от приступа осталась только легкая дрожь в руках.

— Ох, как я испугалась! — Вера крепко прижала к себе дочь, а Ева ненароком подумала, что ее все же может стошнить. — Я же просила не уходить из хижины.

— Знаю, но я так хотела поймать для тебя белку, — девочка погладила маму по спине двумя руками, будто собиралась разогреть кожу, затем сильно сжала Веру в объятиях и отстранилась. — Мы уже несколько дней не ели. Ты нашла что-нибудь?

Васильковые глаза блеснули огоньком. Вера перекинула через плечо толстую косу, смахнула прядь волос, свисающую на лоб, и вытащила из-за спины выцветшую холщовую сумку. Нос Евы тут же нырнул внутрь.

— Фазан?! Ты нашла фазана? А-а-а! Но как? — от радости Ева запрыгала на месте и громко захлопала в ладоши.

— Этого тебе лучше не знать. — Вера закинула руку на плечо дочери, и они направились к хижине. — Я не могла лишить тебя праздничного ужина. И, между прочим, это не все.

— Правда? — Ева попыталась извернуться и снова заглянуть в сумку, но крепкая хватка мамы не дала и шанса. — Но я не увидела с первого раза!

— Так и задумывалось. — Вера ущипнула дочь за щеку и подтолкнула к хижине. — Не забудь урожай. Он, наверное, сгнил, пока ты носилась по лесу.

— А вот и нет. Меня не было всего несколько минуточек.

— Ну как же, — звонко рассмеялась Вера.

Ева подобрала корзинку, которую оставила возле огорода, и прошла следом за мамой. Дом все глубже уходил под землю, а крыша поросла толстым слоем мха. Окна утонули наполовину, и теперь на улицу выходила лишь верхняя их часть, из-за чего комната плохо освещалась. Но мама говорила, что это идеальное место для жизни: тихое, неприметное и безопасное. И она была права. За годы никто из ищеек ни разу не натыкался на их обитель.

Ева поставила корзинку на стол в углу комнаты и с грустью посмотрела на собранный урожай. Еды становилось все меньше, с трудом хватит до конца лета, а на зиму уж тем более нечего отложить. Томатов почти не осталось. Выжил лишь один сорт, и его оказалось так мало, что на следующий год не получилось приберечь ни зернышка. Возможно, удастся сохранить ведро батата, горстку семян кабачков и немного фасоли, но на этом все.

— Готова получить подарок? — Вера кружилась в центре хижины с небольшим кульком за спиной.

«Пожалуйста, пусть это будет платье!»

Ева вихрем подлетела к маме, скинула с себя потасканные дырявые штаны и, оставшись в одном нижнем белье и грязной белой футболке, закрыла глаза и затаила дыхание.

— Не дергайся, — приказала Вера, но из-за мягкого голоса даже команды звучали, как пожелания доброго дня.

Дочь старалась послушно стоять на месте, но выходило плохо. Пока Вера разворачивала кулек, Ева переминалась с ноги на ногу, словно давно хотела в туалет. Мучения ее продлились недолго. Как только грубая ткань скользнула по коже, Ева скривилась. Подарок совсем не походил на платье. Наконец переодевания завершились, и мама разрешила открыть глаза.

«Фи!» — подумала дочь, мельком взглянув на себя в грязное разбитое зеркало. Плотный комбинезон болотного цвета с оранжевыми заплатками совершенно не подходил к ее голубым глазам, а удлиненные шорты с большими отворотами открывали худые колени девочки.

— В самый раз! — Вера не могла унять восторг, рассматривая дочь с ног до головы. — Тебе нравится?

— Да, мам, комбез отличный, но это не платье, — осторожно прошептала Ева, медленно стягивая с себя одежду.

— Солнышко, — Вера быстро вернула лямку на место. — Я три месяца искала что-то похожее на иголку. И сколько еще времени ушло на пошив. Ты знаешь, как сложно найти такую хорошую ткань. Только посмотри, какие красивые яркие кармашки получились!

Ева не стала спорить. Она улыбнулась, чтобы не расстраивать маму, но в душе пустила слезу. Ей надоели уродливые обноски, в которых они ходили каждый день. Одежда должна быть удобной — так ее учили, но Ева не слушала. С тех пор, как папа показал ей глянцевый журнал прошлого века, она больше не могла думать ни о чем, кроме пышных юбок и стильных платьев. Девушки со страниц манили ее. Ева верила, что по-настоящему красивой она может быть только в таком наряде, и упрашивала маму сшить ей платье. Прошел целый год, а мама до сих пор не соглашалась на хотя бы отдаленно похожую модель. Либо среди городского мусора не находилось никакой одежды, которая подошла бы на перешив, либо у мамы к вечеру не оставалось на это сил.

— Я займусь ужином, а ты приберись в доме, — распорядилась Вера.

Она пригладила длинные светлые волосы дочери, чмокнула ее в макушку и отправилась на кухню за ножом. Тем временем Ева еще раз оглядела комбинезон, скривилась и попыталась его снять.

— Я все вижу, — Вера издала еле различимый смешок и вышла на улицу.

Ева сдержалась, чтобы не прорычать. Неужели ей придется таскать это все лето? Она разочарованно вздохнула, поправила лямки и принялась за хозяйство. В холщовой сумке Ева нашла пучок лекарственных трав, веревку и потрескавшуюся кружку. Скудный улов. Ева рассчитывала хотя бы на старинную игру, которая бы скрасила время.

Вера все чаще оставляла дочь одну, отправляясь на поиски пропитания. Она бродила по заброшенным улицам среди пустых зданий в надежде найти хоть что-то полезное, но на деле из забытых городов уже вынесли все, что только можно было. Ева очень хотела пойти вместе с мамой, но ей не разрешали покидать хижину. Девочка ненавидела такие дни. Она сходила с ума от одиночества, и даже сейчас тишина давила на нее.

Через несколько часов фазан запекся на костре до хрустящей корочки и украсил праздничный стол. Ева с восторгом оглядела блюда. Вареный картофель, немного фасоли, травяной наваристый чай и жирный фазан. Давно они так сытно не ели. В последнее время трапеза сводилась к редьке с грядки.

— Чувствуешь себя на год старше? — спросила мама, принявшись разделывать мясо.

— Конечно! Мне уже десять. Теперь я взрослая и могу ходить с тобой в город.

— Ты же знаешь, что это слишком опасно. Тебе лучше оставаться в хижине.

— Я буду осторожной, и меня не заметят, как папу.

— Ева… — Вера на мгновение оставила птицу в покое, пытаясь отбиться от горьких воспоминаний.

— Я знаю, что на него напали у водонапорной башни, и не буду туда ходить. Честно-честно! А вместе мы быстрее найдем еду.

— Мы не можем оставить дом без присмотра, — мама справилась с собой и продолжила: — И потом, как же наш огород?

— От него почти ничего не осталось, — нашлась Ева.

— А как же хижина?

— Нас никто здесь не найдет. И я почти поймала белку. Своими руками!

— И до смерти меня напугала, нарушив самое главное правило, — не сдавалась Вера.

— Мам, ты говоришь со мной, как с маленькой, — Ева насупилась и недовольно засунула в рот кусок батата.

— Солнышко, в нашей уютной хижине нам ничто не угрожает, а город полон опасностей, — мама подарила дочке теплую улыбку и положила на тарелку кусок горячего ароматного мяса. — Ты и сама это понимаешь. Люди очень жестоки. Тем более к таким маленьким красивым девочкам, как ты. Будет лучше, если ты позаботишься о доме, а я — о пропитании.

Ева недовольно зарычала, отламывая кусок мяса.

— Ты обещала, что возьмешь меня на вылазку. Как и папа хотел научить охоте. Сдержи слово хотя бы ты.

— Я тоже скучаю по нему, — мама вдруг сменила тему, а Ева не стала перебивать. Они редко разговаривали об этом.

— Каждый день?

— Да, — тихо ответила Вера. — Мне кажется, будто еще вчера мы вместе гнались за кабаном.

— Он так смешно подкинул папу, что даже его глазная повязка слетела, — хихикнула Ева.

— Это сейчас ты хохочешь, — подхватила Вера. — А тогда я испугалась, что он и второй глаз потеряет.

— Ну нет, папа всегда справлялся даже с большими животными.

— Не верится, что уже прошел год, — грусть скользнула по красивому лицу Веры, омрачая ее светлые черты. — Ничего. Мы вместе переживем любые трудности. Я отвечаю за город, а ты — за дом. Договорились?

— Ладно, — неохотно согласилась Ева, сделав пометку обязательно еще раз вернуться к этому разговору.

Тарелки опустели за считанные минуты, животы раздулись, а над лесом нависла ночь. Ева вытащила свечи и расставила их по кухне. Комната озарилась теплым свечением, которое придавало вечеру большего шарма. Мама достала из шкафа гитару и протянула ее дочери.

— Сыграешь? В честь праздника.

Ева радостно выхватила музыкальный инструмент и обняла его. В последнее время она играла, только когда оставалась одна. И вот наконец мама тоже соскучилась по музыке. Ева оттянула несколько струн, проверила их натяжение и тональность, и в следующую минуту хижина наполнилась грустными мотивами. Пальцы Евы порхали над струнами. Она закрыла глаза, чтобы сосредоточиться только на музыке, и даже позволила себе подпевать в такт.

Все началось у старой башни,

Когда раскрыли мой побег.

Ты знаешь, было очень страшно,

Ведь я обычный человек.

У металлической колонны,

Подножие башни а-ля-Франс,

Мы все нарушили законы,

Хватаясь за последний шанс.

Теперь там спрятаны секреты

О вечной жизни и любви.

Мои последние рассветы

Прошу, ты только

Сохрани.

Огнем охвачена лаванда,

А с ней затянута петля.

Но даже тайну фолианта

Я не раскрою никогда.

Все началось у старой башни

Среди мелькающих фигур.

O, mon amour, будь же отважным.

До встречи там, à la vieille tour.

— Какая же печальная мелодия, — прошептала Вера. — И ты так хорошо научилась ее играть.

Девочка вздрогнула от голоса мамы и открыла глаза. На щеках Веры застыли капельки соленых слез, которые она поспешила смахнуть.

— Я много тренировалась, — Ева пожала плечами и сыграла пару заключительных аккордов.

— Папа очень любил эту песню. В ней спрятано намного больше смысла, чем кажется на первый взгляд, — задумчиво произнесла Вера.

— А я бы посмотрела на старую башню.

— Она далеко отсюда, в бывшей Франции.

— Папа рассказывал, что она очень высокая. — Ева убрала гитару в сторону, задержав взгляд на грифе. — Хочу проверить это сама. Она уж точно выше хижины.

Вера в голос рассмеялась.

— Намного. Раньше и пятьдесят таких хижин ее бы не переплюнули, а сейчас — кто знает. Может, уже развалилась, и ничего от нее не осталось.

— Тогда я точно поеду туда, чтобы проверить. И вообще, я буду путешествовать и побываю на всех землях, — Ева вскочила с табуретки и мечтательно закружилась по комнате. — Ты поедешь со мной?

— Как можно отказать таким глазкам, — Вера присоединилась к дочери. — И куда мы поедем потом?

— Да куда захотим. Нас ждет целый мир!

Они танцевали и прыгали по скрипучим деревянным полам. Ева кружилась с мамой, не переставая наблюдать за ее красотой. Пшеничные волосы волнами спадали до самой талии, светлые голубые глаза походили на чистое лазурное небо, а нос кнопкой делал девушку еще моложе. Папа всегда говорил, что они похожи. Ева страстно желала вырасти такой же красивой, как мама.

Чудесный день рождения. О лучшем и мечтать нельзя. Ева чувствовала, как счастье разливается по телу, а усталость берет свое. Она рухнула на кровать прямо в комбинезоне и кроссовках и тут же сомкнула глаза.

Жара мешала даже во сне. Обычно ночи в хижине дарили Еве прохладу и позволяли зарядиться перед новым днем. Но не сегодня. Длинные волосы прилипли к шее, кислорода не хватало, а тело запуталось в простынях. Боже, ну как так можно уснуть?

Внезапная встряска тут же привела ее в чувство.

— Уходим, живо! — скомандовала Вера и вытащила дочь из кровати.

Ева разлепила глаза и тут же прищурилась. Языки пламени плясали на стенах, озаряя хижину ярким светом.

— Что случилось? — она в ужасе оглядывалась по сторонам. Их дом полыхал, а огонь уже подбирался к его жителям.

— Быстрее! — кричала Вера, откашливаясь от гари.

Ева спохватилась и кинулась вперед, а мама подталкивала ее в спину. От дыма слезились глаза, горло першило. Девочка закашлялась. Она сделала еще несколько шагов, когда раздался треск. Несущая балка обвалилась, перекрыв путь к спасению.

— В окно!

Вера взяла дочь под мышки, перенесла через комнату и впихнула в открытый проем с такой силой, какой позавидовали бы многие мужчины. Ева выбралась на улицу и схватилась за грудь. Она никак не могла унять кашель, а позади раздался еще один треск. Ева тут же обернулась и кинулась к дому. Часть крыши обвалилась, перекрывая путь к спасению. И без того узкие окна теперь наполовину закрылись деревянной горящей балкой.

— Мама!

Ева потянулась вперед, но щель оказалась слишком маленькой. В нее помещалась только ее рука.

— Мама, выбирайся оттуда!

Вера беспомощно озиралась по сторонам, но выхода не было. Она не могла спастись. Пламя танцевало на крыше, утаптывая мох и склоняя доски все ниже.

— Мама, пожалуйста!

Ева истошно кричала в темноту, пытаясь разглядеть мамины небесные глаза. Вера замерла, посмотрела на дочь странным взглядом, от которого Еве стало страшно.

— Переплыви реку, там огонь тебя не достанет, а потом иди в город. За ним найдешь деревню. Найди безопасное место, но никогда и никому не говори, сколько тебе лет. Это важно. Ты особенная, Ева.

— Я не понимаю, мама.

— Я люблю тебя.

Грохот раздался со всех сторон, но Ева не шелохнулась. Глаза мамы исчезли, и маленькая хижина с шумом сложилась и сравнялась с землей.

Подожди, она вернется

Запах гари закрался в легкие, и Ева снова закашлялась. Хижина перемешалась с комьями грязи, и теперь Ева с трудом различала части дома. Лицо обдало жаром. Хватаясь за грудь, девочка отвернулась, но с места не сдвинулась.

— Мама! — выкрикнула она сквозь кашель, но в ответ раздался лишь треск древесины. — Мама!

Сбоку послышался грохот. Прикрыв глаза от горячего воздуха, Ева повернулась на шум. Основание близлежащего дуба прогорело, и дерево накренилось, а в следующее мгновение уже повалилось на лавандовое поле. Фиолетовые цветы разом вспыхнули. Подобно огненным стрелам, они устремились в звездное небо. Но как только огонь доходил до середины стебля, цветы нагибались, усыпая поле пеплом.

С каждой секундой пламя подбиралось все ближе, выжигая кислород. Ева понимала это, но не могла оторвать себя от земли. Мама совсем рядом, под завалами. Нужно лишь подождать, когда она выберется. Но жар неумолимо наступал, и девочка не могла оставаться на месте.

— Я буду ждать тебя в деревне! — напоследок крикнула Ева и, зажав нос от дыма, побежала прочь.

Вторая пробежка за день давалась с трудом. Еве не хватало воздуха, мышцы ныли от дневной вылазки, а мысли в голове и вовсе перемешались. Девочка глянула через плечо и ужаснулась. Она больше не видела ни дома, ни цветов, ни поляны. Только огненная стена, поглощающая лес, которая норовила своими языками утянуть девочку к себе.

Мысли в голове стихли и уступили место громкому голосу: бежать. Ева бросилась вперед. Она постоянно оглядывалась, но не сбавляла темп. Даже когда казалось, что пламя вот-вот подожжет ее волосы. Даже когда она подумала, что упадет без сил. Даже когда деревья позади нее сложились, как хижина. Она бежала и была совершенно уверена, что не выберется. Но сквозь треск послышалось отдаленное журчание.

Река.

Ослабшие ноги не слушались. Ева падала через каждые несколько шагов, и ее смуглая кожа полностью покрылась царапинами и синяками. Комбинезон и светлые волосы перепачкались землей, а грязь забралась даже под ногти.

Из-за очередного холма повеяло прохладой. Ева призвала все силы, какие только смогла найти в измученном теле, и с разбега рухнула в реку. Она глубоко нырнула и отплыла от берега. Только затем развернулась и застыла, завороженная жутким зрелищем. Даже из-под толщи мутной воды она видела зарево. Оно так потрясло ее, что несколько секунд девочка не двигалась. Очнувшись, Ева сделала гребок и с шумом вынырнула на поверхность. Она глотала воздух, задыхалась, кашляла, но плыла. Над ее головой пролетали горящие листья, ветки и искры. Ева испугалась, что от огненного дождя ее волосы вспыхнут, поэтому каждые несколько метров ныряла под воду.

Спустя вечность, полностью обессиленная, Ева выползла на противоположный берег и упала плашмя, повернув голову набок. Она тяжело дышала, но не плакала. Голубые глаза застыли, как стеклышки, а губы сжались в тонкую линию.

Несколько минут ей потребовалось, чтобы прийти в себя, а позже усесться на берегу. На противоположной стороне реки бушевал огонь, но он бы не дотянулся до девочки.

— Мама не… — Ева не могла произнести вслух эти слова, потому что не верила в них. Ни капельки. — Нет, это невозможно. Мама выжила, точно. Ей просто нужно время, чтобы вылезти из-под обломков и вскарабкаться наверх.

Ева размышляла вслух, разглядывая столбы черного дыма и собирая себя по кусочкам. Смерть не может забрать человека, который научился от нее убегать. А Вера бегала хорошо. Родители рассказывали, что по материку нельзя путешествовать в одиночку. Каким бы сильным ни был охотник, у него всегда должен быть напарник. Но год назад, когда два родителя отправились к водонапорной башне, вернулся только один. С тех пор мама вынуждена была ходить на вылазки без напарника. Именно поэтому Ева не верила, что обычный пожар мог забрать ее. Нет. Мама обязательно вернется. Нужно лишь немного подождать.

— Но сколько же тебя ждать? — спросила Ева пустоту и поджала под себя ноги.

Она не могла отвести глаз от той стороны леса, где еще недавно стоял ее дом. Не может быть. Самое безопасное место во всем мире исчезло. Страх щекотал затылок, нагоняя табун мурашек. И даже теплая летняя ночь не могла унять дрожь. Ева решила не подпускать к себе скверные мысли и подождать. Она всегда так делала, и раньше это помогало.

Солнце медленно выплывало из-за макушек деревьев. Живот заурчал, позабыв хрустящего фазана. От одной мысли об этом Еве стало только хуже.

— Подожди, она вернется, — еще раз прошептала Ева и уронила голову на руки.

Дрожь не утихала, и девочка привыкла к ней. Сначала вибрация слегка раздражала, после — убаюкивала и, в конце концов, усыпила, как младенца в колыбели. Когда Ева с трудом разлепила глаза, то совершенно запуталась во времени. Сколько прошло часов? А может быть, дней? Она медленно поднялась, но не удержалась на ногах и тут же рухнула.

— Ой, — произнесла Ева вслух и осознала, как жутко звучит собственный голос. Язык присох к небу, и каждая буква ножом полоскала пересохшее горло.

На коленках Ева подползла к воде и жадно зачерпнула ее ртом. Большими глотками она уняла жажду, но потревожила желудок. Он взвыл громче щебечущих птиц.

Первым делом нужно поесть, иначе Ева попросту умрет от голода и не сможет никого дождаться. Огород остался на другой стороне, вместе с ее прошлым. Всю жизнь родители держали ее в хижине и запрещали покидать лес. Она даже не знала, в какой стороне город, а теперь мама говорила идти туда. К тому же есть ищейки, которыми Еву пугали все детство. Что если они встретятся по дороге? Она не понимала, как ей поступить. Пожар забрал с собой все. Единственное, что осталось от родителей, — это уродливый комбинезон.

Живот снова заурчал, вмешиваясь в размышления. Любопытство и голод взяли верх. Ева всегда хотела попасть в забытый город, а теперь у нее просто не оставалось выхода. Она справится. Будет осторожной и внимательной, тогда дорога окажется не такой пугающей. Решено. Нужно пойти в ту сторону, откуда всегда возвращалась мама. Возможно, так Ева найдет правильный путь. В худшем случае там будет только еда, а в лучшем — люди. И тогда она сможет дождаться маму.

Смирившись с долгим путешествием, Ева смело зашагала вдоль реки. Солнечные блики играли между деревьями, создавая ансамбль света и тени. Ева любила лес. Она знала о нем все. Чувствовала, что принадлежала ему, а он — ей. Они — единое целое. И покидать его было грустно, но не тревожно. Путь до города Ева воспринимала как приключение.

За очередным буком перед ней раскинулось поле с фиолетовыми растениями. Ева любила дикую лаванду. Небрежная, неидеальная красота, которая пряталась среди сухой травы. Ева провела рукой вдоль стебля, и кусты приветливо зашатались из стороны в сторону. Ей нравилось, что именно это растение сопровождало ее в дороге. Казалось, что это добрый знак от самой природы.

Силы иссякали. Девочка то и дело спотыкалась о мощные корни деревьев, которые устилали лесные тропы. Прошло полдня, и снова жутко хотелось пить. Ручей остался позади, и нет никаких шансов найти новый. Когда уже появится город?

Громкий визг столбом поднялся над кроной деревьев, спугнув десяток птиц. Ева рухнула на землю и схватилась за ногу.

— Мамочки! — взвыла она и осторожно посмотрела вниз.

Ева угодила в виокрап — куст ядовитой крапивы, а кожа мгновенно покрылась огромными фиолетовыми волдырями. Девочка горько рыдала и кричала, не скупясь на громкость. Мутировавшие после войны растения — самые опасные, и именно на такое наткнулась Ева. Фиолетовые наконечники затерялись среди лавандовых полей, и девочка не заметила подстерегавшую ее опасность.

— Я справлюсь, — успокаивала она себя и совершенно в это не верила.

Ева знала, что нужно проткнуть волдыри. Иначе токсичная жидкость, которую выделяет яд мутировавшей крапивы, будет скапливаться под кожей и отравлять ее организм. Но, как назло, под рукой ничего не было. А если она этого не сделает, то до вечера не доживет.

Девочка несколько раз провела рукой рядом с собой и наткнулась на мелкий сучок. Недостаточно острый край сразу заявлял, что ничего не выйдет, но попробовать стоило. Она несколько раз вздохнула, отвела руку и… остановилась в сантиметре от волдыря, который с каждой секундой увеличивался в размерах. Ева шумно выдохнула и попробовала по-новой — не вышло. У нее не хватало смелости проткнуть собственную кожу.

— Агр-р, — прорычала Ева, обиженно зыркнув на зеленый куст с фиолетовыми наконечниками. — Не дождешься! Я найду других людей, и они помогут. Какой-то виокрап ничего мне не сделает.

Ни минуты не сомневаясь в своих словах, Ева с трудом поднялась на ноги и гордо прошествовала мимо куста, напоследок от души плюнув в него.

Ядовитый укус не прошел бесследно. Нога распухла, а каждый следующий шаг давался тяжелее предыдущего, но Ева старалась об этом не думать. Болезненная пульсация только раззадоривала ее и заставляла идти с большим рвением.

Она не знала, сколько прошло часов, но, судя по солнцу, начинало вечереть. Проследив за закатными лучами, Ева увидела проблеск среди деревьев и поспешила к нему. С каждым шагом крона редела, а вдалеке показались бетонные коробки. Чем ближе Ева подходила, тем шире раскрывались ее глаза.

Мама рассказывала о забытых городах, в которых еще пятьдесят лет назад не осталось ничего пригодного для жизни. Люди бросили их и перебрались ближе к ручьям и озерам — местам, где можно разбить лагерь или найти плодородную почву. Хотя даже это становилось все сложнее. Бетонные потрескавшиеся дороги и низкие полуразрушенные здания — единственное, что напоминало о прошлой цивилизации, поэтому встретить громадных великанов было удачей для путешественника.

Ева не могла поверить, что наконец-то оказалась в заброшенном городе. Как только подошва ее белых кроссовок коснулась потрескавшегося асфальта, Ева замерла, восхищенно осматриваясь по сторонам.

Мрачный памятник прошлому нисколько не пугал Еву, а напротив, впечатлял своей красотой. Фасады зданий покрылись густой сетью трещин. Ржавые металлические конструкции скрипели под тяжестью времени, а некогда высокие небоскребы обвалились и образовали хаотичный лабиринт из бетона и металла. На стенах домов виднелись пулевые отверстия, следы взрывов и выгоревшие участки.

Пустые, одинокие улицы заросли кустами и мхом. Прямо между высотными зданиями затаились молодые деревья, а их корни пробивались сквозь асфальт, раздвигая его и создавая новые ландшафты. В местах разлома виднелась трава и яркие цветы.

Природа медленно, но уверенно возвращала себе то, что когда-то принадлежало человеку. Год за годом она поглощала цивилизацию, намереваясь полностью стереть любое упоминание о человечестве.

В заброшенном городе Еве стало еще жарче. Тепло отражалось от каменных джунглей, затрудняя дыхание. За столько лет мародерства надежды найти пропитание умирали еще в зачатке, но выбора не было. Ева слонялась от здания к зданию, искала хотя бы пустую бутылку, чтобы вернуться с ней в лес. Кроссовки покрылись толстым слоем пыли, а грязь дорог и мусор прошлых лет прилипали к подошве.

Нога начала неметь, а на лбу выступили крупные капли пота. Ева осторожно глянула вниз и ужаснулась. Икра раздулась и посинела, а укусы виокрапа усыпали кожу от голеностопа до колена. С каждым часом становилось все хуже, но девочка все еще не решалась проткнуть волдыри самостоятельно. Нужно срочно найти подмогу.

Новый поток воздуха принес отдаленные звуки: скрип ржавого металла и шорох листьев. Следом раздались крики птиц, и появились виновники шума. Стая стрижей выпорхнула из здания, продолжая щебетать. Птицы словно переговаривались между собой. Они взмыли в воздух, прокрутились спиралью и нырнули обратно в темноту. Восхищенная их грацией и слаженностью, Ева шагнула следом за ними.

Под ее ногами перекатывались камни и шелестели остатки ржавых жестяных банок. Девочка не могла оторвать взгляда от танца, в котором птицы кружились под самой крышей. Они казались такими красивыми, что Еве хотелось прикоснуться к ним, чтобы проверить, насколько они реальны.

Вдруг в глубине здания послышался громкий удар и шум, который спугнул птиц. Стрижи как по команде собрались вместе и вылетели на улицу, оставив Еву в полном одиночестве.

— Ау! — крикнула Ева, медленно продвигаясь вперед и выглядывая из-за проема в стене. В ответ на ее голос шум повторился, затем послышались шаги, а в противоположном углу показалась тень. — Здравствуйте!

Ева с облегчением бросилась в темноту здания. Она так обрадовалась встретить человека. Теперь ей обязательно помогут. Однако пока ей никто не отвечал.

— Меня зовут Ева, мне нужна помощь.

Она пролезла между плесневыми и прогнившими столами, прошла мимо вонючих стульев и перебралась через груду разбухшего дерева, которая, скорее всего, раньше служила для хранения вещей. Ева преодолела уже половину комнаты, но все еще не видела лица.

— Я очень хочу пить. У вас есть что-нибудь?

Наконец она пробралась к стене, отряхнула комбинезон и замерла. Неудивительно, что Ева не разглядела лица, ведь перед ней стоял не человек. Плешивая перепачканная шерсть сливалась с такой же грязной стеной, а худые лапы утонули в алой луже.

Ева понимала, что надо уходить, но ноги не слушались. Любопытство взяло верх, и она чуть подалась вперед, чтобы рассмотреть волчью пасть. Хищник уставился на девочку золотистыми глазами, а в зубах удерживал человеческую руку.

Еву чуть не вырвало. Она попятилась, хромая на больную ногу, но было уже поздно. Голодный волк обнажил зубы и, рыча, медленно двинулся на жертву. Ева как жидкость плавно перетекала по шкафам, столам и стойкам, но хищник не отставал. Гортанный рык мурашками отзывался на теле Евы. Несмотря на слабость, волк уверенно двигался по заброшенному помещению, увеличивая темп с каждым шагом.

Девочка не выдержала. После очередного препятствия Ева бросилась к выходу. Волк следом. Она подхватила по пути сломанный ящик и швырнула в преследователя, угодив в мокрый нос, но это не помогло. Рычание переросло в лай, и послышалось клацанье зубов. Горячее дыхание будто щекотало шею Евы. Ее передернуло. Она перепрыгнула очередной стол, и тот развалился под тяжестью ее тела. Ева поцарапала руку, но не остановилась. Даже секунда промедления могла стоить ей жизни. Волк почти настиг ее. Понимая, что ей не хватит сил убежать, Ева с криком вылетела из здания, и следом за ней раздался выстрел.

Ева остановилась посреди улицы. Задыхаясь от страха, она развернулась и выглянула из-за плеча. Животное растянулось поперек дороги. Его глаза смотрела прямо на нее, но жизнь ушла из них мгновение назад.

Девочка опустила руки, которыми инстинктивно зажала голову, и сделала несколько неуверенных шагов к волку.

— И правда мертвый, — произнесла она вслух, осматриваясь по сторонам. Улица по-прежнему пустовала, но на этот раз тишина пугала Еву больше, чем рычание хищника.

— Так бывает, когда ловишь пулю, — прозвучал мужской голос, в котором послышались задорные нотки.

Ева вгляделась в темноту, и оттуда вышел незнакомец. Первое, что привлекло внимание девочки, — это широкая белоснежная улыбка и густая темная борода. Подкачанный молодой парень подошел к хищнику. Он окинул Еву оценивающим взглядом, а затем присел рядом с волком. Прощупал пульс, поочередно поднял каждую лапу и повертел морду хищника из стороны в сторону.

— Что делаешь? — спросила Ева, украдкой осматривая увесистый предмет на плече незнакомца.

— Проверяю, можно ли его есть, — парень одной рукой раскрыл волчью пасть, исследуя клыки.

— Он не мутировал.

Бородач оторвался от хищника и посмотрел на Еву. В его узких синих глазах затаился неподдельный интерес.

— С чего ты взяла?

— У него глаза не красные. Видела перед тем, как он хотел меня сожрать.

Парень негромко рассмеялся, покачивая головой.

— Ты смешная, — заметил он и поднялся. — Кира, выходи уже. Это обычная девочка!

Незнакомец так внезапно повысил голос, что Ева вздрогнула и не сразу поняла, к кому он обращается, пока из здания не появилась высокая худая фигура.

Темные густые волосы девушки завивались локонами до плеч, словно она сошла с обложки того самого журнала, на который любовалась Ева, а ярко-голубые, будто замороженные, глаза испуганно смотрели на девочку.

— Ты в порядке? — участливо спросила она, осторожно выходя на свет.

— Да, он не успел меня догнать, — облегченно ответила Ева и вспомнила, зачем вообще пошла в здание. — У тебя есть вода или еда? Я ужасно голодная! — затараторила она, обходя стороной волка.

Девушка стянула с плеча рюкзак и достала бутылку. Не успела протянуть Еве, как девочка, не раздумывая, выхватила воду и прильнула к горлышку.

— Не торопись так, тебе станет плохо, — запереживала девушка, но Ева уже залпом осушила бутылку и шумно выдохнула.

— Спасибо! Кстати, я — Ева.

— Да мы слышали, — усмехнулся парень, который вытащил тряпки и стал перевязывать рану волка. — Ты так верещала! Наверняка ищейки со всего материка уже мчатся сюда.

— Не слушай Дениса, он вечно говорит глупости, — незнакомка прищурилась и недовольно глянула на своего напарника.

— И тебе это нравится, — бородач широко улыбнулся и подмигнул девушке, чем тут же смутил ее. Она прибила и без того идеальные локоны, а на ее щеках разыгрался пудрово-розовый румянец.

Еве понравилась эта парочка. Они напомнили ей родителей. Особенно Денис, который все еще обрабатывал тушу. Но вместо того, чтобы предаваться воспоминаниям, она задала вопрос:

— Почему глупости?

— Мы в самой южной точке материка, ищейки сюда редко заглядывают, — беззаботно ответил парень. — Поэтому тут и живет так много людей.

— Где твоя группа? — встряла в разговор Кира.

— У меня никого нет, — Ева сглотнула. Озвучить правду оказалось сложнее, чем слушать приглушенные мысли, но даже сейчас она не верила своему голосу. Нужно лишь немного подождать. — Я давно не ела и думала найти что-нибудь в городе.

— Тут давно ничего нет. Только мусор и грязь, — бросил Денис, не отрываясь от своего занятия. Он закончил перевязку и завязал тугой узел на ране волка. Ева знала, что таким образом он останавливал кровь, чтобы не перепачкаться, пока донесет добычу. Ее папа делал так же.

— А так во всех забытых городах? — спросила девочка, переводя взгляд на Киру.

— Да, редко удается что-то найти, — морозные глаза сузились, внимательно рассматривая суетливую девчонку. — Так где твои родители?

— В лесу был пожар, и мы потерялась. Я пришла сюда, чтобы дождаться маму.

Ева изучала девушку. Ее нежные черты и слегка продолговатое лицо совершенно не вязались с уродством города.

— Вообще-то мне нужна помощь, — Ева вытянула вперед ногу, которая после пробежки выглядела еще хуже.

— О господи, — Кира рухнула на землю и бросила рядом рюкзак. — Сколько прошло часов?

— Не знаю, ужалилась днем.

— Слишком много. Почему ты не проколола волдыри? — Кира молниеносно расстелила на земле кусок ткани, где разложила нож, бинты, травы и пару склянок.

— Испугалась.

— Ох, Ева. Сядь, будет больно, — Кира откупорила одну из бутылок и вылила часть жидкости на лезвие ножа. — Дэн, подержи ее.

— Откуда у тебя все это? — Ева покорно села, не отрывая глаз от приспособлений, и прослушала последнюю фразу.

— Я лечу людей в деревне.

Денис оставил волка, подошел к девушке и выглянул из-за ее плеча.

— Ого, как все запущено. Справишься? — спросил парень, поглаживая Киру по спине.

— Да-да, все получится.

— Придется потерпеть, — теперь он обратился к Еве. Денис присел на корточки рядом с ней и взял ее за руку. — Когда будет очень больно, крепко сжимай мою ладонь, хорошо? Немного потерпишь, а потом мы отведем тебя в деревню.

— А там… а-а-а!

Жгучая боль раздалась в и без того ноющей ноге. Кира ловко прокалывала кожу маленьким острым ножом, выдавливая из ран зеленую жидкость, потом поливала места укуса лекарством, накладывала листы растений и бинтовала поврежденные участки.

— Потерпи еще немного, почти все, — шептала девушка, не отрываясь от работы.

Ногу выкручивало так, будто на кости отбивали барабанную дробь острыми топорами, поливая следом кипятком. Из глаз брызнули слезы. Ева крепко вцепилась в руку Дениса и уже не думала ни о еде, ни о воде. Единственное, о чем она сейчас мечтала, это чтобы страдания прекратились.

— Все, можешь больше не выламывать мою руку, — Денис похлопал девочку по спине и отпустил ее запястье.

Слезы застилали глаза, но даже сквозь них Ева увидела обеспокоенное лицо девушки. Эмоции переполняли ее, и девочка бросилась Кире на шею и крепко ее обняла.

— Я знаю, это очень больно, но самое страшное позади, — девушка прижала к себе Еву, раскачивая туда-сюда. Она сжимала ее так сильно, словно хотела забрать страдания себе. Девочка зарылась носом в ее объятия и замерла. Боль продолжала атаковать ногу, и казалось, что она никогда не отступит, но забота, которой Кира мгновенно окутала девочку, обладала целительной силой. Это напомнило Еве о маме.

— Тебе повезло, что ты наткнулась на травницу, — Денис развеял чары и вернул Еву в реальный мир.

— И охотника, — девочка вынырнула из объятий и кивнула на тушу волка, которая уже свисала с плеч бородача.

— Это точно. Идти сможешь? — Денис бросил быстрый взгляд на небо. — Темнеет, не стоит тут задерживаться.

— Да, вроде уже не так болит, — Ева осторожно встала на ноги, стараясь не задеть рану. — А что за деревня?

— Безопасное место. — Кира собрала инструменты в рюкзак и поднялась следом за девочкой. — Там ты сможешь дождаться маму.

Солнце опускалось за горизонт, погружая город в пугающие сумраки, а до деревни предстояло пересечь не одну заброшенную улицу. Первым шел Денис. Его коротко стриженные волосы цвета коры старого дуба перепачкались после вылазки в город, а светлая одежда пропиталась потом, грязью и кровью дичи. Но охотник шагал легко и непринужденно, словно его не придавливала к земле туша животного.

Следом шагала Кира. Хлопковые перепачканные брюки едва касались середины голени, а плотная футболка обтягивала ее идеальную фигуру. Она осторожно, но уверенно шла вперед, петляя между ржавыми машина, телегами, кирпичами и мусорными баками.

Ева не отставала. Она семенила рядом, повторяя каждое движение, то и дело отвлекаясь на здания. Город очаровывал ее, и даже грязь и мусор не отпугивали. Засмотревшись на бетонные коробки, Ева споткнулась. Опять.

— Ты первый раз в городе? — удивленно спросила Кира.

— Ага, я так давно хотела сюда, но мама не пускала. Она говорила, тут слишком опасно.

Вспомнив все предостережения родителей, Ева покосилась на спутников. Можно ли им доверять? Оба спасли ей жизнь. Охотник убил волка, а травница — пожертвовала целую бутылку воды и избавила от жутких волдырей. Разве этого недостаточно?

— Твоя мама права. Город — не место для детей. Ищейки частенько устраивают тут засады, — ответила Кира, перешагивая через поваленное дерево, торчащее прямо из бетонной стены.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Ева и менее изящно повторила движение за девушкой.

— Наши несколько раз попадались, — и без того напряженное лицо Киры помрачнело. — Жуткое зрелище. Даже рассказывать не буду.

— А ты их видела?

Кира удивленно посмотрела в голубые глаза девочки, которые горели интересом.

— Нет, к счастью. С ищейками лучше не встречаться.

— Мама рассказывала, что они красивые и у них новая и чистая одежда.

— А еще они очень умные и не будут всегда так ходить и привлекать к себе внимание, — бросил через плечо Денис.

— Он прав. Нужно быть очень осторожной, — подхватила Кира.

— Ты прямо как мама, — фыркнула Ева, за что, к удивлению, получила только теплую улыбку.

Город остался позади, и некоторое время путники шли по редкому лесу в полном молчании. Все заметно устали и вымотались. Ева уже хотела устроиться на привал, как внезапно перед ней выросло трехэтажное здание без окон и дверей. Вдоль стены тянулись металлические конструкции, на верхушках которых расхаживало два человека с такими же тяжелыми железными предметами, как у Дениса. Стена перед сооружением сразу привлекала внимание. Яркие линии образовывали необычные узоры. Цветы, лепестки, капли и все остальные орнаменты сплетались одним общим силуэтом, напоминающим животное.

Как только путники подошли вплотную к забору, Кира прижала ладони к лицу и издала странный звук, похожий на крик стрижей. С башни на другом конце стены донесся такой же клич, и на минуту воцарилась тишина, прерываемая пением сверчков.

— Обожаю, как ты это делаешь, — Денис толкнул девушку в бок, не сводя с нее синих глаз. — Только ради этого готов ходить с тобой за травами каждую неделю.

— За два года мог бы и сам научиться, — фыркнула Кира и в шутку ударила его в ответ.

— И лишиться твоей прекрасной компании? Нет уж.

— Балбес. Вот увидишь, однажды ты просто не сможешь попасть в деревню, — она пробежалась пальцами по его ребрам, отчего Денис начал извиваться, как веревка. Удивительно, что такой сильный парень боялся обычной щекотки.

— Я найду способ, ты же меня знаешь, — ответил он, вырываясь из ее хватки.

Ева наблюдала за парочкой, затаив дыхание. Когда они перекидывались незначительными фразами или подшучивали друг над другом, казалось, вокруг них весь мир исчезал и оставались лишь они вдвоем. Эта связь напомнила девочке о родителях, и воспоминания без предупреждения оглушили ее. Ева тряхнула головой, выбрасывая все, кроме последних слов мамы. Об этой деревне она говорила? Если и так, почему никогда не упоминала о ней раньше?

Скрежет металла вторгся в тихий вечер, прервав перебранку парочки. Ворота со скрипом отодвинулись в сторону. Ева с трудом удерживала себя на месте, так ей не терпелось посмотреть, что скрывает деревня. Наконец, железная конструкция с грохотом врезалась в косяк у стены, отчего стая ворон черной вереницей поднялась в небо. Кира с Денисом шагнули вперед, и Ева побрела следом.

— Не может быть! — девочка вертела головой по сторонам и никак не могла остановить взгляд. Никогда еще она не видела столько людей. Все они недоверчиво осматривали гостью, расступаясь по сторонам. — У вас даже старики есть?! — удивилась Ева, без стеснения рассматривая незнакомцев.

— Всего несколько человек. Почему тебя это так удивляет? — Денис прокрутился вокруг своей оси, поймал взгляд Евы и снова повернулся к ней спиной.

— Я знала не так много людей, — уклончиво ответила девочка.

— Как нога? — спросила Кира, подталкивая Еву в спину в нужном направлении.

— Так себе. Я ее уже не чувствую.

— Плохо, — девушка нахмурилась и покачала головой. — Сейчас зайдем в столовую, покормим тебя, а потом к целительнице. Кажется, у меня осталось немного антибиотиков.

За воротами скрывался целый город. Узкая дорога разделяла два ряда домов высотой не больше двух этажей. Крыши соединялись между собой зелеными лианами, которые скрывали жителей от палящего солнца.

Путники свернули с центральной улицы, и Ева поспешила спрятаться от взглядов. На маленьких улочках дышать стало легче. Между крышами растянулись веревки, по которым вился густой зеленый плющ. Он струился по столбам и частично заползал в окна второго этажа, скрывая металлические шапочки. Ева подошла поближе, с интересом разглядывая приспособление, как вдруг маленький аппарат зашипел и брызнул в гостью водой.

— Ой! — заверещала Ева и отпрыгнула в сторону, но в следующую секунду уже танцевала под мелкими каплями воды. — Что это такое?

— Разбрызгиватель. Мы поливаем ими урожай, растения, а заодно и себя, — Кира протянула руку, и мелкие капли усыпали ее кожу. — Не представляю, как выносить такую жару без них.

— Дамы! — крикнул Денис, прервав танец под искусственным дождем.

Он уже скрылся в здании с распашными деревянными дверьми, и Кира с Евой отправилась за ним. Стоило им зайти внутрь, как в нос резко ударил запах жареного мяса, отчего глаза Евы закатились, и ее повело. Желудок взвыл, голова закружилась, и Ева, пошатнувшись на ногах, облокотилась на ближайший стол.

— Убери руки! — грозный бас раздался над ухом, и тень дернула плечо девочки в сторону. Ева даже не успела испугаться, как все перед глазами потемнело.

Подожди, они привыкнут

Рука дернулась, и Ева почувствовала подушечками пальцев мягкий теплый мох. На мгновение ей показалось, что она лежит на крыше своего маленького деревянного сруба. Прямо под ней мама разделывает птицу и через полчаса позовет ужинать. Ева приоткрыла глаза и еще раз провела рукой. Нет, это не мох, и она больше не в лесу. Но ворсинки коричневого пледа обвивали пальцы, даря уют и тепло. Губы растянулись в улыбке. Ева закрыла глаза и перекатилась поперек кровати, улавливая прикосновения каждой ворсинки.

— Что ты делаешь? — раздался голос травницы.

Ева резко села, и картинка перед глазами снова начала вытворять кульбиты. Кира заметила акробатические движения в голове девочки и сразу подскочила со стаканом воды.

— Я никогда не лежала на такой мягкой постели, — мечтательно произнесла Ева, принимая воду.

Живительная влага только коснулась губ, и Ева сразу ощутила, как ей этого не хватало. Она залпом выпила стакан, и Кира тут же протянула пиалу с наваристым куриным супом. Ева без лишних слов умяла целую тарелку за пару минут. Горячая жидкость подарила облегчение, но в следующую секунду желудок свернулся узлом и отозвался ноющей пульсацией.

— Нужно сделать перерыв, — Кира забрала тарелку. — Нельзя сразу много есть.

— Что же ты раньше не сказала, — Ева согнулась пополам, удерживая живот, словно это могло помочь.

— Как будто ты бы послушалась, — усмехнулась травница и убрала тарелку на тумбочку.

Ева проследила за ее движением и поняла, что находилась в крохотной, полностью деревянной комнате. Кровать занимала почти все пространство, но в углу уместился небольшой накренившийся шкаф, а вот во всю стену растянулось грязное окно. Одним глазом девочка даже успела заметить, что сидит на втором этаже.

— Я не помню, как сюда попала, — призналась Ева, осматривая помещение.

— Ты потеряла сознание на кухне. Скорее всего, от голода, там как раз вовсю варили суп. Дэн принес тебя в комнату.

— Вы вместе здесь живете?

— Да, но сейчас в деревне нет свободных мест. Так что пока он поживет у друга, а ты — со мной. Как нога? — спросила Кира, отвлекая девочку.

Позабыв о китах, которые завывали песни из недр пищеварительной системы, Ева тут же уставилась на голень. Бинты и торчащие из-под них зеленые листья закрывали все раны, но по краям виднелись продолговатые фиолетовые пятна. Нога ужасно чесалась, но как только Ева попыталась дотянуться до бинтов, тут же получила по рукам.

— Пахнет, как мертвый барсук, — скривилась Ева.

— Уж лучше так, чем остаться без ноги, — усмехнулась Кира и поправила лист, который выбился из-под повязки. — У тебя всегда все долго заживает?

— Я раньше не жалилась виокрапом, но у нас не было такой жижи.

— Это лечебная мазь, — Кира расплылась в улыбке. — А чем вы лечились?

— Мы просто не болели, — усмехнулась Ева, но травницу это будто не убедило. Она не сводила с девочки узких синих глаз и несколько секунд даже не моргала. Ева смутилась. — Ты чего так смотришь?

— Просто переживаю за тебя, — Кира потрясла головой, и капли с ее волос попали Еве на руку.

Только сейчас девочка заметила, что голубая рубашка травницы была влажной. Мокрые волосы спадали на плечи, а на лице местами осталась вода.

— Здесь рядом река? — удивилась Ева.

— У нас есть душ, и тебе пора его принять, — девушка ущипнула Еву за щеку и поманила за собой.

Девочка неохотно сползла с кровати и, все еще ощущая неприятное покалывание в животе, вышла следом за Кирой. Из маленькой деревянной комнаты они очутились в узком коридоре. По обе стороны виднелось несколько дверей. Одни были плотно закрыты, из других выглядывали жители деревни. Люди бесстыдно рассматривали Еву, не стесняясь встретиться с ней взглядом. Девочка не понимала, с чего вдруг ее появление вызвало переполох, но не могла не заметить враждебность на хмурых, недовольных лицах.

— Почему все так странно смотрят на меня? — шепнула Ева, вцепившись в голубую рубашку Киры. Они уже прошли коридор и спускались по лестнице на первый этаж.

— У нас давно не было новеньких. Они привыкнут, не волнуйся, — девушка приобняла Еву и пальцами погладила ее по плечу. Это короткое движение успокаивало, как если бы рядом оказалась мама.

Солнечные зайчики на пыльной земле говорили о том, что новый день давным-давно пробрался в деревню. Через дорогу располагался загон, в котором скакали четыре свиньи, хрюкая и чавкая на всю округу. Люди сновали туда-сюда, но их поведение казалось Еве странным. Сухие кивки, безразличные махи руками, даже редкие оклики отдавали холодом и чопорностью. Эти люди явно мало веселились. Девочка чувствовала себя солнцем среди темных туч, и ей хотелось подарить свет каждому жителю.

«Ничего, мы еще подружимся», — мысль о новых друзьях порадовала Еву больше, чем волчатина на ужин. Впервые за несколько дней она почувствовала себя в безопасности.

— Нам сюда, — Кира подтолкнула Еву в третий по счету дом.

За дверью скрывалась просторная комната из темного дерева. По стенам извивались трубы, напоминающие желтоухих ужей, которых Ева ловила у ручья. Под ними растянулись деревянные поддоны, а дальний угол занимало огромное металлическое корыто.

Травница велела встать под одну из змеиных железных голов и отодвинуть раненую ногу в сторону.

— Зачем тебе дома лодка? — Ева поежилась, осматривая странную конструкцию.

В следующую секунду комнату заполнил визг. Кира хохотала во весь голос, наблюдая, как вода из душа скатывалась по светлой макушке, а девочка удивленно озиралась по сторонам.

— Она теплая! Кира, вода теплая! — Ева верещала так громко, что, наверное, вся деревня слышала ее визг. От радости и постоянных прыжков на одной ноге девочка поскользнулась, но Кира вовремя ухватила ее за локоть.

— Осторожнее!

— Ладно-ладно, — Ева поймала равновесие и осмотрелась. — Что еще интересного тут есть?

С верхней полки травница сняла брусок мыла и подала девочке. Ева повертела его в руках, затем прижала к себе и втянула яркий аромат жасмина.

— Я бы его съела, — призналась она, не переставая вдыхать сладкий цветочный запах.

Кира с трудом вырвала мыло и помогла вымыть невероятно длинные волосы девочки, а та только радовалась пышной шапке из пены. В лесу они с мамой ходили к реке и часто довольствовались лишь холодной лесной водой. Редко Вере удавалось отыскать гигиенические принадлежности. Всего несколько раз она приносила кусочки хозяйственного мыла, но они не источали таких приятных ароматов.

За то время, что Кира с Евой находились в банной комнате, мимо прошли две женщины, но на этот раз девочка даже не замечала их грозных взглядов. Она полностью погрузилась в мыльный процесс и наслаждалась каждой минутой под теплой проточной водой.

Вскоре кран закрылся, у Евы забрали комбинезон и выдали чистую, сухую одежду.

— А у тебя нет платья? — с надеждой в голосе спросила Ева, оглядывая стопку цветных вещей.

— Это же неудобно, — удивилась Кира. — Никто не ходит в платьях.

— А жаль, они такие красивые! — Ева стала натягивать желтую футболку и светло-голубые шорты, которые всего на размер оказались шире.

— Где ты их видела?

— В журнале. Мне папа приносил, — девочка застегнула пуговицы и несколько раз подпрыгнула на месте. Не сваливаются.

— Не может быть. Все журналы давно сгнили. Какой там год выпуска? — травница озадаченно смотрела на Еву.

— Не знаю, я это не проверяла.

— Странно, — удивилась Кира, но больше ничего не спрашивала. Она оглядела Еву и, довольная результатом, вышла на улицу.

Новая одежда однозначно смотрелись лучше неуместного комбинезона, но теперь девочке даже не хватало его. Он полюбился воспоминаниями. Мысли о маме накинули на голову мешок печали, но Ева в очередной раз сбросила его, как делала все время после пожара.

— Откуда это все? — спросила Ева, когда они с Кирой вышли из банной комнаты и отправились дальше вглубь деревни.

— Это одно из самых старых поселений, которые я встречала, — рассказывала травница, холодно кивая на ходу прохожим. — Основателям удалось восстановить водяную мельницу и собрать механический насос. Он проталкивает воду в трубы. У нас есть несколько солнечных батарей, поэтому мы редко пользуемся свечами. А в задней части поселения построили десять теплиц. Там выращивают овощи на всю деревню.

— Так здорово! Вам и в город ходить не надо? — Ева подумала, что от удивления ее глаза скоро просто вывалятся из лунок и закатятся в загон к свиньям на другой стороне дороги.

— Мы охотимся в лесу, а я собираю травы для лекарств, — Кира потянула девочку за локоть и завела в новое здание. — Тебе повезло, что мы с Денисом возвращались через ту улицу.

Шагнув в незнакомое помещение, Ева сразу догадалась, что это — целебный дом. Его выдал едкий запах, от которого щекотало в носу, и большой стол, заставленный бутылками, деревянными посудинами и травами. Всевозможные растения усеивали каждый сантиметр комнаты. Даже под потолком засушенные пучки свисали с натянутой лески, напоминая головы чучел с огорода.

Тучная целительница сидела спиной ко входу и возилась с больным на одной из четырех узких кроватей.

— Что случилось? — Кира тут же направилась к столу и засучила рукава, будто ей предстояло готовить лекарство на время.

— Догадайся с одного раза, — пробурчала женщина с короткой стрижкой. Крупной сгорбленной спиной она полностью закрывала обзор, и Ева даже не понимала, кого лечат и почему.

— Опять? Да сколько можно, — возмутилась травница. — Тебе хватит мази?

— Да, но сделай еще. Все уйдет на этого поганца.

— Так серп сам на меня напал, честное слово! — из-за спины целительницы раздался мальчишеский голос. — Вы видели, какой он изогнутый? Попробуй не напороться!

— Угу-м, — продолжала бурчать женщина. — На прошлой неделе лошадь, до этого — мельница, а что будет завтра, Джулиан? Солнечный удар?

«Тут есть лошади?» — пронеслось в голове у Евы, отчего она неосознанно подпрыгнула. Она готова была хоть сейчас сорваться с места, чтобы их увидеть, но загадочный больной волновал ее сильнее.

— Вот такой я счастливчик, что поделать, — рассмеялся мальчик, чье лицо Ева все никак не могла разглядеть.

— Что же будет через год, — встряла в разговор Кира, измельчая в ступке лечебные травы. — Тебя на первой же охоте олень с ног собьет.

— Только если он будет мутировавший. С обычным я справлюсь, не переживай.

Целительница, наконец, поднялась и отошла к столу с травами, и перед Евой открылось красивое, загорелое, довольное лицо мальчишки. На вид он был чуть старше девочки. Его черные волосы растрепались, как если бы он долго бежал по лесу, а темные прямые густые брови подчеркивали такие же угольные глаза. Как только он встретился взглядом с гостьей, улыбка на его лице стала еще шире.

— Ты же Ева! — радостно выкрикнул он, выпрямился и свесил ноги с кровати. На его правой голени красовался темно-бордовый порез, но, кажется, парень этого не замечал. Воодушевление незнакомца взбодрило и одновременно обескуражило Еву. — О тебе уже все в деревне шепчутся.

— И что говорят? — Ева прошла мимо целительницы и села рядом с Джулианом.

— Что ты одна бродила по забытому городу, это правда? Там жуть как страшно, — он развернулся к ней полубоком и не снимал улыбку с лица.

— Ага, я там от волка убегала, — Ева забралась на кровать с ногами и откинула назад еще мокрые волосы. Она так обрадовалась. Теперь можно рассказать о своих приключениях хоть одному веселому человеку в деревне. — Я и не знала, что они такие быстрые.

— Голодный, взрослый волк в забытом городе! Повезло, что он не разорвал тебя на кусочки. Представляю, как ты верещала.

— Джулиан, верни ногу на кровать. Вся мазь сползет! — грозно велела целительница.

— Почему у тебя такое странное имя? — спросила девочка и отодвинулась на край. Джулиан запрокинул ноги и положил их рядом с Евой. Теперь его окровавленная голень лежала в нескольких сантиметрах от ее перебинтованной.

— Это от July.

— Какое-то мутировавшее растение? — удивилась девочка.

Джулиан снова заулыбался, обнажая белоснежные зубы.

— Это «июль» по-английски. Ты не говоришь на других языках?

— Только русский, — смущенно ответила Ева. Она никогда об этом не задумывалась, хотя папа знал даже французский…

— В мире, где не осталось ни одной страны, полезно знать и другие языки. Вдруг во время путешествия ты набредешь на теневой подорожник или сонный мох и не сможешь попросить о помощи.

— А ты был на других землях? — восхитилась Ева.

— Я … — начал мальчик, но осекся.

Улыбка на мгновение померкла, но потом вновь засияла на его лице. Зато взгляд изменился. Если вначале беседы он смотрел на Еву с интересом, то теперь словно искал в ее глазах ответы.

— Однажды придется, — все же ответил он. — Слышала, что сказала Кира. Всего год.

— Я сколько ни просила, папа все равно оставлял меня в хижине. А мне так хотелось пойти с ним! Как думаешь, может, меня тоже возьмут?

— Вряд ли, ты еще маленькая. Обычно берут после шести, так что придется подождать пару лет.

Ева старательно держала брови на месте, не позволяя им взлететь. В голове тут же эхом раздались слова мамы: «никогда и никому не говори, сколько тебе лет. Это важно». Джулиан внимательно следил за реакцией Евы, и девочка это заметила.

— А тебе сколько? — спросила она как можно беззаботнее.

— Пять, я на год старше тебя.

— Ну да, — Ева кивнула, а в голове бежала бесконечная бегущая строка.

«Ерунда какая-то, мне же десять».

— Тебя это удивило?

— Что? — спросила Ева, хотя прекрасно расслышала вопрос. Она растерялась и ничего не понимала. Как мальчику, который явно старше нее, может быть пять лет? Очевидно, что она отличалась от остальных. Ведь именно об этом мама сказала перед тем, как… потеряться. Но что будет, если люди узнают о ее реальном возрасте?

— У тебя такой вид, как будто это новость.

— Эм… — Ева начала прокручивать в голове множество слов, но ничего не приходило на ум. Она всегда говорила то, что думала, и теперь ей было трудно отвечать на вопросы, которых она не ожидала. — Просто я всю жизнь провела в лесу с мамой, почти не видела других людей и мало что знаю.

— Ну, ты точно слышала про «Эру безумия» и лекарство, которое может продлить жизнь, — парень вопросительно уставился на Еву.

Она и правда знала, но не все. Папа рассказывал ей про четыре войны, которые разразились одновременно в 2030-х годах, но о лекарстве она ничего не слышала. Ева отрицательно покачала головой, стараясь не смотреть в глаза собеседнику.

— Да ладно?! — Джулиан подался вперед и так долго смотрел на Еву, что ей все же пришлось заглянуть в его глаза. Он покосился на стол, где Кира с целительницей готовила травы, и перешел на шепот. — Хочешь, я тебе все расскажу?

— Конечно, — так же тихо ответила Ева и чрезмерно сильно закивала головой. Так она, возможно, узнает и про свой возраст и разгадает загадку, которую ей оставила мама.

— С такой ногой меня сегодня никуда не отпустят, — так же тихо продолжил Джулиан. — Встретимся завтра после ужина за теплицами. Обязательно приходи. Я передам тебе кое-что важное. Только об этом никто не должен знать. Никто, Ева. Только ты.

Подожди, там опасно

«Не может быть», — повторяла себе Ева, и с каждым разом мысль об этом становилась все более пугающей. В тот же вечер она хотела расспросить Киру, но не знала, как это сделать. Ева столкнулась не только с жуткой правдой, но и другой большой проблемой. Она не умела врать. Обдумывая, как лучше поступить, девочка решила повторить то же, что проделала с Джулианом — использовать полуправду.

— Ты тоже думаешь, что мне четыре? — спросила Ева, поворачиваясь к Кире. Они лежали на большой мягкой кровати в комнате травницы. Желтая луна светила в окно ярче любого костра, что невероятно мешало Еве. Она привыкла спать в темной хижине, где даже окон почти не было, поэтому яркое свечение не давало заснуть.

— Не всегда, — травница подперла щеку ладонью и внимательно изучила лицо девочки холодными голубыми глазами. — В городе ты была такой смелой, как будто тебе пять или шесть. А днем в душе веселилась и кричала так, будто всего два.

Значит, это правда. Люди действительно думали, что Еве четыре, но легче от этого не становилось. Она не понимала, что теперь ей делать с новыми знаниями и насколько это важно.

— Почему ты спрашиваешь? — Кира протянула руку и заправила прядь светлых волос за ухо Евы.

— Мама тоже думает, что мне больше, — ответила Ева очередной полуправдой и задумалась над словами травницы. — Это плохо, что я бываю разной?

— Нет, что ты. Люди противоречивы. Так случается, когда мы ищем себя или когда меняются наши убеждения. И в этом нет ничего зазорного.

— Ты, наверное, уже ни в чем не путаешься.

Слабая улыбка коснулась губ Киры, и ее взгляд потеплел.

— Наоборот. Чем старше мы становимся, тем больше теряемся в жизни.

Ева изумленно изогнула брови, а травница продолжила:

— Вот Дэн обожает животных. Он проводит на конюшне все свободное время и ухаживает за лошадьми. Не может пройти мимо загона, не потрепав за ушами поросят, а иногда приносит из леса какого-нибудь раненого стрижа. Но при этом он запросто может убить волка или оленя, потому что нам нужно питаться.

— Получается, люди могут быть хорошими и плохими одновременно?

— Наверное, — зевнула Кира и перевернулась на спину. — Главное, чтобы хорошего было больше.

Травница несколько раз моргнула и закрыла глаза, но Ева не могла последовать ее примеру. В голове мысли вертелись бешеным ураганом. Пару минут они лежали в тишине. Ева подумала, что Кира уже спит, но все же решила попытать удачу.

— Кира? — прошептала девочка.

— М-м-м, — сонно ответила травница, приоткрыв глаза.

— Я хочу увидеть лошадей, — так же тихо сказала Ева, будто громкость голоса могла спугнуть возможность познакомиться с прекрасными созданиями.

— Завтра. Все завтра. Давай спать.

На этот раз Ева послушалась. Она отшвырнула подальше плотное одеяло и уткнулась носом Кире в плечо. Луна все так же ярко освещала комнату, но девочка этого больше не замечала. Она провалилась в глубокий сон и проспала до самого обеда.

Когда Ева проснулась, травницы уже не было. Зато на краю кровати лежал чистый болотный комбинезон и новая футболка молочного цвета. Девочка тут же надела родную одежду и выдохнула. Теперь она чувствовала себя собой, и не важно, сколько ей было лет.

Выскочив на улицу, Ева попыталась познакомиться с несколькими жителями, но все они продолжали недоверчиво поглядывать на незнакомку, как будто она могла принести в их деревню болезнь или несчастье. Девочка даже решила, что они все знают и не просто так глазеют на нее. От этого по спине пробегали мурашки, и Ева ускоряла шаг.

Она бесцельно бродила по деревне, внимательно осматривала людей и взвешивала, сколько им лет. Размышления о возрасте занимали все ее мысли. Она не могла дождаться вечера, когда сможет встретиться с Джулианом. Только в его рассказе Ева найдет ответы на все вопросы, но случится это так не скоро.

В своих мыслях Ева добрела до двери в форме крыльев летучей мыши. Именно сюда они в прошлый раз принесли волка. Вчера Кира весь вечер провела в лечебном доме, и в столовую они так и не попали. Сегодня Ева это исправит. Она толкнула деревянные ставни и прошла внутрь.

За длинной стойкой уставшая девушка раздавала тарелки с маленькими кусочками мяса, пока недовольные люди заполняли столовую. Некоторые притягивали своей красотой, другие отталкивали. Но почти все были молодыми и худыми. В толпе Еву поразила группа из трех девочек с темной, как поджаристый фазан, кожей и десятками косичек на голове. Они громко разговаривали на иностранном языке и постоянно вертели головой, из-за чего косички разлетались из стороны в сторону. Их живая беседа манила Еву, но она не понимала ни слова из их речи. Джулиан оказался прав: без других языков в их мире довольно сложно.

Девочка медленно прошла мимо них, и в конце зала заметила свободное место рядом с лохматой женщиной.

— Привет, я — новенькая, — Ева села за стол и поставила свою тарелку. — А вас как зовут?

— Какая разница, — буркнула худощавая женщина, не отрываясь от еды.

— Хотела познакомиться. Вы показались мне милой.

Откровенно уродливая женщина подняла голову и осмотрела девочку с ног до головы, но Ева ничуть не смутилась. Она только поправила волосы, чтобы странная собеседница лучше ее рассмотрела, раз уж ей так было интересно.

— Жуй молча. Тут не принято болтать.

— Почему? — искренне удивилась Ева. — Вас так много, вместе же веселее. Мы с мамой жили вдвоем в лесу. Она часто уходила на охоту, и мне не с кем было поговорить.

— Вот там бы и оставалась.

Ева все еще не понимала такой открытой враждебности. В этой деревне все люди казались неприветливыми и злыми. Невероятно злыми. Женщина быстро доела свою порцию и оставила Еву в одиночестве.

Жареное мясо дурманило, и девочка поддалась. Без промедления она съела обед и только теперь по-настоящему наелась. Последние дни она ела лучше, чем в любой день за год. Довольная, она подперла голову кулаком и огляделась. Гул усилился, людей стало больше, а свободных мест почти не осталось. Вскоре к ней за стол подсели трое молодых ребят возраста Киры.

— О, привет! — обрадовалась Ева, решив, что с ними ей уж точно повезет. — Я вчера приехала. А вы давно здесь?

— Перестань донимать людей.

Голос над ухом заморозил Еву. Она уже слышала его раньше. Перед тем, как потеряла сознание пару дней назад. Девочка не понимала, почему, но его обладатель жутко пугал ее. Она осторожно подняла голову и встретилась взглядом с грозным мужчиной, которого смело назвала бы дедом. Хотя теперь она даже не представляла, сколько лет на самом деле прожил этот старик. Морщины покрывали его лицо, как барханы пустыню, а седина, словно вулканический пепел, полностью усыпала голову, не затронув лишь прямые густые черные брови. Ева сглотнула слюну, но решила не показывать страха.

— Я ищу друзей, — выпалила она.

Ребята вышли из-за стола, не успев с ней познакомиться, а угрюмый пугающий мужчина приземлился на скамейку, где еще несколько минут назад сидела уродливая женщина.

— Здесь ты их не найдешь, — пробурчал старик и навис над столом.

— Это еще почему?

— Людям есть нечего. Жара уничтожает урожай, воды не хватает, а тут еще один голодный рот.

— Не такой уж он и большой, чтобы так переживать, — возмутилась Ева и повторила движение старика. Теперь они сидели друг напротив друга, облокотившись на стол, словно один являлся отражением другого. — Между прочим, мы с Кирой и Денисом принесли вам целого волка.

— Ты думаешь, этого достаточно, чтобы прокормить пятьдесят три человека?

Ева замолчала. Мужчина пугал ее низким хриплым голосом и как щелка узкими зелеными глазами, которые пристально следили за ней.

— Откуда ты? — спросил он, не сводя с нее взгляда.

— Из леса. Мы с мамой жили в хижине всю жизнь. Там очень красиво и намного веселее, чем…

— И где твоя мама? — перебил собеседник на полуслове.

— Мы потерялись. Во время пожара…

— Не надо говорить лишнего. Я сам спрошу.

— Ладно, — тихо ответила Ева, на мгновение почувствовав себя солдатом. Она не понимала, почему этот мужчина задавал ей вопросы и не выслушивал ответы до конца.

— Ты слабая и бесполезная, от тебя нет никакого проку, — продолжил старик. Он так внимательно следил за Евой, что ей показалось, будто он не моргал. — Зачем кормить дохляка? Только перевод продуктов.

— Своих детей они же кормят!

— Их трехлетки умеют больше, чем ты.

Возраст смутил Еву. Сначала она подумала о карапузах, но потом вспомнила, что годы считаются иначе. Если все полагали, что Еве четыре, значит старик говорил о людях чуть младше. Ну и ладно, пусть умеют больше. Она тоже может всему научиться.

— А еще ты не похожа на них. Люди не любят чужаков, — мужчина отклонился назад, скрещивая руки на груди.

— Что значит «не похожа»?

Вопрос застал врасплох. Ева испугалась, что этот странный тип, который кричал на нее в тот момент, когда она потеряла сознание, на самом деле знает ее возраст. Старик смерил Еву очередным уничтожающим взглядом, и вместо ответа задал новый вопрос.

— Когда ты угодила в виокрап?

— Дня четыре назад, — девочка отклонилась и напряглась всем телом.

— И до сих пор в бинтах?

— Ну да, болит же.

— Неужели все так паршиво? Обычно их снимают уже на следующий день, — с последним словом он еле заметно дернул правым плечом.

— Тогда и я вечером сниму. Откуда мне знать, как правильно? Я не каждый день встречаю виокрап, — она пожала плечами, не понимая странных вопросов. — Ты тоже не очень-то смахиваешь на местного.

Старик молчал. По его лицу Ева не могла ничего понять. Тогда она продолжила.

— Здесь все носят широкую, легкую одежду, чтобы спрятаться от солнца. И жары. А у тебя штаны с кучей карманов и ужасно тяжелые черные ботинки.

— Ты уверена, что находишься в выгодном положении, чтобы пытаться в чем-то меня уличить?

Ева опять сглотнула. Она снова подумала о своем секрете, но потом выкинула из головы пустые домыслы. Никто в жизни с виду не определит, сколько лет она живет.

— Герман, хватит пугать нашу гостью, — из толпы появился Денис и по-товарищески постучал старика по плечу. Его широкая лучезарная улыбка взбодрила Еву. — Долго он тебя мучает вопросами?

— Пару минут, — призналась Ева и выползла из-за стола.

— Пойдем, спасу тебя от этого зануды, — бородач еще раз постучал знакомого по спине и махнул Еве.

Герман не проронил ни слова. Молча следил за Евой и ее капитуляцией. А она была только рада, что ее вытащили из лап угрюмого старика. Девочка быстро пересекла столовую следом за крепким, мускулистым парнем.

— Нравится деревня? — спросил Денис, как только они вышли на улицу.

— Не знаю, — Ева пожала плечами, оглядывая одинаковые здания, которые тянулись вдоль главной улицы. — Все так странно на меня смотрят.

— Давно новеньких не было, вот и все.

— Кира сказала то же самое, — подметила девочка, щурясь от яркого солнца. — Почему она стесняется тебя?

— Что она делает? — Денис резко развернулся и уставился на Еву узкими синими глазами. Он так внезапно остановился, что девочка чуть не врезалась в него.

— Я как ни спрошу про вас, она краснеет и начинает говорить о чем-нибудь другом.

— А-а-а, — облегченно протянул Денис, и на его щеках появились ямочки. — Я уж подумал… Да нет, она сама по себе такая. Не любит лишнего внимания, — Денис остановился на веранде у входа в столовую и облокотился на деревянное ограждение. — А что ты хочешь знать?

— Как вы познакомились! — Ева встала рядом и повисла на широкой балке, не сводя глаз с охотника.

— Дай подумать… — протянул Денис, бросая на девочку хитрые взгляды.

— Эй, ты специально тянешь время!

Бородач рассмеялся, за что схлопотал маленьким кулаком в плечо.

— Вот это удар, — он изобразил на лице боль и схватился за руку. — С такими навыками ты бы и сама волка завалила.

— Конечно, ты мне просто не дал шанса, — подыграла Ева, нелепо кривляясь.

— Ах, так значит тот визг, от которого у меня уши заложило, это был твой план?

— Угу-м, я хотела его оглушить.

— То-то я сразу не понял, — улыбка не сходила с лица Дениса.

Он весело покачал головой, наблюдая за Евой. А она продолжала висеть на балке, улыбаться исподтишка и ждать заветную историю.

— Два года назад мы с Германом нашли эту деревню, — сдался Денис и начал рассказ. — Мы долго путешествовали, плохо ели, мало спали — обычный поход по материку. Я еще тогда на охоте руку разодрал в мясо, а с собой, как назло, ни одной тряпки.

— И Кира тебя вылечила? — встряла Ева, восхищенно наблюдая за Денисом. Рассказ яркими красками оживал у нее в голове, будто она сама путешествовала с охотниками.

— Да, — протянул бородач, а мыслями улетел в тот день.

Он все время находился в приподнятом настроении, и даже встреча с волком не смахнула с него крошки радости. Но когда он говорил о Кире, его улыбка менялась. Она расцветала на лице, беспощадно срывая все маски и стирая дежурное дружелюбие. Последний раз Ева видела такой взгляд больше года назад у папы.

— Я сразу же влюбился по уши. Помню, как она вышла из дома целительницы в каком-то коричневом фартуке, с огромной корзиной, и эти ее смешные кудряшки подпрыгивали на каждом шагу. А ее глаза. Она так пристально на меня посмотрела, аж дух перехватило. Ну а потом она увидела мою рану и рванула за помощью.

— Просто убежала?

— Да, представляешь? Даже корзинку бросила. А еще травницей называется.

Звонкий хохот пролетел вдоль веранды и заглянул в столовую. Ева громко смеялась, ухватившись за живот. Денис заразился ее задорным смехом, и следующие пару минут они не могли успокоиться. Несколько жителей, выходя из столовой, смерили парочку недовольным взглядом.

— Только не говори, что я рассказал, — Денис перестал смеяться, но улыбка так и не сходила с его лица. — А то она опять покраснеет от возмущения.

— Да ладно, хоть что-то веселое за целый день, — запротестовала Ева. — Я почти всю деревню обошла, а из местных со мной подружился только Джулиан.

— Неудивительно. Он такой же болтливый, как ты.

Ева хихикнула и вспомнила лучезарную улыбку парня. С каждым часом ожидание вечера все больше походило на расплавленный воск. Ей не терпелось встретиться с Джулианом и все узнать. Кстати, об этом…

— А где здесь теплицы?

— За конюшнями, — не успел Денис ответить, как столкнулся с огромными голубыми глазами. — Ни слова больше. Идем.

Он одним легким движением перепрыгнул ограждение и зашагал по главной улице к дальним строениям. Его бежевая футболка и трикотажные шорты до колен развевались от быстрой ходьбы. Ева вынырнула из-под балки и помчалась следом.

Через пять домов показались ворота конюшни. Узкие щели вместо окон тянулись под крышей деревянного одноэтажного дома, а по периметру пролегал кривой забор из близко посаженных друг к другу досок. Ева тут же просунула нос между ними и ахнула. У дальней стены загона стоял красивый черный конь с блестящей шелковистой гривой. Он грациозно перебирал ногами, пощипывая сено. Никогда еще девочка не видела ничего подобного.

— Вот это да! А много их тут?

— Всего четыре, — Денис перекинулся через забор и открыл засов. — Хочешь посмотреть поближе? Можно даже покататься.

Горящие глаза сказали все за нее. Денис распахнул ворота, и Ева прошмыгнула внутрь. Запах древесины и сена окутал ее после нескольких шагов. По левую сторону в ряд выстроились распашные двери, за которыми прятались крупные животные, но Ева не могла их разглядеть. Последнее стойло было открыто, и девочка поспешила туда.

— Знакомься, это — Гроза, — охотник представил животное, как если бы это был его лучший друг. — Самая быстрая и красивая лошадка во всем табуне.

— Какая она огромная! — восхитилась Ева, запрокинув голову. Высокая рыжая лошадь с белоснежными бровями и гривой смотрела сверху вниз на комок неиссякаемой энергии.

— Так, запрыгивай на стул и бери щетку, — распорядился Денис. — Нужно очистить спину лошади от пыли и грязи. И чтобы не осталось ни крошки, а то седло будет натирать.

— Поняла! — Ева схватила щетку и принялась за работу со всей тщательностью.

Гроза довольно фыркала и искоса поглядывала на девочку, изредка запрокидывая голову. За мощной лошадиной спиной Ева уловила взгляд двух синих, как горная река глаз, которые пристально наблюдали за ней. Как только Денис понял, что его раскрыли, тут же отвернулся, но не промолчал.

— Странно, — тут же сказал он. — Мне кажется, будто я тебя раньше видел.

— Это вряд ли, — Ева помотала головой, не отрываясь от задания. — Я из леса никуда не выходила.

— Вообще никогда? — удивился Денис, оторвавшись от стены, где висели десятки черных тонких ремешков для лошадей.

— Угу-м, мама не разрешала.

Охотник промолчал, и Ева обрадовалась этому. Она не хотела лишний раз объяснять, почему ждет маму в деревне и когда та доберется сюда. Через несколько минут девочке надоели монотонные движения, и она увеличила темп, желая как можно скорее расправиться с занятием, которое оказалось не таким интересным. Ей хотелось уже вскочить на лошадь и покататься верхом.

— Ты куда разогналась? — заметил Денис, снимая со стены вальтрап.

— Эти пылинки никак не уберутся, — пробубнила Ева, проводя щеткой в сотый раз.

— Давай вместе расправимся с этими негодяями.

В четыре руки работа пошла быстрее, но Ева ленилась все больше и через пять минут уже сидела на стуле, размахивая ногами, пока Денис доделывал работу.

— Почему тут все такие злые?

— Они просто голодные, — пожал плечами Денис. — Еще эта сорокоградусная жара. Чертово глобальное потепление! Даже тенты и лианы не спасают. Наверное, скоро придется переезжать.

— Мама говорила, река сужается. А еще огород стал меньше.

— Вот видишь, ты разбираешься в этом лучше некоторых, — Денис расстелил на спине лошади покрывало и надел сверху седло.

— А куда ехать?

— Подай поводья, вон там висят.

Ева встала на табуретку, передала кожаные шнурки и плюхнулась обратно.

— Так что? — не отставала она.

Денис нахмурился, будто этот вопрос оказался для него неудобным, но в следующее мгновение на лице снова появилась улыбка.

— Куда-нибудь подальше отсюда, — он застегнул седло, пригладил гриву лошади и потянул на себя поводья. — Пойдем, лентяйка!

Цокот копыт отдавался приятным эхом в груди. Ева почувствовала горячее дыхание Грозы на своей спине и ускорила шаг. Как только они вышли на центр загона, лошадь тут же встала на дыбы и кинулась вперед.

— Стой здесь, — бросил Денис и помчался за лошадью. — Гроза!

Еву охватила тревога. Животные в стойлах забили копытами, ржание и свист раздавались со всех сторон. Казалось, в любой момент они вырвутся на свободу и затопчут любого, кто встанет на их пути. В загоне поднялся ветер. Он засвистел, подгоняя Грозу в ее сумасшедшем вихре.

Лошадь очертила еще один широкий круг, промчалась мимо бородача и встала на дыбы. Она зависла в воздухе, размахивая копытами, и не позволяла Денису приблизиться. А в следующее мгновение ее ноги коснулись земли, и Гроза понеслась прямиком к стойлам. Именно там и была Ева.

Подожди, скоро все узнаешь

Ева попятилась, не в силах оторвать взгляд от животного. Гроза неслась на всех парах. Грива развевалась на ветру, а копыта синхронно передвигались по пыльной земле. Девочка была очарована красотой животного, и не сразу расслышала голос.

— Отходи! — крикнул Денис с середины загона, пытаясь догнать лошадь.

— Ева! — второй крик раздался с главной улицы и так напомнил маму. Ева дернула головой и увидела Киру, которая мчалась к ней через деревню. На ее лице смешались испуг и ужас.

Ржание лошади вывело Еву из ступора. Она забралась на деревянный забор и перекинула ноги на другую сторону. В эту минуту травница как раз подбежала к конюшне. Она крепко обняла девочку и стащила с ограждения.

Послышался грохот. Лошадь на бешеной скорости пронеслась мимо того места, где секунду назад стояла Ева. Гроза с трудом вошла в поворот и скрылась в темноте между стойлами. Следом за ней все еще бежал Денис, запыхавшийся гоняться за лошадью по всему загону.

— Боже мой, ты в порядке? — Кира обеспокоенно похлопала Еву по плечам, а затем поочередно вытянула ее руки, осматривая конечности. — Не поранилась?

— Все хорошо, — Ева попыталась успокоить травницу, но та не слушала и продолжала изучать Еву.

— Вот это да! — до забора, наконец, добрался Денис и облокотился на ограждение. — Испугалась?

— Не успела, — ответила Ева. — Вы оба слишком громко кричали.

— Конечно! Мы за тебя боялись, — Кира несколько раз прокрутила Еву.

Убедившись, что все в порядке, травница выпрямилась и схватилась за свои волнистые волосы. Она тяжело дышала, то и дело бегая взглядом между охотником, девочкой и лошадью. Денис перепрыгнул забор и внимательно посмотрел на Еву. Та еле заметно кивнула, сообщая, что ничего страшного не произошло.

— Малыш, не переживай, — он приобнял Киру за талию и притянул к себе. — Лошади взбесились ни с того ни с сего. Еву никто не тронул. Все хорошо.

— Да, но все могло закончиться иначе. Вдруг Гроза лягнула бы ее ногой? Или повалила на землю? Ева бы неделю пролежала в доме целительницы. А если бы ее вообще затоптали?

— Ладно тебе, — Денис нежно поцеловал девушку в лоб и затем крепко стиснул в объятиях и покачал. Кире оставалось только прильнуть щекой к его груди. — Ева перед тобой, здоровая и невредимая. Ты теперь за ней приглядываешь?

Он раскачивал девушку из стороны в сторону, поглаживая рукой по спине. Касания имели волшебную силу, которой Ева не понимала, но Кира действительно начала успокаиваться. Ева сделала несколько шагов в сторону, чтобы не испортить столь нежное мгновение.

— Вроде того, — Кира слабо улыбнулась и отстранилась от охотника.

— С ней все хорошо, — в очередной раз сказал Денис. — Она даже сама Грозу подготовила к выходу.

— Ага, но в следующий раз я лучше просто покататься загляну, — Еву передернуло от мысли о нескончаемых пылинках на спине животного.

— Мне нужно закончить с лошадьми. Я зайду к вам вечером, ладно? — Денис смотрел на Киру, пока та не кивнула в знак согласия. Затем он коротко поцеловал травницу в висок, подмигнул Еве и сиганул через забор. В следующую секунду из конюшни послышалось ржание Грозы, а за ними и причитания Дениса.

— Ты меня искала? — Ева схватила Киру за руку, и вместе они направились к своему дому.

— Да, хотела сменить бинты и узнать, как ты. Я целый день была занята.

— В столовой ко мне пристал жуткий дед и расспрашивал про маму, лес и укусы от крапивы, — призналась Ева, шагая вприпрыжку рядом с девушкой.

— Седой с черными бровями?

— Да, кто он?

Кира потянула Еву прочь от конюшни, скривившись от одного упоминания о странном жителе.

— Ой, это Герман. Строит из себя важного, постоянно раздает задания, будто мы все подчиняемся ему. Жуткий тип, да?

— У меня от него мурашки, — на последнем слове Еву передернуло.

— Не у тебя одной.

Девушки вышли на центральную улицу и направились в комнату.

— Как он дожил до своих лет? — спросила Ева, вспоминая седую макушку и морщины на его лице.

— Хороший вопрос, — задумчиво произнесла Кира, но больше ничего не добавила.

Через несколько часов пришел Денис. Ева под предлогом «оставлю вас одних» выскочила из комнаты. Ступив на пыльную землю, первым делом девочка сделала вдох. Несмотря на жару, здесь дышалось проще. Теплый ветер путал волосы, и ей нравилось это ощущение. Пряди развевались, как символ свободы и легкости. Ей вдруг захотелось стать волосами и плыть по ветру, ничего не боясь. В этой деревне она ощущала кандалы на исхудавших тонких ногах.

До назначенного времени оставалось больше часа, но от переживаний она не знала, куда себя деть, так что не спеша поплелась к теплицам. На небе уже разгорелись костры заката, но на улице еще было светло. Ева завернула за угол и остановилась. На границе деревни за парниками сидел Джулиан. Он беспокойно крутил в руках тетрадь и поглядывал на небо. Но как только увидел приближающийся силуэт девочки, его тревожность угасла, а на лице заиграла улыбка.

— Рано ты, — Ева улыбнулась в ответ, присела рядом и кивнула на книгу. — У меня тоже был журнал с картинками, но он сгорел.

— Послевоенный? — Джулиан спрятал тетрадь за спину.

— Нет, хрустящий такой, красивый. Он даже блестел, — Ева вспомнила ощущение, когда листала его. Страницы были такими гладкими, что прилипали к пальцам. — Там писали о моде. Слышал такое? Это когда люди носят очень красивую одежду.

— Как твой комбинезон, — усмехнулся парень и щелкнул по оранжевым карманам.

— Фу, нет. Скажешь тоже, — хотя в последнее время Еве и полюбилась эта вещь, красивее она точно не стала. — Там такие платья, ты даже не представляешь. Я очень хочу себе такое же, но вряд ли когда-нибудь найду.

— Странно, — Джулиан нахмурился. — Любой журнал давно бы сгнил. Где ты его взяла?

— Папа принес, — Ева не видела в этом ничего странного. Ее родители время от времени находили вещи, о которых многие даже не слышали. — А ты чего так рано?

— Часто тут прячусь от приемной семьи, — Джулиан запрокинул голову, разглядывая лучи уходящего солнца.

— Они тебя обижают? — Ева испугалась за нового знакомого, но парень тут же замотал головой.

— Нет, они хорошие. Приютили меня. Просто не хочу копать картошку. Это же наказание! Все лето простоять попой к солнцу.

— Так не копай, — засмеялась Ева. Она часто отлынивала от работы, которая казалась ей слишком скучной.

— Тут так не принято. Еду нужно заработать, — он замолчал, рассматривая Еву все с той же улыбкой на лице. Его взгляд скользнул к свежим повязкам. — Давно ужалилась?

— Все об этом спрашивают, — вздохнула Ева и глянула на рану. С виду ничего ужасного. — Несколько дней назад. А как твоя нога?

— Почти зажило, — Джулиан кивнул, будто сам себе. Он еще немного помолчал и наконец заговорил. — Но это не важно. Главное, что ты знаешь из истории?

— Эра безумия, — вздохнула девочка. — Несколько войн в 2030-х годах. Тогда выпустили кучу супербомб. Ни одной страны не осталось, стерлись все границы, и люди переселились в леса, — Ева спокойно перечисляла общеизвестные факты, которые вбила ей в голову мама.

— Да, нам повезло и до ядерной зимы дело не дошло, но часть планеты покрылась радиацией.

— Так появился виокрап, — в доказательство Ева показала свою ногу.

— А еще люди стали жить меньше.

Ева молчала. Это как раз та часть, о которой она слышала впервые. Джулиан внимательно следил за ее действиями и, наконец, усмехнулся.

— Расслабься, ты пришла за правдой. Я понял, что ты многого не знаешь.

Плечи девочки опустились, и напряжение угасало, но Ева все равно оставалась начеку. В конце концов, она не понимала, может ли всецело доверять этому парню. Он продолжил:

— Радиация распространилась по земле, и все заметили, как сократилась жизнь. В среднем это тридцать лет. В три-четыре года люди выглядят как мы. В семь уже рожают своих детей. А к двадцати пяти становятся пожилыми.

Брови стремительно ползли вверх. Откуда такие цифры? Мама никогда не рассказывала об этом. Жизнь длиною в тридцать лет. Ева прожила уже треть отведенного остальным времени, но при этом еще даже не повзрослела. У нее была своя шкала, и она оказалась намного длиннее, чем у любого человека в деревне. Джулиан в очередной раз усмехнулся.

— Конечно, это никому не нравилось, — продолжил он. — Люди хотели жить хотя бы шестьдесят лет, как раньше. И они стали искать лекарство долголетия.

— Такое существует?

— Да, но его так давно не видели, что все стали думать, будто это выдумка. Никто не знает, кто его придумал и откуда оно взялось.

— А ты его видел? — не унималась Ева.

— Нет.

— Тогда с чего ты взял, что оно существует?

— Просто поверь мне.

Ева пыталась уместить в голове срок жизни людей, лекарство долголетия и свой настоящий возраст и не могла понять, как именно все это связано между собой.

— У меня для тебя два подарка, — Джулиан полез в рюкзак.

— Ого, а у меня ничего нет, — смутилась Ева. — Не знала, что на тайные встречи за теплицами нужно что-то приносить.

— Не переживай, у тебя будет важное задание. Вот, — он протянул ей чистые длинные носки. Когда-то они были белыми, но сейчас от пыли и грязи приобрели сероватый оттенок. — Надень их и спрячь бинты, чтобы больше никто не спрашивал про виокрап.

Ева уставилась на самый странный подарок в своей жизни.

— Ну же, надевай, — Джулиан протянул ей носки и проследил, чтобы Ева тут же надела их на себя.

Носки оказались немного большими на стопе, но плотно обхватили голень. Благодаря длине до колена они полностью скрыли рану.

— Спасибо, — Ева не знала, что еще сказать. — Почему мне нужно их носить?

— А это ты найдешь во втором подарке, — Джулиан вытащил из-за спины книгу и протянул ее Еве.

Фиолетовая потрепанная тетрадка с веревкой, на которой висел огрызок карандаша. На обложке было нацарапано название «Записки Джулиана или как выжить в мире 0208».

— Что это? — искренне удивилась Ева, вертя в руках непонятную книгу.

— Джулиан! — послышались крики с дороги, а за ними показался свет от факелов.

Парень дернулся, выглянул из-за теплицы и нырнул обратно.

— Это очень важно. Все, что знаю, я записал в эту тетрадь. Ответы здесь. Читай по порядку, чтобы не запутаться. Но это очень опасно. Никто не должен знать об этой книге.

— Почему ты даешь ее мне? — Ева все еще ничего не понимала, а новый друг даже не пытался объяснить.

— Джулиан, тебя ждет целительница. Давай выходи уже! — повторил голос.

Парень проигнорировал вопрос. Он привстал, проследил за светом и снова пригнулся.

— Самое важное, — бросил он через плечо. — Не открывай последнюю страницу, пока не наступит время.

— И когда это случится?

— Надеюсь, что не скоро. Но ты все поймешь.

Джулиан подарил Еве измученную улыбку и в полуприседе стал пробираться за теплицами, пока и вовсе не исчез в ночи.

Подожди, не открывай

Потрепанная тетрадь со странным названием с трудом влезла в нагрудный карман. Ева незаметно пронесла ее в комнату и спрятала под кровать, пока Кира провожала Дениса. По дороге в деревню девочка несколько раз пыталась заглянуть внутрь, но в темноте ничего не смогла разглядеть. И это ее разочаровало. Она надеялась, что Джулиан объяснит, почему временная шкала Евы отличалась от остальных. Она хотела больше знать о таинственном лекарстве и, наконец, понять, почему все спрашивали ее про укусы крапивы. А что в итоге? Пара носков и миллион вопросов, от которых только разболелась голова.

— Не представляю, как ты с ними управляешься, — голос Киры вернул Еву в реальность. Девочка сидела на кровати, укутанная в махровое полотенце, пока травница пыталась разобрать ее мокрые после душа длинные волосы.

— Мама всегда перед сном расчесывала их и напевала разные мелодии, — вспомнила Ева, и грусть в ее голосе не скрылась от Киры.

— А когда она придет?

Тут же вспомнилось окно хижины и пара самых драгоценных глаз на всем свете. Нет. Ева тряхнула головой. Этого не может быть.

— Не знаю. Мы потерялись далеко в лесу, — быстро сказала девочка то же самое, что говорила себе изо дня в день.

— Ох, вы обязательно найдете друг друга. Она же знает, где город? — подбодрила травница, но параллельно не оставляла попыток разобраться с волосами.

— Да, — несмело протянула Ева, взвешивая ее слова.

— Тогда осталось подождать совсем немного. А пока я пригляжу за тобой. Как тебе такой план?

— Мне подходит, — радостно согласилась Ева.

Травница в очередной раз потянула за волосы, и девочке пришлось наклонить голову. Кожу стянуло. Ева сморщила нос и стала бегать глазами по комнате, чтобы отвлечься от неприятных ощущений. Тут ее взгляд упал на клочок бумаги на тумбе у кровати.

— Что это такое? — Ева взяла фотографию и присмотрелась.

Часть карточки была обрезана, но это не имело значения. Все самое важное сохранилось. На снимке Кира стояла на вершине холма и широко улыбалась, а рядом Денис не сводил с нее глаз. Ева сразу узнала этот взгляд. Его сложно с чем-то перепутать.

— Я тут плохо вышла, — шепнула на ухо Кира.

Девочка разглядывала снимок и не верила. Травница была олицетворением красоты, особенно в сравнении со страшными, уродливыми людьми, которые их окружали.

— Ты очень красивая, — не стесняясь своих эмоций, призналась Ева.

— Как и ты, — Кира продолжала бороться с волосами. Но чем дольше она ими занималась, тем сложнее казалась эта миссия. — А еще смелая, не боишься говорить людям то, что думаешь. Хотя многим это и не нравится.

— Ага, как тетке в столовой, — усмехнулась Ева, теребя в руках уголок фотографии.

— Вот именно. А еще ты храбрая. Одна пошла в город и встретилась там с жутким волком, — Кира подалась вперед и защекотала девочку по ребрам, получив в ответ визг и пару смешков.

— Ой, перестань, не могу!

— Храбрая, как волчонок, — травница оставила Еву в покое и вернулась к волосам. — Может, заплетем их?

— Не знаю, как это. Мама никогда ничего с ними не делала.

— Давай попробуем.

Кира приподняла пшеничные волосы, а затем взяла несколько прядей у самого лба и медленно начала перебирать их, меняя местами. Ева не понимала, что это за странная игра, но ей становилось скучно сидеть в одном положении. Она снова посмотрела на снимок, который все еще держала в руках.

— Где это?

— Наше любимое место, — мечтательно произнесла Кира. — На холме за деревней. В тот день Денис устроил романтический пикник.

— У нас тоже была штука, которая сразу печатала фотографии. Папа принес из города. Но потом пленка закончилась. У тебя еще есть такая?

— Нет, это подарок, — рассказывала травница, переплетая волосы Евы уже ниже лопаток. — Больше года назад в деревню проездом заглянуло несколько человек. Они подбирали всякие вещи за ищейками. Один из них сильно простудился, и я готовила ему отвар, а в благодарность они предложили сделать нам фото.

— Прямо как с Денисом, — стоило последнему слову соскочить с губ, как Ева тут же выпрямила спину и выпучила глаза. Она быстро посмотрела на Киру, которая подозрительно косилась на девочку.

— Уже рассказал, значит.

— Он просил не говорить! Оно само вышло, — Ева закрыла рукой рот, мысленно ругая себя за болтливость.

— Да ладно, я не удивлена, — Кира помотала головой, перевязывая кончик волос бечевкой.

— Почему ты убежала, когда увидела его? Он был такой страшный?

— Нет, — посмеялась Кира. — Я просто не переношу крови.

— А как же ты раны обрабатываешь? — удивилась Ева, наблюдая за тем, как Кира завязывает узел на кончике хвоста.

— Это бывает редко. В основном я собираю травы и делаю лекарство, помогаю по хозяйству, но лечением занимается целительница.

Ева мотнула головой и только сейчас заметила, как сильно перепутались ее волосы. Она же никогда не разберет их обратно! Тут Кира протянула небольшое битое зеркальце, и девочка нырнула туда глазами.

— Вот это да! Как ты это сделала?!

Ева восторженно вертела головой, пытаясь разглядеть свой затылок. В грязном кусочке зеркала виднелась пышная, ажурная коса, которая спадала на плечо, как толстая ветка бука.

— Это не так сложно, — Кира забрала зеркальце и кивнула на кровать.

Ева тут же залезла под одеяло, но травнице не удалось ее обхитрить.

— Денис сразу тебе понравился? — лукаво улыбнулась Ева, и Кира поняла этот взгляд без слов. Сменить тему не получилось.

— Конечно, нет! Он завалился в деревню грязный, вонючий и весь в крови. Кому такое понравится?

Ева залилась хохотом. Ее смех звонко отскакивал от деревянных стен, наполняя комнату жизнью. Она смогла ответить только через пару минут:

— Зато теперь у вас такая любовь, а ты ее прячешь.

— Нет, — Кира задула свечу и улеглась рядом с Евой. — Просто мне не нравится об этом говорить.

— Ты не веришь в любовь?

— Верю, конечно. Я безумно люблю Дениса. Просто… — травница на мгновение замолчала. — Иногда мне страшно думать об этом. Как будто в нашем мире нет места для любви.

— Неправда! Любовь есть всегда, — запротестовала Ева. Она села на кровать и уже набрала в легкие воздух для спора, но Кира юркнула вниз и потянула ее за ногу. Девочка соскользнула обратно, плюхнулась на спину и насупилась. — Так нечестно.

— Скажешь спасибо завтра, когда нам придется вставать на рассвете, — Кира подмяла под себя подушку и удобно устроилась на боку. — Пора спать.

— Сначала я дождусь твой ответ, — Ева повернулась к травнице нос к носу. Она не сводила с нее своих голубых глаз, пока та тяжело не вздохнула.

— Ладно, — Кира перевернулась на спину и уставилась в потолок. — Ты об этом, наверное, еще не задумывалась, но нам отведено слишком мало времени. Всего тридцать лет, ничего не успеешь. А каждый день — выживание. Только и думаешь о том, где найти еды и лекарства, хватит ли воды, как не встретить ищеек. У нас нет будущего.

Травница закинула руку за голову и начала наматывать на палец кудряшку. Пару мгновений она подбирала слова, а затем продолжила:

— Люди думают только о сегодняшнем дне, больше ничего не имеет значения. А когда у тебя есть что-то ценное, как любовь, очень страшно это потерять. Как будто… — Кира сглотнула и понизила голос до шепота. — Как будто она растворится в воздухе или ее отберут, если говорить об этом слишком громко. Или другие начнут осуждать за то, что ты нашел свое счастье.

— Любовь исчезнет, если о ней не говорить, — прошептала Ева, подоткнув под щеку одеяло.

— Тебе всего четыре! Откуда такие мудрые мысли?

— Мои родители так жили. Мы тоже каждый день охотились, готовили, убирали и ходили к реке за водой. Но это не мешало нам веселиться и много разговаривать о будущем. У нас не было большого дома, но я помню вечер, как мы мечтали об этом. Может быть поэтому все люди в деревне такие грустные. Вам нечего вспомнить. Вы не мечтаете и молчите о любви.

С минуту травница ничего не говорила, но потом произнесла всего одну фразу.

— У тебя замечательная семья.

«Была», — промелькнула мысль, но Ева в очередной раз выкинула ее из головы.

В комнату прокралась тишина. Кира размышляла о словах девочки, а Ева собирала счастливые воспоминания. Она думала о том, как папа играл с ней каждый день, мама — танцевала, и вечером они зажигали свечи и пели под гитару. Мечтали о путешествиях и вкусной еде.

Ева представила, что ее душа — копилка. И чем больше радостных событий она соберет, тем легче ей будет дождаться маму. Она начала с жизни в хижине, а потом ее мысли переместились к деревне. В поселении почти так же прекрасно, как дома. Хотя нет. Здесь есть душ. Это весомое преимущество.

Размышляя о прелестях жизни в деревне, Ева не заметила, как уснула крепким, сладким сном. Хотя и непродолжительным. Всего через пять часов крик петуха застал ее врасплох.

— Глупые птицы! — выругалась она на источник звука.

— А я предупреждала, — подтрунивала Кира, вытаскивая Еву из-под одеяла.

— Мне обязательно идти с тобой? — жалобно протянула девочка, мечтая остаться в кровати.

— Ну, если ты хочешь пропустить завтрак…

— Ни за что!

Мысли о еде мигом пробудили Еву. Она села на кровать и сладко потянулась. С плеча соскользнула коса, и Ева решила походить с ней пару дней. Жалко расплетать. Натянув чистый комбинезон и новые носки, которые ей вчера подарили, она поспешила следом за Кирой.

В этот раз столовая отличалась. Столы отодвинули к стенам, освободив большую часть помещения. Девушки заняли место на скамейке, расположившись лицом к центру. Через несколько минут внутри столпилось столько людей, что становилось сложно дышать. Ева бегло осмотрела жителей и вдалеке заметила пару зеленых глаз. Герман нашел ее взглядом с другого конца столовой.

— Опять он, — Ева кивнула в сторону старика, и Кира проследила за ее движением.

— Постарайся не обращать на него внимание. А если будет донимать — скажи, я поговорю с ним.

Разговоры стихли. Под громкие аплодисменты на импровизированную сцену вышел человек в пестрых одеяниях. Красный плотный халат поверх белого костюма смотрелся совершенно неуместно.

— Амрит! Амрит! Амрит! — скандировали жители, и девочка догадалась, что перед ней — предводитель общины.

Темноволосый мужчина с длинной редкой бородой развел руками по сторонам, и вскрики смолкли. Он осмотрел толпу и заговорил.

— Я ничего не понимаю, — призналась Ева, пытаясь разобрать хоть одно слово в лягушачьем кваканье, которое исходило из уст вождя.

— Это английский. Я переведу.

На мгновение Кира отвлеклась, вслушиваясь в речь. Ева пробежалась глазами по собравшимся: на лице каждого читалось понимание. Неужели здесь все знают несколько языков?

— Он приветствует всех и благодарит богов за то, что у нас есть, — прошептала травница.

Ева не поняла, что имелось в виду, но не стала мешать. Кваканье продолжалось, как вдруг Амрит показал рукой на Еву, и следом люди уставились на нее злобными глазами.

— Говорит, что у нас новый житель, которого мы должны принять, — продолжили Кира.

— Не похоже, что они этому рады.

— А можно потише? Тут некоторые пытаются слушать! — запыхтела тучная женщина и грозно уставилась на новенькую.

— Тш-ш, — зашипели на нее со стороны.

— А что вы на меня шикаете? Вон той оборванке это скажите.

Хлопок заставил всех вздрогнуть и разом замолчать. Амрит недовольно оглядел угол, где начался переполох, и медленно подошел к жителям. Ева напряглась. Не очень-то она горела желанием познакомиться с этим шутом.

Кваканье раздалось над ее головой, и девочка еле слышно выдохнула и глянула на Киру. Та пыталась подавить улыбку, не отвлекаясь от речи. Выступление затянулось, и до Евы донесся тухлый запах яиц, от которого ее чуть не вывернуло наизнанку. Она подняла глаза, осмотрела махающего руками странного человека и поняла, что вонь исходила у него изо рта.

Ева попыталась заткнуть нос, но Кира незаметно отодвинула ее руку от лица. Пришлось терпеть. Спустя несколько невыносимых минут вождь развернулся и направился в противоположный угол столовой. Наконец, Ева смогла выдохнуть.

— Между прочим, — прошептала травница, как только Амрит отошел достаточно далеко, — он рассказывал о том, как важно быть сплоченной, дружной семьей и помогать друг другу. Особенно когда появляются новые жители.

Ева покосилась на Киру, затем на Амрита, жуткого старика в конце комнаты и женщину сбоку, чье тело загораживало половину обзора. Они совершенно не походили на семью. Им не нравилась Ева, они не хотели с ней не то что дружить, а даже разговаривать. Нет, это точно не семья.

Семья — это смех и тепло. Это купаться вместе в реке, играть, петь и танцевать. Быть рядом, когда родной человек болеет, ухаживать за ним и во всем помогать. Сидеть вечерами у костра. Наблюдать, как папа прижимает к себе маму и вдыхает запах ее кожи так, словно в молекулах спрятано самое сокровенное и волшебное. Знать, что ты в безопасности и тебе всегда есть на кого положиться.

Внезапно раздались аплодисменты, которые жутко напугали Еву. Кира толкнула ее в бок, и девочка тут же присоединилась к остальным.

— И часто у вас такое? — недовольно спросила Ева.

— Каждый седьмой день. Это традиция.

— Скукотища какая, — зевнула девочка, вяло хлопая.

Кира смерила ее неодобрительным взглядом.

— Ну что? Неужели тебе нравится? — удивилась Ева.

— Давай поедим.

Они перекинули ноги через лавку и повернулись лицом к столу. Перед Евой оказалась овощная похлебка из бобов, а рядом — теплая лепешка.

— На вкус лучше, чем кажется, — приободрила Кира и накинулась на свою порцию.

Ева набрала ложку и осторожно слизала часть похлебки. Распробовав вкус, она заглотила и остальное. Еда оказалась сносной, и, изнемогая от голода, Ева быстро осушила посудину, закусывая сытной лепешкой.

— О боги!

— Смотрите!

— Не может быть!

Внезапные возгласы посыпались со всех сторон. Ева обернулась. В центре столовой началась потасовка. Люди вытянули шеи, некоторые встали, другие — подошли ближе, чтобы лучше рассмотреть происходящее, но девочка не могла ничего разглядеть за спинами жителей.

— Что там, Кира? — жалобно спросила Ева. — Мне не видно.

— Джулиана поймали.

Толпа вокруг запричитала. Люди вздыхали, хватались за грудь. Они ругались, кричали и размахивали руками.

«Подумаешь, картошку не захотел копать», — мысленно отмахнулась Ева, но затем нахлынула новая волна ругани. Люди кричали со всех сторон так громко, что Ева даже не понимала, кто говорил.

— Посмотрите на его ногу! Уже несколько дней прошло.

— О боги! Так поэтому он и прятался от целительницы.

— Сдадим его ищейкам!

— Да! Мы не можем его укрывать.

— Он же ребенок! Его нельзя отдавать в лапы чудовищам.

— И здесь его оставить не можем, это слишком опасно.

— Тогда выгоним в лес, пусть сам спасается.

В столовую ворвался высокий худой мужчина. Он растолкал жителей локтями и кинулся к Джулиану, закрывая его от нападок наиболее агрессивных людей. Несколько женщин замахнулись на парня тряпками, но он увернулся от удара и отполз в сторону, скрываясь за тощей спиной вошедшего мужчины.

Впервые за эти дни Ева не видела улыбки на лице Джулиана. Только большие, темные, испуганные глаза, которые молниеносно бегали по толпе. Парень вертел головой и через несколько секунд встретился взглядом с Евой.

Он замер, как только увидел ее. В ту же секунду Еве открылась левая сторона его лица, которая все это время пряталась в тени. Густая темная бровь рассечена, на щеке кровоподтек, губа разбита, а по шее стекала тонкая струйка крови. Легкая, практически неуловимая улыбка коснулась его губ, а затем также незаметно Джулиан кивнул ей.

Ева непонимающе уставилась на парня, пытаясь уловить смысл этого странного знака. Он смотрел только на нее, и именно она должна была понять его.

— Он же ребенок! Перестаньте! — мужчина, защищавший Джулиана, пытался вразумить толпу, но жителей в столовой было слишком много.

— Да он тебе не родной даже! Чего ты его защищаешь? — выступила кухарка, и другие ее поддержали.

— Он рос в нашей семье целый год. Он нам как родной!

— Может, ты и других долгожителей в деревне прячешь? — крикнул мужчина из толпы.

— Ева! — шикнула Кира и потянула за руку.

Только тут девочка поняла, что стоит на лавке и смотрит на всех сверху вниз. Она быстро плюхнулась обратно.

— А чего все так распереживались? — Ева искренне не понимала, что происходит, но с каждой минутой воздух в помещении накалялся все больше.

— Долгожители ни к чему хорошему не приводят, — быстро пояснила Кира, вытаскивая девочку к выходу. — Они опасны для деревни. Джулиан один из них.

— Что значит «долгожитель»?

— Люди, которые могут жить до ста лет, как наши предки. Ты не знала? — бросила через плечо травница, но ответа не дождалась.

Люди все больше сбивались к центру, затрудняя перемещение. Кире приходилось расталкивать жителей, чтобы приблизиться к дверям. Духота вытесняла кислород, и каждый вдох давался с трудом. Вонь от Амрита развеялась по всей столовой, монотонное бормотание кружило голову, а завтрак просился наружу.

— Ты тоже считаешь, что его нужно выгнать? — с ужасом спросила Ева, пытаясь перекричать толпу.

— Нет, он еще ребенок, — травница остановилась возле выхода. — Но и оставлять его опасно. Не знаю.

— Выгнать! — скандировала толпа, в очередной раз испугав Еву.

— Так, возвращайся в комнату, — распорядилась Кира, подталкивая девочку к выходу. — Я позже приду к тебе.

«Не открывай последнюю страницу, пока не наступит время», — слова Джулиана молнией вспыхнули в голове.

Вот оно, то самое время. Поэтому он так странно смотрел на нее. Девочка выбежала из столовой и помчалась вдоль пыльной улицы. Коса больно хлестала спину, но Ева даже не замечала этого. Ураганом она пронеслась по деревне, взмыла по ступенькам на второй этаж и ворвалась в комнату.

«Выгнать! Выгнать! Выгнать!» — эхом раздавалось в голове.

Ева рухнула на пол возле кровати, вытащила из-под матраса тетрадь и судорожно пролистала до последней страницы:

Если ты читаешь это, то меня поймали. Не злись на них. На самом деле они просто боятся, потому что из-за меня вся деревня в опасности. Ищейки выслеживают и убивают долгожителей.

Таких, как ты.

Лучше прячь свои раны. У обычных людей они заживают в 2,5 раза быстрее.

И, пожалуйста, постарайся не попасться.

«Убивают, — эхом раздалось в голове у Евы. — Убивают таких, как ты».

Ева отшвырнула тетрадь в сторону и подскочила на ноги.

Сердце колотилось.

Грудная клетка сжималась.

— Так вот почему ты подарил мне носки, — пробормотала Ева и мысленно прокрутила в голове разговор за теплицами. Джулиан просил читать все по порядку. Кажется, сейчас самое время начать.

Взобравшись обратно на кровать, Ева подтянула под себя ноги и вновь взялась за дневник. Она провела пальцами по названию: «Записки Джулиана или как выжить в мире 0208». Цифры никак не давали ей покоя, но она надеялась, что хотя бы в этой тетради найдет ответы.

Ева перелистнула первую страницу и углубилась в чтение.

Дневник Джулиана, стр. 2

За 30 лет мало что успеешь. Выжить разве что. И то не всем удается.

Мы с родителями всю жизнь путешествовали, и я видел очень много людей. Всех их объединяет одно: злость. Каждый думает только о себе и о том, как дожить до конца этого дня. Они встают на рассвете, занимаются урожаем и ложатся, когда заходит солнце. Им все равно, почему люди живут 30 лет.

А мне — нет. История пересказывается от одних другим и с каждым годом меняется все больше. Скоро люди даже забудут, что существовало лекарство долголетия. Странно даже. Почему не придумать книги, в которых об этом будет написано? Вот, например, мне 5 обычных лет — это 13 долгих. Неудобно же постоянно умножать на 2,5! Наверное, нарисую таблицу и запишу туда, сколько кому лет. Так будет легче.

Записи с незнакомыми именами и прозвищами тянулись на целую страницу, но Ева не знала этих людей, поэтому после четвертой строчки захлопнула дневник. Она завалилась на кровать и уставилась на деревянную крышу. Пыталась собрать в голове правду, кусочек за кусочком. Люди живут мало, а те, кто пребывает на земле дольше — обречен на вечные скитания или смерть.

Внезапно прощальные слова мамы обрели смысл.

— Ты знала! Мама, ты знала, что я — другая. И мне здесь опасно. Почему ты не сказала? — шептала Ева, словно жители могли ее подслушать.

Она пролежала больше получаса, не двинувшись с места, пока не почувствовала запах гари. Ужас пронесся по ее телу от пяток до головы, закрывая раскаленными щупальцами рот. Ева не могла ни пошевелиться, ни вскрикнуть. Она уже знала этот ступор и сразу поняла, что деревню охватил пожар.

Подожди, пока все закончится

— Только не это!

Ева смогла оторваться от простыней, когда дым прокрался в легкие. Она закашлялась, прикрыла рукой глаза, сползла с кровати и распахнула окно. Люди носились от одного здания к другому, перебрасываясь командами с теми, кто выстроился в шеренгу и тушил пожар. Но даже так они не могли опередить пламя. Оно с невероятной скоростью распространялось по деревне. Перепрыгивало с крыши на крышу, как мутировавший заяц. И наконец достигло дома, где пряталась Ева. Языки пламени ворвались в комнату, разбив стекло в оконной раме, и заплясали на подоконнике. Еще немного, и Ева окажется в ловушке.

Отпрянув от окна, она схватила с кровати тетрадь, засунула ее в нагрудный карман комбинезона и бросилась к двери. Деревянные перекрытия захрустели, одно из них треснуло и развалилось поперек комнаты. Ева вскрикнула и отскочила в сторону. Балка преградила выход. Один край проделал дыру в полу, а другой — поджег кровать. Ева прикрыла голову и с разбега перепрыгнула преграду в тот миг, когда пол позади нее рухнул на первый этаж. Девочка не оглянулась, чтобы проверить дыру. Она пронеслась по остаткам лестницы и выбежала на улицу.

По деревне разносились крики, всхлипы, плач и оглушающий треск дерева. Люди метались из стороны в сторону, сталкивались между собой, ругались и кричали. Больше никто не пытался тушить дома. Люди бежали. Причем слишком быстро для простого пожара, но Ева не могла об этом думать. Пригибаясь от постоянных хлопков и шума, она стала карабкаться вдоль горящих стен к столовой. Ей нужно было найти Киру. Только с ней девочка будет в безопасности.

Очередной треск заставил пригнуться сильнее и отбежать на середину улицы. Ева обернулась, и ее сердце раскололось. У нее на глазах рассыпалось маленькое деревянное здание, в котором лежал тот пушистый коричневый плед. Не успела Ева обрести новый дом, как он разрушился.

Резкая боль раздалась в виске. Ева схватилась за голову. Житель с размаху ударил ее локтем и пронесся мимо. Он даже не заметил ее. Мчался с двумя детьми на руках, но куда? Как спастись от пожара, который захватил всю деревню и с каждой минутой только разрастался?

«Надо найти Киру», — подумала Ева, потирая висок от удара.

Мельтешение пугало. Ева в полуприседе вертела головой, но не понимала, куда бежать и что делать. Ее внимание привлекли две фигуры в переулке. Они шли, точно плыли между домами. Их не пугал хаос. Они что-то искали или… Ева пригляделась и заметила у одного из них факел.

«Так это они подожгли деревню? Но зачем?»

Засмотревшись на незнакомцев, она не поняла, как угодила в общий поток. Несколько людей пробежали мимо и сбили ее с ног. Она упала и зачерпнула ртом охапку пыли. Песок прилип к небу, языку и дальней стенке горла, что вызвало рвотный позыв. Она попыталась прокашляться, но только вдохнула новую порцию пыли. Ева выпрямилась на руках, и вдруг тупая боль отдалась в ребрах и резко переместилась в голову — два удара ногами. Еве на мгновение показалось, что ее кости сломались, а внутренности лопнули.

Крики наводили ужас, снова и снова возвращая Еву в горящую хижину. Перед глазами всплывало лицо мамы, затем обугленные щепки, потом снова мама, и снова огненное небо над лесом. Ева свернулась калачиком посреди дороги, закрыла руками голову и напевала мантру, чтобы успокоиться.

— Подожди, пока все закончится.

Внезапно ее дернули за руку и потащили прочь от основной дороги. Ева перебирала ногами, как таракан, пока не почувствовала землю. Только спустя несколько секунд она смогла поднять голову.

— Ох, я так рада, что это ты! — Ева бросилась на шею Кире.

— Я сразу побежала тебя искать, — травница крепко прижала к себе девочку на несколько долгих секунд, но потом резко отодвинула от себя. — Ты не ранена?

— Нет, только…

— Ты нашел его? — холодный, как горный ручей, голос прозвучал совсем близко.

Кира присела на корточки, потянув за собой Еву, и приложила палец к губам.

— Мальчишка удрал с каким-то мужиком. Я отправил за ним машину.

Голоса приближались. Травница подтолкнула Еву за угол. Они обогнули дом, свернув в переулок, и замерли. Там, где они сидели пару секунд назад, остановились фигуры. Ева не разглядела лиц, но отчетливо видела тени, которые танцевали на земле в отражении пламени. Обе принадлежали мужчинам. Один из них казался очень высоким и широким, а в свете огня даже прослеживались очертания волос длиной до плеч, которые развевались на ветру. Вторая фигура меньше, больше напоминала подростка. Хотя теперь Ева сильно сомневалась в возрасте каждого человека. Низкая тень с железным голосом, обладатель которого нагонял ужас, продолжила:

— Нашел других долгожителей?

— Никого, как и сказал информатор, — ответил тот, что крупнее.

Послышался новый крик и хруст через дорогу. Голоса смолкли, а Кира беззвучно указала в конец переулка. Ева не понимала, почему они скрываются от двух странных людей. Кто они и зачем подожгли деревню. Неужели они ищут Джулиана? И был ли среди жителей предатель, который выдал мальчика? Вопросов было так много, что все они не умещались в светлой голове. Но даже Ева понимала, что сейчас не время их задавать. Страх был слишком велик, поэтому она кивнула и поползла на четвереньках следом за травницей.

— Хорошо, — продолжил стальной голос. — Все как обычно: закройте ворота и отловите детей.

«Они поймают меня. Схватят и узнают, что я тоже долгожитель!»

Страх проник в легкие и закружился бешеным вихрем. Ева не могла сделать ни вдоха. Лианы горели, разнося по деревне огонь в десятки раз быстрее. Пламя перебрасывалось на дома, а небо затянуло красным заревом. Ева крепко ухватилась за руку подруги и мчалась следом. Здания трещали и складывались под жаром. Мир разрушался на глазах.

— Что нам делать? — осмелилась спросить Ева, когда они отбежали за несколько домов от теней.

— Ты слышала. Нужно успеть к воротам, пока их не заперли, и найти Дениса.

Шум и крики вновь сработали спусковым механизмом, и Ева как по команде пригнулась. Но в этот раз среди общего хаоса она уловила еле различимый звук. Лошади.

— Нам надо в конюшню! — крикнула Ева и потянула травницу в другую сторону от выхода.

— Что? Нет, Ева! Это в конце деревни! Мы не успеем, — глаза Киры округлились. Она перехватила руку девочки и стала перетягивать ее на свою сторону. — Нам надо уходить.

— Но мы не можем их оставить. Они же погибнут! — не сдавалась Ева.

— Я понимаю, но если мы туда пойдем, то умрем вместе с ними.

— Нет, мы поедем верхом!

— Я не умею ездить на лошади. И ты тоже!

Взрыв перебил последние слова Киры. Она оглянулась, и Ева проследила за ее взглядом. Возле ворот полыхал ангар, источая едкий запах. Огонь в этом месте танцевал в десять раз сильнее, а небо затянуло черной гарью. Рядом со взрывом дюжина людей билась в закрытые ворота. Они опоздали.

— Склад с горючим, — произнесла девушка больше для себя, нежели объясняя Еве причину взрыва.

— Пожалуйста, Кира, лошади умрут без нас, — девочка трясла травницу за руку, пытаясь склонить на свою сторону. — И они помогут нам.

— Боги, ладно! — сдалась Кира.

Она крепко сжала руку девочки, и они помчались по главной улице в конец деревни. Люди бежали им навстречу, задевая плечами. Раскаленный воздух обжигал легкие. Дым обволакивал дорогу. На несколько секунд Ева подумала, что они потерялись и уже бежали не туда, но впереди послышалось ржание.

Ева ускорилась. Огонь не полностью охватил эту часть деревни, и дым начал рассеиваться, но недостаточно быстро. В последний момент Ева увидела забор и врезалась в него, поцарапавшись щекой.

— Ты цела? — Кира тут же подскочила к ней и отлепила от перекладины.

— Да, скорее, — Ева тряхнула головой, восстанавливаясь после удара, и полезла на ограждение. Кира следом.

Кряхтя, они перелезли через забор и кинулись к стойлам. Пламя уже отстукивало чечетку на крыше конюшни. Травница с ужасом уставилась на горящее здание.

— Ева, это слишком опасно, — Кира попятилась, но девочка ее не послушала.

— Я быстро! Только выпущу их!

Ева пригнулась и нырнула в конюшню. Лицо тут же обдало жаром. Ржание лошадей смешалось с топотом копыт, треском огня и приглушенными криками снаружи. Кислорода оказалось слишком мало. При каждой попытке сделать вдох Ева кашляла и хваталась за грудь.

— Ты как? — послышался голос Киры.

— Очень жарко, я ничего не вижу! — ответила Ева, пробираясь вглубь конюшни.

Дым затруднял перемещение. Наощупь Ева нашла первое стойло и открыла щеколду. Как только дверь распахнулась, лошадь выскочила из укрытия и помчалась прочь.

— Осторожно! — успела крикнуть Ева, едва не угодив под копыта.

В темноте послышалось еще одно клацание, а затем удар.

— Две есть! — ответила травница. Следом за ее голосом раздался очередной лязг железа и лошадиное ржание. — Еще одна!

— Осталась только Гроза, — на последнем слове Ева закашлялась.

— Слишком жарко. Нужно уходить. Где ты? — голос Киры растворялся среди искр.

— Почти все!

Ева уперлась ладонями в деревянные ворота и на ощупь двинулась вдоль стойла. Совсем скоро она почувствовала щеколду и потянулась к ней, но тут же одернула руку.

— Ай!

— Что такое? — травница добралась до Евы и теперь стояла прямо у нее за спиной.

— Очень горячо, не могу ухватиться, — жаловалась Ева, пытаясь подцепить щеколду, но у нее ничего не получалось.

— Давай попробую.

Киру взялась за край светло-голубой рубашки и сквозь ткань потянулась к защелке, но железо оказалось слишком горячим.

— Ауч, — выругалась травница и еще раз попробовала открыть замок.

Крыша затрещала. Гроза испугалась и заржала так громко, что крик лошади застыл у Евы в ушах. Животное билось копытами о стены, что только затрудняло ее спасение.

Наконец, Кире удалось подцепить железяку, и дверь распахнулась. Гроза без промедления вырвалась из стойла. Травница даже не успела отскочить в сторону. Лошадь пронеслась мимо, сбив девушку с ног.

— Кира! — девочка бросилась к подруге.

Ржание отдалялось от конюшни, а огонь все ближе подбирался к спасителям. Травница лежала на полу среди сена и щепок. Сквозь густой дым Ева разглядела кровь на лице девушки.

— Кира, очнись! — вопила девочка, пытаясь докричаться до травницы, но та продолжала неподвижно лежать. — Нет-нет, пожалуйста. Нам надо выбираться!

Ева схватила Киру под мышки и попыталась оттащить к выходу, но даже такой небольшой вес ощущался неподъемным. Девочка уперлась ногами в дощечки. Она приложила все свои силы, чтобы сдвинуть травницу с места, но на деле переместила ее всего на несколько сантиметров.

— Ну, давай! — пыхтела Ева, не оставляя попыток.

Очередной треск. Девочка вскрикнула, поскользнулась и рухнула рядом с Кирой, задев ее лицо рукой. От удара Кира дернулась и разлепила глаза.

— Мамочки, ты очнулась, — обрадовалась девочка и шумно выдохнула.

— Где выход? — прохрипела травница, разворачиваясь со спины на живот. Она вертела головой по сторонам и пыталась сосредоточиться, но взгляд ее прыгал по конюшне.

— Там, — указала Ева и поползла на четвереньках в том направлении, все время оглядываясь на травницу. Кира волочилась следом.

Спустя вечность Ева почувствовала приток свежего воздуха и жадно заглотила его, насколько хватило легких. Затем выползла Кира.

Вдох. Дым плотным одеялом лежал в метре от земли, не позволяя подняться на ноги. Ева ползком пробиралась к главной дороге.

Выдох. Кира, наконец, поравнялась с девочкой. Ева поверила, что у них получится. Нужно только преодолеть эту адскую полосу. Всего лишь вырваться из пламени. Просто добраться до ворот, а после убежать из деревни, от которой больше ничего не осталось. Только бы дотянуться.

Вдох. Они вывалились из конюшни, сильно кашляя и держась за грудь. С каждым содроганием легких воздух все больше царапал горло. Кира приобняла Еву за плечо и махнула рукой в сторону леса.

Выдох. Им бы только добраться. Всего несколько десятков метров, и они спасены.

Внезапно раздался рев мотора. Из клубов дыма появилось два ярких желтых глаза. Они приблизились так стремительно, что Ева не сразу узнала в них морду машины. В последнюю секунду раздался скрип тормозов. Автомобиль занесло сначала в одну сторону, потом в другую. Водитель пытался справиться с управлением, но скорость была слишком высокой. На последнем вираже машину закрутило, и она налетела на Киру, ударив Еву боковым зеркалом.

Толчок отбросил девочку в сторону. Единственное, что она успела увидеть — это синие глаза Киры, наполненные одним лишь ужасом.

Мир словно остановился. Крики, топот копыт, рев мотора, треск — все смешалось в сплошную какофонию. Голова обрела вес, и Ева не понимала, где находится. Она в замедленной съемке видела, как Киру завертело в смертоносном вихре. Травница беспомощно размахивала руками, пытаясь ухватиться хотя бы за боковое зеркало. Были бы у нее крылья. Взмахнула бы она ими и воспарила над пожаром.

Но она не могла. Синие глаза исчезли за железным капотом. Ева приземлилась на сухую рыхлую землю, и время пошло своим чередом.

— Ева! — послышался отдаленно знакомый голос, а затем крепкие мужские руки поставили ее на ноги.

Она разлепила глаза и увидела густую темную бороду.

— Денис! — Ева так обрадовалась, но тут же осознала, что только что произошло. — Где Кира?

Охотник поставил девочку на ноги и бросился к травнице. Она лежала без движения в нескольких метрах от машины.

— Кира? — Ева присела рядом и вгляделась в разбитое лицо. Глубокий порез рассекал лоб. Алая кровь заливалась в глаза. — Мамочки…

— Эй, малыш, слышишь меня? — Денис очень бережно приподнял ее, на что Кира в ответ недовольно промычала. — Тш-ш, все хорошо. Посмотри на меня.

Он отодвинул в сторону ее волосы, которые уже прилипли к кровоточащей ране. Бледное лицо Киры выглядело таким крохотным в смуглых крепких руках Дениса. Девушка медленно разлепила глаза, несколько раз моргнула и уставилась на парня.

— Где Ева? — выдавила она из себя и попыталась подняться на локти.

— Я здесь!

— С ней все хорошо, — Денис обхватил Киру за талию и помог встать.

— Это ты был в машине? — рассеянно спросила она, позволяя поднять себя с земли.

— Да, я тебя искал.

— В конце деревни? — удивилась Кира, но ее ноги подкосились, и она рухнула к нему в объятия без сознания. От неожиданности он упал на колени, но девушку удержал.

— Да оставь ты ее там, а девочка пусть едет, — послышалось из машины.

Ева обернулась и замерла, увидев на водительском сиденье морщинистое лицо Германа. Одной рукой он сжимал руль, а другой облокотился на пассажирское кресло. Со стороны выглядел совершенно расслабленным и спокойным. Только сведенные густые брови выдавали раздражение.

— Беги в машину, — прошептал Денис и подтолкнул девочку в спину.

— А как же Кира? — Ева жалобно посмотрела на охотника. — Ты же не бросишь ее здесь?

— Или забирайся, или оставайся с подружкой. Но тогда быстро сгоришь под завалами, — наседал старик.