Бесплатный фрагмент - Подобно ветру

Подобно ветру

Лариса Торощина

Глава 1

Маша смотрела на пустой чемодан, внешне стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри у нее все кипело от волнения по поводу собственной затеи. Зато беспокоилась мама, собирая дочку в первую для нее самостоятельную поездку из дома, да еще в горы.

— Давай проверим по списку. Куртка, два спортивных костюма, футболки, нижнее белье, шерстяные носочки, головной убор от солнца и две пары обуви — кроссовки для пеших прогулок и резиновые сапожки на дождь. Вроде, всё! –мама критически оглядела сложенные на кровати вещи. — Нет, забыла! Твое любимое платьице!

Мама бережно вытащила из шкафа висящее на плечиках синее платье и начала аккуратно сворачивать, чтобы не помялось в чемодане.

Это платьице Маша и правда, любила. Только не долго.

Она хорошо помнила, как мама купила его в магазине, специально синее — под цвет глаз. А бабушка потом добавила платью шарма — вышила разноцветными нитками цветочки на груди. Платье приобрело индивидуальность и очень хорошо смотрелось на Маше.

Наряд предназначался для школьного вечера. И Маша должна была выглядеть красивой и счастливой. Но все получилось не так, как она хотела.

По науськиванию одноклассницы Вики, Машу начали звать уродиной. Маше бы не обращать на них внимания, а она кинулась драться, получила фингал, и эта кличка прилепилась к ней надолго.

С тех пор Маша перестала носить платья и в свободное от школы время одевалась, как мальчик — в удобные спортивные костюмы и кроссовки. А свои длинные черные волосы всегда заплетала в тугую косу.

Из зала раздался звук телефона, и мама пошла ответить на звонок.

Маша осталась в комнате одна. Она стояла перед кроватью и переводила взгляд с платья на свой любимый синий костюм с белыми полосками — уже старый, и поэтому отложенный в сторону.

Когда-то он принес ей удачу. Именно в нем тогда ещё тихая и послушная Маша впервые проявила характер перед родителями — ради мечты полностью отказалась от еды. Никакие наказания, уговоры и вкусные бабушкины булочки не смогли переубедить ее. И только через неделю голодовки родители наконец-то приняли Машины условия.

Услышав, что мама заканчивает разговор, Маша быстро сложила вещи в чемодан, а платье сунула подальше в шкаф. Его место занял старенький синий костюм с белыми полосками.

«На удачу!» — подумала Маша и щёлкнула замками.

В этот момент в комнату вернулась мама.

— Ты уже уложилась? Вот и хорошо! — мама взглянула на закрытый чемодан, и затараторила: — Звонила Ирина Геннадьевна, моя приятельница по работе. Она тоже взяла путевки в Горный на ту же базу для себя и дочери. Оксаночка, ее дочка, младше тебя на год — ей четырнадцать. Но я думаю, вы с ней подружитесь, и будете вместе ходить в походы и на вечера танцев. Тем более что с вами поедет еще секция футболистов. Когда-то я тоже ездила туда. Сколько мне пришлось пройти с рюкзаком на плечах, ты даже не представляешь! Я первый раз и рюкзак-то не смогла поднять! Набрала кучу вещей. А когда надела рюкзак, встала, а потом как повалюсь на спину. Меня девчонки еле подняли! Рюкзак тот ещё остался, но он для тебя слишком большой, а это с твоей больной спиной опасно. А чемоданчик маленький, компактный. Надеюсь, что он тебе ещё пригодится, вдруг, куда захочешь поехать…

Мама говорила и говорила, а Маша кивала, хотя понимала, что вряд ли её отпустят куда-нибудь после ее затеи.

— Все будет хорошо! — выдохнула мама и обняла Машу. — Вот путёвка, вот билет на автобус. Пойдем, я провожу тебя до автовокзала.

Маша уже обувалась, когда из кухни выскочила бабушка.

— Ох, еле успела! Вот, Машенька, держи, напекла тебе вкусных пирожков в дорогу. А то неизвестно, когда до базы доберетесь.

Маша взяла кулечек, завернутый в теплую мягкую ткань. Мама пошла за тряпичной сумкой, чтобы положить туда кулёк с пирогами.

— Платьеце, платьеце-то свое взяла? — заговорщицки спросила бабушка. — Ты такая в нем хорошенькая!

Маша, покраснев, кивнула.

Пришла мама с сумкой, всунула ноги в туфли и направилась было к двери, но тут бабушка всплеснула руками.

— Нужно присесть на дорожку!

Присели кто на что. Помолчали.

Подождав пару минут, бабушка встала:

— Вот, теперь все! Можно ехать! Счастливой тебе дороги, Машуля!

***

Погода стояла отличная — ни облачка! Весь двор утопал в зелени. Июль — самое время для путешествий.

Мама с Машей подошли к остановке. Первым подъехал желтый «Икарус». Маше нравился этот автобус. Большой, вместительный, современный. Громыхая по неровному асфальту, он легко обгонял другие городские автобусы.

Они с мамой поднялись в полупустой салон. Маша прокомпостировала билеты и села около окна, ей нравилось любоваться на город, тем более, что ехать до автовокзала через центр, а там много красивых зданий.

Маша была в предвкушении важного события.

«Конечно, важное! — думала она. — Я же впервые уезжаю так далеко — аж, в Горный Алтай!»

Но при этом Маша отдавала себе отчет, что не горы манили ее, а идея осуществить задуманное.

Она на секунду отвлеклась от собственных мыслей, когда услышала, что ее мама что-то говорит:

— Оксаночка, дочка Ирины Геннадьевны, любит петь и танцевать. Вот, увидишь, тебе не будет скучно!

Маша тяжело вздохнула.

Только этой Оксаночки ей не хватало! Оксаночка в её планы не входила.

Маша вообще не верила, что может с кем-то просто так подружиться. Когда она сломала спину и лежала сначала в реанимации, а потом долго дома, одноклассники не очень-то навещали её.

Не сказать, что они не приходили вовсе. Нет, конечно! Пионеры должны были проявлять активность в помощи пожилым и больным на дому. Сама Маша ходила к старушке пенсионерке, помогала мыть полы. И не халявила, как некоторые!

Маша не сразу поняла, что одноклассники навещают её не из-за любви и дружбы, а как обязаловку от классного руководителя. Девочки приходили, сначала любезно интересовались, чем помочь, и тут же накидывались на предложенные им конфеты с чаем. А Маша обессилено наблюдала за их стараниями.

Вглядываясь в мелькающие за окном стеклянные витрины магазинов на Ленинском проспекте, Маша размышляла о том, почему так получилось, что новый школьный коллектив ее не принял? Ведь, когда ее родители переехали с окраины в центральную часть города, им казалось, что здесь люди открыты, счастливы и беззаботны, и поэтому жизнь обязательно изменится.

Да, она изменилась, но, к сожалению, не в лучшую сторону для Маши. Друзей она смогла найти совсем в другом коллективе.

— А, ну вот, мы и приехали! — произнесла мама, выводя Машу из грустных размышлений. — Уже автовокзал — нам нужно выходить!

По номеру автобуса мама быстро нашла нужный. Около него с рюкзаками и держа в руках приготовленные путёвки и билеты, стояла организованная группа спортсменов — мальчишек, возраста, как показалось Маше, пятнадцати-шестнадцати лет. Все крепкие, серьезные. Они не расходились и ждали команды тренера.

Мама Маши, протискиваясь через толпу случайных людей на открытой площадке автовокзала, подошла к женщине с девочкой, которые стояли рядом с большими чемоданами.

— Ирина Геннадьевна, здравствуйте! Как я рада вас видеть! — начала она. — И Оксаночка, милая девочка, как ты поживаешь? — мама повернулась к наряженной, как на праздник, девочке.

— Здравствуйте! — девочка вежливо тряхнула косичками с бантиками и улыбнулась.

— Я вот свою дочку привела. Хочу с вами ее познакомить! Машенька, подойди ближе!

Маша подошла.

Мама Оксаночки оказалась высокая видная блондинка, одетая совсем не для поездки в горы — в ярко красную блузку и белую юбку выше колен, да еще и в туфли на высоком каблуке.

Сама Оксаночка была в нарядном платье, белых длинных гольфах, красных туфельках. В косичках пестрели яркие банты. А ещё у неё были накрашены ресницы, на веках лежали тени, губы тоже были накрашены.

По скривившемуся лицу Оксаночки, Маша поняла, что она ей не понравилась. Ещё бы! Маша сильно отличалась от них! На ней был темный спортивный костюм и кроссовки, длинные волосы заплетены в косу и скрепленны внизу обычной резинкой. В руках она держала маленький чемоданчик.

Неожиданно к автобусу подскочила стройная светловолосая женщина в спортивном костюме и кедах.

В руках она держала свернутый в трубочку листок бумаги. Деловито окинув взглядом группу мальчишек, она произнесла:

— Та-ак! Все в сборе?

И не дожидаясь ответа, быстро развернула листок и, пробежавшись по нему глазами, добавила:

— А Игнатов где?

— Болеет, — ответил один из мальчишек.

— Чего это с ним?

— Ногу сломал!

— Вечно он у вас что-то ломает! — полушутливо ответила женщина в спортивном костюме. — Ну, раз все в сборе, сдаем багаж и поднимаемся в автобус.

— Ой, Галочка! — услышала Маша и обернулась.

Похоже, мама Оксаночки узнала в женщине в спортивном костюме старую подругу, так как они тут же заключили друг дружку в объятия.

— Ой, Ирочка! Рада тебя видеть! Куда это вы собрались?

— Да вот, с дочерью едем отдыхать в Горный.

— А почему не всей семьей? Муж где?

— Да он приболел, — печальным голосом ответила Ирина Геннадьевна. — Обследование еще проходит. Так что мы пока точно не знаем, что за хворь к нему прицепилась.

— Ой, как жалко. Сочувствую! Пусть выздоравливает!

Маша заметила на ее лице лучезарную улыбку. И вообще эта знакомая Ирины Геннадьевны хоть и выглядела старше мамы Оксаночки, но имела отличную спортивную фигуру.

— А ты как здесь оказалась? — спросила Ирина Геннадьевна.

— Ой, — та отмахнулась. — Как обычно сопровождаю спортсменов на базу.

Пока они разговаривали, водитель открыл багажное отделение, а тренер скомандовал спортсменам убрать туда тяжелые рюкзаки и сумки, контролируя, чтобы пацаны не тащили вещи в автобус и не загромождали проходы.

Мама Маши взяла чемодан и тоже поставила в багажное отделение. Ирина Геннадьевна, спохватившись, попросила водителя помочь ей. Мужчина с трудом поднял тяжёлые чемоданы и, раздвинув рюкзаки, устроил их у стенки.

— Так, у нас еще один пассажир! — заметила женщина в спортивном костюме, улыбаясь Маше. — Как же тебя зовут, милая моя?

— Маша.

— Можно мне взглянуть на твой билет?

Маша кивнула и подала приготовленные документы: путевку и билет на автобус.

— Значит, тоже едешь на «Динамо»?! Ну, что же, милости просим! Проходи в автобус! Меня зовут Галина Васильевна.

Первыми по ступенькам поднялись Ирина Геннадьевна со своей дочкой, как показалось Маше, максимально привлекая к себе внимания. Это было заметно и по их мимике, и по жестам, и по нарядной одежде.

Маша попрощалась с мамой, и та пожелала ей счастливой дороги и много-много приятных впечатлений.

Мальчишки на удивление терпеливо ждали, когда она тоже поднимется в автобус.

Пока Ирина Геннадьевна ожидала в проходе свою подружку, теряясь в выборе удобного места, Оксаночка села посередине автобуса рядом с окошком.

Маша тяжело вздохнула. Она считала, что из вежливости должна сесть рядом, хотя ей тоже хотелось сидеть около окна.

Уже через пару минут Маша пожалела о своей скромности. Оксаночка вытащила из маленькой сумочки розовую косметичку с изображением мультяшного Мики Мауса и положила себе на колени. Демонстративно хвастаясь, медленно начала доставать оттуда свои вещи. А их, как показалось Маше, было слишком много: красивое зеркальце, перламутровая помада — писк моды среди Машиных одноклассниц, тени и тушь в бумажной коробочке, румяна и пудра, две кисточки.

Вспоминая мамины слова: «Вместе будете ходить в походы и на вечера танцев», подумала: «Не знаю, как на счет гор, но к танцам Оксаночка подготовилась!» и усмехнулась.

— А у тебя какая помада? Покажи! — вдруг спросила Оксаночка.

— Никакой! — отрезала Маша.

— Вообще? Ты что не пользуешься косметикой?

На ее лице было столько наигранного изумления, что Маша решила соврать:

— Дома забыла!

— Фу! Как же ты поехала отдыхать? Без косметики?! А тут что?

Оксаночка показала на тряпичную сумку, которую Маша держала в руках.

— Пирожки, — ответила Маша и подумала: — «Ну, если она еще и петь начнет — я тогда сама завою!»

В автобус поднялась Галина Васильевна.

— Я вот лучше тебе предложу сесть впереди. Тут и выходить удобно на остановках, и шторки солнце закрывают, и воздух есть.

Ирина Геннадьевна сразу расцвела.

— Ой, конечно, Галочка! Я так рада, что мы едем вместе. Хоть поболтать будет с кем в дороге.

И сразу уселась на предложенное место.

Потом, весело болтая, вошли в автобус мальчишки. Небольшие сумки они забросили на верхние полки над головой и уселись, бодро обсуждая друг с другом первые впечатления. Следом за ними зашел тренер. Автобус закрыл двери и тронулся с места.

Маша помахала маме. Поехать вместе они не смогли — дороговато для семейного бюджета.

Пока автобус бороздил по городским улицам, смотреть в окно было не так интересно. И Маша терпеливо ожидала, когда городские постройки сменятся зелеными лугами, полями, лесополосами и речками. Может, тогда у нее возникнет вдохновение, чтобы выполнить задание по литературе…

Невольно Маша вспомнила свою новую учительницу. Она пришла в школу Маши совсем недавно, и учителя много о ней говорили в самых разных эмоциональных оттенках: она любит экспериментировать с учебным материалом, использует индивидуальный подход к каждому ученику, уроки у нее построены нестандартно. Многие возмущались: как это? Есть школьная программа, есть признанные методы работы — зачем их изменять?

Новая учительница, как оказалось, далеко не молода, и, наверное, только благодаря опыту, старалась не идти на конфликт с другими учителями — уроки она проводила по стандартной схеме, но раз в месяц устраивала внеклассные занятия по литературе. На них разрешалось выбирать любую тему и обсуждать ее.

Некоторым одноклассникам нравилось просто повысказываться, а точнее, повыпендриваться пустой болтовней, как казалось Маше. Но все уходили с уроков литературы довольные — с пятерками в дневнике.

Учительницу и звали-то необычно — Инесса Эдуардовна.

Маша не проявляла на ее уроках никакой активности. Стандартные уроки по литературе ей были неинтересны, а внеклассные занятия раздражали.

Но Инесса Эдуардовна настойчиво экспериментировала то с устной формой занятий, то с письменной. При написании сочинений она разрешала выбирать любую свободную тему — писать о том, что нравится, что дети любят, что трогает их сердца.

Основная масса одноклассников не заморачивалась и писала обычные темы: «Как я провел лето», «Мой любимый домашний питомец», «Моя любимая подруга/друг» и прочую дребедень.

Но однажды и Маша отличилась. Она сделала сравнительный анализ трех зарубежных произведений, которых не было в школьной программе. И сдала на проверку, привычно ожидая, что влепят тройку за несоблюдение темы.

На удивление, Инесса Эдуардовна хорошо отнеслась к ее самостоятельности и поставила двойную пятерку: за содержание и отсутствие грамматических ошибок. А после уроков вызвала Машу и устроила ей допрос — откуда она узнала об этих романах, которых нет даже в списках дополнительной литературы.

Маша растерянно пожала плечами и ответила:

— Дома у себя на книжной полке. А что?

— Дело в том, — начала Инесса Эдуардовна, — что эти романы очень серьезные. Они для взрослых, так как только взрослые могут их понять, принять и оценить. Подросток не сможет понять эти книги. Давай мы лучше с тобой выберем и почитаем что-нибудь для детей твоего возраста. Какие ты книги предпочитаешь?

Маша опять пожала плечами:

— Фантастику люблю! Но все, что было дома — я уже прочла!

— А что ты прочла? — поинтересовалась Инесса Эдуардовна.

Маша с воодушевлением начала перечислять советских и зарубежных авторов-фантастов: Алексей Толстой, Александр Беляев, Григорий Адамов, Иван Ефремов, братья Стругацкие, Герберт Уэллс, Айзек Азимов, Рэй Бредбери.

После того, как Маша увидела, что Инесса Эдуардовна смотрит на неё удивленными и восхищенными глазами, то решила прервать перечисление и сразу замкнулась в себе, по опыту зная, что ее отличие от других детей до добра не доведет. К тому же она уже привыкла быть серым незаметным середнячком, которому не задают лишних вопросов.

— Давай-ка, мы с тобой поступим следующим образом, — предложила учительница. — Ты заведешь дневник и будешь записывать ни чужие мысли, а свои!

Маша скорчила недовольную физиономию, вспоминая, как уже натыкалась на дневники писателей, но поскольку они не имели привычной литературной формы — то они ей и не понравились.

Но Инесса Эдуардовна продолжила:

— Пиши о том, что ты видишь, что хорошего произошло с тобой за день, какие люди тебя окружают, чем они тебе нравятся или не нравятся.

С тех пор, как состоялся этот разговор, прошло уже полгода, а Маша так и не начала вести дневник. Но на удивление, Инесса Эдуардовна не возмутилась отсутствию результата, а отсрочила период сдачи задания до осени — ведь летом будет много времени, чтобы подумать и написать.

Воспоминания Маши прервала Оксаночка. Она, ткнув палец в стекло и привлекая к себе внимание, спросила:

— Ой, а это что?

Маша уставилась на разукрашенную мордашку Оксаночки и подумала, что эта мартышка ей не просто не нравится, она раздражает!

— Элеватор это! — неожиданно отозвался парень, сидящий на переднем сиденье.

Он развернулся и заглядывал между стеклом и креслом.

Маша увидела только часть его лба со взъерошенной светлой челкой и нос.

Его сосед темноволосый парень, сначала тоже попытался просунуть лицо между сиденьями, а потом вынырнул со своего кресла и показался в проходе.

— Девчонки, привет! Куда едете? — весело спросил он.

— В Горный, — коротко ответила Маша.

— Горный большой! Мы, например, на спортбазу «Динамо», а вы куда?

«Хороший вопрос! — подумала Маша. — Если бы еще знать на него ответ! Вроде бы Галина Васильевна, проверяя билеты, тоже про „Динамо“ говорила».

Но тут в разговор влезла Оксаночка.

— Мы тоже туда едем! — кокетливо произнесла она.

— Здорово! — отозвался светловолосый парень, убирая нос от окна, вставая коленями на сиденье и повисая грудью поверх спинки автобусного кресла.

— А вы с какой спортивной школы? — продолжал расспросы темноволосый парень.

— С конноспортивной, — напряженно ответила Маша.

— Ого! Вы ездите верхом на конях? — удивленно спросил он.

На что Маша только спокойно кивнула, а Оксаночка недовольно фыркнула.

— И не страшно?

— Страшно! — призналась Маша, и сама удивилась собственной честности.

Если бы перед ней оказался парень, который был бы ей небезразличен, то, наверное, Маша, стараясь выглядеть перед ним лучше и увереннее, сказала бы неправду. А этих мальчишек она воспринимала не больше, как попутчиков по дороге в Горный Алтай.

— А когда возникает это чувство? — допытывался темноволосый парень.

— Ну, когда, например, понесет лошадь. Она становится неуправляемой и может скинуть с себя всадника. А при падании можно сломать себе кости.

Маша почувствовала, как Оксаночка посмотрела на нее, как на неудачницу. Занимается, в конной школе — еще и падает!

Маша перевела дыхание. Да, её взяли в конноспортивную школу. Но она не попала в группу спортсменов, и уже два года числилась в новичках. Кто даст ей полноценно заниматься с переломанной спиной? Она только и может, что раз за разом изучать основы конного спорта и навыки обращения с лошадьми. Но ведь только общение с лошадьми придает ее жизни смысл.

— И давно ты там занимаешься? — допытывался все тот же темноволосый парень.

— Два года.

— Значит, ты — наездница! — с восхищением воскликнула белобрысый, ворочаясь коленями на сиденье. — Вот бы мне так!

— Чего так? — возмутился темноволосый. — Ты сначала голы научись забивать!

В разговор снова вклинилась Оксаночка.

— А вы с какой спортивной школы? — кокетливо спросила она.

— Мы с «Динамо» — мы же футболисты!

— Ого! Классно! — заметила восхищенно Оксаночка.

Маша почувствовала себя сконфуженно. Казалось, что вот она чем-то заняла внимание парней, стала им интересна, так нет же, другая девочка, красивее и увереннее снова затмила её.

— А вас как зовут? — спросил у Маши темноволосый парень.

Но Маша не успела ответить, так как услышала громкий на весь автобус командный голос:

— Сидоров, Зайцев! Сели на свои места быстро! Головой вертеть перестали!

Маша только увидела, как Ирина Геннадьевна схватилась левой рукой за грудь и, переводя дыхание, произнесла:

— Галочка! Я чуть не оглохла! И у меня с сердцем плохо стало!

Ее соседка, меняя голос с командного на спокойный, ответила:

— Ира, тут по-другому нельзя! Иначе, дисциплину расшатают!

В сторону мальчишек обернулся тренер, мужчина сорока лет, с небольшой проседью в коротких волосах, в спортивном костюме, сидящий на передней площадке автобуса, и недовольно оглядел ряды сидений. Но, как показалось Маше, больше всего его раздражал выкрик женщины по отношению к команде спортсменов, его команде!

Соседка Ирины Геннадьевны тут же постаралась разрядить напряженную атмосферу и добавила:

— Зайцев, у тебя шея скоро будет, как у жирафа!

Мальчишки дружно рассмеялись, а соседи Маши и Оксаночки отвернулись и сели на свои места, как положено.

Автобус продолжал путь.

Глава 2

Под гул автобуса, мчащегося по трассе, клонило в сон. Пейзаж за окном тоже не отличался многообразием — то широкие зеленые поля, то полосы деревьев, разделяющих их, то мелкие проселочные дороги, то опять поля.

Маша в полудреме вспоминала самый счастливый период своего детства — старую школу. Она пошла в нее с первого класса, и там было все по-другому. Чтобы мальчишки обижали девчонок — такого не было вообще! Наверное, потому что девчонок в классе было раз в пять меньше и они, как говорится, были на вес золота!

Маша с удовольствием вспоминала, как за ней ухаживали сразу трое мальчиков. Каждый день они соревновались за право нести ее портфель от школы до дома.

Тогда можно было чувствовать себя слабой и даже покапризничать немного. Например, попросить мальчика по дороге купить мороженое. И ведь, покупал!

Но все изменилось, когда ее родители переехали в другой район, и Маша вынуждена была пойти в новую школу. В новом классе мальчишек и девчонок было поровну, и мальчишки вели себя увереннее и наглее. Маша была не готова к этому, она не знала, как вести себя с ними. Растерянность сделала её слабой, а потом она стала объектом насмешек — как со стороны мальчишек, так и со стороны девчонок.

— Тебя как зовут-то? — услышала Маша полушепот, и увидела опять нос и светлую челку в проеме между стеклом и сиденьем. — Меня Артем.

— Оксаночка, — ответила ее соседка, подаваясь вперёд.

— Тебе нравится группа «Кино»? — продолжил Артем.

— Мне больше «Мираж» нравится! — с улыбкой ответила та.

Маша слушала болтовню Артема с Оксаночкой и с грустью вспоминала своих друзей. Надо отметить, что в ее жизни их было не так-то много. Одноклассники в новой школе ее не приняли, а двор, в котором она теперь жила, оказался на редкость, большим, и это смущало Машу. Слишком много народа и все разных возрастов.

Но к счастью, в один из солнечных дней к Маше во дворе подошла девочка, представилась Светкой.

— Будешь дружить со мной — тебя во дворе никто не тронет! — уверенно заявила она, чем вызвала у Маши удивление.

Странно, что это сказала девочка, а не мальчик!

Светка, оказалась, старше Маши на один год. Высокая, спортивная, с загорелой кожей, длинные волосы сплетены в косу, скреплены бантом, лицо вытянутое. Примечательными на лице были карие глаза с длинными пушистыми ресницами. Одевалась всегда по-девчоночьи мило — в футболку и коротенькую красную юбочку.

Надо признать, что Светка оказалась весьма общительная. Она прекрасно ладила, как с девчонками, так и с мальчишками. Днем они играли с девчонками во все дворовые игры: классики, резиночку, «Из круга вышибала», в пионербол и прочее. А к вечеру, или стоило только во дворе показаться компании мальчишек, Светка радостно бежала им навстречу. Там уже начинались другие игры: футбол, догонялки по гаражам, ножички.

Маше пришлось освоить эти игры. И хоть футбол она не любила, Светка научила ее паре приемов, которые получались у Маши на «ура». И вот она уже входила в состав команды Светки и играла наравне с другими мальчишками.

В общем, со Светкой Маше скучать не приходилось.

Чуть позже их крепкую компанию разбавил еще один мальчуган — Васька. Его родители недавно переехали и поселились на втором этаже Светкиной пятиэтажки, только в другом подъезде.

Васька был маленький мальчишка, семи лет. Белобрысый, пучеглазый, бегал по двору в красных шортиках и белой майке. Он, как и Светка, быстро находил общий язык с детьми разных возрастов. Но прилипился почему-то к Маше.

Васькина семья состояла из него самого, мамы, папы и деда. Мама работала нянечкой в детском садике, возвращалась домой всегда уставшая и сразу забирала сына с улицы.

А вот, кем работал отец, Васька постоянно путался — не то милиционер, не то военный, не то строитель. И на забывчивость-то не сошлешься — Васька обладал исключительной памятью! Он, например, запоминал все названия препаратов, с которыми работал его дед. А работал он в морге!

До Васьки ни Маша, ни Светка понятия не имели о существовании морга.

На расспросы, что он собой представляет, и вообще, зачем нужен, Васька отвечал, что морг типа больницы — только туда привозят мертвецов. А потом с важностью добавлял, что деда определяет у них причину смерти.

Что за мертвецы такие, что у них нужно определять причину смерти, ни у Маши, ни у Светки в голове не укладывалось, и они лезли к Ваське с новыми расспросами.

Когда Васька подрос, то развлекал девчонок самыми невероятными и веселыми историями, которыми делился дед. Например, однажды в мороз в морг привезли мертвеца, положили, как положено и куда положено, отвлеклись на другие дела. А утром уборщица мыла там пол. А тут возьми один мертвец и встань. Да еще и спрашивает у нее: «Который час?». Она как стояла — так и рухнула на спину в глубокий обморок.

Но именно этот Васька был не по годам умный, и именно он, можно сказать, открыл Маше глаза.

Откуда у Маши появилась любовь к лошадям — она не могла сказать.

Росла в городе, родственников из деревни никого не было, с лошадями в живую никогда не встречалась. Но вот фильмы любимые все были с лошадьми — и про индейцев на Диком Западе, и про мушкетеров, и про революционеров.

А когда в девятилетнем возрасте Маша спросила у мамы, где в городе есть лошади, та только пожала плечами. У отчима Маша спросить не решалась, и вообще не лезла к нему со своими детскими вопросами.

Оставалась надежда на Ваську. Эта ходячая «энциклопедия» все знает!

— Как, где лошади в городе? — удивился он. — Ну, ты даешь! На ипподроме, конечно!

Маша зависла.

— А где этот ипподром находится?

— Ну, сам я там не был! — важно ответил Васька. — Но, если хочешь, могу спросить у деда.

И хотя его дед, работающий с мертвецами, вызывал у Маши отвращение, но деваться некуда, пришлось соглашаться и ждать несколько дней.

Ответ особо не обрадовал. Оказывается, ипподром находился на окраине города. Туда кроме трамвая с единственным номером «пятерка» ничего не ходит.

— Топать пешком придется долго. Зато там есть конноспортивная школа! — обрадовал Васька, чем внушил новую надежду.

Правда, тут же ее и отобрал.

Оказывается, в эту школу берут только с двенадцати лет!

— Это же еще три года ждать! — возмутилась Маша. — А раньше не берут?

— Нет, не берут! — уверенно заявил Васька. — Кстати, тебе еще нужно будет поработать со своим телом.

— В каком смысле? — удивилась Маша.

— Ну, чтобы сидеть на лошади — нужно разрабатывать мышцы ног и спины! — добавил Васька, судя по всему, передавая слова деда.

— И как это ты предлагаешь их разрабатывать? — спросила Маша.

Но Васька только пожал плечами.

— Понятия не имею!

То, что Васька прилипился к Машке — знал уже весь двор. Их даже начали дразнить: «Жених и невеста!». А Маша чувствовала себя с ним неуютно. Какой же это жених — мало того, что младше ее на два года, так еще и ростом не вышел! Аж, на целую голову ниже!

Наблюдая за мелькающим пейзажем, плывущим за окном, Маша продолжала утопать в своих воспоминаниях.

Солнечный свет бил в окно, превращая внутренний мир Маши в стеклянный лабиринт. В полудреме она видела, как ее пальцы скользят по тонкой прозрачной стене, а там клубится пушистый туман, символизирующий ее мечту.

Ей тогда уже исполнились долгожданные двенадцать лет. Только что закончилась последняя четверть, наступили летние каникулы, и родители разрешили Маше попытать счастье и попробовать поступить в конноспортивную школу.

Но вдруг стеклянная стена начинает рушиться, мечта обволакивает тело Маши, а потом, вдруг выталкивает ее наружу.

Маша летит назад, а потом падает на стеклянный пол и чувствует сильную нестерпимую боль.

Подняться она уже не может…

Маша вздрогнула и проснулась. Она решила, что не будет ворошить в памяти самый трагичный в ее жизни день, когда она сломала себе позвоночник.

— Ой, смотрите, горы! — радостно вскрикнул кто-то из пацанов.

Тут же с десяток мальчишек перескочили на его сторону и начали восхищенно вглядываться в открывающийся перед глазами пейзаж.

Остальные мальчишки из футбольной команды только недоуменно поглядывали на этих клоунов.

— Тоже мне, невидаль! Гор, что ли ни разу не видели? — усмехнулся Артём.

Но Маша не обратила на него внимания. Она наклонилась к Оксаночке и уставилась в окно.

За окном посреди зеленой равнины вдали виднелись огроменные горы. Они стояли в темной дымке, пряча свои макушки в грозовом небе.

На автобус надвигалась злая туча.

— Наверное, в грозу попадем, — с сожалением в голосе заметила Ирина Геннадьевна.

— Да, грозы в этом районе серьезнее, чем в городе. Вы хоть вещи-то теплые взяли на смену погоды? — поинтересовалась Галина Васильевна.

— Взяли, конечно! — ответила Ирина Геннадьевна с некоторой долей сомнения в голосе.

— Это разве горы! — темноволосый паренек, сидящий впереди Маши, обернулся. — Вот, ближе к «Динамо» там будут настоящие горы! А это так, разминочка!

Но Маша вертела головой и смотрела, не отрываясь на все свободные участки окон — и через голову Оксаночки, и через головы мальчишек, сидящих с другой стороны, и части окна наискосок спереди и сзади.

— А вы что, горы тоже раньше не видели? — спросил темноволосый.

Маша с Оксаночкой почти синхронно покачали головами из стороны в сторону.

— Как приедем — можем сходить на обзорную экскурсию. Я вам такие места покажу — закачаетесь! Если, конечно, тренер отпустит, — он покосился на передние ряды. — Хотя, думаю, этот вопрос решим. Он у нас добрый!

— А тебя как зовут? — встряла в разговор Оксаночка, чем вызвала недовольство у Маши — ей что, Артёма мало?

— Сашка, — весело подмигивая, ответил он.

Маша только сейчас разглядела его лицо — круглое, с темными выразительными глазами и правильной полоской губ, какие бывают у сильных мальчишек.

Она невольно вспомнила похожего пацана со своего двора. Только его звали Димка. Он тоже был крепкий спортивный парень. Вместе со своим дружком Вовкой они часами играли в футбол во дворе. Светка всегда неслась ему навстречу, как ошпаренная, где бы он ни находился. Наверное, только из-за Димки она научилась играть в эту ненавистную для Маши игру.

Но только благодаря футболу Маше удавалось общаться со всеми мальчишками двора, включая белобрысого Ваську. Всего-то каких-то три года, пока травма позвоночника надолго не выбросила ее из жизни двора, школы, друзей.

— Так, сели по своим местам! — скомандовала Галина Васильевна. — Мы подъезжаем к Майме. Сделаем там остановку. Пятнадцать минут. Далеко не расходиться! Ждать опоздавших не будем! — пригрозила она.

Глава 3

Автобус, как обещала соседка Ирины Геннадьевны, сделал остановку в поселке Майма.

Водитель открыл двери для пассажиров, а сам вышел покурить. Мальчишки практически все высыпали на улицу. Кто-то побежал в деревянную будку туалета, кто-то остался на свободной площадке любоваться окрестностями.

Маша заметила, как с десяток пацанов окружили Оксаночку, и та стояла, теребя косичку и жуя жвачку, отвечала на их вопросы.

Бросив взгляд на свою соседку, Маша не испытала ни одной эмоции. Она привыкла к тому, что в ее классе мальчишки обращали внимание только на красивых и модно одетых девчонок, а такие серые мышки, как Маша, их вообще не интересовали.

Когда автобус тронулся, Маша решительно развернула тряпочку, в которой были завёрнуты бабушкины пирожки. Пахнуло запахом домашней выпечки. Сашка и Артём обернулись.

— Будете? — предложила Маша.

— Конечно! — потянулся к пирожкам Артём.

Оксаночка тоже не заставила себя ждать.

— С чем пирожки? — спросил Сашка.

Маша поскорее откусила.

— С картошкой, — ответила она с набитым ртом.

И Сашка взял пирожок.

Сзади потянулись ещё две руки и быстро опустошили кулёк.

Маша жевала пирожок и смотрела в окно, где прямо перед глазами мелькали скалистые горы. Неприступные, большие.

Ничего в ее жизни не давалось легко!

Когда в их семье появился новый папа, казалось, наконец-то, всё будет хорошо. Но отчим не проявлял эмоций к своей приемной дочери. Вообще ни одной! Он приходил домой после работы уставший, ложился отдыхать. Потом вставал, помогал маме по хозяйству. А потом садился за свое любимое занятие — в его комнате на полированном лаком столе стояла большая печатная машинка, где он набирал ровные строчки. Выпуская из машинки лист, принимался черкать его ручкой. Зачеркнутые листы он складывал ровной стопкой на пол около стола, а не зачеркнутые — складывал на столе. И те, и другие стопки бумаги он не разрешал Маше трогать.

И вечно его шлепанье пальцами по клавиатуре совпадало по времени с интересными передачами по телевизору. А поскольку телевизор стоял в комнате отчима, то и, соответственно, пока он работал, смотреть фильмы Маше не разрешалось. Приходилось ждать.

Все родственники и знакомые отмечали, что у отчима обаятельная улыбка, хотя улыбался он очень редко. И единственную настоящую обаятельную улыбку он оставил только на своей последней фотографии, которую закрепили на монумент могилы. Отчим умер так же тихо, как и жил.

Но он оставил след в жизни Маши. Это произошло, когда Маша после года лечения травмы позвоночника, наконец-то пошла осуществлять задуманное — в конноспортивную школу. Тренер была не против взять девочку в группу.

— Нужна только справка о состоянии здоровья, — ответила она.

Казалось бы, что тут сложного?

Маша пришла к врачу, и та, важно, перебирая бумажки на столе, спросила:

— Чего тебе?

— Мне нужна справка, что я здорова — для конноспортивной школы, — спокойным голосом ответила Маша.

— Кто ты у меня? — поинтересовалась врач. — Терентьева…

Потом Маша увидела, как у врача медленно поползли глаза на лоб.

— Терентьева, ты что, сдурела? У тебя год назад был перелом позвоночника! Какой тебе конный спорт?

— И что? — возмутилась Маша. — Я уже вылечилась!

— Ты от физкультуры освобождена!

— Я могу ходить на физкультуру. Мне нужна справка!

— Терентьева, иди отсюда, пока я главврача не позвала! Придумала тоже, конный спорт!

Она даже фыркнула от возмущения и покачала головой.

В итоге Маша вернулась домой ни с чем и принялась реветь.

Вечером мама поинтересовалась, в чем причина страданий ребенка, и, узнав причину, только ответила: «Фу, ты, слава богу!». И пошла заниматься своими делами.

На следующий день Маша опять пошла в ту же поликлинику к тому же врачу — уже настойчиво требовать дать ей справку.

Все закончилось вызовом родителей.

Вечером Маша долго слушала крик мамы по поводу справки и угрозы не беспокоить больше врача по пустякам.

Обиженная Маша пошла на следующий день к Светке.

— Мне справку в конную школу не дают!

— А в чем проблема ее сделать? — усмехнулась Светка. — Любого пацана во дворе попроси, у кого подчерк, как курица лапой. Пусть напишет на листочке: «Здорова!». И все!

— Но там еще печать нужна!

Светка фыркнула.

— Я знаю парня, который подделает любую печать. Ему нужен только оригинал печати этой больницы!

— Нет, я так не могу! А, если потом обнаружат, что она не настоящая?

— Ну и что? Может быть, ты соревнования уже выиграешь?

Маша замерла в мечтаниях. Она представила себе, как на своем вороном жеребце преодолевает препятствия. Толпа радостно хлопает в ладоши, а потом ей вручают приз. И уже через несколько минут обнаруживается, что справка не настоящая.

Она тяжело вздохнула.

— Не знаю. Наверное, я так не смогу!

— Ну, ты и трусиха! — заверила Светка.

Когда Маша вернулась домой, то решила полностью отказаться от еды ради мечты.

— Ты невоспитанная, неблагодарная девчонка! — орала на нее мама. — Бабушка три часа простояла у плиты, чтобы приготовить тебе борщ! А ты? Как ты отплатила за ее старания? Немедленно иди в угол!

И Маша встала в угол, упершись головой в стену.

С работы вернулся отчим. Поцеловав в коридоре жену, он поинтересовался, почему ребенок стоит в углу?

Мама ответила, что Маша отказалась есть бабушкин суп.

Отчим посмотрел на часы и удивился:

— Сейчас уже девять вечера, а ребенок до сих пор не ел? Разве это не странно?

Маше не хотелось идти гулять, не хотелось есть, не хотелось смотреть телевизор, не хотелось видеть родителей, даже Светку видеть не хотелось.

Все потеряло смысл!

Маша лежала на постели в своем удобном синем костюме, а перед глазами мерещилось зеленое поле, залитое ярким солнечным светом, и по нему бегали лошади. Ее лошади!

Маша встала, взяла с полки маленькую игрушку — лошадку, зажала ее в ладошке и опять легла на свою постель.

Утром родители ушли на работу. В доме осталась только бабушка. Она встала поздно. И какого же было ее удивление, когда она обнаружила внучку, лежащую на постели. После вопроса: «Что случилось? Почему она до сих пор не в школе?» Маша спокойно ответила:

— Я не пойду в школу! Я не хочу больше жить!

Потом был громкий скандал родителей. В основном кричали мама с бабушкой. Отчим пытался их разнять и успокоить. Объяснял, что нужно сначала разобраться в ситуации.

Вечером он позвал Машу к себе в комнату и начал что-то говорить спокойным, рассудительным голосом. Она стояла перед ним и рассеяно смотрела на стопку его отпечатанных листов — ту, что лежала на полу около стола и ту, что лежала на столе. И через несколько минут Маша поняла, что за последние два дня отчим не написал ни одной страницы текста.

— Ты так сильно хочешь заниматься конным спортом? — удивленно спросил он.

Маша, растерянно глядя в одну точку, только медленно кивнула головой.

— А ты хоть раз видела лошадь вживую?

Маша также медленно покачала голову из стороны в сторону.

— Ты даже себе не представляешь, что такое лошадь! Это очень крупное животное. Она выше тебя! При этом лошади не всегда бывают добрыми, если им что-то не нравиться, они могут сбросить всадника со своей спины или лягнуть копытом. И ты опять сломаешь себе позвоночник и тогда на всю жизнь останешься инвалидом! Ты это понимаешь?

Маша опять медленно кивнула головой.

— И ни один мальчик не посмотрит больше на тебя, ты не сможешь выйти замуж! — старался напугать отчим.

Но эти слова вызвали у Маши только внутреннюю усмешку. На нее и так не смотрит ни один мальчик. А что до замужества — так это также далеко, как и звезды на небе!

— Я переубедил тебя?

Маша опять медленно отрицательно покачала головой.

Отчим развел руками.

— Немыслимо!

Маша повернулась и потопала в свою комнату, также рассеяно смотря перед собой.

Шел четвертый день ее голодовки.

Утром бабушка, стараясь накормить внучку, приготовила ее любимые блюда — картошку с грибами, тушенную с лучком в сметане, и ароматные булочки, от которых у Маши выделилась слюна. Но она не встала даже со своей постели. Она решила, что умирать будет отказом от еды. Маша осознавала, что такая смерть будет долгой и мучительной. Но это лучше, чем жить без мечты!

Бабушка ласково позвала внучку.

Маша послушно встала, пошла на кухню, села на табуретку за стол, посмотрела на тарелку с горячей картошкой и замерла.

Никогда раньше она не чувствовала в себе столько сомнений и противоречий. С одной стороны, она испытывала дикий голод, с другой стороны — чувство насыщения едой вдруг потеряло смысл. В ней боролись два чувства: первое — голодного слабого ребенка, второе — внутреннее «Я», которое советовало продолжать отстаивать свою позицию. Только к чему это сопротивление приведет? — Маша не могла ответить на этот вопрос.

Она смотрела на тушенные грибы и видела каждый нарезанный кусочек, с любовью обжаренный в масле с картошечкой. И каждую полосочку лука, разбухшего в сметане при высокой температуре. А какой запах! А булочки! Это аромат белоснежной мякоти внутри и обжаренной корочки снаружи. Уже готовые, политые клубничным вареньем, булочки усилили запах настолько, что у Маши закружилась голова. Все поплыло перед глазами. Она почувствовала, как тело немеет и погружается во мрак.

И Маша рухнула с табуретки в обморок.

Утром она проснулась от шебаршащих звуков в коридоре. Отчим куда-то собирался, а мама помогала ему в этом.

Маша, не вставая с постели, посмотрела в окно. Судя по светлому голубому небу, было часов девять, а не шесть утра, когда на улице еще темень, — именно в это время отчим каждый день уходил на работу.

«Он, что, первый раз в жизни не пошел на работу? Куда же он собрался? И почему мама топчется до сих пор в коридоре, когда уже как два часа назад должна была уехать на завод?».

И тут Маша услышала из коридора всхлипывания и голос мамы:

— Сходи ты! Я не смогу просить у врача разрешение сделать мою дочь инвалидом!

— Ну что ты? — ласково ответил отчим. — Все будет хорошо!

Дверь закрылась. И, судя по шагам, мама пошла из коридора в свою комнату.

«Почему сегодня никто из родителей не работает?» — удивленно подумала Маша и через несколько минут опять уснула.

Отчим вернулся домой только ближе к вечеру. Заглянул в комнату Маши, его лицо светилось от счастья. Держа в руках справку, он привычно спокойным голосом произнес:

— Обещай мне, что будешь выполнять все рекомендации тренера!

Маша почувствовала, как ее сейчас разорвет от внутреннего радостного крика. Она бодро вскочила с кровати, и, громко выкрикнув: «Да!», бросилась на шею отчиму.

Впервые в жизни этот чужой для нее человек стал родным.

Глава 4

Автобус остановился около железных ворот. Водитель лениво потянулся, зевнул, а потом замер в такой позе на пару секунд. Устало посмотрел то на ворота, то на пустую трассу и успокоился.

Зато тренер футбольной команды сразу оживился. Вставая со своего сиденья, он захлопал в ладоши и закричал на весь салон:

— Так, внимание! Мы приехали! Сейчас встаем, достаем с полок свои вещи, следим друг за другом, чтобы ничего не забывали, садимся на свои места и ждем моей команды.

Маша терпеливо наблюдала, как мальчишки суетились вокруг своих сидений. Потом практически вся группа угомонилась.

— Сначала пропустим дам вперед! — веселым голосом предложил тренер.

Сидящие рядом с Оксаночкой мальчишки сразу вскочили со своих мест, давая девчонкам пройти вперед.

Первой поднялась с сиденья Маша, но остановилась в проходе, ожидая свою соседку.

Артем протянул Оксаночке свою руку, помогая ей встать со своего сиденья.

— Благодарю! — кокетливо ответила Оксаночка.

Когда двери автобуса открылись, тренер первым спустился на землю и встал рядом с автобусом.

— Дамы, проходите! — галантно произнес он.

Сначала из автобуса вышла соседка Ирины Геннадьевны, потом она сама, за ней Оксаночка и только потом Маша. Каждой тренер подавал руку, чтобы было удобно спускаться.

Маша, не надеясь на такую доброжелательность со стороны тренера, была приятно удивлена, когда он и ей подставил свою теплую, ровную и сильную ладонь. И в этом жесте Маша действительно почувствовала ту доброту, о которой говорил ее сосед — темноволосый мальчишка по имени Сашка.

Как только девочки и женщины спустились на траву, покрытую дорожной пылью, устало смотря по сторонам, тренер, поднявшись на одну ступеньку, дал новую команду:

— А теперь, ребята, берем свои сумки и идём доставать рюкзаки из багажного отделения.

Пронаблюдав, как команда спортсменов покинула автобус, вмешалась Галина Васильевна:

— Так, обращаюсь к новеньким! Сейчас, после того, как все заселятся по комнатам, собираетесь на лужайке около футбольного поля и идете со мной. Я покажу вам базу «Динамо», расскажу, где что находится. Потом у нас будет обед. А после него и до вечера можно будет отдохнуть. Вечером организуем баньку, чтобы все помылись с дороги, попарились. Все ясно? — уточнила она.

— Ясно! — ответили мальчишки.

Маша кивнула. Из всего, что сказала эта тетка, ей не было интересным ничего. Где, что находится, она могла и сама найти. А вот, что было нужно именно Маше — об этом тётка не сказала ни слова!

Войдя в ворота и оказавшись на территории базы «Динамо», Маша начала удивленно оглядываться.

Вид довольно пресный. Посреди площади стоят три крупных, не то одноэтажных, не то двухэтажных дома. Неоднозначность давало расположение этажей — окна первого этажа были на уровне второго, а внизу на месте первого была стена, покрытая огромными кусками неотесанного камня.

Рядом с домом росли пушистые деревья с зелеными длинными иголками — не то сосны, не то ели.

Подходя ближе к домам, тётка задумчиво произнесла:

— Хотя, чего там рассказывать? Вот, смотрите! Это отдельно стоящее здание — столовая — в ней мы будем кушать. Вот в этих домах жить, — она указала рукой. — В два дома заселяться мальчики, а в третье — девочки. За последним домом стоят будка с туалетом, умывальники и летний душ. Всем все понятно?

— А где футбольное поле? — поинтересовался один из мальчишек из числа новеньких.

— Ваше поле тоже там есть, не беспокойся! Наиграетесь еще вдоволь! Теперь идете за своим тренером — слушаете его указания. А мы, — она указала на Ирину Геннадьевну, идемте со мной, я покажу, где вы будете жить!

Они подошли к одному из домов, стоящему третьим, остановились перед высоким крыльцом с лестницей.

— Поскольку вас трое — в доме есть комната, как раз на троих. В ней я вас и поселила. А я буду жить по соседству, в этом же доме, только с входом с другой стороны. Сейчас поднимаетесь, разуваетесь на крыльце у входа и идете в свою комнату сразу направо. Минут через сорок нас позовут в столовую.

— Хорошо, Галочка, — ласково отозвалась Ирина Геннадьевна, пропуская дочку вперед.

Когда все трое поднялись наверх, перед глазами предстал просторный коридор.

Комната справа оказалась вполне милой — три кровати стояли каждая у своей стены, а одна была расположена у окна. Рядом с ней стоял небольшой квадратный столик со стульями. В комнате было чисто и светло.

Оксаночка весело, шагнув в комнату, сразу подбежала к кровати около окна.

«Ну, уж нет! — подумала Маша. — Хватит с нее окна в автобусе!» — и твердым голосом вслух произнесла:

— Это мое место!

— Еще чего! — возмутилась та.

— Оксаночка, дочка! Ляжь лучше около стены в уголке — тут не дует, и ты не простудишься!

«Ага, и тебя ветром не сдует!» — с усмешкой подумала Маша, наблюдая, как дочка Ирины Геннадьевны с недовольным лицом медленно перемещалась на выбранную ее мамой кровать.

— Ой, как хорошо, что здесь есть стулья, — заметила Ирина Геннадьевна. — Можно вещи повесить.

Стоило только им всем положить свои вещи в комнате — кто на кровать, а кто под кровать, как к ним в комнату с любопытством заглянул мальчик, а потом исчез, чем вызвал у всех удивление.

Оксаночка и Маша растерянно переглянулись.

— Достаем свои наряды и вешаем их на спинку стула, чтобы не помялись, — предложила Ирина Геннадьевна, не обращая внимания на появление неожиданного гостя.

Но Маша никак не отреагировала. У нее-то таких вещей не было — только пара спортивных костюмов и футболки. Она лишь положила чемодан на пол и ногой задвинула его под кровать, а сама села на свободный стул. Сидеть на кровати днем ее отучил отчим. И хорошо, что Маша села на этот стул, так как буквально за пару минут мамаша со своей дочерью завешали своим барахлом остальные стулья — барахла оказалось слишком много в их сумках.

Маша посмотрела через окно во двор. Перед глазами предстала небольшая зеленая лужайка с протоптанной тропинкой к следующему дому. Больше смотреть было не на что, и Маша решила выйти на улицу, чтобы самостоятельно оглядеть окрестности.

Но ее опередила Оксаночка, которая поплелась помыть руки перед едой. В прихожей она потянулась к своей обуви и начала на белые гольфы натягивать красивые туфельки, в которых приехала. Как только она это сделала, в коридоре опять появился незваный гость.

Это был подросток лет четырнадцати, одетый не в спортивную одежду, а в свободную — джинсы и рубашку, с модной челкой на голове.

Протягивая руку Оксаночки, он уверенным голосом произнес:

— Макс!

— Оксаночка! — ответила соседка Маши, кокетливо отвечая на приветствие. — Ты приехал на автобусе? Мне кажется, я тебя не видела!

— Конечно, нет! Я не с этой группы, я здесь живу! Мой отец работает на базе «Динамо», но он постоянно в отъездах, поэтому я тут сам по себе. Если хочешь — могу показать тебе, где что находится!

Дочка Ирины Геннадьевны от восторга взвизгнула так громко, что заставила вздрогнуть Машу, которая тоже вышла в прихожую надеть кроссовки. В итоге она пошатнулась и зацепила свою соседку. Та брезгливо оттолкнула ее.

— Невоспитанная! — недовольно заметила Оксаночка.

— Да куда, уж, мне! — вместо извинений ответила Маша.

— Хм! — фырнула Оксаночка.

Маша не стала ждать, когда эта парочка спуститься с крыльца вниз, чтобы новый знакомый показал местные достопримечательности спортивной базы, а сама пошла на разведку.

В нескольких шагах от дома она действительно нашла ряд умывальников, состоящих из обычных раковин, соединенных между собой трубами, уводящими использованную воду в неизвестном направлении. Позади умывальников стояли деревянные кабинки с летним душем.

Будки для туалетов тоже располагались недалеко от дома, что было вполне удобно.

Так, называемое футбольное поле находилось на другой части базы почти у подножья горы. Обычная песчаная площадка с воротами из сетки с обеих сторон. Позади футбольного поля шел высокий железный забор, ограждающий всю территорию базы.

Следуя вдоль забора в сторону столовой, Маша неожиданно наткнулась на калитку с незапертой дверью, ширина калитки примерно один взрослый человек. Причем, Маша удивилась нахождению этой калитки — далеко от футбольного поля, позади домов, да еще спрятанной за густыми елями, и при этом открытой для незваных гостей.

Раздираемая любопытством, Маша даже открыла дверь калитки и выглянула наружу. Никого! Только тишина и пустота! И кругом высокие густые деревья с зелеными иголками.

Дальнейшему исследованию Маши помешал клич из столовой: «Обеееед!». А журчание в желудке заставило ее вернуться на базу, закрыть дверь калитки и пойти к дому, в котором их только что заселили.

Вместе с Ириной Геннадьевной и ее дочкой, с соседкой по автобусу и группой спортсменов во главе с тренером, Маша двинулась в сторону столовой.

Помещение столовой тоже располагалось высоко, как и все этажи других домов. Поднявшись по лестнице вверх, гости базы оказались внутри вполне просторного зала с несколькими квадратными столиками и стульями вокруг них. С правой стороны от входа находилась кухня, а с левой стороны через окна столовой было видно зеленое поле с невысокой травой, а позади поля через забор виднелись возвышенности, леса и асфальтированная дорога.

Обед оказался вполне вкусным — наваристый суп, рожки с котлетой и булочка. А вместо компота подали чай с непонятным для Маши вкусом. Но Галина Васильевна тут же пояснила всем ребятам:

— Пейте чай! Он заварен из бадана. Это трава растет на склонах гор и считается очень полезной.

После плотного обеда всем прибывшим на базу гостям разрешили отдохнуть.

— А вечером будет банька, — еще раз повторила Галина Васильевна.

Маша сначала не собиралась отдыхать, она решила закончить осмотр. Но, выходя из столовой, почувствовала тяжесть в животе, что говорило о том, что она попросту объелась. Добравшись до своей кровати, она легла на постель и провалилась в сон.

Глава 5

Маша проснулась от неприятно дребезжащего звука. Со словами: «Пожар? Война?» она подскочила на кровати и быстро огляделась по сторонам. Ее соседки мирно посапывали в своих постелях.

«Их даже ядерный взрыв не разбудит!» — подумала Маша.

Хотя… По тому виду, как они спали — в ночнушках, ей стало понятно, что они-то легли, как положено, после всех вечерних процедур. В баню еще, наверное, сходили. А вот Маша умудрилась заснуть, даже не расправляя постель и в той одежде, в которой приехала из города.

«Вот бы мне влетело от отчима! Если бы он был жив!» — с сожалением подумала Маша.

Отгоняя неприятные мысли, Маша быстро вскочила с постели, достала из-под кровати свой чемодан и оттуда вытащила полотенце и зубную щетку с пастой. И пошла на улицу.

Вышла на крыльцо и надела обувь. В лицо ударила утренняя прохлада. Маша почувствовала насыщенный запах хвойного леса и влажной травы. Окружающие деревья величественно раскинули свои ветки.

«Сосны! Не сосны?» — пожала плечами Маша.

Неприятно дребезжащим звуком оказался свисток, которым тренер поднимал свою команду. Он уже стоял в чистом спортивном костюме, а рядом с ним бодро толпились четверо мальчишек в майках и шортах с накинутыми на плечи полотенцами. Еще пятеро вяло спускались с лестницы рядом стоящего дома. Последним плелся сонный парень.

— Иванов! Че идешь как муха сонная? Тебе через два года в армию! С тобой там цацкаться не будут! — закричал на него тренер.

— Угу, — пробурчал недовольно тот.

Тренер подождал, пока парень дошел до собравшейся команды, а потом как закричит:

— Упор лежа принял!

— Чего? — удивился тот.

— Я сказал: упор лежа принял! — рявкнул на Иванова тренер.

— Ну, это не серьезно! — возмущенно отозвался парень.

Тренер подошел ближе.

— Иванов! Ты глухой?

Чувствуя натиск, Иванов сдался.

— Десять отжиманий! Начал!

Маша пронаблюдала, как парень медленно опустился на руки, уперся носками кроссовок в землю, вытянулся и начал упражнения.

— Один. Два. Три… — считал тренер.

«Бодренькое у них пробуждение!» — подумала Маша.

Она спустилась с крыльца и пошла по направлению к умывальникам.

Краем уха Маша слышала, что тренер поставил мальчишек в ряд, а потом предложил им разбиться на две команды по принципу «На первый-второй рассчитайся!», а потом первые встали в один ряд, вторые — в другой ряд. И строем пошлепали следом за ней тоже к умывальникам.

Однако дойдя до места, тренер дал следующую команду:

— По трое каждый со своей группы подходят, чистят зубы, встают позади строя. Всем все ясно?

Маша хотела испугаться: она не поместится с кем-то в одной раковине, как услышала позади себя мягкий голос тренера:

— Куда полез? Девочкам нужно уступать! — и уже резким голосом добавил: — Вернулся в строй!

Маша, забрав в рот щетку полную зубной пасты, огляделась. Мальчишки из первой группы по очереди выбегали из строя, быстро чистили зубы и возвращались в конец цепочки. Однако вторая очередь застопорилась из-за Маши, так как они послушно ждали, когда она закончит.

Маша начала волноваться. Прием совместных гигиенических процедур вместе с мальчишками не входил в ее планы. А вдруг она измажется пастой, не заметит ее на лице и так пойдет обратно? Они же ее высмеют!

Но на счастье Маши она увидела своих соседок. Лениво зевая, они спускались с крыльца по направлению к умывальникам. Сначала важно, словно, гусыня, вышагивала по мокрой траве Ирина Геннадьевна, за ней шла ее дочка. Они шли в домашних халатиках и тапочках из своего безграничного гардероба.

Подойдя ближе к мальчишкам, Ирина Геннадьевна вежливо поздоровалась с тренером, потом, пропуская вперед дочку, предложила ей первой почистить зубы.

Ничего более медлительного Маша не видела. Закончив процедуру по чистке зубов, и умывшись, она наблюдала, как Оксаночка со скоростью черепахи доставала из пластмассового контейнера зубную щетку, потом из кармана халата пасту, потом медленно выжимала из тюбика пасту на щетку.

Потом у Маши закончилось терпение и она, вытерев лицо полотенцем, поспешила обратно в свою комнату. Вернувшись на крыльцо, оглянулась. Около умывальников особенно ничего не изменилось. Кроме того, что одна группа футболистов в составе сонного Иванова уже закончила утреннюю процедуру, а вторая группа нетерпеливо ждала соседок Маши, когда они наконец-то прочистят все зубы.

Завтрак на базе оказался в восемь утра. Ненавистная овсяная каша, ломтик белого хлеба, намазанный сливочным маслом и ровно отрезанным кусочком сыра, и чай из бадана провалились в желудок Маши на удивление быстро.

Потом в столовую зашла Галина Васильевна и объявила:

— После завтрака далеко не расходимся! Все идем на обзорную экскурсию в горы. Покажу вам наши чудесные живописные места. А потом у мальчишек своя программа. А мы — девочки — можем и отдохнуть. Вечером мы приготовили для вас — сюрприз! Будет вечер танцев!

Сбор на обзорную экскурсию проходил быстро. По крайней мере, Маша, одетая в спортивную одежду и кроссовки вместе с командой футболистов на лужайке уже ждала своих соседок.

Те появились, как обычно, привлекая к себе максимальное внимание.

Даже Маша заметила, как мальчишки наблюдают за Оксаночкой в нарядном платьице и за стройными длинными ногами Ирины Геннадьевны, торчащими из короткой красной юбки.

«Куда они опять так вынарядились?» — подумала Маша.

Потом появилась Галина Васильевна и радостным голосом произнесла:

— А день-то какой сегодня чудесный! Светит солнышко. Значит, дождя не будет!

Маша отметила ее спортивный, но в то же время модный наряд.

Скучковавшись в группу, команда футболистов последовала за своим тренером. Судя по количеству собравшихся, в поход пошли не только новички, но и «старички». И Сашка со своим соседом по автобусу Артемом тоже пошли на экскурсию. Они всю дорогу держались то своей команды, то отходили в сторону и что-то обсуждали, то иногда приближались к Оксаночке, развлекая ее веселыми разговорами.

Маша шла, насупившись. Это семейство ее начинало раздражать. Мало того, что они постоянно задерживают сборы, так и все внимание мальчишек забирают себе!

«Хотя, чего удивляться? — успокаивала себя Маша. — Мне же их нечем заинтересовать!».

Она с сожалением вспомнила, как после затяжной болезни вернулась в школу. Как раз был школьный праздник. Все девочки нарядились. Маше мама купила заранее то самое голубое платье, а бабушка вышила на нем цветочки. Наглаженная и нарядная Маша пришла в школу. Но вот чем она не понравилась одноклассницам, осталось для нее загадкой.

Маша вспомнила, как к ней подошли две красотки класса, и сразу накинулись: «Ну и платье! Ты где его нашла? В деревне одолжила? Колхоз какой-то! Фууу!». Потом одна из них оттолкнула Машу: «Проваливай отсюда! Уродина! Все равно на тебя ни один пацан не взглянет!».

Таких обидных слов Маша в жизни ни от кого не слышала. Закрывая рукой зареванное лицо, она вернулась домой — в свой маленький уголок в бабушкиной комнате, где можно было пореветь в свое удовольствие.

С того дня Маша перестала носить платья. Свои длинные волосы она всегда заплетала в косу. В школу продолжала ходить в школьной форме, а после школы всегда одевалась как мальчик. Во-первых, так было удобнее играть во дворе, во-вторых, ей никто не говорил комплементов, и она к этому привыкла.

Подъем на обзорную площадку показался Маше тяжелым. Ее ноги в кроссовках ступали то по твердой земле с изредка торчащей травой, то по гладким камням с острыми краями, больно упиравшимся в подошву.

Как только группа футболистов вместе с Ириной Геннадьевной и ее дочкой, поднялась на ровную площадку, и оттуда развернулась интересная картина, Галина Васильевна начала свой рассказ:

— Итак, ребята, вы приехали на спортивную базу «Динамо». Она находится на Семинском перевале. Семинский перевал — это уникальный природный комплекс. Его уникальность заключается в том, что это, во-первых, памятник природы государственного значения; во-вторых, рубеж Северного и Центрального Алтая; в-третьих, важный пункт и символ в истории народов — благодаря Семинскому перевалу произошло объединения двух народов — русских и алтайцев. На вершине перевала даже установлен памятник в честь добровольного присоединения в 1756 году алтайского народа к нашему государству. С перевала хорошо видна высшая точка Семинского хребта — гора Сарлык, высота которой превышает две с половиной тысячи метров. Снег на вершине и на склонах не таит даже в знойное лето. Если хотите, можем организовать экскурсию к этой вершине.

Отвлекаясь от слов Галины Васильевны, Маша осторожно встала на выступающий вперёд камень и посмотрела вниз. Перед ее глазами распростёрлась огромная долина с полями, лесами и горами.

Пройдя кругом по обзорной площадке, Маша к своему разочарованию увидела одинаковую картину со всех сторон — поля, полоски лесов и горы. И везде одно и тоже!

«А где же лошади? — задалась она вопросом. — Если их нет на базе, то они должны быть в деревнях! Но тут нигде нет ни одного поселения людей! Какой ужас! Куда я попала?»

— Как я уже сказала, — продолжала Галина Васильевна. — Семинский перевал — это удивительный природный комплекс. Несмотря на смесь лиственно-соснового леса, больше преобладает кедровая тайга. Кедр — это уникальное вечнозеленое дерево. Из него получают различные препараты, обладающие бактерицидными, кровоостанавливающими, противовоспалительными и другими свойствами.

— Тайга? — удивилась Маша. — Что еще за тайга?

— Тайга, по сути, дикий, трудно проходимый лес, — пояснила Галина Васильевна. — Неподготовленный путешественник может погибнуть в тайге. Поэтому, ребята, важно, чтоб вы послушали, что я вам сейчас скажу. Особенно, это касается новеньких!

Галина Васильевна трижды хлопнула ладоши, ожидая, когда мальчишки престанут бубнить и переключат свое внимание на нее.

— Итак, внимание! На нашей базе «Динамо» есть несколько несложных правил. Первое — вам нужно соблюдать режим работы спортивной базы: подъем в семь утра, а отбой в десять вечера. С остальными особенностями работы вас познакомит ваш тренер. Второе — вы не должны выходить за территорию базы. Те, кто нарушит это правило — вызываем из города автобус, и вы отправитесь домой! Третье — если встретите алтайцев — не вступайте с ними в разговоры, а сразу сообщите о них взрослым — кому удобнее: мне, вашему тренеру, Ирине Геннадьевне или даже поварам со столовой. Четвертое — надеюсь, не нужно предупреждать, что на базе неприемлемы вредные привычки — курение и алкоголь?! Любое из этих нарушений караются отправкой домой, и вы больше никогда не сможете приехать сюда. Вам ясно?

Основная группа ребят машинально кивнули.

— Сидоров, повтори, что я сказала! — крикнула она Артему, который рассеяно смотрел по сторонам.

Он сразу встрепенулся, ожил, но, видать, уже хорошо знал местные правила, так как приезжал на базу не первый раз.

— Слушаться тренера, не выходить за забор, не общаться с алтайцами и не курить!

— И еще что?

Артём захлопал растерянно глазами.

— Не употреблять спиртное!

— Ага, — согласился Артём. — Тут же в округе нет ни одного магазина!

Новенькие удивленно посмотрели на него.

— Правильно, Сидоров! Они тут и ни к чему! Кормить вас будут в столовой. Все необходимые вещи вы привезли с собой. Остальное вам не понадобится!

Но Маша не слушала последние слова Галины Васильевны, точнее их она пропустила мимо ушей.

«Какие-то алтайцы?! — подумала она. — Хоть бы одного живого встретить! Неужели тут нет поблизости ни одной деревни? Необитаемый остров какой-то!».

Закончив экскурсию, Галина Васильевна повела всю группу обратно на базу.

Маша плелась позади всех, расстроенная от увиденного.

«Поля, леса, горы и нет ни одной лошади! Что же это за отдых такой?».

Вернувшись на базу, Галина Васильевна радостно напомнила, что вечером для всех новеньких и стареньких будет организован вечер танцев, где можно будет размяться и потанцевать. А поскольку среди мальчишек на базу прибыли еще и девочки, то провести такой вечер будет вдвойне приятно!

Маша вообще не обратила внимания на сообщение Галины Васильевны и даже на радостный возглас ее соседок и пошла по направлению к своей комнате. Она даже не заметила, что мальчишки, вернувшись с экскурсии, тут же распределились по футбольному полю и начали играть.

«Ничего себе — целую неделю торчать в Горном Алтае! Что же я тут буду делать?» — думала Маша.

Неожиданно к ней под ноги подкатился мяч. Она тут же услышала свист мальчишек и их крики: