Бесплатный фрагмент - Подъезд

Подъезд

Дверь подъезда натужно заскрипела, впуская старушку со второго этажа, и громко хлопнула, подчинясь туго натянутой пружине. Баба Маша, потерев пятую точку, пострадавшую от соприкосновения с дверью, придавшей ей ускорение, начала свой нелёгкий подъём, вполголоса матеря нерадивых коммунальщиков и неимоверную силищу Сани из второй квартиры, которому ума не надо, натянувшего пружину до самого предела.

Два юноши лет семнадцати, сидевшие на подоконнике площадки между первым и вторым этажами в окружении окурков, плевков, сломанных почтовых ящиков и похабных надписей на стенах, разразились весёлым гоготом.

— Чё, бабка, получила по заднице?

— Не стыдно вам, а? Накурили, намусорили, а убирать кто будет?

— Ну ты и убери!

Тяжело вздохнув, баба Маша, ворча что-то про современную молодёжь, которая «вот какая пошла», скрылась в квартире, щёлкнув замком. А пацаны вернулись к своему занятию — резьбе по деревянному подоконнику. Сидели они здесь, судя по бутылкам из-под пива, далеко не первый час.

— Мож, в картишки?

— Да ну на…

Светскую беседу прервал звук хлопнувшей двери на третьем этаже. Услышав стук каблучков по ступеням, парни задрали головы, предчувствуя веселье. Спускавшаяся соседка Юля горестно вздохнула, завидев радостно улыбающихся сверстников.

Один из них, тот, что повыше, перегородил ей дорогу:

— Слышь, Юлька, пойдём, прогуляемся!

— Отстань! — Юлька попыталась обойти ухажёра.

— А то чё? — схватил он её за рукав летней кофточки.

— Сейчас закричу! — пригрозила девушка, дёрнув рукой изо всех сил.

— Давай, кричи. Мне нравятся такие… крикливые, — не отставал парень под хохот друга.

Вырвав, наконец, с третьей попытки, затрещавшую по швам кофточку из цепкой хватки, девушка побежала вниз.

— От, коза!

Парень достал нож и старательно нацарапал на стене: «Юлька сасулька», удовлетворённо оценил, отступив, своё творчество и вновь уселся на место.

— Ща бы пивка, — толкнул он ногой загремевшие по бетонному полу пустые бутылки.

— Угу, — поддержал его товарищ.

Где-то вверху снова хлопнула дверь, они выжидательно замолчали. Мягко ступая, по лестнице спускался подросток лет пятнадцати. Заметив парней, он резко остановился и собрался было повернуть назад, как услышал:

— Оба-на! Стоямба! Сюда подошёл! — высокий осклабился улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего.

Подросток, опустив голову, медленно спустился на площадку.

— Деньги есть?

— Нет, — пролепетал он.

— А если найду?

Тот, что пониже, встал позади мальчишки и схватил того за руки. Высокий залез в карманы куртки и выгреб содержимое.

— Это родители дали, в магазин сходить… — чуть слышно проговорил подросток.

— Вали, — придал ему ускорение пинком высокий.

Мальчишка, еле удержавшись на ногах, сбежал вниз по лестнице, наткнувшись на входную дверь с неуступчивой пружиной. Вслед ему зазвенели по ступенькам несколько монет.

— Этого хватит, — заржали парни.

— Ну чё? В магаз?

— Ща, покурим, — высокий снова уселся на подоконник, вытащив из кармана летней курточки сигареты.

Послышался звук подъехавшего мотоцикла.

— Эт кто подъехал? — спросил высокий.

— Да тип с четвёртого этажа.

— Крутой?

— Нее. Лошара душный. На «Планете» убитой катается. От бати, что ли досталась…

— Гы-ы-ы! Крутой подъезд душного лошары!

Входная дверь привычно скрипнула и мягко закрылась. Парни, не обращая внимания на вошедшего, сидели на подоконнике опустив головы и тщательно прицеливались, пытаясь попасть слюной в тлеющие окурки.

— Вы бы хоть не курили тут, — раздался негромкий мужской голос.

— Пошёл на х…

Фраза высокого так и осталась не договорённой, а сам он, мгновенно почувствовав солёный привкус во рту, острую боль в челюсти, и увидев перед собой миллион звёздочек на чёрном небосводе, отлетел к боковой стене, в почтовые ящики. Вскочил, потряс головой и занёс было руку для удара, как вновь — солёный привкус, боль, звёздочки и возмущённый грохот почтовых ящиков. Тот, что пониже, ошарашенно смотрел на эту картину вылезшими из орбит глазами, выставив перед собой руки ладонями вперед.

— Убрали тут всё быстро, — металл в голосе мужчины не дал усомниться в серьёзности его намерений. Парни нехотя опустились на четвереньки, собирая окурки, обрывки бумаги и пустые бутылки.

Щёлкнул дверной замок. На лестнице послышался голос бабы Маши, привлечённой грохотом ящиков:

— А, дак это вы тут! Убираетесь, да? — ехидно поинтересовалась она. — Я щас водички принесу…

Не успели парни собрать в кучу мусор, как перед ними оказалось почти полное ведро воды.

— Ой, тряпку-то забыла! — женщина направилась старческой походкой в квартиру.

— Да не буду я мыть! — возмутился тот, что пониже, с негодованием в голосе. И тут же повторил полёт своего друга в почтовые ящики.

— Моем, — прозвучал металлический голос.

Нога в мужском ботинке толкнула ведро. Вода разлилась по полу площадки. Мутные струйки начали стекать по ступенькам на первый этаж.

— Тряпки нет… — потирая челюсть угрюмо проговорил парень.

— Куртки снимаем и моем.

Пацаны стянули куртки и начали убирать воду, выжимая их в ведро.

Хлопнула дверь подъезда. Две пары ног захлюпали вверх по лестнице.

— Ой, откуда вода? Босоножки испачкала… — послышался голос Юли.

— Ничего, есть кому протереть, — успокоил её голос мужчины на площадке между этажами.

— Да не нужно, — смутилась девушка, — дойду уж до дома.

— Мне нужно, — раздался голос подростка, ходившего в магазин, — в собачье дерьмо случайно наступил…

Перед глазами парней возник грязный, дурно пахнущий кроссовок.

— Ну! — гулко зазвенел металл, отражаясь от подъездных стен.

Мокрые куртки начали протирать от грязи подростковую обувь. Открылась дверь соседа баб Маши.

— Ого! А я думаю, что за грохот, — послышался стариковский голос, — а эт у нас подъезд моют, оказывается. Да ещё и обувь чистят. Почём?

По бетонной поверхности пола зазвенела монета, прокатилась на ребре, и упала плашмя возле ног парней, старательно оттиравших собачье дерьмо.

— Думаю, этого хватит, — прозвучал подростковый голос.

Отставший

На последней ступеньке вагона стоял молодой человек с модной причёской и холёной бородкой, задерживая выходящих пассажиров. Наконец, благодаря настойчивым просьбам проводницы, элегантные лоферы ступили на заплёванный перрон, вызвавший брезгливую гримасу на лице их хозяина. Пассажиры в очередной раз раздражённо вздохнули, высыпали из вагона и разбежались кто куда.

— Поезд стоит шесть минут. Далеко не отходите, отстать можете, — бросила проводница в сторону молодого человека.

Не слушая её, он достал смартфон, включил камеру и начал снимать, комментируя: «Привет, привет, друзья мои! Продолжаем наш стрим «Стрёмное путешествие на стрёмном поезде со стрёмной проводницей. Мы находимся в заднице мира под названием Сортировочная. Очевидно, от слова «сортир». Ну, туалет, по-нашему. Что мы тут видим? Грязь и вонь, вонь и грязь. Опять грязь, снова грязь…»

Молодой человек приблизился к лоткам с различной снедью, тыкая смартфоном в разложенный товар: «А тут что у нас? Типа пирожки с котятами, типа гамбургер с неизвестным содержимым, типа пицца ужасного вида. Вопрос вам, дорогие мои подписчики — может мне что-то из этого попробовать? Да? И вам меня не жалко? Я же без вариантов отравлюсь».

Продолжая тараторить в том же духе, он подошёл к выходу в город, снимая здание вокзала, прошёл мимо охранника, не забыв прокомментировать его хмурый вид, и направил камеру на ряд такси, разразившись безудержным хохотом. «Нет, ну вы это видели?» — смеялся он, обходя вокруг в меру обшарпанного ВАЗа шестой модели. Его водитель, опрятно одетый мужчина средних лет, со снисходительной улыбкой смотрел на не унимающегося блогера.

— И сколько стоит на этой тачке прокатиться? Пары баксов хватит? А она вообще ездит, или как экспонат музейный тут отстаивается? — спросил тот.

— Отправление объявили, отстанешь… — прислушавшись к голосу, прозвучавшему из вокзальных громкоговорителей, спокойным тоном ответил мужчина.

— Ох, ох, ох! Отправление, отстанешь… Какие мы грамотные! — погримасничал блогер и двинулся к вокзалу.

Хмурый охранник перегородил ему дорогу.

— Э, ты чё, дай пройти!

— Здесь выход. Вход вон там, — охранник показал рукой на другую сторону вокзального здания.

— Да ты чё? Туда идти сколько? Опоздаю!

— Твои проблемы. Здесь выход.

Поняв, что препираться — только время терять, блогер побежал в сторону входа. Протиснувшись сквозь толпу, не обращая внимания на возмущённые крики, он заскочил в дверь, где был остановлен другим охранником:

— Через рамку, пожалуйста.

— Ну бли-и-ин! — парень проскочил через рамку. — Всё?

— Содержимое карманов сюда, телефон тоже. Руки поднимите.

— Да давай быстрей уже! — блогер нервно поднял руки, подгоняя охранника, тщательно проверявшего его металлодетектором.

Наконец досмотр был закончен, и парень выскочил на платформу. Последний вагон поезда, слегка покачиваясь, проплыл мимо, набирая скорость.

— Э! Куда! Стой! — блогер побежал по перрону. В конце он встал, поняв бессмысленность пробежки, и упёр руки в колени, тяжело дыша.

Немного так постояв, парень разогнулся и двинулся в обратную сторону. Проскочив мимо хмурого охранника, он подбежал к знакомому таксисту, беседующему с двумя военными.

— Э! Как там тебя? Таксист! Поехали давай быстрее поезд догонять!

— Отстал, значит… Ну садись. Ребят завезём и поедем.

— Каких ребят, ты чё?

— Не хочешь — не садись, — пожал плечами водитель.

— О-о-о! Ладно, поехали!

С брезгливо-пренебрежительным выражением лица парень сел на переднее сиденье.

— Пристегнись, — водитель завёл двигатель.

— О-о-о! — протянул блогер, дергая ремень безопасности, который никак не хотел дотягиваться до замка.

Автомобиль не торопясь выехал с привокзальной площади и, старательно объезжая лужи, направился в центр города.

— Мужик, ну давай быстрей как-то, а? — нервничал парень.

— На Узловой поезд полтора часа стоит — локомотив меняют. А нам до туда минут сорок ехать, — успокоил его водитель.

Машина остановилась возле панельной пятиэтажки. Военные вышли.

— Удачи, парни. Завтра заскочу, расскажете как там, — махнул им рукой таксист и минут через десять машина выехала на загородное шоссе, что тянулось вдоль железнодорожного полотна. Блогер заметно повеселел.

— Мужик, а чё она у тебя быстрее-то едет?

— Здесь ограничение скорости.

— Ух ты! Ограничение! — усмехнулся молодой человек, доставая телефон и включая камеру.

— Выключи.

— А то чё?

— Пешком пойдёшь.

— Ладно, ладно!

За очередным поворотом открылась ровная дорога, свободная от машин. Шестёрка набрала скорость, плавно покачиваясь на неровностях.

— Ого! Да она прёт у тебя. И не гремит ничего, не скрипит. Даже странно.

— Ну так! Следить нужно за техникой! — пожал плечами мужчина, не отрывая взгляда от дороги.

— Так ты значит таксуешь, да? Или ещё чем занимаешься?

— Угу, ещё чем. А ты где работаешь?

— В смысле «где работаю»? Ты чё, не узнал меня?

— Нет.

— Я самый популярный в России! В вашем этом, как его, городе, что, не знают популярных блогеров-миллионников, что ли? Что за город у вас такой, отставший?

— В России самый популярный блогер-миллионник — Президент. А у нас в городе, например, вот те парни, что мы подвезли, очень популярны. И ещё авторемонтник, дядя Ваня, тоже — развал хорошо делает. И электрика Костю многие знают. А отставший здесь только ты.

— Всё, всё, — со смехом поднял руки парень, — понял, понял.

Впереди замаячили одноэтажные домишки и через несколько минут машина въехала в черту города.

— Кстати, я тебе сколько должен?

— Пары баксов хватит, — усмехнулся мужчина.

— Слушай, а перевести тебе можно по телефону, а то налик в купе оставил, — блогер взял визитку, лежащую в лотке возле рычага КПП, прочёл на ней текст, и лицо его начало медленно вытягиваться, — заместитель главы администрации города? Это как? Я думал — таксист…

— Нет. Ребят встречал, на две недели в отпуск приехали.

— А чего тогда меня повезли?

— Помогать же нужно людям. Таксисты все разъехались, когда ты с бешеными глазами прискакал, — рассмеялся водитель, вспомнив эту картину.

— А-а, — задумчиво протянул парень, не разделяя его весёлости, и замолчал.

Шестёрка петляла по узким улочкам, вдоль которых то тянулись длинные бетонные ограждения каких-то производств, то красовались небольшие домишки с ухоженными зелёными палисадниками.

— Не понимаю, — блогер озадаченно посмотрел на мужчину, — у вас водителей нет? И машин получше.

— Есть, конечно, водители. Да только мне было важно лично ребят встретить. А насчёт машины… А чем эта плоха? Если бы не она ты бы сейчас в Сортировке загорал.

— Ну… так-то да. Но всё же я думал, что чиновники такого уровня на чём-то попрестижнее передвигаются, да и вообще… — парень окинул критическим взглядом одежду мужчины.

— А что мне эта престижность даст? Уважения не добавит, единомышленников и доброжелателей не прибавит. Скорее, наоборот, увеличит число противников и завистников. Да и устраивает всё меня.

Впереди показалась привокзальная площадь. Возле перрона стоял поезд с открытыми дверьми вагонов, возле которых неторопливо прогуливались пассажиры в спортивных костюмах и тапочках.

— О! Поезд мой! — лицо парня озарила довольная улыбка. — Что-то тут связь никакая, перевести не получается… Подождёте пару минут, я за деньгами смотаюсь, хорошо?

Развернув автомобиль в сторону выезда, мужчина припарковался напротив здания вокзала.

— Спасибо, я мигом!

— Удачи тебе в твоём непростом деле, — мужчина внимательно посмотрел парню в глаза.

Блогер кивнул, аккуратно закрыл дверцу, и торопливо пошёл ко входу. Пройдя несколько метров, он резко обернулся, задумчиво посмотрел на удаляющиеся задние фонари Жигулей, перевёл взгляд на большие круглые вокзальные часы, выслушал объявление диктора об отправлении поезда через пять минут, и направился к перрону.

Проводница удивлённо подняла тонкие брови, увидев своего пассажира, которого уж и не чаяла встретить.

— Я думала, вы отстали…

— Что? А… Ну да, отстал было. Но теперь всё нормально… Извините…

Мелодия

Мужчина проснулся за пять минут до звонка будильника. Тихо, чтобы не разбудить жену, встал с кровати, и, не включая света, прошёл в душевую. Через пятнадцать минут он спустился на первый этаж, приготовил кофе с бутербродом и собрал рюкзак. Отчаянно зевающий кот непонимающими глазами посмотрел на хозяина, дождался, когда тот вышел во двор и улёгся на диван досматривать кошачьи сны.

Услышав щелчок замка входной двери, из будки высунул морду пёс, вопрошая: «Куда?» Не дождавшись приглашения, он облегчённо вздохнул и исчез в недрах своего домика. Хозяин открыл двери гаража, закинул на заднее сиденье машины рюкзак и удочки, приготовленные с вечера, запустил двигатель.

Открывающиеся ворота нарушили ночной покой спящей улицы. Высвечивая фарами лужи вчерашнего дождя, автомобиль не торопясь выехал на окраину села, пересёк по разбитому мостику небольшую канаву и остановился на опушке леса. Дороги дальше не было. Точнее, она теоретически была. Но проехать по ней можно только лишь на тракторе и то при условии, что перед этим пару недель светило солнце.

Рыбак вышел из машины, накинул рюкзак на плечо, взял в руку удочки, и зашагал по едва приметной тропинке вдоль леса. Заслышав шелест травы под его ногами, несколько раз удивлённо квакнули лягушки, ночевавшие на заболоченном бережку озера, угадывающегося за небольшим лугом, густо поросшим травой.

Высокие кроны деревьев почти полностью скрывали луну, принимая в её свете самые причудливые очертания, и мужчине приходилось внимательно высматривать ускользающую под ногами тропинку, уворачиваясь от разлапистых веток.

Через несколько минут тропка затерялась окончательно. Лес подступил вплотную к озеру, путь преградили высокие, в человеческий рост, кусты. Однако, рыбак без тени сомнения шагнул в их самую гущу. Кусты настойчиво цеплялись за одежду, не собираясь пропускать непрошенного гостя. С трудом пробравшись сквозь заросли, мужчина оказался среди высоких клёнов, угрожающе склонившими над озером свои кроны почти до самой воды.

Лунный свет отражался от ничем не потревоженной озёрной глади, поблёскивающей среди зарослей прибрежного ивняка. Рыбак осторожно двигался вдоль берега, высматривая только ему одному известный ориентир. Наконец, заметив поваленное дерево, он свернул в его сторону и оказался на небольшой прогалине. Увидев две торчащие небольшие рогатины, мужчина кивнул сам себе и достал из рюкзака прикормку в небольшой пластиковой баночке.

Над озером поднялась дымка. Лес ещё и не думал просыпаться. Стояла звенящая тишина. Скрипнув крышкой банки, рыбак достал пригоршню резко пахнущего корма, подошёл вплотную к воде и закинул его настолько далеко, насколько смог, внимательно наблюдая за тем, как прикормка, коротко всплеснув, пошла ко дну. Несколько секунд не происходило ровным счётом ничего, но мужчина выжидательно и с надеждой вглядывался в пучину, которая вдруг заволновалась и вскипела десятками рыбьих плавников. Удовлетворённо улыбнувшись в предвкушении хорошей рыбалки, он сел на лежащее рядом бревно и начал готовить снасти, отставив в сторонку прикорм.

Рыбак вытянул червя из коробочки и начал насаживать его на крючок. Червяк отчаянно извивался, пытаясь выскользнуть из рук человека, упасть в густую траву и исчезнуть из его вида в предрассветных сумерках. Вдруг, человек скорее почувствовал, чем услышал, присутствие постороннего за спиной. Он резко обернулся… В полуметре от него стоял молодой лисёнок, поблёскивая настороженными глазками и держа острыми зубами баночку с прикормкой. Мужчина облегчённо выдохнул. Лисёнок начал пятиться назад, не отрывая взгляда от человека и не выпуская своей добычи. Рыбак усмехнулся и встал. Поняв, что с добычей ему не уйти, лисёнок с сожалением разжал зубы и скрылся так же тихо, как и появился. Мужчина взял банку, подошёл туда, где исчезло животное, вытряхнул содержимое, приговаривая: «Иди, ешь, только банку не трогай, хорошая банка, пригодится», вернулся к своему червяку, который за это время уже почти полностью слез с крючка и висел в надежде скорого освобождения. Но не тут-то было. Рыбак быстро вернул его на место и закинул снасть туда, где всё ещё кружились и всплёскивали плавники.

Первый карась схватил наживку сразу, как только она попала в воду. Мужчина подсёк его отточенным движением и уже через пару секунд вытаскивал крючок из рыбьей глотки, довольно улыбаясь. Карась отправился в садок плескаться, а крючок с червяком — за следующей добычей. В течении получаса рыбак только и делал, что забрасывал, вытягивал, снимал с крючка и отправлял в садок почти одинаковых, размером с ладонь, карасей.

Из-за горы на той стороне озера появились первые лучи солнца. Осторожно чирикнула птичка: «Пора?», ей в ответ чирикнула другая: «Нет, не пора», и третья: «Нет, пора!», а через минуту лес наполнился спорящим чириканьем и заливистым пением, возвещающем о начале нового дня. Карасиная семья прекратила попытки сдёрнуть червяка и не попасться на крючок. Поплавок стоял, как вкопанный. Рыбак примостил удилище на рогатину и, усевшись на бревно, налил чай из термоса.

Он перевёл взгляд с водной глади на гору, солнце из-за которой вышло уже почти наполовину своего диска. Гора довольно крутая, поросшая буйной растительностью. Кроны деревьев так плотно её закрывали, что издалека казалось, будто она покрыта сплошным зелёным ковром. Ни прогалинки, ни тропинки. Только на самой вершине большая поляна, свободная от деревьев.

Прихлебнув горячего чая и убедившись в неподвижности поплавка, мужчина вновь посмотрел вверх. И вдруг в свете солнечного луча увидел какую-то фигуру над склоном, на краю поляны. Он вытащил из рюкзака старый потёртый бинокль и заинтересованно направил его на вершину горы. Действительно, над склоном стояла фигура, сделанная, по-видимому, каким-то любителем животного мира. А скорее всего — группой любителей. Фигура была сложена из палок, прутиков и сухих ветвей деревьев. С такого расстояния, да в бинокль, её размеры сложно было определить, но явно она была не меньше двух метров в высоту. По задумке неизвестных архитекторов фигура должна была символизировать изготовившегося к прыжку оленя, с огромными ветвистыми рогами. И, нужно сказать, им это удалось. Олень стоял на самой круче, чуть присев задними лапами, задрав передние в прыжке и высоко подняв морду, словно издавая трубный глас. Удивлённо рассматривая творение, рыбак совершенно забыл о поплавке, который, улёгшись, покачивался на небольшой водной ряби, поднятой свежим ветерком.

Мужчина отложил бинокль, размышляя о том, кому это, интересно, взбрело в голову выстроить оленя на склоне горы в таком труднодоступном месте, да ещё такого размера. Две недели назад, когда он тут рыбачил в последний раз, его там точно не было! Не переставая удивлённо покачивать головой, он вытащил снасть, оглядел голый крючок, насадил свежего червяка и забросил вновь.

И вдруг, откуда-то сверху, со стороны оленя, раздался звук трубы. Затем ещё один, и ещё. Как будто незримый музыкант разминал пальцы. Мужчина замер, вглядываясь туда, где олень задрал свою морду. Звуки слились в единую мелодию, ярко напоминающую что-то далёкое и очень хорошо знакомое. Мелодия струилась сверху, медленно проплывала над водной гладью озера и скрывалась где-то в лесу.

Мужчина пристально смотрел вверх, силясь разглядеть трубача, но не видел ничего, кроме очертаний оленя. Постепенно мелодия заполнила собой всё пространство, скрыв шелест листвы и щебетание птиц. Из вида исчезло и озеро, и лес, и гора… Перед глазами стоял только огромный луг с невысокой травой, по которой он, мальчишка, несётся босиком, вперёд, туда, где пасётся стадо коров. Рядом с ними сидит пастух, Васёк, на целых пять лет старше его. В воздухе разлился аромат свежескошенной травы, смешанный с запахом выхлопных газов, солярки, смазки и перегретого металла. Вдалеке тарахтит синий трактор, омрачая безоблачное голубое небо чёрным выхлопом. Васёк внимательно наблюдает за стадом, поигрывая длиннющим кнутом, вызывающим зависть у всей деревенской ребятни и неподдельную гордость у его обладателя. Сплетённый из тонких коричневых кожаных ремешков, он был невероятно толстым у рукояти, сужаясь до тоненькой верёвочки в конце, распушённой от непрерывного оглушающего хлопанья. Услышав этот звук, коровы вздрагивали и сразу выбрасывали из головы мысли отойти в сторону от стада. Впрочем, вздрагивали не только коровы, но и все, кто находился поблизости. Мальчугану несколько раз даже удалось упросить Васька поиграть кнутом. Но никакого щёлканья не вышло, несмотря на подробные инструкции пастуха. Только пару раз самому себе по заднице прилетело. Несмотря на это, мальчишка не забросил мечты научиться пастушьему делу. Вот и сейчас он целенаправленно бежал к Ваську в надежде, что тот предоставит ему кнут для тренировки. Однако, общение с ним придётся отложить. Мать, доившая их рыжую, с белым пятном на лбу, корову Зорьку, заметив сына, призывно машет рукой, снимает марлю с эмалированного ведра и черпает алюминиевой кружкой парное, тёплое молоко. Он принимает кружку и жадно пьет…

Совсем рядом что-то оглушительно шлёпнулось в воду. Луг, коровы, трактор, мать, Васька, всё рассыпалось в одно мгновение. Мужчина вздрогнул и обернулся. Большая, рыжая с серым, ондатра посмотрела круглыми, иссиня-чёрными выпученными глазами на мужчину и поплыла на другой берег по своим ондатровым делам.

Последние звуки трубы проплыли над озером, растворившись в чаще леса, который вновь зашелестел листвой и защебетал птичьим многоголосьем.

«Это ж сколько я дома не был, — подумал мужчина, присаживаясь на бревно, — лет сорок, поди». Повинуясь какой-то неведомой силе, он, сам того не осознавая, достал телефон из рюкзака и забил в поисковике: «Жд билеты купить».

Ведьмы с Лысой горы

Настойчивый стук в дверь разорвал тишину спящей комнаты и громкий женский голос скомандовал: «Встаём, выходим на зарядку! Триста вторая, вас это в первую очередь касается! Кто последний — дежурит по этажу». Саня потянулся, недовольно бурча: «Опять эти ведьмы с Лысой горы припёрлись…» Но, так как дежурить особого энтузиазма не было, они с соседом Денисом оделись и вышли во двор, где их однокашники лениво повторяли гимнастические упражнения за двумя молодыми девушками в спортивных костюмах.

Это были комсорг училища и комендант общежития, Марина и Валентина. Как их зовут по отчеству никто не помнил, потому что никогда не знал. Да какое там отчество, если они старше всего лет на пять. А по внешности вообще девчонки восемнадцатилетние. Писаными красавицами назвать сложно, но не уродины точно. Обычные такие, даже, наверное, милые… были бы, если б не сварливый характер и крикливый голос. Жили они неподалёку от общежития, в двухэтажном доме постройки тридцатых годов, готовящемся под снос лет уж двадцать. А так как его ещё не снесли, то там организовали общежитие для молодых специалистов, коих и набралось как раз двое. Им отдали весь второй этаж — обе квартиры. На первом царило полное запустение, и комсорг Марина быстро его приспособила под разные агитационные материалы — плакаты, транспаранты, старые стенгазеты. Этот старый дом располагался на небольшом холме, совершенно свободном от какой-либо растительности, отчего и был назван нерадивыми великовозрастными учащимися «Лысой горой». Тем более, что в доме проживали две мегеры. Или ведьмы, как их чаще называли.

Наконец экзекуция закончилась, и комендантша скомандовала: «Все на водные процедуры». Облегчённо выдохнув, молодёжь потянулась к дверям общаги. Саня с Денисом тоже.

— Триста вторая стоять! — остановил их голос Валентины. — Сегодня дежурите по этажу. Чтобы пол и стены блестели. Вечером приду — проверю.

— А чё мы-то? Недавно ведь дежурили! — возмутились парни.

— Чё вы-то? — передразнила их комендантша. — Кто вчера вино в общежитие пронёс? Давайте, работайте, проверю.

Недовольно покачав головами, Саня с Денисом повернулись в сторону входа.

— Вот ведьма, — вполголоса констатировал Саня.

— Я всё слышу!

— Да иди ты… — ещё тише проговорил Саня и направился к дверям, возле которых комсорг Марина громко отчитывала нерадивого неплательщика комсомольских взносов.

Подвинув должника, пунцового от нагоняя, и кое-как протиснувшись между дверью и Мариной, которая и не подумала посторониться, друзья вошли в холл, столкнувшись с вахтёром дядь Ваней.

— Чё, дядь Вань, сдал, да?

— Кто сдал? Чего сдал? — удивлению вахтёра не было предела.

— А откуда мегера знает тогда?

— Я всё слышу! — похоже, укрыться от вездесущей комендантши сегодня им было не суждено.

— Вот ведь… — начал было Саня, но передумал, и раздражённо затопал по лестнице на третий этаж.

Наскоро протерев грязными тряпками стены и ими же пол, парни неторопливо направились в учебный корпус.

— А чего это мы опаздываем? — раздался позади голос комсорга.

— Дежурили… — буркнул Денис.

— И что? Давайте как-то живей! Статью, кстати, для стенгазеты кто обещал? Когда будет?

— Так мы это… Редактору сдали…

— Не врёте? Смотрите, проверю! — Марина погрозила пальцем и торопливо обогнала парней. — После занятий — в подшефный детсад! Давайте, давайте! Не отставайте!

— Да что это за ведьмин день такой сегодня! — пробурчал Саня.

— Шабаш, — поправил его Денис.

— О, точно, шабаш!

Кое-как соорудив из двух поломанных детских кроваток одну, и попрыгав на ней для пущей убедительности что воспитанника детского сада она точно выдержит, друзья приплелись в общагу. Помаявшись там недолго от безделья, они направились в ближайший магазин винной продукции.

Памятуя о болтливости вахтёра, друзья решили на этот раз не рисковать и устроить пикник где-нибудь в нейтральном месте. Спрятав у Сани за пазухой бутылку гордости советского виноделия, они неторопливым шагом обследовали окрестности в поисках уединения. Но такового почему-то не находилось — то слишком видно, то слишком грязно, то занято. Таким образом доплелись по неширокой дорожке, тянущейся вдоль реденького леска, почти до Лысой горы. Особо не торопились — времени ещё навалом, погода хорошая, хоть и пасмурная, но достаточно тёплая для октября, гуляй, болтай, наслаждайся.

Однако в их планы ворвался некстати внезапно начавшийся дождь. По-осеннему холодный, мелкий и противный, он быстро намочил модные причёски и заставил парней дрожать как листья осины на ветру. Модные куртки капюшонов не предполагали, а зонты вообще для слабаков придуманы, поэтому пришлось им оперативненько искать укрытие. Таковое нашлось в старой двухэтажке на Лысой горе.

Аккуратно, стараясь не скрипеть, молодые люди открыли дверь подъезда. Внутри было тепло, тускло горела единственная лампочка, никаких звуков не слышно.

— Давай малость переждём, да свалим отсюда, — тихо предложил другу Саня, получив кивок вместо ответа.

Они присели на поломанный стол под лестницей и достали бутылку портвейна. Опустошив больше половины при помощи складного походного стаканчика, парни только вытащили сигареты, как хлопнула дверь на втором этаже. По лестнице затопали. Бежать было поздно, и друзья замерли в надежде, что их не заметят в подъездном полумраке.

Со второго этажа быстрым шагом спустились комсомолка и комендантша. Несмотря на тусклый свет, парней они обнаружили мгновенно.

— Это кто тут у нас? — Валентина подозрительным взглядом рассматривала лица непрошенных гостей. — Триста вторая в полном составе! И что мы тут делаем?

— Дождь идёт, переждать решили.

— До-о-ождь… — протянула она. — А вы что же, сахарные? Что-то не договариваете, похоже… Ну-ка, в сторонку… Это что тут у нас, а?

Палец комендантши негодующе указывал на бутылку вина, неосмотрительно оставленную стоять на столе без присмотра.

— Не знаем, это не наше…

— Ну да, ну да… — не поверила Марина. — Запах тоже не ваш? Провоняли весь подъезд бормотухой своей.

— Чё это «бормотухой»… Нормальное вино… — начал было Саня, тут же прикусив язык.

— Вот-вот, — усмехнулась Марина.

— Нет, ну что с ними прикажешь делать, а, Марин? — Валентина подвинула парней в сторонку и взяла в руки бутылку, рассматривая этикетку. — Дежурим мы, значит, кое-как, пьянствуем…

— Ни статью написать, ни шефскую помощь детсаду не дозовёшься оказать, — вторила ей комсомолка.

— Чё это — «не дозовёшься»? Были мы сегодня, кровать сделали, — возразил Денис.

— Теперь, значит, на радостях пьянствуем по чужим подъездам, да? Так что с вами прикажете делать? Из общежития выгонять, из училища отчислять, или сразу к участковому — пусть он с вами разбирается?..

На минуту в подъезде зазвенела тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием неплотно прикрытой двери.

— Хотя… Есть у меня один вариант, — Валентина поставила бутылку на стол, посмотрела на подругу и перевела взгляд на Дениса. — Ну давай, наливай уже.

— Что? — вытаращил он глаза на комендантшу.

— Наливай, говорю, вашего этого хорошего вина.

Денис, не веря ушам, трясущейся рукой налил почти полный стакан. Валентина аккуратно взяла его и пригубила.

— Ох и отрава! Как вы вообще это пьёте? На, Марин, попробуй.

Марина приняла из рук подруги вино и опустошила стакан.

— Да ничего, бывает хуже.

— Да? Ну давай тогда, наливай ещё.

Валентина выпила, сунула стакан Денису и развернулась.

— Пошли, — бросила она парням через плечо, открывая дверь подъезда.

— Куда?

— Они ещё спрашивают! Туда!

Парни плелись за девушками, тихо переговаривавшимися на ходу, готовясь к наихудшим последствиям. Однако те к общежитию не свернули, а направились в сторону квартала новых пятиэтажек. «Куда это? — подумалось молодым людям. — К участковому, что ли? Хотя, какая разница, где будет экзекуция проводиться…» Можно было бы, конечно, и свалить — не погонятся ведь девушки за ними, а смысл? Всё равно завтра достанут.

Через несколько минут компания стояла возле подъезда дома, примостившегося в конце квартала. Девушки поднялись на второй этаж и позвонили. Дверь им открыл незнакомый парням молодой человек с волосами длиною ниже плеч.

— О, вы сегодня большой компанией! Проходите, проходите, всегда рад! Сейчас начинаем, — он радушно улыбнулся посторонившись.

Судя по количеству верхней одежды, висевшей на вешалке и лежавшей горой на тумбочке в прихожей, гостей у этого улыбчивого парня было предостаточно. Однако, никакого шума, кроме негромкого пения под гитару, слышно не было. Кое-как водрузив куртки на верх кучи пальто, парни, слегка подталкиваемые девушками в спины, вошли в комнату.

Возле окна на старом стуле сидела девушка в потёртых джинсах и вязаном свитере. В её руках была гитара. Девушка, чуть прикрыв глаза, перебирала струны, наполняя комнату мелодичным звучанием. Её негромкий голос вплетался в гитарные звуки, дополняя и раскрашивая их колоратурным сопрано. В помещении сидели и стояли вдоль стен молодые люди и девушки примерно одного возраста, немногим старше Сани с Денисом. Гости раздвинулись, предоставив место вновь прибывшим. Облокотившись о платяной шкаф, друзья вслушивались в музыку, растворяясь в ней и не особо разбирая текст песни. Звучало что-то неуловимо знакомое, но настолько мелодично, что ни в какое сравнение не шло с тем бренчанием и хриплым, не попадающим в ноты, голосом, который они слышали почти каждый вечер возле общежития. В оцепенении, с вытянутыми лицами они дослушали композицию. Девушка скромно улыбнулась в ответ на осторожные аплодисменты и передала гитару хозяину.

Тот слегка поклонился и взял в руки инструмент, который тут же зазвучал рваным ритмом. Чуть хрипловатый голос, чётко расставляя акценты, заполнил помещение. Не отдавая себе отчёта, парни начали притопывать ногами в ритм гитаре, вслушиваясь в полный искренности, и местами сарказма, текст. На минуту им показалось, что они на концерте какого-то знаменитого барда, и этот волосатый улыбчивый молодой человек с горящими глазами парням давным-давно знаком, хоть этого и не могло быть в принципе — ребята никогда в своей жизни не были в подобных компаниях и не слышали подобной музыки.

Вечер пролетел незаметно. Саня с Денисом так и простояли почти без движения возле шкафа, не обращая внимания на затёкшую поясницу. Хозяин отставил инструмент в сторону.

— Наверное, на сегодня всё. Уже довольно поздно. Спасибо вам за внимание, буду рад видеть вас снова, — сказал он, поклонившись и получив в ответ порцию аплодисментов.

Гости начали расходиться. Чтобы не создавать толпу в коридоре, Саня с Денисом схватили куртки и вышли из подъезда, одеваясь на ходу. Там они остановились, поджидая спутниц, которые не замедлили явиться.

— Ну как вам?

— Во! — не сговариваясь, молодые люди показали большие пальцы, подтверждая свои эмоции ошарашенным видом. — А кто это?

— Наш местный автор — исполнитель. Понравилось?

— Ага! Не то слово! Можно мы ещё придём?

— Конечно, ребят. Мы сообщим, когда собираемся.

За неспешной беседой о перспективах современной музыки, парни проводили девушек до дома и направились в общежитие. Чтобы не расстраивать болтуна — вахтёра залезли через приоткрытое для таких случаев окно второго этажа и завалились, не раздеваясь, в кровати. Сон не шёл. В ушах стояла напористая музыка молодого автора, а губы повторяли запомнившиеся слова песен.

Настойчивый стук в дверь разорвал тишину спящей комнаты и громкий женский голос скомандовал: «Встаём, выходим на зарядку! Триста вторая, вас это в первую очередь касается! Кто последний — дежурит по этажу». Саня потянулся, недовольно бурча: «Опять эти ведьмы с Лысой горы…» и осёкся.

Красные таблетки

Миша любил, когда из садика его забирала бабушка. Правда, это было редко. В основном она сидела дома и вязала ему носки. Или шарфик. Или шапочку. Или смотрела телевизор. Она была уже старенькая и у неё болели ноги. А из садика его чаще забирала мама, которая всегда торопилась. Потому что с работы. И ещё в магазин нужно заскочить, ужин приготовить, одежду на завтра погладить и отдохнуть. Поэтому она тащила Мишу за собой, взяв за руку, а он, в наспех застёгнутой куртке, семенил и спотыкался, не успевая разглядывать кошек в подворотнях и голубей на тротуаре.

С бабушкой всё было иначе. Сначала она неторопливо перебирала вещи в Мишином шкафчике, приговаривая: «Это стирать уже пора, это вообще до лета не нужно, это порвалось давно, куда только родители смотрят?» Потом долго расспрашивала воспитательниц как Миша сегодня покушал, в чём ходил на улицу, не замёрз ли, и вообще, чем детишки весь день занимались. Наконец, поглубже натянув шапочку, рукавицы, и подняв воротник до самого носа, потому что нерадивая мать ребёнка в садик без шарфа отправила, они выходили на улицу.

Путь в два квартала занимал обычно весь вечер. Нужно ведь с кошками поздороваться и голубей распугать, а то сидят, понимаешь… А ещё в магазин зайти за шоколадным батончиком. Правда, он не полезный. Зато очень вкусный. И ещё в аптеку за бабушкиными таблетками. Обычно она покупала несколько упаковок. Все таблетки в них белые, только в одной — маленькие такие, красненькие. На вид, ну прям вообще вкусные. Но Миша их не пробовал, ведь, если не болеешь таблетки есть нельзя, а то заболеешь. Миша много раз видел эти красные таблетки, потому что приносил их бабушке, когда той становилось плохо и она сидела, откинувшись на спинку кресла, прикрыв глаза и зачем-то взявшись за грудь. Зато в аптеке они покупали витаминки. Они очень полезные, но кислые. А вот гена… нет, гета… нет, гемаген! Вот он вкусный. И полезный. А дядька в аптеке работает такой серьёзный! В белом халате, как доктор, который Мише болючий укол делал. Всегда подробно спрашивает у бабушки какие таблетки ей нужны. И бумажку долго читает, которую бабушка ему протягивает. Только гема… ген подаёт из коробки не выбирая. А там, Миша видел, они разные, ему в прошлый раз хотелось синий попробовать, а достался опять зелёный…

Перед тем, как пойти домой, Миша с бабушкой ещё гуляют на детской площадке в соседнем дворе. Бабушка обычно гуляет на скамейке, не отрывая взгляда от Миши и беседуя с родительницами, а Миша на горке, качельках, карусельке, и в песочнице.

Миша, постоянно подпрыгивая и забегая вперёд, безостановочно рассказывал бабушке о своём новом друге, с которым они совершенно случайно разобрали игрушечную машинку, а она потом почему-то назад никак не собиралась. И ещё о самой красивой девочке в группе, которая так смешно ойкает, если её дёрнуть за торчащие в разные стороны косички. Потом разогнал голубей, топнув по луже так, что брызги разлетелись далеко по сторонам, и покормил маленького котёнка, мяукавшего возле двери какого-то подъезда, завалявшейся в кармане жевачкой, которую Миша не жевал, потому что нельзя. А котёнку можно. Он же не человек! Правда котёнок жевачку есть почему-то не стал. Но это не важно.

В этот раз они в аптеку не зашли. Потому что бабушка возле двери обнаружила, что забыла ту бумажку, которую серьёзный дядька внимательно рассматривает. Поэтому сразу пошли на детскую площадку гулять. Там никого не было, что Мишу совершенно не расстроило. Он с радостным воплем: «Бабушка, смотри как я могу!» несколько раз скатился с горки, покрутился на карусели и присел на корточки возле песочницы. Нагрузив забытую кем-то машинку мокрым песком, Миша потянул её на другую сторону площадки — там же песка нет. А вывалив груз, подумал: «Может песок тут ни к чему?», и взглянул на скамейку, где сидела бабушка, чтобы выяснить её реакцию.

Однако, бабушка на него не смотрела. Она откинулась на спинку, прикрыла глаза и взялась рукой за грудь. «Бабушке плохо!» — понял Миша. Он побежал было к ней, но вспомнил, что красные таблетки-то они не купили! И на полпути повернул в сторону аптеки.

Аптекарь не обратил никакого внимания на коротко звякнувший колокольчик, когда мальчишка с трудом отворил тяжёлую дверь. Миша подошёл к прилавку, схватился пальцами за его край, привстал на цыпочки, выглядывая серьёзного дядьку, и позвал:

— Дядя!

— Чего тебе, мальчик? — аптекарь выглянул из-за стеллажа.

— Мне красные таблетки!

— Какие таблетки? — недовольно спросил дядька.

— Ну… красные! Которые вы бабушке даёте…

— Мальчик, не мешай работать, пусть бабушка сама придёт, — аптекарь скрылся за стеллажом.

— Она не может, ей плохо!

— Мальчик! Я же сказал — иди домой, не мешай! Пусть родители тогда придут!

Миша отпустил прилавок, развернулся и побрёл к выходу, давясь слезами. Дверной колокольчик вновь коротко звякнул.

— Что случилось? — перед Мишей присел седоватый мужчина.

— Ба-бушке пло-хо, а он таблет-ки… не даёт… — сквозь всхлипывания, пытался объяснить проблему Миша, — они маленькие, красные такие… мы их тут всегда покупаем…

— Давай-ка прекратим реветь. Сейчас всё решим.

Вытирая ладонью слёзы и всхлипывая по инерции, Миша прислушивался к тому, как мужчина что-то выяснял у аптекаря на тарабарском языке. Потом он вернулся к мальчику, показывая упаковку с красными таблетками:

— Эти? — Миша усиленно закивал головой.

— Показывай, где бабушка, — мужчина крепко взял его за руку.

Возле бабушки стояла женщина из соседнего дома. Бабушка, так же держась за грудь, беспокойно крутила головой во все стороны. Миша припустил со всех ног и прижался к её плечу.

— Ну наконец-то! — соседка укоризненно посмотрела на Мишу. — Тут бабушке плохо, а он где-то бегает! Все глаза проглядели, чуть с ума не сошли…

Выговор прервал подошедший мужчина, протянув красные таблетки:

— Он за лекарством в аптеку ходил.

Бабушка приняла дрожащей рукой коробочку, посмотрела повлажневшими глазами на внука и погладила его по голове…

Казанка

Саня пришёл на берег, когда лодку уже разгрузили. Она стояла чуть наклонившись, поблёскивая светло-серыми боками, на которых красовалось название: «Казанка 5М». Рядом лежали сиденья, обёрнутые целлофаном, вёсла, мотор, и несколько коробок. Батя с дядей Толей внимательно изучали инструкцию по установке рулевого управления. Они оглянулись на Саню, кивнули, и вновь углубились в чтение.

Паренёк обошёл вокруг лодки, проведя рукой по нагретому вечерним солнцем металлу, и посмотрел на мужиков:

— Аккуратнее разгружать-то нужно было, поцарапали корпус!

— Где? — оторвался батя. Он долго высматривал едва заметную отметину на краске, а наконец увидев, вздохнул и вернулся к брошюре. Потому что спорить с шестнадцатилетним пацаном себе дороже.

— Что читаем?

— Рулевое устанавливать будем. Вот инструкция.

— Да чего там устанавливать? Какая проблема? Инструкция у них…

Мальчишка принялся рыться в коробках, распаковывая запчасти. Добравшись до штурвала, он залез с ним в лодку.

— Саша! Подожди, сейчас всё сделаем, мы уже почти разобрались. Сломаешь, не дай Бог. Всё же дорогая вещь. Нравится хоть лодка?

— Ну, конечно, с прежней не сравнить, — он пренебрежительно посмотрел на их старенький Прогресс, грустно отсвечивающий облупившейся зелёной краской. — А уж с дядь Толиной деревяшкой тем более.

— Да уж. Куда уж нам уж с деревяшкой-то нашей, — усмехнулся дядя Толя, — теперь и на рыбалку мне смысла нет ходить — пока дошлёпаю вы всю рыбу выловите и домой вернётесь.

— Ладно тебе, Толь, какая деревяшка. Вместе ходить будем. Если-б ты деньжат не подкинул, мне бы ни в жизнь не купить всего этого.

— А мотор какой? — перевёл Саня разговор.

— «Вихрь» двадцать пятый.

— А чего тридцатку не купили?

— Саш! Ну в деньги ведь всё упирается! Да и не было их в магазине, ждать надо… Решили этот.

— А. Ну всё равно получше, чем «Москва» наша старая. Можно, кстати, как появится тридцатка в магазине, этот продать, а новый купить.

Батя махнул рукой, вздохнул и принялся натягивать трос управления.

Рулевое установили в тот же вечер. Ещё день ушёл на сидения да всякие мелочи. После этого приступили к регулировке мотора. Его опустили в бочку с водой, закрепив на краю. Батя и дядя Толя поочерёдно заводили, газовали, глушили, что-то регулировали и вновь заводили. Саня был тут же, рядом, подсказывая, что, по его мнению, нужно подкрутить. Наконец, мужчин всё устроило. Мотор заводился, что называется «с пол оборота», газовал исключительно, дымил в меру. Нетерпение испытать лодку с мотором было столь велико, что мужчины хотели прямо сейчас спустить её на воду, но солнце уже почти полностью скрылось за горизонтом, и им пришлось, с большим огорчением, отложить этот процесс.

Сразу после работы были на берегу. Прилив почти полный, море спокойное, чистое, если не считать радужной плёнки на воде. Батя, улыбаясь, вдохнул морской воздух, смешанный с запахом бензина, и открыл старенький, ещё дедом построенный, лодочный гараж, передвигаться по которому можно было только пригнув голову.

Лодка была полностью готова. Колёса и мотор стояли на местах, бензин заправлен, вёсла в уключинах. Мужики приподняли её за нос и покатили к воде. Саня пятился впереди, командуя: «правее, левее». Через несколько минут лодка закачалась на волнах. Мужчины, расправив болотные сапоги до самого верха, начали снимать колёса. Паренёк направился было к ним на помощь, однако поскользнулся на первом же камне и чуть не свалился в воду. Хорошо хоть, что за лодку держался. Батя неодобрительно посмотрел на него:

— Залезай, бери вёсла и держи лодку пока мы колёса откатим. Смотри чтобы от берега не отошла.

— Да знаю я!

Откатив колёса, мужики вернулись. Дядя Толя посмотрел на племянника в лодке с вёслами, недовольно вздохнул, зашёл в воду почти до края сапог, схватил, еле дотянувшись, лодку за носовую швартовую ручку, и подтянул её к берегу. Забравшись на борт и прокомментировав: «Знает он!», дядя Толя забрал вёсла у племянника и развернул лодку носом в сторону моря. Саня переместился к бате, который возился с мотором.

— Саш, на переднее сиденье пересядь, могу зацепить, когда дёргать буду.

— Да знаю я! — ответил тот и пересел.

Через секунду мотор весело затарахтел, пустив облачко сизого дыма. Дядя Толя сел за руль и кивнул бате. Тот включил скорость и плавно добавил обороты. Лодка приподняла нос и пошла. Дядя Толя немного покачал штурвалом, проверив управление, и с широкой улыбкой уступил место бате.

Прошли вдоль берега, гордо кивая знакомым. Развернулись, ещё прошли, снова покивав. Обогнали соседа по гаражу, шлёпавшего потихоньку с рыбалки. Сделали круг, опять обогнали.

— Бать! А мне можно? — перекрикивая шум ветра, Саня наклонился к отцу.

Тот согласно кивнул и сбросил обороты.

— Полный газ не давай — мотор на обкатке. Штурвалом тоже плавно работай.

— Да знаю я!

Саня взялся было за штурвал, поменявшись с батей местами, но тут дядя Толя заглушил мотор. Парень вопросительно обернулся.

— Давай, — мужчина протянул руку к мотору, — заводи, знаток…

— Да какая проблема…

Парень пробрался на корму, взялся за ручку верёвочного стартера и дёрнул. Мотор и не подумал завестись. Саня дёрнул ещё раз, потом ещё. Без толку.

— Чёт плохо вы его отрегулировали…

— Скорость выключи. Газ полный. Как заведётся — скинь до малого. Мотор смотри чтобы прямо стоял. Вот так ручку держи, чтобы пальцы не поранить…

— Да знаю я… — Саня произвёл необходимые манипуляции и снова дёрнул. Мотор затарахтел.

Пересев к штурвалу, парень развернул лодку, направив её в море. Возле берега оно было совершенно спокойное, а мористее — волна. Хоть и небольшая, но ощутимая.

— Поперёк держи, — батя взялся за штурвал и поправил курс.

— Да знаю я.

— Давай возвращаться, сейчас отольёт, по камням придётся лодку переть.

Вздохнув с сожалением, мальчишка резко вывернул штурвал вправо. Лодка начала разворачиваться. И в этот момент волна ударила её в левый борт. Судёнышко накренилось, угрожая перевернуться. Батя бросился к штурвалу. Дядя Толя прыгнул на левый борт. Вроде выровнялись, облегчённо вздохнули, выгнали Саню на корму и пошли к берегу.

Отчаянно зевая, Саня вышел на кухню и тут же проснулся. Там батя и дядя Толя в окружении рыболовных принадлежностей готовили завтрак.

— Вы чего это в такую рань?

— Какую рань? Полдесятого!

— А-а. Вы на рыбалку, что ли?

— Ну да.

— А меня что, не берёте?

— Так ты бы ещё поспал… Умывайся и садись завтракать, Толя, вон, сала нажарил.

— Сало? Я не ем сало…

— Не ешь сало? — дядя Толя оторвался от сковороды. — Больной, да?

— Да ладно тебе, Толь, не хочет, как хочет. Бутерброд себе сделает.

После завтрака мужики принялись проверять снасти и готовить снаряжение. Критически оглядев Санину модную куртку, джинсы и кроссовки, батя выдал ему свой старый бушлат и штаны.

— Сапоги рыбацкие надень, там, за порогом. Рюкзак собери — носки запасные, свитер. А, да, спички возьми, чуть не забыл.

— Ну бать! Какие носки, зачем ещё и рюкзак таскать? Да и спички, никто не курит ведь…

Не дослушав, батя, под невесёлое покачивание дяди Толиной головы, запихнул в свой рюкзак вещи сына и пару спичечных коробков. Не прошло и получаса, как лодка качалась на воде. Вёсла на этот раз Сане не доверили, а усадили на корму, рядом с мотором.

— Бать, давай заведу!

— Подожди, отойдём немного, — батя выправил лодку. — Толь, давай лучше ты заводи.

— Пусть учится! — дядя Толя подсел к Сане и ещё раз подробно показал, как подкачать, что повернуть и куда нажать. — Понял?

— Да понял, понял! Ещё в прошлый раз понял! — и, сидя на кормовой баночке, Саня схватил правой рукой за ручку стартера.

— Не дёргай сидя! Вот так, встаёшь, упираешься и дёргаешь! И газ не забудь — сначала полный, потом скинешь. Скорость выключил?

— Выключил, выключил… — Саня поднялся, упёрся коленом в баночку и дёрнул. Мотор весело заурчал, а дядя Толя недовольно перевёл ручку газа на минимальные обороты.

Пока шли до места рыбалки парень несколько раз спросил: «Куда идём?», не получая ответа. Подошли к лодкам со скучающими рыбаками, которые лениво взглянули на вновь прибывших и продолжили полудрёму.

— Чего мы сюда пришли? Тут рыбы отродясь не было. Вон туда нужно, за остров!

Не обращая внимания на Санино бурчание, мужики забросили снасти. Ну и Саня тоже — куда ж деваться, раз пришли.

Ни одна даже самая завалящая рыбка и не думала клевать. Саня от нечего делать перегнулся через борт и потрогал воду.

— О, тёпленькая!

— Угу. Градусов десять. Скупайся, если хочешь, — предложил батя, — только с кормы назад залезай, чтобы лодку не перевернуть…

Дядя Толя посмотрел на хмурое небо, где из-за большой чёрной тучи готовилось выйти солнце.

— Сейчас жор начнётся…

— Ха, жор… — прокомментировал Саня.

Но усмешка мгновенно слетела с его лица, как только солнечный луч заплясал по водной глади. Дурная селёдка бросалась на голый крючок, и рыбаки вытаскивали её штук по пять за один заброс. Не прошло и часа, как они натаскали две полные корзины.

— Ну что, домой? — спросил батя, вытаскивая очередную партию.

— Да, конечно, хорош уже, — согласился дядя Толя.

— Ну подождите, давайте ещё половим! — парень никак не мог остановиться.

— Да хорош, хорош! Куда её девать-то? До утра чистить будем.

Саня смотал удочку и раздражённо бросил её на пайол. Чуть понаблюдал за удаляющимися лодками с рыбаками, интенсивно работающими удилищами, и констатировал:

— Хорошо, что сюда пошли, а не за остров, да?

Прошло несколько дней. Саня, прослонявшись без дела с обеда до вечера, встретил батю по пути с работы.

— О, а ты чего? — подивился тот.

— Так… Слушай, говорят, морошка созрела на острове, может, сходим?

— Да ты что, рановато ещё для морошки. Да и работа у меня. Вот на выходных можно за грибами куда-нибудь.

— Так ты работай, я сам схожу.

— Даже не думай! Сам он сходит… — категорически отверг предложение батя и перевёл разговор. — Чем занимался-то весь день? Дурью, небось, маялся?

Утром, когда Саня проснулся, дома никого не было. Он лежал, уставившись в потолок, и размышлял чем бы сегодня заняться. Вспомнил как сосед, Витька, рассказывал про целые поляны морошки на острове, и огорчённо вздохнул. Ещё повалялся. И вдруг подумал: «А что? Батя весь день на работе… Смотаюсь по-быстрому, ягоды привезу. Вот удивится. Ничего сложного нет, всё знаю…» Он резко вскочил, по-быстрому умылся, прожевал кусок колбасы и выскочил на улицу. Посмотрел на свои кроссовки, вернулся, одел рыбацкие сапоги и батин бушлат. Снова вышел и торопливым шагом направился на берег.

Ключ от сарайки лежал в укромном месте — над воротами. Парень приподнялся на носки, пошарил рукой, нащупал его, и открыл здоровый висячий замок. Кривые створки со скрипом распахнулись, парень вошёл внутрь, пригнув голову. Лодка стояла на месте, призывно поблёскивая боками. Мотор закреплён на транце, вёсла в уключинах. Да и вообще, батя всегда по приходу с моря всё раскладывал по местам. Даже бензин заливал в бачок.

Вытащить лодку из гаража Сане, с третьего класса посещавшему различные спортивные секции, труда не составило. Уже через несколько минут она колыхалась на воде. А вот снять колёса в одиночку было посложнее. Пока он их откручивал, лодка всё норовила развернуться и умчаться в самостоятельное плавание. Но не тут-то было — Саня привязал её длинной верёвкой к большому камню. Он откатил колёса в гараж, закрыл его на замок, ключ положил на место, отвязал верёвку, оттолкнулся и запрыгнул на нос, как заправский судоводитель. Взявшись за вёсла, парень развернул лодку в сторону острова и перелез на корму. Подкачал бензин, проверил скорость, перевёл ручку газа на румпеле на полный, в общем, всё как дядя Толя учил. Сидя на скамейке, взялся было за ручку стартера, но, вспомнив наставления, передумал и встал, уперевшись коленом в баночку. Мотор взревел, испортив атмосферу, после первого же рывка. Саня перевёл газ на минимум, включил скорость, и лодка медленно пошла. Подросток пересел за штурвал и добавил газ до полного, забыв о том, что двигатель на обкатке.

Лодка, задрав нос, быстро набрала скорость. Капитан уселся на сиденье и подставил улыбающееся лицо солёному ветру, прищурившись от ярких солнечных лучей. Лодка шла, рассекая небольшие волны и окропляя брызгами Сашкино лицо. Остров быстро приближался. Не то что на их старом моторе, чуть не час нужно было идти.

Вскоре нос лодки уткнулся в прибрежный песок. Саня заглушил мотор, соскочил на берег, привязал лодку к большой коряге. И только сейчас понял, что забыл ведро. Перерыл батины припасы, обнаружил резиновую ёмкость литров на семь, решил, что этого будет достаточно, и зашагал вдоль берега.

Дорогу на поляну он приблизительно знал — ходили как-то с батей. Прошёл до ручейка, впадающего в море, повернул в лес. Лес хоть и густой, но идти вполне можно. Даже какое-то подобие тропинки просматривается. А чуть подальше от берега деревья расступились, открывая большой, немного заболоченный участок. Осторожно ступая по кочкам, паренёк прошёл ещё метров сто, и увидел сплошной ковёр морошкового поля. Тут и там виднелись крупные, начавшие краснеть, ягоды. Парень довольно улыбнулся, присел и сорвал сразу штук пять. Закинул одну в рот, прожевал, и сразу же выплюнул, сморщившись: «Незрелая!» Попрыгал ещё по кочкам, набрал с десяток ягод — то же самое. Разочарованно выпрямился, постоял, размышляя о способе мести Витьку, и поплёлся в сторону берега.

Пока он ходил, уже прилично отлило, и лодка грустно лежала почти половиной корпуса на песке. Ясно осознав ближайшую перспективу двенадцатичасового ожидания следующего прилива из-за того, что он поленился отпустить верёвку побольше, Саня подбежал и упёрся руками в нос. Без толку. Упёрся плечом. То же. Представил реакцию отца, собрал воедино все свои мальчишеские силы, и толкнул. Лодка немного сдвинулась. Обрадовавшись, он толкнул ещё, и ещё. Понемногу лодка сползала. По мере её сползания, дело пошло веселее. Наконец она закачалась на волнах. Мальчишка упёр руки в колени и отдышался, закинул импровизированное ведро и верёвку, с трудом забрался на нос. Увидел, что дно резко уходит вниз, и решил, что далеко отгребать не нужно. Развернул лодку, перешёл на корму, сел на баночку и взялся за ручку стартера.

С первого раза мотор не завёлся — видимо, Саня уставшей рукой недостаточно сильно дёрнул. Чуть передохнув и собравшись с силами, он дёрнул ещё раз. От резкого рывка мотор повернулся в сторону, но завёлся. А лодка, начав разворачиваться, подняла правый борт и выкинула незадачливого капитана.

От холодной воды перехватило дыхание. Мгновенно вынырнув, хватая воздух ртом, мальчишка круглыми глазами смотрел как лодка, плавно описав большую дугу, направляется к острову. «Бли-ин! Скорость не выключил! Хорошо хоть газ забыл полный дать, догоню!» — промелькнула мысль. Он попробовал плыть, но набравшие воды сапоги и бушлат упорно тянули ко дну, а холодная вода сковывала движения. Грести было бесполезно, Саня почти не двигался, только уставал ещё больше. Он попытался достать ногами до дна, погрузившись в воду с головой — не получилось. Собрав остатки сил, рванулся вверх. Вынырнул, вдохнул, помотал головой, увидел, что лодка дошла до берега и стояла, уперевшись в песок. Подросток попробовал стянуть сапоги — никак. Попытался снять бушлат — тоже не вышло. С тоской ещё раз взглянул на лодку. Она уже повернулась и потихоньку пошла вдоль берега. Осознав, что шанс догнать беглянку у него есть только один, сейчас или никогда, парень ещё раз рванулся что есть силы в сторону берега. Потом ещё раз. Стиснув зубы, он неистово молотил тяжеленными руками по воде. Но силы постепенно оставляли его. В отчаянии он снова попробовал достать ногами дно — бесполезно. «Неужели всё? Не может быть!» — промелькнула мысль. От бессилия слёзы заливали лицо, но руки уже не слушались, ноги не шевелились, сапоги неуклонно тянули вниз. И он снова погрузился под воду с головой. Вдруг нога обо что-то ударилась. Камень! Силы вернулись вместе с надеждой. Саня с огромным трудом поднялся на скользкую поверхность, встав по пояс в воде.

Лодка, тихонько тарахтя мотором на малых оборотах, проплывала мимо, совсем рядом. Парень, что было сил, оттолкнулся от камня и прыгнул. Почувствовал под ногами другой камень, оттолкнулся и прыгнул ещё. Вот уже и дно достал. Но лодка проходит мимо. Рванулся, и зацепился рукой за борт. Чуть отдышался и вновь потерял опору под ногами — лодка тащила его за собой на глубину. Попытался подтянуться и залезть на борт, но, мало того, что сил не хватило, так ещё лодка угрожающе накренилась, готовясь перевернуться, накрыв его собой. Перебирая руками по борту, парень добрался до кормы. Но тут работал мотор, повёрнутый винтом в Санину сторону. Пусть и на малых оборотах, но, если попадёт по ноге — мало не покажется.

Саня покрепче схватился левой рукой за борт, прижавшись к нему всем телом, а правой за заднюю ручку мотора, и, собрав остатки сил, отвернул его винтом от себя. Стало ещё хуже. Лодка разворачивалась вправо, толкая Саню левым бортом. Ноги начали уходить под днище, утягивая его за собой. Перехватившись правой рукой за румпель, мальчишка подумал: «Нужно мотор глушить». Но только, хоть кнопка и рядом, дотянуться до неё не получалось. Несколько долгих секунд Саня пытался вытащить ноги из-под лодки. Не вышло. Пальцы уже отказывались держаться за борт и постепенно разжимались. Он снова начал уходить под воду с головой. И в последнюю секунду его взгляд упал на топливный шланг. Саня отпустил румпель и схватил его мёртвой хваткой. Левая рука разжалась, и мальчишка ушёл под днище. Ноги его затянуло куда-то под винт. Он этого, конечно, не видел, но чувствовал, что лопасти вращаются где-то в считанных сантиметрах… Тут мотор чихнул пару раз и заглох. Винт остановился.

Парень выпустил из правой ладони топливный шланг и взялся за корму. Ценой невероятных усилий он подтянулся до пояса и перевалился внутрь, хрипло дыша. Так и лежал, накапливая силы, а ноги в тяжеленных сапогах болтались в воде.

Лежи, не лежи, а делать что-то надо. Буквально по сантиметру Саня перелез через корму, перевернулся на спину и принялся стягивать сапоги. Эта процедура заняла у него не меньше получаса. Сначала он задрал ноги, вылив остатки воды, а затем двумя руками и одной ногой стащил сначала правый, а потом и левый сапог. Сел на скамейку, избавился от тяжеленного бушлата и огляделся. Только сейчас он почувствовал, как замёрз. Всё тело начала бить крупная дрожь. Зубы так стучали, что звук отдавался во всей голове. Пальцы скрючились, волосы встали дыбом.

«Сейчас бы костерок развести, согреться, просушиться… Да только спички-то не взял…» — подумал. В надежде он перерыл все бардачки — нет спичек. Зато нашёл какую-то старую тряпку. Батя для протирки видимо закинул. Грязная, зато сухая. И довольно большая. Простыня, что ли. Кое-как стянул с себя одежду, вытерся, измазавшись, выжал, насколько смог окоченевшими пальцами, штаны и свитер, накинул на себя тряпку.

В сотый раз пожалев, что не взял с собой что-нибудь переодеться, мальчишка разложил мокрую одежду на носу лодки. Температура воздуха хоть и не доходила до двадцати градусов, но солнечные лучи довольно ощутимо нагрели металл, давая подростку надежду. Наконец он начал согреваться. Дрожь почти унялась, пальцы распрямились. Саня натянул на место топливный шланг и завёл мотор. Однако, представив ехидные усмешки и тупые вопросы соседей по гаражу, заглушил. Натянул на себя влажную одежду и сапоги, снова завёл мотор, дал газ чуть выше среднего и направил лодку домой.

Времени до прихода отца с работы было ещё предостаточно. Саня затащил лодку в гараж, преодолевая вновь начавшуюся дрожь, и заправил полный бачок бензином из канистры.

До прихода отца Саша успел высушить одежду утюгом и принять душ.

— О, а ты дома, да? Чем занимался весь день?

— Да так… Дурью маялся.

Проснувшись в полседьмого по многолетней привычке, Сашкин отец удивлённо прислушивался к звукам, доносившимся со стороны кухни. Интересно, кто это посудой гремит? Кроме Сашки некому… Но в полседьмого!

Действительно, Саша стоял возле плиты, помешивая что-то на сковороде. А по кухне витал аромат жареного сала.

— Ты чего это? — вытаращил глаза отец.

— Так за грибами же собирались. Позавтракать нужно.

Сели за стол. Подошёл дядя Толя. Безмерно удивлённый, он присоединился к родственникам. После завтрака стали собираться. Саша, с рюкзаком в руках, присел возле платяного шкафа, сосредоточенно запихивая в него запасную одежду. Потом достал из кухонного шкафчика упаковку спичек, тщательно завернул её в целлофановый пакет и положил в карман рюкзака.

Племянник

Машинально протерев поручень, из вагона вышла проводница. Оглядев пустой перрон, она обернулась на шедшего за ней подростка.