Бесплатный фрагмент - Подарок Живы. Княжна и Охотник

Глава 1

Давно уже повеяло переменами, и чем ближе, тем больше Охотник понимал — совсем скоро эти земли изменятся до неузнаваемости. Только вот что именно произойдет… Этого он пока не понимал. Более того — он чувствовал, что и сам он сыграет во всем этом роль. Ветра, что дули от побережья, стали жарче и неистовей, и так же зрела где-то ярость, так же обжигала кого-то зависть. Кого-то влиятельного, но при этом не настолько разумного, чтобы сопротивляться порывам ненависти. К чему же это могло привести? Можно ли это остановить? Этого Охотник не знал. Он только поправил меч на поясе, поудобнее повесил лук и направился в сторону леса. Новый день наступал, и рассветные лучи солнца уже окрасили верхушки сосен в необычно-розовый цвет. И от этого же света, который только-только начал разгонять ночную темноту, тени казались особенно черными и длинными, и лесные духи, которые не любили рассветы, были особо опасны. Но Охотник, хоть и видел каждого из них, все же не обращал внимания. У него были дела поважнее, а его защита — слишком сильна, никто из них даже не попытается напасть. Да даже если и попытается… Хватит одного движения. В этом лесу у Охотника не было врагов и не могло быть. И хоть он и был рожден смертной женщиной — уже давно к миру живых не принадлежал.

И был этому даже рад — кто знает, кто его мать, что оставила его когда-то давно? Быть может, у нее не было другого выбора, потому что была бедна и никак нельзя было прокормить еще один рот. А быть может и так, что и вовсе ребенок нежеланным оказался и нелюбимым. Что теперь об этом думать? Охотник был доволен своей жизнью и никогда другой не желал. Одно только было ему интересно и почти недоступно — общение с другими людьми. Они были такие разные даже тогда, когда Охотнику удавалось понаблюдать за ними издалека… Это было слишком странно и даже пугающе… Но сейчас было слишком много других забот, потому что произошло что-то такое, что никто и никогда не мог и представить.

Засуха длилась уже не первый год в княжестве Яшера, и люди понемногу сходили с ума, потому что запасы зерна заканчивались. Сколько просителей приходило во дворец князя — не перечесть, но каждый из них уходил ни с чем, потому что нелады с жарким солнцем — это не единственная беда, что пришла в княжество. Слег с какой-то неизвестной болезнью князь, да так, что ни один из лекарей из местных или из приглашенных не могли понять, что с ним такое. А как лечить то, что неизвестно? Никак. Потому только и оставалось, что поддерживать силы в князе до тех пор, пока не найдется ответ на загадку странной болезни. Княгиня, его жена, не отходила от мужа ни на шаг. Она и прежде старалась не вмешиваться в государственные дела, потому что так была воспитана с самого детства, а теперь и вовсе не появлялась на люди, всю себя посвятив заботе о любимом муже. Даже несмотря на то, что вышла замуж она, конечно же, по велению родителей и ради укрепления отношений между княжествами, со временем она смогла искренне полюбить мужа. Несмотря на его жесткий непростой характер, не терпящий возражений, он был справедливым и старался быть мягче со своей семьей, и Светлана это очень ценила. По большому счету, что казалось семьи, по-настоящему строгим Светогор был только со своим сыном, молодым княжичем Светославом. Но оно и неудивительно — тому предстояло стать новым князем после того, как Светогор умрет. Он должен был многому научиться и потому с самого детства почти все время проводил на каких-либо занятиях или тренировках. И совсем иным было отношение ко второму ребенку — молодой Алёне. Она была любимицей своей семьи, да и не только. Каждый, кто жил во дворце, любил милую девчушку, которая пыталась быть везде одновременно — вот она уже помогает на кухне, криво нарезая морковку, а через несколько минут уже во дворе — просится покормить животных, и так до бесконечности. А так как отец был постоянно занят делами, а брат все время пропадал на занятиях, она была предоставлена только матери. С мамой же было скучно, потому и сбегала Алена постоянно из-под крыла.

А уж когда пришла беда и тяжелые времена, то на младшую в княжеской семье совсем перестали обращать внимание. К этому времени Алена уже достигла своих шестнадцати лет и теперь считалась невестой. Правда, о замужестве она и не думала, а мечтала только о том, чтобы научиться сражаться так же, как брат. Зачем ей это было нужно, она и сама не понимала, но разговоры о женихах и платьях неизменно наводили на нее тоску. И как не пыталась мать сделать из нее приличную княжну, ничего у нее не получалось. Потому на какое-то время бросили эту затею, и лишь иногда, в моменты напряжения или страха за будущее, в матери просыпались эти порывы сделать из дочери достойную княжну, чтобы выдать замуж.

И сегодня был как раз такой день:

— Алена, где ты! — княгиня Светлана шла по коридорам, заглядывая в каждую комнату. Она понятия не имела, куда могла запропаститься ее дочь, которая как раз сейчас должна была сидеть с другими девушками и заниматься вышивкой. Подготовка приданого — очень важный процесс, и даже княжеская дочь должна была хранить в сундуках для важного дня что-то, сделанное собственными руками. Только вот Алена, которая, кажется, совсем не планировала никаких замужеств, не считала нужным заниматься такими вещами. Да и кому может понадобиться ее вышивка? Она ведь выходила довольно кривой, да и вряд ли наволочку после ее работы можно было бы нацепить на подушку. Совсем никому.

— Алена! Я ведь все равно тебя найду!

А Алена слышала крики матери, но выходить не планировала, да и вообще была в полной уверенности, что ее никогда не найдут, потому что пряталась она в библиотеке. А княжеская библиотека занимала не одну, а сразу несколько связанных между собой комнат. Да и в пределах одной комнаты стеллажей было так много, стояли они в таком порядке, который был известен только тому князю, что и занимался ее обустройством, что спрятаться тут было невероятно легко. В особенности от матери, которая считала чтение художественных книг — не более чем чудачеством, которым можно было заниматься только в свободное от других дел время. А такого времени у Светланы не было, и она считала, что и у княжны его быть не должно — все время юной девушки должны были занимать занятия, которые готовили бы ее к супружеской жизни.

И хотя Алена считала такие размышления довольно недальновидными и однобокими, она все равно очень любила свою мать. Та была заботливой и очень спокойной, она никогда не ругалась и только расстраивалась, если что-то шло не так, как следовало. И почему-то это расстройство заставляло чувствовать себя виноватой намного больше, чем любая ругань. Алена понимала — мама живет так, как ее научили, она в свое время была послушной дочкой, которую всю жизнь готовили к замужеству. И она была прекрасной матерью и женой, но девушка иногда задумывалась — а какие чувства и мысли были в маминой голове на самом деле? Что она скрывала внутри, никому не говоря? Что-то должно было быть за этой всегда смиренной и добродетельной маской. К сожалению, родня Светланы была очень далеко от этих мест, за океаном, и никогда еще Алена не видела своих бабушку с дедушкой или другую мамину родню, чтобы расспросить о детстве и молодости. Жаль, что произошла та трагедия, когда при шторме были уничтожены практически все корабли княжества �� после этого никто уже не выходил далеко в море.

Потому и приходилось девушке черпать знания о мире из книг. Потому и пряталась она именно в библиотеке. Это место было у Алены самым любимым, и она знала тут каждый уголок, каждую ступеньку каждой лестницы — книг в библиотеке было так много, что их размещали на полках до самого потолка, и для того, чтобы добраться до некоторых из них, без лестницы было никак не обойтись.

Вот и сейчас Алена сидела на одной из ступенек почти под самым потолком на самой, казалось, ненадежной лестнице во всем княжестве. Та постоянно шаталась и будто пыталась упасть то в одну, то в другую сторону, но все же каким-то чудом сдерживалась. Девушка же не обращала на это ровно никакого внимания, потому что рассматривала книгу. Почему на самых верхних полках всегда лежали самые старые книги? На этот вопрос она так и не нашла ответ — никто будто не знал. Но вместе с этим постоянно сидела именно на этой лестнице и именно на уровне самых верхних полок. Старые книги обладали для девушки какой-то неизъяснимой притягательностью, даже несмотря на то, что многие из них были написаны на языках, которые Алене были незнакомы. В старых книгах было много изображений, хоть чаще всего и выцветших, и девушка могла часами их просто рассматривать. А еще чаще всего в этих книгах было написано о старых богах.

О, как много было их раньше! И как много капищ было разбросано по многим землям, о которых девушка и не слышала раньше. Существуют ли они сейчас? Помимо картинок, в книгах были и карты с обозначениями разных мест силы, и Алене доставляло огромное удовольствие искать на этих картах их княжество. К слову, не на каждой из них можно было найти тот огромный остров, на котором было княжество, которым правил отец девушки. Однажды она подошла к князю с расспросами о том, почему все именно так, и тот объяснил, что когда-то эти земли были частью большого континента, но после случилось какое-то невероятное событие, и тогда часть суши отделилась и будто отплыла в сторону. Так и образовался этот остров. Только вот на расспросы о том, что же это за невероятное событие, князь толком ничего не мог ответить. Тогда Алена принялась искать что-то сама, и только в одной из книг нашла историю о том, что на континенте было когда-то два огромных княжества, которые постоянно враждовали между собой. И в конце концов Перун разгневался на них, ему надоело видеть умирающих ни за что людей и битвы, которые ни к чему не приводили. Перун призвал на эти земли огромную грозу, молнии расцвечивали небо, а гром просто оглушал. И вот одна из молний, самая большая и опасная, ударила прямо в огромный дуб, потревожив все его корни, и трещины пошли по земле, и континент разделился. Так прошла граница между двумя княжествами, которые не могли поделить земли. Только вот и большое княжество на острове потом распалось на три отдельных. Каждое заняло те земли, которые посчитало нужным. Одно осталось на побережье у леса, второе обосновалось в горах, чтобы беспрепятственно добывать сокровища — драгоценными камнями были очень богаты эти земли. Ну и третье княжество в стремлении отделиться обосновалось далеко на севере, в холодных и неприступных землях. Алена знала про каждое княжество, обо всех читала и удивлялась, как это на, казалось бы, не таком большом пространстве были такие отличные друг от друга люди и земли?

Но так или иначе, Алене не удавалось попутешествовать даже по тем землям, которые были совсем рядом, не говоря уже о том, чтобы на корабле отправиться куда-то еще. Как же хотелось сбежать из дома куда-то далеко-далеко! Путешествовать, слушать разные истории путников и рассказывать свои, быть может, даже встретить настоящую любовь! Об этом тоже было много книг в библиотеке, и в каждой из них девушка влюблялась без памяти и была очень счастлива потом несмотря на то, что влюбленных повсюду подстерегали опасности и соблазны. Самой же княжне такое не грозило. Мать давно сказала, что такие знатные люди выходят замуж и женятся только по соображениям княжеским, а еще о том, что может случиться такое, что она даже не увидит своего жениха до свадьбы! Как-то Алена слышала разговоры родителей о княжеских детях соседей, о том, в каком они возрасте, являются ли наследниками. Одному из этих людей, скорее всего, и предстояло стать мужем Алены. Интересно, какие они были? Красивые, смелые и сильные, такие, как ее брат? Или наоборот? Девушка читала в книгах и о других князьях — ленивых и трусливых. За такого замуж совсем не хотелось. Кроме того, она всего лишь младшая дочка, и оттого понимала, что престол не займет, а потому не очень-то важная птица. Может быть, ей повезет? И она сама сможет выбрать себе мужа? Но это, конечно, вряд ли.

Но пока что у нее было время, чтобы путешествовать хотя бы по страницам книг с большим удовольствием. Сейчас все были заняты вопросом пропитания, а еще здоровья князя. Когда еще будет время, когда она предоставлена сама себе? Больше уже, наверное, никогда. Она очень хотела чем-то помочь матери, но что она может сделать? У нее нет власти, а решения принимают люди, которые намного больше знают об управлении княжеством, чем она сама.

Крики и призывы матери стихли — она ушла куда-то в другую сторону, и Алена могла больше не прятаться и не прислушиваться. И хотя она и не собиралась уходить из библиотеки, сейчас она могла устроиться за большим столом, чтобы как следует рассмотреть свои сегодняшние находки. Это была книга про древних богов, которую она еще никогда не видела, и другая — с подробной и относительно свежей картой острова. На ней были обозначены даже самые маленькие деревеньки, лесные дороги, а еще домики в лесах, которые использовали охотники или другие люди, которых непогода или ночь застала в пути. Алена знала, что в таких домиках часто бывает что-то съестное, а еще теплая и сухая постель, печка, у которой можно было греться или приготовить себе еду. В общем, какое-то время там можно было прожить. И часто фантазировала о своей жизни в таком вот доме.

Она любила такое рассматривать, представляя пути, по которым могла ходить она сама. Алена могла бы при желании и возможности стать, например, охотником. Она отлично стреляла из лука — училась этому втайне от матери, но с пособничеством брата. Тот иногда брал с собой Алену на тренировки и позволял недалеко также отрабатывать удары или умение обращаться с тем или иным оружием. Он думал, что княжна должна уметь за себя постоять при необходимости, потому что случалось всякое. В конце концов, он и сам помнил и читал историю о том, как враждовали годами два княжества до того, как их не разделил океан. И хотя сейчас княжества с виду сохраняли мир и дружеские отношения, все же очень настороженно относились к соседям. Да и было что делить — всем хотелось больше земель и больше ресурсов. Княжич считал, что нападение — это всего лишь вопрос времени. А члены княжеской семьи, захваченные в плен — это прекрасный способ торга и манипуляции. Нужно уметь за себя постоять. Да и сама Алена читала о поляницах — воительницах, которые и сильных богатырей могли победить, да еще после и в мужья себе богатыря взять. Правда, девушка не знала, есть ли еще богатыри на их землях? Или на отдельно взятом острове? Так или иначе — тренировалась она часто, хоть и попадало ей часто от матери потом за мозолистые руки. Мама считала, что кожа любой женщины, а в особенности княжны на выданье, должна быть бела и чиста. Ни о каких ссадинах, синяках и уж тем более шрамах и речи быть не могло! Максимум, что могла себе позволить девушка — это укол иголкой или же тонкой спицей, но не больше. И уж сколько раз девушке из-за этого приходилось всеми силами прятать разные части своего тела — не сосчитать. Брат на тренировках, если вставал против нее, никогда не давал спуску и не поддавался. И хотя порой Алена обижалась на него за это, все равно была благодарна. Она понимала, что, если произойдет что-то ужасное, никто не будет ей поддаваться. Кроме того, она и сама могла в какой-то момент помочь, например, матери или стареющему отцу, спасти их. Это придавало сил стоять до последнего и придумывать разные способы для того, чтобы сбегать из дома на тренировки.

На самом деле, так и проходили все дни девушки — в попытках спрятаться от маминых увещеваний, в библиотеке или с братом. Правда, с братом она виделась совсем не так часто, как хотела — все его дни были заняты разными занятиями. Но сейчас брата рядом не было, с мамой было особенно не о чем поговорить, а подруг у нее не завелось. Почти каждая девушка во дворце хотела выйти удачно замуж, вокруг этого и крутились все действия и все разговоры. Разве что с теми, кто служил во дворце, кто мог себе позволить ту свободу, которая Алене и не снилась, она могла разговаривать. Но и их мать отвадила, утверждая, что неприлично княжеской дочери общаться с простыми служками.

Обо всем этом девушка раздумывала и сейчас, рассеянно глядя в окно. О книгах она позабыла и сейчас просто переворачивала страницы почти что бездумно. Но встретилось ей кое-что, что привлекло ее внимание — на одной из страниц был нарисован пшеничный колос. Только колос — и больше ничего. Он был красивым, рисунок будто даже светился изнутри и навевал мысли о той беде, которая постигла их земли. Все поля убивала засушливая жара…

Потому Алена и решила почитать то, что было на соседней странице. А рассказывалось там о богине Живе. Девушка слышала о ней много раз. Жива покровительствовала природе и юности, красоте и зелени. Именно ей сейчас возносили молебные слова на капищах, именно у нее просили пощады и благоволения. Но она то ли забыла об этих землях, то ли просто не хотела им помогать. Но на следующей странице, когда закончилось описание самой богини, начинались истории, о которых Алена раньше и не слышала. Там рассказывалось о прекрасном тайном саду, в котором Жива проводит свои дни. Там всегда лето, и он такой большой, что нельзя увидеть ничего, кроме этого сада, даже если птицей взлетишь высоко в небо. И самое удивительное в том, что там собраны все-все растения и деревья, все виды кустарников, и ни одно из них не повторяется, все разного вида и цвета. Дорожки всегда идеальны, хоть никто за ними и не следит, и растения будто бы сами за собой ухаживают. Ни одного сухого листочка нельзя было найти в этом саду. Где-то в этом саду спрятан и дом Живы, но никто не знает, на что он похож. Никто и не знал, как много времени сама Жива проводит в своей обители, а сколько дней в году обозревает свои владения. Кроме того, говорилось еще об одном строении в саду Живы — каком-то тайном месте, где хранится ее самое величайшее сокровище. Именно это сокровище и было изображено на картинке.

Особенный колос, который круглый год мог давать столько зерна, сколько потребуется. Если иметь у себя такой колос, то можно и не высаживать поля, можно вообще не переживать о том, какой будет урожайность хлебов. Можно не запасать зерно в огромных количествах. Хлеба у того, кто владел этим колосом, не переводилось.

И лишь однажды Жива поделилась с людьми этим колосом — помогла далекому народу, который жил в холодном севере близ гор, таких высоких, что солнце никогда не светило на земли у их подножия. Эти люди жили охотой и рыболовством, но однажды Жива увидела их страдания и отдала им колос. После этого люди оставили земли, на которых жили, и перебрались в более южные места, где научились самостоятельно выращивать зерно. Тогда колос вернулся обратно к хозяйке.

Эта часть истории показалась Алене очень странной. Зачем люди жили в таком месте, где не могли даже нормального пропитания себе добыть? Не знали, что бывает иначе?

В любом случае, девушка загорелась этой идеей. Она понимала, что, скорее всего, это только легенда. Но откуда-то же она взялась?

Глава 2

Все дальнейшие дни княжна проводила только в библиотеке. Порой забывая поесть и не замечая, когда наступала ночь. Зато мама теперь всегда знала, где ее можно найти. Но женщина настолько отчаялась вытащить девушку из библиотеки, что в конце концов она смирилась и дала распоряжение приносить ей прямо туда еду и поставить кровать, подвинув один из стеллажей. А сама вернулась к тому, чем и занималась все эти дни — ухаживала за мужем, которому, несмотря на усилия всех лекарей, совсем не становилось лучше. Никто так и не мог понять, отчего именно слег князь, что за напасть его поразила. Все видели только отчетливо, каким прерывистым было дыхание князя, как быстро он терял вес, каким бледным становился. В конце концов и вовсе рухнул в беспамятство, никого не узнавая и даже будто бы пугаясь своего самого преданного и давнего слуги, который все же старался понемногу кормить и поить своего господина, чтобы поддерживать в нем жизнь. Готовил даже какие-то лечебные отвары с его родины — далекого севера. Но все было тщетно, и даже поговаривали уже о том, что князь может не пережить следующую зиму. Среди народа, правда, было и другое мнение — кое-кто считал, что он просто струсил и боится показываться на глаза людям, которые доверили ему свою жизнь. Эти же люди подозревали, что и наследник княжеского престола сбежал, опасаясь гнева людей. Но Алена, когда слышала такое, их не винила. Люди были напуганы и голодны. У всех дома были дети, которые не могли без хлеба и овощей. А этого всего было катастрофически мало, как ни старались люди сберечь свои посевы.

Мысль о том, что колос может и правда существовать, сводила ее с ума. Она не могла спать, думая о том, как быстро она спасла бы столько семей от голода. Ей даже казалось, что это помогло бы и ее отцу встать на ноги.

Потому она так фанатично искала все новые и новые книги, в которых было хоть малейшее упоминание о Живе. Таких книг было, конечно, много, и девушка скрупулезно читала все, что могла найти, делая пометки и радуясь, что ей хватило усидчивости научиться писать в свое время. Заметки свои она никому не показывала и прятала под подушкой на ночь. Но о колосе было совсем мало, всего только раз она встретила о нем упоминание. Потому она начала изучать информацию о том, где может находиться этот самый сад. В одной из книг было написано, что он располагался на острове, и девушка обрадовалась. Возможно, это ее остров! Много листов было исписано пометками, которые могли помочь найти это место. Самым сложным моментом был тот факт, что в сад вела потайная дверь, а сам он находится будто бы за пределами земель, где жили люди. Значит, искать просто открытое место было глупо. Может ли быть такое, что дверей много?

В конце концов она свела воедино множество фактов, отыскала все, что могло помочь, и теперь внимательно смотрела на полную карту острова, надеясь найти то самое место, которое может соответствовать тому самому тайному проходу.

А после еще долго сидела, не веря своим глазам. Вот оно! Было место в горном княжестве, где мог находиться проход к тайному саду Живы! Дело за малым — пробраться туда!

Собиралась Алена долго и основательно. Она стала еще более скрытной и задумчивой, чем обычно, и это не могло не ускользнуть от взгляда ее матери. Светлана в один из дней все же отвлеклась от заботы о своем муже и зашла в комнату к девушке так рано, как смогла. Ей повезло — Алена просыпалась достаточно поздно, потому что любила засиживаться до ночи за книгами, и сейчас не успела никуда ускользнуть.

— Доброе утро, — сказала женщина негромко. Она отодвинула тяжелые шторы, чтобы впустить в комнату немного света, и удивилась пыли, которая тут же взвилась в воздух. Да, на фоне солнечного света была видна каждая пылинка, любой мусор во сто крат сильнее, чем в другое время. Но все же сейчас тут было слишком уж грязно.

— Доброе… А что ты тут делаешь?

— Да просто поболтать зашла. Давно мы с тобой не виделись. А у тебя тут совсем не убирают, что ли? Так пыльно…

— Почти не убирают, да. Не хочу, чтобы мои вещи трогали.

— У тебя появляется все больше и больше тайн от окружающих. А ведь никто в этом доме не желает ей зла.

— Что поделать, я расту и взрослею. А ты сама как-то говорила о том, что у девушки должна быть загадка.

— Ох, если бы это делало тебя хоть немного женственнее. Но ты упорно отказываешься воспринимать все, что делает тебя женщиной, и все занятия выбираешь мужские. А ведь ты станешь женой какого-то влиятельного князя.

Алена вздохнула — все эти разговоры мать повторяла раз за разом много раз, и никогда они не находили в душе девушки совсем никакого отклика. И почему-то именно сейчас раздражение, которое она сдерживала все эти годы, вырвалось наружу. Она была слишком непохожа на свою мать, слишком другой. Может быть, Светлана была слишком мягкой, и потому не смогла оказать того влияния на девушку, которое должна была? Или дело все же в их различиях? Вот с братом у нее было много общего, и если бы их воспитывали одинаково, то девушка сама могла бы стать главой какого-нибудь княжества. Но этого, конечно, никогда не произойдет, и ей придется довольствоваться ролью тихой и примерной жены, тени своего мужа. Если повезет, мужа влиятельного, но совсем не обязательно. И от этого в душе Алены все больше и больше росло раздражение, злость и тоска по тому, чего она никогда не сможет достичь, хоть и родилась в княжеской семье. У крестьянской дочери и то больше свободы! По крайней мере, она сможет выбрать в мужья того, кого сама захочет, а Алене такая роскошь была недоступна. Потому и вылилось все, что она сдерживала долгие дни:

— Ну и что? Ты стала женой влиятельного князя, и у тебя нет даже права высказать свое мнение. Ты прикрылась этой женской жертвенностью и живешь в ней, упорно игнорируя все остальное! Тебя так воспитывали, и ты была примерной дочерью, а теперь стала примерной, но бессловесной женой! Так нельзя жить, я так не хочу. Я знаю, что вы можете меня заставить, и я знаю, что так и будет, но не отбирай у меня возможность делать то, что мне нравится, хотя бы в таких мелочах, как книги! И найди уже что-то, что понравится тебе самой! Хватит учить меня жизни, о которой сама не имеешь никакого понятия!

Светлана с каменным лицом смотрела на девушку. Она была расстроена таким выпадом в свою сторону. Да, Алена пререкалась и раньше, да что уж там говорить, вся ее жизнь состояла из споров с родней и теми, кто был приставлен, чтобы ухаживать за ней, но все же такого, как сейчас, она еще не слышала. Это было обидно, это было грубо, но самое ужасное — это было правдой. Той правдой, которую Светлана успешно давила в себе очень много лет.

Женщина была не в силах справиться с теми эмоциями, которые накрыли ее, потому просто вышла из комнаты Алены, тихо прикрыв за собой дверь. Она не имела права показывать свои эмоции, так ее учили. Даже при дочери. Особенно при дочери, муже или сыне. Нужно было прийти в себя, прежде чем возвращаться к мужу. И хотя он сейчас был в таком состоянии, что мало понимал того, что происходит вокруг, все равно нужно было сохранять спокойствие, да еще и в присутствии лекарей и слуг. Все должны знать, что княгиня сохраняет лицо в любой ситуации, что она уверена в благополучном окончании всех бед.

Светлана довольно быстро смогла взять себя в руки, потому что всю жизнь только и делала, что прятала от всех свои мысли и эмоции. Но сейчас ей хотелось не отбрасывать в сторону слова дочери, а хорошо над ними подумать. Муж становится все слабее, он мало что понимает, сына, который всю жизнь готовился занять княжеское место, рядом нет, потому вся ответственность за принятие какого-либо решения ляжет на нее. Эта мысль очень пугала, совсем не хотелось брать на себя такую ответственность. Но в то же самое время эта вероятность заставляла какую-то крошечную, почти забытую и задавленную часть внутри восторженно замереть в предвкушении. Может быть впервые за всю свою жизнь она сможет что-то решить.

С этими мыслями Светлана пошла в сторону комнаты, где лежал муж, а Алена в это время бездумно смотрела в окно, думая о том, что совершила ужасную ошибку. Она любила маму, она знала, что та старалась изо всех сил и ни в чем не была виновата. А ведь сейчас она готовилась к тому, чтобы сбежать из дома, и от мысли о том, что это могут быть последние слова, что услышит от нее мама, сердце сжималось. Как же она сожалела! У нее часто вырывались высказывания, которые определенно стоило держать при себе, но настолько жестокой она еще не была никогда.

Уже через несколько минут девушка, наспех одевшись, пошла искать Светлану, чтобы извиниться перед ней, сказать, что она совсем не думала ничего такого, в общем, как-то загладить свою вину, насколько это возможно. Комната за комнатой, комната за комнатой — никого. В конце концов она добралась до покоев, где лежал ее отец, Светогор. Девушка заходила сюда лишь раз, но ей почти сразу сказали, что находиться тут ей ни к чему. Так как никто не знает, что именно за напасть свалила совершенно здорового и сильного князя с ног, то опасались — это может быть заразно. Светлане перечить никто не смел, она всегда находилась рядом со своим мужем, но детей туда не впускали. Сейчас же по какой-то роковой случайности никого рядом не было. И хотя Алёна искала мать, при виде отца она сразу же обо всем забыла. Сердце ее болезненно сжалось уже второй раз на это утро. Таким она не видела Светогора никогда. Он был высоким, статным и широкоплечим мужчиной, очень мало улыбался и внушал ужас во всех, кто был рядом. Алене даже казалось, что даже его жена боится сказать лишнее слово. А быть может, просто сама по себе такая? Эх, как же она смогла так поступить с матерью… Но что сейчас произошло с мужчиной, которым она восхищалась, которого бесконечно уважала, который был самым сильным, самым смелым, самым мудрым? На постели лежала всего лишь его слабая тень, почти что старик. Светогор совсем терялся в этой огромной кровати, укрытый одеялом и все равно дрожащий.

Почему-то Алене было страшно к нему подойти, будто бы она могла что-то испортить, сделать еще хуже, будто может его сломать одним лишь взглядом. Это же глупо? Но все равно болезнь отца ее пугала. Внутри теплилась надежда, что, когда она доберется до Живы, та сможет помочь и подсказать, как помочь отцу. Эта мысль только прибавила ей решимости идти дальше. Стоило поспешить, чтобы спасти всех. Тогда она сможет помочь матери, отцу и всему княжеству. И быть может, даже доказать всем, что она чего-то стоит и способна самостоятельно принимать решения. Алена решила, что ей не стоит сейчас искать мать, нужно скорее заняться последними приготовлениями и выдвигаться.

Она планировала выйти через три дня, но сейчас решила, что тянуть больше нельзя — нужно будет бежать уже сегодня ночью. Только ночью она сможет беспрепятственно пройти к выходу. Девушка уже долгое время наблюдала за тем, как сменяется караул, как и каким путем ходит охрана. Она знала, что есть один из выходов, который охраняется совсем не так тщательно, как остальные, потому что ведет в сад. Но выбираться из сада в город ее научил брат уже очень давно — и они даже порой сбегали вместе. Так что дело за малым.

Но сейчас ей нужно было добыть достаточно провианта и какой-нибудь кинжал из оружейной. А вот это уже было посложнее. Даже когда она просто тренировалась и пыталась достать деревянный меч, ей это давалось с большим трудом. Все знали, что княгиня против подобных занятий своей дочери, да и в целом не принято было девушкам тренироваться, потому любой мог отгонять Алену от помещений, где обучались воины. В этой части терема никого не волновало, что она княжеская дочь, у нее не было тут никакой власти.

И теперь Алена шла в сторону кухни, размышляя, как ей лучше всего поступить. В голову ничего дельного не приходило, потому она решила заниматься проблемами по очереди. К счастью, как раз тут ее все просто обожали, потому что возилась на кухне она постоянно, все время чем-то пыталась помочь, а еще нахваливала любую стряпню. Впрочем, с годами это не изменилось. Она все так же пряталась от мамы или бесконечных девушек, что были призваны следить за Аленой и делать из нее настоящую княжну, на кухне. Бывало даже, что под столом. И главная их кухарка, добрейшей души женщина, относилась к ней так же, как относилась ко всем остальным.

— О, Аленка, ты как раз вовремя! — воскликнула она, как только девушка показалась на пороге.

— Что такое? Снова ничего не успеваешь?

Да, в этом месте ей явно было спокойнее всего. Казалось, на кухне нет никаких особенных сложных жизненных забот, все только приятные и ни на что особенно не влияющие. Даже сейчас, когда продуктов было совсем не так много, как раньше, никто не волновался. Просто придумывались новые рецепты, иногда блюда были одинаковые на обед и ужин, но разве это было так важно? Все были сыты, всем всего хватало, все было вкусно. И кто уж там будет разбирать, столько мяса в каше? Никто.

— Не успеваю, конечно! Представляешь, мука пришла! Видимо, брат твой все же смог с кем-то договориться. Так что давай-ка засучивай рукава, будем таскать да хлеб месить. И помалкивай о том, сколько ее у нас. Никому не нужно это знать, нечего людей до греха доводить.

— Ого, это отличная новость! Я совсем не против помочь.

За хлопотами да заботами о муке и другой еде никто и не заметил, как Алена набрала себе целый мешок съестного. С кухни уходить не хотелось, потому девушка сидела тут еще очень долго, слушая разговоры да смеясь над шутками. Но все же слишком сильно тянуть не стоило — нужно было проверить одежду, сумку и порядок в комнате, собрать карту и те заметки о месте входа в царство Живы. Не должно было остаться ничего такого, что намекало бы на то, куда она пошла и как ее найти. Ничего не должно было помешать, ни одна деталь. Кинжал она решила не брать — у нее все же есть кое-что припрятанное. Кроме всего прочего, ей нужно было оставить записку для матери, чтобы та не переживала. Но как она может не переживать? Она с ума сойдет!

Но выбора не было, и девушка постаралась отогнать мысли о родных. Она это делает как раз для того, чтобы всем было хорошо. Чтобы исправить то чудовищное недоразумение, которое заставляет голодать такое огромное количество людей. Так не должно быть, это же неестественно!

Хоть Алена и спешила, она все же остановилась у одного из высоких окон по правую сторону от нее. Она шла по коридору — с одной стороны были двери, с другой — окна. И окна эти выходили как раз на рыночную площадь. Там было всегда очень много людей, и девушка любила порой переодеваться и сбегать туда, чтобы поглазеть на что-то или просто поиграть с местными ребятишками в лапту или еще во что. Вот где была настоящая жизнь! Но сейчас там было не так людно — близился вечер, и большая часть торговли давно успела свернуться. Многие столы пустовали, и только самые отчаянные оставались еще, чтобы продать товар. Но были там и другие — они хоть и приходили на площадь с какими-то товарами, на самом деле собирались там только для того, чтобы почесать языками да обсудить всех вокруг. В основном это были те женщины, чьи сыновья уже выросли и привели в дом своих невест. Тут-то на эту девушку чаще всего перевешивались все основные семейные обязанности, а сама мать семейства могла отдохнуть впервые за долгие годы. Алена не знала, обстоят ли так дела в других княжествах, но у них всегда было именно так. Потому и радовались рождению сына женщины чуть ли не больше, чем мужчины. Вот и сейчас в кружке сидели три такие кумушки. Одна из них что-то рассказывала, размахивая руками, вторая внимательно слушала, во всей видимости, а третья хохотала так громко, что даже Алене было это слышно. Недалеко играли дети, что-то высматривая на земле и тоже временами заливисто смеясь. Эта умиротворенная картина еще больше уверила девушку в том, что она сделала правильный выбор. За все это стоило бороться.

— Я княжна Яшеры, я знаю, как помочь своим людям, я дочь своего отца, и я не могу позволить себе страх, — сказала девушка, и эти слова, сказанные вслух, дали ей силы.

Дальнейшие сборы проходили быстро и без малейшей запинки. Перво-наперво девушка навела порядок в комнате, чего не делала очень давно, да и посторонних не пускала. Никто не должен был знать о том, что она тут изучает. И эта самая уборка позволила ей отыскать некоторые записки и заметки, о которых девушка и сама не догадывалась, но которые могли бы помочь навести на ее след. В конце концов за окном начало смеркаться, и Алена села за стол, чтобы написать записку для Светланы. Поначалу девушка думала, что это будет очень просто — она всего лишь скажет, что отправилась в путь, чтобы помочь всему народу, и что она обязательно вернется так быстро, как сможет. Но сейчас девушке казалось, что этого недостаточно, что такая сухая и короткая записка маму сосем не успокоит. Потому она сидела над чистым листом, смотрела на него и не знала, как подступиться. Даже самое первое обращение ей не давалось.

Но потом она вспомнила детей, играющих на площади, отца, такого слабого и даже хрупкого в его кровати, глаза матери, когда она уходила сегодня утром, и текст родился сам собой. Он был, быть может, сухим и немногословным, но это было именно то, что она на самом деле хотела сказать:

Мамочка!

В первую очередь я должна извиниться за все те слова, что сказала утром. Они были жестокими и несправедливыми. Ты всегда делала и делаешь то, что в твоих силах и возможностях. И ты очень сильная женщина. Я очень хочу быть похожей на тебя духом. Быть может, моя жизнь сложится иначе, но я все равно не перестану тобой восхищаться!

Потому не прошу меня винить за то, что я решилась на то, что собираюсь сделать. Я не могу тебе рассказать всего, но я обещаю, что спасу наше княжество от беды. Может быть, даже найду способ спасти отца. Я много обучалась обращению с оружием, потому прошу тебя не волноваться за меня. Знаю, что волноваться ты все же будешь, но все-таки не могу это не сказать.

Люблю вас и надеюсь на свое скорое возвращение.

Алена.

Девушка еще два раза перечитала свои слова. Она была совсем недовольна тем, что написала, но понимала, что лучше у нее не получится. Потому все же положила записку на стол и принялась собирать вещи. Нужно было хорошенько подумать о том, что взять с собой.

Красивые и богатые одежды, которыми постоянно ее снабжала мать, тут же отправились в сторону. В ее пути платья такие ей не пригодятся. Более того — могут навести кого-то на мысли о том, кто она на самом деле. Да и просто бродяги наверняка всегда готовы забрать жизнь человека за пару монет. А уж эти одежды можно было продать гораздо, гораздо дороже… Но кое-что из украшений она все же взяла с собой — наверняка понадобится что-то в дороге, а денег у нее никогда особенно не водилось, потому что ни к чему они были княжеской дочери. На торговую площадь и в лавки ее не пускали, а уж дома на что было тратить? Приносили все, что нужно.

Украшения она завернула в сменную одежду, которую положила на самое дно. Ей удалось еще год назад выменять что-то на наряд, в котором в ней никто не признает княжескую дочку или вообще дочь богатых родителей. Кроме того, у стен со стороны леса жили несколько женщин, которые занимались охотой, и у них Алена смогла получить штаны, что годились для девушки. Надевать их было странно, казалось поначалу неудобным, но в конце концов она привыкла — тренироваться так было намного сподручнее. К счастью, Светлана этого не видела…

Короткий нож отправился к одежде, туда же некоторые мелкие вещи, без которых в пути не обойтись, ну и пропитание на некоторое время. Девушка надеялась в пути промышлять охотой, собирать грибы и ягоды, потому пропасть без еды не боялась. С собой она взяла лук, с которым тренировалась. Уж что-что, а стрелять она умела, даже брат порой не мог ее в этом перещеголять.

Девушка любовно погладила лук, который когда-то украла, чтобы тренироваться. Удивительно, что схватила она тогда самый первый, что попался ей на глаза, но оказался он для нее самым ладным. Тем, что подошел идеально. Алена потом еще пробовала другие брать, да только ни один так в руку не лег, как этот. Видимо, тот, кто в руку ей именно этот вложил, хотел, чтобы она научилась. И ни дня не проходило, чтобы она не тренировалась. Порой даже в своей комнате, когда мать ее запирала.

Сейчас же этот лук напоминал ей о брате и о тех долгих и наполненных настоящим счастьем днях, когда отец был здоров, еды вдоволь, а ей самой не приходилось бросать дом и отправляться куда-то далеко. Тогда все казалось проще, и даже в те дни, когда она падала без сил от усталости, а все болело от натуги, синяков да ссадин, девушка все равно чувствовала себя невероятно счастливой.

Теперь ей предстоит отправиться в путь в одиночку.

Глава 3

В конце концов все было готово, проверено и перепроверено еще несколько раз. Тем не менее, Алена решила немного подождать, прежде чем пробираться к выходу. В такое время по коридорам могут еще ходить. Проверялись окна и двери, убиралось то, что должно быть убрано. Некоторые из тех, что служили князю, жили за пределами терема, и по вечерам уходили домой. Другие же расходились по своим комнатам в поисках долгожданного отдыха. Девушке же нужно было, чтобы остались только стражники, действия которых она смогла-таки изучить. Все они двигались по одной и той же, годами заученной схеме. При таком подходе очень хорошо просматривались все точки снаружи, все окна, но вот для беспрепятственного передвижения внутри… Неприятель мог, понаблюдав несколько ночей, передвигаться абсолютно незамеченным. Стража на воротах стояла хорошая, потому никто и не думал о том, что враг может пробраться внутрь. Кроме того, княжескую семью все любили и оберегали не хуже стражи. Только в последнее время все были, конечно, взвинчены, и винили во всех бедах именно княжескую семью. Кто, как не князь, должен решать проблемы? Задумываться о том, что порой это мало реально, никто и не планировал.

Что ж, людям нужно было на кого-то изливать свой страх и стресс. Кто-то должен был оказаться виноват, кого-то нужно было обвинить. Разве можно было в чем-то винить саму природу, саму землю-матушку? Об этом и помыслить было невозможно.

Девушка поняла, что слишком уж долго она стоит и размышляет о том, о чем думать сейчас не стоило. Она аккуратно выглянула в коридор, посмотрела направо и увидела, что как раз в эту минуту новые стражники приходят на освободившееся чуть раньше место. Алена перевернула песочные часы, отсчитывающие пятнадцать минут, и уставилась на них в ожидании. Спустя это время стражники уйдут, а новые встанут на их место только еще через пять минут. Нервничала она так сильно, что потели даже ладони. Крупинки в часах падали очень медленно, так медленно, как никогда раньше. Почему время всегда идет так медленно, когда чего-то ждешь?

Алена еще раз проверила, не гремит ли что в сумке, насколько она удобно ложится на плечи. Ничего не должно стеснять ее движений, ничего нельзя забыть. В особенности лук, который лежал отдельно. Но все было так, как нужно. Все было удобно, все идеально подходило.

В конце концов настал тот самый идеальный момент, когда нужно было двигаться. Эти коридоры девушка изучила до последнего поворота, до каждого гвоздя. Она знала, где половицы могут скрипнуть, в каком месте может сдвинуться некстати ковер, чтобы заставить неудачливого воришку поскользнуться и наделать шума. Потому девушка двигалась по строгому маршруту, который сама уже давно продумала и испробовала много раз. Но никогда еще этот маршрут не был таким опасным. Если она вдруг попадется ночью в коридоре, да еще и с таким набором вещей — не миновать беды. Запрут ее в комнате да стражника поставят, чтоб не сбежала. Тогда-то хоть рассказывай про колос Живы, хоть не рассказывай — все одно, никто слушать не станет, только посмеются над глупой девочкой. Где это видано, чтобы богиня со своим сокровищем расставалась?

Алена шла и приговаривала почти про себя древний и простой заговор для домового, которому ее научила все та же добрая кухарка в один из вечеров, когда ей задали начистить целую гору репы. Заговор этот помогал помощи от домового получить да защиты в делах своих, что в пределах терема делались. Вот и сейчас она просила дедушку домового помочь ей выбраться наружу.

Домовой ли ей помог или все же тренировки многодневные не прошли даром, но уже совсем скоро она добралась до той самой небольшой двери, что вела в сад. На нее замка не вешали, был только внутренний засов. Сдвинуть его было сложновато, но все же девушка справилась без особенных проблем. Он должен был опуститься на место после того, как она выйдет и закроет за собой дверь — в этом она тренировалась еще дольше, чем в попытках бесшумно пройти коридор.

Все прошло без каких-либо проблем и заминок — Алена прикрыла за собой дверь и услышала, как очень тихо встала на место задвижка. Теперь подошедшим охранникам и в голову не придет, что совсем недавно кто-то тут проходил и тем более что кто-то вышел наружу.

Девушка оказалась в саду и вздохнула с облегчением. Тут тоже проходят стражники, но всего два раза в сутки, а теперь они появятся только к полудню. Алена была уверена, что к этому времени она будет уже достаточно далеко от ворот, далеко в лесу. Как раз к полудню, как она предполагала, должны были хватиться ее. Несмотря на то, что в последние дни девушка совсем не выходила из комнаты, кого-то непременно посылали проверить, все ли в порядке, спросить, чего бы она хотела на завтрак или уже на обед. Тогда-то и поймут, что ее нет, найдут записку, а потом…

Что будет потом, Алена старалась не помнить. Она знала, что ее мать справиться со всем. Отцу она не расскажет, да он все равно не поймет, брат далеко… Главное, чтобы Светлана не отправила кого-то вдогонку девушке — отыскать. Она знала, что охотников и следопытов у них немало, и в своем мастерстве они наверняка лучше самой девушки. Так что самое главное — уйти как можно дальше и как можно быстрее, остальное уже не имеет значения. Догнать ее не смогут.

Сад был очень красив даже сейчас, в темноте. Он был самым любимым местом Светланы, и все это знали даже за пределами княжества. Послы часто привозили с собой какие-то диковинные растения для этого сада, да и сама княгиня порой копалась в саду, ухаживая за излюбленными растениями. Конечно, для этой работы были специально наученные люди, но саму Светлану это очень успокаивало. Да, пожалуй, это было ее место покоя. Алена даже помнила, что в детстве их сюда не пускали, чтобы они не повредили каким-то особенным хрупким и требующим отдельной заботы растениям. Пару из них даже росли под специальным колпаком, а зимой земля под ним нагревалась. Алена увидела это все близко чуть ли не десяти зим от роду. Тогда она ходила, как завороженная, и рассматривала каждый цветок, а Светлана ходила следом да рассказывала, откуда какой привезен, как называется, какие у него цветы или плоды. Она даже знала, как именно можно использовать то или иное растение. Наверное, если б не довелось женщине родиться в знатной семье, она зарабатывала бы на жизнь лечением других. Сейчас эти воспоминания и мысли вызвали у девушки желание заплакать, и даже пару слез скатились по щекам. Какие же счастливые эти были дни! Но надолго оставаться было нельзя — несмотря на то, что стражи в саду не будет еще долго, ей все еще нужно было уйти как можно дальше.

Потому она проверила еще раз, удобно ли ей нести свою поклажу, а после накинула капюшон, который должен был скрыть ее лицо. Благо, одежду она выбрала просторную, потому ее легко можно было спутать с пареньком-охотником.

Кажется, все было продумано до мелочей, потому она без страха выбралась из сада на улицы. Прохожие были, но их было очень мало, все спешили по домам, потому никто особенно не обратил на нее внимания. Каждому из них не хотелось лишний раз задерживаться на дороге. До того, как не произошла беда с посевами и княжеской семьей, на улицах до самой темноты гуляли и дети, никто не опасался, все верили страже. Но сейчас народ был озлобленный, уставший. А у такого человека всякое может в голове родиться, так что происходили порой вещи страшные. Самой Алене тоже хотелось поскорее убраться с улиц, где она все же невольно могла привлечь к себе внимание закрытым лицом или внушительной сумкой за плечами.

Потому девушка как можно скорее пошла в сторону выхода из города, но совсем рядом, на нужной маленькой улочке свернула. Ворота охранялись очень хорошо, потому она собиралась использовать очередной тайный проход, который когда-то показал ей брат. Знал бы он тогда, как именно она будет это все использовать! Ни за что бы не научил и не показал ничего, это точно. Еще и в комнате бы запер.

Сейчас же вся та масса мелких знаний, что она впитывала дома и на улице, позволяли ей совершить то, что девушка планировала. На этой узкой улице были только лавки, торговавшие всем подряд, но в такой поздний день они были уже закрыты, потому и встретить тут кого-то было совсем не страшно — все давно ушли по домам. Света не было видно ни в одном окошке. А вот тот самый куст, что скрывал тайный проход, она увидела издалека. Если не знать, что тут находится — никогда не догадаешься. Деревья и кустарники в большом количестве росли вдоль деревянной высокой ограды, так что заметить подкоп было невозможно. Снаружи обнаружить его было еще сложнее, потому что прятался он среди корней большого дуба. Пробираться через корни было очень неудобно с таким количеством вещей, но деваться было некуда, и девушка тащила мешок за собой, стараясь как можно скорее выбраться к свету луны. Она всегда чувствовала себя очень неуверенно в ситуациях, когда не видела неба над головой. Вот и сейчас — хоть лаз был и небольшой, Алена все равно чувствовала себя ужасно. Ей даже пришлось один раз выбраться самой, чтобы немного отдышаться, а потом вернуться обратно в проход.

В конце концов и сумка, и лук, и сама девушка — все оказались на правильной стороне. Потребовалось несколько минут, прежде чем она могла прийти в себя, а после еще пара, чтобы скрыть ветками проход среди корней. Алена не знала, как много людей были в курсе, но надеялась, что те, кто попытаются их догнать, ни о чем не знают.

Алена оглянулась по сторонам — уже отсюда до леса было рукой подать. Сейчас он казался темной неприступной стеной. Сейчас ей виделись сверкающие глаза в темноте. Сейчас каждый шорох грозил нападением. Опасность. Но бояться стоило людей, а не леса, тот же всегда благоволил их семье, потому и сейчас должен был выручить. К тому же она знала, как много тут тропок. Луна была почти полной — все получится.

Рядом стояли домики охотников, а девушка почти пожалела, что не попросила кого-то из них о помощи. Но это было слишком опасно — каждый из них мог проговориться потом, куда и каким путем проводил девушку. Никому нельзя было довериться и открыться. Потому-то она и чувствовала себя такой одинокой и незащищенной. Но все же сильной.

И как только Алена ступила под сень деревьев, ей стало проще и легче. То, что казалось таинственным и жутким, на поверку оказалось всего лишь… Деревьями, лесом. Видно было достаточно хорошо — сквозь кроны деревьев пробивался свет. Дорожек действительно было очень много, они хорошо просматривались. Девушка хорошо запомнила, куда именно ей нужно идти, и очень быстро отыскала тропинку в нужном направлении. Идти по лесу оказалось намного приятнее, чем ей казалось вначале. Было очень тихо, и даже ее шаги заглушала трава.

Стены родного дома достаточно быстро скрылись из виду, и вот уже Алена шагает по лесу, придерживая лук. Про себя она думала о том, насколько же это все изменилось так быстро. Из высокородной княжны она стала просто путницей, одной из многих. Так, в спокойных размышлениях, прошла ночь. Но вот утро совсем не принесло того умиротворения, на которое она рассчитывала, потому что успела выйти из леса к достаточно большой и людной дороге. Со всех сторон кто-то куда-то шел, и если в родных стенах она многих знала, то тут было полно незнакомцев.

Но деваться было некуда — именно этот путь был отмечен на ее карте, и девушка смело шла все дальше и дальше. Пока не почувствовала, что кто-то за ней следит или идет позади. Несколько раз она оглядывалась и поняла, что это двое мужчин — один лет сорока, а второй помоложе — быть может, сын. Выглядели они как самые обычные прохожие, ничем не отличались от всех, кто тут прошел раньше, но девушка прямо чувствовала, что они переговариваются о ней. В голове промелькнула масса тревожных мыслей. Что, если они нападут? Где она сможет скрыться? И сможет ли? Она неплохо сражалась, могла бы биться на мечах или кинжалах, она отлично стреляла, но что делать, если двое мужчин нападут и схватят ее внезапно? Наверняка, прохожие и головы не повернут, пока они станут оттаскивать ее в кусты. А дорога впереди становилась менее людной, она разделялась на две, и людей в той стороне, куда нужно было девушке, было совсем мало. Что же делать? Там ее схватят еще быстрее и проще. Мозг рассуждал медленно из-за страха, но все же она поняла, что выходов у нее немного.

И рванула в сторону леса.

Алена бежала по лесу, думая только о том, чтобы поскорее спрятаться от людей. Она впервые уходила так далеко от дома, да еще и в одиночку, потому и боялась каждого шороха в кустах. Почему-то ей казалось, что везде подстерегает опасность. Но вместе с тем — у нее ни на секунду не было сомнений в правильности своих действий. Она лишь мечтала о том, что мама заметит пропажу дочки нескоро. Как хорошо, что сейчас всем было не до нее! И даже брат уехал в соседнее княжество, чтобы обсудить помощь, предлагая любые товары за зерно. Кто бы мог подумать, что до такого когда-то дойдет. Их княжество считалось самым процветающим на острове из-за его выгодного расположения — почти к любым ресурсам у них был доступ, а то, что не могли изготовить или добыть сами, они легко выторговывали у соседей. Как можно было предугадать, что их можно было загнать в такой вот тупик?

В какой-то момент девушка поняла, что никто ее, кажется, и не заметил, не то чтобы гнаться, и пошла уже спокойно, пытаясь отдышаться. Может быть, она обозналась, и двое мужчин просто шли тем же путем, разговаривая о чем-то своем? Скорее всего, так оно и было. В конце концов девушка успокоилась и осмотрелась по сторонам, прикидывая, как далеко она отбежала от дороги. Неслась она сквозь кусты, пытаясь запутать преследователей, так что сейчас предстояло разобраться и вернуться к дороге. И только теперь смогла оценить всю красоту родных лесов, где никогда не была, хотя они подступали к стенам с севера совсем вплотную! Няньки всегда рассказывали истории о том, что в лесах водятся всякие жуткие чудовища, а мать и слышать не хотела о том, чтобы куда-то ее выпускать. Она говорила о том, как девушке важно до замужества сидеть в родном доме, чтобы ни у кого и мысли не возникло плохой. И только на недолгие побеги в город все старались закрывать глаза, думая, что все пройдет. Да только вот к чему оно в конце концов вышло — идет она по лесу в одиночестве, да не куда-нибудь, а к самой Живе! Чтобы ее обворовать… Но это будет немного позднее.

Сейчас же Алена видела, как много вокруг того, чего она лишилась! Лес утром был очень красив, и даже при том, что девушка сошла с дороги, идти по нему было легко и приятно. Она видела из окон, что чем дальше от домов, тем деревьев было больше, но все же надеялась, что сможет пробраться и не заблудится. Так и вышло — она шла вдоль дороги и хорошо ее видела, только на перекрестках выбиралась ближе, чтобы не заблудиться и не сбиться с пути. Карта у нее была хорошая и подробная, она отлично отслеживала каждый даже самый поселок, а порой и лесные сторожки, так что ориентироваться было очень просто.

Поела она также в лесу, и какой же вкусной показалась ей самая простая еда! Алена, если бы не знала, что это она ела уже много раз, подумала бы, что ей в сумку положили какие-то изысканные блюда. Наверное, потому что она никогда еще не была так сильно голодна, как сейчас. И само чувство приходящего насыщения было во сто крат приятнее, чем всегда до этого. Сравнить это можно было только с тем состоянием, которое было у нее после тяжелой тренировки. Вот тогда тоже она съедала все, что бы не предложили, и требовала добавки, да не один раз! Но на свежем воздухе, в красивейшем лесу, где пели птицы, а где-то неподалеку журчал ручей… Все было по-особенному. А Алена подумала о том, что пускаться в странствия стоило бы только ради этого прекрасного чувства.

Но все же есть она много не стала — поберегла припасы. Несмотря на то, что она сверялась по карте, девушка все же не очень хорошо понимала, как долго ей еще предстоит идти. Но все же сумка полегчала, хоть и немного, и настроение заметно улучшилось. Правда, на дорогу Алена все еще предпочитала не выходить, и на ночлег устроилась в лесу, под разлапистой елью. Никакие жуткие монстры из рассказов ей не повстречались, а людей было совсем мало. Девушка завернулась в теплый плащ и быстро уснула, утомленная долгой дорогой и тем, что она совсем не спала прошлой ночью. Спала она крепко, без каких-либо снов. Утро было достаточно холодным и сырым, так что Алена поспешила позавтракать и пойти дальше — в дороге согреться было проще и быстрее.

Чем дальше она продвигалась, тем больше лиственный лес сменялся на хвойный — северные земли становились все ближе, а с ними и точка назначения девушки. Если она ничего не перепутала, к вечеру этого дня она выйдет к горам и должна будет пройти вдоль них до определенной пещеры.

Но ошибиться было все же сложно, потому что примерно к полудню она, взобравшись на какое-то дерево, увидела впереди горы. О, как они были красивы и величественны! Как много мощи и скрытой силы! Пару раз Алена уже видела их издалека, но тогда они казались чем-то нереальным, совсем небольшим и не то чтобы устрашающим. Сейчас же все было иначе — она поняла, насколько сильна была мощь даже издалека, ведь до них было еще совсем немало пути. Да, впереди определенно не было ничего, кроме опасности. Некоторые скалы были такими высокими, что терялись где-то в низко висящих тучах. Может быть, именно тучи делают их такими угрюмыми и опасными? Алена знала, что именно в обитель горного княжества отправился ее брат за помощью и поддержкой. Далеко ли он сейчас?

Княжна посмотрела в другую сторону в надежде увидеть родные места хотя бы издалека, но ничего видно не было. Тоскливое чувство потерянности и оторванности от родни обуяло девушку, и потому она поспешила спуститься вниз — сейчас важна была только ее цель.

Еще чуть погодя начал накрапывать мелкий дождик, так что девушке снова пришлось накинуть капюшон и плащ. Дорога, вдоль которой она шла, постепенно превратилась в тропинку, и людей не было видно совсем, хотя временами девушка и замечала то тут, то там небольшие деревянные дома. Может быть, в них уже давно никто не живет? Проверять она, конечно, не стала, но все же радовалась, что никого не встречает в своем пути. Людей она побаивалась.

В конце концов горы нависли над головой Алены, а тропинка пропала окончательно. Тишина повисла вокруг, не было ни ветра, играющего с кронами деревьев, ни птиц, и шаги самой княжны были не слышны.

Дойдя до самого подножья большой скалы, она пошла направо, как и было указано на ее карте. А буквально через час она уже дошла до той самой пещеры, что полностью подходила под описание! Она добралась!

Глава 4

Алена в очередной раз достала из сумки свои записи и карту, села на какой-то большой плоский валун у входа и начала сверяться с записями. По прошествии нескольких минут она поняла, что все было верно. Значит, все эти многочисленные сказки и истории, которые она прочитала, оказались правдивыми! Девушка была ошарашена. Конечно, она надеялась на такой исход дела, но все же до конца не верила, что все это правда. Она стоит у самого входа в тайную обитель самой Живы!

Алена посмотрела по сторонам, чтобы убедиться, что рядом никого нет. Но особенного смысла в этом не было — места, в которые она забрела, были совсем глухими, тут сложно было пробраться не только человеку, но наверняка и зверю. Никаких следов тропинок или какого-то жилья. Только холодные влажные отчего-то камни, много мха на них, а еще сосны, ели и высокая трава там, где деревьев не было. Девушка осматривалась по сторонам и не могла не признать — место это все же очень красивое. Может, потому и красивое, что не добрались еще ни охотники, ни дровосеки?

Сама же пещера выглядела очень внушительно и опасно. Заходить туда очень не хотелось, да и веры в то, что где-то там внутри спрятан проход в великолепные сады, не было. Но сюда она смогла пробраться, так что повода не доверять записям и картам у нее не было.

Теперь девушке предстояло самое ответственное задание — нужно было пройти ровно сотню шагов, повернуть направо в одно из углублений в пещере и произнести слова, что помогут этим стенам ее пропустить. Иначе же, если ошибется, пещера уже никогда не пустит ее обратно. По крайней мере, именно так было написано в одной из книг. Дверь в обитель Живы не дает вторых шансов, не дает никакой возможности человеку попробовать снова, и неважно, сколько прошло времени. Эту пещеру нельзя обмануть, и много людей, по тем же записям, тут сгинуло без следа. Так что она не первая и не последняя, кто пытается пробраться в это место.

Алене почему-то очень захотелось поесть. Или это просто из-за того, что она слишком сильно нервничала? Да, видимо, дело в этом. Но девушка не стала себе отказывать в этом удовольствии, потому с комфортом разложила провиант на этом же самом камне. Пару раз к ней подходила какая-то любопытная белка, и Алена дала ей немного еды. Та посмотрела на девушку поразительно разумным взглядом, взяла угощение и побежала в сторону пещеры.

— И что же тебе там, белочка, понадобилось? Или, может, ты и сама у Живы там обитаешь? Замолвишь за меня словечко?

Алена сама посмеялась таким своим словам. И как ни крути — все складывалось очень хорошо. Плотный обед поднял настроение, за ней пока еще никто не гнался, не пытался вернуть домой или напасть, так что переживать пока что было не о чем. Разве что о своих навыках счета шагов, но с этим делом проблем возникнуть не должно. На секунду девушка подумала о том, что она ведь вполне может там встретить саму Живу, что она тогда скажет? Но, если верить книгам, сад этот был такой огромный, что затеряться в нем было очень просто. Можно было вообще спрятаться от богини в ее же собственном доме или нет?

Ладно, все это предстоит разузнать. Для себя же Алена решила, что если случится так, что ее поймают с поличным, то она расскажет все, как есть. Понадеется на то, что Жива все же снизойдет до помощи людям. Если же нет… Об этом и думать не хотелось. Потому девушка, чтобы не вариться в собственных мыслях, собрала остатки еды в сумку и подошла к тому самому месту, откуда нужно было начинать отсчет. Еще раз осмотрелась по сторонам — чтобы точно исключить все, что ее может сбить, и только после этого пошла вперед.

Шагала она медленно, проговаривая вслух каждую цифру, озвучивая каждый свой шаг, чтобы точно не ошибиться. Было очень странно слышать свой голос в пещере — он разносился эхом и отталкивался от стен, возвращаясь обратно. Алена очень надеялась, что тут не жили летучие мыши, которые могли проснуться, напугать ее и сбить с пути. Но ничего не было слышно постороннего, кроме голоса девушки и иногда звука ее шагов. Время растянулось, каждый шаг казался вечностью. Она боялась спешить, боялась идти слишком медленно, боялась сбиться. Это были, пожалуй, самые важные шаги в ее недолгой жизни.

И вот наконец, наверное, лет через десяток, эти сто шагов закончились, и Алена повернулась к стене. Там было углубление, как и было описано, но мало ли таких мест в подобных пещерах? Ровных стен тут не было вовсе. Но раздумывать и сомневаться смысла уже не было.

— Жива, позволь мне погреться в лучах твоей обители и полюбоваться твоим дивным садом, — сказала Алена и поклонилась предполагаемому проходу. Сколько висела звенящая тишина, она не знала, только слышала, как стучит кровь в висках. Ей казалось, что этот звук разносится по всей пещере, хотя ничего такого, конечно, не было.

Зато вскоре послышался совсем другой звук — скрежет камня о камень. Получилось? Неужели? Или это пещера готовится изгнать неугодную княжну, которая все же совершила какую-то ошибку? Скрежет повторился еще три раза, и проход перед Аленой открылся!

Но открылся он не в сад, как она думала, а в какой-то темный проход. Ни на секунду не задумавшись о том, что может поджидать в темноте, девушка направилась вперед. Она боялась, что проход закроется прямо перед ее носом. Но нет — он терпеливо дождался, пока Алена пройдет, а после с тем же скрежетом захлопнулся у нее за спиной. Теперь девушка стояла одна в полной темноте. Сразу же послышалось, что кто-то шуршит на земле, будто ползают насекомые, но Алена не стала даже думать об этом. Одну руку она вытянула вперед, чтобы ни во что не врезаться, а второй держалась за стену. Это помогало ориентироваться хоть немного и кое-как, пусть медленно, но продвигаться вперед. Было сыро, и та рука, которая касалась стены, все время была мокрой, и чувство это было не из приятных. Кроме того, все время где-то капала вода, да и ботинки то и дело попадали в лужу.

Все чаще стали появляться мысли о том, что она, должно быть, зашла куда-то не в то место. Может быть, она попала в царство Мары, а не к Живе? Может быть, в тех книгах, что ей попадались, сплошь какие-то ловушки, чтобы заманить доверчивого человека в какое-то страшное место? Головой она понимала, что все это ерунда и что то, что с ней сейчас происходит — всего лишь часть испытания, которое нужно пройти. Но в груди у нее было много тревоги и страхов, и девушка уверяла себя, что все это только делает ее сильнее и решительнее на ее пути.

Сколько она шла по этому коридору — она не понимала сама. Быть может, прошло всего пять минут, а может, и пять часов. Ноги устали, ботинки промокли, снова подступил голод. На шорохи внимания Алена уже не обращала — они стали просто еще одним раздражающим спутником на этом пути.

И ее решительность наконец принесла ей награду.

Алена сначала подумала, что ей просто показалось. Что мозг, который устал находиться в такой стрессовой ситуации, просто пытается найти выход и какую-то отдушину. В конце концов, она начала думать, что сходит с ума, но все же ускорила шаг, потому что увидела, что впереди становится светлее. Еще спустя пару десятков шагов Алена поняла, что ей определенно не показалось. Она могла видеть стены, могла видеть пол и потолок того тоннеля, по которому шла. Ей больше не нужно было держаться рукой за стену, а второй — вслепую шарить впереди из страха натолкнуться на что-то ужасное. Теперь она шагала быстро и решительно, стараясь как можно скорее выбраться к свету. Девушке даже казалось, что сырости стало меньше, а дышалось значительно легче. Или так оно и было?

А света все прибавлялось, и за очередным поворотом ее ждало чудо.

Алена попала в тот самый тайный сад самой Живы! То, что это именно он, сомнению не подлежало. Он был одновременно так же прекрасен, как в самых ярких описаниях, и в то же время никакие книжные слова не могли сравниться с тем великолепием, что царило вокруг!

От пещеры, из которой девушка только что вышла, шла дорожка, но все остальное пространство за ее пределами занимала растительность. Некоторые из этих цветов Алена знала, другие же видела в первый раз. Почему-то она сразу подумала именно о матери — та наверняка была бы просто счастлива тут оказаться. И не просто оказаться — а остаться тут навсегда, наверное. Какая же сочная зелень! Как будто только недавно прошел дождь, и он сбил пыль со всех растений, позволил каждому цветку, каждому листку вздохнуть свободно и раскрыть все свои преимущества. Но небо было абсолютно чистым, ни одного облачка его не омрачало, и таким пронзительно-голубым, что казалось почти что прозрачным. Настоящее ли это небо? Все тут казалось слишком идеальным и от этого нереальным. Алене было немного тревожно от этого, ей хотелось найти хоть один малейший огрех, чтобы понимать, что все тут живое. Но каждый листок, каждый лепесток казался абсолютно симметричным, без малейшего следа увядания или какой-то порчи. И еще кое-что очень смущало — было очень тихо. Ветерок играл с ветвями деревьев, и от этого листва шелестела, но помимо этого никаких посторонних звуков не было слышно. Прямо как в пещере. Неужели Жива любила окружать себя тишиной? Или просто в этом месте не водилось никого живого, помимо самой богини и многочисленных растений?

Девушка стояла на месте, не в силах сделать хоть шаг. В пещере ей было страшно, а еще ей было страшно, когда она ночью пыталась пройти от своей комнаты к двери в сад, когда она шла ночью по лесу, когда подумала, что за ней гонятся какие-то люди — все это тоже было очень страшно. Но совсем не так страшно, как в этом месте. Алене казалось, что любое ее движение разрушит ту хрупкую идиллию, которая тут царит, она думала, что человек никогда не должен тут находиться.

Но все же понимала, что должна идти дальше. Потому княжна оставила у входа мешок с остатками еды и одеждой, но вытащила оттуда кинжал на всякий случай, чтобы взять с собой. И тут же подумала — это какой же должен быть случай, чтобы ей пришлось сражаться с богиней? Или не с ней самой, но с кем тогда? Это казалось невероятно противоестественным в столь прекрасном месте. Но все же оружие оставила, потому что оно странным образом заставляло чувствовать себя увереннее и будто даже более живой, чем без него.

Дорожка вела прямо, и Алена решила не идти каким-то другим путем, чтобы не испортить какое-нибудь растение. Она осматривалась по сторонам в поисках хотя бы чего-то, что могло бы напоминать место хранения того самого колоса. К сожалению, различных деревьев было тоже огромное количество, листва на них была очень пышной, а веток невообразимо много, так что рассмотреть что-то поверх растений и кустов было сложновато. Да и в какой-то момент девушка поняла, что ей совсем не хочется спешить. Неизвестно, чем обернется это путешествие. И даже если все пройдет идеально, очень сомнительно, что у нее получится еще когда-то попасть в это место — проход для воровки точно не откроется снова. Потому не стоило торопиться отсюда уйти, потому что нигде в мире больше нет такого великолепия. Чем дальше Алена шла, тем больше понимала, что еще не видела такого, чтобы какое-то растение ей попадалось дважды. Она даже запоминала наиболее выдающиеся цветом или формой экземпляры или те, что хорошо знала, а потом искала их, но нет — ничего похожего не было.

Сколько Алена бродила по тропинкам, она и сама не знала. Следила только, чтобы из поля зрения окончательно не пропадала та самая гора, из пещеры которой она появилась. Удивительным было то, что гора-то эта была очень маленькая, всего в три мужских роста да площади занимала мало, и потому совершенно непонятно было, куда девался проход, через который она так долго шла. Но в обители Живы ничему не стоило удивляться, наверное.

В какой-то момент девушка увидела что-то вроде высокого и очень красивого терема, но поспешила свернуть в другую сторону, боясь встретить саму Живу. Успела лишь увидеть, что сложен он был из очень толстых бревен, а цвета был такого неестественно белого, что совершенно невозможно было догадаться, из какой же породы дерева он сложен.

От дома в разные стороны расходились разные тропки, и Алена всего пару секунд постояла, прислушиваясь к себе, а потом пошла по одной из них, которая уходила под прямым углом вправо. Там было больше кустов, потому девушка подумала, что легко сможет затеряться. Хотя можно ли тут затеряться? Быть может, Жива прямо сейчас наблюдала за ней, чтобы понять, что храбрая княжна делает в таком месте да как сюда добралась. Или, того хуже, знает, что Алена собирается посягнуть на колос, но ждет, проверяет, справится ли несчастная девушка с искушением.

Но у Алены не было никакого выбора, ни единой мысли о том, что можно поступить как-то иначе. Потому она просто продолжила свой путь, оглядываясь по сторонам да стараясь запомнить что-то такое, что станет приметой по возвращении обратно к пещере. Некоторые кусты были настолько необычными, что запоминались легко, но… Слишком много было таких необычностей. На несколько секунд она задержалась у цветов, которые напоминали собой раскрывшиеся крылья бабочки. Как же они были похожи на настоящих насекомых! Нужно было почти что уткнуться в лепестки носом или потрогать их, чтобы понять — это на самом деле всего лишь цветок. И даже цветом очень напоминали капустницу.

А потом девушка взглянула налево и увидела то, чего не замечала еще несколько секунд назад — над кустами высилось что-то, похожее на крышу беседки. Она были из того же дерева, что и терем Живы, но размерами намного меньше. Да и крыша была, насколько Алена видела, резная. На пару минут она замерла, раздумывая, стоит туда идти или все же свернуть еще в один из боковых проходов. Но все же решилась посмотреть, потому что решила — если всего избегать, то возможностей отыскать колос будет все меньше и меньше. Значит, надо рискнуть. Подбиралась она аккуратно и медленно, выглядывая из-за каждого пышного куста и тут же скрываясь обратно. Но и дальше сад был пуст, как и раньше, никого не было видно и никого не было слышно.

В конце концов она приблизилась к беседке так близко, что могла ее хорошенько рассмотреть. Если бы она не скрывалась, то преодолела бы путь минут за десять, сейчас же пробиралась чуть ли не с полчаса. А уж сколько для нее самой прошло время в страхе — она и сама не знала.

Беседка Живы была очень красива! Вся резная, она была удивительно открыта всем ветрам и закрыта от посторонних взглядов одновременно. Было видно, что внутри стоит стол, а на столе что-то еще находилось, но что именно — уже было не рассмотреть. Резьба же была сплошь цветочных узоров. Самые диковинные растения с причудливо изогнутыми стеблями и листьями составляли собой общую прекрасную картину. Кроме деревянных цветов, беседку украшали и настоящие — какое-то растение бескомпромиссно заняло все доступные места, но ярко-зеленая листва и красные цветы, похожие на розы, только оттеняли красоту белого дерева.

Да, эта беседка была просто совершенством, и Алене потребовалось некоторое время, чтобы заставить себя подняться по трем ступенькам и войти внутрь. Почему-то ей казалось, что она на пороге чего-то особенного.

Так и оказалось. Княжна еще не успела зайти внутрь, но поняла, что она нашла то, что искала. В центре беседки стоял стол. Он был небольшим, на одной ножке, и на нем помещалась только лишь одна шкатулка да крышка от нее, что стояла на краю самой шкатулки, обращенная в Алене. На этой крышке был искусный рисунок — поле, желтеющее массой наполненных колосьев. Сердце девушки дрогнуло. Как же давно она сама не видела ничего подобного на родных полях! Как легкомысленно она относилась к хлебу раньше…

Почему-то подходить к шкатулке ближе было страшно. А если там внутри ничего нет? Быть такого не может… Но зато порой бывает так, что та цель, к которой ты стремился всеми силами, кажется чем-то совершенно нереальным, когда оказываешься с ней рядом. Будто бы не готов. Будто забыл о самой цели в погоне за ней же.

Алена все же собралась с силами, подошла и заглянула за крышку. Колос был там. Он просто лежал на подушечке, такой совершенный, но в то же время совсем обычный. Увидишь его среди других — никогда не обратишь внимание, разве что полюбуешься идеальными формами, да и то всего лишь на мгновение.

Девушка медленно протянула руку и коснулась рукой основания, ожидая… Чего? Может быть, нападения, грома и молний, землетрясения, чего угодно. Но ничего не происходило, помимо того, что сама Алена, кажется, забыла дышать. Сердце стучало в висках, страх и восторг одновременно заставляли кровь бежать по жилам невероятно быстро. В конце концов она взяла колос в руки и тут же осторожно, боясь повредить, завернула в специально подготовленную для этого тряпицу.

Дорога обратно к пещере была намного страшнее всего, что Алена переживала до этого. Да, она думала об этом уже не раз, но все равно степень ответственности за каждый шаг рос. Все, чего ей хотелось — выбраться из этого сада. Почему-то теперь безмятежность его и красота казались чем-то вроде насмешки над страхом самой Алены. Ее не покидали мысли о том, как же ужасно она поступает, о том, что делать так ни в коем случае нельзя. Но людям нужно было помочь, и это чувство влекло ее дальше.

Каждый шаг был сложным, каждый вздох был продуманным. Алена прислушивалась к любому шороху, она была готова бежать к пещере. К счастью, ее попытки запомнить путь увенчались успехом — девушка узнавала то один цветок, то другой. Она видела и терем Живы, все так же издалека, как и прежде, и это дало ей понять, что она на верном пути.

Вскоре она увидела и пещеру. Неужели вот так она и сможет уйти, никем не замеченная? И унести колос Живы? В это не верилось и мечталось одновременно. Но никто за ней не гнался. Вокруг было все точно так же, как и раньше — безмятежно и прекрасно. Вещи ее лежали на том же самом месте, где она их оставила. Только тут, у самой пещеры девушка решилась убрать колос в сумку — у нее была с собой длинная шкатулка, которую она взяла больше наудачу, надеясь, что она подойдет и поможет, и она действительно идеально подошла. Деревянная резная крышка захлопнулась, шкатулка отправилась к одежде, а Алена стояла у пещеры — она была готова пуститься в обратный путь.

Напоследок девушка обернулась в попытке запомнить всю ту красоту, что открылась ей, но понимала, что стресс, скорее всего, сотрет большую часть воспоминаний. Что ж, пусть это будет самой большой платой за спасение людей от голода. Алена думала, что обязательно вернет сокровище на место, как только сможет все исправить. И тогда она будет просить прощения, тогда будет готова заплатить любую цену.

Но сейчас были вопросы поважнее, потому княжна нырнула в пещеру, чтобы отправиться в обратный путь. Та снова встретила сыростью и какой-то необъяснимой тоской, а еще, конечно же, непроглядной темнотой. Но чего было еще ждать? Она была к этому готова и действовала по той же самой схеме, что и в пути к саду — одной рукой держалась за стену, вторую вытянула вперед. Она совсем не запомнила, в каких местах были повороты или камни под ногами, потому проходила этот путь точно так же, как и в первый раз. Разве что больше прислушивалась, ожидая топота ног за спиной. Но звуки были такими же, как и раньше. Да и в целом будто бы совсем ничего не поменялось, будто и не было у нее за спиной в шкатулке припрятано сокровище Живы, которое способно помочь ее народу справиться с голодом.

Обратный путь был будто бы короче, а проем в большую пещеру — гостеприимно открыт. Видно было плохо, будто бы наступила ночь. Но как это могло быть, прошло ведь совсем мало времени с тех пор, как она кланялась закрытому проходу. Или это ей так показалось? А может быть, просто время в тех местах течет как-то по-другому?

Так или иначе, вышла из пещеры она в ночь. Сразу же все, что ее окружало, перестало казаться красивым и живописным. Тени сгустились вокруг девушки так же, как в ту самую первую ночь в лесу, тогда она пробиралась по маленьким тропинкам от дома и тоже ожидала то ли погони княжеской стражи, то ли нападения каких-нибудь разбойников.

Потому Алена поспешила отойти в сторону от того пути, по которому она пришла. Девушка старалась наступать как можно аккуратнее, чтобы не примять травы и ничем не выдать своего пути отступления. Она еще по пути к пещере заметила небольшое углубление в скале, и сейчас оно могло очень помочь. Именно там Алена хотела спрятаться до того момента, как не станет светлее, потому что пробираться через лес ночью она решиться не могла — слишком уж незнакомые места, очень легко можно было пропустить тот момент, когда стоит сворачивать от скал и идти в лес.

В том самом углублении было сухо и достаточно тепло, потому что ветру почти не удавалось пробраться внутрь. Но Алена этого не замечала — она думала только о том, как стать еще незаметнее. Красивые светлые волосы она прикрыла темным походным шерстяным плащом, им же постаралась закрыть и лицо, чтобы совсем слиться с темной скалой. Девушка вся обратилась в слух, сама не зная, что ожидает услышать. Сама Жива пустится в погоню за наглой воровкой? Или отправит кого-то вместо себя?

Но время шло, ничего не происходило. Никто не выходил из пещеры, никто не заходил внутрь. В конце концов Алена не выдержала и задремала, потому что уставший организм не выдержал нагрузки.

Проснулась девушка уже утром, и разбудило ее светящее в лицо солнце, лучи которого пробивались сквозь листву. Все же никто ее, по всей видимости, не искал. Неужто Жива еще не успела хватиться своего колоса? Она же должна знать все, что происходит в ее обители! Или нет? Подниматься было тяжело — телу явно совсем не понравилось такое место для сна. Ноги жутко болели и не хотели разгибаться, потому еще несколько минут Алена сидела на месте, разминая ноги и руки. Голова тоже жутко болела, потому опомниться никак не получалось. Мысли о возможной погоне уже даже не приходили в голову, потому что она была занята только тем, чтобы выжить и прийти в себя.

В конце концов Алена все же поднялась, подставляя лицо приветливому солнцу, и развернула карту. Обратный путь должен был стать более быстрым, потому что более-менее был знаком девушке. Но сейчас мыслей о возможном преследовании и в целом о том, что она совершила кое-что ужасное, было намного больше, чем до этого самого поступка.

Но деваться некуда, пути назад нет, и Алена отправилась назад по тому же пути, по которому пришла. Некоторые кусты и мягкая земля все еще хранили ее следы, потому с картой сверяться приходилось реже. Княжна изо всех сил пыталась рассмотреть на земле какие-то другие следы, но ничего такого не замечала. Этим путем она шла одна.

В какой-то момент она набрела на тропинку и, все еще не в силах справиться с нервным напряжением, побежала. Поначалу бежала по дорожке, потом свернула в лес. Девушке казалось, что лес укрыл ее, принял в свои объятия и способен защитить. Низко нависающие еловые ветки позволяли хорошо спрятаться, да и петлять между них было хоть и сложновато, но все же давало надежду на спасение. Она все пыталась сама себе втолковать, что никто за ней не гонится, она никого не видела, но все равно остановиться уже не могла никак. Спрятаться, спрятаться, как можно скорее спрятаться.

Кровь стучала в висках и заставляла слышать разные звуки, которых на самом деле не было, и гнала все дальше и дальше до тех пор, пока не споткнулась о какую-то ветку и не растянулась на хвое. Тут-то и пришла пора остановиться. Алена смотрела по сторонам, пытаясь рассмотреть малейшее движение, но ничего не было. Единственное — где-то вспорхнула птица, потревожив ветку, отчего Алена вздрогнула, да и только. Лес был холодным и безмолвным.

Девушка подумала, что все же пришло время отдохнуть как следует. Хвоя заглушила ее шаги, и следов на ней не осталось. Нельзя больше бежать вперед, потому что это грозило опасностью заблудиться окончательно, тогда уже никакая карта ей не поможет. Алена слышала о таких случаях — поговаривали, что это лесные духи забирали себе людей и делали девушек русалками или лесными девами, а мужчин заставляя служить водяным да лешим. Девушка не то чтобы в это все очень верила, но в таком лесу можно было встретить кого угодно.

Княжна расстелила на земле плащ и присела на него. При такой окружающей тишине хотелось ее сохранять, потому девушка просто сидела неподвижно, восстанавливая дыхание и пытаясь прийти в себя. Хоть она и много занималась, физические нагрузки были для нее привычны, такая пробежка все же выбила из нее весь дух и отняла остатки сил, которых после такой дремоты было и так совсем немного.

Княжна открыла свою сумку в поисках еды. Почему-то смотреть на шкатулку не хотелось, и она спешно отодвинула ее в сторону. Оставалось немного мяса и сухари, а еще совсем чуть-чуть воды. Все это она с удовольствием съела, стараясь не думать о том, что ей предстоит еще дорога домой, потому придется добывать пропитание.

Чувство сытости еще больше разморило Алену, а они поспешила завернуться в плащ и уснуть. Сон, впрочем, и сам был наготове — буквально через пару минут девушка уже спала крепко и спокойно, забыв обо всем.

А проснулась от запаха костра.

Глава 5

Алена поначалу жадно принюхалась — запах был непередаваемо хорош, но уже через несколько секунд поняла весь ужас происходящего. Кто-то совсем рядом с ней зажег огонь и сейчас, вероятно, находился совсем рядом. Кто это мог быть? Девушке очень хотелось повернуться и посмотреть на того, кто это был, но обнаруживать себя совсем не хотелось. Кто мог забраться так далеко за ней?

Девушка лежала и пыталась убедить себя, что это всего лишь какой-то охотник шел по лесу и решил помочь несчастной замерзшей страннице. Но надежды на это не было — слишком далеко она забралась, никаких троп тут не было, как и следов хоть какого-то животного. В такое место идут только с какой-то определенной целью. И Алена не обманывалась в мыслях о том, какая именно цель это была. Все же преследователь у нее был, хоть она и не замечала. А как она заметит? Она всего лишь сбежавшая княжна, которая выросла в тепличных условиях, а потому сама не понимает, что творит.

Но почему этот человек ничего не делает? Человек ли это вообще? Костер разжег… Может быть, его и нет? Может, он забрал колос, а ее пожалел? Сколько мыслей, сколько сомнений — это все просто невыносимо, и Алена решила показать, что не спит. Зачем прятаться?

Потому девушка повернулась и натолкнулась взглядом на спину. Какой-то человек, предположительно мужчина, сидел к ней спиной. Все, что Алена могла увидеть, было скрыто капюшоном, так что девушка даже немного побранила за то, что так долго не решалась посмотреть. Костер был небольшой, но очень аккуратный, а над ним на веточке пеклась большая рыбина. Откуда он в лесу рыбу раздобыл? Да еще и такую большую… Пахла она, стоило признать, очень вкусно, и желудок Алены издал такой звук, который уже не мог никак ее не выдать.

— Слышу, ты проснулась и проголодалась, но рыбе нужно еще немного времени, чтобы приготовиться. Пока что можешь съесть эту лепешку, если совсем невтерпеж.

Что ж, это определенно был мужчина. Кажется, совсем молодой, судя по голосу. Он не повернулся к Алене, а единственное его движение было — указать рукой налево. Девушка посмотрела в ту сторону, куда он показывал, и увидела на краю своего большого и теперь развернутого плаща яблоки и ржаную лепешку. При виде хлеба рот ее мгновенно наполнился слюной, а живот заурчал еще сильнее прежнего. Но все равно княжна была слишком напугана.

— Почему ты не напал на меня? — спросила она. Голос после сна немного охрип, так что получился почти что шепот, а самой ей пришлось хорошенько откашляться.

— Для чего же мне на тебя нападать? Ты спала и ничего плохого не делала. Я стараюсь не трогать людей без крайней нужды.

— Кто ты такой?

Прежде чем ответить, мужчина некоторое время помолчал. Алена даже было подумала, что он совсем не ответит, потому все же решилась протянуть руку и взяла лепешку. Удивительно, но она была настолько теплой, будто ее совсем недавно достали из печи! Наверное, мужчина подогревал ее над костром. А уж когда она откусила кусочек, то забыла обо всем на свете — настолько он был вкусным. Лучше любой плюшки, что ей когда-то доводилось есть! Вкуснее утятины, которую она обожала. Даже рыба мгновенно забылась. Головой девушка понимала, что лепешка эта была на самом деле самой обычной, ничего волшебно-вкусного в ней не было, но сейчас… Сейчас она казалась самым желаемым лакомством. Как человек, который умирает от жажды, но в последний момент получает глоток воды, и как в самой обычной ситуации этот же самый человек не обратит никакого внимания на такую же воду, пока пьет.

— Я служу Живе, — сказал наконец мужчина и снова замолчал. Что ж, это было ожидаемо.

— Ты меня убьешь?

— Конечно, нет. Я же сказал, что Живе служу, а не Маре.

— Но я же…

— Знаю. Ешь пока что.

Больше он ничего не говорил, а Алена не спрашивала. Да и есть ей как-то сразу расхотелось. Лепешка все так же приятно грела ладони, а рыба пахла все так же аппетитно. По всей видимости, мужчина ее натер какими-то травами. Но какими? Этого она понять не могла. Но все же несмотря на то, что ей было страшно, а в душе росло чувство безнадежности и тщетности любых попыток, она решила послушаться его и поесть. Мыслей о том, чтобы убежать, не было вовсе, потому что девушка понимала — если он ее выследил и достал тут, то найти ее снова не составит для него никакого труда. Кроме того, она заметила по правую руку от мужчины лежавший на хвое меч, и не нужно было быть прорицателем, чтобы понять, насколько он хороший и насколько владелец знает, как с ним обращаться.

— Очень вкусная рыба, благодарю. И лепешка тоже.

Алена говорила только для того, чтобы как-то разбавить гнетущую тишину этого места и момента. Она не представляла, что будет дальше, потому что этот человек действовал совсем не так, как должен был. Разве ворам, да еще таких вещей, готовят обед, кормят и ждут, пока те проснутся самостоятельно? Или это последняя любезность перед смертью?

— Рад, что тебе понравилось, я давно не готовил ничего для какого-то другого человека.

— У тебя есть имя?

— Меня зовут Охотником, большего тебе знать не положено, — намного более резко, чем все до этого, сказал мужчина, и снова повисла гнетущая тишина. В конце концов рыбина была съедена, лепешка почти полностью тоже. Алена вертела в руках яблоко единственно для того, чтобы что-то делать. Она хотела спросить, что с ней будет дальше, но не решалась. Разум подкидывал всякие ужасные картинки, но верить хотелось все же в лучшее.

— Что дальше? — спросила наконец она.

— Тебе придется вернуться к Живе и рассказать ей, зачем ты сделала то, что сделала. Она уже сама решит, что с тобой делать.

— Я буду говорить с Живой?..

— А чему ты удивляешься? Думала, только обворовывать ее будешь, как нищая оборванка?

— Да я… Совсем об этом не думала, если честно.

— Это и плохо, что не думала. Я же вижу, что ты не из отчаявшихся бедняков, да и злого умысла в тебе никакого не заметно. Так в чем же дело? Что могло заставить саму княжну опускаться до таких постыдных действий? Вряд ли ты в чем-то нуждаешься…

— Я просто хотела…

— Молчи. Мне не нужно ничего говорить, я не хочу ничего знать. Расскажешь все самой Живе. Поняла?

— Ты же спросил, но… Поняла…

Алена поняла, что что-то объяснять смысла не было, он просто не будет слушать. Но почему-то ей было невыносимо стыдно перед этим незнакомцем, а ведь она не видела даже его лица. Было бы проще, если бы он злился, кричал, может быть, даже ударил ее. Она считала, что достойна всего этого, заслужила, хоть и не били ее никогда, кроме как в тренировочных боях.

— Ты достаточно отдохнула? — спросил он.

— Да.

— Ты сыта?

— Да.

— Тогда идем.

Пока Алена убирала свои немногочисленные вещи и отряхивала плащ от прицепившейся хвои, мужчина потушил огонь и быстро закопал и его место, и остатки еды. Через несколько минут никто бы не сказал, что на этом месте были люди, хвоя все спрятала под собой.

— Ты всегда так делаешь? — спросила зачем-то девушка.

— Как так?

— Заметаешь за собой следы.

— Конечно. Меня в этих землях и не должно быть.

— Но ты же человек, почему нет…

— Пожалуй. Идем.

И он пошел вперед, даже не посмотрев на то, идет ли Алена следом. Что ж, у нее все равно так же, как и прежде, не было мысли о побеге. Все равно эти лишние движения не принесли бы никакого результата, а могли бы только разозлить мужчину. Все же сейчас у нее есть небольшой шанс объясниться перед Живой и попросить у нее помощи.

Потому девушка послушно шла следом за ним. Она хотела бы спросить что-то, но все же не решалась. Его обрывистые ответы этому способствовали. Оно и верно — с чего бы ему отвечать воровке? Некоторое время они шли в тишине, которую нарушил сам Охотник:

— Нам нужно будет пройти другим путем. Он будет дольше, но другого выхода нет. Мы будем идти два дня.

— Хорошо.

— Не переживай, ничего плохого с тобой не случится, пока ты со мной.

— Отрадно это слышать.

Поначалу они шли той же самой дорогой, которой пробиралась сама Алена, но в какой-то момент свернули с тропы и ушли совсем в другую сторону. Девушка пыталась вспомнить, что там находилось на карте, но так и не смогла, а останавливаться, чтобы посмотреть, не решилась. Лес был все так же хорош, как и прежде, и в какой-то момент Алена почти забыла о том, куда и для чего они идут, а просто наслаждалась окружающим пейзажем. Сколько прошло времени? Она не знала, но день давно уже начал свое движение к ночи. Солнце опускалось все ниже и ниже, и в конце концов они вышли к реке.

— Тут остановимся на ночь, — сказал Охотник и только сейчас, в первый раз с того момента, как Алена его увидела, снял плащ. Теперь девушка наконец смогла повнимательнее осмотреть того, кто служил Живе.

Он оказался моложе, чем Алена себе представляла — даже тридцати зим он наверняка еще не прожил на этом свете. Это все голос — он все же вводил ее в заблуждение, временами казался грубым и мужским, временами проскакивали в них молодые нотки. Волосы мужчины были иссиня-черными и спускались ниже лопаток. Для удобства Охотник собрал их в низкий хвост, потому прежде волос совсем не было видно под капюшоном. Но всего выразительнее были его глаза. Они были очень темными, казались черными, но все же светилось в них что-то…

Девушка все смотрела и не могла разгадать, что же такое она в нем увидела. На первый взгляд мужчина казался очень строгим, почти что злым, в особенности, когда смотрел исподлобья, сверкая глазами за густыми бровями. Но все же если всмотреться в глаза… Нет, он никак не мог быть жестоким. И даже несмотря на то, что совсем не улыбался, казался все же добряком, если присмотреться.

Княжна не успела даже толком снять плащ, как Охотник уже почти что развел костерок. Откуда он взял хворост, да еще и в таком количестве? Она и не поняла. Вот уж кто на самом деле был готов к любым путешествиям. После того, как костер был разведен, Охотник велел девушке никуда не уходить, а сам ушел вдоль реки вверх по течению и вскоре совсем пропал из виду.

Алена еще подумала — как странно, что он не боится оставлять ее вот так одну. А вдруг надумает сбежать? А потом вспомнила, где он ее нашел, и поняла, что ее попытки сбежать куда-то только оттянут неизбежное, потому смысла в этом не было. Чем быстрее она попадет к Живе, тем быстрее сможет ей все объяснить. А тогда уже будет понятно, сможет она помочь людям или нет. Но, по крайней мере, Жива должна отпустить ее домой? При мысли о родных местах, о родителях сердце тоскливо сжалось внутри. Как они там? Ищут ее, переживают? Как мать? Она ведь осталась совсем одна — брата нет, отец лежит в беспамятстве… Как она справляется? Эта женщина привыкла жить за спиной сначала отца, а потом и мужа, так как же она должна была ощущать себя сейчас? Наверное, для Светланы сейчас пришел такой же час быть смелой, как и самой Алене.

Пока она об этом размышляла, вернулся Охотник. Он наловил рыбы и принес каких-то ягод, похожих на чернику. Может, это она и была?

— Как ты это наловил без удочки? — удивилась Алена. Она была на рыбалке всего раз, и прекрасно помнила, что для этого нужно.

— Зачем удочка? Нужно лишь сделать небольшое копье и быть достаточно быстрым, вот и все.

— Ого… А меня можешь научить?

Княжна сказала это и сама через секунду пожалела. С чего она вообще ляпнула такое? Поддалась минутному порыву, совсем забыла, что тут происходит… И ждала сейчас справедливого гнева на свою голову. Но мужчина только посмотрел на нее внимательно, а потом пожал плечами:

— Хорошо. Если не слишком устала — поужинаем и попробуешь. Только копье будешь тоже делать сама, поняла?

— Поняла, — торопливо сказала девушка. Вот это да! Почему он согласился? Со скуки?

— Не понимаю, как ты сама отправилась через лес в горы, если даже не можешь себе пропитание добыть, — сказал он, пока потрошил рыбу. Алена отчего-то покраснела — сейчас ей и в самом деле казалось, что она совсем не была готова к тому, что совершила. Но все же у нее получилось, а разве это не самое важное?

— Я хорошо стреляю из лука, я думала, что буду охотиться.

— А до этого ты хоть раз охотилась?

— Нет.

— Так почему ты решила, что сможешь вдруг убить кого-то?

Алена задумалась об этом и поняла, что не знает сама. Почему она не думала об этом раньше? Когда девушка собиралась и представляла, как будет есть свежее мясо, она слабо себе представляла, что именно и как ей придется сделать. Будто бы ягоды или грибы собирать — примерно так это было у нее в голове.

— То-то и оно… — по-своему растолковал молчание девушки Охотник. Алена должна была признать, что он, скорее всего, был прав. С другой стороны — она еще не была настолько голодной, чтобы рассматривать все варианты. Тогда, быть может, и рассуждала бы иначе. И сейчас даже порадовалась, что не осталась одна на своем пути. Куда только ее это все заведет — неизвестно, да и думать об этом не хотелось. Раз уж на то пошло — лучше решать проблемы по мере того, как они угрожают твоей жизни и здоровью.

— Благодарю за то, что кормишь меня, — только и сказала девушка, смотря на рыбу, которая к этому времени уже висела на над огнем и даже вкусно пахла.

— Как же иначе? Не могу же я есть, когда кто-то рядом смотрит голодными глазами. Да и идти нам еще почти два дня. Но это ничего, следующую ночь проведем в деревне.

— Два дня? Но ведь пещера, кажется, совсем близко.

— Тебе туда нельзя. А у меня есть еще по пути дела, которые нужно сделать, не ради тебя одной я в путь отправился.

— Ты так говоришь…

— Как?

— Будто то, что я совершила — не самое ужасное на свете.

— О, далеко не самое, это точно. Думаешь, Жива ничего не знает? Она многое видит, и она же не увидела в тебе злого умысла. Да что уж говорить — никто со злым умыслом и не смог бы проникнуть в ее обитель.

— Но я же…

— Достаточно. Я уже говорил о том, что не хочу ничего об этом знать. Будешь отвечать перед ней, так что думай о том, как будет лучше все рассказать, а не трать зря слова.

И мужчина замолчал с таком вздохом, будто и ему самому слова давались очень тяжело. Может быть, он просто не привык много разговаривать, потому и устал? Но для чего он тогда завел эту беседу с Аленой?

Ожидание ужина и поедание рыбы прошло почти что в полной тишине. Они убрали остатки съестного, а после Охотник позвал Алену к реке, чтобы обучить хоть толике того, что знал и умел сам. В первую очередь нужно было выбрать достаточно, но не слишком толстую ветку. Искала и выбирала она сама, потом она сама же делала его острым и обжигала на костре. Каждое действие было сложным для Алены, ей все время приходилось быть максимально внимательной и слушать то, что ей говорят. А ведь они еще даже не дошли до самой ловли рыбы!

В конце концов ей все же удалось сделать более-менее приемлемое копьецо, и сейчас, держа его в руках, княжна чувствовала гордость. Раньше ей не приходилось заниматься ничем подобным, да она и не задумывалась особенно о том, откуда берется та или иная вещь из тех, что окружали ее каждый день. Как же все было… Внове, интересно!

Алена словно сбросила с плеч оковы той беды, что поразила ее семью и все княжество. Она забыла о том, куда и для чего шла, о том, кто этот человек, чем может закончится для нее это путешествие. Княжна снова стала той любопытной девчонкой, которая везде хотела поспеть, все хотела попробовать, всему училась. Девчонкой, которая всему удивлялась и непрестанно смеялась. И Охотник показался ей невероятно милым и даже красивым парнем. Вот был бы он княжеским сыном или даже самим могущественным князем… Девушка сама покраснела от таких мыслей и того, как просто они пробрались в голову. Может быть потому, что сама понимала — ничему такому никогда не бывать? Наверное, да.

Когда она принялись тренироваться в своих попытках добыть самостоятельно пропитание, поняла, что точно бы погибла в лесу. Ее навыки стрельбы были не такими хорошими, как ей самой думалось, потому что добраться до рыбы у нее совсем никак не получалось. И это при том, что ее тут было огромное количество, река просто кишела ею! Не попасть было сложно, и все равно раз за разом девушка промахивалась.

— Почему у меня не получается? — спросила она в отчаянии.

— Потому что ты бьешь туда, где рыба находится в тот момент, когда ты на нее смотришь.

— А как нужно?

— Туда, где рыба будет через секунду. Тебе не надо смотреть на всех рыб, пытаясь найти медлительную. Тут такой нет — если рыба медлительная, она погибает. Или, быть может, если ты такую все же увидишь — она окажется уже погибшей, а есть такую нельзя.

— Почему?

— Можно отравиться.

Алена всегда думала о себе как о взрослой разумной девушке — и вот сейчас она вела себя так же, как в самом далеком детстве, когда спрашивала мать и брата о самых простых вещах. Например, откуда берется хлеб. Сейчас было все то же самое, и княжна понимала, насколько ограничены были ее знания об окружающем мире. Как она вообще смогла так далеко добраться? Непонятно.

К ее радости, Охотник отвечал на все вопросы, даже самые, казалось бы, глупые, и даже и не думал смеяться над наивностью девушки и отсутствию самых простых знаний. Наверное, все же понимал, в какой обстановке она росла, чему ее учили. Да уж, вот про вышивку она, сама того же желая, знала много.

Стояла в воде она до тех пор, пока совсем не замерзла, но в этот раз поймать рыбину так и не смогла. И стояла бы дальше, если бы мужчина чуть ли не ругательствами выгнал ее на берег. К счастью, пока она возилась с новым для нее делом, он в небольшом котелке заварил какие-то травки, которые вкусно пахли.

— Пей, согревайся. Еще не хватало заболеть в пути.

— Никогда не болела и сейчас не собираюсь.

— Как же.

Мужчина только усмехнулся, а Алена завернулась в плащ и взяла в руки чашку. Ох, какой аромат оттуда шел! Как тепло было рукам. И насколько же становилось уютнее. Долго они еще просидели у света костра. Охотник тренировался с мечом, проверял свои припасы, а княжна все так же сидела, завернувшись в плащ, и смотрела на него.

Глава 6

Девушка и сама не заметила, как уснула. Она уже не видела, как вовремя Охотник взял из ее слабеющих рук почти пустую чашку, как бережно он помог ей лечь на плащ и положил под голову свой мешок. И как долго еще потом сидел у костра, смотря на девушку. Он уже привык долго не спать, если это потребуется, а еще был в этих местах всего лишь второй раз, потому не доверял тому, что его окружало, и собирался осмотреться получше. Но от того, что ему пришлось в этот день очень много разговаривать и в целом проводить время с другим человеком, он чувствовал себя невероятно уставшим. Он к такому не привык. А еще и завтра идти в деревню, где еще больше людей… Но выбора у него не было, он это прекрасно понимал, потому просто думал о том, что совсем скоро все это закончится, и тогда он вернется к своей обычной свободной жизни, когда ни о ком не нужно думать и заботиться. Мысль об этом подбадривала, потому в конце концов, осмотрев все окрестные кусты и удостоверившись в том, что в случае нападения он будет знать, что делать, Охотник дал себе возможность немного задремать. Конечно, ни о каком полноценном сне не было и речи, но все равно отдохнуть голове нужно было дать. Вот ноги — они совсем не нуждались ни в каком отдыхе никогда, как ему казалось. Мужчина мог часами и днями ходить по лесу и наполняться той силой и энергией, которой лес с ним щедро делился. Но, как он узнал когда-то, он был скорее исключением в таком вот способе взбодриться и хорошо себя чувствовать, чем правилом.

Алене же выспаться толком не удалось, потому что ее разбудил Охотник.

— Просыпайся, нам не стоит задерживаться тут надолго. Тут земли горного княжества, и много среди них нехороших людей, которые не ведают, когда творят зло.

— Никогда такого не слышала. Мой брат отправился к ним, чтобы просить о помощи. И они, похоже, прислали нам зерна.