Бесплатный фрагмент - По ту сторону жизни, или Тайна дома Ц…

Глава первая

…Я долго думал, стоит ли мне писать Вам и обращаться за помощью, но события последних дней совершенно вывели меня из равновесия. В любом случае взгляд со стороны на происходящее, возможно, смог бы хоть каким-то образом успокоить мою психику, которая находится не в лучшем состоянии.

Простите мой скверный русский, поскольку это не мой родной язык, а обращаться за помощью в написании этого письма к третьему лицу мне бы не хотелось. Так вот, ближе к сути моей просьбы. Не могли бы Вы приехать? Мы поговорим на месте, и Вы сами сможете оценить ситуацию и сделать выводы. Не буду злоупотреблять Вашим вниманием. Если Вы согласны, я пришлю за Вами машину в удобное для Вас время.

Заранее благодарю.

С уважением

Генрих Цеге.

В постскриптуме был указан телефон.

Рита положила письмо назад в конверт и приготовила еще одну чашечку эспрессо. Уже то, что письмо было послано не по мессенджеру или другим электронным способом, а в конверте, наводило на мысль, что автор — человек старой формации, с уважением относящийся к уходящему эпистолярному жанру.

Рита, не задумываясь, набрала указанный номер. Трубку подняли сразу, как будто телефон держали в руке и ждали звонка. Рита не успела раскрыть рта, как на том конце низкий мужской голос с сильным акцентом произнес:

— Добрый день. Я знал, точнее, почти был уверен, что вы согласитесь.

«Вот это да, — подумала про себя Рита, — я еще ничего не сказала, а он уже уверен».

Словно читая ее мысли, мужчина на том конце продолжил:

— Вы считаете меня самонадеянным? Просто я решил, раз вы откликнулись, значит решили принять мое предложение. Или я не прав?

— Добрый день. А вдруг я позвонила, чтобы вежливо отклонить ваше предложение?

— Тогда вы бы позвонили намного позже, чтобы выдержать паузу, ведь нетактично отклонять предложение сразу, даже не подумав.

— Да вы психолог. А принять предложение так вот сразу не выглядит странным?

— Нет, это означает одно, что я вас заинтриговал.

Только сейчас Рита подумала о том, как же ее собеседник догадался, что письмо было получено именно сегодня (а не, скажем, день назад), но спрашивать не стала, хотя этот момент насторожил и заставил на минуту даже испугаться того, что за ней могут наблюдать. На всякий случай она подошла к окну и задернула штору.

— Я могу даже предположить, о чем вы только что подумали.

— И о чем же?

— О том, как я узнал, что вы получили мое письмо именно в этот момент, точнее, что вы только что прочли его…

Рита почувствовала неприятный холодок в спине.

— Не волнуйтесь. Вы же сами сказали, что я хороший психолог.

По тону, которым мужчина произнес последние слова, Рита поняла, что он улыбается, но от этого ей стало еще больше не по себе. Теперь она чертовски хотела познакомиться с ним поближе, и это нетерпение будоражило сознание.

— Так когда присылать машину?

— Давайте завтра, часов в десять утра. Мне необходимо уладить кое-какие дела.

— Хорошо, ровно в десять мой шофер заедет за вами. Да, возьмите самое необходимое. Возможно, вы захотите остаться в моем доме на какое-то время. И не надо быть такой подозрительной. Запирать двери на дополнительный замок и зашторивать окна вовсе не обязательно. Хорошего дня.

— И вам (только и успела произнести Рита, как услышала гудки на том конце) не хворать, — продолжила она уже для себя, поскольку в комнате никого не было. Или она думала, что никого нет.

Рита вышла на улицу. Сухой горячий воздух сводил с ума, поэтому прохожих практически не было. Горожане страдали в душных офисах, а те, кому повезло, нежили свои успевшие изрядно обуглиться тела у моря, вливая в себя в огромных количествах жидкость, чтобы не нарушился водный обмен. Рита с огромным удовольствием составила бы компанию тем счастливчикам на берегу, но хотелось увидеться с Михаилом. Уже почти год как он стал счастливым отцом и в редакции теперь появлялся нечасто. Никто и представить не мог, что Михаил станет таким сумасшедшим папашей. Это еще раз подтвердило убежденность Риты в том, что становиться родителями нужно осознанно, в возрасте, когда все воспринимаешь по-другому. Если в молодости хочется, чтобы твое чадо поскорее встало на ноги, быстрее закончило школу, то в более зрелом возрасте хочется другого: остановить время и наслаждаться каждой минутой пребывания с ребенком, боясь упустить что-то очень важное.

Рита стала матерью в достаточно молодом возрасте и повторить как-то не случилось. Сначала не было денег (а к вопросу рождения второго ребенка она подходила серьезно), потом учеба и работа, и как-то все закрутилось… Теперь она с нетерпением ждала появления внука или внучки и всякий раз напоминала дочери, что пора бы ей задуматься, ведь часики тикают, но Маша оставалась непоколебима, а настаивать Рита не хотела. Всему свое время.

В последний год Маша жила на две страны, мотаясь между Лондоном и Брюсселем. Работа захватила ее полностью. Как арт-куратор дочь была востребована, что не могло не радовать. Делать карьеру и быть востребованной в такой профессии, не имея связей, было невероятно тяжело, оттого работать приходилось трудно и много, но Маше все нравилось, и это было главное. Дочь была одержима своим делом, не боялась трудностей, да и воспитание давало свои плоды, хотя Рита ничего особенного не делала, скорее сказывался личный пример и гены матери-трудоголика. Рита была такой всегда. Много работала, училась, никогда не стояла на месте. Она бы и не смогла иначе: стала бы скучать, впала бы в депрессию… Рита никогда не понимала дам, сидящих дома, ждущих, когда муж или друг соизволят кинуть на карточку денежку на радости шопинга, поход в салон или в кафе с подружками. Те, кому повезло больше, после развода со своими мужьями получили пожизненную ренту в виде процентов от бизнеса, недвижимость, которую можно сдавать, или же иные материальные блага и могли чувствовать себя более спокойно. Но в любом случае каждая из таких особ стремилась продемонстрировать, что не только тратит заработанные непосильным трудом средства, но и развивается интеллектуально, и упаси ее бог от признания в любви к детективам! О, ужас! Что вы, конечно же нет, исключительно книги по психоанализу или личностному росту. В последнее время стало модно чем-то таким заниматься. Ключевое слово чем-то. Разговор исключительно о тряпках стал считаться моветоном. Лучше об искусстве или благотворительности. За чашечкой кофе или бокалом шампанского непременно надо было упомянуть о недавно прослушанной лекции популярного психолога, искусствоведа или коуча. Некоторые бросились получать заочное высшее образование. Все равно какое, лишь бы высшее.

Рита быстро поднялась по лестнице и вошла в кабинет издателя. С каждым годом кабинет становился все респектабельней, а костюмы его хозяина все лучше.

Кабинет был отдельной гордостью Михаила. Мебель, заказанная в Италии на фабрике Grilli, была в стиле барокко и выполнена из массива. Гарнитур состоял из большого письменного стола с креслом (стояли у окна) и кофейного столика с двумя удобными креслами. Михаил не скрывал стоимости своего недавнего приобретения, с гордостью озвучивая цифру «тридцать пять тысяч евро с хвостиком».

Михаил сильно похудел с момента их последней встречи, что, безусловно, ему шло. Что касается одежды, то на работе он предпочитал Северо-итальянские бренды (например, Corneliani), практикующие пошив made-to-measure и рассчитанные на деловых людей, а на отдыхе отдавал предпочтение Южно-итальянским костюмам от Kiton или Etro ручной работы, без четкой линии плеча и всего силуэта, без подкладки, с укороченными брюками, зауженными книзу.

Вот и сейчас он был неотразим в очередном эксклюзивном костюме. Когда Рита узнала стоимость такого костюма, то поняла, что настало время пересмотреть договор и настоять на большем проценте от продажи книг.

Михаил был респектабелен во всем, начиная с внешности и заканчивая обстановкой кабинета. Его везде окружали роскошь и достаток. Как-то он сказал Рите, что марку надо держать всегда. Как бы тяжело ни было, никогда и никто не должен этого видеть, поэтому он оставался на плаву даже в самые тяжелые годы. С ним люди хотели иметь дело, ведь всем своим видом он олицетворял солидность, воплощал уверенность в завтрашнем дне.

Сегодня Михаил слегка изменил себе (что не могло не насторожить). В льняном костюме цвета слоновой кости и лоферах Lora Piano голубого цвета он выглядел очень уж раскрепощенным.

— Ты случайно меня застала. Привет. Почти убегаю.

— Я, собственно, не по делу, скорее забежала по-дружески, отметиться. Сто лет не виделись. Ну и жара.

Рита тяжело опустилась в кресло.

Михаил топтался у двери в кабинет, всем своим видом показывая, что надолго задерживаться не собирается, что ему пора.

— Не мнись, хоть водички налей, и я побегу, не хочу тебя задерживать.

— Конечно, прости.

Михаил налил в бокал воды, протянул Рите и сел рядом в кресло.

— Неужто просто забежала? На тебя не похоже. Колись уже.

Рита молча протянула письмо. Михаил развернул и стал читать. По мере прочтения его брови поднимались все выше и выше.

— Ну, что скажешь? — Поинтересовалась Рита, как только Михаил закончил читать и вернул ей письмо.

— Что я могу тебе сказать? Я правильно понимаю, ты совсем не представляешь, от кого оно?

— Совсем. Потому и пришла.

— А я знаю. Я так понял, что приглашение ты уже приняла?

— Конечно, а ты как думаешь?

— И правда глупый вопрос. Короче, этот Генрих Цеге довольно известная в Европе личность, а ты меня совсем разочаровала, если не знаешь кто это.

— Не томи, говори уже все, что знаешь.

— Что говорить, богатый мужик, поговаривают, что наследник знатного рода, подробностями надо поинтересоваться более конкретно, но главное — недавно в сорока километрах отсюда он купил старую усадьбу, точнее, целое имение с кучей построек. И название городка вблизи имения созвучно с его фамилией, тоже на «ц». Ты наверняка слышала о том, что богатым немцам предложили скупать старые усадьбы, чтобы хоть как-то привести их в порядок, вдохнуть, так сказать, новую жизнь, пока они совсем не превратились в руины. Местные бизнесмены не очень-то хотят вкладываться в восстановление, к тому же нынешние владельцы этих исторических памятников загибают такие цены, что мама не горюй, оттого и продажи идут медленно. Реально на все, что уже смогли продать, цены были снижены до 40—50 тысяч евро. Такие дела. Конечно, чтобы довести все до ума, суммы нужны в десятки раз больше…. Я решил, еду с тобой, — деловито закончил Михаил.

— С какой такой радости?

— Я хочу с ним познакомиться. Мне просто необходимо заполучить его в друзья. Ну, для престижа. Думаю, ты понимаешь.

— И как ты себе это представляешь? Нет, это некрасиво. — Рита отрицательно замотала головой.

— Права, как всегда. Не могу не согласиться. Но потом ты нас познакомишь, иначе обижусь до конца жизни. Короче, у тебя нет вариантов, и не закатывай глаза, тебе не идет, — вздохнул Михаил.

— Да подожди ты, я еще сама толком ничего не знаю и не понимаю.

— Когда едешь? –словно не слыша последних слов Риты, спросил Михаил.

— Завтра утром.

Рита понимала, что спорить с Михаилом нет никакого смысла. Нужно просто подчиниться.

— Короче, — по-хозяйски подытожил Михаил, — держи меня в курсе, я подъеду чуть позже, выдержим, так сказать, небольшую паузу, чтоб не шокировать человека, но я буду на связи. Дам тебе совет, подруга. Не будь дурой, если он не женат, бери, так сказать, быка за рога. Он мужчина видный, и возраст что надо. Ну, если уж совсем не твой типаж (в чем я очень сомневаюсь), так хоть развлекись. Насколько мне известно, он не женат.

— Мой бог, ты что, решил устроить мою личную жизнь? — весело поинтересовалась Рита, — как-то раньше этого за тобой не водилось.

— Не могу смотреть, как такая красота пропадает. Или я чего-то не знаю?

— Чего-то не знаешь, — с улыбкой ответила Рита.

— Опа!… А еще подруга… ладно, — спохватился Михаил, — прости, в самом деле надо бежать, я уже всюду опаздываю.

Глава вторая

Рита долго крутилась у зеркала, выбирая, что надеть и взять с собой. Ей хотелось произвести впечатление. Поскольку неизвестно было, сколько времени придется провести в имении, гардероб следовало продумать на несколько дней. Это был ее пунктик — хорошо выглядеть всегда и при любых обстоятельствах. Собрав, как ей показалось, все подходящее, она стала ожидать звонка.

Еще одним пунктиком уже давно стала привычка быть готовой намного раньше необходимого времени. Если она куда-то ехала с друзьями и местом встречи был вокзал или аэропорт, Рита обычно уже за час до назначенного времени была на месте. Вот и сейчас, до отъезда еще был вагон времени, а она уже маялась, расхаживая из угла в угол при полном параде. Время, как обычно в таких случаях, тянулось медленно, однако, когда раздался звонок в дверь, Рита вздрогнула. Забыв поинтересоваться, кто там, она распахнула дверь.

Перед Ритой стояла женщина, которая произнесла:

— Доброе утро. Я за вами.

Рита слегка растерялась. Незнакомка заметила это и продолжила:

— Я не хотела звонить, решила сразу зайти, меня прислал Генрих Цеге.

Только сейчас Рита сообразила, что адрес свой не называла, но через секунду вспомнила, что конверт ведь тоже был доставлен по этому адресу… Забыв про приличия, Рита внимательно изучала прибывшую (она никак не ожидала увидеть женщину в качестве водителя, о котором говорил Цеге).

Незнакомка была невысокого роста, очень хорошо сложена, по ее осанке и крепким, даже мощным, рукам было видно, что она серьезно занимается спортом, возможно, в прошлом была профессиональной спортсменкой. Очень короткая (просто ультракороткая) стрижка и выбеленные волосы, бесспорно, ее молодили, но Рита сразу поняла, что женщине уже за пятьдесят. Довольно низкий голос хорошо гармонировал с внешностью. На незнакомке была надета белая майка и льняные широкие шорты чуть выше колен, на ногах белые кроссовки. Никаких украшений, даже бижутерии, все очень аскетично. Дополняли облик довольно массивные часы на широком металлическом браслете, скорее всего, мужские. Рита тоже любила такие часы, предпочитала массивные мужские модели маленьким женским, которые носила исключительно с вечерними нарядами.

Часы были той необходимой вещью, без которой (как и без телефона) Рита никогда не выходила из дома, поэтому в ее коллекции насчитывалось около двадцати пар часов. Все они хранились в специальных коробках с прозрачным верхом.

— Если есть необходимость, могу помочь с багажом. Да, простите, сразу не представилась. Марта, — произнесла женщина, протягивая руку.

— Очень приятно, Рита, хотя, безусловно, вы в курсе. И спасибо, но помощь не потребуется, у меня небольшая сумка.

— Как будет угодно, тогда я жду вас в машине.

Марта бросила взгляд на стоявшую у входа дорожную сумку, пожала плечами, резко развернулась и скрылась за дверью. Рита, взяв в одну руку багаж, а во вторую свою любимую сумочку Kelly, осмотрела себя напоследок в зеркало и вышла следом.

Машина была припаркована возле самого подъезда. Рита, сама, не зная почему, ожидала увидеть что-то большое, представительное, а вовсе не Mini Cooper ярко-красного цвета. Однако именно этот автомобиль был машиной ее мечты! Рита давно присматривалась к Miņi Cooper с твердой уверенностью, что скоро приобретет такую вот ярко-красную красотку. Вдруг мелькнула шальная мысль, что Цеге был в курсе ее предпочтений, но Рита тут же выкинула ее из головы. Не слишком ли высокого мнения она о себе? И вообще, это невозможно, поскольку она никого и никогда не посвящала в свои автомобильные грезы. Рите очень хотелось попросить у Марты разрешения сесть за руль и провести тест драйв, но она сочла эту затею все же неуместной в данной ситуации и устроилась на заднем сиденье.

Ехали молча. Несколько раз в зеркале заднего вида Рита встречалась глазами с Мартой. Но каждый раз ей становилось неловко, как будто она подглядывала, и Рита старалась скорее отвести взгляд. В салоне звучала приятная музыка, и тишина на таком фоне не казалась угнетающей. Рита проверила свои социальные сети. Количество подписчиков росло, и это не могло не радовать. Не то чтобы Рита была очень сильно озабочена данной проблемой, просто было приятно осознавать, что все большее число читателей интересовала ее личность, что читатели просматривали ленту, не забывая изредка ставить лайки. Популярность в сетях способствовала росту продаж детективов, что тоже не могло не радовать. Рита понимала, что социальные сети служат бесплатным источником рекламы, и не использовать такую возможность, по меньшей мере, было бы глупо.

Рита никогда не использовала в своих изображениях фотошоп и всевозможные фильтры, считая это обманом. Искусственно приукрашивать себя в надежде, что кто-то восхитится прекрасными формами (в свои …надцать она прекрасно выглядит!) ей было неинтересно. Будучи самодостаточной личностью, Рита не пыталась произвести ложное впечатление на кого бы то ни было. Конечно, все эти принципы не распространялись на профессиональные фотосессии, хотя и от фотографов Рита не скрывала своего отношения, говорила им об этом (чтобы без фанатизма).

Рита понимала куда они едут, поскольку бывала в этих местах неоднократно. Осматривать старинные особняки и дворцы было ее любимым занятием. Рита предполагала, что знакома со всеми достопримечательностями в стране, которую исколесила вдоль и поперек еще в те времена, когда поездки в другие страны ей были не по карману. В дальнейшем она уже путешествовала осознанно, потому что любила свою страну. По возвращении обязательно заходила в гугл и старалась узнать побольше о понравившемся месте и даже что-то заносила себе в блокнот для запоминания. В какой-то момент Рита поняла, что если литературный источник иссякнет или просто захочется в очередной раз круто изменить жизнь, то она вполне может претендовать на роль гида.

Подъезжая к имению, Рита была поражена, как сильно изменилась «картинка» в лучшую сторону в сравнении с тем, что она наблюдала здесь в свой последний приезд. Тогда кругом царила разруха, и как ценителю старины Рите было обидно, что еще несколько лет, и имение развалится, а его территория придет в негодность, так как зарастет окончательно, хотя в последнее время местный туризм стал развиваться и даже приносить неплохие деньги кафешкам, расположенным на территории или вблизи различных достопримечательностей. Особенно выиграли гостиницы в старинных дворцах и замках. У людей денежки водились. Хотелось не только хлеба, но и зрелищ, лучше бы с оттенком старины.

Во время своих путешествий Рита всегда безошибочно

Могла определить, когда по пути следования появится какое-то имение или усадьба. Вот и сейчас дорога превратилась в аллею из старых деревьев, макушки которых, соединившись, образовали красивый шатер. В таких случаях Рита обычно переносилась в другую эпоху и начинала представлять себе, как к дому подъезжают кареты. Рите безумно хотелось очутиться в том времени хоть ненадолго.

Отвлекла Риту от красивых фантазий и вернула в реальность фигура бредущей вдоль дороги женщины, облаченной в какие-то странные мешковатые одежды, сильно отличающиеся от современных. Одеяние было бедным, оно скрывало внешность и не позволяло определить возраст. Когда машина поравнялась со странницей, Рита увидела, что женщина немолода (она так выглядела, но Рита могла и ошибаться). Показалось, что незнакомка из какой-то прошлой жизни — той, о которой Рита думала буквально минуту назад. Рите в очередной раз стало не по себе. Женщина сильно сутулилась, поскольку несла большую и явно очень тяжелую сумку. Только Рита подумала, что они вполне могли подвезти странницу, как услышала голос Марты:

— Я никого не подвожу. Это мой принцип. Скажете, что я бессердечная? Возможно, но своих принципов я не меняю никогда.

Марта сделала ударение на слове «никогда».

От услышанного Рите стало еще менее комфортно. Она понимала, что прочитать ее мысли Марта не могла, что это было простым совпадением, но черт подери, слишком много совпадений за последнее время! В голове мелькнула мысль, а не повернуть ли домой, и пошло оно все, но любопытство взяло верх.

— Я даже не думала об этом, — как можно спокойнее произнесла Рита.

— Значит, мне показалось.

В словах Марты Рита почувствовала едва уловимую насмешку.

Когда машина поравнялась с бредущей по обочине незнакомкой, та, не повернув головы, перекрестила автомобиль. На секунду взгляды двух женщин встретились, и Рите показалось, что глаза у женщины молодые. При этом Рите было непонятно, как она смогла это мгновенно определить (хотя глаз у нее всегда был цепкий, а интуиция до сих пор не подводила, чем Рита законно гордилась). Вдруг Рита вспомнила письмо Цеге. Настроение ухудшилось. Рита поежилась, словно почувствовала холод, взглянула в зеркало и беззвучно чертыхнулась — Марта невозмутимо рулила.

Через пару минут они повернули направо, оставив по левую руку каменное здание с черепичной крышей и шестью величественными колоннами, украшавшими фасад, служившее когда-то конюшней и хорошо сохранившееся, и подъехали к парадному входу.

Рита изумилась тому, как много было сделано с тех пор, как она была здесь в последний раз.

Дом был построен в готическом стиле Тьюдоров. По бокам располагались две симметричные квадратные башни с элементами неоготики. Фасад сохранился неплохо, учитывая сколько времени здание стояло бесхозным.

Было очевидно, что жизнь вокруг кипела. Ремонтные работы шли полным ходом: дом закрывали строительные леса, крыша практически вся была заменена. Это было то немногое, что Рите удалось увидеть за короткий промежуток времени, пока они подъезжали. Возникло желание осмотреть усадьбу более основательно. Рита не сомневалась, что найдет для этого время. Сейчас же надо было познакомиться с хозяином и заселиться.

Выходя из машины, Рита поймала на себе взгляд парочки работяг. Они несли большую балку и, увидев Риту, что-то сказали друг другу, как ей показалось, то ли на молдавском, то ли на украинском языке. Это удивило. Рита всегда искренне недоумевала, зачем нужны трудовые мигранты, если местным не хватает работы. Хотя, возможно, скрытый смысл был Рите просто неведом.

Марта взяла сумку и молча направилась к центральному входу. Рита последовала за ней. Они вошли в просторный холл, который находился в том состоянии, когда невозможно понять, что тут будет после завершения ремонта. Внутри, как и снаружи, стояли леса, стены частично были затянуты строительной пленкой, но лестница! — у Риты перехватило дыхание. — Лестница сохранилась практически в первозданном виде. Рита вспомнила эпизод из любимого фильма про Скарлетт О. Хара, где та спускается по огромной дубовой лестнице в своем имении. Возникло ощущение, что Скарлет вот-вот выйдет, нужно только немного подождать.

— Не отставайте, иначе заблудитесь. Здесь такой бардак, что немудрено, — Рита услышала голос Марты и ускорила шаг.

Женщины не стали подниматься, а вошли в неприметную дверь, которая находилась недалеко от лестницы. Самостоятельно Рита ни за что не увидела бы эту дверь. Она показалась Рите потайной, практически сливалась со стеной и была закрыта пленкой. Войдя, женщины оказались в небольшом коридоре, в конце которого была еще одна лестница, но не такая величественная и широкая, как в холле, а наоборот, совсем узенькая. По ступенькам этой лестницы мог подниматься только один человек.

— Этой лестницей раньше пользовалась прислуга. Это только на вид она хлипкая, а на самом деле очень прочная. Проверено, не беспокойтесь. Пока идет ремонт, здесь более безопасно — не надо бояться, что на голову упадет балка или кусок арматуры, можно быстрее попасть в ту часть здания, где комнаты уже более-менее готовы для проживания. Не волнуйтесь, вам не придется жить на стройке. Вернее, придется, но ваша комната вам понравится. И не беспокойтесь о шуме — работы ведутся строго до восемнадцати часов. Потом наступает тишина. Хозяин строго следит за этим. До полуночи производятся только те работы, которые не нарушают покоя. Рабочие работают в несколько смен, чтобы закончить как можно скорей. По плану уже больше половины работ должно быть сделано, и, если бы не обстоятельства, … — Марта осеклась и больше не проронила ни звука. Рита несколько раз пыталась задать вопрос об этих таинственных обстоятельствах, но Марта упорно делала вид, что не слышит.

«Ну и черт с ней, — подумала Рита и тоже решила поиграть в молчанку. Я же не девочка какая-то. Тоже мне, возомнила из себя».

В абсолютном молчании женщины поднялись на второй этаж. По одну сторону длинного коридора находились комнаты (все двери были закрыты), а по другую шла линия окон, поэтому дневной свет проникал в каждый уголок коридора. Все окна на этаже были уже новые. Это были деревянные окна, полностью соответствующие стилю старинного здания. Рите понравилось, что хозяин старается сохранить аутентичность и не настроен на новодел.

Вид из окон был потрясающий, и на мгновение Рита позавидовала людям, которым доведется жить в этом доме. Лучи яркого солнца отражались в озере, которое находилось метрах в сорока от дома.

— Ваша комната последняя по коридору, — наконец нарушила молчание Марта. –Я уверена, вам понравится.

Рита ничего не ответила.

Подойдя к нужной двери, Марта нажала на ручку и открыла дверь. От вида из окна и обстановки у Риты перехватило дыхание. Она была готова ко многому, но, чтобы такое…

Перехватив восторженный взгляд Риты (она и не собиралась его скрывать), Марта сообщила:

— На сегодня это самая красивая и удобная комната. И единственная на этом этаже, откуда открывается такой прекрасный вид. Даже у хозяина апартаменты намного скромнее. Видно, он очень уж хочет вам угодить.

От внимания Риты не ускользнуло, что последние слова Марта произнесла с нескрываемым раздражением и довольно сердито. Марта поставила дорожную сумку возле кровати.

— Вы можете осмотреться и разобрать вещи. Я зайду за вами через час. Одной ходить небезопасно.

Рита внимательно посмотрела на нее.

— Нет, вы меня неправильно поняли, — поспешно сказала Марта, — просто вы не знаете дома, частично он перекрыт, и вы можете заблудиться или забрести не туда. Я буду вас сопровождать. Так будет надежней и безопасней.

Марта повернулась и вышла, аккуратно закрыв за собой дверь.

«Надежней и безопасней, — повторила про себя Рита, снова вспомнив письмо Цеге, и уже в который раз ей стало не по себе. — Все, хватит себя накручивать раньше времени! Того и гляди стану настоящим параноиком, а ведь только приехала. Как любит говорить Ольга, пока спокойно — расслабляемся, напрягаться будем позже, если прижмет, если не прижмет — будем ходить на расслабоне. Ох уж эта мне Ольга! Кстати, надо ей позвонить. Сто лет не болтали».

Но все же первым делом Рита решила осмотреться. Только сейчас она заметила, что в комнате имелся выход на небольшой балкон. Это был бонус. Рита попыталась открыть балконную дверь, но она оказалась запертой на ключ. В старых домах часто ставили замки на балконные двери. Вот и здесь оказался замок. Глянув в окно, Рита поняла, почему балконная дверь была заперта: снаружи балкон не был отреставрирован. По-видимому, в целях все той же безопасности пользоваться им в данный момент было нежелательно.

Ну и ладно, все равно красота.

Большую часть комнаты занимала огромная кровать. Только непонятно было зачем? Кровати и в половину от имеющегося размера было бы достаточно, чтобы чувствовать себя королевой. Рита присела, попробовала матрас и осталась довольна. Она всегда была очень требовательна к выбору матраса — проблемы со спиной, да и вообще хороший сон был залогом хорошего настроения. Последнее время Рита старалась спать на спине. Эту хитрость посоветовала ей косметолог, обосновавшая совет физиологией: сон на спине благотворно влияет на кровообращение, соответственно, и на цвет лица, предотвращает появление морщин и так называемых заломов на лице, которые по утрам часто бывают у женщины в известном возрасте, если она спит, уткнувшись лицом в подушку.

Косметолог была женщиной умной и красивой. Следуя ее советам, Рита и в самом деле увидела разницу, хоть и любила всю жизнь спать на боку, но чего не сделаешь ради красоты. Э-э-х…

Итак, кровать соответствовала самым высоким стандартам и требованиям-капризам. Придраться было не к чему. Все остальное было менее существенно, поскольку надолго оставаться в имении Рита не планировала. Хотя кто знает? Может, ей понравится, захочется сделать себе подарок в виде каникул… да и творить в таком красивом месте — одно удовольствие…

Кровать была застелена достаточно плотным гобеленовым покрывалом, но лежать было не очень комфортно. Рита предпочитала более мягкие покрывала, чтобы можно было завалиться на часок поверх постели, укрыться свободным краешком покрывала и прикорнуть. Гардины были из той же ткани, но потоньше, при этом они оставались достаточно тяжелыми и добротными (как сказала бы мать, выглядели дорого и богато). Рита была неплохим специалистом по части «дорого и богато», это было наследственное, оттого и не ошибалась почти никогда. Ну или почти никогда. В своей квартире Рита такие никогда бы не повесила, но в интерьер данной комнаты они вписались превосходно. Это было бесспорное попадание и в стилистику дома, имевшего долгую и, похоже, интересную историю.

Кровать была хоть и современная, но деревянная, выполненная в старинном стиле, с характерным резным подголовником, возвышавшимся над кроватью на полметра.

Прикроватный столик по стилю соответствовал кровати, и вместе они составляли комплект. Столик тоже был добротный и пафосный, на нем стояла небольшая вазочка с ландышами. Это было очень мило. С другой стороны кровати, в углу, стоял торшер с большим абажуром. Рита подошла и осторожно двумя пальцами дотронулась до него, будто боясь испачкать.

Тактильные ощущения всегда имели для Риты большое значение. В любом магазине ей просто необходимо было все потрогать. Такая привычка.

Абажур был сделан из тончайшего шелка пастельного тона с рисунком «ландыши». Похоже, его расписывали вручную. Рита видела нечто подобное на выставке интерьеров, которую проводил один известный Модный Дом в Санкт-Петербурге. Она еще поинтересовалась у гида, сколько может стоить такой абажур. От названной цифры перехватило дыхание.

«Интересно, а все комнаты в доме будут в единой стилистике и с таким же интерьером?» — подумала Рита, вспомнив, что это далеко не единственная недвижимость, которой владел Цеге (о чем по-дружески успел поведать ей Михаил).

Среди знакомых Риты было несколько ну очень состоятельных людей, но, чтобы настолько… Ей уже не терпелось поскорее познакомиться с этим богачом, но еще интересней было узнать, зачем она понадобилась человеку, который, бесспорно, мог воспользоваться профессионалом в любой области, а не обращаться с просьбами к дилетанту. Возможно, Рита недооценивала себя, хотя, нет, скорее переоценивала свои возможности и достоинства. Да, скромность, с некоторых пор не являлась ее лучшей стороной. С какого-то момента ей надоело скромничать и занижать свои достоинства. Рита находилась в том возрасте, когда пересуды и сплетни уже неинтересны и не могут испортить настроение. Она даже специально могла бросить нечто этакое провокационное и с удовольствием наблюдать за реакцией окружающих: что-то типа, да, я знаю, что я умная и красивая, ну что поделать, что есть, то есть.

На самом деле Рита так о себе не думала, была достаточно придирчива к собственной персоне, но наблюдать за реакцией «нежных подруг» было большим удовольствием, однако гораздо интересней было представлять, что они говорят, когда она отлучается «припудрить носик».

Рита продолжила осматривать комнату. Возле окна стояло очень большое и уютное бархатное кресло приятного припыленно-розового цвета и маленький пуфик для ног. Рита плюхнулась в кресло и буквально утонула в нем. Посидев еще немного, решила, что именно в этом кресле она вечерами будет делать наброски очередного своего детектива. Хотя какие наброски и вечера? Она же приехала сюда на пару дней… Рита искренне удивилась тому, что ей здесь, кажется, нравится. А что? Почему бы и нет? Если захочется остаться подольше, неужто откажут? Конечно же нет! Ведь она не отказалась от приглашения, чем вполне заслужила небольшой бонус в виде коротких каникул в уютном месте…

Рита не без усилия поднялась и продолжила знакомиться со своей комнатой. Она обнаружила еще одну дверь, которую вначале приняла за декоративную панель. Рита осторожно отворила дверь, не понимая, чего опасается. За дверью оказалась ванная комната, совмещенная с туалетом. Рита высоко оценила находку и подумала, что крайне неудобно было бы выходить в коридор или, еще хуже, спускаться по лестнице на первый этаж.

Небольшая ванная комната была оснащена всем необходимым. Белоснежные стены казались светлей благодаря солнечному свету, проникающему через небольшое окошко. Солнечные лучи попадали на зеркало и отражались тысячами лучиков, наполняя помещение светом и теплом.

Ванна стояла посередине, а по ее периметру были уложены морские камушки в виде неширокой дорожки чуть ниже уровня пола. Рите стало интересно, она присела на корточки и стала отодвигать камни. Под ними оказалась решетка и слив воды. Вот тебе и эстетика, и функциональность! Важно, что при вылезании из ванны исключалась возможность поскользнуться и получить травму. Рита сбросила туфли и ступила на камни сначала одной, затем второй ногой… Кайф!… Как ни странно, камни, несмотря на лучи солнца, оказались прохладными. Рита обошла ванну по дорожке несколько раз. Это было не только приятно, но и полезно (получался неплохой массаж стопы). Рита взяла идею себе на заметку, с перспективой соорудить нечто подобное у себя в загородном доме. Она сделала несколько снимков на мобильный, чтобы при необходимости показать мастерам, ведь всегда лучше один раз показать, чем часами объяснять.

«Ну вот, уже не зря приехала», — подумала Рита.

Большое зеркало в полный рост не впечатлило и показалось Рите не совсем уместным. Конечно, если у тебя зашибительная фигура, тогда ничего, но если предательские круги вокруг живота растут с катастрофической скоростью, то от созерцания своего нагого тела в полный рост самооценка ну никак не повысится, скорее наоборот. Хотя, возможно, это послужит стимулом прекратить наконец жрать и взяться за себя не с нового года и даже не с понедельника, а прямо с сегодняшнего дня.

Рита закатила глаза и уже повернулась, чтобы направиться к выходу, но остановилась, подошла к шкафчикам и придирчиво осмотрела их содержимое: шампуни, кондиционеры, крем для тела и другие необходимые средства ухода приличных фирм имелись в необходимом количестве. Попробовала на ощупь полотенца, понравилось, что их было несколько. Оставшись вполне довольной всем увиденным, Рита бросила взгляд в зеркало. Несколько секунд смотрела на свое отражение, потом повернулась одним, затем другим боком, втянула живот и, тяжело вздохнув, вышла, тихо прикрыв за собой дверь, словно боясь кого-то разбудить.

Глава третья

— Доктор Рихтер, доктор Рихтер, откройте, скорей! –послышался голос за дверью.

Мужчина средних лет в стеганом халате открыл дверь. Достав из кармана пенсне, он водрузил его на широкий мясистый нос. Мужчина был небольшого роста, в меру упитан, с черными как смоль волосами, которых слегка коснулась седина. У доктора были большие карие глаза, и казалось, что он видит собеседника насквозь, отчего многие в городе его побаивались. Людям казалось, что он смотрит им прямо в душу и при общении они старались отвести взгляд. Да еще это пенсне на переносице и глубокие складки меж бровей! Про доктора с момента его появления в городе вместе с женой и дочерью вначале ходили разные слухи. Но Рихтер был единственным врачом в городе. Он быстро познакомился (и даже сдружился) с местной аристократией. А поскольку врачом он был совсем даже неплохим, досужие разговоры скоро сошли на нет, а их содержание со временем и вовсе забылось.

Мальчик лет десяти испуганными глазами взирал на врача, как будто ожидал увидеть кого-то другого. Его била мелкая дрожь, то ли от холода, то ли от страха, поскольку на дворе была глубокая осень, шел дождь, и мальчишка был мокрый насквозь.

— Что случилось, Роберт? — удивленно спросил врач. — И что ты делаешь на улице в такой час? Надо сказать твоей матери, чтобы задала тебе хорошую взбучку. О, да ты совсем мокрый, заходи!

Доктор Рихтер посторонился, давая мальчику пройти.

— Нет, спасибо, мне некогда. Вы немедленно должны ее увидеть! — торопливо произнес Роберт.

— Да зайди ты уже! — с раздражением произнес мужчина, — а то я простыну из-за тебя, а такой роскоши я никак не могу себе позволить.

Мальчик с недовольным видом вошел и прикрыл за собой дверь.

— Рихтер, что происходит?

По лестнице, кутаясь в шаль, спускалась немолодая женщина — жена доктора Рихтера.

— Милая, иди спать, начал было говорить доктор, — а ну- ка! Да ты вся дрожишь! Не заболела случайно? — доктор Рихтер тыльной стороной ладони потрогал лоб жены. — Да, похоже температура.

— Уснешь теперь, –недовольно произнесла женщина и передернула плечами, то ли от холода, то ли от недовольства. — Что-то мне и в самом деле не по себе.

— Глаша, иди приляг, я принесу тебе порошок.

— Когда вы узнаете, что произошло, вы точно не заснете, и хворь как рукой снимет, возбужденно проговорил мальчишка.

— А тебе надо снять с себя всю одежду! — доктор быстро переключился на ночного посетителя и стал стягивать с него насквозь мокрое пальто, совершенно не соответствующее погоде.

— Милая, если не трудно, принеси мою серую шерстяную кофту, она в кабинете, а то этот негодник точно воспаление легких подхватит, а я не собираюсь его лечить бесплатно, потому что денег у них все равно нет, — обратился к жене Рихтер.

Женщина вздохнула и пошла наверх. Через пару минут она вернулась с кофтой, которую доктор Рихтер решительно надел на парнишку. Тот перестал дрожать и с благодарностью посмотрел на врача.

— Так, теперь горячий чай, а потом ты мне все подробно расскажешь, -непреклонно заявил доктор.

— Но…, –хотел было возразить мальчик.

---

— Никаких «но»! Идем! — хозяин квартиры подтолкнул ребенка в сторону кухни. Мальчик понял, что возражать не имеет смысла, и пошел следом.

— Так, сейчас согреем чайник.

Доктор уверенно орудовал на кухне, а его жена удобно расположилась у окна в ожидании объяснений.

Через пару минут на столе появилась тарелка с несколькими кусочками рафинада и пиала с горячим чаем. Мальчик схватил пиалу двумя руками и сделал большой глоток, не сводя при этом глаз с рафинада.

— Господи, осторожно, обожжешься, глупенький, и сахар бери, что ты его гипнотизируешь?

Мальчишка с жадностью схватил вожделенный кусочек и почти уже положил его в рот, прикрыв глаза от предвкушения удовольствия, но неожиданно замер, потом завернул сахар в салфетку и положил в карман.

— Я потом, можно? — извиняющимся тоном спросил мальчик, опустив глаза и сглотнув. — Сейчас как-то не хочется. Я вприглядку. Чайку будет достаточно.

Вздохнув, доктор высыпал оставшийся рафинад на другую салфетку и передал мальчику.

— На, отнеси своим.

Мальчик с благодарностью посмотрел на своего благодетеля, потом молниеносно вытащил из кармана кусочек рафинада, целиком засунул его в рот и вкусно причмокнул. Он сделал еще пару глотков чая, после чего щеки его порозовели, а тело как-то обмякло.

— Ну, отогрелся, теперь рассказывай, — доктор приготовился внимательно слушать.

— Доктор Рихтер, там труп, –уверенным тоном знатока сообщил мальчик.

Женщина охнула, всплеснула руками, но голос доктора Рихтера опередил другие ее возгласы:

— Чей труп? Где?

— Чей я не понял, только понял, что девка.

— Так, давай по порядку.

— Я в конюшню пошел, не спрашивайте зачем, все равно не скажу. Так вот, я захожу…

— А как ты туда зашел в такой час? Двери-то запирают, — доктор пристально посмотрел на Роберта.

— Да не о том вы спрашиваете, — деловито произнес мальчик.

— Ладно, об этом потом, продолжай.

— Так вот, захожу это я, а там темень, как водится, но у меня глаз привычный к темноте, мамка экономит керосин, только на часок вечером лампу зажигает, потому мы и привычные, так вот, я сразу почуял, что-то не то, посмотрел туда-сюда, гляжу, лежит что-то, как раз возле лошади. Присмотрелся, гляжу — коса, подошел ближе, а на меня прям в упор глаза, я от страха просто обмер. Ну а потом метнулся к вам. Надо бежать, вдруг она еще живая, а мы тут чаи с сахаром распиваем.

— А тебе не привиделось? Точно девушка лежала? — переспросил Рихтер.

— Конечно девка, ежели с косой, не парень, небось. — Роберт посмотрел на доктора взглядом, говорящим, что вот, вроде, науками владеете, а, никакой логики не имеете.

— Ну, смотри у меня, коли выдумал.

— Да нешто стал бы я такого занятого человека, как вы, по пустякам беспокоить?

— Душенька, подай мне одежду. — Обратился он к жене.

— Может, и мне с тобой?

— Что ты выдумала? Да еще с температурой! Иди ложись, я скоро, не женское это дело.

Быстро одевшись, доктор Рихтер и Роберт вышли из дома и направились в сторону конюшни, до которой было метров пятьсот. Мальчик старался не отставать, время от времени шмыгая носом и чихая.

Глава четвертая

Риту разбудил стук в дверь, она даже не заметила, как уснула, забравшись с ногами в кресло. «Вот так, старость подкрадывается незаметно. Уже сплю на ходу. Кошмар». Рита открыла дверь и увидела Марту.

— Я надеюсь, вам понравилась ваша комната?

Марта смотрела мимо Риты. Она внимательно осматривала помещение. Создалось впечатление, что она ищет кого-то постороннего.

— Комната великолепна! Мне здесь очень хорошо, — ответила Рита.

— Я не сомневалась.

В голосе Марты Рита снова уловила недовольные нотки. Возможно, Рите показалось. Повисла напряженная пауза, которая длилась всего несколько минут.

— Да, Генрих приглашает вас на ужин. Будут только свои. — Марта развернулась, и, как обычно, неожиданно и не попрощавшись, направилась по коридору в сторону лестницы, ведущей вниз, потом, слегка повернув голову произнесла. — И Генрих предпочитает, чтобы на ужине дамы были в коктейльных платьях. Ну это так, для информации. Хотя вы гостья, поэтому наши правила полностью вас не распространяются и не должны вас волновать.

Рита вздохнула. — Еще и суток не прошло, а эта особа начинает меня бесить. Едва приехав, я уже нажила себе врага. Хотелось бы понять, в чем я перед ней виновата. Эта Марта как будто чувствует конкурента в моем лице,…. хотя, если честно, плевать я на это хотела. Какое мне вообще дело до Марты, до этого Цеге, до особняка, и вообще до всей этой хрени! Спокойно, Рита, дыши глубже и получай удовольствие от жизни! Ты можешь слинять отсюда в любой момент, не парься.

С этой мыслью она закрыла дверь, грациозно потянулась, развернувшись на пальчиках, подняла руки, сделала глубокий вздох и выдохнула, опустив руки. «Вот так, подруга, правильно, — снова сказала она себе. — Всех в лес! Надо распаковать сумку. Вечерний наряд? Будет вам вечерний наряд! Да еще какой! Ослепнете. Сами напросились».

Рита достала из сумки свое последнее приобретение на farfetch: черное бархатное платье по фигуре с очень неприличным вырезом на спине. — Все-таки я молодец! Как знала, что пригодится, и даже не сомневалась, брать или не брать. Даже Маша, уж насколько всегда была консервативной в плане нарядов, и то, увидев в WhatsApp этот наряд, восторженно присвистнула и безоговорочно одобрила покупку.

Рита надела платье, сделала пару селфи для инстаграма и Фейсбука, тут же выложила все в сеть, подписав для приличия парой умных фраз. Выставлять пустые фотки было как-то не комильфо (все же она была женщиной с интеллектом, не из тех, кто фотографируется у чужих дорогих машин и в шмотках, взятых напрокат. В последнее время Рита всерьез подсела на социальные сети и, хотя, считая при этом их наркотиком, но ничего не могла с собой поделать. Целостный образ завершили туфли на шпильках. Рита не ожидала, что ноги так сильно отекут. Туфли буквально сжали пальцы тисками. Пришлось незамедлительно устроить ногам прохладительную ванну.

Рита вспомнила, как в молодости собиралась однажды на вечеринку со своими подругами Аллой и Ольгой. Накануне она купила по большому блату обалденные немецкие сапоги, их голенища оказались слишком узкими даже для ее худющих ног, и кто-то посоветовал необычный способ растянуть голенища: надо было натянуть сапоги и греть их феном. При этом кожа постепенно нагревалась, становилась мягче, податливей, что позволяло застегнуть молнию. В сапогах надо было какое-то время походить по квартире, чтобы кожа привыкла к новому размеру.

На следующий день, при причесоне, в новом платье, достав сапоги она уже вкушала, как появится вся такая сногсшибательная в новой компании, но не тут-то было. Сапоги (сволочи), приняли своё первоначальное состояние и не собирались застёгиваться. Закончился тот эксперимент сгоревшим феном и обожженными ногами.

Подруги, Алка с Ольгой ждали развязки. Ольга, между прочем, имела свой алчный интерес, как-то получить вожделенные сапоги, которые не достались ей, и теперь была возможность получить их так сказать по наследству, поскольку имела ноги ещё более неприличные по худобе, нежели у Риты. Короче, Рита швырнула сапоги в дальний угол комнаты, одела балетки, и гордо подняв голову скрылась за дверью. Ольга тихонечко засунула навалившееся на неё счастье в пакет, и показав Алке, знак, мол тихо, шмыгнула следом за Ритой. Алла, тяжело вздохнув последовала за подругами.

А Рита предполагала произвести такой фурор в своей компании! Пришлось производить его в балетках.

Глава пятая

Рита ожидала, что ужин будет помпезный, оттого уже заранее настроила себя на то, что этот удар судьбы надо перетерпеть и с достоинством выдержать.

Марта провела ее в гостиную и удалилась, извинившись и сославшись на то, что ей необходимо переодеться, поскольку она не успела. Гостиная располагалась на первом этаже и была частично отреставрирована. Что значит частично? Вся грязная работа была сделана. Обстановка в гостиной была добротно-лаконичной. Стены были отделаны резными панелями из натурального дерева. На одной стене висела огромная картина с изображением сцены охоты, у противоположной находился камин, который был еще не закончен. Посередине стоял огромный стол персон примерно на двадцать, вокруг которого были расставлены жесткие деревянные стулья того же стиля. Рита про себя отметила, что долго сидеть на таких стульях должно быть не очень комфортно, особенно худосочным персонам. На такие стулья надо усаживать гостей, от которых желательно поскорее отделаться.

Гостиная находилась на первом этаже. Гардин и штор на окнах не было. Рита подошла к окну. Фундамент дома был очень высокий, поэтому со двора нельзя было видеть, что происходит в гостиной. Но это при естественном дневном освещении, а ночью при искусственном свете гостиная была как на ладони.

— Я тоже хочу поскорее завесить окна, а то такое ощущение, будто за тобой постоянно наблюдают. Очень не люблю это чувство, хотя мы используем это помещение всего-то второй раз. Оно еще не закончено и поэтому выглядит мрачным и необжитым. Но, поверьте, это временно. Здесь будет очень уютно зимой. Вот увидите. Я уверен, что вы навестите нас на Рождество. Марта уже готовит грандиозную программу, а строители завершат работу с камином.

Голос явно принадлежал хозяину. Мужчина подошел и встал рядом.

— Генрих, — представился он.

Рита протянула руку.

— Рита, — ответила она и отчего-то покраснела, совершенно не ожидая от себя подобной реакции.

Хозяин оказался человеком высоким, на две головы выше Риты, с очень короткой стрижкой и совершенно седым. Не сказать, чтобы он был хорош собой, хотя черты лица были правильные. Риту удивило, что он не был выбрит, хотя двухдневная щетина ему, безусловно, шла. Рита вообще не любила, когда мужчина был гладко выбрит, ее привлекало наличие на лице вторичных половых признаков. Она считала это очень сексуальным, поэтому и в данном случае сразу обратила внимание на этот факт и отнесла его скорее к достоинствам своего нового знакомого, чем к недостаткам. Внешность Цеге свидетельствовала, что ее обладатель — человек либеральных взглядов. Еще одним плюсиком (с точки зрения Риты) было отсутствие галстука и, конечно, прекрасно сидящий костюм: черный, строгий, но не консервативный, а скорее свободный, а также черные замшевые туфли без шнурков.

«Да-а-а, наверное, немало женщин ты свел с ума, — подумала Рита, — хорошо, что ты не в моем вкусе». Крутить романы в данный момент не входило в ее планы. После последнего прошло не так много времени, и требовался тайм аут, так что в ближайшие полгода роман в расписание не входил.

Когда Рита надевала черное вечернее платье, то готовилась к тому, что, все будет очень пафосно, но, к счастью, она ошиблась. На ужине присутствовало только три человека: сама Рита, Генрих Цеге и Марта, поэтому и огромный стол выглядел несколько нелепо. Рита даже не заметила, в какой момент к ним присоединилась Марта, одетая в длинное черное платье по фигуре с оголенными руками (платье ей очень шло, а рельефные руки навели Риту на мысль, что надо вернуться к тренировкам, в противном случае одеть такое открытое платье она скоро не сможет). Украшений не было вовсе. Что это могло значить? Но уже через минуту Рита поняла, что отсутствие серег, колец, цепочек, часов и пр. с лихвой восполнял невероятно смелый разрез, который Рита сначала на платье не заметила. Этот разрез немного подпортил ей настроение, но не на долго. Пресловутый разрез практически доходил до неприличного места (почти «до кормилицы», как выразилась бы подруга Ольга, но при этом быстренько и себе сварганила бы такое же). Пора было садиться за стол.

Во главе стола сел хозяин, а Рита и Марта расположились от него по левую и правую руку.

— Я вижу по вашему лицу, что вас поразили размеры стола. Если честно, то за маленьким столом ужинать было бы комфортнее и проще, но другие комнаты еще не готовы, а в этой гостиной мне хотелось сохранить интерьер, который был при предыдущих владельцах. Дело в том, что я собираю интерьеры по крупицам, по рисункам, описаниям, старым фотографиям. Увы, но практически ничего не сохранилось. Я сам здесь и дизайнер, и историк, а частично и строитель. — Генрих улыбнулся, продемонстрировав восхитительные зубы. — Ведь за всем нужен глаз да глаз. Правильно я сказал? — Генрих посмотрел на Марту. Та кивнула головой в знак согласия.

Рита обратила внимание, что при хозяине Марта вела себя весьма скромно, можно даже сказать подобострастно. Риту осенило: «Да она в него по уши», — но вслух она произнесла:

— Дом просто чудо, и это только то, что я успела увидеть. Даже трудно представить, какая красота здесь будет, когда ремонт будет завершен.

— Если будет, — вздохнул Цеге и посмотрел на Марту. Та опустила глаза.

— А почему нет?

— Все, сегодня ни слова про дела. Завтра. О делах завтра, а сегодня ужин и приятная беседа. Да, обратите внимание на люстру, — сменил тему Цеге.

Рита подняла голову и не сумела скрыть своего восхищения. Ничего похожего в своей жизни она не видела, разве что в фильмах, действие которых происходило в древних замках.

— Да, люстра — это моя гордость. Я вижу, вам тоже понравилось. Она, действительно, очень старая. Я привез ее из Германии, купил на аукционе за неприличные деньги и ни минуты об этом не пожалел. Мне рассказывали, что она висела в рыцарском замке, и хоть у нас не замок, но на мой взгляд, вполне достойное для такой красоты место.

— Мне очень нравится, правда. — Рита не могла скрыть восхищения. — Можно я сфотографирую? Попробую заказать уменьшенную копию для своего загородного дома.

— Конечно, нет проблем. Если надо, я могу посоветовать хорошего мастера, ведь у нас тут не только оригиналы, сами понимаете, что-то создавалось как копии известных вещей по фотографиям, и не только люстры и светильники, но и зеркала, столы, всякая утварь и многое другое.

— Я правильно поняла, что это будет гостиница?

— Часть дома, действительно, будет перестроена под гостиницу, при этом все помещения будут в одном стиле. Ну, может быть, мои апартаменты и комнаты моих гостей будет более изысканными. Хозяйская часть будет находиться в дальнем крыле здания, недалеко от вашей комнаты. Для себя я планирую комнат пять, не больше: рабочий кабинет, небольшая столовая, библиотека, гардеробная и спальня. Мне этого достаточно, тем более что я не планирую здесь жить постоянно. Это сейчас я нахожусь тут безвылазно, стройку и ремонт надо контролировать, иначе все встанет. Ну вот, опять я о делах, — прервал себя Цеге.

Тем временем молодая девушка-официантка принесла закуски и маленькие хрустящие хлебцы. В качестве закуски были поданы: икра, хумус, масло с чесноком и укропом, маленькие рулетики баклажанов с начинкой. От запаха еды у Риты предательски заурчало в животе, она вспомнила, что целый день практически ничего не ела.

Рита с удовольствием смела бы здесь все за минуту, но требовалось соблюдать приличия, поэтому, она взяла хлебец, намазала его маслом и положила в рот. Кусочек, словно растаял… Затем настал черед баклажанов, начинкой которых служил сыр и кусочек помидора. Через пару минут та же девушка принесла супницу и разлила по пиалам суп с фрикадельками. Рита попробовала суп и решила, что готовит такой же суп гораздо лучше. Это было приятно. Выбор вторых блюд был прекрасный: запеченный лосось, куриные котлетки, жареная говядина, на гарнир тушеные овощи и рис. Меню Рите понравилось. Никаких особых изысков, все вкусно и сытно. Выбор вин, естественно, тоже был предоставлен. Белое сухое Chile Sauvignon Blanc прекрасно подняло настроение.

Ужинали молча. Рита не понимала, то ли так было принято, то ли говорить было не о чем, но была рада — вести светские беседы совсем не хотелось.

Ближе к десерту Рита вполне была готова разговаривать, хоть и ее платье предательски трещало по швам. На десерт Рита съела маленький кусочек маскарпоне и уже только глазами проглотила пару шариков мороженого.

Рита удивилась тому, как проворно обслуживала их девушка-официантка, которая незаметно, но всегда вовремя появлялась и исчезала. Куда? Рита из любопытства понаблюдала за ней и увидела маленькую, едва заметную дверь около камина.

«Интересно, сколько в этом доме потайных лестниц и дверей»? –подумала Рита. Генрих как будто прочитал ее мысли, хотя, скорее всего, он просто увидел, что Рита наблюдает за девушкой.

— Вы совершенно правы, чем мне и нравятся старые дома — здесь на каждом шагу история и тайна. Неприметные каморки, потайные лестницы, чердаки. Я все это очень люблю, потому и приобрел старинный дом в таком ужасном состоянии. Дешевле построить новый, но это будет уже совсем другое. Здесь атмосфера старины, ее дух, понимаете? — улыбнувшись, произнес Цеге.

— Главное, чтобы не духи и не привидения, — выпалила Рита и засмеялась.

При этих словах Марта втянула голову в плечи, а Генрих резко встал, поблагодарил за ужин и вышел. Марта последовала за ним, кинув через плечо: — Вы ведь найдете дорогу в свою комнату? — и не дождавшись ответа, скрылась за дверью.

Рита никак не ожидала такой реакции со стороны своих новых знакомых. Она не могла вспомнить, когда еще попадала в столь нелепую ситуацию. Рита медленно встала из-за стола, пытаясь сообразить, что делать дальше. «Что, что! Искать свою комнату. Вот же дура! … А что я, собственно, такого сказала? Да ну их! Значит, отосплюсь и уеду завтра домой. Тоже мне. Главное сейчас найти свою комнату», — Рите совсем не хотелось закончить день в травмпункте.

— Давайте я вас проведу, -– неожиданно произнесла девушка, прислуживавшая за ужином. — Боюсь, вы не найдете дорогу, первый раз сложно. Только идите прямо за мной, здесь местами очень темно, освещение пока есть не везде. Только не отставайте и не пугайтесь.

— А чего мне пугаться? — после вина Рита осмелела.

В ответ девушка внимательно посмотрела на нее.

— Ну мало ли, привидится что-то или послышится… Меня вообще Илзе зовут. Я живу здесь с мамой. Идите за мной, и не вспоминайте о том, что я вам сказала.

«Ох уж эти мне тайны мадридского двора», — вздохнула Рита и направилась за девушкой, предварительно прихватив бутылочку сухого и фужер. Хотелось продолжить, пусть и в одиночку. «Ничего, сегодня такой день, что можно. Не собираюсь портить себе вечер из-за их заскоков. И вообще…», — успокаивала себя Рита, стараясь не отстать от Илзе. Она была ей благодарна — поняла, что обратной дороги ей в темноте не найти никогда. Так и ходила бы как привидение по дому. «Все же хороших людей на свете больше, чем плохих, это факт», — философски подумала Рита.

Глава шестая

— Ну и где она? — доктор Рихтер вопросительно посмотрел на мальчика.

— Здесь лежала, взаправду. Я что, дурак какой? И не в маразме. Точно, зуб даю! — мальчик изобразил характерное движение.

Доктор ему верил. Он понимал, что мальчишка не стал бы вытаскивать его ночью из дома просто так. Вот только куда исчез труп?

— Ну-ка посвети мне. — Доктор сделал огонек керосинки ярче и осветил место, куда указывал Роберт. Мальчик внимательно наблюдал за его действиями, меньше всего ему хотелось, чтобы о нем думали, как о врунишке или, еще хуже, как о трусе, которому что-то привиделось, и он сразу раздул из мухи слона, да к тому же потревожил столь уважаемого человека. Роберт уже мысленно представлял, как соседские мальчишки смеются над ним, а Пашка из соседнего дома то и дело навешивает ему тумаки, приговаривая: «Гляньте на этого придурка, привиделась девка с косой, ой, обоссусь сейчас, держите меня трое», — и все кругом хохочут над ним. Роберту стало буквально плохо от этих переживаний и его стошнило прямо на ботинки. Такого не было никогда в жизни! Хотя и трупа так близко он тоже никогда не видел.

Мальчик смотрел жалостными глазами на доктора, понимая, что его дальнейшая судьба целиком и полностью в его руках.

— Думаю, что тебе не привиделось.

Эти слова вернули мальчику надежду.

— Вот тут, смотри, сено примято.

Доктор сапогом стал разгребать сено.

---

— Так и есть, смотри, — он поднял что-то и протянул Роберту. Это были маленькие бусины, видимо, от порванного ожерелья. Конечно, никакой ценности они не представляли — самые обыкновенные стекляшки.

— Вот еще смотрите, и вот,… — мальчик стал извлекать бусины из сена. — А вот и веревка от бус, точно.

Он протянул доктору тонкую холщовую веревку и вздохнул.

— Теперь видите, что я ничего не выдумал?

— Я и так тебе верил, — серьезно сказал доктор.

— Ага, видел, как вы глянули на меня с первой, когда ничего не обнаружили. Теперь-то, конечно, верите. — Мальчик гордо поднял голову.

— Но, положим, это не говорит о том, что был труп. Может быть, девушка просто лежала, а потом поднялась и ушла, — заметил доктор.

— Нет, вы точно без понятия, — ухмыльнулся мальчик. — Во-первых, что девке ночью на конюшне делать, а во-вторых, не оставила бы она свои бусики тут, подобрала бы все до последней бусины. Такое-то сокровище оставлять, — со знанием дела продолжил он.

— Ну, с первым доводом можно и поспорить, а вдруг свидание у нее тут было. А второй звучит более правдоподобно, — согласился Рихтер.

— Может, и свидание, значит, полюбовничек и придушил, а потом испугался и деру дал.

— Ну да, а она поднялась и пошла домой.

— Ну, может, и не до конца придушил, а слегка, а она очухалась и пошла себе восвояси.

— Это и в самом деле более логично, — не смог не согласиться доктор.

— То-то, — гордо произнес сорванец, — мы хоть и не ученые, а жизнь понимаем. Точно, любовь тут замешана, к гадалке не ходи.

---

— Экий ты смышленый парень! Все, хватит, пошли. Больше тут делать нечего, и, пожалуйста, никому ничего не говори, — попросил доктор.

Роберта очень расстроили последние слова. Он уже представлял, как утром в красках рассказывает всем и каждому о случившемся, как внемлют его словам, а Ульянка — та вообще, дала бы себя поцеловать, может, даже в губы. А как иначе, он ведь герой! А тут на тебе! Молчи, молчи… Вот всегда так. Все себе припишут. Как пить дать.

Доктор прекрасно понял его настроение.

— Пока не говори. Это может спугнуть преступника. Я утром переговорю со Всеволодом Иннокентиевичем. Вот когда все выяснится, ты обязательно всем все расскажешь. И мы о тебе расскажем. Может даже грамоту тебе выпишут.

При упоминании местного полицейского, который наводил ужас на всю местную шушеру, Роберт серьезно задумался.

— Я только вот о чем подумал: как ты объяснишь, что делал на конюшне в такое время?

Да, об этом Роберт как-то забыл, а жаль. Что ж, придется помалкивать, а то мало ли чего, не дай бог!

Глава седьмая

— Я решил сначала прийти к вам. У меня неотложное дело, — начал разговор доктор Рихтер.

Барон Мантенфельд был явно не в духе, но не мог не принять Рихтера, который был не только его врачом, но и другом.

— Рихтер, эти лекарства, что ты мне прописал, — мне кажется, что от них никакого прока. Сначала вроде бы помогали, а потом нет. Может, я к ним привык? — барон сделал вид, что не слышал слова доктора.

— Я заменю лекарства и осмотрю вас. Все так же беспокоит?

— Не то слово, друг мой. Сегодня вообще глаз не сомкнул.

Барон Томас Мантенфельд, действительно, выглядел не лучшим образом. Он попытался встать, потом передумал и опустился в кресло. На лбу выступила испарина, и он вытер ее рукавом халата. Мантенфельду было немногим за шестьдесят, и он всегда выглядел моложе своего возраста, но болезнь желудка, начавшаяся пару лет назад, изводила его, и барон просто таял на глазах. Барон был высокий, статный с правильными чертами лица. На его голове волос уже не было давно, но в молодости у него явно была пышная шевелюра, а сам он был весьма привлекательным мужчиной. С возрастом, конечно, стал грузным, появился жирок. Несколько лет назад барон упал с лошади и сломал ногу, причем, перелом был в двух местах. Перелом неправильно сросся, оттого Томас стал прихрамывать, а со временем вынужден был обзавестись тростью, чтобы чувствовать себя более уверенно. Подниматься по лестнице ему становилось все труднее, и он перенес спальню и кабинет на первый этаж. На второй поднимался только при большой необходимости и мог неделями этого не делать, поэтому на втором этаже хозяйничали два его сына.

Жена барона умерла при вторых родах. Он долго не мог смириться с утратой, но второй раз жениться не стал, хотя несколько предприимчивых особ и пытались заполучить его в мужья. Конечно, женщины у него были, но отношения с ними серьезными назвать было нельзя, обыкновенные интрижки. В городке постоянно ходили сплетни по поводу какой-нибудь его очередной пассии, но при этом барона уважали, чего, сожалению, нельзя было сказать о его сыновьях.

— Прости, ты что-то хотел сказать? — вернулся к разговору Мантенфельд.

— Даже не знаю, как начать…

— Начни с самого начала, Рихтер. Ты смущаешься, прямо как гимназистка…

Рихтер рассказал о ночном визите Роберта и в мельчайших деталях описал все, что видел в конюшне. Мантенфельд слушал, не проронив ни слова, слегка наклонив голову и разглядывая свои туфли. Когда доктор закончил, воцарилась тишина. Рихтеру показалось, что прошло минут пять, потом барон заговорил:

— Я так понимаю, что я первый, к кому ты пришел?

— Конечно. Я думал сначала пойти в полицейское управление к Всеволоду Иннокентиевичу, но потом передумал.

— Это правильно. Ты понимаешь, трупа нет. Разумно ли будет беспокоить власть? Я не уверен. Надо все обдумать. Не хочу паники в городе. Поползут разные слухи, а это ни к чему. Ведь это моя конюшня, сам понимаешь, а время сейчас неспокойное. Политические народ баламутят. Понапридумывают всякого, не отмоешься, — барон внимательно посмотрел на доктора.

— Я-то понимаю. Можно и смолчать, но, если парнишка проболтается, проблем не оберешься.

— Ты велел ему не болтать?

— Конечно.

— Это хорошо, — задумчиво произнес барон. — Что за парнишка?

— Семья одна бедная, знаю их, лечил его мать. У них семеро по лавкам, нищета жуткая, папашу в прошлом году в пьяной драке ножом закололи, умер горемычный, так они побираются. Женщина то приберет у кого, то в огороде поможет, так мелким приработком и обходятся.

— Это хорошо, хорошо. Слушай, у меня просьба к тебе: не сочти за труд, сходи к ним, скажи, чтобы мать ко мне пришла. Если я у них появлюсь, могут истолковать неправильно, а твое появление не привлечет внимания. Хочу поговорить с ней. Сходишь?

— Почему не сходить? Схожу, конечно.

— Спасибо, дружище, — барон тяжело встал и протянул доктору руку, давая понять тем самым, что разговор закончен.

— А как же осмотр? Я осмотреть тебя хотел и лекарства новые выписать.

— Не сейчас, не сейчас, мне подумать надо. Ступай и не забудь про мою просьбу.

— Прямо сейчас и схожу. Тянуть нельзя. Дело ведь деликатное, — согласился Рихтер.

Доктор снял пенсне, положил его в карман и направился к выходу.

— Даже чаю не предложил. Как же вы мне все надоели, — обиженно проворчал он себе под нос.

Глава восьмая

— Вот и ваша комната. — Илзе кивком головы указала на уже знакомую Рите дверь.

— Спасибо вам. Сама бы я, конечно, блуждала. Рита хотела прибавить «как привидение», но вовремя прикусила язык. Кто знает, как отреагирует Илзе. Она уже ляпнула за столом не подумав, и что из этого вышло? Надо фильтровать базар — вульгарно сказано, зато точно отвечает ситуации.

— Можно на ты, у нас тут по-простому. Я что хотела сказать: уезжайте отсюда поскорей. Тут место нехорошее ­ — и люди, и вообще, и весь этот дом… Рита вмиг протрезвела. Теперь она точно не собиралась отпускать Илзе. Нет, страшно ей не было, просто она поняла, что не заснет, если сейчас не выяснит, что та имела в виду.

При ярком свете можно было лучше рассмотреть новую знакомую. Девушке было лет тридцать, миловидная, не красавица в классическом понимании этого слова, как часто говорят, «на любителя». Темно-русые волосы были собраны в маленький хвостик, остальные волосы удерживал довольно широкий обруч яркого лимонного цвета, который совершенно не гармонировал с серым платьем с белым воротничком. С чем-то другим мог вполне выигрышно выглядеть, но сейчас такое яркое пятно на голове постоянно отвлекало внимание и раздражало.

Илзе была довольно высокой, на голову выше Риты. Ее фигура требовала спорта и жесткой диеты. Под руководством стилиста и диетолога она могла бы стать более привлекательной. У нее был открытый взгляд и очень приятный голос с легким акцентом, который обволакивал собеседника и располагал его к Илзе.

— Слушай, а ты не хочешь составить мне компанию? — Рита подняла бутылку и покрутила ею в воздухе. — Время детское, спать совсем не хочется, поболтаем…

Рита почувствовала, что Илзе совсем не против, но что-то ее останавливало. Чтобы лишить ее шанса отказаться, она быстро продолжила:

— У меня в комнате мой последний детектив, я тебе подпишу.

— Да ладно! Вы писательница? — удивилась девушка.

— Заходи, — Рита хозяйским жестом открыла дверь и почти что втолкнула девушку внутрь. Пока та в замешательстве стояла у самой двери, не решаясь пройти дальше, Рита открыла сумку и, достав свой последний детектив (она всегда носила с собой парочку экземпляров), быстро подписала его и протянула девушке. Та взяла книгу, посмотрела на Риту, потом опять на книгу.

— Ой! Вы правда та самая? О -хре-неть. Я же читала ваши детективы. Бли-и-ин. Не может быть! Я так хотела увидеть вас вживую! Расскажу дома — не поверят.

Она говорила так эмоционально и с таким восхищением смотрела на Риту, что та и в самом деле на секунду почувствовала себя знаменитостью. Ей это даже понравилось. Нет, ее иногда узнавали и даже пару раз просили автограф (к чему Рита никак не могла привыкнуть). Презентации — это не в счет, а вот когда на улице или в кафе, то чертовски приятно.

— Ну что застыла? Проходи, вот только у меня один бокал, так что будем пить по очереди.

— Да разве это проблема? –оживилась девушка, — я сейчас мигом.

И скрылась за дверью.

Рита не стала терять время, стянула с себя платье и, облачившись в уютный домашний кашемировый костюм, забралась на кровать с ногами и стала проверять инстаграм, быстро пролистывая ленту и ставя лайки. Не прошло и пяти минут, как в дверь тихонечко постучали.

— Не спите? Это я, в щелочке приоткрытой двери появилась голова Илзе.

— Да заходи уже.

Илзе вошла, держа в руках плетеную корзинку, с какой обычно ездят на пикник. Она быстро достала скатерть, расстелила ее прямо на кровати. Достала еще один бокал, бутылку вина, багет, паштет, оливки и сырную нарезку.

— Очуметь. Ты как это успела? Нет, неправильно спросила. Ты как догадалась все это принести? — с приятным удивлением в голосе спросила Рита.

Илзе смешалась:

— А что, не надо было?

— Да ты прелесть. Как не надо? Это то, что надо! Я еще переживала, что пол бутылки нам будет маловато для знакомства, а ты такая молодец!

— Правда? — оживилась девушка.

— Конечно.

— Ну тогда вот еще, — и она достала вторую бутылку белого сухого вина.

— Да ты свой человек, как сказала бы моя подруга Ольга. Вот это наш размер!

— Я так и подумала. Скажите, что я смышленая.

— Не то слово. Залезай, мы с тобой устроим девичник.

— Когда я дома расскажу, что с вами вот так вино пила, — не поверят.

— Да залезай уже!

Рита разлила початую бутылку по бокалам, пригубила и положила в рот оливку. Она боялась отпугнуть Илзе и думала, как же начать разговор на интересующую ее тему. Ей было немного неловко. Выглядело так, будто она использует бедную девушку в корыстных целях. С другой стороны, она ведь не обманывала девушку, просто хотела разузнать, что да как.

— Ты с самого рождения живешь в этом городе? Городок-то маленький, наверняка скучно, развлечений никаких, а ты молодая.

— Да спрашивайте уже прямо. Не надо ходить вокруг да около. Я же не дурочка. Не зря вы меня вот так по-дружески пригласили. Нет, я не против, даже двумя руками за. Короче сейчас расскажу, кто чем дышит, и что за разговоры у нас ходят, а вы уже решайте сами. Теперь, когда я узнала кто вы, скажу — не уедете. Угадала?

— Теперь точно не уеду. Ну рассказывай.

— Я такое расскажу, волосы зашевелятся, — приступила к рассказу Илзе.

Чем дольше Рита слушала, тем больше понимала, зачем ее пригласили, и тем меньше ей хотелось оставаться в комнате одной, хоть она и не верила во всякого рода мистику. Всему можно было найти логическое объяснение, просто в данный момент она его не видела. Но это только сейчас. Просто надо поставить мозги на место.

Когда Илзе закончила рассказ и засобиралась к себе, была глубокая ночь. Рита схватила ее за руку:

— Оставайся. Ну правда, смотри, какая кровать большая, места хватит.

Илзе как будто ждала приглашения.

— А если о нас неправильно подумают?

— Милая, у меня такая безупречная репутация, что ее давно пора хотя бы немного подпортить.

— Ф-ф-у-у, — выдохнула Илзе. — А я уже целый час думаю, как же я пойду домой по такой темени, да еще после всех воспоминаний?! Мысленно молила, чтобы предложили остаться. Аллилуйя! Тогда я чур с левой стороны. Она за минуту убрала остатки трапезы и, быстро раздевшись, юркнула под одеяло. Через пару минут раздался храп. Рита поняла, что остаток ночи она проведет без сна, но благодаря спиртному заснуть все же удалось.

Глава девятая

Утром Рита чувствовала себя на удивление бодро, как будто и не было вечерних возлияний. Илзе рядом не оказалось. Рита быстро приняла душ. Со двора доносились голоса рабочих, она посмотрела на часы и выглянула в окно. Рита полагала, что стройка и ремонт ведутся активно и она увидит человек десять (а то и больше) рабочих, но увидела лишь несколько сновавших по двору человек, скорее изображавших видимость работы. Ни о каком бурном строительстве не было и речи. Внутри дома слышалось постукивание молотка и редкие переклички.

«Если все будет двигаться такими темпами, — подумала она, — то ремонт превратится в бесконечную историю, а может, и вообще заморозится на неопределенное время».

Натянув джинсы и свитер, она направилась было к выходу, но остановилась, вернулась в ванную, накрасила блеском губы и несколько раз коснулась тушью ресниц. Критически оглядев себя в зеркало, добавила немного румян и вышла из комнаты. Теперь можно было явить себя окружающим.

Правду говорят, что утро вечера мудренее. Рита быстро спустилась вниз и заглянула в гостиную, где накануне проходил ужин. Стол был накрыт на три персоны, но завтракать совсем не хотелось, но еще больше не хотелось с кем бы то ни было встречаться. Рита вышла на улицу и решила немного пройтись.

В этом городке она бывала и раньше, поэтому немного его знала, хотя, собственно говоря, здесь и знать-то ничего было не надо. Все основные достопримечательности были сосредоточены в одном месте и находились рядом. Недалеко от главного здания имения располагалась конюшня. Точнее будет сказать, что это строение некогда было конюшней. Здание с колонами было вытянуто вдоль дороги и довольно неплохо сохранилось. Если бы Рита не знала, что это за здание, то подумала бы что перед ней хозяйский дом, так мало постройка походила на конюшню. Она обошла ее вокруг и вернулась на дорогу. Расстояние от главного здания до бывшей конюшни было метров триста, не больше. Немного в стороне от имения стояло небольшое двухэтажное здание — бывший домик доктора. Рита подошла поближе и с удивлением обнаружила, что дом жилой, хоть и выглядит не лучшим образом. В окнах первого этажа висели жалюзи, в окнах второго были занавески.

— Вы что-то хотели? — услышала она приятный женский голос. Рита обернулась. Молоденькая девушка с интересом ее разглядывала. На девушке были голубые вытертые джинсы, кепка, байковая клетчатая мужская рубашка и наброшенная на плечи косуха. Небольшого роста, с длинными волосами натурального темно -русого цвета, туго затянутыми в высокий хвост, она была похожа на подростка.

— Я — Евгения, можно Женя, — девушка протянула руку. — А вы Рита, правильно?

Как же быстро разносятся слухи, подумала Рита и в ответ тоже протянула руку.

— Вы совершенно правы. Здесь все на виду.

— Не удивляйтесь, это же деревня, хоть и считается городом. Господи, да какой это город! Захолустье! Я вижу, вас заинтересовал дом?

— Да не то, чтобы заинтересовал. Когда я была здесь в последний раз, все было заброшено, а сейчас вот, смотрю, оживает. Хозяйский дом реставрируется, и в домике врача кто-то поселился. Значит, жизнь налаживается….

— Это я поселилась. И, кстати, дом используется по назначению. На первом этаже у меня частная практика, а на втором я живу. Я семейный врач.

— Вот как? Здорово, это хорошо, что вам предложили именно этот дом. Так символично.

— Да я его и выбрала, потому что раньше тут жил врач, правда, кабинет у него был в другом месте, как мне рассказывали. Но для меня одной дом огромный. А так удалось совместить и жилье, и практику. Очень удобно, и местная администрация меня с радостью поддержала, даже помогают с реставрацией. Может быть, выпьем чайку или кофейку? Вы что предпочитаете в это время суток?

— Кофе было бы здорово, — обрадовалась Рита.

— Ну и классненько! Тогда прошу. У меня еще выпечка со вчерашнего дня осталась. Вы как относитесь к плюшкам?

— Положительно, — улыбнулась Рита.

— Слава богу! А то все кругом такими зожниками вдруг стали, просто тошнит. Двигаться надо в течение дня, тогда и плюшки на попе не отложатся… Здесь аккуратней по ступенькам, они ненадежные, то есть пока ненадежные. Вот приедете сюда через годик, увидите, какая кругом красота будет.

— Даже не сомневаюсь. — Рите нравилась эта бойкая открытая девушка с большими голубыми глазами.

Евгения открыла дверь, которая не была заперта, и они оказались в маленьком коридорчике в конце которого была видна дверь с табличкой.

— Нам в другую сторону. По лестнице на второй этаж, я не хочу вас угощать в приемной. Только с этой лестницей тоже надо аккуратно, лучше идите за мной. Рита послушно пошла за девушкой. Лестница оказалась на удивление крепкой, но Рита все равно соблюдала осторожность.

— Я тут со временем все перестрою, вот только заработаю немного и потихоньку начну. Знаете, я еще та мещанка. Люблю все этакое: рамочки, вазочки, в общем, все, от чего сегодня люди стараются избавиться. А я вот, наоборот, собираю, хотя, например, моя подруга все это пылесборниками называет. У нее дома, как в гостинице, ничего лишнего.

— Я тоже, как вы, — с улыбкой заметила Рита. — Мне кажется, что вся эта мишура создает уют и атмосферу. Вот представьте, если бы все квартиры были похожи на гостиницы, пускай даже самые шикарные… На мой взгляд, это было бы ужасно скучно. Но сколько же надо средств, чтобы весь дом привести в божеский вид?! Даже страшно подумать. Интересно, что снаружи дом выглядит намного меньше, чем изнутри.

— Город спонсировал приведение в порядок только первого этажа и фасада, здесь же разруха полная была. Сейчас уже нет, сейчас просто скромненько. Столько хлама вывезли, пока все очистили! Еще не так уютно, как хотелось бы, но все равно, в сравнении с тем, что было, — небо и земля. Генрих тоже немного с деньгами помог, он же заинтересован, чтобы тут жизнь наладилась. Очень хороший и щедрый человек.

Наверху и правда было скромно, зато чистенько и уютно. Из мебели только самое необходимое.

— Не хочу пока обрастать лишней мебелью. Вот когда все отремонтирую, тогда обставлю дом в одном стиле. А то накупишь сейчас дешевого хлама, а потом куда его девать? Только выброшенные на ветер деньги.

— Абсолютно с вами согласна. Рите девушка нравилась все больше. В ней чувствовалась хватка, а во всех действиях была продуманность.

— Вот какая все-таки молодежь сейчас умная! — Рита подумала про свою дочь Машу. — Моя дочка очень на вас по характеру похожа, такая же рассудительная и деловая. Похоже, вы одного возраста.

Эта реплика (то ли вопрос, то ли утверждение) так и повисла в воздухе.

— Так, присаживайтесь. Евгения достала кофейные чашки с блюдцами и аккуратно поставила их на серебряный поднос.

— Я отлучусь на минутку, а кофе сейчас будет. У меня превосходная кофемашина. Еще недавно мне нравилось варить в турке, но знакомые уговорили купить этот агрегат. Он стоит кучу денег, но я не пожалела ни разу!

Евгения вышла из комнаты, прихватив поднос, и вскоре по всему дому разнесся кофейный аромат.

— Ну вот, все готово. Из обещанной выпечки, пожалуйста, пробуйте печенье.

Кофе и в самом деле был великолепный, уж в этом-то Рита знала толк.

— Какой красивый кофейный набор. Мне кажется, он старинный. — Рита с восхищением рассматривала чашку, затем подняла блюдце, ей хотелось убедиться, что она не ошибается. На донышке блюдца, как и полагалось, был старинный вензель. Рита не была знатоком, оттого он ничего ей не сказал.

— Купила на барахолке. Очень уважаю это дело. В таких местах можно откопать много чего интересного. Правда, постепенно стоящих вещей становится все меньше.

— Да у нас много общего! Я тоже любитель всего такого. Меня мой бывший муж приучил. Он мог часами ходить по барахолкам в поисках раритетных вещей. У нас квартира была, как антикварный магазин. По-моему, это все же перебор. Загородный дом для таких вещей подходит больше. По крайней мере, мне так кажется… Так вы давно сюда приехали?

— Примерно год назад. Я училась в Германии, а после университета поработала в госпитале. Мои родители и Генрих хорошо знакомы. И в одну из встреч он рассказал о своих планах купить здесь имение и оживить это захолустье. Он и предложил мне переехать сюда, пообещав протекцию, помощь, и не обманул. Генрих сказал, что здесь у меня будет хорошая практика, да и врачей в таких местах традиционно уважают больше, чем в больших городах. Тут все на виду Он ведь выкупил все постройки, которые относились к имению. Это и конюшня, и церковь, и даже старая мельница. Все хочет отреставрировать. Только вот беда — работников нет, местных не заманишь.

Женя хотела еще что-то сказать, но осеклась, посмотрев в сторону входной двери.

— А, вот вы где! А я уж порядком волновался.

От неожиданности Рита просто подскочила на месте.

— Хорошо, один рабочий сказал, что видел вас с Женей.

Генрих Цеге с озабоченным видом стоял в дверях.

— Проходите, пожалуйста, составьте нам компанию. — Женя поднялась и направилась к буфету.

— Нет, спасибо. Я только что пил кофе, я за вами. — Он посмотрел на Риту и, резко повернувшись, направился вниз по лестнице. Рита слегка опешила, в этот момент она почувствовала себя ребенком, который задержался в гостях, и отец пришел напомнить, что пора идти домой, поскольку завтра в школу. Рита сама удивилась своей реакции, однако молча вскочила и последовала за Цеге, не забыв поблагодарить Женю за кофе. Печенье так и осталось на столе нетронутым.

— Я чувствую себя очень неловко. Извините за вчерашнее, мне кажется, я был несколько груб с вами, — медленно проговорил Цеге, когда они вышли на улицу.

— Скорее я была удивлена.

— Давайте пройдемся. Погода располагает, — предложил собеседник.

Они немного прошлись по дорожке вдоль берега озера и сели на скамейку, с которой открывался великолепный вид на поместье. Солнце припекало, и Риту слегка разморило. Она подставила лицо солнцу и закрыла глаза. Ее косметолог пришла бы в ужас от такого поступка, ведь лицо надо защищать кремом с фильтром не меньше 50 единиц в любое время года! … Всякий раз, «совершая преступление», т.е. оказываясь на улице без SPF защиты, Рита так и слышала голос своего косметолога. Но Цеге прервал блаженство:

— Собственно, вот почему я вас пригласил. Начну без предисловий. Как вы могли заметить, стройка идет очень медленно, из-за простоев я каждый день теряю много денег. Местные не идут сюда работать, хоть в городе и безработица. Они боятся, и для этого есть основания. В какой-то момент я тоже порывался все бросить и уехать. Меня с самого начала смущала стоимость имения, которая была совсем невелика. Хотя до меня и тогда доходили слухи, что это место нехорошее, но я списывал все на предубеждения и дурацкие местные легенды. Однако два трупа за последний месяц были совершенно реальны. Казалось бы, в обоих случаях погибли рабочие, которые нарушили технику безопасности. Тест на алкоголь, который всегда делают в подобных случаях, оказался позитивным. Но меня смутило вот что: у одного из рабочих, по словам тех, кто его хорошо знал, была аллергия на алкоголь. Тогда как, скажите, в его крови оказался алкоголь? Естественно, опять пошли разговоры. Несколько человек сразу попросили расчет, несмотря на контракт. Конечно, я мог надавить, в крайнем случае не выплачивать причитающуюся им сумму, но не захотел усугублять ситуацию и наживать врагов. Я даже дал объявление в интернете о наборе строителей, и на днях приехало несколько человек с Украины, но, боюсь, если разговоры не прекратятся или (не дай бог!) произойдет новое подобное происшествие, то стройку придется заморозить.

— Но ведь это не все, что вас смущает, не так ли? — спросила Рита.

— Да, вы правы. Вам уже, смотрю, нашептали. — Цеге внимательно посмотрел на Риту, которая невозмутимо выдержала его взгляд.

— Если я скажу, что в имении живет призрак, вы не сочтете, что у меня старческий маразм? Дело в том, что мне и в самом деле так, кажется, и не мне одному. Я честно старался объяснить себе голоса и тени, которые сам слышал и видел, но не могу найти этому логического объяснения. Поначалу я смирился, ведь в старых домах действительно могут жить привидения. Только не смейтесь, это доказанный факт. Главное, чтобы они (или оно) не причиняли вреда. Иногда привидения мило соседствуют с жильцами и даже вносят определенный колорит, например, привлекают посетителей, но боюсь, это не наш случай, увы. Я уже не знаю, что и думать. Перечитал массу литературы и, действительно, нашел несколько мест в Европе, для которых научно доказано присутствие чего-то… не хочу сказать привидений, скорее аномального.

— Так что конкретно вы от меня хотите?

— Я хочу свежего взгляда умного человека без предрассудков. Хочу, чтобы вы походили, пообщались с местным населением, с рабочими. Женщинам люди склонны больше доверять, а у вас еще и художественное чутье, и с людьми вы ладите, уж простите, навел справки.

— А что с теми двумя смертями?

— Полиция оформила все как несчастные случаи, плюс алкоголь в крови. Конечно, пришлось подключить связи, чтобы не было огласки. С моей стороны как работодателя были выдержаны все стандарты техники безопасности, но инженера под давлением полиции пришлось уволить. А ведь он ни при чем и очень-очень толковый, жаль, но это лучше, чем если бы на него завели уголовное дело. Вы что-нибудь скажете сразу или вам надо подумать? — Цеге завершил свой рассказ вопросом.

— Я давно все обдумала, еще до нашего разговора. Не буду скрывать, ничего нового вы мне не сказали. Как я понимаю, кроме вас и Марты в доме никто не живет?

— Не живет, все остальные приходящие, а это несколько человек персонала: Илзе, вы вчера ее видели, она прислуживала за ужином, повар и пара горничных, которые убирают в доме. Вы с ними еще познакомитесь. Да, и еще Генрих Второй, его вы пока не видели.

— Кто???

— Генрих Второй — это мой пес. Я понимаю, что имя более чем странное, но по иронии судьбы его так звали с рождения, так что у Генриха, то есть у меня, есть собака Генрих Второй. Я когда его увидел, просто влюбился, а когда узнал имя, так все сомнения полностью отпали. Пес — просто нечто.

Рита увидела, как доселе хмурое лицо Генриха Цеге осветила улыбка.

— Когда Вы его увидите, тоже непременно влюбитесь. Его все любят.

— А что за порода?

— Английский дог, но он еще совсем маленький.

— А где он сейчас?

— Марта поехала забирать его из лечебницы — слегка повредил лапу. Кругом стройка, а он лезет куда попало, вот и не уследил за ним. Пришлось в клинике на пару дней оставить. Такой непоседа, да еще характер не по возрасту, но это и хорошо. Не люблю бесхарактерных, это относится не только к животным, но и к людям.

Они посидели еще какое-то время, потом одновременно не сговариваясь поднялись и направились в сторону дома. Шли молча, каждый был погружен в свои мысли. Для Риты услышанное не было неожиданностью, почти все она уже знала со слов Илзе. В голове крутилась фраза: «Надеюсь, чтобы заснуть, мне не придется каждый вечер вливать в себя такое же, как вчера, количество спиртного. В противном случае по возвращении придется записываться на прием к Маринке, а этого как-то совсем не хочется».

Марина была личностью, противной во всех отношениях, но специалистом отличным, вот и приходилось закрывать глаза на ее склочный и неуравновешенный характер. Марина любила повторять, что контингент у нее такой, что иначе нельзя. Хотя пациентами как раз были в основном люди очень интеллигентные: преподаватели, юристы, бизнесмены. «Тихие алкоголики», как называла их Рита. Нарколог Марина была от бога, потому записаться к ней на прием без протекции было нереально. Марина себе цену знала, но была слишком самолюбива, чтобы работать над собой и хоть бы хоть немного измениться. «Вот еще, — заявляла она. — Я страсть какая привлекательная, умная, независимая и сексуальная (бываю иногда, когда высплюсь). Не смейся. Всех к чёрту. Кому не нравлюсь, может отваливать».

И что Рита могла возразить на такой шквал эмоций? Правильно, ничего, просто интеллигентно промолчать. Нет, по поводу своего здоровья Рита к ней не обращалась, боже упаси! Но консультироваться в период написания книг приходилось.

Глава десятая

Всеволод Иннокентиевич пребывал в хорошем расположении духа. С утра пораньше в честь дня рождения супруга поднесла ему рюмочку наливки, которой как раз хватило «для сугреву». Он уже предвкушал, как вечером сядет за праздничный стол, а уж там… э-э-ххх! Жена готовила божественно и баловала мужа разносолами. На дни рождения каждый раз придумывала что-нибудь особенное. В этот раз супруги решили никого не звать, а спокойно посидеть вдвоем. Они и не любили особенно созывать людей, разве что кто-нибудь сам зайдет…. Предвкушая праздничный обед, Всеволод Иннокентиевич даже крякнул от удовольствия, но служебный долг требовал его присутствия на службе. Всеволод Иннокентиевич бросил взгляд в зеркало и, подмигнув собственному отражению, вышел из дома и направился в полицейский участок.

Хоть Всеволод Иннокентиевич и был почтенного возраста, но выправку и осанку не потерял и мог одним ударом уложить любого обидчика, с удовольствием делал ту работу по дому, где требовалась грубая мужская сила, а зимой окунался в прорубь, поэтому ни насморка, ни кашля и никакой другой хвори у него отродясь не было. Ростом выше среднего, коренастый, седоволосый и седоусый, он любил, чтобы усы были закручены кверху. В городе его уважали, потому что знали: хоть и суров бывал главный полицейский, но мзду не брал, судил всегда справедливо, невзирая на чины и звания.

Собственных детей они с супругой не нажили. Судачили об их семье в городе разное, но шепотом. Несмотря на сплетни, жили они с женой всю жизнь душа в душу, а горожане поговаривали, что свою жену он увел у самого барона Мантенфельда, который Всеволода его со временем простил, хоть сначала они и не общались. Те же злые языки не забывали добавить, что повезло барону, если бы не Всеволод Иннокентиевич, то остался бы он без продолжателей рода, а так вон каких два красавца! Да что там говорить, дела давно минувших дней, все быльем поросло.

В участке было на удивление тихо, только у входа топтался какой-то мальчонка.

— Ну, а ты чего здесь ошиваешься? Другого места нет? — Нарочито грубо прикрикнул Всеволод Иннокентиевич, но мальчонка совсем не испугался — знал, что не со зла.

— Слышь? А ну поди сюда! Сказать чего хочешь? Вижу, мнешься. Заходи. Он слегка подтолкнул мальчонку. — Только по делу! Будешь сопли жевать — вытолкаю взашей. Говори!

— Господин полицейский, меня Роберт зовут.

— Я что, не знаю, как тебя зовут? Если поднапрягусь, так и дату рождения твоего вспомню. Тоже мне, — Всеволод Иннокентиевич прищурил левый глаз и поправил усы. — Да ты боишься чего? Вон трясешься весь и не от холода…

— Я вам все как на духу расскажу, хоть мне и сказали помалкивать, но я не могу, прям в груди печет, не могу смолчать, — испугано проговорил мальчик.

— Ты сначала расскажи, а потом не примени добавить, кто смолчать велел. Мне это тоже очень хочется знать.

Роберт вытаращил глаза и на одном дыхании выложил все: про труп, про конюшню, про то, как доктор велел помалкивать.

Всеволод Иннокентиевич слушал внимательно, ни разу не перебив. Когда Роберт закончил, он оставался в той же позе. Роберту даже на минуту показалось, что полицейский начальник спит с открытыми глазами, но ничего предпринимать не стал, а просто сидел и ждал, что будет дальше. Через пару минут, которые Роберту показались вечностью, полицейский резко вскочил и стал мерять кабинет шагами, бормоча себе под нос такие слова: «Бусины, да, точно подметил, подобрала бы. Почему сам ко мне не пришел? Странно. Ага. Поинтересуюсь, всенепременно».

— А ты что на конюшне делал? — резко прервав монолог, обратился он к Роберту и, не дождавшись ответа, продолжил, — хотя ладно, сейчас не до того. Потом, это все потом, это все дело второстепенное.

Роберт с облегчением вздохнул. Это было как раз то, чего он боялся, когда шел в участок.

«Ф-ф-ф-у-у, вроде как пронесло, мабудь, потом и не вспомнит», — подумал он.

— Я еще того…

— Ну? Сказал не все?

— Ага.

— Ну так договаривай.

— Я тогда подумал, чего это доктор Рихтер просил помалкивать? Мне интересно стало, ну я и проследил за ним.

— Однако ты смышленый… и что?

— А вот что, он прямиком к барону направился. Я хотел в окно подглядеть, но меня ихний работник ка-а-к огреет между лопаток! Пострадал я в общем, как спину-то пекло-о-о, но я спрятался неподалеку и стал наблюдать. Доктор был у барона недолго. Я думаю, что он все доложил и прямиком к моей мамке, уж не знаю зачем. Теперича боюсь возвращаться, не знаю, чего и ждать. Может, вы того, господин полицейский, отведете меня, заодно с мамкой переговорите, мол, герой я и все такое, и еще доктору скажете, что я теперича под вашей охраной, а еще лучше, что ваш осведомитель. Точно, так даже лучше будет. А может, вы мне вообще какую секретную бумагу выпишете, типа пачпорта, ну и грошик какой на пряник дадите?

Роберт еще долго размышлял бы вслух, но Всеволод Иннокентиевич прервал его на полуслове, будто не слушал, а был полностью поглощен своими мыслями:

— Так, ты ступай и не болтай по углам! Понял?

— Ага, и вы туда же. Так как насчет бумаги секретной?

— Я тебе сейчас тумаков выпишу, а не бумагу. У нас разговор с тобой еще не закончен. Есть вопросы. Сейчас ступай. Дай подумать.

«Вот так. Помогай после этого властям. Вот она, благодарность, –бухтел себе под нос Роберт, покидая участок. –Ни тебе пачпорта, ни угощения».

— Вот узнаю еще чего — хренушки расскажу, — крикнул он в открытое окно и дал деру, зная крутой нрав Всеволода Иннокентиевича.

Полицейский, набросив мундир, выскочил следом за мальчуганом, забыв даже прикрыть за собой дверь. Мысли в его голове опережали одна другую. Первым делом он хотел переговорить с доктором Рихтером и осмотреть место предполагаемого убийства, а уж потом решать, что делать дальше. Минут через десять он уже стоял у дома доктора. Постучал несколько раз, но ему никто не ответил. Совсем уж решив уходить, он слегка нажал на ручку двери. Дверь поддалась и со скрипом отворилась. Всеволод Иннокентиевич, отбросив сомнения, распахнул ее и со словами: «Можно, хозяева»? вошел в дом, так и не дождавшись ответа. Войдя, он огляделся, еще несколько раз окликнул хозяев и, почувствовав неладное, стал осматривать дом.

На первом этаже никого не оказалось, тогда он поднялся по лестнице на второй этаж. Увидел спальню, тихонько постучал в дверь (вдруг решили прилечь после обеда, а он тут ворвался, неудобно выйдет, потом замучаешься извиняться). На стук никто не отозвался. Тогда Всеволод Иннокентиевич слегка приоткрыл дверь и еще раз окликнул хозяев. Тишина. Он полностью открыл дверь, совсем уже собравшись войти в комнату, но в нерешительности остановился. Супруга доктора, Глафира Петровна, мирно спала на правом боку. Сперва он хотел просто закрыть дверь и удалиться, но какое-то предчувствие заставило его остановится. Он подошел поближе и тронул Глафиру Петровну за плечо. Рука ее безжизненно упала, повиснув в воздухе… Всеволод Иннокентиевич наклонился и приставил ухо прямо ко рту женщины. Так и есть, она не дышала. На своем веку Всеволод Иннокентиевич повидал немало мертвецов, но никак не мог научиться спокойно на них реагировать. Вот и сейчас его бросило в пот, а сердце забилось учащенно.

— Глафира Петровна, я вернулся. Сколько тебе раз говорил, закрывать двери, не ровен час, кто обчистит, время-то лихое, а ты меня не слушаешь. Ты заснула что ли? — снизу неожиданно послышался голос доктора.

Доктор Рихтер поднялся наверх, вошел в спальню и в недоумении воззрился на полицейского, который стоял у кровати его жены.

— Вы? Здесь? Не понимаю. Что происходит? Глаша, …Почему она лежит? — растерянно заговорил он.

Всеволод Иннокентиевич отошел от кровати, не проронив ни слова. Доктор в нерешительности застыл на месте, потом медленно подошел, повернул голову жены, посмотрел зрачки и опустился на колени возле кровати. Взял безжизненную руку, уткнулся в нее лицом и только по плечам, которые то поднимались, то опускались, можно было понять, что он плачет.

Всеволод Иннокентиевич тихо вышел из комнаты. Какой уж тут сейчас допрос! Горе у человека большое. Вот она, жизнь, не знаешь, где и когда смертушка настигнет. Полицейский тяжело вздохнул, вышел на улицу и, сильно ссутулившись, направился в участок.

Глава одиннадцатая

— Я сколько раз твердил тебе не связываться с девками, сколько просил найти себе пару по статусу. Тебе же все едино. Мне порой кажется, что ты специально хочешь загнать меня в могилу поскорее. Но не дождешься. Двадцать раз предупреждал: еще один финт и перепишу все на Эдгара. Но на этот раз ты превзошел самого себя. Что мы теперь будем со всем этим делать? Куда прикажешь девать труп этой несчастной? А если кто знал, что ты с ней якшался? У тебя вместо мозгов не знаю что! Тебе столько лет, а все одним местом думаешь… Поклянись, что ты не причастен к ее смерти! — Барон Томас Мантенфельд не мог остановить поток гневных слов.

Артур сидел напротив, боясь даже пошевелиться, он напоминал сейчас

нашкодившего подростка, который боится гнева отца. Высокий, худощавый, симпатичный, со слегка вьющимися светлыми волосами, Артур выглядел моложе своих двадцати пяти лет. Большие голубые глаза его смотрели в пол, чтобы не вызвать новую волну отцовского гнева.

— Что сидишь, как нашкодивший подросток? — Барон стал наконец говорить тише.

Артур и в самом деле предпочитал помалкивать, не вступать в полемику с отцом. Он знал, если начнет оправдываться, огрызаться или отстаивать собственное мнение, будет только хуже, а так отец успокоится быстрее.

— Я одного не понимаю. Если тело принесли в наш дом, значит, кто-то знал, что у вас связь и, что самое главное, захотел тебя подставить, а может, через тебя и меня, и это мне кажется более правдоподобным, потому что ты никому не нужен, — продолжил барон.

Артур хотел возразить, но вовремя прикусил язык.

— Как долго у вас тянулась связь? Не молчи, говори, лучше будет!

— Месяца три не больше, — прервал молчание Артур.

«Месяца три, не больше», — передразнил его отец и, вздохнув, продолжил:

— Надо думать, что с трупом делать. И доктор ко всему прочему в курсе. Он, конечно, не знает, кто да что, но про труп ему известно. И он-то будет молчать, а вот мальчишка — тот точно разнесет повсюду, если уже этого не сделал. Ему рот не зашьешь. Надо решать.

— Может, закопать как стемнеет, — неуверенно пробормотал Артур.

— Вот ты и пойдешь закапывать по темноте.

Артур представил себе, как закапывает труп ночью на кладбище и втянул голову в плечи.

— Может, попросим кого?

— Да ты совсем дурак? Может, еще объявление напишем — так и так, мол, ищем за вознаграждение того, кто ночью на кладбище закопает труп, — с новой силой обрушился на сына барон.

— Тогда, может, Эдгар? — нерешительно произнес Артур.

— Я тоже о нем подумал. Сам-то я не смогу, сил не хватит, да и нога проклятущая опять… Вся надежда на Эдгара. Сколько раз он тебя выручал, — не сосчитать. Ты такому брату до конца жизни обязан.

Артур не собирался с этим спорить, но гордость взяла верх.

— Я сам все сделаю, никого просить не надо. Думаешь, я вообще полное ничтожество и ни на что не годен?! Только и слышу упреки. А вот и докажу тебе!

— Ты только еще больше все испортишь, а если тебя еще и поймают с трупом, тогда точно тебе виселица, а всему роду позор. Нет, этого я допустить не могу. Хоть ты и слабак, а все же Мантенфельд. Да и никакой ты не преступник! Слабохарактерный, малодушный — да, но не преступник. А за это, слава богу, не вешают. — Барон перекрестился и поцеловал нательный крестик. — Сам пойду к той женщине, матери паршивца. Это первое, что надо уладить.

— Может, не ходи лучше? Ежели пойдешь, наведешь на нас подозрения. Подумают переживает — значит, замешан.

Барон задумался.

— Первые толковые слова за утро от тебя слышу. Ведь твоя правда: труп, кроме мальчишки, никто не видел. С чего на нас-то станут думать? Дело говоришь, молодец.

Артур воодушевился.

— Я с братом пойду. Мы вместе быстрее справимся.

— Подожди. А как ты, собственно, в подвале-то оказался? — Барон внимательно посмотрел на сына.

— Мне записку под дверь подложили, так, мол, и так, сюрприз для тебя, иди посмотри. Я и пошел.

— А записка где?

— Было написано сразу сжечь как прочитаю.

— А ты дуралей и сжег?

Роберт утвердительно кивнул.

— Я подумал, что разыгрывает кто-то.

— Если записку тебе написали, значить хотели, чтобы ты труп обнаружил, иначе ничего не написали бы и не стали труп в наш дом приносить. Это ведь как заморочиться надо! Труп притащить, записку написать… зачем столько сложностей? Столько шансов себя обнаружить? Нет, что-то здесь не то… Надо все хорошо обмозговать.

— Так как по поводу Эдгара? — Роберту явно хотелось побыстрее закончить этот разговор.

— Это дело, да. Ты подвал хорошо закрыл? Никто не зайдет? Эх, жалко девчонку. Ладно, я потом как-нибудь незаметно через церковь помогу ее семье, она одна у них, насколько мне известно. Да, надо помочь старикам, а лучше я их к себе в дом на работу возьму и жалованье хорошее положу. Точно, так будет правильно, по-христиански. Еще в воскресенье свечку поставим. Панихиду бы по-хорошему, да нельзя, подозрительно будет. Царствие ей небесное. — Барон потер ноющую ногу и тяжело вздохнул.

— Ты сегодня видел Эдгара? Поди поищи его. Может, не ушел еще на службу.

Артур поспешил исполнить поручение отца.

«И зачем надо было записку сжигать? Глупость какая. А может, соврал, и не было ее вовсе?» — подумал старый барон.

Роберт тем временем вышел из кабинета и прямиком направился в спальню Эдгара. Не найдя там брата, заглянул в столовую, но там его тоже не оказалось.

— Ты чего носишься? Аж вспотел весь.

— Фу ты, — обрадовался Артур, — на ловца, как известно, и зверь бежит.

— Меня ищешь? Зачем, интересно, я тебе так срочно понадобился? — поинтересовался брат.

Эдгар был полной противоположностью Артура. Разница в возрасте между ними составляла всего четыре года, но казалось, что его родила другая женщина. В какой-то момент у барона тоже проскочила такая шальная мыслишка, но, изучив собственную родословную, он к своему огромному облегчению обнаружил, что Эдгар очень похож на деда со стороны отца, да не просто похож, а прямо вылитый, одно лицо. Такой же смуглый, чернявый, широкоплечий и характер очень жесткий, как и у деда. Барон сам подчас робел, когда Эдгар был не в духе или отстаивал свою точку зрения, которая разнилась с его собственной. Старый барон нередко уступал сыну под силой его неоспоримых аргументов, а еще взгляда карих глаз. Отучившись в Европе и получив юридическое образование, год назад Эдгар вернулся в родные места. Отец полностью переложил на него все вопросы, связанные с управлением имением, но требовал ежемесячного отчета (скорее для порядка, чем по причине недоверия). Управление имением занимало не так много времени, поскольку процесс был хорошо налажен. В свободное время Эдгар занимался частной практикой по юриспруденции. Несмотря на свой достаточно юный возраст он быстро завоевал авторитет в профессиональной среде. Безусловно, статус молодого барона добавлял ему вес в обществе. Все его личные достижения, помноженные на социальный статус, сводили с ума особ женского пола, и было их огромное количество. Сам же молодой барон до сих пор не был замечен в амурных делах, что, безусловно, не могло не волновать его отца, которому перед смертью хотелось и внуков увидеть, и чтобы детский смех в доме, и род непременно должен был быть продолжен. Старому барону порой так грустно на душе становилось, особенно долгими зимними вечерами. … Весной было легче. Жизнь приобретала смысл, и на смену мрачным мыслям приходило неудержимое желание сделать что-нибудь этакое… Да вот хотя бы перестроить мельницу.

— Отец хотел переговорить с тобой. Сказал срочно, — выпалил Артур.

— В такое время? Ладно. А где он?

— В кабинете.

— А ты чего такой услужливый? Да на тебе лица нет! — Эдгар внимательно посмотрел на брата. — Уж не по твою ли душу разговор? Смотри мне в глаза!

— Да отстань ты.

— Точно. Так и есть.

— Если и по мою, так что?

— А то, что я за тобой опять дерьмо разгребать не буду, так и знай. Я, конечно, пойду, послушаю, что отец от меня хочет, но тебе скажу наперед. Пора взрослеть, понял? Чего молчишь?

— Да отцепитесь вы все от меня! Мне уже дышать рядом с вами тяжело. Все давите и давите. Сил никаких нет! — в сердцах крикнул Артур, совершенно не ожидая от себя такой реакции. Видно, накипевшее выплеснулось наружу, он не смог больше сдерживать переполнявшие его эмоции. Парень развернулся и бросился прочь, оставив Эдгара в недоумении. Давно он не видел брата в таком состоянии. С тяжелым сердцем, предчувствуя беду, Эдгар направился в сторону кабинета отца.

Глава двенадцатая

Сказав Генриху, что хочет осмотреть окрестности, Рита поспешила покинуть его общество. У нее не было четкого плана действий, ни в какие привидения она не верила, и хорошо осознавала, что просто кто-то не хотел, чтобы имение восстанавливали. Но это казалось совершенно нелогичным, ведь если у кого-то были виды на имение, то была ведь и возможность приобрести его раньше Цеге, — в течение ряда лет дом выставлялся на продажу.

«Думай, Рита, думай, должно ведь что-то быть… Обычно местные старушки в курсе всех событий, надо познакомиться с кем-нибудь из таких долгожителей, послушать местные сплетни, глядишь, что и прояснится».

Неожиданно Рита почувствовала, что кто-то дышит ей в затылок. Запах… — это было нечто. Рита обернулась, и в нос ударила тошнотворная смесь пива, рыбы, мочи, плесени и сигарет. К горлу подкатил ком и ее чуть не стошнило прямо посреди улицы.

— И что такая красотка делает в нашем захолустье? — Мужичок абсолютно маргинального вида стоял в опасной близости и явно намеревался подойти еще ближе. Рита машинально вытянула руку в протестном жесте, всем своим видом показывая, если он приблизится еще хоть на пару сантиметров, беды не избежать.

— Ой, ну ладно. Красивее видали, да и помоложе. А ты вообще-то не первой свежести огурчик, только сейчас рассмотрел, как поближе подошел, — мужик прошамкал беззубым ртом и сплюнул в сторону.

Это был удар ниже пояса. И, главное, от кого? Забыв про амбре и свою брезгливость, а также про то, что она приличная женщина, Рита подошла к обидчику вплотную.

— Это ты, баклан, марамойка, ко мне обращаешься? Масть свою назови. Ты, видать, рамсы попутал со мной базарить. — Рита вспомнила блатной жаргон, который недавно использовала в очередном детективе, и применила его на практике.

— Вечер в хату. Не признал сразу. — Мужичок съежился и испуганно заглядывая Рите в глаза, закончил, — да если бы я знал?

Рита не ожидала, что ее слова возымеют такую реакцию, но мысленно похвалила себя за сообразительность. Видимо, мужик и в самом деле был из сидельцев, поэтому сразу смекнул, что к чему. Она продолжила, вживаясь в роль.

— Вот ты-то мне и нужен. Здешний?

— Как откинулся лет десять, так и кантуюсь тут. Но я и родился, и вырос тут.

— Годится. Будешь стричь поляну, понял меня? Будет у меня к тебе дело позже. И не вздумай сиськи мять. Прогонишь мне, что скажу. Черкани свой адресок, наведаюсь, — уверенным голосом произнесла Рита и протянула блокнот, в который мужик без лишних вопросов написал свой адрес. Это хорошо, что есть адрес, значит, не бомж.

— Когда понадобится, я тебя найду. — Рита повернулась и уверенной походкой направилась дальше по своим делам, едва сдерживая смех.

Мужичок с застывшим на лице выражением крайнего изумления еще несколько минут постоял, как будто ему приказали не двигаться, пока Рита не уйдет, и медленно побрел в сторону сборища таких же любителей вольной жизни.

Рита до конца не понимала, для чего нужна была эта комедия, но мужичок, похоже, мог пригодиться. Главным было не то, что Рита теперь была у него «в непререкаемом авторитете», а то, что он был из местных, значит, мог помочь в расследовании.

Мобильный, как всегда, зазвонил неожиданно.

— Маргоша, как дела? Сто лет не болтали! — послышался бодрый голос Ольги.

Рита поняла, что подруга позвонила не просто так, слишком хорошо она ее знала. Главное — не проговориться о своем местонахождении, а то притащится.

— Выбралась прогуляться в ближайший городишко. Летать нельзя, поэтому путешествую по окрестностям.

— Что за дело? Колись!

— Какое дело? — Рита попыталась изобразить удивление.

— Это ты кому-нибудь другому заливай. Ну-у-у, — Ольга заканючила, — ну хоть в общих чертах. Знаешь же, что не отстану.

Теперь точно не отстанет. Как бультерьер, раз вцепилась — лучше рассказать, иначе начнет непрерывно названивать или, хуже того, приедет и будет совать свой нос повсюду. Бойся потом за нее, — подумала Рита.

— Ты лучше меня знаешь, что взгляд со стороны всегда полезен. Помнишь, как я тебе в прошлом деле помогла, или уже забыла? — продолжила намекать подруга.

— Да нечего пока рассказывать, вот обзавожусь знакомствами с аборигенами. С местным аликом только что познакомилась.

На том конце телефона повисло молчание. Через минуту Ольга почему-то шепотом поинтересовалась:

— Мать, что, все так плохо? Это что за дело такое? Я, прям, напряглась и начинаю волноваться… — Рите пришлось в двух словах рассказать суть происходящего.

— О–хре-неть! Поместье, приведения, трупы. Все, как я люблю. Подожди секунду, — возбужденно произнесла Ольга.

Рита сразу заподозрила неладное и прокричала:

— Не вздумай даже смотреть! Я уже слышу, как ты по кнопкам компа щелкаешь в поисках билета. Можешь расстаться с этой мыслью. Я серьезно. И вообще, не забывай, что авиакомпании работают частично, все ограничения полностью не сняты, и тебе все равно придется сидеть в карантине. Я понимаю, что тебя это не остановит, но я серьезно.

— Расслабься. Больно нужно. Не хочешь — не надо. Только потом сопли не разводи, если что, — обиделась подруга.

— А ты не каркай.

— Вот и поговорили. Бесишь, — Ольга бросила трубку.

Может, не надо было с ней так грубо, — подумала Рита и решила отправить сообщение с извинением. Через секунду мобильный пискнул, сообщив об ответном SMS. Рита открыла: Все равно меня любишь. Знаю. Я не обиделась, не мечтай! И не думай, что отстану. Вечером жду доклада в деталях. Не хмыкай, прямо вижу твое выражение лица сейчас.

Вот зараза, — подумала Рита и, положив мобильный в карман, пошла в местный маркет. Она думала, что сидящие у магазина старушки — это в прошлом, оказалось, нет. Четыре пары глаз с нескрываемым интересом уставились на нее. Не успела Рита раскрыть рот для приветствия, как кто-то схватил ее за локоть и буквально втолкнул в магазин.

— Только тихо, не пугайтесь. Я все вам объясню, прошу вас.

Рита обернулась и сразу узнала женщину, которую видела накануне при въезде в город. Вчера незнакомка вызвала у нее странное впечатление. Она и сегодня была в той же мешковатой одежде, не позволявшей определить возраст. Забыв про деликатность, Рита попыталась рассмотреть лицо женщины, но та глубже натянула капюшон, показывая тем самым, что ей не очень приятно столь пристальное внимание.

— Я вас видела вчера, на дороге. Мне показалось или вы на самом деле хотели что-то сказать?

— Предупредить, я хотела вас предупредить. Вы женщина хорошая, светлая, я людей вижу, поэтому мой вам совет — лучше возвращайтесь домой. Это место темное, — внятно прошептала она. — Мне-то уже недолго осталось, поэтому я ничего уже не боюсь. Надоело бояться.

— Вы хотите меня запугать?

— Что вы, милая. Только предупредить. Как вы думаете, сколько мне лет? Вижу, рассматриваете меня, думаете, старуха, сошедшая с ума?

Рита молчала, продолжая без стеснения разглядывать незнакомку.

— Вовсе нет. Я, может, моложе вас. Мне кажется, зря я подошла к вам, — голос женщины неожиданно изменился: стал резким, а тон холодным.

Рита вздрогнула и произнесла:

— Я вам благодарна, правда. Только не пойму, чего мне бояться? Я ведь здесь в гостях всего на пару дней, — слукавила она.

— В гостях. Ну-ну, валяйте и дальше дурочку, только не заиграйтесь. Смерть за вами стоит, в спину вам дышит. Не чувствуете?

Рите стало совсем уж не по себе. И хоть она была не робкого десятка, но начала задыхаться, не в силах произнести ни слова.

— На, держи. Будешь спать ложиться, клади под подушку. — Женщина что-то сунула Рите в руку и, резко повернувшись, быстрым широким шагом вышла из магазина.

— Мадам, ну вы бы отошли в сторонку, совсем проход загородили, — тучный мужчина старался протиснутся мимо нее в продуктовый отдел.

Рита продолжала стоять, не обращая внимания на возможное недовольство окружающих.

— Дама, вам плохо? — молодая женщина-кассир подошла к ней и тронула за плечо. — Вы так уже минут пять стоите. Я за вами наблюдаю. Вам нехорошо? Вот и проход загородили, покупатели нервничают…

— Простите, — опомнилась Рита. — Пять минут?

— Ну да. Может, водички принести? На вас лица нет.

— Тут только что женщина была, разговаривала со мной.

— Женщина? Я не видела никого, кроме вас. На воздух вам надо. Проводить? — участливо поинтересовалась она.

— Нет, спасибо. Пять минут, говорите? Никого не видели?

— Странная вы какая-то, — заметила кассир.