Бесплатный фрагмент - По ту сторону орбиты

Вместо предисловия

Она лежала на кровати и, погружаясь в сон, ощущала какое-то трепетное, заботливое внимание. Тепло исходило откуда-то издалека, но такое близкое, греющее и родное. Она, засыпая, не могла понять: «Что это?!! Что её так греет?!! Откуда, столько трепетной теплоты и заботы?..

Не в состоянии понять происходящее, Ид приписала это сказочное состояние — заботе и любви Олу. Вот только, данное попечение, тепло и внимание исходило от потустороннего мира. «Существа», которое летело к ней в дом. Там — на верху, ею до поры — до времени оставленный и сейчас, пустующий. Но, она опьянённая этим радужным состоянием, тут же, уснула, обрывая с ним мысленную связь.

А «ОНО», в состоянии блаженства, продолжало лететь по бесконечному пространству хранилища, в желании поскорее увидеть своих подопечных чад.

Выключив, какое-либо воздействие — в виду отсутствия гравитации и притяжения, «ОНО» погрузилось, в ещё большее состояние блаженства и это состояние все множилось и множилось, готовое перерасти в эйфорию радости, не имеющую границ.

«ХРАНИТЕЛЬ ДУШ» обожал сюда возвращаться. И если бы не было, ограничения по времени здесь находиться и не требовалось, его присутствие на Земле, он бы никогда не покидал этого сказочного места. Его передвижное средство, в виде гранаты, несло его к цели. Им не надо было управлять — в силу магического притяжения родственных импульсов. Душам не нужен проводник домой — этот путь они знают без поводырей. А это были его Души.

«ХРАНИТЕЛЮ» нужно было торопиться. Посещение гостей было ограничено не только по времени, но и по количеству посещений, поэтому он не мог здесь появляться и быть — бесконечно. Ангел пролетал, через множество сот, расположенных в небольшом пространстве — в тоже время безмерно-бесконечном. Он, весь, погрузился в предвкушение предстоящей встречи. Но, оказавшись перед пустым колумбарием, опешил. Сот был пуст. Не веря своим глазам, он поземной привычке засунул голову в колумбарий — заглянул внутрь прозрачной банки, но бесконечная глубина подтвердила отсутствие в ней «ДУШИ».

— Что??? — вскричал он и метнулся к следующему колумбарию и вслед за ним к последующему. Ячейки были пусты…

К тому же соты разом превратились в ещё, более прозрачные банки, как бы призывая, его поверить в то, что он не ошибся.

В хранилище царило не зыблемое спокойствие, но резкий вскрик взорвал царственную тишину Неба.

— Не может быть??? — взывал голос, сотрясая ВЫСЬ. Три ёмкости, его подопечных, были пусты.

— Как?.. Когда?.. — так и зависло немым вопросом.

На вопрос «Когда?» он ответ нашёл сразу: «Восемнадцать лет назад, С малыми, не значительными интервалами между собой»

— У… — облегчённо успокоил он себя. — Восемнадцать лет — это не возраст!.. Даже для людей».

— Главное, чтобы они не вселились в зверей и неприкаянных упырей, — утешил себя Ангел.

Однажды, вот также, он не успел на вселение Души и она, неприкаянная, заблудилась. Намотавшись по свету, Душа вселилась в волчищу. И вот уже без малого восемьсот лет она идёт по пути перерождения. Теперь осталось всего, каких-то десяток лет и она, вновь, станет человеком. Только, вот эти — последние отрезки пути перерождения самые ответственные. И их надо пройти с достоинством и без спешки. Иначе быть катастрофе и всё время ожидания пойдёт насмарку и откинет эволюцию восстановления ДУШИ назад — на целые тысячелетия. На невероятном подъёме поиска и полный ответственности, он покинул колумбарий, упорхнув в синее небо. Ангел так спешил, наверстать упущенное, что даже не навестил остальных своих подопечных.

Глава I

— Волк? — переспросила она. — А откуда такое слово пошло?!!

— А тебе это зачем? — поинтересовался Ангел, глядя волчице в глаза.

— Любопытно.

— Надо же? — подумал Хранитель. — Она говорит и рассуждает, как женщина! Ответила не интересно, а любопытно…

— Так волков окрестили люди, — принялся он объяснять ей смысл выражения. — Это от слова — «волочить» — «тащить» — «уволакивать» — «в-л-к».

— Почти что, как — «воровать».

— Если рассматривать, как действие то — «Да!» А, ты, откуда знаешь про — «воровать»?

— Слышала в селе, — созналась волчица.

— Когда ходила на промысел?

— Да, — подтвердила она виляя хвостом.

— Ты, любишь подслушивать чужие разговоры? — допытывался Ангел. «Хранитель Душ» продолжал интересоваться её стадией восстановления.

— Я не против… Но, там было не до подслушивания — схватила курицу и бежать.

— Что же тебя выдало?!! Ты, же осторожная особа?..

— Засмотрелась на людей и промахнулась.

— А куры подняли шум?..

— Да!.. Куры подняли шум, но я успела покинуть загон до появления людей. Лишь вдогонку услышала: «Какая хитрая лиса?!!»

— Не надо ворон считать!.. В твоём случае людей!

— А почему они называют меня — «Лисой?»

— Потому, что ты хитрее волков!.. Нет в тебе той прямолинейности, присущей волкам.

— Да?.. — обрадовалась Ай и глаза её засияли одобрительным огоньком.

— Да, — подтвердил Ангел.

— А я уже было, даже, обиделась, — блеск в её глазах потух, но два маленьких лучика продолжали сиять, поддерживая интерес к беседе.

— На что, ты могла обидеться? — не понял Ангел.

— Неужели я такая маленькая, раз меня дразнят — «лисой»?

— А?.. На это?!! Не беспокойся!.. Ты, не маленькая!.. И ещё, какая не маленькая!!! Ещё не все-то волки, обладают такой статью, как у тебя! А, ты, всё-таки девочка!

Ай была длинною полтора метра. Таких размеров достигал даже не каждый матёрый волк. А её полуметровый хвост говорил сам за себя, как грозное оружие. Массой тела она также не уступала матёрым вожакам стай, в которые она время от времени попадала. Везде её принимали с радостью, но она почему-то в этих приёмных стаях не задерживалась. Ей не нравились волчьи повадки, которые своими действиями были направлены на что-то большее, нежели чем предусматривались своим изначальным предположением. Казалось бы: «Начавшаяся, ни с того ни с сего, безобидная игра» превращалась во всем в другое. Распределение мест в иерархической лестнице семьи. Оказывается игрища и затеваются участниками, чтобы определить физическую мощь каждого и перераспределить своё положение в стае. Когда Ай своим восьмидесяти килограммовым весом сталкивалась в прыжке с очередной игруньей, та отлетала от неё, как от каменной стены. А в добавлении ко всему, она, уходя в скручивающийся пируэт, добавляла нападавшей, ещё и своим увесистым хвостом, то после этого игра тут же заканчивалась. Во всех стаях, где бы ей ни довелось побывать, этот удар хвостом окрестили — «удар поленом».

— А не боишься, что люди покарают тебя за твои прегрешения? — спросил её Ангел.

— Нет.

— А зря!.. Тебе, что добычи не хватает в лесу?

— Хватает.

— Тогда, зачем, ты, идёшь в село?

— Мне там интересней.

— Интересней?

— Да!.. Интересней.

— А какой же там интерес?

— Мне нравиться наблюдать за жизнью людей.

— А не боишься?

— Чего?

— Как, чего?.. Скажем… собак!..

— Скажите тоже, — и она, подвывая и хохоча, засмеялась.

— В самом деле?.. — подумал Хранитель, какое нелепое сравнение.

— Я и собаки!.. — смеясь, продолжала она изливать своё нахлынувшее на неё веселье. Её голос и хохот, в данный момент, был какой то не волчий. Какой то далёкий и не понятный, но в то же время он продолжал говорить сам за себя — «Где «Я!!!» и где «Собаки?..» И она, это неуважение выражала явно, показывая своё превосходство, над бывшими сородичами.

— У тебя к собакам, нет ни какой симпатии?

— Нет!.. А почему она должна у меня быть?!!

— Мало ли?!!

— А, вы, чем так встревожены?.. — спросила волчица, видя его озабоченность.

— Я не могу найти трёх своих крестников.

— Да… — посочувствовала Ай, зная ответственность Хранителя.

— Вот тебе и «ДА?!!»

— Найдёте!!! — успокоила его всё понимающая волчица. — Меня же, вы, нашли!!

Ай сама себе выбрала имя. Ангел-Хранитель не торопил её с выбором.

Прямолинейные волчьи ухаживания не нравились волчице. Это и было её основной причиной перехода из стаи в стаю. Но везде было одно и то же, разочаровавшись, она решила жить одна. Ай прекрасно понимала, что это будет не легко. Коллективное проживание в стае давало больше шансов выжить, среди сородичей и остальных конкурентов в дикой природе.

Она долго кочевала в одиночестве, выбрав территорию проживания чуть к северу от места обитания волков. Лисы и песцы не были так наглы в своих действиях. Да они и побаивались волчицы. Так что дело не доходило до прямых схваток и конфронтации, как с волками. Ей нравилось пересекать бескрайные, огромнейшие просторы. Нагулявшись, она подкрадывалась к чуму, где жила женщины и, подсунув морду под шкуры, обозревала её жилище.

Женщина сидела у костра. Дым уходил в отверстие на верху конического сооружения. Над огнём, на приспособлении висела металлическая ёмкость.

— Кто, вы? — спросила её волчица, но дама в чуме не ответила ей.

Она заворожённо смотрела на огонь, а когда вода в ёмкости закипела, её изрезанное морщинами лицо ожило.

— Как, вас зовут? — не унималась гостья, но сидящая, продолжала молчать.

Видя, как женщина радуется, закипевшей воде волчица назвала её — «Буль-Буль».

«Буль-Буль», тут же, принималась, наливала себе в чашку содержимое из чайника, пуская тёмную тонкую струйку, через узкое отверстие носика ёмкости. После чего, она не торопливыми глотками отпивала приготовленное снадобье, держа чашу в ладонях перед собою и продолжая всё также неотрывно смотреть на огонь. Через какое-то время, она начинала, что-то шептать, медленно-медленно шевеля губами. После каждого эпизода-шептания, она вскидывала руки и громогласно тянула — «Ай», уставив свой взор в коническое отверстие чума с убегающими в звёздное небо колечками дыма.

Волчица не могла понять — что хозяйка чума шепчет, но «Ай» она слышала отчётливо. И это громогласное улетающее в небо прошение ей нравилось.

— Пусть это будет моё имя, — решила она.

Теперь, как только волчица слышала над просторами тундры летящий призыв «Ай», она, тут же, неслась на зов и, подсунув морду под основания жилища, смотрела на шепчущую «Буль-Буль». Ай ловила в тундре куропаток, зайцев и обязательно часть добычи приносила хозяйке чума.

Каждое утро, волчица подсовывала свою морду под шкуры дома, здоровалась с хозяйкой и просила её:

— Буль-Буль!.. Пошли мне удачной охоты!!!

Хозяйка чума, тут же, начинала, что-то шептать. Лишь ей понятное в своей присущей манере. В завершении своего невнятного монолога, она с взмахами рук рассылать миру громогласное — «Ай», под улетающие ввысь вьющиеся колечки дыма.

Получив благословение, просительница отправлялась на охоту и, без какого-то либо труда, вылавливала на заснеженных просторах тундры из нор куропаток, попавших в западню. За ночь мороз сковал их жилище плотной коркой наста и из этого, коварного мешка пернатым было теперь не выбраться.

Куропатки-узницы попадались ей сотнями. Здоровую птицу волчица отпускала, а часть добычи непременно отдавала Буль-Буль, складывая её у входа в чум. Куда бы Ай не шла, Буль-Буль была всегда рядом с ней.

Однажды зимой, по льду, она пересекла океан и столкнулась с койотом. Он ей тоже не понравился. Луговой волк принялся за ней ухаживать, но его плюгавость ни давала ему, ни каких шансов. Он ей, чем-то, напоминал лиса, но с более разношёрстным окрасом.

Буро-кроплёный, чёрно-серый верх ухажёра казался ей смешным подобием, а вечно выгадывающая лукавость — отталкивающей. А самое главное — в его громко завывающем голосе не было интимности и если бы не странствующая, вместе с ней подруга, то ей было бы совсем плохо.

Но, Ай решила не обижать койота, давая ему возможность — самому во всём разобраться.

Однажды, она решила взять его с собой к Буль-Буль. Подсунув морды под шкуры, Ай как обычно поздоровалась, а койот увидев вчерашние подарки волчицы в чуме, тут же попытался их стащить. Но, получив от Ай удар хвостом «поленом» взвизгнул и скрылся на просторах тундры. Больше она его к себе не подпускала. А подарки, которые она оставляла у входа в чум, лежала и охраняла, пока их не забирала к себе в жилище хозяйка.

Койот, на всё это, посматривал со стороны, полный расстроенных чувств. И не понятно отчего больше — от потери Ай или от исчезнувших угощений, под пологом конического шатра.

Ай, может быть бы и привыкла к койоту. И даже перевоспитала его. Но Ангел-Хранитель, видя, как она тонет в сомнениях, велел ей возвращаться в стаю волков. И она, опять, принялась кочевать из стаи, в стаю ища своё место под солнцем.

— Ты, не хочешь здесь оставаться? — спросил Ангел, глядя в золотисто-оранжевые глаза Ай.

— Нет.

— Почему?

— Не знаю.

— Это не ответ.

— Я не вижу, что это моё. Каждый год одно и то же. Я устала ждать. Но того — кого бы я хотела встретить — не встречается на моём пути.

— А как тогда быть?

— Не знаю.

— Но, ты, встречала на своём пути не мало особей из волчье-псовой породы: койоты, лисы, песцы, волки тибетские, волки японские и что — ни кто не вызвал в твоём сердце содрогания?

— Нет…

— Совсем никто?..

— Тогда уж собаки?!

— Собаки? — удивился он, зная её неприязнь к домашним псам. — А почему собаки?..

— Они живут рядом с людьми.

— А это к тебе, какое имеет отношение?!!

— Мне нравиться быть рядом с людьми.

— И что тебе в них нравиться?

— Всё!

— Всё?..

— Да, всё!.. Мне нравиться их манера. Нравиться наблюдать за ними.

— Рано… — задумчиво вымолвил гость и осёкся.

— Что значит — «Рано?», — не поняла его Ай, но постеснялась уточнить, что же он имел в виду.

— Но, ведь у волков обширный диапазон звучания?! Он, если и уступает, кому бы то ни было, то только человеку. Волк может выть, рычать, ворчать, страдать… — Хранитель попытался в очередной раз склонить её, чтобы она всё-таки присмотрелась к положительной сущности волков.

— Да!.. Он может: страдать, радоваться, огорчаться, лаять и визжать!.. И, что?!! — Ай могла бы до бесконечности перечислять достоинство волков, но она не видела в этом ни какого смысла.

— Значит, ни кто не нравиться?

— Не нравиться.

— Ты, останься!.. Побудь!.. Порассуждай!.. И прими решение! Но, помни — ни кто тебя не неволит!..

— Хорошо!.. — согласилась она, заранее зная, что уйдёт из стаи.

Ай прекрасно понимала, что стае без неё будет не легко. Она может быть, ещё поэтому, и переходила из стаи в стаю, чтобы поддержать волков в трудную минуту выживания.

Психологическое состояние Ай было настолько высоко, что она даже в состоянии крайней напряжённости никогда не теряла дух самообладания. Здраво принимала решения и умело ориентировалась в обстановке чрезвычайной опасности. Однажды, стая попала в засаду. Охотники приближались, всё ближе и ближе. Они постукивали палками по деревьям, с каждым шагам выражая своё превосходство. Волки беспомощно крутились в периметре обнесённых красных флажков. Скулили и не знали, что делать. Панический страх животных перед огнём был настолько велик, что они в полном бессилии, поджав хвосты, прижимались к земле, выражая слабость и не способность, чтобы то ни было предпринять для своего спасения. Когда, уже отчётливо, стали видны лица людей, Ай навалилась всем телом на молодой ствол дерева, прижимая им пугающую тетиву «огней». Один за другим, цепь угрожающих, огненно-красных флажков, скрывалась в глубоком, белом, пушистом снегу. Вся стая, тут же, ринулась в образовавшийся спасательный коридор, а вслед за ними и она сама.

Во время коллективной охоты, в стайные чувства волков Ай внесла распределение ролей. Часть стаи выгоняли добычу на засаду. Когда животное попадало в западню, к завершающему действию приступали свежие, совершенно не измотанные волки, поджидавшие жертву в ловушке.

Но бывало и так, что жертва, обессилев, даже не добиралась до скрытого резерва. Тогда гонщики брали её в кольцо и, нападая с разных сторон, продолжали изматывать несчастное животное. За это время, к месту схватки подтягивались триумфаторы сражения. По началу, волки из засады нападали на жертву поодиночке. Они продолжали гнать её, как бы разведывая её состояние и возможности. А опробовав и рассчитав силы испуганного, изнеможённого животного, нападавшие как по команде — набрасывались на жертву разом. Валили её к земле и, тут же, на помощь спешили, уже успевшие отдохнуть волки-загонщики. Противостоять навалившейся своре было не возможно. Такая тактика обычно применялась на крупного зверя — лося, зубра или кабана-секача. На быстрых оленей Ай предлагала другую тактику — гонять жертву по кругу, время от времени меняя преследователей. Так, не давая оленю передыха, они загоняли его до полного изнеможения. Тактика измора была самая безопасная и не требовала много сил, и применялась чаще всего тогда, когда волки и сами были изнеможённые долгим голоданием.

— Ты, живёшь в мире и этот мир как зеркало, — Хранитель продолжал убеждать волчицу. — Он передаёт тебе, твоё же изображение. Стоит тебе улыбнуться, и он засияет радужными красками.

Ай улыбнулась.

— Но, если, ты начнёшь, сердишься — хмурость, тут же, появиться тебе в ответ.

Волчица слушала его внимательно, после общения с ним, её уже не так тянуло к людям. В стае её не хватало именно вот такого рассудительного, все понимающего, здравого общения.

— Подойди к ручью. Погляди в него, и ты увидишь своё отражение. Улыбнись, в благодарность за испитую воду. И ты увидишь, как засияет твоё лицо?!! И ручей зазвенит по-особенному. И вода станет, ещё — вкуснее и слаще.

Ангел и Ай беседовали на опушке, как из глубины лесу, донёсся протяжный скучающий вой.

— Это он по тебе тоскует?!! — подзадорил её Хранитель.

Волчица промолчала. Вожак поздней осенью потерял спутницу жизни и должен был в преддверии гона выбрать себе новую супругу. Он был явно не равнодушен к Ай.

— Ты, можешь стать матёрой волчицей!

Она не хотела слушать его намёков.

Ангел-Хранителя тревожила преждевременная тяга Ай к людям. Это было опасно. Она ещё не была готова вступить совершенно иную, в совершенно другую жизнь. Для этого, ей надо прожить ещё какое то время в её нынешней среде обитания. А для этого ей надо отвлечься, от её навязчивой идеи ходить в деревню. Ходить к людям. Всех её забот о стае было не достаточно, чтобы загрузить всё её свободное время.

— Это не тот отвлекающий манёвр. Ей надо завести семью, — решил Хранитель, — волчата всецело поглотят её свободное время и помогут скоротать, так необходимое, для её окончательного перерождения к другой жизни время.

— Волки же не плохие собеседники?!! — продолжил Ангел, выбранный им курс убеждения.

— Да, — согласилась с ним Ай.

— Может, ты, услышишь его, — предложил он, слыша, как Вожак старается, излить воем свою одинокую грусть.

Волчица продолжала хранить молчание в адрес намёков гостя.

— Ты, подумай, — предложил он на прощание и улетел.

Глава II

Волчицы перед началом брачного периода стали сбиваться в кучки. Видя, такое поведение самок, самцы принялись поглядывать в адрес сгруппировавшихся волчиц и выгонять молодых самцов–первогодков из стаи. Таков закон — на время гона — молодых волков в стае быть не должно.

— Тебе кто больше нравиться? — спросила первая претендентка на роль матёрой волчицы, считая своё лидерство бесспорным. Она грызла кость, скорее ради того, чтобы отвлечься от предстоящих событий и почистить зубы, до здоровой белизны — надо жениху-вожаку показать своё здоровье и силу. А здоровье её слегка пошатнулось — выпали задние зубы, о чём она предпочитала скрывать. Подружка её была на год моложе и вызывала у неё опасения.

— Так я тебе и сказала?!! — ответила ей подружка-погодок. — Вдруг ещё попытаешься отбить?!!

— Хитрит, — не поверила ей претендентка на роль первой леди. Но сделала вид, что её такая позиция устраивает, продолжая при этом рассуждать: «Молодые волчицы мне не конкуренты. Они ещё очень слабы, чтобы тягаться со мной. Ай не стоит брать во внимание, учитывая её пассивное отношения к супружеству. Она каждый год на период гона покидала стаю. Вот и сейчас она не сбивается в кучу и держится обособленно».

— Но, если Ай передумает… то я не смогу противостоять ей. Вожак к ней выражает явные симпатии, — подумала претендентка, но тут же себя успокоила. — Она, вряд ли изменит своё решение?!!