Бесплатный фрагмент - По следам времени. Том 2

Хочешь найти причину происходящего в настоящем?

Иди по следам времени.

Глава 38

Два дня спустя

В понедельник утром резко похолодало, столбики термометров опустились до -25° C. Деревья тут же укутались инеем и на фоне чистого голубого неба выглядели как нарисованные.

Александр Туманов лежал в кровати и смотрел в окно. Действие обезболивающего проходило, и вновь начинала ныть рана на левой ноге.

Палата была рассчитана на четырех человек, но кроме Саши в ней никого не было.

— Привет, пострадавшим! — раздался громкий и веселый голос у входной двери.

Туманов медленно повернул голову и увидел Пашу, который держал в руках пакет с гостинцами и широко улыбался.

— Привет, привет, — с трудом ответил Туманов. Говорить ему было больно, вся левая сторона лица была опухшая, в том числе и губа. И любой разговор давался мужчине с трудом.

— Домой поедем? — спросил Дубровин, подходя к Сашиной кровати и устраиваясь на свободной, которая стояла рядом.

Туманов, кряхтя, принял сидячее положение и кивнул:

— Угу.

— Ты как? — уже более серьезно спросил Паша.

— Бывало и лучше, — сморщился Саша.

У него болели ребра, раненая нога, и еще сильнее начинала раскалываться голова, как только он менял положение тела.

— Что с Ромой? — спросил Туманов.

— В реанимации, к нему не пускают. Но врач говорит, что выкарабкается, жизненно важные органы не задеты. Если все будет хорошо, то сегодня вечером или завтра переведут в палату.

— Он пострадал больше, чем я.

Дубровин молчал, не зная, что сказать, и смотрел на заплывшее и разноцветное лицо Туманова. Левого глаза практически не было видно, губа разбита.

— Не могу поверить, что все это сделала с тобой хрупкая бабенка, — не сдержался Паша.

— Я был обездвижен, помнишь?

— Все равно, это ж с какой силой надо бить?

— Первый удар по лицу я получил скалкой. А дури в ней было много, — с трудом отвечал Саша.

— Мы защищали тебя от неизвестного мужика с ножом, а оказывается, надо было от женщины, — пошутил Дубровин и добавил. — Надо было Ярика брать с собой еще и на ужин с этой мадам.

Туманов хотел рассмеяться, но ему стало больно, и он тут же застонал, прислонив руку к лицу.

— Я ничего не помню с того момента, как она ударила меня скалкой. Я даже не помню, как оказался на полу. Как ты догадался, что мне нужна помощь? Я же не успел ничего написать, кроме адреса.

— Если вкратце, то: мой хакер обнаружил, что Соловицкая Лариса Алексеевна приходится двоюродной сестрой Соловицкому Павлу Егоровичу, наркоману, который числится в базе данных МВД и в базах данных различных больниц. Я-то информацию получил еще раньше тебя и прежде чем отправить, изучил ее. Ну а там одно зацепилось за другое. В информации не раскрывается имя полицейского, который в свое время избил задержанного Соловицкого. Но я быстро сложил дважды два. Тем более на тебя уже кто-то устроил охоту из-за твоих дел в прошлом. И здесь мне было проще. Понял, что если ты просил на нее данные, то неспроста. Я быстро догадался, что она будет мстить за брата. А когда получил от тебя сообщение с адресом и буквой «П», понял, что прав. Вряд ли ты мне написал адрес для того, чтобы я заехал на чашечку кофе. Я в тот момент на работе был. Взял ребят, лом и помчались к тебе, — Дубровин замолчал и чуть тише добавил. — Если бы ты не успел написать адрес…

— Мы с Ромой были бы сейчас мертвы, — закончил Саша и вновь посмотрел в окно.

Паша помолчал и наконец произнес:

— Она над тобой уже нож занесла.

Туманов вздрогнул, а Дубровин продолжил:

— Ярик, не думая, бросился на нее. Он в волейбол играл, а у них есть правило падать в сторону мяча или как-то так. Вот он по привычке и рухнул прямо на нее. Она его ножом зацепила…

— Сильно? — Саша перевел обеспокоенный взгляд на Павла.

— Не, — махнул мужчина рукой, — поцарапала. Лейкопластырем заклеили и все. Не зря же он твой телохранитель.

Саша еле улыбнулся и согласно закивал головой.

— Как она не услышала, что вы дверь ломаете? Ведь тогда наверняка она все закончила бы намного быстрее.

— Не знаю, — пожал плечами Паша. — Наверное, ненависть перекрыла ей не только сознание, но и слух.

— Она сейчас где?

— В СИЗО.

— Роме досталось от нее больше всего из-за моих дел.

— Главное, что он жив…

— Я не об этом, — помотал головой Саша, глядя на свои руки, и продолжил. — Он-то думал, что встретил любовь всей жизни, а она ему такого наговорила. И что использовала его, и что ей было противно, она терпела его прикосновения. Надеюсь, что у него отшибет память, и он не вспомнит ее монолога.

Паша потер шею, не зная, что сказать.

— Представляешь, если бы ты такое от Полины услышал, — Саша посмотрел на Дубровина.

— Не представляю, — помотал головой Павел и в недоумении добавил. — Как он вообще не понял, что она притворяется?

Слова Предвестника тут же всплыли в голове Туманова: «Любовь нельзя перепутать ни с чем другим. Ты же не путаешь».

Саша нахмурился и понял, что по какой-то причине Наварский не распознал волка в овечьей шкуре. И теперь задавался вопросом, как можно перепутать любовь с ненавистью?

— Домой поедем? — спросил Дубровин.

— Да.

— Идти сможешь?

— Смогу хромать.

В этот момент в палату вошел лечащий врач Туманова, молодой парень лет тридцати, и спросил:

— Александр Туманов, готовы выписываться?

— Да, засиделся я тут у вас, — пошутил Саша.

— А вы кто? — обратился врач к Дубровину. — Родственник?

— Друг, — ответил Паша.

Паша отвез Туманова домой и помог ему с бытовыми делами. Несмотря на то, что Саша отнекивался и говорил, что разбитое лицо не мешает ему медленно шуршать по дому, Дубровин все равно приготовил ему еду и разложил продукты в холодильнике.

Спустя час после того как Саша прибыл домой, к нему с гостинцами приехал Ярослав, который переживал за Туманова как за близкого друга.

— Не знаю, что ты любишь. Поэтому купил всего понемногу, — рапортовал телохранитель, вытаскивая из пакета продукты.

— Я теперь в магазин неделю ходить не буду, — еле выговорил Саша.

— Потому что не сможешь, — хохотнул Паша, хозяйничая на кухне. — Ярик, кофе будешь?

— Да, с удовольствием.

— Сейчас сварю.

Спустя пару минут Ярослав наконец уселся на стул и, глядя на избитого Туманова, спросил:

— Ты как?

— Жить буду, — кивнул Саша и с горечью добавил, — а вот Ромыч…

— Хотел спросить, а чем эта она вас так обездвижила?

Дубровин поставил одну кружку с горячим напитком перед Сазоновым, а вторую — перед Тумановым и пошел за своей, попутно рассказывая:

— Эта мадам закончила медицинский, причем сравнительно недавно. Но по специальности работать не пошла, а устроилась в банк, — Дубровин, тяжело дыша из-за лишнего веса, устроился на стуле, и все трое мужчин оказались за одним столом. — Но знания-то у нее никуда не делись, вот ими она и воспользовалась. Есть такой препарат Мелафрен. В свободной продаже его нет. Скорее всего, кто-то из ее бывших однокурсников помог его достать. Это уже следствие будет выяснять. Ну так вот, она вам с Ромой просто подлила его в рагу. Вообще он вводится как инъекция, но в вашем случае это была убойная доза, которая попала в кровь через желудок. И вас это спасло. Как сказали врачи, таким количеством можно убить, если ввести в вену.

Дубровин отхлебнул кофе и продолжил рассказ:

— Этот препарат расслабляет мускулатуру. Честно говоря, эта бабенка рисковала. Вы могли тут же кони двинуть, чуть больше дозы или чуть более ослабленный организм — и привет.

— Как же она смогла влюбить в себя Рому? — удивился Ярослав.

— Психология, — медленно произнес Саша.

Дубровин и Сазонов дружно повернули головы на Туманова.

— Скорее всего, в университете изучала психологию. Либо специально прошла курсы, перед тем как начать воплощать свою идею в жизнь.

Мужчины задумались, и, наконец, Ярослав задал вопрос, который мучил его с субботы.

— Сань, а ты что сделал, что она вот так решила… поступить?

Паша опустил глаза. Он уже знал обстоятельства дела Соловицкого, но решил никому об этом не рассказывать. Туманов вздохнул и ответил:

— Избил ее брата.

— Когда? — удивился Ярик.

— Несколько лет назад, еще когда работал в полиции.

— Ты работал в полиции? — удивился Сазонов, и его глаза округлились.

— Да. Соловицкий не хотел давать показания, мурыжил следователя, а у меня было плохое настроение. Вот так все и получилось.

— И что, он умер?

— Наверное, лучше бы умер, — вставил Дубровин, и Саша согласно кивнул.

— Нет, он остался жив. Но у него необратимые повреждения мозга, и прежним он не станет никогда. Он не может двигаться, говорить, никого не узнает.

— Это же как ты его так избил? — воскликнул Сазонов, и Паша его прервал:

— Ярослав, сейчас не время.

— Все нормально, Паш, — сказала Туманов. — Я вполне отдаю себе отчет в том, что я сделал. И я понимаю, что заслужил все это. И я бы хотел все отмотать назад и исправить случившееся, но не могу.

Наступила тишина, каждый думал о своем. Наконец, Саша собрался с мыслями и заговорил:

— Всю жизнь буду благодарен вам за свое спасение. И за спасение Ромы. Паш, если бы ты не прочитал мое сообщение…, — Туманов замолчал, у него в горле встал ком, и он сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить, — …все кончилось бы очень плохо.

Дубровин внимательно смотрел на друга и молчал. То, что предстало его глазам в прошлую субботу, повергло в шок. Кажется, он растерялся больше всех. Ярослав, не задумываясь, кинулся на Ларису и скрутил ее. Второй парень по имени Геннадий прощупывал пульс Саши, а затем Ромы и попутно звонил в скорую. А Паша стоял истуканом и глазам своим не верил. Двое здоровых и сильных мужчин лежат изрезанные и избитые маленькой хрупкой девушкой.

Рома лежал без сознания на столе, под ним была лужа крови, и он тяжело дышал. Саша тоже валялся в отключке, раскинув руки и ноги, а вместо лица у него было кровавое месиво.

В первую секунду Дубровин подумал, что Лариса действовала в связке с мужчиной. Но осмотрев квартиру, все поняли, что Соловицкая здесь одна.

Сама девушка находилась в неадекватном состоянии и на вопросы не отвечала. Она то смеялась, то начинала плакать. То требовала ее отпустить, чтобы закончить начатое и убить «двух недоносков».

— Остается еще одна проблема, — аккуратно начал Павел, и Ярослав с Сашей посмотрели на него. — Тот, кто напал на тебя тогда под аркой, потом в подъезде, а следом прислал нож, все еще охотится на тебя. А это значит, что ты избежал смерти от рук той бабенки…

— Но не факт, что избегу ее от того неизвестного? — ухмыльнулся Саша.

— Нет. Я хотел сказать, что в таком состоянии ты от него не отобьешься, если он вдруг нападет на тебя.

— И что ты предлагаешь?

— Приставить к тебе Ярослава на постоянку и не разрешать тебе выходить без него. Даже если ты соберёшься в магазин за хлебом, Ярик будет с тобой.

— Я согласен, — кивнул Сазонов и посмотрел на Саньку.

— Жить с тобой под одной крышей я не буду, — схохмил Туманов.

— Саш, не смешно, — отреагировал Дубровин.

— Мне что всякий раз, как я захочу выйти на улицу, звонить Ярику?

— Да! Хотя на данный момент я бы тебе вообще запретил выходить на улицу без лишней необходимости. На работу тебе не надо. Когда прием в больнице, ты уже знаешь. А если что-то будет нужно, напиши мне, и я или Ярик привезем тебе необходимое. Продукты можешь заказывать на дом. XXI век, Сань, из дома можно не выходить до лета.

Туманов немного подумал и спросил:

— А если я захочу увидеть дочь?

Паша с Ярославом на секунду остолбенели, а затем в голос рассмеялись. Саша в недоумении смотрел на обоих.

— Сань, без обид, — сквозь смех произнес Дубровин, — но ты своим внешним видом Лизу только напугаешь. Сначала приведи моську в порядок, а потом думай о дочери.

— Я должен купить ей подарок на Новый год.

— До Нового года две недели, — напомнил Ярослав, — успеешь. Либо дай мне задание, я похожу по детским магазинам и найду то, что тебе надо.

Туманов выдохнул. В словах Паши был резон, на улицу сейчас соваться нельзя. Надо сначала выздороветь, прийти в себя, набраться сил.

— Я хотел к Роме съездить, — произнес Саша.

— По телефону позвони, — спокойно сказал Паша, кивнув на сотовый, который лежал на столе.

Паша и Ярослав вскоре уехали, а Саша пошел в гостиную и лег на диван. Рана на ноге болела, ребра ныли, очередное сотрясение давало о себе знать головной болью и слабостью.

Туманов включил фоном телевизор и не заметил, как задремал.

Раскинувшаяся перед ним поляна в лесу радовала глаз. Солнце уже садилось и бликовало в кронах деревьев. Было тепло и спокойно. Саша огляделся вокруг, он точно знал, что где-то здесь есть тропинка, которая ведет в храм.

— Александр, — раздался спокойный мужской голос, и Туманов повернулся на звук.

К нему шел отец Тимофей, одетый в рясу священника. На его лице играла легкая улыбка, и он смотрел на Сашу. Последний не удивился Волкову, словно договорился со своей прошлой жизнью о встрече здесь.

— Ты жив и почти невредим, — улыбнулся священник и похлопал Сашу по плечу.

Туманов тоже улыбнулся, отметив, что внутри у него невероятное спокойствие и даже какая-то радость, взявшаяся непонятно откуда. Он не помнил, чтобы в жизни хоть раз испытывал подобные ощущения.

— Мы снова встретились, — заметил Санек.

— Мы все время вместе, просто ты этого не замечаешь.

— Как это возможно? Ведь отца Тимофея больше не существует. Я ваше продолжение, — нахмурился Туманов, не понимая, о чем ведет речь Волков.

— Пройдемся? — священник показал рукой направление, и Саша тут же увидел ту самую тропинку, которая ведет к храму. -Ты прав относительно того, что меня больше нет. Физически отец Тимофей был убит в 1986 году. Но накопления духа никуда не исчезли. Более того, ты тоже наполняешь чашу опытом и помогаешь не только себе, но и миру этим.

— Ничего не понимаю, — помотал головой Туманов, глядя себе под ноги.

— Прошлые накопления помогают тебе в этой жизни.

Саша тут же вспомнил сон, в котором Варя пыталась столкнуть его с обрыва, но в последний момент отец Тимофей спас его от неминуемой гибели.

— Тогда, на обрыве… вы два раза спасли меня, — вспомнил Туманов о своей неудачной попытке суицида.

— Не я, — отрицательно помотал головой Волков.

— А кто же? — Саша остановился и посмотрел в добродушные глаза священника, которые казались источали саму любовь.

— Ты сам, — ответил священник.

Туманов вопросительно смотрел на собеседника и вообще не понимал, к чему тот клонит.

— Александр, меня не существует. Я — это ты. Мы единое целое, — отец Тимофей делал тонкие намеки, чтобы Саша сам ответил на свой вопрос.

— Значит…, — задумчиво произнес Туманов и, не веря своим словам, добавил, — … я сам себя спас.

Волков согласно кивнул, улыбка не сходила с его лица.

— Как? — Саша стал заикаться. — Как это возможно?

— Я олицетворение добра, которое является частью тебя. Ты знаешь о своей предыдущей жизни, и тебе, как человеку, легко понять и принять, что якобы есть ангел-хранитель в моем лице, который помогает тебе, — отец Тимофей немного помолчал и продолжил. — Но главная новость состоит в том, что ты сделал много хорошего не только в роли священника, но и в своих предыдущих жизнях. Ты накопил достаточно добра, которое теперь оберегает тебя. Несмотря на то, что ты вытворял ранее, добра в тебе все равно много.

Туманов внимательно смотрел на священника.

— И это добро спасает тебя в сложных жизненных ситуациях и защищает от плохих людей.

— От Ларисы не защитило, — хмуро произнес Саша.

— Это следствие той причины, которую породил ты.

Туманов потер глаза и помотал головой:

— Я запутался.

— Пойдем, — Волков слегка тронул Сашу за локоть, увлекая за собой. — Сегодня расплата наступает быстрее, чем раньше. Если в прежние времена за свои нехорошие поступки ты расплачивался в следующих жизнях. То сейчас все происходит в рамках одной. Хоть те преступники и заслужили все то, что с ними случилось…

— Заслужили ли? — горько спросил Туманов.

— Заслужили, иначе с ними этого бы не произошло. Но и ты вел себя неправильно, а значит, и ты будешь отвечать за свои поступки, как плохие, так и хорошие. Но добро все равно в тебе сильнее.

— Зло тоже во мне есть.

— Но ты можешь и должен с ним справиться. Не бегай, прими его в себе, замани в ловушку, а потом начинай изживать, но не борись.

Саша слушал и понимал, что отец Тимофей говорит то же самое, что говорил Предвестник.

— Обмани зло и преврати его в добро. В противном случае ты проиграешь. Ты станешь сильнее за счет тьмы, которую преобразуешь в свет. В итоге тьма уйдет, а света на этой планете станет чуть больше. Если в доме накопился мусор, то дом не сжигают, а очищают. Ты должен сделать то же самое.

Туманов слушал отца Тимофея и глядел себе под ноги. Но вдруг будто что-то толкнуло его, и мужчина поднял глаза. Перед ними на тропинке стояла беременная Варя, как и прежде в белом длинном платье, и с улыбкой смотрел на Сашу.

Туманов замер и встал как вкопанный. Волкову тоже пришлось остановиться. Мужчины смотрели на белокурую девушку.

— С ней ты тоже борешься, отрицаешь, не принимаешь ее, — отец Тимофей перевёл взгляд на Туманова.

— Это ошибка, — помотал головой Саша.

— Это выбор! — внезапно строго заметил священник. — И чем скорее ты это поймешь, тем проще тебе будет.

Туманов закрыл глаза рукой и с горечью повторил:

— Выбор. Я не хочу снова про это слушать.

— Не хочешь, потому что отрицаешь очевидное. Она не исчезла, Варя существует, ваш ребенок тоже существует. И вы встретитесь.

Саша вновь посмотрел на Варюшу, которая медленно начала двигаться по направлению к мужчинам.

— Ее не существует, — в панике произнес Туманов, — у меня есть только Аня и дети от нее.

— Не сопротивляйся. Тебе будет хуже, если ты не осознаешь, что ребенок от этой девушки — следствие твоих действий, которые принесли результаты. Но только так ты приобрел необходимые качества духа.

— Совершив такую непростительную ошибку? — воскликнул Саша, наблюдая, как Варя приближается к нему все ближе.

— Так учатся все люди. Если не совершать ошибок, как ты поймешь, что хорошо, а что плохо? Ты бы не понял, что есть день, если бы не наступала ночь, — отец Тимофей наклонился к Туманову ближе и строго добавил. — Не сопротивляйся! Это твое.

— Я не хочу, — громко произнес Саша, а видя, что Варя практически приблизилась к нему, закричал на весь лес. — Я не хочу! Тебя нет!

С этими словами Туманов развернулся, побежал от любовницы и резко проснулся, сев на диване. Голова тут же отозвалась болью, и мужчина схватился за виски. Образ Варюши все еще стоял перед глазами.

Глава 39

На следующий день Туманов принялся обрывать телефон Ромы, но тот не брал трубку. Три звонка подряд не дали ничего, и Саша заволновался.

Паша ответил после первого гудка:

— Алло.

— Паш, привет.

— Привет, Санек. Какие-то проблемы? Надеюсь, ты мне из дома звонишь? — заволновался Дубровин.

— Из дома, из дома. Я до Ромы дозвониться не могу, он трубку не берет. Он все еще в реанимации?

— Еще вчера вечером в палату перевели, телефон должен быть при нем, — растерянно ответил Паша.

— Уверен?

— Конечно. Он медленно, но верно идет на поправку. Жизни ничего не угрожает. Думаю, что скоро его выпишут из больницы.

Саша выдохнул и закрыл глаза. Он понял, что Рома не не может взять трубку, а просто не хочет.

— Понял, значит, придется ехать к нему, — кивнул сам себе Туманов.

— Саша, побереги себя, — чуть громче произнес Дубровин. — Твой друг в порядке, пусть наберется сил. А поговорить вы успеете.

— Сообщишь мне, когда его выпишут, если он так мне и не ответит?

— Без проблем. Но поедешь к нему ты с Яриком.

После разговора с Пашей Саша открыл мессенджер, нашел Рому и набрал сообщение: «Привет. Ты как? Хочу поговорить». После этого нажал кнопку «отправить» и убрал телефон в карман. Чутье подсказывало, что Наварский не желает иметь с Тумановым ничего общего. Он не просто обиделся или переживает из-за случившегося. Он больше не хочет видеть своего некогда лучшего друга.

Кабинет для встреч выглядел удручающе. Создавалось впечатление, что эти стены впитали в себя все человеческие пороки и теперь источали все самое плохое, что было в этом мире.

Посередине стоял стол и два стула, стоявшие друг напротив друга. Единственное окно располагалось высоко над полом, было маленьким и с решетками. Воздух спертый, хотя в самом помещении было прохладно, трубы отопления не справлялись с обогревом небольшой площади кабинета.

На стуле, спиной ко входу, сидел широкоплечий смуглый мужчина с черными волосами, похожий на индийца. Ему стоило невероятных усилий приехать сегодня в СИЗО. В теле была слабость, боль прекращалась лишь на время после приема обезболивающих, но потом вновь возвращалась. Но еще одна боль не глушилась ни одним лекарством — душевная. Внутри была огромная рана после произошедшего и после услышанного.

Роман Наварский сидел на жестком стуле с перевязанной рукой и тяжело дышал. Тот отрезок пути, который раньше он преодолел бы не задумываясь, сейчас оказался полосой препятствий. Мужчина вытер выступивший пот со лба. Ему было жарко, он все еще чувствовал себя неважно, и сейчас должен был отлеживаться дома. Но он хотел взглянуть в глаза той, которая несколько месяцев притворялась, что любит его, приняла предложение о замужестве, а в итоге чуть не убила.

Дверь открылась и Рома вздрогнул, но не повернулся. Он смотрел прямо перед собой и ждал, когда на стул посадят ту, которую еще недавно боготворил.

Молодой полицейский вел, держа за плечо, Ларису, чьи руки были скованы наручниками.

— Я буду за дверью, — сказал служитель закона и вышел, оставив Рому и Ларису наедине.

Наварский взирал на девушку, которая сейчас сидела напротив него, свесив голову вниз. Ее светлые волосы были не собраны и закрывали лицо. Одета она была в черные штаны и серую безразмерную теплую кофту, которую Рома у нее раньше не видел. Плечи у Ларисы поникли. Вся ее фигура должна была вызывать жалость, но мужчина, как ни пытался, не чувствовал ничего — даже ненависти не было.

Наварский сидел прямо и ждал, когда Соловицкая заговорит, но она молчала.

— Посмотри на меня, — спокойно попросил Рома.

Девушка нехотя подняла голову, но глаза отвела в сторону, чтобы не встречаться взглядом с бывшим женихом. Лицо у нее было бледное, под глазами залегла серость, губ почти не было видно, по цвету они слились с лицом и, казалось, стали тоньше.

— Зачем пришел? — отстраненно спросила Лариса, потихоньку покачиваясь, словно старалась себя успокоить.

— На тебя посмотреть.

— Посмотрел? — чуть громче, но все так же отстранённо, снова задала вопрос девушка.

Рома промолчал, не зная, что еще сказать. Он вообще не понимал, зачем ему нужна эта встреча. Но он хотел посмотреть на Ларису не в суде, а оставшись с ней наедине.

— А знаешь, я даже рада, что ты выжил, — внезапно выпалила девушка и посмотрела в глаза Роме. — Смерть — это слишком легко для тебя. А так ты будешь мучиться от осознания того, к чему привело тебя твое покровительство начальника уголовного розыска.

Рома смотрел в глаза Ларисе и видел в них ненависть и отвращение. И мужчина не понимал, как он не замечал этого раньше. Ведь он периодически ловил на себе такие холодные взгляды своей возлюбленной, но либо не придавал этому значения, либо находил объяснение: устала на работе, пляшут гормоны. Однако только сейчас Наварский понял, что она ненавидела его всегда, и месть действительно придавала ей сил.

— Тебе тоже пришлось нелегко, — тихо произнес Рома. Лариса, нахмурившись, посмотрела на него, не понимая, о чем речь. — Спать с человеком, который тебе противен, и даже не получать за это денег.

Наварский постарался ударить побольнее, и ему это удалось. Девушка наклонилась вперед, в ее глазах вновь блеснул недобрый огонек, и она начала цедить сквозь зубы, с трудом сдерживая себя, чтобы не кинуться на мужчину:

— Я это делала ради брата. Тебе, покрывающему убийцу, этого не понять. Я готова была терпеть тебя сколько угодно. Только твой дружок знатно мне надоел своим разговорами о свадьбе и детях, — Лариса перевела дух и уже чуть громче продолжила. — Какие дети, Рома? Рожать от тебя? От слабохарактерного и ведомого? Ведь ты делал все по указке Туманова.

Наварского это задело. Он начал играть желваками, а девушка, увидев, что попала в цель, продолжила:

— Каким будет твое потомство, если ты полное ничтожество, да еще соучастник преступления? С каким пафосом ты говорил мне, что работаешь в Следственном комитете и как гордишься своей профессией следователя. Но сам пошел на поводу у своего дружка и выгораживал его, когда тот избивал и убивал задержанных в отделе. Кто ты после этого?

У Ромы от злобы покраснело лицо. Он хотел взять эту девушку за шкирку и сделать все, лишь бы она замолчала. Но для Наварского было немыслимо поднять руку на женщину, даже на такую как Лариса, даже если она намеренно выводила его из себя. И Роме стоило неимоверных усилий сдерживать себя. Кроме того, мужчина все еще чувствовал слабость в теле и понимал, что силы покидают его с каждой новой вспышкой гнева, причиной которой были слова Соловицкой.

— Мне уже все равно нечего терять, поэтому я повторюсь, чтобы это навсегда засело в твоей голове! — Лариса чуть понизила голос и начала шипеть, как змея. — Мне было противно, когда ты даже касался меня. Мне было противно целоваться с тобой. И мне приходилось постоянно держать в уме, для чего я терплю твою гнусную рожу, чтобы не дать тебе по морде, когда ты в очередной раз начинал меня домогаться. А секс. Каждый раз перед тем как лечь с тобой в постель, я выпивала бокал вина, чтобы хоть немного оглушить себя. Я ни разу не спала с тобой в трезвом состоянии, — девушка замолчала и спустя пару секунд зловеще добавила. — Я жертва насилия, Ром, так же, как и ты.

Нервы Наварского были на пределе. Он готов был взорваться, его дыхание участилось, эта девушка знала, куда бить, и делала это с огромным удовольствием. Рома не мог поверить, что он может вызывать такое отвращение, и ему самому становилось тошно от откровений Соловицкой. Он был в ужасе от того, что так жестоко ошибся и даже не распознал игру, которую затеяла Лариса. И ведь Саша пытался предупредить его, но у Ромы на глазах словно были шоры. И сейчас он не мог простить себя за это.

— Я была готова к тюрьме, — продолжила Лариса, откинувшись обратно на спинку стула, — потому что в моих планах было убить тебя и Сашу. И если бы мне не помешали, я бы довела свой план до конца. Но я все равно отомстила. А ты, — Соловицкая перевела дух и злобно продолжила, — будешь страдать до конца своих дней! И я надеюсь, что перестанешь доверять вообще всем женщинам. Ведь в каждой ты будешь видеть меня. И просто так ты меня не забудешь, и то, что я с тобой сделала.

Рома сжал кулаки, и раненая рука тут же отозвалась болью. Мужчина впервые в жизни почувствовал внутри себя такую злобу, что был готов разломать мебель и стены в помещении. Невыраженная агрессия распирала его, но Наварский держался, чтобы не навредить той, которая еще недавно была его невестой и любимой женщиной.

Рома резко встал со стула и грубо бросил:

— Ты получишь максимум, я об этом позабочусь!

Наварский уже повернулся, чтобы выйти, но тут услышал, как Лариса язвительно добавила:

— Как интересно. Почему ж ты своего дружка не посадил? А меня хочешь наказать за преступление, которое не сравнится с тем, что сделал Туманов с моим братом и не только с ним. Ты конченый лицемер. Ты не борец за справедливость, ты просто хочешь отомстить мне за то, что я разрушила все твои планы, и на самом деле никогда не любила тебя. Ты не следователь! Ты преступник!

Рома выслушал все, что напоследок сказала Соловицкая, и, не оборачиваясь, вышел за дверь.

— Как самочувствие? — спросила Лена у Саши.

Туманов по привычке смотрел в окно на заснеженную улицу и разговаривал по телефону с начальницей.

— Лучше. Нога уже не так болит. Да и лицо все больше приобретает человеческий вид, — ответил мужчина.

— Я так испугалась, когда увидела твое фото из больницы. Неужели это все сделала женщина?

— Да, Лен. Хрупкая мадам чуть не угробила двух здоровых мужиков, — хохотнул Саша, вспоминая чем закончился ужин неделю назад.

— Потом мне все расскажешь. В твоей жизни явно что-то происходит.

Была суббота, и всю неделю Туманова не мучили сны, в которых принимала участие светловолосая девушка. Также он больше не видел мужской силуэт в своей квартире. Создавалось впечатление, что у Саши был ослаблен не только организм, но и интуиция, и мужчину это радовало. В таком состоянии он бы не вывез всего того, что свалилось ему на голову. А еще было дело Фомина, и его тоже пришлось отложить до лучших времен.

Разговор с Леной прервал звонок в домофон. Туманов, не без удивления, спросил, сняв трубку домофона:

— Кто?

— Я, — тихо отозвалась Аня, и Саша немедленно нажал кнопку открытия двери.

— Лен, я перезвоню, — бросил Туманов и отключился.

Его сердце бешено забилось. Он не ждал свою бывшую супругу в гости и был не готов к встрече с ней. Его лицо еще не зажило, и Аня точно заметит, что с Сашей что-то произошло.

«Еще не хватало, чтобы она переживала», — думал Туманов, ожидая, когда поднимется бывшая жена.

Звонок раздался через пару минут. Саша тут же распахнул дверь и впустил девушку в квартиру. Аня была одета, как и прежде, в черную куртку. Волосы были собраны в пучок, на лице не было макияжа, под глазами проступили синяки. Сами глаза покраснели, и мужчине показалось, что его бывшая супруга совсем недавно плакала.

— Что-то случилось? — взволнованно спросил Туманов.

— Это я у тебя хотела спросить, — ответила Аня, расстегивая куртку, и только сейчас она заметила синяки на лице у бывшего мужа. — Это откуда?

— Ань, зачем ты приехала? — разочарованно спросил Саша, который не желал показываться девушке на глаза до тех пор, пока не станет похож на человека. Туманов сказал Ане, что приболел и поэтому пока не сможет забирать Лизу.

— Значит, болезнь была выдумкой, — глухо заметила Аня.

— Болезнь не была выдумкой, выдумкой было то, что она заразна. А так, я на самом деле на больничном.

Девушка хмуро смотрел на бывшего мужа.

— Я не хотел своим видом пугать тебя и Лизу, — добавил Саша и помог Ане снять куртку.

Девушка разулась и прошла в гостиную. Она невольно окинула свое бывшее жилище взглядом и просканировала комнату на предмет женских вещей. Но ничего не выдавало присутствия здесь другой женщины. Аня почувствовала облегчение, и тут же одернула себя:

«Мне нет до этого никакого дела. Мы уже не женаты».

— Я очень рад тебя видеть, — Саша зашел в комнату следом и, сунув руки в карманы брюк, спросил. — Но зачем ты приехала?

— Я вчера разговаривала с Ромой, — Аня продолжала стоять лицом к окну и спиной к Туманову. — Хотела уточнить насчет сегодняшнего ужина. А оказалось, что он только сегодня выписался из больницы. Его Лариса в СИЗО. А тебя он вообще не хочет видеть и желает тебе провалиться ко всем чертям.

Саша беззвучно выругался.

— Что у вас произошло? — тихо спросила Аня. Было понятно, что она в шоке от того, что узнала.

Саша обошел бывшую супругу и встал перед ней. Свет от окна падал на лицо девушки, и Туманов убедился в том, что она действительно плакала. Мужчина взял ее за руки и спросил:

— Почему глаза красные?

— Всю ночь не спала.

— Я не хочу тебе ничего говорить, потому что не хочу тебя тревожить.

— Раньше тебя это не беспокоило, поэтому и сейчас можешь не переживать, — спокойно парировала Аня. Она была без сил после бессонной ночи.

— Раньше я был придурком, а сейчас пытаюсь измениться. Расскажу тебе, когда младшей исполнится восемнадцать, — попытался пошутить Саша, но Аня с болью в глазах смотрела на бывшего мужа и не улыбалась.

— Вы поругались?

— Пока нет, — выдохнул Туманов, — но я планирую это сделать.

— Что произошло? — не унималась Аня.

Саша чуть ближе подошел к бывшей супруге и убрал с ее лица выбившуюся прядь волос.

— Случилась проблема с его девушкой, точнее уже бывшей девушкой. Оказалось, что все это время она лишь притворялась, что любит Рому, а на самом деле через него хотела отомстить мне и Ромычу.

— И?

— Это все! Больше я тебе ничего не скажу, пока ты не родишь или пока не пройдет достаточно времени для того, чтобы это не казалось чем-то ужасным. А было просто далеким происшествием, в котором все, к счастью, остались живы.

Внезапно Аня обняла Сашу и обвила руки вокруг его шеи. Туманов поначалу растерялся, но спустя мгновение прижал бывшую жену к себе настолько, насколько позволял ее живот. Аня уткнулась мужчине в плечо и заплакала. Бессонная ночь, услышанное от Туманова, расшатанные нервы и гормоны сделали свое дело, и девушка больше не могла себя сдерживать.

Туманов от слез бывшей супруги не знал, что делать, и просто гладил ее по голове.

— Значит, мне тогда не показалось? — сквозь всхлипывания спросила Аня.

— Что именно? — не понял Саша.

— Что с тобой должно что-то произойти.

Мужчина тотчас вспомнил, как Аня в их последнюю встречу говорила ему, что у нее плохое предчувствие. Но Саша тогда не придал значения ее словам. А если бы и придал, как бы он догадался, что опасность будет подстерегать его рядом с Ларисой.

— Но сейчас-то все в порядке, — попытался утешить бывшую жену Туманов.

— Нет, — помотала головой Аня и отстранилась от Саши. Мужчина посмотрел в изумрудные глаза своей любимой, и ему стало невероятно ее жалко.

Девушка вытерла слезы и добавила:

— Ничего не в порядке.

— Ты о чем?

Аня немного помолчала и наконец произнесла:

— Мое предчувствие никуда не делось. Ты в опасности, Саш, и я не знаю, что с этим делать.

Девушка вновь разрыдалась, и Саша уже сам крепко обнял ее. Мужчина хоть и гнал от себя плохие мысли. Уверял себя, что он аккуратен и у него есть Ярослав. Но понимал, что тот убийца, который уже пытался прикончить его, никуда не делся. И он обязательно сделает еще одну попытку, чтобы убить Туманова, но говорить об этом Ане Саша не собирался.

— Ты просто не выспалась, и из-за этого всякая дурь лезет в голову. Ты сейчас придешь домой, поспишь. Лиза где?

— У мамы.

— Пусть она там побудет, а ты отдохни. Просто вся эта ситуация выбила землю из-под твоих ног, и ты испугалась. Но я в порядке, и Рома в порядке, а то что мы поругались — это ерунда, не первый раз. Ты сейчас должна думать только о себе и о ребенке. А я о себе позабочусь, не переживай.

Неожиданно для самой себя Аня крепко поцеловала в губы Сашу, который вновь растерялся и поначалу не понял, что произошло. Но девушка продолжала целовать своего бывшего мужа, и Туманов притянул любимую к себе еще ближе. Желание в мужчине вспыхнуло с невероятной силой. То, что он испытывал к Ане, Саша не испытывал ни к одной своей любовнице. Но Туманов научился сдерживать свои порывы и утолять голод в другом месте. Однако сейчас Аня распалила его с новой силой. Саша не удержался и запустил руку под кофту бывшей жены, погладил ее живот и стал подниматься выше. Мужчина сжал грудь девушки, и та с еще большей страстью продолжила целовать бывшего супруга.

Но внезапно Туманова будто что-то толкнуло, и он, тяжело дыша, произнёс:

— Подожди!

Его рука все еще лежала на ее груди, и мужчина нехотя вынул руку из-под кофты бывшей супруги.

— Ты просто в стрессе, — добавил Саша и потер глаза рукой.

Аня смотрела на бывшего супруга, и только сейчас к ней начал возвращаться рассудок. Не для этого она приехала к Саше, но в какой-то момент ее словно перемкнуло, и она не смогла больше сдерживать свои чувства. Сейчас же логика вновь брала верх над эмоциями, и Ане стало неловко.

— Извини, — произнесла она.

— Нет, не извиняйся, — Саша погладил девушку по лицу. — Мое отношение к тебе не изменилось и не изменится никогда. Я все так же люблю тебя и хочу быть с тобой. Просто сейчас не самое подходящее для этого время.

— Я пойду, — сказала Аня и, не глядя на бывшего мужа, направилась в коридор. Туманов пошел следом.

Девушка молча одевалась, а Саша не сводил с нее глаз. Несмотря на беременность и на довольно поздний срок, Аня все так же оставалась миниатюрной и вызывала лишь одно желание — оберегать ее. Туманов должен был радоваться тому, что бывшая супруга наконец сама проявила инициативу, но внутри него были смешанные чувства. Слишком многое на него сейчас навалилось, и для начала Саша должен был разобраться с ворохом проблем.

— Увидимся, — бросила Аня, и уже собралась уходить, но Туманов резко притянул ее к себе и крепко поцеловал в губы. Девушка не сопротивлялась.

Саша погладил живот и с улыбкой добавил:

— Береги малыша.

Аня тоже улыбнулась и вышла из квартиры. У Саши же появилась проблема, которую он собирался решить немедленно.

Глава 40

— Может, не надо? — как-то странно протянул Ярослав, сидя на пассажирском сиденье.

— Надо, Федя, надо, — выдохнул Саша.

Поездка до дома лучшего друга далась мужчине нелегко. Оказалось, что его не зря держат на больничном. Сил после пятнадцатиминутной езды не осталось совсем. Хотелось лечь и лежать, но Туманов был намерен поговорить с Ромой.

Часы показывали 17:41, и Санек надеялся, что Наварский уже дома.

— Я провожу, — сказал Ярик.

— Нет, посиди в машине.

— Сань, он может быть в том подъезде, — Сазонов махнул головой в сторону дома, в котором жил Наварский. — Я провожу до лестничной площадки, а потом спущусь на пролет ниже, чтобы Рома меня не заметил. И дождусь тебя там. Ты сейчас не в самой лучшей своей форме, и не сможешь дать отпор.

Туманов выдохнул и недовольно пробурчал:

— Ладно, пошли.

Мужчины проскочили домофон, зайдя в подъезд вместе с молодой девушкой.

Ярослав, как и обещал, спустился на этаж ниже, а Саша позвонил в дверь. Но Рома не торопился ее открывать, и Туманов позвонил еще раз. Наконец послышался звук возни с дверным замком, и дверь чуть приоткрылась. Саша дернул ее на себя, и его взгляду предстал лучший друг, который уже был заметно пьян. Одетый в черные брюки и футболку цвета хаки, из-под которой были видны бинты, Наварский взирал на Туманова. Левая рука Ромы тоже была перебинтована.

— Привет, — произнес Саша, но ответа не дождался.

Рома повернулся к нему спиной и зашагал по коридору в сторону кухни. Туманов зашел в квартиру и закрыл дверь. Мужчина разделся и пошел следом за другом.

Рома уже сидел за столом. Перед ним стояла литровая бутылка водки, которая была наполовину пуста, а рядом лежала колбаса, от которой мужчина отрезал по небольшому кусочку и закидывал в рот.

Саша тоже сел за стол и почувствовал от друга невероятное эмоциональное истощение. Роме все еще было больно физически от ран, которые нанесла ему Лариса. Но эту боль перекрывала боль душевная, которую Наварский пытался заглушить.

Учитывая, что Рома вел здоровый образ жизни и редко пил крепкий алкоголь, полбутылки водки для ослабленного и непривыкшего к подобным дозам организма было слишком много. И сейчас Наварский был на полпути к невменяемому состоянию. Поэтому Саша решил не медлить.

— Ромыч, ты как? — растерянно спросил Туманов. Таким своего друга он еще не видел.

Наварский наколол кусок колбасы на нож, отправил его в рот и, медленно разжевывая, ответил:

— Я жив, к сожалению.

— Как себя чувствуешь?

— Как я себя чувствую? — повторил Рома, не глядя на друга, и добавил. — Как подонок.

— Давай поговорим?

— О чем, Санчо? — заплетающимся языком спросил Наварский и посмотрел в глаза другу. — О том, как ты убил Агеева? О том, как я покрывал все твои делишки? Или о том, как я потерял свою любовь из-за тебя?

— Она тебя не любила, — помотал головой Туманов, не веря тому, что услышал.

— Она могла меня полюбить, если бы не ты, — как-то странно заулыбался Наварский, совершенно не отдавая себе отчет в том, что он говорит.

— Если бы не я, она бы вообще не появилась в твоей жизни, — грустно сказал Туманов, с жалостью глядя на друга.

— Воооот! — протянул Рома, указывая ножом на Сашу. — Ты понимаешь, о чем идет речь. Первый раз в жизни Александр Туманов включил мозг. — провозгласил Наварский и, облокотившись о стол, спросил. — Слушай, а почему ты не включал мозг, когда я тебя просил об этом во времена службы?

Саша молчал, а Рома сам ответил на свой вопрос:

— Потому что тебе было на меня наплевать. Ты думал только о своей шкуре, ты использовал меня, чтобы я прикрывал твои делишки.

— Это не так, — перебил друга Туманов.

— Ты использовал меня, чтобы попасть в следственный, — не обращая внимания на реплику Саши, продолжил Наварский. — Ты использовал меня как прикрытие перед Аней, когда шел на встречу с очередной бабищей.

Последнее слово Рома практически выплюнул, словно в рот ему попало что-то ядовитое. Упоминание женщин приводило его в ярость, и перед глазами сразу вставала Лариса.

— Ты всю жизнь использовал меня. И только…, — Рома запнулся, думая, как обозначить Соловицкую, — …эта открыла мне глаза на тебя. Представляешь, Сань? Баба, которая чуть не ухлопала нас обоих, показала мне, кто ты такой. И показала мне, кто я такой. Ведь по моей вине ты избил ее брата.

— Нет твоей вины в том, что я тогда творил в отделе, — ровно произнес Саша.

— Есть, — кивнул Рома и залпом выпил водку из стопки. Мужчина поморщился и, не закусывая, добавил. — Если бы я перекрыл тебе кислород после первого избиения, ничего дальше бы не было.

Наварский замолчал, словно пытался вникнуть в то, что он сказал. Мужчина смотрел в пустую стопку, сложив локти на столе.

— Я не ожидал, что все так получится. Виноват во всем я. И я представить себе не мог, что в твоей жизни появится сестра Соловицкого и решит отомстить не только мне, но и тебе, — попытался переубедить друга Саша. — Ты не можешь нести ответственность за мои поступки и расплачиваться за них.

— Ответственность! Нести! Не могу! За твои поступки, — размеренно и невпопад повторил Наварский и добавил. — Но за свои должен.

Рома налил себе еще огненной воды до краев и залпом выпил.

— Знаешь, Сань, я должен тебе кое в чем признаться, — Рома откинулся на спинку стула и смотрел совершенно пьяными глазами на друга.

Туманов тоже смотрел на Наварского и ожидал очередного пьяного бреда.

— Помнишь после убийства Агеева я тебе сказал, что больше не могу прикрывать тебя?

— Ну, помню, — буркнул Саша.

— А помнишь я тебе говорил, что больше не могу сдерживать натиск тех людей, которые требовали, чтобы тебя уволили?

Туманов не ответил, продолжая смотреть на Наварского в ожидании продолжения.

— Так вот, мой друг. Именно я дал ход делу и поспособствовал тому, чтобы тебя выкинули из МВД, — победоносно провозгласил Рома и хлопнул ладонью по столу. Мужчина был удовлетворен тем, что отплатил своему другу той же монетой, и сейчас выбил его из колеи своим признанием.

В первую секунду Саша даже не понял, что он услышал. Казалось, что слова, сказанные Наварским, не сразу дошли до него. И когда Туманов осознал то, что пытался донести до него Ромыч, то на несколько мгновений онемел. Его прошиб пот от осознания того, что причиной его увольнения были не какие-то мифические генералы, а это сделал его лучший друг.

— Но почему? — только и выдавил из себя Саша.

— Почему? — повысив голос, переспросил Рома и, вновь облокотившись на стол, добавил. — Ты серьезно задаешь мне этот вопрос? Сколько должно было еще пострадать людей от тебя, прежде чем ты угомонился бы, послушал меня и прекратил распускать руки на работе?

Последнее предложение Наварский произнес, повысив голос. Сдерживать себя он больше не мог.

— Я все время жалел тебя! — Рома говорил все громче. — А должен был жалеть их. Ты же вообще не думал обо мне, о моей карьере. Ты вообще ни о ком не думал, а сейчас ты резко изменился, — Рома картинно развел руки в стороны и, пылая гневом, продолжил. — И что этому поспособствовало? Твой внутренний ориентир, который сбился к чертям, вдруг поймал правильное направление. Или психбольница, а затем работа грузчиком заставили тебя снять корону с головы? Я даже с больницей тебе помог, забрал из государственной и поместил в частную, чтобы создать тебе более комфортные условия. Тебе, человеку, который вообще никогда никого не ценил. Тебе плевать на нашу дружбу! Ты всю жизнь меня использовал!

Рома вновь наполнил стопку до краев и одним махом влил себе в рот.

— Это ж какую всю жизнь я тебя использовал? — грубо спросил Туманов, которому было неприятно в очередной раз выслушивать все о своей персоне. И который в то же время не знал, как себя вести с Наварским и что ему сказать, потому что тот был практически во всем прав. И сейчас Саша смотрел на свое поведение в прошлом другими глазами.

Рома не отвечал. Он тяжело дышал, внутри у него все переворачивалось от горя. Только сейчас мужчина понял, сколько он всего вытерпел. И что его добродушие в итоге вышло ему боком. Сейчас Наварский ощущал, что потерял вообще все: любовь, лучшего друга и работу.

— То, что я вел себя как мразь во времена службы, не означает, что я использовал тебя. Это значит, что я не отдавал себе отчета в том, что я делаю. Причиной моего поведения было то, что я попутал все берега, — бросил Саша, глядя на макушку Рому, который сейчас сидел, склонив голову вперед. — И от моего поведения пострадал не только ты. Аня, Лиза, родители и еще несколько человек, которых я не хочу вспоминать. И ты хочешь сказать, что всех вас я использовал?

Наварский молчал, а Туманов продолжил:

— Кроме того, ты знаешь причину моего поведения с некоторыми задержанными, в числе которых был Соловицкий. Не мне тебе рассказывать, что тогда происходило.

— Ты просто псих! — злобно бросил Рома и, посмотрев на Сашу, добавил. — Если бы у меня сейчас были силы и не было ранений, я бы разбил тебе морду. Но я, к сожалению, не только без сил, но еще и жутко пьян.

Саша понял, что разговора не получится, его друг был в стельку. И лучше прийти в другое время, когда Рома будет хотя бы в трезвом состоянии.

— Я пойду, — сказал Саша и уже хотел встать со стула, но Рома тут же добавил:

— Все что я делал — делал ради тебя. И как итог, забыл о других людях, которых я должен был защищать от тебя. И я не прощу себе этого никогда. И тебе не прощу.

— Поговорим, когда ты будешь трезв, — Саша уже направился к выходу, как внезапно его окликнул Рома:

— Туманов!

Саша обернулся, тон голоса друга изменился, и по телу Саньки пробежали мурашки. Наварский смотрел на Туманова из-под своих черных бровей, в его глазах читалось недоброе. Рома набрал воздуха в грудь и с каким-то зловещим спокойствием добавил:

— Я тебя посажу!

Саша постоял еще несколько секунд, а затем повернулся и пошел к выходу.

Чувство вины еще никогда так не грызло Александра Туманова. Даже в ситуации с Аней он не чувствовал себя настолько виноватым. Просто потому что Аню он не подставлял, а вот Рома хлебнул по полной. А мог хлебнуть еще больше, и все потому что Наварский считал своим долгом помочь лучшему другу. Саша же пользовался его покровительством и считал это само собой разумеющимся.

Туманов уже приехал домой и теперь не мог найти себе покоя. Он бродил по квартире, и в его голове бесконечно звучала фраза: «Я дал ход делу и поспособствовал тому, чтобы тебя выкинули из МВД». Одна часть мужчины не могла поверить в то, что лучший друг с ним так поступил. И то, что Саша мог продолжать работать в органах, если бы не Рома.

Но с другой стороны, Туманов понимал, что он поступил с Наварским не лучше, а значит, почему Ромыч не имел права отплатить той же монетой. Эти два обстоятельства разрывали Сашу. И чем больше он об этом думал, тем больше в нем поднимались злоба и чувство, что с ним поступили несправедливо. И что он все еще мог бы работать в полиции, если бы не Рома.

Саша ощутил, как его накрывает обида. Он потерял работу, и все из-за кого? Из-за лучшего друга.

— Нет, ты потерял работу из-за себя! — попытался переубедить себя мужчина, но он все равно не мог избавиться от обиды на Наварского.

Хотя даже здесь Ромыч пожалел Сашу. По идее, Туманов сейчас должен сидеть в тюрьме, а не разгуливать на свободе после убийства задержанного. Но даже этот весомый факт не перекрывал того, что Саша неосознанно затаил обиду на Рому. Туманов ничего не мог с собой поделать.

«Тебе помогли уйти», — вспыли в голове мужчины слова дьявола.

Даже там, внизу, все знали, почему Туманова уволили из органов, кроме самого Туманова.

Саша закрыл лицо руками. Казалось, с ним случилась вселенская несправедливость, и фарш уже не прокрутишь назад.

Мужчина убрал руки от лица и в паре шагов от себя вновь увидел силуэт незнакомца, который тянул к нему руку. От неожиданности Саша шарахнулся назад и врезался в стену. За окном темнело, в комнату вкрались сумерки, и Туманов снова не смог разглядеть лица неизвестного.

У Саши по обыкновению заскакало сердце от страха, но где-то в глубине души он понимал, что незнакомец пришел с благими намерениями. Немного поразмыслив, Туманов осторожно взял незваного гостя за руку, и тот с недюжинной силой потянул Саньку за собой. Тут же исчезли очертания квартиры, и мужчины погрузились в непроглядную тьму. В нос ударил запах сырости и гнили, который уже был знаком Туманову. Незнакомец тащил Александра с такой быстротой, словно куда-то опаздывал. Саше пришлось перейти на бег, чтобы успевать за неизвестным.

Наконец, глаза разглядели коридор, а следом из стен вылезли черепа со светящимися глазами и зловещими улыбками. Туманов тут же попытался затормозить, но незнакомец не дал ему этого сделать, ловко и довольно быстро проведя Сашу через уже знакомый коридор. Черепушки тут же попрятались, оставив на стене светящиеся огоньки в виде глаз.

Следом шел коридор с вмурованными в стену телами, стонами и невыносимой душевной болью. Только в этот раз Саша почувствовал страдания всех этих несчастных душ. Боль была такая, что Туманов молил только об одном — проскочить этот отрезок пути как можно скорее. Кажется, у незнакомца были такие же планы. Он не сбавлял темпа, крепко держа Сашу за руку.

У мужчины все еще болело бедро после ножа, которым его ударила Соловицкая. Но сейчас адреналин в его крови зашкалил, и Саша не чувствовал боли.

Впереди замаячил огонек, и Саша ощущал, как с каждым шагом ему становится все жарче. Сначала это было приятное тепло, но чем ближе мужчины приближались к этому самому огоньку, тем больше Саша обливался потом.

Наконец коридор с телами закончился, и мужчины попали в просторное помещение, где в центре пылал огромный костер. Туманов вспомнил, что уже был в этом помещении и видел…

— Мария, — воскликнул Саша, вновь заметив женщину в черном платье с мелкими белыми цветами, которая сидела на полу, сгорбившись, а ее плечи вздрагивали от плача.

Но не успел Туманов задержать на ней внимание, как внезапно картинка сменилась, и они с незнакомцем забежали в очередной коридор, в котором уже было больше света за счет развешанных по стенам небольших ламп. Да и сам коридор был шире.

Саша уже запыхался и дышал через рот. Давно он не бегал на такие дистанции. Неизвестный мужчина явно был более тренированным.

Через несколько секунд вдалеке Александр разглядел чей-то силуэт. Туманов прищурился, пытаясь рассмотреть, кто это перед ним стоит, но тщетно, силуэт был слишком далеко. Но чем ближе приближались мужчины, тем отчетливее становился образ женщины в белом платье и со светлыми волосами.

— Только не это, — еле дыша, пробубнил Туманов, стараясь замедлить своего проводника. — Только не она.

На горизонте маячила Варюша и ласково улыбалась. Саша стал упираться ногами в землю, пытаясь остановить незнакомца, но тот и не думал замедляться. Ему явно было необходимо очень срочно что-то показать Александру, и отступать он был не намерен.

— Остановись! Остановись! — закричал, что есть мочи, Туманов, цепляясь за стены.

Варя становилась все ближе, а внутри Саши нарастала паника. Он боялся эту девушку, хотел избежать даже мимолетной встречи с ней любой ценой.

— Тормози! Я сказал, тормози! — вновь закричал Туманов и попытался выдернуть свою руку из руки незнакомца.

Когда Саша понял, что незнакомый мужчина не собирается сбавлять ход и ведет его прямо в руки к Варюше, Туманов собрался с силами, попытался затормозить ногами о пол и дернул руку на себя. Трюк сработал, и Саша по инерции, с высоты своего роста, рухнул на спину и оказался на полу в своем коридоре.

Туманов резко вскочил на ноги и почувствовал боль в левом бедре. Мужчина огляделся вокруг, но ни незнакомца, ни Варюши не было. Саша оперся о стену, пытаясь восстановить дыхание.

— Что это было? — задавался вопросом Туманов.

Саша точно знал, что тот незнакомец что-то хочет ему показать. И это что-то было связано не с Варюшей. Но тогда, почему она преследует его?

«Потому что ты ее отрицаешь», — мелькнуло в голове у Туманова.

Глава 41

— Сегодня ты поприличнее выглядишь, — заметила Лена, сидя за столом на кухне Туманова.

— Больше недели прошло, — напомнил Саша, ставя на стол тарелки. — Правда башка все равно периодически трещит.

— Очевидно, выйдешь ты уже в следующем году.

— Очевидно, так, — кивнул мужчина и тоже сел за стол.

Был вечер понедельника, и Егорова навестила своего сотрудника после работы. Она до сих пор не знала, что произошло с Тумановым и его другом. И почему их чуть не убила хрупкая дама.

— Так ты поделишься, что случилось? — хрипло спросила Лена.

Саша выдохнул и, глядя в глаза начальнице, серьёзно спросил:

— Хранить секреты умеешь?

Егорова напряглась и растерянно ответила:

— Да.

Саша нехотя пустился в рассказ о своей прошлой жизни. Лена слушала, не мигая. Кажется, она забыла о голоде, настолько ее потрясла жизненная история подчиненного. Туманов рассказал практически все, опустив лишь момент с погружением в прошлую жизнь и пребыванием в психиатрической лечебнице.

— Из майора полиции в грузчики, — покачала головой женщина, — наверное, морально это было нелегко.

— Не сказал бы, на самом деле проще, чем кажется. С вами я стал нормальным, а на службе у меня выросла корона до небес, и я вообще не замечал людей вокруг себя, — пожал плечами Саша и добавил. — Только прошу тебя, никому не рассказывай об этом. Это не то, чем стоит гордиться, и я скорее хочу забыть все, что было тогда.

— Можешь не сомневаться, дальше меня не уйдет.

Саша почувствовал, что Лена не врет и ей действительно можно доверять.

Спустя двадцать минут коллеги поужинали и уже пили чай. Разговор шел ни о чем. Егорова рассказывала о том, какой завал на работе и как не хватает Сашиных рук. Когда он предложил выйти, чтобы помочь, женщина замахала руками и произнесла:

— Даже не думай. У тебя сотрясение, тебя ударили ножом, сами справимся. Я это сказала не в намек, а просто делюсь тем, что у нас происходит.

— Как у вас с Черкасовой?

— Никак. Слышать даже о ней не хочу! — передернула плечами Егорова и сделала глоток чая.

— Больше не ругались?

— Нет, обходим друг друга дальними дорогами. Она не лезет ко мне, я к ней, но раздражает она меня жутко. Надеюсь, что она долго не продержится на работе.

— У нее тяжелая жизнь, которая наложила свой отпечаток, — попытался защитить Свету Туманов.

— У всех у нас тяжелая жизнь, Санек, — съязвила Лена. — И у меня, и у тебя, и у Витька. Это совершенно не имеет значения. Я ее просто недолюбливаю, и мне плевать, какая у нее там жизнь.

— Ладно, проехали, — Саша понял, что Егоровой неприятно говорить на эту тему, и решил больше не педалировать ее.

Туманов немного помолчал и наконец решился спросить:

— Слушай, а ты когда-нибудь пыталась понять причины поведения своей матери? Что стало катализатором того, что она вот так к вам относилась?

Лена подняла глаза на Сашу и, ухмыльнувшись, ответила вопросом на вопрос:

— Ты таки решил поиграть в психолога?

— Ты мне сама разрешила, — напомнил мужчина. Он был полон решимости помочь людям, и Лена была в его списке.

Егорова сделала паузу и ответила на вопрос:

— Катализатором стало наше рождение. Не было бы нас, не было бы всего этого, вот и все. Зачем мне рассуждать на эту тему? Наша…, — женщина запнулась, подбирая слово, — … та, которая нас родила, была пьяницей, больным человеком.

— А как она относилась к вашему отцу? Были у нее родители?

— Насчет родителей с ее стороны ничего не знаю. Ходило много разных слухов. Кто-то говорил, что она из детского дома. Другие говорили, что ее воспитывал дядя, который тоже пил и скончался, когда ЕЙ было пятнадцать лет. Поэтому я ничего не знаю о своих родственниках с ее стороны. Помню только бабку со стороны отца, но видела я ее в далеком детстве и даже не знаю, куда она потом исчезла. И спросить не у кого было. Отец умер. А ЭТА была вечно в неадеквате, да и вести с ней задушевные разговоры мне не особо хотелось.

— А с отцом у вашей матери какие отношения были?

Егорова пожала плечами.

— Обычные. Он был тихоня, спокойный, я тебе уже говорила. На рожон не лез, с матерью не спорил. Работал, пил, занимался нами настолько, насколько мог. У них были ссоры, но на нас она отыгрывалась особо жестоким образом. Учитывая, что отец был добряком и никогда бы не кинулся на мать с кулаками, она могла бы делать с ним то же самое, что и с нами. Но нет, почему-то табуретки прилетали только в нас.

— Странное у нее отношение к детям, — задумчиво произнес Саша. — Зачем рожать, если не любишь детей? Вроде бы тогда уже аборты делали.

— Точно делали, — подтвердила Егорова. — Не знаю, может с пьяных глаз не замечала, что беременна, а потом было поздно.

Туманов тоже не находил ответа на этот вопрос.

— Я вот только одного не понимаю, почему она так к нам относилась? Мы же были маленькие. Мы даже сделать еще ничего не успели, а она уже нас колотила.

Саша тут же вспомнил свою прошлую жизнь и тех ублюдков, которые убили отца Тимофея. И которые в итоге пострадали от рук Туманова в этой. Если видеть эту связь, о которой знает Саша, то все встает на свои места, и по какой-то неведомой самому человеку причине он получает то, что заслужил в прошлом воплощении. Но чем Лена заслужила такое отношение к себе?

«Относилась плохо к своей матери в прошлой жизни, а в этой они поменялись местами?» — задавался вопросом Саша, но мелькнувшая мысль заставила его изменить свое мнение.

«Опыт души».

— Я тебе сейчас кое-что скажу, только не сочти меня за сумасшедшего, — робко начал Туманов, глядя в стол. — Ты веришь в перерождение, в то, что мы живем не одну жизнь, а проживаем огромное количество рождений?

— Скажем так, я слышала об этом, но никогда не воспринимала всерьез. Как-то не до этого было.

— Если смотреть на твою жизнь в рамках одной этой самой жизни, то получается, что с тобой произошла вселенская несправедливость. Ты родилась в бедной семье у пьющих родителей, а мать к тому же ненавидела вас всех. Ведь огромное количество детей рождается в благополучных семьях, с любящими родителями, которые делают для них все.

Лена, нахмурившись, внимательно слушала Туманова. А тот, выдержав паузу, продолжил:

— Но, если смотреть на твою жизнь с позиции того, что ты уже прожила огромное количество жизней, и нынешняя — лишь одна из них. И если смотреть на жизнь как на школу, где мы учимся и набираем необходимый опыт, то все начинает выглядеть совершенно по-другому.

— Сань, у меня был тяжелый день на работе. Можно как-то попроще? — устало спросила Лена, в голове которой с трудом укладывалось то, что Саша хотел до нее донести.

— Я пытаюсь, — улыбнулся мужчина и продолжил. — Так вот, получается, что если ты родилась у такой матери, то этот опыт был необходим для тебя.

— Зачем? — удивилась женщина.

— Не знаю, возможно тебе его не хватало, — пространно ответил Саша и понял, что так до начальницы вообще ничего не дойдет.

— Ничего не поняла, а зачем он мне вообще нужен?

Туманов потер глаза, подбирая слова, и наконец нашел, с какой стороны подойти.

— Скажи, почему ты не завела семью и детей?

— Я тебе уже говорила, что боялась стать такой же, как мать.

— А почему ты этого боялась? Ты никогда не хотела детей или просто боялась, что повторишь путь своей матери?

Егорова замолчала, раздумывая над вопросом Туманова. Только сейчас до женщины стало доходить, что ею руководил страх. И она засунула свои желания подальше, только потому что жутко боялась испортить своим детям жизнь.

— Ответ очевиден? — спросил Саша, глядя на Лену, которая опустила глаза.

— Да, я только сейчас поняла, что боялась, но всегда хотела детей. В молодости я всегда с удовольствием смотрела на мам с колясками и хотела, чтобы у меня было так же. Но проходило совсем немного времени, и тень матери словно вставала рядом и напоминала о том, что я буду поступать так же, как она. Просто потому, что другого я не знала. Как я могу подарить любовь ребенку, если этой любви у меня никогда не было?

— Любовь идет изнутри, а окружающие лишь способствуют ее росту. Люди, выросшие в детских домах, очень часто заводят самые крепкие семьи и порой любят своих детей больше, чем те, кто вырос в полной семье. У человека всегда есть выбор, как себя вести и по какому пути пойти. Человек выросший в детском доме имеет три варианта развития событий. Один заводит семью, потому что у него не было до этого момента своей. Второй путь — это вообще отказаться от семьи. Такой человек рассуждает так же, как и ты: а вдруг я не справлюсь и тоже отдам своего ребенка в детский дом? Или со мной что-нибудь случится, и ребенок останется один. А третий вариант — это те люди, которые мстят своим детям за свое детство и словно специально отдают их в детский дом со словами: «Я же не умер, вот и с ним ничего не случится».

— Получается, я поступила неправильно? — грустно заметила Лена, вполне осознавая, о чем ведет речь Александр.

— В твоем случае ты скорее сделала выбор. И сделан он был из позиции страха.

Егорова потерла глаза, и Саша заметила, что она смахнула слезы. Внутри Туманов что-то екнуло, и он почувствовал, что в Егоровой что-то сломалось. Но это было то, что мешало ей все эти годы, и мужчина понял, что это добрый знак. Значит, его слова дошли до нее, и внутри женщины начались изменения.

— Только уже поздно, — выдохнула Егорова, глаза у нее покраснели.

— Насчёт деторождения ничего не могу сказать, тебе виднее. Но ты вполне можешь найти мужчину и создать с ним семью.

— Я и мужчины? — хрипло рассмеялась Лена.

— Неужели у тебя никогда не было отношений? — удивился Саша.

— Были, один даже звал замуж по молодости. Так я, как услышала предложение, стартанула от него дальше, чем видела. После того вечера я с ним рассталась… из-за страха, что за замужеством последует рождение детей, которых я сделаю несчастными. С тех пор мужчин у меня не было.

— Это ж сколько лет ты без мужчины? — воскликнул Туманов.

— Тебе лучше не знать, — улыбнулась Егорова.

Коллеги немного помолчали, и Саша добавил:

— Лен, тебе надо понять, что такая мать для чего-то была нужна. Многие говорят о прощении, но это очень сложно.

Туманов вновь вспомнил своих обидчиков. Он знал, о чем говорил.

— Просто попробуй посмотреть на свое детство под другим углом или с другой стороны, — продолжил Саша. — Это нужно в первую очередь тебе, а не ей.

— Санек, зачем ты пошел в грузчики? Тебе в психологи надо, — хрипло засмеялась Лена и положила свою руку на руку Туманова.

Мужчина накрыл руку Егоровой своей другой рукой и тоже со смехом произнес:

— Ну, если ты меня уволишь, то придется идти в психологи.

— Нет уж, не дождешься, такие работники на вес золота.

Туманов чувствовал, что начальнице стало легче после его проповеди. Саша не понимал, как он чувствует, что нужно сказать, и откуда вообще все это знает.

— Кстати, забыла тебе передать. Завтра сможешь подъехать на работу к началу рабочего дня? Отдел кадров просил тебя к ним подойти и расписаться за премию перед Новым годом. Они завтра должны уже все бумаги отправить, — произнесла женщина.

— Конечно, подъеду, — кивнул Туманов.

На следующее утро Ярослав прибыл к Туманову, чтобы сопроводить его до работы.

— Я сначала ушам не поверил, что тебе на работу надо, — произнес Ярик, наблюдая как Саша закрывает дверь в квартиру. — Подумал, либо ты трудоголик, либо начальство у тебя с приветом.

Туманов хохотнул и ответил:

— Да зря тебя сорвал, я бы и сам съездил, но я обещал Паше, что буду слушаться. Да и сил у меня маловато, чтобы защищаться.

— Никаких сам! — строго заметил Сазонов.

— Спал бы ты сейчас в теплой постели и не надо было бы меня охранять, — с улыбкой заметил Саша, вызывая лифт.

— Я же не в отпуске, поэтому теплая постель мне бы точно не светила.

Мужчины зашли в лифт, Туманов нажал кнопку первого этажа, и кабина поехала вниз.

— С Ромой планируешь еще раз встречаться? — спросил Ярик.

Саша пожал плечами.

— Не знаю, сначала хочу прийти в себя и дать ему время на выздоровление. А там посмотрим. Я даже не знаю, о чем с ним говорить. Я так перед ним виноват и уже не смогу искупить то, что натворил, и то, что Ромычу пришлось пережить из-за меня.

Сазонов замолчал, не зная, что на это сказать.

Двери лифта открылись, и, по привычке, Ярослав вышел первым, а Туманов — вслед за ним. В этот момент в подъезд зашел высокий мужчина. Сазонов напрягся, тут же закрыв собой Саньку и потянувшись рукой к кобуре.

— Александр, — воскликнул мужчина, и Саша узнал в нем председателя, у которого еще недавно просил записи с камер видеонаблюдения.

— Семен Эдуардович, доброе утро, — поздоровался Туманов, и Сазонов выдохнул, опустив руку вниз.

Сосед подошёл к мужчинам и пожал обоим руки.

— Помогли тебе записи? — спросил Семен Эдуардович.

— Нет, лица на них не видно. Тот человек явно готовился, — выдохнул Саша.

— В полицию заявил? — сосед был в курсе, что в посылке лежал нож.

— Да, — соврал Туманов, и, в свою очередь, спросил у Семена Эдуардовича. — А вы откуда в такую рань?

— С суток, иду отсыпаться. Как Анюта? Как Лиза?

— Ярик, ты иди пока в машину, — Саша протянул ключи телохранителю. — Она напротив подъезда стоит.

— Понял, — кивнул Сазонов, взял ключи и пошел на выход.

Туманов проводил взглядом Ярослава и нехотя ответил соседу:

— Мы пока вместе не живем.

— Поругались?

— Ну, можно и так сказать.

Ярослав вышел из подъезда и направился к черному автомобилю. Мужчина нажал кнопку на брелоке, и машина одобрительно мигнула огнями, извещая о том, что двери открыты.

На улице стояла звенящая тишина. Было морозно, под ногами скрипел снег, небо было чистое и звездное. Сазонов посмотрел наверх, сделал глубокий вдох и открыл дверь. Не садясь в машину, Ярик завел двигатель и начал осматривать салон на предмет посторонних вещей.

Сзади послышались шаги. Мужчина вылез из машины и, не глядя на Сашу, произнес:

— Все чисто, шеф, можете располагаться.

Но Туманов ничего не сказал на эту реплику. Он подошел к Ярославу и встал за его спиной. Сазонов повернулся лицом к Саше, но вместо него увидел незнакомого мужчину, лицо которого было скрыто под капюшоном и шарфом, закрывающим пол-лица. Ярик ничего не успел сказать, лишь нахмурился, пытаясь разглядеть незнакомца, и в этот момент получил первый удар ножом в живот.

Обжигающая боль пронзила Ярослава, который не сразу понял, что произошло. Незнакомец моментально вытащил нож, взял свободной рукой Сазонова за плечо и, держа его, еще раз вонзил нож по самую рукоять в живот мужчины. И снова вытащил. Ярик понял, что если сейчас он ничего не предпримет, то незнакомец убьет его.

Сазонов схватил убийцу за руку, в которой тот держал нож, и попытался отвести ее, но силы постепенно покидали Ярослава. Незнакомый мужчина был сильнее. Он выдернул руку с ножом и ударом ноги сбил Ярослава с ног. Тот повалился на белоснежный снег, который постепенно становился алым.

Убийца склонился над Ярославом и нанес еще несколько ударов ножом в живот и грудь. Сазонов чувствовал, что теряет сознание, в глазах постепенно меркло ночное небо и яркие звезды. Спустя несколько мгновений убийцы уже не было видно.

— Саш, — выдохнул имя Туманова Ярик и потерял сознание.

— Я пойду, Семен Эдуардович, а то на работу опоздаю, — сказал Саша и протянул руку соседу.

— Конечно, увидимся, — ответил мужчина и пошел пешком на свой этаж.

Туманов сбежал по ступенькам вниз, распахнул дверь на улицу и посмотрел на свою машину, ожидая увидеть рядом с ней Ярослава. Но высокой фигуры Сазонова не было видно. Зато возле машины лежал какой-то тюк, что-то черное, что Саша не мог разглядеть на расстоянии.

— Ярослав, ты где? — буркнул Туманов и направился к машине, вглядываясь в тюк, лежащий возле открытой водительской двери.

Саша почти подошел к своему автомобилю и внезапно понял, что снег возле черного предмета алый. Мужчина присмотрелся и с ужасом для себя понял, что это лежит Сазонов.

— Ярик! — крикнул Саша и кинулся к своему телохранителю.

Туманов упал на колени и только сейчас заметил, что Ярослав весь в крови, которая сочится из живота и груди. Снег вокруг Сазонова был красным.

Саша взял телохранителя за голову и начал его трясти, приговаривая:

— Ярик! Ярослав! кто это сделал?

Но Сазонов был уже без сознания, и Туманов в ярости закричал на весь двор:

— Кто это сделал?

Саша трясущимися руками аккуратно положил голову Ярослава на землю и достал телефон из кармана, чтобы набрать «03». Туманов пытался зажимать раны на теле Сазонова, но их было слишком много.

После звонка в скорую Саша кинул телефон на водительское сиденье своего автомобиля и, все еще сидя на коленях, прижал Ярослава к себе. Из глаз Туманова лились слезы, он не мог поверить, что все это происходит с ним. Саша молился, чтобы Ярик выжил, чтобы скорая помощь приехала вовремя.

— Ярослав, держись. Прошу тебя, держись. Ради своих близких, ради своего нерождённого ребенка, держись!

Туманов вышел из душа одетый в чистые брюки и футболку. Ему до сих пор казалось, что он весь в крови Ярослава.

Одежда Саши была в стирке, куртка лежала на полу в коридоре. Туманов просто забыл о ней, и теперь она дожидалась своего часа, чтобы быть отправленной в стиральную машинку.

Саша ходил по квартире, на автомате прибирая свои разбросанные вещи, и до сих пор не мог поверить в то, что произошло утром.

В голове мужчины эхом отдавались слова фельдшера со скорой:

— Он мертв.

Откуда-то со стороны раздался истошный вопль, и Туманов осознал, что это он закричал от горя, что есть мочи.

Как во сне он видел, как сначала подъехала машина Следственного комитета, а следом — труповозка. Как из последней машины вышли здоровые ребята, взяли черный мешок и положили в него тело Ярослава. От этого зрелища Сашу затрясло еще сильнее, и фельдшер со скорой, которая все еще была поблизости, предложила ему поставить укол. Но Туманов отказался.

Двор заполонили любопытные соседи и издалека глядели на ужасающую картину. Довольно быстро приехал Паша и, глазами красными от слез, со скорбью взирал на Ярика.

Дубровин вскоре уехал, но обещал приехать к Туманову чуть позже.

На работу Саша не попал и сказал Лене, что плевать ему на премию. На что Егорова обещала расписаться за него, услышав о произошедшем.

Звонок в дверь вырвал Туманова из раздумий, и он, не глядя в глазок, открыл ее. На пороге стоял бледный Паша, в руках у него был пакет. Саша отошел в сторону, пропуская в квартиру Дубровина.

— Что-нибудь известно? — ровно спросил Туманов, дабы абстрагироваться от произошедшего и не дать волю чувствам.

— Одиннадцать ножевых, — дрогнувшим голосом ответил Паша, доставая из пакета бутылку коньяка. — Закуску не взял.

— Обойдемся без закуски, — бросил Саша и отправился на кухню за стаканами.

Паша разлил коричневую жидкость и один стакан протянул Туманову. Глядя в окно и держа стакан в руках, он медленно добавил:

— Врачи сказали, что у него не было шансов. Нож задел артерию, четыре удара были смертельными. Ярик практически сразу умер.

— Если бы я вышел раньше из подъезда…, — начал Саша, но Дубровин его перебил.

— …то все равно бы не успел. А если бы успел, то убийца прикончил бы вас обоих.

Туманов немного помолчал и произнес:

— За Ярика!

— За Ярика! — повторил Паша, и мужчины выпили коньяк до дна.

Саша, который давно не пил ничего крепче газировки, тут же почувствовал, как алкоголь ударил в голову, и ему стало чуть легче воспринимать реальность.

Паша поставил стакан на журнальный столик и сел на диван. Саша же наполнил стаканы коньяком еще раз и один протянул Паше.

— Странно, да? Мы с тобой здесь, за окном все так же зима, жизнь продолжается, а Ярослава уже нет, — заметил Туманов, садясь в кресло. — А еще вчера он был жив.

— Я до сих пор не верю, что его нет, — глядя в одну точку, произнес Дубровин. — Людей я еще ни разу не терял. Были ранения, но, чтобы вот так жестоко… никогда.

— Как бы это ни звучало, но на его месте должен быть я.

Паша перевел взгляд на Сашу и, словно придя в себя, напомнил:

— Сань, по сути, Ярик выполнял свою работу. И он исполнил ее до конца, прикрыв тебя собой. Тот, кто устроил охоту на тебя, просто перепутал вас.

— Ты думаешь, это тот, кто нападал на меня ранее?

— Не думаю. Уверен! Вы с Ярославом почти одного роста и похожи по телосложению. А лица в темноте не разглядеть. Убийца наверняка знает твою машину, и когда Ярик подошел к ней, то преступник решил, что это ты. Он просто перепутал, — Паша выдержал паузу и добавил. — А значит, Ярослав спас тебя от смерти.

— Ценой своей жизни, — добавил Саша, и Дубровин вытер подступившие слезы.

Мужчины вновь выпили, и Туманов с горечью добавил:

— Как теперь Нина без него? Родители? Ребенок даже не будет знать своего отца.

Паша смотрел на друга и не знал, что сказать.

— Все так, — кивнул Дубровин. — Я не знаю, где искать утешения для его родных и близких. Дай Бог, Нина не потеряет ребенка от свалившегося на нее горя. Мы им поможем с похоронами и в целом деньгами.

— Я тоже помогу, — сказал Саша, чувствуя, что абстрагироваться получается все сложнее, и к глазам подступают слезы.

От горя Туманов не знал, куда себя деть. Ярослав хоть и не был другом, но он стал близким человеком, с которым, Саша был уверен, в будущем у него могли сложиться дружеские отношения. Туманов ждал рождения сына Сазонова не меньше, чем рождения своей дочери. И от осознания, что ребенок будет знать своего отца лишь по фотографиям и рассказам. Что Нина стала вдовой, оставшись без любимого человека и будет растить ребенка одна — Саше хотелось выть от несправедливости и того, что ничего нельзя изменить.

— Известно, когда похороны? — спросил Туманов.

— Пока нет, я тебе сообщу, — ответил Паша и робко добавил. — Сань, пока мы не нашли убийцу…

— Никаких больше охранников, — отрицательно помотал головой Туманов. — Одного уже хороним. Не хочу, чтобы со следующим было то же самое.

— Сань…

— Паш, не исключено, что убийца считает, что убил Александра Туманова. А это значит, что у меня есть фора в несколько дней, а то и недель.

— А если он понял, что это не ты?

— Исключено! Я не разрешу тебе больше рисковать людьми.

— Я приставлю двоих, — не унимался Дубровин.

Саша выдохнул и привел очередной аргумент:

— Даже если он понял, что убил не того. Во-первых, если он охотится за мной, то этот тип явно не убийца. А значит, узнав, что он перепутал и убил ни в чем неповинного человека, он наверняка заляжет на дно и, возможно, даже будет страдать от угрызений совести. Во-вторых, после каждого нападения он выжидал минимум несколько недель.

— Вдруг у него поедет крыша, когда он поймет, что перепутал, и изменит свое поведение?

— Значит, пусть убивает меня.

— А как же Аня, Лиза и еще нерожденный малыш? — строго спросил Паша.

Саша выдохнул. Переживая за чужую семью, он забыл о своей. И забыл о том, что его дочери могут точно так же остаться без отца.

— Тогда надо скорее найти того, кто все это делает, — произнес Туманов.

— И приставить к тебе охрану!

— Нет! — отрезал Саша.

Дубровин замолчал, понимая, что спорить бесполезно. Туманов глядел в одну точку, в голове приятно шумело, а утреннее происшествие отошло на задний план.

— Может, тебе оружие подогнать? — внезапно спросил Паша. — Ты же умеешь стрелять.

Саша внимательно посмотрел на друга и задумчиво произнес:

— Неплохая идея, главное, успеть им воспользоваться.

— Я подумаю, что можно сделать.

Паша вскоре уехал. Саша закрыл за ним дверь и почувствовал невыносимую пустоту и щемящую боль от утраты человека, который был Туманову небезразличен.

Мужчина попытался занять себя просмотром телевизора, но внутреннее беспокойство не давало усидеть на месте и увлечься происходящим на экране. Саша взял телефон и хотел набрать Аню, но тут же передумал. Она и так переживает за него, еще не хватало, чтобы она узнала о неудачном покушении на своего бывшего мужа. Кати в городе не было, а Саше срочно нужна была компания. Недолго думая, Туманов вспомнил, куда ему можно податься в столь сложное для него время. Этот человек точно поймет его.

Света Черкасова поднималась на свой этаж, попутно роясь в сумке и ища ключи от квартиры. Она уже зашла в длинный коридор, который вел в ее квартиру, подняла глаза и увидела мужчину в черной куртке, который сидел на полу, свесив голову вниз.

«Опять наркоманы», — со страхом подумала Света.

Женщина злобно глядела на незнакомца, который сидел четко у ее двери. Мужчина, услышав шаги, поднял голову, и Черкасова воскликнула:

— Саша!

— Привет, — слабо улыбнулся Туманов, и стал медленно подниматься на ноги.

— Ты что тут делаешь?

— Захотел тебя увидеть, — ответил мужчина, отряхивая джинсы.

В Черкасовой мелькнуло чувство восторга. Сам Александр Туманов приехал к ней, потому что захотел ее увидеть. Женщина была счастлива, но постаралась скрыть это и как можно более равнодушно произнесла:

— Заходи в гости, раз приехал.

Света открыл дверь в свою конуру. Саша зашел внутрь и тут же почувствовал вновь надвигающуюся клаустрофобию. В квартире было все так же тесно, уныло и холодно. Лишь одно оставалось неизменным — порядок, который всеми силами поддерживала коллега.

— Раздевайся и проходи. Чай будешь? — спросила Света, внимательно осматривая Сашу и понимая, что с ним явно что-то произошло.

Она давно не видела его на работе, и сейчас ей не терпелось узнать, откуда у него эти синяки на лице и почему он вообще выглядит так, словно его переехал грузовик.

— Наверное, буду, — несколько развязно ответил Туманов.

Перед тем как двинуть к Свете, мужчина допил оставшийся коньяк и сейчас не совсем соображал, что он вообще здесь делает.

Саша прошел в комнату и встал на входе. Черкасова сняла верхнюю одежду и вошла следом. Обойдя мужчину, она подошла к дивану и стала снимать теплую кофту.

— Сейчас, переоденусь. Хотя дома такой холод, что можно и в шубе ходить.

Света, стоя спиной к Туманову, осталась в джинсах и футболке. Саша сделал два шага и оказался за спиной Черкасовой.

— Может, тебя согреть? — спросил он, обхватив женщину за талию и притянув к себе.

Света вздрогнула, ее сердце учащенно забилось. Она почувствовала запах алкоголя. И хоть Черкасова на дух не переносила пьяниц, сейчас ее это волновало меньше всего. Саша был мужчиной ее мечты, и она готова была принять его в любом виде.

Туманов поцеловал Свету в шею и почувствовал от ее волос запах дешевого парфюма. Но даже этого хватило, чтобы мужчина возбудился. Стресс лишь усилил желание, и Саша продолжил целовать Черкасову, попутно сжимая ее небольшую грудь.

Женщина не сопротивлялась, она ждала этого момента с того самого дня, когда сама соблазнила Туманова. Света наслаждалась прикосновениями мужчины, прикрыв глаза.

Саша начал снимать с Черкасовой футболку, попутно задаваясь вопросом, почему он вообще приехал к ней? Она совершенно не в его вкусе. Света скорее отталкивает, нежели вызывает желание. Но сейчас Туманову было все равно, с кем снимать напряжение, а эта женщина хотя бы неплоха в постели.

Было начало девятого, когда Саша понял, что силы у него закончились. А от нескольких подходов в постели мужчина даже слегка протрезвел. Сердце на фоне алкоголя, стресса и незалеченных ран бухало как ненормальное.

— Стоп игра, — откинувшись на спину и тяжело дыша, произнес довольный мужчина.

Света поднялась на локоть, повернулась к Туманову и, запустив руку под одеяло, игриво спросила:

— Выдохся?

Саша дернулся и нежно взял Черкасову за руку со словами:

— У меня сейчас сердце остановится.

— Этого бы не хотелось, — ответила Света, откинула одеяло и встала с дивана.

Горел лишь торшер. Мужчина повернул голову и осмотрел голое тело Черкасовой. Эта женщина явно была не в форме: ноги и ягодицы покрыты целлюлитом, на спине были валики из-за лишнего веса, да и вообще вся кожа была дряблой. Саша понял, что Свете за сорок, возможно, ей даже лет сорок пять или больше.

Черкасова накинула халат, взяла сигареты и подошла к окну.

— Ты не против? — спросила она у Туманова.

— Нет, — помотал головой мужчина.

Света открыла форточку и закурила. В комнату ворвался морозный воздух, но Черкасова была на седьмом небе от произошедшего и холода не чувствовала. А Саша был слишком разогрет, чтобы возражать против проветривания.

Туманов почувствовал запах табака и внезапно поймал себя на мысли, что его тянет сделать хотя бы одну затяжку. Он встал с постели, подошел к Свете и взял у нее из рук сигарету. Мужчина сделал затяжку и почувствовал то самое наслаждение, которое испытывал ранее.

— Ты же вроде не куришь, — заметила Света, не без удовольствия оглядывая голого Сашу.

— Раньше курил, — кивнул Туманов и вернул сигарету женщине.

Света продолжила курить, а Саша вновь занырнул под ее белокурые волосы и поцеловал в шею.

— Ты готов продолжать? — спросила Света, выпуская дым.

— Нет, — ответил Туманов и направился в кухню со словами, — надо сделать перерыв. Где у тебя чай или кофе?

— Наверху в шкафу, кофе только растворимый, — ответила женщина.

Саша открыл дверцу шкафчика и, не увидев поблизости пачку с чаем, протянул руку и нашарил что-то похожее на рамку для фотографий. Мужчина извлек ее на свет и с удивлением для себя обнаружил, что на фото изображена Света. Только моложе и стройнее. Она была одета в короткое белое платье, ее светлые волосы были собраны в пучок, на лице макияж, но умеренный и подчеркивающий красоту девушки. Она казалась милой и вызывала желание защитить ее.

Туманов загляделся на фото, не веря тому, что время сделало с этой миловидной девчушкой на фото.

— Это ты? — спросил Саша, показывая рамку с фотографией.

Черкасова повернулась, увидела, что держит в руках мужчина, и, вновь отвернувшись к окну, ответила:

— Да.

— Ты очень красивая.

— Была, — ответила Света и затушила сигарету. — Раньше эта фотография стояла в качестве напоминания о том, кем я еще могу быть. Но потом я поняла, что она меня раздражает, потому что она напоминала мне о том, кем я была и кем стала. И поэтому я закинула ее подальше, насколько это возможно в моей конуре.

Туманов немного помолчал и, наконец, решился задать вопрос:

— Что с тобой произошло?

Глава 42

— Еще пять лет назад у меня было все прекрасно. Не считая вечной неудачи в личной жизни, все остальное было на сто процентов. У меня был свой фитнес-зал, я вела тренировки, у меня было огромное количество клиентов и хороший заработок, — начала рассказ Света, лежа на диване.

Саша лежал рядом и, закинув руки за голову, внимательно слушал.

— В месяц у меня выходило больше сотни. Я впахивала как проклятая, у меня отваливалась спина, болели колени. Бывали дни, когда я даже не могла ходить в прямом смысле. Но я делала укол обезболивающего и шла на работу. Я жила этим делом. А еще у меня была цель — вырваться из нищеты и стать богатой, — Черкасова смотрела в потолок и чеканила каждое слово, вспоминая прошлое.

— Ты из бедной семьи? — спросил Саша.

— Угу, — кивнула женщина. — Но это не самое страшное, когда у тебя эта самая семья есть. У меня же ее, можно сказать, не было никогда. Мои родители запойные пьяницы. Отец умер, когда мне было пятнадцать лет, а мать все еще жива. Но это даже не мать, а так, просто та, которая выносила и родила.

Туманов обалдел, услышав, что у Черкасовой детство сильно перекликается с детством Егоровой.

— С малых лет я видела только пьянки и драки, — продолжила Света. — Денег у нас практически не было, и я поставила себе цель получить высшее образование и стать обеспеченной. И у меня почти получилось.

— Почему почти?

— Потому что один человек разрушил мою жизнь до основания. И то, что сегодня окружает меня и то, как я выгляжу и себя чувствую — это его рук дело.

— Твой бывший? — задал очередной вопрос Туманов.

Черкасова горько усмехнулась и ответила:

— Его даже бывшим сложно назвать, — женщина сделала глубокий вдох и продолжила. — Я с университета дружила с парнем по имени Юра. Уже во время учебы я подрабатывала в адвокатской конторе…

— Ты училась на юридическом?

— Да, — Света вполоборота посмотрела на мужчину. Было видно, что она гордится полученным образованием. — Так вот, я подрабатывала, а он предпочитал свободное время проводить в барах с друзьями. Или за компьютерными играми. Деньги ему давала мама. И я, разумеется. Такая дура была, — Черкасова закрыла глаза руками, вспоминая свои прошлые отношения. — Я же его любила, и все ждала, что он доучится и пойдет на нормальную работу.

— Но он не пошел, — догадался Туманов.

— Ему было незачем. Его содержали две бабы, зачем ему напрягаться? Он перебивался мелкими заработками, но постоянного места работы не было. Я же в это время выучилась на фитнес-тренера и начала вести тренировки. Сначала работала на дядю, а потом открыла свой зал. Мой муж…

— Муж? Вы были женаты? — удивился Саша, вспоминая, когда он успел пропустить момент о замужестве.

— Нет, предложения от него за девять лет отношений я так и не дождалась, — грустно улыбнулась Света и продолжила. — Я называла его мужем при других, чтобы не вдаваться в подробности того, почему он не хочет брать меня замуж. Мне было стыдно, что за столько лет совместной жизни я не заслужила кольцо и свадьбу.

Черкасова замолчала, заново вспоминая все те моменты, которые ей пришлось пережить. И жалея о годах, которые были потрачены на недостойного мужчину.

— И что дальше? — спросил Саша, увидев, что женщина задумалась и молчит.

— Со временем он начал выпивать. Он не говорил прямо, но в какой-то момент я поняла, что его тяготит мой успех. Он ничего не добился, у него не было стабильной работы и высокого заработка. У него не было характера, чтобы взять и изменить свою жизнь. И со временем он стал срываться на меня, — на последних словах голос у Черкасовой дрогнул.

— Бил? — чуть слышно спросил Саша, и Света кивнула, шмыгнув носом.

— Регулярно. Ударить меня по лицу было его любимым занятием, когда он был пьян. А если я отказывалась дать ему денег, то он прибегал и к более жестоким избиениям, — Черкасова вытерла подступившие слезы и добавила. — Извини, не могу об этом говорить.

Саша уже приподнялся на локоть и гладил Свету по волосам. Ему было невыносимо слышать о тех мужчинах, которые бьют женщин. В такие моменты у Туманова чесались руки, и у него было огромное желание показать кухонному бойцу, что такое драться с тем, кто может ответить.

— В общем, все в жизни у меня было хорошо, если не считать Юру…

Черкасова немного помолчала и, справившись со слезами, продолжила:

— И тут я встречаю мужчину, который сразу располагает к себе и начинает за мной ухаживать. Он был очень обеспечен, со связями. С ним я впервые за всю жизнь почувствовала себя женщиной. Рестораны, кино, подарки. Юре говорила, что цветы от учениц. А ему, кажется, не особо интересно было, где я и с кем, главное, чтобы деньги ему регулярно давала. Тому мужчине я не успела сказать при первой встрече, что не совсем свободна. А потом уже не знала, как это сделать, но понимала, что сказать надо, — Света на мгновение замолчала и тихо добавила. — Что там началось. Он, когда узнал, что у меня есть другой — разорался. Заявил, что он не хочет быть вторым, что он никогда не сможет мне больше верить и сказал, чтобы я его больше не беспокоила. Что я лгунья, обманула его, и ему противно находиться рядом со мной.

— Странная реакция для мужчины, который влюбился, — задумчиво произнес Саша.

В нём сразу проснулся полицейский, для которого в этой истории что-то не сходилось.

— Какая есть, — пожала плечами Черкасова.

— Я просто ставлю себя на место того мужчины. Если б я действительно полюбил женщину, то мне было бы плевать, даже если бы она официально была замужем. И я скорее был бы рад подобным откровениям, ведь это значит, что женщина выбрала меня. А тут — «не смогу больше верить».

Света вздохнула и продолжила:

— В общем, мы расстались. Юра к тому моменту уже тоже знал, что у меня есть другой. Прежде чем поговорить с тем мужчиной, я все выложила Юре. Он меня снова избил и пошел бухать. А я поехала открывать свое сердце другому человеку. И в итоге оказалась у разбитого корыта.

— Юра ушел?

— Ха, ушел, — воскликнула Света. — Его бульдозером не сдвинешь. А кто ж его содержать будет? Уйти пришлось мне. Я поняла, что после того отношения, которое я получила от того мужчины, я больше не согласна жить с Юрой. И сняла себе квартиру. И тут началось самое интересное.

Саша в нетерпении ждал продолжения истории.

— Через два месяца я прихожу в зал на тренировку, а у меня все помещение в воде, инвентарь плавает. И тренировки приходится отменять. В итоге я теряю деньги. В следующий раз произошло задымление именно в тот момент, когда я только начала занятие. Пришлось покинуть помещение и ждать пожарных. Снова отмена тренировок и потеря бабла. Я сначала все это списывала на банальное невезение, но потом началась совсем жуть.

Света натянула одеяло повыше и продолжила:

— Я была дома, общалась с подругой в мессенджере и скинула ей свою фотку. На той фотке на мне был ободок с заячьими ушками. Через несколько минут мне приходит сообщение с незнакомого номера с этой же фотографией и подписью: «Смотри какая зая».

Туманов нахмурился.

— Не понял. Она что, твою фотку кому-то переслала?

— Нет, Саш. Как потом оказалось, мой телефон был взломан, а в моей квартире стояло подслушивающее устройство. Тот мужчина начал мне мстить за то, что я его обманула.

— Как он смог установить прослушку?

— Взломал квартиру, пока меня не было дома.

Саша потер глаза и непонимающе воскликнул:

— Это напоминает фильм про шпионов. Неужели его настолько задело то, что у тебя был другой?

— Видимо так, — вновь пожала плечами Света.

Туманов не верил собственным ушам и не понимал, зачем тому мужчине понадобилось мстить спустя два месяца после расставания.

— Но это были лишь цветочки. Что он только не делал. Мне поджигали дверь в квартиру, мне угрожали в мессенджерах, на меня клеветали моим клиентам. Хозяину зала писали, что я наркоманка и прочее. Ко мне подходили какие-то уголовники на улицах и пугали. Говорили, что меня зарежут, вывезут в лес и закопают живьем. Обещали отрубить мне голову. На меня шла такая атака, и даже некому было защитить.

— Подожди, ты обращалась в полицию? — спросил Туманов. — Ведь прослушка — это серьёзная история, его должны были привлечь по статье.

— Ты даже не представляешь, насколько влиятелен этот человек. В полиции принимали мое заявление и спускали на тормозах. Отвечали, что состава нет. Куда я только не обращалась, мне НИКТО не помог!

Света замолчала, а Саша пытался сложить два плюс два. Для него в этой истории было больше вопросов, чем ответов, и он понимал, что Черкасова что-то не договаривает.

— В общем, шаг за шагом этот человек планомерно уничтожал меня. И у него это, как видишь, получилось. Он уничтожил мой бизнес. В очередной день зал затопило настолько, что мне пришлось съехать из него, помещению требовался ремонт. Я нашла другой зал, но там я продержалась недолго. От меня стали постепенно уходить клиенты, так как им продолжали клеветать на меня. Потом хозяин второго зала сказал, что ему угрожают, что если он не выгонит меня, то ему сожгут помещение. И он попросил меня съехать.

— Неужели ничего нельзя было сделать? — возмутился Туманов.

Света повернулась к нему и заговорила чуть тише:

— А ты представь, что каждый день ты получаешь тонны угроз не только по телефону, но и на улице. Представь, что тебе поджигают квартиру, по ночам стучат или звонят в домофон, тем самым лишая тебя сна и еще больше раскачивая нервы. Все клиенты смотрят на тебя косо и уходят один за другим. У тебя резко падает доход, и тебе даже нечем платить за съемную квартиру. А еще у тебя нет поддержки, нет подруг, нет родителей, никого нет. Представляешь? Ты один против всего мира, и ты понимаешь, что помочь тебе некому. Тебя будут прилюдно добивать, а окружающие будут стоять и смотреть, потому что они боятся за свою шкуру. Знаешь, как это страшно, когда некуда бежать?

От последнего вопроса Саша содрогнулся. Он отчетливо почувствовал, что такое, когда ты бежишь за помощью, а попадаешь в стан врага, который только и ждал этого момента, чтобы добить тебя. Понимать, что помощи ждать неоткуда — очень страшно. Туманов никогда об этом не задумывался, и сейчас ему стало жутко.

— А почему ты не пошла на другую работу? Ты же по образованию юрист…

Но Света не дала Саше закончить.

— Меня морально добивали. За мной была постоянная слежка. Я же говорю, у этого мужчины была цель — уничтожить меня. Мне бы не дали работать нигде. Мне однажды пришло сообщение, в котором было сказано, чтобы я катилась обратно в свою деревню, где мне и место. И мне пришлось уехать обратно к матери. Только после этого он от меня отстал.

— И что ты делала в деревне?

— Пошла в церковь. Дома я находится не могла и решила, что буду искать зашиты у Бога. Но…, — Саша в свете торшера заметил, как у Черкасовой в глазах блеснули слезы. — Там меня продолжили добивать. Чертовы служители церкви запрещали мне краситься и выходить из кельи, когда я захочу. Прилюдно ругали, если я вдруг пропускала проповедь. И даже нашли мне мужчину, за которого собирались выдать меня замуж. Я в тот момент почувствовала себя как в прошлом веке.

— Что? Хотели насильно выдать замуж? — удивился Саша.

— Да. В итоге, спустя год унижений в церкви, я сбежала обратно в город. К тому времени тот мужчина уже про меня забыл, и я стала искать работу и жилье. Но появилась новая проблема, у меня вылезли проблемы со здоровьем. И мне приходилось часто уходить на больничный. В итоге мне пришлось снять эту халупу, — Черкасова обвела комнату глазами, — потому что все мои деньги уходили на лекарства. А на больничный я ходила минимум раз в месяц. Спасибо, что еще на этой работе меня терпят.

— Юра больше не объявлялся?

— Да вот на днях приходил, вытряхнул из сумки деньги и ушел. Благо я часть припрятала.

— Он до сих пор тянет из тебя деньги? — возмутился Туманов.

— Да. Из-за всех проблем у меня начался гормональный сбой, я начала полнеть. Плюс неправильное питание, я постоянно заедаю стресс, и как результат — плюс 17 кг. И я не знаю, как выбраться из этого замкнутого круга. У меня уже просто нет сил что-либо предпринимать. Порой я хочу умереть и больше ничего не чувствовать. Вся моя жизнь — это сплошная борьба. Моим единственным желанием всю жизнь был любимый муж и дети. У меня никогда не было семьи, и я хотела создать собственную, но сейчас даже это кажется нереальным.

Туманов молчал, не зная, что сказать. История Светы поразила его. Он не знал, что в жизни происходит такое. Он вообще все чаще в последнее время осознавал, что никогда не интересовался чужими судьбами, и сейчас такое откровение от коллеги обескураживало. Саша не мог поверить, что с Черкасовой произошла подобная несправедливость. И никто не понес за это наказания.

Мужчина перевел взгляд на фотографию молодой Светы, которая сейчас стояла на телевизоре и спросил:

— Сколько тебе лет на этой фотографии?

— Это было десять лет назад, получается двадцать пять лет.

— Тебе тридцать пять? — не смог скрыть своего изумления Саша, и тут же понял, что его возглас — это не комплимент.

Он считал, что коллеге минимум сорок, а то и больше, но он и подумать не мог, что она с ним одного возраста. Та же Катя в свои тридцать девять выглядела в разы лучше и моложе.

— Да, я знаю, что выгляжу старше своего возраста, и это меня тоже огорчает. Просто потому что у меня нет денег даже на хорошую косметику, уже не говоря о походах к косметологу.

— Ты… ты просто пережила потрясение, у тебя была нелегкая жизнь и…, — Саша не знал, какие слова подобрать, чтобы утешить Свету.

Но та перебила его:

— Не надо, я знаю, что плохо выгляжу, и это факт, с которым я живу и который все никак не могу принять, — Света посмотрела на Сашу и, решив не скрывать своих чувств, произнесла. — И поэтому мне особенно приятно, что такой мужчина, как ты, обратил на меня внимание.

Саша зарделся. Такой комплимент заставил его покраснеть, и он робко произнес:

— Я тоже не идеал.

— Для меня идеал. Я бы хотела, чтобы у нас с тобой что-то получилось.

От этих слов Туманов похолодел. Он не собирался заводить со Светой никаких отношений и пришел к ней лишь для того, чтобы отвлечься от грустных мыслей. Но сейчас все выглядела так, словно Саша своим приходом признался Черкасовой в своей симпатии к ней. Мужчина сбил коллегу с толку и теперь не знал, как выкрутиться из этой ситуации. Она и так пережила предательства от мужчин. Туманов не хотел стать очередным негодяем в жизни Светы.

— Не пойми меня неправильно, я только развелся…, — начал Саша, но Черкасова закончила предложение за него:

— И ты не хочешь серьезных отношений.

На удивление Света говорила спокойно, в ней не осталось и следа от той агрессии, которую Саша регулярно ощущал от нее на работе.

Туманов наклонился и поцеловал Черкасову. Он не знал, что ответить, а врать не хотел.

— Ты останешься? — с надеждой спросила Света.

На секунду Саша подумал, что откажется, но тут же вспомнил прошедшие события. Ярослава убили — он умер у Туманова на руках, истекая кровью, и эта картина до сих пор стояла перед глазами. К тому же, если убийца еще не понял, то скоро поймет, что перепутал цели и попытается еще раз.

Саша осознавал, что с ума сойдет от этих мыслей в одиночестве в своей квартире. Кроме того, часы уже показывали почти одиннадцать, и мужчина тихо сказал:

— Конечно, останусь.

Света улыбнулась и поцеловала Туманова.

Ночью Саше не спалось. После выпитой за долгое время большой дозы алкоголя похмелье наступило раньше, и мужчина не спал, а скорее дремал. А холод в комнате не давал как следует согреться под одеялом. Кроме того, диван у Светы был неудобный и узкий. А Саша за время жизни в одиночестве привык, что в кровати он спит один, и сейчас ему было некомфортно.

Мужчина ворочался и с нетерпением ждал утра, чтобы отвезти Свету на работу, а самому поехать домой и как следует отоспаться.

Черкасова спала как убитая и не слышала, что Саша не спит и постоянно смотрит время на телефоне, которое тянулось чересчур долго.

Было около четырех утра, когда Саша в очередной раз вынырнул из сна, и снова глянул на время. Проспал он всего двадцать минут. Мужчина выдохнул и сунул сотовый под подушку.

Туманов перевернулся на спину и закинул руку за голову, глядя в окно. Внезапно в периферии он увидел тень на кровати. Саша перевел взгляд в ту сторону, но в темноте ничего не было видно. Тогда мужчина вновь достал телефон и посветил себе в ноги.

— Неужели мыши, — пробурчал Туманов, садясь и вглядываясь в нечто темное небольшого размера. — Хотя в таком клоповнике могут и змеи ползать.

Саша наклонился чуть ближе, и вдруг что-то шерстяное, черное и круглое прыгнуло в его сторону. Туманов, спавший с краю, в секунду вскочил на ноги и прижался к стене, смотря на диван, на котором все так же мирно спала Черкасова. Представшее перед глазами мужчины в следующую секунду испугало его и заставило затаить дыхание. То, что он раньше видел в своей квартире, теперь преследовало его здесь. Рой чертей копошился на диване и бегал по Свете. Саша округлил глаза и в ужасе взирал на происходящее, не в силах поверить, что это все происходит наяву.

— Просто сон, просто дурной сон, — бормотал Саша. — У меня похмелье, я давно не пью таблетки и вообще псих.

Но эта мантра не помогала, черти продолжали скакать по кровати. В какой-то момент Саша не выдержал, подскочил к торшеру и включил свет. Это помогло, и шерстяные комочки в секунду испарились. Света продолжала мирно посапывать, а Туманов облегчённо выдохнул и почувствовал, что у него замерзли ноги. Мужчина выключил свет и с опаской глянул на диван. Маленькие черные шарики исчезли.

Замерзший Саша нырнул под одеяло и не заметил, как заснул.

Глава 43

1952 год. Берн

Франц Мейер зашел в свой кабинет и подошел к окну. С утра было ненастно, серое небо повисло над городом. Настроение у мужчины было паршивым, а погода лишь усугубляла его внутреннее состояние.

Он хмуро оглядел двор. Со второго этажа ему было хорошо видно, как на лужайке внизу играют Мишель и Луи вместе с няней. Сандра была в школе, и мужчина был рад, что у него есть время побыть в одиночестве. Предстояло принять решение, и сделать это необходимо как можно быстрее.

Звонок телефона заставил вынырнуть из размышлений.

— Мейер!

— Мы нашли его, — отрапортовал строгий мужской голос.

— Кто? — спросил Франц, сведя брови.

— Маркус Хофер, сын фермера. Живет в Женеве. Сейчас приехал в Берн.

Франц молчал, ожидая продолжения.

— Кажется, они хотят сбежать.

Мейер сжал зубы от услышанного. Его обдало жаром, и лицо тут же покраснело. Мужчина почувствовал, что у него поднялось давление — в висках застучало.

— Эву завтра выписывают, — ровно произнес Франц.

— Знаю, ночью они планируют побег, — ответил мужчина на другом конце провода и добавил. — Что нам делать?

Франц Мейер немного помолчал. Он смотрел на фотографию, которая стояла у него на столе. На ней был изображен он со своими тремя детьми. Эту фотографию сделала Эва. Уже тогда Франц догадывался об изменах жены, но он не ожидал от нее подобной подлости. Мужчина осознавал, что молодая супруга его не любит. Но он не мог подумать, что она готова отказаться от детей в пользу любовника.

Навестив Эву в больнице после родов, Франц с огромным нетерпением ждал встречи с новорожденным сыном. Но мужчина никак не рассчитывал, что младший ребенок будет отличаться от предыдущих детей слишком смуглой кожей, карими глазами и темными волосами. Ни у кого в родне ни со стороны Эвы, ни со стороны Мейеров не было темнокожих и темноволосых предков. Мужчина не стал задавать вопросов и затевать разборки. Он просто молча покинул больницу, не зная, что делать.

Франц был в бешенстве, когда понял, что супруга не просто ему изменяла, но еще и забеременела от любовника. Эва словно специально разрушала не только свою жизнь, но и жизнь своих детей. А также жизнь и карьеру своего влиятельного супруга. Франц Мейер понял, что не сможет простить ту, которую любил больше жизни. Женщина, которую он боготворил и дал ей все, просто вытерла ноги о его заботу и предала ради жизни с фермером. Мужчина жалел своих детей, которые в итоге останутся без матери, но Эва и так не уделяла им должного внимания. Большую часть времени Луи и Мишель проводили либо с няней, либо с бабушкой и дедушкой. Внимания матери была удостоена лишь Сандра, но в последние годы Эва перестала уделять внимание и старшей дочери.

— Эта женщина должна пожалеть, что так поступила со мной и со своими детьми. Если они ей не нужны, пусть тогда катится, — процедил Франц, сжимая трубку.

— Что делать с Хофером?

Мейер немного помолчал, не зная, что ответить. Но спустя несколько мгновений ему на ум пришла идея. Слишком хорошая, чтобы не реализовать ее. И слишком жестокая, чтобы показать своей супруге, что именно она все эти годы творила со своей семьей.

Глава 44

Наше время

Саша приехал домой ближе к девяти утра. Он отвез Свету на работу и бросился со всех ног в свою уютную квартиру. Хоть мужчина и не выспался, но очередной сон, связанный с той белокурой женщиной, дал немного понимания с кем Туманов имеет дело, и придал ему энергии.

— Франц Мейер, Франц Мейер, — как заведенный повторял Саша, включая ноутбук.

Туманов уже видел этого взрослого мужчину в своем предыдущем сне и решил, что он муж той женщины. Но сейчас все встало на свои места, и Саша догадался, что та молодая беременная девушка и есть супруга некого Франца Мейера.

— Получается, у нее был любовник. Она от него забеременела и собиралась сбежать. Надеюсь, интернет помнит все, — в возбуждении разговаривал сам с собой Туманов, открывая браузер.

Словно специально сегодня ноутбук загружал страницы неимоверно долго.

Саша отчетливо помнил кабинет, который он увидел во сне. Светлая комната, высокие потолки, дорогая мебель и роскошная люстра. Стенные шкафы были заставлены книгами. Окна выходили на сад. Это явно был очень богатый и влиятельный мужчина, его двухэтажный дом в уединённом месте стоил огромных денег.

— Франц Мейер, Берн, — повторял Саша вслух то, что набирал в поисковой строке.

Он нажал кнопку ввод и стал ждать, нетерпеливо тряся ногой.

Наконец на экране появилась информация о Франце Мейере, как и предполагал Саша, только на английском языке. Туманов ткнул первую же ссылку, браузер автоматически перевел страницу на русский язык. Мужчина стал читать вслух:

— Франц Эдуард Мейер, родился 9 августа 1904 году в Берне. Швейцарский политик и филантроп. С 1958 года по 1966 год был мэром Берна. Так, так, так, — Саша пробежал глазами ненужную для него информацию, ища строчки, посвящённые семье. — Так! Вот! Дети — Сандра Мейер, дата рождения — 1942 год. Луи Франц Мейер, дата рождения — 17 ноября 1947 года. Луи Мейер работал в посольстве Швейцарии в Москве. Мишель Мейер, 1948 год рождения.

Саша прокрутил страницу до конца, но никакой информации об Эве не было. Складывалось впечатление, что дети у Франца родились от неизвестной женщины.

— Или тебе их аист принес, — разочарованно произнес Саша.

Нужные ему данные отсутствовали. Эва была вычеркнута из биографии своего мужа и из жизни своих детей. Словно этой женщины никогда не существовало.

Туманов набрал в поисковой строке Эва Мейер, но тщетно, поисковик смог найти только Эву Перон.

— Класс! И что мне делать с этой информацией? — задавался вопросом Саша, кусая губы.

Скорее всего, по инициативе Франца была удалена вся информация о его супруге. Он был влиятельным человеком и мог себе это позволить.

— После такого предательства он стер ее не только из своей жизни и жизни своих детей, но и в целом из этого мира, — произнес Туманов, откинувшись на спинку стула.

За окном завывал ветер, поднялась метель, и соседний дом едва просматривался. Туманов глянул на дату смерти Франца Эдуарда Мейера — 17 апреля 1981 года. Причина смерти — рак гортани.

— Давненько ты почил, — пробормотал Саша и чуть погодя спросил у пустой комнаты. — Интересно, а дети еще живы?

Туманов рассудил, что родившиеся в сороковые люди вполне могут жить и здравствовать на этой земле по сей день. Саша решил, что поиски надо начинать с единственного сына Франца. Поскольку тот тоже занимал хорошую должность, вполне вероятно, что швейцарские СМИ писали и о нем.

По запросу Луи Франц Мейер поисковик выдал лишь ссылку на страницу, где был указан телефон и почта сына бывшего мэра Берна. Саша переписал на листок данные и закрыл компьютер. Информации о смерти сына Франца не было.

«Но он не звезда, чтобы писать о его смерти», — логично рассудил Туманов.

Саша потер глаза и понял, что бессонная ночь не прошла бесследно для организма. У мужчины начали закрываться глаза. Решив продолжить поиски Эвы Мейер позже, Туманов встал и направился в спальню.

— Наконец есть зацепка, — бодро произнес Паша в трубку.

— Какая? — спросил Саша, варя себе кофе.

Он проспал почти до вечера и только сейчас решил позавтракать, когда все нормальные люди приступали к ужину.

— Убийца попал на камеру видеонаблюдения. В гаражах рядом с твоим домом недавно открылся автосервис, и они повесили камеры. Вот на них-то и засветился наш персонаж. Он был в капюшоне, а как только выбежал из твоего двора, то капюшон с него слетел. Там плохо видно, но разобрать можно, что это взрослый и седовласый мужчина.

— Скрин с его лицом можешь прислать? — спросил Саша.

— Да, как раз хотел это сделать. Может, узнаешь в нем кого-нибудь из твоей прошлой жизни?

Наступило молчание, которое прервал Туманов:

— Что там с Яриком? Точнее с его семьей. Когда похороны?

— Жена в больнице с нервным срывом.

— Что с ребенком?

— С ребенком все нормально. С Ниной не очень. Мать в трансе, ни с кем не разговаривает, даже не плачет. За нее больше всего переживаем. Врачи говорят, что такая реакция не должна длиться долго. Отец, наоборот, целыми днями плачет, в общем…, — голос у Дубровина дрогнул.

Саша закрыл глаза и тихо добавил:

— Все плохо.

Паша сделал глубокий вдох, взял себя в руки и произнес:

— Похороны послезавтра, но тебе не надо на них появляться.

— Почему?

— Мы не знаем, кто этот убийца и какие у него связи. Возможно, он появится, как он думает, на твоих похоронах. А если он тебя увидит, то сам понимаешь.

Туманов молчал. Он не рассуждал с этой точки зрения, и версия Паши была рабочей. С другой стороны, Саша хотел попрощаться с Яриком.

— Чего молчишь? — спросил Паша.

— Я не могу так!

— Что именно?

— Не попрощаться.

Дубровин тоже замолчал, раздумывая, что делать. Спустя несколько секунд решение было найдено.

— Ночью, — невпопад сказал Паша.

— Что «ночью»? — не понял Туманов.

— Накануне перед похоронами я договорюсь, чтобы тебя ночью пропустили в морг. Устроит такой вариант?

— Да, конечно.

— Я за тобой заеду, и я же привезу тебя домой. Заранее напишу, во сколько тебе нужно быть готовым.

Света приехала домой в свою холодную квартиру. Рабочий день выжал из нее все силы. Болели ноги, на стопах появились язвочки, которые доставляли дискомфорт при ходьбе. Вновь уходить на больничный Черкасова не хотела. Она надеялась протянуть до Нового года, а там подлечиться в те дни, когда будут выходные.

Женщина с удовольствием вспоминала прошлую ночь, проведенную с Александром. Так хорошо ей не было давно. Туманов явно знал свое дело и был лучшим в плане секса. Сегодня он ей не писал, и Света решила написать первой. Она верила, что нравится Саше, иначе он бы не пришел к ней и не остался у нее на ночь.

«Возможно, он тоже боится вступать в новые отношения», — рассуждала про себя Черкасова.

Настойчивый стук в дверь прервал ее мысли, и Света напряглась. Приходить в гости было некому. Подруг и родственников у нее не было. Это мог быть сам Туманов, но девушка в это слабо верила. Пьяный сосед вновь пришел ее домогаться? Это больше всего похоже на правду.

Черкасова подошла к двери и грубо спросила:

— Кто?

— Светик, это я, открой, любовь моя, — раздался жалобный мужской голос.

— Юра? — нахмурилась Черкасова и стала возиться с замком.

На пороге стоял продрогший и избитый мужчина. Он выглядел как брошенная собачка: слишком легкая куртка для такой погоды, грязные брюки и мокрые волосы. Под правым глазом расплывался синяк. Кожа рук из-за отсутствия перчаток покраснела. Юру била мелкая дрожь, и Света тут же воскликнула:

— Что случилось? Заходи скорее.

Мужчина тут же ввалился в коридор, и Черкасова захлопнула дверь.

— Светик, мне больше некуда идти, — запричитал Юра.

— Что случилось-то? — недоумевала женщина, помогая бывшему снять куртку.

— Мрази позорные, — скулил мужчина. — Из-за косаря чуть не убили, еле ноги унес. Видишь, даже куртки теплой нет. Пришлось продать, чтобы отдать долг.

Света понимала, что ее бывший в очередной вляпался в историю: занял деньги и не отдал вовремя. А так как круг общения у него состоял сплошь из маргинальных личностей, которые привыкли решать проблемы кулаками, то Юру в очередной раз избили за долг. Черкасова головой понимала, что бывший в очередной раз ее использует. Но из жалости к мужчине она не могла выставить его на мороз.

— Почему домой не идешь? — грубо спросила Света.

— Мне туда нельзя, Светик, — замотал головой Юра. — Они меня там найдут.

— То есть долг ты не отдал?

— Ты что, любовь моя, какой долг? У меня денег нет.

— Ты же сказал, что куртку продал.

— Это я за другой долг рассчитался.

Девушка нахмурилась, понимая, что сейчас последует, но внезапно бывший сломал систему и обнял Черкасову. Света почувствовала, насколько сильно замерз ее Юра. Она вспомнила все те годы, что провела с ним, и поняла, что роднее него у нее нет больше никого. Ведь когда-то она любила этого мужчину, и из-за этого не могла вот так разорвать их непростые отношения.

— Светик, я так тебя люблю, — запричитал Юра, все крепче обнимая девушку. — Я никого так не любил.

Черкасова молчала, не зная, что сказать. Где-то очень глубоко ей было приятно, что она не безразлична своему бывшему. Но она не хотела вновь наступить на те же грабли.

— Почему же ты не женился на мне за все девять лет совместной жизни, если так любишь? — спросила Света.

— Зачем тебе штамп в паспорте? — все тем же ноющим голосом вопросом на вопрос ответил Юра. — Ведь главное, что мы любим друг друга. Ты — женщина мечта.

Мужчина отстранился и, держа Черкасову за плечи, с улыбкой оглядел ее с головы до ног.

— Я простил твою измену, потому что я люблю тебя, Светик.

Девушка хмуро молчала. Ей было очень одиноко. За последние годы она растеряла всех подруг и приятельниц, ей некому было позвонить и просто поболтать. Уже не говоря о том, что поплакать кому-то в жилетку не представлялось возможным. Каждый гребаный вечер Света проводила в полнейшем одиночестве и даже не могла завести себе котенка, потому что его надо элементарно кормить, а девушке порой не хватало денег на то, чтобы купить еды себе.

А Юра хоть и подлец, но все же не посторонний ей человек. Она думала не только о нем, но и о себе. О том, что минимум еще один вечер она не будет выть от одиночества в своей маленькой каморке.

— Давай я что-нибудь приготовлю, — сказала Черкасова, решив, что присутствие бывшего ей не помешает.

— Светик, ты меня не выставишь? — с надеждой спросил Юра.

— Нет, только я не знаю, во что тебе переодеться.

— Я придумаю. Спасибо, любовь моя, — мужчина поцеловал бывшую в губы и отправился в комнату.

Вечер пролетел хлопотно. Сначала Света готовила на двоих, обычно для себя она так не заморачивалась, и на готовку пришлось потратить время. После ужина мыла посуду, которой тоже было больше обычного. Ноги тем временем болели все больше, и девушка уже с трудом стояла.

Света наконец закончила все дела на кухне и зашла в комнату. Юра лежал под одеялом и смотрел телевизор. Черкасова прилегла рядом и закрыла глаза. От боли у нее на лбу выступил пот. Часы показывали десять вечера, а завтра рано утром вновь на работу. Девушка чувствовала себя изможденной. В стопах пульсировала боль, ноги ныли, спина отваливалась. Свете даже казалось, что у нее температура. Она хотела встать и измерить ее, но внезапно почувствовала внизу живота руку Юры.

— Не сейчас, — буркнула девушка и попыталась убрать руку мужчины, но тот навалился на нее всем телом и начал целовать.

— У меня никого не было с тех пор, как мы расстались, — тяжело дыша, приговаривал Юра, распахивая халат Светы.

— Что ты несешь? — Черкасова пыталась оттолкнуть от себя мужчину, но он был сильнее. — За пять с лишним лет у тебя никого не было?

— Никто не сравнится с тобой, — ответил Юра, и сильно сжал грудь бывшей.

Та вскрикнула и грубо бросила:

— Мне больно! Отвали от меня.

Но Юру это только раззадорило. Черкасова хорошо знала своего несостоявшегося мужа, и что сопротивляться ему бесполезно. Он все равно возьмет свое, поэтому девушка просто расслабилась и закрыла глаза.

«В конце концов, сколько лет нас связывает?», — попыталась утешить себя Черкасова, чувствуя, как Юра взбирается на нее.

Было около двенадцати, когда Света закурила, стоя у открытой форточки. Ее бывший спал как младенец после того как получил свое. Черкасова с отвращением посмотрела на этого худощавого и непривлекательного мужчину, задаваясь вопросом, как она раньше не замечала, что он совершенно ей не нравится.

«Почему я вообще с ним связалась?» — спрашивала себя девушка, делая очередную затяжку.

Все, что она видела от него за годы дружбы и сожительства — это пьянки, драки, избиения, воровство. Уже не говоря о том, что в сексе с ним она не то, что не получала удовольствия. Порой он применял к ней насилие, чтобы получить свое. И Юре было плевать, хочет ли Света его или нет. Он делал свое дело и заваливался спать.

На глаза Светы навернулись слезы, она вспомнила про Туманова. Он был нежным, заботливым и аккуратным. Вчерашняя ночь и сегодняшняя различались кардинально. В очередной раз Черкасова осознала, что потратила годы своей молодости на недостойного человека, который никогда ее не любил. А она, в свою очередь, все делала для него. И даже в постель ложилась, чтобы удовлетворить потребности Юры, не думая о себе.

Сейчас, еле стоя на своих больных ногах, девушка курила и плакала. Она жалела себя, жалела, что ее мечты о семье разбились вдребезги. Жалела, что сегодняшний вечер провела с этим недоноском, и вновь почувствовала себя прислугой, а не женщиной. Жалела, что не позвонила Саше выходя с работы. Она хотела посмотреть, где он живет, и приехать к нему в гости. Но решила, что сделает это из дома. И вот результат.

Света понимала, что не сможет выгнать Юру. Ей слишком жалко его. Где-то глубоко внутри себя она все еще любит его и не может допустить, чтобы он пострадал от рук бандитов. А это значит, что мужчина останется у нее на какое-то время, и завтра вечером все повторится.

Черкасова затушила сигарету и в халате легла на диван. Юра прижал ее к себе и сквозь сон пробурчал:

— Любовь моя, ты чего не спишь?

Но Света не ответила, из ее глаз катились горькие слезы. Она беззвучно плакала.

Глава 45

Паша, как и обещал, заехал за Тумановым ночью. К моргу они подъехали, когда часы показывали 4:49. Прощание было назначено на девять утра. Мужчины вошли внутрь здания, санитар провел их по длинному коридору. В одном из помещений стоял гроб, в котором лежало тело Ярослава.

— Как здесь холодно, — произнес Саша, не отрывая глаз от Ярика.

— Вы можете подойти к усопшему, — сказал санитар, стоя за спинами гостей. — Я оставлю вас.

Работник тут же скрылся в коридоре, а Туманов с Дубровиным направились к гробу.

Ярослав не был похож на себя. Саша давно отметил, что покойники меняются в лице и перестают напоминать себя живых.

Сазонов был одет в черный костюм и накрыт белым покрывалом. Его лицо тоже было белым.

Саша положил свою руку на сложенные одну на другую кисти Ярика, и из глаз Туманова покатились слезы. Паша стоял с другой стороны и шмыгал носом. Он гладил Ярослава по волосам и внимательно всматривался в его лицо, пытаясь узнать в нем своего сотрудника.

— Я не представляю, что будет с его родителями сегодня утром, — еле слышно произнес Дубровин.

— Нина будет на похоронах? — глотая слезы, спросил Туманов.

— Нет, ее не отпустили из больницы. Сказали, что такое мероприятие ей не под силу. Наверное, так даже лучше, пусть она помнит его живым.

Мужчины замолчали, каждый думал о своем. Дубровин внезапно вспомнил о том, что если бы Саша в свое время не предупредил его об Агате, то Паша точно так же хоронил бы свою дочь. Она бы точно так же лежала в гробу, накрытая белым покрывалом.

От этих мыслей Дубровину мгновенно поплохело, и он медленно сполз на пол. Туманов это увидел и тут же кинулся к другу.

— Паш, ты чего?

Дубровин сидел на полу и тяжело дышал. От страха у него перехватило дыхание.

— Паш, — Туманов потряс друга, но тот не реагировал.

Тогда Саша размахнулся и влепил пощечину Дубровину. Тот словно очнулся от кошмара и в ужасе посмотрел на Туманова.

— Пришел в себя? — спросил Саша, не понимая, что произошло с Пашей.

— Я…я…вспомнил, — начала заикаться Дубровин, — …тогда с Агатой… если бы не ты… она бы так же…

— Прекращай! — громко сказал Туманов. — С ней все хорошо, она сейчас спит дома в своей постели. На тебя просто повлияла вся эта ситуация с Яриком. Вставай!

Но сдвинуть большого мужчину оказалась задачей непосильной. Паша согнул ноги в коленях, закрыл лицо руками и зарыдал. Через несколько секунд в помещение влетел санитар со шприцем в руках. Он ловко высвободил руку Дубровина из куртки, поднял рукав футболки и сделал укол.

— Сейчас станет полегче, — мягко произнес седовласый работник морга. — У нас такие практически каждый день, кто в обморок падает, кто в истерику впадает. Нормальная реакция организма.

— Паш, ты как? — спросил Саша.

— Лучше, — кивнул Дубровин, вытирая слезы, и обратился к санитару. — Что это за препарат? Я не срублюсь?

— Нет, — доброжелательно улыбнулся мужчина. — Просто сегодня вы будете спокойнее обычного.

— Можно к вам периодически заходить за таким уколом? — поднимаясь, спросил Дубровин.

— Мы такие услуги не оказываем, — все так же доброжелательно ответил санитар.

— Ты как? — Саша хлопнул по спине друга.

— Лучше, словно все эмоции отключили. Мы можем еще здесь немного побыть? — Паша обратился к работнику морга. — Обещаю без истерик.

— Конечно, — кивнул мужчина и вышел в коридор.

Новый день обещал быть ясным и теплым. Занималась заря. Море было чистым и спокойным. Водная гладь отражала голубое небо, и сама окрашивалась в эти оттенки. Берег был усыпан мелким белым песком, больше похожим на муку.

Александр Туманов сидел на берегу и смотрел вдаль. Вокруг не было ни души. Дул легкий и очень теплый ветер. Мужчина вдыхал аромат моря и не верил, что он наконец-то смог вырваться на отдых.

У Саши было очень спокойно и радостно на душе. Он слегка улыбался и закрыл глаза, подставляя свое бледное после зимы лицо солнышку.

— Привет, Сань, — раздался веселый мужской голос сбоку.

Туманов открыл глаза и повернул голову на звук. Рядом с ним усаживался Ярослав — живой и такой же задорный, как раньше.

— Ярик? Ты же умер, — произнес Туманов, совершенно не удивившись, что рядом с ним сидит мертвец.

Словно разговаривать с умершими вот так, сидя на берегу моря, так же нормально, как и с теми, кто продолжает ходить по земле.

— Хорошо здесь, да? — спросил Сазонов, закрыв глаза и улыбнувшись.

— Очень хорошо, — согласился Саша, все еще глядя на своего телохранителя.

Тот был одет в бежевые брюки и такого же цвета толстовку. На ногах у него были белые кроссовки. И ничего не выдавало в нем человека, которого несколько дней назад зарезали в Сашином дворе.

Ярослав открыл глаза и посмотрел на Туманова. От Сазонова шло тепло. Он словно светился изнутри. Его глаза сияли, а улыбка была доброй и располагающей.

— Ты же умер, — повторил Туманов.

— Сань, мы не можем умереть, тебе ли не знать? — улыбаясь, произнес Ярослав и, повернув лицо к солнцу, вновь закрыл глаза.

Туманов немного помолчал и тихо произнес:

— Мне жаль, что так произошло.

— Тссс, — Ярик прижал указательный палец к губам, — слышишь?

— Что? — Санек стал озираться по сторонам и прислушиваться.

— Так звучит мир, который мы пытаемся познать при жизни. Но который доступен нам после перехода.

Туманов нахмурился, затем помотал головой и произнес:

— Ничего не понял.

— Ты смог познать этот мир при жизни, — Ярослав глазами показал вокруг. — Тогда почему ты до сих пор страдаешь по людям, которые умерли и потеряли физическое тело?

— Потому что мне горько от осознания того, что человека больше нет и никогда не будет. И что его убили по моей вине.

Ярослав вновь посмотрел на Сашу и отрицательно помотал головой.

— Не по твоей. Мой путь в этом теле окончен, и так было предначертано.

— Это несправедливо.

— Тебе ли не знать о справедливости, человеку, который умеет видеть нити, связывающие нас с нашими прошлыми воплощениями, — Сазонов немного помолчал и продолжил. — Несправедливо в рамках одной короткой жизни. А если же посмотреть на мой путь сверху, из жизни в жизнь отслеживая рост моего духа, то тогда ты поймешь, что все было по плану. Люди многого не видят.

— А как же твой нерожденный сын, Нина, родители? — воскликнул Туманов.

— Это их путь.

— Вот так просто?

Ярослав пожал плечами и ответил:

— Жизнь — это школа. И порой уроки бывают очень жестокими и болезненными, но мы должны их проходить, получать хорошие оценки и двигаться дальше. То, что находится внутри каждого человека, должно развиваться. А развитие происходит не в тепличных условиях, мы же не помидоры.

После сравнения с родом Паслен Ярослав вновь расплылся в улыбке.

— Ты не заслужил такой смерти, — отрицательно помотал головой Саша.

Ярослав вздохнул и сказал:

— Да, меня нет в физическом теле. Но представь, что я уехал, а ты можешь общаться со мной, когда захочешь, словно звонишь по телефону. Будешь в этом случае ты так убиваться из-за моей смерти?

После вопроса Туманов отчетливо почувствовал, о чем говорит Ярик. Никогда он не смотрел на вопрос смерти с этой стороны. Словно и нет никаких преград между двумя мирами.

— Но твоим близким это невозможно объяснить, — размеренно произнес Саша.

— Они это переживут и станут сильнее. Нина родит здорового мальчика, мою копию. А потом выйдет второй раз замуж. Моего сына будет воспитывать замечательный человек, который станет для него отличным отцом. Для родителей будет отдушиной их внук, в котором они будут видеть меня. У них забрали сына, но взамен дали не менее ценное.

Туманов молчал, разговор с Яриком успокаивал его. В мужчине происходили изменения в лучшую сторону, словно кто-то невидимый перепрошивал его внутренний компьютер.

— Передай кое-что Паше, — попросил Сазонов.

— Что?

— Полина еще в начале их отношений подарила ему золотую печатку. Паша поначалу носил ее, но потом набрал лишний вес, и в итоге печатка стала ему мала. Так вот, Паша считает, что потерял ее, а на самом деле просто не там смотрит. У него на кухне стоит небольшой комодик, в котором хранятся инструменты. Он случайно сунул туда подарок, когда в очередной раз что-то делал по дому. Собирал инструменты, раскиданные по всей квартире, и не глядя прихватил украшение, — Ярик посмотрел на Сашу и, улыбнувшись, добавил. — Полина его убьет, если узнает, что он посеял ее подарок.

Туманов кивнул и сказал:

— Передам.

— И твой портрет с семьей тоже пусть не забудет тебе отдать. Я его успел вырезать. И еще кое-какой подарок от меня тебе, — Сазонов похлопал Сашу по плечу.

— Какой?

— Пусть это будет сюрпризом. А этот наш разговор доказательством того, что это не просто сон.

Мужчины вновь посмотрели на спокойную гладь воды, чистое голубое небо. Казалось, что места приятнее найти невозможно.

— Я буду скучать, — не глядя на Ярика, произнес Саша.

Сазонов посмотрел на того, кто не успел стать ему другом, и ободряюще произнес:

— Мы не прощаемся. Я всегда рядом.

Ярик обвел взглядом пляж и, закрыв глаза, тихо произнес:

— Моя смерть — это урок для тебя.

— Урок? — Туманов вопросительно глянул на Сазонова.

— Да.

— И в чем состоит урок?

Ярослав открыл глаза, посмотрел на Сашу и ответил:

— В том, что ничего не заканчивается.

— Как все прошло? — спросил Туманов, лежа на диване и глядя в телевизор.

— Думал будет хуже, но обошлось, — ответил Паша, который недавно вернулся с похорон. — Родителей накачали успокоительным, и все прошло более-менее спокойно. Только одна тетка бросилась на гроб с рыданиями, но ее тут же вывели на воздух.

— Ты как?

— В порядке. Кажется, успокоительное, которое вколол мне санитар перестало действовать. Сейчас лягу подремать.

Саша потер глаза и робко произнес:

— Тут такое дело…

Туманов рассказал о своем сне, в котором видел Ярослава и передал послание Сазонова другу. Дубровин несколько секунд молчал, переваривая услышанное, и наконец произнес:

— Я, наверное, никогда не привыкну к твоим этим способностям. Вечно шерсть дыбом, как только ты начинаешь мне об этом рассказывать.

— Радует, что хоть с кем-то я могу этим поделиться.

— Портрет твоей семьи у меня, так же, как и сюрприз, о котором сказал Ярик.

— Что за сюрприз-то? — воскликнул Туманов.

— Сань, не могу нарушать волю покойного. Поэтому пусть это будет сюрпризом и подарком тебе на Новый год, — пошутил Паша, которому стало чуть легче от рассказа Саши.

Дубровин никогда не верил в загробную жизнь, в потусторонний мир и во всякую мистику. Но после того как Саша своим видением спас Агату от смерти, Паша довольно быстро пересмотрел свои взгляды относительно незримого. И где-то глубоко в душе начинал понимать, что существует какой-то Высший разум, и мы в этом мире точно не одни.

— А что насчет печатки?

— Погоди, сейчас посмотрю, — Паша встал с дивана и направился на кухню. — Полина меня и правда убьет, если узнает, что я ее подарок потерял.

Саша молчал, слушая тяжелое дыхание Дубровина, который открыл свой комодик и рылся в нем.

— Он там случайно координаты не дал, в каком именно ящике искать и с какой стороны? — вновь пошутил Паша.

Туманов хохотнул и коротко ответил:

— Нет.

— Сань, наверное, это все-таки был…

Паша не договорил, внезапно его пальцы нащупали нечто круглое и ребристое, и мужчина извлек на свет свою печатку, которая покрылась пылью.