Бесплатный фрагмент - Пляски калибанов

Мир выше небес

***

Чтобы хоть как-то держаться, прямо стоять на земле

сочиняю прямые стихи.

Криво по контуру лезут лохматые в гору, могучи и велики,

будто аллея нехоженых троп и акаций.

Там их стригут, говоря: «Very good, very good!»

Все вы пойдете под страшный народный вам суд

раньше, чем имут имущие суть эманации.

Суть или суд? Всё одно, если здесь «very good!».

И посылают в подвымершшую контору.

Грифелем циркуля лунами метила штору

дама из шахмат, по статусу королева.

Жизнь — не карты, а шахматы. Ходим влево —

прямо-и-в-центр,

только левой, как правой — и в цель.

Медленный город быстрехонько надаёт

каждому-карту-туристу-

для памяти пущей.

Город в раздаче неистов.

Даже «ту-ту» — это не поезд, а самолет,

быстро летящий над крупно порубленной гущей.

Плачет рубанок — в России он неимущий.

Здесь интеллект вырубают торговлей растущей.

Только в Италии, пылкой стране чикатилл,

жарких торнадо и красных тореадоров

зимних не хватит Русь накрывающих зим

и мармелада с отсветом помидоров,

с чутким топориком Понтия:

здесь обрубай — вот по сюда. По жвачку резин!

Это зарплата?

Словно заплата

с очешниками: «Ноль — ноль».

Каждый себе спонсор, мастак и король.

Титьку народа сосет голоштанная моль

и ожидает в гости папульку Пилата.

Каждому нищему нищенская зарплата

и по баранке на рыло, — печёный всем ноль.

17 июня 2023 г

Детскими голосами

…Революция видов

не тронула нас, бессловесных,

не коснулась она

тех, кто может дышать

под водой… (Виктор Коркия)

Толкователи снов, прародители истин,

Билетеры отправки на выжатый свет,

Вы оставили только осенние листья —

От щедрот мировых сухостойный букет.

Как вы смеете, изобретая преграды,

И погано над бедным народом смеясь,

На дорогу выпинывая в грязь,

Улыбаться экранно, пугая из ада.

9 — 19 октября, 2017 г.

Элегии борьбы и примирения

«Клубок дерущихся хорьков…» (Ричард Йейтс)

 1.

     Клубок дерущихся хорьков
Слетел с горы, — как только мог
С обрыва покатиться!

Застряло сальто между слов:

      Им заново б родиться!
 Друг друга выжить — будь таков! —

      Проклятия между зубов
 И будто каски в лицах.

2

Прекрасна ворона на ветке издалека

Задумчива и молчалива, легка

На быстрый подъём. Противный век перетрём —

И выскочим в дамки, как замуж чудесным днем,

И гимны мирной весне душою споем!

2023, март, 21

***

Ласточка горней выси

вечно зовет за собою

вылететь вон из плена,

названного судьбою.

Мне подарила силы,

чтоб напоролись на вилы

страшные крокодилы,

жуткие гомодрилы.

Вижу ее раскруты,

В воздухе перекаты,

Моря и птиц минуты,

Годы глобусной карты.

Веточка в птичьем клюве

возвратится в июле

радостью продолженья,

чьей-то судьбы решенья.

В пламя на сердце дует

Силой изнеможенья

ветер, что расколдует

вырванное решенье.

Жизни тетрадка вянет,

силы полна нездешней,

И золотой скворешней

Солнце на свет потянет.

Звуком арфы сердечной

теплится луч надежды,

Волнами ударяет

И волну подгоняет.

8 Апреля 2020 г. — 8 Апреля 2023

***

Мечты отвяли, наступил регресс

Затихли сплетни, мочатся в сторонке.

Мы с бывшей Музой расписались тонко,

Не больно, на березовой коре.

Родители не терпят шествий врозь

С их интересами и пульсом их подкорки,

Поэтому искать пустые норки

Придется долго. За их счет. В мороз.

Хвосты прижали к отмороженным носам

И жизни учимся, скребя закрылки.

Дух обмирает в абортариях. Обмылки

на рукомойниках… Плавление часам

Устраивал Дали, запечатлев

Как время, уходя, скрывая двери

исправить замысел,

на волосок не верит,

Что это мы наделали, сгорев.

2023, апрель, 6.

Отцы и дети

Скелетики блатных шагают в ногу,

Трепля родительский авторитет,

Но ходят в церковь помолиться Богу,

Держа в когтях бутылки и кастет.

Какие мы, родители, плохие,

Кормили и растили плохо так,

Что всё имеют, проскандалив знак

духовного взросления, миссию,

учителя, что рядом горевал

о судьбах мира, о судьбе России,

но в схватке с ними, в их войнушке, пал,

отравлен ненавистью,

что любовь скосила.

И не понять дурехам никогда,

какой борьбой родители старались

преодолеть… И где такая завязь,

что связывает души на века?..

15 мая 2023

***

Выпиливают правильных поэтов

добавив ловко палку в колесо:

«Езжай в кружок прославленных эстетов,

для них ты — ноль, и твой формат — яйцо!»

Ты вылупишься, но потом, не сразу, —

Сначала постареют их дела.

Это же экскаваторы, камазы,

Сгружают высший опыт задарма.

Твои-то голоштанные идеи

Отформатировать под мусор — плюнуть раз.

Сначала слово важным иудеям,

Потом трехрядно вылощить анфас.

А я не знала, что любви скорлупка —

Убежище от грязи, подлой лжи,

Вопьются в сердце, как кровавые ножи.

Из похвальбы не сваришь даже супа.

Весь хоровод из критиков, кассиров,

Грабителей прозрений и высот,

Из покорителей чужих активов,

Давивших в СССР за банку шпрот

Любого хлюпика от вдохновений

И озарений. Ледяная ковка, —

Для этого не надо всех умений,

Они твои стихи разрушат ловко,

Как муравьедов шерстяной отряд

Носами в муравейниках корпят,

Науку молодости перекусывая кротко,

Чтобы себя поставить на краю, —

Авось сгодятся?.. Революций щели

гремели, когда торт стихОвый ели

из рукописей слива. Как в раю.

Как танковый огнеупорный взвод,

И ты — «лежачий полицейский», бутерброд.

2023, апрель, 6.

***

Живя в дыре, обрастать грязью, как все?

Или держаться красиво и одиноко на горке?

Живя в себе, проливать млеко воде,

Смотреть в небо и вдаль втихомолку.

***

Обманут менеджментовой свирелью

Народ в густую толщу океана

Спустил коммунистический мираж

С партийным банком узких привилегий.

Чем уже привилегии, тем шире

Раскат лизаньем выгнутой губы

Партийной клики в сахарном сиропе

Под бульканье из слез

в глазури крововатых будней.

На задних лапках стойка очень внятна,

Дрожанье хвостиков пред хищным монстром —

Бумажным змием мировых валют

С вампирским зубом пса перед Аидом.

Мы все в цепях колец со шкуры змия,

И он нам обещал хорошей жизни

В лианах, кропотливый изувер,

Толкающий патрициев помыться.

28 ноября 2019 г.

***

Как мы сильно обмануты, видно по рылам свиней

Равнодушие, черствость, брезгливость — почти что конёк.

Суть фашизма — других не считать за людей.

В бардаке смогут выжить лишь Кришна, и Будда, и йог.

Менеджментная дружба — то фикция, будто верблюд

На Покровке Большой возле ряда крамольных картин.

Исцеляющий воздух добра, мы — твой взбалмошный люд,

Мы видны в пустоте, нам, обманутым, волки поют.

Соловьи улетели на кладбища плакать по нам.

Истреблённая нация без монограммы культур.

Лишь стремление выжить, неважно, что среди халтур,

Что вокруг срам подмены, легально одобренный срам.

Приспособился ветер просачиваться сквозь бетон,

Облетая и стены и окна. Вокруг фейс–контроль.

Приспособилась лопать синтетику моль

И дистанцию чётко держать — человек –, выбрав тон.

Мы буравим зрачками вспотевшие бельма витрин,

Что высматривают мир людей. Манекены страшны

Пустотелой мертвозностью. «Мир» был прочитан как «Рим»,

Но попытки взлететь без маршрута смешны.

Выворачивай маску изнанкой — увидишь лицо.

Там короста поганства скрипит бутафорской слезой.

Бутафория нравов чеканит рекламы яйцо,

Постоянно бурлит потревоженный мезозой.

Я люблю тебя, Родина–мать, чив–чив–чив, мой бардак,

Всё равно что: люблю мрак и голод, рыдать и страдать.

За жильё всю зарплату слабо, не жалея, отдать?!

Вечно рвется тебя обанкротить пытливый твой враг.

На Покровке Большой возле ряда крамольных картин —

исцеляющий воздух добра.

Золотою струной

пронеси поэтический палантин

И оставь зацвести на бульваре с водой.

14—27 января 2017 г — 15 мая 2019 г.

***

Люди — это инструменты

Клещи, гвоздики, отвертки.

Плотник нам стучит по шляпкам,

Делает эксперименты.

Побеждает самый верткий,

А иной, меняя кляпы,

Думает, что обманули,

Принимая дар прощенья,

Проглотивши слез поллитра —

Он попал под фильмы в титры,

Фишечный прекариат —

Так назвали, — чем не мат?

30 октября 2019 г

***

Роботы капитала

Движут клешни по суше,

Выползли из морей,

Жрут гегабайт в два накала,

Выморив сердце и душу —

Больше, в запас, поскорей!..

Свалка и зверодавка

Дерзостных упырей

На пирамиды падка —

Общество хищных зверей

Нравственного упадка.

Их money — центр жжет, где сладко

Выкоптить небо сажей —

Мерзостью образа мыслей

Вне красоты, где гаже,

Там и толкут путь свиней.

В кратерах жизнь им отчислил,

Взвесил, порезал и выжал

Главный из упырей,

Делающий жижу

Из человека, бесстыже.

***

Волкодавы родительского конгломерата —

Наперевес два-три автомата —

Для воспитания послушных сквалыг

Стык — на стык —

В непременной гонке без поворота —

На кону поставлена честь оплота —

И пол-чести — липовый смак

Ультра-законных, но почти туалетных бумаг.

Ну, а пыли-то в них — в пыли были

И покрылись слоеной былью —

Соц. защиты кривым щитом —

дом на слом —

под таким углом.

И лежит на щите сморенный,

Лженаучный и псевдо-зеленый

Испытуемый детодактиль —

Подростковый нан-птеродактиль, —

И не впишешь даже колом

Ни по мягкому, ни по жесткому месту:

Чтенье книг — это интересно,

Это мир высоты, псалом

И спасенье души, в основном.

2 февраля 2020 г.

***

Бороться тщетно с призраками сил

растраченных в борьбе с отождествленьем

себя и гения. О, сколько б ни просил

издатель — но поэт отдаст и зрение,

и счастья маломерное знамение —

лишь бы услышанным побыть. А он просил

писать о счастье, не бороться льдом,

когда июнь птенечками щебечет

и радуется жизни человечек

на травке, солнышке, у речки, под мостом

затравит критику иль сигарету.

Но тут окажется под каблуком

у голода — и овреднеет. Лето,

он счастья не заметит, не жуя,

желая раствориться в лимонаде,

но вдруг увидит, как лежит свинья

и копошится в его мармеладе,

оставленном случайно под мостом,

чтобы поесть с приятелем потом.

И в тщетности мечтаний, в голытьбе

почудится луч света в маете.

Он не умрет, силенки укрепив

и у березы воздуха отпив.

Но остается важным тот вопрос

о счастье в строках, будто дом под снос,

в котором думал о судьбе России.

Косила ты нас, Родина, косила,

и выкосила наголо. В полях

мечтаем о своих поводырях,

о Герцене и Блоке. Но береза

чудесно шелестит, и нет мороза,

и чудно пламенна любовь, — крадется вновь,

чтоб взбудоражить естество и кровь.

11 июня 2023 г.

***

Выжить можно только так

обрубив свои сучки,

корни навострив туда,

где святая спит вода,

кроной же прильнув к дубам,

что ослам не по зубам.

Выживем, рубя с плеча,

отсекая, напролом

двигая, как топором,

щупальцами палача.

Выживем, губя с плеча

всю округу с васильком,

василиском заменив

место, где горит свеча,

время, где старик, ворча,

у бессонницы спросил,

где упрятан донный ил.

Заменяя самолет

пристанью гранитных сил,

море там тебя поймет

слоем волн наоборот:

выждав стружечный разлет,

шишел-мышел смех прольёт,

выльет на грядущий лед

жалкий вымысел от шпрот,

оживляя плавники,

пристань, да и все мостки,

звездочку и три луны,

что светили в три страны.

17 июня 23 г.

***

Из города вся сволочь упорхнула

взмахнув и пукнув, как мотоциклет

и нацепив значочки на баулы,

и подкрепив спиртным авторитет.

Каким автопродажным опахалом

блажь пубертатную навеки ублажит

мальчонка, не прослыв в собранье хамом

с конторской придурью, жизнь молью рассмешив?

Моль мозговая чешется и жухнет

в упитанных созвездиях лжецов.

Когда-нибудь она совсем протухнет,

но не сейчас, под вечер праотцов,

пуляющих растоптанные мухи

в собрания почти совсем святых

полу-блатных, но в общем-то простых

и ползающих дальше, чем науки

гребцов, плывущих в гавань чутких снов.

Слова соскучились по дискотеке,

где их удобрят и озолотят

по-человечески. Банановые руки

у роботов по-чаечьи скрипят,

храпят, свистят и впереди опят

бегут по просеке лесной, где высох мат,

крутя воздушным змием. Циферблат

стрелу посеял — вырос лук назад

и пляшется под ветром проволочкой,

невольно путая могилы с кочкой,

когда свирепо настигает ад

и вырубает рощи, пущи, сад,

наставив на асфальте, словно точки,

вишневых косточек от будущих зверплат.

17 июня 23 г.

***

Устала от всего, особенно от дряни,

Когда гремит восток на Фудзияме,

У когтезубых горько на обед,

И капает двойник не пластиковой кровью,

и называют жор единственной любовью,

Затопав Музы легкокрылый след.

Когда молчит в ушах наушник у эстета,

Ругается на половину света

ребенок мымры, брошенный в детдом,

Тогда голодный обретает стол,

Жуя закат с язычеством рассвета

И забывается в молитвах сном,

Распаковав игрушку Интернета,

И просыпается за праздничным столом.

С арбузной коркой лица смотрят Сати,

Порхают, наслаждаясь на кровати

Секвенциями птах, да и не птиц,

А птеродактилей, когда в кремлях столиц

Тихонечко подлятиной воняет,

Фастфуд переварил тебя, ваяет

Архитектуру башен непростых,

Увеселяя кладку стык на стык.

И стая отдыхает от потрав,

Полезная питательная стая,

Жир нарастившая в начале мая

«На летний Новый год для шашлыка», —

Подумав, Бабка Ёжка в дурака

Задумчиво и быстро разложилась,

Но тут бежала мимо Ваша Милость,

Тиранозавра съев, как мотылька.

6 мая 2023 г.

***

Бессмертные полки в погибшей карусели

пластмассовых чертей с изящным маникюром…

Тщета растет, и пухнут эти дуры,

разваливаясь там, где мозг свой съели.

Какой кульбит изнеженной натуры

изобразить, чтоб смыть их клей со зренья?

Какая мелочь, изловчилась крупно,

чтоб эти тумбы привести к прозренью?

Галдит новоподзасранная площадь,

питая воровские кошелечки.

Культура для усопших духом — ноша

неприподъемная, почти как лошадь.

Поэтому причуды менеджмента

полки бессмертных всуе отменяют,

и всё в копыта борзых. Наша лента

их тупость остротою оттеняет.

7 мая 2023

***

В городе опущенных глаз

управлять — значит, предвидеть,

Вымостить четко иконостас,

что предыдущий сжег провидец.

Приближение смерти интересно лишь тем,

Что видишь чувства своих друзей,

Не осуждая, — измеряя качества личностей.

Чем ни театр, Колизей?..

Побуду еще — не изменится мир,

Но моря дадут света небу.

Один музыкант положил под клавир

Вырез сердечка из хлеба.

18 декабря 2017 г

***

Сиди на закрылках и клювом долби пирожок.

Читал в «книге нищих», зачем дует ангел в рожок?

Тебе ковыряет нутро превосходство орла.

Но ты — голубь Мира, живи и смакуй из ведра

Воды дождевой полосатую дудочку дня

осеннего эха грачей. Приберет западня

воинственный щебет птенцов —

учат старшего жить,

и гнезда научат меня, седопёрого, вить.

Достанет закат бледно — розовый свой карандаш —

Веди татуаж.

Какие засранцы мне прочат в помёте яйцо?!

Где геополитик, что высмотрит это рожденье?

Пунктирная Леда и Лебедь в плечо ей лицо —

Вот это любовь. Поголовное перерожденье.

31 Октября 2021

Памяти поэта Юрия Кузнецова

В автобусе надышано по стеклам,

Стекают капли духа, будто душ,

Но люди в прошлом, человечность стерта.

Везде поправит взгляд на мир лишь куш.

И нет людей совсем, одни мутанты

С отростками хапужеских клешней:

Хоть дышат легкими, но это танки —

Раздавят, и не пикнешь, рявкнут: «Шнель!»

Я обессилена среди мутантов

Искать границу света и тепла.

Их высший смысл — на добро атака,

Но их добро материально, как метла:

Метут к себе, срывая оболочки

Из ям долгов на них глядящих глаз,

Ловушки создавая, клетки, кочки,

Где слабый упадет в плену зараз.

Иной зверек и чище и добрее,

Чем русский человек в эпоху зла.

Им выстригли дороги брадобреи

По всей планете, и дорога завезла

По свежим срубам, листьям и деревьям

В грот мертвых нимф, и это их Сезам, —

Открыл им двери, чтобы вышли звери,

Сплясали в цирке. Попляши и сам

Организатор одичания процесса,

Когда на полке с книгами мозги

Случайно высохли от гнева и от стресса.

В душе твоей нет воздуха, ни зги.

Мельчает человек, иль остается —

Решим проблему только сами мы.

Расплавит лед лишь доброта колодца

Святой воды, улыбка и цветы,

И бережное чудо начинанья

Копленья добрых дел над суетой.

Когда в волненье Леты сохнет злой,

А добрый ад глотает сквозь «Читайну».

Вся круговерть планет добра и зла —

В песочные часы — перевернулась, —

Добро с клыками монстром воет с улиц —

Детей жалело, из-за них метла

Становится рабочим инструментом

Ученых, докторов, профессоров.

А поливитаминных километров

Аптечество гоняет на Восток.

В огромных клювах вырванные перья

Проглоченных в экстазе рвачки жертв.

Где лжет экран, там совесть пионерья

Всё салютует, и над нею — шест

Ведет баланс. Выщербленному краю

Не счесть по оползням без корневищ

Деревьев сгубленных, которые сгорают,

И всеми клетками твердят фамильи тыщщ

Людей, ушедших так же — под откосы,

Когда директоров сменили боссы.

В опочивальнях

Млеющих кротов

Воняло кровью.

Стыли наковальни.

Мешки стояли стойко и без слов.

19 Сентября 2021

Сила сопротивления

***

Безличные мышиные слова

И бледные податливые мысли,

О, кто вас так непоправимо выгрыз,

Что вянет огородная трава?

Пытливый взор Фортуны под навес

Поставил, чтоб не намочило молью

И пылью не проело, словно кровью,

Не унесло ветрами, как любовью,

Не вывернуло вашей гельной новью,

Когда судьбой торгуете вразвес

И всей страной — с плащом наперевес.

По ветру важно трепетный хлопок,

Очередной уманикюренный хапок —

Так ваша жизнедеятельность хищна,

Что позавидуешь улитке — вот жилище, —

С собой несет подальше в космос «Ров»,

Переползая и научных докторов.

12 сен. 21 г.

***

Недосягаемость мечты

Высвистывает вновь рулады,

Как незабвенность красоты

Вершит в ветвях свои каскады.

Перемогает интерес

Пытливых ожиданий стойкость,

Вершит комический процесс

Коммерческая чья-то бойкость.

Выравниваются шаги,

Толкут волшебные песчинки, —

Мы каждый со своей ноги —

Такая выпала разминка.

Улавливаем тонкий хор —

И с аоническим запевом.

На чей сподвигнется позор

Кувшинкой пойманная дева?

Плутократических забав

Взлелеянное государство,

Лишая человека прав,

Дает ему ключи от царства, —

Владей! Подвалы — для тебя!

Мы долго верили украдкой,

Что в жарком омуте огня

Раскроем царские загадки.

И жили, и сгорали мы,

Удваивая перед Богом

Грехи и правду той страны,

Что нам отдавливала ногу.

И мы не в спешке обрели

Мозоль на сердце от любови:

Плели венки в родной крови,

С вратами становились вровень…

Зарплату выдадут сполна,

Когда лишимся Аониды,

Теряя килограммы крови,

Взлетим орлом в предел двора,

Простив обойму из обиды.

И прижимая свой успех

Щекой к двуглавости подушки,

Шепнешь: «Теперь бы и не грех!..»

И спрячутся в загон зверушки,

И возликуют нараспев

В оборках племенные хрюшки.

14 октября 2021 г.

***

Надо быть терпеливым в ожидании результатов

Не пихать лица в чашку проверенных постулатов,

Не бежать впереди паровоза

И не гнать от себя удачу,

Не сливать поэзию в прозу,

Будто булку давать на сдачу.

Главное, маму никогда не обидеть,

Чтоб скребущих кошек души не слышать, не видеть,

Дать понять красоту, не пуская копоти в душу

И понять, что не в ту

Я маршрутку вошла на суше. —

Хуже, если б в море — в океане открытом —

Вдруг понять такое: поворачивай лыжи!

Кто поедет к себе в начало жизни?

Забыто.

Господи, ну кто сейчас не бесстыжий?

Кто не в меру — там,

Кто скромней — в загоне,

И никто ни трам-та-ра-рам —

Тебя ложью своей не тронет.

14 Октября 2021

***

Современности дух не в этом, прости, о Боже

Вон, кривляются искренне сильно пьяные рожи,

Набухают карманы на воровских дрожжах.

На блатные шлягеры с Баха нельзя съезжать,

Но не просто съезжают — едут и остаются

На пределе дна сливой давленной. Вошь уютца

С вонью папертной в кратере их следа, нищета — беда.

А другие в камланиях ускоряя числа,

Режут заповедь на басах регистра,

И запойного пращура стопки звенят,

Звонят колокольные звоны. Вспомни,

Сквозь пьянок ад

Отрыгни грязище и пепелище.

Осень для октябрят. Покидая днище,

Ты найди в твоей душе, где ребенок?

Отвори ему, поднимись.

В тайне кинопленок

Вихри тьмы и света наперебой свистят.

16 окт. 21 г.

Из книги заблуждений

***

Нутро официоза под рентген

там  сотни  душ  загубленных  поэтов,

отшибленных  критическим  кастетом

в  дыхалку. Дух  ничтожеств  офигенн.

Приятно  им с отважной хваткой  жить,

давить  седую  поросль постулатом,

чтобы  хватило  брюху  на  зарплату,

клеймить — клеймить, позора  сетку  вить.

И  в  альманахи трупы  собирать

гвоздильной  граблей  на  издательский  планшет,

и  грабить — грабить, раздавать авторитет,

как  труп  газеты, где  селедки  след.

2011, 28 марта

***

Старость во мне вызывает магический ужас

Жутко смотреть  в  нафталинный кошмарик  старух,

видеть безжизненность  кожи  морщинистых рук

и неожиданно  бледный  там  свет  обнаружить.

Мне в  знак  приветствия вспыхнет  один  огонек,

сразу погаснет, как  травленый в  пепел  окурок,

и мухоморная  всхлынет  пиететура,

сухозастойно  взложив побукварный  паек.

Немощь страшна  даже  в  юности, если  мотор

тихо буксует  у  въезда на  гору  познаний,

и так  смешны  все  примочки  воспоминаний,

даже закружится, в  лед  припаркованный  бор

денег никчемных — от  смерти  они  не  спасут.

Страшное счастье, когда  только теплые  стельки

сердце согреют, к  ребенку затеяв  маршрут,

припорошённый  пожизненно лютой  метелью.

В старости  радость  поумничать — как  морковь

зайцу во  мгле  затерявшемуся в  новогодних

детских концертах, где  был  и  Никола Угодник,

в тайны  сердец  положивший нам  свято  любовь.

Просто поумничать  вместе, поговорить

и уложиться  в  расходов поденную  квоту,

тихо вздыхая, сучить  перетертую нить,

правнукам  сладости выдав, как  первую ноту

в песне  столетий, которую еще  вить…

2011, май, 10 — 24 фев. 23 г.

***

В борьбе за деньги, славу и вино

вопит сладкоголосое  оно,

себя на  вы  бесспорно величая.

Приятно в  мыслях  из  России  уезжать,

предав букеты  мяты, иван — чая,

далеких предков, и  отца, и  мать,

накостыляв  обидчикам заочно

и позабыв  их  телефон нарочно.

Еще приятней  с  крыши  поплевать

на конкурентов, покупая  бизнес

почти задаром, обнаружив  лизус

на заднем  месте. Никого не  сомневать

в своей  бездарности  и  написать  рекламу,

как умный  пИнгвин  на  своем  щите —

законном ложе. Принесли  как  драму —

дают и  в  личном офисе  поспать

под попугаий  чих  промяв кровать.

2010, май — 24 фев. 23 г.

***

Стая диких собак продолжает свой гадкий сюжет:

рвут одежду  в  клочки и  зубами  впиваются в  кожу.

Отведу этот  ужас — умолкнут  поганые рожи,

и чернила  просохнут  мои, не  задев  их  манжет.

Русской травли  расправа  вершит свой  срамной  самосуд.

Гаснет радость  в  глазах, и  о  стекла царапают  звезды.

Водяные кукушки  размыли  по  веточкам  гнезда, —

за скорлупками  взглядов  овечью отару  пасут.

Вечен междусобой — не  протиснуться  сквозь скоторяд.

Бородатые  дебри  кишат  своей  трепаной  шкурой

и чужую  загадят, — смотри, у  прилавков  стоят

и торгуют  своей  оцифрованной литературой.

Тихий ужас  глядит  в  моровую  Россию — дыру,

где пускают  по  кругу, спустив  полосатые  гольфы.

Обнуляя духовность, повытрепанные  эльфы

в бредоверти  смакуют  благую для  блефа  пору.

2011, 1 мая

***

По змеиной тропе, давя одноглазых гадюк

в целомудренных  лупах, надвинутых прямо  на  темя,

дабы задом  провидят, я  двигаю  свое  время

по шкале  Мандельштама. Прозрите поэта! О, трюк

распознать  гениальность в  другом, и  принять, и  понять,

не обидеться, что  он  талантливее  и  умнее.

Из людей  делать  монстров легко  недоверьем, и  злее

вам не  будет  попутчика, шпагоглотателя  слов.

2011, 22 марта

***

Безлико дни проносятся в молчанье

как выделкой  наружу  обещанье

с гравюрой  обесцвеченных  надежд.

Нутро пустот  нули  несет  по  кругу

и навевает  зябко  песню  друга

о воздаянье. Дух  лапшички свеж.

Лапша наушная  развешена  красиво

на так  доверчиво  подставленные уши

лукаво загребающей  рукой…

Так пересвистываются  травинки

в болотных  жижах, капая  с  рассвета

и передергивают  узел  лета

под писк  птенцов  людей: «Тепло, постой!»

В трясучке  зимней  вспоминая солнце,

в тьме  безнадежности  строгая память,

когда, чего  и  сколько упустили,

куда теперь, да  и  к  кому  бежать?!

И ходит  яд: цикута ли  стронций

в гнезде  надежды. Как  тут  не  полаять,

когда все  должники  себе  простили?

Мне ль  их  лапшу  на  вилки  собирать?!.

***

Колбасные  культуры менеджмента

усердно распальцовками  листают

поэзию. То  дань  эксперимента

привить еду  к  культуре. Застрелюсь.

Пока мозги  поэта  в  снах  витают,

у культуртрегентов  счета  не  тают,

как только  приземляются — так  «здрасьте!»

Деньгам салют! Святой  воды  напьюь.

Дебилам книги  режут, словно булки,

фальшивки — соглядатаи  процесса,

оберегающие  мир  от  стресса

и чтенья  моих  подлинных стихов.

Прогрессом  одурманенные умки

от мыслей чешут в кошельке и сумке, —

их мысли  угнездились  по  прорезам

их портмоне. Каких еще вам слов?!

Вам не найти заступников святым

***

Господа импотенты,

доктора пучеглазых наук!

Умер от спешки

самый назойливый потный паук!

Брил он подмышки

лезвием бабки безглазой своей,

мглы инвентарной

с полуэкватором к горлу соплей.

Выложен в доке

с частью от спутника Колобка,

и на флэшмобе

мнёт сервированного петуха.

Так было надо

всей королевне пернатых морей,

выгуляв стадо,

можно дойти и до упырей.

Здрасьте, Клыкуни,

весь распоясанный мам-пап-клан,

злые гаргульи

добрым оттачивают вигвам.

Листиком свежим

в пятнышках первой большой любви

дергают перлы,

нежа лучи фруктовой зари.

16 — 18 февраля 2023 г.

***

Хищник обыкновенный

сластолюбивый игрец на дуду,

праведник пленный,

спесь избывает в эдемском саду.

Брызжут гормоны

в стороны света — как птицу — лови

хлюстовы стоны

о затерявшейся где-то любви.

В парке сомнений

пережимающий вены вопрос

тайны Вселенной

неандертальски затейливо внес

в толстый футлярик

для мумиёвски печальной дрыхнИ.

Выспись, комарик,

сдача анализов. Разотри.

16 января 2023 г

За что?..

За что нас ненавидят мужики?

За то, что им детишек нарожали

и мучились, растили вопреки,

слезами омывая век скрижали?..

За что судьба, как пестрый арлекин,

Из сердца вырывая свет и радость,

глумится, отнимая жизни сладость

из ощущений счастья, если свин

все топчет, хрюкая, как пьяный арлекин?..

10 фев. 23 г.

***

Здесь каждый лепесток любви в крови

несбывшихся исчерпанных желаний,

а для сомнений в свете оправданий

искать устанешь в голубой дали,

где не твои пенаты расцвели,

и не твои детишки торжествуют.

Твои устали ждать просвета. Дуют

туда, откуда лишь фигура «Се ля ви»

по-русски, так что хоть страдай, хоть что —

уйдет твое для счастья жизни время —

и не вернешь цветенья хризантемы

в пушистых волосах, и ждать грешно

в конце пути. Ждать приза от судьбы,

когда уж внуки скоро оперятся.

А ты ждешь в пустоте оваций

вдруг импульса, свечения волны.

Голь перекатная катает в волнах свет,

и этим светом сердце кормит разум,

чтоб не сорваться в пустоту простраций,

непониманье мира, где кастет

и правосудие всегда вершит

в тумане, где лишь мертвый не грешит.

28 июля 22 г.

***

На белом небе развевались птицы

как флаги черные во всё крыло.

Я вспоминала всех любимых лица,

которым меня видеть не дано.

В делах несуетных бравада волка —

побольше хапнуть — и бежать в свой лес.

Как вор, укравший судьбы втихомолку

у добрых дур, дающих на развес.

Позорных премий полигон и казни

дымящейся от зависти слезы

и в зеркале творимом безобразье

не выраженной боли–полосы

на коже. Не рубцованные раны

своей полузабытостью сквозят.

Это не сердца взорванные шрамы

отображают сотни раз подряд

мгновенья лучезарного подъема

до верхних знаков голоса и нот,

когда отчаливает лодка от парома,

слуга Харона быстренько гребет.

Угробив юность, не надейся: старость

не выдает авансов, как мешки.

Теперь судьба — болезненная вялость,

гнилье корней и хмурые смешки,

питанье раны смертью, главной раной

напополам с «живительным» плевком.

И вечно длится исполненье кармы —

грязь на стекле ответственным дымком.

Верблюжьи шеи и рога крутые —

садись в совет, пока продляют шанс.

Лгут безголовые, сверкают золотые, —

всем раздадут моей судьбы аванс.

Гребите, щедрые на обещанья,

и лицезрейте атомный щелчок.

Жизнь — это варево и состязанье,

а не в саду божественный сверчок.

Гремите тушами и удила грызите, —

и вашу скачку прессе не догнать.

Устали в свой кружок рекламой звать

увидеть ваши чучела в зените.

Чудовища твои амбивалентны,

сквозь оргстекло не видно их в анфас,

не выражают в целом сантименты,

а бьют безбожно в фейерверках фраз.

И по кровИ скользя вдоль их прилавков,

не взвешивай толченые нули.

Им тебя видеть без гроша так сладко, —

не приближайся к злобе и не зли

тореодорски. Ветряное право —

молоть всю чушь и правду — пополам,

убийственную суть шальной оравы

и бывшую страну, теперь — бедлам.

Стегайте в кровь все согнутые спины,

вам не найти заступников святым.

И даже если вы во всем повинны,

вам все простит ваш главный херувим.

Нам не зарплаты выдадут — расплаты,

И от зари мы гнемся до зари,

искать на удаленке ваше злато —

перебирать баранками нули.

На ярмарке тщеславия загоны

сквозят ублюдками и трепом на крови.

И все от них притоны и препоны —

разврат их душ. Болит?! Не говори.

13 февраля 2023 г.

***

Затяни хоть какой новомодный мотив

ты упрешься в оптический берег азарта,

но с другой стороны. Потерять узел старта —

это крах и начало стыда и вины.

Конкуренция — это биенье копыт

по твоей голове, и над уровнем крови

ты увидишь обломки любви, — старты боли.

Разбиваешь судьбу о случившийся быт,

Говоришь: «Так случилось…», и чья в том вина,

что тянулся далече, а взял половину,

да и то слишком близко. И слепок из глины —

твоя маска лжеца вместо вида лица.

Сущность, правда, пытаться и биться должна.

Не узнать резонанса без точного пульса, —

держишь руку на нём или выше? Обуйся.

Обнулился — иди, куда шел. И споем,

когда вызреет тема, в которой дым вился

и светлел золотисто небес окаем.

28 января 2023 г.

Во имя света

Испепеляйся в праве быть собой —

не самым лучшим и не самым худшим,

и не тащи трофеем, будто туши,

весь ворох недовольств, претензий. Злой

не привлекателен. Творец руин —

не фараон, разбивший пирамиду,

а жрец-могильщик, в пламени Фемиду

просящий о судьбе, как золотой павлин

о цвете радуги, когда могильный червь

обвил, как пуповина того света,

и тянет в сплин, в руинах интернета

взять настроенье. Перерезан нерв,

но тряпка движет по инерции, шутя

над ветром: быстро сорванной афишей

сигналит, обмотав твой дворник. Лишний —

не значит, никакой. Борись, любя

и ненавидя, но не лежа в трупной зря.

10 фев. 23 г.

Психологическое фото

Опасен, как причал разбухший,

и шаг навстречу — как обрыв.

Увеселяющее душу

в тебе открыло марш — прорыв.

Как нападающий на поле,

ты будто хочешь мяч отнять.

Баранкой, скрюченной от боли,

ты бьешь других, клянущий мать.

Увы, для злобы нет привета,

и слово доброе, как ложь

в душе, лишенной силы света.

Ругательствами — невтерпеж —

ты сыпешь, засоряя душу

и заслоняя полумрак

до полной темноты. Наружу

не высунешь свой зодиак,

пока в кипящей магме злобы

расплата движет, как мотор,

нося характер свой особый

и жизни вечный произвол.

6 Февраля 2023 г.

Опера нищих

***

Зима, мандарины, козлы

крадутся вдоль всех парапетов

и деньги считают взахлеб.

Конечно, в другом конце света

немного другие носы

и профилей тоньше полет,

и крутит всей жизнью планеты

крыло синей птицы, и льет

воды родниковый сатрап.

Он шею пониже склонил —

губами к прохладе — но как

достать кристаллический лед

вдоль сада высоких перил?

Он их никогда не пройдет —

Он вцепится пальцами, — вот —

И будет тянуться к водичке…

Не сразу, но будет полет —

об этом напишет он в личку, —

что падает, — и упадет.

А друг, зажигаючи спичку,

в воде сварит с солью яичко

и на золотой скорлупе

напишет стихи, в потолке

читая все мантры, как птичка.

23 ноября 2022

***

Весь удавочный комитет человекозавоевателей

сердцевеет флажками, дракон их возьми, эстафеты.

Как сияет восход! Как закат в аду замечателен!

Будто в дамской курилке вонючие сигареты

не затушены, и отваливаются кончики

отыгравшего пепла, почившего авторитета.

И дымит разлинованной речки рубаха

промоченная

на вместилище страха,

где башкой нашла нефть притянувшая землю комета.

И все машет крылами давно прилетевшая птаха.

Негде птахе присесть:

не бронировала по космической связи.

Наморгала в насест

Слез невинных для высшего князя.

И сползает в кювет после родов на главной дороге

Баба мира, сложив по-египетски ноги,

пока спали на плахах — все в крошках —

олимпийские окольцованные носороги.

Зигмунд Фрейд разберет, что творится в их тлей недоеденных бошках.

1 июля 2022

***

Мир в дреме, в дреме

Вышла из ботинка

Одна бликоликующая мышь

И пляшет, как поп-корн на сковородке.

И радуга по стенам.

Поглядишь —

Сквозь радугу в восторге осязания

Щебечет ложь, сложив павлиний хвост.

По замыслу борьбы есть перекос,

И уповают агнцы на заклании,

В ладони тыча васильковый нос.

11 Октября 2022

***

Узнать, что творится у нас в Голгофе,

Немудрено после крепкого кофе:

Уже организм пережил отчизну,

как тот инсультник в предсмертной клизму.

***

Свиная лазерная пушка

В окне сидит уже с утра.

Как тьмы болотная лягушка,

Седалом думает она.

Конторская тупая грымза

Укоротит любому век,

С кем сталкивается без визы.

Так оглупленный человек

На тонущем пирует судне,

Болотной жижей не давясь

привычно,

в день свой страшносудный

царит и княжит, не крестясь.

Обобществленные владенья

Высасывают жизни всех,

Кто попадает на съеденье

Под варварский кривой лемех.

19 июля 2022-07-20

***

Брошенные имперской знатью

ради их сраных карьер,

бродят и ищут дорогу

безглазо среди химер

настоящего. Прошлое —

заблуждение сфер.

Пащенки Санчо Пансо

Копья вострят с галер,

Зная, что им не светит

В этой системе мер.

Блеют в наглазниках овцы,

Тянут губы к траве:

шиш вам! Где амазонцы —

там и листва в дерьме:

высрались на ромашки —

и со щитами прыг

в сытные «от государства»

дарственные прощелыг.

Жрите скорей пирожные —

Слопает вас (ме… ме…) диа-бред (на обед)

Вместе с карьерной лестницей —

В небо шатких побед.

Нищие куртизаны,

Освободи дуракам

Место за партой, залы

Для расстановки нар!

20 авг. 22 г.

Из сна

Приснился замурованный в чердак

Галапагосский выболтень науки,

Пугливо чешущий отравленные руки

Антибактериальным для макак.

Забросил в море человечий знак,

Любовь опознающий без ищеек,

Теперь же ищет в реках перешеек:

Застрял там, может, сердца зодиак,

И отражая звезды, камышит

В зеркальных водах: то Персея щит,

в который он смотрел, рубя Медузу

Горгону.

Озираясь на ослов,

Найдет ли выболтень кроссворды слов

На панцирях, свободных от короны?

15 авг. 21 г.

Легкий завтрак Пети в семейном лайнере

Сегодня день осеннего равноденствия Солнца.

Солнце пересекает небесный экватор.

Пересекая земной экватор, Петя с женой ругаются матом:

Все так не просто в люкс-классе босса,

Тяжесть глотания яств в кресле

Так не легка, что слышит Люфтганза,

Как его рвет носками под Брестом,

Ухаря Петю. Он пишет стансы.

Интеллигент с банным тазом глубоким,

С веником жизни голубооким.

Петя удобно сместил экватор,

Как и его сместили когда-то.

Были на службе толстые тети,

Грязные дяди шли с жирной упряжкой

Русых гнедых секретарш. Вы поймете,

Что значит рядом смачные пряжки

С гипсовых слепков наследников Коти,

Серого Коти в синей Тойоте.

С матом легчает жизнь вне багажной

Недоэссенции счастья поклажи.

Не в кабаке хвост русалки-селедки, —

Чай в самолете на жизни излете —

Это вам не имбирем по рису

В пленке от рыбьей шкуры — не крысы.

Слава всему достославному рису!

Дайте жене половиночку миски, —

Это вердикт. Знак восторга и икса.

Прямо почти в салате редиска!

— Ешь, только быстро.

23 сен. 22 г.

***

Поэтов, как котиков гладят

По шерстке рифмованных строк.

Погладил — и ты в шоколаде,

Любимец, привратник стихов.

Один гладиатор умелый

Всех выгладил, позже — слинял

Лечить аллергию и нервы

На стадии сна фудзиям.

Погода про лето шептала

На ухо потерянных глаз,

И жизнь в тишине краснотала

До юности ввысь поднялась.

Вот там-то ее и скрутили

Мочители наших сердец,

А после табличку прибили,

Мол, здесь проживает истец.

И люди, берущие палки,

Чесали в затылках: «Зачем?»

Вот в этой смирительной свалке

Ты мозгом до крови вспотел.

Твой испепеляющий разум

Вулканом надежно гремит

И чертит короткие фразы,

Где тянущий лямки бандит

Считает себя человеком,

Родясь под забором страны

У самого синего века,

Своей не почуяв вины.

9 — 10 июл. 22 г.

***

Нам, толстым, не везет

Мы движемся, как слоник,

И нити ткани лопаются вслед.

Была б худее — завела бы домик,

Пыряла б в нём, как вол, пока скелет

не крошится, пока дымящей новью

порадует кораблик ветровой

и принесет мне аромат с любовью,

и окунет в блаженство с головой.

По голограмме облака над сушей —

Пушинки тополя настойчиво летят

И открывают чакры, лица, души,

На озере пух маленьких утят,

Восторги бархата травы, богатой

на ощущенья: и прохлада в зной,

и гамма клевера — он вездесущий! —

брусничным цветом услаждает взор порой.

Нет крови на моих стихах заклятых,

Кишок, дымящихся и скальпеля, взасос

кромсающего мякоть плоти, смятых

вонючих простыней. И вот вопрос:

я, не бывавшая в анатомичке,

однажды посмотревшая кино

про внутренности, приставляю спичку

к цикорию конфорки, ни одной

попытки суицида не свершая,

самоубийца я в глазах людей:

диету прочат и вагоны чая

дристосного, — пей сам! Учи врачей!

Я ж не могу писать на унитазе,

И жить в обнимку с ним, за три часа

До полдника не съесть обед в Камазе

И взвешиваться после на весах.

Я лучше затоскую по любови,

Повою на юпитер в час ночной,

Потом умру рассветною порою,

А после — на работу с головой.

Нам, толстым, повезет на распродаже

Резинок для трусов — метраж большой

За маленькие деньги. Маша тоже

Купила про запас вместе с лапшой.

Идем по рынку, словно бы богини

Индийские, ну, или же слоны.

«Слонихи» — так со школы нам забили

Цепь погонял среди обжорств страны,

В которой не было ни мяса ни колбаски,

А были макароны и кефир.

И в транспорте мы уминались в тряске,

И до сих пор орем чуть что: «За мир»!

В колдобинах дорог бензин недешев,

А жизнь дешевле пятака свиньи,

Простые мы, как монументы трешниц,

Бежавших от диет и просьб семьи

Не жрать под вечер, ночью и под утро,

Когда дрозды диковинные спят,

Лишь дядя Петя дрелью сверлит что-то,

И за спиной родители стоят.

Сверли, Петюша, хоть стену, хоть крышу, —

У нас починят — только жэк проспит

Полдюжины аварий. Третий — лишний,

Но у жены сосед в душе болит.

Она не толстая душой и телом.

Вот, похудеем — и нагоним. Ей

Сосед несет покушать между делом,

А ты с диетой. Кто тебе родней?

Я фитнес-леди стану непременно,

Вот в этой жизни свой шашлык доем,

И сразу спать. Сон снится офигенный, —

Я в нем богиня! Слон идет в мой плен…

25 июн. 22 г.

***

Доблестный критик не разбирает нот

режет по булке текста любвеобильно,

резкий маньк-убийца, кровавый ход

испепеляющ. Движется семимильно

по текстографике века. Земной маршрут

ставит на водные лыжи сопливых асов, —

эти откритиканят во весь редут.

Им свежий замысел — сочные ананасы.

Но всё мельчает кладка мастеровых,

всё пустоту толкут грамотейцы штата,

изобретая ложь и ее маршрут

до адресата.

16 — 18 июл. 22 г.

Экскаватор

Раздолбаями полон расчетливый мир.

Бред сумятицы и мирового восторга

Отодвинуты, словно борьба за эфир.

Всем понятное лето. Грибница парторга.

Он натырил с народа, что мог, и теперь

рвет клубникой от не состыковки металла

и характера, в коем лишь страсть отобрать

и по матрице жрать образцы, как сметану.

Хищный спрут, он талантливо врал и подлил,

тихой сапой под юбкой жены укрываясь

пред натурой, с которой рвал жилу, искрил,

пыль пуская в глаза, надрывал стыда алость,

как билеты в театр иль талон отрывной,

за которым рвались вороватые пальцы

и мусолили, сок выжимая. Засранцы

так всегда поступают, борясь с сатаной,

но они-то и есть он. В подвале души

расскребёт свою дверцу наверх, — и в восторге

от содеянной подлости. Варвар при торге.

Знаменателен финиш повисшей лапши.

Всем понятное — лето, малина, укроп,

Земляничный сироп в облепиховой давке.

Нюхай, деятель зла, вороную удавку,

В коей жизни губил. Вот пожатый твой сноп, —

Забирай и отваливай в царство вранья

с хвастовством, подрекламленным сквозь паутину

мирового господства убогих кретинов,

проповедников лжи ради денег. Свинья

пустомелит и жатву гребет под себя.

И очнувшись, еще больше хапает смело.

Так бы совесть с охапкой лжецов осмелела

и ударила в бубен отваги, звеня

пограбленьями, вырванными у людей

их деньгами на жизнь. Экскаватор гребет

и гребец выжимает и камень и лед.

Вот и вся экономика грязных свиней.

27 июн. 22 г.

Сады Семирамиды

Богиня тщеславия

Изысканно откинув темную прядь с плеча, дама презрительно повернула головной отросток прямо, и неожиданно осклабилась. Ее губы выражали одновременно и неотвратимое презрение и сожаление, нечто похабное проскальзывало в ее лукавстве и резких жестах, ладонях ее рук, более похожих на холодное оружие, нежели на матерински нежные с пухлыми подушечками руки женщины.

Последний жест, над которым всплакнул бы режиссер Товстоногов, был наряд в цвет стула. Это была точка накала: темное бордо платья отливало отчаянием и наглостью в сочетании с такого же, цвета театральных портьер, стула, возвышающегося над плечами. Этот унизительный трон снежной королевы с примесью запаха провинциальных помоек, не иначе, был поставлен специально для офисного спектакля, с помощью которого она выразила свою карьерную прыть.

Не голословно и непременно в такт кивания головы, которую она с удовольствием бы поместила на плечо некоего орла, хваткого, игривого и готового пасть к ее ногам и смотрящего, как на пещеру Аладдина, в ее рот, изрекающий приказы высшего порядка.

— Вы идите, а я останусь! — гордо вскинула она плечи, готовая сразиться с монстром капитала. И в темно-серых, подернутых пеплом, глазах запылал восторг труда.

— Прощайте, мадам, — ловко вскинул бы фальшивыми эполетами, расшаркиваясь со снежной королевой, капитан ее гвардии, но задел рукой, несомой к виску для отдачи воинской чести, канделябры пальцев ея несогласия с его готовностью испариться из этой преисподней ее театральной гримерки, где она впаривала в мозги постулаты Проперция всем посетителям.

Но перед выходом на свежезагазованный воздух, мумифицированный ее памятью орел воскликнул вдруг в восторге единения мечты о былых страстях, исковерканных сильными мира сего:

— Клюква в сахаре, мадам!

И протянул широким жестом коробку лакомств.

Шары ея величества выкатились почти на плечи и напоминали базедову болезнь. Даме стало явно не по себе, и бесподобный вопль алкающий сладко-кислого, огласил просторы офисного склепа:

— Какая няма!

Снежная королева слегка привскочила на стуле, схватила коробку с ягодой, собранной на отечественном болоте и осахаренной в антисанитарных условиях, и припустила прыть всеядства.

«Оставалось только объять ее труп», — думал беженец, расталкивая несчастных в коридоре почетной гвардии будущих ее трупаков, ежедневно насилуемых ею бравурными мечами рекламы.

Снежная королева еще готова была толочь песок ее стеклянных речей, и долго любоваться собой издалека. Она думала о своей начитанности правилами и догмами, и о своей неотразимости в зеркалах глаз кавалера, выбранного ею для отработки щитовой рекламы на пластинке ее единственной извилины, неукоснительно следующей постулатам, высиденным в яичной кладке нового трудового кодекса. Ее беглую жертву покоробила судорожная готовность вцепиться в его личную жизнь, и волочить его за собой, подобно тройке лошадок в упряжке.

«Куда вы?..» — мелькнуло в кинематографической памяти поколений любителей синематографа.

«К морям! К морям и океанам моих слез…», — отыгрывала она сухой огонь своих слез, высохших в углах глазных впадин.

Министр ея величия разлегся, как пьяный факир в подножии сцены, и ковыряя пальцем пол рядом с креслами зрителей, тронул нос крысы, шаркающей хвостом в подполье.

Она не напугалась, играя, — привыкла, видимо, к переменам внимания ее партнера в противоположную строну. Там было венецианское стекло колец на ее пальцах. Кольца змеи из тухлого сундучка ее покоев огибали сознание жертвы и магически завораживали, напрочь лишая воли и ведя к полному беспамятству.

Воплощаясь в зрителях, дама снежной воли щекотала невидимой стенкой, отгораживаясь от призраков страсти. Натыкаясь на эту стенку, ее невольные зрители брали антракт и бежали к морям, расположенным подальше от ее окальцинированного дома души, — суть палатки над пропастью дел ради заработка и уважения, а может, страха перед нею.

Когда она снимала грим и возвращала себя кровати, мелкая дрожь хватала ее и влекла в бездну лекал, по которым она кроила людей и выносила их за скобки, подводя черту под их судьбами.

Под всеми сразу и одновременно. Только так она могла раскрепоститься и уснуть. А жертвы ее самолюбия мечтали о том, чтобы она не проснулась никогда, и тогда им не пришлось бы до резей в мочевых пузырях, засиживаться перед нею, сочиняя подарок-избавление. Когда надумывали спиртное, она резво хватала бутыль за горло, и душила несчастный пузырек ея мечт, терзаемая жаждой. Но чаще это были конфеты, и она ела их быстро и жадно, как память о любви.

«Ох, скорей бы заткнулась и отпустила», — думали жертвы богини тщеславия, а она мастерки прощупывала своим лазером ветерана трудовых боев за цивилизационный комфорт бытия, и влекла жертв в комфорт подобострастия.

2 июля 2023 г.

Малыш всегда прав!

«Малыш и Карлсон», сказка жизни, навеянная любовью к радости, эта вечная перипетия несоответствия желаний и возможностей рождает желание полёта над глупостью бытия многоклеточных организмов.

Каждый нашел себе клетку по своим устремлениям, и гасит факел творчества, — это угодно для правителей, удобно расположившихся на трупах творцов и вырабатывающих свои консорциумы по убиению душ, конгломераты духовного насилия и своей желчи для пропитывания ею документов и правил жизни.

Что с ними делать, обезглавленными головешками личного счастья в узкой норке…

С плотно зажатыми зубами, они приращивают нёбо к языку, и разжимают рты для поддакиваний госслужащим и потребления корма для обескрыленных варваров, уничтожающих ауру искусства и дух творчества.

«Счастливая мама» ведет на веревочке сына в свой рай для членистоногих изымать чешуйку творческого начала, прилипшую от неба.

Весело и легко они шагают в тупик бытия к кастрюлям и помойному ведру.

И только Карлсон в виде бабушки ставит мост для побега мальчугана из рабского плена изуверов.

У мамы осталось только нёбо, и она отнимает небо, и Малыш это видит.

Там, где «никаких плюшек» — чистилище и ад для рабов.

Изгнанные из творчества маленькие гении и их большие тени погибают на помойке, — так зачем убегать от себя?..

Этот вопрос Малыш поставил на классном часе. Теперь его ведут на расправу. Его керамических клоунов выбросили, и эти клоуны плачут не керамическими слезами, и земля впитывает их кровь. Малыш всегда прав!

Только Малыш всегда прав!

Мама, запомни, прабабушка была права, когда не обижала клоунов взрослого мальчика. Эти клоуны — выражение печали по разуму, которого лишают Малыша в коррекционной школе, не давая знаний, скрывая их от него в пособие по недоразвитию, выраженное в бесплатном питании. Тяжело в стране идиотов добиться знаний, скрытых за дверью кабинета чиновников.

Пока Малыш дерзит в керамике, — и слава Богу, что в керамике. Только пластика массы готова принять душу Малыша, понять его и простить миру его рождение.

Малыш — не «подошва для любимых ботинок» его карателей!

Справедливость в коммерции — секира палача. Сколько топоров несут на площади в День поминовения усопших интеллектов…

2 июля 2023 г.

Символ борьбы

Биомасса, кишащая стремлением тебя опровергнуть, готовится стать истерикодромом в ощущении нового старта для активности. Пока ее бурление может забавлять или раздражать, оттого что захлебываясь алчностью забрать себе лучшее от мира, биомасса разрушает его токсичностью своих намерений: ничего не давать от себя, а только впитывать и кипеть, создавая иллюзию самовыражения.

Укусы реальности ярче вселенских звезд, самое безобидное из этих издержек фатального несоответствия моей крупицы, затерявшейся в атмосфере, это игнорирование створки — скорлупки бытия, дающей веноток моего кислорода, питания для жизнедействия. Не может жемчужина развиваться в купе с другими, она одна в раковине обрастает перламутром, видимо, это и есть причина дисгармонии веточек с висящими на них скворечнями. Величина несоответствий фатальна: ищешь ветку, чтобы спеть на ней о любви и доброте, а тут вдруг, откуда ни возьмись, вольный стрелок разучивает меткость, и в череде непопаданий — точный бросок в тебя, даже не в твою корзину.

Так перья превращаются в прочный хитин, а хитин — в панцирь. Это мне знакомо. Неуязвимость — важнейшая черта тех, кто выстоял, подобно памятнику своей правоты. В результате хищные спруты окажутся картонными фигурами на лысом поле с полустертыми квадратами, определяющими местоположение субъективаторов. Думаешь, ну чтоб ты сдох, волчара немытая! — а волчара на пять минут превращается в овцу и блеет на диалекте, — и разве имеет он право слова в твоем мире? Чудовищное искажение дает плоскостное вИдение твоего пространства для биомассы, а ты можешь только изолироваться и выключить их всех своим открытием. Ты снова пускаешься в странствия души, подлезающей под груз, пытаешься его немножко пронести, сбрасываешь: а на что мне сдался твой старый валенок! — и летишь, озирая окрестности…

В поисках самовоплощения шорох мгновения превращается в музыку, лиственные веера создают иллюзию заботы о тебе, а обращенный в тебя хитиновый коготь с ястребиной хваткой вырывает из потока силы узел сознания. И уже не движешься, а ищешь направление движения: не сам поток этого движения, а направление. В начале кажется, что ты самостоятелен до умопомрачения, до личного пространства — королевства, потом импульсы надежды слабеют, соприкоснувшись с потоком, в который вольешься мелочью, а свой вектор движения позабудешь, так как сила тока, идущая от волны движения масс прямо пропорциональна твоим устремлениям, но выйти из потока ты не можешь, оттого что становишься частью биомассы и начинаешь следовать законам стаи.

Время выкрутилось в обратную сторону, и Лист Мебиуса показывает, откуда ты вернулся и куда пришел, и это оказывается важнее того, что ты сделал. Шкала ценностей отменяется, так как импульс не варьируется: он или есть, или его нет. Раз ты вошел в поток и растворился в нём, то ничего уже не значат векторы твоего развития. Память лишь иногда торкает, взбрыкивает воля, питание от пуповины пространства перестает снабжать кислородом артерии твоих устремлений, но смерти не наступает, — ты же несом биомассой, и она сама за тебя решит проблему твоего существования. И казусы ее восприятия идут от инерции, следовательно, от инерции зависит и твое существование, если ты движок биомассы.

В борьбе закаляешься, в ней и теряешь свою радугу, а время на поиски — это часть тебя самого. Векторное сознание поднимает, но во что направлен его поток, зависит не от тебя. И тогда биомасса стирает и тебя, и твой вектор. Иллюзия братства издает писк лопнутого шара, из которого выходит воздух. Твой берег далеко, и ты в иссеченном светом пространстве идешь наощупь, не желая контактов с реальностью, — ее коварство ты познал, получив ожоги и ссадины.

Ушибы реальности, ее четкий кулак в молотилке давильни предвосхищают взлет, и твои порубленные ледяной сечкой части доказательств тебя в мире существуют отдельно от тебя, когда ты изобретаешь клапан сердца твоей жемчужины вместо картонных слов в пустоту. Жемчужина питает тебя тайной, оттеняет белое и черное, ее высверки анализируют степень кислотности окружающего пространства. И она моделирует тебя самого в паутине рождения. Она — твоя пуповина. И пока тебя держит пуповина, биомасса, кишащая стремлением тебя опровергнуть, готовящаяся стать истерикодромом в ощущении нового старта для активности, для тебя самого теряет внимание твое. Это делает неуязвимым тебя на момент изолирования. Пока ее бурление может забавлять или раздражать, ты движешься, твой вектор развития не смешивается с толпой ищущих, ловко растаптывающих в прах все на свете, и тебя самого. Биомасса жадна, — захлебываясь алчностью забрать себе лучшее от мира, она разрушает его токсичностью своих намерений: ничего не давать от себя, а только впитывать и кипеть, и выкипать, выражая иллюзию созидания. А созидается не в ней — снаружи.

22 января — 5 февр. 2023