Бесплатный фрагмент - Письма из прекрасного далека

Стройотряд «Дельфин»

Отъезд

Сохранившиеся, гораздо чаще чудом уцелевшие, старые письма способны возвращать наше сознание в минувшее, оживляя эмоции, чувства и волновавшие нас мечты.

Мои родители, были учителями и бережно относились к листкам, на которых было написано живою человеческой рукой. Это была укоренившаяся педагогическая привычка. Она сопровождала их всю жизнь. Отец и в глубокой старости всегда пытался оградить написанное от урагана времени, чтобы в беседе извлечь сокровище минувшего, показать и высказать свое мнение. Он во множестве хранил разнообразные вырезки из газет, а что уж тут говорить о письмах. Их он оказывается не хранил, а берег. Когда старик умер мать передала мне его чемодан, заполненный всевозможными бумагами, и попросила посмотреть и выбросить, если мне ничего не будет нужно.

Перебирая ворохи уже пожелтевших листков, я периодически обнаруживал, чаще без конвертов, свои послания, отправленные в разные годы и с разных жизненных направлений на родину. Многое, как понял в последствии, навсегда исчезло в небытии, но кое-что сохранилось. Чтение текстов, словно воскрешало. Это было удивительное чувство.

Позже я отсканировал свои послания. А вот нынче уже на закате своего жизненного цикла вдруг пришла идея издать эти эпистолярии в виде отдельных книг.

Ниже я привожу сканы уцелевших листков писем, присланных мной в отчий дом с территории Казахстана, где я летом после второго курса трудился в студенческом строительном отряде с названием не совсем подходящим для той местности — «Дельфин».

Первое мое мое письмо не сохранилось. То ли не дошло, то ли затерялось. Я в нем описал события, которые происходили возле института, где собрались все участники нашей трудовой студенческой экспедиции и все, кто их провожал.

Ну, что же, попробуем восстановить события того времени.

Примерно за неделю до убытия студентов второго курса Витебского государственно медицинского института в Казахстан на летний трудовой сезон уже была готова форма, представлявшая собой комплект из легкой матерчатой рубашки с открытым воротом и светлых брюк. Со стороны спины латинскими в меру большими четкими буквами на облачении было написано слово «DELFIN». Почему так назвали строительный отряд точно не известно. Аральское и Каспийское моря географически расположены неподалеку от тех мест, где предстояло трудиться студентам, однако эти млекопитающие там не водятся. Были также успешно решены вопросы с финансированием и наполнением контейнера консервированными и бакалейными продуктами для удешевления пропитания на месте. Преподаватели вуза пошли навстречу отъезжавшим студентам, им было разрешено два из пяти сессионных экзаменов сдать досрочно.

В день убытия участники поездки в очередной раз перепроверили свои дорожные чемоданчики, сумки и баульчики. У меня кроме укладки с личными вещами было еще все необходимое для фотографирования, проявления фотопленок и последующей печати фотографий. Перечень немалый. Это — фотоаппарат «Смена», с десяток пленок, бачок для их проявления, набор реактивов, специальный рукав для манипуляций с чувствительными к свету фотоматериалами, проектор в комплекте, пластмассовые ванночки, фонарь с красным боковым светом и еще какие-то мелочи. Меня никто не просил этим заниматься. Здесь руководили сугубо личные побуждения. Почему в меня вселился этот неутомимый, непреодолимый интерес пытаться останавливать мгновения жизненных событий с помощью техники фотографирования, не знаю. Научился я этому еще в младших классах. Как оказалось, мой фотоаппарат был единственным прибором, который регулярно фиксировал события нашей жизни летом одна тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года в степях Казахстана.

Волнующее чувство перед дорогой в нечто новое, еще не виданное, не достигнутое, не изведанное душой и телом, владело убывавшими. Это настроение магнетически распространилось по корпусам института и общежитиям. Студенты, одетые в элегантную форму с надписью «DELFIN», все чаще мелькали у главного корпуса, где был объявлен общий сбор. Примерно за час до назначенного времени образовались первые группы отъезжающих и провожавших.

Ну, какой студенческий строительный отряд без гитариста!? В те годы песни под гитару были модны и популярны. По дороге на целину прозвучало несколько струнных вагонных концертов. Песенная тематика распространялась от военных мелодий до комсомольских мотивов. На слуху в то время были Булат Окуджава — «До свидания, мальчики», «Когда внезапно возникает еще не ясный голос труб», Юрий Визбор — «Ты у меня одна…» В романтических песнях чувствуется либо ожидание любви, либо ее высокое торжество.

Студенты второго курса, которые не были участниками летнего трудового семестра, продолжали экзаменационную сессию. В свободное время они подходили к нашему собранию у входа в медицинский институт, чтобы сказать напутственные слова и пожелать доброго пути. Институтские кафедры и аудитории функционировали по своим уже установленным традиционным графикам, ритмам, циклам размеренно, уверенно и спокойно, нам же казалось, что все шестерни событий завязаны на наш отъезд. Значимость любого личностного события во многом условна, так как связана с восприятием и самооценкой.

В жизни человека всегда есть период, когда желания соответствуют возможностям, и самое главное — не упустить этот момент.

В юности чувства насыщены энергией творчества, поэтому способны взлетать на крыльях мечты и вдохновения.

Если наша жизнь — симфония, то юность ее лучшая мелодия.

Красота юности — компенсация человечеству за неприглядность старости.

В юности человеку время протягивает руку, а в старости машет рукой на прощанье.

Жизнь опирается на молодость, доверяет зрелости, совет берет у мудрой старости.

Молодость — лучший период человеческой жизни, когда минувшее еще не тяготит, а будущее романтически влечет.

У молодости перспектива, у старости кругозор.

Употребление эликсира молодости не исключает повторения ошибок прошлого.

Товарищи со старших курсов, из тех, кто уже бывал на студенческих стройках, делились с нами своим опытом и говорили о том, что романтика в этом деле конечно есть, но ее будет отодвигать на второй план, иногда даже безжалостно подавлять, тяжелая физическая работа. Но разве об этом мы в то время думали. Мы рвались вперед, за горизонты нашей обыденности и чувствовали себя первопроходцами, потому что для нас это была новизна.

Высокие цели и жизненные желания, пусть даже преувеличенные, но подкрепленные трудом, упорством, настойчивостью, — и есть амбиции; и если бы не устремленность в сочетании с неуемной фантазией, не стало бы очевидным многое из того, что ранее казалось невероятным.

Человек с амбициями — чаще всего актер в жизненной драме разочарования.

Путешествие и перемена места жительства дают возможность прикоснуться к другому времени.

Путешествие — это масштабное желание изменить положение своего тела в пространстве.

Искателей приключений можно условно разделить на три категории: первая — от недостатка денег, вторая — от их избытка, третья — от дурости.

Мечты путешественника: покачаться в гамаке меридианов, почесаться о земную ось.

Не знаю, как у моих сокурсников, но у меня было четкое представление, может быть это было под вдохновением убытия, что мы делаем историю — личную, курса, института, страны. Это был полет души.

Представителями старших курсов в нашем отряде выступали врач и шеф-повар. В поварской команде состояло также несколько наших сокурсниц.

Большинство второкурсников уже определились с дальнейшей специализацией. Я непременно решил быть хирургом и этой идее следовал всю жизнь, несмотря на превратности обстоятельств.

Чем больше усилий затрачено на достижение желанной цели, тем приятнее осознание завершения значимого дела.

Любимая работа — единственно достойный путь к источнику удовлетворенности.

Современный человек, если бы не распри, давно перешагнул бы рубеж, когда жизнь обусловлена только обретением средств для существования. То, что без творческого поиска человеческий мозг деградирует, было известно еще древним мыслителям. Общественный интеллект, на мой взгляд не является исключением. Я предпочел овладеть профессией, которая заставляет постоянно мыслить и быть в напряжении поиска. Что касается интуиции. Ее нет у того, кто ничего не знает и не умеет. Это чувство появляется после обретения знаний и опыта.

Во втором письме я описал впечатления, которые произвела на меня казахстанская степь. Отцу понравилось повествование, и он отдал прочесть несколько листков своим учителям и еще кому-то из родственников, что в итоге привело к их утере. Вот такое студенческое стихотворение было написано по прибытии в институт.

Романтиков строительный отряд…

Ну, как не вспомнить Азии просторы,

Где летом в знойном мареве парят,

Голландцами таинственными моря,

Кочующие вечно миражи.

Там в хижине, единственной до края,

Ютились люди редкостной души,

Гостеприимно нас всегда встречая.

А мы ударно делали саман,

В степных равнинах строили кошары,

Лепешки обожали и айран

И покрывались золотом загара.

Концерты посвящали Фатиме,

Красавице из ближнего аула;

Гитара наша слышалась во тьме

И голос подпевающего мула.

Потом владела нами, как гипноз,

Безумная отрада лунной дали.

А после на прощание совхоз

Вручил нам самодельные медали.

У меня в то время был студенческий почерк, врачебный, больше похожий на стенографический, еще не сформировался, поэтому письма читабельны, но все же я решил продублировать рукописные тексты.

«Здравствуйте, мои дорогие и часто вспоминаемые братишка Славик, мама Надя, папа Федя и бабушка!

С огромнейшим целинным и жарким, как целинный полдень, приветом. Это уже второе мое письмо. Первое я отправил на станции Бахмач еще в дороге, но тогда у мены было очень мало впечатлений, и поэтому оно получилось небольшим. Сейчас я буквально напихан фактами; все интересно: и наша жизнь в поезде, и здесь уже среди степей. Наш поезд был полностью целинным, и ехали в нем целинники из разных городов Белоруссии. Были ребята из Гродненского медицинского института, и мы — Витебляне.

За три дня дороги проходило много конкурсов. В одном из них наша газета «Арго», выпущенная в поезде, заняла первое место по эшелону. Я также в составе редколлегии.

Самый интересный момент был, когда мы переезжали в Саратове Волгу. Сначала долго ехали вдоль берега и можно было вдоволь налюбоваться прекрасной мозаикой саратовских береговых огней. Они тянулись вдоль берега ярко сияющими зелеными цепочками. Издали картина была великолепной. А мост через Волгу построен так, что поезд идет по самой его бровке, ощущается щекочущее чувство высоты. Это было примерно в одиннадцать часов вечера».

К сожалению следующих листков этого письма не сохранилось, поэтому предлагаю для чтения следующую импровизацию.

Миновав станцию Джанибек (на нынешней карте Жанибек), наш поезд остановился на каком-то разъезде. Вокруг была только степь. В родных местах глаза всегда находили какой-то объект — дерево, кустарник, холм, дом и прочее, а здесь взгляд летел к горизонту и дальше в бесконечность и ни на чем не мог остановиться, за что-то зацепиться. Солнышко пригревало. Было видно, как вдали струился воздух, смешанный с утренними испарениями от земли. Началась выгрузка имущества. Прибывших студентов встречали представители местных хозяйств, в которых предстояло два месяца трудиться студентам целинного эшелона. Неподалеку стояли в ряд грузовые автомобили. На них мы и поехали до центра совхоза. В лица дул теплый июньский степной воздух. Лишь на отдельных участках бескрайних просторов встречались возделанные угодья, а так вокруг простиралась лишь дикая травяная растительность. Там, где были посевы зерновых культур, во множестве расплодились суслики. Они сотнями, а может быть даже тысячами делали стойки и с любопытством смотрели на проезжавших мимо них новоприбывших.