Вспоминается, как я получал свою первую изданную книгу. По удивительным стечениям обстоятельств, она вышла в Союзе писателей, благодаря любезно предоставленной мне помощи, Валентины Григорьевны Ерофеевой и ее коллег.

Как-то раз, прогуливаясь с Валентиной в сквере Новодевичьего монастыря, мы беседовали о, недавно прочитанной ею, моей книге «О чем поведала печаль». Накануне я передал ей рукопись для ознакомления. На мое удивление, она поинтересовалась, почему бы мне не издать ее. В те годы на меня её вопрос произвёл достаточно сильное впечатление: мне тогда показалось, что мне предложили не то, чтоб издать книгу, а вступить в какую-то очень известную организацию и ни много, ни мало — стать сразу её генеральным директором. Говоря о книге, замечу, что она была небольшая, скорее даже брошюра, а тут такое предложение к изданию. По правде говоря, я раньше никогда не думал о том, что мои книги могут быть изданы. Да я и не воспринимал их книгами. Так записи, дневники… писал для себя, даже особо и не показывал друзьям, если только так, от случая к случаю, а тут… издать! Но, что еще более удивительно, так это то, что я тут же согласился на предложение и спросил, что мне для этого надо сделать. Естественно нужны были деньги, а верстку и редактуру взяла на себя Валентина и ее знакомые. Моя жизнь в один день превратилась ненадолго в оазис восторгов. Помню, как выходя из Союза, я краем глаза глянул на свое отражение в дверях. Не помню, что именно в этот момент подумал, но что-то близкое к тому: «вот и писателем стал». Тогда я совершенно не представлял себе, что это первая книга, первая изданная официально книга, основательно перевернет всю мою последующую творческую жизнь. Как-то само собой она в скором времени станет моим компасом, моим талисманом, моим пропуском в мир литературы.

Деньги я нашел быстро. В то время я занимался психологией, имел широкую клиентуру, и найти сумму, пусть и немалую, мне не составило особого труда. Более того деньги мне были подарены, моими хорошими знакомыми: Грантом Манасаряном и Артуром Межлумяном. Помню, при встрече я рассказывал Гранту о содержании книги, но Грант особо не вникал в суть моего проекта, а со свойственной ему деликатностью, улыбкой, и естественно с армянским акцентом сказал: «Дарагой, ну, ти же издаешь ни что-та пративоправное, а всё остальное, что бы ти ни делал, я уверен это харошо». То ли Грант и вправду так думал, то ли он спешил куда-то, но судя по тому, что неожиданно для меня он позвал официанта, и заказал мне обед, а себе кальян — он думал о моем творчестве всё же действительно хорошо.

На следующий день я передал деньги, и подправленную рукопись Валентине и стал ждать. Книга была издана быстро, и вскоре ее нужно было забирать. С перевозкой мне помог мой друг — Сергей Гончар. Накануне я позвонил ему и попросил свозить меня по делам. Обычно Сергей никогда не интересуется куда я еду, надо, так надо. Вот и на этот раз: он заехал ко мне домой, выпил свой традиционный черный кофе (почему-то он всегда у меня пил только кофе), также традиционно съел сколочек плитки шоколада, помню, что это был Ritter. Вскоре мы уже ехали с ним в направлении Комсомольского проспекта. Выезжая на Садовое, он неожиданно поинтересовался: «а что у тебя там?». Честно говоря, я ждал этого вопроса. Ну, как это не ждать подобного вопроса человеку, можно сказать, начинающему писателю, тем более от близкого друга. Вы же понимаете, какое состояние я испытывал. Но ответил я не сразу, помедлил. Помню, что поудобнее уселся на переднем сидении и произнес, стараясь сохранить серьезное выражение лица: Вот, книгу написал, едим получать тираж… Дальше условия нашего с Сергеем диалога были следующие: главное мне было не посмотреть в глаза Сергею, потому что я знал, нет, я чувствовал, что он в этот момент он пристально смотрит на меня, в мою левую часть лица. И мой поворот головы в его сторону, означал бы полный провал всей солидности моего мероприятия. И все-таки оно случилось, и я посмотрел. На меня смотрел человек с большим носом Жерара Депардье, глубокими, сверлящими глазами Распутина и улыбался. Наши улыбки были недолгими и мы оба, через секунду, буквально прыснули со смеху, заливаясь смехом на всю машину. Странно, но так оно было всегда. Интересно, что каждый смеялся о чем-то своем. Но ещё интереснее, что я знал, о чем смеется Сергей, а он знал о чем смеюсь я.

Было понятно, что причиной смеха стал фраза о моем писательском дебюте. Смех был веселый и добрый.

Сергей притормозил у кафе «Пегас», находящемся в цокольном этаже Союза писателей. Я вышел из машины и пошел за книгами. Тираж был небольшим, и я быстро перенес пачки с книгами в машину, сел на заднее сиденье. Мы тронулись, и я достал книгу. Я погладил ее правой рукой, понюхал обложку, задумался. Да простит меня мой читатель, но ощутил я себя тогда не менее, чем Львом Толстым. Я закрыл глаза, и предался приятным ощущениям дороги. Была весна, было тепло. Неожиданно с переднего сидения раздался вопрос Сергея: «Чебурек хочешь?». Он протянул мне увесистый чебурек, наши взгляды встретились, и мы оба опять заржали. Вот теперь всё встало на свои места. Лев Толстой остался в виде памятника на Новодевичьим поле, мимо которого мы проезжали. А мы просто ехали, ехали и радовались встрече. Просто давно не виделись.

7 сентября 2010, 6:44

Золотой ключик

Мне действительно повезло в жизни, и я много где и чему учился. Как только у меня возникал интерес или явная необходимость узнать, то я сразу шел этому учиться. А учился я и в школе, и в кружках при районном доме пионеров, учился в студиях, в училищах, да ещё и не в одном, учился в институтах. А уж сколько курсов окончил и вообразить трудно, причем все они весьма разные — от нетрадиционной медицины до кулинарного искусства. И, видимо все это потому, что я к учебе никогда не относился как к чему-то статичному — мол, выучился и всё. Нет, все не так. Я учился по собственным требованиям, где сама жизнь мне подсказывала, куда надо бы пойти и подучиться, дабы более полно освоить и понять то, что меня сейчас интересует. Вот я и шёл. Вспоминая с благодарностью всех своих учителей, а с некоторыми из них у меня и по сей день теплые дружеские отношения, я прежде всего вспоминаю свою первую школу, под номером 47, свой первый класс «А» и свою, именно, первую учительницу Нину Николаевну Белкину. Папа много тогда снимал на фотоаппарат, и у нас сохранились фотографии тех лет, начиная с выхода из дома с букетом цветов первого сентября. До сих пор помню этот горьковатый запах астр. Астры и по сей день мною любимы, как и любим запах читального зала библиотеки, запах учебников, тетрадей, портфеля, школьного буфета, классов, коридоров. Советская, старая, да еще и московская школа тех лет отличалась какой-то фундаментальной значительностью, основательностью, неким собственным, я бы сказал имперским, величием ко всем в нее входящим. Было оно и в ее учителях, и в их требованиях, и в этих четырехметровых классных потолках, этих наклонных партах, бумажных глобусах. Помню учителей, особенно женщин, подавляющее число которых носило юбчатые костюмы и пучки на голове. Знала ли Инесса Львовна, высокая, статная брюнетка, чем-то похожая и по голосу, и по манерам на Фаину Раневскую, что тот мальчик, который так не любил русский язык и литературу в четвертом классе, вырастет человеком, для которого общение со словом станет первостепенным в жизни? Понимала ли она, что именно из-за ее неимоверной строгости и требовательности, у меня и произошло это необъяснимое мною и по сей день, понимание языка — когда, однажды, стоя у доски и дрожа всем телом, я вдруг в один миг понял сразу почти все правила родной речи. Я перестал бояться школы, уроков, больше не дрожал, когда слышал всем знакомое «к доске пойдет…», этот магический возглас, когда все мы невольно опускали ниже головы и переставали дышать. Пожалуй, школа совершила для меня самое главное, на что она способна. Она научила меня учиться, да-да, именно учиться, а не знать. Думаю, что это волшебство передается именно в начальной школе, а закрепляется в нас уже на протяжении всех оставшихся лет посещением средней. Научить учиться — звучит почти афористично, метафорно, красиво. Научить высекать, когда есть на то необходимость, искру и разжигать огонь. Не ходить с огнем знаний, горящим факелом, день и ночь, а именно возжигать его по необходимости. Теперь мне понятно, почему я так всегда любил учиться. Просто я никогда не уставал от этого и не ходил с горящею свечою знаний целыми днями, а возжигал ее только тогда, когда нуждался в новых знаниях, другими словами я понимал где, как и у кого их получать. И в этом удивительном опыте первая и наиважнейшая заслуга принадлежит моим учителям, учителям в начальных классах. Как-то, перечитывая свои ранние записи, я наткнулся на строки: «В моей жизни нет иной школы, кроме начальной, — писал я, — и все потому, что она и есть тот универсальный ключ, настоящий золотой ключик, который и по сей день отпирает для меня двери любой кафедры. Прошло более десяти лет от той записи, а универсум остается неизменным.

4 июля 2013, 22:34

Особое место для души

Более четверти века прошло, как я впервые посетил эти края, усадьбу А.П.Чехова в с. Мелихово. Случилось так, что с начала 90-х годов я стал частым гостем тех мест. Полюбил я их всей душою, можно сказать прикипел. Все было сердцу моему и мило, и желанно: и эти полные света леса, и поля, и святые родники села Талеж, и храм Рождества Христова, в восстановлении которого после пожара мне довелось принимать самое непосредственное участие, и удивительно красивый, расписанный о. Вадимом, храм Воздвиженья Креста Господня, внешне, да и внутренне чем-то напоминающий абрамцевский модерн. В этот храме в 2002 году венчались мои родители.

Приезжая в Мелихово, я останавливался и гостил у своего старинного, верного друга, настоятеля храма о. Вадима, который жил и столовался в то время у Марьи Михайловны, чудесной женщины, коренной мелиховчанке, в доме, что и по сею пору стоит недалеко от храма.

Помнится, как подолгу уходил я бродить по окрестностям, слушать тишину и певучесть этих мест. Спокойная и простая красота местного пейзажа, будто заново сходила ко мне в самую душу с полотен Исаака Левитана, который, будучи другом Антона Чехова, постоянно жил и работал в Мелихово. Со многими сельчанами довелось познакомится за все годы. Так сложилось, что не один год и на Рождество, и на Крещение, и на Пасху — на Богослужение я приезжал в Мелихово, где и алтарничал, и пономарил, случалось и чтецом, и звонарем побыть. Немало стихотворений было мною здесь написано. Навсегда запомнилась случайная встреча и знакомство с артистом Михаилом Кононовым, с которым мы долго вдвоем беседовали, сидя на брёвнах, недалеко от храма. Почти час мы провели с Михаилом Ивановичем в задушевном разговоре. Я ему читал свои стихи, точнее даже стихи-песни, а он мне отрывки из классики вспоминал. Запомнилось сказанное им при расставании: «Ты пиши, Терентий, пиши, это, скажу, дело такое…». Задумался, подбирая слово, но так и не закончил свою мысль, кто-то позвал его, он и поспешил. Уже после его смерти, бывая в селе, приходил я на это местечко. Бывало, встанешь, вспомнишь наш разговор, фразу эту и думаешь, как же она должна была закончиться им? Может «нужное», «трудное», «важное»? Какое все-таки это дело было для Михаила Ивановича?

Много фотографий сделано мною в этих местах. Я вообще с фотоаппаратом не расстаюсь. Во всех моих путешествиях он со мной. В Мелихово целая фотолетопись получилась. Иногда присядешь посмотреть альбом, вспомнить… Смотришь, и тут что-то случается. То ли строка слышится, то ли мелодия какая, тогда глаза закроешь и дышишь этим, просто дышишь. И так хорошо на душе становится…

Лето 2011

* * *

Когда я преподавал, то всегда ученикам советовал ставить планку их вероятных достижений как можно выше. Ставить настолько высоко, что до нее можно было бы лишь коснуться в хорошем прыжке, и при этом искать и искать способы, дабы осуществить задуманное. Были и те, кто-то снижал для себя высоту до реального уровня и брал её без особого труда, и в этом была некая правда.

Проходило время, и мастерами становились именно те, кто ставил перед собой большие, почти недостижимые цели. Именно они и в мышлении, и в наработках, и в идеях, и в знаниях, и, самое главное, в душевных качествах, намного превосходили тех, кто спокойно следовал здравому смыслу и время от времени перешагивал планку намеченного, дабы всегда оставаться в победителях.

* * *

Мир смотрит на нас глазами самых близких нам людей. Он смотрит на нас глазами наших родителей, детей и друзей. Даже известных людей мир не видит так хорошо, как им бы этого хотелось. Только с самыми близкими людьми мир приближается к нам. Только с ними, с их душевным теплом, жизнь, как никогда, рядом с нами. Только с их любовью Бог не просто рядом, он ощутим. Не думайте, что вы никогда не слышали Бога. Устами любящего вас человека с вами и говорит Господь.

2017

Седьмое марта

И все-таки что заставляет человека меняться в праздник? Что заставляет его, пусть на день, но становиться чуть добрее, внимательнее, сговорчивее, нежнее, в сравнение с самим собой, но в дни обычные? Не знаю, но я и по сей день люблю делать подарки без всякого повода и думаю, что в этом далеко не одинок.

Пришла странная мысль о возможности: а что если этот самый праздничный день дает каждому возможность простить, помириться, раскаяться? А оно, ведь, так и есть!

Может эти самые, именно праздничные, обстоятельства и сподвигают многих к этому непростому шагу, такому почти невозможному для большинства из нас в будни. Мудро, однако, самоорганизуется человеческое общество, коли так. Вроде как не хотел разговаривать, а тут праздник, вот и пришлось. И слава Богу, что так. Есть же такой день, как Прощеное воскресение накануне Великого поста. Очень нужный день, день праздничный. Есть день мужской, есть женский, есть день нового года и все они праздничные. Говорят, что даже на фронте в такой день спокойнее, как-никак все мы люди.

И все-таки что заставляет человека меняться в праздник? Пишу накануне праздника, завтра — Восьмое марта. Мужчины проявят внимание и заботу, женщины поблагодарят их, все верно, и ни у кого не будет никаких сомнений. А ведь можно же и проявлять, и благодарить…

Ну, пусть всего день, но можно же.

А почему оно так — пусть каждый сам себе и ответит. Только не отвечайте, пожалуйста, что так принято. Дождитесь завтра и ответьте. А потом спросите об этом своих близких. Уверяю вас, если они ответят честно, то ваши ответы совпадут.

Вспомнился стишок из раннего-раннего детства:

Сегодня мамин праздник,

Сегодня женский день.

Я знаю, мама любит

гвоздику и сирень,

Но в марте нет сирени,

Гвоздики не достать,

Придется моей маме

Цветы нарисовать.

Вот вам и ответ…

2000

Жить

Бывает, что ко мне приходят друзья посоветоваться. Приходят и их знакомые, а бывает и просто случайные люди. Все случаи не простые, болезненные, надрывные. Об одном расскажу, ибо умолчать о нем было бы во всех случаях неверным.

Это было на даче. Как-то раз ко мне по просьбе знакомых пришел поговорить мужчина. Он был красив, даже очень красив, но очень измучен. Мы прошли ко мне в кабинет, он присел на стул, я напротив на диван. Его история меня поразила. Это было не просто падение души в пропасть, это было падение в бездну. Я внимательно слушал, поражаясь горьким сплетениям такой жизни. Это было что-то невообразимое, казалось, на нем сошлись все беды сразу. Закончив, он замолчал. Мы оба сидели молча. Он смотрел вниз, потом медленно поднял глаза на меня. Я еще раз поразился этой античной красоте черт его лица, этим, полным горя, глазам. Он спросил, спросил глухо и кратко: Что мне теперь делать?

Я ждал именно этого вопроса, больше всего я не хотел его услышать, но все же услышал, другого и быть не могло.

Помню, я взял его руку в свои и сказал только одно слово: Жить.

Потом помолчал и добавил: Но только все, что с вами будет происходить, воспринимать, как выход из тупика.

Он кивнул головой, согласившись, хотя мы оба понимали, что все, что с ним будет происходить, есть наитяжелейшее испытание. Он поблагодарил и ушел.

От знакомых я узнавал, что с ним происходит. А он тем временем терял уважение, друзей, связи, имущество, свободу, семью, он потерял все, включая здоровье…

И вот, через год он вновь позвонил мне и попросил встречи. Я согласился. Он мне кратко рассказал все, что с ним происходило, и спросил, что делать дальше, и я опять сказал ему — жить, и опять так же с принятием всего, что пошлет жизнь. И опять начались злоключения. Казалось, что беда превзошла саму себя на его примере. Он поменял место жительства, был тяжело ранен, и вдруг… исчез из моего внимания.

Прошло больше десяти лет, и вот однажды я его встретил в одном из монастырей. Им оказался один из самых удивительных исповедников обители. Имя его, по понятным причинам здесь не называю.

Как-то я сидел на ступенях храма, а он шел ко всенощной. Подойдя, он узнал меня, присел напротив и мы, молча, сидели в ощущениях друг друга. Помолчав, я обратился к нему с вопросом: Отче, что делать?

— Жить, — тихо, но уверенно произнес он. В храме послышался первый возглас и запел хор.

Удивительной милостью Господь открыл мне чудо смирения через этого человека.

Теперь, когда мне тяжело, я говорю только одно слово: Жить. И обязательно добавляю — так, как Бог даст, и вспоминаю глаза этого удивительного небожителя.

2017

Из воспоминаний о детстве

Что для меня этот самый косогор? Нет, гора, конечно гора! Кстати одно из самых высоких мест в Москве. Странное название у неё Мухина гора, неужели от мух, а может кто и жили здесь по фамилии Мухины? Но для меня это вся моя жизнь, даже и сегодняшняя. Мухина гора… Место, где всё, что есть во мне сегодня, было посеяно, проросло и взошло. Это и впрямь моя Родина. Отсюда начинался мой путь, путь, длиною в жизнь. Весенними утрами я смотрел, как восходы солнца освещают все низкое правобережье Москвы-реки, летними днями я ходил на косогор за грибами (было и такое), осенью любовался золотой листвой деревьев на косогоре, а зимой каждый день катался на санках с этой самой горы. Гора была зеленая: огромные лопухи, под которыми можно было прятаться и ползать, заросли конопли, где весело щебетали стайки воробьев и конечно же сирени и акации. Таким было мое московское, нет, центромосковское детство…»

2009

Из ранних дневников поэта

Дом наш был приветливым и уютным, и это несмотря на то, что ни горячей воды, ни мусоропровода в нем не было, а уж о телефонах и говорить нечего. Я жил с бабушкой и дедушкой в Сушкин доме, на втором этаже, а ниже, через двор и арку, ведущую к дому на набережной жили мама и отец. Как у всех домов, стоящих на косогорах, в их месте жительства был тот же эффект. Окна с кухни, прихожей и комнаты выходили в земельный склон, метров на пять ниже уровня земли и небо можно было увидеть, разве что подойдя к окну и сильно задрав голову кверху. А вот большая комната совершенно неожиданно окнами выходила на набережную и всегда была залита солнечным светом, поскольку окна смотрели на запад, а перед домом ничего, кроме «Москвареки», как её называли все мы, не было. Так и жили. Весной мы небольшой группкой детей играли в крохотном дворике, что приютился между домами. А поскольку попасть в него можно было не иначе, как только через арку, то гуляли до самой темной ночи, родители разрешали. Никто чужой туда не заходил, разве что пьяный мужичок забредет по малой нужде, да и то боязливо озираясь. Нас было четыре человека. Юра Чепелюк, Машенька Гусева, Лена Пирогова и я. Машеньки уже давно нет в живых, ей врачи сказали, что до совершеннолетия она не доживет, так оно и случилось. Юра, позже, был у меня на свадьбе и возил нас в ЗАГС на Жигулях, а с Леной иногда общаемся и по сей день. Её дочка, Катерина, по неизвестным мне причинам, выбрала меня в пример для подражания, она так мне и сказала об этом, «мол, равняюсь во всем на вас». Пишу, пишу, а руки не успевают за воспоминаниями. Надо бы прерваться, выпить чаю и продолжить позже…

2002

***

Можете себе представить, как по набережной, ранним утром везут огромные транспаранты на Красную площадь, как конная милиция неспешной рысью направляется туда же, выбивая искры из под копыт, как духовые оркестры идут по Бородинскому мосту, сверкая золотом медных труб. Это все к Первому мая. Мы, будучи детьми, сидели на косогоре и любовались этим зрелищем, а вокруг никого. Обычное это дело было для местных жителей. Все спали еще, ведь праздничное утро, а нам не до сна. Да и видели ли вы детей, которые подолгу спят в кровати, тем более в воскресенье. Сейчас я опять встаю очень рано. Видимо что-то детское во мне после сорока опять стало проявляться.

1995

***

Мы знали не просто наш райончик, мы знали каждую сломанную ветку на деревьях, что росли на косогоре, каждый камень, торчащий из под земли. Чумазые, в извазюканных глиной куртках, чуть ли не по-пластунски с совками мы ползали по склону, по оврагам, промытым вешними водами и искали клады. И надо сказать, что находили. Находили и пузырьки с гербами, и черепки, и посуду, и монеты, но самым большим достижением стала находка дуэльного пистолета начала ХIХ-го столетия, ну и шкатулки с полудрагоценными каменьями на крышке. Все это тщательно собиралось либо под лесенкой в подъезде, либо под корнями огромной ветлы, что росла на вершине горы. Так я полюбил археологию, и мечтал стать ученым именно в этой области. Сохранились рисунки тех лет, где я постоянно изображаю себя археологом.

1998

***

Если бы я родился женщиной, то только бы и занимался тем, что пришивал бы любимым мужчинам крылья, отпускал их в полет и смотрел, как завороженный на это. Что может быть прекраснее мужчины в полете мысли, мечты, творчества. А, ведь, всякой женщине это доступно, сделать мужчину таковым. Женщины ищут любви неземной, не понимая, что только такой мужчина — с крыльями — и любит так, как они мечтают. Странная она — женская неуверенность — желать небесной мужской любви и при этом не давать мужчине крыльев, или же все-таки дав, держать его в клетке, а выпустив, следить, чтобы летал, но только по комнате. Эдакий комнатный орел… И все же не все такие женщины, есть среди них и орлицы, а это самые счастливые женщины. Женское счастье — был бы милый рядом. Все верно, но только рядом может быть свободный мужчина. Всякий привязанный улетит и, прежде всего, сердцем и душой. Что поделать, такова природа Любви — возвращаться по зову сердца, а не по подергиванию за натянутую и привязанную к ней ниточку.

2002

***

Вся сложность человеческой жизни от того, что когда-то человек начал искать цель и смысл своего собственного бытия. Не находя, он все более и более усложнял свою жизнь в поисках её смысла. Видимо, большинство из нас не устраивает просто так жить, нужно жить именно во имя чего-то. Некоторые, а таких большинство, неосознанно бегут от подобных поисков, некоторые же продолжают искать. Жить просто ради жизни мало у кого получается. А, ведь, это ключ к собственному счастью — обрести смысл, подлинный смысл своего существования. Появится смысл и придет счастье.

Что касается меня, то для меня всякий смысл моего существования касается служения — служения Богу, служения своим призванием. Я тот, что сперва из призывников, а потом из сверхсрочников и дело мое обыкновенное теперь — служить верой и правдой Тому, кто мне доверил жизнь, воплотив меня в ней, а такие, как правило, не ошибаются.

2001

Такой случай

Я редко, когда оправдываюсь. Потому что не знаю за что. Если я виноват, я готов сразу извиниться, более того всячески искупить вину, дабы внести ясность и мир в отношения. Но я не могу оправдываться за свой образ мыслей, движений, просто потому, что не знаю, как это сделать. Увы, я нередко встречаю ложные обвинения в свой адрес. И даже готов принести за них извинения, если они вызвали в ком-то смущение. Но вся штука в том, что этим людям не нужны извинения. Им нужно состояние моего поражения, и они будут стоять до конца.

2014

* * *

Однажды я столкнулся с критикой меня, а источником для нее стала моя книга «О чем поведала печаль»: «Посмотри на себя, как ты похотлив, как ты каждым своим взором съедаешь ее. Тебе хочется много и разного, потому что тебя не хватает надолго, ты устаешь, потому что женщина всегда жаждет, а ты пуст, и ты уходишь к той, которая еще не знает тебя. Она смотрит на тебя как на жертву и готова идти на все, чтобы изведать твои глубины, будешь ли ты стоек в ее упряжке. И ты презираешь женщин, а вместе с ними и все хорошее, не разобравшись, где правда, а где ложь. Как еще можно оправдать собственное бессилие. Унизить легче, чем понять. Бросить легче, чем нести. Зачем тогда обещать, обнадеживать, врать».

Совершенно критики забывают, что книга начинается с того, что грешник раскаивается и его испытует Совесть. Это и есть слова совести к кающемуся. так пишется в начале. Им могу быть и я и кто угодно, но прежде всего я. Даже если сегодня я не такой, но я могу таким стать завтра, послезавтра, когда угодно…

Как-то у меня спросили, как я сохраняю невозмутимость: просто я хорошо понимаю и представляю то, о чем я пишу и говорю. Более того, я просто это знаю. В своих книгах я руководствуюсь знанием сердца, а умом много меньше, еще меньше эмоциями, я не стремлюсь никому понравиться, удивить, поразить. Я просто излагаю. Мне никто не оплачивает мои книги, никто не заказывает, никто не требует. Я свободен и могу сам решать, что делать дальше. Это и злит многих. Не к чему привязаться.

Они пытались привязать цитату ко мне, дабы сделать ее исповедью моей. Что-то вроде трудов блаженного Августина. Основное обличение было таким: Вот многие считают меня порядочным, но это ошибка! Вот посмотрите, что Терентий сам о себе пишет… Более того, он и живет так, как написал и т. д.

Помню, у меня был радиоэфир в институте и одна из позвонивших читательниц, пробилась с этим. Она обличала меня в том, что мои тексты не соответствуют моей жизни. Тогда я спросил, знакомы ли мы? Она ответила, что нет. Тогда я спросил, с чего она решила, что не соответствуют. Она сказала, что ей сказала подруга. Я поинтересовался — знакома ли подруга со мной? Она опять ответила, что нет. Тогда я спросил — откуда знает подруга? Слушательница ответила, что ей кто-то сказал. Тогда я спросил у неё: «Может ли она мне сейчас поверить, если я в эфире лично скажу, что это во многом не так». Она сказала, что нет. Я удивился и спросил у нее: «Как вы можете верить человеку с именем «Кто-то Сказал» и не поверить тому, кто и является источником ваших сомнений, причем сейчас лично беседующий с вами. Она ответила: «Могу». Тогда я предложил: «Вы можете раз и навсегда прояснить ситуацию и сейчас, в прямом эфире, задать мне любой вопрос. Она помолчала и сказала: «А чего спрашивать-то и так все понятно». Я уточнил: «А что всё?» «Всё», — был ее последний ответ.

2009

От перемены мест слагаемых сумма реновируется

У процесса по сносу хрущевского наследия, охватывающего столицу, есть ряд особенностей, делающих его, по крайней мере, странным, если не сказать просто нелепым. Даже одно его название такое, как «реновация» довольно-таки о многом говорит. Как известно, но общее значение приставки «ре» — «повторное действие». Например: организация (создание нового), реорганизация (преобразование, перестройка чего-либо). Следовательно, реновация — это возобновление недавнего нового. Если пятиэтажки считать таковыми, то совсем непонятно становится.

Население пятиэтажек, в основе своей москвичи, расселенные в конце 50-х начале 60-х годов из коммуналок, не богатые, некий средний класс, большую часть которого к тому же составляют пенсионеры. Вторыми по составу в доме являются приезжие, купившие здесь жилье из-за его сравнительно невысокой цены, в основном кавказцы.

Если первые привыкли за, почти, пятьдесят лет жизни к родным стенам, то вторым, можно сказать, все равно, более того, им лучше переехать. Естественно, они и лоббируют всю эту затею.

Все будет сноситься во имя лакомых мест в средней зоне Москвы, уже с налаженной структурой жизни, под будущую коммерческую застройку. И будет действительно ре-новация — взвинченное, форсированное расселение почти бесправных жителей столицы в почти подобное жилье и далеко не в этих местах.

Нет, я не против этого решения, но, если речь идет о чем-то новом и улучшенном, то оно должно и быть. И дом должен быть лучше, и квартира больше, и окна, и двери лучше, и место неплохое, и совсем необязательно, чтобы рядом с прежним.

Может, надо было бы построить новые районы и всех туда переселить, а не распихивать каждую семью по точкам жилья и еще где попало.

Построить и дать жилье на несколько порядков лучше и люди поедут, а пока не реновация, а почти революция в мире пятиэтажек началась со всеми вытекающими из этого проблемами. За двадцать лет программы много чего может измениться и отвечать, как всегда это бывает, будет некому. На это и рассчитано.

2017

Главно второстепенное

Давно уже пора понять, что всякая власть есть обыкновенный живой организм, которому, как любому живому организму, свойственно думать, и думать, прежде всего, о себе. Так будет поступать всякий, пришедший во власть и это естественно. Не надо ни на что здесь рассчитывать. Так проще и вернее. Максимум, что может дать власть своему народу, так это массу искренних обещаний и минимум — не наломать, что называется, дров. И это уже хорошо. Но, тем не менее, народ чего-то ждет, а власть чего-то всё намечает и намечает. Если власть будет достойная, то оно сразу станет заметным, а так, как говорится, что имеем.

Еще важно понимать, что власть — это не один какой-либо человек, а суммарная сила всех людей, находящихся при власти. В таком случае, она не только может быть равна нулю, но и вполне быть отрицательной. Здесь многое зависит от воспитания и образованности пришедших в эту самую власть. Другими словами, если хотите улучшить власть, начните с воспитания подрастающего поколения, а не с критики, а тем более перевоспитывания того, кто сейчас у руля. Со всякой нынешней проще смириться. В древности считалось, что хорошая власть вообще малозаметна и не втягивает народ в решение своих проблем, но занимается решением проблем своего народа. Но это в древности…

2017

Взгляд на себя со стороны

Только в двух случаях люди, потратив время на общение с другими, имеют результат. В первом случае, когда у них много сил, и во втором случае, когда, как ни странно, у них этих самых сил нет. В первом варианте они обогащают тех, с кем общаются, и обогащаются сами, а во втором — скудеют сами и разоряют других. В первой ситуации всё более или менее понятно: имеешь сам — можешь и поделиться, то во второй — будет посложнее. Здесь мы вплотную подойдем к истокам и причинам всякой агрессии. А причина у нее одна — собственное неблагополучие. Вот теперь найдите время и подумайте: сколько у вас недовольства и претензий к внешнему миру — от воздуха и дорог до слов и манеры поведения окружающих вас людей — ровно столько в вас и видов физических и душевных заболеваний. Показатель вашего относительного здоровья в тезисе: вы способны не мешать и не влезать. Показатель вашего абсолютного здоровья заключается в тезисе: вы способны терпеть и помогать. Сделать себя здоровым и тем самым оздоровить своих ближних — наидостойнейшая задача.

2016

Люди в белых п (х) алатах

В настоящее время уровень клинической медицины едва дотягивает до уровня амбулаторной прошлых лет. Что касается амбулаторного уровня, то его, можно сказать, уже и не существует. Специальность врача-терапевта, кстати, самая сложная во все времена, стала характеризоваться триадой: стетоскоп, белый халат и табличка на двери. Время пришло такое.

Вся сложность медицинской диагностики заключается в том, что мало кто из болящих людей может правильно описать свое состояние, и это совсем не шутка. У многих и запаса слов-то не хватает на это, а что тогда говорить про верность собственных ощущений? Но еще большая сложность заключается в том, что каждый врач по-своему представляет болезнь и по-своему слышит ваши слова. Совершенно не факт, что он понял вас и услышал именно так, как вам бы этого хотелось. Еще большую сложность составляет то, что врач обязан вам оказать помощь, и он оказывает, как правило, еще более размывая картину болезни, хотя достаточно было просто немного подождать: чаще всего проблему устраняет сам организм. Мне кажется, что при диагностике должно быть максимально снижено присутствие человека, за исключением сложных случаев, требующих созыва консилиума. Будущее — за диагностирующей техникой.

Квалификация врачей будущего, скорее всего, будет выстроена, прежде всего, на основе их умения вести диалог с больными в доброжелательной и располагающей манере. Именно это и станет показателем врачебного мастерства, всё остальное возьмет на себя не подверженная коррупции техника.

2012

Более, чем серьезно

Это же совсем не сложно — воспитать ребенка. Достаточно ему почаще спокойно напоминать об основных ступенях жизненного пути, беседовать с ним. Необходимо говорить об образовании, о дружбе, о любви, о вере. Надо избегать дежурной отговорки: мол, у тебя все еще впереди. Что всё? И как далеко впереди? Надо это объяснять. Надо говорить, что семья, работа и настоящее дело по призванию — это основы жизни.

Родители уверены, что этим занимаются в школах. Школа сваливает всё на семью. Телевидение и радио вообще отмахнулись от этого. Тогда кто? Дом? Подъезд? Улица? А ведь речь идет о самом лучшем периоде жизни, речь идет о детстве, и не кого-то там, а наших детей! Детство — это совсем недолго. Не думайте, что это до окончания школы, нет, это намного раньше и короче. Это время, когда ваш ребенок будет учиться писать, читать и считать. В это время и происходит воспитание. Не сделаете этого, будет поздно.

Я не понимаю, почему об этом никто и нигде не говорит. Мне напоминают, как и чем я должен кормить свою кошку, чем чистить стиральную машину, советуют «сникерснуть», обратить внимание на грибок ногтей, но никто, ни разу не сказал, как вести себя с детьми.

Неужели нет таких денег, чтобы оплатить физическое и душевное здоровье наших детей, хотя бы в рекламе, перерыв на которую так душевно и с такой любовью объявляют все ведущие ток-шоу?

2016

В поле тихо

Да, женщина действительно похожа на бабочку, но только не в смысле того, что она где-то, непонятно где, порхает? Похожа, но в другом. Во-первых, если и порхает, то не где-то, а на лугу, а лучше, если все-таки летает. Во-вторых, как всякая бабочка, она осторожна и ищет только крупный и красивый цветок. Садится и уверенно чувствует себя только там, где нет сильного ветра и качки, нет яркого солнца, где не летают хищные птицы. А если понимать, что это та самая бабочка, которой предстоит дать миру новую жизнь, вырастить её и поставить на ноги, то разве может здесь быть какая-то двусмысленность или ирония?

2016

Блудный сын вселенной

Никогда ещё человечество так стремительно не беднело душой, как в последние полвека. Научно-технический прогресс похлеще всякого вируса инквизиции выкашивает в людях всякое стремление к духовному опыту. День за днем происходит оголтелая экспансия людьми внешней среды в ущерб всему тайному и сокровенному, что имеет их же душа. Преображенная среда создает такие мегамодели для своего существования, в которых человеку будет отведено последнее место. Это действительно очень печально. При этом есть надежда, что человек, достигнув предела в экспорте собственного разума, как это ни парадоксально, но все-таки вернется, осознав фатальную глупость содеянного, в бесконечную вселенную своего внутреннего пространства, вернется к Богу.

2011

Всякий раз сначала

Я просто уверен, что многое, если не большинство, из того, что сейчас достигнуто цивилизацией, было открыто многие десятилетия, а то и века до этого, но из-за свойственной человеку беспечности и нерадивости было полностью потеряно. Если бы не межчеловеческие агрессивность и недоверие, то всё было бы совсем иначе, и полученный опыт накапливался и передавался будущим поколениям. Но, похоже, живущего человека в основном волнует только он сам с его, весьма условным взглядом на благополучие.

Остается дивиться, как с этой всеобщей безалаберностью, до нас вообще дошли произведения Гомера и Данте, Шекспира и Рафаэль, Спинозы и Парацельса. Как выжили знания и культура на фоне оголтелых сжигателей всемирных библиотек, разрушителей культур, проповедников войны и разного рода кочевников, вандалов и варваров, постоянно пополняющих население планеты. И если на помёте одного верблюда может поскользнуться тысяча, то что тогда говорить о том, на что способны табуны ему подобных.

Видимо на земле было и долго ещё будет самым востребованным мастерство и знания изобретателя велосипеда. Будет до тех пор, пока ныне живущие как-то раз не поймут и не научат своих детей единственно для всех верному: беречь и преумножать переданный им опыт.

Вера и зависть — две вещи несовместимые

Завидуя, мы словно хотим сказать, что Господь не мастер в своих произведениях, что, создавая нас, Он упустил какой-то момент, чего-то не захотел, в чем-то даже и поленился. Или же просто не думаем в этом направлении, продолжая упорствовать в заблуждениях относительно собственной духовной жизни.

Именно так и выглядят все наши завистливые попытки сравнения себя с кем-либо. Мы не можем понять, что подобное поведение есть немой укор в адрес Бога. Наша зависть к кому-либо есть не что иное, как откровенная война с мнением Божиим относительно нас. Собственной завистью мы предъявляем ко Творцу огромную претензию — претензию к Его пониманию и видению нашего бытия.

О какой вере в Создателя, тем более, о каком доверии Ему можно говорить вообще, если, кому-то завидуя, мы тем самым показываем, что не принимаем себя в том виде, каком были Им же задуманы и исполнены!

2011

С чего начинается вечное

До тех пор пока мы не поймем, что нет иной жизни для человека, кроме духовной, мы так и будем впопыхах даже не молиться, а слегка «помаливаться» между своими заботами и рассуждениями о них, и в храм станем не входить, а забегать по пути на работу или с работы. При этом будем недоумевать, почему же молитва не действенна, а душа, как всегда, не на месте.

Всё дело в том, что духовная жизнь не может быть частью жизни, не может быть её элементом. Наоборот, всякое явление нашей жизни должно вернуться в назначенное ему место и стать частью жизни духовной. Духовная жизнь и есть та основа, тот ствол, исходящий от корней любви Божией, от которого и должны произрастать все ветви нашего бытия: семья, работа, образование. Духовная жизнь подобна земной атмосфере, в которой всё и происходит. Молиться постоянно — это и означает пребывать в оной. И для растущей души духовная жизнь есть единственно верная из всех возможных среда обитания. Она не может быть прервана, отодвинута в сторону, пересмотрена, не может вершиться по случаю или по необходимости, ее нельзя временно заменить на иную — она должна быть всегда. И если вам это еще не совсем понятно, то для большей ясности почаще представляйте себя и свою душу рыбой, живущей в воде. Вода для рыбы и есть то, чем для вас является духовная жизнь.

2011

Открытая душа

Вам, конечно же, знакома фраза «открытая душа»? А доводилось ли вам видеть людей именно с такой с открытой душой? Если кто видел, то он меня сразу поймет. Скажу, что более красивых людей, чем они, я никогда и нигде не встречал. Это действительно удивительное состояние жизни в человеке — открытая душа; состояние, когда в нем Бог, когда с вами рядом Бог, и вы это чувствуете. Да, друзья мои, я вовсе не ошибаюсь, утверждая, что так оно и есть. Открытая душа настолько прекрасна, кротка, настолько пленительно нежна и внимательна, что устоять и не впасть в любование ею просто невозможно. Такая душа полностью преображает тело человека. Его походка становится неспешной, почти невесомой, голос спокойным, певучим, от него исходит покой и мир, и этот мир становится очень большим внутренне, да и внешне, и рядом с ним окончательно пропадают и суетливость, и мелочность, и пререкание, и несогласие. Он — хозяин действительности.

Признаюсь, что, путешествуя по России, я совсем не часто встречал таких людей, но все-таки встречал. Наблюдая за их неземной силой и красотой, а это были и мужчины, и женщины, и возраст был у них совсем разный, я ловил себя на мысли, что сокровище их вовсе не из недоступных. Напротив, оно самое обыкновенное — их открытая душа. Они не были ни внешне, ни внутренне особенными, они просто были другими. Я даже не могу сказать вам сейчас, что это были светлые люди, понимая, что этим определением наделяют сегодня всех, кто мало-мальски позитивен, открыт и весел. Там же все не так: не было ни веселости, ни оптимизма — там была красота духа. Я только немного постараюсь сейчас об этом сказать, а вы, друзья мои, слушайте и разумейте.

Итак, у них, у этих людей, было небо над головой, а не из окна. Там пыль дорог была на ногах, а не в салоне автомобиля, там было богатство, но ни золотом, ни деньгами его не измерить; там были ночи с видом на звезды, а мысли с пониманием правды, там была сила с волей, что хранили всех и вся. Там не было ни капли страха — там была вера. Это и есть открытая душа. Никогда никто не плюнет в такую душу. Плюют в приоткрытую, в неуверенную, в сомневающуюся, но только не в открытую. Открытая душа есть смиренная душа. Нищими духом называл Христос людей с такой душой, говоря, что их и есть Царствие Божие.

Как-то раз, в одной из обителей, я встретил монаха именно с такой — открытой душой. Мне захотелось понять, как он живет. Тогда я подошел и спросил у него, как надо жить. Знаете, что он мне ответил? Он сказал: «Живи открыто, ничего не таи на душе и не прячь в сердце, живи предстояй, как на Суде Божием».

А ведь действительно — жить с открытой душой и есть предстоять пред лицем Господа.

Байты детям не игрушка

В основе всякого негативного мнения, высказанного о ком-то, лежат либо зависть, либо желание достойно выглядеть в глазах окружающих. Публичная критика есть типичный и излюбленный прием самовлюбленных натур, пользующихся им для ублажения собственного эго. Самовозвышение за счет чьей-то случайной ошибки или простой неточности имеет место быть среди людей недолюбленных, лишенных внимания и тепла с самого детства.

Современный интернет с его вседозволенностью, анонимностью и безнаказанностью доводит кривизну души таких людей до неимоверных форм и размеров, зачастую навсегда лишая многих из них подлинных счастья и радости. Это крайне серьезная проблема и, увы, пока не разрешимая задача. Божественная заповедь о том, что нельзя судить, дабы не быть судимыми, попрана всеми мыслимыми и немыслимыми методами. СМИ превратились в сплошное судилище с безапелляционной, жесткой полуправдой, лишенной всякой любви, а безликие одиночки, скрывающиеся под маской аватара, доходят до крайних степеней глупости и злобы. Мы настолько привыкли к терминологии, что даже не удосуживаемся разобраться в том, что же значит это нехитрое словечко. Так вот, аватар — управляемый человеком с помощью нейрокомпьютерного интерфейса антропоморфный робот. Проще говоря, в интернете работает наш клон. В индуизме так называют богов-миссионеров, спустившихся на землю. Чувствование миссии настолько заразительно, что некоторые начинают рыскать по сайтам и социальным сетям, критикуя, ругая, оскорбляя любого, кто не укладывается в пропорции их аватара. Но хуже всего то, что после отключения компьютера привычка судить, многократно отрепетированная в сети, остается в человеке и теперь уже выходит в мир реальный. Этим и объясняется, с моей точки зрения, многократно выросший уровень агрессии в мире. Сознание просто перестает отличать реальность от ирреальности. Мир вошел в игру, мутировал, и теперь игра входит в мир. Искусственный интеллект продолжает наращивать обороты. Всепланетарное подсознание человечества в виде интернета возобладало над его разобщенной осознанностью. В пору собирать конференцию «Мирный интернет на службе у человечества», как когда-то было сделано с атомом. Но если с атомом, грозящим нам полным уничтожением, мы худо-бедно справились, то с интернетом, грозящим нам полным вырождением, увы, пока нет.

P.S. Нет, я совсем не против интернета. Всякое оружие — это прежде всего, человек. Интернет — это оружие такой разрушительной силы, что никакая атомная бомба и в сравнение не идет. А посему стоит не забывать, в чьих руках может когда-нибудь оказаться всё киберпространство, в которое постепенно, путем всяких удобств и заманих, сводятся все жизненно важные функции каждого из нас, да и всего человечества. Перефразируя известное со спичками, напомню, что байты — детям не игрушка.

* * *

Со мною рядом, видимо, смог бы лучше всего чувствовать себя человек, который просто не видит и не слышит ничего плохого. А все только потому, что всякому «производству произведений искусства» неотступно сопутствует состояние и ломания дров, и пускания вразнос, и всякого рода накручиваний, навертываний, опростофиливаний, сажаний в лужу, а то и в калошу. Не обойтись здесь и без даваний маху, лопухнутостей и опростоволосий. Такова цена удачи в творчестве. Это подороже всяких там яхт да домов с видом на океан будет. Там всё решают деньги, а их, в конце концов, можно попробовать заработать, а здесь — ангельское терпение, а его за деньги, как известно, не купишь, оно — бесценно.

2012

Десять парадоксов перестройки

Перестройка дала людям свободу, но так и не научила их ею пользоваться…

Перестройка внесла в их семейный быт эстетику, но не сумела привить хорошего вкуса…

Перестройка создала для них учебные заведения, но потеряла ключи от образования…

Перестройка привнесла в их жизнь разнообразие, но умолчала о чувстве меры…

Перестройка приучила думать о деньгах, но не подумала о порядочности…

Перестройка изменила знание, но не справилась с сознанием…

Перестройка увлеклась культурой, но позабыла о воспитании…

Перестройка открыла окна на запад, но устроенный сквозняк, простудил полстраны…

Перестройка, повысила качество жизни, но за счет её уровня…

Перестройка успела закончиться, при этом так и не объявив о своем завершении…

2017

***

Не говорите и не думайте, что эта война ниоткуда. Такое бывает всякий раз, когда старость упускает возможность научать молодость любви. Не говорите и не думайте, что эти нищета и разруха — ниоткуда. Такое бывает всякий раз, когда старость не оставляет после себя ничего, кроме неоконченных споров о лучшей жизни.

Не говорите и не думайте, что раньше было хуже или лучше. Раньше было так, как этому позволяло быть поколение, покидающих эту жизнь.

Звездочетьев, к доске!

— Звёзды, вообще-то, существа очень непростые. Большинство из них предпочитают Небо, но есть и такие, что довольствуются дном морским. И там, и здесь — сплошная недоступность и недосягаемость, а это очень красиво. Не так ли, Кристаллина Петровна? Есть среди них ещё особое сословие — звёзды для людей-героев. И это очень достойно! Что же касается всех иных лучекрылых созданий, будь то в эстраде или где-то ещё, то о них, как известно, звездиотеки пока что упорно молчат, видимо присматриваются…

— Садись, Звездочетьев. Два! Присматриваются, видите ли!

1998

Табула о зиме и поэзии

Представьте, что вы катаетесь на лыжах. Снег, солнце, лыжня, лес, морозец, лыжи, горки… Представили? Так вот поэзия это и есть то, что вы представили, а не само катание. Вам не нужно катание, вам нужно только представление о нем. Вам не нужно написание стихотворения, вам нужно представление о нем. Именно там и есть поэзия. Пишите же вы только для того, чтобы поделиться представленным вами. Поэзия — это ощущение того, что может осуществиться, это вкус ваших чувств и представлений. Это вкус ожидания встречи, поцелуя, радости, беды, смерти. Именно ожидания, и именно вкус. Тот кто различает мечту на вкус, тот очень близок к поэзии. Ближе всего к поэзии сам поэт, но только близок. Всякий поэт знает, как недосягаема она, эта мечта и не пытается ее достигнуть. Он просто движется сперва к ней, потом в ней. И в тот момент, когда он в ней, он больше не пишет, он просто живет. Именно непишущий поэт и есть подлинный поэт. Как только вы отрываете перо от бумаги, чтобы набрать чернил, вы и становитесь этим самым не пишущим поэтом. Прислушайтесь и вы услышите, как в это самое время ваше сердце нашептывает будущие ваши строки…

2015

Вспомнилось: Петровским постом…

Если вы не натворили слишком больших бед в своей жизни и не сделали явно серьезных ошибок, то к вам обязательно придет в скором времени состояние выздоравливающей души. Оно весьма необычное и проявляется тем, что в один из дней вам вдруг станут ненужными все те вещи, которыми вы еще недавно так дорожили. С этого момента всё, что есть у вас, начнёт существовать в реально отведенных ему сроках. Вы более не погонитесь за модой, перестанете покупать и копить что-либо впрок. Если такое с кем-то из вас уже было, то можно сказать, что радость ходит за вами по пятам. Еще немного, и вы освободитесь от беспощадного груза стяжания.

Вы никогда не задумывались, почему драгоценный металл золото и обыкновенная бумага, его олицетворяющая, то есть деньги, поставлены в один ряд? Достаточно редкий металл, устойчивый к окислению, и какая-то там бумага, сгорающая от любой искры, и все в одном значении! Дело вовсе не в металле и не в бумаге, а дело в нашем сориентированном на них сознании. За всем этим скрывается энергия, экономящая наши жизненные силы. Ни на что так не сориентирован наш ум при жизни, как на деньги. Мы уверены: все, что нам хочется получить, мы получаем только через деньги. А ведь для нашего отвращения от Бога нельзя придумать ничего более опасного, как указать нам путь к богатству. Жизнь в таком случае становится для нас бесконечной гонкой за тем, что отнимется у нас собственной смертью.

Как-то, будучи на Алтае, мне довелось остановиться и жить в семье у староверов. Народ они гостеприимный, но осторожный, и с миром, как говорится, «на вы». Жил, присматривался и радовался за них. Их скромный быт не только не лишил их счастья, но даже приумножил его. Суть их жизни была в том, что они довольствовались тем, что Бог им посылал. Я вспомнил беспощадную гонку цивилизованного мира, изматывающие будни городов, вспоминал, искал этой гонке оправдание, но кроме бестолкового «такова жизнь» ничего на ум не приходило. Я улавливал, что все это результат какой-то ошибки, но какой? Как-то раз я пораньше вернулся из тайги, куда я ходил за травами на целый день. Вечерело. Семья была в сборе и молилась. Я присел у поленницы и стал смотреть в небо. Слушая их негромкое пение, вспомнил слова Христа, который четко разделил двух господ и сказал о невозможности совмещения служения каждому. Вспомнилось и сказанное апостолом Павлом, что «те, кои Христовы, распяли плоть со страстями и похотями и отнюдь не служат многогрешной плоти, не угождают ей». «Душа не больше ли пищи, и тело — одежды? — говорит Господь. — Не о пустом ли вы заботитесь…». В это время невесть откуда взявшийся щегол вылетел из-за дома и сел неподалеку на торчащий из сена дрын. Красавец-птах молчал и, подставляя щечки вечернему солнцу, поглядывал на меня глазками-бусинами. Белая грудка золотилась, сливаясь с желтым перышком крыла, а красное оперение у клюва рдело зрелым ягодным рубином… Вспомнилось: «Взгляните на птиц небесных: они не сеют, не жнут, не собирают в житницу; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?»

2017

О кошерной лингвистике

Что может быть вернее проверенного самим временем? Пусть и медленно, но именно время основательно и удивительно точно решает, быть чему-либо в литературе или не быть. Это происходит со всеми новыми словами, заимствованными из других языков. Достаточно каких-то пятидесяти лет, и многое становится понятным. Но даже те слова, которые прошли испытательный срок, к примеру, такие, как метод, анализ, сфера, момент, дуэль, конкурс, томаты и так далее, то и они пока ещё весьма слабовыразительны для литературного творчества, а тем более — для поэзии.

Я стараюсь вообще, без явной на то необходимости, не пользоваться модными словами типа трэнд, креатив, хэдлайнер, шоппинг, гаджэт, флэшмоб, риэлтор, менеджер, легитимный и так далее, поток которых, связанный с социально-политическими смещениями, пока только нарастает. Мне кажется совершенно очевидным то, что какой бы ни была стойкой конструкция всего литературного произведения, присутствие в нем заимствованных новомодных слов, не прошедших проверку временем, как раз и образует те трухлявые зоны, с которых начнется рассыпание всей творческой конструкции, какой бы основательной она ни была. Есть иные решения: скажем, неологизм гораздо крепче, хотя бы потому, что выращен в условиях души самого автора.

Старые, проверенные временем слова, вошедшие в лингвистический фонд, напоминают мне все то, что существует с пометками: «ручная работа» или же «экологически чистая продукция», а это всегда хорошо.

Да и вообще было бы неплохо, если бы экологическая служба России внесла в реестры своих дел, помимо охраны окружающей среды, ещё и охрану среды внутренней, а именно нашего с вами языка, периодически вычищая арсеналы СМИ и удаляя поражающие его грибок и плесень, каковыми являются скопления чуждых нашему языку иноязычных слов и таких паразитов, как долгое «э…», «как бы», «классно», «блин», «прикольно», «вау», «а мы такие» и тому подобных…

2012

Выступление на Дне знаний 1 сентября 2017

…я абсолютно уверен, что подавляющее большинство молодежи в России, да и в мире настроено на благо. И дело даже не в их желании, а сама жизнь так устроена, что делает ставку именно на молодость в стремление жить, развиваться и созидать. И это правильно.

Думать, что нынешнее молодое поколение не то, и что раньше все было лучше — откровенное заблуждение. В поездках мне постоянно приходится много встречаться с молодежью, беседовать. Основным тормозом в развитии общества является не она, как это нередко звучит из уст обывателя, а та, средне возрастная, ставшая обеспеченной и потому обленившаяся прослойка общества, которая воспринимает молодежь только как источник для собственной наживы и манипуляций. Именно она и растлевает юные сердца, ибо имеет к этому и средства, и связи, и возможности. Но вернусь к юным жителям страны.

Молодежь, как всегда активна, но и в большинстве, как оно бывает, ограничена в правах. Увы, но ее мышление по-прежнему формируется теми, кто давно вышел из юного возраста и формируется, подчас, согласно уровню их собственных заблуждений. Возмутительно смотреть, как рассуждают о каких-то войнах, локальных ударах и совершенно немыслимых геополитических переделах те, кто никогда ни только не выйдет на поле боя по состоянию своего здоровья и возраста, но даже не выйдет из собственного автомобиля, чтобы пересесть на общественный транспорт, тем самым уменьшив количество отравляющих веществ от своего авто в окружающую среду.

Потерять поколение — это слишком опасно, дорогие мои юные друзья! Это все равно, что потерять звено в цепи, зубчик в шестеренке. Цепь без звена разорвется. Механизм остановится. Слава Богу, что Россия еще ни разу не теряла поколение, как бы не трубили знатоки о потерянном демографическом звене. Просто когда совсем худо, то все тяжести ложатся на ответственное меньшинство, и оно вытягивает страну из могилы. Меньшинство — это не потерянное поколение, это меньшинство.

Но то, что мы все время безрассудно экспериментируем в этих сферах, это факт! Удивляет, насколько мудра и крепка природа, которая до сих пор сохраняет жизнь на планете. Все, что на сегодня нужно, так это образование, образование и еще раз образование. Но польза от него будет лишь в том случае, если в математике, физике, химии, истории, биологии, литературе будут сохраняться и продолжать прививаться понятия долга и чести, добра и любви. В этом и есть смысл всей социальной деятельности в России.

Мы умудряемся следить за урожаем хлеба, но не следим за урожаем юных жителей. Удивительно, как последний еще вырастает и что-то делает в этой жизни.

Как бы оно не складывалось, но никогда нельзя забывать о том, что от того какой будет выращенная обществом юность, в конечном счете зависит не только урожай хлеба, но и сама жизнь. В победителях будет всегда только то государство, в котором постоянно делается ставка на молодежь, а ставка — это всегда вклад основных денег, многих сил и большой любви.

«Все может молодость…».

* * *

Обвинять в чем-либо государство так же глупо, как и обвинять медицину в том, что у тебя болит голова или ухо. Не государство виновато и не чиновники, а люди, причем не все, а конкретные; и медицина не виновата, а только ты сам.

Вместо того, чтобы сетовать на то, что раньше жизнь была лучше и что молодежь сейчас не та, лучше признаться в том, что нынешнее положение вещей есть результат прошлых, но собственных нежеланий и недеяний. Просто недосмотрели, недовоспитали и недолюбили наших детей. Эта волна когда-то пришла и к нам, а мы ее продолжили. Продолжат, увы, и наши дети, ибо научены и воспитаны именно так.

Это не фатально, но вместо того, чтобы искать ответ на вопрос «что делать?», люди с каким-то остервенением ищут виноватых и, самое печальное, находят, обвиняют, судят и наказывают. Но при этом ничто особо и не меняется, и в том нет ничего удивительного, ибо меняться и не должно. А все потому, что надо не наказывать, а прощать. Предвижу, сколько будет возмущения от сказанного мною, но на вопрос «что делать?» ответ тоже давно существует. И ответ этот очень прост: не искать виноватых, а брать на себя ответственность и прощать.

Рожденные на заклание гаджетами

Сейчас много говорят об искусственном интеллекте, о его сверхвозможностях в будущем. Мне кажется, что это было и остается сугубо популистской риторикой. Не стоит обманываться и соблазняться, и если человечеству и суждено развитие, то оно в скором времени, наоборот, откажется от стремления к тому, чтобы отождествлять себя с виртуальным миром. Это и будет прямым доказательством его развития. Компьютерный мир должен быть правильно осознан человеком, и этот мир не нужно наделять никакими сверхвозможностями. Любое пристрастие к подобным фантазиям, увы, есть показатель инволюции.

Нет никакой нужды в создании человекоподобных роботов. Это пустая трата и сил, и средств. Если эта нужда мотивируется только улучшением качества жизни, то достаточно заняться разработкой принципов нравственно-этической жизнедеятельности самих людей и воспитывать на этих принципах детей. Но даже и в этом нет особой необходимости, ибо все подобные принципы уже давно существуют. Нагорная проповедь Христа — один из ярких примеров тому.

Нет смысла и в том, чтобы возражать тем ученым, которые утверждают, что роботизация освободит человечество для дальнейшего самосовершенствования. Отчасти это и так. Но подобное положение вещей подразумевает наличие высочайшего уровня нравственности и осознанности самого человечества. При его отсутствии достижение такового и должно стать отправной точкой в деле автоматизации цивилизованного общества. В противном случае всякая гонка интеллекта есть путь с билетом в один конец, и других вариантов здесь нет.

Время осознанного выбора. По эту сторону холма

Каждое поколение негласно отчитывается перед последующим своими достижениями в культуре. Да-да, именно в культуре, а не в науке или спорте, а уж тем более не в политике. Только культура несет в себе семена душевности, духовности и интеллектуальности, и от их качества зависит жизненная сила поколения-продолжателя. Уходя, советская эпоха оставила в наследство великую литературу, великую живопись, великие кино и театр. Говоря об этом, невозможно не вспомнить фильмы «Москва слезам не верит», «Покровские ворота», «Место встречи изменить нельзя», «Собачье сердце», романы Георгия Маркова, Валентина Распутина, Анатолия Иванова, пьесы Александра Вампилова, музыку Альфреда Шнитке и Георгия Свиридова, поэзию шестидесятников и многое другое. Культура спасла советское общество от окончательной депрессии, передав в будущее семена жизнеспособного бытия. Не могу сказать, что особенности «перестройки» слишком отличались от доперестроечного времени: они во многом оставались прежними, а если в чем-то и менялись, то далеко не всегда в лучшую сторону. До сих пор нынешняя Россия живет на тех семенах, которые передала ей советская эпоха.

Обнищание современной культуры тревожит. Увы, но поколение, рожденное в семидесятые годы, оказалось малоспособным к культурным посевам. Основная причина заключается в том, что ему просто не хватило времени встать на ноги. Оно было заражено и все отведенное ему время, пыталось адаптироваться к колоссальному недугу, вызванному чуждой ему ментальностью, в данном случае западной. У него попросту не было сил проникнуть в глубину бытия и укорениться, а потому налицо и слабые культурные всходы, часто личные, не охватывающие стратегические понятия и просторы жизни. В чем-то это поколение можно сравнить с молодежью двадцатых и тридцатых годов прошлого века, принявших НЭП за единственную идею, позабыв об ограниченности лет человеческой юности. У современного героя, как и у постреволюционеров, в уставе жизни заложена иллюзорная идеология свободы, но, в отличие от последних, еще и опирающаяся на потребность личного обогащения. Именно этим и объясняется чахлость нынешней культуры, когда сериалы выдаются за кино, а кино, если оно вообще есть, нашпиговано надломленностью личностной субкультуры. Если нынешнее поколение не взрастит достойные семена культуры, то рожденные в девяностые и в начале двухтысячных могут стать очередным потерянным поколением в России, а это разрыв, требующий лечения методами социально-политической хирургии.

В подобных случаях обстоятельства обычно складываются таким образом, что для излечения возникает необходимость сплочения нации перед какой-либо неотвратимой угрозой. Вторая мировая война в свое время консолидировала советское общество не только перед внешней угрозой, но и, самое главное, перед угрозой того, что поколение 20-х могло оказаться потерянным, к чему так упорно вела советскую Россию сталинская реакция.

Сейчас трудно сказать, что сможет послужить для нынешнего поколения детонатором к росту его осознанности, но время очень скоро это покажет. Покажет, какое очередное испытание пошлет Господь российскому народу во имя его же исцеления, его будущей жизни? Общее социальное напряжение в мире растет, что при факторе роста личностной отчужденности серьезно усугубляет проблему. Очень хочется верить, что подобная регрессивная тенденция приведет нынешнее поколение именно к осознанному выбору в сторону забытых нравственных истин, кои и станут основой духовного роста россиян. Ждать остается совсем недолго.

* * *

Сегодня ничто не может дать человеку столько возможностей для скорого возвращения к себе, сколько могут их предоставить блага цивилизации. Но это может произойти лишь при условии, что у него получится правильно ими пользоваться. Они, эти блага, дают тепло, свет, еду и, самое главное, экономят время.

С другой стороны, ничто так не отдаляет человека от самого себя, так не развращает, так не ослабляет, как всё те же блага цивилизации. Уют, удобства, комфорт и деньги делают его абсолютно немощным и зависимым от них существом.

В последнем случае эти самые блага становятся сильнейшим тормозом для эволюции большинства пользующихся ими. Можно перечислить сотни болезней, что порождены цивилизацией, и это только начало. Сложность отказа от соблазна пользоваться тем, что имеешь, растет в прямо пропорциональной зависимости от роста накоплений. Чем больше имеешь, тем сложнее с этим расстаться. Особенно опасны неестественные, я бы сказал, неправедные доходы. Рабочий, копающий колодец, проработав целый день, получает некую сумму, а игрок на бирже за секунду может получить доход, в сотни раз превышающий заработок землекопа. Шаг в бездну сделан, и человек ступает на путь пагубы собственной души. Выход здесь только один — благотворительность. Всякая война и революция — есть результат расслоения общества. Пока в обществе присутствует бедность и пока в мире существуют страны так называемых «третьего, четвертого, пятого миров» — угроза войны будет расти с каждым годом.

* * *

Нет более горькой потери в жизни, чем потеря любимого и любящего тебя человека, того, кто был рядом многие и многие годы, того, кто искренне разделял с тобою и радости, и печали. И речь здесь вовсе не о какой-то ссоре и не о расставании, речь о гораздо большем, ибо с такими людьми никогда не расстаются, их только теряют — теряют, увы, навсегда.

Мы и живем во многом благодаря тому, что знаем: о нас помнят и, самое главное, нас ждут. Мы живем, когда нам есть куда и к кому возвращаться. Каждый день, каждый раз мы спешим не просто домой, а именно к такому человеку. Когда мы думаем о нем, звоним ему, пишем письмо — мы все время идем к нему. Это величайшее счастье — иметь такого человека рядом. Когда же он уходит из нашей жизни, то наш поезд, идущий вперед, неожиданно и резко переходит на путь совершенно иного мировосприятия — путь, на котором впредь будет все не так, все по-другому и будет всегда не хватать ждущей вас любви…

* * *

То, как складываются обстоятельства в мире сегодня, в том числе и в России, ведет человека к потере душевности. Мир постепенно теряет это уникальное качество, теряет его, увы, и наша страна. Нет, мир теряет не сентиментальность, а именно душевность. Всякая сентиментальность произрастает, как правило, на бесчувственности, формально ее смягчая. Природа сентиментальности сокрыта в уме, она суха и не к месту слезлива. Душевность же находится в сердце, и представляет из себя способность человека сострадать, сопереживать, чувствовать чужую беду и боль. Американское общество так и не смогло достичь душевности, заменив все муляжом — сентиментальностью — своеобразной игрой в душевность, опирающейся, прежде всего, на деньги. Добро при сентиментальности и есть порождение достатка. Именно сентиментальность и привела к росту, выставляя напоказ, многочисленные фонды помощи, безобразные популистские ток-шоу и нежиненные сериалы о спасателях детей и животных, не имеющие ничего общего ни с душевностью, ни, тем более, с любовью. Теперь эта же зараза проникла и в Россию. Не европейское, кстати, весьма душевное, а именно американское сентиментальное мировидение проникает сегодня в Россию и в бывшие союзные республики.

Необходимо учиться отличать душевность от сентиментальности: глубокую печаль — от капризной грусти, что рождена скукой; слезы сострадания — от публичной слезливости; добрую заботу от плановых мероприятий для нуждающихся в ней. Уверяю вас, что это совершенно разные вещи. Огорчает неудачное, но дотошное копирование зарубежных сентиментальных полуфабрикатов псевдодушевности сериалами типа «Склифосовский» или же такими теле-шоу, как «Пусть говорят», «Прямой эфир», в которых обучают даже аплодировать в нужных местах. Конечно же, душевность еще далеко не духовность, но без нее и духовность не вызревает. Чтобы понять, о чем речь, стоит хоть раз, но внимательно посмотреть отечественный фильм «Мальчики» 1990 года, и этого будет вполне достаточно…

Особая школа

То, что Россия лежит в средней климатической полосе, есть подлинное чудо! Именно этот факт во многом и позволил сформировать такую глубоко философскую, религиозную душу русского художника. Не пережженная пеклом и не перемороженная холодами, эта душа постоянно развивается, каждый раз впитывая в себя такие разные и противоречивые погодные настроения и пожелания. А ведь так оно и есть… Вместе с временами года душа нашего соотечественника-творца всякий раз проживает свои и рассветы, и закаты, свои юность, старость, рождение и смерть, вынося пережитое и познанное ею на лист, на холст, на нотный стан. Россия такова, что здесь нельзя стать мастером, не проходя школу обучения у… погоды — не проходя каждый год вместе с нею по всем ее кафедрам.

Невозможно себе и представить, какими бы могли быть произведения Пушкина и Фета, Левитана и Шишкина, Чайковского и Свиридова, не имей эти авторы доступа ко всей многооттеночной мозаике российского климата. Воистину русская природа стала Божественной палитрой, ангельскими чернилами и молитвенной тональностью для всякого рожденного и творящего в России человека.

* * *

То, что мои родители сохранили семью и прожили всю свою жизнь вместе, как бы трудно им ни приходилось, во многом повлияло на мои силы в творчестве. Слава Богу, что я не знал ни склок, ни дележей имущества, ни ссор от измен. Неприкосновенность моего рода так и осталась в моем сердце чем-то незыблемым и правильным. Я рос и вырос в любви, что позволило мне стать ресурсным в творчестве и дарить его с радостью. У человека должна сохраняться целостная картина семьи — отец и мать, всю жизнь верные друг другу. И если в семье есть дети, то никакой речи о разводе и быть не должно.

* * *

Нередко при распаде семьи женщина или мужчина, оставшись с ребенком, ищут не столько любви, сколько просто хорошего человека для помощи по хозяйству. Понять их можно, но все равно это ошибка, только замедленного действия. Попасть в такую ситуацию — все равно, что поставить под новый год елку, но без игрушек и гирлянд, без подарков и без новогоднего стола, музыки, шуток. Просто поставить елку и всё, при этом убеждая ребенка, что все кругом празднично и хорошо. Убедить, конечно же, не удастся. Так и в случае с помощником в семье не получится создать ничего хорошего. Надо справляться самим, а не тащить кого-то в семью ради помощи. В своих поездках, встречах и во время бесед я не раз встречался с тем, как дети уточняли у мам, о каком папе идет речь, например, о Мише маленьком или Мише в очках; о Саше толстом или о том Саше, что из деревни. Представьте, как ребенок говорит своим сверстникам о том, что у него есть бабушка, мама и папа, и потом добавляет: «Тот, который Миша в очках…». А ведь именно в детском возрасте складывается картина мира, образуется стержень для будущих поступков, взглядов и дел. Все это очень серьезно.

По-настоящему творить

По-настоящему творить можно только в том случае, когда на душе очень хорошо или очень плохо. Если на душе «средненько», то творчество вас к себе не подпустит. Тогда душа и занимается искусством. Искусство — оно что-то вроде репетиции либо перед парадом, либо перед похоронами, и чем искреннее у вас получается, тем ближе и ближе вы к творчеству.

Все многообразие мира…

Все многообразие мира находится в душе человека, все его богатство в ней, а не в цвете, нотах или словах. Чем богаче ваша душа, тем больше вокруг вас и оттенков, и интонаций. С богатой душой можно с одними только солью, хлебом и водой жить и радоваться, и это питание будет полноценно. Как только в душе что-то ломается или перегорает, так человек сразу бежит платье себе новое покупать или коробку конфет распечатает и трескает целый день…

Кондуктор нажмет на тормоза

Сегодня мы все живем в преддверии эпохи глобального торможения. Человек создал интернет, разогнал его, и теперь интернет разгоняет человека, а сетевое излучение последовательно уродует планетарный гомеостаз. Идет форсированное поглощение информации с огромными потерями качества усвояемого. Во всех сферах деятельности людей появляются картины неясности, словно в зеркало мира швырнули камень и от этого индивидуальное восприятие стало фрагментарным, узким, поверхностным. Здесь так: либо интернет — нас, либо мы — его. Пока же оцифрованное подсознание цивилизации, изрядно нашпигованное ложью, популизмом и самооценкой, искусственно выращенной с помощью операционных систем, разглаженной ботоксом и округленной «лайками», разрастается с катастрофическим ускорением, просто поедая всякий незрелый и неокрепший ум, не говоря уже о душе. Как, когда и кем будет нажата педаль тормоза, трудно сказать. Может быть, это будут социальные потрясения, может, природные катаклизмы, но это обязательно произойдет. В любом разгоне тормоз, остановку и стоянку пока еще никто не отменял.

Сила есть, ума не будет

Представьте себе, что два рыбака, которые рыбачат рядом, но каждый из своей лодки, вдруг ссорятся. И один из них ныряет, достает со дна камень и угрожает зачинщику ссоры, кидая этот камень в его лодку. В ответ второй делает то же самое, затем первый ныряет за следующим камнем… Постепенно обе лодки наполняются камнями и одновременно тонут. И это более чем наглядная модель всякой гонки вооружений и ее последствий. Человечество не перейдет в стадию совершенствования интеллекта, пока не откажется от фазы его псевдосовершенствования — путем наращивания силы. Надо начать как-то договариваться, другого пути просто нет.

Душа мира

Нигде в мире нет такой любви к Родине, как в России. Здешний человек не просто пророс на этой земле, но и врос в нее, дав неимоверно глубокие корни. Родина-мать, земля-матушка сделала свое благое дело, дав силы всякому, рожденному здесь, нести неподъемно-наилегчайший крест любви, любви распятой и воскресшей. Происходящее здесь совершенно непонятно западному рациональному прагматизму и весьма условно допустимо для восточного мистицизма. Тем не менее, российская ментальность и является тем необходимым «надвеществом», склеивающим эти два взаимоисключающих мира — запад и восток. Россию вполне можно сравнить с перекрестком времен, с гигантской перемычкой, туннелем, душой мира, мостом между несуществующим и явленным.

Две точки образуют линию… диалога

Никогда не уходите от тех, с кем встретились на жизненном пути, не объяснив при этом причины своего поступка, и уж тем более не исчезайте с досадой или обидой. Исключение могут составить только люди, которые бесцеремонно вторгаются в ваш мир, наседают на вас, предъявляют к вам ненужные и несоразмерные требования. Ничего хорошего взамен, кроме чувства потери, сетования или постоянного самооправдания и осуждения, вы не приобретете. К сожалению, мало кто может понять и принять подобные объяснения, а многие и слушать не захотят, но сделать это все равно необходимо. Не уподобляйтесь трусу, втихаря сбежавшему с поля боя.

А лучше не уходите вообще, но ищите точки диалога. Если трудно оставаться вместе, то просто умерьте требования и вместе определите то расстояние в общении, которое позволит восстановить добрые взаимоотношения. Такое расстояние есть всегда. Хлопать же дверью, швырять трубки, бросать ключи и сжигать мосты — это не просто дурное воспитание, но и симптомы незрелой, ущербной души. И пришло время серьезно ею, душой, заняться. «Как?» — спросите вы. Ответ очевиден: никогда не уходите от тех, с кем встретились на жизненном пути, среди них случайных нет. Каждая встреча есть очередной урок любви.

История одной кнопки

Говорить об экономике, культуре и политике, не уделяя должного внимания духовной составляющей происходящего, равносильно тому, если, обсуждая электроприборы, электростанции и энергетику, напрочь забыть о существовании электрического тока, а то и вовсе ничего не знать о нем. Без духовного осознания всякие культурные или экономические изменения в обществе сезонны и могут рассматриваться разве что как текущая модель, некий временный опыт или же эксперимент. Выдавать же их за какие-либо достижения есть высшая степень популизма, увы, как никогда захлестнувшего современную цивилизацию. Складывается ощущение, что мы рванули по минному полю впереди саперов в надежде поразмышлять, но только после того, как взлетим на воздух. Глупость ли это, самонадеянность ли, беспечность или усталость — не столь важно, но то, что это сегодня присутствует, не вызывает никакого сомнения.

Гаджет-индустрия набрала недозволительную скорость. Если раньше человек, родившись, готовился к познанию мира, то сегодня между миром и новорожденным пролегает слой гаджетов, подобный поясу астероидов в солнечной системе, выбраться за пределы которого, не напоровшись на очередную новинку искусственного интеллекта, практически невозможно. Похоже, человечество само определило и установило потолок своему развитию. Попадая в колоссальный банк данных, создаваемый в виртуальном пространстве, неискушенное человеческое сознание не в силах сделать выбор из-за своего атрофированного от бесконечной оцифровки состояния. Истончается воображение, хиреет ассоциативное мышление, а причина тому — зашкаливающая волна видеоинформации, выжигающая всякую способность к фантазии, которую давало, к примеру, чтение книг. Мозгу, чтобы жить и развиваться, необходимо додумывать и домысливать, а не пользоваться готовым, еще и в таких количествах.

Рано или поздно интегральный менталитет приведет к возможностям управления жизнью общества одной кнопкой, и тогда мотивация большинства населения к развитию сойдет на нет, что и будет предвестием конца. Общество расслоится: оно будет состоять из девяноста девяти процентов потребителей и одного процента хозяев. Вот тогда-то и откроется истинная природа задуманного под именем «интернет». Именно ему и отведена роль механизма управления планетой. Планетой — да, но не человеком, хотя эта система осуществит попытку захвата нашей души. Это пройдет в три этапа. Первый этап — период очевидности удобства, когда всякое нажатие пальчиком на плазменный экран будет удивлять и радовать, что, по сути, и происходит сегодня. Далее интернет вытеснит все, что сможет, с платформы жизни, в первую очередь — деньги. Когда деньги станут электронными, жизнь будет полностью зависима от интернета. И начнется второй этап, который закончится механизмом идентификации личности в системе. Затем наступит третий — этап проявления воли сильных мира сего, когда интернет будет определять и диктовать для всех волю того, у которого будет под рукой кнопка распределения интернет-благ. Искусственный интернет-купол перекроет связь человека с небом внешним, но не внутренним. Единственное, что он будет делать, так это бесконечно привлекать наше внимание на внешнюю (тленную) форму бытия.

Всякая война с внешним врагом, будь то номера ИНН, чипирование населения, введение электронных паспортов и тому подобное — все та же приманка лжи. Воевать с этим — равносильно тому, чтобы его принять. До тех пор, пока с врагом не воюешь, его нет. Подобные инновации надо просто не замечать, относиться к ним безакцентно. Единственное, что полезно и посильно человеку, это скорейшее установление диалога с собственным сердцем, причем только на языке любви. Не иностранный язык надобно учить, а свой, родной, владение которым и открывает душе знание языка любви. Родным для человека будет тот, на котором он впервые произнес слово «мама».

* * *

Ни одна война, когда речь идет о победе, не может длиться слишком долго. Сама победа этого не позволит. Мотив победить и жить дальше, строя мирную жизнь, слишком силен, чтобы растягивать военное время. Если же конфликт неопределенно затянут, то ни о какой победе речи и не шло. Такие войны управляются не патриотическим настроем, а интересом тех, на чьи деньги изготавливаются патроны и снаряды. Невозможно себе представить войну без боеприпасов, а идею, ради чего поднимать солдат в атаку, придумать несложно.

Спровоцировать и начать войну так же легко, как школьную драку. Тяжело сохранить мир. А потому всякий идущий на переговоры во имя мира и есть подлинный воин.

К чему они

К чему все эти операции по изменению пола? Всякий мужчина, теряющий разум, уже становится женщиной. При этом интересно, что женщина, развивая свой ум, не обретает мужских качеств — она становится просто умной женщиной. Видимо, Вселенная более всего дорожит разумом и женским началом. А ведь действительно, если то и другое пребывает в единении, такие отношения на удивление благородны и полны великодушия.

* * *

Тянь-Шань встретил нас холодом и дождями. Пройдя десятка два километров, мы, окончательно выбившись из сил, остановились на ночлег. Разожгли огонь, я расстелил брезент и прилег. Проводник присел рядом и, сняв с головы шапку, медленно вытер ею уставшее и обветренное лицо, неспешно

что-то с нее стряхнул, снова надел, потом достал трубку и стал набивать ее отсыревшей капитанской махрой…

— Ну и что ты будешь с этим делать? — поинтересовался он.

— С чем — с этим? — уточнил я.

— Просто — с этим, — пояснил он.

— Не знаю, наверное, что-нибудь, — задумчиво завершил я.

— Понятно, — вздохнул Уйгур, поправил в костре ветки и затих.

Мы сидели и смотрели на потухающий костер и молчали.

Видимо, в этом разговоре и заключалось полное взаимопонимание, то, самое настоящее, взаимное понимание, суть которого я так и не смог когда-то объяснить своим студентам…

О нелюбви к животным

В сети есть немало страниц пользователей, изливающих любовь к животным, но при этом почти ненавидящих человека. Не стоит думать, что всякая забота о четвероногом такова, но мне и самому приходилось встречать людей, орущих на своих ближних, но тут же целующих, буквально в носик, своих молчаливых питомцев. Это, видимо, и есть тот случай, когда от перестановки слагаемых меняется сумма, сумма любви, а точнее, она многократно уменьшается. Скрытый уровень жестокости таких людей, происходящий от недолюбленности, настолько невыносим, что они, пытаясь справиться с этим, обзаводятся зверьем и придумывают всяческие для себя оправдания. Причем эта зависимость обратно-пропорциональна: чем больше тяга к домашним питомцам, тем ниже уровень тепла к ближнему. Таким образом, психика человека неосознанно вымещает обиду на весь человеческий мир. На этом основана одна из искаженных форм сентиментальности: палачи и садисты нередко держат при себе канареек и пудельков, умиляясь их простоте. Зверь, он хоть и кусается, но ведь не словами, которые так невыносимы для гордыни. Он в душу не лезет: его и любить, и убить можно, и в землю закопать, и надпись написать… Он всё перенесет, молча, даже нелюбовь.

От первого класса «А» и до «Я»

Век может быть сколько угодно золотым в развитии науки, экономики и культуры; в бытовом пользовании могут быть самые нереальные устройства и механизмы, но при этом никогда не стоит забывать, что, рождаясь, в мир приходят не Сократы и Эйнштейны, а «маугли», «гавроши» и «генералы песчаных карьеров», а если проще, то рождаются самые обыкновенные варвары. И если упустить момент в их воспитании и образовании, то, дойдя до совершеннолетия, они безо всякого смущения сотрут с лица земли все наработанное их предками, чтобы начать или не начать все заново.

Кто-то спрашивал: откуда берутся войны и преступность? А вот именно отсюда и берутся — от упущенного момента в воспитании детей. Война — дело рук молодых. А то, что открываются новые стадионы, магазины, музеи или линии метро, ровным счетом ничего не значит, если общество не готовит себе преемников. Человек с упущенным воспитанием, увы, не в состоянии отличить картину от эстампа, а при выборе нательного креста остановит свое внимание на процентном содержании в нем золота. Сознание такого «маугли» заставит его бесконечно беречь какого-нибудь покемона или аватара и, не задумываясь, предложит ему раскокать вазу в Эрмитаже только из-за того, чтобы обратить на себя внимание любимой девушки. В этом и есть проблема, но не стоит обольщаться, что ею занимаются элитные колледжи и спецшколы. Нет, это не так! Вопрос выживаемости общества решается единым, бесплатным, повсеместным, профессиональным образованием во всех начальных школах. Эта работа должна стать и быть массовой. Первым делом, первым делом — первоклашки, ну, а гаджеты? А гаджеты — потом!

Рано или поздно

Наступает такой момент, когда ты понимаешь, что настоящего злодейства в жизни вроде, как и нет, а всё, что таковым воспринимается, происходит по неразумению человека и неразвитости его души. Все войны, подлости и хитрости, зависть, коварство и ревность — все это следствие поступков болящей неразвитостью души. Такая душа действительно не ведает, что творит, да и как она может ведать, будучи маленькой, кисло-горькой и совсем еще зеленой. Телу, может, и сто лет будет, а душа в нем все равно зеленая. Что толку судить таковую? Не лучше ли искать возможности помочь ей вырасти? Всякая религия к этому и направлена. Промыслительно Господь ведет каждую душу к зрелости, вводя нас во искушение, позволяя ошибаться, то есть грешить, и ожидая от нас покаяния, но мы зачастую не следуем Его вразумлениям. Большинство же наших сил направлено на войну с чужими грехами, на осуждение незрелых душ. Так и бьемся с ними, стараемся, тратя силы и время, не ведая, что с нас ничего за чьи-то грехи не спросят, а спросят только за наши собственные. Всякая нравоучительная критика кого-либо не имеет никакого смысла для нас, ведь от нее лишь растет и растет наша самозначимость, все больше и больше упаковывая гордыню в надежную скорлупу. Жить своей жизнью — не просто условие бытия, а требование вечности.

* * *

В этом и есть вся необъяснимая сила искусства, что можно ничего не написать, а просто оставить книгу пустой, с чистыми, нетронутыми страницами, и даже в этом случае для нее найдутся свой читатель, свой критик и свой завистник. Они сделают из пустого — событие, взыщут и тебе придется ответить за ненаписанное, иногда ценой собственной жизни. В этом и есть вся необъяснимая сила искусства…

* * *

Когда мы беседуем с кем-то наедине, то, как предполагается, раскрываем свою душу. И многие знают, как ведутся такие беседы. Мне же всегда было интересно, а что именно проявляет человек в шумной компании, в орущей толпе?

Если следовать логике, то он закрывает свою душу и выпускает на волю нечто ей противоположное. Разумно предположить, что в таком случае человек выпускает на волю свое тело и все, что с ним связано, все его проявления, то есть инстинкты. Всякое собрание людей есть манифестация их тел с соответствующим поведением. Представляете, на площади собрались несколько тысяч тел! Поэтому и вопят так истошно души ораторов, пытаясь проникнуть сквозь толщи плоти к закрытым душам участников митингов и шествий. То же самое происходит на стадионах, в кино и на концертах, в меньшей степени — в театрах, еще в меньшей — на лекциях. Конечно же, я не призываю отказаться от посещения массовых мероприятий, но инстинкты, да еще и в большой дозе, имеют слишком много серьезных побочных эффектов, и это следует знать и помнить.

* * *

Было бы наивным считать, что средства массовой информации рассказывают правду. Правда — вообще дело индивидуальное и весьма субъективное, и точность ответа зависит от правильности и лаконичности поставленного вопроса. Рассуждая же на тему правды, приводя в доказательство те или иные факты, можно в лучшем случае достигнуть некоего правдоподобия.

А задача СМИ во всяком государстве, и это совершенно очевидно, заключается в том, чтобы с максимальной уверенностью в сказанном формировать общественное мнение, удобное для правящей элиты или партии, но не доносить правду до населения. Правда требует камерности, и неконтролируемое впрыскивание правды в массовое сознание, как ничто иное, раскачивает общественные устои. Наилучшим состоянием СМИ в свободном обществе является такое, когда сама правящая система вносит в создаваемый ею же поток информации дозированную долю самокритичности, рассудительности и трезвой самооценки. Обращаю внимание, что не оппозиционными путями это должно делаться, а личной инициативой. Апеллировать к оппозиции, пытаясь искать в ее доводах ответы на недосказанное нелепо, поскольку оппозиционные СМИ построены на все тех же принципах угождения, но теперь уже своей элите. В любом случае, два мнения полезны, но вывод требует индивидуального подхода. И ваше мнение вполне может оказаться не на стороне правды, а там, где будет предложена прозрачная и понятная вам аргументация.

Нетипичная очевидность

Тем, кто нещадно критикует советскую эпоху, я всегда привожу только один аргумент, самый, пожалуй, главный: ни одно время в истории России не создало и не вывело в свет таких мастеров поэтического слова, каких явило именно советское время. Ни единичные гении девятнадцатого, ни постперестроечные поэты двадцатого и двадцать первого веков не дотянули до их мастерства.

Я не знаю, в чем тому причина, вероятно, свою роль сыграли страдания и беды революционных лет, тяготы войны, горе и нужда того времени. Но то, что это время породило величайших из великих в поэзии, остается очевидным, и данный факт не может не учитываться даже теми критиками, которые представляют сегодняшний культурный оголтелизм. Я не беру в счет мастеров серебряного века, чей талант был сформирован идеями гуманизма в царской России, но почитайте Асеева, Симонова, Ваншенкина, Гамзатова, Дудина, Смелякова, Слуцкого, Самойлова, Левитанского, Ошанина, Кедрина, читайте Дербенева, Матусовского, Федорова, Острового и дивитесь их поистине исцеляющей гениальности, наслаждайтесь ею. Я не большой специалист в истории музыки и живописи, но не сомневаюсь, что и художники, и композиторы подхватили-продолжили этот всплеск запредельного.

Я до сих пор удивляюсь тому, что моя юность привела меня в ряды молодежных неформальных течений. Будучи хиппи, я, конечно же, не оправдывал советского правдизма, не был восхищенным адептом советского строя, но сегодня, как никогда, склонен думать, что в основном это было по причине незрелости и по юности лет. Я не был любимчиком системы и во многом терпел от нее нужду. Тем не менее, сейчас уверенно говорю о великой культуре, созданной социалистическим реализмом.

Сегодня меня удивляет то, что Советский Союз в большей степени подвергается критике со стороны бывшей номенклатуры, то есть со стороны тех людей, которые в полной мере пользовались его же благами. Удивляет меня и то, что позорным словом «совок» пользуется молодежь, которая ещё и не родилась в начале перестройки. Что она может об этом знать? Вероятно, обиженные компартийцы насадили нынешним юным свою ересь и свои обиды, иначе этому просто неоткуда было бы взяться. Но как бы там ни было, читайте советскую поэзию, слушайте советскую музыку, смотрите именно советские экранизации русской классики, найдите время и взгляните на картины Пластова, Сарьяна, Корина, Грабаря, Иогансона, Юона, Дейнеки, Налбандяна, Пименова, Моисеенко; вспомните именно о советской мультипликации, задумайтесь и не торопитесь с выводами. Поверьте, задуматься будет над чем.

Считается, что советская эпоха не была религиозной, но это вопрос спорный: ведь советское искусство всеми своими крыльями стремилось в небо через сети и силки бушевавшего застойного мракобесия, бескультурья и постсталинистского коллективизма. Ни в этом ли была вера, настоящая вера её носителей. В юности мне повезло: жизнь меня свела, пусть и совсем ненадолго, с подлинными корифеями — Романом Качановым, Василием Бородаем, Гелием Коржевым, Николаем Раковым, и все они были правдоносцами растворенной в народе, но не исчезнувшей веры. Именно на тех полях, что были высеяны их честностью, их любовью и надеждой, возрастала во время перестройки в чем-то пусть наивная, но искренняя православная вера. И если что-то все-таки не собирается в вашей картине мира, если не находится нужный пазл, то прежде, чем искать его в ломких дебрях современных телевизионных ток-шоу или в эпатажных фм-дискуссиях, просто почитайте советскую поэзию, глядишь, и вылечитесь.

Трехступенчатое счастье

На формирование жизни всякого человека оказывают влияние три среды: внутренняя, ближайшая и общая. От их качества зависят наш характер, наше здоровье, раскрытие нашего таланта и, по большому счету, наше счастье. Внутренняя среда есть унаследованное нами, ближайшая — наша семья и близкие нам люди; общая среда обуславливается временем и тем пространством на земле, где мы родились и существуем. Если дает сбой какая-то одна среда, то две других удерживают нас от падения в пропасть или даже вытаскивают из нее. Может вытащить и одна среда обитания, но если поражены все три, то человек погибает. Мы не отвечаем за наше внутреннее (унаследованное), во многом не отвечаем и за общее — именно поэтому так важна среда ближайшая, то есть то, каковы наша семья, наши близкие и наши друзья. Судьба человека зависит от согласованности всех трех сред его обитания. Он может родиться в хорошей семье, но быть изуродованным обстоятельствами среды общей, и чаще всего это бывает в годы реакции или войны. И, наоборот, человек, окруженный с рождения ближайшей неблагополучной средой, может быть сформирован достойными обстоятельствами среды общей.

Внутреннюю власть над человеком творит Господь, но внешнюю власть разделяют семья и общество, и потому так велика ответственность и родителей, и государства перед каждым ребенком. В большинстве своем все несчастные судьбы на планете есть вина родителей и общества. Если и не от родителей, то через общую среду обитания в юные души может войти зло, растление, агрессивность, пороки и многое другое. Беда в том, что большинство людей, как ни странно, не склонно думать о будущем. Если бы думали, то не было бы того зла, что сотворено миром взрослых. Если бы думали — то не было бы алкоголя, наркотиков, оружия и еще много чего плохого совсем бы не было. Но есть то, что есть. Не скрывая сожаления, пишу об этом и еще раз напоминаю, насколько велика ответственность всякого, кто решился на создание семьи и продолжение своего рода.

Два слова о том, что не стоит и одного

Ничто из плохого так не изматывает, как то внимание и те силы, которые мы тратим на это. Всякое плохое рано или поздно пройдет, и потому не стоит терзать себя долгими сожалениями по поводу случившегося. Особенно это касается ссор и конфликтов. Пройдет время, и вы будете удивлены, осознав, как много сил вы отдали этому, и насколько мало их на самом деле требовалось. И если вам пока не удается избегать ссор, то стоит каждый раз, как только возникнет желание выяснять отношения, напоминать себе, что все это бесполезная трата сил и времени.

* * *

Час ночи… Если ты думаешь, мрак, что окончательно со мной расправился, то ты ошибаешься. У меня ещё есть свечи, и я вполне способен понимать тот язык, на котором они горят.

* * *

Если спросить для чего нужен язык, то большинство из нас ответит, что для общения. А ведь общение есть вторичная функция языка. Основная же — есть мышление. Мы не просто говорим, но мыслим при помощи языка.

Я убежден, что главенствующей наукой будущего станет всякая, связанная именно с языком — со словообразованием, со способом и манерой говорить, интонированием, знанием и владением словом. Ничто не может проникнуть настолько глубоко в наши плоть и душу, как это может сделать слово. Правильно произнесенное слово во всех смыслах запрещает существовать всякому недугу, изгоняет из нас скверну и болезнь, отпускает грехи и исцеляет душу. Оно воистину неизъяснимо всемогущее — твое человеческое слово и это надо знать.

За окном

За окном осень… Неповторимое время для написания и стихов, и картин. Особенно, когда идет дождь, и серое, опустившись на золотое, невозможно быстро снижает его пробу. Надо бы успеть, а спешить совершенно не хочется. Наливаешь чай, причем непременно в стакан, и погорячее. Кидаешь кусочек сахара и смотришь, как он, достигнув дна, распугивает чаинки, и те взлетают дружной стайкой. А ведь это осень…

Дуть и ждать незачем, и оттого опускаешь стакан в подстаканник, берешь все в левую руку и, прижав большим пальцем ложечку, делаешь с прихлебом первый глоток. Подвигаешь лист бумаги, скидываешь пальцем с ручки колпачок и замираешь. И это — осень.

В это время усиливается дождь. Его капли стучат по подоконнику, и ты прислушиваешься к стуку, прислушиваешься к ходу дождя. Осенний ямб изменчив, и тебе это нравится.

Интересно, кто произнесет первую строку: осень, ты или твоя душа? Но лист, став осенним, остается чистым.

И это тоже осень.

Форма ради содержания

Общественное мнение подобно военному параду или же параду физкультурников, где сотни и сотни мнений личных, одетых в униформу, как-то сумели договориться между собой о ее фасоне и цвете, да и вообще о ношении таковой. Подобное действие, согласитесь, всегда очень эффектно и одновременно эффективно. Хоровая слаженность в жизни, ее аккордность и есть та сила, которая позволяет личности подняться над собственными невозможностями. Я всегда был и остаюсь за школьную форму, более того, за единую государственную школьную форму. Дело в том, что школьные годы неповторимы, прежде всего, тем, что душа ребенка, исполненная силой и намерением, но при этом ограниченная разумными формальностями социума, в это время наиболее легко и безболезненно для себя устремляется в собственные глубины, и во многом оно происходит благодаря выставленным для ребенка ограничительным нормам. Если внешнее ограничивается, то внутреннее всегда совершенствуется, и школьной формы, как ограничителя, для этого более чем достаточно. Формально сдержанный, устремленный в свой собственный мир ребенок в тот период времени, когда связи с миром для него пока еще поддерживаются взрослыми, не только обретает опыт творческого мышления, но запоминает его и совершенствует, развивая в себе уникальное ассоциативное мышление. Увы, но ничто так не уродует наших детей, как дозволенная им внешняя разносортица и разновкусица именно в момент их пребывания в школе. Время, отведенное на формирование у них внимания, тратится ими, по причине излишней свободы, на возрастание обид и зависти, на ложную конкуренцию из-за нелепых деталек в их одежде, на соизмерение уровней родительского статуса или же на расстройства из-за каких-то (не люблю этого слова) гаджетов. Произвол в использовании иностранных слов просто потрясает. Мне до сих пор непонятно, что это — глупость или осознанное вредительство? «Гад же ты» — это почти цветочек, причем аленький, в сравнении с вездесущими ebook-ами, датским пивом марки «Gavno» или корейской косметикой «O Hui». Кстати, в СССР ничего подобного не допускали. Например, героиня популярной детской книжки Пеппи Длинный Чулок в оригинале — Пиппи. Советские переводчики совершено разумно убоялись ассоциаций с туалетными делами, и это правильно. Если бы этого не случилось — тогда имя героини милой истории непременно стало бы у детей дразнилкой, а тем более в школе. Из всемирно известного (обратите внимание) детского питания Bledina все же догадались и сделали в свое время «Малютку», а одному из аргентинских городов дали несколько иное по сравнению с оригиналом название — Жужуй. Хотя в испанском языке вообще нет звука «ж», а есть звук «х», но кто бы позволил матерному слову красоваться на советской географической карте? Кстати, русские слова «счет» и «конверт», неблагозвучно звучащие в некоторых из иностранных языков, в обязательном порядке претерпели у них изменения. Примеров таких много, и об этом стоит говорить отдельно. Вернемся к вопросу о школьной форме. Государственная, приходится говорить, нищета в сфере образования привела к тому, что родители сегодня самостоятельно решают, как будет выглядеть их ребенок в школе. А рекомендуемые в магазинах фасончики псевдоформы окончательно размывают само понятие формы. Таким образом за одной партой могут оказаться два разных ребенка: один с копеечными ручками и тетрадями, а другой — с телефоном, стоимость которого может вполне покрыть затраты на ремонт всего классного помещения, да еще и по-разному одетых. Сложившиеся обстоятельства вычеркивает из жизни наших детей значительную часть полезного времени, переиначивая его в нелепые состязания. Восполнять упущенное придется, но уже во взрослом возрасте, и не такими силами, да и не по той цене. И не факт, что это вообще получится исправить.

Об источнике неиссякаемом

Если вы строите свою земную жизнь с оглядкой на духовную, это не означает, что ваша жизнь — духовная. Она станет таковой, когда вы будете ею жить, лишь памятуя о жизни земной. Именно при такой расстановке и происходит ваше чудесное преображение. В земной жизни молитва, пост да и хождение в храм, как правило, являются лишь ее частью, неким следствием заложенных обществом установок. Но душе этого недостаточно. Храм… Музей, выставка, театр и так далее — в подобной цепочке душа с трудом воспринимает храм как то, что много больше всего остального. Та же уловка ума распространяется и на посты, полагая незначительной разницу между постом и диетой. Ум, которому свойственна изворотливость, если и выстраивает, то всё в рамках земной жизни: посмеялись, как говорится, и поплакали — все, как у людей. В этом сокрыта одна из самых искусных ловушек ума. Такой ум в своей земной парадигме не позволяет сознанию переходить в осознанную плоскость, и человек, следуя уму, принимает за осознанность хорошо смоделированное логическое мышление. Для чего это нужно, расскажу позже, отмечу лишь, что это нужно миру нашего ума, а земная жизнь регламентируется именно им. Всё встанет на свои места, если своей волей, и не только ею, человек сделает приоритетной для себя духовную жизнь.

А теперь внимание: как все-таки понять, что вы находитесь в правильной стадии эволюции, что, придя на землю, смогли перейти в область духовной жизни и понять, что плоть поступила в подчинение к душе? Первое и, пожалуй, самое главное — это попробовать ощутить, насколько вы действительно чувствуете себя именно гостем, доподлинно ощущаете временность своей земной жизни. При нахождении в жизни духовной человек, как никогда, чувствует себя гостем на земле, и если чем-то и занимается, то с оглядкой на жизнь вечную. Подобный человек стремится не совершать ничего, что в земном мире если и зачтется, то в небесном — только навредит. Он не обживается на земле: ничего не копит впрок, избегает любого излишества, легко избавляется от ненужных вещей. Он просто живет заботой дня текущего. Конечно же, подобное не стоит превращать в фарс, перебиваясь с хлеба на воду. Жить здесь и сейчас этого совершенно не означает. Просто всякий раз необходимо решать только текущую проблему. В этом отношении поговорка «готовь сани летом…» — сугубо земная и к духовной жизни не имеет никакого отношения.

Ко всему прочему, духовная жизнь подразумевает снижение всякой обрядности и ритуальности. При этом не стоит воспринимать данное утверждение в качестве совета отказаться, например, от служб в храме. Как раз в службах и нет никакого «перебора», а то, что многим из нас они кажутся долгими и утомительными, является прямым указанием на то, что мы находимся в жизни земной, находимся в уме, который и определяет для нас логику происходящего в храме, делая неизмеримое соизмеряемым.

Далее… Многие, думаю, слышали о непрестанной молитве. Как вы себе это представляете? Как постоянное нашептывание ее слов себе под нос? Или некое навязчивое фоновое повторение, верчение ее в своей голове, как то нередко бывает с приятной мелодией, которую мы, сами того не замечая, напеваем полдня? Все перечисленное — не верно. Постоянная молитва есть такое устроение жизни, когда всякое наше действие, всякий помысел и всякое рассуждение становятся едины со Благом. В этом и есть окончательный ответ о нашем пребывании в духовной жизни. Живя по-земному, мы, помимо прочего, служим и Богу, а в духовной жизни служим только Ему, безо всяких «в том числе» и «помимо всего». Тогда и только тогда все, исходящее из нас, становится Богооправданным.

Есть у меня товарищ, зовут его Нэргуй. Он монгол, хотя считает себя уйгуром. Нэргуй — самый обычный пастух. В переводе его имя означает — человек без имени. Познакомился я с ним давно, в одном из своих путешествий на Саяны. Интересно, что всякое монгольское имя что-то значит: например, Батар — богатырь, Жаргал — счастье, Октай — понимающий, Джамбул — крепость, и это тоже значит, что имени, как такового, нет. Разговорились с ним как-то раз об этом, и он объяснил: «Нергуй такой, что все имена в себе несет, и потому-то он без имени. Живет такой жизнью, когда всякая жизнь хороша…»

И здесь я подумал о духовной жизни. Не об этом ли говорил тогда мой монгольский друг?

Дуализация среды обитания

Уверен, что если бы столицей России оставался Санкт-Петербург, то рано или поздно, но он вытянул бы национальные особенности государства в сторону аристократизма. Этот город и сегодня остается изысканно недоступным для всякого обыденного понимания его жизни. Москва же, со своим купечеством и патриархальным прошлым, на подоспевших волнах перестройки дрогнула и, поправ домострой, съехала в единственно возможную для нее буржуазность. Именно своеобразная столичная буржуазность и делает Россию индустриально-костюмированной, отчасти ряженой державой. Московской капиталистичности не хватает вкуса, а петербуржскому аристократизму — обыкновенной душевности. Таким образом, растянутая между востоком и западом российская среда обитания медленно, но верно формирует для себя единственно приемлемый для жизни перешеек, по своим очертаниям напоминающий крест. Перманентно-распятая Россия, сама того не осознавая, стала миссионером Божественной любви с единственно возможным для этого инструментом — русским языком. Именно этот язык и обладает, с одной стороны, той, достаточной, оттеночностью, с другой же — необходимой и вместе с тем мягкой проникновенностью, на которой и мыслит, и звучит дух Вселенной.

Неслучайная встреча

Как-то в одном из путешествий я встретил старого, больного человека, и вид его, исполненный печали и немощи, говорил о том, что дни его земной жизни сочтены. В недолгой беседе он поделился со мною горькими мыслями о том, что долгая его жизнь не принесла плодов: не родил ребенка, не построил дом, не написал книгу… И даже никому не помог построить или написать… Он просто жил…

Внимательно выслушав его рассказ, я удивил его своим ответом:

— А знаете, ведь само то, что вы мне сейчас это поведали и есть плод, плод вашей жизни, ибо вы рассказали об этом с искренностью и величайшим сожалением. Я запишу сказанное в свой дневник, и с вашим словом познакомятся читатели… Он улыбнулся, как-то невнятно поблагодарил меня, на этом и расстались.

В тот же вечер я записал его рассказ, завершив написанное словами: «Нет на земле человека, недостойного для плодоношения. Рожденный и рожден именно ради плода. И всякое дыхание этим славит Бога». Господь, посылая нас на землю, заблаговременно знает, что за плод мы способны и должны принести, и наш Ангел всячески способствует и ведет нас к созреванию этого плода. Все, что с нами происходит и есть вызревание духовного плода. И самый первый, самый главный плод всякой жизни — это покаяние души. Покаяние есть такое ее изменение, такое становление нашего естества, которое делает человека приемлемым для вечности, для Царствия Божьего. Именно покаяния и ждет от человека, прежде всего, Бог.

Можно не посадить дерево, не родить ребенка и не построить дом. Но все это сокрыто в покаянии и внутренне состоится, лишь только душа наша осуществит смиренноприношение плода сего ко Господу, и нет таких обстоятельств, которые бы могли тому воспрепятствовать. Господь по любви своей не дает им быть. Нугзар, а так звали моего случайного собеседника, плод свой принес. И пусть всякий, читающий сейчас эти строки, помянет раба Божия Нугзара, сына Васо, грузина, достойного человека своего времени и своей страны.

Из доэволюционности в ре-ми-фаволюции

По сути человек всю жизнь учится одному, учится предоставленной ему изначально свободе. Инструментом для добычи свободы и является наша с вами воля.

И вера, и надежда, и любовь в своем верном истолковании есть основа свободы каждого. Увы, но неправильно истолкованная надежда приводит душу к безответственности, непонятая вера толкает ее к фанатизму, а самонадеянная любовь — к страсти. Изобразить, озвучить, донести подлинные веру, надежду и любовь методами творчества крайне трудно, поэтому этим и занимается искусство, которое неимоверно упростило задачу, а то и полностью поменяло знаки и указатели. Именно поэтому массовая культура буквально переполнена их двойниками. Герои фильмов, книг, спектаклей, ток-шоу ссорятся, орут, находятся на грани срыва, входят в аффект, а потом рыдают, просят прощения и снова орут и все это преподносится и, соответственно, воспринимается, как норма. Совершение дерзости, почти безумного поступка выдается поп-индустрией за подвиг, разбазаривание денег — за щедрость, а ссоры в семье — за риторическое «это жизнь». За много лет я ни разу не слышал, чтобы герои кинофильма вели более или менее серьезный и глубокий разговор, например, о благотворительности или о бескорыстии. В сам сценарий это обычно не вносится, разве что эпизодически и то с каким-нибудь вывертом. Героини обычно озабочены тем, как заиметь богатого жениха или каким образом развестись, а герои потворствуют истерикам своих избранниц. И все это зачастую подается в красивой упаковке — может изображаться как жертва во имя добра и предлагаться под соусом якобы благих намерений. И выглядит все это вполне жизненно. Но как быть с иной точкой зрения? А такая есть.

Копировать жизнь — дело, конечно, прибыльное, но бессмысленное, и об этом стоит помнить. Но сценаристы помнят об этом все меньше и меньше, как и о том, что проблемы, заложенные ими, будут разгребать, но уже их дети и внуки. И было бы это не так печально, присутствовала бы рядом та самая, иная точка зрения. Но у зрелища свои законы, а потому заблудшая любовь, а точнее страсть, требует постоянного высвечивания. Профанированная вера жаждет нравоучительной упертости, а скомканная надежда взывает к полнейшей отрешенности. Печально, что все три ошибочных решения воспринимаются, в большинстве своем, как норма. Достаточно посмотреть любое ток-шоу, и вы столкнетесь с фортиссимо самых разных самомнений, но никак не с решением проблемы. Проблемы просто заорут, заспорят и заболтают участники встречи за круглым столом. После такой передачи вы, скорее всего, ничего не поймете, но получите эмоциональную перегрузку. Современное кино, в основном, только и занимается тем, что продуцирует стрессы. А ведь если юного зрителя приучать к насилию, сквернословию и разнузданности, то с рождением у него детей «киногеройство» выйдет, но уже в реальную жизнь, и носителями станут теперь уже реальные люди. Так, год от года, общество меняет оттенок императивов нравственности и, видимо, не в лучшую сторону.

Но г-н Масмедиа продолжает неистовствовать, и все ради денег, часть которых, может, и будет отдано на социальные нужды им же изуродованного населения. Где смысл? Нет, а наглость на лицо. И никому нет дела, что планетарный мозг все происходящее впитывает, переваривает и рано или поздно может выдать на выходе стоп-сигнал всей планете, а он уже предупреждает, об этой разрушительной программе своих действий или о возможной массовой установке на гиперусталость. Похоже, что на смену всякой нейтральной социальной доэволюционности пришли краснофлаговая «ре-волюция», за ней оранжевофлажковая «ми-волюция», а там и до желтостяговой «фа-волюции» недалеко. Постоянное проигрывание гаммы человеческих страстей стало очевидным. Фортепианная соцтехнология сместилась в режим «форте», и каждый охотник уже не желает, а требует рассказать ему, где сидит фазан.

Во Франции тоже есть фраза, которая служит для запоминания порядка расположения цветов в радуге, но вместо нашего охотника там ситуацией владеет звонарь. Позволю себе напомнить ее: «Как Однажды Жак-Звонарь Городской Сломал Фонарь». Именно сломал. В этой, невинной на первый взгляд фразе, совершенно очевидно несоответствие: какое отношение может иметь звонарь к освещению? Что нужно было звонарю делать на фонаре? Ответ прост: до-ре-ми-фа-волюционировать. Вот и сломал Жак фонарь, померк свет. И последнее. Позволю себе напомнить, что музыка складывается не из упорной долбежки по одной клавише. Музыка это не «ре-волюция», а гармоничное сочетание разных звуков, причем одновременное и «до», и «ре», и «ми» и т.д., а за это отвечает именно эволюция. Музыка есть гармония. А гармония, как известно, не бывает лишь красной или оранжевой, гармония цветная, а еще точнее — белая, а если быть совсем точным, то прозрачная. Поэтому ни красные, ни оранжевые, ни коричневые, ни цветные и даже белые цвета ею не приветствуются.

И в завершение…

Планетарный ум, буквально подсаженный нами на различные оттенки всевозможных «…волюций», быстро привыкая к ним, требует и повышения доз, и новизны. Вернуть процесс в норму крайне сложно, ум будет всячески этому сопротивляться, требуя ускорения и повышения кратности цветного. И все-таки говорить об этом необходимо. Не кричать, как это периодически делают СМИ, а именно говорить. Повторение много чего может изменить: известно, что капля и камень пробивает. Ротация верного понимания происходящего в сознании рано или поздно сделает свое дело, вернув жизнь к естественной эволюции, к ее плавному течению, избавив общество от агонизирующих выбросов цвета. Именно сейчас, как никогда, верно знание о том, что коль тише едешь, то будешь дальше. А известный слоган: «Не тормози сникерсни» пора давно переделать в «Сникерснул — жди: навернешься!» Планетарный организм подобен организму каждого из нас. У него есть и легкие, и печень, и почки, и сердце, он также страдает и радуется, и человек в нем занимает место, подобное нейронам нашего мозга. Планетарный организм имеет свои ритмы, обладает личным гомеостазом и тоже нуждается в своевременном торможении. Мало кто догадывается, разве что ученые, что на сбои, помимо солнечной активности, гравитационных волн, и всякого руда излучений, влияет еще и человеческая деятельность, причем, не удивляйтесь, каждого отдельно взятого. Только глупец может не заметить сегодняшнее изменение климата. Ускоренное верчение атмосферного слоя нарушает работу сердечно-сосудистой системы, бронхо-легочной, нервной и других, приводя людей к эмоциональной лабильности. Все остальное уже будет следствием, и не лучшим из возможных. В горячем уме, как говорится, правды нет. Не хочется говорить, что сегодня миром правит ложь, но что реальной властью в нем обладает что-то очень близкое к ней, более, чем очевидно.

Просто позвоните и скажите: Здравствуй

Если человек общается с человеком менее развитым по сравнению с ним самим, то он не развивается, а при определенных обстоятельствах даже деградирует. Например, в том случае, когда выпячивает свою значимость. Если человек общается с равным, то он развивается, но крайне медленно и с большим трудом. Если с более развитым — то развивается, но при двух условиях. Первое: его учитель — не манипулятор и не обманщик, скрывающий за внешними добродетелями свою суть профана; и второе: сам обучаемый готов претерпевать все трудности, связанные с его ростом, которые неминуемо возникнут.

Вообще, встреча с мастером всегда болезненна, равно как и встреча со старцем. Обычно такие люди не просто утешители, но прежде всего духовные врачи, и, врачуя, они зачастую причиняют душевную боль, но не со зла, а для того, чтобы помочь вылечиться вашей душе, а значит — и вам. Это и есть развитие. Так что в этом случае постарайтесь обойтись без обид и сожалений. Надо понимать, что развитие не может быть простым. Всякие изменения, в той или иной степени, болезненны.

Попадая в подобную ситуацию, надо всегда помнить о любви. Любовь и является единственно верным и безвредным анестетиком в подобных случаях. Собственно, ее наличие с обеих сторон, но преимущественно со стороны наставника, и дает возможность быть подобным отношениям. Ни волевое, ни властное влияние на обучаемого просто недопустимы, если только речь идет не о воспитании детей. Такие люди приходят в жизнь каждого. Как правило, с ними очень непросто, но к ним тянет. В случае развития ваша сигнальная система работает в сторону притяжения к такому человеку, но изуродованное эго, накопившее такие качества, как самомнение, гордость, желание повелевать, обидчивость, будет делать все, чтобы разлучить вас с ним.

Одним из важных признаков встречи с таким человеком является то, что в жизнь вашу вольется захватывающее творческое движение. Обычно такие люди-мастера творят сами и легко предлагают стать их сотворцами. При потере отношений с подобными людьми система схлопывается, и жизнь возвращает вас в режим вялотекущих событий. Это всегда очень чувствуется. Маета и сомнения не отступают, а лишь иногда затушевываются текущими делами. Не вылеченное до конца эго постепенно начнет провоцировать вас на обиду к этому человеку-мастеру, злобу, зависть, а то и клевету на него. Это естественно, ибо неразвитое эго не в силах быть попранным, и подобное поведение человека, внутренне агрессивное, есть способ избежать боли от всего случившегося.

Что делать? Можно и нужно вернуться, но вернуться без агрессии и выпячивания собственного эго. Надо найти и способ, и повод, и если вы готовы к этому, то у вас обязательно получится. Бояться не надо. Кстати, настоящий друг-мастер никогда не отвергнет вас, коли вы вернулись, не осудит, ибо он живет в любви. И у вас есть шанс в этом убедиться. Просто позвоните ему и скажите: «Здравствуй…».

Шаг в сторону — помиловать!

Искусство, в отличие от творчества, может оказаться и умно-степенным, и претенциозным, и даже бесполезным, когда гармония нарушается несоответствием между двумя средами — внешней и внутренней. Иногда такое произведение становится просто сборщиком пыли, вроде какой-нибудь современной инсталляции. И это тоже самовыражение, но только для зальчика, для парочки снобов и десятка случайных, скучающих зрителей. Но все равно это искусство, и оно имеет право на существование, хотя в нем, часто непреднамеренно, искажены душевно-духовные связи, и тогда оно становится разрушительным. Такую форму искусства невозможно определить, с нею будешь постоянно мыкаться, все равно что с яйцом Фаберже в деревне. В большинстве своем подобные произведения манифестируют неразвитость их же создающего художника, отсутствие у него мастерства, а то и таланта, или наличие в нем той самой душевной экстатичности, что требует скандального привлечения внимания. Многое из того, что сегодня включается в неимоверно расширенное понятие перфоманса, вполне могло бы быть определено, как типичная детская мазня. К сожалению, подобное, помимо живописи, существует и в литературе, и в театре, и даже в музыке.

В последней — в меньшей степени, видимо, из-за ее физико-математического родства с выверенной вибрацией.

Тем не менее, надо отдать должное гармонии, которая каким-то удивительным, если не сказать, чудесным, способом приживается во всякой форме, создавая устойчивую связь с нею, и единственным условием существования этой связи могут быть разве что искренняя вера и подлинная увлеченность, даже влюбленность мастера в свое детище, дозволяющие ему каким-то образом, но вписывать созданное им чуть ли не в каноны филокалии (в переводе с греческого — любви к прекрасному). При таком положении вещей созданное им покидает рынок полу– и четверть фабрикатов и становится в ряды того, что в начале ХХ-го столетия имело дерзость назваться авангардом культуры, и, надо сказать, действительно отстояло это право с лихвой.

Рассуждая на тему недозволенного, постоянно ловишь себя на мысли, насколько непростым является балансирование всякой велеречивой критики в адрес недозволенного между свободомыслием, но при этом граничащим с развратом древнего Рима эпох правления Тиверия, Нерона или Калигулы и все той же «пережатостью», зачастую переходящей в одержимость, гонителей ведьм времен Томаса Торквемады. Соблазниться, оступиться, свалиться и утонуть в том или ином, а по-другому и не скажешь, болоте здесь крайне легко, поддавшись велению мыслей о собственной многозначимости, и наделив себя правом местного вершителя. Необдуманный анализ таких явлений, как выступление девушек в храме Христа Спасителя или выход на экраны фильма «Матильда», заодно и суждения о телепередаче «Дом-2» или о художественных изысках акциониста Петра Павленского могут привести к вполне случайному попаданию вашей критики в неизлечимую армию фанатиков. И при этом не важно, приверженцем ли крайнего гедонизма Аристиппа ты будешь или же вычурным последователем аскезы человека без имени и отчества, по убеждениям похожего на Рахметова, героя романа Чернышевского «Что делать»? У фанатизма одно, и при том безликое, лицо.

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.