Бесплатный фрагмент - Песни Красных Ястребов

Пролог

Час был поздний, и посетители таверны расходились по домам.

С тех пор как новый закон ограничил продажу крепких напитков после захода солнца, немногие клиенты оставались допоздна. Кейра догадывалась, что в городе полно заведений, чьи владельцы смотрят сквозь пальцы на предписания. Просто откупаются от стражников, чтобы не иметь проблем. Кейра не хотела, чтобы таверна ее отца стала таким «заведением».

Она отвлеклась от гроссбуха и наблюдала с верхнего яруса за клиентами. Запоминала лица, жесты, манеру речи. С этими людьми таверна казалась живой, и Кейра была благодарна им за это.

Ее взгляд зацепился за клиента, который сидел в одиночестве и доедал рыбную похлебку. Высокий мужчина с бритой головой, козлиной бородкой и черными глазами на треугольном лице. Кейра не видела его раньше в таверне, но лицо казалось знакомым. Откуда же она его знает?

Помедлив, Кейра спустилась по лестнице в обеденный зал. Она должна чаще общаться с клиентами, ведь так? Чтобы они чувствовали домашний уют и дружескую поддержку. Чтобы любили эту таверну. Да, вот чего бы хотел ее отец.

Половицы скрипнули, и Кейра подошла к столику незнакомца. Он как раз закончил с похлебкой и отложил столовые приборы.

— Впервые у нас?

— Бывал раньше. Давно. Тут многое изменилось.

— Надеюсь, к лучшему?

— Может быть, — пожал плечами незнакомец.

Его голос казался безучастным, но в глазах мелькнула искра интереса. Кейра не была уверена, что разговорит его, но решила попробовать.

— Где я могла вас видеть? Не здесь, в городе?

— На меня редко обращают внимание. Я вожу лодку по каналам. Перевожу людей, доставляю грузы. Достаток небольшой, редко бываю в тавернах.

Кейра попыталась припомнить, когда последний раз брала лодку. Мог ли этот человек быть ее лодочником?

— Играете?

Лодочник извлек из нагрудного кармана колоду карт. Значит, он пришел в таверну не только поесть, но и найти соперника?

— Почему нет? — согласилась Кейра, и Лодочник протянул ей колоду.

— Келли, подойдешь к нам? — позвала Кейра официантку.

Келли была ее младшей сестрой и помогала в обеденном зале. Когда она проходила мимо столов, многие мужчины провожали взглядом шлейф медно-каштановых волос. Повезло Кейре иметь в одном лице и добрую сестру, и привлекательную официантку. Келли тепло улыбнулась Лодочнику, а затем убрала пустую тарелку из-под похлебки.

Кейра перетасовала карты. Шесть мастей шести цветов — по каждой на провинцию Империи. А на рубашках — белые стены столицы на черном поле. Кейра закончила раздавать.

— На что играем? — насмешливо спросила она.

— Не буду рисковать деньгами — еще за похлебку расплачиваться.

— Давайте так. Кто проигрывает — рассказывает историю. Я знаю немало, и вы, будучи лодочником, наверняка многое слышали.

— Не поспоришь. Играем.

Кейра посмотрела свои карты. Интересно, насколько опытен соперник? Раз он пришел со своей колодой — не новичок. Но Кейра не один вечер провела за картами, когда училась в Кьяргонском университете. Припомнив эти беззаботные времена, Кейра печально улыбнулась.

Да, она могла бы выиграть. Но Лодочник пришел сюда после тяжелого дня. Поесть, расслабиться, скоротать вечер. Когда он покинет таверну, за порогом его будут ждать новые тяготы. Но здесь и сейчас — почему бы ему не быть счастливым? Почему не почувствовать маленькую победу? Может быть, тогда он полюбит это место, и здесь ему будет хорошо?

Кейра решила, что ей не нужна победа. Пусть Лодочник выиграет, а она расскажет ему историю. Так будет правильней. Так бы поступил ее отец.

В решающий момент Кейра совершила ошибку, которой Лодочник не преминул воспользоваться. Он оказался хорошим игроком — разбил ее в пух и прах.

— Что ж, вы победили. Я бы предложила чего-нибудь горячительного, но, тогда мне придется угощать всех гостей. Наши доблестные стражи порядка такое не пропустят. К счастью, простой сидр не попадает под запрет.

Кейра поискала глазами сестру — та как раз несла несколько полных кружек. Если придется долго рассказывать — не помешает промочить горло.

— Вы задолжали мне историю, — улыбнулся Лодочник, собрав карты.

— И то правда. О чем вы хотите послушать?

— Расскажите о таверне. Куда подевался старина Грег?

Имя ее отца. Грустная история, шрамы от которой были еще свежи.

— Раз я проиграла, увиливать бессмысленно. Дайте собраться с мыслями.

Кейра постучала пальцами по столешнице, думая, с чего же начать.

— Грег — мой отец. Он… погиб. Простите, если это застало вас врасплох.

— Ничего, продолжайте.

В глубине души Кейра надеялась, что собеседник сменит тему. Зачем ему знать? Он был другом отца? Кейра не заметила, как почти опустошила свою кружку — собиралась с мыслями.

— Мой отец. Эта таверна была делом его жизни. Его мечтой, понимаете? Он любил ее. Тогда, полгода назад, я была в Кьяргоне. Училась в университете. Помню, отец гордился, что его дочь слушает курсы, словно аристократка из богатой семьи. У него не было времени помогать мне, но я сама рвалась в Кьяргон. И вот оказалась там. Помню, было странно, как мало там других девушек. Я думала, что не справлюсь, что переоценила себя. Первое время было сложно, но я выдержала. И радовалась безумно, когда поняла, что я могу, что у меня получается.

— И потом вы узнали о Греге?

— Да. Это был… удар. Я успела освоиться, профессора начали замечать мои успехи, и тут все рухнуло. Я чувствовала несправедливость, мне было стыдно от того, что я жалею себя. Я хотела рассказать своему наставнику, попросить отпуск. А потом подумала о том, что здесь, в Дагроссе, мои сестра и мама, отцовская таверна, и они никуда не денутся. Вот где я нужна. Я бросила вещи в саквояж и уехала, ни с кем не прощаясь. Когда-то я мечтала учиться в Кьяргоне, но выросла и оставила эти мечты позади.

Она должна была рассказать об отце, но зачем-то говорит о себе. Сколько не увиливай, пора научиться говорить о нем вслух. Говорить о смерти. Лодочник сам направил беседу в это русло:

— Грега забрала лихорадка? Слышал, зимой многие полегли.

— Нет, и это самое ужасное. Его убили. Я не понимала, как такое возможно. Говорят, что Империя несет свет цивилизации, но на темных улицах Дагроссы люди убивают друг друга. Это такая дикость. Я не знаю, что произошло, почему это случилось. И стражники тоже не знают. Наверное, его хотели ограбить. Не знаю.

— Простите, если растревожил рану. У нас с Грегом бывали общие дела, но я знал его недостаточно хорошо. Он был хорошим человеком.

— Это так, — согласилась Кейра и прикусила язык.

Она старалась не терять контроль над эмоциями. Сосредоточилась на своих переживаниях и совсем забыла про собеседника. Он пришел сюда не для того, чтобы скорбеть.

— Это вы меня простите. Мне не стоило грузить вас всем этим. Я забылась.

— Вы открыли мне правду, и я благодарен. Но в одном вы меня обманули.

— В чем же? — опешила Кейра.

— Наша партия в карты. Вы должны были победить, не я.

Он догадался — отрицать было бессмысленно. Кейра была смущена, но постаралась скрыть смущение за улыбкой.

— Признаю — недооценила вас. Впредь обещаю сражаться в полную силу.

— Хорошо сказано! Моя победа не была честной, значит, мой черед рассказывать историю. Слышали про волнения на городской верфи?

Дагросса была главным морским портом Красной Провинции, и ее верфи обеспечивали работой сотни человек. Они трудились в доках, складах и мастерских, выполняя заказы преимущественно из городского управления.

— Недавно верфи Дагроссы возглавил один из чиновников ратуши, Рольф Оренбар. Прежде он никогда не касался судостроения — кажется, был кем-то вроде секретаря. С тех пор, как префектом Дагроссы стал Бальдвин, связи стали многое значить — и наш чиновник Рольф получил работу, в которой ничего не смыслил. Прежнего начальника верфи вынудили уйти — якобы он слишком стар, чтобы трезво мыслить. Да, он был человеком преклонных лет, но человеком опытным. Когда рабочие обо всем узнали, то были недовольны, но это было лишь началом проблем.

Лодочник отхлебнул сидра, и продолжил:

— Новый начальник очень хотел показать, что не зря занимает место. Вмешивался в труд работяг, всюду совал нос, следил за закупками. В это время на верфях восстанавливали корабль какой-то важной шишки, потрепанный штормом. Так вышло, что сроки были сорваны, и наш чиновник предстал в невыгодном свете перед начальством. Это его огорчило, и он не придумал ничего лучше, чем задержать оплату за заказ. Он никогда не знал нужды в деньгах — немногие в Дагроссе могут таким похвастаться.

— И что с ним стало? — спросила Кейра, предчувствуя недоброе.

— Слышали про так называемый народ моря? Людей-рыб? Поговаривают, что они молятся своим богам в глубинах океана и не интересуются жизнью на поверхности. Но порой среди них рождаются мутанты, которых рыболюди изгоняют в мир людей. Уродцы прибиваются к большим поселениям, крадут, кормятся на свалках и охотятся в канализациях.

— Причем здесь рыбацкие байки?

— Байки? Работники верфи с вами не согласились бы. Однажды утром они пришли в ратушу и заявили, что их новый шеф исчез. Испарился. Городская стража сразу начала расследование — Бальдвин крайне серьезно относится к таким вещам. Свидетели в один голос твердили, что Рольфа утащили сточные мутанты. Как ни упорствовала стража, никто из работяг не признался.

— И чем все кончилось?

— Ничего не кончилось. Стражники заглянули под каждый камень на верфи, но не нашли тела бедолаги Рольфа. В тюрьму бросили случайных людей. Пригласили на верфь святых сестер из Приюта прочитать лекцию о благочестии. Но у тех ребят, что оказались за решеткой, остались семьи и друзья. А по другую сторону остался Бальдвин, который не умеет прощать. Чаши терпения еще не переполнены, но воздух Дагроссы трещит от напряжения — еще одна искра, и пламя может разгореться.

— Ваше мнение о людях ужасно. Такой цинизм может позволить себе коронер, но никак не лодочник. Что сделало вас таким мрачным?

— Давняя история, как-нибудь в другой раз, — лукаво улыбнулся Лодочник.

Последним глотком сидра он прополоскал рот, а затем утер губы.

— Знаете, в чем соль истории? Работяги могли сказать правду. В каналах трущоб и впрямь живут мутанты-рыболюди. Я вожу свою лодку по каналам, и видел много всякой дряни. В том числе и чешуйчатую тварь, которая скрылась в стоке, услышав плеск моего весла. Пугливые паразиты, но кто знает, на что толкнет их голод?

Лодочник порылся в поясной сумке и положил на стол несколько монет.

— Хотите совет? Не гуляйте по ночам вдоль каналов. Опасное это дело.

Он поднялся с места, собираясь уйти, но Кейра остановила его вопросом, который все не шел у нее из головы:

— Мой отец. Что за общие дела у вас с ним были?

По загадочной улыбке Лодочника Кейра сразу поняла, что ответа не получит.

— Спросите об этом мать, ей лучше знать.

Этот ответ был жестоким. Мать Кейры, Фрида, повредилась умом после смерти мужа и все время проводила в Приюте святых сестер. Даже если бы Кейра пришла к ней в хороший день, вряд ли бы получила ответ. Но Лодочник вряд ли об этом знал.

— Приходите еще, если снова захотите сыграть. Увидимся, — Кейра проводила клиента до дверей.

— Непременно, — кивнул Лодочник, шагнув в ночь.

За дверью таверны — небольшая уютная площадь, освященная масляными фонарями. Посреди нее — обшарпанная бронзовая скульптура в виде якоря. Над площадью нависали невысокие кирпичные дома с резными балконами. Через арочные окна лился приглушенный свет.

Дагросса была знаменита узкими улицами, многочисленными каналами и вездесущим запахом рыбы. Деревушка в баронстве Рыбачьи Утесы, которая внезапно для себя разрослась до одного из главных портов Империи и столицы кораблестроения. Город, в котором Кейра родилась, и который так и не научилась любить.

Она проводила Лодочника взглядом, пока он не скользнул в боковой переулок, и затворила дверь. Час был поздний, и последний посетитель покинул ее таверну.

Песнь I. Падение

1 Кейра

Кейра проснулась от холода. Перед сном она забыла закрыть окно, и за ночь комната успела остыть. Приближался конец лета.

Они с сестрой жили на последнем, третьем этаже таверны. После смерти отца они какое-то время делили одну комнату, но потом Кейра заставила себя перебраться в бывший отцовский кабинет. Теперь компанию ей составляли гроссбухи.

Кейра пошарила рукой по прикроватному столику и нащупала пузырек с лекарством. Недели через три нужно будет навестить аптекаря. Вкус был неприятным, но помог стряхнуть остатки сна.

Она умылась в тазу и села перед зеркалом, чтобы привести себя в порядок. Расчесала гребнем медно-русые волосы, цвет которых всегда казался ей блеклым. Собрала в пучок красной ленточкой. Недовольно коснулась темных кругов под серо-зелеными глазами и легкими движениями массировала щеки, выступил розовый румянец. Нанесла несколько капель туалетной воды с пряным древесным запахом на шею и волосы.

Она никогда не считала себя красавицей. Неровные зубы, тонкая шея, неправильная осанка — взгляду было просто не за что зацепиться. Конечно, если потратить время и деньги в лучших парикмахерских и салонах города, в ее внешности отыскался бы свой шарм. Только Кейра не понимала, зачем ей это сейчас.

Кейра спустилась в главный зал, который предстояло подготовить к приходу клиентов. Она не стала будить Келли — слишком рано, пусть еще поспит.

Чтобы согреться и разогнать кровь, Кейра принялась за уборку. Вымыла полы, протерла пыль, расставила стулья. Забота о таверне была утренним ритуалом Кейры и маленькой помощью для уборщицы Сони.

Жители Дагроссы предпочитали завтракать дома, а в тавернах бывать по вечерам. Но в этом правиле бывали исключения — например, постояльцы. Сейчас комнаты у Кейры снимали суетливый коммивояжер из Карамриса, пожилая гадалка и старьевщик, которого жена выгнала из дома. Не самая странная компания, которую Кейре приходилось у себя принимать.

В заднюю дверь постучали. Прежде чем Кейра успела задуматься, кто мог явиться в такую рань, она услышала визитера и узнала голос. Это был Аксель — светловолосый мальчишка, каких полно на улицах Дагроссы.

Впервые Кейра встретила Акселя на рынке, когда закупала продукты для таверны. Мальчишка повздорил с торговцем и вывел того на чистую воду, когда скупец попытался обвесить Кейру. Девушка и сама заметила неладное, но когда ребенок встал на ее защиту, это тронуло ее сердце. Вскоре хозяйка таверны познакомилась с друзьями Акселя, и начала помогать этим детям улиц, а они стали для нее ценными союзниками.

Помнится, в детстве Кейра мечтала преподавать в школе. Жизнь распорядилась иначе, но детские мечты живучи. Пусть дети мечтают…

Кейра открыла дверь и впустила юного визитера.

— Ты не поверишь, что я вчера услышал! — Аксель начал тараторить с порога. — Таверне… грозит… ОПАСНОСТЬ! — Аксель сделал страшное лицо. — Я хотел прибежать сразу, как услышал, но но уже стемнело. Прости.

— Ничего. За ночь беды не случилось, — улыбнулась Кейра.

— Это только пока! Беда у порога, — Аксель таинственно замолчал, ожидая расспросов.

— Выкладывай карты.

— Это все Чистильщик Том. Он чистил обувь одному господину и услышал. Потом сказал Мэри, а Мэри сразу прибежала ко мне.

— И что сказала Мэри?

— Сюда придут бандиты. Сегодня! — Аксель надул щеки.

— Какой ужас. Что за бандиты? Зачем придут?

— Не знаю. Мэри сказала, что один из них жаловался. Она даже запомнила имя, но я забыл, — Аксель смутился и хлопнул себя по лбу. — Дырявая голова!

— Бандит, который жалуется. Его случаем звали не Пирс?

Аксель нахмурил брови, а затем просиял:

— Точно! Так и сказала Мэри. А ей сказал Том. Как ты догадалась?

— Я его знаю. Он прилипала и мелкая сошка. Уж точно не самый опасный головорез Дагроссы.

— Правда? — Аксель, казалось, был разочарован.

— А кто был второй бандит?

— Ему-то как раз Том и чистил обувь. Мэри не сказала имени, а Том называл его Лощеный. Не знаю, почему. Он отчитывал этого Пирса, как воспитательница в Приюте!

— Ясно. А про таверну-то что говорили?

— Лощеный сказал, что полагается на Пирса. Это было про таверну, да?

— Вам виднее, ребята, — задумалась Кейра и не сразу заметила, что Аксель погрустнел. — Эй, веселее. Вы большие молодцы! Я знала, что на вас можно положиться.

Аксель расплылся в улыбке.

— Такого героя нельзя отпускать без награды. Можешь сходить на кухню — Феликса еще нет, так что можешь порыться в его запасах и найти что-нибудь вкусненькое, — разрешила Кейра.

Аксель был ответственным молодым человеком и беспорядка на кухне не устроил. Спустя минуту он вернулся с огромным красным яблоком со следами укусов.

— Отлично. Феликс, конечно, заметит, но я обещаю тебя прикрыть. Не забивай себе голову Пирсом, ладно? Это приличная таверна, у меня есть вышибала.

— Я буду держать ухо востро, — пообещал Аксель и убежал.

Таверне грозит опасность. Сложно было воспринимать предупреждение серьезно, если «опасностью» был Пирс. Жалкий, пугливый человечишка, который непонятно зачем спутался с бандитами. Кейра сомневалась, что он способен причинить вред даже мушке-кровососу.

День прошел своим чередом. Незваный гость явился за час до захода солнца.

Один из больших столов заняли городские стражники, которые намеревались сегодня крепко надраться. Кейра поглядывала на их веселую компанию и думала, что из-за этих ребят будут проблемы. Они не собирались останавливаться, а вышибала у нее был всего один. И тот отпугивал скорее угрожающим видом, чем боевыми навыками.

Все звали его Бугай, но Кейра звала его Тим. Природа одарила его телосложением каменного утеса, но, увы, на этом ее подарки закончились. По круглому лицу Бугая было сложно определить возраст, но душой он был прост и наивен, как ребенок. Для работы вышибалы Бугай был слишком безобиден, но, учитывая его грозный вид, для драки обычно не доходило.

Когда Кейра повстречала этого горемыку, он выполнял тяжелую работу в порту за сущие гроши, которые даже не мог посчитать. Так продолжаться не могло, и Кейра взяла Бугая к себе «под крыло». В конце концов, ее таверна так и называлась — «Под крылышком».

Келли тронула сестру за рукав и сказала, что с ней хочет поговорить человек на улице. Вид у нее был испуганный, но Кейра порадовалась, что Пирс пришел один. Наверное, не смог уговорить пойти с собой ни одного настоящего головореза.

Кейра поманила Бугая за собой и вышла через заднюю дверь. Во дворе было темно, и ее глаза не сразу различили маленького сутулого бандита… нет, нельзя позволять себе жалость. Этот человек пришел, чтобы навредить делу ее отца. Никакого сочувствия.

— Пирс, — сухо поприветствовала Кейра, убедившись, что Бугай сопит у нее за правым плечом.

Пирс миролюбиво поднял руки. Если этим жестом он намеревался пробудить в Кейре дружелюбие, то просчитался.

— Я пришел, чтобы поговорить, — пояснил бандит.

Ничего другого Кейра от него и не ожидала.

— Поговорить? С кем? С моим вышибалой?

— С тобой, Кейра. Хочу передать предупреждение.

— Одно я сегодня уже слышала. Валяй, меня гости ждут.

— Твоя несговорчивость огорчает людей. Влиятельных людей. Таких, которых опасно огорчать, — вкрадчиво уточнил Пирс.

Не смеяться. Это не дружеская посиделка.

— Это угроза?

— Предупреждение, я же сказал. И еще совет. Не надо злить людей, которые дергают за рычаги этого города. Прислушайся к голосу разума.

— И чего же хотят от меня эти важные шишки?

— Чтобы ты не была неблагодарной. Тебе предлагают покровительство и защиту, а ты их отвергаешь. Опрометчиво. Но мои наниматели — люди широкой души, а потому предлагают тебе второй шанс. За прежнюю цену.

— Как щедро, — процедила Кейра.

Залысины, темные круги под глазами, кожа нездорового оттенка — лучшие дни Пирса определенно остались позади. Он был старше Кейры, но не смотря на возраст так и не продвинулся в бандитской иерархии выше мальчика на побегушках. Посылать такого человека с угрозами — смешно. Это Пирсу дали второй шанс сгодиться хотя бы на что-то, а никак не ей.

— И в чем будет выражаться защита? Тебя лично пошлют защищать мою таверну от других вымогателей? Сомневаюсь, что почувствую разницу.

— Зачем столько яда? Для каждой работы найдутся люди.

— И что теперь, мне вывернуть карманы и осыпать тебя деньгами? Не смеши, я не покупаю воздух. Откуда мне знать, чего стоят твои слова? Я хочу видеть договор и людей, с которыми его заключаю. Я законопослушная гражданка Империи, если и соглашусь — все будет по закону.

— Пойми ты, я вообще не обязан был приходить. Мне развязали руки и сказали разобраться. Я решил дать тебе шанс! Если ты не пойдешь на сделку — может, следующий хозяин таверны будет сговорчивее.

Как он смеет угрожать отнять ЕЕ таверну? Она стольким пожертвовала, чтобы дело ее отца не погибло. Она вложила всю себя, и никто этого не отнимет!

— Убирайся, — прошипела Кейра.

Она сжимала и разжимала кулаки. Бугай у нее за спиной шумно втянул воздух.

— У меня есть защита. И лучше бы тебе не проверять, насколько она хороша.

Кейра повернулась на каблуках. Кивнула Бугаю, и вышибала выдвинулся вперед.

— Ты пожалеешь об этом, — сказал Пирс, пятясь назад.

У Кейры вертелись колкости на языке, но она заставила себя промолчать. А потом услышала, как Пирс уносит ноги — грозный вид Бугая подействовал безотказно.

— Пойдем внутрь, Тим. Отлично справился.

— Спасибо, мэм.

Кейра повернула ручку, отворила дверь и оказалась под родными сводами. И почти сразу поняла, что проблемы на сегодня не закончились.

— Нет, вы не понимаете! Я все верно посчитала! — в голосе Келли слышалась просьба.

Пьяные стражники. Кейра просчиталась, когда позволила им оставить оружие. Хотя как бы она смогла его отнять? И все-таки нужно было найти способ.

— Что происходит? — услышав Келли, повар Феликс покинул кухню.

У него было темное прошлое, о котором он не любил говорить. Кейра была благодарна, что он вмешался в конфликт.

— Клиенты отказываются платить, — объяснила Келли повару.

— Пташка, мы не оказываемся. Мы — закон и порядок. А вот ты что-то много насчитала за это мерзкое пойло. Правду я говорю, ребята? — спросил стражник-заводила, и друзья поддержали его пьяным гомоном.

Заводила был молод и жаждал внимания. Кейра живо представила, как отец-чиновник устраивает сына в стражу, чтобы тот не разбазаривал семейное достояние. Представила и прикусила язык — не стоит осуждать незнакомцев.

Кейра уверенно подошла к проблемному столику — Бугай по-прежнему следовал за ней. Теперь над стражниками нависали четверо человек. Почувствовав угрозу, рыжий заводила тоже поднялся со стула.

— Приветствую вас «Под крылышком». Келли, подскажи, что пили эти молодые люди?

— Светлый эль из Бларуора и ржаную водку.

— Не самые изысканные напитки, но за качество я ручаюсь. Мерзкое пойло — в портовых забегаловках. В чем проблема, молодые люди? — строго спросила Кейра.

Нужно выглядеть хозяйкой положения. Нельзя, чтобы эти юнцы, которым только-только выдали оружие, почувствовали ее страх.

— Мы защищаем таких, как вы. Мы заслуживаем почтения. Но вместо этого ваша девка обсчитывает нас! — заводила с яростью указал на Келли.

Он проиграл спор, когда начал доказывать свою правоту.

— Мы всегда рады стражам порядка. В моей таверне порядок таков, что люди платят за услуги. Если не можете заплатить сейчас, готова принять расписку.

Заводила возмутился — точно не привык рассчитываться в долг.

— Дело не в гребаных деньгах! — Голос рыжего сорвался.

Он терял контроль над ситуацией, и его друзья это видели. Поздно отступать! Прежде чем его успели остановить, заводила выхватил из-за поиска дубинку. Келли закричала.

— Я не позволю вытирать об себя ноги! — заводила выпучил глаза.

Он был пьян, и рука с дубинкой тряслась. В тесноте таверны польза от нее была небольшая.

Феликс встал между Келли и вооруженным стражником. В глазах повара горела решимость — он мог легко выбить оружие из трясущихся рук. Но было незачем раздувать конфликт, и Феликс это понимал.

— Парни, ваш друг перебрал, — Кейра нарушила тишину.

Заводила лишился поддержки. Одно дело — дразнить официантку, совсем другое — позорить всю стражу. Один из собутыльников поднялся и положил руку на плечо заводилы.

— Эрик, не надо. Брось.

Эрик неохотно опустил оружие. Что было на его лице? Отчаяние?

— Мы уходим. Вставайте! — Эрик прикрикнул на товарищей.

— Эрик, а деньги?..

— Мы уходим, — прошипел Эрик.

Он хотел оттолкнуть Бугая, но вместо этого неуклюже протиснулся мимо. Уже в дверях Эрик убрал дубинку за пояс и зло крикнул:

— Шевелитесь, придурки!

Но остальные стражники за ним не последовали.

— Дадите бумагу для расписки? — спросил юноша, пытавшийся урезонить Эрика.

У них и правда не было денег. Кейра хмыкнула, а потом вспомнила посиделки с университетскими друзьями. Кьяргон теперь — воспоминания. Неужели смерть отца так ее изменила?

До вечера Келли была сама не своя, и Кейра решила поговорить с сестрой. Она постучала в комнату, услышала мычание и вошла. Девушка сидела на постели, обхватив колени.

— Ты расстроена. Из-за стражников?

Келли промычала что-то в ночную рубашку, а затем подняла голову. Она плакала, но слезы уже успели высохнуть.

— Весь мир против нас, — горько поведала Келли.

— Неправда. Вокруг много хороших людей.

— Если они и есть, то ничего не делают. А вот плохие без дела не сидят.

— Те стражники не были плохими. Даже заводила. Он привык получать все, что захочет, но родители устроили его в стражу, и вот он работает на жалованье. Но патрульным платят гроши, а старые привычки непросто забыть. Бедняга жаждал признания, но не научился за него бороться.

Келли недоверчиво прищурилась.

— Откуда ты знаешь?

— Не знаю. Просто предположила. Наверное, все мы жаждем признания.

— Я точно нет, — насупилась Келли. — Тот бандит, Пирс. Зачем приходил?

— Хотел втянуть нас в грязные делишки. Тим его прогнал.

— А если он не оставит нас?

— Тебе не стоит бояться. Я со всем разберусь, — успокоила Кейра.

— Когда у нас был последний спокойный день? Чтобы никто не напился, не подрался, не забыл заплатить?

— Не знаю. Помнишь, когда мы были маленькими, отец со всем справлялся? В те времена даже не было сухого закона после заката.

— Отец не справился, — Келли всхлипнула.

— Мы справимся, — убедительно сказала Кейра, обнимая сестру.

Они помолчали — Кейра не размыкала объятий, пока не убедилась, что новый поток слез уже не нахлынет.

— У тебя все еще бывают приступы? — прошептала Келли.

— Держусь уже полгода. Лекарства помогают, — солгала Кейра.

— Гаспар когда-нибудь тебя отравит, — насупилась Келли, вспомнив аптекаря сестры.

— Не сможет. Я сама ядовитая, — усмехнулась Кейра, вставая с кровати.

Келли удержала ее за край ночной рубашки — точь-в-точь как в детстве.

— Скажи мне, что все будет хорошо, — неразборчиво пискнула Келли.

— Все будет хорошо.

— Я тебе верю, — Келли наконец улыбнулась.

— Спасибо за это.

Кейра погасила свет и вернулась к себе в комнату.

Она чувствовала себя обманщицей. Лгуньей. Что хорошего может быть в этом городе? Он не прощает ошибок, не знает жалости, в нем сильный пожирает слабого. Дагросса — логово хищников.

Ее отец пытался построить здесь свою мечту, и город его погубил. Ее мать-островитянка пыталась обрести здесь новый дом, и потеря свела ее с ума. Откуда надежда, что в этот раз все будет иначе?

Келли права. Их будущее каждый день точат черви. Мечта отца разлетелась вдребезги, а она пытается собрать осколки стекла голыми руками. Боится принять правду. Сколько бы она не заделывала трещины, каждый день появляются новые.

Кейра убедила всех, что она готова нести это бремя, что все будет хорошо. Она даже себя почти убедила. Но глубоко внутри она осталась испуганной студенткой, которая сбежала из этого города ради новой, безоблачной жизни. Вторые шансы — прекрасная ложь.

Приступ приближался, судорожно и неотвратимо. Время пришло, и даже лекарства не могли его оттянуть.

Весь день она держала себя в руках. Подавляла эмоции и тревоги. Носила тяжелую маску, в которой больше не было надобности. Дрожащими пальцами она распустила волосы, и красная ленточка скользнула на половицы.

Дышать было тяжело, руки тряслись, на лбу выступил пот. Кейра смотрела на свое отражение в зеркале и ненавидела его. Ненавидела эту лгунью.

Скорее бы все закончилось. Другого выхода нет.

На ее бледной коже проступали алые узоры. Они змеились, завивались, набирали цвет. Узоры жгли и пульсировали. Кейра пыталась сжаться в комочек, исчезнуть, сдержать боль. Она не знала, смеется или плачет — главное не закричать. Крик рвался наружу, первобытный крик ярости и боли, и Кейра давилась им. Она не позволит этому захлестнуть себя. Она останется собой.

Крики пугают постояльцев.

Теперь Кейра точно засмеялась. Жар отступал, и алые змеи узоров тускнели на коже. Она выдержала. Ее еще трясло, ночная рубашка вымокла в поту, голова раскалывалась — но самое страшное было позади. Она победила и выиграла несколько недель спокойствия. Если продолжит принимать лекарства, конечно.

Какое сладкое чувство — когда худшее позади. Приступ отступал, и на смену ему приходила эйфория — Кейра глупо улыбалась своему измученному отражению.

Эта хворь преследовала ее с самого рождения. Наверное, она была мутантом. Ее родители были здоровы, Келли родилась обычной, но Кейра была другой. Такое может произойти в любой семье, это главный страх матерей — что ребенок родится мутантом, и его заберут, отнимут навсегда. Мутанты не должны жить среди людей, таков закон Империи. В разных провинциях были разные порядки, но в Дагроссе было странно ждать милосердия.

Келли, мать и аптекарь Гаспар были хранителями ее тайны. Дядя с тетей не знали наверняка, хотя и могли догадываться. Аптекарь, старый знакомый отца, изготавливал новые лекарства, пытаясь совершить переворот в медицине, и Кейра позволяла ставить над собой эксперименты. Лабораторная крыса на успокоительных — почти смешно.

Кейра не могла принять эту часть себя. Смириться с тем, что до конца жизни ее будут мучить приступы. Она с самого рождения жила в этой клетке, и готова проглотить любое зелье аптекаря, чтобы выбраться. Когда-нибудь она найдет способ.

Оставить надежду — значит погибнуть. Вот почему завтра она снова встанет раньше всех и начнет готовить таверну к приему гостей.

2 Кейра

Алебастровая Империя простиралась на целый континент, но в ней не было единой религии. Во внутренних регионах в разных формах почитали Душу Мира, а на окраинах провинций доживали свой век полузабытые старые верования. Имперская администрация относилась к традициям без всякого пиетета. Если же в провинции возникал новый культ, его последователи должны были доказать Империи пользу своего учения. В противном случае имперские Искоренители брались за работу.

Учение сестер Вечернего Костра — редкий случай, когда Империя не стала разгонять культ и даже оказала ему поддержку. Сестры ухаживали за больными и стариками, заботились о беспризорных детях и бездомных. Иными словами, у этих женщин не было времени на проповеди, зловещие обряды или призывы к массовым беспорядкам.

Кейра смутно представляла, во что верят сестры Костра. Это не мешало ей временами делать пожертвования. Сестры ухаживали за матерью Кейры, которая безвылазно находилась в лечебнице.

В Кьяргоне Кейре доводилось видеть жуткие инструменты для лечения душевнобольных. К счастью, сестры Костра считали, что лучшее лекарство — это покой.

Кейра пришла в Приют, чтобы навестить мать. Никогда не знаешь, чего ждать от душевнобольных. Фрида никогда не бросалась на людей, но у нее бывали плохие дни. Перед каждой встречей Кейра боялась, что сегодня такой день.

Ее мать была невысокой женщиной с пышной гривой каштановых волос, еще не тронутых сединой. Когда-то она любила носить украшения и ярко выделять малахитовые глаза, но после пережитой потери ее облик потускнел и словно бы высох.

Койка Фриды находилась в просторном зале с высокими окнами. Пылинки танцевали в лучах света. Фрида была не одна — к ней пришли гости.

Дядюшка Курт и тетушка Линда сидели спиной ко входу и не видели Кейру. Тетя настойчиво растолковывала что-то Фриде, мать отвечала кивками невпопад. Кейра поморщилась и замерла в нерешительности.

— … это дело его жизни, наш долг — обеспечить таверне процветание. Да, процветание, именно так. Мы хотим помочь, Фрида. Можешь мне поверить, таверне нужна помощь. Кейра ее запустила, но мы не можем ее винить — бедняжка просто не справляется!

Кейра могла остановить эту тираду, но медлила. Ей овладел интерес естествоиспытателя: как далеко эти двое готовы зайти? Тетя продолжала кудахтать на ухо матери.

— Не хочу тебя пугать, Фрида, но семейное дело летит в пропасть. Мы не можем стоять в стороне, правда, Курт?

Дядя даже не пытался вставить слово, а Линда все продолжала.

— Кейра старается, этого не отнять. Она хотела учиться, помнишь? Не справилась и вернулась домой. Она еще молода, не поздно мужа найти. Дело женщины — семейный очаг, вот что я всегда говорила. Курт позаботится о таверне, больше некому. Верно же, Курт?

— Да, — выдавил из себя дядя.

— Он много раз помогал Грегу. Да если бы не Курт, таверна давно бы зачахла! По справедливости он должен продолжить дело брата. Так будет лучше для всех, Фрида!

Фрида лишь непонимающие улыбалась.

— Кейра не пускает нас на порог. У нее жесткое сердечко, Фрида. Мы никогда с ней не ссорились, а она нас отвергла. Но мы не обидчивые, мы хотим только добра. Не можем смотреть, как рушится наследие Грега. На днях Курт от печали даже напился, и я ему сказала — так продолжаться не может.

Тетя погрозила мужу пальцем и шмыгнула носом.

— Мы все обсудили и решили посоветоваться с тобой, Фрида. У тебя не лучшие времена, но сейчас всем нелегко. Ты наша последняя надежда. Ты же поговоришь с Кейрой, Фрида? Поговоришь, когда она придет тебя навестить?

— Кейра уже здесь, — Фрида словно очнулась и помахала дочери рукой.

Тетушка Линда чуть не подавилась новой тирадой. Она неохотно развернулась — убедиться, что Фриде не привиделся призрак. Надежды пошли прахом, но на лице тети не было ни удивления, ни чувства вины. Впрочем, Кейра их и не ждала.

— Милочка, давно ты здесь?

— Достаточно, — процедила Кейра.

— Тогда ты знаешь, что мы хотим помочь, — убежденно сказала тетя.

Эта женщина вбила себе в голову, что таверну должен унаследовать ее муж. Курт не стал ее разубеждать — он всегда завидовал брату. Курт ничего не понимал в управлении таверной и никогда не помогал Грегу, что бы там ни вещала Линда. Они были просто стервятниками, которые хотели поживиться на семейном наследии. Восстановить когда-то задетую гордость. Кейра не могла позволить им разрушить наследие своего отца и запретила приближаться к таверне.

А теперь эти двое стервятников явились промывать мозги ее больной матери. И чего они надеялись добиться? Ни один законник не вынесет вердикт о наследстве на основании слов умалишенной. Как же… омерзительно.

— Я знаю: вы оба в трезвом уме и твердой памяти. Вы не такие, как мама. Вы во всем отдаете себе отчет. И это самое печальное. Что сподвигло вас прийти сюда? Ради чего было тревожить больную женщину, утомлять ее своим бредом? Неужели вы не понимаете, в каком она состоянии?

— Милочка, не нужно драмы. В отличие от тебя, мы не повышали голос.

Теперь они пытаются ее выставить злодейкой. Можно ли пасть еще ниже?

— Послушай меня, милочка. Я никогда не знала счастья материнства, и все свое тепло отдавала вам с сестрой. Но моя молодость позади, а твоя в самом разгаре. Послушай мой совет и не разбрасывайся ей попусту. Семья — это самое главное.

Оказывается, можно. Кейре пришлось прикусить язык — в палате были умалишенные, и крики могли их взбудоражить. Как же она была зла.

— Где были вы, когда в семью пришла беда? Когда папу зарезали в подворотне? Когда мама не выдержала? Все, что вы можете — сотрясать воздух. Вы явились лить яд в уши моей матери, и я этого так не оставлю.

— Милочка…

— Довольно яда. Выметайтесь.

— Ты не можешь нам приказывать! — тетя, казалось, раздулась от гнева.

— О, я не приказываю. Как можно? Я даю совет, тетушка. Прямо как ты. Оставьте в покое мою бедную мать — ей нужен покой прямо сейчас.

— Кейра, все хорошо, — вымолвила Фрида.

Кейра осеклась. Чем она лучше этих двоих, если матери пришлось ее успокаивать? Однако Линда по-своему поняла Фриду — тетушка не собиралась покидать удобную позицию жертвы.

— Хорошо? Что в этом хорошего, Фрида? Твоя дочь гонит нас, а ты на ее стороне? Мы пришли молить тебя о поддержке, и что получили за добро?

Тетя резко встала, и табуретка под ней грохнулась на пол. Она ухватила мужа за ворот рубашки и рывком поставила на ноги.

— Мы уходим, Курт. В лечебнице не место для сцен. Кто-то должен проявить благоразумие и поступиться гордостью. Нам не привыкать.

Они ушли. Фрида потянула Кейру за рукав и тихо спросила:

— Кейра, а кто это был?

— Никто, — с горечью ответила Кейра. — Подождешь, пока я схожу к настоятельнице? Я быстро.

— Все хорошо, — улыбнулась Фрида.

Кейра поднялась по лестнице и постучала в келью настоятельницы. Эта строгая женщина возглавляла Приют уже много лет.

— Войдите.

Настоятельница застыла перед высоким зеркалом. Она подняла широкий рукав своей рясы и пристально разглядывала плечо.

— Ох не нравится мне эта сыпь, — сказала настоятельница сама себе и обернулась к Кейре. — Чем могу помочь, дитя?

— Я Кейра. Дочь Фриды, островитянки с помешательством.

— Да, я помню. Присаживайтесь.

Настоятельница указала на стул перед письменным столом, а сама села напротив. Кейра чувствовала себя виноватой. Она отвлекла жрицу, чтобы вывалить груз собственных проблем, а настоятельница нисколько не злилась.

— Я здесь по поводу матери. Сегодня у нее были посетители. Я считаю, что общение с ними может навредить Фриде.

— В самом деле? Что они сделали?

— Они — это мои дядя с тетей. Они желают приложить руку к наследству моего отца. И теперь решили вовлечь маму в свои бесплодные интриги.

— Каким образом?

Кейра замялась. Когда она поднималась по лестнице, то чувствовала гнев. Кейра хотела, чтобы настоятельница почувствовала тоже самое. Чтобы в ее глазах Курт и Линда стали кем-то вроде опасных вредителей. Но Кейра не знала, как убедить эту благообразную женщину в своей правоте.

— Они пришли к ней, чтобы пугать и рассказывать небылицы. Они очерняли меня и заставляли маму выбирать сторону. Думаю, ей было больно это слышать. Я доверила Приюту заботу о своей матери, потому что вы пообещали покой для нее.

Кейра вновь ощутила собственную правоту. В конце концов, она же платит пожертвования.

— Вы хотите сказать, что Приют Вечернего Костра не заботится о подопечных? — удивилась настоятельница.

— Я хочу, чтобы моей больной матери не докучали вопросами наследства.

— И как этого добиться?

— Не пускать к маме посетителей — никого, кроме меня и моей сестры, Келли.

Вслух это звучало хуже. Кейре показалось, что сейчас настоятельница ее отчитает. Она не ошиблась.

— Позвольте мне объяснить. У сестер в Приюте очень много работы. Вы не представляете, сколько в этом городе беспризорных детей или брошенных стариков. Сколько больных, сумасшедших и голодных. Если честно, я тоже не представляю. Мы пытаемся помочь всем, до кого можем дотянуться. Но наших сил не хватит, что помочь всем. Да что там, даже на половину не хватит. Взгляните на гравюру.

Картина на стене изображала путешественников вокруг пылающего костра. Они сидели на земле и держались за руки, а за их спинами бесновалась тьма. Но в круге жизни не было чудовищ — только огонь.

— Таков наш путь. Единство — вот что поможет путникам пережить ночь. Мы клялись, что станем убежищем в час нужды, и мы следуем своей клятве. Мы помогаем вашей матери не из-за пожертвований, а потому что ей нужна тихая гавань. Мы даем ей все, что можем дать. Вы просите, чтобы я науськала сестер не пускать вашу тетю и дядю. Этого не будет.

— Эти люди разрушают единство моей семьи…

— Почему вы сами не примиритесь с ними? Почему не попробуете? Вы считаете себя умной женщиной, так используйте свой ум по назначению.

— Или я просто заберу маму отсюда, — выпалила Кейра.

Настоятельница молчала долго. Когда она наконец заговорила, то в голосе появились шипы.

— Вы успели пообщаться с больной, прежде чем заявиться сюда?

Кейра только сейчас поняла, что не успела. Ее молчание стало ответом для настоятельницы.

— Предлагаю закончить разговор. Я приму любое ваше решение, но советую сначала уделить матери хотя бы пять минут. Безумие — это не простуда, оно не проходит само по себе.

— Спасибо, что уделили время, — холодно ответила Кейра, поднимаясь со стула.

Кейра возвращалась в палату через внутренний двор. Ее остановил плеск. Фрида сидела в декоративном водоеме в мокрой одежде и с надломленной веткой рябины в руках. Заметив Кейру, Фрида поднялась и закружилась на месте.

— Постой! Зачем ты сюда забралась? — Кейра с берега ухватила материну руку.

— Я должна помыть яблоки.

— Это не они.

— Это яблоки! Просто маленькие, — улыбнулась Фрида.

Кейра раздобыла для Фриды сухую одежду. Она уже собиралась возвращаться в таверну, как мать потянула ее за рукав.

— Я видела сон.

У Кейры появилось плохое предчувствие.

— Какой?

— Там было большое красное дерево. Оно рвало землю своими корнями. На его ветвях висели младенцы. Как яблоки.

Снова бред. У Кейры дернулся уголок губ, но она не стала прерывать.

— Я испугалась. Младенцы! Это было жутко, уродливо и неправильно. Я не могла пошевелиться, но затем поняла. Плоды еще не созрели. Маленькие демоны еще не скоро откроют глаза, ха-ха.

Кейра хотела, чтобы мать остановилась. Или обратила рассказ в шутку. Но Фрида продолжала свою жуткую историю.

— Я приблизилась. Шипы на корнях терзали мне ноги. В воздухе пахло смертью, будто готовишь студень. Я закрыла уши — звуки заползали в них, словно шершни. Я подошла к кокону маленького демона и заглянула внутрь. А потом на меня обрушилась тьма и, наверное, раздавила в лепешку.

Фрида замолкла. Она была испугана — взгляд блуждал по комнате. Кейра хотела обнять ее, но Фрида еще не рассказала свой сон до конца.

— Я открыла рот, и в него хлынула соленая вода. Я была на дне студеного моря, и его тяжесть выдавливала из меня жизнь. Я подумала, что вот он, мой конец. Надо было научить тебя плавать, Кейра. Я не подпускала тебя к морю — боялась, твари утащат. И вот они пришли за мной — жуткие, склизкие, с огоньками на стебельках. Лучше бы они разорвали меня в темноте — тогда бы я не увидела то, что они хотели мне показать.

Кейра держала руку матери в своей, но Фрида ее не видела. Перед ее глазами плыли совсем другие картины.

— Я смутно увидела исполинский силуэт. В моей голове не осталось ничего, кроме ужаса. Но силуэт не был живым. Это была оболочка, панцирь, и внутри у него пульсировало нечто не из нашего мира. Я закрывала уши руками, но моих рук не стало, и в голову ворвался крик. Мое имя, на сотне неизвестных мне языков. А потом я поняла, что кричу я сама. Кричу на своей кровати, а вокруг стоят эти идиоты. Пришли посмотреть, как я обмочилась.

Кейра крепко обняла мать. Она не хотела, чтобы Фрида увидела ее слезы.

3 Пирс

Пирс припал ухом к двери, ожидая услышать шаги. Но вместо этого услышал голос:

— Курт! Открой эту треклятую дверь!

Шаги. Скрип половиц. Дверь начала открываться, но застряла на полпути. В проеме появилась голова немолодого мужчины с мешками под глазами.

— Кто вы? Мы не ждем гостей.

— Курт, не так ли? Меня зовут Пирс. Можно войти?

Скри-и-ип. Курт приложил усилия, и дверь все-таки открылась. Однако мужчина не спешил уходить с пути Пирса.

— Ку-у-урт! Кто заявился? — донесся голос из недр дома.

Курт поморщился и спросил:

— Что вам нужно?

У этой семьи определенно были проблемы с гостеприимством. Не лучшее качество для хозяев таверны, сказал бы Пирс.

— Есть разговор о таверне вашего покойного брата.

— Вы что, законник? — с надеждой спросил Курт.

Пирс бы себя так не назвал. Впрочем, звучало лучше, чем мальчик на побегушках.

— Я представляю влиятельных людей. У них случилось недопонимание с вашей племянницей. Я подумал, что вы можете помочь.

— Если Кейра кому-то задолжала, я за нее платить не буду, — буркнул Курт, наконец позволяя Пирсу войти.

Внутри их уже ждала обладательница зычного голоса. Пирс припомнил, что женщину зовут Линдой. И она не собиралась молчать ни секунды больше.

— Кейра снова что-то задолжала?

— Наверняка. Этот тип хочет говорить о таверне, — пояснил Курт.

— Не забудьте разуться, — строго напомнила Линда. — Я бы предложила вам что-нибудь, но сгораю от любопытства. Что натворила наша непутевая племянница?

Они перешли в маленькую пыльную гостиную. Половицы скрипели под их шагами.

— Кейра отвергла щедрое предложение. Дважды. Она не понимает, как важно иметь влиятельных друзей в это смутное время. Согласны?

— Это что, какое-то вымогательство? — сощурился Курт.

— Заткнись, — прошипела на него Линда, и затем любезно разрешила: — Продолжайте.

— Кейра исчерпала все терпение моих нанимателей. Она не хочет понять, как ведутся дела в этом городе. Таверной должен управлять кто-то более опытный.

— Вот тут вы попали в точку, — горячо поддержала Линда. — Девчонка совсем не понимает, что делает. Курт и его брат рвали жилы ради этой таверны, а она пускает наше наследие по ветру.

Пирс просиял. Он пришел по адресу. Затяжная ссора между родственниками, приправленная чередой обид. Это был шанс, которого ждал Пирс ждал.

— Кейре давно пора замуж. Найдись такой мужчина, он бы отбил у нее желание лезть в мужские дела. Я говорила ей не раз, говорила с ее матерью, но все впустую. Нам остается только смотреть, как рушится наше наследие, — надрывно закончила Линда.

Эта дородная женщина была неприятна Пирсу. Она напоминала его покойную мать. В ее голову не могла прийти мысль, что близкие вольны идти ей наперекор. За долгие годы супружества Линда превратила своего мужа в бледную тень. Пирс понимал, что он чувствует.

И все-таки Линда и Курт были его союзниками. Кейра была намного хуже. Она смотрела на него, как на насекомое. Презирала. Она смогла найти в своем сердце любовь для полоумного вышибалы, для беспризорных детишек — но для Пирса ничего не нашла. Ни капельки тепла. И за это Пирс не мог ее простить.

— Есть способ все исправить, — сказал Пирс, прерывая длинную тираду. — Вы получите таверну. Кейра останется не у дел. При одном условии — вы будете мне помогать.

— Все ясно. Он бандит, — буркнул Курт.

— Что? Бандит?! Мы честные граждане, платим чертовы налоги! Мы не хотим быть замешаны во всяких смертоубийствах! — взъярилась Линда.

Пирс дождался окончания воплей и поднял руки.

— Тише! Никаких убийств. Никакой крови. Не люблю кровь… Прошли времена, когда людей резали на улицах. Теперь вместо ножей судейские молоты. Закон всегда на стороне влиятельных людей. Пусть законники делают свою работу.

Линда пристально смотрела на Пирса. Ее губы дрожали.

— Еще вчера я бы выставила вас из дома. И вся улица бы знала, что наша семья не имеет ничего общего с бандитами. Да, так бы было вчера. Но эта девчонка, Кейра, перешла все границы. Она запрещает нам видеться со своей матерью. Кто будет носить ей передачки в лечебницу? Да если бы не мы, эти полоумные медички давно бы заморили Фриду голодом! Так что говорите, но помните, что я могу выставить вас за дверь.

Кто бы сомневался. Линда была на голову выше низкорослого Пирса, и по меньшей мере вдвое шире. Бандит вкрадчиво заговорил:

— Я не могу пойти к законникам с пустыми руками. Открою секрет: все они продажны или хотят перед кем-то выслужиться. Но они вцепились когтями в свое крючкотворство, видимость законности. Имперская канцелярия далеко, и незачем обращать ее внимание на Дагроссу. А потому прошу дать мне один лишь повод. Один грязный секрет.

Линда напряженно думала, ее муж рассуждал:

— Не понимаю. У вас же там все схвачено. Разве нельзя просто выдумать повод? Многих людей ни за что отправляют в каменоломни. А нам этого даже не нужно. Нам нужна одна бумага, что Кейра не может управлять таверной.

— Будь я префектом, законники выдали мне такую бумагу по одному слову. Но я просто Пирс, и мне нужно что-то весомее. Уверен, вы сможете что-то придумать.

— Я думал, за вами стоят влиятельные люди. Разве их слово не весомо?

— Эти люди ждут, что я решу проблему. И я собираюсь ее решить.

Через некоторое время Линда начала говорить. В ее голосе поубавилось уверенности.

— Знаете, что я думаю? Смерть Грега могла быть неслучайной. Он проворачивал в порту какие-то сомнительные дела. Не знаю зачем. Может, не хватало денег на университет Кейры. Или не ладилось с таверной. Или хотел достойное приданое для дочерей. Но это ведь все Грег? К Кейре его дела не имеют отношения, так?

— Скорее всего. Дайте мне что получше. Как насчет лицензии на алкоголь? Или продаж в запрещенные часы? Есть в таверне работник, которого можно разговорить?

— Едва ли. После кончины Грега часть персонала ушла, и Кейра набрала новых людей. С сомнительным прошлым. Со старых времен оставалась уборщица, Ильза. Моя давняя подруга. Она рассказывала мне, как идут дела в таверне. Кейра узнала об этом и выставила ее. Это было бесчеловечно, но никто из работников не заступился за Ильзу. Все были на стороне Кейры.

— Какая солидарность… Еще что-нибудь?

— Не знаю, поможет вам это или нет. Кейра с давних пор чем-то больна и скрывает это. Ее родители не рассказывали нам, когда еще могли. Не знаю, почему. Что-то постыдное, наверное. Или с головой проблемы, как у матушки. Безумцы ведь не могут управлять таверной, да?

— Кто-то кроме вас может свидетельствовать?

— Есть аптекарь, Гаспар. У него лавка на Мачтовой улице. Однажды Келли рассказывала, что забирала там лекарства для сестры. Но когда я попыталась расспросить, она взбрыкнула и сменила тему. Обычно Келли болтушка, знаете ли.

Ниточки, все тонкие ниточки. По отдельности они были слабы, но стоит связать их вместе — что может выйти? Мир кормится историями. «Безумная хозяйка таверны выставляет на улицу честную работницу с голодными детьми». Пирс надеялся, что у этой Ильзы были голодные дети. Иначе история будет не такой душещипательной.

— Хорошо. Линда, Курт, вы мне очень помогли. Обещаете, что не пойдете на попятную? Даже если дело дойдет до суда?

— Мой муж не первую неделю осаждает законников. Но по его словам, к ним никак не прорваться, — Линда по привычке сказала за мужа, но решила перестраховаться. — Верно же, Курт?

— Все так. Клятая волокита, — буркнул Курт.

— Не беспокойтесь, я все устрою. Но когда придет время — я буду на вас рассчитывать.

Пирс уже торопился к дверям. Он чувствовал, что Линда вот-вот лопнет от распирающих ее вопросов. Или начнет вновь играть в невинность и добродетель. Хватит на сегодня. Еще столько дел, а терпение работодателей на исходе.

Одно утешало. Когда все закончится, Кейра уже не сможет смотреть на него свысока.

* * *

«Лощеный». Так звали Марвина, когда он не слышал. Это прозвище ему подходило. Марвин всегда следил за чистотой обуви, опрятно одевался и умащивал волосы.

Марвин был моложе Пирса, но стоял намного выше в иерархии Дагроссы. И все благодаря родственным связям. Марвин был племянником самого Бальдвина. Единственным сыном покойного брата префекта.

На взгляд Пирса, яблочко далеко укатилось от яблони. У Марвина не было блестящего ума или лидерских качеств. Внешний лоск, большие связи, а внутри — пустота. Марвин потерял отца в детстве, но Пирсу было его нисколько не жаль. Впрочем, и Марвин никого не жалел.

Хотя у префекта не было детей, он не баловал племянника вниманием. Да, Марвин был важным винтиком машины, но совсем не правой рукой. И если что-то волновало Марвина в этом мире, то это было одобрение дяди. Мальчишка хорошо понимал цену связей.

И мальчишка был опасен. От него буквально зависела жизнь Пирса. А потому на людях Пирс называл Марвина не иначе как «мои наниматели». Юноши слегка за двадцать бывают непредсказуемы. Особенно когда власть ударяет в голову.

— Я устал ждать, пока ты решишь вопрос с таверной, Пирс. Говори, и постарайся принести мне хорошие вести.

Марвин говорил как человек, который живет в удовольствие. Вот и сейчас Пирс нашел Лощеного в борделе. Вышибала снаружи решил не пускать Пирса в заведение. Ему пришлось унизительно ждать под дождем, пока Марвин за ним не пошлет.

Но хватит об этом. Еще будет время пожалеть себя. Когда Пирс будет переживать этот момент в голове, то гордо скажет:

— Я не твой мальчик на побегушках!

Но в жизни все обстояло именно так, поэтому Пирс привычно залебезил:

— Я постарался, можете мне поверить. Скоро в таверне будут новые хозяева, и они заплатят за все простои.

Скучающее лицо Марвина просияло.

— Рассказывай, что придумал, Пирс. Позабавь меня.

— Хозяйка таверны, Кейра, в ссоре из-за наследства. Ее дядя Курт претендует на таверну и готов выступить против племянницы в суде. Курт и его жена заверили меня, что будут лояльны, и все издержки будут оплачены вовремя.

— Ты же не надеешься, что я устрою тебе суд?

— Прошу, дослушайте до конца. Мать Кейры — островитянка. В ней точно есть капля орочьей крови. Она безумна, Сестры Костра могут подтвердить.

На материковой части Каармора не любили свободолюбивых и суровых жителей архипелага. Когда-то островитяне промышляли пиратством и грабежом прибрежных селений, пока Империя не перешла в наступление. Принудительная ассимиляция стерла многие культурные различия, но от старого недоверия не так-то просто избавиться. К тому же, острова стали местом ссылки орков — мутантов, которым негоже было попирать имперскую землю. Про орков ходило много пугающих слухов, но большинство каарморцев никогда с ними не встречалось — и тем не менее порченая «орочья кровь» была расхожим оскорблением.

— Да, мать Кейры — безумная островитянка. И похоже, дочь недалеко от нее ушла. А может, она даже безумнее, — сказал Пирс, словно пробуя слова на вкус.

— Она кого-нибудь убила? — оживился Марвин.

— Нет. Она принимает сильнодействующие успокоительные с самого детства. Я нашел аптекаря, который их готовит. Он заартачился, но у меня были рычаги давления. Этот химик Гаспар проводит абсолютно незаконные эксперименты. Успокоители, возбуждающие средства, маковое зелье. Можно сказать, Гаспар у нас в кармане. И сделает все, чтобы сохранить свою незаконную лавочку. Даже готов спеть песенку, когда судья даст ему слово.

— Это звучит куда лучше твоих прошлых попыток, Пирс. Не верю, что говорю это, но хорошая работа.

Пирс ненавидел себя за то, что был рад похвале этого мальчишки. Но он еще не закончил.

— Гаспар никогда не наблюдал у Кейры безумия. Но ее терзают какие-то приступы. Успокоительные помогают их отсрочить, но настоящего лекарства Гаспар не нашел. А значит люди рядом с Кейрой могут быть в опасности. Не так давно у нее работала уборщица, Ильза. Бедная немолодая женщина. Кейра вышвырнула ее из таверны, лишив средств к существованию. Я пообщался с бедняжкой, она сохранила обиду. Ильза готова сказать суду все, что попросим, если мы вернем ей работу. А для нас это пустяк.

— Это все прекрасно. Но имперские законники медленнее земляных червей. Все это попахивает бесконечной тяжбой, Пирс. У нас нет всего времени мира.

Наконец пришла пора выложить заключительную часть плана. Пирс заговорил:

— Мне пришла идея, как ускорить процесс. Болезнь Кейры — врожденная, и вылечить ее нельзя. Это могут быть не просто приступы. Это может быть мутация…

— … а Император повелел, что мутантам не место среди людей! — просиял Марвин.

— Именно так! Если все правильно разыграть, Кейру ждет резервация! Бессрочная ссылка с такими же выродками. И я знаю, как устроить это по-быстрому.

— Ну же, удиви меня!

— У Кейры есть враги в городской страже. Недавно она выставила дураком одного молодого человека по имени Эрик. Кажется, вы знакомы.

— Еще бы! Встречал его во время учебы. Какая досада: получить образование, чтобы работать в страже. Жалкое зрелище. У его родителей есть чувство юмора, но не стоило совсем лишать сына достоинства.

Пирс подумал, что Марвин не слишком-то отличается от своего однокашника. Оба сынки богатых родителей, только Эрику повезло меньше. Его родители решили поучить сына жизни, а вот Марвин давно был в свободном плавании.

— Я говорил с Эриком. Он уже и забыл ту попойку, но я растеребил рану. Теперь юнец жаждет восстановить уязвленную гордость и ждет только повода, чтобы вломиться в таверну. А если Кейра опасна для общества, то изолировать ее следует немедленно. Тогда вопрос с таверной закроется за несколько дней.

Вот теперь Пирс закончил. Уж такую работу Марвин точно оценит.

— Знаешь, чего я не понимаю? Зачем усложнять? Ты же мог просто подбросить в таверну склянку опия и позвать стражу. Зачем крутить? Конечно, если ты не хотел развлечь меня историей. Благодарю, но было затянуто.

Про себя Пирс горько усмехнулся. Уж кем-кем, а дурой Кейра не была. Она даже на порог его не пустила. А если бы Пирс попросил помочь беспризорного мальчишку, то сорванец бы сразу сдал Пирса. Дети его не любили, а вот Кейру — наоборот. Да и в конце концов, где ему взять маковое зелье? Разве что у горе-аптекаря с Мачтовой улицы.

Кейра должна понять, каково это — быть отверженной.

— Кейра — трактирщица, у нее есть друзья и репутация. Никто не поверит, что она барыжит маковым зельем. Незачем плодить мучеников. Мой план лишит ее поддержки. Его сердцевина — это правда. Мы сделаем благое дело и избавим город от мутанта.

Марвин похлопал Пирса по щеке. Каких же усилий ему стоило не передернуться!

— Видать, насолила тебе эта девка. Не будь ты собой, мог бы просто ее убедить. Без обид, ладно?

Марвин взял с блюда виноградинку, покрутил в пальцах и съел вместе с косточкой. А потом вспомнил про Пирса.

— Ну чего ты стоишь? Небось, награды ждешь? Ха-ха. Могу позвать девчонку, чтобы тебя ублажить. Хотя… это приличное заведение. Не твой уровень, Пирс. В конце концов, даже у куртизанок есть стандарты.

Пирс не помнил, как оказался не улице — так его трясло от бессильного гнева. Как он жалел, что не может заставить этого мальчишку почувствовать вкус пепла.

Вот Кейра — другое дело.

4 Кейра

Кейра могла вечно смотреть, как Феликс разделывает мясо. Повар не обладал телосложением мясника, зато ловко орудовал тесаком. Кейра никогда не думала, что «шмяк» может звучать изящно, пока не познакомилась с Феликсом. И где он этому научился?

— Этой свинине повезло. Она могла бесславно сгинуть в портовой забегаловке, но попала к тебе, — заметила Кейра.

— Не хвали раньше времени, — усмехнулся Феликс.

— Когда было, чтобы ты портил мясо?

Феликс был жилистым парнем с короткими черными волосами. На людях он часто улыбался и легко становился душой компании, но стоило остаться на кухне одному — и тени прошлого омрачали его лицо. Деятельный и порывистый, он был всегда готов прийти на помощь, но совершенно не умел о ней просить. Кейра познакомилась с ним в период жизни, когда ему отчаянно требовались новые дело и место, и так он стал поваром в ее таверне.

В дверях кухни показалась Келли. Некоторое время они с Феликсом обменивались негласными знаками. Кейра из вежливости делала вид, что не замечает.

Наконец Феликс отложил тесак и снял окровавленный фартук, а Келли забежала в комнату и встала рядом. Они выглядели взволнованно, но волновались до смешного по-разному. Феликс поглаживал щетину, а Келли покачивалась на цыпочках, поднимаясь и опускаясь.

— Кейра, мы хотим тебе кое-что сказать, — начала Келли.

Кейра догадывалась, что. В конце концов, она же не слепая. Феликс решил обойтись без экивок и сразу сказал:

— Мы с Келли встречаемся. Уже месяц.

— Феликс! — беспомощно шикнула Келли, которая хотела подать новость иначе.

Но новостью это было сложно назвать. Они трое работали в одной таверне, и Кейра давно заметила перемены. Впрочем, она недооценила способность Келли хранить секреты. Думала, сестра сразу все расскажет. Но Келли молчала как рыба. И это наводило на мысли, что у этих двоих все серьезно.

Кейра была не против. Будь Феликс плохим человеком, она бы его не наняла. Он был надежным и в то же время готовым пойти на риск. У него было прошлое, о котором он не любил говорить. У всех оно есть.

— Скажешь что-нибудь? — Феликс вывел Кейру из задумчивости.

— Да-да. Можете расслабиться. Я догадывалась, — улыбнулась Кейра.

Феликс расслабил плечи, но Келли все еще волновалась С чего бы? Они же семья. Кейра никогда не душила сестру опекой и не выбирала ей парней. Конечно, Келли могла бы запросто стать женой префекта и купаться в роскоши. А теперь наоборот, ее парень будет на жаловании у Кейры. Зато на Феликса можно положиться, и это главное.

Кейра мысленно хихикнула, представив себя злой мачехой, которая выгоняет Феликса и отдает младшую сестру замуж за богатенького чинушу. И откуда у нее такие мысли?

— Так ты не против? — Келли хотела все явно прояснить.

— Разумеется. Если вы оба не станете хуже работать, — Кейра попыталась сказать это серьезно, но все-таки рассмеялась.

— Это мы можем тебе обещать, — усмехнулся Феликс.

— Как ты догадалась? — не унималась Келли.

— Карты предсказали. Ты забыла, что у нас снимает комнату гадалка?

— Обманщица, — сделала вывод Келли.

— Не больше чем ты, милая. Надеюсь, вы не собираетесь сделать меня теткой? Я слышала, от этого на носу растут бородавки.

— Нет? — Феликс озадаченно посмотрел на Келли.

— Нет, — сказала Келли с уверенностью, и залилась краской.

— Тогда все в порядке. Ты переедешь к нему?

Сестры жили в таверне, но Феликс получил в наследство неплохой дом. Хм, может как жених он не так уж и безнадежен?

— Мы еще не обсуждали, — замялась Келли.

— Думайте о своем счастье, ребята. Я не сойду с ума от скуки, у меня полная комната гроссбухов. Черт, в моей голове это звучало лучше.

И почему она вообще подумала, что Келли сомневается из-за нее? Девушка жила в этой таверне с тех пор, как отец ее купил. У нее не было университетского опыта Кейра, и потому переезд был непростым шагом.

— Кейра, обещаю, что буду беречь твою сестру, — серьезно сказал Феликс.

— Доверяю ее тебе. Держи совет — от поцелуя в ушко она засыпает, как котенок.

— Это неправда! — Келли снова зарделась.

— Это обязанность старшей сестры — заставлять тебя краснеть.

Кейра спустилась в погреб и вернулась с бутылкой вина. От отца ей досталась коллекция выдержанных вин, которые могли годами ждать покупателей. Особый случай, правда же? Кейра отдала бутылку Феликсу, и он ловко ее откупорил. Бордовая жидкость наполнила бокалы.

Они немного выпили и стали вспоминать старые деньки.

— Помню, в детстве я боялась, что Келли раньше найдет жениха. Я же была старшей, но Келли всегда была красоткой. О, эта светлая кожа, эти роскошные рыжие волосы! Наша лисичка, — Кейра потрепала сестру по голове. — Скажу честно, я завидовала ей. Смотрела на себя в зеркало и думала, что останусь старой девой.

— Скажешь тоже! Ты всегда была смелее и легко заводила друзей. И точно была папиной любимицей. Я пыталась подражать тебе, но меня не воспринимали всерьез. Когда ты уехала, я потерялась и не могла найти свое место, — вспомнила Келли.

— Я уехала искать себя. Выходит, ты без меня занималась тем же. Я так хотела оставить этот город позади, что совсем не думала о тебе. То же мне, старшая сестра, — понурилась Кейра.

— Отец безумно гордился тобой. И я тоже. Я тогда много думала, хочу ли тоже получить образование. И решила, что это не мое. Да и папе с мамой нужно было помогать.

Феликс отпил вина и внес свою лепту:

— Я не оправдал надежд своих родителей. Они видели меня то военным, то чиновником, то еще какой важной шишкой. Готовы были дать денег на университет. Но мне от всего этого было тошно. Вы знаете, я шатался по кружкам вольнодумцев. Мы много пили и еще больше говорили. Про империю, свободу и несправедливость. Для меня это были слова, тянуло к людям с позицией. Но для других ребят все было серьезно, и они наделали кучу глупостей. Я поздно понял, во что ввязался. Повезло, что не гнию теперь на рудниках.

— Ох! Если будем обсуждать политику, придется сходить за еще одной бутылкой, — пошутила Кейра.

— Больше никакой политики, — рассмеялся Феликс.

Они допили бутылку. Вино и впрямь было отличным.

— Еще одно признание! На прошлой неделе со мной очень хотел поговорить Дон из «Резной каравеллы», — начал Феликс.

— О нет! Только не говори, что прохвост хотел тебя переманить, — взмолилась Кейра.

— Еще как хотел. Ты же знаешь, их нынешний повар не может отличить корицу от кориандра. Мне польстило, что Дон пришел ко мне, но я отказался.

— Молодчина! Говорю же, он тот еще прохвост. Начал предлагать мне свою «помощь» с таверной, когда тело отца еще не остыло. Когда этот город поймет, что женщины тоже в состоянии вести бизнес?

— Не все женщины. Ты особенная, — сказала Келли, и Феликс согласно закивал:

— Поэтому я отказался. Рядом с тобой, Кейра, я верю, что у этого места есть будущее. Потому что ты в него веришь. Твоя вера заразительна. Я ложусь спать и думаю, как послужить этой мечте. Какие новые блюда приготовить, где добыть специи, как превзойти себя. Мне стыдно за свою вольнодумскую юность, но я горжусь работать в этой таверне. Прости, если прозвучало помпезно.

— Не извиняйся. Это прекрасные слова, я тронута, — поблагодарила Кейра.

Позже ночью Кейра лежала без сна в кровати и думала о будущем. Может ей мешал уснуть алкоголь, а может собственные мысли.

Келли наверняка переедет к Феликсу, они поженятся и заведут прекрасных детишек. Звание «тети Кейры» неизбежно маячило на горизонте. За судьбы сестры можно не волноваться. А что же ее, Кейры, собственная судьба?

Тетя Линда в чем-то права: Кейра не сможет вечно оставаться одна. Но как быть с ее проклятым недугом, с этими приступами? Что если дети будут страдать той же хворью? Или сам избранник не сможет все это принять? В университете у Кейры был неприятный опыт. Вспоминать было больно, и Кейра постаралась отогнать мысли прочь.

Но они продолжали зудеть в голове, словно пчелиный рой. Что будет? С этим вопросом человек мог пойти к гадалке, но незаконченное образование избавило Кейру от суеверий. Ее мать-островитянка была суеверной, и к чему это ее привело?

Будет то, что будет. Кейра откладывала денег на ремонт, планировала обновить интерьер. Потом можно распушить хвост перед нужными людьми, получить ссуду и арендовать площади на другой стороне залива Рыбачий Рог. Логистику обеспечит гильдия лодочников, знакомый печатник поможет с листовками, и скоро люди будут знать уже две таверны. «Под крылышком» расширяется — да отец себе такое и представить не мог! Его дело будет не просто жить, а процветать.

Под эти сладкие мысли Кейра наконец уснула. Она не знала, что большим планам не суждено сбыться. В провинции Каармор о несчастьях обычно возвещает крик красного ястреба, но в этот раз были гулкие, сильные удары. Кейра проснулась от того, что кто-то колотил в запертую дверь ее комнаты.

Утро была ранним даже по меркам Кейры. Как раз сегодня Кейра была не прочь вздремнуть — после вина у нее всегда ныли виски. Но вместо этого пришлось встать с кровати и открыть дверь — в ночнушке и с заспанными глазами.

На пороге ее комнаты стоял стражник в боевом обмундировании. Кейра знала его в лицо, но не могла вспомнить имя. Что он здесь делает? Должен быть, его впустил Тим — сегодня ему выпало быть ночным сторожем. Тимми-Бугай всегда терялся при виде стражников, хотя и был на голову выше большинства из них.

— Отлично, — сказал стражник, а затем крикнул в коридор: — Она здесь!

— Какого хрена происходит? — хотела спросить Кейра, но сонный язык выдал нечто невнятное.

Вместо ответа стражник сомкнул клешню на запястье Кейры. Она попыталась вырвать руку, но хватка была железная. Щелкнул замок наручников.

Она вспомнила его имя.

— Эрик! Я требую объяснений!

— Выродки не требуют. Иди за мной.

— Это ты выйди! Мне нужно одеться.

В наручниках это будет не так то просто.

— Плевать. Иди как есть.

Кейре подчинилась. Он действительно такой ублюдок, или работа высушила всю человечность? Нет, не об этом надо думать! Стража буквально вытащила ее из кровати! Должна быть причина, и серьезная!

Комната Келли была пуста. Смятая постель, неприбранная одежда. Они с Феликсом остались ночевать здесь, в таверне. Так где они теперь?

Эрик пришел сюда не один. И дело было точно не в личной обиде. Кто все это устроил? Пирс? Если бы кто сказал Кейре, что стража заявится к ней ночью по указке Пирса, она бы долго смеялась. Нет, этот человечишка на такое не способен. Ходить и жаловаться — вот его предел. Кто же тогда? Может, убийцы ее отца? По спине Кейры пробежал холодок. Впрочем, возможно дело было в ночной рубашке.

Они спустились до комнат постояльцев. Гадалка, мадам Фран, с интересом выглядывала из-за двери. Однако стоило женщине встретиться с Эриком взглядом, она юркнула назад и захлопнула дверь. Стражник, кажется, и не заметил.

В обеденном зале было много людей. Келли и Феликс — тоже в нижнем белье, понурый Бугай и стража, стража, стража. Келли насчитала пятерых, плюс кто-то должен сторожить входы и выходы. Вряд ли она сможет откупиться от такой прорвы человек. Кому же она так крепко насолила?

Келли первой заметила сестру на лестнице.

— Кейра! Эти негодяи разбудили нас, и ничего не говорят!

Это Кейра и сама знала. К ней пришло запоздалое озарение — стражники могли явиться не за ней. Феликс же признался в старых связях с революционерами. Может, прошлое настигло его? Проклятье! Если его приговорят, что будет с Келли?

Эрик вывел Кейру на центр обеденного зала и рывком развернул к себе.

— Я предъявлю обвинения. При свидетелях. А потом ты пойдешь с нами.

Они все-таки пришли за ней.

— Ты — проклятый мутант, и скрывала это. Каждый день ты подвергала добрых людей опасности, и мы положим этому конец. Мы изолируем тебя в городской тюрьме, а затем тебя ждет ссылка на острова. Больше ты никому не навредишь, — закончил Эрик.

— Это неправда! — крикнула Келли.

— Ты сам-то в это веришь? — спросила Кейра надтреснутым голосом.

Никто не знал о ее приступах. Только Келли, безумная мать и аптекарь Гаспар. И может быть еще один человек из прошлого, который сейчас был далеко-далеко. Тетя с дядей могли догадываться. Неужели это они?

В двери вошел еще один стражник, и сказал Эрику:

— Мы подогнали дилижанс. Выходим?

— Выходим, — коротко отозвался Эрик, и сжал пальцы на плече Кейры.

Скоро ее затолкают в вонючий дилижанс, и поездка вряд ли будет приятной. Последняя возможность что-то сказать, воззвать к голосу разума. Но слова не шли. Голова была пустой, а в висках пульсировала боль.

— Феликс, ты за главного. Келли, я вернусь, — пообещала Кейра.

А через несколько секунд ее босые ноги шли по брусчатке к полицейскому дилижансу.

5 Кейра

Главный штаб городской стражи и временный изолятор для заключенных находились на острове посреди широкого канала. Это была небольшая, но хорошо укрепленная крепость, связанная с берегом разводным мостом, на котором нельзя было спрятаться. В былые времена этот форт защищал главную транспортную артерию города в случае нападения с моря. После того, как Алебастровая империя объединила континент, крепость утратила военное значение.

Тюремная камера Кейры была ничем не примечательным каменным мешком с железной решеткой. Кроватью ей служила груда лохмотьев, а туалетом — темная бездонная дыра прямо в полу. Не будь на ней решетки, Кейра бы боялась, что из этой дыры ночью вылезет какое-нибудь хтоническое чудовище.

Носить приходилось женскую тюремную робу, которая была велика Кейре. Но гораздо тяжелее было смириться с едой — после кухни Феликса тюремная еда вызывала у желудка настоящее негодование. Кейра потерялась во времени, и ей казалось, что пищу приносят через разные непредсказуемые интервалы. Сколько она уже здесь?

К счастью, крыс она не видела. Однако это значило, что и поговорить было не с кем. До тех пор, пока за ней не послал Винсент, капитан стражи.

Кейра сидела в допросной и от души надеялась, что увиденные ей орудия пыток — музейные экспонаты темных веков. На противоположном конце стола сидел капитан Винсент. Он не произвел на Кейру впечатление душегуба — усталый работяга-офицер с квадратной челюстью и внимательными серыми глазами.

— Я позвал вас пояснить ситуацию.

У Кейры было полно времени подумать, поэтому она знала о настоящем предназначении их встречи.

— Вы хотите, чтобы я подписала признание. Либо внезапно вспомнила о грандиозной куче денег, которая по удивительному стечению обстоятельств мне не нужна.

— Советую меня выслушать, Кейра. Даже если бы я захотел вам помочь, у меня связаны руки. О каких бы деньгах не шла речь, они уже не имеют значения.

— Меня что, тайно вывезли в другой город? В Дагроссе деньги всегда имели вес.

Она понимала, что лучше прикусить язык. Но как же давно она не общалась с людьми!

— При задержании вам сообщили суть обвинения? — спросил Винсент, сверяясь с бумагами.

— Там нет никакой сути. Чушь и нелепица.

— Отвечайте на вопрос!

— Да. Меня прилюдно окрестили мутантом и врагом рода человеческого.

В честном суде доказать подобное обвинение непросто. Но Дагросса была задворками империи — правосудие обычно торжествовало где-то в другом месте. Одно утешало: Кейра приняла лекарства не так давно, и вряд ли ей грозил приступ в зале суда. Интересно, эта отрешенность из-за препарата, или она перестала верить в мир вокруг себя?

— Избавлю вас от иллюзий. Суда не будет. Вы не сможете защищать себя. Судья ознакомится с рекомендациями городской стражи и подпишет приговор. Конечно, он может тянуть время, вникая в ситуацию, но лучше поторопиться. Времена нынче неспокойные, и тратить ресурсы стражи на вас — не в интересах города.

Что-то оборвалось. Кейра ощутила горький привкус во рту, а затем кровь застучала в висках. Это все — ошибка, безумие, произвол! Этот бред просто невозможно доказать! Они не могут отнять у нее надежду!

— Вы говорите, что все решено, но этого не может быть. Я не мутант, это даже слепому очевидно. У вас ничего на меня нет. Даже если ваши ручные законники вышлют меня, я получу реабилитацию через имперский суд, а вам придется искать другую работу, — резко закончила Кейра.

— Думаете, я слышу такое впервые? Моя работа все еще при мне. Если не будет признания, вы останетесь в клетке, пока судья не подпишет приговор. Никаких поблажек — ни визитов, ни прогулок, ни передач. Упрямство ничем не поможет — в следующий раз вы увидите солнце уже в резервации.

Капитан знал, на что давить. Ей нужно было связаться с Келли и Феликсом, использовать связи в городе. Без контактов с внешним миром она не могла ничего. Но какая польза от контактов, если она сама себе подпишет приговор?

— Если вы будете хорошо себя вести и напишите признание, то мы подыщем вам камеру получше. Сможете гулять во внутреннем дворе, изредка общаться с семьей. Место ссылки тоже имеет значение — городской девушке непросто будет выжить среди дикарей-островитян.

Если Кейра подпишет признание, то даже имперский суд не усомнится в ее виновности. Не будет никакой реабилитации. Принятие решение без права на ошибку? Нужно выяснить, что у них на нее есть. Нельзя выбирать вслепую.

— Я хочу знать, на чем построено обвинение. Это мое право.

— В теории. Либо мы можем не тратить время, подписать одну бумагу и разойтись. Как я уже сказал, времена неспокойные, у меня полно работы.

— Волнения на верфи? — Кейра вспомнила давний рассказ Лодочника.

Это был первый раз, когда ей удалось вывести капитана из равновесия. Он поморщился, дернув губой и закрыв глаза на пару секунд.

— Вам что-то известно о верфи?

— Только сплетни. Я же хозяйка таверны. Я много всего знаю.

Она блефовала. Но капитан не заглотил наживку.

— Вот что. Я дам вам ознакомиться с документами. Может это убедит вас. Не пытайтесь ничего испортить, это всего лишь копии.

Капитан подвинул документы к Кейре, а сам решил закурить. Кейра не переносила запах табака, но была вынуждена смириться.

Кейра погрузилась в чтение, а читать она умело быстро. В бумагах были показания свидетелей. Предательства — в большей или меньшей степени.

Дядя и тетя. Гнилые душонки. Так хотели завладеть таверной, что оболгали Кейру.

Ильза. Бывшая работница и тетушкина подпевала затаила обиду. Какая милая история про «вышибание с работы», «припадки гнева» и конечно «невыплаченное жалованье»!

Гаспар. Тут сердце Кейры упало. Как они узнали о ее лекарствах? Неужели снова тетушкина работа? Кто-то сильно прижал бедолагу-аптекаря, и он выложил все как на духу. Чтобы прикрыть свои эксперименты и не потонуть с Кейрой, Гаспар обвинил ее в угрозах. А ведь она верила ему — он был старым другом отца и питал ее надежды на выздоровление. Как он мог?

Пирс. Разумеется, здесь было и его имя. Жалкая история про оскорбления и угрозы. Неужели этот паук сплел всю паутину? Быть не может, ему точно помог кто-то с мозгами.

Кейра чувствовала гнев, отвращение и отчаяние. Она смогла увидеть историю за словами. Дочь безумной островитянки скрывает мутацию, подвергая опасности всех вокруг. Это станет отличной сплетней — весь город посчитает ее чудовищем. Даже старые друзья отвернутся от нее, а все из-за слов предателей.

Кейра прекрасно умела справляться с эмоциями.

— Говорите, это всего лишь копии?

Она сложила листы в стопку, а затем разорвала напополам. Подумала, а затем разорвала обрывки. Винсент хладнокровно наблюдал.

— И зачем это? — жестко спросил он.

— Избавляюсь от эмоций.

— Помогло? Приняли решение?

— О да, капитан Винсент. В ясном уме и твердой памяти говорю вам: я невиновна. А значит, и признаваться мне не в чем, — медленно проговорила Кейра.

Винсент мрачнел с каждым словом.

— Еще пара дней в камере заставят вас передумать.

На этом разговор был окончен. Винсент грубо поднял Кейру со стула, вывел из допросной и передал смотрителю. Через несколько минут она вновь была одна в своей камере.

У хозяйки таверны — теперь уже бывшей? — не было плана. Но две вещи она видела ясно. Признание значит поражение, а время ее союзник. Какую бы игры не затеяли Пирс и его наниматели, Кейра потеряет все, если сдастся им на милость. Время же дает ей возможности. Город бурлит, зреют волнения среди рабочих — быть может, скоро Винсенту понадобится каждая тюремная камера. А пока нужно найти способ передать записку Келли и Феликсу.

Мимо камеры как раз шел смотритель. К несчастью, он никогда не бывал в таверне Кейры — имя и лицо были ей незнакомы.

— Эй, парень! Как тебя зовут?

— Никаких сделок. Даже не пытайся, — буркнул смотритель.

— Ты не знаешь, что я хочу предложить! — возмутилась Кейра.

— А у тебя ничего нет. Пустые обещания. Воздух.

— Деньги — тоже обещания.

— Если бы у тебя были деньги, ты предложила бы их капитану. Но ты вернулась в эту камеру, значит ничего у тебя нет.

— Лучше уж вести дела с простыми работягами!

Смотритель подошел вплотную к решетке, и Кейра ощутила его кислое дыхание.

— Жаль, ты не красавица. Но если умеешь делать что-нибудь этакое, может и выручу. Но придется здорово постараться.

А вот и грязное предложение. На секунду Кейра задумалась. Нет, однозначно нет. Она пока не настолько отчаялась. Да и с гигиеной в тюрьме было плохо — последний раз Кейра мылась, еще будучи на свободе.

— Найди мастериц в борделе. Я держу другое заведение. Знаешь таверну «Под крылышком»?

— Таверна уже не твоя. Изгнанницы ничем не владеют.

Именно поэтому Кейра и оказалась здесь. Кто-то очень захотел прибрать ее таверну к рукам.

— Ничего еще не решено.

— Все так говорят.

Смотритель ушел. Какое-никакое, а начало. Еще несколько разговоров, и он согласится помочь ей просто так. Главное правильно подбирать слова.

Следующая встреча со смотрителем была не такой, как представляла Кейра. Через пару часов после скудного ужина она услышала шаги в коридоре. Несколько человек? Кейра вся обратилась в слух.

— Она здесь, за поворотом, — голос смотрителя.

— Покончим с этим побыстрее, — второй голос.

Кейра слышала его не так давно. Стражник, который вытащил ее из постели и приволок на этот тюремный остров. Эрик. Они пришли за ней, но зачем?

У Эрика в руках была лампа, а у смотрителя — ключи. С ними был еще и вооруженный стражник, который ничего не говорил. Сердце Кейры пропустило удар, когда смотритель начал возиться с замком ее камеры. Есть много вещей похуже, чем быть запертой в темнице.

— Что вы делаете?

Слишком часто она задает этот вопрос. Когда этот кошмар закончится? Когда ее жизнью перестанут играть? Она не безмолвная кукла. Страх в ее крови смешался с гневом.

— Эрик. Ты столько сделал, чтобы засунуть меня в эту камеру. Что, одумался?

Когда обращаешься к человеку напрямую, ему сложнее отмолчаться.

— Ты пойдешь с нами, — сказал Эрик.

— Я слышу это каждую нашу встречу!

Лязгнула дверь темницы.

— Твой капитан знает, что ты решил меня похитить?

Винсент не был мерзавцем. Если Эрик и компания действуют тайно, то Кейра может закричать и сорвать их планы. Кто знает, может в городской страже остался хоть кто-то порядочный? Но крик сработает лишь один раз — затем ей просто заткнут рот.

— Это твой счастливый шанс, — сказал Эрик, грубо выводя Кейру из камеры.

Кейра ему не поверила. Хотя… что если наниматели Пирса решили дать ей шанс? Напугали как следует, а сейчас лично вынесут последнее предложение? А признание было нужно, чтобы оставить ее на крючке? Готова ли она отдать таверну? Она еще успеет об этом подумать. Сейчас нужно быть настороже.

А потом удача улыбнулась ей. В боковом коридоре она заметила спину Винсента, который шел в противоположную сторону. Попытка не пытка.

— Капитан Вин… — успела выговорить она прежде, чем Эрик зажал ей рот.

Значит, ее все-таки похищали. Эрик был плохим похитителем, раз сразу не подумал о кляпе.

Винсент успел обернуться прежде, чем они трое скрылись из виду. И капитан был явно озадачен тем, что увидел.

— Куда вы ведете заключенную? Объяснитесь, — приказал Винсент.

Наконец Кейра поймет, что происходит!

— Приказ сверху. Из резиденции, — сконфуженно объяснил Эрик.

Что? За ней послали люди самого префекта?

— Почему я ничего знаю? — нахмурился Винсент.

— Я получил приказ по личным каналам. Незачем волноваться, капитан.

— Это буду решать я. Тебе что, приказал лично Бальдвин?

— Нет, его племянник. Мы хорошо знакомы.

Кейра уже поняла, что капитан Винсент не станет ее спасать. Она видела в его глазах борьбу с собственной совестью. А может, просто отблески лампы.

— Ты отвечаешь за нее, — сказал капитан Эрику.

Это должно было прозвучать строго, а прозвучало жалко. Может, где-то в глубине души Винсент и был неплохим человеком, но сейчас выбрал легкий путь. Без боя отдал Кейру в руки ее врагов. Он ничего ей не должен, но его чертова присяга законам Империи должна что-то значить! Кейра хотела вывернуть эту подлость наизнанку, хотела ужалить совесть капитана, но Эрик по прежнему зажимал ей рот. Ей оставалось только смотреть, как Винсент уходит — еще более усталый и поникший, чем в прошлую встречу.

Помощь не придет. Не стоило и надеяться.

Поворот направо. Налево, еще раз налево. Эти каменные коридоры вели не к мосту. Лестница. Спустились до уровня канала? Кейра услышала плеск темной воды. Значит, мост — не единственный путь в крепость. Подземный причал, скрытый от любопытных глаз. Неплохая возможность для побега, если вы умеете плавать с кандалами на руках.

— Садись в лодку. Без глупостей, — посоветовал Эрик.

Как назло, в голове у Кейры не было никаких глупостей. Как же она устала…

Кейра ступила в лодку, и та покачнулась. От черной воды канала шел холод. Интересно, если оступится, эти двое станут ее спасать? Надо же было прожить почти всю жизнь в портовом городе и не научиться плавать. Папа настаивал, заставляла ее учиться, но давление на детей иногда приводит к противоположным результатам. Кейра боялась воды.

Лодочник предупреждал ее о мутантах-рыболюдях. А мать видела эти жуткие сны. Что за твари водятся там, в глубинах? Могут ли они спасти ее? Или их волнует лишь собственный голод? Кейра слышала про сектантов, чьи боги спят на дне морском. Может, стоит помолиться, и рыболюди сожрут ее похитителей? Мерзкая, жуткая смерть.

Лодка скользила по черной воде и несла Кейру в великолепную резиденцию Бальдвина, безжалостного префекта Дагроссы.

6 Кейра

Кейра всегда считала, что ее сила — друзья и соратники. И вот она осталась одна.

Кейра больно укусила запястье, чтобы стряхнуть апатию. Разум для нее и щит, и меч — последнее оружие, что осталось. Пусть измученное тело хочет спать, но разум не должен ее подвести. Даже похищение сулит возможности — главное их не упустить.

Выживание и свобода — вот ее приоритеты. Конечно, она хотела бы сохранить таверну и найти убийц своего отца. Но сначала нужно выжить — иначе некому будет защитить тех, кто от нее зависит.

Ее мать заблудилась в собственных кошмарах. Если она лишится Кейры, то уже не выкарабкается. Келли и Феликс позаботятся друг о друге, но их ждут серьезные испытания. Если с Кейрой что-то случится, то ее дядя получит таверну, и работникам придется туго. Они верили Кейре, а она подвела их. Позволила водовороту себя затянуть.

— Прибыли. Швартуйся, — скомандовал Эрик второму стражнику.

Кейра ожидала увидеть роскошную виллу. Мрамор, позолота, изящные скульптуры. Но в отличие от своих чиновников, Бальдвин не любил излишеств. В обычный день Кейра бы и не догадалась, что это резиденция самого префекта. Но сегодня на вилле был шумный праздник. Огни, шумные разговоры и гости в карнавальных масках. Не смотря на поздний час, вино лилось рекой. Что за повод? Кейра безнадежно запуталась в датах.

Стражники провели Кейру по пристани к черному ходу, где их уже кто-то ждал. Нескладная фигура сразу выдала Пирса.

— Вы привели ее. Превосходно. Марвин будет доволен, — голос Пирса дрогнул.

— Капитан нас видел. До рассвета девка должна вернуться в камеру, — буркнул Эрик.

— Не стоит переживать. Вы привели девушку не к себе домой, а на виллу самого префекта. Вы исполняете свой долг, только и всего.

— Надеюсь, Марвин этого не забудет.

— Непременно. Он приглашает вас разделить эту праздничную ночь. Развлекайтесь, а я пока провожу нашу гостью.

— Она может выкинуть какую-нибудь глупость, — Эрик болезненно сжал плечо Кейры.

— О нет, Кейра вовсе не глупа. Она пойдет со мной по своей воле. Прошу ключ от наручников — и можете быть свободны.

Стражники ушли, оставив Кейру с ее врагом. Кажется, теперь он подпевала для племянника префекта. Кейра больше не станет его недооценивать — презрение слишком дорого ей обошлось.

— Чего я от тебя не ожидал, так это, что ты будешь молчать. Я соскучился по твоим ехидным замечаниям, — заметил Пирс, отпирая дверь в дом.

— Я совершила ошибку, — признала Кейра.

— Да? И когда именно?

— Ты нуждался во мне, а я тебя отвергла.

Слова Кейры попали в цель: Пирс остановился как вкопанный. Интересно, если бы он повернулся — что Кейра прочла бы у него на лице?

— Много о себе мнишь. Кому ты теперь нужна?

— Например, нашему префекту. Зачем я здесь, Пирс?

— Спросишь у Марвина. Этого повесу не разберешь. Я бы на твоем месте готовился к чему-нибудь болезненному и унизительному.

— Вот как, — задумчиво проговорила Кейра.

Неужели ее привели сюда не ради сделки?

— А что за праздник? В темницу плохо доходят новости.

— О, ты не знаешь? Наместник погиб.

Первый из префектов Каармора принимал титул наместника Императора. Прежде эту должность занимал Персиваль, Хауриндский Лев, и он был невероятно стар. Персиваль завершил долгую армейскую карьеру и принял лавры наместника, когда Кейра была еще маленькой девочкой.

— Разве это не печально?

— Смотря для кого. В провинции теперь нет наместника, а соседнее баронство обезглавлено. Для Бальдвина настали хорошие времена. Не удивлюсь, если старика прикончили по его приказу.

Пирс завел Кейру в крыло виллы, где располагались термы.

— Ты же не собираешься предстать перед префектом в этом рванье? Я не брезгливый, но и то хочу зажать нос. Раздевайся и приведи себя в порядок.

Не худшее предложение, которое девушка может получить в банях. Пирс отпер наручники Кейры. Девушка начала стягивать тюремную робу, но замерла на полпути.

— Ты что, собираешься смотреть?

— Я не настолько глуп, чтобы оставить тебя одну.

Интересно, и куда бы она могла сбежать? Вилла была ей незнакома. Кейра была уверена, что никто не приказывал Пирсу приводить ее в порядок — просто тот решил устроить себе развлечение. А ведь она только начала его уважать.

Кейра поморщилась — последний раз, когда она раздевалась перед мужчиной, оставил после себя только боль и тоску. Нет, сегодня развлечения Пирсу не светят. Кейра взяла полотенце с крючка и спустилась по ступенькам в горячую воду купели, не снимая тюремного рубища. Лишь когда ее окутал пар, она положила полотенце на бортик и избавилась от грязной одежды. Холера, во что превратились ее волосы?

— У нас мало времени, — напомнил Пирс.

Кейра быстро, как могла, вернула себе человеческий вид. Ей хотелось забыть о всех злоключениях и просто расслабиться в горячей воде, но Пирс не уставал ее торопить. Кейра закуталась в полотенце и вышла к нему.

В предбаннике ее ждала одежда, в том числе несколько довольно вульгарных платьев. Одно из них подошло — не идеально, но все лучше тюремной робы. Ни префект, ни его племянник вроде не были женаты — интересно, откуда на вилле женская одежда? Хотя, может быть целая сотня причин.

— Можешь немного выпить. Для храбрости, — Пирс кивнул на бутылку вина.

Почему бы и нет, в конце концов? Кейра наполнила бокал и выпила залпом. Что бы ее не ждало впереди, она обязана выжить, прорваться и вернуться к родным. Не важно, какой ценой.

— Я готова. Идем?

Кейра не сразу поняла, что не так. Все-таки она давно не была в винном погребе своей таверны. Судя по бутылке, она пригубила молодой бларуорский мускат. Только на вкус была кислятина. Кейра ухватила идущего впереди Пирса за плечо.

— Что ты туда подмешал?

— О чем это ты? — осклабился Пирс.

— Вино. Это был не мускат!

— Значит, подделка.

— Хватит юлить!

Кейра почувствовала вкус отчаяния. Что-то было не так. Что-то не складывалось. Ее бросили в темницу, а затем вытащили. Ее пригласили на виллу префект, когда он праздновал смерть наместника. Вместо сделки ее опоили какой-то дрянью. Это история не про людей с их простыми мотивами. Это мозаика без деталей, сломанная шкатулка с демоном внутри. Неужели не Пирс был ее демоном? Что если он тоже пешка в непонятной игре?

— Мы пришли. Надень это, — Пирс протянул ей безвкусную карнавальную маску.

— Оставь себе, — Кейра со злостью толкнула дверь.

Шестерни шкатулки провернулись, и Кейра вышла на новую сцену. Это был большой зал с невероятным балконом, выходящим на залив Рыбачий Рог. Зал был похож на древний амфитеатр — гости сидели на возвышении и могли наслаждаться спектаклем на сцене под открытым небом. Кейра вышла прямо на нее — и несколько десятков глаз уставились на нее.

— Пирс, я же просил меня предупредить! Ай-ай.

Какое бы представление здесь не разыгрывалось, этот юноша был его импресарио. Безупречный костюм, лощеные туфли и пустые глаза в прорезях маски. Его жесты кричали, что все вокруг принадлежит ему. Его слова были медом — столь сладким, что никто не замечал яд. Этот юноша привык быть в центре внимания, но прямо сейчас он был в центре шкатулки.

Что за наваждения рождал ее уставший мозг? Или это была та дрянь из бутылки? Кейре стало страшно. Она не могла понять, кто перед ней — человек или еще одна марионетка. Имя… Марвин, племянник префекта.

— Довольно музыки. Передайте мои лучшие пожелания Карамрийской гильдии, — Марвин снял с пальца кольцо и бросил двум бардам, покидающим сцену.

Кейра скользила взглядом по гостям, отыскивая неведомо кого. И нашла. Префект Дагроссы сидел у самой сцены, и на его лице не было маски. Только скука с легкой примесью разочарования.

Кейра знала историю Бальдвина. Двадцать лет назад он покинул свое родовое гнездо и приехал в Дагроссу с пустыми карманами и большими амбициями. Решительный, упрямый и жесткий, он нашел свое место в одной из городских банд. Бальдвин шел по головам и вскоре возглавил преступную семью. Затем он сошелся с прежним префектом и вышел из тени — его банда стала народной дружиной. Они марали руки тогда, когда стражники хотели остаться не при делах. Бальдвин наращивал влияние, и вскоре стал незаменим для стареющего префекта. В итоге бывший хозяин Дагроссы сложил с себя полномочия, и Имперская администрация дала Бальдвину временное назначение, а затем и постоянное. Бальдвин больше всего ценил преданность — ему было плевать на талант или репутацию, лишь бы человек был надежный. Интересно, был ли таким человеком его собственный племянник?

С трудом, но Кейра вернула себе ясность рассудка. Она знала, что не продержится долго — а значит действовать надо было сейчас. Ее единственный шанс перехватить инициативу. Кейра набрала воздуха в грудь.

— Дамы и господа! Вы предложили мне покровительство, а я отказалась. Теперь я вижу, как ошибалась. Позвольте искупить вину. Я готова заплатить любую цену, даже… — Кейра запнулась на мгновение. — Даже мою таверну. Вышвырните меня, я все подпишу. Я понесу ответственность, но мои работники ни в чем не виноваты!..

Она услышала шорох за спиной, а затем Марвин резко зажал ей рот. Кейра почувствовала, как в ее спину уперся стилет — лезвие прорезало платье и коснулось кожи.

— Довольно. Какая скучная, скучная, скучная речь! Разве я не прав? — Марвин обратился к господам на возвышении, и многие его поддержали:

— Пусть замолчит!

— Снимите с нее это дрянное шмотье!

— Пойду лучше выпью во дворе.

Кейра почувствовала ком в горле. Вот они какие, хозяева Дагроссы. Вино уже ударило им в головы, и плевать они хотели на самопожертвование Кейры.

Марвин умоляюще поднял руку, успокаивая гостей.

— Как я виновен! Обещал вам зрелище, и подвел. Постойте-ка… Разве вы не слышали об этой девице? О, она совсем не проста. Пусть выглядит как человек, но перед вами — чудовище. Зверь в девичьем обличьи. Мутант, проклятый самим Императором!

— И где ее клыки? — донеслось сверху.

— О, как я вас понимаю! — просиял Марвин. — Нельзя поверить, что цивилизованное общество пригрело на груди такую змею. Я тоже скептик, знаете ли. Давайте проверим, правда ли наша гостья также опасна, как дикари с островов!

Марвин приложил свободную руку козырьком ко лбу, высматривая в зале добровольца. Люди в масках — разомлевшие, галдящие, преисполненные собственной важности. Тщетно Кейра искала хоть один дружеский жест, призрак сочувствия.

— Мне нужен кто-то, чья смелость не подлежит сомнению. Тот, кто не дрогнет и укротит дикого зверя. Кто этот бесстрашный воин? — Марвин ухмыльнулся. — Пирс, подойди сюда! Ты привел к нам эту девицу, значит тебе с ней и разбираться!

Лицо Пирса стало кислым, как незрелый лимон. Он жалел, что не успел ускользнуть в боковой проход. Теперь было поздно.

— Осторожно, это девушка опасный противник! Надеюсь, у тебя завалялся добротный нож? Слышал, ты без него даже на ночной горшок не ходишь.

Марвин откровенно унижал Пирса, и зрителям это нравилось. Кроме Бальдвина, разумеется.

— Я не ношу ножей. Не очень люблю кровь… — начал Пирс.

— Кто-нибудь, бросьте оружие нашему чемпиону! — крикнул Марвин.

Кто-то из пьяных гостей и впрямь швырнул в Пирса столовый прибор. Бедняга едва успел отпрыгнуть.

— Берегись, Пирс. Наша гостья не сдастся без боя.

Кейра почувствовала, как стилет скользнул ей в ладонь. Рядом с ухом она услышала шепот:

— Повесели нас, ладно?

Марвин толкнул Кейру в сторону Пирса, а сам отступил назад.

— Кто же победит? Отважный чемпион Дагроссы или кровожадный мутант? Прошу вас, не томите публику! Я не прощу, если кто-то сдастся без боя.

Виски Кейры пульсировали, а мысли наливались свинцом. Жар расходился по телу. Она больше не видела в зале людей — только безликие куклы. Кому-то представление было не по вкусу — но они не пошевелили и пальцем, чтобы его остановить. Никто ведь не станет их упрекать — люди гибнут каждый день!

Бальдвин был другим — Кейра ясно видела его гнев. Она заговорила, и ее голос сорвался:

— Бальдвин! Вы не остановите этот балаган? Этот позор? Я никогда не считала вас праведником, но вы можете все прекратить. Этот город может стать лучше!

Повисла тишина, а затем Бальдвин повторил ее слова:

— «Этот город может стать лучше». Так говорят те, кто сеет смуту среди горожан. Подстрекатели, провокаторы, недоделанные революционеры. Они не ценят мир, доставшийся нам дорогой ценой. Слепо идут за своими поводырями. Я удержу этот город от хаоса, чего бы мне это не стоило.

Бальдвин смотрел прямо на Кейру.

— Ты в чем-то права. В этой схватке не будет ни чести, ни веселья. А потому… все вон! Хватит с вас! Во дворе ждет пожиратель огня.

Пирс, кажется, первым выскользнул из зала. Бальдвин спустился рассмотреть Кейру, пока телохранители выводили остальных гостей во двор.

— Скажи мне правду. Ты в самом деле эмпат? Как вышло, что ты столько лет сумела удержать это в тайне?

— Я не знаю, о чем вы!

Это было правдой. Она ничего не знала — она едва могла дышать.

— Среди орков много эмпатов. Это едва не стоило нам победы в войне, но в конце концов мы загнали их на острова. На поле боя все просто — есть ты, а есть враг. Гораздо хуже иметь врагов в собственном городе. Сегодня она наливает тебе эль в таверне, а завтра — сжигает твою семью.

Бальдвин поднял руку и коснулся щеки Кейры.

— Ты горишь. Выпила его, так? Снадобье провоцирует приступ. Во время войны так мы находили эмпатов на островах, а затем казнили.

— Это просто жар, — тихо проговорила Кейра.

Она знала, что алые узоры еще не выступили на ее теле. Приступ можно было сдержать.

— Тебе больно, так? Я был глупцом. Вот она, причина, по которой твой отец занялся той дрянью. Его дочь была такой же. Впрочем… это ничего бы не изменило. Твой отец предал Империю, за что и поплатился.

На Грега неслучайно напали в подворотне. За его убийством стоял Бальдвин.

Слеза прокатилась по щеке Кейры. Она все-таки сорвалась. Ярость вспыхнула у нее внутри, а затем выступила кровавым узором на коже. Больше незачем скрываться — она свободна. И Кейра закричала. В этом вопле было все — боль утраты, обиды, разочарования, подавленный гнев. Эмоции вырвались наружу, и вместе с ними взлетела рука, сжимающая стилет.

Она не знала куда бить. Избегала драк все детство — боялась приступов. Но все это было неважно. Она ударила наудачу, потому что не могла иначе.

Бальдвин легко перехватил ее удар. Воин, даже бровью не повел. Лишь спустя несколько секунд Кейра увидела страх у него в глазах, а затем услышала крик:

— Остановись!

Было уже поздно. Стилет вывалился из ладони Кейры и звякнул о мрамор.

Марвин. Она совсем забыла о нем. Что двигало им? Испугался? Хотел защитить дядю? Или преследовал другие мотивы?

Кейра все осознала, увидев, как кровь заливает платье. Ее собственная кровь. Из горла вырывались булькающие хрипы. Вся сила ушла из ее тела, и она обмякла на руках Марвина.

— Что ты наделал, ублюдок? — Бальдвин обхватил голову руками.

— Я… защищал тебя, дядя.

— Ты перерезал ей горло. Теперь уже ничем не поможешь.

Марвин подтащил Кейру к парапету балкона. Внизу бурлил залив Рыбачий Рог.

— Не держи на меня зла, ладно? — попросил ее Марвин.

Кейра засыпала. Она едва почувствовала, как ее тело переваливается через парапет. Страшная, черная вода звала ее.

7 Пирс

Пирс ждал у входа в большой зал, прижав ухо к дверям. Услышав шаги, он торопливо отпрянул.

Элегантный костюм Марвина был испорчен брызгами крови. Рука с окровавленным стилетом повисла плетью, а вторая сжимала за горлышко бутылку вина. Маска закрывала верхнюю половину лица, но Марвин показался Пирсу измотанным, растерянным и непривычно погруженным в себя.

— Что случилось? — спросил Пирс, заглядывая за плечо Марвина в опустевший зал.

Племянник префекта привалился спиной к стене. Марвин запрокинул голову, жадно глотая вино из своей бутылки. Когда она опустела, то выскользнула из пальцев и тихо утонула в мягком ворсе ковра. Марвин попытался снять с себя маску и тянул до тех пор, пока лямки не лопнули.

— Что мне сказать гостям? — не сдавался Пирс.

— Плевать на гостей! — со злостью выпалил Марвин.

Кровавые брызги на его костюме все больше тревожили Пирса.

— Кейра? — нервно спросил он.

— Мертва, — Марвин развел руки, махнув стилетом, и несколько капель крови чуть не долетели до Пирса.

Он опешил от этой новости. Полчаса назад Кейра еще мылась в бане и пила для храбрости бларуорский мускат, а теперь… мертва? Пирс не был готов к такому повороту событий. Он ждал, что Марвин растопчет достоинство Кейры, заставит ее молить о свободе, но убийство? Этого не должно было случиться. Пирс не хотел быть частью этого!

Теперь он соучастник. Все началось, когда он пришел в ту чертову таверну вымогать деньги. Он хотел, чтобы Кейра почувствовала себя гонимой и брошенной, вкусила горький дурман отчаяния. Пирсу не нужна была ее смерть. Его маленькая игра, невинная месть за унижение, обернулась чем-то страшным, липким, непоправимым….

— Как это произошло?

— Она напала на Бальдвина, — пожал плечами Марвин.

— И?

— Я ее остановил.

Словно не отдавая отчет своим поступкам, Марвин вытер лезвие стилета о собственный костюм. Немыслимо!

— Где тело? — с трудом сглотнув, спросил Пирс.

У него появилось дурное предчувствие, что Марвин с дядей свалят на него всю грязную работу. Пирс боялся вида крови, ему даже сейчас было дурно находиться рядом с Марвином, а возиться с трупом… бррр!

— Я бросил его в залив.

Было что-то мерзкое в том, что они говорили о Кейре будто о какой-то вещи. Хотя, разве не это смерть делает со всеми нами?

— Значит, все кончено, — Пирс покачал головой. — Вам нужно переодеться.

Марвин согласился, и Пирс проводил его в гардеробную. Он очень надеялся, что племянник префекта не забудет этой заботы.

— Давайте, я помогу снять фрак. Если не хотите порезать ткань, лучше отпустить нож.

Марвин с удивлением посмотрел на свои пальцы, все еще стискивающие черную рукоять.

— Это стилет, — глупо улыбнулся он и разжал пальцы.

Пирс хотел поднять орудие убийства, но Марвин схватил его за загривок.

— Это подарок!

Словно эти слова объясняли, почему стилет нельзя трогать! Интересно, это Бальдвин подарил племяннику нож? Вполне в его духе.

Пирс помог новоиспеченному убийце снять фрак, но и белая сорочка под ним была в капельках крови. Марвин сидел неподвижно и смотрел в пустоту. Пирс переборол отвращение и расстегнул пуговицы на его сорочке. Однако стоило ему дотронуться до рукавов, лицо Марвина стало жестким, и он оттолкнул Пирса со всей силы.

Несчастный помощник не устоял на ногах и распластался на полу гардеробной. В спину ему уперлась рукоять злополучного ножа.

— Сгинь! — злобно крикнул Марвин.

— Я всего лишь…

Марвин с перекошенным лицом надвинулся на Пирса. Тот зажмурился и закрыл голову руками, ожидая неотвратимого удара ногой. Вместо этого Марвин поднял туловище Пирса за воротник, перекрыв приток воздуха в легкие.

— Я не хочу никого видеть! — выпалил Марвин и резко разжал руки.

Пирс ударился затылком о твердые половицы и неловко пополз в сторону выхода. Он взмолился Вечернему Костру, в который даже не верил, что разгневанный мальчишка не станет его преследовать. Однако Марвин потерял к Пирсу всякий интерес, и маленький человек благополучно выполз из гардеробной. Только для того, чтобы упереться носом в тяжелые ботинки Бальдвина.

Пирс торопливо встал на ноги, отряхнулся и поклонился. Кажется, за это время он успел извиниться раз пять. Пирс хотел незаметно скользнуть в боковой коридор, но у префекта Дагроссы, похоже, было к нему дело.

— Напомни, как твое имя? — холодно спросил он.

— Я Пирс, мой господин.

— Мой племянник рассказал, что случилось?

Пирсу не было так страшно даже тогда, когда Марвин на него набросился.

— Вижу, что рассказал. Не распространяйся об этом, ладно?

У Пирса мурашки пробежали по спине. Он по уши завяз в истории, которая грозила репутации префекта. Если Бальдвин решит его убрать, ничто его не спасет…

— Мой племянник. Как он? — внезапно спросил префект.

Его ледяной голос потеплел столь внезапно, что это сбило Пирса с толка.

— Марвин сам не свой, — выдавил он из себя.

— Что ж… пусть переживет это, — покачал головой Бальдвин.

— Хотите войти? Боюсь, Марвин не в духе…

— Нет. Он справится сам, не буду ему мешать.

Префект стоял перед дверью гардеробной — и не уходя, и не решаясь войти. Пирс выбрал момент, чтобы ускользнуть, но Бальдвин снова его остановил:

— Стой! Эту девушку, Кейру, привезли стражники, так? Кто-то должен сказать им, что она не вернется в камеру. Само собой, без лишних деталей.

Если бы Пирс не дрожал от страха, то надулся бы от гордости. Сам префект дал ему поручение! Заметил его! В Дагроссе чем ты ближе к Бальдвину, тем безопаснее твоя жизнь. А еще богаче. Пирс не собирался упустить такой шанс:

— Сделаю все!

Он нашел Эрика за возлияниями на террасе в окружении стайки легкомысленных девиц, которые обсуждали опасную работу в городской страже. Пирс бесцеремонно вырвал стражника из облака кокетливых мотыльков и обрисовал ситуацию в двух словах.

— Что значит не вернется? — вся самоуверенность Эрика в момент испарилась.

— То и значит. Она не вернется не только в камеру. Кейра теперь вообще никуда не вернется.

— Она что, подохла? — ошеломленно спросил Эрик.

Пирс ничего не ответил, давая стражнику время свыкнуться с новой реальностью. А сам-то он успел привыкнуть? Как быстро все меняется…

Эрик выругался так грязно, что даже Пирс был впечатлен.

— Мы так не договаривались! Я забрал ее, но капитан Винсент видел нас! Он отпустил Кейру под мою ответственность. Если ее нет… — Эрик схватился за голову.

— И что случится? — произнес Пирс с недоверием. — Винсент — всего лишь капитан, мелкая сошка. Командор стражи Губерт в кармане у Бальдвина. Ты исполнял поручение префекта. Да и твои родители не последние люди в городе. Выдохни, парень!

— И что я скажу капитану? — все еще не понимал Эрик.

— Ничего. Ты привез Кейру, затем развлекался на террасе. Тебе велели не ждать, и ты уплыл — вот и вся гребаная история, — терпеливо объяснил Пирс.

— Винсент не поверит в эту чушь!

— Плевать мне на его веру. Высунется — ударится головой. Поверь, префект обеспечит твою безопасность.

— С каких это пор ты говоришь от имени префекта, а, Пирс? — недоверчиво нахмурился Эрик.

Пирс хотел было ответить, но в последний момент передумал. Он улыбнулся, развернулся на месте и отправился прочь. Озадаченный Эрик даже не пытался его остановить.

Много лет Пирс влачил жалкое существование. Жил в крохотной душной квартире на краю трущоб, питался в паршивых забегаловках и без конца мечтал о лучшей жизни. Ему пришлось извиваться ужом, чтобы пробиться к Марвину. Он исполнял капризы мальчишки, терпел его ужимки и издевки в надежде, что это тот самый счастливый билет. Шанс выбраться из трясины. Стать человеком, которого никто не сможет презирать.

Да только сам Марвин не видел в нем такого человека. Пирс понял, что стоит на лестнице, изо всех сил сжимая кулаки. Этому мальчишке нужна была помощь, и Пирс хотел ему помочь, но вновь получил черную неблагодарность! Его заставили ползти на четвереньках, словно животное! Еще одно оскорбление, которое придется проглотить — до поры, до времени…

Пусть Марвин считает его незаменимым. Дает поручения, доверяет свои тайны. Мальчишка не понимает, что мир не сошелся на нем одном. В мире столько гораздо более достойных нанимателей… например, даже сам префект! Пирс и дальше будет исполнять капризы Марвина, пока не подвернется новый счастливый билет, а дальше — будь, что будет… Люди, которые презирают Пирса, кончают плохо — взять хоть ту же Кейру.

Пирс не заметил, как ноги принесли его на каменистый берег. На черной воде играли бликами огни префектовой виллы. Где-то впереди, на другой стороне Рыбачьего Рога, мерцала вечно неспящая Дагросса. Пирс сам не знал, что он хочет разглядеть в мутных водах залива.

Жаль, что так получилось с Кейрой… Зарезана ножом, выброшена в воду — жестокая судьба! Она находила сочувствие в сердце для стольких людей, но так и не нашла его для Пирса. Пусть перед смертью она осознала ошибку, но было уже слишком поздно! Каждый горазд на пустые слова, когда на плахе лежит голова… или как поется в той глупой песне?

Пусть Кейра несет свои ошибки в далекие миры мертвецов. Пирс не верил, что там, за последней чертой, что-то есть. Твои воспоминания, желания, мысли — все становится ничем, когда тело съедают черви. И некому жалеть об этом, кроме живых!

Пирс поднял с земли голыш и попытался пустить его «лягушкой» по воде. Камушек бесславно утоп, так ни разу и не отскочив от поверхности воды. Пирс развернулся и побрел, ссутулив плечи, в сторону виллы Бальдвина. Он услышал с воды далекий плеск весел, но не придал этому никакого значения.

8 Кейра

Кейра видела удивительный сон.

Она падала, и ее падение длилось вечность. Вокруг была безбрежная пустота космоса. Далекие звезды гасли одна за другой. Вскоре осталась только тьма.

Или не только? Где-то вдали мерцала одинокая звезда. И чем дольше Кейра падала, тем ближе становился таинственный огонек. Ее последний светоч.

Может, ей стоило больше времени уделять религии? Тогда бы она знала, что это за далекий свет. Или хотя бы думала, что знает.

Она забыла себя, но свет выхватывал воспоминания. Одно за другим, они возвращались. И не только они. Эмоции, желания, привязанности. Все, что делало ее собой. Кейра удивленно посмотрела на свои руки. Когда у нее появилось тело? Только что она была ничем, и вот стала чем-то.

Кейра стояла перед белоснежной кристальной аркой, которой никогда не касалась рука каменотеса. Внутри кристалла, похожего на кварц, клубился молочный туман. В проеме арки была знакомая черная пустота — звездный свет исходил от самого кристального монолита.

А еще была музыка. Чистая мелодия обещала покой и гармонию, звала в давно потерянный дом. Оставь былое, Кейра. Освободись. Растворись в сиянии. Стань светом. Кейра протянула руку к кристальной арке…

…и отдернула в страхе. Нет, она не готова. Когда-нибудь — но не сейчас. Кейра зажмурилась, чтобы не видеть свет. Закрыла уши руками, чтобы не слышать музыку. И повернулась спиной к таинственной арке.

Кейра открыла глаза и увидела двери в пустоте. Множество закрытых дверей. Они не звали ее к себе, потому что предназначались для кого-то другого.

Что же делать? Вернуться к арке? Она чувствовала, что обратного пути не будет. Стоит пройти через арку — и никакой Кейры уже не будет. Она станет чем-то другим, новым и чуждым.

Под ногами у нее не было ничего, кроме тьмы. Девушка сделала несколько осторожных шагов в сторону запертых дверей, а затем пошла увереннее. То, что закрыто, можно открыть, правда? Кейра шла и шла, но все было тщетно — двери нисколько не приблизились.

Затем она ощутила внезапную боль — словно шипы вонзились в плечо. Когти, если быть точным. На ее плече сидел каарморский красный ястреб, вестник скорби. В этом месте птица казалась чем-то нереальным — что не мешало ей деловито чистить перышки.

— Кто ты такой? — с нежностью спросила Кейра.

Она была не одна в этом странном мире. Девушка попыталась погладить нежданного друга, но ястреб сорвался с ее плеча и расправил крылья.

Разумеется, Кейра побежала за ним. Теперь все было иначе — двери в пустоте меняли положение с каждым ее шагом. Они оставались все также далеки, но… одна дверь все-таки приближалась. И когда красный ястреб долетел до этой двери, она распахнулась. Не тратя времени на сомнения, Кейра забежала внутрь вслед за могучей птицей. И пустота космоса осталась позади — теперь вокруг было бескрайнее поле боя.

Сражение отгремело давным-давно. Мертвых проводили в последний путь, раненых увезли в госпитали. Следы ожесточенной схватки еще не зажили — земля была изранена. Брошенное оружие и укрепления, пепелища догоревших костров. Дорожная колея и вечный багрянец заката на горизонте.

Кейра шла вперед, не зная, чего ей искать в этом покинутом мире. Она не была одна — высоко в небе парили красные ястребы. Порой Кейре казалось, что она слышит их скорбные крики.

Наконец она достигла руин. Когда-то это мог быть величественный храм, но теперь от него остались лишь пыльные кости. Расписной свод обвалился, и лучи заходящего солнца освещали высокий трон и неясную фигуру на нем.

— Как долго я ждал. Сколько же времени прошло?

Фигура словно очнулась от сна и пошевелилась, разминая кости. Почему-то Кейра подумала, что это ее отец. Она бросилась к нему, и только потом осознала свою ошибку. Это был не ее отец, да и вообще не человек.

Мертвец — так можно было его описать. Скелет в разорванной мантии, в пустых глазницах которого горели красные огоньки. На плече мертвеца сидел ястреб, новый приятель Кейры.

— Ты долго блуждала по Лимбу. Я боялся, что от тебя ничего не останется. Ястреб вовремя нашел тебя.

Костяные пальцы взъерошили перышки птице, а затем потянулись в сторону Кейры.

— Подойди, девочка.

Кейра не двинулась с места.

— Если ты не поможешь мне, я усну. Тогда никто не ответит на твои вопросы.

Отсутствие голосовых связок совсем не мешало скелету говорить. Кейра осторожно приблизилась. Если она мертва, то и терять нечего.

— Ничего не бойся, — посоветовал скелет, и дотронулся до руки Кейры.

Прикосновение обожгло ее огнем. Значит, она еще может испытывать боль.

На троне перед ней больше не было скелета. Словно время обратилось вспять — теперь незнакомец выглядел как крепкий немолодой мужчина со шрамами и сединой в волосах. Только в его глазах по-прежнему тлели красные угольки.

— Что случилось? — простонала Кейра, ощутив потерю чего-то важного.

— Я взял крупицу твоей силы. Теперь могу говорить, не рискуя впасть в летаргию.

— Кто… кто вы такой?

Незнакомец хрустнул суставами и сложил пальцы домиком.

— Не знаю, много ли времени на той стороне. Десятки лет, а может быть и сотни. Когда-то мое имя вселяло ужас и трепет, а теперь, наверное, все его позабыли. Мое имя — Юрген из Аскерми.

Среди значимых фигур в истории Каармора никто не носил это имя — оно было самым обычным. Более того, Кейра никогда не слышала про город Аскерми — похоже ее собеседник происходил из далеких земель.

Юрген долго пробыл в компании одних лишь птиц, и теперь хотел говорить. А Кейру как раз мучил один важный вопрос.

— Юрген… я мертва?

— Ошибаешься, девочка. Ты видела кристальную арку, так? Смерть начинается прямо за ней. Мы в несомненно лучшем положении.

Юрген напомнил Кейре университетского профессора, чьи лучшие годы остались позади. И как только ее разум может находить знакомое во всем этом безумии? Наверное, только так можно не сойти с ума.

— Я по-прежнему ничего не понимаю.

— Я мог бы сказать тоже самое. Жизнь, смерть — все это непросто. Ты уже видела много больше простых смертных — они проскакивают Лимб, ничего не осознав. Тебе делает честь, что ты догадалась не заходить в ту треклятую арку.

Сначала покажи невежество, а потом демонстрируй хоть какие-то знания — тогда профессор решит, что это его заслуга. Кейра вспомнила слово, которым назвал ее Бальдвин.

— Я видела много, потому что эмпат?

Если бы красные угольки могли смотреть оценивающе, взгляд Юргена был бы именно таким.

— Это название придумали имперцы. Искусство пробуждать сердца… у тебя есть дар, да. Не столь выдающийся, как был у меня. Я смог обмануть саму смерть, а тебе просто повезло.

— Если бы не я, вы бы оставались скелетом. И это поле боя, этот мир — все ненастоящее. Не очень-то похоже на жизнь.

— Твоя правда. В мире по другую сторону мое тело истлело. Но мой дух жив. Я помню лица своих врагов. Помню женщин, которых любил. Помню своего единственного сына.

— Надеюсь, вы помните немало историй. На случай, если мы застряли здесь навечно.

— Снова ошибаешься. Твое тело еще живет, иначе ты не была бы мне нужна.

Юрген что, хотел завладеть ее телом? Кейра представила, как живой труп двигает ее руками, трогает ее волосы. Брр, мерзость!

— Мое тело на дне залива с перерезанным горлом. Конечно, если волны не вынесли его на берег, пугать рыбацких детей.

— О, значит и у тебя есть враги. Жаждешь возмездия?

— Я жажду понять, чего вы хотите. В воздухе витает запах какой-то сомнительной сделки, — поморщилась Кейра.

Юрген из Аскерми расхохотался.

— Проницательно. Мы оба оставили в подлунном мире незавершенные дела и хотим туда вернуться. Тебе повезло, я знаю один способ.

— Дайте угадаю. Вы хотите влезть в мое тело, как в пижаму, а меня оставить в этом унылом месте? Не вижу своей выгоды, — Кейра надеялась, что мертвецу хотя бы нужно ее согласие.

— Тебе что, известно о камнях душ? — удивился Юрген.

— Нет, — признала Кейра. — У меня просто хорошее воображение.

До недавних событий Кейра сомневалась в существовании такой материи, как душа.

Юрген обвел руками руины древнего храма.

— Место, куда отправляются после смерти красные ястребы. Весь этот мир находится внутри крохотного рубина. Перед тем, как провалиться в Лимб, ты видела красный камень?

Похоже, Юрген слушал только себя.

— Я видел только треклятую черную воду, а из моей шеи хлестала кровь.

— Любопытно, любопытно… Я настаиваю, что твое тело еще дышит. С его помощью я выберусь из Лимба. Но процесс адаптации займет долгое, долгое время. От моей души мало что осталось, а вот твоя как раз полна сил, — бормотал Юрген, словно бы считая в уме.

— В чем моя выгода? — напомнила Кейра, и Юрген наконец вспомнил о ее существовании.

— Ты вернешься со мной. У тебя будет год, чтобы закончить незавершенные дела. Спасти друзей, отомстить врагам. Я же буду крепнуть с каждым днем, поглощая твою силу. В конце концов от тебя ничего не останется, а я получу свое второе рождение.

Все это не укладывалось в голове. Юрген предлагал ей вернуться к Келли, матери и отцовской таверне, но какой ценой?

— Если откажешься, ястреб проводит тебя к кристальной арке, — невзначай заметил Юрген.

Он давил. Хотел использовать Кейру, а она никак не могла проверить его слова. Слепо доверься или умри, вот каков ее выбор.

— Если я соглашусь… на что это будет похоже?

— Я никогда не был на месте сосуда. Если так тебе будет легче, то ты очнешься от мирного, долгого сна. А мой сон продолжится… еще какое-то время.

Кейре было все равно, на что будет похоже возрождение. Она хотела знать — каково это терять контроль над своим телом, своей жизнью? Наверное, ее матери пришлось пройти через что-то похожее, когда рассудок оставил ее.

Юрген из Аскерми не был спасителем Кейры — он действовал как паразит. Довериться его словам — безрассудство. Но что еще она могла сделать? Имперские Искоренители позаботились о том, чтобы народ Алебастровой Империи ничего не знал ни о камнях душ, ни о их таинственной магии. Кьяргонские профессора вкладывали в студентов совсем другие знания. Кейра была слепа, двигалась наугад. Свое прошлую жизнь она закончила пешкой в чужой игре, и сделка с Юргеном была ничем не лучше.

Время — ее союзник. Если Юрген не солгал хотя бы в этом, у нее будет один год, чтобы найти решение. С простыми буднями хозяйки таверны было покончено.

— Я согласна. Юрген из Аскерми, мы возвращаемся.

— Хороший ответ, — осклабился Юрген.

Он дотронулся до красного ястреба на своем плече, и перья птицы стали пламенем погребальных костров. Феникс сорвался с плеча Юргена и расправил огненные крылья, пикируя прямо на Кейру. Она не побежала, не отступила назад и даже не закрыла глаза — лишь распахнула объятья. А затем дух скорби просто стал частью ее.

— Ах… — Кейра схватилась за грудь.

Гулкий удар сердца — и ее тело вздрогнуло где-то в невыразимой дали. А прямо под сердцем она ощутила огонек кровавого рубина. Тепло разливалось по телу — в него возвращалась жизнь.

Своды древнего храма поблекли, и перед глазами Кейры осталась лишь тьма. Только в этот одолеть ее было совсем просто — достаточно только поднять веки.

Кейра открыла глаза и увидела мир.

Песнь II. Костры разгораются

9 Кейра

Кейра открыла глаза и увидела потолок. Она узнала его и почти сразу потеряла сознание.

Затем Кейра очнулась снова, и в этот раз продержалась дольше. Она лежала на скрипучей койке в Приюте Вечернего Костра. Комната была похожа на ту, где Кейра навещала свою мать. Кстати, о матери — она была здесь, дремала на стуле у изножья кровати. Кейра хотела окликнуть ее, но издала беззвучный хрип и скользнула в забытье.

Очнувшись в третий раз, она ощутила себя крепче. Боли не было — только слабость и ломота в теле. Кейра подняла руки и потянулась к своему горлу. Почему-то она ждала, что будет замотана в бинты, как мумия из некрополей Зеленой провинции. Но вместо грубой ткани ее пальцы нащупали нежную кожу.

От стилета Марвина даже шрама не осталось.

Только это не значит, что ничего не было. Ее разлучили с близкими. Ее объявили мутантом, изгоем Империи. А потом ей перерезали горло и выбросили тело в залив. Плевать как она выжила, врагов у нее меньше не стало. Она нигде не будет в безопасности.

Кейра услышала шаги — кто-то вошел в комнату. Кейра притворилась спящей — а пришелец подошел вплотную к ее кровати.

— Я слышу твое дыхание, доченька. Ты проснулась, зачем притворяться?

Кейра неловко поднялась на локтях — и Фрида заключила ее в теплые материнские объятья. Кейра расплакалась, словно ребенок. Она жива, в самом деле жива!

Юрген из Аскерми не обманул ее. Хотя… это был всего лишь сон. Глупая греза, о которой не стоит волноваться. Мало ли что померещится после той дряни, которой напоил ее Пирс. Единственное объяснение, почему нет шрама на горле — его никто не резал. Реален был только бред после той отравы — все остальное просто померещилось.

— Ты так долго спала… Я боялась, что не очнешься.

— Мама… тебе лучше?

— Обо мне не волнуйся. Что сейчас важно, так это ты.

Фрида была невысокой женщиной с пышной гривой каштановых волос. Пестрый платок, завязанный на затылке, и закатанные рукава делали ее похожей на морячку.

— Как я здесь оказалась? — проговорила Кейра мысли вслух.

— Тебя принесли в лечебницу две ночи назад. Ты была без сознания, одета в какое-то перепачканное платье. Я видела все своими глазами.

Значит, прошло более суток…

— Почему ты была не в постели? — забеспокоилась Кейра.

— Ты же знаешь, я плохо сплю. Иногда меня тянет бродить ночами. Помню времена, когда медички привязывали меня к кровати. Я всегда выпутывалась. Ах, ночь! Если ступать тихо, тебя никто не заметит. Я наблюдаю, как люди спят. Вижу всякое. Например, тебя.

— Мама, это странно! Погоди…

Кейра все еще соображала со скрипом. Голос матери убаюкивал. Она что-то упустила — сосредоточься, Кейра!

— Ты сказала, я была в платье. На нем была кровь?

Фрида недоуменно посмотрела на нее.

— Дорогуша, ты поранилась?

— Чем было перепачкано платье, мама?

— Я… я не знаю, — Фрида обхватила голову руками. — Обычно я не упускаю деталей. Как же так… не могу вспомнить, прости, прости!

Кейра ощутила острый укол совести — не стоило давить на мать.

— Ничего, ничего. Это неважно. Мы найдем его и посмотрим. Если сестры Костра передали одежду прачкам, то спросим у них.

Если на платье была кровь — значит вечер на вилле и впрямь закончился кровопролитием. Даже если никто не резал ей горло, могли быть и другие раны. Разве что кровь была не ее… но это было не легче.

И все-таки она упустила кое-что еще.

— Мама, а кто принес меня в лечебницу?

Это должны были быть люди Бальдвина — больше некому.

— О, его я прекрасно запомнила. Высокий, худой. Имени не знаю, но я видела его в городе. В смысле, до того, как оказаться здесь. Это был Лодочник.

Кейре хотелось потрясти мать за плечи и спросить, уверена ли та. Само собой, она сдержалась. Не стоит забывать о том, что ее мать — больной человек и вообще ненадежный рассказчик. Нужен был еще один свидетель…

— Лодочника встречали сестры Костра? Кто там был, мама?

— Дай-ка подумать… Их было двое. Смуглая толстушка Бет — она дивно поет, когда работает в саду. И еще немая Мойра с большими торчащими зубами. Да, это были они.

— А этот Лодочник… ты раньше с ним не общалась? — Кейра постаралась не упоминать отца.

— Может, встречала. А может видела во сне. Поди разбери, что у меня в голове!

Фрида помогла Кейре встать с кровати. Кейра сделала несколько шагов и поняла, что помощь ей не нужна. Силы возвращались.

Единственное зеркало в лечебнице, о котором знала Кейра, находилось в кабинете настоятельницы. Идти туда Кейре совсем не хотелось, так что поиск скрытых ран откладывался. Да, Фрида могла с этим помочь, но Кейра не хотела зря ее волновать.

Зато Фрида помогла быстро найти послушницу Мойру. Кейра худо-бедно знала язык жестов. Вот у Фриды был настоящий талант к языкам — до встречи с отцом она много путешествовала.

Разговор начался с того, что Мойра чередой возмущенных жестикуляций вернула Кейру в кровать. Затем Кейра спросила:

«Что со мной случилось?» — но Фрида поспешно зафиксировала ее руки в воздухе.

— Получается у тебя не очень. Я побуду переводчиком, ладно?

Сестра Мойра начала делать быстрые движения руками — Фрида пару раз просила ее «говорить» медленнее.

— Ночью тебя принес мужчина. Он сказал, что выловил тебя из Рыбачьего Рога и… помедленнее! — … оказал первую помощь. Тебе очень повезло, что он оказался рядом. Счет шел на минуты. Ты была жива, но не приходила в сознание. Мы убедились, что твоей жизни ничего не угрожает — тише, Мойра! — и оставили тебя отдыхать. Расскажи, как ты оказалась в воде? — перевела Фрида.

Кейра подняла руки, но почти сразу опустила и продолжила голосом. Ей определенно не хотелось втягивать сестер Костра в историю с Бальдвином.

— Я поскользнулась. Я не умею плавать. Попытки самоубийства не было. Я очень благодарна вам и тому мужчине. Вы можете сказать имя или как мне найти его, чтобы поблагодарить?

Фрида начала было переводить, но Мойра остановила ее жестом — все прочла по губам.

— В тот момент нас волновала твоя жизнь, а не имя мужчины. Полагаю, работает лодочником, раз оказался на канале. Тебе очень, очень повезло — Мойра, хватит повторяться! — перевела Фрида ответ послушницы.

— В моей одежде было что-то необычное? — спросила Кейра.

— Нет, ничего. Она была грязной, ты можешь забрать ее в прачечной. Есть еще вопросы? — перевела Фрида.

Кейра задумчиво покачала головой. Если верить Мойре, она чуть не утонула в канале, но на одежде не было крови. Если бы платье было окровавлено, сестры бы заподозрили преступление и донесли стражникам. Когда Кейра бы очнулась, у ее кровати сидела бы не Фрида, а капитан Винсент. Значит, раны и впрямь не было. Но как тогда она очутилась в канале? Лодочник, вот кто мог дать ответ.

Мойра что-то сказала, но Фрида не потрудилась перевести. Кейра смутно поняла, что эта была гневная отповедь ее матери за то, что «шляется по лечебнице и беспокоит других пациентов». Кейра помахала руками, напомнив о своем существовании:

— Если моему здоровью ничего не угрожает, могу я идти?

— Я — в смысле, Мойра — продолжила бы наблюдение. Ты долго не приходила в себя. Но пациентов очень много, поэтому рекомендую провести простые тесты и отправляться домой, — перевела Фрида.

Мойра проверила рефлексы Кейры, заставила ее ходить по линии, приседать и прыгать. По-видимому, ничего подозрительного послушница не заметила.

— Все хорошо. Ты можешь идти. Но если почувствуешь себя плохо — дай знать в лечебницу, мы пришлем за тобой людей.

— Еще вопрос. Я могу одолжить такую же мантию с капюшоном, как у вас? — спросила Кейра.

Вряд ли стражники опознают в ней преступницу, если она будет одета сестрой Костра.

— Если это важно, обратись к прачке, — посоветовала Мойра руками и ушла.

— Костюм послушницы? Я как-то его примерила. Слишком скромный, на мой взгляд, — заметила Фрида.

— Где здесь прачечная? Можешь проводить?

Кейре без труда удалось обменять платье с виллы Бальдвина на багровую робу с языками пламени. Прачка не принадлежала к ордену сестер Костра и имела тайную слабость к вульгарным нарядам. Кейра примерила обновку и вновь пожалела, что вокруг нет зеркал. Идти к настоятельнице в таком виде было как минимум странно.

— Если тебе нужно отражение, в саду есть водоем, — мимоходом заметила Фрида.

Сад во внутреннем дворе только казался скромным. Кейра слышала от постояльцев, что сестры выращивают очень прихотливые цветы, которым требуется ежедневная забота. Для сестры Бет сад видимо был делом всей жизни.

Кейра увидела свое отражение — случайный стражник точно не опознает сбежавшую мутантку. Кейра не сомневалась, что Бальдвин обставит ее исчезновение как побег — не сознаваться же, что твой племянник убийца. Стража уже ищет ее.

— Пора прощаться, — Кейра повернулась к матери.

— Знаешь, я могла бы пойти с тобой. Могла бы помочь, — задумчиво сказала Фрида.

— У меня все хорошо, мама. Ты же слышала Мойру. В смысле, видела.

— Может я и безумна, но я не дура. Думаешь, поверю в то, что ты просто поскользнулась? Не припомню ни одного моста через Рыбачий Рог, на котором это возможно, — проворчала Фрида.

— Мама, послушай меня, — Кейра взяла Фриду за руки. — Я контролирую ситуацию. Все будет хорошо. Здесь тебе безопаснее. А что будет потом, то… будет потом, — неловко закончила Кейра.

Она внезапно осознала, что опасность может грозить не только ей. Фрида, Келли, таверна — все сейчас под ударом. Возможно, им предстоит покинуть город. Что если просветление Фриды не затянется надолго?

Нужно было увидеть Келли. Убедиться, что с ней все в порядке. Бедняжка наверняка не находит себе места после того, как стражники схватили Кейру. Как они с Феликсом справились с таверной без нее? О чем сейчас думают?

Кейра покинула лечебницу сестер Костра и вышла на улицы Дагроссы — мерзкого города, который ее чуть не убил.

10 Винсент

Капитан Винсент чувствовал себя скверно. Его подставили, обманули! И чутье подсказывало Винсенту, что это только начало проблем.

Лучше бы той ночью он ничего не увидел. Ни этого дурня Эрика, ни заключенную. Тогда сейчас Винсент расследовал бы побег. Вместо этого капитан сам дал разрешение, а потом Кейра пропала. Испарилась. Эрик — чертов идиот, но у него родители-богатеи и друзья в окружении префекта. У Винсента не было ни того, ни другого. Он знал, кого в этой истории сделают крайним.

Лучше бы той ночью он остановил Эрика. Поступил бы по совести. Сделал свою работу. Честные стражники в этом городе не в почете. А что бы случилось? Да, мальчишка Марвин бы разозлился, но у Винсента было железное оправдание. Не стоит договариваться за спиной капитана с бестолковыми подчиненными. Особенно с этим дурнем Эриком. Хочешь, чтобы было сделано хорошо — поговори с капитаном.

Что касается самой Кейры… да, Винсент чувствовал вину. Бедная девушка скорее всего была невиновна. Хотя… в этом городе невинность не в почете. За каждым святошей бывают грешки. Вряд ли такие серьезные, чтобы высылать девушку на острова к оркам. Однако годы работы в городской страже научили Винсента, что жизнь редко с кем обходится по справедливости.

Да, Винсент чувствовал вину. Он не мог спасти эту девушку от ссылки — ее враги играли по-крупному. Но той ночью Винсент мог остановить Эрика, и тогда Кейра была бы жива. Капитан не знал, что случилось, но подозревал худшее.

Сейчас горчинка вины потерялась в кислом блюде с тревогой. Винсента обманули, и он был зол. Действовать нужно было быстро. Винсент начал с того, что притащил Эрика в допросную. Как же чесались кулаки врезать этому придурку.

— Я говорил, что Кейра под твоей ответственностью? — рявкнул Винсент.

— Говорил, — кисло откликнулся Эрик.

— И где она, черт тебя дери?

— Не знаю.

Винсент врезал по столу, а затем стал медленно сжимать-разжимать кулаки.

— Знаешь что? Ты в дерьме, Эрик. Ты привык, что тебе сходят с рук мелкие проступки, но в этот раз ты вляпался. Вляпался по-настоящему. И самое скверное, ты тащишь меня за собой. А я ненавижу, когда меня тащат в дерьмо. Что было в резиденции этой гребаной ночью?

Одно утешало: Эрик раскис, и растерял былую заносчивость. Винсент не хотел, чтобы мальчишка чувствовал себя неуязвимым. Панцирь дал трещину — значит, в резиденции Бальдвина что-то пошло не по плану. Может, этот Марвин и Эрика тоже подставил?

— Мы привезли ее в резиденцию. На входе нас встречал Пирс, ты его знаешь. Он забрал девушку. Больше мы ее не видели.

— Чем таким важным вы занимались?

— На вилле что-то отмечали. Мы пошли в сад, к остальным гостям.

— Ты арестовал эту девушку как опасного мутанта. А потом решил, что ее можно оставить без охраны? В самом деле, что может случиться!

— Мы ведь оба знаем, что она обычная дура, — Эрик дерзко посмотрел снизу-вверх на капитана. — Пирс ясно дал понять, что мы свободы. Не мое дело, как Марвин поразвлекался с этой девчонкой. Да и не твое, — последнюю фразу Эрик произнес едва слышным шепотом.

— Что ты сказал?

Винсент прекрасно все слышал, но пусть повторит. Пускай даст ему повод.

— Ничего, капитан. Я не знаю, где заключенная.

— Если ты мне солгал, я узнаю.

Эрик… сколько в страже таких, как он? Тех, что служат не Императору, не народу Дагроссы, и тем более не закону. Они служат корысти Бальдвина и своей собственной. Ведут дела с преступниками и сами совершают преступления.

А сам Винсент — разве он не такой? Все мы считаем, что скроены из особого теста. Да только это не помешало Винсенту бросить за решетку невинную девушку. Он всегда считал себя человеком с принципами — что теперь с ними стало?

Винсент собрался выйти из допросной, но затем обернулся к Эрику:

— Я знаю, о чем ты думаешь. Заруби на носу: будут последствия.

Перед уходом из штаба, Винсент распорядился, чтобы Эрика подержали в изоляторе. Да, парень был мстителен, но полдня в одиночке пойдут ему на пользу. За это время Винсент обеспечит себе прикрытие.

Завалиться на виллу Бальдвина без предупреждения — звучало, как конец карьеры для капитана стражи. Одно утешало — карьера Винсента и без того висела на волоске. Спасибо Эрику. Впрочем, командор Губерт наверняка хотел заменить Винсента каким-нибудь лизоблюдом — вокруг начальника стражи всегда было их полно.

И вот Винсент стоял перед главным входом на злополучную виллу. Он взял с собой двух парней, которым мог доверять, но все равно медлил, поднимая дверной молоток. Вспомни, зачем тебе эта работа. Подумай о детях, Винс.

Навстречу Винсенту вышел дворецкий Бальдвина, избавив капитана от раздумий.

— Чем могу вам помочь?

— Я Винсент, из городской стражи…

— Прошу, без представлений. Мы знаем, кто вы, и кто ваши друзья. Другой вопрос — зачем вы проделали путь до виллы префекта.

— Я хочу поговорить с Бальдвином, — сглотнул Винсент.

В этот момент он подумал, что совершает страшную, губительную ошибку.

— префект — занятой человек. Встречи по рабочим вопросам согласуются заранее. И крайне редко проводятся на его собственной вилле. О чем вы хотели поговорить, капитан?

— Вчера одна заключенная по имени Кейра пропала из временного изолятора. Ее след обрывается на этой вилле.

Теперь пути назад не было. Дворецкий посмотрел на Винсента долгим, задумчивым взглядом.

— Очень жаль, что городская стража не может уследить за заключенными в собственном штабе. Уверяю вас, если бы на виллу ворвалась преступница, я бы заметил.

— Она и не врывалась. Ее привели двое стражников по приказу Марвина.

При звуке этого имени дворецкий поморщился.

— Что ж, я передам префекту ваши слова. Дождитесь ответа в беседке.

Дворецкий впустил их внутрь и проводил по саду до небольшого павильона из белого камня. Затем он ушел — а Винсент принялся считать охранников резиденции. Разумеется, он сам с ребятами оказался в меньшинстве.

— Капитан, вы уверены во всем этом? — с беспокойством спросил стражник Рон.

Винсент сказал слова, которые нужно было сказать:

— Все под контролем, сержант. Как обычно — держись меня.

Если бы все было так просто. Винсент знал одно — он не мог сидеть в штабе и ждать, пока его судьбу решит кто-то другой. Бальдвин может вышвырнуть его из стражи, а может выслушать. И тогда Винсент узнает, что случилось с девушкой, которую он бросил за решетку.

Дворецкого пришлось ждать долго — Винсент пожалел, что не захватил из штаба игральные карты. Когда дворецкий вернулся, то сухо сообщил:

— Капитан Винсент, префект готов вас принять. Ваши друзья останутся здесь. Прошу, сдайте оружие.

Винсент и не думал перечить — охранники виллы пристально наблюдали за ним. Капитан готов был поспорить, что где-то на балконах притаился стрелок с настоящим имперским ружьем.

Дворецкий проводил Винсента до винного погреба и запер дверь за спиной капитана. Винсент пошел мимо аккуратных рядов из бочек — прямо на всхлипы. Глаза успели привыкнуть к скудному освещению, но Винсент все равно чуть не споткнулся о Губерта, командора стражи.

Начальник Винсента сжался на полу, подрагивая от глухих рыданий. Он был совершенно гол. Руки и ноги связаны, рот заткнут кляпом. Высший чин в городской страже не пошел Губерту на пользу — бедняга совсем заплыл жиром.

— Капитан. Вижу, вы нашли нашего общего друга, — раздался голос Бальдвина из-за спины.

Как Винсент мог его не заметить?

— Префект… кгхм… мы с командором не очень ладили, — Винсент не смог придумать ничего лучше.

— Какое совпадение! Я тоже с ним не в ладах. Ровно с тех пор, как этот ублюдок начал проворачивать свои грязные делишки у меня за спиной.

Бальдвин занес ногу, чтобы пнуть командора в печень, но передумал на полпути.

— Все знают, как я ценю преданность. Неужели я многого прошу? Люди порой так разочаровывают. Приходится напоминать, что вредно держать меня за идиота.

— Давно он тут? — спросил Винсент.

В погребе виллы было довольно холодно.

— Явно меньше, чем этот бларуорский мускат, — Бальдвин постучал по ближайшей бочке. — Как думаете, капитан, чем провинился старина Губерт?

Винсент мог долго перечислять грехи командора. Начать можно было с того, что Губерт был неприлично богат. Ходили слухи, что он обустраивает родовое гнездо в поместье, которое вдвое больше виллы самого Бальдвина. На такое никакого жалования не хватит.

— Думаю, командор начал брать деньги у ваших врагов, — предположил Винсент.

Бальдвин пристально посмотрел на него.

— Откуда предположения?

— У этого человека огромные аппетиты.

— У этого борова, ты хотел сказать, — хмыкнул Бальдвин.

Он прошелся вдоль бочек до неприметной двери и велел Винсенту втащить Губерта внутрь. Капитан едва не потянул спину.

— Это что, допросная?

Винсент словно вернулся в знакомую комнату штаба городской стражи.

— Я изучил ваше досье, капитан. В свое время вы были чрезвычайно хорошим дознавателем. Не боялись замарать руки.

— Теперь это в прошлом.

— Что изменилось? — полюбопытствовал Бальдвин.

— Я стал отцом, — Винсент пожал плечами.

— Значит, вы хотите для своего ребенка безопасный город. Так помогите мне очистить его от предателей.

Винсент не знал, что ответить. Зато знал, что пожалеет в любом случае.

— Старина Губерт и впрямь спелся с моими врагами. Вместо того, что быстро и чисто подавить волнения на верфи, он допустил, что люди вышли на улицы. И случилось это именно тогда, когда Империя должна видеть меня своим новым наместником. Слишком много совпадений, которые не объяснишь простой некомпетентностью. Мне нужны имена, капитан Винсент.

Бальдвин подошел к двери и добавил, не оборачиваясь:

— А еще мне нужны друзья, которым я смогу доверять. Я рассчитываю на ваши умения, капитан Винсент, — и Бальдвин вышел из допросной.

Винсент горько усмехнулся. Бальдвин загнал его в угол. Либо капитан выбьет признание из бывшего начальника, либо сам такой же предатель. Жестокая ловушка. А на что он рассчитывал, когда сам решил заявиться на виллу префекта?

Хотел получить гарантии. Хотел узнать судьбу Кейры. Ну и дурак.

Бальдвин решил замарать его руки. Сделать соучастником своих преступлений. Либо ты перестаешь притворяться хорошим человеком, либо отправляешься в утиль. Самое смешное, что у Винсента был выбор. Как прошлой ночью, когда он мог остановить Эрика и спасти Кейру. И Винсент ненавидел себя за то, что снова плывет по течению.

Бальдвин не ошибся — Винсент и впрямь был чрезвычайно хорошим дознавателем. И через несколько часов он шел в кабинет префекта, сжимая в руке подписанное Губертом признание. Через несколько часов, которые Винсент старался забыть, но не мог.

— Браво, капитан. Я впечатлен. Положите бумагу на стол, прочту позже.

Винсент коснулся своей шеи, словно надеясь протолкнуть комок в горле. Столько усилий — а Бальдвин даже не собирался читать это чертово признание.

— Теперь я расскажу вам, что случилось с девчонкой.

Кейра. Все началось с нее.

— Не хотите чаю, капитан? Восхитительный напиток. Жаль, что климат нашей провинции не подходит для чайного куста. Полагаю, всему виной холодные морские течения, — и Бальдвин налил Винсенту чашку — разумеется, не дожидаясь разрешения.

Как он мог считать, что поступает правильно? Винсент не знал, о ком была эта мысль — о Бальдвине или самом себе.

— Кейра мертва.

Винсент обжег чаем язык.

— Девушка напала на меня. Я не хотел ее смерти, но моя охрана оказалась слишком впечатлительной. Впрочем, Кейра и впрямь оказалась мутантом. Не волнуйтесь, капитан — никаких улик не осталось. Кроме слов, которые я не говорил, — бесстрастно закончил Бальдвин.

Винсент молчал — префекту были не нужны его слова.

— Вы скажите, что девушка сбежала. Наш доблестный командор попытался ее остановить, но недооценил противника. Такая потеря. Вручим герою посмертно почетный орден, и конечно не оставим в нужде его семью.

Одна ложь влечет за собой другую, одно преступление — целую череду…

— Ах да. Городской страже потребуется новый командор. Думаю, вы отлично подойдете на эту роль.

Несколько часов назад Винсент боялся, что командор Губерт вышвырнет его из городской стражи. Мир перевернулся — и только слово Бальдвина по-прежнему имело вес.

— Это большая честь, — Винсент с трудом нашел слова благодарности.

— Скорее большая ответственность. Вам предстоит много работы командор. И начать надо с того, чтобы раз и навсегда погасить костры этого жалкого восстания. Справитесь?

— Приложу все усилия, — пообещал Винсент.

— Ответ настоящего солдата, — оценил Бальдвин.

11 Кейра

Кейра нашла Акселя рядом с пекарней — мальчик больше всего любил запах свежего хлеба. Когда Кейра окликнула юного друга, глаза Акселя округлились от удивления.

— Это ты, Кейра? Что на тебе надето? — недоверчиво спросил он.

— Моя маскировка, — улыбнулась Кейра.

— Ух ты! Я испугался, что ты стала одной из сестричек, — перевел дух Аксель. — Это все из-за листовок?

— Каких листовок?

— Ну, плакатов «Разыскивается». Там и портрет есть, но ты совсем не похожа. Ух, я и раньше знал, что ты крута, но чтоб настолько! — Аксель расплылся в улыбке.

Худшие опасения Кейры подтвердились. Городская стража не забыла о ее исчезновении. Если в ход пошли листовки — значит от репутации Кейры мало что осталась. Теперь для всех она — преступница, беглянка.

— А на плакатах сказано, чем я провинилась?

Аксель пожал плечами. Кейра не была уверена, как хорошо он умеет читать. Сестры Костра старались обучать мальчишек из приюта, но учеба давалась не всем.

— А что ты сделала? Вот бы и мое лицо когда-нибудь оказалось на плакатах!

— Осторожнее, Аксель! Я… была очень упрямой. Стояла на своем, когда не нужно было.

— И наместника не ты убила?

— Это ты с чего взял?

— Ну, он же умер недавно. И твои плакаты вот появились, — объяснил Аксель.

По крайней мере, Бальдвин не повесил на Кейру убийство Хауриндского Льва — даром что она никогда не была в Хауринде.

— Аксель, мне нельзя попадаться страже. Поэтому нужна твоя помощь.

— Конечно! А ты была в настоящей тюрьме?

— А ты умеешь хранить секреты?

— Наверное, — засомневался Аксель.

Ему явно хотелось рассказать друзьям, что он встретил настоящую преступницу. Но любопытство было сильнее.

— Ладно, я ничего не скажу!

— Хорошо. Недаром же я надела маскировку. Да, я была в ужасной тюрьме, где заключенные звенят цепями, а стражники увешаны оружием с головы до ног.

— И ты сбежала оттуда? — ахнул Аксель.

— Мне… повезло. Никогда не стремись туда, ладно? В тюрьмах крысы, вонь и отвратная еда. Еще и гулять не всем разрешают. Так ты мне поможешь, Аксель?

— Проси что угодно!

— Я хочу, что ты доставил послание Келли. Сейчас она должна быть в таверне. Скажи, что со мной все в порядке. После закрытия я встречусь с работниками в доме Феликса. Запомнил?

Аксель все повторил.

— Я мигом. Вот Келли будет рада, что ты сбежала!

— Об этом говорить не надо. Наш маленький секрет.

Дети любят, когда им доверяют секреты и важную работу. Вот и Аксель похоже был просто счастлив, когда умчался в сторону таверны.

У Кейры было время до закрытия таверны. Оставаться на улице было опасно, но и идти было некуда. Кейра пошла в сторону Рыбачьего Рога, надеясь поблагодарить Лодочника за спасение.

Черные воды залива больше не пугали ее. Неужели она правда чуть не утонула? Лодки скользили мимо Кейры, но в них не было знакомых лиц.

— Мы делаем этот город богатым! — раздался голос за спиной Кейры.

Она обернулась и увидела рабочих. Один из них взобрался на ящики и похоже собирался толкнуть речь, а остальные столпились вокруг.

— Верфи Дагроссы — гордость Империи! Мы делаем лучшие корабли, которые даже морским чудищам не по зубам! Мы требуем уважать наш труд. Разве это так много? Разве мы не заслужили капельку уважения?

Толпа рабочих взорвалась одобрительными возгласами.

— Бальдвин. Кто он такой, чтобы вытирать о нас ноги? Мы — народ корабельщиков, он — не один из нас. Что мы получили за двадцать лет его правления? Моя маленькая дочь боится выходить на улицу — там стражники хватают людей! Бальдвин хочет, чтобы мы жили в страхе. Чтобы продолжали молчать и трудиться за гроши, пока его чиновники обворовывают нас.

Похоже, жители Дагроссы устали от «твердой руки» Бальдвина больше, чем подозревала Кейра. Еще недавно такие разговоры велись шепотом, а теперь вышли на улицу.

— Мы не опустим руки, и Бальдвину придется услышать. Наши братья-корабельщики не должны умирать в темницах. Мы построили корабли, с которыми Империя покорила орочьи острова! Мы продолжаем дело наших отцов, как они продолжали за своими дедами! Верфи должен возглавлять настоящий корабельщик, а не имперский чинуша. Дагросса достойна большего!

Кейра сообразила, что такие стихийные собрания редко остаются без внимания стражи. Когда появятся слуги правосудия, ей, беглянке, лучше быть на другом конце города. Кейра натянула на глаза капюшон мантии и торопливо скользнула в боковую аллею.

Когда Кейра добралась до дома Феликса, в окнах горел свет. Она подняла руку к дверному кольцу, но замерла в нерешительности. Что если внутри ее ждут не родные люди, а стражники капитана Винсента? Дверь распахнулась.

— Сестра!

Келли бросилась к ней в объятья. За ее спиной Феликс расплылся в улыбке.

— Я так рада, что тебя отпустили! Что за недоразумение! — Келли буквально повисла на сестре. — Погоди, что случилось? Где твоя одежда?

По глазам Феликса Кейра увидела, что он уже все понял.

— Я все еще преступница номер один для городской стражи. Аксель сказал, что даже видел пару плакатов «Разыскивается» с моим лицом.

— Это все глупая ошибка, — сказала Келли. — Сначала они нарекли тебя мутантом, потом забрали, а теперь еще это. Видела я один плакат. Ты там совсем не похожа, да и в имени опечатка. Я надеялась, все уже позади.

— Прости, что пришлось волноваться… — начала Кейра.

— Не вздумай извиняться, — посуровел Феликс. — Заходите внутрь, нечего стоять на пороге.

Феликс и впрямь получил в наследство большой дом. У Кейры защемило сердце, когда в гостиной она увидела весь персонал таверны — и не только.

Тимми-Бугай сидел на полу, обхватив голову большими руками. Уборщица и по совместительству прачка Соня до блеска натирала столешницу — снова не смогла устоять перед пятнышком. Ее сын Пит, помощник Феликса по кухне, играл в карты с Акселем и мадам Фран. Почтення гадалка, пусть и не работала на Кейру, не осталась в стороне.

— Ты пришла! — обрадовался Аксель, и все повернулись к ней.

— Привет, Кейра, — прогудел Тимми-Бугай.

— Все, как и должно. И вновь победа за мной, — заметила мадам Фран.

— Т-ты ж-ж-жуль… жу… жульничала, — заикаясь, обвинил ее Пит.

— Мне благоволила судьба, — гадалка не стала ничего отрицать.

— Кейра, что с тобой приключилось? — сочувственно спросила Соня.

Кейра замерла, не зная, с чего начать. Обычно речи давались ей легко, но не сейчас. Слишком многое с ней приключилось. Она стала кем-то другим.

— За всеми нашими несчастьями стоят люди префекта, — начала она, и Соня выронила тряпку. — Марвин, племянник Бальдвина, и хорошо знакомый вам Пирс. Они хотели отобрать мою таверну, и похоже им это удалось.

— Как это возможно? — удивился Аксель.

— С помощью лжи. Дядя с тетей, посудомойка Ильза — все они! — опорочили меня, и теперь я стала отверженной. Мое лицо на плакатах, и меня саму готовы выслать к оркам. Теперь у меня нет таверны, да и вообще никаких прав. И вряд ли мы добьемся правосудия, — Кейра изо всех старалась не дрогнуть голосом.

— Ты не права, — возразил Феликс, и Кейра подняла на него взгляд. — Ты говоришь, что потеряла «Под крылышком». Но таверна — это мы все. И мы с тобой.

Кейра не в первый раз подумала, что Феликс станет хорошим лидером. Сейчас он подобрал чертовски ободряющие слова.

— Спасибо, Феликс. Спасибо всем вам. Напомню, что против нас — Бальдвин. Весь этот город, его безжалостная машина. Нам не победить.

— Может и не придется. Может, скоро и Бальдвина никакого не будет, — нахмурился Феликс.

— Я видела в картах — костры разгораются, — кивнула мадам Фран.

— Страшные времена, — заметила Соня.

— Вы себя слышите? Нельзя строить планы на хаосе. Может, через месяц у нас будет новый префект. А может Бальдвин перевешает всех несогласных! — Кейра почти сорвалась на крик.

— Ты его боишься, — тихо удивилась Келли.

— Разумеется! Меня бросили в тюрьму. Не знаю, как я выжила, но больше судьбу испытывать не хочу!

Она ждала, что мадам Фран скажет что-то про судьбу. Что хоть кто-нибудь что-нибудь скажет. Но все растерянно молчали.

— Я хочу, чтобы вы поняли. Эта история началась давно. Грег, мой отец. Это Бальдвин приказал, чтобы его убили. Я не дам этому повториться. Никто больше не умрет.

Кейра поздно осознала, что не стоило пугать детей. Теперь Соня смотрела на нее осуждающе. А мадам Фран — захочет ли она жить в таверне, хозяина которой убили люди префекта? Тимми-Бугай непонимающе хлопал глазами. Келли громко всхлипнула.

— Он что, признался? — спросил Феликс.

— Можно и так сказать. Теперь понимаете? Я просто хочу, чтобы все закончилось. Если им так нужна таверна — пусть забирают. Если хотят выслать меня из города — уеду сама.

Как же она боялась говорить эти слова. Тяжелое решение. Сейчас быть на ее стороне — большой риск. Пока она не покинет Дагроссу, все в опасности — и она сама, и люди вокруг.

— Ты хочешь уехать? А что будет с нами? — спросила Соня.

— Мой дядя получит таверну, как и мечтал. Похоже они с Пирсом на короткой ноге, так что проблем у вас не будет. Конечно, Курт ни черта не смыслит, как управлять таверной, но я надеюсь на вас. Феликс, ты же не дашь всему развалиться? — с горечью улыбнулась Кейра.

— Думаешь, мы станем терпеть Курта? После того, как он тебя оклеветал? Пусть только появится, я его вышвырну, — пообещал Феликс.

— О чем ты? Она не может уехать! — запротестовала Келли.

— Подожди, Келли. Феликс, послушай меня. Не ссорьтесь с Куртом и Пирсом. Не провоцируйте Бальдвина. Не дайте ему все разрушить!

— А разве что-то осталось? — с горечью спросила Соня.

Кейра непонимающе посмотрела на уборщицу.

— Последняя мечта моего отца. Лучшая таверна Дагроссы. Пусть мое место займет Курт, но таверна будет жить. Где еще мадам Фран сможет снять комнату за бесценок? — улыбнулась Кейра.

— Этот дом весьма неплох, — хихикнула гадалка.

— Кейра, ты не понимаешь. Ты собрала нас вместе, и ты нам нужна. Нельзя делать вид, что после твоего отъезда ничего не изменится, — Феликс выразил общую мысль.

— Все уже изменилось, Феликс!

— Постой! Бальдвин — убийца и чертов ублюдок, но он не Император. И даже не наместник Каармора. Империя может призвать его к ответу, и тогда тебя восстановят в правах, — с сомнением предложил Феликс.

— Этот ублюдок правил Дагроссой двадцать лет. У него все схвачено, везде подмазано, а Империи нет дела до нас. И прежде чем ты предложишь мне еще что-то, скажу сразу: я не сяду с Бальдвином за стол переговоров. Не после того, что он сделал.

— Я никогда этого не предложу! Бальдвин ответит за Грега, за все свои преступления. Ты можешь приблизить его конец, а можешь уйти. Я не в праве говорить тебе, что правильно, да я и не знаю. После того, что ты пережила… скажи свое решение, и я тебя поддержу, — пообещал Феликс.

— Я тоже. Обещаю, что не подведу тебя, — сказала Соня.

— И я, — почти одновременно сказали Тимми, Аксель и Пит.

Мадам Фран хлопнула в ладоши.

— А знайте, я тожу хочу помочь. Если этот Курт, новый владелец, что-то напутает в цифрах, я ему подскажу. Тем более когда-то я работала в казначействе, а Курт женат на настоящей фурии, — мадам Фран мечтательно закатила глаза. — Что вы смотрите? Гадание — мое хобби. Люблю, когда люди заглядывают мне в рот, словно там ключи от их счастья.

— Спасибо вам всем, — Кейра украдкой смахнула слезу.

— Ты можешь на нас рассчитывать, Кейра, — серьезно сказал Феликс. — Сегодня будешь спать у меня дома. Это не обсуждается.

— Час и правда поздний. Я возвращаюсь в таверну, и надеюсь этот крепыш меня проводит, — мадам Фран кивнула Тимми-Бугаю.

— Пит, а можно к тебе на ночевку? — спросил Аксель.

— Только не бери в привычку, — ответила Соня, когда Пит спросил ее разрешения.

Гости разошлись, и с каждым Кейра тепло попрощалась. Она не знала, когда увидится с ними в следующий раз. Все-таки не стоило терять контроль и вываливать все так. Зря сорвалась и не удержала эмоций.

Кейра чувствовала, что Келли злится. Ей хватило такта промолчать и не впутывать посторонних в семейные дрязги. А Кейра, наверное, все испортила.

— Келли, ты на меня сердишься?

— Значит, ты приняла решение за всех? Исчезнешь, а мы будет жить, как ни в чем не бывало? — Келли недобро прищурилась.

Что ж, ей не понравится то, что Кейра собиралась сказать.

— Думаю, тебе нужно поехать со мной… хотя бы на время.

— Что?! Ты в своем уме?

— Я боюсь за тебя. И не знаю, что делать с мамой. Может, нам всем стоит оставить позади этот город и найти безопасную гавань…

— Ты сама себя слышишь? Этот город… я прожила здесь всю жизнь! Я была здесь с отцом, когда ты уехала. Была, когда он умер. Здесь я полюбила Феликса, наконец! Я никуда не уеду! Ты не в праве решать за меня, ясно? Хочешь бежать, беги. Но я остаюсь, — со слезами закончила Келли.

Кейра никогда не видела сестру такой злой и взъерошенной. Она хотела ее успокоить, но не находила слов. Феликс попытался обнять девушку, но она отстранилась и убежала в спальню.

— Кейра… Я знаю, у тебя есть причины бояться. Бальдвин ужасно поступил с тобой, со всеми нами. Но даю слово — я не дам Келли в обиду. Я смогу ее защитить. Пойду, успокою ее.

Феликс ушел, а Кейра осталась одна.

Кейра даже не пыталась заснуть. Хотелось рвать с треском ткани и разбивать зеркала. Хотелось прогнать тревоги и сомнения, что роились в голове как злые пчелы. Словно молитву она повторяла самой себе, что поступает правильно. Покинуть этот порочный город — единственный выход. Не в первый раз.

Она могла понять чувства Келли. Для родных и близких Кейра всегда была чуткой и понимающей. Понять собственные чувства, довериться им — вот где Кейра терпела поражения. Она снова и снова убирала эмоции в долгий ящик. Ведь когда настанет время действия, ей будет нужна холодная голова.

Кейра услышала тихие шаги босых ног, и спустя мгновение Келли забралась к ней на кровать. Лунный свет выхватил из темноты лицо сестры — на нем больше не было гнева.

— Тоже не можешь уснуть? — спросила Кейра.

— Мы с Феликсом многое обсудили.

— Вдвоем могли заняться чем-то более веселым, — пошутила Кейра.

— Я не всегда поспеваю за тобой. Но кое-что я поняла, — Келли серьезно посмотрела на сестру и указала пальцем на ее голову. — Я совсем не понимаю, что у тебя в голове. А как еще может быть? Я видела, как стражники затолкали тебя в дилижанс. Видела, как ты вернулась. Но я даже близко не представляю, через что ты прошла.

А что Кейра могла рассказать? За последние дни было столько потрясений, что явь прочно переплелась с бредом. Эмпаты, мнимая смерть, двери во тьме и Юрген из Аскерми. Высказать вслух — значит дать этому бреду власть над собой.

Кейра отчетливо поняла, что не расскажет Келли все. Больше всего Кейра ценила доверие — и сейчас просто не могла открыть рта. Даже если ее замучает совесть — с ней Кейра разберется.

— Ты права. Мне пришлось пройти через ужасные вещи. Я страдала, боялась и сходила с ума — но теперь я здесь. Прости, сейчас я не хочу говорить. Воспоминания, они… еще слишком свежи.

Не будь Кейра худшей актрисой Каармора, то добавила бы в голос горя. Слова получились бесцветными. А еще они были правдой — Кейра ощутила, что и впрямь не хочет вспоминать.

— Я не заставляю. Просто знай, что я рядом, если захочешь поделиться, — сказала Келли.

В ее голосе были сочувствие и печаль.

— У меня самой в голове ничего не укладывается. Ты сказала, Бальдвин приказал убить нашего отца. Чем ему мог насолить простой трактирщик? И зачем отбирать нашу таверну? Как все это могло произойти?

— Бальдвин сказал, что отец предал Империю. Я не знаю, что это значит.

— Его просто зарезали. Без суда. Как какой-то скот, — всхлипнула Келли.

«Как меня» — подумала Кейра, и тут же отбросила эту мысль.

— Я думала, все будет иначе, — Келли смахнула слезу. — Все было хорошо. Феликс помог мне справиться с потерей. Я словно ощутила себя частью чего-то целого, прекрасного, большого. Не знаю, есть ли боги в самом деле, но похоже им нравится рушить мою жизнь.

— Думаю, у богов найдутся дела поважнее.

— Может для них мир — театральные подмостки. И они смеются, глядя на наши заключения, — Келли нервно хихикнула.

Кейра механически погладила сестру по руке.

— Ты и Феликс. Не знаю как, но вы должны это сберечь.

— Считаешь, мне нужно уехать с тобой? — в голосе Келли было отчаяние.

Кейра встала с кровати и подошла к окну — тень в лунном свете.

— Знаешь, когда-то я тоже полюбила одного дурака.

Келли шумно выдохнула. Она обожала любовные истории, а свою Кейра ей так и не рассказала. Тогда воспоминания еще были слишком свежи.

— Это случилось в Кьяргоне. Он тоже был студентом. Тогда я была так молода и, наверное, потеряла голову. Мне казалось, что я наконец нашла свое место. А потом все кончилось.

Приступы, ее ненавистные приступы. Один из них случился в самый неподходящий момент, когда Кейра была на пике эмоций. Для ее партнера это стало крайне неприятным сюрпризом.

— Он не смог принять меня такой, какая я есть. А я не смогла ему это простить. Мы не смогли сберечь то, что между нами было.

— И что было потом? — ахнула Келли.

— Ничего не было. Он бросил университет и отправился служить в Имперские войска. Я с головой ушла в учебу. Когда пришла весть о папиной смерти, я с кристальной ясностью поняла, что в Кьяргоне меня ничто не держит. Как видишь, я мастер бежать от дурных воспоминаний.

— Как это было тяжело… Подумать только, ты провожала отца, когда твое сердце было разбито, — голос Келли был такой, словно она сейчас заревет.

— У меня было несколько месяцев, чтобы оправиться от расставания. Да и чувства — не моя сильная сторона, ты же знаешь.

— И ты не пыталась с ним связаться? Даже письма не написала?

— А зачем? Все кончено, — Кейра пожала плечами.

— Ты была бы ужасной героиней для любовного романа, — хмыкнула Келли.

Стекло запотело от дыхания Кейры, и она коснулась его пальцами, словно желая что-то нарисовать. Но вместо этого убрала руку и повернулась к сестре.

— Ты и Феликс. Не повторяйте моих ошибок. Сберегите то, что у вас есть.

— Я согласна уехать, — прошептала Келли.

— Что?

Признаться, Кейра поделилась своей историей, потому что смирилась с отказам Келли. Поверила, что Феликс сможет ее защитить.

— Это же не навсегда, верно? Мы с Феликсом выдержим небольшую разлуку. Я слышала, многим парам это даже идет на пользу. Я хочу тебе помочь, Кейра. Ты больше не останешься одна.

Кейра заключила сестру в объятья. Эти слова очень ее тронули.

— Спасибо.

— Это что, слезы? А я думала, что твои глаза из камня.

— Как и мое сердце, — улыбнулась Кейра.

Через несколько минут Келли вернулась в спальню к Феликсу. Кейра лежала на кровати, раскинув руки от облегчения. Ее волосы разметались по подушке.

12 Кейра

Ранним утром Кейру разбудил восхитительный аромат с кухни. Что в темнице, что в лечебнице — как же ей не хватало нормальной еды! Все трое — Кейра, Феликс и Келли — собрались за кухонным столом.

— Добавки? — улыбнулся Феликс.

— Ох. Боюсь, тогда мне придется перед отъездом менять весь гардероб, — Кейра похлопала себя по животу.

— Никто не тянул тебя за язык. Давай обсудим, что нужно сделать перед отъездом.

— Мне точно нужно будет наведаться в таверну.

— Это первое место, где тебя будут искать, — резонно заметил Феликс.

— Знаю. Я надену маскировку. Думаю, стражники все еще гоняют рабочих и не обратят внимания на сестру Костра.

— А зачем рисковать? — не поняла Келли.

— Если что и понадобиться нам в пути — это деньги. Наши сбережения спрятаны в таверне. Все мои вещи — там. В том числе лекарства, без которых я не могу.

Была и еще одна причина — сентиментальная. Кейра хотела последний раз взглянуть на мечту своего отца, прежде чем расстаться на долгое время.

— Постой. Ты принимаешь лекарства? — удивился Феликс.

— Долгая история, — отмахнулась Кейра.

— А насколько хватит твоих запасов? — спросила Келли.

— Смогу растянуть на полмесяца. Не спрашивайте, что потом. Понятия не имею. Но я не пойду к Гаспару за добавкой. Лекарство готовится не быстро, да и этот трусливый говнюк меня сдал.

— Ну и черт с ним! Гаспар — не последний аптекарь в Каарморе. А куда мы поедем? — спросила Келли.

— Я подхватила папиных друзей по переписке во многих городах. Трактирщики — самые полезные знакомые, так он говорил. Но есть лишь один город кроме Дагроссы, друзья в котором знают меня в лицо. Это Кьяргон.

— Вот здорово будет увидеть твой Университет, — мечтательно заметила Келли.

— Ну, по крайней мере там есть порт. Можно добраться по морю, — одобрил Феликс.

— Я думала об этом. Кажется, снять каюту на корабле — лучший способ покинуть Дагроссу. Жаль, у меня нет связей среди капитанов. Вот у мамы, кажется, были знакомые.

— Точно! Мы забыли про маму, — испугалась Келли.

— Я думаю, Фриде лучше остаться в лечебнице, — заметил Феликс.

— Я согласна. Ей требуется уход. С ней мы не сможем двигаться свободно, — скрепя сердце, решила Кейра.

— Что если Бальдвин и до нее доберется? — засомневалась Келли.

— В лечебнице мама будет в безопасности. Я верю, что сестры Костра о ней позаботятся. Перед отъездом я бы хотела заглянуть к ней — и сделать весьма щедрое пожертвование. Если мама будет в трезвом уме, то может вспомнить кого-то из знакомых капитанов.

— Значит — таверна, лечебница, а затем порт? — Феликс задумался. — Я постараюсь управиться с таверной, но если вы обе не вернетесь к работе… Думаю, на время стоит закрыть ресторан для широкой публики и сосредоточиться на постояльцах. До тех пор, пока не заявятся Курт с Линдой и не начнут навязывать свои порядки.

— Разумно, — одобрила Кейра.

Все-таки Феликс прекрасно подходил на роль организатора — а может даже и лидера.

— Келли, у меня к тебе просьба. Здесь есть острые ножницы?

— Что ты хочешь? — с недоверием спросила Келли.

— Обрежем мне волосы. Было бы здорово их чем-то покрасить, но на это нет времени.

— Если ты уверена — давай.

Феликс притащил зеркало и поставил на кухонный стол. Отражение Кейры задумчиво повертело в пальцах медно-русые пряди волос. Они никогда ей особо не нравились. Келли унаследовала пышную красно-каштановую гриву матери, а Кейре досталось какое-то недоразумение.

— Как ты хочешь, чтобы я их обрезала? — Келли щелкнула ножницами.

— Быстро, — печально усмехнулась Кейра. — Не старайся слишком сильно. Возможно, я не сниму капюшона до самого Кьяргона.

Через полчаса Кейра уже вымыла голову, а Келли с Феликсом прибрались на кухне. Волосы Кейры были обрезаны чуть выше плеч и выглядели в зеркале вполне сносно. Говорят, островитянки не стригут волосы до самого замужества. А знатные дамы из Бларуора бреются наголо и меняют парики, как перчатки.

— Мы с Келли пойдем вдвоем. Тебе, Кейра, лучше держаться в отдалении — но так, чтобы мы совсем тебя не потеряли, — предложил Феликс, пока Кейра надевала сестринскую рясу.

— Прицепится стражник — славь Костер, и Прибежище, и Хлеб Насущный, — наставляла Келли.

За те полгода, что мать провела в лечебнице, и несмотря на все нравоучительные отповеди настоятельницы, Кейра совсем не прониклась религией сестер Костра. Сейчас ей пришло в голову, что граверы-художники часто изображают пламя на гравюрах в виде птицы с пылающим оперением. Феникс, символ перерождения. Воспоминания отозвались странной болью в груди.

— Я постараюсь притвориться, — пообещала Кейра.

И притворяться в самом деле пришлось. До таверны было рукой подать, когда Кейра наткнулась на плакат со своим изображением. Что за небрежная работа! Если называете человека мутантом, то изобразите хоть звериный оскал. Всем известно, что орков узнают по клыкам.

Патрульный вынырнул из-за угла как раз в тот момент, когда Кейра пальцем коснулась плаката.

— Сестра! Что это вы делаете?

Кейра запаниковала. Патрульный был ей незнаком — это хорошо. Но куда подевались Келли с Феликсом? Неужели они ее потеряли? Патрульный подошел совсем близко — что говорить? Просто представь себя кем-то другим. Перестань быть Кейрой. «Да славятся Костер, Прибежище и Хлеб Насущный»… что за дурацкий совет! Хозяйка таверны — вот кто ладит с людьми, и может разрешить любые дрязги.

— Приветствую вас, капрал. Я пытаюсь вспомнить, не видела ли где эту женщину. В ужасные времена мы живем.

— И то правда! Хорошо, что в Кругу Света с нами Костер, и мы дадим отпор ночным тварям!

Патрульный оказался верующим. Щекотливая ситуация.

— Единство — вот что поможет путникам пережить ночь, — Кейра буквально повторила все, что запомнила из бесед с настоятельницей.

— Точно! А зачем вы покинули Приют в такую рань? Может, помощь какая нужна?

Кейра надеялась, что если сделать упор на втором вопросе — первый забудется. Словно пузыри с болотным газом, слова Бальдвина всплыли у нее в голове.

— Ваша работа очень важна, капрал. Вчера я видела, как один из рабочих забрался на ящики и выкрикивал лозунги, а другие слушали. Не к добру это — сеять смуту среди горожан. Подстрекатели, провокаторы… Они не ценят мир, доставшийся нам дорогой ценой.

— И правда — ужасные времена, — согласился патрульный.

— Не смею отнимать ваше время. И спасибо за службу.

— Служу Империи, — патрульный удалился.

Когда его шаги стихли за поворотом, откуда не возьмись вынырнула Келли.

— Что ты ему сказала? — обеспокоенно спросила сестра.

— Я просто была собой. Глас рассудка и хорошая память, — улыбнулась Кейра.

— На твое счастье сестры Костра — самые скучные фанатички Империи, — с недоверием сказала Келли.

— Значит, моя маскировка и впрямь хороша.

Когда Кейра увидела родную таверну, ее сердце забилось чаще. Она любила эти стены, эти окна, эту красную дверь… Слишком хорошая память подсказала, что точно такую дверь Кейра видела еще где-то. Тогда вокруг были тьма и пустота, а ее плечо сжимали когти ястреба…

Что за бред? Мало ли на свете красных дверей?

Кейра вошла внутрь, Феликс и Келли — за ней.

— Я поднимусь наверх. Келли, бери только самое необходимое.

Ступеньки — те самые, по которым ее тащил Эрик. Второй ярус, комнаты постояльцев. Еще ступеньки — и дверь в комнату отца. В ее комнату. Или уже не ее?

Кейра нашла самый свежий гроссбух. Издержки, прибыль — цифры и ровные линии. Банковские кредиты и жалованье для сотрудников. Хорошо, что она все записывала. Иначе не знала бы, сколько денег взять из сейфа. Курт загонит таверну в долги, если Феликс не помешает. Кейра избегала ростовщиков и брала ссуды только в Имперском банке. Если долги выйдут из под контроля, банкиры заберут таверну и устроят аукцион…

Хватит думать, как хозяйка таверны. Ты в опасности, твоя семья тоже — оставь прошлое в прошлом и действуй.

Кейра оставила пометки на полях — для Курта, Феликса, мадам Фран, или кто еще откроет эти страницы. Достала из тайника ключ, открыла сейф и разложила деньги по двум кошелькам — один для себя, один для Келли. Взяла пузырек с лекарством с прикроватного столика. Посмотрела мутное стекло на свет. Интересно, варево Гаспара когда-нибудь ей помогало?

Кейра собрала остальные вещи в сумку и заглянула в комнату сестры.

— Я закончила. Ты как?

— Ой! Мне нужно время.

— Мы же едем не на край света! Пойдем вниз. Думаю, Соня и Пит уже пришли. Я хочу кое-что сказать.

— Ладно, но я не закончила!

Все работники и впрямь собрались в главном зале. Тим двигал столы, а Соня ловко протирала под ними пол. Пит с обеспокоенным лицом что-то спрашивал у Феликса. Кейра привлекла их внимание.

— Феликс и Келли. Тим, Соня и Пит. Мои друзья и работники. Я хочу извиниться за то, что заставила вас переживать. Если бы я только знала, что дойдет до прощания — многое сделала бы иначе. Вовремя проглотила бы свою гордость, стала бы гибче. Я не смогла приспособиться — и теперь из-за меня придется приспосабливаться вам. Я подвела вас, и за это прошу прощения.

— Не надо, Кейра. Ты всегда поступаешь так, как считаешь правильным. Только поэтому таверна до сих на плаву, — заметил Феликс.

— Спасибо, Феликс. Я вернусь, как уляжется буря. Я не пообещаю, что все станет, как раньше. Я не скажу, что вам будет легко. Но я сама выбирала работников и знаю, что вместе вы справитесь. Позаботьтесь друг о друге, пока меня не будет рядом.

Кейра достала из кармана кошель.

— Не знаю, как будут идти дела у Курта, но сейчас у нас есть лишние деньги. Не хочу, чтобы Курт спустил их на какую-нибудь чепуху. Так что позвольте выплатить вам последнее жалование.

На лице Феликса Кейра заметила сомнения.

— Не вздумай говорить, что мне деньги нужнее. Я не останусь без гроша. Возьми — для меня это правда важно, — попросила Кейра, и Феликс принял ее последнее жалование.

— Кейра правда уходит? — Тим шмыгнул носом, принимая деньги.

— Спасибо, Кейра. Спасибо, — поблагодарила Соня.

Келли поднялась в свою комнату, а Кейра задержалась на втором ярусе. То самое место, с которого она заметила Лодочника за столиком в главном зале. Теперь трактирщица стояла и смотрела, как работники приводят таверну в порядок.

Ее работники… она была нужна им всем. Кейра не могла без этого — быть нужной кому-то. Готова ли она оставить семью, которую создала на развалинах отцовской мечты? А готовы ли они справиться без Кейры?

Размышления Кейры грубо прервал зычный голос тети Линды за дверями таверны:

— Курт, открой эту дверь!

— Мои руки заняты, Линда.

— Вечно приходится все делать самой!

Тетя Линда шумно вошла в таверну и уперла руки в бока. Кейра разжала пальцы на перилах и отступила в тень от балюстрады. Здесь ее не было видно с нижнего яруса — зато она видела, как тетя деловито обозревает свои новые владения.

— Вижу, почти все в сборе.

— Линда, ты можешь пройти вперед? — раздался с улицы дядин голос.

Тетя невозмутимо сделала несколько шагов, и Курт протиснулся внутрь. В руках у него был продолговатый предмет в холщовом мешке.

— Курт, я просила тебя подготовить речь, — напомнила Линда, и дядя прокашлялся.

— Кгхм, верно. Дорогие работники. Как вы знаете, с Кейрой случилось несчастье. Она в тюрьме и ждет решения суда. Мы надеемся, что это недоразумение разрешится. Когда случается худшее, мы не можем остаться в стороне…

Не успела Кейра подумать, что дядя не знает о ее «побеге», как Линде показалось, что ее муж говорит слишком долго.

— Эта таверна… — с надрывом начала она. — Грег, мой деверь, вложил всего себя. Кейра тоже старалась — по мере сил. Теперь их нет, но вы не останетесь одни. Теперь Курт понесет эту ношу. Для всех нас начинается новая глава. Курт, покажи им.

Курт снял холщовый мешок с продолговатого предмета у себя в руках.

— В честь нового начала я заказал для таверны новую вывеску.

Вместо привычного «Под крылышком» на вывеске было набито другое название — «У Курта».

— В таверну приходили несчастья. То есть, под прежним названием. С новой вывеской будет иначе, — неловко объяснил Курт.

Это было такое неуважение к памяти отца, что Кейра прикусила язык.

— Зачем вы пришли? Таверна закрыта, — Феликс сдерживался, как мог.

— И кто же это решил? — недобро прищурилась Линда.

— Я. Перед арестом Кейра поручила дела мне. И я буду их вести до тех пор, пока не увижу обвинительный вердикт, — терпеливо объяснил Феликс.

— Это формальности и буквоедство, — проворчал Курт, пока его жена набирала воздуха в грудь.

— Мы пришли с миром, мы хотим помочь! Да, между нами и Кейрой бывали размолвки, но мы должны сплотиться ради нее и сохранить таверну! Нет, нельзя закрываться. Как же посетители? Как же деньги? Нет, и речи быть не может!

— Деньги? Ну конечно, чего еще вы можете хотеть. О деньгах вы говорили с Пирсом, когда задумали оклеветать Кейру? — зло спросил Феликс.

Теперь пути назад не было.

— Что? О чем вы? — тетя была, словно сама невинность.

— Линда, постой. Они ничего не знают. Просто не могут… — с сомнением начал Курт.

— Заткнись! Что ты несешь?

— Что если нас обманули? Что если Пирс… — Линда зажала мужу рот.

Курт всегда был параноиком. Вот и сейчас он решил, что Пирс просто воспользовался ими, а свою часть сделки решил не выполнять. Спустя несколько долгих мгновений эта идея дошла и до Линды — ее глаза испуганно округлились.

— Не знаю, что вам наговорили. Если Пирс, или еще кто очерняет нас — верить не стоит! Мы всегда были на стороне Кейры. Кто, кто рассказывает про нас небылицы?

— Всего лишь я, — Кейра спустилась по лестнице.

Почему не осталась наверху? Не дождалась в безопасности, пока эти двое уйдут? Зачем было себя открывать?

Чтобы увидеть ужас на лице тети, услышать удивленный крик? Чтобы дядя схватился за сердце? Чтобы больше не слышать этой бесконечной лжи.

— Ты! Откуда ты здесь взялась?! — вскричала Линда.

— Вы что, не видели листовок? Сбежала из тюрьмы.

— Значит это правда. Зря ты сюда пришла, — Курт кисло смотрел исподлобья.

— Может, хотела посмотреть вам в глаза. Как вы могли? — Кейра понизила голос.

— И ты смеешь обвинять нас? Ты, преступница?! — побледневшее было лицо тети Линды вновь стало пунцовым.

— В чем мое преступление? В том, что родилась не такой, как вы?

— Кейра, тебе надо уходить, — предупредил Феликс.

— И правда. Вот что, «родственники». Мне нечего вам сказать. Прощаете.

Кейра решительно направилась к двери, но тетя преградила ей путь.

— Ты никуда не уйдешь! Тебе одна дорога — за решетку, где ты и должна быть!

— Да что вы, тетушка? Тимми, дружок, убери ее с моего пути!

Бугай угрожающе надвинулся — и тетя с визгом отпрыгнула. Дядя хотел вмешаться, но Феликс заломал ему руку за спину:

— Иди, Кейра! Мы не позволим им тебе помешать.

Не так она хотела попрощаться с таверной. Кейра вышла на крыльцо, прошла несколько шагов по брусчатке — и на ее запястье сомкнулась бульдожья хватка. Тетя Линда схватила ее и не собиралась отпуска.

— На помощь! Стража! Стража! — завопила тетя.

Кейра дернула руку со всей силы, и тетя упала на колени. Она буквально повисла на Кейре, второй рукой схватившись за сестринскую робу. И все это время Линда не переставала вопить:

— На помощь! Преступница!

Прохожие все видели. Зеваки на балконах — тоже. Стража будет здесь совсем скоро.

Пальцы тети больно впивались в кожу. Кейра пыталась разжать их свободной рукой — все без толку. Линда тянула ее на землю и истошно голосила.

Не зная что делать, Кейра влепила ей пощечину — и пальцы женщины разжались. Она осела на землю, и ее крики стали рыданиями.

— Не б-б-б-лаго… дарная, ж-ж-жестокая… беги, это умеешь… от себя-то убежишь?! — тетя захлебывалась рыданиями.

Феликс и Курт пытались поднять ее, поставить на ноги. В руке женщины был обрывок сестринской рясы. Щека побагровела от удара. Но для тети у Кейры не было жалости. Сейчас — ни капли.

Кейра поправила сумку на плече, развернулась и пошла прочь. Волны жара и озноба столкнулись у нее внутри — и не оставили ничего.

13 Винсент

Командор. Винсент и не думал, что дослужится до такого звания. Большая ответственность… которая ничуть не тяготила предыдущего командора.

Винсент не понимал бунтовщиков — не видел смысла. Канцелярия Бальдвина считала иначе. Кабинетные клерки завалили командорский стол бумагами — и некоторые Винсент даже прочитал.

Дагросса — старый город с вековыми традициями. Когда Империя пришла на восток, Дагросса долгое время обеспечивала Каармору преимущество на море. В конце концов старый Каармор пал, и в Империи появилась Красная Провинция. Но жители Дагроссы не забыли, как горели их корабли в заливе в ночь осады.

Мастерство корабельщиков передавалось среди коренных жителей города от отца к сыну. Это был гордый народ с крепким цеховыми традициями. Они недолюбливали Бальдвина — но уважали. Затем старого начальника верфи сменил пустоголовый чинуша и рьяно начал наводить свои порядки. Ну что за идиот! Винсент ни на секунду не поверил в то, что Рольфа Оренбара утащили мутанты-рыболюди. Сговор цеховых и убийство чиновника — дурное предзнаменование, и Бальдвин никак не мог его спустить. Начались аресты, дознаватели приступили к работе — семьи корабельщиков потеряли кормильцев. Но это был лишь первый костер.

Другим очагом стали вольнодумцы. Молодые юноши и девушки, которые грезили переменами. Многие родились уже во время правления Бальдвина — и все это время жизнь не становилась свободнее. Кто-то мечтал о независимости Каармора, кто-то боролся против воинской повинности — но всех вольнодумцев объединяло то, что мечтали они громко и вслух.

А еще были бедняки. В Дагроссе было не просто свести концы с концами. Сестры Костра не могли прокормить всех голодающих, а чиновники ратуши не спешили им помогать. Бедняки винили в своих бедах всех остальных — но грозный Император был далеко, а Бальдвин гораздо ближе. Если восстание наберет силу — понятно, против кого пойдут бедняки.

Работа верфи остановилась. Стражники подавляли одни беспорядки — вспыхивали другие. За каждого человека в тюрьме на улицу выходило двое других. Готовилось что-то крупное — и Винсент не знал, как это остановить.

К счастью, советчиков у него хватало. Депеши из канцелярии Бальдвина приходили одна за другой. Новая тактика была в том, чтобы разделить «корабельщиков» и «вольнодумцев» — миловать одних и сажать других. Винсент покорно раздал указания подчиненным.

Цепная собачонка. Гав-гав.

Кто-то постучался в двери нового кабинета. Винсент медленно обошел стол и потянул дверную ручку. На пороге стоял Рон — один из тех ребят, которым Винсент по-настоящему доверял.

— Что случилось?

— Винс… ты просил доложить, если будет что по девчонке.

Кейра. Похоже, рыбаки все-таки выловили тело бедняжки.

— Похоже, девчонка жива.

Что за чертовщина? Бальдвин… солгал?

— Откуда сведения?

— Она заявилась в таверну. Дядя с теткой видели своими глазами. Они сейчас здесь.

— Я сам с ними поговорю.

Тетка Кейра обладала не в меру живым воображением — могла просто обознаться. Не может быть, чтобы Бальдвин солгал. Какой может быть мотив признаться в убийстве?

— Рон, напомни, как зовут этих двоих.

— Сухощавый — Курт. А его дражайшая женушка — Линда. Эй вы, двое! С вами хочет поговорить командор, — позвал Рон.

— Наконец-то! — Линда всплеснула руками. — Только гляньте на мое лицо! Видите щеку? Она уже синеет! Эта мутантка подняла на меня руку — а ведь когда-то я сама качала ее на руках!

— Успокойтесь, — с нажимом сказал Винсент, и указал пальцем на Курта. — Ты! Рассказывай!

— Я? — удивился Курт, и получил локтем в бок от жены.

Винсент подождал, пока Линда закончит яростно шептать на ухо мужу.

— Ну… мы с женой пришли в таверну. Я принес новую вывеску. Знакомый столяр закончил ее всего за день. И денег взял по-божески. Что-то я отвлекся… Кейра была там. Взялась ниоткуда. Осыпала нас обвинениями и попыталась уйти. Дражайшая Линда попыталась ее задержать, позвать стражу…

— … но эта мерзавка влепила мне пощечину! Прямо посреди улицы! Как мне жить с таким позором?! — Линда хватилась на сердце.

— Молчать! — рявкнул Винсент. — Вы уверены на все сто?

— Ее лицо, ее голос и уж точно ее мерзкие манеры, — кивнула Линда.

Кейра жива. Либо Бальдвин солгал, либо сам не знал правды. Неужели доносчики проглядели оживший труп?

— Что ж… Рон запишет ваши показания. А мне нужно подумать…

— Постойте! Вы что, оставите нас без защиты? — побледнела Линда.

— Я могу запереть вас в темницу. Поверьте, в этом городе надежнее защиты нет.

Винсент развернулся, чтобы уйти, но рука Курта легла ему на плечо.

— Моя жена имела в виду… дадите нам человека для охраны? Хотя бы одного?

Винсент грубо стряхнул руку Курта и воздел очи горе.

— Мои люди нужны мне на улицах. А ваша Кейра… если у нее не туман в голове, то вы ее больше не увидете.

— Но она же мутант! И убийца, убийца! — возопила Линда.

Винсент не сразу понял, что она имеет в виду. Губерт, бывший командора стражи. Винсент сам сделал Кейру преступницей номер один в городе. Значит, нельзя игнорировать показания даже ненадежных свидетелей.

— Вы знаете свою племянницу. Куда она может пойти?

— Есть несколько мест. То есть помимо таверны, — припомнил Курт. — К нам домой она вряд ли пойдет, тут вы правы. Но ее мать, моя невестка, проходит лечение в Приюте Вечернего Костра. Говорят, иногда сестры дают убежище даже преступникам!

— Есть еще место! Одна подруга мне сказала, что наша Келли крутит роман с Феликсом, Кейриным поваром, — впервые в голосе Линды прозвучало сомнение.

— Кто такая «наша Келли»? И причем тут роман?

— Келли — наша вторая племянница. Они с Кейрой очень близки, хотя и совсем не похожи. А роман… у этого повара есть добротный дом. Нет лучше места, чтобы приютить беглянку.

— Лечебница, добротный дом… Рон, запиши все. Кейра — как она выглядела?

— Была одета в рясу, как у святых сестер, — примпонил Курт.

— Отлично. Рон, созови ребят через полчаса. Вы двое хорошо послужили Дагроссе, но никакой охраны не получите. На этом все, — сказал Винсент и быстро вышел из комнаты.

Кейра, Кейра, что же ты делаешь? Если ты смогла бежать с виллы, то зачем так глупо попадаться? Винсент не понимал эту девушку — но она точно не была дурой. Кто же тогда дурак во всей этой истории? Винсент поморщился.

Он найдет Кейру, схватит ее — и что дальше? Винсент снова бросит ее за решетку, а затем девчонка получит смертный приговор? Или Бальдвин захочет получить свою мутантку назад? Сейчас она на свободе, и если в голове не туман — пытается покинуть Дагроссу. Помедли денек — и девчонка растает, как дым…

Винсент не мог выкинуть Кейру из головы. Однажды он ее отпустил — и с той ночи его терзало чувство вины. Он и сейчас мог ничего не делать — пусть головорезы Бальдвина ловят свою беглянку…

Бальдвин. Все крутится вокруг него. Он любит испытывать верность своих цепных псов. Не хватило ему треклятого Губерта — шлет Винсенту еще одну весточку. Что ему остается — так это делать свою работу.

Рон собрал стражников на летучку, и Винсент взял слово:

— Сегодня мы узнали, где скрывается беглянка Кейра Алькарбо. Вы знаете, что девчонка обвиняется в сокрытии опасной мутации… а также в убийстве.

— Это правда? — спросил Эрик. — Как она смогла прикончить старого борова?

— Так говорят очевидцы с виллы префекта, — заметил Винсент.

Он сам не верил ни одному своему слову. Но как же бесил этот заносчивый ублюдок, который не мог спокойно выслушать приказ.

— Я же был на вилле в ту ночь. Не помню, чтобы видел там старого борова. Хотя он наверняка бы не пропустил вечеринку, — усмехнулся Эрик, и его поддержал гогот нескольких ребят.

Винсент подошел к Эрику вплотную и встретился с ним глазами. В этих глазах не было ни страха, ни уважения — мальчишка восстановил свою былую браваду. Девчонка жива — значит не о чем переживать. Поймаем, и об инциденте на вилле никто не вспомнит.

Да только Винсент все помнил. Свою растерянность, свои колебания. Вечная дилемма — остаться честным человеком или плыть по течению. В ту ночь Эрик поставил его перед выбором. Но не будь Эрика — был бы кто-то другой. Эта дилемма вставала перед Винсентом каждый день.

Эрик смотрел ему в глаза и не понимал, насколько стал беззащитен. Нет больше командора Губерта — остался только Винсент. Какие бы отношения не связывали Эрика и семью префекта, сам Бальдвин поставил Винсента на новое место. Да, префект мог также легко отнять привилегию — но прямо сейчас все карты были у Винсента на руках.

И наконец Эрик прозрел. Улыбка в рыжей бороде погасла. А затем Винсент резко ударил ублюдка в живот. С хлюпающим звуком Эрик сложился пополам и рухнул под ноги Винсента. По счастью, свой завтрак Эрик смог удержать внутри.

— Рон, отведи беднягу в лазарет.

Винсент почувствовал себя намного лучше. Столько лет своей жизни он был дознавателем, что насилие стало его языком. Он обещал себе измениться — ради жены и детей. Но прямо сейчас, в эту минуту — он чувствовал себя превосходно.

— Если кто хочет высказаться — прошу.

Но друзья Эрика не спешили за него заступиться. Понимали язык силы без переводчика.

— Напоминаю, что наша главная задача — порядок на улицах. Эти указания неизменны. Поимка Кейры Алькарбо — второй приоритет. Если девчонка сбегает из штаба стражи и убивает одного из нас — чего мы стоим? Ничего — вот ответ. Бунтовщики нас не боятся, дерут горло своими лозунгами — потому что даже девчонка смогла от нас улизнуть. Мы покажем этому городу, что никто не уходит от правосудия.

…а еще не позволим громилам Бальдвина устроить свое собственное.

— Девчонка вряд ли вернется в таверну, но больше мы не оставим «Под крылышком» без внимания. Мы удвоим патрули у Приюта Святого Костра и на Гребешковой улице — там стоит дом, в котором может скрываться Кейра. Беглянка использует сестринскую рясу для маскировки, так что не забывайте заглядывать под капюшон.

Только этого всего будет мало. Кейра не дура. Теперь она знает, что ее маскировка раскрыта.

— Работники таверны помогают ей скрываться. Проследите за ними сегодня — кто каким маршрутом возвращается домой, кто с кем говорит. Пособничество — тоже тяжкое преступление…

— Так может, стоит придержать их за решеткой? — Рон вернулся из лазарета один.

— Нет, уж лучше мы загоним туда бунтовщиков. Но знаешь… у Кейры есть сестра, Келли. Тетка сказала, что они очень близки. Я допрашивал Кейру — и мне показалось, что она будет стоять горой за близких. Возьмем сестру — беглянка сама явится к нам.

Винсенту не нравилась эта идея — но лучше у него не было. Кейра не дура — но из такого капкана даже она не выберется.

— Так ты отдаешь приказ? — спросил Рон.

Проклятье, почему им приходится повторять именно тогда, когда ты сомневаешься?

— Да. Арестуйте Келли Алькарбо. Предъявите обвинения в пособничестве. Обращайтесь с ней по-человечески — все-таки многие из нас ужинают в таверне «Под крылышком».

Винсент распустил летучку. Как все было просто, когда он ударил Эрика в живот! И как запутано стало все сейчас. Будет время — он сможет договориться с совестью. Сейчас важно сохранить лицо городской стражи. Важно не дать Бальдвину повод сомневаться в верности Винсента.

Кейра допустит ошибку или сдастся сама. Винсент не сомневался, что скоро они двое будут сидеть по разные стороны стола в допросной комнате. И тогда он узнает, через что заставил ее пройти. Узнает, как она смогла выжить. Узнает, почему простая хозяйка таверны оказалась в центре кипящего водорота Дагроссы.

Он посмотрит в ее глаза и увидит, что она о нем думает. Может, тогда он узнает правду о себе самом. Может, в кои-то веки выберет быть честным человеком — или все останется, как было всегда. Винсент знал одно — он выберет сам, не позволит никому решать за себя. Раз ему жить с последствиями — значит ему и выбирать.

14 Фрида

За час до рассвета Фрида пришла в келью настоятельницы. Почтенная матрона не запирала двери на ночь, а скрипучие петли были смазаны жиром. Фрида бесшумно ступала босыми ногами по холодным каменным плитам.

Настоятельница металась во сне. Ее кожу покрывали красные бляшки инфекции. Простыни были мокры от пота. Это было забавно — даже самые благочестивые из нас бессильны против заразы. Почтенная матрона изрядно наскучила Фриде. Ей больше нравились безумцы — с ними легко было найти общий язык.

Как обычно, Фрида пришла в келью из-за зеркала. Оно было большим — даже выше Фриды. Когда-то зеркало показало сыпь настоятельницы, но сейчас отражало только Фриду. Солнце еще не раскрасило небо — но у островитянки было хорошее ночное зрение.

У Фриды был секрет, о котором не знали ее дочери. Они считали свою мать безумной, но Фрида таковой не была. Одержимая — вот верное слово.

Когда Боги забрали у Фриды мужа, она была безутешна. Она рвала себе волосы и забывала значения слов. Ее песни звали Богов — и Боги ответили на молитвы. Костлявый ангел спустился к ней — и предложил утешение. Разве Фрида могла отказать? Теперь и она служила Богам, а в особенности — ее глаза.

Фрида не помнила, что попросила взамен. Да и не все ли равно? Больше ее не мучила пустота в груди. Соглядатай — вот ее новое предназначение. И покуда из груди не выйдет последний вздох — она останется глазами Богов.

Фрида смотрела в зеркало и видела Соглядатая. Она, другая выглядела почти как сама Фрида — буйная грива волос, крепкие руки, широкие бедра. Но одно отличие было — в глазах, разумеется. Вряд ли на лице самой Фриды зияли две темные бездны.

Соглядатай говорила редко — голоса у нее не было. К счастью, руки имелись. Хорошо, что Фрида умела быстро выпутываться из смирительной рубашки и отлично знала язык жестов.

«Твоя дочь пала в Лимб и вернулась назад» — сказала Соглядатай.

— Знаю… я не хотела этого, — беззвучно ответила Фрида.

«Значит, у него получилось. Теперь в твоей дочери горит пламя погребальных костров».

— А если бы у него не вышло? Она осталась бы там — совсем одна…

«Не одна» — ответила Соглядатай, и Фриде стало не по себе.

— Страшная участь.

«Мы все послужим Богам» — Соглядатай пожала плечами.

— Ну, наш Бог хотя бы жив. О другом такого не скажешь.

«Нам не постичь того, каковы Боги. Они за гранью всего».

— Да я и не пытаюсь. Так можно и с ума сойти, — пошутила Фрида, но Соглядатай не смеялась.

«Теперь ты приведешь к Богам свою дочь. Там найдется место для нее самой и для ее пламени».

— Я не стану ей вредить, — заупрямилась Фрида.

«Это ее спасение. Иначе ты потеряешь ее. С каждым днем она будет слабеть — а затем исчезнет. Даже сила Богов ее не вернет»

— Я помогу ей. Но как? Что я должна сделать?

«Ты будешь мной. Большего Боги не требуют».

Тщетно Фрида задавала вопросы — больше Соглядатай ничего не сказала. Только стояла и смотрела — сколько бы Фрида не царапала стекло.

Кейра сама не знает, в какой она опасности. Девочка боится стражников и головорезов — но настоящий враг намного коварнее. Он затаился и ждет момента, чтобы нанести удар. И только Фрида может этот удар отвести.

Нужно было уходить. Фрида в последний раз посмотрела на спящую настоятельницу. Может, стоит прекратить ее мучения? Фрида сделала шаг к кровати — и передумала. Бедняжке и так недолго осталось. Она столько раз унижала Фриду своим фальшивым состраданием, что заслужила немного мук.

Фрида бесшумно двинулась обратно в крыло лечебницы, отведенное под душевнобольных. Его охраняли ночные сторожи. Они прогуливались по коридорам мимо запертых палат — лампа в одной руке, дубинка в другой. Все камеры запирались на один ключ — именно его Фрида сжимала в зубах. Выкрала — давным-давно. Сейчас он потребуется ей в последний раз — чтобы устроить маленький переполох.

Ночной сторож Арчи как раз патрулировал коридор с пустой камерой Фриды. Дверь была заперта — он не увидит пустую постель. Но Фриде было нужно, чтобы старичок увидел ее саму.

— Эй, Арчи! Меня потерял?

Арчи поднял лампу и всмотрелся в фигурную арку, где стояла Фрида.

— Снова гуляешь по ночам, Фрида? Забирайся в постель. Думаешь я хочу каждый раз привязывать тебя к кровати?

— О, я думала, тебе это нравится. Иначе ты вязал бы меня понадежнее, — рассмеялась Фрида.

— Вернись в камеру. Третий раз повторять не буду.

— А ты подойди — и повтори, — хищно улыбнулась Фрида.

Она приподняла полы рубахи и присела будто бы в реверансе — на деле же освободила ноги. И когда Арчи подошел — резким ударом ноги вышибла дубинку у него из руки. Хрустнула кость — и Арчи застонал.

— Ты ее сломала, дрянь! Сука психованная! Пар…

Прежде чем он крикнул «Парни!..», Фрида затолкала рукав рубахи ему в рот.

— Ты здесь один, Арчи. Ирвин придет сменить тебя через полчаса. Я могу лупить тебя по руке, сколько влезет. Или ты мирно зайдешь в мою камеру и я закрою тебя там.

В ответ Арчи попытался сунуть пальцы здоровой руки ей в глаз. Фрида отклонилась, размахнулась и треснула его в челюсть. В трактирных потасовках она была настоящей фурией — даже взрослые полупьяные детины не решались ей дерзить. Арчи до них было далеко — он сполз от удара по стене и радостно скользнул в забытье, прижимая «сломанную» руку. Фрида была готова поклясться, что у мужчины случился обычный вывих.

А затем Фрида отперла камеры — одну за другой. Некоторые безумцы еще спали — а некоторые провожали ее глазами и бормотали невнятно. Один из них, Горошек, потянулся к Фриде — он был ее давним приятелем.

— Я знал, что ты придешь за нами.

— И на кой черт вы мне сдались? На, возьми, — и Фрида сунула ключ Горошку.

— Ты куда-то спешишь? Спешишь, да?

— Открой побольше камер. Пусть как следует побесятся, прежде чем явится стража.

— Прощай-прощай, — энергично закивал Горошек.

— Болван, — попрощалась Фрида.

Фрида покинула камеру Горошка и бесшумно двинулась в прачечную. Если она собирается покинуть этот дом скорби, то сделает это не в ночной рубашке.

В прачечной размещались до ужаса примитивные «стиральные машины» — бочки с рифлеными стенками и вращающимися крестовинами внутри. Механизмы приводились в движение рычагами, взбивая грязные вещи в мыльной воде. И это в век, когда корабли двигались с помощью пара! Что ни говори, когда мужчина захочет что-то изобрести, он в последнюю очередь подумает о стирке.

В годы путешествий Фрида слышала, что центральные регионы Империи намного превосходят провинции в плане технического прогресса. Новшества столичных изобретателей добирались до задворок Империи с большим запозданием. Технологии объединяют людей и срезают расстояния — а это последнее, что нужно Богам.

Фрида отыскала каморку, в которой хранились личные вещи пациентов, и нашла коробку со своим именем. Белая рубашка и юбка до щиколоток, а главное — ее любимые серьги-кольца. Фрида беззастенчиво скинула больничное рубище и принялась приводить себя в порядок. Перед уходом она заглянула и в другие коробки — и прикарманила себе в сумку пару полезных вещиц.

Где же сейчас Кейра? Соглядатаи видят многое — но не все. У девочки с детства был талант к избеганию острых углов. Главная ошибка Фриды в ее воспитании — подавленные способности. На Орочьих островах девочка могла расти среди других эмпатов — но вместо этого отрицала собственную природу. В те времена Фрида не знала Богов — и совершала много ошибок. Грегу его таверна была важнее, чем сломанная судьба дочери.

Девочка снова попытается сбежать. О да, она покинет Дагроссу, ее убийцы останутся позади. Но Фрида по опыту знала, что от самой себя — не убежишь. Смертельный враг Кейры пустил корни в ее собственной душе — а значит с ним остается только сражаться.

Но если добрался до прачечной — считай, дело сделано. Здесь на окнах не было решеток. Фрида открыла ставни и вылезла на карниз — а затем двинулась вверх. Архитектор Приюта Вечернего Костра явно видел гладкие отвесные стены в своих кошмарах — повсюду были архитектурные излишества, названий которых Фрида не знала. Ей хватало того, что ловким пальцам было, за что уцепиться.

Когда Фрида добралась до крыши Приюта — как раз занимался рассвет. Фрида встретила его в компании горгулий. Этот архитектор точно был чокнутый — его каменные монстры слишком походили на людей. В тех монстрах, что являлись Фриде во снах, не было ничего человеческого.

Воздух пах гарью — ночью бунтовщики подожгли несколько зданий, и пепел разлетелся над городом. Фрида втягивала воздух полной грудью, вдыхала эту восхитительную непокорность. Первые костры восстания. Люди думают, что сражаются за свободу, права и прочую чушь. На самом деле они приносят жертвы Богам. Самое сладкое подношение на алтаре — руины старого порядка, из которых прорастает порядок новый.

Сегодня вместо бессонницы Боги послали Фриде целый клубок разрозненных сновидений. Она не пыталась его толковать. Она знала — знание придет само, когда будет нужно. И сейчас Фрида знала — дочь идет к ней, и больше никто не сможет ей помочь.

Что бы Кейра не решила — она вернется в лечебницу. Чтобы попрощаться — или просто сказать, что все в порядке. На этот раз Фрида не отпустит дочь одну и отправится с ней. Сейчас остается только ждать и держать глаза открытыми.

Зрение Фриды острым и цепким, как у хищной птицы. Она видела простых прохожих, попрошаек, лоточников, бродячих артистов. Видела сестру Мойру в колокольной башне — немая дева звонила в тревожные колокола. А еще Фрида видела патрули городской стражи и запоминала их маршруты. И наконец она почувствовала свою дочь — сквозь стены домов и изгибы улиц. Только слепой бы не разглядел пламя у нее внутри, но многие с радостью выбирают слепоту.

Фрида начала свой долгий спуск по водостоку. Ее легко было заметить — да только народ Дагроссы редко решается поднять глаза. Лишь у самой земли ее заметила пара зевак — Фрида приветливо помахала им рукой, прежде чем спрыгнуть на землю.

Звонили тревожные колокола. Сторожа Приюта оставили пост у главных ворот и бросились в лечебницу, чтобы скрутить сбежавших сумасбродов. Фрида толкнула не запертые створки и беспрепятственно вышла вон.

15 Фрида

Кейра шла навстречу Фриде, растрепанная и погруженная в себя.

— Меня ищешь, девочка?

Кейра остановилась как вкопанная — узнала. Испугалась. После всего того, что с тобой было — как ты можешь бояться, девочка? Ты ступила в ад — и даже он не смог тебя поглотить.

— Мама, что… что ты тут делаешь?

— Гуляю по стенам и потолкам, — Фрида пожала плечами.

— Что?! Лечебницу же охраняют… Как, мама? — надрывным голосом спросила Кейра.

— Своими ногами. Шаг, шажок, еще один. Безумцы вырвались на волю. К счастью, я оставила это хаос позади.

Двояко прозвучало… когда из этих глаз исчезнут вопросы?

— Помнишь, я предлагала свою помощь? Пришло время действовать.

— Мама, ты не должна…

— И этим все сказано. Когда тебя принесли в лечебницу, я почуяла беду. И сейчас этот запах еще сильнее. Что произошло девочка?

Кейра невнятно что-то пробормотала, но Фрида схватила дочь за плечи и встряхнула.

— Ну же, соберись! Что случилось?

— Они… узнали о моих приступах.

Вот, уже кое-что. Девочка начала говорить. Полуправду.

— Тебе достался великий дар, доченька. Это всегда было так — любой островитянин подтвердит. Больше всего я жалею о том, что не дала тебе его развить. И что позволила твоему отцу и аптечной крысе пичкать тебя всякой дрянью. Ты могла погибнуть, ты понимаешь? От каждой его вшивой пилюли!

Когда Фриду терзали сомнения, эту картину рисовали ей Боги. Девушка, разбитая приступом — одеревеневшие пальцы тянутся к бутылочке из зеленого стекла. Разливают на пол ядовитую росу. Девушка силится изогнуться, чтобы дотянуться языком до капель. А потом пена идет у нее изо рта — и глаза стекленеют. Не, этого не случится. Теперь — никогда.

— Мама, ты родилась на островах. Что ты знаешь об эмпатах? Сколько еще таких, как я?

— Таких, как ты — лишь ты одна. Эмпат — имперское словечко. Ярлык для непонятного. Империя, Искоренители — они стирают культуру провинций, переписывают историю. Но их битва уже проиграна, слышишь? Потому что… ты стоишь передо мной.

Потому что все в руках Богов — вот что хотела сказать Фрида. Но сейчас у них не было времени говорить о Богах.

— Мама… я покидаю этот город. Отправлюсь в Кьяргон морем. Я пришла, чтобы увидеть тебя и сделать пожертвование для Приюта…

— Даже не думай. В Приют я не вернусь. Тухлое место. Я еду с тобой. Ты полгода держала меня за руку — мой черед тебе отплатить.

Она ожидала спора, борьбы — но Кейра просто кивнула.

— Мама… хорошо. Сейчас нет времени спорить. Я рада, что тебе стало лучше. В этом городе опасно. Поедем втроем — ты, я и Келли. Мы двое сможем за тобой присмотреть.

А если Фрида будет рядом — то Боги присмотрят за ними.

— Каков твой план? Уже купила место на корабле?

— Я еще не была в порту. Мы с Келли договорились встретиться в доме Феликса, моего повара. Они встречаются.

— Хорошо. Веди, дочка.

За поворотом Фрида и Кейра наткнулись на бедняков, которые разнесли витрину магазина с дорогими тканями и одеждой для богачей. Предводитель банды напялил на себя длинный меховой плащ, а его подпевалы рылись в остатках былого великолепия. Хозяина магазина заставили голыми руками убирать разбитое стекло.

— Помнишь, как прошлой зимой мы замерзали на этих улицах, а ты даже не пустил нас на порог? Помнишь? — спрашивал вожак.

Фрида прошла мимо, но Кейра остановилась как вкопанная. Фрида знала этот недобрый, решительный взгляд. С детства Кейра окружала себя жертвами великой несправедливости и давала им свое покровительство. Что ж, даже сирым и убогим нужны свои лидеры. Хочешь постоять за справедливость — выбери момент. Обычно Кейра думала холодной головой, но похоже падение в Лимб сильно перетряхивает мозг.

— Дамы! И… и-ик… сестрица! Располагайтесь, выбирайте себе наряд. Шелка из Желтой провинции, изыс… и-зыс-кан-ная золотая парча! Как по мне, безвкусица страшная. Я Митч, а этот бездельник — Клайв, здешний… и-ик… хозяин. И я чертовски рад, что теперь он на коленях, а я… и-ик… кутаюсь в тепленькое. Выпьем за это!

Митч нашарил на полу бутылку самогона — но она была уже пуста.

— Вот зараза! Вылил все на голову этому… и-ик… снобу, — огорчился Митч.

— Пойдем отсюда, — прошипела Фрида на ухо дочери.

— Митч, так? Кем вы были до того, как оказались без крова, без работы? — спросила Кейра.

— Тебе п-правда интересно, сестрица? Я не шутил, выбирай что хочешь. Раньше я был… и-ик-каменщиком, как и отец. Мне нравилось, когда ты… ну, работаешь на высоте. Я много п-пил, но меня терпели — из-за брата. У него руки были… и-ик… просто золотые. Да только это ему не п-помогло… Он нашел себе девушку из вольнодумцев, стал сам ходить на собрания, и в один день их… и-ик… всех повязали. Брата отправили на рудники — а меня выгнали из бригады. Если бы не Приют, я бы п-п-помер с голоду. Спасибо сестрицам — накормили и отогрели!

Что Кейра унаследовала от своего отца — так это умение слушать истории.

— Ты не рассказал про Клайва. Чем он провинился?

— Встречал его на этом самом месте. Тогда я был… и-ик… на дне — ни гроша за душой, а на улице холод собачий. Я увидел, как Клайв закрывает магазин. Попросился… и-ик… переночевать. Клайв послал меня искать собачью будку. Он забыл — а я запомнил.

— Ты решил свести личные счеты? Как это поможет твоему брату? Всем людям, которых сослали на рудники — ни за что?!

Кейра сказала это так, что Фрида ощутила жар. Мурашки по коже. Какие сила, запал! Как редко Кейра бывает такой… настоящей. Как часто закутывается в саван из мыслей, сомнений и ожиданий и засыпает неподвижно.

— А где мне быть? Что я, пьяница… и-ик… могу сделать? Сегодня мы свободны, но завтра Империя снова возьмет нас за горло. З-зато Клайв не досчитается своего шмотья!

— Если останешься здесь, твой брат издохнет на рудниках. Борись за него — и за себя. Будешь молчать — Империя не услышит. Сколько мужчин умрут в застенках у Бальдвина? Сколько женщин выбросят в Рыбачий Рог? — глаза Кейры полыхали.

— Знаешь, а ты п-п-права. Ребята, кончайте здесь. Идем… и-ик… к штабу стражи. Потребуем, чтобы освободили наших! — позвал Митч.

— А если мы будем там одни? — спросил подпевала Митча.

— Сегодня все будут там, — звенящим голосом прошептала Кейра.

Митч рывком поднял Клайва с земли и плюнул ему на рубашку.

— Беги в свою конуру… и-ик… Бальдвинова собачонка!

Клайв последовал совету — и банда Митча с гоготом его проводила.

— Я нашла пару вещиц твоего размера. Примеришь, ммм? Боюсь, твоя маскировка изрядно поистрепалась, — заметила Фрида.

— Ты права, мама. Тетя Линда наверняка доложила страже, как я была одета.

— Линда? Тогда я даже не сомневаюсь — она все пропела в цветастых подробностях!

Фрида помогла дочери снять одежду послушницы.

— Митч! А ну хватит глазеть! Какого черта ты еще здесь? — крикнула Фрида.

— Хах, уже ухожу. Парни, идем. Кто, если не мы? — и Митч ушел.

Кейра надела практичное розовое платье с острыми плечами, верх которого был стилизован под жакет. Оно шло девушке — хотя на взгляд Фриды было слишком строгим.

— Постой-ка… здесь бирка. Это платье предназначалось для резиденции префекта, — Кейра с сомнением повертела бирку в пальцах. — Бальдвин не женат. Зачем ему платья?

— Тайная любовница, полагаю, — Фрида пожала плечами.

— И зачем ему утаивать любовницу?

— О, тут я могу придумать тысячу причин!

Кейра достала из ризы послушницы кошелек.

— Город горит, а ты собираешься заплатить? — кисло спросила Фрида.

— Простая порядочность, — Кейра пожала плечами, и выложила сумму на прилавок.

— Любопытно, как ты это сделала? Я боялась, ты бросишься защищать бедолагу Клайва. Но ты распутала ситуацию так, что каждый подумал — ты на его стороне. Сильная была речь! — восхитилась Фрида.

— Порой слова идут из глубины… Пойдем, мама. Келли будет волноваться.

Они торопились, но пришли слишком поздно. Дом Феликса был уже опустошен, и дверь болталась на одной петле. Внутри — следы грязных сапог и ни одной живой души.

— Этот дом видел лучшие времена. Хотя он все еще лучше лечебницы, — признала Фрида.

— Что здесь произошло? Почему? — Кейра побледнела, на лбу выступила испарина.

Она взяла с полки расческу своей сестры и вертела в руках.

— Кейра, это ты? — раздался детский голос.

Открылись дверцы старого серванта, и наружу выбрался незнакомый Фриде светловолосый ребенок. Он подбежал к Кейре и обнял ее со всей силы.

— Аксель! Как ты там оказался? — спросила Кейра.

— Как все кончилось, я зашел сюда. Хотел дождаться тебя, но одному было страшно. Я спрятался и смотрел через щелку.

— Что ты видел? Перед тем, как все кончилось?

— Келли пришла сюда с вещами из таверны. А потом появились стражники. Они хотели попасть в дом, но Келли не хотела их пускать. Тогда стражники сломали дверь, затолкали Келли в дилижанс и уехали. Я остался, чтобы тебе рассказать.

— Спасибо, Аксель, — Кейра снова обняла мальчика, но на лице ее Фрида заметила настоящую боль. — У меня к тебе просьба, ладно? Только ты можешь мне помочь. Постараешься?

— Конечно, что угодно, — кивнул ребенок.

— Беги в таверну, что есть силы. Найди Феликса. Расскажи все. Передай, пусть идет к главному штабу стражи. Передай, что я буду там. Запомнил?

Мальчик повторил — и Кейра его отпустила.

— Я не ослышалась? Ты собираешься идти в штаб? Что ты там будешь делать, штурм возглавишь? — с недоверием спросила Фрида.

Соглядатай сказала привести дочь к Богам. Что будет, если Кейра пойдет прямо в огонь? Кем она выйдет оттуда? А если она погибнет? Кейра была сердцем для Фриды — ее первенцем и избранницей Богов. Во чтобы то ни стало — Кейра должна жить.

— Я должна. Там моя сестра — и я ее вытащу.

— Это одна большая ловушка! Твою сестру сделали наживкой, никто ей не навредит — потому что охота идет за тобой! Это безумие.

— Не тебе говорить о безумии, мама. Ты не знаешь, через что я прошла. Меня тоже бросили в тюрьму — а затем все рухнуло. Я не позволю, чтобы с Келли повторилось тоже самое. Я вытащу ее.

— Ты права — мне неведомо, через что ты прошла. Я могу лишь догадываться. Еще утром ты хотела бежать — лучшей возможности не будет.

— Я знаю, мама. Прямо сейчас этот город поднимается против Бальдвина, его тирании. Из-за него ко мне приходили рэкетиры. Из-за него меня бросили в темницу и объявили врагом общества. Из-за него я… чуть не погибла. И прямо сейчас Келли у него в руках, одинокая, но не покинутая. Я не могу ее оставить!

— Ты боишься его, Бальдвина. Что он сделал с тобой? Расскажи, — попросила Фрида.

Она видела, что Кейра вновь на грани срыва. Что девушка колеблется, боится сказать. Неужели это Бальдвин отправил ее в Лимб? Фрида ощутила ядовитую, жгучую ненависть.

— Это Бальдвин… убил папу, — всхлипнула Кейра.

Вот оно что. Девочка щадила ее чувства. Вся жизнь Фриды делилась надвое — до и после смерти Грега. Он умер — и она прошла на самое дно по лестнице отчаяния и боли. Она так жаждала заполнить эту пустоту, что впустила в себя Богов и их Соглядатая. Рана на ее душе зарубцевалась — но шрам останется с ней навсегда.

— Иди, дочка. Спаси свою сестру. Если у кого и хватит сил — то только у тебя, слышишь?

Кейра утерла рукавом одинокую слезу.

— Оставайся здесь, мама. Я приведу Келли — и мы вместе покинем этот город.

Она выбежала наружу, не прощаясь.

Нет, Фрида не будет сидеть сложа руки. Она любила дочь, чтила Богов, но теперь ей двигало еще одно чувство — ненависть. Бальдвин — кто он такой? Грязь на ступенях, недостойная гласа Богов! Жалкая подстилка для Императора. И он посмел решать, кому жить, а кому умереть? Посмел забрать ее Грега и лишь чудом не забрал дочь? Нет, Фрида этого так не оставит!

Для мести ей нужно оружие — послушное и смертоносное. В этом городе такое было — да только не каждый мог и управлять. Соглядатай — вот кто сможет.

— Будь сильной, девочка моя. Я иду за тобой — и я буду не одна, — пообещала Фрида.

16 Винсент

Однажды утром город проснулся и сошел с ума. Вот как начался этот день.

Винсент заночевал на рабочем месте. Кресло командора было удобным и мягким — но к утру Винсент его возненавидел. В постели с женой — вот где он должен был провести эту ночь. На старом, твердом матрасе у себя дома. Но вместо этого Винсент заснул над бумагами, которые давно перестал понимать.

Почему Астрид до сих пор от него не ушла? Сколько терпения, сколько выдержки в этой хрупкой женщине! Сколько дерзости в ее измученной улыбке… Астрид была его утешением, несла ему мир. Почему он не ценил этого, принимал как должное? Почему раз за разом давал ей клятвы — и нарушал их? Винсент не знал ответов. Может, он ее не достоин?

Помнят ли его дети, как выглядит папа? Когда он уходит — они еще спят, когда приходит — уже видят первый сон. Винсент твердит себе, что строит для них лучшее будущее. И как, получается? Все, чего добился Винсент — это город в огне. Он взял будущее своих детей — и вычеркнул оттуда самого себя, вот что он сделал.

Так почему он до сих пор здесь? Почему не вернется домой, к жене и детям? Горький ответ вертелся на языке. У него есть ответственность — перед городом и его жителями. Такими же, как Астрид. Или как Кейра, где бы она не была. Слишком много раз Винсент подводил их — может в этот раз он сделает все правильно?

Стук в дверь вырвал Винсента из задумчивости.

— Войдите.

На пороге появился Эрик. После того, как Винсент отправил его в лазарет, бедолага поубавил спеси. Эрик прокашлялся и заговорил:

— Командор. Прибыл человек от Бальдвина. Я провожу.

— Зови его сюда.

— Вам нужно это увидеть.

Винсент поднялся из своего удобного, мягкого кресла и почувствовал боль в спине. Эрик привел его на нижний ярус штаба, к скрытой лодочной станции — именно отсюда Кейра когда-то отправилась в логово зверя. Теперь незнакомые грузчики разгружали с лодок таинственные ящики — и правил этим балом один человек.

Винсент увидел лощеного юношу. И это человек Бальдвина?

— Приветствую, командор. Мы не знакомы лично. Мое имя Марвин.

Винсент знал это имя. Друг Эрика в свите префекта, племянник Бальдвина. В ту злополучную ночь именно он отдал Эрику приказ доставить Кейру на виллу префекта. Зачем, Марвин? Что ты с ней сделал?

— Чем могу…? — спросил Винсент.

— Я привез указания от Бальдвина, моего дяди. Они чрезвычайно важны, поэтому префект не доверил их никому другому.

— Что за указания? Говори.

— Бунт нужно жестко пресечь. Городской стражи — мало. Бальдвин договорился об участии частных лиц, больших патриотов Каармора. Они помогут страже утихомирить толпу.

— И кто же эти патриоты? — скривился Винсент.

Он уже догадался. Вспомнил фигуру с ружьем на балконе префектовой виллы. Бальдвин не доверял свою безопасность городской страже — его охранял личный взвод головорезов. Влиятельные семьи Дагроссы часто пользовались услугами таких «наемников», особенно если зарабатывали свое влияние по ту сторону закона. Дурные люди — и хорошие бойцы.

— Неравнодушные граждане, которые желают помочь. С ними вы сможете удвоить присутствие на улицах, командор.

Этого должно хватить. Вот только…

— У нас не хватит амуниции на всех. Твоим патриотам придется вооружаться из собственных запасов. Как тогда мы отличим их от бунтовщиков?

— Уверен, вы придумаете, командор. Добровольческий взвод уже направляется сюда. Постарайтесь не потерять слишком много людей. Лучше избегать прямых столкновений.

— Что-то еще? — нахмурился Винсент.

— Да. Все это, — Марвин жестом указал на ящики.

Грузчики как раз закончили разгружать лодки. На вид — обычные деревянные коробки без опознавательных знаков. По сигналу Марвина Винсент вскрыл одну из них — внутри были незнакомые боеприпасы.

— Это что, бомбы?

— Почти. Убить человека такими сложно, оглушить — запросто. Хлопок получается громкий, но слух восстановится через несколько часов. Против толпы действует безотказно.

Марвин говорил так убежденно, как говорят теоретики, никогда не бывавшие в уличной заварушке.

— Взрыв провоцирует панику. Люди могут погибнуть в давке, — напомнил Винсент.

— Постарайтесь уменьшить количество мучеников. Видите зачинщика — хватайте первым. Делите толпу на части, перекрывайте пути отхода. Надеюсь, ничего нового я не говорю? — улыбнулся Марвин.

— В самом деле, — мрачно кивнул Винсент. — Где мы разместим столько заключенных?

— В квартале отсюда есть склады, которыми владеет семья Оренбар. Они сдают помещения частным лицам — там много тесных кабин с дверями и замками. Не лучшие условия, но и мы не приглашали людей раздувать костры на улицах. Еще вопросы?

— Достаточно.

Винсент ощущал к Марвину стойкую неприязнь. Костюм, перчатки, блестящие туфли — все это была шелуха. Высокомерие, притворная забота — дешевые маски. Когда чистишь луковицу — за шелухой тебя ждёт белая сердцевина. В случае Марвина — Винсент даже не хотел знать, есть ли там вообще что-то.

Зачем этому ублюдку Кейра — вот что Винсент хотел знать. Он почувствовал себя одиноким — все его друзья остались наверху, а здесь были Марвин и его головорезы. Винсент не сомневался, чью сторону выберет Эрик — если дойдет до драки.

— Командор, тогда у меня есть к вам личная просьба, — Марвин нарушил молчание.

— Слушаю.

— Мне известно, что вы продолжаете поиски мутантки по имени Кейра. Вы отдали приказ схватить сестру Кейры — и сейчас она у вас в камере. Чего вы добиваетесь, командор?

Все началось с Марвина, и вот он наконец поднял эту тему. Он приказал Эрику похитить Кейру из штаба стража. Затем девушка исчезла — а Бальдвин признался, что она мертва. Винсент знал — это ложь. Непреднамеренная? Кусочек головоломки стоял прямо перед Винсентом, спрятав по четыре пальца в карманы своего пиджака.

— Дежурная проверка. Хочу понять, не причастна ли Келли к побегу своей сестры… и прочим ее злодеяниям. Мы все скорбим по командору Губерту, разумеется.

Это было похоже на покер — Винсент решил пока придержать карты.

— Командор, оставьте эти игры… Город горит, и у вас есть дела важнее, чем допрос официантки. Очевидно, это наживка. Вы верите, что Кейра придет добровольно?

— Похоже, вы знаете больше своего дяди. Он сказал мне, что Кейра мертва.

Винсент сделал ход — и вот Марвин достал руки из карманов и воздел их к темному своду.

— Кто знает, на что способны эти мутанты? В детстве дядя рассказывал мне, как они с отцом сражались против орков. Крепкие ребята, живучие. Если в Кейре есть капля порченой крови — кто знает, на что она способна?

— Когда ты видел ее в последний раз — она была мертва? — Винсент стер улыбку с лица собеседника.

— Это что, допрос? Время уходит, командор. Если хотите знать, что случилось на вилле — спросите саму Кейру. А потом верните ее мне.

— Что? — яростно выдохнул Винсент.

— Если ваша затея с наживкой выгорит, и вы схватите Кейру, немедленно доставьте ее на виллу префекта. Это приказ Бальдвина.

— Я думал, мы обсуждаем твою личную просьбу, — тихо напомнил Винсент.

— Личную? Ах да. Она касается Эрика, вот этого парня. Его родители через меня передают вам свое беспокойство. Будет лучше, если вы не станете сегодня посылать Эрика на улицы. Например, он может охранять камеру Келли Алькарбо — на случай, если появится ее сестра.

— Как это… удобно. Однажды Эрик уже сопровождал Кейру из моей темницы, — Винсент бросил на Эрика испепеляющий взгляд.

— О, вы уловили символизм, командор. Переправить одну заключенную — такая мелочь по сравнению с тем, чтобы удержать город.

— В самом деле. Дагросса — вот мой приоритет.

— Слова настоящего патриота. На этом я с вами прощаюсь.

Марвин всегда решал сам, когда закончить разговор. Вот и сейчас он отправился к лодке, поманив головорезов за собой.

— Эй, Марвин. Зачем тебе Кейра?

Марвин театрально почесал затылок и обернулся.

— Всего лишь хочу убедиться, что Кейра не держит на меня зла. Бывайте, командор, — сказал Марвин и больше не обернулся.

— Ты. Пойдем, — Винсент сурово посмотрел на Эрика. — Твои дружки отчалили, хватит корчить из себя храбреца.

— Моя семья… — начал Эрик, но Винсент грубо его оборвал.

— Не начинай, ладно? Бальдвин попросил меня защитить Дагроссу. Когда все кончится, твоя семья первой осыплет меня благодарностями. А теперь — иди за мной.

Они поднялись к арсеналу — здесь, вдали от остальных заключенных располагалась камера Келли. Винсент постарался, чтобы Келли получила весь комфорт, который возможен для заключенной в темницах главного штаба.

— Стой у двери. Этот пост настоящего героя теперь твой. А я поговорю с заключенной.

Не дождавшись ответа, Винсент отпер камеру — и вошел внутрь.

— Келли, верно? Я командор Винсент.

— Вы — главный? Надеюсь, вы пришли меня отпустить. Это была бы лучшая новость за сегодня.

— Поверь, Келли, твоя камера — самое безопасное место во всем городе. Может, ты не слышала — бунтовщики вышли на улицу, и скоро начнется заварушка.

— Но это ведь ваш выбор, разве не так? Вы можете пойти навстречу и уладить дело миром.

— Прямо сейчас сотни людей на улице выбирают войну. Наша Империя покорила весь континент — и похоже теперь воюет сама с собой.

— Ой, вы накручиваете. Люди не будут громить собственный город. У них есть требования — нужно выслушать и договориться.

По-началу Келли показалась Винсенту наивной, прямодушной, но в ее взгляде на мир было что-то притягательное. В ее глазах мир не был жестоким.

— У меня есть вопрос о твоей сестре. В последний раз, когда мы встречались — я подвел ее. Кейре был нужен хоть кто-то на ее стороне — а я ее отпустил. Я снова и снова представляю, на что обрек ее своим бездействием. Кейра — какой она вернулась?

— Похоже, моя сестра запала вам в душу. Какой она была, какой… Я не заметила у нее ран. Она была измотана и испугана. Она словно ходит по грани — каждый час, каждую минуту. Я боялась — из темницы вернется другой человек. Но это была моя сестра, я узнала ее.

— Спасибо, что поделилась.

— Винсент, да? Вы ведь не злой человек. Зачем вы арестовали меня? Зачем открыли охоту на мою сестру?

Что он мог ей ответить? Винсент сам сделал Кейру главной преступницей города. От ее поимки зависел исход этого длинного дня, а может и все будущее городской стражи. Кейра могла стать символом протеста — если бы захотела. А чего хотел сам Винсент? Попросить прощения? Чтобы Кейра пришла и отпустила его грехи? Нет, Винсенту это было не нужно.

— Келли, в этот раз я хочу сделать все правильно. Поступить по совести.

— Но это же не ответ на мой вопрос!

— Прости, но другого у меня нет.

И Винсент вышел из камеры — Келли и хмурый Эрик остались у него за спиной. Сегодня будет тяжелый день — стража и патриотические добровольцы ждут указаний командора.

17 Фрида

Сердце Фриды рвалось на части, а в разуме бушевала война. Боролись два нестерпимо сильных желания. Первое — спасти своих дочерей, второе — отомстить Бальдвину. Страх сжимал свои змеиные кольца на задворках сознания. Он шипел: ты не ус-с-спеешь. Пос-с-спеши, ты должна выбрать. Ты хорошо пос-с-служишь Богам — только спеши, Фрида!

Фрида ощутила, как страх касается ее лица, оставляя на лбу холодные капельки пота. Как проникает под лобные кости и превращает мысли в туман. Ты потеряешь все Фрида — если не выберешь прямо сейчас.

Если ты станешь местью, то город станет твоим оружием. Раздуй огонь под котлом и опрокинь на Бальдвина кипящее варево. А затем подними его тело над городом, как знамя ужаса. Покажи Каармору, что время Империи кончилось. Теперь настало время Богов, и за такую победу ты станешь благословенна.

Если ты останешься матерью, то приведешь своих дочерей к Богам. В Кейре дремлет огонь, которого Боги жаждут.. Келли кажется заурядной, вечно в тени сестры… Она брусок руды, что можно переплавить и выковать острый клинок. Да, ее дочери станут великими женщинами — Фрида поможет, и Боги благословят ее труд.

Фрида спускалась к Рыбачьему Рогу и понимала — она выбрала давным-давно. Просто боялась признать свой выбор, посмотреть ему в глаза. Но с каждым шагом ее решение обретало плоть, становясь обещанием. И Фрида поклялась себе самой, что не бросит своих дочерей.

Страх отступил, гнев продержался дольше. В голове Фриды вспыхивали картинки — вот ее мужа режут в подворотне, вот издеваются над дочерью, и Бальдвин наблюдает, потирая руки. Она сама ломается где-то внутри и попадает в лечебницу. О, возмездие, как трудно отпустить эту жажду! Фрида вдохнула — и выдохнула.

Она не простила и не забыла. Однажды эта ярость найдет выход — но сейчас Фрида не даст собой завладеть. В ней итак уже живет Соглядатай, постояльцев достаточно.

Она должна найти человека, который поможет. Так он представился ей — когда Фрида стояла на краю моста и колотилась от страха. Когда ее сердце рвалось от рыданий по мужу. Когда все утратило смысл, и Фрида позабыла лица своих дочерей. Они искали ее по всему городу — но нашел этот человек. Старый друг ее мужа и преданный слуга Богов.

Тогда Фрида заключила первую сделку и получила Соглядатая. Боги часто говорили на языке сделок. Невежественные имперцы считали, что Боги — это безумие, раздор, бедствия. Одним словом, хаос. Имперские ученые не принимали порядок, который был им незнаком. Боги несли новый мир — с иными законами. Адаптируйся — или будешь сметен.

Но довольно о Богах… сейчас нужно найти того человека. Он больше многих смертных заглядывал в звенящую магией пустоту Лимба — и однажды бездна посмотрела в ответ. Он близко — Фрида почувствовала холодок по спине — и ее сердце пропустило удар.

Фрида услышала звук черной воды, что переливается под веслом.

— Тебя проще найти, чем ты думаешь. Я шла на собственный страх.

Лодка причалила к берегу. Черная фигура отпустила весла и поднялась движением, от которого лодка даже не шелохнулась.

— Ты искала меня глазами — и я пришел, — сказал Лодочник.

Фрида не знала его имени. Никогда не спрашивала. Была ли у него жизнь до благословения Богов? А была ли у самой Фриды? Жизнь — или череда историй?

— Я видела, как ты принес мою дочь в лечебницу. Ты спас ее — я знала это. Но не стала тебя благодарить, — вспомнила Фрида.

— Почему? — Лодочник был немногословен.

— Во снах я видела камень цвета крови. Внутри — старая, злобная душа. И теперь моя дочь — внутри камня. Они не смогут сосуществовать вдвоем — один поглотит другого. Зачем ты обрек мою дочь на эту борьбу?

— Борьба закаляет. Сеятелям не нужны слабаки, — Лодочник пожал плечами.

Еще одно имперское словечко — для тех, кто боится называть Богов. Лодочник точно не боялся — значит, просто хотел ее уколоть.

— Это было твое решение? Или шепот Лимба?

Он поднял голову на Фриду — и она прочла ответ в его глазах. Там не было ни капли стыда.

— Моя Кейра сильная. Скажи, кто был там, внутри рубина?

— Один хитрец из прошлого. Юрген из выжженного Аскерми. Искусный эмпат, овладевший осколком. Когда-то он пережил смерть своего тела — и сделал это без помощи Богов, — рассказал Лодочник.

— Ты знал его? — проницательно спросила Фрида.

— Я думал, ты спешишь, — Лодочник сказал все, что хотел.

— Еще вопрос. Скажи мне — как Кейра оказалась в лапах Бальдвина? Это ты сделал?

— Порой люди делают мерзости по своей воле, — Лодочник пожал плечами.

Фрида не могла понять, лжет он или нет.

— Это Бальдвин убил Грега. Ты знал?

— Я не удивлен. Старые, добрые деньки давно кончились. Когда-то Бальдвин служил в рядах Искоренителей. Убивал культистов, орков и эмпатов — таких же, как твоя дочь.

— Мы отберем у него Дагроссу? У восстания хватит сил? — забеспокоилась Фрида.

— Едва ли. Горожане на улицах — орудие Сеятелей, но эти люди безоружны. Империя сметет их. К счастью, нашим владыкам ведомы и другие пути. Рано или поздно падет вся Империя, а Бальдвин сломается еще раньше.

— Я рада это слышать… и мне нужна твоя помощь, — со вздохом признала Фрида.

— Что ж… я в самом деле перед тобой виноват. Заходи в лодку.

Босые ноги Фриды шлепали по воде. Лодочник подал ей свою костлявую руку — и вслед за шагом Фриды лодка покачнулась.

— Ты помнишь мою вторую дочь, Келли? Ее схватила стража. Это ловушка, которую Бальдвин поставил для Кейры. Она отправилась прямо туда, в штаб. Если мы ничего не сделаем, я потеряю своих дочерей. Поэтому мне нужна помощь. Мне нужно… оружие.

— Я всего лишь вожу лодку по каналам, — усмехнулся Лодочник.