Бесплатный фрагмент - Песнь одинокой волчицы

Пролог

Тем, кто забыл себя…

Есть те, кто помнят.

И те, кто ищут.

Но есть и те, кто забыл себя

так глубоко,

что тишина внутри стала громче голоса.

Они долго жили, отвернувшись от огня.

Они носили маски силы,

но каждый вечер засыпали с пустотой.

Они растили других, забывая поливать свои корни.

Они называли себя храбрыми —

но дрожали от взгляда на собственную тень.

Ты, что держишь эту книгу…

Возможно, ты одна из них.

Ты слышала зов, когда другие слышали шум.

Ты смотрела в небо,

когда земля под ногами рушилась.

Ты стояла среди пепла

и всё же не перестала мечтать.

Это не просто сказка.

Это песня души,

что шепчет тебе:

«Пора вспомнить…»

Ты начнёшь путь одна.

Но ты не одинока.

В лесу тебя ждёт Волчица.

В пещере — твоя суть.

А на дне темноты — твой свет.

Пусть эта книга станет зеркалом,

в котором ты снова увидишь

не просто лицо.

А душу.

Глава I. Где жила тишина

Ты не найдёшь мира, пока не ступишь туда, где тебя ждёт твоя тень, — и не обнимешь её.

Там, где ледяной ветер шепчется с камнями, —

а те хранят своё безмолвие.

Там, где суровость и красота сливаются в дыхание гор

и солнечные лучи ласкают белоснежные вершины, —

именно там жила-была волчица.

Ни стаи, ни потомства, ни чужой памяти.

Только глаза, в которых плескались шторма, и хребты пережитого.

Глаза цвета зимней грозы.

С душой, исчерченной шрамами, в которых укрылись старые метели.

Просто — волчица.

Она знала боль — как знают её деревья после огня.

Когда-то у неё была мечта.

Не сияющая. Не великая. Зато — своя.

Дом — не из камня, а из запаха коры и дыхания.

Смех — не в громе, а в шелесте трав.

Мир — где её голос не прятался,

а звучал — как весенний ручей.

Но однажды налетел ветер.

Не просто ветер — перемена.

Он унёс мечту.

Оставил лишь хребет.

И выживание.

Она осталась.

Не мёртвая. Но и не живая.

Её тишина стала гуще, чем снег.

Она избегала троп. Не выла в ответ. Не касалась чужих следов.

Будто застыла вне времени —

то ли в ожидании,

то ли забыв, что ждала.

Она просто дышала. Просто шла.

Тишина обернулась мехом.

А одиночество — домом.

Но в самую долгую ночь,

когда луна поднялась над мёрзлыми вершинами,

она услышала странный звук.

Не снаружи — внутри.

Звук, похожий на голос.

Свой.

Давно забытый.

Глава II. Призыв

Иногда зов раздаётся не с гор, а из глубин.

Из тех мест, где ты прятала свою силу.

Голос был тонким, как лёд, и древним,

словно знал её ещё до имени.

Он поднимался снизу — оттуда, где дремлют забытые желания,

где спят несбывшиеся песни.

Он не уговаривал. Не просил.

Он звал.

Просто. Прямо. Неотвратимо.

— Пора. Ты не создана лишь для выживания.

Ты помнишь, как танцевать на снегу?

Как петь в темноте?

Как смеяться так, будто сам воздух создан для тебя?

Бежать не прочь — а навстречу.

Ты всё ещё здесь.

Возвращайся.

Слова легли под её шкуру, как горячий пепел.

И в груди, где давно было пусто,

что-то затрепетало.

Не надежда.

Память.

Волчица встала. Её шерсть поблёскивала в лунном свете.

И хотя лапы дрожали, она шагнула вперёд —

не к знакомой тропе, а куда вела её тень.

Первый шаг дался тяжело.

Ветер бил в морду.

Воспоминания хлестали, как кнут.

Внутри звучали голоса:

— Куда возвращаться? Всё сожжено. Всё утрачено.

Она стиснула клыки.

Это были не чужие слова.

Это шептал её страх.

И всё же — она шла.

И ветер сменил направление.

Он больше не бил. Он подталкивал.

Словно знал: она идёт туда, где начинается её возвращение.

Глава III. Тени, что идут следом

Нет выхода наружу, если не пройти тропы внутри — лапами, что знали боль.

Утро не пришло с солнцем.

Оно пришло с решением —

тихим, как шелест старых трав,

но неотвратимым, как свет,

рождающийся в сердце, что долго спало.

Волчица поднялась.

Медленно.

Так встают после долгой зимы.

Не потому, что стало легче.

А потому, что — пора.

С каждым шагом ветер стихал,

будто устав преследовать.

Снег под лапами тяжелел,

в нём начали проступать следы.

Свои.

Но — прошлые.

Из тех времён,

когда она ещё мечтала.

Она свернула к холму,

чьё очертание показалось знакомым,

и остановилась у подножия дерева.

Одинокое. Изогнутое.

Оно стояло, как дозорный.

Без листвы,

с корой, исчерченной чёрными прожилками,

словно кто-то выцарапывал по ней правду когтями.

Это было Древо Памяти.

Она вспомнила.

Когда-то здесь

она оставила то, что больше не могла носить:

тяжёлые имена,

обрывки песен, в которых никто не хотел слышать её голос,

и главное — боль от потери веры в будущее.

Она прикоснулась носом к коре.

Дерево отозвалось дрожью.

Из его трещин потянулся холод,