Бесплатный фрагмент - Первый белорус в Японии

Японисты-первопроходцы

Вообще первым профессиональным японистом среди неяпонцев принято считать португальского католического миссионера Луиша Фроиша (1532 — 1597), прожившего в Японии тридцать лет. «Все последующие португальцы, а затем и другие исследователи Страны восходящего солнца непременно пользовались его пособием».

Глубоко изучая культуру и обычаи чужой для себя страны он вызывал уважение японцев. Благодаря взаимопониманию шло обоюдное обогащение не только в торговле, но и в культурно-языковом плане. Помимо ружей и сахара, впервые завезённых португальцами, в японском языке появились такие новые слова как «ботан» — пуговица — (от португальского «botao»), «пан» — хлеб — (от португальского «pao»), и даже всем известное японское слово «аригато» — спасибо — произошло от португальского «obrigado». Какими словами благодарили японцы друг друга до приезда португальцев — неизвестно. А может и вообще не благодарили — у самураев излишние вежливости никогда особо не приветствовались.

Историю начала контактов между Россией и Японией можно проследить только условно, первыми, вероятно, были местные туземные народы, ещё не обладавшие письменными навыками. Есть даже легенда, что первым названием России на японском было «Оросия» благодаря народу орочонам тунгусо-эвенкийской группы, торговавшим с населением севера Японии шкурками оленей и пушного зверя. На каком языке или смеси каких языков общались эти народы — можно только догадываться.

Первым профессиональным японистом в дореволюционной России был белорус Осип (в крещении Иосиф) Гошкевич (1814 — 1875), освоивший японский «на марше», вернее на рейде фрегата «Паллада» в порт Нагасаки. Прибыв к Нагасаки в августе 1853 года за время переговоров до заключения Симодского трактата в феврале 1855 года на борт «Паллады» поднялось несчётное количество разного рода японских чиновников. Поначалу владея только китайским языком Гошкевич постепенно осваивал азы японского и к завершению миссии в октябре 1855 сносно владел оным.

По возвращении в Россию оформил первый японско-русский словарь, о коем детально речь пойдёт в следующей главе. В 1857 году вновь отбывает в Японию в качестве Консула России в городе Хакодатэ, где проведёт семь плодотворных лет. Выйдя на пенсию в 1867 году вернулся в родную Беларусь, где доделал ещё один свой основополагающий труд — исследование «О корнях японского языка», изданное спустя 24 года спустя после его ухода в мир иной — в 1899 году.

История Робинзона Нового времени, где было и крушение судна у неизведанных берегов и возвращение на родину с другом Пятницей.

По страницам первого японско-русского словаря Гошкевича-Татибаны

Если про биографию Осипа Антоновича Гошкевича подробно и даже художественно, в стиле Валентина Пикуля, написал Вита́лий Григо́рьевич Гуза́нов (1928 — 2006), то каких-либо разборов составленного им словаря найти не удалось. Что ж, пусть этот будет первым.

Нашёл экземпляр в Библиотеке имени Ленина, 170-летняя книжица вполне в отличном состоянии!

В целом — добротный для своего времени универсальный словарик с разбросом от злых духов до классификаций цветов и насекомых, без особой системности и детальности в каждой из областей. Половина слов точно перекочевала и в современный японский язык. Вторая «выбывшая» половина связана с отмиранием каких-то производственных процессов, заменой их новыми, и приходом новых слов из иностранных языков — так называемого «ГАЙРАЙГО». В самом же словаре Гошкевича-Татибаны если ГАЙРАЙГО и есть — то только китаизмы, ибо с Китаем отношения не прерывались и во время 250-летней самоизоляции Японии 17 — 19 вв. Слова упорядочены в соответствии с древней азбукой ИРОХА, которая ныне практически не используется, Таким образом благодаря этому словарю можно наблюдать «культурную окаменелость» Японии, которая в дальнейшем будет стремительно размываться в процессе индустриализации и глобализации.

Разбирая отдельные слова приходишь к выводу, что чтения некоторых иероглифов со времени издания словаря в 1857 году серьёзно изменились. Из подбора слов для словаря и их переводов на русский можно также сделать некоторые выводы о характерах его составителей — Осипа Гошкевича и Татибаны Косай (в крещении Владимир Иосифович Яматов). Ниже выборочно идут слова из «Японско-русского словаря, составленного И. Гошкевичем при пособии японца Тацибана но Коосай», изданного в Санкт-Петербурге в 1857 году, с комментариями автора этой брошюрки.

КУВАТАЙ — исправление нерадения.

Иероглифы: «чрезмерный» + «лень». Сейчас бы читались КА-ТАЙ. В средние века так называли наказание самурая за оплошность. Вероятно упущение, лень. Ныне не используется.

Несомненно, со средневековой системой наказаний был лучше знаком Татибана, который сам был заядлым игроком в азартные игры и не раз попадал в японскую тюрьму.

КУВАТАКУ — бедственная жизнь