Бесплатный фрагмент - Персональный разговор

От автора

Эта книга знакомит читателей с людьми, знакомство с каждым из которых было для автора этой книги событием.

Герои публикаций — все разные по профессиями,, но все — мастера своего дела.

Книга называется «Персональный разговор» не случайно. Разговор у автора в книге идет действительно с персонами, то есть людьми интересными, уважаемыми и яркими. Кроме того, все собранные в книге интервью появлялись ранее в рубрике «Персона» на ленте ИА «Урал-пресс-информ».

10 интервью — это знакомство с десятью мастерами своего дела. Поводы для публикации были разные, но все связаны с какой-то важной и значимой датой в жизни или деятельности героев публикаций.

Такие поводы для публикаций среди журналистов-коллег называют «датскими», то есть приуроченные к какой-то дате.

Обложка книги для автора тоже знаковая — по волнам в лодке плывут двое, наверное, не молчат, разговаривают. Этюд брата Игоря Белковского, написанный им в юношеские годы на озере Увильды. Художник Игорь Белковский — герой одной из публикаций в этой книге.

Владимир Спицын: 50 трудовых лет связаны с металлобазой

Челябинск — город металла и город торговли. Это — металлургический край России

Почти 90 лет здесь работает предприятие «Металл-база», которое было интегрировано и в народнохозяйственную экономику СССР, и нашло свое место в экономике новой постсоветской России.

Говоря современным языком, челябинская металлобаза стала промышленным супермаркетом, где представлена практически вся продукция главных металлургических комбинатов и заводов Южного Урала, а также ряда других промышленных регионов России.

Владимир Спицын пост генерального директора металлобазы занимал дважды.

Сам он считает свою биографию стандартной для большинства своих сверстников.

Предлагаем его заметки о своей жизни и о работе на челябинской металлобазе, которой он отдал уже полвека.

Родился не там, где пригодился

Есть известная поговорка: где родился, там и пригодился. Наверное, она справедлива. Но, как известно, у каждого правила бывают исключения.

Родился я в 1950 году в рабочей семье. Отец был шофёром, мама — разнорабочей. Детство прошло в шахтёрском посёлке Буланаш Свердловской области, куда мои родители переехали в 1949 году из Воронежской области. Приехали они на Урал строить шахты и сам посёлок. Отец вскоре заболел и 15 лет был прикован к постели. Нас с младшим братом воспитывала и поднимала мама Анна Петровна.

После окончания 9-ти классов я поступил в Свердловский машиностроительный техникум. Получив диплом об окончании техникума, ушёл в армию. Служил на Урале, в Челябинской области.

Вернувшись из армии, вскоре женился. Жена, Валентина Павловна, окончила Свердловский институт народного хозяйства и ее распределили в Челябинск в управление материально-технического снабжения области. Место это для молодого специалиста было хорошим. И мы решили переехать в соседнюю область, где у нас никого из родственников не было.

Так в 1972 году мы оказались в Челябинске. С собой привезли два чемодана вещей.

В управлении, где предстояло работать супруге, меня спросили, есть ли у самого уже работа? Узнав, что ее нет, предложили «вживаться в нашу систему. Быстрее сможете претендовать на получение своей квартиры». А что могло быть важней для налаживания нормальной семейной жизни?

На металлобазе мне предложили работу в отделе капитального строительства инженером-механиком. В отделе нас было шесть человек, и каждый был «завален» работой — в те годы решался вопрос с расширением металлобаз в регионе, заканчивалось строительство баз в Курганской и Оренбургской областях. В три раза должна была вырасти металлобаза в Челябинске. Под нее было запланировано 49 га земли, на которых должны были вырасти промышленные постройки. Обеспечивать это строительство материальными ресурсами и следить за качеством строительных работ нам в отделе и предстояло.

О важности нашего предприятия в социально-экономической жизни Урала и страны тех лет говорит такой факт. В середине семидесятых годов на нашем предприятии прошло совещание под руководством Мартынова, заместителя Алексея Косыгина, руководителя правительства СССР в те годы.

За несколько дней перед приездом Мартынова у нас на предприятии появились сотрудники спецслужб, как сказали бы сегодня. Они проверили все здание и дежурили здесь несколько дней до приезда высокого чиновника, следя за безопасностью. Впрочем, нас на рабочие места они пропускали.

Стоит сказать, почему у нас проходило столь высокое совещание. Начало и середина семидесятых годов в СССР были годами интенсивного строительства во многих регионах. Чтобы этот процесс шел «как часы», нужны были стройматериалы, в том числе металл. Поэтому правительством страны была поставлена задача создания нескольких крупных площадок для концентрации различной металлургической продукции. Одной из них должна было стать, укрупнившись, наша площадка. Для контроля, как идет строительство требуемых промышленных объектов, и приезжал заместитель Алексея Косыгина.

70-е: застой или развитие?

70-е годы в советские времена называли временем построения развитого социализма в стране. Позже, после распада Советского Союза, об этом времени стали говорить как о годах застоя.

Наверное, истина, как всегда, находится где-то посредине.

Для нашего предприятия эти годы стали временем действительно развития, годами бурного строительства — расширения Челябинской металлобазы. Одновременно строились три склада, административно-бытовой корпус со столовой и душевыми. Велось строительство двух пятиэтажных жилых домов.

Ритм жизни мы чувствовали с самого начала каждого рабочего дня. Приходили на работу и нас уже ждали представители заводов региона, которым нужно было решить тот или иной вопрос — подать заявку на металл, скорректировать заказ или забрать готовую продукцию.

Руководству металлобазы удалось «пробить» в семидесятые годы возможность газификации своего поселка — это было семь двухэтажных домов. Была построена газораспределительная станция. Стоит отметить, что и сейчас тема газификации ряда населенных пунктов в России актуальна, а тогда это было делом достаточно редким и уж точно не массовым не только на Урале, но и вообще в стране.

Заграничные уроки

Во время наших встреч и разговоров с Владимиром Спицыным не раз заходила речь о том, каково было и есть предназначение подобных предприятий, как челябинская металлобаза.

Как-то Владимир Яковлевич заметил: после Великой Отечественной войны в стране было понимание, что должны быть созданы значительные резервы ключевых ресурсов, в том числе, и металла.

Существовал список, где было обозначено, какие разновидности металлоизделий и в каком объеме должны быть в резерве. На всякий случай.

Сейчас, когда страна живет в окружении западных санкций, такие «советские» правила снова вспоминаются и кажутся разумными.

Однако в 90-е годы, когда Советский Союз был разрушен, многим казалось, что нужно забыть все, что было с ним связано, начинать строить новую Россию с «чистого листа».

То и дело звучало: зачем такие запасы металла нужно хранить?

— В конце 80-х годов, когда страна только «готовилась» к своему распаду в составе делегации я побывал в США, — вспоминает Владимир Спицын. — Поездку специалистов нашего профиля со всей страны организовал Госснаб. Нам тогда внушали — не надо замораживать материальные ресурсы, все должно работать, а не храниться в запасах. Но в Америке встретил знаменитые Бруклинские склады. А еще яркое впечатление произвело на меня и на моих коллег такое «открытие» Америки: едем по городу (были и в Вашингтон, и в Нью-Йорке), гид показывает — здесь находится министерство металлургии, здесь — машиностроения. Как так, удивлялись мы, зачем они в Америке? В СССР тогда звучало мнение, что от министерств один только вред. Они не нужны для нормальной работы.

Интересуемся: зачем министерства в Америке? Нам рассказали, что после окончания второй мировой войны в США многое взяли «на вооружение» своей экономики из опыта СССР. В том числе, нашли полезным опыт министерств.

«Важно то, что в СССР была практика планирования развития экономики страны на много лет вперед», — говорили нам американцы. А в своей стране все настойчивей мы слышали о том, что планировать ничего не нужно, что рынок все сам подскажет.

Перед распадом СССР была у меня еще одна поездка на учебу за границу. Так же по «линии» Госснаба группа руководителей региональных предприятий поехала в Чехословакию. Какова была основная цель нашей поездки? Все уже понимали в Советском Союзе, что страна вот-вот должна будет начать переходить от общегосударственной собственности к частной.

В Чехословакии, которая, как известно, после Второй мировой войны вошла в социалистический лагерь, уже был соответствующий опыт перехода. Этому-то и предстояло научиться нам.

Главное, чему нас пытались научить тогда — как снизить налоги.

«Задача обмануть государство? Это же грех», — рассуждал я, будучи не только членом КПСС, но и секретарем партийной организации предприятия.

Оглядываясь назад, думаю, что тогда эта «чешская» учеба меня закалила, что пригодилось в последующие годы, когда распался Советский Союз.

При Борисе Ельцине в новой России появились налоги на землю, которые могли разорить многие предприятия. Это вплотную коснулось нашей металлобазы. Для ее развития на пятьдесят лет было выделено 49 гектаров земли. Но ко времени распада СССР и наступления новой экономической реальности в рабочем состоянии находилось меньше половины территории предприятия. Остальные территории пустовали. Но на них нужно было платить налоги на землю. И наступило время, когда размеры этих налогов стали больше, чем доходы предприятия.

Что предлагалось: работать в ущерб себе? И — катиться в пропасть?

И тогда руководство металлобазы приняло непростое решение — прекратить платить налог на землю. Посчитали, что если в тогдашних условиях продолжать делать это, то запасов прочности предприятия не хватит даже на год.

Да, росли задолженности государству, копились пени, но в подобной ситуации оказались в стране многие предприятия. И государство одумалось, поменяло правила — стало возможным платить текущие налоги, а долги гасить небольшими частями, растянув этот процесс на годы.

Нам повезло — на металлобазе на складах имелись большие остатки металлопроката. Около 80 тысяч тонн. Этот металл начал продаваться, чтобы гасить налоги. Нередко, чтобы продать металл, приходилось обращаться к посредникам, которых появилось большое количество.

Была и еще одна причина, чтобы расставаться с запасами металлопроката. При Ельцине появился еще один налог — на имущество. Приходилось предприятию платить налоги на остатки материалов, которые пока лежали просто «мертвым грузом».

Стало невыгодно держать запасы. Но и тогда был уверен, считаю так и сейчас: когда осталось на складе около двух тысяч тонн, мы сказали «хватит». И такое количество металлопроката держится про запас постоянно на складе и сейчас. На всякий случай.

В то время часто вспоминал историю, которую слышал от своей мамы. Советские крестьяне могли бы ее тоже рассказать, как на них «навалился» налог на плодовые деревья. Это привело к тому, что стали у себя вырубать яблони. Стоит спросить: и кто от этого выиграл?

Перестройка. Трудные годы

Незадолго до развала страны и смены одного общественного строя другим я стал директором металлобазы.

За плечами у меня были работа в отделе, где я был уже замначальника отдела, учёба в институте (ЧПИ, механико-технологический факультет), рождение сына Андрея и дочери Кати, большая общественная работа в комсомоле и партии.

Предстояло решать новые для меня вопросы — финансовые, юридические, кадровые.

Сразу скажу — было очень тяжело, и не только потому, что это были новые обязанности для меня и новый уровень ответственности.

Трудности были и другого порядка, и другого масштаба. В эти годы начиналась перестройка в народном хозяйстве. От нас отделились Курганская, Оренбургская и Орская металлобазы, ушел ряд металлоразделочных складов — их поглотили меткомбинаты.

Стали потихоньку терять силы Госплан, Госснаб СССР, многие законы просто перестали выполняться. В таких условиях мне, как молодому руководителю, было очень тяжело и многое было непонятно — что делать и как делать в изменившихся условиях и правилах.

Началась приватизация. На слуху у всех были ваучеры, самым известным в стране стал Чубайс. Помню, как он приезжал в Челябинск и отчитывал нашего губернатора за то, что темпы приватизации предприятий области были не такими, как ему хотелось.

На своем месте я видел, что поставки труб и металлопроката никто не отменял, это было и оставалось нашим главным делом. Тогда мне казалось, что в стране идет очередная компания, подобная недавней антиалкогольной. Думал, что скоро все закончится.

Но все шло своим, другим, не таким, как раньше, чередом. Началось массовое разорение предприятий, перестали спускаться плановые задания. Стали нам усиленно внушать — рынок все подскажет. Партия уже переставала быть нашим рулевым. Происходило вокруг то, что еще несколько лет назад трудно было вообразить даже в мыслях.

«Сверху» обязывали создавать совет трудового коллектива, который должен был стать руководителем предприятия.

Появился такой совет и на металлобазе. Скажу, что я с трудом в него вошел. Было время, когда модно стало «размахивать шашкой» и «рубить с плеча». Когда люди, мало что реально понимавшие в производстве, могли оказаться «у руля» и возле него.

Казалось, что инженеры не нужны, что «кухарка», как говорили раньше, сможет управлять если и не государством, то металлобазой.

Нужно было «взять себя в руки», раз за разом объяснять вещи, которые мне самому были хорошо понятны, но непонятны некоторым другим людям, бывшим рядом.

Внутренние проблемы накладывались на внешние — в стране росли цены на товары и продукты, зарплаты не успевали за этим ростом, а то и вовсе задерживались или не выплачивались. Росло недовольство людей.

Мне стало известно, что из Аши в Челябинск должен переехать Иван Алексеевич Пудовкин, которого обком партии хотел рекомендовать на место руководителя нашего предприятия.

Он был человеком очень опытным как руководитель, прошел большую школу партийной и хозяйственной работы в Аше и Симе. Был секретарем Ашинского горкома партии и директором Симского машзавода.

Воспользовавшись ситуацией, я попросил начальника Главка перевести меня на должность рангом ниже — первым замом начальника управления.

Так, в 1990 году начальником управления был назначен Иван Алексеевич Пудовкин, а я стал его заместителем.

Я вздохнул свободнее и окунулся в знакомую и любимую работу — занимался обеспечением металлопродукцией предприятий Челябинской области.

Девяностые…

Как их только не называют — эти годы, чаще всего — лихими годами.

Когда кто-то говорит мне, что ничего страшного в то время не происходило, говорю одно: значит, вас это просто не задело.

Сказать такое о себе и нашем предприятии не могу.

В то время (начало 90-ых годов) стала рушиться экономика страны. Множество предприятий были разорены неподъёмными налогами.

Кроме налогов приходилось опасаться и защищаться от «братков». Они не прошли мимо и нашей металлобазы.

Первая встреча с ними была такой. Ко мне в кабинет замдиректора вошел молодой человек, гораздо моложе меня. Сел напротив и положил ноги на мой стол.

«Будем работать или как?», — поинтересовался.

Дальше был разговор, запугивание, предложение хорошо подумать, ведь у меня жена и маленькие дети… Откуда они все обо мне узнали? Что делать — обратиться в милицию? Но время показало, что тогда правоохранительные органы были плохой защитой. Они сами искали «место» в новых условиях жизни.

После моего кабинета «крыша» отправилась к директору. Тот был советский работник и никак не мог понять, за что этим ребятам следует платить. Предложил — помогите нам вернуть долги, а они накопились более чем на ста предприятиях, а мы за это поделимся. Дали адреса и контакты. Те прошлись по ним. Что-то действительно удалось вернуть.

Желание держать нас под своим контролем и «доить» проявлялось регулярно — представители «крыши» наведывались в течение семи лет. Как-то меня здоровый «качок» не пустил в кабинет директора. Он преградил мне дорогу в приемной: «Там заняты, разговаривают».

Когда из кабинета директора вышло несколько парней, я обнаружил там избитого директора. Снова запугивали, снова требовали платить.

Так тянулось, повторюсь, несколько лет. Обращались за помощью в правоохранительные органы. Но какой-то ощутимой помощи тогда не получили. Такое было время.

Стоит сказать, что однажды «братки», которые приходили к нам постоянно, нам помогли.

Было это во времена расцвета бартера. Денег не было, а вот товар на товар можно было обменять. Появились взаимозачеты. К нам за металл привозили картошку, сахар, шубы из Китая, видеомагнитофоны. И вот как-то стало набирать обороты воровство на наших складах. Товары вывозились машинами. Причастны к этому были работники базы.

Что делать, как с этим покончить? И тогда я обратился к «крыше» — помогите прекратить воровство.

Приехала к нам на склад «бригада» с цепями на шее, как тогда было распространено. Построили всех рабочих склада и объяснили, что все, что хранится на складе, — это их и что, если что-то пропадет, то тот, кого поймают на этом, сильно будет жалеть. Надо сказать, что это подействовало — воровство товаров прекратилось.

Бартер бартером, а живые деньги были нужны хотя бы, чтобы платить налоги. Тогда мы открыли небольшой магазин, где продавались те продукты и товары, что мы получали по взаимозачету.

Вспоминая те годы, нужно сказать, что многие законы тогда не соответствовали запросам изменившегося времени. Тому, что происходило на практике. Например, уже все меньше становилось социалистической собственности, а работа ОБХСС продолжалась.

С этим тоже приходилось сталкиваться в лихие девяностые.

И вот в такой экономической обстановке в 1998 году коллектив вновь избирает меня генеральным директором. Иван Алексеевич Пудовкин к этому времени был в пенсионном возрасте и стал председателем Совета директоров нашего предприятия и моим главным советником и помощником.

«Нулевые» вспоминаю с теплотой

Эти годы люблю вспоминать, потому что после упадка начался заметный подъем.

Мне кажется, что к этому времени государство научилось работать в новых постсоветских условиях и дало такую возможность предприятиям.

Появившиеся у металлобазы деньги позволили предприятию укрепиться и приготовиться к решению новых задач. Было построено четыре крытых склада, все бытовые помещения и офисные приведены к современным требованиям. Обновлена автомобильная техника: металловозы, автобусы, погрузчики, легковой транспорт. В общем, было чем гордиться трудящимся нашего предприятия.

Для многих серьезным испытанием на прочность стал кризис 2007 года. Он для многих предприятий закончился плачевно. На то были причины. В нулевые словно открылось «окно в Европу» — туда многие кинулись закупать технологии и оборудование, не всегда новое. Но для этого всем приходилось брать кредиты. Казалось — так, с кредитами, живет весь мир, немного потерпеть, «затянуть пояса» и сами выйдем на европейский уровень производства.

Кому-то повезло, получилось. Но грянул мощный кризис. Производство упало, заказов не стало, а кредиты нужно было отдавать. А отдавать было не из чего.

Нас это миновало. Соблазн «стать европейским» был, конечно. Побывал в других странах бывшего СССР, посмотрел, как новое оборудование из Европы приживается там. И сделал вывод — чтобы окупить затраты, нужно использовать новое оборудование постоянно и на полную мощность, иначе от него будут убытки.

В кредитное рабство мы не попали, поэтому кризис, как серьезный удар, не почувствовали. Наши сотрудники не испытали в это трудное время то, с чем столкнулись многие вокруг — задержек зарплаты в кризис у нас не было.

Урок моей мамы — не занимать никогда денег, исходить из собственных возможностей. Я был так воспитан. И, считаю, это помогло в трудное время кризиса.

Сын. Новый директор

Но время идёт, и в 2012 году я передал эстафету директора Андрею Владимировичу Спицыну, своему сыну, которого единогласно избрали на собрании учредителей.

Но произошло это не сразу и не вдруг. Андрей после окончания института несколько лет работал в разных фирмах, занимавшихся металлом. Работал, что важно, на разных должностях, прошел разные «ступеньки». Бывал не раз и у нас на металлобазе, где познакомился с различными специалистами. Когда я стал понимать, что отстаю «от времени», держаться за кресло не стал. Но было принято решение, что останусь в руководстве предприятия.

Так я остался работать на металлобазе в качестве первого заместителя генерального директора, помогать молодым руководителям правильно принимать решения и не «наступать на грабли», где делал сам ошибки. Прежде всего, приходилось поправлять и подсказывать в вопросах взаимоотношения с людьми.

Оглядываясь на свой трудовой путь на металлобазе, а это уже 50 лет, я с удовольствием вижу и частичку своего труда, реализацию своих идей.

Уже не за «горами» будет 90-летие челябинской металлобазы, из которых 50 лет мои.

Когда меня спрашивают, о чем мечтаю, с улыбкой говорю: «Хочется встретить столетие металлобазы».

«Свидетель и участник». Игорь Лашманов

Челябинский экс-чиновник написал книгу о девяностых

Книга «Свидетель и участник» Игоря Лашманова по-своему уникальна. Во всяком случае, для Урала, а точнее — для Челябинской области.

Ее автор — не журналист и не историк, хотя, уверены, что эта его книга будет пользоваться вниманием и у журналистов, и у историков Уральского региона. Не так уж много людей, кто подробно вспоминал и рассказывал о событиях, происходивших в коридорах власти региона в 90-е годы. Особенно тех людей, кто был не сторонним наблюдателем, а непосредственным участником тех событий.

Игорю Лашманову довелось работать и с губернатором Петром Суминым, и с губернатором Михаилом Юревичем.

Выход книги — повод поговорить и вспомнить те времена.

— С Петром Ивановичем Суминым лично познакомился на одном печальном мероприятии — похоронах очень известного деятеля кино тех лет Геннадия Ивановича Зинкина, с которым довелось вместе поработать на челябинском телевидении, — вспоминает Игорь Лашманов. — Следующая встреча была уже специально подготовленной — Пётр Иванович в 1996 году принимал участие в выборах губернатора Челябинской области, а я в составе большой группы единомышленников-предпринимателей решил поддержать кандидата Сумина на пост главы нашего региона.

После его безоговорочной победы уже в первом туре голосования стал работать в одной команде и многие годы был под его руководством.

— Вы стали в правительстве области работником помощником Председателем правительства. Тогда его возглавлял Владимир Уткин.

— Да, я стал помощником Владимира Петровича. Круг задач молодого помощника вмещал в себя практически все сферы деятельности, которые закреплены за региональной исполнительной властью.

— В книге у вас есть глава о том, как Петр Сумин пришел к вам на свадьбу. Не многие, наверное, могут такое рассказать?

— Это было в июне 1997 года. Шла подготовка к свадьбе. Всем коллегам передаю приглашения на наше торжество. На то, что все из них придут, надежд немного, но соблюсти приличия было надо.

На одном из мероприятий стою рядом с Петром Ивановичем. Он мне тихо на ухо говорит: «Получил твоё приглашение. Буду».

Свадьба проходила в досуговом центре «Искра» (сейчас его, к сожалению, уже нет). Приглашено было более 100 гостей.

Приезжали все, кого хотели видеть, — родственники, друзья, знакомые, музыканты из любимого «Ариэля» Борис Каплун и Стас Гепп. Появился большой автомобильный кортеж. Всё правительство в полном составе.

Тёплые напутственные слова губернатора, огромный букет цветов невесте, музыкальный центр в подарок, поздравления коллег. Так это было.

— Что особенно запомнилось в эпоху Сумина вам, как участнику?

— Можно привести, конечно, не один пример. Но вот хотя бы этот. В сентябре 1997 года огромная южноуральская делегация поехала в Москву для участия в мероприятиях, приуроченных к 850-летнему юбилею столицы.

Почти 30 «КамАЗов» с выставочным оборудованием, экспозициями нескольких десятков ведущих предприятий области отправились для участия в Днях Челябинской области, которые состоялись на «Красной Пресне», в Центре международной торговли.

С нами поехал целый «десант» артистов. Среди них ансамбль «Октоих», народный артист, обладатель уникального голоса Николай Глазков, танцевальный коллектив, другие представители искусства. Ехали удивлять и покорять москвичей.

Мне доверили финансы спонсоров для непредвиденных расходов. В сумке, которую не снимал с шеи ни на минуту, 150 миллионов «налички» (такие были деньги в конце 90-х).

В отдельной комнате с коллегами по работе в постоянной готовности поддерживали стол с угощениями для гостей. Нельзя ведь было ударить в «грязь лицом».

Московский мэр Юрий Лужков, генеральный прокурор Скуратов, федеральные чиновники «разных мастей» и другие узнаваемые лица были нашими гостями.

— Таких масштабных выездных мероприятий в Челябинской области еще никогда не было. Были ли какие-то серьезные «проколы»?

— Пишу и в книге, и сейчас повторю: может быть самое важное было в том, что не было ни одного «прокола».

— В те годы несколько лет существовала и активно работала Ассоциация взаимодействия областей Уральского региона — «Большой Урал», которую возглавлял свердловский губернатор Россель и в которую входили первые лица уральских субъектов Российской Федерации. Что запомнилось вам из того времени?

— Постоянно действующим рабочим органом «Большого Урала» был Экономический комитет по программам развития Урала, которым руководил экономист Сергей Борисович Воздвиженский.

Владимир Петрович Уткин предложил мне представлять Челябинскую область в этой структуре.

Моей работой стало продвижение перспективных инвестиционных проектов, помощь во взаимодействии и сотрудничестве уральских предприятий, организация различных межрегиональных мероприятий, самые ответственные из них регулярные заседания Ассоциации «Большой Урал» с участием губернаторов. С главами соседних регионов — Росселем, Рахимовым, Богомоловым познакомился лично.

Было принято решение создать Ассоциацию промышленных предприятий и банков — «ПромАсс», чтобы максимально вовлечь ведущих представителей бизнес-сообщества в решение непростых экономических проблем в регионе. Одно из главных условий участия в совместной работе — никакой политики.

Стоит сказать, что в тот период «ПромАсс» сыграл важное значение в преодолении кризиса и подъёма экономики.

— Если оглянуться в недавнюю историю нашего региона, то в 2000 году нарастает недопонимание между Уткиным и Суминым, которые совсем недавно были близкими соратниками. Как это отразилось на вас?

— На очередных губернаторских выборах Владимир Уткин выдвинулся в качестве кандидата. Кто-то посчитал это предательством с его стороны, но он не видел другого способа, чтобы доказать свою правоту.

Победил на выборах Петр Сумин. После чего произошла неминуемая отставка его недавнего ближайшего сподвижника и друга, ставшего оппонентом.

Мне предложили трудиться в правительстве дальше, на «ниве» укрощения цен и тарифов, в соответствующем подразделении правительства области.

Моим непосредственным начальником стал Владимир Николаевич Дятлов.

Позже мне предложили стать заместителем председателя Комитета по экономике, где моим новым руководителем стал Юрий Клёпов.

— Затем будет «эпоха Юревича», не столь долгая, как у Сумина, но оставшаяся в памяти у многих, живших в те годы в нашем регионе. Что вспоминается об этом вам?

— Если коротко: всё по-новому. Ключевые посты в правительстве региона занимают ближайшие соратники молодого и энергичного главы области.

С первых шагов многое из того, что казалось незыблемым и постоянным, перевёрнуто «с ног на голову».

Кандидатуры всех руководителей структурных подразделений исполнительной власти проходят через тщательную проверку.

Некоторые отвергнуты сразу, остальных рассматривают как «под микроскопом». Мою кандидатуру «мурыжат» дольше всех. После поддержки со стороны председателя областного правительства Сергея Комякова всё «утрясается» — остаюсь в «своём кресле».

— Что стало для вас «экзаменом» в правительстве при новом губернаторе?

— Действительно, был такой экзамен. Это подготовка первого официального зарубежного визита делегации Челябинской области после назначения Юревича. Готовим его вместе с Клёповым с особой тщательностью, понимаем, что это наш экзамен на профпригодность.

Летим в Италию. В Риме, Милане, Вероне, Генуе предстоят встречи, переговоры, презентации, посещение итальянских предприятий.

На удивление, губернатор оказался не столь придирчивым, как мы предполагали. Некоторые изменения в программе и несоблюдение регламента встреч, хоть и по вине итальянской стороны, проходят практически незамеченными с его стороны и со стороны других «экзаменаторов».

Экзамен был сдан. Быстро пришлось понять, что многие мероприятия, которые стали традиционными при Сумине, совершенно не принимаются новым главой региона.

Съезды представителей малого и среднего бизнеса, экономические и инвестиционные форумы получают окончательный и бесповоротный «приговор» — признать неэффективными и отправить «на свалку истории».

«Южноуральский Давос» остаётся в воспоминаниях.

Обязательные протокольные встречи с официальными представителями зарубежных стран под большим вопросом — они тоже считаются неэффективными, а потому ненужными.

Но всё же избежать их не получается. Вот один случай. Приём в правительственной резиденции генерального консула Великобритании. С руководителем администрации губернатора Андреем Комаровым с тревогой ожидаем незапланированных выходок со стороны главы области.

Дипломаты всегда очень пунктуальны, а чопорные англичане тем более. Опоздание Юревича почти на 20 минут ещё как-то смогли сгладить, хотя недовольство так и сквозило в глазах и жестах гостей.

А в середине беседы у хозяина встречи зазвонил телефон, и он без всякого предупреждения вышел из зала переговоров.

У начальника губернаторского протокола было состояние близкое к обмороку. Посланники Её Королевского Величества спешно покинули негостеприимный Челябинск.

Через пару дней получаем грозную официальную ноту из посольства Великобритании о недопустимости такого отношения к представителям «туманного Альбиона».

Скандал, но с сегодняшней «высоты» происходящих в мире событий смотрю на ту истории как-то по-другому.

«Южноуральский Давос» — это уже забытая история. Давайте вспомни ее.

— Представители консалтинговой компании «Стратум» Олег Пермяков и Ольга Гусаренко предложили новую идею — провести совместно Инвестиционный форум.

«Фишкой» было то, что форум должен пройти не в обычных условиях, а на горнолыжном комплексе «Завьялиха», что недалеко от города Трёхгорный.

И вот наступает «час икс». «Завьялиха» еле вмещает всех желающих.

Южноуральские и приезжие бизнесмены, потенциальные инвесторы, чиновники и целый «десант» журналистов. Два дня проходят в совещаниях, переговорах, неформальных беседах на лыжах и без, многочисленных интервью, за чаепитием и не только…

Договорённости, соглашения о намерениях, конкретные договора и контракты — осязаемый итог официальных и неофициальных контактов.

Так была положена традиция проводить ежегодно такие необычные мероприятия, сразу получившие в кулуарах неформальное название «Южноуральский Давос».

Потом форумы будут проводиться и на базе других центров горнолыжного спорта и отдыха — «Юбилейном», «Абзаково», «Солнечная долина» и принесут не один десяток перспективных инвестиционных проектов и сотни миллионов инвестиций в наш регион.

Как уже говорил, после отставки Петра Сумина «Южноуральский Давос» будет «похоронен» следующим главой области.

— Игорь Николаевич, немало страниц в вашей книге занимает рассказ о Миассе, точнее, что там происходило в лихие девяностые.

— Миасс родной для меня город, где вырос и где начал свой трудовой путь.

Лихие 90-е по-новому начали расставлять акценты во властной вертикали. В эти годы на вершину городской власти поднялся чрезвычайно неординарный человек, назначенный руководителем исполкома городского совета — Владимир Григориади.

Он с первых шагов ломал все стереотипы, присущие облику руководителей из когорты чиновников, «застёгнутых на все пуговицы».

В 1991 году зародилось удивительное явление для иногородних гостей, которое получило почти узаконенное название «транспортный коммунизм».

На протяжении последующих 10 лет жители города не знали таких слов, как абонемент, кондуктор, контролёр и входили в открытые двери автобуса или троллейбуса как к себе домой.

Бесплатный проезд в общественном транспорте стал «визитной карточкой» Миасса. И главным автором этого островка «коммунизма» был Владимир Стиллианович. Отмечу, что он знал практически все выемки в асфальтовом покрытии, все поломанные скамейки и покосившиеся заборы во дворах Миасса.

Нередко жители с изумлением могли видеть своего главу на велосипеде, объезжающего в выходной день все городские подворотни.

И «горе» было его подчинённым, ответственным за общегородское благоустройство, не знающим досконально о результатах воскресных «велосипедных инспекций» их начальника, в первый после этого рабочий день.

Григориади внимательно выслушивал оптимистичные доклады своих подчинённых, а после «оперативки» заставлял их садиться на велосипеды, невзирая на различную физическую подготовку, и таким велосипедным кортежем они ехали по проблемным дворам, где он их буквально «тыкал носом» в дворовые ямы и колдобины.

Практически все жалобы, просьбы, предложения жителей, поступающие на его имя, он никогда не перепоручал рассматривать кому-либо из числа заместителей или помощников.

На время его первого правления (он вернулся повторно в руководящее кресло муниципалитета в 2000 году, после того, как два созыва был депутатом Государственной Думы, а в начале «нулевых» выиграл выборы в мэры) обрушились по-настоящему «лихие» события

Власть в городе была тогда далеко не единоличной. Немного поодаль от здания горисполкома управление зарождающимся бизнесом, да и во многом жизнью горожан постепенно перешло к другим персонажам. Они не отличались блестящим образованием, хорошими производственными навыками, опытом руководящей работы, но были неплохими спортсменами — воспитанниками добротной местной спортивной боксёрской секции.

Свои «планёрки» они проводили на одной из баз отдыха. И там спрос с нерадивых исполнителей и неподчиняющихся начинающих предпринимателей был иной, более строгий и более конкретный, чем в горисполкомовских кабинетах.

Вот как сам Григориади вспоминает те времена, не побоявшись вести настоящие переговоры на бандитских «стрелках»: «Единственное, чего я мог добиться, так это того, чтобы они не устраивали пальбу и людей в городе не убивали».

Такие были времена, такие нравы, но глава Миасса сумел сохранить относительно «бескровный» порядок на городских улицах, дворах и прилегающих территориях. В 1993 году Челябинская область переживала сложный отрезок фактического двоевластия. Вадим Соловьёв и Петр Сумин выясняли, в том числе с помощью судебных органов, кто из них главнее.

После расстрела и разгона Верховного Совета главой региона, в соответствии с Указом Президента Ельцина, стал Вадим Павлович Соловьёв.

Все, кто был на стороне проигравшей стороны, попали в немилость. Глава Челябинской области позже прокомментировал: «Мне случалось конфликтовать с Григориади, и довольно жёстко. В 1993 году я снял его с должности мэра Миасса…».

Такие полномочия у него тогда были. В городе наступила «эпоха безвременья». Сменяющие друг друга Валентин Вертипрахов, Игорь Войнов мало чем запомнились горожанам.

В 2000 году Владимир Григориади после окончания «думской» деятельности триумфально вернулся в «кресло» главы города.

«Новый-старый» мэр «засучил рукава». Он не боялся, иногда один, на областных совещаниях возражать тогдашнему губернатору Петру Ивановичу Сумину.

Имея хорошую поддержку среди простого населения, Владимир Григориади нажил и серьёзных врагов.

В мае 2004 года во время передачи «меченого» конверта с 155 тысячам рублей от одного из миасских коммерсантов в кабинет главы Миасса вошли бойцы спецназа УФСБ.

Григориади был признан виновным в получении взятки и приговорён к 8-ми годам лишения свободы.

Выйдя на свободу, Григориади по-прежнему едва находит время на семью — постоянно кто-то просит его о встрече, помощи. Но это уже совсем другая история.

С 2005 года во властных коридорах южноуральского муниципалитета началась настоящая чехарда.

Начались бесконечные междоусобицы среди различных групп и персоналий. Депутаты городского собрания не могли найти общего языка то с одним муниципальным главным начальником, то с другим, то между собой. Скандал за скандалом сотрясали здание городской администрации на протяжении многих лет.

Больше всех в этом «отличился» Виктор Ардабьевский — удачливый бизнесмен, всплывший на «мутной волне» неопределённости и дважды становившийся городским сити-менеджером.

Сращивание криминала с местной властью проявилось в полной мере. Формальные оперативки под руководством Виктора Георгиевича в здании городской администрации дублировались совещаниями с людьми, далёкими от административных должностей, в неформальной обстановке, где Ардабьевский сам получал указания.

Осенью 2013 года главу администрации арестовали «силовики» и увезли в Москву, в следственный изолятор «Матросская тишина», где он — так получилось — окончил свой жизненный путь.

— Кого вы хотели бы пригласить на презентацию вашей книги?

— Прежде всего тех людей, о ком идет речь в книге, и тех, кто захочет прийти на встречу.

Кирилл Шишов: Культура на Урале была, есть и, надеюсь, будет

Фонд культуры появился в годы перестройки, когда многое стало меняться в привычном культурно-идеологическом укладе страны

В октябре 2022 года 35 лет исполнилось челябинскому областному фонду культуры.

Его руководитель — известный литератор и краевед, Почетный гражданин города Челябинска Кирилл Шишов.

Фонд появился в годы перестройки, когда многое стало меняться в привычном культурно-идеологическом укладе страны.

— Руководителем фонда культуры в Челябинске я стал тогда не по желанию властей, а вопреки воле областных партийных чиновников. Наверное, как какой-то компромиссный вариант. Хотя многое к тому времени уже было наработано мной в области знания и сохранения памятников культуры нашего региона.

Напомню: это было время, когда генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев начал перестройку в стране, решив строить социализм с человеческим лицом, как тогда говорили. Культура в этом процессе должна была играть важную роль. Ее значение во многом обосновал академик Дмитрий Сергеевич Лихачев. Он же и возглавил всесоюзный Фонд культуры.

— Вы, Кирилл Алексеевич, стали председателем регионального отделения фонда. С чего начиналась работа фонда, о чем стоит вспомнить и сейчас?

— В том же, 1987-м году, произошла у меня встреча с археологом Геннадием Здановичем. Он обратился в фонд с просьбой помочь попасть на прием к Петру Ивановичу Сумину, который был тогда председателем облисполкома. Удалось такую встречу с ним организовать. Рассказали ему про раскопки на Аркаиме. Фраза о том, что это место на Южном Урале «старее Трои» потрясла Сумина. «Что, туфту мне гоните?», — пошутил он.

Но в итоге Сумин стал на сторону «аркаимцев» и правительство области стало помогать ученым, проводившим раскопки на Аркаиме.

— Аркаим сегодня стал одной из главных достопримечательностей в Челябинской области. А о каких культурных инициативах, в которых участвовал фонд культуры за более чем три десятилетия своей истории, вы бы вспомнили сегодня?

— Это памятник технологического наследия — гидростанция «Пороги» под Саткой. Когда-то о ней рассказал нам в фонде преподаватель ЧПИ Владимир Тимофеевич Благих. Он работал на строительном факультете, где занимался теплоизоляций зданий. Он-то и рассказал об этой гидроэлектростанции в уральских горах. После этого я сам побывал на «Порогах». Потом встречался с вице-губернатором Андреем Николаевичем Косиловым. Фонд, можно сказать, ввел понятие «Порогов» в общественно-культурный обиход, затем участвовал в том, чтобы этот объект стал памятником областного значения.

Кстати, свой вклад в строительство гидростанции «Пороги» внес академик-строитель Владимир Григорьевич Шухов, известный своими ажурными металлоконструкциями. Где их можно встретить? Например, в потолке московского ГУМа и на Шаболовской телебашне в столице. Почему-то у нас не встречаю упоминания Шухова, когда речь заходит о «Порогах».

Кстати, сейчас в Челябинске есть улица Профессора Благих, того самого, кто «открыл» для нас «Пороги».

— Среди сегодняшних региональных брендов — Бажовский фестиваль и премия «Светлое прошлое». Как-то с ними деятельность фонда культуры «пересекалась»?

— Бажовский фестиваль был задуман по инициативе фонда культуры, как «организм» для сохранения наследия Павла Бажова, у которого написано полтора десятка сказов об уральской земле и ее мастерах.