Бесплатный фрагмент - Перехватчик SP-0099. Амазонки Кастиса

Глава I

До окончания ремонтных работ на потерпевшем аварию у границ закрытой зоны исследовательском звездолете «Шредингер» оставалось не более двух земных часов, когда в рубке патрульного перехватчика внезапно раздалось:

— Зашифрованное сообщение ABK №32 749 871. Экипажу SP-0099 от капитана Эрнандеса. На орбите Гонзаго-IV вас ожидает груз. Координаты переданы. Ваш квадрат временно закроет SP-0097. По его прибытии стартовать немедленно.

Голос Главного бортового компьютера умолк.

Командир корабля, сержант космической полиции Мстислав Корин, перевел взгляд с обзорной панели на сидевшего рядом с ним другого члена экипажа капрала Эдварда Мура.

— Твоя работа?

Второй пилот, словно малолетний сорванец, энергично замотал головой.

— Кор, отпуском клянусь, это не я!

Вопреки мнению подавляющего числа граждан Земной Федерации, патрулирование закрытых зон никогда не представляло собой сплошной цепи приключений. Нередко во время боевой вахты можно было умереть от скуки, и боролись с нею пилоты Особого корпуса Космической полиции с помощью больших и маленьких розыгрышей, порой далеко небезобидных. Несмотря на все старания, высшему командованию Космопола никак не удавалось изжить эту многовековую традицию.

Эдди Мур, в силу своего характера, имел едва ли не болезненную склонность к развлечениям подобного рода, и командир «девяносто девятого», получив неуставное задание, почти не сомневался, что это очередная шутка неугомонного капрала.

— Кор, я, в самом деле, тут ни при чем!

Второй пилот, зная, как его командир относится к древним ритуалам и, желая придать своим словам больший вес, неуклюже перекрестился.

— Вселенские боги свидетели!

Взгляд сержанта неспешно переместился на обзорную панель.

Капрал Мур понял, что был неубедителен.

— Кор, три тысячи черных дыр, что я должен сделать, чтобы ты мне поверил?! — воскликнул он с возмущением, которое любой человек запросто посчитал бы искренним. Но только не командир «девяносто девятого».

— Что сделать? — спросил Корин без тени улыбки. — Пройти обряд обрезания.

Эдди сжал зубы и с шумом втянул в себя воздух, дабы удержать, готовые сорваться с языка, ругательства — командир за употребление нецензурных выражений наказывал его нещадно.

«Сотрудник Космопола, работающий на „закрытых“ планетах, — обычно говорил ему в таких ситуациях Корин, отвешивая очередной подзатыльник, — должен обладать идеальной выдержкой, если хочет дожить до пенсии».

Капрал шмыгнул носом, тем самым давая понять, что ему есть чем командиру ответить, просто он свято чтит Устав Космопола.

Понаблюдав секунд восемь за действиями роботов-ремонтников, которые чинили корпус «академика», сержант приказал:

— Умник, установи видеосвязь с шестой промежуточной базой.

Первым Главный бортовой компьютер Умником назвал Корин, а вот отзываться на прозвище мозговой центр перехватчика приучил капрал Мур, за что в свое время получил десять суток ареста от начальника оперативного отдела полка капитана Эрнандеса.

В левом нижнем углу обзорной панели появилось изображение старшего диспетчера шестой промежуточной базы лейтенанта Маккоя.

— Привет, Кор! Как аппарат? Как Эдди? Не шалят мерзавцы? Старших всегда слушаются?

Природа наделила Маккоя изумительным по красоте голосом, за что он, будучи еще стажером, получил от пилотов кличку Тенор. Правда, в этом сыграло свою роль и непомерное тщеславие лейтенанта. Панегирики в свой адрес он словно оперная звезда мог выслушивать бесконечно.

— Корин на связи. Привет, Шон. Аппарат в норме. Эдди мужает. Скажи-ка, с каких это пор патрульные перехватчики стали перевозить грузы?

Маккой развел руками.

— Приказ капитана Эрнандеса.

— Что ж, тогда ждите от меня рапорт с выражением крайнего возмущения.

— Имеешь право. Но на твоем месте я содрал бы с капитана премиальные, а все плохие слова в его адрес оставил бы при себе.

— Ты не знаешь, что за груз?

— Понятия не имею. Наверное, что-нибудь суперсекретное.

Корин заметил, как уголки губ Маккоя слегка дрогнули.

— Лейтенант, если груз мне не понравится, я ведь всю вашу тыловую контору на уши поставлю.

Чуть наклонив голову к правому плечу, Маккой хитро заулыбался.

— Кор, груз что надо. Заводите аппарат и берите курс на Гонзаго-IV.

— А свой квадрат мы на кого оставим?

— Дьюи ваш квадрат временно закроет. Ты же получил приказ?

— Я-то получил. А Дьюи его получил?

Старший диспетчер слегка поморщился.

— Сержант, хватит морочить мне голову. Выполняйте задание!

— Лейтенант, я не знаю, кто и кому морочит здесь голову. «Девяносто седьмого» я пока не вижу даже на наших радарах.

Маккой насупился.

Корин знал, что старший диспетчер очень болезненно переносит выпады в свой адрес, но на прямо поставленный вопрос о грузе лейтенант должен был дать такой же прямой ответ, а не устраивать фигли-мигли.

Отчитать сержанта за нарушение субординации старший диспетчер не осмелился — всем было известно, что Корин не только любимчик капитана Эрнандеса, но и пользуется большим уважением у самого командира Особого корпуса генерал-майора Исудзу.

— Как только прибудет «девяносто седьмой», немедленно приступайте к выполнению задания, сержант! Конец связи!

Изображение Маккоя на обзорной панели тотчас растаяло.

— Ты классно его пригладил, Кор! — Эдди от избытка эмоций хлопнул ладонями по подлокотникам кресла. — Эти герои тыла уже всех достали! Да?!

Работу служб обеспечения второй пилот мог обсуждать часами. Эта тема по значимости стояла у него в разговорах на третьем месте. После еды и девчонок.

— Маккой хороший диспетчер, — сказал Корин, чтобы немного утихомирить напарника. В состоянии душевного подъема тот частенько забывал о своих служебных обязанностях. — На мой взгляд, в Космополе он входит в первую десятку специалистов данного профиля. Правда, иногда нашего Тенора заносит, но пользы от него все-таки больше.

Сержант замолчал и занялся проверкой показаний приборов. Делал он это гораздо чаще, чем предписывала служебная инструкция.

Капрал, не говоря об этом вслух, считал данную процедуру никчемной. Умник и так держал все системы перехватчика под постоянным контролем. Но командир «девяносто девятого» не доверял ни на йоту не только ему, капралу Муру, или лейтенанту Маккою, но даже Главному бортовому компьютеру корабля. Это было непостижимо!

Эдди давно уже заметил, что у каждого мало-мальски заслуженного ветерана Космопола имеется свой бзик. Корин помешался на тотальной проверке всего и вся; Полански сутками пропадал на ипподроме и, наверное, уже нет во всей Галактике живности, на которой он не умел бы скакать; Фосс исступленно изучал все новые языки и наречия, хотя в голове у него их было уже более сотни; и так далее, и тому подобное. Второй пилот, однако, допускал, что и он сам, если сумеет протянуть в космической полиции лет пятнадцать, как Корин или Фосс, станет обладателем небольшого, и, хотелось ему надеяться, относительно безобидного умопомешательства.

Эдди взял с панели управления тюбик с персиковым желе и отвинтил крышку.

— По количеству потребляемой пищи тебя можно прировнять к взводу космодесантников, — прервал глубокие размышления капрала Корин. — Займись прокладкой курса.

Тон командира показался Эдди скорее просительным, чем приказным. Он нехотя оторвался от своего любимого лакомства.

— Кор, пусть Умник проложит. Ты же видишь, я занят.

Увернуться Эдди не успел и, получив от сержанта увесистый подзатыльник, едва не врезался головой в приборную панель.

— Черт! Хорошо, что я практически не чувствую боли.

Снова усаживаясь в кресло, Эдди потер двумя руками горевший огнем стриженый затылок. А не слишком ли коротко я стригусь, подумал он при этом.

— Извини, но с командиром препираться нельзя, — назидательно заметил Корин. — Или ты не помнишь Устав? В полевых условиях твои разговоры могут нам дорого обойтись. Учишь тебя, учишь, а толку? И на удар надо реагировать быстрее… Патрульный должен быть готов к бою каждую секунду.

Бормоча ругательства себе под нос, но так чтобы командир не понял, какой словесный уголек он выдает на-гора, Эдди активировал резервный блок управления, и его длинные пальцы забегали по клавиатуре.

— На месте будем через восемнадцать земных минут, — доложил он вскоре.

Корин глянул на секундомер, закрепленный в левом углу приборной панели. Затраченное вторым пилотом на выполнение задания время соответствовало нормативу, и сержант одобрительно похлопал его по плечу.

— Отлично, парень. Можешь, когда захочешь.

Капрал расцвел, словно маков цвет. Сержант был очень скуп на похвалы, а Эдди уважал его больше, чем все командование Космопола вместе взятое.

Но тут на полу перехватчика командир «девяносто девятого» заметил тюбик с вытекающим из него персиковым желе.

— Мать твою на атомы! — взревел сержант, приподнимая ноги. — Убери сейчас же отсюда эту дрянь!

Капрал в мгновение ока оказался внизу и, стараясь, чтобы командир не заметил его улыбки, стал счищать с пола густую бледно-желтую массу.

— Перехватчик SP-0097 пересек границу квадрата 118-237-689 и берет под свой контроль проведение ремонтных работ на научно-исследовательском судне «Шреденгер», — доложил Главный бортовой компьютер. — Время зафиксировано и внесено в бортовой журнал. Экипаж перехватчика SP-0097 приветствует сержанта Корина и капрала Мура.

— Хорошо. Умник, ответь Дьюи на приветствие и бери управление на себя. Курс на Гонзаго-IV. И отключи грав-систему. Будем экономить энергопитание.

Эдди, облизывая пальцы и чертыхаясь, кинулся собирать с панели управления тюбики с желе, шоколадные конфеты и пакетики с мармеладом. После отключения грав-системы, согласно законам физики, его сладости сразу взмыли бы вверх и, рано или поздно, разлетелись бы по всему кораблю. Но это еще полбеды! Упаси боже, если после того, как сила тяжести была бы восстановлена, командир корабля наступил бы на что-нибудь липкое. Как показывал капралу Муру его горький опыт, в подобных случаях наказание младщего члена экипажа одним подзатыльником никогда не ограничивалось.

Корин перевел кресло в положение «отдых» и закрыл глаза. Слыша, как суетится Эдди, он подумал не без ехидства: «Я научу тебя аккуратности, маленький засранец».

— Начинаю стартовый отсчет, — предупредил Умник.

Капрал мгновенно очутился в своем кресле и защелкнул скобы безопасности.

— Десять, девять, восемь…

Слова падали, словно капли. Эдди почувствовал, как потеряло вес его большое тело, — выполняя приказ командира, Главный бортовой компьютер отключил грав-систему корабля, — и слегка сжал подлокотники кресла длинными сильными пальцами.

— …три, два, один. Старт!

«Девяносто девятый» стал плавно набирать скорость.

Сержанту, чтобы открыть глаза, понадобилось небольшое усилие.

На обзорной панели то и дело вспыхивали крошечные голубоватые искры: корабль приближался к опасному метеоритному потоку и Главный бортовой компьютер, чтобы избежать даже случайных столкновений, загодя поставил защитное поле.

Разгон перехватчика длился чуть больше минуты. Затем Умник заглушил двигатели, и SP-0099 продолжил полет уже по инерции.

На душе у сержанта было неспокойно, хотя со стороны определить его состояние на глаз не смог бы сейчас даже опытный психолог-практик. Корина не покидало ощущение, что за этим странным заданием кроется какой-то подвох. Слишком уж жизнерадостным выглядел сегодня старший диспетчер. А настроение у лейтенанта Маккоя всегда улучшалось, как он сам однажды в хорошем подпитии нечаянно признался, если кому-то из пилотов в скором времени предстояло получить унизительный щелчок по носу. Его очень задевало высокомерное к нему отношение всего летного состава корпуса.

— Начинаю торможение, — раздался голос Умника. — До объекта 49 723 метра.

— Вижу капсулу, — сообщил второй пилот. — Кстати, она пассажирская. Судя по сигнальным огням.

Корин посмотрел на обзорную панель. Эдди был прав. На капсуле ярко горели красные фонари.

Сержант нажал кнопку, переводя спинку кресла в нужное ему положение.

— Так-так, — сказал он, пристольно вглядываясь в объект. — А что, если это дело рук Свенсона и его парней, мой неунывающий капрал? Они ведь обещали при случае сполна расплатиться за твои художества. Помнишь? Причем той же монетой. И лица у них были тогда серьезные пресерьезные.

Месяц назад в служебный душ, когда там мылись шестеро компьютерщиков из взвода лейтенанта Свенсона, Эдди запустил дюжину голых девочек по вызову. Застигнутым врасплох неодетым парням пришлось приложить немало сил, чтобы выдворить вон возбужденных нетрезвых красоток. Мало того, «битву в душе» Эдди записал на видео и разослал всем экипажам перехватчиков, находившимся в тот день на боевом дежурстве.

Был грандиозный скандал. Капрала даже хотели лишить звания. Для честолюбивого второго пилота это явилось бы тяжелым ударом, и Корину пришлось пустить в ход весь свой авторитет и дипломатические способности, чтобы сохранить Эдди нашивки.

— Думаешь, это контейнер с девчонками?

Эдди растерянно посмотрел на командира.

Корин пожал плечами.

— Возможно… Правда, слишком опасная получается для всех игра. Попахивает трибуналом. Нам, между прочим, тоже перепадет на орехи, если не доложим о случившемся командованию.

Капрал в раздумье потер кончик носа.

— Нам остается только надеяться на благоразумие Маккоя, — глянув на озабоченное лицо Эдди, сказал Корин. — Ввязываться в такие авантюры не в его характере.

Серебристая сфера в свете сигнальных огней выглядела, словно старинная елочная игрушка, выставку которых Эдди видел в Галактическом музее быта, куда его как-то затащила одна высокоинтеллектуальная подружка.

Корин скрепя сердце приказал Главному бортовому компьютеру начать стыковку.

Умник провел операцию отменно. Эдди, как ни старался, не почувствовал ни малейшего толчка. Капралу нравилось подмечать просчеты, допускаемые суперкомпьютером, а потом, во время дежурства, когда рядом не было командира, как бы невзначай сообщать ему об этом. Эдди, тем ни менее, ни капли не сомневался в том, что у него с Умником крепкая мужская дружба.

— Грав-система включена. Пассажир в переходном отсеке, — доложил Умник.

— Отлично. Запускай гостя.

Сержант отключил скобы безопасности и вместе с креслом развернулся лицом к шлюзовой камере.

Бронированная дверь отошла в сторону. Пассажир, ни секунды не мешкая, шагнул в рубку. Внешне он походил на человека и был одет в штатный полицейский скафандр.

Гость поставил на пол синий чемоданчик из кристаллопластика с небольшой серебристой эмблемой космической полиции на крышке.

«А может, это инженер-инспектор? — вдруг подумал про себя Эдди. — Прилетел проверить нашего Умника. Боятся господа офицеры, что я научу его еще чему-нибудь, так сказать, нехорошему».

Капрал самодовольно усмехнулся.

Вошедший стал не спеша снимать шлем. Когда он высвободил голову, рот Эдди приоткрылся.

— О-о-о…

Капрал медленно выпрямился во весь свой огромный рост.

Перед экипажем перехватчика стояла девушка. И настолько красивая, что физиономия прожженного ловеласа Эдди Мура приняла выражение, которое могло появиться лишь на лице религиозного фанатика наяву узревшего Деву Марию.

Кинув взгляд на обалдевшего напарника, Корин хмыкнул и покачал головой.

Эдди развеселил и незнакомку. Она с трудом сдерживала смех — ее плотно сжатые розовые губки сильно дрожали.

Сумев сохранить официальный вид, гостья доложила:

— Стажер Николь Дюфренн. Направлена на перехватчик SP-0099 после окончания Объединенной полицейской академии для прохождения дальнейшей службы.

Красавица достала из нагрудного кармана футляр с инфокристаллом и, сделав два шага вперед, протянула его сержанту.

— Сопроводительные документы.

Корин поднялся с кресла и, взяв футляр, сухо произнес:

— Командир SP-0099 сержант Корин. Приветствую вас на борту нашего корабля, стажер.

Он сунул футляр с инфокристаллом в карман на левом рукаве комбинезона и добавил:

— Капрал, разместите новобранца.

— Благодарю вас, сэр! — отчеканила красавица.

Стажер изящно, по-девичьи, присев, подняла стоявший у ее ног чемоданчик.

Со стороны Эдди не последовало никакой реакции на приказ командира. Он все также стоял столбом и с восхищением взирал на девушку.

«Твои губы — лепестки дивного цветка, твои ресницы — крылья ночных бабочек, твои глаза… твои глаза…», — крутился в голове у Эдди рефрен модной песенки, но его окончания второй пилот никак не мог вспомнить.

— Капрал!

Резкий окрик командира вывел Эдди из состояния поэтической задумчивости.

— Есть, сэр!

Второй пилот сделал несколько неуверенных шагов и, наклонившись — рост капрала превышал два метра, взял из рук стажера кристаллопластиковый чемоданчик.

— Позвольте показать вам вашу каюту, …мэм. Сюда, пожалуйста.

Эдди свободной рукой указал на вход в спальный отсек.

Корин с интересом наблюдал за вторым пилотом. Веселый, обаятельный капрал на любой планете Земной Федерации пользовался у человекоподобных особей женского пола бешеным успехом, и в его отношении к ним всегда проскальзывала нотка небрежения. Сейчас же Эдди походил на ошалевшего от счастья щенка, встретившего после долгой разлуки свою хозяйку и которому только хорошая выучка мешает кинуться ей на грудь.

— Разрешите идти, сэр!

Николь вытянулась перед сержантом.

Корин кивнул.

— Идите.

Стажер сделала разворот кругом и чуть ли не строевым шагом направилась в спальный отсек. Эдди тотчас поспешил следом за девушкой, прижимая к груди кристаллопластиковый чемоданчик гостьи, словно бесценное сокровище. Сержант проводил капрала долгим взглядом.

Снова усевшись в кресло, Корин вынул из кармана футляр с инфокристаллом и вложил его в гнездо дешифратора.

— Умник, досье стажера на монитор. Только не увлекайся коэффициентами.

— Вас понял, сэр.

На мониторе появилось объемное изображение лица Николь Дюфренн.

— Придержи, — приказал Корин. Ему вдруг показалось, что эту особу он уже где-то видел. И, что самое странное, довольно давно. Стажер в то время наверняка была еще подростком.

Корин внимательно всматривался в трехмерное изображение. Лицо девушки притягивало взгляд. Такую красоту тысячу лет назад люди назвали бы неземной. Безусловно, подразумевая ее божественное, а не инопланетное происхождение.

Сержант вдруг понял, в каком направлении должен работать его мозг. Он закрыл глаза и стал перебирать в памяти планеты с разумными формами жизни, не входившие в состав Земной Федерации, и, прежде всего те, где он побывал с заданиями не менее пяти лет назад.

Загадку он разрешил не в одну минуту, и понятно почему: лицо Николь Дюфренн было похоже на лицо богини войны Стит, которой поклонялись племена мгиттов на планете Ардум. Только у высеченной из известняка Стит были пустые глазницы. В них племенные вожди мгиттов после победных сражений вкладывали вырезанные и аккуратно омытые грудным молоком глаза своих врагов.

Сержант снова посмотрел на монитор и задумался. Если девчонку оставить на борту, то с перехватчика придется списать Эдди, который считал, что товарищеские отношения между мужчиной и женщиной возможны только в том случае, если папой женщины был либо земной крокодил, либо сантурский дакзар.

Какого рожна капитан прислал ее именно к нам, недоумевал Корин. Да, у нас не хватает в команде одного человека. Но мы ведь не единственные в полку, кто летает неполным составом, и в очереди на укрепление стоим далеко не первые…

Над этим назначением следует поразмыслить основательнее, решил про себя сержант. Впрочем, одна догадка, на счет причины появления на борту вверенного ему корабля госпожи Дюфренн, у него уже возникла.

— Идем дальше, — прикзал он Главному бортовому компьютеру и глубоко вздохнул.

— Слушаюсь, сэр.

Лицо Николь Дюфренн исчезло с монитора. Появившийся на экране текст Умник стал зачитывать вслух:

— Николь Дюфренн. Двадцать три земных года. Родилась на планете Земля, в Монако. Семья неоклассическая. Отец — Шарль Дюфренн, ныне начальник штаба Четвертой отдельной бригады военно-космических сил. Генерал-майор. Мать — Камилла Бейль, доктор медицинских наук, профессор. Сестра — Этель Дюфренн, учащаяся.

Николь Дюфренн с отличием закончила лицей. Один год успешно отучилась на факультете психологии человека в Берлинском университете. Ушла по собственному желанию.

С отличием закончила Объединенную академию космической полиции.

Чемпионка Земной Федерации по плаванию на открытой воде. В смешанных чемпионатах академии по боевому фехтованию дважды занимала четвертое место. В смешанных чемпионатах академии по рукопашному бою трижды входила в десятку лучших. Бронзовый призер чемпионата академии по стрельбе из лука. В общем рейтинге наездников своего выпуска занимает шестое место. Владеет восемнадцатью языками народов, не входящих в Земную Федерацию.

В спецоперациях не участвовала. Государственных наград не имеет. Ранений нет.

Ни в одном из видов брака не состояла. Детей нет.

Николь Дюфренн допущена к работе на закрытых планетах, где степень опасности для жизни человека не превышает трех баллов.

— Умник, дай-ка ее психологическую карту. Для столь ограниченного допуска должна быть причина. Индексы можешь опустить.

— Вас понял, сэр.

Главный бортовой компьютер вывел на монитор новый блок информации.

— Сэр, Николь Дюфренн имеет предельно допустимый для работы на закрытых планетах уровень эмоциональной неустойчивости.

— Капитан Эрнандес подложил нам изрядную свинью, — пробежав глазами текст, негромко произнес Корин.

— Так точно, сэр! — неожиданно отозвался на его реплику Главный бортовой компьютер.

Сержанта отклик Умника на его замечание несколько озадачил. Раньше комментарии командира по поводу действий того или иного человека суперкомпьютер оставлял без внимания.

— У тебя на этот счет есть какие-то соображения? — спросил Корин.

— Так точно. Разрешите доложить, сэр?

— Докладывай.

— Женщина на корабле — к несчастью, сэр!

Сержант усмехнулся.

— И кто же довел до тебя подобное, так сказать, умозаключение?

— Капрал Мур, сэр!

— Ну, разумеется…

Находись сейчас Эдди рядом с сержантом, то незамедлительно схлопотал бы от него очередной подзатыльник, а то и два.

Оставлять без внимания подобное заявление Умника, Корин не имел права. Он тотчас распорядился:

— Утверждение нашего второго пилота по поводу женщин на корабле следует отнести в разряд людских суеверий. Приказ ясен?

— Так точно, сэр.

— Впредь все сведения, получаемые от капрала Мура, следует согласовывать со мной. Подчеркиваю — все.

— Вас понял. Вся информация, получаемая от капрала Мура, должна утверждаться командиром корабля.

— Молодец. Иначе Эдди вышибут из Космопола, а тебя сдадут в утиль.

— Умник не хочет в утиль. Умник хочет работать.

— Твой настрой на работу мне нравится.

— Рад стараться, сэр!

— Это уже лишнее. Интересно, кто из генералов приказал вставить столь изысканные фразы в твой лексикон?

— Умник не знает ответа на данный вопрос. Следует ему сделать запрос в Федеральный центр хранения информации?

— Отставить. Вопрос неслужебного характера.

— Вас понял.

Дверь, ведущая в спальный отсек, отошла в сторону, и в боевую рубку прошествовал капрал Мур. Он напоминал в этот момент идущего к трону правителя карликового государства. У Корина имелся опыт общения с подобными ребятами. В них удивительным образом сочетались комплекс неполноценности и непомерное самомнение.

Капрал уселся в кресло и артистично закинул ногу на ногу.

Корин с удовольствием наблюдал за его действиями. Эдди, учитывая его рост, обладал уникальной координацией движений. Это качество перешло к нему по наследству — его родители были известными профессиональными спортсменами.

— Кор, — с деланным безразличием произнес второй пилот, — по дружбе, посмотри-ка для меня ее медицинскую карту…

— Это еще зачем?

— Можешь мне не верить, конечно, но я решил сделать Николь предложение руки и сердца, — сказал капрал, покачивая ногой.

— Первую брачную ночь, надеюсь, ты в состоянии отложить до возвращения на базу?

— Кор, я серьезно! Речь идет о законном неоклассическом браке и о будущем моих детей. Ты уверен, что ее красота не создана нашими докторами? Вдруг моим дочерям до совершеннолетия придется страдать из-за своего уродства?

— Хватит ерунду молоть, будущий папа. После серьезного хирургического вмешательства ей вряд ли бы разрешили работать на «закрытых» планетах. Пускай этому запрету пять веков, и он давно устарел, учитывая прогресс нашей медицины, но, насколько мне известно, приказ №12—2039 еще никто не отменял. Согласно ему тела и трупы патрульных не должны иметь на себе даже небольших признаков высокоразвитой инопланетной цивилизации.

— Ты исключаешь возможность ошибки? — с невинным видом спросил Эдди. Привычку своего командира все перепроверять капрал решил использовать в личных целях.

Корин ход мыслей подчиненного раскусил сразу, хотя до сего дня Эдди никогда не использовал обходных путей для достижения нужного ему результата.

«Начинает понимать, — не без педагогического удовлетворения отметил про себя сержант, — что прямой путь к цели не всегда самый короткий».

Он решил поощрить капрала за применение «военной» хитрости.

— Что ж, дети — это святое…

— Ага, цветы жизни, — пытаясь заглянуть в командирский монитор, не удержался от пошлого замечания капрал.

Корин слегка хлопнул его по лбу.

— Не лезь.

Он открыл файл с медицинскими картами экипажа.

— Итак, что тут у нас? Рост — 180, вес — 72…

— Кор, а для девушки 72 килограмма не многовато?

— У нас не балетная студия.

Корин тщательно просмотрел медицинскую карту Николь Дюфренн.

— Она чиста. Никаких переделок. Даже генетических. Такое сейчас встречается нечасто.

Эдди воссиял словно Сириус.

— А можно еще…

— Отставить, — перебил его Корин. — Все, что можно, я тебе сообщил.

— Понял, понял!

Эдди развалился в кресле, и на его лице появилось мечтательное выражение.

Сержант отправил инфокристалл в хранилище и поднялся на ноги.

— Умник, мы пока в режиме?

— Так точно, сэр! Прием нового члена экипажа должен быть закончен через тринадцать минут.

— Отлично. Надо проверить, хорошо ли капрал Мур устроил свою будущую жену.

Слова командира вызвали у Эдди широкую самодовольную улыбку. Капрал унесся в своих мечтах так далеко, что совершенно не уловил ироничный тон сержанта.

— Эдди, к тебе огромная просьба, — пристально глядя на второго пилота, сказал Корин. — Со стажером веди себя корректно. Иначе продолжишь службу в команде Маккоя.

— Кор, ты же меня знаешь!

— Поэтому и предупреждаю. Всему есть мера.

Эдди хотел было сострить по поводу только что сказанного, но подняв глаза на командира, мгновенно передумал. Сержант взирал на него, словно строгий хозяин на шкодливого щенка. А это говорило о том, что сейчас не время для шуток.

— Слушаюсь, — обиженный в самых лучших чувствах, обронил Эдди с грустью.

Корин прошел по короткому коридору спального отсека и остановился у дверей каюты, где теперь размещалась Николь Дюфренн.

Сержант нажал кнопку вызова.

— Войдите, — раздался из переговорного устройства голос стажера.

Дверь беззвучно поползла вправо. Скорость ее движения зависела от эмоционального состояния входящего или выходящего. Сержант подобные «примочки» на боевом корабле считал блажью психодизайнеров.

Корин протиснулся в каюту через узковатый для его фигуры проем и остановился у порога, заложив руки назад.

— Есть какие-либо ко мне вопросы или пожелания, стажер?

Девушка вытянулась перед сержантом.

— Никак нет, сэр!

Николь Дюфренн была лишь на пару сантиметров ниже своего командира и тому, чтобы не смотреть на девушку почти в упор, пришлось изображать внимательный обзор помещения. Весьма неказистого, надо сказать. Правда, его собственная каюта от этой мало чем отличалась. Но он родился в далеко не генеральской семье. Эдди, например, пришлось довольно долго привыкать к спартанской обстановке на перехватчике, поскольку у его родителей, как говорили древние, денег куры не клюют, и парнишка вырос балованным. А стажер еще и девушка.

— Наш корабль, стажер, несколько отличается от типового полицейского перехватчика, поскольку, как вы знаете, мы работаем и на «закрытых» планетах. Так что, если возникнут вопросы по спецоснащению, Умник вам все разъяснит. Кое с чем из нашего новейшего оборудования в академии вас вряд ли могли ознакомить.

— Простите, сэр! К кому я должна обращаться по поводу оборудования?

— К Умнику. Это наш Главный бортовой компьютер. На употребление прозвища есть официальное разрешение. Модель экспериментальная, но, слава Богу, больших сбоев пока не было. На первых порах вахту будете нести вместе со мной. И, наконец, главное…

Сержант впервые за все время разговора посмотрел прямо в глаза Николь.

— Нравы женщин-землянок, стажер, в Галактике хорошо известны. Я, конечно, ознакомился с вашими документами и, судя по ним, репутация у вас безупречная. Но если вдруг я увижу, что ваше поведение мешает нормальной работе экипажа, вы будете немедленно направлены в распоряжение Кадрового совета Космопола. Вы меня хорошо поняли?

Щеки девушки порозовели, зрачки стали огромными.

— Я все поняла, сэр. Но хочу сказать, что тот образ жизни, который ведут большинство женщин Земли, мне не нравился даже в пубертатный период.

— Вот и хорошо. А теперь, стажер, позвольте задать вам несколько вопросов по поводу вашего назначения. В штабе полка вас сразу направили к нам? Я имею в виду наш перехватчик.

— Никак нет, сэр. Сначала капитан Эрнандес собирался зачислить меня в экипаж сержанта Торвальдсена. Но потом туда направили другого человека, а меня послали к вам.

— А почему так срочно? Да еще столь необычным способом?

— Я сама попросила ускорить переброску. Иначе мне пришлось бы две недели дожидаться вас на базе. На это время меня могли приписать к какой-нибудь вспомогательной команде. Стажеру с минимальным допуском оказаться там проще простого. Выбраться потом оттуда мне бы вряд ли удалось. Капитан Эрнандес пошел мне на встречу.

— Он как-то мотивировал ваше назначение к нам?

— Капитан дал понять, что далеко не в каждом экипаже я могу рассчитывать на человеческое ко мне отношение, и еще он сказал, что вы, как ни один сержант в его полку, наделены педагогическим талантом.

— Даже так… Стажер, не хочется вас разочаровывать, но наш капитан никогда не бывает добрым просто так. Он поглаживал усы, воспевая мой педагогический дар?

— Не помню. Кажется, да. Большим и указательным пальцем.

— На будущее. Когда во время разговора капитан Эрнандес делает что-то подобное, это означает, что он иронизирует. Подозреваю, что вас он сюда прислал для того, чтобы я немного помучился. Своеобразная форма наказания. Видно, капитан никак не успокоится после одного шоу, в котором принял активное участие мой второй пилот.

Стажер насупилась и стала похожа на сердитую девочку.

— Я так поняла, вы будете искать повод, чтобы убрать меня с борта, сэр?

Сержант немного помолчал. Николь пауза показалась неимоверно длинной.

— Конечно, — честно ответил на прямой вопрос стажера Корин. — Но не нужно считать свое списание неизбежным. Шанс вам предоставляется.

Он глянул на часы, прикрученные к переборке каюты.

— Мне пора. Вам шесть часов на сон.

— Есть, сэр!

Мины неудовольствия на лице стажера уже не было.

Глава II

Неделя перед возвращением перехватчика SP-0099 на родную базу оказалась на редкость спокойной. Серьезных нарушений границ вверенной ему зоны экипаж корабля за указанный период вовсе не зафиксировал, а мелких было отмечено и, разумеется, присечено всего только два. В целом на оба перехвата ушло менее двадцати земных минут, а если точно — девятнадцать минут тридцать две секунды.

Корина весьма устраивал такой ход событий. Ему требовалось время, чтобы понять, в какой мере можно доверять «госпоже Дюфренн». Хотя большинство людей и считают, что повседневное общение в спокойной обстановке не дает ясного ответа на вопрос, как поведет себя тот или иной человек в стрессовой ситуации, Корин придерживался на этот счет иного мнения.

— В критическом положении, — втолковывал он как-то Эдди во время очередной с ним воспитательной беседы, — характер, разумеется, проявляется и быстрее, и ярче. Но ведь это не значит, что некое свойство личности возникло сиюминутно, а до того момента его и в помине не было. В обыденной обстановке требуется лишь больше времени, а главное — внимания, чтобы понять своего ближнего. Смотри, слушай, анализируй. И помни: в острой ситуации открытие тобой темных сторон той или иной личности может состояться непосредственно перед твоей кончиной. Хотя при таком раскладе человек порой даже не успевает понять, что причиной его смерти стала чья-то слабость.

О Николь Дюфренн у сержанта складывалось, в общем, неплохое мнение. Стажер была исполнительна и не стеснялась спрашивать, если что-то ей было непонятно. В отношениях с экипажем Николь не подчеркивала, что она женщина и, в тоже время, не строила из себя «своего парня». У Корина постепенно крепла уверенность в том, что девчонка на самом деле мечтает стать хорошим патрульным. Но вот отношение к такому ее желанию у сержанта было двойственное. Он принадлежал к числу тех упрямцев, которые по древней традиции продолжали делить профессии на мужские и женские. Сержант считал всех женщин, служивших патрульными в Космополе, ненормальными или, в лучшем случае, дурно воспитанными. Однако говорить на эту тему со стажером он не собирался. Все подобные беседы — сержант не раз был тому свидетелем — всегда скатывались к дурацкому спору о том, кто хуже: мужчины или женщины? Корин в таких дискуссиях предпочитал не участвовать.

Как-то после очередной жаркой ссоры с одной из своих эмансипированных подружек Эдди все-таки рискнул поинтересоваться мнением своего командира на этот счет. Неожиданно Корин не стал в очередной раз отшучиваться, что он обычно делал, если Эдди заводил разговор, никак не касающийся их службы, а ответил вполне серьезно, даже высокопарно: «Скверные мужчины несут в мир зло, а скверные женщины лишают мир света. Как ты думаешь, что хуже?» Эдди, пожав плечами, оставил тогда этот странный вопрос командира без ответа. Он еще был слишком молод, чтобы размышлять о женщинах с философской точки зрения.

Одним словом, Корин решил не препятствовать Николь Дюфренн в осуществлении ее неоднозначной мечты (собственно говоря, какое дело этой девчонке до его убеждений), да и вряд ли еще одна помеха на пути к заветной цели в его лице, была способна ее остановить. Судя по документам, стажер с маниакальным упорством преодолевала все преграды, что, разумеется, командир «девяносто девятого» не мог не оценить.

Корин досконально изучил досье Николь Дюфренн, вплоть до видеозаписей ее академических боев, и пришел к выводу, что года за три девчонку можно будет подготовить для работы на «закрытых» планетах с наивысшей, десятибальной, для жизни человека степенью опасности. Главный вопрос был в том, согласится ли она пройти курс глубокой психокоррекции. На эту процедуру добровольно мало кто из людей подписывался, из-за страха утратить часть своего драгоценнейшего Я. Для землян их внутренний мир был свят, хотя разумным обитателям других планет казалось, что у тех вообще нет ничего святого. И Корин был готов с инопланетянами согласиться.

Однако в данный момент сержанта больше занимало не будущее Николь Дюфренн, а настоящее капрала Мура. От мальчишеского задора второго пилота к концу первой недели пребывания стажера на борту перехватчика не осталось и следа. Он теперь почти все время молчал и постоянно искал повод для того, чтобы оказаться рядом с Николь, а количество потребляемой им пищи упало едва ли не втрое. Такого Корин со дня знакомства с Эдди еще никогда не наблюдал. Степень влюбленности второго пилота начинала вызывать в нем тревогу.

Дверь беззвучно открылась, и сержант переступил порог рубки. Эдди молча (раньше он всегда во время дежурства болтал с Умником) взирал на обзорную панель.

Корин легонько похлопал второго пилота по плечу.

— Капрал, вахту я принял. Можешь отдыхать.

Эдди повернул голову и, бросив печальный взгляд на стоявшего возле него командира, остался сидеть в кресле.

— Я решил тебя пораньше сменить. Отдыхай, — повторил Корин.

— Слушаюсь.

Капрал вздохнул и, опершись двумя руками на подлокотники кресла, неспешно поднялся на ноги. Вид у него был настолько усталый, что сержант, не скрывая беспокойства, спросил:

— Ты в порядке?

— Кор, все нормально.

— Умник, что скажешь о состоянии нашего второго пилота?

— На момент сдачи вахты снижение скорости прохождения сигналов коры головного мозга у второго пилота составляет одиннадцать процентов от установленного стандарта.

Корин, откинув голову назад — капрал Мур был намного выше своего командира, — пристально посмотрел в глаза Эдди.

— Ты понимаешь, что этого вполне достаточно, чтобы отстранить тебя от работы?

— Кор, я все понимаю… Я соберусь.

— Одну вахту пропустишь. Умник проведет с тобой восстановительные процедуры.

— Есть.

Капрал тяжело вздохнул и опустил взгляд.

— Мне полудохлые патрульные на вахте не нужны. И Земной Федерации тоже. Свободен! — с раздражением произнес Корин.

— Есть, сэр!

Эдди развернулся кругом и направился к себе в каюту.

Корин осмотрел рубку «на предмет чистоты», как любил говорить капитан Эрнандес, и, убедившись, что Эдди не оставил нигде после себя ни конфетных фантиков, ни пакетиков из-под мармелада, занял свое рабочее место.

— Умник, на твой взгляд, в чем причина неудовлетворительного функционального состояния нашего второго пилота?

— Последний плановый осмотр показал, что причина скрыта в сфере эмоций. Капрал Мур влюблен, сэр.

— Соображаешь. А его подавленное состояние говорит о том, что девушка, с которой капрал Мур желает вступить в брак, не демонстрирует аналогичного к нему отношения.

— Вчера стажер Дюфренн подала капралу Муру тюбик с его любимым персиковым желе, сэр.

— Это говорит лишь о том, что мадемуазель хорошо воспитана.

— Вас понял, сэр!

В целом поведением стажера по отношению к Эдди, сержант был доволен. Но сейчас он вдруг впервые задумался над тем, а только ли как командира экипажа заботят его взаимоотношения Николь и Эдди? Может, здесь на первое место следует поставить его мужской, а не служебный интерес? Девчонка ведь объективно писаная красавица, а инстинкт размножения есть и у сержантов Космопола.

Корин принялся методично разбирать свои мысли и чувства, пытаясь уличить себя в симпатии к неглупой и очень красивой девушке. В конце концов, после получаса напряженных умственных трудов придя к выводу, что бывшая жена сделала ему прививку от любовной лихорадки лет на двадцать, он успокоился.

Сержант проверил показания приборов и, удобнее усевшись в кресле, настроился на многочасовое бдение.

Корин прослужил в Космополе уже почти шестнадцать лет, придя в него примерно в том же возрасте, что и Николь Дюфренн. Он сразу же по окончании Объединенной академии, без стажировки (редкий случай), был зачислен на штатную должность в Особый корпус Космической полиции, занимавшийся охраной планет с низким уровнем развития цивилизаций. Это соединение Космопола имело славную трехсотлетнюю историю.

На заре эпохи великих космических путешествий, когда люди достигли первых планет с разумными формами жизни, в Высшем Совете Земной Федерации взяли верх сторонники политики активных контактов с инопланетянами. Но постепенно ряд выдающихся ученых пришел к выводу о пагубности широкого взаимодействия с далекими мирами. Даже простое присутствие землян на планетах, где цивилизация стояла на низших ступенях развития, значительно деформировало местную культуру, общественные и государственные институты, а иногда приводило к их полному исчезновению. За два века активных связей более восьми десятков внеземных цивилизаций окончательно утратили свою самобытность и фактически превратились в колонии.

Наконец, после многолетних дискуссий, с большим трудом был принят закон об ограничении контактов граждан Земной Федерации с представителями инопланетных миров, не достигших шестого уровня развития. Наиболее строгие меры охраны предусматривались в отношении планет с разумной формой жизни по морфологии близкой человеку. Именно туда устремлялась львиная доля землян, желавших либо поучить аборигенов как нужно жить, либо, что случалось гораздо чаще, поживиться за их счет. Но наибольшую опасность представляли беглые преступники и авантюристы, мечтавшие о своих королевствах и империях. На планетах, куда им удавалось проникнуть, кровавые реки начинали выходить из берегов.

Обычно корабли-нарушители перехватывались на подступах к «закрытым» мирам, в охранных зонах, но случалось, что какой-нибудь хитрец обходил станции слежения и ускользал от космических патрулей. Тогда полицейские из Особого корпуса высаживались на «зараженную» планету и проводили операцию по задержанию преступника уже на ее просторах. Поймать такого нарушителя закона было делом непростым. На «закрытых» планетах почти всегда запрещалось использовать земное оружие, приборы и оборудование. Также приходилось прибегать еще и к внешней маскировке, имитируя представителей того или иного народа планеты.

Служба патрульного Особого корпуса была смертельно опасной, а смерть — почти всегда мучительной. Правда, следует отметить, что оплачивалась эта работа очень хорошо, а на премию за поимку преступника можно было даже купить уютный домик в модном курортном местечке почти на любой планете Земной Федерации.

Желающих вступить в Особый корпус хватало, только мало кто из них полностью соответствовал критериям отбора. Требовались рекруты честные, но изворотливые; смелые, но не рисковые; способные убивать, но не кровожадные. И таких обязательных психологических параметров насчитывалось более трех десятков. А если прибавить сюда еще и показатели здоровья, то можно понять, как тщательно приходилось взвешивать все «за» и «против» аттестационным комиссиям Объединенной полицейской академии.

Официально Земля вмешивалась теперь в жизнь иных миров только в том случае, если тамошние разумные существа оказывались на краю гибели. Корин, как доброволец, однажды принимал участие в подобной операции. Ее проводили военные на SHKP-II, планете, где вдруг начала быстрыми темпами расти популяция гигантских хищных птиц, грозившая полностью уничтожить единственный вид местных млекопитающих, имевший зачатки интеллекта.

Был высажен большой десант, и была большая охота. Корину после той операции почти неделю снился красный от крови водопад. На SHKP-II не разрешили использовать не только боевых роботов, но и тяжелое вооружение, «дабы не травмировать неустойчивую психику мыслящих существ планеты», как было сказано в приказе. Высокий гуманизм обошелся Земной Федерации в восемьдесят семь человеческих жизней и тридцать пять жизней дгодов, представителей единственной внеземной расы стоящей на одной ступени развития с землянами и заключившими с ними военный союз. На SHKP-II, спасая раненого десантника-дгода, погиб первый командир Корина, сержант Эван Брок. Благодарные дгоды, населяющие несколько планет в созвездии Тельца, назвали в честь героя-землянина один из своих военных звездолетов. Корин присутствовал на торжественной церемонии наречения корабля вместе с генерал-майором Исудзу.

Из прошлого в настоящее сержанта вернул голос Николь Дюфренн.

— Сэр, я вижу, вы уже на посту, хотя до начала нашей вахты еще одиннадцать минут и сорок шесть секунд.

Стажер села в кресло второго пилота и защелкнула скобы безопасности.

Корин уже заметил, что инструкции девушка пока соблюдала строго, даже те, в разумности которых можно было бы усомниться.

— Я сменил капрала немного пораньше, — пояснил он свое присутствие в боевой рубке. — Пусть поспит лишних полчасика. Ему сейчас это не помешает.

Стажер повернула голову, и некоторое время внимательно смотрела на Корина.

— Что-нибудь случилось, сэр? — спросила она с веселым любопытством.

— Почему вы так решили?

— Прошу прощения, на вашем челе лежит печать глубоких размышлений. Еще особые интонации прозвучали…

— А мне говорили, что на моем челе невозможно ничего прочитать.

— Вас ввели в заблуждение. Иногда ваше лицо бывает весьма красноречивым.

Корин не стал уточнять, что подобное случается только тогда, когда ему самому это нужно.

— Так что произошло, сэр?

В своем ответе сержант постарался избежать категоричных суждений.

— У меня создалось такое впечатление, мадемуазель, что Эдди окончательно потерял от вас голову.

Взгляд стажера стал жестким, даже злым.

— Моя вина в этом есть?

— Вы же понимаете, что вам и ненужно ничего предпринимать, чтобы мужчина в вас влюбился.

— Капрал Мур слишком уж впечатлительный. Вы же в меня не влюбились? Значит, причина не во мне.

— Из вас, стажер, со временем может получиться хороший патрульный и…

Корин не успел закончить фразу.

— Прямо по курсу объект искусственного происхождения, сэр! — доложил Умник.

— Дать расстояние. Класс.

Умник очертил одну из звездочек на обзорной панели красной окружностью и вывел характеристики объекта.

— Прогулочная яхта, сэр. Опознавательный сигнал отключен.

— Запрос.

— Есть, сэр!

Звездочка на экране уже превратилась в ярко-белое пятно размером с теннисный мяч.

— На запрос не отвечают. Скорость движения возрастает.

— Вижу. Установи у кого из «туристов» ближе всего пролегает маршрут к нашей зоне ответственности на данное время.

— Есть, сэр!

Перехватчик следовал за яхтой по пятам. У пилота последней прослеживалось явное желание оторваться от патрульных, но мощность двигателей перехватчика была на порядок выше, и по маневренности он также заметно превосходил корабль-нарушитель.

— На текущий момент ближе всего к нам может находиться прогулочная яхта «Цезарь», сэр! Преследуемый нами объект соответствует ее параметрам. Внимание! Нарушитель изменил траекторию движения и через 57 секунд покинет запретную зону.

— Ложимся на прежний курс. Умник, доложи старшему диспетчеру о нарушителе и передай его характеристики. Пусть накажут. На запрос не отвечал, значит, знал, что делает.

— Есть, сэр!

Корин на несколько секунд прикрыл глаза ладонью.

— Ладно, стажер. Как говорили на Земле тысячу лет назад, вернемся к нашим баранам. Я хотел сказать, что по возвращении на базу решил пока не подавать рапорт о переводе вас на другой корабль. Будете и дальше служить под моим присмотром.

Николь победно вскинула вверх кулаки.

— Е-е-е!

Она была вне себя от радости, поскольку командир вначале повел речь о баранах, и она восприняла это на свой счет, подумав: все — конец, не быть мне пилотом перехватчика.

— Е-е-е!!!

— Не так громко. Умник этого не любит.

Отдышавшись, Николь спросила, все еще не в силах сдержать улыбку:

— Прошу прощения, сэр. Можно мне теперь, как полноправному члену экипажа, называть вас Кор? Я знаю, что на легендарном «девяносто девятом» так принято. Вы не будете против?

— Закрепляете достигнутое? Называйте, если хотите. Разрешаю. Но эпитет «легендарный» мне не нравится. Он обычно используется по отношению к отжившим свой век машинам и певцам, лучшие годы которых уже далеко позади.

— Виновата, сэр. Можно еще вопрос?

— Валяйте.

— Извините, он, может, прозвучит глупо, но просто интересно… Прозвище ваше от фамилии произошло, да? Почему-то никто толком не смог мне его объяснить. Я у многих спрашивала.

— Нет, стажер, не угадали. Банальное совпадение.

Сержант замолчал, показывая девушке, что у него нет желания продолжать этот разговор. Но Николь не унималась:

— А что оно означает, сэр?

Корин ответил с явной неохотой:

— На Туутумене на языке уормов кор означает «злой».

Николь с удивлением уставилась на сержанта.

— Злой? Почему? И причем здесь Туутумена?

— Оттуда все пошло. Мне это прозвище тамошние аборигены дали. Я плохо вписался в их жизнерадостное сообщество.

Стажер, наконец, уловила по интонации собеседника, что командиру эта тема неприятна.

— Понятно! — сказала она с излишней веселостью, чтобы скрыть возникшее у нее чувство неловкости. — А меня в академии Гранатой прозвали. Из-за эмоцианальных взрывов и за нокаутирующий удар.

— Надо бы Эдди предупредить, — заметил Корин.

Николь засмеялась, поведя плечом.

— Ну, не знаю…

Через восемнадцать часов, сдав дежурство, экипаж перехватчика SP-0099 взял курс на Терру XII, планету, где уже второе десятилетие базировался их полк.

Николь сидела в кресле второго пилота и, поглощая любимое персиковое желе капрала, рассказывала о себе новым сослуживцам. Разговор шел о том, чего в официальных досье никогда не найдешь, поскольку кадровики считают подобную информацию абсолютной ерундой. Корин их мнения не разделял.

— Отец, конечно, был очень недоволен моим выбором. Как?! Его дочь — полицейский? Жуткие жутики! Он сказал, это не сокровенная мечта, а девчачьий бред. Но когда он узнал еще и о том, что я собираюсь служить в Особом корпусе Космопола, вообще пришел в ярость. Мама тоже была настроена скептически. Однако на семейном совете она сказала, что мне нужно предоставить возможность убедиться в правоте родителей по данному вопросу на собственном опыте. Чтобы впоследствии я почаще прислушивалась к их мнению и по другим не менее важным вопросам. Так и сказала: по данному вопросу. Многочисленные заседания страшно испортили ее лексикон.

— Мудрая у тебя мама, — заметил Эдди. — А лексикон — это мелочь.

— Не только мудрая. Как ни парадоксально, она еще и фантастически красива, — отметила Николь с гордостью.

— По вам этого и не скажешь, стажер, — пошутил Корин.

Младшие члены экипажа рассмеялись.

— Я больше на папу похожа, — сказала Николь уже без прежнего пафоса и с большей теплотой. — Он тоже обладает весьма привлекательной внешностью. И только благодаря родительским генам. Никакой инженерии!

— Но, как я догадываюсь, не смотря на привлекательность, твой папа очень суровый мужчина, — игриво произнес капрал, вероятно, в мечтах уже представляя себя зятем генерала.

— Есть немного, — подтвердила Николь. — Это касается в первую очередь меня. Мама его всегда упрекает, что он со своими офицерами менее строг, чем со старшей дочерью. А вот Этель он балует. Так мама считает.

— И почему вы мечтали об Особом корпусе, если не секрет? — задал весьма интересовавший его вопрос Корин. — Все знают, что к нам идут, в основном, из-за денег. По статистике таковых в корпусе примерно две трети. Но, я думаю, это не ваш случай. Еще треть составляют романтики и авантюристы. Или у вас был свой, глубоко личный посыл?

— Нет, я — просто абсолютный романтик. Во всем! Правда, большинство знакомых почему-то считают меня авантюристкой. — Стажер хитро посмотрела на Корина. — Можно подумать, командир, что вы с Эдди тоже из числа тех, кто пошел в патрульные из-за денег?

— Эдди точно из-за денег, — сделав серьезное лицо, ответил сержант. — Только на нашу зарплату можно содержать такое количество подружек.

— Кор! — воскликнул возмущенно капрал и, забыв про скобы безопасности, попытался вскочить с кресла.

— Извини. — Корин оглянулся на сидевшего сзади него второго пилота. — Теперь, как я понимаю, все это в прошлом.

Обиженный до крайности капрал отключил скобы безопасности и, взмыв под потолок, помогая себе руками и ногами, поплыл к выходу из рубки.

В глазах Николь читалась укоризна.

Сержант покачал головой и посмотрел на часы.

— Умник, подключи через две минуты грав-систему. Стажер, пока меня не будет, присмотрите за штурвалом.

— Слушаюсь.

Через некоторое время сержант вернулся в рубку вместе с Эдди, который по природе своей не мог долго ни на кого сердиться.

— Сэр, — обратилась Николь Дюфренн к командиру. — Вы обещали мне вчера небольшой рассказ о себе.

— Помню. Умник, дай-ка мое досье на монитор. Все, что не строго секретно.

— Есть, сэр!

Такого пренебрежения со стороны Корина к данному им слову стажер никак не ожидала. Она насупилась, ее карие глаза потемнели.

— Кор, так нечестно, — вмешался в разговор, сразу ставший на сторону девушки, Эдди. — Ты же обещал ей рассказать, а не дать почитать.

— В этом нет большой разницы.

— Я так не думаю, — подала голос Николь.

«Надо же, не сдается», — не без удовольствия отметил про себя Корин.

— Кор, за язык тебя никто не тянул! — начал кипятиться Эдди.

— Ладно, ребятня. Про что желаете сказку послушать?

— Сэр, если можно, то расскажите о какой-нибудь высадке на «закрытую» планету. Но с одним условием! Чтобы материалы по ней не хранились в нашей академической библиотеке.

— Поддерживаю стажера целиком и полностью! — радостно поддакнул Эдди.

— Такого уговора не было. Может, все-таки ограничимся моей официальной биографией?

— Кор, теперь ты должен искупить свою вину.

— И что же я, такой-сякой, натворил?

— Ты обидел Николь своей мелкой ложью.

— Какие мы нежные. Ладно, пусть будет по-вашему.

В рубке воцарилась тишина. Корин довольно долго молчал. Казалось, будто он забыл об окружающих.

Эдди мимикой стал выражать свое нетерпение: поджимал губы, хмурился, закатывал глаза.

— Помнишь, я как-то упоминал фамилию Смоллет? — наконец, негромко спросил его Корин.

— По-моему, он был у тебя вторым пилотом. Лет десять тому назад, — тотчас с живостью отозвался капрал.

— Семь… Курсантов, в общем, всегда неплохо натаскивали в академии. И с каждым годом их готовят все лучше и лучше. Но глупости новички как допускали, так и допускают. Знаете, что их чаще всего подводит на диких планетах? Презрение к тем, кто, как им кажется, стоит по умственному развитию ниже нас. Я это и в себе иногда замечаю, не смотря на опыт.

Корин достал из бокового кармашка на кресле бутылочку с минеральной водой и сделал несколько небольших глотков.

— Мы работали в тот раз на Эргоне. Приятная планетка. Хороший климат. Нравы в меру кровожадные. Я уже на ней бывал до этого. Только на другом материке. — Сержант говорил медленно, словно доставал воспоминания о событиях семилетней давности из самых дальних уголков своей памяти. — В Долине трех ручьев около полуночи на вынужденную сел среднетоннажный грузовоз… Если память мне не изменяет, не прошло и четырех часов после его посадки, как все члены экипажа были захвачены в рабство… Треклятый человеческий фактор… Их сцапали, когда они вышли наружу подышать свежим воздухом, хотя по инструкции покидать судно после аварии можно только при смертельной опасности. Хорошо, что они не оказали сопротивления нападавшим, поэтому в момент захвата никто из них не пострадал.

— Сколько же было человек на грузовозе? — спросила Николь.

— Шестеро. Ночью аварийщики убрали корабль, а я и Смоллет пошли искать людей. Нам тогда разрешили взять с собой блокатор памяти, чтобы слегка почистить мозги аборигенам. Полностью происшествие из памяти с его помощью не сотрешь, но все события связанные с космическим кораблем стали бы казаться очевидцам бредовым сном. Людей мы нашли через трое суток. Можно сказать, что им повезло — они были проданы не поодиночке кто куда, а все вместе одному из старейшин племени элтов. Оценив ситуацию, я пришел к выводу, что самый быстрый способ освободить пленников — это провести поединок на ближайшем сельском празднике. Там такое в порядке вещей. Выиграл поединок — выбирай, что хочешь из имущества погибшего.

— Погибшего? Почему погибшего? — скороговоркой спросила Николь.

— У элтов принято биться с чужаками не до первой раны, а до смерти… Смоллет сам вызвался. Наверное, хотел отличиться. Это было его третье задание. Он любил цифру три. Я не думал, что бой будет сложным. Стив подготовлен был неплохо, и силушкой Бог его не обидел. Он весил почти сто двадцать килограммов, а элты народ мелкий. Смоллет мог бы любого из них просто разорвать пополам. Самого старейшину на поединок вызвать было нельзя — он уже выбыл по возрасту из разряда воинов. Стив вызвал его старшего сына. По традиции гость, то есть Смоллет, мог выбрать для схватки любое оружие. Но этот, как бы помягче выразиться, простофиля великодушно передал право выбора оружия элту, и тот через минуту всадил ему в левый глаз отравленную стрелу. Смоллет умер мгновенно. Умер до того, как упал. Даже выстрелить не успел.

— А что Смоллет поставил на кон? — спросила стажер. — У вас же не было с собой никакого имущества, как я поняла. Или было?

— Вопрос правильный. Меня он поставил. Рабы там ценятся очень дорого.

— Как же ты выкрутился, Кор? — Капрал в ожидании ответа не сводил с командира глаз, совершенно забыв про тюбик со своим любимым персиковым желе.

— Выход был один — устроить местным жителям грандиозное шоу. Все мыслящие существа Вселенной обожают развлечения. Я сказал, что буду драться на мечах с семью их воинами и, если выйду из боя победителем, племя подарит свободу мне и еще шести рабам, которых я выберу сам.

— И что? — задал, как посчитала Николь, дурацкий вопрос Эдди.

— Ничего. Смоллета наградили посмертно большим красивым орденом, а я сижу рядом с вами и рассказываю историю про его и свою глупость… Все, сказке конец.

Корин положил на подлокотники огромые ладони и рывком поднялся с кресла.

— Я иду отдыхать. Командование кораблем передаю капралу Муру.

— Есть, сэр.

— Стажер, не сидите с таким похоронным видом. Выше голову! Как говорит капитан Эрнандес, патрульный и в гробу должен выглядеть веселым и бодрым.

Глава III

Когда Корин вышел из кабинета майора Веерта, Николь и Эдди сидели на диване в дальнем углу приемной командира полка и что-то весьма живо обсуждали между собой. Понять о чем ведется дискуссия, было невозможно, поскольку говорили они шепотом.

Увидев своего командира, парочка замолкла и устремила на него вопросительные взгляды.

— Вы зачем здесь? — подойдя к подчиненным, спросил Корин строго. — Я же вас, кажется, отпустил.

— Вот… Тебя ждем, — ответил Эдди, первым поднимаясь с дивана. — Как отчет?

— Нормально.

— Замечаний нет?

— Так, кое-что по мелочи. Не волнуйся, зарплату получим в полном объеме.

— Сэр, обо мне разговор был?

Николь, стоя по стойке «смирно», с тревогой смотрела на командира.

— Был и о вас разговор. — Корин сделал паузу для пущего эффекта. — И я сказал майору, что если Николь Дюфренн желает разгребать в космосе дерьмо, то я не имею ничего против.

— Спасибо, сэр!

Стажер, стараясь казаться спокойной, протянула Корину ладонь. Сержант пожал ее с осторожностью, боясь причинить девушке боль. Силой он обладал неимоверной, и ему приходилось все время себя контролировать.

Эдди, в отличие от Николь, не стал скрывать своего восторга от услышанного.

— Кор! Спасибище! Супер! Никто не верил, что ты ее на борту оставишь. Даже я, честно говоря, сомневался. Нет, надо было с кем-нибудь пари заключить на бутылочку заттайского рома!

Капрал размахивал руками, словно испортившийся робот. Или словно гаталан, торговец амулетами с планеты Сайсар, в роли которого он однажды побывал.

— Тише, мальчики! — подала голос офицер-ассистент майора Веерта Ева Гут (она была назначена на эту должность около полугода назад). — Вы же не в открытом космосе.

Корин, стоявший к Еве спиной, быстро развернулся и извиняющимся тоном произнес:

— Простите, лейтенант! Это все Эдди. Он такой неотесанный. Форменный мужлан, как говорили древние. Между прочим, я давно намеревался поговорить с вами на данную тему. Уделите мне минутку-другую?

Взгляды всех присутствующих обратились к одному из самых известных патрульных Космопола.

Корин, лавируя между посетителями, направился к Еве в противоположный угол приемной.

— Лейтенант Гут, как вы смотрите на то, чтобы взять капрала Мура под свою опеку? Только как культурный офицер, разумеется. Подтянете его образовательный уровень, научите приличным манерам. Я думаю, что у вас это получится.

Сержант вплотную подошел к огромному служебному столу Евы, который напоминал панель управления звездолетом.

— Кстати, а вы не догадываетесь, почему мой капрал всегда так орет в вашей приемной?

На миловидном, открытом лице Евы появилось заинтересованное выражение.

— Почему?

— Чтобы обратить на себя, убогого, как можно больше вашего внимания, — доверительным тоном сообщил ей Корин. — Эдди вас боготворит. Да, да! О вас, нарушая служебные инструкции, он рассказывал каждому встречному и поперечному на всех планетах, где побывал. Я слышал собственными ушами. На Орхоне его рассказ произвел на одного императора такое впечатление, что тот приказал воздвигнуть на священном холме в вашу честь храм из белого мрамора. Представьте, лейтенант, вы стоите обнаженная, отлитая в золоте, на крыше симпатичного домика с колоннами, сжимая в руке огромный символ жизни.

Ева уже почти поверила Корину, но упоминание об огромном символе жизни породило в ней сомнение в правдивости его рассказа.

— Что еще за символ? Кор, вы имеете в виду… то самое?

— Нет! Что вы?! Господи, почему все земные женщины только и думают об этой штуковине? Евочка, на планете Орхон, в Токнорской империи, символ жизни — это… Как вам объяснить? В общем, это что-то вроде нашего початка кукурузы.

Ева обвела взглядом всех присутствующих. Никто не смеялся. У всех находившихся в приемной патрульных были серьезные, даже строгие лица.

Девушка уже было открыла рот, чтобы подробнее расспросить Корина о беломраморном храме в ее честь на планете Орхон, но внезапно раздался сдавленный смешок. Краем глаза Ева успела заметить, как стажер Дюфренн, зажимая рот руками, спряталась за широченной спиной лейтенанта Фичино. Она вскинула голову и испытующим взглядом обвела всех присутствующих.

— Т-а-к, значит, это не кукуруза… — только и успела сказать офицер-ассистент, как в приемной раздался оглушительный хохот.

— Что за шум? — донесся из аппарата прямой связи голос майора Веерта.

— Сержант Корин забавляется, сэр! — ответил командир «девяносто девятого», подражая голосу и манере Евы разговаривать.

— Корин, а ну, марш оттуда! Не мешайте моему ассистенту работать.

— Есть, сэр! — весело отчеканил сержант. Он наклонился и тихо сказал Еве на ухо:

— Евочка, не сердитесь. Вы самый обаятельный офицер во всей Галактике.

Лейтенант Гут насупилась и поправила светло-русый завиток волос на виске.

— Спасибо, — сказала она еле слышно. — Я не сержусь.

Знаменитый патрульный вызывал у нее чувство благоговения, и лейтенант прощала ему все за ту толику внимания, которую он время от времени ей оказывал. Она взирала на него с первых дней своей службы, если не как на бога, то, по меньшей мере, как на апостола.

Выйдя из здания штаба, сиявшего огромными окнами под лучами нежно-голубого светила, Корин отправился в семнадцатый ангар, где, по сообщению видеодиспетчера, находился сейчас начальник ремслужбы полка. Эдди и Николь увязались следом за командиром.

— Чувство благодарности столь велико, что вы теперь всюду будете таскаться за мной хвостом? — спросил стажера Корин.

— Так точно, сэр! — улыбаясь, ответила Николь.

— С вами все ясно. А вот капрал Мур радуется рановато тому, что вы остаетесь вместе с нами, стажер. Он еще не знает, какими условиями я ему обставлю ваше назначение.

— Кор, я готов летать даже в кандалах!

— Ладно. Еще взвоешь.

Пока Корин разговаривал в ангаре с капитаном Бартоком, Николь, стоя вместе с Эдди на балкончике осветительной башни, любовалась голубыми и синими холмами Терры XII.

— Какие у здешних гор удивительные оттенки! Это из-за особого состава породы? Или местное светило нужно благодарить?

Николь, прищурившись, устремила взгляд вверх.

— А ты разве не знаешь? Горы здесь сплошь покрыты цветами. До самых макушек. — Эдди ухмыльнулся. — Местные незабудки…

— Здорово! Они что, круглый год цветут?

— Они цветут, пока есть пища.

— Не поняла.

— Единственный опасный для человека хищник на Терре XII. Цветочек размером с тарелку может запросто отхватить пальчик, а то и два. Не говоря уже о тех…

— Цветы? — перебила его Николь.

— А что здесь удивительного? Подобные растения, кажется, были и на Земле когда-то. Правда, их размер не внушал ужаса и они ели насекомых, а не млекопитающих.

— Не хочется больше смотреть.

Николь развернулась и оперлась спиной о решетку ограждения.

— Нормальная реакция, — заметил Эдди. — Я знаю одного парня из первой эскадрилии, так он всякий раз возвращаясь с задания, ходит на ближайшие холмы и час-другой давит там цветы. Надевает десантные сапоги и вперед!

— Чокнутый.

— У нас не шоу-бизнес — чокнутых не держат.

— Сбои бывают в любой системе.

— Сейчас ты говоришь совсем как наш сержант.

— Прямо таки… Эдди, а почему Корин здесь абсолютно не такой как в космосе? Добрее и мягче. Как будто два разных человека.

— А это у него всегда так. Там работа, здесь дом…

— Дом? А он не женат?

— Кто? Кор? Не знаю. Был, кажется. Давно. Я об этом с ним за два года, что мы вместе, ни разу и не говорил. Да и зачем?

Эдди вдруг резко обернулся и с удивлением посмотрел на Николь.

— Э, постой, ты хочешь с ним…

— С чего ты взял? Ничего я не хочу, — перебила его Николь и резко сменила тему. — Скажи, а ты не знаешь, почему у нашего сержанта такое прозвище?

— А зачем тебе?

— Интересно. Почему-то никто не может мне нормально объяснить. Ходят все вокруг да около.

— Понимаешь, история такая… неоднозначная. У нас и работа, честно говоря, неодназначная. Кор тогда еще вторым пилотом летал. Сержант Цянь Шэ перехватчиком нашим командывал в то время, а третьим пилотом был Антонио Санчес. Их в отставку отправили после того случая…

— Эй, на фонаре! — раздался снизу голос командира «девяносто девятого».

— Мы спускаемся! — крикнул капрал, перегнувшись через перила. Повернувшись к Николь добавил:

— Потом расскажу. Только не вздумай эту тему с ним обсуждать. Получишь по полной программе.

Когда Николь и Эдди оказались внизу, Корин спросил у девушки:

— В котором часу завтра прикажите открывать бал, королева?

Стажер с удивлением уставилась на командира. Эдди тоже не понял о чем идет речь.

— Какой бал, Кор?

— По древнейшей традиции Космопола стажер Дюфренн сегодня, по случаю своего первого возвращения с боевого дежурства, должна организовать для патрульных грандиозную попойку.

Эдди хлопнул себя по лбу.

— Как я мог забыть?!

Он схватил сержанта за рукав комбинезона.

— Кор, помнишь какой банкет, я закатил два года назад после первой своей вахты?!

— Мой будет не хуже, — сказала Николь, подняв вверх указательный палец.

— Вы доверите мне приглашение гостей, стажер? — спросил Корин.

— Конечно!

— Я думаю, позовем человек двадцать-двадцать пять. Да?

— Хорошо. Ева тоже будет приглашена?

— Лейтенант Гут? Обычно приглашаются только патрульные.

— А можно сделать исключение?

Николь чувствовала себя виноватой перед Евой, и ей хотелось как-то загладить свою несдерженность в приемной. Ведь это она начала смеятся над ней первой. Она считала, что служащие в Космополе девушки должны друг друга поддерживать.

— Можно. Это же ваш праздник, стажер.

— Еву обязательно нужно пригласить, — подал голос Эдди. — Иначе все начнут виться вокруг Николь как мухи… гм… как пчелы и испортят ей весь праздник. Чем больше будет красивых женщин, тем лучше. Правда, кто из них сможет затмить эту прелестную девушку?

Эдди, как бы в шутку, обнял Николь за плечи. Стажер хлопнула его по руке.

— Что такое! Эта девушка не только прелестная, но и, в отличие от большинства землянок, порядочная.

— Какие могут быть сомнения! — вскинул вверх раскрытые ладони капрал.

— Так и держи свои лапы подальше от моих вторичных половых признаков, когда будешь ко мне приближаться. Иначе получишь по уху. Без шуток!

— Разумеется! Я ведь тоже порядочный.

Остаток дня экипаж «девяносто девятого» провел в предпраздничных хлопотах: Корин занимался приглашением гостей и фейерверком, Эдди — едой и напитками, а Николь — оформлением зала и музыкальной программой.

Банкет удался на славу. Корин к концу мероприятия был уверен, что в празднике принимает участие не менее половины личного состава базы. Николь Дюфренн стала настоящей королевой бала. Оказалось, что она великолепно танцует, особенно танго и румбу, замечательно поет и даже играет на гитаре. В течение вечера ей предложили руку и сердце три капитана, семь лейтенантов, девять сержантов и тринадцать капралов. К вящему удовольствию Эдди она отвергла все их притязания, заявив, что пока не дослужится до звания капитана, будет вести жизнь монашки. Второй пилот на радостях хватил лишнего и большую часть ночи провел в состоянии сомнамбулы.

Утром следующего дня капрал обнаружил свое большое тело в приемной командира полка: туловище покоилось на диване, а вытянутые ноги на кофейном столике. Эдди даже не сразу понял, что это его ноги. Он с трудом принял сидячее положение и стал обеими руками растирать себе уши, чтобы быстрее прийти в норму.

Когда сознание его немного прояснилось, капрал попытался вспомнить как, а главное почему, он после банкета оказался в приемной майора Веерта; и был ли он здесь один или в компании какой-нибудь очаровательной романтичной землянки. Или двух, что тоже нередко с ним случалось.

Несмотря на все усилия, результат его мозговой атаки оказался нулевым. Эдди тотчас решил, что причина этой неудачи — недостаток питательных веществ в его организме.

Опираясь правой рукой о подлокотник дивана, капрал поднялся на ноги и довольно уверенно, чего он никак от себя не ожидал, направился к роботу-кофеварке.

— Давай… двойной… со сливками… и сахару побольше.

Язык во рту показался капралу посторонним предметом, который хотелось немедленно выплюнуть.

Белая форопластиковая чашечка с кофе появилась из ниши почти мгновенно. Эдди осторожно взял ее за ручку и медленно поднес ко рту.

Он выпил три чашки кофе подряд. Если первые две капрал просто опрокинул в рот, то третью он пил не спеша, смакуя каждый глоток. Когда кофе в чашке почти не осталось, он вслух произнес:

— Здесь я был с Евой. И, по-моему, здесь кое-что произошло. Или нет?

Праздник плоти не мог не оставить следов. Эдди огляделся, ища неопровержимые улики. Однако поверхностный осмотр ему ничего не дал. Тогда капрал обошел всю приемную по часовой стрелке, приглядываясь к каждой мелочи. Обнаружить что-либо компрометирующее его или Еву, он так и не смог. Эдди очень этому удивился, но ломать голову над неразрешимой на данный момент загадкой больше не стал, а заказав еще одну чашку кофе со сливками, по-барски развалился с нею на диване.

В это время дверь, ведущая из коридора в приемную, отворилась и на пороге показалась Ева. Увидев Эдди, расположившегося на диване с чашкой в руке, она заулыбалась.

— Ты проснулся? Кофе пьешь? Вот молодец!

Девушка прошла к своему рабочему столу, поставила на него сумочку и достала оттуда вакуумный контейнер для еды.

— Я тебе завтрак принесла. Все знают, какой ты у нас обжора.

— Евочка, ты настоящий друг! То есть, извините, лейтенант.

— Ничего. Мы же вчера на брудершафт пили. Забыл?

— Да? И все?

— Пока все.

Ева засмеялась.

Капрал на секунду замер, а потом воскликнул:

— А! Ну правильно!

Он бросил пустую чашку в утилизатор и стал доставать из контейнера сэндвичи с ветчиной, горчицей и салатом.

Ева взирала на капрала с умилением, будто мама на ребенка. Вдруг, словно очнувшись, она глянула на свои золотые часики и замахала на Эдди руками.

— Ой, давай быстренько отсюда! Сейчас наш майор явиться.

— Угу…

Продолжая жевать, капрал заторопился к выходу.

В дверях Эдди и столкнулся с майором Веертом. Низкорослый майор, едва не сбив форменную фуражку, воткнулся ему головой прямо в живот.

— Здравия желаю, сэр!

Эдди, хотя он и был в гражданской одежде, задрав подбородок, вскинул в приветствии руку с сэндвичем. Поправив головной убор, командир полка машинально ответил статному молодцу.

Капрал, пока старший офицер не пришел в себя, рванул по коридору бегом. Проводив парня взглядом и, все еще держа руку у фуражки, майор повернулся к Еве.

— Это был капрал Мур?

— Нет, сэр! — твердо ответила лейтенант.

— Очень похож.

— Конечно, сэр. Это один из его братьев. Не помню его имени. Он транзитным рейсом направляется на Геную IV и зашел спросить, где можно найти Эдди. Прошу прощения, капрала Мура. Хотел обнять брата.

— Очень похож. Лицо только более одутловатое. И мешки под глазами.

— Он пилот-истребитель, сэр. Большие перегрузки.

— Да, перегрузки у них изрядные.

Майор прошел через приемную и открыл дверь своего кабинета.

— Простите, Ева. Забыл с вами поздороваться, — сказал он, убирая ладонь с кодового замка. — Есть что-нибудь срочное?

Ева бросила взгляд на информационную панель своего стола.

— Да, сэр! Сейчас выведу на ваш монитор.

— Хорошо. И вызовите ко мне капитана Эрнандеса. Немедленно.

— Есть, сэр!

Вызов с утра начальника оперативного отдела означал только одно: кто-то из патрульных в условленное время не вышел на связь.

Эдди нашел Корина и Николь в спорткомплексе, где уже начались утренние тренировки патрульных. Когда капрал вошел в зал, Корин разъяснял девушке тонкости владения полаксом — топором на длинном древке. Николь стояла, опираясь о рукоять топора, и кивала головой, словно прилежная школьница.

Без защитного снаряжения во время тренировок границу боевого поля пересекать было запрещено, и капрал остановился у самого края площадки, засыпанной крупным желтым песком.

— Привет! Уже рубитесь?

Николь махнула ему в ответ рукой.

— Привет, соня!

Корин подошел к Эдди и спросил сердито:

— Где ты пропадаешь? Опять, наверное, искал приключения на свою задницу?

— Представляешь, почти нашел. Чуть не угодил в лапы нашему майору.

— Что-то уже натворил? Или только собирался?

— А, ерунда! Просто заночевал у него в приемной.

Держа на плече полакс, к мужчинам подошла Николь.

— Как ты там оказался? — продолжил допрос подчиненного Корин.

Говорить о Еве в присутствии Николь Эдди не хотелось. Он замялся.

— А я помню?! Очнулся — лежу на диване.

— Ты что, вчера с кем-то подрался? — спросила Николь с сочувствием.

Сержант саркастически усмехнулся.

— Если бы… Просто мой второй пилот любит иногда расслабиться по рецепту наших далеких предков.

— Нет, но… Эдди, неужели ты вчера напился до потери памяти? — По выражению лица Николь было понятно, что она не хочет в это верить. — Стоило мне уйти…

Капрал потупился. Он не играл. Ему действительно было стыдно перед девушкой.

«Эдди Мур, неужели ты мало-помалу становишься достойным человеком?» — глядя на поникшего головой второго пилота, подумал про себя Корин, а вслух сказал:

— Ладно, стажер, не вводите парня в краску. Продолжим тренировку.

— Мне попить бы чего- нибудь, — промямлил капрал. — Может, проводите до колодца?

— Хорошо, пошли. Нам тоже не помешает немного отдохнуть. Мы тут уже больше часа потеем.

Расстегнув ремни, Корин снял наручи и передал их Николь.

— Отнесите все снаряжение в оружейную комнату, стажер, — приказал он, взявшись обеими ладонями за шлем. — Мы будем ждать вас в баре. Эдди, помоги снять нагрудник и кольчугу.

Капрал положил руку на плечо Николь.

— Повернись-ка.

— Мне, а не стажеру, — с легким раздражением заметил Корин, протягивая снятый шлем Николь. — Ей в оружейке помогут.

— Понял. Виноват!

— Дурачка не включай…

У барной стойки было людно, но, как всегда, тихо. После многочасовых тренировок сил на веселье у патрульных оставалось немного.

Корин взял себе и Николь по биококтейлю, а Эдди заказал травяной настой под названием «Утро воина».

Экипаж «девяносто девятого» успел сделать лишь по паре глотков, когда за их спинами раздался громкий возглас:

— Кого я вижу! Сам мистер Злой со своим мальчиком!

— И девочкой, — не оборачиваясь, с улыбкой произнес Корин.

Николь поставила стакан на барную стойку и развернулась. Перед нею стоял невысокий смуглый неимоверной ширины бородач неопределенного возраста.

Он оглядел Николь с головы до ног и щелкнул пальцами.

— Высший класс! Кор, теперь эта красотка будет летать только на твоей койке или поделишься?

Эдди встал со стула, и хотел было сделать шаг вперед, но командир придержал его за плечо.

— Салям алейкум, Касим! — излишне доброжелательно, как показалось Николь, поздоровался Корин с похожим на кубик бородачом. — Ты сегодня светишься от счастья, прямо как земная женщина после группового секса. Говорят, ты получил хорошую премию за поимку Ван Чи?

— Правильно говорят.

Касим заулыбался во весь рот, показывая ослепительно белые ровные зубы. С такой улыбкой он вполне мог бы сойти за рубаху-парня, если бы не его глубоко посаженные глазки, в которых читалось своеволие и упрямство.

— Я очень рад за тебя, Касим. Приятно, когда достойные люди получают достойную награду.

— Ты рад?! За меня?!

— Конечно, рад. И не я один. Но, к сожалению, не все так однозначно. Хочу сказать, что многие тебе завидуют.

Касим скривил рот в снисходительной ухмылке, но она тотчас исчезла, и его лицо приняло настороженное выражение.

— И кто же мне завидует?

— Далеко ходить не надо. Вот, хотя бы мой второй пилот.

— Этот глупый мальчик?!

Эдди рванулся было вперед, но Корин успел схватить его за шиворот.

— Тихо, тихо. Не спеши… Сержант Ханиф, у капрала Мура есть к тебе одно предложение. Как мне представляется, оно…

Касим громко захохатал.

— Какое еще предложение? Он хочет стать моей четвертой женой? Согласен. Я думаю, мои девчонки не будут возражать против его кандидатуры.

Сержант Ханиф вызывающе посмотрел на Эдди.

— Ну, об этом ты можешь только мечтать, — легонько похлопал его по плечу Корин. — Тут другое. Капрал предлагает тебе поединок. Его интересует твоя замечательная премия.

— Что? Моя премия?

— Да. Рискнешь поставить семьсот пятьдесят тысяч?

Касим смерил Корина взглядом.

— А у него самого есть такие деньги?

— Выплату с его стороны я гарантирую.

— Тогда пошли в зал.

Николь заметила, как Эдди мгновенно побледнел.

— Пилоты! — на весь бар крикнул Корин. — Приглашаю всех на поединок в большой зал Центра подготовки!

Кругом поднялся гвалт. Кое-кто из молодых патрульных тотчас ринулся к выходу, чтобы успеть занять места поближе к боевому полю. Пилоты постарше стали выяснять, кто будет биться, и многие из них начали делать ставки на поединщиков. Несмотря на строгий отбор, среди патрульных встречалось немало людей весьма азартных, что время от времени ставило командование корпуса в неудобное положение перед человечеством, особенно если эти наклонности проявлялись на планетах, входящих в состав Земной Федерации.

— Кор, он же меня убьет, — шепнул Эдди на ухо Корину.

Он смотрел на командира так жалобно, что по спине Николь побежали мурашки.

Корин его успокоил:

— Не волнуйся. Во-первых, никто ему не позволит тебя убить. А во- вторых, этот противник вполне тебе по силам. Сержант Ханиф боец хороший, но увлекающийся. Он не умеет ждать. Ладно, пойдем облачаться. Или ты отказываешься от поединка?

— Ага, чтобы потом надо мной целый год все пилоты смеялись…

— Капрал Мур, стоит ли драться, если не веришь в победу?

— Я верю, — слабым голосом ответил командиру Эдди.

«А вот и неправда», — отметила про себя Николь.

Кстати, она тоже не очень верила, что Эдди сможет одолеть сержанта Ханифа один на один. Но тогда зачем Корин все это устроил? Не для того же, чтобы Эдди учинили жестокую трепку? Или цель именно в этом, и Корин просто решил чужими руками наказать подчиненного за пьянство? Стажер терялась в догадках.

— Ну, что ты раскис, в самом деле? — с жаром набросилась она на Эдди. — Ты обязательно победишь! Я в тебя верю.

Николь показалось, что Корин смотрит на нее с одобрением.

— Пора идти. Публика уже ждет, — сказал сержант, потянув Эдди за рукав.

Стажер повернула голову налево, потом направо. Бар был пуст.

— Вот это да! Как говорится, в нашем оперном полный аншлаг.

Когда Эдди, гремя доспехами, в сопровождении Корина и Николь вошел в зал, его встретили криками восторга.

— Многие не верили, что Эдди выйдет на поединок. И многие не верят, что он способен победить, — сказал Корин на ухо Николь.

Стажер сердито посмотрела на командира.

— Это вы про меня? — спросила она довольно громко. — Да я…

Корин приложил палец к губам, а потом указал им на стоящего впереди Эдди.

— Не мешайте ему настраиваться, стажер.

Командир «девяносто девятого» направился в центр боевого поля и там замер. К нему размеренным шагом подошел секундант Касима, сержант Ортега, и встал по правую руку.

Корин Ортегу немного знал. Когда-то тот служил в патруле, но после тяжелого ранения был вынужден пересесть на спейскар и теперь занимался доставкой грузов на Терру XII.

Корин поднял руку. Зал постепенно затих.

— Пилоты, кому доверим судить поединок?

Собравшиеся, следуя правилам, назвали четыре фамилии: Кольвиц, Лишао, Кинтана и Славичек.

— Прошу бойцов выйти в центр! — крикнул Ортега.

Эдди и Касим с двух сторон подошли к секундантам. Сейчас они совместно должны были выбрать судью поединка.

— Кольвиц? — произнес первую фамилию секундант Касима.

Сержант Ханиф дал согласие на эту кандидатуру. Капрал Мур — нет.

— Кинтана?

— Согласен, — сказал Касим.

Эдди кивнул головой.

— Согласен.

— Кинтана! — громко объявил фамилию судьи Корин. — Принято!

Лейтенант Кинтана вышел на площадку. Он осмотрел оружие и амуницию бойцов, потом попросил усилить освещение в зале и проверил состояние боевого поля, обойдя его вдоль и поперек.

Как фехтовальщик, лейтенант Кинтана был слабее Кольвица, однако в его честности Корин не сомневался ни на йоту. Он был с ним довольно хорошо знаком. Они приятельствовали уже лет восемь. Все знали Марио Кинтану как человека вспыльчивого, зачастую излишне резкого, но справедливого.

— Дайте слово сражаться честно, — обратился судья к бойцам.

— Обещаю, — произнес первым Эдди.

— Даю слово, — посмотрев на Корина, сказал Касим и лукаво улыбнулся.

Кинтана развел руки в стороны.

— Секундантов прошу покинуть поле.

Бойцы надели шлемы, повернулись друг к другу спиной и сделали по три шага. Заняв исходные позиции и произведя поворот кругом, Касим и Эдди вытащили мечи из ножен.

Кинтана окинул взглядом зал и поднял правую руку вверх.

Николь затаила дыхание.

— Внимание! Сходитесь! — выкрикнул лейтенант, резко опуская руку.

Касим бросился на Эдди, словно разъяренный бык. Он всегда с первых секунд боя старался подавить противника. Наседая, он наносил удары и справа, и слева, перехватывая меч из одной руки в другую. Это был конек сержанта Ханифа. Немногие патрульные умели одинаково хорошо работать холодным оружием обеими руками. Зал восхищенно загудел.

Николь пришла в ужас. Корин сошел с ума, думала она. Выставить Эдди против такого бойца — это все равно, что бросить ребенка на растерзание свирепому зверю.

Стажер поискала глазами командира. Корин стоял к ней спиной метрах в шести рядом с секундантом Касима и рассказывал тому, наверное, что-то очень смешное, поскольку Ортега то и дело запрокидывал назад голову. Николь закипела от ярости.

— После боя я выскажу все, что о тебе думаю, сержант Корин, — прошептала она, сжав кулаки.

Беспристанно отступая, Эдди отбивался от наскоков Касима весьма сумбурно, однако первый сумасшедший натиск противника сдержать ему все же удалось. Ставки на него, как поняла стажер из разговоров вокруг, немного возросли.

На третьей минуте схватки Эдди чуть-чуть расслабился и тут же пропустил сильный удар по правому предплечью. Он едва не выронил меч.

Николь ахнула.

Эдди сжал зубы, чтобы не закричать. Он резко ушел влево и сделал два шага назад. Уклон, еще один… Чтобы прийти в себя ему понадобилось секунд двадцать. За это время капрал не провел ни одной атаки. Кое-кто в зале стал негромко посвистовать.

Николь охватило отчаяние. Она инстиктивно зажмурилась, ожидая, что вот-вот раздастся грохот от падения, облаченного в доспехи, бойца. И в том, что повержен будет Эдди, она уже нисколько не сомневалась.

Но вдруг она снова услышала звон клинков. Николь открыла глаза и замерла, с возродившейся надеждой взирая на длинную фигуру в помятых доспехах.

— Давай, Эдди, давай, — шептала она, сжимая и разжимая кулаки.

Мало-помалу капрал Мур сумел-таки приспособиться к манере ведения боя сержанта Ханифа, заметно успокоился и перестал выглядеть в глазах многочисленных зрителей мальчиком для битья.

— Молодец, парень! — раздался в зале чей-то одобрительный возглас. — Чувствуется школа.

Это была первая похвала Эдди, услышанная Николь за все прошедшее с начала боя время. Между прочим, сколько он уже длится? Она глянула на противоположенную стену зала. Электронный циферблат был погашен.

Николь поморщилась. Она забыла, что часы на время такого поединка обязательно отключаются! Это ведь не спортивное соревнование. А свой хронометр вместе с формой стажер оставила в раздевалке.

— Нет, Кор его рановато выпустил, — тотчас возразил кто-то. — Силенок парню не хватает. Касим его завалит.

— Думаешь, ничьей не будет?

— Определенно.

«Боже, если ты есть, помоги Эдди!» — взмолилась про себя Николь.

Не сумев в течение первых десяти минут выиграть схватку, что случалось нечасто, Касим изменил тактику. Он сбавил темп, и атаковать стал более выверено. Он делал два-три обманных движения и наносил мощный рубящий удар, вкладывая в него по возможности вес всего тела.

Эдди успевал защититься, но всякий раз после такой атаки, он едва удерживал в руках меч, если им приходилось жестко парировать удар. Пусть двигался сержант Ханиф уже не так быстро, как вначале боя, дышал с надрывом и, когда резко встряхивал головой, через решетку его шлема наружу летели капли пота, но сила его ударов все не ослабевала.

«Если я его не перехитрю, он меня доконает, — пронеслось в голове у капрала. — Наблюдай, анализируй… Наблюдай, анализируй… Так говорит Кор».

Через некоторое время Эдди понял, что Касим стал больше атаковать на нижнем уровне, решив, вероятно, лишить своего противника его главного козыря — подвижности.

«А если сделать подставу?» — подумал вдруг капрал. В глубине его мозга словно взорвалась сигнальная ракета, озаряя непроглядную тьму.

Парировав очередной выпад сержанта Ханифа, Эдди выдвинул вперед левую ногу и замахнулся мечом, имитируя начало атаки, и тут же пошел на защиту выставленной ноги, предполагая, что именно по ней будет нанесен следующий удар. Ошибка неизбежно привела бы капрала к поражению, но Касим купился на хитрость и выбрал своей очередной целью его левое колено.

Корин едва заметно улыбнулся. Он понял задумку Эдди и не сомневался, что сержант Ханиф уже видит себя победителем. Он был с ним знаком много лет и неплохо знал его характер.

Эдди, отбив клинок противника, сделал стремительный шаг вперед правой ногой и молниеносно обрушил свой меч на защищенную шлемом голову Касима.

Удар получился не таким уж и сильным — Эдди наносил его почти без замаха, но его точность оказалась отменной. Капрал рубанул противника точно между глаз.

Касим судорожно дернул головой, тело его выгнулось назад; на секунду он замер, потом попятился и, сделав несколько неуверенных шагов, повалился навзничь. Меча из рук Касим так и не выпустил.

Кинтана бросился к поверженному бойцу и, упав на колени, быстро стащил с него шлем, а затем сорвал подшлемник. На лбу у Касима багровел рубец шириной примерно в палец. Но в чувства сержанта Ханифа судье приводить не пришлось. Касим почти тотчас открыл глаза и, зарычав, попытался встать на ноги.

Кинтана положил ему руку на грудь.

— Не вздумай атаковать! Правила ты знаешь: боец, сбитый с ног, условно убит. Ты проиграл.

— Ладно, на сегодня закончим.

Мышцы Касима обмякли.

В зале воцарилась напряженная тишина. Все ждали объявления судьи.

Кинтана поднялся на ноги и указал рукой на Эдди.

— Победил капрал Мур!

Зрители пришли в неистовство.

Касим, вскочив, в ярости бросил меч под ноги и, не поблагодарив ни судью, ни секундантов, ни соперника, грязно ругаясь, широкими шагами вышел из зала.

Вложив клинок в ножны, непослушными пальцами Эдди с трудом скинул шлем на взрытый ногами поединщиков песок.

Кинтана протянул капралу полотенце.

— Возьми

Поблагодарив судью, Эдди забросил полотенце на плечо и стянул с головы мокрый от пота подшлемник. Оглядывая трибуны, он виновато улыбался. Восторга от своей победы он совершенно не чувствовал. Он был просто рад тому, что все, наконец, закончилось. Капрал вытер краем полотенца лицо и тяжело вздохнул.

Нарушая все запреты, пилоты, поставившие на Эдди, выскочили на поле и бросились его качать, затаптывая в песок упавшее в сумятице с плеча капрала полотенце.

Эдди казалось, что это все происходит не с ним, а с каким-то другим человеком. Взлетая вверх, он с любопытством оглядывал зал, словно оказался здесь впервые. Перед его глазами проносились то неимоверно яркие световые панели, то ажурные решетки на окнах-бойницах, то синие и зеленые кресла для зрителей. Вверх, вниз. Вверх, вниз… А патрульные шли к выходу и обсуждали, между прочим, ЕГО победу. Невероятно. Наверное, никто из них еще полчаса назад и не думал, что он, капрал Мур, сумеет выиграть этот бой, а он, ОН все-таки его выиграл… И постепенно Эдди начал это осознавать. На душе у второго пилота стало тепло и спокойно. Такое состояние он ощущал впервые в жизни. И это чувство было просторнее самой огромной радости…

Эдди устал от поздравлений больше, чем от самого поединка. Пожав сотни рук, получив сотни хлопков по плечу и другим частям тела, капрал Мур предстал перед командиром в полуобморочном состоянии.

— Кор, я уже жалею, что победил. Если это продлится и завтра, я повешусь у тебя в каюте.

Сержант улыбнулся.

— Почему у меня?

— Потому что это ты подбил меня на поединок и…

Появившись словно из-под земли, Николь не дала ему договорить:

— А я? Разве я не подбила тебя на поединок с этим монстром?!

— Подбила. Но я не могу повеситься в двух каютах одновременно.

— Ты классно дрался! Дай я тебя обниму. Думаю, командир возражать не будет.

Николь крепко прижала Эдди к себе.

Когда девушка отстранилась, капрал, подняв вверх раскрытые ладони, с подчеркнутой серьезностью запротестовал:

— Предупреждаю: я парень до крайности здравомыслящий! Не надо мне всего этого.

Увидев, растерянное лицо Николь, он с той же серьзностью продолжил:

— Поскольку я весь в железе. А вот когда я буду без ничего…

Николь с лукавством посмотрела на Эдди.

— Вот гаденыш! Хочешь получить все разом: и славу, и деньги, и красавицу в постель?

Капрал замялся.

— Ну…

Потом, быстро повернувшись к сержанту, спросил:

— Кор, у меня есть слава и деньги?

— Считай, ты уже навеки вошел в историю Космопола. С деньгами немного хуже. Их хватит всего на месяц разврата с двумя дюжинами землянок в райских садах Вавилона V. Или на крошечное бунгало на берегу Танракского океана.

— Разврат отменяется. Буду собирать денежки на космическую яхту.

Сделав шаг назад, Николь подбоченилась и вскинула вверх голову.

— Эдди, ты становишься все больше и больше похожим на мой идеал мужчины.

— Стараюсь изо всех сил.

Произнесенная ироничным тоном похвала Николь была Эдди очень приятна, но он сделал вид, что воспринимает ее именно как шутку.

Пока Эдди врачевал свои многочисленные синяки и шишки, Корин и Николь ждали его в баре. Сержант заказал себе и стажеру по рюмке коньяка.

Пили они молча. Корин видел, что девушка хочет его кое о чем спросить, но никак не решается. Сержант догадывался, что за разговор предстоит между ними, однако начинать его первым он не собирался: пусть девчонка учится задавать старшим неприятные вопросы.

Когда ее рюмка опустела — это наверняка было назначено стартовым сигналом, стажер сказала:

— В начале поединка Эдди выглядел обреченным, и мне очень хотелось вас убить… Сэр, скажите честно, вы действительно верили, что Эдди победит?

— Я знал, что Эдди действительно может победить.

Некоторое время девушка осмысливала услышанное, потом спросила:

— Значит, он мог и проиграть?

— Касим хороший боец. Сильный и умелый. Победить его непросто.

— И зачем же вы все это устроили?

— С воспитательной целью.

— С воспитательной целью? Вы устроили эту корриду только из-за того, что Эдди всю ночь пропьянствовал? Теперь понятно, почему у вас такое прозвище, мистер Злой!

— Стажер, несмотря на все ваши знания, вы, по-моему, не совсем понимаете, что вас ждет на «закрытых» планетах.

Глава IV

— Хозяин, вас спрашивает стажер Дюфренн, — известил Корина управляющий домом компьютер. Звали его Фирс. Это имя дал ему Корин. В честь преданного слуги из пьесы Чехова. Корин ценил преданность, которая у большинства землян давно уже стала ассоциироваться с глупостью. И еще он любил русскую литературу XIX — XX веков. К радости тинэйджеров, ее теперь изучали только на филологических факультетах университетов.

Сержант с неохотой оторвался от старинного фолианта по холодному оружию.

— Что ей нужно?

Корин терпеть не мог гостей, и дома обычно никого не принимал.

— Желает сообщить лично, — доложил Фирс.

— Ладно, соедини.

На информационной панели, закрепленной над входной дверью в кабинет, появилось трехмерное лицо Николь.

— Здравия желаю, сэр!

— Здравия желаю. Можно не столь официально.

— Хорошо. Командир, извините, что я вас побеспокоила, но у меня большая к вам просьба.

— Слушаю вас.

Сержант стал прикидывать в уме, что могло прийти в голову самому младшему и самому эмоциональному члену его экипажа.

— Честное слово, никаких служебных инструкций нарушать не придется, — словно прочитав его мысли, заверила стажер.

— Это хорошо. Говорите. Я слушаю.

— Командир, не могли бы вы прибыть сейчас в Центр дальней связи? Я буду вас там ждать. Подробности при встрече.

— Интригующе… Ладно, лечу.

— Спасибо большое, сэр.

Экран погас. Корин поднялся из-за стола, уложил книгу в контейнер и, установив режим хранения, отнес его в шкаф. Книжный шкаф был из мореного дуба, старинный, с резным растительным орнаментом. Сержант переправил его на Терру XII с Земли, впрочем, как и всю мебель, что находилась сейчас в его кабинете. Остальная обстановка его четырехкомнатного дома никак не выходила за рамки стандартного жилища патрульного на любой из планет Вселенной, где располагались базы Особого корпуса Космопола.

Лететь Корину никуда не хотелось. У него было подозрение, что Эдди и Николь, которые здорово сдружились в последнее время, хотят опять кого-то разыграть и вызывают его в качестве прикрытия. На всякий пожарный случай. Совсем недавно в одном из ночных клубов юмора этой безбашенной парочки не поняли шестеро патрульных из третьей эскадрилии, и сержанту пришлось, бросив все дела, срочно выручать своих подчиненных из серьезной передряги. Благо робот-бармен вовремя послал ему сигнал тревоги, и драка закончилась до приезда офицеров службы безопасности, а то не миновать бы всем участникам этого развлекательного мероприятия полковой гауптвахты.

Сержант сходил в гардеробную, надел выходную форму и вернулся в кабинет. Оглядевшись — все ли на своих местах, Корин прошел в гараж и вывел оттуда ярко-красный аэромобиль. Он не любил красный цвет, но аэромобили на Терре XII были только трех цветов: желтые, оранжевые и красные. Корин считал, что красный смотрится из них наиболее скромно.

До Центра дальней космической связи сержант долетел за неполные двенадцать минут. В вестибюле главного корпуса его ждала не только Николь. Рядом с нею, крутя головой по сторонам и улыбаясь во весь рот, стоял Эдди. Он явно пребывал в хорошем настроении, и, судя по мимике и жестам, как обычно очень хотел поделиться им со всеми окружающими.

Корин подумал, что сбываются его худшие подозрения и зря он откликнулся на просьбу стажера.

— Салют, командир! — закричал издали капрал, едва заметив в дверях Корина.

— И вам не болеть, — сухо, в полголоса, бросил сержант. Он очень не любил, когда Эдди, надев форму патрульного, вел себя словно боец повстанческой армии.

Подходя к Эдди и Николь, Корин вдруг почувствовал едва уловимый, но весьма неприятный запах. Он вызвал у него из памяти старый заброшенный птичник на Гебусе, где ему довелось шесть с половиной лет назад брать известного контрабандиста Маевского.

Корин вопросительно уставился на второго пилота. Именно от того исходило раздражающее обоняние амбрэ.

— Что за вонь? — спросил, не мудрствуя лукаво, Корин, как всегда смягчая нетактичный вопрос легкой иронией.

— Новый стильный аромат. Называется «Падающая звезда», — с апломбом ответил капрал. Подобно всем тщеславным людям, он очень трепетно относился к модным веяниям.

— И в чье же дерьмо она шлепнулась? Фамилия автора аромата, случайно, не Моикаки.

Николь хихикнула.

Эдди насупился.

Корин был готов биться об заклад, что настроение второму пилоту подпортил смешок девушки, а не его замечание.

— Ты отошел бы немного, — попросил капрала Корин. — Еще провоняю этой гадостью, а запах наверняка стойкий…

Эдди сделал шаг в сторону.

— Пожалуйста. Все-таки, Кор, ты жуткий консерватор.

— Заглохни. Итак, с какой целью вы меня пригласили на этот слет скаутов, мадемаузель? — строго посмотрев на стажера, спросил Корин.

«Наверное, он считает меня легкомысленной дурой», — подумала Николь.

— Сэр, я пригласила и вас, и капрала Мура, чтобы вы познакомились с моей мамой! — с излишним энтузиазмом, по мнению Эдди, заявила она.

— Зачем? — спросил капрал, настороженно глядя на девушку.

«Видно, и Эдди до последнего момента не знал, какова причина его пребывания здесь, — догодался сержант. — Значит, подросткового юмора сегодня не будет. И то хорошо».

— Эдди, это не девчачья блажь! Поймите: я хочу, чтобы мама увидела, наконец, какие надежные люди меня окружают, и перестала донимать командование разными глупыми вопросами и столь же глупыми просьбами.

— Между прочим, старший брат капрала Мура тоже иногда справляется о нем у нашего майора. Что здесь такого?

— Вряд ли он это делает каждый день!

— Понятно. Пошли.

Корин направился к ближайшему лифту.

В комнате для переговоров сержант опустился на диван слева от Николь, Эдди — справа.

Стажер явно нервничала. Она сидела, зажав ладони между колен, и, молча, глядела в пол.

Ожидание не было долгим. Вскоре на стене-экране (у патрульных голограммы родственников абсолютно не пользовались спросом) появилось трехмерное изображение. В кресле, закинув ногу на ногу, сидела красивая женщина в красных туфлях и платье изумрудного цвета.

«Последний писк», — оценил про себя ее наряд Эдди.

Если бы Николь не предупредила, что им предстоит встреча с ее матерью, Корин никогда бы не догадался об их близком родстве. Стажер унаследовала от матери только форму губ и цвет волос. Она заметно превосходила ее и по росту, и в атлетизме могла бы дать ей сто очков вперед, хотя фигуру женщины на экране любой человек без раздумий назвал бы спортивной.

«Лицо овальное, без морщин. Зеленые, чуть раскосые глаза. Нос прямой, тонкий. Губы полные. Густые каштановые волосы до плеч. Прямая челка полностью закрывает лоб», — Корин в уме словно составлял ориентировку для поиска. Хотя, что есть сегодня для землянки внешность? Так, разновидность одежды. Сегодня одно лицо, через год или два — другое. Иное дело привычки, походка, жесты. Если, конечно, перекройке не подвергалось все тело. Трудно сохранить прежнюю походку и жесты, если вдруг у тебя появлялась грудь пятого размера, талия становилась тоньше, а таз шире и рост увеличивался сантиметров на восемь…

Мадам Дюфренн улыбнулась.

— Здравствуй, Николь!

Голос у матери оказался выше и мягче, чем у дочери.

— Здравствуй, мама! Познакомься, пожалуйста. Мой экипаж. Слева от меня — сержант Корин, — указующий жест ладонью получился у девушки похожим на взмах крыла, — командир нашего перехватчика. Справа — капрал Мур, — жест повторился, но уже другой ладонью, — второй пилот.

— Очень приятно, господа.

Женщина слегка склонила голову.

— Нам вдвойне! — радостно выпалил Эдди и тоже кивнул. Вышло это у него очень неловко, и мадам Дюфренн вполне могла подумать, что капрал был недавно контужен.

— Как прошло твое первое дежурство? — спросила она дочь.

— Замечательно. Меня никто не обижал.

— Я не думаю, что такие мужчины способны обидеть девушку. Я о другом.

— О чем же?

— О преступниках, милая. По-моему, ты теперь служишь в космической полиции. Не так ли? И тебе наверняка уже пришлось сталкнуться с очень неприятными людьми.

— Серьезных нарушений на нашем участке не было, мадам, — заверил госпожу Дюфренн Корин. — В космосе, как ни странно, кровожадных злодеев ничуть не больше, чем на Земле.

— Вполне возможно. Мне сказали, что вы бываете на «закрытых» планетах. Это так?

— Да. Но высадки случаются не слишком часто. В год, наверное, раза три-четыре. Конечно, год на год не приходится, но если брать в среднем, то примерно такое количество и выпадает.

— Ясно. Вы давно в полиции?

— В Космополе я прослужил полных пятнадцать лет.

— О! — Хотя мадам Дюфренн и произнесла «О!», восхищения или удивления на ее лице не отразилось. — Вы, я думаю, понимаете мое беспокойство по поводу дочери, сержант. Кстати, у вас есть дети?

— Нет, мадам.

— Разумно. Весьма разумно. — Женщина-землянка поправила кружевной воротничок и снова сложила руки перед собой на туго обтянутом платьем бедре. — Так вот, уважаемые пилоты, я и мой муж после окончания Объединенной академии не без колебаний, конечно, но все-таки единогласно разрешили дочери поступить на службу в космическую полицию. Я считаю, если моя дочь очень хочет делать карьеру в Космополе, то пусть делает. Однако тот участок работы, что она выбрала, несколько странен. — Госпожа Дюфренн весьма выразительно посмотрела на Корина. — О вашем корпусе рассказывают порой неприглядные вещи, господин сержант.

— Могу представить. Но вы ведь и сами сомневаетесь в правдивости этих рассказов?

— Разумеется. Иначе с вами я и говорить не стала бы.

— Слишком беспокоиться не нужно. Ваша дочь, мадам, пока не является штатным сотрудником Космопола. Контракт с ней может быть заключен только по истечении испытательного срока. До его окончания она может уйти из Особого корпуса в любое время. Нужно только подать рапорт.

Корин знал, что лишнее напоминание о таком варианте развития ее карьеры вряд ли придется по душе Николь, но этих слов ждала от него мадам Дюфренн. Он сразу это понял, едва их взгляды встретились. Профессор очень хотела, чтобы ее дочь еще раз все тщательно взвесила, и Корин решил ей в этом подыграть. Для пользы дела.

— Я вижу, что вы меня понимаете, — сказала госпожа Дюфренн.

— Я вас отлично понимаю, мадам.

— Рада была с вами пообщаться, господин…

— Корин, — напомнил свою фамилию сержант.

— Да-да, Корин.

Женщина улыбнулась и перевела взгляд на Эдди.

— И с вами, молодой человек.

Глаза капрала многозначительно заблестели.

Камилла Дюфренн сделала паузу и, вскинув голову, деловым тоном продолжила:

— А теперь, господа, позвольте мне поговорить с дочерью наедине.

Корин поднялся на ноги.

— Всего доброго, мадам. Капрал, на выход.

Эдди до этого, похоже, не собиравшийся уходить, вскочил с кресла.

— Мадам, очень приятно было с вами познакомиться! Удачи вам!

— Спасибо. И вам удачи.

— Меня зовут Эдди. Не забудьте, Эдди Мур.

Женщина заразительно улыбнулась, показывая ослепительно белые зубы.

— Удачи вам, Эдди.

Корин и капрал вышли из комнаты. Дверь за ними плавно закрылась.

— Вот это да! — воскликнул капрал. — Императрица. Ты заметил, Кор?

— Я заметил, как энергично ты теребил свой гульфик.

— Только мысленно.

— Угу. Ты видел бы свое лицо. Оставалось лишь слюну пустить.

— Кор, мне понравилась женщина. Я мысленно ею восхищаюсь. Что здесь такого?

— Здесь ничего. А вот в присутствии Николь воздержись от восхищения прелестями ее матери. Особенно вслух.

— Само собой. Я же не идиот.

— В этом я иногда сомневаюсь.

Не успел Эдди открыть рот, чтобы привести несколько аргументов в свою защиту, как из переговорной комнаты вышла Николь. Она не выглядела удрученной.

— Все нормально? — спросил ее сержант.

— Да. Спасибо, что пришли.

— Значит, мы не зря старались? Можем требовать награды? — обрадовался Эдди.

— Конечно, не зря. За мною ужин в ресторане. Всех приглашаю.

Корин посмотрел на часы и покачал головой.

— Я не смогу. Ольсен уже наверняка закончил профилактику и мне нужно опробовать перехватчик. Посмотрю, как Умник себя чувствует. Постреляю немного…

Николь порой казалось, что Корин избегает с ней общаться в нерабочей обстановке. Может и правильно, подумала она с некоторой грустью, не отдавая себе в этом отчета, и, вскинув голову, обратилась к Эдди:

— А ты не занят?

— Ради хорошего ужина я готов отбросить любые дела и клятвы.

— А что, были и клятвы?

— Были. Две.

Эдди с дурашливой улыбкой показал два растопыренных пальца.

— Одна из клятв была дана Еве?

— Нет! Ева, не смотря на всю свою воздушность, девушка рациональная. Ей вся эта фигня ни к чему.

— Значит, фигня? Хорошо, мой друг, не будем всуе поминать всех других девушек Галактики, поскольку сегодня ты ужинаешь со мной.

— Могу не только сегодня!

— Тогда на боевом корабле будет перевес и придется снять с него часть оборудования. Это вызовет острое недовольство нашего командира.

— Он все равно всегда всем недоволен, — ехидно заметил капрал.

— Будешь умничать, все твое повидло в этот раз останется на складе, — откликнулся на его реплику Корин.

— Кор, это негуманно!

— Гуманно все, что справедливо.

— А наоборот можно? Справедливо то, что гуманно.

— Этот постулат земляне обычно используют, когда хотят уйти от ответственности.

— А тот, что упомянул ты? Когда его используют?

— Когда нужно проявить жесткость по отношению к некоторым распустившимся типам.

— А…

— Все. Философский диспут закончен. Мне нужно идти. Ольсен ждет. На инструктаж не опаздывайте.

— Само собой, Кор. Дисциплина есть дисциплина.

— Первый раз от тебя это слышу. Надеюсь не в последний.

Сержант попрощался и пошел к лифту.

Эдди посмотрел на Николь томным взглядом.

— Когда за тобой зайти?

— Встретимся в ресторане.

Капрал уже настроился на интимное общение и такой ответ его огорошил. Он даже немного обиделся.

— Хорошо, — сказал он после небольшой паузы. — Во сколько?

Томности в его взгляде уже не было.

— В девятнадцать пятнадцать, — по-деловому ответила Николь. — Ресторан «Адмирал Дрейк». Люблю морепродукты. Даже неземные.

— Я тоже. Тогда до вечера.

— Угу. Пока.

Николь не сказала ни Корину, ни Эдди (так приказал капитан Эрнандес), что на семнадцать тридцать ее вызвали в штаб полка. Ей предстоял важный разговор с майором Веертом, как по секрету сообщила своей новой подруге Ева Гут.

Корин полетел сначала домой. Принял душ, слегка подкрепился и, переодевшись в летный комбинезон, отправился на аэрокаре на полигон, который располагался в полусотне километров от жилого городка патрульных, единственного населенного пункта на всей планете.

Лейтенант Ольсен встретил Корина на контрольно-пропускном пункте. Поздоровавшись с сержантом за руку, он повел его к отлаженному перехватчику, уже стоявшему на одной из взлетных площадок.

— Гонять можно смело, стрелять тоже.

Заместитель начальника ремслужбы полка поднял руку и похлопал «девяносто девятый» по серебристому крылу.

— Умник тоже вроде в порядке, но здесь гарантию дать не могу. Слишком тонкая штучка. Один такой в третьей эскадрилии, у Бажова, уже тронулся. Приказали поставить на них дополнительные предохранители. В общем, с Умником будь осторожнее. Удачи!

— Спасибо. В нашем деле удача большое подспорье.

В отведенном ему квадрате Корин гонял перехватчик в разных режимах больше часа. «Девяносто девятый», говоря словами древних, работал как часы. На «отлично» отстрелявшись по мишеням и, сделав в ручном режиме положенное по инструкции количество фигур высшего пилотажа, сержант повел корабль на посадку.

— Молодцы, — сказал Корин, подписывая акт приемки. — Жаль только, что твоим роботам за отличную работу пива нельзя поставить.

Лейтенант Ольсен, служивший в Космополе всего лишь третий год, был польщен похвалой знаменитого патрульного.

— Поставить-то можно, только я не знаю, куда они его заливать будут.

— А главное, через что выливать, — добавил Корин.

Ольсен сдержанно, не показывая зубов, засмеялся.

Когда роботы загнали перехватчик в ангар, лейтенант с некоторой долей нерешительности произнес:

— Кор, тут поговаривают, что вас на днях на «зараженную» планету засылают…

— Откуда знаешь? — спросил сержант, наблюдая за плавно закрывающимися воротами ангара. — Капитан меня еще не вызывал.

— Слухи с утра уже идут. Кто-то из ребят пропал.

Корин на секунду задумался.

— Пойти что ли поболтать с Ван Ли?.. Может, он в курсе?

— Если еще нет приказа, он ничего не скажет. Ты же знаешь…

— Тогда попробую расшифровать его интонации.

Лейтенант Ли, заместитель капитана Эрнандеса, сначала уклонился от прямого ответа, сказав, что намерения послать экипаж «девяносто девятого» на одну из «закрытых» планет есть, но пока еще много неясностей и нужно получить кое-какие дополнительные сведения, чтобы он мог сообщить Корину что-нибудь определенное. Но когда сержант уже хотел было уйти — судя по каменному лицу лейтенанта на выуживане нужных сведений могло уйти больше получаса, Ван Ли вдруг заговорил о том, что ничего страшного пока не произошло и все находится под контролем высшего командования, и вот-вот, он в этом уверен, проблема будет улажена.

У Корина сложилось впечатление, что лейтенант Ли говорил все это скорее для себя, чем для него. Вероятно, с кем-то из наших ребят произошла большая бяка, подумал сержант, коли даже Ван Ли разволновался. Он решил отодвинуть все свои бытовые дела в сторону и заняться данной темой уже по-взрослому.

Лейтенант Гаррисон, командир второй эскадрилии, в которую входил перехватчик SP-0099, находился сейчас на задании и, чтобы узнать о самых последних событиях в полку, сержанту пришлось наведаться в приемную майора Веерта, к Еве Гут. Корину не нравились те печальные взгляды, что девушка украдкой на него бросала, и он старался за информацией к ней лишний раз не обращаться, но здесь был особый случай.

Лейтенант Гут шепотом — на диванах ожидали вызова командира полка несколько пилотов — сообщила ему, что к высадке на Кастис уже готовится экипаж сержанта Полански. Приказ должен быть с минуты на минуту.

— Сколько патрульных идет на планету? — спросил Корин, наклоняясь к ушку Евы.

— Пойдут все. Весь экипаж. Понимаете, Кор, вы только никому не говорите, пропала группа специального назначения капитана Джойса. Насколько я поняла, они уже полгода работают на Кастисе по Рафаэлю Бернини.

— Это тот, которого упустил Буало год назад?

— Да. Так вот, Джойс, в конце концов, на него вышел… И вдруг пропал. Вернее, вся его группа… Сержанта Полански пустят по их следу. Пока след свежий… Кор, вы ведь уже бывали на Кастисе? Да? Если и с Полански что-нибудь случится, то следующими пойдете вы. Так задумано. — Ева жалобно посмотрела на Корина. — Присматривайте за Эдди, пожалуйста. Очень вас прошу. Он такой легкомысленный. Он там пропадет. Ребята про Кастис рассказывают столько нехорошего…

— Не волнуйтесь, Евочка. — прошептал Корин и нежно погладил девушку по плечу. — Уверяю вас, есть места и похуже. И намно-о-о-го. А за Эдди я присмотрю. Вы его, лейтенант, не в женихи ли себе наметили?

— Ну, в общем…

— Боюсь, он вам не по зубам.

Ева пожала плечами.

— Другой вариант еще более неопределенный.

— А кто же это превосходит нашего знаменитого ловеласа по тяге к женскому полу?

— Я… Я не могу вам этого сказать…

— Совсем?

Потупившись, лейтенант еле заметно кивнула.

— Ох, Евочка. Я думал, что вы девушка серьезная, а у вас в головке такой канкан. Но таким красавицам как вы можно быть чуть-чуть легкомысленными. Но не на работе, разумеется. Спасибо за помощь. Пока.

Сержант, улыбнувшись, вышел из приемной. Он не увидел, как серо-голубые глаза Евы наполнились слезами.

На следующее утро Корина вызвал к себе капитан Эрнандес.

— Садись, — сказал начальник особого отдела, едва сержант вошел в его просторный кабинет и дверь за ним закрылась. — Поговорим.

Капитан отошел от окна, за которым до горизонта расстилались синие холмы, и сел за напичканный электроникой огромный стол.

— Тут вот какое дело, Кор, — начал он неторопливо. — На Кастисе пропала группа из Управления безопасности под началом капитана Джойса. Они на планете уже полгода работали. Искали Бернини. Помнишь такого?

— Он около года назад бежал с каторги. Был приговорен к пожизненному сроку.

— Тот самый. Наказание отбывал на Тантале IV. Законченная, но обаятельная сволочь. А нам на беду еще и крайне сообразительная. Парни из Управления только-только взяли его след и вдруг, как в воду канули. Резидентура с ног сбилась. Мы даже работающих на планете этнографов задействовали, хотя это категорически запрещено.

— Так плохи дела?

— Дела неважнецкие, сержант. Из штаба корпуса сообщили, что следующая спецгруппа будет готова к высадке только через пару недель. Я снял экипаж Полански с дежурства. Они будут работать по Бернини до высадки новай команды из Управления безопасности Космопола. Не хочу, чтобы след остыл. Но Полански нужна страховка. Так решил майор Веерт. Ты полетишь туда завтра. И вот еще что, — капитан замялся, — если очередь до вас все-таки дойдет, а командир полка этого не исключает, то, возможно, стажер Дюфренн пойдет на планету вместе с тобой и капралом Муром.

— Что?

— А то! Легенда разработана на вас троих. Нам очень нужно, чтобы в составе группы была девушка.

— У нее же самый низкий уровень допуска.

— Ты думаешь, я не знаю, какой у нее уровень допуска? — вспылил капитан. Было видно, что и ему эта затея не по душе. — Всю ответственность на себя берет майор Веерт. Он считает, что из всех наших девчонок для работы на Кастисе Дюфренн подходит больше остальных. И по уровню фехтовальной подготовки и, что не менее важно, по внешним данным. Ей потребуется минимальная корректировка внешности. И лица, и фигуры. Если дело пойдет совсем плохо, то на счету у вас может оказаться каждый час. И самое главное: девчонка не числится пока в нашем штате. Есть подозрение, что Бернини кто-то ведет. Причем этот человек имеет доступ к материалам Космопола.

— Понятно.

— Но я все же надеюсь, что высаживаться на Кастис ей не придется.

— На Земле, во время Первой мировой войны, немцы для передачи через линию фронта своих шпионских донесений использовали некоего кобеля Фрица. Он отличался удивительной находчивостью, и солдатам противника никак не удавалось его поймать. Французская контрразведка смогла схватить пса, подсунув ему сучку по кличке Рози.

— К чему ты это все мне рассказываешь?

— Капитан, Николь Дюфренн, не в качестве ли живца, пойдет с нами на планету? Насколько я помню, Бернини помешан на женщинах.

— Если ты именно так ставишь вопрос, то да. Этот нюанс присутствует. Я, кстати, про высадку на Кастис с ней уже говорил. Она согласна.

— Еще бы. Пообещали, наверное, по возвращении с операции сразу зачислить ее в штат. Я не ошибся?

— Заткнись, а! Ты думаешь, я не в курсе, куда ее отправляю? Там все очень плохо, Кор. Почему командир полка и посылает вас для подстраховки. Если мы не возьмем Бернини, то на Кастисе через месяц-другой будет большая война. Погибнут тысячи, если не десятки тысяч аборигенов. А это можно прировнять к убийству десятков миллионов землян! На всем Кастисе населения два с небольшим миллиона. Ты понимаешь, какой упадок ждет планету? И это произойдет при непосредственном участии землянина. Мы можем такое допустить? Бернини просто так не успокоится. Он очень энергичный мужчина. И у него великолепные организаторские способности.

Капитан встал из-за стола и подошел к окну. С минуту он задумчиво смотрел на синие холмы. Потом, не оборачиваясь, сказал:

— Твоя задача: сесть на хвост Бернини и не упускать его до прилета спецназа. Разумеется, если Полански понадобится твоя помощь. Приказ ясен?

— Так точно.

— Тогда бери Эдди и в десять ноль ноль будьте у Ван Ли. Он досконально обрисует вам сложившуюся на Кастисе ситуацию и изложит специально разработанный для вас майором Веертом и мной план операции. Можешь быть свободен.

Корин поднялся с кресла.

— Стажер Дюфренн получила приказ, где и когда мы собираемся?

— Стажера уже ввели в курс дела. Иди!

— Есть.

Сержант вышел из кабинета начальника особого отдела в скверном настроении. Связаться с Николь по наручному видеофону ему не удалось — канал был намертво заблокирован. Сделала это стажер сама или по приказу капитана, Корину оставалось только догадываться. Он склонялся ко втрому варианту.

Корин немного порыскал по городку, но никто из пилотов в это утро Николь Дюфренн ни на его улицах, ни в развлекательном центре, ни в центре подготовки не встречал.

Сержант послал вызов Эдди. Едва появившись на экране видеофона и услышав вопрос, капрал поведал командиру, что вчера после ресторана он проводил стажера домой, а сам пошел спать. Николь его к себе не пустила.

— Еще и по уху мне съездила, когда я попытался ее поцеловать, — смеясь, рассказывал Эдди. — Ты знаешь, как она больно дерется! Если бы она с такой же силой ударила меня между ног, то моего «дружка» пришлось бы ампутировать. Полюбуйся.

Эдди повернулся в профиль. Рубиновое, с легким голубоватым оттенком правое ухо капрала действительно выглядело ужасно. Оно распухло и превышало свои естественные размеры процентов на десять.

— Я абсолютно не ожидал, что она ударит меня с левой. — Капрал осторожно потрогал пострадавшую часть тела. — Все беды во Вселенной от женщин.

— Эдди, завтра нужно быть в полном порядке. Есть задание.

— Само собой, Кор! Доктору скажу, что это ты меня покалечил, а то засмеют. Идет?

— Через час встречаемся у Ван Ли.

— Понял, командир! Отправляюсь в больничку.

Корин и Эдди до позднего вечера под руководством заместителя начальника особого отдела вникали в хитросплетения внешней и внутренней политики Страны Железа, где на Кастисе нашел себе пристанище бывший космический пират Рафаэль Бернини. Задание, в самом деле, оказалось не из простых, поскольку в государстве, раздираемом острыми социальными противоречиями, мужское население на всей его территории еще вело и каждодневную войну за любую мало-мальски привлекательную особь женского пола. В Стране Железа катастрофически не хватало женщин, а однополая любовь у аборигенов была почему-то не в чести. Сексуальный голод, разумеется, время от времени вынуждал их совершать набеги на соседние страны, но количество пленниц обычно было невелико — сторожевые дружины пограничных государств заметно превосходили в боевой слаженности самодеятельные отряды «половых агрессоров» и быстро пресекали подобные вылазки.

В этом гадюшнике экипажу «девяносто девятого» и предстояло работать до прилета спецгруппы из Управления безопасности Космопола. Это в том случае, подчеркнул лейтенант Ли, если у Полански дела пойдут не совсем так, как всем нам хотелось бы. Но подобное, по мнению лейтенанта, было маловероятно.

— Но допускается, если посылают еще и наш кораблик, — строго взглянув на Эдди, констатировал Корин, к явному неудовольствию заместителя начальника особого отдела.

— Просто мы должны предусмотреть и другие варианты, — постарался смягчить циничное замечание сержанта лейтенант Ли. Он был осторожным человеком, и ему претила грубая прямота ветерана Космопола.

Утром следующего дня капитан Эрнандес, проводя инструктаж вылетающих на патрулирование экипажей, выглядел веселее, чем накануне, во время разговора с Кориным. Причины для этого были весомые. Уже весь полк знал, что сержант Полански и его парни шесть часов назад успешно высадились на Кастисе. Сообщение поступило еще ночью со спутника слежения. Вероятно, многие знали и то, что если экипаж Полански, не дай Бог, провалит задание, то следом за ним на Кастис пойдет экипаж «девяносто девятого» с Кориным во главе. Но за пределы полка эта информация выйти уже не могла — майор Веерт еще сутки назад ввел на Терре XII и для всех находящихся в его подчинении кораблей особый режим связи.

Стажер Дюфренн появилась в кабинете начальника особого отдела только после того, как инструктаж был закончен, и патрульные уже начали неспешно расходиться. Капитан не сделал девушке даже замечания. Он лишь поприветствовал ее кивком головы.

У Корина не осталось сомнений, что это был сговор. Сговор с подчиненным за спиной его непосредственного командира. Пойти на такой шаг капитана могли вынудить только экстраординарные обстоятельства. Но все равно поступок с его стороны был неблаговидный и зарубку на память сержант себе сделал. Неэтичные деяния начальства иногда могут стать при случае весомым аргументом в спорах с этим самым начальством. Если только оно не потеряо совесть полностью.

Исходя из традиций Космопола, стажер тоже оказалось не на высоте. Но, скорее всего, она просто получила от капитана Эрнандеса приказ залечь на дно. И она его выполнила. С точки зрения Устава Корину придраться было не к чему. Налицо очередной спор правил писаных и неписаных. Для заорганизованных сообществ, вроде Земной Федерации, спор неравный. В той же Стране железа закон и мораль пока имели одинаковый вес.

Что ж, продолжал размышлять на ходу Корин, девчонка предпочла следовать законам формальным и понятно почему. От него ведь уже не зависело, останется она в Особом корпусе или нет, а от капитана Эрнандеса теперь зависело все. Даже ее пребывание в Космополе.

— Ты где пропадала? — спросил Николь капрал Мур, когда они всем зкипажем вышли из штаба.

— У Евы она была. А к ней она отправилась сразу после того, как съездила тебе по уху, — ответил ему Корин.

— Откуда вы узнали, сэр? — удивилась стажер.

— Догадался. Правда, не сразу. Ван Ли невольно вас выдал. Как я узнал вчера ближе к ночи, он последние двое суток несколько раз наносил визиты Еве Гут. И находился у нее по несколько часов. Вопрос: что он там делал? Нежных чувств к Еве он никогда не проявлял. Да и она дружбы с ним никогда не водила. Внезапная же вспышка страсти не в характере обоих. Вывод: он встречался у нее с неким третьим лицом. Визиты был деловым — Ева никогда не стала бы предоставлять свое жилище для любовных свиданий. Даже своей подруге. Она родилась не на Земле и воспитывалась в строгих правилах. Логические несоответствия в моих рассуждениях есть?

— Никак нет.

— Прятаться было необязательно, стажер. Это вас капитан надоумил?

— Так точно, сэр, — ответила Николь, глядя в сторону. — Он сказал, что не нужно, чтобы все дни перед вылетом вы полоскали мне мозги… Ну, в связи с моим участием в операции…

— Запомните, стажер Дюфренн: я ваш непосредственный командир и вы служите под моим началом. Все, что с вами случается, я должен узнавать в первую очередь. Взаимное доверие должно быть абсолютным. И преданность тоже. Иначе наш экипаж долго не протянет. Если мы не будем единым целым, то очень скоро на какой-нибудь «грязной» планетке запросто поляжем все. Ясно излагаю, красота ненаглядная?

— Так точно.

К экипажу «девяносто девятого» подошел Касим Ханиф и пожал всем руки.

— Ас-саляму алейкум! Ну что, головорезы, к бою готовы? Просился с вами, но капитан уперся как диспайский гарпер и ни в какую… За Бернини такая премия светит! Эх!.. — Касим рубанул рукой воздух. — Кор, покажи этим кастисианским обезьянам, что значит Космопол. Я знаю, ты можешь. Эдди! — Сержант Ханиф ткнул пальцем капрала в грудь. — Я хочу отыграть свои денежки, так что возвращайся. И ты, красавица, не вздумай там остаться. Везухи вам!

Сверкнув великолепными зубами, Касим развернулся и вразвалку зашагал к аэрокару. Через полчаса перехватчик сержанта Ханифа тоже уходил на задание. Высаживаться на «зараженную» планету ему предстояло в одиночку. Он любил такие задания, потому что премию за поимку преступника в этом случае не нужно было делить между всеми членами экипажа.

— Удачной охоты, Касим! — крикнул ему вслед Корин.

Не оборачиваясь, Касим поднял вверх правую руку с двумя растопыренными пальцами в форме латинской буквы V.

— Так, — сказал Корин, взглянув на часы. — Приводите в порядок свои дела, а в одиннадцать сорок пять жду вас на взлетной площадке.

— Есть, сэр!

— Р-р-азбежались.

Дома первым делом все члены экипажа «девяносто девятого» достали из сейфов инфокристаллы со своими завещаниями и поставили под ними электронные подписи. Хранить такого рода документы в законченном виде считалось в Особом корпусе плохой приметой, хотя соблюдение этой традиции никак не гарантировало патрульным их возвращение на базу. Все экипажи это знали. Но, как и двести лет назад, вернувшись с задания, пилоты Особого корпуса свои подписи на завещаниях всегда дезавуировали. До следующего вылета.

Убрав футляр с инфокристаллом обратно в сейф, Эдди заказал себе из ресторана две порции лангета фри, овощной салат и бокал сухого вина. Когда через несколько минут заказ прибыл, капрал, располажишись на кухне, вывел на экран один из своих любимых старинных вестернов и принялся за еду, одновременно наблюдая уже в который раз за приключениями мужественного героя в исполнении Клинта Иствуда.

Николь, после того как она поставила подпись под завещанием, долго не удавалось сочинить остроумное и беззаботное видеопослание родителям и сестре. Оно почему-то раз за разом получалось у нее до чертиков претенциозным. Наконец, кое-как его закончив, она заварила чай и, выйдя в садик позади своего коттеджа, устроилась с чашкой горячего настоя на качелях.

Корин в это время уже доигрывал с Фирсом третью партию в шахматы. Две первых он, как всегда, проиграл.

Когда точно по расписанию люки перехватчика были задраены и экипаж SP-0099 занял свои штатные места в рулевой рубке, на обзорной панели появилось изображение майора Веерта.

— Сержант, я надеюсь, что с поставленной задачей экипаж Полански справится в полной мере, но вы уж меня не подведите, если придется немного поработать. Вы — мой последний козырь. Тот, что в рукаве.

— Приказ будет выполнен, сэр.

— Удачи вам, ребята!

Эдди расплылся в улыбке.

— К черту, сэр!

Умник защелкнул скобы безопасности. Корин пробежал глазами по приборной панели — все было в норме, затем включил систему параллельного управления и положил ладони на штурвал.

— Береженого Бог бережет.

Умник начал стартовый отсчет.

Глава V

Перехватчик SP-0099 прибыл в заданный квадрат через тридцать девять часов и восемнадцать минут полета. Корабль весь путь проделал на крейсерской скорости, и неудивительно, что младшие члены экипажа здорово вымоталась за это время. Умник, проанализировав медицинские показатели патрульных, в строгой форме посоветовал второму пилоту и стажеру принять биостимуляторы. Дозировку он, как всегда, рассчитал до миллиграмма.

Корин дал Эдди и Николь немного прийти в себя, а сам связался с перехватчиком сержанта Полански. SP-0034 третьи сутки работал на орбите Кастиса в автономном режиме. Его Главный бортовой компьютер передал Корину точные координаты корабля и сообщил, что сам выйдет на связь с SP-0099, как только получит сигнал со спутника слежения о прибытии командира Полански в очередную контрольную точку.

— Ждать и догонять наша работа, — прокомментировал только что услышанное Корин. — Умник, выведи на первый монитор схему движения небесных тел в нашем квадрате.

— Есть, сэр.

Из спального отсека появилась Николь. При взгляде на стажера уже никому не могла прийти на ум, как всего лишь полчаса назад, вареная земная курица. Порозовевшее лицо, задорный блеск глаз, уверенные движения говорили сержанту о том, что стажер Дюфренн вновь готова приступить к работе.

Стажер подошла к панели управления и, заложив руки за спину, склонилась к монитору.

— Пространство несложное, — сказала она, разглядывая схему.

— Обозначить регулярные космические трассы, пролегающие в непосредственной близости от запретной зоны Кастиса, — дал Умнику следующее задание Корин.

На мониторе возникло два десятка разноцветных линий. Получалось, что каждый земной час всего в одном парсеке от перехватчика будут появляться три-четыре космических корабля, иногда с более чем тысячей пассажиров на борту.

Николь покачала головой, признавая свою ошибку:

— Стажер Дюфренн поторопилась. Типичный недостаток молодых.

— Не возраст причина, а самонадеянность, — поправил девушку Корин. — Я все знаю, все умею, мне все по плечу. У стариков такое тоже нередко бывает.

Взглянув снова на монитор, Корин вдруг замер.

— Стажер, займите свое место. Умник, кажется, что-то зацепил.

— Нарушена граница зоны, — доложил Главный бортовой компьютер. — Объект искусственного происхождения. Получено подтверждение со спутника слежения.

— Наглецы. Наверняка засекли и нас, и «тридцать четвертый». И все равно полезли. Надо разобраться с хулиганами.

— Объект на вызов не отвечает. Увеличил скорость и приближается к Кастису.

— Умник, поднимай Эдди. Будем проводить задержание.

Через несколько секунд в рубку влетел капрал Мур. Вид у него был, как у только что свалившегося с крыши котенка.

— Что случилось, Кор!

— Нарушитель. Займи свое место.

— Есть!

— Умник, веди цель. Увеличение.

На обзорной панели прямо по курсу стала расти голубоватая звездочка.

— Прогулочная яхта, сэр. Три тысячи тонн.

— Эдди, наличие огневых систем на борту?

— Не отмечены. Снимаю защиту.

— Левый, правый борт. Умник, залп!

Но выстрелов, к удивлению Николь, не последовало. Лучевые пушки перехватчика бездействовали.

— Вы не дали предупредительный сигнал об опасности, сэр! — известил Корина Умник.

— Огневая система корабля блокирована, — доложил командиру второй пилот.

— Залп, тупая скотина! Я повторяю приказ!

Николь показалось, что Корин готов помчаться в центральный отсек и разнести вдребезги находившиеся там «мозги» Умника.

— Есть, сэр!

Главный бортовой компьютер среагировал на повторный приказ незамедлительно. В соответствии с заложенной в него программой.

Два ослепительно белых луча прошили пространство слева и справа от яхты и исчезли во мраке.

Стажер с облегчением вздохнула.

— Нарушитель сбросил скорость, сэр. Производит торможение.

— Так-то лучше. Умник, тебе замечание. Нельзя следовать инструкциям формально. Мы могли удалиться на недопустимое расстояние от предусмотренного приказом места нашей дислокации.

— Виноват, сэр!

— На первый раз прощаю. На яхту высаживаемся я и стажер.

Эдди сердито посмотрел на едва не подпрыгнувшую от восторга Николь, но вслух свое недовольство выражать не стал.

— Умник, проследи, чтобы нарушитель ничего не сбросил с бортов.

— Ловушки в работе, сэр!

— Стажер, надеть скафандр. Основное оружие — элекрошокер дальнего действия. Дополнительное — три гранаты с парализующим газом. Вперед.

— Есть, сэр! — оглушила всех радостным криком Николь.

Эдди, как старый космический волк, снисходительно хмыкнул.

Стажер рывком вскочила с кресла и бросилась к сейфу со снаряжением. Приложив большой палец к опознавательной панели, она назвала свой кодовый номер. Дверь сейфа плавно отошла влево. Николь достала свой скафандр, ловко натянула его на себя, вынула шокер, перевела его на малую мощность и, повесив также на пояс три гранаты с парализующим газом, контроллер и наручники, замерла по стойке «смирно».

— Быстро и красиво, — оценил ее действия Корин. — Эдди одевается намного медленнее.

— Так у меня и тело больше, — подал голос, слегка задетый этим упреком командира, капрал.

— И язык длиннее, — заметил Корин. — Ты никогда не одеваешься молча.

После несложного маневра Умник состыковал перехватчик с задержанной яхтой.

— Никакой самодеятельности, — приказал Корин капралу, надевая скафандр. — Инструкцию помнишь?

— Обижаешь, Кор!

Судя по интонации, Эдди был готов к бою.

Над входом в шлюзовую камеру зажегся зеленый фонарь.

— Да помогут нам Бог и разум, — вооружившись, сказал сержант и перекрестился. — Николь, надеть шлем. — Корин впервые назвал стажера по имени. — Шокер к бою.

На борт яхты первым ступил командир «девяносто девятого». Оглядевшись, он подал знак девушке. Стажер, прикрывая сержанта с тыла, двинулась следом за ним по длинному прямому коридору. В шлемы Корина и Николь были вмонтированы микрокамеры, так что все происходящее на борту яхты Эдди видел на обзорной панели и в любой момент мог прийти им на помощь.

Дверь в рулевую рубку яхты была открыта. При задержании и досмотре космического корабля полицией подобное действие предписывалось его экипажу служебной инструкцией.

Корин внимательно обшарил глазами помещение. В рубке находились два человека: вероятно, пилот и штурман. Они стояли у своих кресел с поднятыми вверх руками.

Пилот, невысокий и плотный седовласый мужчина с усами, был спокоен. Штурман, коротко стриженый здоровяк, который выглядел вдвое моложе своего командира, смотрел на патрульных с нескрываемым вызовом.

Корин включил внешнее переговорное устройство скафандра. Николь проделала тоже самое.

— Космопол Земной Федерации. Перехватчик SP-0099. Сержант Корин. Господа, вы нарушили границу закрытой зоны. Почему вы не подчинились приказу патруля остановиться и пытались скрыться с места происшествия?

— Приказ хозяина, сэр. Но мы признаем свою вину, — ответил пилот.

— Ваше имя? Фамилия? Руки можете опустить.

— Карл Раннер, пилот первого класса.

— А вы? — спросил штурмана Корин.

— Герхард Крейцвальд. Мне тоже позволено опустить руки?

— Разумеется.

Штурман заметно нервничал и, время от времени, с раздражением поглядывал на своего командира. Судя по всему, от парня можно было ждать любой выходки. Вопрос состоял в том, ограничится ли господин Крейцвальд словесными оскорблениями в адрес космической полиции или пойдет гораздо дальше. Корин готов был биться об заклад, что дело кончится потасовкой.

— Кто владелец яхты? — обратился Корин к пилоту.

— Рудольф Гартман.

— На борту есть оружие?

— Есть, — ответил Раннер без задержки.

— Сколько единиц? Где находится?

— Один бластер здесь в рубке, в специальном кармане моего кресла. Второй у хозяина, в его кабинете. В оружейном сейфе.

— Это все?

— Да, насколько я знаю.

Герхард Крейцвальд с нескрываемым презрением посмотрел на пилота Раннера.

— Патрульный Дюфренн! — приказал сержант (называть при досмотре кораблей новобранцев стажерами, было запрещено). — Возьмите оружие пилота и проверьте номер.

— Есть, сэр!

Стажер подошла к креслу и достала из правого бокового кармана стандартный армейский бластер.

— У владельца яхты такое же оружие? — спросил Корин.

— Нет. BC-4M. Гражданский. Для самообороны.

Николь взглянула на датчик энергоемкости — оружие после зарядки не использовалось. Стажер связалась с Умником, и он проверил, действительно ли данный бластер был закреплен за пилотом Карлом Раннером.

— Сэр, все законно, — доложила стажер.

— Таким оружием на борту яхты нужно пользоваться с большой осторожностью. Патрульный Дюфренн, датчик огня установлен на минимальную мощность?

— Так точно.

— Оружие на предохранителе?

— Да, сэр.

— Очень хорошо. Можете положить его на место.

— Есть.

Николь засунула бластер в боковой карман на кресле пилота.

— А теперь, патрульный Дюфренн, проведите идентификацию задержанных.

Стажер убрала в кобуру шокер и, отстегнув от пояса черную коробочку контроллера, приложила ее к левому предплечью штурмана.

— Герхард Крейцвальд… Два административных правонарушения за последние три месяца. В прошлом году был приговорен к штрафу за нанесение телесных повреждений. Штраф оплачен.

— Пилот?

Раннер выставил вперед левую руку. Николь повторила манипуляцию с контроллером.

— Чист.

— Приятно иметь дело с порядочным человеком, — вполне искренне произнес Корин. — Подобные люди встречаются все реже. Теперь пора познакомиться с владельцем яхты.

Крейцвальд ухмыльнулся.

— Вы люди не его круга. Вряд ли он захочет с вами знакомиться.

— Не нарывайся, — попытался урезонить подчиненного Раннер. — Это не обычный патруль. Они из Особого корпуса. Нашивки видишь?

— Если они из Особого корпуса, я им что, должен оказывать особое уважение? Может, мне им задницы расцеловать?

Корин оставил реплику штурмана без внимания. Подобного рода хамство не выходило за рамки дозволенного при задержании поведения. Высшее командование Космопола считало, что задержанным гражданам нужно давать возможность выпустить пар.

— Владелец яхты на борту один? Или есть гости? — обратился сержант к пилоту.

— На борту, кроме нас и хозяина, еще пять человек.

— Три дамы и два господина? — сделал предположение Корин.

— Совершенно верно.

— Где мы можем их найти?

— И хозяин, и гости находятся в кают-компании.

— Проводите нас туда, пожалуйста.

Сержант жестом приказал задержанным двигаться к выходу.

— Друг за другом. Первым идет пилот.

Стажер достала шокер из кобуры и сняла его с предохранителя.

— Только без глупостей.

— Мы будем послушны как дети сеггетов, — развязным тоном заверил ее штурман.

И тотчас, едва Раннер сделал шаг в сторону двери, он метнулся к Николь и попытался выбить у нее оружие. Действовал он умело, но жать на спуск сержанту не пришлось — стажер успела отбить ногу нападавшего и ударила его носком сапога с титановой накладкой в пах. Ее левый боковой удар в голову свалил парня на пол.

— Минут через пять очнется, — сказала Николь, слегка ткнув сапогом, лежащее на боку тело.

— Ты ему ничего не сломала? — спросил Корин, не трогаясь с места.

— Исключено. Била точно, но не сильно. — Николь улыбнулась. — Он просто плохо держит удар.

Девушка наклонилась и проверила пульс у потерявшего сознание противника.

— Все в порядке. Скоро очнется.

Корин взглянул на Раннера.

— Я его предупреждал, — спокойно сказал тот.

— Согласитесь, господин Раннер, мы его не провоцировали. Я даже позволил ему пошутить в наш адрес.

— Я не буду подавать на вас жалобу, сержант. Вы ничем не ущемили его прав.

— Зато он будет, — заметила Николь.

— Я не поддержу его обвинений в суде. К тому же у вас есть запись происшествия.

— И репутация у него подмоченная.

Сержант подошел к Крейцвальду и, легко приподняв штурмана за ремень, положил его возле кресла. Потом снял с пояса наручники и пристегнул парня к подлокотнику.

— Чтобы еще чего-нибудь не натворил. А то энергия из него так и прет. Пойдемте в кают-компанию, господин Раннер. Патрульный Дюффренн, бластер пилота советую захватить с собой.

Яхта была великолепна. Все материалы отделки коридора — стеновые панели из маренного дуба, шелковая обивка, золотые ручки дверей в виде русалок — имели клейма, удостоверяющие их натуральность. На стенах висели подлинники больших художников XIX века. И только морские пейзажи. Корин узнал одну из знаменитых картин Ивана Айвазовского.

Николь все время отвлекалась на художественные шедевры, пока Корин не сделал ей замечание.

— Это просто какой-то летающий музей, — сказала стажер, не скрывая своего восторга. — Можно подумать, что в космос подняли старинный замок. Я тоже из обеспеченной семьи, но здесь…

— Прекратить разговоры, — умерил ее пыл Корин.

Когда они остановились перед дверью кают-компании, сержант предупредил Раннера:

— Ведите себя спокойно и с вами ничего не случится.

— Я знаю, с кем имею дело, — ответил пилот и нажал кнопку вызова.

Из встроенного в дверь микрофона раздался мягкий приятный баритон:

— Что случилось, Карл?

— Космический патруль, сэр.

— Хорошо, Карл. Я сейчас выйду.

Корин стал у стены слева от двери, Николь — справа. Но можно было предположить со стопроцентной вероятностью, что в кают-компании Гартман и его гости видят все происходящее в коридоре на информационной панели.

Дверь плавно ушла в проем стены, и на пороге появился высокий худощавый мужчина с орлиным профилем. Он был одет в идеально сидевший на нем черный смокинг, белую сорочку и черные лаковые туфли. На его шее пламенела огромная рубиновая брошь.

— Я слушаю тебя, Карл.

— Космический патруль, сэр.

Раннер указал глазами на сержанта.

Мужчина слегка наклонился вперед и повернул голову направо. У него были карие глаза и густые длинные ресницы.

— Чем обязан?

Изображение этого человека часто мелькало в светской хронике. В Галактике он обладал, если память Корина не подводила, тридцать седьмым по величине личным состоянием.

Сержант отошел от стены, держа шокер наготове.

— Прошу прощения, сэр. Вы нарушили границу запретной зоны. Мало того, вы попытались скрыться от сотрудников Космопола. На наш запрос экипаж вашей яхты даже не соизволил отозваться.

На лице Гартмана появилось такое выражение, будто сержант донимает его своими вопросами уже как минимум часа два, причем все эти вопросы были донельзя несерьезными.

Он тоном строгого, но любящего отца спросил у Раннера:

— Карл, почему ты не ответил на запрос патрульного корабля?

— Но, сэр, — начал было оправдываться пилот, однако Гартман не дал ему договорить.

— Как ни прискорбно, Карл, я вынужден буду тебя наказать. Надеюсь, недоразумение улажено?

Мультимиллиардер красноречиво замолчал, ожидая от сержанта утвердительного ответа на свой вопрос.

— К сожалению, сэр, я должен установить личности всех присутствующих на борту яхты разумных существ, — мягко произнес Корин.

— Вы знаете, кто я? Говорю заранее: свою внешность за последние два года я не скорректировал ни на йоту.

— Вы — Рудольф Гартман. Член правления Всегалактической лиги предпринимателей.

— И все же, вы продолжаете настаивать?

— Сэр, я руководствуюсь Уставом патрульной службы, а там не сказано, что гости Рудольфа Гартмана не подлежат проверке при их задержании в запретной зоне. Вы меня понимаете?

Ответ Корин дал извиняющимся тоном, и по выражению глаз мультимиллиардера сразу понял, что линия поведения им выбрана верно.

— Что ж, в таком случае прошу, — снисходительно произнес Гартман.

Изящным жестом член правления Всегалактической лиги предпринимателей пригласил сотрудников Космопола пройти в кают-компанию. Он, вероятно, пришел к заключению, что если патрульным немного подыграть, то они не доставят ему особых проблем. На это Корин и рассчитывал.

«Решил слегка поступиться самолюбием, чтобы как можно быстрее покончить со всеми этими «глупыми формальностями», — не без злости подумала Николь.

— Пилот тоже пусть войдет, — указал на Раннера свободной рукой Корин. — Инструкция предписывает.

— Карл, ты слышал? Пройди, пожалуйста.

— Благодарю вас, сэр.

Как только патрульные следом за пилотом пересекли порог, дверь за ними плавно закрылась.

В кают-компании тихо звучала классическая музыка.

— Григ, — непроизвольно произнесла стоявшая за широкой спиной командира Николь.

Гартман удивленно поднял брови и с одобрением произнес:

— Похвально.

Корину не понравилось, что стажер никак не может удержать свой рот на замке. Но делать ей сейчас замечание было бы ошибкой. Нельзя умалять авторитет патрульного в присутствии задержанных.

Сержант обвел взглядом залу, в которой царил, так называемый, интимный полумрак. Это было сделано явно неспроста.

«Попробуем понять, кто и на кого здесь охотится», — подумал сержант, начиная детальный осмотр помещения.

Вдоль стен стояла вычурная, с позолотой и инкрустациями, мебель. В углу слева находился большой диван с высокой полукруглой спинкой. На нем восседали две девушки в длинных вечерних платьях. Возле них вертелся приземистый стандартной красоты толстячок с аккуратной бородкой. Вся эта троица держала в руках наполненные бокалы.

Два кресла у центральной стены занимали широкоплечий мужчина с усиками и увешанная золотом худощавая женщина. Привлекательности ее ног могла бы позавидовать любая кибер-модель.

Чуть поодаль от них, у низкого столика, еще один гость наливал в стакан какой-то напиток из прямоугольной бутылки с желтой этикеткой. Лицо высокого статного мужчины с иссиня черными волосами в идеально сидящем вечернем костюме Корин рассмотреть не мог — тот стоял к сержанту спиной.

Всю стену справа занимала видеопанель, на которой белый трехмачтовый парусник бороздил безбрежный океан.

— Нельзя ли дать дневное освещение, сэр? — обратился Корин к мультимиллиардеру.

— Разумеется. Дневной свет, пожалуйста! — мягко приказал Гартман.

Бортовой компьютер постепенно, чтобы не доставлять людям дискомфорта, довел освещение кают-компании до нужной интенсивности.

Теперь Корин мог более подробно рассмотреть присутствующих. Девушки, сидевшие на диване, были красивы, но при ярком свете выглядели несколько уставшими. Их светло-русые распущенные волосы поражали своим великолепием. Красавицы настолько вписывались в интерьер помещения, что казались частью декорации. После появления патрульных в кают-компании они ни на мгновение не прервали своей беседы и ни разу не подняли на них глаз.

Одна из девушек величаво поднесла к губам бокал и в нем заискрились веселые золотистые звездочки. Красавица сделала один большой глоток, второй…

«Мы не так безмятежны, как хотим казаться», — сделал про себя вывод Корин.

А всего секунду назад весело суетившийся возле девушек толстяк при дневном свете вдруг будто окаменел и теперь смотрел на сержанта, как кролик на питона.

Мужчина в кресле что-то сказал своей соседке на ухо и кинул полный иронии взгляд на Гартмана. Его увешанная дорогими украшениями собеседница — Корин теперь нисколько не сомневался, что ее голова, шея, руки были украшены бриллиантами — смущенно улыбнулась и тыльной стороной кисти поправила подол платья на коленях.

— Прошу прощения, господа! Я — Мстислав Корин, сержант космической полиции. Патрульный перехватчик SP-0099. Извините за беспокойство, но я должен установить личности присутствующих.

— Это еще что за новости?! Разве мы похожи на контрабандистов или пиратов? — тотчас возмутился стоявший возле девушек толстый коротышка. Он был, как минимум, на голову ниже Николь.

«Раз лицу сумел придать товарный вид, мог бы и ноги заодно удлинить», — разглядывая его, подумала стажер. И тут же устыдила себя за столь неслужебные мысли.

— Господа! Ваша яхта вторглась в запретную зону и поэтому была задержана, — выделяя каждое слово, пояснил ситуацию сержант. — Мы обязаны провести проверку всех присутствующих на борту граждан. Постараемся сделать это как можно быстрее. Прошу проявлять спокойствие.

Гартман умиротворяюще поднял вверх раскрытые ладони.

— Я приношу вам свои извинения, господа! Во всем виноват мой пилот. Он уже строго наказан. Сержант всего лишь выполняет свои служебные обязанности. Будем к нему снисходительны.

— Когда надо, их не дождешься, а тут сразу нарисовались! — не унимался коротышка.

— Руди прав. Что вы набросились на патруль, Зигги, — поднимаясь с кресла, сказала увешанная бриллиантами дама. — Подержите-ка.

Она передала свой бокал коротышке, которого назвала Зигги и подошла к сержанту.

— Действуйте, командир! — сказала она игриво и протянула Корину руку. Тот снял с пояса контроллер и провел прибором по предплечью женщины.

Через секунду на дисплее появились ее имя и фамилия — Сара Батч. За ней не числилось ни одного нарушения закона со дня ее рождения, хотя лет землянке было немало.

— Образцовая гражданка! Это потому, что у меня нет ни одной космической яхты, — посмотрев на дисплей (Корин ей не припятствовал), сказала она смеясь. — Руди, теперь твоя очередь.

— С удовольствием! Буду, наконец, знать, сколько за мной на данный момент числиться неоплаченных штрафов.

Выяснилось, что член Всегалактической лиги предпринимателей только за последние три месяца двенадцать раз совершал административные правонарушения.

— Два штрафа, господин Гартман, вами до сих пор не оплачены, — с укоризной сказал Корин. — Нехорошо.

— Все как-то было недосуг, сержант. Груда дел, суматоха явлений, — процитировал древнего классика мультимиллиардер.

— Руди, да ты настоящий разбойник! — с притворным ужасом воскликнула Сара Батч. — Мой милый сержант, вы должны его арестовать.

Толстого коротышку звали Зигмунд Цигаль. Никаких серьезных нарушений за ним не числилось, и пока было непонятно, почему он так нервничает.

Мужчина с усиками, Уолт Бензе, тоже оказался чист перед законом. Пока чист, решил про себя Корин, поскольку блестящие глаза господина Бензе и его высокие скулы говорили о характере не чуждом авантюризма.

А вот с досье на последнего из гостей-мужчин Корин был очень хорошо знаком. Он только не сразу разглядел его физиономию.

Перед сержантом с дружелюбной мальчишеской улыбкой на смуглом лице стоял, покачиваясь с пяток на носки, сам Филипп Баш — один из крупнейших торговцев живым товаром в Земной Федерации. Но ни сотрудникам Космопола, ни агентам Федерального Следственного Управления до сих пор не удалось собрать, сколько нибудь веских доказательств его преступной деятельности. Баш всегда работал через многочисленных посредников, которые вскоре после его очередной сделки исчезали без следа. Иногда одновременно испарялись в полном составе даже штаты трех-четырех довольно крупных фирм. Большие деньги — большие возможности.

Проверяя работорговца, Корин незаметно для окружающих ему подмигнул, давая понять, что знает кто он такой. Баш снисходительно ухмыльнулся.

— Теперь прошу подойти вас, — обратился Корин к девушкам, которые по-прежнему демонстративно не обращали на происходящее никакого внимания. Патрульный уже не сомневался в том, кто они такие.

Красавицы поставили на столик возле кресла свои бокалы, и чинно, друг за дружкой, подошли к сержанту.

Первая из них, как ни странно, не привлекалась ни к уголовной, ни к административной ответственности еще ни разу. Видно, в сфере эскорт-услуг она начала работать совсем недавно.

— Благодарю вас, мисс Богданович. Вы можете быть свободны. Присаживайтесь, пожалуйста.

Не произнеся ни слова, плавно, без вульгарности, покачивая бедрами, девушка прошла к дивану и села.

— Теперь ваша очередь.

Корин с интересом смотрел на последнюю гостью. Девушка выглядела респектабельно, но ее выдавал ускользающий взгляд, характерный для людей развратных, но не примитивных, и старающихся казаться лучше, чем они есть на самом деле.

Корин готов был биться об заклад, что на этой яхте обе девушки оказались благодаря Филиппу Башу. Он нередко использовал в своих многоходовых операциях высококачественное «мясо». Любопытно, кого из гостей они должна была ублажать, и с какой целью?

— Будьте любезны, вашу руку.

— И сердце? — пошутила юная красавица.

— Это все, что вы можете мне предложить? — поддержал ее игру Корин.

— У меня есть еще кое-что. Какие органы вас интересуют? — сказала она так, чтобы ее услышал только сержант.

— Госпожа Вилигина, — обратился к девушке Корин, просканировав ее предплечье. — Все ли присутствующие знают о вашем ремесле? Может, кое-кто из них с трепетом относится к своей репутации, а нахождение в вашем обществе может их скомпрометировать. Например, перед семьей. В брачные контракты партнеры иногда вносят такие странные требования, абсолютно несовременные требования. Вы об этом подумали?

Сержант окинул взглядом кают- компанию.

— Господа! Все ли из вас извещены о том, что госпожа Вилигина занимается проституцией?

Зигмунд Цигаль выпустил бокал из рук. Сверкая гранями, бокал упал на пол, но не разбился, угодив на край ковра. Кортышка попытался что-то сказать, однако из его уст не раздалось ни звука.

Что он так разволновался, подумала Николь. На Земле секс-индустрия одна из основных сфер экономики. В ней задействована примерно треть населения планеты. Официально проституцией теперь занимается каждая четвертая землянка и каждый десятый землянин. Не всем это нравится, но такова тенденция.

«А что, если этот Цигаль вовсе не с Земли, а с какой-то другой планеты? — внезапно мелькнуло у Николь в голове. — И она пока не входит в состав Земной Федерации? Тогда сейчас будет маленький скандал. Или большой?»

— Откуда вы родом, господин Цигаль? — словно прочитав ее мысли, спросил коротышку Корин.

— Я… я… я… с Таурса, — с трудом выдавил из себя мужчина.

«На Таурсе, — напрягла память Николь, — проституция карается, кажется, пожизненными каторжными работами, а вступивший в связь с проституткой лишается гражданских прав».

— Руди, ты же мне сказал, что не будет ничего такого, — произнес с обидой в голосе господин Цигаль и облизал губы.

— Зигги, я не знал, что Маша этим занимается. Мне сказали, что она студентка и учится в университете в Москве. Она из состоятельной семьи. Известная модель. Зигги, я не знал. Поверь мне!

На коротышку жалко было смотреть. У него даже выступили капельки пота на лбу.

— Руди, ты же мог ее проверить, прежде чем…

— С какой стати мне ее проверять! Она вела себя безупречно. Филипп знаком с ее родителями, — начал мягко втолковывать Гартман своему гостю.

— Руди, меня в это дело не вмешивай! — раздался голос Баша. — Госпожу Вилигину до вчерашнего дня я видел только в рекламных роликах.

— Ничего страшного, господа, не произошло. Не надо ссориться, — попыталась взять на себя миротворческую миссию мисс Батч.

— Ничего не произошло! — Цигаль будто взбесился. — Да если об этом узнают мои избиратели, я уже через сутки перестану быть членом парламента. Еще через сутки от меня уйдет жена, а еще через сутки меня лишат родительских прав! А через месяц я смогу выходить из дома только по ночам!

Николь покачала головой. Мало того, что он с Таурса, он еще и политик!

— Господин Цигаль, я вам обещаю, что масс-медиа ничего не узнают о вашей неосторожности. Мало того, я могу пойти вам навстречу и взять на свой корабль эту милую особу. Чтобы она не путалась у вас под ногами.

Цигаль посмотрел на Гартмана. Тот думал о чем-то своем и на реплику Корина ответил, видно, машинально:

— Что вы несете, сержант. Она вам не по карману.

Смысл слов Гартмана дошел до таурсианина не сразу. Сначала последовала пауза, а потом раздался дикий рев Зигги:

— Так ты обо всем знал, скотина! Я теперь понимаю, зачем ты меня пригласил на свою яхту. Меня предупреждали, что ты тянешь свои грязные лапы к алмазным копям на нашем Дымном плато. Я все не верил. Считал это происками твоих врагов, которые хотят нас поссорить. Какой же я болван! Доверчивый идиот! Мне говорили, что нельзя верить землянам. Обманут, продадут и еще дураком выставят!

Цигаль вдруг замолчал. Он повернулся лицом к мисс Батч и, заложив руки за спину, спросил ее напрямую:

— А ты, Сара, знала, что здесь готовится?

— Зигги, по-моему, ты все преувеличиваешь. Никто не собирался тебя шантажировать. Это все твои… фантазии.

Мисс Батч была явно смущена. Суетливые движения рук выдавали ее с головой.

Николь уже не сомневалась, что эта женщина, по крайней мере, догадывалась о том, с какой целью Гартман пригласил на яхту продажных девушек.

— Прошу прощения, господа! — прервал перепалку в кают-компании Корин. — Поскольку контрабандистов, пиратов, браконьеров на яхте не выявлено, космическая полиция покидает ваш корабль и желает вам приятного путешествия.

Не став сканировать руку Цигаля, сержант сделал знак Николь двигаться к выходу. Стажер вложила шокер в кобуру и поднесла правую ладонь к шлему, отдавая честь.

— Да будет тебе, — похлопал ее по плечу Корин.

Патрульные и Раннер вышли в коридор. Дверь за ними закрылась плавно и без звука.

— Надо бы на Гартмана штраф наложить, так ведь он из вашей зарплаты его и вычтет. Не так ли, Раннер?

— Нисколько не сомневаюсь, сержант.

— В том-то и дело. У сильного всегда бессильный виноват, как сказал один древний баснописец. А вашего штурмана придется занести в «черный список» Космопола. Нападение на патрульного — это вам не сексуальную нужду в зале столичной консерватории справить.

— А что, бывает и такое?

— Бывает. Один мой приятель в прошлом году отправился на Землю в отпуск и стал невольным свидетелем сего деяния. После задержания мальчик и девочка заявили, что на половой акт их спровоцировала музыка великого Бетховена. Что вы на меня так смотрите, Раннер? Не верите? Я не шучу.

— Крейцвальда могут лишить лицензии, сэр.

— Что вы за него так переживаете?

— Он мой племянник.

— Надо же, для кого-то из землян родственные связи все еще что-то значат. Дюфренн, я думаю, вы не имеете никаких претензий к племяннику господина Раннера?

— Никаких претензий, сэр.

— Сейчас снимем с вашего племянника наручники и будем считать инцидент исчерпанным. Надеюсь, что господин Крейцвальд теперь будет больше прислушиваться к вашему мнению. Если этого не произойдет, то он, в лучшем случае, закончит свои дни в колонии-поселении на очень некомфортабельной планете. Пойдемте его раскуем.

— Я очень вам благодарен, сэр. Вы даете парню шанс.

— Это входит в наши обязанности, господин пилот.

Через несколько минут, пройдя санобработку, Корин и Николь оказались в крепких объятиях капрала.

— Мои герои! — встретил их радостным воплем Эдди. — Нет, мои супер-герои!

— Ты чего так разошелся? — поинтересовался у него сержант. — С яхты сброса не было? Подтверждаешь?

— Нет, даже попыток не было, — успокоил его Эдди. — Кор, я преисполнен гордостью за наш корпус! Кто еще в Галактике с такой легкостью ставит на колени даже мультимиллиардеров?!

— Гартман нам эту легкость наверняка еще припомнит, — заметил Корин. — С «тридцать четвертого» ничего пока нет?

— Ничего.

— Ладно. Возвращаемся на орбиту Кастиса. Умник, свяжись с перехватчиком Полански. Узнай, как там у него дела.

— Есть, сэр.

Приказав Николь занять место Эдди, Корин провел расстыковку с яхтой, не прибегая к услугам Умника.

— Стажер, сейчас поведете корабль. Волноваться не надо. Если что, я вас поправлю.

— Слушаюсь.

— Никаких сообщений со спутника слежения на SP-0034 пока не поступало, — доложил Главный бортовой компьютер.

— Что ж, будем считать, что Полански немного задерживается.

— Интуиция мне подсказывает, что совсем скоро мы отправимся с экскурсией на Кастис, — заметил второй пилот. — Кажется Полански…

— Не каркай, — грубо прервал его Корин. — Стажер, вы сейчас сидите так, будто скачете верхом на лошади. Причем галопом. Расправьте плечи.

— Хорошо, Кор. Ой! Сэр!

— Ничего страшного. А капралу замечание. У патрульных не принято заранее хоронить своих товарищей.

— Извини, Кор… Черт! Не хороню я никого… заранее. Просто не подумал и все.

— Эдди, думать надо всегда. Перерывы в этом процессе опасны для жизни.

По прибытии перехватчика в заданный район Корин приказал Умнику провести разбор действий экипажа во время пребывания его членов на борту яхты-нарушителя.

Слушая распоряжение командира, Николь поморщилась: бюрократические формулировки вызывали у нее почти те же эмоции, что и звуки расстроенного рояля.