Бесплатный фрагмент - Параллели Вселенных: Хранители

Параллели Вселенных: Хранители

ОТ АВТОРА

И было даровано земным людям чудо, которое Создатели велели сохранить. Как оберегали Хранители тайны всех миров, создаваемые веками, так должны были сохранить вверенное им дитя. Пока не наступит нужный день и час…

Пролог

Хмурилось небо в мире Создателей. Грозовые тучи собирались на небосводе всё чаще и чаще. Полученный земными людьми дар находился в опасности. Они всё ещё были не готовы его принять и правильно распорядиться им. Дар нужно спрятать. Когда придёт время, Хранители вернут его людям. Но только придёт ли оно, зависело от людей.

Может быть, Создатели сотворят новый мир и поставят во главе его чудо, так великодушно подаренное обитателям Земли. И наступит в этом мире новая жизнь, начало которой положит дарованный земным обитателям ребёнок. А если люди сумеют восстановить мир и Земля снова начнёт процветать, то и дитя к ним вернётся. Потому что больше не найдётся препятствий. Потому что ничего не будет ему угрожать.

Решение ещё не было принято. Создатели хотели сами вырастить достойное наследие, чтобы больше не повторить ошибок, допущенных с людьми. В этом вопросе они доверились Хранителям, испокон веков верой и правдой охранявших тайны не только миров, но и самих Создателей.

Продолжая наблюдать за Девой и Защитниками, они были довольны выполнением возложенной на них миссии. Но Создатели понимали, что и Деве будет не под силу изменить текущий ход истории. Однако фундамент, заложенный раньше, был с успехом ей подкреплён. За это Деве даровали возможность стать наставницей для дитя и вернуться вместе с ним к хранителям. Защитников переместили в их мир, оставив на Земле лишь одного.

Несмотря на всю причинённую своим решением боль, Создатели были вынуждены поступить именно так. Потому что только с лишением самого дорогого люди смогут либо всё переосмыслить и измениться в лучшую сторону, либо потеряться навсегда, погрязнув в желании отомстить.

ГЛАВА 1

— Я просила не о такой помощи! — молвила сокрушённая Румелия, поднимая в небо заплаканные глаза. Хранители неспешно исчезали, растворяясь в свете. Они уносили с собой её внучку.

— Ты нас позвала, и мы пришли. Наша помощь сделает вас более здравомыслящими и ответственными. У вас будет время ещё раз всё обдумать, — с высоты донеслись последние слова перед тем, как все исчезли в вышине неба.

— Мама? — сказала Элизабет, глядя на Румелию невидящими от слёз глазами. — Что же ты наделала, мама!

Элизабет упала на колени. Она обхватила голову руками и поверженно согнулась. Её лоб коснулся деревянного настила. Она безостановочно рыдала. Элизабет была так сильно погружена в своё горе, что не замечала никого и ничего вокруг. Маади подошла к ней, присела рядом и обняла, отдавая дань её горю. — Всё наладится, дорогая. Мы постараемся всё исправить, у нас появилась надежда…

Элизабет подняла голову и впилась в неё взглядом:

— О чём ты говоришь? Надежда? Они всё забрали у меня.

— Не всё. Посмотри. — Маади взяла её лицо в ладони и повернула к берегу. — Посмотри. Там твой отец, и он жив. Там твой возлюбленный, и он тоже жив.

— Они забрали моё дитя! Ты слышишь меня, Маади? Как мне теперь жить?

Маади вздохнула и выпустила лицо Элизабет из своих рук.

— Поверь мне, девочка, на этом жизнь не заканчивается, — произнесла она со вздохом и, украдкой взглянув на свою названую сестру Румелию, продолжила: — Ты сможешь пережить эту потерю. Ты сильнее, чем ты думаешь.

Маади поднялась с колен и отошла чуть в сторону, оставив Элизабет сидеть на помосте. Она хотела дать ей ещё немного времени побыть наедине с собой и своим горем. Элизабет притянула ноги к себе и обхватила их руками. Положила голову на одно колено и, уставившись в никуда, погрузилась в хаотичные размышления. Румелия, стоявшая чуть позади, не решалась приблизиться. Она боялась нарушить только что наступившую, но всё ещё хрупкую тишину.

Элизабет начала слегка раскачиваться, так успокаивая себя. Внезапно она повернула голову в сторону собравшихся позади неё людей. Её холодный и сосредоточенный взгляд был нацелен на Румелию. Стремительно поднявшись на ноги и подойдя к матери вплотную, она сказала:

— Кто ты? Кто ты такая?

Элизабет ожидала получить ответ от матери, но вместо этого, к ней подошла Маади. Она мягко дотронулась рукой до плеча Элизабет, но реакции с её стороны не последовало. Казалось, Элизабет не просто замерла, и её взгляд вопросительно застыл на матери, похоже, что и сердце её начал сковывать мертвецкий холод.

— Пойдём, — скомандовала Маади. Она слегка зажала пальцами плечо Элизабет, чтобы та почувствовала её присутствие рядом и обратила на неё внимание.

— Я хочу получить ответы на мои вопросы, — настаивала Элизабет. Отдёрнув плечо, она не сводила с матери пристальных глаз.

Румелия мельком бросила взгляд на Маади. Она поймала его и незаметно кивнула.

— Хорошо, я расскажу тебе нашу историю, — произнесла Румелия с ноткой смирения в голосе.

— Я думаю, нам будет удобнее поговорить в более спокойной обстановке, — сказала Маади.

Элизабет позволила ей себя увести. Румелия обратилась к Рэю:

— Не нужно тебе тут оставаться одному. Пойдём с нами, — мягко позвала его она.

Рэй молчаливо последовал за ней. По дороге они увидели, что клан снаряжает несколько лодок. Аарон тоже был там. Он намеревался лично возглавить свою маленькую флотилию. Маади отделилась от группы и направилась к нему.

— Тебе лучше последовать за ней, — Румелия шепнула Рэю.

Рэй кивнул и быстро зашагал вслед за Маади. Элизабет продолжила своё движение, не останавливаясь и не обращая никакого внимания на лодки. Румелия поспешно следовала за дочерью, и через несколько минут они уже скрылись за тканью, закрывающий вход в купол.

Маади подошла к Аарону, который ловко орудовал верёвками и помогал своим людям собираться в путь. Увидев, как слаженно они работают, она мягко улыбнулась. Маади наклонилась и коснулась рукой своего дорогого супруга. Он повернулся, посмотрел на неё с нежностью в глазах и ответил прежде, чем она успела задать вопрос:

— Мы должны забрать их с берега, пока они не пришли в сознание. Конрад плох. Защитник и Хранитель не помогут ему, если они всё ещё там и Создатели не вернули и их обратно.

Маади кивнула, соглашаясь с ним.

— Стефан. Нужно упокоить его душу, — печально сказала она. — Остальных павших воинов тоже.

— Не беспокойся об этом. Мы привезём всех и всё подготовим. Главу отправим в последний путь со всеми почестями. Даниэль наследует трон.

— Это будет непросто, — с ещё большей печалью ответила Маади.

— Ты знаешь правила, — произнёс Аарон и, отвернувшись, снова занялся верёвками.

— Элизабет должна последовать за ним, — выдохнула Маади. — Но согласится ли она?

— У неё нет другого выхода. Либо она едет с ним, либо расколет кланы, и последствия будут необратимы, — сурово сказал Аарон.

— Даже если ребёнок вернётся? — вопросительно посмотрела ему в спину Маади.

— Мы не знаем, вернут ли её Создатели. А если вернут, то на каких условиях? Чем эти двое будут должны расплатиться?

— Они уже расплачиваются… за нас всех, — справедливо отметила она.

— Приняв такое решение, они, вероятно, назначат ещё более высокую цену. А если Элизабет не поедет с Даниэлем, это только всё усугубит и затянет на многие годы.

Маади понимающе закивала.

— Мы постараемся её убедить, — тяжело вздохнула она.

— Поторопитесь. Я надеюсь, что всё получится, и мы все… — Аарон сделал круговое движение указательным пальцем в воздухе, — пойдём короткой дорогой.

Закончив с верёвками, он выпрямился и повернулся к Маади.

— У нас мало времени, — произнёс он, наконец, заметив, что за его дорогой супругой, молчаливо и робко стоит Рэй. — Подойди, — сказал Аарон, протягивая ему руку.

Без страха и опаски Рэй подошёл. Аарон положил руку ему на плечо и доверительно посмотрел в глаза:

— Поплывёшь с нами на берег?

— А можно? Я бы очень хотел! — воодушевился он, посмотрев на Аарона глазами, полными предвкушения. Ему было очень любопытно посмотреть, что там произошло.

— Конечно, можно. Прыгай в лодку.

Рэй с радостью принял это щедрое предложение и, ступив в лодку, занял свободное место.

Аарон перевёл взгляд на Маади, плавно склоняя голову в знак почтения и давая понять, что она может идти. Маади чествовала его в ответ. Она очень любила и бесконечно уважала своего супруга. Они понимали друг друга с полуслова.

Попрощавшись с Аароном, она развернулась и направилась в купол к Элизабет. Маади шла по дощатому помосту, освещённому по обеим сторонам фонариками, блики которых отражались в спокойной глади ночной воды, будто ничего и не произошло. Ей предстоял непростой разговор с Элизабет, которую нужно было любыми способами убедить поехать с Даниэлем, чтобы вместе с ним принять и продолжить правление в клане Земли.

Подойдя к главному куполу и откинув занавесь, Маади увидела Румелию, сидящую у кровати Элизабет. Комнату освещал мягкий свет пламени свечи. После всего пережитого Элизабет уже мирно спала. Маади подошла к кровати и остановилась рядом с Румелией. Она изучающе посмотрела на Элизабет и прошептала:

— Очень похожа на своего отца.

— Слишком, — ответила ей Румелия, сокрушённо вздохнув.

— Ты смогла с ней поговорить?

— Нет. Она и слушать ничего не хочет. Такая же упрямая, как и Конрад, — нахмурилась Румелия, теребя в пальцах белоснежный платок.

— Ты была одарена ребёнком, и это чудо, за которое нужно быть благодарной, — не в упрёк ответила ей Маади печальным голосом, положив ей руку на плечо.

— Я понимаю тебя, сестра, — сказала Румелия, посмотрев на Маади глазами, которые снова наполнились слезами. — Я благодарна за этот дар, и ты знаешь, как я расстроена вашей с Аароном потере.

Она нежно коснулась руки Маади, пытаясь поддержать.

Маади не отрывала взгляд от пламени свечи, горящей у кровати Элизабет. Она давно приняла всё, что случилось много лет назад, но сейчас воспоминания нахлынули с новой силой. Она с трудом сдерживала подступившие слёзы, но выбор был сделан. Глубоко вдохнув, Маади сказала:

— Не будем сейчас об этом. Нам нужно подготовить Элизабет к встрече с Даниэлем. Аарон отправился за ними на берег, и скоро они все прибудут сюда.

— Хорошо. Я их встречу. Конраду будет нужна помощь, — смиренно ответила Румелия и посмотрела на Маади с мольбой в глазах. — Ты останешься с моей дочерью?

— Конечно. Ты всегда можешь на меня положиться, — ответила ей Маади, мягко улыбнувшись.

Румелия встала со стула, освободив его для Маади, протянула руку к Элизабет, погладив её по шелковистым волосам, и, наклонившись, нежно поцеловала в лоб. Не произнеся больше ни слова, вышла из купола, направившись к пристани ожидать прибытия лодок.

Маади, оставшись наедине с Элизабет, уселась на стул, придвинув его поближе. Она положила голову с краю и прошептала:

— Ты нашей крови.

Маади закрыла глаза и незаметно для себя тоже погрузилась в сон.

В это время Аарон с сопровождением подплывали к берегу на нескольких лодках. На носу каждой из них был установлен невысокий шпиль, остриё которого венчал фонарь, освещавший им путь. Людям из клана Воды предстояло отвезти к себе всех, кто находился на берегу. Всех, кто считал друг друга врагами.

***

Приближение лодок заметили Радмир и Лео. Когда Создатели обрушили на Землю световую волну, которая одним махом остановила всех, погрузив в глубокий, беспамятный сон, Защитник и Хранитель остались в полном сознании. На них подобные чары не действовали. Клан Воды также не пострадал от действий Создателей. Он находился под защитой своего купола, что не ускользнуло от внимательных взоров верховных.

Радмир, понимая, что Стефану он уже не в силах помочь, хотел было обрушить всю свою ярость на недвижимо лежащего неподалёку Конрада, но Лео подоспел вовремя и остановил его.

— Мы должны его спасти, а не добивать! — крикнул он, с большим усилием отбив в сторону занесённый над Конрадом меч.

— Ты не видишь, что он натворил? — рычал ему в ответ Радмир в совершенно несвойственной для него ярости.

— Они все натворили! Рано или поздно, но это бы свершилось. Подумай о наследниках, маховик судьбы уже запущен, — пытался вразумить его Лео.

Наконец услышав его, Радмир отступил и замолчал.

Лео присел на одно колено и осмотрел рану Конрада. Благодаря глубокому сну, кровь перестала течь бесконтрольно. Но даже так он рисковал умереть в считаные часы от её потери. Лео снял с шеи платок, который уже изрядно ему надоел, скрутил из него жгут и крепко перевязал предплечье. Кровь удалось остановить.

Всё это время Радмир сосредоточенно наблюдал за действиями Лео. Ни на минуту он не переставал думать о его словах: о времени, судьбе, наследниках.

— Что тебе известно? — сурово спросил он его.

— Не больше, чем тебе. — Лео безразлично пожал плечами, пытаясь в темноте завершить свои манипуляции с раной. — Конраду нужна помощь.

— Она уже на подходе, — произнёс Радмир как-то язвительно, равнодушно кивая в сторону приближающихся лодок.

Ему всё ещё был непереносим свершившийся факт: Стефан убит Конрадом. «Судьба всего народа клана Земли теперь в руках Даниэля. Но готов ли он? Справится ли? Как он всё это воспримет и переживёт?» Радмир тяжело вздохнул.

— Надеюсь, успеют. — Лео сжал губы.

— Не понимаю, почему ты так за него радеешь? Что хорошего он сделал? Может, лично тебе что-то пообещал? Ты же идёшь из его клана, верно? — снова начал злиться Радмир.

— Ты знаешь, для чего мы здесь. Совершенно бессмысленно задавать мне подобные вопросы. Ты знаешь о нашем предназначении, и мы обязаны ему следовать, — спокойно ответил Лео.

Он поднялся во весь рост и посмотрел сквозь темноту ночи прямо на Радмира.

— Ты прав. Я не должен был тебя ни обвинять, ни подозревать. Мы не можем сделать ничего, что бы противоречило нашей природе. Мы следуем заложенным в нас целям, — ответил ему Радмир, уже успокоившись. — Давно ты тут?

— Видимо, не так давно, как ты, раз ещё не успел стать таким подозрительным и кровожадным, — усмехнулся Лео.

Его простодушие подкупило даже такого заточенного временем кремня, как Радмир. Он улыбнулся.

— Кого ты защищаешь? — спросил Радмир.

Но не успел он получить ответ, как из кустов вдруг донёсся шорох. Они одновременно замолчали и повернулись на звук: Генри медленно выползал из зарослей — он проснулся быстрее всех. Остальные люди были раскиданы повсюду, словно выброшенный волнами мусор.

— Крепкий малый, — оценил Радмир внезапное появление Генри.

Лео улыбнулся. Он был рад тому, что Генри действительно оказался сильнее, чем он ожидал, и тому, что Радмир наконец оттаял. Генри пытался встать, цепляясь за кусты. Но ветки под его тяжестью прогибались, и он то и дело падал, вновь оказываясь на четвереньках. Ноги ещё его не слушались.

— Создатели постарались на славу, — недовольно пробормотал себе под нос Лео и помог ему встать.

Генри встряхнул головой несколько раз, прогоняя остатки глубокого сна. Он обвёл глазами берег, отметив недвижимые тёмные фигуры.

— Они все мертвы?

— Не все. Но одна потеря невосполнима, — донёсся из глубины ночи напряжённый голос Радмира.

— И кто же это? — спросил хриплым голосом Генри. Во рту у него вдруг всё пересохло от какого-то ужасного предчувствия.

— Стефан, — тихо сказал Лео и попытался поддержать Генри, положив свою руку поверх его. — Крепись.

Сжав зубы от подступающего чувства нестерпимой боли, Генри резко и с неприязнью оттолкнул руку Лео.

— Я же говорил тебе! Говорил, что мы должны были пойти в мой клан и предупредить Стефана! Ты не послушал меня! Видишь, что произошло? — закипал Генри от ярости, бессилия что-то изменить и сожаления о своей слабости и уступчивости. Он закрыл лицо обеими руками и склонился, присев на корточки. — Что же теперь будет? Что будет с кланом?

— Даниэль наследует трон и будет править, — невозмутимо ответил Лео.

— Ты всегда. Всегда так делаешь! — резко выпрямился Генри, начав ходить туда-сюда. Мелкие камушки зашуршали под его ногами, будто их пересыпали из одного стального сосуда в другой.

Радмир скривил рот от этого неприятного звука, скребущего по его барабанным перепонкам.

— Прекрати, — жёстко приказал он, приближаясь к Генри.

Тот остановился, не зная, чего ему ожидать от зловещей тёмной фигуры. Радмир определённо представлял для него большую опасность. Генри инстинктивно попятился назад. И только когда Радмир приблизился к нему вплотную, Генри узнал его. Неожиданно для него самого, ему вспомнились лица служащих замка.

— Я тебя узнал, — сказал Генри, сосредоточенно смотря через темноту на остановившегося всего в метре от него Радмира. — Ты служил матери Даниэля. Я помню, как я и Даниэль ходили с тобой на охоту, когда мы ещё были детьми. Только после исчезновения Лоры, ты тоже… куда-то… исчез, — Генри запнулся, задумавшись, но через несколько мгновений быстро продолжил: — Радмир, тебя отстранили от службы? Где ты был всё это время и как ты оказался в свите Стефана?

«А парень преуспел в навыке задавать правильные вопросы, — мысленно похвалил Лео способности Генри. — Как интересно. Значит, Радмир служил матери Даниэля, а не Стефану. Что же с ней случилось, и почему его оставили тут?»

Радмир шумно выдохнул. Он и не думал, что Генри его вспомнит, ведь тот был совсем ребёнком, когда они виделись в последний раз.

— Нет, Генри. Меня не отстраняли от службы, и я никуда не исчезал, — спокойно ответил ему Радмир, стараясь не давать ни одному из них дальнейшей почвы для размышлений. — Стал меньше показываться на глаза, вот и всё.

Тем временем лодки уже вплотную приблизились к берегу. Как только их основания коснулись дна, воины начали резво выпрыгивать, ожидая команды Аарона. Радмир, Лео и Генри одновременно повернули головы на всплеск воды. Близ места, где они стояли, началось движение. Люди зажигали новые фонари и приближались.

— Вот и дождались гостей, — прокомментировал Лео.

— Надо их встретить, — ответил Радмир, берясь за рукоятку меча. — И, надеюсь, они прибыли с миром.

— Я бы не стал их беспокоить нашим присутствием, — ответил Лео на его выпад. — Предлагаю пока понаблюдать, а потом решим, как нам действовать.

В воздухе чувствовалось напряжение. Люди Воды, кто с фонарями в руках, кто с мечами, выходили на сушу. Лео, Радмир и Генри стояли молча, чуть в отдалении от основной сцены, где разворачивались события. И даже в свете зажжённых фонарей их было не разглядеть. Они остались в своём убежище, коим был густой сумрак ночи.

— Они тут, Аарон, — выкрикнул кто-то из воинов.

Аарон подошёл ближе, держа фонарь в руках. Сначала он приблизился к Стефану. Присел и убедился, что тот был действительно мёртв. Тяжело вздохнув, он встал и направился к Даниэлю: он бы в порядке и это вселяло надежду. Конрад был плох, но рука перевязана, и кровь остановлена. Аарон нахмурился.

«Свет должен был погрузить в сон всех, кто находился на этом берегу. Кто же ты, умелец и где же ты? — задавался вопросами он, осторожно покосившись по сторонам. Аарон размышлял о том, кто перевязал Конраду руку. — Если это Защитник или Хранитель, то значит, их не забрали. Если это человек, то почему на него не подействовали чары, как на всех остальных?»

— Отнесите их обоих в мою лодку, — наконец приказал он, прерывая свои размышления, поднялся на ноги и кивнул в сторону Стефана и Конрада. — Остальных положите в свои лодки. Все поплывут с нами.

Воины подняли тела правителей и аккуратно перенесли их в лодку Аарона. Рэй, который тоже приплыл вместе с ним и уже выбрался на сушу, в ужасе вскрикнул, осознавая, что мимо него пронесли безжизненное тело главы клана Земли.

Генри, сначала заприметив брата в свете огней, а потом услышав родной голос, уже был не в силах его и дальше игнорировать. Он выпрыгнул из сумрака ночи и стремглав помчался к нему. Лео и Радмир не стали его удерживать, но сами остались в укрытии. Генри настолько быстро промчался к брату, что его никто не успел остановить, рухнул перед ним прямо на колени и обнял его. От неожиданности Рэй застыл и не реагировал. Прошло ещё несколько мгновений, прежде чем он осознал, что его обнимает родной брат. Рэй вдохнул знакомый запах и вжался носом в его макушку, крепко обвив голову Генри руками.

Все присутствующие наблюдали за этой трогательной сценой, не сводя с парочки глаз. Для Аарона появление Генри не было неожиданностью, он слегка улыбнулся, увидев, какие искренние чувства демонстрируют эти двое. «Их сердца бьются, они не отравлены ни страхом, ни ненавистью, ни сомнениями», — думал Аарон, поддаваясь тёплой радости встречи, которая плавно растекалась по жилам всех присутствующих, наполняя их верой.

— Так вот какой у тебя брат! — довольно произнёс Аарон. — Я рад приветствовать тебя у наших берегов, — сказал он, обращаясь к Генри без намёка на высокомерие.

Тот, в свою очередь, встав в полный рост и продолжая прижимать к себе Рэя одной рукой, изучающе посмотрел на фигуру человека, который только что к нему обратился.

— Глава клана Воды, Аарон, — представился он.

Брови Генри поползли вверх. Он не ожидал встретить самого правителя клана Воды. Аарон совсем не выделяется среди своих людей.

Генри склонил голову в молчаливом приветствии, однако был всё ещё насторожен. Он старался держать чужаков в поле зрения. С одной стороны, он чувствовал себя обязанным этому человеком: его брат сейчас стоял рядом с ним, находясь в полном здравии, с другой — он был ему врагом.

— Генри, — чуть помедлил он с ответом. — Спасибо за сохранность моего брата.

— Пожалуйста, — с лёгкостью ответил Аарон, — Поплывёшь с нами?

Генри неожиданно обернулся, посмотрев в темноту ночи. Это неоднозначное движение очень заинтересовало наблюдательного Аарона.

— Ты кого-то ещё ждёшь?

— Нет-нет, — решительно ответил Генри. — Хотел посмотреть, всё ли в порядке.

Аарон моментально почувствовал ложь, но ничего не сказал. Он лишь взял на заметку тот факт, что этот молодой человек тут явно был не один, и его наблюдения оказались верны.

— И как? Всё в порядке?

— Вполне. Думаю, я готов принять ваше предложение, — соглашался Генри, не выпуская брата из рук.

— Мы закончили, — обратился к Аарону один из воинов. — Все в лодках, мы готовы плыть обратно.

— Если закончили, то возвращаемся. И найдите место для нового искателя, — сказал он и направился в свою лодку, где его дожидались главы других кланов.

***

— Надо было к ним выйти, — шёпотом сказал Лео, провожая лодки взглядом.

— Мы там не нужны, — ответил ему Радмир. — Мы должны вернуться в клан Земли.

— С чего ты это взял? — Лео едва не поперхнулся от удивления.

— Поверь мне, — печально усмехнулся Радмир, — нужно возвращаться в то место, с которого мы начали.

— Не знал, что мы привязаны к определённому месту.

— Я так не сказал, — ответил он ему спокойным голосом, поворачиваясь спиной к воде и всматриваясь в темноту леса.

— Ты сказал, что нужно вернуться туда, откуда мы начали, разве нет?

— Именно так. Но мы не привязаны к нему, — продолжал невозмутимо отвечать Радмир.

— Тогда почему мы должны вернуться в клан Земли? Почему не в клан Воды? Не клан Гор, в конце концов?

— Потому что, моё дело там не окончено и твоё тоже.

— Ах, ты даже в курсе и моих дел, — Лео начинало раздражать теперь излишнее спокойствие Радмира, граничащее с равнодушием и желанием управлять его жизнью.

— Слушай. — Радмир резко развернулся к нему лицом. — Я здесь, чтобы присматривать за Даниэлем. Ты здесь, чтобы защищать.

— Но не его, а Деву! — эмоционально всплеснул руками Лео.

— Её вернули, а ты остался. Один, — напомнил ему Радмир. — Тяжелее сейчас придётся Даниэлю, и он будет нуждаться в нас, нашей поддержке.

Лео задумался. Ведь Радмир действительно был прав. Дева, Даррен и Лайт вернулись домой. Клан Земли будет уничтожен, если Даниэль останется без надёжной опоры и защиты. А Элизабет… Оба её родителя живы, и клан Гор под их контролем.

— Что же, — помедлив, ответил Лео. — Я согласен с твоими доводами. В них есть зерно здравого смысла.

— Ещё бы, — усмехнулся Радмир, — если мы всё решили, то сейчас самое время отправиться в обратный путь. Нужно торопиться.

— Да, хорошо бы поскорее уже вернуться хоть куда-то, лишь бы не болтаться в неизвестности.

— Устал ходить пешком или испугался чего?

— И этот туда же, — закатил глаза Лео. — Вас где-то обучают этому?

— Чему?

— Отпускать подобные шуточки, — сказал ему недовольно Лео. — Вы с Дарреном, случайно, не знакомы?

— Даррен?! А при чём тут он? Он здесь?

— Да, был здесь. Я думал, ты знал, — растерялся Лео.

— Нет, не знал. Значит, его уже здесь нет?

— Уже нет. Ты сам видел, как его забрали вместе с остальными. — Лео теперь смотрел на него подозрительно.

— Видел, — ответил Радмир, который не был до конца уверен, был ли там Даррен или нет. Получив подтверждение тому, что Даррен ушёл восвояси, Радмир расслабился.

— Как вы переходили через реку? — спросил он, внезапно сменив тему.

— Вверх по течению, за водопадом. — Лео махнул рукой в ту сторону, откуда они пришли.

— У нас нет столько времени, — начал раздумывать вслух Радмир. — Нужно найти другой путь.

— Да, это будет непросто, — печально протянул Лео, — но лучше двигаться, чем стоять на месте.

— Согласен. — Радмир кивнул. — Попробуем спуститься ниже по течению. Там получится перейти реку, не утонув в её бурных потоках.

Окинув взглядом лес ещё раз, он решил пойти правее. Лео последовал за ним, скрывшись в предрассветной темноте леса.

Из-за горизонта начали проглядывать первые отблески восходящего солнца. Его лучи ещё даже не коснулись ни обширных владений клана Воды, ни макушек деревьев Тёмных лесов, принадлежащих невиданным животным и созданиям, обитающим здесь. Солнце лениво просыпалось, возвещая о наступлении нового дня.

ГЛАВА 2

— Как ты думаешь, стоит ли ему помогать? — с сомнением в голосе обратился к Дане Аука.

Он стоял по пояс в воде и держал под уздцы коня, который совсем недавно опрометью скакал через весь Тёмный лес, неся на спине путника, и лишь река Овиден смогла остановить его безумный бег. Сейчас лошадь мирно пила воду, а путник, свисавший с неё, был готов упасть в любую минуту.

— Я бы скорее сказала да, чем нет, — ответила ему Дана, внимательно осмотрев наездника через призму водяного стекла, за которым она находилась.

— Ты знаешь моё отношение к людям, — сказал с брезгливостью Аука. — Ты думаешь, он достоин?

— В нём нет темноты, — уверенно ответила она. — Дай ему омыться в моих водах.

Дана растворилась, превратившись в пушистую белёсую пену, покрывшую поверхность реки.

— Хорошо, — выдохнул Аука, всё так же колеблясь, но подчинился желанию Даны.

Он вытащил ноги воина из стремян и слегка толкнул его палкой, на которую опирался всё это время. Тело под тяжестью доспехов мгновенно упало с лошади прямо в воду, наделав множество пенистых брызг.

Лошадь, почувствовав, что наконец-то освободилась от тяжеловесного наездника, с облегчением подняла голову и вышла на берег. Она направилась к кромке леса, где росла сочная трава.

Увесистые доспехи вмиг приковали воина к каменистому дну, и лишь солнечные лучи, преломлённые в её толще, ярко освещали измождённое лицо, на котором застыла вся тяжесть последних дней. Вода вокруг тела окрасилась в алые цвета. Теперь она напоминала распускавшиеся лепестки цветов, которые окружали его словно погребальные венки. Аука выбрался на берег вслед за лошадью и наблюдал за сотворением чуда с безопасного для него расстояния. Пена начала быстро затягиваться плотной пеленой над телом воина. Жизненные силы его почти покинули.

Бурля и перемешиваясь с водой, пузырьки безупречно белой пены разбавлялись кровью. Цвета её менялись, переходя от бледно-розового к малиновому, затем к ярко-красному, пока не окрасились в насыщенный алый.

Наблюдая за этой картиной, Аука удивлённо и с некой тревогой в голосе сказал:

— Надеюсь, ты не решила высосать из него все силы.

На что он моментально получил своеобразный ответ от Даны. Кусок кровавой пены прилетел ему прямо на кончик носа. Аука брезгливо скривил рот, и, не рассчитав силы, хлопнул себе по носу так, что небольшое пушистое облачко взорвалось и распалось на тысячи маленьких пузырьков, обрамивших его волосы прилипчивыми шариками.

— О сомнениях во мне не может быть и речи. Работа моя безупречна! — зазвенел хрустальный голос Даны, от которого вздрогнула и завибрировала вся речная гладь.

Аука в ответ только удивлённо захлопал глазами. А потом начал с силой трясти головой, пытаясь избавиться от ненавистных пузырьков, облепивших его со всех сторон. Когда Аука снова взглянул на поверхность реки, пены там больше не было. Как и воина. Не поверив своим глазам, он приблизился к берегу и внимательно изучил каменистое дно через хрустально-прозрачные воды, но тела не находил. Оно исчезло.

— Не может быть! — выкрикнул он громче, чем рассчитывал, и слова его отразились звонки эхом.

— Согласен с тобой, чудо-человек, — послышался за его спиной ровный мужской голос.

Аука, втянув воздух и задержав дыхание, начал медленно и с опаской поворачиваться, чтобы взглянуть на того, кто произнёс эти слова. Припоминая последнюю встречу с человеком, он был готов дать дёру и бежать куда глаза глядят, но сейчас бежать было некуда, за спиной у него опять стояла преграда: река.

«Не люблю, не люблю этих людей», — твердил он про себя. — Одни беды от вас, одни беды, — последнюю фразу он проговорил шёпотом, едва шевеля губами.

Наконец, повернувшись, он увидел перед собой того самого человека, которого недавно столкнул в реку. Аука с недоверием смотрел ему прямо в глаза. Человек же смотрел изучающе, но в глазах его не было и намёка на неприязнь.

— Как здоровьице? — наконец, нарушил повисшее молчание Аука, стараясь сохранять видимость спокойствия.

— Прекраснее и быть не может. Не знаешь, как я здесь оказался? — поинтересовался у него человек так, будто он совсем не замечал разницы между ними или ему это было совершенно безразлично.

Аука был обескуражен таким поведением.

«Это ему Дана так прочистила мозги или он надо мной решил пошутить? Втереться в доверие?» — сосредоточенно думал Аука, прищуривая один глаз и изучающе оценивая грозную фигуру человека.

— Лошадь принесла тебя сюда, и ты упал с неё в воду. — Он поковырял землю ногой.

— Ну что же, — произнёс задумчиво человек, начиная развязывать ремни и размыкать застёжки, снимать с себя доспехи, — видимо, лошадь моя заплутала в лесу и вывела нас к реке. — Он обернулся на пасущегося недалеко скакуна и улыбнулся.

Элементы доспехов приземлялись на песок и торчащую пучками траву.

— Мне только интересно вот что, — продолжил размышлять человек. — Ты сказал, что я упал с лошади в воду.

Аука закивал, подтверждая его слова.

— Но как же я выбрался на берег? — Человек исподлобья посмотрел на него с озорной чертовщинкой в глазах.

«Вот дотошный попался», — думал про себя Аука, начиная раздражаться, но при этом совершенно не чувствовал злости.

— Это всё Дана, — произнёс Аука, тут же осёкся и закрыл рот руками.

— Дана? Не думаю, что девушка способна вытащить воина в полной амуниции из реки, впрочем, и ты тоже. — Он опустил голову, продолжив отстёгивать защиту.

Аука с облегчением выдохнул.

— Хорошо, что день сегодня солнечный. — Человек посмотрел вверх, совсем по-мальчишески жмурясь от яркого солнца. — Одежда быстро просохнет.

— Согласен с тобой, — сказал Аука, сам не ожидая от себя такого.

Перетаптываясь и не зная, что же делать дальше, Аука вдруг услышал за спиной хруст веток, который доносился с противоположного берега. Не дожидаясь следующих вопросов от человека, Аука быстро сказал:

— Хорошо тут с тобой, но мне уже пора, очень много дел скопилось.

— Я вижу, — кивнул он, обводя взглядом леса.

«Похоже, он совсем тронулся», — подумал про себя Аука с долей сочувствия к нему. Звук, доносящийся с того берега, нарастал.

— Ну что же, прощай, — непринуждённо сказал ему Аука, но всё так же с долей опаски.

Аука быстро исчез за стволами деревьев, оставив воина стоять одного на берегу реки. Воин, проводив взглядом стремительно удаляющегося чудного человека, направился к своей лошади, которая всё так же безмятежно щипала траву. Воин подошёл к ней и коснулся рукой её роскошной гривы, погладил по шее и решил снять седло, чтобы дать ей отдохнуть.

И пока он возился с подпругами, то неоднократно ловил себя на мысли, что это его лошадь, но он не может вспомнить её кличку. Воин нахмурился, снял седло, положил его на землю и распрямился. В этот момент ему открылась следующая картина: рядом с его рысаком стояли ещё две лошади — одна из которых сильно отличалась от остальных.

— Откуда вы здесь, ребята?! — прочистив горло, выдохнул фразу ошеломлённый воин.

Какое-то время он, затаив дыхание, наблюдал за лошадьми, но любопытство всё же пересилило. Воин начал неторопливо приближаться к ним, как вдруг та самая лошадь подняла голову от земли и посмотрела на него. Воин остановился. Какое-то время они изучающе смотрели друг на друга. Лошадь не испугалась, она закивала головой и начала бить копытом, рыхля прибрежную почву. Воин сделал новую попытку подойти ближе, но лошадь отступила, раскрыв свои огромные крылья, которые, словно стекло, пропускали сквозь себя лучи солнечного света, переливаясь всеми цветами радуги.

В этот момент с противоположного берега послышался громкий свист. Воин отвлёкся на него, пытаясь найти источник шума. Осмотрев всю прибрежную полосу, он никого не увидел. Но, когда лошадь поднялась на своих могучих прозрачных крыльях и перелетела на тот берег, он увидел, как из леса вышли двое.

***

— Мы так не договаривались, — чуть укоризненно произнёс Радмир, обращаясь к лошади. Он гладил её по морде, которая только что во всём своём великолепии приземлилась прямо рядом с ним. — Как же давно я вас не встречал, — говорил он с печалью и тихой надеждой. — Ты посмотри, — кивнул Лео в сторону противоположного берега.

На том берегу мирно паслась пара лошадей, с виду самых обычных. Совсем недалеко от них стоял человек, который смотрел прямо на них. Лео напрягся, увидев незнакомца.

— Может быть, это тот гонец, которого поглотила лесная тьма? — предположил Лео. — Но вряд ли. Не думаю, что Тени пощадили бы его. — Лео продолжал изучающе смотреть на человека.

— Если бы на нём были доспехи или дублет, я бы с готовностью утверждал, что там стоит Ричард. Но что ему тут делать? — удивился и задумался Радмир одновременно, чувствуя, как тревога подкрадывается к нему, окружая.

— Что ты хочешь этим сказать? — вторгся в его размышления Лео.

— Нужно перебираться на тот берег, и быстро. Если это Ричард, то, как он сюда попал один и, главное, зачем?

Радмир погладил по гриве крылатую лошадь, обошёл с одной стороны и, шустро запрыгнув ей на спину, оседлал. Лошадь не сопротивлялась. Она, лишь почувствовав вес путника, распустила крылья и, сделав пару взмахов, поднялась ввысь. Радмир ухватился руками за длинную гриву, которая сейчас служила ему поводьями. Он крепко держался, пригнувшись к её шее.

— Не забудь прислать мне её обратно, — послышался голос Лео откуда-то снизу.

Радмир, довольно ухмыльнувшись, кивнул ему сверху в знак согласия.

Лошадь немного покружила над лесом и направилась на другой берег. Движения её были плавными и грациозными, а размашистые мощные крылья с лёгкостью выдерживали дополнительный вес человека. Удивительное создание медленно приземлилось недалеко от воина. Радмир аккуратно спрыгнул с лошади, погладил её по длинной, словно посеребрённой инеем гриве, почесал за ухом и, взяв обеими руками за морду, ласково сказал:

— Вон там тебя ждёт Лео, его нужно привезти ко мне.

Лошадь закивала ему в ответ так, будто поняла каждое слово. Радмир ещё раз погладил её по бархатному носу, а лошадь распустила свои крылья и снова поднялась в небо. Радмир, проводив её взглядом, посмотрел на воина, который молча изучал их с безопасного расстояния.

— Доброе утро, — наконец произнёс Радмир, прервав повисшее молчание. В воине он узнал Ричарда, второго старейшину клана Земли. — Чудесный сегодня день.

— И правда, чудесный. Извини, путник, но я не могу припомнить, где мы встречались раньше, — растерянно произнёс воин. Он снова и снова обращался к лабиринтам своей памяти, но продолжая плутать в них, не находил ни знакомых образов, ни ответов на свои вопросы.

«Создатели постарались на славу, — подумал Радмир, тяжело выдохнув. — Если он не помнит, то, что с остальными? Они тоже всё забыли, или это просто чары забвения Овиден?» — обратил он внимание на то, что одежда Ричарда мокрая.

— Я служу в замке поселения клана Земли, — попытался пролить свет Радмир на некоторые наиболее значимые моменты. Сейчас он не хотел докучать ему вопросами, так как понимал, что толку не будет. Они скорее растревожат или напугают его.

Ричард, услышав про замок и клан, вопросительно повёл бровью:

— Я тоже там служу? Никак не могу вспомнить.

Справа от них послышалось хлопанье крыльев, и Лео резво спрыгнул с лошади. Он хотел погладить её по морде, но та отвернулась.

— Видимо, устала, — произнёс извиняющимся тоном Лео и направился к Радмиру, который расплылся в снисходительной улыбке.

Лошадь тем временем отправилась к остальным, стоящим чуть в отдалении и ожидающим её возвращения.

Как только Лео приблизился к Радмиру, тот, посмотрев на Ричарда, сказал:

— Мы все служим в замке, и сейчас самое время туда вернуться.

Теперь была очередь Лео вопросительно поднимать бровь и думать, какую же игру затеял Радмир.

— Наверное, ты прав, и я соглашусь с тобой. Хотя бы потому что бродить по лесу мне не очень хочется, — сказал Ричард. — И я буду очень признателен, если вы покажите мне дорогу в замок. В глазах его читались детская наивность и растерянность.

Было понятно, что Ричард ничего не помнил, раз уж даже разный цвет глаз Радмира и Лео его не смутил. Для него сейчас всё было как для младенца: он изучал мир, начиная писать книгу своей личности заново.

Радмир тем временем бросил взгляд на то место, где паслись лошади. Он надеялся, что они всё ещё там, желая с их помощью сократить путь в клан. Обнаружив их мирно прогуливающимися у кромки леса, он с облегчением выдохнул.

— Я вижу, мы готовы начать путешествие, — сказал Лео, уловив мысли Радмира.

— Да, я тоже за то, чтобы воспользоваться лошадьми, — ответил Радмир и направился к этому небольшому табуну.

— Здравствуй ещё раз, красавица, — сказал он, с почтением подходя ближе к крылатой лошади, и прошептал он ей почти на ухо: — Нам предстоит ехать в замок, и чем быстрее мы туда доберёмся, тем больше времени у нас будет расставить всё на свои места. Подготовиться к прибытию новых правителей клана Земли.

Та закивала ему в ответ, как будто всё поняла. Радмир без труда оседлал крылатую лошадь. Лео и Ричард в это время подошли к другим рысакам и тоже взобрались на их спины. Только Лео немного замешкался, потому что его конь сначала захотел его обнюхать, а потом неожиданно чихнул ему прямо в лицо, когда тот пытался посмотреть ему в глаза.

Ричард, рассмеялся:

— Он точно признал тебя, — сквозь смех сказал Ричард. — Вы раньше с ним не встречались?

Лео мимолётно улыбнулся, догадываясь, почему лошадь на него так реагировала.

Радмир, чуть подстегнув своего коня, первым скрылся в тенистом лесу. За ним последовал Ричард. Замыкал цепочку Лео, который ненадолго остановился у плотной стены деревьев. Его беспокоили Тени, поглотившие гонца.

«Позаботились ли об этом Создатели? Удалось ли им их усмирить?» — думал он.

В этот же момент он услышал знакомый свист.

«Радмир», — подумал Лео, и конь без очередных напоминаний двинулся в лес, безропотно и бесстрашно пересекая черту, за которой начиналось новое путешествие.

***

Лодки приближались к поселению клана Воды. Румелия уже давно поджидала возвращения путников. И сейчас наблюдала за тем, как живо светились фонари, превращая судёнышки не в плавучих рыб, а в парящих над водой птиц.

Подойдя к причалу, жители клана Воды быстро выпрыгнули на помост и привязали лодки к столбам. Затем вытащили из них людей, принадлежавших двум, яростно противоборствующим кланам.

Румелия стояла чуть в стороне и наблюдала за начавшимися на причале движениями. Она ждала, затаив дыхание. Ждала и гадала, в какой же лодке окажется её Конрад. Слёзы вновь пеленой застили её глаза. Румелия чувствовала вину, что оставила его в такой сложный момент. Она не помогла ему, не подсказала, не была с ним рядом. Она бросила его, но поступить иначе не смогла. Их дочь нуждалась в ней больше. Румелия пришла к ней, но и тут ничем не помогла, а похоже, сделала только хуже. Не призови она Создателей, они бы не забрали её внучку; не пришёл бы Конрад к берегам клана Воды, не произошла бы эта роковая битва, в которой погиб Стефан; не совершил бы Даниэль глупость и не поплыл бы на помощь отцу; не случилось бы то, что случилось. Но было поздно. Она не могла ничего изменить. Она всего лишь закладывала основы, а выбор каждый делал сам, неся за него ответственность и оплачивая назначенную цену. И только роковой случай мог вмешаться, изменив планы даже самих Создателей.

— А вот это Румелия.

Она услышала своё имя и вышла из оцепенения. К ней приближался Рэй. Рядом с ним шёл незнакомый ей юноша. Они вели оживлённую беседу.

— Рэй, — мягко улыбнулась ему Румелия.

— Это мой старший брат, Генри, — сказал он гордо.

— Рада приветствовать тебя в поселении Воды, — отозвалась Румелия.

Генри давно не встречал такую красивую и статную женщину, что поначалу даже смутился. На щеках его появился лёгкий румянец, который не ускользнул от зоркого взгляда Румелии. Она едва заметно улыбнулась, но её улыбка больше отдавала печалью, чем радостью.

— Доброй ночи, — негромко произнёс Генри, — точнее… утра.

Румелия, понимая, какая буря эмоций всколыхнулась сейчас в сердцах братьев, мягко ответила им обоим:

— Вы, наверное, устали и хотите отдохнуть. Вот туда. Завтрак вам принесут.

Генри и Рэй поблагодарили Румелию за доброту и отправились в тот купол, на который она указала. Проводив их взглядом, она обернулась к причалу и увидела тело Конрада, которое лежало на белых тканях. Жители клана Воды были готовы отнести его в купол и ждали указаний Аарона. Румелия тревожно вдохнула прохладный воздух подступавшего утра и поспешила к своему супругу.

Она осмотрела его с головы до ног. Конрад был бледнее утренней дымки, скорее напоминавший тень самого себя. Она склонилась над ним, послушала биение его сердца, взглянула на руку и влажную от крови повязку на ней. Она старалась держаться и не проронить ни слезинки. Аарон, всё это время молчаливо наблюдавший за ней со стороны, сказал:

— Я думаю, в куполе будет удобнее.

Румелия покорно кивнула. Аарон дал жителям знак, и те, взявшись за концы ткани, понесли Конрада в купол.

— Не беспокой Маади, — сказала она через плечо Аарону, — я справлюсь сама.

Румелия шла по помосту рядом с Конрадом, держа его руку в своей. Аарон, провожал их взглядом, пока они не скрылись за тканью купола.

Даниэля Аарон приказал отнести в их с Элизабет совместный купол.

«Они должны проснуться вместе, — думал он. — Возможно, его присутствие рядом поможет растопить скованное холодом сердце Элизабет».

— Что делать с его мечом, Аарон? — отвлёк его от размышлений вопрос человека из его сопровождения.

«Тот самый меч! Меч клана Земли! Без украшений и изысков,» — пронеслась обжигающая разум мысль в голове Аарона. У него появилось внезапное желание им завладеть.

— По праву крови он должен быть передан наследнику, не так ли, дорогой? — услышал Аарон за спиной плавный и отрезвляющий голос своей супруги.

— Положите меч рядом с его владельцем. Вы можете идти, — приказал он воинам, не прикоснувшись даже к рукояти клинка. Он перевёл печальный взгляд на тело Стефана, которое ждало упокоения и проводов в последний путь.

Аарон вдруг почувствовал тепло, исходившее от Маади, которая приблизилась к нему и встала позади совсем вплотную. Он повернулся к ней, взял её за руку и мысленно поблагодарил. Себя же он корил за секундную мысль о возможности присвоить меч другого клана. Он думал, что давно излечился от этой болезни, но оказалось, что нет. Эта зараза всё ещё присутствовала где-то в глубинах его сознания, и его путь к избавлению от неё продолжается. Маади, держа его за руку, старалась быть опорой для Аарона в этой сложной и бесконечной борьбе со своими пороками.

Первые блики рассвета скользнули по зеркальной глади.

— Мы не можем придать его земле, как велено в писаниях, — печально произнесла она. — Но можем просить о милости духов воды принять его. Я попрошу собрать водяных лилий, — взглянула она на Аарона, ожидая его согласия.

— Да, конечно. Полагаю, Даниэль не будет возражать такой процессии. Мы оденем его в белый саван и все вместе простимся с ним, — Аарон глядел на Маади, не выпуская её руку из своей.

Она улыбнулась ему только глазами, но этого было достаточно.

Они оба понимали, что когда-то придёт и их время, что их тоже отправят в последний путь. Водный мир навсегда останется для них домом, а белые лилии окутают их тела своим покрывалом.

— Только бы в один день, — произнесли они вместе, устремив свои взгляды на покойное тело Стефана.

Из купола, в котором находились Элизабет и Даниэль, послышался шум, как будто что-то упало и разбилось. Аарон и Маади одновременно повернули головы в его сторону. Аарон нахмурил брови, ведь купола никогда ранее не пропускали звуки через свою оболочку.

— Я пойду, — Маади была обеспокоена.

— Конечно, — ответил ей Аарон, продолжая думать о причине таких изменений.

Маади торопливо направилась в сторону купола наследников, а по пути дала указание жителю насчёт лилий. Не произнеся ни слова, он лишь почтительно кивнул ей в ответ. Маади поспешила дальше. Из купола снова донёсся звук очередной разбитой вещи. Тревога в сердце Маади нарастала. Она видела, как люди начали выходить из своих домов на громкие звуки, доносившиеся из купола наследников. Очевидно, они были не просто удивлены. Ничего подобного тут не происходило с тех пор, как Маади пришла юной девой в клан и не открыла им чудесные знания. Люди клана Воды, оградившись магической защитой, жили в мире и покое уже многие годы. Они успешно поддерживали порядок в своём клане. Даже недавнее прибытие новых людей из других кланов не внесло существенных изменений в их размеренный образ жизни. Скорее, она стала более счастливая, превратив время в сладкое ожидание появления на свет нового чуда. Но прошедшая ночь принесла им на своих крыльях столько скверных новостей, сколько они уже давно не получали.

Маади помахала жителям рукой, давая знак, чтобы те не волновались и возвращались в свои дома. Подойдя к самому куполу, Маади отдёрнула занавесь и увидела, что Даниэль стоит напротив Элизабет, а барьером их стычки служит кровать, на которой они совсем недавно оба мирно спали. Сейчас же Элизабет, полыхая гневом, яростно нападала на Даниэля. На полу были разбросаны осколки посуды, присыпанные перьями из растерзанных подушек. Маади уже было сделала шаг, чтобы войти внутрь, но Элизабет так сверкнула на неё глазами, что она остановилась в проёме, не решаясь войти. Маади поняла, что сейчас не лучшее время для того, чтобы вмешиваться в их спор. В Элизабет играла кровь клана Гор, и она ничего не могла с этим поделать. Ей нужно было выплеснуть весь свой гнев. Маади перевела взгляд, полный сочувствия, на Даниэля. Делать было нечего. Ему придётся усмирять Элизабет и держать ответ перед ней самостоятельно. Маади глубоко вздохнула, давая понять Даниэлю, чтобы тот набрался терпения и держал оборону. Сделав шаг назад, она закрыла ткань, занавешивающую вход в купол, снова оставив их наедине.

— Ты! Видеть тебя не желаю! — кричала Элизабет с ненавистью в голосе так громко, чтобы Даниэль точно расслышал каждое её слово. — Ты нас бросил. Отправляйся туда, откуда ты вернулся!

— Я люблю тебя, Элизабет! — искренне говорил ей ничего не понимающий Даниэль. — Я всё оставил ради тебя, всё поставил на кон!

— Что? Это, что, для тебя игра какая-то? — поразилась она его ответу, выпрямившись в полный рост и приоткрывая рот в замешательстве.

— Я неправильно выразился, — попытался оправдаться он и придумать что-то более толковое. — Я не бросал тебя, я отправился … — запнулся он, пытаясь вспомнить, зачем же тогда нырнул в воду и поплыл к берегу.

Это было странное чувство, точно его облили ушатом ледяной воды. Но он не помнил причину, которая толкнула его на прыжок. «Наверное, это было что-то важное, если я принял такое решение», — думал он.

— Помнишь, что ты мне говорил, когда мы сбежали из поселения и лежали на траве под ночным небом? Ты клялся, что никогда не оставишь меня. Получается, ты врал. И врал, наверное, не только мне, а, видимо, и себе тоже. Ты жалок! — Элизабет отвернулась и поморщила нос, чувствуя отвращение.

Она подошла к стене купола, отодвинула ткани и скользнула безжизненным взглядом по другим строениям. В комнату проник яркий солнечный свет, ознаменовавший наступление утра.

— Я понимаю тебя. Понимаю, что ты чувствуешь, — попытался Даниэль снова. — Наверное, я разочаровал тебя своим поступком.

— Повторяю ещё раз: я не хочу тебя видеть. Уходи! — произнесла она таким металлическим тоном, что по коже Даниэля побежали мурашки.

Постояв ещё немного, он ответил:

— Хорошо. Я уйду. Мы поговорим позже. — Даниэль направился к выходу из купола, понимая, что сейчас не готов к этой битве с Элизабет, которая, в отличие от него, прекрасно справлялась с задачей нападающего.

— Не теряй времени, — равнодушно бросила она ему в ответ.

Слова Элизабет воткнулись ледяными иглами в его спину, но Даниэль постарался не придавать им большого значения, списывая её состояние на дурное настроение.

Выйдя из купола, он зажмурил глаза. Утренние лучи солнца, отражавшиеся от водной глади, ослепили его. Он закрылся от них рукой и ещё долго стоял так, пытаясь привыкнуть прийти в себя после разговора с Элизабет.

— Она и тебя не стала слушать, — донёсся до него знакомый голос, полный печали и сожаления.

Даниэль узнал Румелию и повернулся. Прищурившись, он увидел всё ту же статную и красивую женщину. На ней было платье цвета спелого граната. Ворот, рукава и подол его окаймляли золотые нити. Волосы были собраны на затылке в тугой низкий узел. Привыкнув к свету, он увидел, что Румелия смотрит прямо на него. Только взгляд её был не холодный и надменный, как подобало бы её образу, а мягкий, чувственный и отзывчивый. Как никто другой она понимала его. Даниэль почувствовал в ней то, чего ему так не хватало все эти годы — материнское тепло.

— Нет, — тихо и сумрачно ответил он, опустив глаза. — Я думаю, дать ей немного времени. Может быть, она передумает и всё же выслушает меня. — Да и мне тоже необходимо время разобраться в некоторых вопросах.

Он перевёл задумчивый взгляд со сверкающих вод на Румелию, ожидая, что она его поддержит.

— Я надеюсь, удача не оставит тебя, — произнесла она тихо. — Время залечит раны и расставит всё на свои места…

Румелия прекрасно знала свою дочь. То, как Элизабет была похожа на своего упрямого отца. Она слегка сжала губы и посмотрела в сторону, понимая, что сейчас не в силах ему помочь.

К дальней пристани причалила лодка, полная белых цветов. Их бережно переносили и укладывали на соседний плот. Румелия поняла, для кого они были предназначены. Она медленно подошла к Даниэлю и чуть слышно произнесла:

— Тебе следует пойти туда. Я попробую поговорить с Элизабет, — и оставила его.

Даниэль вдруг всё понял. Стремительная боль пронзила его сердце острым уколом. Это был саван. Воспоминание. Всего лишь один кадр, где на мокрой гальке он увидел бездыханное тело самого родного ему человека. Он почувствовал, как вдруг начал исчезать весь воздух и он не может сделать ни единого вдоха.

«Отец погиб. К нему я поплыл на берег. Элизабет отрекается от меня по этой причине? Но это же глупо! Я должен с ней объясниться! Нет. Отец погиб, а она ведёт себя так, будто это не имеет для неё никакого значения?!» — одна за другой мысли врывались в его голову, а воздух всё так же не шёл в горло.

Картинка перед его глазами начала куда-то уплывать, яркий солнечный свет закрывали мрачные тени, он пошатнулся, но почувствовал, как его ухватила за локоть чья-то рука, удерживая от падения.

— Не лучшее время для купания вы выбрали, — донёсся из сумрака, поглощающего Даниэля, чей-то знакомый голос.

Наследник клана Земли сделал вдох и открыл глаза. Ночная мгла рассеялась. Перед ним стоял Генри.

ГЛАВА 3

Лошади слаженно продвигались через лес, сохраняя очерёдность. Ричард всё так же ехал посередине и уже начал чувствовать, что два его новых друга не просто сопровождают его в замок, а опекают, как малое дитя. Хоть они и делали это ненавязчиво, но осознание посещало его всё чаще и чаще. Радмир, скачущий впереди, начал замедлять ход. Его примеру последовали все остальные. Они выехали на небольшой пятачок, спрятанный в лесу, и решили остановиться тут на ночлег.

Спешиваясь и обводя внимательным взглядом поляну, Ричард справедливо заметил:

— Такое чувство, что мы перенеслись из весны в осень, хотя проехали неполный день, — был озадачен он своим наблюдением не меньше, чем его спутники.

Они оба догадывались, что могли означать такие резкие перемены в природе. Деревья окутались в желтеющую листву, местами полыхавшую багряными листьями, вырывавшимися из общей картины, вышитой золотом. Травы, которые совсем недавно зеленели изумрудами, теперь напоминали осколки янтарной смолы, зажигавшейся яркими огнями, подсвеченными вечерним солнцем. Лишь только ёлки и вечно зелёный мох по-прежнему сохранили своё вечное одеяние.

— Да, неожиданная перемена. Но это же нас не остановит? — Он неунывающе подмигнул им обоим, слезая со своего крылатого коня и отпуская его на выгул.

— Мы пойдём до конца, — поддержал его боевой настрой Лео, спешившись и отпуская лошадь ко всем остальным.

— А близок ли конец? — задумчиво спросил Ричард, пока не спешивший разделять их позитивный настрой.

— Ещё день пути — и мы на месте, — ответил ему Радмир, не желая сейчас ввязываться в его философские размышления.

— Хорошо бы поужинать, — предложил им обоим Лео.

— Ты предложил, значит, тебе и идти на охоту, — хитро улыбнулся ему Радмир, — а мы пока займёмся костром.

— Да, да, — согласился Ричард. — Или я могу пойти с тобой, — предложил он Лео.

— Не стоит, — резко отверг тот его помощь.

— Почему? — удивился Ричард такому хлёсткому ответу.

— Разгуливать в лесу небезопасно, — чуть помявшись, ответил Лео.

— Почему?

— Мало ли кто там может бродить в ночи, — вмешался Радмир, — пусть Лео идёт один. Он хорошо знает эти леса и быстро вернётся. Не будем терять времени и закончим все дела, пока окончательно не стемнело.

— Ладно, займусь костром, — сказал он и пошёл ближе к лесу за сухими ветками.

Лео приблизился к Радмиру и как можно тише сказал:

— Я бы не оставлял его одного и далеко от себя не отпускал.

— Советы мне решил давать? — возмущённо посмотрел он на Лео. — Не думаешь ли ты, что я глупее тебя?

— Меня беспокоят Тени, — доверительным тоном произнёс он. — Приходилось с ними сталкиваться?

— Лицом к лицу — нет. Наблюдал издалека. То ещё удовольствие, — коротко отвечал ему Радмир, вполне понимая опасения Лео.

— Думаешь, они всё ещё в лесах? — тревожно прошептал Лео.

— Я не знаю, — выдохнул Радмир, — но нам с тобой переживать не о чём, вопрос в людях. Им есть о чем волноваться.

После минутного молчания Радмир повернулся к Лео и, вопросительно посмотрев на него, сказал:

— Ты почему всё ещё здесь? Марш на охоту! — Он подтолкнул Лео в сторону леса. — И без ужина не возвращайся! — по-отечески скомандовал он ему, а сам направился к Ричарду, который уже набрал приличный ворох сухого валежника.

— Давай помогу, — предложил он Ричарду.

— Помощь была бы кстати, — отозвался он, держа в руках охапку веток, из-за которых ему было совсем ничего не видно и которые сыпались у него из рук.

Радмир подхватил часть веток, собрал их и понёс к месту ночёвки. Сложив все ветки, они начали возиться с разведением огня.

Солнце на небе стремительно закатывалось за горизонт. Радмир торопился, а Ричард не понимал, к чему спешить. Лео пока не появлялся.

— Да что же ты не хочешь зажигаться, — нервничал Радмир, высекая очередную искру, которая попадала в кучу веток и затем гасла, не давая огня.

— Может, я попробую? — спокойно предложил ему Ричард, наблюдая со стороны, как тот мучается и недовольно бурчит себе под нос.

Радмир со скрипом, но всё же уступил Ричарду, который принялся за дело и со второй попытки разжёг костёр.

— Не знаю, где вы этому научились, — изумлялся Радмир, — но работа выполнена на отлично.

Оба довольные уселись рядом с костром и начали наблюдать за тем, как пламя резво захватывает всё новые ветки деревьев, разгораясь ярче. Так прошло около получаса. По очереди они подкидывали хворост в костёр и перекидывались ничего не значащими фразами, лишь наблюдая за огненными танцами. На небо уже высыпались мириады звёзд, больше напоминающие капли утренней росы, повисшей на невидимых паутинках. Лошади мирно паслись на поляне, отдыхая от дневной скачки, а Лео всё ещё не спешил возвращаться.

Неожиданно что-то тяжёлое упало рядом с костром. Лошади недовольно заржали, а Ричард с Радмиром подпрыгнули, сидя на своих местах. Они обернулись и увидели Лео. Он был едва различим в плотно сгустившейся и окутавшей его темноте.

— Как умно, мастер маскировки, — недовольно буркнул Радмир.

— Лихо ты нас напугал, — сказал Ричард, поперхнувшись от неожиданного его появления.

— Еда прибыла, — похвалил сам себя Лео, входя в круг света, отбрасываемого костром.

— Ты там ничего лишнего по дороге не съел? Ягоды, может, какие? — продолжал брюзжать Радмир, рассматривая внушительные тушки зайцев.

— О да! — отозвался восторженно Лео, не уловив сарказма. — Ягод там было видимо-невидимо, но я воздержался от того, чтобы их есть.

Радмир покачал головой.

— Расслабься, — спокойно сказал ему Радмир, — лучше помоги с добычей.

Они оба принялись разделывать тушки, не обращая внимания на Ричарда. Всё это время он внимательно слушал их и понимал, что они явно что-то скрывают.

«Не замышляют ли эти двое чего дурного? — думал Ричард. — Почему же я не могу ничего вспомнить? Почему я не помню замок, куда иду? Не помню этих двоих, вроде бы дружелюбных, но чудных малых?»

Ричард не сводил глаз с танцующих язычков пламени. Вдалеке тоже танцевали огоньки, рисовали свои замысловатые узоры на чёрном покрывале леса. Ричард нахмурился, пытаясь уследить глазами за яркими пятнышками. Он медленно встал и уже направился в темноту, словно заколдованный.

Краем глаза Лео заметил, как Ричард поднялся со своего места и направился в лес. Лео обернулся и увидел те самые огоньки, манившие Ричарда выйти из яркого круга костра.

— Стой! — выкрикнул Лео, срываясь и кидаясь к Ричарду, который уже успел занести одну ногу за черту света.

Ричард упал. Что-то крепко вцепилось в его ногу и тащило за собой в темноту. Огоньки собрались в единое целое, образовав большую огнедышащую пасть, над которой зажглись два ярких оранжево-красных огненных глаза. Ричард начал отбиваться, пытаясь вытащить ногу из цепкой темноты. Она хотела затянуть его в своё мрачное логово. Лео схватил Ричарда за руку. Радмир поспешил на подмогу и поймал другую руку. Им обоим удалось вырвать его из крепких объятий ночи, которая была вовсе не ночью, а самыми настоящими Тенями. Они караулили Ричарда, всё это время бродя вокруг костра и подгадывая удачный момент. Сейчас компания лежала на земле и во все глаза смотрела в хищно открытую пасть Теней, которые не могли зайти за черту, нарисованную светом.

— Дана не обелит его, — прошипели Тени, раскрывая огненную глотку. — А вы тут не задержитесь надолго, мы всё равно их всех получим. Рано или поздно.

Ричард не слышал их, он видел лишь танец маленьких огоньков, которые одномоментно превратились в громадное огненное чудовище с распахнутыми оранжево-красными глазами, смотрящими прямо на него. На мгновение ему показалось, что оно пытается что-то сказать, а полыхающие огни вместо глаз хотят его сожрать, но, замерев в ужасе, он совсем прекратил соображать и не понимал, что происходит.

Вдруг огни разбежались по сторонам, растворившись в темноте. — Не расскажите мне, наконец, что тут происходит, — произнёс Ричард, оправившись от потрясения, и вопросительно посмотрел на своих спутников.

Они переглянулись, и Лео кивнул Радмиру, давая знак, что нет больше смысла держать в тайне секреты леса.

— Мы должны ему рассказать, и это нужно было сделать раньше. Мы едва успели вырвать его из лап Теней, — сокрушался он, вставая с земли и отряхивая одежду от прилипших к нему сухими травинок, иголок и мелких веток.

Ричард, слушая Лео, смотрел на него недоумевающим взглядом.

Радмир тоже поднялся на ноги и, подавая руку ошеломлённому Ричарду, начал говорить:

— Вы, наверное, помните, что Лео упоминал о том, что в лесу небезопасно? — Ричард кивнул, внимательно глядя на Радмира. — И о том, что я сказал потом?

— Мало ли кто там может бродить, — процитировал дословно Ричард фразу, сказанную Радмиром пару часов назад — Откуда они тут взялись и почему я им был нужен?

— Это были Навьи — души мёртвых. Они хотят тебя, потому что… — осёкся Лео на полуслове.

Начать рассуждать на тему людей и бессмертных он не мог.

— Потому что считают вас виноватым в их смертях, — закончил фразу Радмир.

— Меня? — изумился Ричард. — Каким образом я причастен к их убийствам?

— Не думал же ты, что являешься праведником? — посмотрел на него наигранно наивным взглядом Лео.

Ричард растерянно опустил глаза, уткнув их в землю, беспомощно обшарившая её в поиске воспоминаний.

— Я ничего не могу вспомнить. Ничего. Сколько бы раз ни пытался. Я чудовище, — шептал он, остановив блуждающий взгляд на пламени костра.

— Мы все совершаем ошибки. — Радмир подошёл к нему ближе и сочувствующе похлопал по плечу, а потом заглянул в глаза. — И всем нам даётся шанс их исправить. Вопрос: воспользуемся ли мы им?

— Наверное, ты прав, — наконец выйдя из ступора, ответил ему Ричард, — испытания посланы нам свыше. Проверить, насколько мы сильны душой и чисты помыслами. Я, похоже, оказался слаб.

— Не печальтесь, Ричард, — подбадривал его Радмир, — второй шанс даётся всем и всегда.

— Но что же вы? — Ричард задумчиво посмотрел на Радмира и медленно перевёл взгляд на Лео. — Если Навьи хотят заполучить только меня, получается, вы не совершали ошибок?

— Мы все их совершаем, — чуть отстранённо ответил ему Радмир, — но наши ошибки другого толка и наказание за них мы будем нести иное.

— Ясно, — прошептал Ричард, снова упёршись задумчивым взглядом в пламя, словно собирался там найти все ответы.

— Не выходи за черту, — попросил его Лео, подходя к костру и снова принимаясь за тушки.

Они расположились у костра и принялись молчаливо обжаривать куски мяса. Несмотря на все пережитые события, голод брал своё, и они с аппетитом поедали готовое кушанье. Накатывающая усталость напоминала, что нужно отдохнуть, ведь путь ещё не окончен, хотя до поселения клана Земли было уже рукой подать.

Вдоволь насытившись, путники улеглись на сухую траву, и, коснувшись земли, они погрузились в глубокий сон, все, кроме Лео. Он остался следить за костром и оберегать покой своих новых друзей.

***

Воины и простой люд медленно просыпались. Солнце повисло раскалённым оком посреди бирюзового небосвода, обжигая их кожу и ослепляя своими лучами.

Ворота крепости были открыты. Часть стены обвалилась. Лошади мирно паслись у стен крепости. Руфиус привстал, опершись на локти, снова покрутил головой по сторонам. Его взору открылась огромная территория долины, сплошь и рядом усыпанная людскими телами. От увиденного у Руфиуса перехватило дыхание. Ужас заполнил глаза, сделав их похожими на огромные пятаки.

Нижняя губа Руфиуса затряслась от переполнявших его эмоций. Он начал рыскать взглядом, ища хоть кого-то, подающего признаки жизни. На мосту перед воротами крепости сидел воин. Рядом стоял конь и толкал его носом в плечо. Руфиус облегчённо выдохнул и слегка растянул губы в нервной кривой улыбке.

— Эй! — Он помахал ему рукой, безуспешно пытаясь обратить его внимание на себя.

Руфиус постарался аккуратно встать, но ноги подкашивались, словно он никогда ими и не пользовался раньше. Руфиус рухнул на землю, напугав лошадей грохотом доспехов. Потом дотянулся до меча и попытался опереться на него, но меч начал вязнуть и прогибаться под его весом. Тогда он вложил его в ножны, которые обнаружил на себе.

Теперь у него получилось встать. Руфиус снова огляделся: человек, сидевший у ворот, смотрел прямо на него. Похоже, что всё это время он внимательно наблюдал за его мучительными попытками.

Руфиус снова помахал ему свободной рукой, и тот махнул ему в ответ.

Ухватившись под уздцы лошади, он довольно быстро встал.

— Не знаешь, что тут случилось? — выкрикнул неизвестный ковыляющему к нему Руфиусу.

— Хотел у тебя спросить, — выкрикнул ему в ответ Руфиус.

— Какая-то чудовищная зараза свалила нас всех.

— Всё как страшный сон.

Другие люди начали шевелиться, тоже просыпаясь от глубокого сна.

— Что же за напасть такая на всех подкосила? — вновь посетовал он.

— Не то слово, — подхватил его переживания уже подошедший к нему Руфиус, окидывая взглядом расстелившуюся перед ним равнину. — Отсюда всё выглядит ещё ужасней.

Они одновременно развернулись и посмотрели на стены крепости. Далее — друг на друга, изучая доспехи. Потом каждый опустил глаза и взглянул на собственное одеяние.

— Мы не единый народ, — сделал вывод мужчина, нахмурив брови. — Как тебя зовут?

— Руфиус, — чуть помедлив, ответил он, — а тебя?

— Митроф, — представился неизвестный, однако его имя ничего Руфиусу не сказало. Он замолчал и тоже нахмурился. Вокруг них медленно вставали воины, отряхиваясь ото сна. Очевидно, они тоже не понимали, где находились, кто они такие и что тут делают.

— Пусть мы в разных доспехах, но стену будем отстраивать вместе, — произнёс, наконец, Руфиус. На его лицо появилась печальная и даже какая-то горестная улыбка.

Продолжая машинально держать под уздцы своего коня и наглаживать его по бархатной морде, Митроф почувствовал, как тот потащил его внутрь поселения.

— Интересно, означает ли это, что мы тут живём? — обращался Митроф к лошади. — Похоже, у нас появился проводник, — бросил он через плечо Руфиусу.

— Похоже на то. Хотелось бы узнать, был ли у меня конь, — сказал Руфиус, следуя за Митрофом.

— Надеюсь, что мы скоро и это узнаем. И всё встанет на свои места, — ответил ему Митроф с надеждой в голосе.

Они миновали ворота и перед ними открылась внутренняя площадь крепости. Оба остановились в оцепенении, пробегая по ней глазами. Митроф выпустил из рук поводья. Одна из башен рухнула и раскидала валуны. Тут и там валялись окровавленные тела.

Часть из них была придавлена камнями, часть убита стрелами. Те, которым повезло проснуться живыми и невредимыми, в растерянности озирались по сторонам. Из разных уголков поселения доносились стоны и рыдания.

— Не могу в это поверить, — выдохнул Руфиус, — не может этого быть.

Митроф молчал. Интуиция ему подсказывала, что это его поселение, что среди нападавших был и этот человек, который стоял рядом с ним и опровергал содеянное.

— За что? — прошептал Митроф, видя и слыша страдания людей.

— Надо им помочь, — с готовностью выдвинулся вперёд Руфиус, словно намеренно игнорируя вопрос Митрофа. Уже крепко держась на ногах, он направился к большому валуну, придавившему ногу какого-то несчастного.

Подойдя к камню, он упёрся в землю ногами, поставил руки на холодную поверхность и со всей мочи толкнул его. Камень чуть сдвинулся, но не высвободил ногу полностью. Человек закричал и потерял сознание от нестерпимой боли. На крики сбежались люди. Руфиус снова упёрся ногой и взялся за камень чуть ниже. Он ещё раз приготовился толкнуть его, как почувствовал рядом ещё несколько пар рук, пришедших к нему на помощь.

— Раз, два, взяли! — услышал Руфиус и упёрся в камень что было силы.

Камень сдвинулся с места. Нога была освобождена благодаря усилиям нескольких человек, совсем недавно бывших друг другу врагами.

Неожиданно их окружили женщины. Они охали и вздыхали. Их белые юбки окутали всё вокруг своими воздушными, словно облака, подолами. Митроф и Руфиус решили отойти подальше, чтобы не мешать им и не утонуть в этом белом женском царстве. Все девушки поселения бегали и суетились, помогая раненым.

В открытые ворота поселения землян хлынули воины с равнины, бывшей ранее полем боя… Они оглядывались по сторонам, выискивая знакомые лица, пытались понять, почему они ничего не помнят, искали хоть какие-то знаки, которые помогут им извлечь воспоминания. Но ничего не находили. У них не получалось заприметить ничего знакомого, никаких намёков и подсказок.

— Мам?! — раздался в толпе громкий голос ребёнка. — Мама, где ты?

Зеленоглазая девочка с коротко подстриженными золотистыми волосами, вся чумазая, в запятнанном шерстяном платьице до колена, стояла посреди толпы. Она шмыгала носом и вытирала с лица слёзы. Среди огромного количества людей она искала родных, но видела только блики от лат и кольчуг; камни, рассыпанные под ногами и снующих туда-сюда людей. В этой огромной толпе у неё не было шансов ни отыскать своих родных, ни даже сдвинуться с места. Она не могла ничего разглядеть и, только выкрикнув заветное слово, привлекла к себе внимание сурового молчаливого воина, который по чистой случайности был рядом и услышал её зов в этой неразберихе. Он подошёл к ней, огибая жителей и воинов, опустился на одно колено, посмотрел в её заплаканные глаза и грязное личико, на котором отпечатались ручейки от слёз. Протянув к ней руки и посадив на одно плечо, он поднял её, словно пушинку. Девочка не испугалась этого грозного воина, наоборот, успокоилась. Она держалась одной рукой за его шею, а другой — за руку, которой он поддерживал её.

— Как тебя зовут, девочка? — спросил он её низким, но приятным для слуха голосом.

— Хильди, — ответила она ему без страха и сомнений.

Воин слабо улыбнулся.

— А вот я не помню своё имя, — расстроенно посетовал он ей.

— Гарнер, — уверенно и звонко произнесла она.

Он повернул голову и удивлённо посмотрел на неё, пытаясь, насколько было возможно, разглядеть её глаза и понять, говорит ли она правду или сказала первое, что пришло на ум.

— Грей! — выкрикнула она, сидя на широченном плече Гарнера, совсем не замечая, как он внимательно и удивлённо смотрит на неё. — Это мой брат, — радовалась и ликовала она, всё так же не обращая внимания на Гарнера.

Она боялась. Боялась, что сейчас отведёт взгляд в сторону и снова потеряет только что найденного родного человека. Она не сводила с Грея глаз.

— Туда. Идём туда, — указала она тонким пальчиком в сторону своего брата.

Большой и сильный Гарнер беспрекословно подчинился маленькой девочке и двинулся в ту сторону, куда она показала. Неся её на плече и бережно держа обеими руками, словно самое дорогое сокровище, Гарнер, аккуратно обходя людей, остановился позади Грея, который, растерянно крутя головой по сторонам, успел повернуться к ним спиной.

— Грей! — радостно и сладко произнесла Хильди.

Тот, не ожидая услышать так близко от своего уха детский голосок, резко дёрнулся влево. Поворачиваясь, он ударил костяшками руки о металлические латы Гарнера, которые зазвенели, словно колокольчики на празднике. Хильди весело рассмеялась. На её живой и звонкий голос начали оборачиваться другие люди, рядом стоящие или мимо проходящие. Увидев чумазую, но счастливую мордашку, они и сами растягивали губы в довольной улыбке, которая светилась, словно луч надежды в этой сумятице. Казалось, что с её смехом и их жизнь приобретает смысл, начинает играть и переливаться красками.

— Хильди, — неожиданно и для себя самого произнёс Грей.

— Ты помнишь её имя? — удивился Гарнер.

— Кажется, да… — неуверенно протянул Грей. — Но я не могу утверждать, что помню своё, — совсем растерялся он, понимая, что, возможно, без помощи Хильди не вспомнил бы его.

Тем временем Хильди, наклонившись вперёд, перевалилась к Грею, который успел её перехватить и поймать.

— Привет, — ласково сказал он Хильди. Грей поднял её выше над головой и, сделав оборот вокруг, зажмурил один глаз от слепящего солнца.

Наконец он нежно прижал её к себе и обнял. Она вцепилась в него обеими ручонками и обвила его, точно стебель вьюнка оплетает ствол дерева.

Грей ни на минуту не прекращал думать. Он нисколько не сомневался, что они родственники, но он неустанно искал в голове тот момент, который натолкнул его на воспоминание об имени девочки. Однако вместо воспоминания наткнулся на острый взгляд Гарнера, который впился в него холодной сталью.

— Мечи… — тихо произнёс он, едва шевеля губами, отводя взгляд в сторону, словно что-то нащупал в своём сознании.

— Нужно найти папу с мамой, — сказала Хильди, расцепив свои объятия и серьёзно посмотрев на Грея.

Она не обратила внимания на его слова о мечах, а Гарнер всё расслышал и снова начал обращаться к своим воспоминаниям, которые плавали в его голове, да так быстро, что он не успевал ухватиться ни за одно из них.

— Скользкие, как рыбы в пруду, — буркнул недовольно он, обращаясь к своим мыслям, в то время как Грей беспомощно блуждал глазами по толпе.

Хильди в это время быстро пробежала взглядом по измученным и незнакомым лицам, которые проплывали мимо неё; группе воинов, стоявших в отдалении и что-то обсуждавших; раненым и помогающим им девушкам и женщинам поселения клана; разрушенной башне и обвалившейся части стены крепости. Она искала, вращая головой, чуть приподняв свой острый любознательный носик. Наконец ей попался на глаза знакомый переулок, в котором то появлялись, то исчезали люди.

— Туда, — скомандовала она Грею, вытянув свой маленький пальчик, снова указывая направление.

Её звонкий голос мгновенно разбудил от размышлений и Грея, и Гарнера. Они оба посмотрели на неё, а потом на то место, куда она указала.

— Идём туда, — снова повторила она, посмотрев своими огромными глазами прямо на Грея и положив ручку на его щёку, на которой пробивалась первая юношеская щетина.

— Хорошо, — кивнул он ей, продолжая держать её на руках.

Гарнер последовал за ними. Пересекая площадь, обходя людей, разбросанные камни, которые уже начали собирать и переносить ближе к стене, они вышли в переулок. Грей и Гарнер не узнавали это место, но Хильди продолжала указывать им направление и вести дальше. Окна в некоторых домах были открыты настежь, а рамы чуть покосились; крыши местами пробиты камнями, а дворы засыпаны густым слоем пыли. Другим дворам повезло больше, и они совсем не пострадали. Лишь деревянные калитки, открытые нараспашку, хлопали от внезапно налетавших порывов ветра, гулявшего по безлюдным закоулкам.

— Вот он, — внезапно, но уверенно сказала Хильди, снова указывая на никому не знакомый дом.

Она расцепила руки и ноги, желая выбраться из объятий Грея, и он послушно опустил её на землю. Хильди бесстрашно открыла калитку и вошла во двор. Грей стоял перед домом, осматривая его и не решаясь последовать за сестрой. Она обернулась и увидела, что брат не идёт за ней. Остановившись, Хильди раздосадовано окликнула его:

— Идём же, — махнула она им обоим.

Грей, осмотревшись и не почувствовав никакой угрозы, толкнул калитку рукой и вошёл внутрь. Теперь он мог видеть усыпанный мелкими камешками просторный двор и аккуратно вытоптанную в земле дорожку, ведущую в дом. Красивые кустарники пышных белых пионов, насаженные у входа, плавно покачивались от лёгкого дуновения ветра, отчего казалось, что они приглашают заглянуть в гости. Гарнер всё это время следовал позади Грея, наблюдая и слушая, что говорит эта маленькая непоседа.

Пока они оба осматривались, водя носами в разные стороны, словно только что вернувшиеся из дальних странствий перелётные птицы, она уже вбежала внутрь и, быстро оглядев все комнаты, выскочила обратно на порог. Увидев, что её брат и старейшина всё ещё во дворе, она насупила бровки и недовольно наморщила носик.

— Если ты и дальше будешь вести себя так, как будто ты тут впервые, то мы и до вечера не найдём родителей в этой неразберихе, — проворчала она, да так серьёзно, что никто даже и не думал засмеяться. — Дома никого нет, пойдём! — снова скомандовала она и стремглав пробежала мимо них к выходу из двора.

Они оба подняли от удивления брови, но в это раз не заставили себя долго ждать и быстро последовали за ней. Подождав их чуть-чуть за калиткой, Хильди окинула довольным взглядом шикарную зелень, опутавшую каменный забор, и смело зашагала по улице в обратном направлении.

— Хорошо, что идти недалеко, — сказала она, радостно посмотрев на Грея и Гарнера, быстро нагнавших её и вставших рядом, точно охранники.

Хильди весело переступала миниатюрными ножками по каменной брусчатке в окружении двух славных мужчин, которым бесконечно доверяла. Она свернула за угол и подошла к дверям. Остановившись перед ними, Хильди окинула их взглядом снизу доверху. Хильди уже было сделала шаг и вытянула ручку, чтобы открыть их, но Гарнер остановил её, задержав за худенькое плечико свой железной рукой. Хильди обернулась, посмотрела на Гарнера и сказала:

— Ты как папа, только не папа, — бесхитростно улыбнулась она.

— А кто твой папа? — спросил её Гарнер, убрав руку с плеча.

— О-о-о-о. — Она широко и удивлённо распахнула глаза. — Ты не знаешь, кто мой папа? — посмотрела она на Гарнера и затем перевела взгляд на Грея, изумляясь тому, что он смотрит на неё такими же вопросительными глазами, как и старейшина.

— Он же главный кузнец! — произнесла она, переводя всё более недоумевающий взгляд с Грея на старейшину. — Вы что, всё позабыли?

— Мы пытаемся это понять, — ответил Гарнер, чуть улыбаясь и стараясь не напугать малышку. — Давай я помогу с дверью? — предложил он, делая шаг и протягивая могучие руки к кованой дверной ручке.

Засов поддался без каких-либо усилий. Гарнер толкнул дверь рукой и вошёл первым. За ним последовали Хильди и Грей. Гарнер прошёл вперёд и остановился. Чуть левее от него, на стене висели заготовки кованых изделий и готовые мечи. Рукоятки некоторых были усыпаны драгоценными камнями и замысловатыми вензелями, а другие совсем простые: лишь пара камней и гравировка с инициалами.

— Действительно, кузнец! — восхитился Гарнер, окидывая взглядом великолепные работы.

— Грей! — Хильди потрясла за рукав брата, пытаясь привлечь его внимание.

Грей не реагировал. Он изучающе посмотрел на свои руки, перевёл взгляд на наковальню и торжественно произнёс:

— Я кузнец! — просиял он в широкой улыбке, да так ярко, что его лицо светилось ослепительнее стальных мечей.

— Я тоже кузнец? — повернулся к ним озадаченный Гарнер, которому так и не удалось вспомнить ни своего имени, ни то, кем он является.

— Вот глупый, — сказала Хильди, но сразу осеклась. — Ой, извините, Вы старейшина, вас зовут Гарнер, — ещё раз напомнила ему Хильди.

«Старейшина, Гарнер… кузнецы, мастерская»… — произносил он про себя слова, не несущие для него никакого смысла.

— Я ничего не помню! — наконец, признался он громко, поворачиваясь спиной к детям. — НИ-ЧЕ-ГО! — отчеканил он так громко.

Мечи нервно и боязливо задрожали от его голоса.

— Он меня пугает, — сказала Хильди, спрятавшись за спину брата.

На её глаза быстро набежали слёзы, которые были готовы вот-вот хлынуть волной из больших зелёных глаз.

Гарнер, отвернувшись, закрыл глаза и опустил голову. Он нервно потёр его мозолистыми и грубыми пальцами, открыл глаза и посмотрел на мечи, а потом со вздохом повернулся лицом к напуганным детям.

Он увидел девочку, которая с опаской выглядывала из-за спины брата, её глаза, готовые разразиться потоками слёз. Он почувствовал укол совести. Он наконец почувствовал, как бьётся сердце. Похоже, Гарнер никогда раньше этого не замечал, не чувствовал такой резкой боли. Боли не физической, а возникшей только при виде глаз этой девочки, боявшейся его, как какого-то чудовища. Гарнер опустился на одно колено. — Прости меня, я не хотел тебя напугать, — шептал он в воцарившейся тишине, в которой не было слышно даже завывания ветра.

Увидев, как мучается от боли и вины этот большой человек, так сильно напоминавший ей отца, Хильди вышла из-за спины брата, отпустила его рукав и тихо подошла к Гарнеру.

— Это ничего страшного, мы же всё исправим, — тихо произнесла она, доверительно положив свою маленькую ладошку поверх его огромной руки.

Гарнер, почувствовав тепло, исходившее от её ручки, открыл глаза и посмотрел на неё. Он увидел её чистейшие детские глазки, в которых читались безграничное доверие и абсолютная вера в сказанное.

Она больше не боялась его, она искренне хотела помочь. — Конечно, — так же тихо ответил он, мягко улыбнувшись, и медленно накрыл её руку своей.

Она улыбнулась ему в ответ счастливой и лучезарной улыбкой. Вдруг её глаза снова стали серьёзными. Она повернула голову и посмотрела на брата. Не вынимая руку из ладоней Гарнера, Хильди сказала:

— Мы так и не нашли родителей, нужно вернуться на площадь.

— Да, конечно, — быстро согласился с ней Грей. — Сестру и братьев тоже нужно найти. Надеюсь, Генри и Рэй уже благополучно вернулись из кланов.

Гарнер хмуро и вопросительно посмотрел на Грея.

— Не знал, что у нас есть другие кланы, — озадаченно произнёс он.

ГЛАВА 4

— Ты, — слабо улыбнулся Даниэль, увидев знакомое лицо. — А Рэй?

— Рэй тут, с нами. Всё в порядке, а вот вы выглядите не очень, — с сожалением произнёс Генри.

— Метко подмечено, — тяжело выдохнул Даниэль, сжав губы от нестерпимой боли, ноющей под левым подреберьем. — Не жили они долго и счастливо.

— Всё образуется, Сир. — Он похлопал Даниэля по плечу. — Главное, что все живы, — осёкся он.

Даниэль отвёл глаза в сторону, сжал губы и как-то потерянно спросил:

— Как ты здесь оказался?

— Меня взял с собой Аарон, когда забирал с берега воинов, — ответил ему Генри.

— Понятно. — Даниэль нахмурился. — Каких воинов?

Генри под его тяжёлым взглядом слегка растерялся, не понимая, почему он задаёт этот вопрос.

— Воинов нашего клана и клана Гор, — ответил он без обиняков.

— Понятно, — снова сказал Даниэль, пытаясь что-либо вспомнить. Он чётко видел перед собой отца, но всё остальное куда-то исчезло, расплываясь мутными пятнами.

— Больше не обращайся ко мне «Сир», только по имени, — приказал он Генри, обходя его и направляясь к лодке с цветами.

Генри сначала застыл на месте. Он пытался сообразить, как реагировать на все эти «понятно». Но как только Даниэль прошёл мимо и его тяжёлая поступь начала отдаляться, Генри очнулся. Он развернулся и спешно нагнал Даниэля, который шёл по помосту, погружённый в свои мысли и ничего вокруг не замечающий.

Даниэль подошёл к лодке с цветами, увидел покойного отца, но это ему не помогло. В его памяти были сплошные дыры.

«Цветы, отец, смерть, цветы, отец, смерть», — повторял он снова и снова, пока они не превратились в чёткий ритм невидимого маятника, качающегося перед его глазами.

Резко повернувшись, он натолкнулся на чью-то фигуру. Белые цветы рассыпались по деревянному настилу, часть упала в воду и начала медленно расплываться в разные стороны по лазурному зеркалу, в котором отражалось небо. Это отвлекло Даниэля. Он сбился с ранее налаженного ритма слов, стучащих по его вискам.

Он увидел бутоны расплывающихся белых лилий. Затем он перевёл взгляд на человека, стоявшего перед ним. Он увидел босые стопы, загорелую кожу. Светлая ткань опоясывала тело и уходила на одно плечо. Руки, такие же загорелые, были открыты. Чёрные, блестящие, густые и жёсткие волосы ниспадали до талии. С круглого, похожего на луну, лица на него смотрели широко распахнутые и чуть раскосые чёрные глаза.

Даниэль замешкался.

— Даниэль, — легонько толкнул его локтем Генри, заметив, что тот не сводит с девушки глаз.

Неслышно подойдя сзади, показалась Маади:

— Лия! — Она указала ей взглядом на разбросанные по плоту бутоны.

Лия всё поняла без слов, кивнула и начала собирать цветы. Даниэль и Генри кинулись ей помогать. Маади хмурилась и смотрела на них задумчиво. В её голове выстраивался определённый план.

Усердно собирая цветы, Даниэль и не заметил, как оказался у края помоста. Осознав это, он перевёл глаза на отплывающие бутоны, которые напоминали ему звёзды, рассыпанные на ночном небе. Так сильно похожим на то небо, на которое они смотрели вместе с Элизабет, лёжа на траве под раскидистым деревом. Он вернулся к воспоминаниям о ней, о том, что произошло, пока его взгляд не остановился на багряных одеждах. Даниэль тяжело сглотнул и поднялся во весь рост, держа в руках те лилии, что он успел собрать. Он всё ещё не был готов принять то, что отца больше нет.

Собравшись с силами, он встал прямо перед своим отцом, который мирно лежал на аккуратно струганных досках. Даниэль опустился на колени и положил собранные с помоста цветы к ногам отца.

«Сейчас я готов, почти готов посмотреть тебе в лицо», — думал он, чувствуя, как в ожидании замедляет ход его сердце. Точно так же застыл в ногах отца его взгляд, остановились все чувства и эмоции. Только слегка поднимающаяся грудь Даниэля, видневшаяся в разрезе ворота белоснежной рубашки, напоминала о том, что он жив. Он пробежал взглядом по одеждам отца. По застёгнутому на все пуговицы, сверкающие на солнце, бархатному кафтану; по кружевам нижней рубашки, ворот которой плотно облегал шею; по аккуратно подстриженной седовласой бороде, по бледным губам, почти в тон коже. По закрытым глазам и чуть волнистым с проседью волосам, заботливо уложенным на его плечи.

«Он спит. Он просто прилёг и уснул, — успокаивал себя Даниэль. — Голову больше не венчает корона, а в руках нет меча. Я продолжу твоё дело. Я буду защищать и оберегать твой… мой народ», — подумал он, положив руку на теперь свой законный меч.

Маади жестом остановила Генри и Лию, которые уже собирались подойти к плоту, чтобы возложить на него остатки цветов.

— Прости меня, — прошептал Даниэль, — прости, что убежал, оставив тебя одного. Прости, что не помог в трудную минуту, что не уберёг. Прости за всё, что не успел тебе сказать. Теперь ты там, вместе с мамой. — Даниэль сделал паузу, глубоко вдохнул и продолжил: — Надеюсь, ваши души обретут покой там, на небесах. Если здесь вам это было не суждено. А я остался совсем один.

— Ты не один, — вмешалась недавно подошедшая Румелия. — Мы все здесь, мы все с тобой.

Даниэль закрыл глаза и сжал губы, будто слова причинили ему нестерпимую боль. Он повернулся к ней и посмотрел в глаза, в которых теплился огонёк надежды на то, что всё ещё можно исправить. Однако в глазах Даниэля читались лишь скорбь. Похоже, что вместе с отцом он хоронил и себя.

Румелия всё поняла без слов. Она подошла к Даниэлю, нежно прижала к себе, словно собственного ребёнка, погладила по спине и шепнула на ухо:

— Не смей терять веру, иначе потеряешь себя!

Даниэль никак не отреагировал. Его руки безжизненно висели, как и он сам висел где-то над пропастью, а сердце наполнилось звенящей пустотой и безразличием. — Даниэль! — Румелия встряхнула его за плечи. — Приди в себя! Мы все кого-то потеряли или потеряем. Это неизбежно. Такова жизнь. Прими, смирись и живи дальше!

Её слова возымели действие, Даниэль словно вышел из тяжёлого, гнетущего забытья и прошептал:

— Мой народ… Из купола, стоящего поодаль, вышла Элизабет и направилась в другое строение.

— Я должен вернуться в свой клан как можно скорее, — решительно сказал он, провожая взглядом прекрасно сложенную фигурой своей любимой, тихо плывущую над помостом, словно невесомое облако.

Румелия резко дёрнула Даниэля за руку.

— Пошли! — скомандовала ему она и потащила его за собой.

Даниэль подчинился.

— Вы двое, — обратилась Маади к Генри и Лии, — доделайте тут всё и зайдите в купол к привезённым ранее воинам, проверьте, всё ли в порядке. Лия, ты знаешь, что делать, — таинственно сказала Маади, что не скрылось от ушей Генри. Он слегка свёл брови, задавая самому себе вопрос о тайнах, которые хранил этот клан.

Лия и Маади тем временем доверительно перекинулись взглядами, после чего вторая направилась в купол, поспешив вслед за Румелией и Даниэлем.

***

Откинув тяжёлые разноцветные ткани, Элизабет спешно вошла внутрь, но остановилась на самом пороге. Она окинула взглядом просторную и залитую солнечным светом комнату. Справа всё так же стоял круглый деревянный стол, окружённый стульями. В глубине за полупрозрачными занавесями балдахина пряталась кровать. Чуть левее, за перегородкой, — небольшое пространство умывальных комнат.

Элизабет нерешительно перевела взгляд на балдахин, ткани которого укрывали спящего от посторонних глаз. Элизабет услышала тяжёлое дыхание, доносившееся из-за невесомых тканей. Она сделала глубокий вдох, напряжённо втягивая воздух носом, и едва слышно выдохнула его обратно. Постояв в сомнениях ещё чуть-чуть, она всё же нашла в себе силы пойти ближе и медленно отодвинула балдахин.

Увидев своего отца, беспомощно лежавшего в объятьях белых простыней с таким же мертвенно-бледным лицом, она зажала рот руками, чтобы не закричать от боли. Её отец, всегда такой сильный и независимый, сейчас лежал перед ней уязвимый и беззащитный, словно дитя. Сердце выпрыгивало от волнения. Наконец, она набралась смелости и коснулась его щеки тыльной стороной руки.

«Тёплая», — подумала Элизабет, почувствовав жар, исходивший от кожи.

Она погладила его по волосам, поседевшим неожиданно быстро. Не выдержав напряжения от нахлынувших эмоций, слёзы хлынули по её щекам.

Элизабет закрыла лицо руками. Опустившись на колени рядом с кроватью, она уткнулась лбом в её край. Сожаления, бессилие, страх, грусть и гнев — все эмоции смешались в голове в хаотичной пляске. А она продолжала рыдать, всхлипывая и хлюпая носом, словно маленькая девочка, которую обидели вредные мальчишки, отобрав любимую куклу. Элизабет яростно вцепилась пальцами в эти ненавистные простыни и начала стучать кулаком по краю постели так, будто это она была во всём виновата.

Вдруг Элизабет почувствовала, что её маленький кулачок накрыла большая тёплая ладонь, усмирив безудержные постукивания. Рыдания моментально прекратилось, оставив лишь небольшие, поверхностные всхлипывания. Она подняла голову и увидела лицо отца, повёрнутое к ней. Его глаза были открыты, он смотрел на неё таким мягким, таким знакомым взглядом, который предназначался только ей одной.

— Папа, — тихо произнесла она, и улыбка, полная сочувствия и радости одновременно, коснулась её губ.

Она быстро встала и обняла отца, уткнувшись влажным лицом в его плечо. Уже не в силах плакать, она тихо сопела.

Конрад обнял её за хрупкие плечи, вдохнул запах шелковистых волос и закрыл глаза, понимая, что эта девушка, вероятно, его дочь.

— Всё хорошо, — успокаивал он её и гладил по волосам, силясь вспомнить хоть какие-то события, связанные с ней.

Конрад поднял глаза и осмотрел незнакомый ему балдахин.

— Прости, что я не вернулась, папа! — Элизабет подняла голову и посмотрела на него всё ещё влажными от слёз глазами. — Я не хотела, не хотела, чтобы всё так вышло, — говорила она искренне, совсем как маленькая девочка, которая оправдывалась перед родителем.

Она посмотрела на культю его правой руки. Проследив за её взглядом, Конрад тоже посмотрел в эту сторону и ужаснулся, осознав, что от руки осталась лишь треть.

— Что. Со мной. Случилось?! — произнёс он все слова отдельно. — И где я нахожусь?!

— Папа, ты только не волнуйся! — она слегка прижала его плечи к подушкам, с которых он порывался встать. — Я тебе всё объясню, — пообещала Элизабет, хотя понимала, что её отец сейчас не в лучшем своём состоянии, чтобы выкладывать ему всю правду.

Румелия отодвинула ткани полога и увидела, что Конрад пришёл в сознание. Она в почтении склонила голову и, сделав несколько невесомых шагов и смиренно встала у края постели. Даниэль, вошедший следом, наблюдал за её движениями и был удивлён тому, как она сейчас себя повела.

«Вот это да, — подумал он, и брови его поползли вверх, — какая покорность. Эту Румелию я ещё не знаю».

— Мама, — поприветствовала её Элизабет, поднимаясь в полный рост, учтиво склонив перед ней голову.

Конрад, прищурив глаз, наблюдал за всеми собравшимися.

«Если она моя дочь, то это, должно быть, моя супруга. Хорошо, — думал он, — кто же этот молодой человек?»

В комнате повисла пауза. Все молчали.

— Я рада, что ты к нам вернулся, — начала Румелия, поднимая глаза и обращаясь к Конраду. Она старалась не смотреть на перевязанную руку Конрада, чтобы лишний раз его не волновать. — Мы все за тебя переживали. В какой-то момент я думала, что потеряла тебя, но ты жив. Если ты не возражаешь, мы ещё немного побудем в клане Воды, пока ты достаточно не окрепнешь, а потом вернёмся домой.

— Я согласна с мамой, — сказала Элизабет, с воодушевлением посмотрев на отца, — мы все вместе вернёмся домой, как только ты будешь готов, папа.

Румелия нахмурила брови.

— Только твой отец и я. Ты и Даниэль отправитесь в свой дом, — строго посмотрела она на Элизабет.

— Мой дом там, где я была рождена. Где живут мои родители и мой народ.

— Ты уже не можешь отправиться с нами. Не можешь вернуться в клан Гор.

— Это не тебе решать, а папе, — непреклонно стояла на своём Элизабет и посмотрела на Конрада глазами, просящими поддержки.

Конрад всё это время переводил взгляд с одной женщины на другую, внимательно слушая их разговор и выжидая.

— Я согласен с твоей матерью и хочу, чтобы ты поехала со мной, — вмешался и Даниэль в их диалог.

Румелия одобрительно кивнула. Элизабет полыхнула огнём. Конрад перевёл на парня любопытный взгляд.

— Я полагаю, что финальное решение за мной, — чуть сипло пробасил он, прокашлявшись.

Элизабет смотрела на него с мольбой. Румелия же ожидала благоразумия.

— Я думаю… — Конрад сделал многозначительную паузу и посмотрел на Даниэля, который сохранял почтительное молчание. — Ты уже обрела свой дом, и нужно следовать сделанному выбору.

— Но я не хочу! — Элизабет в ярости топнула ногой.

— Такова моя воля, — сурово сказал он и непреклонно свёл брови, столкнувшись взглядами с дочерью.

Элизабет зло фыркнула, ударила рукой по ткани полога, развернулась и выскочила из купола.

Даниэль последовал за ней, попытался ухватить за руку, но Элизабет ловко вывернулась и пошла дальше в свой купол. Даниэль не отставал.

— С характером, — усмехнулся Конрад, кивнув в сторону стремительно удаляющейся Элизабет.

— Твоя дочь, — мягко улыбнулась Румелия, подходя ближе к Конраду и взбивая его подушки.

— Правда? — посмотрел он вопросительно на Румелию, ища подтверждение своим словам и чувствам.

Она внимательно посмотрела на него и поняла, что он не шутит, задавая такой вопрос. В глазах его читалось очевидное непонимание происходящего. Она отшатнулась в сторону.

— Не может быть, — ошеломлённо прошептала она.

В этот момент в купол вошла Маади и беззвучно приблизилась к постели Конрада. Увидев смятение Румелии, она вопросительно посмотрела на неё. — Конрад нынче себя очень хорошо чувствует, — наигранно радостно произнесла Румелия, довольно посмотрев на своего супруга.

— Я очень этому рада, — ответила Маади.

— Может быть, ты хочешь отведать местной кухни? Рыбу тут готовят изумительно, — отрекомендовала Румелия.

— Только скажи, мы вмиг всё принесём, — подтвердила Маади, понимая, куда клонит Румелия.

— Да… — протянул Конрад, только сейчас ощутив зверский голод, — я был бы не против отобедать.

— Мы сию же секунду вернёмся, — пообещала Румелия.

Румелия коснулась кончиками пальцев руки Маади, увлекая её за собой к выходу. Откинув ткани, Румелия вышла наружу и шумно выдохнула.

— Что у вас произошло? — Маади была озадачена.

— Не здесь, — шепнула ей Румелия. — Пойдём. Расскажу всё по дороге.

Отойдя на приемлемое расстояние, Румелия резко затормозила и начала нервно говорить:

— Он ничего не помнит! Он вообще ничего не помнит!

— Может быть, ударился головой? Может, шок после ранения? — начала строить предположения Маади, не совсем понимая, как так запросто человек мог лишиться памяти, позабыв всё на свете.

— Я не понимаю, — продолжала Румелия, — ведь Даниэль всё помнит, Рэй, Генри, мы… Остальные воины уже пришли в сознание?

— Мне ещё не удалось с ними поговорить, но я отправила к ним Лию и Генри. А вот как раз и они, — сказала она, заметив пару, появившуюся вдалеке на помосте.

— Пойдём к ним. Если воины из обоих кланов заговорили, то всё встанет на свои места, — сказала Румелия так, будто о чём-то начинала догадываться.

— Что ты хочешь у них узнать? Чему хочешь получить подтверждение? — пыталась понять ход её мыслей Маади.

— Хочу понять, было ли нам послано благо или наказание.

— Ты хочешь сказать… Создатели причастны? — настороженно спросила Маади.

— Посуди сама. Почти все, кто был на берегу, вмиг потеряли сознание. Мы же видели, как они попадали разом. Почему бы Создателям, вместе с лучом не послать и забвение? Тогда всё становится на свои места. Даниэля защитил меч, Элизабет тоже, мы их чарам неподвластны.

Маади неожиданно опустила глаза и закусила губу.

— Я сказала что-то не то? — забеспокоилось Румелия, увидев, как смутилась её сестра.

— Если всё так, как ты рассудила, то дальше ты должна спросить о моём народе… — вскинула она свои глаза на Румелию, полные какой-то скорби или печали.

— С ними всё в порядке, — послышался позади голос Лии.

Румелия и Маади отвлеклись от своего эмоционального диалога.

— Что-то случилось? Я в чём-то провинился? — опешил Генри, увидев хищный взгляд Румелии, направленный прямо на него.

— Нет, дорогой, всё в порядке. Ты и Рэй, вы, наверное, жутко соскучились по дому, по семье… — вкрадчиво начала она.

— Есть такое, — ответил ей Генри всё ещё настороженно, но чуть улыбнувшись, — особенно если учесть обстоятельства, при которых мы сюда попали.

— Надеюсь, вы уже скоро отправитесь домой. Будете сопровождать Даниэля и Элизабет.

— О, я рад, что они едут вместе, — искренне ответил ей Генри.

— Мы тоже, — согласилась Румелия.

— Когда мы уже сможем выехать? Нужно всё подготовить, — забеспокоился Генри.

— Полагаю, уже можно начать. Вы отправитесь первыми, мы с Конрадом чуть позже, как только он будет готов. — Румелия перевела взгляд на Маади.

Та выдвинулась вперёд, намереваясь уйти:

— Я найду Аарона. Вечером начнём процессию прощания с погибшим. Лия, следуй за мной, — сухо сказала Маади и скрылась за куполами поселения вместе со своей ученицей.

— Если вы не возражаете, я бы проведал брата, — сказал Генри, оставшись наедине с Румелией.

— Конечно, дорогой, и зайдите к Даниэлю, скажите о начале подготовки к вечерней процессии. Я пойду к Элизабет и сообщу ей сама.

***

Даниэль пытался нагнать Элизабет, но та шла так быстро, что ему это никак не удавалось.

— Да постой же ты, наконец! — недовольно выкрикнул он, в итоге обогнав и преградив ей путь.

Элизабет остановилась, со злостью сверкнув на него глазами.

— Ты ещё не всё сказал?! — огрызнулась она.

— Элизабет, послушай меня, — Даниэль старался сохранять спокойствие.

Она отвернулась от него, уставившись в воду.

— Элизабет, я прошу тебя поехать со мной. Мы начнём всё сначала. Мы будем править кланом вместе. Мой отец погиб, мать давно не с нами. Ты мне нужна. — Он попытался положить руку на её предплечье, но она отдёрнула его.

Даниэль, печально выдохнув, убрал руку, не продолжая попыток прикоснуться к ней. Элизабет сосредоточенно размышляла.

— Как же наш ребёнок? Ты совсем не опечален этой потерей? — Она повернула голову и посмотрела ему в глаза. — Ты так переживаешь о потере родителей, а как же ребёнок?! Тебя это совсем не трогает и не расстраивает?! Ты ведь ни разу о ней не упомянул!

— Девочка… — Мягкая, но глупая улыбка коснулась его губ.

Возвращаясь к воспоминаниям, он, как оказалось, не помнил значительно больше, чем думал раньше. Ему так и не удалось восстановить в памяти причину смерти отца. Сейчас выяснилось, что у него и Элизабет был ребёнок, но он не помнил и этого события.

«А что ещё? Что ещё я не помню? — судорожно думал он. — И в чём причина моего забытья? Если я скажу ей о своих провалах в памяти, она подумает, что я сумасшедший или смеюсь над ней. Нет. Я не могу сейчас ни в чём признаться. Я должен сам разобраться, что к чему. А проведённое вместе время поможет мне быстро всё вспомнить».

— Да, Даниэль, дочь! Которую у меня забрали. Украли! — Она оттолкнула его. — А тебе совершенно всё равно! Будто и не было её вовсе, будто ничего не было…

— Мне не всё равно… — помедлил он, пытаясь прийти в себя от этой неожиданной новости, и прошептал, хотя не понимал, в чём именно была его вина: — Прости меня. Я совершил ошибку, но и ты должна меня понять.

— Ты сделал выбор, и не в пользу нас. Ты эгоист! — горестно произнесла она.

— Прости, я сожалею, что произошло именно так, — шептал он ей в ответ, как одурманенный, движимый только желанием, чтобы Элизабет должна поехать с ним. За неё он цеплялся, как за соломинку, которая непременно его спасёт, вытащит из болота, где он сам того не желая оказался.

По щекам Элизабет потекли слёзы. Она сдалась, устав от этой внутренней борьбы, от всех потрясений последних суток. Она оплакивала несбывшиеся мечты на счастливое будущее с этим мужчиной. Она оплакивала саму себя, все потери, которые выпали на её долю. Даниэль обнял её за плечи. Она уже не сопротивлялась. У неё больше не было сил.

— Что ты хочешь? — спросила она, хлюпая носом, сквозь поток непрекращающихся слёз.

— Я хочу, чтобы завтра на рассвете мы отправились вместе в клан Земли, — тихо сказал ей Даниэль, прижимая её к себе и гладя рукой по волосам.

— Хорошо, — безжизненно прошептала она. — Но сегодня вечером я хочу побыть одна. Подготовиться к отъезду. Надеюсь, ты не против.

— Конечно, — поспешил согласиться Даниэль, пока Элизабет пребывала в смиренном расположении духа.

Он ещё раз нежно обнял её, а она, словно каменное и безжизненно изваяние, лишь смиренно принимала его объятия, в то время как в её голове начал выстраиваться план. А в голове Даниэля события так и не выстроились в логическую цепочку. Он понимал, что откуда-то в его памяти возникли большие пробелы, но сейчас принял решение взять паузу. «Элизабет успокоится, и мы всё обсудим. Возможно, все недостающие фрагменты очень скоро вернутся ко мне», — думал Даниэль, испытывая леденящее чувство страха как от потери части своей жизни, так и от потери Элизабет.

ГЛАВА 5

Ричард открыл сначала один глаз, потом разлепил второй. Уже давно наступило утро. Хмурое, туманное, серое утро. Среди стволов деревьев повисла густая дымка, повсеместно напоминающая о глубокой осени. Костёр всё ещё горел своим ясным пламенем, согревая его и освещая пожухлую траву вокруг. Пахло сыростью. Начинал накрапывать мелкий дождь. Он сел и огляделся по сторонам: никого. В душу начали закрадываться нехорошие мысли. Одна хуже другой. Ричард инстинктивно потянулся рукой к бедру, проверить, на месте ли его верный спутник. Меч, как и вчера, был с ним. Ричард немного успокоился, убедившись в том, что если придётся защищаться, то хотя бы не голыми руками.

Он встал и сквозь дымку тумана заметил вдалеке движения. Ричард вытащил меч из ножен и как можно тише, медленно, шаг за шагом, начал продвигаться вперёд. Трава не хрустела и не шуршала под его ногами. Стебли и листья, наполнившиеся влагой, проскальзывали. Аккуратно пройдя по ним, Ричард приблизился к невидимой линии, которую вчера рисовало пламя костра. Он остановился прямо у этой воображаемой черты, припоминая прошлую ночь.

Помявшись на месте, он решил ткнуть в пустоту мечом. На всякий случай.

— Свят, свят, — донеслось из тумана, — и этот любитель поупражняться.

Ричард, услышав голос, вытянутся как струна.

— Чего стоишь столбом? Собрался идти — иди, — продолжал кто-то говорить насмешливым тоном.

— Я же слышал этот голос, — припомнил Ричард, — у реки, не далее как вчера это было.

— Какой шустрый! — порадовался Аука, выходя из окутавшего его облака тумана. — Соображаешь куда быстрее остальных. Пойдём!

— Куда? — смутился Ричард.

— А всё так хорошо начиналось… — посетовал Аука наигранно раздосадовано. — Домой тебя отведу.

Ричард кивнул, убирая меч в ножны:

— Но нужно подождать остальных.

— Зря время теряешь, они ушли, — сообщил ему со всей серьёзностью Аука.

— Как так ушли?

— Вот так вот и ушли. Оставили тебя на моё попечение.

— Но они вернутся? Может, стоит их подождать? — искренне переживал за них Ричард.

— Ох, не стоит, ох, не стоит… — Аука покачал он головой. — Эти птицы вольные, куда захотели — туда и полетели.

— Но как же так? Они же домой шли, вместе со мной.

— Вместе, да не вместе. Теперь я поведу тебя. Хочешь идти один — воля твоя, — безразлично произнёс Аука, демонстративно намереваясь уйти.

Ричард понимал, что шансов добраться самостоятельно у него практически нет. Этот лес, это место, дом — он так и не вспомнил. И вспомнит ли в ближайшее время — большой вопрос. Поэтому и выбора у него нет, придётся положиться на этого чудного человека и следовать за ним.

— Уж лучше с тобой, чем одному тут блуждать, в этом непонятно откуда взявшемся тумане, — поёжился Ричард.

— То есть лес тебя совсем не страшит? — лукаво посмотрел Аука на Ричарда, а в глазах его загорались озорные огоньки.

— Разве что Тени… беспокоят.

— Так тебе известно о Тенях, — быстро приняв серьёзное выражение лица, протянул Аука. — Это хорошо, будешь меньше вопросами меня донимать. Так мы идём или нет? Нужно успеть до наступления темноты.

— Да, да, — ответил Ричард, шаря по земле глазами в поисках чего-то.

— Что же все такие нерасторопные? Ты, что потерял? Скажи мне! — подбоченился Аука, недовольно притопывая ногой.

— Я ничего не потерял. Ищу ветку пошире, поразмашистей, — продолжал искать Ричард и, обнаружив подходящую, двинулся к ней.

— Зачем она тебе понадобилась?! — простонал Аука, п закатывая глаза. — Ты никак Тени собрался ей гонять. — Он засмеялся.

— Костёр же надо потушить, — не обращая внимания на его насмешки, со всей серьёзностью ответил ему Ричард.

В этот момент Аука понял, что, вероятно, встретил лучшего друга, и сердце его растаяло. Он смотрел на этого человека широко распахнутыми глазами, который усердно тушил огонь, проявляя заботу о его лесе, о его доме. Он не мог в это поверить. «Мне, наверное, это снится», — подумал Аука, закрывая ладонями глаза. Убрав свои мохнатые руки с лица, он увидел ту же картину, но только от огня уже остались одни дымящиеся, чёрные головешки.

Оставив еловую ветку у потушенного кострища, Ричард обошёл Ауку, не заметив удивлённое лицо хранителя лесов, и обернулся. Он остановился, увидев, что тот так и не двинулся с места и продолжает стоять, уставившись в одну точку. Ричард развернулся и подошёл к Ауке, присев напротив него на одно колено. Теперь Аука был даже выше него ростом.

— Что же ты остолбенел, друг мой? Не далее как пару минут назад ты был готов гнать меня этой самой веткой, только бы поскорее уйти отсюда. А теперь стоишь, словно фигурный фонтан на площади. С тобой всё хорошо? — сказал Ричард, внимательно вглядываясь в его отрешённые глаза.

Аука всё так же не шевелился и продолжал молчать. Ричард взял его обеими руками за предплечья и слегка встряхнул.

Наконец, Аука пришёл в себя, оправившись от шока. Он быстро заморгал своими длинными, как у коровы, ресницами и, сфокусировав взгляд на Ричарде, возмущённо сказал:

— Руки от меня убери!

Ричард, улыбнувшись, снял руки с его плеч и встал на ноги.

— А вот на ноги можно было не вставать, — пробубнил он себе под нос.

— Вижу, что ты в полном порядке, — довольно сказал Ричард, поправляя одежду, — не расскажешь, что тебя так впечатлило? — поинтересовался он.

— Всё бы тебе знать… Иди за мной! Вон туда! Так уж и быть, по дороге отвечу на твои многочисленные вопросы. Как я уже понял: этот не последний, — нарочито брезгливо покривил рот Аука.

Ричард и его вновь обретённый друг направились вглубь леса, окутанного густым туманом. Похоже, что он и не собирался рассеиваться. Деревья, словно великаны, возвышались над путниками, загораживая своими кронами небо. Кое-где слышался треск веток, поскрипывания деревьев, шорох от взмахов крыльев и улюлюканья неизвестных животных.

— Всё так, всё так, — шептал себе под нос Аука, быстро переступая своими широкими стопами по заросшим тропинкам, по переплетённым корням, выглядывавшим из-под земли.

Ричард старался не отставать. Он следовал за ним практически нога в ногу.

— Так ты расскажешь мне? — поинтересовался Ричард.

У Ауки не было желания болтать, потому что он в принципе это дело не любил, но к Ричарду решил быть более снисходительным, помня его недавний благороднейший поступок.

— Так и быть. Спрашивай, — нехотя согласился Аука. — Только покороче!

— Куда исчезли мои спутники? — незамедлительно спросил он.

— Ушли вперёд.

Ричард, идущий позади Ауки, в недоумении поднял, а потом задумчиво нахмурил брови.

— Где моя лошадь?

— Ушла со второй.

Ричард снова удивился, услышав от Ауки упоминание только об одной лошади, хотя их было три, вместе с его… или не было. Он уже начинал сомневаться в себе.

— Тени нападают только ночью?

Аука, хоть и сам был не совсем человеком, не любил этих тёмных созданий, хотя его они никогда не трогали. Вдруг он решил порассуждать на эту тему:

— Тени теням рознь, — начал он, поднимая указательный палец руки. — Жили тут Навьи, хорошие такие тени, мирные всегда были, никого не трогали ни днём, ни ночью. Но что-то случилось, и выползли из подземелий чёрные Тени, загнав Навий в свои бывшие обиталища. Да вот ни задача, зацвело всё вокруг, зазеленело. Солнце начало проглядывать из-за свинцовой пелены туч, а висела она над нами ой как долго… И не могли они орудовать днём и выходить в те места, где зелени много. Попрятались по пещерным логовам и выползать на охоту стали только ночью, — с печалью в голосе рассказывал Аука.

— Многих поймали? — задал Ричард вопрос на одном дыхании.

— Известно про одного. Случайно попался к ним в лапы, — с сочувствием произнёс Аука, тут же остановился и хлопнул себя по лбу. — А! Целый отряд им попался. Но это они так, мстили за девчонку, которую Дана накануне спасла. Ох, как они хотели её заполучить, даже при свете солнца отважилось выйти.

— Девчонка, кто она? — пытался выстроить логическую цепочку Ричард, основываясь на словах Ауки и цепляясь за осколки своих воспоминаний.

— Наследница клана Гор, Элизабет звать, — ответил ему, ничего не подозревающий Аука.

— Спасибо, — только и сказал Ричард.

Аука тоже замолчал, наслаждаясь только шёпотом леса и разговорами его обитателей. Они были лучшей мелодией для его ушей и сердца.

Продолжая двигаться очень быстро, он остановился лишь тогда, когда достиг небольшой прогалины. Аука по-хозяйски осмотрелся, а Ричард всё ещё находился на приличном расстоянии от него, хоть и старался не отставать.

Туман же успел рассеяться, открыв прекрасный обзор на владения хозяина Тёмных лесов. Своим зорким и внимательным глазом Аука заметил, что некоторые стволы сосновых деревьев были изрядно подпорчены. Иглы у них пожелтели, что уж говорить о траве, валяющейся выдранными клоками то тут, то там. Аука, почувствовав неладное, мгновенно оказался у одного из деревьев и с содроганием сердца ощупал оголённый ствол. Присев, он взял в руку вырванный с корнями пучок травы, осмотрел его со всех сторон. Поднёс к носу, понюхал, положил на место. Быстро встал и проделал такой же осмотр остальных испорченных деревьев и прилегающей к ним территории.

Ричард был уже неподалёку, но совершенно не замечал того, что сейчас происходило и чем был занят Аука. Весь путь он размышлял, сопоставляя всё, что услышал ранее. У края прогалины, он услышал ворчливый и тревожный голос:

— Непорядок.

Ричарду пришлось выскочить из своих мыслей. Он осмотрелся и понял, о каком непорядке говорил его проводник и покровитель в одном лице.

— Кто же это всё сотворил? — неподдельно удивился он.

— Может быть, я начну вопросы задавать, а ты отвечать? — снова пробурчал Аука, явно пересытившись предыдущим допросом. — С этим нужно разобраться. И я бы так не переживал, если бы это были всего лишь животные, но это были явно не они. — Аука сосредоточенно осматривал землю в поисках следов или других намёков на присутствие в его лесу чужаков.

— Может быть, Тени постарались?

— Не они, — быстро отмёл его догадку Аука. — Ты потрогай ствол.

Ричард подошёл, присел, чтобы кривые отметины оказались на уровне его глаз, внимательно изучил их, провёл пальцами по глубоким шрамам.

— Это насечки. Сделаны, чем-то острым: меч, топор или массивный нож, — словно знаток, говорил он. — Мне жаль. — Ричард посмотрел на Ауку печальными глазами, мягко похлопав израненное дерево рукой.

— Но как я не расслышал, что тут происходило такое?

— Возможно, ты был слишком занят вознёй со мной?

Аука возмущённо посмотрел на Ричарда, махнув в его сторону рукой.

— Глупости, какие говоришь! Аука всё слышит и всё видит, что происходит в его лесах.

— Но только не в этот раз.

Аука печально вздохнул:

— Сначала провожу тебя, потом вернусь сюда. Нам до края леса уже рукой подать, идём, — став неописуемо серьёзным, позвал он Ричарда за собой, развернувшись в нужном направлении. Из забавного шутника Аука вмиг превратился в глубокомысленного старца. Этот лес, эти деревья были ему настолько небезразличны, насколько могут быть важны собственные дети.

Ричард в последний раз окинул прогалину взглядом. Деревья хором мрачно кивали макушками, покачиваясь на ветру, который напевал им протяжную песню. Небо хмурилось.

— Ричард! — донеслось до него удаляющееся эхо басовито-скрипучего голоса Ауки.

Услышав своё имя, он неожиданно вздрогнул, развернулся и последовал за своим проводником в этом царстве.

***

У плота, на котором покоилось тело Стефана, постепенно начали собираться жители клана Воды. Белые одежды покрывали их тела, ниспадая струями вниз. На гостях поселения были свободного кроя светлые рубахи и привычные для них штаны из холщовой ткани горчичного цвета. Казалось, что проводить в последний путь главу другого клана вышли все водные жители. В первом ряду стояли Даниэль, Румелия, Маади и Аарон. Даже Конрад присоединился, хотя и не сильно понимал, почему погребение привлекло к себе так много внимания.

По краям помоста и на воде зажглись фонарики. Теперь обширные водные владения напоминали бездонный колодец ночного неба, в которое кто-то обронил миллиарды россыпей жемчужин-звёзд.

В руках у каждого из пришедших был бутон белой лилии, как дань умершим, как последний символ их очищения от земной жизни и отпущения всех грехов.

Маади первая преклонила колено и опустила цветок в воду. Её примеру последовали Аарон, Румелия и Конрад. Затем всё то же самое повторили жители, отдавая почести душе усопшего.

Даниэль ждал. Он ждал до последнего, когда к нему присоединится Элизабет. Но время неумолимо шло вперёд, как бы он ни хотел его остановить или хотя бы замедлить. Элизабет не приходила.

Почувствовав всю беспомощность, будто у него выбивают опору из-под ног, он, наконец, тоже встал на колено. Чуть придвинувшись к Маади, Даниэль тихо шепнул:

— Может быть, кто-то узнает, когда она придёт?

— Нельзя отлучаться, — строго ответила ему Маади и закрыла глаза. Она протяжно затянула неслыханную доселе Даниэлем мелодию, которая так откликалась ему, словно эхо колыбельной из далёкого детства.

Жители мигом подхватили её напев, и всё поселение погрузилось в благозвучное пение. Они тянули прощальную колыбельную, не произнося ни единого слова. Их напевы были выстроены только на нескольких нотах. Они то повышали, то понижали тональность. Даниэль пытался подхватить напев, и у него даже начало получаться попадать в ритм. Напевая мелодию вместе со всеми жителями, он и не заметил, как перестал переживать обо всём на свете, как выровнялось его дыхание и какими прозрачными стали мысли. Он следовал движению музыки, подчиняясь сосредоточению великой общей силы, которая была сейчас здесь, рядом с ним и в нём самом. Силу, которую создали все эти люди, используя только голос. Даниэлю в какой-то момент показалось, будто поселение поднимается и начинает парить над водой. Однако он был настолько сосредоточен и погружен в себя, что даже не открыл глаза, чтобы осмотреться вокруг и найти подтверждение своим чувствам. Он продолжал снова и снова вытягивать мелодию вместе со всеми жителями.

Вдруг, как по щелчку пальцев, пение стихло. Даниэль, открыв глаза, увидел огоньки на поверхности и в толще воды. Они были настолько яркими, что он прекрасно их видел даже на глубине. Он заметил, как под плотом и помостом начало что-то мелькать, отбрасывая длинные тени.

«Рыбы», — небрежно подумал он и снова сосредоточился на огоньках.

Маади встала и открыла глаза. Казалось, что они тоже светились огнём. Она начала говорить:

— Мы отправляем тебя в последний путь. Пусть он будет освещён в том мире, точно так же, как мы осветили его тебе в этом. Пусть пройдёшь ты по этой дороге, не останавливаясь и не сворачивая. Пусть тебе ничего не мешает и душа твоя обретёт мир, растворившись в этих прозрачных водах. Пусть духи воды примут её как родную, не отвергнув и не отправив в тёмный мир. Ты оставил наследие на этой земле, которое будет достойно своей крови. Покойся с миром.

Маади взяла за руку Даниэля и сжала её.

— Последний шаг — твой, — сказала она, посмотрев на Даниэля затухающими глазами.

Он молча нагнулся и оттолкнул плот от помоста. Плот окружили многочисленные цветы, излучающие мягкий белый свет, он начал подчиняться их движению, плавно вращаясь, отплывая всё дальше и дальше. Цветы в своём медленном танце затягивали его под воду.

Даниэль до последнего не верил своим глазам. Не верил, что его отец будет ещё и утоплен таким красивым, но изощрённым способом. Он, вырвав руку из пальцев Маади, уже попытался сказать ей всё, что об этом думает, что он против такого завершения ритуала. Но Маади, всего лишь прикоснулась пальцем к его губам, и тот мгновенно успокоился. Тело Стефана постепенно покрывалось водой, погружаясь вместе с цветами. Все огни, которые раньше зажглись на воде и под водой, теперь были сосредоточены только у плота. С погружением в воду, огоньки начали облеплять плот, медленно переходя к телу. И вот они уже полностью покрыли его своим светом, который лился ровным сиянием из самой толщи воды, создавая световой луч, устремившийся прямо в небо. В один миг поток света стал таким ослепительным, что смотреть на него не зажмурившись было невозможно. Но Даниэль изо всех сил старался не закрывать глаза и видеть, что происходит. Он только слегка их прищурил. На мгновение ему показалось, что в световом потоке мелькнул человеческий силуэт, как вдруг свечение прекратилось.

Всё мгновенно погрузилось во тьму. Лишь фонарики на краях помоста продолжали светить, выполняя свою отлаженную годами работу. В небе замерцали молнии, вдалеке послышался гром. Небеса разразились тяжёлым ливнем, но никто и не собирался уходить. Люди подняли руки вверх, ловя капли дождя, стекающего проворными ручейками по волосам, плечам и одежде, пропитывая её насквозь. Они благодарили небо. Благодарили, что душа была принята.

Даниэль закрыл глаза и опустил голову. Тёплые и солёные слёзы покатились по его щекам. Вместе с этим ливнем, так внезапно хлынувшим с небес, он отпускал отца навсегда.

Дождь закончился так же быстро, как и начался. Постояв ещё немного, жители начали расходиться. Даниэль, оставшись один на помосте, почувствовал такую небывалую лёгкость в душе, о существовании которой он даже и не подозревал.

— Ты нашёл её… — слегка улыбнувшись, прошептал он.

Но улыбка недолго была на его лице. Он вспомнил про Элизабет, которая так и не пришла. Даниэль снова помрачнев, направился к ней в купол. За его спиной раздались далёкие отзвуки рокота грома.

***

Элизабет ходила взад и вперёд, нервно измеряя шагами деревянный пол купола. Мысли безостановочно носились в её голове, устраивая бешеные скачки. Она пыталась найти возможность покинуть поселение незамеченной. «Все и вся как на ладони, — размышляла она, — стоит мне выйти, я сразу окажусь на виду у всех жителей. Ночь, конечно, укроет меня своим сумраком, но вода?.. Как добраться до берега? Я не смогу взять лодку незамеченной. Нужна помощь надёжного друга. Рэй! Нет, нельзя снова подвергать его опасности».

Она тяжко выдохнула, даже не замечая человека, который уже вошёл и стоял на пороге её купола, наблюдая её нервные метания.

Краем глаза Элизабет заметила мужской силуэт, молчаливо стоявший в сторонке и наблюдавший за ней. Она остановилась и повернула голову в его сторону. Нахмурив брови и недовольно поджав губы, Элизабет отвернулась, подошла к окнам и, сложив руки на груди, встала к незваному гостю спиной, демонстрируя своё недовольство.

— Даже не спросишь, кто я и зачем я пришёл? — обратился к ней юноша с самыми добрыми намерениями, проходя в центр небольшой комнаты.

— Незачем и спрашивать, — раздражённо ответила ему Элизабет, не поворачивая головы.

— Всё же, думаю, тебе будет интересно узнать.

— Давай я за тебя отвечу. Уговаривать меня пришёл, как и все остальные. — Элизабет повернулась к нему лицом, уже поставив руки в бока.

— Не угадала. Рэй не упомянул, что ты такая злюка, — начал отшучиваться он, пытаясь разрядить обстановку.

— Шутник. — Элизабет отошла от окна и встала посередине комнаты. Она изучала Генри взглядом. — Ты брат Рэя?

— Он самый, — кивнул Генри.

Не имея ничего против Рэя, Элизабет смягчилась.

— Так зачем же ты пришёл?

— Помочь.

От удивления брови Элизабет поползли наверх.

— Но почему? — только и смогла вымолвить Элизабет.

— Ты же всё равно уйдёшь, — беспечно бросил он ей. — Решил помочь тебе выбраться незамеченной.

Она не услышала в его словах ни капли бахвальства или желания погеройствовать, ни ненависти к ней, ни злости.

— А ты дорогу-то знаешь, помощник? — захотелось съязвить Элизабет.

— Не хуже тебя, — лукаво улыбнулся он ей. — Собирайся. Как только солнце зайдёт за горизонт — будь готова. Я вернусь за тобой, — сказал Генри и поспешно вышел из купола.

Элизабет растерянно замерла. Безмолвно проводила Генри взглядом и плюхнулась на мягкую перину. Раскинув руки в разные стороны, Элизабет словно в оцепенении, пролежала не меньше часа. Окна на потолке были занавешены, и свет проникал только сбоку. Наконец, она повернула голову и увидела, как небо начало окрашиваться в яркие краски. Белёсые, рваные края пузатых облаков были подсвечены лучами солнца, переливаясь от бело-золотистого до янтарно-персикового, переходящего в полыхающий оранжевый. Постепенно краски меркли, уступая своё место спокойным и холодным сине-фиолетовым оттенкам.

«Вечер будет превосходным», — размышляла она, наблюдая за тем, как быстро один цвет сменяет другой.

Она поднялась с постели и подошла к комоду. Элизабет открыла средний ящик и достала свой плащ. Встряхнув и расправив чёрную материю, она держала её в руках и смотрела на неё, погрузившись в воспоминания. Он вернул Элизабет в то счастливое время, проведённое вместе с Даниэлем.

Она вспомнила, как перед поездкой в поисках упавшего луча, мама накинула его ей на плечи и крепко обняла, благословляя в дорогу. Как она укрывалась, согреваясь под ним, сидя ночью в заброшенной пещере в ожидании смерти от неизвестных животных. Как она пробиралась по ночным улицам поселения клана Земли, укутанная им с головы до ног. Как она бежала по долине, в которой начиналась кровавая бойня, а края плаща развивались в искрах бушевавшего пламени. Как он снова укрывал её, когда она уснула, сидя рядом с Даниэлем под цветущей кроной размашистого дерева.

— Даниэль, — произнесла она его имя, едва шевеля губами, вернувшись из былого мира в реальный.

Она накинула плащ на плечи. Закрыла глаза, уютно закутавшись в его материи, вдохнула всей грудью его запах.

«Даниэль», — снова повторила она мысленно его имя.

— Что ты наделал? — прошептала она вслух, чувствуя, как по коже пробежали мурашки, а начали накатывать слёзы. — Я не могу, не могу поехать с тобой, только не сейчас. Не могу быть с тобой. Может быть, потом, может. Но не сейчас.

По вискам начали бить многочисленные молоточки, выстукивая в её голове чеканный ритм. Элизабет зажмурила глаза, понимая: ещё чуть-чуть — и она упадёт. Схватившись рукой за комод, она пошатнулась и случайно выдвинула ящик чуть вперёд. Из него донёсся стеклянный перезвон, что-то перекатилось и, звякнув, ударилось о деревяшку.

«Не припомню, чтобы у меня в ящиках лежало что-то из стекла», — пронеслась мысль в её голове, которая всё ещё нещадно болела, разрываемая на кусочки набатом колоколов.

Немного помедлив, она положила пальцы на виски, массируя их круговыми движениями. Боль начала отступать.

Солнце уже почти закатилось за горизонт. Ночь, вступая в свои права, начала укрывать небо тёмным полотном, расшитым серебряными звёздами. И лишь на самом краю горизонта, солнце всё ещё полыхало оранжевым цветом, не желая отступать.

— Ты тоже борешься за своё право существовать, — печально улыбнулась она, вдруг спохватившись.

Элизабет взяла небольшую тканую сумку. Бросила в неё кое-какие вещи, прикрепила к поясу флягу с водой и меч, который так и не отдала отцу.

За стенкой послышался стук. Она огляделась по сторонам, чтобы удостовериться, что уши её не обманывают и стук действительно доносится снаружи. Кто-то подплыл к её куполу. Отрывистые удары послышались снова. Она, высунув нос из-за полотна: чуть поодаль начали собираться люди, они несли в руках цветы. Слева от неё была лодка, подошедшая совсем близко к помосту и её куполу. Генри приподнял голову, и теперь можно было разглядеть его лицо. Элизабет уже была готова выйти из купола, как ей вдруг показалось, что она услышала стеклянный перезвон. Повернув голову и посмотрев на приоткрытый ящик комода, она быстро к нему вернулась, заглянула внутрь и увидела там пару пузырьков. Она достала их, повертела в руках. К пузырькам была прикреплена цепочка, скреплявшая их вместе. Генри снова постучал по куполу, теперь уже более настойчиво. Элизабет быстро перекинула цепочку через голову, одев свою находку на шею и спрятав под тканью рубашки. В считаные секунды она оказалась снова у выхода, приоткрыла ткань, окинула взглядом поселение и, украдкой выскользнув из купола, юркнула в лодку.

— Ложись, — шёпотом приказал ей Генри.

Та нырнула на дно лодки и уютно устроилась там, прикрывшись своим плащом.

Генри налёг на вёсла, бесшумно разворачивая лодку носом к берегу.

Элизабет решила, что они отплыли на достаточное расстояние, и высунулась из-под плаща. Яркое свечение охватило ту часть клана, где столпился народ. Там проходила процессия прощания. Элизабет тяжело вздохнула, понимая, что сейчас совершает.

— В воду тоже посмотри, — донёсся до неё приглушённый голос Генри.

Элизабет чуть подалась вперёд и заглянула за корму. Издав восторженное «о-о-о», она не могла поверить в увиденное. Под водой тоже светились огоньки. Они были не такие яркие, как свечение, окутавшее поселение, но вполне заметные глазу. Перепрыгивая взглядом с одного подводного светлячка на другой, она видела, что толща воды размывала их свет ещё больше, отчего они были похожи на огни, зажигаемые в её поселении в туманные ночи — блёклые, с нечёткими очертаниями, но такие тёплые, такие магические и притягательные. Она не могла налюбоваться на них, как вдруг заметила движение — огоньки собирались в стайки и двигались к поселению. Вот одна стайка, вот вторая и так повсюду. Неожиданно всё поселение озарилось ярким светом луча, который поднимался столбом к самому небу. Элизабет склонила голову и прикрыла глаза рукой, а Генри зажмурился, отведя голову в сторону. Так же быстро, как свет зажёгся, так быстро он и погас. Сразу после этого, над поселением пролился небывалый дождь, который очень быстро закончился. Они оба оказались в кромешной темноте. Лишь тусклое сияние фонариков поселения маячило где-то там, вдалеке, напоминая им обоим, что жизнь продолжает течь своим чередом.

Лодка мягко упёрлась в галечный берег, а камушки зашуршали по корме. Волны шумели и медленно набегали на сушу, нежно облизывая её языками, а затем плавно откатывались обратно в свои водяные пристанища.

Генри и Элизабет, ступив ногами на землю, понимали, что их путь начался снова. Где-то вдалеке послышались раскаты и стрекотания грома…

ГЛАВА 6

Дева выглядывала из-за воздушных занавесей окна своей спальни, выходившего в небольшой сад. Она с интересом наблюдала за игрой, которой Даррен занимал Альму. Дева едва заметно улыбалась. Со двора доносился громкий и весёлый детский смех. Даррен бросал ей в руки белый шар, наполненный вязкой массой. Стоило Альме его упустить, как шар падал на мохнатый зелёный ковёр и рассыпался на множество мелких разноцветных шариков, прячущихся в травинках. Но как только Альма касалась своим пальчиком хотя бы одного из них, остальные наперегонки бежали к нему, снова собираясь вместе и формируя прежних размеров шар. Их игра повторялась снова и снова и, похоже, нравилась обоим. Даже Даррен, большой, серьёзный и, как правило, хмурый, наслаждался игрой и озорным смехом этой маленькой непоседы, которая за всё время их общения стала ему словно родной дочерью. На его лице тоже мелькала довольная улыбка. А иногда, когда он брал девочку своими ручищами и подкидывал высоко вверх, заливистый и довольный смех Альмы заполнял всю тишину мира Хранителей. Он оглашал, что тут течёт жизнь.

Высокие и густые заросли зелёных кустов со всех сторон окружали их дом, выстроившись в квадрат, словно Защитники, оберегавшие покой. Все дома походили один на другой как две капли воды. Однако жители никогда в них не путались, потому что над каждым домом возвышался флюгер, рисунок которого был уникальный в своём исполнении. Дома представляли из себя идеальные квадраты, геометрически правильные лабиринты улиц вели к центральному замку. Он величественно возвышался над зелёными насаждениями, опутавшими строения, точно паутина. Проходя по нему в первый раз, Дева думала, что никогда не запомнит эти извилистые повороты. Она даже спросила о карте, но её, конечно же, тут не существовало.

— Всё в твоей голове, — шепнул Деве Хранитель Питер, загадочно улыбаясь и проводя их к дому через лабиринт. Он встретил гостей в замке по прибытии и любезно показал им, как тут всё устроено.

Эта фраза надолго запала Деве в сознание, и она думала, что бы это означало, ведь в её голове были те знания, которыми одарили её Создатели. В голове Даррена были знания, подкреплённые опытом, а вот в голове у Альмы, пожалуй, ещё ничего не было.

«Интересно, вспомнит ли малышка когда-нибудь о своих родителях?» — размышляла Дева, продолжая выглядывать из-за занавесей.

Вдруг шар, с которым играли Даррен и Альма, попал прямо в окно, из которого она смотрела. Он некрасиво растёкся по стеклу своей белёсой, полупрозрачной массой. Дева скривила недовольную гримасу и, отпустив край тонкой занавеси, отошла от окна.

Дева привыкла тут жизнь. Привыкла ко времени, которое здесь текло иначе. Особенно это было заметно по Альме. Она то замедлялась в росте, то вырастала на несколько сантиметров за пару суток, отчего ей приходилось вести календарь земных дней, чтобы не запутаться в точном отсчёте века Альмы, а Даррену еженедельно ставить зарубки на колонне в кухне дома. Время прыгало, но для бессмертных это было совсем незаметно. Создатели знали об этой неравномерности, но они не могли и догадываться, как оно отразится на человеческом ребёнке. Поэтому, заметив эту проблему, они начали задумываться о том, чтобы отправить девочку в мир Защитников. Посмотреть, как она будет расти там. Но отмели эту затею, зная, как разгульно живут Защитники. Создатели, конечно же, никого не посвящали в свои планы, продолжая безмолвно наблюдать за девочкой. Сам верховный Хранитель Тарон дал воспитателям Альмы чёткие инструкции. Остальные Главные Хранители, которым были представлены гости, называли себя Герей и Аркан.

Они величественно восседали на каменных тронах, выполненных из монолита трёх разных камней. Все они расположились в центре главной залы на пьедестале в форме круга. Трон Тарона был полностью белого цвета с переливающимся на свету частицами вкраплений — кварц. Трон Герея стоял по левую руку от Тарона и был тёмно-синего цвета с растекающимися золотом реками — лазурит. Трон Аркана находился справа от Тарона и был цвета густой крови, единственный чистый цвет без каких-либо примесей — гранат.

Каждый из тронов был обращён на высокие и массивные входные двери, которых тут было четыре. Высотой они доходили почти до потолка. Между дверьми располагались вытянутые арочные окна. Сквозь них проходил яркий солнечный свет, освещавший всю мраморную залу. В центре же пьедестала за спинками тронов возвышалась тонкой резьбы колонна, искусно выполненная в камне. Она упиралась своим остриём в основной купол замка. Всего куполов было пять. Самый большой, возвышающийся над пьедесталом, и четыре поменьше, каждый на углу квадратного строения. Все они были совершенно прозрачными.

Дни в этом мире всегда были ясными. Солнце исправно поднималось над горизонтом и закатывалось за него, согревая планету Хранителей своими ласковыми лучами. Ночное небо озарялось парадом других миров, среди которых была и бледная Луна, выглядевшая на их фоне ещё более одинокой и безликой. Всего тут было в изобилии. За зелёными лабиринтами, окружавшими замок Хранителей, на многие мили жили народы этого мира. Всё было устроено точно так же, как и в прежнем Земном мире. Полноводные реки протекали по изумрудным полям и прятались в тенистых лесах, превращаясь в очи озёр. Серебристые макушки гор величественно возвышались над густыми лесами. Бескрайние плодородные земли простирались от одного обозримого края до другого. Казалось, что тут всё идеально, и народы живут вполне себе счастливо.

С прибытием гостей течение их жизней не нарушилось. Жители радушно их приняли, продолжая сплочённо трудиться и радоваться каждому дню. Казалось, ничего не изменилось с тех пор, когда Дарен бывал здесь ранее, только сейчас он был допущен жить в доме лабиринтов и посвящён в их секрет. Обычно Хранители не делились этими тайнами с гостями из других миров, отправляя их сразу после прибытия за пределы своих предместий. Но в этот раз статус гостей был сильно повышен благодаря необычному ребёнку, который был дарован погрязшим в ненависти людям Земли и которого они с такой лёгкостью утратили. Из-за неравномерного течения времени Земные дети не допускались в мир Хранителей, поэтому пришествие стало для жителей тоже чудом. Всем хотелось взглянуть на дитя. Однако было повелено не выпускать девочку и его наставников за пределы лабиринтов в течение двенадцати лет. И жителям мира Хранителей было объявлено о том, что они не могут быть допущены к ребёнку до истечения этого срока. В основу такого решения было положено и непонимание Создателями сущности Альмы. Они не знали, на что она будет способна, как себя проявит и как будет расти. На всём пути её взросления они были намерены всегда присутствовать рядом, наблюдая и направляя руками наставников.

Все жители мира Хранителей были частью чего-то большого, понимали и принимали это. Главные Хранители наблюдали за своим народом, но не со стороны, как в случае с Создателями, а непосредственно участвуя в их продолжительных жизнях. Любой мог обратиться к ним с прошением или поделиться радостью, любой мог быть принят главными Хранителями, которые очень дорожили своими жителями, потому что каждый был кирпичиком, клеточкой большой системы воспоминаний и хранения знаний. И каждый житель знал, за что он несёт ответственность и с чем он неразрывно связан. Именно поэтому Создатели выбрали мир Хранителей в качестве первой точки отсчёта для взросления и воспитания земного дитя.

Деревянная дверь с шумом распахнулась, и в просторную комнату вбежала Альма. Она быстро спряталась за длинной атласной юбкой Девы. В ту же минуту в комнате появился Даррен, загрохотав сапогами по дощатому полу. Альма вцепилась одной рукой в ткань юбки лимонного цвета, а другой прикрывала ротик, стараясь не рассмеяться в полный голос. Дева вопросительно посмотрела на Даррена, который опустил глаза, указывая на свои сапоги, облепленные разноцветными шариками. Дева, не сдержавшись, прыснула.

— Извини, — проглатывая смешинки и гладя рукой по голове Альму, выглядывающую из-за её юбки, произнесла Дева, — но это очень смешно.

Даррен, встав на одно колено и поравнявшись ростом с Альмой, внимательно смотрел на неё. Она подошла к нему без страха, остановившись прямо перед ним.

— Убери это, — строго сказал он ей, имея в виду прилипшие к его сапогам шарики.

Альма не шевелилась. Она внимательно смотрела ему в глаза. Даррен почувствовал, что ему стало как-то не по себе, как будто из него высасывают всю его жизнь, несмотря на то, что он был бессмертным. Все предметы, окружавшие его, начали терять яркость своих очертаний, превращаясь в мутные и поблёкшие картинки. Он попытался отвести взгляд от Альмы, но не смог. Дева, стоявшая позади девочки, увидела, как шарики начали поочерёдно отлепляться от сапог Даррена, поднимаясь на уровень роста малышки. Шарики зависли в воздухе, медленно вращаясь вокруг своей оси, а лицо Даррена постепенно становилось пепельно-серым. Дева быстро сделала шаг к Альме, накрыв руками тёмные стёкла очков, которые точно повторяли очертания лица девочки. Шарики с хлюпающими звуками попадали на пол, превратившись в разноцветные лужицы. Даррен закрыл глаза, наклонив голову. Альма всё ещё не двигалась, но через несколько секунд она положила свои тёплые ладони поверх рук Девы и глубоко вдохнула. Дева убрала руки с её лица, и девочка, развернувшись к ней, уткнулась вздёрнутым носиком в её юбку, словно в поисках защиты.

Даррен пришёл в себя не так быстро. Простояв на одном колене несколько минут, он, наконец, открыл глаза, поднял голову и посмотрел на Деву. Она была встревожена тем, что сейчас произошло.

— Что-то новенькое, — попытался отшутиться он, медленно вставая на ноги.

— Обсудим позже, — серьёзным, но мягким голосом сказала она Даррену.

Дева, погладив малышку по кудрявым завиткам золотистых волос, взяла её на руки и унесла в детскую, оставив Даррена одного.

Даррен, походив туда-сюда, остановился на том же месте, где ранее расплылись разноцветные лужицы. Теперь перед ним лежал шар. В недоумении оглядевшись по сторонам, он не понимал, как такое могло произойти.

— Фокус удался, — послышался позади тихий голос вернувшейся Девы.

— Как она это сделала? — изумлённо и с опаской посмотрел на неё Даррен.

— Что именно? — с наигранным непониманием спросила Дева, взметнув брови вверх.

— Собрала их вместе! — Даррен начинал нервничать и повысил голос.

— Похоже, наша девочка получила подарок, — мягко улыбнувшись, ответила Дева.

— Перестань уже говорить загадками и отвечай прямо.

— Ей даровано управлять жидкостями, — спокойно сказала Дева, садясь за стол. — Полагаю, подарок был передан через Элизабет. Помнишь её падение в воду?

Даррен устроился напротив Девы и задумчиво закивал:

— Ты хочешь сказать, что Дана, дала Альме способность управления водой?

— Так я и сказала, — подтвердила Дева.

— Но я же не жидкость! — вдруг возмутился он и резко встал со стула. — Ты понимаешь, что эти чёртовы шары, висели в воздухе не сами по себе! Она всегда, всегда прикасалась к ним, чтобы собрать их вместе. Сейчас она их не трогала. Какого чёрта они все зависли… вместе со мной?!

Даррен снова начал расхаживать по комнате.

— Я думаю, что она пыталась ими управлять через тебя, в конце концов, ты ведь тоже состоишь из жидкости. — Дева пожала плечами.

Даррен остановился, метнул на неё недовольный взгляд и продолжил мерить комнату шагами.

— Она пробует свои дары в действии, — тихо и задумчиво произнесла Дева, глядя в окно. — И всё было бы хорошо, если бы она не стала вытягивать из тебя все силы, опустошая словно бочку. Твой цвет кожи напоминал золу из камина, — с сочувствием посмотрела она на Даррена, отвернувшись от окна.

— Слишком буквальное сравнение, — скривил губы Даррен и вернулся к ней, сев обратно за стол. — Ты понимаешь, что она могла и не остановиться?

— Да, — выдохнула Дева, — но она ещё совсем ребёнок. Она научится. Мы её научим, и…о том, что произошло, нужно доложить Хранителям.

— Ладно, сообщу, — ответил ей Даррен, а в его голосе слышалось одолжение, — но мы посланы сюда не в качестве наставников, а в качестве подопытных, имей это в виду.

Дарен встал и пошёл к выходу.

— Я и не питала никаких иллюзий, — прошептала Дева, провожая взглядом Даррена.

В детской послышался шум. Дева встала и направилась туда, проверить, всё ли в порядке. Но только она вошла в коридор, как увидела Альму, уже стоящую в проёме открытых дверей, словно поджидавшую её.

— Я напугала его? Сделала что-то неправильно?

Дева точно знала, что малышка расстроена и не на шутку встревожена. Даже несмотря на то, что она лишь едва могла рассмотреть её глаза, за несколько лет общения с Альмой, она понимала любые изменения в её настроении.

— Наверное, Даррен не ожидал, что ты умеешь так делать, поэтому немного перенервничал. Так бывает. — Дева подошла к ней и, взяв хрупкую ручку в свою ладонь, присела так, чтобы быть на одной с ней высоте. — Ты сделала так, как почувствовала в тот момент, в этом нет ничего дурного. Только в следующий раз, давай попробуем не доводить Даррена до таких глубоких переживаний, и потренируемся перед тем, как ты повторишь это ещё раз?

— Хорошо, — согласилась Альма, — я могу выйти в сад?

— Конечно, пойди погуляй. Даррен скоро вернётся, и можете ещё поиграть, а потом ужинать, — уже выкрикивала последние слова Дева, наблюдая за быстро выбегающей на улицу Альмой. — Непоседа, — мягко произнесла она, отправившись на кухню.

В это время Даррен уже вышел из лабиринтов живых растений и приближался к замку. Питер, выскочивший прямо перед ним, казалось, появился из ниоткуда. Даррен от неожиданности выкинул руку перед собой, остановив Питера и прижав его спиной к живой изгороди.

— Хватит выпрыгивать, словно тень из лесной чащи! — недовольно рыкнул он на безобидную выходку Питера.

Тот, подняв обе руки вверх, шутливо сказал:

— Сдаюсь на милость победителя.

Даррен, закрыв глаза и тяжело выдохнув, отпустил руку, пригвоздившую Питера к колючим веткам изгороди. Питер понял, что Даррен не в духе, и отряхивая стёганую куртку, сшитую аккурат по его фигуре, спросил:

— Тебя кто-то укусил за… Что ты брызжешь ядовитой слюной, направо и налево?

— Укуси-ЛА. — Даррен сделал ударение на последнем слоге.

— О-о-о-о… Далеко вы продвинулись, — подмигнул ему Питер.

— Что? ЧТО? Что за глупости ты мелешь, — возмутился он, — почему же мне так везёт на новых знакомых?! Один Лео был вменяемый, но его оставили на Земле, теперь приходится мириться со всем этим.

— Ну, прости, что имеем, то имеем. Ты зачем пожаловал во дворец? — поинтересовался Питер.

— Доложить о происшествии с ребёнком, — успокоившись, ответил Даррен.

— Что же ты сразу не сказал, — начал суетиться Питер. Он быстро зашагал к дворцу, чуть ли не подталкивая вперёд Даррена.

— А зачем бы ещё мне сюда являться? — удивился Даррен.

— Верно, — согласился Питер.

Узкие дорожки лабиринтов, все как одна ведущие к дворцу, были щедро присыпаны мелкими угловатыми камушками серого цвета. Они выходили к более просторным мощёным дорогам с чёрно-белым узором в виде спирали. Такие ахроматические узоры украшали изумрудно-зелёный газон, раскинувшийся перед строением, своими витиеватыми изгибами напоминая распустившиеся в камне цветы.

Деревянную конструкцию, щедро декорированную резными элементами, венчали четыре башенки с прозрачными куполами. Узкие колонны, подпиравшие не только входы, но и вытянутые арочные окна, создавали впечатление невесомого, парящего в воздухе строения. Однако Даррен знал, что это только иллюзия. Внутри стены и полы были мраморные — гладкие и блестящие, напоминавшие ему безмятежные водные просторы в отражении лунного света. И только троны верховных Хранителей, были единственными цветными пятнами, радующими глаз в этом блёклом царстве.

Высоченные, под самый потолок двери с лёгкостью распахнули свои створки перед Дарреном, приглашая его войти. Питер, вытянув руку, пропустил его вперёд, а сам остался стоять позади него. Как только Даррен вошёл внутрь, двери за ним моментально захлопнулись. Во внушительных размерах зале было настолько тихо, что он мог расслышать собственное дыхание и, казалось, что даже звук падения на пол пылинок был для него различим. Оглядевшись по сторонам, он никого не обнаружил.

«Тихо, холодно и пусто», — подумал он и, постояв ещё немного, сделал шаг по направлению к тронам, окружавшим резную колонну точно стражники.

Но стоило ему пошевелиться, как над каждым из тронов в соответствии с их цветом появилась и зависла точка. Слегка поблёскивая и мерцая, они, внезапно осветив всё вокруг ослепительными вспышками, явили Хранителей. В белых длинных одеждах, с гладкими седыми волосами до плеч и бородами до самого пояса, Хранители величественно восседали на тронах. У каждого из них на пряди волос бороды, виднелась небольшая бусина. Бороду Тарона украшала белая бусина в серебристой окантовке. Бороду Аркана украшала бусина красного цвета, повисшая на волосах его седовласой бороды, словно капля крови. У Герея бусина была синего цвета в золотой оправе.

— Мы слушаем тебя, Защитник, — сказали они одновременно, нарушив звенящую тишину дворцовых стен.

— По правилам, продиктованным мне ранее, я должен сообщать обо всех изменениях в поведении Альмы. Дитя, — быстро исправился Даррен.

— Продолжай, — снова одновременно произнесли они.

— Она пыталась управлять шариками, наполненными жидкостью… используя меня, — чуть поколебавшись и с некоторым страданием в голосе, сказал он, припоминая чувства, которые испытывал, когда Альма высасывала из него жизненные силы.

— Расскажи точнее, как она это сделала? — задал вопрос Тарон, облокотившись на ручки трона и чуть вытянувшись, словно хотел получше расслышать слова, произносимые Дарреном.

— Она уже давно собирает шарики в один большой шар, но прикосновением. В этот раз она подняла их в воздух, глядя мне в глаза. Только ощущения у меня были более чем неприятные.

— Значит, она способна вытягивать из бессмертных жизненную силу, — задумчиво произнёс Герей.

Даррен поёжился. Холодок пробежал по его спине. «Если это действительно так, то девочка может оказаться для нас угрозой, способной вывести из равновесия все миры», — подумал он про себя.

Перспектива быть лишённым жизни таким изощрённым способом, да ещё и маленьким ребёнком, его совершенно не радовала.

— Продолжайте присматривать за ней и сообщайте нам обо всех изменениях, — спокойно сказал Аркан, нарушив мрачные размышления Даррена.

— Хорошо, — покорно выдохнул он и, чуть склонив голову в знак почтения, направился к выходу.

***

— Как раз к ужину, — отозвалась Дева из кухни, услышав звук открывающихся дверей.

Даррен зашёл в комнату, тяжело шагая, словно тащил на себе груз непомерных проблем. Пройдя через гостевую комнату, он повернул за угол и оказался в кухне, наполненной чудесными ароматами готовящейся еды.

— Пахнет вкусно, — сказал он, подойдя к плите. Открывая крышку кастрюли и бесцеремонно влезая пальцами в приготовленные стручки фасоли, он выловил парочку и положил себе в рот.

Дева недовольно посмотрела на него, топая носком ноги, а он, не обращая на это никакого внимания, прожевав, сказал:

— Одобряю, накладывай. И Альму позови, пора ужинать, — повернулся он к Деве спиной, усаживаясь за стол.

От удивления глаза Девы расширились, а брови поползли вверх.

— Разве она не в саду?

— Я её там не видел, — нахмурился Даррен и, вытягивая шею, выглянул в окно.

Дева последовала его примеру. Она быстро подошла к окну и начала глазеть по сторонам, выискивая Альму во всех видимых уголках сада. За спиной послышался глухой звук отодвигаемого стула, удаляющийся топот сапог и поскрипывание открывающейся двери. Дева обернулась и, увидев, что Защитник лихорадочно выбежал из дома, мигом последовала за ним.

Даррен носился по всему двору. В одном углу росло несколько невысоких деревьев, в другом раскинулись клумбы с цветами, качели стояли чуть подальше в глубине сада — он осмотрел всё.

— Альма! Где ты, малышка? Выходи! Мы сейчас не играем в прятки, — встревоженно звал он её, бегая по саду.

— Но куда она могла деться со двора? — удивлялась Дева, растерянно озираясь по сторонам, стоя на крыльце дома и теребя в руках полотенце, случайно прихваченное из кухни.

— Это моя вина, — произнёс Даррен, вдруг остановившись посередине двора, как будто что-то вспомнив. — Я не закрыл калитку, когда уходил во дворец.

— Её нужно найти во что бы то ни стало!

Полотенце выпало из рук Девы на деревянные доски крыльца. Вмиг спустившись по ступенькам, она двинулась к выходу из сада. Даррен последовал за ней.

— Она никогда не ходила тут одна, — обеспокоенно произнёс Даррен, — Куда же она могла пойти? — Он смотрел то влево, то вправо, выбирая путь.

— Направо, — уверенно произнесла Дева.

— Почему? Дева резко повернулась к нему и отчеканила монотонным голосом:

— Она начала активно познавать свои способности, а значит, выберет идти путём, которым ещё никогда не ходила.

— Понял. Тогда идём, — без промедления согласился он и потянулся рукой к ручке калитки, чтобы её закрыть.

— Оставь чуть приоткрытой, — велела ему она, слегка прикоснувшись пальцами к руке Даррена.

От этого прикосновения он почувствовал странный укол в сердце, словно его пронзила булавка.

— Хорошо, — произнёс он, плавно убирая руку.

Они оба направилась в обратную от дворца сторону, уходя всё дальше и дальше к выходу из лабиринтов, то и дело негромко называя имя девочки в ожидании, что она откликнется.

***

Сбежав вниз по ступенькам крыльца и направившись сначала к деревьям, Альма встала в тени их крон. Усевшись меж них на траве, она выжидала, в очередной раз пересчитывая стебли травинок, щекотавших её ноги.

— Пятьсот тридцать шесть, пятьсот тридцать семь, пятьсот тридцать восемь… — тихо считала она, пока её взгляд не упал на бабочку со сложенными крыльями, сидевшую на небольшом цветке.

Альма перестала считать, сфокусировав на ней взгляд. Бабочка попыталась уже распустить крылья и взлететь, но не смогла. Альма захватила её и удерживала взглядом в попытках приподнять. Но сколько она не старалась, у неё это никак не выходило. Бабочку удержать она могла, а поднять не получалось. Она недовольно свела бровки и сжала губки, но всё так же упорно смотрела на неё, напрягая всё своё сознание. Почувствовав глубокое недовольство, уже близкое к злости, она положила руки на траву, и вдруг бабочка начала медленно подниматься. Довольная улыбка мельком озарила её милое личико, и девочка захлопала в ладоши, а бабочка неожиданно быстро улетела прочь. Альма снова задумчиво нахмурилась, не понимая, как это у бабочки получилось вырваться из её цепкого взгляда.

— Я же смотрела точно на неё, — недовольно произнесла она. — Я уже подняла её в воздух и удерживала. Почему она смогла улететь? — Альма опустила глаза и увидела, что трава, к которой она недавно прикоснулась, завяла, пожелтела и местами пошла тёмными пятнами.

Она подняла голову, посмотрела на дом, мысленно заглянула внутрь: Дева начала что-то готовить.

— Пора, — услышала она шёпот в своей голове, подталкивающий её своей невидимой рукой к выходу со двора.

Альма встала, поправила платье, ещё раз посмотрела на пожухлую траву сочувствующим взглядом, выдохнула и пошла по направлению к калитке. Плавно толкнув её вперёд, дверка медленно отворилась, и Альма вышла в лабиринт. Перед ней стояла высоченная, усыпанная листвой стена. Такая высокая, что она даже подняла голову, чтобы увидеть небо. Затем, украдкой посмотрев по сторонам, она пошла направо.

«В Хрустальный дворец мне идти незачем, — думала она, — нужно уйти подальше ото всех, чтобы никому больше не причинить вреда».

Быстро сообразив, что картина, висевшая на стене в её комнате, полностью повторяет ходы этого лабиринта, она, сориентировавшись, прошла их без каких-либо трудностей, не встретив на своём пути ни единого жителя.

ГЛАВА 7

Обессилевшие, в грязных и изрядно потрёпанных одеждах, предавшие доверие народа клана Земли, они ступали по каменистым булыжникам заброшенных земель, по их сухой и безжизненной почве красно-бурого цвета. Они шли уже несколько дней. Уставшие, голодные, измученные чередой испытаний, сыпавшихся на них словно из рога изобилия с того самого момента, как Гарольд сам себя короновал на правление в клане Земли, подсидев Стефана. Медленно, но верно, они двигались в Райские земли, где стояло чудесное древо, заслоняющее своей кроной полнеба. Каждый из них глубоко верил в их существование, однако никто никогда там не был и даже толком не знал, существуют ли они. Единственное, что им было известно — это сторона света: юг.

Гарольду и его семье помог бежать старейшина Олео, его верный соратник. Он всё это время умело скрывал свою личину под маской невинного праведника. Олео старался держать дистанцию и не идти на прямое столкновение с остальными старейшинами. Он не хотел рисковать, особенно после провала инициативы Гарольда с захватом власти. Но помня о том, что они теперь одна семья, Олео решил проявить сочувствие к Гарольду. Несмотря на то что он откровенно недолюбливал этого выскочку Ричарда, молчуна Гарнера, дотошного Митрофа и вечного умницу Веро, Стефана он уважал и считал его мудрым правителем, слегка размякшим на склоне лет, но ещё вполне способным на подвиги. Олео трудно далось это решение, и, оставляя клан в момент нападения Конрада, душа его поскрипывала, а сердце покалывало от осознания своего предательства.

Олео ругал себя за то, что подписался на всё это. Скудные припасы стремительно заканчивались. И если не погодные условия, то голод и жажда точно убьют их. Сколько ещё времени им предстояло провести в пути? А если эти земли не имеют ни конца, ни края, то Олео просто обрёк семью на мучительную смерть. Он искоса глянул на Юну и перевёл полные печали и сочувствия глаза на спину Нииды. Олео вспоминал, как они бежали из поселения во время нападения вражеского клана.