Бесплатный фрагмент - Палач короля

Пролог

— Быстрее! Чего встал как вкопанный? Вперёд проходи.

Стражник подтолкнул юношу в спину, да так сильно, что тот ввалился в двери хлева и рухнул на грязный пол, словно мешок с зерном. Солдат, раздражённо фыркнув, пихнул его ногой, и парень откатился в сторону, освобождая проход. После чего страж прошёл вперёд, а за ним проследовали ещё человек тридцать молодых людей: девушек и юношей с бегающими, наполненными ужасом глазами. Все они были в мешковатых одеждах неопределённого землистого оттенка, пропитанных потом и грязью, в замызганных, стёртых башмаках. Замыкали шеренгу вошедших ещё четверо солдат, вооружённых мечами и кинжалами. Один из них бросил быстрый взгляд на всё ещё валявшегося у входа пленника.

— Разлёгся тут, — злобно оскалился страж. Склонился и с силой пнул едва поднявшегося на колени юношу в бок, отчего тот вновь беспомощно повалился на землю. Солдаты одобрительно загоготали низким утробных смехом, больше походившим на животный рык, не было в этих звуках ничего человеческого.

Лиям презрительно поморщился, кинув взгляд на стража, и вновь опустил глаза. Надвинул на лицо край капюшона и, поплотнее закутавшись в плащ, вжался в стену. Угораздило же его искать укрытия именно здесь! Нужно было бежать в леса за деревней, едва солдаты показались на холме, а не прятаться в грязном сарае в надежде укрыться от патрулей. Хотя куда бы он отсюда убежал? Кахтар — последняя деревня на южной границе, не тронутая поисковыми отрядами короля.

Военное подразделение, созданное для уничтожения «угрожающих трону магов» — тайная полиция, организованная и возглавляемая его величеством королём Астиром Первым, рано или поздно добралась бы и до юга. Лияму вообще, считай, повезло. Пять долгих мирных лет на одном месте. Раньше такого не бывало. И не будет больше. Ходят слухи, все остальные земли уже избавлены от «магического своеволия». Говорят, теперь король всерьёз возьмётся за придворную знать и министерства. Сюрен была права, он не остановится, пока в Лиосе не останется ни одного мага, кроме него самого.

И всё же странно, что стражи решили запереть пленных в хлеву. В других деревнях казни колдунов производились на рыночных площадях и без промедления. В этот же раз солдаты, кажется, не слишком торопились с расправой. Рассадили всех по углам: шикают, грозят оружием, но не трогают. Может, ждут приказа? Или до сих пор не решили, кто из пленных наделён магической силой, а кто обычный крестьянин? Лиям слышал, у самого короля на это чутьё, как у гончей. Он узнаёт магию, едва взглянув на человека. Особый дар, говорят. Редкий.

Парень усмехнулся. Ну да, не такой уж и редкий. Он и сам так умеет, притом с детства. Ведь стоит особым способностям проявиться в человеке, как меняется аура, энергетика, даже запах его, кажется, становится иным. Весь образ словно пропитывается магией. Такое разве что слепой не заметит. И ещё Лиям знал, что после двадцати лет магия уже не проявляется. Если до этого времени чародей в тебе не проснулся, можно больше и не ждать. Так что половина пленников тут вообще по ошибке. Мельнику и сыну пасечника уже за двадцать, да и дочерям деревенского старосты меньше тридцати никто бы не дал. Пастух молоденький ещё, но щуплый, и вид у него болезненный. В таком не то что магия, дух еле держится. А вот сестру его жаль. Красивая девушка, коса с кулак толщиной, высокая грудь, осиная талия. К тому же неглупая. Год назад Лиям научил её читать. Так с тех пор она все книги в купеческом доме, где служила горничной, вызубрила. Хотела в город идти за новыми, в библиотеку. Но теперь уже не успеет. Больше никогда не успеет.

Хорошо хоть кузнецу учиться читать не приспичило. Он был тугодум, к тому же упрямый и твердолобый. Всё практику ему подавай. Лиям сам занимался с ним магией. Причем у парня имелся настоящий талант. Он легко управлял стихией огня, металл переплавлял играючи. Оттого и работа спорилась, славу снискал по всей округе. Подковы ли, кольчуги, мечи — всё у него выходило лучше некуда. Волшебником называли. Ну, вот и накликали беду. Теперь этот здоровенный детина восемнадцати лет отроду сидел на полу у входа в хлев и, кажется, плакал, то и дело утирая кулаком красные глаза, испуганно поглядывая по сторонам. Страх смерти застыл в спёртом воздухе сарая, словно утренний туман, повисший над летними полями. Всем в селении было известно, что король не знает ни милости, ни пощады. И все давно догадались, что кузнец наделён магическими способностями. Может, именно из-за него солдаты и пожаловали в деревню? Чтобы глянуть на кудесника из Кахтара?

Предположение, что они тут из-за самого Лияма, казалось весьма сомнительным. Он был никем, никто его не знал, вряд ли его могли искать. Его семья и магия рода Саар погибли вместе с Сюрен двадцать лет назад. И Лиям жалел лишь об одном, что в тот роковой день дал матери слово выжить. Любой ценой. Стоило остаться с ней и умереть, как подобает воину. Но ему было всего пятнадцать, драться он не умел, а Сюрен ничего и слышать не хотела о том, чтобы сын оставался в замке. Лиям бежал через подземные ходы, ведущие к выходу из города. Сама же Сюрен предпочла броситься со скалы в море, чем достаться на растерзание королю Астиру Первому. Впрочем, об этом Лиям узнал много позже.

Двадцать лет он скитался по королевству, двадцать лет прятался от ищеек Астира, ночевал в кишащих клопами харчевнях, голодал и побирался на Западных дорогах, замерзал в восточных ледяных пещерах Катагора, умирал от жажды в знойных пустынях севера. Какое-то время даже жил с разбойниками южных лесов, у которых обучился бою на мечах. Он тренировался и вынашивал планы мести королю Лиоса, мечтая однажды всадить нож ему в сердце и поквитаться за смерть Сюрен. Хотя та и не была его родной матерью, другой Лиям не знал, и в гибели женщины винил короля. И всё же он ещё не был готов встретиться со своим врагом лицом к лицу. И потому обстоятельства вынуждали его прятаться.

Впрочем, именно об этом и просила Сюрен в их последнюю встречу — велела не попадаться на глаза королю, скрываться и выжить любой ценой. «Однажды придёт время для битвы. Когда не останется больше ни сил, ни надежды. Помяни мои слова, магия короля будет слабеть с каждым убитым им чародеем. И когда настанет час расплаты, ты должен быть жив, Лиям. Это очень важно. Потому прошу тебя, не играй в героя, сынок. Берегись. Спрячься так далеко, чтобы Астир не нашёл тебя. Беги, Лиям! Слышишь? Беги, сынок. Спасайся!»

От этих воспоминаний у парня защемило сердце. Кажется, он всё-таки не сдержал слово. Попался. Сколько раз ему казалось, что куда бы он ни попал, Астир шёл по следу. И всякий раз Лиям ускользал от него и снова выживал. А для чего? Чтобы однажды судьба догнала его здесь, в глуши, в забытой всеми богами деревеньке? И встречать её предстояло не в доспехах с мечом в руках на поле битвы, как представлялось ему в мечтах о кровавой мести, а в бесформенном потёртом балахоне и с пустыми руками, забившись в угол, на полу грязного сарая.

Лиям поморщился. В любом случае сейчас лучше не высовываться. Авось пронесёт и в этот раз. Главное, сидеть тихо и помалкивать. И не встречаться глазами с солдатами короля. Сюрен говорила, его взгляд, как лезвие ножа, способен перерезать горло. Собеседнику ли, самому ли Лияму — тут уж по обстоятельствам. А они сегодня складывались явно не в его пользу.

— Все здесь? — громыхнул железом чей-то низкий голос.

Лиям осторожно покосился на вошедшего. И увидел высокого мужчину лет сорока, закованного в начищенные до блеска доспехи, широкого в плечах, крепкого и чуть полноватого. Густые белоснежные волосы его рассыпались по плечам, в то время как на лбу были стянуты золотым обручем. Тяжёлый взгляд незнакомца из-под чуть нависших бровей заставил Лияма невольно вздрогнуть. Прямой, надменный, прожигающий. Сомнений не было: перед ним стоял сам Астир Первый, правящий король Лиоса.

— Какого чёрта тут полдеревни народу? — недовольно рявкнул король на стоявшего у входа стража. — Я же просил, от пятнадцати до двадцати лет. А не всех подряд. Как я в такой толпе должен разбираться, кто ищу? Остолопы!

Астир замахнулся на стража, отчего тот сжался и попятился к дверям, невнятно бормоча извинения. Но король не стал его слушать. Вместо этого он внимательно рассматривал пленников, вглядываясь в испуганные лица, словно ища кого-то знакомого. Лиям отвернулся к стене, ниже опустив капюшон.

— Ты, — прогремел над его головой голос короля. — Покажись.

По телу пробежал холод, сердце пропустило удар. Лиям не шевельнулся. Ещё мгновение — и он почувствовал сильный толчок в плечо.

— Тебе говорят, — недовольно прошипел Астир. — Повернись. Покажи лицо.

Лиям вздохнул и повиновался. Астир долго рассматривал его неподвижным пристальным взглядом, застыв, словно каменный. Колдун знал, что король почувствовал его магию. И понимал, что это конец. Однако тот не спешил с приговором.

— Кто такой? — сухо поинтересовался правитель.

— Плотник, ваше величество, — Лиям сам удивился тому, как уверенно и спокойно прозвучал его голос.

— Сколько лет?

— Двадцать один, ваше величество, — солгал юноша.

Он знал, что не выглядит на свои тридцать пять. Видимо, сказывалось влияние магии — никто не давал ему настоящего возраста. Его называли «пареньком», шутили над его редкими черными усиками и угловатой фигурой. Так что Лиям даже начал гладко бриться, смирившись с навязанным ему образом вечного подростка. Впрочем, меньше двадцати ему уже было не дать.

Астир недовольно усмехнулся и покачал головой.

— Думаешь, ты самый умный? — грозно спросил король. — Лгать мне вздумал. Сколько? Честно говори.

— Тридцать пять, — упавшим голосом ответил Лиям.

Король довольно кивнул и вновь окинул юношу пристальным взглядом.

— Всех тут знаешь?

— Деревня маленькая, — уклончиво пробормотал тот. — Тут все знакомы.

— В этом сарае народу больше, чем деревьев в лесу, — буркнул Астир. — Встань. Подойди. Да не бойся, — подбодрил он замешкавшегося парня.

Лиям медленно поднялся и приблизился к королю. Астир снял с него капюшон и на миг столкнулся с пленником взглядом. Холодные серые глаза паренька, словно сталь, вонзились в лицо короля. Казалось, юноша узнавал его. Как сама магия признавала своего носителя, так и этот мальчишка будто увидел и распознал в короле чародея. Но самое странное, он даже не испугался этого. Словно видеть магию было для него обычным делом.

Сам же Астир знал, насколько редок дар, позволяющий находить волшебников среди тысячи тысяч. Именно так король и мог выследить любого, владеющего магической силой. Выследить и убить. Иного способа удержать в руках всю магию королевства он не знал. Так он получил над Лиосом полную и безраздельную власть, обеспечивающую безоговорочное подчинение и повиновение подданных. Один маг. Один король. Единая власть и сила.

Вот только не пристало правителю день за днём прочёсывать собственные земли в поисках скрывающихся колдунов и потенциальных соперников. Никаких сил на это не хватит, да и времени. Он бы с радостью передал эту обязанность кому-нибудь надёжному. Вот только никого со способностями, хоть отдалённо похожими на его собственные, он не встречал. За годы своего правления Астир лишь раз увидел такой же дар у одной из потомственных чародеек рода Саар. Тогда правитель пожелал, чтобы Сюрен помогала ему выслеживать других магов. Он просил, требовал, угрожал. Но чародейка заперлась в замке на скалах, отказываясь помогать королю. У Астира не оставалось другого выбора, кроме как убить и её. Вот только Сюрен лишила его и этой радости, сбросившись в море в тот день, когда войско короля осадило её родовой замок.

Говорили, что у неё был приёмный сын, Лиям. Но о мальчишке с тех пор ни слуху ни духу, словно он сквозь землю провалился. Хотя, признаться, Астир особо и не искал его. Приёмный сын всё же не родной. Вряд ли он наделён магией рода Саар, а значит, и толку от него никакого. Магия этого рода отличалась особой силой, мощной, опасной и угрожающей власти короля. Потому с родом Саар следовало разобраться в первую очередь. И всё же Астир жалел, что потерял Сюрен. Сокрушался, что она отказалась помогать выслеживать магов. Чёртова девица предпочла смерть.

А вот этот парнишка, он смерти боится. Астир по глаза видел. Только страх у него не такой, как у других. Нет, не умереть он боится. А умереть раньше срока. Словно что-то держит его в этом мире. Дело какое? Обещание? Неважно. Главное, что у него такой же дар, какой он видел у Сюрен. И еще парень очень хочет жить. Астир решил этим воспользоваться.

— Я сохраню тебе жизнь, мальчик, — вкрадчиво сказал король, наклонившись к самому уху Лияма. — Если ты мне поможешь. Ты ведь хочешь жить, верно?

Лиям сжал зубы и неуверенно кивнул.

— Сколько в этом сарае магов? — всё ещё полушёпотом спросил у него король. — Только не ври мне. Я узнаю.

Лиям окинул взглядом комнату и, опустив голову, тихо ответил:

— Четверо, ваше величество.

Астир усмехнулся.

— Назови, — приказал он, положив тяжёлую руку на плечо юноши. — И будешь жить.

Тот молчал, будто раздумывая и колеблясь.

— Не назовёшь, я всех в этом хлеву убью, — прошипел король, теряя терпение. — И сожгу деревню, — громко объявил он, так, чтобы и остальные могли услышать.

Пленники испуганно переглядывались, дрожа от страха. Послышались робкие шепотки, люди едва различимо назвали имена. Кто-то указал пальцем на притихшего у дверей кузнеца. Жители деревни и сами были готовы выдать магов, лишь бы сохранить свои жизни. Лиям тяжело вздохнул, понимая это. Разочарование и отчаяние завладели его сердцем. Но король не смотрел по сторонам и не прислушивался к шепоту пленных. Он не сводил хищного выжидательного взгляда с лица юноши.

— Теса, сестра пастуха, — Лиям кивнул на побледневшую при этих словах девушку лет семнадцати. — И кузнец. Тот, что у двери сидит.

— Неплохо, — король кивнул стражам, чтобы вывели названных пленников из хлева. — Ну а ещё кто?

— Вы, ваше величество, — пробормотал юноша. — И я.

Астир сжал его плечо так сильно, что Лиям поморщился от боли. Вскинул на короля взгляд. Тот стоял, довольно улыбаясь, с горящими, словно в предвкушении чего-то грандиозного, глазами. В этот миг Лиям почувствовал к нему такое сильное отвращение, что у него свело желудок, казалось, что его вот-вот вывернет наизнанку. Убийца. Жестокий, кровожадный и беспощадный убийца. А он малодушно помог ему, спасая свою ничтожную, никому не нужную жизнь. Лиям вдруг сам себе стал омерзителен, а близость короля сделалась нестерпимо противной. Он дёрнул плечом, желая высвободиться из хватки Астира.

— Ну-ну, не глупи, парнишка, — усмехнулся тот. — Тебя я не убью. Ты мне ещё послужишь. Я такого, как ты, долгие годы ищу. И поверь мне, не намерен упускать. Да не дёргайся ты, — Астир отпихнул вырывающегося Лияма в сторону, жестом приказав одному из своих стражей схватить юношу. — Вертишься как юла. Не обижу я тебя. Напротив. За верную службу даже награжу. Не будешь знать ни нужды, ни страха.

Лиям замер, недоуменно глядя на короля. Кажется, тот собирался сохранить ему жизнь? Да возможно ли такое? Астир заметил неподдельное удивление в глазах парнишки. И всё же тот отрицательно замотал головой.

— Предпочтёшь погибнуть, но не служить своему королю? — зло процедил Астир и, подойдя к брыкающемуся в руках стража юноше, схватил его за подбородок и вздёрнул так, что их глаза снова встретились. — Это не просьба, дурной. Это приказ.

Лиям смотрел на него с такой лютой ненавистью, что правитель невольно отстранился. Что за чёрт? Откуда в этом мальчишке столько злости?

— Как тебя зовут? — спросил король, отходя в сторону.

Но пленник и не думал отвечать. Астир огляделся, поискав глазами самого напуганного из пленников.

— Ты, — обратился он к заплаканной молодой женщине, со страхом наблюдавшей за происходящим из угла сарая. — Знаешь его имя? Отвечай!

— Лиям, — промямлила та, всхлипывая. — Его зовут Лиям, мой король.

Астир расплылся в довольной улыбке и вновь покосился на парнишку.

— Вот как? Вот уж правду говорят, пути судьбы неисповедимы.

Юноша сжал зубы и опустил глаза в пол. Больше он не вырывался.

— Обыщите его, — приказал король.

Солдаты вывернули карманы штанов и плаща пленника. Казалось, они пусты, но неожиданно что-то выпало и покатилось по полу. Король нагнулся и поднял с земли небольшую монетку, старую и не имеющую никакой ценности. В центре её виднелось полустёртое изображение звезды, рядом полумесяц, а по краям плохо различимые руны. Астир повертел монетку в руках, разглядывая.

— Что это? — спросил он у Лияма.

— Память, — буркнул тот и, высвободив руку, протянул ладонь к королю.

Астир хмыкнул и кинул монетку парнишке.

— Забудь своё имя, — сказал правитель, проходя мимо пленника к дверям. — Я дам тебе новое. Забудь своё прошлое — его больше нет. Твоя жизнь отныне принадлежит мне. Будешь служить, пока я сам не пожелаю освободить тебя. И если сохранишь преданность и верность — останешься в живых.

Король обернулся через плечо. Казалось, его слова не произвели на юношу никакого впечатления. Тот буравил его полным презрения взглядом, Астир видел, как ходят желваки под его кожей. Нет, это не просто злость. Тут что-то личное.

— Ты убил мою мать, — прошипел Лиям, словно отвечая мыслям короля. — Я не стану служить убийце.

— Я дам тебе власть. Дам силу, — продолжал тот, не обращая внимания на слова пленника. — Ты сбережёшь куда больше жизней, подчинившись мне, чем отказавшись. Сегодня ты убил двоих, но спас всех остальных жителей деревни. Подумай об этом. Я не желаю губить своих подданных без нужды. Я ищу лишь магов. И ты знаешь, как мне помочь. У тебя дар. И он мне нужен.

Лиям сплюнул, желая показать всё то отвращение и ненависть, что испытывал к королю. Астир усмехнулся.

— Заприте его. Пусть посидит в клетке пару-тройку дней. Поразмыслит над моим предложением. Не дурак — одумается.

С этими словами король вышел. Лиям вдруг почувствовал сильный удар в бок. И ещё один. Боль на миг пресекла сознание, заставив забыться. Затем последовал новый удар, в челюсть. Последним, что он помнил, была сырая земля, забивающийся в рот песок, металлический вкус на языке и холод приставленной к горлу стали. Затем удар в затылок и темнота.

Глава первая

Тара сидела у окна в библиотеке, с ногами забравшись на стул. Склонив голову над книгой, она что-то старательно выписывала из неё на листок пергамента, лежавший перед девушкой на столе. Порой она на миг отстранялась и ждала, пока высохнут чернила. Заправляла за ухо выбившуюся прядь светлых волос, покусывала кончик пера или же в нетерпении листала книгу дальше, словно желая узнать наперёд, о чём говорится на следующей странице. Совсем как любознательный ребёнок, спешащий выведать о мире чуть больше и чуть скорее, чем того желают учителя.

В простом домашнем платье и мягких туфлях, с неуложенными волосами сейчас Тара казалась Идену особенно милой и по-детски забавной. Однако, учитывая, что с минуты на минуту в доме ожидались гости, Иден догадывался, что вся эта небрежность в одежде и показное безразличие к собственному внешнему виду — лишь очередной тонкий расчёт. Бесовская проделка, чтобы снова вывести из себя мать и позлить сестру перед ужином с семьёй её жениха. Иден прищурился, с интересом разглядывая девушку. Выходит, Тара решила принципиально игнорировать просьбы матери переодеться к ужину. Видимо, они с леди Мадлен опять в ссоре, вот она и упорствует, не желая подчиняться родительской воле. Интересно, почему на этот раз?

Иден осторожно прикрыл дверь библиотеки и замер на пороге, прислонившись спиной к стене. Он молчал и пристально наблюдал за девушкой. Казалось, она его не заметила. Или просто делала вид, что так поглощена своими записями. Да и что, вообще, она там пишет? И почему хмурится? Что за книга перед ней на столе?

Иден пригляделся. Он однозначно узнал новый труд по истории королевства, который сам подарил отцу Тары, лорду Олару Коллену, в этом году на именины. «Короли Лиоса — история правления и знаменательные события эпохи». Так-так. Ах, ну тогда всё ясно. Зря он зашёл. Тара сейчас не в духе.

В эту минуту девушка с недовольным видом принялась листать книгу быстрее и резче. Едва ли она задерживалась на странице дольше секунды. Скорее, просто пролистывала вперёд, как бывает, когда ищешь конец скучной и затянутой сцены. Однако Иден видел, что с каждым мгновением раздражение в ней только нарастало. Девушка нахмурилась и поджала губы. Грудь её часто вздымалась, дыхание стало таким громким, что шум его напомнил Идену звук закипающего чайника. Так и Тара, казалось, «выпускала пар» через раздувавшиеся от негодования ноздри. Иден невольно улыбнулся. Сейчас девушка больше прежнего походила на раздосадованного ребёнка. С детской непосредственностью она отпихнула от себя книгу, откинулась на спинку стула и выпалила:

— Абсолютная ложь и несусветная чушь! — девушка повернула голову и в упор посмотрела на Идена. — И ты всерьёз решил, что этот кладезь искажённых фактов и откровенного вранья станет хорошим подарком моему отцу? А тот в свою очередь посчитал, что мне будет полезно пересмотреть свои взгляды на историю королевства на основе этой вот книжонки? — Тара недовольно фыркнула и кивнула на стол. — Да это же просто сборник наглой лести Астиру и его бесчеловечной политике!

Иден прошёл в комнату и сел в большое кресло у стены напротив Тары, потонув в его мягких подушках. Облокотившись на широкую ручку, он пожал плечами и невозмутимо ответил:

— Хорошая книга. За неё в лавке два золотых просили. Новое издание.

— Ты сам-то это читал? — возмутилась девушка. — Только не говори, что тебя впечатлило написанное. Иначе я тебя знать больше не желаю.

Иден слабо улыбнулся.

— А тебя что же, не впечатлило? — с усмешкой спросил он. — Великолепный образчик интерпретации истории. Перелицованной лояльными короне летописцами на современный, соответствующий требуемому порядку лад.

— Там из «истории» лишь даты правления прежних королей и ссылки на места их погребения, — раздражённо бросила Тара. — И те лишь на первых двадцати страницах. А дальше только про Астира Первого, великого и могучего, «спасителя нашего и повелителя». Борца со злостными жестокими магами, с «чародейским сбродом», угрожающим порядку и покою нашего несчастного королевства. Можно было про других-то королей и вовсе не писать. Просто разделили бы всю историю на «до Астира Первого» и «после». То есть на все века до этого и оставшуюся вечность.

Тара резко поднялась, оправила платье и, захлопнув книгу, водрузила её на один из длинных стеллажей, стоящих вдоль библиотечной стены. Иден молча наблюдал. Он знал, что девушка ещё не закончила. Распаляясь, Тара редко могла замолчать на полуслове. Это-то и не нравилось её отцу больше всего. Особенно, если речь шла о короле и его мерах борьбы с магами Лиоса.

— А знаешь, я передумала, — продолжала девушка. — Можно про время «до Астира Первого» и совсем опустить. Зачем вдаваться в подробности? Какая надобность в той части истории, где не было нашего великого короля? Была ли до него вообще история? Я затрудняюсь ответить, — Тара театрально развела руками в притворном недоумении, но тут же вновь стала серьёзной: — Одно я знаю точно, после него уже никакой истории не будет. В смысле этого самого «после Астира Первого» никогда не случится. Он застрял на троне на вечность!

Девушка качнула головой, словно отгоняя от себя эту пугающую мысль. Иден заметил, что она вдруг погрустнела. Взгляд потух, а плечи опустились, словно от бессилия. Тара замолчала и, вздохнув, отошла к окну. Отодвинула тяжёлую занавеску, выглянув в вечерний сад.

— Не утрируй, — мягко сказал мужчина. — Это всего лишь книга.

— Таких книг полно, — в голосе Тары Идену послышалось разочарование. — В каждой библиотеке города, в каждом доме. По всей стране. Полагаю, это наша новая правда.

— И какая же?

— «Мир до Астира Первого ужасен и полон жестокости и несправедливости. Несчастных и обездоленных, угнетённых силой ужасных магов. Умирающий и загнивающий в своей порочности и корысти. Мир во время Астира Первого — счастье и радость, карусели и танцы!»

Иден сделал вид, что откашлялся в кулак, стараясь скрыть улыбку, и бросил на девушку хитрый взгляд из-под притворно нахмуренных бровей. Она обернулась и улыбнулась в ответ.

— Оскорбление правящей власти. Клевета на короля. Измена. Плаха и смерть, — отчетливо проговорил мужчина, будто перечисляя порядок обвинений и следовавший за ними приговор, как это делалось на слушаниях в Верховном Королевском суде.

— Виновна, милорд, — приглушённо проговорила Тара и с покорностью обречённой склонила голову. Но озорной блеск её глаз не ускользнул от внимания Идена. Помолчав, она осторожно спросила: — И что же ты станешь делать? Доложишь отцу?

— Как всегда, — кивнул тот с совершенно серьёзным видом. — За ужином первым делом, миледи. По такому случаю у меня с собой всегда записная книжка, — он хлопнул рукой по карману камзола. — Как вам известно, леди Тара, я уже давно веду список ваших оскорблений в адрес короля. Зачитаю лорду Олару. Пусть послушает, как отлично воспитал дочь. На радость палачам.

Но в этот раз Тара не улыбнулась. Напротив, она глубоко вздохнула и печально проговорила:

— Брось шутить, Иден. Я совершенно серьёзно. Зачем ты носишь такие книги в наш дом? Что, если мама возьмёт почитать или Леона? Решат ещё, что это истина в последней инстанции. Впрочем, они редко сюда заглядывают, — Тара окинула взглядом библиотеку и на мгновение задумалась. — Ты-то сам как сюда вошёл? Я полагала, что заперлась.

Девушка с любопытством посмотрела на вальяжно откинувшегося в кресле мужчину и приподняла бровь в ожидании ответа. Иден молчал, продолжая лукаво улыбаться. Он не собирался раскрывать своих секретов. Замки, запертые двери, обереги под потолком — будто такие вещи способны остановить того, кто действительно желает войти. Он думал сказать какую-нибудь колкость или философски ответить, что «для истинного книголюба нет преград в библиотеку», но не успел. Раздался звук поворачивающегося в замке ключа. Дверь распахнулась — и на пороге застыла недовольная леди Мадлен Коллен, хозяйка дома и мать Тары.

Одетая в пышное праздничное платье, состоящие, казалось, из сотни слоёв кружевных юбок, ярко накрашенная и обвешанная тяжёлыми драгоценностями, она напомнила Идену разряженную фарфоровую куклу, которую он хотел купить в подарок Таре по случаю окончания её обучения. Но передумал, побоявшись, что она засмеёт его за дурной вкус и сочтёт это очередным намёком на свой юный возраст.

Девушка отчаянно не любила, когда с ней обращались, как с ребёнком. А будучи младшей дочерью лорда Олара Коллена, министра внутренних дел королевства Лиос, казалось, навсегда застряла в роле маленькой девочки, которую любили и баловали многочисленные друзья и просители отца. Ее засыпали подарками, сладостями, игрушками. Даже сейчас кто-нибудь нет-нет, да и приносил для малышки Тары кулёк шоколадных конфет или леденцов, идя на аудиенцию к министру. А когда видел перед собой не розовощёкую маленькую девочку с бантами, вплетёнными в волосы, а хрупкую изящную девушку, терялся, невнятно бормоча про забывчивость, «летящие годы» и «невесту на выданье», всеми силами стараясь скрыть неловкость и смущение.

— Так и знала, что ты здесь, — обратилась леди Мадлен к дочери, и её возмущённый голос прервал ход мыслей Идена. — Леона уже полчаса как в гостиной. Волнуется, нервничает. А ты вместо того, чтобы поддержать и подбодрить сестру, снова заперлась в полумраке, да к тому же ещё не одета. А ну марш к себе! Лорд Туар с семьёй прибудут с минуты на минуту.

— Мама, я бы не хотела… — начала Тара, но леди Коллен резко её прервала.

— Она бы не хотела! Скажите пожалуйста! — женщина взмахнула руками и бросила гневный взгляд на дочь. — Я, кажется, не спрашивала о твоих желаниях. Это семейный ужин. И ты как член нашей семьи обязана там присутствовать наравне со всеми.

— Но там будет и лорд Мюрен, — Тара нахмурилась. — А ты сама знаешь, что я его просто не выношу.

— Значит, потерпишь немного ради сестры. Ты же понимаешь, какой это важный день. Лорд Туар приехал в столицу издалека, с самых северных границ, только чтобы познакомиться с семьёй невесты своего сына. Так что переоденься и спускайся в гостиную немедленно. И постарайся… — леди Мадлен на миг умолкла, пытаясь подобрать слова. — Постарайся не делать глупостей.

— Может, мне лучше тут остаться? — усмехнулась Тара. — Чтобы вас с отцом не позорить.

— Не говори ерунды, дорогая, — вздохнула женщина. — Ты прекрасно понимаешь, о чём я. Просто держись в стороне от разговоров старших.

— Мне почти двадцать, — заметила Тара. — Я сама уже не ребёнок. Но раз уж ты так просишь, постараюсь помалкивать и быть милой.

Иден не удержался и громко хмыкнул. Хотелось бы на это посмотреть! Он был уверен, что Тара не зря с самого утра сидела в библиотеке. Наверняка читала о северных землях, готовилась к разговору с лордом Туаром. Ведь он был королевским наместником и управляющим северными землями Лиоса. А именно там недавно вспыхнуло восстание, после того как тайная полиция короля вырезала целую деревню, где, по слухам, жили маги. А лорд Туар не только не осудил этого массового убийства на своих землях, но и жестоко подавил поднявшийся в округе бунт и сжёг ещё две деревни с недовольными жителями.

— Иден? Вы здесь? — леди Коллен только теперь заметила сидевшего в глубоком кресле мужчину и растерянно ахнула. — Простите, я вас не видела. Олар не сказал, что вы уже пришли. Но что же вы тут сидите? Спускайтесь в гостиную, скоро подадут ужин, — леди Мадлен приветливо улыбнулась и тут же с ещё большим возмущением снова накинулась на дочь: — Тара, ты хоть бы дяди постыдилась! Сидишь тут нечёсаная, только что не в сорочке. Уже вечер, а она будто недавно с постели встала. Не леди, а… — женщина осеклась, спохватившись. Словно мечущаяся меж двух огней, она снова повернулась к Идену: — Ах, простите меня, Иден. Не стоит такого говорить, — она виновато улыбнулась. — Просто я уже слов не нахожу. Ну где это видано? Гости на пороге, а она даже не одета! Может, хоть вы на неё повлияете? Вас-то Тара слушает.

— Мама, пожалуйста, ну прекратите уже причитать, — наконец, не выдержала девушка и прервала затянувшуюся тираду матери. — Сейчас я спущусь в гостиную.

— Переоденься сначала, — грозно рявкнула женщина. — Даже не думай там показываться в таком виде! Иден, прошу, простите ее за неподобающее поведение. Я не думала, что вы уже приехали. Иначе, конечно, никогда бы не позволила Таре гулять по дому в таком…

Иден не прислушивался. Он знал, что причитания и вздохи леди Коллен, чередовавшиеся с ласковыми извинениями, обращенными к нему, и грозными требованиями к дочери, могли продолжаться ещё долго, и потому на этот раз сам прервал женщину:

— Прошу вас, миледи, не беспокойтесь. Тара как раз уходила к себе, когда я вошёл. Простите, что задержал её. Я искал лорда Олара в библиотеке, а наткнулся на неё. Но уже ухожу. Не смею больше вам мешать, дорогая племянница, — Иден мило улыбнулся, галантно поклонился и выскользнул в двери мимо леди Мадлен, словно тень.

Ни слова больше не говоря, Тара последовала его примеру. Пререкаться с матерью ей вовсе не хотелось. Она отлично понимала, что та слишком взволнована приездом важных гостей и предстоящей свадьбой старшей дочери. Леона через неделю должна была сочетаться браком с сыном лорда Туара, одного из самых богатых и влиятельных людей в северных землях королевства, принадлежащего к старинному и уважаемому всеми роду. Представители их семейства издавна являлись ярыми сторонниками и верными подданными короля Астира Первого и управляли от его имени северными землями Лиоса.

Последние недели леди Коллен только и говорила о том, какая это честь и удача, породниться с таким знатным и могущественным родом, как Туар. Когда она смотрела на Леону, восхищение, радость и гордость за дочь переполняли сердце женщины. Да и сам Аррит, единственный сын и наследник лорда, как она успела убедиться, оказался замечательным юношей. На удивление скромным (даже чересчур), вежливым и учтивым. И совершенно непритязательным — казалось, несмотря на принадлежность к знати, в нём полностью отсутствовало тщеславие. Он не стремился ни к воинскому чину, ни к посту в министерстве, даже не претендовал на земельные владения отца.

Это последнее открытие весьма удивило и озадачило леди Коллен, когда она подумала о том, на какие средства юноша собирался содержать семью. Но тут на помощь вновь пришёл Иден. Именно он выхлопотал для Аррита место в одном из отделов министерства финансов, устроив его карьеру наилучшим и самым выгодным для семьи образом. Леди Мадлен не раз восклицала, какое это счастье, что судьба подарила им Идена! И благодарила богов за то, что кузен её мужа, о котором она прежде и не слышала, однажды переступил порог их дома, решив в один прекрасный день перебраться в столицу и отыскать родственников. Но ещё больше её удивило и обрадовало то, что Иден оказался весьма влиятельным человеком при дворе короля Астира и теперь помогал семье двоюродного брата как только мог.

Не сказать, чтобы род Коллен нуждался в средствах. Но, несмотря на свой высокий пост, лорд Олар совершенно не умел пользоваться положением и связями. Он был так добродушен и прост, что любой мог воспользоваться его покровительством и поддержкой. При этом он оказался простофилей и совершеннейшим глупцом, если дело касалось его собственных интересов. Хорошо, что теперь в их семье был Иден. Уж он-то разбирался в том, что требовалось сделать для процветания рода Коллен. Именно он подыскал достойного мужа для Леоны, когда той исполнилось двадцать лет и девочка достигла магического совершеннолетия. Он же помог организовать свадьбу. Устроил Аррита в министерство. И почему только сам Олар не догадался помочь дочери? Да ещё и кузена поблагодарил так сухо и сдержанно, словно опасался выказать излишнюю признательность.

А вот леди Мадлен не скупилась на дифирамбы в надежде, что со временем Иден поможет и Таре так же хорошо устроить судьбу. Ведь той уже было девятнадцать. Меньше года оставалось до магического совершеннолетия — возраста, после которого магия уже не проявляется. А когда король Астир убедится, что дочь лорда Олара Коллена не чародейка, можно будет вздохнуть спокойно, не боясь за её жизнь. Выдать Тару замуж. Ах, кто б только эту горемычную взял с таким-то упрямым характером! Вся надежда на помощь Идена и его связи при дворе. Откуда бы ни взялся этот мужчина, леди Мадлен благодарила богов за то, что кузен Олара появился в их доме именно сейчас.

Глава вторая

Тара тщательно выбирала платье. И дело было не в том, что она хотела произвести впечатление на семью Туар или затмить красотой сестру — на этот счёт у девушки не было иллюзий. Из них двоих Леона, без сомнения, была красивей. Стройная и гибкая, с пышной грудью и густыми светлыми волосами, тугими кудрями спадавшими на плечи — казалось, девушка была самим воплощением женственности, вобрав в себя всю красоту прежних представительниц рода Коллен. Сама же Тара на её фоне смотрелась невзрачной мышкой: хрупкая, угловатая и невысокая, она не могла похвастать ни округлыми формами сестры, ни особым изяществом, проявлявшимся в лёгкости походки или грациозности жестов. Хотя однажды Иден заметил девушке, что в ней есть особая стать, которая, исходя из его опыта, свойственна гордым и уверенным в себе женщинам, и удивительная для её возраста серьёзность и глубина взгляда.

Пожалуй, именно большие карие глаза и были единственным, что нравилось Таре в собственной внешности. И ещё длинные белокурые волосы до поясницы. Хотя с ними было больше хлопот, чем радости, да и укладывать их в пышные причёски Тара не любила. Вот и сейчас она предпочла оставить их распущенными. Мама не одобрит такой небрежности, но ведь это просто семейный ужин, а не королевский приём, верно? Куда важнее выбрать правильное платье. И оно непременно должно быть закрытым, таким, чтобы ни один сантиметр её кожи не оказался на виду. По счастью, такое в гардеробе девушки имелось. Чёрное, с длинными рукавами и застёжками под самое горло, с юбкой, которого доходила до пола. И плевать, что в нём она похожа на монашку. Главное, чтобы этот мерзкий слизняк, лорд Мюрен, её не коснулся. Она бы и перчатки надела, но это был бы уже перебор.

Одевшись, Тара вышла из комнаты и поспешила в гостиную. Однако едва она подошла к лестнице, как чья-то тяжёлая рука легла на её плечо, заставив девушку остановиться.

— Вот ты где, лакомый кусочек, — проговорил слащавый высокий голос. — А я-то обыскался.

Тара узнала его обладателя. Лорд Гидон Мюрен. Дядя Аррита, жениха её сестры, и один из верховных судей королевства. Друг отца. Богатый и знатный деверь лорда Туара, пользовавшийся покровительством самого короля. Но для неё он был просто мерзким похотливым развратником и пошляком, снискавшим себе дурную славу своими недвусмысленными ухаживаниями за молоденькими девушками, годившимися ему в дочери. Мужчине было чуть больше пятидесяти, но благодаря подтянутой фигуре, горделивой осанке и чрезмерной щепетильности в одежде выглядел он моложе.

— Лорд Мюрен, — с плохо скрываемым отвращением проговорила девушка, оборачиваясь. — Добрый вечер.

Прищуренные светло-голубые глаза с вожделением смотрели на неё, а от хищной улыбки Тару передёрнуло. Неужели даже в собственном доме ей нет спасения?

— Что за холодный тон, радость моя? — недовольно спросил мужчина, замечая, как девушка нахмурилась и отстранилась. — Разве так встречают будущих родственников? — с этими словами лорд Мюрен приблизился и медленно провёл рукой по щеке Тары, отчего та брезгливо поморщилась. — Брось кукситься, дорогая. А не то я подумаю, что ты мне не рада.

Вторая рука мужчины властно легла на её талию, и в одно мгновение лорд Мюрен оказался так близко, что Тара будто ощутила вкус его приторно сладкого парфюма. Живот скрутило от отвращения. Девушка попыталась высвободиться из рук мужчины, но тот и не думал её отпускать.

— Ну куда же ты так спешишь, дорогая? — томно прошептал он ей на ухо. — Моя маленькая монашка, мой сладкий лакомый кусочек. Строптивая, непокорная малышка Тара.

Девушка с силой пихнула мужчину в грудь и отступила к стене, но тот последовал за ней.

— Ты подумала над моим предложением? — дыхание мужчины обожгло её кожу. — Я устал ждать ответа.

— Я давно вам ответила, — сухо отрезала Тара. — Мне неприятны ваши ухаживания, и вашей протеже я быть не желаю. Оставьте меня в покое. Иначе я всё расскажу отцу.

— Пугаешь меня Оларом? — усмехнулся тот, и Таре стало не по себе от его наглой усмешки. — Я ведь тоже могу тебя припугнуть. У меня весьма влиятельные и, скажем так, кровожадные друзья. А для девушки, которая ещё не достигла магического совершеннолетия, ты весьма неосмотрительна в выборе врагов. Едва ли тебе стоит со мной ссориться.

Тара похолодела, со страхом посмотрев на лорда Мюрена. Но мужчина лишь шире улыбнулся, наслаждаясь эффектом, который произвели его слова на девушку. Кажется, она испугалась.

— Я мог бы защитить тебя, стать покровителем, — прошептал лорд и заботливо убрал за ухо девушки выбившуюся прядь. — Мог бы замолвить за тебя словечко, если однажды мой давний приятель решит наведаться за твоей милой чародейской головкой. Понимаешь, о ком я, моя сладкая?

— Я не боюсь палача, — решительно ответила девушка и проскользнула к лестнице, но лорд Мюрен преградил ей путь.

— О, не лги мне, Тара, — протянул он. — Все его боятся. Но никто не знает в лицо. Никто, кроме меня. Так что не испытывай моего терпения, лакомый кусочек. Соглашайся по-хорошему. Иначе я пришлю своего друга, чтобы тебя убедить.

— Лорд Мюрен, ваше предложение совершенно непристойно, — сквозь зубы процедила девушка, не в силах больше сдерживать возмущения. — Я никогда не соглашусь на него, присылайте хоть сотню палачей! И ваше поведение просто… — Тара осеклась, заметив внизу лестницы Идена.

Его лицо на миг исказилось от злости, а стальной взгляд впился в спину лорда Мюрена. Тара никогда прежде не видела Идена таким. Будто вся кровь вдруг схлынула с его лица, таким бледным он ей показался, а в глазах вспыхнула ярость. В два шага мужчина взлетел по лестнице и очутился за спиной лорда. Тара испугалась, что сейчас он накинется на того с кулаками, но дядя на удивление спокойно окликнул мужчину по имени и, положив руку на его плечо, осторожно развернул к себе.

— Добрый вечер, Иден, — охотно поздоровался с ним лорд Мюрен и мило улыбнулся. — И вы сегодня здесь? Какая приятная встреча.

Дядя быстро взглянул на перепуганную Тару. Лицо его было каменным, будто вспышки ярости, которую она ещё мгновение назад заметила в его глазах, вовсе не было. Он дружелюбно улыбнулся в ответ на приветствия.

— Мне тоже приятно снова вас видеть, лорд Мюрен. Надеюсь, ваши дела идут хорошо. Слышал, недавно вы приговорили к тюрьме целую группу заговорщиков. Кажется, у них даже своя организация была. «Карсуар Ритару», не так ли? «Чёрные монахи». Громкое дело. Поздравляю. Слышал, король остался вами очень доволен.

Лорд Гидон Мюрен важно вскинул голову и снисходительно кивнул мужчине, довольный его комплиментом.

— Благодарю, Иден. Вы правы, его величество лично поблагодарил меня после суда.

— Не возражаете, если я ненадолго украду у вас леди Тару? — улыбнулся Иден. — Леди Коллен просила привести её на кухню. Что-то насчёт торта.

— Конечно, — Мюрен любезно отступил в сторону, позволяя девушке пройти вперёд к лестнице. — Я как раз желал проводить леди Тару в гостиную. Но раз леди Мадлен ждёт дочь, не смею более её задерживать.

Иден предложил девушке руку, и она с благодарностью воспользовалась моментом, чтобы ускользнуть от назойливых приставаний Мюрена. Они с Иденом спустились по лестнице и повернули в кухню, но на пороге мужчина остановился и с вопросом посмотрел на девушку. Та смущёно отвела глаза.

— Что это такое было? — спросил Иден. — Там, на лестнице. Чего Мюрен от тебя хотел?

Тара прикусила губу и покачала головой, давая дяде понять, что не станет отвечать на вопрос. Но тот и не думал отступать. Он нежно взял девушку за плечи и вкрадчиво произнёс:

— Тара, мне-то ты можешь сказать. Я же не слепой, в конце-то концов. Это уже не в первый раз, верно? Чего этот старый извращенец от тебя хочет?

— Чего хочет мужчина от женщины, которую называет «лакомым кусочком»? — тихо ответила девушка, чувствуя, как вспыхнули её щёки.

Как же неловко и стыдно было признаваться в подобном, пусть даже и Идену. Особенно Идену. Не натолкнет ли она на мысль, что сама дала лорду Мюрену повод за собой ухаживать? Вдруг он решит, что она поощряет старого похотливца?

Но дядя, кажется, о таком не подумал. Какое-то время он молчал, нахмурившись и строго глядя на девушку. Потом с шумом выдохнул и спросил:

— И давно это продолжается?

— Последний месяц. Как только объявили о помолвке, и у Мюрена появился официальный повод наведываться в наш дом, — пробормотала Тара.

— Ты говорила отцу? — мягко спросил мужчина.

— Пыталась, — девушка облегчённо выдохнула, понимая, что Иден вовсе не собирается ни в чём её обвинять. — Но он, кажется, меня не понял. Или не захотел понять. К тому же Мюрен его друг и верховный судья. Едва ли отец мне поверит.

— Все кругом знают про его слабость к молоденьким девушкам, — возразил Иден. — Олару прекрасно об этом известно, тебе нечего опасаться. Скажи ему. Пусть он поговорит с Мюреном. Или, если хочешь, я сам скажу.

— Нет, Иден, не нужно, — замотала головой Тара с ужасом в глазах. — Я не хочу, чтобы отец знал об этом. Не думаю, что его вмешательство так уж необходимо. Я сама разберусь. К тому же не хочу настраивать Мюрена против отца. У него весьма влиятельные друзья, как он мне только что признался. У отца могут быть из-за этого проблемы.

— Тара, твой отец министр внутренних дел Лиоса. Мало таких людей, которые могут доставить ему проблемы, поверь мне. Лорд Мюрен точно не один из них. Но раз ты против, я не стану вмешиваться.

— Спасибо, — Тара в порыве благодарности сжала руку дяди, но тут же почему-то отпрянула, краснея.

— Он что, запугал тебя? — мягко спросил Иден, замечая её смущение. — Вот уж не думал, что такой человек существует. Тот, которого ты боишься, — он лукаво улыбнулся. — И что же за влиятельные друзья у нашего лорда? Кем он тебя пугает?

— Палачом, — чуть слышно ответила девушка. — Но дело не в том, что я его боюсь. Я не боюсь, просто не хочу…

— Палачом? — возмущённо воскликнул мужчина, перебивая её. — Серьёзно? Этот шут записал главу тайной королевской полиции в свои личные лакеи?

Тара расслышала в его голосе злость, словно слова Мюрена его оскорбили. Девушка удивлённо посмотрела на дядю.

— Вот уж он замахнулся так замахнулся, — раздражённо покачал головой тот. — Ещё скажет пусть, что палач действует по его приказу. Ни за что в этот бред не поверю.

— Отчего же? — осторожно спросила Тара. — Почему нет, если палач — это лорд Туар?

Её слова огорошили Идена. Он на миг потерял дар речи, уставившись на племянницу в совершеннейшем недоумении. Ему показалось, или она только что обвинила отца Аррита, жениха своей сестры, в том, что он является жестоким и беспощадным убийцей?

— Позволь спросить, как такие нелепые предположения вообще забрались в твою умненькую головку? — растерянно спросил Иден. — С чего ты взяла, что лорд Туар и есть палач?

— Просто сопоставила факты, — пожала плечами девушка. — Лорд Туар пользуется безграничным доверием и покровительством короля. Астир отдал ему в управление северные земли, самые обширные и неспокойные территории королевства. Я слышала, Туар служит ему уже сорок лет. Как и палач. Скажем, начал палач в двадцать. Значит, сейчас ему около шестидесяти. И Туару тоже. Вполне подходит. А ещё род Туар очень древний. В нём наверняка были маги. А, как ты знаешь, палач — единственный, кому король простил наличие магических способностей в обмен на верную службу. Он и магов-то выслеживает так хорошо только потому, что и сам такой же. Один из них. Так что всё сходится, — как на духу выпалила Тара и взглянула на Идена.

Тот недовольно нахмурился.

— Надеюсь, ты не собиралась сказать этого лорду Туару в лицо сегодня за ужином? — с опаской спросил Иден. — Не вздумала его разоблачать?

Тара покачала головой.

— Нет. Не волнуйся. Я же не сумасшедшая. Но, согласись, в этом есть смысл. Плюс восстания на севере и та жестокость, с которой лорд Туар их подавил. Палач со своим отрядом тоже вырезал деревню магов во владениях Туара. Хочешь сказать, это просто совпадения?

— Хочу сказать, что лорд Туар — всеми уважаемый и очень влиятельный при дворе человек. Очень влиятельный, Тара, — многозначительно повторил Иден. — Слышала меня? Так что не вздумай делать глупостей. И не обвиняй его почём зря. К тому же я уверен, что он не палач. Даже если и причастен к расправам над чародеями севера.

— Да, и откуда же такая уверенность? — язвительно усмехнулась девушка. Ей не понравился наставнический тон, с которым Иден к ней обращался. — По мне, всё сходится. Палач был там. Вырезал деревню на границе. И Туар был там. В то же время.

— Лорд Туар правит северными землями, забыла? — недовольно ответил Иден. — Где же ему ещё быть? А что до деревни… — Иден осекся. — Не думаю, что это дело рук палача. Массовые кровавые расправы — это не его стиль. Не в последние годы. Он уже несколько лет не зачищает целые поселения. Вот одиночные отсечённые головы молодых аристократов — это его работа. Палач нынче прореживает знать, Тара. А не связывается с деревенскими кудесниками. Это для него в далёком прошлом.

— Откуда ты знаешь? — дрогнувшим голосом спросила Тара, похолодев.

В её голосе Иден услышал страх. Он посмотрел на девушку, чувствуя, как по спине пробежали мурашки от её леденящего душу испуганного взгляда.

— Земля, как говорится, слухами полнится. А я внимательно слушаю, что говорят другие, — просто ответил он, стараясь придать голосу небрежность. — И помалкиваю там, где положено. Оттого люди меня не боятся и охотно делятся со мной разного рода информацией. Рассказывают о своих предположениях. Раскрывают секреты. Заботы. Страхи. Как ты сейчас, например.

— Иден, ты порой меня пугаешь, — выдохнула Тара, успокаиваясь.

Мужчина приблизился и, взяв её за подбородок, заглянул девушке в глаза.

— Я никогда не причиню тебе зла, Тара. И никому этого не позволю. Ты мне веришь?

Девушка смутилась, не в силах отвести взгляда от слишком уж серьёзного лица мужчины. От Идена исходила такая уверенность и сила, что рядом с ним она действительно чувствовала себя как за каменной стеной. С ним ей было спокойно и просто. Иден никогда не осуждал её и не корил за радикальные взгляды, как это делал отец. Казалось, дядя понимает и даже разделяет её мнение, хотя открыто никогда бы в этом не признался. Никому, кроме неё. С одной только Тарой он не утруждался подбирать слова, высказывая своё настоящее мнение об Астире Первом и его жестокой политике против магов.

Но это было не всё. В Идене крылось что-то такое, что заставляло её сердце биться чаще. Низкий голос с легкой хрипотцой, широкие крепкие плечи, волевой подбородок или сильные руки — что именно, девушка не могла сказать. Может быть, всё сразу. А ещё эти серые глаза. Такие выразительные и глубокие, словно в бездну заглядываешь.

Тара знала, что он в два раза старше её. Знала, что он вхож в её семью как кузен отца. «Дядя Иден», как велела называть его леди Коллен. Вот только никакой он ей не родственник, об этом девушка давно догадалась. И потому не считала себя виновной в тех смешанных чувствах, что Иден пробуждал в её душе. Однако мужчина играл свою роль заботливого и внимательного дяди так исправно, что и сама Тара не посмела бы открыто уличить его во лжи.

— Да, — прошептала она в ответ на его вопрос.

Иден отпустил её и отстранился. Казалось, ему вдруг самому стало неловко рядом с Тарой.

— Послушай, постарайся не цепляться к лорду Туару. И забудь о своих нелепых предположениях. Поверь мне на слово, никакой он не палач. И будь благоразумна. Хотя бы ради Леоны. Хорошо?

Тара кивнула.

— Мама ведь меня не звала ни в какую кухню? — спросила она, слабо улыбнувшись.

— Нет. Она наверняка с ума сходит, гадая, где тебя носит, — ответил Иден. — На твоём месте я бы поспешил в гостиную.

Тара посмотрела на дверь, из-за которой доносились незнакомые голоса. Кажется, лорд Туар был уже здесь. Прекрасно. Она давно мечтала познакомиться с любимцем короля Астира. Говорят, он не менее суров и жесток, чем сам правитель Лиоса. И что бы ни говорил Иден, не одна она считала, что именно он может скрываться под капюшоном серого плаща главы тайной полиции. А если это правда, Таре найдётся, что ему сказать, и Иден её тут не удержит.

Ведь это от рук «палача», как его называли в народе, за последние месяцы умерли четверо её друзей, сыновей лордов и министерских чиновников, молодых представителей знати. Тара знала всех их лично, с самого детства. Их семьи были дружны с родом Коллен. Они росли вместе, играли в салки в саду её дома на днях рождения, а теперь они мертвы. Лишь потому, что в них проснулись магические способности. Так поговаривали, хотя сама Тара ничего подобного не замечала, да и не знала, на что именно следует обращать внимание. Как проявляется магия? Что это за дар такой, и в чём он выражается?

Это знал палач, чья работа заключалась в том, чтобы выслеживать чародеев и предавать их смерти до того, как их магия станет угрожать власти короля Астира. Говорят, у него был нюх на магов, а король дал ему неограниченные полномочия для борьбы с ними. И тот не преминул ими воспользоваться. Отрубленные головы её друзей украсили штыки ограды вокруг дворцовой площади. А ведь убитые были совсем ещё мальчишками, молодыми, невинными и наивными, как она сама!

Эта «магическая чистка» знати, проводимая палачом по приказу Астира, продолжалась уже несколько лет в разных частях королевства. И любой, кто осмелился открыто высказать недовольство или встать на пути главы тайной полиции, был обречён. Некоторых закрывали в тюрьмах, других находили мёртвыми в своих постелях. Оттого многие предпочитали помалкивать и делать вид, что ничего не происходит. Палач не знал ни пощады, ни жалости. Жестокие и кровавые убийства продолжались, и вот теперь дело дошло и до столицы. Четыре смерти за полгода. Теперь дожить до двадцати лет считалось для многих молодых людей настоящей удачей и счастьем.

Сама Тара не боялась за свою жизнь. В её роду уже много лет не было никого с магическими способностями, а женщин-чародеек среди аристократии королевства не рождалось уже лет сто. Но она всем сердцем ненавидела палача и в глубине души даже желала, чтобы однажды он явился и за ней. Ведь тогда она сможет убить его. Всадить нож в чёрствое сердце и отомстить за своих мёртвых друзей. Год назад Иден привёз ей в подарок откуда-то с севера кинжал. Тонкий, острый, с украшенной камнями рукоятью. С тех пор Тара держала его под подушкой. Если палач действительно однажды явится, она будет готова. Вот только, говорят, его меч быстрее молнии, а сам он наделён нечеловеческой силой. К чёрту! Даже если она умрёт, сражаясь, то хотя бы попытавшись забрать своего убийцу с собой. Раз никто другой до сих пор на это не осмелился.

Глава третья

— Моя младшая дочь, леди Тара Коллен, — представил девушку гостю Олар.

Лорд Туар скользнул по Таре оценивающим взглядом и медленно кивнул. Вальяжный и спокойный, словно разомлевший на солнцепёке кот, невысокий, но статный, с приятными чертами лица лорд Туар произвёл на Тару впечатление уверенного, знающего себе цену человека. Глубокие морщины и чёрная борода с проседью выдавали преклонный возраст своего обладателя. Но внимательный взгляд карих глаз из-под густых бровей не был взглядом усталого старика. Тара догадывалась, что за ним прятался живой и изворотливый ум, скрыть который от посторонних Туар мог, разве что зажмурившись.

И всё же Тара вынуждена была признать, что он не слишком-то походил на палача. Мужчина был уже слишком стар, и в его движениях различалась свойственная возрасту медлительность. Выходит, Иден снова оказался прав. На быстрого безжалостного убийцу с мечом за спиной лорд не похож. Да и физических сил у него, кажется, едва хватало на церемониальные поклоны и рукопожатия. Слабые, как предположила Тара. Девушка присела в реверансе и опустила глаза.

— Мой кузен, Иден Каас, — продолжал Олар.

— Лорд Туар, — кивнул Иден, подходя к гостю. — Для меня честь познакомиться с вами.

— Иден Каас, — задумчиво протянул старый лорд. — Мне знакомо это имя. Аррит весьма тепло отзывался о дяде своей невесты. Кажется, вы его покорили. Мой сын признался, что это именно вы уговорили его поступить на службу к королю, чего я, к моему стыду, так и не смог добиться от него за все эти годы. Слышал, вы даже подыскали для него подходящую должность при министерстве финансов. Полагаю, я вам весьма обязан, — Туар протянул руку мужчине, и тот её пожал.

— Ну что вы, — улыбнулся Иден. — Вы должны благодарить за это лорда Коллена, а вовсе не меня. Это под его благотворное влияние попал ваш сын, а все мы знаем, как лорд Олар предан королю и как красноречиво способен убеждать других следовать своему примеру. Я лишь исполнял поручение кузена.

— Мне нравится ваша скромность, Иден. В моём краю эта черта характера весьма ценится. А вы, как я погляжу, и сами человек с севера? — лорд Туар кивнул на кинжал, висевший на бедре Идена в расшитом чехле. — Не замечал, чтобы на западе Лиоса кто-либо носил с собой холодное оружие. Эта привычка свойственна лишь уроженцам неспокойных земель. Могу я взглянуть?

Иден улыбнулся и, вытащив кинжал из ножен, протянул его лорду.

— Вы правы, лорд Туар. Я перенял эту привычку, когда жил на севере. Но это было очень давно. Хотя по долгу службы мне часто доводится разъезжать по Лиосу. Бывать в разных местах, не всегда в самых безопасных. Потому приходится соблюдать осторожность.

— Однако я удивлён, — пробормотал мужчина, разглядывая нож. — Полагал, такие кинжалы всегда идут в паре, и их нельзя разлучать.

Тара невольно вздрогнула. Она знала, что клинки действительно шли в паре, и один из них дядя подарил ей. Но это было их маленьким секретом. Лорд Олар не разрешал дочерям хранить оружия и никогда не учил их с ним обращаться. Вряд ли отец обрадуется, если узнает, что Тара держит нож под подушкой в своей спальне. Девушка с замершим сердцем посмотрела на дядю.

— Правда? — искренне удивился Иден. — Я этого не знал. Да и торговец на рынке в Шотуре ничего об этом не упомянул. Должно быть, сразу разглядел во мне новичка и неместного. Теперь я даже думаю, он с меня тогда втридорога взял.

— Да, на базаре в Шотуре вас запросто надуют, мой друг. У наших купцов просто глаз на таких, как вы, столичных простачков, — Туар добродушно рассмеялся, возвращая Идену кинжал.

Тот быстро спрятал его в ножны и, мельком глянув на девушку, едва заметно ей подмигнул.

Леди Коллен пригласила всех к столу, и Тара, к своей досаде, обнаружила, что сидеть за ужином ей предстоит рядом с лордом Мюреном. Иден устроился напротив, рядом с раскрасневшейся от возбуждения и счастья Леоной. Та без умолку рассказывала дяде о последних приготовлениях к свадьбе. Он улыбался и, казалось, внимательно слушал. Но Тара замечала, с какой неприязнью он то и дело поглядывает на лорда Мюрена. Девушке подумалось, что таким холодным и острым взглядом можно перерезать горло не хуже, чем кинжалом. Она даже занервничала. Не хватало ещё, чтобы кто-то это заметил. Тара перехватила взгляд дяди и отрицательно покачала головой. Иден нахмурился и опустил глаза.

Разговор зашёл о свадьбе и предстоящем торжестве. Лорд Туар планировал задержаться в городе до церемонии, назначенной на конец следующей недели. Уточнялось меню, обсуждалась музыка и детали остававшихся приготовлений. Леона уже радостно рассказывала, какие красивые и редкие цветы она заказала для украшения зала. Тара же молча слушала, не уделяя особого внимания разговору. Её куда больше волновала рука лорда Мюрена, которая то и дело невзначай касалась под столом её колена. Девушка делала вид, что не замечает этого, но, когда пальцы лорда игриво погладили её по бедру, не выдержала и с силой скинула руку мужчины, ударив того локтем в бок. Мюрен пошатнулся и едва не выронил бокал с вином на белоснежную скатерть.

— Простите, — приглушённо извинилась девушка, поймав на себе недовольный взгляд матери.

Гидон Мюрен беспечно улыбнулся, будто ничего не произошло, и его руки вновь исчезли под столом. Иден заметил, как Тара залилась краской и закусила губу, словно пытаясь заставить себя сидеть смирно и не шевелиться. Вид у неё был затравленный, словно у перепуганной, загнанной в ловушку лани. Иден сжал в руках салфетку, стараясь подавить захлестнувшую его вдруг злость. Этот мерзавец Мюрен совершенно не знал границ в своих приставаниях! С каким удовольствием Иден выволок бы его сейчас из-за стола и отсчитал ему пару хороших ударов в челюсть. Но обстановка для этого была не самой подходящей.

— Вы уже решили, где станете жить после свадьбы? — спросил лорд Туар у сына. — Как я понял, на север ты возвращаться не торопишься?

— Не теперь. Моя новая должность надолго привяжет меня к столице, — улыбнулся Аррит. — Мы с Леоной останемся в Рахшаре, отец. Да и в свете последних событий Шотур, кажется, не самое безопасное место. Я слышал о бунте, поднявшемся в пограничных деревнях.

— Бунте? — презрительно хмыкнул Туар. — Разве можно назвать бунтом обычный крестьянский мятеж?

— Правда, Аррит, эти волнения едва ли стоит принимать всерьёз, — поддержал его Мюрен. — Кучка магов и их последователей против целого северного войска. Это просто смешно.

— К тому же я уже с этим разобрался, — продолжал старый лорд. — Ничто больше не угрожает спокойствию на моей земле.

— А род Туар в самом деле уже много лет управляет северными землями от имени короля? — вдруг спросила Тара.

— Верно, — Туар кивнул. — Я являюсь наместником его величества.

— Поправьте меня, лорд Туар, но разве в обязанности правителя не входит заботиться о жителях оставленных на его попечение земель, защищать их жизни, права и свободы? — продолжала та, прожигая мужчину взглядом. — Разве это не так?

— Тара, — строго одёрнул её отец, но девушка сделала вид, что не услышала.

Лорд Туар вытер губы салфеткой и с любопытством посмотрел на девушку.

— Все так, юная леди, — ответил он, помолчав. — Забота о жителях входит в мои обязанности.

— Однако я слышала, что вы весьма жестоко и кроваво обошлись с восставшими. Говорят, ваши солдаты сожгли несколько деревень с недовольными жителями, среди которых даже не было магов. Одни крестьяне. Вы полагаете, подобная безжалостность отвечает понятию «заботы о подданных»?

Мужчина молчал. Он нахмурился и исподлобья пристально разглядывал девушку.

— Вы весьма жёстко отзываетесь о принятых мною мерах по наведению законного порядка, — наконец, сухо проговорил он, сделав ударение на последних словах.

— А как бы вы сами описали эти кровавые убийства?

За столом на миг повисла тягучая тишина. Казалось, напряжение, вызванное словами девушки, можно было пощупать рукой.

— Я действовал в интересах Лиоса и по приказу его величества, — стальной голос Туара, словно ледяная вода, заставил Тару похолодеть. — Мне показалось, или вы не одобряете политику короля?

— Помилуйте, лорд Туар, — усмехнулся Иден. — Едва ли молоденькая хорошенькая девушка вообще что-то смыслит в политике. Как по мне, так юная леди всего лишь начиталась бульварных газетёнок. Как известно, пресса любит уделять особое внимание кровавым и жутким подробностям, а леди Тара у нас весьма впечатлительна. Такое низкопробное чтиво, которым, к несчастью, кишат улицы нашей столицы, способно превратить даже самую умную и любознательную леди в глупенькую канарейку, повторяющую за столом всякий вздор. И всё же мягкосердечность и милосердие, свойственное всем юным девушкам, вряд ли можно всерьёз назвать «политическими убеждениями».

Лорд Туар с шумом выдохнул и с интересом посмотрел на Идена. Тот лукаво улыбнулся и пожал плечами. Мол, а чего ещё ждать от молоденькой девчушки?

— И всё же, Олар, ваша младшая дочь довольно решительно высказывается для столь юного возраста, — уже более спокойным тоном продолжал старый лорд. — А ведь, критикуя мои меры, она весьма нелояльно отзывается и о королевской власти.

Лорд Коллен вспыхнул от стыда за поведение дочери и взволнованно пробормотал:

— Простите, ваша светлость. Уверен, Тара не имела в виду…

— А когда же молодёжь высказывалась сдержанно и лояльно? — бесцеремонно перебил кузена Иден и рассмеялся. Да так искренне, что и сам Туар невольно вынужден был улыбнуться. — Уверен, и вы в её возрасте считали, что лучше других разбираетесь в том, что правильно и необходимо для блага королевства. Молодость! Завышенные идеалы, желание сделать этот мир лучше. Несомненно, многие из нас в своё время критиковали некоторые королевские законы.

— Не буду спорить, — неохотно согласился тот, — но…

— Ещё двадцать лет назад критика власти была излюбленной темой разговоров среди столичной молодёжи. Это сейчас они притихли, перепуганные палачом. Теперь ведь даже неосторожно брошенное слово может быть воспринято как измена. Меня, признаться, это даже немного расстраивает. Теперь молодых людей в политику силками не затащишь. Каких трудов лорду Олару стоило убедить даже вашего сына согласиться на должность в министерстве. А вы говорите о лояльности.

Тара ахнула. Несмотря на шутливый тон дяди, она заметила, как от его слов побледнел Туар. Он пронзил Идена испепеляющим взглядом. Девушке показалось, что старый лорд готов был вскочить и броситься на него за такой оскорбительный намёк. И каково же было её удивление, когда вместо этого мужчина вдруг хитро улыбнулся и ответил:

— Вы правы, Иден. И к чему эти пустые разговоры о политике за столом? Будто других тем не найдётся, — он повернулся к Мюрену: — Я слышал, вы намерены уступить ваш особняк в Рахшаре молодой чете?

Казалось, даже столовые приборы в этот миг вздохнули с облегчением. Тара поняла, что опасность миновала, даже отец постепенно стал приходить в себя и поднял глаза на важного гостя. Лорд Мюрен же довольно улыбнулся и чинно кивнул Туару, преисполненный гордости за своё великодушие.

— Да, это правда, дорогой зять. Я планирую насовсем перебраться в свой загородный дом. Устал от столичной суеты.

— Дядя Гидон очень щедр, — Аррит с благодарностью посмотрел на Мюрена.

— Только, надеюсь, вы не выставите старика за дверь, едва отзвонят свадебные колокола? — рассмеялся тот. — Я вынужден ещё ненадолго задержаться, пока не подготовлю усадьбу к переезду. Но вы не стесняйтесь, обживайтесь. Уверен, молодая хозяйка в первую очередь захочет заново обставить весь дом.

Леона смущённо улыбнулась, а у Тары на миг перехватило дыхание. Так вот про какой «новый дом» говорила ей сестра, когда просила помочь с обстановкой комнат. Они с Арритом будут жить в особняке Мюрена? Зря она не уточнила этого до того, как Тара согласилась пожить у неё первое время, чтобы вместе заняться планировкой жилища молодожёнов.

О боги! Жить с Мюреном под одной крышей! Ведь этот развратник ни за что не переедет в загородное поместье раньше, чем подчинит Тару своей воле в каком-нибудь тёмном углу особняка. Девушка вздрогнула.

Рука лорда меж тем сжала её колено, подтверждая догадку. Тара уже не слушала его слов. Кровь громко стучала в висках, дыхание участилось. Не в силах больше выдержать, девушка резко встала из-за стола, бледная и взволнованная.

— Простите меня, — извинилась она, растерянно скользнув взглядом по удивлённым лицам присутствующих. — Мне сегодня немного нездоровится. Я, пожалуй, прилягу. Прошу меня извинить.

Мужчины поднялись со своих мест, провожая леди. Тара почти выбежала из гостиной, желая как можно скорее оказаться одна. От мыслей о том, что ей придётся какое-то время находиться с ненавистным лордом Мюреном под одной крышей ей и правда стало дурно. Но даже больше этого её пугало другое — собственная неосторожность в разговоре с наместником короля.

Тара поднялась в свою комнату и заперлась, стараясь унять колотившееся сердце. Как глупо, как безрассудно было вступать в спор с Туаром! Она едва не подставила под удар отца. Если бы не Иден, лорд Туар бы точно заставил её сболтнуть лишнее. А сам бы тотчас же кинулся докладывать королю Астиру о нелояльной и дерзкой дочери министра внутренних дел. И о чём она только думала?

Не прошло и получаса, как в дверь её комнаты постучали. На пороге стоял Иден, держа в руках тарелку с куском праздничного торта.

— Как ты? — с волнением в голосе спросил он. — Перепугалась?

Девушка опустила глаза и коротко кивнула.

— Лорд Туар тебе не по зубам, Тара. Наивно и опасно затевать с ним подобные разговоры. Он человек старой закалки, преданный слуга короля. Таких неосмотрительных глупышек, как ты, он на завтрак ест. Ты меня понимаешь?

Снова кивок. Иден заметил, как задрожали плечи девушки. Казалось, она приглушённо всхлипнула.

— Да ладно, будет с тебя на сегодня, — мягко проговорил мужчина. — Вот возьми. Леона просила тебе передать. Свадебный торт. Попробуй. Ей страсть как не терпится узнать твоё мнение.

Тара слабо улыбнулась и взяла тарелку из рук Идена.

— Ты зайдёшь?

— Вообще-то, это просто верх неприличия в столь поздний час переступать порог комнаты незамужней девушки, — усмехнулся тот. — Но разговоры в дверях тоже не назовёшь хорошим тоном.

Он прошёл мимо Тары и встал возле её туалетного столика. Девушка закрыла дверь и села на край кровати.

— Гости уже ушли? Отец что-нибудь говорил? — осторожно спросила она.

— Даже не надейся, что эта выходка так просто сойдёт тебе с рук, — улыбнулся Иден.

— Спасибо тебе.

— Не стоит благодарности, дорогая племянница. Мне было несложно. Правда, теперь все будут считать, что у меня ужасное чувство юмора, а лорд Туар так вообще занесёт меня в список заклятых врагов. Но чего не сделаешь ради милой сердцу девушки.

Тара вскинула на Идена глаза. Его слова теплом разлились в душе. Но тот заметил блеск в ее взгляде и вдруг потупился.

— Не стоит так больше делать. Лорд Туар не из тех, с кем можно столь легкомысленно высказывать своё мнение. Не сомневаюсь, что про тебя он уже всё понял. Такие, как он, весьма тонко улавливают правду. Ты обвинила его в жестокости. В его глазах ты тем самым оправдываешь восставших, защищаешь магов, а значит, выступаешь против короля. Он это запомнит.

— Но я не защищаю магов, — возразила Тара. — Просто не понимаю, в чём именно они виноваты? В том, что родились с магическими способностями в мире, где правит король Астир? Они ведь ничего ему не сделали. Почему он просто не оставит их в покое?

Иден помолчал, внимательно вглядываясь во взволнованное лицо девушки.

— Ты понятия не имеешь, что такое магия и в чём она вообще заключается, верно? — спросил он.

— Я никогда не видела магии, — призналась Тара. — Только в книгах о ней читала. Не знаю, в чём именно её суть и почему король так её боится. Что за угроза такая великая для его могущества?

— Я объясню, — решительно сказал Иден. — И покажу тебе.

Он достал из кармана небольшую монетку и с загадочным видом провел ладонью перед лицом удивлённой девушки.

— Только смотри внимательно, — заговорщицки сказал мужчина. — Не упусти момента.

С этими словами он поднёс монетку к свече, стоявшей на туалетном столике, и Тара увидела, как металл вдруг вспыхнул ярким зелёным пламенем. Не обращая внимания на огонь, Иден повертел монетку, пропуская её через пальцы, а затем сжал её в руке. Он продолжал с силой стискивать кулак, пока тяжёлые капли не полились между пальцев на пол. Казалось, монетка расплавилась и растеклась по ковру. Иден наклонился и, проведя над жидкостью рукой, лукаво улыбнулся девушке.

— Держи, — он что-то подкинул в воздух, и Тара поймала совершенно нетронутую холодную монетку, которую Иден показывал ей минуту назад.

Девушка бросила взгляд на пол. Следы капель исчезли.

— Как такое?..

— Магия способна менять суть вещей. Ей подвластно изменить природу бытия, заставить её подчиняться воле волшебника. Меняя природу вещей, можно преобразить и мир вокруг. А это даёт чародею силу. Он повелевает не только вещественным миром, но и людьми. Сила рождает власть, а власть — страх. Вот на этом и держится всё могущество чародея, — тихо произнёс мужчина. — А теперь ответь мне, кто у нас в королевстве главный маг? Кто не терпит соперников, потому что до смерти боится, что однажды кто-то из них отберёт у него силу и власть? А потерять силу — значит утратить могущество. И начинается всё вот с таких вот фокусов, — усмехнулся Иден, кивая на монетку.

— Фокусов? — Тара недоверчиво подняла бровь.

Иден разжал кулак, и девушка увидела на его ладони клочок обгоревшей бумаги и сдавленную виноградину. Тара улыбнулась.

— Ни за что не поверю, что это просто обман зрения, — вздохнула она.

— Полагаешь, я на самом деле маг? — Иден покачал головой в недоумении. — Стал бы я тебе об этом рассказывать! А главное, ты всерьёз считаешь, что в таком случае я всё ещё был бы жив?

Он шутил. Он улыбался. Он пытался приободрить её и поднять настроение. Но девушка отчего-то лишь больше расстроилась и задумалась.

— Даже если магия опасна сама по себе, неужели все, кто ею владеет, обязательно захотят применить свой дар во вред другим? Иден, я уверена, что среди магов есть разные люди как хорошие, так и плохие. Нельзя решать, кому жить, а кому умереть просто потому, что он от рождения наделён особыми способностями. Это неправильно.

Она сидела на кровати, опустив голову, расстроенная и тихая. Иден подошёл и присел у её ног.

— Моя милая Тара, ты так наивна и добродушна в своей вере в хорошее. Но, увы, реальным мир далёк от идеалов, что угнездились в твоей белокурой головке. Ну чего ты хочешь? Свергнуть короля? Изменить закоснелые порядки в Лиосе? Спасти от смерти всех и каждого? И кто, по-твоему, на это способен? Ты?

Тара покачала головой.

— Нет, Иден, не я. Но неужели нет такого человека, которому это было бы под силу? Я уверена, народ Лиоса, столько лет живший в страхе, угнетённый и запуганный, поддержал бы его.

Иден усмехнулся.

— Даже я бы не поддержал этого сумасшедшего. Ибо только совершенно отчаянный безумец решится пойти против Астира. И для этого ему нужен ой какой серьёзный стимул. Героев в нашем королевстве нет, не тешь себя понапрасну.

Мужчина осторожно взял её руки в свои. От нежности, с которой он прикоснулся, у Тары перехватило дыхание. Она взглянула на Идена. Тот улыбнулся.

— Не думай об этом. Политика, маги, восстания — это не должно волновать юную девушку. Не тогда, когда на столе её ждёт кусочек свадебного торта, — Иден подмигнул и поднялся на ноги.

Тара повертела в руках монетку, прежде чем отдать её дяде.

— Странные знаки, — проговорила она. — Откуда она у тебя? Из твоих поездок по Лиосу? Стоящая чего?

— Нет, — мужчина убрал монетку в карман. — Так, нашёл как-то на дороге. Видимо, кто-то обронил. А мне рисунки показались необычными. Вот и оставил себе. На счастье.

Тара задумалась, будто припоминая что-то.

— Знаешь, а мне кажется, я уже видела эти символы, — протянула она неуверенно. — В одной из книг, совсем недавно. Я была в городской библиотеке на той неделе, читала о… читала кое-что, — уклончиво объяснила девушка. — Если хочешь, в следующий раз я принесу тебе эту книгу.

— Вот как? — неподдельно удивился Иден. — Странно, я таких рисунков нигде раньше не встречал. Что за книга такая?

— Старая, — Тара пожала плечами. — Я возьму её для тебя. Сам посмотришь.

Она поднялась, чтобы проводить Идена до двери. На пороге он обернулся и как-то странно пристально посмотрел ей в глаза, надолго прикипев взглядом.

— Что до Мюрена… — начал мужчина, но девушка его перебила:

— Не стоит, Иден. Я сама.

— Сама она, — недовольно фыркнул тот. — Он ведь не отстанет, пока своего не добьётся. Я поговорю с ним. Он мне давно не нравится, так хоть повод будет съездить по физиономии.

Тара слабо улыбнулась. Иден нерешительно наклонился и коснулся её щеки.

— Одно твоё слово. И он тебя больше не тронет. Обещаю.

Девушка замерла. Она прочла искреннюю тревогу на лице дяди, но — боги! — думала вовсе не об этом. Его тёплая, чуть шероховатая ладонь на её щеке, горящие в полумраке комнаты глаза, чуть дрожащее дыхание — он стоял так близко, что она ощущала древесный запах его парфюма, терпкий, будоражащий. Ну почему Иден с ней такой? Нежный, заботливый, искренний. Неужели он не замечает, что с ней творится в его присутствии? Он слеп?

Девушка смущённо потупилась, чувствуя, как краска заливает лицо.

— Ну хорошо. Я вижу, ты против. Просто скажи, если передумаешь. Я буду рядом, — вздохнул мужчина, отстраняясь. Его пальцы скользнули по щеке девушки и на миг почти коснулись губ Тары, отчего она судорожно вздохнула. Казалось, Иден и сам растерялся. будто напуганный собственным поведением. Он вздрогнул и пристыженно опустил глаза.

— Мне лучше… уйти. Доброй ночи, Тара.

Мужчина быстро выскользнул из комнаты и затворил за собой дверь. Он надеялся, что Тара не заметила, с какой поспешностью он скрылся. Будто преступник, сбегающий за минуту до того, как будет пойман. Именно так он сейчас себя чувствовал — испуганным, загнанным зверем, словно замершим на грани пропасти. Прочь отсюда! Прочь от неё!

Оставшись один, он растерянно огляделся. В коридоре никого не было. Мужчина громко выдохнул и закрыл лицо руками. Что за чёрт! Что c ним творится? К чему эти фокусы, эти слова, прикосновения? Но это казалось таким естественным — говорить с ней, быть рядом, касаться её. Иден зажмурился и скривился, словно от боли. Она с таким обожанием смотрит на него, с такой доверчивостью…

Сердце его колотилось, словно сорвавшееся с цепи. Спокойно! Он знал, что нужно ровно пятнадцать ударов, чтобы прийти в себя. Раз, два три — отрывистых, спешных, гулких… Восемь, девять… Вдох. Выдох… Трина-а-адцать, четы-ы-ырнадцать, пятна-а-адцать — долгих, спокойных, размеренных. Всё в порядке. Он в норме.

Иден оправил камзол и как ни в чём не бывало уверенно пошёл по коридору.

Глава четвёртая

Лиям уже не мог вспомнить, как это случилось. Когда именно схлынуло возмущение, стихла злость и исчезла жалость. Он не знал, в какой момент сломался, да и сломался ли. Может, это всегда пряталось внутри? Хладнокровие, безразличие, даже жестокость. Возможно, это не сорок лет службы королю Астиру превратили его в равнодушного, беспощадного и исполнительного палача, и стать убийцей было его судьбой? Призванием, а не просто работой?

Первые годы были самыми сложными. Он пытался сопротивляться, вырваться, отказывался помогать королю в его охоте на магов. Его били, истязали, морили голодом, жгли и топили — но маг оставался непреклонен. Лиям жалел лишь о том, что попался. Думал о Сюрен, о том, что подвёл её и оказался в руках короля, что все его планы о мести потерпели крах. Но когда боль затуманивала разум, даже смерть уже переставала видеться ему такой уж ужасной. Порой он даже желал её, забывая о своём обещании матери. К тому же лучше было сгинуть, чем служить королю.

Но Астир не убивал его. Мучал, испытывал силы и предел выносливости — но не даровал ставшего столь желанным избавления. Он не переступал границ. А через какое-то время Лиям перестал чувствовать физическую боль. Научился не думать о ней, отключаться.

Астир быстро понял, что пытками и угрозами от Лияма ничего не добьётся. Парнишка оказался не так прост, и сломить его волю у короля никак не получалось. Пленник отказывался указывать на магов в осаждённых отрядами деревнях. Планировать же, что тот сам когда-нибудь возглавит эти отряды и начнет прочёсывать земли Лиоса, казалось глупым и недальновидным. Однако Астир был терпелив. И пусть Лиям, кажется, перестал цепляться за собственную жизнь, в нём всё ещё оставалась жалость к другим.

И король этим воспользовался. Он заставлял Лияма смотреть, как его воины расправляются с жителями деревень, где, по слухам, скрывались маги. Как мучают и убивают женщин, закалывают штыками мужчин, и их густая малиновая кровь расползается по земле, подступая к носкам сапог, как горят дома с запертыми в них крестьянами. Солдаты не щадили даже детей, убивая всех без разбора. Маги или нет — для них не было разницы. Они исполняли приказ и не ставили под сомнение его справедливость. Лиям сжимал зубы, по его щекам катились слёзы — но он молчал. И всякий раз Астир говорил, что в смерти всех этих людей виновен сам Лиям и его упрямое нежелание помогать.

— Ты мог спасти их, просто указав на тех, кто мне нужен. Но предпочёл не марать руки. Ведь так, Лиям? — усмехался Астир. — Что ж, тогда я омою их в крови. В крови тех, кого ты приговорил, отказавшись мне подчиняться.

Крики, стоны, хрипы и мольбы о пощаде смешивались в истошную какофонию в ушах Лияма. Жуткие кровавые картины убийств стояли перед глазами. Он хотел бы зажмуриться и заткнуть уши, лишь бы не знать всего этого, не присутствовать при жестоких расправах. Но эти видения преследовали его даже во сне, он не мог спрятаться. Это стало нестерпимой душевной пыткой, которую Лиям не мог вынести.

В одной из деревень Астир привязал старика-чародея к шесту на рыночной площади и пытал, желая узнать, где прячутся другие маги. Истязаемого колотили, закидывали камнями, кололи штыками. Его тело превратилось в кровавое месиво, а хрипы потонули в раскатистом хохоте солдат. И тогда Лиям не выдержал. Он кинулся вперёд и, выхватив у одного из воинов меч, с размаху снёс старику голову. Он желал прекратить его страдания, закончить безжалостное издевательство. Даровал быструю смерть. А после указал на других чародеев в деревне, а те в свою очередь на прятавшихся в лесах неподалёку собратьев.

Король лишь довольно усмехнулся. Астир понял, что победил.

С того дня Лиям больше не сопротивлялся. И когда монарх приказал ему самому расправиться с магами, не возразил. Лиям опустил на лицо капюшон, взял в руки меч и ночью отправился в окружённую воинами короля деревню. А наутро Астир со своими солдатами нашёл десять трупов на её окраине. Король обошёл каждый дом, чтобы убедиться, что Лиям чисто выполнил приказ и не упустил ни одного чародея. Не упустил — Лиям знал, какова будет цена ошибки, жалости и угрызений совести.

Два года. Астиру потребовалось два долгих года, чтобы сломить волю Лияма. И ещё столько же, чтобы тот, наконец, сам возглавил отряд короля. К тому времени Астир уже «проредил» поселения магов на востоке и юге, да и самые известные из укрытий волшебников на севере давно были разорены. Угроза для его власти перестала быть так велика, как ещё несколько лет назад. Тогда король оставил в отряде только самых надёжных солдат, назвав их «тайной королевской полицией», а Лияма сделал её главой.

Предстояло ещё много работы. Король знал, что не успел выловить и уничтожить всех магов. Потому Лияму предстояло продолжить поиски вместо него. Но уже не так открыто. Извечный серый капюшон скрывал лицо парнишки, но теперь это было только на руку королю. Никто не знал его в лицо, но за свою жестокость Лиям успел получить в народе прозвище «палач». Говорили, что он был быстрым, бесшумным и безжалостно расправлялся со своими жертвами, снося им головы одним ударом меча.

— Какая ирония, — смеялся Астир, — они прозвали тебя «палачом» за милосердие! Как тебе такое, Лиям?

Как ему такое? Лиям Саар давно ничего не чувствовал, словно что-то внутри него умерло в тот день вместе со стариком-чародеем, привязанным к шесту на площади. Ему было безразлично, как его называют и что о нём говорят. Равнодушие, обречённость и пустота со временем завладели его сердцем.

Раньше он мечтал убить Астира и поначалу даже попытался это сделать. Но король никогда не подпускал его к себе слишком близко, оградившись магической защитой. Сил и знаний самого Лияма оказалось недостаточно, он не смог даже коснуться ненавистного правителя, в то время как Астир лишь смеялся над жалкими попытками мальчишки-чародея применить против него магию. А затем жестоко показывал ему, на что способен сам, какой силой обладает. И боль, которую Лиям испытывал в такие моменты, не шла ни в какое сравнение с пытками солдат.

А со временем и сама жажда мести покинула его сердце. Зачем? Какая теперь разница? К чему сопротивляться судьбе, если ничего нельзя изменить? Он давно отчаялся и потерял веру. Теперь он служил Астиру. И был таким же убийцей, как сам король.

Возможно, поэтому Лиям не мог заставить себя долго смотреть в зеркало, предпочитал прятать лицо за капюшоном, а голос за глухим полушёпотом. Никто не видел и не знал его, и не должен был узнать. Ведь теперь Астир повелел ему провести чистку среди придворной знати и аристократии, а здесь требовалось действовать как можно аккуратнее и незаметнее.

— Все, даже самые древние и уважаемые семейства в Лиосе, должны знать, что ни одному магу не избежать смерти. Кем бы он ни был и к какому бы уважаемому роду ни принадлежал, — говорил король. — От смерти нельзя спрятаться, если не знаешь, как она выглядит. А она носит серый плащ моего «палача».

Почему-то в последнее время Лиям всё чаще стал вспоминать всё это: их первую встречу с Астиром, годы сопротивления его власти, начало своего кровавого пути. Прошло уже сорок лет с тех пор, как король схватил его в том забытом богами сарае на юге. И никогда прежде Лиям не возвращался в памяти к тем событиям, не размышлял о том, почему из загнанного в угол парнишки превратился в главу тайной королевской полиции, как стал убийцей и когда именно это произошло.

Но в последнее время в голове его творилась какая-то неразбериха. Мысли всё чаще путались, скакали и теряли ясность. Впрочем, такое происходило лишь при весьма определённых и хорошо известных ему обстоятельствах. Но в этом он и сам не желал себе открыто признаться. Куда спокойнее было думать, что на него так странно влияет размеренная столичная жизнь. Уже два с половиной года он большую часть времени проводил в Рахшаре, охотясь за головами магов среди местной аристократии.

Лиям Саар поднялся по ступеням дворца и постучал в дверь кабинета короля.

— А, Лиям, — Астир тяжело поднялся из-за стола ему навстречу. — Проходи. Я тебя ждал.

— Ваше величество, — мужчина поклонился и вошёл в комнату.

— Оставь меч у дверей, — кивнул ему король, и тот повиновался. — Присядь. Выпьешь чего-нибудь? Вина?

Лиям отрицательно качнул головой и опустился в кресло у окна.

— Давно ты не появлялся, — продолжал Астир. — Я посылал за тобой вчера, но в особняке тебя не было. Надеюсь, был занят делами? Есть успехи?

— Да, ваше величество, — ответил мужчина. — Я нашёл ещё одного мага. И хотел поговорить с вами до того, как за ним отправлюсь.

Астир с подозрением посмотрел на Лияма.

— Поговорить? А что, у тебя есть сомнения?

— Нет. Никаких. Просто этот юноша — сын весьма близкого вам лорда. Советника Кархена.

— Моего советника? — удивился король и нахмурился. Какое-то время он молчал, задумавшись. — Старший или младший? — наконец, спросил он. — Впрочем, разницы никакой. И всё же с младшими сыновьями проще.

— Старший. Дион Кархен.

— Что ж, не самая приятная новость, — вздохнул Астир. — Не думаю, что лорд Кархен после этого будет служить мне с радостью.

Астир убрал руки за спину и заходил по кабинету, раздумывая над услышанным. Лиям искоса наблюдал за ним. Он отметил, что король сильно постарел за последние годы, и в вечернем полумраке комнаты это было особенно заметно. Астир ссутулился, плечи его казались у̀же и поникли, словно на них давил тяжёлый груз. Да и лицо изменилось, стало бледным, морщинистым, усталыми, отчего блеск чёрных глаз казался лихорадочным. Весь внешний вид Астира говорил о плохом здоровье. Впрочем, весьма вероятно, дело было в магии. А она, как замечал Лиям, со временем покидала короля. Оттого он так часто и вызывал его во дворец в последние месяцы. Астиру нужна была его сила. Обряд связи, проводимый придворным лекарем, помогал правителю восстановить магию, забирая её часть у Лияма.

— Значит, всю семью, — твёрдо сказал Астир. — Так надёжнее.

Палач опустил глаза. Король же, казалось, разозлился.

— Признаться, я никогда его не любил, — взволнованно продолжал он. — Кархен вечно вставлял мне палки в колёса, осмеливался осуждать мои законы, советовал быть терпимее к магам. Даже тайную полицию предлагал распустить. Он слишком много себе позволял. Глупец! Что ж, теперь-то уж Кархен увидит мою терпимость. Убедись, что он узнает, кто ты и по чьему приказу действуешь. А затем убей.

— Значит, ваше величество не сделает исключения? — равнодушно спросил Лиям. Хотя он и так знал ответ.

— Исключения? — зло усмехнулся Астир. — Много чести! Я быстро найду ему замену.

Лиям поднялся, собираясь уходить.

— Сиди, — Астир жестом приказал ему остаться. — Я послал за Ниядом. Проведёт обряд, раз уж ты здесь.

Мужчина снова опустился в кресло. Однако лекарь не спешил являться в кабинет. Король перевёл тему.

— Лорд Туар вчера приехал в Рахшар. На свадьбу своего сына. Ты уже успел с ним познакомиться?

— Нет, ваше величество, — ответил Лиям. — Но Иден Каас имел удовольствие пообщаться с ним в доме семьи Коллен.

Король лукаво усмехнулся.

— Иден Каас? Что ж, тоже неплохо. И что же Иден думает о моём наместнике?

Лиям пожал плечами.

— Преданный слуга вашего величества. Полностью одобряет вашу политику против магов и весьма успешен в мерах её осуществления.

Астир заметил, как Лиям неосознанно недовольно поморщился.

— Что, тебя это задевает? В смысле, все эти восстания на севере и действия Туара по их подавлению?

— Я полагаю, он лишь исполнял приказ, — равнодушно ответил Лиям, но король не поверил.

— Не лги. Я ведь знаю, как ты относишься к подобным массовым «зачисткам». Но у меня не было выбора. Не могу сейчас отправить тебя на север. Ты нужен мне здесь, в Рахшаре. Это были необходимые меры.

— Спорный вопрос, — тихо проговорил Лиям. — Но я едва ли осмелюсь осуждать ваше решение.

Астир рассмеялся.

— Брось, Лиям. От тебя этого и не требуется. Полагаешь, я не знаю, что ты обо всём этом думаешь, хоть и молчишь? Слишком уж много лет мы знакомы. Не надейся, что можешь обмануть меня своим спокойствием и безучастностью. Некоторые люди не меняются. И я прекрасно помню, на каких условиях ты пошёл ко мне на службу.

— Вы правы, ваше величество. Прошло много лет. И вы знаете, что моя верность и преданность вам безусловны. К чему же этот разговор?

Астир глубоко вздохнул и с интересом покосился на Лияма.

— Туар пробудет тут пару недель, — сказал он. — Я понимаю, что ты не в восторге от его мер, но, полагаю, найдёшь способ с этим примириться. Я бы хотел вас познакомить.

— Не думаю, что это хорошая идея, ваше величество, — нахмурился Лиям. — Я бы не хотел, чтобы лорд Туар знал меня в лицо. Вдруг нам ещё придётся пересечься и не при таких благоприятных обстоятельствах. У лорда Туара две дочери, юные девушки пятнадцати и шестнадцати лет. Я бы предпочёл, чтобы наше знакомство с ним состоялось, скажем, лет через пять. Тогда я к вашим услугам. Но сейчас не спешил бы открывать перед ним свою личность. Кто знает, что ждёт нас обоих в будущем. Я не доверяю людям, чьих интересов не понимаю.

— Девчонки-маги, — недоверчиво хмыкнул Астир, понимая, на что тот намекает. — Небылица! Впрочем, как знаешь. Хотя моё доверие к вам обоим безгранично, и я давно желал вас познакомить. Только случая всё никак не представлялось. Что ж, пять лет не такой уж и долгий срок. Да где же, чёрт возьми, носит этого хромого Нияда?

Король в нетерпении распахнул дверь кабинета и окликнул одного их стражей в коридоре:

— Ты! Приведи ко мне придворного лекаря. И немедленно. Скажи, король требует его хромоногую особу в свой кабинет!

Астир захлопнул дверь и вновь повернулся к Лияму.

— Нияд в последнее время меня изводит, — сердито хмыкнул он. — Знаешь, что он мне посоветовал для восстановления сил? Жениться! Да, ты не ослышался. Этот хромоногий предлагает мне взять в жёны женщину-мага. Говорит, такая связь прочнее любого другого обряда. Вообразил, что я соглашусь жениться на одной из этих деревенских чародеек, безродной колдунье, оскверняющей мои земли. Опорочить собственное имя, — презрительно усмехнулся Астир. — Подумать только!

— Ваше величество правы, — согласился Лиям. — Подобный союз уронит вас в глазах знати.

— Жаль, что среди родовой аристократии нынче не рождаются женщины-маги. Я жалею, что в своё время упустил Сюрен. Кто же знал, что она станет последней колдуньей голубых кровей в моём королевстве?

Лиям даже не изменился в лице. Разговоры о матери и её имя не пробудили в нём никаких эмоций. Сюрен мертва. Этого было не изменить. И напрасно король ждал, что он как-то покажет своё отношение к сказанному и «выдаст себя» — Лиям оставался безучастным. Нечего было выдавать. Все былые чувства в нём давно умерли.

В двери постучали, и на пороге показался седовласый старик Нияд, придворный лекарь. Он сбивчиво извинился, что заставил своего правителя ждать, и сухо кивнул Лияму.

— Ну наконец-то, чёрт тебя дери, — выругался Астир. — Вечность тебя прождали. Давай твори свои целительные обряды, или как ты их там называешь? Господин Саар спешит.

Нияд не стал терять времени. Он взял Лияма за руку и подвёл к королю.

— Ваше величество, вы позволите?..

Старик приблизился к правителю.

— Да знаю я, — раздражённо хмыкнул Астир и взял лекаря за руку. — Делай, что нужно. И побыстрее.

Обряд занял всего несколько минут. Магические нити окутали руку Лияма до локтя и, переплетаясь, прошли через грудь Нияда к королю. Обвились вокруг запястья и засветились, словно светлячки в ночном саду. Яркими всполохами в такт биению сердца Лияма, магия разгоралась и переливалась, струясь по его рукам, как кровь по жилам. Она постепенно передавалась Астиру, словно перетекала от Лияма к правителю, наполняя того жизнью и новой силой.

Лиям видел, как король менялся на глазах. Исчезла усталость на его лице. Оно засияло, преображаясь, морщины разгладились. Тело Астира наливалось и крепло, как созревающее яблоко, молодое и сочное. Будто боги заново вдохнули в него жизнь — внешне король помолодел на несколько лет. Лиям же с каждой минутой чувствовал себя всё слабее. Ноги его вдруг подкосились, но магическая связь, поддерживая, не позволила ему упасть.

— Достаточно, — сказал король, отстраняясь от лекаря. — Господину Саару ещё меч в руках держать. А он того и гляди упадёт в обморок, — Астир отпихнул Нияда и отошёл к столу пружинистой уверенной походкой. — Не умеешь ты соизмерять силы. А ещё в лекарях у меня ходишь.

— Мой король, я уже высказывал вам своё мнение, — промямлил старик. — Я считаю, что куда результативнее и лучше было бы использовать связь с женщ…

— Да знаю я, что ты там считаешь, — огрызнулся Астир, перебивая. — Иди. Избавь меня от своих наставлений. Пошёл прочь.

Нияд поклонился и захромал к дверям. Лиям направился следом, стараясь унять колотившееся как барабан сердце и прийти в себя. Перед глазами всё плыло. Астир с каждым разом забирал у него всё больше. Он лишь надеялся, что к завтрашней ночи силы восстановятся. Едва ли визит к Кархену следовало откладывать на дольше. Лиям знал, что если сам не убьёт семью советника, то это сделает король. Только его расправа будет более жестокой и кровавой. Этот урок он давно усвоил.

И всё же в глубине души Лиям сожалел, что рассказал обо всём Астиру. Он мог просто убить одного мальчишку, не говоря королю. А теперь тот приказал казнить всю семью. И на что он надеялся? Что правитель проявит снисхождение к сыну советника? Серьёзно? И как подобные мысли вообще ещё возникали в его голове спустя столько лет преданной службы этому убийце?

Лиям знал, что смысла перечить не было. Астир всё равно настоит на своём.

— Скажи, если возникнут проблемы с Кархеном, — бросил король ему вдогонку.

Лиям обернулся через плечо, слабо кивнул и молча переступил порог кабинета правителя. На сегодня его дела во дворце были закончены.

Глава пятая

— Вот, полюбуйся! — Тара ворвалась в кабинет отца, даже не постучав. Она швырнула на стол, за которым сидел Олар, свежую утреннюю газету. — Читай, что сделал палач по приказу твоего дорогого короля. Ну же, вторая страница, вверху!

Лорд Коллен нахмурился и молча притянул к себе газету. Тара в нетерпении ждала, пока отец, наконец, найдёт нужную статью. Она едва могла сдерживать возмущение. О, как она была зла на короля! Казалось, она сейчас просто выплеснет на отца весь свой гнев и негодование, не дожидаясь, пока Олар разберётся в его причине. И почему же он медлит, словно сонный?

Тара перегнулась через стол и сама развернула газету, ткнув пальцем в нужный заголовок. «Новые жертвы „палача“: кровавая казнь советника Кархена и его семьи».

— Ну читай же, отец, — с напором потребовала девушка. — Вот отсюда: «Этой ночью в особняке лорда Кархена были жестоко убиты все члены семьи советника, включая двух его сыновей: Диона Кархена (студента философии девятнадцати лет) и Саймура Кархена (шести лет). Свидетели утверждают, что слышали, как в третьем часу ночи из дома донеслись душераздирающие крики леди Кархен. Один из слуг позже видел, как мужчина в сером плаще, известный как глава тайной полиции по прозвищу „палач“, покинул дом советника через чёрный ход. Как выяснилось впоследствии, причиной кровавой расправы над семьёй послужили подозрения, что старший сын лорда Кархена практикует магию. И хотя эти обвинения ещё не подтверждены, несомненно…»

— Хватит, Тара, — перебил дочь Олар и мягко отстранил её от стола. — Я знаю о том, что произошло в доме Кархена. Советник предал доверие нашего короля, укрывая в доме чародея. Он нарушил закон. И был наказан по справедливости. Тебя же это вообще не касается. И не даёт тебе права врываться в мой кабинет без стука.

Лорд Коллен с неодобрением посмотрел на девушку. Голос его прозвучал сухо и холодно, отчего Тара лишь больше разозлилась.

— Справедливо? — возмущённо воскликнула она. — По-твоему, это справедливо, вырезать всю семью из-за каких-то там подозрений? Всех, отец! Даже малыша Саймура, — Тара тяжело вздохнула. — Ты помнишь его? Помнишь, как катал его на пони в прошлом году на ярмарке? А Диона? Ты ведь даже хотел рекомендовать его на практику в министерство культуры. Или уже забыл?

— Всё я прекрасно помню, Тара, — жёстко отрезал Олар. — Но это ничего не меняет. Лорд Кархен оказался предателем и был казнён. Да, мне жаль его семью. Но Дион действительно был магом. Это доказанный факт, и я сам видел сегодня в министерстве королевский приказ о его казни. А твои бульварные газетёнки, как правильно заметил господин Каас, раздувают скандал и только нагоняют страха на жителей. Я прав, Иден? — лорд Коллен обратился к стоящему у секретера мужчине, и Тара только теперь заметила, что они в комнате не одни. — И откуда у тебя вообще эта газета? — продолжал Олар. — Я запретил доставлять почту и бумаги на дом. Где ты её взяла?

— Это неважно, — отмахнулась девушка, на миг растерявшись из-за присутствия в кабинете дяди.

Зато теперь ей стало понятно, почему отец так особенно строг с ней сегодня. При Идене Олар всегда вёл себя с дочерью жёстче и холоднее, чем обычно. Это казалось Таре странным, словно он журил и отчитывал её напоказ. И тем более необъяснимым виделось ей то, что зрителем на этих «сценах воспитания» выступал дядя. Будто лорд Коллен хотел продемонстрировать ему, что держит нрав дочери под контролем. Таре порой даже забавно становилось, учитывая тот факт, что сам Иден позволял ей вести себя с ним абсолютно свободно и никогда не отчитывал.

Тара на миг перевела взгляд на дядю и кивнула в знак приветствия. Она не ожидала увидеть его раньше вечера. Иден по обыкновению ужинал с ними по субботам, но никогда не являлся раньше шести. Мужчина чуть поклонился в ответ.

— Неважно, откуда у меня эта газета, отец, — продолжала девушка, вновь повернувшись к Олару. — Важно то, что твой любимый король не пощадил даже собственного советника. И приказал палачу убить ребёнка, невинного, никому не причинившего никакого зла. Саймур даже про магию-то ещё не слышал! Разве он заслуживал смерти? Это жестоко, отец. И бесчеловечно. Твой король деспотичный, безжалостный тиран, который не знает границ в своём самоуправстве. И я не понимаю, как ты можешь служить этому извергу!

— Достаточно, — хрипло прошипел лорд Коллен, став чернее тучи. Тара заметила, как отец бросил быстрый опасливый взгляд на Идена, но тот, казалось, оставался безучастным к происходящему в кабинете. — Я не позволю тебе оскорблять короля. Ни слова больше, Тара. Замолчи!

— И его цепной пёс такой же бездушный и свирепый, как и сам Астир, — не унималась девушка. В глазах её блеснула ярость. — Я желаю, чтобы однажды кто-нибудь сумел остановить его. Отрубил ему голову его же мечом. Я бы сама это сделала! И сделаю, если только случай столкнёт нас. Всажу нож в его чёрное сердце, раз никто из вас, канцелярских крыс, не отваживается этого сделать!

Олар резко встал из-за стола и схватил дочь за локоть. Тара даже на миг испугалась, заметив исказившееся от возмущения лицо отца. Его крепкая хватка причинила ей боль.

— Я велел тебе замолчать, несносная девчонка, — гневно сказал лорд Коллен. — Как ты смеешь говорить такое? Здесь, в моём доме! На глазах у господина Кааса. Ты позоришь меня. Из-за тебя я выгляжу полным глупцом. Терпеть такую нелояльность к короне? Мне, министру внутренних дел Лиоса? Что станут говорить люди, когда узнают, что я даже собственную дочь не смог воспитать, не привил ей почтения, сдержанности и элементарного здравомыслия? А?

Тара сжалась под стальным взглядом отца и прикусила губу. Она поняла, что перешла границу дозволенного, когда набросилась на отца со своими обвинениями. И теперь он разозлился не на шутку.

— Прав был лорд Туар, когда говорил, что твоя несдержанность и опрометчивость суждений бросает тень на всю мою семью.

— Но разве я не права? — голос Тары прозвучал слабо. Она дёрнулась в руках отца, словно пойманная в клетку птица, пытающаяся вырваться на свободу. — Неужели ты сам так не считаешь? Спроси хоть Идена. Он со мной согласится, эти убийства просто верх жестокости. Спроси его!

Лорд Коллен осторожно покосился на кузена, но тот молчал. Иден исподлобья смотрел на раскрасневшуюся от возбуждения девушку, но не произнёс ни слова. Тару, казалось, его невозмутимое молчание привело в ярость.

— Почему ты молчишь, Иден? — вскричала она, кидаясь к дяде. — Ты же тоже так считаешь. Скажи же ему! Скажи, что ты думаешь про Астира на самом деле. Что он просто деспот. Убийца. Чудовище!

— Тара, прошу тебя, — тихо проговорил Иден. — Я понимаю, ты расстроена из-за случившегося. Дион был твоим ровесником и другом. Но твой отец прав. Ставить под сомнение приказы короля, его меры борьбы с предателями Лиоса, с магами — это всё равно что самой стать предательницей. Тебе не стоит говорить такого. Ни здесь, ни где-либо ещё. На твоём месте я бы учился сдерживать свои эмоции. Даже в кругу семьи. Тем более что вскоре в неё войдёт лорд Туар.

Тара ахнула, переполненная негодованием, и посмотрела на дядю с таким глубоким разочарованием, что тот невольно поёжился от убийственного холода её взгляда. Девушка вдруг сникла и замолчала, будто слова дяди отбили у неё всё желание спорить и вообще продолжать этот разговор. Иден отвёл глаза.

— Пожалуй, мне всё-таки следует прислушаться к совету лорда Туара в отношении тебя, Тара, — уже более спокойным тоном проговорил Олар. Он отпустил притихшую дочь и отошёл. — Он прав, говоря, что твой дерзкий нрав усмирит брак. Хороший муж, лояльный и преданный короне, сумеет найти на тебя управу. Научит сдержанности, почтению и уважению. Раз уж я, кажется, с этим не справился. Мужа-то ты станешь слушаться, ему не захочешь перечить. Только на это и остаётся надеяться, пока твоя горячность в осуждении политики короля тебя не погубила. Думаю, чем скорее ты выйдешь замуж, тем лучше для тебя самой.

— Замуж? — ошарашенная девушка уставилась на родителя в искреннем удивлении. — Отец, что вы такое говорите? Мне и двадцати нет. И я не хочу пока выходить замуж. Неужели вам недостаточно Леоны? Да и разве это обязательно? Нет. Я не думаю, что это хорошая идея.

— Это отличная идея, моя дорогая, — строго ответил Олар. — И я немедленно займусь поисками достойного жениха для тебя. А свадьбу сыграем после твоего магического совершеннолетия. Благо ждать осталось недолго.

— Отец, я… — Тара осеклась, стараясь подобрать нужные слова. Вот только те от неожиданности не приходили в голову. А возмущение и гнев, которые ещё совсем недавно переполняли её горячее сердце, сменились испугом и растерянностью. — Мне жаль, что я позволила себе оскорбить вас своим непослушанием и непочтением. Этого больше не повторится. Но разве из-за этого стоит меня так наказывать?

— Наказывать? — мягко улыбнулся Олар. Его взгляд потеплел. — Я желаю тебе счастья, моя милая, дорогая Тара. А замужество сделает тебя счастливой. Я в этом уверен.

— Но… — девушка в отчаянии перевела взгляд на дядю. Неужели он и теперь промолчит? — Иден?

— Я согласен с твоим отцом, — тихо ответил тот.

Тара пошатнулась, словно пол под её ногами вдруг превратился в палубу попавшего в шторм корабля. Она растерянно смотрела то на отца, то на дядю. Лорд Коллен уверенно кивнул и направился к выходу из кабинета:

— Скажу твоей матери о своём решении. Пусть порадуется. Иден, вы идёте?

— Да, одну минуту. Мне ещё нужно просмотреть кое-какие документы. Не возражаете, если я воспользуюсь вашим кабинетом? Хотел закончить дела до ужина.

— Конечно, — нехотя согласился Олар и покосился на расстроенную дочь. — Располагайтесь, Иден.

Девушка стояла посреди комнаты, потерянная и молчаливая, словно забыла, где находится. Министру стало жаль её. Он вовсе не желал быть с ней так строг. Да и не так он собирался рассказать Таре о решении выдать её замуж. Даже хотел окликнуть её и увести, чтобы приободрить и ещё раз объяснить свои слова уже в спокойной обстановке наедине, но отчего-то передумал.

Олар вышел из кабинета, притворив дверь. Тара продолжала молча стоять, опустив глаза в пол. Идену на миг показалось, что она вот-вот расплачется. Он вздохнул, подошёл к ней со спины и осторожно тронул её за плечо.

— Ты просто… — Тара отрицательно покачала головой, отстраняясь. — Почему ты не сказал ему правду?

— Какую? Что ненавижу короля? Это не так. Я служу Астиру. Верно и преданно.

— Но ты ведь не одобряешь его политику, — девушка обернулась и недоуменно посмотрела на дядю. — Почему не признаешься в этом?

— Олару не стоит об этом знать. К тому же какая разница, что я думаю? Это не имеет значения.

— Для меня имеет, — тихо проговорила Тара, отходя от дяди к столу. — И что же, ты во всём согласен с моим отцом? Считаешь, что замужество меня исправит? Выветрит бред из моей головы и сделает покладистой?

— Я думаю, каждая девушка мечтает о том, чтобы выйти замуж, — уклончиво ответил Иден. — И да, полагаю, брак сделает тебя счастливой.

Иден ответил не задумываясь. Вот только голос его, как показалось Таре, прозвучал неискренне и даже печально. Девушка украдкой покосилась на дядю.

— Значит, ты сторонник брака? Тогда почему сам не женат? Ведь ты ещё молод, Иден. Тебе на вид не больше сорока. Почему же сам не заведёшь семью?

— Не могу, — просто ответил тот. — Я женат на своей работе.

— Вот только не говори, что труд на благо короля не оставляет тебе ни минуты свободы, — усмехнулась Тара. — Мама говорит, что на вино и женщин мужчина всегда найдёт время.

Иден слабо улыбнулся.

— Она права. Но я не говорил, что у меня нет времени. Я сказал, что не могу жениться из-за своей работы. Моя должность и налагаемые ею ограничения не позволяют иметь семью, Тара.

Девушка в недоумении посмотрела на дядю. Казалось, слова Идена не только удивили её, но и отчего-то напугали. Она явно не ожидала услышать нечто подобное.

— Как это не позволяют? Ты что же, никогда не женишься? Совсем?

— Совсем, — Иден потупился, не в силах выдержать пристального взгляда девушки.

— Полагаю, тебе всерьёз следует задуматься о смене профессии. Ведь это немыслимо! — в сердцах воскликнула Тара.

Идену показалось, что он расслышал огорчение в её голосе.

— С моей должности не уходят добровольно. Даже если бы я однажды и захотел. Чего всё равно никогда не произойдёт. Я всем доволен.

— Что же это за работа такая? — возмущённо продолжала Тара. — Кому в наше время запрещают иметь семью?

У Идена не осталось сомнений. Определённо, его слова задели девушку. Кажется, расстроили или даже разозлили.

— Ты бы удивилась, скольким людям не положено иметь привязанностей, — тихо ответил мужчина. — А свою работу я не могу с тобой обсуждать, мы однажды уже говорили об этом.

Тара прикусила губу. Да, она помнила этот разговор два года назад. Тогда Иден ловко ушёл от темы, сказав, что ему как «весьма особой канцелярской крысе» запрещено называть хоть кому-либо свою должность и обсуждать службу. Тара тогда не стала настаивать. Однако наблюдала за дядей, прислушиваясь к тому, о чём они говорят с отцом. Приглядываясь к их общим знакомым. Обращая внимание на то, каких тем Иден предпочитает избегать за столом. У неё даже сложилось своё мнение о том, чем именно дядя мог заниматься в министерстве. Но девушка держала его при себе.

Однако теперь, в свете необходимости выйти замуж, Таре непременно хотелось знать, что же за работа такая делает из мужчины монаха! И не из какого-нибудь мужчины, а из Идена. Её Идена.

Нет, Тара, конечно, не ждала, что тот женится на ней сразу, как только ей исполнится двадцать. Но была уверена, что это непременно произойдёт! Его внимание, забота, нежность, с которой дядя с ней говорил, ласковые взгляды и прикосновения — у Тары не было никаких сомнений, что она нравится Идену. И уже давно. Вот только он не решается признаться в этом открыто.

И девушка догадывалась о причинах его молчания — Идена все кругом считали кузеном её отца, её дядей. Но разве эта нелепая ложь могла помешать их счастью? Тара просто искала подходящий момент, чтобы поговорить с Иденом, рассказать о том, что знает правду. И намекнуть, что чувства, которые он так неумело и неловко скрывает за родственной заботой, взаимны.

И вот теперь она узнаёт, что он не может жениться. Никогда.

Пока девушка молчала, задумавшись, Иден внимательно наблюдал за ней. Видел, как она кусает губы, стараясь сдержать себя, как вспыхнули негодованием её глаза. Ему даже показалось, что на миг тень обиды и разочарования опустилась на ее прекрасное лицо, отобразившись морщинкой по высокому лбу. Он нахмурился, понимая, что в этот раз Тара, кажется, не намерена так просто оставить его в покое.

— Кто ты, Иден? — приглушённо спросила девушка. — Я хочу знать. И никому не скажу, обещаю.

Мужчина приблизился и остановился напротив Тары. При этом заметил, что та невольно вздрогнула, кинув на него испуганный взгляд. Он тяжело вздохнул.

— Ясно, — понимающе кивнул мужчина. — Кажется, ты уже всякого успела напридумать. Ну хорошо. Кто же я, по-твоему? Скажи, может, угадаешь.

— Сначала я думала, что ты секретарь отца, — осторожно ответила та. — Он обсуждает с тобой свои дела, и вы часто запираетесь вдвоём в кабинете. Ты знаешь всех в его окружении, да и во всём министерстве, кажется. И этот блокнот, который ты вечно носишь в кармане камзола и что-то в нём записываешь. Думала, ты помогаешь ему вести дела.

Иден внимательно слушал, не сводя с девушки пристального взгляда.

— Но ты не секретарь, — продолжала Тара. — Секретарям дают распоряжения, указания. Приказы. А отец никогда тебе не приказывал. И ещё я заметила, как странно он порой на тебя смотрит. Словно боится. Мне кажется, ты его пугаешь, Иден. Он никогда ничего не рассказывал нам с мамой и Леоной о том, чем именно ты занимаешься в министерстве. А расспрашивать тебя запретил. Сказал, что нам лучше обходить эту тему и держаться в стороне от твоей работы. Ты окружён какой-то зловещей таинственностью, Иден. Я не знаю, что и думать.

— Вот как? — усмехнулся мужчина. — Ну и что же ты решила? Что я злодей?

— Нет, конечно, — Тара покачала головой. — Для злодея у тебя слишком доброе сердце. Уж я-то знаю. Но порой мне думается, что со всей этой загадочностью ты должен служить где-нибудь в… — Тара осеклась. — В тайной королевской полиции, — закончила она шёпотом.

Иден молчал, раздумывая над её словами. Он не спешил ни опровергать их, ни подтверждать. Тара почувствовала, как от волнения и страха по её спине пробежали мурашки. Кажется, даже ладони вспотели. Она подняла на дядю испуганный взгляд.

— Иден? Это правда? Ты работаешь на «палача»?

В голосе Тары мужчина услышал страх. Она смотрела на него с напряжённым ожиданием. В глазах её было столько отчаянной мольбы и надежды, что Иден не мог не ответить на её вопрос.

— Нет, Тара, — ласково улыбнулся он. — Я не работаю на «палача». Как тебе такое в голову пришло, глупышка?

Девушка с облегчением выдохнула и, шагнув к дяде, уткнулась лбом в его грудь. Знакомый древесный запах его духов заставил сердце Тары сладко сжаться. Близость Идена успокаивала. И между тем девушка чувствовала, как задрожало дыхание, а по телу разлилась волна жара.

— Ну хорошо, я скажу тебе, — Иден погладил её по волосам. — Только это останется между нами. И ты не будешь больше меня об этом расспрашивать, договорились?

Тара кивнула.

— Я работаю на короля. В министерстве юстиции. Исполняю особые и весьма деликатные поручения, являюсь кем-то вроде министерского инспектора. Проверяю другие министерства, верность и надёжностью чиновников. Слежу за их лояльностью короне. Потому я знаком со столькими коллегами твоего отца и вхож в его дела. Лорд Олар мне помогает.

— Следишь за лояльностью? — усмехнулась девушка, подняла голову и лукаво взглянула на Идена. — Это ты-то? Серьёзно?

— Я же сказал, мы не станем этого обсуждать, — мужчина улыбнулся в ответ. — Ну что, удовлетворил я ваше любопытство, миледи? Больше у вас не осталось ко мне вопросов?

— Вопросов-то как раз только прибавилось, — вздохнула Тара, отстраняясь. — Но, видимо, ответов на них мне не получить.

Иден заметил, как она вдруг снова погрустнела. Опустила глаза и отвернулась, больше не говоря ни слова.

— Эй, — Иден осторожно взял девушку за плечи и нежно развернул к себе, — ну что такое? Чем же ты так расстроена? Сожалеешь, что я не служу в тайной полиции Астира?

— Глупый, — Тара легонько пихнула его в грудь.

— Тогда что? Я же вижу, что чем-то тебя огорчил. Так в чём дело?

Девушка покачала головой и прикусила губу. Казалось, она и хотела что-то ответить, но никак не решалась. Тара прятала взгляд, щёки её залились краской.

— Тара, ну посмотри на меня, — мужчина взял её за подбородок и заглянул девушке в глаза. — Что такое?

Она смутилась, совсем растерявшись от той нежности и участия, что расслышала в голосе дяди.

— Просто «никогда» — это очень долгий срок, Иден, — наконец, ответила она полушёпотом. — Ты никогда не сможешь жениться. У тебя не будет своей семьи, детей.

— Не расстраивайся и не переживай за меня, — он вздохнул и, убрав руку от лица девушки, отошёл к окну. Встал в самом дальнем от Тары углу, так что она не могла видеть его лица в тени портьеры. — У меня есть вы. Твои родители и вы с Леоной — вот моя семья. Мне достаточно.

— Но жена? Ведь у тебя не может быть своей женщины.

Тара смутилась от прямоты своих слов, понимая, насколько откровенно они прозвучали. Слишком личное. Но, чёрт возьми, если это и правда так, она скорее выбросится в окно этого самого кабинета, чем проживёт ещё хоть один день, зная, что они никогда не смогут быть вместе!

— У меня могут быть женщины, Тара. Просто не может быть любимой.

— Ну а вдруг… Что, если бы ты однажды, — Тара хватала ртом воздух, стараясь унять волнение и дрожь в голосе. — Если бы встретил ту, которая полюбила бы тебя, а ты — её… неужели и тогда? Ты совсем не думал об этом?

— Я не женюсь, Тара, — сухо отрезал Иден. — Этого не изменить.

Категоричность, с которой он это произнёс, разрывала девушке сердце. Никогда прежде Иден не казался ей таким холодным и чужим, как в этот момент. Словно перед ней был другой человек. Отстранённость в его голосе и позе, леденящее душу спокойствие и покорность судьбе, словно на кану не стояло его счастье — Тара не узнавала его. Ей казалось, он лжёт. Ведь Иден не может думать так на самом деле! Неужели ему всё равно? А как же она? Что с ней?

— Тогда и я никогда не выйду замуж, — тихо проговорила она себе под нос. — Думаю, брак не сделает меня счастливой. Уж лучше умру в одиночестве, чем… — голос предательски дрогнул.

Тара судорожно вздохнула и зажмурилась, стараясь сдержать подступившие слёзы. Возможно ли, что ей просто показалось, что она ему небезразлична? Девушка поспешила отвернуться.

Нет, это слишком. Иден был единственным мужчиной, которого она могла представить рядом с собой, которому безгранично верила, которого любила. И если он не может быть её мужем, то зачем ей вообще муж?

Иден недоуменно покосился на неё. Он заметил, как вздрагивают плечи девушки. Неужели его слова и правда так её расстроили? Он медленно подошёл и осторожно обнял её, желая успокоить.

— Прости, я просто не могу поверить… — Тара всхлипнула. — Не хочу верить, что ты это серьёзно. Почему ты не говорил этого раньше?

Девушка вдруг расплакалась, уткнувшись лицом в плечо дяди. Иден растерялся. Такой реакции он, признаться, никак не ожидал. Сердце кольнуло от робкой догадки, почему Тара так неожиданно и так искренне разрыдалась. Прежде она никогда не позволяла себе при нём заплакать, даже от боли. Да и не подобало леди показывать свои эмоции при посторонних. Но, кажется, Тара сейчас себя не контролировала.

— Не стоит так убиваться и переживать за меня, дорогая племянница. Тебя мои обеты совершенно не касаются, — одобряюще проговорил он и нежно погладил её по спине. — Ты молодая, умная и красивая девушка, Тара. И я убеждён, Олар прекрасно устроит твою судьбу. Вот увидишь, он найдёт тебе достойного жениха.

Тара вдруг резко отстранилась и вскинула на дядю полные недоумения глаза.

— А ты ему в этом поможешь? — гневно выпалила девушка и, отпихнув Идена, отскочила в сторону. — Найдёшь для меня мужа, Иден? Как и для Леоны? Или просто отдашь меня первому встречному, которого предложит отец?

Иден расслышал в её голосе возмущение и обиду.

— Может, хоть ты спросишь моего мнения?

— Тара, прошу тебя, успокойся, — Иден чувствовал, что и сам начинает нервничать, но постарался не показать этого. Тара, казалось, разозлилась на него. Боги, но за что же? Что он такого сделал? — Конечно я спрошу твоего мнения. Может быть, дело именно в этом? Тебя разозлило желание Олара подыскать тебе жениха? Уж не потому ли, что у тебя самой уже кто-то есть на примете? Тогда просто намекни ему, что сейчас самое время просить у лорда Коллена твоей руки. И я его поддержу перед твоим отцом.

Его голос даже не дрогнул. Тара замерла, поражённая его спокойным тоном и хладнокровием. Он что, серьёзно? Действительно не понимает, что с ней? Её словно окатили холодной водой, а всё возмущение и злость на Идена вдруг отступили. Боги, да ведь он, кажется, понятия не имеет, о чём она так нерешительно пытается ему сказать. Тара несколько секунд молчала, раздумывая, что ответить. Она вытерла слёзы, стараясь успокоиться и придать своему тону небрежность.

— Нет, не думаю, что он осмелится. Он не станет просить у отца моей руки.

— Полагаешь, побоится Олара? — поинтересовался Иден вполне искреннее, и это лишь больнее обожгло Таре сердце.

— С отцом он говорить не станет, — кивнула она.

— Ну а со мной? — Иден сглотнул вставший в горле ком. — Хочешь, я поговорю с ним? Помогу ему набраться смелости.

Тара молчала, прожигая дядю пристальным взглядом. Как может он быть так слеп?

— Я ведь, должно быть, знаю его? Как его зовут?

Тара отрицательно мотнула головой, словно прогоняя саму мысль назвать Идену имя. Неужели он сам не догадывается?

— Брось, Тара. Мне-то ты можешь довериться. Если действительно любишь его, я пойду к этому молодому человеку и сделаю всё, чтобы он решился поговорить с Оларом в самое ближайшее время, — Иден тронул её за плечо. — Ну так как? Ты мне скажешь?

Тара поняла, что они с Иденом говорят на разных языках. Только абсолютно безразличный мужчина станет просить у девушки разрешения подбодрить своего соперника. Или абсолютно глупый. Либо Иден в совершенстве обладает искусством врать и притворяться, либо действительно ничего к ней не чувствует. И как могла она сейчас ему во всём признаться?

Тарой овладело отчаяние. И вместе с тем ужасно злили совершеннейшая глупость и слепота Идена в таких, казалось бы, очевидных вещах. Что ж, хочет говорить с её возлюбленным — да пожалуйста!

— Я тебе напишу, — решительно ответила она, словно собрав всю свою волю. — Где твой блокнот?

Иден достал из кармана маленькую книжицу и приготовился записывать, в ожидании глядя на Тару.

— Я сама, — приглушённо сказала девушка и протянула руку.

Мужчина покорно вложил записную книжку в её ладонь и деликатно отвёл глаза, давая понять, что не собирается следить за ней через плечо. Девушка отвернулась к столу и, схватив карандаш, что-то быстро написала.

— Только пусть и это останется между нами, — проронила она и опустила глаза.

— Конечно, — хрипло ответил Иден, пряча блокнот в карман камзола.

— Я пойду. Прочти, когда будешь один, — Тара проскользнула мимо него к двери и, не задерживаясь более ни на миг, вышла из комнаты.

Злополучная книжица жгла карман. Казалось, она испепелит и рубашку, и кожу до самого сердца. Едва шаги Тары стихли, как Иден выхватил её и принялся быстро листать страницы, желая отыскать ту, на которой Тара писала. Это не составило труда. На последнем чистом листе девушка с напором вывела имя, размашисто и чётко.

«Иден Каас».

Он ощутил, как по телу пробежали мурашки и чуть задрожали руки. Дыхание сбилось, а сердце пропустило удар. Иден сжимал в руке блокнот, уставившись на собственное имя, будто видел его впервые и не знал, что означает этот набор букв.

Чёрт! Вот что они означают: Тара любит его. Его.

Голова пошла кругом от одной мысли, что это может быть правдой. И каким же нужно быть идиотом, чтобы нести весь тот бред про «поговорю с твоим возлюбленным», когда она смотрит с таким негодованием и разочарованием в глазах! Нужно догнать её, извиниться, признаться в своих чувствах.

Воображение тут же нарисовало Тару, счастливую и улыбающуюся в его объятиях. Он представил, как прижимает её к груди, как целует. Сперва осторожно и нежно, почти невесомо. А потом всё напористее, требовательнее, волнующе. И — о боги! — она отвечает взаимностью.

Сердце Идена на миг переполнилось таким необъятным счастьем, что губы невольно расплылись в радостной улыбке. Но он тут же взял себя в руки. Записка с его именем ничего не меняла. Он с самого начала знал, что из этого ничего не выйдет. Даже когда понял, что потерялся в пугающих чувствах к этой девушке.

Иден вспомнил, как впервые увидел Тару, когда лорд Коллен представил его семье. Стройную, хрупкую, женственную. Но с таким серьёзным и глубоким взглядом, словно от её внимания не могли ускользнуть даже мысли собеседника.

— Так вот вы какой, оказывается, — лукаво улыбнулась ему девушка при знакомстве. — Не очень-то вы с отцом похожи, надо признать. И всё-таки я рада, что у меня теперь есть дядя. Отец сказал, что вы приехали издалека и много путешествовали. Расскажете как-нибудь, где побывали? Безумно интересно узнать, как живётся в краях, где нет тирании Астира.

— Тара! — возмущённо осадил её лорд Олар. Казалось, министр вспыхнул от стыда, раскраснелся и с опаской покосился на кузена.

— А что, такие края остались? — весело усмехнулся Иден. — Хотелось бы и мне в них побывать.

Лорд Коллен выдохнул с явным облегчением, а Тара спрятала улыбку.

Кажется, с этого всё и началось. Их взаимная симпатия, их беседы и дискуссии. Тара была простой и искренней. Она охотно делилась с дядей мыслями и не пыталась скрывать своего мнения ни о короле, ни о его политике, ни о его «цепном убийце». Она стала для Идена мерилом истинности и справедливости всего, что происходило вокруг. Ибо девушка не умела притворяться, была прямолинейна и честна в своих словах, чувствах и эмоциях. И с ней рядом Идену хотелось быть таким же. Ведь всё, о чём он молчал, что запрятал в глубине души подальше от посторонних: своё отношение к власти, мнение о политике и правильности того, что происходит с Лиосом и его жителями, о будущем королевства, — девушка облекала в слова. И не боялась этого делать даже под осуждающим взглядом молчаливого отца. Идену порой думалось, что только у одной Тары в семье вообще было собственное мнение.

Лорд Коллен держался с кузеном холодно и настороженно, но Иден прекрасно понимал его резоны. Леди Мадлен, жена министра, напротив, почти сразу полюбила Идена. Пусть он и появился словно из неоткуда, да к тому же раньше Олар ничего ей про кузена не рассказывал, но всё-таки Иден Каас был родственником её мужа, а значит, и членом семьи. Он помогал ей весьма ценными советами по хозяйству, по устройству сада или ремонту усадьбы, у него был прекрасный вкус и не менее развитое чувство такта. Он был столь любезен и обходителен, что леди Мадлен совершенно не чувствовала неловкости, обращаясь за помощью. А кроме того Идену каким-то чудом удавалось достать даже распроданные во всех лавках города товары, будь то шёлковые перчатки из Шотура, чайный сервиз из редкого розового фарфора или дивной красоты ткани на платья для девочек. А уж когда кузен Олара помог ей устроить судьбу старшей дочери, женщина и вовсе стала его боготворить.

Леона уважала дядю, но поначалу сторонилась и была не особо разговорчива. В первое время после знакомства она казалась Идену стеснительной и замкнутой, но он нашёл способ подступиться к девушке. Леона любила балы и праздники, но чувствовала себя там неуверенно и будто неловко, несмотря на свою прелестную внешность, изящество и отличное образование, полученное в женском пансионе. Иден стал практиковаться с ней в танцах дома, вместе они разучивали новые мелодии для фортепьяно и даже иногда играли в четыре руки на приёмах. Он подбадривал племянницу, стараясь вселить в неё уверенность, и с радостью выступал её партнёром в танцах на балах. А однажды представил ей Аррита. И с тех пор девушка души не чаяла в дяде. Леона смело обращалась к нему за советом, если дело касалось приготовлений к свадьбе, жениха или его карьеры. И Иден всегда был рад помочь.

Ну а Тара… К Таре ему не нужно было искать подхода. Они словно понимали друг друга без слов. С самого начала она стала его любимицей, и это едва ли осталось незамеченным для других членов семьи Коллен. С ней он проводил часы в библиотеке за книгами и разговорами, с ней предпочитал садиться рядом за ужином и прогуливаться по саду после. О ней спрашивал в первую очередь, возвращаясь из своих рабочих поездок по Лиосу. Её мнение выслушивал с особым интересом.

Искренность, прямота и наивность Тары порой вызывали улыбку на губах Идена, но именно они так пленяли его в девушке. То, чего не допускал долгие годы, он смог позволить себе с Тарой — быть собой. Настоящим собой, забытым, запрятанным, запуганным властью Астира. Потому и не осуждал её и не отчитывал, как отец, за свободомыслие и прямоту. Она напоминала Идену его самого много лет назад. Того человека, которого он желал видеть в зеркале, которого мог бы уважать за его принципы и ценности.

Тара была уверена в себе, в своём мнении, своей правоте. И не жила вразрез со своими идеалами, а смело следовала им. Она верила в свободу, в право голоса и мнения, в благородство человеческой души, в хорошее в людях. Тара с жаром отстаивала право магов на жизнь и готова была сама за это бороться. Поддерживала тайную антимонархическую газету, выпускаемую студентами-философами в университете Рахшара, и даже сама распространяла её по городу. Она осуждала убийства и «магические чистки», проводимые палачом по приказу Астира, и Иден знал, что девушка хранит под подушкой кинжал на случай, если палач однажды придёт и за ней. Кроме того, она неплохо разбиралась в законах королевства и готова была доказывать их несправедливость любому, кто считал иначе.

Порой это даже пугало Идена. Он боялся, что Тара не видит границ между «доверить близкому кругу» и «объявить во всеуслышание» и не понимает последствий, к которым способна привести её опрометчивая прямолинейность. Он старался сгладить углы, направить её, сдержать порывы и призывы к открытому осуждению тирании короля и убийства магов. И она прислушивалась к нему. Но только к нему. Тара доверяла дяде без оглядки, а он со временем убедил её, что подобные разговоры должны оставаться между ними двумя, в стенах особняка Коллен. Иден усмирил её горячность, но не погасил пламени сердца.

Постепенно их взаимная симпатия переросла в дружбу, а та в нежную привязанность. «Тёплые родственные узы». Иден убеждал себя, что именно так Тара видит их отношения. Сам же он боялся подобрать слово, чтобы описать свои чувства к названой племяннице. Это была смесь нежности, восхищения, уважения, привязанности, дружбы…

Чёрт возьми, нет! Эта девушка вывернула наизнанку его душу, закралась в сердце и разворошила все его мысли. И он бы обманул, сказав, что видит в ней только милую, наивную и неопытную девчушку. Иден разглядел в ней женщину с первой же минуты. В её уверенной походке, в осанке, в изящности жестов, в изгибе тонкой шеи, пленительных очертаниях груди и манящих губах. В том, как она с любопытством смотрит на него из-под дрожащих ресниц, как небрежно заправляет за ухо прядь светлых волос и кокетливо улыбается одними уголками губ. Он видел, как она привлекательна сейчас, и мог представить, какой красавицей станет через пару-тройку лет.

Но если на её красоту он мог закрыть глаза, то узнав и изучив характер Тары, Иден настолько проникся к девушке, что и сам не заметил, как его привязанность переросла во что-то неизмеримо большее. Пугающе большее. Его тянуло к ней, неудержимо тянуло. Хотелось находиться рядом, любоваться ей, касаться. Влечение, которое он испытывал к Таре, едва не выходило из-под его контроля. Иден желал её всю. Её соблазнительное тело, её восхитительную душу и непокорные мысли. Страсть разгоралась в нём, словно пламя, кровь бурлила по венам, сердце заходилось в безумной пляске — но никто из тех, кто бы видел его в такие моменты со стороны, никогда бы этого не заподозрил.

Внешне Иден оставался всё таким же сдержанным, простым, беззаботным и милым в общении. Он мог улыбаться или шутить, невозмутимо молчать или безразлично кивать в ответ на слова собеседника, не выказывая изобличающих его эмоций. Если в мире существовал хоть один другой мужчина, который с таким же успехом мог врать и изображать равнодушие, Иден желал бы с ним познакомиться. Ибо знал, что в искусстве лжи и притворства ему нет равных. Это был годами отточенный профессиональный навык.

Вот только лгать самому себе становилось всё труднее. Особенно, когда эта ложь стала для него очевидной.

В то время, пару лет назад, у него была любовница. Рыжая бестия, страстная и горячая уроженка севера. Глупая и смешливая, но Иден никогда не замечал этого. Однако через месяц, проведенный в доме Коллен, отчего-то вдруг резко порвал с ней. Её вздорные разговоры о шляпках и экипажах стали невыносимы. Лживые слова любви резали слух, а сам он не мог больше подыгрывать ей в нелепом фарсе притворной взаимности. Она стала ему противна. Иден быстро нашёл ей замену — хорошенькую блондинку из светского общества. Замужнюю, искавшую лёгких развлечений на стороне. Но не прошло и двух недель, как и эта пассия опостылела ему.

И он нашёл новую, моложе, приветливей, образованней, с ещё более светлыми волосами и тонкой нежной кожей. А потом ещё одну. И ещё. И так до тех пор, пока однажды не проснулся в своей постели и не повернул головы, чтобы взглянуть на спящую рядом женщину. Хрупкая, нежная, с молочного цвета кожей и белоснежными локонами, струившимися лёгкими завитками по подушке. У Идена защемило сердце. Что же он с собой сделал? Почему в его доме, в его постели спит бледная копия Тары Коллен? Какого чёрта с ним творится?

С того дня он был один. И стал много строже к себе, контролируя слова, жесты и даже мысли в присутствие Тары. Тогда он и начал считать удары сердца, зная, что даже самое сильное волнение, которое ему доводилось испытывать в своей сознательной жизни, сможет взять под контроль на пятнадцатом ударе. Достаточно глубоко дышать и считать. И пока это работает, с ним всё в полном порядке.

Он возводил стены в своей голове и сердце всякий раз, когда переступал порог особняка Коллен. Прочные. Непробиваемые. Железные. А эта девушка одной нежной улыбкой или ласковым взглядом вновь разносила их в прах. И у Идена не было этому объяснения, кроме одного — он безвозвратно и непоправимо влюблён в Тару Коллен. Вот только этого чувства он никогда прежде не знал и не имел понятия, как с ним бороться. Все известные ему приёмы и уловки были тут бессильны, и лишь самоконтроль, сдержанность, ясность ума и воля не давали сорваться. А ещё работа.

Но Тара, казалось, не замечала того, что с ним творится. Она приветливо улыбалась Идену и озорно подшучивала над его напускной серьёзностью. Всё так же без стеснения впускала его в свою комнату. Доверяла мысли, секреты, тревоги. Терпела его порой язвительные шуточки, да и сама за словом в карман не лезла. И всё же она умело держала с дядей дистанцию. Так, например, никогда не заговаривала с ним о чувствах. Та Тара Коллен, которую он знал, не призналась бы ему ни за что на свете, что влюблена в кого-то. Даже о том, что этот развратник лорд Мюрен пытается добиться её расположения и ещё невесть чего, она не решилась рассказать Идену. Неприлично. Неловко. Стыдно. Или же это просто слишком личное…

Иден вдруг вынырнул из своих мыслей, словно из колодца с ледяной водой. Воспоминания его отрезвили. Какой же он дурак! Неужели принял глупую записку со своим именем за правду?

Его Тара никогда бы не позволила ему так грубо вмешиваться в свою личную жизнь. Ведь слова о том, что он желает помочь устроить её брак, просто вывели её из себя. Да, определённо, она разозлилась, опешила от его предложения. И стала бы она называть ему имя своего возлюбленного?

Нет. Скорее всего, просто решила посмеяться. Проучить его, чтобы наперёд не лез не в своё дело. И посмотреть, как он отреагирует на такую выходку. А он и попался. Поверил. Потому что — чёрт возьми! — хотел поверить.

Она его провела.

Иден с шумом выдохнул и покачал головой.

— Тара-Тара, видела бы ты меня сейчас, — усмехнулся он. — Глупец. Влюблённый глупец. Хороша же вышла шутка, ничего не скажешь. У меня даже руки задрожали, кажется, — Иден взглянул на свои ладони. Нет, теперь всё в порядке. — Вот уж чего никак от себя не ожидал. Даже в худших кошмарах.

Но больнее всего отозвалась тоска, с которой Иден осознал, что это была всего лишь шутка. Лишь месть молоденькой девушки. Пытка, которую она неосознанно устроила его неискушённому чувствами сердцу, была хуже любой физической боли. Ибо не подчинялась разуму. Только теперь Иден отчётливо понял, что эта девушка одним словом способна подчинить себе его сердце, уничтожить его или заставить воспарить над этим нелепым несправедливым миром. Она имела над ним неограниченную власть. Она одна, Тара Коллен, в свои девятнадцать, если бы захотела, могла бы поставить его на колени.

И Иден никак не мог позволить себе этой слабости. Не мог этого допустить.

Глава шестая

Дни до свадьбы пролетели для Тары как в полудрёме. В доме стояла суета, бегали туда-сюда слуги и декораторы, заказанные сестрой для украшения зала и сада. Расставлялись банкетные столы из массивного красного дерева, изящные хрустальные вазы с цветами, позолоченные торшеры, расстилались ковры и развешивались фонарики в саду. За день до свадьбы особняк семьи Коллен совершенно преобразился, превратившись в сказочный дворец. И хотя Леона уверяла, что торжество будет «семейным, только для ближнего круга» и вовсе не помпезным, но красотой и пышностью убранства комнат эта свадьба, как подумалось Таре, могла бы потягаться с роскошью королевского летнего бала.

— Ой, не придумывай, — отмахнулась Леона, когда сестра указала на это. — Наш особняк и в сравнение не идёт с королевским дворцом. Да и тягаться с декораторами его величества я не собиралась. Не хочу, чтобы через неделю люди сравнивали и говорили: «Жаль, в доме семьи Коллен таких паркетных полов нет. И персиковые розы на столах тоже не стояли. И свечей недоставало».

Тара рассмеялась.

— Поэтому ты и не пригласила на свою свадьбу полгорода, как собиралась? Боишься, что твоё торжество затмит летний королевский бал? И угораздило же вас с Арритом устроить торжество всего за неделю до самого шикарного и пышного праздника во всём Лиосе. А знаешь, как по мне, у тебя отлично получилось превратить нашу небольшую гостиную в бальную залу. И цветы ты выбрала и правда очень красивые, — заметила Тара, поправляя в вазе пурпурные орхидеи. — По мне, конечно, и розы бы отлично смотрелись. Но ты ведь у нас из этих, изысканных.

— Ну не обязательно всё трогать, — Леона легонько стукнула её по руке. Тара заметила, что сестре всё-таки был приятен её комплемент. Та казалась явно довольной убранством дома. — И чем путаться под ногами, лучше иди и помоги в саду. Там дядя Иден с отцом фонарики развешивают.

Тара поджала губы и осторожно выглянула в окно. Она увидела Идена, который, забравшись на лестницу, развешивал гирлянду из разноцветных фонариков по краю крыши беседки. Лорд Олар стоял рядом, подавая кузену ленты для украшений.

— А почему папа с Иденом этим сами занимаются? — спросила Тара. — Что же твои декораторы? Зря звала?

— Не успевают, — бросила через плечо Леона, торопясь к выходу из комнаты. — Да и дядя сам вызвался. Он, в отличие от некоторых, каждый день заглядывает. Спрашивает, всё ли готово и чем помочь. Вот я и сказала. Нет, не туда! — Леона замахала руками, привлекая внимание слуг, которые спешили в кухню с вазами. — Эти нужно расставить на столах в гостиной. Тара, иди в сад. Посмотри, всё ли готово.

Пока Леона командовала, Тара выскользнула через стеклянные двери в сад. Но не торопилась идти к беседке. Ей и отсюда было прекрасно видно, что отец с дядей отлично справляются. Да и сталкиваться с Иденом она не хотела. Хотя в этом и была самая большая сложность в последние дни — не пересекаться в доме, где всё происходящее будто назло сталкивает их по поводу и без.

Скрываться от дяди неделю оказалось не так уж просто. Со всеми этими приготовлениями Иден действительно каждый день заглядывал в их дом. Заслышав его голос, Тара тут же бежала к себе в комнату и запиралась. Она не хотела его видеть. Было неловко сейчас оказаться лицом к лицу. После того разговора в кабинете отца они ещё ни разу не оставались наедине. И всё потому, что девушка приложила просто титанические усилия к тому, чтобы этой встречи избежать. Да, она знала, что придётся объясняться. Но старалась оттянуть этот момент.

Тара боялась. Не знала, что скажет Иден и как себя поведёт. Да и как теперь самой вести себя с ним девушка тоже не представляла. Всё было так неловко теперь и так странно, что Тара даже пожалела в сердцах о своей выходке с запиской с его именем. Да, она хотела признаться Идену в своих чувствах и уже давно, но в мыслях представляла всё совсем по-другому.

Ей виделось, что они остаются одни в какой-нибудь подходящей романтической обстановке. Она открывает ему своё сердце, и он… хм, со вздохом облегчения и радости «падает к её ногам» с предложением руки и сердца? Ну что-то в роде того. А вышло всё как-то нелепо и сгоряча. Иден рассказал, что никогда не женится, а она со злости выдала свой самый большой секрет, да ещё и в письменном виде. Ужас, а не романтика!

Так, по крайней мере, ей всё это виделось теперь. И сейчас Таре было стыдно и неловко заговорить с ним об этом. Иден же, казалось, намеренно искал встречи. Со своими «предложениями помощи» он тенью бродил по особняку. В первые дни, когда дом ещё не был захвачен в плен предсвадебной суматохой, он по обыкновению пытался перехватить Тару в библиотеке. Но, едва заслышав звук его шагов на лестнице, девушка ловко пряталась за портьерой. Как провинившийся ребёнок, как маленькая преступница. Ну что за стыд!

Иден даже пару раз оставался в доме на ужин — и оба раза Тара ложилась спать голодной. То ей нездоровилось, то голова раскалывалась — леди Коллен даже всерьёз заволновалась, уж не заболела ли она. Врать матери, выдумывая всю эту чушь, было ещё мучительней. Но верхом неловкости девушка считала своё поведение в тот раз, когда Иден постучал в её комнату, желая поговорить. Тара даже дышать перестала. Застыла с гребнем перед зеркалом, словно каменная статуя, с перепуганным взглядом и колотящимся от волнения сердцем. И надеялась только на то, что Иден не решится открыть дверь без позволения.

— Тара, я знаю, что ты там, — слышала она его голос из-за двери. — Открой. Нам нужно поговорить.

У девушки пальцы онемели от того, с какой силой она сжимала гребень для волос в ту минуту, стараясь не издать ни звука. В желудке похолодело, а стук сердца в ушах показался громче церковного колокола.

— Ты же не собираешься бегать от меня вечность? — усмехнулся любимый голос. — Это смешно. Я просто хочу извиниться.

Но Тара не открыла. И сейчас, стоя в саду и украдкой наблюдая за дядей, чувствовала себя просто ужасно. Так глупо и по-детски вести себя все эти дни! И как теперь вообще с ним заговорить? Девушка прекрасно понимала, что на свадьбе им уж точно не избежать встречи. Оставалось набраться храбрости. Но ноги подкашивались от одного вида Идена. И как она могла вот так всё испортить?

В эту минуту мужчина обернулся, словно услышав её мысли, и посмотрел прямо на девушку. На миг их взгляды встретились, Иден улыбнулся и чуть кивнул в знак приветствия. Тара вздрогнула и, развернувшись на каблуках, кинулась обратно в дом.

Нет, так нельзя. Нужно взять себя в руки. Завтра на свадьбе они поговорят. Только где найти храбрость для этого столь важного и особенного разговора? Тара не представляла. О, это будет просто ужасный день!

Однако день оказался не таким уж и ужасным. С утра она помогала Леоне с платьем, потом бегала по дому с матерью, проверяя готовность к торжеству, после чего они поехали в церковь. Церемония была очень красивая и трогательная. Тара не отрываясь смотрела на счастливую сестру, словно светящуюся изнутри любовью в своему не менее счастливому и взволнованному жениху. Девушка на миг представила себя и Идена на их месте, отчего щеки её запылали. Она поискала дядю глазами. Но его, казалось, в церкви не было. Лишь к концу церемонии она разглядела его силуэт где-то у дверей, в самом дальнем ряду.

«Странно, — подумалось ей. — И почему он не сидит со всей семьёй? Разве только сегодня сам намерен ото всех скрываться».

Такое поведение дяди лишь подтверждало её теорию. На свадьбу Леоны приехали родственники со всех концов Лиоса, включая всех тётушек с мужьями и детьми со стороны отца. Вот уж кто мог рассказать об Идене много чего интересного. Если бы те, конечно, его знали. Тара хитро улыбнулась. Интересно, и как он намерен из этого выкручиваться? Тоже по-детски прятаться полвечера и оставаться в тени?

«Шах и мат, дорогой дядя. Что-то ты не торопишься пообщаться с родственниками».

Тара оказалась права. Иден действительно превратился в призрака, о котором все говорили, но никто не видел лично. Леди Коллен всё время искала его, чтобы представить родне, а лорд Коллен, казалось, постоянно придумывал отговорки, почему именно в данную минуту это невозможно. Было даже смешно за ними наблюдать. Сам же Иден мелькал тут и там в гостиной, с кем-то говорил, с кем-то здоровался, поздравлял молодожёнов, но оставался неуловимым для леди Мадлен почти до самого вечера.

Впрочем, праздник удался на славу. Гости пили, ели, пьянели… В общем, часам к девяти вечера все они пребывали в наипрекраснейшем настроении, довольные и весёлые, как отметила Тара. Никто уже никого не искал и ни за кем не бегал, все друг друга признавали за своих уже без лишних церемоний и представлений. Даже серьёзный и важный лорд Туар, казалось, был в отличном расположении духа, шутил и любезничал с дамами.

Именно в этот момент было решено устроить танцы. Именно в этот момент Иден спокойно присел за стол. И именно в этот момент прекрасный вечер превратился для Тары в сущий ад.

— Моя милая Тара, как же вы сегодня прекрасны, — раздался у самого уха девушки приторно-сладкий голос лорда Мюрена. — Какое очаровательное платье. Позвольте-позвольте!

Мужчина без стеснения взял в руки край подола Тары и расправил юбку, любуясь шитьём. Девушка оттолкнула его ладонь и отступила. Лорд Мюрен приблизился, обдав её терпким запахом вина.

— Я пытался подступиться к тебе весь вечер, моя радость, — прошептал мужчина, взяв её за локоть. — Но ты бегаешь от меня, словно мышка от кошки. Или мне показалось?

Тара покачала головой и поискала глазами отца. Тот о чём-то оживлённо беседовал с лордом Туаром на другой стороне зала. В центре уже танцевали пары, присоединившись к молодожёнам. Играла музыка, шумели разговоры. Тара понимала, что здесь, в толпе приглашённых, Мюрен со своими навязчивыми ухаживаниями и непристойными любезностями ей не опасен. И всё же даже в полной комнате гостей почувствовала себя с ним наедине. Тот оглянулся, мило улыбнулся стоявшим рядом дамам, а затем вновь склонился к уху Тары в полушёпоте:

— Брось, лакомый кусочек, это просто глупо. Бегать от меня, прятаться, — горячее дыхание мужчины обожгло её щёку. — Я всегда получаю то, что хочу.

— Лорд Мюрен, вы пьяны? — Тара резко вырвалась из его хватки и, обернувшись к ненавистному мужчине, посмотрела на него с вызовом. — Другого объяснения вашему поведению я не нахожу.

Тот рассмеялся и хитро прищурился. Тара отметила, что взгляд у него и правда был немного мутный, словно стеклянный. Но при этом такой дерзкий и развратный, будто норовил забраться ей под платье, отчего девушке стало не по себе.

— А ты та ещё штучка, — протянул мужчина. — Для леди слишком уж груба и прямолинейна. Что за манеры, моя милая? Слышала бы вас сейчас ваша маменька.

— А вас мой папенька, — огрызнулась Тара, собираясь уйти.

Но лорд Мюрен вдруг выпрямился и уверенно шагнул за ней. Словно весь хмель слетел с него в одно мгновение, жесты его стали точны и рассчитаны. Он ловко перехватил Тару за талию и притянул к себе с таким изяществом, что никому из стоявших рядом его поведение не показалось хоть сколько-нибудь навязчивым или непристойным. Девушка почувствовала, как прижимается спиной к вздымающейся от прерывистого дыхания груди мужчины.

— Не будем ссориться, моя дорогая. Тем более что теперь мы одна семья, а скоро и жить станем под одной крышей. Пусть и ненадолго, но ты ведь будешь моей гостьей в поместье Мюрен. Так зачем же быть такой недружелюбной с тем, кто готов многое отдать за твоё расположение? Лишь капельку взаимности — неужели я так многого прошу?

С этими словами лорд Мюрен осторожно убрал волосы от шеи девушки и склонился к её уху.

— Боги, Тара, ты просто восхитительно пахнешь, — похотливо прошептал он, с шумом втягивая носом воздух. — Сладко и желанно, словно праздничный торт для именинника.

Тара поморщилась, отворачиваясь. Мужчина взял её руку и, поднеся к губам, поцеловал тыльную сторону ладони.

— Я жду не дождусь, когда мы, наконец, столкнёмся в коридоре моего дома, моя радость. На моей территории. О, в замке много тёмных углов и укромных местечек. И там ты совсем по-другому будешь говорить со мной. Станешь милой и покладистой. И, надеюсь, более сговорчивой.

— И не надейтесь, — резко бросила Тара, выворачиваясь из рук мужчины. Она повернулась к нему лицом и с презрением посмотрела прямо в глаза. — Я никогда не стану с вами покладистой. И сговорчивой. И если вы ещё хоть раз тронете меня своими мерзкими похотливыми ручонками, я сделаю так, что вы пожалеете, что вообще посмели приблизиться.

Глаза лорда вспыхнули, а лицо на миг исказилось от злости. Нет, он не привык, чтобы с ним так разговаривали. Оскорбляли. Отказывали. Да к тому же, кажется, угрожали.

— Ты забываешься, малышка Тара Коллен, — прошипел мужчина. — Забыла, кто я? Забыла, кто у меня в друзьях? Или, может, моя строптивица не боится даже палача? — усмехнулся он со злостью. — Что ж, посмотрим. Я пришлю его к тебе. Поболтать.

— Присылайте, — уверенно ответила девушка. — Я как раз на этот случай нож держу.

Мюрен вдруг рассмеялся, но как-то наигранно, будто не для Тары.

— Ах, дорогая моя Тара, вам вовсе не нужно меня уговаривать, — чересчур громко сказал он и улыбнулся с напускным дружелюбием. — Конечно, я с радостью с вами потанцую. Сочту за честь, моя милая.

Девушка недоуменно уставилась на мужчину. Что за чушь? Какой ещё танец?

— Боюсь, дорогой друг, что ваш танец придётся отложить, — бархатный голос дяди, раздавшийся за спиной, разлился по венам Тары тягучим сладким мёдом. — Этот танец Тара обещала мне. И я буду очень разочарован, если моя дорогая племянница сделает вид, что совсем забыла об этом и предпочла мне более достойного кавалера.

Иден улыбнулся Мюрену и с укором посмотрел на девушку.

— Я сбился с ног, разыскивая вас, леди Тара, — с искренним осуждением покачал он головой. — Нельзя же вот так давать обещания, а потом исчезать, не предупредив. Ну что за несерьёзность. Ах, молодежь! Ветрена, забывчива, — Иден пожал плечами, и Мюрен с пониманием кивнул. — Вы ведь не станете возражать, дорогой судья, если в этот раз я сам накажу провинившуюся племянницу за плохие манеры?

Лорд Мюрен недовольно поджал губы.

— Господин Каас, вы уже во второй раз воруете у меня леди Тару. Как бы это не стало традицией.

— Ну что вы, лорд Мюрен, — продолжал мило улыбаться тот. — Не волнуйтесь. Я постараюсь вернуть вам беглянку как можно скорее.

— Уж будьте столь любезны, — Мюрен выдавил улыбку, позволяя девушке пройти к дяде. — Но следующий танец мой, — кинул он вслед, когда Иден уже уводил Тару под руку в сторону танцующих.

— Я не стану с ним танцевать, — сквозь зубы процедила девушка, кладя руку на плечо дяди и принимая позу для начала вальса. Она всё ещё была растеряна, слишком быстро и ловко Иден увёл её от Мюрена. Тара посмотрела на дядю с недоумением. — И тебе я тоже не обещала танцев.

— Вернуть тебя ухажеру? — Иден лукаво улыбнулся.

Тара промолчала и опустила глаза. Дядя нежно приобнял её за талию, взял руку в свою и повёл. Они кружили по залу, ловко скользя между других пар. Иден вёл уверенно и легко. Девушка знала, что он прекрасно танцует, но дядя предпочитал составлять пару Леоне, и редко когда Таре выпадала возможность самой быть его партнёршей. Тогда она старалась как могла, чтобы не оказаться хуже сестры. Держала спину, гордо поднимала подбородок, вытягивалась в струнку и мило улыбалась.

Но не теперь. Сейчас ей было не по себе рядом с ним. Неловко и неуютно. Ведь в пылу спора с лордом Мюреном она не успела подготовиться к их разговору, а теперь ей вряд ли удастся сбежать. Во всяком случае, Иден держал её крепко и уверенно и явно не собирался ограничиваться одним танцем. Тара почувствовала, как взволнованно забилось сердце и дрогнула рука, когда мужчина чуть сжал её ладонь.

— Неделя, — сказал он, прервав затянувшееся молчание на третьем круге вальса.

— Прости, что? — Тара вскинула на него глаза.

— Ты прячешься от меня уже неделю, — Иден поднял брови и с осуждением посмотрел на племянницу. — И весьма успешно. Хоть и не слишком красиво, надо признать.

— Прости, я была занята, — пробормотала та в ответ.

— Не нужно, Тара. Не ищи оправданий. Я же не глупец. Всё прекрасно понимаю.

— Правда? — удивилась девушка. — И что же ты понял?

— Я хотел извиниться. Это было неправильно. Мне не стоило лезть со своими советами и так грубо вмешиваться в твою личную жизнь. Прости меня. И я оценил твой тонкий юмор.

— Юмор? — Тара удивленно взглянула на дядю.

Тот улыбнулся.

— Шутка с моим именем. Я тебя понял. Больше такого не повторится, я обещаю.

Девушка отшатнулась от него, сбив ритм танца. Идену пришлось привлечь её ближе, едва не подхватив на руки, чтобы не налететь на соседнюю пару.

— Ничего ты не понял, — пробормотала Тара, чувствуя, что в комнате вдруг стало невыносимо душно, а прикосновения Идена обожгли кожу.

Мужчина продолжал кружить её, но вид у него вдруг стал настороженный.

— Ты в порядке? — спросил он, видя, что Тара никак не может снова попасть в ритм.

— Остановись, пожалуйста, — еле слышно отозвалась она. — Мне нужно на воздух.

Иден ловко вывернул из круга и в два шага оказался на краю комнаты. Тара выскользнула из его рук и поспешила к дверям, которые вели в сад. Мужчина на мгновение замешкался, прежде чем последовать за ней, и нагнал девушку в саду у самой беседки.

— Тара, постой.

Она остановилась и вдруг резко повернулась к нему. Иден заметил негодование в её взгляде.

— Так вот как ты решил поступить? — с досадой сказала она. — Свести всё к шутке?

Иден почувствовал, как его бросило в холод. Ледяная волна прокатила по спине до кончиков пальцев. Он молчал, вглядываясь в лицо Тары в надежде понять, что она задумала. Но в полумраке, прорезаемом лишь тусклым светом праздничных фонариков, не мог прочесть на её лице ничего, кроме обиды.

— Я боялась, что придётся объясняться. А объяснять, как оказалось, и нечего. Верно, Иден?

— Я не понимаю, о чём ты, — выдавил он, сглотнув вставший в горле ком.

Тара вздохнула и прикусила губу. Она разочарованно покачала головой, отвернулась и прошла в беседку, где, поднявшись по ступеням, села на скамью. Иден какое-то время стоял, не в силах заставить себя пошевелиться. Он понимал, что лучше всего будет уйти. Но если он сейчас оставит её одну, их дружбу будет уже не вернуть. Впрочем, если он останется, то и тогда шанс её спасти очень мал. Однако можно хотя бы попытаться. Он прошёл в беседку и сел рядом с Тарой, не касаясь её.

— Ты не шутила, — скорее констатировал, чем спросил он.

Девушка покачала головой. Иден замолчал, задумавшись. Он понял, что этого разговора теперь не избежать, и следовало быть твёрдым и последовательным. А главное, уверенным в том, что собирается сказать. Однако Тара первой прервала затянувшуюся тишину.

— Мне обидно, что ты не воспринял мои слова всерьёз. Я ждала чего угодно, но не этого.

— Тара, но я и не мог иначе, — осторожно сказал Иден. — Любая другая моя реакция была бы просто неправильной. Ты же сама понимаешь, насколько нелепо… прости, странно это выглядит.

Тара бросила на мужчину возмущённый взгляд.

— Что именно, Иден? Что кажется тебе таким странным? Что из нас двоих я первой осмелилась сказать правду?

— Тара, ну какая же это правда? — постарался улыбнуться тот, но сам понимал, как глупо и неуместно выглядит сейчас его натянутая гримаса. — Да, мы с тобой очень близки. Возможно, больше, чем следовало, учитывая обстоятельства. Я понимаю, что ты могла подумать…

— Я люблю тебя Иден, — перебила его девушка. Казалось, для неё самой сказанное прозвучало неожиданно, словно сорвалось с губ вопреки желанию. Тара залилась краской и опустила голову, пряча от дяди взгляд.

У Идена перехватило дыхание. Но лишь на мгновение. Он взял себя в руки и строгим голосом сказал:

— Тара, прошу, задумайся хоть на минуту, что ты говоришь. Любишь меня? Боги, Тара, я твой дядя! Такое просто уму непостижимо.

— Брось, Иден, никакие мы не родственники, — выпалила девушка, оборачиваясь. — И ты мне не дядя. Прошу, не держи меня за дурочку. Хоть ты. Я перерыла записи обо всём роде Коллен, пересмотрела кучу книг про нашу семью, перерыла архивы городской библиотеки. И знаешь, что? Нигде нет ни слова про брата отца…

— Я двоюродный, — поспешно вставил Иден.

— Да хоть троюродный! — возмутилась Тара. — У отца нет кузенов. Только кузины. И ты прекрасно об этом знаешь. Иначе бы не прятался полвечера от моих тётушек, а отец не выдумывал бы эти нелепые отговорки относительно того, где тебя носит.

Иден набрал воздуха, чтобы возразить, но не выдержал прямого взгляда девушки. Он с шумом выдохнул и сжал губы. Тара внимательно наблюдала за ним в ожидании ответа.

— Ну хорошо, — сухо проговорил он. — Ты права. Мы не родственники. Но это ничего не меняет. Я намного старше тебя, и это уж точно не…

— Насколько? На двадцать лет? — усмехнулась Тара. — Для меня это неважно. А в свете и не такое видели. Такая разница в возрасте вполне подходит для…

— Для чего? — Иден взял девушку за плечи и властно развернул к себе вполоборота. — Для замужества? Ты же прекрасно слышала меня, Тара. Я никогда не женюсь, — с напором отчеканил мужчина. — Не смогу. И этого не изменить. Слышишь?

Девушка с нежностью посмотрела на Идена. И тут он заметил, что она улыбается. От её мягкой, довольной улыбки мужчина растерялся. Нахмурился, не понимая, что всё это значит, и замолчал. В тишине сада, куда доносились лишь отголоски праздничного торжества и приглушённые звуки музыки, было слышно, как тяжело и взволнованно он дышит.

— Родственники, разница в возрасте, невозможность жениться, — тихо проговорила Тара. Она высвободила руку и осторожно коснулась щеки мужчины. — Иден, ты не сказал. Не сказал, что не любишь меня.

Мужчина замер. Он почувствовал, как каждый мускул его тела напрягся, словно натянутая струна. Осторожно отвёл руку девушки от своего лица.

— Тара, нам не стоит продолжать этот разговор, — холодно сказал он. — Я не хочу тебе лгать.

— Так почему бы просто не ответить честно? — с жаром произнесла она и взяла его руки в свои. — Прошу, Иден, хоть раз будь со мной откровенен до конца. Неужели ты не видишь, как много ты для меня значишь? Не понимаешь этого?

— Это ты не понимаешь, — прошептал тот, и девушка расслышала отчаяние в его голосе. — Прошу тебя, Тара, не нужно. Поверь, тебе не понравится то, что я скажу.

— И всё же я хочу это услышать.

Иден помолчал, будто подбирая слова. Наконец, он твёрдо и сухо произнёс:

— Что бы и когда бы я к тебе ни испытывал, если мне придётся выбирать между тобой и моей службой королю Астиру, я выберу работу.

— Это не ответ.

— Это самый честный ответ, что я могу тебе дать, — отрезал Иден.

— У тебя руки дрожат, — прошептала Тара.

Иден встал и отошёл от скамьи. Он спустился на пару ступеней, оставив девушку в беседке одну. Голова шла кругом от неожиданности, нереальности происходящего. И он судорожно искал хоть какую-то возможность спасти их с Тарой тёплую дружбу. Но не находил. Сердце глухо стучало в горле, он принимался считать удары, но сбивался от волнения. И всё же следовало взять себя в руки. Глубоко дышать и считать. Раз, два… Как же колотится! Семь, восемь, девять… Вдох. Выдох. Вдох. Тринадцать. Четы-ы-ырнадцать. Пятна-а-адцать.

Выдох.

— Ты сумасшедшая, — усмехнулся он и, обернувшись через плечо, весело посмотрел на девушку. — Хочешь, чтобы у меня сердце остановилось из-за твоих выходок?

Тара поднялась со скамьи и приблизилась к Идену. Посмотрела на него с недоумением. Казалось, он был совершенно спокоен. Даже весел. Она не находила никакого объяснения такой разительной перемене в ещё минуту назад взволнованном и совершенно потерянном мужчине. Разве что Иден вновь пытается отшутиться.

Девушка недовольно насупилась. Ну уж нет, не выйдет.

Она спустилась по ступеням и, привстав на цыпочки, нежно поцеловала Идена прямо в губы. Со всей решительностью и храбростью, которые придало ей отчаяние, невозможность хоть как-то достучаться до его сердца. На пару секунд она замерла, прижавшись к нему, а потом отстранилась.

Иден нахмурился и облизал губы.

— Кто учил тебя целоваться? — с интересом спросил он.

— Никто, — растерялась Тара. — Я сама. А что, так плохо?

Иден задумчиво пожал плечами.

— Ну, как сказать. Не плохо, конечно. Но могло быть и лучше.

Тара вспыхнула и хотела что-то ответить, переполняемая возмущением. Его реакция, поведение, слова — все это никак не вязалось в её голове. Он что, действительно шутит? Тара попятилась, вновь поднимаясь в беседку.

Иден в миг взлетел по ступеням и, подхватив девушку за талию, рывком притянул к себе. Запрокинул её голову и вдруг с чувством поцеловал в губы. Так головокружительно, настойчиво и терпко, что у девушки перехватило дыхание. Иден разжал её губы, и Тара ощутила во рту его язык. Это было так необычно, глубоко и страстно, что девушка перестала чувствовать пол под ногами. Она пошатнулась и сжала широкие плечи мужчины. Тот же увлекал её в глубину беседки, продолжая целовать. Его руки скользнули вверх по спине девушки, и Тара почувствовала, как Иден запустил пальцы в волосы, притягивая её голову ближе и не давая возможности прервать поцелуй. И вдруг он так же неожиданно отстранился и с шумом выдохнул.

— Ну что, так лучше? — лукаво улыбнулся мужчина.

— Да, определённо, — Тара не знала, что и сказать. Она смущённо опустила глаза.

— Рад, что смог помочь, — просто сказал Иден и, отойдя от девушки, вновь опустился на скамейку в беседке. — Ну а теперь серьёзно. Пожалуйста, присядь.

Тара на дрожащих ногах сделала шаг и села рядом с дядей. Иден повернул голову и с грустью посмотрел на девушку.

— Ты была честна со мной. А я с тобой. Из нас не получится пары, Тара. И я даже рад, что ты настояла на том, чтобы это проверить. Но… — Иден покачал головой. — Ты же не глупая. И сама понимаешь, что ничего не выйдет. Я бы хотел, чтобы всё это, — Иден кивнул вглубь беседки, — осталось здесь, в саду. Я могу попросить тебя об этой услуге?

— И ты сможешь? — удивилась Тара. — Сделать вид, что этого не было? Правда?

Иден вздохнул и отвёл взгляд. Какое-то время он молчал.

— Тара, прошу тебя, давай оставим всё как есть, — тихо проговорил мужчина, и в его голосе девушка услышала мольбу. — Прошу, не убивай нашу дружбу. Ты самый близкий и дорогой для меня человек. Единственная, кто мне по-настоящему важен. Не забирай у меня этого. Пожалуйста.

Тара кожей почувствовала отчаяние, прозвучавшее в словах дяди. Да, он пытался свести все к шутке. Пытался переубедить её, приводя доводы, смутить своим поведением и испугать напором. И всё потому, что боялся её потерять. По-настоящему боялся. И если это не ответ на её вопрос, то что тогда?

— Пожалуйста, — повторил Иден, осторожно взглянув на девушку.

Тара согласно кивнула. Ей было тяжело видеть его таким. Растерянным и будто испуганным. Та мольба, которую она услышала в его голосе, заставила сердце сжаться от жалости. Тара понятия не имела, что с ним происходит на самом деле, но догадалась, что сейчас ей лучше отступить и оставить его в покое. В конце концов, теперь она убедилась, что небезразлична Идену. И ей следовало подумать, как с этим поступить. А мучить его вовсе не хотелось.

— Спасибо, — с благодарностью сказал мужчина. — Я обещаю, что впредь не дам тебе повода для подобных измышлений. И прости за моё поведение. Я… я не хотел тебя обидеть.

— Замолчи, Иден, — перебила его Тара. — Не перегибай. Ты хочешь спасти нашу дружбу? Я готова сделать вид, что ничего не произошло. Хотя и не понимаю, почему ты желаешь продолжать играть в безразличие. Но раз так настаиваешь, значит, у тебя есть причины. Я сделаю, как ты просишь, — притворюсь, что всё осталось по-прежнему. Но ты сорвёшься, Иден. Что бы о себе ни думал, кем бы себя ни возомнил. Признаю, ты отличный лжец. Но не во всём. И не со всеми.

Голос её прозвучал жёстко. Тара встала, оправила платье и протянула дяде руку.

— Потанцуй со мной ещё, — сказала она и грустно улыбнулась. — И будем считать, что на сегодня мы в расчёте.

— На сегодня? — Иден с подозрением поднял бровь.

— «Навсегда» очень долгий срок, Иден, — усмехнулась девушка. — Почти такой же долгий, как «никогда». И такой же нереальный.

Иден вздохнул и послушно встал. Он предложил локоть, и девушка взяла его под руку. В дом они вернулись молча, каждый думая о своём. Тара размышляла о том, что, кажется, совсем не знает души Идена, хотя ещё час назад была готова поклясться, что изучила этого мужчину до малейшей черты характера. А Идена просто в дрожь бросало от мысли, что в нём осталась хоть толика того, что ему не подчинялось. Чего-то живого, жаркого, страстного и непокорного. От мысли, что живо его сердце.

И самое ужасное, что теперь Тара тоже это знала.

Глава седьмая

— Город магов? — усмехнулся Астир. Король разлил вино по кубкам и протянул один лорду Туару. — Ты сейчас серьёзно, Ситор? Об этом ты хотел со мной поговорить до отъезда? О нелепых слухах?

Лорд Туар пригубил вино и поставил кубок на стол. Он расположился в кресле у стены кабинета, подальше от горящего в камине огня. Мужчина не понимал, почему король велел слугам его затопить. Ему самому летние вечера в Рахшаре казались жаркими и душными. Но Астир выглядел больным и стоял, плотно закутавшись в плащ. Наместник замечал, как чуть вздрагивают его плечи, будто от озноба. Должно быть, Астир снова простудился. Туар подумал, что и не припомнит, когда в последний раз видел правителя здоровым. Возможно, всё дело в столичном климате. Он давно советовал королю перебираться на лето на север, к морю. Но тот отчего-то не желал прислушиваться и предпочитал запираться во дворце Рахшара.

— Полагаете, я стал бы вас беспокоить, будь это просто слухи? — ответил лорд Туар с серьёзным видом. — Я сам говорил с тем пленником. Он был уверен, что маги пришли в его деревню из Лархена. Кузнец сказал, что они уже не впервые заказывали у него оружие. Да в таком количестве, что хватило бы на маленькую армию.

— Лархен, армия магов? Чёртовы северные сказки! — выругался Астир и, осушив кубок, с грохотом опустил его на стол. — Заговорщики, что пригрелись в твоих землях, наверняка сами распускают эти слухи. Хотят позлить тебя, да и меня заодно. На севере нет никакого «тайного города магов». Я сам прочесал тамошние леса и горы много лет назад и ничего не нашёл. Лархен — это просто легенда. Байка, которую рассказывают чародеи своим детишкам, чтобы те крепко спали по ночам, уверенные, что для магов в Лиосе ещё осталось безопасное пристанище. Но это не так. Города магов не существует.

Король презрительно фыркнул и вновь плеснул вина в свой кубок. Туару однако показалось, что Астир нервничал. Говорил жёстко и отрывисто, но при этом в его голосе старый друг легко различил напряжённые нотки.

— Забрав оружие, чародеи возвращались в леса, — продолжал мужчина. — Кузнец сказал, что однажды проследил за ними. И клянётся, что у скал они просто исчезли. Как сквозь землю провалились. Разом. Двадцать человек.

— Чёртовы маги и их фокусы! Обмануть зрение деревенщины, наслав иллюзию, для них ничего не стоит. Наверняка пришли из соседней деревни. А чтобы отвести подозрения болтали про Лархен. Меня куда больше волнует то, что двадцать вооружённых мечами магов разгуливают по твоей земле, а ты сидишь у меня в кабинете и попиваешь вино, — недовольно заметил король.

— Я сжёг ту деревню. И две соседние, — возразил Туар. — Мои люди проверили леса у скал. Ничего.

— Как я и сказал. Байки, — Астир тяжело опустился в кресло напротив наместника. — Но тебя-то что вдруг заставило в этом усомниться? Через столько лет.

Наместник достал что-то блестящее из кармана камзола и протянул королю.

— Что это? — Астир с интересом повертел в руках серебряную монетку со странными символами. Три звезды, потёртый полумесяц, замысловатые стрелочки и едва различимые надписи по краю на незнакомом королю языке. Ему на миг показалось, что когда-то он уже видел подобное, только невозможно было вспомнить, где именно.

— Маги доверяли кузнецу. В конце концов они ведь годами обращались к нему с заказами. А эта монетка, как он сказал, — отличительный знак их расположения к нему как к другу чародеев. Она даёт обладателю право войти в Лархен. Своеобразное приглашение для избранных. Пропуск в город.

Астир недовольно фыркнул и с недоверием покосился на Туара.

— И с чего же «друг чародеев» всё это тебе рассказал? Уж не по доброте же душевной?

Туар лукаво улыбнулся и многозначительно поднял брови.

— Я не первый год живу на этом свете, ваше величество. И прекрасно знаю, как развязать язык даже самому неразговорчивому пленнику.

— Пытал? — в голосе короля послышалось удовлетворение.

Наместник кивнул.

— А почему кузнеца, а не самих магов? — вдруг резко спросил король. — Что толку от слов какого-то недотёпы и от куска серебра, если ты толком не знаешь, где и что именно искать?

— У меня не было возможности допросить магов, — растерялся мужчина, отводя взгляд. — Я не обладаю вашим даром, мой король, чтобы вычислить их из сотни других жителей. И потом, куда надёжнее было…

— Спалить чёртовы деревни, не разбираясь? — жёстко отрезал король, поднимаясь на ноги. Он кинул на наместника недовольный, полный разочарования взгляд.

— Каждый год на севере вспыхивают восстания. И каждый раз ты их жестоко подавляешь. Казалось бы, уже всех этих чародеев передушил, перетопил и сжёг. Ан нет, снова бунты! Словно маги и правда на севере как грибы растут. И только сейчас ты, наконец, задумался, откуда они берутся в твоих землях? — язвительно усмехнулся Астир, принимаясь мерить шагами комнату. — Что ж, а может, эта сказка про спрятанный в горах город не такая уж и выдумка? Вот только ловить и пытать тебе нужно не кузнецов и доярок, а волшебников, Ситор. Ча-ро-де-ев! Нужно заставить их говорить, вынудить всё рассказать про Лархен, если тот и правда существует. А лучше, чтобы они указали, где именно искать вход в этот магический притон.

— Мой король, как я уже сказал, с радостью исполню любой ваш приказ. Ваше желание — закон для меня. И так было всегда. Но прежде вы никогда не просили меня отлавливать магов для допроса. Лишь уничтожать их поселения, если таковые обнаружатся, и поддерживать порядок на севере. И я исправно служил…

— Да-да, — недовольно отмахнулся Астир, продолжая расхаживать по кабинету. — Ты верно служишь мне, Ситор, вот уже долгие годы. Я это ценю. Но если эти слухи про Лархен имеют под собой основания, их нужно проверить как можно скорее. Сорок лет назад я посчитал эти байки бредом. И с тех пор ни разу не усомнился в этом. Да и повода не было. Но если твой кузнец говорит правду, и маги Лархена запасаются оружием, то я уже не могу просто проигнорировать подобные сообщения.

— Мой король желает, чтобы я допросил всех и каждого в деревнях у скал? Я могу, — решительно предложил Туар. — У меня достаточно людей.

— Вот только толку от твоих солдат мало, — презрительно поморщился Астир. — Нет. Если ты станешь пытать всех подряд, расспрашивая про священный, сокрытый от короля-тирана магический город, едва ли добудешь достоверную информацию. Обычные жители тебе чего угодно наговорят под пытками, а маги даже тогда или рта не раскроют, или тоже небылиц наплетут. Да ты и разницы не поймёшь. Тут нужен другой подход. И другой исполнитель.

Астир замолчал и остановился у окна, отрешённо глядя куда-то вдаль. На какое-то время в комнате повисла тишина. Правитель молчал, задумавшись.

— Мой король желает отправить на север «палача»? — осторожно предположил Туар.

— «Палача»? — усмехнулся Астир. — И ты туда же, Ситор? Лиям Саар — глава моей тайной полиции. И не думаю, что ему нравится это прозвище. Не советую так к нему обращаться.

— Я буду только рад, если господин Саар поедет со мной в Шотур и поможет разобраться с этими слухами, — как можно более любезно ответил наместник. — Я давно просил ваше величество нас познакомить. Для меня будет честью работать с ним.

— Лиям работает один, — отрезал Астир. — И пока он нужен мне здесь, в столице. Да уж, задал ты мне задачку…

Астир резко повернулся и пристально посмотрел на лорда Туара. Казалось, он раздумывает, стоит ли делиться своими мыслями с наместником. Наконец, король решительно произнёс:

— Через пару недель я пришлю к тебе моего министерского инспектора. Расскажешь ему всё, что знаешь или успеешь узнать про Лархен к тому времени. Пусть ещё раз проверит леса у скал и поговорит с местными жителями. Дашь ему людей. Посмотрим, что тот сможет вынюхать.

— Министерского инспектора? — удивился Туар, не понимая, какой толк может быть в этом деле от «канцелярской крысы». — Я его знаю?

— Вы виделись в доме лорда Коллен, — кивнул король и расплылся в лукавой улыбке. — Он теперь тебе даже родственником приходится. Славный малый, как о нём говорят. Внимательный. Ловкий. Находчивый. И исполнительный.

Лорд Туар недоуменно покачал головой и вдруг усмехнулся, догадавшись, о ком идёт речь.

— Иден Каас? — спросил он, улыбаясь. — Да, ловкий и находчивый, это точно. И весьма хорошо умеет заговаривать зубы. Не знал, что он работает лично на ваше величество.

— Он проверяет лояльность министерских чиновников короне. Ну и ещё пару вещей для меня делает. Но тебе лучше не знать подробностей. Достаточно того, что я ему полностью доверяю, в случае необходимости он получит неограниченные полномочия действовать от моего имени и по моему приказу.

— Проверяет лояльность? — Туар удивлённо поднял брови. Его ехидная ухмылка не понравилась королю. — Надеюсь, я не ошибусь, полагая, что лояльность чиновников распространяется и на членов их семей?

— Само собой, — деловито кивнул король.

— Что ж, тогда я не могу не заметить вашему величеству, что младшая дочь лорда Коллен, леди Тара, весьма неблагосклонно отзывается о королевской политике в отношении магов. Даже осуждает меры, принятые для подавления восстаний на севере. И весьма открыто об этом рассуждает.

— Тара Коллен? — весело усмехнулся Астир. — Эта девчушка с косичками? Сколько ей? Уже пятнадцать? Детский лепет. Понаслушалась страшных сказок, вот и повторяет за столом всякую газетную чушь.

— Что-то в этом роде и ответил господин Каас, когда вступился за неё на семейном ужине, — пробормотал Туар, замечая, как Астир насторожился при этих словах. — И ей девятнадцать, ваше величество. Она вполне взрослая и образованная девушка. Кажется, даже закончила пансион благородных девиц, а затем была вольной слушательницей в институте Рахшара. Философия, политика, право.

— Я смотрю, вы навели справки, дорогой Ситор, — задумчиво заметил король.

— Вот только лорду Коллену, как мне показалось, не слишком удаётся держать её нрав в узде, — продолжал тот. — Она весьма свободно и прямо высказывает своё мнение. И не самое лояльное. Но, как вы правильно заметили, всё это только «детский лепет».

Астир глубоко вздохнул и недовольно сжал губы. Наместник отметил, что его слова явно произвели впечатление на правителя. Кажется, подобное положение вещей в доме министра внутренних дел Лиоса было новостью для короля.

— И ты говоришь, Иден слышал это? Её слова, осуждающие мои меры по борьбе с магами?

— Да, мой король. И уверен, что уже не в первый раз. Как я успел заметить, господин Каас находится в весьма близких дружественных отношениях с племянницей. Но вас, кажется, это удивляет?

— Меня удивляет другое, — глухо прошипел Астир себе под нос, и Туар увидел, как зло блеснули его глаза. — Он защищал её?

Вопрос короля прозвучал жёстко и недовольно, будто он обвинял в этом проступке самого Туара. Наместник даже почувствовал себя неуютно под гневным взглядом правителя. Казалось, Астир отчего-то разозлился. Он сдвинул брови, нахмурился и стал таким серьёзным, что лорд Туар на миг пожалел о том, что вообще поднял эту тему.

— Так мне показалось, — неуверенно ответил он. — Господин Каас отшутился, сославшись на молодость и горячность девушки. Сказал, что подобная категоричность суждений свойственна молодым и неопытным в политике леди.

— Вот как? Горячность и неопытность? И что же Олар? Не думает, что пора бы заняться воспитанием дочери? — холодно отрезал король.

— Признаться, министр крайне устыдился такого её поведения, — примирительно сказал наместник. — И всерьёз задумался о том, чтобы поскорее выдать дочь замуж за надёжного и лояльного короне чиновника. Это я ему посоветовал. Уверен, брак с достойным мужчиной легко исправит недостатки воспитания невесты. Если таковые и имеются, — быстро добавил он, желая сгладить свои слова. — У меня даже есть на примете достойный кандидат.

— Уж не вздумал ли ты жениться во второй раз, дорогой друг? — усмехнулся Астир. Казалось, эта мысль его развеселила и развеяла хмурость. — Да ещё на такой молоденькой? Седина в бороду?

— Я не о себе, — улыбнулся в ответ тот. — Брат моей покойной жены, кажется, неровно дышит к младшей леди Коллен.

Астир расхохотался. Его рассмешили слова наместника. Так, что он на минуту позабыл о том недовольстве, которое вызвало в нём поведение Идена и его молчание о том, что дочь министра не совсем отвечает требованиям «лояльности».

— Этот старый развратник Мюрен? Ты не шутишь? Вот уж повеселил, признаю. И что, он всерьёз вздумал жениться на крошке Таре Коллен?

— Ну, о женитьбе пока не шло речи. Но Гидон Мюрен не привык, чтобы его ухаживания игнорировали. А именно этим юная леди Тара и грешит, насколько я успел заметить.

— Строптивая, значит? — продолжал улыбаться король. — Нелояльная и строптивая. Интересно-интересно. И всё это под носом моего министерского инспектора. Так-так.

Астир снова нахмурился и отошёл к письменному столу. Он что-то быстро написал на листке гербовой бумаги, сложил его вчетверо и подал Туару.

— Передай это господину Каасу перед отъездом в Шотур. И оставь ему ту серебряную монетку из Лархена. Но ничего не говори про наш разговор и мои намерения отправить его на север. Я сам хочу обсудить это с ним. А ты пока подготовь для него мою летнюю резиденцию. И найди хороших проверенных слуг. Я хочу, чтобы Иден ни в чём не нуждался.

Слова короля искренне удивили лорда Туара.

— Ваш летний дворец? Вы уверены, мой король? Не лучше ли будет господину Каасу расположиться в моём доме, в городе?

— Подготовь, — твёрдо повторил свой приказ Астир. — И ещё. Я хочу, чтобы ты оказывал ему любую помощь, какую тот потребует. Если потребует. Но не мешался под ногами. Ты понял меня, Ситор? Я прекрасно знаю, как ты любишь сам следить за исполнением моих приказов. И всё же Иден не тот человек, с которым ты захочешь играть в шпионов. Дай ему свободу действий. Я ясно выразился?

— Да, ваше величество, — лорд Туар окончательно растерялся.

Он убрал бумагу в карман камзола. Слова Астира задели наместника. Казалось, король действительно очень ценит этого Идена Кааса, раз отдаёт в его распоряжение свой собственный летний дворец. Да к тому же просит не вмешиваться в его дела и не следить за ним в Шотуре. Неужели этот инспектор пользуется таким безграничным доверием правителя?

Странно, а ведь прежде лорд Туар даже имени Идена не слышал. Астир никогда не упоминал о нём. Единственным на его памяти, кому король так же слепо доверял, как самому наместнику, был Лиям Саар, глава тайной полиции. И кто такой этот Иден? Нет, что бы ни говорил король, следует разузнать о нём.

Наместник поклонился и вышел из кабинета.

Оставшись один, Астир ещё долго сидел в задумчивости, отстукивая пальцами незамысловатый ритм по столешнице. Это помогало сосредоточиться. Отправить Идена на север, чтобы проверить эти слухи про город магов? Но сейчас он не мог отпустить его из столицы. Он нужен ему здесь, в Рахшаре. Ведь он… хм, «следит за лояльностью министерских чиновников»?

Астир усмехнулся. Худшее прикрытие из возможных. И всё же это не означает, что его можно втаптывать в грязь, защищая какую-то малолетку. Дочь министра критикует его, короля Лиоса, на глазах у верного слуги, а тот в ответ только отшучивается? И куда, чёрт возьми, Иден вообще смотрит? Почему не доложил о том, что Тара Коллен такая поборница прав магов? Не посчитал её серьёзной угрозой? Или же просто решил промолчать?