Бесплатный фрагмент - ПАКАЛЬ

1

— Как ты не понимаешь, — голос Максима звучал до удивления резко, — Павел Вадимыч там совершенно один. Ему же помощь нужна… А Василий…

Юноша от волнения вскочил с кресла, на которое опустился было по прибытии домой. Отец его, Анатолий Максимович, криво усмехнулся, доставая из пачки сигарету. Неожиданно громко щелкнула зажигалка. Затлел огонек сигареты. Анатолий Максимович откинулся на спинку кресла. Ладонь его пригладила начинающие седеть волосы.

— Какой еще Павел Вадимыч? — раздраженно отозвался Анатолий Максимович, выпуская облачко сизого дыма, — И где это «там»?

— Ну, там, — Максим неопределенно махнул рукой, — Вадимыч меня несколько месяцев защищал в… древних джунглях.

Анатолий хлопнул крышкой глобуса-бара, вытаскивая бутылку BELL’S. Задребезжала по гладкой столешнице винтовая крышка бутылки. Забулькала, наливаемая в стакан жидкость. Мужчина медленно покачал бокал в руке, заставляя напиток омыть стенки сосуда.

— Джунгли? Какие джунгли? — отмахнулся, наконец, Анатолий.

— Я ж отсутствовал… — Максим остановился как вкопанный. — А, ну да…

— Разве ты все это время не у матери околачивался? Хотя четверть ты благополучно закончил, — Анатолий глотнул виски, — а дальше — к лету получишь аттестат, и… свободен…

Палец Максима машинально провел по давно зарубцевавшемуся шраму. Юноша шагнул вперед и остановился возле окна. Взгляд, брошенный на околодомную парковку, выцепил отцовский Jeep. В голове возникла вполне ожидаемая для него самого мысль.

— Да, па, — Максим отвернулся от окна и решительно подошел к отцу, — одолжи мне машину на время…

— На хрена? — Анатолий Максимович шумно поставил бокал на стол.

— К Василию Сергеевичу съезжу, — нехотя отозвался юноша, — вдруг он сможет…

— Что-то я тебя совсем не понимаю. Ты, то требуешь уволить этого самого Сергеевича, то сам к нему едешь. Крайне нелогично… И, потом, ты ж вроде еще вчера…

— Так дашь машину?

— Я подумаю, — буркнул Анатолий, наполняя очередной бокал, — а впрочем, может, ты у мужа матери попросишь…

— У него? И не подумаю… Уж лучше бы ты…

Максим выжидающе посмотрел на отца, вальяжно развалившегося в кресле. Сизый дымок сигареты медленно уплывал под потолок. Юноша тоскливо взглянул на проплывающие за окном облака. Цветущие ветви черемухи царапнули по стеклу, сопровождая движением резкий порыв ветра. Максим вернулся к окну.

С легким скрипом повернулась ручка. Солнечным зайчиком мелькнул по комнате блик от оконных стекол. Черемуховый аромат наполнил помещение, смешавшись с табачным запахом.

Максима передернуло.

— Что с тобой? — удивленно проговорил Анатолий Максимович, — чего это тебя так перекособенило?

— Не курил бы ты, па, — хмуро отозвался Максим, демонстративно отмахивая от лица дым.

— А чего? Ты ж вроде и сам…

— Бросил я… — отмахнулся юноша.

— О… как! И с какого это перепугу?

— В джунглях отучился.

— Надо же «в джунглях», — бросил Анатолий, затушив сигарету о хрустальную пепельницу, — ты уж в который раз о них вспоминаешь. Может и впрямь летом свозить тебя куда-нибудь, где есть эти самые джунгли?

— Да, мы никак не сможем туда попасть, — раздраженно проговорил Максим.

— Это почему же?

Ответа Анатолий не дождался. Резкий звонок телефона прервал затянувшийся бесполезный разговор.

Анатолий подхватил трубу мобильника и стремительно вышел из гостиной. О чем он мог говорить Максим даже и не пытался прислушиваться. Мало ли какие дела приходилось решать отцу.

— На автобусе доедешь, — бросил отец, покидая комнату.

Юноша вышел на балкон. Внизу отполированной эмалью под солнцем ярко сверкал автомобиль. Максим с силой ударил кулаком в подоконник.

Скрипнула, сверкнув стеклами, балконная дверь. Прошлепали по ламинату подошвы домашних тапок. Прошелестела надеваемая обувь. Щелкнул замок. Отозвались на шаги юноши ступени лестницы. Хлопнула дверь подъезда.

Двор ослепил Максима ярким солнечным блеском. Прищурившись, юноша обернулся. Окна квартиры ответили ему стекольным сверканием. Максиму почему-то вдруг показалось, что отец провожает его задумчивым взглядом.

Досадливо покосившись на сверкающий отцовский внедорожник, Максим сплюнул и решительно направился в сторону автобусной остановки…

***

— Снова ты? — удивленно протянул Василий Сергеевич, пропуская Максима в квартиру.

Юноша неуверенно огляделся. Он, хоть совсем недавно посещал бывшего учителя, но в комнату в прошлый раз все-таки далеко в комнату не проходил.

— Чего остолбенел? — с легкой усмешкой Сибур протолкнул неожиданного гостя вперед.

Взгляд юноши рассеянно скользил по развешенной на стенах коллекции холодного оружия.

— Т-так вот оно как, — протянул Максим.

— Ты про что?

— Да к-как же? Ведь т-ты… — на мгновение юноша запнулся, поправился, — вы именно благодаря вот этому самому, — он обвел рукой, — т-тогда…

— Господи! — отмахнулся Василий, — я уж и забыл…

— Т-так те… в-вас же…

— Чего бы это ты вдруг заикаться стал? Как-то не замечал за тобой подобного…

— Да, за это время столько всего случилось, — через силу выдавил Максим.

— Ты говорил, — насмешливо перебил учитель, — что владычица Иш-Сак-Кук отправила тебя обратно. Но, что это значило, ты так и не смог объяснить.

Василий Сергеевич широким жестом указал на ближайшее кресло.

Юноша тяжело рухнул на мягкое сиденье.

Учитель шагнул к балкону. Вжикнули кольца гардины, отодвигая штору. Звякнули стекла открываемых балконных дверей. Наполненный звуками города воздух ворвался в комнату. Качнулись ветви растущих вблизи деревьев. Шевельнулись от легкого ветерка нити кистей темляков. Послышался многоголосый хриплый вороний грай. На мгновение птичья стая заслонила солнечный свет. Заглянуло в окно освободившееся солнце. Проскользнул вдоль полированных клинков игривый солнечный зайчик.

— Странно другое, — продолжил Василий Сергеевич, обернувшись к Максиму, — я слышу имя этой женщины уже не в первый раз…

— Не в первый?

— Са… Александра Юрьевна тоже упоминала о ней. Насколько я помню…

— Она — правительница древнего города майя… Лакам-Ха, — запальчиво прервал Максим, — она… Верховный Жрец… Собрался казнить Вади… Павла Вадимыча. Нам… надо как-то спасать его.

— При чем тут Павел?

— Так он же там, — Максим неопределенно махнул рукой.

— Там?

— Ну, в Лакам-Ха. Они его называют… Кинич… Ханаб Пакаль…

— Не может быть, — воскликнул Василий Сергеевич, бросившись к стеллажу с бумагами.

На стол хлопнулась внушительная стопка листов бумаги. Зашелестели переворачиваемые страницы. Мелькали изображения в стиле майя.

— Вот! — ладонь Василия Сергеевича словно припечатала один из листов к столешнице, — смотри… а ведь и правда похож…

Но Максим удивленно смотрел совсем на другое изображение. Перед ним лежала фотография с серой каменной овальной личиной.

— Что это? — потрясенно произнес юноша.

— Это? — пожал плечами Сибур, — это находка из одного из могильников. Предположительно, как считают некоторые исследователи, это изображение кого-то из римских императоров. Сарматы могли использовать его как конское украшение…

— Насчет украшения ничего сказать не могу, но это, — Максим ткнул пальцем в изображение, — портрет Иш-Сак-Кук…

2

Александра Юрьевна снова отправилась к Валентине.

— Зачем пришла? — неприветливо встретила ее колдунья, загораживая вход.

Хлопнула закрываемая дверь.

— Помогите мне, — жалобно произнесла молодая учительница.

— Чем?

В глазах колдуньи появилось нечто неопределенное. Александра невольно отступила на шаг.

— Но ведь это именно вы, — пролепетала она.

— Мы уже выясняли это, — холодно прервала Валентина, — Я ничем не могу помочь? Тем более, что, — на мгновение она запнулась, — тут замешены более значительные силы…

— Какие еще силы? — на глаза Александры сами собой навернулись слезы.

«Стоило мне познакомиться, как…»

Додумать она не успела.

— Видишь ли девушка, — тон Валентины неожиданно смягчился, — твоему избраннику предстоит великая судьба. Ему предназначено стать одним из величайших правителей…

— Но почему именно он? — не сдержавшись, перебила девушка.

На лицо Валентины набежала тень.

— Проходи…

Колдунья посторонилась, пропуская Александру. Дверь словно сама собой отворилась.

Александра Юрьевна прошла небольшим коридором прихожей в просторную комнату. Александра удивленно огляделась.

И как в прошлый раз она этого не заметила? Со всех сторон женщину окружали предметы, принадлежащие к какой-то доколумбовой цивилизации… Но какой именно… Пришлось учительнице пожалеть, что при учебе она не уделяла должного внимания отличительным чертам каждого из древних народов. Девушка осторожно прикоснулась к единственному изделию, явно современного вида — головному убору североамериканских индейцев.

— В незапамятное время, — начала рассказ колдунья, устраиваясь в кресле напротив небольшого столика, — у правительницы Иш-Сак-Кук родился сын, которого назвали К’инич-Ханааб…

Александра устало опустилась в соседнее кресло.

— И что?

— Когда мальчику исполнилось восемь лет, — глухо продолжила Валентина с еле скрываемой горечью, — на Лакам-Ха напали войска Канульского царства. С трудом удалось выжить только самой правительнице Иш-Сак-Кук…

— А ребенок? — взволнованно прервала Александра.

— Погиб…

Валентина скорбно опустила голову. Александре показалось, что на ее глазах появились слезы.

— А ведь он должен был стать могущественным владыкой всего Бакульского царства…

Яркий солнечный день тут же словно померк в глазах Александры. Девушка потерянно оглядела ставшую невыносимо мутной комнату.

— Правительница Иш-Сак-Кук решила скрыть от всех гибель мальчика. Она нашла раба, отдаленно похожего на погибшего ребенка. И привела его к власти, став регентшей при нем. Прошло почти пятнадцать лет. Подросший двойник К’инич-Ханааб а вдруг перестал удовлетворять требованиям владычицы…

Валентина замолчала. Она легко поднялась с кресла. Женщина скрылась на кухне.

Александра услышала бряк. Девушка обошла помещение. Лица древних правителей, на копиях барельефов провожали ее заинтересованными взглядами.

Валентина снова появилась в комнате с двумя чашечками какао.

— С помощью Верховного Жреца Лакам-Сака звездочеты и колдуны отыскали наиболее подходящего человека…

— И им оказался Павел?

Валентина задумчиво отпила темный напиток.

— Павел или другой мальчишка… Максим.

Александра остановилась напротив колдуньи. Чашечка с какао с негромким стуком опустилась на блюдце.

— Максим недавно вернулся…

За окном колыхались деревья с покрытыми молодой листвой ветвями. Солнце ослепительно отражалось в стеклах стоящей напротив высотки. Редкие полупрозрачные облачка медленно проплывали в светло-голубом небе. На видневшемся в просвете между домами горизонте постепенно разгоралась малиновая вечерняя зорька.

«Завтра будет ясная солнечная погода», — почему-то подумала девушка.

— Получается, что Пакалем стал именно твой Павел, — невозмутимо произнесла колдунья, отпивая очередной глоток, — тогда ему уже не вернуться в это время…

— Но тогда…

Александра Юрьевна склонила голову в ладони.

— Решайся, — прошелестели за окном ветви…

— Смелей, — пропела невидимая птица.

Девушка решительно взглянула на Валентину.

— Тогда отправь меня туда же!

— Ты уверена?

— Да!

Валентина простерла руку в направлении Александры:

— Изцэс, мякр, а бюцим рэд

Юзд обтрон фестедз эну

Шисм звалех о чит тофэд

Флак му зтифод уэш ону!

По комнате протянулся густой зеленоватый туман…

***

Девушка оказалась в просторном помещении с нештукатуренными каменными стенами. Яркие краски покрывали поверхность многочисленных рельефов. Что-то определенно знакомое виделось в красочных изображениях.

Александра осторожно подошла к стене. Каменные плиты пола холодили ступни даже сквозь туфли. Пальцы девушки бережно провели по отдаленно напоминающему геральдическое панно рельефу. Человек в пятнистой шкуре, курящий нечто вроде сигареты с соседнего барельефа, укоризненно посмотрел на молодую учительницу.

Колыхнулся полог входа. В проеме показался массивный пузатый человек, завернутый в пятнистую шкуру.

Девушка испуганно отшатнулась.

Однако человек, не произнеся ни слова, удалился.

На некоторое время Александра осталась одна.

Она медленно направилась к входу. Что-то до боли знакомое вертелось в голове девушки. Какое-то название из обязательной программы для зачета по археологии. Но что?

— Это дворец правительницы Иш-Сак-Кук, — знакомый голос заставил девушку вздрогнуть.

В помещении появилась фигура властной женщины в несколько странном одеянии. Девушка не сразу узнала в ней женщину, с которой только что разговаривала в другом мире и в другом времени.

— In k’àaba’ Ix-Sak-K’uk’- проговорила она, — Меня зовут Иш-Сак-Кук. Я — правительница Лакам-Ха.

— А я…

— Теперь тебя будут звать Иш Цакбу-Ахав. Ты родом из города Хуштекух.

— Иш …Цак… бу… — с трудом выговорила девушка.

— Тебе нужно срочно изучить язык, — жестко прервала ее Иш-Сак-Кук, — К’инич-Ханааб поможет тебе.

Раздались еле слышные звуки шагов на каменных плитах за входным пологом.

Александра напряглась в ожидании. В помещение вошел статный воин.

— Пашка! — ахнула девушка.

Пакаль поспешил к ней, заключив ее в объятия.

— Сашенька! Сашенька! — повторял он.

Правительница Лакам-Ха незаметно выскользнула из комнаты.

— Она сказала, — прерывающимся голосом произнесла Александра Юрьевна, — что меня теперь зовут Иш Цакбу-Ахав…

— Я буду звать тебя Иш Цак…

3

Постепенно приближалось время ЕГЭ. Надо бы упорней взяться за подготовку к итоговой аттестации. По крайней мере так полагали учителя и родители. Максим же совершенно забросил занятия. Юноша отдалился даже от Николая Кротова и от других приятелей.

Теперь много времени Максим проводил с Василием Сергеевичем в поисках решения для помощи Павлу Вадимовичу. Оба они перерывали огромное количество материала по истории и быту древней цивилизации майя.

— Нет, Максим, — проговорил Сибур, отстраняясь от монитора, — таким образом мы не справимся…

— Что же делать?

— Понимаешь, — учитель ткнул пальцем в экран, — все это может совершенно не соответствовать истинному положению вещей.

— Это как? — Максим недоуменно уставился на него, — Это же написали ученые… Они должны же знать…

— Мали ли что они там понаписали, — отмахнулся Василий Сергеевич, — никто из них не имел и не имеет ни малейшего представления о жизни майя конкретно в тот период.

— Но… — Максим ошарашено опустился на стул.

— Большинство этих, так называемых сведений, просто никак не могут быть достоверными. Они не опираются на реальные факты, а лишь воспроизводят обычные умозаключения и известную долю фантазии…

***

Изучение языка, на удивление, проходило достаточно легко. Иш Цак довольно быстро усвоила разговорный язык. А вот с письменность возникли определенные проблемы…

K’INICH-JANAAB PAKALA — старательно выводила девушка.

— По-моему так, — проговорила она, критически оглядывая написанное.

— Похоже, — похвалил Пакаль, заглядывая через плечо Александры, — на один из вариантов написания моего имени. Кстати, а почему ты не пытаешь изобразить свое имя?

Он отошел в сторону. Рука ухватила древко копья. Пальцы погладили износившуюся ременную обмотку.

«Надо бы подновить».

Молодой правитель вытащил пучок ремней и принялся старательно крепить узкие полоски под наконечником.

— А что если нам открыть школу для всех детей города, — задумчиво проговорила Иш Цак, перебирая листы с иероглифами, — Может, стоит…

— Может, — машинально отозвался Пакаль, накладывая очередной слой ремней на древко копья.

— Ты меня совсем не слушаешь, — укоризненно бросила Иш Цак, поднимаясь.

— Тяжело будет использовать оружие в бою, если ремень прорвется, — пробормотал Пакаль еле слышно, — а от этого зависит исход возможного поединка.

— Это как?

— Оружие противника при парировании останавливается на обмотке и не скользит по древку, — терпеливо пояснил воин, — и я знаю, в каком месте оно будет находиться…

Он отложил копье в сторону. Подошел ближе к девушке.

— А твоя идея о школе мне определенно нравится, — сказал Пакаль, — сплошные плюсы…

— Ну, да: и навыки учительские пригодятся, и сама лучше запомню… Только, — она задумалась, — нужно подготовить какую-то базу…

Пакаль принялся мерить комнату шагами. Неожиданно молодой человек остановился перед искусным барельефом. Ладонь погладила резные иероглифы каменного изображения. Неуловимым хвостиком мелькнула в голове быстрая мысль. Пакаль постарался ухватиться за эту ускользающую идею. Хвостик неуклонно выскальзывал. Ноготь поскоблил шершавый камень. Посыпались на пол мелкие чешуйки краски.

Еще немного — и…

Вот она!

Воин, изображенный на барельефе, одобрительно взглянул на молодого Бакульского правителя…

— А знаешь, — вдруг встрепенулся Пакаль, вновь подходя к девушке, — Я придумал! А что если использовать для этой цели подписи к картинкам. Только вот, — он помрачнел, — одна загвоздка…

— Загвоздка?

— Каналь-Кан никогда не согласится. А он как-никак Верховный жрец города.

— А если обойти его?

Пакаль остановился в задумчивости. Ладонь запуталась пальцами в густых волосах.

— Точно, — молодой человек подхватил копье и стремительно направился к выходу, — я найду, кто нам поможет.

Иш Цак успела услышать, как подошвы сандалий прошлепали по ступеням лестницы. На короткое мгновение в помещение ворвался шум города. Резким треском донеслись до девушки звуки сталкивающихся палок. Снова во внутреннем дворе огромного, по здешним меркам, здания шла тренировка воинов…

Пакаль спустился во двор. Жаркое солнце обожгло его плечи. взметнулись под ногами молодого человека легкие пылевые бурунчики. Пакаль нахмурился.

«Непорядок! Площадка должна быть тщательно подметена».

Древко копья негромко ударило в камень.

Резкая команда Ах-Холома, и бойцы тут же внезапно прекратили тренировку.

— Приветствую тебя, владыка К’инич-Ханааб! — с достоинством поклонился мастер боевых искусств, — Не желаешь ли присоединиться?

— У меня есть одна мысль, — доверительно произнес Пакаль, — Помоги…

— Чем?

— Сейчас объясню…

Пакаль задумчиво оглядел собравшихся бойцов. Со всех сторон он встретил внимательные взгляды невольных слушателей. Рука его сделала неопределенный жест, имитируя удар мечом.

— Ха! — шумно выдохнул молодой человек, приступая к обязательному комплексу упражнений.

Он взмахнул копьем, прокручивая древко в руках. Легкое жужжание рассекаемого древком воздуха на мгновение перекрыл глухие звуки города.

Ах-Холом с интересом наблюдал за действиями молодого правителя.

Словно небольшой вихрь прокатился по площадке. Удары рук и ног, пересекаемые сверкающими молниями черного полированного наконечника, мелькали в воздухе.

— Присоединяйся, — предложил Пакаль одному из обучающихся боевым искусствам, — Выйдешь против меня. Посмотрим, чему вы научились.

Молодой человек отставил копье в сторону, заменив его специальным тренировочным шестом.

Ах-Холом укоризненно покачал головой.

— Только настоящее столкновение с опасностью может подготовить искусного воина, — пробормотал он еле слышно.

Однако Пакаль услышал. Он неопределенно пожал плечами, выходя в центр двора.

Завязался стремительный поединок. Сложные зигзаги вычерчивали замысловатые узоры. Резкий треск сталкивающих шестов звучно раздавался над тренировочной площадкой.

Быстрое обводящее движение, конец шеста в глубоком выпаде устремился в грудь противника. Юноша отскочил в сторону, пропуская деревянное оружие мимо себя. Резкий разворот — и Пакаль провел новую атаку. Шест понесся для горизонтального удара по голове. Противник отчаянно отмахнулся, загораживаясь шестом.

Древки столкнулись. Последовала серия стремительных ударов. Противник Пакаля лихорадочно отступал под таким бурным натиском. Сложилось впечатление, что он отбивается просто случайно.

Пакаль взмахнул шестом. Противник выставил оружие навстречу.

Слегка усмехнувшись, молодой Бакульский правитель мгновенно изменил направление удара. Древко резко ударило по ногам, опрокидывая незадачливого бойца…

Ах-Холом досадливо махнул рукой.

— Он еще не готов, — произнес мастер боевых искусств, — посмотришь другого?

— Нет.- Пакаль взял его под руку, отводя в сторону.

Озадаченный Ах-Холом последовал за молодым человеком.

— Вот я и предлагаю, — продолжил Пакаль, — зарисовать все приемы на листах для письма. И тогда…

— Все движения окажутся для всех одинаковыми, — моментально ухватил мысль мастер…

— Осталось найти того, кто смог бы сделать эти рисунки…

— Я могу, — подол голос только что поверженный противник Пакаля, — я собирался когда-то идти в ученики к жрецам.

— Добро! Вот и займешься этим. Кстати, как тебя зовут?

— Я — Келем, — коротко представился будущий художник.

— Так вот, Келем, — доверительно проговорил Пакаль, положив руку на его плечо, — у меня к тебе будет еще одна просьба, но… ладно, там узнаешь. Пошли.

Боец-художник удивленно прошествовал следом за молодым правителем.

Прозвучали их шаги по каменной лестнице.

— Продолжайте занятия, — обернулся Пакаль с верхней ступеньки…

4

Иш Цак рассеянно перебирала приготовленные для занятий листы своеобразной бумаги.

Возле ступеней входа в здание, подобранного Пакалем под школу, робко толпилась небольшая стайка ребятишек. Ученики Ах-Холома с интересом наблюдали за ребятней с верхней площадки здания. Келем единственный из всех бойцов медленно прокручивал в перепачканных краской руках тренировочный шест.

Один из мальчишек тряхнул головой, так что с волос веером полетели брызги, украдкой оглянувшись, поспешил вперед. Босые ноги прошлепали по ступеням, оставляя влажные следы. Мальчик остановился возле Келема.

— Дай! — попросил он, протягивая руку.

Вместо ответа боец отшатнулся назад.

— Ну, чего тебе, Келем, жалко что ли?

Келем крепко схватил мальчишку за длинные мокрые волосы.

— Опять у водопада купался? — строго проговорил боец-художник, слегка встряхивая младшего брата.

— Да, ладно тебе, — отмахнулся мальчик, — ничего же не случилось…

— Дядя Келем, мы с Ах-Яшуном вместе купались, — подскочил к ним еще один парнишка.

— Помолчи, Хун-Пек, — строго перебил его Келем.

В проеме одного из входов появилась фигура Пакаля. Некоторое время он молчаливо стоял, привалившись к каменному косяку.

— Что там случилось? — присоединилась к Пакалю Иш Цак, — Почему ученики не заходят?

Звук ее голоса заставил Ах-Холома критично взглянуть на своих подопечных. Привлекая внимание бойцов, мастер боевых искусств хлопнул в ладоши. Бойцы нестройной группой двинулись через анфиладу зданий во внутренний двор.

Пакаль поспешил следом.

— У меня возник новый проект, — проговорил он, догоняя Ах-Холома.

Мастер удивленно обернулся к молодому правителю.

— Слушаю тебя, владыка К’инич-Ханааб.

Пакаль ухватил собеседника под локоть. Ах-Холом дернул рукой в надежде освободиться от крепкого захвата.

— Из твоих бойцов я предлагаю создать особый отряд воинов.

— Особый отряд?

Хун-Пек проводив взглядом воинов Ах-Холома, растерянно крутил головой.

— А я? — вопрос мальчишки неожиданно прозвучал на редкость жалостливо.

Иш Цак ободряюще положила ему на плечо руку. Свежий ветер шевельнул волосы девушки. Шелохнулись широкие листья расположенных рядом высоких растений.

— А где твой приятель? — удивленно спросила Иш Цак.

— Я здесь! — из дверного проема выглянула виноватая рожица Ах-Яшуна, — я… я услышал…

— Все поднимайтесь сюда, — решительно пригласила Иш Цак собравшимся внизу ребятишкам, — Живо!

Словно горсть камешков рассыпалась по плитам ступеней, когда многочисленные босые ноги протопали наверх.

В невообразимо голубых безоблачных небесах хрипло прокричала неведомая птица.

— Священный кетсаль приветствовал тебя, — потрясенно пробормотал кто-то из ребячьей компании.

Слабый треск пламени нескольких факелов наполнял небольшую комнату. Ребятишки испуганно столпились у входа, не решаясь проходить дальше. Не говоря ни слова, Иш Цак подтолкнула вперед ближайшего мальчишку. Тот машинально просеменил к центру комнаты. Взгляд его выловил разложенные циновки и стопки бумаги. Рядом стояли каменные сосудики с краской.

— Ух ты! — восторженно воскликнул Ах-Яшун, это оказался именно он, занимая крайнюю циновку, — зачем нам все это?

— Сейчас увидишь, — Иш Цак опустилась на циновку неподалеку от мальчугана.

Она бережно разгладила лист на небольшом столике перед собой.

Кисточка замедленно погрузилась в баночку с краской. Изящное движение рукой, и на чистом листе прочертилась яркая линия. Еще несколько линий — перед Иш Чак появилось схематичное изображение цветка.

— Вот это да, — восхитился Ах-Яшун.

Он решительно взял в руку кисточку. Краска в каменном горшочке всплеснулась, оставив рядом неопрятные уродливые черные кляксы.

Иш Чак украдкой прикрыла рот ладошкой, стараясь скрыть усмешку: а вдруг мальчуган обидится.

— А теперь вы попробуйте, — предложила девушка.

Ребятня устроилась возле столиков.

— А зачем? — снова заговорил Ах-Яшун.

— Мы с вами будем учиться, — вдохновенно воскликнула Иш Чак- вы научитесь читать и считать. Узнаете о движении небесных тел… И много чего еще…

— Мы не жрецы, — недовольно пробурчал Хун-Пек, — и никогда-никогда ими не станем. Для того, чтобы стать одним из посвященных, необходимо знать еще и особый язык…

— Язык суйва, — торопливо вставил Ах-Яшун.

«Дескать, смотрите, какой я умный». Он победоносно огляделся по сторонам.

Ученики удрученно склонились над листами, постепенно заполняя их корявыми рисунками. Девушка медленно обошла учащихся, внимательно заглядывая в результаты их творчества.

— А это у тебя кто? — удивленно всмотрелась Иш Цак в рисунок, изображенный на листе перед непривычно притихшим Ах-Яшуном.

Изображение показалось ей странно знакомым. Складывалось впечатление, что она уже видела раньше нечто подобное. Но где? И когда?

Ах-Яшун поднял голову. В темных глазах его сверкнули хитрые искорки.

— Это ты! — уверенно проговорил мальчишка.

— Я?

— Ну, да.

— А что? Хорошо получилось, — поддержал приятеля сидевший рядом с ним Хун-Пек.

Иш Цак внимательней вгляделась в рисунок. Человек в шлеме с цветком, изображенный на рисунке, куда-то бежал, угрожающе размахивая деревянным мечом. Многочисленные цветы украшали и одежду человека.

— Да уж! — неожиданно вырвалось у Сашеньки.

Расширенные глаза ребятишек подсказали девушке, что эту фразу она произнесла по-русски. Иш Цак растерянно огляделась, закрыв рот ладонью. Девушка машинально подхватила несколько листков с красочными изображениями богов, выполненные Келемом.

— Вам необходимо, — преодолевая замешательство, сказала Иш Цак, — перерисовать эти картинки.

— Но это же… — потрясенно выдавил Хун-Пек, — это же боги. Их могут изображать только…

— Ты хотел сказать: ЖРЕЦЫ!

В видневшейся сквозь вход галерее плясали красноватые клинки лучей заходящего солнца. Темная фигура перечеркнула светящиеся линии. На пороге появился Каналь-Кан. Странно, что никто не услышал звука его шагов.

Жрец скрестил руки на объемистом животе. Шевельнулась пятнистая шкура ягуара на жирных плечах. Головной повседневный убор из пышных разноцветных перьев грозно колыхнулся. Каналь-Кан оглядел собравшихся мрачным взглядом. Ладонь его крепко стиснула древко ритуального копья. Сверкнули грани черного полированного наконечника.

Ребятишки испуганно сгрудились в углу.

— Сейцас ударит копьем, — еле слышно прошептал Хун-Пек на ухо Ах-Яшуну, — ведь именно так он убил прежнего Верховного Жреца Лакам-Сака…

— О чем это вы там шепчетесь?! — голос Каналь-Кана гулко прозвучал в небольшом помещении.

По галерее прокатилось раскатистое эхо.

Мальчишки испуганно попятились к стене.

Иш Цак мельком взглянув на испуганных ребятишек, закрыла их своим телом.

— Ничего особенного, — произнесла девушка, — мы занимаемся обучением детей города. Из них должны получиться… хорошие писцы.

Каналь-Кан смерил ее гневным взглядом.

— А почему ты решила, что можешь заниматься с черными людьми? — грозно вопросил Верховный Жрец, — И извещена ли об этом владычица Иш-Сак-Кук?

Иш Цак нервно переплела пальцы рук.

Жрец мрачно усмехнулся.

— Значит, владычица все-таки ничего не знает.

— Я знаю, — громкий голос К’инич-Ханааба прервал тираду Каналь-Кана.

Молодой правитель, решительно обойдя объемную фигуру жреца, вошел в комнату.

Глаза Верховного жреца полыхнули гневом.

— Ты сам… и твоя спутница…

— Лучше помолчи, жрец, — резко перебил Пакаль.

— Ты еще пожалеешь, — прошипел Канал-Кан.

Он развернулся и стремительно покинул школьное здание.

5

— Ну-ка, повтори, что ты рассказывал Ах-Яшуну, — строго проговорил Пакаль, усаживаясь на циновку.

Поодаль стопкой лежали заготовленные для занятий приспособления для письма. Пакаль рассеянно перебирал тростинки кисточек, пытливо вглядываясь в лицо мальчишки.

Хун-Пек затравленно огляделся по сторонам. В глазах его появился страх.

Солнечные лучи чертили на плитах пола изломанные линии сквозь неплотно задернутые занавески входа. Столбики пляшущих пылинок светились в легком полумраке помещения.

Еле слышный гул города проникал с улицы. Изредка слышались неторопливые шаги стражи. Со стороны внутреннего двора доносились звуки подготовки бойцов боевых искусств.

— Не бойся, — мягко произнесла Иш Цак, встав напротив входа, — никто тебя не обидит.

— Ага, не обидит? — совсем как-то по-русски протянул мальчишка, — а Каналь-Кан… — он испуганно прикусил язык, — оп…

— Рассказывай!

— Сам я не видел, — пролепетал Хун-Пек, — только слышал от… а я не знаю, как его зовут… что Каналь-Кан стал верховным жрецом когда убил прежнего…

— Стоп! Давай-ка все по порядку.

— На рыночной площади я услышал:

***

«В ближайшем от Лакам-Ха селении проживал Болон-Те — сын земледельца. Завистливым и ленивым оказался Болон-Те. Но больше всего завидовал Болон-Те батабу селения. Бесконечно мечтал сын земледельца о несметных богатствах батаба.

Однако достать сокровища владыки селения не представлялось возможным. К тому же все жители постоянно находились на виду не только самого батаба, но и остальных. От односельчан не скрыться. Нет, сокровища батаба не добыть.

Да и потом, куда деваться с сокровищами из селения?

Зависть заставила юношу совершить опрометчивые поступки.

Вот тогда-то и задумал Болон-Те пробраться прямо в саму храмовую сокровищницу Великого города.

Легко решить, но не так-то легко сделать. Оставалось придумать как проникнуть в тайные комнаты храма.

Занялся Болон-Те подготовкой. Совсем забросил он работу на участке. Заросли густыми сорняками посевы маиса. Не обращал на это внимания Болон-Те. А все готовился молодой воришка к задуманному…

Настал, наконец, подходящий день.

С утра приказал батаб отправиться в город с тюком положенной владыке Великого города дани.

Бодро отправился Болон-Те в путь. Легла под ноги путнику еле заметная тропинка. Вскоре вывернула тропинка и на Белую Дорогу.

Показались вдалеке пирамиды Великого города.

Звонко шлепали по каменным плитам босые подошвы молодого человека. Тюк с данью все сильнее давил на плечи. Решил Болон-Те бросить тюк около дороги.

«Все равно обратно в селение уже не вернусь», — подумал он.

Налегке вошел Болон-Те в город.

На глаза молодому человеку почти сразу попались носилки Верховного Жреца Лакам-Сака.

— Вот удача!

Болон-Те украдкой двинулся за Лакам-Саком.

У небольшого приземистого, ничем не примечательного здания Лакам-Сак сошел с носилок. Внутрь здания он направился один.

— Туда-то мне как раз и надо, — проговорил молодой воришка, пробираясь следом.

Лакам-Сак исчез среди помещений здания.

Притаился Болон-Те неподалеку. Надо же дождаться, пока жрец покинет сокровищницу. А то, что именно здесь и находится сокровищница, молодой человек не сомневался.

Медленно тянулось время. Удлинились тени на улицах Великого города…

Показалась во входном проеме фигура Верховного жреца.

Озираясь по сторонам, Болон-Те прокрался в сокровищницу.

Щелкнул кремень, высекая искру на промасленный факел. Вспыхнуло мерцающее красноватое пламя.

Потрясенно остановился воришка у входа.

Комната оказалась заполнена всевозможными сокровищами. Нефритовые изваяния стояли вдоль стен. Груды красных, зеленых, синих, черных, желтых и абсолютно бесцветных прозрачных камней громоздились на рельефных блюдах желтого звенящего камня. Целые тюки разноцветных тонких тканей лежали в нишах. Изящные изделия из черного блестящего камня обсидиана и оружие из драгоценного нефрита уютно расположились на резных плитах каменных алтарей. Отдельно стояли, прислоненные к стенам, великолепные копья с полупрозрачными черными наконечниками. Пучки блестящих зеленых перьев священной птицы к'ук» развешены на многочисленных колышках в стенах…

Пальцы жадно впились в кучку красных кристаллов. Камешки, бросая на стены замысловатые лучики, перекатывались в ладони.

Принялся Болон-Те торопливо запихивать камни в извлеченную из-за набедренной повязки сумку горсть за горстью. Постепенно сумка наполнялась тяжестью…

— Еще чуть-чуть, и…

Тяжелые шаги заставили молодого человека остановиться. Выпрямился Болон-Те. Рука ухватила ближайшее копье.

В сокровищнице появились Верховный жрец Лакам-Сак в сопровождении одного из младших помощников Каналь-Каном. Рука Каналь-Кана уверенно сжимала копье.

— Просто так я не дамся, — пробормотал юноша Болон-Те, взяв оружие наизготовку.

— Убей вора! — требовательно махнул рукой Лакам-Сак.

Отступил на шаг Болом-Те. Принялся он беспорядочно махать подхваченным копьем.

— Оставьте меня, — голос молодого воришки неожиданно сорвался на визг, — и я никого не…

В глазах Каналь-Кана сверкнули искры сомнения. Взглянул помощник жреца на приготовившегося к неумелой защите воришку, перевел взгляд на владыку Лакам-Сака.

— Убей вора! — строже повторил Верховный жрец, отходя в сторону.

Крепче, обеими руками, взялся за древко Болон-Те.

Поднял Каналь-Кан копье в положение для метания.

Облизал Болон-Те враз пересохшие губы.

— Нет, не отразить, — еле слышно прошептал он, замерев от страха.

Дрогнул обсидиановый наконечник. Зажмурился юноша.

Вырвалось копье из рук Каналь-Кана. Глубоко вонзилось оно в спину Лакам-Сака.

— Опусти оружие, юноша, — твердо проговорил Каналь-Кан, — теперь я — Верховный Жрец! А ты, — он критически оглядел недавнего земледельца, — ты станешь моим помощником.

Облегченно опустил Болон-Те оружие. Глухо ударилось древко о каменные плиты. Горделиво приподнялась голова молодого человека. Уверенность сверкнула в его глазах…

Мелькнул в свете факела нефритовый топор. Разрубило зеленое лезвие голову несостоявшегося помощника Верховного Жреца.

— Воровство всегда должно караться смертью!»

***

— А потом приказал Каналь-Кан замуровать оба тела в пирамиде в знак добровольного саможертвоприношения…

Пакаль задумчиво смотрел на Хун-Пека. Рассказанное вполне соответствовало недавним представлениям о вероломстве теперешнего Верховного Жреца. Но, как говорилось в далеком прошлом, или будущем, двадцать первом веке: «Слово к делу не пришьешь. К тому же Иш-Сак-Кук полностью доверяет Верховному Жрецу».

— В этом нам еще придется разбираться и разбираться, — наконец выговорил Павел-Пакаль.

— Что тут разбираться? — позволил себе вмешаться Хун-Пек и тут же опасливо прикусил язык.

Разве можно спорить с самим Бакульским владыкой К’инич-Ханаабом?

Иш Цак ласково положила руку на голову мальчишки.

— А от кого все-таки слышал эту историю? — вкрадчиво спросила она.

— Я не могу этого сказать, — поспешно пролепетал Хун-Пек, — я не запомнил этого человека. Разве что могу предположить, что он относился к жреческому сословию.

«Значит надо искать среди жрецов. Но как?»

Павел пристроился к письменному столику. Рука тщательно пригладила верхний лист приготовленной для письма бумаги.

Кисточка неожиданно медленно опустилась в сосуд с краской.

НЕОБХОДИМО СРОЧНО РАЗОБРАТЬСЯ С КАНАЛЬ-КАНОМ

Медленно по-русски вывел Павел. Молодой правитель осторожно присыпал написанное мелким песком.

— Вот именно этим нам и предстоит заняться в первую очередь, — проговорил он, обернувшись к Иш Цак — Сашеньке…

6

— А не исходить ли нам к купальне у водопада? — предложил Пакаль, поглядывая в небеса, — до того как стемнеет окончательно.

Заходящее солнце постепенно окрасило ясное небо ярко-красными полосами, более густыми и насыщенными вблизи невидимого из-за деревьев горизонта. Длинная тень башни обсерватории перечеркнула плиты площади перед школой.

Купальня встретила их блаженной свежестью. Сверкающие брызги водопада в лучах заходящего солнца замысловато окрашивались во все цвета радуги. Река, непривычно чистая и прозрачная, весело пробегала вдоль пологих берегов. Деревья гибко склонялись над заводью купальни. Звонкие возгласы купающихся далеко разносились по-над речной гладью.

На память молодому правителю вдруг пришли воспоминания о прежней домайяской жизни…

— —

Жаркий летний день на берегу заросшего рогозом пруда. Редкий подлесок, наполненный невысокими кустиками костяники, подбирается почти вплотную к разбитой дороге. Плетеная корзинка быстро наполняется душистыми, словно слепленных из нескольких маленьких шариков, ягодами. По соседству, на растениях с жесткими почти лакированными листочками, маняще чернеют капельки черники. Комариные стайки облепляют незваных лесных посетителей. Армии комаров словно защищают ягодные богатства леса. Солнце заглядывает на людей сквозь резные прорехи в зеленых сосновых кронах.

Там же в непостижимой вышине, невидимая снизу, по стволам звонко барабанит дятел.

— Ш-х-х-х! — он перелетает с одного ствола на другой.

— Ку-ку! Ку-ку! — как будто отвечает ему рябая кукушка.

— Кукушка! Кукушка сколько лет я проживу?

Надолго заливается простодушная птаха. Павел быстро сбивается со счета.

Шуршит расстилаемое покрывало. Как по мановению волшебной палочки, на импровизированном столе появляются продукты для пикника. С лязгом извлекаются составляющие мангала. Шумно засыпается в металлическую коробку уголь. Вспыхивает пламя. На шампуры нанизывается тщательно подготовленное мясо…

…Шипит на раскаленных углях капающий жир. Ароматный дымок поднимается к небесам.

Из-за дальней молодой елочки выглядывает любопытная лисья мордочка.

Павел поднимается. Испуганный зверек молниеносно скрывается в чаще. Грязно-рыжим пятном мелькает среди деревьев шкурка.

— Пи-ить! Пи-ить! — внезапно разносится по лесу.

На мягкий ковер из сосновых иголок плавно планирует пятнистое перо…

— —

Громкий всплеск оторвал Пакаля от воспоминаний.

Иш Цак блаженно погрузилась в воду. Длинные распущенные волосы девушки протянулись по течению.

Пакаль с разбегу бросился в воду. Прохладная вода остудила разгоряченное тело. Молодой человек с наслаждением стер налипший пот и грязь, чувствуя себя обновленным.

Босые ноги Пакаля прошлепали по песку берега. Влажное тело на вечернем ветерке неожиданно покрылось пупырышками.

Огромные пальмовые листья опахалами медленно и ритмично покачивались над головой молодого правителя. Белоснежный кусок мягкой ткани обернул тело Пакаля.

— Мне нужно поговорить с тобой, К’инич-Ханааб, — строго сказала за его спиной Иш-Сак-Кук.

Пакаль стремительно обернулся, заставив волосы взметнуться. Бесчисленные капли воды разлетелись по сторонам.

Иш-Сак-Кук возмущенно фыркнула. По лицу ее текли многочисленные ручейки. В глазах женщины сверкнули гневные искорки.

В купальне внезапно воцарилась тишина. Люди, плещущиеся в заводи, поспешили исчезнуть из купальни.

— Может мы… — мягко проговорила подошедшая Сашенька.

По лицу правительницы-регентши пробежала гневная гримаса.

— А тебя… тебе стоило бы помолчать! — резко прервала Иш-Сак-Кук, — ты тут посторонняя.

— В принципе, как и я, — возразил Пакаль.

Женщина задохнулась от негодования.

— Идите за мной! Оба! И поскорей!

Она развернулась и направилась в сторону дворца. Пакаль и Иш Цак двинулись следом.

Легли под ноги ступени лестницы дворца. Ноздри Пакаля раздулись, уловив аромат, словно пришедший из только что пролетевших воспоминаний. Под ложечкой засосало. Жалобно забурчал желудок.

Все трое скрылись в полутемной комнате дворца. На циновке, устилавшей невысокий столик, чем-то напоминающий стол для письма, уютно разместилось блюдо с парующими кусками мяса. Рядом с блюдом стояла чашка с каким-то варевом и горка лепешек.

Пакаль торопливо, чтобы не задерживать ожидающих конца его трапезы женщин, устроился возле столика.

— Итак, — проговорила Иш-Сак-Кук, — что это вы оба задумали? Каналь-Кан в бешенстве!

— Жрец убил своего предшественника Лакам-Сака, — запальчиво воскликнул Пакаль, — Он…

— Я уже сказала, — высокомерно произнесла женщина, — что Каналь-Кан всецело предан Великому городу. А жертва была необходима для умилостивления богов… Но не об этом я хотела поговорить с вами…

Громкий топот поспешно поднимающихся ног прервал ее слова.

— Владычица Иш-Сак-Кук, — выпалил прибежавший, падая на колени, — Беда! Город атакован!

— Что? — Пакаль вскочил на ноги, — Кем?

— Пришли воины из Йокиба!

— Пождите, — встрепенулась вдруг Иш Цак, — а не является ли жрец Каналь-Кан родственником Йокибского царя…

— Потом! — отмахнулся Пакаль рванувшись к выходу, — Да, кстати, — обратился он к гонцу, — срочно отыщи Ах-Холома и его бойцов.

Пакаль буквально скатился вниз по лестнице.

Прямо перед ним появился высокий воин. В руке его угрожающе покачивался массивный меч. На сколах каменных вкладышей сверкнули отблески факелов. Павел успел заметить и накинутую на могучие плечи воина пятнистую шкуру ягуара.

— Сон в руку, — буркнул он, подныривая под занесенную для удара руку.

Резкое стремительное движение, и обездвиженный противник распростерся под ногами, а меч перекочевал к Пакалю. Ощутив тяжесть оружия в руках, Пакаль почувствовал себя гораздо уверенней. Неясными тенями метались по городу разрозненные люди-ягуары. Строй они уже нарушили. Разобраться с ними поодиночке могло оказаться проще.

Тут же на Пакаля набросились сразу двое воинов-ягуаров. Молодой правитель отразил удар копья одного из них плоской стороной меча. Другой противник тут же получил удар ногой в пах. Топор выпал из ослабевших рук. Каменное лезвие, ударившись о плиты, высекло колючие искры.

Перекатившись через голову, воин вновь подхватил оружие. И вновь устремился в атаку.

По площади завертелся вихрь поединка. Только сейчас Пакаль обратил внимание, насколько деревянный вкладышевый меч не подходил для подобной роли. Фехтовать таким неприспособленным оружием оказалось совсем нелегко. Острые обсидиановые вкладыши растрескивались при малейшем столкновении.

«Будь противники хоть чуть-чуть поопытнее, пришлось бы туго».

Бой продолжался. Воины из Йокиба разошлись в стороны, стараясь напасть на Пакаля с двух сторон.

Пакаль отступил на шаг.

Обведя копье по широкой дуге, молодой правитель Лакам-Ха нанес рубящий удар по руке противника. Пальцы противника разжались. Копье выпало.

Пакаль тут же подхватил более подходящее для поединка оружие.

Да и противник остался теперь один. Второй громко завывал, придерживая раненную руку. Из разреза обильно текла кровь..

С треском скрестились копья. Пакаль провел стремительный выпад копьем. Почти одновременно с этим меч ударил в бок воина-ягуара.

Противник тяжело опустился на землю.

Пакаль метнулся вперед, перешагнув через поверженного воина. На него тут же напали очередная группа бойцов Йокиба.

Молодой правитель отступил. Он уже приготовился как можно дороже продать жизнь. Спина Пакаля плотно прижалась к резной стеле.

Йокибцы устремились в атаку. Пакаль отклонился, пропуская удар мимо себя. Наконечник копья звонко черкнул по стеле, оставив хорошо заметную глубокую царапину. Второй выпад Пакалю удалось успешно отразить.

— У-уу-ух! — с истошными воплями в бой вступили бойцы Ах-Холома.

Вскоре к ним присоединились и воины-ополченцы города. Битва завязалась нешуточная…

…К рассвету жители Лакам-Ха одержали решительную победу.

— Не нужно записывать это сражение в анналы, — строго потребовала Иш-Сак-Кук.

7

Максим после ЕГЭ зачастил в библиотеку. Он с головой погрузился в чтение.

Культура майя вырастала в его мыслях во всем объеме, предоставленном изысканиями ученых. Судить, насколько они правильны, юноша мог бы оценить на хоть небольшом, но собственном опыте. Фотографии древних руин сами собой складывались в те великолепные здания, что Максим видел в Лакам-Ха. Полуразрушенные рельефы некоторых зданий в воспоминаниях юноши покрывались яркими красками. Максим будто снова и снова шел по мощеным площадям и улицам Великого города.

Максим завел специальную тетрадь, в которую старательно заносил знаки древней письменности. Он даже распечатал изображения всех сохранившихся рукописей майя.

Максим притащил приличную кипу бумаги к себе в комнату. На короткое мгновение юноше почудилось в плохо сохранившихся рисунках что-то на удивление знакомое. Он напряженно принялся разглядывать один листок за другим. Прорисовка рисунков рукописей, сделанная учеными, внезапно показалась ему совершенно несоответствующей действительности. Пришлось юноше самому приняться за эту работу.

Летнее солнышко зовущее заглядывало к окно. Максим не обращал на него никакого внимания. Он сосредоточенно водил карандашом по бумаге. Постепенно появлялось вполне узнаваемый образ.

— Оба-на! Это же Александра Юрьевна, — изумился Максим.

С листка на юношу смотрела историчка, преподававшая в пятых и шестых классах.

— Она-то как туда попала? — недоуменно проговорил юноша в полный голос.

— С кем ты там разговариваешь? — послышался из-за дверей строгий голос Анатолия Максимовича, — может все-таки подумаешь…

Дверь в комнату широко открылась. В руке его слегка подрагивал стакан с виски.

— О чем это? — недовольно обернулся к отцу Максим.

— Как это о чем? — Анатолий отхлебнул крупный глоток, — о твоем дальнейшем образовании. Я уже договорился с Алексеем Вацлавичем. Он посодействует твоему поступлению.

— Кто это Алексей Вацлавич?

— Доцент в Политехе, — отмахнулся Анатолий.

Пробулькал в горле очередной глоток виски.

— Я не собираюсь в Политех, — решительно возразил Максим, — я решил пойти на ИстФак…

— Что-о!? — Анатолий со стуком поставил стакан на книжную полку, — Решил он! Я тебе решу!

Юноша резко вскочил на ноги.

— И что ты сделаешь?

Некоторое время отец и сын стояли друг напротив друга, меряясь суровыми взглядами.

— На бюджет ты, один хрен, не попадешь, — неожиданно спокойно ответил Анатолий Максимович, — а платно учиться — на какие шиши?

Он снова ухватил стакан с выпивкой. Хлопнула дверь.

Максим остался в одиночестве.

Неожиданно в описании политической ситуации времени Пакаля он увидел знакомое имя. Оказалось, что цари Канальской династии долгое время воевали против Пакаля. Он решительно придвинул к себе распечатку найденного по Каналю материала.

— Так ведь Верховного Жреца тоже зовут Каналь, — изумленно пробормотал Максим.- А Вадимыч уже подозревал жреца.

Юноша устало опустился на стул. Поставив локти на стол, он укрыл лицо в ладонях.

Щемящая тоска сжала его сердце.

«Как там Вадимыч? — подумал юноша, — Поможет ли кто-нить ему?».

— Ищи, — просвистел в полуоткрытое окно ветер.

— Точно, — спохватился Максим, — мне нужно найти ту женщину, что перенесла нас в страну древних майя…

***

Иш Цак никак не могла сосредоточиться на ребятах. Она постоянно тревожно оглядывалась на занавеску входа. События прошедшей ночи не выходили из головы. Казалось вот-вот, и враги снова нападут на город.

Пришедшие на занятия ученики сосредоточенно водили кисточками по тростниковой бумаге с таким видом, будто ничего и не произошло. Однако пришли не все. Как ни странно, отсутствовали обычно самые активные из них Хун-Пек и Ах-Яшун.

Под нарисованными Келемом изображениями постепенно появлялись знаки письма. Сашенька критически поглядывала ни детские труды. Далеко не все сразу получалось хорошо. Иероглифы выглядели кривыми и не всегда совпадали с тем, что должно было бы получиться. Девушка старательно поправляла учеников, все больше и больше увлекаясь привычной деятельностью. В душе ее поднималось теплое чувство к любимой работе.

«Не зря же говорится, что работа учителя затягивает, — вспомнила она свое впечатление о самых первых днях в школе, — сначала страшно — словно к тиграм в клетку, а потом…»

Она вновь оглядела учеников.

Но куда все же могли подеваться те двое?

С самого первого занятия Александре казалось, что именно они должны бы достигнуть наибольших результатов в процессе обучения.

Но где они теперь?

И Павел ушел. Наверняка, опять ушел тренироваться с бойцами Ах-Холома.

Шумно переведя дыхание, Иш Цак заглянула в рисунки учеников.

В этот момент раздались поспешные шаги босых ног. В комнату стремительно вбежал Ах-Яшун. Мальчишка тяжело дышал после быстрого бега.

— Прошу прощения, — выкрикнул мальчишка, — я помогал отцу в мастерской.

Он смущенно торопливо обтер запачканные глиной ноги. Ах-Холом с крайне озабоченным видом устроился на циновке. Рука мальчишки выхватила верхний листок бумаги из приготовленной стопки. Кисточка решительно плюхнулась в баночку с краской.

Ах-Яшун, высунув от усердия язык, принялся за работу. Иш Цак с удивлением заметила, как под кистью мальчишки появляются вполне узнаваемые воины, напавшие на город ночью. Те же звериные костюмы, то же сжатое в руках оружие. Разве что на картинках все они оказались изображенными сидящими.

— Кто это у тебя? — задала вопрос Иш Цак.

— Это… это… ночные нападавшие.

— Но Иш-Сак-Кук запретила рассказывать о ночном происшествии.

Глаза мальчишки округлились.

— Как это, запретила?

Внезапно стало так тихо, что любой звук, раздававшийся за пределами школьного здания, отчетливо слышался в комнате. Даже самое малейшее дуновение ветерка отзывалось в помещении для занятий шелестом листвы. Пронзительный вопль внезапно проник в комнату.

Сашенька испуганно вздрогнула.

Ребятишки повскакали с мест. Резко отдернулся полог. На пороге появился запыхавшийся Хун-Пек. Грудь его вздымалась в такт тяжелому дыханию.

Чего это они оба так спешили?

— Сидите! — возбужденно воскликнул Хун-Пек, — А там… а там… сам Кукулькан пролетел над городом.

— Врешь! — выкрикнул Ах-Яшун, — такого просто не может быть.

На глаза Хун-Пека навернулись слезы обиды.

— Я… я вру?

Руки мальчишки, сами собой сжались в кулаки.

Ах-Яшун угрожающе выставил вперед кисть, словно оружие.

Еще немного, и приятели сцепились бы, стараясь доказать свою правоту.

— Ну-ка, прекратите, — встала между ними Александра, — сейчас разберемся.

Кукулькан — Пернатый Змей! Дракон, по другому. Но почему-то считалось, что культ Пернатого Змея появился у майя много позже…

Она стремительно выскочила из комнаты. Девушка остановилась на площадке наружной галереи. Жаркое солнце тут же обрушилось на нее. Все-таки в глубине каменного здания сохранялась хоть какая-то прохлада. А тут… ветерок, шелестевший ветвями и листьями, пролетал мимо галереи, не заглядывая в промежуток между колоннами. Такого Александра никак не могла ожидать. Крытая галерея здания очень напоминала древнегреческий портик. А насколько Александра помнила из лекций, что такие сооружения использовались именно для создания тенистой прохладной зоны перед входом в здание. Почему-то сейчас галерея не выполняла такой функции.

Девушка выскользнула за линию колонн и пристально вгляделась в безоблачные небеса.

Все бесполезно. Если крылатый змей и пролетел над городом, то теперь об этом ничего не напоминало.

— Ну, и где? — насмешливо спросил друга Ах-Яшун.- Где твой Кукулькан?

— Я не врал! — голос Хун-Пека неожиданно надтреснуто зазвенел.

Губы задрожали.

— Все в порядке, — подошедший Пакаль положил руку на плечо ученика, — Это вполне может оказаться правдой. Я уже встречал это существо и раньше…

8

— Хун! — разнеслась резкая команда Ах-Холома.

Обучающиеся одновременно вскинули руки с шестами.

— Ча!

По широкой дуге шест опустился ниже к бедру.

— Ош!

Древко прокрутилось в руках, нанося удар по невидимому противнику.

— Чан!…

…Некоторое время Пакаль внимательно наблюдал за тренировкой. Чем-то до ужаса знакомым повеяло от слаженных движений обучающихся. Уж не так ли выглядели занятия в многочисленных секциях восточных единоборств в далеком теперь российском будущем.

К горлу молодого человека подкатился непрошенный комок. Павлу мучительно захотелось вернуться в родное время.

«Может снова обратиться к Иш-Сак-Кук?»

Чтоб хоть как-то развеять подступившую тоску, Пакаль принялся перебирать учебные картинки Келема. Внезапно в голове у него возникла полузабытая идея далекого детства. То ли уже прошедшего, то ли еще не наступившего, а то и того и другого одновременно. Тут, в этом рассуждении Павел совершенно запутался.

Сплюнув, он сложил рисунки в единую стопку. Приподняв все листки за уголок, и отпуская по одному, Павел получил подобие движущихся фигурок — своеобразный мультфильм…

— Вашак!

Стремительный удар шестом с разворотом. Прожужжал раздираемый воздух.

— Балун!

Шест снова взметнулся над головой для очередного удара.

— Лахун!

Мастер боевых искусств внезапно заметил присутствие Пакаля. Он приветственно кивнул молодому првавителю. На короткое мгновение тренировка приостановилась. Тренирующиеся довольно слаженно опустили шест к ноге.

— Продолжи! — скомандовал Ах-Холом, обращаясь к ближайшему бойцу.

Опытный воин степенно покинул тренировочную площадку. Жестко простучали по каменным плитам подошвы боевых сандалий.

— Приветствую тебя, владыка К’инич-Ханааб, — с достоинством поклонился Ах-Холом Пакалю.

— Присаживайся, дорогой друг, — Пакаль хлопнул ладонью по ступеньке рядом с собой.

Ах-Холом с глухим стуком поставил шест возле ноги и устроился на ступеньку чуть ниже молодого правителя.

Некоторое время оба молчали, наблюдая за действиями тренирующихся.

— Я предлагаю из твоих бойцов создать особый отряд… — наконец выговорил Пакаль. — Я придумал, — размеренно произнес он, возвращаясь к недавно высказанной мысли, — создать… орден умелых воинов, разбирающихся не только в военном деле, но и в науках.

— Жрецов-воинов? — сразу подхватил его мысль мастер боевых искусств, — Ничего не выйдет!

Пакаль изумленно взглянул на собеседника.

— Это почему же?

— Преемник Каналь-Кана не допустит посягательства в права и возможности жрецов.

«А ведь он прав, — с досадой подумал Павел, — кто бы не занимал пост Верховного жреца, он не сможет поступиться ни малейшей частью власти. Именно в жреческой среде главенствует принцип: Scientia potentia est — знание-сила. Ведь именно жрецы владели всеми знаниями».

— Вот поэтому-то мне и нужна твоя помощь, — пойдем, я тебе покажу…

Пакаль поднялся на ноги. Молодой правитель направился в помещение, названное самим Павлом кабинетом.

— Келем! — обернувшись воскликнул Ах-Холом, — займитесь пока игрой в мяч.

Мастер отправился следом за молодым правителем.

Вспыхнули огни закрепленных в стенах факелов. В зыбком мерцающем зареве Пакаль прошел к низкому столику с разложенными письменными принадлежностями.

Широким жестом он предложил собеседнику устроиться возле столика.

— Смотри, — Пакаль разложил перед Ах-Холомом листки с набросками.

Мастер принялся рассматривать схематичные изображения.

Главное место в рисунках Павла занимал крест.

Палец Пакаля ткнулся в самый центр изображения.

— По моему мнению именно это изображение должно стать обозначением того… сообщества, что я планирую организовать…

Ах-Холом положил ладонь на рисунок.

— Владыка К’инич-Ханааб, — почтительно заговорил он, — если ты изобразил Мировое дерево, то оно должно выглядеть немного по-другому.

Рисунки на других листах показывали пару человек в полном парадном облачении.

— Эмблема, показывающая… — пытался пояснить Пакаль.

— Божественных близнецов Хун-Ахпу и Шбаланке, — произнес Ах-Холом, — не значит ли это, что воины-жрецы должны будут противостоять владыкам Шибальбы?

— Почему ты пришел к такому выводу?

***
Хун-Ахпу и Шбаланке

— Однажды божественные братья-близнецы Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу играли в мяч на поляне перед самой Шибальбой. Разгневались владыки преисподней и пригласили братьев в Шибальбу поиграть в мяч.

Но обманули братьев владыки преисподней. После того как братья прибыли в Шибальбу, владыки убили их. Голову одного из братьев, Хун-Хун-Ахпу, повесили на дерево. Мимо проходила одна из принцесс Шибальбы, девушка Шкик. Загляделась девушка на странный плод. Голова Хун-Хун-Ахпу плюнула ей на ладонь. От этого Шкик забеременела. Разгневанный отец хотел предать её смерти. Тогда девушка бежала из Шибальбы и нашла приют у матери Хун-Хун-Ахпу, где и родила двух близнецов. Узнав о смерти в Шибальбе отца и дяди, близнецы отправились в путь.

Встретили их владыки преисподней и подвергли страшным испытаниям. В конце концов хитрые и злые владыки Шибальбы убили близнецов.

На пятый день при помощи колдунов Хун-Ахпу и Шбаланке воскресли.

Тогда они решили снова посетить Шибальбу, чтобы наказать вероломных обманщиков.

Но как это сделать?

Нарядились близнецы бродячими фокусниками.

И снова отправились они в Шибальбу. Победили Хун-Ахпу и Шбаланке владык преисподней и убили их.

Поднялись близнецы на небо.

И стали солнцем и луной. Вот так и появились на небе Солнце и Луна…

***

— Хмм… Видимо, в самом деле, придется нашему… э… ордену… противостоять и темным богам подземного мира.

Пакаль старательно сложил рисунки в единую пачку.

— Позволь, владыка К’инич-Ханааб, — проговорил Ах-Холом, — но этому отряду просто необходимо как-то отличаться от остальных воинов города.

«Действительно. Стоило бы мне самому об этом подумать».

Пакаль вновь вышел на освещенную солнцем тренировочную площадку.

Бойцы Ах-Холома увлеченно набивали мышцы в ударах по тяжелому мячу.

В отличии от традиционной площадки для игры в мяч, на стенах не крепились кольца. Победившей считалась та команда, которая заставила массивный снаряд коснуться определенной каменной метки. Сложней такое попадание или проще, судить можно по-разному. Мяч стремительно перелетал от одного игрока к другому. Насколько мог судить Павел, игра шла с переменным успехом.

«Ах-Холом их хорошо научил».

Павлу вдруг захотелось забыть о своем высоком положении и опять принять участие в борьбе за тяжелый каучуковый шар.

Пакаль шагнул вперед. Ступени глухо отозвались на шаги молодого правителя. Ноги Пакаля ступили на площадку.

Ах-Холом, скрестил руки на груди, остановившись на верхней ступеньке лестницы.

— Ахав! — громко воскликнул Келем, заметивший приближение Пакаля.

Игра прекратилась словно по мановению волшебной палочки. Мяч, оставленный игроками, звонко ударился о плиты площадки и поскакал в сторону.

Бойцы уважительно поклонились правителю.

— Я придумал! — громко провозгласил Павел, обернувшись к мастеру боевых искусств, — наши жрецы-воины будут носить черное.

— Ты все делаеш-ш-ш правильно, — прошелестело откуда-то сверху.

Павел поднял голову. Краем глаза молодой человек успел уловить все то же великолепное существо, что и встреченное им после давнего заговора.

Что-то слишком много стало заговоров. От них бы стоило тоже полностью обезопаситься…

9

— Но почему именно черное? — недоуменно покрутил головой Келем, выслушав Ах-Холома.

Бойцы небольшого отряда одобрительно загудели.

Художники-каменотесы даже приостановили работу по высечению на стенах эскизов Келема.

— Черное? — растерянно повторил мастер боевых искусств.

Он оглянулся в надежде получить поддержку Пакаля.

Может, сам владыка К’инич-Ханааб сможет лучше объяснить свой план. Но владыки позади не оказалось. Ах-Холом потер внезапно вспотевшие ладони.

— Черное, — наконец выговорил он, — значит, что мы будем сражаться с черными богами преисподней.

Оживленно зашевелились воины. Руки их потянулись к оружию. Качнулись подвешенные к поясам тяжелые боевые мечи. Как по команде каждый из бойцов ухватил копье. Сверкнули масляным блеском наконечники на слажено взметнувшейся к небесам редкой копейной щетине.

В едином порыве ударили в площадку боевые сандалии будущих воинов-жрецов. Глухим гулом отозвались каменные плиты.

— Кох! — пронзительный вопль из двадцати глоток, пронесшись над зданием школы, заставил взлететь испуганных птиц с крыш.

Словно серое расплывчатое птичье облако с пронзительными криками металось над городом, пока не скрылось в чаще леса.

Ах-Холом проводил стайку внимательным взглядом. На лице его промелькнула тень мысли. Мастер решительно направился к входу в здание. Бойцы растерянно переглянулись.

— Ты куда? — удивленно воскликнул Келем.

Ах-Холом остановился посредине лестницы. Рисунки будущих рельефов на обращенных к тренировочному полю простенках выжидающе уставились на мастера боевых искусств.

«Пройдет немного времени, — неожиданно подумал Ах-Холом, — и все упражнения и приемы…»

Он тряхнул головой, отгоняя ненужные в данный момент мысли. Колыхнулись перья, украшавшие резной шлем. Блеснули черные полированные вставки из вулканического стекла.