Бесплатный фрагмент - Отзывы об изменчивом меняющемся мире

В 2004 году я затеял писать короткие тексты, которые назвал поначалу впечатленьями, и завёл для них специальный ЖЖ.

Мне, конечно, хотелось славы и так далее, но они мне её не принесли, зато благодаря им я познакомился с Александром Александровичем Слюсаревым, который стал их однажды читать, а также с другими интересными людьми.

Ещё однажды захотелось не только славы, но и денег, которые были мне в тот момент очень нужны, и поэтому я отправил некоторое количество этих текстов в премию «Дебют». Вошёл в шорт-лист, но не победил. Зато познакомился с Володей Данихновым, чей роман «Девочка и мертвецы» меня очень сильно зацепил. И с Максом Матковским и его неряшливыми, но неистовыми рассказами, которые тогда казались мне полуфантастическими, но которые на самом деле заранее и крайне реалистично описывали то, что произошло с Украиной несколько лет спустя.

Ну и заодно благодаря «Дебюту» я, к счастью, окончательно разуверился в привлекательности и необходимости литературной славы.

И вот я решил, наконец, раз по разу перечитать и перебрать эти тексты, оставить лучшее, привести в порядок — и сложить в книгу, которая кому-нибудь да пригодится. Буду их публиковать здесь под хэштегом #ооимм, чтобы заодно себя дисциплинировать и закончить, наконец, это дело и больше о нём не думать.

#ооимм означает «Отзывы об изменчивом меняющемся мире», как я стал называть эти тексты позднее.

У них четыре, скажем так, источника.

Едва ли не главный — это рассказы из «Школы для дураков» Саши Соколова, которые описывают реальность, современную той, в которой жил главный герой книги. Первоначальный тон — оттуда.

Но он и из Ксениной тетрадки из начальной школы, которую она как-то нашла и мне показала. Там были записаны отзывы о прочитанных книгах и литературных произведениях. Вот, например, один из них: «С. Маршак. „Багаж“. „Кот и лодыри“. „Пудель“. „Знаки препинания“. Стихи С. Маршака очень забавные и весёлые, поучительные. В них много задора. Эти стихотворения любят и малыши и дети постарше. Я их тоже очень люблю!». (Ксеня, кстати, первое время тоже писала впечатленья в ЖЖ, но потом перестала.)

Третий источник — это японский литературный жанр укиёдзоси, что можно перевести как «книги об изменчивом мире». Что скрывать, японская литература сильно на меня повлияла. И определение своим текстам я позаимствовал как раз от укиёдзоси, названия буддистского. Но мир не только изменчив, то есть бесконечно варьируется, вибрируя, в пределах определённых параметров. Он ещё и неостановимо меняется, никогда не возвращаясь к прошедшей форме и двигаясь во времени отсюда туда. Можно ещё представить его огромным цветком вроде пиона, который непрерывно меняет цвета и формы своих лепестков и никогда не бывает прежним, а всегда новый. Мне очень важно это ощущение, поэтому это тексты об изменчивом меняющемся мире.

А четвёртый — это мой роман «Остальные», который тогда, в 2004-м, я заставлял себя писать каждый день, потому что того требовала его форма. И эти «Отзывы» первоначально — то, что не вошло в роман, потому что было про совсем другое, нежели он.

Первоначально большинство этих текстов имели названия; сейчас я думаю, что это лишнее.

Отзывы об изменчивом меняющемся мире

***

Я увидел возле мусорных баков разбросанные картонные квадратики от старых диапозитивов. Кто-то разорвал старые диапозитивы, вынул из них кусочки плёнки, а то, что осталось, разбросал. Многочисленные картонки упали разными сторонами: белыми и коричневыми. Белые — это наружные, а коричневые — внутренние, там, где клей. Всё это было очень красиво, и поэтому мне очень понравилось.

***

Моя сестра Вера прислал мне сообщение, в котором написала: «Гузеля умерла». А потом прислала такие слова: «Болела, ей нельзя было рожать, её сыну и годика нет». Меня очень огорчило это сообщение. Моя сестра младше меня почти на три года. Гузеля — ровесница моей сестры. Ей примерно столько же лет, сколько и ей. Гузелю зовут, а точнее, звали, Хазилай. Она была подруга, а точнее, одноклассница моей сестры Веры. Она живёт, а точнее, жила в нашем доме. Она была очень полная девочка. Я не видел её очень давно, то есть очень много лет. И помню её только очень полной девочкой, которая всегда улыбалась. У неё была очень милая улыбка.

Чуть позже я поехал на вокзал, чтобы купить билет. Я долго искал обменный пункт, чтобы обменять иностранные деньги по выгодному курсу. Я нашёл обменный пункт, в который пускали по одному. Внутри было очень жарко. В этом обменном пункте меня обманули на пятьсот рублей. Мне были очень нужны эти деньги, и поэтому я очень огорчился. Я долго не мог забыть об обмане. «Наверно, я лопух, и все мы, даже самые красивые люди, умрём», — подумал я наконец.

***

Я заметил, что в ассортименте киосков печатной продукции, расположенных на московских вокзалах, обязательно присутствуют следующие книги: «Гнев орка», «Опыт дурака», «Энциклопедия эротического массажа» и альбом «Кактусы». Это замечание мне очень понравилось.

***

Вчера я видел бездомного добермана в ошейнике. Ему было очень жарко, и поэтому он зашёл в лужу и стал в ней стоять всеми лапами. Там было не очень глубоко, по щиколотку. «Какая умная собака!» — подумал я. Доберманы — очень сообразительные животные.

***

Я провёл ночь на станции Черусти Московской железной дороги. Это небольшая станция, зато конечная и начальная для многих электропоездов. Поэтому там часто ночуют люди.

Сначала я стал читать книгу сидя на металлическом кресле. Вокруг меня спали люди, но мне не хотелось спать. Книга называлась «Правота поэта». Она мне очень понравилась! Я купил её в магазине «ПирОГИ». В этом магазине работает моя знакомая, которая собирается выйти замуж. У меня не хватало на книжку сорока копеек, но она мне всё равно её продала. Она очень хороший человек.

Почитав книжку, я решил покурить и вышел на улицу. Я встал под деревом и стал смотреть на быстро бегущие поезда. Они неярко горели огнями, потому что люди спали и готовились ко встрече со столицей. Так пробежало два поезда. Дерево надо мной тихо шуршало. Оно называлось конский, или же ложный каштан. Я подумал, что так лопаются плоды и решил посмотреть на них, зайдя к дереву с другой стороны. Было плохо видно, но было видно не павшие плоды, а много белого помёта. Тут дерево надо мной зашуршало ещё сильнее, и с него сорвалось очень много летучих мышей. Они были похожи на чирикающих больших бабочек. «Чирир», — кричали они и хлопали крыльями о ветки и листья. Потом они снова уселись на дерево и изредка вылетали из него вдогонку за комарами. Комаров было очень много, потому что станция расположена в болотистой местности. Вдоль автомобильных дорог посёлка лежат глубокие канавы, полных красно-коричневой воды, поросшей ряской.

Я немного поспал на железных креслах. Когда рассвело, я вышел из вокзала снова, чтобы ожидать прибытия поезда. Под крышей вокзала было несколько гнёзд ласточек, круглых и с маленькими отверстиями. Из отверстий птенцы по двое высовывали маленькие чёрно-белые головы. Их родители приносили еду и клали им во рты на лету и по очереди. Мне показалось, что гнёзда сделаны из тёмно-зелёного цемента. Я подумал, что их сделали люди, как скворечники, и помогли ласточкам. Но это сделали сами ласточки! Они очень умелые строители.

Потом прибыл электропоезд, и я поехал до станции Вековка вместе с другими людьми. Раньше на этом маршруте ходили поезда, составленные из старых списанных вагонов. Как всё изменилось!

***

В субботу мы собрались в лесу. Среди нас были мои одноклассники и две девушки интересных профессий. Одна профессия называется «бухгалтер», а вторая — «инженер нормирования рабочего труда». Девушка по профессии бухгалтер была моей одноклассницей, а вторая девушка была незнакомой. Она очень интересно рассказывала про свою редкую профессию. Инженер по нормированию рабочего труда приходит к работающему рабочему, становится возле него и достаёт секундомер. Потом она должна сказать рабочему делать какую-либо деталь, а сама в это время старательно замеряет время, необходимое ему для этого. Всё это нужно для того, чтобы рабочие экономили своё и чужое время и хорошо работали. Вот о какой интересной и нужной профессии я узнал в субботу!

Кроме того и помимо этого, мы пили водку и пиво, и поэтому были пьяные. Нам было очень весело, и мы играли в шарады. Это очень увлекательная игра! Все присутствующие люди должны разделиться на две команды. Одна из них загадывает интересное слово и говорит его человеку из противной команды. А он должен показать это слово своей команде, как будто он глухонемой. Мне досталось слово «неон». Я показал его очень хорошо! Сначала я показал пальцем на одного человека, а потом на другого, и мои товарищи поняли, что я имею в виду слово «он», оно же местоимение. Потом я замахал руками, и все сразу поняли, что я показываю слово «неон». Все очень смеялись и пожимали мне руку. Мне очень понравилось играть в шарады!

***

Четыре дня я вижу крысу. Она лежит на своей спине недалеко от дома, в котором я живу. Крысу переехала машина, и она стала плоской и мёртвой. Вот уже четыре дня она не оживает, а только теряет форму.

Сначала она лежала, и у неё был облезлый, то есть голый, живот. Её мочили дожди, и её цвет начал изменяться. Потом её сушило солнце, а цвет продолжал изменяться. Сегодня крыса стала сине-зелёной. Вокруг неё летают мухи. Кто-то бросил окурок с жёлтым фильтром прямо крысе на живот.

А вчера я видел другую крысу. Она была живая и быстро бегала. Она испугалась меня и юркнула от подъезда, в котором я живу, к дыре в фундаменте дома. Я поднялся по ступенькам и открыл дверь магнитным ключом, но решил посмотреть с лестницы вниз.

Крыса сидела в дыре и смотрела на меня. У неё была неподвижная голова, а также неподвижный чёрный глаз. Глаз был маленьким и блестящим. Он без белка смотрел прямо из шерсти. Зато розовый нос крысы шевелился — очень быстро и совершая сокращательные движения. Шевелились и усы, которых было много. Как смешно она выглядела! Сама не шевелится, а нос и усы шевелятся!

Вот такие крысы живут и умирают около дома, где я живу.

***

Во время нашей воскресной прогулки мы обнаружили акведук. Он большой, стройный и красивый. Раньше он был весь красный, а теперь стал белым. Он переходит реку Яузу. Давным-давно он переносил воду из Мытищ в Москву, потом стал теплотрассой, а скоро станет пешеходным и прогулочным мостом. Возле акведука рабочие из дальних южных мест благоустраивали территорию, делали из неё парк и отдыхали под деревом.

На обратном пути мы сели на траву на поляне и тоже отдохнули под солнцем. Прогулка нам очень понравилась!

***

Я побывал на Останкинском кладбище. Кладбище мне очень понравилось! Оно всё зелёное и окружено садами и многочисленными теплицами с цветами и другими культурами. Рядом с кладбищем есть магазин «Цветы». В нём продают цветы и комнатные растения. Их там очень много, и они дёшевы.

***

Мы ходили с Алисой в парк и усадьбу Кузьминки-Влахернское. Там нам очень понравилось, хотя мы очень устали. Там был конный двор, в котором было очень интересно! Особенно интересно было в хозяйственной постройке. Там лежала куча сена и стоял безголовый манекен в национальной красивой одежде.

Кроме того, мы видели красивую церковь. Она была вся круглая и закруглённая, и углов у неё не было. Ещё мы видели львов, которые очень понравились Алисе, и сложенных из цветов насекомых пчёл. Одна насекомая пчела из цветов называлась «Пчела Кузя». От одной бабушки, которая послала своего внука фотографировать эту композицию, мы узнали, что пчела названа в честь парка Кузьминки-Влахернское. Цветов было очень много, и не только в форме пчёл. Дело в том, что в парке проходил фестиваль художественных цветников и газонов. На него пришли посмотреть многие люди, всем из них очень понравились цветочные композиции редкой красоты.

Одна из боковых дорожек вела к воротам, за которым был указатель с надписью «Welcome к белкам». Слева от указателя находилась клетка с несколькими белками. Белки нам тоже очень понравились! Они были рыжие и разные: резвые и замершие, но все очень пушистые.

Ещё мы видели улетавшего далматинца, но о нём я расскажу в другом месте и в другой раз.

***

Я узнал, что яблоки, называемые «симиренко» вывел человек, который дал денег и помог издать книгу великого украинского поэта Тараса Григорьевича Шевченко «Кобзарь». Это очень полезное сведение, ведь именно после выхода в свет этой книги Шевченко все договорились для удобства называть Кобзарём. Вот какие непростые бывают на свете яблоки!

***

На Охотничьей улице в трамвай зашли два контролёра с красными лицами и стали проверять у пассажиров проездные документы. Одна из женщин показала удостоверение в красной обложке, говорящее что она военнослужащая. «А где ваш военный билет?» — спросил контролёр. — «Вы понимаете, я еду к дочке в больницу, ей будут делать операцию», — ответила женщина. — «А какого он цвета?» — «Тёмного». — «На выход, будьте любезны».

С другого сиденья поднялся муж этой женщины, и сказал, что он её муж и он военнослужащий. А ещё с одного сиденья встал их общий сын. И все они пятеро вышли на Майском просеке, причём женщина, ступив на ступени, воскликнула: «О, господи!» А контролёр тоже воскликнул: «Что значит господи?» Она не сумела ответить на этот вопрос. «Валера, вызывай машину», — сказал контролёр своему товарищу. Тот полез в пустой карман, и вот тут муж женщины спросил: «Покажите ваши документы».

Что значит господи?

***

Недалеко от дома, где мы живём, есть пруд. По форме он похож на рогалик. Он почти наполовину затянут ряской. От того, что пруд является проточным, зелёная простынь ряски имеет втянутую форму. На ряске лежат многие куски коричнево-белого пенопласта. По бетонным берегам пруда располагаются рыбаки, а чуть выше, на травах, голые отдыхающие люди. Некоторые смелые отдыхающие люди иногда бросаются в воду и начинают плавать. Это происходит в той стороне пруда, где вода свободна от ряски. Кроме людей, в воде пруда купаются собаки. Они делают это, когда им жарко и они грязные.

Во время нашей воскресной прогулки мы наблюдали удивительную картину. Недалеко от бетонных плит, обозначающих берег, из воды чуть высунулся старый и большой пень. Он был почти не виден из-за окружающей его ряски и той ряски, которую волны выбросили на его поверхность. Посередине пня сидела маленькая коричневая утка. Она была совсем одна, хотя мы часто видели уток с молодыми утятами и в этом пруду, и в другом, возле реки. Она сидела неподвижно и молча и иногда оглядывала стороны вокруг себя. Утка нам очень понравилась своей красотой и тишиной!

***

Между Казанским и Ленинградским вокзалами есть длинный подземный переход. Он заполнены торговыми киосками и ларьками. Один из таких киосков и ларьков очень интересен. В нём продаются различные нашивки, погоны, шевроны, значки и аксельбанты всех родов войск. Это такая полезная торговая точка! Едущий на родину демобилизовавшийся военнослужащий всегда может купить себе здесь понравившиеся знаки отличия от других. И приехать на родину настоящим красавцем, что очень ценится друзьями, знакомыми, родственниками, а особенно любимыми девушками.

***

Некоторое время я наблюдаю за одной собакой. Впервые я увидел её жалкой. У неё был как будто обварен бок и часть спины. Эта язва или рана мокрого красного цвета ярко выделялась в густой чёрной шерсти.

Собака была очень дружелюбной и весело махала хвостом в виде калача, бежа навстречу породистым собакам. Но никто не хотел с ней дружить, и хозяева звали своих породистых питомцев злыми голосами. А обваренная собака, наверное, даже и не подозревала о своей отверженности.

Теперь она проводит дни возле магазина и расположенной рядом с ней овощной палатки. Она такая же весёлая и жизнерадостная. Она улыбается прохожим своей острой мордой, острыми ушами и мохнатым загогуленным хвостом. Шерсть её стала гуще, как будто решила компенсировать утраченный участок усиленным ростом. Язва или рана затянулась, и теперь голая кожа напоминает кусок кожаной куртки.

Как же она переживёт зиму? Что станет с ней, когда настанут холода?

***

Однажды мы видели интересное событие. По пустынной вечерней дороге недалеко от дома, где мы жили раньше, на большой скорости проехал грузовой автомобиль «КамАЗ». Его длинный бортовой кузов был весь заставлен узкими синими кабинками биотуалетов с белыми крышами. Автомобиль скрылся за поворотом, а через несколько минут вслед за ним пронеслась маленькая машина «ГАЗель». В её кузове стояла одинокая кабинка биотуалета, тоже синяя и тоже с белой крышей. Машина мчалась как будто вприпрыжку, боясь отстать от старшего товарища, и тоже скрылась за поворотом. Улица опустела, а это событие мы ещё долго вспоминали и смеялись ему.

***

Недалеко от станции метро «Алексеевская» есть удивительное место. Оно называется завод «Водоприбор». Раньше он был Алексеевской водонасосной станции мытыщинского водопровода. Вода сюда поступала в том числе и по акведуку, который мы однажды видели. Рядом с этим заводом есть бывший Бахрушинский приют, но я его не видел, а потому о нём ничего не расскажу.

Стены и здания завода сделаны из красного кирпича и очень красивы. За забором на пустой площади виден заброшенный фонтан, а в другом месте — стенд с объявлениями для безработных. В самом его верху нарисован слоник с поднятым вверх хоботом — это эмблема завода. Под слоником написано, что на работу приглашается огнеупорщик (футеровщик-каменщик). Наверное, это очень важная и нужная профессия, и поэтому пишется в три веских слова.

Рядом с заводом есть многоэтажный жилой дом с двором и площадкой для детских игр. При входе на эту площадку друг напротив друга стоят два весёлых слона, сделанных из бетона и разноцветной мозаики. Справа от них одно из зданий завода имеет большие квадратные стёкла, в середине которых вставлены продолговатые цветные витражи. Они запылённые и остались со старых времён. Наверное, это магазин или рабочая столовая. Эти витражи вызвали у меня много воспоминаний о моём детстве и магазинах моего детства. Я вспомнил полупустые белые полки, запах свежих булок и продавщиц в высоких белых колпаках.

Напротив здания с витражами располагается административное здание. Справа от входа в него висит мемориальная доска, на которой написано: «В этом здании работал директор завода „Водоприбор“ Леонид Борисович Коган». Это очень правильная надпись, потому что директор завода должен работать именно в административном здании.

Это тихое место мне очень понравилось! Я обязательно вернусь туда ещё раз и приведу своих друзей.

***

Я купил тульский пряник и узнал, что пряники должны храниться в чистых, сухих, хорошо вентилируемых помещениях, не имеющих постороннего запаха, не заражённых вредителями хлебных запасов, без контакта с продуктами, обладающими специфическим запахом. Я принёс его в квартиру, в которой живу, и обособленно положил пряник на кухонный стол. Форточка была открыта. На столе не было ни одного вредителя хлебных запасов, а самих хлебных запасов было не так уж много. Я думаю, пряник чувствовал себя очень уютно, пока мы его не съели. Он оказался очень вкусным и нам понравился.

***

Вчера на выходе из леса мы увидели на дереве объявление. Оно было прикреплено к берёзе тремя кнопками, а в нём от руки было написано чёрным фломастером: «не-рви патсолнухи убью сука гнида». Мы очень удивились, потому что на этом месте никогда не росли подсолнухи. На всякий случай мы всё же осмотрелись вокруг, но ничего не нашли. Нам так понравилось объявление, что мы аккуратно сорвали его и взяли с собой.

Ещё мы видели маленькую могилу, но уже под другим деревом. Кто-то сделал небольшой холмик в стороне от дороги, притоптал сверху, воткнул в тёмную землю искусственные цветы, красные и жёлтые, а один цветок прикрепил к стволу. Наверно, под землей и в земле лежала кошка, а может, маленькая собака. Мы постояли немного и пошли домой.

***

Выйдя из подъезда и пройдя несколько шагов, я был уязвлён пучком света, попавшим мне в глаза. Что-то лежало на асфальте и ярко сверкало, отражая солнечный свет. Пройдя вперёд и изменив угол отражения, я увидел, что это кусочек чужой слюны, называемый плевком. Даже плевок может стать красивым в некоторых обстоятельствах.

***

Я сел в трамвай, повернувший с обеденного кольца, и голос диктора сказал, что следующая остановка — кинотеатр «Первомайский». На самом деле это была неправда, потому что следующая остановка называется «Богатырский мост». Просто вагоновожатая забыла поставить дикторский голос на нужную запись. Через некоторое время я услышал звуковые сигналы: «пип-пип-пип». Они были ритмичны и повторялись через одинаковые временные промежутки. Я понял, что они звучат из громкоговорителя, расположенного напротив меня. Потом я увидел, что в кабине водителя в ритме звуковых сигналов маленькая лампочка меняет цвет с зелёного на красный. Я понял, что это вагоновожатая перелистывает записи объявлений остановок, чтобы они расположились в правильном порядке, потому что всё имеет свои причины.

***

Я ехал в трамвае домой и читал японскую книгу «Хагакурэ», переведённую с английского языка. В этой книге мне встретилась интересная история про трёх братьев:

«Однажды господа Овари, Кий и Мито в десятилетнем возрасте были в саду вместе с господином Иэясу, когда тот сбил осиное гнездо. Из гнезда вылетели осы и господа Овари и Кий в испуге убежали прочь. Однако господин Мито одну за другой снимал ос со своего лица и никуда не убегал.

В другой раз господин Иэясу сушил на жаровне каштаны и пригласил мальчиков присоединиться к нему. Когда каштаны нагрелись, они внезапно начали лопаться. Двое ребят испугались и отстранились. Однако господин Мито не отстранился. Он подобрал каштаны, свалившиеся с жаровни и положил их обратно».

Я внезапно понял смысл этой истории. Господа Овари и Кий убегали потому, что надеялись на продолжение времени. А господин Мито знал, что сейчас — и есть то самое время, и потому не отстранился.

Я повернулся и посмотрел в окно, чтобы поразмышлять над этим выводом. Мимо меня проезжал жёлто-синий мусоровозный автомобиль фирмы «Сатори».

***

Пруд был покрыт ряской наполовину. Мы увидели, как на границе ряски и чистой воды, в середине пруда, медленно плыла чёрная голова собаки, разрезая поверхность. Перед собакой плыла утка. Когда собака приблизилась к утке, та вспорхнула вверх и перелетела на другое место. Собака изменила курс и снова медленно поплыла к утке. Утка подождала её и взлетела в другую сторону. Собака повернулась вслед за ней. Мы рассмотрели пруд и увидели, что утка таким образом уводит собаку подальше от своих водоплавающих детей. Собака поворачивалась почти на одном и том же месте, но продолжала своё движение. Материнство утки и упорство собаки нам очень понравились.

***

Перед трамваем проскочила на красный свет чёрная машина. Трамвай заверещал изо всех сил и встал поперёк дороги. Вагоновожатая вышла из кабины удручённая и ругнулась. Пассажиры не понимали в чём дело и почему вагон не движется дальше. Наконец, одна осведомлённая женщина сказала, что трамвай остановился под троллейбусными салазками, а поэтому обесточился. Она повторила это два или три раза, каждый раз по-новому расставляя слова в предложения. «Что же теперь делать?» — восклицали пассажиры. «Счас сзади трамвай подъедет, будем толкать», — ответила удручённая вагоновожатая. «А что же нам делать? Откройте дверь! Откройте дверь!» — закричали пассажиры. Дверь открылась, и люди начали выходить. Я тоже вышел, и увидел, что токоприёмник трамвая находится прямо под сочленением множества трамвайных и троллейбусных проводов. На улице перед трамваем образовалась длинная пробка.

***

Дочка шагнула на дорожку парка и самостоятельно пошла вперёд. Потом мы взяли её на руки, чтобы положить в коляску. К подошве её сандалии прилип чёрный комочек. Он оказался старым тополевым клейким свёртком. Он сохранил свой тягучий запах и пах концом мая в конце августа, и это было удивительно.

***

Ворона сидела на турникете метро. Турникет был средним из целого ряда. Люди пугались птицы и шли только через ту половину турникетов, что была до вороны. Ворона на турникете — это совсем не одно и тоже, что ворона на парапете. От такой умной птицы можно многого ожидать.

***

Однажды издатель Алексей Суворин познакомил писателя Антона Чехова с художником Ованесом Айвазовским. Чехов был молод, а Айвазовский — стар. После этой встречи писатель написал письмо с впечатлениями. Он писал, что художник Айвазовский приятельствовал с Пушкиным, но Пушкина не читал, и что он за всю свою жизнь не прочёл ни одной книги. Ованес говорил, писал Антон: «Зачем мне книги, когда у меня есть свои мнения?» Он был мудр, этот художник, проживший много лет. В его усадьбе недалеко от Феодосии было несколько круглых бассейнов, соединённых каналами, и в каждом бассейне стояло на привязи по аршинному военному парусному кораблю. Корабли были выкрашены в чёрный и жёлтый цвета и имели маленькие пушки и снасти.

***

Недалеко от дома, где мы живём, есть магазин, который называется «Старый замок-2000» и который мы называем сельпо. Этот магазин очень большой и очень бестолковый. Он раскрашен разными вывесками, и разные шрифты и разные цвета букв без знаков препинания предлагают кафе, рыболовные принадлежности, хрусталь, продукты, униформу, мебель и всё остальное, что можно купить в сельпо, начиная от резиновых сапог и заканчивая мыльными пузырями.

От этого здания всегда пахнет пекарней и свежим вкусным и сдобным хлебом. Этот запах всегда был для нас удивительной загадкой, потому что внутри продавали только несвежий и невкусный хлеб, привезённый издалека. Мы никак не могли найти причину хлебного запаха и очень недоумевали. И вот наконец в понедельник в стене рядом с магазином открылось окно. Пространство вокруг окна выкрашено розовым, сверху написано: «Свежий хлеб», а рядом висит застеклённый прилавок. И теперь здесь можно купить хлеб измайловский, бородинский и столичный, батон нарезной, плетёнку с маком, коржик молочный, кольцо песочное, слойку «Улыбка», сдобу «Забава» глазированную, а также печенья «Шакер-Чурек» и «Шаганак».

***

В соседнем с молочно-раздаточным пунктом помещении располагается косметический салон «У маршала». Он предлагает несколько услуг по оказанию красоты. Одна из них называется «жирование». Это слово привело меня в недоумение. «Неужели так обозначается добавление жира в женский организм? — подумал я. — А может быть, здесь выпали буквы, и услуга называется тиражирование?» На что только не идут женщины, чтобы казаться красивой самой себе, объекту своего желания и своей референтной группе: и жира прибавить в нужных местах, и натиражировать на себе чужой красы! Удивительно!

***

Во двор дома, где мы живём, часто приезжают грузовые автомобили с картофелем, морковью и луком, чтобы продавать дары природы жителям ближайших домов. Эти автомобили, случайно узнал я, приезжают из моего родного города Арзамаса. А картофель и другие овощи — из близлежащих сёл и деревень, во многих из которых я бывал. Люди, приезжающие из моего родного города, очень пугаются нашего двора. Он кажется им чужим, потому что находится в столице, и не видят того, что он расположен на задворках и очень похож на Арзамас. В моём общении с ними существует ритуал разговора. Я подхожу к машине с пакетом и говорю: «Почём картошка?» Они отвечают мне, в зависимости от сезона: «Десять!» — или: «Восемь!». Я даю им пакет и спрашиваю: «А откуда?» — «Нижегородская область!» — «Это понятно, — говорю я, ведь я вижу автомобильные номера. — А откуда из Нижегородской?» — «С Арзамаса!» — «Откуда точно?» — «Выездное!» — говорят они. Или: «Берёзовка!» Или: — Казаково!» — «А я, — говорю я, — тоже арзамасский. Я там на Калининской улице живу». И они обязательно говорят: «Это в центре!» — или: «Это совсем рядом с нашей!» — как будто я без них не знаю, где находится улица Калинина. Это они мне, что ли, не доверяют, скрывая удивление. Или уясняют для себя топографию родного города в окружении столицы, ограждая её от посягательств чужака. Мне очень нравится повторять этот ритуал. Моё настроение от таких разговоров неизменно хорошеет и светлеет.

***

Мы видели собаку пекинес. Собака пекинес бежала, тряся всей шерстью и языком. Язык висел как аксессуар. Глаза собаки пекинес были заоблачно безумны. Как печальна участь потомков любимцев императоров!

***

На голых верхушках тополя расселись дрозды или скворцы. Их было много, и они покрикивали, бодрясь. Скворцы или дрозды старались сидеть чинно и смирно, но нетерпение их выдавало себя: они переминались с лапы на лапу и подпрыгивали на ветвях. Некоторые взлетали на несколько сантиметров вверх и опускались снова, но уже на немного другое место. Скоро, скоро город опустеет.

***

Осторожная ворона пропустила машину и подвинулась дальше по проезжей части. Оглядываясь косящим глазом, она отделила от асфальта красный мокрый кусок голубя и отошла. Вторая ворона стояла поодаль и не решалась. Ветер не мог поднять голубиных перьев, потому что ветра не было.

***

На одной лестнице одного эскалатора я увидел двух ехавших вниз людей с книгами Умберто Эко в руках. Они ехали не рядом, а разнесённые по разным концам лестницы. Такую популярность этого итальянского писателя я решил объяснить тем, я ехал им навстречу по самому длинному эскалатору в Москве, и если на одном обычном эскалаторе вполне можно встретить человека, читающего «Маятник Фуко» или «Баудолино», то на этом, особенном, вероятность повысилась вдвое и реализовалась. Но, с другой стороны, на обычном эскалаторе встретить такого читателя — большая редкость. Не знаю, что и подумать.

***

Я ехал на трамвае производства Усть-Катавского вагоностроительного завода, а вдалеке в синем воздухе над городом висел пассажирский самолёт. Трамвай остановился у светофора, и самолёт тронулся в свой дальнейший путь в воздушном коридоре. Загорелся зелёный свет, трамвай начал поворачивать, самолёт снова остановился. И только доехав до остановки, вагон отпустил самолёт навсегда.

В другой раз я ехал на трамвае «Татра» чехословацкого производства по тому же самому месту и наблюдал за самым большим в Европе колесом обозрения. Оно, как и трамвай, двигалось: поднимало и опускало кабины с людьми. Но вот вагон остановился на том же светофоре, и колесо обозрения тоже остановилось, а тронулось по кругу только вместе с началом движения трамвая.

Как вы думаете, чем обусловлено то, что неподвижные предметы кажутся из движущегося трамвая подвижными, а подвижные — неподвижными? Только ли разницей трамвайного производства?

***

Однажды со мной произошёл интересный случай.

В наш институт приехали два датчанина, взрослый и юный. Они приехали к нам по обмену. Обмен был такой: каждый год некоторое количество студентов и преподавателей нашего института ездило в Данию, чтобы провести там зимние каникулы. Студентов отбирали по одному признаку: они должны были жить в Москве, то есть быть москвичами, или жить в ближайшем Подмосковье, то есть быть жителями Московской области. Это условие было обязательным, потому что студенты жили в Дании в датских семьях, и поэтому должны были принять датчан в своих семьях, когда те приедут в Россию. Меня в Данию не брали, потому что я жил в общежитии. Из преподавателей обычно ездила Людмила Артёмовна, которая преподавала нам английский язык, а также ректор нашего института писатель Сергей Есин, написавший много романов своими собственными руками.

И вот настал момент приезда датчан. Этого момента студенты ждали с некоторой опаской. Все боялись, что датчан окажется больше, чем ездило наших студентов, и места им не хватит. Кроме того, принимать их у себя в семьях тоже не всем хотелось. Но всё обошлось: их было всего двое, и их поселили в гостинице при общежитии.

Чтобы датчанам было не скучно в России, им придумали культурно-развлекательную программу. Одним из познавательных мероприятий стала поездка в Поленово, усадьбу художника Василия Поленова. Поездку придумал наш однокурсник Сергей Соломонов, большой человек лет более тридцати. Институт выделил синюю «Газель» с моим земляком шофёром-татарином Федей. В поездку отправилось столько людей, сколько поместилось в автомобиль, то есть немного. Людмила Артёмовна взяла с собой в путешествие свою подругу. Раньше наша преподавательница работала переводчицей в «Интуристе», и её подруга была родом оттуда же: блондинка с дряблой кожей и ясными глупыми глазами.

Всю дорогу подруги весело щебетали друг с другом и иностранцами. Но вот все темы оказались исчерпаны, и Людмила Артёмовна переключилась на меня. Она стала нахваливать меня своей подруге и говорила различные умные слова, иногда соответствующие мне, но чаще относящиеся ко мне, как если бы я был некой платоновской идеей, а не её конкретным воплощением. Подруга принимала слова подруги близко к сердцу, активно кивала головой и вдруг спросила меня: «Рома, ты — личность?» Я очень смутился.

Поездка мне очень понравилась. Сергей водил нас по знакомым ему местам и старался сделать эти места знакомыми нам и близкими. Он показал нам Бёховскую церковь, тихое сельское кладбище, повёл нас на высокий обрыв, откуда слева была видна Таруса, и спустил нас с обрыва к быстрой Оке. Я собирал камни, представляющие собой спрессованный веками коричневый ил, и опускал ладони в холодную воду. Затем мы пошли в Поленово, вступили в сосны, прошли мимо бани, где композитор Прокофьев писал балет «Ромео и Джульетта» и вышли на лужайку перед усадебным домом. Усадьба «Борок» очень красива, художник Поленов спроектировал её сам: все здания и интерьеры. Здания были похожи на Северную Европу, а внутрь главного дома нас не хотели пускать, потому что сезон работы музея ещё не начался. Людмила Артёмовна стала убеждать дирекцию, что нас просто необходимо впустить и вдобавок провести экскурсию, потому что не дай бог о нас плохо подумают иностранцы. Взрослый датчанин предположил, что в России всё одинаково и необходимы только «доллаз». Мне стало неловко, и я стал рассматривать клумбы, полные разноцветных цветов.

После посещения музея был пикник, и подруга Людмила Артёмовны оправдала своё присутствие, достав приготовленные заранее вкусные сэндвичи. Поездка в Поленово мне очень понравилась, но слово «личность» с тех пор для меня всё равно что майонез, или кефир, или творог, которых я не ем.

***

На перекрёстке остановился легковой автомобиль. Водитель включил стеклоочистительный прибор. Тонкие струи воды брызнули из специальных отверстий. Они были такие сильные, что не попадали на стёкла, а перелетали через крышу кабины и даже через багажник и падали на автомобиль, стоявший следом. Водителю автомобиля, стоявшего следом, это очень понравилось. Он вытянул вперёд правую руку и показал большой палец.

***

Около дома, где мы живём, существует помойка. Она состоит из нескольких зелёных баков, в который жители дома бросают пищевые и непищевые отходы. Возле помойки растёт несколько деревьев. Одно из них является берёзой и стоит ближе всех. На ветвях берёзы сидит много рассредоточенных голубей. Они смирны и смотрят вниз. Они ждут, когда какой-нибудь человек не рассчитает свои силы и промахнётся мимо мусорного бака или когда баки переполнятся, а мусор начнёт сползать на асфальт. Тогда они спускаются вниз и начинают питаться съедобными веществами. Лени и сообразительности этих птиц я всегда удивляюсь, когда прохожу мимо берёзы и помойки.

***

К перилам лестницы, ведущей в отделение сберегательного банка, был пристёгнут поводком терьер. Он стоял в красивой стойке и смотрел всей мордой и всем телом в сторону застеклённой двери. Вся его стройная фигура выражала напряжённое ожидание хозяина. Одна собака, про которую я уже рассказывал, подбежала к терьеру сзади и приготовилась к обнюхиванию. Она прижималась к терьеру телом, совала нос под его хвост, весело кивала пушистым хвостом. Через несколько минут, поднимаясь в близлежащий магазин, я услышал яростный и быстрый собачий лай. Одна собака не чуя ног бежала в мою сторону, а терьер преследовал её и настигал. Сорванный поводок перемещался по земле, как рассерженная змея.

***

Троллейбусы имеют впереди две небольшие свисающие из-под кабины цепи. Они касаются земли и при движении весело звенят. Эти цепи нужны для заземления, потому что троллейбус питается электричеством. Трамваи же таких цепей не имеют, потому что их колёса стальные, и рельсы стальные тоже, так что это транспортное средство заземлено само по себе. Зато у трамваев под крышей существуют длинные узкие желоба. Когда идёт сильный дождь, и трамвай мчится к следующей остановке, вода льётся вниз как спереди, так и сзади вагона. Чем быстрее едет трамвай, тем сильней водопад и длиннее его закруглённая траектория. Эти струи очень красивы, если их замечать.

***

Я ехал на трамвае мимо стоянки строительных машин, расположенных под монорельсом, и увидел автокран. На его старой стреле было написано: «Минмонтажспецстрой СССР». Так я узнал, что в Советской стране было такое специальное министерство, а также поразился тому факту, что этой страны не существует уже почти тринадцать лет, но надпись исчезнет только тогда, когда её закрасят. Или соскребут краску.

***

Я увидел автомобиль «Волга», попавший в аварию. Столкновение сильно повредило капот: оно его сплющило, как бумажный. Машина стояла на тротуаре и была пуста, так как стала ненужной хозяину, потому что подлежала не ремонту, а свалке. Этот вид привёл меня к грустным размышлениям. Я подумал, что в этом искорёженном автомобиле осталось много исправных частей, над изготовлением которых трудились многие рабочие и станки. А теперь, подумал я, эти гайки и болты, дверца и крышка бензобака, сиденья и обшивка сидений, дверные замки и пепельницы потеряли смысл своего существования, потому что имели его только в составе автомобиля. Это меня очень огорчило, потому что труд людей пропал впустую.

***

В книжном магазине я встретил стеллаж с эротической иллюстрированной литературой. Тела людей наглядно показывали способы доставить себе и другому наслаждение и удовольствие. К одной из полок был приклеен бумажный листок: «Лицам до 18 лет продажа и просмотр запрещены». Листок был почти оторван.

***

В центре вагона метро, прижавшись хребтом к подножию сиденья, лежала и дремала бело-рыжая собака. Сиденье в полном вагоне было свободно, потому что никто из пассажиров не решался потревожить животное. Но вот вошёл высокий чернокожий негр, посмотрел глазами на сиденье и, осторожно ставя ступни своих длинных ног между собачьих лап, сел. Во время движения собачьи соски трогали ахиллесовы сухожилия человека. На станции «ВДНХ» собака вышла из вагона. Она стала подниматься по длинному эскалатору, аккуратно и неслышно обходя стоявшх на ступенях людей. Она дошла до ступени, где стояло сразу двое людей, преградивших путь, и тоже остановилась. Выйдя на улицу, собака встала между колоннами вестибюля, длинно потянулась.

***

Я сидел в вагоне метро и смотрел на тёмный кусок фотоплёнки. Он был засунут между стёклами форточки. Я стал думать о том, как он туда попал и с какой целью. До этого я не встречал отрезков негативов между стёклами форточек вагонов метро. Кусок был невзрачен, криво отрезан и бессмыслен. Но тут поезд ворвался на станцию, и негатив ярко вспыхнул закреплёнными кадрами. Я увидел отпечаток человека в чёрном сиянии и другие цветные картинки. Поезд тронулся, вошёл в тоннель, плёнка погасла.

***

По одиннадцатому маршруту ходят трамваи депо имени Баумана. Они либо старые чехословацкие, либо новые усть-катавские. А вчера подъехал старый, но усть-катавский, из депо имени Русакова. Вагоновожатый вёл трамвай, кондуктор продавал и надрывал талоны, пассажиры входили и выходили. Но вот, посередине проспекта Мира, трамвай встал перед светофором, и водитель отчаянным голосом закричала: «А дальше куда ехать? Я не знаю!», потому что можно было ехать прямо, а можно было свернуть направо, водитель же был в этом месте впервые. Пассажиры закричали: «Прямо! Прямо!». Трамвай дождался зелёного и тронулся. В конце поездки вагон опустел, и кондуктор с вагоновожатой делились впечатлениями от монорельса, под которым проезжали. Так я узнал, что в Москве можно заблудиться, даже если едешь в трамвае, который едет по рельсам.

***

От станции метро «ВДНХ» к бывшей ВДНХ ведёт длинный ряд торговых павильонов, накрытых пластмассовой крышей. Люди смотрят на бижутерию, сотовые телефоны, одежду, компактные диски, слойки, карточки пополнения счёта, обувь, на всё по десять рублей, а на крышу не смотрит никто, потому что она невзрачна. Но на крыше лежат кленовые листья и крылатые кленовые семена, просвечивая сквозь белый мутный пластик, и это очень красиво. Потом пройдут дожди и пойдёт снег, и он тоже будет лежать на этой крыше, но будет не так красив.

***

В своём родном городе я ходил в школу пешком. Школа называлась лицей и находилась на другом конце населённого пункта. Вернее, всё обстояло так: я жил в середине города, а школа, называемая лицей, стояла на его окраине, на краю оврага, за которым находятся садоводческие товарищества, очистные сооружения, железнодорожная ветка, потом перелесок, потом железнодорожная магистраль, а потом леса. Я ходил пешком по многим причинам, главной из которых была та, что я люблю ходить пешком. Дорога занимала примерно половину часа и тянулась через много удивительных мест: вдоль забора воинского склада горюче-смазочных материалов, мимо дома, в котором я когда-то жил, мимо общежития, в котором я жил с рождения, по дамбе, насыпанной между Смирновским прудом и оврагом, сворачивала налево к новому родильному дому, входила на территорию районной больницы, проходила мимо старого родильного дома, где я родился, немного петляла в дубовой роще Дубки, внедрялась на территорию детского дома для умственно отсталых, ну а потом были жилые кварталы и школа. Однажды была весна, и я шёл в школу, нет, из школы. Итак, однажды весной я шёл из лицея, то есть возвращался домой. Уже теплело, снег почти сошёл. Я вошёл на дамбу, разделяющую Смирновский пруд и безымянный овраг, и обернулся. Высокий склон оврага был тёмно-зелен от прошлогодней травы и очищен от наследия зимы. Лишь одно было необычным в этом обычном склоне обычного оврага. На нём, под четой берёзок, из снега было выложено слово «ХУЙ». Буквы были очень большими, может быть, пять метров в высоту, или четыре метра, но точно не три. Они были видны издалека и радовали своей грязноватой белизной на пожухлом фоне склона. Напротив склона и слова, на другом берегу, стояли многочисленные пятиэтажные дома. Я представил себе человека выходящего в трусах и подтяжках на балкон, потягивающегося и застывающего на вдохе, и это меня очень развеселило.

***

Недалеко от дома, где я живу, находится завод «Красный богатырь». Недавно в его главном здании открылась ярмарка электронной продукции с таким же названием. Она открывалась два раза. В первый раз как-то незаметно, а во второй раз как-то по-уездному. Выступал человек с микрофоном, толпились люди, играл магнитофон. Здание было украшено по вертикали колбасами, составленными из связок разноцветных воздушных шаров. Сегодня я шёл на трамвайную остановку и увидел, что две воздушные колбасы, повешенные с торца, разорваны ветром. Видимо, стена здания находится на любимом пути воздушных потоков. Ветер трепал и бил о стену связки шаров, и они были похожи на червяка, разрубленного острой лопатой. Они так же извивались обоими своими концами каждый, и мне стало их жалко.

***

Я возвращался в дом, в котором живу, с работы. Было темно. Женщина звала свою собаку, имя которой было Ганди или Санди. Собака была небольшим серым пуделем. Она восторженно носилась по двору и спешила к хозяйке окольным путём. Санди или Ганди с каждым зовом женщины добавляла к своей траектории небольшой выпуклый полукруг, чтобы успеть обежать как можно больше пространства и обнюхать как можно больше ориентиров. Хитрость её мне очень понравилась.

***

Трамвай подъехал к остановке и открыл двери. Пассажиры услышали визг резко затормозившей автомашины и звук столкновения физического тела о физическое тело. Я обернулся посмотреть, что случилось. Кроме меня обернулись многие, например, один юноша и одна женщина. Я увидел два капота возле дверей, мимо которых шли люди, и понял, что ничего не случилось. Юноша, и женщина тоже, продолжали смотреть на дорогу. Они как будто надеялись, что кто-то всё-таки попал под машину, что, например, он сейчас вылезет из-под автомобиля, повреждённый, а может, покажется его безжизненная рука или нога. Но никто ниоткуда не появлялся. Женщина, и юноша тоже, выглядели немного разочарованными.

***

На улицах города появились многочисленные ёлки, большие и маленькие, украшенные и пока нет. Это меня очень огорчило, потому что не наступил даже декабрь. Я подумал, что в стремлении установить праздничные деревья как можно раньше, кроется желание ускорить ход времени, приблизить Новый год, а следовательно, и смерть. Я решил не обращать внимания на ёлки, потому что время должно идти постепенно.

***

Когда подъезжает трамвай, и я вижу вагоновожатую в кабине, мне кажется, что трамваи похожи на больших кентавров.

***

После обильного снегопада я видел голубя, который сидел на крышке канализационного люка. Снизу поднималось тепло. В выемках решётчатого узора люка снег таял и превращался в коричневые кусочки и воду. Голубь пил талый снег, и ему хватало.

***

Недавно я попал на православную ярмарку. На ярмарке оживлённо торговали сельдью, мёдом, искусственной чёрной икрой, свечами, колоколами, иконами, религиозными книгами и поминаниями. Я видел молодого человека в церковной одежде, который говорил женщине, проходящей мимо: «Требочки заказывайте, за здравие-упокоение». На стенах и столах, на ящиках и книгах находились расценки церковных служб. Так, сорокоуст стоил восемьдесят рублей за одно имя и шестьсот рублей за год. Неусыпаемая псалтирь тоже разнилась: сорокадневная — двадцать рублей, полугодовая — пятьдесят, а на год — сто. Я видел, как заказчица отдавала деньги сидящей пожилой женщине в церковной одежде. Та взяла деньги, уточнила имя и записала его, а также приход в специальный блокнот. Я подумал, что чека женщина не выдала потому, что за соблюдением взятого ею обязательства надзирает более строгий судья, чем гражданские власти. И вот она вернётся в свою обитель, и покажет матушке-настоятельнице и сёстрам своим блокнот, полный записей, и мошну, полную денег, и внесут они имена в особый список, и будут упоминать их в своих молитвах и службах. И я подумал, а если будет три раба божьих Владимира подряд или четыре Елены рабы божьи — как тот, к кому обращены их молитвы, различит одного от другого и от другой одну? А потом я представил, как пройдёт год, и сестра скажет про себя: «Се! За Петра больше не заплачено, кроме как за год, так что вычёркиваю я его своею рукою». И мне стало грустно.

***

Ночью, на границе дней, я стоял в долгой очереди в магазине «Рамстор». Передо мной стояла пластмассовая корзина с йогуртами, упаковкой мясной нарезки и баллоном геля для бритья. Покупки принадлежали девушке с гладкими волосами. Она была одета в длинное пальто и обута в туфли на высоких тонких каблуках, которые расширялись книзу. По мере движения очереди к кассовому аппарату девушка подвигала корзину, а сама убегала к прилавкам, чтобы посмотреть на товары. Она улыбалась самой себе, у неё было хорошее настроение. Она походила у стенда со станками для бритья ног, потрогала жевательные резинки, положила в корзину шоколадное яйцо и упаковку карамели. Когда девушка стала расплачиваться, я увидел в её раскрытой сумочке железнодорожный билет, и мне показалось, что я понял причину её радостного настроения.

***

Я заметил, что на полу трамваев, на стыках резинового покрытия и металлических накладных полос, в снежную погоду образуются весёлые и скорые многочисленные пузыри. Они вздуваются порой до относительно больших размеров, но тут же лопаются. Недавно я понял причину их появления. Хотя сама по себе вода и обладает способностью поверхностного натяжения, но её явно недостаточно для таких пузырей. Поэтому, решил я, дело в тех реагентах, которыми посыпают и поливают московские улицы вместо соли и пескосолевой смеси. Они смешиваются с водой, образуя состав, способный пузыриться. Это открытие меня обрадовало, потому что я нашёл причину явления.

***

Шары разлетелись по всей округе. Они появились в лесу и на заснеженных тротуарах. И даже машина с картофелем тоже празднично украсилась сорванной ветром гроздью разноцветных шаров. От машины также стелился печной дым. Он пах горящими дровами.

***

В большом торговом центре я зашёл в кондитерский уголок, чтобы купить сладостей. В стеклянном прилавке лежали шоколадные батончики, которые назывались «Обыкновенное чудо» и «Любимое чудо». Поверх них лежал ценник, на котором было написано: «Чудо в ассортименте. 8,50». Мне как раз было необходимо чудо, но я подумал, что это всего лишь его суррогаты, и не купил ни один из этих батончиков.

***

Я возвращался домой вечером. На заснеженном газоне весело и живо крутилась небольшая кудрявая собака с жёлто-белой шерстью. Она была молода, и хотя искала всего лишь место для испражнения, делала это с подлинной радостью, обнюхивая снег. На собаке был ошейник, к которому был прикреплён длинный повод. Начало провода было закреплено на специальном устройстве, напоминающем измерительную рулетку. Его держала в руках неподвижная старая женщина. Она не справлялась с длиной повода, и он свисал с её рук несколькими прядями, вместо того, чтобы быть скрученным. Её лицо было также неподвижным, а очки сползли на кончик носа. Мне стало очень печально.

***

Некоторые человеческие лица, если к ним приглядеться, поражают своей дисгармоничностью. Владельцы этих лиц ухаживают за ними, наносят на них косметические средства, тени, тушь, помаду и румяна, бреют, если лицо мужское, а также ходят в парикмахерские ради красивой причёски, — то есть делают очень много действий для привлекательности и гармонии лица. Но старания их приводят к страшному результату, который замечают только окружающие люди. Дело в том, подумал я, что люди привыкли доверять зеркалам и к своим отражениям к ним, и считают своё отражение точной копией себя. Зеркало же делает правое — левым, а левое — правым, и то, что выглядит гармоничным в отражающей поверхности, на самом деле полно антигармонии. Я подумал ещё, что многие люди пугаются, впервые увидев себя в видеозаписи, потому что привыкли к своему внешнему антиподу.

***

Недалеко от дома, в котором мы живём, существует остановка «Первая Прогонная улица», возле которой расположен супермаркет «Рамстор». Многие пассажиры сходят на ней, чтобы попасть в этот магазин. Однажды я ехал в трамвае, трамвай подъехал к остановке, и водитель объявил: «Первая Прогонная улица». А потом добавил: «Магазин «Рамсторг». Мне очень понравилось, как вагоновожатый освоил непонятное иностранное название.

***

Мы видели ворону на станции метро. Она сидела на железобетонной балке под перекрытием и ела. Сверху летела шелуха семян или похожее на неё что-то другое. Я решил, что это та самая ворона, которая сидит на турникете, тем более что на входе я видел следы птичьего помёта на четырёх турникетах. Я подумал, что станция метро «Преображенская площадь» стала для вороны огромным гнездом.

***

Вечером я ехал в трамвае с работы и читал художественно-публицистический журнал. Иногда мне было интересно, иногда нет, но таким образом я не скучал во время поездки. За окнами было темно. Вдруг трамвай остановился и начал стоять. Я привык к таким остановкам, потому что вечерами движение к дому, в котором я живу, сильно затруднено. Трамвай стоял около сорока минут, и я читал журнал, потому что мне не хотелось вставать и идти пешком — во-первых, потому что до дома, где я живу, оставалось ещё несколько остановок, а во-вторых, на улице было холоднее, чем в трамвае. У меня несколько раз возникала мысль встать, выйти из трамвая и подойти к водителю машины, из-за которой, как мне казалось, застрял трамвай, и сказать ему много нечеловеческих слов, чтобы ему стало стыдно. Но я сидел и читал журнал до тех пор, пока читать стало уже неинтересно. Я совсем продрог, потому что двери не закрывались. Я поднялся и вышел на тёмную дорогу у края лесистого парка. Перед трамваем поперёк путей на своей спине лежал мёртвый человек. У него был большой живот. Его руки были вытянуты вдоль тела. Рядом с ним не было никого. В отдалении стояли в разных местах три милиционера и несколько оранжево-белых конусов ограждения. На обочине находилась милицейская машина с проблесковым маячком. Не останавливаясь, ехали машины в сторону, противоположную дому, где я живу.

***

В супермаркете мужчина вёз за собой тележку с покупками. Среди них был фирменный пакет, завязанный узлом. Вдруг пакет начал с шелестом биться, потому что в нём была живая рыба. «Вот так, — подумал я. — Ты ещё живой, а тебя уже купили».

***

Недалеко от дома, где мы живём, есть длинный девятиэтажный панельный дом. Вдоль него растут деревья, которые высоки, но намного ниже здания. На этих деревьях всегда много интересного. Круглый год они разукрашены, точно новогодние ёлки. Вероятно, это обусловлено местной розой ветров, срывающих с балконов различные предметы. На деревьях висят пакеты, сумки, верёвки, носки, чулки, майки, трусы, варежки, рубашки, штаны. Предметы одежды потеряли свою форму и значение и поэтому стали просто тряпками. Недавно на одном из деревьев я увидел телефонный аппарат: коробка с диском зацепилась за одну ветку, а трубка — за другую; их по-прежнему соединял пружинный провод.

***

В нескольких остановках от дома, где мы живём, расположен Московский городской суд. Он представляет собой два недавно построенных здания современной архитектуры: с зеркальными окнами, стенами без украшений и бороздчатыми пилястрами, функция которых — напоминать о классике и классицизме. Второе здание только что сдали в эксплуатацию, а рядом с ним появилось небольшое округлое строение из нескольких колонн в окружении молодых деревьев. Я подумал, что это будет беседка, в которой будут отдыхать после трудной работы судьи, прокуроры и адвокаты или в которой истцы и ответчики будут праздновать успешное завершение своих дел. На днях я проходил мимо, и увидел, что строение уже готово и что оно не беседка, а православная часовня, уже раскрашенная. В самом деле, часовня при суде нужнее, чем беседка.

***

На планах маршрутов трамвайного депо имени Баумана меня всегда притягивала остановка трамвая семнадцатого маршрута «Берингов пр.» — неужели, думал я, этот трамвай проезжает мимо Берингова пролива? В последнее время я часто езжу по этому маршруту, и узнал, что остановка называется «Берингов проезд». А еще трамвай мчится мимо Верхоянской, Печорской, Ленской и Енисейской улиц, и мне всегда кажется, что даже летом на этих улицах холодно.

***

Напротив меня в вагоне метро сидела девушка с вогнутым лицом, вокруг которого росли волосы, уложенные в стиле шестидесятых годов. Она читала любовный роман из серии «Арлекин». Такие романы пишут студенты и выпускники Литературного института за небольшие деньги. Автором значилась Джанет Дайли, а роман назывался «Я всё снесу». Я подумал, что он про курицу.

***

На выходе из Черкизовского рынка мы увидели стенд «Их разыскивает милиция». Он состоял из примерно шестидесяти фотографий. Все люди были сфотографированы в одном и том же помещении с кафельной плиткой, одним и тем же цифровым фотоаппаратом, при одном и том же освещении. Каждая фотография была подписана именем разыскиваемого и его специальностью. Преобладали воры-карманники, но были и те, кто воровал шубы. Стенд предупреждал, что при встрече этих людей нужно обязательно задержать. Мы остались в недоумении, потому что не поняли, для чего всех их, уже задержанных и сфотографированных, отпустили.

***

Когда я учился в младших классах средней школы, мы знали в лицо все автобусы маршрута №2, которые возили нас домой. Они поворачивали с Площади за два или три квартала от остановки, и мы с уверенностью говорили — 25 04 ГОА это или 25 07, тоже ГОА. Как раз тогда, к семидесятилетию революции, в городе появились несколько новых автобусов ЛИАЗ-677М, выкрашенных в красный цвет. Впрочем, старые автобусы мы тоже знали. Они отличались малозаметными для непосвящённых деталями. Например, у кого-то сверху в кабине висела тканевая лента с бахромой, а у кого-то не висела. Остального моя память не помнит.

Эти автобусы были для нас друзьями. Мы рисовали их лица на тетрадном листке по особой технологии — кажется, пятнадцать клеточек на четырнадцать, столько-то на фары, столько-то на решётку радиатора, столько-то на лобовые стёкла. Несколько лет назад я решил похвалиться этим умением, и у меня получилось: автобус нарисовался.

В то же время у нас было поверье, принесённое неизвестно кем. В детстве так случается очень часто: какой-нибудь малознакомый мальчик скажет, что есть примета — если наступишь на канализационный люк, то у тебя в семье кто-то скоро умрёт, — и ему веришь сразу и прочно. Я до сих пор бессознательно обхожу канализационные люки. Подобным поверьем было такое: мы внимательно следили за автомобильными номерами; они разделялись по парам цифр небольшим пробелом; если в правой и левой половине встречались одинаковые цифры, например, две пятёрки, как в номере 25 05, нужно было сказать про себя: «Пять-пять, моё счастье». Большой удачей были одинаковые числа в обеих половинах номера, например, 04 04, — мы верили, что они приносят ещё больше удачи. В своем стремлении увеличить поток счастья я даже модернизировал примету и стал считать суммы цифр. Таким образом, даже сочетание 35 26 становилось полезным. Не могу сказать, прибавилось ли мне счастья от всех этих цифр. А сейчас и номера автомобилей стали трёхзначными.

***

Стоя вечером на чужом балконе, я смотрел на многочисленные огни города, и подумал, что архитекторы районов массовой застройки нарочно делали дома прямоугольными и одинаковыми, потому что архитектура таких кварталов — ночная и предназначена для любования ими в темноте.

***

Наша молодая семья — очень интеллектуальная. Мы — интеллектуалы. Мы смотрим умные кинофильмы из серии «Другое кино», и они нам нравятся, а сериалы и фильмы невысокого художественного уровня нам не нравятся. Мы слушаем классическую музыку и популярную музыку, которая непопулярна, потому что такая музыка нам нравится, а музыка, которая звучит в телевизоре, — нет. А ещё мы любим читать книги, их у нас очень много, потому что мы книголюбы. Мы любим читать отечественную и зарубежную художественную и справочную литературу. Ещё нам нравится живопись и фотография, природа и путешествия. А всё потому, что мы интеллектуалы. Наша дочь тоже любит книги: она их крутит, вертит, рассматривает и разрывает, охая. И видеокассеты с компактными дисками ей тоже нравятся, потому что их можно бросать на пол и разбивать. Она делает это от очень большого ума, который очень быстро развивается. А на природу он смотрит очень протяжно и философски, как надлежит настоящему интеллектуалу. Вот какие мы!

***

Я стоял на кухне, пил грейпфрутовый сок и вспомнил, как однажды в детстве мы попали в Москву, точнее, уезжали из Москвы. Это было тогда, когда грейпфрут был редок в нашем городе и назывался «гибрид». Недалеко от Казанского вокзала на улице продавали продуктовые наборы. За ними стояла длинная очередь. Наборы состояли из двух банок тушёнки «Великая стена», двух банок консервированной рубленой ветчины, также китайской, и двух бутылок кубинского грейпфрутового сока. Они продавались только вместе, только по одному набору в руки, и сок был обязательной нагрузкой. Нас было, кажется, четверо, и, наверное, мы отстояли очередь не один раз, потому что я помню, что у нас оказалось много банок и бутылок. Родители мои не пили такого сока, а я не смог выпить больше бутылки, хотя он мне и очень понравился. Сок выкинули, потому что это был лишний и тяжёлый груз.

***

Возле остановки голуби клевали пшено. Они точно захватывали маленькие жёлтые зёрна изогнутыми клювами, избегая сора и снега. На месте зёрен оставались небольшие и ровные круглые пятнышки.

***

Когда колёса машины проезжают по дорогам, покрытым молочно-кофейным снегом, он поднимается вверх узкими полукруглыми лентами, которые рассыпаются в воздухе на составные части. Это очень красиво.

***

Вчера я впервые в жизни видел фальшивую купюру. Она была пятидесятирублёва, потёрта и с водяным тёмным знаком. Её протянула девушка кассиру метро. Кассир провёл купюрой в волшебных лучах и вернула, сказав: «Не проходит». Девушка была обескуражена, то есть лишилась мужества. «Попробуйте ещё раз», — попросила она. Кассир ответила: «Что тут пробовать», попробовала и отказала в принятии. Девушка хотела купить билет на десять поездок, но купила только на пять. Пройдя за турникет, она показывала купюру своей подруге и приговаривала: «Она не проходит!» Две подруги долго смотрели на купюру молча, решая, что с ней делать.

***

Я шёл по перрону к вагону, в котором должен был поехать домой. Впереди шёл мужчина с продолговатой сумкой и две женщины. Вдруг что-то случилось, и мужчина завалился в щель между вагоном и перроном. Щель была очень большая, мужчина поместился в ней почти целиком. Женщины заохали, присели, стали хватать мужчину под руки. Я остановился, ошеломлённый: мне никогда не приводилось видеть человека, провалившегося в эту страшную щель, а незадолго до этого дня я как раз пытался представить такую ситуацию. «Всё, погиб!» — подумал я. «Его сейчас задавит состав!» — подумал я, забыв, что до отправления остаётся много минут. Я дёрнулся помочь, но мужчина ожил и сказал изнутри: «Я сам!» Женщины отстранились. Мужчина вскарабкался, задирая ногу. Он был не пьян, просто поскользнулся.

Утром следующего дня мне было очень холодно. Я стоял на остановке и ждал автобуса, который называется «единица». На нём можно доехать до моего дома. К остановке было приклеено объявление:

«Продаю следующие вещы:

— газовая плита 4-х комфорочная

— циркулярка

И всё это очень дошево.

Недалеко, там где был саровский магазин».

Мне очень понравилось это топографическое уточнение.

***

Мой хороший знакомый тёзка и его друзья купили телескоп. Этот прибор довольно приблизительный, потому что китайский и недорогой. Он стоит на балконе высокого дома на Лесной улице. С балкона видно троллейбусный парк, окружённый по периметру не поместившимися троллейбусами. Кроме того, видны другие дома на разных улицах и небо. Рома показывал мне, как пользоваться телескопом. Это было захватывающе! Он крутил некоторые винтики, трогал балансир, поднимал и опускал сложную трубу, прицеливался небольшим оптическим прицелом, приделанным сбоку. Так как небо было как будто в пенке, он хотел направить телескоп на дальний дом, чтобы можно было увидеть окно, а в окне людей. У Ромы ничего не получалось: я наклонялся к окуляру, но видел только однородную муть, похожую на пенку на небе. «Эх, — сказал я, чтобы похвалить телескоп, — жалко, что здесь нет резьбы. А то можно было бы присоединить фотоаппарат и фотографировать подробности». Рома согласился со мной и принялся настраивать заново.

***

Под балконами многоэтажного дома на снегу лежали сушёные розы. Их было много, тёмно-зелёных с тёмно-бордовым. Они указывали в разные стороны. Наверное, кто-то бросил их с высокого балкона или окна, и этот бросок был знаком чего-то, потому что подобные поступки всегда что-то означают. Вокруг роз чирикали воробьи.

***

На краю косой металлической крыши металлического гаража стоял пустой гранёный стакан. Он был прекрасен. Сквозь него был виден снег. При повороте взгляда стакан сверкал находящимися позади него огнями. Рядом стояло дерево, а небо было тёмно-синим.

***

Длинная стена гаражного кооператива расписана серебристыми граффити. Мимо этой стены, между нею и рифлёным металлическим забором, ограждающим от пустоты, мы ходим в лес. Граффити представляют собой шрифтовые упражнения и схематические рисунки. Вчера я обнаружил внизу, у самой тропинки, подпись. «Мы не анархисты, мы двигаем культуру», — так определили своё творческое кредо авторы-художники. Наверное, культура очень тяжёлая.

***

Часто, стоя на балконе и куря, я замечал, как сверху слетают крылатые семена деревьев и опускаются, кружась. В этом не было ничего необычного, пока я не подумал, что стою на девятом этаже, а дворовые деревья едва превышают крышу соседнего пятиэтажного дома. «Откуда же берутся семена?» — подумал я, высунулся за деревянную раму и посмотрел направо. На кирпичном выступе дома лежало семя. Рядом с ним сидела ворона. «Вот так да!» — удивился я такой простой вещи.

***

Позавчера я возвращался домой поздно вечером. Я шёл от остановки мимо розового магазина. Передо мной шли несколько пассажиров, сошедших с трамвая вместе со мной. На моём пути оказались трое молодых людей. Они дули пиво и громко разговаривали, став лицом друг к другу. За углом у стены находились, присев рядом, две их подруги. Они мочились. Прохожие проходили мимо них, и одна из девушек привстала, продолжая мочеиспускание и хохоча, чтобы было не так стыдно. Из-под их ног двигались по светлой наледи тёмные закруглённые пятна мочи. Они были похожи на длинные языки. Эти выпуклые пятна были очень красивы.

***

Трамваи украшены флажками. Обычно они появляются во время государственных праздников. Но сейчас середина марта, и никаких праздников в календаре нет. Всё это привело меня в смущение. Потом я присмотрелся к флажкам и догадался, что праздник — это приезд официальной делегации Международного олимпийского комитета. Многие международные чиновники приехали в Москву, чтобы её посмотреть и решить, годна ли она для олимпиады. А флажки на трамваях появились, чтобы город стал ещё краше и радостнее.

Когда Алиса вела меня на новую работу, мы шли по мосту через Яузу. «Посмотри вниз», — сказала Алиса, и я посмотрел. В реке торчал большой синий флаг. Такими же был украшен мост, но одного не хватало. Я догадался, что ветер выдрал флагшток из моста и вставил его в воду. Сегодня я ехал в метро и на уличном перегоне увидел вдалеке розовый флаг. Он тоже стоял в воде. Флаги в реке такие беззащитные.

***

В детской поликлинике работает гардеробщица. Она ещё молода, но не совсем; у неё мягкие взгляд и кожа. Это очень требовательная женщина, она не принимает верхнюю одежду без петелек. Вчера я пришёл в поликлинику, чтобы получить рецепт на детское питание. В поликлинику пришло много людей кроме меня. У гардеробщицы не было свободной минутки, она принимала и выдавала одежду. Рядом с ней лежала книжка из порнографической серии «Улица красных фонарей». Она называлась «Домашнее обучение». Я представил, о чём может быть рассказано в этой книге, и присмотрелся к гардеробщице. Мне показалось, что она смотрит на посетителей с внутренним превосходством, лелея свои затаённые мысли.

***

Столица нашей Родины город Москва, в котором я живу, очень хочет провести у себя олимпиаду. Одна олимпиада здесь уже проходила, но тогда в неё приехало не очень много спортсменов, а очень много спортсменов отказалось приехать, потому что наша страна воевала в стране Афганистан. Помимо праздничных флажков, Москва украсила себя плакатами и постерами, которые должны поддерживать в горожанах дух желания олимпиады, потому что это большой и нужный праздник спорта. Один такой плакат я увидел в метро и запомнил. На нём были изображены два дзюдоиста в напряжённый момент схватки. Один бросал другого на ковёр, взявшись за талию. Под ними была надпись: «Imagine It Now». Я задумался над тем, что хотели сказать авторы. Мне не захотелось быть схваченным за талию грузным мужчиной в кимоно.

***

В вестибюле станции метро «Белорусская–Кольцевая» я увидел шарик под круглым куполообразным потолком. Он был розовым и тыкался в извёстку от движений воздуха. От него расходились во все стороны тени, и они были похожи на прозрачные лепестки. Это было очень красиво.

***

Приехав в родной город, я сел в автобус и вышел из автобуса. Передо мной шёл мужчина. Его позвали из-за моей спины: «Славик!» — и он обернулся. Он встал и стал вглядываться туда, откуда его позвали. Он был гладко выбрит, на голове его была высокая утеплённая кепи, а на щеке возле носа — аккуратная бородавка или родинка. Он стоял, выпрямив спину, у него были чистые внимательные глаза, ему было около сорока пяти лет. Я посмотрел на него и сразу представил, что вот так же он оборачивался и смотрел, когда был совсем маленьким Славиком. Это меня очень тронуло.

***

У моих родителей и сестры живёт чёрная кошка Клякса. Он небольшая и гладкошерстная. Её очень любят окрестные коты, заставляя её беременеть. Она принесла уже много приплодов. Мои родители очень хотят её стерилизовать, но у них не получается, потому что они не успевают. Приехав домой, я обнаружил очередных котят. По их масти я понял, что на этот раз кошачьей любви досталось даже старейшему коту двора — облезлому пыльному Мурзику.

***

Вчера на выходе из метро стояла женщина с большой чёрной собакой. Она просила денег, чтобы прокормить животное. «Собака семь лет в МЧС проработала», — говорила она подземному переходу. Мне очень понравилась эта характеристика.

***

Обычно люди огорчаются, когда у них из рук вырывается в небо воздушный шар. Особенно огорчаются дети. Недавно я видел, как две женщины у входа в метро делали обратное. Они подбрасывали шары в воздух, чтобы не спускаться с ними под землю. А шары не взлетали, и стелились по земле. Жёлтый, два фиолетовых, синий и зелёный. Женщины неловко смеялись и приседали.

***

Я хотел спуститься в подземный переход, но замер на шум. Через станцию «Электрозаводская» шёл поезд, составленный из двенадцати разноцветных электровозов: зелёных, синих и красных. Я очень люблю электровозы, поэтому этот состав меня порадовал, тем более что он был таким весенним.

***

В прошлый вторник мы видели первую бабочку. День был ясным, бабочка сидела на бумажном объявлении, наклеенном на информационный стенд. Она сложила коричневые крылья и была неподвижна. Мне захотелось показать бабочку своей дочери. Я поднял её к объявлению и говорил: «Даша, смотри, бабочка!» Даша жмурилась от яркого солнечного света, который отражала белая бумага объявления. Ей было не до бабочки.

***

Я шёл по Моховой улице. Вместе со мной и навстречу мне шли многие люди. Среди них была женщина, которая шагала неторопливо. На согнутом локте у неё висела хозяйственная сумка, а пальцы держали на уровне головы картонную табличку: «Люди! Людям насильно ставят био-чип в теменную область головы». Женщина была невозмутима, а в теменной части головы у неё был шиньон.

***

В пункте обмена валют около метро «Электрозаводская» слева от окошка и лотка для приёма денег висит один из листков бумаги. На нём написано: «Денежные купюры всех стран и достоинств принимаются только в чистом, сухом, развёрнутом и разложенном виде». Мне очень понравилось, что не делается исключения даже для самых дорогих в мире купюр.

***

Возвращаясь с работы, я видел пожар. Трамваи встали, потому что проезжую часть загородили красные автомобили с выдвижными лестницами. Горел третий этаж старого дома, где никто давно не живёт. Один пожарный направлял с тротуара в горящее окно струю воды брандспойтом. Несколько других, забравшись на крышу, отрывали металлические листы кровли. На противоположной стороне было много зевак, которые не зевали, а с интересом смотрели на происходящее событие. Я тоже смотрел. Из дома непрерывно распространялся густой желтоватый дым, похожий на стекловату. Горящая комната была полна огня и казалась живой. Это завораживало.

***

Пересекая Преображенскую площадь, трамвай остановился напротив рекламного щита. Он был составлен из подвижных трёхгранных штук, которые поворачиваются вокруг своей оси, составляя попеременно три разных рекламы. С этим щитом не всё было в порядке. Он сломался или заболел. Трёхгранные штуки подёргивались, остановившись в разных фазах движения. Общая картинка состояла из отрывков реклам музыкального телевидения, японских автомобилей и сети магазинов мобильных телефонов. Щит был похож на человека, которому необходимо срочно сделать три важных дела, но он не знает, с какого начать, и поэтому впадает в прострацию.

***

Совсем недавно, когда в городе стояли ясные и тёплые дни, но не весь снег ещё растаял, я замечал странную подробность жизни. Каждый день, выходя из подъезда на работу, я шёл по мокрому асфальту, а возвращался с работы вечером по сухому. Наутро тротуары снова были в лужах, хотя ночь была сухой и безоблачной. Однажды я понял причину явления. Я вышел раньше обычного, чтобы получить детское питание в специальном пункте. У подъезда женщина-дворник скидывала лопатами снег с газонов на дорогу. Он немедленно начинал таять и растекаться. Теперь на газонах совсем не осталось снега, хотя совсем недавно в нашем дворе он целиком скрывал под собой две легковых автомашины. Асфальт всё ещё мокр, но уже от дождей. И когда же они закончатся?

***

Возле остановки стоит стенд для объявлений. Он весь оклеен объявлениями о сдаче жилья внаём. Одно из них мне очень понравилось. В нём было написано: «Сдаю на длительный срок 2х комн. квартиру. Рассматриваю и иногородних». Я представил картины рассматривания иногородних и улыбнулся.

***

Мы гуляли с дочкой в парке Сокольники. Я показывал Даше быстрый ручей, а Ксеня снимала показ с помощью цифровой видеокамеры. Мимо нас прошёл молодой мужчина. Он вёз перед собой коляску с ребёнком. Во рту мужчины была младенческая соска. Мы с Ксеней подумали, что этому отцу нелегко справляться со своим потомком.

***

У храма в ожидании праздника продавали коричнево-серые веточки вербы. Рядом с лотком, где они были разложены, у самой церковной калитки стояла нищая старушка. Она держала большую пластмассовую плошку для сбора денег. У неё было улыбающееся красноватое лицо. Она не то чтобы улыбалась. Наверное, такое впечатление создавали многочисленные глубокие морщины разной кривизны. В другой руке у неё был зонт, лежащий на плече. Ткань в нескольких местах оторвалась от металлических спиц. Ветер выгибал зонт в обратную сторону, и тот был похож на старый и мокрый пластинчатый гриб валуй, который никто вовремя не нашёл. У таких грибов полуразрушена шляпка, выгнутая наружу, и пластинки покрываются пятнами цвета надкушенного и забытого на сутки яблока.

***

Я решил сходить на открытие проекта Сергея Волкова «Весенняя выставка» в галерее VP. Мне нравится этот художник с тех пор, как недавно я увидел его «Пыльные модели»: объекты, сделанные из пластилина, посыпаны серой мохнатой пылью и накрыты стеклянными колпаками. Они так наполнены одиночеством и предопределённостью, что их очень жалко. Я долго грустил перед ними. На этот раз сулили, напротив, лёгкое настроение, заключённое в шести полотнах, написанных в этом году. Обещали живописные произведения, которые в легкой и ненавязчивой форме отображают основную идею проекта: мир удивителен и прекрасен.

В тот день было дождливо, но уже началась настоящая весна. Нужное место я нашёл не сразу. Набрал на домофоне цифру 39, меня пригласили в подвал. Там находилось несколько людей и висели две картины Сергея Волкова. Они действительно были радостными. На одной была изображена праздничная толпа с нарядными клоунами до самого горизонта. На другой обнимались шеями две зебры; у одной на голове сидела разноцветная птица; вокруг зебр и птиц всё было жёлтым, как солнце. Кроме картин, к стене был прикреплен листок со словами из песни Джимми Хендрикса, тоже про зебр. Остальных четырёх картин почему-то не было.

Я решил, что выставка ещё не открылась, и надо подождать. Посмотрел сначала на одну картину. Потом посмотрел на вторую картину, и отметил про себя, что обе они мне очень понравились. Четверо людей вокруг говорили о различных выставках, которые они посетили в последнее время. Ещё один молчал, как я. Двое последних располагали на подоконниках миндаль. Тогда я решил, что выставка уже открылась. Внимательно посмотрел на зебр. Потом внимательно рассмотрел клоунов. Мне показалось, что картины смотрят друг на друга и разговаривают между собой, безучастные к людям. Я почувствовал себя лишним и покинул помещение.

***

Стоя у входа в метро лицом к Лубянской площади, я курил и наблюдал три замечательных события.

У тротуара стоял легковой автомобиль с открытыми передними дверями. Мужчина справа и женщина слева сидели вполоборота, спустив по ноге на асфальт. Они ели жареную еду, попеременно высовываясь из машины и наклоняясь вниз, чтобы не запачкать салон съедобными каплями. Женщина и мужчина запивали еду безалкогольными напитками из жестяных банок, отставив руки с едой наружу. Они совершали процесс насыщения молчаливо и симметрично, и это показалось мне забавным.

Позади автомобиля по направлению к улице Ильинке мужчина в фартуке и бейсболке катил тележку. На ней был закреплён красный транспарант с названием газированного напитка. От движения ткань колыхалась, и шевелилась жёлтая бахрома, которая его украшала. Мужчина шагал широкими шагами и казался от транспаранта очень весёлым, хотя нисколько не улыбался и был занят своим делом.

Из Охотного ряда быстро выехал и повернул направо ряд автобусов, в которых сидели старые ветераны войны и смотрели в затемнённые окна на городские дома. Через некоторое время из той же улицы проехал прямо на Большую Лубянку второй ряд автобусов, позади которого ехала мигающая милицейская машина. Сигарета кончалась, когда мимо меня в сторону Новой площади проехал ещё один автобусный ряд, и ещё один — на Большую Лубянку. Я подумал, что наблюдаю за специальным мероприятием, в ходе которого ветеранам показывают Москву. Чтобы не показывать всем всё сразу, делегации разделили и повезли в разные места, а потом организаторы соединят их вместе, и старые люди будут делиться друг с другом разными впечатлениями.

***

В подземном переходе, с помощью которого я хожу на работу, находится киоск с музыкальными и видеодисками. Однажды я увидел возле его окошка замечательное объявление на листке бумаги:

ТРЕБУЕТСЯ

ПРОДАВЕЦ

«ДЕВУШКА»

Это объявление мне очень понравилось, хотя я не совсем понял, что имел в виду его автор.

***

Я побывал на открытии выставки скульптора Дитриха Клинге в «Галерее Герцева». Он родился в ГДР, а живёт в ФРГ. В детстве врачи обнаружили, что Дитрих не умеет различать цвета, но ему нравилась графика, поэтому он всё равно стал художником. Потом и скульптором. Каждый год он выставляется семь, восемь, а иногда и десять раз в разных местах мира; в Москве впервые.

В зале играла джаз-банда. Басист был человеком с причёской как у ведущего телепередачи «Делай с нами, делай как мы, делай лучше нас». На его толстом пальце было толстое золотое кольцо; рубашка цвела. Вокалистка вокалировала. Был ещё один музыкант, но кто — барабанщик или саксофонист или другой — я уже не помню, потому что пришёл смотреть всё-таки на скульптуры.

Их было немного, больших и небольших. Все они были бронзовые, но как будто сделанные из дерева. Дитрих Клинге сначала, действительно, делает точную модель из дерева, работая над ним моторизованной пилой. Отливка в бронзе нужна художнику для того, чтобы как можно больше отстраниться от произведения: деревянная она слишком человечна. Кругом зала были развешены фотографии Кристины Редерер, жены Клинге. На них были запечатлены различные этапы работы над произведениями искусства и натруженные руки мужа.

Скульптуры были несколько кривоваты и напоминал работы первобытных мастеров. Среди зрителей были люди как похожие на эти скульптуры, так и не похожие. Вторых было больше. Иногда скульптуры напоминали присутствующих частично. Например, Роман Трахтенберг некоторыми частями тела походил на статуи, а некоторыми — совсем не походил. Среди беседующих людей находился скульптор. Это был высокий человек в мятом пиджаке и очень внимательными глазами.

***

Я оказался на мероприятии в Третьяковской галерее. На нём вручали деньги разным музеям, чтобы они осуществили свои интересные проекты. На мероприятии было очень интересно, хотя и долго. Представители музеев выходили на сцену и говорили слова, из-за чего происходящее мне очень понравилось. Я приобрёл множество интересных знаний.

Дама из города Шелехова сообщила: «На двух квадратных метрах расцветает одиннадцать видов сибирских орхидей. Это уникально». Женщина из Изборска рассказала: «Изборск — древний город, защищавший русскую землю от западных врагов. Основным градообразующим предприятием села Изборск является краеведческий музей. Две тульские дамы с внешностью элитных банщиц махали красными флажками у микрофона. «Контент Пространства Гения актуализирует семантику культурно-образовательного туризма», — такой был титр программы музея «Ясная Поляна»: поезд до Спасского-Лутовинова. Для награждения вышла женщина из правительства Московской области. Она вспомнила времена своей работы в торгово-промышленной палате. «Я знаю, что такое туроператоры, и знаю, что такое турагенты», — похвасталась женщина. Гостья из Твери поделилась наблюдениями: «От чистого истока начинает свою жизнь каждый человек. Будь то молоко матери или исток Волги». Из Северной Осетии приехал суровый природовед: «Как выяснилось, в пылу конфликтов и войн жители Кавказа забыли о существовании шестиногих соседей по планете». Петербурженка из ботанического музея представила свои планы и пообещала со своей стороны: «Проект расширит познания петербуржцев и гостей города об истории создания бумаги». Следующая сотрудница подсчитала написанное Чеховым в Мелихове: «Здесь было написано более сорока двух произведений». Потом на экране пошли титры: «Байкальский сад — ядро системы партнёрских взаимоотношений. Байкальский сад — пусковой механизм развития гражданского общества». А сопровождающая из Бурятии протянула женщине за столом привезённые семена: «Чтобы здесь каждую весну расцветал абрикос сибирский!» Бойкий плотный епифанец поведал: «Епифань — это небольшой город, столица Куликова поля». Из Игарки приехал человек, знающий о соотношении микрокосма и макрокосма: «Человек видится в созвездии игарских островов».

После этих слов мне стало немного грустно от полученных знаний, и я перестал слушать. Это был чужой мне праздник.

***

Трамвай остановился на очередной остановке, и у его передних дверей резко затормозила машина, чуть не задавив выходящего пассажира и едва не врезавшись в вагон. Со своего рабочего места встала вагоновожатая, вышла на улицу и обратилась к водителю автомобиля: «Ну и что ты жало расхлябянил? Придурок, одиночка. Мечтает сидит. Номера не получил». Она была очень недовольна.

***

Недавно недалеко от станции метро «Красносельская» я обнаружил вывеску «Зауживание голенищ». Наверное, она обозначает очень полезное заведение.

***

Однажды я покупал хлебобулочные изделия в фирменном магазине хлебозавода в городе Королёве. Купив у одной кассы чёрного и белого хлеба, я подошёл к другой кассе, чтобы приобрести свердловских слоек. «Дайте, пожалуйста, две свердловских слойки», — сказал я продавщице и дал ей денег. Она выбила маленький чек и дала его мне. «А куда нужно дать чек?» — спросил я. «На раздачу», — ответила продавщица. «А где раздача?» — спросил я. Вместо ответа продавщица обошла стеклянную витрину со слойками и сдобой и протянула руку за чеком. Я отдал ей чек и получил покупку, недоумевая.

***

В начале мая наша семья ездила в мой родной город в путешествие. Мы ехали в плацкартном вагоне поезда «Москва — Йошкар-Ола». Поездка была очень интересной. Наша дочь смотрела в окно на окружающие леса и с вопросительной интонацией говорила «Кг! Кг! Кг!» Наверное, она хотела знать, сколько весят видимые ею деревья.

В одном купе до станции Мухтолово ехал рыжий молодой человек, возвращавшийся со срочной военной службы в морской пехоте Северного флота. Всю свою дорогу он ходил в тельняшке. На станции Вековка демобилизованный приобрёл своей матери изогнутую стеклянную вазу с искусственным цветком внутри и был очень доволен. После станции Навашино он надел на себя военную форму, украшенную многочисленными верёвками, пышными наплечниками, буквами и значками. Потом снял её и снова остался в тельняшке. Через некоторое время снова надел свой костюм и больше не снимал, потому что прибыл на место назначения.

В это время в другом купе один мужчина, похожий на чуваша, объяснял женщине, похожей неизвестно на кого, что бог не одобряет пьянок и гулянок, и просвещал её в религиозном смысле. Вскоре они сели друг против друга, женщина закрыла глаза, а мужчина взял одной рукой её за плечо, вторую руку поднял и громко сказал: «Во имя прославления Христа сына божьего Исуса!» Видимо, он проводил оздоровительную процедуру.

Во время всего путешествия вместе с нами ехала одна звезда. Мы всегда видели её из окна на одном и том же месте в небе.

***

По утрам нечётных чисел я хожу на пункт выдачи детского питания, чтобы получить некоторое количество молочных продуктов для моей дочери. Дело в том, что все маленькие дети района, в котором я живу, посчитаны и пронумерованы. По нечетным числам получают питание дети от первого до четырёхсотого, а по чётным — все остальные, до семьсот пятидесятого. Это сделано для удобства родителей и работников пункта. Даша имеет номер 47.

Недавно я расписывался в получении продуктов в специальной отдельной ведомости и услышал, как мужской голос рядом сказал: «Доброе утро! Первый!»

У мужчины были мелкокудрявые, прилизанные сзади по шее волосы. Вот он какой, первый! Ведь кто-то всегда должен им быть.

***

Я зашёл в предприятие быстрого питания «Макдоналдс» на Пушкинской площади, чтобы пописать. Мне очень нравится это заведение, потому что в нём расположены бесплатные туалеты. Я давно там не был, поэтому очень удивился, что комната, которая раньше была женской, стала мужской, а женская — мужской. Мне вспомнилось давно прочитанное интересное сведение, что сотрудники супермаркетов постоянно меняют местоположение товаров. Это делается для того, чтобы покупатели терялись, видя на привычных полках непривычные продукты, обходили бы как можно больше магазинной площади и покупали бы как можно больше покупок. Но я не понял, для чего менять местоположение туалетных комнат в предприятии быстрого питания. Может быть, для того, чтобы женщины и мужчины чаще знакомились друг с другом.

Внутри туалета я стал свидетелем события. Внутрь вошли уборщик и охранник и направились к запертой последней кабинке. Охранник вытащил ключи и открыл дверь. Он сказал: «Вставай. Я не знаю, кто его пустил сюда». Под умывальником лежал брошенный чёрный рюкзак с очень страшным рисунком.

***

В моём родном городе Арзамасе Нижегородской области появилось много супермаркетов. Их сделали из старых универсальных магазинов с большими окнами. Их заложили белыми кирпичами, оставив только небольшие окошки, похожие на бойницы, потому что владельцы боятся, что большие стёкла разобьют и похитят товары. Такие каменные супермаркеты выглядят очень некрасиво.

***

Я сидел в зале ожидания Казанского вокзала и рассматривал интерьер: высокие полукруглые потолки, с которых свисают три ряда массивных бронзовых люстр. Средний их ряд заменяют на новые люстры. Они похожи на бомбардировщики «Стелс». На дырчатом сиденье напротив меня находилось три монеты и вырванный из иллюстрированного журнала листок со сканвордом. Женщина слева поднялась и, согнувшись, взяла листок, как будто хотела его почитать. Держа его правой рукой, левой собрала монеты и села на своё место. Она сидела и смотрела в листок с пустыми клеточками некоторое время. Вдоль стен стояли кадки с настоящими пальмами. У них были большие листья и мохнатые, то есть волокнистые стволы. Пальмы меня очень поразили. Если вы проснётесь в незнакомом месте, окружённые многочисленными людьми и пальмами, знайте: это Казанский вокзал.

***

Я побывал на очень интересной выставке в «Крокин-галерее» на Большой Полянке. Она состояла из нескольких десятков работ Константина Батынкова и называлась «О войне».

Произведения были выполнены акрилом и тушью на кусках виниловых обоев. Они были закреплены на стенах с помощью офисных канцелярских кнопок. Рам не было никаких, что мне очень понравилось. На картинах были изображены чёрно-белые батальные сцены времён Великой Отечественной войны. Под серыми и хмурыми небесами шли в бой за безымянную высоту пехотинцы. В берёзовом лесу партизанский отряд отправлялся в зимний рейд. В чёрном море, раскалывая чёрный корабль пополам, взметался чёрный столб взрыва, собирая воду под себя. Почти в каждой картине присутствовали самолёты. На одной над неровным морем летел красивый гидроплан. На другой, круглой, собрались силуэты истребителей, и это было похоже на мозаики Александра Дейнеки на станции метро «Маяковская». На третьей был изображён пейзаж с виду мирный: много неба, немного земли, в нижнем левом углу телега ехала около леса. Но маленький округлый самолёт, находившийся от телеги по диагонали вверх, делал изображение очень тревожным. Иногда истребителей и бомбардировщиков в небе было гораздо больше, чем это требуется для проведения военной операции и её отражения силами противовоздушной обороны. Но художнику, видимо, очень нравятся самолёты, и он любит их рисовать.

Больше всего работы Константина Батынкова были похожи на общие планы из старых чёрно-белых и цветных фильмов о войне. Об источнике вдохновения художника напоминало видеопроектор, который демонстрировал в отдельном небольшом помещении художественную кинокартину «Освобождение». Я застал кадр, когда наши доблестные танкисты посадили к себе на борта партизанский десант и отправились по лесной просеке избавлять от врагов город Минск. Избавили.

***

Недавно я совершенно достоверно узнал, что мой ум — средний. Это произошло так. Я отправился на выставку Андрея Монастырского «Земляные работы» — в галерею Stella Art в Скарятинском переулке. Это очень известный художник, которого называют знаменитым. Он концептуалист московской концептуальной школы.

На выставке я увидел несколько экспонатов, показывающих демонстрационные усилия художника. На стенах висело несколько черных листов оргалита. На всех из них по углам, а у некоторых и посередине были закреплены длинные гвозди. Таким образом, на некоторых щитах их было шесть, а на других четыре. Гвоздей не было видно, потому что на них были пирамидально намотаны бельевые верёвки. Может быть, они были вовсе не бельевые, но очень на них походили. Проектор, висевший сверху, показывал на простенке интересный видеофильм: что на другой стене показывают видеофильм, в котором люди натягивают в высокой траве белые верёвки. Другие люди, или может быть, те же самые, окружали экран с видеофильмом чёрными пластинами, сооружая таким образом раму.

За простенком на двух стенах были развешаны восемнадцать невзрачных чёрно-белых фотографий. На них были изображены строительные пейзажи и уже построенные здания и улицы. Я прошёлся вдоль фотографий несколько раз, чтобы понять их порядок; мне показалось, что он есть. В начале были те, где в землю только начинали внедряться и располагать в ней коммуникации, а в конце — снимки почти и уже построенных зданий. Или наоборот: в начале здания, а в конце рытвины: в зависимости от направления движения вдоль фотографического ряда.

Под одним из листов оргалита стоял, украшенный так же, громкоговоритель. Из него доносились звуки, которых было не разобрать из-за разговорного шума людей, пришедших на открытие выставки. У громкоговорителя лежала целая стопка листков со схемой инсталляции. «Вот она разгадка!» — подумал я и внимательно рассмотрел листок. На нём было указано, что оргалит — это демонстрационное знаковое поле с результативными контекстами. Я присмотрелся к щитам, но никаких полей и контекстов не увидел. Может, они были с другой стороны, невидимой. А с видимой не было ничего кроме чёрного цвета, шляпок гвоздей и мотков верёвки.

В общем и целом, я сделал три вывода: что эта выставка не для средних умов, что это выставка не для меня и что у меня, следовательно, средний ум. Вокруг меня присутствовали зрители, которым выставка очень понравилась. Я обрадовался тому, что существует так много людей умнее меня.

***

Я посетил выставку в галерее XL. Она состояла из пяти работ художников Виноградова и Дубосарского. Они пишут свои замечательные картины совместно, но, вероятно, по очереди, потому что стоять вдвоём у холста неудобно.

Выставка мне очень понравилась: все произведения искусства были очень яркие и красочные и поднимали настроение у собравшихся. На одном из них была изображена симпатичная, но однорукая молодая женщина. Она стояла по шею в очень синей воде и делала «ласточку». Вокруг упражняющейся женщины была ночь, а вдали горели огни. Во второй картине на подоконнике стоял букет цветов ярких цветов. За окном была ночь и город в огнях, а в небе зависло много жёлтых летающих тарелок. Мне очень понравилась эта картина и то, что хотели сказать авторы: даже если возникнет инопланетная угроза, цветы будут так же красивы, хоть и в последний раз. Рядом, на отдельной стене висел длинный триптих, изображающий мчащихся сквозь дождь мотоциклистов. На самом деле колёса мотоциклов не крутились, потому что это были игрушечные гонщики. На заднем плане было большое продолговатое и жёлтое пятно с точками снизу, похожее на большую летающую тарелку, висящую в тёмном небе. Четвёртое полотно было поделено на две неравных части. Слева был красивый зелёный глаз, похожий на женский, а справа — ночная дорога с указателем. Мотоциклистов на дороге не было, может быть, она была нарисована с их точки зрения. Зато в обеих частях картины присутствовал снег. В последней работе была изображена вода с отраженными огнями большого города и красивая женщина, которая полуобернулась спиной. Левое запястье у женщины было очень тонким, почти неестественным. Но я подумал, что художники видели в своей жизни женских рук побольше, чем я: всё-таки они меня старше и их двое. Слева от женщины пригнулся мотоциклист. Наверное, он не успел уехать из этой картины и спешил нагнать своих товарищей.

На картинах с женщинами в верхних частях находились светлые пятна, как будто от сияния летающих объектов, поэтому мне показалось, что на всех произведениях изображена одна и та же ночь, только в разных местах земли. Это картины-предупреждения, так я решил. Когда прилетят инопланетяне, я постараюсь сохранить безмятежность: благодаря увиденным работам Виноградова и Дубосарского мне пришло в голову, что ничего страшного, в общем, не произойдёт.

***

В Государственный центр современного искусства приехала очень интересная передвижная выставка. Она называлась «30 лет голландского видео-арта»: в Москву привезли избранные работы из собрания института медиа-искусств Montevideo в городе Амстердаме. Я провёл на выставке несколько интересных часов.

В большом зале было три экрана. На одном из них показывали мультикадровое произведение. Мне очень понравилось, когда на экране было двенадцать или четырнадцать разных человеческих глаз в ненатуральную величину и все они шевелились в разные стороны. На втором экране показывали настоящее с задержкой. Я встал перед экраном, а через несколько секунд на нём из ниоткуда мягким зигзагом появилось моё изображение. Когда я отошёл вправо, меня ещё показывали некоторое время, а потом свернули. Справа было очень интересное видео. Из большой трубы шёл дым. Точнее, дым шёл в трубу, то есть в обратном направлении. Перед трубой была стена, перед стеной ездили автомобили — так как они ездят в жизни, вперёд. Дым втягивался непрерывно. Если бы я остался подольше, то дождался бы момента, когда труба очистит всю земную атмосферу от загрязнения окружающей среды.

Но больше всего мне понравилась отдельная тёмная комнатка под названием Video-Jukebox. Внутри, за занавесью, можно было с помощью мыши и интерактивного экрана посмотреть любую из сорока лучших работ из нидерландской коллекции или все из них. Я посмотрел все. Мне очень понравилось произведение Рауля Маррокэна «Вечерние новости Фанданго». В нём мужчина в галстуке и с серьёзным лицом вёл выпуск новостей. Он делал кивки, расставляя акценты в событиях, и поворачивался то вправо, то влево, работая на три камеры, но снято это было всего одной. Он говорил: «Бла-бла-бла-бла-бла-бла». По насыщенности информацией это напоминало передачи «Время», «Вести», «Сегодня», Euronews и другие новостные программы. Ещё мне запомнилась работа Петера Стела «Смотри на меня». В ней была медленно и крупно показана плачущая девушка на музыкальном концерте. Она поднимала белый фотоаппарат и снимала любимого исполнителя. Девушка плакала от счастья присутствия на таком важном событии, которое способно изменить мир и сделать людей лучше. Меня поразила сила её переживаний.

Возвращаясь с выставки домой, я читал о ней переведённую с иностранного брошюру. Там было подробно рассказано о содержании и смысле каждой из работ с использованием многих интересных выражений. Например, я узнал, что в одной работе «художник делает себя невидимым объектом», а в другой «пустыня освобождается от эмпирической реальности». В общем, «получающийся эффект интерполяции и есть тот результат, которого добивается художник». После прочтения объяснений многие увиденные работы мне разонравились.

***

В субботу перед Пасхой я отправился на открытие новых выставок в бывших гаражах кондитерской фабрики «Красный Октябрь». Это место называется «АРТСтрелка», и в каждом бывшем гараже находится по настоящей галерее. Все они и все расположенные в них выставки мне очень понравились.

У самого входа, в галерее «АРТСтрелка-projects» вращались вокруг своей оси три большие куклы, сделанные из деревянных конусов и других фигур, а также из округлых листов фанеры. Листы были помещены в разных плоскостях, расположенных по отношению друг к другу под различными углами. Работа называлась «Электромеханический балет», её сделала Елена Китаева. Куклы вращались очень быстро, но было видно, что и дерево, и фанера не крашены, не ошкурены и сохраняют карандашные линии. Если бы они были ярких цветов, они бы понравились мне гораздо больше.

В Галерее Лизы Плавинской находилась экспозиция Сергея Шутова. Она представляла собой препарированные книги, соединённые в трёхмерные супрематические композиции. Материалом художнику послужили, например, такие издания, как: «Глубина славянского ума. Буддизм в вопросах и ответах» Ламы Оле Нидала, «Человек без свойств» Роберта Музиля (том 2), «Исповедь» Блаженного Августина, «Война и мир» Льва Толстого, а также «Мир приключений», «Анатомия для художников», «Убийство в доме тётушки Леонии» и «Тайны руки», чьих авторов я не запомнил.

Чтобы тома лучше соединились между собой, Сергей Шутов старательно сделал в них вырезы, надрезы и разрезы, а также изготовил из них детали будущих композиций. Например, из разрезанной пополам книги «Вернисаж в Москве. Open Day in Moscow. Le Vernissage à Moscou» получился замечательный белый и косой крест. Некоторые книги были разрезаны по диагонали и распались на треугольники; наверное, это было очень трудоёмко: ведь разрезать толстую книгу ровно нелегко. Скорее всего, для своего удобства художник склеил страницы между собой, чтобы они стали монолитными. Кроме художественных композиций выставка состояла из голоса, который рассказывал из специально подготовленного динамика про различных литературных героев. И голос, и рассказ показались мне маловразумительными.

В Галерее «Клуба коллекционеров» показывали подарки художников Фёдору Ромеру; это очень известный художественный критик и журналист, которого зовут Александр Панов. Выставка называлась «Пустячок, а приятно», потому что подношения были в основном небольшого размера, но очень замечательные. Например, Юрий Альберт подарил Фёдору Ромеру «Картину, написанную кровью художника». На небольшом холсте художник провёл собственным веществом шесть широких полос: четыре горизонтальных и две вертикальных. Мне показалось, что он расположил свою кровь не самым интересным образом.

Второй экспонат, который меня поразил, выглядел так. На отдельной полочке стояла консервная банка, на которую Давид Тер-Оганьян наклеил бумажку с надписью «Merde d’artiste». Я оглядел банку со всех сторон, потому что у меня возникло несколько мыслей по её поводу. Я подумал: наверное, художник хотел сказать, что в нашем современном мире, в котором мы живём, всё, что связано с известной личностью, приобретает цену и выходит тиражом, даже экскременты, то есть продукт жизнедеятельности знаменитого организма. Но — стал я размышлять — как доказать, что в баночке находятся экскременты, то есть фекалии, действительно художника? Например, если это фекалии, или экскременты, самого Давида Тер-Оганьяна, можно подумать так: накакав и назвав результат процесса «дерьмом художника», он тем самым заявил, что он настоящий художник. Ведь работа называется ни «дерьмо вагоновожатого», ни «дерьмо офис-менеджера», ни тем более «дерьмо чрезвычайного и полномочного посла Российской Федерации».

Самое интересное, что в списке использованных материалов значились только «металл, бумага, фломастер». Наверное, никаких фекалий, то есть экскрементов, внутри вовсе не было. Это могло случиться по пяти причинам: Давид Тер-Оганьян постеснялся какать в баночку; художники, которых он попросил покакать в баночку, постеснялись тоже; им нечем было какать, потому что художники часто голодают; у них случился запор; возникли трудности с консервированием, то есть с фабричной закаткой банки. Вот сколько интересных мыслей организовала во мне работа Давида Тер-Оганьяна!

День был хорошим и тёплым. Птицы сообщались. В пространстве между гаражами находились многочисленные зрители. Они пили красные и белые вина, разговаривали между собой и иногда заходили внутрь галерей, чтобы посмотреть на произведения искусства. Уходя, я увидел около пешеходного моста бытовой вагончик. На нём было написано: «Мостоотряд. Мобильное здание №25». «Какой интересный художественный объект!» — подумал я и зашагал по набережной, потому что мост закрыли милиционеры.

***

Я встал в очередь к киоску, чтобы купить пива, за стариком. Он был седым и одетым в старую одежду. Ногти на пальцах у него были правильной красивой формы, острижены, но всё грязны. Когда женщины, стоявшие перед ним, стали совершать покупку, старик вдруг присел, положил на приступок листок клетчатой бумаги и стал писать слово. Они писал его долго, но женщины совершали покупку с пояснениями, поэтому его никто не торопил. Наконец он поднялся, посмотрел на написанное, покачал головой и подправил буквы, чтобы они выглядели красивее. Почерк говорил о том, что человек учился писать приблизительно в пятидесятых годах, а слово было таким: «Водка?» Он просунул в окошко несколько денег и показал продавщице свой вопрос. На обратной стороне листка слов было больше. Они заполняли примерно половину его. Я успел прочитать только два предложения: «Я немой. Я забыл код и № квартиры, но зрительно помню дверь». Продавщица кивнула, старик убрал листок и получил прозрачную бутылку.

***

На входе в торговый зал супермаркета висело объявление: «С собаками, на роликах и в нетрезвом состоянии вход запрещён». Я подумал, что надпись может относиться к одному и тому же человеку, и улыбнулся, представив его.

***

Около станции метро «Электрозаводская» продают надгробные памятники. Обычно их продают на кладбищах, но, оказывается, не только. Точнее, их не продают, а предлагают сделать заказ. Чтобы покупатель понял, на что способны сотрудники гранитных мастерских, ему показывают фотографии уже сделанных надгробий. Кроме фотографий присутствуют уже готовые плиты с портретами людей, именами, датами их жизней и словами, написанными от лиц родных и близких. «Как случилось, — подумал я, увидев такой чёрный памятник у метро, — как случилось, что эта плита стоит сейчас здесь, а не обозначает могилу изображённого человека? Может быть, родственникам не понравилась работа мастеров? Но тогда зачем показывают эту, не принятую работу? Или у заказчиков вдруг кончились деньги, то есть не сами деньги, а их количество, то есть денег не стало? Или они забыли о своём заказе? Или умерли? Человек лежит в неукрашенной могиле, а его лицом, именем и датами прожитой жизни теперь торгуют на многолюдном месте». Так подумал я, и мне стало очень грустно.

***

Позавчера вечером у одного подземного перехода, возле раскладной рекламы, на боку лежал щенок. У него была очень пыльная коричневая шерсть, похожая на искусственный мех. Глаза животного были закрыты. Он был недвижим. Две женщины подсунули ему под нос кусок гамбургера с разломанной и обкусанной плоской котлетой. Не пошевелился ни нос, ни уши, ни вся морда, и глаза не открылись. А вчера утром щенка уже не было на прежнем месте.

***

Во время своего посещения родного города в начале мая я обнаружил место, где сообщаются между собой арзамасские гомосексуалисты. В парке культуры и отдыха имени А. П. Гайдара, сделанном когда-то из кладбища и загородной берёзовой рощи, стоит заброшенный общественный туалет. Он сооружён из кирпича, и оба входа его закрыты. На его задней стене я обнаружил следующие надписи: «Ебу в попу и сосу хуй», «Кто хочет гей-секса, приходите сюда во вторник, октябрь 2002», «Хочу сосать болт», «Кто хочет мужской любви, приходите в баню на Калинина в четверг, во вторую кабинку, бросьте записку», «Классный минет каждую субботу летом 2002, 9.30—10», «Люблю дрочить вдвоём, одев презерватив. Желающие записывайтесь», «Очень хочу сосать член, кто даст». Надписей было много, я запомнил не все. Большинство из них было написано одним почерком и предлагало встретиться на этом месте в 2001, 2002 и 2003 годах в разные месяцы. Другие почерки отвечали на эти предложения и иногда писали свои. Я подумал, что быть гомосексуалистом в Арзамасе нелегко, но возможно, и отнёсся к надписям с пониманием.

***

Я возвращался из деревни, где живёт моя бабушка, в город, в котором живут мои родители и в котором родился я. Автобус ехал мимо фермы. Она и её изгородь была полуразрушена. Чёрно-белые мутные коровы с грязными боками, на которых сох навоз, стояли или медленно ходили. Эти животные — колхозные, то есть принадлежат коллективу людей, и похожи друг на друга. Я видел этих коров много раз, потому что автобус всегда проезжает мимо фермы. Но только в тот день я подумал, что их предки были разными и принадлежали разным людям. Однажды их согнали в одно место, и коровы и быки стали совокупляться, размножаться и превращаться в одинаковый и общий крупный рогатый скот. Я понял, что раньше воспринимал общую собственность как изначально присущую миру, в котором живу, потому что я родился в 1978 году.

***

В один четверг, около восьми часов вечера, я вышел на станции метро «Цветной бульвар». Подземный станционный зал был заполнен глухонемыми людьми. Все они были разных возрастов и внешних видов и оживлённо разговаривали между собой. Много людей, молча жестикулирующих и внимательно смотрящих друг на друга, — это было очень красиво!

***

В вестибюле метро, у выходных турникетов играли отец и маленький сын. Отец подходил к турникету и проводил ладонью перед световыми индикаторами. Срабатывал механизм и шумно выдвигались складные перегородки. Сыну это очень нравилось, он громко смеялся и хлопал в ладоши. «Смотри, как ловко, хахехе!» — говорил отец и повторял нехитрый фокус. Это было забавно.

***

8 мая на главной площади моего родного города Арзамаса Нижегородской области стояла грузовая машина. Её кузов был полон новенькими переворачивающимися урнами. Они были свежепокрашены в весёлый и яркий салатовый цвет. Кузов с урнами был очень красив, даже прекрасен. На следующий, праздничный день эти урны стояли по всему городу. Их было гораздо больше, чем старых урн, и они радовали глаза горожан. «Какой маленький город, в котором я родился! — подумал я. — Ему хватило одной машины урн!»

***

Вечерело, и мы ловили у фонтана тяжёлых майских жуков. Они летели, жужжа, к берёзе и улетали от неё. Мы не поймали ни одного хруща, кроме того, который сел на плечо моего отца. На главной улице моего родного города собралось очень много людей. Они стояли на тротуарах и проезжей части и смотрели в небо над стадионом «Знамя». Мы тоже встали на проезжей части и тоже стали смотреть в темнеющее небо. Наконец грохнуло, и мы сказали: «Даша, смотри!» Дочь подняла голову, а потом пальчик. Она стала показывать нам салют, кивая головой и блестя глазами. Комки со свёрнутым фейерверком забирались на небо. Там они лопались, обрушивая на нас разноцветные мигающие звёзды. Это было похоже на огромные исчезающие зонты. Салют нам очень понравился, особенно Даше.

***

Бежали две собаки. Пёс на ходу держал суку зубами за шерсть недалеко от шеи. Она бежала вслед за знакомыми людьми. Кобеля прицепило желание. Знакомые собаке люди говорили ей: «Зора, фу! На место! Зора, фу! Иди на место!» Она неохотно повернула и остановилась в раздумье около песочницы. Пёс начал забираться на неё, но та не поднимала и не отодвигала хвоста. Постояв немного, собака побежала в другую сторону, а кобель бежал рядом, как раньше — укусив.

***

Отряд солдат внутренних войск поднимался на лестницу межстанционного перехода. Среди него шла красивая девушка с длинными светлыми волосами. Один из военнослужащих направлял на неё фотокамеру, встроенную в мобильный телефон. Он хотел сфотографировать её лицо, но девушка отворачивалась. Отряд прошёл по переходу с девушкой между собой и поместился на эскалатор, чтобы спуститься. Солдат подошёл к девушке сзади. Он вытянул руку с телефоном совсем близко к ней, стоя на соседней верхней ступеньке. Девушка укрывалась от него, пряча своё лицо руками. Наверное, ей было очень неуютно спускаться по эскалатору, окружённой военнослужащими внутренних войск. Солдат стоял неподвижно и ждал момента, глядя на экран. У него были большие сросшиеся брови. Форма сидела на нём залихватски. Он мне очень не понравился, потому что хотел навязать свою волю другому человеку.

***

В супермаркете «Седьмой континент» мужчина в костюмных брюках и белой рубашке выбирал себе подходящие покупки в витрине. В ней лежали разные рыбы, обложенные льдом. Мужчина объяснял продавщице, каких из них он хочет приобрести. На некоторые указал пальцем, а чтобы показать ещё одну, лежавшую дальше, он сказал: «Пройдёмте!» Я сразу вспомнил, что окна этого супермаркета выходят на здания Московского городского суда.

***

Возле станции метро «Краснопресненская» стояла раскладная рекламная доска. Она была чёрной, а мелом от руки было написано: «Вы нам понравились. Ждём вас снова!» Внизу была изображена толстая белая стрелка. Она указывала на две бело-синие пластмассовые кабинки платного туалета. В третьей сидела приставленная к источнику доходов женщина.

***

На дороге, по которой очень редко ездят автомобили, лежал небольшой пыльный галстук. Он был совершенно плоским. Его верхняя часть была перегнута, образуя угол, как будто галстуку сломали позвоночник. От верхних углов треугольника расходились небольшие резинки. Мой отец называет такие галстуки пенсионерскими, потому что их нужно не завязывать, а застёгивать, что легче. Наверное, его потерял ученик одной из школ, потому что дети тоже носят подобное во время занятий.

***

Мы переходили через дорогу, и я увидел костыль. Это специальный большой гвоздь, которым скрепляют рельсы со шпалами. Он был красивым, наполовину покрашенным зелёной краской, и лежал на канализационной решётке. Мне стало жалко этот предмет. Я подобрал его, положил в чёрный пакет и в рюкзак, принёс его домой, где вымыл водой. Теперь он, тяжёлый, лежит у меня в шкафу. Я не знаю, что мне с ним делать: ведь у меня нет ни рельсов, ни шпал. Трамвая у меня тоже нет.

***

В воскресенье во дворе дома, где мы живём, возник очень сильный ветер. Одно большое дерево сломалось у самой земли и упало на легковой автомобиль и дорогу. Вокруг собралось много людей. Они стояли и смотрели на интересное зрелище, иногда наклоняясь, чтобы внимательно рассмотреть повреждение крыши. Один мужчина просунул руки внутрь салона и вынул автомобильные документы. Ему очень не повезло.

***

В Московском музее современного искусства в Ермолаевском переулке расположили выставку английской художницы Сэм Тейлор-Вуд, и я решил на неё сходить. Это очень известная артистка. Она принадлежала к «Молодым британским художникам». Так называлась группа живописцев, концептуалистов, скульпторов и инсталляторов, образованная в 1988 году и скоро прославившаяся. Кроме того, во время учёбы в Голдсмит-колледже Сэм познакомилась с Джеем Джоплином и вышла за него замуж. Теперь Тейлор-Вуд — знаменитая художница, а её муж — владелец лондонской галереи White Cube, тоже знаменитой. В общем, у них знаменитая семья.

На двух этажах, четвёртом и пятом, показывали три фотографические серии и четыре видеоработы. Выставка начиналась серией «Плачущие»: на стене были развешаны фотографии известных зарубежных мужчин, которые плакали, пока их снимала художница. Плакал Тим Рот, плакал Стив Бушеми, и Бенисио дель Торо, и Форест Уитакер тоже. Иногда лицо было как лицо, и слезу надо было ещё поискать, но она всегда находилась. Некоторые ревели почти по-настоящему. Мне стало интересно, что такого сказала Сэм Тейлор-Вуд, чтобы заставить их разрыдаться.

«Автопортреты в свободном парении» зафиксировали Тэйлор-Вуд как будто парящей в воздухе своей мастерской в трусах и майке. По тому факту, что на разных фотографиях трусы были разными, я понял, что художница трудилась над своей работой не один день. Фотографируя себя, она висела на тросах, а потом с помощью компьютерной программы убрала их из изображения. Но мне показалось, что, стерев тросы, художница не смогла избавиться от напряженности своих мускулов, и поэтому парение получилось совсем несвободным. Зато в серии «В падении» люди висели в воздухе по-настоящему: на самом деле недолго, но в фотографии — навсегда. Художница снимала спортсменов, делавших на улице головокружительные прыжки и ловила момент, когда они находились в воздухе. Может, и не ловила — просто держала спусковую кнопку весь прыжок от начала до конца и потом отобрала нужные кадры.

Видео «Истерия» шло без звука. Сэм Тейлор-Вуд с лицом во весь большой экран орала и лила слёзы, медленно мотая головой. Были видны пломбированные коренные зубы. Так, превратив собственную истерику в произведение искусства, художница сделала так, что никто не слышал её жалоб и скорби. В работе «Вознесение» над неподвижным человеческим телом бил чечётку мужчина, одетый в тёмный костюм, и белый голубь сидел на его голове. Наконец, мужчина оступился, и голубь взлетел в одну сторону, а танцор ушёл в другую. «Струны» показывали струнный квартет, игравший струнный квартет Чайковского. Над музыкантами висел на тонких тросах привязанный за пояс танцовщик театра «Ковент Гарден» Иван Путров, выполнял сложные гимнастические упражнения и иногда пытался дирижировать. Это было очень необычно.

Больше всего мне понравилась видеоработа под названием «Натюрморт». На экране показывали соломенную тарелку с лежащими на ней яблоками и грушами. За три минуты с фруктами произошли следующие изменения. Они начали своё разложение, покрывались движущимися коричневыми пятнами и плесенью, похожей на тополиный пух. Натюрморт опускался внутрь себя, над ним летали чрезвычайно быстрые мухи, которые любят разлагающиеся вещества. Наконец, фрукты совсем осели и превратились в неровную горку, покрытую другой плесенью, похожей на застывшую покоробленную краску. Об увиденном мною можно рассказать и другими словами. Сначала плоды были академическим натюрмортом, в конце они походили на то, как изобразили бы натюрморт в начале двадцатого века, а процесс изменения был снят современной видеокамерой и показан мне на большом плоском экране, сделанном совсем недавно. Так получилась наглядная история искусства.

Рядом с тарелкой и натюрмортом лежала пластмассовая шариковая ручка и была постоянной, то есть не разлагалась. Пластмасса — тоже органическое вещество, но разлагается гораздо дольше яблок и груш. Я подумал, что этот предмет оказался рядом с фруктами не случайно, а умышленно: художница снимала натюрморт в течение девяти недель, и ручку всегда можно было убрать, если бы она мешала.

С выставки я пошёл Малой Бронной улицей и свернул в Спиридоньевский переулок. Там я обнаружил на металлическом столбе жёлтую предостерегающую табличку. Она выглядела так:

«Внимание!

Тепловые сети.

< — ———5 м — —— — >

При парении звонить».

Невидимая, зарытая в землю труба уходила в сторону Ермолаевского переулка, точно в направлении Музея современного искусства. «Какое удивительное совпадение!» — подумал я, но решил, что парение Сэм Тейлор-Вуд безопасно для городского хозяйства, и никуда звонить не стал.

***

Я хожу на работу, перебираясь через рельсы Савёловского направления по наземному переходу. Недавно недалеко от него я увидел человека, медленно шедшего по шпалам. Он был в наушниках и катил перед собой установленное на поверхности катания рельсов сложное устройство на колёсиках. Впереди развевался небольшой красный флажок. Я сразу догадался, что это дефектоскоп. Этот полезный прибор выявляет поперечные и продольные трещины коррозионно-усталостного происхождения. Человек остановился, снял наушники и закурил. Видно, он устал распознавать изменения интенсивности звуковых сигналов, отражаемых рельсом.

***

Вчера мы гуляли в Сокольниках по дорожкам и просекам. Временами возникал сильный ветер, и в воздухе, как тёплый снег, летали берёзовые семена. Их было очень много. Они укладывались вдоль бордюров, они рассыпались по воздуху, они закреплялись в волосах людей. Это было очень красиво! Вечером мы лежали на кровати, и Ксеня нашла и у меня в волосах берёзовое семя.

***

Я ехал на седьмом трамвае на Казанский вокзал, чтобы проводить отца своей жены, то есть тестя, в отпуск. Мы сидели сзади. Слева от меня был компостер, в который был засунут кусочек картона. На нём заглавными буквами и шариковой ручкой было написано: «КОНДУТОР». Справа, через проход, тоже был компостер, и в нём была картонка со словом «КОНДУКОР». Кондуктор стояла между двумя этими словами и громко спрашивала: «Почему собаки без намордника?» Собак было трое: большая беспородная принадлежала мужчине, а две маленьких и породистых лаяли на женщине и под ней.

***

Ранним утром по пустынному Богородскому мимо бань промчался, тарахтя, на всей своей скорости маленький трактор с прицепом. Он подпрыгивал на неровностях, и козырёк над водителем торопливо дрожал. На козырьке был укреплён российский флажок, который реял и развевался. «Какой лихой тракторист!» — подумал я. Своей горделивой ездой он напомнил мне пса из повести Николая Васильевича Гоголя «Иван Фёдорович Шпонька и его тётушка». Того, который всем своим видом как будто говорил: «Посмотрите, люди крещёные, какой я прекрасный молодой человек!»

***

В продуктовом магазине недалеко от дома, где я живу, продают карточки для пополнения телефонного счёта абонентов компании «Билайн». Очень интересные девизы написаны на них! Например, на пять долларов предлагают наслаждаться, на десять — уже фантазировать, на двадцать — жить настоящим. А на пятидесятидолларовых даже ценника нет — никто в Богородском не дерзает: дорого!

***

На лесной дороге в разных местах лежали жёлуди красного дуба. Они были очень красивы: зелёные и пузатые, как ножка боровика, со шляпкой, похожей на нераскрывшуюся шишку. «Жёлуди!» — сказал я Даше и дал ей один. «Зёди», — согласилась она. Я положил ей несколько желудей в карман мягкой куртки, и Даша перекладывала их в другой, подолгу рассматривая в ладонях и пальцах. Мимо нас прошли вереницей несколько тёмных и блестящих лошадей с всадниками. «Лошади!» — сказал я, взяв дочь за руку с жёлудем. «Каляка́!» — согласилась она.

***

На улице Матросская Тишина, над поворотом трамвайных путей, заставленных автомобилями, висит табличка «Листопад». Она жёлтая, и хотя никакого листопада ещё нет, отчего-то кажется, что уже есть. Рядом находится психиатрическая лечебница имени здорового человека Гиляровского. Грустный, печальный уголок!

***

В Сокольниках мы нашли Митьковский таможенный пост. Это место нам очень понравилось. Мы сразу представили, как в этом учреждении сидят Владимиры Шагин и Шинкарёв. Они пробуют заграничные плавленые сырки и решают, пропускать ли это в нашу родную страну или не пропускать. Наконец, решают, что таможня даёт добро, но берут пошлину частью партии, вагоном сырков в пользу братушек. А там и состав с азербайджанским портвейном пригонят растамаживать!

***

В вагоне метро ехала и одновременно спала девушка с крупными ногами. Её голова громко стукалась своим затылком о стенку. На соседней стенке висел замечательный плакат, то есть постер. Он был наклеен специально ко Дню города. На нём сверху было написано: «Москва 858», снизу было написано: «В 2005 году в Москве отреставрировано более 35 памятников архитектуры», а посередине была фотография восстановленного Манежа. «Сколько же это — более 35?» — подумал я. Действительно, это только на первый взгляд кажется, что «более 35» означает все числа, которые больше тридцати пяти — и семьдесят четыре, и сто сорок восемь, и даже восемьсот тысяч четыре. А на самом деле «более 35» означает также и «менее 40». С другой стороны, тридцать девять, тридцать восемь и даже, если не особенно привередничать, тридцать семь — это уже никак не «более 35», это уже «около 40». Значит, скорее всего, в Москве в этом году было отреставрировано ровно тридцать шесть памятников архитектуры. Но может быть, и тридцать семь — если не привередничать в другую сторону. Если бы было написано «более 36», можно было бы сказать совсем точно и очень определённо.

***

На платформе стоял и ждал поезда заяц с большой розовой головой. Мимо него шёл милиционер, и я подумал — интересно, что было бы, если б он попросил у зайца документы. Но животное сняло голову, а потом, когда стояло передо мной на эскалаторе и перемещалось на станцию «Комсомольская-радиальная», оказалось подростком. Он держал грязную голову за спиной как большую двупёрую луковицу. Рот оказался смотровой щелью, на пластмассовых глазах нарисовано было по два световых отблеска, внутри виднелся толстый поролон.

***

В деревне Анциферово Орехово-Зуевского района очень красивые дома, не похожие друг на друга. Много резных наличников, коньков и крылечек, а там, где нет резьбы, есть весёлая краска. Перед одним домом под деревом стоит старый стул с круглой спинкой. Он стоит немного косо, потому что не на ровном месте. Стул пустует.

На задах огородов имеется обширное и пустое здание из красного кирпича без крыши, дверей и окон. На нём со всех сторон написано крупными буквами: «НЕ ТРОГАТЬ КУПЛЕНО!» Два года назад купленные кирпичи, составляющие строение, были такими же и с такими же словами. За это время все они совсем не изменились.

Кроме того, на окраине Анциферова, возле лесничества, находится успех. Это отдельный сосновый столб, на вершине которого укреплены стеклянные приспособления для расположения проводов, но нет ни одного провода. Чуть пониже висит табличка с надписью «УСПЕХ». Её заострённый конец указывает в лес.

Недалеко от успеха люди разного возраста собрались за обеденным столом у крыльца небольшого дома. Они красивыми голосами пели казачьи песни, которые показались мне совсем неуместными здесь, в лесах, где когда-то жили совсем не казачьи старообрядцы.

***

На песчаной лесной дороге мы нашли мёртвого крота. Он был очень красивым и чёрным, с ровным и чуть блестящим мехом. У крота было лицо, и оно удивлялось. Розовые лапы были вытянуты вперёд, как будто зверёк плыл по песку. Вокруг крота росли сосны, черника и мох.

***

Как много красивого можно увидеть в вагоне метро, когда кончается август! Кто-то везёт разноцветные бледные гладиолусы, а кто-то — трость себе до плеч из крепкой древесной ветви!

***

На остановке «Ширяевская улица» в трамвай вошли двое мужчин. Они были бродягами. Вагоновожатая открыла дверь кабины и, чтобы они не успели сесть на сиденья, сказала им выходить. Мужчины послушались и повиновались. От них осталось лёгкое послевкусие человеческого запаха. Когда люди не моются и не стирают своих одежд, то они пахнут неприятно для других людей, потому что человек — это общественное животное.

***

В конце вагона метро ехало двое мужчин. Один сидел на сиденье, и другой напротив него, но на полу. Оба сложили головы почти до колен, а части их тел свободно повторяли движения поезда. На стенке висело два чёрных плаката. На одном было написано: «Без слов». А на другом тоже было написано: «Без слов». И мужчины молчали.

***

Как скучно работать дежурным по эскалатору! Нужно сидеть всю смену в стеклянной будке, следить за пассажиропотоком и не давать справок! А кроме того и помимо этого, необходимо объявлять в микрофон правила нахождения на средстве повышенной опасности, читая их по бумаге снова и снова через определённые промежутки времени.

Недавно я поднимался наверх и услышал, как дежурная женщина решила объяснить правила своими словами, чтобы пассажирам и ей стало менее скучно. «Уважаемые пассажиры, — сказала она. — Повнимательнее будьте на эскалаторе. Стойте лицом по направлению движения, держитесь за поручень. За ограничительную линию не заступайте!» В этом месте она, кажется, поняла, что не всем пассажирам известно о существовании этой линии, решила объяснить иначе и объяснила: «Как бы по-другому сказать. Очень сильно не прижимайтесь к стеночкам балюстрады!»

Вот уж действительно — понятное объяснение! Только те его и не поймут, кто не знает, что такое балюстрада!

***

В Сокольниках, на пересечении одной и другой улиц, имеющих свои названия, расположено несколько светофорных столбов. На одном расположено множество светофоров, направленных в разные стороны. Один из них смотрит в насаждения, разделяя прямой угол перекрёстка пополам. Несмотря на то, что периодически загорается зелёный свет, ни широкий куст, ни трава не спешат переходить проезжую часть. Растения очень осторожны.

***

В трамвай вошли два слабовидящих человека и один незрячий. Один из слабовидящих сел с незрячим справа на двойное сиденье, а третий сел слева. Он был лысоватый и в толстых очках, у него за спиной находился рюкзак. В складке между карманами рюкзака лежало небольшое зелёное яблоко. Оно перекатывалось, но не падало. Наверное, фрукт попал на рюкзак, когда человек проходил под яблоней. Двое разговаривали друг с другом, а третий вдруг расчихался.

— Валерк; ты что? Заболел, что ли?

Человек с яблоком хихикнул и ответил:

— Не знаю.

И снова хихикнул, вытирая раскрасневшийся нос.

Трамвай остановился перед Преображенской площадью. В нём стало так тихо, что я вдруг понял, сколько всего слышат слабовидящие и незрячие люди. Когда они выходили через несколько остановок, яблоко всё ещё лежало на рюкзаке и не падало.

***

В конце лета и начале осени возле станции метро «Краснопресненская» в небе всегда кружится много птиц — они готовятся к долгому путешествию на юг и собираются в большие стаи. Наверное, они любят это место, потому что неподалёку находится зоологический парк, где живёт множество перелётных птиц.

Недавно я снова увидел большие сборы. Во время манёвров закатное солнце освещало крылья тёплым золотым светом. Потом птицы сели на высокие провода и стали похожи на скопления нот второй октавы. Возможно, это были скворцы: они летали и сидели так высоко, что точнее не сказать.

***

Юноша в костюме и при галстуке сидел и вертел билет в метро, не зная, что с ним делать. Он внимательно рассмотрел все две его стороны, но продолжал переворачивать кусочек картона и смотрел на него. По диагонали от него, у дверей, стоял молодой загорелый и запылённый человек в майке. Он тоже вертел билет, но мял его и складывал. У него получился кораблик. Как по-разному можно поступить с одинаковыми билетами!

***

На штырь забора был надет белый пластиковый стакан. Его колебали слабые и сильные ветры. Он стукался собой о чугун, но держался. Стакан не был одиноким, никому и ничему не сопротивлялся и был просто стаканом на заборном штыре.

***

Вечером в садоводческом товариществе «Подосинки» мы пили водку и сидели у костра. Когда бутылка кончилась, мы решили пойти спать. Я пошёл умываться на крыльцо. Рукомойник был пуст, а спусковой стержень — едва мокр. Я вспомнил, что вода находится в ведре, находящемся слева, и нащупал его. Когда лил воду, то подумал, как же я узнаю, что рукомойник заполнен водой? Но тут увидел, что внутри ёмкости навстречу мне поднимается серебристое отражение. Оно было очень, очень красиво.

Наутро мы отправились за грибами. Лес был густой, полный подлеска, валежника, цепкой и крупной малины, спелой земляники, зрелой черники, комаров и слепней. А грибов совсем не было. Мы решили возвратиться по старой лесной дороге. В её глубоких колеях было множество маленьких лужиц, в которых сновали, то есть перемещались в разные стороны водомерки. Некоторые лужицы были не больше моей ладони, но и в них тоже были водомерки. «Как же они сюда попали? — удивился я. — Такая крошечная лужа, а уже водоём!»

***

Однажды в начале утра мне перебежала дорогу длинношерстная кошка. Она была чёрная, красивая и длинная как гусеница.

***

Мы шли с Дашей в аптеку по асфальтовой дорожке. Вдруг перед нами оказались слова:

Здесь я была

Они были написаны мелом и начальношкольным почерком с завитками. Через несколько шагов мы повстречали ещё несколько слов:

И здесь я была

А потом ещё:

И здесь

И ещё:

И здесь

А ещё дальше:

И здесь

А около пересечения с автомобильной дорогой тоже:

И здесь

Больше слов не было. Наверное, та, кто писала их, не стала переходить дорогу и вернулась назад.

***

На Ткацкой улице есть огромный магазин «Литера», в котором продаётся множество интересных книг. Одну из них, чрезвычайно полезную, я недавно приобрёл. Она называется «Хрен. Мифы и реальность» и мне очень понравилась. Её написал профессор, действительный член Международной академии энергоинформатизационных наук Иван Павлович Неумывакин. Он занят тем, что живёт, и в апреле даже получил за это награду «Международная премия: Профессия — жизнь».

Книга рассказывает главным образом о хрене. Оказывается, это такое удивительное растение, что мы знаем о нём гораздо меньше, чем оно того заслуживает. Автор умело пользуется ценными источниками знаний — кулинарными книгами и периодическими изданиями — и увлекательно рассказывает о впечатляющем масштабе сфер приложения сил хрена: от лечения флюса и угрей до изготовления ракетного топлива и вкусных блюд.

Особое место в книге занимает рассказ о замечательном учёном и энтузиасте своего дела, директоре совхоза Юрии Емелине, который живёт в нашей стране. Всё его детство было связано с хреном, после чего он стал дипломированным агрономом и занялся учёными изысканиями. В ходе всестороннего изучения хрена Емелину удалось раскрыть даже историко-фольклорную загадку. «Когда на Руси говорили о Змее Горыныче, у которого на месте одной срезанной головы отрастают три, то наверняка имели в виду хрен», — уверен учёный директор. Кроме того, он убеждён, что хрен — не кто иной, как посланец Атлантиды, потому что обладает любопытной особенностью размножаться только вегетативно, то есть с помощью корня.

Поделившись знаниями о хрене, профессор Неумывакин на оставшихся страницах рассказывает о том, что настало время одуматься и заняться преобразованием души Человека и его нравственности. Учёный академик считает, что именно Россия может дать миру то духовное начало, которое присуще русскому народу. Действительно, другая страна вряд ли сможет дать миру то, чего у неё нет. Русский народ очень богат, пишет автор, у него есть культура, самобытность, человеколюбие и милосердие. Примечательно, что профессор Неумывакин бывал за границей, где лишний раз убеждался, что более красивых в своей отзывчивости и доброте людей, чем русские, в мире нет.

Для достижения общего благоденствия человечеству нужно жить по закону Гармонии в согласии с природой, а каждый из нас должен запустить собственную биоэнергетическую станцию для лечения организма посредством самого себя. Существует много способов запуска, один из которых — правильно испражняться, потому что сегодня уже нельзя не учитывать влияния магнитного поля Вселенной. Секретам этого умения профессор посвятил одну из увлекательнейших страниц своей книги. Для повышения духовности учёный также советует использовать лечебное голодание в сочетании с приёмом урины и талой воды, содержащей некоторую так называемую прану. Вот сколько всего интересного можно узнать за 22 рубля!

***

Мой добрый приятель подарил мне книгу Леонида Нечаева «Ожидание друга, или Признания подростка». Аннотация утверждает, что эта повесть занимает особое место в отечественной и мировой художественной литературе и не имеет срока давности. Это действительно так.

На обложке книги художник изобразил мечтательного мальчика, сидящего в ожидании с серо-голубыми глазами. Это главный герой повести, которая рассказывает об изысканных эротических переживаниях подрастающего организма, желающего любви. Все пятнадцать лет своей жизни мальчик искал друга, с пылким нетерпением приготовляя для него всю свою верность.

На многих смотрел герой с тайной надеждой. Первым сильным переживанием была встреча с первой учительницей, которая три дня была ласковой, но потом стала сердитой к нему, потому что он плохо учился. Зато однажды он вышил на уроке труда такую лошадку, что учительница сказала: «Глаз отвести не могу!» — и подарила ему свою иголку с большим ушком. Она и не подозревала, что мальчик строит с ней отношения.

Многие яркие страницы повести посвящены одноклассникам героя. Мальчик-присосок Федюк ему не понравился, с эгоистом Восцыным его сблизил факт избиения родителями. Одно время он восхищался красотой Вити Сенина и был почти счастлив, что среди них есть такое совершенство. Одноклассник Перерепченко приглашал его к себе домой петь про бананы, но мальчик петь про бананы не мог. Всё нравилось ему в сыне сыщика Батове, но когда герой был у самого счастья, Батов неожиданно переехал в Сибирь. Затем он обратил внимание на Новикова, который был неравнодушен к нему, считая мальчика необыкновенным. Наконец герой повести устроил за городом шалаш, в котором с тремя другими мальчиками некоторое время играл в командиров и подчинённых.

Со временем он стал замечать, что многим мальчишкам нравится, когда девчонки их бьют, и они даже ищут этого. Он стал играть с некой Наталкой Гущей, которая занималась гирей. Она тянулась к нему и в то же время была к нему безжалостна. Однажды они плавали в карьерах, и им было хорошо; вдруг Наталка начала топить героя, надавливая на его затылок. Когда она снова позвала его купаться, герой был отуманен радостью и сразу же согласился. Мальчик не знал, кем он был для Наталки — белкой, ёжиком или морской свинкой, но её мир был для него радостью. Вскоре она его бросила.

Родителей главного героя раздражала его несообразительность, потому что он не мог понять, что такое причастие, и испытывал бесконечные нравственные страдания. Отец лупил его за двойки, мать была к нему равнодушна. В ответ на просьбу мальчика погладить его, родители отвечали непониманием. Не в силах добиться родительской любви, он заболел псориазом от истощения нервов.

После излечения герой сбежал к бабушке в деревню, потому что понял, что любит только её. Вдвоём с ней он испытал самое захватывающее приключение. Оно описано в кульминационной главе «Телёночек необлизанный». Однажды ночью он не находил себе места, упал на колени возле железной кровати родственницы, схватил её руку и осыпал поцелуями её щеки и глаза. Он горячо шептал слова: «Нам ведь вдвоём хорошо. Я ведь сразу увидел, какая ты у меня красивая». Бабушка крепко прижала его к себе и едва ощутимыми покачиваниями успокаивала его. Наконец она раскрывает герою тайну: оказывается, она втайне от родителей крестила его, и с тех пор он не такой как все и с чуткой душой. Такой неожиданный финал привёл к тому, что повесть Леонида Нечаева вышла в серии «Православная детская библиотека».

Мой добрый приятель купил эту замечательную книгу в лавке при храме Косьмы и Дамиана на Маросейке. Продавец, молодой человек с редкой бородой, одетый в чёрные длинную одежду и шапку, спросил его: «Ты тоже ищешь друга?»

***

Около станции метро «Красные ворота» располагается уличный книжный лоток. Все книги на нём продаются по строго фиксированной цене: либо за десять рублей, либо за пятьдесят. И лишь одна книга стоит двадцать рублей, и я её купил за небывалость. Она называется «Ключи к тайнам жизни. Расшифровка 130 песен В. Высоцкого. Часть 6», её написала Валентина Лаврова в 1996 году.

По мнению автора, Владимир Высоцкий с помощью телепатического моста связи с Робином Гудом обошёл таможенные службы контроля потустороннего мира и сумел написать 153 песни с закодированной серьёзной информацией. С несерьёзной информацией — много меньше. В книге имеет место также раскрытие некоторых сведений из мифологии, Библии и трёх сказок Г. Х. Андерсена.

С помощью Валентины Лавровой я узнал множество тайных знаний, добытых на фундаменте закона взаимозаместимости. Например. «Буратино» расшифровывается как «собрат по белковому телу» или «отрасль по белковому миру»; другими словами — это первородный человек, который на библейском шифре называется Евой. Или ещё, например. Космическая система измерения с помощью парсеков родилась не случайно, а от слова «пар», потому что пар — безупречно чистая влага, отфильтрованная с помощью огня, и чем дальше в парсеках, тем чище и благороднее планеты и стерильнее формы. А если прочитать наоборот слово «Иисус», то получим слово «сущий», в смысловое значение которого вкладывается понятие естества и левостороннее направление в Природе и Космосе. Разногласие между «с» и «щ» объясняется тем, что очень многие израильтяне Ветхого Завета имели некий дефект в произношении некоторых звуков, а кое у кого это осталось до сих пор. И даже Казанский вокзал неспроста смотрит на Ленинградский, потому что Владимир Ильич в следующем своём воплощении должен носить фамилию, напоминающую по звучанию слово «Казань».

Закончив подготовительный экскурс, со страницы 74 Валентина Лаврова начинает расшифровку песен В. Высоцкого. Оказывается, своё самое первое сочинение под названием «Татуировка» известный автор и исполнитель посвятил автору книги, упомянув Валю на груди. Наверное, именно это обстоятельство побудило Лаврову заняться обстоятельным разбором его творчества и сделать массу поразительных открытий.

Так, в песнях В. Высоцкого уделено много внимания личности В. Жириновского (исследовательница сетует на то, что даже нет возможности все их привести). Не забыл знаменитый бард и про Б. Ельцина, который был в прошлой жизни без глаза, будучи М. Кутузовым. Ему посвящено несколько песен: одни — с юмором, другие — боевые, третьи — загадочно-серьёзные. К примеру, в песне «Две просьбы» есть напоминание о том, как Борис Николаевич был виночерпием у персидского царя Артаксеркса, а в песне «Рядовой Борисов» идёт попытка на международном уровне тонкого плана обвинить его в развязывании войны в Чечне. «Охота на волков» — не что иное, как раскрытие сути мифа о Калидонской охоте и одновременно предсказание работы 1-й и 2-й Государственной Думы. Песня «Натянутый канат» рассказывает об Анатолии Кашпировском — в ней намекается на его широкую известность и большую популярность, а также на его связь — «по канату» — с «Канатчиковой дачей». Тайные сведения разбросаны по всему творчеству В. Высоцкого, и теперь, пишет исследовательница, их приходится собирать по крупицам, как перетасованные карты.

Валентина Лаврова является также организатором партии «Северная звезда», которая откроет ворота в Космический Серебряный век России с помощью плоскости общего раздумья. Свою книгу она заканчивает программой партии, бланком вступления в неё и последней страницей обложки, на которой среди планет написано: «Москве — 850 лет».

Следующее, седьмое издание книги автор планировал посвятить расшифровке распространённых сказок и песен современной эстрады, потому что пришло время рассекречиваться всем секретам и закулисным тайнам обоих миров тонкого плана. Вышла ли эта книга, я не знаю.

***

В Москве существует Литературный институт имени Горького, а при нём — книжная лавка. Это очень хорошее книжное место. В его входном коридорчике иногда кладут книги, которые можно брать совершенно бесплатно, чтобы наслаждаться чтением. Одну из них я взял для своей библиотеки. Её написала учёная из Белгородского университета Вера Харченко, она называется «Стихи о том, что старость — форма счастья». Это необычная по строению книга: помимо стихов в ней собраны так называемые очерки, то есть заметки и статьи, опубликованные в областной и университетской печати и рассказывающие о буднях и праздниках преподавателей и студентов.

Стихов в книге около ста, и они полностью раскрывают богатый духовный мир автора. Много приятных минут доставили читателю, то есть мне, такие из них, как «Стансы Бабы-Яги», «Ты меня уважаешь?», «Сердце билось», «Всё не так и не так», а также стихотворения из цикла «Двенадцать площадок здоровья». Кроме того, в сборнике присутствуют две попытки — «Попытка ревности» и «Попытка гекзаметра»; правда, их нельзя беспристрастно отнести к числу поэтических удач.

Стихи Веры Харченко подкупают своими новаторством и искренностью. В стихотворениях сборника очень много неожиданных метафор, полётов мысли и поэтических находок, например: «Старость: тело что печка, аритмию познало сердечко», «И слово не словишь тенётами брезжущей фразы», «Но мутит нам душу нейронами страсть или власть». Не пугают поэтессу и натуралистические образы: «Локомотив располовинит тело,/ Кровавым фаршем рельсы накормив». Многие строки отдают зрелостью, знанием жизни и философским отношением к окружающим, например, эти: «Люди живут на свете/ В орбитах авторитета,/ В кульбитах сложнейших этик/ Протеста и пиетета».

Пронзительные слова посвящены сложной личной жизни белгородских и российских женщин: «Избиваемы мужней рукою,/ Мы изведали в жизни такое…/Не делились ни с кем, не ахали,/ Когда к дочке — разные хахали./ Подтирали в кухне за столиком/ Под сыночком, под алкоголиком». «Объедки с барского стола — / Любовь женатых, / Два нерасправленных крыла/ На чёрных матах», — сетует поэтесса. А так она утешает некую «плечевздрагивающую мадам»: «За высокое счастье (с ним!) / Вы должны быть почти немая,/ И выносливая, как бедуин».

Одно из лучших стихотворений, «Лидеру», складывается в портрет современника Веры Харченко, который очерчен мастерскими штрихами со знанием дела: «Пружинно собран перед серией задач,/ Приветлив, прост, но полон затаённо/ Программами успехов и удач,/ Смысл бытия впитавший упоённо». «О счастье тайное! О перст! О современник!» — таким финальным аккордом заканчивает это сочинение автор, заставляя читателя задаться вопросом: кому же всё-таки посвящены эти строки — пальцу или живому человеку? Удивительно самокритично звучат следующие строки: «Как нас ни топят — не тонем мы,/ Всплываем, дышим, плывём». Действительно, авторы, конгениальные белгородской поэтессе, выражаясь её же словами, «непотопляемы, неисповедимы».

Из очерковой части книги я узнал массу интересных фактов: «Наша областная типография — гордость Белгородчины, и приходится учитывать новые требования», «За рубежом отслеживают некоторые наши успехи», «16 февраля проводили мы в университете конференцию по проблематике смерти» и другие. Несомненно, заслуживают интереса произведения «Феномен Л. Ф. Голдовской», «Искусство стенда», «Сколько рук у таланта», «Ещё и художник!» Но больше всего мне понравился очерк «Успевает всё». Он занимает всего один небольшой абзац, но автор мастерски использует этот объём для рассказа о том, как старший преподаватель Э. М. Левина прекрасно справляется с конгломератом ежедневных микро- и макрозабот и успевает при этом заниматься научным поиском. «Редкий талант бытия на преподавательском посту!» — заключает текст Вера Харченко. С полным правом можно отнести эти слова и к самому автору. Не зря старается она «Ради чьих-то влажных глаз/ Шлифовать с трудом алмаз/ Слова».

***

Вороны отличаются от воронов склонением, ударением и оперением. Это жестокие и сообразительные птицы.

Одна ворона сидела на проводе над дорогой. В её клюве было что-то сравнительно большое. Мы стали смотреть на неё, чтобы узнать, кого она поймала. Нам показалось, что это мышь. Через несколько секунд она разжала клюв и улетела в другое место, а на проезжую часть свалился воробей. Он стал вращаться, пытаясь взлететь. Я спустился на дорогу с тротуара, чтобы помочь птице, наклонился, протянул руки. У него было разорвано крыло. Виднелись красные мышцы и белые кости. Воробей быстро отталкивался целым крылом, раненое ползло по асфальту. Он смотрел на меня одним глазом, боялся меня, перемещался от меня по холодной дороге. Я пытался поймать его, одновременно думая, что с ним делать, как ему помочь. Я услышал, как сзади приближается машина, шагнул на тротуар, смотрел на воробья. Птица продолжала двигаться, поэтому не попала под переднее колесо, но заднее колесо бесшумно и мягко наехало на неё самой своей серединой. Я закрыл глаза. Воробья больше не было, потому что он стал плоским и мёртвым. Я вдруг вспомнил, что недалеко от нашего дома открылась ветеринарная лечебница.

В нашем дворе живёт много ворон. Наш двор находится недалеко от леса. Из леса в наш двор часто прилетает хищная птица. Коршун или сокол, или ястреб, или их разновидность. Я плохо разбираюсь в хищных птицах, потому что редко вижу их вблизи. У него красивые пятнистые коричневые перья, вот что я знаю. Этот хищник прилетает тогда, когда над домами кружатся голуби, у нас в округе много голубятен. Голубей защищают вороны. Я видел это захватывающее зрелище из окна. Вороны собираются в большую стаю и на огромной скорости преследуют хищную птицу между домами и деревьями, прижимая её к самой земле, стараясь окружить. Вороны одинаковы, хищник одинок. В осмысленные траектории погони вмешиваются беспорядочные голуби, совсем глупые от страха. Хищник быстрее ворон, он спасается. Вороны и голуби долго не успокаиваются. Голуби мечутся между домами и деревьями. Вороны кружат над домами и постепенно усаживаются на возвышениях крыш: надстройках лифтовых шахт, антеннах, трубах. Они общаются между собой и смотрят в сторону леса. Потом замолкают и смотрят в сторону леса.

Однажды я видел, как вороны шли по двору за старым почерневшим голубем с неопрятными перьями. Они доедали его на ходу, отщипывая его тело.

***

Однажды в пятиэтажном доме, стоящем торцом к нашему, в двойном окне на пятом этаже обнаружился голубь. Изнутри окно было забито белой фанерой, но снаружи были стёкла и открытая форточка. Наверное, голубь влетел в неё, спасаясь от охоты за ним и за хищной птицей. Он не мог выбраться, попытки взлёта были безуспешны, потому что он упал вниз, форточка была высоко, пространство между стеклом и фанерой было узким. Птица еле-еле могла развернуться, чтобы пройтись из стороны в сторону. Другие голуби садились на оцинкованный наружный подоконник, внимательно рассматривая попавшего в западню. В тот день, когда я увидел голубя, мне сказали, что он живёт в окне третий день. К жильцам квартиры ходили, но безуспешно. Птица должна была умереть. Смотреть на неё было невыносимо. Я напечатал на бумаге, что голубь скоро умрёт, а после этого будет разлагаться и вонять, наклеил бумагу на дверь подъезда, где живут в квартире с фанерным окном, и ушёл на работу. Вечером было темно, в том окне из широкой щели бил свет. Раньше этой щели не было.

***

На станции метро «Преображенская площадь» живёт ворона. Она сидит и каркает на большом зеркале, там, где останавливаются головные вагоны, сидит на балках перекрытия, любит сидеть на входных турникетах. Приёмные щели для проездных билетов украшены её высохшим и растёртым помётом. Недавно, вечером она сидела на закруглённой вершине стойки для бесплатной газеты; на неё, внимательно улыбаясь, смотрели люди, и ворона смотрела на них. В другой раз я покупал месячный проездной, и увидел птицу совсем рядом с собой. Она стояла на длинном деревянном прилавке около моей левой руки. Ворона была большой, серой, с длинным гладким чёрным клювом. Она разглядывала меня, а я разглядывал её. Левый палец её правой ноги был неестественно загнут и поднят вверх. Наверное, он сломан, наверное, из-за пальца она и живёт на станции метро. Чем она питается?

***

Был ноябрь, мы гуляли с дочерью в Сокольниках. Ей очень нравилось шуршать коричневыми высохшими листьями. Она шла возле дорожки, её ботинки были совсем не видны в этом хрупком мусоре. Мы вышли к Оленьему пруду. Лёд начал покрывать воду с середины тонкой коркой, выжимая из себя бутылки и куски деревьев. У берегов льда не было. В этом открытом пространстве купались вороны. Они заходили в пруд, приседали, раскрывали крылья и горизонтально трепетали ими в холодной воде, омывая также своё туловище. Их одноглазые головы были повёрнуты к нам, наблюдали за нами. Вороны уходили подальше, повторяли купание. Некоторые птицы стояли на тонком зеленоватом льду, но потом тоже купались. Ворон было не много, но несколько. Может быть, десять.

***

В районе Богородское, где мы живём, живёт один из людей. Это выдающаяся личность. Я помню мало лиц людей, живущих в Богородском, но хорошо помню лицо этого человека, его рост, фигуру, манеры поведения, потому что он выдаётся.

Я часто видел его тогда, когда перед магазином «Старый замок 2000» прошлым летом выставили на продажу ряд детских велосипедов. Человек стоял рядом с продавцом с бутылкой пива в руке, отставив ногу вперёд, потом другую, о чём-то разговаривал, кивал головой.

Я видел его около игрового автомата внутри магазина «Старый замок 2000». Он не смотрел, как играют, просто стоял рядом.

Я часто видел его на открытом пространстве между магазином «Старый замок 2000» и деревянной розово-белой церковью Преображения, которая называется Богородский храм. Он стоит, отставив ногу, с бутылкой пива в руке, но чаще без бутылки, заложив руки за спину, с людьми или один, иногда разговаривает, но всё больше молчит, кивая головой, отворачивает голову и смотрит вдаль, всё так же кивая, как будто разговор идёт об очень важных вещах, и он всё понимает и всему сочувствует.

Даже когда он стоит один, он повторяет все эти движения, отставляя то левую ногу, то правую, с руками за спиной, кивая чему-то в себе, и так же смотря вдаль, сочувствуя. Таким, например, я видел его около ограды церкви, пока трамвай принимал пассажиров на остановке. Он часто стоит у ограды, беседуя с просящими милостыню, часто выходит из храма, кивая людям, здороваясь за руку с мужчинами. Иногда он держит за спиной свёрнутую газету.

Он невысок, плотен, волос густ, лицо заросло бородой — недлинной, впрочем. Взгляд его приветлив. Я думаю, что многие местные старожилы знают этого человека, как он знает их. Не знаю, чем он занимается. Мне очень интересен этот человек. Когда я вижу его, то всегда внимательно за ним наблюдаю.

Однажды я возвращался поздно вечером домой грустным и усталым. Вместо того, чтобы повернуть у храма направо, вагон вдруг остановился и стал стоять. Вагоновожатая вышла на улицу. Я тоже вышел. На рельсах на спине лежал человек и плакал, рядом с ним стоял ещё один и хихикал с крепким пивом в руках. Водитель трамвая уговаривала человека встать. Она говорила ему: «Вставай! Вон твоя церковь! Иди туда! Постоянно ложишься. Вон твоя церковь, вставай!». Но тот плакал и не вставал. Мне стало досадно, что он мешает дорожному движению. Я ухватил его за руку, потянул вверх и сказал: «Вставай!» Он был очень тяжёлым, рука была мокрой и сильной, он легко вырвал её из моей. Тут я увидел его лицо, это был он, тот человек, который закладывает руки за спину и отставляет ногу. «Лёня, — хихикнул его приятель, не двигаясь с места, — вставай».

***

Перед железнодорожными путями, которые мне нужно перейти, чтобы попасть на работу, стоит небольшая бетонная стена. Вместе с большой стеной хлебного завода она образует угол, в котором стоит старая сломанная кровать с рваным матрасом. Около кровати одна из многих живущих на путях собак родила щенков. Щенки быстро росли, подкармливаемые женщинами и мужчинами. Они играли сами с собой, со своей матерью и другими, более взрослыми собаками. Щенков было много, шесть или семь.

Однажды я шёл на работу и видел, как около кровати играют, как обычно, собака и её дети. Один щенок лежал на боку недалеко от игр с разгрызанным горлом. Его очень длинный коричнево-серый язык лежал на левой скуле и даже немного на спине. На следующий день и в другие дни мёртвый щенок лежал в разных местах. Наверное, его братья и сёстры перемещали его, пытаясь вовлечь в свои затеи и забавы. Вот уже две или три недели щенка нигде не видно.

***

В переулке между отделением милиции и ветеринарной клиникой стояла группа людей. Это была семья, вышедшая прогулять ротвейлера, и два пьяных молодых человека. Один из выпивших алкоголя расспрашивал у главы семьи, рослого мужчины в шапке, о названии породы, её отличительных чертах и особенностях ухода за псом. Другой внимательно слушал и смотрел на животное. Ротвейлер подошёл к нему, не спеша поднялся на задние лапы, а передние положил молодому человеку на плечи, горячо дыша в лицо. Лицо мужчины было восхищённым. Он сказал: «Никогда не видел такой большой собаки!»

***

Мужчина средних лет сел слева от меня, положил на колени сумку, а на сумку — школьную тетрадь в клетку с красными фабричными полями. Он достал ручку и стал писать на чистой странице трудным почерком: «На самом деле, то же самое можно сказать о любви…» Дальше последовали различные «которая» и «постольку». Было уже не так интересно.

***

Осень была такой. Собака свернула тело в лунке, устроенной в куче листьев. Дворник перевозил листья в большой картонной коробке с напечатанным глазом, установленной на неизвестного происхождения шасси. Ехал трактор с прицепом, тоже полным листьев. Однажды утром случилась изморось. Колёса осторожных трамваев буксовали, тормозной путь увеличился. Медленно, очень медленно вагоны двигались на спусках. Один из трамваев был жёлобоочистительным.

***

Автомобиль проехал по тёмному двору. Тени кустов пробежали по стене дома как раскрываемый и закрываемый веер. Это было очень красиво и недолго.

***

Мне очень нравится носить ношенную, то есть чужую одежду. У меня много одежды, которая принадлежала до меня другим людям, и она — моя любимая. Я люблю вещи с историей.

В одиннадцатом классе я ходил в школу в старых отцовских джинсах. Они были тёмно-синие и советские, велики мне немного, потому что я был худ. На левой штанине, на бедре, была дырка: отвисал уголок ткани. Я зашил дыру оранжевыми нитками и прикрепил на это место булавку с небольшой цепочкой от значка. Позже сделал дыру на правой коленке и повесил туда ещё одну булавку, а на неё — десяток других, разного размера. Потом появилась ещё дыра — на левой коленке, уже, кажется, сама. В этих джинсах я поехал поступать на журфак в Москву. На мне ещё в то жаркое лето была мамина рубашка. Она была очень красива, в мелкую красно-белую клетку, немного мала мне, застёгивалась на женскую сторону. Мама ходила в ней, когда училась в Днепропетровске. На журфак я не поступил. Фотографий меня в этом наряде нет. Я в то время специально избегал фотографироваться.

Сейчас я часто хожу в спортивной кофте, в которой ходил мой отец. Тёмно-синяя, из искусственной шерсти, с белыми узкими полосками вдоль рукавов. Она из тех времён, когда отец работал тренером в спортивном клубе «Знамя». Он выписывал одежду со склада, так это называлось. Говорят, такой фасон называется «олимпийкой». Она с высоким воротом, как водолазка, только на молнии. На вороте несколько белых горизонтальных полосок.

Я ношу её с синим джинсовым пиджаком фабрики «Хунгаротекс», ВНР. Он достался мне совершенно случайно. У моего первого научного руководителя, профессора Горшкова умерла жена. Мой приятель Эдуард, тоже его аспирант, позвал меня помочь Александру Ивановичу избавить квартиру от лишних вещей и изменить обстановку, переставив предметы мебели. Мы выкинули несколько коробов. Один из них был полон хорошей одежды, которая нашему любимому учителю была либо мала, либо уже не нужна. Я взял себе этот пиджак и ещё пальто: они мне очень понравились. Пальто я пока не носил, а пиджак пришёлся мне впору. У него ещё такие забавные пластмассовые пуговицы, выкрашенные металлической краской.

Другой мой любимый пиджак подарил мне одноклассник. Пиджак купил его отец, давным-давно, но ни разу не надевал, потому что тот сразу оказался мал. Чехословацкий, вельветовый, песочно-жёлтый. Однажды мы с друзьями пили несколько дней, купаясь в перерывах на Водном стадионе, в результате чего побрили друг друга налысо и наконец приехали в институт, где учились и работали. В тот день рубили деревья, а мы вышли на Большую Бронную и отгоняли людей, чтобы никого не задавило. В столярке было так весело, что природоохранные инспектора, пришедшие проверять законность вырубки, сказали: «Нам сказали, что это Литературный институт, а тут ликёро-водочный завод в последний день». Не знаю, что такое «последний день». Я был в тот день в вельветовом пиджаке на голое тело. Отличный пиджак.

Я не ношу костюмов, кроме одного. Его мне подарил Чемоданов. Обычный, однобортный, серый, португальский. Он ему мал. Недавно Андрей сказал, что костюм невезучий: он в нём женился. Может быть, он и раньше мне это говорил, не помню. Мне в нём пока хорошо.

Ещё у меня есть рубашка, которую я ни за что бы не купил себе сам и уж тем более не стал бы носить — если бы мне её не подарил мой однокурсник Коля Свиридов. Её привёз из Италии его отец. Сиреневая, цветастая, тонкая. Совсем не по мне, но она мне очень нравится. Я люблю носить рубашки навыпуск, а у этой быстро кончаются внизу пуговицы, но я всё равно ношу её наружу. Коля подарил мне ещё одну рубашку, его брата. Та вообще отличная: светло-серая, как раз с чемодановским костюмом.

А мой друг Денис однажды подарил мне длинную белую нитяную кофту — почти до колен, и рукава можно раза три завернуть, прежде чем доберёшься до запястий. Я в ней ходил, когда работал на телевидении, на третьем курсе. Мы делали мусорную передачу «Дело №». Сейчас кофту носит моя сестра. Она очень ей по душе. А Денис купил эту кофту в сэконд-хенде, она женская. Я бы в сэконд-хэнде никогда одежду не купил.

Из верхней одежды есть дедушкина чёрная куртка, дядя привёз её из ГДР, где служил. С капюшоном, очень хорошая, надо будет её забрать её в Москву. Ещё в Арзамасе я оставил пальто отца, моё любимое: короткое, в крупную разношерстную клетку, коричневатое. У него длинные воротники с острыми углами, большие лацканы, пояс и три крупные пуговицы. Есть фотография, где мне года два, и я сижу на плечах отца, а он в этом пальто. Оно тогда было очень модным, сейчас же расходится по швам, я его раза три починял.

Недавно разбирали антресоли, нашлась Ксенина водолазка, в которой она ходила в десятом классе. Такого, грязно-жёлтого цвета. Померил — оказалась как раз. Ношу, она мне очень нравится.

***

Находясь на рынке, я стоял в очереди в хлебный ларёк. Передо мной был пожилой мужчина в кепке. Он купил себе хлеба и ещё один батон, который протянул попрошайке. Его я видел уже не раз. Это молодой ещё человек, грязный и нечёсаный. Ему дают еды в различных ларьках, он же благодарит и говорит, что никогда не ворует, а лучше попросит.

***

Одиннадцатый трамвай остановился на Мосгорсуде, а диктор объявляет: «Метро «Партизанская». Несколько людей, едущих вместе, смеются. Это несоответствие кажется им смешным. Смех вообще основан на несоответствии, а у этих людей обострённое чувство юмора. Несколько позже водитель объявляет, что вагон следует в депо. Люди с обострённым чувством юмора начинают предполагать, где у одиннадцатого трамвая находится депо, и сходятся на Шестнадцатой Парковой. Над этим можно было посмеяться, но мне отчего-то не смешно. Наверное, моё чувство юмора не слишком обострено. Я выхожу у храма, в трамвае больше никого нет. Водитель тоже покидает пустой вагон, направляется к ночному киоску, посматривая на пустую дорогу, туда, откуда может появиться следующий трамвай. Он ничего не покупает. Ночь морозна.

***

По длинному переходу шли две женщины средних лет, взявшись за руки, как девочки. Они встали на эскалатор на одну ступеньку и расцепили руки, а сойдя с эскалатора, снова взялись за пальцы друг друга. Увидев, что из тоннеля вырвался поезд, женщины сбежали по ступенькам вниз не расцепляя рук. Брюнетка с большим животом сбегала на плоских подошвах, а блондинка с жирнокожим лицом была в сапогах на каблуках. Они вошли в последний вагон. Людей было сравнительно много, и женщины сели одна напротив другой. Девушка у дверей читала «Одиссею» в мягкой обложке. Женщины пересели на другие места подальше от мужчины с головой на коленях. Он был в шапке на глазах и грязной одежде. Молодой человек читал журнал «Охота и рыбалка». От мужчины с головой на коленях пахло говном. Наверное, он обосрался. Через дверь сидел, также с головой на коленях, мужчина помельче. Его запаха не было слышно, потому что он заглушался более сильным. У женщины с газетой выпала полоса с кроссвордом, и она её подняла. Наверное, мужчина обосрался очень сильно или несколько раз. Он упал с сиденья под ноги небольшой женщине, начав лежать поперёк прохода. Небольшая женщина отскочила, встала у дверей и удивилась. Женщина с газетой приложила платок и стала дышать через него. Мужчина помельче приподнял лицо, медленно потёр его рукой, а потом снова опустил на колени. Другая женщина достала из сумочки упаковку ароматизированных бумажных платочков, открыла её и приложила к носу. Молекулы говна щипали глаза и производили резь в носу, но прочие пассажиры не вели носом. На конечной остановке в вагоне остались только лежащий и сидящий спящие. В заднюю кабину вошёл машинист. По платформе шёл милиционер, смотря в окна состава. Двери закрылись, милиционер отвернулся. Поезд отправился в депо.

***

Поезд прибыл на станцию. В вагон вошёл бодрый милиционер с руками в карманах куртки и сказал молодому человеку, стоявшему у входа: «Подержите. Дверь подержите». Молодой человек был в бейсболке с узким козырьком, он встал спиной к платформе в проёме дверей, чтобы машинист видел его спину в зеркало заднего вида. Милиционер прошёл в передний правый угол, вынул правую руку, толкнул в плечо большого спящего мужчину и сказал: «Выйди». Мужчина проснулся, увидел форму, быстро поднялся и по пути ответил: «Можно по-человечески». На платформе милиционер стал удостоверять личность мужчины. Молодой человек ехал до следующей станции прижавшись спиной к дверям.

***

Однажды в вагоне метро я увидел рекламный постер. Прежде всего он сообщал, что компания «Стокманн» известна своей репутацией, финансовыми показателями и магазинами. После этого представления было написано, что эта замечательная компания приглашает на работу динамичных и инициативных людей на позицию работника склада. Я подумал, что работа в «Стокманне» напоминает боевые задачи и представил, как девушка каждое утро провожает на позицию своего мужа, или любовника, или молодого человека.

В другой раз я присмотрелся к объявлению о найме на работу в метрополитен. Они маленького размера, и обычно требуют сантехника-электрика (наверное, это очень востребованная профессия). Но это объявление мне понравилось гораздо больше, чем все виденные ранее. В нём приглашали молодых людей с образованием на обучение по профессии помощник машиниста электропоезда «для последующей работы на одной из самых престижных линий метрополитена — Таганско-Краснопресненской». Так я узнал, что среди линий Московского метрополитена существует своя градация.

А совсем недавно у входа на станцию метро «Улица Подбельского» я встретил мужчину-бутерброда. На животе и спине его висело по рекламному щиту, на которым крупными буквами было написано следующее:

РАБОТА В СТАБИЛЬНОЙ КОМПАНИИ

ДВОРНИКИ, УБОРЩИЦЫ, РАЗНОРАБОЧИЕ

И ДРУГИЕ СПЕЦИАЛЬНОСТИ

В наши дни с работой не всё так просто.

***

Сразу за турникетами сотрудник милиции проверял документы у двух мужчин. Подошла молодая женщина и направила милиционера на платформу. На ней, между ограничительной линией и скамьёй, спал мертвецки пьяный мужчина в белой куртке. Сотрудник правоохранительных органов приступил к его пробуждению, но мужчина был бесчувствен. Милиционер перевернул его с бока, на котором он лежал, на спину. Руки мужчины были полуприжаты к груди и не отзывались на движения сотрудника, к которому присоединился офицер милиции, проходивший по платформе с папкой под мышкой. Наконец мужчина проснулся и приподнялся. Увидев милиционеров, он первым делом начал приглаживать волосы.

***

Приобретая в киоске жевательную резинку, я услышал фразу, которую произнёс мужчина, подошедший после меня. Фраза состояла из известного изречения и ссылки на источник: «как сказал Фетясов». Странно, но я забыл, какое именно крылатое слово приписал мужчина Фетясову. Что же сказал Фетясов?

***

Безумная женщина разговаривает с камнем в стене, гладким прямоугольником. Объясняет что-то наскоро этому гладкому прямоугольнику, кивая. Целует его много раз, отворачивается, как будто отходит, снова целует. Въезжает поезд и открывает свои двери. Женщина вместе с остальными людьми входит в вагон. У мужчины звонит телефон мелодией из музыкальной шкатулки. Как красиво. Как всё это красиво.

***

Восьмого марта из ЦУМа вышел и перешёл через Неглинную улицу лысеющий мужчина. В руках у него было пальто на вешалке, упакованное в фирменный пакет. На тротуаре его ожидали две старушки, одна из которых стала просить подать им милостыню в честь праздника. «Вы уже восемнадцатая бабушка сегодня», — сказал мужчина, шагнув вверх с проезжей части.

***

Мужчина в бирюзово-белом спортивном костюме стоял на платформе и улыбался, разговаривая через рельсы с указателем следующих станций. В вагоне он сначала тоже будто бы весело беседовал с сидящими напротив, и был исключительно радостным и бодрым. Потом мужчина вдруг замолчал и замкнулся, сильно изменившись в красноватом лице. На схеме линий метрополитена было напечатано: «Уж тает снег, бегут ручьи». Мужчина высморкался в сложенный платок и, запрятывая тонкую белую соплю внутрь, снова развеселился. А ещё было напечатано: «В лесу повеяло весною». Перед «Преображенской площадью» мужчина, снова невесел, встал и долго смотрел на своё отражение в двери.

***

В углу стояла женщина с картонным лотком на груди. В нём находились два котёнка и два кутёнка и табличка с объявлением: «Помогите на корм животным. Беру котят». Такое объявление я видел в первый раз в жизни, и оно мне не очень понравилось.

***

Возвращаясь домой, я шёл по переходу на станцию «Таганская-кольцевая» — по мосту через рельсы. Подо мной на медленной скорости и совсем бесшумно выдвигался прибывающий поезд. Он был похож на большую и длинную синюю рыбу.

***

Я часто вижу в общественном транспорте людей, читающих газету «Вестник ЗОЖ». Хотя я не читал ни одного её номера, но знаю, что она совершенно замечательна. Во-первых, тираж газеты составляет 3126807 экземпляра. Во-вторых, в ней публикуются удивительные заголовки. Недавно, например, я видел такой: «Сна целительная суть». А позавчера — такой: «Витилиго не так уж страшен». И ещё в газете «Вестник ЗОЖ» есть рубрика, которая называется «Парад рубрик». Теперь я не буду бояться витилиго!

***

В самом начале станции «Таганская-радиальная», у эскалатора перехода на станцию «Таганская-кольцевая», висят на потолке два рекламных плаката сети магазинов бытовой техники. Один из них всегда неподвижен, а второй часто трепещет, как будто танцует или хочет вырваться. Он трепещет независимо от того, что на нём изображено — объявление о семидесятипроцентных скидках или предложение купить одну стиральную машину, а вторую получить бесплатно. Легче всего объяснить беспокойство плаката движениями воздушных потоков. Но отчего же и он иногда висит совершенно спокойно?

***

В дни, когда в Москве стояли небывалые морозы, на тротуаре возле Богородского храма, под табличкой «Листопад», разбили трёхлитровую банку солёных огурцов. Защитный цвет их совсем не защитил. Широкое горлышко откололось с крышкой и некоторым количеством стеклянных плеч. Пришла пожилая женщина и стала ожидать трамвая. Она держала руку в кармане пальто, а другой прижимала к бедру сумку. Сначала женщина неторопливо отбросила ногой стекло к внутреннему бордюру. Потом начала постепенно перемещать огурцы. Но когда половина их была постепенно перемещена, из-за поворота вывернул трамвай. Женщина поспешила к остановке, оставив на одной стороне тротуара стекло и огурцы, а на другой стороне — одни огурцы. Это было очень некрасиво.

***

Мы возвращались домой. На станции «Кузнецкий мост» вдоль людей, переходящих на «Лубянку», ходила женщина. Она была прилично одета, в платке и с двумя пакетами в одной руке. Два её передних зуба стремились к горизонтали, а слева было щербато. Женщина хорошо поставленным голосом проповедовала. Она убеждала: «Спекулянты всё уже продали! Не сегодня-завтра придут войска НАТО! И устроят вам, сволочам, Варфоломеевскую ночь! И славянская цивилизация! Исчезнет с лица земли! Иностранцев! Уже гораздо больше! Чем коренного населения!» Эскалатор поднимался вверх, голос стихал, от женщины остались только ноги в чёрных чулках, а потом ничего не осталось.

***

В субботу у меня произошло знакомство с несколькими новыми и интересными торговыми марками. Так, на рынке возле станции метро «Улица Подбельского» в одном из ларьков я увидел продукт под названием «Топлёное норвежское», выпущенный компанией «Топлёный мир» (мне показалось, что это идеальное обозначение ситуации после окончательной победы глобального потепления). В магазине «100 колбас» я узнал новую расшифровку аббревиатуры СССР: «Самые Свежие Салаты России». Недалеко от дома, в котором мы живём, в магазине «Александр и партнёры» продаются куры «Ставропольские Зори», а у станции метро «Преображенская площадь» валялись пустые картонные коробки из-под водки «Русскоговорящая с говорящей пробкой». Все эти названия мне очень понравились.

***

Я видел ворону, у которой отсутствовала верхняя половина клюва. Кроме того, она была мокрая, как будто попала под дождь, хотя никакого дождя не было. Ворона пыталась что-то склевать с земли, точнее, не склевать, а поднять, как совком. Наверное, у неё теперь ничего не получится.

***

Недавно я был в своём родном городе и посетил общественную баню. Билет в неё стоил семьдесят рублей. Для моего родного города это очень большая сумма, поэтому в мужском отделении мылось всего семь или восемь человек, включая меня и моего отца.

Пустота бани была очень непривычной: когда билет стоил двадцать копеек, нам с отцом часто приходилось ожидать освобождения вешалок и тазов в предбаннике. Когда билеты постепенно дорожали, в баню всё равно приходило много людей. Мой отец всегда начинал мытьё с того, что замачивал в горячей воде берёзовые и дубовые веники и отправлялся чистить большую и тёмную парную. Он широко распахивал дверь, сметал старым веником мокрые листья с деревянного настила и ступеней, потом мы наливали в тазы холодную воду и смывали остатки грязи. К нам присоединялись другие мужчины, которые помогали закончить уборку. После этого отец откручивал до конца кран подачи жара, закрывал дверь и просил не заходить в парную некоторое время.

В этот же раз парная была чиста, а верхний настил и ступени были обновлены. Мы заходили париться несколько раз, нагоняя вениками жар на наши тела. В тот день в бане дежурила молодая и симпатичная банщица в сине-белом халате. Она болтала со своей подружкой, работающей в парикмахерской, расположенной на том же, втором, этаже, и один раз даже зашла в предбанник-раздевалку, не смущаясь голых мужчин. Мужчины не смущались тоже. Когда билеты в баню стоили двадцать копеек, банщицами были старые женщины. Они не смущались тем более, и расхаживали по предбаннику туда и сюда, убирая мусор. Мне кажется, я до сих пор помню их лица.

На двери входа в мужское отделение висело объявление: «В тазы общего пользования вставать ногами категорически запрещено». Посещение общественной бани мне очень понравилось.

***

В моём родном городе недалеко от дома быта стояли мужчина и женщина. Женщина говорила мужчине про слова и мнения Николая Рериха, а мужчина держал в руках агитационную брошюру Либерально-демократической партии России. Незадолго до этого в городе прошли выборы в областное законодательное собрание, и эта партия заняла первое место.

Случилось это так. В городе существует несколько промышленных предприятий. Самые большие из них — приборостроительный и машиностроительный заводы. Второй стоит и почти не платит налогов в бюджет, а первый работает, и платит налогов больше всех остальных предприятий, а ещё там работает много людей, и они получают зарплату. Недавно завод решили захватить новые хозяева, но директор поехал в Москву и поговорил с Владимиром Вольфовичем Жириновским. С его помощью новым хозяевам был дан отпор, а работники предприятия в качестве электората по настойчивой просьбе директора проголосовали за Либерально-демократическую партию. До этого жители города любили голосовать за коммунистическую партию и партию «Единая Россия», в которой состоит мэр города.

На автобусной остановке недалеко от мужчины и женщины был наклеен рекламный плакат фонда «Миротворец», возглавляемого психологом, мастером по причинно-следственной диагностике, чью фамилию я не запомнил. Фонд приглашал на презентацию инновационного проекта «Мир Дому Твоему — Человек-Земля-Вселенная» и обещал скидки за посещение инвалидам, студентам и школьникам. У входа на базар стояла картонная коробка с сушёными белыми грибами, на которой фломастером было написано: «Вафли Топтышка 55». На двери магазина недалеко от дома, в котором я жил, висело завлекательное объявление: «Водка „Нежно-любимая“ 46.00». А в другом магазине за сорок рублей можно было купить водку «Моя большая Волга», на этикетке которой была изображена голова тигра.

Я не купил ни водки, ни грибов. На презентацию инновационного проекта я тоже не пошёл. А скоро снова поеду в мой родной город на несколько дней и привезу оттуда новых впечатлений.

***

В моём родном городе зимой молодые мужчины здороваются по-разному. Когда мужчина встретит знакомого, он может сказать ему: «Давай по-зимнему!» — и тогда они пожимают руки, не снимая перчаток. Если же тот уже снял перчатку, то первый или не говорит ничего и тоже снимает, или говорит: «Давай по-зимнему!» — и тогда второй надевает перчатку и они здороваются. В моём родном городе иногда бывает очень холодно.

***

На скамейке станции «Таганская-кольцевая» сидела сухощавая женщина с химической завивкой в весеннем пальто. Она качалась вперёд и назад и откашливалась. Рядом находилась дородноватая работница метрополитена в красной фуражке и махала бумагой у её лица. Вокруг стояли офицер и два солдата внутренних войск, отставив каждый по ноге. Каждый из них молча смотрел в свою сторону.

***

К прибывающему поезду подошли из зала станции двое нетрезвых. Один из них затянулся в последний раз сигаретой, откинул окурок на платформу и выдохнул густой серый дым параллельно щеке милиционера, стоявшего на краю платформы. Милиционер обернулся, взял двоих под руки и повёл от вагона, открывшего двери.

***

Я вышел из дома и стал спешить на трамвай, чтобы поехать на работу. Передо мной медленнее меня шла пожилая женщина. Я обогнал её и достал на ходу из заднего кармана платок, чтобы протереть стёкла очков. Женщина окликнула меня сзади, и сказала, что у меня упал платок. Оказалось, в кармане у меня было два платка. Я вернулся назад и поднял упавший, и женщина меня обогнала. Она перешла дорогу, а я не успел, и ждал, пока проедут автомобили. Перейдя через проезжую часть, я стал её догонять, и обогнал на углу жёлтого дома. Перешёл через вторую дорогу и начал ждать трамвая. Трамвая не было. Женщина не спеша перешла дорогу с трамвайными путями и тоже начала ждать трамвая. Приехал трамвай, я вошёл в его переднюю дверь после женщины.

***

Грузная женщина Т. Н. работает в аптеке и верит в инопланетян: мечтает о том, что к ней прилетит летающая тарелка и инопланетяне возьмут её покататься. Т. Н. сказали: «Да она тебя не поднимет!» — но она мечтает. Она не надевает перчаток и чулок, пока в календаре не наступит ноябрь, объясняя: «У меня как будто моторчик жужжит в ладонях и пятках». С мужем, с которым родила двух дочерей, Т. Н. целуется как птичка: плотно сжав губы и выставив самые кончики. Недавно она оставила в автобусе сумку с документами, деньгами и ключами. Обнаружив пропажу, выскочила на проезжую часть, выставив руки в стороны, и останавливала машины для погони. Машины проезжали мимо, Т. Н. добежала до конечной остановки, сумку не нашла и пришла в аптеку сама не своя. Она обхватила дверной косяк двумя руками, осела на пол и стала печалиться, восклицая: «Какое горе! Какое горе!» У Т. Н. было трудное детство: её мать умерла, когда Т. Н. была грудным ребёнком; во время похорон Т. Н. потеряли на печке, закидав одеждой, но она выжила.

***

Ворона, которая живёт на станции метро «Преображенская площадь», ела крошку в начале платформы и дожидалась поезда. Когда поезд вырвался на свет и остановился, она взлетела на крышу, вытерла о неё клюв и стала кататься: доехала на поезде до другого конца платформы. А в другой раз я видел, как она сидела на турникете и питалась из пластмассовой прозрачной коробки корейскими баклажанами с морковью. Я придумал ей имя: Воркожина Препл — Ворона, Которая Живёт На «Преображенской Площади».

***

Директор магазина С. купил квартиру на пятом этаже нового дома и въехал в неё жить. Ранними летними утрами, на восходе, на крыше дома повадились собираться в стаи чёрные птицы. Они взлетали, кружили кругами и громко сообщались между собой. С. просыпался от шума в четыре часа и не мог уснуть. Он выходил на балкон с пневматическим ружьём, прицеливался в движущихся пернатых, стрелял. Однажды С. попал в одну из птиц. Вскоре птицы перестали собираться по утрам и летать над крышами домов.

***

За стеклом доски для объявлений на трамвайной остановке я увидел характеристику для УВД. Она гласила: «Характеристика. Дана Папаянцу Арсену Суреновичу. В нашу школу поступил в 11 класс из профессионального колледжа с очень слабой подготовкой. Не способен сосредоточиться. Грубит учителям, может обидеть младших. Нашу школу закончил в июле 2005 года». Внизу стояли подпись и печать. Наверное, Арсен Суренович сунул эту бумагу за стекло, потому что не смог сосредоточиться.

***

Мы посетили зоопарк. Зоопарк нам очень понравился! В нём было много людей и немного зверей. Фламинго пропускали сквозь свои клювы мутную воду. Пантера называлась ягуаром. Очковый медведь был красив как трёхочковый бросок. Жираф был большой. Пингвины красиво летали в воде. Слоны извергали кал, испускали мочу и издавали трубные звуки. Лиса спала. В сумку к кенгуру забирался большой кенгурёнок. Гуанако стоял в углу своего пространства и смотрел через забор на перекрёсток и дома. Мальчик восьми лет в джинсовой куртке и очках потерялся. Даше больше всего понравились воздушные шарики и паровозик, животных она не поняла. Когда мы возвращались домой, то увидели в метро женщину в чёрной форменной куртке с надписью на спине: «АЛЛИГАТОР». В зоопарке мы аллигатора не встретили.

***

Поздно вечером на пустом перекрёстке мужчина держался за столб светофора, чтобы не упасть. Он принимал различные позы, напоминающие сфотографированные танцевальные движения, но его сильная рука помогала ему удерживаться недалеко от столба. Чуть ближе ветер размахивал стальным цилиндром противовеса на столбе электропередач. Была зима.

***

В феврале я увидел на доске объявлений недалеко от трамвайной остановки «Богородское» объявление о потере двадцать второго января собаки. Оно было напечатано синим шрифтом на листе бумаги: «Потерялась собака!!! Кобелёк, кожаный ремешок, брезентовый ошейник длиной 1,5 м. Белая с рыжими пятнами, отвисшее левое ухо. 14 лет. Если вы её увидите, пожалуйста, возьмите себе и отведите её к нам. Вознаграждение гарантируется. Помогите нам вернуть нашу старую собаку. Очень добрая, ласковая (даже пугливая)». После этих слов были указаны номера пяти телефонов: двух домашних и трёх мобильных. Я вспомнил, что эту собаку уже искали до этого: маленькими объявлениями. Количество объявлений и телефонов говорило о том, что собака была очень любима. Жаль, что я её не видел.

***

В декабре хоронили бабушку. Её отпевали в церкви села Новый Усад, в котором она жила. Это очень большая церковь. Её сначала разрушили, а теперь восстанавливают. Отпевали в отремонтированном и почти тёплом приделе. В центре стоял открытый гроб. Икон было немного, некоторые из них представляли репродукции и обрамленные цветные фотографии из церквей. За стеклом иконы «Неопалимая купина» по фольге оклада ползала сонная муха. Ждали священника из города. Женщин пригласили сесть на лавки. Односельчанин бабушки, старый, но бодрый мужчина, зажигал свечи. Староста церкви предложила посетить остальное храмовое пространство и открыла дверь напротив входа. Пространство было совершенно пустым. На ободранных стенах виднелись куски лиц и одежды старой росписи. Высоко вверху было пять куполов. Внизу лежали доски для ремонта. Было холодно. Я вышел на улицу, где тоже стояли мои родные. Мимо проходили две старушки. Одна сказала: «Остановит меня, спрашивает. А я говорю, Романна, мне некогда, чайник поставила. Врала я. Чайник не ставила. А ей ведь — постой с ней, поговори». Бабушку не очень любили в деревне. Точнее, она никого не любила. Чем ближе была смерть, тем больше было никого. В спокойствии старушки я увидел, что люди должны похоронить человека, даже если при жизни брезговали им, потому что все мы представители одного биологического вида. Приехал священник, служащий в городской воинской части. Это был человек, учившийся в школе на класс младше меня. У него были большие рост и живот. Он ходил вокруг гроба, напевая молитву, махая кадилом и посматривая на умершую и присутствующих живых людей, которые стояли со свечами и крестились в нужных местах. Так тоже было надо, потому что умер человек. Слёзы появились у меня на кладбище.

***

Мой дядя служит старшим прапорщиком в Тюмени и заведует солдатской столовой. Однажды он ехал по ночному городу на автомобиле. Улица была пуста. На перекрёстке стоял светофор. В нём зажёгся красный свет. Мой дядя посмотрел налево и направо и не увидел ни машин, ни пешеходов. Он решил нарушить правила: проехал на красный свет, повернул и поехал дальше. Сзади взялась милицейская машина. Сигналя, она велела остановиться. Из неё вышел автоинспектор и подошёл к автомобилю дяди. Дядя узнал в нём солдата, служившего под его началом. Автоинспектор узнал в дяде своего бывшего непосредственного начальника. «Товарищ старший прапорщик! — обратился автоинспектор к моему дяде. — Вы случайно не видели, кто тут на красный свет проехал?» Дядя посмотрел на пустые тёмные улицы и ответил: «Нет, не видел». Бывший солдат оказался очень находчив.

***

Проезжая на трамвае, я видел, как пьяный мужчина, сев на край тротуара спиной к дороге, пытался не упасть. Он поддерживал равновесие мучительным поиском внутри себя центра тяжести: его спина нависла над лужей грязной воды, в которую он упал бы головой, если бы не удержался. Не знаю, что с ним случилось.

***

В вагон вошёл разговорчивый мужчина с кроликом в клетке. «Уступите место! — громко сказал он пассажирам. — Я с живностью». Никто не поднялся, а мужчина прошёл вглубь и обратился сидящему в очках молодому человеку: «Брателло! Уступи!» — и показал рукой на шедшую следом пожилую женщину. Молодой человек поднялся, пожилая женщина опустилась. Все улыбались, пожилая женщина улыбалась. «Познакомься с тем, кому уступил!» — предложил мужчина молодому человеку, указывая вниз, на стоящую клетку. Кролик жевал, молодой человек встал к дверям и качал головой. Мужчина наклонился к клетке, поправил куртку на руке и пролил из банки джин-тоник на свёрнутый плащ пожилой женщины. Все улыбались, а пожилая женщина перестала улыбаться. Воротник был мокрым. Кролик был чёрным.

***

Хмурым днём первого января мы пошли гулять и переехали на трамвае по Матросскому мосту через Яузу. По скользким дорожкам дворов Колодезного переулка мы прошли мимо военкомата и остановились посмотреть на поезда метро. В этом месте они вырываются из тоннеля к метромосту или скрываются в тоннель. «Ещё будет?» — спросила Даша, сидевшая на моих плечах. «Ещё будет», — обещал я. «Ещё будет», — обещала Ксеня. Мы подождали следующего состава, а потом перешли по переходу под путями метро. С другой стороны тоже был Колодезный переулок, но поезда были скрыты стенами. Переулок был пуст. За жилыми домами стоял завод, глядящий через реку на психиатрическую лечебницу, и ещё два жилых дома, высоких и зелёных. На тротуаре лежала книга. В книге было написано: «Коммунистка, старая подпольная работница, героиня труда — вот кто такая Бармашева», — с этого она начиналась. На столбе висел указатель дороги к храму рождества Предтечи. Однажды я увидел на трамвайной остановке листовку с длинным призывом защитить этот храм от произвола коммерсантов, и теперь мы решили на него посмотреть. Пустая ледяная дорога вела между бетонных заборов. Храм находился на промышленной территории, за воротами, и представлял собой трёхэтажное здание из грязного-красного кирпича с колокольней, сбитой из фанеры, на крыше. Во дворе храма стояла полунаряженная косоватая ёлка. Как все праздничные ёлки днём первого января, она выглядела удручающе, как будто не выспалась. Мы вышли со двора и обогнули хозяйственное строение. Стоящий на тротуаре мальчик поздравил нас с прошедшим праздником: «Здравствуйте! С наступающим!». В конце жилого дома оказался Олений Вал, и район сомкнулся: в этом месте мы уже бывали. Вдали от шахт, рудников и копей виднелся дворец спорта «Шахтёр». Мы очутились в отрывке сокольнического парка. На входе росло широкое дерево, облитое собаками по окружности мочой самых разных цветов, и некоторая моча уже превратилась в сосульки. Наверное, этим деревом сообщаются все собаки округи. В просвете между стволами виднелись Оленьи пруды. Мы пришли по берегу к остановке трамвая №4. Я встал на рельсы на середине дороги, чтобы высматривать, как он появится вдалеке. Даша стала прогонять меня с рельс, показывая на место рядом с собой: «Иди сюда! Низя. Низя. Низя». Потом приехал трамвай, а Даша заболела.

***

В конце коридора на входе в клуб «Пироги на Никольской» у закрытой застеклённой двери стояли три женщины средних лет. Они молча и заворожённо смотрели на горящий огнями Третьяковский проезд, на белые стены, витрины посетителей и охранников его магазинов. Наверное, они были приезжими из далёкого населённого пункта.

***

Недалеко от места, где я работаю, находится несколькоэтажный дом с дверью, на которой написано: «Конечная автобусная станция „Динамовская“. Посторонним вход воспрещён». На углу этого здания, возле зарешечённого окна, укреплено зеркало заднего вида, снятое с автобуса. Наверное, работники конечной автобусной станции узнают, посторонний или нет заходит внутрь. А напротив этого здания стоит другое. На его внешних стенах на уровне высокого первого этажа вывешены ящики с комнатными растениями. Как же поливают эти цветы? Ведь они находятся довольно далеко от окон.

***

Зимой мы ходили на выставку художника Саврасова. Выставка нам очень понравилась! Мы узнали много интересных вещей. Например, что сначала художника звали Соврасовым, а потом он переименовался, и что в двадцать четыре года он стал академиком. Мне понравилось очень много произведений художника Саврасова, а больше всего те, на которых было изображено ничего. То есть на них что-то было изображено, как-то: лужи, почва, небо, одинокое дерево, — но на самом деле главным предметом изображения этих художественных произведений было ничего. Больше всего я полюбил рисунок под названием «Ночь в осеннем лесу», который изображал ветреную ночь в осеннем лесу. Я тоже бывал ночью в осеннем лесу, и мне понравились точность изображения и то, что художник не побоялся такой прогулки.

***

Человек на двух костылях надел на шею пластмассовую плошку для сбора подаяний и вошёл в открывшиеся двери вагона. Из соседнего вагона вслед за ним завернул человек на коляске с обрубком одной ноги и отсутствием другой. «Куда прёшься?» — крикнул вдогонку первому человеку на костылях инвалид-колясочник. Тот рванул вперёд по проходу с обращением к пассажирам. Инвалид-колясочник выждал время и тоже обратился к пассажирам. На следующей станции человек на двух костылях переместился в другой вагон. Мужчина на коляске никуда не поехал.

***

В переходе со станции «Комсомольская-радиальная» на станцию «Комсомольская-кольцевая» я каждый день вижу лайтбокс с изображением Спасской башни московского кремля, подписанной следующим образом: «Вечность влюблена в творения времени. У. Блейк». А на станции метро «Улица Подбельского» есть другой лайтбокс. На нём изображён Георгий Победоносец на куполе торгового комплекса «Охотный Ряд» и напечатаны такие слова: «Величию нет предела. П. Элюар». Оба лайтбокса, впрочем, как и обе цитаты, кажутся мне одинаково бессмысленными.

***

По улице шли три девушки в венках из одуванчиков. Девушки были привлекательными, а жёлтые цветы делали их красивыми. На девушек в венках можно смотреть очень долго.

***

На детской площадке находилась карусель. Она была пуста, но на одном сиденье сидела чёрная собака пудель. Её не очень быстро катал мужчина средних лет. Собака пудель выглядела удручённой и беспомощной. Не знаю, нравилось ли ей катание на карусели или нет. Так трудно говорить за собаку.

***

На тротуаре Тверской улицы лежал воронёнок, то есть птенец вороны. Он был маленьким, совершенно неподвижным и пыльным. Его крылья были сложены к туловищу. Когда мы обошли его, я оглянулся, и на моих глазах воронёнок открыл глаз и больше его не закрыл. Глаз был чёрным. Это было очень страшно.

***

На углу Никольской улицы и Лубянской площади есть продуктовый магазин с мозаикой по бокам витрин. Рядом с одной из мозаик спал большой черепаховый котёнок. Он приподнял голову, когда мы на него посмотрели, и стал ждать, когда мы уйдём, чтобы снова опустить голову. Его трёхцветная шерсть на фоне мозаики показалась нам очень красивой.

***