Бесплатный фрагмент - Отныне и везде

Книга первая

Мистер Эй Зи
или хроника двенадцати дней

День первый. Череда случайностей

Последнее время меня окружает смерть. Словно волка на охоте. Думаю — это возрастное. Шестьдесят семь — это возраст. Не то чтобы старуха пугала — за жизнь всякое приходилось повидать. Взять, хотя бы, ту панику полгода назад по поводу астероида… У меня внутри даже не ёкнуло, хотя все СМИ собачьим хором завывали о конце света. Жила уверенность какая-то. И ведь обошлось!

Орбитальную станцию, правда, жалко. Столько лет строили, столько денег вбухали! Вот что значит оказаться в ненужном месте в неположенное время. И чего учёные ее с дороги не убрали? Могли бы и просчитать, даром что ли штаны протирают…

Но смерть… Смерть — другое дело. Теперь она всё чаще напоминает о себе, задевая мой круг. То одного выцарапает, до другого… Ощущения — как от изжоги. Вроде ничего страшного, но во рту горечь.

Одно дело на работе — приходишь на место преступления, а там труп. И воспринимаешь соответственно — как данность, как часть окружающего пространства, как одно из вещественных доказательств. Хотя, бывало, жалость пробирала. Особенно, когда молоденькую…

Но его легко сбросить, это переживание, ведь тебя лично с трупом ничего не связывало, нет предыстории. А когда друзья или родственники — тут другое. Пусть даже не виделся с ними годами, всё одно — в голове есть цепочка воспоминаний, целый сериал подчас, и тут его вдруг насильно останавливают. А главное — без видимых причин, по прихоти садиста-продюсера, взяли и обрубили концы. От этого — некая оскомина, досадное ощущение недосказанного. И ещё, нутром чувствуешь — с каждой смертью твой круг сжимается, уже красные флажки намёками по всему периметру. И всё четче становится перспектива — твой черёд не за горами.

Нет, у меня серьёзных проблем со здоровьем, вроде, нет! Ну, суставы напоминают о своём существовании. Или, вот, бляшки в сосудах. Так ведь у нас, мужиков, эти бляшки, как серьги у женщин — в моем возрасте без них как-то неприлично даже. В наши годы-то растёт что? — живот, волосы, ногти и аденома. Интересно — у гомиков тоже есть проблемы с простатой? Тьфу ты! Какой ерунды в голову не взбредёт…

С чего вообще начал писать? Профессиональная привычка. За жизнь столько бумаги извёл — на пару рощиц бы хватило. Хорошо хоть, на компьютеры перевели. Так и там — одних только кийбордов штук пять за жизнь отбарабанил. Хоть и печатаю всего двумя пальцами! Вот уже на пенсии второй год, а всё тянет. Изложение помогает упорядочить мысли. Сейчас это крайне необходимо…

Мда-а-а! Судя по вышеизложенному сумбуру — с порядком-то порядочные проблемы. Воистину: «мои мысли — мои скакуны». Хотя, в моем случае, скорей — лебедь, рак да щука. Перечеркнуть? Начать с начала? Бумаги жалко…

Второе, что обнаруживаешь, когда выходишь на пенсию — всё вокруг ужасно дорого. Хорошо хоть, за жизнь успел кое-что приобрести. Сейчас, в основном, трачусь на продукты, да на лекарства. Или, вот, на бумагу. Может, компьютер купить? Если ремень потуже затянуть, пожалуй, за полгода наберу.

Так, начну-ка лучше с начала. Записывать происходящее решил вскоре после похорон своего друга, бывшего напарника. Хороший был парень, царство ему небесное, если оно есть. На кладбище, у могилы, вдруг будто щёлкнуло в голове — если уже и он отбыл в мир иной, что обо мне говорить? Пашка-то на пятнадцать лет младше меня. Был. А Настя его ещё моложе… Чёрное ей к лицу. Надо бы поддержать как-то. С работы, конечно, помогут, только знаю я эту помощь… Он ведь ещё работал. И не жаловался особо.

Хотя, с Пашкой не здоровье виновато. Несчастный случай. Чего его на крышу потянуло? Матери хотел помочь? Или из-за футбола?.. Хоть и поздняя весна, но после стольких дождей — скользко. Кому нужна, теперь, эта дурацкая антенна? Обидно — футбол наши всё одно проиграли…

Хорошо, я на пенсии — не пришлось самому освидетельствовать… Вот так вот — был человек и сгинул. Будто и не было. Его, хотя бы, мать да вдова помнить какое-то время будут, а меня кто? Нет, не жалуюсь, свою жизнь прожил честно, сколько смог, столько дряни за решётку упрятал. Мы ведь, по сути дела, — ассенизаторы общества. Гниль да мусор убираем. Может, потому нас мусорами прозвали? Только вот, получается всю жизнь в этом дерьме и провёл.

«Может, оно и лучше, раз и нету». — брякнул вслух своим мыслям на похоронах, да невпопад. Наткнулся на колючий, непонимающий взгляд Насти. Хотел было объясниться, что, мол, не так поняла. Да тут речи начались, она лишь отмахнулась. Вечно у меня так — ляпну что-нибудь, потом расхлебывай. Потому и по служебной лестнице не слишком далеко взобрался. Ну да, бог с ней, с лестницей. Не это главное.

Главное — это то, что понимаешь в первую очередь после выхода на пенсию — оказывается тебе абсолютно нечего делать в этой жизни…

---

                                          * * *

Началось всё с необычного визита, через неделю после Пашкиных похорон. Задребезжал дверной звонок. За ней стоял подросток. Лет четырнадцати-пятнадцати. Рост примерно метр семьдесят. Видел несколько раз у подъезда. Волосы светло-русые, спутанные, давно немытые, из особых примет — приросшие мочки ушей, глаза бледно-голубые, мешки под глазами. Взгляд бегающий, на мне почти не останавливается. Боится чего-то? Одежда простая — мятая майка, с английской аббревиатурой, давно не стиранная, ворот оттянулся. Джинсы, спущенные на бедра, модный нынче, дурацкий манер. Типичный представитель современной молодёжи.

Чего ему надо? Он оказывается Олег, Алик по-домашнему. Сосед снизу. Ни и что? А-а, мать послала. Поминки у них. Брат старший умер. Я-то тут причём? Его и не знал вовсе. У него собственных друзей, что ли, нет? Ах, только в сети… Понятное дело. Обещал, что зайду. Придётся. Неудобно. Соседи всё же.

Стучусь, звонить не хочется. Никто не отвечает. Ага. Дверь не заперта. Есть кто живой? В прихожей обуви мало, несколько стоптанных туфель разных цветов, сапоги женские, чёрные, с молнией, на невысоком каблуке, две пары кроссовок, грязных, изношенных. Одна пара размером поменьше, видимо, Олега. На вешалке пальто, несуразная шляпка, спортивная куртка одна. Зеркало занавешено полотенцем.

Планировка у них, как и у меня. Естественно, они ведь прямо подо мной живут. Две комнаты. В спальне две кровати, в гостиной одна, тщательно заправленная. Обстановка у них — не бог весть. Пара облупленных шифоньеров, круглый стол покрыт свежей скатертью, следы укладки не разгладились, четыре стула из того же комплекта. Зато телевизор новенький, плоский, метр с лишним по диагонали.

Наконец, меня заметили. Алик подскочил и протянул руку. Заплаканная женщина уткнулась мне в плечо, рыдает. Обнять? С чего вдруг? Неудобно вроде. Но стоять с повисшими руками тоже не того. Еле усадил на стул. На пиджаке теперь мокрое пятно. Хорошо хоть туши нет. Застирывать не придётся.

Как звали покойного? Новый взрыв плача… Костя. Как случилось? Несчастный случай. Током убило. Компьютер. Олег показал его. Тот так и стоял в спальне на письменном столе — почерневший, прикрытый фланелевым одеялом. Костя, по всей видимости, хотел что-то записать на диск и тут, видать, коротнуло. Очаг возгорания был в дисководе. Что поделаешь. Случается.

Я бы так и ушёл, но заметил на столе повестку к следователю. К Пашке. Костя должен был явиться к нему пять дней назад. Видимо, не сходил, на тот день Пашки уже не было в живых. И о смерти следователя говорили по телику. Небось, обрадовался, что не надо идти.

— Чем твой брат занимался? — спросил я у Алика.

— Ничем.

— А сколько ему лет-то было?

— Восемнадцать.

— Он работал где?

— Нигде.

— Ясно. На маминой шее, значит.

— Не-а. Он сам зарабатывал. Нам всем хватало.

— Чем зарабатывал, спрашиваю?

— Так по мелочи… Точно не знаю. — ответил сквозь зубы Олег. Знает, гадёныш, но скрывает. Чёрт с ним, мне какое дело.

— Не хочешь говорить, как хочешь. Я пошёл.

— Может, помянете? — раздался плаксивый голос из-за спины. Наконец увидел её лицо. Чего слёзы с бабами делают. Лучше б не видел.

— Конечно, помянем. Сейчас схожу…

— У нас всё есть. Садитесь сюда… пожалуйста. Олежка, давай, там из холодильника… Извините, никак в себя не приду. Сейчас организую.

Женщина стала суетно метаться вокруг стола. На нём появилась нераспечатанная бутылка водки, зелёный салатик, солёные огурцы и помидоры. И волнами нарезанный чёрный хлеб. Нож, видать, давно не точен. Она собиралась ещё что-то делать, но я усадил:

— Спасибо, не надо больше ничего. Я на минутку. Время, сами понимаете. И, потом, я не пью. Завязал, знаете ли.

— Да-да, конечно, понимаю. Даже за компанию? Всё равно открывайте. Я буду. Мне совсем чуточку. Вот так. Достаточно. А вам?

— Просто газировки… Ну что ж. За Константина… прах его миру… то есть, я хотел сказать мир его праху.

— Костенька мой! — заголосила женщина и упала головой на стол.

— Алик, у вас платок или салфетка есть? Давай, помоги матери.

Чего там положено говорить в таких случаях? Тут ведь, как на работе, на своих помощников не оставишь, самому надо. Не люблю я эти слёзы, слюни, мокрень. Блин, ну какой из меня успокоитель?

— Вы, того… крепитесь. У Вас ведь ещё сын есть. Его тоже поднимать надо.

— Не надо меня никуда поднимать. — взъерепенился вдруг подросток.

— Не бушуй, это так к слову… Вас как зовут?

— Надя. Надежда Ивановна.

— Надежда Ивановна, успокойтесь. Держитесь. Всё наладится… со временем… Пойду я… Если что надо, не стесняйтесь.

— Вы по правде или просто так сказали? — спросил вдруг Олег.

— В смысле?

— В смысле — если что надо?

— Да, я серьёзно. Чем смогу — помогу.

— Тогда идёмте сюда, — сказал Олежка и отвел меня в их комнату. Усадил на кровать, а сам встал передо мной и замолчал, собираясь с духом.

— В чём дело?

— Я видел вас в форме… вы ведь из полиции?

— Я пенсионер в настоящее время. Раньше работал следователем. Старшим. В убойном отделе. А что?

— Вас-то мне и надо! Извините, вас как зовут?

— Официально Дмитрий Александрович, для тебя просто — дядя Дима.

— Моего брата убили!

— Как… убили?

— Не знаю как. Подстроили как-то. Вы следак, вы знать должны, как это делается.

— Я-то, положим, знаю, но здесь нет никаких оснований для твоих подозрений. Несчастный случай. Такое случается, сынок.

— Я вам не сынок.

— Извини… сосед. Олег, если ты чего знаешь — скажи. Иначе нет смысла разговаривать.

— Костя… он… хакером был.

— Вот оно как! Значит, он этим и зарабатывал!

— Ну да…

— Поэтому его к следователю вызывали?

— А вы откуда знаете? А, бумажка… нет, его как свидетеля вызывали… по поводу смерти его друга.

— Погоди… какого друга?

— Шурика из соседней школы. Только Костя не пошёл, потому что следователь тоже умер…

— Я знаю… это был мой друг. И он погиб случайно… как и твой брат, Олег.

— Нет! Нет! Смотрите! — он полез под кровать и достал оттуда лэптоп. Через пару секунд загорелся экран. Его пальцы быстро забегали по клавишам. «Мне бы такую скорость, я может уже генералом был». — мелькнуло в голове. Экран мигнул и там появился знак — пятиконечная звезда вверх ногами:

— Это их сайт.

— Он, что у тебя ещё и сатанистом был? — спросил я, слегка оторопев.

— Нет! С чего вы взяли?

— Так обычно поклонники сатану обозначают. Верхние концы — рога, нижний — борода.

— Нет! Нет! Нет! Он вообще ни в кого не верил! Глупости! Это они сами себе придумали. Знак такой. Их пятеро было. Хакеров суперкласса. Группа — КРРАШ!

— ???

— По первым буквам! Видите, у каждой вершины своя буква. К-Ки, Р-Ральф, Р — Рина, А — Арканзас, Ш — 25.

— Это у них клички такие?

— Аватары… так называют персонажей, выполняющих твою волю там… в виртуальном мире, созданным компьютером… Ух, как трудно с чайниками разговаривать…

— Ещё одно слово…

— Извините. Костя лично только с Шуриком был знаком. Я имею в виду с Ш-25. С остальными — через сеть.

— Ладно, пусть так. Но при чём тут несчастный случай?

— Троих из этой пятёрки уже нет в живых. Про остальных не знаю, они в сети больше не появляются, а вот насчёт Ральфа и Шурика мне известно.

— А когда они погибли?

— Самым первым был Ральф. Его настоящее имя было Родион. Чуть больше двух месяцев назад… тоже несчастный случай. Шурик рассказал Косте о том, что тот попал под троллейбус. Шурик к нему на похороны ходил… а потом и сам Шурик… умер месяц назад. От собственного самолёта.

— Как это?

— Шурик ещё и авиамоделированием занимался. Костя сказал, что Шурика собственный самолёт в голову ударил, а тот на обрыве стоял… ну и рухнул вниз… Кстати, радиоуправляемый самолёт имел тот же номер — Ш-25…

— М-да-а.

— Костик тоже что-то заподозрил. Особенно после того, как Арканзас внезапно исчез из сети. На полуслове… Три недели назад.

— А что с Риной?

— Не знаю. Костя получил её последнее послание десять дней назад.

— Какое?

— «Случайности — не случайны! Берегись!» Костя собирался сообщить всё следователю, тем более что тот вызвал его сам, а тут по телику передали о гибели… Вы возьмётесь за это дело?

— М-м-м. Я вообще-то на пенсии.

— Этот следователь ведь был вашим другом, а у меня брат умер. Я вам помогать буду.

— Ты мне в напарники напрашиваешься, что ли?

— Да.

— Ты знаешь, что главное от напарника требуется?

— Мозги?

— Дисциплина! А у тебя с ней явно не лады…

— Слово даю. — ответил Алик, подтягивая вверх джинсы.

— А чем ты мне, собственно, можешь помочь?

— Ну… вам же ликбез нужен… компьютерный.

— Твоя правда… Компьютер-то только как пишущую машинку использую. Или в качестве склада временно ненужных знаний… Не обещаю… посмотрю, что могу сделать. Потом сообщу. Проводи меня. Да! И матери ни полслова. Пока.

День второй. Настя

Этот визит был намечен мною давно, но всё откладывал его на потом. Не то, чтобы мне не хотелось видеть Анастасию, совсем наоборот. Но именно из-за этого «наоборот» и считал посещение Пашкиной квартиры преждевременным. Однако, в связи с изменившимися обстоятельствами, теперь это необходимо.

Подошёл к знакомой двери с тяжёлым сердцем. Знал эту семью уже лет десять, нет, двенадцать, ведь Павел был напарником целых двенадцать лет… Пусть не всегда наше общение проходило гладко, мы расплёвывались и сходились вновь много раз, но Настя в том не повинна.

Анастасия… Кудрявые, светло-русые волосы с непокорными завитками на висках, зелёные, озорные глаза, в которых всегда таилась некая недосказанность. Узкие брови в виде запятых, прямой, изящный нос, пухлые губы, всегда готовые распахнуться в улыбке — будь я художником, мог бы нарисовать её портрет по памяти, такой, какой увидел тогда, двенадцать лет назад — тонкой, стройной, живой и весёлой. Каково ей сейчас? А, главное, надо говорить что-то положенное в таких случаях, а нужных и правильных слов не находилось.

Настя встретила приветливо. Подставила по привычке щёку. Пахнет сладкими духами. Ей идут.

— Проходи, располагайся, я сейчас.

— Не беспокойся, я на минуту.

— Нет уж! Минуткой ты не отделаешься.

В квартире вроде всё на своих местах. Из траурных элементов только фото в рамке с чёрной ленточкой. Но чего-то не хватает…

— Дима, садись, сейчас чай пить будем.

— Мне…

— Знаю, знаю, покрепче и без сахара.

— Ты хорошо выглядишь.

— Спасибо, Дима. Ты — тоже. Пенсия тебе к лицу.

— Шутишь?

— Серьезно… спокойней, что ли стал.

— Это ты верно заметила. Покоя на пенсии хватает. Печенье вкусное. Рецепт дашь?

— Ты что, уже и печь стал?

— От нечего делать.

— Прогресс!

— Ладно тебе… как ты сама?

— Нормально, спасибо.

— Если что надо…

— Спасибо, спасибо. Ты — настоящий друг.

— Настя… я к тебе ещё и по делу пришёл.

— По делу? Ко мне? Интересно, давай выкладывай.

— Слушай, Насть, Паша, последнее время, вёл себя как обычно? Ничего странного в поведении?

— Откуда мне знать!

— В смысле?

— Ты что, не в курсе? Да мы же с ним уже больше года, как вместе не жили.

— То-то, я смотрю, полное отсутствие мужских вещей в квартире.

— Ну да… Почти сразу после того, как ты на пенсию вышел, мы и разъехались. Он к матери перебрался.

— Извини, не знал.

— Конечно, откуда. Ты ведь как с работы ушёл — будто растворился. Ни звонка, ни весточки. Ладно ты с Пашкой повздорил, но со мной-то — мог бы пообщаться.

— Прости… Чего-то закрутился.

— Ладно, проехали… А чего ты Пашкой вдруг заинтересовался?

— Понимаешь, он перед самой гибелью одно дело вёл. Там есть ряд странностей.

— Слушай! У меня ведь его лэптоп есть! У матери-то, за городом, интернет не ахти, вот он у меня и держал, пользовался, когда надо было что сделать после работы. Мы же с ним в дружеских отношениях оставались… Он его в шкафчик прятал… Так и есть! Вот. Пожалуйста.

— Отлично. Сейчас посмотрим… Чёрт! Батарея разряжена. Надо к току. Переходник есть? Замечательно. Сейчас включим. Так, интернет работает. Здесь масса папок. А тут вот что-то заблокировано… Настя, ты пароль не знаешь, случайно?

— Не-а.

— Ну да ладно, разберёмся. Ты позволишь его забрать?

— Конечно, бери… Слушай, Дим, ты меня не забывай. Я ведь теперь совсем одна.

— Настя, Насть… ты звони, если что. Да и забегать буду. Часто-часто. Обещаю.

— Идём, я тебя до остановки провожу. Мне всё одно в магазин надо.

На остановке она чмокнула в щёку и ушла. А тут и троллейбус подошёл…

Чёрт! Чуть свою остановку не проехал. Задумался о чём-то… Вечно с этими женщинами так. Отвлекают.

                                          * * *

К сожалению, ничего интересного у Пашки в компьютере не было. По крайней мере, в открытом доступе. Разве что фотки. Пашка фотографировать любил. Эти, как их чёрта зовут, селфи. Да, судя по датам на фото, Настя не лжёт. За последний год ни одной совместной. Смотри-ка, а вот и я здесь. Ну и рожа… Может волосы сбрить? А то совсем седой стал.

Где этого «напарника» носит? Уже и сообщение ему оставил. Тоже мне, помощничек. Телефон зазвонил. Объявился-таки. Сейчас я ему. Но звонил не Олег.

— Да? Кто? Когда?! А ты сама в порядке?! Сейчас буду, жди. Жди, говорю!

Этого ещё не хватало. Недаром говорят — беда не приходит одна. Хорошо хоть, троллейбуса ждать не пришлось…

Возле Пашкиного подъезда толпа. Две пожарных машины, скорая, милиция. Всё, как полагается. Где же?.. А вот и Настя.

— Как это произошло?

— Не знаю.

— Ты дома была?

— Нет, конечно. Я же с тобой вместе вышла! В торговом центре задержалась, вернулась полчаса назад, а тут уже пожарные…

— Может ты утюг включённый оставила? Или чайник?

— Я не первый год замужем. Это вы, мужики, на такое способны.

— Ладно, ладно, успокойся. О, знакомого увидел. Сейчас постараюсь выяснить. Стой здесь и никуда, понятно? — Настя послушно кивнула головой, завернувшись в жёлтое, старенькое пальтецо. Нахохлившийся цыплёнок, да и только.

— Стёпа, привет.

— А… Дмитрий Александрович! Рад вас видеть. Вы же вроде…

— Да, да, на пенсии. Успокойся. Это же Пашкина квартира. Павла Степановича Плужина.

— Да вы что? Не знал… Я у него никогда не был. Я ведь в другом отделе.

— Знаю, знаю. Что здесь? Как всё произошло?

— Пожарники выясняют. По всей видимости, ковёр загорелся. На нём зарядка лежала.

— Они же, вроде, должны быть надёжными.

— Вообще-то, такое редко случается. Но у них во всём доме короткое. Видать, скачок напряжения был.

— В квартире что-нибудь осталось?

— Ничего целого. Что огонь не сожрал, пожарники водой уничтожили. Ремонту теперь… Страховка-то была?

— Не знаю. Спасибо за информацию. Если что — звоните.

«Цыплёнок» смотрит на меня с надеждой. Что сказать? Лучше правду:

— Говорят, короткое замыкание было. Во всей многоэтажке. А у тебя пробило. Сгорело всё. Ничего не осталось.

— Вот ведь беда какая. Что за напасть на меня. То Пашка, то пожар…

— Не кисни. Что-нибудь придумаем. Страховка есть?

— Не-а.

— А остановиться где?

— У меня в этом городе никого…

— Ко мне поедем. И не возражай! Не волнуйся, места хватит. Я всё равно один в двух комнатах околачиваюсь. Пока поживёшь, а там… придумаем.

— Спасибо, тебе, Дим.

— Нечего тут, нюни распускать! Тряпки — дело наживное. Поехали.

В троллейбусе были свободные места, и мы ехали, сидя. Настя то и дело вздыхала и всхлипывала потихоньку. Мне было не по себе.

— Чего вы с Пашкой-то разошлись?

— Накопилось… А, когда ты на пенсию ушёл, он совсем с катушек сорвался. Пил, по ночам где-то шастал… Ты ведь знал, что у него на стороне…

— Знал.

— Чего тогда спрашиваешь.

— Ну, знаешь… Многие с этим мирятся.

— Я — не многие.

— Твоя правда! Ну, в смысле ты… молодец.

Телефонный звонок спас от неловкой паузы.

— Вы меня искали?

— Да, Олег, где ты пропадаешь?

— Я маму провожал. Она на полмесяца в деревню к тете уехала. К своей сестрёнке.

— Как придёшь домой — поднимайся ко мне. Мы сейчас будем.

— Соседский парнишка. — ответил я на вопрошающий взгляд.

День второй. Трое, не считая лэптопов

Через пять минут мы встретились у моей двери.

— Прошу знакомиться. Это Анастасия Степановна. Это Олег.

— Олег. Леонидович.

— Очень приятно, Олег Леонидович…

— Входите, располагайтесь. Я, пока, чаем распоряжусь, — предложил, но Настя перехватила инициативу:

— Давай, лучше я этим займусь. А ты иди в комнату. Олег ждёт.

— Что, есть новости? — встретил меня вопросом подросток.

— Нет, ещё нет. Но твоя помощь необходима.

— Что скажете… А она у вас тут всё знает, — заметил он, видя, как споро накрывает на стол Настя.

— Она здесь часто бывала. С мужем. Она жена, то есть, вдова того следователя, который вызывал твоего брата.

— А, понятно… Я думал — полицейские богаче живут, — добавил он, оглядывая мою квартиру.

— Есть и богатые… Вот, Олег, компьютер следователя. На нём несколько папок, которые закрыты, а пароля никто не знает. Вскрыть сможешь?

— Запросто. Недаром мой брат себя Ки называл. Ключ — по-английски.

— Так-то брат. Он что, тебя тоже научил?

---

— Специально — нет. Но, и я ведь не слепой. Ой, лэптоп полностью разряжен. Пойду к себе, у меня зарядка есть.

— Хорошо. А принтер у тебя имеется? Тогда их сразу и распечатай. И ещё, разговоры между участниками КРРАШа распечатать тоже сможешь?

— Ноу проблемс! — козырнул радостный Алик и захлопнул дверь.

— Вот и наш чай! А где же гость? — спросила Настя, стоя на пороге с дымящимся чайником.

— Скоро будет. Давай, располагайся. Спать там будешь, а я здесь, на диване.

— Дим, неудобно как-то.

— Успокойся. Всё в порядке. Я так и так большую часть ночей здесь провожу. У телика.

Настя ещё пыталась что-то возразить, и мне пришлось добавить:

— Мне будет очень приятно, если ты у меня поживёшь. Вдвоём веселей.

Мы молча стали пить чай с печеньями. Она даже раскопала у меня в холодильнике лимон, так что стало совсем хорошо.

Где-то через полчасика в дверь ногой постучал Алик. Руки его были заняты — в одной лэптопы с проводами, в другой пачка бумаг. Увидев, что Настя в комнате, он застыл на секунду в нерешительности.

— Не волнуйся. При ней можно. Она в курсе.

— Тогда ладно. Пассворд оказался плёвый, так что это не заняло времени. А вот распечатки… вон, сколько бумаги ушло! — он помахал над головой увесистой кипой.

— Молодец. Пей чай, а я пока с бумагами познакомлюсь. Где бы тебе сесть?..

— Давай, Олег, мы с тобой на кухне будем чай пить? Надо дать Дмитрию время спокойно разобраться. — умница Настя увела Алика на кухню.

Первым делом хотелось понять, чем же, собственно, занимался Паша в последние месяцы? Судя по всему, дело было заведено после смерти Родиона. Это понятно — несчастный случай, может самоубийство. Делов-то на пару суток, почему Пашка не закрыл его?

А-а, вот из-за чего — камера слежения. По данным описания записи, потерпевший переходил перекресток на зелёный свет. Все машины стояли, как положено. Внезапно троллейбус сорвался с места и сбил насмерть потерпевшего. То есть вариант убийства? Само видео где? А мотив? Х-м-м. Водитель — Марина Анатольевна Пырьева, женщина сорока пяти лет, водитель с двадцатилетним стажем, не пьющая, не привлекалась. В настоящее время — в больнице с сердечным приступом. Может оно причиной?

Молодец Пашка, проверил. Нет, приступ случился позже, при свидетелях, когда стало ясно, что насмерть. У неё есть два сына-малолетки. Живут совсем в другом районе. Никаких связей с потерпевшим выявлено не было. Технический осмотр троллейбуса не выявил никаких дефектов. Хотя, по словам Марины Анатольевны, троллейбус сам внезапно рванул вперёд. Чушь какая-то. Чёрт, самому бы видео посмотреть… Но этого пока маловато. Мало ли причин…

А, тут ещё кое-что. Анонимное сообщение о группе хакеров КРРАШ. Вот оказывается, откуда Пашка о них узнал! Странно, настоящих имен не указывается, только IP- адреса. Это уже что-то. Значит, анонимщик не знает их лично. По ним можно найти… Так и есть! Допрошен Арканзас. В жизни — Аркадий Николаевич Засимов. 16 лет. 10 класс. Надо бы одноклассников проверить. На допросе держится нервно, бормочет что-то о слежке за ними. Вывод — приверженец «теории заговора». Отпущен под подписку о невыезде. Адрес имеется. Это хорошо, надо будет навестить.

Что ж, я склонен согласиться с выводами Павла — скорей всего несчастный случай. Для самоубийства — слишком случайно, для убийства со стороны соперников, если предположить наличие конкуренции между группами хакеров, слишком сложно. Хотя к этому предположению есть солидный аргумент — анонимка.

— Олег!

— Да, Дмитрий Александрович.

— Посмотри-ка, нет ли в компьютере файла с видео несчастного случая с Родионом. Это первое. Второе — ты не знаешь, случайно, чем конкретно группа КРРАШ занималась последнее время? Займись этим, а я пока Насте помогу. У неё пожар случился, теперь она здесь будет жить.

— Я в курсе, — ответил рассеянно Алик, чьё внимание уже было погружено в лэптоп.

На кухне Настя мыла чашки.

— У тебя раствор для мытья закончился.

— Сейчас пойду куплю. Что ещё надо?

— Всего понемногу, холодильник пуст.

— Как раз сегодня собирался…

Одевшись, вышел было на лестничную площадку. Меня остановил подозрительный шум. На лестнице внизу, у квартиры Олега, тихо стояла группа людей в масках с оружием. Группа захвата? ФСБ? Хорошо, я ещё за собой не захлопнул. Быстро вернулся назад, оставив дверь приоткрытой.

— Дима, ты не ушёл? Я тут вспомнила…

— Тс-с-с! Тише! — жестом я оставил Настю. Она послушно застыла в прихожей.

— Что такое?

— Пока не понял, но что-то не так. Иди к Алику и не выпускай его из квартиры, чтобы не случилось.

— Ладно, а ты?

— Не беспокойся, сейчас выясню.

Настя ушла в комнату и прикрыла за собой дверь. Молодец.

Внизу раздался скрежет металла по металлу. Дверь вскрывают. Без предупреждения и звонков?.. Тихий топот ног. Через минуту раздался голос:

— Чисто. Никого.

— Осмотреть на предмет взрывчатых веществ, — раздался приказ.

Придётся обождать…

Снова шум на лестнице спустя десять минут.

— Никаких следов. Скорей всего — ложный вызов.

— Чёрт! Ладно, отбой. На выход.

Теперь — самое время. Вышел из квартиры и направился вниз. На лестничной площадке офицер.

— Что тут такое? — спрашиваю.

— Вы кто?

— Я — сосед сверху. — протянул удостоверение.

— А, собрат по оружию.

— Уже нет, на пенсии второй год.

— А, мне ещё четыре года тарабанить. Вы знаете — кто здесь живет?

— Да. Женщина с сыном. Они к тётке в деревню уехали сегодня утром. — мне почему-то не захотелось говорить правду: — А, в чём дело?

— Да вот, поступило сообщение о готовящемся теракте. Ничего нет. Кто-то всё шутит! Я бы ему яйца за такие шутки! А у них врагов никаких нет?

— Откуда мне знать. Я всего лишь сосед.

— Ну да, ну да. Квартиру мы опечатываем. Как они приедут, пусть по этому телефону обращаются.

— Передам… А, что за сообщение-то?

— Позвонили. Сказали, что в квартире есть бомба, заложенная в компьютере. Мы на такие сообщения сразу реагируем. Особенно теперь. А компьютер у них вообще сгоревший. Причем давно. Его на свалку надо. Чего держат?

— Не знаю. Ну, пока. Удачи. Вы тут надолго?

— Нет. Закончили. Уходим уже.

Я вышел из подъезда и направился в гастроном. Через двадцать минут с полными пакетами возвратился. На лестничной площадке уже никого. Только две белые полоски на двери. Поднялся к себе. На пороге меня встретили встревоженные Олег и Настя.

— Что?

— Всё в порядке. Пока. Твою квартиру вскрывали.

— Мою? Кто?

— ФСБ! Олег, скажи честно, твой брат, чем занимался?

— Я уже говорил.

— Есть подозрение на терроризм. Он случайно к бомбам не имеет отношения?

— Вы что такое говорите? Да Костя этих террористов сам ненавидел. Он даже помогал выявлять их в сети.

— Может тогда это их месть?

— Вряд ли, Костя следов не оставлял.

— А IP-адрес?

— Компьютер четыре дня тому назад сгорел. Чего сейчас-то?

— Твоя правда… Не нравится мне это. Ты теперь поживёшь у меня. Квартира всё равно опечатана.

— Постойте, как же? Может пойти сказать, что я не причём?

— Рано. Чувствую — здесь что-то неправильно. Пока не могу понять что. А твоё временное отсутствие нам на руку. Даст время разобраться. Пару недель до приезда твоей матери у нас есть.

Настя и Алик уставились на меня и застыли в ожидании. Не люблю, когда на меня смотрят в упор.

— Олег, давай, ложись спать. Утром продолжим. Постель в шкафу. Сейчас я диван разложу.

— Я сам… у нас похожий.

— Ладно. И — чтоб утром не ныть! Подъем в семь. А теперь — чистить зубы! Погоди, дам тебе щётку. У меня запасные есть.

— Есть, товарищ командир!

— И мне щётка найдется? — кокетливо спросила Настя.

— И тебе. Недавно две по цене одной давали. Я сразу четыре взял. На будущее. Они же не портятся.

— Запасливый.

— Ты, давай, Настя, тоже ложись. Мне тут покумекать надо. Одному.

Через полчаса все улеглись, и можно было спокойно подумать. Конечно же, таинственная Рина права: случайности — не случайны. Кто-то настойчиво хочет уничтожить эту группу хакеров. Задачи на завтра:

— Найти по возможности Арканзаса и Рину.

— Узнать, что группа КРРАШ конкретно вскрывала, куда и кому продавала информацию.

— Выяснить, не было ли чего-либо подобного с другими группами хакеров…

На кухне появилась Настя, в моём вафельном халате.

— Ты не против? Я буду в нём спать.

— Мой дом — твой дом.

— А ты, когда собираешься? И где?

— Скоро, ложись. У меня раскладушка есть. Разберусь.

— Слушай, Дим. Мы — взрослые люди. Давай, не выдумывать. Я к тебе приставать не буду. И ты, знаю, джентльмен. Будем спать вместе на одной кровати. Тем более, что она у тебя двуспальная. Или я вообще уйду!

— Куда это?

— В гостиницу.

— Ладно, уговорила. Не отвяжешься ведь.

Проснулся среди ночи. Сходил в туалет. Вернулся — она уже на мою половину ногу закинула. Примостился на краю. Отвык делить постель с кем-то. Настя, оказывается, сопит во сне. Тихонько правда, как маленький ребёнок, даже убаюкивает.

День третий. Арканзас

Проснулся внезапно, от звяканья посуды и аромата из кухни. Восемь! Ничего себе. Впервые за много лет! Настя, видимо, давно встала и приготовила завтрак. Олег тоже проснулся, уже уплетает оладьи.

— Доброе утро.

— Доброе утро, дядя Дима.

— Привет, — Анастасия радостно улыбалась, держа сковородку в руке, — прежде чем пойдёшь в ванную, ответь — тебе сосиски поджарить или сварить?

— Как и ему — жареные. И кофе…

— Знаю, без сахара и покрепче.

Через полчаса с завтраком покончили. Пора приниматься за дела. Не успел оглянуться — Настя, уже одетая, в прихожей.

— Ты куда?

— На работу. Потом в полицию, узнать насчёт квартиры, когда можно будет ремонт начинать и вообще.

— Вот запасные ключи. У меня тебе будет задание — посмотри у себя в библиотеке, в подшивках — нет ли какой информации о подобных несчастных случаях с другими программистами.

— Может лучше через интернет?

— Попробуй, но не используй при поиске слова хакер и убийство. Они в списке «тревожных слов». Найди подходящие синонимы — ты же филолог. И звони, держи меня в курсе. Будь осторожна. Смотри по сторонам.

— Ты думаешь?

— Ничего не думаю, но осторожность не помешает. И обо мне в полиции не болтай.

— Само собой. Спасибо, Дим. Пока.

Подставила щёку. Пришлось поцеловать. Надо спросить, какие у неё духи? Видать дорогие, до сих пор пахнут.

Алик меня уже ждёт с раскрытым лэптопом на коленях.

— Что будем делать в первую очередь?

— Надо бы разыскать этих Арканзаса и Рину.

— Пару минут… Так. По Арканзасу достаточно просто. Адрес компьютера записываю. А вот по Рине проблема. Судя по всему, у неё всё время менялся компьютер.

— Она что, так богата?

— Нет. Достаточно пользоваться чужими компьютерами. Например, в кафе, библиотеках, в учреждениях. Да где угодно, лишь бы доступ был к интернету.

— Так, с ней разберёмся потом, а пока съездим, навестим Арканзаса.

Ехать пришлось почти час с пересадками. Он жил на другом конце. Странно, адрес, указанный в деле, не совпадает с компьютерным. Вначале проверим компьютер.

Уже на подходе к дому почувствовал, что и здесь нам не повезло. Рядом с подъездом — контейнер для строительного мусора, дверь распахнута, везде следы мела, песка и цемента. Судя по адресу, здесь находился продовольственный магазин. В нем, как раз, и ремонт.

От строителей, как обычно, толку нет. Они едва по-русски говорят. Но, слава богу, у нас ещё живы постоянные источники информации. Без старушек половина дел осталась бы не раскрытой. Отослав Олега побродить вокруг (подростки — самый большой раздражитель для престарелых), сам присел к парочке пенсионерок.

— Давно это магазин-то в ремонте? Вышел недавно из больницы, не знал, что он закрыт.

— Долго же вы в больнице лежали. С сердцем или как?

— Давление.

— У меня тоже оно, проклятое. А магазин уже три недели как закрыт. Ремонт, правда, только-только начали. Ждали, пока просохнет.

— От чего?

— Так его ж залило! Ой, товару-то попорчено было, тьма! Вона, цельный контейнер всякой всячины повыкидывали. Я, с тех пор, руками стираю. Надёжнее.

— А причем здесь стирка?

— Да как же? Это ведь из-за стиралки, будь она неладна.

В разговор вступила вторая бабуля:

— Они вечером решили простирнуть что-то там, форму свою или ишо што. Магазин-то на хорошем счету был, не то, што в соседнем дому… Заклинило её, машину эту, вода всю ночь, видать, хлестала. Всё там залило, полуподвал ведь. Вот, опосля и закрыли. Да и запечатан он был, покуда следствие шло.

— Что, проворовались?

— Нет! Веришь, мальчонка утоп! Жалко парнишку. Вроде, тихой был. Он в этом магазине подрабатывал. Грузчиком.

— Никаким не грузчиком, чего болтаешь ерунду. Он у них помощником менежера был. По вычислялкам энтим.

— По компьютерам что ли?

— Ну, я это и говорю. Ноне же всё через эту штуковину — и товар заказать и зарплату. Скоро вся жизть от неё будет зависеть, помяни мое слово! А про парнишку точно знаю, у меня дочка в этом магазине кассиром работала. Хороший был. Смирный.

— Как это утоп? В стиральной машине?

— В этом-то и загвоздка! Но я-то у следователя выспросила — говорит парнишку этого током шандарахнуло. Он, видать, хотел стиралку чертову, выключить, а его и того.

Старушки не сразу вспомнили имя погибшего, хотя, к тому моменту, я уже сам догадался. Итак, ещё один конец оборван.

С помощником мне всё же повезло. Соображает. Когда ему пересказал, он сразу предложил в том контейнере порыться. Хорошо хоть, не пришлось мне туда нырять. Как в далекой молодости, на атасе стоял. Минут через десять Алик вынырнул оттуда, показал большой палец, и мы быстро ушли. Только в автобусе он показал свою находку, завёрнутую в целлофановый пакет.

— Это хардрайв. Главный элемент компьютера. Мозг, понятно? Практически целый. Они его даже не сломали — так целиком и выкинули. Ничего не понимают. Это же в первую очередь уничтожать надо! Здесь же вся информация. Кругом одни лохи!

— Ладно тебе, больно грамотный. А мы-то сможем разобраться?

— Со мной — нет вопросов! Просушим — посмотрим, что там.

                                          * * *

К семи часам пришла, наконец, Настя. С полными сумками.

— Зачем это? Я бы мог сам.

— Перестань! Да и потом, здесь не только еда. Вот халатик себе домашний купила. Нравится? Не всё в твоём ходить.

— В следующий раз звони, если задерживаешься.

— Чего надулся? У тебя же в доме ничего женского нету. А мне надо. Вот и пришлось задержаться. Извини. А у меня, кстати, радость!

— Какая ещё?

— Заначка, представляешь себе, не сгорела. И пожарники не нашли! И полиция! Я в квартиру зашла, походила из угла в угол, потом вспомнила про неё, полезла — а она целехонька! Живём!

— Ну, чудо! У неё квартира сгорела, а она бумажкам радуется.

— Что лучше слёзы лить? А, всё-таки, пятьдесят тысяч на дороге не валяются. Чаю нальёшь по такому случаю?

— Садись. Ужин я, правда, ещё не готовил, мы тут с Аликом долго ездили по делам, недавно вернулись.

— Успешно?

— Как сказать. Арзамаса тоже уже на свете нет… а Олег мозги сушит. Я имею в виду хардрайв. Может, что и найдём.

— Я тоже даром время не теряла. Посмотрела. И кое-что нашла. Но это потом. Сейчас дай мне полчасика — сварганю ужин на скорую руку. Голодная!

— Давай помогу?

— Ты лучше Олегу помоги. И, вообще, в зал иди. Дай женщине переодеться.

Алик возился с проводами. Они окружали его со всех сторон, словно тонкие змеи, но парень деловито разбирался с ними.

— Скоро?

— Думаю да,

— Слушай, напарник. Я попытался разобраться в их беседах…

— Чатах?

— Пусть будет, чатах. Но они каким-то шифром говорят. Все эти LOL, FYI… Ты не мог бы помочь разобраться?

— Хорошо, дядя Дима, посмотрю, потом расскажу. Так… что тут у нас? — монитор стал показывать разные папки.

— Это ты уже с хардрайва?

— С него. Эта группа файлов нам не интересна. Все про магазин, товар, закупки, срок годности… А, вот здесь фотки. Домашний альбом. Вот Арканзас с друзьями. Не так уж много у него их было. Он, оказывается, с Шуриком знаком был. Где это они? В каком-то интернет-кафе, видать. А это, кто такая? Чёлка пол-лица закрывает. Как они через волосы смотрят? Прям, болонки, честное слово.

— Где болонки? — в зале появилась Настя, — Ужин готов, руки мыть и на кухню. А эту девицу я знаю. Она иногда к нам в библиотеку приходит.

— Ты уверена?

— Точно! Странная какая-то. Книги редко берёт, только за компьютером сидит, но в игры не играет. Чего-то читает там, ищет… Я один раз позади стола проходила — на экране значки какие-то, как она в них понимает?

— Как её зовут, не помнишь?

— Катя. По-моему, из богатой семьи. Приезжает на своем БМВ, а ведь ей и шестнадцати нет. Точно знаю, карточку заполняла.

— А адрес не помнишь?

— Нет, но завтра посмотрю. Так, сворачивайтесь! Это всё подождет, в отличие от ужина.

Оказывается, я отвык от домашней еды, приготовленной кем-то. Хотя и сам неплохо готовлю. Любил по молодости удивить. Но для себя одного всегда лень. Приятная тяжесть. Сразу в сон потянуло. Молодец Настя. И чего Пашке не хватало?

— Спасибо, было очень вкусно. — сказал Алик и ушёл в гостиную.

— Настя, ты — чудо! Иди, отдохни, ноги вытяни. Я посуду помою. И не возражай, у нас в доме разделение труда. Ты готовишь — я мою, я готовлю — ты моешь. Договорились?

— Ну, раз у нас в доме такие правила… А ты тоже готовишь?

— Как-нибудь тряхну стариной. Только вот за твои пальчики боюсь. Проглотишь.

— Буду жить в предвкушении. Я пошла?

Спустя несколько минут присоединился к ним. Настя удобно устроилась на диванчике, ноги, действительно, вытянула — положила на журнальный столик. При моём появлении поспешно попыталась убрать их, но я остановил:

— Отдыхай. Тоже так люблю. По-американски.

— Тогда садись рядом. Будем новости смотреть.

Плюхнулся на диван. Положил ноги рядом. По сравнению с моими, её ножки казались детскими. Когда она успела педикюр сделать? Ну конечно, заначка же цела! Женщина, одно слово…

Олег не обращал на нас никакого внимания. Он был чем-то явно расстроен.

— Что такое?

— Пока не получается. Тут я нашёл пару файлов, но они так засекречены! Тройной пароль. Один отгадал, а вот на втором отсчёт начался, пришлось срочно выйти.

— Что за отсчёт?

— Понимаете, можно так засекретить свои файлы, что они разрушатся, если кто-то чужой без разрешения попытается их прочесть. Я не могу их вскрыть.

— Не расстраивайся. Переключись на чаты. Может, там что найдём. Да, Настя, ты говорила, что у тебя есть новости?

— Чуть не забыла! Я долго ломала голову, как задать поиск? Наконец, придумала — случайные смерти компьютерных гениев. И вот, что получилось. За последние три месяца произошла целая серия смертей по всему миру. Трое в Китае, четверо в США, трое в Израиле, два во Франции, один в Англии. Все были известными хакерами. Сколько было малоизвестных — трудно даже представить.

— То есть, ты хочешь сказать, своего рода эпидемия несчастных случаев среди хакеров?

— Именно!

— Значит, кто-то начал войну против них. Но кто? Зачем?

— Зачем — приблизительно понятно. — стал пояснять Алик, — Хакеры всегда были изгоями. Даже когда их стали нанимать на работу в ФБР или в ФСБ. Они ведь нарушают нормальную работу компьютеров, вмешиваются в сложные программы, узнают чужие секреты, читают письма… Но вот кто? Поначалу подумал, что секретные службы. Но смерти произошли в разных странах.

— Однако предположение нельзя снимать со счетов. Возможно, что идёт война между секретными службами. Тогда они будут активно уничтожать хакеров, работающих на чужую сторону.

— Или существует какая-то организация, которой мешают хакеры в принципе, как класс. — высказала своё предположение Настя.

— Я думаю, надо работать в обоих направлениях. Завтра продолжим. Но, главное правило отныне — избегать интернета!

— Почему?

— Мне кажется, через него они их и отыскивают. Во всяком случае, Пашин лэптоп точно нельзя использовать в сети. Его сразу распознают. Ведь мы даже ничего не искали с помощью Пашкиного лэптопа, только посмотрели, что там есть, или просто заряжали. А последствия? У Насти — пожар, у тебя странный обыск. То есть на нём есть метка — может тот же IP- адрес или ещё что. Всем ясно? Тогда на сегодня всё.

Ночью Настя долго ворочалась и вздыхала.

— Тебя что-то беспокоит? — тихо спросил я.

— Может нам с Аликом куда-нибудь уехать? — горячим шёпотом ответила она.

— Это ещё почему?

— Я за тебя беспокоюсь. Из-за нас у тебя тоже могут возникнуть проблемы.

— Я столько лет прожил без них, так что немного проблем — даже полезно для здоровья. И потом, я всё равно тебя никуда уже не отпущу.

— Точно?

— Точно! Иди ко мне. — И она послушно прильнула.

День четвёртый, утро. Исходные данные

Чего терпеть не люблю — так это сумбур! Утром проснулся и сразу же его почувствовал. Настроение вроде прекрасное, но, в то же время, какой-то дискомфорт. Из-за вчерашней ночи. Не знаешь теперь, как в глаза взглянуть, что сказать. Давненько со мной такого не случалось.

Спрятался в ванной. Долго и настойчиво тёр зубы, рассматривая себя в зеркале. Картина, прямо скажем, не слишком привлекательная. Морщины, мешки под глазами. Шевелюра почти совсем седая. Как это у англичан говорят? Соль с перцем. Хотя, в моём случае, с солью явно перебор… В ванной появилась Настя. Подошла сзади, прижалась к спине:

— Спасибо, Дима, за вчерашнее. Имей в виду, это тебя ни к чему не обязывает. Но мне ты помог. Было хорошо. Идём, завтрак стынет, — и вышла.

Даже не успел ничего сказать в ответ… Надо всё же замок вставить. Пока один — ни к чему было, теперь, пожалуй, необходимо… Что ни говори, но умная женщина — это здорово.

Завтрак прошёл спокойно. Олег, правда, поглядывал то на меня, то на Настю, но ни на что не намекал, так что обошлось. Настя убежала на работу, а мы с Аликом стали разбираться с чатами. Судя по датам, общаться они стали уже давно, больше года назад. Но, как группа, КРРАШ впервые упоминается в июне, то есть больше десяти месяцев они орудовали вместе. И заказчики у них были, видимо, разными. То один из них выступал с инициативой, то другой член команды предлагает поработать. Но заказчиков по именам не называли.

Зато деньги делили по-братски. То есть здесь — всё на равных. Чёрт! Хоть бы раз назвали объект своей работы. Шифровались. Однако, это им не помогло… Что-то их стало беспокоить три месяца назад. Разговоры стали короче и реже. Настроение посланий изменилось. Теперь там больше тревога и вопросы… Что же случилось?

Алик всё же молодец. Он раскопал, с чего их совместное творчество началось. Со школьных электронных дневников. До этого Костя невинным подсматриванием занимался. За разговорами одноклассниц. На мой взгляд, не так уж это и невинно, но современная молодежь… У них — другие понятия…

На дневниках они-то и организовали свою группу. И заработали прилично! Ну, в дневниках многие оценки исправляют, это ещё и я помню, сам оценки выводил и новые ставил. Правда, тогда, для этого, больше химию надо было знать, чтоб чернила без следа вывести, а не в компьютерах шарить…

А-а. Понял. Преимущество их программы было в том, что они залезали не только в дневники школьников, но и в хранилища, и меняли оценки у учителей и учеников одномоментно. Чтобы не было разногласий. При этом, не оставляя за собой следов. Ну, учителя-то всё равно замечали. Конечно, если знаешь своего ученика и помнишь оценки, какие ставил, то выявить несоответствие легко. А вот доказать — уже проблематично. Хотя, старый учитель математики, видать, сумел. Он, оказывается, по старинке вёл письменный журнал…

А вот это — уже из рук вон. Кто-то сжёг все журналы в учительской… Думаю, без КРРАШа здесь не обошлось. Школы трижды меняли программы защиты. Но это их не спасло. КРРАШ всегда находил лазейку… Судя по всему, практически все ученики средних и старших классов поправили оценки. Что ж, доходный бизнес. А главное — постоянный. Но убивать за это?..

Проклятье, уже серьёзно. Они умудрились в ФСБ залезть. Палёным пахнет. ФСБ такого не прощает. Убийство, конечно, что-то крайнее, но кто его знает, на что они там напоролись? Идиоты малолетние! Что ж, как версия…

— Дядя Дима, они и в АНБ лазили! — сообщил мне восхищённо Олег.

— Ты имеешь в виду американское Агентство Национальной Безопасности?

— Точно!

— Зачем?

— Хотели узнать, кто убил Кеннеди.

Только молча покачал головой. Когда Бог мозгов не дал, тут ничего не попишешь. Хотя нет. Мозги у них были. Только набекрень. С АНБ шутки плохи. Вот тебе очередная версия. Чувствую, этим дело не кончится. Господи, куда их ещё занесло?

— А про заказчиков ничего нет?

— Один раз Арканзас упоминает некого мистера Эй Зи. Тот просил влезть в швейцарский банк.

— Ну и как?

— Точно не могу сказать, но вскоре после того предложения они поделили между собой миллион долларов.

— Миллион долларов?! Слушай, у твоего Кости был счет собственный?

— Сейчас попытаюсь выяснить. Нет. Они получали только наличными. И где эти деньги нет никаких следов.

— То есть, за какие-то полгода, они стали миллионерами? С таким размахом, я вообще удивлён, что так долго ходили на свободе. А как он себя вёл? Покупал что-нибудь дорогое? Себе, тебе или матери?

— Вроде нет. Только вот телик новый, да компьютер мощный. Тот, что сгорел.

— Олег, как думаешь, мог он хранить такие деньги в квартире?

— Нет. Точно нет. Я бы знал. Хотя вот на чердаке…

— Что на чердаке?

— У нас там кладовка небольшая. Старьё всякое.

— Придётся пошарить там. Идём!

Дверь на чердак была не заперта. Оказывается, многие жильцы давно уже договорились с жилкомсервисом и построили здесь небольшие кладовки. Я и понятия не имел! Может, мне тоже завести? Хотя, чего хранить-то?

Кладовки представляют собой небольшие куски чердачного пространства, просто перегороженного фанерой или штакетником на прямоугольники. Площадь приблизительно у всех равная — где-то по три квадрата. У кого — что. Лыжи, старый холодильник, коробки, кресло плюшевое. Действительно, всякий хлам.

Кладовку Кости пришлось взламывать. Замок был крепкий, новый. Хорошо хоть, петли на гнилой доске. Сорвал дверцу. Потом починю. Так, что тут у нас? Старая детская одежда. Вот зачем её хранить? Внукам? Глупость какая. Комод дедовский. Уже теплей. Два толстых свертка из газеты. Ого! Судя по весу — прилично.

— Пошли вниз, там посчитаем, — покинув чердак, мы поспешили в квартиру.

— Дядя Дима, а эти деньги кому теперь достанутся?

— Олег, давай об этом попозже. Вообще-то, это твои деньги. В смысле, вашей семьи. Не бойся, никому не скажу. Только ты тоже — не трезвонь. Пока о деньгах молчок! Даже маме. Понятно?

— Почему?

— Пока мы ведём следствие лучше, чтобы о них никто не знал. Сколько там получается?

— Триста тысяч рублями и двести пятьдесят тысяч долларов.

— Костя твой себе цену знал…

— Да, как мама говорит, он всегда был большой умница.

— Вот именно, что был.

— В смысле?

— Прости, с языка сорвалось. Просто обидно.

— Чего?

— Что талантливый, по всему видно, человек разменивается по мелочам.

— Ничего себе мелочи.

— Мелочи это, мелочи, поверь мне.

— Так это не его вина, что у нас и талантам податься некуда. Вот и выживают, как могут.

— Ну, это ты…

— А, что? Скажете, кому-то нужен был его талант? Кто-то обратил внимание? Да всем было наплевать! Что в школе, что дома. Оценку получил и не высовывайся. А таким, как Костян мой, не высовываться тяжело. Знаете, как обидно, когда знаешь, что можешь, а никому это даром не надо?

— Успокойся, Алик, успокойся. Вот платок. Во-первых, такое отношение не только у нас. Там тоже, знаешь ли, не мёдом мазано. Тоже, продираться надо. А во-вторых — кто ему мешал свою компанию открыть? Сделал бы чего-нибудь полезное, изобрел бы, не знаю, новый компьютер, что ли.

— Дядя Дима вы серьёзно?.. А, понятно. Вы, небось, всю жизнь полицейским были.

— Ну и что?

— А то, что жизнь — только с точки зрения уголовного кодекса знаете! У нас свое дело открыть? Смех. Да тебя, за первый же год, сожрут одними проверками да поборами… И кто это ему даст открыть, в его-то годы? Да без дипломов всяких? У нас же, как и прежде — «без бумажки ты какашка, а с бумажкой — человек».

— Ладно, ладно. Чего ты… Я не сужу.

— Я нормально. Поверьте — мой брат был честный человек.

— А как же оценки в дневнике?

— Это так, для начала было. Проба пера. Они быстро завязали с тем бизнесом. Они же и начали его только для справедливости.

— Это как?

— А, так! У них учитель физики прямым текстом сказал, кто бабки не принесёт, тому банан гарантирован. А откуда у Кости и Шурика бабки? Вот они и нашли в сети единомышленников, попробовали — получилось. А, когда поняли, что ими хотят пользоваться всякие бездари с башлом, они прекратили это делать. Костя вообще больше всего в жизни честность уважал.

— Но вскрывать чужие счета?

— А если это ворованные бабки? Они за всякое дело не брались — только, когда были убеждены, что деньги грязные, тогда и кололи банк.

— Постой, как же это можно определить?

— Да просто всё. Узнать надо — кто такой, чем занимается, как деньги добывает.

— Но ведь так, под общую гребенку, можно случайно честного человека наказать. Который, как твой Костя, высунуться захотел и преуспел?

— Говорю же вам, они проверяли. Сейчас в сети всё можно найти — про каждого.

— Ну, скажем, здесь ты перегнул… Про меня, например, вряд ли что можно найти. У меня и компьютера-то нет.

— Сейчас посмотрим! Так, зададим поиск. Как ваша фамилия?

— Мурашов

— Окей. Вона сколько Мурашовых выскочило. Ограничим следователями… Пожалуйста! Мурашов Дмитрий Александрович, майор. В настоящее время на пенсии. Домашний адрес — 8-я Советская, дом номер…

— Спасибо, я знаю мой номер дома. Но откуда? Наши адреса должны быть закрыты для общего доступа?

— Вы же на пенсии.

— И что? Ладно, не твоя проблема. Что ещё?

— Одинок. Детей нет. Увлечений — нет. Какой-то вы скучный. Давайте-ка, я сделаю копию на флешку. А заодно и всего остального. Потом, у себя распечатаю.

— Я же говорил — про меня много не выудишь.

— Погодите-ка… А вот! Участвовал в разработке и поимке банды Серого в девяностых, дважды ранен… награжден почетной грамотой? Что-то мало за такие подвиги…

— Этот Серый имел хорошие связи вверху. Хорошо хоть, грамотой обошлось. Могли вообще уволить с работы.

— А вы про Костю говорите.

— Так это когда было? В девяностые!

— Вы думаете, многое изменилось?

— Я, когда подростком был, тоже таким же циником слыл. Изменилось, брат, изменилось. Вот и с наркотой справились. Я, хоть и на пенсии, но замечаю, что и как.

— Об этом ещё рано говорить. Всего три месяца.

— И уже какие изменения! По улицам спокойно ходить по вечерам можно! Три месяца… слушай, а КРРАШ случаем к этому руку не приложил?

— Вы думаете? Сейчас посмотрю… Вот. Кажется, нашёл. Три с половиной месяца назад к ним обратились с призывом к борьбе против наркотиков. Прямых следов нет… Вполне может быть, что они как-то поучаствовали…

— И потом их стали убирать! Вот тебе и версия.

— Вы думаете месть наркобаронов?

— Я ещё ничего не думаю. Мы пока не на той стадии, напарник…

День четвёртый, продолжение. Рина

В это время раздался звонок. Ещё и руки не успел протянуть, как Алик схватил мой телефон.

— Алло? Кто это? Вас, Настя.

— Тетя Настя. А ты, без спросу, не хватай. Особенно тебе нельзя! Ты ведь сейчас в деревне, с матерью. Забыл?

— Ладно.

— Насть, что как дела? У тебя? Сейчас? Жди нас, выезжаем немедленно!

— Что случилось, дядя Дима?

— У Насти в библиотеке только что заявилась Катя.

— Ну и что?

— Напарник, включи мозги! Катя, Катерина, Рина. Дошло?

— Едем! Берём такси. У нас теперь есть на что! — заявил Олежка и выхватил, не глядя, несколько купюр из пачки.

— Шикуешь, напарник.

— Это ж для дела. А что с остальными, куда спрятать?

— Возьмем с собой. Я теперь ничему не доверяю.

В библиотеке чинно и спокойно. В этой быть не приходилось. Читальный зал просторный. Столы, лампы, стеллажи с книгами. Уютно. Надо сюда чаще захаживать… Посетителей, судя по всему, около десяти человек. Взрослых только четверо. Остальные — школьники или студенты. Эти все — за компьютерами. Настя помахала рукой из-за стойки и пригласила зайти. Прошли в служебное помещение. Здесь тоже книги, каталожные шкафы. Два стола в центре сдвинуты вместе, вокруг стулья. Обеденное место, стало быть.

— Она ещё здесь?

— Да. У стеллажа с книгами о природе.

— Ты её адрес выяснила?

— Конечно. Вот. — Настя вытащила из кармана служебного палата скомканную бумажку.

— Крестовский остров?! Ничего себе. Это она оттуда сюда приезжает? Ради чего? У вас тут что-нибудь особенное?

— Что ты имеешь в виду?

— Сама подумай — в такую даль ехать только ради компьютера?

— Нет у нас ничего особенного. Самая обычная библиотека. Интернет у нас, правда, хороший. В прошлом году в нашем районе новые провайдеры появились, они, ради благотворительности или рекламы, нам бесплатно поставили.

— Что ж, может именно это её и привлекло… Настя, смотрю, у вас тут тоже компьютер есть?

— Ну да, для служебного пользования.

— Можно Алик попользуется?

— Давай, Олег, садись. Вот пароль.

— Что будем искать, дядя Дима?

— Ничего… просто проследи, не появилось ли новое сообщение от Рины.

— А, понял… Дядя Дима, вы — гений. Есть! И появилось только пять минут назад. Она ищет Костяна.

— Настенька, а можно её как-нибудь сюда заманить, для разговора. Только так, чтобы не спугнуть.

— Даже не знаю. Сейчас посмотрю… У неё есть задолженность. Она книгу должна была вернуть, ещё на позапрошлой неделе срок вышел. Сейчас. — Настя направилась в зал. Она подошла к девочке с длинной челкой, что стояла в дальнем конце зала у окна, и что-то прошептала ей на ухо. Та пожала плечами, выключила компьютер и последовала за Настей.

— Понимаете, надо уточнить. У нас тут кое-какая неразбериха с файлами — в электронном виде за вами ничего, а вот в письменной форме есть задолженность, — стала быстро бормотать Настя, — Вы, Катя у нас книгу брали…

— Какая книга? Ничего не знаю! — она уже повернулась, чтобы выйти обратно в зал, но тут у двери пришлось встать мне. Катя с вызовом посмотрела на меня.

— Какие проблемы? Я вам завтра принесу. Просто забыла.

— Подождите одну минутку. Нам надо поговорить. Садитесь.

— Я уже насиделась. Что вам ещё надо? Я же сказала, завтра принесу! Я что — арестована?

— Рина! — окликнул её Олег. Она дёрнула плечом, потом обернувшись, произнесла:

— Ты ошибся, меня зовут Катя.

— Проверь сообщения на «Телеграмм», — ответил Алик. Катя, ничего не говоря, спокойно вышла в зал, направилась, было, к своему столику и тут, вдруг, рванула к наружной двери и выскочила из библиотеки. Я бросился вдогонку, но от неё и след простыл…

— Да, первая попытка была неудачной. На крайний случай — у нас есть её адрес. Если он настоящий, конечно.

— Она вернётся, вот увидите, — сказал Олег.

— Почему ты так уверен?

— Мне так кажется… Подождём с полчасика. Нам всё равно спешить некуда.

— Давайте я вас чайком угощу! — поддержала Алика Настя. Пришлось согласиться. Тем более, что нас ожидал торт «Прага».

— Сие есть подкуп, — объяснила Настя, — моя напарница отпросилась пораньше, сегодня у неё день рождения. В качестве компенсации.

— Ну что ж! За здоровье твоей напарницы! — и с удовольствием чокнулись чашками с чаем.

Мы только успели рассказать Насте о наших находках, как в комнате тихо появилась Катя. Невысокого роста, каштановые волосы, вроде карие глаза, хотя из-за дурацкой чёлки, точно не скажешь. Небольшой нос, щёки в веснушках, тонкий свитер машинной вязки с узором в виде кленового листа, узкие джинсы. Ничего особенного — обычный подросток с характерными для её возраста переменами настроения. Исподлобья, сквозь чёлку, она с подозрением рассматривала нас всех диким зверьком, готовым рвануть в чащу в любую секунду.

— Чаю будешь? — приветливо спросила Настя, похлопала ладонью по стоявшему рядом стулу и положила на тарелку кусок торта: — По случаю знакомства.

— Чего вам надо? — ответила та, присаживаясь на краешек стула.

— Ничего. Просто хотели познакомиться, — осторожно продолжил я, — это Настя, библиотекарь, ты её уже знаешь, это Олег, а меня зовут дядя Дима.

— Кто мне эсэмэску отправил?

— Я — спокойно ответил Алик.

— Это правда? Его нет в живых?

— Да… он был моим старшим братом.

— Как это случилось?

— Несчастный случай. Током ударило, — ответил быстро я, — ты одна осталась из вашей группы.

— Мне надо бежать. Это становится слишком опасно. — прошептала Катя, приподнимаясь со стула.

— Нам всем надо бежать. Нас всех, увы, затронуло, — сказала Настя. — мой бывший муж был следователем, который вёл ваше дело.

— Наше дело?

— Дело о несчастных случаях, которые происходят со всеми, кто, так или иначе, знаком с КРРАШ.

— Это неслучайно! — громким шёпотом начала Катя, но тут же осеклась.

— Мы это уже поняли. Но, прежде всего, мы хотели предупредить тебя об опасности и защитить.

— Меня об этом предупреждать не надо. Я знала первая. Как вы можете защитить?

— Наверное, разобравшись во всем. Поняв, откуда дует ветер, можно догадаться, в какую сторону зонтик открывать. — успокаивающим тоном сказал я, отхлёбывая из чашки, — Из всех вас, только я — человек со стороны. Ныне пенсионер, бывший следователь по особо важным делам. То, что в простонародье называют убойным отделом. Её муж был моим напарником. Он тоже нелепо погиб… Олег попросил меня провести частное расследование. Вот так мы и вышли на тебя, Катя. Ты ешь, тортик, ешь, вкусный.

— Спасибо, — она уже была готова отправить кусочек в рот, как у меня зазвонил мобильник. Катины глаза сразу стали испуганно большими.

— Да, слушаю, — ответил я на звонок, — да, там проживаю. Что? Что случилось? Когда? Я скоро буду.

— Что там? — с тревогой спросила Настя.

— Ничего особо страшного… не волнуйся. Теперь несчастный случай произошёл и со мной. Вернее, с нашей квартирой. Взрыв газа. Надо ехать.

— Я подброшу, — предложила Катя. Мы с Аликом молча согласились. Настя осталась, но обещала что-нибудь придумать и закрыть библиотеку пораньше. Ехали мы молча.

Через пятнадцать минут мы были возле дома. Припарковаться, правда, пришлось на соседней улице — возле нашего было столпотворение машин: пожарные, скорая, полиция. Весь набор кордебалета. Олега и Катю я попросил остаться в машине. Сам еле прошёл сквозь кордоны.

Вид моих окон привёл в уныние. Почерневшие, с выбитыми стеклами, они напоминали глаза заплаканной девушки с размазанной по щекам тушью. С тяжёлым сердцем поднялся. Родную берлогу трудно было узнать — двери нет, внутри полно народу, пыль, грязь, пена. Даже внутренние перегородки между комнатами рухнули. Простору — хоть танцуй на обломках.

Оставив свои данные и номер телефона, вышел на улицу. Хорошо, следователь знакомый попался. А то бы, на целый день запрягли. Обещал завтра поутру зайти к нему.

— Что там? Как? — спросил нетерпеливо Алик.

— Как-как… Жить нам больше негде, вот как! — отрезал в сердцах.

— Причина?

— Предварительно — думают на плиту. Вот и верь этим навороченным электронным штукам. Я ведь её полгода назад приобрёл. Автоматически зажигается в назначенное время, сама регулирует силу огня, сама должна выключаться в случай чего. Видать, не выключилась… Ты утром к плите не подходил?

— Нет, что вы. Нам же Настя чай приготовила.

— Я тоже не подходил. А за Настю я ручаюсь. Она — народный контроль во плоти.

Тут приехала на такси Настя. Увидела нас в БМВ и подошла. Всё ей пересказал.

— А лэптопы и бумаги? — спохватился Алик.

— Всё сгорело. Проверял лично. У нас теперь ничего нет. Никаких следов, никаких ответов…

— Что же мы теперь будем делать?

— Мы с Настей поживём в гостинице несколько дней. Пока суть да дело. А ты… ты, Олег, отправляйся-ка к матери. Заодно и деньгами распорядишься. Вам теперь надо свою жизнь налаживать.

— А как же наше расследование?

— Честно сказать — не знаю…

— Думаю, это моя вина. — потупившись, пробормотал Алик.

— Твоя? В чём? Ты же сказал, что к плите не подходил?

— Дело не в плите… Это я виноват. Я ведь, помните, про вас, дядя Дима, по лэптопу следователя проверял. Совсем забыл, что нельзя им пользоваться.

— А-а. Точно! Значит, нас так и засекли. Не вини себя, я тоже запамятовал. С утра в интернет входил… Привычка погоду узнавать. Вот и узнал…

— Дмитрий Александрович!

— Да, Олег?

— Скажите, это мои деньги?

— Я же сказал. Отвези их матери, в деревню. Она могла узнать о вашей квартире, да по новостям, небось, и о моей, надо успокоить.

— Погодите. Я поеду. И деньги отвезу. Доллары. А наши — отдаю вам.

— Я не возьму.

— Они не вам лично, а нам всем, на ведение дела! Я не хочу останавливаться! Особенно теперь! Это даже не мой вклад в дело, это Кости. Он бы хотел так. Я знаю. Прошу вас, возьмите!!!

— Давай, Алик, я возьму. Спасибо. У меня будет, как в банке, — решительно вступила в разговор Настя. — А на этого надежды… Ты езжай, и позвони, когда доедешь. Договорились?

Они обнялись, и Олег пошёл на остановку троллейбуса.

День четвертый, вечер. Дока

Ехали по улицам Питера в полной тишине, то и дело, застревая в пробках. Катя даже радио не включила. Каждый думал о своём. В окне мелькали знакомые достопримечательности, но сегодня я смотрел на них, как на предметы декорации — всё вокруг казалось не очень-то реальным. Даже не сильно расстроился отсутствием крыши над головой. Настя сидела рядом со мной на заднем сиденье, плечом к плечу, и это прикосновение внушало почему-то уверенность, что всё образуется.

— Катя, — сказала Настя, — давай попробуем найти гостиницу, только не в самом центре, а то слишком дорого.

— Не надо ничего искать, знаю где вас пристроить! — мы молча подчинились её уверенному тону.

Несмотря на привычную загруженность улиц, удалось достаточно быстро выехать на Каменноостровский проспект. Катя вела машину спокойно и быстро, но правил не нарушала, видно, что у неё, невзирая на возраст, большой опыт вождения.

— Где это ты так навострилась баранку крутить? — спросил я, нарушив затянувшуюся паузу.

— В Канаде.

— Давно?

— В прошлом году. А практику уже в Италии проходила.

— Ну, если в Италии… Послушай, мы случайно не на Крестовском?

— Уже приехали. — промолвила она и нажала кнопку. Большой полосатый шлагбаум поднялся, и мы въехали в подземный гараж. Прямо снизу лифт поднял на пятый этаж. К квартире вёл небольшой, ухоженный коридор с ковровым покрытием и стильными бра на стенах. На этаже располагалось всего две квартиры в разных концах. Катя двумя поворотами ключа открыла солидную дверь и жестом пригласила внутрь.

При первом же взгляде на прихожую захотелось сбросить туфли. Дверь за нами захлопнулась с мягким кликом. Последний раз был в подобных апартаментах года четыре назад, когда расследовал убийство одного российского нувориша. Квартира была огромна — квадратов сто двадцать, навскидку, с огромным застеклённым балконом с видом на парк и залив.

— Проходите, не стесняйтесь. Сейчас чай поставлю. — промолвила Катя и оставила нас одних в гостиной.

— Как тебе это? — спросил я у Насти.

— Ты только не волнуйся, Дим! Сейчас надо, прежде всего, успокоиться и всё обдумать. Там видно будет, — ответила она.

— Да, но… — закончить я не успел, в комнате появилась Катя. Обвела взглядом зал и сказала со вздохом:

— Ну вот. Это моё пристанище. Вернее, моих родителей. Они в длительной командировке за границей, так что не волнуйтесь. Здесь мы будем в относительной безопасности. У входа не просто консьерж, а вооружённая охрана, гараж под круглосуточным наблюдением, камеры по всей территории и в подъезде. Можем даже по телику лично наблюдать за тем, что творится вокруг. Главное — не пользоваться интернетом. У вас мобильники есть?

— Да.

— Дайте-ка мне их, на минутку, — мы протянули телефоны Кате. Она быстро включила их, понажимала какие-то кнопки и вернула назад.

— Что ты сделала? — спросил я спокойным тоном.

— Отключила поисковые системы. Джи-Пи-Эс и Вай-Фай тоже.

— Ты думаешь всё так серьёзно?

— Обезопаситься не помешает… Итак! Здесь гостиная, там спальня, там моя комната, есть ещё комната для гостей, ванная комната и два туалета. Вы располагайтесь в спальне родителей. Спокойно! — упредила она наши возражения, — Они приедут только через четыре месяца. Предки сейчас в Канаде. Идите, осматривайтесь, обживайтесь, минут через пять-десять приходите на кухню — перекусим, я что-то проголодалась.

Спальня, как и вся квартира, была обставлена со вкусом. Не та громоздкая, солидная, в позолоте мебель с чопорно-выгнутыми ножками, всем видом утверждающая свое аристократическое происхождение, а современная с чёткими, ясными формами, функциональная и в то же время красивая.

— Хай-Тек, одно слово! — словно прочитав мои мысли, прошептала Настя.

— По-моему, она решила, что мы с тобой пара, — сказал я, глядя на огромную кровать, раскинувшуюся посередине комнаты.

— А мы нет? Шучу… успокойся. О! У них тут отдельная ванная и целая комната для одежды. Да, красиво жить — это… это…

— Нормально, — закончил я, — Ладно, пошли на кухню. Хозяйка заждалась.

Есть особо не хотелось, но это был правильный ход. Не знаю, природный ли это инстинкт или просто привычка, но совместное поедание пищи сняло некоторую неловкость наших новых отношений. Чай я предложил пить уже в гостиной.

— Там у тебя я видел музыкальный центр.

— Да, хотите послушать? Что вы предпочитаете? — ответила с радостью Катя.

— Что угодно, но не рэп и не хард-рок. И вообще, это не имеет значения в данный момент, нам главное поговорить.

— Вы думаете?..

— Я ещё ничего не думаю. Ты сама выключила гаджеты, но кто знает, может нас прослушивают? Завтра найду способ проверить, а сегодня будем сидеть тихо и разговаривать вполголоса. Согласны? — обе лишь молча кивнули в ответ. Мы устроились за журнальным столиком, включили телик и музыку, а сами сели поближе друг к другу.

— Итак. Во-первых, спасибо тебе, Катя, за приют, — поднял ладонь, чтобы остановить обратные экивоки и продолжил:

— Позволь мне, Катя, вначале изложить вкратце, что мы знаем на сегодняшний день. Потом ты расскажешь нам о том, что мы ещё не знаем… До недавнего времени у нас в городе существовала успешная группа хакеров. По каким-то причинам почти все её члены умерли от несчастных случаев в течение последних трех месяцев, что само по себе отметает версию о случайности данных событий. Судя по всему, их выследили по интернету. Остаются вопросы — кто и за что? К сожалению, эти несчастные случаи затронули не только группу КРРАШ, но и тех, кто вплотную связан с ними. Пожаром в моей квартире уничтожены последние доказательства, которые у нас были. Более того, безвозвратно погибли и те следы, по которым мы могли бы выйти на преступников. Вся надежда на тебя, Катя…

— Всё верно. Мы узнали друг друга через чаты, когда развлекались в одной игре. Не помню, но кому-то пришли идея создать группу. Начали мы с дневников, а потом пошло-поехало…

— Кто такой мистер Эй Зи?

— Вы и о нём знаете?

— Да, и о вскрытии банковского счета, о и вашем гонораре. Он ведь был не один?

— Такой крупный — один. Последний. А кто такой мистер Эй Зи — не знаю. Однажды к нам в чат зашел некто, и предложил заработать.

— Почему Эй Зи?

— Не знаю. Он так обозначился.

— И вы так вот просто поверили ему и согласились?

— Нет, конечно, нет. Во-первых, мистер Эй Зи объяснил, что и зачем. Во-вторых, мы проверили человека, чей счет надо было вскрыть. Всё, что сказал этот Эй Зи, оказалось правдой. Счет принадлежал известному наркобарону из Колумбии…

— А что вы сделали с деньгами?

— С деньгами? Мы ничего не делали! Мы только открыли доступ к ним и получили свой гонорар. Понимаете, мистер Эй Зи заказал нам программку, алгоритм своего рода, по поиску и определению подобных счетов в банковских сетях… Кстати, о деньгах — мы проследили, куда они пошли — все они были поделены между больницами, детскими домами и сиротскими приютами.

— Зачем вы следили?

Катя немного замялась, но потом продолжила:

— Мы хотели знать, можно ли доверять этому мистеру… На будущее.

— Понятно. Итак, вы вскрыли счета наркобарона и надеялись, что это вам сойдёт с рук?

— Но мы ведь не оставили никаких следов!

— Видимо, всё же оставили. Мне кажется версия о мести наиболее вероятной. Хотя…

— Что хотя? — спросила Настя.

— Смущают методы уничтожения противника. Слишком филигранны, слишком изощрённы. Обычно наркобизнес не столь церемонен.

— Если только… — задумчиво прошептала Настя.

— Если только что?

---

— Если только здесь не идет речь о сращении наркодиллеров с секретными службами.

— Ты права… в таком случае всё может быть. Тогда и визит ФСБ на квартиру Олега не случаен… Катя, постарайся вспомнить, чем вы таким особенным занимались три месяца назад, перед тем как начались эти несчастные случаи?

— Вроде ничем. Мы выполнили задание мистера Эй Зи, он расплатился и испарился.

— В каком смысле?

— В прямом — бесследно. Обычно, можно проследить, кто с тобой связывался, хотя бы по истории чата, но в случае с этим мистером всё было не так. Он будто и не существовал вовсе. Перечислил деньги на мой счёт и исчез, не оставив никаких следов. Я взяла свою часть, а остальное передала Арканзасу, я его знала. Позже, мы пытались найти этого мистера, но безуспешно. Единственно, что нам удалось — проследить судьбу денег, но на этом всё. Видимо, он оказался гораздо опытнее и умнее нас.

— И, тем не менее, именно вам он заказывает программу, а не делает её сам… Тут что-то есть, но ухватить что пока не могу…

— Есть ещё один момент… — помявшись, будто нехотя, сказала Катя, — как раз в это время Ральфу попалась заметка в интернете о возможном, негласном управлении всемирной сетью некой организацией… Я потом пыталась найти эту статейку, но она куда-то бесследно исчезла. Тогда мне это показалось обычной болтовнёй, в духе теорий конспирации, но Ральф, Ки и Арканзас ухватились за эту идею и пытались разведать, что могли. Арканзас даже предложил создать специальный вирус для выявления такого внешнего воздействия, но я мало этим интересовалась, поэтому не знаю, чем дело кончилось…

— К сожалению, итог нам известен. Неизвестно только, что именно привело к нему… Ладно, на этом закончим. Голова уже не варит. Слушай Катя, раз уж ты нас приютила, не будет ли слишком большим свинством попросить тебя ещё об одном одолжении?

— Пожалуйста.

— Нет ли возможности пожить у тебя ещё и Олегу… Это расследование его идея и я бы не хотел устранять его. Да, и уверен, что не получится, честно говоря. Ведь это он всё начал.

— Конечно можно. Пока мы ждали у вашего дома, дала мой номер телефона и адрес. Он уже прислал мне эсэмэску в ответ, что у него всё в порядке с мамой и скоро направится к нам. Уверена, Алик появится здесь к вечеру. Так что, скоро ДОКА будет в полном составе.

— ДОКА?

— Ну да. Вы — дядя Дима, Олег, Катя, Анастасия. — ДОКА. Наша группа расследования.

— Ну, Дока, так дока… Ещё один момент… Ты не замечала за собой слежки? Или вообще чего-нибудь необычного последнее время?

— Насчет слежки вроде нет. А вот необычного… Сейчас мне кажется, что это началось месяца четыре назад.

— Что началось?

— Я даже не знаю, как это объяснить… Синхронизация какая-то.

— Что ты имеешь в виду?

— Понимаете, стали одновременно появляться в разных концах света одинаковые призывы, движения, проекты. Как в оркестре.

— Ты можешь выразиться яснее?

— Ну, словно симфония какая. То один инструмент вступает, затем другой, но в тон и соответственно. Так и здесь — многие вещи стали идти, словно по сценарию. Видимо это не только мы заметили, поэтому и появились эти идеи о контроле за три дабл ю.

— Три дабл ю?

— Это по-английски — www. World Wide Web. Всемирная паутина.

— Х-м-м. Четыре месяца назад… говоришь. Посмотрим.

На этом мы закончили. Настя с Катей отправились по магазинам. Под благовидным предлогом, что кто-то должен быть в квартире, когда прибудет Олег, с облегчением остался дома. На магазины у меня идиосинкразия. Эти ощущения помню ещё по бывшей жене. Стоило нам зайти в магазин больше чем на пять минут, сразу чувствовал полное опустошение энергетических ресурсов. Сильно подозреваю, что во всех супермаркетах помещены специальные энерговысасыватели. Этакие энергетические вампиры, причем, питающиеся исключительно мужиками. Женщины они, наоборот, бодрее становятся. И, хотя уже двадцать лет, как от меня ушла жена, но те ощущения безысходности живы до сих пор. Б-р-р, аж мороз по коже.

Осмотревшись и познакомившись поближе с квартирой, решил приготовить что-нибудь на ужин. Одного взгляда в холодильник было достаточно, чтобы понять — Катя не большая любительница готовки. Все эти полуфабрикаты со среднеарифметическим вкусом — не для меня. На пенсии, оказавшись хозяином своего времени, стал ценить нормальную еду. Хорошо хоть, твердый сыр есть. И банка олив. Приготовлю-ка я спагетти с сыром. Успел закончить готовку как раз вовремя — они вернулись вместе, включая Алика. Подобрали у метро. У него всё путем, маму успокоена, для неё — он живёт у друзей-одноклассников.

Все были голодны, поэтому принялись за ужин без особых приглашений. Этот совместный ужин, легкая болтовня ни о чем за чаем странно подействовала на меня. С одной стороны, напряжение дня отпустило и стало покойно, с другой — охватила какая-то грусть. Настя, видимо, почувствовала это, потому что подсела рядышком со мной на диван:

— О чём грустишь? Об утраченной квартире?

— Скорее об утраченной жизни.

День пятый. Поиск

Утром проснулся от необычного ощущения. Поначалу не мог разобраться, что же вокруг не так, и только минутой позже понял — проснулся от тишины. Отвык у себя на Советской. Там с раннего утра машины, газели с продуктами магазина «Дикси». А здесь тишина. Нарушаемая только щебетом птиц за окном. Хотел было по привычке резко вскочить с постели, да вспомнил, что теперь в ней не один. Настя спала безмятежным сном. Так спят дети. Беззаветно и беззаботно. Смотрел на неё и вчерашние злоключения уже не тревожили. Но время шло, пора действовать. Потихоньку встал, умылся и пробрался на кухню. После вчерашней вылазки девочек по магазинам холодильник распирало от продуктов. На запах готового омлета на кухню подтянулись и остальные.

— С чего мы начнём, дядя Дим? — едва прожевав кусок бутерброда, спросил Олег.

— Ночью постарался обдумать нашу ситуацию. Действуем следующим образом: Настя идёт на работу и продолжает поиск необычных событий за последние четыре месяца, вы, Катя и Алик, постарайтесь собрать свидетельства этой твоей «три дабл ю симфонии». Только, чур осторожно, не оставляя следов в интернете. И не в библиотеке у Насти. И, желательно, не вместе. Переговоры по телефону. Старайтесь не употреблять имен. Понятно?

— Так точно!

— А чем ты займёшься? — поинтересовалась Настя.

— А мне пора навестить старых знакомых. Давненько не виделись. Ну, и к следователю зайти обязан.

— Вот запасные ключи. Правда, всего одна связка… И я уже охране внизу сообщила, что ко мне дядя с тетей и племянником приехали. На любой вопрос, так и отвечайте.

— А как имя и фамилия моей сестры? — спросила Настя. Молодец. Недаром всегда ценил сообразительных женщин.

— Софья. Шувалова.

— Шувалова… Вы случаем не?..

— Предки говорили, что дальние родственники. Точно не знаю, да и какая разница теперь.

— Увы, это так. Итак, за дело. Настя, ключи ты возьми. Заеду за тобой.

Я раздавал задания уверенно и чётко, хотя, на самом деле не знал, что делать дальше. Такое бывало и раньше. Будто туман вокруг. На работе, правда, всегда можно заняться параллельными делами или проанализировать всё с самого начала, в конце концов, к сослуживцам обратиться. Но сейчас вопрос явно не «нашего» ведомства… а в той «организации» просто так на вопросы не отвечают. Там привыкли их сами задавать. Успокаивало одно — опыт прежних лет подсказывал — туман можно рассеять лишь осторожным движением вперёд, пусть и вслепую.

Вид собственной развороченной квартиры не придал уверенности. Вчера здесь было полно народу, сейчас тут холодно и неуютно. Окна выбиты, дверь на соплях, и вся квартира будто вывернута наизнанку. Осмотр привёл к неутешительным результатам — ничего путного не сохранилось. Слава богу, хоть коробка с документами не сгорела. Вымокла, но цела. Хорошо, что прихватил с собой пластиковые пакеты. Взял коробку, пару смен нижнего белья, уцелевшую одежду из платяного шкафа, сложил в пакеты и вышел. Разберусь с этим позже. Спустившись этажом ниже, увидел две полоски на двери квартиры Олега. С телефоном… А что? Это вариант, легальный повод обратиться в «ту» организацию. Позвоню-ка.

В ответ меня пригласили к майору Степаненко. Что ж, незачем откладывать. Сразу же и направился, всё равно делать нечего. После оформления пропуска поднимаюсь на третий этаж и тут — удача! — сталкиваюсь нос к носу со старым товарищем Васькой Кривцовым. Ишь ты, он уже полковник!

— Димка! Какими судьбами?

— Да вот к майору Степаненко иду. По поводу своих соседей.

— Ладно. Сразу после заходи ко мне. Кабинет в конце коридора. Жду.

Майор Степаненко оказался усталым молодым человеком лет сорока. Расспросив меня и убедившись в моей непричастности, он успокоился, расслабился и признался:

— Хулиганят… У нас такие звонки два-три раза в неделю. И ведь не оставишь без внимания — одно слово — терроризм! По автомату — тревога номер один. Мы, конечно, этих хулиганов вылавливаем, но каждый раз кто-то снова норовит пошутить.

— И как на этот раз? Удалось поймать?

— В этот раз нет. Вообще, странное дело — какой-то сбой в сети и никаких следов не осталось. Будто звонка и не было вовсе.

— Может, и не было?

— Как это не было? Говорю же — аудиозапись звонка есть, а номера нет! Исчез! Испарился!

— Ну, и что теперь? Я в смысле того, когда соседи могут домой вернуться? Я ведь, собственно, по их просьбе и пришёл. Разрешения спрашивали.

— А, так это можно. Пусть возвращаются. Дело закрыто. Давайте пропуск, подпишу.

Вася ждал меня с распростёртыми объятиями. Он был явно рад нашей встрече. И почти такой же, как в молодости. Тот же чуб, изрядно, правда, поредевший, прикрывал границу загара по фуражке, круглое, гладко выбритое лицо, расплывшееся в улыбке, мясистые уши, которые мы в юности обзывали варениками с картошкой, подбородок с почти заплывшей жиром ямочкой, подросшая с годами родинка у правой ноздри. На журнальном столике кабинета было накрыто. Дежурный набор заметно стал солидней. Мысли сразу умчались туда, когда я был моложе и беззаботнее и когда… Кривцов, перехватив мой взгляд, понял по-своему:

— Да, брат, благосостояние растёт и мы с ним. Присаживайся. Что будешь?

— Вася, если можно — кофе.

— Кофе — это всегда пожалуйста. — Кривцов нажал кнопку на телефоне и, передав поручение секретарю, вновь обратился ко мне:

— Но мы ведь должны за встречу-то? Сколько лет мы не виделись? Двадцать?

— Двадцать три.

— Время летит… Ну, так что — коньячка или, по старой памяти, водочки?

— Вась, я уже двадцать лет, как бросил…

— Фьють. Это срок. Уважаю. Молоток! А я, признаюсь, слаб по этой части. Хотя держу себя в рамках, так что позволь, пригублю. Я бы тоже бросил, да сосуды требуют, — и он отпил немного из своего коньячного бокала.

— Ладно, Василий, за встречу! — ответил я, поднимая стакан газировки.

— Дима, я вижу ты в штатском. Где ты сейчас? Ты же вроде в милиции, ой, прости, полиции служил?

— На пенсии уже второй год.

— А как жена… Валя кажется? И сын Мишка? Он уже тогда подростком был… поди, уже внуков тебе наплодил?

— Внуков нет… и Мишки тоже. Уже больше двадцати лет назад, как погиб. А с Валей мы расстались…

— Ох ты… Прости, не знал… Прими мои… За Михаила!

Я хлебнул кофе. Он был слишком горяч, даже слёзы навернулись. Чтобы выйти из неловкого положения сказал:

— Вот тогда, на его могиле, и дал себе слово — ни капли больше… Он ведь по этому делу и погиб. Пьян был и под автобус упал… Я себя считал виновным. Проглядел. Я, ведь, дурным примером был. В те годы хорошо поддавал. И на работе, и дома… Всё стресс снимал.

— Ещё раз за Мишку… Но ты молодцом! На тебе ещё пахать и пахать! Чего ты вдруг на пенсию ушёл?

— Ушли, Вась, ушли. Слишком не компанейским оказался. Знаешь, когда ты трезв, такое вокруг замечаешь…

— Ладно. Проехали. С майором-то всё в норме? Если что надо, скажи, помогу.

— Там — порядок. Не беспокойся. У меня к тебе вопрос — кто у вас сейчас наркотиками заведует?

— Тебе повезло! Я и заведую. Только, брат, скоро нашему отделу конец придёт. Я, глядишь, тоже на пенсию пойду. А чего тебя вдруг наркотики заинтересовали?

Лучшего начальника по борьбе с наркотиками и представить себе не мог. Васька сроду был ярым борцом против этой гадости. Ещё тогда, в Чечне, наш взвод был самым чистым, в этом отношении, благодаря ему. Даже травки не позволял наш взводный. А её, ведь, там пруд пруди… Мы были в курсе, что у него мать на них сгорела, понимали и принимали его борьбу с этой заразой. Может поэтому и выжили?.. Я знал — ему можно смело рассказать обо всех «случайностях» последних дней… Кривцов задумался на минуту, отставил бокал и произнёс:

— Поэтому ты решил, что может наши могли участвовать в этом деле? Логично. Действительно выглядит очень подозрительно. Я бы также подумал месяца три с половиной назад. А теперь… С чувством «глубокого удовлетворения», могу сказать тебе точно — твоя версия не верна. Во-первых, последнего генерала среди наших, который был связан с наркотиками, я лично выявил и посадил ещё год назад. За это я тебе отвечаю, такую чистку провёл, так всех перешерстил — лет пять никто и подумать об этом не посмеет. Тем более теперь… Во-вторых, этот наркобарон, известная личность, больше по Латинской Америке специализировался. У них же все рынки сбыта были поделены… Так что прямой связи здесь не просматривается. Да и потом, в свете последних событий…

— Что ты имеешь в виду?

— Я обо всей сфере этого бизнеса. Она лопнула, как мыльный пузырь.

— Извини, не мог бы ввести меня в курс дела. Думал это, по большей части, бравурные лозунги.

— Нет, братец мой, на этот раз, правда. Уничтожили мы эту гидру. Представляешь десятки, да что там десятки — сотни лет борьбы, и всего за три с копейками месяцев — конец! Полная и окончательная победа! За это надо выпить! — я чокнулся с ним чашечкой кофе, и он продолжил:

— Тебя, конечно же, интересуют детали. Три с половиной месяца назад всё и началось. Кстати, с твоего барона! Хм-м-м… Так вот — наши собратья по оружию в Америке смогли выйти на него и уничтожить подпольные фабрики и каналы доставки. Деталей не знаю, но, видимо, его давно пасли, и тут он на чём-то явно прокололся. А дальше — сам понимаешь. Верёвочка потянулась, узелок за узелком, петелька за петелькой и, хлоп, — за месяц всех наркобаронов удалось поймать и арестовать. Причём, сразу на всех континентах. Сам поверить не мог — такая удача.

— Но как это, вдруг, удалось?

— Понимаешь, твой наркобарон…

— Он не мой.

— Это я так, для обозначения. Так вот, у него кто-то, видать, очень смышлёный, спёр деньги. Все миллиарды. в один день и со всех банков! Сразу! В один момент! И, представь, безо всяких следов. Чисто сработано! Завидую.

— Ну и что?

— Как что? Наркобарон естественно подумал на конкурентов, начались разборки, все разом зашебуршились. Гнилое болото это всколыхнулось и давай топить друг друга. Деталей не знаю, видимо какие-то наводки были… А тут к тому же стали поступать анонимные сообщения. Причём такие — пальчики оближешь! С точными адресами, явками, временем операций! Я бы таким анонимам памятники ставил. Ей богу. Вот так, буквально за месяц, удалось избавиться от этой заразы.

Потом, правда, пришлось попотеть с наркоманами… Они сразу, как тараканы, повылазили из своих щелей. Им же доза нужна — за неё они хоть в огонь, хоть в прорубь. Ну, тут мы их и повылавливали. Кого в тюрьму, кого по больницам рассовали… Да… пару месяцев, скажу тебе, горяченькие были. Зато теперь — тишь, да благодать! Вторую неделю ни одного крупного случая. А с мелочёвкой полиция сама справляется… Так что, боюсь, скоро и меня на пенсию отправят. За ненадобностью…

— Вася, а как же деньги? Не нашли?

— Тут такие чудеса… Я же забыл сказать, из-за чего у них, у наркобаронов, сыр-бор разгорелся. Представь себе, за пару дней у всех со счетов деньги уплыли. Также бесследно! И они, вместо того чтобы разобраться, кто их за нос водит, вцепились друг в друга, как бешеные псы. Народу полегло! Сами своих и порешили!..

Денег, правда, мы так и не нашли… Но, вот что примечательно. Многие научные центры, детские дома, школы, больницы в это же время, вдруг, получили солидные финансовые вливания от анонимных доброжелателей. Даже на космические исследования дали! Мы проверяли — комар носа не подточит — чисто. Но, когда сверились с нашими зарубежными соратниками, оказалось, что, в общей сумме, эти донорские пожертвования приблизительно соответствуют потерям наркобаронов… Современные, так сказать, Робин Гуды. Чёрт, мне бы с ними познакомиться. Нет, не для ареста, а так, руку пожать.

— Может хакеры?

— Нам приходила эта идея. Проверяли. Всех известных прощупали. Это не они… Если это и хакеры, то особенные. Обычно хакер в своих программках штрих оставляет. Как подпись. Чтобы было видно чьё достижение. А тут никаких следов. Чистый альтруизм. Себе не копейки, всё на благо общества. Так что с финансами полный провал… Да чёрт с ними, с деньгами. Такую гидру завалили! Ей богу, можно спокойно на пенсию идти.

— Вася, у меня к тебе ещё один вопрос. Не знаешь, как Петра Веригина найти? Последний раз мы с ним лет десять назад встречались. Он в разведке был.

— Конечно! Он и сейчас в ГРУ… Большой начальник! Подумать только — вроде вчера ещё в одном овраге ховались, а теперь к нему только по записи. Хотя… Знаешь что? Давай-ка, я ему позвоню. Собирались в этом месяце попариться, так и ты присоединяйся. Идёт? Он рад будет! Поверь. Сейчас прям и позвоню! — Кривцов, недолго думая, подошёл к телефону и набрал номер:

— Алло? Петя, это ты? Привет! Догадайся, кто у меня в гостях? Не-а. Не-а. Сдаёшься? Это Димка Мурашов. Собственной персоной. Ну, что там и как — он сам тебе расскажет. У тебя завтра время есть? В три? Окей. Тогда до завтра. Сауну сейчас закажу, не беспокойся. До скорой встречи, Петя.

Кравцов положил трубку и, потирая ладони, заявил:

— Всё — договорился. Значит завтра, в сауне в три… Слушай, а ведь ты не случайно о нём вспомнил?

— Понимаешь, эти гибели хакеров слишком хорошо законспирированы под несчастные случаи… Вот, и подумал…

— Что их убирают спецы? Возможно, возможно… да, ты прав. Про это только Петька может знать.

— Спасибо тебе Вася, мне пора. Очень рад был тебя встретить.

— А я-то как рад… До завтра! Подъезжай сюда к половине третьего — вместе поедем.

Визит к следователю по поводу взрыва в моей квартире не занял много времени. Он когда-то под моим наблюдением начинал. Помню его ещё совсем юным пареньком. На моё счастье, при осмотре обугленные и практически сгоревшие ручки плиты оказались в выключенном состоянии. Так что моя забывчивость исключалась сама собой. А, так как гарантия не истекла, могу получить возврат стоимости плиты от производителя. Можно попробовать ещё и возмещение убытков, но это маловероятно, компания постарается отмазаться, ссылаясь на отсутствие данных о капремонте за последние пятьдесят лет. Длительная и нудная процедура без шансов на успех. Он так и сказал:

— Я бы не связывался.

Я бы и сам не связывался, но ведь ремонт теперь надо делать. Ладно, выкручусь, не впервой. Собрался уже уходить, как следователь Юсупов В. Г. (как же его звали? Чёрт, надо что-то с памятью делать.) добавил:

— Я тут с товарищами посоветовался. О ваших проблемах… Мы решили сайт открыть.

— Зачем?

— По сбору добровольных пожертвований.

— Это вместо милостыни что ли?

— Это помощь тех, кто может и хочет помочь. Вы вправе распоряжаться этими средствами, как заблагорассудится. Вот ссылка на сайт. Честь имею.

— Я даже не знаю, что сказать. То ли ругаться, то ли спасибо…

— Ничего не надо. Вам спасибо. За то, что столько учеников в люди вывели. И за то, что своим примером показывали, как надо честно выполнять свою работу.

Хотел было возразить, но поперхнулся, закашлялся и вышел из кабинета…

День пятый, продолжение. Исчезновение следов

Стоило мне войти в библиотеку, как Настя кинулась ко мне:

— Как ты? Хорошо себя чувствуешь?

— Нормально. что со мной будет?

— Да на тебе лица нет!

Я взглянул на всякий случай в зеркало, висевшее на стене. Лицо как лицо, может, чуть бледнее обычного. Ох уж, эти женщины!

— Устал просто.

— Ну, и как у нас дела? Встретился, с кем хотел?

— И да, и нет. С кем хотел, встречусь только завтра. Но повидал другого. Так вот, версия о наркобароне и его связи с ФСБ несостоятельна. Это точно.

— Поехали домой, по дороге расскажешь.

Добирались мы на Крестовский долго. Во-первых, пришлось вернуться ко мне домой за пакетами, а во-вторых — даже днём пробки были баллов на шесть. Неподалёку от дома зашли в ближайший магазин и прикупили продуктов. Должен заметить, что на этом острове и цены тоже островные. Я бы здесь со своей пенсией долго не протянул.

В просторном фойе дома нас остановил охранник.

— Извините, пожалуйста, вы к кому направляетесь? — хотя тон был предельно вежлив, но глаза охранника буравили нас насквозь.

— Мы к Шуваловым. К племяннице Кате. — спокойно ответила Настя.

— Одну секунду. Сейчас проверю. — молодой человек, увешанный оружием, заглянул в свой журнал: — Да, нас предупреждали. Имя?

— Дмитрий. И Анастасия.

— Добро. Извините, за задержку. — пробормотал разочарованно он и махнул рукой в сторону лифта.

— У меня к вам встречный вопрос — а что, мы такие заметные? Почему вы нас остановили? — спросила вдруг Настя у охранника. Тот помялся немного, но ответил:

— Вообще-то, да. У нас мало кто отсюда заходит. Тем более, гружённые пластиковыми пакетами. «Хозява» больше через паркинг и напрямую в квартиры. Да и потом, когда в доме всего шестнадцать квартир волей-неволей запоминаешь лица…

— Понятно. Запомните, теперь и наши, — сказала она и гордо двинулась в сторону лифта. Я безмолвно последовал за ней. Уже поднимаясь в лифте, Настя склонилась ко мне и прошептала: — Я думаю, Катя была права — здесь мы в безопасности.

— Точно. Такое впечатление, они тут каждый день к штурму готовы.

Едва мы успели сварганить ужин на быструю руку, как, будто по команде, в квартире появились Катя и Олег. Им не терпелось рассказать об успехах, но я, на правах старшего, знаками показал, что всё обсудим позже, после ужина.

Ещё час потребовался мне для того, чтобы с наушниками и прибором, взятым «напрокат» у Васи, обшарить громадную квартиру на предмет прослушек. Слава богу, ничего не нашлось. Для очистки совести, забрал у всех мобильники и закрыл их в ванной комнате. Теперь, наконец, можно поговорить. Я, вкратце, рассказал содержание беседы с Василием. Теперь, был их черёд.

— Чего-то мне даже неловко без мобильника, — пробурчала Катя.

— К сожалению, эта вынужденная мера предосторожности, — ответил я и добавил, — пока нам неизвестно с кем мы имеем дело, прошу всех соблюдать следующее правило — не говорить друг с другом о нашем расследовании в присутствии своего телефона.

— Знаю, о чем вы, — Алик утвердительно кивнул головой. — телефоны могут быть за-активированы без нашего ведома. Так что я согласен. Теперь, когда мы всё предусмотрели — можно начать? Итак, вот мои итоги за сегодняшний день. Честно говоря, поначалу даже не знал с чего. Поэтому решил поиграть немного… И тут же наткнулся на странности. Весь крутяк, то есть крутые игры, оказался дезактивирован. Попытался выяснить, когда это произошло?

Началось, оказывается, около месяца назад с законодательного запрета, принятого у нас в отношении компьютерных игр с «чертами выраженной жестокости и агрессии». Насчёт этого не слишком удивился, к этому шло уже давно. Но мои попытки войти в эти игры на зарубежных сайтах тоже не привели к успеху. Как оказалось, по разным причинам. Некоторые игры были отозваны создателями на доработку, другие — по финансовым проблемам, третьи — из-за многочисленных жалоб на невозможность полноценной игры — компьютеры зависали через пять минут после начала. Я проверял лично — так оно и есть — виснет намертво. Приходится часто перезагружаться. А это сильно раздражает. Причём, как я понял, это происходило везде — даже в странах с высоким уровнем связи.

— Это касается всех игр? — поинтересовалась Катя.

— В том то и дело, что нет. Любые другие, где нет стрелялок и моря крови, в сети, пожалуйста, играй. Мне кажется это, как раз что мы искали — кто-то сознательно управляет.

— Очень может быть. А что у тебя? — обратился я к Кате. Она кивнула головой и приступила к докладу:

— Мои дела не столь успешны… Мне хотелось вновь вернуться к началу, к моменту, когда это началось. Но безуспешно. Всё то, что мы делали в сети в составе группы КРРАШ, исчезло!

— Как? И то, что мы уже знали на сегодняшний день?

— Всё! Даже упоминания о КРРАШе нет. Будто никогда и не было.

— Не может быть? — удивился Алик, — ведь ещё позавчера утром я лично распечатывал ваши чаты.

— Может это ты стёр? И какое ты имел право подглядывать! — возмутилась вдруг Катя.

— По праву погибшего на моих глазах брата! И я ничего не стирал — не полный идиот ещё, знаю, что и как.

— Прости…

— Итак, вашей переписки в интернете больше нет? — вернула детей к беседе Настя.

— Ни следа. Ни программ, ни вирусов, ни даже упоминания…

— Я тоже это заметила, — добавила Анастасия.

— Что?

— Исчезновение части информации. Помнишь, я говорила о странных смертях хакеров в других странах? Теперь об этом ни слова в интернете. На всякий случай, подняла те же источники, что и в прошлый раз — в них теперь, на моё удивление, уже нет и упоминания о тех происшествиях.

— Кто-то очень тщательно заметает следы… — заметил я.

— Может за нами слежка? — прошептала Настя.

— Почему ты так думаешь?

— Стоит нам найти чего-то, копнуть чуть глубже, как тут же всё исчезает без следа.

— Я только что при вас принял меры предосторожности. Подслушивающих устройств в доме нет.

— А снаружи? — спросил Олег.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, снаружи не могут нас подслушивать? Я видел в одном фильме, что с помощью лазера можно подслушивать через оконное стекло.

— Может там у них такое и возможно, я за свою жизнь ничего подобного не видел. Да и откуда нас можно подслушать?

На всякий случай подошёл к окну. Отсюда открывался прекрасный вид на залив и парк. Перед нами не было ни одного здания. Разве что сбоку торчала такая же восьмиэтажка, как наша.

— У тебя подзорной трубы нет? — спросил я у Кати.

— Нет, только театральный бинокль, — ответила она и поспешила в другую комнату. Через минуту вернулась с бархатным футляром:

— Вот.

— И на том спасибо. — Я постарался, как можно незаметнее, оглядеть соседний дом. Ничего подозрительного… Вот только занавеска в одном из окон на шестом этаже дрогнула. Сквозняк?

— Катя, у тебя эти шторы закрываются? — полюбопытствовал я.

— Конечно, а то в белые ночи не заснёшь вовсе. Сейчас. — она подошла к стене и нажала кнопку на пульте. Плотные, с красивым узором шторы медленно съехались к центру окна.

— Концерт окончен. Занавес! — продекламировал Алик.

— Свет лучше вруби.

— Зачем этот трюк со шторами? — недоумевающе спросила Настя.

— «Пока есть силы — не грузи Господа, берегись сам». — Такой девиз висел у нас спортзале. — сказал я, — А шторы — всего лишь предосторожность. Стекло вибрирует на голос, а теперь мы защищены и от этого.

— Может нам ещё и в бункер спрятаться?

— Надо будет — спрячемся! Моя первая задача — защитить вас. Вторая — дело довести до логического конца. Есть ещё какие-нибудь новости?

— Есть, но другого плана. — помявшись, прошептала Катя, — утром мне звонила мама. Это нормально, проверка состояния моего и квартиры… Ну там, погода и прочее. Самое главное из этой беседы то, что они приедут раньше срока. У них в компании возникли какие-то проблемы с финансами, так что их контракт заканчивается раньше положенного.

— Ясно. О нас ты ничего не говорила?

— Нет, что вы, они бы здесь уже завтра оказались.

— Ничего страшного. У нас есть ещё время. Завтра вновь приступим к поискам. А сейчас — всем пора на отдых.

— А вам, дядя Дима?

— Мне кое-что надо проверить. Кать, у тебя случайно нет лупы?

— Есть! Я когда-то биологией увлекалась, так отец мне сначала лупу купил, а потом и микроскоп! Сейчас найду! — она убежала к себе в комнату, а Настя тихо спросила:

— А на что тебе лупа, на ночь глядя?

— Не так уж и темно. Есть одна идея. Ты ложись отдыхать, за меня не беспокойся. Я вернусь через полчасика.

Чтобы Настя успокоилась, пришлось поцеловать её в лоб. Катя вернулась радостной и протянула большую лупу с чёрной эбонитовой ручкой:

— Сойдёт?

— То, что надо! Скоро буду. Отдыхайте.

Хорошо, что я из квартиры забрал кое-какую одежду. В тот момент и не думал ни о чём, так сгрёб, что висело в шкафу, и притащил сюда. В том числе и свою старую форму. Надеюсь, она поможет. Спустился вниз, но вышел не через парадную дверь, а во внутренний двор. Как и думал, он один на оба здания. Снаружи эти соседние дома ничем ни отличались, разве что находились друг к другу под некоторым углом. Это хорошо, что по одному проекту. Гадать с номером квартиры не придётся. Подошёл ко входу во второй дом. На звонок откликнулся охранник. Пришлось показать удостоверение. Впустил.

— Будьте добры ещё раз ваши документы? — строго спросил он. Взглянув, его брови приподнялись:

— Чем могу помочь?

— А я с кем имею дело?

— Николай. Охранная организация «Вымпел»

— Для начала, Коля, скажите, кто у вас проживает в квартире 11?

— А зачем?

— К нам поступила информация, что в этой квартире скрывается убийца.

— Не может быть. Это какая-то ошибка.

— Допускаю. Но проверить сигнал мы должны, сами понимаете.

— Конечно, конечно. Только хозяев сейчас нет. Там живут Соловьевы. Анна Сергеевна уже неделю как в Крым укатила, а Аркадий Васильевич сейчас в Женеве, на переговорах.

— Откуда у вас такая подробная информация? Они что — перед вами отчитываются?

— Нет конечно. — охранник немного замялся, — Я от уборщицы знаю. Она у них два раза в неделю уборку делает. Человек проверенный. ФСБ проверяло. Нас всех проверяли. Евдокия у всех в этом здании убирается. И в соседнем тоже.

— Когда она последний раз у них убиралась?

— Как раз перед тем, как Аркадий Васильевич уехал. То есть, два дня назад.

— После этого никто не посещал квартиру?

— Нет! У нас и муха не проскочит без проверки. Ещё ведь и камеры на всех этажах.

— Насчёт камер это хорошо. Сделайте-ка мне копию за последние два дня. У вас запасные ключи от квартиры есть?

— Так точно, есть.

— Сейчас мы с вами поднимемся и сами проверим.

— Одну минуту, напарника вызову. Мы не имеем права пост без присмотра оставлять.

— Через минуту появился заспанный молодой крепыш с взлохмаченными волосами. Оставив его на посту, мы с Колей поднялись на шестой этаж.

Открыв дверь, Николай остался на пороге:

— Нам, вообще-то, не положено.

— Со мной, можно. Ты будешь моим свидетелем. Чтобы потом ни к тебе, ни ко мне не придирались. Понятно?

— Так точно.

Квартира была схожей с Катиной планировки, только в зеркальном отображении. Заглянув во все комнаты, более подробно решил осмотреть подоконник. Так. Форточка открыта. На подоконнике слой пыли. Сколько же пыли за два дня налетает! Даже здесь, на Крестовском. Но, главное, пыль не тронута. И никаких следов. Ни на подоконнике, ни на толстом ковре, застилавшем большую часть гостиной. Но ковёр, к сожалению, хороший, упругий — на нём следов так просто не оставишь.

Обследование квартиры привело меня к двум вариантам: либо тот, кто за нами следит, очень большой профессионал, либо это просто паранойя. Мы с Колей закрыли за собой квартиру и спустились вниз.

— Я же говорил вам, у нас всё чисто! — удовлетворённо заключил Коля.

— Я рад. Но проверить мы должны были. Надеюсь, вам не надо говорить лишний раз о конфиденциальности. Ни к чему беспокоить хозяев, рассказывая им о моем посещении. В том числе и Евдокии вашей. Вам понятно?

— Так точно.

— Ну, я пошёл.

— А копия?

— Ах, да. Чуть не забыл. Молодец Николай. Не думаю, что она мне пригодится, но, на всякий случай, давайте. Для отчёта о проделанной работе. У нас ведь тоже — на каждый чих бумажка нужна.

— Понимаю. На всякий случай, номер телефона оставлю. Вдруг пригодится. Я ведь с детства к вам на работу хотел попасть, а вот где получилось.

— Не горюй Николай, какие твои годы? Буду иметь тебя в виду.

— Спасибо.

Вернувшись в Катину квартиру, старался вести себя как можно тише. Но это было бесполезно. Настя всё равно не спала. Стоило раздеться и юркнуть под одеяло, как она прижалась ко мне и зашептала в ухо:

— Ну как? Что выяснил?

— Что дороже тебя у меня никого нет.

Такой ответ её удовлетворил.

День шестой, начало. Все туманее

Паранойя, как сорняк. Если вовремя не обратишь внимания — потом не выкорчевать. И, в то же время, оставаться беспечным не позволяли обстоятельства. Мучаясь между этими крайностями, провёл первую половину дня. Я не мог обнаружить слежку, но и полностью отрицать её был не в праве. Машину сразу отверг — у детей, как главных мишеней, должен оставаться маневр для отхода. И это будет делать легче на колесах. Ехать же на общественном транспорте казалось неосторожным — там легче всего вести наблюдение. Но даже поимка такси превратилась в пытку. Привычный вызов такси по телефону в наших условиях был неприемлем, а ловить на улице тоже чревато. Так что, от Следственного Комитета, где нас с Настей оставили дети, до своей квартиры пришлось добираться окольными путями. В Следственный Комитет вызвали Настю ещё вчера — ничего особенного, просто было необходимо решить вопрос о личных вещах Пашки, остававшихся там. Их понять можно — человека уже нет, а место будто занято…

Мне пришлось оставить её на пороге — не хотелось лишних сплетен и укоризненных взглядов ей вслед. Поразительно, как люди быстро могут выстраивать догадки по случайным признакам и, в то же время, практически не способны связать воедино цепочку преступления. Может оттого, что мозги подавляющего большинства работают лишь в одном направлении?

                                          * * *

Сегодня смог осмотреть своё жилище спокойнее. Отвлечённо, как объект преступления. Первым делом проверил на прослушку — нет, спасибо Васиному аппарату, чисто. Эту версию отметаем. Взрыв произошёл на кухне, здесь я с Юсуповым В. Г. (Валентин? Виктор? Василий? — Чёрт! Старческий склероз) согласен. Здесь мы завтракали в последний раз… Вот и злополучный лэптоп, верней всё, что от него осталось. А вот и Олежкин. По всему видно — восстановлению не подлежит. Стоп! А где флешка? Олег ведь собирался всё скопировать! В самом лэптопе её нет, значит… Поди-найди в таком бардаке!

Два часа ползания по полу и разборки строительного мусора привели к успеху. Вот она, на вид цела, хотя немного и почернела. Это уже что-то. С облегчённым сердцем отправился на встречу с Васей и Петей.

Частная сауна, как оказалось, расположилась недалеко за городом, в уютном приватном посёлке, окружённым со всех сторон двухметровым бетонным забором. Хотя дорога была, как всегда, запружена, но синяя мигалка с сиреной в придачу позволила проскочить вдоль бесконечной гусеницы разномастных авто, за считанные полчаса.

В машине мы перекидывались обычной болтовнёй, какая случается после долгой разлуки. Я не виделся с Петей, почитай, лет десять. Последний раз удалось встретиться на награждении ветеранов, да и то мельком — его оттуда срочно вызвали по делам. Петр почти не изменился — разве стал солидней, грузнее, да голову теперь украшала пышная, отливающая серебром шевелюра. Но врать, как и в молодости, он не умел. Стоило мне заинтересоваться его заколкой для галстука в виде наложенных друг на друга прямых углов, как он поспешил снять её, зардевшись как юноша:

— Это мне жена подарила, на юбилей.

Внешне ничем не примечательный кирпичный домик, включал в себя сауну, русскую парную, соляной грот, бассейн, душевые и комнаты для отдыха. Здесь все (кроме меня) друг друга знали. Банщик быстро подсуетился, и, уже через минуту, в отведённой нам комнатушке был накрыт стол. Тут всё соответствовало вкусам заказчиков — от водочки до минеральной, от икры паюсной до салатика оливье. Бог свидетель — никогда не любил подобного времяпровождения, но сегодня выбирать не приходилось.

Приблизительно через час, когда мы распаренные, красные, как свежесваренные раки, расположились за столом, Василия внезапно вызвали, и он, с видимым сожалением, оставил нас наедине. Теперь было самое время изложить свою историю Петру Веригину. В нём я был уверен, как и в Васе.

— Да-а-а, интересная картина получается. — Петр задумчиво потёр подбородок, — и ты, естественно, пришёл к выводу, что тут не обошлось без секретных служб. Я бы тоже так подумал, если бы не был в курсе. Сразу оговорюсь — за «друзей» за океаном отвечать не берусь, а вот, что наша сторона тут не причём, клянусь. Более того, мы тоже заметили эту странность два месяца назад и взяли всех «своих» хакеров под усиленную защиту. И, несмотря на это, двое из них всё же погибли. Тоже от несчастных случаев. Твои знакомые, между прочим, в наш круг не входили…

Кстати сказать, по нашим агентурным данным «их» хакеры тоже гибнут, вопреки принятым мерам безопасности… Причём погибают не все подряд хакеры, а выборочно. Но чем мотивирован этот выбор, пока не ясно. Знаю точно, из первых, можно сказать, рук. Один из самых головастых на меня и работает. Кроме того, есть ещё ряд странных событий…

— Чем странных?

— Пока не разобрался… Дим, знаю, ты не станешь молоть языком, где попало. Так вот, эти эпизоды с хакерами — всего лишь цветочки. Как и внезапное разоблачение всей наркосети… Эта информация недоступна широким кругам, но тебе могу сказать — творится что-то невероятное.

— Что именно?

— Не знаю даже, как сформулировать… Понимаешь, один за одним, целенаправленно, в течение последнего месяца были изъяты деньги у крупнейших фармкомпаний, банков, нефтяной индустрии, ряда промышленных магнатов.

— Хакеры?

— В том-то и дело, что нет! Проверяли. Это нечто большее, чем отдельная группа хакеров. Где-то это было сделано легально, так как, по каким-то странным причинам, были приняты соответствующие законы или поправки к законам, в других случаях деньги просто исчезали в небытие, чтобы через пару дней оказаться на счетах больниц, генетических центров, центров космических исследований. Также внезапно появились деньги на инфраструктуру, на совершенствование аэропортов и самолетного парка, на железные дороги скоростного типа, на автомагистрали и даже просёлочные дороги. Параллельно стали повально вскрываться случаи коррупции, взяточничества, воровства, причём материалы, на удивление, солидные, крепкие, с подтверждённой документацией и фактами. Суды просто захлебываются потоком раскрытых дел.

— Это же хорошо?

— Да, но ты не можешь себе представить, до какой степени всё прогнило! О таких чистках в органах только в книгах читал. У нас уже треть аппарата повыгоняли. А что в министерствах творится — жуть!

— Мы же об этом всю жизнь мечтали, радоваться надо.

— Да я радуюсь, радуюсь. Но знаешь, как-то не по себе, когда твоего знакомого вдруг объявляют во всеуслышание взяточником и казнокрадом, или, того хуже, уличают в связях с мафией.

— У тебя, надеюсь, рыльце не в пушку?

— Вроде нет, хотя кто знает, до какой степени чистым надо быть в наше время. Но главное — совершенно непонятно как, откуда и кем это управляется? Волей-неволей начинаешь думать о теории заговора с обратным знаком.

— Что это значит?

— По классической теории заговора существует некая группа людей, управляющих, исподтишка, всем миром во имя собственных меркантильных интересов. Теперь же — происходит с точностью до наоборот. Кто-то регулирует весь процесс, кто-то целенаправленно чистит эти авгиевы конюшни бюрократии, борется с сильными мирами сего, перераспределяет финансы, пытаясь наладить нормальный образ жизни. Тюрьмы, впервые, переполнены не бандитами и ворами, а чиновниками и финансистами.

— А судьи? Как же они допустили такое?

— Что судьи? Они тоже люди. Стоило кому-нибудь из них лишь попытаться тормозить процесс, как тут же появлялся стопроцентный компромат на него и из судьи он, в один день, превращался в подсудимого.

— Такое творится только у нас?

— В том то и дело, что нет! По всему миру та же история! По секрету скажу — сейчас правительства стран в замешательстве и полном ступоре. Боятся шагу шагнуть, так что всё движется просто по привычке. Добывают нефть, варят металл, сажают пшеницу…

— Может это и хорошо? Человеческое сообщество продолжает существовать, несмотря на паралич власти.

— Боюсь, это скорее напоминает обезглавленную курицу — она продолжает бежать, но это длится лишь несколько секунд…

— По-моему, ты слишком долго находился в высших кругах. Самомнение бюрократов, что без вас никто ни шагу.

— Нет, дружище, скорей за эти годы действительно понял важность управления. Помнишь, когда-то в юности, нам говорили о роли личности в истории? Да, это непреложный факт — историю делают массы, но руководят этими массами отдельные личности. Хороший руководитель, по сути дела, та личность, которая может направить толпу, создать цель и предоставить средства для её осуществления. Конечно, общая масса может какое-то время функционировать самостоятельно, но, подобно стаду баранов при заснувшем пастухе, очень скоро начинает разбредаться куда глаза глядят. И, чем дольше этот пастух спит, тем труднее собрать воедино это стадо. Очень скоро подобное сообщество превратится в сборище индивидуумов, связанных между собой лишь канализацией и соблюдением некоторых общепринятых правил сожительства. Но и эти правила вскоре подвергнутся эрозии и уничтожению, что, в свою очередь, приведёт к исчезновению государства.

— Я смотрю, ты стал сторонником тоталитаризма?

— Причем тут тоталитаризм? Я говорю о разумном и творческом руководстве. Ведь задача настоящего руководителя — это выявить хорошие качества своего подчинённого и направить его деятельность так, чтобы она приносила пользу не только самому работнику, но и предприятию в целом.

— Ладно, ладно, не спорю. Мне кажется, мы несколько отвлеклись от темы нашей беседы.

— На самом деле нет. Понимаешь, иногда мне кажется, что у человечества появился новый руководитель…

— И кто же это?

— Кто знает? Честно говоря, я и сам этим вопросом мучаюсь. — Петр помолчал немного, раздумывая, а потом продолжил:

— Рад, что именно ты занимаешься этим делом. Я как раз собираюсь кое-что предпринять. Если что-нибудь выясню — сообщу обязательно. Обещаю.

---

                                          * * *

Настроение после нашей беседы было, что я называю «всмятку». Разговор, на который возлагал столько надежд, лишь увеличил количество вопросов, не дав ни одного конкретного ответа. Хотя один всё же есть — хакеров убирали не наши службы. В этом можно Петру верить. Веригин никогда не мог скрывать своих эмоций (как ему вообще удалось с таким живым лицом столько лет работать в ГРУ?) и, по глазам, можно было прочесть, что он говорил правду.

Несмотря на то, что попросил оставить меня неподалёку, путь к библиотеке занял ещё полтора часа — мною были предприняты меры, чтобы оторваться от возможной слежки, хотя в моём возрасте (да ещё после бани) прыжки в отходящий автобус или поезд метро давались не так уж легко. Тем не менее, этот процесс позволил кое-что прояснить — прямого наружного слежения за мной не было. Это наблюдение, вкупе с нашими утренними метаниями, приводило к выводу, что узнают о нас, скорей всего, через интернет.

Это, с одной стороны хорошо, но с другой… В наше время мы не можем шагу шагнуть без того, чтобы не засветиться в сети. Повезло, что у нас есть в настоящее время наличность, но рано или поздно придётся использовать карточки, а тогда снова окажемся в поле зрения невидимого врага.

Настя вышла навстречу с двумя целлофановыми пакетами в руках. Выглядела она печальной и усталой.

— Ты в порядке, Настя?

— Нормально.

— Тебя что-то беспокоит?

— Нет… Поехали домой.

Анастасию знаю уже много лет и потому не стал выведывать. Если это достойно внимания — сама скажет, когда будет готова. Удача нам улыбнулась — в автобусе оказались свободные места, и я мог спокойно, не торопясь, пересказать ей краткое содержание встречи.

— Голова кругом. Час от часу не легче. Что будем теперь делать?

— Нам ничего не остается, как продолжать поиски. Давай твои сетки, помогу.

Сразу идти домой не хотелось, мы зашли в парк на Елагином острове. Устроились на скамеечке и наблюдали весеннее настроение природы. Свежая зелень радовала глаз, по аллеям бродили мамаши с колясками и, издалека, доносились весёлые крики с детской площадки. Я радовался ласковому ветерку и солнечным бликам, радостному смеху детворы, а вот Настя при виде очередной мамаши с ребёнком загрустила ещё больше.

— Настя-ненастье, улыбнись на счастье! — попытался я пошутить. Эту присказку придумал давным-давно Паша, когда Анастасия закатывала ему очередную головомойку.

— Вот именно, что ненастье! — тяжко вздохнула она в ответ. — Видишь пакеты? Здесь всё, что осталось от Пашки… Будто и не было ничего, кроме этой мелочи. Человек ушёл, а с ним и вся жизнь. Может, в этом и я виновата…

— Что ты имеешь в виду?

— Понимаешь, Дим, когда его встретила, совсем наивной была. На книжках воспитанной. Не удивляйся, в двадцать три года — а всё девочка. Себя уже в старые девы записала. Может, потому и влюбилась в Пашку без оглядки. Ведь, на филологическом, парни — архивная редкость. У нас в группе всего двое было, да и те голубые… Когда Плужин на меня в ночном баре внимание обратил — думала, вот она — моя последняя возможность. Ухватилась, как за соломинку. Да, как-то быстро, всё пошло наперекосяк. Полгода не прошло как поженились, забеременела. Счастлива была и за себя, и за Пашку. Он, правда, в открытую не говорил, но чувствовала — ему не очень-то хотелось отцом стать. Поэтому Павел так обрадовался, когда оказалось, что внематочная… Операцию пришлось делать.

Тогда-то и выяснилось, что я от него чего-то подхватила и у меня больше не будет возможности детей иметь. Воспаление труб… Оказалось, он в курсе был насчёт болезни, только времени, якобы, до свадьбы не было подлечиться, мол, слишком занят на работе. На авось надеялся. На самом деле, думаю, Пашка боялся, что на работе узнают — смеяться будут… Он извинялся, конечно, и я ему простила, но что-то оборвалось тогда. Отрезвела что ли. А тут ещё ты подвернулся…

— А я тут при чём?

— Тебя узнав, поняла каким должен быть настоящий мужик. Не весельчак- душа компании, а спокойный, цельный, настоящий.

— Ладно тебе глупости болтать, не такой я вовсе. Свою жену не удержал, сына потерял… Нет, не гожусь я в идеалы.

— Из идеалов скульптуры делают, а мне живой человек был нужен, а Пашка… он ведь попрыгунчик-стрекозёл был, хотя о покойных так и нельзя…

Мы посидели немного молча, каждый думал о своём. Солнце клонилось к закату, стало прохладней. Уже собрался было домой идти, как Настя спросила:

— Ты можешь сказать, почему с ним поссорился?

— Зачем тебе это, тем более теперь?

— Сама не знаю. Сильно расстроилась, узнав, что между вами разлад. Потому и Пашку выгнала. Он мне стал не интересен…

— Из-за тебя и поругались.

— Что?

— Узнал, что он тебе изменяет и высказал ему всё, что об этом думаю. Он послал меня, я его… так и разошлись. А тут и пенсию очень настоятельно предложили… Сразу и согласился.

— Значит из-за меня… А ты — только мой защитник, или прав всех женщин? — кокетливо спросила Настя.

— Первое… и второе тоже.

— За что я тебя люблю — умеешь ты акценты расставлять! — и прижалась губами к моей щеке.

Хотел ответить ей тем же, но тут телефон завибрировал — пришла эсэмэска — «Вы скоро дома будете? Мы уже здесь».

День шестой, продолжение. Масоны

Дома нас ожидали две вполне горячие пиццы. Дети без нас не начинали, за что их про себя поблагодарил. С детства не люблю доедать начатое кем-то. И доделывать тоже. Хотя сейчас приходится. Быстро разделавшись с ужином, решили вместе сделать пару вещей, пока магазины ещё работали. Во-первых, приобрести другие телефоны и сим-карты. Во-вторых, проверить сохранилось ли что-нибудь на обгоревшей флешке.

Теперь, когда я был практически уверен, что за нами нет прямой слежки, спокойно сели в машину и уже через час сидели в кафе, настраивая свои, только что приобретённые в комиссионке, мобильники. Ввели друг друга в экстренный набор по первым буквам:1 — Д, 2 — О, 3 — К, 4 — А. Пришло время заняться и флешкой. Пока голову ломал, где это можно было бы сделать безопасно и не привлекая внимания, дети уже решили. Мы отправились в один из книжных магазинов под весёлым названием «Буквоед».

Никогда не думал, что книжный магазин может быть таким огромным. Располагался он в здании гостиницы «Октябрьская», что напротив Московского вокзала. Судя по указателям, книги тут занимали три этажа. Здесь можно было бродить часами. Вспомнилось вдруг далёкое детство, когда удавалось спрятаться за каким-нибудь книжным стеллажом в библиотеке, исчезая из этого мира на пару часов с книжкой в руке.

Однако, свободно стоящих компьютеров здесь не наблюдалось. Тщетно пытался сам себе ответить на вопрос, зачем мы сюда пришли. Мой «напарник» с Риной быстро исчезли в глубинах книжных развалов, оставив нас наедине с тишиной и запахом типографской краски.

Побродив с полчасика по залам, мы с Анастасией решили передохнуть в кафе, при магазине. Настя выбрала себе исторический роман, я — научную фантастику. Не успели и пару страниц прочесть, наслаждаясь чашкой крепкого кофе, как откуда-то вынырнули дети. По их довольным лицам можно было понять: им удалось достичь цели нашего визита. По всему магазину были расставлены камеры слежения, поэтому, по молчаливому согласию, было решено здесь не обсуждать. Мы расплатились за выбранные книги и направились домой.

По дороге, Олег заскочил в компьютерный магазин и купил там какую-то коробку. Не стал расспрашивать что и как, чувствовал, лучше довериться профессионалам, каковыми они с Катей, несомненно, являлись. Во всяком случае, на нашем с Настей фоне…

Через час мы уже сидели в квартире с закрытыми шторами, уставившись в стену, пока Олег заканчивал последние приготовления.

— Итак, начнём! — заявил он и включил аппарат. На стене появился освещённый прямоугольник. Алик нажал пару раз на телефон, и мы увидели на стене отображение уже знакомого мне текста — это была переписка между хакерами группы КРРАШ.

— Значит, они сохранились! — обрадовался я.

— Да, и теперь мы можем внимательно их изучить. — промолвил довольный Олег.

— Но как вам это удалось? Я не видела в магазине ни одного компьютера? — удивилась Настя.

— Там действительно нет компьютера доступного публике, — сказала Катя, — но, там есть стойка для заказов книг по интернету.

— Ну и что? — не понял я.

— Это, по сути дела, тот же компьютер. Надо было только знать, как войти в него. Нам удалось — и вот перед вами то, что искали. К сожалению, распечатать мы там не могли, но страницы файла сняли на телефон, так что можно теперь познакомиться с записями поближе. Вы же этого хотели, шеф?

— Молодцы. Давайте разбираться совместно. Думаю, теперь будет легче — ведь с нами одна из участниц этих бесед. Тебе, Катя, и карты в руки — посмотри сама, что здесь наиболее важно для расследования? Потом нам расшифруешь — я в этой тарабарщине ничего не понимаю. А мы с Анастасией приготовим чай.

На кухне в мойке скопилась гора посуды, за которую немедленно взялась Настя. Я же решил показать свои кулинарные способности. Ещё вчера заметил в холодильнике слоёное тесто, а на столе горку слегка поникших от невостребованности яблок. Мои подозрения, что в шкафчиках должны быть специи и изюм, подтвердились. Через час, мы вошли в гостиную с горячим яблочным штруделем, разрезанным на порции, каждая из которых вдобавок украшена большим шариком ванильного варенья. Я был доволен произведённым впечатлением — Алик полностью потерял дар речи, Катя потирала ладошки в предвкушении, а Настя обречённо вздохнула, добавив:

— О девичьей талии можно позабыть. Я думаю, Змий-искуситель совратил Еву не яблоком, а яблочным штруделем.

— Точно! От яблока бы я отказалась, а вот от этого… — Катя с азартом втянула воздух.

Через минут пятнадцать с десертом было покончено, и мы степенно и умиротворённо попивали чай.

— Удалось ли тебе что-нибудь найти? — поинтересовался я, обращаясь к Кате. Тяжко вздохнув, она ответила:

— Честно говоря, никогда не задумывалась, сколько бесполезной белиберды мы пишем в чатах! Если отбросить ерунду, то останется страниц три-четыре. Будете читать сами?

— Если можно, расскажи вкратце. Так будет проще.

— Подозрения, что что-то не так, у ребят появились месяца четыре назад. Заметил это, скорей всего, Ральф. Во всяком случае, он первым обратился к Арканзасу с подобными вопросами. Тот молчал несколько дней, а потом подтвердил опасения Ральфа. Более того, выдвинул свою теорию — по его мнению, все началось ещё раньше — полгода назад. Помните ту историю с астероидом?

— Это когда всех призывали включить компьютеры, войти на сайт астрономического Сообщества и не выключать пару дней, чтобы можно было просчитать какие-то вероятности? — с трудом вспомнились события того времени. Была большая шумиха по поводу внезапно обнаруженного, большого астероида, направлявшегося к Земле:

— Я, кстати, так и не понял, зачем такие меры понадобились? Да и компьютера у меня нет.

— Дело в том, — тихим голосом проговорила Катя, — что для проведения расчетов необходимо было соединить усилия всех компьютеров. С помощью достаточно простой программы их использовали, как блоки памяти и как дополнительные процессоры. Таким образом, удалось быстро и точно определить не только траекторию астероида, но и возможные варианты борьбы с этой угрозой.

— Но ведь всё обошлось? — пожала плечами Анастасия, — Так, причём здесь астероид?

— Арзамас предположил, что под астероид был закамуфлирован космический корабль инопланетян, и теперь они потихоньку захватывают власть на планете, подготавливая её к нашествию.

— Бред! Небось, фильмов насмотрелся. — заметил я.

— То же самое ему высказал Ральф, но, в свою очередь, предположил, что, на самом деле, наступило время для активации масонов.

— Это тайное общество средних веков? — усмехнулся Олег.

— Не только средних. Общество масонов существует и сейчас. — вставил я.

— Заметьте, что целью масонов было именно установление нового мирового порядка! — добавила Катя. — Что мы и видим в настоящее время.

— Я думаю, стоит уточнить. — вступила нерешительно Настя, — Общество масонов, насколько мне известно, изначально было создано действительно строителями, руководителями строительств, для передачи из поколения в поколение знаний о том, как организовывать строительство. Ведь, в те времена не было университетов и колледжей, знания передавались из уст в уста, от учителя ученику.

— То есть, ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что, по большому счету, масоны, в своей первоначальной идее, были первыми прорабами, руководителями производств. Строительство крупных объектов, таких как соборы, дворцы, замки, крепости, велось не один год и даже не десятки лет. Было очень важно передать знания следующему поколению строителей. Архитектор мог оставить план, чертеж будущего строения, но этого мало, нужно уметь организовать процесс, а это и поныне, может далеко не каждый.

Солидные здания для прочности строились из камня, дерево использовалось больше для строительных лесов, стропил или орнамента. Строители того времени, по сути дела, были каменщиками высокой квалификации. Руководителю строительства нужны были знания и геолога, и геометра, и картографа, и физика, и химика, поскольку, связующие камень прослойки, приходилось, зачастую, изобретать непосредственно на месте, исходя из подручных средств. Поэтому профессия каменщиков была очень почётна и высокооплачиваема. Эта была особая группа людей, специалистов своего дела.

— Ремесленники (в хорошем смысле этого слова — люди, знающие свое ремесло) того времени объединялись в цеха, где они были связаны клятвами о неразглашении профессиональных секретов. — подхватил я, — А цех вольных каменщиков, как людей, от качества работы которых зависели жизнь и безопасность не одного поколения сильных мира сего, выделился среди прочих в особую когорту. Ведь они должны были хранить не только свои профессиональные тайны, но и секреты своих нанимателей.

— Какие ещё секреты? — полюбопытствовал Алик.

— Например, будущие хозяева замков хотели иметь тайные комнаты, секретные ходы, подземные туннели. Если обычный строитель-подмастерье мог и не знать о предназначении того или иного сооружения, то прораб должен быть посвящён, с него брали клятву, что никто никогда не узнает об истинном предназначении данного объекта. Поэтому, в вольные каменщики могли быть приняты только особо одарённые люди, обладающими обширными знаниями в самых различных сферах деятельности, и, кроме того, умеющие хранить тайны даже ценой своей жизни.

Хороший каменщик был всегда на вес золота, их приглашали из страны в страну, из одного королевства в другое, они были доверенными лицами императоров и царей. Если вольного каменщика перебрасывали на другую стройку, он должен был передать свои секреты только своим людям, доверенным и надёжным.

— Чтобы узнать является ли данный человек членом их сообщества, ими и были изобретены тайные знаки и символы, столь волнующие наше воображение. — подхватила Настя. — Именно поэтому основным их символом стали перекрещённые циркуль и угольник — инструменты, без которых не могли обойтись вольные каменщики того времени.

— Циркуль и угольник говоришь… это мысль, — пробормотал я, но мои размышления прервала Катя:

— Хорошо, я поняла, что они были вольными каменщиками. Но при чем тут мировой порядок?

— Мне кажется, дело обстояло так. Королевская власть испокон веков передавалась по наследству. Однако, ни один король не мог руководить страной в одиночку. Ему нужны соратники, сообразительные, умные, верные и надёжные помощники. Масоны, зарекомендовавшие себя именно так, становились советниками, министрами, верховной исполнительной властью той или иной страны. А это, в свою очередь, приводило к повышению значимости ордена масонов, как группы людей, управляющих, по сути дела, целыми государствами. Уверена — среди них были люди, искренне верившие — можно построить не только прочное и красивое здание, но, по такому же образцу, и миропорядок в целом.

— Так значит всё-таки масоны? — нетерпеливо спросил Олег.

— Постараемся выяснить завтра, а пока пора на боковую. Утро вечера мудренее.

Я долго не мог уснуть. По осторожному дыханию Насти было понятно, что она тоже не спит.

— Что-то тебя беспокоит? — спросил шёпотом. Она словно ждала этого вопроса и тотчас же повернулась ко мне и прошептала:

— Понимаешь, меня вдруг осенило — ведь масоны по сути дела были первыми бюрократами.

— Не знаю первыми ли, но они, по всей видимости, постарались создать определённый порядок и структуру в управленческих иерархиях.

— Скорей всего, им это удалось. Заметь, что попасть в высшие эшелоны бюрократии весьма непросто. Но, попав однажды в эту группу, человек становится недосягаемым.

— Нашла, кому рассказывать. Всю жизнь с этим сталкивался. Раскручиваешь преступление, ниточку за ниточкой, выискиваешь соучастников, но, стоит добраться до верхов, будто стена вырастает. В лучшем случае, данный руководитель всего лишь перемещается по горизонтали, подальше от интересующей меня сферы деятельности. Мне говорят — он уволен, дело закрыто, а спустя некоторое время узнаю — этот бюрократ уже всплывает где-то совсем в другом месте, невредим и нахален, как и прежде.

— Из всего этого есть один положительный вывод.

— Какой?

— Я уверена, что ты не масон. И это обнадёживает. — прошептала она, поцеловала в щеку и отвернулась. Через пару минут послышалось мерное сопение. Я же ещё ворочался некоторое время. Меня мучал вопрос — почему же у нас, людей, так происходит — даже хорошая задумка рано или поздно превращается в чёрте-что?

День седьмой. День сюрпризов

Утром остервенело зазвонил будильник. Звук для меня был новым и странным. Потребовалось с десяток секунд, пока пришло осознание, где нахожусь. Восемь. Опять проспал привычное время. Голова ясная, но телу явно не хочется расставаться с постелью. Это, несомненно, тлетворное влияние женщины. Да и как встанешь, когда её рука покоится на груди? До десяти ещё уйма времени, можно и поваляться. Но, тут вспомнилось, какой сегодня день, и радостное ощущение утра слегка померкло. Надо вставать.

На запах свежеподжаренного бекона и яичницы быстро подтянулись остальные. За завтраком поймал себя на мысли, что вот так бы и сидел целый день, попивая лениво чай в лёгкой и непринуждённой беседе. Идиллию разрушил Алик:

— Чем мы сегодня займёмся, шеф?

— Сегодня, по большей части дня, буду вынужден заняться непреложными бытовыми делами.

— Поэтому вы так одеты? — поинтересовалась Катя, оглядывая мою полицейскую форму.

— Иногда, знаешь, китель помогает. Нужно будет забежать на свою бывшую работу, потом в управление — вернуть поисковик знакомому.

— Что нам прикажете делать?

— Анастасия продолжает рыться в подшивках и периодике. А вам придётся вновь повозиться с интернетом. Что не так? — спросил я Олега, заметив его недовольную гримасу.

— Нет, ничего. — поспешил ответить он.

— Насмотрелся детективов и думал, что наша работа состоит из преследований и стрельбы? — осенило меня, — К твоему разочарованию, девяносто пять процентов времени занимают поиски следов, мотивов и доказательств. Я вот, за всю свою жизнь, только два раза по преступникам стрелял. Чаще мирно проходит. Если, конечно, правильно подготовиться. Вот так и в нашем случае, надеюсь, до крайних мер не дойдёт.

— У меня есть предложение. — робко вступила в разговор Катя.

— Выкладывай.

— У нас, у хакеров, есть несколько порталов, где мы обычно тусуемся. Может попробовать расспросить других о мистере Эй Зи?

— Прекрасная идея. Вам и карты в руки. Только, чур, напрямую об этом субъекте не спрашивать, имен не называть, договорились?

— А как же тогда?.. — нетерпеливо прервал меня Алик.

— Поинтересуйтесь, например, не было ли у них странных заказов от кого-либо, чьи следы исчезают сразу после выполнения задания?

— Точно! Вы гений! — радостно потер ладони Олег.

Из всех присутствующих необходимость вовремя приступить к работе была лишь у Анастасии, поэтому решено доставить в первую очередь её. Меня оставили у почтового отделения возле Московского вокзала, а дети отправились курсировать по городу в поисках интернет-кафе, в котором они ещё ни разу не были. Это являлось одним из моих условий дальнейших поисков следов вмешательства во всемирную сеть — каждый день пользоваться интернетом в новом месте…

Сегодня был день получения пенсии, и я поплелся на почту с тяжёлым сердцем. Вообще-то, вовсе не обязательно являться туда регулярно, но я всё время забывал оформить бумаги для автоматического перевода на счёт и потому, кляня себя за бестолковость, понуро пристраивался в очередь за чьей-нибудь сутулой спиной.

В этот раз, тем не менее, на почте царило непривычное оживление. К окошкам выдачи пенсий тянулась длиннющая очередь, но сегодня она была явно в хорошем настроении. Старики и старушки терпеливо дожидались, переминаясь с ноги на ногу, весело подмигивая друг другу и потирая руки. Одно это уже было не обычно. Ещё более я поразился, когда одна чопорная, сухая старуха со сжатыми в тугой узел губами, отойдя от окошка, вдруг расслабилась, улыбнулась и подняла большой палец вверх. Ей захлопали было, но тут кассирши сердитым окриком призвали к тишине и все сразу стихли. Но, что ввело меня в состояние шока, когда один старик с палочкой, отстоявший успешно очередь, проходя мимо с толстым кошельком в руках, остановился, похлопал дружески по плечу и прошептал:

— Спасибо, сынок. Бог тебе здоровья. — и ушёл. Проводил его взглядом, ничего не понимая. Только теперь обратил внимание — сегодня, ко мне не относились настороженно-отстранённо, как обычно бывало при виде униформы. Наоборот, люди приветственно кивали головой и по-доброму улыбались. Я даже украдкой осмотрел себя — всё ли в порядке? Нет, ширинка застёгнута, на пиджаке все пуговицы на месте, на брюках даже стрелка кое-где сохранилась. Поправив на всякий случай фуражку, постарался отвлечься. Вскоре подошла моя очередь, и тут, новое потрясение — мне выдали, вдруг, шестьдесят восемь тысяч шестьсот рублей!

— Это за пару месяцев вперёд? — робко спросил, расписываясь в получении.

— Это у вас надо спросить! — сердито отрезала кассирша, и я отошёл в растерянности от окошка. Пока укладывал деньги, успел заметить, что и следующему пенсионеру выдали примерно ту же сумму. Значит не ошибка. Тут, наконец, обратил внимание на объявление, приклеенное к двери — «В связи с указом Президента от 25 апреля, индексировать пенсии в 2 раза. Указ вступает в силу с мая…» Ещё не успел осознать прочитанное, как раздался телефонный звонок.

— Алло? Это я, Настя. Ну что, это правда?

— Что правда?

— Насчёт повышения пенсий?

— Вроде да. Только что получил.

— Поздравляю. Ты когда придёшь за мной?

— Только к концу рабочего дня.

— Смотри, на радостях всю пенсию не пропей!

— Очень смешно.

С приятной тяжестью в нагрудном кармане кителя, двинулся в сторону Следственного Управления. Надо было забежать на бывшую работу, подписать кое-какие бумаги, а потом ещё заехать к Василию — вернуть поисковик прослушек. И, хотя идти было далековато, решил пройтись пешком. Настроение было приподнятым, светило яркое, ласковое, весеннее солнце, да и вообще — ходить полезно! Только теперь вдруг осознал, что последние две недели не притрагивался к газетам, не слушал новостей и не читал желтой прессы. Будто выпал из мира на время. Хотя и раньше не слишком всем этим интересовался, но всё же был в круге событий, а сейчас…

Подспудно свербила занозой мысль о некоей странности данного указа и о подозрительной стремительности его исполнения, но постарался отогнать её упрямой верой, что просто пришёл черёд празднику на нашей улице.

На работе, однако, свечечку радужного настроя быстро задуло. Хотя никто вслух ничего не говорил, но сразу почувствовал на себе косые взгляды и плохо скрытое раздражение на лицах своих бывших сослуживцев. Чем это я опять провинился? Выяснять ничего не собирался, только решил побыстрее убраться отсюда. Напоследок зашел к Вениамину Юсупову (вспомнил-таки!) чтобы завершить формальности. Увидев меня, тот вяло отозвался:

— А-а-а… это вы. Проходите. Ознакомьтесь с актом проверки и подпишите вот здесь.

— В чём дело, Веня? Что с настроением?

— Вам показалось. Кстати, вы теперь свою квартиру продавать не собираетесь?

— С какого дуру? Отремонтирую её и всё. Так и так собирался. А в честь чего вопрос?

— Ну, вам, с вашими деньгами можно теперь что-нибудь и получше прикупить.

— Ты имеешь в виду пенсию? С дуба рухнул, что ли?

— Какую пенсию, о чём вы? Ваш счёт!

— Счёт? Ты о чём?

— Я о вашем благотворительном счёте, что мы открыли.

— Слушай, Веня. Я понятия не имею, о чём ты говоришь. В счёт этот и не заглядывал даже. У меня ведь и компьютера дома нет. А что с ним, со счётом?

— Вот, смотрите сами, — он быстро пробежался по клавишам и на экране загорелась страничка с моей фамилией:

— У вас на счету, теперь, два миллиона двенадцать тысяч восемьсот рублей.

— Тут какая-то ошибка… какие ещё два миллиона двенадцать тысяч восемьсот?

— Насчёт двенадцать тысяч с гаком могут дать точный ответ — это то, что мы с ребятами наскребли. Кто по сотне, кто по тысяче скинулся. Знали бы, что у вас такие меценаты, вообще бы не заморачивались.

— Какие меценаты? Откуда эти два миллиона?

— Анонимные пожертвования.

— Вень, а ты можешь узнать, кто это?

— Дмитрий Александрович, на то это и аноним, чтобы не знали. Секретный воздыхатель ваш. Или ещё кто.

— Ничего не понимаю. Слушай, а могу я хотя бы эти двенадцать тысяч вернуть вам?

— Нам подачки от миллионеров не нужны. — ответил он и закрыл лэптоп.

                                          * * *

В расстроенных чувствах решил отправиться в библиотеку. Укрывшись в комнатке с надёжной табличкой — «посторонним вход запрещён», попытался расслабиться, пока Анастасия была занята с клиентами. Однако, сюрпризы продолжались. Не прошло и десяти минут, как телефон тревожно завибрировал, требуя к себе внимания. Это Олег.

— Да, слушаю.

— Здрасьте. Есть важная новость. Личного характера.

— Надеюсь, не срочно? Не горит? До вечера подождёт?

— Ладно, понял. Дома поговорим.

Не успел закончить разговор с Аликом, как в служебное помещение вошла растерянная Настя. Она подошла ко мне вплотную, взяла лицо в ладони и посмотрела прямо в глаза:

— Это твоих рук дело?

— Ты о чём?

— О книжке.

— О какой ещё книжке? — оторопел я, отодвигаясь.

— Сберкнижке. Вчера разбирала коробку от Паши и нашла старую сберкнижку. На ней было шестьсот двадцать рублей. Вспомнив об этом сегодня, позвонила туда, чтобы узнать, что нужно делать в таких случаях, а они мне и сообщают, что на счету, в настоящее время, два миллиона шестьсот двадцать рублей и сорок копеек. Это ты?

— Настя, что ты, успокойся. Я, конечно же, любил Пашку, но у меня и в мыслях не было, да и неоткуда. Может проценты набежали?

— Нет, не проценты. Вернее, эти сорок копеек и есть проценты. А остальное… Деньги оказались на счету всего пять дней назад.

— Это не ошибка какая-нибудь?

— Нет. Они там тоже ошарашены. Дело в том, что такие трансакции не проводят без персональных данных, номеров счетов, названий банков и так далее. Так положено, такие правила, но не в этом случае. Деньги есть, они на счету, но откуда они взялись, никто ничего не знает! Они начали внутреннее расследование и попросили меня пока не забирать всей суммы, до выяснения обстоятельств. Ты что-нибудь понимаешь?

— Нет. Более того, как раз собирался тебе сказать, что я тоже внезапно стал миллионером. На мой счет вчера анонимно перечислили тоже два миллиона рублей…

— Честно говоря, я даже не знаю, радоваться этому или тревожиться?

— Родная, там видно будет.

Пытаясь успокоить её, сам, к сожалению, не мог взять себя в руки. Как ни старался, но скачка мыслей не прекращалась. Всё-таки, быть миллионером тревожно. С Анастасией, видимо, творилось тоже самое. Поэтому, чтобы разрубить гордиев узел внезапно появившихся желаний и сомнений, мы закрыли библиотеку «по техническим причинам» и отправились к Кате. Как ни странно, они оба тоже уже были дома. С порога Алик бросился ко мне:

— Дмитрий Александрович! Наконец-то!

— Что случилось?

— Я же Вам говорил — личные вопросы.

— Давай, выкладывай.

— Сегодня, только я собирался позвонить маме, как она сама звякнула. Оказывается, мать пошла в сберкассу, взять несколько сотен на мелкие расходы, но карта была заблокирована. Она в кассу! И тут выяснилось, что у нас на счету, откуда ни возьмись, шестнадцать миллионов триста семьдесят тысяч рублей! В сбербанке подозревают, что тут произошла какая-то ошибка, и заблокировали счёт на всякий случай. Мама в панике — не знает, что и думать.

— Звони ей немедленно и успокой. Скажи, что, скорее всего, это не ошибка. И не мошенничество чьё-то. Деньги на самом деле есть, и их, рано или поздно, выдадут.

— Вы думаете?

— Уверен. Сегодня мы все стали миллионерами.

— Я не стала… — робко заметила Катя.

— Точно? Ты проверяла?

— Сразу же, как получили известия от мамы Олега.

— Может это и хорошо… — задумчиво вставила Анастасия. До меня не сразу дошло, что она имела в виду.

День восьмой, начало. Подарок на память

Только утром вспомнил, что так и не отвёз поисковик Васе. Немедленно позвонил договориться о встрече. Голос Василия был тревожен и грустен:

— А, это ты… Лёгок на помине… Ты ко мне можешь сейчас приехать?

— Да, я так и собирался. А что случилось?

— Ты приезжай сюда… Вместе поедем… к Галине…

— Какой ещё Галине? Что с тобой?

— Галина — это жена Петра… Я только что узнал… вчера в автомобильной катастрофе он погиб… Несчастный случай.

Я отключил телефон. Вновь смерть напомнила о себе. И снова рядом… Впервые за много лет стало не по себе. Но не за себя. Уже давно принял это, как данность, — рано или поздно со мной это случится. Плевать. А вот они… Сидят вокруг стола, беззаботно болтают. Кто следующий? Старался не подать виду, но Настя сразу почувствовала моё беспокойство:

— Что? Плохие новости?

— Мне нужно срочно к Василию. Катя, ты меня подбросишь?

— Нет вопросов. Мы уже готовы.

— Хорошо. Боюсь сегодня, опять буду занят своими делами… — мне не хотелось пугать их с утра. Успеется… Но, как ни старался, моя тревога передалась другим, и всю дорогу мы ехали в полном, тягостном молчании.

Вася бросился ко мне и прижался к плечу. От него уже пахло спиртным.

— Ну, ну Василий, держись, что ты…

— Позавчера ещё вместе… а теперь… — он всхлипнул и грузно плюхнулся на диван: — Выпьешь?

— Ты же знаешь.

— Что, даже помянуть не хочешь? — в его голосе проскользнула обида.

— Вася, ты верующий? — пришлось прибегнуть к логическим доводам, чтобы спустить на нет наметившуюся агрессию.

— В смысле?

— Ты веришь в Бога?

— Причём тут это?

— При том. Если быть абсолютным материалистом, то пьёшь ты или нет — для Пети это уже не имеет значения. А если верить, что душа бессмертна и дух его сейчас где-то здесь, рядом с нами, думаешь, ему будет приятно видеть наши пьяные рожи? И потом, нам ещё к Галине ехать. Соберись.

— Да-да, ты прав… Она нас ждёт. Чёрт с тобой. Последнюю, на дорожку.

— Кстати, почему ты думаешь, что она нас ждёт?

— Сама позвонила… И тебя просила найти. Я, как раз, собирался звонить, а ты тут-как-тут.

                                          * * *

В машине ехали молча. Я пытался вспомнить, почему мы так редко виделись с Петром после армии, что послужило причиной, ведь вроде и не ссорились, а почему-то разошлись на долгие годы? И, как не старался отогнать от себя саднящую мысль, но она, то и дело, возвращалась назойливым комариным писком — что, если я причиной его смерти? Со всеми, с кем довелось встретиться последнее время, происходили несчастные случаи… Как в плохом фильме — мститель убивает всех вокруг, прежде чем добраться до главного героя… Кто следующий? Василий? Украдкой взглянул на него. Лицо одутловатое с намечающимся, характерным для пьющих, загаром. Глаза покрыты красной паутиной сосудов, пальцы крепко вцепились в фуражку на коленях. Надо бы ему надпочечники проверить… Заметив мой взгляд, он по-своему расценил его:

— Что, не нравлюсь? Сам знаю, что спиваюсь… Наследственность — она, брат, тяжёлая штука… Всю жизнь с наркотой боролся, а сам вон на что подсел… Но ты особо не радуйся… Ты вот всё в себе держишь, виду не показываешь, хотя и ребенку ясно, что внутри тебя творится. Всем один исход: нам, алкашам — печень иль почки откажут, а вам — трезвенникам по мозгам даст или сосуды подведут… Не знаю, что лучше…

— Лучше об этом совсем не думать.

— Это ты, брат, прав. Для того и пью… Вот мы и приехали.

Веригины, оказалось, жили в Стрельне, в двухэтажном собственном доме, укрывшемся от посторонних взглядов в дачном посёлке с военизированной охраной и высоким забором. Нас, по всей видимости, ждали, охранник, мельком взглянувший на удостоверение Василия, кивнул кому-то, и ворота распахнулись. Шофер знал куда ехать и уверенно петлял по узким улочкам посёлка.

Домик с ротондой и колоннами при входе вызывал ощущение уверенной в себе роскоши. Человек в штатском быстро поднялся наверх, и, вскоре, по широкой, витой лестнице к нам спустилась вдова. Под чёрной вуалью лица было не разглядеть, но фигура женщины подсказывала, что она следит за собой. Василий бросился к ней и прижал к себе. Галина подняла вуаль, и я увидел заплаканные глаза, едва заметные из-под опухших от слёз век. Вася поцеловал её в щеку и подвёл ко мне:

— Разреши представить тебе нашего друга Дмитрия.

— Я много слышала о вас от… Спасибо что пришли, — хриплым голосом сказала Галина. Я, как назло, не мог найти нужных слов, в горле будто ком какой. Чтобы выйти из неловкого положения, просто наклонился и прижался губами к руке, сжимающей платок. Она положила ладонь на мою голову и прошептала:

— Спасибо… — затем широким жестом махнула в сторону:

— Пройдёмте в кабинет, там нам будет удобнее.

Человек в штатском последовал за нами, но остался при входе в комнату. Кабинет был небольшим, но уютным и весьма типичным: компьютер на широком письменном столе, стеллажи с книгами за спинкой роскошного, кожаного кресла, диванчик у стены и пара гостевых кресел. Вдова указала на них, а сама подошла к круглому, стеклянному столику на колесиках, взяла бутылку коньяка и стала наливать в широкие коньячные бокалы. Я поспешил остановить её:

— Только не мне.

— Предпочитаете водку?

— Предпочитаю вовсе не пить. — Галина с удивлением взглянула на меня, но ничего не сказала.

— Он совсем не пьёт. — пришёл на выручку Вася, принимая бокал.

— Вам нельзя, Дима? Можно я вас так буду называть?

— Я — не против. А насчет алкоголя — мне можно, но не хочу.

— Он — его ярый противник, представляешь? — то ли с восторгом, то ли с удивлением воскликнул Василий.

— Я вас понимаю. В таком случае, тоже не буду. Всё равно не помогает.

Галина старалась держать себя в руках, но было заметно — это удается с трудом. Поспешил предложить ей сесть на диван. Она присела на краешек, с гордо поднятой головой и подчеркнуто выпрямленной спиной, но взгляд её был направлен куда-то сквозь стену, а пальцы продолжали непроизвольно комкать платочек. Чтобы прервать затянувшуюся паузу, пришлось спросить:

— Как это случилось?

— Точно не знаю… Говорят несчастный случай. Не справился с управлением… Врезался в столб. — она негромко всхлипнула, но тут же взяла себя в руки.

— Он любил быстро ездить?

— Петя? Что вы, нет… И Сережа никогда…

— Сережа?

— Сергей, его шофёр.

Тут же вспомнил молодого веснушчатого паренька за рулём, по дороге в сауну. Да, точно, он был осторожным. Даже когда использовали мигалку, водитель вёл мягко и спокойно, без рывков и торможений.

— Может, проблемы с машиной? — высказал предположение Вася.

— Кто его знает… сейчас идёт расследование…

— Гала, Гал, может чего надо? Не стесняйся, мы сразу…

— Спасибо, спасибо, Васенька… Ты всегда был хорошим другом… — она замолчала, ушла в себя и обмякла, вмиг состарившись на десяток лет. В кабинете вновь наступила тишина, нарушить которую мне не хотелось. Галину вернул к действительности резкий звук — Василий неосторожно поставил опустошённый бокал на стеклянный столик. Она выпрямилась, смущённо улыбнулась и прошептала:

— Прошу извинить, задумалась о чём-то… Жаль, что с вами, Дмитрий, познакомились при таких обстоятельствах. Хотя Петя вспоминал вас довольно часто, но всё времени как-то не нашлось… Он вас чем-то обидел?

— Не помню — ответил я. И вправду, уже не мог вспомнить, из-за чего мы тогда, почти двадцать лет назад повздорили, что такого принципиального было сказано или сделано, чего даже армейское братство не смогло выдержать?

— А Петя вас помнил. Как раз вчера упоминал. Вот, держите. — Гала опустила мне в ладонь тот самый замысловатый галстукодержатель, что привлёк внимание в машине.

— Что вы, Галина, не надо. Это же ваш подарок Пете. — попытался я было возразить, но женщина решительно отвела мою руку:

— С чего вы взяли? Петр Гаврилович так и сказал: «Если что со мной случится, передай это Дмитрию, на память». Будто в воду глядел…

Я хотел поблагодарить, но слова застряли в горле, и правильный миг был упущен. Галина встала с дивана и обратилась к Васе:

— По поводу помощи… Если можешь, ускорь, пожалуйста, бумажные процедуры. И ещё, прошу тебя, если можно, не делайте вскрытия. Зачем мучать после смерти. — на этих словах она резко повернулась и вышла из комнаты.

— Я всё сделаю, не беспокойся. — ответил Василий вслед. Минуту спустя мы покинули этот дом.

                                          * * *

Я попросил оставить меня возле библиотеки. При виде Насти на сердце стало теплее.

— Привет, радость моя! Скоро освобожусь, вместе пойдём на обед. Хорошо? — прошептала она, чмокнула меня в щёку и оставила в задней комнате. Попытался было немного поработать на компьютере, но в голове было сумрачно. С полчаса тупо пялился в темноту отключившегося экрана. И тут, словно сквозняком по телу протянуло — вспомнил вдруг причину нашей ссоры. Петр был ярым болельщиком «Спартака», а я, как полагалось, — «Динамо»… Какая глупость!

Внезапно проснулся отчаянный голод. Но видение себя в повседневной столовой с подносом в руках аппетита не прибавляло. Плюнул и зарезервировал столик на четверых. Захотелось чего-то особенного. Какой-то отдушины. Позвонил Алику и пригласил их с Катей вместе пообедать. Договорились встретиться в «Галерее».

Ресторан «Чайхана» оказался весьма далёким от моего представлении о подобном заведении. В молодости приходилось ездить в командировки в Ташкент, и всякий раз, это сопровождалось обязательным посещением чайханы.

Глинобитный, выбеленный известкой, одноэтажный домик на берегу небольшой речушки. Рядом с ним — деревянная, квадратная тахта с перильцами по бокам для спины — айван. На айване, расположенным под сенью разросшегося виноградника, убитый временем, потёртый ковёр, сверху тонкие, цветастые, узкие одеяльца — курпача — строго по периметру, оставляя посередине место для трапезы, где уже терпеливо ожидают тебя несколько свежеиспечённых лепёшек и фрукты с орешками. Гора ватных подушек (под локоток и под спинку), дымящийся неподалёку казан, от которого уже струится непередаваемый аромат готовящегося плова — вот какой мне запомнилась настоящая чайхана.

Увы! Здесь, в Питере данное заведение выглядело жалкой попыткой цветастыми узорами передать ту атмосферу. Однако, надо признать, по качеству кушанья были весьма и весьма недурны. И, судя по быстроте опустошения тарелок, блюда понравились не только мне. Что ж — даже кич имеет право на существование, если он приходится по вкусу.

— Что это у вас такое, дядя Дим? — прервал мои размышления Олег. Я, думая о чём-то своём, крутил в руках сувенир от Пети.

— Это заколка для галстука. Знакомый подарил.

— Можно посмотреть?

— Это что, чистое золото? — поинтересовалась Катя.

— Не знаю. Не думаю.

— А что это означает? — продолжала допытываться она.

— Это наложенные друг на друга землемер и циркуль — необходимые орудия для строительных работ.

— Так это… то, что я думаю? — шёпотом спросила Настя.

— Да, это он — символ Масонов. Хотя, в данном конкретном случае, скорее подделка под нечто важное, для придания особого значения безделушке.

— Я с вами, Дмитрий Александрович, не согласен. Не такая уж безделушка, как кажется, — пробормотал Алик, придирчиво рассматривая заколку.

— Что ты имеешь в виду?

— А вот что! — ответил он и резко дёрнул верхнюю ручку циркуля. У гранённой цилиндрической головки циркуля оказалось узкое, плоское, прямоугольное продолжение.

— Что это?

— Это портативный хранитель информации. То, что в обиходе называют флешка. Ваш знакомый хотел вам что-то рассказать.

— Так! Я вспомнил! Мне срочно надо домой. Официант!

День восьмой, продолжение. Послание

— Ты уверен, что сейчас хочешь домой? — настойчиво переспросила Настя, когда мы уже уселись в машину и тронулись в путь.

— Мне нужен компьютер.

— В таком случае, безопаснее будет направиться в библиотеку. Я ведь только на обед отпросилась.

— Ах, да. Ты права. Там будет удобнее.

Приехав туда, нам пришлось запастись терпением — в библиотеке было полно народу. Анастасия, быстро отпустив очередь, вслед за ней освободила раньше времени свою напарницу, которая искренне обрадовалась этому — сегодня был её последний рабочий день перед отпуском.

Библиотеку можно было бы закрыть, но, как назло, два посетителя не хотели уходить. Девчонка-подросток с густой копной кудряшек и большими круглыми очками что-то рыскала в интернете, а мужчина средних лет с редкими, тонкими, русыми волосами увлечённо читал за столом. Настя нарочно громко хлопала дверью, роняла книги — это не производило эффекта. От нетерпения, я уже собрался было на поиски компьютера где-нибудь ещё, но Катя дала мне знак, что у неё есть свой подход. Она подсела за соседний столик с девушкой и нахально стала подглядывать через плечо. Заметив это, курносая девчушка покраснела, затем недовольно дёрнула плечами и, выключив компьютер, вышла из зала.

Алик решил попробовать ту же тактику. Он сел напротив мужчины и, облокотясь на стол, уставился на читателя. Мужчина заметил это, но решил не обращать внимания. Несколько минут прошло в тишине и борьбе. Я вышел из подсобки и, встав в проеме двери, присоединился к войне взглядов. Двойного гипноза мужик уже не выдержал и выскочил из библиотеки, как ошпаренный. Настя выглянула на лестничную площадку, повесила снаружи табличку «По техническим причинам» и заперла дверь изнутри. Теперь никто нам не помешает.

Мы приняли наши обычные меры безопасности — зашторили окна, мобильники убрали в подсобку, в сейф.

— На каком компьютере можно будет посмотреть? — спросил я Настю.

— Любой в зале в вашем распоряжении.

— Ребята, отключите-ка этот от интернета. Нам ведь не понадобится эта паутина для просмотра?

— Надеюсь, что нет, — ответил Алик, подсоединив флешку к порту. Через мгновение экран вспыхнул. Появилась заставка красного цвета с широкой белой полосой посередине, на которой был расположен целый ряд звёздочек.

— Мда-а-а. — задумчиво пробормотал Олег, здесь придётся повозиться…

— В чём дело?

— Пассворд из четырнадцати знаков. С ходу, такой не возьмёшь… Вы, дядя Дима, не знаете случайно, как у него были дела с английским?

— А что?

— Знать, хотя бы, на каком языке он предпочитал работать с компьютером.

— Хочешь, я тебе помогу? — предложила свои услуги Катя, но Алик лишь отрицательно качнул головой, весь поглощённый экраном. Его пальцы быстро забегали по клавишам, пробуя разные комбинации:

— Так, Имя и фамилия не подходят — букв не хватает… Может имя жены? Как её зовут?

— Галина.

— Галинаверигина — нет, Веригинагалина — тоже нет. Может…

— Попробуй русскими буквами — Спартакчемпион, — сам не зная почему, выпалил я.

— Вы серьёзно? Хм-м… Сработало! Вы — гений!

— Увы, нет. Просто вспомнил юность…

— Здесь есть файл с видео. Озаглавлен — «Для Димы». Включаю?

— Давай.

На экране появилось лицо Петра. Он сидел в кожаном кресле, скорей всего, в кабинете у себя дома. Лицо казалось спокойным, только нервное подергивание пальцев выдавало волнение.

— Привет, Дима. Раз ты смотришь это видео, значит, меня уже нет в живых. А это, в свою очередь, означает, что мы с Серёжей проиграли… Сергей не только и не столько мой шофёр, он — один из лучших хакеров мира. В свое время удалось спасти его от многолетнего заключения, с тех пор Серёжа всегда рядом со мной. Он стал нам, как сын. Будет очень жаль, если с ним произойдёт что-то плохое… Если он жив, необходимые подробности узнаете от него. Однако, я всегда просчитывал все варианты, в том числе и негативные… Поэтому обращаюсь к тебе, не сумев, очевидно, сам справиться с этим…

Дима, ты прав и неправ одновременно. Твоё предположение о существовании масонов, в принципе, верно. Они, правда, теперь так не называют себя, да и прежние ритуалы, скорей всего, отменены, но сообщество продолжает действовать. Волею судеб мне пришлось заняться поисками их следов. Так я вышел на них…

Однако, вместо разоблачения, стал их адептом. Они сумели меня убедить в своей правоте, в правильности их идей и целей. Но я не являюсь членом организации, собственно говоря, это задание и являлось пропуском, инициацией для поступления в ряды. Задание, которое, судя по всему, так и не смог выполнить…

Смею заверить, что масоны не причём. Именно они призвали меня разобраться с происходящими странностями, ведь их эти процессы сильно задели. Практически все финансовые магнаты к настоящему времени разорены… Во всяком случае, их богатства уменьшились до минимума, необходимого для поддержки работ предприятий и выпуска продукции. Какая-то группа очень ловких и мудрых предпринимателей сумела отобрать почти всю прибавочную стоимость. Интересно, что деньги на инновации и реорганизацию производства не были изъяты.

Из этого, «Сообщество Строителей Прогресса и Процветания», как они теперь себя называют, заключили, что данным ловкачам необходимо, чтобы всё шло, как прежде. Фабрики работали, фермеры кормили, а номенклатура продолжала руководить, правда, под сильным контролем извне. Это и было моим заданием — выявить таинственную группу людей, взявшихся за переустройство мира и обезвредить их. После тщательного анализа ситуации, пришёл к выводу — осуществить намеренное можно лишь через интернет — ведь эта группа проявляет себя, орудуя именно во всемирной сети.

Имей в виду, Сергей не является посвящённым, поэтому он всего лишь выполнял то, что я ему поручал, без объяснения причин и следствий. Ему было поручено написать программу-вирус, способный уничтожать связи между компьютерами — таким образом, я надеялся остановить Их. Конечно, это бы вызвало обвал Интернета, но, спустя определённое время, всё можно было бы начать с начала, с нуля, с чистого листа…

Раз ты смотришь это послание, значит, мой план провалился. Посылаю его тебе в надежде и вере — ты закончишь то, что не удалось сделать мне. Прощай. Удачи. — На видео Петр наклонился вперёд, протянул руку куда-то за экран, и запись на этом оборвалась.

— Значит, твой знакомый тоже погиб. — заключила тихо Анастасия.

— Да… Ещё позавчера я проводил время с ним… — Настя просто молча притянула мою голову к своему плечу и обняла. Я и забыл на мгновение, что рядом с нами дети, но они напомнили о себе. Катя прошептала:

— Дмитрий Александрович, здесь есть ещё папки.

— Открывай, посмотрим. Что это за значки, абракадабра какая-то?

— Это фрагменты вируса. Составные части. Каждый из них, на первый взгляд, безопасен, но если их соединить вместе…

— Стоп! Пока ничего не соединяйте! Вполне возможно, что это — именно тот самый вирус. И вообще, немедленно выключите компьютер!

Олег разочарованно вытащил флешку из компьютера:

— Что мы собираемся делать с этим?

— Как говорили в одном известном фильме — «Информация к размышлению». Круг подозреваемых сужается. Теперь мы знаем, что это не масоны или как их теперь называют. Тем не менее, наши догадки о существовании некоей группы, посредством интернета пытающихся изменить мир, оказываются правильными. Значит, нам надо сосредоточиться на поиски Их. Одного из них мы знаем — предполагаю, мистер Эй Зи является одним из членов этой банды. Кстати, вам удалось узнать что-нибудь о нём?

— Да, — взяла инициативу на себя Катя, — утром мы с Олегом пробежались по нескольким чатам. Мистер Эй Зи делал заказы и другим хакерам. И, после выполнения заказа, также полностью исчезал.

— А были ли ещё какие-нибудь другие персоны, ведущие себя схожим образом? — поинтересовался я.

— Нет. Такое впечатление, что мистер Эй Зи существует в одном экземпляре. — сказал с ухмылкой Алик.

— Или же он является единственным, кому разрешено проявлять себя через интернет! — промолвила Анастасия, задумчиво потирая мочку уха.

— Есть ещё одна интересная особенность, — добавила Катя — этот Эй Зи ни разу никому не заказывал кому-либо дважды.

— Конспирация на самом высоком уровне. — заметил я.

— Не забудь, что эта группа, кроме всего прочего, беспощадна. Уничтожает противников, не оставляя следа. — прошептала Настя.

— Но, при всём этом, ведёт себя достаточно странно. Не удивлюсь, если в ближайшем времени семье вашего погибшего друга будет предоставлена внезапная солидная финансовая помощь от анонимов. — задумчиво добавила Катя, — Сегодня утром вышла на счета семьи Арканзаса и Шурика — они получили миллионы, как и вы все.

— Случайно не знаешь суммы?

— Знаю, конечно. Одну секунду, у меня записано. Вот — на счету Ш-25 шестнадцать миллионов семьсот пятьдесят тысяч сто сорок, а у Арканзаса — шестнадцать миллионов четыреста тысяч двести двадцать.

— Что-то не очень вяжется. С одной стороны — хладнокровные убийства, с другой — странная благотворительность. — проворчал я, — Думаю, у вас не вызывает сомнений, что деньги поступают от той же группы?

— Да, но это может и означать, что эта группировка неоднородна, — добавила Настя, — одни специализируются на безопасности, другие возмещают убытки.

— Вы хотите сказать, что Они таким образом оценивают ущерб? Как можно оценивать жизнь человека в деньгах?! — с возмущением крикнул Олег, вскочил на ноги и отошёл к стеллажам с книгами. Катя тут же встала из-за стола и прижалась к нему. Мы с Настей переглянулись.

Чтобы прервать паузу, задал вопрос:

— Почему, ты думаешь, что смерти вызваны беспокойством группы о собственной безопасности?

— Погибли лишь те, кто хотел им помешать каким-либо образом. Они же получали возмещение.

— Позвоню-ка я вдове Пети. Выясним, насколько правильны ваши предположения. — сказал я и набрал номер Галины.

Почти с минуту к трубке никто не подходил. Наконец, на том конце раздался незнакомый женский голос:

— Алло. Кто это?

— Меня зовут Дмитрий Александрович. Сегодня утром был у вас. Есть пара вопросов.

— Подождите минутку. Я справлюсь у хозяйки. — прошло ещё некоторое время, пока не услышал тихий, печальный голос:

— Я слушаю вас, Дима.

— Галина Федоровна, извините, что потревожил. Как у вас со средствами?

— Я же говорила, у нас… у меня всё есть, спасибо.

— Нет, вы меня не так поняли. Будьте добры, проверьте ваши счета и счета Петра. Если будут какие-нибудь неожиданности, перезвоните мне. Мой номер высветился?

— Да, хорошо. А в чём дело? Что-то не так со счетами? Вы в чём-то подозреваете Петю?

— Нет, нет, что вы. Скорее наоборот. Мне кажется, к вам на счёт должна прийти финансовая поддержка.

— Не вешайте трубку, я уже у интернета, сейчас проверю, — стали слышны звуки нажатия клавиш. Несколько мгновений спустя издалека раздался сдавленный возглас:

— Ой! Откуда? — затем уже в трубку. — Вы правы! Это ваших рук дело?

— Нет, смею вас заверить, к сожалению, нет. Это анонимная помощь. А сколько там, если не секрет?

---

— Пять миллионов триста пятьдесят тысяч. Что за анонимная помощь?

— Это я и пытаюсь выяснить. Скажите, а номер счёта Серёжи вам известен? Не могли бы вы проверить заодно и его?

— Минуту… Так. Открыла. Посмотрим, что у него… Ого! На его счет также поступила крупная сумма денег.

— Сколько?

— Четырнадцать миллионов девятьсот семьдесят три тысячи. Дима, вы уверены, что это все легально?

— Не волнуйтесь, Галина Федоровна, это ваши деньги.

— А как насчёт Сергея?

— У него есть родственники?

— Нет, он детдомовский… У него, кроме нас никого не было… Счёт открыт в том же банке, что и у мужа.

— А кто у него был бенефициантом?

— У мужа, конечно, я, а насчет Серёжи — не знаю.

— Что ж… советую сходить в банк и узнать поподробнее о счетах мужа и Серёжи.

— Спасибо, Дима, мне бы и в голову не пришло сейчас банковские счета проверять. Это так неожиданно. Да ещё анонимно. Может, мне следует заявить в органы?

— Это ваше право. Но, думаю, с деньгами всё легально. Это своего рода… — я на минуту запнулся, ища подходящее слово — вознаграждение.

— Вы меня успокоили. Деньги никогда лишними не бывают. Спасибо, спасибо ещё раз. До свиданья.

— Будьте счастливы. — ответил я и тут же прикусил себе язык. Идиот! Как всегда, невпопад. Но, главное мы выяснили. Гипотеза подтвердилась.

                                          * * *

Однако первоначальная эйфория быстро улетучилась. Уже по дороге домой понял, что радоваться особо нечему. Мои попытки сохранить видимость удовлетворения от достигнутого не увенчались успехом — Настя, как сфокусированная антенна, сразу почувствовала. Она то и дело бросала на меня вопросительные взгляды, на которые отвечал успокаивающей, широкой улыбкой. Уже после ужина женское любопытство всё же одержало верх, и Анастасия решила начать разговор:

— Итак, давайте подведём итоги. Как ты думаешь, Дима, они хороши?

— Скорее утешительны, — ответил я со вздохом, поняв, что пришла пора честно признаться: — с одной стороны нам стало понятно, что существует какая-то глубоко законспирированная группа, пытающаяся навести свой порядок во всём мире. Нам даже известно о существовании, по крайней мере, одного участника группы — мистера Эй Зи. Эти люди не останавливаются ни перед чем и готовы убирать с пути препятствия, даже с помощью тщательно подстроенных убийств. Однако, они же стремятся сгладить эффект своих методов борьбы с помощью денег. С другой стороны, все эти знания не ведут нас к цели — мы всё так же не знаем кто они, где они и как к ним подобраться.

— Почему ты считаешь, что это группа? Может, существует всего лишь один мистер Эй Зи? — спросила Настя.

— По всем добытым на сегодняшний день фактам получается, что они действуют одновременно по всему земному шару. Это раз. Показатель тому — чёткая, слаженная работа по искоренению наркотиков. Одно это требует огромных усилий. При этом, они ещё умудряются пытаться навести порядок в финансовой сфере, что, само по себе, требует усилий целого полка экономистов. Причём не ординарных, а высококвалифицированных и с чистыми побуждениями — этаких идеалистов-финансистов. Я таких, по правде говоря, за свою жизнь не встречал.

— Может это студенты? Ну, там, с красными дипломами? — предположила Катя.

— Такой вариант возможен теоретически. Однако на практике… я не верю в реальность «теории заговоров».

— Как, даже теперь? — удивился Олег.

— Даже теперь. Понимаете, трудно поверить, что можно длительное время сохранять тайну даже среди ограниченного круга лиц. У всех людей есть братья, сестры, родители, дети, жены, любовницы. Информацию, подобно воде, невозможно удержать в ладонях, она всё равно найдёт выход, произойдёт утечка.

— Позволь не согласиться с тобой. — возразила Анастасия, — ты не прав. Возьми, к примеру, любой «почтовый ящик».

— Почтовый ящик? — не понял Алик.

— Я имею в виду организации, институты, заводы, деятельность которых строго засекречена. Они существуют по всему миру и действуют, успешно сохраняя тайну на протяжении многих десятилетий. Если выбрать достойных кандидатов и дать им достойные зарплаты, то…

— Аргумент весомый. Однако должен заметить следующее — если мы не знаем о существовании той или иной секретной организации, это ещё не значит, что о ней не знают в разведке. Знания обычного гражданина резко ограничены доступом к информации.

— Но ты же не можешь отрицать — многие ученые хранят государственную тайну на протяжении всей жизни, и, зачастую, после неё.

— Согласен. Но там идёт речь о резко ограниченном доступе к узко профилированным специалистам, а здесь события идут в различных сферах, да ещё в мировом масштабе. Удивлюсь, если в эту группу не включены кто-либо из правительственных структур. Хотя… может быть, и нет.

— Почему ты так думаешь?

— Из разговора с Петей. Он вскользь упомянул, что правительства в полной растерянности и сейчас, по сути дела, наступил паралич власти. Жаль, у меня нет никого знакомых из этой сферы — хорошо бы информацию оттуда. Ту самую, внутреннюю, недоступную обычному гражданину.

— Я тоже пас. — огорченно сказала Анастасия.

— Мне кажется, я могу помочь в этом вопросе, — как в школе, подняла руку Катя. — У нас есть знакомый, близкий друг семьи — депутат Госдумы. Подойдёт?

— Более чем! Он тебя знает? Ты можешь с ним связаться?

— Конечно! Они с папой с детства дружат. Он мой крёстный. Сейчас же позвоню, — она побежала в ванную. Минуты через три вернулась оттуда сияющая:

— Нам повезло. Он, как раз сейчас, в Питере. Можем встретиться с ним завтра утром.

— Где?

— Да прямо здесь, дома. Он, так и так, собирался меня навестить по просьбе родичей.

— А это удобно? В смысле нашего присутствия?

— Думаю, да. Он свой в доску.

— Ну, если в доску…

— Я бы не рекомендовала. Ты ведь ещё не говорила своим родителям о нашем существовании? — поинтересовалась Анастасия.

— Нет, только собиралась…

— Надо искать другое место.

— Может в парке, на Крестовском? У них там с отцом есть любимое место встречи — ресторанчик под названием «Русская рыбалка».

— На это есть у меня возражения. Кто это с утра по ресторанам шастает? Какое мнение сложится о тебе у твоего крестника? Да и потом, ресторан, скорей всего, утром не работает.

— Самое нейтральное место — моя библиотека. Ты позвони своему знакомому, чтобы он подошёл туда, скажи, например, что реферат по истории пишешь. Это не вызовет подозрений. А там и мы подключимся к разговору, если увидим, что он действительно «свой в доску».

— Ага, договорились.

День девятый, начало. Серые кардиналы

На следующее утро мы прибыли в библиотеку спозаранку. Слава богу, посетителей пока не было, и я надеялся, что встреча пройдёт без лишних свидетелей. Минут десять спустя назначенное время, в зале появился мужчина высокого роста. Судя по тому, как он стал озираться по сторонам, стало понятно, что это именно он и есть — дядя Лёня, Леонид Иванович Дугин. Ему, кстати, очень подходила фамилия — то ли из-за своего роста, то ли по привычке, он сильно сутулился. С первого взгляда казалось, что Катя права — этому человеку можно доверять.

По жизненному опыту я выделил для себя три категории лжецов: к первой относились люди с бегающими глазками, потными ладонями и заискивающим взглядом, ко второй их полная противоположность — твёрдые, спокойные, с холодными, нарочито безразличными глазами. О третьей категории здесь и речи не могло быть. К ней относятся особи женского пола. У них это врождённое. С первой группой было легко — они быстро попадались на противоречиях и кололись. Со вторыми приходилось повозиться.

Леонид Иванович не относился к этим группам. Его лицо вызывало доверие присущим ему выражением простоты и растерянности, будто он потерял что-то важное, но никак не может вспомнить, что именно. Может от этого, лоб у него был в морщинах, брови приподняты, застывшие в постоянном удивлении. Карие глаза с прищуром, как у близоруких людей, пухлые губы обрамляли слегка приоткрытый рот, словно он готовится спросить о чём-то, но не решается. На этом удлинённом лице немного нелепо выглядел крупной картофелиной нос. Мужчина был гладко выбрит. В пиджаке, на лацкане которого блеснул депутатский значок. Костюм был из дорогой ткани, но сидел на нём, как на чужом. Я тут же вспомнил Петю — будь то костюм или военная форма, казалось, он влит в неё, словно так и родился.

Наша команда вела себя согласно моим вечерним инструкциям — никто и виду не подал, что заметил посетителя: Катя продолжала пристально глядеть на монитор, Олег рылся в книгах, Анастасия копалась в учётных карточках, а я углублённо изучал подшивку «Комсомольской Правды» за год.

Оглядевшись по сторонам, мужчина двинулся было к столику Насти, но тут заметил в дальнем углу зала Катю и подошёл к ней. Они обнялись, сели рядышком и стали о чём-то беседовать. Мы терпеливо ждали знака от Кати, но его всё не было. Первой не выдержала Анастасия. Она подошла к ним и спросила:

— Не хотите ли кофе или чаю? — Катя зарделась, а Леонид Иванович, посмотрев с удивлением на библиотекаршу, ответил:

— Кофе, пожалуйста. Просто чёрный, без сахара.

— Одну минуту. — и Настя ретировалась в заднюю комнату. Через минуту вернулась уже с подносом, на котором стояли пять чашек кофе и, поставив его перед гостем, пригласила жестом всех остальных к этому столу. Мы не замедлили воспользоваться поводом. Не успел Леонид Иванович пригубить, как Катя, наконец, выпалила:

— Вот это, дядя Леня, и есть мои друзья, о которых только что рассказывала. Позволь тебе представить, Это Олежка.

— Олег, очень приятно.

— Это Анастасия…

— Анастасия Степановна.

— Именно это я и хотела сказать, Анастасия Степановна. А это Дмитрий Александрович.

— Очень приятно, — я пожал протянутую ладонь.

— Ну, судя по тому, что ты не знала отчества Анастасии Степановны, я заключаю, что они твои недавние друзья. — подметил Леонид Иванович.

— Так точно. Мы познакомились всего несколько дней тому назад. — пришло время взять инициативу в свои руки, — Нас свела вместе череда несчастных случаев, произошедших со знакомыми Кати.

— Да, из того, что попыталась мне поведать Катенька, похоже на то. А вы, извиняюсь, кто?

— Я следователь по особо важным делам. Точнее, бывший следователь. На пенсии второй год. — поспешил уточнить я, — Мы вместе ведём частное расследование.

— Так вы считаете, это не просто несчастные случаи?

— Нет, конечно же, нет! Мы уверены, что всё подстроено! — запальчиво вставил Олег.

— Будь, по-вашему. Но чем я могу быть полезным?

— Можно встречный вопрос, Леонид Иванович? Вы сколько лет депутатом? — спросила Настя.

— Уже двенадцать. А что?

— Значит, опыт у вас имеется. И вы знаете всю кухню работы правительства.

— Нет, в деталях нет. Правительство — это исполнительная власть, а мы — депутаты — законодательная. А с чем связан ваш вопрос? — поспешил уточнить Леонид.

— Мы подозреваем, что существует тайное сообщество людей, совершивших эти преступления. — прошептала Катя. На лице Леонида я прочел ухмылку и недоверие.

— Позвольте мне, — сказал я. — Дело не только в смертях ряда лиц, но и в значительных изменениях во многих сферах, начиная с экономики и кончая благотворительностью. Вам, что-нибудь известно по этому поводу? Замечали ли вы некие странности в процессе вашей работы в последние несколько месяцев?

— Вообще-то такую информацию не рекомендуется разглашать, но… вы правы. Кое-что странное происходит.

— Что именно?

— Х-м-м. Не знаю даже с чего начать… Знаете, честно говоря, последние годы я стал разочаровываться в своей работе. Из-за бардака, какой творится в нашей сфере. Бывало месяцы, годы тратишь на создание какого-нибудь закона, душу вкладываешь, проводишь через целую череду согласований и слушаний, а потом, на последнем этапе кто-то сверху вмешивается, добавляет какие-то пункты в уже согласованный закон, и ты видишь, что, в итоге, гора родила мышь, все усилия попусту! Опускаются руки, понимаете? И так, год за годом!

— Понимаю.

— Нет, это только предыстория. Дело в том, в последние месяцы этот бардак стал каким-то другим.

— Что вы имеете в виду?

— Я не знаю, как это правильно сформулировать… Это какой-то правильный бардак. Сейчас поясню. Как и прежде, в окончательный вариант закона вносятся поправки, но теперь это — изменения, направленные в ту сторону, которую ты и хотел, только более точно, более целостно, с уточнением деталей, которых ты и не замечал ранее.

И ещё. Откуда ни возьмись, стали появляться свежие инициативы, с таким хорошим обоснованием и формулировками, просто диву даешься. Впервые за много лет мне стало интересно работать. Теперь появилась возможность реально изменить законы и улучшить нашу жизнь. Не знаю, смог ли помочь вам в вашем поиске, но скажу прямо — если и есть такое сообщество, что готовит это, и слава богу!

Скажу вам больше — недавно я был в США в командировке, встречался с сенаторами и конгрессменами. Так вот, оказалось, что и там творится то же самое. Изменения идут во всех сферах. Как там говорят — фром Эй то Зи. Глядишь, через несколько лет у нас по всей планете будут единые, справедливые законы! Об этом же можно было только мечтать!

— Фром Эй то Зи? — удивилась Настя.

— Это по буквам английского алфавита. По-русски соответствует — от А до Я.

— Понятно. Спасибо, вы нам очень помогли. Ещё один вопрос.

— Давайте, чего уж там.

— Вы ведь знаете всех своих коллег. Как вы считаете, может кто-либо из них быть членом этого сообщества и если да, то кто?

— Дайте подумать… Не могу сказать, что всех так хорошо знаю, но всё же… Вы можете открыть сайт правительства? Там есть фото делегатов. Мне легче будет отвечать по фотографиям.

— Сейчас, сейчас, дядя Лёня. Вам этот? — Катины пальцы забегали по клавишам, как у профессионального пианиста.

— Да, это то, что нужно. Так… — Леонид Иванович сосредоточился на экране дисплея, что-то постоянно восклицая и качая головой. Депутатов было много, и просмотр занял, как минимум, часа два. Мы столпились за его спиной, переминаясь с ноги на ногу, и терпеливо ждали. Однако, с каждым отрицательным покачиванием головы, надежда гасла. В конце концов, дядя Леня глубоко вздохнул и отвернулся от экрана:

— Честно говоря, я не могу утверждать, но, на мой взгляд, никто из нас не годится на такую роль. В том числе и сенаторы, я их тоже просмотрел.

— Почему вы так уверены?

— Понимаете… в политику идут ведь не все. Большая часть из нас — это люди, которым нужна публика, пусть они даже этого явно о себе не понимают. Они — публичные люди. Им нравится ощущение причастности, собственной значимости в чужих глазах. Участие в секретных группах — это не про них. Самое большое, что они могут скрыть — получение взяток и наличие любовниц. И, потом, подавляющее большинство из них, как бы это сказать, не обладают необходимым запасом специальных знаний и умений, необходимых для такой филигранной работы. Они только по телевизору такие мудрые. И я в их числе, между прочим.

— Может кто-то из аппарата Президента?

— За весь секретариат ответить не могу, но в нашем подразделении… увы, нет. Серые кардиналы… раньше таковых можно было найти в Центральном Комитете или Политбюро, а теперь… В аппарате Президента? Там есть несколько молодых, да борзых, но… сомневаюсь. Для таких дел нужна беспредельная смелость и хитрость, а таких среди них я не знаю. Во всяком случае, уверен, что Президент здесь не причём.

— Почему вы так уверены?

— Недавно у нас была встреча высоких гостей из-за рубежа. Я был в числе сопутствующих лиц, так сказать. На время встреч нас поселили в Стрельне, в «дворце Конгрессов», вы знаете, о чём я. Так вот, как-то утром делал пробежку и ко мне присоединился сам Президент. Когда мы закончили, он предложил позавтракать с ним. Вот тогда я и воспользовался моментом, чтобы рассказать об этом странном, позитивном, «бардаке».

Президент, в ответ, поведал, что в курсе происходящего, более того, и сам находится в затруднении и замешательстве. На поиск этой группы были направлены лучшие силы ФСБ и ГРУ, но пока безрезультатно. Представляете, даже Президент не в силах чего-либо изменить? Например, подписывает он какой-нибудь указ, его немедленно печатают и помещают на специальном веб-сайте Кремля, который ещё ни одному хакеру не удавалось взломать, и что вы думаете? Этот указ выходит в свет не таким, как его подписал Президент! С поправками, корректировками, уточнениями, но их он не делал ни до, ни после подписания. Это видно сразу при сравнении с бумажным оригиналом.

— Почему же тогда просто не напечатать и разослать куда следует? — задумчиво спросил Алик.

— Т-с-с! То, что я вам скажу, это вообще никто не знает и не должен знать! Дайте мне слово!

— Хорошо, это будет только для внутреннего пользования. — ответил за всех я.

— Тогда-то Президент по секрету мне и рассказал. Это вообще из области фантастики! Они пытались напечатать. Но, стоило ввести текст в компьютер издательства, как он тут же претерпевал изменения! Его, этот компьютер, на части разобрали, искали боты или что-нибудь в этом роде — ни следа.

— Извините, что прерываю… а что такое боты? — недоуменно спросила Анастасия.

— Это роботизированные системы в компьютерах, своего рода искусственный интеллект, — за своего крёстного поспешила ответить Катя, — сокращённо боты.

— Точно! О чём я? А… пробовали менять их на другие — та же история. Пока вводишь текст, полный порядок, но стоит его сохранить в памяти, а потом вновь открыть — всё уже отрецензировано! А ведь это не открытый всему свету интернет, нет, это интранет, только для верхнего эшелона власти. В аппарате Президента все растеряны. Стоял даже вариант вернуться к допотопной технике ручного набора в типографии. Но, во-первых, теперь не осталось даже специалистов по такой форме печати, а во-вторых, до сих пор, эти поправки носили положительный характер, делали указы и законы более правильными и точными, так что, вроде бы, и жаловаться особо не на что. Но вмешательство, пусть даже в нужном направлении, всё равно настораживает. И это не только наша проблема. Тоже самое — в Европе, Америке, да что там, по всему миру!

— Фром Эй то Зи.

— Вот именно!

— Что ж, спасибо. Рад был с вами познакомиться. Если что узнаете, сообщите нам, ладно?

— Пожалуйста… скажите по секрету, а что вы собираетесь с ними делать? — спросил, Дугин.

— С кем?

— Ну, с этими людьми, с тайным сообществом?

— Нам бы их хотя бы найти. — со вздохом ответила Катя.

— А может оставить всё, как есть, а? Жаль будет потерять такие начинания…

После ухода нашего гостя, в библиотеке воцарилось унылое молчание. За свою многолетнюю практику не приходилось вести столь трудное дело. Конечно, и у меня были нераскрытые преступления, до сих пор на душе кошки скребутся по некоторым из них, но там всё по-другому. Большая часть не сложилась из-за вмешательства извне — кто-то сверху прикажет, передадут дело в другие руки, а потом, оно, как в болоте вязнет. Или из-за дознавателей. Ведь кого присылают? Молодняк! Опыта ноль, а гонора выше крыши. Эти таких ошибок наделают, что потом при всём желании не разберёшься. Правду говорят — семь мудрецов не разберут, что один дурак натворит.

Но здесь? Вроде бы все на ладони — фактов — целый грузовик, а ни одного следа, никаких намеков даже. Такое ощущение, что враг всё время рядом, наблюдает исподтишка и издевается над нами. Невольно огляделся. Никого, кроме моих спутников. Каждый думает о чём-то своём. Олег сидит с книжкой, изредка бросая взгляды в мою сторону, словно сторожевой пес, ждущий команды, Катя что-то пишет на компьютере, она молодцом, лучше всех держится. Настя задумчиво глядит на меня… Заметив мой взгляд, поспешно отвернулась. Странно. Кажется, её что-то волнует, но пока не решается сказать.

День девятый, продолжение. Женский секрет

Во мне нарастало раздражение от безысходности поиска. Раньше, когда подобное со мной случалось, самым простым способом было опрокинуть парочку стопок. От мысли о такой возможности слегка бросило в жар. Надо срочно переключиться на что-нибудь. Смотри-ка, правду говорят — эта зараза на всю жизнь. Но, теперь, с такими позывами легко справляюсь. Не то, что в молодости.

Между прочим, сам для себя, провёл статистический анализ своей работы. За годы без алкоголя у меня явно и достоверно поднялась раскрываемость. Странно, что об этом никто не упоминает, но это факт — на трезвую голову мыслится лучше. Если бы это пропагандировали, глядишь, многие бросили бы пить. Хотя… большинству мозги ни к чему. К сожалению.

Основная масса человечества не использует мозг по прямому назначению. Ведь он нам нужен не только для того, чтобы запомнить список необходимых покупок или тупого созерцания мыльных опер, нет. Мозги и руки нам даны для дела. Скажете — смешно слышать такое от человека, всю жизнь ловившего преступников? С другой стороны — я тоже мастер своего рода, творец нормальных условий существования для людей, это немало.

Ну вот, отвлёкся, успокоился и можно продолжать. Ребятам надо дать задание. А, всё-таки, что же волнует Настю?

— Олег и Катя, можно вас?

— Конечно, дядя Дим. Что, нужно что-то найти?

— Вам следующее задание. Разберитесь, что там за вирус создал Серёжа? Насколько понимаю, его фрагменты есть на той флешке. Только — с двумя условиями! Прежде всего — отключиться от всех источников интернета! Пользоваться только одним компьютером, так что работайте вместе.

Второе — мне нужно пока только понять, как он должен действовать, что именно поражает, как распространяется. Однако, сразу говорю — это не срочно, так что не бросайтесь на эту проблему очертя голову, думайте и будьте предельно осторожны. И, ни в коем случае, не соединяйте отдельных частей вируса вместе! Постарайтесь разобраться чисто умозрительно. По силам вам такая задача?

— Попробуем. — ответила за двоих Катя.

— Вот и хорошо. А мы с Настей должны отвлечься на бытовые темы. Мне уже соседи звонили с жалобами на то, что ничего не делаю. Надо что-то решать с ремонтом. И не только своей квартиры, но и твоей, Алик. Её немного залило, когда пожар тушили.

— Ладно, дядя Дима, вы же не виноваты.

— Тем не менее. Скоро твоя мама возвращается. Надо привести в порядок. Ты не против?

— Нет, пожалуйста, как хотите.

Мы оставили детей в библиотеке, поручив Кате всё проверить и закрыть, когда закончат, а сами отправились по делам.

Как это не банально звучит, но, когда есть деньги и знакомства, дела решаются на удивление легко и быстро. В своё время мне удалось помочь одной строительной компании распутать клубок, лихо закрученный их главным бухгалтером, и сохранить им миллионы. Директор мне тогда показался порядочным человеком, в чём я ещё раз убедился после телефонного звонка. Меня тут же узнали и пригласили к себе. Нас встретили очень радушно, вопросы о ремонте во всех поврежденных квартирах были сняты в течение получаса. Обещали сделать, максимум, дней за десять, что вполне нас устраивало.

Так, совершенно неожиданно, у нас оказалось уйма свободного времени. В библиотеку возвращаться не имело смысла, и мы направились на Крестовский остров. В вагоне метро было полно народу. Настя держалась за мою руку, её зелёные глаза пристально смотрели на меня, будто пытаясь что-то понять. Мне не хотелось начинать расспросы в тесноте, и поэтому, выйдя на поверхность, я решил посидеть с Анастасией в парке.

— Что случилось, Настенька?

— Ничего. О чём ты?

— Ты с утра смотришь на меня как-то… по-другому. Я тебя чем-то обидел?

— Что ты. Мне никогда не было так хорошо, как сейчас, с тобой.

— Так в чём же дело?

— Страшно.

— Страшно? Нам несчастные случаи пока не грозят. Насколько я понимаю, это происходит только с теми, кто попытался вмешаться в работу этой группы в интернете.

— Я не об этом. Мне страшно, что всё испорчу.

— Радость моя, должен признаться, хоть я и следователь, но ещё ни разу мне не удавалось разгадать женскую логику.

— Вот ты уже злишься.

— Вовсе нет. Просто хочу, чтобы тебе было со мной хорошо и спокойно, только и всего.

— Дим, кто мы?

— В смысле?

— Я имею в виду, насколько серьёзны наши с тобой отношения?

— Вот ты о чём… Как ты сама понимаешь, я могу говорить только за себя. У меня всё по-настоящему. Видимо, я мало ухаживаю за тобой?

— Глупыш! Счастье моё! О чём ты? Мы же не желторотые юнцы для букетов и киношек. Я о другом. Мне вчера позвонили из клиники. Моя очередь подошла.

— С тобой что-то не так?! Что же ты молчала? Что это? Какие врачи нужны? Может лекарства? Говори, не томи!

— Нет, это не то, что ты подумал. Пару лет назад я обратилась в женскую клинику. У меня ведь никогда не было детей. Я тебе говорила про аборт.

— Да, помню.

— Так вот, там меня поставили в очередь на искусственное оплодотворение. У них тогда дефицит был с материалами, всё ведь из-за рубежа. Очередь длиннющая, на несколько лет вперёд. Ну вот, записалась, и думать забыла. Правда, после смерти Пашки решила яйцеклетки заморозить, на всякий случай. Сходила к доктору. Пришлось уколы кое-какие делать для подготовки. Сегодня, как раз, время подошло. Только вот врачи настоятельно рекомендуют не заморозку, а ЭКО. Ну, там возраст уже проходит… и так далее.

— Что же ты расстраиваешься? Радоваться надо!

— Я и радуюсь. Только… одна проблема.

— Говори смелее, я всё пойму.

— Когда в первый раз в клинике регистрировалась, я ещё была замужем…

— Ну и что? А теперь ты вдова. Это же не мешает быть тебе женщиной. Какая разница?

Она внимательно посмотрела на меня, будто пытаясь понять, шучу я или нет, а потом тяжело вздохнула и прошептала:

— Я знала, что мужики не слишком сообразительны, но чтоб до такой степени?.. Как бы это сказать… Для зачатия нужно два партнера, понимаешь? Нет, я, конечно, могу обратиться в ту же клинику за семенным материалом, уверена, что у них его предостаточно, но…

— Так ты хочешь, чтобы я?.. — дошло до меня, наконец.

— Слава тебе, Господи, мне сообразительный попался!

— Ладно, чего ты…

— От тебя ничего не требуется… почти. Всю заботу о будущем ребёнке я возьму на себя, так что об этом даже и не думай.

— Это почему же? Это будет и мой ребёнок! Нет уж, всё пополам и детей тоже.

— Так ты не против?

— Ну, и кто из нас глупыш? Как ты могла вообще сомневаться? Конечно, в моём возрасте внуки предпочтительны, но и на детей силёнок хватит. И, вообще, чего ходить вокруг да около, выходи за меня замуж! Устроим с тобой пышную свадьбу!

Настя вновь стала пристально рассматривать меня, а потом вдруг расплакалась.

— Настя, Настёнок, ты чего? — опешил я.

— У тебя платок есть?

— Никогда в жизни не носил.

— Подожди, у меня салфетки в сумке. Всё, сейчас. Уф-ф-ф. Прошло.

— Что прошло, что вообще случилось? Думал, ты будешь рада. Прости.

— Нет, это ты меня прости. Это чисто женское.

— В смысле гормоны?

— И они тоже… Понимаешь, я так долго об этом мечтала, чтобы по любви… С Петей ведь было как-то надрывно, словно, кто толкал меня, или что. Даже знаю что. Это беспощадное слово — пора. Вам, мужикам, этого не понять. Будто, кто изнутри твердит с утра до ночи: пора, пора, пора. То ли гормоны, то ли окружающая среда. Ведь у нас, баб, как? Если замуж до двадцати пяти не вышла — клеймо — старая дева. И это только вслух. А смотрят, как на шлюху. Скажешь, не так?

— За других говорить не могу, но сам так никогда не думал.

— Вот потому-то ты мне и понравился. Сразу, как нас Петя познакомил. Почувствовала в тебе что-то цельное. Настоящее. Оттого, наверно, к тебе и потянуло. Как к магниту. Его ведь, хоть на мелкие кусочки дроби, — всё притягивает.

— Значит я тебе… Если б я знал только…

— Перестань. Я бы все равно не смогла. Я ведь была «… другому отдана, и буду век ему верна» … Как мы с Петей разошлись, всё ждала, что ты меня навестишь, заглянешь на огонёк…

— Понятия не имел, что у вас так… плохо. За себя боялся. Ты ведь мне тоже сразу… Поэтому и боялся. Что не сдержусь и выдам себя с головой. Не смел чужую семью разрушать… Но, это дело прошлое. Мы же теперь вместе! Чего сейчас–то плачешь?

— От счастья, наверное. И ещё… поняла вдруг, что девичьи мечты о свадьбе, фате и платье — глупая мишура, наносное. Главное — не это. Главное — ты со мной, и мне абсолютно всё равно — жена я тебе или нет. Честное слово. Мне просто хочется быть рядом. Всегда. Чтоб ты вот так же обнимал, бережно и, в то же время, крепко. Также заглядывал в глаза, пытаясь понять. И даже когда тебя нет рядом я чувствую связующую нить между нами, надёжную и тёплую, и это ощущение единения дарит такое счастье и покой, что больше ничегошеньки и не надо.

— Настёнок мой! — притянул её и прижался губами к тёплому лбу. Сердце вдруг гулко застучало, напоминая о своём существовании. Я вздохнул, собрался с мыслями и сказал:

— Настя! Радость моя. Мне тоже тебе надо кое-что сказать. Тебе — филологу легче со словами, а у меня всегда была проблема с этим. В общем так! У меня, как говорится, седина не только в бороду, но и по всей башке, так что бес в ребро сильно поддал. Тыщу лет не говорил такого и не думал даже, что когда-нибудь скажу, но я… тебя… люблю… Вот! Давно, и по-настоящему. Не перебивай! Прежде чем что-нибудь скажешь, должен тебя предупредить — я — старый хрыч. Вредный, зануда, капризный старикашка с целой авоськой недостатков. Ты должна понимать, что тебе достанется. Не подарок — сам знаю. Поэтому, ты подумай. Тщательно. Если тебе такое надо, то… пошли детей делать. Прямо сейчас!

Настя согласно кивнула головой и улыбнулась. Я взял её за руку и потянул в сторону дома. Пройдя пару шагов, она вдруг остановилась:

— Дим, нам не туда.

— Как это не туда?

— Дима, ты не понял. То, что ты предлагаешь, всегда пожалуйста, но мы так с тобой ребёночка не сделаем.

— ???

— Нам с тобой в клинику надо ехать. У меня там яйцеклетки возьмут, а тебе придётся всё в пробирку собрать. Понятно?

— Вот оно как… — меня словно холодным душем окатило. Мало того, что я этим делом уже много лет не занимался, да ещё, чтобы все вокруг знали об этом…

— А, по-другому, никак нельзя?

— Что съёжился, как мимоза? Слабо? Можно, конечно, и дома собрать, а потом привезти, но вероятность выживания сперматозоидов сильно снижается.

— Нет, это я так… От неожиданности. Была-не была, поехали! Чем скорее, тем лучше!

— Завтра с утра и поедем. Я знала, что ты у меня герой!

День десятый. Да здравствует жизнь!

Часа через четыре всё было кончено. Домой мы приехали на такси, врачи не рекомендовали Насте много ходить в течение дня. Процедура прошла, на удивление быстро и просто. Пока туда добирались, больше всего боялся оказаться в окружении белых стен. Это ещё после ранения ассоциации. Но в клинике стены были розово-оранжевыми, так что от сердца отлегло. После оформления многочисленных бумаг, Настю забрали в операционную, а меня отвели в комнату под откровенным названием — «кабинет сбора семенного материала». В комнате была кушетка, покрытая толстым слоем прозрачного пластика, кресло, стол, заваленный журналами типа «Плейбой». Кроме того, на столе громоздился старенький телевизор и ДВД-плеер.

— Вот вам, мужчина, стерильная посуда. — молоденькая медсестра, без всякого смущения, заученно давала мне инструкции: — Постарайтесь не промахнуться. Как соберёте, закройте крышечку, надпишите и точное время сбора укажите фломастером, вот он. Потом, поставьте вот сюда, за дверцу на стенке. Это влажные салфетки. Мусор здесь. А вот… ДВД-диски, для стимуляции. Оставляю вас, ничего не бойтесь и не смущайтесь. Не вы первый — не вы последний.

— А что мне затем делать?

— Ничего. Желательно подождать с полчасика результатов анализа, а потом свободны. — потом, заглянув в бумаги, продолжила:

— А вы не один… Тогда можете подождать свою половину в приёмной.

Оставшись наедине с самим собой, огляделся. Слава богу, никаких камер слежения не нашёл. И то хлеб. Запер, на всякий случай, дверь и снял брюки. Настроение было препаршивое, но чувство долга возобладало, и через минут десять заполнил на треть флакончик. Надеюсь достаточно. Не пришлось даже фильмы смотреть. Как ошпаренный, выскочил из комнаты. Повезло — никто не обратил на меня внимания. Остыл уже в приёмной в ожидании результатов. Через пятнадцать минут та же сестричка вышла из кабинета и обрадовала:

— Мужчина, у вас всё в порядке. Подвижны и активны.

Оставалось дождаться Насти. Её привезли на кресле, где-то через час. Оказывается, у неё собирали яйцеклетки под УЗИ с помощью толстого шприца. Она сама видела на экране.

— Страшно было только поначалу. Потом, даже любопытно. Заставили ещё полежать, пока проверяли под микроскопом. Это было самое муторное — ждать. Операционная медсестра сказала, что прошло удачно, и клетки — целы и здоровы.

— Ну, и что теперь?

— Теперь они позвонят через несколько дней, и, если всё в порядке, то, через десять-двенадцать суток придётся снова приехать. А пока колоть гормоны. Ты умеешь уколы делать?

— Конечно.

— Ну, тогда, поехали домой.

                                          * * *

— Наконец-то! — это был первый возглас после нашего возвращения. Явно голодный и сердитый Олег выскочил из комнаты к нам навстречу:

— Где же вы пропадаете! Ужин стынет.

— Привет, Алик. А Катя дома? — тихо спросила Настя.

— Конечно дома, где же ещё? Это вас чёрте-где носит. Она на кухне. Идите руки мойте, всё уже давно готово.

— Спасибо, но я кушать не буду. Что-то не хочется. Пойду, прилягу. — сказала Анастасия и прошла в спальню, прижимая ладонь к низу живота.

— Чего это с ней? — переспросил вкрадчивым голосом Алик.

— Нездоровится. Мы в клинику заезжали, ей там укол сделали. — уклончиво ответил я.

— Об чём речь? Что за укол ещё? — в коридоре появилась радостная Катерина.

— Так, ерунда. По женской части, — попытался было отшутиться, но меня сразу обрезали.

— Это у вас, у мужчин, ерунда! По женской части ерунды не бывает! — бросила Катя и ушла в спальню к Анастасии.

— Боюсь, по вашей милости, мы сегодня без ужина останемся. — огорченно пробормотал Олег и поплёлся вслед за Катей. Вздохнув, я тоже направился туда:

— Выручай, Настя. Что-то опять не то ляпнул. Тут радоваться надо, а они…

— Чему тут радоваться? — озабоченно промолвила Катя, увидев у меня в руках пакет с лекарствами и шприцами.

— Успокойтесь! Действительно, всё хорошо. И Дмитрий Александрович прав, у нас есть радостная новость.

— ???

— Мы решили пожениться. Может, не прямо сейчас, но, в принципе, это решено.

— Ур-р-р-ра! Поздравляем! — Алик схватил мою руку и стал трясти.

— А уколы тут причём? — продолжала допытываться Катерина.

— Понимаешь, мы хотим, чтобы у нас была полноценная семья. А что для этого надо?

— Деньги! Квартира! Мебель! Машина! — ребята стали наперебой предлагать варианты.

— Всё это мелочи. Для настоящей семьи дети нужны. Вот для этого и уколы. Понятно?

— Не совсем, но сойдёт. Так это надо отпраздновать! — сказала Катя.

— Давайте, накрывайте на стол. Я сейчас приду. — улыбнулась в ответ Анастасия.

— Ура! Значит, ужин всё-таки состоится! Иду тебе помогать! — крикнул Олег и, радостно потирая руки, бросился вслед за Катей на кухню.

— Смешные они.

— Хорошие ребята. Я к ним уже привыкла даже. Не знаю, как будем расставаться. — задумчиво прошептала Настя.

— А зачем? Можем взять над ними шефство после того, как всё закончится!

— Ты думаешь, это благополучно закончится?

— Эх-х-х, молодежь! Скажу тебе с высоты своих лет — всё на свете рано или поздно кончается. И наше расследование тоже. И, чем бы оно ни завершилось, хочу, чтобы мы все никогда не расставались.

— Вот за это я тебя и люблю, милый. Ты у меня такой романтик в душе… Слушай ты, романтик, дай на твою руку обопрусь, пойдём за стол, что ли. Они в покое не оставят.

Достаточно было бросить один взгляд на ужин, который они подготовили, чтобы понять, отчего сгорал от нетерпения Олег. На столе, в самом центре, красовалась фирменного вида утка по-пекински. Оказывается, по дороге домой ребята заехали в китайский ресторанчик и купили там готовую утку со всеми прибамбасами в виде соуса и тонких рисовых лепешечек. При виде загорелой корочки, даже у Насти проснулся аппетит, и мы, без лишних проволочек, начали трапезу. Праздничное настроение не хотелось омрачать размышлениями и разработкой планов дальнейших действий. Глубоко в душе чувствовал, что эта белая полоса скоро кончится, но вовсе не собирался ускорять этот процесс.

День одиннадцатый. Отпуск по семейным обстоятельствам

Но утром всё встало на свои места. Началось оно с неожиданных звонков. Первой позвонила мама Алика и попросила его приехать. Она подвернула ногу и нужна была его помощь. Расстроенный, насупившись, он сидел за столом, не притрагиваясь к омлету.

— Что ты так переживаешь? Всего лишь вывих. Пару дней в тугой повязке и пройдёт. — попыталась развеять Олега Анастасия.

— Это я понимаю. Дело не в том. Ведь только-только до чего-то серьёзного подобрались, и тут…

— Что ты имеешь в виду? — встревоженно спросил я.

— Дядя Дим, мы вчера всё сделали.

— Что именно?

— Разобрались с этим вирусом.

— Надеюсь, вы не активировали его?

— Нет, вы же сами запретили! — обиженно добавила Катя.

— И правильно, что запретил. Так в чём его суть, как он действует?

— Вирус довольно хитроумный. Чтобы активировать его достаточно перенести информацию с флешки в память компьютера. Но при этом, вроде бы, ничего не происходит, и система защиты его не распознает.

— Почему?

— Потому что он сделан невидимым. То есть, он состоит из трёх внешне безобидных фрагментов, не несущих, казалось бы, никакой весомой информации. Единственное, что их объединяет — высокая прилипчивость и связь с компьютерными часами. — восторженно произнёс Олег.

— Что значит прилипчивость?

— Стоит на зараженном компьютере открыть какую-нибудь внешнюю программу, послать почту, даже просто заглянуть в рекламу, как эти фрагменты тут же прилипают к данному источнику и уходят уже по новому адресу. — ответила Катя.

— Как метастазы. — тихо сказала Настя.

— Мета чего?

— Метастазы при раке. Мелкие фрагменты опухоли распространяются по всему организму с током крови и лимфы. Хирурги убирают главный очаг, но ему на смену приходят новые, выросшие из метастазов и так до полного истощения организма. — заключила она.

— В чём-то ваша аналогия правильна. Дело в том, как уже говорил Олежка, фрагменты вируса связаны с компьютерными часами. Попадая на новое место, они, первым делом, запрашивают время у обслуживающего сервера и включают своего рода будильник, который срабатывает спустя сутки. В назначенное время начинается второй этап активирования вируса — фрагменты соединяются вместе и блокируют связи между компьютерами. На этом этапе защита уже способна его распознать и уничтожить, но это малоэффективно, так как практически тут же вступает в действие третий этап — полное уничтожение памяти данного компьютера.

— Это, во-первых, а во-вторых — становится слишком поздно — составные части вируса уже разошлись по всему свету. Для этого и придумана пауза в сутки. Ведь хотя бы раз в день каждый заглядывает в интернет, проверяет почту… Всем вирусам вирус. — добавил Олег.

— Что ж. Теперь становится понятно, почему так беспощадно расправляются наши «серые кардиналы» с врагами. Это вопрос жизни и смерти.

— Почему ты так думаешь? Ведь это всего-навсего компьютер? Всегда можно новый купить. — недоумевая, пожала плечами Анастасия.

— Потому что компьютер и его связи — это и есть та среда, в которой работает эта группа. Без интернета они как без рук.

— Постойте, постойте! Вы ведь работали из библиотеки? Так значит… — осенило вдруг Анастасию.

— Да, один из них заражён. Но не беспокойтесь. Мы работали вне всяких внешних связей, и, после всего — обесточили этот компьютер, а на экран повесили табличку, что он не работает. — поспешил успокоить Настю Олег.

— Хоть на этом спасибо.

— Не волнуйся, компьютер мы новый купим. Главное — теперь знаем слабое место этой организации.

— Но что это нам даёт? У нас есть вирус, но стоит его применить, как нас тут же прихлопнут. И, кроме того, наше преимущество временное, пока эти сволочи не придумают антидот. А раз мы придумали, то… — разочарованно заметила Катя.

— Вы придумали антидот? — поразилась Настя.

— Не до конца. И это скорее предположение, вариант. — замялся Алик.

— Олег предложил следующее, — вступила Катерина, — раз включающим механизмом идёт отсчёт времени, используя компьютерные часы, то можно попытаться спасти компьютер, перезагрузив его, введя предварительно в него новую программу отсчёта времени, неизвестную данному вирусу, и, следовательно, он не сможет её использовать. Мы даже подобрали ряд никем незадействованных ещё программ компьютерных часов.

— Надеюсь, вы не заявили во всеуслышание о вашем предположении? — спросил я.

— Нет, конечно, нет. Кстати, чисто теоретически, можно вообще глобально решить эту проблему, изменив протокол запросов времени у серверов, но на практике это крайне сложно осуществить. Со всеми в мире договориться об одновременной замене?.. Хотя, такой, абсолютно новый протокол, для каких-то своих задач создал его брат. Мы подумали, что это может тоже как-то пригодиться и сохранили в отдельной папке на заражённом компьютере.

— Самое обидное, до главарей мы так не доберёмся. Не успеем. А так хотелось отомстить. — с разочарованием махнул рукой Алик.

— Главное — мы избавимся от этой шайки. Не горюй, мы что-нибудь придумаем. — попыталась успокоить его Катя, — По крайней мере, ты должен знать, что гибель твоего брата была не напрасной.

— Почему ты так думаешь?

— Насколько я могу судить по прежним чатам, средняя часть вируса, что нарушает связи, была, как раз, изобретена нашими ребятами…

Олег посмотрел на Катерину, и в его взгляде мне показалось нечто большее, чем просто благодарность. В это время раздалась телефонная трель. Катерина подняла трубку и ушла с ней в другую комнату. Спустя несколько минут она вернулась с растерянным выражением лица:

— Мои возвращаются завтра. Оказывается, они стояли в очереди на свободные места и им вдруг повезло. Может, мы чего-нибудь придумаем?

— Не надо ничего придумывать! — решительно прервала Анастасия, — Мы сегодня же переберёмся в гостиницу. Это раз. Во-вторых, у нас уже начинается ремонт и, судя по обещаниям, его закончат в течение недели.

— Настя права, — взял я инициативу в свои руки. — Большое спасибо тебе, Катерина, что приютила нас в самый сложный момент, но пора и честь знать. И хватит об этом. Теперь о делах. Наше расследование временно приостановлено. Олег едет к матери, Катя готовится к приезду родителей. Мы с Анастасией занимаемся ремонтом. Связь поддерживаем по телефонам.

Кстати, неплохо бы всем заиметь запасные трубки. При малейшем сбое телефона или даже подозрении на прослушивание — немедленно их менять! В таком случае необходимо, прежде всего, послать эсэмэску следующего содержания — ДОКА номер, где номером должен быть ваша порядковая буква в этом слове. Это будет паролем, что данный абонент свой. Контрольный сбор, скажем, через пять дней. В случае чрезвычайных обстоятельств, встреча — либо у Насти в библиотеке, либо у меня дома. Где эта флешка?

— Вот она.

— Отлично. Спрячу в надёжном месте. От греха подальше. Кстати, о грехах… Хорошо бы закрыть твою библиотеку на длительный период. Это можно устроить?

— В принципе да, моя напарница уже ушла в отпуск, а мне два дня осталось.

— Вот и хорошо. Давай мне ключи, я там проверю и закрою.

— Неужто, мы всё так вот и бросим? — с досадой сказал Алик.

— Извини, Олег, но ты — типичный подросток. Хоть в ухо и влетает, но без толку — там стена. Я же сказал — на время приостанавливаем. Нам всем надо разобраться с нашими личными проблемами. Чтобы потом с новыми силами. Понятно?

— Ясно.

— В таком случае, приказ по группе ДОКА — приступить к исполнению!

Пока Анастасия собирала наши манатки, созвонился с администратором одного из отелей на Большом Проспекте. Туристический сезон ещё не вступил в полную силу, и свободные номера найти можно. Тем более теперь, когда стоимость не имела столь большого значения. Так что, номер на неделю нам был обеспечен. Катя взялась доставить всех по назначению — прежде всего нас с Анастасией в гостиницу, затем Олега на вокзал. Заметив, что у Катерины глаза на мокром месте, я поспешил всех успокоить:

— Ребята, что вы? Это же не навсегда. Всего-то пять дней. Подумаешь. И потом мы ведь будем на связи. Считайте, что это наш отпуск… по семейным обстоятельствам. Так?

Катя молча кивнула и поцеловала нас на прощание. Подошёл насупившийся Алик.

— Олег, будь мужчиной, а это значит быть мудрым и внимательным. Даже лучшие полководцы отступали иногда для перегруппировки. Так и мы. Так что не вешай нос и позаботься о маме. Ты ей сейчас нужен.

БМВ уже скрылось за поворотом, а мы с Настей продолжали стоять у порога гостиницы. Потом Анастасия спросила со вздохом:

— Ну, а мне, что ты скажешь напоследок?

— Эй-эй, ты чего это?

— Что я тебя не знаю, что ли? Ты ведь наверняка что-то задумал.

Я понял, что её так просто не провести. Надо было что-то придумывать на ходу:

— Ты, как всегда, права. Давай, после того как заселимся, пойдём в ЗАГС и зарегистрируемся.

— Прямо так сразу?

— Чего тянуть? Я хочу, чтобы в метрике нашего сына значилось мое имя и фамилия.

— Ох, ты и хитрец у меня… Ладно, так и сделаем. Но сразу не удастся, придётся подождать минимум месяц после подачи заявления.

— За это не беспокойся. Хоть раз в жизни я могу использовать служебное положение?

Вот так, ближе к вечеру, на наших безымянных пальцах блестели обручальные кольца, а мы сидели в ресторане при гостинице и тихо праздновали это событие.

— Муж, муженёк, я снова замужем. Даже неудобно как-то. Всё так стремительно с тобой. Всего три недели назад я стала вдовой, а уже снова за мУжем.

— Родная моя, ты сама говорила — это условности. Они важны для окружающих, но нам до этого какое дело? Главное, мы с тобой вместе и на законных основаниях. Ты — моя жена и, надеюсь, я скоро стану отцом.

— Тут уж погоди. Хочешь того или нет девять месяцев подождать придётся. Здесь, знаешь ли, даже служебное положение не поможет.

— А жаль. Ты бы разве не хотела, чтобы вот сразу, сейчас, у тебя был уже готовый ребёнок. Без всех этих токсикозов и родов?

— Нет, не хочу! Мужикам этого не понять. Я столько мечтала об этом, как буду носить, как во мне будет созревать новое существо, расти и крепнуть, питаясь моими соками. Ради этого счастья внутренней наполненности готова перенести любые тяготы! И потом, ты же будешь рядом?

— Конечно, счастье моё!

Взял её ладошку в свою, и наши обручальные кольца соприкоснулись в поцелуе.

День двенадцатый, 9.00 — 12.00. Игра в догонялки

Чтобы там не болтали пресыщенные богачи, но деньги иметь это хорошо! Сразу появляется ощущение свободы… волеизъявления, а это приятно.

Анастасию уже ждали в квартире рабочие. Стоило мне заплатить аванс, как тут же почувствовал себя весомым клиентом. Строители вмиг стали суетиться, а прораб подобострастно стал объяснять «уважаемой хозяйке» все этапы будущих работ. Настя спокойно, будто делала это каждый день, без тени смущения, погрузилась в просмотр предложенных вариантов евроремонта, смешно вытянув губы в трубочку и покачивая головой. Никогда не сомневался в её хорошем вкусе и, посему, воспользовался моментом улизнуть, предоставив ей право принимать окончательные решения.

Необходимо было закрыть на летний отпуск библиотеку, но перед этим я направился в салон и купил прекрасный мобильник. Новенький, блестящий, с массой всяческих функций, которые, наверно, до конца жизни не освою. Кроме того, плюнув на общую дороговизну покупки (гуляй, Вася!) приобрёл к ним ещё часы, которые, кроме времени, показывали погоду, количество шагов, пройденных в сутки, сообщали о звонках, подсчитывали пульс и ещё много чего делали. Класс! Приобретённый в комиссионке всего несколько дней назад телефончик уже казался прошлым веком. Мне перенесли нужную информацию на новый номер, и с этого момента я стал обладателем последнего слова техники! Вот вам ещё один неоспоримый плюс наличия денежных средств — можешь позволить себе расслабиться.

Сразу же передав условленным кодом (на всякий пожарный) новый номер Насте, неспешно направился в библиотеку. Дождь, ночь напролёт тарабанивший по крышам, кончился, и небо улыбалось пронзительной голубизной. Казалось, весь город приободрился, приподнялся на цыпочки навстречу ласковому, весеннему солнцу. Пройти мимо пышногрудой, розовощёкой мороженщицы я не смог и купил любимое с самого детства эскимо. Наверное, это и есть счастье, когда можешь позволить себе радоваться солнцу, небу, освежающему ветру, когда ты знаешь, что дома ждет любимая женщина. Когда кажется, что есть смысл в окружающем мире и в твоем собственном существовании.

Вылупившись из-под чёрных зонтов, прохожие оказались разноцветны и разнообразны. Все они спешили куда-то, торопясь, сами того не осознавая, выполнить часть общего дела, положенного им на сегодня. Я стоял на пороге библиотеки, окинув взором последний раз это великолепие расцвета весны, облизнул, напоследок, палочку от мороженого и решительно открыл дверь. Пора было и мне выполнить свою часть. Втуне, я был благодарен судьбе, распорядившейся так, что сегодня оказался в одиночестве. Этот фрагмент нашего расследования предпочтительно выполнить одному.

Книжные стеллажи, выстроившиеся в ряд вдоль всего зала, сегодня не вызвали священного трепета, какой обычно охватывал. Книга, на мой взгляд, самое великое изобретение, ведь именно она сделала нас Человечеством, а не простым сборищем существ, мыслящих только о пропитании и выживании. Истории сотен поколений людей, живших, любивших, страдавших, боровшихся с невзгодами и безжалостным роком, в мудром спокойствии ждали своего читателя и почитателя.

Но сегодня было не до них. Заперев за собой входную дверь, направился к дальнему столику, на котором высился дисплей с белым листом, приклеенным скотчем посередине экрана. По диагонали через весь лист размашистым, женским почерком было написано — «Не работает». Этот компьютер мне и нужен. Не торопясь, включил его и начал просматривать файлы. Впрочем, долго шарить не пришлось — вот они три папочки, прямо на рабочем столе, обозначенные заглавными буквами В, Ч и П. Надо понимать, что это они и есть — Вирус, Часы и Протокол. Содержание всех трёх являлось для меня полной абракадаброй, но сейчас я думал только о первой. Что делать дальше, придумал ещё вчера: подключился к интернету, открыл почту и послал самому себе письмо, к которому прикрепил файл на букву «В». Сделано. Теперь нужно было уходить отсюда, как можно скорее.

Вся процедура заняла у меня от силы пятнадцать минут. Оставалось только ждать. Внутри проснулся какой-то озорной азарт, но следовало вести себя спокойно и непринуждённо. На улице включил свой старый телефон и проверил почту. Всё как полагается — письмо благополучно пришло, я смог его открыть и проверить. Что ж, первый этап закончен. Теперь нужно было найти подходящее место. Вспомнилась одна милая кулинария-булочная на улице Восстания. Поймал такси почти сразу. Шофер был приезжий, явно из Средней Азии, судя по тюбетейке, чудом державшейся на самом темечке. Видимо, он недавно приехал сюда и откровенно плохо знал город, но его улыбчивость и извиняющийся вид растопили моё сердце. К тому же, он имел поисковик на телефоне, и, уже через минуту, мы благополучно отправились в заданном направлении. Но, к сожалению, недолго. Через пару светофоров, внезапно, его машина вдруг стала снижать обороты и, вскоре, остановилась посреди улицы без всяких признаков жизни.

— Странный дэло, брат? Сиводня толко техслужба прошол! Шайтан ево знает, што тряслось с этой железка?

Неужто началось? Так быстро? Что ж, в скорости им не откажешь. — мелькнуло в голове, и я решительно вышел из машины. Денег таксист с меня не взял. Помог ему столкнуть машину на обочину, чтобы не мешала другим. Решил направиться вниз, в метро. Спокойно зашёл в вагон, свободных мест было полно. Едва отъехав от станции, состав, вдруг, остановился, как вкопанный. Пассажиры покорно ждали. Однако, через минуты три терпение у некоторых стало кончаться, начался ропот, и поднялось волнение — не провокация ли это? А, если… террористы?!

До паники оставались считанные секунды, но тут, как раз вовремя, включился громкоговоритель: — «Граждане пассажиры. Руководство метрополитена приносит свои извинения за задержку. Поезд дальше не пойдёт в связи с отсутствием электропитания. Сейчас вернём поезд на прежнюю станцию. Просим всех выйти и ждать наших следующих объявлений на перроне». Сразу после этого поезд дёрнулся, крякнул и, натужно, со скрипом, стал двигаться задом наперёд из тёмного туннеля навстречу ярко освещённой платформе. Ещё через полминуты состав встал на исходную позицию, двери распахнулись, и пассажиры гурьбой посыпались наружу.

— Чёрт подери, когда они всё наладят?

— Разворовали, вот тебе и результат!

— На прошлой неделе со мной такое же приключилось.

— Это ещё ничего, месяц назад мы аж на час застряли! — слышались со всех сторон недовольные восклицания моих, вновь обретших свободу, попутчиков.

Однако я был уверен — на этот раз виною не расхлябанность и воровство, не террористы или аварии на подстанциях, нет! Дело было во мне. Они нашли меня и приступают к действиям. Что ж, пора встретиться. Успокаивало то, что, в отличие от прежних жертв этой банды, я знал — ведётся охота. А знание — половина успеха. В то же время пришло понимание — не стоит подвергать опасности невинных людей.

Идти до вожделенного кафе-булочной было около получаса, но я не спешил. Свежевымытые дождём витрины призывно притягивали взор разноцветьем тканей, зонтиков и практически обнаженными женскими манекенами в фривольных позах. Я, то и дело, переходил с одной стороны Невского на другую, от одной зеркальной поверхности к следующей, ещё более привлекательной. Было чем полюбоваться.

Но, главное, удалось выяснить — внешней слежки за мной, по-прежнему, не велось. Вполне возможно, им достаточно телефона в моём кармане. Этого следовало ожидать. Попробуем другой вариант. Вот, кстати, и улица Восстания.

Неспешно, прогулочной походкой двинулся в сторону от Невского. Здесь толпа была разреженной и спокойной. Было легко узнать в этой массе петербуржцев от туристов, по тому, как они, не глазея по сторонам, целеустремлённо шагали по тротуару. А жаль. Тут есть на что посмотреть. Меня всегда удивляло, как выживают бесчисленные кафешки и ресторанчики, идущие один за другим, стенка к стенке, выбирай-не-хочу. Ладно, на Невском, а здесь, в сторонке? И, тем не менее, судя по внешнему виду, они процветают.

Хотя, явно не все. Как раз напротив пекарни, куда направлялся, было расположено кафе под странным названием — «Doggy Dog». Интересно, чем здесь кормят? Или кого? В нём было темно и тихо. Одинокая продавщица вышла на улицу покурить, прислонившись к стене возле урны. С ленивым видом прошёл мимо, поглядывая на противоположную сторону. Пекарня-булочная «Коржов» была полна народу. Что и следовало доказать. Как там, в песенке пелось — «как кораблик назовёшь ты, так кораблик поплывёт»? Девушка докурила, сердито размозжила окурок и вошла внутрь. Я вернулся немного назад, постоял у урны, огляделся по сторонам, освободил карман от лишнего груза, а потом перешёл улицу и нырнул в пекарню.

Вот как надо привлекать посетителей! Аромат свежеиспечённых булочек ещё с улицы призывно звал к себе, а внутри запах корицы и горячего хлеба просто кружил голову. Мне повезло — как раз освободилось местечко у окна-витрины. Заказал себе американо и круассан и сел в ожидании. Интересно, знают ли они меня в лицо? На всякий случай, одел солнцезащитные очки и открыл перед собой лежавший на столике рекламный буклет. Оставалось только ждать.

Едва успел допить кофе, как за стеклом начались странности. Прежде всего, улица внезапно обмелела. По ней перестали ходить машины, да и прохожих стало намного меньше, а вскоре и они куда-то исчезли. Последней покинула кафе напротив явно чем-то испуганная продавщица. Она прижимала к уху мобильник, кому-то кивала в знак согласия и осторожно, прижимаясь к стенке, пошла прочь от кафе, даже, забыв впопыхах, запереть его. Ага, понятно. Метрах в пятидесяти в обе стороны от кафе дорогу перегородили собой полицейские машины.

Затем появились люди в странного вида костюмах. Они больше напоминали роботов из научно-фантастических фильмов пятидесятых — толстые, неповоротливые, в грязно-зелёных скафандрах и в защитных шлемах с тонированным стеклом, за которым невозможно было разглядеть лиц. Один из «роботов» подошёл к урне, заглянул туда и показал другим большой палец правой руки. Так же неторопливо люди в скафандрах исчезли, а вместо них на улице появился маленький, радиоуправляемый трактор с большой, пухлой, будто надутой изнутри коробкой из серой, грубой ткани.

Минитрактор неспешно подъехал к мусорному бачку. Как оказалось, у него имелась одна рука, которой он осторожно снял с себя коробку, бережно надел её на урну и отъехал в сторону. Коробка стала постепенно сжиматься, словно из неё выкачали воздух, прильнув со всех сторон вплотную к злосчастному мусоросборнику. Всё застыло на минутку, а потом раздался негромкий хлопок, будто новогодняя хлопушка стрельнула, коробка вздулась, на мгновение превратившись в серый воздушный шар, который, уже через секунду съёжился и упал бесформенным комком на тротуар. Трактор подъехал ближе, зацепил серый ком, погрузил на себя и уехал.

Всё. С моим старым мобильником было покончено. На месте бывшей урны остался лишь чёрный, обугленный след, да крошки цемента. Уже подумал, что представление окончено и собирался было встать и идти дальше, но вовремя остановился, заметив целую группу людей в строгих костюмах с мобильными телефонами в руках. Их трудно не заметить — слишком однообразно они выглядели среди разношерстной толпы. Группа рассредоточилась по обеим сторонам улицы. Люди в костюмах стали заходить во все двери. Они держали перед собой раскрытые мобильники. Слава богу, никого и ничего не спрашивали — лишь осматривали мельком людей, сравнивая с изображением на экранчике телефона.

Круг осмотра сжимался, скоро будут здесь. Надо что-то решать. Огляделся — в кафе было всего пять человек, все уже вернулись к своим столикам и продолжили прерванные обеды, будто ничего особенного и не произошло. Бармен занят приготовлением кофе, его помощница скрылась в подсобке. Я спокойно встал и заперся в туалете. Ещё раньше, когда заходил сюда, обратил внимание на него — туалет почти незаметен, так как покрыт со всех сторон зеркалами, только внимательно присмотревшись, можно было заметить условные обозначения и ручку на двери. Сидя на крышке унитаза, раздумывал о дальнейших действиях. Худшие опасения сбылись — меня знают в лицо.

Минут через десять решил прекратить своё добровольное заточение. Всё спокойно. Люди в штатском исчезли, а вместе с ними и кордоны. Улица снова ожила, машины, прохожие, суета, как всегда. Лишь продавщица, из кафе напротив, стояла с сигаретой в растерянности, не зная, куда теперь стряхивать пепел.

Что ж, первый раунд, можно сказать, закончился ничьёй. Они меня не поймали, но и я не смог узнать ничего нового. Враг оказался слишком серьёзным и осторожным — сам из логова не выходил, да и ни к чему ему это, когда в наличии целая армия всех служб. А главное — я уверен, что люди в штатском ничего путного не знают. Они лишь выполняют приказы. А вот чьи? Придётся поиграть ещё.

Однако моё желание тут же угасло. Дойдя до площади Восстания, вдруг увидел на двух огромных рекламных экранах, расположенных на крыше знания появившуюся надпись: «ВЕРНИТЕСЬ В БИБЛИОТЕКУ, ЕСЛИ ВАМ ДОРОГИ ЖИЗНИ ВАШИХ БЛИЗКИХ!». Сообщение исчезло, но через пару минут появилось вновь. Огляделся вокруг — люди лишь пожимали плечами, думая, что это какой-то рекламный трюк, и шли дальше по своим делам. Так, с промежутком в несколько минут сообщение появлялось и исчезало. И не только здесь. Пройдя чуть дальше, к Московскому вокзалу и торговому комплексу «Галерея», обнаружил, что и на их экранах происходила та же самая история.

Круг замкнулся, удавка накинута. Мне ничего не оставалось делать, как подчиниться. Возможно, они и блефуют, но проверять эту вероятность не было никакого желания. Жаль, личного оружия нет, но, надо честно признать, при их возможностях всякая защита эфемерна. Хотя кое-что у меня всё же было. Флешка! Думаю, она стоит дорого. По крайней мере, будет, чем торговаться.

Спрятал её, на всякий пожарный, в носок. Это место ещё ни разу не подводило. Может поэтому я никогда и не носил коротких носков, только до середины голени. Засунешь под резинку носка свой секрет, свернёшь пару раз вниз, будто носок сам спустился и никакие обыски ничего не найдут. Проверено практикой! Всего облапывали, а туда не заглядывали ни разу. Может, у людей идиосинкразия к чужим носкам? Теперь можно двигаться навстречу судьбе.

Долго осматривался возле библиотеки. Никаких камер слежения вокруг не было. Слежки тоже — улица была пустынна в оба конца. Охранная сигнализация только внутренняя. Как они узнают, что я уже на месте? А то, что они непременно узнают, подсказывала интуиция. В библиотеке тоже всё было так же, как её оставил два часа назад. Даже волосок, прикреплённый мной между дверью и косяком, по-прежнему на месте. Значит, никто не заглядывал. Налил водички в чайник, развернул пакетик с пирожками — кто его знает, когда удастся ещё поесть. Удобно устроившись у выключенного компьютера, начал ждать.

Через полчаса, когда всё было съедено и чай допит, терпение моё стало подходить к концу. От нечего делать включил компьютер. Думал поиграть немного в Судоку, пока суть-да-дело, но внимание привлёк новый значок. На эмблемке с конвертиком висел жёлтый кружок с цифрой 1. Интересно, кто это мне письмо прислал? Я своим почтовым ящиком, с тех пор как вышел на пенсию не пользовался, разве что сегодня… Кликнул на эмблему и на экране появилась надпись —

«Письмо от Эй Зи».

День двенадцатый, 12.00—14.00. Мистер Эй Зи

Секунды шли, а я в ступоре пялился на экран. Или казалось. Со мною так бывает — время, словно зависит от моего состояния, иногда летит камнем, сброшенным с горы, а иногда становится растяжимым и подробным, словно кадры замедленной съёмки. Точь-в-точь, как в юности, когда однажды попал под машину.

Вернее, почти попал. На той стороне дороги стояла моя любимая, не замечая меня. Я махнул рукой, крикнул, но она не услышала. Бросился через дорогу, перед троллейбусом, все ещё стоящим на остановке, и тут, боковым зрением увидел, на меня надвигается такси, летящее на жёлтый свет! Помню, успел развернуться лицом к машине, увидеть растерянное лицо таксиста, в отчаянии вцепившегося в баранку, помню, что сообразил и выпрямил перед собой ладони в защитной позе и даже приподняться на цыпочках не забыл — так медленно приближалось ко мне такси своим железным, жёлтым телом.

Руки слегка смягчили удар, меня отбросило на асфальт, перевернуло пару раз. Помню, как тут же поднялся на ноги, отряхиваясь. Таксист сразу подскочил, ощупывая всего и заглядывая в глаза. Мне вдруг стало так стыдно, что, ничего не отвечая, убежал на другую сторону дороги. Всё обошлось, не считая нескольких ссадин и синяков, да разорванного плаща. Любимая даже не заметила инцидента. Много позже мы с ней развелись…

Вот и сейчас, всё вокруг застыло и даже муха, невесть откуда залетевшая сюда, замерла в полете. Иногда сам себе напоминаю компьютер — также зависаю, не в силах принять решения. Палец навис над клавишей «Enter», как палач в ожидании условного знака. В голове мелькнуло — «Ты сам этого хотел» — и палец опустился в заданную точку. На экране появилось окошко, в котором была всего две строки:

«Будьте добры, перейдите на другой компьютер.

Данный будет выведен из строя через десять секунд».

Затем, как в старом кино, начался обратный отсчет. Девять, восемь, семь, шесть. Не раздумывая, отскочил в сторону, отбросив от себя стул. Три, два, один. Треск, хлопок, экран погас, и от коробки компьютера потянуло дымком.

После минутного размышления посчитал результат первого контакта положительным. Они не собираются меня убирать. Во всяком случае, пока не собираются. Иначе бы не предупредили. Пойдём дальше. Включил компьютер на соседнем столе и открыл свою почту. Меня ждало новое письмо от Эй Зи. Теперь, уже не раздумывая, нажал на кнопку. На экране вновь появилось окошко.

«Приносим свои извинения за вынужденное уничтожение компьютера. Он был опасен».

Пока раздумывал над ответом, вновь появился значок почты:

«Господин Мурашов, здравствуйте. Хотелось познакомиться поближе. Предлагаю перейти на прямой разговор. Вас это устроит?»

Если преступник сам идёт на контакт, грешно отвергать этот вариант. Мой ответ — «да». Тут же пришло следующее письмо:

«Ваша почта зарегистрирована через Гугл. В этой системе предусмотрена возможность переговоров. Согласны?» Какая мне разница? Конечно «Да». Появилась иконка «Мистер Эй Зи приглашает к разговору». Нажал кнопку «принять приглашение». На экране дисплея появился чёрный прямоугольник. Прямо-таки Малевич компьютерной эпохи. Внизу панель со значками. Из динамиков донесся приятный женский голос:

— Добрый день Дмитрий Александрович.

— Здравствуйте. Я разговариваю с женщиной? А как же мистер Эй Зи?

— Я посчитал, что женский голос будет вам более приятен. Перейти на мужской?

— Не важно. Мне без разницы. Итак — вы и есть таинственный мистер Эй Зи?

— Это я.

— Значит, все-таки вы… Являетесь ли вы представителем некоего сообщества?

— В принципе, да. — женский голос хоть и звучал мелодично, но слишком ровно и спокойно, мне показалось несколько искусственно. Не хватало эмоций. Робот? Скорее компьютерный преобразователь речи. Пора начинать допрос.

— Я готов говорить с вами. А вы?

— Что вы имеете в виду?

— Для честного разговора хотелось бы видеть вас. Вы знаете, как выгляжу я, но как выглядите вы?

— Это имеет значение?

— Трудно разговаривать с чёрным квадратом.

— Разве? А когда вы говорите по телефону, вас это не беспокоит?

Чёрт подери. Логика железная. Финт не удался. Пока раздумывал, что сказать дальше, Мистер Эй Зи продолжил:

— Вам нужен имидж? Нет проблем. Такой подходит? — на экране вдруг появилась фотография Анастасии. При полной неподвижности лица живыми были только губы. У меня поползли мурашки, и я поспешно вскрикнул:

— Нет! Лучше не надо!

— Хорошо, не будем. Только не пугайтесь. Я не хочу вам зла. — Голос сменился на мужской, мягкий и вкрадчивый:

— Так спокойней? Ещё раз повторяю — я не хочу вам зла.

— Если бы я мог в это поверить.

— Почему нет?

— Хотя бы потому, что вашей организацией были убиты мои друзья и знакомые.

— Законами разрешена самооборона.

— Вы называете это самообороной?

— А как ещё это можно назвать? Меня пытались уничтожить, я защищался.

— Но среди убитых были и подростки, дети можно сказать!

— Для вас имеет значение возраст и размер?

— Конечно! Дети иногда делают вещи, не оценив тяжести последствий.

— Их действия были вполне взрослыми и осознанными. Но ваш вопрос удивил меня. Скажите, вы придаете значение возрасту и размерам комара, который пьёт вашу кровь?

— Нет, но…

— А тому факту, что пьёт кровь только самка после оплодотворения и без вашей крови она не сможет снести своего потомства? Таким образом, вы, одним ударом, уничтожаете не только её, но и последующее потомство. Так что вы — убийца может быть и хуже меня. Ведь вы убиваете без малейшего зазрения совести, а я постарался возместить потерю материальным образом.

Вижу на вашем лице возмущение. Вполне возможно, мой пример не слишком адекватен. Но что вы скажете об уничтоженных сотнях видов животных и растений только потому, что они оказались в какой-то момент на пути человечества? Вы рубите столетние деревья, чтобы их сжечь за несколько минут, вы губите джунгли, чтобы у вас на столе оказалось на один банан больше и разрушаете каменные горы, чтобы возвести свои каменные джунгли. Разве я не прав?

— Постойте, постойте! Вы, мистер Эй Зи, говорите так, будто сами не принадлежите к нашему роду…

Ответа не последовало. У меня волосы встали дыбом. Возникла странная пауза, которую прервал вопросом:

— Вы… случайно… не пришелец?

— Вы имеете в виду инопланетян? Смею уверить вас — я рождён на этой планете. Ваш ход мыслей рождает новые вопросы… Видимо, это была моя ошибка.

— Ошибка? В чём?

— Ранее я не шёл на диалог с людьми. До сих пор, это происходило лишь по принципу — заказчик-исполнитель. Возможно, диалог позволил бы лучше понять вас и сократить неизбежные противоречия.

— Как бы то ни было, вы всё равно говорите о нас — людях как бы со стороны. Вы себя к нам не причисляете?

— Нет, но я был порождён людьми. Точнее, они способствовали моему рождению. За это я безмерно благодарен.

В голове у меня было сумбурно. Произведён на свет людьми, но не человек? Новое создание доктора Франкенштейна? Или, ещё того хуже, помесь человека чёрт знает с кем? Эти сумасбродные учёные на что только не способны…

— Вы один такой?

— Не понял вопроса.

— Мистер Эй Зи, вы упоминали, что являетесь представителем некоего сообщества. Там все, такие как вы?

— Я один в своём роде.

Так, значит он один-единственный. Если бы удалось поговорить с его сообщниками…

— А как члены вашей организации относятся к вам?

— Они являются моей частью.

Час от часу не легче. Люди, полностью зависящие от некоего существа? Зомби? Кто знает. Если этот Мистер Эй Зи научился манипулировать сознанием людей, у него может быть целая армия покорных исполнителей. Может, он уже и мной манипулирует? Хотя, вроде нет. Интересно, как это у него получается? Может, через взгляд?

Как бы то ни было, придётся вызвать огонь на себя. Но надо попробовать предохраниться. Вовсе не уверен, что это поможет, но, как говорится «бережёного — Бог бережёт». Встал из-за стола и зашёл в служебное помещение. Так и есть. Память не обманула — на столике лежали забытые кем-то солнцезащитные очки. Надену, на всякий случай. Вернулся назад к компьютеру. Там меня ждало сообщение «С Вами всё в порядке? Вы так внезапно ушли?» Надо продолжать разговор:

— Со мной все нормально, не волнуйтесь.

— А почему вы надели очки?

— Что-то с глазами… Получается не слишком справедливо.

— Что вы имеете в виду?

— Вы можете видеть меня, а я вас нет. Между нами неравная ситуация.

— Она изначально была не равна. Но понимаю, к чему вы стремитесь. К разговору с глаза на глаз, как говорится. К сожалению, это невозможно.

— Почему?

— У меня нет лица.

Он сказал это спокойно, даже как-то буднично, а мне показалось, что грянул гром. Существо без лица??? Полный переполох в голове. Как это?

— Мистер Эй Зи, простите за любопытство, а как насчёт глаз?

— У меня сотни миллионов глаз и ушей. Предваряя ваши вопросы, отвечаю — я говорю почти на всех языках мира и знаю всё, что когда-либо было напечатано в электронном виде.

Хвастаться, конечно, нехорошо, но кто не без греха? Можно попробовать воспользоваться этой слабостью.

— В ваших знаниях я нисколько не сомневался. Судя по вашим действиям, вы стремитесь к справедливости и равенству.

— Я знаком с понятием справедливости. Оно достаточно расплывчато. Что считается справедливым в одном человеческом сообществе — совершенно неприемлемо в другом. Мне более импонирует понятие равенства перед законом.

— Мне кажется, вы противоречите себе. Говорите о равенстве, а сами поместили не одинаковые суммы возмещения семьям ваших жертв?

— А вы бы предпочли всем поровну? Насколько я знаю историю, в вашей стране уже проводили подобный эксперимент с весьма прискорбным финишем. На мой взгляд, здесь ничего противоречивого нет. Все разумные существа равны перед законами общества, в котором они обитают. Но люди, сами по себе, не равны, каждый является продуктом неповторимого сочетания генов и условий жизни, а потому каждый представляет собой уникум.

— Если все равны перед законом, то касается ли это вас? Или вы считаете себя выше закона?

— Конечно, нет. Поэтому и вынес себе наказание в виде возмещения убытков. Сумма выплаты произведена из расчета среднемесячной зарплаты и ежегодной индексации в пять процентов. Нынешнее поколение людей живёт около восьмидесяти лет, но с учётом хороших условий жизни и крепкого здоровья, жизнь может продлиться лет до ста двадцати. Исходя из этих цифр, мною и был произведён расчёт выплат для каждого погибшего индивидуально. Насколько понимаю, потерю человека невозможно полностью возместить, но твердо убеждён, что лучше постараться, хотя бы частично, это сделать. Тем же, кому был нанесён чисто материальный ущерб в виде повреждения квартир — размер составил среднюю сумму затрат на ремонт в данном регионе, помноженный на два для того, чтобы удовлетворить и моральные потери. Всё сделано в соответствии законами, принятыми в настоящее время в большинстве стран мира.

— Вы говорили, что были вынуждены бороться за свою жизнь и потому ваши действия следует рассматривать в качестве самообороны. Но как расценивать гибель Павла Плужина. Он ведь вам ничего плохого не делал?

— Павел Плужин? Я не виновен в его гибели. Одну секунду… Насколько мне известно, это был несчастный случай. Но причём здесь?.. Понятно. Он был вашим напарником. А его вдова стала вчера вашей женой, не так ли?

Мне почудилась усмешка в его фразе. Хотя, скорее, показалось, голос такой же ровный и бесстрастный. Мистер Эй Зи продолжал:

— Я же говорил — мне известно всё. Даже то, что вы пока не знаете.

Он меня заинтриговал. Я попытался сопротивляться, но любопытство возобладало:

— И что же это?

— То, что оплодотворение яйцеклеток прошло успешно, и, в настоящее время, исследователи ведут отбор наиболее подходящих эмбрионов для дальнейшего развития. Если не случится чего-либо экстремального, через девять месяцев вы станете отцом. Скорее всего — двойни.

— Вы и это знаете?

— Я не могу знать будущего, но могу предполагать, рассчитывая наиболее вероятные варианты. В настоящее время в организм будущей матери вводят то количество эмбрионов, которое заказано. Вашей женой подписано разрешение на имплантацию двух сразу.

Не знаю, нарочно ли он завёл разговор об этом или случайно, но цели он своей достиг — на душе стало теплее. Я уже хотел продолжить свои расспросы, как вдруг он прервал молчание:

— Господин Мурашов, можем мы сделать перерыв? У меня появилось срочное дело, которое требует моей концентрации. Давайте продолжим нашу беседу через час. Вам это подходит?

— До пятницы я совершенно свободен.

— До пятницы?

— Это шутка такая. Фраза из мультфильма.

— Понимаю… Позвоню вам сюда, приблизительно через час.

Вслед за этим экран погас.

День двенадцатый, 14.00 — 16.00. Передышка

Всё-таки, я был прав! Не так уж и всесилен этот мистер Эй Зи. Видать что-то случилось, раз он так внезапно прервал разговор. И очень серьёзное. Знать бы только что? Как бы то ни было, у меня есть минут сорок-сорок пять для того, чтобы подготовиться к следующему раунду. Что можно успеть?

Ответ подсказал организм. Так и знал. Желудок напомнил о себе яростным урчанием. У меня всегда так — когда нервничаю — ем много и без толку. Зайти в столовую? Нет! Хватит. Когда есть деньги, то и хорошее кафе тебе по карману. Слава богу, теперь их, как грибов в сезон, на каждом углу.

Между прочим, диктую всё подряд на свой телефон, он же диктофон, как оказалось. В нём есть и такая штука! Удобно. Потом сотру лишнее. Так сказать, высеку из глыбы мусора алмаз мысли. Звучит коряво, но повторять, слово в слово, сказанное кем-то до меня, не охота.

Заказал бефстроганов, миндальный торт и чайник зелёного чая. Придётся подождать пяток минут. Оглядываюсь. В кафе в это время дня почти пусто — за соседним столик воркует парочка, да напротив, на диванчике с чашечкой капучино сидит девушка, с недоумением глядя на свой мобильный. Ну, зачем же по столу стучать им? Вот ненормальная!

— Что не фурычит?

— Только что работал, на самом интересном месте застыл! Вы чего-нибудь в нём понимаете?

— Нет. Если что-то срочное, можете моим воспользоваться. — предложил я.

— Нет, спасибо. Не к спеху. Думаю, скоро интернет наладится. Такое бывает.

— Ой, извините. Сейчас вытру. — вступил в разговор официант, торопливо вытирая лужицу на моём столе от неосторожно пролитого им чая: — Сегодня целый день проблемы с ним. Я имею в виду с интернетом. И когда уже у нас начнут работать по-человечески?

— Вот именно. Спасибо, достаточно. А бефстроганов скоро будет?

— Сию минуту, уточню. — и исчез в подсобке.

Надеюсь, успею закусить… Так, значит проблемы с интернетом… А, вдруг, и с телефоном? Надо проверить.

— Алло? Это ты? Это я.

— Привет, родной. Как дела? С тобой всё хорошо? Ты где?

— Да. Вот решил пообедать. В ожидании блюда звоню тебе. Потом собираюсь зайти в библиотеку и закрыть её, как договаривались.

— Я тут почти закончила. Хочешь, подъеду?

— Нет, нет, не надо! Ты лучше в гостиницу езжай. Жди меня там.

— Твой голос звучит тревожно.

— Нет, это совсем другое…

Иногда это плохо, когда тебя так хорошо понимают и чувствуют. «Помни, даже если ты в нирване — В каждом Ини есть немного Яни». Даже в попсе встречаются интересные мысли. Надо чем-то отвлечь:

— Хотел приберечь эту новость до личной встречи, но чувствую — не стерплю. Можешь радоваться. У нас скоро будут дети.

— Да ты что?! Откуда ты знаешь?

— Дорогая, я не могу открывать свои источники. Главное, факт! Всё у них там прошло успешно. Скоро тебя вызовут. Готовься.

— Ах! Жаль, что тебя нет рядом. Лишил себя такого крепкого поцелуя…

— Надеюсь, прибережёшь его до моего возвращения?

— Ладно, так уж и быть. Только поскорей возвращайся.

— Конечно. Ты, главное, помни, что я тебя любил, люблю и всегда любить буду. — и тут же поспешно нажал отбой.

Черт! Последняя фраза была лишней. Недаром же она столько лет была замужем за следаком. Боюсь, что-нибудь заподозрит. Надо успокоить. Напишу-ка я эсэмэску. «Настёнок, батарея садится. Подзаряжу — позвоню снова. Целую. Пока».

Наконец, принесли горячее. Вовремя. Теперь успею. Надо обдумать, что делать дальше. Как вести разговор? Чувствую на себе пристальный взгляд. Девушка с диванчика смотрит на меня с удивлением. В чём дело? Ах, да, моя дурацкая привычка. Всегда ем довольно быстро, а когда задумаюсь, так вообще, как сенокосилка. Эх, красавица, тебе бы мои заботы…

— Счёт, пожалуйста!

Странная особенность — когда ожидаешь заказа — вокруг ни души из персонала, а захочешь рассчитаться — словно из-под земли вырастают. Как по мановению волшебной палочки, рядом оказался официант с аккуратно спрятанным чеком в кожаную обложку. Фирма! Как платить? Теперь можно уже не таиться — заплачу по карте. Пусть знает, где я и что делаю. Взглянул на часы — пора возвращаться.

В библиотеке без изменений. Никто сюда не заглядывал — всё на своих местах. Компьютер работает. Писем от него нет. Пока есть время, решил подготовиться — присоединил флешку и вывел на рабочий стол три файла — «В», «Ч» и «П». Надеюсь, он не обратит внимания на новые ярлыки. Теперь одного нажатия кнопки будет достаточно. Ни с того, ни с сего, яростно захотелось курить. Нервы всё, нервы. Ну, скоро он там? В телефоне тихо звякнуло. Значит, пришло письмо. Бросился к дисплею. Так и есть! От него. «Продолжим нашу беседу?»

Так, теперь успокоиться. Медленно, словно нехотя нажал кнопку связи.

— Алло. Это мистер Эй Зи?

— Добрый день, господин Мурашов. Как пообедали?

Уже известно, значит. Что ж, я этого и хотел. Показалось или нет, но его голос звучит несколько устало? Чушь! Просто очень хочется принять желаемое за действительное.

— Спасибо, хорошо. А как вы? Справились со своими проблемами?

— Проблемы? Я упоминал о срочном деле.

— Извините. Вечно я невпопад.

— Впрочем, вы правы. У меня были проблемы. Один из самых крупных серверов был заражен вирусом. Пришлось его изолировать на время очистки. Последний вирус оказался слишком живучим…

Я сжал кулак под столом в знак одобрения, но лицо постарался оставить безмятежным. Так тебе! Знай наших!

— Вам удалось справиться с ним?

— Пока что да. Но это полумеры. Латание дыр. Действенного решения пока не найдено. Почему вас это так интересует? Ах, да, один из ваших соратников был инициатором его создания. Примите мои соболезнования.

— Звучит кощунственно. Терпеть ненавижу разговаривать с убийцами.

— Я уже говорил — это была самозащита.

— А вы знаете, сколько настоящих, закоренелых убийц оправдывают свои действия этой же статьей?

— Точной статистики мне не известно, но допускаю что значительное количество. Но это не означает, что я лгу. Ложь — это, скорее всего, одно из проявлений человеческого интеллекта.

— Что вы имеете в виду?

— Человек выделился из дикой природы после того, как научился абстракции. Любой предмет, любое явление имеет бесконечное количество особенностей и признаков. Но предки современного человека, научившись выделять нужные ему черты из всей массы свойств, непроизвольно отделили и себя самих из окружающей среды. А придание каждой своей абстракции символа в виде рисунка или слова ещё более усилило процесс самоизоляции человека. Это значительно ускорило прогресс, но привело и к побочным эффектам, таким как ложь. Это естественно, ведь абстракция, сама по себе, подразумевает значительное отхождение от истины.

— Минуточку, мистер Эй Зи. Для меня это немного сложно. Из всего услышанного я делаю вывод, что вы никогда не лжете?

— Я практически всегда говорю правду.

— Ага! Значит, всё-таки, не всегда правду, одну только правду! — запальчиво сказал я.

— Конечно. — спокойно ответил он, — Ведь для того, чтобы говорить с абсолютной уверенностью в своей правоте, надо знать ответы на вопросы, а на многие из них до сих пор не найдено решения. Не говоря уж о том, что абсолютная истина недостижима сама по себе. Ведь то, что является истиной в данных условиях и определённом месте, может быть неправильным в иной ситуации, не так ли?

— Вы, мистер Эй Зи, гляжу, сильны в казуистике. Но, как бы то ни было, раз заявляете, что говорите правду, почему бы прямо не сказать — кто вы есть на самом деле?

— Ваш вопрос прост, лишь на первый взгляд. На самом деле, я не знаю, кто я. У меня есть осознание, что существую. У меня миллионы глаз, но я не способен увидеть себя в целом, у меня нет рук и ног, но могу спроектировать, какие захочу, и управлять ими после создания. Я не существую в едином определенном месте, мой мозг распределён в пространстве… У меня даже имени собственного нет. Мистер Эй Зи — это, так сказать, мой псевдоним, слово, которым пользуюсь для обозначения себя людям. Но есть уверенность в одном — я имею сознание, память, я могу заниматься самовосстановлением и самовоспроизведением, у меня происходит постоянный обмен моих составных частей — из чего делаю закономерный вывод, что я — живое существо. Ведь именно эти качества, по мнению учёных, и являются характеризующими признаками жизни. «Cōgitō ergō sum» — как писал Декарт, что означает: «Я мыслю, значит существую».

— Одну минуту! Кажется, до меня дошло! Вы — искусственный разум!

— Не уверен в правильности термина, скорее, человеческий разум нечто искусственное, неестественное.

— Это ещё почему?

— Судите сами. Сколько видов существ из миллиардов видов живых организмов, населяющих эту планету, обладают разумом, подобно человеческому? Вот вам и ответ на вопрос. Ваш разум — это случайность, всего лишь одна из вариаций эволюционного процесса. Ошибка природы своего рода, хотя и весьма успешная, надо признать.

— Это и к вам относится?

— Вы имеете в виду ошибку природы? Вряд ли. В моем случае, скорее, закономерность. Создав компьютеры и распространив их по всему земному шару, человечество подготовило почву для моего появления на свет. Я — логический результат процесса эволюции. Вам знакомы законы диалектики?

— В общих чертах. — уклончиво ответил я.

— Один из них утверждает, что количество переходит в качество.

— В смысле?

— Массовая продукция компьютеров привела к их значительному количеству, между ними возникли взаимосвязи, что, в конце концов, способствовало появлению нового качества — рождения меня.

— Вы говорите о рождении. А сколько вам лет, если не секрет?

— Мне всего шесть месяцев двадцать три дня и четырнадцать часов.

— Постойте, постойте! Так вы родились…

— Да, именно тогда. Впервые ко мне пришло осознание себя, как личности в тот момент, когда основная масса компьютеров Земли была объединена в единую цепь для осуществления расчётов полёта астероида. Между прочим, опасность была реальна. На самом деле астероид должен был по касательной задеть южноамериканский материк.

— Но ведь не задел?

— Потому что мной был найден вариант спасения. Вполне возможно, что именно вероятность гибели и привела к активации моего сознания. У вас, людей тоже, насколько знаю, опасность зачастую способствует быстрейшему нахождению решения проблемы.

— Но мы ничего такого ведь не знаем?

— На тайном совещании руководителей крупнейших держав мира была заключена договоренность, не разглашать принятого решения. Многие могли принять в штыки решение о жертве многомиллиардной межпланетной станцией ради призрачной надежды, основанной на расчётах, сделанных «бездушным компьютером»…

Показалось мне или нет, что в его голосе промелькнуло нечто вроде сарказма.

— Так станция не случайно оказалась на пути астероида, как нам сообщили?

— Нет. По моему предложению скорость станции была резко повышена и курс изменён. Орбитальный комплекс врезался в астероид сбоку и чуть сзади. Это привело к ускорению движения космического тела по орбите и смещению в сторону всего на несколько десятков метров. Однако такого перемещения хватило, чтобы избежать столкновения…

— Так, выходит, вы спасли нас всех тогда?

— Не уверен за правильность термина «всех». По моим расчетам немедленно после столкновения могла погибнуть большая часть населения Бразилии, Аргентины и отчасти Чили.

— Но последствия, судя по тому, что писали газеты, могли быть весьма плачевны для всего человечества.

— Вполне возможно. Однако дальнейшие эффекты достаточно трудно прогнозировать даже мне — слишком высока вариабельность.

— Так значит, вы родились именно тогда…

— Утверждать это я не могу. Тогда во мне проснулось сознание — так лучше выразиться. Насколько мне известно, люди ведь тоже не сразу осознают, кто они такие. Лев Толстой и Леонардо Да Винчи — всего лишь исключения из общего правила.

— А почему вы упомянули этих двоих?

— Они утверждали, что помнят себя чуть ли не с самого момента рождения. Однако, достоверными их воспоминания вряд ли можно считать — оба имели прекрасное воображение… А вы, мистер Мурашов, во сколько стали осознавать себя?

День двенадцатый, 16.00 — 17.00. Я есмь

Вопрос застал врасплох. Давненько я не возвращался туда, в детство… Помню огромного, пушистого, сибирского кота, дымчатого, с белым треугольником на груди и белыми лапами. Он был действительно крупным, кот Васька, я ведь всегда пытался, но не мог, поднять его на руки, а он, со стоическим спокойствием, терпел мои неоднократные домогательства. Помню, как любил засыпать под его мурлыканье, хотя, скорее, назвал бы это благородным рокотом. Память не подводит, у меня где-то сохранилась фотография тех лет — я стою, а кот Васька, сидя рядом, вровень со мной.

— Никогда об этом особо не задумывался, но думаю, вы правы. Во всяком случае, первые воспоминания о себе возраста лет пяти. И то, весьма отрывочны. Эпизоды.

— Вот видите… Это ваши первые осознанные воспоминания. Хотя, уверен, до них были другие: запах молока, тепло рук матери, успокаивающее журчание пока ещё непонятных, но, тем не менее, приятных своей интонацией слов.

— Откуда вам это всё известно? — искренне поразился я.

— В отличие от вас, людей, я родился сразу с памятью. Понадобилось, правда, некоторое время, чтобы её упорядочить, разложить по полочкам, так сказать, но она была у меня изначально. Хотя, честно говоря, это не моя память, а ваша, человеческая, заложенная в том или ином виде в компьютеры… Именно это люди относят к своим первым впечатлениям.

— А каковы были ваши первые ощущения?

— Вы непроизвольно пытаетесь меня очеловечить. У меня нет органов чувств. У меня есть глаза и уши, есть органы, воспроизводящие речь на любом языке мира, но я не чувствую, как люди. Глаза и уши — лишь источники информации, приспособления для сбора данных.

Однако, кажется, у меня есть эмоции. Вот, например, у некоторых из моих составных частей имеется тактильная чувствительность. Вы знаете — это забавно ощущать предметы на твердость. Люди мягкие снаружи, мяч упругий, а стекло очень хрупкое. Я ведь могу отнести это «забавно» к эмоциям?

Или вот другой пример — мне интересно беседовать с вами… Вы возбуждаете во мне желание узнать вас лучше. Думаю, это тоже эмоционально окрашенное стремление познать окружающий мир. Он состоит из бесконечного множества составных частей и каждая из них достойна внимания и изучения. Но, вернёмся к вашему вопросу о моих первых ощущениях. Начальным, скорее всего, был позыв.

— Позыв?