Бесплатный фрагмент - Отелло

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

ГЕРЦОГ — герцог Венеции.

ОТЕЛЛО — мавр, генерал венецианских войск.

ДЕЗДЕМОНА — жена Отелло.

ЯГО — адъютант Отелло.

ЭМИЛИЯ — жена Яго, фрейлина Дездемоны.

КАССИО — заместитель, лейтенант Отелло.

БРАБАНЦИО — венецианский сенатор, отец Дездемоны.

ГРАЦИАНО — венецианский дворянин, брат Брабанцио.

ЛОДОВИКО — венецианский дворянин, родич Брабанцио.

РОДРИГО — отвергнутый поклонник Дездемоны.

БЬЯНКА — любовница Кассио.

МОНТАНО — кипрский чиновник.

ШУТ — слуга Отелло.

Сенаторы, матросы, посыльные, офицеры, джентльмены,

музыканты и слуги

МЕСТО ДЕЙСТВИЯ: Венеция и Кипр

АКТ I

СЦЕНА I. Венеция. Улица

Входят РОДРИГО и ЯГО

РОДРИГО

Тьфу! Что тут скажешь! Разозлён я сильно!

Ты, Яго, кто держал мой кошелёк,

Как свой, ты знать бы должен был такое!

ЯГО

О, Боже! Вы не слышите меня.

Да будь я проклят, если о подобном

Подумать, даже, мог бы!

РОДРИГО

Ты уверял, что он тебе противен.

ЯГО

Гнушайтесь мной, коль врал! Трое людей,

Из знатных, лично, у него просили

Мне лейтенанта пост, и, верьте, я

Себя ценю и мест не худших стою.

Но он, влюблённый в спесь свою и роль,

Бравурной речью их отвлёк, ужасно

Напичканной жаргоном боевым,

И, в заключенье,

Моим ходатаям он отказал,

Сказав: «Уже я выбрал офицера».

И кем же был тот?

Поистине, великий счетовод!

Майкл Кассио, какой-то флорентинец,

Его проклятье — женщин красота,

Ни разу он не вывел войск на поле,

Путей войны не больший, он знаток,

Чем пряха, разве что — теорий книжных,

Что и в сенате могут излагать

Так ловко, как и он, болтун — не практик —

Вот всё, в чём воин. Но был выбран он.

А мне, чей опыт виден и доказан

На Кипре, на Родосе, в варварских,

В Христовых землях, мне закрыта должность

Учётчиком-писцом. Сей счетовод,

В удачный час, его стал лейтенантом,

Я ж — Боже мой! — лишь Мавра адъютант.

РОДРИГО

Клянусь, быть лучше палачом такому!

ЯГО

Да средства нет, проклятье службы в том,

Что повышают по письму и дружбе,

А не по старшинству, когда второй

Идёт за первым. Так судите сами,

Могу ль за что-то Мавра я любить.

РОДРИГО

Тогда ему не стал бы подчиняться.

ЯГО

О, сэр, не беспокойтесь, я служу,

Чтоб к пользе обернуть своей. Не могут

Все господами быть, не всех господ

Во всём надёжны слуги. Но, заметьте —

Немало верных и покорных слуг,

Кому угодливое рабство в радость,

Кто трудятся ослами у господ,

Лишь за прокорм, но в старости расчётом

Ждёт кнут тех честных слуг. Другие есть,

Кто, скрыт формально под личиной долга,

По сути же пекутся о себе,

Бросая господам лишь знаки службы,

Так богатеют, а набив карман,

Себя лишь чтут: разумны эти парни:

Таким я признаю себя. Ведь, сэр,

— То верно, как и то, что Вы Родриго —

Будь Мавром я, то Яго бы не был:

Служу, себе лишь, у него на службе:

Бог мне судья — не за любовь и долг,

А, чтоб таким казаться, в личных целях.

Ведь, если внешне стану проявлять

Свои родные естество и сущность,

То, в дополненье, вскоре я начну

Носить своё же сердце на манжете —

Мишень шутам. Не тот я, кем кажусь.

РОДРИГО

Как же удачлив толстогубый, если

Так смог забрать её!

ЯГО

Зови, буди

Её отца: беги, преследуй Мавра,

Трави его восторг, в миру ославь,

Взбеси её родню. Хоть он успешен,

Наветами замучь: хотя он рад,

Ему брось столько перемен досады,

Чтоб в радости, хоть чуть, он побледнел.

РОДРИГО

Вот дом её отца. Позвать погромче?

ЯГО

Изобрази испуг и страшный вопль,

Как ночью от случайного пожара

Заметят пламя в людных городах.

РОДРИГО

Брабанцио! Синьор Брабанцио! Эй!

ЯГО

Брабанцио! Проснитесь! Воры! Воры!

Проверьте дом свой, дочку, сундуки!

Ворьё! Ворьё!

БРАБАНЦИО появляется наверху, у окна

БРАБАНЦИО

Что за причина столь ужасных криков?

В чём дело там?

РОДРИГО

Синьор, всё ли семейство ваше дома?

ЯГО

А заперты ли двери?

БРАБАНЦИО

А для чего об этом вы спросили?

ЯГО

Проклятье! Вы ограблены! Оденьтесь.

Разбито сердце, гибнет часть души.

Сейчас же Вашу белую овечку

Баран, матёрый, чёрный, кроет там.

Набатом разбудите люд храпящий,

Иль в деда чёрт Вас превратит. Не спать!

Не спать, сказал я!

БРАБАНЦИО

Что, с ума сошли Вы?

РОДРИГО

Почтеннейший синьор, мой голос узнаёте?

БРАБАНЦИО

Не узнаю. Кто Вы такой?

РОДРИГО

Родриго — имя!

БРАБАНЦИО

Худшее для встречи!

Сказал же, чтоб не обивал порог!

Ты не глухой, предупреждал же прямо,

Что дочь не для тебя, но, как болван,

Сполна отведав яств и пьяных кубков,

Со злой бравадой заявился ты,

Тревожить мой покой!

РОДРИГО

Синьор, синьор…

БРАБАНЦИО

И ты не сомневайся,

Настрой и званье мне доставят сил,

Чтоб огорчить тебя.

РОДРИГО

Синьор, терпенье!

БРАБАНЦИО

Сказал ты — кража? Здесь — Венеция,

Мой дом — не хутор.

РОДРИГО

Будьте же серьёзней!

С душой, простой и чистой, я пришёл.

ЯГО

Проклятье! Вы один из тех, кто не послужит Богу,

хоть Дьявол прикажи. Из-за того, что мы пришли

услугу оказать, а Вы нас приняли за негодяев, Вашу дочь

покроет берберийский жеребец, а Ваши внуки будут ржать

над Вами. А кузены Ваши будут скакунами,

как и ближайшая родня — немного лошадьми.

БРАБАНЦИО

Ну, что за нечестивая ты тварь!?

ЯГО

Я некто, кто пришёл сказать, что Ваша дочь и Мавр

сейчас соединились в тварь с двойной спиной.

БРАБАНЦИО

Ты негодяй!

ЯГО Нет — Вы, сенатор!

БРАБАНЦИО

За это ты ответишь, знай, Родриго!

РОДРИГО

За всё отвечу, но я Вас молю,

Коль не по Вашей воле и согласью,

Как отчасти я вижу, Ваша дочь

В такой глухой и пасмурный час ночи,

Не охраняема, увезена

Простым наёмным гондольером к Мавру,

В объятья грубых, похотливых рук…

Коль знаете и дали одобренье,

То мы нахально обижали Вас,

Коль нет, то говорят мои манеры,

Что Ваш упрёк несправедлив. Шутить,

Всем вопреки приличьям, так не стал бы,

Не думайте, над Вашим страхом я:

Дочь Ваша, повторю, коль разрешенья

Не дали Вы, свершила грубый бунт,

Связав свой долг, ум, красоту и счастье

С нелепым чужаком, кто колесит

Повсюду. Сразу же удостоверьтесь,

Коль у себя иль в доме есть она,

То на меня обрушьте правосудье,

Что обманул Вас.

БРАБАНЦИО

Эй! Зажги фитиль!

Дай мне свечу! Моих людей зовите!

Несчастный случай этот, как мой сон:

Уже мне душно, чтобы верить в это.

Свет, я сказал!

Уходит наверху

ЯГО

Прощайте, я уйду.

Мне вредным кажется на моём месте

Быть вызванным — останусь, будет так —

В суд против Мавра, знаю я, что власти,

Как бы досадна наглость ни была,

Его не могут бросить, ведь отправить

С причиной веской в пекло Кипрских войн,

Идущих полным ходом, по их мненью,

Такого же другого нет у них,

Чтоб там войска возглавить: в связи с этим,

Хотя он мне противней адских мук,

Но ныне, в силу обстоятельств жизни,

Показывать я должен, мнимо, курс

И знак любви. Его найдёте точно,

Ведя весь поиск, поднятый, к «Стрельцу»,

Там с ним я буду. А теперь, прощайте.

Уходит

Входят внизу БРАБАНЦИО и слуги с факелами

БРАБАНЦИО

Реально — вот, беда: она пропала!

Осталась мне в такой презренный час

Одна обида… Так, Родриго, видел,

Где, ты её?.. О, бедное дитя!..

Сказал ты — с Мавром?.. Стать отцом хотел он!..

Как ты узнал её?.. Обманут я!..

Что же сказала?.. Факелов побольше!..

Поднять родню!.. Они вступили в брак?

РОДРИГО

Я думаю, и вправду так.

БРАБАНЦИО

О, небо!.. Как смогла?.. Измена роду!..

Отцы, не верьте дочерям по их

Повадкам… Иль таких нет чар, что могут

Девичество и юность совратить?

Родриго, не читал ли о подобном?

РОДРИГО

Действительно, читал, синьор.

БРАБАНЦИО

Зовите брата… Вот, её — тебе бы!..

На группы разделитесь… Знаешь, где

Мы можем задержать её и Мавра?

РОДРИГО

Я думаю, смогу его найти,

Коль Вы со мной пойдёте с сильной стражей.

БРАБАНЦИО

Прошу, веди. В дом каждый постучу.

Командовать смогу. Достать оружье!

Дежурных офицеров всех поднять!

Вперёд, Родриго, за труды воздам я!

Уходят

СЦЕНА II. Другая улица

Входят ОТЕЛЛО, ЯГО и слуги с факелами

ЯГО

Хоть в ратном деле убивал людей,

Считаю, совесть мне не позволяет

Умышленных убийств. Мне иногда

Нужна злость в помощь. Я раз десять думал

Пырнуть его под рёбра, вот сюда.

ОТЕЛЛО

Так даже лучше.

ЯГО

Но болтал он много

Таким сердитым, грубым языком

По отношенью к Вашей чести,

Что, хоть и мало святости во мне,

Её с трудом сдержал я. Но, скажите,

Уже вы поженились? Знайте, что

Магнифико любим и обладает

В своём влиянье голосом таким же,

Двойным, как герцог. Он вас разведёт.

Иль, мер и жалоб, груз на вас возложит

Всей силой принужденья, что закон

Ему позволит.

ОТЕЛЛО

Пусть он дальше злится!

Услуги, что я оказал властям,

Весомей этих жалоб. Ведь не знают —

Когда пойму я, что в бахвальстве — честь,

То объявлю: веду свой род и званье

От ранга королей, мой грешный вид

Не говорит об этом гордом счастье,

Как то, чего достиг: ведь, Яго, знай,

Не полюби я нежно Дездемону,

То статус бы бездомный свой не стал

Стеснять я, хоть за все богатства моря.

Но, посмотри-ка! Что там за огни?

ЯГО

Встревоженный отец с его друзьями.

Вам лучше бы войти.

ОТЕЛЛО

Нет, пусть найдут.

Мой титул, чистые дела и совесть

Меня представят ясно. Там — они?

ЯГО

Нет, Янусом клянусь, похоже, нет.

Входят КАССИО и несколько офицеров с факелами

ОТЕЛЛО

Мой лейтенант и герцога солдаты.

Друзья, вам доброй ночи! Что за весть?

КАССИО

Мой генерал, приветствует Вас герцог

И требует явиться Вам к нему,

Немедленно.

ОТЕЛЛО

Как думаешь, в чём дело?

КАССИО

Там что-то с Кипра, как могу судить,

И дело некой важности. Галеры

Прислали ночью дюжину гонцов

Вслед друг за другом. Подняты на встречу

У герцога сенаторы уже.

Гонца за Вами посылали тоже,

Но так как Вы покинули свой дом,

Сенат послал три поисковых группы,

Чтоб Вас найти.

ОТЕЛЛО

Прекрасно, что нашёл.

Лишь перекинусь парой слов здесь в доме,

И выйдем.

Уходит

КАССИО

Адъютант, зачем он здесь?

ЯГО

Он нынче взял земной корабль, если

Приз узаконит, будет век богат.

КАССИО

Не понимаю.

ЯГО

Обвенчался.

КАССИО

С кем же?

Снова входит ОТЕЛЛО

ЯГО

Да, со… Идёте, генерал?

ОТЕЛЛО

Идём.

КАССИО

Сюда идёт ещё отряд, Вас ищет.

ЯГО

Брабанцио там. Знайте, генерал,

С дурным он умыслом.

Входят БРАБАНЦИО, РОДРИГО и офицеры с факелами и

оружием

ОТЕЛЛО

Эй! Там и стойте!

РОДРИГО

Синьор, вот Мавр!

БРАБАНЦИО

Побить его! Он вор!

Обе стороны обнажают шпаги

ЯГО

Родриго! Я — для Вас! Ну, сэр, давайте!

ОТЕЛЛО

Нет! Прочь блеск шпаг — в росе изъест их ржа.

Синьор, сильнее Ваше повеленье

Лета́ми, чем оружьем.

БРАБАНЦИО

Ты, мерзкий вор! Где дочь мою ты спрятал?

Будь проклят! Ты околдовал её!

Ведь разве мог бы я назвать разумным,

Коль цепью чар не скована она,

Что чудной, нежной и счастливой деве

Так мерзок брак, что предпочла бежать

От лучших, нашей нации, красавцев,

Бежать, рискуя вызвать общий смех,

Из дома к существу чернее сажи,

Желая страх познать, а не восторг!?

Мир мне судья, коль то не очевидно:

Ты применил к ней силу грязных чар,

Прину́дил юность нежную ты зельем,

Отнявшим разум. Спорить не хочу

О явном и понятном для рассудка!

И, значит, под арест беру тебя,

Как мировое зло, что практикует

Запретные искусства вне закона.

Схватить его, а если возразит,

Без жалости смирить!

ОТЕЛЛО

Сдержите руки!

Вы оба, кто спешит ко мне, и все:

Будь это мне знак к драке, без подсказки

Я понял бы. Куда же мне прийти,

Чтоб дать ответ?

БРАБАНЦИО

В тюрьму, покуда время

Закона и собрания суда

Не призовут.

ОТЕЛЛО

Что, если повинуюсь?

Как может быть такому герцог рад,

Своих гонцов сюда за мной приславший

По неким государственным делам,

Вести меня к нему?

ПЕРВЫЙ ОФИЦЕР (1)

Да, это правда.

Наш герцог на совете, Ваша честь.

Уверен я, послали и за Вами.

БРАБАНЦИО

к офицеру: Как! Герцог на совете!? Время — ночь!

Ведите же. — Моё не праздно дело:

Сам герцог, из сенаторов любой

Поймут, что здесь угроза всем нам лично.

Коль грех такой прощать, пропустим с вами

В сенаторы язычников с рабами.

Уходят

СЦЕНА III. Зал совета

ГЕРЦОГ и СЕНАТОРЫ сидят за столом; рядом свита

офицеров

ГЕРЦОГ

Нет совпадений в этаких вестях,

Чтоб доверять им.

ПЕРВЫЙ СЕНАТОР

Да, они различны.

В письме мне пишут про сто семь галер.

ГЕРЦОГ

Мне — про сто сорок.

ВТОРОЙ СЕНАТОР

А в моём — про двести.

Но хоть скачки́ из чисел не верны —

В тех случаях, когда и цель докладов

Различна часто — подтверждают все:

Турецкий флот идёт, бесспорно, к Кипру.

ГЕРЦОГ

Нет, этого не хватит, чтоб решать:

Не столько опасаюсь я ошибки,

Но главной части я не придаю

Пугающего смысла.

МОРЯК (снаружи)

Кто-нибудь! Эй!

ПЕРВЫЙ ОФИЦЕР (2)

Гонец с галер.

Входит МОРЯК

ГЕРЦОГ

Итак, в чём дело? Ну!

МОРЯК

Турецкий флот направился к Родосу.

Так мне велел сенату доложить

Синьор Анджело.

ГЕРЦОГ

Что скажете об этой перемене?

ПЕРВЫЙ СЕНАТОР

Не может быть такого никогда:

Всё для отвода глаз, для вида это.

Коль посмотреть, как туркам важен Кипр,

Понять, что к Кипру больше, чем к Родосу,

Их интерес, и позволяет им

Кипр захватить гораздо легче, так как

Не только к обороне не готов,

Но он совсем лишён тех средств защиты,

Что на Родосе: если то понять,

Не след считать, что турки так наивны,

Что бросят на потом свой главный куш,

Пренебрегут здесь шансом лёгких выгод,

Чтоб испытать там бесполезный риск.

ГЕРЦОГ

Нет, не уверен, что флот — не к Родосу.

ПЕРВЫЙ ОФИЦЕР (2)

Вот новости ещё.

Входит ГОНЕЦ

ГОНЕЦ

Почтенные сенаторы, османы

Достигли с ходу острова Родос,

Там со вторым соединившись флотом.

ПЕРВЫЙ СЕНАТОР

Я так и думал. Сколько там его?

ГОНЕЦ

Их тридцать парусов: и изменили

Они свой курс, теперь открыто Кипр,

Как цель свою, явив. Синьор Монтано,

Ваш верный, самый доблестный слуга

По долгу Вам докладывает это

И просит Вас ему поверить.

ГЕРЦОГ

Вот в этот раз для Кипра всё бесспорно.

Марко Луккезе в городе сейчас?

ПЕРВЫЙ СЕНАТОР

Он во Флоренции.

ГЕРЦОГ

Письмо ему от нас отправьте срочно.

ПЕРВЫЙ СЕНАТОР

А вот Брабанцио и славный Мавр.

Входят БРАБАНЦИО, ОТЕЛЛО, ЯГО, РОДРИГО

и офицеры

ГЕРЦОГ

Отелло, мы должны нанять тебя

Против врага — империи Османской.

к Брабанцио:

Я Вас не видел. Здравствуйте, синьор.

Сегодня нужен Ваш совет и помощь.

БРАБАНЦИО

Как мне — и Ваш. Прошу простить меня,

Не долг, не слухи, не дела, не вести,

Не общая забота мне была

Причиной встать с постели, ибо горе

Так гадко и невыносимо мне,

Что, поглощая прочие печали,

Само не слабнет.

ГЕРЦОГ

Почему, в чём дело?

БРАБАНЦИО

О, дочь моя!

ГЕРЦОГ и ПЕРВЫЙ СЕНАТОР

Мертва?

БРАБАНЦИО

Да, для меня.

Поругана, похищена, безумна

От колдовства и знахарских микстур.

Природа так нелепо заблуждаться,

Не будучи слепой, хромой умом,

Ущербной, без заклятья не могла бы.

ГЕРЦОГ

Кто б ни был тот, кто грязно обольстил

Дочь Вашу, кто её самой себя же

Лишил, а Вас — её, суровость слов

Кровавого закона истолкуйте,

Как захотите, хоть Наш славный сын

Предстал бы Вам.

БРАБАНЦИО

Смиренно, Ваша светлость,

Благодарю. Вот, этот муж — сей Мавр,

Кого, похоже, Ваш наказ державный

Сейчас привёл сюда.

ГЕРЦОГ и ПЕРВЫЙ СЕНАТОР

Нам очень жаль!

ГЕРЦОГ (к Отелло)

А что Вы можете сказать на это?

БРАБАНЦИО

Да нечего, лишь то, что это так!

ОТЕЛЛО

Всесильные, святейшие синьоры,

Мои достойнейшие господа,

То, что увёл дочь этого я старца,

Конечно, верно — правда, в жёны взял:

По сути, внешне, вся моя провинность

Не больше этой меры. Груб в речах

И мало искушён я в мирных фразах.

С семи годков все силы прилагал —

Не в счёт здесь девять месяцев последних —

Чтоб лучшим мне на поле боя быть,

И мало знаю о великом мире,

Помимо жарких подвигов и битв,

И, значит, дело мало скрашу речью

Сам за себя. Но будьте же добры:

Представлю без прикрас простую повесть

Путей моей любви: каких лекарств,

Чар иль заклятий, иль всесильных магий

Вина мне вменена за то, что я

Дочь покорил его.

БРАБАНЦИО Робкая дева,

Тиха столь духом, что любой свой жест

Её смущал, но, вопреки природе,

Летам, стране, добру — всему, она

Влюбилась в то, что взор её страшило!

Ущербно и бессмысленно сужденье,

Что совершенство может нарушать

Закон природы, если не ведо́мо

Коварным адом, кто бы принуждал

Так поступать. Поэтому, ручаюсь:

Микстурами, что возбуждают кровь,

Иль неким зельем с силой заклинаний

Он на неё влиял.

ГЕРЦОГ

Ручаться так —

Не истинно, без лучших подтверждений,

Чем вид его и видимость улик

Против него из этаких догадок.

ПЕРВЫЙ СЕНАТОР

Но, всё ж, Отелло, объясните нам:

Не тайно, не насильно ль подчинили

Отравой чувства девы юной Вы?

Иль вышло это по прекрасной просьбе

В беседе от души к душе?

ОТЕЛЛО

Я вас

Прошу, в «Стрелец» за девушкой пошлите,

Пусть скажет обо мне перед отцом:

Коль мой обман в её словах найдёте,

То пусть не только веры и поста

У вас лишусь, но, пусть, падёт и кара

На жизнь мою.

ГЕРЦОГ

Послать за Дездемоной.

ОТЕЛЛО

Веди их, знаешь, адъютант, куда.

Уходят ЯГО и сопровождающие

Пока же, так же честно, как пред небом,

Покаюсь я в пороках чувств моих,

На строгий слух Ваш праведно представлю,

Как нежной девы я любви достиг,

И, как она — моей.

ГЕРЦОГ

Скажи, Отелло.

ОТЕЛЛО

Её отец нередко звал меня,

Любил сюжеты слушать моей жизни,

Из года в год, осад, сражений, судьб,

Что миновали.

Рассказ мой пробегал от детских дней

Вплоть до момента просьбы о рассказе,

Где о смертельных рисках я вещал,

О катастрофах на воде, о битвах,

Где был от гибели на волосок,

Как был захвачен в плен врагом коварным,

Как продан в рабство, из него спасён,

О значимом в пути моих скитаний:

О глубине пещер, жаре пустынь,

Вершинах гор и скал, пронзивших небо,

В таких нюансах — так я вёл рассказ,

О каннибалах, что едят друг друга,

Антропофагах, людях с головой,

Растущей ниже плеч. И слыша это,

Стремилась Дездемона рядом быть,

Но отвлекалась, всё ж, в делах по дому,

Справляла их поспешно, как могла,

И возвращалась, чтобы жадным ухом

Рассказ мой поглощать. Заметив то,

Я выбрал, как-то, час удобный, чтобы

Внять просьбе искренней души её,

О всех подробностях моих скитаний,

Какие частью слышала она,

Но недостаточно. Я дал согласье.

И часто принимал её слезу,

Когда вещал про некий скорбный случай

Из юности моей. К концу ж бесед

Был миром вздохов награждён за муки:

Всё странно, дивно чуть — она клялась —

Печально, но чудесною печалью,

Не жаль ей было слушать, только жаль,

Что не она — такая. И сказала,

Что, если друг мой влюбится в неё,

То должен заучить мои рассказы,

Чтоб свататься. Намёк сей мне помог:

Она мои страданья полюбила,

А я — её сочувствие ко мне.

Вот всё и колдовство, что применил я.

Да вот она сама, пусть подтвердит.

Входят ДЕЗДЕМОНА, ЯГО и сопровождающие

ГЕРЦОГ

Считаю, покорила бы та сказка

И дочь мою. Брабанцио, будь добр,

Всё лучшее прими в столь хрупком деле:

Полезней людям даже гнутый меч,

Чем руки голые.

БРАБАНЦИО

Прошу, пусть скажет:

Коль стала половинкой жениха,

Беда мне с головой, если на мужа

Падёт упрёк мой! Нежное дитя,

Ты, видишь ли, в собранье благородном,

Кому твоя покорность больше всех?

ДЕЗДЕМОНА

Отец, я вижу долга разделенье:

Ты дал мне жизнь и воспитал меня,

Мои и жизнь, и воспитанье учат

Тебя любить: ты повелитель долга,

Пока я дочь твоя. Но вот мой муж,

И долга столь — сколь мать моя явила,

Чтоб предпочесть тебя её отцу.

И мне непросто, что я выбираю

Долг Мавру — господину моему.

БРАБАНЦИО

Бог с вами! Продолжать не буду. Герцог,

Прошу Вас, перейдём к делам страны.

С приёмной дочкой мне бы легче было.

Мавр, подойди сюда:

Я отдаю тебе от всей души

То, что от всей души я утаил бы,

Но что уже твоё. — Сокровище,

Я рад в душе, одна ты мой ребёнок,

Иначе стал тираном бы к другим,

Чтоб не сбежали. — Я закончил, герцог.

ГЕРЦОГ

Скажу и я, советы изложу,

Что ловким шагом могут стать, влюблённым

Помочь к себе расположить Вас.

Коль средства нет, то кончатся печали

При виде бед, которых мы не ждали.

Скорбеть о зле, что в прошлое ушло,

Есть верный путь навлечь другое зло.

Что мнил сберечь терпением к судьбе,

Она взамен, как фарс, вернёт тебе.

Ограбленный усмешкой грабит вора,

Лишив себя затрат в пустых укорах.

БРАБАНЦИО

Так пусть же турки Кипр возьмут с успехом,

Нам — не урон, пока владеем смехом.

Легко давать советы, что несут

Миг утешенья, а не долгий труд,

Но трудно дать совет, как боль унять,

Коль нужно ей терпения занять.

Пусть сладостью иль горечью сужденья

Они сильны, но суть несёт сомненья:

Речь — лишь слова, не слышал я такого,

Чтоб сердцу через ухо стать здоровым.

Приступим, Вас прошу, к делам страны.

ГЕРЦОГ

Подходят к Кипру турки, полностью готовы.

Отелло, сила обороны этих мест тебе всех лучше

известна. Хоть у нас замена есть там,

вполне достаточна, но нам оценка —

верховная хозяйка действий говорит, что ты

нам выбор понадёжней: потому не огорчайся,

что омрачится глянец счастья молодого твоего

таким походом, трудным и опасным.

ОТЕЛЛО

Сенаторы, привычка к испытаньям

Кремень и сталь постели на войне

Мне превратила в пух. И я умею,

Врождённо и мгновенно, быть готов

К любым невзгодам, и я обязуюсь

Возглавить эту с турками войну.

Тогда, склоняясь пред своей державой,

Прошу смиренно для моей жены

Определить жильё и содержанье,

С таким числом удобства и услуг,

Каких она достойна.

ГЕРЦОГ

Вы не против,

Ей у отца жить?

БРАБАНЦИО

Против я.

ОТЕЛЛО

И я.

ДЕЗДЕМОНА

Я тоже. Я там жить бы не хотела,

Чтоб попусту не раздражать отца,

Мелькая на глазах. Любезный герцог,

Доверьтесь откровениям моим,

Позвольте твёрдость слышать в Вашем мненье,

Которым простоте моей помочь.

ГЕРЦОГ

Чего же Вы хотите, Дездемона?

ДЕЗДЕМОНА

Я полюбила Мавра, чтоб с ним жить,

Что явный мой мятеж и штурм удачи

Вещали миру. Сердце мне пленил

Мой господин заслугами своими:

Лицо Отелло мне — его душа,

За честь его и доблесть — моя жертва

Своим благословеньем и душой.

Синьоры, здесь оставшись мирной молью,

Как на войну уйдёт он, я лишусь

Любовных ритуалови поддержки,

Так дорогой в столь трудных временах.

За ним отправиться мне разрешите.

ОТЕЛЛО

Пусть ей помогут ваши голоса.

Свидетель Бог, прошу не для того я,

Чтоб вожделенье удовлетворять

Иль пыл свой тешить — молодые страсти

Во мне мертвы — иль радости свои,

Но, чтоб к её душе быть вольно щедрым.

Да оградят вас небеса считать,

Что, будь с ней, подведу вас в важном деле,

Нет, если легкокрылый Купидон

Игрой пером нашлёт беспутства тупость

На инструмент мой долга и ума,

И так растлит, моё испортит дело,

Пусть прачки превратят мой шлем в ведро,

Все стыдные и низкие проклятья

Падут на репутацию мою!

ГЕРЦОГ

Будь так, как сам решишь, иль ей остаться,

Иль ехать. Дело спешно и отъезд

Быть должен скорым.

ПЕРВЫЙ СЕНАТОР

Нужно ехать ночью.

ДЕЗДЕМОНА

Сегодня в ночь?

ГЕРЦОГ

Сейчас же.

ОТЕЛЛО

Я готов.

ГЕРЦОГ

А мы вновь встретимся здесь утром в девять.

Отелло, офицера здесь оставь,

И он тебе, и наш мандат доставит,

И прочее, что требует твой ранг.

ОТЕЛЛО

Мой адъютант — к услугам, Ваша светлость.

Он, верности и чести, человек:

Ему перевезти я поручаю

Мою жену и всё, что нужно Вам

Послать за мною вслед.

ГЕРЦОГ

Пусть так и будет.

Всем доброй ночи.

к Брабанцио:

Дорогой синьор,

Раз доблесть красит, нет красе ущерба:

Твой зять не чёрный, а светлее неба.

ПЕРВЫЙ СЕНАТОР

Прощай, Мавр. Дездемону береги.

БРАБАНЦИО

Глянь на неё, Мавр, если глаз твой судит:

Отец обманут и с тобой так будет.

Уходят ГЕРЦОГ, сенаторы, офицеры и другие

ОТЕЛЛО

Я жив, пока ей верю! Честный Яго,

Я с Дездемоной расстаюсь. Прошу,

Пусть в сборах ей твоя жена поможет:

По случаю, их позже привезёшь.

Пойдём, мне лишь остался, Дездемона,

Любви, мирских забот и планов час

Вблизи тебя: должны беречь мы время.

ОТЕЛЛО и ДЕЗДЕМОНА уходят

РОДРИГО

Яго —

ЯГО

Что скажешь, благородная душа?

РОДРИГО

Что делать мне, как думаешь?

ЯГО

Иди в кровать и спи.

РОДРИГО

Да лучше сразу утоплюсь.

ЯГО

Но за такое никогда хвалить не стану.

Ну, ты и глупый человек!

РОДРИГО

Жить глупо, если жизнь — мученье.

Тогда у нас есть предписанье умереть,

раз смерть — наш лекарь.

ЯГО

О, враг себе! Сей мир я зрел четырежды по семь лет,

и с той поры, как стал я отличать от пользы вред,

я так и не нашёл того, кто знал бы, как себя любить.

Скорей, чем я сказал бы, что пойду

топиться от любви к любой девице,

я поменялся бы своей природой человека с павианьей.

РОДРИГО

Так что мне делать? Мне, призна́юсь, стыдно быть

таким влюблённым. Но не в силах я исправить это.

ЯГО

Не в силах!? Ложь! В самих нас — то, какие мы.

А наше тело — сад наш, где садовник — наша воля.

И если захотим там посадить крапиву, иль салат посеять,

сорняк оставить или прополоть, снабдить одной травой

душистой иль разнообразьем, чтоб праздностью обречь

его бесплодью или трудолюбьем сделать плодородным,

то власть и сила этого зависит лишь от нашей воли.

Когда бы не было у нас на жизненных весах рассудка чаши,

для чаши чувств в противовес, то кровь и низость нашей

природы привели бы к самым несуразным результатам.

Но разум есть у нас, чтоб охладить неистовые страсти,

порывы плотские и необузданные вожделенья наши.

Поэтому воспринимаю то, что ты зовёшь любовью,

каким-нибудь обрезком иль отростком.

РОДРИГО

Она не может быть такой!

ЯГО

Она всего лишь вожделенье крови и уступка воли.

Давай же, будь мужчиной! Утопить себя!? Топи же кошек и

слепых щенков! Себя твоим я другом объявил и признаю́,

что с целями твоими связан я канатами сверхпрочными.

Я никогда не смог бы лучше, чем сейчас, тебе помочь.

Набей деньгами кошелёк и следуй на войну,

свою же внешность скрой под накладною бородой, но прежде

набей деньгами кошелёк. Не может быть, чтоб Дездемона

любила долго Мавра — набей деньгами кошелёк — а он её:

хоть это было бурное начало, увидишь столь же яростный

финал — ты только кошелёк набей деньгами. Эти мавры

в своих желаниях непостоянны — свой наполни кошелёк

деньгами — пища, что сейчас ему сладка, как персик, вскоре

ему, как яблок кислых гниль, предстанет. И она должна

на молодого заменить его: когда её пресытит его тело,

она поймёт, что в выборе ошиблась. Перемена ей нужна,

необходима. Потому свой кошелёк набей деньгами. Если же

тебе — нужда быть про́клятым, то сделай это более

изящным способом, чем утопленье. Набери же столько

ты денег, сколько сможешь: если ханжество и хрупкий

обет меж грешным варваром и озорной венецианкой

не слишком затруднят находчивость мою и всех

исчадий ада, то ты будешь наслаждаться ею.

Поэтому все деньги собирай! Больной — топить себя!?

Нет, это абсолютно не тот путь. Стремиться лучше

к повешенью за наслажденье радостью своей,

чем утонуть и без неё уйти.

РОДРИГО

Ты не обманешь ли мои надежды,

коль положусь на эти обещанья?

ЯГО

Во мне уверен будь — иди и деньги собери — я часто говорил

И повторю тебе опять ещё раз: «Мавра ненавижу!».

Моя причина глубиною с душу, и твоя не меньше.

Давай же будем солидарны в нашем мщенье: если ты

ему рога наставишь, то себе доставишь удовольствий,

а мне — забав. Утроба времени немало породит таких

событий. Марш! Иди, готовь свои деньжата. Завтра

ещё нам больше будет нужно их. Прощай.

РОДРИГО

Где встретимся мы утром?

ЯГО В моём жилище.

РОДРИГО

Я буду рано у тебя.

ЯГО

Иди. Прощай, Родриго. Ты запомнил?

РОДРИГО

О чём ты?

ЯГО

Не вздумай утопиться! Слышишь?

РОДРИГО

Я стал другой, пойду всю свою землю продавать.

Уходит

ЯГО

Из дурака я сделал кошелёк:

Иначе обесчестил бы свой навык,

Трать время я без выгод и забав

С таким вот «дятлом». Как я зол на Мавра!

Слух ходит, что на простынях моих

Он поработал за меня. Не знаю,

Правдиво ль, но сомнение приму

За достоверность. Раз меня он ценит,

Тем проще с ним мой замысел пройдёт.

А Кассио — красавчик: как придумать:

Его сместить и свой возвысить дух

В двойном коварстве… Как? Подумать надо…

Чуть позже слух Отелло оскорблю:

С его женой, мол, слишком он любезен.

А тот лицом и мягкостью манер

Такой, хоть обвиняй во лжи всех женщин!

У Мавра вольный и открытый нрав:

В честь верит тех, кто только с виду честен,

И так готов ведомым за нос быть,

Как сам осёл.

Вот, что я вывел. Ад и ночь должны

Явить в свет чудищ, что мной рождены.

Уходит

АКТ II

СЦЕНА I. Морской порт на Кипре. Открытое место рядом с набережной

Входят МОНТАНО и два джентльмена

МОНТАНО

Что с мыса в море видно Вам сейчас?

ПЕРВЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН

Не видно ничего. Так хлещут волны,

Что не могу меж небом и водой

Я парус разглядеть.

МОНТАНО

На суше ветер сильно ощутим:

Не тряс стен наших прежде шквал, столь гневный.

И если так же в море он жесток,

То, как от водных гор дубовым рёбрам

Сдержать удар? Чего нам ожидать?

ВТОРОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН

Что бурей разметает флот турецкий:

На пенный берег стоит только встать,

И видно: грозный шторм швыряет тучи,

А волны страшной гривой водяной

Стремят в огонь Медведицы и гасят

Двух сторожей недви́жимой звезды.

Не видел никогда подобных козней

Столь злого шторма.

МОНТАНО

Коль турецкий флот

До бухты не доплыл, то он утонет.

Не сможет это он перенести.

Входит ТРЕТИЙ ДЖЕНТЛЬМЕН

ТРЕТИЙ ДЖЕНТЛЬМЕН

Друзья, вот новость! Завершились войны!

Ужасный шторм так турок потрепал,

Что план их пал. Корабль венецианский

Увидел гибель или тяжкий вред

Их большей части флота.

МОНТАНО

Как! И вправду?

ТРЕТИЙ ДЖЕНТЛЬМЕН

Уже корабль тот пришвартован здесь,

Названье «Веронеза». Майкл Кассио,

Кто генерала Мавра лейтенант,

Сошёл на берег. Сам Отелло в море,

С мандатом власти следует на Кипр.

МОНТАНО

Отлично! Подобающий наместник.

ТРЕТИЙ ДЖЕНТЛЬМЕН

Но Кассио, хоть говорит, что рад

Потерям турок, всё ж грустит и молит,

Чтоб спасся Мавр, ведь с ним был разлучён

Ужасной бурей.

МОНТАНО

Дай-то Бог, чтоб спасся!

Ему служил я: истинный солдат

И командир он. Эй! Идёмте к морю.

Чтоб глянуть на пришедший тот корабль,

И храбреца высматривать Отелло,

Пока воды и воздуха лазурь

Неразличима станет.

ТРЕТИЙ ДЖЕНТЛЬМЕН

Да, идёмте.

Надежда на прибытье каждый миг

Всё больше.

Входит КАССИО

КАССИО

Спасибо, храбрецы острова войн,

За благосклонность к Мавру! О, пусть небо

Ему пошлёт защиту от стихий!

Ведь с ним нас разбросало в грозном море.

МОНТАНО

Добротен ли его корабль?

КАССИО

Да, твёрдым брусом укреплён, а лоцман

Проверен в деле, признан в мастерстве.

Поэтому мои надежды живы

И на здоровой почве.

Крик снаружи: «Парус, парус, парус!»

Входит ЧЕТВЁРТЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН

КАССИО

Что там за шум?

ЧЕТВЁРТЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН

Весь город пуст. На берегу морском

Стоят ряды людей, кричащих: «Парус!».

КАССИО

Надеюсь, что под ним — наместник наш.

Слышны выстрелы

ВТОРОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН

Приветственный салют: по крайней мере

Они друзья.

КАССИО

Прошу Вас выйти к ним,

И дайте знать нам, вправду, кто там прибыл.

ВТОРОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН

Конечно.

Уходит

МОНТАНО

Что, лейтенант, ваш генерал женат?

КАССИО

И очень счастлив: он добился девы,

Кто образец природной красоты,

Что превзошла изыски стильных перьев,

И этой сущностью одежд Творца

Томит льстеца.

Снова входит ВТОРОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН

Ну, что? Кто это прибыл?

ВТОРОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН

Лишь Яго — генерала адъютант.

КАССИО

Его вояж был лёгким и счастливым:

Шторма, морские волны, рёв ветров,

Скопленья рифов и песчаных мелей —

Враги, кто мнят забить невинный киль —

Почувствовав прекрасное, уняли

Свой смертоносный нрав, позволив плыть

Небесной Дездемоне.

МОНТАНО

Кто такая?

КАССИО

Кто — за вождя великому вождю,

Оставленная им с отважным Яго.

Он здесь неделей раньше, чем я ждал.

Юпитер, охрани Отелло, полни

Своим дыханьем паруса его,

Чтоб освятил приходом эту бухту,

В объятья Дездемону заключил,

Зажёг огонь, угасший в наших душах,

Принёс покой на Кипр!

Входят ДЕЗДЕМОНА, ЭМИЛИЯ, ЯГО, РОДРИГО и сопровождающие

О, лицезрей!

Сокровище с борта сошло на берег!

Мужчины Кипра, на колени встать!

Привет тебе, богиня! Благость неба

В преддверье, позади — со всех сторон

Вокруг тебя!

ДЕЗДЕМОНА

Спасибо, храбрый Кассио.

Что, о моём супруге вести есть?

КАССИО

Ещё не прибыл он, я знаю только,

Что он живой и скоро будет здесь.

ДЕЗДЕМОНА

О, но мне страшно… Как вы потерялись?

КАССИО

Великий спор небес и вод морских

Нас разделил… Но, слышите, кричат?

Снаружи крики: «Парус, парус!» Раздаются выстрелы.

ВТОРОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН

Они привет шлют этой цитадели.

Там тоже друг.

КАССИО

Узнайте, кто теперь.

Второй Джентльмен уходит

Добро пожаловать, любезный адъютант.

к Эмилии:

Добро пожаловать к нам, госпожа.

Пусть Вам не досадя́т мои манеры,

Любезный Яго, воспитанье мне

Являть учтивость позволяет вольно.

Целует её

ЯГО

Когда б она Вам губы отдала,

Как дарит языком меня, так часто,

Вот было б вольно.

ДЕЗДЕМОНА

Но она молчит.

ЯГО

Поверьте, очень мало. Постоянно

Её я слышу, как намерен спать.

Конечно, перед Вами, Ваша Милость,

Согласен, прячет свой язык она

В своей душе, чтоб мысленно ругаться.

ЭМИЛИЯ

Нет у тебя причин так говорить.

ЯГО

Давай, болтай! Рисуетесь вы внешне:

Милы — в гостиных, дикие — на кухнях,

Святые — в брани, демоны — в обидах,

В делах — актрисы, деловые — в койках.

ЭМИЛИЯ

О, фу, какая ж это клевета!

ЯГО

Нет — правда! Иль я турок, отчего-то:

Вам всё — игра, одна постель — работа.

ЭМИЛИЯ

Не надо «сочинять» хвалу.

ЯГО

Уволь.

ДЕЗДЕМОНА

А мне хвалу, какую, сочинил бы?

ЯГО

Синьора, и не поручайте мне:

Я не способен, если не критичен.

ДЕЗДЕМОНА

Давай, попробуй… Что, ушли на пирс?

ЯГО

Да, госпожа.

ДЕЗДЕМОНА

Не радуюсь, а только развлекаюсь,

Чтоб ту, что есть я, не явить другим.

Давай же, как меня ты восхвалял бы?

ЯГО

Я в теме. Но мой вымысел залип

В мозгах, как в клее шерсть, и рвёт рассудок,

Всего меня. Но Муза трудится —

И так освободилась.

Коль красота и мудрость — у деви́цы,

Одна другой — нужна и пригодится.

ДЕЗДЕМОНА

Что ж, хорошо! А коль — ум без красы?

ЯГО

Та, что умна, не вышла красотой,

Найдёт красавца, равного самой.

ДЕЗДЕМОНА

Похуже и поплоше.

ЭМИЛИЯ

А как, когда — красива и глупа?

ЯГО

Та не глупа, кто, с красотой на страже,

Наследника родит, сглупивши даже.

ДЕЗДЕМОНА