Бесплатный фрагмент - Отдел особых поручений

Пролог

Холодным серым утром в середине февраля на перрон железнодорожного вокзала ступил высокий господин. Темно-синее пальто с ажурной вышивкой на воротнике. Черный цилиндр по последней моде. Налакированные туфли и трость с резным набалдашником из слоновой кости.

Господин глубоко вдохнул смесь дыма, угля, пара, нечистот и дешевой вокзальной еды.

— Ах, Лондон, я скучал, — сказал господин и огляделся по сторонам.

Рядом топтался сухопарый старик. Вечно недовольное лицо гладко выбрито, изрезано глубокими морщинами. Седые волосы выбивались из-под шляпы. Он недоверчиво оглядывал беспризорников, что толкались на перроне, высматривая зазевавшихся пассажиров.

— Сэр, возможно нам следует нанять носильщика, — сухим голосом произнес старик.

Высокий господин еще раз вдохнул и кивнул.

— Ты прав, Леонард. Эй, парень! — он окликнул юнца нескладного вида, будто тот неловко себя чувствовал за непропорционально длинные ноги, руки и тощие плечи. — Как тебя звать?

— Ридли, сэр, — ответил юноша и подошел ближе.

Его рыжие вихры торчали из-под мятой шапки. Лицо усеяно веснушками.

— Скажи, Ридли, сколько ты зарабатываешь за день?

— Два пенса, сэр, иногда четыре.

— А сколько крадешь?

Парень стыдливо опустил глаза. Рыжие ресницы задрожали.

— Я буду тебе платить пять шиллингов в день, — сказал господин, — если ты прямо сейчас дашь себе и мне обещание больше не воровать. И посвятить жизнь науке и прогрессу. Что скажешь?

— Сэр, вы думаете, это разумно? — проворчал седой старик, с нескрываемым осуждением разглядывая паренька.

— Помолчи, Леонард. Дай молодому человеку сделать возможно самый важный выбор своей жизни, — сказал высокий господин и перевел взгляд на юношу. — Так что скажешь, Ридли?

— Да, сэр, — вполголоса ответил тот.

— Посмотри на меня.

Парень вздернул подбородок, взглянул господину прямо в глаза и отчеканил:

— Да, сэр. Я готов посвятить жизнь науке и погрессу.

— Прогрессу, — поправил его господин.

— Прогрессу, — повторил Ридли.

Господин протянул юноше монету и добавил:

— Что ж, держи шиллинг и помоги мне с вещами и средством передвижения. Получишь еще, если не обманешь.

Парень коротко кивнул и схватил два чемодана. Жилы вздулись на тощих как палки руках и шее. Спина согнулась. Но Ридли уверенно зашагал к выходу из вокзала. Он мельком бросил взгляд на группу беспризорников, что терлись в углу. Что-то сказал, и те сорвались с места.

— Сэр, я все еще прошу вас одуматься, — хрипел над ухом старик.

— Я уже все обдумал, Леонард. Этому городу нужны новые перспективы. И в одну из них я только что вложился.

На выходе из вокзала трое юнцов уже остановили кэб и распахнули перед господином дверцу. Тот с довольным видом обернулся к седому слуге и сказал:

— Видишь? На перспективы у меня особое чутье.

***

В шести кварталах от вокзала толстый низенький мужичок с всклокоченными волосами ахнул:

— Получилось… Святый Боже, получилось!

В подвальном помещении все жужжало, звенело, гудело. Мигали лампочки, крутились мелкие шестеренки в теле громоздкого агрегата. Посреди подвала на столе по обе стороны от темной перегородки возились две крысы. Одна привстала на задние лапки, другая — повторила за ней. Первая начала умывать мордочку, вторая сделала то же самое.

— Это же перевернет мир! — мечтательно охая, повторял мужичок.

Его лоб блестел от пота, глаза горели безумным блеском ученого.

— Пора переходить к новому этапу эксперимента, — сказал кто-то из-за спины ученого.

По полу прокатились колесики передвижного кресла.

— Что? — переспросил тот. — Но еще совсем рано. Это лишь наработки. Нужно еще столько проверить и…

— У нас нет на это времени.

«У меня нет времени».

Глава 1, в которой возраст имеет значение

Только бы не зачесался нос.

В такой день, да при таких людях чесать нос — верх неблагоразумия.

Рита не шевелилась. Она последовала наказанием тетушки Кейси: «Представь, что в твой позвоночник вставили кол». Осанка на зависть, открытую шею подчеркивает накладной воротник с вышивкой. Благо болеро прикрывает грудь, не то пришлось бы раскраснеться вместе с генералом во время церемонии.

В Новом Лондоне на удивление ясная погода. Приходится щуриться от солнца. Ветерок колеблет каштановые кудри выпускницы военной академии Ее Величества. Непослушные волоски щекочут то щеки, то нос.

Только не чешись, только не чешись.

— Леди и джентльмены, лорды и дамы, коллеги и друзья! — громким голосом начал мистер Питерс, заместитель ректора. — От лица Лондонской военной академии Ее Величества королевы Виктории объявляю церемонию награждения выпускников тысяча восемьсот восемьдесят шестого года открытой!

Горячие аплодисменты волной докатились с дальних рядов. Там с ноги на ногу переминаются друзья, подружки, тетушки и дядюшки, прочие родственники выпускников, да и просто зеваки. На лавках под открытым небом разместились только самые близкие представители семей учащихся, опекуны или супруги. И чем ближе к сцене, тем ранг гостей выше, сидения — удобнее, а аплодисменты — тише. Негоже таким серьезным лордам несерьезно хлопать.

— Можно подумать, у них руки отвалялся, — шепнул над ухом Каллен.

Рита шикнула на него. Еще не хватало получить выволочку от подполковника. Он строго-настрого приказал — никаких вольностей. Глазами не бегать и не моргать, не переговариваться, дышать через раз.

Дышать и правда удается через раз. Тугой корсет сдавливает грудь. Спасибо тете Кейси, постаралась.

«Ты будешь неотразима, деточка», — мечтательно охала она. Нате-с, получите. Осанку держать, нос не чесать, руки по швам — зато примерная ученица, а точнее выпускница академии Ее Величества.

— Перед вами лучшие из лучших, настоящее и будущее Нового Лондона и всей Великобритании. Молодые, амбициозные и перспективные юноши и девушки, которые обеспечат покой и порядок во всей Англии…

Что-то замректора Питерс чересчур расстарался с заунывной речью. Быстрее бы это закончилось. Предстоит еще выдержать потискивания подруг и тети Кейси. И уже потом освободиться от удушающего корсета.

Рита медленно выдохнула и слегка пошевелила лопатками.

— Запомните эти лица и имена! — сказал мистер Питерс.

Широким жестом он указал на двадцать четыре выпускника, что стоят в два ряда на сцене и добавил:

— Они — честь и достоинство, они — опора и защита, они — гордость Великобритании!

Заиграл торжественный марш. На сцену поднялся генерал Тайсон. Ему почти под семьдесят, но держится молодцом. Подполковник говорил, Тайсон еще фору даст их поколению. Поднимается в пять утра, совершает 35-летний моцион. А именно пробежка вокруг поместья, обливание холодной водой, завтрак из сырого яйца и стакана воды и пара поцелуев с супругой.

По мере того, как генерал награждал выпускников, Рита ловила взгляды зрителей в первых рядах. О, что это за взгляды. Кто-то не скрывает недовольства. Особенно та дама с дурацким золоченым пенсне и фиолетовым бантом. Кто-то откровенно пялится и переговаривается с соседом. Кто-то скользит взглядом от макушки до пят. Еще бы, девчонка двадцати двух лет от роду — самая молодая на курсе. Да еще отличница — ее дипломная работа «Женщина в военной истории Англии» произвела фурор. До сих обсуждается в кулуарах, но пресса обходит стороной. Мечты о равноправии женщин — чушь!

Еще это ярко-алое платье, что контрастирует с каштановыми локонами волос. «Ты будешь неотразима, деточка! Они все удавятся от зависти». А талия! «Будь уверена, Рита, эти старые кошелки сядут на диеты сразу же после церемонии».

Успокаивает только взгляд добрых карих глаз. Подполковник Фрост едва кивнул, встретившись взглядом. Рита подавила улыбку и вовремя. Генерал Тайсон возвышался над ней чуть ли не на полторы головы.

— Поздравляю, — сухим голосом сказал он.

Пожал руку и прикрепил значок выпускника к левой стороне груди. Круглая зубчатая эмблема изображала щит, саблю и дубовый лист, как символы стойкости, мужества и знания. Завершает ее сине-белая широкая лента — символ морской державы.

— Самая молодая и амбициозная девушка на курсе, — сказал генерал и снова пожал руку. — Подполковник Фрост никогда не ошибается в людях. Не подведите его и не подведите Англию.

Рита коротко кивнула и позволила немного поднять уголки губ. Кажется, это удовлетворило генерала, и он подошел к следующему выпускнику.

Признаться честно, Рита ожидала, что Каллен не сдержится и отвесит какую-нибудь глупость, неуместную шутку или дурацкую улыбку во время торжественной части, но тот стоял столбом.

Ну хоть десятью минутами пустой болтовни меньше на вечерней встрече с подполковником. Он предложил устроить небольшой праздник, похвалить, поддержать и может даже ввести в курс новых дел — куда без этого? Рита ни за что не пропустила бы эту встречу, будь она в триста раз скучнее текущей церемонии. Ведь среди членов отдела особых поручений появится Дуглас Флоулес. От этой мысли подкосились колени. Рита мельком глянула в одну, в другую сторону — никто не заметил. И на том спасибо.

Когда с официальной частью было покончено и шестнадцать раз блеснули вспышки громоздкого фотоаппарата усатого мистера Дина, Рита в числе первых понеслась со сцены. Ей хотелось как можно скорее расшнуровать корсет и вдохнуть полной грудью.

Лилия и Жаннет набросились с обеих сторон, сдавили в тиски, расцеловали в щеки и прощебетали поздравления. Рита соблюла приличия, улыбнулась и двинулась через толпу. Лорды и дамы провожали ее теми же взглядами, что и полчаса назад. «Вот и пусть скалятся, чопорные людишки», — и откуда тетя Кейси так хорошо знает это публику?

Легка на помине. Тетя Кейси обвила руками любимую племянницу и шепнула на ухо:

— Эти тетки уже начали переговариваться о диетах. Я своими ушами слышала.

— Тетушка, — только и смогла вымолвить Рита.

— Ты неотразима, ты неотразима, — ворковала тетя Кейси.

Она и сама для своих сорока с небольшим хоть куда. Правда шея выдает возраст. Так что тетя умело прячет кожные складки высокими воротниками или отвлекает внимание крупными украшениями. «Моя шея видела такие поцелуи, что ни одна львица высшего света всей Англии в жизнь не получит».

Несложная прическа черных волос блестит серебристой проседью. «Пусть остальные молодятся, закрашивая седину, — говорила тетя. — Я в любом возрасте хороша».

Тетя Кейси смахнула несуществующую ворсинку с плеч племянницы и отступила на шаг. За ее спиной блеснула знакомая лысина.

— Подполковник Фрост, — сказала Рита и выпрямилась.

— Вольно, — отчеканил патрон.

Мгновение Рита не смела расслабиться, а мужчина еле сдерживал улыбку. Наконец он развел руки и по-отечески обнял подопечную. «Прямо на глазах у высшего света! — скажет вечером тетя Кейси. — Вы только подумайте! Эти грымзы путались в юбках, глядя, как мою дорогую племянницу прижимал к сердцу сам подполковник отдела особых поручений Ее Величества!»

— Поздравляю, капрал, — сказал Фрост.

— Спасибо, сэр, — и тут же ее осенило. — Простите? Вы сказали…

Фрост прижал палец к губам.

— На встрече обсудим. А ты изобрази искреннее удивление, — сказал он и подмигнул. — Я вас надолго не задержу. Понимаю, что вечером будет празднование. А вам бы еще принарядиться.

Рита улыбнулась и ответила:

— Конечно, сэр, как скажете.

— В два часа пополудни встречаемся в кабинете.

На прощание Фрост кивнул тете Кейси. Та расплылась в самой шикарной из ее улыбок и сделала книксен. «Тетя!» — мысленно застонала Рита. Когда подполковник ушел, тетушка тут же накинулась с советами, что надеть на вечерний бал, с кем общаться, как строить глазки. Ее воркование перебил, конечно, Каллен. Он налетел из-за спины и по-товарищески приобнял за плечи.

— Поздравляю, Боунс, — начал он, — теперь мы — полноправные защитники Ее Величества. Миссис Темплтон…

Каллен с манерной галантностью поцеловал тетушке руку.

Та зарделась и просияла. Затем сверкнула глазами Рите, всем видом показывая, что этот тоже хорош. Ну еще бы — высоченный блондин с кокетливыми ямочками на щеках и орехового цвета глазами.

— Вы позволите, миссис, я украду вашу племянницу на пару слов? — спросил Каллен.

Тетя Кейси проводила парочку хитрющим взглядом.

— Ну что сегодня как договаривались — в девять идем к Сандерсам? — заговорщицким тоном сказал Каллен.

Сандерсы — представители золотой молодежи. Кутят на родительские деньги по праздникам и без. О них больше говорят, как о тех, кто не умеет ценить деньги. И никогда как о тех, кто не умеет ценить друзей.

— Да, боюсь только, придется мне с вами там заночевать, — со вздохом ответила Рита.

Каллен в удивлении открыл рот. Рита махнула рукой и пояснила:

— Тетушка сватает меня кому ни попадя. И если я сегодня вернусь домой до рассвета, то она живо отчитает меня и отправит назад..

— Мне бы такую тетю, — с восхищением сказал Каллен.

— Ты не знаешь, на что напрашиваешься. Если бы ты был ее племянником, уже как минимум дважды был бы женат и нарожал четвертых детей.

На этом она нервно почесала поясницу и как могла глубже вздохнула.

— Ну это мы еще посмотрим, — сказал Каллен, дернув подбородком. — А чего ты ерзаешь?

Через секунду после признания Риты парень просиял, завел ее за тяжелую штору и помог расслабить корсет.

— Ах, спасибо…

— Еще никогда меня не благодарила девушка в самом начале прелюдии, — промурлыкал Каллен.

«А у тебя была хоть одна девушка?» — хотела спросить Рита, но тактично промолчала.

***

В кабинете подполковника сегодня на газе не экономили. Сияли все лампы. Точнее все пять, а не как обычно две — настольная по левую руку Фроста и напольная, которая вечно перемещалась по кабинету в зависимости от количества посетителей.

Двенадцать стульев окружают стол переговоров. На нем в свете ламп мерцают рюмки, бутылка виски (разумеется, из личных запасов подполковника на самый торжественный случай), графин со светлым сидром и две тарелки с нарезанными фруктами.

Когда-то, лет 15 назад, кабинет наполнялся шумом разговоров, табачным дымом, шорохом бумаг и стуком каблуков. Но эти годы в прошлом. О них напоминает лишь старая фотокарточка в рамке, на которой изображены два десятка молодых людей. Тогда их тоже называли «будущим и гордостью Великобритании». Новый и очень перспективный отдел особых поручений в короткие сроки распутывал самые сложные головоломки, заговоры и преступления, в которых даже Скотланд-Ярд буксовал.

Юноши и девушки с фотокарточки смотрят на огрызок некогда прогрессивного отдела не то строго, не то жалостливо. Рита не знала их всех по именам, но лица отчетливо остались в памяти. Высокий парень слева во втором ряду с ушами как лопухи упер руку в бок. Рядом — девушка с тонкими чертами лица и надменным взглядом, будто знает все ваши секреты.

А вот и патрон — в центре кадра его квадратная фигура заметно отличается от остальных. Лысины тогда и в помине не было. Взамен — черный ежик жестких волос. По правую руку красивый молодой человек с острыми скулами и большими светлыми глазами. Позирует на камеру так, будто всю жизнь только этим и занимается, а не расследованиями во благо спокойствия Ее Величества.

Бойко хлопнула дверь. Во главе стола появился подполковник и окинул взглядом подопечных. За столом, знавшим не один десяток локтей, сидели двое мужчин и две девушки.

Каллен Хоуп, он же Кэлл, он же мистер чутье на всякие несостыковки. Клэр Эткинс, механик-самоучка. Рита Боунс, подопечная подполковника с младых ногтей, так сказать. И, наконец, Дуглас Флоулес, он же — сама безупречность до кончиков пальцев, как в работе, так и во внешности.

Рита поймала себя на мысли, что Фрост наполировал лысину в честь праздника. И еле сдержала улыбку. Его движения подчеркивают бодрость духа. Тадеуш Фрост, он же подполковник, он же Тэд обогнал тетю Кейси на восемь лет. Он походит на коренастого добряка. Да так его и воспринимают незнакомцы, но только до первого разговора. Движения точные, взгляд острый, голос твердый. Все это не вяжется с образом лысенького мужичка чуть ниже среднего роста, который слегка припадает на левую ногу — следствие давнего ранения в Крымской войне.

Но все подчиненные и коллеги знают, Тадеуш Фрост не тот, кем кажется на первый взгляд. Про него даже сочинили стишок с ломаной рифмой:

Тадеуш Фрост совсем непрост.

Хромоногость, низкий рост —

Маскировка для отвода глаз.

Зазевался — сразу в пасть.

Тэдом его могут называть только лица выше рангом и близкие сердцу люди. Последние из этого списка собрались сейчас в его кабинете.

Подполковник выпрямился, удерживая бокал с виски. Каллен поймал его взгляд и шустро разлил темную жидкость по рюмкам.

— Поздравляю, друзья, — в лоб начал Фрост. — Я не мистер Питерс, обойдусь без церемоний. Просто скажу вам, что этот день означает не только прибавку ценных кадров нашего подразделения. Но и повышение градуса ответственности, дружбы и доверия. Пусть верхи говорят что угодно про регулярную армию, ведут свои политические игры. Но мы-то с вами знаем, кто на самом деле обеспечивает порядок в Англии.

За столом заулыбались. Подполковник обвел их взглядом и продолжил:

— В нашем отделе, как вы знаете, прошли перестановки. Мистер Найт получил звание лейтенанта и перевелся в разведку. Мистер Бишоп, больше вам известный как Здоровяк Билл, стал отцом уже в третий раз и пожелал переехать в Манчестер. Ох, не хотелось мне отпускать Здоровяка — редкий кадр.

Фрост поглядел на бурую жидкость в бокале и выдержал паузу.

— Но есть и хорошие новости. Пришло время перемен. Я поздравляю сегодняшних выпускников, которых вы и так все знаете. Мисс Рита Боунс.

Раздались хлопки. Рита кивнула.

— И мистер Вандеркаллен Хоуп-младший, — добавил Фрост.

Каллен покривился от звучания своего полного имени. Дуглас ухмыльнулся.

— Смело могу заявить, что обаяния и мозговитости в нашем подразделении только прибавилось, — продолжил подполковник. — А еще прибавилось гордости. В прошлом месяце я ходатайствовал о присвоении звания младшему составу сотрудников. Отныне поздравляю капрала мисс Боунс и младшего капрала мисс Эткинс.

Рита, как подполковник и просил, изобразила удивление, захлопала глазами. А вот Клэр, похоже, удивлена куда искреннее. Короткие белесые волосы курчавятся во все стороны и, казалось, зашевелились. Клэр застыла с полуоткрытым ртом и сказала низким голосом:

— С-спасибо, сэр.

Подполковник вынул из выдвижного ящика нашивки.

— Получите завтра, как проспитесь и придете на службу. Впереди много работы и возможно еще одно продвижение.

На этих словах Дуглас поймал многозначительный взгляд Фроста и едва заметно кивнул.

Еще бы. Фрост вот уже восемь лет протежирует молодого человека. Дает самые лестные рекомендации о нем, но и спрашивает строго. Давно понятно — готовит себе замену.

Зазвенели рюмки, зашипело шампанское.

— У меня все, друзья, — сказал Фрот и развел руками. — У вас еще есть двадцать минут на обнимания-целования. Хоуп, подойдите на пару слов.

Каллен вскочил и в два шага оказался рядом с подполковником. Рита сжала руку Клэр и сказала:

— Поздравляю, ты молодчина.

— Да что я? — пробасила Клэр. — Вот ты — наша гордость. Самая молодая и самая…

— Да-да, самая-самая, — устало сказала Рита. — Но ты-то понимаешь, за какие заслуги тебе повышение?

Клэр тряхнула курчавой головой и в задумчивости закатила глаза.

— Ты же наш лучший механик! — не вытерпела Рита. — Помнишь, как три месяца назад ты завела военный паровоз, который последний год никто не мог и с места сдвинуть?

— Ах, да я просто выполняю свою работу, — махнула Клэр и потянулась за сидром.

В глазах Клэр легла тень печали. Ее давняя мечта — попасть в королевский корпус электромеханических инженеров. Но ее не берут уже четвертый год. То по баллам не проходит, то практический экзамен провалит. Но все знают, что Клэр не берут просто потому, что она — женщина.

Да не просто женщина, а дылда под шесть с половиной футов, которая всегда носит тяжелые ботинки, темные брюки на манер галифе и кремового цвета рубаху. А еще ее бабка по молодости насолила мистеру Винчестеру, который ныне главенствует в Королевском корпусе. Так что Клэр путь туда заказан.

Собственно эта история, давняя дружба с Клэр и вдохновила Риту на дипломную работу о равноправии женщин в выборе профпризвания, в том числе в воинстве матушки Англии.

Рите еще повезло (хотя это как сказать) — ее не первый год знает и поддерживает Тэд. Так что военная академия и дальнейшая служба под крылом патрона была обеспечена. Но с Клэр все обстоит иначе. Ни тебе военных родственников, ни наследства, ни амурных связей с высшими чинами на худой конец. Пробивалась и рвала жилы Клэр сама. Техническими навыками и холодной выдержкой она выстелила себе дорогу к Фросту.

Тэд почти сразу разглядел в не очень опрятной и нескладной на вид девушке синтез знаний и работоспособности, что воспитывает в себе и своих подопечных. Клэр тогда было лет шестнадцать. Терпела унижения от парней занюханной воскресно-приходской школы на Бервик-стрит, что насмехались над ее мужиковатостью и бедностью. Потом она смачно разбила нос одному такому задире да прямо на глазах учителей и Фроста, что прибыл в школу в составе какой-то делегации на выставку детских работ.

Подполковник оценил не только мужество Клэр и умение постоять за себя, но и удивительную модернизацию велосипеда с механическим мотором. Выглядело грубовато, да и тяжеловато в использовании, но саму идею патрон оценил. Так Клэр быстро оказалась в помощниках главного механика военного министерства. А затем личным механиком отдела особых поручений Нового Лондона.

За шесть лет Клэр еще больше возмужала, окрепла духом и телом. Подтянула образование, сдала экзамены экстерном, пусть и не на отлично. Зато отныне никто не смеет ее называть «бычарой» без риска получить по шее или в глаз. Клэр хоть и выглядит внушительно, но не кичится. Хвалить себя так и не научилась, да и проваленные попытки попасть в корпус электромехаников самооценку не повышали.

Снова зашипело шампанское. Рита потянулась к фруктам и дернулась как ошпаренная. Дуглас едва коснулся пальцами ее руки. Неловко вышло — одновременно взялись за дольку яблока. Молодой человек протянул дольку и сказал:

— Держи, она твоя.

Рита улыбнулась и приняла яблоко. И пока Каллен травил байки о закулисье прошедшей церемонии, украдкой наблюдала за Дугласом.

Русые волосы, идеально прямой нос, серо-голубые глаза. Длинные тонкие пальцы с ухоженными ногтями. Дуглас чистил яблоко. Кожура витой лентой тянулась с ножа, сок брызгал на тарелку и стол. Рита невольно облизнулась. Дуглас поднял глаза и пересекся с ней взглядом. Щеки Риты тут же вспыхнули. Она опустила глаза, желудок сжался до размера вишни.

Как школьница, ей-богу! Усилием воли она заставила себя снова посмотреть на сероглазого красавца и поднять бокал с шампанским. Тот поднял стакан в ответ и одним глотком проглотил виски.

Через двадцать минут все как по команде начали расходиться. Подполковник пожал им руки и пожелал хорошего праздника. А еще пригрозил пальцем, чтобы завтра все были на местах без опозданий. Рита откинула каштановые локоны и поправила складки на платье, косясь на Дугласа. Тот, наконец, пожал руку Фросту и двинулся к выходу.

Рита вскочила и нос к носу столкнулась с ним у двери. Возникла пауза.

— Поздравляю, — сказал Дуглас.

— С чем именно — с повышением или с выпуском? — спросила Рита.

— Ты это заслужила.

Дуглас отступил на шаг, пропуская девушку вперед. Рита вышла и обернулась.

— Ты придешь сегодня на бал? — спросила она. — Говорят, будет весело.

Дуглас ухмыльнулся и отвел глаза.

— Рита, я слишком стар для этих дел, — ответил он.

— Ой, да брось ты! Тебе всего двадцать восемь.

— Пойми, все эти танцы, плоские шутки Каллена и идиотские конкурсы — не по мне. Но тебе, думаю, в твоем возрасте будет очень интересно. По крайней мере, невзрослеющий Каллен не даст заскучать.

— Хорошо, — сказала Рита.

И мысленно взмолилась, чтобы голос не выдал ее разочарование.

Она так надеялась, да что там — последние полгода мечтала, рисовала в воображении, как Дуглас придет на бал. Будет танцевать с ней всю ночь напролет, а потом они будут гулять под луной. И возможно он подарит ей поцелуй.

Но сейчас все эти мечты пошли прахом. Рита поплелась домой, не замечая солнечных бликов из проезжающего мимо кэба.

Глава 2, в которой разбитые мечты пахнут холодным парфюмом

— Если ты меня собираешь два часа на какой-то там бал, то сколько времени тебе понадобится, чтобы собрать меня на свадьбу? — проворчала Рита.

Она со скучающим видом следила за хлопотами тетушки Кейси. Все эти наряды, шарфы, туфли, застежки, косметика потускнели от одной фразы: «Я слишком стар для этих дел».

— Ах, милая, скажешь тоже — «какой-то там бал», — передразнила тетя Кейси. — Это не просто какой-то там бал. Это твой первый бал и твой главный бал, по крайней мере до замужества. В этот вечер ты должна быть на высоте, чтобы все видели…

— Какая я умница и красавица, — уныло договорила за нее Рита.

Глубокая морщина пролегла на переносице тети Кейси.

— Что-то случилось, дорогая? Ты не хочешь идти на бал?

— Нет-нет, — исправилась Рита. — Все нормально, просто немного устала за последние дни. Все эти приготовления, знаешь ли, волнительное дело.

Рита с мужеством выдержала пытливый взгляд зеленых глазах и с облегчением выдохнула, когда тетя расплылась в улыбке.

— Конечно, дорогая, я совсем упустила это, — сказала тетя Кейси и хлопнула себя по голове. — Ты ведь еще такая молодая. Еще не умеешь контролировать переживания. Но ничего, это дело опыта. Поверь своей повидавшей виды тетке — с годами жить становится скучнее. Все поддается простым схемам. Но если не терять внутренний запал, заиграет новыми красками.

— А уж он-то у тебя горит как факел, — рассмеялась Рита.

Тетя Кейси хохотала вместе с ней, подбирая то одну, то другую пару сережек.

— Ну а что твои сокурсники? Хороши?

«О нет, только не это!» — взмолилась Рита. Она пожала плечами и ответила:

— Я не знаю, тетя. Я училась, а не глазками стреляла.

— А это ты очень даже зря, — наигранно укорила тетя. — Ну ничего, я тебя научу всем женским премудростям. Видит Бог, во всем Новом Лондоне и всей Англии не найдется ни одной такой тети, которая знает о женских штучках всё.

— Да куда им до тебя?..

Но тетю Кейси не так просто увести от темы. Подбирая очередную пару сережек, она как бы невзначай спросила:

— А что твой Дуглас?

Рита дернулась и ухватилась за мочку уха. Сделала самый непринужденный вид, будто укололась застежкой украшения.

— Тетя, ну сколько раз тебе повторять. Во-первых, он не мой Дуглас. А во-вторых, откуда мне знать о его планах?

— Но ведь он-то придет на бал?

— Говорю же, не знаю, — вспылила Рита.

Тетя растянулась в той хитрой улыбке, которая известна только ей. И Рита сдалась. Она опустила голову и пробормотала:

— Нет, он сказал, что не придет сегодня на бал. Оправдав себя тем, что слишком стар и скучен для всего этого.

Рита ожидала, что тетя кинется ее утешать, обнимать, костерить болвана-Дугласа на чем свет стоит вперемешку с шутками. Но та лишь подала новую пару сережек и залюбовалась племянницей.

***

Лилия и Жаннет кутались в легкие шали. Лилия не изменяла любимому сиреневому цвету. Она облачилась в изящное платье с кружевными оборками, белые туфли. Ее сложную прическу украшают шпильки с фиолетовыми камушками. Жаннет никак не могла усмирить рыжие волосы. Пряди сползали то на лоб, то на шею. Подруга злилась и в суете оторвала пару застежек на корсете. Теперь ее настроение упало ниже сточной канавы.

Лилия успокаивала, говорила, что та все равно выглядит сногсшибательно. А после третьего бокала шампанского все женщины становятся более притягательными и жгучими. Жаннет расхохоталась и заправила за ухо непослушную рыжую прядь.

Рита отличалась завидным безмолвием. Кружевные перчатки облегают руки. Темно-синее платье в пол с корсетом. При свете уличных фонарей ткань переливается оттенками фиолетового. На шее блестит цепочка с синим камнем. «Дорогая, шею всегда нужно подчеркивать — это же главное место для поцелуев!». А росту прибавляют черные лаковые туфли на высоком каблуке.

С прической Рита мудрить не стала. Тетя Кейси лишь вставила несколько невидимых заколок, чтобы приподнять волосы на затылке. От этого голова будто потяжелела. Настроения — ноль целых, ноль десятых. Девчонки щебетали о будущих танцах, играх и шампанском, а также о том, как встретят рассвет под новым мостом. Рита не разделяла общего восторга. Она больше отмалчивалась и отвечала сухо «да», «нет» и «ага».

Лилия и Жаннет знали Риту достаточно хорошо, чтобы не приставать с расспросами и не пытаться развеселить. Так что до прибытия в банкетный зал Рита не принимала участие в болтовне. Двери кэба распахнулись, каблуки звонко застучали по брусчатке.

У входа в банкетный зал гостей встречал строгого вида лакей с идеальным пробором и тончайшими усиками. Лилия отбросила острую шутку об этом типе, и девчонки прыснули от смеха. О чем шутка, Рита не расслышала, да и не пыталась. Она оглядывалась, надеясь под каким-нибудь фонарем разглядеть знакомую фигуру и эти серо-голубые глаза.

— Рита, ты еще с нами? — окликнула ее Лилия.

— Самая амбициозная выпускница академии, а толку? — пробубнила себе под нос Рита.

Приподняла подол и зацокала каблуками следом за подружками.

***

Дуглас был прав. Веселье шло как по заезженному сценарию. Танцы, плоские шутки Каллена, идиотские квизы. Разве что картину разбавили штаны какого-то парня, которые разошлись по швам прямо во время конкурса. Смеху было!

Парень не растерялся, сжал брюки, будто у него хвост вот-вот вырастит, и распрощался коротким кивком.

Лилия и Жаннет с зардевшими лицами кружились в танцах уже разу по тридцатому. Рита только дважды к ним присоединилась, чтобы через минуту снова сесть на свободный стул. Шампанское противно кислит, клубника стоит поперек горла, а музыка кажется однотипной.

— Дамы и господа! — прервал веселье ведущий. — К нам на праздник пожаловал важный человек, без которого с недавних пор не обходится ни одно важное событие в Новом Лондоне и во всей Англии. Встречайте, мистер Феликс Саммер!

На сцену поднялся господин с тростью. На вид ему не то тридцать, не то сорок — сразу и не поймешь. Небесного цвета костюм с вышитыми цветочками выглядит нелепо и в то же время стильно. Походка и осанка, уверенный взгляд приковывают внимание больше, чем наряд. Волосы уложены в небрежной прическе, будто проехался в открытом кэбе. А белые туфли налакированы так, что заставили мужчин невольно покоситься на свою обувь.

— Добрый вечер, леди и джентльмены, — мягким голосом начал этот господин. — Для меня большая честь присутствовать на столь важном празднике.

Рита смотрела на этого мистера и шевелила губами вслед за ним. Ну как под копирку. Неужели нельзя сказать что-то более оригинальное? Почему обязательно такую скукоту разводить?

— Должен вам признаться, мне очень знакомо это чувство, когда важные лорды один за другим повторяют скучные речи о дверях в новый мир, что открываются перед вами, — продолжил он.

Рита подалась вперед — это что-то новенькое. Как, говорите, его фамилия?..

— Я слышу это из года в год — отправляйтесь в плавание, семь футов под килем и прочую чушь.

В зале захохотали.

— Я же скажу вам то, что вы на самом деле хотите услышать. Вы все получите стремительный карьерный рост. Заработаете кучу денег и будете жить припеваючи до конца дней. И это правда, но при одном условии, — странный господин выдержал паузу. — Если вы будете работать как кони и отдаваться службе, делу всей душой.

Зал уныло ахнул.

— Погодите вянуть со скуки, — продолжил мистер Саммер. — Этим вы займетесь завтра, на следующей неделе и в конце года, когда будете выслушивать отчеты ваших коллег. Сегодня веселитесь так, чтобы растянулись подтяжки, сломались каблуки, растрепались волосы, а губы распухли от поцелуев. Вы молоды, берите от этого вечера все! С праздником, господа! Надеюсь, вам придется по душе мой подарок.

Странного господина в голубом костюме долго провожали аплодисментами. Рита даже поднялась с места, чтобы разглядеть и запомнить его лицо. Неужели в высшем свете есть еще неординарные люди? Тетя Кейси немедленно бы познакомилась с ним.

Зазвучала музыка, и с потолка посыпалось блестящее конфетти.

— Все во двор! — кричали в толпе.

Риту увлек поток платьев, пиджаков и фраков.

Во дворе выпускники садились прямо на траву. А над головой вспыхивали новые и новые фейерверки. Волна веселья и восторга захватила Риту. Она смеялась с подружками, напрочь позабыв о переживаниях. Подумаешь, Дуглас не пришел на праздник. Но отныне они служат в одном отделе — это ли не праздник?

Синие, фиолетовые, желтые, красные, зеленые — новые всполохи салюта сопровождались долгими «аааах».

Бум! Бум! Ааааах!

После фейерверка часть гостей вернулась в зал, другая часть прохлаждалась на воздухе. Официант прошмыгнул мимо с подносом шампанского. Взмокшая Жаннет остановила его и взяла пару бокалов.

— Лилия, тебе уже хватит, — сказала она. — А тебе, мисс тоска и грусть, не повредит. Давай же, выпьем как тот джентльмен в синий цветочек сказал — за то, что мы молоды.

Рита пригубила напиток — не такая уж и кислятина, как показалось часом ранее. Ведущий зазывал на очередные конкурсы, и девушки поспешили в зал.

— Рита!

Наверное, почудилось. Но тот же голос позвал снова.

Рита обернулась и тут же вспотела, похолодела и побледнела. Дуглас шел навстречу в простых брюках, белоснежной рубашке и полосатом жилете. Пиджак он перевесил через плечо.

— Я думала, ты не придешь, — сказала Рита.

Щеки по-дурацки задрожали, когда она улыбнулась.

— Я проезжал мимо и увидел фейерверк. Подумал, что впервые день выпускников разбавили хоть чем-то интересным, — ответил Дуглас. — Прекрасно выглядишь.

— Спасибо…

Рита сдавленно выдохнула. Колени подкосились, ладони взмокли. А мысли, как назло, все вылетели. Она сотни раз проигрывала в голове их разговоры, но сейчас не могла вспомнить ничего. Язык будто присох.

Положение исправил парень с позеленевшим лицом. Его под руки вывели из зала двое мужчин. Парня в ту же секунду согнуло пополам и вырвало. Рита и Дуглас шарахнулись в сторону.

— Мда-а-а, — протянул Дуглас. — А контингент и не меняется.

Будь как тетя Кейси, будь как тетя Кейси. Рита кивнула в сторону банкетного зала и сказала с чрезмерным весельем:

— Присоединяйся! Потанцуем? Когда же еще мы сможем провести вечер не как коллеги, а как друзья?

Дуглас задумчиво прищурился. Рита почти уверена, что он вот-вот согласится. Но того бедолагу снова вырвало, и это изменило настроение Дугласа.

— Нет, Рита, я, пожалуй, пойду, — сказал он сухо.

— Ты слишком скучен для этого? — передразнила его Рита.

Тот улыбнулся и ответил:

— Это твой праздник, веселись.

За спиной раздался взрыв смеха. Пьяная туша навалилась на Риту и гаркнула в самое ухо:

— Ну что, идем к Сандерсам?!

Каллен обдал горячим духом всех видов алкоголя, древесными нотками парфюма и, кажется, шоколада. О, нет, ну почему именно сейчас?

— Ду-у-углас, какими судьбами? — с вызовом протянул Каллен.

— Вижу, ты отрываешься на полную катушку? — все тем же сухим тоном отозвался Дуглас.

— Имею право, чего и тебе советую.

Каллен глотнул шампанского прямо из горлышка темной бутылки. Предложил напарнику. Тот лишь помотал головой и переложил пиджак в другую руку.

— Следую совету старшего и умудренного опытом поколения. Сам мистер Флауэр наказал веселиться до упаду. Ик!.. Ой, прос-с-стите… — выдавил Каллен.

— Кто? — не понял Дуглас.

— Ну этот в костюме с цветочками.

— Саммер, — поправила его Рита.

— Точно, Саммер! Видал, какой фейерверк он отгрохал?

Дуглас поймал взгляд Риты. Сдержанно кивнул и удалился, на ходу надевая пиджак. Тонкий аромат холодного парфюма еще витал в воздухе.

— Эх, Каллен-Каллен, чтоб тебя, — сказала Рита и покачала головой.

— Что? — спросил тот. — Я думал, нравлюсь тебе.

— Ты мне нравишься, но не тогда, когда приходишь не вовремя.

Из зала вывалилось пара десятков молодых людей и девушек.

— Идем? — спросил Каллен.

Рита посмотрела на повеселевших выпускников с расстегнутыми воротниками. На Каллена с каплями пота на висках. На зажатую в его руках бутылку шампанского. Была не была. Этот вечер обязан запомниться — не каждый день становишься в числе лучших выпускников военной академии Ее Величества.

— Идем! — сказала она.

Рита выхватила шампанское. Сделала глоток и потрепала парня за волосы.

— Другое дело, Боунс!

Глава 3 о происшествии, с которого все и началось

«Быть одному — тяжкое бремя. Но оно может дать тебе силу. Приди ко мне, и я награжу тебя ею».

Фрост супился больше обычного. Он мял обрывок бумаги и курил. Подполковник крайне редко позволяет себе дымить в присутствии подчиненных. И то, что он делает это сейчас, в своем кабинете (не на террасе и не улице) доказывает, что новости безрадостные.

Рита вопросительно переглянулась с Клэр. Та в ответ пожала плечами. Выглядит немного уставшей. Легкие тени лежат под глазами, движения как у сонной мухи. Видимо она вчера хорошо позабавилась.

Ей, конечно, не видать официального приглашения на день выпускника, но Каллен не оставил коллегу без праздника. Рита смутно помнила, как под утро добралась до дома. Кто-то завис у Сандерсов на квартире, кто-то поехал по домам, а кто-то за выпивкой. Клэр пришла в самый разгар вечеринки — чуть за полночь. Ее грудной смех разбавил взвизгивания девчонок и гогот парней. Кажется, играли на спор, кто сколько раз поднимет чугунный утюг. Клэр, конечно, выиграла…

Как долго ей удалось сегодня поспать, по виду и не определишь. Похоже, Клэр и вовсе не спала. Впрочем, для нее это привычное дело. Ночные смены, возня в машинном цехе до утренней зари уже шестой год подряд только укрепляют дух и тело этой девушки. Она выглядит все мужественнее, да и руку пожимает совсем не по-женски.

Дуглас разместился справа от Фроста. Всегда подтянутый, как струна.

Каллен совсем разбит. Подпирает голову, будто та вот-вот отвалится. Вчера у Сандерсов он не только изрядно набрался, но и заработал. Собирал ставки на то, кто выиграет в армрестлинге — Клэр или любой парень. Стоит ли говорить, кто остался в наибольшем выигрыше?

Пауза затянулась. Рита занервничала и хотела уже начать разговор, но поймала холодный взгляд Дугласа и осеклась. Фрост поднял глаза, красные — не то от недосыпа, не то от нервов. А может от того и другого. Он последний раз затянулся, потушил окурок в темной пепельнице и прочистил горло.

— Не хотелось мне начинать новую эпоху нашего сотрудничества с таких новостей, но, к сожалению, это не от меня зависит. Ибо сверху поступил вопрос… гкхм-хм. А вопрос состоит в том, что спать спокойно мы сможем нескоро, — сказал подполковник.

Рита от волнения начала кусать ногти. Дурацкая привычка, никак не получается от нее отделаться. Клэр застыла, а Каллен проморгался.

— Поступила информация, — начал подполковник, — вчера около полуночи совершено проникновение в дом бывшей супруги мэра Коллинз. Все вы прекрасно помните миссис Коллинз. Ничего не украли, но оставили вот такую метку.

Фрост развернул клочок бумаги и продемонстрировал остальным. Две красных скрещенных молнии пронзают розу. С ее лепестков слетают кроваво-красные капли.

— Это же метка патриотов, — вякнул Каллен и виновато осекся. — Я хотел сказать, жителей Старого Лондона, что не пожелали покидать город после пожара шестьдесят восьмого.

Патрон поморщился как от зубной поли.

— Спасибо, мистер Хоуп, за пояснение, — сказал он. — Это бы и ребенок смекнул. Другое дело, при каких обстоятельствах метка оставлена. Миссис Коллинз утверждает, что отправилась в постель незадолго до полуночи, так что уснуть еще не успела и обязательно услышала бы звон разбитого стекла или скрежет ключа в замке. Но, по ее словам, в доме была идеальная тишина, присущая губернаторскому кварталу.

В самом деле, в губернаторском квартале гораздо тише, чем в других районах Нового Лондона. Квартал на то и губернаторский, что регулярно патрулируется полицейскими, да и мимо главных въездных ворот не проскочишь.

— Потерпевшая утверждает, ее дом на несколько секунд озарил яркий свет, как от тысячи солнц, что каждую трещинку можно было разглядеть. Миссис Коллинз на пару минут потеряла ориентацию, не сразу поняла, что происходит. А как пришла в себя, направилась в гостиную, где на нее набросилась некая механическая штуковина, которая и доставила эта послание.

— Что за штуковина? — оживилась Клэр.

— Криминалисты перехватили и опечатали весь дом, так что пока нам соваться в следствие никто не даст, — ответил Фрост и развел руками.

Клэр цокнула.

— Но кое-что мне удалось позаимствовать, — дополнил подполковник.

Он достал из выдвижного ящика металлическую коробочку размером с кулак.

Дуглас передал коробку Клэр. Она повертела коробку, понюхала и поставила перед собой. Взгляд стал сосредоточенным, глаза сузились.

— Это обычная гальваническая батарейка, — заверила Клэр. — Ее используют повсеместно. Другое дело, что выглядит она так, будто перекочевала к нам из далекого прошлого. Ей лет двадцать — не меньше.

— Именно, — сказал Фрост и поднял палец. — А в какой части города последние двадцать лет нет никакого прогресса?

— Но это еще ничего не значит, — парировала Рита. — Этот прибор мог заваляться у кого угодно на чердаке или в подвале. Да любой мальчишка мог соорудить летающую штуковину, прикрепив эту дурацкую записку.

Уголки губ подполковника дернулись. Он потер лысину.

— Это первое, что я сказал, оказавшись на месте преступления. Но несостыковок здесь хватает. Во-первых, — он отогнул пухлый палец, — сияние. Ни одним фонарем такое не организовать.

— Фейерверк? — предположил Каллен.

Фрост помотал головой.

— Ни хлопков, ни взрывов, — ответил он. — Потерпевшая это подчеркнула. Во-вторых, все окна и двери были заперты. А это значит, что злоумышленник или умеет проходить сквозь стены, или…

— Находился в доме миссис Коллинз, — закончила за него Рита.

Подполковник поднял указательный палец.

— Но миссис Коллинз утверждает, что отослала прислугу в гостевой домик, и самолично заперла парадный вход, вход в сад и черный вход, — Фрост выдержал паузу. — И наконец, третье, механическую штуковину мне не дали осмотреть. В дом потерпевшей согнали половину подразделений Ее Величества.

— Дык, тоже мне диковинка, — усмехнулся Каллен. — Она же полоумная Тереза.

Фрост одарил его ледяным взглядом.

— Кгхм… простите, — поправился Каллен. — Я хотел сказать, миссис Коллинз — женщина с характером. Не дай Бог ей перечить. Неудивительно, что с мэром они разбежались. Чудо еще, что их брак продержался почти десять лет.

Миссис Коллинз действительно — дама, мягко говоря, крутого нрава. Молодой Рита ее и не помнит, но говорят, та была милейшая и добрейшая женщина во всем Лондоне. Все переменилось после страшного пожара восемнадцать лет назад, который свел с ума не одно семейство Великобритании. У кого-то сгорели родители, у кого-то — дети. Мало кого трагедия обошла стороной. По сей день о том пожаре напоминают сгоревшие дотла кварталы, покрытые копотью стены, дворы, обугленные камни, трухлявые пни, угольно-черного цвета. Все это осталось к северу от Темзы или в Старом Лондоне, как его теперь называют.

Новый Лондон вырос относительно быстро. И сейчас строительные работы ведутся то здесь, то там. Столица государства требует новых спальных районов и рабочих кварталов. Правда не все потерпевшие поспешили в новые дома. Тысячи людей остались в затхлом и разрушенном Старом Лондоне. Кто-то из принципа, кто-то из страха перемен, а кто-то просто не видел смысла жить в новом городе, потеряв тех, кто и создавал этот смысл. Их называют патриотами.

Миссис Коллинз чудом спаслась от пожара, бушевавшего четверо суток. Говорят, во время эвакуации она встретила будущего супруга и мэра Нового Лондона. Мэтью Коллинз участвовал в разборе завалов и спасении пострадавших. Спасти, разумеется, удалось не всех. Среди погибших и пропавших без вести числились сын и муж тогда еще миссис Берджес. Так, за один день эта женщина стала вдовой и бездетной матерью.

С тех пор у нее мания преследования, будто бы ее одолевает призрак сына. Она все реже бывает на людях, все меньше доверяет прислуге. Является частым визитером кружков спиритуалистов. Пускает в дом гадалок, экстрасенсов всех мастей. Совместных детей с мэром они так и не нажили. Собственно и брак на этой почве затрещал по швам.

Но вот загадка — никто из знакомых Терезы Коллинз слыхом не слыхивал ни о каком сыне. В глаза его не видел. Это породило волну слухов, что Тереза не в себе. И что ее брак был по расчету. Кто как не мэр может ускорить поиски пропавшего пасынка? Было бы кого искать… Так ее за глаза кличут Полоумная Тереза.

Фрост отмахнулся, и буркнул, что не нам судить.

— Весь губернаторский квартал переполошили, но велели держать язык за зубами, — дополнил он.

— Ага, закрыть рты жителям полусотне элитных домов? — брякнул Каллен и закатил глаза.

— Дело не в этом, — подхватил Дуглас. — А в том, зачем такая секретность? Если бы это оказалась глупая шутка, посудачили бы и забыли. Но наш случай не похож на шутку. Метки патриотов давно не появлялись.

— Именно, — повторил подполковник. — Поэтому десяток агентов уже слоняются по Старому Лондону. К вечеру будут первые доклады — обсудим сразу же. Вам всем задание — напрячь мозги, держать ухо востро. А вам, младший капрал Эткинс, держать со мной связь. Как что-то выясните о механизме, сообщить мне.

— Есть, — отчеканила Клэр и кивнула.

— Как насчет того, чтобы переговорить с потерпевшей? — подал голос Дуглас.

— Не сейчас, сержант, — сказал Фрост. — Пока каждый угол в имении миссис Коллинз не обнюхают, разговаривать с потерпевшей запрещено.

Дуглас поиграл желваками, но спорить не стал. Он снова вытянулся как по струнке. Черты лица заострились — порезаться можно.

— И последнее, — добавил Фрост, — местные бумагомараки уже наслышаны, в чем дело. Слоняются по пятам, вынюхивают, падлюки. Так что меньше болтовни вне стен нашего корпуса.

— Прошло уже несколько часов после происшествия, — заметил Каллен. — Чудо какое-то, что пресса не пестрит заголовками о странном явлении.

Подполковник глубоко вздохнул и пробормотал, что еще не вечер.

— Но самое поганое, — сказал он, — что все это произошло накануне открытия нового моста. А мистер Коллинз вложил в этот проект такую сумму, что ноликов не хватит.

— Думаете, это диверсия? — отозвался Каллен.

— Я пока ничего не думаю, — ответил Фрост. — Поспешные выводы погоды не сделают.

— В какое время планируется открытие моста? — спросил Дуглас.

— В пять вечера. Вы и мисс Боунс пойдете туда со мной. Хоуп — вы на подмогу мисс Эткинс. Вопросы?

— Сэр, — обратилась Клэр. — Насколько мне известно, одним из проектировщиков нового моста является профессор Брукс. Передайте мои поздравления.

— Добро, — сказал Фрост и кивнул.

Затем окинул взглядом подчиненных — больше вопросов не прозвучало.

— За работу, бойцы!

***

У ограждений толпятся сотни зевак. Даже палящее (в Новом Лондоне-то?) солнце не загнало тонкокожих дам по домам. Кружевные зонтики пестрых расцветок перекрывают обзор, вызывая гомон недовольных, а как следствие — конфликты.

Преклонного возраста женщина грудью подпирает металлическую ограду, зажимая подмышкой собаку, размером с крысу. Шавка дрожит, сверкает непропорционально большими глазами и скулит.

Полицейские едва сдерживают напор лондонцев, желающих воочию лицезреть новое сооружение города.

По проекту новый мост должен облегчить движение в городе, а также переместить поток с главных улиц на кольцевую трассу. И, конечно, освободить площади и дворы от шума, навоза, пыли и ругательств.

В двадцати шагах от ограждений наспех сколотили сцену. Четыре фотографа уже караулят лиц первой величины. Рита и Дуглас растворились в толпе.

«Не мне вам говорить, что делать», — буркнул подполковник и двинулся к сцене. Рита приняла личину зеваки, повторяя про себя: «Веди себя как тетя Кейси». Поддерживала непринужденные разговоры, но бдительно наблюдала за людьми. Украдкой поглядывала в сторону Дугласа.

Тот прикинулся скучающим джентльменом. Дама слева от него уронила перчатки. Дуглас наклонился и с учтивой улыбкой протянул их женщине. Та улыбнулась в ответ, что-то проворковала. У Риты кольнуло в груди.

Успокойся, ты на службе. Усилием воли она заставила себя отвернуться от сероглазого красавца и стала обмахиваться веером.

На сцену поднялись музыканты — оркестр из двенадцати человек. Зазвучал гимн, а после голос ведущего. Он поприветствовал зрителей, подчеркивал значимость нового сооружения любимого города и так далее. Официальные речи всегда звучат одинаково — можно и не вслушиваться. Единственную речь, которая стоит внимания, вчера вечером произнес мистер Саммер. Вот уж кто не скупится на сердечные слова.

Мистер Саммер — частый герой фотоснимков в прессе, которой зачитывается тетя Кейси. Гость каждого значительного мероприятия города. Как щупальца запустил руки и деньги во все сферы города.

То он инвестирует в строительство главных сооружений Нового Лондона, то активно занимается благотворительностью. То откровенничает с ведущими колумнистами о современной моде, женской красоте и этикете настоящего джентльмена. Одним словом, чудак, за которым закрепилась слава ньюлондонского денди.

Женщины тают при его появлении, что произошло мигом позже. Рита успела моргнуть, как в толпе волной разошлось «Ах». Щеки дам порозовели. От мечтательных улыбок и взмахов вееров рябило в глазах. Рядом с ведущим нарисовалась фигура мужчины (между прочим, завидного холостяка всего Лондона) в костюме в черно-красную клетку. Черный воротник, рубашка, туфли и трость. Что душой кривить, выглядит Феликс Саммер эффектно.

Волосы слегка разлохматились от ветра, а голубые глаза заскользили по толпе.

Надо же, а выправка как у военного. Рита подалась вперед и поймала себя на том, что и сама залюбовалась этим денди. Она бегло осмотрелась. В глазах женщин читалось благоговение, будто перед ними стоит не эксцентричный франт, а Иисус Христос. А вот мужчин в толпе почти и не видно. Они отводят глаза, изучают носки туфель, ногти — пялятся куда угодно, только не на сцену.

Ведущий пригласил мистера Саммера к громкоговорителю. Оглушительные овации зазвучали прежде, чем этот модник успел открыть рот. Его лицо озарилось улыбкой.

— Дамы и господа, — начал он. — Леди и джентльмены. Жители и гости любимого города. Самые умные и напыщенные речи вы услышите от других важных лиц. Это прерогатива серьезных чиновников — говорить скучные слова, которые пролетают мимо ушей. Но все делают вид, будто серьезнее и ценнее ничего в жизни не слышали.

В толпе захохотали. Рита улыбнулась — все же попала под обаяние этого денди.

— Порой создается впечатление, что наши чиновники и гигиенические процедуры совершают с таким же серьезным видом, с каким произносят одинаковые речи, — продолжил он. Хохот стал громче. — Я не чиновник, и не вхож в высшие эшелоны власти. Я такой же житель Нового Лондона, как и вы все. Поэтому я просто скажу, что люблю этот город всем сердцем. Я вижу его красоту в каждом здании, в каждом цветке на лужайке, где играют ваши дети. В каждом окне, из которого жены высматривают своих мужей. В щебетании птиц, лае собак и мурчании котов. В каждой улыбке, что вы сейчас дарите мне и Новому Лондону.

Дамы в толпе еще больше покраснели. Некоторые даже помахали этому эксцентрику, и он ответил тем же.

— И, конечно, я вижу красоту в каждом сооружении, что совершенствует город и облегчает нашу жизнь. Любите этот город больше, чем кто-либо другой. Ведь именно биение ваших горячих сердец задает ритм Новому Лондону, — закончил мистер Саммер и воздел руки к толпе.

— Похоже, этот джентльмен выиграл в конкурсе бродячих артистов, — проворчал Дуглас, появившись как из ниоткуда. — Вечно своими выходками превращает серьезное мероприятие в клоунаду.

— А по-моему он мил и обходителен, — сказала Рита с улыбкой. — Женщины любят таких.

Дуглас отвел глаза и что-то буркнул себе под нос. Другие мужчины в толпе тоже шевелили губами, глядя на Саммера из-под нависших бровей.

Ведущий представил мистера Брукса, как «гениального изобретателя девятнадцатого столетия». Приземистый мужичок лет шестидесяти, с сутулыми плечами и залысиной, окруженной седыми волосами поплелся к громкоговорителю. По пути дважды запнулся и чуть не упал. Он промямлил что-то невнятное и короткое «поздравляю». С беспомощным взглядом принял бутылку шампанского из рук ведущего. Феликс Саммер не растерялся, что-то шепнул Бруксу.

Вместе они натянули веревку, что обмотала горлышко бутылки. Размахнулись и выпустили ее. За короткий миг бутылка описала дугу и вдребезги разбилась об опору моста. Брызги и стекло посыпались в реку. Толпа зашумела, зазвучал оркестр. По мосту поехал автомобиль, за рулем которого приветственно махал мэр Коллинз.

— Обошлось без нудных церемоний, — шепнул Дуглас и тронул Риту за локоть. — Нам пора идти.

Пара брела поперек толпы. Дуглас сыпал извинениями, а Рита — улыбками. Краем глаза она заметила, как профессор Брукс все же упал, когда спускался со сцены.

И чего Клэр в нем нашла? Она боготворит этого коротышку, называет гением. Ее глаза округляются, а слова восхищения льются потоком из обычно немногословного рта при одном упоминании о профессоре. Чудаковатый, неуклюжий, похоже, он в лаборатории бывает дольше, чем на людях. Возня с механическими изобретениями заменяет живое общение.

«Он — гений, — пробасила бы Клэр. — Может выглядит он как чудак, но какие знания хранит его голова. А какие приборы выходят из его рук!»

Да, Клэр, если ты и дальше будешь грезить механикой, то и сама станешь похожей на своего обожаемого профессора. Рита представила высоченную Клэр с всклокоченными волосами и странной походкой. В общем-то, ничего и не поменяется.

Ход мыслей оборвал голос патрона. Дуглас уже держал отчет об увиденном. Фрост дважды кивнул, цепким взглядом обводя толпу.

— Продолжайте в том же духе, — буркнул он и скрылся среди шляп и пиджаков.

Рита опомнилась. Ты на службе, очнись уже! За витание в облаках звание не дают — соберись!

Она откинула каштановые локоны на спину и заскользила между зеваками. Ограждения убрали. Ньюлондонцы рассыпались по брусчатке. Зашумели двигатели кэбов. Зацокали копыта, заскрипели колеса.

Бип-бип-биииип! Десяток автомобилей с протяжным гулом клаксонов поехали по новому мосту. Женщины махали платочками и смеялись. Дети прыгали, пытаясь разглядеть диковинку.

Разноцветные платья и кружевные зонтики походили на улей, среди которого виднелся красный костюм в черную клетку. Женщины протягивали блокноты, обрывки газет, открытки. Мистер Саммер оставлял автографы, наклоняясь к дамам, чтобы расслышать, какое имя написать на клочке бумаги.

— Что ж, — фыркнул Дуглас, — когда в Лондоне случится очередной катаклизм, погорят все цирки, здесь будет кому заменить клоунов. Бородатых клоунов.

— Дуглас, — с укором одернула его Рита.

Тот скрестил руки на груди и поджал губы. Рита покачала головой и поймала взгляд Саммера. Большие голубые глаза смотрели прямо на нее. Денди не глядя вернул открытку с автографом даме в зеленом манто, которая тут же запечатлела поцелуй на бумажке.

— Амрита Боунс, — сказал Саммер и протянул ладонь.

Рита распахнула глаза и не могла поверить в происходящее. Дамы отступили на несколько шагов и оценивающими взглядами одарили незнакомку.

Не помня себя, Рита протянула ладонь в ответ. Саммер наклонился и поцеловал ее, защекотав бородой.

— Простите, мистер Саммер, — еле выдавила Рита. — Никто не называет меня полным именем. Откуда вы…

— Все знаю? — спросил тот и выпрямился. — Это мое маленькое увлечение.

— Коллекционировать редкие имена? — вставил Дуглас.

Рита уже и забыла о его существовании.

— Вроде того, — мягко ответил Саммер. — Поздравляю.

— С чем? — не поняла Рита.

— С повышением в звании, капрал Боунс.

В груди Риты будто фейерверк взорвался. Ну же, держи себя в руках!

— Спасибо, — пролепетала Рита. — Право слово, мистер Саммер, но ведь об этом стало известно только вчера.

— Вчера, — повторил Саммер. — Целые сутки прошли после этого события. Мы живем в эпоху перемен, когда события теряют актуальность за пару часов. Новый век — новые скорости.

Скрывать удивление Рита уже не пыталась. Она стояла с приоткрытым ртом и не знала, что ответить. Саммер заметил ее замешательство. Видимо привык, что женщины вянут перед ним как рыбы. Таращатся безумными глазами и немо открывают и закрывают рты.

— Я читал вашу дипломную работу, — добавил Саммер. — Такого глубокого анализа и дотошной критики о роли женщины, равноправии я еще не встречал нигде. Все эти социологические исследования, знаете, навевают скуку. Слишком стараются обойти острые углы, подлизываясь к власти. Но ваша работа — выше всяких похвал. Вы так смело подчеркиваете значение женщины как миротворца, чья роль зачастую обесценивается. Заявляете, что риски мужчин и женщин на войне одинаковы. А ваши идеи равенства прав и оплаты труда…

Саммер прервался и покачал головой. Рита же невольно сглотнула — в горле образовалась пустыня Сахара.

— Я предложил членам экзаменационной комиссии послать вашу работу в «Двухнедельное обозрение». Так что вполне возможно, имя Амриты Боунс еще долго будет звучать в политических и исторических кругах.

— Имя Риты Боунс, — вставил Дуглас, — будет звучать в тех кругах, в которых положено по долгу службы.

— Да, — будто не расслышал его Саммер и продолжил, глядя на Риту. — Тадэуш сделал правильный выбор, наняв вас. Лучшая благодарность для него, разумеется, ваша успешная работа на защиту страны. Но я все же осмелюсь дать вам совет.

Саммер наклонился ближе и понизил голос:

— В борьбе за правое дело не забывайте обращать внимание на мир. Он подарит вам еще много открытий.

— Спасибо, мистер Саммер, — пролепетала Рита.

Хотя на самом деле хотелось сказать: «Откуда вы все знаете?».

— А, Фил, доброго дня, — зазвучал знакомый голос.

Лысина подполковника блеснула из-за спины Дугласа, который все это время пялился куда угодно, только не на собеседников.

— Тадэуш, — сказал Саммер и кивнул.

Мужчины пожали руки. Фрост мельком взглянул на пару своих сотрудников.

— Я как раз хвалю твою подопечную, — сказал Саммер. — Достойные кадры подбираешь.

— На это у меня нюх, сам знаешь, — ответил Фрост. — Как и у тебя на всякие сплетни.

— Ты как всегда прямолинеен, Тадэуш.

Затем Саммер обернулся к Рите, мягко сдавил ее ладонь и сказал:

— С огромным удовольствием сообщу вам о решении комиссии по вашей дипломной работе. Позвольте мне угостить вас ароматным кофе при будущей встрече.

— К-конечно, — машинально ответила Рита.

Ясные голубые глаза еще пару мгновений смотрели на нее. Затем Саммер надел цилиндр, коротко кивнул Дугласу и отошел с Фростом в тень деревьев.

— Кофе, — буркнул Дуглас, — какой идиот пьет кофе в Новом Лондоне? У нас страна чая и табака.

Рита стряхнула наваждение после неожиданного разговора. Голос Дугласа звучал как с противоположного берега Темзы.

— Прости, что? — переспросила Рита.

— Ты ведь ради приличия согласилась?

Хитрый смех тети Кейси зазвучал в голове. Рита слегка сощурилась и сказала:

— А разве этично даме, сказав «да», позже сказать «нет»? Кажется, это называется «крутить хвостом».

Дуглас с шумом вздохнул и покосился на удаляющуюся фигуру в красном клетчатом костюме.

— И что в нем такого? — буркнул он.

В отдалении низкий лысый мужчина что-то втолковывал высокому господину, буравил глазами исподлобья — разве что дырку во лбу не проглядел. Но высокий господин все улыбался сквозь бороду и не отводил взгляд.

— Он из того редкого типа людей, кто не боится смотреть в глаза, — ответила Рита.

Глава 4, в которой Полоумная Тереза пускает к себе в дом

— Докладывайте.

— На открытии нового моста обошлось без сюрпризов, — начал Дуглас. — Подозрительных разговор и взглядов, как всегда хватало, но ни одного тревожного звоночка не прозвучало. Возможно наши подозрения о диверсии напрасны.

— В нашей работе ни одно подозрение не бывает напрасным, — ответил Фрост. — Капрал Боунс, есть что дополнить?

Рита пожала плечами и ответила:

— Все спокойно, будто накануне и не было вторжения в имение миссис Коллинз. Даже пустых сплетен об этом не слышно в толпе. То ли журналистам крепко зажали рты, то ли открытие нового моста куда интереснее странностей губернаторского квартала.

— Это и подозрительно, — прищурился Фрост. — Агенты, что нарыли?

— Две дюжины писак шныряют по губернаторскому кварталу под видом местных жителей или их гостей. Выглядит крайне нелепо, — начал худющий мужчина сиплым голосом.

На нем рабочая одежда трубочиста. Сажа крепко въелась в кожу на лице и под ногтями. А запах от одежды, самый что ни на есть натуральный.

— Еще столько же дежурит у дома потерпевшей, — продолжил он. — Та дверей не открывает, никого не впускает, на вопросы отвечать отказывается. Информация просочилась, но настолько крошечная, что журналисты ничего не могут высосать.

— Надо отдать ей должное, — вставил второй агент в опрятной одежде извозчика для высоких господ. — Миссис Коллинз держит оборону стойко. Нам она тоже дала от ворот поворот.

На этом агенты удалились. Фрост перевел взгляд на Клэр и сказал:

— Младший капрал Эткинс?

— Как я уже сказала утром, эта обычная гальваническая батарейка, которой лет двадцать от роду, — ответила Клэр. — Но одну любопытную деталь все же удалось обнаружить. Патиновый налет, частицы ила. Будто батарею держали в сырости.

— У нас весь Лондон пропах сыростью.

— Да, но в нашем случае это немыслимо. Любой мало-мальски соображающий человек скумекает, что хранить механизмы, батареи, запчасти в сырости нельзя. Это их погубит, выведет из строя. Починкой тут не отделаешься.

— Ближе к делу.

Клэр выпрямилась на стуле и положила руки перед собой.

— У меня две версии, — сказала она. — Или горе-механик ничего не смыслит в технике. Или у него просто нет лучшего выбора для хранения запчастей.

Фрост насупился и кивнул. Похвалой подполковник никогда не сыпет. Только в особо торжественных случаях и на празднование Нового года. Так что даже такой кивок считается одобрением.

— Хоуп?

Каллен разве что не подпрыгнул. Глаза заблестели. Изо рта будто пробка вылетела.

— Я придерживаюсь второй версии Эткинс, — затараторил Каллен. — Мне удалось навести кое-какие справки о летающем механизме, который хранится в лаборатории криминалистики. Выяснилось, что детали механизма испорчены ржавчиной, хотя сам механизм — лучший пример инженерной мысли. Такого даже на Ежегодной выставке не найти.

Клэр одарила его ледяным взглядом и процедила сквозь зубы: «и ты молчал?».

— Сам механизм запрятали подальше от любопытных глаз и рук. Сегодня к вечеру на нем уже появится гриф секретности. Постараюсь добыть чертеж или фотоснимок штуковины сегодня-завтра.

— Как ты… — начала Клэр.

Но подполковник ее перебил:

— Сразу с докладом ко мне.

— Есть! — отчеканил Каллен. И, понизив голос, пояснил для Клэр, — у меня свои связи.

Та лишь фыркнула.

Подполковник забарабанил пальцами по столешнице. После коротких раздумий он выдал:

— Мой источник сообщил, что в Старом Лондоне без перемен. Метку патриотов уже давно никто не рисует и не отправляет в качестве послания о грядущей вендетте. Город живет своей жизнью. Известный вам мэр Хилл все еще делает видимость своей работы. В общем все по-старому. И это меня настораживает.

— А что тут настораживает? — оживился Каллен, услышав слово «патриоты». — Прогресса там никакого, только серость, уныние, вечная сырость и туманы. А еще полное отсутствие надежды. Удивительно, что Хилл еще не свалился со своего трона в темную гниль Темзы.

Клэр шикнула на него. Каллен в ответ сверкнул глазами. Так-то он прав. В Старом Лондоне после давнишней трагедии ничего не изменилось. До сих пор, когда ветер дует с севера, в Новом Лондоне ощущается запах гари и тоски.

Мэр Хилл самолично назвался таковым. До пожара он работал то ли пекарем, то клерком — за давностью лет уже и не разобрать. А как Лондон охватила паника и море рыданий по погибшим, Хилл основал организацию помощи пострадавшим. Ее деятельность состояла в переписи тех, кто решил остаться в городе. Никто Хилла всерьез не воспринимал, но спустя пару недель после пожара гуманитарную помощь помогал раздавать именно он. В закопченный и заваленный руинами город никто из чиновников не торопился. Так Хилл стал называться мэром Старого Лондона. Хотя, конечно, никакой он не мэр. Так лишь, мелкая сошка, которую большие дяди подкармливают, чтобы не высовывался без дела.

Первый год после пожара то тут, то там вспыхивали беспорядки на почве классового неравенства. Кто-то захотел срочного возрождения Лондона из пепла. Кто-то просто не знал, куда себя деть, вот и выходил на митинги. А кто-то на этом неплохо наживался, получая дивиденды, гуманитарную помощь, чтобы заткнуть рты недовольным.

Никто Старый Лондон не запирал, не огораживал. Наоборот, потерпевшим усиленно помогали с жильем и трудоустройством. Но эти принципиальные люди настолько привязались к укладу вещей, что сдвинуть их с места могла только новая катастрофа. Скорее всего, потоп. Смыло бы волной в сторону Нового Лондона, может и осели бы где-нибудь под мостом.

Патриотами называют тех, кто остался верен Старому Лондону. Разумеется, это неофициальное название. Пожилых с каждым годом становится все меньше. Зато неполиткорректной молодежи, маргиналов и беспризорников хватает. У них выстроилась своя иерархия. Разумеется, под каблуком мэра Хилла.

Когда гуманитарной помощи не хватало, Хилл через сеть хитроумных каналов связывался с правительством Нового Лондона. Получив отказ, собирал свору стойких молодцев и отправлял громить кварталы Нового Лондона. Всюду, где прошлись патриоты на дверях, стенах, даже помойных ведрах алой краской оставался знак — две перекрещенных молнии пронзают «плачущую» розу. По их мнению, это символ того, как высшие силы (или власть) топчет ростки благоразумия и красоты Старого Лондона. Правда ни красоты, ни благоразумия в поступках самих патриотов не наблюдалось.

За последние лет семь стычки практически сошли на нет. Всех все устраивает. Хилл особо не зарывается, бюджет Нового Лондона не утекает сквозь дыру. Да и некогда молодые и голодные мальчишки уже выросли. Стали дяденьками, которым размахивать дубинками и устаревшим оружием в тягость.

Но послание есть, метка патриотов — вот она на столе подполковника. Значит, еще теплится недовольство в Старом Лондоне.

— Хорошо, — нарушил тишину Фрост. — Задания те же, держите ухо востро и следите за языками. Вопросы?

— Сэр, — обратилась Рита. — Как насчет беседы с потерпевшей?

— Рита, ты не что не слышала? — с несвойственной резкостью сказал Дуглас. — Миссис Коллинз на ярд к своему порогу не пускает.

— Это потому что вы нахрапом берете, — парировала она. — Миссис Коллинз, какой бы нрав ни имела, в первую очередь, женщина. И вести себя с ней нужно соответствующе.

— Предложения? — спросил Фрост.

— Я схожу к ней. Поговорю как женщина с женщиной. У нас есть общая тема для разговора.

Подполковник мигом сообразил, что говорит она не о вчерашнем инциденте.

— Добро, — сказал он. — Возьмешь с собой Флоулеса.

— Нет! — почти взвизгнула Рита, чем вызвала удивленные взгляды. — В смысле, мне не нужна поддержка. Разговаривать по душам легче, когда нет посторонних ушей.

— Одну тебя не пущу, — с отцовской заботой сказал Фрост.

— Тогда пошлите со мной Хоупа. Он хотя бы не теряется в разговорах с дамами.

Колкий взгляд Риты наткнулся на стену непонимания Дугласа. В серо-голубых глазах вроде вспыхнул огонек или показалось.

Каллен же расплылся в улыбке и ответил:

— Что правда, то правда. Не существует такой женщины, к которой я не смог бы подобрать ключик.

На это он показушно-лениво потянулся, косясь на Клэр. Ты лишь закатила глаза и буркнула что-то вроде «ну-ну».

— Идет, — одобрил Фрост. — Не тяните с докладом.

***

Губернаторский квартал бликует чистейшими окнами. Солнечные лучи превратили это место в картинку. Сочная зелень на аккуратно стриженых газонах, идеальной шарообразной формы кусты. Ухоженные ивы, молодые березы, ясень и ольха. Тротуары вымыты, что лишняя соринка не прилипнет к подошве обуви. Кованые решетчатые ворота, оградки палисадников контрастируют на фоне домов и дворовых построек, оштукатуренных будто вчера. При такой ясной погоде домики выглядят как игрушечные, а небо — как наклеенное. Ну чем не открытка?

Четыре улицы ведут к круглой площади, посреди которой расположен памятник бульдогу. Символ старой доброй Англии. Можно подумать, будто пожар восемнадцатилетней давности ничему лондонцев не научил. О какой дани былым поколениям может идти речь, когда зазевавшийся пекарь послужил причиной упадка бывшей столицы государства?

На другой стороне улицы садовники состригают траву и равняют кусты. Они приветственно кивнули, когда Рита и Каллен проходили мимо. Точнее Рита плыла, а Каллен шел чуть ли не вприпрыжку. Он без умолку что-то тараторил про его последние исследования, которые произведут фурор в механике и электрике. Про удачную вечеринку у Сандерсов, когда какой-то тип чуть не свалился с балкона второго этажа. Его удержал дурацкий бордовый пиджак, что перешел по наследству от деда. Рита же почти не слышала напарника. Она мысленно проигрывала диалог с миссис Коллинз. И в ее представлениях Каллен молчал в тряпочку или вовсе отсутствовал.

— Послушай, Кэлл, — перебила горячую тираду Рита. — Не мог бы ты на ближайший час стать глухонемым? Или хотя бы просто немым? Я хочу попросить тебя послоняться по кварталу, пока веду беседу с миссис Коллинз. Ты ведь не согласишься, да?

Каллен на миг застыл, поморгал белесыми ресницами и ответил:

— Да. То есть нет. Прости, не понимаю тебя. Ты же сама попросила Фроста отпустить меня с тобой, потому как я учтив с дамами.

Рита с виноватым видом отвела глаза и созналась:

— Вообще-то нет.

— Не понял.

— Понимаешь, Каллен, ты мне нужен для прикрытия. Если бы Фрост отправил со мной Дугласа, то миссис Коллинз и на порог бы нас не пустила. Уж очень он сух с женщинами. А ты, ну как это…

— Мягок с женщинами, есть такое, — просиял тот.

— Да, именно поэтому я прошу тебя поглазеть по сторонам. Познакомиться с неумехами-журналистами, которые прикидываются случайными прохожими. Выведаешь чего, а я с миссис Коллинз пооткровенничаю. Как девочка с девочкой, смекаешь?

— Так ты меня использовала, да? Все женщины одинаковые, — с наигранной обидой сказал Каллен.

Рита улыбнулась и мысленно поблагодарила Господа за такого понимающего коллегу.

— Я только задам тебе один вопрос, — прищурился Каллен. — Ты хочешь вызвать ревность Дугласа?

Щеки вспыхнули, и Рита молилась, чтоб это было незаметно. За пару мгновений в голове пронеслись тысячи возражений, которые звучали слишком по-детски.

— Да, Каллен, ты меня подловил, — сказала Рита, опустив глаза. Затем похлопала напарника по плечу и добавила, — и в этом мы с тобой похожи.

Она повернулась на каблуках и направилась к дому миссис Коллинз.

— Вообще-то я не горю желанием вызвать ревность Дугласа, — в спину добавил Каллен.

— А я и не о нем говорю.

Даже не оборачиваясь, она ясно увидела, как Каллен зарделся и старался спрятать смущенную улыбку.

Имение миссис Коллинз не очень большое по губернаторским меркам. Типичный трехэтажный особняк без витиеватых украшений и колонн в виде обнаженных титанов, что поддерживают балконы или красуются своим неприкрытым причинным местом у главного входа. Стены выкрашены в светло-бежевый цвет, в окнах задернуты темные шторы, на кованой решетке ворот облупилась краска. Два домика прислуги пустуют — на дверях амбарные замки.

Кроны дубов дают густую тень. Рита слегка поежилась и огляделась. Трое журналистов шастают неподалеку. Одна дама в нелепой шляпе с фиолетовыми перьями слишком долго ковыряется в сумочке. Мужчина в двадцати шагах от нее в задумчивости посасывает трубку, но дыма изо рта не выпускает. К нему-то и направил свои стопы Каллен. Еще один мужчина уже четвертый круг наворачивает возле декоративного пруда с золотыми рыбками. Прикинулся фотографом, что подбирает удачный кадр. На самом деле с его позиции лучше всего просматриваются окна в доме миссис Коллинз.

Ну что ж, пора действовать. Рита одернула пиджак, отбросила локоны на спину и нажала кнопку звонка. Тишина. Рита наклонилась, чтобы поправить застежку на туфлях и покосилась через плечо. Дама в шляпе с фиолетовыми перьями перестала копошиться в сумочке и перевела взгляд на девушку у калитки. Джентльмен наспех сунул трубку за пазуху, достал блокнот и что-то застрочил. Горе-фотограф чуть не уронил аппарат в воду и сдавленно чертыхался. Каллен уже хлопотал вокруг него, то и дело мешая обзору.

Рита позвонила второй раз. Из домофона послышался механический голос:

— Если вы из очередной газетенки, то лучше сейчас же проваливайте. Не то я вызову полицию.

— Миссис Коллинз, я и есть из полиции, — тихонько ответила Рита.

Пауза. Ладони в перчатках взмокли.

— Я уже все рассказала детективам, сыщикам и кому бы там ни было. Мне нечего больше добавить. Всего хорошего.

— Вы не так меня поняли, миссис Коллинз. Я пришла к вам не по поводу минувшего происшествия, — затараторила Рита. Затем медленно выдохнула и добавила. — Меня больше интересует ваш сын.

Снова пауза.

— Мой сын пропал много лет назад.

— Мне это известно. Но, кажется, у следствия есть ниточки, которые приведут к разгадке его исчезновения.

Это очень-очень рисковый блеф. Отчасти Рита сказала правду. Метка патриотов еще ничего не значит. Но ведь это можно назвать «ниточкой». Предугадать реакцию миссис Коллинз трудно. Одна мать не захочет говорить о почившем ребенка. Другая же и на смертном одре утверждает, будто ребенок не умер, а лишь пропал без вести. И, похоже, экс-супруга мэра как раз из таких.

Раздался щелчок, и калитка чуть скрипнула.

— Входите, — прозвучал тот же голос из динамика.

Рита толкнула калитку и застучала каблуками по мощеной дорожке. В миг, когда Рита обернулась, чтобы закрыть калитку, она заметила, что дама в шляпе шушукается с мужчиной, который минутой ранее посасывал трубку. А горе-фотограф скрылся за кустами жасмина. Каллен все кричал ему что-то вслед.

До порога дома оставалась пара шагов, как дверь слегка приоткрылась. Что ж, не стоило ожидать, что хозяйка дома распахнет двери и с радушием встретит гостью. Рита протиснулась в проем и оказалась в кромешной темноте. Пока глаза привыкали, она уловила движение справа от себя и старушечье дыхание. Чиркнула спичка, и вспыхнуло пламя.

Хозяйка дома поднесла зажженную свечу едва ли не к носу гостьи и прищурилась.

— Ваше лицо кажется мне знакомым. Мы не встречались раньше? — спросила она.

— Думаю да, миссис Коллинз. Меня зовут Рита Боунс. Я дочь Виктора Боунс и Сесилии Эванс.

— О-о, — только и смогла произнести женщина. В глазах мелькнуло сочувствие.

Миссис Коллинз отступила на шаг и добавила:

— Соболезную вашей утрате, мисс Боунс.

***

Хозяйка дома повела Риту темными коридорами в просторную кухню. Где бы они ни проходили, всюду царит мрак. Каждое окошко, каждая щель завешана или прикрыта мебелью.

Миссис Коллинз шаркала домашними туфлями и слегка сутулилась. Правда старость не убавила прыти. Для своих пятидесяти трех лет Тереза Коллинз — дама еще хоть куда. И пусть дряблая кожа на скулах обвисла, на шее собралась глубокими складками, а под глазами рисуются темные круги, женщина источает твердость характера. Про таких говорят, «она еще всех перевоюет».

Седые волосы собраны в неуклюжую прическу. Тонкие брови, как и семь лет назад, когда Рита видела миссис Коллинз в последний раз, по-прежнему придают лицу скептическое выражение. Правая бровь сильно изогнута, тогда как левая лежит чуть ли не параллельно подбородку.

Худые плечи и крупные бедра делают женщину похожей на грушу, что, впрочем, не мешает ей прилично одеваться, даже оставаясь наедине с собой в четырех стенах.

Белая блузка в полоску с воланами на манжетах, светло-серая юбка в пол и такого же цвета домашние туфли, чья стоимость явно выше стоимости тридцати пар женских туфель среднего качества.

— Простите, мисс Боунс, что вынуждена встретить вас в таких условиях, — сказала миссис Коллинз. — Все эти газетчики, сами понимаете. Слетелись как мухи на навозную кучу. Можно подумать, я в коровнике живу. Заглядывают во все углы и щели. Разве что калитку не облизывают. Хотя и до этого дело дойдет, не сомневайтесь.

Рита понимающе кивнула и присела на предложенный резной стул с высокой спинкой. Пока хозяйка хлопала дверцами буфета, заваривала чай и шуршала пакетами с печеньем, Рита огляделась.

Красивая люстра над головой, светильники на стенах, но миссис Коллинз жжет свечи. Округлое помещение имеет выход в сад. Но витражные окна дверей завешаны, кажется, простыней. Дорогие фарфоровые сервизы хранятся в серванте, но судя по слою пыли, из них давно не пили чай.

Бывшая супруга мэра расставила чашки, блюдца и пузатый чайник. Насыпала в вазочку леденцов и печенья.

— Сахару или молока?

— Нет-нет, спасибо, — отмахнулась Рита.

Хозяйка уселась напротив гостьи. Через секунду спохватилась, зажгла еще пару свечей и поставила по обеим сторонам стола.

— Из-за минувшего происшествия во всем доме совершенно вышла из строя система электричества, — сказала миссис Коллинз. — Газом я давно не пользуюсь. Да благо, свечи нашлись.

— Специалиста из электрической компании вызывать не хотите из-за… — Рита замялась.

Но миссис Коллинз и не нужно было договаривать. Она кивнула и пригубила чай, придерживая чашку за донышко.

— Эти писаки из желтых газетенок уже трижды ломились ко мне под видом полицейских, сантехников и даже иностранцев, которые якобы ищут дом дальнего родственника. Жевал тут трубку, да видать, табаку насыпать забыл. А на полицейских у меня глаз намечен, вмиг отличу даже в штатской одежде, — проворчала миссис Коллинз.

Рита выдавила улыбку и потянулась за печеньем. Кажется, с миндальным вкусом.

— Вас, мисс Боунс, я бы тоже приняла за полицейского. Уж очень ваша осанка неестественная, — добавила миссис Коллинз и поставила чашку. — Вам в позвоночник будто кол вставили. Редкая женщина, прогуливаясь на каблуках, сохраняет спину ровной.

Рита чуть дернула уголками губ. Она пригубила чай — смесь шалфея и шиповника приятно растеклась во рту.

— У меня хороший учитель, — ответила она.

— Ах, понимаю, — сказала миссис Коллинз. — Кассандра Темплтон знает, как преподнести себя. Ей бы школу женского очарования открыть — отбоя не будет.

Затем перегнулась через стол и заговорщицким тоном спросила:

— На картах еще гадает?

Тут Рита не выдержала и расхохоталась:

— О, да, еще как. Вдобавок астрологией увлеклась, что-то говорит про Марс в четвертом доме и Луну в трине к Южному узлу.

Миссис Коллинз улыбнулась. Морщинки паутиной расползлись по скулам.

— Я всегда знала, что эта дама не пропадет, — сказала она.

Над столом повисла секундная пауза. Рита мялась, не знала, как начать. В ее фантазиях разговор чуть ли не с порога уходил в нужную сторону. Но сейчас приходится проявлять максимум гибкости и осторожности. Миссис Коллинз не из тех, кого можно разжалобить слезливыми историями или ностальгией о былом.

Казалось, экс-супруга мэра и не торопит гостью. Бегает цепким взглядом по лицу Риты, локонам и остановилась на родинке над верхней губой.

— У Сесилии тоже была такая родинка и губы, как у маленькой девочки, — сказала миссис Коллинз. — Помню, как твой отец с ума сходил от нее. Плелся хвостом, где бы Сесилия ни появлялась. Говорил, мол, или я первым поцелую эту родинку, или застрелюсь. Горячий был человек, ох…

Миссис Коллинз подперла щеку ладонью и залюбовалась Ритой, как бабушка внучкой, что успела повзрослеть на семь лет.

— Чем ты сейчас занимаешься? Сколько мы не виделись? Лет десять?

— Семь, если быть точнее, — ответила Рита.

— Боже, ты даже говоришь, как твой отец. Виктор был дотошный, как муравей, который строит муравейник. Все нюхал книжную пыль, выискивая истину среди миллиона буковок. Вспыхивал как спичка, найдя ответы, и тут же в задумчивости тер подбородок. Будто пробовал на зуб, а истинный ли это ответ или липа скороспелая.

— Да, — засмеялась Рита. — Именно так он и говорил. А еще «травить туфту», «свинячья петрушка» и «чепухистика».

— Да, — повторила хозяйка.

Рита опомнилась и добавила:

— Я окончила Лондонскую военную академию. Вчера был выпускной.

— И ты, конечно, в числе отличников?

— Да.

— Отец бы тобой гордился. Он всегда хотел, чтобы ты пошла по стезе науки. И как же тебя занесло в военное дело?

Чашка дзынькнула об блюдце. Рита сглотнула и ответила:

— После смерти родителей я начала искать все, что можно было только найти о той катастрофе. Поезда просто так не сходят с рельс. Нынешние технологии слишком хороши, чтобы спихивать вину на человеческий фактор или Божью волю. Мне было трудно поверить в то, что их больше нет.

Слезы не потекли, нет. Рита давно их все выплакала. Но голос задрожал. И, кажется, это подействовало на хозяйку дома. Теплой морщинистой ладонью она коснулась Риты.

— Понимаю, детка, — мягко сказала миссис Коллинз. — Что и говорить, я сама такое испытала, когда Кристофер пропал.

На этом миссис Коллинз отвела глаза и глубоко вздохнула. Рита отставила чашку и забыла, как дышать. Только бы не спугнуть, только бы…

— Когда пожар охватил Лондон, началось сущее безумие, — продолжила миссис Коллинз. — Все эти люди, которые называли себя интеллигенцией, джентльменами, сбивали с ног детей, ослабших стариков. Топтали тех, кто упал в общей суматохе. А женщины то и дело, что орали, да увешивались драгоценностями, желая спасти, как им казалось, самое-самое. Дети визжали. Помню, одна женщина неслась по лестнице, прижимая младенца к груди. Какой-то нахал толкнул ее и даже не обернулся. Женщина повалилась, разбила голову, а младенец так и лежал, укутанный в теплое одеяло и кричал, кричал. Тот нахал даже не обернулся…

Голос миссис Коллинз осип и дрогнул на последних словах. Рита почувствовала, как комок подступает к горлу. Чтобы не раскиснуть, она сжала кулаки. Ногти больно впились в ладони.

— Кристофер был замечательным мальчиком, уникальным, — тем же осипшим голосом продолжила миссис Коллинз. — Да что там, каждая мать считает своего ребенка уникальным. Но Кристофер, он был совсем другим. Умным не по годам. Боже, он в свои десять знал столько, сколько все эти английские прохиндеи, что сидят в правительстве, не знают и сейчас. Порой у меня голова шла кругом от его размышлений. Поистине необычный ребенок.

— Вы помните, как все случилось? — осторожно спросила Рита.

Миссис Коллинз кивнула, в глазах заблестели слезы, подбородок задрожал.

— Мы тогда бежали вместе со всеми по Флит-стрит. Военные пригнали технику для эвакуации, но пробраться в задымленный центр города не могли. Тысячи жителей неслись как бизоны на водопой, не видя ничего, кроме спин друг друга. Слева полыхнуло, послышался звон битого стекла. Кто-то выпрыгнул из окна шестого этажа прямо в толпу. До сих пор в ушах стоит этот звук — шмяк! И нет больше человека.

Миссис Коллинз глотнула холодный чай и поморщилась. Напиток стал горчить. Пламя свечей задрожало, тени заходили по стенам кухни. Блики сверкнули на кайме фарфоровых чашек и пузатого чайника.

— А потом Кристофер выпустил мою руку и побежал прямо к горящему зданию. Что он там увидел? Почему кинулся туда — до сих пор не знаю. Кто-то успокаивал меня, мол, мальчик хотел спасти ребенка в коляске, кошку или собаку. Но я точно помню, что никого там не было. А Кристофер просто побежал в черные клубы дыма, как в этот момент обвалился балкон.

Рассказ оборвался. Плечи миссис Коллинз задрожали. Она закрыла ладонями лицо и всхлипнула. Через несколько мгновений выпила остатки чая и вытерла слезы.

— Эти воспоминания, — сказала она, — свежи в моей памяти, будто все случилось вчера. Ни одна мать не должна переживать смерть своего ребенка. Это сущее наказание. Все страдания мира меркнут перед ним.

Миссис Коллинз шмыгнула носом и спросила:

— Так что вы говорили насчет следствия?

— Следствие обнаружило некое послание — записку с меткой пострадавших…

— Патриотов, — сказала та и кивнула. — Я в курсе. Я ведь самолично обнаружила этот мятый листок. Но как это поможет найти Кристофера?

— Расскажите подробнее, что вы видели прошлой ночью? И как именно эта записка попала к вам?

— Я уже все рассказала, — голос миссис Коллинз похолодел. — У меня разболелась голова. Последние полгода меня мучает мигрени, знаешь ли. Обычно я не сплю до двух-трех часов ночи, но вчера мигрень меня бы в могилу свела, если бы не лекарство, что прописал доктор Уолш. Мигрень не прошла, но стало полегче. Я выпроводила прислугу, заперла все двери, а затем пошла спать. Через несколько минут весь дом озарила вспышка.

— Как от молнии?

— Нет, она была ярче тысячи молний. Я вышла из спальни, и тут на меня налетела эта штуковина. Разумеется, я опешила. Думала, летучая мышь пробралась в дом. А потом эта штука ударилась об дверь и свалилась мне под ноги. Из нее торчала мятая бумажка с меткой патриотов. Так при чем здесь мой Кристофер?

— Почему вы запираете двери? У вас было столько прислуги, но сейчас я не вижу ни одного постороннего человека, — спросила Рита.

Она почувствовала, что обстановка накалилась, но другого шанса может и не представится.

Миссис Коллинз поджала губы и скрестила пальцы.

— Считаете, я из ума выжила? — прошипела она.

— Нет-нет, миссис Коллинз, вы меня неправильно поняли.

— Вы такая же как они. Судачитесь, будто я выдумала сына себе в утешение, вам — на потеху.

Тон голоса стал ледяным.

— По-вашему, я еще и смерть собственного ребенка нафантазировала? Хорошее такое занятие для обезумевшей старухи, правда?

— Миссис Коллинз, позвольте мне все объяснить, — вставила Рита.

Вмиг она почувствовала себя беспомощной. И где тот пыл, с каким ее отпустил сюда подполковник?

— Довольно с меня объяснений. Все только и делают, что ищут объяснения, но не моего мальчика. Я не для того плачу налоги государству, чтобы его служащие насмехались надо мной! — прорычала миссис Коллинз.

По спине Риты пробежал холодок. В голове же звенело: «Дура, дура, нельзя было идти на таран!».

Миссис Коллинз подняла указательный палец и добавила:

— Я вот, что вам скажу. Вы ничего не знаете. С детства живете как у Христа за пазухой. Не знаете ни нужды, ни боли, ни потерь. Вы и самой жизни не знаете. Молодая, красивая, умная. Но что с вами было бы без покровительства взрослых?

— Миссис Коллинз, вы не правы.

— Нет, это вы не правы, — перебила миссис Коллинз, глядя с озлобленным прищуром. — Вы. Ничего. Не знаете.

Рита вскочила, едва не пролив чай. Ножки стула протяжно загудели. Миссис Коллинз же продолжила словесную бомбардировку:

— Не лезьте в мою жизнь и жизнь Кристофера. Придет день, и он обязательно вернется. Вот увидите, он вернется, и все вы падете ниц перед ним. Перед тем, кто не сдался и не потерял надежду на спасение, — в уголках ее рта собралась пена. — Покиньте мой дом!

Не помня себя, Рита преодолела анфиладу темных комнат и коридоров. На ватных ногах доплелась до калитки, возле которой топтался Каллен.

— Что такое? Что случилось? Ты что-то выяснила? — затараторил он.

— Не сейчас, Кэлл, не сейчас, — ответила Рита и направилась прочь.

Каллен побежал следом. Их провожали взглядами неудачно переодетые журналисты. Мужик с фотоаппаратом все щелкал, щелкал, щелкал.

— Я все провалила, — как одержимая бормотала Рита. — Я все провалила.

***

Когда замок клацнул, миссис Коллинз вернулась в кухню. Открыла дверцу буфета и выдвинула заднюю стенку. Достала оттуда рамку с фотопортретом. Десятилетний мальчик смотрел совсем взрослыми серьезными глазами. Веснушки усеяли его нос и щеки. Тонкие губы вытянулись ниточкой. Непропорционально маленькие, недоразвитые ноги вяло свисали со стула.

— Прости меня, мой мальчик, прости, — прошептала женщина. — Мы обязательно встретимся.

«Встретимся».

Глава 5, в которой появляется Рыцарь и Король

Фрост, разумеется, пожурил Риту. Но ровно столько, чтобы не вогнать ее в траур, а дать пищу для размышлений и исправления ошибки.

Рите большего и не надо — хватило и собственного самоедства. Каллен всю дорогу до отдела пытался утешить, разговорить, вызвать подобие улыбки. Но Рита все пропускала мимо ушей. Такой шанс упустила!

— Каллен! Ну как ты не поймешь? — вспыхнула она. — Я провалила дело, вызвала недовольство в адрес нашего отдела, который и так недолюбливают за то, что носы суем куда ни попадя. Я не оправдала надежд подполковника. Зря он ходатайствовал для повышения меня в звании.

— Боунс, что ты говоришь? — не унимался Каллен. — При чем здесь твое звание? Никто не застрахован от ошибок, а без них человечество ничему и не научилось бы. Одна ошибка еще не означает, что ты не достойна служить Ее Величеству. Нельзя опускать руки, теперь-то ты знаешь, что льзя, а что нельзя. Найди в этом хорошее.

Рита отвела глаза и уже почти согласилась с напарником, но навстречу вышел Дуглас. Каллен взглядом дал понять, что сейчас неподходящее время для разговора. Но Дуглас стоял как пень. Каллен на прощание сдавил плечо Риты и шепнул:

— Не кисни, все еще образумится.

Он лишь на секунду задержался у входа в парк, где вместе с Ритой просидел больше часа, наматывая сопли на кулак. Ни один мускул на лице Дугласа не дрогнул.

— Индюк, — буркнул Каллен и удалился.

Желудок скрутило. Рита одновременно хотела и не хотела поднимать взгляд на Дугласа. С одной стороны, она только и мечтала, что любоваться его серыми глазами, слышать его дыхание. Но с другой стороны, ее влюбленность усиливает чувство вины перед Дугласом. Подвела подполковника, подвела его «правую руку», свела на нет все старания отдела.

Да он в жизни теперь не согласится с ней иметь дела. Кому нужна такая неудачница? Дуглас — вон какой. Всегда знает, что сказать, как сделать, куда смотреть. Не зря его подполковник готовит себе на замену. А она…

Носки начищенных коричневых туфель замаячили перед глазами. Дуглас наигранно откашлялся и зашуршал пиджаком, скрещивая руки на груди.

— Думаю, не стоит напоминать, насколько безответственным выглядел твой поступок, — сказал он. — Теперь от миссис Коллинз мы ничего не добьемся. На что ты вообще надеялась, когда напрашивалась к ней?

— На то, что смогу ее разговорить. Не как представитель отдела особых поручений, а как женщина, — ответила Рита носкам его туфель.

— В этом твоя ошибка. Ты слишком торопишься, но не думаешь. В силу возраста тебе не хватает опыта. А теория, что ты набралась в академии, и жизнь — сильно разнятся.

Рита хотела вскочить, наорать и отвесить оплеуху этому правильному красавцу. Но разжиревший монстр чувства вины раздавил это желание.

Дуглас присел рядом на скамейку и выдержал паузу. За эти мгновения Рита мысленно сослала себя в Сибирь, провалилась сквозь землю, вернулась к миссис Коллинз с извинениями. Но ни одна эта мысль не помогла ей почувствовать себя лучше.

— На самом деле я пришел не для того, чтобы обвинять тебя в безрассудстве, — смягчился Дуглас.

Слезы мгновенно высохли. Рита осмелилась взглянуть на Дугласа. А ведь и правда, в его глазах нет и тени упрека — скорее сочувствие. Он по-прежнему сидит, скрестив руки, но вместо холода от него веет пониманием.

Из-за деревьев доносится шум автомобилей, цокот копыт и крики мальчишек, что продавают свежую прессу. Все это Рита не слышала по пути от дома миссис Коллинз в отделение. Из отделения в парк, что находится поблизости — в двух кварталах. Над головой защебетала синица. Солнце по-прежнему сияет, его лучи приобрели оранжевый оттенок.

— Все мы не без греха, — сказал Дуглас. — Все проваливаем задания. Но на то мы и отдел особых поручений Ее Величества, чтобы уметь превращать ошибки в достоинства.

— Я… я не знаю… — промямлила Рита.

— Не переживай, — перебил ее Дуглас. — Худшее, что может случиться, так это миссис Коллинз растрезвонит газетчикам о происшествии. Тогда пресса наполнится неуместными слухами, правда вперемешку с признанием нездорового ума этой женщины. Даже если твое имя или наш отдел промелькнет в прессе, жизнь не кончена. Просто сейчас в стремлении исправить ошибку не наломай новых дров.

С плеч Риты будто гири слетели. Она распахнула глаза и готова накинуться на Дугласа с поцелуями.

— Спасибо, Дуглас, — наконец выдавила она. — Мне очень важно это слышать.

Дуглас кивнул. Уголки губ поползли вверх. Синица защебетала еще громче. Кажется, где-то рядом благоухает жасмин. Рита опомнилась, наспех поправила кудри и вытерла глаза. Боже, она ведь сейчас ужасно выглядит. А когда Дуглас отвлекся на пролетавшую мимо бабочку, залюбовалась его скулами, идеальным носом. «Будь как тетя Кейси. Будь как тетя Кейси».

— Проводишь меня до дома? — спросила она.

Дуглас помотал головой.

— Не думаю, что это хорошая идея. Нам не нужны лишние слухи.

— Прости что? — Рита не поверила своим ушам. — Какие слухи? С каких пор проводить даму до дома грозит слухами?

Дуглас не ответил. Он поднялся со скамьи и сказал:

— Я посажу тебя в кэб. У меня еще много работы, а тебе следует подумать о своем поведении и проступке.

Рита выпрямилась, поправила платье и скорым шагом направилась из парка. Дуглас еле поспевал за ней. Поймал кэб и оплатил поездку. Он хотел что-то сказать на прощание, но Рита захлопнула дверцу и задернула шторку на окне.

***

Руки не слушались, пришлось долго ковыряться в замке, прежде чем ключ наконец-то встал на место и повернулся два раза. Рита перешагнула порог и столкнулась нос к носу с рыжеволосой дамой. Та расплылась в улыбке и тараторила:

— Спасибо вам, миссис Темплтон, вы мне очень помогли.

Тетя Кейси с довольным видом провожала даму и ответила:

— Что ты, дорогая, зови меня просто Кассандрой. И приходи, когда нужно.

Дама бегло кивнула Рите и выскользнула за дверь. Рита перевела изумленный взгляд на тетушку.

— Ах, эти клиентки, — сказала та. — Думают, их проблемы столь неразрешимые и глобальные, что сам Господь прослезился бы. А выпьют моего волшебного чая, посидят полтора часа, глядя на мои карты и выслушивая наставления, и все меняется.

Рита не разделяет этого восхищения, да и на гороскопы-гадания ей плевать. Но клиентов у тети Кейси не уменьшается. Она принимает их почти каждый день. Порой по четыре-пять человек. Каждого поит наивкуснейшим чаем с гибискусом, усаживает на удобный стул у окна и говорит, говорит, говорит.

Рите не единожды доводилось слышать обрывки этих бесед, видеть заплаканные лица клиенток, которые через час уже сияли надеждой на лучшее. Некоторые выпархивали после сеанса тети Кейси и через полчаса. А затем присылали открытки, цветы или конфеты в качестве благодарности.

Тетя Кейси живо смекнула, что гадание — это отличный бизнес. В деньгах нужды нет. После смерти родителей Риты остались хорошие сбережения. А покойный супруг тети Кейси — Альберт Темплтон — и вовсе обеспечил четырехкомнатной квартирой с двумя балконами. На третьем этаже дома, в котором лучшие творческие годы провел очень известный поэт.

Своих детей супруги Темплтон не успели заиметь. Так что всю любовь, заботу и ласку тетя Кейси отдала Рите. Второй раз выходить замуж отказывается, а вот племянницу то и дело толкает под венец.

Постоянную прислугу тетя Кейси не держит. Только платит субботней служанке, что приходит рано утром и уходит поздним вечером. Изредка советуется с экономкой, что раньше работала на родителей Риты.

Миссис Темплтон обожает готовить. И ей это хорошо удается. Казалось, бытовые хлопоты ее только заряжают. «Мы рождены, чтобы трудиться. Вот и нечего строить из себя белоручек, прикрываясь скукой».

Цены за гадания не задирает, но и не скромничает. Более того, она умеет делать клиенток постоянными, подсаживать на свои консультации, раз те приходят снова и снова. Одни делятся последними успехами, другие жалуются, что предсказания не сбылись. А третьи чуть ли не с порога растекаются в рыданиях о том, что жизнь в очередной раз пошла под откос, и вся надежда только на Кассандру.

Тетя Кейси терпеливо и радушно встречает каждую клиентку. Дает каждой не то, что та хочет слышать, а что той на самом деле нужно.

— Шарлатанов и без меня хватает, — часто повторяет тетя Кейси. — Я же отличаюсь от прочих гадателей практичным подходом к работе с картами. Есть вопрос — есть ответ. А в довесок десяток действенных советов для применения в жизни и благих перемен.

К ней хаживают и мужчины, и женщины, с детьми и без, беременные, готовые сделать аборт из-за расставания с отцом будущего ребенка. Обанкротившиеся бизнесмены и состоятельные джентльмены, их жены и любовницы. Одни ищут утешения, другие просят решений, третьи ждут манны небесной, что прямо здесь и сейчас судьба повернется нужным местом. Но тетя Кейси непреклонна. Она повторяет снова и снова, что судьба — в руках человека.

— Господь посылает испытания не для того, чтобы вы страдали, а менялись в лучшую сторону, — говорит она. — Не бывает плохих и хороших событий или людей. Все они чему-то учат. А ваша задача — понять чему именно, изменить себя и свою жизнь.

Рита никогда не просила ей погадать, хоть тетя Кейси не единожды предлагала. А когда тетушка увлеклась астрологией, так их квартира наполнилась новыми людьми, кипой бумаг с рисунками-схемами и фразами вроде «ох уж эта мне Луна в Козероге» или «ну он же вылитый Стрелец — знаю я таких!».

Рита пропускает это мимо ушей — хватает своих забот, да и учеба отнимала много времени и концентрации. Но она знает, что тетя Кейси украдкой раскладывает таро на свою племянницу, а затем как бы между делом дает советы, как поступить. Самое любопытное, что ее советы и впрямь оказываются дельными и приводят к благим результатам.

Так однажды тетя Кейси посоветовала Рите не спешить на экзамен. Опоздать? А что потом мямлить профессорам? Но именно в тот день профессор Эванс попал под жуткий ливень. Рита вовремя пересеклась с профессором на улице, и вместе они добежали до академии. Стоит ли говорить, что сдать экзамен в тот день не составило труда?

А в другой раз тетя Кейси даже помогла подобрать тему для самостоятельного исследования к семинару на втором курсе. Сейчас навскидку и не вспомнить, но тогда работу Риты похвалили и привели в пример первокурсникам.

Рита устало плюхнулась в кресло, стянула туфли и вытянула ноги. Тетя Кейси уселась на свой гадательный стул и по привычке перетасовала колоду. Карты уже давно истерлись, края обломались, что придает им некий шарм. А уж как тетя Кейси этим гордится. «Сразу заметно, что я картами пользуюсь, а не просто любуюсь. Они всегда в деле, а не пылятся на полке». Этот довод убеждает и клиентов.

Рита покопалась в памяти — когда тетя Кейси впервые взяла в руки таро? Но такого воспоминания не нашлось. Казалось, тетушка всю жизнь не расстается с картами.

Боже, ей самой двадцать два, и пусть примерно до пяти лет себя не помнит. Это значит, тетя Кейси гадает на таро больше пятнадцати лет! Теперь и Рита смотрела на тетушку с восхищением. На миг забыла и ноющую боль в ногах, и проваленное дело, и самоедство. А тетя Кейси будто этого не замечает.

Она пересказала последние сплетни и новости, перечислила список необходимых покупок и поделилась впечатлениями о прошедших сеансах. Сегодня тетя Кейси провела их три.

— Ну а как твои дела, дорогая? — спросила она.

Рита опустила глаза и ответила:

— Должна признаться, тетя, далеко не так шикарно, как у тебя.

Тетя Кейси молчала. Она умеет располагать к разговору, порой не произнося ни слова. Слушатель отменный.

— Вчера произошла одна неприятность, — запиналась Рита, подбирая слова. — Одна важная особа…

— Тереза отчебучила? — перебила ее тетушка.

— Так ты все знаешь?

— Ах, да весь губернаторский квартал судачит, что Тереза Коллинз опять с катушек съехала. Бедная женщина. Не знаю, что страшнее для женщины — никогда не иметь детей или потерять их. Совсем ополоумела.

— Мне она не показалась полоумной, — ответила Рита. — Совсем наоборот, очень даже смышленой дамой в трезвом уме.

— Ты с ней говорила?

— Да, и… эээ, в этом и проблема. Я провалила задание…

Плечи Риты опустились, взгляд поник.

— Ну-ну-ну, — заботливым тоном сказала тетя Кейси. — Ты еще совсем молода, чтобы отличать большую проблему от маленькой. Рано паниковать. Я сейчас заварю тебе чай, и мы посмотрим, что можно исправить. А пока выпрямись, как я учила. И посмотри в зеркало — у тебя нос как слива.

Пока тетя хлопотала на кухне, звенела чашками, Рита подошла к зеркалу и ахнула. В отражении смотрит девушка с растрепанными кудрями, красными глазами, распухшим носом. Она мигом умылась и уселась на стул для клиентов.

Только сейчас она поняла, почему тетя Кейси усаживает клиентов сюда. Из окна открывается изумительный вид на Спрингфилд-роуд. Пахнет сладостями и выпечкой из булочной «Семь дней» напротив. Под окном цветет акация, жужжат пчелы. Благодать! А если смотреть на стену позади тети Кейси, то взгляд тонет в еще более прекрасных видах. Десяток акварельных миниатюр с городскими сюжетами, морскими пейзажами и дивными цветами. Между ними уместились две полки с кактусами и фиалками.

За спиной раздалось шипение, а за ним бой. Рита подпрыгнула. Эти часы всегда звенят в самый неожиданный момент.

— Тетя, почему ты их не перевесишь?

— Потому что мне так удобно, — ответила тетя Кейси.

Она внесла поднос с двумя высокими кружками чая, вазочкой вишневого варения и блюдцем, полным конфет и зефира.

— Клиент на моем сеансе откровенничает и совсем забывает про время. Некоторые готовы сидеть до вечера, лишь бы ныть и ныть, да выслушивать мои наставления. Я же берегу свое время. Украдкой поглядываю им за спину или поверх головы, отсчитывая час-полтора.

— Хороший ход, — заметила Рита и мысленно перенеслась в кабинет Фроста. Где там висят часы?

Рита пригубила чай — тетя Кейси умеет заваривать божественный напиток. Воздушные зефирки вызывали аппетит. Она надкусила одну и с удовольствием почувствовала, как сладость тает во рту.

— Давай мы для начала посмотрим, чему учит тебя эта заварушка, а потом — что с ней можно делать, — сказала тетушка.

Это не вопрос, скорее утверждение. Кому как не специалисту, что работает с таро больше пятнадцати лет, знать, с чего начать сеанс? Тетя Кейси выложила шесть кард в ряд. На переносице появилась глубокая морщина. Поверх крайней карты тетя положила еще две.

— Ага, — сказала она. — Эвон тебя Господь-то проверяет на стойкость духа. Оно и неудивительно. Ты ж вошла в четвертую семилетку. Меркурианские энергии сменились лунными.

— Да уж… — пробормотала Рита.

И мысленно усмехнулась — сколько раз она слышала подобный диалог?

— Разговор с Терезой — это не конец, а начало, — добавила тетя Кейси. — Начало длинной цепи событий, когда тебе предстоит рисковать, висеть на волоске от новых ошибок, поступаться собственными принципами и даже подорвать здоровье.

Тетя Кейсы потерла подбородок и не отрывала глаз от карт. У Риты же зефир стал поперек горла.

— Я умру?

— Нет, что ты, дорогая, — успокоила ее тетя Кейси. — Я никогда не высматриваю смерть в картах. Это одному Богу известно. Тебе лишь нужно быть осмотрительной. Холодное или огнестрельное оружие для тебя не самое страшное. Слава Богу, умеешь управляться. Куда важнее держать под контролем мысли. Вина и заниженная самооценка — твои враги. Чем больше ты себя костеришь, тем более уязвимой становишься.

— Я не совсем понимаю, тетя.

— Никто не понимает послания, пока не начнет действовать. Так что не жди, что я тебе расскажу каждый день жизни на ближайшие десять лет. Держи ухо востро, а мысли — в узде. Вот, что тебе важно уяснить.

Рита кивнула и сдавила чашку с чаем.

— Но главный выбор впереди, — сказала тетя и ткнула пальцем на триплет карт.

Бородатый мужчина в цилиндре и с бокалом в руках. Колесо с какими-то знаками. И солдат в униформе на коне, над головой которого летят дирижабли.

— Тебе предстоит выбор между двумя мужчинами.

— Двумя? Ты уверена?

— Абсолютно. Выбор будет очень непростым. Решение изменит всю твою жизнь. Если выберешь Короля, жизнь наполнится изобилием, достатком, любовью и прочими радостями семейной жизни. А если прыгнешь на коня за спиной Рыцаря, жизнь станет что твой калейдоскоп. Вспышки эмоций, неуравновешенность, нестабильность, но также новые открытия, частые поездки, яркие впечатления.

Рита сглотнула.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — добавила тетя Кейси. — Конечно, Король — это хорошо, богатство и все такое. Но ты молода, тебе движение подавай. Именно поэтому не торопись с решением. Принимай его только с холодной головой и горячим сердцем.

Тетя с присущей ей ловкостью и изяществом вытянула еще две карты.

— Рыцарь слишком заботится о своей репутации, но удивит тебя неожиданными словами. А вот Король, хмм, — сказала тетя и подперла подбородок. — Король вот-вот пришлет тебе весточку. Возможно пригласит на встречу, которая поможет тебе прийти в себя и посмотреть на происходящее под новым углом.

Рита задумалась. Она, конечно, ожидала, что тетя выявит какого-нибудь там Рыцаря — уж слишком на Дугласа похож. Но о каком Короле речь?

— Что же мне делать? — спросила Рита.

— Для начала, согласись на встречу с Королем, а там посмотрим, — ответила тетя Кейси.

Она собрала колоду и закинула в рот дольку лимонного мармелада. Смоктание тети нарушил звонок в дверь.

— Ты кого-то ждешь? — спросила Рита.

Тетя Кейси помотала головой.

На пороге топтался посыльный в красной униформе.

— Мисс Боунс? — спросил он.

— Да.

— Вам телеграмма.

Посыльный протянул открытку с телеграммой. А когда Рита расписалась в почтовой ведомости, откланялся и удалился.

«Запеченная форель в хересе, нежнейшее пюре и белое вино ждут вас завтра к 19.00 в ресторане «Пять холмов». Кэб подъедет к вам в 18.45.

Ваш отказ вынудит меня набрать лишних четыре фунта. Спасите меня.

С горячим приветом, Феликс Саммер».

Рита округлила глаза и поймала хитрющий взгляд самой невероятной женщины на земле. Тетя Кейси расплылась в довольной улыбке.

Глава 6, в которой много говорят и упоминают обаятельного злодея

Когда тетушка узнала, кто прислал записку, то захлопотала так, будто ее дорогую племянницу наконец-то пригласили под венец. Из шкафа посыпались шляпки, шарфы, платки, шиньоны. Лучшие украшения зазвенели в шкатулках, которые тетушка надевает от силы три раза в году.

Она порхала вокруг Риты, жужжала как те пчелы на цветах акации за окном. И хоть день клонился к вечеру, сил у тетушки хватило бы на неделю таких приготовлений.

— А туалетная вода? — ахнула она. — Завтра же утром пойдем к мисс Куорелл. Она продает лучший французский парфюм.

Рита уже не питала надежды выспаться этой ночью. Похоже, тетя Кейси угомонится нескоро. Уж очень ее вдохновила новость о завтрашнем свидании горячо любимой племянницы. Фраза «тетя, я ведь еще не дала согласие» на миг отрезвило женщину. Взгляд стал холодным, брови сдвинулись на переносице. Казалось, будто тетя Кейси достанет из-за спины розги и быстро приведет племянницу в чувство. Рита прикусила язык и больше не заикалась об этом.

Под мерное зудение тети Кейси она погрузилась в размышления. С чего это мистер Саммер такой настойчивый? Они виделись-то не больше двух минут. Ньюлондонский денди имеет невероятный спрос у женщин. Пожалуй, самый известный поэт, что жил в этом доме, обзавидовался бы и ушел в запой.

А Рита, она всего лишь Рита. Не какая-то напомаженная красотка в изумительных шелках. Не богатая вдова с перспективой на новый брак. Не его поклонница, в конце концов. Так чем же заинтересовала самого завидного жениха Нового Лондона? И откуда подполковник знает Саммера? Вчера они поздоровались с таким видом, будто знакомы последние лет сорок.

В ее мыслях тут же нарисовался образ сероглазого Дугласа, который демонстративно скрестил руки и отвернулся от «бородатого клоуна». Змея с вытатуированной надписью «месть» свернулась клубочком в груди.

— Ну вот и улыбка — другое дело, — похвалила тетя Кейси.

Рита не сразу поняла, что из зеркала на нее смотрит яркая девушка в платках, бусах и с хитрой улыбкой.

— Да, тетушка, ты права, — сказала Рита и откинула волосы на спину. — Нельзя упускать такой шанс. Ты и сама нагадала, что эта встреча поможет мне посмотреть на происходящее под иным углом. Я пойду на ужин с мистером Саммером.

Тетя Кейси уселась на гадательный стул, закинула последнюю дольку лимонного мармелада в рот.

— Взросление тебе к лицу, дорогая.

***

«Пора перестать биться головой о стену. Приди ко мне. Моя дверь открыта для тебя».

Наутро подавленное настроение Риты исчезло. Она минуту в минуту прибыла на утреннюю встречу с подполковником. Тот уже смолил сигарету, стоя у окна. За столом разместились Клэр и Каллен на непривычном далеком друг от друга расстоянии. Клэр отстраненно смотрела перед собой, а Каллен вертел оригами из старой газеты.

Дуглас щелкнул крышкой часов на цепочке и сказал:

— Ты как раз вовремя.

— Я всегда вовремя, — парировала Рита и уселась напротив Клэр. — Какие новости?

— Плохие, — ответил Фрост и кивком указал на стол.

Пожелтевшая «Пэл-мэл гэзет» пестрила заголовками. Рита развернула газету и ахнула.

— Читай вслух, — скомандовал Фрост.

В НОВОМ ЛОНДОНЕ ОБЪЯВИЛСЯ ЗЛОУМЫШЛЕННИК — так себе заголовок.

«В Новом Лондоне объявился злоумышленник. Намедни совершено проникновение в дом уважаемой Терезы Коллинз, экс-супруги мэра Нового Лондона Мэтью Коллинза. Потерпевшая заявляет, что около полуночи в ее дом ворвался некто и переполошил весь дом.

— Вспышка света тысячи солнц на несколько мгновений осветила мой дом, а затем в гостиной на меня налетел металлический механизм размером с летучую мышь, — сообщает миссис Коллинз.

Криминалисты осмотрели место происшествия, но не нашли ни следов взлома, ни чего бы то ни было, что могло бы вызвать вспышку вышеупомянутой яркости. Сама потерпевшая заявляет, что лично заперла все двери и не видела ни единой живой души.

Следователи разводят руками. На вопрос о металлическом механизме уклончиво отвечают, что объект передан в отдел экспертизы.

А между тем стало известно, что потерпевшую навестил член отдела особых поручений Ее Величества. Экс-супруга мэра отказывается называть имен и всячески отрицает визит.

Из анонимных источников известно, как в дом миссис Коллинз входила молодая женщина, которая заявила, что она из полиции (на этом месте у Риты пересохло во рту).